Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии  

На правах рукописи

Пичугина  Анна  Анатольевна

ВЛИЯНИЕ КЕЛЬТСКОГО ЭЛЕМЕНТА МИФОЛОГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ БРИТАНСКИХ ОСТРОВОВ НА СИМВОЛИКУ АНГЛИЙСКИХ ЛЕКСИЧЕСКИХ ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ

Специальность 10.02.04 - германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Самара - 2012

Работа выполнена на кафедре романо-германской филологии образовательной автономной некоммерческой организации высшего профессионального образования Волжский университет имени В.Н.Татищева (институт)

Научный руководитель:         доктор филологических наук, профессор

кафедры русский и иностранные языки

  ФГБОУ ВПО Поволжский государственный

  университет сервиса

Анохина Светлана Петровна

Официальные оппоненты:         доктор филологических наук, профессор

кафедры английской филологии ФГБОУ  ВПО

  Мордовский государственный университет им.

Н.П. Огарева

  Трофимова Юлия Михайловна

       

  кандидат филологических наук, доцент кафедры

  иностранных языков ФГБОУ ВПО

  Самарский технический университет

  Кюрегян Амалия Левиковна

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО Самарский  государственный 

  университет

Защита состоится  25 мая 2012 г. в  13 часов на заседании диссертационного совета Д 212.216.03 в ФГБОУ ВПО Поволжская государственная социально-гуманитарная академия по адресу: 443099,  г. Самара, ул. М. Горького, 65/67, ауд. 9.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке  ФГБОУ ВПО Поволжская государственная социально-гуманитарная академия по адресу: 443099, г. Самара, ул. М. Горького, 65/67.

Текст автореферата размещен на следующем электронном адресе: www.pgsga.ru

Автореферат разослан л__  апреля  2012 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор филологических наук, профессор       Е. Б.  Борисова

Общая характеристика работы

Диссертация посвящена исследованию  включенности и влияния кельтского элемента мифологической культуры Британских островов на символику цветообозначающей лексики английского языка.

Пласт символов цветообозначающей лексики английского языка, возникший в результате влияния кельтской мифологии и существующий в наши дни на территории Британских островов формирует определенный фрагмент англоязычной цветовой картины мира. В данных символах находят отражение религиозные и мифологические представления кельтов, чьи культурные традиции на Британских островах уходят корнями примерно в IV век до нашей эры. Несмотря на архаичность, кельтская культура продолжает жить в сознании современных носителей языка и панхронически выражается в речи англичан.

Актуальность работы обусловлена возрастающим интересом исследователей разных областей к кельтскому наследию. В разных странах мира создаются кельтские общества, проводящие ежегодные конгрессы и выпускающие журналы по кельтологии. В университетах Европы, Соединенных Штатов Америки и Канады, Японии, России открыты специальные отделения по изучению кельтской истории, культуры и языков. В 80-х годах прошлого столетия ЮНЕСКО был внедрен специальный долговременный Проект содействия в изучении кельтских культур, что вызвало в местах древних  миграций кельтов по всему миру волну движения Celtic Renaissance.

В связи с вышесказанным наш интерес к данной теме продиктован необходимостью изучения  цветосимволики кельтского компонента лингвокультуры Великобритании, которая вносит особый колорит в британскую культуру и, тем самым, отражает ее специфику. Знание особенностей функционирования кельтской цветосимволики, реализованной в концептосфере англоязычной культуры, расширит лингвострановедческий кругозор специалистов и поможет формированию у них лингвокультурной компетенции.

Объектом данного исследования выступает цветосимволика в лексике английского языка.

Предметом исследования является влияние кельтского элемента мифологической культуры Британских  островов на символику английской  цветообозначающей лексики.

Материалом языкового анализа послужили  тексты художественных произведений англоязычных авторов, общим объемом  более 10000 страниц. Источником культурологического анализа информационной структуры цветообозначений  послужили  фольклорные и мифологические сюжеты кельтов Британских островов, а также следующие энциклопедии и словари: Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках /1996/, Словарь символов /1991/, Энциклопедия знаков и символов /2006/,/1997/, An Encyclopedia of Fairies: hobgoblins, brownies, bogies & other supernatural creatures /1976/, Celtic Culture: historical encyclopedia /2006/, A Dictionary of English Folklore /2000/, A Dictionary of  Celtic  Mythology /1996/, Encyclopedia of  Indo-European culture/1997/, Dictionary of Images and Symbols /1998/, Dictionary of Symbols and imaginary /1976/.

Выбор материала исследования, а также разработка трехкомпонентной коннотационной модели символики английских лексических цветообозначений, развитых под влиянием мифологической культуры кельтов Британских островов, определили научную новизну данной диссертации.

Теоретической и методологической базой  работы  послужили труды отечественных и зарубежных ученых  в области семасиологии (М.В. Никитин, А.А. Уфимцева), лингвостилистики (И.Р. Гальперин, В.А. Кухаренко), кельтологии (Г. Биркхан, В.П. Калыгин, Д. Коллис, А.А. Королев, Т. Роллестон, Н.С. Широкова, С.В.  Шкунаев, T.A. Brown,  B. Cunliffe, Ph. Freeman, P.K.  Ford, M. Green, G. Henderson, H. Hubert, B.T. Hudson, A. Konstam, J. Leerssen, J. Macpherson, A. MacBain, J. MacKillop, B. Maier, M. Pittock, W.B. Yeats), исследования мифологии как лингвистической категории (Ж. Дюмезиль, В.П. Калыгин, К. Леви-Стросс, Е.М. Мелетинский, Д.П. Пашинина, В. Пропп, D.A. Leeming, C.S. Lewis, J.A. MacCoulluch, J. Miles-Watson), лингвокультурологии (Ю.Д. Апресян, А. Вежбицкая, С. Г Воркачев,  В. В. Воробьев, В.И. Карасик, С.Е. Никитина, З.Д. Попова, В. И. Постовалова, И.А. Стернин, С.Г. Тер-Минасова, А.Т. Хроленко), теории символа как языкового и культурного феномена (С. С. Аверинцев, Н.Д. Арутюнова, А.Ф. Лосев, Ю.М. Лотман, М. Мамардашвили, А. Пятигорский, В.А. Маслова, А.А. Потебня,  Ю.П. Тен, Е.В. Шелестюк), изучения лингвистики цвета, а также культурно-психологической составляющей цветообозначений (Н.Б. Бахилина, Т.В. Бочкарева, А.П. Василевич, И.-В.  Гете, Т.В. Забозлаева, В.Г. Кульпина, Т.А. Михайлова, Ю.В. Норманская, Н.В. Серов, М.О. Сурина, П.В. Яньшин, М. Фридлендер, F. Birren, R.L. Rousseau, L.  Besserman, W.  Robertson Jr.).

