Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разное  

На правах рукописи

КОРОЛЕВ Алексей Александрович

ВЛАСТЬ И МУСУЛЬМАНЕ СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ:

ЭВОЛЮЦИЯ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ. 1945 Ц 2000 гг.

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Москва - 2008

Работа выполнена на общеуниверситетской кафедре истории

Пензенского государственного университета архитектуры и строительства

Официальные оппоненты:  доктор исторических наук, профессор

Ибрагимов Мовсур Муслиевич

доктор исторических наук, профессор

  Шилова Галина Федоровна

доктор исторических наук, профессор

Маслова Ирина Ивановна

Ведущая организация:  Московский государственный университет им.аМ.В.Ломоносова

Защита состоится 20 апреля 2009 г. в 11.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.01 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 117571 Москва, проспект Вернадского, д.88, кафедра истории МПГУ, ауд. 817.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МПГУ по адресу: 119992, ГСП-2, Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1.

Автореферат разослан                                 л________________  2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета                                        Киселева Л.С.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования обусловлена тем, что,  несмотря на явный интерес к исламу в России, к исламскому фактору в ее внешней и внутренней политике, российское мусульманство и его взаимоотношения с властью остаются малоисследованным феноменом.

В современном мире стратегическая и военно-политическая роль исламского фактора неуклонно возрастает, поскольку исламский мир с существенными запасами минерального сырья, прежде всего, газа и нефти, является влиятельной геополитической силой: более чем в 50 странах Европы, Азии и Африки мусульмане составляют большую часть населения, в 120 других государствах многочисленные мусульманские общины оказывают влияние на социально-экономическую, культурную и другие сферы внутренней политики. В последнее время фиксируются весьма значительные миграционные потоки мусульман в Европу и Северную Америку. Тем не менее, мусульманство - далеко не однородное сообщество, в нем отсутствует единство, вследствие чего происходит нарастание тенденций поляризации и радикализации.

Численность мусульман в мире постоянно увеличивается, тогда как население промышленно развитых стран сокращается. В России на конец ХХ - начало XXI вв. количество мусульман составляло около 20 млн. чел., и по прогнозам демографов эта цифра будет расти, даже без учета мусульман-мигрантов. Происходит увеличение удельного веса мусульманского населения в составе РФ при сокращении доли православного славяно-угорского населения. Причем, при возрастании доли народов Кавказа, по-прежнему самая крупная нация из мусульманских народов в России - татары (свыше 5 млн. чел.)1. Мусульманское население России проживает, главным образом, в трех регионах - в Поволжье - Приуралье, на Северном Кавказе, в Москве и Московской области. Основное количество мусульман сосредоточено в Волго-Уральском регионе, мусульман-татар - в Среднем Поволжье. В отличие от западно-европейских стран с солидным мусульманским меньшинством российские мусульмане являются автохтонным населением, ислам появился на территории современной России раньше православия, что актуализирует при всех прочих моментах вопрос о необходимости учета данного фактора во внутренней политике российских властей.

Для современной России, идущей по пути гармонизации межнациональных и межконфессиональных отношений, особенно важно учитывать исторический опыт государственно-исламских отношений, культурного наследия и идейных традиций мусульман России и Востока. В настоящее время изучение исламского фактора в широком смысле имеет особое значение, поскольку российские власти учатся выстраивать отношения с мусульманами внутри постсоветского государства, проводят свой курс в отношении мусульманского зарубежья. Кроме того, в России изучение ислама традиционно имело не только академическое, но и общественно-политическое значение, что определено ее прямым соседством с мусульманскими странами.

Объектом исследования является развитие государственно-религиозных отношений в Среднем Поволжье и деятельность мусульманских религиозных общин (обрядовая, кадровая, финансовая и т.д.) во второй  половине  1940  Ц  2000-е гг.

Предметом исследования в связи с этим избрано взаимодействие и взаимовлияние властных структур и исламских религиозных объединений Среднего Поволжья в исследуемый период.

Источниковую базу исследования составил комплекс архивных материалов, документов законодательной и исполнительной ветвей власти СССР - Российской Федерации, статистические данные, воспоминания, периодические издания, отразившие эволюцию взаимодействия власти, общества, мусульман в СССР/РФ в 1945 - 2000 гг. В целом, названный круг источников при его критическом анализе позволил обосновать концептуальный замысел исследования, получить разнообразную информацию об эволюции взаимоотношений власти и последователей ислама в советско-российском сообществе в исследуемый период. Подробный анализ использованных в диссертации источников проводится в первом разделе.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1945 г. по  2000 г.

Выбор данного исторического отрезка обусловлен тем, что он имеет свою специфику отношения власти к религии и деятельности церковных организаций. Для советских властей изменение отношения к церкви было не вопросом стратегии, а всегда - делом сугубо тактическим. Стратегия - отношение к религии как к идеологическому оппоненту социалистического режима, чуждому советскому обществу институту - никогда не подвергалась сомнению.

С середины 1940-х гг. наступил новый период во взаимоотношениях советских властей и ислама, который характеризовался некоторым смягчением религиозной политики связи с усилением религиозности населения, в том числе и мусульманского, в годы Великой Отечественной войны, что нельзя было игнорировать, и обращением к религиозным чувствам, что способствовало консолидации советского народа в военные годы. В 1945 г. власти сделали некоторые уступки в сторону мусульман - разрешили паломничество в Мекку, передали САДУМ мавзолеи, предоставили ограниченное право религиозным управлениям заниматься хозяйственной деятельностью и т.д.

В послевоенный период наблюдалось общее оживление религиозной жизни в стране, в целом, и в Среднем Поволжье, в частности. Но по мере того, как отпадала необходимость поддержки властей со стороны церкви, менялось и отношение к ней со стороны государства. Как следствие, уже во второй половине 1950-х гг. советские власти начинают ужесточение своей позиции в отношении религии в целом, ислама, в частности. С середины 1960-х гг. новое советское руководство, сохраняя государственно-церковные отношения по сути прежними, направленными на искоренение религии, меняют форму - переходят к относительно стабильному сосуществованию.

С конца 1980-х гг. стране постепенно кардинально менялись политические и социально-экономические условия, что с начала 1990-х гг. определило изменение государственно-конфессиональной и национальной политики властей. В 1990-х гг. во время попыток суверенизации субъектов РФ для российского руководства свобода конфессиональная и национальная была инструментом борьбы за власть, за упрочение контакта власти с обществом. Как следствие, в 1990 г. религиозные объединения РФ получили статус юридического лица, в 1991 г. Совет по делам религий при Кабинете Министров СССР был упразднен и т.д. В Конституции РФ впервые гарантировалось любому гражданину право на свободу совести и свободу вероисповедания, право исповедовать религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные убеждения и действовать в соответствии с ними. Данные положения были развиты затем в Законе РФ О свободе совести и о религиозных объединениях от 26 сентября 1997 г.

Однако действия властей имели зачастую бессистемный и непредсказуемый характер, четкая программа развития государственно-религиозных отношений отсутствовала. Но все же к 2000 г. были подготовлены предпосылки к складыванию нового механизма государственно-конфессиональных отношений в целом, с мусульманами, в частности: юридически - принятием новой правовой базы, регламентировавшей отношения властей и религиозных структур, организационно - проведением первичной перерегистрации и регистрации  религиозных организаций РФ. Ельцинский период закончился, уступив место целенаправленной и планомерной политике В.В. Путина.

Кроме того, в 2000 г. был образован Приволжский Федеральный округ, и исследование проблемы взаимоотношений властей и мусульманства только в Среднем Поволжье было бы необоснованным сужением территориальных рамок.

Данные обстоятельства позволяют выделить 2000 год в качестве верхней хронологической границы исследования.

Территориальные рамки исследования, исходя из этноконфессионального критерия, определены Средним Поволжьем.

Административные единицы Среднего Поволжья - Татария, Самарская (Куйбышевская), Пензенская и Ульяновская области - имеют сходные социально-экономические условия развития, исторически сложившиеся тесные экономические и культурные связи и, что особенно важно для исследования, почти идентичный национальный и конфессиональный состав. Именно в Среднем Поволжье, прежде всего, в Республике Татарстан, расселена большая часть татар - российского народа, исповедующего ислам.

Татары Среднего Поволжья, за исключением небольшой этнической группы кряшен, являются мусульманами-суннитами. В отличие от мусульман Кавказа, Средней Азии и Казахстана, мусульмане Среднего Поволжья характеризовались длительным сосуществованием с православными, главным образом, русскими, серьезной европеизацией быта и отдыха, включенностью некоторых элементов русской культуры, в том числе языка, в собственную культуру. Территория Среднего Поволжья, где проживало исконно мусульманское население, была присоединена к России раньше других мусульманских государств.

Многонациональное и поликонфессиональное Среднее Поволжье являлось типичным региональным образованием России. Основные тенденции в деятельности конфессиональных объединений, в целом, мусульманских, в частности, складывания и развития отношений государства и религиозных формирований в масштабах всей страны достаточно четко прослеживались на примере многонационального Среднего Поволжья, имея при этом  свою специфику.

Еще одним аргументом в пользу выбора данного региона является то, что, по точному замечанию Р.М. Мухаметшина, Среднее Поволжье, даже в условиях отсутствия мусульманских государств, постепенно стало центром реализации универсальных и интегративных способностей ислама2; здесь лислам в течение многих веков способствовал формированию принципов мирного сосуществования между представителями различных конфессий, стал теоретической основой формирования такого явления в общественно-политической жизни, как джадидизм, не препятствовал проникновению в татарское общество общедемократических ценностей. Это свидетельствует об универсальности ислама как этноконфессионального фактора, который в различных ситуациях может проявить себя по-разному3.

Региональный аспект исследования был направлен, главным образом, изучение механизма реализации на местах мусульманской политики государства.

Цель диссертационного исследования состоит в том, чтобы исследовать и проанализировать взаимодействия советских/российских властных структур и исламской конфессии в Среднем Поволжье, исторический опыт, специфику, мировоззренческие основы генезиса мусульманских религиозных общин и их деятельности, во второй половине 1940 - 2000 гг. путем решения следующих задач:

• выявить основные теоретические и методологические подходы исторической науки к исследованию проблемы власть - мусульманство в СССР/России, с привлечением широкого круга литературы и источников определить главные тенденции в развитии историографии данной темы;
• охарактеризовать механизмы, формы и методы реализации и особенности государственно-церковной политики в отношении ислама на региональном уровне;
• раскрыть условия, в которых протекала деятельность мусульманских религиозных объединений Среднего Поволжья, факторы влияния на нее;
• изучить эволюцию, направления и специфику функционирования мусульманских конфессиональных объединений в исследуемый период в ритуальной сфере, кадровой политике, денежной  области, административно-хозяйственном направлении  и т.д.;
• исследовать позицию зарубежных государств и объединений по вопросу положения ислама в СССР/России, организацию международной деятельности мусульманских общин Среднего Поволжья;
• отразить характер и последствия воздействия перестроечных процессов на мусульманство в стране; дать характеристику историческому опыту 1992 - 2000 гг. как новому опыту суверенной России в выстраивании государственно-исламских взаимоотношений;
• проанализировать историческое значение и перспективы взаимоотношений государства и мусульманских религиозных организаций, опыт исламской религиозной практики.

В качестве теоретико-методологической основы исследования  были избраны принципы: а) объективности; б) историзма; в) системности, г) объективного учета социально-личностного в предмете исследования и наиболее возможная нейтрализация субъективного отношения исследователя при оценке и интерпретации фактов.

Кроме методологических принципов в работе были использованы специально-исторические принципы: сравнительно-исторический, актуализации, проблемно-хронологический, диахронный; также общенаучные принципы: структурно-системный, статистический, классификации, позволившие проанализировать эволюцию государственно-исламских отношений, рассмотреть советско/российское мусульманство в комплексе его составляющих, анализировать и сопоставлять различные данные для определения основных особенностей и сущностных характеристик.

Новизна диссертационного исследования  заключается в том, что 

• впервые в научный оборот введен особый массив архивных источников, ранее не востребованный в силу разнообразных причин;
• выявлены основные направления и формы взаимоотношений между органами государственной власти и мусульманскими организациями Среднего Поволжья;
• проанализированы теоретические основы деятельности мусульманской общины в поликонфессиональном российском обществе (на примере Среднего Поволжья), где ислам является религией меньшинства;
• исследованы механизмы и методы влияния мусульманских организаций на общественно-политические процессы в современной России в целом, Среднем Поволжье, в частности; воздействия ислама на внутреннюю и внешнюю политику России;
• раскрыт политический и социально-нравственный потенциал мусульманских организаций современной России на примере Среднего Поволжья;
• исследование проблемы лислам - власть в социоисторическом ракурсе позволило выделить и проанализировать перспективы и тенденции преобразования и эволюции мусульманской уммы в современных российских условиях.

Практическая значимость исследования заключается в том, что исследование дало результаты, которые могут послужить основой для построения инновационной концепции совместного благоприятного сосуществования власти и мусульман, которая давала бы целостное представление о сущности, социальной роли, специфике, структуре, общественной значимости и воздействии ислама в условиях современного политического плюрализма.

Кроме того, материалы исследования могут быть использованы для разработки лекционных курсов, спецсеминаров, учебно-методической литературы по гуманитарным дисциплинам в высшей школе.

Апробация исследования. Концепция диссертации и материалы исследования нашли отражение в четырех монографиях и авторских публикациях, которые составляют основу подготовленного лекционного курса по истории мусульман Среднего Поволжья (1940 - 2000 гг.).

Диссертационное исследование обсуждено и рекомендовано к защите на заседании кафедры истории МПГУ. Результаты работы были отражены в печатных трудах исследователя, нашли применение в ходе учебного процесса в высшей школе.

По материалам исследования выполняется научно-исследовательский проект РГНФ № 08-01-28103а/В  Власть и мусульмане Среднего Поволжья (вторая половина 1940-х - первая половина 1980-х гг.) и научно-исследовательская программа Фонда имени имама Абу-Ханифы Ислам в Российской Федерации. Энциклопедический словарь подраздел Ислам Центральной России.

Структура диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, шести разделов, заключения, списка  источников и литературы.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цель и задачи, степень научной разработки проблемы, характеризуются хронологические рамки, рассматривается научная новизна и практическая значимость диссертации.

В первом разделе Научные основы изучения проблемы власть -  мусульманство в СССР/России обобщены методологические принципы работы, выявлены особенности освещения вопроса взаимоотношений власти и мусульман СССР/России в исторической литературе, проведена систематизация основных источников по теме.

Проблема деятельности мусульманских религиозных организаций и их взаимодействия с властью во второй половине 1940 - 2000 гг. в СССР в целом, и в частности, в Среднем Поволжье, исследована пока явно недостаточно. В отечественной историографии по данной теме условно можно выделить следующие периоды: первый - конец 1950-х - конец 1980-х гг.; второй - конец 1980-х - начало 2000-х гг.

Теоретической базой литературы первого периода выступает тезис о наступлении в СССР новой стадии развития - восстановления народного хозяйства в послевоенные годы и развернутого строительства коммунистического общества, суть которого заключалась в переходе от социализма к коммунизму; со второй половины 1960-х гг. идейной базой становится концепция развитого социализма, основное содержание которой состояло в бескризисном развитии советского общества. Характерными особенностями историографии первого периода являлось то, что она описывала только положительные достижения, негативные или критические моменты игнорировались, или определялись как случайные и временные, как следствие закономерных и объективных сложностей советских пионеров.

В историографии второго периода отсутствовала единая концептуальная направленность, исследования полярны по взглядам авторов - от абсолютного неприятия и отрицания каких-либо позитивных достижений социалистического государства до идеологической индифферентности, что объяснялось раскрепощением общественного сознания и расширением источниковой базы работ. В литературе завершающего этапа перестройки (конец 1980 - начало 1990-х гг.) уже присутствовал критический анализ, но в заданных границах ключевых принципов советского клише и коммунистической идеологии. В работах 1990-х гг. внимание сосредотачивалось, главным образом, на том, что противодействовало советскому режиму, при этом, специфика генезиса социалистического государства оставалась за рамками исследований; и только с конца 1990-х гг. происходило складывание взвешенных и нейтральных подходов по данной проблематике. Второй период в становлении историографии по вопросу деятельности религиозных организаций и их взаимоотношений с социалистическим государством был обусловлен новыми социально-экономическими факторами и, естественно, общественными и научными, ценностями. Время конца 1990-х - начала 2000-х гг. являлось более спокойным, так как внимание к советскому периоду советской истории в российском социуме несколько рассеялось, появились другие приоритеты. Тем не менее, достаточно плачевные результаты развития капитализма для основных групп населения нашей страны заставляют вновь вернуться к исследованию социалистического прошлого. В настоящее время исследователи государственно-конфессиональных отношений, в частности, исламских, получили возможность работать с закрытыми ранее архивными документами, что, в свою очередь, способствовало расширению научно-методологического пространства в изучении истории вопроса; появилась возможность воспроизвести реальную картину взаимоотношений российских властей и религий и, как следствие, избавиться от волюнтаристских подходов в формулировке выводов и практических рекомендаций, что было свойственно советскому периоду историографии в сфере религии и атеизма.

