Учебники

3. НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ КАК ОСНОВА ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА

Масштабы научной деятельности
Анализ тенденций финансового и кадрового обеспечения научной деятельности показывает, что ее масштабы в развитых странах продолжают расти. При этом наблюдается ускоренный рост численности научных работников. В большинстве развитых стран реально достигнутые показатели численности ученых в начале 90-х годов превзошли прогнозные оценки, сделанные, например, в начале 80-х годов. Затраты на НИОКР на макроуровне растут, но доля затрат на НИОКР в ВНП имеет тенденцию к стабилизации на уровне ниже 3% (кроме Японии, где этот показатель превзойден).
Большинство экономистов, изучающих закономерности НТП, считают наращивание масштабов научной деятельности позитивным фактором экономического роста. Американский ученый Ф. Шерер даже сформулировал «естественный закон технического прогресса», в соответствии с которым затраты на НИОКР в каждой отдельной стране должны расти опережающими производство валового национального продукта темпами. При этом оптимальный масштаб ресурсного обеспечения науки составляет 3% ВНП.
Необходимо подчеркнуть большую сложность анализа и прогнозирования масштабов финансирования научных исследований и их воздействия на экономический рост. В самом общем виде наличие такой зависимости для стран, корпораций и хозяйствующих субъектов в пределах какой-либо территории или страны не вызывает больших сомнений. Сложнее найти ответы на более детальные вопросы. Например, сколько именно средств необходимо тратить данной компании, и какие научные проекта финансировать, чтобы процветать сейчас и в будущем? В каких масштабах каждая отдельно взятая страна должна финансировать научные исследования для обеспечения устойчивых или высоких темпов экономического роста (2,8-2,9% от ВНП, как сейчас в США, или 2,5%, как в США в 60-е годы, когда темпы экономического роста были наиболее высокими)? Какое соотношение фундаментальных и прикладных исследований обеспечивает оптимальные экономические результаты? Однозначных ответов нет, но этот факт не всегда признается. Зачастую возможность получения чистых экономических выгод, обеспечиваемых лидерством в науке, преувеличивается. Нельзя отрицать, что экономические выгоды связаны с проведением НИОКР, но нельзя и утверждать, что результаты НИОКР обязательно дают экономические преимущества. Иначе говоря, масштабы и уровень НИОКР – условие необходимое, но не достаточное для получения высоких темпов роста.
Среди причин устойчивого долгосрочного роста наукоемкости экономики, действие которых продолжится и в долгосрочной перспективе, специалисты выделяют следующие: удорожание самих научно-исследовательских разработок в связи с использованием в растущих масштабах высококвалифицированного труда и сложного наукоемкого оборудования; сохранение стабильного финансирования научных подразделений корпораций или даже его наращивание в годы как нормальной, так и неблагоприятной экономической конъюнктуры; технологическая конвергенция, которая требует от фирм подготовки экспертов в более широких областях науки и техники, проведения разработок по более широкому спектру сопряженных технологий. К этой группе причин можно отнести и такие факторы, как снижение продолжительности жизненных циклов наукоемких товаров (частая смена поколений компьютеров, телевизоров, бытовой техники), постоянно растущий спрос на наукоемкую продукцию со стороны здравоохранения (средства диагностики, хирургическая аппаратура и инструменты, лекарственные средства).
Для современной России характерно постепенное и неуклонное снижение доли расходов на науку в валовом внутреннем продукте, переход за считанные годы от показателей, превышающих достигнутые в развитых странах, к показателям, характерным в лучшем случае для среднеразвитых стран. По данным Госкомстата, доля НИОКР в ВВП сократилась с 4,0% в 1989 г. до 3,6% в 1990 г. и 0,82% в 1994 г. По этому показателю Россия находится на уровне таких стран, как Испания, Новая Зеландия, Португалия. Эти и другие международные сравнения масштабов и структуры финансирования НИОКР позволяют сделать вывод об утере Россией превосходства по относительной наукоемкости ВВП при сохранении ряда унаследованных от СССР диспропорций в структуре финансирования и размещения науки.

Фундаментальные и прикладные науки. Роль государства в их развитии
Установление приоритетов государственной научно-технической политики фактически происходит в процессе распределения бюджетных ассигнований и неизбежно устанавливает пределы, ограничения свободе научного поиска, так как далеко не все заявки получают необходимые средства. Более того, для большинства научных направлений, выросших на «госзаказе», обеспечивавшем военную мощь, период быстрого экстенсивного роста уже прошел. Многоступенчатый процесс выбора приоритетов предполагает одновременно учет как минимум четырех факторов:
1. национальные идеи (обеспечение национальной безопасности, конкурентоспособности экономики, развитие образования, здравоохранения);
2. необходимость решения наиболее острых проблем данного периода, например экономии энергии (70-е годы), охраны окружающей среды (80-е годы), борьба со СПИДом (конец 80-х – начало 90-х годов);
3. реализация современных научных достижений, например результатов молекулярной биологии или генной инженерии, а на более отдаленную перспективу – явления сверхпроводимости;
4. реальные возможности национальных научных школ.
