Вероника Дмитриевна Роман - мемуары во французской литературе ХУШ века: генезис и поэтика Специальность 10.01.03 - литература народов стран зарубежья (европейская литература) АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук Санкт-Петербург 2007

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по филологии

На правах рукописи

УДК: 821.133

АЛТАШИНА Вероника Дмитриевна

Роман Ц мемуары во французской литературе ХУШ века: генезис и поэтика

Специальность 10.01.03 - литература народов стран зарубежья

(европейская литература)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора филологических наук

Санкт-Петербург

2007

Работа выполнена на кафедре зарубежной литературы Государственного образовательного учреждения Высшего профессионального образования Российский государственный педагогический университет им. А.И Герцена

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

кафедры истории зарубежных литератур

филологического факультета СПбГУ

укьянец Ирина Владимировна

доктор филологических наук, профессор

кафедры теории и истории мировой литературы

РГУ (Ростов-на-Дону)

Забабурова Нина Владимировна

доктор филологических наук

и.о.заведующего отделом классических литератур

Запада и сравнительного литературоведения

ИМЛИ РАН

Чекалов Кирилл Александрович

Ведущая организация: МГУ им. М.В. Ломоносова

Защита состоится л в л часов

на заседании диссертационного совета Д 212.199.07 по присуждению ученой степени доктора филологических наук при Российском государственном педагогическом университете им. А.И.Герцена по адресу: 199053, Санкт-Петербург, В.О., 1-я линия, д.52, аудитория .

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке РГПУ им. А.И.Герцена по адресу: 199186, Санкт-Петербург, наб.р.Мойки, д.48, корп.5

Автореферат разослан л 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Кандидат филологических наук, доцент Н.Н.Кякшто

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертационная работа лРоман-мемуары во французской литературе ХУШ века: генезис и поэтика посвящена истории возникновения и поэтическим особенностям романа-мемуаров, расцвет которого во Франции приходится на первую половину ХУШ века. Хотя проблема происхождения романа и привлекала внимание исследователей, однако, специальные работы, посвященные этой теме весьма немногочисленны. В диссертации речь идет о генезисе романа в форме мемуаров, который, по мнению большинства исследователей, возникает в результате синтеза утопических произведений, плутовского романа и мемуаров. Однако влияние мемуарной литературы ХУП века представляется доминирующим, ведь ни утопические произведения с их установкой на моделирование несуществующей идеальной действительности, ни пикарески, где авантюрная струя явно преобладает над психологической, не привели бы к созданию романа, сконцентрированного на анализе внутреннего мира человека.

Актуальность исследования обусловлена неугасающим интересом к автобиографической литературе, что проявляется как в стойком развитии и популярности документальных произведений (от Моей жизни Б.де Констана до Антимемуаров А.Мальро), так и в использовании автобиографического материала в художественных целях (классическими примерами во французской литературе являются М.Пруст и М.Дюрас). Актуальность исследования определяется необходимостью осмысления генезиса и жанровых особенностей романа в форме воспоминаний, стойко сохраняющего свою популярность, а также необходимостью исследования преемственных связей и поэтических особенностей документальной, документально-художественной и художественной литературы.

Цели и задачи исследования

В диссертации доказывается, что именно мемуары сыграли основополагающую роль в появлении и развитии жанра, что в них содержались все необходимые предпосылки для развития художественного повествования от первого лица. В мемуарной литературе представлено как изображение общества, так и изображение внутреннего мира - два магистральных пути развития романа, давших в дальнейшем произведения реалистического и аналитического плана. В мемуарах закладываются основы психологизма, анализа внутренней жизни - выражение авторского начала в произведении. В работе определяются жанровые критерии романа-мемуаров в ХУШ в.

Положения, выносимые на защиту:

Изменение социокультурной ситуации во Франции в первой половине ХУШ века приводит к переменам в читательском восприятии, к интересу к документальным жанрам (воспоминания, письма, отчеты о путешествиях); это, в свою очередь, ведет к изменению хода литературного процесса, к появлению особой жанровой разновидности романа - романа-мемуаров, который максимально отвечает идеологическим и литературным потребностям эпохи.
Роман-мемуары во французской литературе ХУШ в. возникает под непосредственным влиянием подлинных мемуаров, получивших широкое распространение в первой трети ХУШ столетия.
Мемуарная проза второй половины ХУП в. предлагает большое разнообразие художественных средств: от произведений близких к хроникальным до романизации исторической действительности.
Считается, что автобиографические произведения появляются и распространяются после Исповеди Руссо, являющейся образцом жанра. Однако многие мемуарные произведения конца ХУП века могут быть отнесены к мемуарам с личной доминантой, т.е. к автобиографиям.
В мемуарах ХУП в. делаются попытки не только осознать исторический процесс, но и постичь свое место в нем, т.е. закладываются основы психологизма.
Важным этапом при переходе от документальной литературы к художественной становятся псевдомемуары, получившие широкое распространение на рубеже ХУП-ХУШ веков.
Несмотря на все многообразие форм, в романе-мемуарах во французской литературе ХУШ в. складывается определенный жанровый канон.
Роман-мемуары претерпевает развитие на протяжении ХУШ в., все дальше отходит от подлинных мемуаров, от иллюзии правдоподобия, обогащается новыми приемами, востребованными литературой последующих эпох.

Научная новизна исследования определяется тем, что в нем впервые делается попытка проследить генетическое развитие повествования от первого лица, утвердившегося и развившегося в мемуарной литературе ХУП века и получившего широкое распространение в художественной практике ХУШ столетия. Именно документальная проза закладывает основы для развития психологизма в литературе, для переноса центра внимания с объекта на субъект, для осознания экзистенциального значения полученного жизненного опыта. В научный обиход вводятся произведения, не привлекавшие ранее внимание исследователей, либо рассмотренные с новой, неожиданной стороны. Так, комплексное исследование мемуарной прозы ХУП в. проводится впервые, равно как и последовательное изучение развития жанра романа-мемуаров во французской литературе ХУШ в.

Методология исследования основана на теоретических принципах историко-литературного, структурного, интертекстуального и семиотического анализа. Используются также принципы нарратологии, разработанные в трудах Ж.Женетта, и принципы нового историзма. Кроме трудов классиков теории и истории литературы (Ю.Тынянов, В.Жирмунский, Б.Томашевский, М.Бахтин, Л.Гинзбург и др.) в качестве теоретической базы используются произведения современных исследователей: П.Рикер, Ж.Женетт, Ф. Лежен, Ж.Гусдорф, Ц.Тодоров и др.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что полученные результаты позволяют утверждать, что автобиографические тексты возникают еще во второй половине ХУП века, почти за сто лет до появления произведения, традиционно считающегося точкой отсчета в истории автобиографии - Исповеди Руссо. Исследование доказывает существование тесной связи и преемственности между документальной и художественной литературой, а также позволяет уточнить представление о такой разновидности романного жанра, как роман-мемуары, что в целом способствует углублению представлений о романе. Хронологический подход позволяет проследить развитие и определить специфику романа в форме воспоминаний.

Практическая значимость работы определяется тем, что ее результаты могут быть использованы в вузовских курсах истории и теории западноевропейских литератур, в курсе аналитического чтения, а также при разработке спецкурсов, учебных и учебно-методических пособий, комментировании и издании текстов.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были изложены в докладах на межвузовских и международных конференциях, в том числе на одиннадцатом (Лос-Анджелес, 2003 г.) и двенадцатом (Монпелье, июль 2007 г.) международных конгрессах по проблемам Просвещения, на международной конференции, посвященной трехсотлетию аббата Прево в Англии (1997), на научных конференциях по проблемам литературы и культуры ХУШ века в Москве (2002, 2004, 2006), на Герценовских чтениях (1998-2007), ежегодно проводящихся кафедрой зарубежной литературы РГПУ им.А.И.Герцена, на конференциях филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета и др. По теме работы опубликована монография Поэзия и правда мемуаров (Франция ХУП-ХУШ вв.) (СПб.,2005), а также ряд статей и тезисов. Результаты исследования используются в курсе лекций по истории зарубежной литературы в РГПУ им. А.И.Герцена, а также в Институте телевидения, бизнеса и дизайна (Санкт-Петербург).

Объем и структура работы

Диссертация состоит из введения, трех частей, первая из которых посвящена мемуарам, вторая - псевдомемуарам и третья - роману в форме мемуаров, заключения и библиографии. Общий объем работы 547 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении содержится обоснование темы диссертации, определяются ее цели и метод, формулируются положения, выносимые на защиту, определяется корпус изучаемых произведений и дается краткий обзор научной литературы.

Часть первая: Мемуары: генезис, проблематика и поэтика состоит из трех глав, первая из которых называется лМемуары: особенности и краткая история жанра. Несмотря на то, что биографическая проза привлекает пристальное внимание, критическая литература, посвященная данной проблеме, в частности, мемуарному повествованию, немногочисленна. Более того, авторы поздних работ постоянно обращаются к таким авторитетам, как Г.Гусдорф и Ф.Лежен, предложивший критерии лавтобиографического пакта, которые заложили основы научного изучения автобиографии. Проблемы мемуарного повествования разрабатывались такими исследователями, как Ш.Кабош, Дж.Бакли, М.-Т.Ипп, Г.Миш, А.Подгорский, Т.Н.Потницева и др. Многочисленные сборники статей (Автоинтерпретация, 1998; Literary representations of the self. Oxford,1990 и др) и специальные выпуски журналов (лSciences humaines №102, 2000; Magazine littraire №409, 2002), посвященных автобиографическому повествованию свидетельствуют как о стойком интересе к этому вопросу, так и о том, что сама проблема установления четких жанровых критериев остается актуальной и в конце ХХ в. - начале ХХI в. На основании тщательного изучения и сопоставления различных теоретических положений и с опорой на собственно мемуарные произведения в главе определяется жанр мемуаров, очерчивается его история.

Во второй главе лХудожественная специфика мемуарного произведения выделяется структура мемуаров; рассматривается одна из основных проблем биографического текста - проблема правдоподобия, в связи с чем вводится такое понятие, как воображаемая конфигурация (П.Рикер). Большое место отведено проблеме памяти, которая не привлекала пристального внимания исследователей, интересовавшихся в основном тем, каким искажениям подвергается истина в процессе припоминания и можно ли ожидать достоверности от мемуарного произведения. На основании современных исследований по психологии памяти, и, прежде всего, памяти автобиографической, в работе выделяются различные ее типы, виды воспоминаний, функции памяти в процессе развития и становления личности, вводится понятие Я - схемы, включающей то, что является наиболее существенным для данного человека. Это помогает осознать специфику мемуаров, отношение автора к историческим событиям и своему месту в них, а также художественные особенности произведения.

