Учебники

6.5. Республиканизм как институт демократического правления

После краха Римской республики на Западе наступила долгая эпоха заката идеи «активного гражданина», само существование которого подкреплялось политическими действиями и осуществлялось через них. На смену гражданину, с его суждениями и поступками пришёл человек искренне верующий.
Христианская точка зрения на мир усматривала рациональность политических действий не в полисе, а в теологии. Эллинская концепция человека созданного для жизни в городе-государстве была заменена новой концепцией, обращающей первостепенное внимание на то, как человек должен жить и строить свои отношения с Богом. В очевидном противоречии с греческой позицией, настаивающей на том, что полис является воплощением политической добродетели, христианский взгляд на мир настаивает на том, что добродетель заключается в подчинении божьей воле. В течение многих столетий, вплоть до эпохи Реформации эта позиция в её различных интерпретациях преобладала в политике христианских государств Европы.
Конечно же, христианство не игнорировало вопрос о правлении и целях, которые люди должны достигать в процессе совместной производственной деятельности. Оно никогда не стало бы мировой религией в случае отказа от решения данных вопросов. Более того, было бы неверным рассматривать христианство как полный отказ от идеалов, ставших основой античной цивилизации.
Рассмотрим для примера идею политического равенства. Она до известной степени, хотя и в преобразованном виде была сохранена и развита христианством. Макинтаир отмечает, что христианское утверждение о равенстве людей перед Богом, с его указанием на возможность сообщества, в котором ни у кого не будет превосходства над другими в моральных или политических правах, было единственной возможностью сохранения ценностей политического равенства в мире с минимальной экономической производительностью, в котором огромные массы населения жили на уровне физического выживания. В подобных условиях, религиозный взгляд на равенство был, по крайней мере, способом сохранения надежды на лучшую жизнь. Понятно, что христианство использовалось и для оправдания таких институтов как рабство и крепостное право. Оно содержало противоречивые элементы, некоторые из которых породили в дальнейшем серьёзные трудности самой этой религии.
Августин Блаженный в «Граде Господнем», работе написанной в период с 410 по 423 гг. н.э., выдвинул идеи, которые многие рассматривают наиболее откровенным обоснованием превосходства духовной власти над светской. Августин настаивал на том, что история церкви представляет собой марш господа в мир и что истинный христианин не должен сосредотачиваться на проблемах этой временной жизни. Написанная в самом начале распада Римской империи, книга Августина Блаженного рекомендовала верующим переориентировать свои желания с земных вещей на достижение града небесного. Свет, исходящий от Бога, может помочь истинно верующему достичь вечной благодати, обещанной всем в будущем.
В эпоху средневековья практически не разрабатывались теоретические концепции, в которых бы анализировался опыт демократического полисного устройства. Несмотря на то, что в Европе произошли важные политические события, они не кристаллизировались в какую-то новую форму демократии. Не вызывает сомнения и тот факт, что европоцентристский подход, доминирующий в современной политической теории, своими корнями восходит к возникшему в средние века пренебрежительному отношению ко всему тому, что происходит не в Европе. Фактически до Фомы Аквинского, жившего в XIII в., влияние отцов церкви и Августина Блаженного, в частности, на политическую мысль было абсолютным, что в значительной степени объясняет её стагнацию.
Фома Аквинский (1225-1274 гг.) попытался заново взглянуть на взаимоотношения духовной и светской сфер жизни общества. Он исходил из политической концепции Аристотеля, которая на долгие столетия исчезла из научного оборота на Западе, и была переведена с арабского языка на латинский только в середине XIII в. Фома Аквинский интегрировал её в основную канву христианского учения.
Рассматривая монархию в качестве лучшей политической формы, Ф. Аквинский указывал, что монархическая власть не должна быть абсолютной, ничем не ограниченной. По его мнению, власть короля является легитимной только до тех пор, пока она поддерживает естественное право – часть вечного и неизменного закона, открытого человеческому разуму. Поскольку государство не вправе интерпретировать религиозную доктрину, церковь должна «стоять судией над правителями». Более того, восстание против правителя оправдано, если он постоянно нарушает естественное право. Таким образом, идея ограниченного, конституционного правления, являющаяся центральной в рамках либерально-демократической традиции, была предвосхищена и озвучена Фомой Аквинским, несмотря на всю его озабоченность развитием христианского сообщества.
Если говорить о средневековом мировоззрении в целом, то для него было нормальным и оправданным существование подчинённой божественной воле иерархии сословий и статусных групп. В нём отсутствовало представление о светской политической власти, которую мы привыкли видеть в наше время. Не существовало теоретической и политической альтернативы теократическим идеям папы и императора Священной Римской Империи. Интеграция христианской Европы опиралась именно на эти две силы. Данный порядок можно было бы назвать международным христианским обществом, которое рассматривало Бога в качестве высшего авторитета в деле разрешения споров и конфликтов. Политика была подчинена религиозной доктрине, господствовали представления об универсальности человеческой природы.