Многочисленную и разноплановую литературу по различным направлениям исследования, исходя из концептуальной направленности, условно можно сгруппировать следующим образом.

Первая группа представлена работами общетеоретического плана, которые раскрывали происшедшие изменения в социалистическом государстве во второй половине 1940-х - середине 1980-е гг.; характеризовали общественно-политическую атмосферу того периода, описывали социально-экономическое и духовное развития СССР; что позволило в некоторой степени выявить условия и факторы деятельности религиозных организаций, в том числе и мусульманских, определить особенности складывания и развития государственно-конфессиональных взаимоотношений на территории СССР,  в целом, и в Среднем Поволжье, в частности. В историографии первого периода материал излагался достаточно схематично; ключевым являлось положение о том, что Великая Отечественная война, по мнению большинства исследователей, в некоторой степени затормозила дальнейшую массовую атеизацию населения в СССР, но в послевоенное время переход советских людей на позиции атеизма значительно активизировался4. Позже в литературе широкое хождение приобрела дефиниция развитое социалистическое общество5, с опорой на которую были написаны фундаментальные исследования того периода6.

Второй этап характеризовался появлением ряда работ, авторы которых стремились определить сущность политического режима в СССР, выявить присущие социалистическому обществу противоречия, но главное внимание сосредотачивалось, в основном, на определенных ключевых исторических фигурах. С начала 1990-х гг. издавались работы, в которых рассматривался период второй половины 1940-х - первой половины 1980-х гг. объективно и непредвзято: раскрывались причины и предпосылки грубых деформаций социалистического государства; анализировались проявления и последствия этого в экономической, политической, духовной областях советского общества7.

Во вторую группу вынесены труды, авторы которых исследовали различные аспекты взаимоотношений властей и мусульманских религиозных объединений в СССР/России во второй половине 1940 - 2000-х гг., анализировали эволюцию форм и методов государственно-конфессиональной политики, в целом, и ислама, в частности.

Исследования первого периода имели общую идейную базу, ключевым положением которой являлся тот момент, что в социалистической реальности конфессиональный фактор безоговорочно определялся как негативный, тормозящий или даже противоречивший общественному развитию. Публично заявлялось, что с уничтожением в советском государстве эксплуатации начался полный кризис религии, который, в конечном итоге, приведет к ее искоренению в обществе. На XXVI съезде КПСС прозвучало, что СССР стал страной массового атеизма. Провозглашалось, что марксистско-ленинское учение позволило не только определить судьбы религии, в том числе и ислама, но и пути преодоления религиозной идеологии в процессе формирования научно-материалистического мировоззрения у людей8.

Тем не менее, в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период государственно-конфессиональные отношения претерпели некоторые изменения, руководство от абсолютно агрессивной и отрицающей политики эволюционировало в сторону относительно мирного сосуществования. Религия, в первую очередь, православная, расценивалась как составляющая сталинской внутренней политики; конфессии стали активно использовать как средство реализации определенных целей в укреплении внешнеполитического авторитета СССР, расширении международных связей и т.п. В данный период в советской историографии наступило своего рода затишье. Исследования, опубликованные во время лударного антирелигиозного десятилетия 1930-х гг., в этих условиях отошли на второй план9.

Ровные отношения между церковью и государством сохранялись вплоть до смерти Сталина. Власть продолжала использовать (хотя и с меньшей эффективностью) налаженный инструмент в своей внешнеполитической деятельности. Перемены Е произошли только во второй половине 50-х годов, когда новое руководство сменило ориентиры прежней политики. Диалог с церковью оказался не нужным, его вновь сменил жесткий курс на гонения и притеснения10. Снисходительно-попустительское отношение к религии расценивалось как сталинское наследие. Но основным мотивом возврата к политике воинствующего отрицания являлось строительство коммунистического общества в СССР, что в принципе было несовместимо с существованием пережитка капитализма - религиозного сознания. На ХХII съезде КПСС прозвучал программный призыв выработать продуманную и стройную систему научно-атеистического воспитания, которая охватывала бы все слои и группы населения, предотвращала распространение религиозных воззрений, особенно среди детей и подростков11. В связи с этим, исследование религиозных аспектов в исторической науке вновь стало актуальным.

С середины 1960-х гг. начало возрождаться классическое историко-культурное направление в рамках традиций российского классического исламоведения (О.Ф. Акимушкин, П.А. Грязневич, С.М. Прозоров, А.Б. Халидов и т.д.), что было напрямую обусловлено формированием самостоятельных мусульманских государств в Африке и Азии к этому времени, и стремлением советского руководства найти идейную платформу для взаимодействия. С подачи властей с середины 1960-х гг. активизировались исламоведческие исследования специалистов Института востоковедения именно в направлении истории мусульманского Востока по выявлению специфики воздействия исламского культа на политическую, экономическую и духовную сферы восточных сообществ. Кроме того, импровизации Н.С. Хрущева несколько ослабили международный престиж страны Советов на мировой арене, в том числе и в исламском мировом сообществе, и надо было предпринимать срочные меры к исправлению ситуации, в том числе, в плане исламоведения. Советские специалисты не участвовали ни в одном из международных совещаний философов, теологов, социологов 1964 - 1968 гг. в Египте, Марокко, Пакистане, Турции и т.д.12

Советские востоковеды, ориентированные на исследование зарубежного ислама, начали разрабатывать серьезные теоретические вопросы - взаимодействия и взаимовлияния ислама и национализма, политики, культуры, тенденции возрожденческих процессов, религиозного традиционализма и фундаментализма (Б.С. Ерасов, А.И. Ионова, З.И. Левин, В.В. Наумкин, Л.Р. Полонский, А.В. Сагадеев, М.Т. Степанянц и т.д.). Одним из первых в отечественной науке М.А. Батунский по-новому проанализировал роль ислама, мусульманской культуры в российской истории, изучил принципы методологических подходов в западном исламоведении и т.п.13 В контексте исследования зарубежного ислама специалисты затрагивали отдельные аспекты советского мусульманства. Во второй половине 1960-х гг. на базе Института научного атеизма в СССР были проведены Всесоюзные конференции Современные национальные движения и религия (1966 г.), Модернизация ислама и актуальные вопросы теории научного атеизма (1968 г.), на которых говорилось о реальном уровне развития советского исламоведения: У нас нет исламоведения как науки, есть партийный подход14.

Провозглашение победы развитого социализма в СССР и включение в Конституцию 1977 г. ст. 52 о свободе совести, по замыслу советских властей, должно было доказать, в первую очередь, мировой общественности, демократический и справедливый характер политической системы социалистического государства. Причем, свобода совести трактовалась как органическая неотъемлемая составная часть советской социалистической демократии. Тем не менее, прежнее положение о невозможности сосуществования коммунистической и религиозной мировоззренческих систем проходило красной нитью в трудах того времени. Однако следует подчеркнуть, что в данный период относительно ровных государственно-конфессиональных отношений уровень научности исследований по религиозной проблеме, в целом, исламской, в частности, существенно возрос.

В советской исламоведческой литературе достаточно четко были обозначены две тенденции: с одной стороны, исследователей лислам привлекал как важнейшая составляющая общественно-политической жизни мусульманских государств, без научного осмысления которой невозможно было проводить продуманную внешнюю политику советского государства в том или ином регионе мусульманского Востока, с другой стороны, хотя и изредка, но появлялись труды, продолжавшие лучшие традиции европейского и отечественного исламоведения. Однако по установившейся в мировом востоковедении традиции исследователи ограничивались преимущественно классическим исламом и практически не рассматривали период Нового и Новейшего времени. При этом, в основном, исходили из того, что тюркский мир, тем более Поволжье, являлось периферией мусульманской цивилизации и поэтому не представляло большого интереса для изучения классического ислама15. Как следствие, авторы рассматривали различные аспекты исламской проблемы в СССР, но, главным образом, ограничиваясь регионами Средней Азии, Казахстана, Кавказа, в то время как центральные регионы страны традиционного проживания мусульман оказывались за пределами научных интересов специалистов.

Исламоведческие работы советского и начала постсоветского периодов условно можно классифицировать по нескольким направлениям:

• религия как регулятор общественных отношений, в том числе и в СССР, где в общем контексте рассматривалось мусульманство16;
• происхождение ислама, течения в исламе, обрядность, философские аспекты мусульманского мышления и т.д.17;
• социальная доктрина ислама, мусульманская семья, положение женщины по исламу18;
• ислам о государстве, мусульманское право (шариат)19;
• ислам в современном мире - политике, идеологической борьбе и т.д.20 На рубеже 1970 - 1980-х гг. в связи с усилением влияния исламского фактора в решении международных проблем данное направление стало особо актуальным;
• положение ислама в СССР21;
• атеизм, вопросы атеистического воспитания, в том числе молодежи22.

Констатировалось, что победа социализма во всех областях привела в нашей стране к господству атеистического мировоззрения. Большинство мусульман порвало с религией. ... В Поволжье и некоторых других местах среди определенной части населения ислам сохранился в основном лишь как пережиток прошлого. У нас созданы все предпосылки и условия для успешной атеистической работы23. Cоветские и партийные органы инициировали проведение различного рода исследований, призванных охарактеризовать типы современного верующего, выявить степень религиозности советского населения, выработать практические мероприятия по ее преодолению, исследовать причины сохранения религиозных пережитков в советском обществе, что оформилось в своего рода направление в научной литературе24. В работах советского и постсоветского периодов предлагалась характеристика этапов преодоления пережитков ислама и шариата в СССР25.

Несмотря на заданность позиции в отношении религии, к концу 1980-х гг. в некоторых работах звучали осторожные и здравые оценки: Связь религии и религиозных институтов с историей и культурой определенной нации многогранна, сложна и не одинакова по значению. Наряду с антинародной социальной функцией религии,.. возможна и относительно позитивная роль тех или иных конфессий и действий верующих в определенной конкретно-исторической ситуации26. Некоторые специалисты признавали и некоторые перегибы в советской государственно-конфессиональной политике, правда, с оговорками27.

Работы, обобщавшие значительный социологический материал, в тот период были представлены довольно широко28. Именно в трудах советского периода был сформулирован вывод о том, что этнические мусульмане незначительно подвержены внешним культурным влияниям.

В конце 1980 - начале 2000-х гг. опубликованы работы, авторы которых (в том числе и религиозные и политические деятели) пытались отойти от атеистических штампов и стереотипов при характеристике сущности ислама, объективно взглянуть на положение исламских религиозных объединений в мире, СССР и России29. Особое распространение получила практика проведения конференций и семинаров различного уровня, которые также способствовали складыванию новых подходов и направлений в российском исламоведении30.

Однако зачастую ислам в России, давно превратившийся в важнейший фактор ее внутренней и внешней политики, трактовался в исследованиях именно как компонент общественно-политической жизни того или иного региона или государства в целом, а не как этноконфессиональный и культурный феномен. А.В. Малашенко весьма точно выявил особенности отечественного исламоведения 1990-х гг.: Во-первых, были подняты ранее неведомые пласты российского ислама; во-вторых, одновременно шло изучение прошлого и современных процессов, причем, пропало жесткое искусственное деление на наш и не наш; в-третьих, ислам изучался как бы изнутри; наконец, исламоведение перестало быть монополией столиц31.

В современном исламоведении, и особенно четко это проявляется в Татарстане, формируются принципиально новые подходы, что связано, прежде всего, с созданием новых центров по исследованию религии, в целом, и ислама, в частности (Российский исламский университет, отдел исламоведения в Институте истории АН РТ, Институт востоковедения в Казанском университете, Центр Религия в современном обществе Российского независимого института социальных и национальных проблем (Институт комплексных социальных исследований РАН), Институт религии и права, Московский Центр Карнеги, Центр религиоведческих и социальных исследований (г. Пермь) и т.д.). Безусловно, Татарстан занимает в данном направлении приоритетное положение.

Отдельной тенденцией в современном исламоведении стали подготовка и издание энциклопедических изданий32.

В работах данного периода начала настойчиво проводиться мысль об особенностях ислама в различных регионах нашей страны, в том числе Поволжья, что, безусловно, справедливо33. Появились исламоведческие работы по региональной проблематике34.

По мнению некоторых исследователей, с 1990-х гг. в России началось возрождение ислама, или мусульманский ренессанс35. Конечно, буквально переносить на современные процессы конфессиональной жизни России данное определение не следует, но в широком смысле слова, понимая возрождение как появление вновь, подъем после периода упадка, разрушения, использование этой дефиниции представляется оправданным. Наряду с терминами возрождение и ренессанс ислама в России, некоторые специалисты используют сочетание реисламизация России36, что не совсем точно раскрывает суть явления, происходящего в нашей стране. В литературе также используется формулировка лисламский ревивализм, но, в основном, применительно к Северному Кавказу (В.Х. Акаев). Безусловно, исследователи правы, утверждая, что ренессанс ислама в России является, в первую очередь, следствием демократизации общественно политической жизни страны,.. частью феномена общерелигиозного возрождения, начавшегося в годы перестройки37. Р. Гайнутдин подчеркивал, что  религиозному возрождению толчок был дан извне, иными словами, имел место чисто светский подход38. Государственно-конфессиональные отношения в период религиозной активности постсоветской России также прошли в своем развитии несколько этапов39.

Конечно, активизация религиозной, в том числе мусульманской, деятельности очевидна, и дефиниции возрождение, ренессанс ислама, имеют право на существование, но, вероятно, можно ограничиться и формулировками легализация или легитимизация мусульманской практики, которая существовала в советский период истории и развивалась в постсоветской России.

В литературе последнего времени все чаще звучит утверждение о складывании в России в 1990 - 2000-х гг. неоджадидизма, евроислама, татарского ислама40. Данные дефиниции находятся в тесной взаимосвязи, однако четкое понимание содержания этих категорий пока отсутствует, что требует дальнейшего исследования вопроса.

Дискуссионным является вопрос о взаимодействии православной и исламской цивилизаций в России. Внимание к данной проблеме оставалось повышенным на протяжении длительного времени, учитывая многоконфессиональный характер российского/советского государства41. Кроме того, на новый виток этот вопрос вышел в связи с изменением позиций православия и ислама в последнее время в глобальном масштабе, что было обусловлено консолидацией и усилением мирового мусульманского сообщества.

В отдельный блок следует объединить работы, выдержанные не в строго научном академическом ключе, а, скорее, публицистического содержания, имевшие своей целью формирование соответствующего общественного мнения, дискредитацию служителей культа и т.д.; на обширном фактическом материале весьма убедительно разоблачались происки империализма, раскрывались настоящие цели, выявлялись истинные лица священнослужителей культа и верующих, развенчивалась реакционная сущность духовенства, в том числе, и мусульманского. Данные лисследования до 1990-х гг. издавались весьма крупными тиражами42, затем в связи с изменившими социально-экономическими и идеологическими установками в российском обществе печатание подобного рода литературы было прекращено. В Татарской АССР в серии Библиотечка атеиста был издан ряд интересных работ (брошюр) атеистической направленности в популярном изложении43.

К третьей группе отнесена краеведческая литература, в которой характеризовались социально-экономическое положение Среднего Поволжья, развитие политической, социальной и духовной сферы советского общества, в том числе и вопрос о религиозных объединениях44. Но региональные специалисты сосредотачивали внимание, главным образом, на исследовании деятельности местных советских органов и партийных организаций: ЕКак правило, изучались сравнительно узкие проблемы руководства отдельными участками народного хозяйства и общественной жизни. Обобщающие работы отсутствовали45.

В последнее время появились исследования по Поволжскому региону, в целом, отдельным областям, в частности, в которых раскрывались вопросы по истории, этнографии, культуре, религии народов данного края46. Лидерство в изучении вопросов исламоведения на региональном уровне принадлежало исследователям Татарстана47. 

Особый интерес в контексте исследуемой проблемы представляют  местные энциклопедические издания, в которых в систематизированном виде содержалась информации об истории, культуре, местах расселения, численности татарского населения регионов Среднего Поволжья, представителях исламского культа и т.д.48

Четвертая группа представлена обширной литературой, раскрывавшей ключевые направления критики ревизионистской и буржуазной фальсификаций истории развития социалистического государства в целом в 1940 - 1990-е гг., положения религиозных организаций в СССР, в частности49. С 1990-х гг. подобного рода лизобличавшие и разоблачавшие работы практически перестали публиковаться. Советские историографы сами признавали чрезмерную заидеологизированность, политизированность Е общественных наук и стремились отказаться от нее. Е Видимо, вопрос о партийности общественной науки, истории, обществоведения нельзя решить однозначно и определенно50.

Пятую группу составляют исследования зарубежных авторов, посвященные анализу различных аспектов, связанных с тематикой исследования51. Необходимо согласиться с И.А. Хроновой, что даже учитывая антисоветскую ангажированность западных авторов, следует признать их заслуги в развитии темы, которая в рамках советской историографии в целом была подчинена довольно жестким идеологическим стандартам52. Характерной чертой зарубежных исследований по исламу в СССР исследуемого периода являлось то, что традиционные направления изучения мусульманского вопроса пополнялись новыми темами, преобладавший ранее исторический подход все более вытеснялся политологическим53. 

