Учебники

Асимметрия в региональной политике в контексте управления инокультурной периферией

Еще в XVI в. начинается интенсивный рост территории Российского государства. Качественным образом меняются как размеры территории, так и состав населения, который становится все более разнообразным. Россия во все возрастающей степени становится полиэтническим и поликонфессиональным государством. Все это требует от государства внедрения принципов региональной политики, позволяющих учесть интересы вновь приобретенных территорий и обеспечить достаточно жесткий контроль. Данная задача становится актуальной при Иване Грозном — с присоединением Казанского, а затем Астраханского ханства, частей распавшейся Золотой Орды. Казань была покорена в 1552 г., Астрахань — в 1556 г.
Надо помнить, что первая потребность в ассимиляции иноэтнических периферий возникла значительно раньше, в связи с присоединением новгородских территорий во второй половине XV в. В рамках этого процесса в составе Московского государства оказались финно-угорские народы — карелы, коми, коми-пермяки, ханты, манси, саамы, отчасти — удмурты. Кроме того, присоединение Рязани в начале XVI в. означало вхождение в состав Московского государства части мордовских этнических земель.
Однако в отношении иноэтнических новгородских и рязанских земель довольно эффективно работала технология христианизации: присоединяемые народы или уже были православными, или оставались язычниками, и тогда центр использовал распространение православия для укрепления территориального единства (яркий пример из русской истории — христианизация коми и коми-пермяков).
По мере расширения территории Москва апробировала на своей этнической периферии модель обмена политической лояльности местных элит, признания ею российского подданства на сохранение привилегий в области локального самоуправления, религии и экономики. В отдельных особых случаях автономию получал целый большой регион. Эта модель очень неустойчива, она зависит от уровня политических амбиций местных сообществ и их лидеров, экономического положения территории и уровня развития местной идентичности. Как показал опыт, разделить полномочия между центром и региональным иноэтническим сообществом, договориться раз и навсегда оказалось невозможным, прежде всего — в случае наиболее крупных и развитых регионов. Попытки политической и культурной унификации этнических периферий стали другой традиционной моделью региональной политики, к которой центр обычно и обращался при возникновении конфликта.
Российское государство использует два взаимодополняющих сценария управления инородной периферией.
• "Мягкий сценарий": вассальная зависимость и ассимиляция местных элит. Используется технология обеспечения лояльности местной этнической элиты, которая получает возможность сохранить часть своих ресурсов (в том числе земель) и обрести военную защиту в обмен на признание новой верховной власти (сценарий, ранее апробированный на русских княжествах). Как правило, на местах сохраняется власть местных князей, и их владения ассимилируются постепенно' .
• "Жесткий сценарий": покорение территории и военно-административное .правление. Формируются новые институты централизованного управления, при званные обеспечить территориальную целостность и обеспечить проведение на нозых территориях общегосударственной политики. Жесткие технологии чаще ис-
зуются в отношении более крупных и устойчивых государственных образований, где требуется провести ускоренную ассимиляцию''.
Возникают две противоположные модели административно-территориального деления на нестабильных инокультурных перифериях:
• создание автономного региона;
• создание особенно жесткого централизованного управления.
Политика России в отношении населения инородных периферий выглядит, таким образом, очень противоречивой. С одной стороны, характерно либеральное отношение государства к периферии, ее элите и культурным традициям. Русские политики утверждали, как например, посланник И. Новосильцев, что "наш государь не враг ислама". Поэтому различные народы присягали на верность России, признавали себя вассалами, получали царские грамоты о защите, а их элита переходила на царскую службу, становилась частью российской элиты. С другой стороны, обеспечение интересов русской элиты и православия, как правило, все равно выходило на первый план. Переход с уровня местного князька на уровень политика государственного уровня фактически требовал принятия православия, что делалось из карьерных побуждений на протяжении многих веков.