Идея современного государства появилась на свет только вследствие краха западного христианства в той форме, в которой оно сложилось в средние века. Силы его были окончательно подточены Реформацией и национальными движениями. Несомненно, значительный вклад в эти процессы внесло и развитие средневековой городской цивилизации, и сопутствующие ей политические формы коммунитаризма.
После продолжительной эпохи раннего феодализма, которая некоторыми историками называлась эпохой Тёмных веков, примерно с XI в. начинался процесс возрождения экономических и политических институтов некоторых европейских государств. Центром его стала Италия, занимавшая выгодное геополитическое положение, имевшая многочисленные города – центры ремесла и торговли, и ещё не утранившая полностью традиции, на которых опиралось её прошлое величие.
В политическом плане Италия выдвинула в этот период времени две противоположные модели государственного устройства неизвестные остальным феодальным странам, переживавшим период раздробленности, политической атомизации, временами напоминавшей гоббсовскую «войну всех против всех».
После завоевания Сицилии, Апулии и Калабрии норманнами Рожера II в 1130 г. возникло сильное централизованное государство, с развитой бюрократией и системой управления очень напоминающей абсолютистскую модель. Оно достигло своего расцвета при Фридрихе II, принявшим в 1231 г. так называемую Конституцию, которая представляла собой первую за 700 лет средневековья попытку кодификации административного права, провозглашала права монарха на власть данными богом, обосновывала государственную централизацию, вводила обязанности и привилегии феодальных сеньоров. Как известно, монархический абсолютизм стал преобладающей формой правления в других частях Европы значительно позднее (XVII-XVIII вв.).
На Севере Апеннинского полуострова появились многочисленные городские коммуны-республики, которые были самоуправляющимися городами-государствами. Как и автократический режим Фридриха II на Юге, новые республики на Севере являлись своеобразной реакцией на анархию и немощь, типичную для средневековой Европы. Кровавые вендетты феодальных кланов опустошали страну, разрушали города и села, делали опасным занятием торговлю. Однако решение этой проблемы, найденное на Севере, было совершенно иным, нежели на Юге. Оно в меньшей степени опиралось на феодальную иерархию и в гораздо большей – на сотрудничество свободных граждан жителей городов.
Первые коммуны развились из добровольных объединений соседей, договаривавшихся между собой о взаимопомощи, общей обороне, экономическом сотрудничестве. Формами таких объединений были купеческие гильдии, “vicinanze” (соседские товарищества), “consorteri” (объединения граждан в целях самообороны) и “populus” (парафиальные братства, занимающиеся организацией самопомощи прихожан определённого костела). Их бурное развитие поставило на повестку дня вопрос о соответствующих политических учреждениях, которые бы могли обеспечить реализацию разнообразные интересов граждан через государственные институты.
В IX-X вв. большая часть ломбардских городов находилось под управлением епископов, которые присылали своих уполномоченных, вершили суд, назначали городскую администрацию. Зачастую епископ выступал в роли городского магистрата, которому приходилось считаться с мнением горожан при управлении городами.
С течением времени церковная реформа и борьба католической церкви с императорами Священной Римской Империи ослабила власть епископов, вызвав брожение в городах и их стремление к независимости. Города XI в. уже представляли собой силу, поддержку которой искали и папа и император и поэтому шли на уступки свободолюбивым горожанам. Например, подстрекая жителей Лукки к восстанию против епископа Ансельма, Генрих VI наградил их важными привилегиями и приказал, чтобы «с этих пор ни один епископ, герцог, маркиз, граф, или кто бы то ни был, не смел, нарушать их прав». В противном лагере также старались обеспечить себе верность городов. Папа приказал дать привилегии Мантуи, но напрасно. В 1090 г. мантуйцы изгнали своего епископа Гуго, а его регалии передали в руки властей города.
В конце XI – первой половине XII вв. в Северной Италии произошла муниципальная революция, благодаря которой епископское управление во многих городах уступило место муниципальной автономии.
Первые города-республики возникают во Флоренции, Венеции, Болонье, Генуе, Милане. Потом республиканское устройство распространяется на Пизу, Падую, Сиену и становится доминирующей политической формой во всей Северной и части Центральной Италии примерно в конце XII в.
Муниципальное управление состояло из трёх основных элементов:
? власти народного собрания;
? власти совета;
? власти консулов, позже подеста.
Гражданскими правами в городах Северной Италии пользовались взрослые мужчины-домовладельцы, обладающие собственностью подлежащей налогообложению. Как и в Древних Афинах, доступ к гражданским правам в итальянских республиках был сильно ограничен.
Народное собрание (“concio publica”, “parlamentum”) включало в себя всех членов ассоциации граждан и собиралось в наиболее важных случаях. Например, для избрания консулов и других магистратов. По истечении срока своих полномочий (1 год), консулы отчитывались о своей деятельности перед собранием. Сменивший их подеста уже был подотчётен Совету.
Совет был главным органом городского самоуправления. Его называли “credentia”, потому что его члены (“sapientes” или “prudentes” – мудрые) первоначально давали присягу доверять консулам. Во многих городах консулы не могли принимать важных решений без согласия Совета.
