УКРЕПЛЕНИЕ ИНСТИТУТОВ ГОСУДАРСТВА КАК ФАКТОР КОНСОЛИДАЦИИ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА Специальность: 23.00.02 Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук САРАТОВ

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по политике

На правах рукописи

БОНДАР АНАТОЛИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ

УКРЕПЛЕНИЕ ИНСТИТУТОВ ГОСУДАРСТВА КАК ФАКТОР КОНСОЛИДАЦИИ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА

Специальность: 23.00.02

Политические институты, этнополитическая конфликтология,

национальные и политические процессы и технологии

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора политических наук

САРАТОВ - 2009

Работа выполнена в Саратовском государственном

социально-экономическом университете

Официальные оппоненты:

Доктор исторических наук, профессор

Шутов Анатолий Дмитриевич

Доктор философских наук, профессор

Виноградский Валерий Георгиевич

Доктор политических наук, профессор

Панкратов Сергей Анатольевич

Ведущая организация:

Северо-Кавказская академия государственной службы

Защита состоится 15 января 2010 г. в 12 часов на заседании диссертационного совета Д.212.241.01 при Саратовском государственном социально-экономическом университете по адресу: 410003, Саратов, ул. Радищева, 89, ауд.843

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Саратовского государственного социально-экономического университета по тому же адресу.

Автореферат разослан декабря 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Донин А.Н.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В настоящее время в России заканчивается очень важный период восстановления разрушенного государства, разваленной экономики и потери национальной самоидентификации. Всего лишь десятилетие назад страна находилась в глубоком системном кризисе. Российское общество раздиралось острейшими противоречиями: социальными, политическими, идеологическими, межнациональными, межпартийными, межклановыми. Утрачена была элементарная управляемость, основанная на взаимодействии различных элементов социума. Разрушительные процессы, угрожавшие самому существованию российского общества, явились результатом своеобразного государственного псевдолиберального нигилизма, когда государство ни во что не вмешивалось и преследовало лишь свои корпоративные интересы. В этих условиях избранный в 2000 г. Президентом РФ В.Путин уже в первом своем послании Федеральному Собранию сформулировал в качестве стратегической цели задачу возрождения государственности: Наша позиция предельно ясна: только сильное, эффективное (если кому-то не нравится слово сильное, скажем - эффективное) государство и демократическое государство в состоянии защитить гражданские, политические, экономические свободы, способно создать условия для благополучной жизни людей и для процветания нашей Родины1. Концепция сильного государства предполагала укрепление авторитета и влияния государственной власти через целый комплекс мероприятий в различных сферах жизни.

Результатом реализации избранной стратегии стало прекращение дезинтеграции Федерации, формирование вполне действенной вертикали власти, достижение определенной социальной стабильности. Но в то же время в современной российской политике присутствуют тенденции, снижающие возможности успешного и эффективного развития. По-прежнему в политическом плане сказывается отсутствие или, по крайней мере, слабость сил, способных играть роль самостоятельных субъектов политических отношений и эффективно направить развитие государства на реализацию национальных интересов. Богатый потенциал самоорганизации и самодеятельности населения используется совершенно недостаточно. Сегодняшний госаппарат является в значительной степени забюрократизированной, коррумпированной системой, не мотивированной на динамичное развитие. В этой связи ныне действующий Президент РФ Д.Медведев подчеркнул: Сильное государство и всесильная бюрократия - это не одно и то же. Первое нужно гражданскому обществу как инструмент развития и поддержания порядка. Для защиты и укрепления демократических институтов. Вторая - смертельно опасна для него. Поэтому наше общество должно спокойно, настойчиво и не откладывая на потом развивать институты демократии2.

Актуальность указанной проблемы заключается и в том, что все большее участие в политических процессах стремятся принимать негосударственные акторы, и поэтому определение места и роли государства в настоящее время весьма актуально. Другими словами, идея сильного государства включает в себя и мысль о развитых институтах гражданского общества, поскольку с современной точки зрения предотвратить дезинтеграцию общества возможно, укрепляя как само государство, так и важнейшие промежуточные социально-политические институты, которые также являются институциональной опорой индивида. Являясь носителями традиционной культуры, они вместе с тем способствуют защищенности важнейших прав личности.

Соответственно в последние годы в российской политической науке развиваются направления, в основе которых лежит стремление выявить особенности политического процесса в контексте современных проблем развития общества, определить содержание понятий сильной государственности, прав и свобод индивида, спрогнозировать направления эволюции российской государственности на ближайшее будущее. Вместе с тем преобладающие в настоящее время в политической науке концепции государства имеют, по мнению автора, существенные недостатки, которые закономерно вытекают из их европоцентризма, когда принципы государственного устройства Запада некритично переносятся в незападный мир. В любой модификации данного подхода государство представляется исключительно как изобретение человеческого разума и соответственно делается вывод о доминировании рационального компонента в деятельности государства. Само же государство с этих позиций оказывается полностью подконтрольным обществу. Но государство такой же результат естественного развития, как и само общество. Более того, в современном обществе усиление государственного начала обусловлено такими обстоятельствами, как актуализация потребности в интеграции, упрочение современных систем власти, универсализация государства как высшей формы организации самого общества. В конечном итоге, все они являются отражением многоплановых и противоречивых процессов продолжающейся дифференциации общества, развития необходимых систем социального обеспечения, деформирования мирового экономического комплекса и новых политических императивов, а также многих других факторов, которые в совокупности расширяют государственные функции как по горизонтали, так и по вертикали. Государство, следовательно, представляет собой сложную систему, развитие которой определяется не только внешними по отношению к нему факторами, но и наличием собственных внутрисистемных законов самодетерминации и саморазвития. К этому аспекту государства до настоящего времени обращаются по-прежнему мало, и данная работа в какой-то степени является попыткой осветить его.

Степень научной разработанности проблемы. Взаимодействие государства и общества является традиционной областью интересов политической науки. Все научные публикации, связанные с проблематикой данного исследования, можно разделить на несколько групп. Прежде всего, следует назвать труды классиков политической науки, в разные эпохи обращавшихся к анализу сущности государства. Традицию двух принципиально различающихся подходов по поводу соотношения общества и государства принято связывать с именами Платона и Аристотеля3. В дальнейшем применительно к условиям своего времени данная проблематика разрабатывалась Н.Макиавелли, Т.Гоббсом, Д.Локком, Ш.Монтескье, Ж.Ж.Руссо, А.Токвилем, К.Марксом, Ф.Энгельсом, Д.Миллем, Г.Спенсером, Ф.Хайеком4.

Важное методологическое значение для настоящего исследования имели историко-философские труды отечественных мыслителей XIX-XX веков, в которых рассматриваются особенности становления и функционирования российского государства. Одним из первых свою оригинальную концепцию на этот счет сформулировал Н.М.Карамзин5. Различные варианты своего видения специфики российской государственности предлагали Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, Н.Я.Данилевский, И.А.Ильин, Н.О.Лосский, В.С.Соловьев, И.Л.Солоневич, Л.А.Тихомиров, Г.П.Федотов, С.Л.Франк6. В целом они сформировали российское историческое представления о государстве, которое исходило из того, что государство является определяющим фактором общественного развития и, что действительная история народа, начинается с момента создания государства, которое, по сути дела, являет собой воплощение исторической воли народа.

В понимании современных подходов западных авторов к взаимодействию государства и общества в условиях демократического транзита сыграли работы П.Козловски, Д.Коэна, М.Ван Кревельда, А.Лейпхарта, Х.Линца, Н.Мэннинга, А.Пшеворского, А.Степана, С.Хантингтона, Ф.Шмиттера7. Вместе с тем, признавая крупный вклад в развитие политической науки этих ученых, необходимо использовать их наработки с учетом цивилизационной специфики нашей страны.

Среди публикаций современных российских авторов в первую очередь следует отметить те, в которых выявляются основные тенденции и закономерности постсоветского политического процесса. В их числе следует выделить работы В.Я.Гельмана, А.А.Зиновьева, В.И.Коваленко, Е.Н.Мощелкова, Ю.А.Нисневича, А.С.Панарина, С.А.Панкратова, Я.А.Пляйса, А.В.Понеделкова, А.И.Соловьева, А.Д.Шутова8.

Особое значение для понимания процессов развития современной государственности имели исследования, посвященные традиции вообще и политической традиции России в частности. Это труды А.П.Андреева, В.Г.Виноградского, Ю.В.Ирхина, С.В.Лурье, П.А.Сорокина, В.Ф.Шаповалова, П.Штомпка9

Наиболее близки к теме диссертации работы отечественных политологов, посвященные становлению новой российской государственности. Разброс мнений в этом контексте чрезвычайно велик: от работ, в которых обосновываются усилия верховной власти по укреплению государства, до работ, в которых содержится резкое неприятие современных российских реалий. Здесь можно назвать работы А.С.Ахиезера, М.В.Ильина, Б.Г.Капустина, Ю.С.Пивоварова, А.П.Плешакова, С.М.Рогова, Л.В.Сморгунова, А.И. Соловьева, Н.Я. Симония, О.Ф.Шаброва10.

Еще одна группа публикаций, непосредственно связанных с темой диссертации - это работы, в которых анализируются проблемы формирования гражданского общества в современной России11

. По данной проблематике в отечественной политологии также существует очень значительный разброс мнений: от полного отрицания наличия гражданского общества в нашей стране до признания его особой российской модели. Знакомство с современной российской политологической литературой создает впечатление, что многие авторы, констатируя принципиальную взаимосвязь демократических преобразований со становлением гражданского общества, не избежали определенной фетишизации его западного варианта, который рассматривается как единственная форма реальных гражданских отношений. Подобные оценки исходят по сути дела из мифологизированного представления о гражданском обществе как о чем-то единым для всех стран из-за отсутствия серьезного исторического, структурного и типологического осмысления данного феномена. Это невнимание к методам исторической и типологической интерпретации по существу приводит к попыткам предложить некий набор лизначально полезных функций гражданского общества, естественно с заданной позиции понимания перспектив его развития. Автору диссертации близка позиция тех исследователей, которые считают, что в нашей стране сформировалось гражданское общество, но существенно отличающееся от западной модели.

В целом анализ литературы позволяет констатировать, что при обилии публикаций по отдельным аспектам взаимодействия государства и гражданского общества в современной России пока еще очень мало работ, в которых исследовалось бы влияние государства на общество в контексте цивилизационной специфики России. Сказанное выше и обусловило характер и направленность данной диссертации.

Объектом исследования в диссертации является государство как центральный институт российской политической системы.

Предмет исследования - основные направления влияния процесса укрепления государственности на консолидацию российского общества.

Цель исследования. Выявление перспектив взаимодействия государства и общества в условиях усиления роли государственных институтов в современном российском политическом процессе.

Реализация поставленной цели потребовала решения ряда исследовательских задач:

анализ роли политических традиций как важнейшего элемента хранения, воспроизводства, передачи и закрепления социально-политического опыта и политических ценностей, способа реализации устойчивых политических отношений;
определение специфики российских политических традиций в контексте основных цивилизационных характеристик России;
уточнение специфической роли института государства в развитии российского социума, и выявление исторически сложившихся фундаментальных свойств российской государственности;
сравнительный анализ характера взаимодействия государства и гражданского общества в условиях западной и восточно-христианской (российской) цивилизаций;
изучение воздействия процессов постсоветской трансформации на функционирование российских государственных институтов;
характеристика основных проблем становления и развития гражданского общества в контексте отечественных политических традиций;
выявление факторов, препятствующих, демократизации современного российского государства;
оценка перспектив повышения роли гражданского общества в России.

