Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по политологии  

На правах рукописи

амашева Юлия Александровна

Транснациональная идентичность как социокультурное основание региональной интеграции (сравнительный политологический анализ стран Скандинавии и Северо-Восточной Азии)

Специальность 23.00.04 Ч Политические проблемы международных отношений, глобального и регионального развития

Разовая защита

Автореферат диссертации на соискание ученой степени

кандидата политических наук

Хабаровск -2012

Работа выполнена на кафедре социально-гуманитарных наук в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования Хабаровская государственная академия экономики и права.

Научный руководитель:         Смоляков Владимир Александрович

доктор политических наук, доцент

Официальные оппоненты:        Спасский Евгений Новомирович                доктор политических наук, профессор

       Дальневосточный государственный университет путей сообщения, зав. каф. социальной работы и социологии

       Цыганок Наталья Андреевна

       кандидат политических наук, доцент

       Дальневосточный федеральный университет

кафедра конституционного и административного права

Ведущая организация:        Дальневосточный государственный гуманитарный университет

Защита состоится л23 марта 2012 г. в 14  часов на заседании диссертационного совета Д 212.056.03 при Федеральном государственном автономном образовательном учреждении высшего профессионального образования Дальневосточный федеральный университет по адресу: 690091, г. Владивосток, ул. Уборевича, 25, ауд. 208, тел. 251-53-10. 

С диссертацией можно ознакомиться в Институте научной информации - Фундаментальной библиотеке Федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего профессионального образования Дальневосточный федеральный университет, по адресу: 690600, ул. Алеутская, 65б.

Автореферат разослан л  февраля 2012 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат философских наук, доцент С.А.Мефодьева

1. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования

Для России актуальным является многостороннее сотрудничество с субрегионами, примыкающими к ее государственным границам. Являясь страной евроазиатской, Россия в то же время должна учитывать различие в подходах к интеграции в Западной Европе и в Северо-Восточной Азии.

Из европейских стран наиболее активно и разносторонне Россия вовлечена в сотрудничество со странами Северной Европы. Институциональные структуры такого сотрудничества представлены Союзом Балтийских городов, Организацией субрегионального сотрудничества государств Балтийского моря, Советом государств Балтийского моря, Арктическим советом и Баренцевым Евро-Арктическим советом, т. е. многоуровневой системой региональных связей. Политические процессы сотрудничества России со странами Скандинавии поддерживаются специальными программами.

В АТР Россия встречается с другим подходом к интеграции. Непосредственными соседями России по региону являются страны Северо-Восточной Азии (СВА): Китай, Япония, Северная и Южная Корея. Сотрудничество российского Дальнего Востока с этими странами является важным фактором его экономического и культурного развития.

В свою очередь, СВА представляет собой динамично развивающийся регион, включающий такие страны-лидеры международных политических и экономических отношений, как Япония и КНР. При этом отношения в регионе строятся на постулате равновесия сил и характеризуются слабым развитием транснациональных отношений. Основным противоречием в СВА является расхождение между явно выраженной интеграционной мотивацией, с одной стороны, и отсутствием эффективных многосторонних институтов - с другой. Интересы России в СВА включают геополитические (вопросы безопасности), экономические (развитие торгового, инвестиционного, технологического сотрудничества, координация миграционной политики), экологические и социально-культурные.

До настоящего времени в международном сотрудничестве в СВА реализуется т. н. рациональная модель взаимодействия. Она основана на предпосылках индивидуализма, эгоцентризма и рационализма всех участников. Однако по мере укрепления сотрудничества в регионе должны возникнуть и развиться поддерживающие (иррациональные) факторы взаимодействия: доверие, коллективное сознание, понимание общих интересов. Опыт активного использования транснациональной идентичности в скандинавских странах Европы показывает, что осознание гражданами стран региона принадлежности к единому политическому, экономическому и социокультурному пространству и наличие общей цели в долгосрочной перспективе приводит к политической и экономической интеграции. Гипотеза исследования состоит в том, что позитивная транснациональная идентичность является важным условием для региональной интеграции.

Степень разработанности проблемы. Проблемы, затронутые в диссертации, стали предметом исследования многих отечественных и зарубежных ученых в рамках различных научных направлений: социальной психологии, социологии, теории международных отношений, сравнительного страноведения, теории межкультурной коммуникации. Поэтому диссертант объединяет данные исследования в несколько групп.

1. Идентичность в рамках теории социальной психологии и социологии рассматривали Э. Эриксон, М. Хальбвакс, Э. Геллнер, Б. Андерсон, Э. Хобсбаум.1 Классификацию коллективной (в т.ч. национальной) идентичности предложили Л. Крисберг, С. Хант, М. Кастеллс, Ф. Мейнк, Х. Кон, С. Шульман.2 Шкалу измерения коллективной идентичности и взаимосвязь идентичности с процессом трансформации системы разработал Б. Кронин3.
2. Отдельным блоком источников по национальной идентичности являются труды ученых по теории межкультурной коммуникации - М. М. Босрок, П. Карт, К. Фокс, К. Селлих, С. Д. Субхаш, С. Хьютон.4
3. Теория международных отношений рассматривает взаимное влияние международного сотрудничества с точки зрения неолиберализма, ведущим представителем которого является Р. Кохен5, и конструктивизма, который представляет А. Вендт6. Российские исследователи, учитывающие влияние фактора идентичности на международные отношения - М. М. Лебедева, А. Г. Дугин, В. А. Смоляков,  И. С. Семененко, В. В. Лапкин, В. В. Пантин, И. Н. Тимофеев, В. Морозов.7
4. По теме национальной и транснациональной идентичности в странах Скандинавии ведущими исследователями являются Бальдершайм, К. Сталберг, С. Тагил, Л. Хансен, О. Вевер, Х. М. Лети и Д. С. Смит, И. Нойманн,8 из российских авторов -  В. Морозов, Т. А. Чеснокова9.
5. Вопросы национальной идентичности стран Северо-Восточной Азии разработаны в различной степени. Японская идентичность прямо или опосредованно описана в работах Р. Бенедикт, Д. Елисеев, Т. Клири, Д. Л. Мак-Клейна, А. Н. Мещерякова, К. Саркисова, В. В. Совастеева.10 Китайская национальная идентичность рассматривается в трудах А. Д. Воскресенского, А. Девятова, А. Г. Ларина, А. С. Селищева, Н. А. Селищева.11 Ведущим специалистом в области корейской идентичности является А. Н. Ланьков12.
6. Современное состояние, проблемы и перспективы сотрудничества в СВА представлены в трудах Г. Розмана, Ц. Акаха, П. А. Минакира, С. П. Быстрицкого, В. К. Заусаева, С. М. Дарькина, В. И. Ишаева, А. Лукина.13

Таким образом, анализ научной разработанности темы диссертации позволяет сделать вывод о том, что проблемы региональной интеграции, международного сотрудничества, национальной идентичности и межкультурной коммуникации в последнее время активно изучаются в различных аспектах с позиций социальной психологии, социологии, теории международных отношений, теории межкультурной коммуникации, сравнительного страноведения и регионоведения. В то же время многие теоретические и практические вопросы взаимосвязи транснациональной идентичности и региональной интеграции не получили должного развития, поэтому существует объективная необходимость продолжения исследований в этом направлении.