Все граждане делились на избирательные округа, или “contrada”. Они с помощью жребия определяли тех, кому предстоит заседать в Большом Совете – главном органе коммунального самоуправления. Обычно срок полномочий членов Совета ограничивался одним годом, а количественный состав достигал нескольких сотен человек.
Полномочия Большого Совета итальянских городских республик были более существенными, нежели полномочия римского Сената. Как отмечает Жан Боден, венецианский народ контролировал только те вещи, которые принадлежали к юрисдикции верховной власти, остальные – решались Советом и магистратами. Редким было принятие обращения к народу, ещё более редким – споры о начале войны и уж совсем редкими – о приятии или отмене законов. Если когда и созывался народ, то почти всегда для выборов магистратов.
Консулы являлись администраторами, судьями и военачальниками. В некоторых городах каждое сословие назначало своего консула. Дело в том, что сообщество граждан состояло из соперничающих между собой элементов: знати (“milites”, “capitanei”), торговцев и ремесленников и черни. Во многих местах знать первоначально не входила в состав муниципальных сообществ. Зачастую число консулов находилось в соответствии с количеством городских кварталов.
После попытки подчинения своей власти Милана (1158 г.) и некоторых других городов Ломбардии, император Фридрих Барбаросса ввел новую должность подеста-градоначальника. Будучи представителем императорской власти (независимо от того назначался он или утверждался монархом), подеста стал верховным магистратом города и сосредоточил в своих руках власть, ранее принадлежавшую консулам. Обычно его привозили из другого города, для обеспечения полного контроля над горожанами со стороны короны. Однако такое положение продолжалось недолго. В марте 1167 г. возник союз ломбардских городов против императора, известный в истории под названием Ломбардской лиги. Она получила благословение от папы римского и добилась больших военных и политических успехов. Несмотря на то, что император сохранил за собой право принимать апелляции и собирать военные подати, его политический контроль над городами был фактически ликвидирован. Подеста стали теперь избираться горожанами. Его права были ограничены Большим и малым Советом при градоначальнике.
Обычно для избрания подеста создавалась специальная электоральная коллегией, сформированная из членов Большого Совета. Она должна была предложить кандидатуры трёх человек, которые достойны управлять Советом и городом. Окончательное решение по этому вопросу принималось членами Совета, которые выбирали подеста сроком на один год. Этот чиновник получал жалование от города и должен был отчитываться перед Советом о своей деятельности. После завершения срока полномочий подеста он не мог в течение трёх лет претендовать на место в Совете.
Возникшие коммуны не были демократиями в современном смысле этого слова, потому что сравнительно небольшая часть их жителей являлась полноправным “populo”, то есть гражданами, имеющими право избирать должностных лиц, быть избранными, заседать в городском совете и принимать решения, касающиеся судеб республики. По данным историка Лауро Мартинеса от 2% до 12% жителей северо-итальянских коммун обладало избирательным правом. По другим оценкам, например, приведённым в книге Роберта Патнэма «Демократия в действии», во Флоренции гражданскими правами располагала 20% населения города, которое превышало 100 тыс. чел.
Несмотря на это уровень политического участия в городах С. Италии был очень высоким в сравнении с другими странами Европы того времени. Это участие проявлялось, в том числе, и в деятельности всевозможных, создаваемых гражданами комитетов и комиссий по самым различным вопросам. Например, в маленькой Сиене, где жило всего 5 тыс. чел., одновременно существовало 860 должностей, в основном выборных, для управления городом. Во многих больших городах городские советы насчитывали несколько тысяч человек, которые активно участвовали в обсуждении вопросов и принятии решений.
Административные должности в итальянских коммунальных республиках заполнялись профессионалами. Специалисты в области городского управления и финансов, торгового права, бухгалтерского учета, городского планирования, общественного образования, охраны правопорядка трудились в различных комитетах и комиссиях муниципалитетов. Большая потребность была в юристах в связи развитием торговли и договорных отношений между жителями и городами. Архивы свидетельствуют, что в Болоньи городе с населением в 50 тыс. чел. работало более 2000 профессионалов-нотариусов.
Это стимулировало развитие образования, в том числе и высшего. В Болонье возникла известная всей Европе юридическая школа. В конце XII в. там насчитывалось более 10 тыс. студентов со всех стран Европы. Фридрих I даровал специальные привилегии болонским профессорам и студентам в 1158 г., что положило начало местному университету. В других городах также местные школы начинают преобразовываться в университеты или, как их тогда называли, “studia generalia”. Таким образом, в Италии основание университетов, а их было 22, совпало с эпохой свободных городов.
Города-республики не были эгалитарными сообществами. Примерно половина их населения относилась к наименее обеспеченным группам населения. На протяжении всего периода существования республиканского строя аристократия составляла значительный процент граждан городов-государств. Олигархические семейства играли очень важную роль в жизни таких республик как Венеция и Флоренция. Хотя их влияние и не было здесь столь безграничным как на Юге, аристократия группировала вокруг себя сети клиентов. Клановые вендетты – малые партизанские войны – никогда не исчезали из общественной жизни городов-республик. Феодальные башни и укреплённые дворцы в Болонье и Флоренции являются немым свидетельством того, что проблема безопасности была очень острой для коммун С. Италии. Однако она и стимулировала граждан, стремящихся найти адекватные ответы на вызовы времени. Нигде в Европе гражданская солидарность в обеспечении общественного порядка не играла такой значительной роли как в Италии. Для борьбы с феодальными вендеттами граждане заключали союзы и соглашения, оказывали помощь друг другу в случае угрозы их безопасности.