Методологические основы исследования тесно связаны с общими целями и задачами работы. Прежде всего, в своем анализе автор исходил из цивилизационного подхода, основы которого были сформулированы Н.Данилевским и А.Тойнби. Признание существования самодостаточных локальных культурно-исторических типов позволяет рассматривать специфику развития российского государства не просто как ухудшенный вариант западноевропейского общества, а как оригинальный феномен, базирующийся на собственном историческом опыте и собственных ценностях. В этой связи заимствование извне политических институтов и их функционирование может быть эффективным, только с учетом цивилизационной специфики.

В свете сказанного выше особую важность для исследования приобретает социокультурный анализ в самом широком смысле, предполагающий выделение и комплексное осмысление институциональных и неинституциональных сторон гражданской жизни (П.Сорокин, Т.Парсонс, Ю.Хабермас, Г.Дилигенский и др.). При этом культура рассматривается как основная предпосылка и условие возникновения и существования институциональных структур гражданского общества современного типа.

Использование системного подхода позволило автору рассматривать государство как сложную самоорганизующуюся систему, которая не просто отвечает на воздействия внешней среды, но и при определенных условиях выступает решающим фактором общественного развития.

Неоинституциональный анализ позволил выявить социально-политическую обусловленность тех или иных механизмов государственной власти. В диссертации также используется структурно-функциональная методология, теоретический и эмпирический уровень анализа. В процессе исследования автор опирается на теоретико-методологические достижения отечественной политологии, социологии и культурологии.

Научная новизна диссертации определяется как самой сущностью авторского подхода к анализу проблемы, так и содержанием целого ряда положений и выводов работы. Названные выше цель и задачи исследования другими авторами не ставились. Диссертация является первой попыткой целостного анализа роли российского государства в становлении и развитии гражданского общества как характерной цивилизационной особенности.

Автор полагает, что элементами новизны в настоящей работе являются следующие моменты:

Обосновано значение политических традиций для понимания сущностных особенностей функционирования государства и его взаимодействия с обществом в каждой конкретной стране. Традиции любой политической культуры - это, прежде всего, процессы трансляции от поколения к поколению устоявшихся образцов поведения, представлений, идей и одновременно сами эти образцы, представления и идеи. Вместе с тем традиция рассматривается не как тормоз прогресса, а как основа развития, адекватного культурно-цивилизационным параметрам. Государственная система становится адекватной обществу только тогда, когда предполагаемая ею интерпретация основных понятий политической жизни совпадает с их восприятием в народном сознании. В противном случае она отторгается массами и заводит страну в тупик.

Политические традиции российского общества приспосабливаются к изменяющимся условиям, а традиционные ценности могут даже обеспечивать источники легитимации для достижения новых целей. Однако, в целом, характер модификации традиций не произволен, поскольку он задан традицией изнутри. Общество развивается, имея реальные и символические события прошлого, порядок и образцы которого являются ядром коллективной идентичности, а также выступают определением меры и природы его социальных и культурных изменений. Традиция служит не только символом непрерывности, но и модификатором инноваций и главным критерием их законности, а также определителем пределов допустимых вариантов социальной активности.

Дана авторская трактовка сущности российской государственности, исторических особенностей ее возникновения и развития, связи с проблемами ее сегодняшнего состояния. Государство в России в силу ряда причин объективного характера выступало основным инициатором формирования публичных общественных институтов. Эта роль государства, скорее всего, опять будет востребована и в современных условиях. Именно анализ социальных и политических процессов в исторически обусловленном социокультурном контексте, который отличает нашу страну, как от западных государств, так и от восточных стран, позволяет смоделировать концепцию формирования естественным для России путем современного гражданского общества. Государство должно выступать не как противостоящая гражданскому обществу величина, а как необходимый институт общественной жизни, предотвращающий или ограничивающий появление таких форм организации населения, в которых групповые, частные интересы резко противоречат общественным.
Утверждается, что при всех высказываемых прогнозах и сценариях развития страны в ближайшей перспективе, очевидно, что модель взаимоотношений общества, личности и государства, которая по-прежнему доминирует как нормативная в национальном самосознании, характеризуется рядом особенностей, свойственных именно российскому мировосприятию. Прежде всего, она предполагает, что интересы макрообщности - общества, народа, страны - превыше интересов отдельных людей. Государство в ней выступает инструментом реализации интересов этой общности, и именно ее интересами как целого и должно оно руководствоваться в своей деятельности, как, впрочем, и любой человек или население целых регионов. Для граждан России не те или иные группы интересов должны в борьбе друг с другом уметь отстаивать свои интересы, а государство как выразитель общих интересов должно, принимая во внимание интересы различных субъектов, на базе общественного консенсуса проводить политику, направленную на благо народа как единой общности.
Доказывается, что социокультурная трансформация постсоциалистической страны требует не лустранения из жизни общества государства, а радикальной модификации осуществляемых им функций и в первую очередь создания институциональных, экономических и социальных предпосылок частного предпринимательства, а также механизмов снижающих имманентные издержки рыночных отношений. В свою очередь непременным условием этой трансформации выступает осовременивание самого государства, рационализация управления и радикальное обновление управленческого инструментария.
Делается вывод, что российская идентификация неизбежно должна стать либерально-консервативной. Ее суть - в сохранении и обновлении основ российского образа жизни. Определение приоритетов в национальных интересах, формирование институтов гражданского общества образуют основной вектор нашего движения, направленного на возрождение устойчивого общества, что было свойственно России на протяжении всей ее истории. И здесь для России главным будет совмещение ценностей автономии, самоопределения каждого с традиционными ценностями - коллективности, солидарности, широкой возможности апелляции к государственным институтам. Другими словами, либеральный консерватизм обеспечивает синтез черт, характерных как для традиционного в России понимания соотношения общества и власти, так и для новых общественных отношений, сформировавшихся за последние десятилетия.

Положения, выносимые на защиту:

Среди макросоциальных причин, непосредственно влияющих на политическую жизнь общества, важное значение имеют политические традиции, которые в той или иной степени включают в себя ценности политической культуры народа и определяют социальную организацию конкретных стран. В диссертации традиция понимается не как неподвижная данность, а как саморазвивающийся динамичный феномен, обеспечивающий при сохранении базовых характеристик адекватный ответ на вызовы времени.
Политическая традиция является важнейшим элементом хранения, воспроизводства, передачи и закрепления социально-политического опыта и политических ценностей, способом реализации устойчивых политических отношений. Целесообразные формы и способы политической деятельности, правила, образцы политического взаимодействия людей, реальные политические отношения, регулярно повторяясь, приобретают традиционный характер. Поэтому политические институты должны формироваться и реформироваться с учетом политических традиций народа, иначе он просто не сможет их освоить и применить для решения проблем своей жизни. Точно также эти политические институты не смогут получить поддержку народа при проведении того или иного политического курса.
Российская цивилизация и российское государство строились на иных основаниях, нежели Запад. Поэтому понимание сути соотношения власти и общества в России невозможно выразить в политических категориях, выражающих уникальный опыт западноевропейской цивилизации. В понятиях российское общество, российская власть, российское государство отражается собственный уникальный опыт России, архетипы которой воспроизводятся в течение всей политической истории, вплоть до настоящего времени.
Основой самобытности российского политического развития выступало понимание места, роли и значения государства в жизни общества, отношение к нему и его политике. Россия возникла как страна, где интересы государства были важнее доминирующих национальных групп, классов, сословий, династических интересов и т. д. Роль государства по отношению ко всем сферам общественной жизни была в дореволюционной России исключительно велика. Еще более она возросла в советский период истории России, когда партийно-государственный аппарат попытался поставить под свой контроль практически все стороны общественной и личной жизни. Российское государство, как правило, выступало определяющим элементом всей социальной системы, и именно его активность обеспечивала модернизацию общества
Результатом реформ 90-х годов стало резкое ослабление государства и социокультурный раскол общества, в основе которого лежат расхождения россиян в ценностных представлениях об общественном идеале и о реальном обществе. Политическая система современной России представляет собой антиномичный симбиоз демократии и авторитаризма, ограничивающий возможности демократического развития и затрудняющий политическое самоопределение страны. Сложившаяся ситуация во многом объясняется тем, что новая российская элита попыталась встроить в российскую действительность западные нормативные установки и институты, складывающиеся столетиями в совершенно иной социокультурной среде. И российская жизнь, как это уже не раз бывало в прошлом, фактически их отторгла.
В условиях ослабления государства, не произошло существенного повышения роли гражданского общества. Размытость базовых социально-групповых интересов привела к тому, что на первый план вышли верхушечные интересы олигархических и клановых групп. Основная масса населения не проявляет общественной активности и стремления к самоорганизации, и это вполне естественно, поскольку социальное и политическое самочувствие населения в гражданском обществе и демократическом государстве покоится на экономическом благополучии, определяется степенью удовлетворения гражданами своих базовых потребностей в уровне и качестве жизни. Между тем, жизненная энергия большинства россиян все последние годы расходовалась на элементарное выживание и адаптацию к новым условиям жизни и не оставалось сил на более сложные формы социальной деятельности.
В ситуации нынешнего социокультурного раскола именно верховная государственная власть скрепляет общество, удерживает вместе его составляющие. Раскол, несомненно, делает государственную власть абсолютно необходимой обществу, воспроизводя традиционный для России принцип социальной интеграции сверху-вниз. Анализ результатов многих опросов, свидетельствует, что подавляющее число наших сограждан выступает не просто за сохранение, но и за значительное усиление патерналистских функций государства. Государство, по их мнению, должно в конечном счете защищать население от экономический трудностей. Современный глобальный экономический кризис показал, что в трудной ситуации к укреплению позиций государства обращаются и все западные демократии.
К настоящему времени восстановление многих традиционных функций российской государственности позволило остановить дезинтеграцию общества, продвинуться по пути его консолидации. В то же время жесткая и всеобъемлющая централизация в структурах верховной власти может негативно сказаться на стабильности всей политической системы. Дело здесь заключается в том, что централизация процесса принятия решений неизбежно предполагает и централизацию ответственности и тем самым подрыва легитимности одного из важнейших институтов современной российской государственности. Наверное, в этих условиях будет правильной диферсификация властных полномочий, которая может осуществляться через придание большей самостоятельности правительству, через изменение взаимоотношений федерального центра и регионов, через усиление ответственности парламента.
Соответственно появление новых центров политической ответственности будет иметь следствием усиление влияния согласительных процедур в процессе принятия решений. Это сделает всю политическую систему страны более устойчивой к возникающим проблемам и конфликтам, а также отчасти компенсирует отсутствие зрелых субъектов модернизации, при доминировании в обществе консервативно-охранительных тенденций. Другими словами, необходима такая политика государства и такое ее институциональное обеспечение, которые позволили бы вырабатывать решения на основе баланса социальных интересов.
Идея сильного российского государства включает в себя и мысль о развитых институтах гражданского общества, поскольку предотвратить дезинтеграцию общества возможно, укрепляя как само государство, так и важнейшие промежуточные социальные институты. Являясь носителями традиционной культуры, они вместе с тем способствуют защищенности важнейших прав личности. В рамках этой позиции властные отношения рассматриваются как отношения во многом конституирующие общество и, следовательно, любое их нарушение трактуется как его разрушение. И государство здесь должно выступать не как противостоящая гражданскому обществу величина, а как необходимый институт общественной жизни, предотвращающий или ограничивающий появление таких форм организации населения, в которых групповые, частные интересы резко противоречат общественным.
Непреходящее значение государственной власти состоит в обеспечении самосохранения конкретного общества, удержании его от распада, от превращения в то, что обществом уже не является. И в этом смысле государственную власть нельзя безоговорочно противопоставлять общественным процессам самоорганизации, поскольку осуществление реального объединения людей на основе их подчинения общепринятым нормам также является проявлением общественной самоорганизации. Но в настоящее время перед Россией стоит сложнейшая, многоплановая задача перехода к новому социальному качеству общества с более высокими требованиями к каждому человеку, к государству и социальным институтам. В данном контексте главным должно стать устранение препятствий к национальному единению на основе изменения содержания социальной политики государства и преодоления чудовищного социального неравенства, воспринимаемого большинством как явно несправедливое. Только в этом случае, люди почувствуют себя не просто подданными государства, вынужденно терпеливо переносить эксперименты правящей элиты, а гражданами, ответственными за положение дел в стране.