К этим факторам можно добавить способность политической системы той или иной страны формулировать, отбирать и достигать выбранные национальные цели. Для этого используются разные политические и институциональные механизмы. Общим является участие парламентов, наличие особых консультативных органов высокого уровня, сочетающих политические и научные требования. В том или ином виде они есть во всех развитых странах, хотя и различаются по структуре, персональному составу, степени влияния.
Сравнение списка приоритетов НТП различных стран, например стран-членов ОЭСР, приводит прежде всего к выводу о значительном сходстве большинства позиций. Многие приоритеты остаются в национальных списках в той или иной форме в речение многих лет, поскольку структура научного поиска стабильна и новые перспективные области, такие как биотехнология, появляются нечасто. Среди повторяющихся позиций в списках государственных приоритетов: технологии производства новых материалов, информационные технологии, средства связи, биотехнология, здравоохранение и охрана окружающей среды. В большинстве стран важная роль отводится космическим исследованиям, ведущимся как в военных целях, так и для совершенствования систем связи или в целях познания окружающего мира. В некоторых странах в списке приоритетов значатся сельское хозяйство, рыболовство и пищевые технологии. Существуют и другие различия, связанные с политическими интересами, уровнем экономического развития, исторически сложившимися научными и культурными традициями.
Страновые различия обнаруживаются и при рассмотрении перечисленных укрупненных направлений исследований и разработок. Один из примеров – новые материалы. Недавнее обследование, проведенное экспертами ОЭСР, показало, что исследования по всему спектру материаловедения ведут только США; Япония – более селективно, отдавая приоритет специальным видам керамики, углеродным волокнам, аморфным сплавам и сверхпроводникам; в Германии усилия сконцентрированы на новых полимерах, сплавах, предназначенных для работы при высоких температурах, керамике и новых полупроводниковых приборах. Еще более избирательна стратегия малых стран: в Швейцарии – материалы для электронной промышленности, в Норвегии – для нефтедобычи на шельфе, в Дании – материалы для катализа.
Общность основных приоритетных направлений исследований, их определенное дублирование вовсе не означает сглаживания международной конкуренции, особенно на более поздних стадиях прикладных отраслевых разработок и опытных образцов. Специально проведенное международное исследование показало, что экспортные структуры США, Японии, Германии, Франции, Великобритании имеют значительно меньше сходства, чем стратегии научно-технического поиска. Роль синхронизатора тенденций научного развития принадлежит США, которые пробуют и осваивают практически все перспективные направления. Однако чем более зрелым становится какое-либо направление, тем шире веер прикладных направлений, тем больше возникает возможностей для рыночной специализации. Эксперты также отмечают обязательность наличия некоторого уровня национальных исследований в ключевых областях для того, чтобы обеспечивать восприимчивость к научно-техническим достижениям, появляющимся в других странах. Таким образом, дублирование неизбежно, как, впрочем, и международное сотрудничество. Они требуются для достижения глобальной критической массы, необходимой для быстрого продвижения вперед в сравнительно новых областях.
В перспективе общие приоритеты сохранят свое значение, но они все больше будут вписываться в решение глобальных задач сохранения человека как личности и живой природы как главного условия его нормального существования. В США уже сейчас в структуре бюджетного финансирования фундаментальной науки, которая определит характер научного развития в начале XXI в., несомненный приоритет принадлежит медицине и наукам о жизни, а исследования военного назначения занимают второстепенное место.
США опережают другие развитые страны по масштабам и удельным показателям научных расходов в области здравоохранения. По данным ОЭСР, в конце 80-х годов на эти цели приходилось свыше 40% государственных расходов США на НИОКР гражданского назначения. В европейских странах и Канаде этот показатель составлял всего 10-15%. Только за 80-е и начало 90-х годов на этот вид исследований из федерального бюджета израсходовано 36 млрд. долл. (в текущих ценах), что примерно равно общей сумме государственных научных ассигновании за указанный период такой страны, как Италия.
В России доля медицины, биомедицины и других наук о жизни не просто меньше, она катастрофически мала. Перекос в сторону технических дисциплин, сложившийся в результате внутренней логики развития науки и усиленный политическими причинами, не только не преодолевается, но даже не вполне осознан политиками и общественностью.