Теоретическая основа. Сложность и неоднозначность феномена транснациональной идентичности и ее влияния на региональную интеграцию обосновывает необходимость применения комплексного подхода к ее изучению.

Рассматриваемые в работе теории интеграции включают федерализм, функционализм и неофункционализм, институциональные теории, концепцию многоуровневого управления, концепцию межгосударственного подхода, плюралистическую концепцию, конструктивистский подход.

При исследовании транснациональной идентичности и ее взаимосвязи с интеграционными процессами диссертант опирался на атеоретические достижения социально-гуманитарных наук. Содержание и классификация идентичности основываются на положениях социальной психологии. Процесс формирования и трансформации идентичности описан на основе теорий социологии и конфликтологии и включает концепции примордиализма, этносимволизма, структурализма и модернизма. Особое место занимают теории национализма и национальной идентичности.

Взаимосвязь транснациональной идентичности и международного сотрудничества и интеграции рассматривается на основе теории международных отношений, в частности, неолиберализма, конструктивизма и постмодернизма.

Эмпирической базой исследования послужили:

- данные международных сопоставлений и рейтингов. Они включают индексы развития человеческого потенциала, качества жизни, сетевой готовности, информационно-коммуникационных технологий, глобальной конкурентоспособности, глобального процветания, приверженности развитию, опубликованные в отчетах международных организаций и научно-исследовательских институтов;

- результаты опросов общественного мнения, проводившихся в странах Северо-Восточной Азии, в период с 2003 по 2011 гг.;

- базы данных культурных ценностей, выделенных по критериям Г. Хофстеде, Р. Инглегартом (Всемирный обзор ценностей), Ф. Тромпенаарсом и Ч. Хампден-Тёрнером;

- данные официальных статистических органов стран Скандинавии и СВА, а также международных организаций стран Скандинавии по показателям внутреннего развития и международных связей;

- публикации международных организаций и научно-исследовательских институтов, занимающихся изучением региональной интеграции и международного сотрудничества в странах Скандинавии и СВА (Economic Research Institute for Northeast Asia, Институт экономических исследований ДВО РАН).

Цель работы - оценить современное состояние и перспективы трансформации транснациональной идентичности в регионах Скандинавии и Северо-Восточной Азии.

Задачи исследования:

• уточнить определение транснациональной идентичности, выявить ее место в ряду видов территориальной идентичности;
• проанализировать процесс и политические технологии формирования транснациональной идентичности;
• проследить взаимосвязь транснациональной идентичности с международной интеграцией;
• проанализировать исторические условия и процесс формирования национальных и транснациональных идентичностей в странах Скандинавии;
• проанализировать исторические условия и процесс формирования национальных идентичностей в странах Северо-Восточной Азии;
• провести сравнительный анализ особенностей культуры, влияющих на формирование транснациональной идентичности в странах Скандинавии и в СВА;
• с помощью STEEPLE-анализа выявить факторы, способствующие и препятствующие формированию транснациональной идентичности в странах Скандинавии и в СВА.

Объектом исследования выступает взаимосвязь транснациональной идентичности и региональной интеграции.

Предметом исследования является процесс формирования транснациональной идентичности в странах Скандинавии и в СВА.

Теоретико-методологическую основу диссертационной работы составляет междисциплинарный подход к анализу его объекта (транснациональной идентичности). Использовалась методология не только политических, но и других общественных наук.

В основу исследования лег диалектический подход, заключающийся в рассмотрении объекта в свете законов единства и борьбы противоположностей (национальная и транснациональная идентичность), перехода количественных изменений в качественные (влияние уровня региональной интеграции на качество транснациональной идентичности), отрицания отрицания (транснациональная идентичность отрицает национализм, который отрицает плюрализм субнациональных идентичностей), а также в рассмотрении объекта исследования всесторонне, во всеобщей связи и взаимозависимости, в непрерывном изменении и развитии.

Системный подход позволяет определить транснациональную идентичность как фактор внешней и внутренней среды для субъектов региональной интеграции, т.е. государств и наций, влияющий на процессы взаимодействия между субъектами, и в свою очередь, зависящий от уровня развития и интенсивности этих процессов.

Исторический подход необходим, поскольку региональная интеграция является высшей ступенью развития международного сотрудничества, которое формируется в результате исторического взаимодействия соседних стран за длительный исторический период, и то же можно сказать о формировании транснациональной идентичности; в частности, с позиций исторического подхода анализируется формирование национальных и транснациональных идентичностей в странах Скандинавии и Северо-Восточной Азии.

Институциональный подход подчеркивает важность закрепления достигнутого уровня международных взаимоотношений с помощью региональных институтов.

Ценностно-нормативный подход используется в целях выявления базовых ценностей культуры, лежащих в основе мировосприятия народов Скандинавии и СВА. Понимание своего места в мире, отношение ко времени и пространству, определение правил взаимодействия и логика причинно-следственных связей напрямую связаны с особенностями международного сотрудничества и региональной интеграции по европейскому и азиатскому типу.

В целом в исследовании применялся сравнительный (компаративистский) подход, т.к. условия региональной интеграции и развития транснациональной идентичности сравниваются на примере двух регионов - Скандинавии и Северо-Восточной Азии.

Разнообразие применяемых подходов определяет комплексность используемых методов. Среди общелогических методов исследования использовались сравнительный анализ (количественный анализ базовых ценностей культуры, качественный анализ факторов формирования транснациональной идентичности - STEEPLE-анализ), синтез (междисциплинарный синтез - использование достижений социологии, социальной психологии, мировой экономики в целях комплексного понимания международных отношений), индукция (движение от частных проявлений национальной идентичности в историческом процессе к общему представлению о национальных и транснациональных идентичностях на современном этапе), дедукция и аналогия (возможности формирования позитивной транснациональной идентичности в Северо-Восточной Азии, исходя из теоретических предпосылок и по аналогии со странами Скандинавии).

Из методов теоретического уровня в первую очередь использовался гипотетико-дедуктивный метод, в структуру которого входит выдвижение предположения о причинах исследуемых процессов (гипотеза исследования заключается в том, что препятствием на пути интеграционных процессов в Северо-Восточной Азии, в отличие от Скандинавии, выступает негативная транснациональная идентичность), и выведение из предположения следствия с использованием дедукции и его проверка (следствием должны быть ценностные установки этноцентрического характера). Использовалось также абстрагирование, обобщение (выделялись общие свойства национальных идентичностей стран каждого региона) и восхождение от абстрактного к конкретному (от теорий интеграции и идентичности к практике на примере регионов).

