Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по истории  

На правах рукописи

ХУТ Людмила Рашидовна

ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ

ИСТОРИИ НОВОГО ВРЕМЕНИ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ

ИСТОРИОГРАФИИ РУБЕЖА XX Ц XXI вв.

Специальность 07.00.09 Ц историография, источниковедение и методы

исторического исследования

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени

доктора исторических наук

Научный консультант Ц доктор исторических наук,

профессор М.Ю. ЗООТУХИН

МОСКВА

2010

Диссертация выполнена на кафедре Новой и Новейшей истории

исторического факультета Московского педагогического государственного

университета

Научный консультант:

доктор исторических наук, профессор

Золотухин Михаил Юрьевич

Официальные оппоненты:

акад. РАЕН, доктор исторических наук, профессор

Зверева Галина Ивановна

доктор исторических наук, профессор

Овсянников Валерий Иванович

чл.-корр. РАН, доктор исторических наук, профессор

Уваров Павел Юрьевич

Ведущая организация:

Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена

Защита диссертации состоится 14 февраля 2011 года в 15 часов на заседании диссертационного совета Да212.154.09 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 117571, г. Москва, пр. Вернадского, д. 88, ауд. 322.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета по адресу: 119991, г. Москва, ул. Малая Пироговская, д.а1.

Автореферат разослан л___ _________________20___г.

Учёный секретарь

диссертационного совета                                                Н.В. Симонова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Рубеж XXЦXXI вв., так же, как и рубеж XIXЦXX вв., при всей разноплановости процессов, их сопровождавших, стал для отечественной исторической науки не просто очередным хронологическим рубежом её собственной истории. Вызовы времени породили ситуацию смены вех, прежде всего, в теоретико-методологической сфере исторической науки1. Перед необходимостью кардинального пересмотра сложившихся подходов к анализу исторических явлений и процессов оказались академическая и вузовская наука, вузовская и школьная системы исторического образования. Осознание того, что быть историком на рубеже этих двух веков и даже тысячелетий становится непомерно сложной задачей2, было привнесено в профессиональную историческую среду, равно как и ощущение, что современный социум явно переживает транзитивный период3.

Фактически на наших глазах произошёл болезненный процесс самоидентификации отечественной исторической науки, в известной мере продолжающийся и поныне. Именно подобные стадии Перехода4 представляют для историографа особый интерес, так как в их рамках зарождаются ростки новых тенденций и процессов, обнаруживающих себя в полной мере уже впоследствии, резко актуализируется роль профессиональной рефлексии, которую известный историк и крупный отечественный методолог истории XX в. М.А. Барг определял как процесс самообоснования - способность посмотреть на себя со стороны, внутреннюю критику самого процесса получения знания5.

В боях за историю (Л. Февр) происходит неизбежный процесс смены способов историописания или, по крайней мере, переосмысления уже имеющихся. На рубеже XXЦXXI вв. он затронул все области научно-исторического знания, включая историю Нового времени. Новая история - это период всемирной истории, с одной стороны, аккумулировавший наследие всех предшествующих эпох человеческой истории, а с другой - задавший те тренды развития человечества, которые определяют нашу жизнь сегодня. Пытаясь доказать правильность нашего собственного понимания современности, мы выстраиваем соответствующий вектор истории от Нового времени, и та или иная его трактовка позволяет определённым образом легитимизировать нашу современность. Отсюда - повышенный интерес к этому историческому периоду не только со стороны профессионального исторического сообщества, но и социума в целом.

Порождением современной историографической ситуации, маркерами которой выступают понятия листориографической революции6, листориографического плюрализма7, а характерными чертами являются, с одной стороны, возрастание интереса к теоретико-методологическим проблемам исторической науки8, а с другой - демонстративный методологический нигилизм9 довольно значительной части профессиональных историков, стал комплекс вопросов и проблем, сопряжённый с тем, как следует изучать этот период, в рамках которого произошло рождение реалий современного мира, и начался процесс становления лобщего дома человечества со всеми его позитивными и негативными последствиями. Новые подходы в изучении истории Нового времени, которые ещё только нарабатываются отечественной историографией, призваны ответить на многие вопросы, поставленные современной историографической ситуацией. Актуальность темы исследования подтверждается также итогами работы такого представительного научного форума, как XX Международный конгресс исторических наук в Сиднее (июль 2005 г.), в рамках которого она звучала (в более широкой постановке) в разных контекстах10. Сегодня российские историки всё чаще говорят о том, что пришло время собирать камни11. Иными словами, пора предпринимать конкретные шаги к интеграции результатов осуществлённых методологических поисков.