Однако, к несчастью для развития демократии, во второй половине XIV в. республики в некоторых крупнейших городах начали постепенно отступать под натиском исконных врагов народовластия: экономического упадка, коррупции, олигархии, войны, территориальной экспансии, узурпации власти авторитарными правителями. Большой проблемой для городов были эпидемии заразных болезней. Например, эпидемия чумы 1348 г. привела к тому, что население Италии сократилось на треть, население же городов сократилось наполовину. Но, пожалуй, главной причиной заката коммунального республиканизма было укрепление централизованного государства, которое шло на смену городам-государствам. Поэтому большинство самоуправляемых коммун было обречено на слияние с более крупными и сильными политическими образованиями, в рамках которых они стали административными единицами.
Таким образом, если сравнить республиканский строй в городах Северной Италии с Римской республикой и Афинской демократией, то мы можем сделать выводы:
1. Итальянские города-республики ещё более ограничили доступ к гражданству, введя имущественный ценз.
2. Роль народных собраний была в них ничтожно малой по сравнению с Римом и, особенно, Афинами.
3. Главная роль в системе управления отводилась Совету, который постепенно эволюционировал в закрытую олигархическую структуру.
4. Исполнительные и судебные функции в них были сосредоточены в руках профессионалов, подотчётных рядовым гражданам.
По мнению американского политолога, специалиста в области теории демократии, Дэвида Хелда, несмотря на всё многообразие республиканской традиции эпохи Ренессанса, её можно свести к двум основным моделям: республиканизму, ориентированному на развитие и республиканизму, ориентированному на защиту. Они по-разному, интерпретируют такие ценности демократии, как свобода и политическое участие. Если первый подчёркивает внутреннюю ценность участия граждан, важную для развития человеческой личности, то второй акцентирует внимание на инструментальной стороне политического участия, необходимого для защиты и достижения целей и интересов граждан, то есть обеспечения их личной свободы. Республиканизм, ориентированный на развитие исходит из традиций древнегреческого демократического города-государства, философских идей самовыражения людей в полисе и через полис. В этом смысле политическое участие является необходимым аспектом добропорядочной жизни человека вообще. Напротив, республиканская Теория, ориентированная на защиту, восходила своими корнями к традиции Древнеримской республики и произведениям историков, в которых показывала крайне неустойчивый характер гражданских добродетелей и их подверженность разложению, если они зависят исключительно от участия любой социально-политической группы общества, не важно является она народной, аристократической или монархической. Республиканизм, направленный на защиту, придаёт первостепенное значение участию всех граждан в принятии коллективных решений, чтобы гарантировать защиту их личной свободы.
Следовательно, можно говорить о двух концепциях республиканизма, различающихся концептуально, своими традициями, принципами и влиянием на последующие представления о демократии.
Республиканизм, ориентированный на развитие получил освещение в работах Марсилия Падуанского (1275-1342 гг.). Главным произведением автора является книга «Защитник мира», вышедшая в свет в 1324 г. Марсилий обращает основное внимание на суверенитет народа и роль избранного правительства. По его мнению, законы должны приниматься всеми людьми или их подавляющей частью через артикуляции их воли на Народном Собрании. Книга стала ярким антипапским сочинением (марксизмом средневековья) и по приказу Иоана XXII была приговорена к сожжению, как еретическое сочинение. Автор-приверженец светского государства был вынужден бежать из Падуи в Нюрнберг. Три темы данного сочинения имеют непосредственное отношение к теории демократии.
Идея того, что сообщество граждан – это продукт разума и средство удовлетворения натуральных потребностей людей. Правительство призвано осуществлять регулятивную функцию. Если оно хорошо справляется со своими задачами, наступает всеобщее благосостояние. Способность же осуществлять эту функцию зависит от другой способности правительства: его умения действовать во имя общего блага, а не во имя частных интересов сословий и групп.
Вечная борьба интересов подрывает политическую ассоциацию, приводит к формированию власти, опирающейся на насилие, которое само по себе является условием мира, необходимого для благополучия граждан. Борьба властей (духовной и светской; церковной и государственной) ведёт к эрозии порядка. Единство противоположностей, согласно Марсилию, это единственная основа выживания ассоциации граждан. Эффективное правление зависит от эффективного использования насильственной власти. Хорошее правительство в меньшей степени проистекает из сообщества, преданного ценностям и добродетелям, чем из правления во имя общих интересов, защищенных насилием.