Особый интерес представляют труды советологов, имевшие непосредственное отношение к мусульманам Среднего Поволжья в различных ракурсах54. Тем не менее, практически все придерживались линии, что Волго-Камье являлось одним из наиболее благополучных регионов в плане межнациональных и этноконфессиональных отношений. Что касается советского периода истории, то М. Родинсон доказывал, что образование Татарской и Башкирской автономных республик являлось ничем иным, как ущемлением прав и свобод и явным ослаблением мусульманских народов55; А.А. Рорлих убеждена в благоприятном влиянии перестроечных процессов, в частности, гласности, для воссоздания настоящей истории татарской нации, возрождения татарской культуры и т.д.56

Шестая группа представлена диссертационными исследованиями советского и постсоветского периода, затрагивавшими проблемы религиозности населения советского государства в исследуемый период57

.

Источниковая база по теме исследования представлена довольно широко. Условно источники по данной проблематике можно объединить следующим образом. 

К первой группе, безусловно, следует отнести архивные материалы. 

Значительное количество источников по проблеме исследования находится в Российском Государственном архиве новейшей истории (РГАНИ). Главным образом, это - документы общего, административного и идеологического отделов ЦК КПСС (Ф. 4, 5), протоколы заседаний Секретариата ЦК КПСС, материалы Ф. 89. Серьезное значение для воссоздания объективной советской действительности имели докладные записки и информационные справки органов госбезопасности СССР, ЦК КПСС по профилактике и прекращению церковной активности, Информационные отчеты о состоянии католической, протестантской, армянской церквей, иудейской, мусульманской, буддийской религий и сект; сообщения агентуры правоохранительных органов и органов госбезопасности о распространении анонимных писем лантиправительственного содержания; о слухах и разговорах, имеющих хождение среди населения. Определенную ценность для исследования имели сообщения республиканских, городских, областных комитетов партии; директивы  верховных  партийных  и  государственных органов, поскольку  данные документы отражали официальную точку зрения на происходившие события, в то же время оказывали воздействие на формирование позиции государственного и партийного руководства к проявлениям религиозности советского народа. В диссертационном исследовании задействованы документы Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ) (Ф. Р - 661 - фонд Совета по делам религий при Совете Министров РСФСР (1986 - 1990 гг.); Ф. Р - 6991 - фонд Совета по делам религий при Совете Министров СССР (1938 - 1991 гг.), Российского Государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) (Ф. 17 - ЦК КПСС; Ф. 606 - Академия общественных наук при ЦК КПСС).

Серьезный массив источников по проблеме исследования содержится в фондах местных архивов:

- Национального архива Республики Татарстан (НА РТ) и Центрального архива историко-политической документации Республики Татарстан (ЦГА ИПД РТ). Главным образом, документы сконцентрированы в фонде уполномоченного Совета по делам религий при Совете Министров СССР по Татарской АССР в НА РТ (Ф. Р - 873), в состав которого входят циркуляры, письма, информации, разъяснения Совета по делам религий при Совете Министров СССР, документы Совета по делам религий при Совете Министров по Татарской АССР, сведения о деятельности религиозных объединений по районам Татарской АССР, заявлений и жалобы верующих, статистические отчеты и т.д.; определенный интерес представляют документы фонда Татарского обкома партии (Ф. 15) в ЦГА ИПД РТ;

- Государственного архива Пензенской области (ГАПО) и его подразделения - бывшего партийного архива Пензенской области. В основном, это - фонд уполномоченного Совета по делам религиозных культов по Пензенской области (Ф. 2392), материалы обкома партии (Ф. 37, 148), фонд уполномоченного Совета по делам Русской Православной  церкви по Пензенской области (Ф. 2391) и т.д. Особого внимания заслуживают циркуляры, инструкции и другие директивные бумаги, направлявшиеся из столицы в регионы, отражавшие настроения советского руководства в сфере государственно-конфессиональных отношений;

- Государственного архива Ульяновской области (ГАУО) (Р - 3705 - фонд уполномоченного по делам религий при Совете Министров СССР по Ульяновской области (1944 - 1992 гг., причем в отдельные описи выделены личные дела на умерших служителей культа за 1944 - 1972 гг. (Оп. 2); религиозные дела церквей, мечетей, религиозных объединений за 1942 - 1990 гг. (Оп. 4); личные дела на уволенных и выбывших служителей культа за 1946 - 1973 гг. (Оп. 5), и Центра документации новейшей истории Ульяновской области (ЦДНИУО);

- Государственного архива Самарской области (ГАСО) (Р - 4089 - фонд уполномоченного Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР при Куйбышевском облисполкоме (1944 - 1965 гг.); Р - 3219 - фонд уполномоченного Совета по делам религий при Совете Министров СССР по Куйбышевской области (1966 - 1990 гг.); Самарского областного государственного архива социально-политической истории (ГАСПИ).

Вторую группу источников составляют нормативно-правовые акты СССР, союзных и автономных республик, партийные и партийно-государственные документы:

- общегосударственные законодательные акты - Конституции СССР, законы СССР и Российской Федерации, Указы Президента РФ, постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР и т.д.;

- региональные конституционные документы, соглашения субъектов федерации с федеративным центром, региональные законы в сфере социально-экономической деятельности в субъектах Федерации и т.д.;

- ведомственные нормативные акты, разъясняющие и корректирующие общегосударственные программы социально-экономического развития, и т.д.;

- документы и материалы КПСС, партий и общественных организаций Российской Федерации - Программы Коммунистической  партии  Советского Союза, материалы съездов и пленумов ЦК КПСС и ЦК республиканских партий, исполкомов, идеологических активов, выступления партийных и государственных деятелей и т.д.

Третья группа  источников  представлена  мемуарной  литературой, как переизданной, так и написанной в последнее время, крупных партийных и  государственных  функционеров  того  периода,  борцов за веру и т.д.58  В данном случае необходимо иметь в виду субъективный характер мемуаров, поскольку задача данных материалов состояла не столько в воссоздании реальной картины прошлого, сколько в отражении места автора в событиях прошлого, его личных оценок и  представлений.

Четвертая группа источников включает документальные сборники, изданные как в СССР/России в последние годы, так и за рубежом59. Данные материалы позволили выявить место и роль ислама в общественно-политической жизни, определить варианты применения исламского фактора в политической действительности, в том числе и в контексте становления государственных и межконфессиональных отношений. С 1995 г. Казанским Центром по исследованию межнациональных и межрегиональных проблем выпускается периодическое издание, имеющее прямое отношение к теме исследования, ПАНОРАМА - ФОРУМ.

Пятую группу источников составляют материалы периодической печати, в основном, 1990 - 2000-х гг. - интервью с религиозными, партийными и государственными деятелями, участниками  конфессиональных движений, рассказы о них, как правило, эмоциональные, личностные, субъективные; публикации на базе архивных материалов60. Данные работы были особо значимы в начале 1990-х гг., во время отсутствия аналитических и комплексных научных исследований по конфессиональной проблематике на базе новых методологических подходов. При работе с данными материалами следует учитывать, что нередко предлагаемые обобщения носят скороспелый характер и к тому же отличаются политической ангажированностью. Как правило, они сводятся к двум позициям: первая - существование на постсоветском мусульманском пространстве глобальной исламской угрозы, частью которой является антироссийский исламский заговор, вторая - убежденность в том, что активность радикального ислама в Центральной Азии, на Кавказе, в мусульманских регионах России является, прежде всего (если не исключительно), следствием внешнего влияния, происками зарубежных сил, в то время как внутренние причины являются вторичными61.

Таким образом, анализ историографии и источников показывает, что, хотя при наличии широкой источниковой базы в научной литературе различные аспекты проблемы исследования были отражены, тем не менее, собственно проблема взаимоотношения властных структур и мусульманских религиозных организаций в СССР, в целом, и в Среднем Поволжье, в частности, во второй половине 1940 - 2000-х гг. до настоящего времени не стала еще предметом специального и комплексного изучения с новых методологических позиций.

Во втором разделе Мусульмане Среднего Поволжья: социально-демографические характеристики анализируются основные параметры контингента последователей мусульманского культа татарского населения Среднего Поволжья - пол, возраст, трудовая занятость и т.д.

В Среднем Поволжье, которое относится к регионам традиционного влияния ислама, уровень религиозности был заметно выше среднего.

Контингент мусульман Среднего Поволжья был представлен людьми всех возрастных групп, но, в основном, преклонных лет, проживавших в сельской местности, занятых в сельскохозяйственном производстве. Граждане-пенсионеры мужского пола выступали наиболее активными проводниками веры Аллаха в обществе. В сельской местности религиозность мусульман была выражена значительнее по сравнению с городом.

В послевоенный период наблюдался приток верующих за счет демобилизованных солдат. Под возрастание количества верующих, увеличение жертвоприношений и различного рода финансовых пожертвований после войны была подведена своего рода идеологическая база - необходимо отдать долг Аллаху, который хранил и помогал верным последователям в лихую годину. Посещение демобилизованными мечетей значительно укрепляло авторитет веры и привлекало в храмы молодежь. Данная практика была вскоре прекращена уполномоченными на местах, поскольку все это способствовало значительному подъему религиозности татарского населения.

В 1960 - 1970-х гг. фиксировалось повышение образовательного ценза и омоложение верующих мусульман, что соответствовало общему росту уровня образованности и общему омоложению населения СССР.

Женщины-татарки принимали минимальное участие в общественной жизни своих населенных пунктов. По окончании школы девушки-мусульманки, как правило, прекращали свое членство в комсомольских организациях.

В силу религиозной ограниченности не все мусульманское население Среднего Поволжья пользовалось услугами здравоохранительных органов, что, в первую очередь, касалось мусульманок. Особенно плачевно складывалась ситуация с гинекологическими и легочными заболеваниями.

Практически в полном составе верующие мусульмане-татары Среднего Поволжья, по собственной воле или под давлением ближайшего окружения, в том числе и комсомольцы, и коммунисты, соблюдали религиозные праздники и обряды. Подраставшее поколение активно вовлекалось в религиозную практику.

В исследуемый период особую социальную привлекательность, в том числе и материальную, приобрело духовное образование. Подача документов выпускниками сельских средних общеобразовательных школ Среднего Поволжья в медресе стало почти нормой вопреки всем предпринимавшимся профилактическим и порою репрессивным мерам со стороны властей.

Ислам является весьма объемной по директивности системой социального регулирования. Исламская религия выполняла регулятивно-поведенческую функцию, что по-своему, примитивно понимало верующее население и выступало за активное приобщение к вере молодежи. Сами мусульмане-верующие говорили: Е Мы все ходим в мечеть, и наши дети будут ходить в мечеть. Мы без религии не можем. Она помогает людям, приучает их к дисциплине и порядку. Вот Е начнется рамазан, и все мужчины бросят курить и пить водку. Разве это плохо?62. В семье с рождения исподволь или активно насаждалось в сознание молодежи, что исламская религия является носительницей общечеловеческих норм нравственности, гуманизма, личной морали, и, напротив, отрицание Аллаха ведет к аморальному поведению и безнравственности.

Применительно к Среднему Поволжью объективно подходила характеристика уполномоченного Совета по делам религиозных культов по Пензенской области: В отношении роста религиозного движения среди мусульман можно сказать, что он, видимо, еще будетЕ63. Ценности ислама отвечали обыденным запросам верующих, и, в принципе, способствовали укреплению семьи, ведению здорового образа жизни, формирования трудолюбия и т.д. Татарское население Среднего Поволжья стабильно возрастало, и, как следствие, не уменьшалось и количество мусульман-верующих.

Фактически ислам являлся элементом национального самосознания татар Среднего Поволжья, выступал как этнообразующий фактор. Татарское население Среднего Поволжья считало мусульманство своим национальным атрибутом64.

Основная масса татар Среднего Поволжья, будучи в достаточной степени ассимилированными, достаточно комфортно чувствовала себя в русскоязычной среде.

Несмотря на определенные признаки этнокультурного возрождения татар Среднего Поволжья с 1950-х гг. национальное и религиозное движение в советский период не сформировалось - отсутствовали программные документы и соответствующие объединения. Во многом это было обусловлено следующими факторами: Е Интеллигенция, обезглавленная в 1920 - 1940-е годы, не сразу смогла восстановить свой потенциал,.. тоталитарная система и ее репрессивные органы все еще сохраняли свою эффективность, хотя и действовали более цивилизованными методами,.. большая часть татарского населения проживала на селе, тогда как национальные проблемы наиболее остро стояли в городах,.. нельзя не принимать во внимание и постепенное улучшение благосостояния народа...65.

Таким образом, мусульмане Среднего Поволжья, всех поло-возрастных групп, но ядро которых составляли верующие преклонных лет, проявляли свою религиозность, главным образом, исполнением обрядов и соблюдением праздников, если и не по убеждениям, то под влиянием ближайшего окружения, при этом даже состоя в рядах ВЛКСМ и КПСС. Высокий уровень соблюдения мусульманских обрядов доказывал завидную устойчивость ислама как формы общественного сознания, его способность адаптироваться к изменяющимся социальным и политическим условиям благодаря перенесению центра тяжести на те компоненты религиозного комплекса, которые более созвучны происходящим в обществе трансформациям66. Однако не стоит преувеличивать качество или глубину религиозного чувства верующих. В результате государственно-партийной конфессиональной политики и идеологического прессинга, с одной стороны, объективного воздействия мирового процесса секуляризации, с другой стороны, религия в СССР была оттеснена на окраину общественной жизни и общественного сознания, что, в свою очередь, определяло уменьшение количества верующих, причем, главным образом, в молодых, социально активных группах населения с достаточно высоким образованным цензом67.

Ислам, будучи не только вероисповеданием как таковым, но и особым образом жизни и мышления, формировал повседневные навыки поведения, бытовые привычки, фактически превращал их в условные рефлексы правоверного мусульманина. Именно такой бытовой ислам, получивший распространение в Среднем Поволжье, наиболее устойчив.

В целом же, время показало, что мусульмане Среднего Поволжья представляют собой миролюбивое и толерантное сообщество, укорененное в окружающей социокультурной среде с присущим ему образом жизни68.

В третьем разделе Мусульманское духовенство раскрывается состав (возраст, уровень образования и т.д.), деятельность (организационное устройство, религиозная практика, элементы модернизации культа и т.д.) служителей исламского культа Среднего Поволжья.

На протяжении 1940 - 1980-х гг. количество действовавших мечетей в регионах Среднего Поволжья оставалось относительно стабильным: время их открытия и регистрации пришлось на послевоенный период, в начале 1950-х гг. обозначен пик закрытия культовых зданий, затем динамика приняла стационарный характер69. В основном, мечети располагались в сельской местности, в Пензенской и Куйбышевской областях в региональных столицах (до конца 1960-х гг.) мечети не функционировали.

Численность мусульманского духовенства после всплеска в послевоенный период зафиксировалась на одном уровне - в соответствии с количеством мечетей. Служителями исламского культа в Среднем Поволжье являлись муллы и муэдзины. В некоторых селах в связи с малочисленностью священнослужителей ислама имамы и муэдзины отсутствовали, иногда их обязанности выполняли посторонние лица или старики-бабаи.

Мусульманское духовенство развивало активную деятельность, применяя самые разнообразные методы работы среди населения. Важнейшим элементом религиозной практики исламского культа являлась проповедь. Эффективность проповедей мусульманского духовенства была, поскольку звучавшие в них сюжеты о любви к Родине, укреплении семьи, ведении здорового образа жизни, формировании трудолюбия соответствовали повседневным запросам верующих, были им понятны и близки, в свою очередь, попутно доказывали единство ценностей ислама и общечеловеческого70. Но, тем не менее, кризисные тенденции ощущались, поскольку советская действительность явно не благоприятствовала распространению религиозности. Служители исламского культа также говорили в своих выступлениях о лояльном отношении к социалистическому строю, одобрении внешней и внутренней политики КПСС и Советского правительства, в целом, что, с одной стороны, обеспечивало относительно комфортные условия существования, с другой - частично приводило к ослаблению атеистической работы на местах, распространению религиозного мировоззрения и способствовало поддержанию влияния служителей исламского культа.

Мусульманское духовенство Среднего Поволжья характеризовалось высоким возрастным цензом и низким уровнем образования, как общего, так и духовного. В связи с преклонным возрастом имамов некоторые из них крайне редко выступали с публичными проповедями, особенно в Пензенском регионе. Однако в повседневном общении священнослужители усиленно проводили среди верующих идею об извечности существования ислама, приверженности к нему мусульманской нации. Национальное и религиозное в исламе преподносилось как нерасторжимое целое; упорно внедрялась мысль, что именно мусульманская религия является хранительницей национальности татарского народа, его духовных ценностей, традиций и обычаев. Не случайно, в проповеди казанского имама З. Сафиуллина звучало: Мусульмане потому сохраняют свое национальное единство и являются нацией среди других народов, что они верят в Аллаха, и чтобы так было всегда, необходимо сохранять веру и исповедать исламскую религию71.

Служители мусульманского культа стремились адекватно реагировать на происходившие изменения в советском обществе; и для укрепления своей базы среди верующих исламские священнослужители активно вовлекали в свою веру молодежь и делали послабления для активной части населения, в том числе для женщин всех возрастов. При некоторых мечетях были организованы специальные  школы-курсы по преподаванию основ ислама.