Основными методами эмпирического уровня выступили наблюдение, описание и сравнение. Наблюдение заняло длительный период (более десяти лет активного участия исследователя в межкультурных коммуникациях с представителями как стран Северной Европы, так и Северо-Восточной Азии, в т.ч. семь лет непрерывного включенного наблюдения в период проживания автора в Японии и совместного обучения в многонациональном сообществе). Описание было основано на наблюдении и являлось как непосредственным, так и опосредованным. На основании наблюдения и описания производилось сравнение национальных ценностных установок. В процессе наблюдения изменялись идентичности как наблюдателя, так и наблюдаемых. Таким образом, эмпирический материал накапливался не только в ходе неформальных интервью, но и в результате жизненного опыта автора, т.е. эксперимента.

Научная новизна исследования состоит в разработке комплекса теоретических положений, дополняющих и развивающих представления о взаимосвязи транснациональной идентичности и региональной интеграции. К наиболее существенным научным результатам исследования можно отнести следующие.

• расширены и уточнены представления об особенностях процесса формирования коллективной идентичности с учетом результатов междисциплинарных исследований;
• раскрыты особенности исторического процесса формирования национальной и транснациональной идентичности в странах Скандинавии;
• раскрыты особенности процесса формирования национальной и транснациональной идентичности в странах СВА;
• проведен анализ базовых культурных ценностей, влияющих на формирование транснациональной идентичности в странах Скандинавии и в СВА;
• проанализированы факторы формирования транснациональной идентичности и региональной интеграции в странах Скандинавии и СВА по методу STEEPLE-анализа.

Практическая значимость работы заключается в том, что основные выводы и положения диссертации ориентированы на использование широким кругом акторов современных международных отношений, в частности:

- предложения по разработке дискурса международного сотрудничества и интеграции в СВА могут быть учтены российскими органами власти, в т.ч. региональными и муниципальными с целью укрепления международных отношений в регионе на многоуровневой основе;

- результаты анализа базовых культурных ценностей могут быть использованы акторами различных уровней в целях развития взаимопонимания, в т.ч. в практических ситуациях адаптации мигрантов, иностранных студентов, проведения международных переговоров и т.д.;

- результаты STEEPLE-анализа могут быть учтены при разработке программ двустороннего и многостороннего сотрудничества с целью предварительного определения потенциальных проблем при реализации этих программ;

- предложения по активизации роль СМИ в разработке проекта позитивной транснациональной идентичности в регионе могут использоваться традиционными и современными источниками информации;

- материалы диссертационного исследования могут быть использованы в процессе преподавания учебных курсов Современные международные отношения, Международное экономическое сотрудничество в АТР, а также спецкурсов по проблемам сотрудничества и интеграции в АТР.

Внедрение и апробация результатов исследования

Апробация промежуточных результатов исследования проводилась в форме очного и заочного участия в региональных и международных конференциях: конференции Общества исследователей региона Японского моря (Япония, 2004, 2005 гг.), семинар по глобалистике Университета ООН (Канадзава, Япония, 2004 г.),  Программа подготовки исследователей и молодых лидеров Северо-Восточной Азии (Тояма, Япония, октябрь 2007 г., Тяньцзинь, КНР, октябрь 2008 г.), XII конкурс молодых ученых Хабаровского края (Хабаровск, январь 2010 г.); открытый конкурс научно-практических проектов молодых ученых ДВ-регион - XXI век (Хабаровск, апрель 2010 г.); XL научная конференция-конкурс Студенческая весна - 2010 (Хабаровск, апрель 2010 г.); 7-я международная конференция по межкультурной коммуникации (Хабаровск, сентябрь 2010 г.); международная конференция Глобализация и новая деловая среда в АТР (Чунчон, Республика Корея, октябрь 2010 г.); XIII конкурс молодых ученых Хабаровского края (Хабаровск, январь 2011 г.); XLI научная конференция-конкурс Студенческая весна - 2011 (Хабаровск, апрель 2011 г.), XIV конкурс молодых ученых Хабаровского края (Хабаровск, январь 2012 г.).

Письменная работа и выступление на XII конкурсе молодых ученых Хабаровского края в секции общественных наук (январь 2010 г.), а также на XLI научной конференции-конкурсе Студенческая весна - 2011 (Хабаровск, апрель 2011 г.) заняли 1 место. За выступление на XIV конкурсе молодых ученых Хабаровского края в секции общественных наук (январь 2012 г.) получена грамота Министерства образования и науки Хабаровского края.

Материалы диссертационного исследования использовались на кафедре Мировая экономика и внешнеэкономические связи Хабаровской государственной академии экономики и права при разработке и совершенствовании учебного курса Современные международные отношения, а также при разработке учебных курсов Современные международные отношения в АТР и Международное экономическое сотрудничество в АТР для кафедры Социология, политология и регионоведение Тихоокеанского государственного университета.

Публикации. По проблематике диссертационного исследования опубликовано 14 научных работ авторским объемом 14,8 п.л., в которых отражены результаты исследования, в т.ч. одна работа объемом 1,25 п.л. (весь объем авторский) из перечня изданий, рекомендуемых ВАК.

Структура диссертационной работы обусловлена целью, задачами и логикой исследования. Она включает введение, три главы, заключение, список использованной литературы.

2. Основное содержание работы

Во Введении обоснована актуальность темы, определена степень ее разработанности, сформулированы цели и задачи, научная новизна исследования.

В соответствии с целью и задачами исследования в диссертации рассмотрены следующие основные группы проблем.

В параграфе 1 раздела 1 лТранснациональная идентичность: проблемы определения и классификации уточняется определение и рассматриваются возможные классификации транснациональной идентичности. Транснациональная идентичность представляет собой особое звено в цепочке лэтноцентризм - национализм - транснационализм - космополитизм. Она означает чувство принадлежности граждан государств одного региона к единому политическому, экономическому, социально-культурному пространству, понимание единства их прошлого, настоящего и будущего, а также видение единой цели развития региона. В основе ее формирования лежат уже существующие особенности этносов и наций, составляющих международный регион.

В параграфе 2 раздела 1 Политические технологии создания и трансформации транснациональной идентичности рассматриваются вопросы возможности конструирования транснациональной идентичности по аналогии с процессами нациестроительства.

В этих целях используется подход конструктивизма, т.к. примордиализм и этносимволизм считают коллективную идентичность слабо подверженной изменениям. Представители конструктивизма же полагают, что идентичность конструируется политическими элитами. На уровне государства используются политические технологии, которые можно сгруппировать согласно модели коммуникации Лассуэла: кто, кому и по каким каналам передает информацию (стратегическая составляющая), и что именно и с помощью каких средств (тактическая составляющая) политические элиты сообщают массам в целях создания или трансформации идентичности.