Целью работы является выделение сферы денотации и национально-культурной коннотации символики английской цветообозначающей лексики, репрезентирующей  кельтскую культуру.

Для решения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Дать определение понятию кельтский элемент мифологической культуры Британских островов и проанализировать содержание его валлийского, ирландского и шотландского компонентов.
2. Определить место символа в лингвокультурологии, провести границу, отделяющую его от смежных категорий; изучить специфику цветового символизма, а также исследовать способ реализации кельтского элемента мифологии Британских островов в символике современного английского языка.
3. Выявить денотативно-коннотативную сферу функционирования символики английских лексических цветообозначений, в которой нашел отражение культурный контекст мифологии кельтов Британских островов.

В качестве основных методов исследования  применяются контекстуальный анализ, реконструирующий культурный фон языковыми средствами, метод компонентного анализа лексических значений, метод  этимологического анализа, дистрибутивный метод, выявляющий особенности функционирования  английских символов-цветообозначений, в которых репрезентирован кельтский элемент мифологической культуры Британских островов.

Теоретическая значимость проведенного исследования состоит в том, что оно вносит  определенный вклад в разработку малоизученных вопросов языковой семиотики и лингвокультурологии, касающихся специфики отражения кельтской культуры Британских островов в символике английских лексических единиц.

Практическая значимость  работы состоит в возможности использования ее результатов при создании лекционных курсов по лингвострановедению,  лексикологии английского языка, теории межкультурной коммуникации, лингвокультурологии - дисциплинам, разделы которых рассматривают включенность кельтского элемента в британскую и мировую лингвокультуру.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Символика цветообозначающей лексики английского языка  представляет собой обширную информационную структуру, в которую включены пласты символов, сформировавшиеся в результате экспансии в язык культуры народов, населявших  территорию Британских островов.
2. Пласт символов английских лексических цветообозначений, сформировавшийся  в результате  кельтского влияния, представляет собой фрагмент цветовой картины мира, вносящий особый колорит и специфику в англоязычную культуру.
3. Наиболее полную реализацию кельтский культурный элемент находит в кельтской мифологии, сохранившей синкретическую структуру и внетекстовые связи: обряды, приметы, обычаи, ходячие представления, наполняющие  цветообозначения английского языка особого рода коннотациями и ассоциациями. 
4. Денотативно-коннотативный аспект символизма является примером влияния глубинных перцептивно-концептуальных факторов на формирование лингвистических категорий и демонстрирует их соотнесенность с реальной действительностью.

Апробация работы. По теме диссертации опубликовано 11 работ. Результаты исследования излагались на II международной научно-практической конференции Состояние и перспективы развития инновационной деятельности в области сервиса (Тольятти, 24-25 апреля 2008); на II международной научно-практической конференции Потенциал развития непроизводственной сферы в крупных промышленных городах поволжского региона: взгляд молодых профессионалов (Тольятти,  22-23 мая  2008 г.); III международной научно-практической конференции Наука промышленности и сервису Science - for industry and service (Тольятти,  20 ноября 2008 г.); Международной научно-практической конференции Германистика на рубеже тысячелетий (Набережные Челны, 2008); II Международной научно-практической конференции Язык, Литература, Ментальность: Разнообразие научных практик (Курск, 14-16 мая 2009); Международной научной Интернет-конференции Социокультурные проблемы языка и коммуникации (Саратов, июнь 2009); VI Международной научно-практической конференции Наука - Промышленности и Сервису (Тольятти, 17-19 ноября 2011).

В структурном отношении  диссертационная работа состоит из введения, двух глав и выводов к ним, заключения и  библиографического списка (199 наименований).

Основная часть диссертации составляет 144 страниц машинописного текста. Общий объем работы вместе с библиографией составляет  162 страницы.

  Основное содержание работы

Во введении отражена общая проблематика работы, раскрывается актуальность, теоретическая и практическая значимость, определяются цели, задачи, материал и методика исследования, приводятся положения, выносимые на защиту.

В первой главе Мифологическая культура Британских островов и ее символизм как филологическая проблема выделяется кельтский элемент мифологической культуры Британских островов и составляющие его компоненты, описывается интегрирование кельтского элемента Британских островов в современный английский язык, дается обзор понятий: мифологическая картина мира, реальная картина мира, лязыковая картина мира, бриколаж, ментальность, концепт. Рассматривается лингвокультурологический аспект символизма, а также принадлежность цветообозначений к символам.

Мифологическую культуру Британских островов можно представить как своего рода плавильный тигель, смешавший воедино мифологические традиции и эпические мотивы кельтских и германских народов: бриттов, саксов, галлов и франко-норманнов. Однако это не означает, что данный мифологический сплав нивелирован. Предпринятые попытки (например, М. Томса) полностью воссоздать мифологию Британских островов путем собирания бесконечного множества мелких фактов, относящихся к древним нравам, обычаям, обрядам, суевериям, балладам, пословицам оказались  трудно осуществимы - не в последнюю очередь из-за внутреннего национализма, проявляющегося даже в далеких от политики мифологических штудиях. Данный внутренний национализм мифологической культуры Британских островов вызван неоднородностью культурного фона Британии, включающего  в себя не только национально-специфические особенности доминирующей английской культуры, но и национально-специфические знания и традиции кельтских окраин (лceltic fringe), инаковых по отношению к английской культуре. Под термином кельтские окраины в данной работе мы подразумеваем валлийскую, ирландскую и шотландскую периферии Британских островов, где, несмотря на  исторические перемены, удалось сохранить кельтские традиции, восходящие к ранней языческой эпохе, которые не утратились и, несмотря на позднехристианские черты, продолжают свое существование в мифологических и фольклорных сюжетах Британских островов. В связи с этим, кельтский элемент мифологической культуры Британских островов определяется нами как народно-эпическая литература кельтов Британии, выступающая главным передатчиком сохранившихся кельтских традиций, культурных и лингвистических проявлений кельтского этноса, отличающаяся от доминирующей английской культуры, но никоим образом не противопоставленная ей.

В мировой истории кельтов считают создателями довольно самобытной культуры, которую соотносят с двумя археологическими культурами, представляющими европейский железный век: гальштаттской культурой, охватывающей промежуток приблизительно VIII - V веков до нашей эры, и с латенской культурой V - I веков до нашей эры. На Британских островах, куда кельты устремились примерно в IV веке до нашей эры, их культура достигла относительной устойчивости и однородности ввиду удаленности их, на более или менее длительный период от центров европейской истории.