Новый серьезнейший вызов этнополитического характера в российской региональной политике был связан с постепенным поглощением территорий развалившейся Золотой Орды. На этом этапе впервые Москва стала решать проблему инкорпорации территорий с совершенно иным конфессиональным субстратом — мусульманским. Поэтому ордынский "региональный вызов" одновременно стал и первым мусульманским вызовом для российского центра, заставляя его работать над пересмотром региональной политики.
Тенденция к ассимиляции татарской элиты прослеживается практически с самого начала отношений между русскими и татарами. Как результат в русской элите постоянно растет татарская прослойка. В рамках прежней территориально-политической системы Золотой Орды радикально меняется система координат.
Ранее русские земли, как уже говорилось, представляли собой автономную периферию Золотой Орды. Теперь Москва становится наиболее мощным центром этого пространства, что влечет за собой попытки подчинения прежних ордынских зе-
14
мель .
Принципиально важный сюжет связан с созданием на московских землях Касимовского царства, своеобразного национально-территориального удела, организованного специально, чтобы стимулировать формирование лояльной татарской элиты. Как известно, сын казанского хана Улуг-Мухаммеда Касим получил Горо-дец-на-Оке (позднее — Касимов) в удел еще в 1452—1453 гг.: такова была награда за поддержку Василия Темного. Таким образом, на территории России создается первый прообраз национально-территориальной автономии. Причем по политическим соображениям Касимовский удел сохранялся московским государями более двухсот лет — до XVII в.
Отношения с татарскими государствами, возникшими на развалинах Золотой Орды, обычно развивались по модели "мягкого сценария", который, однако, обычно заканчивался жесткими действиями.
• Казанское ханство, возникшее в 1438 г., некоторое время находилось в неплохих отношениях с Москвой. После похода на Казань в 1487 г. при поддержке Москвы новым ханом стал Мухаммед Эмин, в 1518 г. после его смерти его место занял касимовский царевич Шах-Али. Развитие конфликта с Казанью, закончившееся военной операцией 1552 г., началось после свержения Шах-Али в 1521 г.
• Аналогично и более слабое Астраханское ханство, сложившееся в 1459— 1465 гг., в отдельные промежутки времени попадало под влияние Москвы. Так, в 1533 г. на фоне конфликта с Казанью с ним был подписан союзный договор. Целью похода на Казань 1554 г. была замена нелояльного хана Ямгурчея на лояльного Дервиша-Али. И покорение Астрахани в 1556 г. во многом объяснялось тем, что Дервиш-Али оказался ненадежным союзником.
• Находившееся к востоку от Казанского Сибирское ханство, появившееся в конце XV в., становится еще одним важным объектом московской экспансии Это ханство признавало себя вассалом Москвы в 1555 г., но в 1572 г. при хане Кучуме вступило с ней в конфликт. Его покорение Ермаком происходит в 1581 — 1582 гг.. окончательно сопротивление в этом регионе было подавлено к концу XVI в. .
• Под частичным контролем Москвы находилась Ногайская Орда, созданная в степях Нижней Волги и Северного Кавказа еще на рубеже XIV—XV вв. Возникшие з результате ее распада Ногаи Большие (степи между Нижней Волгой и Яиком — нынешней р. Урал) неоднократно признавали вассальную зависимость от Москвы во второй половине XVI в. и в 1600 г.
• За рамками московского контроля осталось Крымское ханство, оказавшееся наиболее сильным и ресурсно обеспеченным осколком Орды и обычно действующее в альянсе с мощной Османской империей.
Присоединение Казанского, Астраханского и Сибирского ханств резко усиливает полиэтнический состав Российского государства. В его состав входят не только татары, но и еще целый ряд тюркских (башкиры, чуваши) и финно-угорских (марийцы, мордва, удмурты) народов.
Кроме того, экспансия Москвы в южные, предкавказские и предкаспийские степи приводит к формированию неустойчивых этнических периферий, признающих себя вассалами Москвы, но реально сохраняющих автономию. Наряду с ногайцами, в таком положении длительное время существует Кабарда — предгорная зона на Кавказе (вассальные отношения были оформлены в 1557 г., который считается годом добровольного вхождения Кабарды в состав России). Однако инкорпорация Северного Кавказа реально завершилась только в середине XIX в.: на протяжении трех веков эта территория оставалась нестабильной геополитической зоной, и власть здесь была в руках местной знати

< Назад   Вперед >
Содержание