Объектом данного исследования является методологическое пространство современной отечественной исторической науки, сложившееся на рубеже XX - XXIавв.

Предмет исследования - комплекс теоретико-методологических проблем, связанных с актуальными направлениями в изучении истории Нового времени.

Хронологические рамки исследования, условно определяемые как рубеж XX - XXI вв., включают почти четвертьвековой период с конца 1980-х по 2010 гг., т.е. со времени радикальных перемен в позднесоветской историографии эпохи перестройки до наших дней, в рамках которого многие историографические тенденции, заявившие о себе на начальном этапе, получили своё устойчивое развитие, что позволяет исследовать данный период как самостоятельную фазу отечественной исторической науки.

Степень изученности проблемы. Исследуемая в данной диссертационной работе проблема в предложенной постановке ещё не стала предметом специального рассмотрения ни в отечественной, ни в зарубежной историографии. В то же время анализом процессов, происходящих в отечественной исторической науке рубежа XXЦXXIавв., занимаются многие современные отечественные исследователи - представители академической и вузовской науки, столичных и региональных научных центров. Историографический фундамент работы составили разноплановые и разноуровневые тексты - от монографий и статей (т.н. крупная и малая формы научного текста, отличающиеся друг от друга, помимо всего прочего, и тем, что малая форма представляет собой более мобильную реакцию на актуальные исследовательские проблемы) до современных вузовских учебных пособий по историографии Новой и Новейшей истории, которые, как правило, содержат разделы о процессах, связанных с осмыслением проблем Новой истории в отечественной исторической науке интересующего нас периода. Представляется целесообразным рассмотрение отечественной историографии исследуемой проблемы по нескольким историографическим блокам в соответствии с выделяемыми в её рамках аспектами.

Первый историографический блок связан с характеристикой процесса трансформации методологических основ отечественной исторической науки на рубеже XX-XXI вв. Он освещается в трудах как московских и санкт-петербургских историков, так и представителей томской (во главе с Б.аГ.аМогильницким и И.Ю. Николаевой), омской (во главе с В.П. Корзун), других региональных научных школ методологии истории и историографии. С аналитическими материалами на страницах научной печати в рамках рассматриваемого периода выступили руководители различных институций в системе Российской академии наук (РАН)12. Вышли в свет специальные научные сборники (под редакцией Г.А. Бордюгова, Г.И. Зверевой, А.П.аЛогунова, Л.П. Репиной и др.13), был защищён ряд диссертационных исследований (В.С. Прядеин, А.В. Юдельсон, Д.В. Лукьянов, И.Д. Чечель14), в которых расматривался широкий круг проблем, связанных с изменением образа исторической науки в отечественной историографии рубежа XXЦXXI вв.