Культурное и религиозное единство кельтских народов поддерживалось особым сословием, включавшим в себя несколько групп, различавшихся между собой функциями и соответственно имевшими свою сферу деятельности. Важнейшими и самыми почитаемыми были друиды, чья религия, по свидетельству  Юлия Цезаря, была основана (лinventa) в Британии и передавалось устным путем. Основной функций второй из трех почетных групп - vates (от латинск. vts - пророк),  была мантика, то есть предсказания будущего и пророчества посредством гаданий и жертвоприношений. Несмотря на то, что их ранг был ниже, чем у друидов, vates также  имели религиозную власть. Третья группа - барды (английская дефиниция кельтских слов bard, barzh  н - a poet who treatises heroic themes [COD, 1990: 87]) хорошо известна европейской литературе. Этимология в данном случае служит указанием на основную функцию бардов - сочинение и выражение в поэтической форме деяний героев, благородных мужей и известных личностей. Статус бардов был значительно ниже друидов и vates. Сакральность их поэзии была лишь в той мере, в какой поэтическое слово обеспечивало вечную и немеркнущую славу воспеваемого лица (Калыгин, Королев).

Возвышение бардов в Галлии, Ирландии и Уэльсе было связано с периодом относительно раннего принятия христианства в Британии (IV век) и Ирландии (середина V века), что привело к исчезновению друидов, оказавшихся вдруг под запретом. С падением института друидизма мифологические и религиозные знания кельтов оказались автоматически утраченными ввиду существования их исключительно в устной традиции. Возможно, это объясняет, почему мифологические представления кельтских народов Британских островов не дошли до нас в виде надежных автохтонных свидетельств, и мы не можем сказать почти ничего ни об архаической кельтской космогонии, ни об эсхатологии. Вместе тем, фрагментарно представленные космогонические и эсхатологические сюжеты, а также знания о кельтской религии и традициях датируются римским периодом, в который, устная до этого литература кельтов была зафиксирована в письменном виде на латыни, использовавшейся как lingua franca, и затем неоднократно переписывалась как ирландскими, так и валлийскими фиксаторами-монахами. 

Позже политика доминирования английского языка, ускорившая гибель кельтских языков, привела к тому, что кельтская мифология была переведена на современный язык представителями литературного течения Кельтская заря (лCeltic Dawn) и получила новую жизнь, уже на английском языке, однако укорененная  в собственном фольклоре и имеющая свои яркие особенности.

Существование кельтского элемента мифологии Британских островов в разные эпохи на разных языках (от латыни до современного английского языка), на наш взгляд,  не уменьшает ценности кельтского мифа, поскольку миф можно определить как такой вид высказывания, при котором известное выражение traduttore - traditore (лпереводчик - предатель) совершенно несправедливо [Леви-Стросс, 2008:243]. Скудность знаний о языке и культуре народа, создавшего миф, не уничтожает его ценности, поскольку во всем мире он воспринимается как миф, сущность которого составляют не стиль, не форма повествования, а рассказанная в нем история. Французский структуралист Р. Барт описывает миф как вторичную семиологическую систему, которая строится по модели языковых отношений и использует структуру языка в качестве основы, над которой надстраивается язык мифа, вследствие чего она определяется как моделирующая система [Барт, 1989:72-98]. Функционирование вторичных моделирующих систем определяется их отношением к языковым структурам (первичным моделирующим системам) и установлением статуса модели мира, возникающей в результате моделирования действительности посредством мифа. Мифологическая  модель мира представляет собой  сокращенное и упрощенное отображение всей суммы представлений о мире внутри данной традиции [Мифы народов мира: энциклопедия, 1994:161]. Она является актуальной в наши дни, поскольку современный человек несет в себе рудименты мифологической  культуры, включая мышление, сознание и соответствующее восприятие, что позволяет нам говорить о встроенности мифологической модели мира в реальную картину мира, отражающую реальную действительность, окружающую человека. Реальная картина мира структурируется при помощи и посредством модели мира, репрезентированной мифом как семиотической системой второго порядка. Архетипы и мифологемы, составляющие основу мифологического знания, создают языковую картину мира, отражающую реальность средствами языка, но не прямо, а через картину мира мифологической культуры. Языковая картина мира способна держать языковое сознание в зоне психо-эмоционального воздействия таким образом, что современный носитель языка неосознанно продолжает жить прежними, с позиции современности, мифологическими понятиями и представлениями. Модель мира носителей конкретного языка отражается структурой смыслов слов и определяется культурой и ментальностью эпохи. Основной единицей ментальности является концепт данной культуры, который с позиции лингвокультурологии представляет собой культурно-ментально-языковое образование, своего рода сгусток культуры в сознании человека, то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека, тот пучок представлений, который сопровождает слово. Культурный концепт реализуется в границах словесного знака в частности и языка в целом, и предстает в таких содержательных формах как образ, как понятие и как символ. Рамки нашего исследования  ограничены рассмотрением лингвокультурологического аспекта символа, где значение его трактуется с позиции семиотики  как знак, который предполагает использование своего первичного содержания в качестве формы другого, более абстрактного и общего содержания [Шелестюк,  1997:125-143]. Символизм цветообозначений основывается на аналогиях и ассоциациях, связанных с видением цвета, и обладает способностью нести культурно-значимую информацию. Символизм цветообозначений как реакция подсознания на цветовое видение выражается в языке, посредством которого можно проследить культурное видение цвета определенным народом.

Во второй главе Влияние кельтского элемента мифологической культуры Британских островов на символику английских лексических цветообозначений  проводится анализ языкового материала, с точки зрения реализации в нем кельтского культурно-информационного символического потенциала. Выстраивается трехкомпонентная коннотационная модель символики английских лексических цветообозначений, образовавшаяся в результате кельтского влияния мифологической культуры Британских островов.

