Учебники

Мировоззрение российского возрождения

Каков же должен быть ответ России на этот вызов Запада? Единственно достойный ответ заключается в скорейшем создании общенациональной и самобытной патриотической идеологии, которая смогла бы противопоставить мнимым ценностям западного либерализма исконные, традиционные духовные ценности российской цивилизации, соединенные со всеми материально-техническими достижениями “постиндустриального” мира.

Мне уже приходилось писать о “четырех ликах современной русской идеи”80. Подводя итог сказанному, отмечу: сегодня в России есть четыре идеи, которые могут претендовать на статус общенациональных.

Первая – идея державная. Наш народ всегда стремился иметь сильное государство. Он как бы нутром чуял, что Россия должна быть именно державой, т.е. страной, удерживающей мир от сползания в пучину хаоса и катастроф. Серьезные ученые и политики уже давно пришли к [c.159] пониманию уникальной роли России в сохранении мирового равновесия. Только выводы из этого понимания делали разные.

Одни – такие, как Хэлфорд Макиндер – утверждали, что огромный континентальный массив Евразии, занимаемый Россией, есть “сердце мира” и “географическая ось истории”, вокруг которой развивается глобальный исторический процесс. Исход борьбы за него решает судьбы мира, поэтому Запад непременно, любыми путями должен ликвидировать “русское господство” над евразийским ядром.

Другие – например, русский царь Александр III или Федор Тютчев, один из основателей русской геополитики, больше известный как гениальный поэт – считали, что сохранение духовной, исторической и геополитической уникальности России как раз и есть необходимое условие для гармоничного развития всего мирового сообщества. Тютчев вообще утверждал, что “в мире есть только две реальные силы: Россия и революция”. При этом под революцией он разумел разрыв с самобытной народной традицией, духовную деградацию и торжество вульгарного рационализма – т.е. основополагающие черты современного западного общества. От того, какая из этих двух сил возьмет верх, убеждал он современников, зависит путь развития всей человеческой цивилизации на долгие десятилетия, если не на века.

Сегодня, конечно, реализация мессианских проектов “глобальной ответственности за судьбы мира” уже не под силу разоренной и обнищавшей России. Сегодня мы остро нуждаемся в исторической передышке, которая позволила бы нашему народу сосредоточиться на решении внутренних проблем и анализе прошлых ошибок.

Но и в этом случае нам не обойтись без державной идеи, ибо теперь уже совершенно ясно, что одоления [c.160] внутренней смуты, прочного умиротворения и процветания российское общество может достигнуть только под сенью эффективного государства, “удерживающего” развитие разрушительных тенденций во всех областях. Такого государства, которое одновременно будет достаточно сильным для того, чтобы конструктивно регулировать общественную жизнь, и достаточно демократичным, чтобы исключить рецидивы насилия.

Социологические опросы свидетельствуют: сегодня подавляющее большинство россиян понимает и остро чувствует необходимость скорейшего восстановления силы и авторитета государственной власти – с тем, чтобы она была способна навести внутренний порядок в стране и вернуть России утерянный престиж во внешнем мире. Без этого невозможно никакое развитие и уж тем более процветание нашего народа, общества и государства – ни материальное, ни духовное.

Вторая идея, особенно активно набирающая силу за последние годы, – идея национальная. Для России – страны, где более 80 процентов составляют этнические русские, это в первую очередь идея спасения самобытной русской цивилизации и возрождения русского народа как станового хребта российской государственности. Между тем, в результате развала СССР и близорукой политики нынешнего российского руководства русский народ разделен искусственными границами, унижен оплевыванием его истории, он просто вырождается.

Долго так продолжаться не может. Сегодня это уже поняли многие из тех, кто еще год-два назад каждое упоминание о “русском вопросе” встречал криками: “шовинизм!” и “империализм!” Ведь весьма вероятное сокращение численности русского населения к середине XXI века до 65-70 миллионов человек сделает практически [c.161] невозможным само существование российского государства в его нынешних границах!