Чрезвычайно важными являются отношения автора - рассказчика и героя в повествовании. Так, Ж.Женетт выделяет пять функций рассказчика: он рассказывает историю; производит отбор материала, придает ему форму и порядок; создает коммуникативный акт; выражает свое отношение к истории, указывает, откуда были почерпнуты сведения; если вмешательства рассказчика становятся назидательными, то речь уже идет о новой функции - идеологической. Первые три функции присущи собственно мемуарам, последние характерны для произведений с автобиографической доминантой, в которых личность рассказчика играет самостоятельную роль, в которых на первом плане не История, а участие в ней героя. Две последние функции в литературоведении традиционно объединяются в понятие двойного регистра, который выводит на сцену одного и того же человека в разных ипостасях и в разные периоды жизни. Тип рассказчика зависит от той точки зрения (лфокусирования), которую он выбирает. Объективная точка зрения предполагает рассказчика всезнающего. Такое фокусирование типично для произведений с исторической доминантой - хроник, летописей и т.п. При субъективной точке зрения рассказчик находится внутри истории, но он может быть либо ее главным участником, либо свидетелем. Последний более объективен: его взгляд - со стороны, но в то же время глубоко личный.

Для постижения художественной специфики текста важным является изучение соотношения повествования и времени, ибо хронологический порядок далеко не всегда является наиболее удачным, в тексте возникает ретроспекция и проспекция. П.Рикер противопоставляет хронологическую последовательность каузальной связи между событиями: если для хроникера важнее первое, то мемуариста интересует второе. Он пытается установить причины и объяснить следствия, так, как это делается при построении интриги в художественном тексте, ни одно событие в котором не должно быть само по себе, повисать в воздухе. Следовательно, такое понятие как линтрига вполне применимо к построению мемуаров. Одни авторы предпочитают краткое изложение, другие, напротив, создают яркие сцены в режиме реального времени; для одних характерна отстраненность, для других, напротив, включенность в свои воспоминания, что приводит к эмоциональности, смене тональностей, использованию разных типов текста и стилистических фигур. Соотношения повествования и дискурса, рассказа и показа, смещение временных пластов создают специфические особенности мемуарного произведения.

Третья глава первой части Мемуары: о времени или о себе? посвящена непосредственному анализу французских мемуаров второй половины ХУП - первой половины ХУШ вв. Самым авторитетным трудом по данной проблеме остается книга Ф.Лежена LТAutobiographie en France (1971), в которой автор кратко очерчивает историю жанра, где ХУШ в. занимает особое место, как вследствие того, что во второй половине века мода на автобиографические сочинения распространяется по всей Европе, так и благодаря той роли, которую сыграл Ж.-Ж.Руссо в становлении и развитии автобиографии. Руссо выводит на новый уровень отношения автора с читателем, стремится не просто рассказывать о своем прошлом, но и воссоздать его, ожидая от воспоминаний нового знания о самом себе. Именно эти критерии, по мнению Лежена, являются основой для отнесения того или иного произведения к автобиографическому жанру, однако, его список преждевременных автобиографий, то есть появившихся еще до появления самого термина, явно не полон. Интересное и глубокое исследование мемуарной литературы во Франции предлагает в своей монографии М.-Т. Ипп, которая признает трудность определения характера мемуаров в ХУП-ХУШ вв. и предлагает классификацию, согласно которой среди мемуаров оказываются как произведения близкие к хронике, так и труды личного характера. С сожалением следует констатировать, что столь богатая и разнообразная французская мемуаристика ХУП в. не привлекала пристального внимания отечественных исследователей. Кроме некоторых вступительных статей (Ю.Б.Виппер) или кратких упоминаний в монографиях, посвященных творчеству разных авторов (Н.В.Забабурова, М.В. Разумовская), эта столь любопытная и плодотворная область исследований остается tabula rasa. Да и у себя на родине творения мастеров автобиографической прозы ХУП в. изучены недостаточно, несмотря на то, что отдельным авторам и посвящены основательные труды или небольшие статьи (монография А.Бертьера о Реце; статьи Ж.Гарапона о м-ль де Монпансье). Однако, принимая во внимание расцвет мемуаристики в это время, многообразие и художественные достоинства произведений разных авторов, этого явно мало. Учитывая тот интерес, который проявляет современный читатель к документальному жанру, а также возрождение мемуарной традиции в художественной литературе постмодернизма, эта лакуна представляется тем более досадной. Вся история литературы, особенно французской, доказывает популярность автобиографического жанра, художественного или документального, документально-художественного или художественно-документального, что призывает нас обратиться к истокам, к тому времени, когда жанр делает свои первые, но твердые шаги.

Для анализа отобраны произведения представителей одной эпохи, но отличающиеся как мерой своего участия в исторических событиях, своей включенностью или отстраненностью от хода истории, так и различными художественными достоинствами.

Первый раздел третьей главы лЯ и Он в Мемуарах Ларошфуко посвящен произведению (опубл. 1662 г.) знаменитого автора Максим, в котором он обращается к периоду с 1624 по 1652 гг. Стремление представить свою личность в выгодном свете, не вызвав при том нареканий в лэготизме, заставляет Ларошфуко писать о себе в третьем лице, называя себя сначала принцем Марсийаком, а позже - герцогом Ларошфуко. Только в первых двух частях, написанных в последнюю очередь, он переходит к употреблению первого лица. Возможно, это изменение связано с осознанием того, что замысел не соответствует выбранным художественным средствам: Ларошфуко не собирался писать историю Фронды, его цель - рассказать о своем в ней участии. Мемуары Ларошфуко являются уникальным произведением, в котором присутствуют два типа рассказчика: всезнающий, ничем не выдающий свое субъективное восприятие, и рассказчик - личность, призма, преломляющая все произошедшее. Жизнь Ларошфуко включена в жизнь его страны, что благоприятствует точности и широте описываемых фактов, которые он излагает в хронологическом порядке, разделив свой труд на части по годам. Такой подход типичен для хроники, которую он и создает, используя большое количество имен собственных, географических названий и ставя во главу угла строгую последовательность изложения.

Мемуары Ларошфуко представляют собой редчайший образец мемуарной прозы, в котором рассказчик то совпадает с героем, то разделяется на ля и лон, однако, это произведение ближе к хронике, чем к мемуарам, окрашенным личным присутствием автора. Ларошфуко предстает гораздо более интересным человеком в своих Максимах, чем в рассказе о своей жизни.

Второй раздел лДокументальность и художественность в Мемуарах Бюсси де Рабютена посвящен воспоминаниям (опубл. 1696 г.) известного военачальника, автора Любовной истории галлов (1665), которые охватывают почти сорок лет жизни (1622-1666). С самого начала автор настаивает на своей искренности (что в дальнейшем станет штампом), уточняя, что с юности вел заметки, которыми пользуется при написании своего труда. Последнее утверждение не вызывает сомнений, ибо в произведении большое место занимают подлинные письма, депеши, отчеты, тормозящие повествование и лишающие его живости. По обилию и точности дат, имен, географических названий Мемуары Рабютена могут посоперничать с произведением Ларошфуко. Он строит свои воспоминания, придерживаясь четкой хронологии событий, не пытается связать причину и следствие, установить логические связи. Двойной регистр встречается редко: Бюсси - Рабютен не пытается понять свое прошлое, он пишет так, как будто между прошлым и настоящим нет никакого различия. Функция рассказчика сводится в основном к организации повествования. Хотя в произведении много любопытных, забавных или трагических историй, все они рассказываются, но не показываются. Однако Бюсси берет реванш, когда повествует о любовных приключениях, своих или чужих, в которых узнается автор Любовной истории галлов: они занимают немного места, напряжены, интрига в них строится по канонам малой формы. С течением лет на смену им приходят портреты, мастером которых считается писатель, и афоризмы, столь популярные в литературе ХУП в. Наибольший интерес представляют воспоминания о событиях личной жизни, которые возникают по типу яркого, хотя они и лишены эмоционального наполнения: рассказчик не находится в момент воспоминания внутри ситуации, но наблюдает ее снаружи, как свидетель. В его мемуарах есть пустоты и плотные участки: пустоты заполняются документами (военные дневники, письма), плотные участки соответствуют наиболее напряженным годам жизни (молодость).

Мемуары Бюсси - Рабютена далеки от той яркости и оригинальности, которая характерна для других его, весьма острых, сатиричных произведений: мы вновь видим, как художественность приносится в жертву объективности.

Раздел третий Взгляд со стороны: воспоминания г-жи де Моттвиль и г-жи де Лафайет посвящен произведениям о французской придворной жизни второй половины ХУП века, хронологически продолжающих друг друга. Если имя г-жи де Моттвиль ничего не говорит современному читателю, то имя автора Принцессы Клевской (1672) - первого аналитического романа в истории европейской литературы - г-жи де Лафайет хорошо известно.

Г-жа де Моттвиль (1621-1689) берется за воспоминания (опубл. 1723), заметки к которым делала на протяжении своей придворной жизни, после смерти своей высокой покровительницы в 1666 г. Автора интересует, прежде всего, частное, хотя личная жизнь членов королевской семьи напрямую связана с историей страны. Г-жа де Моттвиль пишет о том, что сама видела, о том, что узнала от придворных и от самой королевы, которая доверяла ей свои секреты на протяжении двадцати трех лет (с 1643 г. до 1666 г.), о которых говорится в деталях, иногда по дням и даже по часам, когда она доходит до последних дней жизни королевы. Как указывает название, речь идет об истории Анны Австрийской, именно она является главной героиней, стержнем повествования, личность рассказчика отходит на задний план, хотя его присутствие ощущается: г-жа де Моттвиль не является бесстрастным регистратором фактов, она живо на все реагирует и не скрывает своих эмоций. Из отступлений и рассуждений, афоризмов и портретов, из того, как она отбирает и организует материал, мы получаем представление об этой незаурядной женщине, сохранившей верность королеве и никогда ей не льстившей.

Поскольку жизнь власть имущих теснейшим образом связана с историческими событиями, то в Мемуарах много дат, собственных имен, географических названий, однако, гораздо больший интерес представляют характеристики исторических лиц, рассказы о событиях их личной жизни, об их поведении и привычках. Детали жизни королевы и королевского двора, которыми полно это произведение, говорят о включенности жизни Анны Австрийской и ее ближайшего окружения в Я-схему автора, в противном случае многие любопытные мелочи, которые так оживляют повествование, ушли бы от внимания ее наперсницы. Многотомные воспоминания придворной дамы читаются с увлечением именно благодаря частным подробностям, описанным ярко и эмоционально. В Мемуарах г-жи де Моттвиль повествование чередуется с описанием (портреты), встречаются сцены, хотя рассказ превалирует над показом. В произведении сочетаются романизованная биография и хроника, стремление к достоверности объясняет строгую документированность, а намерение говорить о частной жизни делает произведение особенно интересным. Именно в рассказе о частном проявляются знание психологии, умение придавать значение мелочам, стилистическое мастерство.

Перу госпожи де Лафайет (1634-1692) принадлежит История Генриетты Английской, первой жены Филиппа Французского, герцога Орлеанского (опубл.1720), представляющая большой интерес как самим сюжетом, который вполне мог бы послужить материалом для романа, так и непосредственным участием рассказчицы: писательница записывала то, что рассказывала ей принцесса, близким другом которой она была. Как и г-жа де Моттвиль, г-жа де Лафайет пишет свое произведение на основании записей, с согласия его главной героини, присоединяя к ним, рассказ о том, что она сама видела и знала. Это произведение очень напоминает ее психологические новеллы и романы: для него характерен небольшой объем, напряженная интрига, неожиданная трагическая развязка, а реплики Генриетты Английской вполне могли бы принадлежать любой из героинь романа. Автор умело чередует описания и рассказ о событиях с их показом, использует эллипсисы, замедления, яркие сцены и краткое изложение, то есть все возможности художественного текста. В ее произведении почти нет рассуждений и отступлений, оно динамично, напряжено, насыщено эмоциями и чувствами, в описании которых проявляется психологическое мастерство. Рассказчик занимает весьма скромное место: он - свидетель, его точка зрения - внешняя, он не претендует на знание всего, он - лишь заинтересованный наблюдатель, внимательный слушатель.