Поскольку в процессе социализации три блока формируют коллективные идентичности (внутренние факторы внутри каждой группы, отношения с другой группой, социальный контекст взаимодействия групп), то и технологии конструирования транснациональной идентичности должны учитывать особенности национальных идентичностей, отношения между государствами региона, и общий контекст глобализации, также влияющий на региональную идентичность.

В параграфе 3 раздела 1 лВзаимосвязь транснациональной идентичности и процесса политической интеграции анализируется значение транснациональной идентичности для региональной интеграции. Транснациональную идентичность можно рассматривать как социокультурное основание процесса политической интеграции, а также как неформальный институт, лукоренный в сознании граждан, в противоположность формальным, которые могут функционировать, но не получать признания. Коллективная идентичность способствует координации действий акторов, мобилизации их ресурсов на общие цели, и легитимации, т.е. поддержке процесса интеграции. Она считается культурно-идеологическим средством формирования регионального международного порядка, наравне с институциональными, правовыми, экономическими, военно-политическими, информационными и сетевыми средствами.

Обращаясь к ведущим школам теории международных отношений, следует отметить следующее. Неореализм признает существование сотрудничества как временные альянсы в рамках балансирования и примыкания, но для идентичности в них места нет, соответственно, и интеграция на ее основе невозможна. Неолиберализм более оптимистично отзывается о возможностях стабильного сотрудничества между государствами, ссылаясь на особую роль международных институтов и режимов, однако не объясняет, как и при каких условиях институты могут трансформировать социальную среду, в которой взаимодействуют государства.

Наиболее подробно в теории международных отношений взаимосвязь между транснациональной идентичностью и международным сотрудничеством исследуется в рамках конструктивизма. Конструктивизм прослеживает процесс влияния идентичности на сотрудничество следующим образом. Идентичность определяет интересы государств, интересы вызывают внешнеполитические действия, провоцирующие реакцию других государств и проводящие к их взаимодействию на мировой арене. Далее характер взаимодействия зависит от типа идентичности и включает варианты от войны всех против всех до системы коллективной безопасности во главе с федеральным правительством. На определенном этапе взаимодействие преобразуется в нормы, на которых основываются институты. Нормы и институты формируют культуру системы, которая, в свою очередь, оказывает влияние на идентичности и интересы.

Больший уклон в сторону идеальных факторов демонстрирует постмодернизм, подчеркивающий роль дискурса в формировании идентичности.

С другой стороны, интеграционные процессы оказывают влияние на формирование коллективной идентичности. Чем выше уровень взаимозависимости и длительнее история сотрудничества в регионе, тем более позитивной должна становиться транснациональная идентичность.

Параграф 1 раздела 2 Национальные идентичности в странах Скандинавии связан с практическим применением теорий сотрудничества и интеграции, формирования транснациональной идентичности, и теории международных отношений в целях сравнительного политологического анализа транснациональных идентичностей стран Скандинавии.

В странах Скандинавии формирование национальной и транснациональной скандинавской идентичности было обусловлено особенностями их исторического развития. Так, для Дании внутренними факторами развития национальной идентичности выступали усиление и ослабление позиций отдельных социальных групп и политических партий, специфические отношения народа с элитой и государством, отношения с другой группой формировались в рамках военных конфликтов с германскими государствами и политического сотрудничества со Швецией, а социальный контекст зависел от действий великих держав на европейской арене. В итоге в Дании сформировалось государство-нация, идентичность которого в первую очередь культурного типа, т.е. определяется языком, традициями, символами Дании. Поскольку к середине XIX в. скандинавизм из политического превратился в культурный проект, транснациональная скандинавская идентичность оказалась органически встроенной в формировавшуюся в то время национальную идентичность.

В Швеции внутренние факторы развития определялись соответствием дискурсу о свободолюбивом крестьянине и демократически настроенном короле. Этот дискурс использовался в целях самоопределения нации, а также формирования тесных отношений между народом и государством. Отношения с другими государствами Скандинавии складывались относительно мирно. Финляндия была передана Швецией России, одновременно Норвегия была передана Швеции Данией, а затем получила независимость мирным путем. Возникло понимание того, что все скандинавские нации по сути едины. Социальный контекст, например, присоединение Дании к Европейскому Сообществу, способствовал тому, что в целях сохранения общей идентичности, Швеция подняла вопрос о вступлении в ЕЭС. Шведскую идентичность также можно определить как в первую очередь культурную, и частью этого культурного проекта в то же время, что в Дании, стал скандинавизм.

Для Норвегии национальная идентичность была изначально культурным проектом, поскольку нацию в государственных границах Швеции формировала политическая элита датского происхождения. Дискурс о свободном норвежском крестьянине в итоге противопоставил народную культуру элитарной (датской), а норвежский парламент (как символ демократии) - шведскому королю, закрепив в национальной идентичности недоверие к межгосударственным союзам любого рода. Однако сотрудничество между народами приветствовалось, что и стало основой для интеграции скандинавской идентичности в норвежский культурно-политический проект. На Норвегию значительное влияние оказал внешнеполитический контекст. Получив независимость как от Дании, так и от Швеции, Норвегия, тем не менее, признает исторически сложившиеся отношения взаимозависимости.

Финская идентичность развивалась как культурно-этническая в рамках Российской империи, приобретя политическое и территориальное измерение только после 1918 г. Изначально Россия, а затем СССР заняли для Финляндии позицию Другого. Государство получило приоритет над нацией в целях защиты модернистских ценностей. Социальный контекст оказался более значимым, чем внутренние социально-политические факторы или отношения с другими скандинавскими странами. В данном случае скандинавская транснациональная идентичность формировалась не в эпоху скандинавизма, а для противостояния внешнеполитической угрозе.

Несмотря на многочисленные различия в описанных выше национальных идентичностях, все они имеют нечто общее. Пользуясь классификацией измерений идентичности Розмана, можно суммировать их следующим образом. В идеологическом измерении страны объединяет протестантизм, задающий морально-этические ценности в отношениях как между гражданами государств, так и между гражданами и государством, а также между народами. Временное измерение связывает подъем национальных идентичностей с прошлым, а сотрудничество и развитие региональных идентичностей - с настоящим и будущим.  В секторальном измерении выделяется общая экономическая идентичность, т.к. все государства реализуют модель государства благосостояния, общая политическая идентичность, которая заключается в приверженности принципам демократии, несиловых методов взаимодействия, нейтралитета, помощи нуждающимся странам. Вертикальное измерение выражается через распределение полномочий между государством, регионом и муниципалитетами в системе управления, при этом принцип самоуправления связывает основные жизненные потребности с местными уровнями власти, поэтому идентичность воспринимается как явление региональное в той же степени, как и общегосударственное. Горизонтальное измерение идентичностей стран Скандинавии, как правило, очерчивает круг ближайших по духу стран границами Скандинавии, а другими становятся, как правило, экономически и политически влиятельные и поэтому лугрожающие соседи. Наконец, интенсивность национальных идентичностей в настоящее время невысока.