Теоретическая и практическая значимость работы. Полученные результаты являются определенным приращением знаний в области представлений о роли российских государственных институтов в развитии гражданского общества. Авторские разработки могут быть использованы другими исследователями при дальнейшем изучении данной проблематики.

Рекомендации, сформулированные в диссертации, могут использоваться в практической деятельности органов государственной власти и партийных структур при выработке политики, стимулирующей общественную самоорганизацию.

Материалы диссертации целесообразно применять в учебном процессе при изучении тем Государство, Гражданское общество, Демократия курса политологии в вузах, а также при разработке спецкурсов для студентов, обучающихся по специальностям Политология и Государственное и муниципальное управление.

Апробация диссертации. Основные положения диссертации излагались автором на семи научных всероссийских и региональных конференциях, а также более чем в двадцати авторских публикациях. Диссертация в целом обсуждена на заседании кафедры философии и политологии Саратовского государственного социально-экономического университета и рекомендована к защите.

Структура работы. Диссертация включает введение, пять разделов, заключение, список источников и использованной литературы.

II ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы исследования, показана степень ее научной разработанности, сформулированы цель и задачи работы, определены ее научная новизна и положения, выносимые на защиту, а также раскрыта теоретическая и практическая значимость исследования.

В первом разделе Методологический анализ политических традиций России доказывается, что процесс создания, функционирования и изменения политических институтов всегда протекает в определенных социально-исторических условиях, которые оказывают воздействие на его содержание и тенденции.

Среди макросоциальных причин, непосредственно влияющих на политическую жизнь общества, важное значение имеют политические традиции, которые в той или иной степени включают в себя ценности политической культуры народа и определяют социальную организацию конкретных стран. Именно посредством традиций на протяжении тысячелетий осуществлялась передача культурного опыта, знаний, верований, образцов поведения и т. д.

Россия в этом контексте есть историческая константа, которая, постоянно меняясь, развиваясь, трансформируясь, в каком-то глубинном измерении остается одной и той же, сохраняя свою идентичность неизменной. И императорская и советская, и автократическая и демократическая, и национальная и интернациональная составляющие русской истории существуют как некое единство, как разные аспекты единой сущности и общей идентичности.

В этом смысле можно сказать, что традиция - живая среда человеческого бытия, в которой человек удовлетворяет свои антропологические и экзистенциональные потребности. Соответственно традиции не следуют, ее не соблюдают, в ней индивид и общность живут в меру своего самопознания и исторически объективных обстоятельств. Поэтому уничтожение основных принципов духовного бытия конкретных традиций народа или механизмов их передачи и есть процесс разрушения конкретного общества, процесс его распада.

Вместе с тем очевидно, что традиция, как бы ее не определять, не стала еще объектом систематического теоретического исследования, хотя с этим понятием мы сталкиваемся постоянно в социально-гуманитарных науках. В современной научной литературе разброс мнений в определении понятия традиция весьма велик, и представленные дефиниции сильно различаются между собой, что отражает специфичность понимания этого феномена у различных авторов. Но в целом у большинства исследователей традиция рассматривается как наследие прошлого - с одной стороны, - и сам процесс передачи этого наследия новым поколениям, с другой.

В этом предельно широком значении понятия традиция заключено все многообразие функций, которые в социальной жизни выполняет культурная традиция. Как правило, среди них обычно выделяют следующие: кумулятивную, как способность накапливать жизненно важный опыт; социализирующую, как активное участие в воспитании индивидов, в их превращении в полноценных членов общества; трансляционную, как участие в передаче духовно-практического опыта от поколения к поколению; регулятивную, как использование нормативного потенциала и как фактор социального контроля за индивидуальным поведением; адаптационную, как способность традиции пребывать в социальном пространстве между повседневными стереотипами масс и нарождающимися новациями, участвуя во взаимном приспособлении тех и других к друг другу; консолидирующую, как скрепление индивидуальных ля в общее, интегральное мы - нацию, народ, сословие, корпорацию, коллектив; стабилизирующую, как внесение в социальные отношения начал устойчивости, позволяющие им сохранять свои основные признаки на фоне общей изменчивости внешних социально-исторических условий. Традиция в контексте этих функций выглядит как живая связь, постоянный, непрекращающийся диалог между прошлым и настоящим, влияющий на будущее.

Однако, несмотря на данное общее понимание традиции, в существующих концептуальных положениях есть много противоречивых тезисов и взаимоисключающих интерпретаций традиции. Для нашего анализа особое значение имеет концепция С. Эйзенштадта. Традиция, по его мнению, является неотъемлемым элементом любой социальной культуры: как всякой социальной организации в целом (будь то так называемое традиционное или современное общество), так и каждого ее элемента в отдельности. Он показывает, что традицию правомерно было бы определить как обыденную символизацию моделей социального порядка и совокупности кодов, контуров, которые определяют пределы устроения культурного порядка, принадлежность к нему и его границы, которыми ограничиваются связанные с этим порядком цели и поведенческие модели. Традицию можно также рассматривать как способ оценивания санкционированности и легитимности культурного и социального порядка, как в целом, так и отдельных его составляющих.

С.Эйзенштадт, используя положения Э. Шилза, и синтезируя психологический и социокультурный подходы помещает в лцентральную зону культуры традицию. И это очень важно, поскольку упорядочивающая, смыслополагающая функция лцентральной зоны культуры возникает путем кристаллизации внутри ее определенных специфических компонентов. Первым из этих компонентов является основание (то, что он называет концепцией общества), посредством которого достигается, в свою очередь, упорядочивание в соответствии с заложенным в нем принципами социального и культурного опыта и его институционализации в макросоциальном масштабе. Концепция общества конкретизируется, особенно в том, что касается представлений о его истоках и его прошлом, что касается создания мифа о прошлом. Именно на этой основе происходит становление определенной коллективной социальной и культурной идентичности.

Второй компонент лцентральной зоны, по мнению С.Эйзенштадта, - модель путей легитимизации власти на макросоциальном уровне. При этом особенно важно, во-первых, определение коллективной или, в данном случае, лучше было бы сказать - лорганизационной цели общества, которая, в свою очередь, определяет более частные, в том числе и политические цели общества, и, во-вторых, регулирование внутриобщественных взаимодействий. Другими словами, лцентральная зона обладает упорядочивающей функцией, которая осуществляется в результате кристаллизации вокруг нее некоторых специфических компонентов, в частности, социального и культурного опыта через их институционализацию на макросоциальном уровне.

В конечном итоге С.Эйзенштадт утверждает, что институционализация указанных культурных представлений, осуществляется через социальные процессы и механизмы контроля, равно как и их воспроизводство в пространстве и времени, неизбежно порождают в обществе напряженность и конфликты. Таким образом, две функции культуры - поддержание порядка и изменение порядка - представляют две стороны одной медали. Между ними нет фундаментально противоречия, обе они являются неотъемлемыми частями символической сферы социальной системы.

Концепцию понимания феномена традиции С.Эйзенштадта, к сожалению, разделяют далеко не все российские политологи и социологи. Большинство из них по-прежнему трактуют традицию как некую неподвижную данность, мешающую эффективному развитию. Причин такого понимания и оценки традиции как таковой, на наш взгляд, существует несколько. Во-первых, это широкое распространение концепции М. Вебера в современных теоретических представлениях, содержание которой всецело определяется эволюционистскими установками. Во-вторых, в посткоммунистической идеологии радикально-либеральная составляющая занимает доминирующее положение и поэтому за понятием традиция сохраняется определенная отрицательная нагрузка. В-третьих, исключение или ограничение из реально существующего социально-политического дискурса консервативных идей, особенно тех, что были выработаны русскими социальными мыслителями на рубеже ХIХ-ХХ вв. в их попытки достичь непротиворечивого единства потребностей модернизации общества и его социокультурных базовых оснований. В-четвертых, это характерное для большинства исследователей отрицание самобытности самого российского мира, когда она трактуется чаще всего как специфика, определяемая лэлементарной отсталостью страны.

Автор диссертации в своем анализе исходит из концепции Э.Маркаряна, которая близка позиции С.Эйзенштадта, но в некоторых положениях идет дальше. Для этого ученого культурная традиция - это саморазвивающийся, изменяющийся и динамичный феномен, стоящий в центре культуры. Она интегрирует в лцентре культурные феномены, элементы и части культуры, становится источником ее развития, прежде всего, потому, что сама является феноменом динамичным и развивающимся, и источник этого движения в ней самой, внутри нее. Для сторонников этой позиции процесс развития традиции, смена одних стереотипов другими является естественным и органичным, не нуждающимся во внешнем воздействии. Творческие процессы и начала активности людей в этом контексте нисколько не противоречат и не являются противоположными культурной традиции. Иначе можно сказать, что адаптивно-деятельностный подход к культурной традиции открывает большие перспективы в исследовании внутренних механизмов становления и развития культуры как системы, ее устойчивости и интегрированности.

В этом контексте политическая культура, являясь составной частью общественно-исторической почвы, в свой состав также включает традицию, национальное наследие, геополитический фактор, исторически сформированную социальную и этническую культуры и т. д. Субстрат политической культуры составляют ее идеологические, социально-политические и социально-психологические компоненты, определяющиеся общественно-историческими, национально-культурными, социально-экономическими и другими долговременными факторами и условиями. Именно они характеризуются относительной устойчивостью и имеют тенденцию к воспроизводству. Эти компоненты включают, как правило, ориентации и установки людей в отношении существующей общественно-политической системы и строя в целом, составляющих ее институтов и организаций, важнейших правил общественно-политической деятельности. К ним относятся и устоявшиеся морально-этические ценности, национально-психологические нормы поведения, традиции, стереотипы и т. д.