Однако процесс “умирания” России вряд ли удастся удержать под контролем. Уже сейчас наиболее дальновидные аналитики предупреждают, что по мере обострения демографической катастрофы и деградации общественной морали в стране будет неизбежно нарастать вал русского национализма – ответная реакция великого народа на все более явную угрозу своему существованию. Здесь весьма показателен пример прибалтийских республик: чем ниже процент “коренного населения”, тем выше накал ненависти к “оккупантам”.

Кстати, не кто иной, как Генри Киссинджер заявил еще в 1994 году: “Всякий, кто хоть сколько-нибудь серьезно изучал историю России, знает, что именно русский национализм всегда обеспечивал целостность страны и ее способность справляться с многочисленными врагами и бедами. Теперь же русские потеряли созданную ими огромную империю. Можно ли ожидать какой-то иной реакции на это унижение, нежели взрыв национализма?”

Сегодня, пока русские еще составляют подавляющее большинство населения России, мы сохраняем возможность предотвратить грядущие катаклизмы, разработав комплексную программу государственной национальной политики, сформулировав конструктивную идеологию, которая объединит наш народ и направит его энергию в созидательное русло. Если же удельный вес русских в населении, науке, культуре, средствах массовой информации и органах государственного управления будет продолжать сокращаться, то рано или поздно неминуем тот взрыв, о котором говорит Киссинджер. Опыт последних лет недвусмысленно свидетельствует: в ближайшие годы различные партии будут ожесточенно соперничать за право стать [c.162] выразителем национальных интересов русского народа. Тот, кто сумеет этого добиться, станет наиболее перспективной политической силой России в XXI столетии.

Третья актуальная идея – идея социальной справедливости.

Тяга нашего народа к правде и справедливости общеизвестна. Особенно она обострена сейчас, когда в результате безответственных политических игрищ имущественное расслоение общества достигло невиданных размеров. Это сегодня поняли даже самые ярые сторонники “радикальных реформ”. В результате, кажется, не осталось ни одного политика, который бы не поклялся в своей приверженности идеалам социальной справедливости. Непонятно только, почему при таком обилии борцов за народное счастье сам народ продолжает нищать...

Четвертая идея – демократическая. Мы должны, наконец, понять: демократия в России – это всерьез и надолго. Нелепо отрицать, что идеалы гражданских и личных свобод в кратчайшее время обрели у нас благотворную почву и массу горячих сторонников. И слава Богу, ибо только с помощью демократических механизмов сегодня можно практически достигнуть того общественного, соборного согласия по важнейшим вопросам нашего бытия, без которого немыслимо одоление смуты.

Конечно, на пути российского возрождения еще возможны рецидивы авторитаризма и даже диктатуры. Но уже сегодня совершенно ясно: загнать людей обратно в оковы приказного единомыслия никому не удастся. Любая подобная попытка неминуемо окончится крахом в течение весьма непродолжительного времени. Ибо выйти из того всеобъемлющего кризиса, в котором мы сегодня оказались, можно только общими, добровольно объединенными усилиями всех россиян. [c.163]

Соответственно, нам необходимо решительно сменить тот антидемократический образ, который то ли по недомыслию, то ли по недоразумению сложился у патриотической оппозиции за последние годы. Тысячелетняя русская история являет нам многочисленные примеры народовластия – от новгородского вече ХII-ХV веков до казачьего самоуправления начала XX столетия. А рассуждая о благотворности и нравственной высоте русской соборности, смешно не видеть, что установить соборное согласие в обществе “сверху”, минуя демократические механизмы народного волеизъявления, совершенно невозможно. Соборность есть цель, а демократия – механизм ее реализации.

При этом я имею в виду, конечно, настоящую демократию, а не ту политическую карикатуру на нее, которую мы имеем в современной России. В торжестве цивилизованной демократии – предсказуемой и ответственной – заинтересованы сегодня все: правые и левые, западники и почвенники, консерваторы и либералы... [c.164]



< Назад   Вперед >
Содержание