Учебники

Теория сецессии

Применять ли силу против сепаратистов? Для создания теории сецессии надо рассмотреть не только аргументы за, но и против отделения. Наиболее популярны два: преодоление анархии; избежание политических торгов, подрывающих принцип большинства.

Преодоление анархии —- главный аргумент против отделения. От Линкольна до Буша, от Екатерины II и Николая I до Ленина, Горбачева, Ельцина и Путина государственные лидеры выступают против сецессии, поскольку считают, что она порождает хаос. Политики обычно сводят право сецессии к абсурду. Они имеют в виду такую анархию, при которой каждый дом превращается в страну, а не в отдельную крепость. Конечно, есть пределы политического дробления. Если право сецессии универсально, политическое дробление выходит за рамки данного права. Истинность этого аргумента тем выше, чем больше признается неограниченность права сецессии. Но ранее показано, что это право эффективно лишь при условии соблюдения конечного множества обоснований. Право сецессии не есть общее право всех наций и не вытекает из мнимого права самоопределения. Опасность анархии — лишь предварительное возражение против сецессии, которое надо опровергнуть, если отделяющаяся сторона докажет ее обоснованность.

Такое возражение — элемент теории сецессии. Территориальные права отделяющейся стороны — составная часть обоснования сецессии. В определенной мере возражение эквивалентно посылке о нерушимости status quo и опасности анархии. Эта посылка рациональна, если сецессия не разрывает политические обязательства, а предполагает переход территории под новую юрисдикцию. «Однако требование, согласно которому сепаратисты должны обосновать свои территориальные права, выражает сложившиеся предубеждения и предрассудки. Если свобода и самоопределение индивидов — главные политические ценности, то следует исходить из принципа равенства сторонников и противников сецессии в процессе ее обоснования»250.

И все же есть два аргумента в пользу того, что именно отделяющаяся сторона должна доказать свое право на спорную территорию.

Теория сецессии — часть институциональной этики, принципы которой определяются следствиями общего признания того или иного требования политическим правом. Ранее приведенные аргументы за сецессию позволяют оценивать ее положительно, но негативная оценка предпочтительнее. Сецессия — болезненный процесс, порождающий предвидимые и непредвидимые конфликты. Если главной ценностью мирового порядка считать стабильность, она одновременно выступает главным аргументом отрицательной оценки сецессии.

Обязанность доказать право сецессии лежит на отделяющейся стороне и означает относительную ценность статус-кво. Это по-^ожение способствует согласию международного сообщества с общим правом сецессии. Наиболее предпочтительна такая теория, которая содержит больше вероятности общего согласия. Она образует основу теории международного права и дипломатии. Нерушимость территориальной целостности государств — общий принцип международного права и дипломатии. Из него вытекает норма такого обоснования сецессии, которое доказывает территориальные права отделяющейся стороны. Только в этом случае можно признать относительность и отвергнуть право конкретного государства на контроль своей территории.

Проблема политических торгов, направленных против принципа большинства. При признании права сецессии меньшинства всегда будут его использовать против принципа большинства. Если большинство считает цену сецессии высокой, то угроза сецессии со стороны любой группы может блокировать (выполнять роль права вето) любые решения большинства. Значит, отрицание права сецессии — эффективный способ защиты демократии. Но при определенных условиях причины и право сецессии вполне убедительны и не должны отвергаться с порога. Просто нужны конституционные механизмы международного права, которые одновременно учитывают интересы отделяющейся стороны и не менее важную цель сохранения целостности и стабильности демократии. Разрешение сецессии наиболее эффективно тогда, когда угроза политических торгов сводится к минимуму устнов-лением трудных, но преодолимых процедурных барьеров. Например, в конституции записывается право выхода из государства и создания нового при условии: решающее большинство жителей данной территории (три четверти) должно проголосовать за се-цессию на референдуме. Этот барьер напоминает процедуру введения поправок к Конституции США: каждая поправка должна получить не менее 2/3 голосов в Конгрессе и ратифицироваться 3/4 штатов.

Соединение нормы внесения поправок с соблюдением нормы квалифицированного большинства позволяет уравновесить эластичность изменений и стабильность. Таким же образом можно создавать барьеры сецессии в конституции и международном праве. Они не отрицают принципиальную возможность сецессии, но устраняют все облегченные и силовые варианты ее реализации: «Кроме принципа квалифицированного большинства надо ввести также особый налог на отделяющуюся сторону. В этом случае право сецессии не подрывает демократию и целостность государства»251.