В этом смысле политическая традиция является важнейшим элементом хранения, воспроизводства, передачи и закрепления социально-политического опыта и политических ценностей, способ реализации устойчивых политических отношений. Целесообразные формы и способы политической деятельности, правила, образцы политического взаимодействия людей, реальные политические отношения, регулярно повторяясь, приобретают традиционный характер. Традиции любой политической культуры - это, прежде всего, процессы трансляции от поколения к поколению устоявшихся образцов поведения, представлений, идей и одновременно сами эти образцы, представления и идеи. Поэтому политические институты должны формироваться и реформироваться с учетом политических традиций народа, иначе он просто не сможет их освоить и применить для решения проблем своей жизни. Точно также эти политические институты не смогут получить поддержку народа при проведении того или иного политического курса. Соответственно и попытки заимствования форм государственного устройства у других народов, как правило, заканчиваются неудачно.

Содержание политических традиций составляют политические установки, ценности, нормы поведения, обычаи, обряды, ритуалы с соответствующей символикой и т. д. Традиции выступают как наиболее устойчивая, стереотипная часть политической культуры. Они фиксируют накопленный политический опыт в виде формализованных образцов действий и представлений.

Традиции выступают той своеобразной силой, которая обладает способностью организовывать сознание и деятельность различных субъектов политики. Организующая роль традиций обусловлена также социально-психологическим фактором. Поэтому независимо от того, насколько ценны традиции в конкретных условиях, им доверяют как образцам, обладающим социальной надежностью. Их авторитет и устойчивость придают традициям силу стабилизирующего фактора политической жизни.

В целом автор исходит из того, что под влиянием разного рода листорических рывков политическая культура России приобрела удивительную устойчивость своих базовых характеристик, традиционных черт, которые остаются в силе, несмотря на изменения политических режимов. Натискам извне нарождавшаяся национальная культура могла противостоять только за счет внутренних стабилизирующих балансиров, каковыми и стали важнейшие ценностные ориентации российской культуры.

Другими словами, мы имеем дело с тем, что политические традиции российского общества, реорганизуясь, эффективно приспосабливаются к изменяющимся условиям, а традиционные ценности могут даже обеспечивать источники легитимации для достижения новых целей. Однако, в целом, характер модификации традиций не произволен, поскольку он задан традицией изнутри. Реальные и символические события прошлого, порядок и образцы которого являются ядром коллективной идентичности, выступают также и определением меры и природы социальных и культурных изменений общества. Традиция служит не только символом непрерывности, но и модификатором инноваций и главным критерием их законности, а также определителем пределов допустимых вариантов социальной активности.

Второй раздел Государство и общество в контексте политических традиций посвящен анализу феномена государства и тех фундаментальных его свойств, которые вырабатывались на протяжении всей истории конкретного народа.

Зарубежная политическая теория, как правило, в качестве базового инструмента анализа политических отношений использует понятие государства, которое применяет как некую исходную универсальную категорию политической теории. Обычно государство рассматривается как всеобщая форма организации человеческих сообществ, поскольку иной организации своей жизни, чем в рамках национально-территориальных сообществ (т. е. государств) люди просто не создали. Самоорганизация и самоидентификация человеческих сообществ, происходит, прежде всего, через государство, государственные образования. Вместе с тем в политической науке до настоящего времени отсутствуют комплексные разработки, которые позволили бы свести воедино отдельные концептуальные достижения в решении сложных проблем феномена государства и его меняющегося образа.

Что касается России, то ученые уже давно отмечают особую роль государства в истории России. С самого начала она возникла как страна, где интересы государства были важнее доминирующих национальных групп, классов, сословий, династических интересов и т. д. Роль государства по отношению ко всем сферам общественной жизни была в дореволюционной России исключительно велика. Еще более она возросла в советский период истории России, когда партийно-государственный аппарат попытался поставить под свой контроль практически все стороны общественной и личной жизни. Концентрация в руках государства огромных властных, финансовых и материальных возможностей делает в условиях России проблему государства ключевой и вместе с тем предельно дискуссионной. В сознании большинства населения эта проблема предстает как наиболее важная, как жизненно важная.

В методологическом плане к настоящему времени четко проявилась недостаточность объяснительного потенциала многочисленных теорий переходного периода, модернизации, трансформации и транзита. Это также заставляет политологов обращаться к иным схемам, иным ценностно-концептуальным подходам, для которых общим является понимание предопределенности русской жизни (как, впрочем, любого народа) ее прошлым. На наш взгляд, завершился этап отечественной истории, когда Россия пыталась самоопределиться и идентифицировать свою новую политическую систему по западным либеральным стандартам. Крах этих преобразований привел к формированию представлений об лоткате демократии, о реванше прошлого и возвращении к традиционно российской политико-культурной модели.

По мнению автора диссертации, иллюзорность подобных суждений не вызывает сомнений, поскольку в 1990-е гг. в России не возникло демократии в западном ее понимании, а значит России и не от чего лотказываться. Не произошло и разрыва с корневыми основаниями национальной политической культуры, что также делает бессмысленными разговоры о возврате. Нельзя вернуться к тому, от чего не уходили, хотя и очевидно, что страна испытала за прошедшие десятилетия мощное воздействие политической культуры Запада.

В этом контексте довольно часто раздающийся призыв защищать общество от власти фактически означает в современных условиях защищать общество от самого себя. Или иначе, мы опять здесь сталкиваемся с тем, что, признавая особую роль государства в России, тем не менее, пытаемся его понять при помощи моделей и социокультурных практик государства западного. А это явно непродуктивно с научной точки зрения и малоэффективно в практическом плане. В этом смысле история становления и развития русской нации приобретает особую значимость для понимания современных сложных проблем российского государства. Поэтому понимание сути соотношения власти и общества в России невозможно выразить в политических категориях, выражающих уникальный опыт западноевропейской цивилизации. В понятиях российское общество, российская власть, российское государство отражается собственный уникальный опыт России, архетипы которой воспроизводятся в течение всей политической истории, вплоть до настоящего времени.

В стране в последние два десятилетия сформировался новый тип социальности. Но в то же время у него, безусловно, есть исторические корни. В целом это сложный сплав современности и традиционности, когда хорошо узнаваемые элементы прошлого сосуществуют с новыми. И одной из важнейших характеристик этой новой социальности выступает сосуществование двух разных культурных укладов. И поэтому не случайно эта новая социальность оценивается по-разному, зачастую с прямо противоположных позиций. Одни исследователи считают, что вследствие посткоммунистической трансформации, Россия становится европейской страной, поскольку базовые модели социальной деятельности населения, несмотря на все деформации становятся все более европейскими, ориентированными на рациональный индивидуальный выбор. Другие, крайне резко оценивают как характер самой трансформации, так и те нравы, которые в ее результате начинают доминировать в российском обществе. В происходящих процессах они видят, прежде всего, архаизацию сознания и поведения очень многих людей, причем осуществляемую с подачи власти в обмен на лояльность.

Автор диссертации также разделяет данную позицию и считает, что выход из коммунизма привел к очередному социокультурному расколу общества. О причинах раскола в литературе существуют разные точки зрения. Например, В.Петухов, соглашаясь с тем, что в России сформировались две субкультуры, причины этого видит в различающихся представлениях о желаемых жизненных целях и приоритетах. Одна субкультура, по его мнению, характеризуется высоким уровнем жизненных притязаний, достижительными стратегиями при опоре на собственные силы. Другая, - это те, чье поведение характеризуется избеганием труднодостижимых целей путем снижения планки жизненных притязаний. Соотносятся эти группы в пропорции 1:212.

С.Патрушев и А.Хлопин считают, что в основе социокультурного раскола лежит не просто различие между социально-политическими ориентациями граждан, а более фундаментальная причина, а именно - расхождение россиян в ценностных представлениях об общественном идеале и о реальном обществе. Если первые характеризуют культурную программу, то вторые позволяют судить о действующих образцах социальных отношений. В последние десятилетие происходило нарастание разрыва между должным и сущим, т. е. углубление противоречия между культурно-ценностным идеалом и восприятием социальной действительности. И наличие данного социокультурного противоречия, которое артикулируется через самые разные формы, осложняет процесс институционализации новых социальных и политических практик13.

В этом плане можно сказать, что особенность современной России состоит в том, что недостаток социального доверия сочетается с дефицитом легитимности институционального порядка. Анализ организации повседневной жизни россиян показывает, что этот дефицит обусловлен базовым противоречием между обществом и государством. Потребность в самостоятельно организованной среде повседневной жизни, регулируемой недвусмысленными, понятными гражданам нормами, находится в противоречии с зависимостью ее организации от социальных институтов, пользующихся властными полномочиями для произвольной регламентации гражданских прав. В этих условиях самодеятельность граждан имеет тенденцию порождать в качестве базовой формы самоорганизации общности, конституированные из неформальных связей.

В ситуации нынешнего раскола именно верховная власть скрепляет общество, удерживает вместе его составляющие. Раскол, несомненно, делает власть (как реальность и воображаемое явление) абсолютно необходимой обществу, воспроизводя традиционный принцип социальной интеграции сверху-вниз. Но, поскольку в России всегда в общественном развитии первенствовало государство, то, естественно, и в современных условиях именно оно является тем архимедовым рычагом, опираясь на который страна только и сможет развиваться в весьма неблагоприятных внешних условиях.

В реальности государство выступает как более или менее автономная, с функциями общественного арбитра сила. Причин тому много: возрастание хозяйственных функций государства, и его прямое вмешательство в экономику; усиление социальной роли государства; государственное посредничество при примирении интересов труда и капитала; стабилизирующая роль в кризисные и переходные периоды и т. д. Автономия, естественно, никогда не бывает полной, но она, как правило, выражает определенную социальную тенденцию. Поэтому нарастание относительной автономии государства от общества выступает как явление двойственного характера. В ее результате происходит либо стабилизация и институционализация новых порядков при руководящей роли государства, либо возникает угроза дезинтеграции государства и общества. Во всяком случае в течении всего ХХ в. государство всюду претендовало на роль выразителя интересов и потребностей всего общества и в большей или меньшей степени было призвано ее выполнять. Более того, на наш взгляд, государство было и остается высшей властью над обществом, именно как универсальная структура.

Вместе с тем следует отметить, что подавляющее большинство работ, посвященных анализу проблем современного государства, выполнено в рамках, так называемой, европоцентристской модели, в которой любое государство соотносится с западным как эталонной моделью. Главный их недостаток заключается в том, что все они фактически пренебрегают вопросом уникальности западного государства, связанной с его генезисом, реальными властными полномочиями и общей социокультурной доминантой.

Российская цивилизация и российское государство строились на иных основаниях, нежели Запад. Россия никогда не была частью европейской цивилизации, так как абсолютное большинство ее населения в повседневной жизни никогда не руководствовалось идейным багажом Великой французской революции и протестантской этики в качестве мотивации своей повседневной жизни.

Основой самобытности российского политического развития выступало понимание места, роли и значения государства в жизни общества, отношение к нему и его политике. В России понимание государства было совершенно иным. И вообще русская философская и социально-политическая мысль много сделала для доказательства бесплодности спора о том, что должно быть первичной самодавлеющей ценностью - политическое целое (государство) или отдельная личность, включенная в общественные солидарные структуры.

При анализе проблем отношения общества и государства в контексте российских политических традиций, автор диссертации опирался на работы крупных и авторитетных ученых, таких как Н. Бердяев, И. Ильин, Н.аЛосский, труды которых по праву считаются классическими, а их наблюдения и теоретические выводы и сегодня отличаются точностью характеристик и не потеряли своего значения. Они философски и социологически смогли выразить и описать социальный характер и психологию русского народа, в том числе и в области его взаимодействия с государственной властью. Эти и другие авторы в первую очередь обращали внимание на основы и стержневые линии национального характера, их обусловленность как сугубо психологическими, так и мировоззренческими представлениями, ценностными смыслами и верой.