Считается, что наиболее важные культурные символы есть  ранний опыт предшествующих поколений, основанный на аналогиях и ассоциациях, связанных с видением цвета. Так, у кельтов, на наш взгляд, не случайна связь зеленого цвета с волшебными духами или местом их обитания. Зеленый - это цвет Природы, с которым у человечества существовала связь, приобретенная на ранней стадии своего развития. Изначально природные силы в древнем сознании не имели четких очертаний, и древние кельты, как впрочем, и многие другие народы, просто поклонялись элементам природного мира, где видели духов: камням, деревьям, рекам, озерам и колодцам (Б. Карран). Позже древние племена трансформировали окружающую действительность в образ, который могли легко понять и узнать. Вместо того чтобы считать силы Природы отдельными видами энергии, им стали придавать форму и назначение. Так у кельтов появился Зеленый человек, выступающий в образе лиственной человеческой головы, изрыгающей листву (а иногда животных). Лицо Зеленого Человека обычно изображалось так, как будто он выглядывает из листьев, украдкой проверяет, есть ли кто-нибудь поблизости. В его манере держаться часто проявляется скрытность, маскировка: он не хочет выделяться из окружающей среды и прячется среди деревьев. Таким образом, он не отличим от сферы своего обитания. Его присутствие, но физическая невидимость, производили глубокое впечатление на сознание обывателя. Зеленый человек в англоязычной литературе воплотился в одну фигуру - Робин Гуда, разбойника Шервудского леса. Следует отметить, что, хотя реальных исторических подтверждений существования данного персонажа не найдено (на самом деле, Робин Гуд мог быть некой смесью средневековых героев), он стал своего рода национальным героем. В преданиях Робин Гуд появляется в зеленых одеждах, как воплощение мира Природы: A man stood close by the path, behind a tree and looked out into the glade. He was dressed in a tunic made of a rough green cloth, open at the top and showing a bronzed neck. Round his waist was a broad leathern girdle in which were stuck at one place a dagger, and at the other side three long arrows. Short breeches of soft leather covered his thighs, below which were hosen of green wool, which reached to his feet [Creswick Robin Hood and his Adventures, 1903: 2]. Фигура  Робин Гуда в зеленых одеждах  неразрывно связана с лесом и природными элементами.  Он живет в чаще леса, уважает живых существ и защищает их. Исходя из вышесказанного, есть основания полагать, что все духи, существа из Потустороннего мира, в большом количестве разбросанные по мифологическому и фольклорному миру кельтов, были хорошо сохранившимися воспоминаниями о древних божествах Природы и происходили от образа Зеленого человека. Так, сфера денотации зеленого цвета в мифологических и фольклорных сюжетах Британских островов распространяется на фэйри. Ирландцы называют  фэйри sheehogue [sidheg], уменьшительное от которого shee, отчего зовутся они deenee shee [daoine sidhe] (fairy people). Британский вариант названия данных существ: a fairy, а также faery, faerie, fay, fae,  существуют некоторые эвфемистические варианты wee folk, good folk, people of peace, fair folk. О том, кто они, существует множество версий. Крестьяне считают их падшими ангелами, недостаточно хорошими, чтобы их души были спасены, но и недостаточно плохими, чтобы быть потерянными навсегда. В книге Armagh написано, что фэйри - Боги на земле. Собиратели древности считают их Богами языческой Ирландии. Существуют версии, что это представители племени Tuatha De Dann (четвертое из мифических племен, правивших Ирландией), которому больше не поклоняются и не кормят жертвоприношениями, отчего они уменьшились до нескольких пядей в высоту. Термин фэйри распространяется также на сверхъестественных созданий,  включая гоблинов и гномов, а иногда им описывали особый вид неземных, божественных созданий. Фэйри, боги, существа и духи из так называемого потустороннего мира, волшебной страны - Otherworld в зеленом одеянии встречаются повсеместно в мифологии ирландских, валлийских и шотландских кельтов. Например, в истории Fairy and Millers wife королева Фэйри носила богатое зеленое платье: She was very magnificently attired; her dress was of the richest green, embroidered round with spangles of gold, and on her head was a small coronet of pearls [Scottish Fairy and Folk tales, 1901:110]. 

Кельтские традиции в отношении зеленого цвета, так или иначе связанного с потусторонним миром, находят реализацию в английских литературных произведениях, в частности в поэме  Джереда Бархайта, где автор описывает  обитающих в лесной чаще духов фэйри, живых созданий божественного происхождения. Одетые в зеленое, они вносят оживление в уединенные места своими шумными танцами, весельем, искусством менестрелей и легким смехом:

Beneath the shade deep in a dell,  Ten thousand fairies clad in green

Where fairy spirits ever dwell, -         Enliven the sequestered scene,

Away from haunts of men,  With noiseless dance and mirth,

A living thing of godlike birth, And minstrelsy of heaven conspires

By Nature's  law springs from the earth With liquid laughs and wind-played lyres

To gladden vale and glen. To charm the scenes of earth

  [Barhite Profession and other Poems, 2008:54].

У шотландских кельтов зеленые одежды носила фэйри Банши (Banshee), предвестница смерти. Облачаясь ночью в зеленое платье, она стирала одежду тому, кто должен был умереть: 

Knee-deep she waded in the pool - She washed with dripping hands, blood-red,
аThe Banshee robed in green - а Low singing all alone:
Singing her song the whole night long, The Banshee I with second sight,
She washed the linen clean;  Singing in the cold starlight;
The linen that must wrap the dead I wash the death-clothes pure and while,

аShe beetled on a stone;  For Fergus More must die to-night.

  [Wonder Tales from Scottish Myth and Legends, 1907:194].

Процитированный  выше эпизод связан  с кельтской приметой, согласно которой моющие или стирающие одежду женщины предвещают войну или смерть, кроме того, кельты полагали, что само пение Banshee, напоминающее скорбный крик, служит предвестником смерти. Облачая фэйри в зеленый цвет, кельты, так или иначе, связывали их с миром мертвых и считали зеленый цвет символом смерти, в связи с чем, согласно исторической энциклопедии кельтской культуры, кельтам вообще было свойственно избегать зеленого цвета в одежде. Кельты верили, что зеленая одежда так или иначе связана с фэйри и способна принести несчастье. Суеверие в отношении неблагоприятности облачения в зеленые одежды реализуется в шотландской пословице о Грэхем, которого  никогда не следует видеть в зеленом одеянии: A Graham in green should never be seen.

Исследователи английского фольклора полагают, что именно с кельтских регионов, в частности Шотландии, данные поверья в начале XVIII века распространились на Англию и существуют на всей территории Британских островов и по сей день. Более того, с начала XIX века зеленый цвет как предвестник несчастья стал распространяться не только на одежду, но и на занавески, машины, велосипеды и так далее  [A Dictionary of English Folklore, 2000]. Данная кельтская традиция обусловила появление поговорки Wear green, and you'll soon wear black (Одень зеленое и ты вскоре наденешь черное). Черный цвет в данной поговорке так же, как и зеленый цвет, связан с концептом смерти и указывает  на цвет одежд скорбящих людей.

Черный цвет вообще обладает отрицательным ассоциативным потенциалом. В кельтских легендах черный окрас ворона, вороны или собаки могла принять фэйри  Банши (Banshee), предвестница смерти: It is said she has the power to appear during day-time in the form of a black dog, or a raven, or a hoodie-сrow [Wonder Tales from Scottish Myth and Legends, 1917:193].