С середины 1940-х гг. советское руководство разрешило паломничество советских мусульман в Мекку. Количество и состав паломников, контролировавшееся советскими и партийными организациями и органами госбезопасности, строго регламентировалось и постепенно свелось к плановой разнарядке.

Мулла, особенно в сельской местности, пользовался непререкаемым авторитетом, что выражалось и в материальной форме. Некоторые имамы принимали активное участие в общественной жизни своих населенных пунктов - в хлебозаготовках, государственных займах, повышении производительности труда и т.п.

Основными мусульманскими обрядами в Среднем Поволжье были джаназа, никях, исим, суннет. В отличие от Средней Азии, в Среднем Поволжье фактически не соблюдались обычаи кровной мести, пени за убийство, умыкания невесты (за исключением Куйбышевской области, главным образом, в казахских аулах) и т.д.

Муллы, будучи в основной своей массе толерантными в отношении советской власти, все же иногда вступали в открытое противостояние, как по принципиальным вопросам веры (в основном, в Татарской АССР и Куйбышевской области), так иногда и из корыстных побуждений.

В результате, продолжительная изолированность советско-российского мусульманского духовенства и исламских институтов от остального исламского мира, лидирующих центров исламского знания предопределили отставание от современных достижений мирового ислама, его нравственных, интеллектуальной, правовых, политических тенденций. Уровень развития российских служителей исламского культа сдерживался во многом устаревшими в некоторых моментах религиозно-культовыми рамками, преобладанием архаичных форм быта и недостаточно развитой культурой.

Таким образом, мусульманское духовенство Среднего Поволжья  - муллы и муэдзины преклонных лет, с минимальным духовным и часто светским образованием, ориентировалось на максимальное приспособление идеологии ислама и деятельности религиозности объединений к условиям социалистического общества, модернизацию религиозных догматов Корана, сближение социально-нравственных принципов ислама и коммунизма, религии и культуры. 

В четвертом разделе Партийно-государственная политика в отношении мусульманства Среднего Поволжья показываются сущность, формы и динамика взаимоотношений власти и исламской конфессии в регионе - выявляются основные формы политической и экономической регламентации религиозной практики, принципы и методы атеистической деятельности государства.

В отношении ислама руководство социалистического государства, в основном, продолжало проводить политику царской империи: с одной стороны, власть устанавливала жесткий контроль над ситуацией в мусульманских регионах, которые требовалось как можно быстрее включить в экономическую и общественно-политическую перестройку страны, с другой - мусульманам (хотя и не повсеместно) дозволялось придерживаться своих традиционных укладов, следовать в быту привычным нормам жизни72. А.В. Малашенко особо подчеркивал, что в мусульманском Среднем Поволжье лотношение большевиков к исламу было тождественно их отношению к религии вообще, здесь возобладал откровенный атеистический курс73.

В период Великой Отечественной войны в силу объективных причин серьезно усилилась латентная религиозность населения в СССР, в целом, и татар Среднего Поволжья, в частности, чему отчасти способствовали некоторые послабления в государственной конфессиональной политике. 

В целом, лантирелигиозная политика советского руководства, осуществлявшаяся на местах через уполномоченных Совета по делам религий (религиозных культов), проводилась в следующих направлениях:  политический и идеологический контроль, контроль за соблюдением религиозного законодательства; ослабление материальной базы  религиозных  организаций; информационная и разъяснительная работа; рассмотрение жалоб и заявлений граждан и т.д. Главным органом,  решавшим эту задачу, являлся Совет по делам религий (религиозных культов), конечной целью которого провозглашалась ликвидация религии как формы  неправильного мировоззрения.

В регионах необходимость усиления политического контроля за деятельностью мусульманских объединений осознавалась уполномоченными Совета по Среднему Поволжью. Однако, действовать надо было весьма осторожно, поскольку в связи с большой религиозностью татарского населения региона, фанатизмом мусульман, регламентация деятельности мусульманских организаций и сокращение их количества требуют особых усилий и нестандартных подходов со стороны советского и партийного руководства74. Кстати, реалистичные и здравые оценки ситуации со стороны уполномоченных иногда имели для них весьма плачевные последствия, вплоть до освобождения от занимаемой должности75.

После смерти Сталина религиозная оттепель сменилась новым витком давления на верующих, сопровождавшимся нарастанием атеистической пропаганды. Если в послевоенный период местные власти Среднего Поволжья далеко не всегда отдавали себе отчет в значимости антирелигиозной работы; то с середины 1950-х гг. со стороны советских и партийных органов начали проявляться взаимопонимание и помощь76. Один из уполномоченных Среднего Поволжья докладывал в центр: В 1958 - 1959 годах партийные, советские и общественные организации области заметно больше стали интересоваться деятельностью религиозников и принимать соответствующие меры идеологической борьбы с ними. Во многих районах и городах значительно улучшилась массово-разъяснительная работа и научно-атеистическая пропаганда среди населения. Более широко и лучше стали использоваться в этих целях печать, радио, телевидение. В областной и районной печати стало больше помещаться статей, заметок, фельетонов на антирелигиозные темы, разоблачающие деятельность церковниковЕ77. С подачи уполномоченных Совета по регионам Среднего Поволжья стала постоянной практика проведения совещаний различного уровня представителей советской и партийной власти по вопросам контроля за исполнением законодательства о культах.

С начала 1960-х гг. разворачивается очередная  красногвардейская атака на религию, напрямую спровоцированная процессом построения коммунистического общества сначала, а затем совершенствованием развитого социализма, в структуре которых религии явно не было места. В 1970-х гг. на отношения властей и ислама в СССР значительную роль стал оказывать внешний фактор. В это время на активизацию мусульманских религиозно-националистических настроений в южных республиках, кроме демографического и социально-экономического факторов, значительное воздействие оказали война в Афганистане и революция в Иране, способствовавшие укреплению в СССР позиций исламского фундаментализма. Все это инициировало активизацию атеистических мероприятий в отношении ислама на местах. В то же время особое внимание в данный период обращалось на соблюдение законности. Так, в Татарской АССР лисполкомы и должностные лица прекратили допускать действия, противоречащие советскому законодательству, фактов грубого администрирования и оскорбления чувства верующих78. 

В 1960-е гг. работа уполномоченных Совета Среднего Поволжья, даже в рамках правового поля, принесла определенные плоды - количество незарегистрированных мусульманских групп уменьшилось, активно закрывались мечети. Однако даже после закрытия здания мечетей не меняли своего первоначального культового вида. Некоторую помощь уполномоченным Совета по регионам Среднего Поволжья оказывали созданные с начала 1960-х гг. при местных партийных и советских органах власти специальные комиссии содействия по наблюдению за выполнением законодательства о культах, которые имели обширную компетенцию в отношении внутрицерковных вопросов, вплоть до проверки финансовых документов. Необходимо отметить, что деятельность комиссий далеко не всегда носила только демонстрационный характер, они часто имели реальное представление о степени религиозности населения, положении мусульман и перспективах развития государственно-исламских отношений на региональном уровне. В 1970-е гг. с целью повышения эффективности деятельности комиссий в проблемных районах Среднего Поволжья было решено пополнить состав комиссий содействия членами татарской национальности79.

Атеистическая работа действительно отличалась масштабностью и системностью. В противовес веками сложившейся религиозности мусульманского населения советское руководство предлагало мероприятия со стороны партийно-комсомольских организаций, направленные на ослабление религиозности среди населения Е - проведение докладов и лекций на естественно-научные темы, демонстрация кинофильмов, доклады о международном положении, беседы и лекции на сельскохозяйственные темы, постановки в клубах, домах культуры спектаклей, концертов и др.80. Качество содержания и уровень подготовки данных контрмер не выдерживали, зачастую, никакой критики. Для успешного решения задач усиления эффективности атеистической пропаганды особое внимание советскими органами власти уделялось системе подготовки и переподготовки кадров, ведущих атеистическую работу на местах. Анализ состояния дел, проводимых самими же уполномоченными Совета, показывал, что слабым звеном оставалось изучение, обобщение и распространение опыта атеистической работы, хотя определенные усилия, безусловно, предпринимались. В сельской местности Среднего Поволжья сказывалась нехватка современных тому времени методических разработок мероприятий, наглядной агитации и т.п.

Атеистическая работа среди татарского населения имела свои специфические черты. На протяжении всего периода испытывался дефицит лекторов-атеистов по проблемам мусульманства; сами татары отказывались выступать с подобными докладами, несмотря на все призывы партии об усилении атеистической пропаганды и агитации; материалов, разоблачавших реакционную сущность ислама, в местных газетах и журналах практически не встречалось (особенно в Пензенском регионе). Атеистической литературы на национальном языке в сельских библиотеках и клубах области не было.

Однако главным существенным недостатком атеистического  воспитания в  советских условиях являлся отрыв его от практической жизни. Принципом антирелигиозной работы была не профилактика, а, в основном, карательные, репрессивные действия. Явная формализованность, подмена количеством качества не способствовали увеличению эффективности  данного  направления  работы  государства. Кроме того, как точно выразился один из председателей комиссии содействия по контролю за соблюдением законодательства о религиозных культах Ульяновской области, на проводимых мероприятиях представительство верующих ничтожно, эти мероприятия, в основном, посещаются молодежью и неверующими81.

В русле борьбы за социалистическую обрядность, ликвидируя прежние атрибуты религии и внедряя красные уголки и клубы, укореняя новые праздники, призванные проводить в жизнь идеи коммунизма, власти стремились укрепить в сознании людей новые, сходные с религиозными чувства. Однако, по большому счету, верующие воспринимали светские мероприятия как дополнительное современное времяпрепровождение, но никак не замену мусульманским праздникам.

Естественно, власти не могли упустить из сферы своего внимания такой вопрос, как доходы мусульманских мечетей, формировавшиеся из материальных поступлений на содержание религиозных зданий и духовенства и жертвоприношений скота. Регулярный контроль финансовых поступлений власти стали вести с начала 1960-х гг. Именно в данное время происходит увеличение доходов мечетей, что было обусловлено объективными обстоятельствами: с одной стороны, упорядочением религиозной практики мусульманских организаций, с другой, оптимизацией финансового учета, как со стороны самих религиозных объединений, так и со стороны местных советских органов, в результате чего материальные средства перестали оседать в карманах священнослужителей. Мусульманские общины и имамы Среднего Поволжья пытались заниматься самодеятельной благотворительной деятельностью, что вызывало активное противодействие со стороны местных властей. Различного рода внеплановые материальные сборы с верующих пресекались уполномоченными Совета.

По мере складывания определенной стабильной позиции советского государства по отношению к религии, отхода от ужесточения и латак, нарушения законодательства о культах все более перемещались в региональную плоскость, чему способствовали, по мнению уполномоченного Совета по Пензенской области, следующие факторы: низкий уровень образования членов церковных советов; незнание законодательства о культах государственными чиновниками; бессистемность, формализованность атеистической работы82. Особую роль в этноконфессиональном противостоянии с властями сыграло то обстоятельство, что к концу 1960 - началу 1970-х гг. завершилось оформление национально-региональных элит в контексте стабилизации кадров, которые начали выступать с требованиями большей самостоятельности.

Таким образом, государственно-исламская политика на всем протяжении исследуемого периода преследовала единую конечную цель - уничтожение религии, меняться могли лишь тактические маневры властей. Однако реальность доказала, что несмотря на значительные усилия со стороны Совета по делам религий и советско-партийного руководства государства в целом, религиозная практика продолжала существовать, принимая различные формы. Еще в 1948 г. на вопрос уполномоченного Совета по Куйбышевской области председателю сельсовета с. Алькино члену ВКП(б) Мингазову Почему не ведется никакой работы среди населения по снижению влияния верующих?, тот откровенно ответил: Они сильнее нас, и нам трудно с ними вести борьбу83.

В пятом разделе Мусульмане Среднего Поволжья и зарубежье исследуются цели, направления, формы международной деятельности советских мусульман Среднего Поволжья и факторы влияния на нее.

Зарубежные политики и специалисты расценивали атеизацию народов Кавказа, Средней Азии, Татарии, других советских республик как принудительный процесс, в ходе которого происходили массовые притеснения на служителей мусульманского культа, закрытия мечетей и т.д. В капиталистических странах функционировало множество исследовательских центров по изучению состояния религии, в том числе ислама, в СССР, действовали радиостанции, издавались печатные органы соответствующей тематики.

Закрытость советского социума, в том числе, российских последователей Аллаха, определяла изолированность ислама внутри страны от различного рода зарубежных влияний, в частности фундаменталистских и консервативных направлений. Тем не менее, внешнеполитические отношения СССР с мусульманскими государствами затрагивали внутреннюю жизнь советских мусульман. Международная деятельность советских мусульманских объединений, курировавшаяся Отделом международных связей мусульманских организаций СССР, являлась составной частью внешней политики советских властей, механизм которой жестко и тщательно регламентировался и контролировался со стороны государства. Направления и формы международной деятельности советских исламских общин носили взаимовыгодный характер, как для СССР, так и для зарубежных государств, и те и другие использовали ее для реализации своих собственных целей, и в зависимости от международной ситуации рамки ее могли сужаться или расширяться. Общение велось исключительно на официальном уровне, никакой самодеятельности со стороны верующих мусульман, и советских, и зарубежных, не допускалось.

И все же, международные контакты даже в таком купированном виде имели серьезное значение, поскольку для советских мусульман являлись одним из немногочисленных источников хоть как-то приобщиться к мировой мусульманской умме, тогда как для зарубежных последователей ислама выступали как способ получить определенную информацию о положении своих единоверцев за железным занавесом и оказать возможную даже в той обстановке политико-экономического противостояния помощь. И советские, и зарубежные верующие стремились максимально использовать предоставлявшиеся возможности, но открытой конфронтации, как, например, православные или баптисты, с привлечением международной общественности, правозащитников, старались не допускать и действовали в рамках советского и международного правового поля.

Татарская АССР, где для посещения была открыта, главным образом, Казань84, для зарубежных делегаций были демонстрационной площадкой, доказывавшей, что советская власть предоставляла своим гражданам равные права, вне зависимости от их национальности и вероисповедания, что работало на позитивный международный имидж СССР. В конце 1970 - начале 1980-х гг. крайне обострившаяся международная обстановка потребовали значительного повышения требований к представителям мусульманского духовенства, выезжавшим в зарубежные страны в составе делегаций и привлекаемым к работе с гостями из-за рубежа в СССР, вследствие чего при подборе кандидатов на местах учитывались степень духовного и светского образования, богословские знания, уровень владения арабским языком, умение хорошо ориентироваться по внутренним и международным проблемам политики СССР и иметь твердую гражданскую позицию85.

Последовавший рост исламизма в мире шел параллельно с коренным изменением условий в СССР, что предоставило новые более широкие возможности для расширения международной деятельности мусульман Среднего Поволжья.

Таким образом, мусульмане активно использовались советским руководством для реализации собственных внешнеполитических целей. Геополитические события, пускай, и косвенно, сказывались на советских последователях ислама. Мусульмане Среднего Поволжья осуществляли свою детально контролировавшуюся властями международную деятельность в виде встреч иностранных гостей, выездов за границу, общественной и личной переписки и т.д. Несмотря на минимальные объемы и ограниченные формы  контакты с зарубежными единоверцами были важны для всех сторон - советских властей, мусульман и зарубежья.

В шестом разделе Перестройка и исламский ренессанс 1990-х - начала 2000-х гг. исследуются специфика, сущность, направления  мусульманского возрождения на региональном уровне в контексте общего религиозного подъема в стране.

Со второй половины 1980-х гг. происходят кардинальные изменения в конфессиональной политике советских властей. С развалом СССР и конфликтом в Чечне, который явился кульминацией обострения отношений Кремля с российской мусульманской провинцией86, руководство вынуждено было начать пересмотр принципов своей прежней конфессиональной политики в связи с данными событиями и началом мусульманского возрождения в стране. 

Исламский ренессанс следует рассматривать как одно из последствий перестроечных процессов в СССР - общественно-политической демократизации страны, в целом возрождения религиозной жизни и т.д. Особенностью мусульманского возрождения в России являлось то, что, несмотря на внутренние предпосылки данного процесса, основной импульс к ренессансу был внешним, а именно - изменение условий существования и даже, в определенной мере, стимуляция в своих корыстных целях, государственными властями. Именно новые обстоятельства позволили легализовать высокую степень сохранения религиозности мусульман.

Возрождение ислама в России, как любое общественное явление, затрагивавшее интересы значительного количества людей, в свою очередь, порождало новые вопросы, решать которые еще во многом предстоит властям. По мнению Р. Гайнутдина,  к новым проблемам относились далеко не полное использование гуманистических ценностей ислама, кроме того, среди определенной части мусульманской молодежи появились ваххабитские и фундаменталистские настроения и т.д. Политическая активность в это время стала своего рода ресурсом для вхождения в российскую политическую элиту отдельных деятелей, активно артикулирующих свою специфическую - в данном случае этноконфессиональную - идентичность87. По мнению некоторой части священнослужителей мусульманского культа, исламский ренессанс в конце 1990-х гг. вышел на новый уровень, связанный с корректировкой главных задач и способов их решения: То недопонимание, которое существует вокруг ислама и его роли в духовном оздоровлении российского общества, непрекращающиеся попытки превратить его в пугало инаковерующих - это своеобразное отражение неразрешенных проблем исламского возрождения. Е Успехи в возвращении исламских ценностей в общественную жизнь касаются, в основном, количественных показателейЕ Сегодня мы не имеем необходимых интеллектуальных сил, чтобы убедительно показать неиспользованные гуманистические возможности ислама, его место в истории российского общества, региональные особенности мусульманской религии88. Более того, муфтий Г. Исхаков обратил внимание на то, что данная стадия религиозного обновления требует еще более серьезной политической и правовой поддержки со стороны властей, чем на предыдущем этапеЕ Продуманная национальная политика государства и возрождение ислама в России вполне совместимые явления. Даже более того, они - две стороны одного и того же сложного процесса - процесса становления новой демократической России89.