Параграф 2 раздела 2 Транснациональные идентичности в странах Скандинавии посвящен транснациональным идентичностям стран Скандинавии. Исторически первой транснациональной идентичностью для Дании, Швеции, Норвегии и Финляндии стала скандинавская. С учетом политических союзов (Дания-Норвегия, Швеция-Норвегия) считается, что начало ее формирования относится к XVI веку. Тогда же происходит выделение Севера Европы в противоположность Югу, появляется концепция нордичности, связанная как с природно-климатическими условиями, так и с мифологией. В дальнейшем движение скандинавизма, попытки создания Скандинавского валютного союза, группы нейтральных государств в межвоенный период, скандинавских межгосударственных институтов привели к развитию сотрудничества в различных сферах - политической, экономической, экологической, гуманитарной, и фактической интеграции в темпе, опережающем целенаправленную интеграцию в рамках Европейского Союза.

По мере вступления скандинавских стран в ЕС формировалась новая транснациональная идентичность - европейская. Однако противопоставление северных ценностей континентальным и образ Другого как европейских стран к югу от Скандинавии в Норвегии, Дании и Швеции, встроенный в национальные идентичности, привел к появлению Северного Измерения, обособляющего скандинавские страны даже в рамках ЕС. Несмотря на то, что Норвегия не является членом ЕС, интеграция на уровне общего рынка была достигнута в Скандинавии еще в 1950-х гг., а к этапу валютного союза Швеция и Дания, отказавшиеся от введения евро, так и не приступили. Таким образом, Северное Измерение - это тот европейский проект, интеграция в рамках которого отвечает интересам скандинавских стран и их общей идентичности.

С окончанием холодной войны начала формироваться транснациональная идентичность региона Балтийского моря. Этот регион включает, помимо стран Скандинавии, страны Балтии, Польшу, Германию и Россию. Создание общей идентичности для столь разных по материальным и идеальным характеристикам стран - амбициозный проект современного конструктивизма. Собственно, исследования в рамках этого проекта и создают теоретическую и методологическую базу для исследований транснациональной идентичности в других регионах мира. Дискурсом здесь выступает миф о Ганзейском союзе, а в целях активного конструирования общей идентичности используется институционализация международного сотрудничества и интеграции на многоуровневой основе.

Параграф 3 раздела 2 Национальные идентичности в странах Северо-Восточной Азии посвящен анализу создания национальных идентичностей в странах Северо-Восточной Азии. Как и в Скандинавии, в Северо-Восточной Азии особенности формирования национальных идентичностей оказали решающее воздействие на попытки создания транснациональной идентичности в регионе.

В Китае внутренними факторами формирования национальной идентичности выступали прежде всего отношения между нацией и государством. Исторически границы государства и народа хань не совпадали, что приводило как к культурной ассимиляции других народов, так и к образованию многочисленной китайской диаспоры, т.е. ни гражданская, ни этническая составляющая не имели такого влияния, как культурная, на формирование нации. Кроме того, идеология правящей партии оказывает значительное влияние на национальную идентичность. Государство в Китае исторически преобладает над народом. Отношения с другими государствами способствовали формированию образа Другого - это Япония, США, а также развитые европейские страны в целом. Мы - это либо социалистические страны (бывшие и настоящие), либо развивающиеся азиатские государства. Социальный контекст также оказывает сильное влияние на национальную идентичность в Китае. Она укрепляется в условиях усиления внешнего влияния (глобализации, вестернизации и т.д.). Даже коллективная память, воскрешающая факты агрессии империалистических держав в конце XIX века, служит инструментом формирования современной китайской идентичности.

Для Японии внутренние факторы формирования идентичности в XIX веке включали военную идеологию и преданность императору. Особенностью Японии является высокая степень этнической гомогенности, что позволяет позиционировать национальную идентичность скорее как этническую, нежели как культурную или гражданскую. Отношения с другими государствами не были равноправными: либо Япония находилась в положении вассала Китая, либо сама она стремилась доказать свое превосходство, причем не только в Азии, но и во всем мире. Другими для Японии выступают как страны Азии, так и Европа и Америка, но все в разной степени. США - это мы в политической идентичности, Китай и Корея - в культурной, новые индустриальные страны Азии - в экономической. Тем не менее, Япония, говоря ее лозунгами, однажды вышла из Азии, но так и не вошла в Европу в плане национальной идентичности. Внешнеполитический контекст оказывал и продолжает оказывать влияние на понимание Японией своего места в мире. В то же время, поскольку государство продолжает играть ведущую роль, а нация сохраняет культурную и этническую однородность и чувство собственной исключительности, постепенно изменяющиеся внешние условия не способны привести к существенным изменениям в национальной идентичности.

В Корее национальная идентичность - одновременно культурный и этнический проект, поскольку территориально нация разделена государственной границей. Поскольку государство выступает гарантом безопасности граждан, оно, как и в Японии, главнее нации. Внутренние факторы формирования национальной идентичности опираются на дискурс о мифологическом происхождении нации, о ее уникальности. Этот дискурс подтверждается отношениями с соседними странами - Китаем и Японией, которые предпринимали попытки культурной и этнической ассимиляции корейского народа, и хотя корейская культура подверглась иностранному влиянию, национальная идентичность сохранилась. Поэтому в настоящее время Корея позиционирует себя в качестве связующего культурного звена в Северо-Восточной Азии. Другим для Кореи является Япония, а мы - это азиатские страны, не проявлявшие в отношении Кореи агрессии. Внешнеполитический контекст оказывает значительное влияние на корейскую идентичность, т.к. от обстановки на Корейском полуострове зависят и отношения этнически единого, но политически разделенного народа.

Пользуясь классификацией измерений национальной идентичности Розмана, можно оценить сходство и различия в национальных идентичностях стран СВА следующим образом. В идеологическом измерении наблюдается одновременное возрождение дискурса социализма, гордости конфуцианством и антиимпериалистические настроения в Китае, но преимущественно рыночно-ориентированные и про-американские настроения в Японии и Республике Корея. Временное измерение, однако, объединяет страны в понимании того, что расцвет нации приходился либо на прошлое, либо на отдаленное будущее. В секторальном измерении интересно разделение на экономическую и политическую идентичности. Если с точки зрения экономической идентичности все нации стремятся к процветанию, сотрудничеству, выравниванию региональных диспропорций, рыночным отношениям и т.д., то политическая национальная идентичность радикально различается в зависимости от особенностей политических систем этих стран. Вертикальное измерение идентичности исключительно сильно в Китае, где под руководством Коммунистической партии реализуется централизованное государственное управление. В Японии вертикаль проходит непосредственно к императору, многовековому символу единства нацию. Что касается Кореи, то разделение страны ослабляет вертикальное измерение национальной идентичности, но действия правительства по поддержанию диалога между двумя странами периодически это измерение укрепляют. Горизонтальное измерение национальной идентичности также единообразием не отличается. С одной стороны, все страны признают необходимость регионализма, с другой - Китай и Япония видят себя в центре интеграционных процессов. Китай и Корея по причине исторических разногласий по-прежнему рассматривают Японию как Другого. Китай, кроме того, не желает вмешательства США (например, через оказание давления на Японию и Республику Корея) в процессы интеграции в СВА. С точки зрения интенсивности выделяется национальная идентичность Китая, усиление которой приводит, по мнению Розмана, к появлению разрывов в идентичности. Это означает, что все сложнее становится находить общую основу для переговоров, что затрудняет дипломатические процессы.