Появление  фэйри Банши в обличие черной собаки, ворона или вороны не случайно. Собака, по кельтским поверьям, символизирует не только охоту, борьбу и защиту, но также и смерть или ее предвестие. Подобную символическую нагрузку несут и птицы. Полет птиц рассматривался кельтами как мост, соединяющий миры: небо, землю, водное пространство и Другой мир, вследствие чего им предписывалось обладание тайными знаниями, дающими им дар предвидения - способность, которая в более поздний период оспаривалась церковью. Наблюдая за птицами, кельты видели  зимующих стаями  ворон в холодное время, когда природа как будто умирает, поэтому их часто связывали со смертью. Женщины, в окружении которых встречались эти птицы, согласно кельтским поверьям, имеют отношение к войне, смерти или пророчеству о смерти. Кроме того, они сами могут иногда принимать вороново обличие (С.Хайнц).

В произведении Дж. Толкиена The Lord of the Rings мы также можем отметить существование черных воронов, названных им кребайн (лCrebain). Они являлись слугами и шпионами различных злых сил, в частности Сарумана. В ходе войны кольца стая кребайн была отправлена на поиски хранителя кольца, и Фродо (хранитель кольца) не раз встречал их на своем пути: Frodo's legs ached. He was chilled to the bone and hungry; and his head was dizzy as he thought of a long and painful march downhill. Black specks swam before his eyes. He rubbed them, but the black specks remained. In the distance below him, but still high above the lower foothills, dark dots were circling in the air. The birds again! said Aragorn, pointing down . [Tolkien The Fellowship of the Ring, 2007: 382].

Черный цвет  в мифологических сюжетах кельтов имеет в своем составе оппозитивную семантику сопоставления с белым цветом.  Белый цвет имеет, как правило, положительную коннотацию. У ирландских кельтов счастливец, обладающий белым сердцем сотворил небеса. Он способен очистить тьму под чистой водой и  исцелить  от болезни:

Тis He that made the heavens,

  Happy that has a white heart,

  He will purify hosts under pure water,

Tis He that will heal your sickness [The voyage of Bran son of Febal, 1895:14].

Белое сердце, таким образом, в мифологических сюжетах  кельтов не только  является чистым  и незапятнанным, но и обладает способностью растворять в себе тьму и совершать чудеса, что является символом  Божественности. На Божественную символику белого цвета указывает и словосочетание white host, данное ирландскими кельтами для обозначения ангела: The white host will take him under a wheel of clouds to the gathering where there is no sorrow [The voyage of Bran son of Febal, 1895:28].

Белый закон несет благородное спасение от греха:

A noble salvation  will come

From the King who has created us,

A white law will come over seas,

Besides being God, He will be man [The voyage of Bran son of Febal, 1895:22].

  Таким образом, белый цвет у кельтов знаменует собой Божественный свет. В теологии Бардов говорится о том, что свет всегда высоко, над нашими головами и только в свете может быть найден Бог. Не существует небес без света, и Бог и небеса в этом свете.

В шотландских сказаниях правда считалась белее снега:

What is whiter than the snow?
  There is the truth [Popular tales of the West Highlands: vol. II. 1890: 47].

Данное сравнение не случайно. Белую мантию  носили Друиды - кельтские поэты и жрецы, хранители героических преданий и мифов. Такая  мантия служила символом правды.

Дж. Толкиен, следуя кельтским традициям, создает в своем произведении The Lord of the Rings белый совет, названный также советом светлых сил, а позже советом мудрых, где белый цвет несет в себе символическую нагрузку  правды: I it was who first summoned the White Council. And if my designs had not gone amiss, it would have been governed by Gandalf the Grey, and then mayhap things would have gone otherwise [Tolkien The Fellowship of the Ring, 2007: 464].

Выбор белого цвета как символа добра и справедливости не случаен, так как, согласно словарю символов, белый цвет отгоняет недобрые и грешные мысли - освещает темноту. Таким образом, белый цвет является положительной стороной антитезы черное - белое. Данная антитеза существует практически во всех символических системах. черно-белое изображение присутствует в символе Инь и Янь, дня и ночи, жизни и смерти, света и тьмы. Его дуализм виден также в темных дождевых облаках и ясном дожде, яркой молнии, оставившей  после себя черный ожог на земле.  Дуализм черного и белого цветов прослеживается в примере  из шотландского сказания Battle of the Fairy Kings. У королевы Зимы было два сына фэйри - один белый король, известный стрелок и обладатель красавицы невесты по имени Светлоликая, и другой король фэйри черный как ворон, полный зависти к своему брату: One fairy king is white and has great fame as an archer (Е). The other fairy king is black as raven (Е).  The white fairy has a fair bride whose name was Face - of - Light (Е). The black fairy has no bride, and is jealous of the white fairy (Е). These two fairies have always been enemies. [MacKenzie, 1997:1].Вражда между белым и черным фэйри  в мифах знаменует борьбу добра и зла, светлой стороны личности и темных ее проявлений.

В современной интерпретации сказаний о Короле Артуре можно также проследить дуализм черного и белого цвета на примере  схватки в сражении черных и белых рыцарей: Here were full five hundred Knights riding on horseback, and those near the castle were mounted on black horses with black trappings, and they that were without were on white horses and their trappings white. And the two sides fought together, and Sir Lancelot looked on [Lang King Arthur. Tales of the Round Table, 1902: 50].

Дуализм черного и белого цветов как нельзя лучше демонстрируется  Уильямом Блэйком в стихотворении Little Black Boy:

My mother bore me in the southern wild,
And I am black, but O! my soul is white,
White as an angel is the English child:
But I am black as if bereavТd of light.

В данном стихотворении черный цвет кожи мальчика ассоциируется с чем-то темным, плохим, однако душа у него светлая, что говорит о наличии в нем добрых человеческих качеств. Дуализм в данном примере служит также и указанием на амбивалентность черного цвета.

Амбивалентность как способность вызывать у человека два противоположных чувства в мифологических и фольклорных сюжетах кельтов ярче всего прослеживается на примере красного цвета. Он может указывать на жизнь, сравниваясь с красным потоком жизни:

As Fergus fell, the warm, red tide of life came ebbing fast [Wonder Tales from Scottish Myth and Legends, 1917:194].

Кроме того, красный цвет может использоваться в описании  смерти, в случае, например, когда солнце покроется багрянцем: The sun reddens in its presence; the people fall around  [The Poems of Ossian 1851:284].

