Учебники

9. Почему одерживает верх наименее эффективная организация экономики?

Здесь следует поставить точку и немного еще поразмышлять над основным парадоксом. Из двух вариантов капитализма, американского и рейнского, второй в целом эффективнее первого как в социальном плане, так и строго в области экономики. Однако, как мы видели, позиции первого с начала восьмидесятых годов укрепляются все больше как в психологическом, так и в политическом плане, включая и территории его конкурентов — Германии, Швеции и даже Японии. Неоамериканская модель, разумеется, распространяется и в странах Южного полушария, начиная с Латинской Америки, где, надо это признать справедливости ради, успех концепций США как в области экономической политики (дерегулирование, приватизация), так и в управлении предприятиями, является основным фактором экономического прогресса двух поднимающихся стран — Чили и Мексики.
Но вернемся к сути нашей темы, т. е. к борьбе за влияние в мире обоих типов капитализма в индустриально развитых странах. Здесь мы представляем общую картину в несколько шаржированном виде, не искажая, тем не менее, смысла: худший охотится на лучшего повсюду; как гласит старый закон Грэшема, плохая монета охотится за хорошей. Менее эффективный противник одерживает победу над своим более эффективным соперником. Странный контраст для эпохи, которая так высоко вознесла культ экономики: неоамериканская модель одновременно подтверждает свое психологическое продвижение и экономическое отступление. Это напоминает автомобильный рынок, где все симпатии публики отданы марке автомобиля, впечатляющий кузов которого скрывает неисправность двигателя.
И наоборот, рейнская модель, выигрывая в эффективности, проигрывает во внешней притягательности.
Представим, что мы проводим опрос в слаборазвитых странах на тему «Бели бы у вас был выбор, то где вы предпочли бы жить: в Северной Америке или в Западной Европе?» Вне всякого сомнения материальное положение легального иммигранта лучше в Западной Европе: зарплаты эквивалентны зарплатам в США, не считая социальной защиты; в рейнских странах существует настоящее право на приличное жилье, несравнимо превосходящее по качеству то, что может быть предоставлено в США. Тем не менее, подавляющее большинство высказалось бы в пользу США, особенно молодежь. В Ла-тинской Америке и в Азии это объясняется еще почти полной неосведомленностью об условиях жизни в Европе; и с наибольшей уверенностью можно сказать, что нет ни одной страны в мире, где Америка была бы столь популярной, как в коммунистическом Китае. Но, вероятно, даже в Африке и в странах Восточной Европы большинство выбрало бы Северную Америку; Канаду, к примеру, во многом предпочитают Скандинавии. Почему? Обозначить проблему — это прежде всего поднять вопрос о рациональности экономического поведения, будь-то поведение индивидуальное или коллективное. Было бы весьма ошибочно считать, что экономика подчиняется только строгой логике интереса. Неверно думать, что экономические агенты никогда не начинают действовать, не взвесив прежде тщательно все «за» и «против» так, чтобы сумма их личных интересов в каком-нибудь деле в итоге гармонично сочеталась со знаменитой «невидимой рукой» рынка. Идеального Ното оесопотпЬсиз (экономического человека), с математическим поведением, с холодно рассчитанными решениями, строго логичного индивидуума, которого приводят в пример теоретики в поддержку своих доказательств, не существует. Иными словами, страсти, иррациональность, изменения моды и подражательность управляют экономикой значительно больше, чем принято думать. Что касается демократически выбранных правительств, то они не смогли бы освободиться от предпочтений, даже неразумных, своих избирателей. В экономике, как и в других областях, недостаточно того, чтобы идея была хороша сама по себе, ни даже того, чтобы она доказала свою правильность. Нужно, чтобы ее можно было продать политически. Однако очевидно, что в глазах мирового общественного мнения добродетельному, уравнивающему, осторожному и скромному рейнскому капитализму не хватает привлекательности. И это еще слабо сказано.
Добавим, что в европейской идее «большого рынка 1992 г.» есть все для успеха, но нет ничего, что могло бы понравиться! И наоборот, ее американский конкурент, как настоящий актер, играет «с огоньком» и предстает перед публикой нарядным, романтичным и сопровождаемым тысячью легенд

< Назад   Вперед >
Содержание