Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по разным специальностям
На правах рукописи
Бакаев Ахмед Хаважевич
ВОССТАНОВЛЕНИЕ ЧЕЧЕНО-ИНГУШСКОЙ АССР: ПРЕДПОСЫЛКИ, УСЛОВИЯ И ЭТАПЫ РЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ
(1950-е Ц начало 1960-х годов)
Специальность 07.00.02 - Отечественная история
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Пятигорск - 2012
Работа выполнена на кафедре истории, философии и правовых учений
Пятигорского государственного гуманитарно-технологического университета
Научный руководитель: кандидат исторических наук, доцент
Идилов Шарани Кожахметович
Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор
Семенов Александр Альбертович
кандидат исторических наук, профессор
Гакаев Хазмат Адамович
Ведущая организация: ФГБУН Комплексный научно-исследовательский институт им. Х.И. Ибрагимова РАН
Защита диссертации состоится 27 апреля 2012 года в 11-30 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212. 194. 01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора (кандидата) наук при Пятигорском государственном гуманитарно-технологическом университете по адресу: 357500, Ставропольский край, г. Пятигорск, пр. 40 лет Октября, 56.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ПГГТУ по адресу: г. Пятигорск, пр. 40 лет Октября, 56.
Автореферат разослан 27 марта 2012 года.
Ученый секретарь
диссертационного совета
доктор исторических наук, профессор Г.Н. Рыкун
I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. В текущем году исполнилось 55 лет с момента восстановления Чечено-Ингушской АССР в январе 1957 года. Однако эта проблема решалась сложно и не имела однозначных трактовок. В настоящее время российское государство находится в поисках дальнейшего развития страны на принципах построения гражданского общества. Однако возможные пути достижения цели, согласно программным документам, основаны главным образом на использовании собственного реформаторского опыта, который, как известно, не всегда отличался стремлением к соблюдению прав и свобод отдельных народов. В наметившейся тенденции видится не только дань исторической традиционности, но и желание избежать повторения тех ошибок, в результате которых уже не один раз власть упускала шансы сделать бесконфликтным развитие отношений между государством и конкретными этническими группами населения. Это в полной мере относится к проблеме исследования и выделенному периоду, в течение которого отношения между бывшими спецпоселенцами и государством обострились до уровня открытой конфронтации. Другими словами, в реализации национальной политики произошел явный разрыв между политическими целями и административно-правовыми средствами их достижения. На этой почве разногласия довольно быстро прогрессировали в сторону развития кризисных тенденций в отношениях власти и населения воссозданной автономии, переросли в масштабные акции протеста, которые отнюдь не способствовали успешному проведению реформ. Поэтому именно сегодня в условиях поиска оптимальных возможностей возрождения российской демократии и повышения уровня национального самосознания российских народов необходимо обращение к богатому опыту социально-политических преобразований на самых судьбоносных этапах развития страны. Кроме того, актуальность определяет и правовой аспект вопроса, необходимость внесения ясности в содержание реабилитационной политики советского государства, характеристику ее средств и методов.
Решение проблемы народов, переживших выселение и испытавших на себе систему специальных поселений, закреплялось сложной цепью законодательных актов, включая и те, которые в то время еще предстояло принять с учетом территориального передела всего северокавказского региона. Образование и восстановление национальных автономий на Северном Кавказе вышло далеко за рамки проблем одного или нескольких народов. В той или иной степени они затронули интересы всех располагавшихся здесь субъектов Российской Федерации. Анализ государственной политики, направленной на ликвидацию спецпоселений, породивших разделение людей и народов на категории, показывает, что ее содержание всецело зависело от объективных обстоятельств развития государства и его социально-политической системы. Поэтапное снятие ограничений со спецпоселенцев стало, по существу, альтернативой единовременной и полной реабилитации депортированных народов. Такой подход предопределил итог всего процесса реабилитации депортированных народов, которые стали объединяться в единое движение в борьбе за свои права. Несмотря на фактически состоявшуюся политическую реабилитацию, что выразилось в восстановлении национальной государственности, статус спецпоселенцев сохранился надолго, они, по существу, были поставлены в положение людей, по отношению к которым власть проявила снисходительность и простила им их прежние грехи. Процесс реабилитации чеченского и ингушского народов представляется важным в том плане, что с учетом условий и обстоятельств ее проведения можно легко проследить эволюцию нормативно-правовой базы всей национальной политики государства, развитие структуры и механизмов ее реализации.
Степень научной разработанности проблемы. Отечественная историография исследуемой проблемы находилась в сильной зависимости от общественно-политической ситуации в стране в ту или иную эпоху ее развития. В этой связи интересующие нас события получали неоднозначную, порой противоречивую оценку в научных трудах и публицистике. Исходя из этого, мы предпочитаем разделять весь историографический массив на два раздела: советский и российский. Внутри советского раздела литература распределена по хронологическому принципу со следующей периодизацией: первый период - 1950-1960-е годы; второй период - 1970-1980-е годы. В российском разделе, куда включены издания, выходящие с начала 1990-х годов, они классифицированы по тематическому принципу. Плотность временных границ выделенных периодов свидетельствует о том, что научный интерес к проблеме исследования постоянно прогрессировал, а его качественные характеристики находились под влиянием концептуальных установок власти.
Прежде чем приступить к рассмотрению конкретных работ и направлений научного осмысления избранной темы, необходимо выделить общие издания различных исторических эпох, имеющие, на наш взгляд, свою классификацию. В первую очередь это издания, содержащие характеристику теоретических аспектов проблемы государственного устройства1 и его правовых параметров.2 Сюда же относятся работы по истории России на различных этапах ее государственной эволюции.3 Особое место среди работ рассматриваемой категории принадлежит литературе о необходимости учета исторического наследия. Об этом убедительно говорят, в частности, историки О. Волобуев, С. Кулешов, В.Е. Мельниченко, В.Г. Хорос.4 Более конкретный подход к опыту исторического развития государства представили такие авторы, как А.С. Ахиезер, Б.А. Бардюгов, В.А. Козлов, В.Ю. Багдасаров.5 Н.А. Барсуков, Е.Ю. Зубкова, С.О. Земляной заострили внимание на наиболее значимых переходных периодах российской истории, представили свои оценки и обозначили самые проблемные вопросы общественной и политической эволюции страны.6 Названные и многие другие работы отечественных исследователей важны в том смысле, что они характеризуют общественно-политическую атмосферу в стане и регионах в исследуемый период и дают возможность понять мотивы принятия решений по рассматриваемой проблеме.