В параграфе 4 раздела 2 лТранснациональная идентичность в Северо-Восточной Азии анализируется современное состояние транснациональной идентичности в СВА. Транснациональная идентичность в СВА, помимо исторически сложившихся особенностей национальных идентичностей, имеет и негативный опыт попытки ее конструирования. Проект единой Восточной Азии в первой половине ХХ века привел к аннексии Японией Кореи, созданию марионеточного государства Манчжоуго в Китае, неоправданной агрессии во время Второй мировой войны со стороны Японии. Последствия этой попытки культурного объединения СВА до сих пор не позволяют вывести развивающееся международное сотрудничество на уровень региональной интеграции. В регионе на долгие годы закрепилась негативная транснациональная идентичность, колеблющаяся по шкале Кронина от соперничества до враждебности. Негативная идентичность препятствует реализации общих интересов, переливается в международные нормы, позволяющие националистические выпады в отношении друг друга, тормозит создание региональных институтов, т.е. в целом закрепляет культуру рационального взаимодействия эгоистов, баланса сил, культурного, экономического и политического соперничества. С учетом того, что декларируемой целью является региональная интеграция, необходимо выявить и оценить возможности создания позитивной транснациональной идентичности в СВА.

Материал параграфа 1 раздела 3 Культура как фактор формирования транснациональной идентичности непосредственно связан с влиянием культуры как системы ценностей на транснациональную идентичность и склонность к интеграции. Традиционно считается, что лучшего взаимопонимания достигают те культуры, которые совпадают по показателям критериев классификации, вне зависимости от конкретных критериев. Однако сравнительный анализ кросс-культурных особенностей стран Скандинавии и Северо-Восточной Азии показывает, что важным является именно содержание критериев. Исходя из того, что при схожих условиях внешней среды и декларируемых целей в одном регионе успешно развивается транснациональная идентичность, лежащая в основе нормативной модели сотрудничества, а в другом - коллективная идентичность сталкивается с труднопреодолимыми барьерами, можно предположить, что культурными ценностями, облегчающими сотрудничество, являются низкий коммуникативный контекст, индивидуализм, терпимость к власти, приятие неопределенности, пассивное целевое поведение, краткосрочная временная ориентация, универсализм, средний уровень эмоциональности, разделение отношений по сферам жизни и определения статуса в соответствии с достижениями. Эти ценности позволяют принимать независимые решения, основанные на личном опыте взаимодействия, без опасения совершить непоправимую ошибку глобального масштаба. Кроме того, постмодернистские ценности, такие как свобода и самовыражение личности, межличностное доверие, политическая активность и толерантность способствуют кросс-культурной коммуникации, трансграничному сотрудничеству и формированию транснациональной идентичности.

С другой стороны, одинаково высокий уровень коммуникативного контекста, коллективизма, уважения власти, неприятия неопределенности, активного целевого поведения, долгосрочной временной ориентации, партикуляризма, нейтральности, диффузности отношений и аскрипции статуса в настоящее время способствует закреплению националистических тенденций в странах Северо-Восточной Азии. В таких условиях жители региона в значительной степени полагаются на власть для определения собственных предпочтений, и от государственных лидеров будет в итоге зависеть выбор между национализмом и транснационализмом.

В параграфе 2 раздела 3 STEEPLE-анализ факторов формирования транснациональной идентичности проводится сравнительный анализ факторов формирования транснациональной идентичности в Скандинавии и в СВА. Помимо культуры, на формирование региональной идентичности оказывают влияние другие факторы. По модели STEEPLE-анализа их разделяют на социальные, технологические, экологические, экономические, политические, правовые и этнические.

Высокий уровень человеческого развития и качества жизни в сочетании со схожими базовыми культурными ценностями являются социальными факторами, способствующими формированию коллективной идентичности в Скандинавии. Возможности ИКТ используются в целях сотрудничества для решения как проблем отдельных стран, так и региональных и глобальных проблем, т.е. на всех уровнях взаимодействия.  Единая экономическая модель способствует экономической интеграции в регионе, которая в определенном смысле опередила интеграцию в рамках Европейского Союза. Сотрудничество в области охраны окружающей среды является одним из приоритетных направлений скандинавского сотрудничества. Осознание взаимозависимости при принятии решений в этой сфере является фактором формирования скандинавской идентичности. Схожие системы политических режимов способствуют эффективному взаимодействию в рамках многоуровневой системы международных институтов. Кроме того, в скандинавских странах сложилось единое договорное право. Единая правовая система способствует формированию единого сообщества граждан стран Северной Европы, а традиция мультикультурализма способствует ослаблению национализма в пользу этнической и транснациональной идентичности.

Наоборот, различия в уровнях человеческого развития и качества жизни не являются факторами, способствующими развитию взаимопонимания и чувства общей судьбы в СВА. Базовые культурные ценности, хотя и являются схожими для стран СВА, но их содержание в современных условиях сдерживает развитие транснациональной идентичности. Технологические факторы играют ограниченную роль в развитии коллективной идентичности. Различия в обеспеченности ресурсами между Китаем, Кореей и Японией создают потенциал для развития торгового и инвестиционного сотрудничества в регионе, что и является основным стимулом для рациональной модели взаимодействия между странами СВА. Хотя охрана окружающей среды могла бы стать важным направлением развития международного сотрудничества в регионе, в настоящее время безусловный приоритет отдается экономическому сотрудничеству. Это объясняется сдвигом предпочтений в сторону материалистических ценностей, или использованием рациональной модели экономического сотрудничества, в которую устойчивое развитие, как правило, не включается. Разные системы политических режимов не способствуют эффективному взаимодействию в рамках многоуровневой системы международных институтов. Различия в национальных правовых системах осложняют процесс международного сотрудничества и не способствуют формированию транснациональной идентичности в регионе. Высокая этническая гомогенность населения и низкий уровень притока мигрантов с отличающимися культурными ценностями способствуют поддержанию националистических тенденций в каждой из стран СВА.