В последние годы обострилась еще одна проблема научной политики, которую можно считать общей для России и развитых стран, – это судьба проектов «большой науки». К ним относят крупные дорогостоящие исследовательские программы, осуществляемые на уникальном оборудовании, как правило, создаваемом специально для этих программ. Большая наука – это ускорители элементарных частиц, космические станции, установки глубокого бурения на суше и в океане. В условиях бюджетных ограничений начала 90-х годов во многих странах поменялось отношение политиков и общественности к возможностям финансирования новых поколений установок большой науки. В конце октября 1993 г. Палата представителей конгресса США окончательно отклонила (голосованием 282 против 143) наиболее амбициозный и дорогостоящий проект последнего десятилетия – строительство сверхпроводящего суперколлайдера (Superconducting Super Collider – SSC), ускорителя элементарных частиц принципиально нового типа. В его создание уже вложено 2 млрд. долл. (полная стоимость первоначально оценивалась в 5 млрд., а сейчас – в 11 млрд. долл.).
Принято решение и о перепроектировании космической станции «Freedom», о значительном расширении числа других стран, прежде всего России, в реализации этого проекта. Международное сотрудничество стало рассматриваться как единственный способ реализации этой и подобных программ. Э. Блок, бывший директор Национального научного фонда, заявил: «Ни одна страна, включая нашу, уже не может позволить себе такие большие проекты». Так, альтернативой SSC может стать ускоритель, строящийся в Швейцарии при участии 18 стран.

Некоторые пути и методы практического воплощения научных и технических новаций. Прорыв в информационных технологиях
В большинстве работ, посвященных определению перспектив тех или иных направлений технологического развития, преобладает качественная аргументация. Значительно реже приводятся хотя бы элементарные количественные оценки. Между тем в условиях ограниченности ресурсов важно не только выделить наиболее перспективные направления НТР, но и найти оптимальные пропорции их финансирования. Это чрезвычайно сложная и ответственная задача. Говорить о ее строгом научном решении сегодня, видимо, уместно только в постановочном плане. Но тем не менее проблема существует, и есть попытки если не выработать рекомендации, то по крайней мере сопоставить новые перспективные направления по ожидаемому социально-экономическому эффекту.
Один из таких подходов, основанный на комплексном анализе, учитывающем сразу несколько факторов, был использован экспертами ОЭСР в исследовании «Новые технологии в 90-е годы: социально-экономическая стратегия» (New Technologies in the 1990s. A Socioeconomic Strategy. Paris. OECD, 1988). Для сравнения выбраны пять важнейших направлений технологического развития: информационные технологии; биотехнологии; технологии, основанные на использовании новых материалов; космические технологии; ядерные технологии. В качестве критериев социально-экономического воздействия новых технологий использовались:
1. ожидаемое появление новых видов продукции или услуг;
2. возможность использования в различных секторах экономики;
3. уменьшение стоимости и повышение эффективности существующих технологических процессов (продуктов, систем);
4. отношение общественности к распространению данного вида технологии;
5. интерес со стороны промышленности, определяемый перспективами увеличения прибыли и повышения конкурентоспособности;
6. возможное влияние каждой из рассматриваемых технологий на занятость.
Привлеченные к работе эксперты оценивали новые технологии в соответствии с указанными критериями по десятибалльной системе (усредненные результаты представлены в табл. 6).
Из таблицы видно, что практически по всем показателям с большим отрывом лидируют информационные технологии. Этот вывод совпадает с другими прогнозами распространения и качественного обновления информатики, в том числе с оценками ожидаемого объема мирового и региональных рынков информационного оборудования и услуг, зависимости прогресса в других областях НТП от уровня развития данного направления.
НТП в отраслях информационно-индустриального комплекса экономически проявляется в постоянном изменении его отраслевых пропорций. В 80-е годы опережающими темпами развивалась нематериальная отрасль – компьютерные услуги (разработка программного обеспечения, обработка данных, проектирование информационных систем, эксплуатация банков данных). Наибольших масштабов эта отрасль достигла в США, где стоимостный объем ее продукции (100 млрд. долл. в начале 90-х годов) превосходит показатели таких традиционных отраслей, как металлургия, станкостроение, производство строительных материалов. За счет создания высокоразвитой сферы компьютерных услуг США обеспечили емкий отечественный рынок потребления ЭВМ и продукции сопряженных отраслей, а на ближайшую перспективу создали наиболее благоприятные по сравнению с конкурентами из других развитых стран условия развития всего национального информационно-индустриального комплекса.