Что касается вопросов реабилитации репрессированных народов, то эта тема фактически не освещалась до второй половины 1980-х годов, поскольку она непосредственно касалась господствующей идеологии, а также основ государственного строительства. Лишь в конце последнего десятилетия советской власти эта тема получила освещение в работах Х. Бокова, Н.Ф. Бугая, Х.М. Ибрагимбейли и других авторов.7 Проба сил в рассматриваемом направлении осуществлялась на уровне публикаций в тематических изданиях, что не давало возможности исследователям детально рассмотреть все вопросы. Возможно, в этой связи А.Н. Дугин, В.Н Земсков, Н.Я. Комаров и другие сделали упор на изучение документальных источников, дополнив их воспоминаниями очевидцев и собственными комментариями.8 В это же время появились и первые работы о чечено-ингушских спецпоселенцах, их авторами являются Х. Гакаев, М. Джургаев, О. Джургаев.9 Эти труды, несмотря на недостаточность фактического материала тем не менее резко диссонировали с работами О.З. Супьяна, В. Филькина, которые в своих размышлениях возвращались в реалии социалистического строительства и пытались сгладить существовавшие уже в то время противоречия между автономией и советским государством демонстрацией патриотического настроя населения и руководства ЧИАССР во время войны.10 Среди работ этого периода следует выделить также характеристику сталинской эпохи, которую представили Ю.С. Борисов и А.Н. Дугин.11
Второй период развития историографии начался в 1990-х годах и продолжается до настоящего времени. Открывшийся доступ к архивным материалам позволил исследователям существенно повысить качество научных разработок. Необходимо заметить, что ученым пришлось столкнуться с рядом объективных сложностей. Одна из них заключалась в том, что исследования предыдущего времени не могли быть просто дополнены новыми данными, поскольку они были строго выдержаны в идеологических рамках и не соответствовали современным представлениям о демократии, деятельности государственных и властных инстанций. Отчасти мешала декларативность многих традиционных положений и выводов. Сложившаяся ситуация требовала не только новой интерпретации устаревших понятий, но их переосмысления, дополнительного анализа, поиска совершенно иных критериев оценки. В этом смысле вполне объяснимо появление работ с анализом генезиса самой идеи демократии, характеристикой противоречий между советскими трактовками и концептуальными представлениями о демократическом развитии общества.12 В ряду работ данного направления следует рассматривать и попытки выделения особенностей исторического пути российского государства, его общественно-политического устройства, поиска причин периодического появления кризисных тенденций. На этих вопросах заострили внимание И.Н. Ионов, В.В. Ильин, А.С. Ахиезер, Ю. Афанасьев, Е. Гайдар, В.Е. Гулиев, А.В. Колесников, Н.Н. Моисеев и другие.13 В этом контексте проблема этнических депортаций и связанные с ней вопросы не могли не зазвучать по-новому. Прежде всего, речь идет о новых работах указанных выше Х. Бокова, Н.Ф. Бугая, изыскания которых дополнились вкладом А.М. Гонова, О.Б. Глезера, П.М. Поляна и других.14 Однако, на наш взгляд, исследуемая проблема нашла более глубокое смысловое отражение в работах, вышедших во второй половине 1990-х годов, правда, их автора сконцентрировали свое внимание исключительно на проблеме депортации и репрессиях тоталитарного режима.15 В ряду этих же работ необходимо отметить труды В.Н. Земского и Б.Б. Темукуева о численности и судьбе спецпоселенцев в Советском Союзе.16 Проблема депортации чечено-ингушского народа и ее последствия нашла отражения в работах Д. Гакаева, А.Г. Здравомыслова, О.П. Орлова, А.В. Черкасова, С. Шахбиева, А.А. Цуциева, Э. Эркенова, Х. Яндарбиева и других.17 Процесс реабилитации репрессированных народов показали в своих разработках А.М. Гонов, В.Н. Земсков, Б.М. Зумакулов, В.П. Наумов, А.Д. Койчуев, Р.М. Бегеулов и другие исследователи.18 В начале нового века В.Н. Земсков продолжил работу над данной темой, к которой обратились также В. Бердинских и Г. Локаев.19 Д. Эдиев подсчитал демографические потери депортированных народов,20 а Д. Бабиченко, Н. Сидоров, Л. Млечин, Я. Патиев и другие вновь вернулись к анализу событий, которые происходили в ЧИАССР, и проанализировали содержание закона о реабилитации народов.21
Во время работы над диссертацией полезными оказались также диссертационные исследования по схожей тематике, защищенные в последние годы.22
Анализ историографической литературы показывает, что процесс восстановления национальной автономии чеченского и ингушского народов, особенности и трудности его протекания, поэтапное возвращение спецпоселенцев в родные места, связанный с ним рост напряженности в северокавказском регионе пока еще не стали предметом специального комплексного исследования, что и послужило основанием для выбора темы.
Цель диссертационной работы заключается в комплексном исследовании предпосылок и условий развития, форм и методов решения вопроса о реабилитации чеченского и ингушского народов и восстановлении их национальной государственности на Северном Кавказе на фоне либерализации внутренней политики государства в 1950-1960-е годы. Достижение названной цели предполагает решение следующих задач:
- изучить законодательную базу, политические и правовые аспекты процесса выселения народов в отдаленные районы страны, организационно-административные, социально-политические, экономические и другие вопросы, непосредственно связанные с его реализацией.
- выявить основные этапы в развитии реабилитационных процессов, как составной части политики разграничения этнических спецпоселенцев на категории, показать их зависимость от внутриполитического курса;
- рассмотреть главные направления формирования отношений между государством и репрессированными народами на этапе перехода к демократическим преобразованиям, выделить средства и рычаги их нормативного и экономического регулирования;
- выделить противоречия между либеральным отношением власти к восстановлению гражданских прав жертв массовых репрессий и сохранявшимися административно-правовыми и другими ограничениями для спецпоселенцев в местах их расселения после депортации;
- проанализировать особенности решения вопроса о реабилитации чеченского и ингушского народов, определить их обусловленность расширением национального движения репрессированных народов, ошибками прежнего режима и нежеланием новой власти полностью признать незаконность актов этнических депортаций;
- обозначить основные тенденции и динамику принятия решений по вопросам реабилитации чеченцев и ингушей на уровне центральных и местных органов власти, определить общность и различия в подходах;
- определить причины повышения уровня социальной напряженности на Северном Кавказе, вызванной восстановлением ЧИАССР и возвращением спецпоселенцев на родину, ее взаимосвязь с созданием предпосылок для межнациональных конфликтов в регионе;
- рассмотреть в комплексе принимавшиеся меры по организации переселения и обустройства чеченцев и ингушей на территории автономии с точки зрения обоснования фактов их политической, социально-экономической и этнокультурной реабилитации;
- провести сравнение масштабов восстановительных мероприятий в Чечено-Ингушетии и их влияние на положение дел в других регионах Северного Кавказа.
Объектом исследования является государственная политика по реабилитации репрессированных народов во второй половине 1950 - начале 1960-х годов.
Предмет исследования выступает процесс восстановления национальной государственности чеченского и ингушского народов, утраченной в результате незаконной депортации во время Великой Отечественной войны, условия их пребывания на спецпоселении и возвращения на родину, а также мероприятия по политической, социально-экономической и этнокультурной реабилитации в пределах выделенного периода.
Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают период со второй половины 1950-х до середины 1960-х годов. Нижний временной предел обусловлен фактическим началом реабилитационных процессов в отношении репрессированных народов Северного Кавказа, на территории которого в 1957 году были восстановлены упраздненные во время войны национальные автономии. К середине 1960-х годов в ЧИАССР возвратилась основная масса бывших спецпоселенцев, к этому же времени были в основном завершены программы социально-экономического и культурного восстановления автономной республики, в дальнейший период ее развитие проходило в плановом порядке. Это обстоятельство обусловило выбор верхней границы хронологических рамок исследования. Для отражения предпосылок, динамики и последствий рассматриваемых событий в работе допускаются выходы за пределы выделенного периода.
Территориальные рамки определяются особенностями предмета исследования и включают в себя границы восстановленной ЧИАССР. Поскольку основное внимание в работе уделено чечено-ингушским спецпоселенцам, то в территориальные рамки включены также районы их расселения после снятия административных ограничений в Ставропольском крае, Дагестане и Северной Осетии. Кроме того, в диссертации обозначены районы расположения спецпоселений в Казахской ССР и Киргизской ССР.
Методологическая и теоретическая основа диссертационного исследования. Теоретической основой работы является историческая реконструкция проблемы, которая дала возможность не только проследить эволюцию вопроса по восстановлению гражданских прав и национальной государственности конкретных народов, но и выделить этапы, направления и особенности его решения, обеспечила хронологию и логическую структуру изложения темы. Исследование определенного исторического отрезка времени, насыщенного конкретными событиями и фактами предопределило методологический подход, основу которого составляет суждение о прошлом с позиций современных знаний и возможностей, но с учетом конкретно-исторических условий рассматриваемого времени. Реализация названного подхода стала возможной благодаря использованию таких общенаучных принципов как объективность, историзм, системность. Принцип объективности потребовал исключения предвзятости, ориентации на конкретные установки и результаты работы. Принцип историзма дал возможность проследить проблему применительно к конкретным условиям развития советского государства, а принцип системности позволил рассмотреть проблему в причинно-следственной взаимосвязи с другими сферами жизни страны: политикой, экономикой, правовой культурой и т.д.
Основная часть работы построена на применении сравнительно-исторического, проблемно-хронологического, структурно-системного и других методов исследования: анализа, сопоставления данных и т.п. Сравнительно-исторический метод дал возможность рассмотреть предпосылки и условия реабилитации чеченцев и ингушей в тесной взаимосвязи с исторической обстановкой в стране и северокавказском регионе. Проблемно-хронологический метод использовался в распределении материала по разделам диссертации, выделении для анализа составляющих элементов проблемы, обозначения этапов ее развития. Структурно-системный метод помог разграничить отдельные компоненты государственной системы мер, направленной на восстановление ЧИАССР.
Комплексное использование перечисленных методов способствовало созданию целостной и объективной картины истории восстановления национальной государственности чеченского и ингушского народов, реализации общего замысла настоящего исследования.