Универсальным источником законности политической власти в сообществе является народ. Воля народа – главный критерий должной интерпретации целей, на достижение которых ориентировано сообщество и единственная основа насильственной власти. Власть издавать законы должна принадлежать всему сообществу граждан. Источником же закона и порядка является сам народ, который через выборы или волю, выраженную словами на Народном собрании, определяет правовые акты, жалует и наказывает. Власть и сила легитимно применяется, когда существует согласие народа.
Для Марсилия народная воля представляется более эффективной гарантией правления во имя общего блага, чем правление одного (монархия), или правление немногих (аристократия). Почему это так? Отвечая на этот вопрос, Марсилий подчёркивал, что законы, принятые народом превосходят законы, принятые при других политических устройствах, потому что граждане публично проверяют своё мнение и принуждаются к их модификации, в соответствии со взглядами и мнениями других людей. Один человек, как известно, заботится в первую очередь о своём личном интересе. Поэтому в монархиях законы – тираничны. Аналогичным образом обстоят дела и там, где законы принимаются немногими, там они – олигархичны.
Участие граждан в принятии политических решений ведёт к созданию хорошо организованного и управляемого сообщества. Таковым является только мирное правление, организованное с согласия народа. В нём граждане берут на себя обязательства добровольно выполнять законы. Избранные народом магистраты рассматривались Марсилием как делегаты народа, которых можно в любой момент заменить другими.
Гражданин – это тот, кто участвует в сообществе граждан, занимается законотворчеством или осуществлением исполнительных либо судебных функций. Гражданство – это участие в формировании такого политического устройства, которое ориентировано на достижение общего блага (политическое участие – необходимое средство достижения блага). Дети, рабы, чужестранцы и женщины исключались из категории граждан. Кроме того, граждане должны быть в состоянии платить налоги с имеющейся в их владении собственности. Подобное устройство возможно только в небольших городах-республиках.
Таким образом, власть народа в понимании Марсилия Падуанского представляет собой некую монистическую, неограниченную и несбалансированную силу. Эта точка зрения на демократию находится в коренном противоречии с позднейшими либеральными представлениями.
Суммируя основные позиции республиканизма, ориентированного на развитие, мы можем сделать определённые выводы. Основной принцип: граждане должны обладать политическим и экономическим равенством, чтобы никто не был господином другого, и все пользовались одинаковой свободой для развития во имя общего блага. Важнейшие черты:
1. Разделение законодательных и исполнительных функций.
2. Прямое участие граждан в общих собраниях для принятия законов.
3. Желательным качеством является единодушие при принятии решений, если мнения расходятся, действует мажоритарный принцип.
4. Исполнительные функции находятся в руках магистратов и административных чиновников.
5. Чиновники или избираются, или определяются по жребию.
Основные условия:
1. Маленькое не индустриальное сообщество.
2. Распространение собственности среди многих владельцев (гражданство зависит от владения собственностью) приводит к появлению сообщества мелких независимых производителей.
3. Домашний труд женщин и детей, освобождающий мужчинам свободное время для занятия политикой.
В то время, когда Марсилий Падуанский писал свою книгу “Defensor Pacis”, произошло падение республики в Падуе, в которой, как и во многих других городах Северной Италии утвердился олигархический строй. Одной из главных причин такого развития событий стала борьба сословий и граждан, раскол общества на группировки с противоположными интересами.
На вопрос о том, как адаптировать классические идеи полисной демократии и республиканизма к современной политической действительности, попытался дать ответ выдающийся учёный и политический деятель Италии, Николо Макиавелли (1469-1527 гг.). Он выступил в качестве первого теоретика современного государства, современной политики.
Он попытался связать формирование избранного правительства и политического участия граждан с перспективами гражданского благосостояния и гражданской славы с помощью концепции республиканизма, ориентированного на защиту. Главными идеями такого республиканизма были: гражданское участие, независимость, самоуправление.
Н. Макиавелли был озабочен решением проблемы нахождения баланса между властью государства и властью граждан. В книгах «Государь» и «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия» Н. Макиавелли указывал, что все основные формы правления подвержены разложению. Монархия вырождается в тиранию, аристократия – в олигархию, демократия – в анархию.
Болезнью демократии является неуважение к индивиду, официальным лицам. Там каждый делает то, что хочет. Отсюда возникает желание сильной руки. Афины не смогли защитить себя от эгоизма высших классов и беззакония низших. Поэтому, нет естественного данного богом устройства политической жизни.
Задача политика заключается в том, чтобы нести порядок в мир. Политика – это борьба за завоевание, удержание и использование власти. Она – главный конституирующий элемент общества. Человек по своей природе порочен, ленив, эгоистичен, не может творить добро без необходимости. Макиавелли подчёркивал, что «как доказывают все, рассуждающие об общественной жизни, и как то подтверждается множеством примеров из истории, учредителю республики и создателю её законов необходимо заведомо считать всех людей злыми и предполагать, что они всегда проявят злобность своей души, едва лишь им представится к этому удобный случай».