Существует региональное сходство базовых культурных ценностей, экономических моделей, правовых систем, отношения к интеграционным процессам и межэтническим отношениям, однако в одних случаях это сходство сложилось исторически, но не имеет существенного влияния на современную ситуацию сотрудничества, а в других - противодействует интеграционным процессам (например, национализм). В результате еще неопределенное время коллективная идентичность в регионе не сможет сформироваться, и международное сотрудничество будет развиваться по рациональной экономической модели. С другой стороны, любое качественное изменение в факторах формирования транснациональной идентичности в регионе может дать шанс перехода на новый уровень международных отношений в СВА.

Параграф 3 раздела 3 Перспективы развития транснациональной идентичности посвящен анализу возможностей трансформации транснациональных идентичностей в Скандинавии и в СВА. В Скандинавии основной угрозой уже сложившимся региональным идентичностям является приток мигрантов не-европейского происхождения, однако подход мультикультурализма в сочетании с активным использованием политических технологий конструирования идентичностей в этом регионе приведут скорее к сохранению и укреплению региональных идентичностей.

Результаты анализа политической культуры в странах СВА не исключают возможностей создания транснациональной идентичности. Сами по себе особенности ценностных ориентаций, как отмечалось в процессе анализа, не являются причиной негативного отношения народов друг к другу. На современном этапе проблема заключается в действиях политических элит, использующих противоречия разного рода для создания разрывов идентичности.

С точки зрения многослойности ментальной карты, можно использовать другие слои идентичности - универсальный (общечеловеческий) и личный. Чрезвычайные ситуации являются редким случаем активизации транснациональной идентичности через общечеловеческие ценности, невзирая на социальные установки отношения к пострадавшей стороне или личный негативный опыт. Личный жизненный опыт также может способствовать развитию транснациональной идентичности.

Определенную роль играют средства массовой информации. Сформулировав дискурс (или взаимодополняющие дискурсы) об общей судьбе стран СВА, они могли бы адаптировать его к особенностям политической культуры отдельных стран и распространить в сжатые сроки.

Для преодоления взаимного эгоизма во взаимодействии необходимо перейти к альтруистическим действиям, например, решению проблем устойчивого развития, оказанию несвязанной помощи развитию, сотрудничеству в сфере безопасности в широком смысле слова, например, в сфере противодействия терроризму, защиты прав человека, предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций.

Наконец, изменение политической культуры в регионе должно сопровождаться закреплением позитивных сдвигов в транснациональной идентичности в международных нормах и институтах.

В Заключении диссертации сформулированы основные выводы, вытекающие из содержания диссертационного исследования.

Список работ автора, опубликованных по теме диссертации

В изданиях, рекомендованных ВАК:

1. амашева, Ю. А. Факторы формирования транснациональной идентичности в Северо-Восточной Азии / Ю. А. Ламашева // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. - Хабаровск : Изд-во ДВГУПС, 2011, №2(30). - С. 42-50.

В прочих изданиях:

2. Lamasheva, Yulia. International cooperation and competitiveness on a regional level: theoretical overview. The Journal of the Study of Modern Society and Culture, #29, pp. 73-94, March 2004.
3. Lamasheva, Yulia. Regional identity and international cooperation in the Baltic Sea Rim. The Journal of the Study of Modern Society and Culture, #31, pp. 171-196, November 2004.
4. Lamasheva, Yulia. The Baltic Sea and the Sea of Japan: history of cooperation. The Journal of the Study of Modern Society and Culture, #33, pp. 69-90, July 2005.
5. Lamasheva, Yulia. Regional Identity (in Japanese). Journal of the Japan Sea Rim Studies, Presentations and Comments of the 10th Conference, vol.11, pp. 142-145, November 2005.
6. Lamasheva, Yulia. Kan-Nihonkai Aidentiti Keisei-no Mondai (in Japanese). Journal of the Japan Sea Rim Studies, Presentations and Comments of the 10th Conference, vol.12, pp. 123-124, December 2006.
7. амашева, Ю. А. Кросс-культурные аспекты международного сотрудничества в Северо-Восточной Азии: учебное пособие / Ю. А. Ламашева. - Хабаровск: РИ - ХГАЭП, 2007. - 80 с.
8. амашева, Ю. А. Факторы формирования скандинавской транснациональной идентичности / Ю. А. Ламашева // DIXI-2010: идеи, гипотезы, открытия в социально-гуманитарных исследованиях : сборник научных трудов / под научн. ред. канд. ист. наук А. Ю. Завалишина. - Хабаровск : РИ - ХГАЭП, 2010. - С. 167-174.
9. Lamasheva, Yulia A. Transnational Identity in Northeast Asia // Реализация целей ООН третьего тысячелетия: от плана к действию : материалы международного молодежного симпозиума 15-17 сентября 2009 года / под научн. ред. канд. философ. наук, проф. В. А. Лихобабина, д-ра экон. наук, проф. М. И. Разумовской, канд. техн. наук, доцента Т. С. Бойко. - Хабаровск : РИ - ХГАЭП, 2010. - С. 25-33.
10. амашева, Ю. А. Роль транснациональной идентичности в сотрудничестве Дальнего Востока России со странами Северо-Восточной Азии / Ю. А. Ламашева // Наука - Хабаровскому краю : материалы XII краевого конкурса молодых ученых. - Хабаровск : Изд-во Тихоокеан. гос. ун-та, 2010. - С. 138-151.
11. амашева, Ю. А. Проблемы и перспективы формирования транснациональной идентичности в Северо-Восточной Азии / Ю. А. Ламашева // Актуальные исследования студентов и аспирантов в области гуманитарных, общественных, юридических и экономических наук. Материалы XL научной конференции-конкурса научных докладов Студенческая весна-2010. 13 апреля - 14 мая 2010 года. Г. Хабаровск (сборник статей)/ ХГАЭП. Г. Хабаровск, 2010. 1020 с.  - Библиогр. в конце ст. Деп. в ИНИОН РАН 10.03.2011 №60970. С. 129-135.
12. амашева, Ю. А. Сравнительный анализ культурных факторов формирования транснациональной идентичности стран Скандинавии и Северо-Восточной Азии / Ю. А. Ламашева // DIXI-2011: идеи, гипотезы, открытия в социально-гуманитарных исследованиях : сборник научных трудов / под научн. ред. канд. ист. наук А. Ю. Завалишина. - Хабаровск : РИ - ХГАЭП, 2011. - С. 151-168.
13. амашева, Ю. А. Международные переговоры через призму национальной идентичности: стратагемный подход / Ю. А. Ламашева // Россия и Китай: социально-экономическое взаимодействие между странами и приграничными регионами. Вып. 1. : материалы международной научно-практической конференции / под общ. ред. Л. А. Понкратовой, А. А. Забияко. - Благовещенск: Амурской гос. ун-т, 2011. - С. 369-373.
14. амашева, Ю. А. Транснациональная идентичность и международное сотрудничество в чрезвычайных ситуациях (на примере Северо-Восточной Азии) / Ю. А. Ламашева // Вестник ХГАЭП. - 2011. - №4-5 (55-56). - С. 104 - 122.