Произведения г-жи де Моттвиль и г-жи де Лафайет - воспоминания женщин о женщинах, они посвящены принцессам крови, с которыми авторов связывала давняя дружба и привязанность. Оба произведения были написаны на основании ранее делавшихся записок, авторов интересует частная жизнь героинь, крепко связанная с историей страны из-за их высокого положения. Г-жа де Моттвиль соединяет хронику с романизованной биографией, произведение г-жи де Лафаейт построено по всем канонам романного жанра и отличается тонким психологическим анализом, характерным и для ее художественных текстов. В обоих произведениях автор совпадает с рассказчиком, но не с героем, а рассказчик занимает место наблюдателя, его точка зрения - внешняя, он не претендует на всезнание, излагает материал достаточно объективно, глядя на него со стороны. Если ля г-жи де Лафаейт почти не проявляется на страницах ее произведения, и она даже прибегает к местоимению мы более характерному для художественного, чем для документального текста, то ля г-же де Моттвиль дает о себе знать в ее рассуждениях и размышлениях. Авторское начало проявляется, прежде всего, в отборе и организации материала, в эмоциональном отношении к описываемому, в оценке происходящего. В обоих произведениях мы видим попытки анализировать внутренний мир человека, понять другого и рассказать о нем, что является важным для романа.

Четвертый раздел главы Мемуары кардинала де Реца: хроника или роман? посвящен одному из самых замечательных мемуарных произведений, которое было отнесено к жанру романа сразу же после публикации (1717), поскольку, по свидетельству современников, искажало историческую правду. Но, как считают психологи, искажения свидетельствуют о правдивости воспоминаний: не подвергается изменениям только заученный текст, легенда. Поскольку кардинал хочет представить прошлое и свою в нем роль в выгодном свете, оправдать свои поступки, то вступает в действие психологическая защита - подавление негативного с целью повысить свои заслуги. Он пишет не историю страны, но историю своей жизни, поэтому в поле зрения Реца (1613-1679) оказываются лишь те события, в которых сам он играл активную роль; те же, в которых он не принимал участия или не проявил себя с лучшей стороны, даже если они и очень значительны, изложены бегло.

История служит фоном, на котором ярко и с блеском может проявить себя рассказчик, основное внимание которого сосредоточено на том, какую роль его ля играло в Истории. Можно утверждать, что перед нами мемуары с личной доминантой, хотя это личное, в традициях ХУП в., тесно связано с общественным. К событиям частной жизни - своей или чужой - Рец обращается на протяжении всего повествования, перемежая ими историю Фронды. Чтобы удержать интерес при чтении, автор разными способами стремится придать драматизм описываемым событиям, вставляет яркие, трагические или забавные, приключения, рассказанные кратко, но с большим мастерством. На фоне подчеркнуто нейтрального рассказа об исторических фактах вдруг возникает то или иное происшествие, причем, в погоне за увлекательным сюжетом, Рец, не задумываясь, жертвует правдой. Он относится к людям творческого типа, склонным к конструированию развернутых рассказов, способным на обман, признающим ценность индивидуального видения мира. Поэтому важны не столько исторические факты, сколько то, какими они предстают в воспоминаниях кардинала, а значит, его произведение - не хроника, а автобиография, хотя Ф.Лежен и не внес его в свой список автобиографических произведений.

Расхождения между порядком повествования и хронологией говорят о том, что кардинал идет вслед за своими воспоминаниями: ради ясности он часто жертвует хронологией, забегая вперед или отходя назад в объяснении причинно-следственных связей между событиями.

Я - не только герой, но и рассказчик, не только один из возмутителей спокойствия, но и зрелый человек, причем опальный кардинал не менее интересен, чем бунтовщик. Кардинал де Рец выполняет все пять функций рассказчика: он рассказывает, проявляет мастерство постановщика, ведет диалог с читателем (книга построена на чередовании повествования и дискурса), высказывает свое отношение, пытается преподать моральный урок. Отличает Мемуары обилие кавычек, умелое использование риторических фигур: Рец часто прибегает к особому ритму фраз, параллельным конструкциям, градации, ярким сравнениям и метафорам. Важное место отведено и портретам, которые представлены единым блоком, как в портретной галерее, и обычно основаны на одной стилистической фигуре.

лаМемуарыа кардинала де Реца - произведение ХУП века с характерным для абсолютизма предпочтением общественного личному, боьшим вниманием к своему отношению с другими, чем с самим собой, с типичной стилистикой. Однако то, как автор относится к выбору материала и то, как этот материал излагает, позволяет утверждать, что его произведение коренным образом отличается от традиционных мемуаров: Рец пишет не хронику, а историю своей жизни, и это перенесение акцента с Истории на того, кто эту Историю видит, было новаторским для его времени. Разумеется, произведение кардинала де Реца ни в коей мере не может быть названо лароманома в чистом виде. Но оно явилось мостиком, который соединил историческую хронику и художественный текст, оно указало путь, по которому пойдут позже вымышленные мемуары, столь популярные в начале ХУШ в.

Пятый раздел главы лИскусство светской беседы: Мемуары Великой мадемуазель посвящен воспоминаниям мадемуазель де Монпансье, повествующим о шестидесяти годах жизни принцессы (1627-1688). Поскольку работа над Мемуарами (опубл. 1718) продолжалась более 30 лет, то тональность и тематика произведения меняются, как меняется и сам автор. Для произведения Великой мадемуазель характерен телескопический эффект: о событиях детства и юности, о первой настоящей любви, пришедшей в сорокалетнем возрасте, рассказывается с большими подробностями. Неравномерность течения времени характерна для мемуаров в целом: рассказчица вспоминает лишь о том, что ее затронуло, что накрепко вошло в ее Я - схему, не пытаясь восстановить то, что было утрачено или забыто. Замедления чередуются с кратким изложением или эллипсисом, хотя автор отдает явное предпочтение сцене, стремится не рассказать, но показать, чем и объясняется большой объем произведения. Мемуары мадемуазель де Монпансье верно отражают ее жизнь и характер: напряженные, наполненные событиями периоды чередуются с годами уединения и затишья. Частную цель своих мемуаров она неустанно подчеркивает, напоминая, что пишет лишь о том, что не попало в официальные истории и хроники, намеренно обходя то, что известно всем: мы увидим Людовика Х1У в домашнем халате, но не найдем изложения событий Фронды, хотя мадемуазель и останавливается подробно на своем триумфальном въезде в Орлеан, который, по ее мнению, принес победу партии, а, по мнению историков, не имел никакого значения.

Оригинальность этого произведения проявляется уже в самом начале: Мадемуазель подробно рассказывает о своем детстве, что не характерно для мемуаров ее времени. Считается, что мемуариста ХУП в. больше занимают отношения с другими, чем с самим собой, т.е. о внутренней жизни почти не говорится, герой предстает, прежде всего, в своих внешних проявлениях. Это верно, но лишь отчасти, поскольку за внешней маской всегда проглядывает внутренняя суть, и своеобразие воспоминаний мадемуазель состоит именно в том, что не события внешнего мира, но она сама является их центром.

Поскольку м-ль де Монпансье берется за воспоминания для своего собственного удовольствия, ее не интересует логичность и линейность событий, которые то и дело прерываются ее размышлениями: она пишет по мере того, как мысли и темы приходят ей в голову, и в этом еще одна особенность ее воспоминаний. Как правило, ее отступления непосредственно связаны с описываемыми событиями и лицами, но они также отражают и ее внутренний мир.

Мемуары Великой мадемуазель отличаются новизной и оригинальностью: она пишет не историю своего времени, но историю становления своей личности, и хотя жизнь ее отмечена многими несчастьями (как и у кардинала де Рец), она не пытается ни глубже понять их причины, ни реабилитироваться. Она лишь стремится пережить все заново, пишет для своего удовольствия, не руководствуясь при этом никакими правилами, кроме собственного вкуса и течения памяти. Внимание к частной жизни, мелким деталям, которое уже было отмечено в произведениях г-жи де Моттвиль и г-жи де Лафайет, расцвело на страницах этих воспоминаний, написанных о себе и для себя. Разговорный регистр, обилие прямой речи, ярких сцен, оригинальных портретных зарисовок, рассуждений оказали явное влияние на развитие романа ХУШ в., в частности, на романистику Мариво и его знаменитый мариводаж, в котором имеет значение не то, что произошло, а то, что герои при этом почувствовали. Вспоминая свое прошлое, Мадемуазель преображает и обогащает его всем тем, что имелось в арсенале ее литературного образования: обращаясь к приемам трагедии и авантюрного романа, она создает свой собственный миф.

Шестой раздел Писатели о времени и о себе посвящен воспоминаниям двух писателей ХУШ в., романы которых проанализированы в третьей части работы, что дает возможность сравнить художественные произведения с автобиографическими. Имя Шарля Дюкло (1704-1772) связано, прежде всего, с одним из шедевров литературы ХУШ века, романом Исповедь графа де*** (1741), но ему принадлежат также такие известные произведения, как Размышления о нравах этого века (1751) и Мемуары, служащие для истории нравов ХУШ века (1751), в которых он проявляет себя тонким наблюдателем и моралистом. Эта же склонность писателя к размышлениям отличает и его Мемуары, за написание которых он взялся на склоне лет и которые были опубликованы лишь в 1855г. Перед нами редкий для ХУШ в. образец произведения, в котором говорится лишь об очень небольшом периоде, охватывающем детство и юность героя. Это произведение можно сопоставить со знаменитыми Словами Ж.-П.Сартра: в обоих случаях речь идет о зарождении интереса к литературе и о формировании литературных вкусов. Дюкло говорит, что он вовсе не хочет быть историографом, он всего лишь частное лицо, записывающее свои воспоминания. Он выбирает свободную форму для своего труда, не сковывая себя ничем, позволяя себе отвлекаться от основной нити повествования: мысль Дюкло уводит его к размышлениям о финансовой системе, о нравах, образовании, литературе.

Рассказывая о своей юности, Дюкло не сожалеет, не судит свои поступки с высоты прошедших лет, в его произведении рассказчик проявляет себя лишь в размышлениях, к которым, по собственному признанию, он так склонен. Но если двойной регистр не характерен для писателя, то противопоставление прошлого и сегодняшнего дня является одной из основных особенностей его мемуаров. Как и большинство стариков, он восхищается временем своей молодости и критикует современные нравы.

Мемуары Дюкло написаны легко и непринужденно, без строго плана и единства темы, в них события юности перемежаются размышлениями старости, молодой увлекающийся герой уступает место пожилому знатоку человека и общества. Эти воспоминания построены по тому свободному принципу, который был характерен и для Мемуаров Великой мадемуазель, когда хронологическая нить то и дело прерывается размышлениями. Тот факт, что писатель останавливается лишь на событиях юности, свидетельствует о произошедших в обществе мировоззренческих изменениях: в ХУШ в. юность считается крайне важной для воспитания и формирования человека.