Одной из первых монографических работ, в которой была предпринята попытка проследить изменения в массовом общественном историческом сознании и профессиональной историографии, происшедшие во второй половине 1980-х - начале 1990-х гг., стала совместная монография Г.аА.аБордюгова и В.А. Козлова История и конъюнктура15. Хотя основной вектор исследовательского анализа был сопряжён с процессом переосмысления истории советского общества, авторы характеризовали и общие тенденции развития отечественной исторической науки переходного периода. Глубокий и разносторонний анализ российской историографии эпохи порубежья дан в работах известных отечественных историографов, теоретиков и методологов истории А.П. Логунова16, Б.Г. Могильницкого17, И.М. Савельевой и А.аВ.аПолетаева18, Е.Е.аСавицкого19, использующих для его характеристики метафоры перелома, вызовов и ответов. Широкий круг проблем - начиная с проблемы преодоления власти модернистской парадигмы в историографии конца XX в. до риторических стратегий и прагматики новой российской историософии - рассматривает в своих работах известный отечественный историограф Г.И. Зверева20. В серии статей санкт-петербургского исследователя А.И. Филюшкина, посвящённых анализу процессов, происходящих в современной историографии, последовательно ставятся и рассматриваются проблемы кризиса исторической науки, отношения к марксистской парадигме истории в профессиональном историческом сообществе, судеб позитивистской эпистемы в методологии исторического познания, методологических новаций в отечественной исторической науке под влиянием лингвистического и постмодернистского поворотов21. Е.С.аКирсанова отмечает, что сегодня нет недостатка в разнообразных радикальных проектах, каждый из которых претендует на роль методологической истины, и что пришла пора подумать об линтегральной парадигме исторического знания, в которой современные версии историописания смогут равноправно сотрудничать в создании многоаспектной панорамы истории. Соотнося современные споры о модернизации методологии исторической науки и методологические дискуссии в русской историографии второй половины XIX - начала XX вв., исследовательница ставит вопрос о преемственности и разрывах в этих процессах22. В коллективной монографии омских исследователей, представляющей собой опыт реконструкции истории отечественной исторической науки XX в.23, интересующему нас периоду посвящены главы 13 (А.В.аСвешников) и 14 (М.А.аМамонтова). В первой дан анализ процессов в отечественной исторической науке середины 1980-х - начала 1990-х гг., рассматриваются такие проблемы, как попытки партийно-государственного обновления и их влияние на историческую науку, историческая наука и конъюнктура, историческая наука и публицистика24. Автор второй из названных глав сосредоточен на процессах, связанных с исторической антропологией, микроисторией и гендерными исследованиями. При этом значительное место уделено зарубежной историографической традиции. В этой части коллективной монографии заслуживают внимания сюжеты, связанные со становлением антропологического подхода в отечественной историографии и деятельностью в этом направлении омской школы историков25. Общая характеристика современного состояния отечественной исторической науки дана в статье А.Б.аКаменского Российская историческая наука в условиях переходного общества. Отмечая, что состояние исторической науки и в мире в целом, и в России, в частности, наверное, никогда ещё не было предметом такого пристального внимания как в последние годы, он подчёркивает, что внимание это не извне, но, скорее, изнутри - это внимание научного сообщества к самому себе, род саморефлексии26. Для А.аБ.аКаменского несомненно, что повышенный интерес к методологии, а также постоянная саморефлексия - этоЕявления переходного периода, впрочем, характерные не только для российской исторической науки27. Автор оптимистичен в своих оценках перспектив её развития и пытается этот оптимизм обосновать. Статья В.В. Согрина л1985-2005: перипетии историографического плюрализма28 интересна, прежде всего, тем, что в ней рассматриваются процессы в современной отечественной исторической науке в хронологических рамках, в значительной степени совпадающих с хронологическими рамками данной работы. А.В. Свешников и Б.Е. Степанов предприняли удачную, на наш взгляд, попытку проследить процесс выработки нового видения исторического знания в постсоветской историографии на материале трёх периодических изданий по всеобщей истории Ч Одиссей, Казус и Диалог со временем, появившихся в рассматриваемый период29. Одним из последних по времени выхода в свет фундаментальных исследований отечественной историографической традиции в широких хронологических рамках, включающих и современный этап, является работа В.А.аБердинских Ремесло историка в России, в которой анализируется опыт 12апоколений российских историков на предмет постижения основ ремесла, его приёмов, техники и инструментария30.

Второй аспект исследуемой в данной работе проблемы и - следовательно - второй историографический блок сопряжены с состоянием изучения современными отечественными историками базовых теоретических проблем истории Нового времени - периодизации Новой истории, феноменов социальной революции и реформы в историческом контексте Нового времени, проблемы нововременной индивидуальности и личности.