---

1 Erikson, Erik H. Identity: Youth and Crisis. New York: Norton, 1968; Хальбвакс М. Социальные рамки памяти. М.: Новое издательство, 2007.; Геллнер Э. Нации и национализм. М.: Прогресс, 1991; Андерсон Б. Воображаемые сообщества: Размышления об истоках и распространении национализма. М.: Канон-пресс-Ц, Кучково поле, 2001; Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 года. СПб.: Алетейя, 1998.

2 Kriesberg, L. Constructive Conflicts: From Escalation to Resolution. Lanham, Maryland: Rowman & Littlefield, 1998; Hunt S. A. et al. Identity Fields // New Social Movements, ed. E. Larana et al. Philadelphia: Temple University Press, 1994, pp. 185-208; Castells M. The Power of Identity: The Information Age: Economy, Society and Culture, Volume II (The Information Age) 2nd Edition Wiley-Blackwell, 2004; Meincke F. Cosmopolitanism and National State / 7 th. Ed. Robert B. Kimber, Trans. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1970; Kohn H. The Twentieth Century: A Mid-way Account of the Western World. New York: Macmillan, 1949; Shulman S. Challenging the Civic / Ethnic and West / East Dichotomies in the Study of Nationalism // Comparative Political Studies. 2002. Vol. 35. N 5.

3 Cronin B. Community under Anarchy - Transnational Identity and the Evolution of Cooperation. New York, Columbia University Press, 1999.

4 Босрок М. М. Бизнес по-азиатски: обычаи и деловая этика. РостовнД: Феникс, 2008.; Карт П., Фокс К. Преодоление культурных различий: Практическое руководство по международному деловому общению. М.: Фаир-Пресс, 2005.; Селлих К., Субхаш С. Д. Переговоры в международном бизнесе. М.: Добрая книга, 2004; Хьютон С. Управление стереотипами в межкультурной коммуникации // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. 2009. №1. С. 29-32.

5 Най Дж.С., Кохен Р.О. Транснациональные отношения и мировая политика // Теория международных отношений: Хрестоматия / Сост., науч. ред. и коммент. П.А.аЦыганкова. М., 2002.

6 Wendt, A. Social Theory of International Politics. Cambridge: Cambridge University Press, 1999.

7 Лебедева М. М. Международные процессы./ В кн. Цыганкова П. А. Международные отношения: социологические подходы.  - М. : Гардарики, 1998; Дугин А. Геополитика постмодерна. Времена новых империй. Очерки геополитики XXI века.  - СПб.: Амфора, 2007; Смоляков В. А. Проблема взаимосвязей и соотношения внутренней и внешней политики : теоретико-методологический аспект : Монография / В. А. Смоляков. - Владивосток : Изд-во Дальневот. гос. ун-та, 2005;  Семененко И. С., Ланкин В. В., Пантин В. Идентичность в системе координат мирового развития. 2010. №4; Тимофеев И. Н. Проблемы страновой идентичности в зарубежной политологии // Международные процессы. 2007. №1. С. 82-92; Морозов В. Понятие государственной идентичности в современном теоретическом дискурсе // Международные процессы. 2006. №1. С. 82-94.

8 Baldersheim H.,Stahlberg K. Nordic Region-Building in a European Perspective. Vermont: Ashgate, 2000; Ethnicity and Nation Building in the Nordic World / Ed. By S. Tagil. - London: Hurst&Co. - 1995; European Integration and National Identity: the Challenge of the Nordic States/ Ed. by Lene Hansen, Ole Waever, London & New York, Routledge, 2002; Post Cold-War Identity Politics - Northern and Baltic Experiences/ Ed. By Marko Lehti, David J. Smith, London & Portland, Frank Cass Publishers, 2003; Neumann I. B. A region-building approach to Northern Europe // Review of International Studies, 1994, vol. 20.

9 Морозов В. Е. Россия и Другие: идентичность и границы политического сообщества - М.: Новое литературное обозрение, 2009; Чеснокова Т. А. Шведская идентичность. Изменение национального менталитета / Т. А. Чеснокова. - М.: РГГУ, 2008.

10 Бенедикт Р. Хризантема и меч: модели японской культуры. СПб.: Наука, 2007; Елисеев Д. История Японии. Между Китаем и Тихим океаном. СПб.: Евразия, 2009; Клири Т. Кодекс самурая: современный перевод Бусидо Сесинсю Тайра Сигэсукэ. М.: АСТ: Астрель, 2007; Мак-Клейн Д.Л. Япония: От сегуната Токугавы - в XXI век. М.: АСТ: Астрель, 2006; Мещеряков А. Н. Япония в объятиях пространства и времени. М.: Наталис, 2010; Саркисов. К. Культурно-психологический генотип японцев на рубеже веков.// Знакомьтесь - Япония. 1998, №18. С. 50 - 60; Совастеев В.В. Политическая культура Японии. Владивосток: Изд-во Дальневост. университета, 2004; Совастеев В. В. Геополитика Японии. С древнейших времен до наших дней: уч. пособие. Владивосток: Изд-во Дальневост. университета, 2009.

11 Воскресенский А. Д. Китай и Россия в Евразии: Историческая динамика политических взаимовлияний. М.: Муравей, 2004; Девятов А. Китайская специфика: как понял её я в разведке и бизнесе. М.: Муравей, 2002; Ларин А. Г. Китайские мигранты в России. История и современность. М.: Восточная книга, 2009; Селищев А. С., Селищев Н. А. Китайская экономика в XXI веке. СПб.: Питер, 2004.

12 Ланьков А. Н. КНДР вчера и сегодня. Неформальная история Северной Кореи. М.: Восток-Запад, 2005; Ланьков А. Н. Быть корейцем. М.: Восток-Запад, 2006.

13 Rozman Gilbert. Northeast AsiaТs Stunted Regionalism: Bilateral Distrust in the Shadow of Cooperation, Cambridge University Press, 2004; Politics and Economics in Northeast Asia: nationalism and regionalism in contention. Ed. by Akaha T. NY: St.MartinТs Press, 1999; Минакир П. А. Россия- Китай на Дальнем Востоке: мнимые страхи и реальные угрозы // Пространственная экономика. 2008. №3; Economic Cooperation between the Russian Far East and Asia-Pacific Countries. Ed. By P. Minakir. Khabarovsk: RIOTIP, 2007; Быстрицкий С. П., Заусаев В. К. Россия- Северо-Восточная Азия: Дальневосточный экономический мост на рубеже эпох. М.: Институт экономики переходного периода, 2007; Дарькин С. М. Тихоокеанская Россия: стратегия, экономика, безопасность. М.: Дело, 2007; Ишаев В. И. Международное экономическое сотрудничество: региональный аспект. Владивосток: Дальнаука, 1999; Лукин А. Перспективы сотрудничества в Северо-Восточной Азии // Международные процессы. 2010. №1. С. 82-88.

  Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по политологии