В словаре символов отмечено, что в кельтской традиции смерть выглядит, как красный всадник. В сказании The highking of Ireland  Немглан накладывает гейсы на Конайре и один из гейсов гласил: Do not let three Reds go before you to the House of Red - Не позволять трем красным всадникам ехать перед тобой в Дом Красный [Cuchulain of Muirthemne, 1902:85].  Когда  Конайре  встречает красных всадников, он видит, что  на них надеты красные мантии, а в руках их красные щиты и  копья, и  кони их также были красными: Red cloaks they had, and red shields, and red spears in their hands, and they riding on the red horses [Cuchulain of Muirthemne, 1902:91].

Аналогичное амбивалентное восприятия красного цвета можно проследить  и в англоязычной литературе. Например, в своем поэтическом произведении Александр Поуп, следуя кельтским традициям, описывает  красный поток  жизни, льющийся из раны: And life's red tide runs ebbing from the wound [Pope л Poetical Works, 1826: 20].

Томас Мур  в стихотворении The Shield использует  красный цвет как символ смерти при описании окровавленного щита; красных лучей молнии, которые пугают скользящих рядом приведений на пустоши, где висит щит смерти;  красного света луны, под которым танцуют демоны:

ЕSee, how the red, red lightning strays,

And scares the gliding ghosts of the heath!

Now on the leafless yew it plays,

Where hangs the shield of this son of death.

That shield is blushing with murderous stains;

Long has it hung from the cold yew's spray;

It is blown by storms and washed by rains,

But neither can take the blood away!

Oft by that yew, on the blasted field,

Demons dance to the red moon's light;

While the damp boughs creak, and the swinging shield

Sings to the raving spirit of night! [Moore Poems, 1865:89]

Исследователи, занимающиеся изучением цветообозначений в кельтских языках, неоднократно отмечали, что пракельтская цветовая система была сине-зелено-серой. Это означает, что для описания синих, зеленых и серых тонов, а также ассоциируемых с ними в некоторых контекстах  оттенков, использовалось цветообозначение  glas(s)-. Полисемия данного цветообозначения до сих пор озадачивает многих ученых-филологов, что приводит к рождению большого числа теорий относительно данного феномена. Наиболее простое объяснение полисемии glas(s) сводится к связи данного цветообозначения с природными феноменами.  Цветообозначение glas(s) меняет значение в зависимости от того, на какой природный феномен оно указывает. Так, mor glass - blue sea, pren glass  - green tree, craig las -  grey rock (использование  las вместо glass в последнем примере есть  результат мутации - широко распространенного фонологического процесса в кельтских языках).

Используя результаты опроса информантов в новокельтских языках: ирландском и валлийском, шотландском, мэнском, Х.  Лазар-Мейн  пыталась установить распределение цветообозначения *glasto- в каждом из новокельтских языков. Она указывает на то, что сами информанты часто путаются: называют английские цветообозначения и не могут указать четкой разницы между примерами на употребление рефлекса *glasto- (Норманская).

Цветообозначение glas-, по мнению Т.А. Михайловой, восходит к общекельтскому *glasto- c превалирующим значением синий.  Другим обозначением синего тона, реконструированным Ж. Вандриесом только для древнеирландского периода, можно назвать odar (в ср.- ирл. коричневый, бурый лцвета выдры). Восходит к индоевропейскому  ud- вода (лводянистый серо-голубой) [Михайлова, 2007:237].

Полесемия кельтского цветообозначения glas-, а также вышеупомянутая реконструкция, восходящая к индоевропейскому  ud-  (лводянистый серо-голубой) интересным образом нашли отражение в английской литературе, где, согласно Словарю символов (лDictionary of Symbols and Imaginary), синий и серые цвета являлись взаимозаменяемыми. Подтверждением данному факту может служить способность синего и серого цветов в определенном контексте ассоциироваться со спокойствием, умиротворенностью, гармонией. Вышеописанные ассоциации можно проследить, например, у Джеффри Чосера, который описывает серый рассвет, начинающийся с песни жаворонка, отчего поднимается солнце, веселя небеса и высушивая капельки утренней росы на листьях, а также у Томаса Мура  при описании спящих в улыбке синих вод: The lark, the active messenger of day, had welcomed the grey dawn with its song, and the flaming sun had risen, rejoicing the whole heaven, and drying up with his fiery streams the silver drops that hung upon the leaves, when Arcite, who was then, as I have told you, principal squire in the royal court of Theseus, arose and looked upon the cheerful day [Chaucer The Canterbury Tales, 1947: 3]. 

  And her blue waters sleep in smiles.
'Tis moonlight in Harmozia's  walls,
And through her Emir's porphyry halls,
Where, some hours since, was heard the swell
Of trumpet and the clash of zel,
Bidding the bright-eyed sun farewell;Ч
The peaceful sun, whom better suits [Moore Poems, 1865:77].

Проведенное исследование символики английских лексических цветообозначений, подвергшихся влиянию кельтской мифологии Британских островов, показало, что цветообозначения red, white  и black обладают наибольшей частотностью использования в качестве символа и высокой степенью символической нагрузки. Далее в порядке убывания идут цветообозначения: grey, blue, и green.  На основании их частотности и высокой степени символической нагрузки данные цветообозначения можно считать ключевыми для понимания англоязычных текстов, в которых нашли отражение кельтские фольклорные и мифологические сюжеты.

Сравнительно-исторический экскурс по древним и современным индоевропейским языкам и культурам выявил существование алогической символизации - звукового символизма, в котором показан сохранивший в свернутом виде ассоциативный потенциал, обладающий способностью актуализировать в определенном  контексте  хранившуюся в ней память культуры.

Английское цветообозначение red, подвергшись влиянию кельтской мифологической культуры, приобрело такое свойство символа, как амбивалентность. Его символические значения однозначной трактовке не поддаются и сочетают в себе ассоциативную нагрузку жизни и смерти, агрессии, гнева и мелодичности голоса, кровопролития  и здоровья, войны и праздничности.

В исследовании был принят во внимание культурный контекст мифологических и фольклорных сюжетов кельтов Британских островов, смоделировавший комплексность означаемого в символике английских лексических цветообозначений. В результате анализа была выявлена определенная логика в механизмах переноса символических значений из кельтского элемента мифологической культуры Британских островов в символику цветообозначений литературных сюжетов англоязычных авторов, которая показывает аналогичность способа освоения и концептуализации человеком реальности, посредством которого создается  культурно-языковая картина мира.