В целом названные авторы четко видят и показывают государственническое начало русского народа, его способность пожертвовать своими частными интересами ради общей цели, олицетворением которой выступает государство. С их точки зрения, русский народ является самым государственным народом. И эта точка зрения весьма убедительна, поскольку объясняет, как смогло возникнуть и развиваться крупнейшее государство в мире. Без исключительной ценности государства в национальном самосознании, вряд ли оно устояло бы в многочисленных войнах и не менее многочисленных внутренних потрясениях. А вот в основе этих внутренних потрясений лежит противоречие между народным пониманием государства и его официальным позиционированием, также относящееся к органическим свойствам национального характера, которое Н.аБердяев определял как ланархизм, Н. Лосский как нигилизм и просто хулиганство русского народа. Это качество существовало не само по себе, а в тесной связи с сущностью, способом бытия русского государства.

Стихийно рождающееся стремление к безграничной воле, к ничем не ограниченному произволу, огромные пространства, не имеющие четких природных рубежей, все это факторы, отнюдь не способствующие выработке навыков дисциплины, привычки четко следовать определенным правилам общественной жизни. В этих условиях для поддержания элементарного порядка, для предотвращения хаоса и развала Россия нуждалась в сильной централизованной государственной власти, не допускающей даже возможности оспаривать ее решения.

В этом контексте более обоснованно выглядит позиция тех исследователей, которые в современных политических процессах видят не только наследие прошлых веков, но и реальные изменения, которые в той или иной степени происходят в политической культуре под воздействием изменившихся обстоятельств, так и саморазвития культуры, ее ценностного ядра. Это, в первую очередь, работы Ю.Красина, А.Панарина, В.Попова, Т.Заславской, Н.Тихоновой, А.Шутова, В.Федотовой, В.Петухова и многих других российских ученых. Они в своих работах четко фиксируют всю тяжесть социально-деструктивных процессов последних десятилетий (разрушение производственных мотиваций, исчезновение советского среднего класса, криминализация и люмпенизация населения), но вместе с тем отдают себе отчет в том, что новые социально-политические институты не могут сложиться без действующих субъектов и их коллективных представлений. Без коллективных представлений, в которых выражается основная идея о том, как жить, невозможно создание организаций и формирование целей политики, которые объединяют людей для осуществления всего многообразия социальных функций. Соответственно важнейшей проблемой государственного управления естественным образом становится проблема морально-политической консолидации современного российского общества. По данным социологических исследований видно, что социополитическая консолидация в первую очередь связана с действиями президента, персонифицирующего в себе государство и в настоящее время.

В целом автор исходит из того, что эффективное социально-политическое развитие возможно лишь при опоре на традиционный склад характера народа, учете его психологии, особенностей восприятия таких фундаментальных ценностей как свобода, равенство, справедливость и т. д. Государственная система становится адекватной обществу только тогда, когда предполагаемая ею интерпретация основных понятий политической жизни совпадает с их восприятием в народном сознании. В противном случае она отторгается массами и заводит страну в тупик.

В третьем разделе Противоречия политической системы современной России рассматриваются политические процессы конца ХХ - начала ХХI вв., когда российское общество испытывало дефицит не только социальных, экономических и политических, но и нравственных ориентиров, ценностей и образцов поведения. Радикальная либеральная трансформация, инициированная сверху, по времени совпала с резко ускорившимися процессами глобализации, которые часто интерпретировались как распространение в неоконсервативной форме либеральных ценностей по всему миру. По мере развития этих процессов первоначальные пессимистические или оптимистические оценки начали уступать место научному осмыслению происходящих в обществе изменений. В настоящее время дискуссии, ведущиеся в научном и политическом сообществах, с одной стороны, все чаще отражают растущую тревогу по поводу кризисных явлений во всех сферах жизни общества, а с другой - пытаются дать ответы на вызовы, которые возникают в процессе отечественных реформ и процессе глобализации.

Другими словами, два десятилетия российских преобразований убедительно доказывают, что становление демократии в России является длительным, противоречивым и трудным процессом. Эйфория первых лет перестройки сменилась в 1990-е гг. глубоким разочарованием в результатах либеральных преобразований. Казалось бы, Конституция 1993 г. закрепила основные черты демократии: права личности, гражданские и политические свободы, разделение властей, свободные выборы в органы власти, многопартийность и т. д. Но достаточно быстро выяснилось, что в российских условиях эта модель работает не так, как по всем канонам должна была бы работать. В российских условиях принцип разделения властей, по сути, подменен доминированием исполнительных органов, парламент фактически лишен реальных рычагов власти и контрольных функций. Политические партии не имеют ни глубоких корней в обществе, ни эффективных каналов влияния на публичную политику, свободные выборы деформированы, а права человека и гражданина постоянно нарушаются, в том числе и самим государством. Поэтому можно сказать, что политическая система современной России представляет собой странный антиномичный симбиоз демократии и авторитаризма, явно ограничивающий возможности демократического развития и затрудняющий политическое самоопределение страны.

Данные метаморфозы отечественной модели демократии во многом объясняются ее имитационным характером, поскольку новая российская элита попыталась встроить в российскую действительность западные нормативные установки и институты, складывающиеся столетиями в совершенно иной социокультурной среде. И российская жизнь, как это уже не раз бывало в прошлом, фактически их отторгла. Соответственно в сложившихся условиях для действительного понимания происходящих процессов следует руководствоваться не нормативно-ценностным подходом, а конкретно-историческим, с тем, чтобы реально выяснить какие формы и способы народовластия, участия граждан в политическом процессе возможны в России, в какой мере российское общество готово противостоять групповому эгоизму, отстаивать общие интересы, контролировать действия власти и влиять на публичную политику.

Вместе с тем эти масштабные и комплексные задачи, стоящие сегодня перед Россией, связаны с переходом к новому этапу социальной самоорганизации с принципиально иными возможностями и с более высокими требованиями к личности, к государственным и общественным институтам. С одной стороны, система власти и управления должна быть построена таким образом, чтобы не подавлять многообразия существующих в обществе интересов, потребностей и ценностей. С другой - прямо нуждается в общественной солидарности, в консолидированных ценностях.

В целом эволюция политической системы проходила в том направлении, в котором власть выступает ведущим или единственным субъектом, а, следовательно, в легитимации посредством публичных процедур, исходящих из гражданского общества не нуждается. В связи с этиически минимизирует роль и политических партий, и парламента в политическом управлении.

В целом же современной российской модели политической системы присущ ряд черт, которые с трудом вписываются в общемировую традицию. Речь идет в первую очередь о доминирующей роли главы государства. Главная особенность данной системы заключается в том, что в России сложилась специфическая четырехзвенная модель разделения властей, когда наряду с тремя традиционными ветвями власти (и над ними) предполагается четвертая - верховная власть, персонифицированная в фигуре главы государства. С утверждением этой модели доминирование верховной власти над законодательной, исполнительной и судебной властями стало неизбежным. Вместе с тем, констатируя крайнюю слабость партий, партийной системы и парламента, тем не менее, нельзя отрицать, что это и в настоящих условиях реальный, еще в большей степени потенциальный общественно-политический актор, недаром власть пытается встроить политические партии в действующую вертикаль власти.

Население страны пока, как свидетельствуют данные разных социологических исследований, настроено по отношению к политическим партиям, партийной системе и парламенту, если можно так сказать, адекватно их сегодняшнему положению в политической системе России.

В политической сфере стремление к ограничению конкуренции, таким образом, находит выражение в системе луправляемой демократии, складывающейся в настоящее время в России. Среди специалистов существуют расхождения по поводу определения сути этой системы, нередко подвергается сомнению и корректность самого термина, вместо него используют понятия контролируемая. лограниченная, нелиберальная демократия, а также мягкий авторитаризм или суверенная демократия. Но общепризнанным критерием этой системы является сокращение количества и ослабление любых политических акторов, в той или иной степени независимых от государства. Здесь, в первую очередь, речь идет о политических партиях, финансово-промышленных группах, губернаторах и этнических элитах. На протяжении последних лет их влияние на федеральную политику, механизмы принятия политических решений неуклонно сокращалось. Политическая деятельность во все большей степени перемещалась в систему исполнительной власти.

Данные процессы проявились и в целенаправленном воздействии власти на наиболее крупные и институционализированные элементы гражданского общества. В течение всего рассматриваемого периода активно шло создание таких звеньев моноцентрической системы, как структурированное корпоративно-гражданское представительство, проявившееся в институционализации групп интересов и партий власти, т.е. подключение их к взаимодействию с правящей элитой.

В данном контексте новая политика государства, его укрепление и достаточно жесткое доминирование на политическом поле активизировало споры о вертикали власти. Одни увидели в ее укреплении средство, необходимое для обеспечения единства, силы и эффективности государства, другие - вынужденную и временную меру, вызванную террористической угрозой, третьи - проявление курса на свертывание демократии в России, подрыв неокрепших демократических институтов.

На наш взгляд, реальная альтернативность ситуации заключается в следующем: либо откат завершается установлением откровенной олигархической диктатуры (не случайно некоторые либералы и демократы восторгались опытом чилийской террористической диктатуры), либо формированием авторитаризма развития и модернизации, с установлением формы политического режима однопартийного доминирования в рамках парламентской системы (этот отнюдь не специфический российский вариант доказал свою эффективность в Японии, Южной Корее, Сингапуре и некоторых других странах).

Судя по всему, в России начала реализовываться именно вторая альтернатива. Тогда это будет неизбежный переходный этап, содержанием которого может стать окончательная консолидация российской государственности, экономическое развитие, формирование гражданского общества и на этой основе становление демократии.

В целом же мы считаем, что, выдвигая перед собой цель административной реформы, власть абсолютно верно и правильно оценивает сложившуюся в стране ситуацию и начинает действовать в нужном для общества направлении. Однако, уже сегодня видно, как власть, пытаясь повысить управляемость своим административным аппаратом, распространяет методы централизации и на поле политических отношений, на сферу коммуникации со своими основными политическими контрагентами. Причем в данном смысле большинство ее действий связано с повышением контроля за политической активностью населения. Также это предполагает вытеснение с политического рынка всех сколько-нибудь существенных форм политического протеста. Назначение глав региональных администраций, замена мажоритарной системы выборов на пропорциональную существенно трансформирует всю систему принятия государственных решений. В основном за счет того, что минимизирует и устраняет в этом механизме контакты власти с непосредственными носителями гражданских интересов. Пытаясь реализовать задачи укрепления государства, власть, таким образом, политизирует государственное управление, перехватывает представительские функции у населения и бизнеса.

Четвертый раздел Особенности гражданской самоорганизации современной России посвящен характеристике основных проблем становления и развития гражданского общества в России. В ходе острых дискуссий по проблемам гражданского общества, развернувшихся в течение последних лет, большинство участников исходит из предпосылки о том, что Россия нуждается в структурах и формах гражданских отношений, широко представленных в западной культуре. Но сам факт прямого заимствования упирается в отечественную реальность, которая не позволяет сработать здесь и теперь западным образцам. В связи с этим особую важность приобретает анализ исторических традиций русского общества, выявления специфических особенностей взаимодействия общества и государства, порождающих феномен общественной самоорганизации - гражданское общество.