Если в советской историографии до конца 1980-х гг. появлялись обобщающие монографии и статьи, посвящённые анализу изучения проблем Новой истории отечественными историками31, то специализированные обзоры, отражающие ситуацию рубежа XXЦXXI вв., практически отсутствуют. В некоторой степени их замещают соответствующие разделы вузовских учебных пособий по истории исторической науки32. Отдельно отметим выполненное на высоком научном и методическом уровне учебное пособие А.Б. Соколова Введение в историографию нового и новейшего времени стран Западной Европы и США, один из завершающих разделов которого посвящён отечественной историографии Новой и Новейшей истории конца 1980-х гг. - начала XXI в.33 Наряду с общей характеристикой процессов в отечественной историографии в рассматриваемых хронологических рамках, характеризуемых как новый этап в её развитии, автор выделяет актуальные проблемы Новой и Новейшей истории, в том числе - проблему периодизации истории Нового времени и традиционную для отечественной историографии проблематику Французской революции конца XVIII в.

Что касается собственно научных разработок в рамках данного историографического блока, то они представлены, прежде всего, историографическими текстами, анализирующими переосмысление современной российской историографией проблематики социальных революций, как правило, в сравнении с достижениями и пробелами советской историографии. Это, в частности, работы А.В. Чудинова, Д.Ю. Бовыкина, А.В.аГордона по революции конца XVIII в. во Франции, В.П. Булдакова, Д.аО.аЧуракова, Н.аД.аЕрофеева по революции 1917 г. в России. По мнению Д.Ю.аБовыкина, главным моментом в процессе переживаемой сегодня отечественной историографией смены вех является не смена тематики или методологии, а свобода тематического и методологического выбора. Автор подчёркивает, что в дискуссиях историков лособенно остро - что, впрочем, не удивительно - воспринимаются именно методологические вопросы вкупе с тесно связанными с ними оценочными моментами34. Д.О. Чураков в своём анализе современной российской историографии 1917 г. справедливо отмечает, что сегодня существует довольно широкий круг историков, которые стремятся откреститься от прежних подходов, а то и вовсе избежать чёткого обозначения своих методологических принципов. Теоретическому анализу они предпочитают повышенное внимание к историческому факту. В результате следствием этогоЕстало очевидное падение интереса к написанию работ обобщающего плана и господство исследований по узкой проблематике35.

Третий историографический блок включает исследования отечественных авторов, посвящённые анализу достоинств и недостатков различных макроподходов к изучению мировой истории и отдельных её периодов, включаю историю Нового времени.

В статье Н.А. Проскуряковой Концепции цивилизации и модернизации в отечественной историографии, по сути, речь идёт о подведении некоторых историографических итогов в связи с предпринятыми в отечественной историографии на рубеже XX-XXI вв. попытками вписать историю России в три социологических макротеории - формационную, цивилизационную и модернизационную. Отметив, что сегодня назревает потребность в генерализации новых исследовательских разработок и переосмыслении панорамной картины развития исторической науки в целом, автор указывает на необходимость рефлексии по поводу характера и направлений поиска моделей, составляющих основу объяснений макроисторических явлений и процессов36. Заслуживает внимания общий вывод автора, сделанный со ссылкой на опыт мировой историографии, о том, что в крупных обобщающих исторических исследованиях (имеющих фундированную источниковую базу), редко удаётся избежать историософских построений, которые определяются мировоззренческими пристрастиями авторов37. Типологию модернизаций и способов их изучения исследовала В.аГ.аФедотова38. Масштабное исследование теоретико-методологических проблем модернизации в историографическом ключе предпринял И.аВ.аПобережников39. Идею всеобщей истории в российской и мировой интеллектуальной традиции рассматривает в ряде своих работ Л.П. Репина40. Особый интерес представляет постоянно выявляемая исследовательницей связь российской интеллектуальной традиции, осмысления в её рамках идеи всеобщей истории с современными поисками в этом направлении. Автор высказывает предположение, что неизмеримо возросший в историко-теоретических исследованиях интерес к классике всеобщей истории в условиях доминирования малых форм частных историй является отражением потребности в профессиональной компенсации41. Анализ основных направлений и методологии глобальной истории дан в ряде работ И.аН.аИонова42. Состоянию разработки проблем универсальной истории в современной историографии посвящены статьи А.П.аНазаретяна43, В.В.аВысоковой и М.аА.аСосновского44. Обстоятельный анализ историографических аспектов проблемы альтернативности исторического развития дан в диссертационном исследовании А.В.аБочарова45. Методологическим, методическим и историографическим аспектам проблемы применения синергетики в исторических исследованиях посвящены работы Л.И.аБородкина46, Н.аА.аЕрохиной и В.С.аПрядеина47. О возможностях и ограничениях этого подхода пишет К.В. Хвостова48.