В результате комплексного анализа денотативного значения слов-цветообозначений с рядом коннотаций и ассоциации было выявлено, что английское цветообозначение black, как в мифологических и фольклорных сюжетах кельтов Британских островов, так и в текстах англоязычных писателей, имеет ярко выраженную отрицательную коннотацию, символически служит обозначением чего-то зловещего, дурного и часто используется в переносном значении плохой, лугрожающий, луродливый. Символика данного цвета имеет негативную реализацию, посредством которой описывается дурное настроение, мрачность, темнота души, предвестие беды, плохой умысел, недобрый взгляд, тревога. Данное цветообозначение служит для описания дурных поступков, надвигающейся тьмы, угрозы войны, смерти, указывает на  принадлежность  к чему-либо дьявольскому. Как следствие этого, семантическая мотивация, обращенная к данному цвету, иллюстрированная большинством примеров, отрицательна  (в 84,2% от общего числа примеров). Вместе с тем, среди английских цветообозначений, оказавшихся под влиянием кельтских мифологических и фольклорных текстов, существуют примеры  нейтральной коннотации черного цвета (10,5%), вызывающие ассоциации в основном с неопределенностью и неясностью. Положительный коннотационный аспект использования черного цвета в кельтских текстах (5,2%) объясняется этимологической реконструкцией данного цветообозначения и его амбивалентностью. Положительная символическая нагруженность данного цветообозначения обращена к благородству преданности, дружественности.

Английское цветообозначение blue несет в себе исключительно положительную коннотацию (100%  общего числа примеров). Данный аспект коннотации связан с использованием синего цвета как символа спокойствия, умиротворенности, гармонии, бесконечности, веры, истины, значимости, юности, беззащитности, привлекательности.

Положительная коннотация цветообозначения green (66,6%) связана с использованием его как цвета природы, в качестве символа приятного благотворного покоя, роста, благополучия, чуда, цветения, молодости. Отрицательный коннатационный аспект английского цветообозначения  green, символика которого  была развита в результате влияния кельтской мифологии (33,3%), связана с распространением сферы его денотации на существ из потустороннего мира,  в том числе мира мертвых. Кроме того, отрицательный аспект коннотации указывает на символы несчастья и присутствия дьявольского духа.

Английское цветообозначение grey  под влиянием кельтской мифологии в большинстве своих символических выражений несет в себе отрицательную коннотацию (57,4%), связанную со старостью, смертью, трауром, печалью, одиночеством унынием, тоской. Положительная коннотация использования символики серого цвета в кельтской мифологии (21,4 %) обращена к умудренности опытом, спокойствию, умиротворенности. Нейтральный аспект коннотации серого цвета (21,4%) связан с использованием его как символа неопределенности, неясности.

Положительная коннотация английского цветообозначения red (55,5%) связана с использованием его в качестве символа силы, мужественности, благородства, любви, красоты, здоровья, молодости, власти, знатности, могущества и жизни. Отрицательная коннотация красного цвета (44,4%) служит символическим выражением  воинственности, кровопролития, гнева, ярости, внутреннего напряжения, смерти.

Английское цветообозначение white, под влиянием кельтской мифологической культуры Британских островов имеет ярко выраженную положительную коннотацию (83,3%). Его символическая трактовка обращена к свету, чистоте, мягкости, женственности, нежности, беззащитности, утонченности, аристократичности, красоте, божественности, чуду, правде, священности, надежности, благополучию, праздности, торжественности и позитивному аспекту интуиции. Нейтральная коннотация белого цвета (5,5%) находит свое символическое выражение в стремлении освободиться и начать новую жизнь. Отрицательная коннотация белого цвета (11,1%) находит выражение в качестве символа гнева, ярости, смерти, нечеловеческого холода.

Таким образом, в ходе денотативно-коннотативного анализа была выявлена следующая закономерность: цветообозначения  white, black и grey, относящиеся к ахромным цветам, обладают положительной, отрицательной и нейтральной коннотациями. Цветообозначение red, относящееся к теплому цвету, а также цветообозначение green, занимающее промежуточное положение между теплыми и холодным цветами, обладают только положительной либо отрицательной коннотациями. Нейтральный аспект коннотации у данных цветообозначений отсутствует. И особое место занимает цветообозначение blue, относящееся  к холодным цветам, у которого отсутствует отрицательный аспект коннотации. Его коннотационая нагрузка всегда положительна. В результате данного анализа образовалась трехкомпонентная коннотационная модель, которую схематически можно представить следующим образом:

  Трехкомпонентная коннотационная модель символики английских лексических цветообозначений, развитых под влиянием мифологической культуры кельтов Британских островов

№ компонента	- Цветообозначения входящие в компонент	С  Свойства цветообозначений	К  Коннотационная нагрузка цветообозначений
I	White Grey Black	А ахромные цвета	П положительная О отрицательная Н нейтральная
I  II	R  Red G Green G	Т  теплый цвет промежуточное  положение между теплыми и холодными цветами	П  положительная О  отрицательная
III	B Blue	Х  холодный цвет	П положительная Н нейтральная

Данная модель представляет собой результат следующих рассуждений. Первый компонент состоит из цветообозначений white, black и grey, относящийся к ахромным цветам, которые имеют положительную, отрицательную и нейтральную коннотации. Ахромный серый цвет, часто трактующийся как неясный, невыразительный, неопределенный, не имеет возможности соотнесения с каким-либо полихромным цветом по цветовому тону. Вместе с тем цветообозначения той же группы, белый и черный, не относились Леоном Баттисом Альберти и Леонардо к числу цветов. Фрилинг и Ауэр отмечали, что белый цвет можно представить только теоретически, а Якоб Беме не причислял черный цвет к числу цветов, поскольку считал его мистерией, таинством, которое невозможно понять. Неопределенность, мистичность, призрачность ахромных цветов, на наш взгляд, делает их открытыми для разного рода коннотационных наполнений, вследствие чего им становятся присущи все виды коннотационых нагрузок.

Цветообозначения второй группы теплый - red, и green, занимающие промежуточное положение между теплыми и холодными цветами, имеют положительную либо отрицательную коннотации. Красный цвет прочно связан с цветом теплых предметов: солнцем, огнем, кровью, жаром.  Свойством теплых цветов, по мнению Р. Л. Руссо, является выражение возбуждения, силы, власти, мощи, активности, задора, радости, веселья. Теплые цвета возбуждающе действуют на симпатический отдел вегетативной нервной системы, при активизации которого бессознательное противостоит внешнему воздействию различными путями. Такое активное влияние теплых цветов способно действовать либо положительно, либо отрицательно. Возможно  также, что в этом причина отсутствия нейтральной коннотации данного цветообозначения, поскольку активность воздействия и восприятия  данных цветов исключает их нейтральную нагруженность. Зеленый цвет, хоть и занимает промежуточное положение между теплыми и холодными цветами, тем не менее, по воздействию, обладает теми же свойствами, что и теплые цвета. Р. Л. Руссо, например, отмечает взаимодополняемость зеленого и красного цветов, как цветов растительной и животной воспроизводительности, цветом хлорофилла и гемоглобина, взаимодополняющих друг друга не только по цвету, но и по жизненно важным функциям. Согласно Н. В. Серову, зеленый цвет содержит как бы заключенную в себе потенциальную энергию, которая заряжает интеллект внутренне напряженным состоянием, и в тоже время не позволяет ему разряжаться наружу  в виде каких либо аффектов, эмоций  и так далее. Подобная активность зеленого цвета, а также функциональная близость с красным цветом способна наделять предметы ярко выраженной положительной, либо отрицательной коннотацией и служить причиной отсутствия нейтрального аспекта коннотации.