Источниковая база исследования состоит из нескольких групп источников. К ним относятся фондовые материалы центральных архивов, решения, директивы и постановления партийно-правительственных органов, нормативно-правовые акты, справочно-статистические издания и отчетная документация, центральная и местная периодическая печать исследуемого периода. Наиболее важную группу представляют собой архивные источники, содержащие в себе ценную историческую информацию по интересующей нас проблеме, ее специфическим особенностям в условиях переориентации общества на демократические принципы развития. Комплексный анализ архивной документации дал возможность проследить этапы развития проблемы реабилитации чеченцев и ингушей, воссоздать полную картину ее решения на центральном и региональном уровнях. В работе над диссертацией использовались 14 фондов, около 50-ти дел. Особую ценность по качеству материалов представляют собой фонды правительства, отдельных министерств и ведомств, правоохранительных органов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ): Ф. 5446. - Совет Народных Комиссаров - Совет Министров СССР.; Ф. 5446. Оп. 47а. - Протокольная часть Управления делами СНК СССР.; Ф. 6991. - Совет по делам РП - при Совете Министров СССР.; Ф. 7523. - Президиум Верховного Совета СССР.; Ф. 8131. - Генеральная прокуратура РСФСР.; Ф. 9401. - Секретариат НКВД - МВД СССР.; Ф. 9479. - Отдел спецпереселений НКВД - МВД СССР.
В Российский государственном архиве новейшей истории (РГАНИ) отбор документов производился в Ф. 3. - Политбюро Центрального Комитета ВКП(б) - КПСС и Ф. 5 - Центральный Комитет КПСС. Богатый фактический массив материалов накоплен также в фондах: 17 (ЦК ВКП(б)-КПСС); 556 (Отдел партийных органов ЦК КПСС) и 644 (Государственный Комитет Обороны) Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). Часть материала извлечена из фонда 38660 (Штаб войск НКВД по переселению спецконтингента из Чечено-Ингушской АССР) Российского государственного военного архива (РГВА).
Вторую группу источников составляют опубликованные постановления, директивы и решения партии и правительства по вопросам, непосредственно относящимся к периоду и теме исследования.23 В эту же группу включены документы Государственного комитета обороны, Главного управления лагерей НКВД СССР, а также материалы высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР.24 К рассматриваемой группе источников относятся также тематические сборники материалов и документов, законодательных и нормативных актов, письма, дневники, отчеты и т.п.25
В качестве ценных источников выступают также публикации писем и откликов, отчетов и хроники события исследуемого периода в центральных, региональных и специальных периодических изданиях: Правда, Большевик, Плановое хозяйство, Вопросы экономики, Советская государство и право, Грозненский рабочий и других. Использование перечисленных источников облегчило достижение цели и решение поставленных перед исследованием задач.
Научная новизна исследования заключается, прежде всего, в рассмотрении всех составных элементов проблемы восстановления национальной государственности чеченского и ингушского народов, включая вопросы снятия ограничений в спецпоселениях, их политической, социально-экономической и этнокультурной реабилитации. При этом все исследуемые события представлены в качестве целостного процесса, который непосредственным образом затрагивает сферу политической власти в стране, становление нового типа отношений между государством и обществом. Документально подтверждено, что реабилитация репрессированных народов - это не только освобождение из спецпоселений. Такой вывод и другие динамические характеристики развития проблемы позволили сделать периодизацию решения вопроса о восстановлении чечено-ингушской автономии с прежним административно-территориальным статусом. В первую очередь она включает в себя этап подготовки на всех уровнях власти к законодательному освобождению спецпоселенцев от различного рода ограничений. К этому этапу относится подготовка соответствующего общественного мнения, внесение необходимых изменений в нормативные акты, проведение организационных мероприятий по восстановлению гражданских прав спецпоселенцев. На втором этапе с весны 1957 по начало 1960-х годов происходил процесс поэтапного возвращения спецпоселенцев в места прежнего проживания, который сопровождался стихийным возвращением спецпоселенцев на родину. Параллельно с этим процессов создавалась необходимая социальная, экономическая и культурная инфраструктура в ЧИАССР.
Элементами новизны обладают также следующие положения диссертационного исследования:
- высылка чеченцев и ингушей из мест традиционного проживания на Северном Кавказе относится к политическому акту, в результате которого власти преследовали цель не только наказать народы, но и использовать их трудовой потенциал в отдаленных районах государства;
- в научный оборот введены не использованные ранее архивные документы и материалы, относящиеся ко всем этапам решения вопроса о восстановлении чечено-ингушской автономии на Северном Кавказе, систематизирована нормативно-правовая база по проблеме исследования;
- на основе анализа архивных источников в работе представлены количественные характеристики реабилитации чеченцев и ингушей и восстановления ЧИАССР, не имеющие аналогов в других научных работах рассматриваемого направления;
- документально подтверждены объективные сложности обстановки в автономной республике и соседних регионах, обусловленные процессом возвращения спецпоселенцев и их стремлением к обустройству в тех метах, в которых они проживали до депортации;
- установлено, что советское правительство не исключало возможности создания национальной автономии чеченцев и ингушей в местах расположения спецпоселений в Средней Азии, однако благодаря присущей этим народам этнической сплоченности и традиционно высокому уровню национального самосознания, они смогли отстоять свое право на полную политическую реабилитацию;
- получены данные о том, что процесс реабилитации и возвращения чеченцев и ингушей на родину обладал достаточно высоким уровнем этноконфликтного потенциала, в результате чего в рассматриваемый период наблюдался рост преступности, фиксировались массовые негативные проявления с участием чеченцев и ингушей не только на Северном Кавказе, но и в районах освоения целинных земель, где располагались спецпоселения; - сделан вывод, что процесс восстановления чечено-ингушской автономии, наряду с восстановлением гражданских и политических прав этих народов, включал в себе меры по их экономической и этнокультурной реабилитации.
С учетом полученных результатов на защиту выносятся следующие положения:
1. Тотальной депортации в Советском Союзе подверглись десять народов, из них пять выселялись с территории Северного Кавказа: чеченцы, карачаевцы, ингуши, балкарцы и калмыки. Одновременно с выселением эти народы лишились государственности в форме автономных образований. Тем самым власти стремились не просто наказать, а сделать все возможное для уничтожения тех народов, которые оказались неспособными быстро ассимилироваться в советской империи и представляли определенную опасность в самых чувствительных и стратегически важных районах страны. Результаты такой политики сказались позже, когда обиды и возмущения несправедливостью, стали одной из причин усиления межнациональных конфликтов и деградации межнациональных отношений в СССР.
2. Все национальные движения имеют некоторые схожие причины возникновения. В первую очередь, к ним следует отнести такие исторические предпосылки повышенного уровня национального самовыражения той или иной этнической группы населения как борьба за независимость, тесно связанные с ней территориальные споры, стремление к восстановлению справедливости, нарушенных прав. Анализ национальных проявлений в Советском Союзе показывает, что большинство из них не имело этнической направленности, не являлось актами проявления недоброжелательности по отношению к другим народам. Национальные движения в большинстве своем несли в себе демократический заряд, который заложен в их направленности и содержании.
3. В рассматриваемый период на Северном Кавказе одновременно зарождалось несколько национальных движений противоположной направленности. С одной стороны, бывшие спецпоселенцы выступали за возвращение на родину, с другой - представители других национальностей, расселенные на местах депортированных народов, организовывались для противодействия их возвращению. Немаловажным дестабилизирующим фактором явилось и изменение административно-территориальных границ восстановленной ЧИАССР. В данной ситуации власть предпочла расширить силовые меры по сдерживанию переезда чеченцев и ингушей, поскольку в районах бывших спецпоселений уже был налажен действенный контрольный механизм, чего явно недоставало в восстановленной автономии.
4. Положение в ЧИАССР в конце 1950-х годов усугублялось тем обстоятельством, что проверка деятельности Организационного комитета выявила многочисленные нарушения и злоупотребления, что в корне подорвало доверие к данному органу со стороны переселенцев. В результате оргкомитет изначально утратил авторитет среди бывших спецпоселенцев и возможность влиять на процесс возвращения чеченцев и ингушей на Северный Кавказ. В сложившейся ситуации неконтролируемые переезды еще больше активизировались, на намерения людей не действовали ни пропагандистские средства, ни экономические стимулы. К тому же, как выяснилось позже, власти не сдержали слово о временности задержек с переездами, даже в конце 1958 года органы милиции продолжали чинить препятствия переселенцам.
5. При воссоздании чечено-ингушской автономии особенно болезненным оказалось решение о передаче СО АССР части Пригородного района (977,5 квадратных километров.), которая до 1944 года принадлежала ингушам. Это решение на долгие годы вперед предопределило характер отношений между осетинским и ингушским народами. С обеих сторон началось движение, каждое из которых делало все возможное для решения проблемы в свою пользу. Как и в ряде других случаев, в отношении Пригородного района власть оказалась бессильной принять однозначное политическое решение, что привело к всплеску межнациональных эмоций и актуализации осетино-ингушского конфликта в последующие годы.