Особенность ситуации в России, в целом, и Среднем Поволжье, в частности, заключалась в том, что при отсутствии авторитетных политических организаций именно национальные и религиозные, в том числе, мусульманские, партии могли при определенных условиях стать главной оппозиционной силой и включиться в борьбу за власть. Тем не менее, в начале 2000-х гг. ислам в Среднем Поволжье не стал серьезным фактором политической социализации и составляющей политической культуры татаро-мусульманских этноконфессиональных групп. Р.М. Мухаметшин отмечал, что мусульмане сегодня просто-напросто еще не готовы к созданию общественно-политических движений, поскольку у них еще очень много других - своих внутренних - проблемЕ90. Н. Мухарямов объяснял следующим образом подобное положение: Ев Татарстане локальные мусульманские группы интересов (прежде всего, защитных по своим функциям) находятся на стадии перехода от неупорядоченного реагирования на какие-то внешние импульсы к состоянию неассоциативности, хотя с общей идентичностью, но без формальной организации91. В Пензенской области сформировалась более высокая ступень мусульманской организованности, местный ДУМ проводил политику на реставрацию дореволюционного положения татарской мусульманской общины - изолированно, но в то же время живущей внутри себя богатой социальной, культурной и духовной жизнью92.

Наличие компактных поселений татар поволжских областей у границ с Татарстаном создавало условия и для передела границ, что являлось весьма привлекательным лозунгом для определенных политических сил, и получило новый импульс в связи с событиями в Чечне.

В определенной степени росту национального сепаратизма в Среднем Поволжье препятствовало более высокое, чем в соседних регионах, экономическое положение.

Новым явлением для некоторых областей Среднего Поволжья стало увеличение некоренного мусульманского населения, прежде всего, выходцев с Кавказа, из стран Центральной Азии. Как правило, мигранты-мусульмане не вливались в существовавшие мусульманские общины, а образовывали автономные общины со своим духовенством и лидерами.

Устойчивое сотрудничество между духовными управлениями Поволжья, Приуралья не было достигнуто. Общую платформу они сформулировали лишь в связи с чеченским конфликтом. Среди причин разногласий следует отметить, что муфтий Т. Таджутдин, глава ЦДУМ, позиционировал себя как единственного лидера российских мусульман, способного представлять их интереса перед государством, и это вызывало недовольство у молодых имамов и муфтиев, которые стремились избавиться от подчинения ЦДУМ. В свою очередь, ЦДУМ не менял привычные для советского времени, реально устаревшие методы и формы управления. Кроме того, президенты республик, губернаторы и т.п. предпочитали на местах видеть у руководства мусульманами своих, привычных представителей.

Государственные власти, хотя и напуганные общими центробежными тенденциями, выступали за консервацию привычной централизованной структуры организации исламской конфессиональной практики, параллельно опасаясь объединения мусульманского уммы, форсирования исламской солидарности и, как следствие, старались соблюдать хрупкое равновесие.

Исламский ренессанс в Среднем Поволжье имел значительные отличия от аналогичных процессов на Северном Кавказе. По мнению Р.Р. Галлямова они определялись следующими факторами: во-первых, степенью межконфессиональной смешанности и урбанизированности расселения, которые очень высоки в Волго-Уральском регионе; во-вторых, вовлеченностью Е Татарстана в российское и евразийское социокультурное пространство; в-третьих, традициями межэтнической и межконфессиональной толерантности, развитыми в Урало-Поволжье, и, наконец, в-четвертых, геополитическим положением - отдаленностью от границ и очагов вооруженных конфликтов93.

Таким образом, в настоящее время в России, в целом, в Среднем Поволжье, в частности, сложилась обусловленная современными условиями и потребностям и общественного развития объективная потребность перехода от эпизодических ситуативных инициатив в отношении мусульманской уммы к тщательно продуманной и систематически организованной, эффективной системе работы по национальному, культурному и религиозному возрождению и развитию мусульманско-татарского этноса Среднего Поволжья.

В Заключении подведены итоги исследования и сформулированы основные выводы:

-  проблема власть - мусульманство, как на федеральном, так и на региональном уровнях затрагивается в значительном круге исследований. Однако теоретические и методологические подходы советского периода ограничивались жесткими рамками марксизма-ленинизма, главным принципом исследования был классово-атеистический. Гуманитарные науки, в том числе исламоведение, находилось под идеологическим контролем коммунистической партии. В отношении ислама постоянно звучала идеологизированная критика. В зависимости от динамики государственно-исламских отношений менялись направления исследований, акценты, территориальные рамки. Тем не менее, советская историография представляет значительную ценность, поскольку, с одной стороны, был накоплен значительный фактический материал, с другой, некоторые положения того периода не потеряли актуальности до сегодняшнего времени. Исследования постсоветского времени базируются на новых методологических подходах, но все же в них присутствует некий схематизм, отчасти оправданный, особенно в изложении периода 1945 - 1980-х гг. Отечественное региональное исламоведение находится пока в стадии становления. Пожалуй, специфической чертой современного российского исламоведения является активное участие в исследованиях различных фондов, в том числе и зарубежных, что опять же подчеркивает значимость проблемы.

• Среднее Поволжье, являясь одним из основных районов проживания российских татар, было одним из наиболее проблемных регионов СССР/России, поскольку население Среднего Поволжья, отличалось повышенной религиозностью, что обуславливалось историческими традициями, т.к. Среднее Поволжье относилось к областям традиционного расселения мусульман, определенным национальным составом - татары-мусульмане составляли вторую после русских по численности группу, высокой активностью местных религиозных объединений, в том числе мусульманских, и т.д. Особенностью уммы Среднего Поволжья являлось то, что по этническому составу она была относительно монолитна - подавляющее большинство в ней составляли татары.
• в деятельности мусульманских религиозных групп Среднего Поволжья нашли отражение характерные закономерности, присущие конфессиональной практике СССР во второй половине 1940 - 2000-х гг. В государственно-исламских отношениях следует условно выделить следующие этапы, совпадающие с государственно-церковными, поскольку советское руководство проводило единую по сути  и во многом по формам и методам антирелигиозную политику в отношении всех конфессий: первый - 1945 - 1953 гг., определенный некоторым смягчением со стороны государства в области конфессиональной политики, обусловленным признанием властями объективного усиления религиозности населения в годы войны и использованием данного фактора в собственных интересах; второй - 1953 - 1961 гг., характеризовавшийся тем, что у властей отпала необходимость в уступках религии, кроме того, религия, по мнению советского руководства, слишком усилила свои позиции в обществе; третий - 1961 - 1985 гг., идеологическим обоснованием которого являлось то, что коммунистическая перспектива и позже рамки развитого социализма должны привести к изживанию такого явления как религия; четвертый - 1985 - 2000 гг., обусловленный перестроечными процессами в СССР, парадом суверенитетов, распадом СССР, подъемом исламизма в мире, мусульманским ренессансом в рамках общего религиозного подъема с 1990-х гг., принципиальным изменением роли ислама в мировом сообществе. При этом мусульманские религиозные общины Среднего Поволжья во всей мере почувствовали на себе импровизации государственно-церковной политики в разные периоды исследуемого временного отрезка: от жесткой регламентации деятельности религиозных объединений, широкомасштабной научно-атеистической работы, ограничения финансовой деятельности религиозных групп и т.п. до привлечения властями конфессиональных организаций для укрепления своих неустойчивых позиций на местах (например, накануне президентских выборов 1996 г.).
• вопреки системности и  масштабности антицерковной работы государства мусульманские религиозные общины продолжали весьма эффективно функционировать, и уровень религиозности населения Среднего Поволжья оставался стабильно высоким; ислам доказал свою жизнеспособность как форма общественного сознания, продемонстрировав способность адаптироваться к изменяющимся социальным и политическим условиям российского/советского общества. Более того, в конце 1960 - 1970-х гг. благодаря процессам коренизации кадров завершилось формирование национально-региональных элит в союзных и автономных республиках СССР, на местах, в том числе, в Татарстане, постепенно складывалось убеждение, что в республиках имеется все необходимое для самостоятельного существования титульных наций и, как следствие, отпала необходимость в руководящей роли федерального центра; начало оформляться движение в поддержку изменения статуса мусульманских автономий, что отчасти являлось и косвенным следствием незавершенности процесса реабилитации депортированных народов, особенно на юге страны. Опираясь на противоречия между общесоюзной и российской властью, руководители автономий в составе РФ стремились перераспределить властные полномочия между Центром и периферией и, в конечном итоге, изменить статус своих  республик до союзного уровня.
• в силу геополитического положения исламский фактор всегда оказывал значительное влияние на внешнюю и внутреннюю политику российского/советского государства, и Запад активно пытался использовать существовавшие противоречия для реализации собственных целей. Крах колониальной системы и заигрывания руководителей СССР с молодыми странами Азии и Африки; арабо-израильский конфликт и многолетняя поддержка со стороны СССР арабо-мусульманских сил; изменение данной ситуации с началом афганской войны способствовали консолидации мусульманских сил в мировом масштабе и усилению их позиций, а для советских мусульман являлось доказательством силы и политического потенциала ислама, что побуждало их к активности. Мусульманские организации СССР, в том числе и Среднего Поволжья, активно поддерживали внешнеполитические акции советского государства, участвовали в движении сторонников мира, что являлось своего рода компенсацией за некоторые послабления со стороны властей.

Замкнутость советского общества в целом и, как части его, мусульман России, до известной степени способствовала тому, что ислам внутри страны был отгорожен от любых значительных проявлений иноземных влияний, в том числе консервативных и фундаменталистских школ. Но открытость российского общества имела своим побочным эффектом попытки серьезного вмешательства исламистов извне во внутренние процессы, прием не только мусульманского сообщества.

- с середины 1980-х гг. в СССР в контексте перестройки начинается процесс коренных изменений в отношениях между государством и церковью, постепенно снимались ограничения на деятельность конфессиональных объединений, действовавшие на протяжении многих лет, что создало условия для активного вовлечения верующих граждан и их религиозных организаций в социально-экономическую и духовную жизнь страны. Во второй половине 1980-х гг. наблюдался значительный всплеск религиозности в стране, обусловленный, прежде всего, кризисом российского общества - социальным, экономическим, политическим и моральным. Кроме того, определенную роль в данном явлении сыграли дискредитация и ломка господствовавших в обществе социалистических идеалов и ценностей. Изменение вектора культурных и моральных ориентиров в массовом сознании населения способствовало переоценке роли и места религии в обществе, позиционируя ее, в первую очередь, как феномен мировой и национальной культуры, как нравственную опору общества. Серьезное значение имело и крушение системы атеистического воспитания. Однако процесс деидеологизации в стране шел очень неровно, у советского руководства не было четкой программы и вообще понимания демократизации страны. Контакты государства и конфессиональных объединений, в том числе мусульманских, часто имели спонтанный характер, находились под воздействием конъюнктурных политических ситуаций и иногда личностных  интересов.

- с 1990-х гг. начался процесс исламского возрождения, что выражалось, прежде всего, в росте религиозного самосознания, активном возрождении исламской обрядности, увеличении количества мечетей, складывании системы религиозного образования и т.д. Импульс исламскому ренессансу был внешним и являлся, в первую очередь, следствием деятельности светских властей, с одной стороны, и ослабления центральной власти в годы перестройки, с другой.

Серьезное влияние на изменение настроений мусульман в отношении центральной власти оказал чеченский военно-политический конфликт, продемонстрировавший опасность нарастания центробежных тенденций. Ситуация осложнялась тем моментом, что по мере получения субъектами Российской Федерации новых полномочий в политической и экономической областях позиции региональных элит укреплялись, сами они становились серьезной политической силой и начинали инициировать повышение правового статуса своих территорий. Татарстан поднимал вопрос о союзном статусе республики, начиная с 1930-х гг. - во время принятия Конституции 1936 г., затем - в 1951 г., 1954 г., 1964 г. и 1977 г. В 1992 г. Татарстан, как и Чечня, не подписал Федеративный договор, который нужен был центру для своего рода передышки, затем попытался закрепить за собой статус суверенного, ассоциированного с Российской Федерацией государства. Татарстан в декабре 1993 г. фактически устранился от участия в референдуме по поводу Российской Конституции, провалив явку. Для Татарстана и Чечни стоял вопрос о варианте преодоления разногласий с Центром. Но, в конечном итоге, именно чеченский военно-политический конфликт убедил и Центр, и Казань пойти на компромисс и подписать Федеративный договор. В результате серьезный межконфессиональный конфликт в стране с ослабленной вертикалью власти был разрешен в 1994 г. подписанием двустороннего договора между Татарстаном и РФ, зафиксировавшим права и статус республики, что доказало возможность консенсуса в рамках правового поля без применения силы со стороны Москвы при соблюдении интересов обеих сторон.

В обстановке кризиса российские власти выступали за сохранение традиционной централизованной структуры организации мусульманской религиозной жизни. Руководство страны боялось консолидации мусульманского сообщества, проявлений исламской солидарности (особенно в связи с конфликтом в Чечне) и потому не поддерживало однозначно ни одну из сторон. Тем не менее, опыт показал, что если этнические и конфессиональные проблемы, на которых часто спекулируют экстремисты, не решаются сверху в относительно цивилизованных формах, то они решаются снизу со страшными последствиями.

Распад СССР, чеченский военный конфликт, мусульманский ренессанс заставили российские власти отказаться от прежней религиозной политики, в связи с чем период 1992 - 2000 гг. имел особое значение для независимой России в плане выработки новых принципов отношений между государством и мусульманами;

- мусульмане Среднего Поволжья в целом всегда были лояльны к властям. Но механизмы воздействия и взаимодействия советского руководства и мусульман Среднего Поволжья доказали свою несостоятельность. В постсоветский период с утратой фундаментальных элементов  общегосударственной и наднациональной идентификации существенную роль стали играть национально-территориальная и конфессиональная принадлежность, усиливая центробежные тенденции. Для Среднего Поволжья, как региона традиционного распространения ислама, характерны сильная исполнительная власть с обширными полномочиями, иногда даже в противовес законодательной, что особо ярко проявилось в Татарстане в 1990-е гг. В.В. Путин в своем первом послании Федеральному собранию в связи с этим говорил: Региональная самостоятельность часто трактуется как санкция на дезинтеграцию государстваЕ По сути, речь идет о собирании всех ресурсов государства с целью реализации единой стратегии развития страны94. Ислам может выступать в роли консолидирующего фактора в плане укрепления вертикали и горизонтали власти, особенно учитывая возможности мусульманских управлений направлять значительные материальные средства в образовательные, социальные, культурные, пропагандистские и другие проекты вследствие серьезного финансового укрепления. Но на современном этапе этому препятствует отсутствие общепризнанного лидера мусульманского сообщества и единой концепции развития уммы Среднего Поволжья. Мусульмане Среднего Поволжья в меньшей степени, нежели на Кавказе, ориентированы на зарубежных единоверцев, что также способствует благоприятному взаимодействию с российскими властями. Учитывая весь предыдущий опыт, российские власти и исламское сообщество, выстраивая свои отношения, должны, в первую очередь, исходить из посыла, что российское общество и мусульманская умма - не отдельные элементы системы, а единая общность, объединенная общими целями, а не пактами ло ненападении. 

Для оптимизации государственно-исламских отношений в настоящее время назрела необходимость в создании специализированного государственного органа по делам религий, в частности - ислама, с подразделениями на местах. Пока что в России в отличие от большинства государств бывшего СССР на федеральном уровне такая структура отсутствует: для обеспечения взаимодействия с религиозными объединениями действуют два консультативно-координационных органа - Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте  РФ и Комиссия по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ; в Поволжье функционирует Комиссия по развитию этнокультурных и конфессиональных отношений и гражданской идентичности. Одним из важнейших направлений деятельности данного института должна стать активизации борьбы с экстремизмом и терроризмом, которые часто неоправданно отождествляют с исламом.