Прошедшее время, а главное результаты преобразований во всех областях жизни привели к пониманию того, что феномен гражданского общества весьма сложен и поэтому обладает комплексными характеристиками. Движение в направлении развития его современных форм предполагает не только значительное поле неопределенности, но и большие или меньшие органические ограничения возможностей его развития. И в этом контексте, пытаясь объяснить наблюдаемую перманентную слабость гражданского общества. В России, обычно указывают на три специфических фактора, связанных с российским прошлым: а) коммунистический опыт; б) неудачный опыт демократизации при президенте Б.Ельцине; в) авторитарный характер правления при президенте В.Путине.

В целом взгляд на гражданское общество, с точки зрения посткоммунистической трансформации сосредоточен на его ведущей роли в демократизации общества. При таком подходе успехи и неудачи российского гражданского общества оцениваются по тем результатам, которых удалось достичь в области представительства, гражданского участия и свободы мнений.

В результате поспешных реформ 90-х годов возникла размытость базовых социально-групповых интересов, которая привела к тому, что на первый план вышли верхушечные интересы олигархических и клановых групп. Опережающая кристаллизация этих интересов тормозит и деформирует весь процесс становления нормальных общественных отношений. Поэтому общая картина социальных солидарностей выглядит пока крайне размытой и неустойчивой, а радикальный водораздел проходит по крайне опасной линии формирования социальных солидарностей - бедные - богатые. В этих реальных условиях глубокое отчуждение между верхами и низами общества распространилось не только на правящие верхи, выполняющие их волю политические институты и структуры, но и на сами структуры и институты гражданского общества. Они, с одной стороны, демонстрируют беспомощность и несостоятельность перед лицом правящих политических инстанций, а с другой - быстро приобретают негативные черты бюрократических структур власти и пытаются манипулировать своими сторонниками. Соответственно об особом доверии граждан к институтам гражданского общества говорить не приходится. Отношение к ним и к гражданскому обществу в целом в литературе определяется как пассивно-отстраненное.

Опросы показывают, что государственные и общественные институты не пользуются поддержкой и доверием россиян. Они не рассматриваются ими в качестве инструментов реализации общественных и личных интересов. В то же время результаты исследований показывают и некоторую противоречивость в отношении граждан к общественным объединениям и их деятельности. С одной стороны, существует общественный запрос населения на гражданские ассоциации как каналы реализации своих интересов, но с другой - люди не проявляют непосредственной активности, как в создании подобных организаций, так и в деятельности уже имеющихся. Можно сказать, что гражданские ассоциации все еще остаются формой активности узкой группы единомышленников. И это вполне естественно, поскольку социальное и политическое самочувствие населения в гражданском обществе и демократическом государстве покоится на экономическом благополучии, определяется степенью удовлетворения гражданами своих базовых потребностей в уровне и качестве жизни. Но в современной России большая часть общества (до 90%) явно испытывает нехватку денежных средств и попадает в группы лограниченные в средствах, бедные и нищие. Социальную основу среднего класса составляет группа лобеспеченных граждан. Эта группа, как показывает индикатор самооценки денежных доходов, составляет до 16% граждан от всего населения страны14.

Таким образом, невысокую ценность для наших соотечественников гражданских прав и свобод можно объяснить тем, что жизненная энергия россиян все последние годы практически расходовалась на элементарное выживание и адаптацию к новым условиям и обстоятельствам жизни, когда уже нет ни времени, ни возможности как-то отстаивать свои права и интересы. К тому же, на наш взгляд, данное устойчивое отчуждение объясняется и социально-психологическими качествами народа, образующими устойчивое ядро политической культуры страны.

Результаты большинства социологических исследований показывают психологическую и социальную неподготовленность наших сограждан к проводимым радикальным преобразованиям, глубокую укорененность в умах советской модели жизненного пути и успеха, связанной с высокой зависимостью от государства и выраженной потребностью в гарантированном будущем. Иными словами, блокирующее воздействие социально-психологических ориентаций человека постсоветского на свое социальное положение демонстрируют многие исследования, рассматривающие проблему с разных сторон и разными методами. По мнению В. Волкова, это вполне естественно, поскольку разрушение старой системы и создание новой возможно только в теории, а эффективная реформа сверху без последующего отступления и тихого возвращения к старому практически неосуществима. Отмену той или иной идеологии и разрушение формальных институтов не следует отождествлять с социальным изменением, так как цивилизационная основа остается при этом незатронутой. Создание новой системы формальных институтов и попытки провозгласить новую идеологию и новые ценности также имеют весьма ограниченный эффект, поскольку практическое их толкование будет определяться традиционными и привычными способами действия, а не правилами и нормативными требованиями новой системы. И с этой точки зрения значимыми цивилизационными характеристиками являются границы между публичным и приватным, формальным и неформальным, личностным и коллективным и их конкретное соотношение, воспроизводимое в повседневной практике, т. е соотношение индивида, общества и государства, в том числе в политической сфере. От этого будет зависеть и действительное понимание того, что такое государство или гражданское общество15.

Именно в этом ключе и надо рассматривать отношения в социально-политической области. Личные свободы и демократические формы организации общественной жизни и разрешения конфликтов важны для значительной части россиян, но все же не являются для них решающими. У большинства они отступают на второй план, если этого требуют интересы общности (общества, народа). Это позволяет получить представление о коллективизме россиян, который для основной массы населения является не инстинктивным коллективизмом, а сознательным ограничением индивидуальных прав для лобщего блага. Также наглядно свидетельствует о выборе модели общества отношение граждан к демократии, личной безопасности, материальному благополучию. Демократия для половины населения России - значимая ценность, но принимается она лишь тогда, когда гарантирует личную безопасность. Отсюда весьма низкая социальная и политическая активность граждан современной России. Причем самую высокую степень недоверия вызывают именно те институты, на которых держится общество консолидированной демократии - парламент, судебная система, общественные организации и объединения.

Здесь мы опять выходим на проблему государства, поскольку государство в российской политической культуре чаще всего выступает как конструкция, в которой импульсы активности должны идти в основном сверху вниз. Подобные представления создают почву для сильных патерналистских настроений, когда простой человек перекладывает ответственность за ведение дел на чиновника, а чиновник в свою очередь на политического лидера и высших должностных лиц. Об этой тенденции говорят данные многих исследований. Характерно, в частности, что, отвечая на вопрос, должны ли все люди иметь возможность оказывать влияние на политику властей или такое влияние должно быть прерогативой относительно узкого круга сведущих, респонденты значительным большинством голосов выбрали именно последнюю альтернативу. Другими словами, граждане не стремятся к политическому участию и общественным делам. Они готовы принять отчуждение основной массы населения от властных функций то ли как естественное следствие разделения труда, неизбежность, то ли как удобное положение вещей, позволяющее большинству людей заниматься своими делами.

Российский опыт преобразований оказался в этом отношении далеким от успеха, поскольку в массовом масштабе была применена негативная мобилизация людей, связанная в первую очередь с освобождением их от традиционных социальных и правовых норм. Подобная самоорганизация расщепила социальную ткань общества, привела к аномии и формированию негативного индивидуализма, к кризису национально-государственной и персональной идентичности, к значительной криминализации общества. Хотя, конечно, общество в целом устояло, смогло как-то адаптироваться и модифицировать свои социальные практики.

Если взглянуть на все эти процессы с точки зрения социальной структуры общества, то можно отметить, что системные качества общества наиболее полно, пожалуй, отражают его способность и готовность к саморазвитию через радикальные преобразования и обновление своих базовых институтов и социальных сил, заинтересованных в общественном развитии. Поэтому важнейшим индикатором качества трансформационной структуры является инновационно-реформистский потенциал общества, который как бы определяет границы, рамки его ближайшего будущего.

Именно об этом пишет Н. Тихонова, которая в ряде своих работ подчеркивает, что общественное сознание в сегодняшней России далеко не монолитно. Судя по имеющимся эмпирическим данным, россияне разделились на две группы, которые условно можно назвать модернистами и традиционистами. Первая группа составляет около четверти населения, и чуть больше ее половины - примерно 15% всего населения - образуют ядро этой группы, достаточно последовательно поддерживающее ценности, характерные для эпохи модерна. Остальное население является более или менее последовательным носителем традиционалистского сознания, причем около 40% всех россиян - последовательные традиционалисты. Но это разделение касается только вопроса о модели взаимоотношений общества, государства и личности, и в этой сфере процесс социокультурной модернизации, хотя медленно, но все же идет. С социально-экономическими воззрениями россиян картина принципиально иная. Даже та их часть, которую составляют сторонники индивидуальной свободы, личной ответственности, требующие от государства защиты прав человека, в вопросе об оптимальном для России типе социально-экономического устройства практически едины с остальным населением. Подавляющее большинство как российского общества в целом, так и отдельных его групп, включая предпринимателей, является сторонниками смешанной экономики, где частный сектор присутствует только в отраслях нестратегического характера под жестким контролем государства. Причем целью экономического развития страны должны быть, с точки зрения рядовых россиян, социальные, а не экономические приоритеты.

Таким образом, мы можем сказать, что анализ сложившейся социальной структуры показывает, что за истекшие 20 лет российское общество не решило жизненно важных проблем. Ему не хватает, во-первых, социальной и культурно-политической интеграции и, во-вторых, жизненной активности или социального здоровья. Социальное настроение граждан за последние годы преобразований ухудшилось, у них накопилась большая усталость, катастрофически упало доверие к демократическим институтам власти, возникло массовое разочарование в демократии. Иными словами, инновационно-реформистский потенциал общества не вырос.

Все это означает, что в стране не сформировался еще социальный макросубъект, который был бы не только заинтересован в завершении реформ, но и был бы достаточно интегрированным и мощным, чтобы решить эту задачу практически. Поэтому для повышения общественной активности наиболее массового базового слоя общества необходимо, прежде всего, улучшить его объективное положение, в первую очередь, упорядочить и придать правовой характер отношениям в сфере труда и занятости, которые определяют уровень и качество жизни большинства граждан. При этом государство должно не на словах, а на деле гарантировать социально-экономические права трудящихся, содействовать установлению отношений партнерства труда и капитала и т. д. Только на этой основе смогут вырасти демократические институты, которые в первую очередь есть установления, нормы и правила, формирующиеся действующими социальными субъектами на основе их коллективных представлений. Без подобных коллективных представлений невозможно создание организаций и формирование целей политики, которые объединяют людей для осуществления всего многообразия социальных функций.

В разделе пятом Формирование, легитимация и воспроизводство государствоцентричной идентичности российского общества анализируются существующее противоречие между необходимостью завершения перехода к рыночному и демократическому типу развития и факторами, ограничивающими перспективы его осуществления. Это включает в себя такие проблемы, как поиск общенационального консенсуса по вопросам стратегии дальнейшего развития страны, эволюции политических институтов и институтов государства, взаимодействие между властью и обществом в новых условиях. Здесь же, безусловно, проявит себя и обратное воздействие политической сферы на определение особенностей российских преобразований. Но стабилизация всей совокупности социально-политических отношений связана с восстановлением и укреплением государства.