6. По статистике наибольшее количество конфликтных ситуаций в исследуемый период возникало на целине и ударных стройках, а также на Северном Кавказе. Если брать во внимание состав участников конфликтов в северокавказском регионе, то кроме русских, чеченцев и ингушей, чаще всего в них принимали активное участие осетины, аварцы и калмыки. Причем, третья часть всех конфликтов приходится на районы, в которые возвращались бывшие спецпереселенцы. Правительство остро реагировало на сигналы осложнения социально-политической обстановки в местах расселения реабилитированных народов. Но принимавшиеся меры по своей направленности не соответствовали всей полноте причин, накалявших обстановку. История показала, что они скрывались гораздо глубже бытовой неустроенности и требовали в первую очередь не хозяйственного, а, скорее, политического урегулирования. Те, кто занимался обустройством возвратившихся из спецпоселений, не учитывали факторы, обусловленные родоплеменными и межэтническими отношениями, веками складывавшиеся традиции, религиозные и национальные обычаи, образ жизни и многие другие, важные для существования горских сообществ моменты.
7. Анализ материалов о событиях в столице ЧИ АССР в августе 1958 года показывает, что органы власти не были готовы к предотвращению возможных беспорядков в этнических регионах. Не исключено, что это было связано с продолжавшимся процессом воссоздания автономии и относилось к естественным социально-политическим издержкам. К тому же власти заблаговременно обезопасили себя от обвинений со стороны чеченских и ингушских жителей республики сделанными ранее заявлениями о возможных осложнениях обстановки на Северном Кавказе в связи с бесконтрольным переездом бывших спецпереселенцев в родные места. Правда, такая позиция лишний раз свидетельствует о несовершенстве функционирования механизмов партийной власти в экстремальных ситуациях и явной утрате новым управленческим аппаратом тех качеств, которые выражали сущность большевистской идеологии на начальном этапе социалистического строительства.
8. Суть межэтнических конфликтов во время возвращения народов на родину заключалась не столько в агрессивности бывших спецпоселенцев, направленной на освобождение своей социальной ниши в северокавказском регионе, а, скорее всего, в определенной несовместимости ценностей у тех, кто жил на Северном Кавказе в послевоенный период, и тех, кто возвращался сюда из ссылки. При этом нередко этнические оппоненты спецпоселенцев пытались гиперболизировать эти ценностные различия с тем, чтобы убедить власти в своей правоте. С их стороны зачастую предпринимались попытки представить любые конфликты как результат неприятия депортированными народами политических и культурных ценностей новой эпохи, иначе говоря, политизировать бытовые столкновения.
9. Политическая реабилитация чеченского и ингушского народов после возвращения в 1957 году из ссылки состоялась полностью. Автономия в составе РСФСР была восстановлена, чеченцы и ингуши были уравнены в правах с остальным населением республики и с другими народами СССР. Экономическая реабилитация чеченского и ингушского народов также является состоявшейся. Чечено-Ингушская АССР стала одним из наиболее развитых регионов РСФСР и, хотя доля коренного населения в промышленности республики продолжала оставаться низкой, сельское хозяйство, где трудилось коренное население, успешно функционировало, и его развитие давало показатели устойчивого роста. Территориальная реабилитация ингушей осталась незавершенной из-за передачи Пригородного района в состав Северной Осетии. Вследствие этого возник затяжной политический и межнациональный конфликт, полностью обусловленный последствиями депортации, который продолжает оставаться одним из сложнейших межнациональных конфликтов на Северном Кавказе.
Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что в ней была поставлена и разрешена ранее недостаточно изученная проблема. Каждый из заявленных элементов новизны может стать в свою очередь предметом дальнейшего научного интереса, например: проявление этнической мобильности и сохранение этнокультурных особенностей и традиций чеченцами и ингушами в инородной среде, подготовка общественного мнения и меры по восстановлению статуса ЧИАССР и т.д. В практическом плане материалы диссертации и выводы могут быть использованы в научной и преподавательской работе, а также при разработке проблем отечественной истории в лекционных курсах, в специальных пособиях по регионоведению и истории народов Северного Кавказа. Данные, приведенные в исследовании, вполне пригодны для применения в целом ряде научных направлений: истории, социологии, политологии.
Апробация и внедрение результатов исследования. Диссертация рассматривалась на заседании кафедры истории, философии и правовых учений Пятигорского государственного гуманитарно-технологического университета. Основные положения и выводы работы излагались на научно-практических региональных и вузовских конференциях г. Грозного и г. Пятигорска. По теме исследования опубликовано 6 научных статей, общим объемом 3,2 п.л., в том числе 2 - в рецензируемых научных изданиях.
Структура диссертации. Цель и задачи исследования определили структуру диссертации. Она состоит из введения, трех глав, шести параграфов, заключения, примечаний, списка источников и литературы.
II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во введении обосновывается актуальность проблемы, определяются хронологические и территориальные рамки, объект и предмет исследования, характеризуются библиографическая литература и источниковая база, раскрываются методология, цель и задачи, научная новизна, положения, выносимые на защиту, практическая и теоретическая значимость, формы апробации диссертации, ее структура.
Первая глава: Основные направления и содержание демократических преобразований в советском обществе в 1950-1960-е годы. В первом параграфе Предпосылки и факторы трансформации политико-правового режима в постсталинском СССР дан анализ исторического пути российского государства, показаны особенности демократических реформ. Одна из них заключается в том, что каждый из периодов его развития опирается на наиболее важные достижения предшествующего этапа, которые были реализованы или планировались, но в силу каких-то причин остались неосуществленными. Нередко случалось так, что смена политических ориентиров в государственном строительстве или подходов к достижению стратегических целей влекла за собой непременный учет и практическое использование непризнанных в свое время и незавершенных плановых наработок из прошлого. Сегодня нет альтернативы убеждению в том, что реформы в период так называемой лоттепели для своего времени явились значительным вкладом в политическое развитие страны и в определенной степени воздействовали на ее дальнейшую эволюцию практически до самого конца советской истории государства. Однако начало их реализации несколько растянулась по времени относительно даты окончания Великой Отечественной войны. Об этом свидетельствует состояние послевоенного общества и происшедшие изменения в подходах к оценкам действительной реальности массовым сознанием. Если в целом сравнивать две послевоенные эпохи в развитии советского государства, то вполне обоснованным представляется вывод о том, что во второй половине 1940-х - начале 1950-х годов разрабатывались всевозможные пути преодоления кризисного состояния, намечались планы и конкретные меры, которые в большинстве своем воплощались в жизнь в середине 1950-х - начале 1960-х годов. Не возникает также сомнений и в том, что документальным основанием преобразований в эпоху развитого социализма являлся проект программы коммунистической партии, подготовленный в 1947 году. Его разделы, как в зеркале отражаются в тех мероприятиях, которые проводились партией и правительством через десять лет и сопровождались более мощной пропагандистской кампанией. В послевоенный период была создана модель социалистического развития государства и определены основные направления демократических преобразований в советском обществе. Фактически они оставались неизменными на всем протяжении советской истории страны, но подвергались корректировке на различных ее этапах в зависимости от складывавшихся внешних и внутренних условий. Возможно, по этой причине многие формулировки нормативных и программных положений в области государственного строительства были неконкретными и расплывчатыми. В целом, сложившаяся практика может свидетельствовать о преемственности и последовательности в вопросах осуществления внутренней политики, однако в большей степени она является отражением импульсивной эволюции общества, указывающей на отсутствие единого замысла и тактических средств достижения стратегической цели. Каждое правительство выбирало свой путь построения социализма, определяло цели реформ, чаще всего не заботясь об их соответствии конституционным нормам. На каждом из этапов государственного строительства использовался один и тот же набор средств в области преобразований, с помощью которых под новыми лозунгами воплощались в жизнь идеи и планы предыдущих исторических периодов.
Во втором параграфе Концептуальные основы и практика формирования советского общенародного государства отмечается, что одним из главных элементов внутренней политики в период развитого социализма стал курс на построение коммунистического общества на основе широкого внедрения демократических принципов во все сферы экономики, политики и социальных отношений. Особо подчеркнуто то обстоятельство, что, когда встал вопрос практической реализации мер по построению коммунизма, власть в советском государстве оказалась неготовой к отказу от своих полномочий. Выход был найден в обосновании необходимости сохранения государства и усиления его роли в преобразованиях. В то же время, модель общенародного государства в схематическом виде представляла собой постепенную передачу государственных функций общественным организациям, через которые общество будет регулировать свои отношения. Таким образом, в исследуемые годы путь к коммунизму лежал через создание общенародного государства, сущность которого заключалась в передаче государственных функций общественным организациям. Такая позиция не отражала взгляды большинства партийных функционеров, но она получила широкое распространение, превратившись в стратегию коммунистического строительства. Однако существовавшая политическая система препятствовала реализации многих мероприятий и преобразований, реальная инициатива народных масс была не в состоянии преодолеть таких противоречащих демократии реалий советской жизни, как однопартийность и предопределенность выборов. Все это стало фактором усиления идеологического диктата, призывы к демократии сковывались рамками доктрины, исключавшей любые оппозиционные проявления.