По теме исследования опубликованы следующие работы:

Работы, опубликованные в перечне периодических научных изданий, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

1. Королев А.А. Советские мусульмане Поволжья (вторая половина 1940-х - 1980-е гг.) // Известия Алтайского государственного университета. Серия История. Политология. 2007. № 4/2. Барнаул: Изд-во АГУ, 2007. С. 82-90. (0,6 п.л.).
2. Королев А.А. К вопросу о финансовой деятельности мусульманских объединений СССР во второй половине 1940 - первой половине 1980-х гг. (по материалам Пензенского региона) // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. 2008. Т. 10. № 1 (23). Самара: Изд-во Самарского научного центра РАН, 2008. С. 126-130. (0,5 п.л.).
3. Королев А.А. Советские мусульмане во второй половине 1940 - первой половине 1980-х гг. (по материалам Поволжья) // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. 2008. Т. 7. № 1. Новосибирск: РИ - НГУ, 2008. С. 81-85. (0,5 п.л.).
4. Королев А.А. Некоторые аспекты советской государственно-конфессиональной политики в отношении ислам в 1950 - 1980-е гг. (по материалам Пензенского региона) // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2008. № 3. Ростов-на-Дону: Южный федеральный университет, 2008. С. 73-78. (0,7 п.л.).
5. Королев А.А., Королева Л.А. Власть и ислам в СССР в послевоенный период (по материалам Пензенского региона) // Вестник Поморского университета. Серия Гуманитарные и социальные науки. 2008. Вып. 10. Архангельск: И - Поморского университета, 2008. С. 25-30. (0,6 п.л.).
6. Королев А.А., Королева Л.А. Модернизация ислама в СССР. 1950-1980 гг. (по материалам проповедей мусульманского духовенства Среднего Поволжья) // Известия Алтайского государственного университета. Серия История. Политология. 2008. № 4/4. Барнаул: Изд-во АГУ, 2008. С. 113-116. (0,5 п.л.).
7. Королев А.А. К вопросу о государственно-исламских отношениях в СССР в 1940 - 1980 гг. (по материалам Среднего Поволжья) // Известия Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена. Общественные и гуманитарные науки. 2008. № 11 (78). СПб.: Книжный дом, 2008. С. 41Ц48. (0,5 п.л.).

Монографии:

8. Королев А.А., Клюшина Л.В. Религиозные организации Пензенской области (вторая половина 1940 - первая половина 1960-х гг.). Пенза: ПГУАС, 2004. 196 с. (12,25 п.л.).
9. Королев А.А. Мусульманские религиозные организации Среднего Поволжья во второй половине 1940 - первой половине 1980-х гг. (на материалах Пензенского региона). Пенза: ПГУАС, 2007. 304 с. (19 п.л.).
10. Королев А.А. Мусульмане Пензенского региона: взгляд в советское прошлое (1945-1980-е гг.). Воронеж: ВГПУ, 2008. 164 с.  (10 п.л.)
11. Королев А.А. Власть и мусульмане России. 1945 - 2000 гг. (По материалам Среднего Поволжья). Пенза: ПГУАС, 2007. 248 с. (16 п.л.).

Статьи:

12. Королев А.А. Политика советского государства в отношении религиозных объединений в 1950 - 1980-е гг. (на примере Пензенского региона) // Актуальные проблемы науки и образования: Сборник статей.  Вып. 3 .  Пенза: ПФ МОСУ, 2004. С. 85-104. (1,2 п.л.).
13. Королев А.А. К вопросу об ограничении свободы совести в СССР в 1950 - 1980-е гг. (На примере Пензенской области // Свобода, собственность и нравственность в России: возможно ли согласие?: Сборник научных трудов по материалам Всероссийской научной конференции.  Пенза: ПГПУ им. В.Г. Белинского, 2004.  С. 111-125. (1,0 п.л.).
14. Королев А.А. Мусульманские общины Пензенской области во второй половине 1940 - 1980-е гг. // Общество и личность: историко-правовые аспекты взаимодействия. Пенза: ПФ МОСУ, 2004. С. 69-88. (1,2 п.л.).
15. Королев А.А. Мусульманское и православное пензенское духовенство во второй половине 1940 - 1980-х гг. // Основные проблемы гуманитарного знания: Сборник научных трудов. Вып. 4.  Пенза, ПГУАС, 2004.  С. 131-146. (1,0 п.л.).
16. Королев А.А. Ислам в СССР - России: Научные основы изучения // Религия в СССР - России: итоги, проблемы, перспективы: Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции 19 апреля 2005 г. Пенза: ПГУАС, 2005. С. 10-24. (0,9 п.л.).
17. Королев А.А. Уровень религиозности населения Пензенской области в 1960 - 1980-х гг. (по результатам социологических исследований) // Религия в СССР - России: итоги, проблемы, перспективы: Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции 19 апреля 2005 г. Пенза: ПГУАС, 2005. С. 79-88. (0,6 п.л.).
18. Королев А.А. Мусульмане Поволжского региона (вторая половина 1940 - первая половина 1980-х гг.) // Религия в СССР - России: итоги, проблемы, перспективы: Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции 19 апреля 2005 г. Пенза: ПГУАС, 2005. С. 72-79. (0,5 п.л.).
19. Королев А.А. Власть и пензенские мусульмане во второй половине 1940 - первой половине 1980-х гг.: из практики взаимоотношений // Религия в СССР - России: итоги, проблемы, перспективы: Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции 19 апреля 2005 г. Пенза: ПГУАС, 2005. С. 34-42. (0,5 п.л.).
20. Королев А.А. Власть и ислам в СССР в послевоенный период // ХХ век в истории России: актуальные проблемы: Сборник материалов III Международной научно-практической конференции. Пенза: ПГСХА, 2005. С. 73-94. (1,3 п.л.).
21. Королев А.А. Мусульманское духовенство Пензенской области в 1940 - 1960-х гг. // Основные проблемы гуманитарного знания: Сборник научных трудов. Вып. 5. Пенза, ПГУАС, 2005. С. 144-156. (0,8 п.л.).
22. Королев А.А. Обрядность пензенских мусульман в 1960 - 1980-е гг. // Основные проблемы гуманитарного знания: Сборник научных трудов. Вып. 5. Пенза, ПГУАС, 2005. С. 156-166. (0,7 п.л.).
23. Королев А.А. Мусульманский культ во второй половине 1940 - первой половине 1960 гг. (Пензенский регион) // Гуманитарные проблемы современности: межвузовский сборник научных трудов. ПФ МНЭПУ - 10 лет. Вып. III. Москва - Пенза: ПФ МНЭПУ, 2005. С. 226-240. (0,8 п.л.).
24. Королев А.А. Пензенские мусульмане в постсоветских условиях // Власть, общество, личность: сборник статей Всероссийской научно-практической конференции. Пенза: ПГСХА, 2006. С. 89-110. (1,3 п.л.).
25. Королев А.А. Политика советского государства в отношении паломничества к святым местам в 1950 - 1970-е гг. (на примере Пензенской области) // История России: как многоконфессионального государства: Материалы 42-й Всероссийской научной конференции. СПб.: Нестор, 2006. С. 121-129. (0,6 п.л.).
26. Королев А.А. Исламское образование в Поволжье (1990 - 2000-е гг.) // Россия в мировом сообществе цивилизаций: история и современность: Международная научно-практическая конференция. Сборник статей. Пенза: ПГСХА, 2006. С. 105-128. (1,4 п.л.).
27. Королев А.А. Правовые основы советской государственно-религиозной политики в отношении ислама // Власть и воздействие на массовое сознание: Сборник статей III Всероссийской научно-практической конференции. Пенза: ПГСХА, 2006. С. 59-63. (0,4 п.л.).
28. Королев А.А. Ислам в СССР: Некоторые аспекты советской историографии (вторая половина 1940 - первая половина 1980-х гг.) // Социогуманитарные проблемы прошлого и настоящего: Межрегиональный сборник научных трудов. Вып. 2.  Пенза: ПГУАС, 2006. С. 107-124. (1,1 п.л.).
29. Королев А.А. Мусульмане Поволжья во второй половине 1940 - первой половине 1980-х гг.: Социально-демографический аспект // Социогуманитарные проблемы прошлого и настоящего: Межрегиональный сборник научных трудов. Вып. 2. Пенза: ПГУАС, 2006. С. 124-132. (0,6 п.л.).
30. Королев А.А. Мусульманский культ в СССР. 1940 - 1980 гг. (по материалам Пензенской области) //Социогуманитарные проблемы прошлого и настоящего: Межрегиональный сборник научных трудов. Вып. 3. Пенза: ПГУАС, 2006. С. 52-62. (0,6 п.л.).
31. Королев А.А. Православие и ислам. Государство в постсоветской России // Православие и духовный мир молодежи: материалы Всероссийская научно-практическая конференция Белгород: Изд-во БеГУ, 2006. С. 92-100. (0,6 п.л.).
32. Королев А.А. Татарская мусульманская семья в Поволжье (1950 - 1980-е гг.) // Проблемы демографии, медицины и здоровья населения России: история и современность: статьи IV Международной научно-практической конференции. Пенза: ПГСХА, 2006. С. 126-138. (0,8 п.л.).
33. Королев А.А. Православие и ислам в России: К вопросу о взаимоотношениях // Духовно-нравственный потенциал России: прошлое, настоящее, будущее: сборник материалов международной научно-практической конференции. Армавир: ИП В.Е. Шурыгин, 2006. С. 48-54. (0,4 п.л.).
34. Королев А.А. Мусульманский культ в СССР во второй половине 1940-х - первой половине 1980-х гг. (по материалам Пензенского региона) // Научное творчество молодежи: Материалы XI Всероссийской научно-практической конференции. Ч. 2. Томск: Изд-во Томского университета, 2006. С. 172-176. (0,4 п.л.).
35. Королев А.А. Мусульманские объединения Пензенской области в послевоенный период // Альманах современной науки и образования: История, антропология, археология, этнография, краеведение, философия, теология, культурология, политология, юриспруденция и методика их преподавания. 2007. № 2. Тамбов: Грамота, 2007. С. 43-46 (0,6 п.л.).
36. Королев А.А. Мусульманская женщина в советском обществе в 1950-х - 1980-х гг. (по материалам Пензенского региона) // Мир в новое время. Сборник материалов Девятой всероссийской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых по проблемам мировой истории XVI-XXI вв. СПб., 2007. С. 224-226. (0,3 п.л.).
37. Королев А.А. Татарский ислам в России: историографический аспект вопроса // III Чтения, посвященные памяти Р.Л. Яворского (1925 - 1995): Материалы Международной научной конференции. Новокузнецк: КузГПА, 2007. С.169-172. (0,4 п.л.).
38. Королев А.А. Мусульманский ренессанс в России: к вопросу о терминах // III Чтения, посвященные памяти Р.Л. Яворского (1925 - 1995): Материалы Международной научной конференции. Новокузнецк: КузГПА, 2007. С. 172-174. (0,4 п.л.).
39. Королев А.А., Королева Л.А. К вопросу о возрождении ислама в постсоветской России // Научное обозрение. 2007. № 3. С. 77-81. (0,4 п.л.).
40. Королев А.А. Возрождение ислама в России: историографический аспект // Философия и социальная динамика XXI века: проблемы и перспективы: сборник статей II Международной конференции. Омск: СИБИТ, 2007. Ч. I. С. 225-228. (0,4 п.л.).
41. Королев А.А. К вопросу о татарском исламе в России // Проблемы национальных отношений в России: Сборник статей Всероссийской научно-практической конференции (15 февраля 2007 год). Магнитогорск-Челябинск, 2007. С. 48-53. (0,4 п.л.).
42. Королев А.А. Исламский ренессанс как свидетельство складывания гражданского общества в постсоветской России // Актуальные проблемы высшего гуманитарного образования и воспитания в Сибири. Международная научно-практическая конференция Современные социально-политические и культурные альтернативы и человеческий потенциал. Сборник научных статей № 1. Омск: Изд-во НОУ ВПО Омский гуманитарный институт, 2007. С. 87-92. (0,4 п.л.).
43. Королев А.А. Советские мусульмане и власть: эволюция взаимоотношений // Воля к диалогу: проблемы современного гуманизма: Материалы международной научной конференции, посвященной памяти профессора В.Д. Жукоцкого. Нижневартовск: Изд-во Нижневартовского гуманитарного университета, 2007. С. 163-170. (0,5 п.л.).
44. Королев А.А. Поволжские мусульмане во второй половине 1940 - первой половине 1980-х гг.: социально-демографические характеристики // Исторические науки. 2007. № 5 (23). С. 19-22. (0,4 п.л.).
45. Королев А.А. Положение мусульманки в СССР (по материалам Пензенского региона) // Уроки революций ХХ века в России. Роль женщин в революционных процессах: Материалы Всероссийской научно-практической конференции ученых, студентов и общественности. 30 - 31 марта 2007 года. СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2007. С. 159-164. (0,4 п.л.).
46. Королев А.А. Власть, русские и татары в СССР - России: из опыта сосуществования // Модель социально-экономического и политического развития современной России: проблемы, перспективы: сборник материалов международной научно-практической конференции. Магнитогорск: МаГУ, 2007. С. 48-52. (0,4 п.л.).
47. Королев А.А. Мусульмане Поволжья. 1940 - 1980 гг. (по материалам Пензенского региона) // Материальная и духовная культура народов Урала и Поволжья: История и современность: Материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 450-летию вхождения удмуртского народа в состав Российского государства. Глазов, 2007. С. 72-75. (0,4 п.л.).
48. Королев А.А., Королева Л.А. Складывание системы мусульманского образования и просвещения в Поволжье в постсоветский период // Экономические, юридические и социокультурные аспекты развития региона: Сборник научных трудов. Челябинск: НОУ ЧИЭП им. М.В. Ладошина, 2007. С. 34-42. (0,6 п.л.).
49. Королев А.А. Советская власть и мусульманский культ: эволюция взаимоотношения (по материалам Пензенского региона) // Социум и власть. 2007. № 4 (16). Челябинск: Челябинский институт, 2007. С. 116-124. (0,6 п.л.).
50. Королев А.А. Мусульманка в СССР. 1950 - 1980-е гг. (по материалам Среднего Поволжья) // Роль религии в становлении российской государственности: исторический опыт и современность. Сборник статей Международной научно-практической конференции (21 декабря 2007 год). Магнитогорск - Челябинск, отдел копировально-множительных работ Управления делами губернатора Челябинской области, 2007. С. 170-175. (0,4 п.л.).
51. Королев А.А. Власть и ислам в СССР: правовые основы советской государственно-религиозной политики // Государство, общество, церковь в истории России ХХ века. Материалы VII Международной научной конференции. Иваново, 13 - 14 февраля 2008 г. Иваново: Изд-во Ивановский государственный университет, 2008. С. 250-255. (0,4 п.л.).
52. Королев А.А., Королева Л.А. Государственно-религиозная политика в СССР: Историко-правовые аспекты // ОРАЛДЫH FЫЛЫМ ЖАРШЫСЫ (Уральский научный вестник). 2008. № 2 (10). Уральск (Казахстан): Уралнаучкнига, 2008. С. 64-67. (0,4 п.л.).
53. Королев А.А., Королева Л.А. Ислам в СССР: Некоторые аспекты государственно-религиозной политики // Альманах современной науки и образования: исторические науки, философские науки, искусствоведение, культурология, политические науки, юридические науки и методика их преподавания. 2008. № 6 (13). Тамбов: Грамота, 2008. Ч. I. С. 110-112. (0,4 п.л.).
54. Королев А.А., Королева Л.А. Идентификация национального и религиозного татар-мусульман в России. 1940 - 2000 гг. (по материалам Среднего Поволжья) // Берестень: философско-культурологический альманах. 2008. № 2(2). Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2008. С. 13-17. (0,4 п.л.).
55. Королев А.А. К вопросу о возрождении ислама в постсоциалистической России (на примере Пензенского региона) // Исторический выбор и судьбы России в ХХ веке: Материалы межвузовской научно-практической конференции. Кемерово, январь 2008 г. М.: Изд-во СГУ, 2008. С. 245-253. (0,6 п.л.).
56. Королев А.А. Религиозная активность мусульман-татар в постсоветской России (по материалам Пензенского региона) // Экономические, юридические и социокультурные аспекты развития региона: Сборник научных трудов. Челябинск: НОУ ЧИЭП им. М.В. Ладошина, 2008. Ч. II: Социокультурное и коммуникативное пространство региона. С. 216-223. (0,5 п.л.).
57. Королев А.А., Королева Л.А. Религиозная ситуация в Пензенском  регионе: некоторые аспекты лисламского возрождения // Россия: тенденции и перспективы развития. Ежегодник. Вып. 3. Ч. I. М.: ИНИОН РАН, 2008. С. 178-180. (0,6 п.л.).
58. Королев А.А. Татары-мусульмане Среднего Поволжья (1945 - 1950 гг.) // Материальная культура башкир и народов Урало-Поволжья: Сборник материалов. Межрегиональная научно-практическая конференция. 24 октября 2008 г. Уфа: Центр этнологических исследований, 2008. С. 228-240. (0,8 п.л.).

---

1 Малашенко А.В. Ислам и политика в современной России // Мусульмане изменяющейся России. М.: Институт Российской истории РАН, 2002. С. 7-8.

2 Мухаметшин Р.М. Ислам в общественно-политической жизни Татарстана в конце ХХ века. Казань: Иман, 2000. С. 3.

3 Мухаметшин Р.М. Татары и ислам в ХХ веке (Ислам в общественной и политической жизни татар и Татарстана). Казань: Фэн, 2003. С. 5.

4 Иовчук М.Т. Культурно-технический подъем трудящихся и его  перспективы в период перерастания социализма в коммунизм. М.: Политиздат, 1960; Дергалова Н.С. Завершающий этап культурной революции в СССР и формирование элементов коммунистической культуры. М.: Политиздат, 1963; История СССР. Эпоха социализма (1917 - 1961 гг.). М.: Политиздат, 1964 и т.д.

5 ХХIV  съезд  Коммунистической партии Советского  Союза: Стенографический  отчет.  М.: Политиздат, 1971; История СССР. Эпоха социализма / Под ред. М.П. Кима. М.: Просвещение, 1964; 50 лет Великой Октябрьской социалистической революции. Торжественное заседание ЦК КПСС, Верховного Совета СССР, Верховного Совета РСФСР 3 - 4 ноября 1967 г.: Стенографический отчет. М.: Политиздат, 1967; Социально-экономические проблемы истории развитого социализма в СССР. М.: Знание, 1976 и т.д.

6 История Коммунистической партии Советского Союза. М.: Наука, 1979; Развитой социализм: проблемы теории и практики. М.: Политиздат, 1979 и т.д.

7 Аксютин Ю.В. Хрущевская лоттепель и общественные настроения в СССР в 1953 - 1964 гг. М.: РОССПЭН, 2004; Аксютин Ю.В., Волобуев О.В. ХХ съезд КПСС: новации и догмы. М.: ИПЛ, 1991; Власть и оппозиция. Российский политический процесс ХХ столетия. М.: РОССПЭН, 1995; Данилов А.А. История инакомыслия в России. Советский период. 1917 - 1991 гг. Уфа: Восточный университет, 1995; Данилов А.А., Пыжиков А.В. Рождение сверхдержавы: СССР в первые послевоенные годы. М.: РОССПЭН, 2001; Зубкова Е.Ю. Послевоенное советское общество: политика и повседневность. 1945 - 1953. М.: РОССПЭН, 2000; Наше Отечество. Опыт политической истории. М.: Терра, 1991. Т. 2; Пихоя Р.Г. Советский Союз: История власти. 1945 - 1991. М.: РАГС, 1998 и т.д.

8 Мавлютов Р.Р. Ислам. М.: Политиздат, 1969.  С.142.

9 Аршаруни А., Габидуллин Х. Очерки панисламизма и пантюркизма в России. М.: Безбожник, 1931; Коган Ю., Мегружан Ф.О небесных спасителях. М.: ОГИЗ, 1938; Олещук Ф. Н. Борьба церкви против народа. М.: Воениздат, 1939; Уханов А.С. Социалистическое наступление и религия. Казань: Татарское кн. изд-во, 1932; Элиашевич И.Я. Строительство социализма и отмирание религии в СССР. М. - Л.: Московский рабочий, 1931 и т.д.

10 Данилов А.А., Пыжиков А.В. Рождение сверхдержавы: СССР в первые послевоенные годы. М.: РОССПЭН, 2001. С. 190.

11 Материалы ХХП съезда Коммунистической партии Советского Союза.  М.: Политиздат, 1961. С. 111-112.

12 РГАСПИ Ф. 606. Оп. 4. Д. 84. Л.128.

13 Батунский М.А. О некоторых тенденциях в современном западном исламоведении // Религия и общественная мысль народов Востока. М.: Изд-во восточной литературы, 1971. С. 207-240.

14 РГАСПИ Ф. 606. Оп. 4. Д. 84. Л. 113.

15 Мухаметшин Р.М. Татары и ислам в ХХ веке. Казань: Фэн, 2003. С. 23.

16 Абдуллаев М.А. Пережитки ислама и их вред. М.: Наука, 1963; Ахадов А.Ф. Ислам в погоне за веком. М.: Политиздат, 1988; Аширов Н. Ислам и нации. Алма-Ата: Казахстан, 1978;  Ислам. Проблемы идеологии, права, политики и экономики. М.: Наука, 1985; Климович Л.И. Ислам. М.: Наука, 1965; Саидбаев Т.С. Ислам: история и современность. М.: Знание, 1985 и т.д.

17 Аширов Н.  Мусульманская проповедь. М.: Политиздат, 1978; Еремеев Д.Е. Ислам: образ жизни и стиль мышления. М.: Политиздат, 1990; Ислам: происхождение, история и современность. М.: Знание, 1984; Климович Л.И. Книга о Коране, его происхождении и мифологии. М.: Политиздат, 1988 и т.д.

18 Ахмедов А. Социальная доктрина ислама. М.: Политиздат, 1982; Аширов Н. Нравственные поучения современного ислама. М.: Знание, 1977; Вагабов М.В. Ислам и семья. М.: Наука, 1980; Климович Л.И. Ислам и женщина. М.: Наука, 1958; Шайдаева Г.М. Исламская мораль: иллюзия и реальность. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1990 и т.д.

19 Ислам: религия, общество, государство / отв. ред. П.А. Грязневич, С.М. Прозоров. М.: Наука, 1984; Керимов Г.М. Учение ислама о государстве и политике. М.: Знание, 1986; Керимов Г.М. Шариат. Закон жизни  мусульман. М.: Леном, 1999; Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право. Вопросы теории и политики. М.: Наука, 1986 и т.д.

20 Ахмедов А. Ислам в современной идейно-политической борьбе. М.: Политиздат, 1985; Ислам  в странах Ближнего и Среднего Востока. М.: Наука, 1982; Меркулов К. Ислам в мировой политике и международных отношениях. М.: Международные отношения, 1982; СССР и арабские страны. 1917-1960. М.: Политиздат, 1961 и т.д.

21 Аширов Н. Эволюция ислама в СССР. М.: Политиздат, 1973; Ислам в СССР: Особенности процесса секуляризации в республиках советского Востока. М.: Мысль, 1983; Куроедов В.А. Религия и церковь в советском государстве. М.: Политиздат, 1982; Смирнов Н.А. Очерки по истории изучения ислама в СССР.  М.: Изд-во АН СССР, 1954; Фадеев В.Н. Религиозные проявления и законодательство о религиозных культах. Ташкент: Фан, 1990 и т.д.

22 Актуальные вопросы атеистического воспитания. Алма-Ата: Казахстан, 1976; Вагабов М.В., Вагабов Н.М. Ислам и вопросы атеистического воспитания. М.: Высшая школа, 1988; Гаджиев С.М. Пути преодоления идеологии ислама. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1963; Макатов И.А. Атеисты в наступлении: Преодоление пережитков ислама в национальном самосознании. М.: Сов. Россия, 1978; Набиев Р.А. У истоков массового атеизма (из опыта атеистической работы партийных организаций Татарии в период строительства социализма). Казань: Татарское кн. изд-во, 1984 и т.д.

23 Мавлютов Р.Р. Ислам. М.: Политиздат, 1969. С.144.

24 Вопросы преодоления религиозных пережитков в СССР. М. - Л.: Изд-во АН СССР, 1966; Дулуман Е., Лобовик Б., Тангер В. Современный верующий: Социально-психологический очерк. М.: Политиздат, 1970; Писманик М.Г. Индивидуальная религиозность и ее преодоление. М.: Мысль, 1984; Тагиров Р.Г. Критерий религиозности и типология современных верующих (На примере ислама). Казань: Татарское кн. изд-во, 1972 и т.д.

25 Керимов Г.М. Происхождение и социальная сущность ислама и шариата // Ислам: происхождение, история и современность. М.: Знание, 1984; Малашенко А.В. Исламское возрождение в современной России. М.: Московский центр Карнеги, 1998; Набиев Р.А. Ислам и государство. Культурно-историческая эволюция мусульманской религии на Европейском Востоке. Казань: Изд-во Казанского университета, 2002; Саидбаев Т.С. Ислам и общество. М.: Наука, 1975.

26 Атеизм в СССР: становление и развитие. М.: Мысль, 1986. С. 101.

27 Воронцов Г.В. Ленинская программа атеистического воспитания в действии (1917-1937 гг.). Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1973; Цамерян И.П. Коммунизм и религия. М.: Наука, 1967 и т.д.

28 Арутюнян Ю.В., Бромлей Ю.В. Социально-культурный облик советских наций. По результатам этносоциологических исследований. М.: Наука, 1986; Дробижева Л.М. Духовная общность народов СССР. Историко-социологический очерк межнациональных отношений, М.: Мысль, 1981; Состояние религиозности и атеистического воспитания в регионах традиционного распространения ислама (материалы социологического исследования). М.: Политиздат, 1989; Социальное и национальное: Опыт этносоциальных исследований по материалам Татарской АССР. М.: Наука, 1973 и т.д.

29 Балтанова Г.Р. Ислам в СССР. Анализ зарубежных концепций. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1991; Баширов Л.А. Ислам и этнополитические процессы в современной России (Точка зрения). М.: РАГС, 2000; Гайнутдин Р. Ислам в современной России. М.: Фаир-Пресс, 2004; Джемаль Г. Освобождение ислама. М.: УММА, 2004; Жданов И.В., Игнатенко А. А. Ислам на пороге XXI в. М.: Политиздат, 1989; Иордан М.В., Кузеев Р.Г., Червонная С.М. Ислам в Евразии. Современные этические и эстетические концепции суннитского ислама, их трансформация в массовом сознании и выражение в искусстве мусульманских народов России. М.: Прогресс - Традиция, 2001; Кобищанов Ю.М. Мусульмане изменяющейся России. М.: РОССПЭН, 2002; Ланда Р.Г. Ислам в истории России. М.: Восточная литература РАН, 1995; Малашенко А.В. Исламское возрождение в современной России. М.: Московский Центр Карнеги, 1998; Мусульмане изменяющейся России. М.: Институт российской истории РАН, 2002; Мухаметшин Р.М. Татары и ислам в ХХ веке. Казань: Фэн, 2003; Набиев Р.А. Ислам и государство. Культурно-историческая эволюция мусульманской религии на Европейском Востоке. Казань: Изд-во Казанского университета, 2002; Постсоветское мусульманское пространство. Религия, политика, идеология. М., 1999; Прозоров С.М. Ислам как идеологическая система. М.: Восточная литература РАН, 2004; Сюкияйнен Л.Р. Шариат и мусульманско-правовая культура. М.: Институт государства и права РАН, 1997; Хакимов Р.С. Сумерки империи: К вопросу о нации и государстве. Казань: Татарское кн. изд-во, 1993 и т.д.

30 Ислам в СНГ. М.: Институт востоковедения РАН, 1998; Ислам в России: традиции и перспективы: Материалы Всеросс. науч.-практ. конф., Москва, 4 - 5 дек. 1997 г . / Сост.: О.И. Щащаев, Т.С. Саидбаев. М.: М-во РФ по делам нац. и федерат. отношениям, 1998; Ислам в России (Современные этические  эстетические концепции суннитского ислама, их трансформация в массовое сознание и выражение в искусстве мусульманских народов России). Второй международный конгресс этнологов и антропологов. Уфа, 1 - 5 июня 1997 г. Материалы секции Ислам в России. Научные сообщения, дискуссионные проблемы, методологические подходы / Под редакцией С.М. Червонной. М.: ЦИМО, 1997 и т.д.

31 Малашенко А.В. Ислам и исламоведение в Татарстане // Набиев Р.А. Ислам и государство: Культурно-историческая эволюция мусульманской религии на Европейском Востоке. Казань: Изд-во Казанского университета, 2002. С. 3.

32 Ислам на территории бывшей Российской империи: Энциклопедический словарь. Выпуск 1. М.: Издательская фирма Восточная литература РАН, 1998; То же. Выпуск 2. М., 1999; Ислам: Энциклопедический словарь. М.: Наука, 1991.

33 Гайнутдин Р. Ислам в современной России. М.: Фаир-Пресс, 2004. С. 6; Мухаметшин Р.М. Татары и ислам в ХХ веке. Казань: Фэн, 2003. С. 14 и др.

34 Арсланов Л.Ш. Татары Нижнего Поволжья и Ставрополья (Язык. Фольклор. Словарь). Набережные Челны: Камаз, 1995; Браславский Л.Ю. Ислам в Чувашии: Исторические и культурологические аспекты. Чебоксары: Чувашия, 1997; Валеев Ф.Т. Сибирские татары. Культура и быт. Казань: Татарское кн. изд-во, 1993; Сенюткин С.Б., Идрисов У.Ю., Сенюткина О. Н., Гусева Ю. Н. История исламских общин Нижегородской области. Нижний Новгород: Нижегородский государственный университет, 1998; Макаров Д.В. Официальный и неофициальный ислам в Дагестане. М.: Центр стратегических и политических исследований, 2000; Юнусова А.Б. Ислам в Башкирии. 1917 - 1994. Уфа: Восточный экстерный гуманитарный университет, 1999 и т.д.

35 Баширов Л.А. Ислам и этнополитические процессы в современной России (Точка зрения). М.: РАГС, 2000; Ислам на постсоветском пространстве: взгляд изнутри. М.: АБЦ, 2001; Малашенко А.В. Исламское возрождение в современной России. М.: Московский Центр Карнеги, 1998; Мухаметшин Р.М. Официальные институты мусульман и общественно-политические организации и движения в Татарстане в 1990-е годы // Ислам в татарском мире: история и современность (материалы международного симпозиума, Казань, 29 апреля - 1 мая 1996 г. (специальный выпуск) // ПАНОРАМА - ФОРУМ. 1997. № 12; Мусульмане изменяющейся России. М.: Институт российской истории РАН, 2002; Набиев Р.А. Ислам и государство: Культурно-историческая эволюция мусульманской религии на Европейском Востоке. Казань: Изд-во Казанского университета, 2002 и т.д.

36 Иордан М.В., Кузеев Р.Г., Червонная С.М. Ислам в Евразии. Современные этические и эстетические концепции суннитского ислама, их трансформация в массовом сознании и выражение в искусстве мусульманских народов России. М.: Прогресс-Традиция, 2001; Татары. М.: Наука, 2001 и т.д.

37 Мухаметшин Р.М. Ислам в общественно-политической жизни Татарстана (вторая половина 90-х годов) // Этничность и конфессиональная традиция в Волго-Уральском регионе России. М.: Московский Центр Карнеги, 1998; Гайнутдин Р. Ислам в современной России. М.: Фаир-Пресс, 2004 и т.д.

38 Гайнутдин Р. Ислам в современной России. М.: Фаир-Пресс, 2004. С. 50.

39 Одинцов М.И. Двадцатый век в российской истории: государство и религиозные организации  // Вступая в третье тысячелетие: религиозная свобода в плюралистическом обществе. Материалы международной конференции. (Москва, 23 - 24 марта 1999 г.) . М.: Источник жизни, 1999. С. 45-49.

40 Балтанова Г.Р. Ислам в современном Татарстане // Ислам в истории и культуре татарского народа. Казань: Редакционно-издательский центр Школа, 2000; Баширов Л.А. Ислам и этнополитические процессы в современной России. М.: РАГС, 2000; Ибрагим Т.К., Султанов Ф.М., Юзеев А.Н. Татарская религиозно-философская мысль в общемусульманском контексте. Казань: Татарское кн. изд-во, 2002; Ислам и проблема идентичности татар // Гасырлар авазы  - Эхо веков. Казань, 2002. № ; Малашенко А.В. Исламское возрождение в современной России. М.: Московский Центр Карнеги, 1998; Мухаметшин Р.М. На путях к конфессиональной политике: ислам в Татарстане // Преодолевая государственно-конфессиональные отношения: Сборник статей. Н. Новгород: Изд-во Волго-Вятской академии гос. службы, 2003; Семенов В.В. Этнические мусульмане и межнациональные отношения в Поволжье // Ислам в России: Взгляд из регионов. М.: Аспект Пресс, 2007; Сюкияйнен Л.Р. Шариат и мусульманско-правовая культура. М.: Институт государства и права РАН, 1997; Татарская нация: Прошлое, настоящее, будущее. Казань: Панорама-Форум, 1997; Хакимов Р.С. Евроислам в межцивилизационных отношениях // НГ-Религия. 1997. 23 октября; Хасанов М. Феномен российского мусульманства // Ислам в татарском мире: История и современность. Материалы международного симпозиума, Казань 29 апреля - 1 мая 1996 г. Казань: Панорама-Форум, 1997 и т.д.

41 Верховский А.М. Публичные отношения православных и мусульманских организаций на федеральном уровне // Ислам в России: Взгляд из регионов. М.: Аспект Пресс, 2007; Емельянова Г.К вопросу о национальной самоидентификации волжских татар в конце XIX - начале XX веков: татаризм, тюркизм и исламизм // Мир ислама. Казань, 1999.  № ; Журавский А.В. Христианство и ислам. М.: Наука, 1990; Ислам в истории России. М.: Восточная литература РАН, 1995; Исламо-христианское пограничье: Итоги и перспективы изучения. Казань: ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова АН РТ, 1994; Кудрявцев А. Исламофобия в постсоветской России // Ислам в СНГ. М.: ИВ РАН, 1998; Лопаткин Р.А. Конфессиональный портрет России: К характеристике современной религиозной ситуации. Междунар. конф. Свобода совести и обеспечение межрелигиозного взаимопонимания, Москва, 21-22 июня 2001 г. М.: МАРС, 2001; Медведко Л.И. Россия, Запад, Ислам: столкновение цивилизаций? М.: Кучково поле, 2003; Религиозность и конфессиональная принадлежность как фактор межэтнических напряжений. М.: ИЭА РАН, 1996; Христианство, иудаизм и ислам: Верность и открытость. М.: Библейско-Богословский Институт св. апостола Андрея, 2004; Шевченко А.Г. Ислам и христианство. Исторический опыт и перспективы сотрудничества. М.: Наука, 2004 и т.д.

42 Агрессия без выстрелов. Куйбышев: Куйбышевское кн. изд-во, 1981; Байрамов Э.З. Заброшенные четки: Разговор по душам с последователями ислама. М.: Политиздат, 1986; Веселов В.И., Владимиров А.Л. За ширмой святости. Донецк: Донбасс, 1981 и т.д.

43 Ишмухаметов З.А. Ислам и его идеология. Казань: Татарское кн. изд-во, 1959; Туишев Ю.А. Атеистическое воспитание учащихся в школе. Казань: Татарское кн. изд-во, 1959; Устюжанин Е. Христианские праздники и обряды. Казань: Татарское кн. изд-во, 1959; Шитин М. Об отношении Коммунистической партии и Советского государства к религии и церкви. Казань: Татарское кн. изд-во, 1959; Шишкин А.А., Шофман А.С. Под натиском жизни (Как под натиском жизни модернизируется религия). Казань: Татарское кн. изд-во, 1965 и т.д.

44 История Куйбышевской области (1917 - 1980). Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1981; Наякшин К.Я. Очерки истории Среднего Поволжья. Куйбышев: Куйбышевское кн. изд-во, 1955; Очерки истории Куйбышевской организации КПСС. Куйбышев: Куйбышевское кн. изд-во, 1983; Очерки истории партийной организации Татарии. Казань: Татарское кн. изд-во, 1973; Очерки истории Пензенской организации КПСС. Саратов: Приволжское кн. изд-во, 1983; Пензенская партийная организация в цифрах и фактах. Саратов: Приволжское кн. изд-во: Пензенское отделение, 1979; Рабочий класс Татарии. Казань: Татарское кн. изд-во, 1981; Татары Среднего Поволжья и Приуралья. М.: Наука, 1967 и т.д.

45 Мочалов В.А. Очерк историографии Пензенской организации КПСС // Из истории области. Очерки краеведов. Выпуск 1. Саратов: Приволжское кн. изд-во, 1989. С. 99-100.

46 Амирханов Р.У. Ислам в Среднем Поволжье: история и современность. Очерки. Казань: Мастер лайн, 2001; Ислам и мусульманская культура в Среднем Поволжье: история и современность. Очерки.  Казань: Мастер Лайн, 2002; Королева Л.А., Королев А.А. Государство и религиозные объединения во второй половине 1960 - 1980-х гг. (Пензенская область). Пенза: ПГУАС, 2002; Королев А.А., Клюшина Л.В. Религиозные организации Пензенской области (вторая половина 1940 - первая половина 1960-х гг.). Пенза: ПГУАС, 2004; Королев А.А. Мусульманские религиозные организации Среднего Поволжья во второй половине 1940 - первой половине 1980-х гг. (на материалах Пензенского региона). Пенза: ПГУАС, 2007; Кузеев Р.Г. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала: Этногенетический взгляд на историю. М.: Наука, 1992; Татары. М.: Наука, 2001; Фаизов Г.Б. Государственно-исламские отношения в Поволжье и Приуралье. Уфа: УН - РАН, 1995; Этничность и конфессиональная традиция в Волго-Уральском регионе России.  М.: Московский Центр Карнеги, 1998 и т.д.

47 Ислам в истории и культуре татарского народа. Казань: Редакционно-издательский центр Школа, 2000; Ислам в татарском мире: История и современность. Материалы международного симпозиума, Казань 29 апреля - 1 мая 1996 г. Казань: Панорама-Форум, 1997; Ислам в Татарстане: Опыт толерантности и культура сосуществования / Под общ. ред. Р.А. Набиева. Казань: Мастер-Лайн, 2002; Исхаков Д.М. Проблемы становления и трансформации татарской нации. Казань: Мастер Лайн, 1997; Мухаметдинов Р.Ф. Идейно-политические течения в постсоветском Татарстане (1991 - 2006 гг.) (Сопоставление с опытом Турции). Казань: Тамга, 2006; Мухаметшин Р.М. Ислам в общественной и политической жизни татар и Татарстана в 20 веке. Казань: Татарское кн. изд-во, 2005; Набиев Р.А. Ислам и государство. Культурно-историческая эволюция мусульманской религии на Европейском Востоке. Казань: Изд-во Казанского университета, 2002; Современные национальные процессы в Республике Татарстан. Казань: ИЯЛИ КН - РАН, 1992. Вып. 1., 1994. Вып. 2.; Столярова Г.Р. Этническая ситуация в Республике Татарстан. М.: ИЭА РАН, 1994; Тагиров И. Р. Очерки истории Татарстана и татарского народа (XX век) / Науч. Совет АН РТ по истории татарского народа и РТ, ист. фак. Казанского университета. Казань: Татарское кн. изд-во, 1999; Фасихова М.Н., Козлов В.П. Слагаемые стабильности во взаимоотношениях государства и церкви // Религия и государство в современной России. М.: Московский Центр Карнеги, 1997. С. 84-85; Хакимов Р. История татар и Татарстана: Методологические и теоретические проблемы. Казань: Мастер Лайн, 1999 и т.д.

48 Историко-культурная энциклопедия Самарского края: Персоналии: [В 4 т.] / Адм. Самар. обл., Обл. центр нар. творчества. Самара: Самар. Дом печати, 1993-1995. (Самар. энцикл.); Пензенская энциклопедия / Гл. ред. К. Д. Вишневский. Пенза - М.: Большая Российская энциклопедия, 2001; Самарская летопись. В 3-х книгах / Под ред. П.С. Кабытова, Л.В. Храмкова. Самара, 1993 - 1997; Татарская энциклопедия: В 5 т. / Гл. ред. М.Х. Хасанов. Казань: Ин-т татар. энцикл. АН РТ, 2002; Ульяновская - Симбирская энциклопедия / Ред. совет: Н.В. Алексеева (пред.) и др. Ульяновск: Симб. кн., 2000 и т.д.

49 Абдуллин М.И., Батыев С.Г. Татарская АССР: реальность и буржуазные мифы. Казань: Татарское кн. изд-во, 1977; Аширов Н., Исмаилов Х. Критика антисоветской фальсификации положения ислама в СССР.  М.: Знание, 1982; Балтанова Г.Р. Ислам в СССР. Анализ зарубежных концепций. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1991; Критика буржуазных концепций развития социалистических наций Поволжья и Урала. Казань: Татарское кн. изд-во, 1985; Лисавцев Э.И. Критика буржуазной фальсификации положения религии в СССР. М.: Мысль, 1975 и т.д.

50 Балтанова Г.Р. Ислам в СССР. Анализ зарубежных концепций. Казань: Изд-во Казанского университета, 1991. С. 58.

51 Akiner Sh. Islamic peoples of the Soviet Union. L.: KPI,1983; Bennigsen A., Wimbush S.  Muslims of the Soviet Empire: A Guide. L.: Hurst, 1986; Carrere dТEncausse H. LТempire eclate. P.: Flammarion, 1978; Conolly V. Beyond the Urals. Economic development in Soviet Asia. L.: Oxford University Press, 1967; Geoffrey J. The Soviet Union. The politics of Islamic reassertion. N. - Y.: St. Martin's Press, 1981; Islam in post-Soviet Russia: public and private faces. Edited by H. Pilkington and G. Yemelianova. N. - Y.: RoutledgeCurzon, 2003; Kolarz W. Religion in the Soviet Union. L.: Macmillan, 1961, Pipes R. In the path of God: Islam and political Power. N. - Y.: Basic Books, 1983; Muslims of the Soviet Empire: A Guide. L.: Indiana University Press, 1986; Pipes R. U.S. - Soviet Relations in the Era of Dtente. Boulder: Westview Press, 1981; Seton-Watson H. Nations and States. An Enquiry into the Origins and the Politics of Nationalism. L.: Westview Press, 1977; The Soviet Union. The politics of Islamic reassertion. L.: Westview Press, 1981; Soviet Asian Ethnic frontiers. N.-Y.: Pergamon, 1980 и т.д.

52 Хронова И.А. Обновление культурной и духовно-нравственной жизни в СССР (1953 - 1964 гг.). Автореф. дис. Е канд. ист. наук. М., 2005. С. 2.

53 Балтанова Г.Р. Ислам в СССР. Анализ зарубежных концепций. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1991. С. 58.

54 Беннигсен-Брайан Ф. Интерес к Востоку у нас в крови // Гасырлар авазы - Эхо веков. 1996. № 3-4; Она же. Миссионерская деятельность в Поволжье // Татарстан. 1994. № 1-2; Gerasi R. P. Window on East: National and Imperial Identities in Late Tsarist Russia. Itheca; London: Cornell University Press, 2001; Werth P.W. At the Margins of Orthodoxy: Mission, Governance and Confessional Politics in Russia's Volgo-Kama Region, 1827 - 1905. Itheca; London: Cornell University Press, 2001.

55 Rodinson M. Marxism and Muslim World. L.: Zed Books, 1966.

56 Rorliche Az. The Volga Tatars. A Profile in National Resilience. Stanford: Hoover Institution Press, 1986.

57 Алимов З.З. Деятельность Татарской областной партийной организации по атеистическому воспитанию трудящихся (1965 - 1985 гг.). Автореф. дис. Е канд. ист. наук. Казань, 1985; Балтанов Р.Г. Утверждение коммунистической нравственности и борьба с пережитками ислама. Автореф. дис. Е канд. ист. наук. Казань, 1963; Баранов А.В. Исламский фактор в республиках Волго-Камского региона в новейшей истории России (1985 - 2001 гг.). Автореф. дис. Е канд. ист. наук.  М., 2002; Ибрагимов Р.Р. Государственно-конфессиональные отношения в Татарстане в 1940 - 1980-е гг.: Автореф. дис. Е канд. ист. наук. Казань, 2004; Козлов В.П. Религиозные объединения республик Среднего Поволжья (первая половина 1990-х гг.). Автореф. дис. Е канд. ист. наук. Казань, 1999; Малашенко А.В. Феномен ислама в политической жизни СССР / СНГ. Дис.  Е докт. ист. наук.  М., 1995; Мустафин Н.А. Деятельность Татарской партийной организации по атеистическому воспитанию трудящихся в период строительства коммунизма (1959 - 1965 гг.). Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Казань, 1968; Мухаметшин P.M. Ислам в общественно-политической жизни татар: возрождение и функционирование религиозных традиций в XX веке. Автореф. дис. Е докт. полит. наук. Казань, 2000; Соломадина Н.А. Мусульманские религиозные организации Пензенской области (вторая половина 1940 - первая половина 1980-х гг.). Дис. Е канд. ист. наук. М., 2005; Фасихова М.Н. Политика Советского государства по отношению к религиозным объединениям в Татарстане (60 - 80-е гг. XX века). Историко-политический анализ. Дисс. ... канд. ист. наук. Казань, 2002; Юнусова А.Б. Ислам в Башкортостане. История, состояние и перспективы развития. Дис.  Е  д-ра  ист.  наук. М., 1997 и т.д.

58 Рустем Яхин: Материалы. Письма. Воспоминания. Казань: Татарское кн. изд-во, 2002; Фасеев К.Ф. Вспоминая прошедшее. Казань: Изд-во Казанского университета, 1996; Шафиков Я.Д. Семнадцать интервью в конце века: Совершенно несекретно. Казань: Газет.-журнал. изд-во, 1999; Шафиков Я.Д. Фикрят Табеев. Казань: Идел-пресс, 2002  и др.

59 Документальные материалы о деятельности Духовного управления мусульман Республики Татарстан в период с 14.02.1998 г. по 14.02.1999 г. Казань, 1999; Документальные материалы № 2. О деятельности руководства Духовного управления мусульман Республики Татарстан в период с 14.02.1999 по 14.02.2000 гг. Казань, 2000; Законодательство России о свободе совести и о религиозных объединениях. Сб. нормативных актов. Сост. Пчелинцев А.В. М.: Институт религии и права, 2000; Ислам в Российской империи. Законодательные акты, описания, статистика / Составитель и автор вводной статьи, комментариев и приложений Д.Ю. Арапов. М.: Академкнига, 2001; О религии и церкви. Сборник документов КПСС и Советского государства. М.: Политиздат, 1981 и т.д.

60 Бекова С. На Пензенской земле есть своя Америка // Молодой ленинец. 2002. № 19. С. 6; Вахитов Т. Нетрадиционный ислам // Звезда Поволжья. 2001. 24 - 30 мая; Хакимов Р. Евроислам в межцивилизационных отношениях // НГ-Религия. 1997. 23 октября; Хакимов Р. Федерализация России: взгляд из Казани // Родина. 1998. № 4. С. 12-14  и т.д.

61 Ислам на постсоветском пространстве: взгляд изнутри. М.: АБЦ, 2001. С. 7.

62 ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 49. Л. 409.

63 ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 1. Л. 51.

64 Государственно-церковные отношения в России (опыт прошлого и современного состояния). М.: РАГС, 1996. С. 114.

65 Татары. М.: Наука, 2001. С. 520.

66 Сухопаров А. Советские мусульмане: между прошлым и будущим // Общественные науки и современность. 1991. № 6. С. 110.

67 Лопаткин Р.А. Конфессиональный портрет России: К характеристике современной религиозной ситуации. Междунар. конф. Свобода совести и обеспечение межрелигиозного взаимопонимания, Москва, 21 - 22 июня 2001 г. М.: МАРС, 2001. С. 4.

68 Мухарямов Н. Ислам в Поволжье: политизация несостоявшаяся или отложенная? // Ислам от Каспия до Урала: макрорегиональный подход. Сборник статей / Научн. ред. Кимитака Мацузато. Cаппоро; Москва: РОССПЭН, 2007. С. 13.

69 ГА РФ. Ф. Р - 6991. Оп. 4. Д. 1. Л. 39; Д. 171. Л. 12.

70 РГАНИ Ф. 5. Оп. 67. Д. 115. Л. 38.

71 НА РТ Ф. Р - 873. Оп. 1. Д. 93. Л. 45.

72 Малашенко А. В. Исламское возрождение в современной России. М.: Московский центр Карнеги, 1998. С. 42.

73 Малашенко А. В. Исламское возрождение в современной России. М.: Московский центр Карнеги, 1998. С. 43.

74 ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 71. Л. 137.

75 ЦГА ИПД РТ Ф. 15. Оп. 61р. Д. 199. Л. 268-284.

76 РГАНИ Ф. 4. Оп. 16. Д. 772. Л. 106.

77 ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 29. Л. 220.

78 НА РТ Ф Р - 873. Оп. 1. Д. 11. Л. 8.

79 НА РТ Ф. Р - 873. Оп. 1. Д. 89. Л. 79.

80 ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 1. Л. 571.

81 ГАУО Ф. Р -3705. Оп. 1. Д. 128. Л. 41.

82 ГАПО Ф. 2391. Оп. 1. Д. 109. Л. 10.

83 ГАСО Ф. Р - 4089. Оп. 1. Д. 9. Л. 12.

84 НА РТ Ф. Р - 873. Оп. 1. Д. 111. Л. 21.

85 НА РТ Ф. Р - 873. Оп. 1. Д. 121. Л. 1-2.

86 Малашенко А. В. Исламское возрождение в современной России. М.: Московский Центр Карнеги, 1998. С. 75.

87 Мухарямов Н. Ислам в Поволжье: политизация несостоявшаяся или отложенная? // Ислам от Каспия до Урала: макрорегиональный подход. Сборник статей / Научн. ред. Кимитака Мацузато. Cаппоро; М.: РОССПЭН, 2007. С. 20.

88 Мухаметшин Р. М. Ислам в общественно-политической жизни Татарстана в конце ХХ века. Казань: Иман, 2000. С. 52.

89 Текущий архив ДУМ РТ (доклад Исхакова Г. на конференции в Госдуме РФ 10 мая 2000 г. С. 7 // Мухаметшин Р. М. Ислам в общественно-политической жизни Татарстана в конце ХХ века. Казань: Иман, 2000. С. 53.

90 Восточный экспресс. 2002. 17-23 мая.

91 Мухарямов Н. Ислам в Поволжье: политизация несостоявшаяся или отложенная? // Ислам от Каспия до Урала: макрорегиональный подход. Сборник статей / Научн. ред. Кимитака Мацузато. Cаппоро; М.: РОССПЭН, 2007. С. 25.

92 Филатов С. Религиозная жизнь Поволжья. Прагматичное христианство // Религия и общество. Очерки религиозной жизни современной России. М. - СПб.: Летний сад, 2002. С. 59-60.

93 Галлямов Р. Исламское возрождение в Волго-Уральском макрорегионе: сравнительный анализ моделей Башкортостана и Татарстана // Ислам от Каспия до Урала: макрорегиональный подход. Сборник статей / Научн. ред. Кимитака Мацузато. Cаппоро; М.: РОССПЭН, 2007. С. 82.

94 Выступление  В.В. Путина при представлении ежегодного Послания Президента Российской Федерации  Федеральному Собранию Российской Федерации 8 июля 2000 года , г. Москва // Российская газета. 11.07.00. С. 3.

Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разное