При каких же условиях люди в состоянии поддерживать политических порядок и подчинять себя государству? Отвечая на этот вопрос, Макиавелли выделял два институциональных механизма: укрепление законов и поддержание религии. Первый механизм ставит интерес сообщества над частными интересами. Именно законы делают людей добродетельными. Поэтому важно как принимаются и исполняются законы. Макиавелли подчёркивает, что наилучшие условия для правления законов созданы в обществах, которые сочетают в своей правящей структуре элементы основных политических форм. Таковым устройством была Римская республика, опиравшаяся на комбинацию монархического, аристократического и демократического начал. Они находили там выражение во власти консулов, сената и народных трибунов. Это обеспечило относительную стабильность и долговечность Римской республики. Несмотря на острые социальные противоречия и конфликты, каждая группа здесь могла выразить свои интересы через соответствующие институты, которые балансировали противоречия и удерживали общество в единстве.
Проблема политического равновесия является одной из важнейших для республик, в которых конфликтующими сторонами являются аристократия и простолюдины. В работе «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия» Макиавелли указывал, что эту проблему можно решить тремя способами.
1. Как в Спарте, управлявшейся царём и небольшим Сенатом, где проживало мало жителей, и куда был закрыт доступ для чужестранцев. Здесь долгое время сохранялось единство гражданского населения, основу которого составляло имущественное равенство, при полном неравенстве общественных положений. Защищённый от обид государством, плебс не испытывал страха и не стремился к государственной власти.
2. Как в Венеции, где все граждане города-республики были дворянами и имели доступ к управлению. Не граждане-пополаны, которые поселились здесь позже, не могли протестовать, потому что у них не было оружия, а их численность не превышала численности дворян.
3. Как в Риме, где плебеи получили оружие, а республика постоянно расширяла свою территорию. Это привело к частым конфликтам между патрициями и плебеями. Политическое равновесие здесь постоянно нарушалось и восстанавливалось вновь. Однако именно раздоры между плебсом и сенатом сделали, по мнению Н. Макиавелли, Римскую республику могущественной и свободной, потому что они содействовали постоянному совершенствованию законодательства и стимулировали дальнейший экспансионизм. Поэтому следует примириться с враждой, возникающей между Народом и Сенатом, приняв её как неизбежное неудобство для достижения величия республики, подобного Римскому.
Макиавелли был одним из первых политических мыслителей, которые выступили с идеей освобождения политики от морали, светской власти от контроля церкви. Второй механизм поддержания стабильности, согласно Н. Макиавелли, обеспечивается за счёт подчинения церкви государству.


6.6. Демократические идеи Реформации

В XVI в. ряд стран Западной и Центральной Европы охватила Реформация (reformatio – преобразование, перестройка) – массовое движение против католической церкви.
Начало Реформации в Германии положил профессор Виттенбергского университета доктор богословия Мартин Лютер (1483-1546 гг.). Осенью 1517 г. он выступил с протестом против продажи индульгенций (отпущение грехов за деньги). В процессе дискуссии с католическим духовенством Лютер и его единомышленники от первоначальных надежд на улучшение церкви перешли к её отрицанию. Помимо ссылок на тексты священного писания, расходящиеся с организацией и практической деятельностью духовенства, в движении реформаторов все более отчётливо звучала мысль, что церковь в том виде, как она сложилась к XVI в., вообще не нужна христианам, ибо она не только мешает их общению с богом, приписывая себе роль обязательного посредника, но и подменяет богослужение идолопоклонством, многократно осуждённым и в Ветхом, и в Новом заветах. Лютер и его сторонники утверждали, что в католицизме почитание бога подменено почитанием церкви, совершением придуманных духовенством обрядов и поклонением рукотворным предметам культа. Спасение христианина, утверждал Лютер, – не в церковных службах, обрядах, свечах, мессах, песнопениях, иконах и других чисто внешних проявлениях религиозности, а в глубокой и искренней вере в бога. Опираясь на священное писание, Лютер доказывал, что вся иерархия католической церкви, монашество, большинство обрядов и служб не основаны на «подлинном слове божьем», «истинном евангелии». Вопреки учению католицизма о необходимости совершать для спасения души различные обряды Лютер, ссылаясь на послания апостола Павла, утверждал, что «человек оправдывается одной верой». То, что относится к религии, – дело совести христианина; источник веры – священное писание, «чистое слово божье» (Лютер перевёл Библию на немецкий язык). Все, что находило подтверждение в текстах Библии, считалось непререкаемым и священным; остальное рассматривалось как человеческое установление, подлежащее рациональной оценке и критике. В результате отвергались «церковное предание» и сама католическая церковь.
Отношение Лютера к светской власти основано на представлении, что человек живёт в двух сферах: в сфере «евангелия» (религиозная сфера, отношение к царству небесному) и в сфере «закона» (царство земное, государство).
В сочинении «О светской власти» (1523 г.) Лютер писал, что если бы весь мир состоял из подлинных христиан, то не было бы необходимости ни в князьях, ни в королях, ни в мече, ни в законе. Однако только меньшая часть людей ведёт себя по-христиански; злых всегда больше, чем благочестивых. Поэтому бог учредил два правления – духовное (для истинно верующих) и светское (сдерживающее злых, заставляющее их сохранять внешний мир и спокойствие).