Третий  компонент нашей коннотационной модели содержит только холодный синий цвет, обладающий положительной коннотацией. Холодные цвета вызывают чувство бесконечности и необъятности неба, океана и производят на человека впечатление неограниченных возможностей. Высота неба и глубины вод во всех смыслах служат отражением благородного характера холодных цветов, выражающих и внушающих спокойствие, доброту, созерцание, отдых. Холодные цвета успокаивающе действуют на интеллект посредством активизации парасимпатического отдела вегетативной нервной системы, играющего своего рода охраняющую роль. Воздействие холодными цветами обладает своеобразным болеутоляющим  и восстановительным эффектом. Подобная идеализация холодных цветов при восприятии, возможно, служит причиной отсутствия  отрицательного коннотационного аспекта использования данного цвета в качестве символа.

Основной вывод, который можно сделать в результате анализа данной закономерности, состоит в том, что символизм  цветообозначений в каждой культуре неразрывно связан с психической природой человека на уровне ощущения и восприятия как различных форм чувственного познания. Символизм цветообозначений нейрофизиологически  запрограммирован в человеке, и это прямо отражено в семантике языка. Как отмечает В.И. Постовалова, в психике рядового носителя языка существует наивная картина мира цвета, которая фиксируется посредством языка, носителем которого он является, хотя ни процесс фиксации, ни возникающие при этом связи и отношения самим говорящим не осознаются. Эта неосознанность является причиной твердого закрепления в языке наивной картины мира цвета, которая является составляющим элементом картины мира в целом, проявляющейся через язык. Денотативно-коннатотивный аспект символизма цветообозначений, таким образом, может являться примером влияния глубинных перцептивно-концептуальных факторов на формирование лингвистических категорий и демонстрирует их соотнесенность с реальной действительностью.

Символика английских лексических цветообозначений, в которой репрезентирован кельтский элемент мифологической культуры Британских островов, реализуясь в концептосфере  англичан, создает тем самым особенную картину мира цвета, которая отражается в языке определенным, уникальным способом, и, вместе с тем, может представлять собой  некую  картинку  мира при одной  модели англоязычной культуры.

  Изучение цветосимволики кельтского культурного элемента Британских островов помогает лучше понять колористический язык, отражающий специфику англоязычной культуры. Знание статуса каждого цвета в отдельности, его положительные и отрицательные коннотации, тесно связанные с народным цветовым менталитетом, а также особенности функционирования кельтской цветосимволики  в англоязычной культуре расширит  лингвострановедческий кругозор специалистов и  поможет формированию  лингвокультурологической  компетенции.

В заключении делаются выводы, основанные на результатах исследования,  и намечаются перспективы дальнейшей разработки темы.

Дальнейшая перспектива данной работы видится в продолжении исследования символического потенциала  более широкого  спектра английских цветообозначений, сформировавшихся под влиянием кельтской культуры Британских островов и способов реализации его в различных литературных жанрах, а также дальнейшей разработки трехкомпонентной коннотационой модели.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Научные статьи, опубликованные в научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК  Министерства образования и науки РФ:

1. Символика цвета в валлийских сказаниях Мабиногион// Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. № 92:  Научный журнал. - СПб., 2009. - с.208-215 - 0,8 п.л.
2. Символика цветообозначений  в кельтском элементе мифологической культуры Британских островов // Вестник МГОУ серия Лингвистика № 4 - 2011. - C. 107-110. - 0,2 п.л.
3. Влияние кельтской мифологии на английские лексические цветообозначения // Научно- теоретический журнал Вестник ВУиТ Волжского Университета им. В.Н. Татищева Серия Гуманитарные науки и образование Выпуск 8. - Тольятти 2011. - C. 80-84. - 0,25 п.л.

  Научные статьи, опубликованные в других изданиях:

4. Символика и значение красного цвета в кельтской мифологической культуре//Вестник ТГУС. Сер. Современные проблемы культурологи: межвуз. сб.науч. тр./ Тольяттинский гос. ун-т сервиса. - Вып.3.- Тольятти:Изд-во ТГУС, 2008. - с.25-33. - 0,5 п.л.
5. Инновационные аспекты использования кельтской символики// Состояние и перспективы развития инновационной деятельности в области сервиса: сборник научных статей второй международной научно-практической конференции. Ч. II / Поволжский гос. ун - т  сервиса. - Тольятти: Изд-во ПВГУС,  2008.Цс. 235-239. - 0,25 п.л.
6. Символика белого цвета в кельтских мифах// Международная научно-практическая конференция Германистика на рубеже тысячелетий / под ред. Ю. Б. Ясаковой. - Набережные Челны: Издательско- полиграфический отдел НФ ГОУ ВПО НГЛУ им. Добролюбова, 2008. Цс. 32-35. - 0,2 п.л.
7. Роль символики цветообозначений в процессе межкультурной коммуникации// Социокультурные проблемы языка и коммуникации: сборник научных трудов. - Саратов: ПАГС, 2009. - Вып.5. - с. 137-140.  - 0,2 п.л.
8. Символика красного цвета  в мифологии кельтов Ирландии и Уэльса// Сопоставительные исследования 2009. - Воронеж: издательство Истоки, 2009. - с. 152-156. - 0,25 п.л.
9. Цветосимволика во внутреннем и внешнем описании человека и в мифологии кельтов Британских островов // Художественная антропология: СБ. статей. - Караганда: Центр гуманитарных исследований, 2009. Цс. 74-78. 0,25 п.л.
10. ингвокультурологический аспект символики зеленого цвета в мифологии кельтов Британских островов// Язык, литература, ментальность:  разнообразие культурных практик: материалы II Междунородной научной конференции. Часть 2 / Науч. Ред. Боженкова Р.К.  - Курск. 2009. - с. 103-106. -0,2 п.л.
11. Символика цветообозначений в системе межкультурной коммуникации // VI Международной  научно-практической конференции Наука - промышленности  и сервису. - Тольятти: Изд-во ПВГУС,  2011.ЦC. 191-198. - 0,4 п.л.

Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии