Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по разное
На правах рукописи
Кузнецов Андрей Александрович
ВЛАДИМИРСКИЙ КНЯЗЬ
ГЕОРГИЙ ВСЕВОЛОДОВИЧ (1188Ц1238).
ИСТОЧНИКОВЕДЕНИ, ИСТОРИЯ,
ИСТОРИОГРАФИЯ
Специальности 07.00.02 - Отечественная история
07.00.09 - Историография, источниковедение и методы
исторического исследования
Автореферат диссертации на соискание ученой степени
доктора исторических наук
Ижевск 2009
Работа выполнена в ГОУ ВПО Нижегородский
государственный университет им. Н.И. Лобачевского
Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор
Маловичко Сергей Иванович
доктор исторических наук, доцент
Петров Алексей Владимирович
доктор исторических наук, профессор
Юрченков Валерий Анатольевич
Ведущая организация: ГОУ ВПО Южный федеральный университет
Защита состоится л24 июня 2009 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.275.01 при ГОУ ВПО Удмуртский государственный университет по адресу: 426034, Ижевск, ул. Университетская, 1. корп. 2.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Удмуртского государственного университета по адресу: 426034, Ижевск, ул. Университетская, 1. корп. 2.
Автореферат разослан л 2009 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
канд. ист. наук, доцент Г.Н. Журавлева
I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования определяется вызовами современного плюрализма мнений и идей в историографии Древней Руси и Владимиро-Суздальского княжества, биографии владимирского князя Георгия Всеволодовича, попытками манипулирования ими в обосновании этно-конфессиональных, политических претензий в России рубежа XXЦXXI вв. Источниковедение, историография биографии владимирского князя Георгия Всеволодовича (1188Ц1238) и эпохи, в которой он действовал, выявляют большое число противоречивых историографических конструкций дореволюционного, советского и постсоветского времени. Их критика позволяет оспорить стереотипные представления о роли Георгия Всеволодовича в истории Древней Руси и Владимирского княжества, в борьбе с Батыевым нашествием и др. Исследование актуализирует проблемы источниковедения, поскольку в нем составляется набор источников, которые надо привлекать в исследование избранной проблемы.
Актуальность обусловлена биографическим жанром исследования. Обойденная вниманием исследователей биография Георгия Всеволодовича, требует изучения. По длительности правления и масштабу внешнеполитических устремлений этот князь сравним с Андреем Боголюбским и Всеволодом Большое Гнездо. Изучение личности сопряжено с исследованием эпохи, породившей ее и дает ключ к пониманию всей эпохи. Личность влияет на современников идеями, действиями1, а они, будучи запечатлены в источниках - на последующие поколения. Через агиографию, литературную, фольклорную традиции тексты источников актуализируют личность, насыщают ее наследие новыми смыслами, уводя от реального облика персонажа. Поэтому древнерусская биография должна связываться с источниковедческой критикой идей поздних, по сравнению со временем действия личности, эпох. Историческое исследование личности позволяет собрать воедино отдельные факты, воссоздать фон эпохи.
Объект и предмет исследования. Объект исследования - история Древней Руси в XII - первой половине XIII в., отраженная в источниках и реконструируемая в версиях историков XVIII - начала XXI в. Предмет исследования - биография владимирского князя Георгия Всеволодовича (1188Ц1238) как факт этой истории, находящийся в центре важной источниковедческой и историографической дискуссии.
Хронологические рамки исследования:
1) XII - первая половина XIII в. - в этот интервал укладываются биография Георгия Всеволодовича и процессы, учет которых объясняет политику князя. Этот период условно, применительно к тематике исследования, именуется в работе лэпохой Георгия Всеволодовича.
2) XIIЦXVIII в. - время эволюции письменных источников2, содержащих информацию о фактах биографии Георгия Всеволодовича, о событиях истории XII - первой половины XIII в., к которым он оказался причастен.
3) XVIII - нач. XXI в. - интервал, в котором складывалась и развивалась традиция изучения биографии и деятельности Георгия Всеволодовича, эпохи, на которую они пришлись. В них под углом зрения ценностей своей эпохи формировался взгляд на лэпоху Георгия Всеволодовича.
Территориальные рамки исследования: Владимиро-Суздальское княжество в XII - первой половине XIII в. Изучение политической деятельности князя Георгия Всеволодовича и его родственников обуславливает внимание к событиям, происходившим на территории Древнерусского государства в XII - первой половине XIII в. Внешняя политика владимирских князей охватывала Среднее Поволжье и Северное Приуралье, Юго-Восточную Прибалтику.
Цель исследования: на основе данных, достоверность которых была определена в ходе источниковедческих процедур, представить биографию владимирского князя Георгия Всеволодовича, утвержденную через критику недостоверных фактов, распространенных в историографии.
Цель и составляющие предмет исследования предполагают постановку и решение задач:
1) проанализировать историографию истории Руси XIIЦXIII вв. через призму использования исследователями источников для выявления в исследованиях догадок и гипотез, проблем биографии Георгия Всеволодовича, требующих своего решения; в необходимых случаях предложить аргументированные гипотезы для реконструкции биографии владимирского князя Георгия Всеволодовича, вписанной в контекст воссоздаваемой эпохи; выявить причины эволюции восприятия биографии Георгия Всеволодовича в средневековой книжности;
2) изучая историографию проблемы, выявить спорные моменты биографии и лэпохи Георгия Всеволодовича, чьи различные решения влияют на создание разных концепций истории Древней Руси первого 40-летия XIII в.; вскрыть механизм генезиса поливариантных концепций истории Древней Руси первого 40-летия XIII в.;
3) проводя источниковедческие процедуры преимущественно, внутренней критики, определить комплекс источников, чьи сведения должно привлекать для реконструкции биографии князя Георгия Всеволодовича;
4) исследовать ряд текстов XIIIЦXVII вв.: Повесть о битве на Калке, А се князи Русьстии, Повесть о нашествии Батыя и др. для установления степени достоверности их сведений по биографии Георгия Всеволодовича;
5) провести эмпирическую проверку летописеведческих схем А.А. Шахматова, М.Д. Приселкова, А.Н. Насонова, Я.С. Лурье, В.А. Кучкина, Б.М. Клосса, Г.М. Прохорова, Ю.А. Лимонова, А.Г. Боброва и др. и выявить наиболее эффективные для определения достоверности сведений по биографии Георгия Всеволодовича;
6) проанализировать негативистские и апологетические трактовки биографии Георгия Всеволодовича и выявить их взаимосвязи с источниками и средневековой историографией;
7) изучить общерусские и восточноевропейские направления деятельности Георгия Всеволодовича и обозначить степень ее преемственности во внешней политике с предшествующими владимирскими князьями; реконструировать последовательность событий зимы 1237/1238 гг.;
8) решить с учетом общероссийского исторического контекста историографическую проблему основания Нижнего Новгорода;
9) реконструировать основные направления исторической мысли XVIII - нач. XXI в. при оценке деятельности владимирского князя Георгия Всеволодовича во взаимосвязи с политико-идеологическим запросом и воздействием позднесредневековой историографии; оценить роль историографии в процессе формирования современного общественного представления о князе Георгии Всеволодовиче и времени, в котором он жил; выявить закономерности историографии конкретной биографической проблемы в контексте неоднозначного взаимовлияния дореволюционного наследия, советской исторической науки, равно как центральной и местных (краеведческих) традиций.
Источниковая база исследования и историография освещены в автореферате при обзоре содержания I-й и II-й глав диссертации. Здесь предлагается общая их характеристика.
Основной массив источников по теме исследования складывается из русских летописей XIIIЦXVII вв. Из них первостепенное значение для создания биографии владимирского князя Георгия Всеволодовича имеют Лаврентьевская, Радзивиловская, Симеоновская, Ипатьевская, Новгородская первая летописи, Летописец Переяславля Суздальского. Также привлечены Поучение Владимира Мономаха, Слово о полку Игореве, сборник Пчела, Моление Даниила Заточника, Слово о погибели Русской земли, восточные источники, повествующие о нашествии Батыя, западноевропейские источники, освещающие борьбу за Прибалтику в 1220Ц1230-е гг. Остальные летописи и тексты, связанные с ними, по отношению к биографии Георгия Всеволодовича и истории Древней Руси XII - середины XIII в. являются памятниками историографии и источниками для историографической составляющей предмета исследования. Историография проблемы восходит к научной традиции XIX в., от нее через Историю Российскую В.Н. Татищева к средневековым текстам. В обзорных трудах Н.М. Карамзина, М.П. Погодина, С.М. Соловьева, А.Е. Преснякова и др. владимирский князь Георгий Всеволодович упоминался лишь при описании судьбоносных событий в истории Отечества - битва на Калке, Батыево нашествие - да и то как ординарный представитель плеяды Рюриковичей. Одновременно повышенное внимание уделялось князю во владимирской и нижегородской краеведческих традициях, а также в некоторых генеалогических исследованиях. Сочетание фрагментарного упоминания князя Георгия Всеволодовича как выразителя стихии раздробленности в исследованиях летописания, истории Владимирского княжества, обзорных работах по истории Руси, нашествия монголов (Б.Д. Греков, М.Д. Приселков, Д.С. Лихачев, А.Н. Насонов, Я.С. Лурье, В.Т. Пашуто, Л.В. Черепнин, Б.А. Рыбаков, В.А. Кучкин, П.П. Толочко, Н.Ф. Котляр, А.А. Горский, И.Я. Фроянов, Ю.В. Кривошеев, И.Н. Данилевский и др.) с краеведческим вниманием к основателю Нижнего Новгорода (Н.М. Добротвор, И.А. Кирьянов, Н.Ф. Филатов, В.П. Макарихин, Б.М. Пудалов) существует и поныне. При этом полноценной биографии владимирского князя Георгия Всеволодовича не было создано (биографиям князя в справочной и энциклопедической литературе присуще перечисление известных и исследованных фактов).
Методология исследования. Реконструкция биографии Георгия Всеволодовича проводится в исторической взаимосвязи с политико-культурными процессами, с особенностями задействованных источников и преломления их сведений в историографии3.
Естественным в исследовании стало объединение методологии источниковедения и методологии исторического построения4. В первом случае речь идет о поиске и отборе первичных данных, способе их обработки, а во втором - о вторичной обработке. В этом случае проявилась синтезирующая роль биографического исследования, объединяющего источниковедение, историографию и историю. Проработанность одних и недостаток знаний по другим моментам биографии князя обеспечили соединение черт модальной биографии, биографии контекстуальной при доминировании черт латипичной биографии5.
В основу анализа средневековых источников, событийной канвы XIIЦXIII вв., памятников отечественной исторической мысли XVIIIЦXX вв. положены принципы историзма и объективности. Следование принципу объективности в биографическом исследовании средневекового деятеля, предполагает особое внимание интерпретациям средневековыми книжниками сведений ранних источников, умолчаниям историков, понятийному содержанию социальной и оценочной лексики средневековой книжности и отечественной исторической науки XVIII - начала XXI в. В исторической реконструкции и историографическом исследовании внимание уделяется терминологическому анализу. Использование научной терминологии в исследовании не должно формализовывать и модернизировать международные отношения в Восточной Европе в XIIЦXIII вв. В работе снимается барьер между научным и ненаучным (додисциплинарным и дисциплинарным) знанием. В диссертации применительно к летописному нарративу и труду В.Н. Татищева предложена более мягкая оппозиция - допрофессиональный / раннепрофессиональный уровни исторического знания. В силу этих обстоятельств понятие историческая мысль шире понятия историография. Первое обозначает не только профессионально-академическую историческую науку, но включает в себя и историческое сознание всего общества.
В исследовании применены методы реконструктивного познания: историко-генетический, проблемно-хронологический, методы специально-исторического исследования (грамматически-дипломатический, текстологический). Текстологические исследования основаны на методических приемах, выработанных А.А. Шахматовым, за исключением метода больших скобок, нивелирующего отклонения, не входящие в схемы летописеведов. Разбор эволюции отдельных текстов потребовал вхождения внутрь скобок, изучения развития конкретных фрагментов. Герменевтический анализ летописных произведений требует изучения истории этих текстов, складывания их на каждом этапе от времени события до оформления окончательной версии. Семиотический подход позволяет выделить в текстах определенные духовные смыслы деятельности людей, выраженной в знаках, символах. Изучение истории как сложной диалектической совокупной деятельности больших масс людей, где каждый является Человеком со своими интересами, требует особого отношения к постижению исторических знаков - синтактике (отношениям знаков между собой), прагматике (отношениям к знакам автора и реципиента), семантике (отношениям знаков к обозначаемым объектам). Важную роль в семиотическом подходе играет понятие текст - любое отдельное сообщение, отчлененность которогоЕ ощущается с достаточной определенностью6. Одной из функций текста является порождение новых смыслов, что ярко проявляется в средневековых источниках. Семиотика уделяет внимание использованию авторами текстов фрагменты других текстов - интертекстуальности.
Поскольку в работе исследуется историография проблематики биографии Георгия Всеволодовича, то обращается внимание на особенности складывания научных стереотипов. Произведение историка (нарратив) нельзя изучать само по себе, поскольку за каждым сочинением стоит автор, выразивший себя, а с этим - и основные идеи своего времени. Все это постигается лишь через диалог с автором нарратива. Такое общение требует понимания чужой речи, для чего нужен индивидуализирующий метод. Он выявляет индивидуальные особенности изучаемых источников и историков. Эти условия реализовываются в рамках подхода, определяющего равноправный статус методов истории, историографии, источниковедения.
На стыке реконструктивного исторического познания и эмпирического исторического познания находятся просопографический, локальный и феноменологический методы, применяемые в исследовании. Просопрографический метод предполагает изучение исторических процессов через всеобъемлющее описание карьеры политических лидеров эпохи. Локальный метод подразумевает сбор фактов лузкого района. В ходе их детального исследования происходит накопление уточненных фактов, затем, возможно, укладываемых в новую схему7. Феноменологический метод позволяет понять взаимодействия субъекта (автора, историка) с познаваемым объектом (событием, источником) в его времени.
Из методов эмпирического исторического познания применяется историко-сравнительный метод для выявления общего и особенного в развитии структур, событий, явлений. Метод периодизации позволяет выделить этапы в эволюции направлений внешней политики и внутренней политики владимирских князей, соотнести с ними политику князя Георгия Всеволодовича. Историко-типологический метод через установление связей единичного, общего и особенного выявляет существенные признаки предмета исследования. Разбор источников и трудов исследователей диктует микроисторический подход, предполагающий критическое сведение к минимуму абстрактных схем и укрупнение масштаба индивидуального.
Биография Георгия Всеволодовича в историко-политическом, источниковедческом и историографическом аспектах обусловила использование в диссертации методики источниковедения факта и методики критической историографии. Источниковедение факта предполагает доказательство достоверности факта на основе проверки достоверности свидетельств о нем. Оставшиеся в живых факты интерпретируются исследователем, устанавливающим кратчайшую дистанцию между ними, предлагающими рациональное объяснение последовательности и причинно-следственной связи фактов. Так выстраивается гипотеза, построенная на неоднозначной необходимости. Путь через возможности и допущения ведет к догадке (не ограниченное предположение о факте), возникающей по причине недостатка данных по определенному вопросу.
Методика критической историографии, вовлекающая историографический материал в решение конкретных исторических проблем, включает в себя разбор исследовательских приемов ученых, проверку результатов поиска на источниковедческую жизнеспособность и отбор научных фактов для исторических реконструкций. Имеющиеся мнения по поводу отдельного события сопоставляются с данными источников. На базе сопоставления возможен полноценный вывод об обоснованности конкретной научной позиции. Важным условием для решения этих задач является максимально полное использование всех источников после их критики. Источниковый массив формирует та же методика критической историографии.
Научная новизна диссертации :
1. Настоящая работа является первым комплексным исследованием биографии владимирского князя Георгия Всеволодовича во взаимосвязи с событиями XII в. - 1238 г., источниковедением проблемы и ее историографической критикой, с учетом данных разно -временных и -локальных летописных традиций, историографических тенденций XVIII - нач. XXI в.
2. Дореволюционная, советская и постсоветская историография диссертационной проблемы, ее центральная и местная (краеведческая) традиции впервые анализируются в контексте неоднозначного взаимовлияния друг на друга и взаимодействия с источниковедением.
3. В диссертации применительно к истории Древней Руси и биографии конкретного политического деятеля впервые применена методика критической историографии, исходящая из многослойности построения анализируемого материала. В отношении массива источниковых сведений и историографии биографии владимирского князя Георгия Всеволодовича впервые проявлены критический подход, листочниковедение факта.
4. Впервые источниковедчески обоснованные гипотезы комплексно задействованы для реконструкции биографии владимирского князя Георгия Всеволодовича. Эта биография впервые комплексно соотнесена с контекстом общерусской истории второй половины XII - первого 40-летия XIII в.
5. Впервые был проведен источниковедческий анализ комплекса летописей XVЦXVI вв. и отдельных летописных произведений, традиционно привлекаемых для научной биографии Георгия Всеволодовича. Впервые выявлен комплекс в целом недостоверных ростовских сведений, которые затем комментировались и наращивались в Московском летописном своде, летописях новгородско-софийской группы, что позволяет поставить под сомнение схемы летописания, где эти сведения признавались поздними. Были отвергнуты традиционные для историографии положения о достоверности уникальных сведений Повести о битве на Липице, домонгольской части статьи А се князи Русьстии, Повестей о нашествии Батыя в летописях XVЦXVI вв., поскольку впервые применительно к биографии Георгия Всеволодовича эти тексты отнесены к средневековой историографии.
6. В ходе источниковедческого исследования впервые был сформирован целостный источниковый комплекс, было обосновано его использование в исследовании биографии владимирского князя и эпохи, в которой он действовал.
7. Впервые были проанализированы направления внешнеполитической деятельности Георгия Всеволодовича в отношении Переяславля-Южного, Рязани, Новгорода как разносторонние направления единого внешнеполитического общерусского курса, как продолжение политического курса его предшественников - владимирских князей Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо. При изучении этих направлений и вопросов, имеющих в историографии давнюю традицию, удалось представить доказательную базу для однозначного решения исторических и источниковедческих проблем, ранее имевших в историографии несколько вариантов решения.
8. В отношении событийной истории Древней Руси XIIЦXIII вв., истории Владимирского княжества до 1238 г. в связи с биографией отдельного политического деятеля впервые осуществлен комплексный источниковедческий подход, позволивший преодолеть историографический разрыв между использованием разновременных источников, несущих противоречивую информацию по отдельным вопросам. В этой связи был впервые выявлен массив недостоверных сведений В.Н. Татищева, оказывавших большое влияние на исследователей биографии Георгия Всеволодовича и истории Владимирского княжества. Введены в оборот новые факты, влияющие на представления об исторической мысли XVIIIЦXX вв. применительно к биографическому жанру в историографии Древней Руси и средневековой России; сформулированы новые представления относительно отдельных историков XVIIIЦXX вв.
Положения, выносимые на защиту:
1) целостная политическая биография владимирского князя Георгия Всеволодовича, соотнесенная с контекстом древнерусской истории XII в. - первого 40-летия XIII в. и охватывающая освещенные источниками стороны деятельности князя позволяет представить его деятелем общерусского и восточноевропейского масштабов;
2) общерусские направления политической деятельности (Переяславль-Южный, Рязань, Новгород) князя Георгия Всеволодовича ставят его в один ряд с такими архитекторами общерусской политической храмины, как Михаил Всеволодович Черниговский, Владимир Рюрикович Смоленский, Даниил Романович Галицкий; Ярослав Всеволодович, борясь за Новгород, воюя в Прибалтике, претворял в политической практике замыслы и планы своего старшего брата - владимирского князя Георгия Всеволодовича;
3) восточная политика князя Георгия Всеволодовича продолжала наступательный курс предшественников - Юрия Долгорукого, Андрея Боголюбского, Всеволода Большое Гнездо; по средствам и методам экспансионистская политика Георгия Всеволодовича в Поволжье, прежде всего, была продолжением политического курса Андрея Боголюбского; одним из важных исторически перспективных результатов этой политики стало основание Нижнего Новгорода в 1221 г.; Волжская Булгария и мордовские племена были объектом агрессивной внешней политики владимирского князя Георгия Всеволодовича;
4) князь Георгий Всеволодович во время династического кризиса во Владимирском княжестве 1212Ц1216 гг., битвы на Калке в 1223 г., во время Батыева нашествия в 1237/1238 гг., как и другие Рюриковичи, не мог изменить исход событий; в 1223 г. Георгий Всеволодович физически не мог оказать помощи коалиции русских князей, что понимали составители текстов в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях; зимой 1237/1238 гг. Георгий Всеволодович погиб, защищая с оружием в руках свою землю;
5) великокняжеская власть во Владимирском княжестве в правление Георгия Всеволодовича развивалась из институтов великокняжеской власти при Всеволоде Большое Гнездо, пережив в 1212Ц1218 гг. трансформацию; братья Георгия Всеволодовича после 1218 г. правили в своих уделах и городах при условии признания его приоритета во внешнеполитических акциях;
6) изучение биографии князя Георгия Всеволодовича и его эпохи надо вести на основе комплекса следующих источников: Лаврентьевская, Ипатьевская, Новгородская первая, Симеоновская, Радзивиловская летописи, Летописец Переяславля Суздальского, отдельные сведения ростовского летописания в Ермолинской, Львовской, Тверской и Холмогорской летописях;
7) сведения летописей софийско-новгородской группы, Московского летописного свода, Воскресенской и Никоновской летописей по истории Древней Руси и Владимирского княжества во второй половине XII - первом 40-летия XIII в. нельзя использовать как достоверный источник для исследования биографии Георгия Всеволодовича, поскольку они являются результатом переработки сведений ростовского происхождения; указанные летописи в освещении истории XIIЦXIII вв. являются памятником средневековой историографии;
8) домонгольская часть статьи А се князи Русьстии, Повесть о битве на Липице стали средством и результатом утверждения во второй половине XIV в. идеи приоритета и значимости ростовских древностей перед владимирскими; текст Повести о битве на Липице создан путем тенденциозной переделки уже недостоверной ростовской версии события; в ее основе лежит компиляция сообщений Новгородской первой летописи о битве на Липице в 1216 г., о битве на Калке в 1223 г., сведений Лаврентьевской летописи о событиях в Северо-Восточной Руси во второй половине 1170-х гг., известий Ипатьевской летописи о событиях в Северо-Восточной Руси во второй половине 1170-х гг., о битве на Калке в 1223 г.; цель Повести о битве на Липице - обличение преступлений Ярослава Всеволодовича, часть вины которого текстуально распространялась и на Георгия; из-за отсутствия достоверных сведений по биографии владимирского князя Георгия Всеволодовича в домонгольской части статьи А се князи Русьстии и Повести о битве на Липице эти тексты нельзя использовать как достоверный источник для жизнеописания Георгия Всеволодовича;
9) компилятивные повести о нашествии Батыя зимой 1237/1238 гг. в летописях ростовской и новгородско-софийской групп, Московском летописном своде конца XV в., Воскресенской и Никоновской летописях, Повести о разорении Рязани Батыем собраны из сведений Лаврентьевской, Ипатьевской и Новгородской первой летописей; именно Лаврентьевская, Ипатьевская и Новгородская первая летописи являются единственными источниками, несущими уникальную достоверную информацию о нашествии Батыя на Восточную Европу;
10) известия Истории Российской В.Н. Татищева применительно к истории Древней Руси XII - первой половины XIII в. и к биографии владимирского князя Георгия Всеволодовича являются результатом его авторского исследования, выданные за сведения уникальных источников;
11) сведения В.Н. Татищев оказали неправомерно большое воздействие на формирование не подтверждаемых источниками историографических стереотипов биографии владимирского князя Георгия Всеволодовича;
12) отечественная историография XVIIIЦXX вв., не представила цельной и комплексной научной биографии владимирского князя Георгия Всеволодовича, предпочитая лишь отдельные сюжеты; отечественные историки в зависимости от политической обстановки, общих тенденций развития историографии чередовали либо обвинительную, либо оправдательную трактовку моментов биографии владимирского князя Георгия Всеволодовича;
13) эволюция образа владимирского князя Георгия Всеволодовича от позднесредневековой историографии к историографии советской и постсоветской развивалась от уважительно-нейтральной трактовки к осуждающе-обличительной или восторженно-панегирической традициям;
14) этно-конфессиональные трактовки сюжетов биографии владимирского князя Георгия Всеволодовича не корректны с точки зрения источниковедения и регрессивны по отношению к историографической традиции.
Научно-практическая значимость работы заключается в том, что его результаты могут быть использованы исследователями при рассмотрении разнообразных проблем социально-политической, дипломатической и культурной истории Руси, Владимиро-Суздальского княжества, ее источниковедения и историографии. Значение они имеют для изучения древнерусской истории XIIЦXIII вв., летописей XVЦXVI вв. Кроме того, модель исследования, разработанная в данном случае, может быть применена с необходимыми корректировками для изучения аналогичных биографических феноменов отечественной истории. Результаты источниковедческого, историко-биографического анализа и синтеза, проведенных в диссертационном исследовании, сопоставлены с историографическими схемами в целях уточнения принятых в науке концепций. Материалы исследовательской работы найдут применение в образовательном процессе в курсе Вспомогательные исторические дисциплины, Источниковедение, Историография а также в спецкурсах, посвященных источниковедению, историографии, истории Владимиро-Суздальского княжества, Древней Руси и истории международных отношений в Восточной Европе в XIIЦXIII вв.
Апробация результатов исследования. Теоретические подходы автора, его выводы по общим и частным вопросам диссертационного исследования обсуждались на кафедре историографии и источниковедения Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского, на международных, общероссийских и региональных научных конференциях, семинарах и круглых столах в Москве, Санкт-Петербурге, Краснодаре, Майкопе, Нижнем Новгороде, Новгороде, Рязани, Арзамасе, Городце. Доклад А.А. Кузнецова Политическая биография владимирского князя Георгия Всеволодовича (1188Ц1238 гг.) был заслушан и обсужден на заседании сектора истории Древней Руси Института Российской истории 3 апреля 2007 г. Результаты исследования отражены в 54 публикациях автора, в том числе 1-й монографии и 10 реферируемых изданиях по списку ВАК.
Структура работы. Диссертация, выстроенная по проблемному принципу, состоит из введения, 4-х глав, заключения, списка использованных источников и литературы, 5 приложений. Внутри глав соблюдается хронологическая последовательность разбора источников, историографии и событий.
II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность, научная и практическая значимость, новизна диссертации, определены объект и предмет, хронологические и территориальные рамки исследования, сформулированы цели и задачи работы, основные положения, выносимые на защиту.
В первой главе Источниковедение биографии Георгия Всеволодовича представлена источниковая база исследования, проведен критический обзор источников и источниковедческая критика текстов, играющих первостепенную роль в реконструкции биографии владимирского князя Георгия Всеволодовича в контексте эпохи.
Первый параграф Источники: общий обзор посвящен критическому обзору источников, из которых формируются комплексы для источниковедческого, исторического и отчасти историографического уровней исследования. В первом разделе первого параграфа определяются контуры основного комплекса источников (летописей), необходимых для биографии Георгия Всеволодовича, и набора текстов, отнесенных к истокам историографической традиции жизнеописания князя и связанным с ним событиями XIIЦXIII вв. Предельно важны в исследовании Лаврентьевская, Симеоновская, Радзивиловская, Ипатьевская, Новгородская первая летописи и Летописец Переяславля Суздальского. Они донесли сведения, близкие по времени создания к событиям второй половины XII - первого 40-летия XIII в. Внимание уделяется вычленяемым из Лаврентьевской и Новгородской первой летописей текстам о битве на Липице в 1216 г., Лаврентьевской, Ипатьевской, Новгородской первой летописей - пространных повестей о битве на Калке, о нашествии Батыя. Иные летописи содержат компиляции сообщений вышеуказанных источников с произвольными их толкованием, дополнением и расширением. В качестве источников по биографии Георгия Всеволодовича и лего времени, задействованы Слово о полку Игореве, Моление Даниила Заточника, Слово о погибели Русской земли.
Промежуточное положение по отношению к Лаврентьевской, Симеоновской, Ипатьевской, Новгородской первой летописи и последующему летописанию занимают памятники, где применительно к истории Руси второй половины XII - первого 40-летия XIII в. читаются материалы ростовского летописания второй половины XIIIЦXIV в. - Ермолинская, Типографская, Львовская, Холмогорская летописи и Тверской сборник. Они содержат уникальные сведения об изучаемом периоде древнерусской истории, но в них началась и обработка известий, читаемых в Лаврентьевской, Ипатьевской, Новгородской первой и др. летописях.
Московский летописный свод конца XV в., Воскресенская летопись, Вологодско-Пермская, Никаноровская, Софийская первая, Новгородская четвертая, Новгородская Карамзинская, Московская Академическая летописи, Рогожский и Владимирский летописцы, Летописи Авраамки, Летописцы конца XV в., Супрасльская и Никифоровская летописи с разной степенью полноты отражают материалы ростовского летописания по событиям эпохи Георгия Всеволодовича. Ростовское же летописание, но с добавлением сведений, читаемых в Симеоновской летописи, Рогожском летописце, и, возможно, в недошедших до нашего времени рязанских летописных текстов, проявляется применительно к эпохе Георгия Всеволодовича в Никоновской летописи. Таким образом, летописи XVЦXVI вв. применительно к теме исследования являются в большей степени памятниками средневековой историографии. Большинство результатов средневековой нарративизации сконцентрировано в Степенной книге.
К средневековым историографическим нарративам относятся нижегородские летописи XVII в., где особое внимание уделяется Георгию Всеволодовичу и вопросам основания Нижнего Новгорода, Костромское и Владимирское жития Георгия Всеволодовича, Повесть о страдании, Китежский летописец. Историю Российскую В.Н. Татищева надо отнести к историографии. Историческая составляющая диссертационного исследования позволяет остаться в рамках привычного деления текстов на источники и историографию. Причем, к первым отнесены летописные компиляции, труд В.Н. Татищева, хотя они, как и научные работы по истории, являются источниками по историографии.
Во втором разделе первого параграфа исследуются тексты, связанные с историей предшественника Нижнего Новгорода, поскольку они часто используются как источники. Согласно полученным результатам, тексты такого рода фабриковались в XIX в. нижегородскими любителями старины, объяснявшими сведение Нижегородского летописца о Старом городке. Данный нарратив стал основой для увязывания идеи предшественника Нижнего Новгорода и сведения Лаврентьевской летописи 1171/1172 гг.
Третий раздел первого параграфа содержит обзор иностранных письменных источников по биографии Георгия Всеволодовича. Труд Абу Хамида ал-Гарнати описывает расселение народов, соседствующих с Владимирским княжеством и Новгородской республикой в Восточной Европе. Другие источники - восточные и западноевропейские - повествуют о монгольском нашествии на Русь в 1237/1238 гг. Без соотнесения с данными летописей они мало что дают. Хроника Ливонии и еще ряд источников нарративного и эпистолярного (послания римских пап русских князьям) жанров освещают борьбу владимирских князей в 1220-е гг. в Прибалтике.
Второй параграф Источниковедческая критика произведений, извлеченных из летописей в связи с биографией Георгия Всеволодовича посвящен источниковедческому исследованию ряда летописных произведений XV в., чья идеология определяет историографические видение и оценку политической деятельности Георгия Всеволодовича. В первом разделе второго параграфа представлено исследование домонгольской части статьи А се князи Русьстии, читаемой в летописных сборниках XVЦXVI в. Обращение к данному тексту обусловлено необходимостью установить этническую принадлежность матери Георгия Всеволодовича. Гипотетическое решение одного этого вопроса невозможно. Поэтому было проведено источниковедение всех фактов, затронутых в домонгольской части статьи А се князи Русьстии: времени основания Владимира, оценки роли Андрея Боголюбского, первоначального числа куполов Успенского собора, вершителя мести за гибель Андрея Боголюбского, завещания Всеволода Большое Гнездо. Решение этих проблем на уровне гипотез позволило соотнести с ними и догадку об этнической принадлежности матери Георгия Всеволодовича. В домонгольской части статьи А се князи Русьстии представлена точка зрения, противоположная той, что читается в Лаврентьевской, Ипатьевской, Новгородской первой летописях. Это вскрыло в русском летописании полемику, ведшуюся, возможно, со второй половины XIII в. до конца XV в. В домонгольской части статьи А се князи Русьстии читается законченный текст, авторы которого доказывали древность и большую значимость Ростова и его правителей по сравнению с Владимиром. Составные элементы этого нарратива в противоречивых комбинациях читаются в Ермолинской, Львовской, Холмогорской летописях, Тверском сборнике, новгородско-софийских летописях и др. Элементы данной полемики обнаруживаются в Ипатьевской летописи, отстаивающей древность и значимость Владимира.
Выявление достоверных сведений, читаемых в Лаврентьевской (Радзивиловской, Летописце Переяславля Суздальского), Ипатьевской, Новгородской первой летописях, позволяет принять идею ростовских книжников об основании Владимира в начале XII в. Владимиром Мономахом, отказаться от идей компиляции статьи А се князи Русьстии о деятельности Андрея Боголюбского в Залесской земле, обосновать Ипатьевской летописью изначальное 5-главие Успенского собора и ясское происхождение матери Георгия Всеволодовича, отвергнув чешское ее происхождение, не доверять сведению о завещании Всеволода Большое Гнездо. Следы редакторской работы авторов домонгольской части А се князи Русьстии проявились в Ермолинской, Львовской, софийско-новгородских летописях и Тверской сборнике. Домонгольская часть статьи А се князи Русьстии создавалась, как ответ Ипатьевской летописи, в конце XIV в.
Решение этих вопросов, сопряженное с исследованием ряда источниковых и исторических проблем, позволило наметить пути и способы средневековой нарративизации в летописях, способствовало реконструкции политического и культурного контекста, в котором разворачивалась биография Георгия Всеволодовича, в котором развивалось ее осмысление средневековыми книжниками и историками XVIII - начала XXI в.
Подразделения второго раздела второго параграфа содержат источниковедческое исследование корпуса текстов о битве на Липице в 1216 г. Несмотря на то, что Я.С. Лурье доказал достоверность сообщения о битве на Липице в Новгородской первой летописи, большинство исследователей используют Повесть о битве на Липице, читаемую в новгородско-софийских летописях. Итог исследования: при изучении и реконструкции битвы на Липице в 1216 г. надо использовать только пространное сведение Новгородской первой летописи о Липице. Остальные летописи не дают достоверной информации, лишь развивая известие Новгородской первой летописи о битве на Липице.
Вместо предложенной Я.С. Лурье схемы развития текста о Липице более адекватной источниковой реальности является другая. Ростовские книжники второй половины XIII в. создавали версию о битве на Липице, привлекая сообщение Новгородской первой летописи, потому что их не устраивало скудное известие об этом событии владимирской летописной традиции, проявившейся в Лаврентьевской, Симеоновской летописях. Детали сражения в битве на Липице в 1216 г. заимствовались из сообщений о событиях в Залесской земле в период 1176Ц1180 гг., читаемых в Лаврентьевской, Радзивиловской и Ипатьевской летописях. Операция породила текстовые швы, которые пытались сгладить сводчики новгородско-софийских летописей. Это привело к противоречиям в Повести о битве на Липице. Очевидные ее текстовые несоответствия были выправлены в Московском летописном своде конца XV в.
Повесть о битве на Липице - памфлет, направленный против Ярослава Всеволодовича, чьи потомки в XV в. подчиняли Новгород. Для усиления негативного восприятия Ярослава Всеволодовича авторы Повести о битве на Липице исказили ряд исторических фактов. Часть этого негатива, направленного на Ярослава, распространилась на Георгия Всеволодовича и была усилена В.Н. Татищевым.
Чтение о бродниках в Повести о битве на Липице потребовало отдельного исследования традиций текстов о битве на Калке в 1223 г. в третьем разделе второго параграфа. Доказывается, что факт участия бродников в битве на Липице в 1216 г. был заимствован из сведения Новгородской первой летописи о битве на Калке в 1223 г. Следы такого совмещения битв на Калке и на Липице через бродников выявляются в текстах о Липице и Калке в Тверском сборнике. Этот вывод подтверждает высказанную выше мысль о том, что в основе Повести о битве на Липице лежала ростовская редакция текста. Изучение традиции летописных текстов о битве на Калке важно для постижения историографических оценок (без)деятельности Георгия Всеволодовича в 1223 г. Была определена особая редакция Повести о битве Калке, читаемая в Новгородской четвертой летописи и во второй выборке Новгородской Карамзинской летописи.
В третьем параграфе представлены ее выводы. Состояние источникового комплекса удовлетворяет решению поставленных задач источниковедческого, исторического и историографического уровней исследования. Схема летописания применительно к событиям первого 40-летия XIII в., по которой ростовскими книжниками произвольно были дополнены и расширены сведения Лаврентьевской, Ипатьевской и Новгородской первой летописей, требует проверки на других событиях, связанных с биографией Георгия Всеволодовича. Высказано сомнение в правомерности гипотезы А.Н. Насонова о Летописце (Юрия) Георгия Всеволодовича.
Во второй главе Проблемы биографии Георгия Всеволодовича в историографии представлен критический обзор общих и дискуссионных вопросов. Их осмысление и решение началось в общерусском летописании XVЦXVII вв. Летописцы, решая историософские задачи, объясняли факты биографии Георгия Всеволодовича. Среди них важное место занимали битвы на Липице и Калке, Батыево нашествие. Характерной чертой летописной историографии стали нарративизация скудных, отрывочных сведений предыдущих летописных текстов и отсутствие отрицательных оценок деятельности князя. Первые опыты биографии Георгия Всеволодовича представлены в Степенной книге, соединившей сведения разных летописных традиций, и в агиографических памятниках XVII в. Этим произведениям присуща положительная оценка князя. Нижегородское летописание XVII в. в силу стремления к легитимизации князей нижегородско-суздальских акцентировало внимание на связи Георгия Всеволодовича и основания Нижнего Новгорода. Китежский летописец через образ Георгия Всеволодовича сопрягал житийные тексты, посвященные Всеволоду-Гавриилу, истории Городца и его округи. Мостом между средневековой историографией и научным постижением биографии Георгия Всеволодовича стала История Российская В.Н. Татищева.
В трудах Н.М. Карамзина, М.П. Погодина, С.М. Соловьева, В.О. Ключевского, Н.И. Костомарова, Д.И. Иловайского, А.Е. Преснякова князь Георгий Всеволодович упоминался в связи с исследованиями общих проблем истории России: династического кризиса в 1212Ц1216 гг., битвы на Липице, основания Нижнего Новгорода, битвы на Калке и Батыева нашествия. Оценки князя в двух последних событиях, как правило, отрицательны. Реконструкции делались исследователями на основе Воскресенской, Никоновской и Новгородской первой летописей, труда В.Н. Татищева. Особенно ярко эти свойства проявились в трудах Н.М. Карамзина, Д.И. Иловайского. Н.И. Костомаров сделал Георгия Всеволодовича бледным фоном для действия Мстислава Удатного на Липице в 1216 г. Исключением стал А.В. Экземплярский, представивший краткую биографию князя Георгия Всеволодовича с нейтрально-сдержанными оценками.
Первый параграф Нижегородские исследователи о биографии Георгия Всеволодовича посвящен нижегородской историографии проблем биографии Георгия Всеволодовича. Внимание к этому вопросу возникло в среде нижегородских архивистов в связи с основанием Нижнего Новгорода. Деятели Нижегородской губернской ученой архивной комиссии, опираясь на штудии П.И. Мельникова, Н.И. Храмцовского, соединили факт основания Нижнего Новгорода с вариантами нарратива о предшественнике Нижнего Новгорода, с событиями биографии князя, среди которых важную роль играла его гибель при отражении нашествия Батыя. При создании биографического дискурса нижегородцы Н.И. Храмцовский, А.С. Гациский, А.М. Меморский, А.А. Савельев и др. использовали историографическую традицию жизнеописания князя, развивавшуюся с начала XIX в. во Владимире. Ее можно охарактеризовать как локальную ветвь церковных исследований биографии князя с опорой исключительно на агиографию.
Именно нижегородские архивисты, устроив в 1889 г. юбилейные празднества общероссийского масштаба в честь основателя Нижнего Новгорода, обратили внимание исторической науки на биографию Георгия Всеволодовича. Нижегородская традиция биографии Георгия Всеволодовича была прервана революционными событиями начала XX в.
После Великой Отечественной войны под влиянием любилейной кампании в Горьком оживился интерес к местной истории. Н.М. Добротвор реанимировал идеи о предшественнике Нижнего Новгорода. Георгию Всеволодовичу уделялось скромное внимание именно как князю, возобновившему традиции русского поселения на устье Оки. До конца 1980-х гг. горьковская историография (И.А. Кирьянов, С.Л. Агафонов, Ю.В. Сочнев) обращала внимание на Георгия Всеволодовича лишь в связи с основанием Нижнего Новгорода. В конце 1980-х гг. Н.Ф. Филатов выразил сомнение в основании города Георгием Всеволодовичем. Аргументом стали моменты его биографии (битва на Липице, битва на Калке, поведение во время Батыева нашествия), где он, по мнению Н.Ф. Филатова, проявил себя не с лучшей стороны. Эти идеи вызвали ответные работы И.А. Кирьянова, В.П. Макарихина, где была представлена положительная биография князя.
Нижегородская историография биографии Георгия Всеволодовича вышла на новый уровень благодаря монографиям Б.М. Пудалова. В них жизнеописание Георгия Всеволодовича было вписано в контекст освоения Владимирским княжеством Среднего Поволжья. Недостатком этих исследований стало доверие устоявшимся летописеведческим схемам.
Второй параграф Основание Нижнего Новгорода в несостоявшейся дискуссии М.К. Любавского и А.Е. Преснякова посвящен реконструкции нереализованного спора М.К. Любавского (народная колонизация) и А.Е. Преснякова (княжеская колонизация) применительно к решению вопроса о времени и обстоятельствах появления русского города на устье Оки. Нерешенность проблемы характера колонизации Среднего Поволжья в домонгольское время позволяет отнести сторонников предшественника Нижнего Ногорода к последователям М.К. Любавского, а исследователей, считающих, что Нижний Новгород был основан в 1221 г. (А.Н. Насонов, В.А. Кучкин, В.П. Макарихин, Б.М. Пудалов) - А.Е. Преснякова.
В третьем параграфе второй главы Историографические дискуссии об основании Москвы, Нижнего Новгорода и Городца проведен сравнительный анализ дискуссий о времени и обстоятельствах оснований Москвы, Нижнего Новгорода и Городца. Были выявлены их особенное и общее (к ним относятся доверие лудревнителей к недостоверным данным XVII в., некорректное отношение к источниковедению, действие механизма порождение мифа как способа освоения исторического прошлого).
В разделах четвертого параграфа Историография второй половины XX - нач. XXI в. о борьбе Георгия Всеволодовича с монгольским нашествием прослежен рост отрицательных оценок деятельности князя Георгия Всеволодовича в битве на Калке и во время Батыева нашествия. Негативизация была порождена выборочным использованием 3-х версий событий, содержащихся в Лаврентьевской, Новгородской первой и Ипатьевской летописей, привлечением более поздних летописей и труда Татищева, демонстрацией пагубности раздробленности. Важную роль в данном процессе сыграло и потребительское отношение к трудам Н.М. Карамзина, Д.И. Иловайского, С.М. Соловьева. Осуждение князя одновременно проявилось в работах Б.Д. Грекова и Д.С. Лихачева, было закреплено Очерками по истории СССР, а затем работами Л.В. Черепнина, Б.А. Рыбакова, В.Т. Пашуто, П.П. Толочко, А.Г. Кузьмина, Ю.А. Лимонова, Ю.В. Кривошеева и др. Попытки В.В. Каргалова противостоять негативизации неудачны из-за потребительского использования источников.
В источниковедческих штудиях В.А. Кучкина, А.А. Горского, А.Б. Мазурова, Б.М. Пудалова, И.Н. Данилевского приведены факты, смягчающие отрицательные оценки князя. Тем не менее, начало XXI в. характеризуется очередным всплеском критики действий князя во время монгольского нашествия. Примером являются дважды изданная работа Д.Г. Хрусталева, последние работы Н.Ф. Филатова, отдельные статьи рязанских исследователей и публикации Духового управления мусульман Нижегородской области. Эти работы приумножили негатив, накопившийся в историографии. Ныне историографическая ситуация поведения Георгия Всеволодовича в 1223 и 1237/1238 гг. характеризуется плюрализмом мнений, что требует решения проблемы.
Данное исследование стало возможным, благодаря источниковедческим трудам (А.А. Шахматова, М.Д. Приселкова, А.Н. Насонова, Д.С. Лихачева, В.Т. Пашуто, Я.С. Лурье, В.А. Кучкина, Б.М. Клосса, А.Г. Боброва, Г.М. Прохорова, И.Н. Данилевского П.П. Толочко, Н.Ф. Котляра, А.П. Толочко, Т.Л. Вилкул, Т.В. Гимона, А.В. Сиренова, М.Я. Шайдаковой, Б.М. Пудалова и др.). При разборе биографических трудов - Ле Гоффа о Людовике IX, Н.Н. Воронина и Ю.В. Кривошеева об Андрее Боголюбском, Б.Н. Флори об Иване Грозном, А.И. Филюшкина об Андрее Курбском, Н.С. Борисова об Иване III, В.А. Кучкина, А.А. Горского, Я.С. Лурье, В.Т. Пашуто об Александре Невском - внимание уделялось методам и инструментарию биографического исследования, востребованным в реконструкции биографии Георгия Всеволодовича. Решение задачи воссоздания историко-культурного контекста биографии обусловило внимание к исследованиям А.Е. Преснякова, Б.А. Рыбакова, А.Н. Насонова, Л.В. Черепнина, В.Т. Пашуто, В.В. Мавродина, В.Л. Янина, В.А. Кучкина, А.А. Горского, Я.Н. Щапова, И.Я. Фроянова, А.В. Петрова, И.Н. Данилевского, П.П. Толочко, Н.Ф. Котляра, М. Дымника, Дж. Феннела, Т.Л. Вилкул, П.В. Лукина, П.С. Стефановича, Б.М. Пудалова, В.В. Долгова и др. общих и частных проблем древнерусской истории.
Параграф пятый вобрал выводы историографического исследования. Биография владимирского князя представлена в нескольких вариантах, обусловленных влиянием средневековой историографии, разным отношением исследователей к источниковедению, выполнением ими политико-идеологического заказа, пренебрежением к реконструкции контекста. Поливариантность биографии владимирского князя Георгия Всеволодовича требует источниковедческой проработки ее фактов, отсечения лишних историографических сущностей.
В третьей главе Владимирский князь Георгий Всеволодович в древнерусском политическом пространстве XI Ц первого 40-летия XIII в. исследуются вопросы места и роли Георгия Всеволодовича в истории Владимирского княжества с рождения до гибели, его политической деятельности внутри Древнерусского государства. Источниковедческий анализ и историческая реконструкция сочетаются здесь с историографическим исследованием вопросов, по которым накопилось много мнений. Внутрирусская политика Георгия Всеволодовича сравнивается с деятельностью предшествующих ростово-суздальских и владимирских князей. Реконструкция их политики играет важную роль для воссоздания общей политической обстановки XIIЦXIII вв. Исследование внутрирусской политики Георгия Всеволодовича через призму отношений с Переяславлем, Рязанью, Новгородом позволяет оценить перипетии его отношений с князьями Чернигова, Смоленска, Галицко-Волынской Руси.
Первый параграф Георгий Всеволодович в контексте родственных связей Владимирского княжества посвящен определению места и значения Георгия Всеволодовича в истории Владимирского княжества, выявлению ступеней его политической карьеры через призму отношений с отцом, братьями, племянниками, женой, детьми, снохами, зятьями, двоюродными братьями и внуками. Решение этих проблем переплелось с вопросами о положении церкви в княжестве, особенностями употребления великокняжеского титула, важными событиями в истории Владимирского княжества. Уделяется внимание брачной политике Всеволода Большое Гнездо и Георгия Всеволодовича. Брачные связи с черниговскими, смоленскими, галицко-волынскими князьями в период династического кризиса 1211Ц1216 гг. сыграли дестабилизирующую роль.
Особо надо оговорить решение вопроса о династическом кризисе во Владимирском княжестве после смерти Всеволода Большое Гнездо. Для решения проблем истории Владимирского княжества в 1211Ц1218 гг. - завещания Всеволода Большое Гнездо, наделения Всеволодовичей уделами, их усобицы, Липицкой битвы, ссылки Георгия Всеволодовича в Городец, изменений в церковно-административном делении княжества - была проведена деконструкция сведений Ермолинской, Львовской, Холмогорской, Типографской, Воскресенской, Никоновской летописях, Московском летописном своде и Тверском сборнике. Было установлено, что они создавались путем компилирования известий, читаемых в Лаврентьевской (Симеоновской), Новгородской первой, Ипатьевской летописях и Летописце Переяславля Суздальского. Текстологический анализ показал, что впервые компилирование было проведено в Ростове во второй половине XIII в., чтобы объяснить ситуацию с завещанием Всеволода Большое Гнездо и последовавшей борьбой, чтобы представить в выигрышном положении Константина, и отразилось в Ермолинской, Львовской, Типографской, Холмогорской летописях и Тверском сборнике. В результате родился нарратив, идеи которого и ныне определяют ситуацию в историографии. Ростовский нарратив о ситуации 1211Ц1218 гг. дополнялся и расширялся при создании текста, читаемого в Московском летописном своде и Воскресенской летописей. Поэтому сведения Московского летописного свода, в которых А.Н. Насонов усматривал проявления Летописца Георгия Всеволодовича, нельзя признать таковыми.
Достоверными источниками по данному вопросу являются Лаврентьевская, Симеоновская, Ипатьевская, Новгородская первая летопись и Летописец Переяславля Суздальского. В этом случае история Владимирского княжества в 1211Ц1218 гг. такова. Всеволод Большое Гнездо за несколько лет до смерти наделил Константина Ростовской землей, в 1211 г. утвердил часть своих сыновей в городах Залесской земли, отдав старшинство Георгию. Недовольный этим Константин начал в 1212 г. борьбу за власть. Владимир и Святослав Всеволодовичи выступили против Георгия и Ярослава без связи с замыслами Константина. Династический кризис в 1213 г. был преодолен договоренностями Константина, Георгия и Ярослава о сохранении статус кво. Оно было нарушено вторжением в Северо-Восточную Русь коалиции Мстислава Удатного. К коалиции присоединился Константин и после битвы на Липице он утвердился во Владимире. В 1217 г. он перевел Георгия из Городца и в Суздаль, а в 1218 г., умирая, передал ему владимирский стол.
Во втором параграфе Георгий Всеволодович и Переяславль-Русский в историческом контексте отношений Залесской Руси и Переяславльской земли рассматривается отношение Георгия Всеволодовича к Переяславлю-Южному. В ходе экскурса в историю связей Залесской и Переяславльской земель установлено, что власть владимирского князя распространилась на Переяславль-Южный лишь в правление Всеволода Большое Гнездо. Он использовал прецедент закрепления в Переяславле брата Глеба и его сыновей. Утверждение владимирского князя в Переяславле позволило черниговскому князю Всеволоду Чермному бороться за него в 1207Ц1211 гг.
Изучение противоречивой историографии борьбы за Переяславль в начале XIII в., рождающей и ныне полярные догадки, источниковедение истории Переяславля позволили отобрать ряд фактов для следующей реконструкции. Всеволод Большое Гнездо в 1207Ц1210 гг. приложил все силы, чтобы вернуть Переяславль-Южный. Он был возвращен в 1211 г. после примирения с черниговским князем и брака его дочери с Георгием Всеволодовичем. До 1230 г. никто не покушался на Переяславль - владение владимирских князей на юге Руси. Затем Михаил Всеволодович Черниговский перекрыл им доступ туда.
Борьба за Переяславль втянула в усобицы 1207Ц1211 гг. Рязанское княжество. Втягивание было обусловлено логикой предшествовавших рязанско-владимирских отношений и имело последствия, ощутимые во время правления Георгия Всеволодовича. Поэтому в разделах третьего параграфа Отношения рязанских и владимирских князей в сер. XII - первой трети XIII в. представлен исследовательский материал по истории владимирско-рязанских отношений со второй половины XII в. до конца 1220-х гг. Несмотря на неразвитую историографическую традицию домонгольской истории Рязанского княжества, было установлено, что среди ученых, начиная с Д.И. Иловайского, преобладает точка зрения, согласно которой рязанские князья подпали под власть Владимирского княжества. Но анализ источников показал, что она неверна.
Подчинение Рязани произошло во время княжения во Владимирском княжестве Всеволода Большое Гнездо. Оно стало следствием борьбы с Глебом Рязанским, поддерживавшим своих шуринов и племянников Всеволода. Захват и смерть Глеба сделали Всеволода Юрьевича арбитром среди сыновей Глеба. Чем он и воспользовался в начале 1180-х гг., вступив в конфликт с черниговским князем. Примирение с последним в 1184 г. отдало Рязань под контроль Всеволода Юрьевича. Это время можно рассматривать как период вассализации рязанских князей. Они, не желая быть подручниками владимирского князя, играли на его противоречиях с черниговскими и смоленскими князьями. В 1190-е гг. рязанский князь Глеб Владимирович установил союз со смоленскими князьями, а другие рязанские князья стали ориентироваться на Чернигов. Этот политико-династический узел развязался в 1207 г. Всеволод Юрьевич пошел на Чернигов, но вынужден был остановить поход в Рязанской земле, чьи князья собрались ему изменить. Обличителем выступил Глеб Владимирович. Объективно покорением Рязанского княжества, уводом в плен большинства его князей и княгинь, епископа был ослаблен и лишен свободы маневра Всеволод Чермный (его дочь, жена Кира Михаила, попала в плен). Но Глеб Владимирович не получил особых милостей от владимирского князя. Когда у последнего испортились отношения со смоленскими князьями, обиженный Глеб оказался в стане противников владимирского князя. При отражении их рейда на Подмосковье в 1209 г. впервые самостоятельно проявился Георгий Всеволодович.
В 1210 г. черниговский и владимирский князья примирились. Анализ источников показал, что сведение Московского летописного свода об освобождении епископа Арсения и рязанских княгинь в 1210Ц1211 гг., возводимое А.Н. Насоновым к Летописцу Георгия Всеволодовича, является нарративным расширением. Рязанских епископа, князей, княгинь освободил в 1212 г. Георгий Всеволодович.
Возвращение рязанских князей из плена поставило их лицом к лицу с Глебом Владимировичем. Он, воспользовавшись победой смоленской коалиции на Липице, убил в Исадах в 1217 г. своих братьев-противников. Из них подавляющее число пребывали во владимирском плену или, подобно Изяславу Владимировичу, воевали с Всеволодом Большое Гнездо. После примирения владимирского и черниговского князей они оказались их союзниками. Утвердившийся в 1218 г. во Владимире, Георгий Всеволодович поддержал борьбу рязанских князей с братоубийцами. Кроме этого факта и участия рязанских князей в акциях против мордвы нет информации об отношениях Рязани и Владимира при княжении Георгия Всеволодовича.
В четвертом параграфе Отношения Владимирского княжества и Новгорода в 1218Ц1238 гг. рассмотрены отношения Владимирского княжества и Новгорода в период княжения Георгия Всеволодовича. Изучение владимирско-новгородских отношений показало, что Георгий Всеволодович стремился осуществить в отношении северной республики свою власть через сына Всеволода и братьев Святослава, Ярослава. Последний в историографии выступает как самостоятельный субъект политики по отношению к Новгороду. Исследование же показало, что Ярослав Всеволодович был активным проводником политики Георгия Всеволодовича. Последний же использовал фактор зависимости Новгорода от помощи Владимирского княжества в отражении западноевропейской экспансии. Борясь за Новгород, Георгий Всеволодович вступил в конфликт с Михаилом Всеволодовичем Черниговским. Этот конфликт разрушил владимирско-черниговский союз к 1230 г. и обусловил потерю владимирским князем Переяславля, установление им союзнических связей с галицкими князьями, смоленским князем Владимиром Рюриковичем - противниками Михаила.
В пятом параграфе представлены выводы третьей главы.
В четвертой главе Восточная политика Георгия Всеволодовича исследуется восточная политика владимирского князя Георгия Всеволодовича. Первый параграф Северо-Восточная Русь и Волжская Булгария в XIIЦ30-е гг. XIII в., посвященный восточной политике Георгия Всеволодовича, его борьбе с Волжской Булгарией, мордвой, построен по принципу соотнесения исторической, источниковедческой и историографической составляющих. Источниковедение уникального сведения Типографской летописи о набеге булгар на Ярославль в 1152 г. показало его недостоверность. Это позволяет квалифицировать политику владимирских князей (начиная с Андрея Боголюбского) по отношению к Волжской Булгарии как агрессивную. Арсенал наступательных действий предшественников был в полной мере задействован Георгием Всеволодовичем. В ответ на рейд булгар на Устюг и Унжу Георгий Всеволодович в 1220 г. организовал масштабный поход на Булгарию. Затем с булгарами был заключен мир, способствовавший основанию в 1221 г. Нижнего Новгорода.
Дальнейшее утверждение Владимирского княжества в регионе устья Оки потребовало войн с мордвой, в которых участвовали братья, сыновья и племянники владимирского князя Георгия Всеволодовича. Они совпали с русско-булгарской войной 1223Ц1229/1230 гг., о которой лишь упоминается в Симеоновской, Никоновской летописях и Рогожском летописце. В дальнейшем походы на мордву продолжались, а отношения Владимирского княжества с Булгарией затихли в преддверии монгольского нашествия. Продвижение на восток Владимирского княжества было остановлено нашествием Батыя в 1237/1238 г., но главное завоевание князя - Нижний Новгород - закрепил устье Оки и выход на Среднюю Волгу за грядущей Российской государственностью.
Второй параграф Георгий Всеволодович - основатель Нижнего Новгорода, посвященный основанию Нижнего Новгорода, - историографический. Источниковедение и историческая реконструкция служат здесь для отсечения лишних историографических сущностей. Доказывается, что Георгий Всеволодович основал Нижний Новгород в 1221 г. на необжитом месте. Для утверждения этой гипотезы была реконструирована идеология авторов Нижегородского летописца, писавших о русском предшественнике Нижнего Новгорода, проведен топонимический анализ, подтвердивший искусственность и вторичность названия Старый Городок по отношению к названию Нижний Новгород, производность названия Нижний Новгород от названия Городец, показана несостоятельность мнения об основании Нижнего Новгорода Васильком Константиновичем.
Третий параграф Георгий Всеволодович в борьбе с монгольским нашествием посвящен поведению Георгия Всеволодовича в 1223 г. и во второй половине 1230-х гг., зимой 1237/1238 гг. Он построен по принципу паритета историографии источниковедения и собственно источниковедения. Здесь предлагается историческая реконструкция, состоящая из предположений автора, гипотез, вычлененных из набора предположений и догадок. Предложены аргументы, позволяющие признать претензии историков к Георгию Всеволодовичу по поводу поражения русских войск на Калке в 1223 г. необоснованными.
Отдельный раздел третьего параграфа четвертой главы посвящен деконструкции пространных текстов о нашествии Батыя на Восточную Европу в 1237Ц1240 гг., читаемых в Симеоновской, Ермолинской, Львовской, Холмогорской, новгородско-софийских, Воскресенской летописях, Московском летописном своде, Тверском сборнике. Было установлено, что они не содержат уникальной информации по нашествию Батыя по сравнению с Повестями о нашествии Батыя Лаврентьевской, Ипатьевской, Новгородской первой летописей. Именно из сведений этих трех летописей в русском летописании XVЦXVI вв. складывалось большое и многовариантное произведение о нашествии Батыя. Его целью было представить связанный в хронологически-событийной последовательности рассказ. Развитие его вариантов зависело от соотношения элементов рассказов Лаврентьевской, Ипатьевской, Новгородской первой летописей. Уникальные сведения летописей XVЦXVI вв. являются результатами авторских дополнений сводчиков. Примечательно, что число упоминаний Георгия Всеволодовича на всем протяжении вариантов Повести о нашествия Батыя с 1237 г. по 1240 г. значительно превышает количество упоминаний всех остальных русских персонажей. Это обстоятельство обусловило распространенность историографического мнения о главном виновнике за поражение Руси от монголов - Георгии Всеволодовиче. Анализ эволюции текстов о Батыевом нашествии подтверждает схему, предложенную в диссертации для объяснения движения текстов о битве на Липице. Главный вывод исследования этого раздела третьего параграфа - исключительность Лаврентьевской, Ипатьевской, Новгородской первой летописей в реконструкции картины нашествия Батыя и деятельности Георгия Всеволодовича в последний период его жизни.
В третьем разделе третьего параграфа восстанавливается картина монгольского нашествия на Северо-Восточную Русь зимой 1237/1238 гг. до гибели Георгия Всеволодовича на Сити. Данные Лаврентьевской, Ипатьевской, Новгородской первой летописей соотносились с зарубежными источниками. С точки зрения военно-политической сообразности в условиях временного и информационного дефицита князь Георгий Всеволодович оказал помощь Рязани, пытался прикрыть уязвимые места границы своего княжества и организовать противодействие, но, уповая на прочность городов княжества, недооценил противника. При нашествии монголы стремились уничтожить легитимного правителя. С этим и был связан облавный характер их действий. Расплата князя за недооценку противника была безмерной: гибель жены, детей, внуков и собственная гибель в неравном бою. Исследование показало несостоятельность историографических обвинений в адрес князя за поражение всей Руси от монголов. В четвертом параграфе помещены выводы исследования четвертой главы.
Выводы и итоги исследования представлены в заключении. Они сгруппированы в 3 блока.
1. В первом блоке отражено решение задач диссертационного исследования. Начиная с летописания XIVЦXV вв., моменты биографии владимирского князя Георгия Всеволодовича, связанные с событиями общерусской истории, подвергались взыскательному рассмотрению. Спорными для исторической мысли стали вопросы почти всех эпизодов биографии князя, отраженных в источниках. Решение этих проблем в диссертации обусловило обращение к их источниковедению. Были рассмотрены проблемы адекватности схем развития летописания XIIЦXVI вв. применительно к отражению событий XII - первой половины XIII в., достоверности сведений домонгольской части статьи А се князи Русьстии, формирования массива уникальных сведений и текстов в летописании XVЦXVI вв., происхождения известий Нижегородского летописца. Из спектра мнений, предложенных учеными, отбирались те, что соответствуют критериям гипотез.
В ходе исследования была развита гипотеза Н.М. Карамзина, согласно которой спор Всеволодов Владимирского и Черниговского разрешился в 1210Ц1211 гг. подтверждением последним права владимирского князя на Переяславль-Южный. Предположение А.А. Горского о владении владимирскими князьями Переяславлем-Русским доведено до гипотезы. Обоснована гипотеза, согласно которой реконструкцию событий в XII - первом 40-летии XIII в. надо проводить с опорой на Лаврентьевскую, Радзивиловскую, Симеоновскую, Ипатьевскую, Новгородскую первую летописи и Летописец Переяславля Суздальского. В ряде случаев не обойтись без сведений ростовского летописания (Ермолинская, Львовская, Тверская, Холмогорская летописи). К нему относятся тексты, древнейшие по отношению к текстам более ранних софийско-новгородских летописей, Московского летописного свода. Подавляющая часть сведений ростовского летописания в совокупности с большинством летописей XVЦXVII вв., Повестью о битве на Липице, редакциями Повести о битве на Калке и Повести о нашествии Батыя, статьей А се князи Русьстии, Повестями о зачале Москвы, нижегородскими летописями XVII в. являются источниками по историографической составляющей исследования. Надо отказаться от версий, в обоснование которых привлечены сведения Повести о разорении Рязани Батыем. При реконструкции событий зимы 1237/1238 гг. плодотворна гипотеза А.Ю. Бородихина: достоверная информация содержится в Лаврентьевской, Ипатьевской, Новгородской первой летописях. В совокупности с ними надо привлекать сведения Джувейни и Рашид-ад-дина.
Изучение историографических проблем биографии Георгия Всеволодовича и связанных с ними источников позволило определить механизм генезиса разных вариантов концепции истории Руси первого 40-летия XIII в. Первое обращение к этому периоду произошло в ростовском летописании XIV в., где обосновывались древность и христианские ценности Ростова, объяснялись процессы и события Залесской земли после 1211 г. Этот нарратив выборочно привлекался в новгородско-софийских летописях. Их ошибки исправлялись в московском летописании второй половины XV в.
Источниковедческие выводы подтверждаются проверкой адекватности общих летописеведческих схем развитию сведений по истории Руси XIIЦXIII вв. Были актуализированы идеи А.А. Шахматова о ростовском летописном своде, использованном при составлении софийско-новгородских летописей, о ростовской обработке середины - второй половины XIII в. сведений по истории Северо-Восточной Руси (поддержана М.Д. Приселковым, Д.С. Лихачевым; как догадка предложена идея о проявлении уже на этом этапе в ростовских сведениях достоверных уточнений и произвольных истолкований), М.Д. Приселкова о классификации сведений Лаврентьевской летописи 1210Ц1238 гг. по принадлежности к ростовскому и владимирскому летописаниям. Гипотеза А.Н. Насонова о проявлении в Московском своде Летописца Георгия Всеволодовича сведена к догадке.
Результаты исследования конкретных летописных текстов позволяют перевернуть схему Я.С. Лурье по развитию текста о битве на Липице: ранними по отношению к софийско-новгородским текстам являются ростовские тексты. Формированию Повести о битве на Липице в софийско-новгородском летописании адекватна схема А.Г. Боброва. Оправдались гипотезы В.А. Кучкина по бытованию в летописании текстов о чудесах иконы Владимирской Божьей матери, битве на Калке в 1223 г., Батыевом нашествии. Исследование сведений Никоновской летописи применительно к эпохе Георгия Всеволодовича показало бльший набор уникальных сведений по сравнению с тем, что предложил Б.М. Клосс.
Анализ негативистских и апологетических трактовок биографии Георгия Всеволодовича показал, что в историографии распространены первые. Они обусловлены рациональным подходом и ненаучной постановкой проблем. При попытке их решить неизбежно скатывание в плоскость субъективного фактора, чего не избежала и советская историография. Негативизм оценок по отношению к деятельности владимирского князя Георгия Всеволодовича проистекает из потребительского использования источников.
Апологетические трактовки деятельности владимирского князя Георгия Всеволодовича тоже проистекают из средневековых текстов. Монументальный историзм обуславливал положительную оценку его действий. Она усилилась в агиографии, была подхвачена владимирской краеведческой историографией и нижегородскими архивистами. Для апологетической историографии деятельности Георгия Всеволодовича характерны избегание оценок князя в 1216, 1223, 1237/ 1238 гг., подчеркивание его жертвенности.
Критическая и апологетическая традиция перешли в советскую историографию, обратившуюся к событиям, связанным с биографией Георгия Всеволодовича. Представители критического направления пристально рассматривали князя Георгия Всеволодовича при битве на Калке в 1223 г., во время нашествия Батыя, при битве на Липице. Эти факты демонстрировали пагубность раздробленности. Последнее оказалось востребованным в Великую Отечественную войну, когда деятельность Георгия Всеволодовича лоттеняла подвиги героев. Этот негатив приумножен в лэтнической истории.
Положительный вектор в жизнеописании Георгия Всеволодовича проявился после войны и был связан с юбилейной кампанией. Именно основание Нижнего Новгорода привлекало внимание к князю в горьковской историографии. Традиция воспевания ратных подвигов предков после войны распространилась на работы, посвященные нашествию монголов. В.В. Каргалов, В.П. Макарихин, И.А. Кирьянов с опорой на недостоверные сведения летописей XVЦXVI вв. пытались снять с князя Георгия Всеволодовича обвинения в поражении Руси от монголов.
В советское время развивалось еще одно направление изучения биографии Георгия Всеволодовича. Условно его можно назвать лобъективистским. Взвешенный подход проявился в работах В.В. Воронина, А.Н. Насонова, В.Т. Пашуто, В.А. Кучкина, А.А. Горского и Б.М. Пудалова.
Замыкаясь на нескольких лузловых моментах биографии князя, его критики и апологеты игнорировали изучение других сторон его деятельности, ее сравнение с политическими практиками предшествующих князей Северо-Восточной Руси. Соотнесение же общерусских и восточноевропейских направлений внешней политики Георгия Всеволодовича позволяет увидеть политического деятеля, которого можно поставить вровень с современными ему архитекторами здания Древнерусской государственности.
Активизация действий Владимирского княжества в Поволжье была вызвана основанием Нижнего Новгорода в 1221 г. Историографическая проблема основания Нижнего Новгорода обусловлена стремлением летописцев удревнить историю городов Центральной России. Пик удревнения пришелся на рубеж XVIЦXVII вв. В.Н. Татищев создал текст о булгарском предшественнике Нижнего Новгорода. Приобретение свидетельством о Старом Городке Нижегородского летописца качества источника произошло благодаря текстам П.И. Мельникова, Н.И. Храмцовского, А.С. Гациского. Эти нарративы получили вторую жизнь в XX в. 800-летие Москвы обусловило реанимацию идей о предшественнике Нижнего Новгорода Н.М. Добротвором и И.А. Кирьяновым. Их раскритикованные В.А. Кучкиным идеи актуализировались на рубеже 1980Ц1990-х гг. и в начале XXI в. (в этно-конфессиональной окраске). Сравнение историографических процессов удревнения Москвы и Нижнего Новгорода позволяет показать его механизм: средневековый текст, который принадлежностью древнему автору удостоверяет истинность своих сведений, попав в поле зрения краеведов, подтверждается в умолчаниях, фрагментах других текстов, вымыслах. Характерной чертой удревнения является изоляция факта раннего, по сравнению с достоверными источниками, основания города от истории региона.
Биография Георгия Всеволодовича, моменты которой традиционно и почти всегда бесстрастно освещались в современных ему текстах, привлекла книжников XIVЦXVI вв., обратившихся к своей - домонгольской - лантичности. Они стремились создать путем компилирования предшествовавших летописных сведений полную картину битвы на Калке и Батыева нашествия. Георгий Всеволодович оказывался одним из главных персонажей всех основных событий древнерусской истории первого 40-летия XIII в. В свете важности фигуры князя внимание средневековых книжников распространялось на остальные события, где он проявился.
Особенности средневековых текстов, идеологический заказ повлияли на плюралистическое развитие исторической мысли XVIII - нач. XXI в. Татищев, подпав под обаяние текстов, соответственно представленным в них нарративам давал свои оценки, в неясных местах конструируя свой нарратив. Такое творчество имело свою направленность при изучении эпохи Георгия Всеволодовича. Исследуя историю Владимирского княжества, Татищев нашел образец светского правителя в Константине Всеволодовиче. Подобные настроения наблюдаются и у Н.М. Карамзина. Сконцентрировал внимание на Батыевом нашествии Д.И. Иловайский, отрицательно оценивший роль Георгия Всеволодовича.
На протяжении развития исторической мысли выявляются закономерности создания биографии древнерусского князя эпохи раздробленности, оказавшегося действующим лицом судьбоносных исторических событий. Средневековые книжники создавали из более ранних летописных сведений полные картины Липицы, Калки и Батыева нашествия. При описании последнего Георгий Всеволодович предстал главным персонажем, при котором Русь потеряла независимость. Исследователи, воспринявшие эту идею, детально рассматривают действия князя в тяжелую годину с опорой на летописи XVЦXVI вв. и создают разнообразные версии политической истории первого 40-летия XIII в. и событий 1216, 1223, 1237/1238 гг.
На фоне отсутствия цельной биографии формируется общественное восприятие князя Георгия Всеволодовича. На нижегородском уровне наблюдается обостренное внимание к князю. Властями упор делается на заслуги Георгия Всеволодовича. Однако концентрация историографического негатива применительно к Георгию Всеволодовичу, актуализированного в нижегородской историографии применительно к теме основания города, была воспринята в лэтнической истории нижегородских татар-мусульман.
Понятно, что разные общественные представления о месте князя в российской истории противоречат принципам объективности по отношению к деятелю далекого прошлого. Выход из этого один - представление цельной, источниковедчески выверенной биографии князя.
2. Во втором блоке заключения представлена биография князя. Женой Всеволода Большое Гнездо и матерью его детей была ясыня. Георгий Всеволодович родился 26 ноября 1188 г. Его появление на политической арене связано с борьбой Всеволода Большое Гнездо за Переяславль-Южный, Рязань и Новгород. Георгий Всеволодович отразил набег рязанских князей на Подмосковье в 1209 г., когда основные силы отца были задействованы в новгородском походе. Георгий обеспечил Всеволоду Юрьевичу удержание Рязани. В 1210 г. началось примирение Всеволода Большое Гнездо и Всеволода Чермного. Они закрепили мир в 1211 г. свадьбой Георгия Всеволодовича и Агафьи Всеволодовны, дочери черниговского князя. Брак позволил начать урегулирование рязанского вопроса. Мир 1210Ц1211 гг. вернул владимирскому князю Переяславль-Русский и ознаменовал поворот во владимирской политике: от конфронтации с Ольговичами к сближению с ними. После смертей обоих Всеволодов в 1212 г. власть перешла к их детям: во Владимирском княжестве - к Георгию, в Черниговском княжестве - к его шурину Михаилу. Отношения между ними складывались бесконфликтно до 1224Ц1225 гг.
В политическое завещание Всеволода входило разделение городов между сыновьями: Константину еще при жизни отца достался Ростов, Георгию - Владимир, Ярославу - Переяславль, Владимиру - Юрьев, а Святослав и Иван отдавались под поручительство Георгия. Потеря старшинства среди братьев и власти в Залесской земле вызвала гнев Константина. В 1212Ц1213 гг. он стал зачинщиком усобиц. Борьба шла между ним и Георгием, Святослав просто нашел убежище у Константина, Владимир действовал самостоятельно. В Северо-Восточной Руси определились два политических центра - Ростов и Владимир, что проявилось в двух епископиях в Северо-Восточной Руси с 1214 г. Возможно, изменения в церковных структурах привели к появлению института сопрестольничества.
Тенденция к умиротворению была сведена на нет вмешательством смоленских князей. Борьба с ними за Новгород дала еще один импульс, приведший к Липице. Их вторжение в Залесскую землю, переход на их сторону Константина и обращение Ярослава за помощью подтолкнули Георгия Всеволодовича к активным действиям. После поражения на Липице в 1216 г. он отбыл в Городец. Константин утвердился на владимирском столе. Смоленские князья стремились к политическому преобладанию на Руси. Поэтому битва на Липице была и разрешением вопроса о верховенстве во Владимирском княжестве, и этапом борьбы смоленских князей за общерусское доминирование. Драма в Исадах в 1217 г. позволяет осмыслить битву на Липице событием общерусского масштаба.
Георгий Всеволодович около года пробыл в Городце. Видимо, тогда у него родилась мысль крепче связать Городец с основной частью Владимирского княжества и освоить участок речного пути от Верхней Волги до устья Оки. В 1217 г. Георгий был возвращен из Городца и посажен Константином в Суздале, с перспективой вокняжения во Владимире. Видимо, после Липицы Константин, заняв Владимир в 1216 г., восстанавливал единую власть, основанную на опыте лествичной системы. Поэтому он и отдал владимирский стол Георгию с условием, что тот не обидит племянников. Решение Константина показывает, что он доверял Георгию, и столкновение на Липице не было их личным конфликтом. В 1218 г. Константин умер, и Георгий вновь вокняжился во Владимире. Кризис 1211Ц1218 гг. стал этапом в эволюции княжеской власти во Владимирском княжестве. Произошло согласование модели, предложенной Всеволодом Большое Гнездо, с политико-практическим опытом Руси, выразителем которого был Константин. Правление Георгия Всеволодовича не сопровождалось усилением княжеской власти в ущерб церковной, в это время не замечено проявлений самостоятельности городских общин.
В 1220 г. Рязанскией князь Ингварь Игоревич обратился к Георгию Всеволодовичу за подмогой, чтобы совершить упреждающий поход на половцев. Георгий Всеволодович помог. Более сведений по владимирско-рязанским отношениям в первой трети XIII в., кроме совместных походов на мордву, источники не содержат. В 1220 г. состоялся и крупный поход залесских дружин на Волжскую Булгарию. Он стал ответом на набег булгар в 1219 г. на Устюг и Унжу. В поход отправились отряды Георгия, Ярослава, Святослава Всеволодовичей, Василька Константиновича, муромские отряды Святослава Давыдовича и Олега Юрьевича. Успех похода 1220 г. вынудил булгар просить мира. Прямым его следствием стало основание в 1221 г. Нижнего Новгорода. Оно изменило ситуацию в регионе. Город замкнул в кольцо территорию от Гороховца до устья Оки, поставив под контроль Владимирского княжества участок Волжского пути от Городца до Нижнего Новгорода и Нижнюю Оку. Начались столкновения с мордвой, сопрягавшиеся с войной против булгар. Вероятно, в 1220-е гг. произошло укрепление Городца.
Борьба Георгия Всеволодовича с Булгарией продолжала наступательную политику Андрея Боголюбского. Их походы на булгар были средством наступления и расширения влияния Владимирского княжества в Поволжье. Результатом похода Андрея Боголюбского стало основание Городца, а похода Георгия Всеволодовича - закладка Нижнего Новгорода. Возможно, что такое продвижение на восток было вызвано структурным экономико-социальным кризисом начала XIII в., наличие которого обосновали археологи. За счет агрессии по отношению к субъектам Древней Руси компенсировать проявление кризиса было нельзя.
Одновременно разворачивались другие события, связанные с интересами правителя Владимирского княжества. Значительным из них стала битва на Калке в 1223 г. Георгий Всеволодович в помощь князьям выслал отряд, опоздавший к началу битвы. Поражение на Калке лишило общерусской поддержки борьбу залесских князей и новгородцев за Прибалтику. 1220-е гг. в биографии Георгия Всеволодовича связаны с борьбой за Новгород. Князь добился, чтобы с 1221 г. по 1224 г. на новгородском столе пребывал или его сын, или его брат Ярослав. На их плечи легло бремя организации военных акций против немцев, литовцев, датчан. В помощь 7-летнему сыну Всеволоду Георгий присылал своего брата Святослава. В 1223 г. их сменил в Новгороде Ярослав Всеволодович. Он сам не мог вести большую войну в Прибалтике, и действовал по согласованию с Георгием. Тем не менее, Новгород терял позиции в Прибалтике. Повторно пришедший в 1224 г. в Новгород Всеволод не смог противодействовать недовольству княжеской властью и заключению мира Новгорода с немцами и бежал.
В результате похода Георгия Всеволодовича на Новгород зимой 1224/1225 г. там вокняжился Михаил Всеволодович, но из-за противодействия Георгия Всеволодовича был вынужден вскоре его покинуть. Возможно, одним из козырей князя Георгия стала усобица в Черниговской земле. В 1226 г. состоялся поход Георгия против Олега Курского. Он был вынужден помириться с Михаилом. Князь Георгий не желал контроля над Новгородом шурина Михаила Всеволодовича. Более удобным для Георгия было проведение новгородской политики через брата Ярослава. Так сложился конфликт из-за Новгорода шурина и брата владимирского князя. В 1229 г. Михаил Всеволодович вокняжился в Новгороде. В ответ владимирские князья устроили поход на Чернигов. С борьбой за Новгород сопрягалось владение Переяславлем-Русским. До 1230 г. владимирский князь контролировал Переяславль-Русский. Его родственники совершали туда своего рода инспекторские поездки, потерявшие смысл, когда на юге Руси с 1230 г. развернулась борьба за Киев и Галицко-Волынскую землю, а Михаил Всеволодович и Ярослав Всеволодович начали враждовать. Очевидно, Михаил блокировал Переяславль. Силы всего Владимирского княжества в те же годы направлялись то на восточный фланг, то на северо-западный. Военно-политическая активность определялась непосредственно Георгием Всеволодовичем.
1230-е гг. для Георгия Всеволодовича были наполнены восточными делами. На фоне скудной информации в одну цепь можно увязать мученическую смерть Авраамия, определенные ответные шаги во Владимирском княжестве и примирение с Булгарией. Владимирско-булгарский мир в 1230 г. мог быть вызван монгольской угрозой, но не предусматривал совместных действий против монголов.
Следующий после Булгарии удар монголов пришелся на Русь. В конце 1237 г. монголы подошли к Рязани. Ее князья обратились за помощью к Георгию Всеволодовичу. Он послал отряд под руководством Еремея Глебовича, разбитый монголами под Коломной. Затем монголы взяли Москву и пленили сына князя Георгия - Владимира. Георгий Всеволодович, недооценив врага, покинул Владимир и с малой дружиной, и с племянниками Константиновичами отправился на Сить. Но Владимир пал в начале февраля 1238 г., и семья князя погибла в пожаре Успенского собора. От Владимира монголы рассыпались отрядами по Залесской земле. Владимирский князь был их главной целью. Отряд Бурундая обнаружил русский лагерь на Сити. Внезапный удар рассеял суздальский и ростовский полки, которые пытался построить Георгий. В ходе побоища 4 марта 1238 г. на Сити Георгий Всеволодович погиб.
В летописном слове на погребение Георгия Всеволодовича подчеркивалось основание им Нижнего Новгорода. Он закрепил устье Оки основанием Нижнего Новгорода и вышел на Среднюю Волгу, обеспечив Северо-Восточной Руси будущее как центру формирования Великорусской народности и образования Российской государственности. Эта оценка главной заслуги князя наряду с самопожертвованием при защите родной земли, способствовали сохранению светлого облика Георгия в исторической памяти, церковной литературной традиции и его канонизации.
Георгий Всеволодович предстает типичным политическим деятелем эпохи первой трети XIII в. Его политика отличалась конструктивностью, маневрированием, нежеланием создавать острых конфликтных ситуаций и действиями, сулившими беспроигрышный результат. Деятельность князя объективно сдерживала рост усобиц в княжестве и за его пределами. Князь входил в ряд крупных творцов политической действительности. Этот ряд по яркости, индивидуальности и масштабности действий уступает старшему поколению лотцов - Всеволоду Большое Гнездо, Всеволоду Чермному, Роману Мстиславичу Галицкому, Мстиславу Удатному. Их дети избегали открытых конфликтов, достигали цели тихим наступлением, шли на замирение, если не хватало сил. Георгий Всеволодович в осуществлении политики вне Древнерусского государства походит на Андрея Боголюбского. Он приближается к идеалу князя Древней Руси - миротворец, градостроитель, защитник своей земли, погибший при отражении врага в неравном бою.
3. Источниковедение проблем биографии Георгия Всеволодовича и истории времени, на которое выпали его жизнь и деятельность, историографическое их изучение ставят дальнейшие научные задачи.
Сведения по истории Руси XIIЦXIII вв. в ростовской редакции были востребованы при составлении новгородско-софийских летописей, а оттуда после определенной обработки включались в состав московского официального летописания. Эта схема позволила объяснить ряд источниковедческих фактов, которые не вмещались в предшествующие летописеведческие схемы. Перспективной исследовательской задачей является соотнесение обнаруженного массива сведений с летописеведческими схемами. Проблемой является определение ряда ростовских сведений по событиям 1220-х гг. на предмет их достоверности. В диссертации реконструкция событий 1220-х гг. проводилась с произвольным признанием этих уникальных известий достоверными и отражающими реальные события.
Изучение биографии Георгия Всеволодовича ставит новые проблемы истории первого 40-летия XIII в. Судьба Переяславля после 1230 г. решалась в форме догадки, не имеющей источникового обоснования. Поведение Георгия Всеволодовича зимой 1237/1238 гг. восстанавливается на основе сообщений разнородных источников, которые по ряду моментов не соотносятся в принципиальных деталях. Поэтому можно ожидать альтернативных решений данных исторических проблем.
Представленная в диссертации биография Георгия Всеволодовича попадает в число других ее версий, основанных на недостоверных источниках. Возникает проблема пропаганды отказа от некорректных в источниковом отношении версий биографии князя, включенных в политический процесс. Жизнеописание Георгия Всеволодовича актуализировало решение источниковедческих и исторических проблем, далеких от предмета исследования. Это обстоятельство показывает важность и научную перспективность генеалогическо-биографических исследований истории Руси.
Исследования второстепенных или косвенных проблем по теме данной диссертации помещены в Приложения.
По теме диссертации опубликованы:
Монография:
1. Кузнецов, А.А. Владимирский князь Георгий Всеволодович в истории Руси первой трети XIII века. Преломление источников в историографии. / А.А. Кузнецов. - Н.Новгород: Изд-во ННГУ, 2006. 540 с. (33, 75 п.л.) 500 экз.
Публикации в изданиях, входящих в список, утвержденный ВАК:
2. Кузнецов, А.А. Об интерпретации А.Е. Пресняковым роли Новгорода в политической системе Руси / А.А. Кузнецов // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2002. Сер. Ист. - Вып. 1. - С. 83Ц91. (0,6 п.л.).
3. Кузнецов, А.А. К вопросу об объединительных тенденциях в политике Владимира Мономаха / А.А. Кузнецов // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2003. - Сер. Ист. - Вып. 1 (2). - С. 92Ц100. (0,5 п.л.).
4. Кузнецов, А.А., Досаев, А.С. Поход князя Всеволода Юрьевича на половцев в 1198 (1199) г. / А.А. Кузнецов, А.С. Досаев // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2004. - Сер. Ист. - Вып. 1 (3). - С. 89Ц100 (05/1 п.л.).
5. Кузнецов, А.А. Глеб Юрьевич: реконструкция политической биографии / А.А. Кузнецов // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2005. - Сер. Ист. - Вып. 1 (4). - С. 78Ц88. (0,6 п.л.).
6. Кузнецов, А.А. О достоверности сведения о набеге булгар на Ярославль в 1152 г. / А.А. Кузнецов // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2006. - Сер. Ист. - Вып. 2 (6). - С. 94Ц104. (0,5 п.л.).
7. Кузнецов, А.А. Работы последних лет по истории Нижегородской земли эпохи Средневековья / А.А. Кузнецов // Отечественная история. - 2007. - № 5. - С. 198Ц201. (0,75 п.л.).
8. Кузнецов, А.А. Пудалов Б.М. Начальный период истории древнейших русских городов Среднего Поволжья (XIIЦXIII в.). Нижний Новгород. 2003. / А.А. Кузнецов // Отечественные архивы. - 2004. - № 3. - С. 139Ц140. (0,2 п.л.).
9. Кузнецов, А.А. Пудалов Б.М. Русские земли Среднего Поволжья (вторая треть XIIIЦпервая треть XIV в.). Нижний Новгород. 2004. / А.А. Кузнецов // Отечественные архивы. 2005. № 2. С. 133. 0,1 п.л.
10. Кузнецов, А.А. Новые исследования по ранней нижегородской истории / А.А. Кузнецов // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2004. - Сер. Ист. - Вып. 1 (3). - С. 196Ц205. (0, 4 п.л.).
11. Кузнецов, А.А. Работы по нижегородской истории XIIIЦXVI вв. / А.А. Кузнецов // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2006. - Сер. Ист. - Вып. 1 (5). - С. 164Ц168 (0,4 п.л.).
Зарубежные публикации:
12. Кузнецов, А.А. О хронологических особенностях статей 6682Ц6686 гг. Новгородской первой летописи старшего извода / А.А. Кузнецов // RUTHENICA. Т. VI. - Киев, 2007. - С. 352Ц356 (0,4 п.л.).
Публикации в других изданиях:
13. Кузнецов, А.А. Особенности объединительной идеи в Слове о полку Игореве / А.А. Кузнецов // Древнерусская книжная традиция и современная народная литература. Тезисы докладов Международной научно-практической конференции. - Нижний Новгород: ХОВРА, 1998. - С. 53Ц55 (0,1 п.л.).
14. Кузнецов, А.А. Центробежные тенденции и идеология единства в Древней Руси / А.А. Кузнецов // Духовная культура (Материалы докладов Пятой межвузовской конференции по теории и методике преподавания культурологии в высшей школы. - Нижний Новгород: Вектор-ТиС, 1999. - С. 119Ц121 (0,25 п.л.).
15. Кузнецов, А.А. К вопросу об основании Нижнего Новгорода / А.А. Кузнецов // Материалы второй и третьей научно-практической конференций по проблемам истории, культуры и воспитания (август 1998, февраль 1999). - Саров: Альфа, 1999. - С. 177Ц182 (0,4 п.л.).
16. Кузнецов, А.А. Объединительная политика Владимира Мономаха / А.А. Кузнецов // Городецкие чтения. Материалы научно-практической конференции. Ц Нижний Новгород: Нижегородский печатник, 2000. Ц С. 93Ц96 (0,25 п.л.).
17. Кузнецов, А.А. Об отношениях смоленских и владимирских князей в XIIЦXIII вв. / А.А. Кузнецов // VII чтения памяти профессора Н.П. Соколова. - Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2000. - С. 152Ц156 (0,25 п.л.).
18. Кузнецов, А.А. Еще раз к вопросу об основании Нижнего Новгорода / А.А. Кузнецов // Нижегородские исследования по краеведению и археологии. Ц Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2000. Ц С. 149Ц165 (0,75 п.л.).
19. Кузнецов, А.А. Участие владимирских князей в политической борьбе на Руси в XIIЦXIII вв. / А.А. Кузнецов // Власть и общество: история и современность: Материалы II Всероссийской научно-практической конференции. ЦНижний Новгород: Изд-во ВВАГС, 2001. - С.75Ц76 (0,2 п.л.).
20. Кузнецов, А.А. О причинах зарождения монархической власти во Владимирской Руси и республиканской - в Новгороде/ А.А. Кузнецов // Пути развития общества в эпоху перемен. Материалы II Региональной научной конференции НКИ. - Нижний Новгород: Изд-во НКИ, 2001. - С. 336Ц339 (0,3 п.л.).
21. Кузнецов, А.А. Политическая активность Новгорода в межкняжеских отношениях XIIЦXIII вв. / А.А. Кузнецов // Мининские чтения (Материалы научных конференций). - Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2001. - С. 28Ц41 (0,75 п.л.).
22.Кузнецов, А.А. Характеристика политических отношений смоленских и владимирских князей в XIIЦпервой половине XIII вв. / А.А. Кузнецов // Мининские чтения (Материалы научных конференций). ЦНижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2001. - С. 41Ц52 (0,6 п.л.).
23. Кузнецов, А.А. О роли письменных источников XVIЦXVII вв. в современных дискуссиях об основаниях Москвы и Нижнего Новгорода / А.А. Кузнецов // Источниковедение и историография в мире гуманитарного знания: Доклады и тезисы XIV научной конференции. - М.: Изд-во ИАИ-РГГУ, 2002. - С. 272Ц274 (0,3 п.л.).
24. Кузнецов, А.А. Трудные вопросы психологических реконструкций в историографии Древней Руси / А.А. Кузнецов // Исторические персоналии. ЦСПб.: Нестор, 2002. - С. 241Ц244 (0,25 п.л.).
25. Кузнецов, А.А. Основатель Нижнего Новгорода? / А.А. Кузнецов // Нижегородский кремль. К 500-летию памятника архитектуры XVI века: Материалы второй научно-практической конференции 5Ц6 декабря 2001 г. ЦНижний Новгород: Изд-во Комитета по делам архивов Администрации Губернатора Нижегородской области, 2002. - С. 98Ц106 (0,5 п.л.).
26. Кузнецов, А.А. О происхождении названия Нижний Новгород / А.А. Кузнецов // Источниковедческая компаративистика и историческое построение: Тез. докл. и сообщений XV науч. конф. - М.: Изд-во ИАИ-РГГУ, 2003. - С. 180Ц183 (0,3 п.л.).
27. Кузнецов, А.А. Городец в новейшей историографии проблемы основания Нижнего Новгорода / А.А. Кузнецов // Городецкие чтения: По материалам научно-практической конференции Городец на карте России: история, культура, язык. - Городец, 2003. - С. 7Ц16 (0,5 п.л.).
28. Кузнецов, А.А. Общее в современных дискуссиях об основаниях Москвы и Нижнего Новгорода / А.А. Кузнецов // Отечественная история XIXЦXX веков: историография, новые источники. Материалы региональной научно-практической конференции. - Нижний Новгород: Изд-во ННГАСУ, 2003. - С. 21Ц29 (0,5 п.л.).
29. Кузнецов, А.А. Топонимика в решении вопроса об основании Нижнего Новгорода/ А.А. Кузнецов // Мининские чтения (Материалы научной конференции). - Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2003. - С.176Ц186 (0,6 п.л.).
30. Кузнецов, А.А. О дискуссии о характере колонизации в Северо-Восточной Руси XIIЦXIII вв. / А.А. Кузнецов // Народ и власть: исторические источники и методы исследования: Материалы XVI науч. конф. - М.: Изд-во ИАИ-РГГУ, 2004. - С. 226Ц228 (0,3 п.л.).
31. Кузнецов, А.А. Дата смерти Всеволода Чермного и политические отношения на юге Руси в 1210-е годы / А.А. Кузнецов // Восточная Европа в древности и средневековье. Проблемы источниковедения. XVII Чтения памяти члена корреспондента АН СССР Владимира Терентьевича Пашуто. IV Чтения памяти доктора исторических наук Александра Александровича Зимина. 19Ц22 апреля 2005 г. Тезисы докладов. Ч. I. - М.: Изд-во ИВИ РАН, РГГУ, 2005. - С. 97Ц100 (0,2 п.л.).
32. Кузнецов, А.А. Исследования В.П. Макарихиным объединительного движения на Руси / А.А. Кузнецов // Лествица: Материалы научной конференции по проблемам источниковедения и историографии памяти профессора В.П. Макарихина. Нижегородский государственный университет (22 мая 2003 г.). - Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2005. - С. 129Ц138 (0,5 п.л.).
33. Кузнецов, А.А. Брак Юрия Всеволодовича 1211 г. в общерусских политических отношениях / А.А. Кузнецов // Общество, государство, верховная власть в России в Средние века и раннее Новое время в контексте истории Европы и Азии (XЦXVIII столетия). Международная конференция, посвященная 100-летию со дня рождения академика Л.В. Черепнина. Москва, 30 ноября - 2 декабря 2005 г. Тезисы докладов и сообщений. Препринт. ЦМ.: Изд-во ИВИ РАН, 2005. - С. 114Ц116 (0,2 п.л.).
34. Кузнецов, А.А. Об лучастии князя Владимира Всеволодовича в битве на Липице/ А.А. Кузнецов // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. - 2005. - № 3 (21). - С. 51Ц52 (0,2 п.л.).
35. Кузнецов, А.А. Спор о характере колонизации в Северо-Восточной Руси XIIЦXIII веков и его значение для ранней нижегородской истории / А.А. Кузнецов // Нижегородский краеведческий сборник. Т. I. - Нижний Новгород: Вектор-ТиС, 2005. - С. 140Ц150 (0,5 п.л.).
36. Кузнецов, А.А., Досаев, А.С. Методика критической историографии в исследованиях политической истории Руси XII - начала XIII вв.: к постановке проблемы / А.А. Кузнецов, А.С. Досаев // Мининские чтения: Материалы научной конференции. - Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2005. - С. 218Ц237 (0,5/1 п.л.)
37. Кузнецов, А.А. Путь к граду Китежу: Князь Георгий Владимирский в истории, житиях, легендах/Подгот. текстов и иссл. А.В. Сиренова. - СПб.: Дмитрий Буланин, 2003 (Святые и святыни Русской земли). - 232 с.: ил. (рецензия) / А.А. Кузнецов // Проблемы исторического регионоведения: Сб.науч. статей. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 2005. - С. 419Ц426 (0,5 п.л.).
38. Кузнецов, А.А. Роль князя Юрия Всеволодовича в событиях 1223, 1237Ц1238 гг. в трактовке Б.Д. Грекова / А.А. Кузнецов // Святой благоверный и великий князь Георгий Всеволодович: Материалы Георгиевских чтений, Н. Новгород, 2004, 2005. - Нижний Новгород: Университетская книга, 2006. - С. 33Ц43 (0,5 п.л.).
39. Кузнецов, А.А. О слове сынок в летописях / А.А. Кузнецов // Вспомогательные исторические дисциплины: классическое направление и новые направления: материалы XVIII науч. конф. Москва. 2006 г. - М.: Изд-во ИАИ-РГГУ, 2006. - С. 264Ц266 (0,3 п.л.).
40. Кузнецов, А.А. Летописные сообщения об убийстве князей в Исадах в 1217 г. / А.А. Кузнецов // Битва на Воже и Куликовское сражение (история и культура средневековой Руси): материалы Всероссийской научной конференции. Рязань, 7Ц10 сентября 2005 года. - Рязань: Политех, 2006. - С. 12Ц18 (0,4 п.л.).
41. Кузнецов, А.А. Источниковедческий аспект биографии князя Юрия Всеволодовича / А.А. Кузнецов // Единство гуманитарного знания: новый синтез: материалы XIX международной научной конференции. Москва, 25Ц27 января 2007 г. - М.: Изд-во ИАИЦРГГУ, 2007. - С. 188Ц190 (0,2 п.л.).
42. Кузнецов, А.А. Источниковедческие аспекты проблем биографии Георгия Всеволодовича / А.А. Кузнецов // Мининские чтения: Труды научной конференции. - Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2007. - С. 277Ц312 (1,5 п.л.).
43. Кузнецов, А.А. Два эпизода из биографии Ярослава Владимировича / А.А. Кузнецов // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. - 2007. - № 3 (29). - С. 56Ц57 (0,2 п.л.).
44. Кузнецов, А.А. Древнерусский князь Мстислав Юрьевич - второстепенный герой 1150Ц1160-х гг. / А.А. Кузнецов // Человек второго плана в истории. Выпуск 4: Сборник научных статей. - Ростов на Дону: Южный федеральный университет, 2007. - С. 192Ц208 (0,6 п.л.).
45. Кузнецов, А.А. О дате смерти Всеволода Большое Гнездо / А.А. Кузнецов // Вспомогательные исторические дисциплины - источниковедение - методология истории в системе гуманитарного знания. Материалы XX Международной научной конференции. Ч. II. - М.: Изд-во ИАИ-РГГУ, 2008. - С. 398Ц401 (0,3 п.л.).
46. Кузнецов, А.А. Еще раз к вопросу о Пургасовой Руси / А.А. Кузнецов // Россия и Удмуртия: история и современность. Материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 450-летию добровольного вхождения Удмуртии в состав Российского государства. - Ижевск: Удмуртский университет, 2008. - С. 212Ц218 (0,4 п.л.).
47. Кузнецов, А.А. Мнимый сын Всеволода Большое Гнездо / А.А. Кузнецов // История общественного сознания: становление и эволюция: сборник памяти Андрея Олеговича Амелькина. - Воронеж: Научная книга, 2008. - С. 51Ц53 (0,25 п.л.).
48. Кузнецов, А.А. Булгаристский подход в изучении истории Среднего и Верхнего Поволжья в XII - первого сорокалетия XIII вв.: перспективы и проблемы / А.А. Кузнецов // Форумы российских мусульман. Ежегодный научно-аналитический бюллетень №3. - Нижний Новгород: Медина, 2008. - С. 62Ц65 (0,45 п.л.).
49. Кузнецов, А.А. Политический строй городов Северо-Восточной Руси XII в. в работах историков Санкт-Петербургского университета / А.А. Кузнецов // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. - 2008. - №5. - Н.Новгород, 2008. - С. 131Ц136 (0,5 п.л.).
50. Кузнецов, А.А. Георгий Всеволодович - политический деятель средневековой Руси / А.А. Кузнецов // Вестник Тверского государственного университета. Серия ИСТОРИЯ. - Вып. 2. Тверь, 2008. - № 19. - С. 3Ц26 (2 п.л.).
51. Кузнецов, А.А. Городец от основания до 1238 г. / А.А. Кузнецов // Альманах Славяно-греко-латинского кабинета Приволжского федерального округа. Выпуск I. - Нижний Новгород: Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова, 2008. - С. 39Ц45 (1 п.л.).
52. Кузнецов, А.А. О происхождении даты прозрения Мстислава и Ярополка в русском летописании / А.А. Кузнецов // Вестник Удмуртского университета. 2008. Серия 5: История и филология. - Выпуск 2. - С. 33Ц46 (1 п.л.).
53. Кузнецов, А.А. Шайдакова М.Я. Нижегородские летописные памятники XVII в. / Под ред. В.А. Кучкина. Н.Новгород: Изд-во Нижегородского университета, 2006. - 281 с. / А.А. Кузнецов // Вестник Удмуртского университета. 2008. Серия 5: История и филология. - Выпуск 2. - С. 152Ц155 (0,25 п.л.).
54. Кузнецов, А.А., Медова, С.В. Михалко Юрьевич в политической борьбе Северо-Восточной Руси в 1174Ц1176 гг.: опыт комплексного применения вспомогательных исторических дисциплин / А.А. Кузнецов, С.В. Медова // Вспомогательные исторические дисциплины в пространстве гуманитарного знания: Материалы XXI международной научной конференции. - М.: РГГУ, 2009. - С. 237Ц240 (0, 15/0,3 п.л.).
1 Карсавин Л.П. Основы средневековой религиозности в XIIЦXIII веках // Карсавин Л.П. Сочинения. Т. II. СПб., 1997. С. 26, 27.
2 Репина Л.П. Вызов постмодернизма и перспективы новой культурной и интеллектуальной истории // Одиссей. Человек в истории. 1996. М., 1996. С. 35.
3 Репина Л.П. Персональная история: биография как средство исторического познания // Казус: индивидуальное и уникальное в истории. 1999. Вып. 2. М., 1999. С. 76Ц100.
4 Лаппо-Данилевский А.С. Методология истории. М., 2006. С. 19, 266.
5 О классификации биографий Дж. Леви см.: Репина Л.П. Персональная историяЕ С. 78Ц79.
6 Лотман Ю.М. К проблеме типологии текстов // Лотман Ю.М. Статьи по семиотике искусства. СПб., 2002. С. 17.
7 Архангельский С.И. Локальный метод в исторической науке // Краеведение. 1927. № 2. С. 181Ц194.
Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по разное