Таблица 6
Ранжирование новых технологий в соответствии с заданным набором социально-экономических критериев
Критерии оценки по десятибалльной системе Новые технологии
1 2 3 4 5 Многообразие новых видов продукции и услуг 9 4 4 2 2 Уменьшение затрат или совершенствование существующих процессов, услуг и выпускаемых продуктов 9 3 4 2 1 Восприятие в обществе 9 5 9 6 3 Интерес частного сектора промышленности 10 3 6 3 2 Использование в различных секторах экономики 10 4 4 2 2 Влияние на занятость в 90-е годы 10 2 2 1 1 Примечание: 1 – информационные технологии; 2 – биотехнологии; 3 – технологии, основанные на использовании новых материалов; 4 – космические технологии; 5 – ядерные технологии.
Западноевропейские государства в данной области продолжают дорогостоящую гонку за лидером, рассчитывая на большой рынок Объединенной Европы и работая по совместным программам и каждое в отдельности с учетом специфики спроса на продукцию производственного, военного и потребительского назначения.
В Японии развитие информационно-индустриального комплекса рассматривается как важнейший источник экономического роста. Предусматривается повышение его доли в ВНП с 6,5% в 1984 г. до 20% к 2000 г. главным образом на основе роста экспорта. Уже сейчас Япония занимает ведущие позиции по экспорту микроэлектронных компонентов и электронной потребительской техники. Для Японии сдерживающим фактором дальнейшего наращивания экспорта ЭВМ является доминирование США на рынках компьютерных услуг, поэтому стратегический выбор Японии в перспективе связан с развитием именно этого направления. Такой выбор поддерживается высоким уровнем научных исследований (10 ведущих фирм страны вкладывают в НИОКР в данной области сумму, равную затратам 100 ведущих компаний США на те же цели). Указанная концентрация ресурсов, по мнению экспертов, практически гарантирует Японии ведущие позиции по основным новейшим направлениям развития данного комплекса.
В последние десятилетия XX в. обострилась конкурентная борьба в области техники и технологии получения изображений высокой четкости, первые образцы которых опробованы в США, Японии, Франции и Великобритании. Прорыв в этом направлении означал бы формирование нового потребительского рынка теле- и видеоаппаратуры, медицинского оборудования с мониторами, позволяющими следить за реальными процессами в организме человека, инженерных систем для конструкторов и проектировщиков, работающих с объектами высокой сложности, военных систем электронного слежения и т.д. Производство массовой стандартной продукции даст серьезный толчок развитию микроэлектроники – поставщика основных структурных компонентов, в чем очень заинтересованы США и страны Западной Европы. Впереди острая борьба за расширение рынков сбыта, обеспечивающих экономически эффективные масштабы производства.
Еще один перспективный рынок для новых видов информационных технических устройств и технологий – проведение комплексной автоматизации предприятий, охватывающей как производственный цикл, так и систему делопроизводства, связи с поставщиками и потребителями готовой продукции. Несмотря на большие инвестиции, реализованные в материальном производстве с этой целью (в США до 40% инвестиций в основной капитал в 80-е годы), уровень и темпы комплексной автоматизации в настоящее время оказались существенно ниже, чем это предполагалось по прогнозным оценкам прошлого десятилетия. Реальную сложность и стоимость перестройки на новой технико-технологической базе структуры управления производством, сбытом, переподготовки кадров, изменения системы стандартов специалисты недооценили. В настоящее время можно говорить лишь о создании отдельных анклавов комплексной автоматизации в ряде отраслей – автомобильной, нефтеперерабатывающей, авиационно-космической промышленности. Однако медленный, но неуклонный процесс развития сетевых информационных структур, завершение процессов внутренней компьютеризации в фирмах крупного и мелкого бизнеса уже в начале следующего века могут привести к лавинообразной автоматизации в хозяйстве развитых стран.
В более отдаленной перспективе наибольшие результаты и достижения информатики будут связаны с разработкой техники и технологии искусственного интеллекта для здравоохранения, образования и социального обеспечения. Тем самым еще раз подтверждается точка зрения, согласно которой первое десятилетие XXI в. пройдет под знаком информатизации всех сфер общественной деятельности. Очевидно значение этого вывода для России. При определении приоритетов государственной научной политики, выборе государственных научно-технических программ, финансируемых из бюджета, углублении процессов конверсии необходимо понимать, что ставка именно на информационные технологии даст, даже при прочих равных условиях, гораздо больший выигрыш, чем любая другая технология, со всех точек зрения – чисто технической, экономической, социальной и даже политической

< Назад   Вперед >
Содержание