С учетом изложенных результатов проведенного анализа вполне допустимо говорить о том, что в рассматриваемый период в стране начали проявляться признаки общества гражданского типа, хотя, конечно, они не имели ничего общего с устойчивыми тенденциями коммунистического строительства. Условия реализации преобразований не способствовали полному раскрытию обществом своих потенциальных возможностей в решении государственных вопросов. Чаще всего преобладал конъюнктурный подход и показная демонстрация мнимых преимуществ, не подтвержденных ни экономическими, ни социальными достижениями. Власть и общество продолжали существовать в разных политических измерениях, каждый со своими проблемами и надеждами. Партийно-правительственная элита рассчитывала на то, что ей удастся достигнуть такого состояния, при котором общество будет своевременно и адекватно реагировать на импульсы сверху, население, в свою очередь, тщетно пребывало в ожидании ослабления идеологического воздействия, действительной либерализации общественных отношений и радикальных мер в повышении благосостояния. Однако ни одна из сторон не могла, а точнее сказать, не знала, как сделать шаг навстречу друг другу во имя всеобщего благополучия. Незнание это определялось отсутствием понимания обществом тех задач, к решению которых настойчиво стремилось государственное руководство. Сказывалась также неподготовленность многих мероприятий, отсутствие научно выверенных расчетов, что, в принципе, было объяснимо неуемным желанием прочно закрепиться в лидерах на международной арене. Это была уже другая цель, но ее достижение не могло стать реальностью в условиях спонтанного, скачкообразного внутреннего развития.
Вторая глава Социально-политические процессы в национальных образованиях и в среде этнических спецпоселенцев. В первом параграфе лСостояние и динамика изменения режима пребывания депортированных народов в спецпоселениях отмечается, что политическая предыстория депортаций свидетельствует о том, что принудительные переселения больших масс населения страны периодически использовались в российской политике. Наличие неосвоенных территорий и суровые климатические условия позволяли применять переселение одновременно как меру наказания и как способ решения национальных и экономических проблем. В представленном контексте депортация выступает как элемент спецпоселения, которое органично включает в себя соответствующий режим проживания, его организацию с точки зрения нормативно-правового оформления, создания специальных органов контроля. В Казахстане и Киргизии для размещения чеченцев и ингушей в общей сложности было организовано 145 районных и 375 поселковых комендатур, на которые возлагалась ответственность за соблюдение выселенцами особого режима проживания на спецпоселении. Подавляющая часть чеченцев и ингушей направлялись в сельскохозяйственные районы. Кроме того, несколько тысяч человек из числа специалистов нефтяной промышленности были направлены на месторождения в Гурьевской области. Новых коллективных предприятий специально для горцев не создавалось, они распределялись главным образом по имевшимся в наличии хозяйствам, но с учетом навыков и специализации, полученных в родных местах.
Спецпереселенцы размещались в колхозах и совхозах небольшими группами вперемежку с русским, казахским и киргизским населением. Но в отличие от последних для них действовал особый режим, запрещалось свободно перемещаться за пределами пунктов проживания. В условиях спецпоселков не было возможностей организовать учебу в начальных школьных учреждениях на родном языке чеченцев, ингушей и других народов из-за отсутствия проверенных педагогических кадров. В силу этого обучение проводилось на русском языке в существующих школах по месту жительства. Из-за неспособности местных руководителей создать необходимые условия для жизни, люди размещались в тесных помещениях, не пригодных для проживания: временных бараках, землянках, полуразрушенных зданиях и т.п. Со временем условия жизни спецпоселенцев постоянно ужесточались. Комендатуры имели право наказывать и налагать взыскание в виде штрафа до 100 рублей или административного ареста до пяти суток, правда, для этого требовалась санкция прокурора, получить которую было достаточно просто. Вплоть до начала 1950-х годов количество спецпереселенцев с Северного Кавказа не было постоянным, оно динамично изменялось. Потери вайнахских народов составили за пять лет более 127-ми тысяч человек или почти четвертую часть населения бывшей Чечено-Ингушской республики. Для спецпоселенцев была установлена уголовная ответственность за побеги из мест обязательного и постоянного поселения. В дальнейшем принимались меры, направленные на закрепление спецпоселенцев в тех местах, куда они были выселены. Это не давало возможности принять решение о полном освобождении целых народов от наказания. Спецпоселенцев лишали возможности работать на выборных должностях в местных управленческих структурах, общественных организациях. Люди жили в замкнутых сообществах, как следствие, в среде выходцев из северокавказского региона начали распространяться феодально-родовые и религиозные пережитки. Избранный руководством страны способ решения проблемы спецпоселенцев, представляет собой заблаговременно отработанную тактическую линию, ограниченную по времени, целям и задачам, интенсивности и направленности мероприятий в рамках решения одного единственного вопроса, от которого, однако, зависела дальнейшая жизнь целых народов.
Во втором параграфе Особенности становления и развития национального движения депортированных народов отмечено, что смягчение внутриполитического курса не могло не отразиться на состоянии отношений между народами и властью в СССР, а последовавший после смены руководства период стал наиболее значимым этапом развития национальных движений в стране. Национальное движение депортированных народов начало зарождаться в начале 1950-х годов, когда в органы власти стали поступать письма и жалобы от этнических спецпоселенцев по вопросам их незаконной депортации. В 1953 году только за два месяца их количество составило 41700, а в 1954 году - 130582 письма. Совокупность внутренних и внешних факторов оказала влияние на постепенное развитие реабилитационного процесса. Был издан ряд указов Президиума Верховного Совета СССР, в соответствии с которыми спецпоселенцы освобождались из-под административного надзора. Однако снятие ограничений не решало вопроса освобождения народов от специальных учетов. Спецпоселенцы, в свою очередь, вполне обосновано требовали от правительства возвратить их на земли предков и прекратить всякие попытки создания национальных административных образований в местах спецпоселения. Наибольшую активность по расширению движения за возвращение на родину проявляли представители чеченского и ингушского народов. Они проводили собрания, встречались с земляками и представителями других этносов, агитировали и разъясняли необходимость усиления требований по решению их проблем. При этом особое внимание уделяли вопросам правовой реабилитации и восстановления национальной государственности. Возвращенческие настроения значительно усилились после принятия ЦК КПСС постановления о восстановлении национальной автономии калмыцкого, карачаевского, балкарского, чеченского и ингушского народов в ноябре 1956 года и выхода соответствующего указа ПВС СССР от 9 января 1957 года. Они стали результатом роста напряженности и отсутствия у власти возможностей принятия запретительных мер противодействия движению за возвращение на прежние места жительства. Осуществление всех мероприятий, связанных с образованием автономных областей и республик, возвращением и устройством калмыцкого, карачаевского и балкарского населения планировалось провести в организованном порядке в течение 1957-1958 годов, а чечено-ингушского населения - в течение 1957-1960 годов. Но начался стихийный процесс возвращения спецпоселенцев. По плану к середине 1957 года переселению в Чечено-Ингушскую АССР подлежало всего 78 тысяч человек, фактически к этому времени на родину возвратилось свыше 131 тысячи чеченцев и ингушей. Указ отменял положение о запрещении чеченцам и ингушам возвращаться на прежнее местожительство, однако положение об организованном возвращении требовало соблюдения очередности. Вместе с тем, принятое решение не означало окончательного снятия с повестки дня вопроса о народах, подвергшихся выселению. Объем работ был большой, а некоторые проблемы напрямую затрагивали интересы других субъектов федерации северокавказского региона. В частности, совместно с представителями Грузии, Северной Осетии, Дагестана, Ставропольского края и Астраханской области необходимо было определить территориальные границы Чечено-Ингушетии. Вопрос возвращения спецпоселенцев осложнялся еще и тем, что этот процесс совпал с планами перемещения послевоенных переселенцев с территории Северного Кавказа в другие регионы. Именно в этой связи власти пытались задержать приезд чеченцев и ингушей. Процесс их возвращения на родину в основном завершился к 1963 году. Из 524 тысяч человек, проживавших в Казахстане и Киргизии, в Чечено-Ингушскую АССР переселилось 468 тысяч, в том числе 384 тысячи чеченцев и 84 тысячи ингушей, еще восемь тысяч ингушей осели на жительство в Дагестане и Северной Осетии.