К настоящему времени стала выстраиваться вертикаль президентской власти, государство стало играть значительно более самостоятельную и активную роль во взаимоотношениях с крупным бизнесом, постепенно ограничивая его влияние на процесс принятия политических решений. Региональные элиты в своей деятельности лишились во многом возможности выходить за рамки самостоятельности, определенной федеральным законодательством. Но все эти достижения дают, главным образом, представление о внешней стороне текущего развития страны и не позволяют дать четкий ответ на вопрос о природе достигнутой стабильности и ее устойчивости, поскольку ее основанием стали не интересы массовых слоев населения, а, скорее, общественные ожидания улучшения повседневной жизни, установления порядка в обществе.

Данные основания достигнутой в настоящий момент стабилизации являются источником серьезных противоречий в социальных отношениях, без разрешения которых вряд ли возможно будет говорить об успешности и закреплении результатов реформ. Новая российская государственность предоставила элите возможность легитимным путем конвертировать свою власть в собственность. Эту конвертацию или номенклатурную приватизацию обеспечивало и гарантировало само государство. Но результатом этого процесса стала потеря государством многих, ранее принадлежавших ему ресурсов. К тому же под воздействием эффекта неоправдавшихся ожиданий консервативный общественный запрос явно эволюционирует в негативном для правящей элиты направлении роста национально-патерналистских и социал-демократических ориентаций, исходящих во многом из отрицания не только необходимости дальнейших преобразований, но и пересмотра многих их результатов. Эти изменения в общественном мнении, являясь реакцией на неудачи реформ конца столетия, на отсутствие в них четкой социальной составляющей, стали заметно набирать силу в последние годы. Особенно рельефно они проявились в протестных акциях населения начала 2005 года.

Все это говорит о том, что российские реформы, помимо экономических целей, должны иметь и четкие политические приоритеты. Главным из них будет демократизация доступа структурам гражданского общества, а через них и большинства населения страны, к механизмам принятия политических, государственных решений. А это повлечет за собой и структурную перестройку экономики с целью расширения сферы рыночных отношений и придания им социальной ориентированности в строгом соответствии с историческими традициями страны.

В то же время жесткая и всеобъемлющая централизация в структурах президентской власти может негативно сказаться на стабильности всей политической системы. Дело здесь заключается в том, что централизация процесса принятия решений неизбежно предполагает и централизацию ответственности и тем самым подрыва легитимности одного из важнейших институтов современной российской государственности. Наверное, в этих условиях будет правильной диферсификация властных полномочий, которая может осуществляться через придание большей самостоятельности правительству по отношению президентских структур. В этом контексте вполне естественным будет выглядеть изменение взаимоотношений федерального центра и регионов на основе четкой взаимной ответственности федеральных и местных институтов власти.

Соответственно появление новых центров политической ответственности будет иметь следствием усиление влияния согласительных процедур в процессе принятия решений. Это сделает всю политическую систему страны более устойчивой к возникающим проблемам и конфликтам, а также отчасти компенсирует отсутствие зрелых субъектов модернизации, при доминировании в обществе консервативно-охранительных тенденций. Другими словами, необходима такая политика государства и такое ее институциональное обеспечение, которые позволили вырабатывать решения на основе баланса социальных интересов. Но при этом главным и решающим фактором сегодняшних преобразований остается государство, от инициативности и воли которого в решающей степени зависят результаты и перспективы демократизации общества. Российские реформаторы, полагая, что легитимизация частной собственности, введение институтов свободных выборов, многопартийность в политике сами по себе, т. е. почти автоматически будут способствовать становлению демократии, выпустили из поля зрения особенности менталитета социальных групп (и элиты, и масс), которым и предстояло осуществить демократические преобразования. Они фактически полагали, что проблема правового государства может быть решена посредством конституционных деклараций, но российская государственность, оставаясь неправовой, воспроизводила традиционный тип неправового порядка. Поэтому для успешного завершения российского демократического транзита необходимо было исправить, модернизировать то, что называется русской системой или русской властью.

В настоящее время в сложившейся системе государственной власти наиболее заметно проявляются следующие проблемы: во-первых, в России по-прежнему не сложилась четкая и работающая система разделения властей, необходимых сдержек и противовесов; во-вторых, утвердившаяся в современной России модель государственной власти не препятствует превращению исполнительной власти в институт, неподконтрольный народу и способный полностью игнорировать иные ветви государственной власти. Вместе с тем сложившаяся система государственного управления является сложным живым организмом, развивающимся по своим законам, требующим законодательной защиты от некомпетентного вмешательства со стороны руководителей любого ранга. Для государства очень опасна ситуация, когда управленческие структуры утрачивают нужную для выполнения их функций самостоятельность и ответственность и становятся простыми ретрансляторами политических решений руководства страны.

Наличие непреходящих традиций в эволюции российской политической системы, постоянно воспроизводящегося механизма соскальзования власти к жестким формам политического руководства требует большего понимания в современной ситуации. Сегодня видно, что верховная власть пытается сформировать системные механизмы принятия решений за счет изменения характера и стиля деятельности административных структур. С политической точки зрения, во-первых, достаточно высокий рейтинг президента, позволяет упрочившей свое положение власти, решать крупные социальные вопросы. Во-вторых, повышение качества управленческой подсистемы само становится политической задачей, от решения которой зависит судьба всей новой политической системы. В-третьих, это обусловлено необходимостью согласования интересов политической и административной элит. В-четвертых, это потребность формирования механизма, гарантирующего сохранение долгосрочной преемственности нынешней власти. С другой стороны, укрепление административной вертикали, ведя к минимизации политического компонента, сосредотачивает потенциал этой системы общественного регулирования исключительно в высших слоях общества, а публичность политического дискурса уступает место сугубо теневым технологиям согласования интересов. Поэтому любое политическое сколько-нибудь серьезное потрясение может привести к тому, что начнут разрушаться не демократические нормы и институты, а само государство. Централизация административной составляющей системы власти уже сейчас создает предпосылки, сужающие саму базу государственного управления, так как такие политические меры отрывают верхи от общества и снижают уровень их взаимопонимания.

Область политического управления определена границами, с одной стороны, - сферы политического, а с другой - управления. Политика начинается там, где какая бы то ни было, деятельность оказывается связанной с государством и затрагивает отношения больших социальных групп с несовпадающими интересами. Управление же, если рассматривать его в функциональном аспекте, выступает как субъект-объектное, вертикальное взаимодействие, отношение соподчинения. Политическое управление, таким образом, если говорить о деятельности государства, это сфера государственного управления, затрагивающая отношения больших социальных групп с несовпадающими интересами. С ней взаимодействует сфера политической самоорганизации - субъект-субъектных, горизонтальных отношений независимых субъектов (партий и иных общественно-политических объединений и их лидеров). Это взаимодействие институировано прежде всего на уровне государственного руководства - парламента и государственных служащих. В этом смысле Общественная палата, например, играет весьма важную роль в регулировании этого типа отношений. При этом, поддерживая общественную инициативу и направляя ее в общественно полезное русло, государство может снять с себя и передать структурам гражданского общества значительную часть обременительных для него функций и сосредоточить ресурсы на самом необходимом.

Существуют и субъективные причины чрезмерной политизации государственного управления, к числу которых можно отнести соображения политической целесообразности. Одна из них, это попытка консолидировать чиновников каркасом политической организации типа партии Единая Россия. Содействуя решению краткосрочных задач, подобного рода меры создают прецедент крайней формы политизации гражданских служащих - ее партизации, что не может не иметь негативных последствий в отдаленной перспективе, поскольку открытость государственной службы для партийного влияния оправдана только в условиях однопартийной системы. Здесь же надо отметить и то, что негативно сказывается на государственном управлении неоправданное расширение сферы политического в самих его функциях - за счет политизации некоторых технологических функций.

В свете всего вышесказанного становится ясно, что для современной России чрезвычайной по важности проблемой является проблема соотношения демократии и авторитаризма. Явное усиление авторитарных тенденций в российской политической жизни ставит эту проблему в центр общественного внимания. В научных дискуссиях и в прессе все чаще говорится об авторитарном лоткате.

В этой связи для характеристики политического режимы, на наш взгляд, наиболее адекватным будет понятие мягкий авторитаризм, которое было введено Р.Дарендорфом для определения политических режимов в развивающихся и постсоциалистических странах. О такой перспективе для демократии в России писали еще в 2000 г. специалисты из Горбачев-Фонда. Проанализировав сценарии возможного развития страны, они пришли к заключению, что наиболее вероятным является вариант мягкого авторитаризма, поскольку он в наибольшей степени отвечает не только отечественным традициям и историческому опыту, но и сложившейся политической обстановке. К тому же и само общество, уставшее от анархии и беспорядка, было уже тогда готово принять эту форму правления. Эта форма правления может также способствовать консолидации политической элиты и созданию условий для возрождения государственности, столь необходимой для выживания и развития России. И что не менее важно - авторитарная форма управления в лице мягкого авторитаризма укоренена в национальной почве как дореволюционным, так и советским политическими режимами.

Конечно, путь дальнейшего развития от мягкого авторитаризма не предопределен: он может повести и к демократии, и к жесткому авторитаризму. В целом это консервативная модель, но такая, которая по своему содержанию очень близка принципам либерального консерватизма, поскольку обеспечивает необходимый минимум экономических, социальных и политических свобод для граждан страны и делает возможным ее трансформацию в направлении реализации полного демократического потенциала. Этому объективно способствует несколько факторов. Во-первых, в современном глобализирующемся мире государство не в состоянии осуществлять тотальный контроль над информационными и культурными потоками, а это подрывает его монополию на листину. Во-вторых, переход к инновационному типу развития порождает работника с широким кругозором и нуждающегося в демократических порядках и либеральных ценностях. В-третьих, несмотря на общую слабость российского гражданского общества, сохранились его устойчивые очаги, способные стать базой для мобилизации демократических сил, их активного участия в политической жизни. В-четвертых, со времен перестройки в России существует публичная сфера, а значит и какие-то условия для участия общества в политическом развитии.

В России можно сказать уже сложилась и минимальная институциональная база для реализации указанных возможностей. Это институты гражданского общества, институты информации, переговорные институты, институты выборов, политические партии и т. д., которые как бы не были слабы, тем не менее, позволяют обществу в той или иной степени влиять на состав правящей элиты и развивать у людей гражданское самосознание.

Вместе с тем необходимо отметить и то, что радикально-либеральная политика 1990-х гг. сформировала в России глубокие социальные и политические антагонизмы, для преодоления которых потребуются неординарные усилия, в том числе и жесткие авторитарные меры в отношении обеспечения социальной безопасности граждан, преодоления сверхвысокого уровня коррупции, оттеснения криминала от политики и т. д. По авторскому мнению, для наведения элементарного порядка в стране без авторитарной власти сегодня просто не обойтись. Подобная деятельность государства, безусловно, получит поддержку большинства граждан, и будет способствовать повышению их ответственности за положение дел в стране и ее безопасность.

Только опираясь на поддержку большинства общества президент, даже не имея последовательного разделения властей и существенно ограничивая демократические процедуры, сможет надеяться на решение многочисленных проблем, стоящих пред Россией. При этом варианте, так или иначе, страна продолжит свое упорядочение традиционными способами: укрепляя государство, вырабатывая общенациональные цели, способствуя развитию регулируемой публичной сферы, создавая условия для социально-экономической реализации человека.