Истинный христианин не нуждается ни в праве, ни в мече, но он должен заботиться о других людях; поэтому, раз меч полезен и необходим для охраны мира, христианин платит налоги, почитает начальство, служит, делает всё, что идёт на пользу светской власти. «Если ты видишь, – утверждал Лютер, – что не хватает палачей, стражников, судей, господ или правителей, а ты сочтешь себя способным (к этому занятию), то предложи свои услуги и займись этим, чтобы не пренебрегали властями, без которых нельзя обойтись...» Главное в том, чтобы христианин не использовал меч в своекорыстных интересах; при соблюдении этого условия «стражники, палачи, адвокаты и прочий сброд», считал Лютер, могут быть христианами, поскольку власть и меч – служба божья, и потому «они должны быть теми, кто бы разыскивал, обвинял, мучил и убивал злых, защищал, прощал добрых, отвечал за них и спасал их».
Часто ссылаясь на слова апостолов Петра и Павла о богоустановленности власти, данной для наказания преступников, страшной не для добрых, но для злых, Лютер оправдывал светскую власть во всех её непривлекательных проявлениях. «Знай также, – писал Лютер, – что с сотворения мира мудрый князь – птица редкая, и еще более редок князь благочестивый. Обыкновенно они либо величайшие глупцы, либо крупнейшие злодеи на земле; всегда нужно ждать от них наихудшего, редко – чего-либо хорошего. ...Если же князю удаётся быть умным, благочестивым или христианином, то это величайшее чудо, вернейший знак милости Божией для данной страны».
Однако устами апостолов бог велел подчиняться любой власти, без которой невозможно существование человечества: «Поскольку весь мир зол, и среди тысячи едва ли найдёшь одного истинного христианина, то люди пожирали бы друг друга, и некому было бы защищать женщин и детей, накормить их и поставить на службу Богу, и мир опустел бы».
Но законы светской власти простираются не далее тела и имущества, того, что является внешним на земле. Светская власть не имеет ни права, ни силы диктовать законы душам. «Всё, связанное с верой, – свободное дело, и к этому никто не может принуждаться, – писал Лютер. – ...Делом совести каждого является то, как он верит или не верит».
Выступая против привилегий католического духовенства, Лютер отстаивал самостоятельность государства по отношению к церкви. Служба священников – распространение божьего слова, поучение христиан; во всех внешних делах они должны подчиняться государству; «светская христианская власть должна исполнять свою службу беспрепятственно, не опасаясь затронуть папу, епископа, священника: кто виноват, тот и отвечай». Одним из основных положений лютеранства является независимость светской власти от папства. Человек свободно ищет истину, уповая на внутреннюю религиозность; в делах веры невозможно принуждение.
Духовенство не является каким-то особым «чином», независимым от светской власти. Лютер призывал королей и князей к вооружённой борьбе против пап, кардиналов, всего католического духовенства.
Реформация в Германии, как до того в Англии и в Чехии, послужила сигналом к всеобщему движению крестьянства и городских низов, которые не видели оправдания сословному неравенству, феодальной иерархии, бесчисленным повинностям и поборам; они требовали возвращения к практике христианского равенства не только в церковной, но и в общественной жизни.
В 1524 г. началось всеобщее восстание крестьянства южной и средней Германии против церковных и светских феодалов; одним из вождей крестьянской войны был Толюс Мюнцер (1490-1525 гг.). Начавшуюся Реформацию и крестьянское движение Мюнцер толковал наиболее радикальным образом; он призывал к полному социальному перевороту и установлению народной власти. По мнению Энгельса, политическая программа Мюнцера была близка к коммунизму. «Под царством божьим, – писал Энгельс, – Мюнцер понимал не что иное, как общественный строй, в котором больше не будет существовать ни классовых различий, ни частной собственности, ни обособленной, противостоящей членам общества и чуждой им государственной власти».
Высоко оценивая деятельность и программу Мюнцера, Энгельс характеризовал неудачу с осуществлением этой программы в одном из городов Германии как трагичную и гибельную для любого политического вождя попытку осуществить идеи, для реализации которых нет общественно-исторических условий.
Война католиков и лютеран на территории Германии завершилась Аугсбургским религиозным миром (1555 г.), согласно которому лютеранство становилось равноправной католичеству религией по принципу: «чья страна, того и вера». Реформация нанесла тяжёлый удар католической церкви; протестантизм приняли ряд германских княжеств и городов, а также скандинавские государства.
Общим лозунгом массовых религиозных движений был призыв к церковной реформе, к возрождению истинного, первоначального христианства, искажённого духовенством. В своеобразных условиях XVI в. священное писание стало идейным оружием в борьбе против католической церкви и феодального строя, а его перевод с латыни на народный язык – средством революционной агитации и пропаганды. Текстами писания реформаторы обосновывали требование возрождения апостольской церкви; крестьянство и городские низы находили в Новом завете идеи равенства и «тысячелетнего царства», не знающего феодальной иерархии, эксплуатации, социальных антагонизмов. Реформация, начавшаяся в Германии, охватила ряд стран Западной и Центральной Европы.