Третья глава Восстановление чечено-ингушской автономии и влияние процесса на ситуацию в северокавказском регионе. В первом параграфе Этноконфликтный потенциал реабилитации и возвращения чеченских и ингушских спецпоселенцев на родину рассматривается период наиболее острых этнических конфликтов во второй половине 1950-х годов, когда произошло более двадцати столкновений между представителями различных национальностей. Массовое возвращение бывших спецпоселенцев существенно осложняло социально-политическую и экономическую ситуацию на Северном Кавказе. Местные власти оказались неготовыми к приему большого количества людей, к тому же была зафиксирована череда этнических конфликтов между вайнахами и переселенцами, занявшими их дома и земли после депортации. На этой почве в декабре 1956 года в селении Новый Ардон Коста-Хетагуровского района произошел один из первых конфликтов между ингушами и осетинами, в результате которого один человек был убит, десять человек получили ранения различной тяжести. В инстанции регулярно поступала информация о стычках на бытовой основе между дагестанцами и чеченцами, а также хулиганских проявлениях на почве споров по имущественным претензиям Реальные очертания этноконфликтный потенциал возвращения спецпоселенцев приобрел в массовых беспорядках в Грозном в августе 1958 года, сопровождавшихся погромами, митингами, забастовками. В течение нескольких дней в городе происходили массовые драки, были совершены нападения на здания областного комитета партии, советских и правоохранительных органов. Но еще до этого в Грозном совершалось свыше половины всех преступлений, зарегистрированных на территории автономии. Нередко в драках и столкновениях применялось холодное оружие, в результате чего они нередко заканчивались убийствами или тяжкими телесными повреждениями.
Примерно в это же время вновь обострилась ситуация на целине, где располагались бывшие спецпоселения чеченцев и ингушей. В этом ряду внимания заслуживают события в июле 1960 года в Джетыгаре, поводом для которых, по милицейским сводкам, послужило вызывающее поведение и хулиганские проявления со стороны представителей одной из ингушских семей, отказавшейся возвращаться в родные края. К сожалению, государство в исследуемый период так и не смогло определиться с оценкой целого ряда проявлений, которые по формальным признакам соответствовали понятию массовые беспорядки. В советской жизни второй половины 1950-х - начала 1960-х годов действительно произошли существенные изменения, они реально проявлялись в таких формах, которые не были знакомы обществу, например, акции гражданского неповиновения. Противодействовать им было сложно из-за отсутствия соответствующих правовых критериев оценки и продекларированной приверженности к соблюдению социалистической законности. Тем не менее государство все же пыталось официально выступить против участников массовых негативных проявлений с использованием прежних силовых методов. Одна из таких попыток была предпринята весной 1964 года против чеченского населения Хасавюртовского района, которые в течение ряда лет безуспешно добивались переселения на землю своих предков, в селение Дучи Новолакского района Дагестанской АССР. Каждый из возникавших инцидентов в отдельности не стал больше поводом для серьезных волнений, хотя имели место и многочисленные убийства, но в совокупности с другими фактами лег в итоге в основу долго тлевшего социально-политического конфликта, разразившегося в регионе после распада советского государства.
Во втором параграфе Подготовка и реализация мер по социально-экономической реабилитации чеченского и ингушского народов отмечается, что с учетом всех объемов предстоявших работ, восстановление Чечено-Ингушской АССР планировалось завершить лишь в 1960 году. Было предусмотрено финансовое кредитование строительства и ремонта домов. Для новостроек выделялось до десяти тысяч рублей, для ремонта уже построенных домов - три тысячи рублей. Бывшие спецпоселенцы освобождались от выполнения государственных планов по сельскохозяйственной продукции, кроме молока, от уплаты сельскохозяйственного налога. Оплата их труда не учитывалась в фонде заработной платы предприятий. Возвратившиеся на родину горцы получили возможность перевезти на новые места жительства железнодорожным транспортом свое движимое и недвижимое имущество без ограничения его размеров и веса. Под жилую площадь переделывались нежилые помещения, принадлежавшие учреждениям, организациям и предприятиям, однако проблема жилья сохранялась. В республике, по существу, создавалась социально-экономическая инфраструктура нового государственного образования. В первую очередь упор делался на создание в республике собственной строительной промышленности. По линии Министерства местной промышленности большое внимание уделялось организации производства товаров бытового предназначения. В постановлении правительства О мерах помощи Чечено-Ингушской АССР особое внимание уделялось развитию аграрной отрасли республики как основе жизнедеятельности ее населения. На развитие этой сферы только в 1957 году было предусмотрено дотаций на сумму 4,6 млн. рублей. Со всей страны в республику отправлялась сельхозтехника, агрегаты специального назначения, запчасти к ним и т.п. Тем не менее в республике наблюдался высокий уровень безработицы среди коренного населения. Оргкомитет, не закончив подготовку к приему новых семей, вызывал их из Казахстана, срывая с мест, не обеспечив жильем и работой.
В числе объектов социального назначения немаловажное значение уделялось учреждениям здравоохранения. Государственными мерами по восстановлению культуры чеченского и ингушского народов было создание образовательной сети для коренного населения и восстановление национальной культуры вайнахов. Одним из последствий депортации в области экономики стало частичное перепрофилирование сельских районов Чечено-Ингушской АССР, связанное с упадком скотоводства (в основном, овцеводства), садоводства, террасного земледелия и принудительным насаждением виноградарства, что пагубным образом сказалось на экономической и экологической обстановке в ЧИАССР. В связи с закрытием для проживания коренного населения горных районов ЧИАССР начал разрушаться особый горский менталитет чеченцев и ингушей, которому были присущи самобытные черты независимого и неагрессивного поведения.
Впоследствии вкупе с постоянным оттоком русского и другого некоренного населения из ЧИАССР, особенно из промышленных центров, создалась ситуация, при которой управление республикой, наука, культурная сфера, сфера образования и работа тяжелой промышленности оказались необеспеченными квалифицированными кадрами. Это стало одной из множества причин кризиса в Чечне в постсоветский период.
В заключении подведены итоги, сделаны некоторые выводы:
- становление и развитие национальных движений в постсталинском СССР были обусловлены рядом факторов, среди которых важное место отводится фактору преобладания классового признака над национальным сознанием, который постоянно поддерживал критический уровень межнациональных отношений в полиэтнических регионах;
- советское правительство, начав процесс реабилитации, ограничивалось половинчатыми мерами, чаще всего не доводило принимавшиеся решения до завершения. Это обстоятельство вызывало вполне объяснимое недовольство со стороны репрессированных народов и формировало недоверие к национальной политике;
- подавляющая часть чеченских и ингушских спецпоселенцев приняли решение ехать на Северный Кавказ, несмотря на то, что большинство из них адаптировалось к новой ситуации, имело постоянную работу в колхозах и совхозах, на предприятиях цветной металлургии и угольной промышленности, обзавелось собственным жильем и хозяйством. Тем не менее возвращенческие настроения среди них проявлялись особенно сильно;
- возвращение депортированных народов в восстановленные автономии из акта доброй воли превратилось в драму. По региону прокатилась волна межнациональных конфликтов, в основе которых лежала бытовая неустроенность. Дело в том, что за годы ссылки жилища репрессированных людей оказались занятыми или разрушенными. Между некогда добрыми соседями началась вражда;
- нереализованный в свое время социально-политический потенциал этнических конфликтов советского периода оказался намного сильнее внешнего воздействия со стороны властей. Он сумел приспособиться к условиям, которые способствовали возникновению межнациональной напряженности в советском государстве, и в полной мере проявиться в новой ситуации на постсоветском пространстве;
- несмотря на незавершенность проблем, связанных с реабилитацией чеченского и ингушского народов, процесс становления республики невозможно было остановить. Благодаря энтузиазму и упорству чеченцев, ингушей и представителей других народов восстанавливались села, районы, промышленные и аграрные предприятия, открывались школы, музеи и библиотеки. Небывалыми темпами развивалась культура, образование и наука. За сравнительно короткое время Чечено-Ингушетия заняла достойное место среди других республик.
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
1. Бакаев, А.Х. Предпосылки и факторы зарождения национального движения депортированных народов в первой половине 1950-х годов [Текст] / А.Х. Бакаев // Научные проблемы гуманитарных исследований: научно-теоретический журнал; Институт региональных проблем российской государственности на Северном Кавказе. Выпуск 1. Ц Пятигорск, 2012. Ц С. 76-81. Ц 0,5 п.л.