Обращает на себя внимание значительное количество исследований современных отечественных авторов, маркированных как философия истории49, в которых, в том числе, рассматриваются историографические аспекты проблемы поиска макрообъяснительных схем исторического процесса. В их ряду выделяются исследования Ю.И. Семёнова и Н.С. Розова. При всей разности методологических позиций авторов отличает высокая эрудиция и создание впечатляющих компендиумов знаний. При этом стиль Ю.И.аСемёнова - резко критическое отношение к творчеству таких известных отечественных исследователей, как М.А. Барг, И.Н. Дьяконов, А.аЯ.аГуревич, Л.Н.аГумилёв, Б.С.аЕрасов, И.Н. Ионов и др., и, кроме того, терминологическая перегруженность текстов, что в значительной степени затрудняет их восприятие. Н.С.аРозов выраженно ориентирован на междисциплинарность и вписывание отечественной историографической традиции в контекст мировой историографии.

В четвёртый историографический блок вошли исследования отечественных авторов, посвящённые анализу процесса утверждения новых подходов в практике исторического образования. Общим проблемам профессионального исторического образования на современном этапе посвящены статьи Г.И. Зверевой и Л.П. Репиной, сборник ИВИ РАН Как изучают историю в высшей школе: опыт, дискуссии, перспективы50. В рамках рассматриваемого периода отечественными исследователями уже предпринимались попытки анализа современных учебников и учебных пособий по истории для высшей и средней школ, включая учебники по истории Нового времени51. Авторы публикаций делились своими мнениями и оценками по поводу достоинств и недостатков вузовских учебников, изданных в последние годы, высказывали обоснованную тревогу за судьбы изучения и популяризации в нашей стране новой истории зарубежных стран52. О проблемах преподавания Новой истории в вузах писали на страницах журнала Новая и новейшая история вузовские преподаватели53. Руководители кафедр Новой и Новейшей истории крупнейших вузов страны - Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (МГУ) и Московского педагогического государственного университета (МПГУ) делились накопленным опытом изучения и преподавания Новой и Новейшей истории54.

Таким образом, анализ исследований отечественных историков свидетельствует о том, что к настоящему моменту наиболее солидные наработки имеются в области осмысления методологических тенденций, характеризующих отечественный историографический процесс на рубеже XXЦXXI вв. в целом. Что касается собственно теоретико-методологических проблем изучения истории Нового времени в рамках этого процесса, они нуждаются в комплексном рассмотрении, идёт ли речь о направлениях преосмысления отечественными историками базовых теоретических проблем Новой истории, выявлении актуальных методологических подходов к созданию целостного образа нововременной действительности или отражении этих поисков в образовательной среде исторической науки.

Зарубежная историография в данном исследовании выступает, прежде всего, как совокупность фоновых практик, в сопоставлении с которыми изучается развитие современного отечественного историографического процесса. В рамках рассматриваемого периода отечественные историки получили отсутствовавшие ранее возможности для тесных контактов и связей с зарубежными коллегами на уровне научных форумов, осуществления совместных исследовательских проектов, участия в международных научных исторических сообществах. Современный этап развития научных коммуникаций, помимо всего прочего, характеризуется исследователями как лэпоха переводов55. При всех своих издержках он создал уникальную возможность лускоренного доступа к новинкам зарубежной научной литературы, переводы которой на русский язык осуществляются наряду с переводами текстов, ставших классикой историографии. Одно из, безусловно, позитивных следствий данного процесса - появление переводов на русский язык исследований, представляющих не только национальные историографии, традиционно находящиеся в поле зрения отечественных историков (английскую, американскую, французскую, германскую), но, допустим, латиноамериканскую, шведскую и китайскую историографические традиции. Большую роль в этом процессе взаимопознания российских и зарубежных исследователей сыграли российские периодические издания, в числе которых THESIS. Терия и история экономических и социальных институтов и систем, Одиссей. Человек в истории, Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории, Теоретические проблемы исторических исследований. Информационно-аналитический бюллетень Центра теоретических проблем исторической науки, Время мира. Альманах современных исследований по теоретической истории, макросоциологии, геополитике, анализу мировых систем и цивилизаций и др. Эти издания в своё время предоставили свои страницы для публикаций переводов на русский язык текстов зарубежных коллег, многие из которых не раз бывали в России и стали непосредственными свидетелями и участниками российского историографического процесса. Плоды лэпохи переводов, представленные разнообразными текстами, стали одной из серьёзных несущих конструкций данного исследования. В нашей работе мы опирались как на оригинальные исследования, так и переводы на русский язык трудов английских, американских, французских, немецких, китайских историков, представителей других областей научного знания - социологов, философов, культурологов и т.д., в которых нашли отражение те или иные аспекты темы нашего исследования.

Данный историографический блок, прежде всего, представлен обобщающими работами тех зарубежных исследователей, которые активно занимаются анализом процессов, происходящих в современной мировой исторической науке. Они важны для вписывания отечественной историографии в мировой контекст. Речь идёт о масштабных исследовательских историографических проектах Г.аГ.аИггерса и его коллег56, М. Бентли57, коллективных трудах под редакцией Р. Торстендаля (Тоштендаля), П. Бёрка и других авторов58, монографическом исследовании К.А. Рохаса59.

Кроме того, это работы Е. Топольски (Топольский), Р. Зидера, Т.аЗелдина, Б.аЛепти, П. Шоню, Ю. Коки (Кокки), Л. Стоуна, Г.аМ.аСпигел, Р. Шартье, Й.аРюзена, О.Г. Эксле, П. Хаттона, П.аБёрка, Чен Синя, А.аМегилла, Р. Тоштендаля (Торстендаля) по общеметодологическим проблемам развития мировой историографии в условиях вызовов современной эпохи; Г. Эмара, А. Про, Д. Тоша, Р.аТорстендаля (Тоштендаля) о профессии историка, в том числе в постсоветской России.

При анализе подходов современной отечественной историографии к изучению теоретических проблем истории Нового времени мы также обращались к опыту зарубежной историографии, в частности, к работам В.А. Грина, П.аСтернза и П. Бентли по проблемам периодизации всемирной истории; обобщающим работам П. Шоню, Н.аДэвиса, Ч. Тилли и других авторов по истории нововременной Европы, либо в более широких хронологических рамках, включающих период Новой истории; сравнительным исследованиям по истории социальных революций Т. Скочпол (Скокпол), Дж. Госдстоуна, Ч.аТилли, Ш. Айзенштадта (Эйзенштадта).

Возможности и ограничения макроисторических моделей в осмыслении нововременной реальности исследуются нами с учётом классических трудов Ф.аБроделя, И.аВаллерстайна, предшественников и последователей миросистемного анализа - Дж. Абу-Луход (Лугход), А.Г. Франка, К. Чейз-Данна, Т. Холла; исследований по сравнительной истории цивилизаций Ш.аИто, М. Мелко, Д. Хорда; работ Э. Янча, П.аКеннеди, В. Макнила, Ф.аСпира, Дж. Бентли, Бр. Мазлиша, С. Сандерсона, Р.аКоллинза, Э.аГеллнера, И. Гудсблома, Д. Кристиана, П.аОТБрайена, Дж. Даймонда, коллективных трудов, в которых обосновываются подходы глобальной и универсальной истории.