Распространение лютеранства в его борьбе с католицизмом стало идейной предпосылкой возникновения более радикальных религиозно-политических течений Реформации. Таким течением являлся кальвинизм. Ж. Кальвин (1509-1564 гг.) основал в Женеве новую церковь. Община верующих управлялась выборной консисторией, состоящей из пресвитеров (старейшин), проповедников и диаконов. Поначалу в кальвинизме были сильны теократические тенденции (попытки поставить консистории выше государственных органов); в конечном счёте, утвердилась идея независимости кальвинистской церкви от государства, право церкви судить о ряде действий государственной власти. В кальвинизме последовательно и отчётливо выражены основные положения протестантской этики, составившей, по определению известного социолога М. Вебера, «дух капитализма». К ним относятся культ предприимчивости и трудолюбия, безусловная деловая честность, верность данному слову и заключённому соглашению, личный аскетизм, отделение домашнего хозяйства от промысла и вложение всей прибыли в дело.
Одной из центральных идей Кальвина была идея абсолютного предопределения: судьба каждого человека определена богом. Это учение призывало верующих к активной деятельности, ибо, с одной стороны, если человек обречён на неудачу, то ему ничто не повредит сверх того, что и так предопределено; с другой стороны, никто не может точно знать, «избран» он или нет, однако успех в делах может быть истолкован как возможное доказательство избранности. В XVI-XVII вв. калвинизм широко распространился в Швейцарии, Нидерландах, Франции, Шотландии, Польше, Англии, в североамериканских колониях.
Религиозные движения, требующие восстановления апостольской церкви, в XVI в. охватили почти всю Западную Европу, переросли в ряде стран в религиозные войны. Эти войны нередко сливались с попытками крупных феодалов восстановить былую власть и независимость либо с народными движениями против дворянских привилегий, сословного строя, феодальной зависимости крестьянства.
В результате Реформации от католической церкви почти одновременно отпали несколько миллионов людей. В борьбе против протестантства развернулась Контрреформация. Были усилены преследования еретиков и инакомыслящих в католических странах, реорганизована инквизиция, учреждён Индекс запрещённых книг (официальный список сочинений, чтение которых карается отлучением от церкви), мирянам запрещалось читать и обсуждать священное писание. Тридентский собор (1545-1563 гг.), определивший меры борьбы с Реформацией, подтвердил значение философских сочинений Фомы Аквинского, который вскоре был провозглашён одним из учителей церкви; популяризация его учения положила начало так называемой второй схоластике, подготовке иезуитами учебников «облегчённой» схоластической философии.
Главным орудием католической реакции стало «Общество Иисуса», основанное испанским дворянином Игнатием Лойолой, которое вскоре превратилось в монашеский орден иезуитов – «боевой отряд воинствующей церкви», как они были названы в папской булле об утверждении Устава ордена (1540 г.). Особенность ордена в том, что иезуиты не обособлялись от мирской жизни. Оставаясь в обществе, они должны были делать всё для укрепления авторитета католицизма и его распространения. Чтобы завоевать власть над умами, иезуиты стремились овладеть просвещением и наукой, став «орденом учёных». В ряде стран они создали широкую сеть школ, заняли ведущие позиции в области образования.
Основное правило Устава ордена иезуитов – особый обет послушания, полное самоотречение, решительный отказ от собственной воли, безусловное и беззаветное повиновение начальникам ордена. «Если церковь утверждает, что нам кажется белым, есть чёрное, мы должны немедленно согласиться с этим – поучал Лойола. – Подчинённый должен смотреть на старшего, как на самого Христа. ...Надо совершить грех, смертный или простой, если начальник того требует во имя господа нашего Иисуса Христа или в силу обета повиновения». Допустимость любых средств для достижения целей ордена (как их представлял себе Генерал ордена), слепое повиновение и строгая дисциплина иезуитов использовались для политических интриг с целью восстановления влияния католицизма.
Иезуиты проникали в окружение монархов, склоняли их к борьбе с протестантством, устраняли неугодных советников и правителей, организовывали и оправдывали покушения на неугодных католической церкви королей. «Кому дозволена цель, тому дозволены и средства», – поучали моралисты ордена, разработавшие специальные правила, которые давали возможность истолковать любой проступок как благодеяние. Составной частью иезуитской этики была идея «мысленной оговорки» – иезуит мог обещать любому человеку «выполнить его волю как свою», мысленно добавив: «если она (эта воля) будет того достойна». В некоторых государствах иезуиты добились восстановления католицизма. Протестантских или сочувствующих протестантизму монархов иезуиты нередко именовали тиранами, возбуждали против них недовольство знати и народа. Практической теорией иезуитов стал «макиавеллизм», руководствуясь которым они же и выступали с лицемерным осуждением Н. Макиавелли (в 1559 г. произведения Н. Макиавелли были осуждены римским папой и вскоре внесены в «Индекс запрещённых книг»). Интриги иезуитов, их участие в убийствах монархов вызывали такое негодование, что они изгонялись из ряда стран, а их орден временами запрещался Ватиканом

< Назад   Вперед >
Содержание