2. Бакаев, А.Х. Сложности начального этапа возвращения этнических спецпоселенцев на Северный Кавказ [Текст] / А.Х. Бакаев // Научные проблемы гуманитарных исследований: научно-теоретический журнал; Институт региональных проблем российской государственности на Северном Кавказе. Выпуск 2. Ц Пятигорск, 2012. Ц С. 66-71. Ц 0,5 п.л.
3. Бакаев, А.Х. Грозный 1958 - Джетыгар 1960 - Дучи 1964: этапы и география конфликтов с участием чеченцев и ингушей в конце 1950 - начале 1960-х годов [Текст] / А.Х. Бакаев // Сборник научных статей. Приложение к журналу Образование-Наука-Творчество. № 37. - Нальчик; Армавир, 2012. - С. 40-51. - 0,6 п.л.
4. Бакаев, А.Х. Причины и последствия этнических конфликтов в период возвращения чеченских и ингушских спецпоселенцев на Северный Кавказ [Текст] / А.Х. Бакаев // Социология. Приложение к журналу Синергетика образования Южного отделения Российской академии образования. № 12. - М.; Ростов-на-Дону: ЮО РАО, 2011. - С. 36-45. - 0,6 п.л.
5. Рыкун, Г.Н., Бакаев, А.Х. Этнические депортации в репрессивной политике советского государства [Текст] / Г.Н. Рыкун, А.Х. Бакаев // Вестник Московского государственного открытого университета. Выпуск № 1 (47). - Москва, 2012. - С. 28-33. - 0,4 п.л.
6. Бакаев, А.Х. Административно-правовой режим и бытовые условия пребывания репрессированных народов в спецпоселениях [Текст] / А.Х. Бакаев // История. Приложение к журналу Синергетика образования Южного отделения Российской академии образования. № 10. - М.; Ростов-на-Дону: ЮО РАО, 2012. - С. 33-43. - 0,6 п.л.
________________________________________________________________
Подписано в печать 05.03.2012 Формат 60 х 84/16. Бумага офсетная.
Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,5 Тираж 100экз. Заказ №1191
Отпечатано в типографии ФГБОУ ВПО
Пятигорского государственного гуманитарно-технологического университета
Отдел оперативной полиграфии
357500, Ставропольский край, г. Пятигорск,
ул. Октябрьская / пр.40 лет Октября, 38/90.
тел. (8793) 39-04-89
1 Арон Р. Демократия или тоталитаризм. - М., 1993.; Власть и демократия: зарубежные учёные о политической науке // Под редакцией П.А. Цыганкова. - М., 1992.
2 Иеринг Р. Борьба за право. - СПб., 1895.; Венгеров А.Б. Теория государства и права. - М., 2000.
3 Данилов А.А., Косулина Л.Г. История России. ХХ век. - М., 1995.; История России. Новейшее время. 1945-1999 / Под ред. А.Б. Безбородова. - М.: Олимп, Астрель, 1999.; Орлов А.С., Георгиев В.А. История России с древнейших времен до наших дней. - М., 2001.; Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти. 1945-1991 гг. - М., 1998.; Ратьковский И.С., Ходяков В.А. История Советской России. - СПб., 1999.; Селезнев Г.К. Новейшая история России и Запада. - М., 1998.
4 Знать прошлое во имя будущего. Беседа с историками О. Волобуевым и С. Кулешовым // Политическое самообразование. - 1988. - № 15.; Волобуев О.В. Обращаясь к великому опыту // Страницы истории советского общества. - М., 1989.; Мельниченко В.Е. Всесторонне подойти к исследованию исторического опыта // Вопросы истории КПСС. - 1988. - № 5.; Хорос В.Г. Русская история в сравнительном освещении. - М., 1994.
5 Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. - М., 1991.; Бардюгов Б.А., Козлов В.А. История и конъюнктура: субъективные заметки об истории советского общества. - М., 1992.; Багдасаров В.Ю. Права человека в Российской империи: вопросы истории отечественной правовой мысли. - Ставрополь, 1996.
6 Барсуков Н.А. О переломных рубежах, основных периодах и этапах истории КПСС // Вопросы истории КПСС. - 1987. - № 6.; Зубкова Е.Ю. Опыт и уроки незавершенных поворотов 1956 и 1960 годов // Страницы истории советского общества. - Москва, 1989.; Земляной С.О. О крутых поворотах истории и об истории крутых поворотов // НГ - Фигуры и лица. - 2000. - 30 ноября. - № 20.
7 Боков Х. Эхо невозвратного прошлого: о трагической судьбе народов Северного Кавказа в годы сталинского террора // Москва. - 1989. - № 1. - С. 160-167.; Бугай Н.Ф. К вопросу о депортации народов СССР в 30-х-40-х годах // История СССР. - 1989. - № 6. - С. 135-144.; Он же. Депортация // Политический собеседник. - 1990. - № 6. - С. 39-41.; Он же. Правда о депортации чеченского и ингушского народов // Вопросы истории. - 1990. - № 7. - С. 32-44.; Ибрагимбейли, Х.М. Сказать правду о трагедии народов // Политическое образование. - 1989. - № 4. - С. 58-63.
8 Дугин А.Н. Говорят архивы: неизвестные страницы ГУЛАГа // Социально-политические науки. - 1990. - № 7. - С. 90-101.; Земсков В.Н. Спецпоселенцы. По документам НКВД-МВД СССР // Социологические исследования. - 1990. - № 11. - С. 3-17.; Комаров Н.Я. Государственный Комитет Обороны постановляет... Документы. Воспоминания. Комментарии. - М., 1990.
9 Гакаев X. В годы суровых испытаний. - Грозный, 1988.; Джургаев М., Джургаев О. Круги ада. - Грозный, 1989.
10 Супьян О.З. Развитие экономики Чечено-Ингушской АССР в период зрелого социализма. - Грозный: Чечено-Ингушское кн. изд-во, 1984.; Филькин В. Чечено-Ингушская партийная организация в годы Великой Отечественной войны. - Грозный, 1960.; Филькин В. Патриотизм трудящихся Чечено-Ингушской АССР в период Великой Отечественной войны. - Грозный, 1989.
11 Борисов Ю.С. Сталин: человек и символ. Факты истории и история культа // Переписка на исторические темы. - М., 1989. - С. 435-482.; Дугин А.Н. Сталинизм: легенды и факты // Слово. - 1990. - № 7. - С. 22-26.
12 Каменская Г. Генезис идей демократии // Социс. - 1994. - № 4.; Демократия в России: самокритика и перспективы // Общественные науки и современность. - 1995. - № 2.; Стоянович С. Посткоммунизм: противоречия между демократией и капитализмом // Полис. - 1996. - № 1.
13 Ионов И.Н. Российская цивилизация и истоки ее кризиса. - М., 1994.; Ильин В.В., Ахиезер А.С. Российская государственность. - М., 1997.; Афанасьев Ю. Вздыбленная Россия // Общая газета. - 1998. - № 37.; Гайдар Е. Государство и эволюция. - М., 1998.; Гулиев В.Е., Колесников А.В. Отчужденное государство. - М., 1998.; Моисеев Н.Н. Судьба цивилизации. Путь разума. - М., 1998.
14 Боков X. Дорога печали и мужества. - М., 1992.; Бугай Н.Ф. Погружены в эшелоны и отправлены к местам поселенийЕ: Л. Берия - И. Сталину // История СССР. - 1991. - № 1. - С. 143-160.; Он же. Депортация: Берия докладывает Сталину // Коммунист. - 1991. - № 3. - С. 123-128.; Он же. 20-е - 40-е годы. Депортация населения с территории европейской России // Отечественная история. - 1992. - № 4. - С. 37-49.; Он же. Л. Берия - И. Сталину: Согласно Вашему указаниюЕ. - М.: АИРО-ХХ, 1995.; Бугай Н.Ф., Гонов А.М. Северный Кавказ: границы, конфликты, беженцы. Документы, факты, комментарии. - Ростов-на-Дону, 1997.; Они же. Кавказ: народы в эшелонах (20-60-е годы). - М.: ИНСАН, 1998.; Глезер О.Б., Полян П.М. Карта депортаций народов СССР 30-50-х годов // Московские новости. - 1991. - № 26. - 30 июня.
15 Абдакимов А.. Тоталитаризм: депортации народов и репрессия интеллигенции. - Караганда, 1997.; Алдажуманов К., Алдажуманов Е. Депортация народов Ч преступление тоталитарного режима. - Алматы, 1997.; Вылцан М.А. Депортация народов в годы Великой Отечественной войны // Этнографическое обозрение. - 1995. - № 3. - С. 26-44.; Депортированные в Казахстан народы: время и судьбы. - Алматы, 1998.; Дешериев Ю. Жизнь во мгле и борьбе: о трагедии репрессированных народов. - М., 1995.; Кузнецова А. Депортация ингушского народа в 1943-1944 гг. // Великая Отечественная война в оценке молодых. - М.: РГГУ, 1997. - С. 146-154.; Печальной памяти указ... (О депортации народов в Казахстан) // Забвению не подлежит... - Павлодар, 1997. - С. 141-206.