Если Мемуары Дюкло были написаны на склоне лет, то маркиз дТАржанс (1704-1771) берется за свои воспоминания не достигнув и тридцати и вполне сознательно рассказывает лишь о своих юношеских приключениях; если Дюкло берется за воспоминания, прославив свое имя другими произведениями, то Мемуары дТАржанса - его первая проба пера (1735), все остальное - романы, мемуары, размышления - появится позже. Некоторые исследователи относят это произведения к художественным, однако, поскольку с точки зрения лавтобиографического пакта формальности соблюдены, то есть все основания признать мемуары подлинными. ДТАржанс признается, что пишет лишь для собственного удовлетворения о событиях частной жизни, не стараясь представить себя лучше, чем есть. Он описывает период своих заблуждений и завершает труд, когда наступает прозрение, когда он решает покинуть свет. Многие эпизоды из Мемуаров дТАржанса, кажется, прямо сошли со страниц романа, или, напротив, послужили сюжетами для романов в дальнейшем. Эмоциональные сцены здесь сочетаются с описаниями, рассказ о событиях - с их показом, действия - с рассуждениями. Повествование часто прерывается недолгими вставными историями, которые всегда имеют непосредственное отношение к происходящему, причем они могут быть рассказаны как автором, так и другим действующим лицом. Хотя рассказчик знает гораздо больше героя, о чем он и оповещает читателя, забегая вперед, однако, поскольку время изложения и время действия разделяет совсем небольшой промежуток, то нет четкой грани, отделяющей повествователя от героя. Организуя свое повествование, создавая коммуникативный акт и высказывая свое отношение к происходящему, дТАржанс не стремится понять события прошлого, нет у него цели и научить других. Можно предположить, что на досуге писатель решает попробовать свои литературные способности и не находит лучшего предмета изображения, чем собственная молодость, воспоминания о которой доставляют ему удовольствие.

Поскольку между моментом написания и описываемыми событиями прошло не много времени, а память молодого человека сохраняет наиболее яркие эмоционально окрашенные моменты, то проблема памяти, равно как и искажения истины, в которой, к тому же, нет необходимости, не представляет особого интереса. Можно лишь отметить, что память маркиза дТАржанса событийна, что характерно для молодости; возвращаясь к прошлому, он заново переживает его, что придает особую эмоциональность произведению. Мемуары дТАржанса написаны в жанре любовно-приключенческого романа, с частой сменой мест, путешествиями, увлечениями, вставными историями.

Таким образом, оба писателя, как будто сговорившись, вспоминают лишь о периоде своей молодости, но если дТАржанс делает это намеренно, осознавая завершение этого этапа и начало нового, то о Дюкло этого нельзя сказать с полной уверенностью, хотя и его мемуары заканчиваются тогда, когда происходит изменение характера в сторону большей серьезности, когда укрепляется увлеченность литературой. В Мемуарах Дюкло мы видим юного героя и умудренного жизнью рассказчика, склонного к обобщениям и рассуждениям. Во время работы над своими Мемуарами дТАржанс еще молод, и поэтому рассказчик не намного отличается от героя, он лишь более сведущ, но не более мудр. В воспоминаниях Дюкло мы не находим прямой речи и ярких сцен, эмоциональной напряженности: между моментом рассказывания и эпохой, о которой идет рассказ прошло много лет, сохранились лишь самые важные с точки зрения постаревшего автора воспоминания. Поэтому он больше пишет о знакомстве с литераторами, чем об увлечениях женщинами, к которым, по собственному признанию был весьма неравнодушен. В отличие от него, дТАржанс пишет в основном о любви, так как с точки зрения молодого человека, именно это имеет значение. Если для Дюкло прошлое противопоставлено настоящему, то для дТАржанса они неразрывно связаны. Мемуары дТАржанса, написанные в юности со всем характерным для нее пылом и живостью, можно сравнить с первой частью воспоминаний мадемуазель де Монпансье, в то время как мемуары Дюкло отличаются склонностью к размышлениям и осмыслению, проявляющейся в зрелом возрасте, как это было во второй части воспоминаний Великой мадемуазель.

Выводы подводят итоги проделанному исследованию. Мемуарная проза ХУП века предлагает большое разнообразие художественных форм - от хроникальных до исповедальных, и это позволяет утверждать, что, вопреки расхожему мнению о том, что собственно автобиографический жанр рождается после Исповеди Руссо, уже в ХУП в. появляется тенденция к изображению внутренней жизни человека, его мировоззрения. Мемуары вырабатывают определенную повествовательную структуру: большинство мемуаристов обращается к наиболее значимому жизненному этапу, насыщенному историческими и личными событиями, которые они пытаются осмыслить с высоты приобретенного опыта. Как правило, к написанию мемуаров обращаются в тот момент, когда наступает покой, и активность сменяется почти полной бездеятельностью. Таким образом, будь то мемуары от первого или от второго лица, для них одинаково характерно разделение между героем и рассказчиком, а использование двойного регистра ведет к углублению психологизма. В мемуарах ХУП в. мы встречаем все три возможных типа точек зрения: здесь есть повествование о себе от первого лица - внутреннее фокусирование; рассказ от имени свидетеля событий (г-жа де Моттвиль, г-жа де Лафайет) - внешнее фокусирование, и попытка показать все непредвзятым взглядом третьего лица (Ларошфуко).

Хотя активное участие в истории и способствует точности воспоминаний, тем не менее, изображение самих событий во многом определяется задачами рассказчика, и одни и те же факты по-разному изображены в произведениях. Появление воображаемой конфигурации неизбежно при попытке обрести лутраченное время, однако, ее формы и значение в тексте могут быть разными. Можно выделить воображаемые конфигурации, имеющие объективное происхождение, то есть не зависящие от сознательной установки автора, и субъективные, зависящие от личности и целей рассказчика. Наличие воображаемых конфигураций прокладывает мостик от документальности к художественности, свидетельствует о том, что в центре повествования - не голые факты, но их субъективное видение, отражающее личность автора, а не ход истории.

Специфика памяти влияет и на то, как строится повествование: для одних авторов характерна включенность в свои воспоминания, что ведет к преобладанию ярких сцен, для других, напротив, - отстраненность, что проявляется в преобладании рассказа, а не показа. Именно субъективное восприятие действительности и составляет ценность воспоминаний. Если Мемуары Ларошфуко еще очень близки к хронике, а в воспоминаниях Реца, который пишет о своем месте в истории, появляются воображаемые конфигурации, то Великая мадемуазель рассказывает уже не историю страны, но историю своего внутреннего развития. Углубление субъективизма ведет к изменению художественных особенностей произведения: мемуары становятся менее сухими, в них все меньше точных дат, детальных описаний баталий и политических событий, документов разного рода. Если все это еще встречается у Ларошфуко, Бюсси - Рабютена, г-жи де Моттвиль, то у г-жи де Лафайет или мадемуазель де Монпансье точность истории уступает место детальному анализу внутреннего мира героя.

Наличие портретов, афористических высказываний, размышлений и отступлений, использование прямой и косвенной речи, двойного регистра, вставные истории, обращение к читателю, рефлексия, анализ внутреннего мира - все это придает воспоминаниям оригинальность, и, безусловно, влияет на литературу следующего века.

Воспоминания Дюкло и маркиза дТАржанса представляют собой два основных варианта мемуарной прозы: если для Дюкло характерно отстранение от событий прошлого, тенденция к размышлению, превалирование рассказа над показом, то произведение дТАржанса, напротив, отличает непосредственная эмоциональность, обилие ярких сцен и насыщенных приключений. Мемуары двух писателей ХУШ века свидетельствуют о том, что традиции предыдущего столетия прочно укрепились в умах и художественной практике, что нашло отражение в документальном жанре и романе.

Во второй части изучаются произведения переходного жанра, традиционно относящиеся к псевдомемуарам, мастером которых был Куртиль де Сандра (1644-1712), творчеству которого посвящены две главы: Псевдомемуары Куртиля де Сандра и Вторая жизнь героев Куртиля де Сандра. Большая заслуга в атрибуции и изучении творений Куртиля де Сандра принадлежит Ж.Ломбару, посвятившему ему свою монографию, но поскольку исследователь обращается к разным граням таланта Куртиля, то апокрифическим мемуарам уделяется, хотя и важное, но недостаточное для освоения его специфики место. В диссертации изучаются четыре произведения писателя, которые наиболее наглядно демонстрируют переход от реальности к вымыслу. Это Жизнь виконта де Тюренн (1685), Жизнь Жана-Батиста Кольбера (1695), Мемуары г-на дТАртаньяна (1700) и, наконец, Мемуары Г.Г.Д.Р. (1687), в которых художественное мастерство писателя проявилось в полную силу.

Одно из них объективностью изложения материала, строгой хронологией повествования, сухостью языка, четкостью и сжатостью структуры абсолютно соответствует принципам построения исторического жизнеописания - это Жизнь Кольбера. Рамки повествования о Тюренне значительно шире: жизнь маршала не является самоцелью, а служит лишь стрежнем в повествовании о политической истории Франции этого времени. Рассказчика интересуют не только военные заслуги маршала, характеризующие его как блестящего полководца, но и его человеческие качества. Чередование личного и общественного, военных действий и политических интриг было весьма характерно и для подлинных мемуаров того времени. Большой охват материала влечет за собой боьшую свободу в изложении фактов и меньшую уверенность в их достоверности.

Однако, несмотря на живость повествования, интерес к душевных качествам героев, стремление разнообразить и расширить рамки жизнеописания, Жизнь Тюренна является образцом исторического сочинения из-за стремления ее автора к достоверности, строгого соблюдения хронологии, обилия дат и географических названий, интереса к важным государственным событиям и лицам, явным предпочтением общественного личному. Это произведение вполне можно поставить в один ряд с мемуарами Реца или Бюсси-Рабютена.

В Мемуарах г-на дТАртаньяна Куртиль де Сандра умело переплетает авантюрно-психологическую линию повествования с документально-исторической. Эмоциональное отношение рассказчика к описываемым лицам и событиям, чувства и размышления, ирония по отношению к самому себе и к окружающим, отступления, афоризмы, двойной регистр, позволяющий нам сравнить прошлое и настоящее, порой заглянуть в будущее - все эти приемы, столь характерные для художественного произведения и которых мы не находили ни в Жизни виконта де Тюренна, ни, тем более в Жизни Кольбера, позволяют нам увидеть, как угол зрения меняет все повествование.

Далее специфические черты псевдомемуаров Куртиля де Сандра изучаются на материале произведения, считающегося подлинным шедевром автора, - Мемуары Г.Г.Д.Р. (1687).

На основании проделанного анализа можно утверждать, что Куртиль де Сандра является одним из основателей романа от первого лица, в котором на первом плане стоят приключения, а не чувства, в структуре которого есть черты плутовского романа, но в котором уже появляется психологический анализ, герой которого испытывает постоянные удары судьбы и постепенно изменяется.

Любопытным и немаловажным было также обратиться ко второму рождению знаменитого героя Куртиля де Сандра в романах А.Дюма, выяснить степень осуществленных заимствований, которые не ограничиваются лишь образом дТАртаньяна и одним произведением Куртиля. Несмотря на то, что данное сопоставление лежит на поверхности, научный сравнительно-сопоставительный анализ произведений не был проведен, именно этому и посвящена вторая глава этой части.

Определение жанровой принадлежности произведения Гамильтона (1645-1720) посвящена третья глава части: Мемуары графа де Граммона: роман или воспоминания (1713). Содержащиеся в нем черты хроники и романа позволяют отнести его к произведениям переходного периода, когда хроникальное повествование еще не утратило своих позиций, а роман начинает завоевывать lettres de noblessе. По словам автора, он создавал свое произведение якобы под диктовку главного героя, женатого на родной сестре Гамильтона, но из сорока лет жизни мы узнаем лишь несколько эпизодов, все остальное текстовое пространство занято любовными историями английского двора. Если первые главы действительно организованы вокруг фигуры главного героя, что придает им определенное единство, то для последних характерна фрагментарность, любовные истории членов королевской семьи и их приближенных нанизываются одна на другую, а сам Грамон занимает весьма скромное место, что наводит на мысль о том, что здесь мы уже слышим не голос героя, как к тому призывал нас рассказчик в начале, а голос самого автора, который был свидетелем всего того, о чем он пишет.

Задумав произведение с одной сюжетной линией, которое вполне соответствовало эстетике классицизма, Гамильтон переходит к многофокусному, разветвленному повествованию: героем произведения наряду с де Грамоном является и английский двор. Однако, если для большинства мемуаров характерно переплетение жизни и истории на протяжении всего текста произведения, то произведение Гамильтона распадается на две части, обозначенные в заглавии - жизнь де Грамона и история английского двора, причем трудно решить, что важнее. Повествование от лица свидетеля, а не героя, так называемое внешнее фокусирование, которое выбирает автор, не раз встречалось в мемуарной литературе, однако, в отличие от подлинных мемуаров, историческим событиям автор отводит место второго плана, на первом же - любовные приключения, как главного героя, так и всего английского двора.

Фрагментарность, одна из характерных черт произведения, по-разному проявляется в обеих его частях. В первой мы видим крупные эпизоды, своего рода новеллы - с завязкой, кульминацией и развязкой, с характеристиками главных героев, с единством темы и тональности, объединенные вокруг одного героя - шевалье де Грамона. Для эпизодов молодости характерен так называемый телескопический эффект, когда давние события видятся так, словно вчера. Эпизоды первой части построены по типу воспоминания - вспышки, и почти не связаны между собой. Вторая часть дробится на более мелкие картины, из которых шевалье заполняет только две, а основное место занимает калейдоскоп придворной жизни, причем анекдотические истории разнятся по объему и тональности. Думается, что речь может идти о сознательном выборе: несколько ярких эпизодов молодости героя и несколько эпизодов зрелости позволяют понять характер и увидеть произошедшие изменения.

Таким образом, все указывает на то, что события книги показаны не глазами героя - Грамона, а глазами автора и рассказчика - Гамильтона. Это произведение уникально в своем роде: в нем центр тяжести переносится с истории на личную жизнь, герой показан в частной обстановке, исторические события являются фоном. В дальнейшем французский роман-мемуары идет именно по этому пути, но место реального героя занимает вымышленный. Вероятно, именно это дальнейшее развитие романа и объясняет неоправданное причисление этого произведения Гамильтона к романному жанру, в то время как автор пишет яркие, в высшей степени художественные, но все же личные воспоминания.

Анализ творений Куртиля де Сандра и Гамильтона позволяет лучше понять, каким образом происходит переход от документальности к художественности, как изменение фокуса зрения и увеличение доли воображаемых конфигураций приводят к изменению жанровой принадлежности.

Третья часть работы посвящена исследованию романа-мемуаров с целью определения его жанровых особенностей. Такой подход позволяет лучше осознать специфику романа как жанра в целом, а также показать, какое влияние оказали подлинные мемуары на развитие романа этого времени, в какой степени документальность способствовала повороту от рассказа о фантастических приключениях и невероятных чувствах, характерного для прециозного романа второй половины ХУП в., к правдоподобному изображению нравов и характеров. Несмотря на то, что французскому роману ХУШ в. посвящено много трудов, однако, специального исследования одного из самых распространенных в литературе эпохи Просвещения типа романа, не существует, хотя некоторые авторы затрагивают эту тему в рамках более крупных работ (Ж.Руссе, Р.Демори, Н.Т.Пахсарьян и др.).

Для анализа выбраны произведения, в которых можно было бы проследить развитие жанра от начала до конца ХУШ века: романы аббата Прево История Кливленда (1731-1739), Мариво Жизнь Марианны (1731-1741), Мемуары графа де Комминжа (1735) г-жи де Тенсен, Кребийона-сына Заблуждения сердца и ума (1736), Дюкло Исповедь графа де*** (1741), Тереза философствует (1748) маркиза дТАржансаа (1748) и Любовные приключения Фобласа (1786-1789) Луве де Куврэ.

В главе первой Жанровое своеобразие романа-мемуаров анализируются подходы исследователей (Ж.Женет, Ж.-М.Шеффер, Р.Шулз, К.Вьетор, П.Гернад, М.М. Бахтин, Ю.Н.Тынянов, Г.Н. Поспелов, Б.В.Томашевский, В.В.Кожинов, А.Я Эсалнек., Ю.В.Стенник, Н.Т. Пахсарьян и др.) к определению жанра. Многими учеными неоднократно высказывалась мысль о продуктивности определения жанровой специфики на основании сравнительного анализа произведений одной эпохи - именно этот подход и избран в диссертации.

Глава вторая Правда и вымысел в романе аббата Прево Английский философ, или История Кливленда посвящена наиболее оригинальному и насыщенному в философском и художественном планах роману, который в полной мере характеризует творчество писателя. В заглавии герой назван побочным сыном Кромвеля, и сделано это отнюдь не случайно: исторические факты и лица будут встречаться на протяжении всего романа, где, как и в подлинных мемуарах, автор умело переплетает личное и историческое, придавая, таким образом, правдоподобие самым невероятным приключениям. Роман строится на противопоставлении перегруженного, почти фантастического сюжета и реалистичного изображения внутреннего мира, на параллелизме между действием внешним и внутренним, причем именно последнее оказывается гибельным: опасность таится внутри человека, в его психике.

Все приключения Кливленда являются метафорическим выражением его внутренних исканий, именно этот аллегорический смысл и является причиной внешнего неправдоподобия. Герой и рассказчик в романе играют одинаково важную роль, порой их невозможно отделить друг от друга, так как впечатления и размышления в момент переживания сопровождаются рассуждениями в момент написания. Так же как и Великая мадемуазель, герой Прево не сожалеет о прошлом, его характер остался неизменным, что проявляется во всех многочисленных размышлениях, которых, так же как и у м-ль де Монпансье, становится больше с течением времени. Рассказчик часто обращается к читателю, постоянно вкрапляя дискурс в свое повествование. Более того, заботясь о читательском восприятии, рассказчик сознательно выбирает такой порядок повествования, при котором читатель оказывается более сведущим, чем герой в тот момент, когда происходит действие. Прево одним из первых догадался о том, что хронологическое повествование для романа-воспоминаний нелогично. Он считал возможными три способа изложения материала: 1) придерживаться порядка событий; 2) рассказывать в той последовательности, в которой рассказчик узнавал то, что было ему неизвестно; 3) следовать за воспоминаниями, то есть рассказывать о событиях в том порядке, в каком они предстают в памяти героя. Выбрав для себя первый способ как наиболее логичный и понятный, Прево, однако, часто забегает вперед, возвращается назад, разрушая тем самым строгую хронологию, ибо, прежде всего, его интересует состояние души. Воспоминания соответствуют характеру героя - чувствительного и склонного к философии: они эмоционально насыщенны, состоят из событий важных, которые герой осмысляет и объясняет. К тому же герой и рассказчик почти идентичны, а потому речь идет об ассоциированных воспоминаниях: герой заново переживает события, испытывая те же чувства, что и прежде.

Как и большинство мемуаристов, Прево ограничивает действие своего романа периодом формирования героя, проходящего путь от полного незнания самого себя и общества к выработке собственной философии. Рассказывая о своей жизни, Кливленд логически организует свое повествование, хаос несчастий превращается под его пером в упорядоченный космос воспоминаний.

Повествование от первого лица может утомить, именно поэтому уже авторы подлинных мемуаров вставляли в свои произведения истории других людей. Этот прием с максимально возможной широтой применяет Прево, в романе которого насчитывается около двадцати случаев использования другого голоса. Он широко применяет в своем романе прием la mise en abyme, традиционно связываемый с именем А.Жида, который проявляется не только в возвращении к одному и тому же на разных уровнях восприятия, но и в параллельности образов и судеб.

Роман История Кливленда замечателен еще и тем, что в нем используются традиции как подлинных мемуаров, так и утопии и пикарески, то есть всех тех повествовательных моделей, которые, по мнению исследователей, оказали воздействие на формирование романа-мемуаров. Этот роман с полным основанием можно отнести к жанру последних вопросов - мениппее: в нем есть и ситуация эксперимента, и свобода сюжетного и философского вымысла, и социальные утопии, и исключительные ситуации, резкие контрасты и вставные жанры.

Аббат Прево был романистом, которому удалось максимально раскрыть возможности романа-мемуаров. Находясь у истоков ставшей в дальнейшем столь популярной формы, писатель творчески использовал все то, что уже содержалось в подлинных мемуарах, стремясь придать своим произведениям как можно более достоверный вид, но, в то же время, он значительно обогатил принципы психологического анализа, изображения внутреннего мира героя. Его роман не только вбирает в себя все то, что уже было создано, но и показывает путь для дальнейшего развития повествования от первого лица, соединяет традицию и новаторство.

Если аббат Прево в своем романе переплетает личное с общественным, использует исторические и географические сведения, что было характерным для подлинных мемуаров, то Мариво обращается к другому варианту повествования о себе, построенному в духе светской беседы: страсть к рассуждениям заменяет страсть к приключениям. Этому посвящена третья глава работы лЖизнь Марианны Мариво, или Страсть к рассуждениям. В качестве образца для подражания писатель использовал Мемуары Великой мадемуазель, ведь она, как и героиня его романа - женщина, чьи воспоминания как нельзя лучше отражают женскую психологию, знатоком которой слыл Мариво. Для воспоминаний мадемуазель де Монпансье характерен тон светской беседы, многословной болтовни: как и Марианна, она, кстати, тоже по просьбе своих друзей, рассказывает не о том, что происходило, а о том, что она чувствовала, как воспринимала события. Роднит обеих женщин и их тщеславие и самолюбие: если Великая мадемуазель смакует каждый шаг своего триумфального въезда в Орлеан, то у Марианны есть свой Орлеан, и она с не меньшим удовольствие повествует о своем триумфе в церкви. Автобиографические воспоминания непременно окрашены личными чувствами, эмоциями: именно эти чрезмерные детали и вызывали нарекания современников Мариво, хотя, как мы видим, писателю удалось тонко уловить и показать специфику автобиографической памяти.

Однако тон задушевной беседы, стремление не наскучить и частые обращения к адресату роднит этот роман и с Мемуарами кардинала де Рец, для которого тоже характерна склонность анализировать события прошлого. Рассказчица, размышляющая и анализирующая как себя, так и других, представляет в романе не меньший интерес, чем героиня, что было отмечено и в воспоминаниях кардинала. Учится Мариво у Реца и искусству портрета, столь развитому в ХУП в. и почти забытому романом века ХУШ в.

Таким образом, Мариво не только продолжает традиции аналитического романа, но и усваивает и развивает традиции мемуарной литературы, в которой он мог найти примеры не категориальной психологии, но психологии динамической. С подлинными мемуарами роман роднит не частое, но регулярное обращение к своей памяти, что также призвано придать достоверность рассказываемому. Как и в подлинных мемуарах, рассказчица не останавливается на периоде детства; в центре внимания оказываются лишь несколько месяцев, определивших дальнейшую судьбу героини - счет времени в романе ведется на часы и мгновения, которые важны не столько в событийном, сколько в психологическом плане, и хотя роман не закончен, однако, этап, о котором рассказывает Марианна, вполне завершен. Рассказчица вспоминает о том, что произошло тридцать пять лет назад: по мнению психологов, отсроченное воспоминание часто оказывается более полным и совершенным, чем непосредственно следующее. Запечатленный материал хранится в памяти не пассивно, а перерабатывается, детализируется, что мы и видим в этом романе: не Марианна, а графиня рассказывает о важном этапе своей жизни, о котором она, по всей видимости, не раз вспоминала впоследствии, что и определяет детальность, как в описании событий, так и в их анализе. Аналитичность характерна для воспоминаний важных, а не ярких: рассказчица не переживает заново, но пытается осознать свое прошлое.

Как и в романе Прево, прием mise en abyme является одной из художественных находок Мариво: неожиданные возвраты в прошлое, незначительные вариации в именах персонажей, аналогии, эффекты бесконечного повторения, которые завершают роман открытой перспективой: одна история нанизывается на другую, и все они являются повторением друг друга, зеркальным отражением.

В своем романе Мариво сделал много новых открытий в области повествовательной техники, ему удалось создать произведение, на страницах которого слышится биение жизни с ее непредсказуемостью и постоянным движением вперед. В этом ему помогло, как глубокое понимание психологии человека, так и обращение к подлинным мемуарам, в которых эта психология отражается с максимальной достоверностью.

Ту же страсть к философскому осмыслению жизни, которая отличает Марианну, мы находим и в романе маркиза дТАржанса, анализу которого посвящена четвертая глава Рассуждения и примеры: Тереза - философ, или Мемуары, относящиеся к истории отца Диррага и мадемуазель Эрадис маркиза дТАржанса.

Как и Марианна, Тереза пишет по просьбе близкого ей человека - графа, к которому она постоянно обращается, чередуя повествование и дискурс, а заявленная с первых слов тональность живого эмоционального разговора выдерживается во всем тексте. Важность первой части названия - Тереза - философ - подтверждается самой структурой: роман начинается и завершается размышлениями героини, которые служат не только своеобразной рамкой, но продуманно распределены по всему тексту, так что за всеми важными примерами и поступками следуют вытекающие из них выводы. В первой части Тереза наблюдает, во второй слушает, а в третьей приходит к своему жизненному идеалу: тезис - антитезис - синтез. Интерес представляют и промежуточные заголовки, которыми пестрит роман, и в которых часто употребляются такие слова, как: размышления, лопределение, рассуждение, наглядное доказательство, более присущие трактатам, нежели роману. На разделы и параграфы поделены и все теоретические труды писателя, на страницах которых уже были высказаны рассуждения Терезы (роман выходит после просветительских трактатов дТАржанса о природе человека и правилах общежития). Поэтому этот роман можно с полным правом отнести к разряду философских - в нем в доступной и концентрированной форме автор излагает содержание своих трактатов. Поскольку заголовки написаны в третьем лице, они принадлежат всезнающему автору, который дает таким образом комментарии, излагает основные идеи в кратких сентенциях. В романе дТАржанса сочетаются объективная и субъективная (внешняя и внутренняя) точки зрения: в подзаголовках мы видим Терезу со стороны стороннего наблюдателя (автора), а в тексте мы сталкиваемся с точкой зрения самой героини. Эта двойственность придает объективность произведению в целом: Тереза служит лишь одним из возможных субъективных примеров общего закона человеческой природы.

Для романа характерно многоголосье: в нем не только звучат голоса разных героев ввиду частого употребления прямой речи, но и выражены разные точки зрения, поданные как равноправные, что придает произведению полифонический характер.

Воспоминания героини строятся по событийному типу, Тереза повествует лишь о лярких и важных событиях жизни, которые являются для нее одновременно переломными (таковы все вставные истории, крайне важные для ее формирования) и характерными: героиня познает свой темперамент и власть машины. Хронология событий определяется развитием чувственности, которая и является основной подсказкой при реконструкции времени. В романе постепенно происходит переход от интерпсихологических функций воспоминаний к экзистенциальным: Тереза интерпретирует свою жизнь, творчески ее осваивает в свете своей нынешней философии.

Маркиз дТАржанс пишет роман философский, где он излагает свои материалистические взгляды на природу человека на примере Терезы, которая наблюдает, размышляет и делает выводы как настоящий философ. Героиня является экспериментальным полем для исследования природы, что и объясняет определенную условность образа, несмотря на его яркость и неординарность. В центре внимания автора находится машина - человеческий организм, механизм которого настроен и налажен самим Богом, а посему все его требования законны и справедливы, если они согласуются с правилами общественного поведения. Тематика романа предельно сужена - в нем строго проведена одна-единственная сюжетная линия, которой подчинена вся структура произведения. Цель романа - показать людям путь к счастью, заставить отказаться от вредных суеверий, уродующих душу и тело. В данном случае мемуарная форма преследует чисто философские цели: личный пример Терезы, ее эмоциональные обращения к читателям призваны реабилитировать человеческую природу и показать всем путь к блаженству.

Пятая глава Марианна и Тереза: два пути одной философии посвящена сравнению героинь романов Мариво и дТАржанса, которые пытаются познать самих себя: первая изучает душу, вторая - тело; одна действует, руководствуясь своей чувствительностью, другую ведет по жизни чувственность. В романе Мариво мы оказываемся в мире психологии, роман дТАржанса погружает нас в мир физиологии, но оба эти мира неразрывно связаны, как неразрывно связаны Марианна и Тереза. Сходство структуры, сюжета, героинь, основных идей говорит о том, что роман Тереза философствует является полемическим откликом на роман Жизнь Марианны: признавая в целом верность рассуждений Мариво о природе человека, маркиз дТАржанс не принимает тот односторонний путь, который выбирает писатель, совершенно не учитывающий потребностей тела и погруженный лишь в изучение души. Критикуя Мариво, дТАржанс намеренно отказывается от изучения душевных переживаний, но, напротив, все свое внимание устремляет на изучение человека-машины, душа которого определена строением органов тела. Однако оба пути ведут к одинаковой жизненной философии. Не принимает маркиз дТАржанс и велеречивый стиль мариводажа, противопоставляя ему лаконичный и логичный стиль научного трактата.

Шестая глава Мемуары графа де Комминжа г-жи де Тансен: традиции и новаторство посвящена первому роману писательницы, который современники сравнивали с Принцессой Клевской, отмечая его простоту, естественность и страстность. Он является наиболее удачным в творчестве писательницы и представляет собой оригинальный образец романа-мемуаров. Несмотря на явное следование устоявшимся традициям, госпожа де Тансен, будучи женщиной отважной, дает себе полную свободу и в творчестве. Феминизм автора проявляется в том, как показаны мужчины в романе, автор которого отстаивает право личности самостоятельно решать свою судьбу. Но оригинальность автора проявляется не только в этом. Прежде всего, обращает на себя внимание малый объем произведения (около тридцати страниц): мы узнаем лишь о нескольких месяцах, но именно они определили всю жизнь героя. Рассказчик повествует лишь об одном насыщенном этапе, события столь живы в его памяти, боль и страдание столь остры, что создается впечатление сиюминутности повествования, или, в терминах психологии, телескопического эффекта памяти. Роман построен на чередовании сцен и краткого изложения, которые быстро сменяют друг друга и отличаются краткостью: на одной странице можно встретить несколько сценок, соединенных короткими рассказами. Двойной регистр встречается в романе крайне редко, что и понятно: герой не изменился, он ни о чем не жалеет, он - персонаж не рефлексирующий, но чувствующий. В соответствии с традициями мемуарной литературы, рассказчик пишет лишь о том, что имело для него особое значение, и рассказ краток, как и его любовь.

Седьмая глава Несколько дней из жизни Мелькура, или Воспитания либертена (Заблуждения сердца и ума Кребийона) посвящена роману, действие которого тоже ограничивается всего лишь несколькими днями, но оно значительно расширяется и углубляется за счет важной роли двойного регистра: перед нами не столько юный герой, сколько опытный рассказчик, анализирующий, как самого себя, так других: рассказчик в этом романе занимает позицию всезнающего повествователя. Отметим сразу же изменение типа названия: в подлинных воспоминаниях и в романе- мемуарах на первом месте стояло имя героя и рассказчика, а второй план занимали исторические события, то есть сначала частное, а затем общее. В произведении Кребийона частное и общее меняются местами - автор рассуждает о природе человека в целом, о тех заблуждениях, которые переживает каждый молодой человек, но делает это на конкретном примере своего героя, призванного лишь подкрепить общие правила. Структура текста соответствует данному названию: повествование все время колеблется от частного к общему и наоборот. Общие рассуждения, продиктованные глубоким знанием света и женщин, принадлежат Мелькуру-рассказчику, частное (ошибки, колебания и промахи) - юному герою.

Время действия романа - всего лишь две недели, и в этом Кребийон отходит от существовавшей как в романах, так и в мемуарах, традиции, но для юного Мелькура эти две недели, как Фронда для кардинала Реца - важнейший этап, определивший всю дальнейшую жизнь. Благодаря двойному регистру читатель понимает, что Мелькур превратился в настоящего либертена. Герой вспоминает, чтобы лучше понять, вернее, показать читателю, что превратило неопытного юношу в покорителя дамских сердец. Кребийон строит повествование в соответствии с психологическими особенностями памяти человека: Мелькур имеет память этапную - он вспоминает важный этап своего формирования, его память эпизодическая, которая сохраняет уникальные моменты во всей их яркости и живости; события жизни героя предстают как события яркие - он их участник и наблюдатель, но одновременно и как важные, поскольку рассказчик их комментирует и интерпретирует. Роман потому и кажется таким достоверным и убедительным, что писателю удалось отразить в нем типичные психологические процессы.

Роман Кребийона вносит много нового: концентрация действия вокруг очень краткого отрезка времени, стремление к обобщению, создание объективности за счет введения всезнающего рассказчика, углубленный анализ внутреннего мира героя, история личности которого представляет не меньший интерес, чем история страны и эпохи.

Восьмая глава Шарль Дюкло Исповедь графа де ***: от либертена к порядочному человеку дает возможность сравнить Дюкло - автора мемуаров и романа, который известен и своими размышлениями о морали и обществе. Эпиграфом к Исповеди графа де*** вполне могли бы стать слова, сказанные писателем о женщинах в его Мемуарах: Я любил их всех и не презирал ни одну из них. Обращает на себя внимание, как общность героя, так и абсолютная идентичность позиции рассказчика. И в Мемуарах и в романе рассказчик сравнивает прошлое и настоящее, предоставляет себе полную свободу повествования, не смущаясь установленным порядком. Характерной чертой обоих является ирония, как в отношении к себе, так и при изображении нравов эпохи. Несмотря на разные жанры и время написания, мемуары, размышления и роман роднит одно - общность подхода к осмыслению действительности, стремление показать не частное, а общее, не исключительное, а типичное. Дюкло, автор размышлений или мемуаров, и рассказчик в романе - социологи, ибо они сознательно изучают общество, нравы и поведение людей. Все три произведения связаны в единое целое: роман - о прегрешениях юности, но уже в нем виден рассказчик, склонный к наблюдениям и анализу нравов века, в котором угадывается автор Размышлений. Мемуары же как бы соединяют роман и трактат: в них мы видим и молодого либертена и зрелого рассказчика, и утехи юности и размышления старости. Только вместе взятые все эти произведения дают представление об их авторе.

Если в подлинных мемуарах речь шла о победах на поле боя или на политической арене, то их место в Исповеди графа де *** занимают победы и поражения на любовном фронте, где надо проявлять не меньшую ловкость и знание ситуации, чтобы выбрать правильную стратегию и тактику.

Роман делится на две части, между которыми существуют заметные различия. Первая, в которой герой повествует о многочисленных любовницах, представляющих разные слои общества, национальности и характеры, может быть отнесена к роману списку. Во второй части характер и отношение героя к женщинам меняется: любовь и дружба, соединившись воедино, становятся источником счастья. Иной оказывается и художественная ткань: вместо быстрой смены событий и чувств, автор намеренно замедляет повествование, погружается в детали. Если в первой части годы летят, не оставляя заметного следа в душе героя, то за последние два года происходит кардинальное изменение - герой быстро взрослеет, успокаивается, обретает мудрость и счастье. Если все любовные истории первой части могут легко поменяться местами, то последовательность событий во второй играет важную роль.

Память героя - событийная, и значимыми событиями-ориентирами для него являются женщины, а не политические или военные события. Любовные истории первой части предстают как события характерные, позволяющие прояснить сущность личности, ее основные черты: перед нами либертен, коллекционирующий свои победы. Переломным в жизни героя становится его знакомство с г-жой де Сельв, которое ведет его к разочарованию в прежнем образе жизни. События предстают по типу важного, а не яркого: герой анализирует и интерпретирует свое прошлое, поэтому, хотя сцены и встречаются в романе, но автор предпочитает рассказ показу.

Для художественной формы этого произведения характерна повествовательная разношерстность, соединение мемуарного, новеллистического и романного начал. Перед нами еще одна разновидность романа-мемуаров: небольшой по объему, но значительный по временному охвату, с быстрой сменой событий и большим количеством действующих лиц, герой которого идет от одной женщины к другой, как военный от победы к победе. Его поступками руководит страсть к наслаждениям, а также правила, принятые в хорошем обществе, описанию которого и посвящен роман, представляющий самые разные социальные слои. Герой более наблюдатель, чем психолог, он не пытается копаться в собственной душе, его больше привлекает то, что он видит вокруг. Это роман нравов, в котором внешний мир предстает более ярким, чем герой. Связь с мемуарной традицией прослеживается совершенно очевидно, что проявляется и в преимущественном описании окружающего мира, и в наблюдательности, объективности, склонности к рассуждениям, в попытке изобразить мир и свое место в нем.

Еще в большей степени жанровая неоднородность отличает последнее из анализируемых произведений, которому посвящена девятая глава Роман Луве де Куврэ Любовные приключения Фобласа: на перекрестке жанров. Этот роман является итоговым произведением французской литературы эпохи Просвещения, в котором сходятся, как в фокусе, все основные темы и идеи, и указываются пути дальнейшего развития романного жанра. Это роман о либертене; роман воспитания; роман - список; роман любовно-приключенческий и нравоописательный. На первый взгляд, все вполне традиционно, но Луве вносит незначительные изменения, которые в корне меняют устоявшиеся нормы.

Писатель играет не только образами, ситуациями и идеями предшествующих романов, столь же вольно и иронично он обращается и с традиционной формой. Роман написан в форме мемуаров, но между героем и рассказчиком почти нет никакой разницы, ведь Фоблас вспоминает о том, что произошло совсем недавно: если герой и приобрел жизненный опыт за три года, то он еще не настолько изменил его сознание и мировоззрение, чтобы он смог посмотреть на свою жизнь отстраненно, ощутить грань между собой прежним и нынешним. Подобное стремление писать по горячим следам является редким даже для ХУШ в. и напоминает лишь мемуары маркиза дТАржанса. Сиюминутность восприятия приводит к тому, что показ превалирует над рассказом, прямая речь - над косвенной, что, с одной стороны, роднит это произведение с романом-диалогом, а с другой - с театральной пьесой. Роман представлен как воспоминания, развивается как комедия интриги, а завершается в эпистолярном ключе - серией писем героев. Луве де Кувре в своем романе обращается к двум наиболее популярным в ХУШ в. его разновидностям: роману-мемуарам и эпистолярному роману, соединяя оба типа в единое целое. Близость героя и рассказчика ведет к тому, что они почти неотличимы друг от друга, к тому, что двойной регистр используется крайне редко, но также и к тому, что на страницах романа появляется автор как таковой - ведь именно ему принадлежат все обращения к читателю, рассуждения и размышления о нравах нынешнего века. Открытое присутствие автора в романе является одной из его наиболее ярких и оригинальных черт.

Автор предпосылает своему творению несколько предисловий, разрушая традиционную иллюзию достоверности; он не только постоянно обращается к читателю, который меняет свой возраст, пол и характер, но и предвидит его реакцию, вступает с ним в дискуссию. Столь ярко выраженная позиция автора приводит к тому, что в романе появляются два рассказчика - Фоблас и Луве, которые то разделяются, то сливаются в единое целое. Писатель в очередной раз опережает свое время, обратившись к тому непрямому самонаблюдению, которое характерно для эпохи романтизма: Фоблас так же связан с Луве, как Рене - с Шатобрианом, Адольф - с Констаном, а Октав - с Мюссе. Аналогичное смешение двух голосов - автора и героя-рассказчика - мы видим и в постраничных примечаниях, очередном новаторстве. Луве предпочитает многоголосье, он не ограничивается только точкой зрения главного героя, но прибегает к изложению знакомых событий с разных сторон, и чаще всего эти возвраты к прошлому выполняют комическую роль: читатель, знающий реальные события, получает удовольствие от выдвигаемых ложных трактовок.

Наиболее ярким примером использования другого голоса в романе является обширная история, рассказанная Фобласу его будущим тестем Ловзинским - роман в романе. Традиционно вставные истории служили параллелью к судьбе главного героя, польский же эпизод романа является одновременно и параллелью и движущей силой, причиной всего произошедшего с героями. Именно польский эпизод написан по всем канонам мемуарного жанра: повествование от первого лица с преобладанием краткого изложения и косвенной речи, с использованием исторических событий в качестве основной канвы, с точным указанием времени и места действия. Луве де Куврэ отдает дань роману-мемуарам, показывая мастерское владение его техникой, но такой роман его уже не удовлетворяет: медлительность рассказа уступает место стремительности показа. Историю Ловзниского можно считать одним из первых исторических романов в литературе: любовные отношения вымышленных героев развиваются на фоне исторических событий, где реальные лица становятся героями второго плана. Вероятно, именно поэтому этот вставной эпизод пользовался такой популярностью на рубеже ХУШ - Х1Х вв.

Отсутствие временного разрыва между событиями и моментом их описания в романе ведет к тому, что рассказчик не напрягает свою память, чтобы вспомнить, но поскольку речь идет о том, что оказало неизгладимое впечатление, задело за живое, то именно эмоции и чувства ведут его от одного эпизода к другому. Воспоминания Фобласа касаются важнейшего этапа его жизни - юности, они представлены как череда ярких сцен, важность которых рассказчик еще не в силах оценить.

Роман о Фобласе является, с одной стороны, вполне традиционным для ХУШ в., поскольку автор обращается к типичным героям, ситуациям, проблемам и жанрам, но, с другой стороны, характерное под пером этого писателя приобретает новые черты, и он показывает пути для дальнейшего развития литературы, во многом опережая свое время и предваряя произведения эпохи романтизма.

Десятая и последняя глава диссертации Пороги романа-мемуаров: заглавия и предисловия посвящена не самому романному тексту, а тому, что предваряет знакомство с ним. Для развития романа-мемуаров является показательным изменение названий. Расцвет документальных жанров и их популярность на рубеже ХУП-ХУШ вв. приводит к тому, что вымысел начинает мимикрировать под реальность: поначалу авторы используют в названиях уже устоявшиеся стереотипы мемуарной литературы, прибегая к характерным заголовкам из двух частей, связывающим индивида и историю. Однако жизнь литературных героев, в отличие от мемуаров и псевдомемуаров, идет параллельно реальности, не соприкасаясь и не перекрещиваясь с ней, а известные имена используются лишь в целях привлечения внимания и придания достоверности произведению, фоном которого являются реальные исторические события, умело вплетенные в канву произведения. Постепенно место исторических событий и персонажей занимают герои вымышленные, не претендующие на достоверность, не имеющие порой даже фамилий, а баталии разворачиваются не на поле боя, но в душе человека. Сердце и ум, любовные приключения и философия чувствительности приходят на смену придворным интригам и заговорам, чистой философии и истории.

Редкий роман ХУШ в. обходится без предисловия, каковы же его функции в это время? Во-первых, в ранних произведениях писатель, выдавая себя за издателя и переводчика, старается убедить в подлинности воспоминаний; во-вторых, этот издатель или переводчик отмечает те изменения, которые были внесены в текст; в-третьих, автор дает комментарий произведения, показывает читателю, как его следует воспринимать; в-четвертых, высказывает свои литературные взгляды.

Предисловия были важны для романа-мемуаров ХУШ в.: без них само произведение имело бы иное звучание, без них роману труднее было бы привлечь интерес читателей, завоевать доверие и занять по праву то место, которое сделало эпоху Просвещения золотым веком французского романа.

В выводах подводятся итоги проделанного анализа. Попытка расположить романы по мере их все большего отдаления от документального источника и по мере увеличения доли вымысла, привела к изложению почти в хронологическом порядке. Постепенно подлинные события и имена уходят из романа-мемуаров, которому уже не нужно привлекать интерес достоверностью внешней, поскольку главным становится убедительный показ внутренней жизни, психологический анализ, который в ранних произведениях еще нуждался в прочной опоре на реальность, что проявляется и в названиях и в предисловиях. За вымышленными именами и событиями скрывается правдивое изображение внутреннего мира и нравов эпохи, ирония приходит на помощь серьезности, остроумная игра тонко сочетается с назидательностью - новаторство или возрождение лучших традиций мемуаристов ХУП века, стремившихся передать многообразие и живое биение жизни.

Если в начале века романы еще очень близки к мемуарам, то постепенно они приобретают большую свободу, в них появляются новые черты, необходимые для дальнейшего развития романного жанра в целом, черты, которые будут с успехом развиты в романе Х1Х - ХХ вв. (лнепрямое самонаблюдение, игра с читателем, аллюзиии, множественность точек зрения и т.п.). Исповедальная форма романа, возникнув в ХУШ в., получит широкое распространение в эпоху романтизма, а повествование от первого лица вернет себе популярность в литературе ХХ столетия.

Заключение подводит итоги диссертационного исследования и указывает возможные перспективы дальнейшего развития темы. Роман-мемуары сформировался под влиянием документального жанра, ибо, стараясь реабилитировать художественную продукцию, утратившую интерес и доверие читателей к началу ХУШ в., писатели стремились выдать свои произведения за подлинные, что и определило их ориентацию на мемуары и письма.

На основании таких критериев художественного произведения, как стандартные, вариативные и внестандартные выводятся жанровые параметры романа-мемуаров. Наличие стандартных свойств свидетельствует о принадлежности произведения искусства к той или иной категории. Вариативные свойства составляют его своеобразие, но не влияют на принадлежность к категории. И, наконец, свойства внестандартные ставят произведение на границу различных категорий, а если они доминируют над стандартными, то произведение переходит из одного разряда (жанра) в другой. Выделение стандартных, вариативных и внестандартных категорий во всех изученных в диссертации произведениях, позволяет не только с большей наглядностью осознать преемственность и произошедшие изменения, но и выделить качества, являющиеся стандартными, следовательно, жанрообразующими для романа-мемуаров. Среди стандартных качеств романа-мемуаров есть 16 качеств (6 стандартных, 7 вариативных и 3 внестандартных) подлинных мемуаров и 13 стандартных качеств, отмеченных в произведениях Куртиля и Гамильтона. Переход в новую категорию осуществляется за счет преимущества вариативных и внестандартных качеств, одержавших победу над стандартными (9 против 6). Результаты проведенного анализа представлены в таблицах и прокомментированы. Характерным является то, что наибольшее число внестандартных качеств отмечено в Фобласе - романе, который замыкает XVIII век, подводит итоги и предвещает новые пути развития романа.

Роман-мемуары вобрал в себя все основные виды романного повествования, характерные для ХУШ в.: в нем развиваются традиции аналитического романа, отражаются нравы эпохи, происходит воспитание героя, на долю которого часто выпадают многочисленные приключения и путешествия, осмысляя которые он приходит к собственной философии. Форма романа в виде воспоминаний оказывается востребованной для создания психологического романа, нравоописательного, любовно-приключенческого, философского, романа воспитания. Среди героев романа-мемуаров можно отметить наличие таких устойчивых для литературы ХУШ в. типов как философ, либертен, порядочный человек, простолюдинка, найденыш, лестественный человек. К тому же в воспоминания часто вставляются письма, диалоги, размышления, что говорит об открытости данной формы и ее способности вбирать в себя все то, что получило развитие в век Просвещения.

Таким образом, роман-мемуары оказывается чрезвычайно емкой, подвижной, разносторонней формой, в которой как нельзя лучше отразились характерные черты эпохи.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Монографии

Алташина В.Д.Поэзия и правда мемуаров (Франция, ХУП-ХУШ вв.) СПб.: изд-во РГПУ, 2005. 14 п.л..
Altachina V. Texte littraireа: mthodes et techniques. СПб.: Изд-во РГПУ, 2000. 13,5 п.л.

Статьи в сборниках, периодических и учебных изданиях

Алташина В.Д. Правда и вымысел. К вопросу о роли истории в романе аббата Прево История Кливленда, побочного сына Кромвеля. // Реализм в зарубежных литература Х1Х-ХХ веков. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1992. 0,25 п.л.
Алташина В.Д. Проблема воспитания в романах аббата Прево. // Вестник Санкт-Петербургского университета. 1992. Вып. 3. № 16. СПб:Изд-во Санкт-Петербургского университета. 0,7 п.л.
Алташина В.Д.К вопросу о хронологии повествования в романе-мемуарах (От эпохи Просвещения к ХХ столетию). //Философские и эстетические традиции в зарубежных литературах. Проблемы метода. Вып. 4. СПб.: СПбГУ, 1995. 0,25 п.л.
Алташина В.Д.Тема деспотизма в трактате Монтескье О духе законов и в романе Персидские письма (опыт компаративного текстологического анализа). //Исследования по синтаксису и стилистике романо-германских языков. Studa lngustca 3. СПб.:Стройлеспечать, 1996. 0,2 п.л.
Алташина В.Д. Роль вставной новеллы в романе-мемуарах. //Иностранные языки в высшей школе: лингвистические и методические аспекты. Мупманск: МГПИ, 1996. 0,2 п.л.
Алташина В.Д. Куртиль де Сандра: от жизнеописаний к псевдомемуарам. //Материалы ХХУ11 Межвузовской научно-методической конференции. Вып. 5. Секция истории зарубежных литератур. СПБ.: СПбГУ, 1998. 0,15 п.л.
Алташина В.Д. Философия чувствительности и концепция чувствительного героя в романах Мариво и Прево. // Литература в контексте культуры. СПб.:СПбГУ, 1998. 0,5 п.л.
Алташина В.Д. Вставная новелла в романе Лесажа Хромой бес. //Материалы ХХУ111 Межвузовской научно-методической конференции. Вып. 20. Часть 1. Секция истории зарубежных литератур. СПБ.:СПбГУ, 1999. 0,15 п.л.
Алташина В.Д. Мемуары, роман-мемуары во Франции и в России в конце ХУП - начале ХУШ веков. // Взаимосвязи и взаимовлияние русской и европейских литератур. СПб.: СПбГУ, 1999. 0,2 п.л.
Алташина В.Д. Аббат Прево: писатель, журналист, географ и истории. // Человек эпохи Просвещения. М.:Наука, 1999. 0,4 п.л.
Алташина В.Д. Монастырь - топос французского романа мемуаров ХУШ века. //Материалы ХХ1Х Межвузовской научно-методической конференции. Секция истории зарубежных литератур. СПБ.:СПбГУ, 2000. 0,15 п.л.
Алташина В.Д. лаJe est un autreа: герцог де Ларошфуко в своих мемуарах. //Материалы ХХХ межвузовской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов. Вып. 15. Секция истории зарубежных литератур: В 2 частях. СПб.: изд-во СпбГУ, 2001. Ч.1. 0,15 п.л.
Алташина В.Д. Естественный человек Д.Дефо и М.Турнье. //Другой ХУШ век: Сб.научных трудов. М.:Экон-информ, 2002. 0,4 п.л.
Алташина В.Д.Автор, расскачик и герой во французских мемуарах ХУП-ХУШ веков. // Новые технологии в филологическом образовании. М.:МГУ, 2002. 0,25 п.л.
Алташина В.Д.Опасный Париж ( в романе Шодерло де Лакло лаОпасные связиа и трагифарсе Л. Филатова лаОпасный, опасный, очень опасныйЕа). // Россия и Франция. Тема Города в литературе, истории, культуре. СПб.,2002. 0,1 п.л.
Алташина В.Д.Два дТАртаньяна: Куртиль де Сандра и А. Дюма. // Автор, рассказчик, герой. Межвузовский сборник. СПб.: Изд-во С-Петербургского Университета, 2003. 0,5 п.л.
Алташина В.Д. Жак и его два хозяина: Дидро и Кундера. //Литературные чтения. Сборник статей. СПб.:СПбГУКИ, 2003. 0,25 п.л.
Алташина В.Д. Лилия миледи, или 150 лет спустя. // Россия и Франция. Культура в эпоху перемен. Материалы докладов УП международной конференции. СПБ.:СПбГУ, 2004. 0,2 п.л.
Алташина В.Д. Взгляд и слово в романе Кребийона-сына Заблуждения сердца и ума. //ХУШ век: Искусство жить и жизнь искусства. М.:Экон-информ, 2004. 0,5 п.л.
Алташина В.Д. Приключения названий, или Роман-мемуары в царствование Людовика ХУ. Материалы ХХХ1У Международной филологической конференции. Вып. 8. История зарубежных литератур. Часть 1. СПБ.:СПбГУ. 2005. 0,25 п.л.
Алташина В.Д. Новая исповедь Вильяма Бойда. // Литературные чтения. Вып. 3. СПб.: изд-во СПбГУКИ, 2005. 0,5 п.л.
Алташина В.Д. От мемуаров к роману: эволюция жанра. // Зарубежная литература. Проблемы метода. Вып. 6. Художественный текст: структура и поэтика. СПб.: СПбГУ, 2005. 0,5 п.л.
Алташина В.Д. Любовные приключения Фобласа Луве де Кувре: роман-театр? // ХУШ век: Театр и кулисы. Сб. научных трудов. М.:Экон-информ, 2006. 0,3 п.л.
Алташина В.Д. Аббат Прево: модернист эпохи Просвещения? // Диалектика модернизма. Сб. статей. СПб.: Изд. Дом МИР, 2006. 0, 45 п.л.
Алташина В.Д. От воображаемой конфигурации мемуаров к вымыслу романа (К проблеме генезиса романа-мемуаров во Франции ХУШ века). //Известия российского Государственного педагогического университета Им. А.И.Герцена. № 7 (21) Часть П. Общественные и гуманитарные науки. СПб., 2006. 0,6 п.л.
Алташина В.Д. Жанровая специфика романа-мемуаров во французской литературе ХУШ века. // Вестник Санкт-Петербургского университета. Филология. Востоковедение. Журналистика. Серия 9. Выпуск 2. Часть 2. Август. СПБ.: Изд-во СПбГУ, 2007. 0,9 п.л.

Статьи на французском языке

в отечественных и зарубежных изданиях

29. Altachina V. LТoeuvre de lТabb Prvost en Russie. // LТAbb Prvost au

tournant du sicle. Oxfordа: Voltaire Foundation, 2000. 0,3 п.л.

30.Altachina V. Le lendemain du roman de Vivant Denon Point de lendemain. // Rcritures 1700- 820.FRENCHSTUDIES of the Eighteenth and Nineteenth Centuries. Vol. 4. Oxford, Bern, Вerlin, Bruxelles, Frankfurt, New York, Wienа: Peter Lang, 2002. 0, 25 п.л.

31. Altachina V. La narration dans les Mmoires du Cardinal Retz. //Acta Linguistica Petropolitana. Труды института лингвистических исследований. Том 1, часть 2. СПб: Наука, 2003. 0, 45 п.л.

32. Altachina V. Paris dangereux chez Choderlos de Laclos et L.Filatov // Le Porche. Bulletin de lТAssociation des amis de Jeanne dТArc et Charles Pguyа. N 12. Avril 2003. Lunay, 2003а. 0,1 п.л.

33.Altachina V. Le Lys de milady, ou 150 ans aprs. // Le Porche. N 20. Janvier 2006.Orlans. 0,1 п.л.

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по филологии

Blog