Трактовка и оценка российско-чеченской войны через призму самоопределения наций и прав человека популярна в России. Так, в декабре 1999 г. в Москве проведена научная конференция на тему «Чечня и Россия: общества и государства». Ее организовали Фонд А. Сахарова, Музей им. А. Сахарова и Сахаровский общественный центр «Мир, прогресс, права человека». Результаты конференции опубликованы252. Но они сдержанно оцениваются учеными, которые непосредственно наблюдали ситуацию в Чечне. Например, Я. 3. Ахмадов положительно оценивает примат прав человека над государственными интересами. Он отмечает также важность задачи убедить воюющие стороны перейти к переговорам, заключить мир и дать Чечне суверенитет, который не позволит больше России развязывать на ее территории предвыборные войны и полностью или частично депортировать коренное население. Однако такой подход содержит недостатки253.

Ряд российских, западных и чеченских ученых стремятся утвердить в исторических, этнографических и политических науках тезис о социально-исторической самобытности чеченской нации, господстве в ее среде средневековых религиозных и первобытно-родовых институтов. Такой подход — разновидность анахроничной теории единого потока. В европейской и американской политической науке господствуют ложные взгляды на историю Чечни, уровень развития чеченского общества и современное состояние русско-чеченских отношений. Европейские, американские и российские ученые считают, что в этой войне русские воевали с чеченцами. В соответствии с теорией Т. Скокпол предполагается, что все русские идентифицируют себя с бюрократическим государством, а боевые качества чеченцев вытекают из особой этнической традиции. Однако теории единого потока и противопоставления бюрократического государства и чеченского этноса не подтверждаются конкретными фактами.

Российско-чеченская война 1994-1996 гг. — это первая война между группами, кланами, интересами государств-членов НАТО и исламских религиозных организаций, а не между нациями. Национальные интересы стран «Запада не совпадают с национальными интересами России и Чечни. При поддержке властных групп России Чечня завоевана собственным маргинально-криминальным элементом. В Чечне столкнулись государственно-мафиозный и национально-радикальный терроризм. Ни один из них не ставил целью создание правового государства. В итоге уже 10 лет длится истребление чеченской нации. Великие державы, члены Совета безопасности ООН (включая Россию, на чьей территории происходят массовые преступления), не вмешиваются в события. Международные инициативы сводятся к требованиям переговоров России с официальной чеченской властью. Между тем режим Дудаева продуцировал внешние и внутренние войны в силу своей социальной природы. Массы чеченского народа не участвовали в войне, поскольку им была отвратительна «къу эдал» (воровская власть) Дудаева.

К власти в Чечне пришли люди без корней и определенных занятий, не знакомые с этническими ценностями своего народа. Уголовные и полууголовные элементы рассматривали чеченскую революцию как средство освобождения от российского прокурора и имперской тюрьмы. Большинство чеченцев не вмешивалось в борьбу за власть между коррумпированным партократом Завгае-вым и городским сумасшедшим Дудаевым. Победа Дудаева осенью 1991 г. объясняется тем, что по приказу Москвы ему передали местную агентуру МВД и КГБ. Поэтому режим Дудаева базировался на системе внутреннего шпионажа.

Режим Дудаева систематически боролся с демократической оппозицией. 4 июня 1993 г. Дудаев совершил государственный переворот — распустил парламент, расстрелял Городское собрание Грозного, разогнал митинг демократической оппозиции. После этого начались гонения на СМИ. Преследовались телекомпании и телеканалы, были разгромлены редакции оппозиционных газет, закрывались (из-за прекращения финасирования) газеты и журналы, которые не желали петь панегирики правящей верхушке. При Масхадове перестала выходить даже общенациональная газета на чеченском языке.

Режим Дудаева (и сменившего его Масхадова) не интересовался развитием национальной культуры. Под видом исламизации шла фактическая арабизация школы и культуры. Осуществлялись гонения на национальную интеллигенцию и вузы как рассадники свободомыслия. Было запрещено преподавание философии, взамен введены религиозные дисциплины. Культивировался запрет на профессии, светское образование ущемлялось в пользу религиозного. Была разрушена система образования и медицинского обслуживания. Дисквалифицировались и пропадали учителя, врачи, инженеры, писатели и поэты. Шариатские суды практиковали убийства по этническому признаку, массовое похищение и торговлю людьми. На этой почве возникал религиозный фундаментализм.

Дудаев уничтожал независимых от него политических деятелей районного, городского и республиканского масштабов, предпринял 11 карательных походов на чеченские села и города, которые отказывались ему подчиниться. В этих боях погибло до 1500 человек, тысячи людей было ранено. В каждом селе было создано народное ополчение, которое уже в 1993-1994 гг. громило банды Басаева, Масхадова, Арсанукаева и Гелаева. Эти банды оплачивались из бюджетных доходов и поступлений денег из России. Но народное ополчение не признавалось ни режимом Дудаева, ни Россией. Успешная борьба народного ополчения с режимом Дудаева и марионеточным правительством одновременно была прервана вторжением российских войск. Под флагом российско-чеченской войны федералы и режим Дудаева истребляли чеченский народ. Применение регулярной армии против населения привело к геноциду.