16 Земсков В.Н. Спецпоселенцы (1930-1959 гг.) // Население России в 1920-1950-е годы: численность, потери, миграции. Сборник научных трудов. - М., 1994. - С. 145-194.; Темукуев Б.Б. Спецпереселенцы. В 4-х т. - Нальчик, 1997.
17 Гакаев Д. Очерки политической истории Чечни (ХХ век). В 2-х ч. - М., 1997.; Живая память. О жертвах сталинских репрессий. - Грозный, 1991.; Здравомыслов А.Г. Осетино-ингушский конфликт: перспективы выхода из тупиковой ситуации. - М.: РОССПЭН, 1998.; Репрессированные народы России: чеченцы и ингуши. Документы, факты, комментарии. - М., 1994.; Россия - Чечня: цепь ошибок и преступлений / Сост. О.П. Орлов, А.В. Черкасов. - М.: Звенья, 1998.; Трагедия ингушского народа. - Грозный, 1991.; Шахбиев С. Судьба чечено-ингушского народа. - М., 1996.; Чечня от Мансура до Джохара // Наш Дагестан. - 1995. - № 174-175.; Цуциев А.А. Осетино-ингушский конфликт (1992 - Е): его предыстория и факторы развития: историко-социологический очерк. - М.: РОССПЭН, 1998.; Эркенов Э. Чеченцы и ингуши. Пакет документов № 1 // Шпион. - 1993. - № 1. - С. 16-33.; Он же. Чеченцы и ингуши. Пакет документов № 2 // Шпион. - 1993. - № 2. - С. 53-72.; Яндарбиев X. Преступление века. - Грозный, 1992.
18 Гонов А.М. Северный Кавказ: реабилитация репрессированных народов (20-90-е годы ХХ века). - Нальчик, 1998.; Земсков В.Н. Массовое освобождение спецпоселенцев и ссыльных (1954-1960) // Социологические исследования. - 1991. - № 1. - С. 5-26.; Зумакулов Б.М. Реабилитация балкарского народа: история, проблемы, решения. - Нальчик, 1998.; Народы России: проблемы депортации и реабилитации. - Майкоп, 1997.; Наумов В.П. Н.С. Хрущев и реабилитация жертв массовых политических репрессий // Вопросы истории. - 1997. - № 4. - С. 13-35; Койчуев А.Д. 50 лет депортации карачаевского народа //Репрессированные народы: история и современность. Карачаевск: КЧГПУ, 1994. С. 10.; Койчуев А.Д. Сыны и дочери Карачая - фронту. Черкесск, 1995.; Бегеулов Р.М. К дискуссии о расселении карачаевцев в XVII-XVIII вв. / Р. М. Бегеулов // Этнографическое обозрение. - 2005. - N 2. - С. . 102-106. - Библиогр.: с. 106
19 Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР. 1930-1960. - М.: Наука, 2003.; Бердинских В. Спецпоселенцы. Политическая ссылка народов Советской России. - М.: Новое литературное обозрение, 2005.; Локаев Г. Спецпереселенцы. - Магас, 2003.
20 Эдиев Д. Демографические потери депортированных народов СССР. - Ставрополь: Аргус, 2003.
21 Бабиченко Д., Сидоров Н. Чеченские грабли [// Итоги. - 2002. - 29 января. - С. 18-21.; Млечин Л. Так возникла чеченская проблема // Смерть Сталина. - М., 2003. - С. 233-238.; Операция Чечевица // Газета. - 2004. - 27 февраля.; Патиев Я. Закон о реабилитации репрессированных народов: история сопротивления. - Назрань, 2000.
22 Аджиева Э.А. Депортация народов Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны: причины и следствия (на примере карачаевского и балкарского народов): дис. Е канд. ист. наук: 07.00.02. - Карачаевск, 2001.; Гонов А.М. Проблемы депортации и реабилитации репрессированных народов Северного Кавказа. 20-90-е годы XX века: автореф. дис. Е докт-ра ист. наук: 07.00.02. - Ростов-на-Дону, 1998.; Гучинова Э.-Б.М. Вынужденные переселения и этническое самосознание (на примере этнополитической истории калмыков в XX в.): дис. Е докт-ра ист. наук. - М., 2004.; Лейбович О.Л. Реформы 1953-1964 годов в контексте отечественной модернизации: автореф. дис. Е докт-ра ист. наук. - Пермь, 1995.; Полян П.М. География принудительных миграций в СССР: автореф. дис Е канд. ист. наук: 07.00.02. - М., 1998; Мухортова Т.В. Депортация и восстановление гражданских прав российских немцев: 1941-1955 гг. (на примере Нижнего Поволжья и Северного Кавказа): дис. Е канд. ист. наук: 07.00.02. - Пятигорск, 2006.; Арапиев М.А. Выселение чеченского и ингушского народов: развитие, решение и последствия проблемы (1940-е - 1950-е гг.): дис. Е канд. ист. наук: 07.00.02. - Пятигорск, 2006.
23 Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). Т. 7: 1938-1945; 9-е изд., доп. и исп. - М.: Политиздат, 1985.; Политбюро ЦК РКП(б) - ВКП(б). Повестки дня заседаний. 1919-1952. Каталог. В 3-х т. Т. 3: 1940-1952. - Москва: РОССПЭН, 2001.; Президиум ЦК КПСС. 1954-1964. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. Постановления. В 3-х т. Т. 1: Черновые протокольные записи / Гл. ред. А.А. Фурсенко. - М.: РОССПЭН, 2003.; Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. В 2-х т. Т. 1: Март 1953 - февраль 1956.; Т. 2: февраль 1956 - начало 80-х годов / Под ред. А.Н. Яковлева. - М.: МФД, 2000-2003.; Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. В 2-х т. Т. 2: 1929-1966 гг. - М., 1967.
24 Горьков Ю. Государственный комитет обороны постановляет (1941-1945): цифры, документы. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002.; ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918-1960 // Россия. ХХ век. Документы / Сост. А.И. Кокурин, Н.В. Петров. - М.: МФД, 2000.; Депортации народов СССР (1930-1950-е годы). В 2-х ч. Ч. 1: Документальные источники Центрального государственного архива Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР / Сост. О.Л. Милова. - М., 1992.; История сталинского ГУЛАГа. В 6-ти т. Т. 1: Массовые репрессии в СССР / Отв. ред. Н. Верт, С.В. Мироненко / Отв. Сост. И.А. Зюзина. - М.: РОССПЭН, 2004.; История сталинского ГУЛАГа. В 6-ти т. Т. 5: Спецпереселенцы в СССР / Отв. ред. и сост. Т.В. Царевская. - М.: РОССПЭН, 2004.; Лубянка. ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917-1960. Россия. ХХ век. Документы / Сост. А.И. Кокурин, Н.В. Петров. - М.: МФД, 1997.; Лубянка. ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-МВД-КГБ. 1917-1991. Россия. ХХ век. Документы / Сост. А.И. Кокурин, Н.В. Петров. - М.: МФД, 2003.; Органы государственной безопасности в Великой Отечественной войне. Сборник документов. В 2-х т. - М.: Русь, 2000.
25 Белая книга: из истории выселения чеченцев и ингушей. 1944-1957 гг. Воспоминания, архивные материалы, фотодокументы. - Грозный, Алма-Ата, 1991.; Письмо министерства юстиции РСФСР о возврате конфискованного и изъятого имущества в случаях, когда не сохранилось каких-либо документов, 5 августа 1958 года, № 1/111с // Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий. - М., 1993. - С. 179-180.; Реабилитация народов и граждан. 1954-1994 годы. Документы. - М., 1994.; Репрессированные народы Советского Союза: наследие сталинских депортаций. Отчет хельсинской группы по правам человека. - Хельсинки, 1991.; Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий / Сост. Е.А. Зайцев. - М.: Республика, 1993.; Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий. В 2-х ч. Ч. 1 / Под ред. Г.Ф. Весновской. - Курск, 1999.; Сидоренко В.П. Для выселения чеченцев и ингушей направить части НКВД. Документы о проведении спецоперации по депортации народов ЧИАССР. 1943-1944 гг. // Исторический архив. - 2000. - № 3. - С. 66-81.
Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по разным специальностям