В данном контексте рассуждения о демократии и лавторитаризме отражают, на наш взгляд, всего лишь инструментальные характеристики, т. е. методы осуществления власти. Главное же будет заключаться в том, какие цели и в чьих интересах действует государство: реализует ли интересы общества или же интересы партикулярных групп, приватизировавших государство. Из истории известно, что демократия может быть стагнирующей, а авторитаризм - развивающим. Мягкий авторитаризм современной России, сохраняя моноцентричный характер государства может служить политико-бюрократической верхушке чиновничества и равноудаленным олигархам, а может оптимизировать публичную сферу, в которой многообразие интересов гражданских структур может быть реализовано при помощи государства и в соответствии с потребностями общества.

В заключении диссертации подводятся основные итоги исследования, делаются общие выводы, предлагаются рекомендации.

Основное содержание диссертации отражено в следующих авторских публикациях:

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК

Бондар А., Динес В. Императив государственности в современной России//Власть. 2006. № 6 (0,6 п.л.).

Бондар А.В. Становление модели губернаторской власти в Саратовской области//Вестник Саратовского государственного социально-экономического университета. 2006. № 14 (0,5 п.л.).

Бондар А. Оптимизация роли государства в современной России//Власть. 2007. № 12 (0,5 п.л.).

Бондар А., Динес В., Российские политические традиции и российская государственность//Власть. 2008. № 4 (0,7 п.л.).

Бондар А. Традиции российской государственности и права человека//Власть. 2008. № 10 (0,5 п.л.).

Бондар А., Динес В. Об особенностях исследования гражданского общества в России//Власть. 2008. № 12 (0,5 п.л.).

Бондар А. Социокультурный раскол и развитие российской государственности//Власть. 2009. № 3 (0,4 п.л.).

Бондар А. Российская государственность: традиции и динамика//Власть. 2009. № 4 (0,4 п.л.).

Монографии и брошюры

Бондар А.В. Государство и общество в современной России. Саратов: Издат. центр СГСЭУ. 2006 (8 п.л.).

Бондар А.В. Укрепление институтов государства как фактор консолидации российского общества. Издат. центр СГСЭУ. 2009 (14 п.л.).

Бондар А.В. Российское государство: исторические традиции и современность. Издат. центр СГСЭУ. 2009 (3,5 п.л.).

Статьи в научных журналах и сборниках

Бондар А.В. Перспективы развития государственности в современной России//Государство и общество в России: исторические традиции и современность. Саратов: Издат. центр СГСЭУ. 2005 (0,7 п.л.).

Бондар А.В. Формирование современной модели исполнительной власти в регионе//Человек и власть в современной России. Вып. 8. Саратов. Издат. центр СГСЭУ. 2006 (0,75 п.л.).

Бондар А.В. Государство и общество в современной России: концептуальный анализ//Трансформация государственных институтов в России. Саратов. Издат. центр СГСЭУ. 2006 (0,7 п.л.).

Бондар А.В. Государство и экономическое развитие современной России//Актуальные проблемы политической и социально-экономической жизни Поволжья. Вып. 4. Саратов. Издат. центр СГСЭУ. 2007 (0,5 п.л.).

Бондар А.В. Проблемы взаимодействия государства и общества в современной России//Проблемы гуманитарных наук и современность. Вып.а3. Саратов. Издат. центр СГСЭУ. 2007 (0,5 п.л.).

Бондар А.В. О совершенствовании государственной гражданской службы в современной России// Человек и власть в современной России. Вып. 9. Саратов. Издат. центр СГСЭУ. 2007 (0,7 п.л.).

Бондар А.В. Проблемы становления государственности в современной России//Перспективы политического развития России//Саратов. Издат. центр СГСЭУ. 2007 (0,4 п.л.).

Бондар А.В. Специфика взаимодействия государства и общества в постсоветской России //Проблемы гуманитарных наук и современность. Вып.а4. Саратов. Издат. центр СГСЭУ. 2008 (0,5 п.л.).

Бондар А.В. Исторические традиции и политическое развитие // Поволжский регион: проблемы, поиски, решения. Саратов. Издат. центр СГСЭУ. 2008 (0,75 п.л.).

Бондар А.В. О роли государства в современной России// Человек и власть в современной России. Вып. 10. Саратов. Издат. центр СГСЭУ. 2008 (0,6 п.л.).

Бондар А.В. Российская государственность и права человека//Проблемы гуманитарных наук и современность. Вып.а6. Саратов. Издат. центр СГСЭУ. 2008 (0,5 п.л.).

Бондар А.В. Парадоксы и противоречия политической системы современной России//Человек и власть в современной России. Вып.а11. Саратов. Издат. центр СГСЭУ. 2009 (0,5 п.л.).

Бондар А.В. Государство и гражданское общество в России//Проблемы гуманитарных наук и современность. Вып.а7. Саратов. Издат. центр СГСЭУ. 2009 (0,5 п.л.).

БОНДАР АНАТОЛИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ

УКРЕПЛЕНИЕ ИНСТИТУТОВ ГОСУДАРСТВА КАК ФАКТОР КОНСОЛИДАЦИИ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА

Специальность: 23.00.02

Политические институты, этнополитическая конфликтология,

национальные и политические процессы и технологии

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора политических наук

Подписано в печать 21.09.09 Формат 60х 1/16

Бумага типогр. № 1. Гарнитура Times

Печать офсетная Уч.-издат. л. 2,5

Заказ № Тираж 100 экз.

1 Путин В.В. Какую Россию мы строим // Собрание посланий Президента РФ Федеральному Собранию.1994-2005 гг. Новосибирск, 2006. С.308.

2 Медведев Д.А. Послание Президента РФ Федеральному Собранию РФ 5 ноября 2008 г. // www.president.kremlin.ru.

3 См.: Платон. Государство // Государство. Законы. Политика. М.: Мысль, 1998; Аристотель. Политика // Соч.: В 4 т. Т.3. Ч.2. М., 1972.

4 См.: Макиавелли Н. Государь. М., 1990; Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Избр. произв.: В 2 т. М., 1964: Локк Д. Два трактата о правлении // Соч. Т.3. М., 1988; .Монтескье Ш. О духе законов // Избранные произведения. М., 1956; Руссо Ж.Ж. Трактаты. М., 1990; Токвиль А. Демократия в Америке. М., 1994; Маркс К. Гражданская война во Франции // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.17; Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.21; Милль Д. Рассуждения о представительном правлении. М., 2006; Спенсер Г. Социальная статика. СПб., 1996; ХайекаФ. Дорога к рабству. М., 1992.

5 См.: Карамзин Н.М. Записка о старой и новой России в ее политическом и гражданском общениях. М., 1991.

6 См.: Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990; Бердяев Н.А. Царство духа и царство кесаря. М., 1995; Булгаков С.Н. Два града. СПб., 1997; Булгаков С.Н. Христианский социализм. Новосибирск, 1991; Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991; Ильин И.А. Общее учение о праве и государстве. М., 2006; Лосский Н.О. Характер русского народа. М., 2005; Соловьёв В.С. О христианском единстве. М., 1994; Солоневич И.Л. Народная монархия. М., 2003; Тихомиров Л.А. Монархическая государственность М., 2006; Федотов Г.П. Судьба и грехи России. СПб., 1991; Франк С.Л. Духовные основы общества. М, 1992.

7 Козловски П. Общество и государство: неизбежный дуализм. М., 1998; Ван Кревельд М. Расцвет и упадок государства. М., 2005; Коэн Дж., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. М., 2003; Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах. М., 1997; Линц Х., Степан А. Государственность, национализм и демократизация // Полис. 1997. № 5; Мэннинг Н., Паркинсон Н. Реформа государственного управления. Международный опыт. М., 2003; Пшеворски А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. М., 2000; Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце ХХ века. М., 2003.

8 Гельман В.Я. Постсоветские политические трансформации//Полис. 2001. № 1; Демократия в современном мире. М., 2009; Зиновьев А.А. Запад. Феномен западнизма. М., 1995; Мощелков Е.Н. Переходные процессы в России: опыт ретроспективно-компаративного анализа социальной и политической динамики. М., 1996; Нисневич Ю.А. Аудит политической системы посткоммунистичесой России. М., 2007; Панарин А.С. Народ без элиты. М., 2006; Панкратов С.А. На пути модернизации к устойчивому развитию России. Волгоград, 2001; Соловьев А.И. Цивилизация versus политика. Российские иллюстрации // Власть. 2007. № 8; ШутоваА.Д.Россия в жерновах истории. М., 2008.

9 Андреев А.П., Селиванов А.И. Русская традиция. М., 2004; Виноградский В.Г. Российский крестьянский двор: социологический преданализ // Социологические исследования. 2006. № 7; Ирхин Ю.В. Социология культуры. М., 2006; Куда идет Россия? М, 1997; Лурье С.В. Историческая этнология. М., 1998; Российская цивилизация. М., 2003; Сорокин П.А. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. М., 2000; СтрогецкийаВ.М. Культура и политические ценности. Античность. Запад. Россия. М., 1997; Шаповалов В.Ф. Россиеведение. М., 2001; Шацкий Е. Утопия и традиция. М., 1990; Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996.

10 См.:АхиезераА.С. Российская цивилизация: содержание, границы, возможности. М., 2000; Капустин Б.Г. Свобода от государства и свобода через государство. О неизбежности посткоммунистической России и ответственности либералов // Вопросы философии. 1998. № 7; Пивоваров Ю.С., Фурсов А.И. Русская система как попытка понимания русской истории // Политические исследования. 2001. № 4; Симония Н.Я. О роли государства в общественном развитии: запад VS незападные модели // Общество и экономика. 2000. № 3-4; 1996; Соловьев А.И. Принятие государственных решений. М., 2006; Шевцова Л. Как Россия не справилась с демократией: политика политического отката // Pro et Contra. 2004. № 3.

11 См.: Галкин А.П. Гражданское общество в России: формы существования и основные виды деятельности // Публичное пространство, гражданское общество и власть: Опыт развития и взаимодействия. М., 2008; Горшков М.К. Российское общество как новая социальная реальность // Россия реформирующаяся. Ежегодник. Вып. 6. М., 2007; Левашов В.К. Гражданское общество и демократическое государство в России // Социологические исследования. 2006. № 1; Петров Н. Общественная власть для власти или для общества? // Pro et Contra. 2006. № 1. Федотов А.С. Гражданское общество: проблемы развития и современные формы. Саратов, 2004; ХалийаИ.А. Институты гражданского общества в современной России. К методологии изучения. // Россия реформирующаяся. Ежегодник. Вып. 6. М., 2007; Шмидт Д. Какое гражданское общество существует в России? // Pro et Contra. 2006. № 1.

12 См.: Петухов В. В. Демократия и возможности социальной мобильности // Россия реформирующаяся. Ежегодник. Вып. 6. М., 2007. С. 288-289.

13 См.: Патрушев С.В., Хлопин А.Д. Социокультурный раскол и проблемы политической трансформации России // Россия реформирующаяся. Ежегодник. Вып. 6. С.302-303.

14 См.: Левашов В. К. Мера гражданственности в социоизмерении // Социологические исследования. 2007. № 1. С. 60-61.

15 См.: Волков В. Советская цивилизация как повседневная практика: возможности и пределы трансформации // Куда идет Россия?...М., 1997. С. 333.

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по политике

Blog