Геноцид породил кричащие противоречия в социальной структуре. В настоящее время по результатам социологических опросов Чечни (в разных возрастных группах) только 2-7% трудоспособного населения живут за счет государственной зарплаты, 30-40% за счет мелкой торговли, 9-14% перебиваются случайными заработками. Иначе говоря, 40-60% чеченцев стоят перед выбором: голод или разбой.

Итак, Дудаев создавал свободную республику работорговцев и рабов. Он грабил сырьевые запасы, воровал бюджетные доходы, занимался продажей оружия, наркобизнесом и т. п. Чеченская интеллигенция понимала, что зло воплощено в отрядах Дудаева и российских войсках одновременно. Многие представители интеллигенции уехали из Чечни, чтобы не участвовать в коммерческой войне федералов и дудаевцев. Интеллигенция удерживала народ от участия в боевых действиях. Чеченский народ в целом не хотел независимости от России ценой зависимости от режима Дудаева, который оправдывал существование борьбой за свободу и независимость Чечни.

В одной из работ я проанализировал собранный российскими журналистами и правозащитниками материал о первой российско-чеченской войне и описал в первом приближении общие проблемы и особенности распада советской империи254. Realpolitik Москвы, Грозного и других субъектов самоопределения базируется на произвольных решениях. Союзный центр не препятствовал внут-рироссийскому сепаратизму для борьбы с Ельциным. Российский центр возрождает и играет на родовых отношениях одновременно с подготовкой силового решения проблемы. Политическая ответственность за появление указа № 178 (о введении чрезвычайного положения в Чечне осенью 1991 г.) до сих пор не установлена. Российские СМИ в период подготовки силового решения чеченского вопроса были подверстаны под интересы вершины российской власти. Ни о какой независимости СМИ от данных интересов не может быть речи. Центр устанавливает иерархию и очередность решения политических проблем, в которой содержится возможность войны.

Центр дважды способствовал расползанию оружия среди населения Чечни. Предпочтение личных контактов протокольным мероприятиям в постсоветской политике маскирует произвол правящих лиц и клик. Решения законодательной власти России и Чечни не выполняются, а ответственность за невыполнение не установлена. Перестановки на вершине власти в период подготовки силового решения проблемы усилили позиции российских ястребов. Возможность международно-правового признания независимости территорий используется центром для манипуляции общественным мнением и введения в заблуждение мирового сообщества.

Решение политических проблем исполнительной властью усиливает опасность войны. Россия не выполняет международных обязательств по лимитам на вооружение внутри страны. Центр (как и в советские времена) использует тактику насаждения марионеточных правительств. Но уже на своей территории, а не в других странах. Проблема территориальной целостности России решается в зависимости от интересов высшего уровня власти и политической конъюнктуры. Центр на словах отрицает сепаратизм, а на деле делает ставку на сепаратистов. Приемлемость (неприемлемость) для вершины власти конкретных лиц служит поводом вооруженного конфликта центра с периферией. Для этого расширяются функции органов безопасности, которым поручается (как в СССР) контроль экономики в целях сохранения монополии центра на природные ресурсы. В этом контексте США играют главную роль в подготовке силовых решений региональных конфликтов.

Противоположные действия (высказывания) политиков центра маскируют подготовку силового решения. Центральная бюрократия не считает диалог решением политических вопросов и сознательно затягивает переговоры для подготовки войны. Она использует также ложную информацию и перебрасывает ответственность за терроризм со своих силовых структур на периферийные власти и сопредельные государства. Спецслужбы определяют содержание и состав политической оппозиции. Интересы русских националистов совпадают с интересами силовых структур противоборствующих сторон, которые находятся в политическом конфликте. Российский парламент играет значительную роль в политической манипуляции, а Европарламент поддерживает политические иллюзии.

Наконец, сходство режимов Дудаева и Ельцина состоит в следующем: расстрел неугодной им законодательной власти; совершение государственного переворота; культивирование системы внутреннего шпионажа для предотвращения появления политиков, не зависимых от властвующих клик; карательные экспедиции против неподчиняющихся территорий; непризнание народных ополчений; использование армии для геноцида населения; применение этнических ритуалов для политической карнавали-зации и мобилизации; использование силовых структур для культивирования государственно-мафиозного и национально-радикального терроризма; отрицание теории и практики правового государства. Отсюда вытекает главная проблема: независимость любого региона от центра не означает, что население данного региона признает возникающее государство, которое официально декларирует суверенитет. Эта проблема уже не относится только к России, но неплохо фиксирует некоторые последствия отсутствия ТМО в современной России.

< Назад   Вперед >
Содержание