Исследуя отражение образа Нового времени в учебной литературе, мы обращались к размышлениям М. Ферро, К. Аймермахера и К. Вашика об лобразах прошлого в учебниках истории.

Анализ отечественной и зарубежной историографии подтверждает актуальность избранной темы и накопление к настоящему моменту критической массы исследовательского материала по различным её аспектам, который нуждается в линвентаризации.

Исследование комплекса теоретико-методологических проблем, связанных с изучением истории Нового времени в контексте трансформации методологических основ отечественной историографии рубежа XXЦXXI вв., имеет своей конечной целью выявление актуальных теоретико-методологических подходов, формирующих новый образ истории Нового времени на основе синтеза различных историографических практик.

Задачи работы:

1. Выявить основные факторы и общую направленность процесса трансформации методологических основ отечественной исторической науки на рубеже XX-XXIавв.

2. Проанализировать актуальные явления профессиональной рефлексии в сообществе российских историков.

3. Исследовать методологическую основу дискуссий современных российских историков по ключевым проблемам Новой истории (периодизация истории Нового времени, феномены социальной революции и реформы в историческом контексте Нового времени, индивидуальность и личность в Новое время).

4. Показать специфику линейно-стадиальных и цивилизационно-культурологических подходов к изучению Нового времени, получивших распространение в современной российской историографии, а также соотнести с ними парадигмальную направленность исследований в русле лальтернативной истории.

5. Рассмотреть опыт реконструкции российскими историками образа Нового времени в контексте вызовов глобальной истории.

6. Проанализировать процесс обновления концептуальных подходов к изучению Новой истории в практике исторического образования.

Характер предпринятого исследования предопределил специфику его источниковой базы. Она включает, прежде всего, корпус историографических источников:

- коллективные труды, монографии, статьи, тезисы, рецензии, научно-аналитические обзоры отечественных исследователей, занимающихся разработкой теоретико-методологических проблем научно-исторического знания в целом и истории Нового времени в частности;

- научные периодические и продолжающиеся издания. Прежде всего, это традиционные академические исторические журналы - Вопросы истории, Российская история, Восток, Новая и новейшая история и др., а также появившиеся в рассматриваемый период журналы и альманахи, работающие на поле междисциплинарности, - Одиссей. Человек в истории, THESIS. Теория и история экономических и социальных институтов и систем, Казус. Индивидуальное и уникальное в истории, Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории, Время мира. Альманах современных исследований по теоретической истории, макросоциологии, геополитике, анализу мировых систем и цивилизаций и др.;

- материалы научных конференций, чтений, круглых столов, коллоквиумов, семинаров, посвящённых общеметодологическим проблемам исторической науки и теоретико-методологическим проблемам изучения истории Нового времени;

- диссертации и авторефераты исследователей, позволяющие судить об исследовательских приоритетах в разработке тех или иных актуальных научных проблем теории и методологии истории, историографии, истории Нового времени в рамках профессионального исторического сообщества;

- учебники и учебно-методические пособия по Новой истории для вуза и школы, которые дают наглядное представление о преломлении идей академической науки в образовательной практике изучения истории Нового времени;

- словари и справочники, отражающие уровень разработанности понятийного аппарата историка;

- научно-образовательные медиаресурсы и материалы Рунета60 по истории Нового времени, представляющего собой новую информационную среду исторического образования и науки.

Что касается круга исследователей, чьи работы стали историографическими источниками непосредственно по разрабатываемой в настоящей диссертации проблеме, то он включает представителей самых разных направлений научного знания. Это теоретики и методологи истории, специалисты по конкретным проблемам всеобщей и отечественной истории, социологи, культурологи, экономисты, философы, представляющие как столичную (Москва и Санкт-Петербург), так и региональную (Армавир, Брянск, Волгоград, Казань, Калининград, Майкоп, Новосибирск, Омск, Пермь, Ростов-на-Дону, Самара, Саратов, Смоленск, Ставрополь, Сыктывкар, Томск и т.д.) науку.

Новые подходы к проблеме периодизации всемирной истории и отдельных её периодов, включая Новое время, предложены в трудах Л.аБ.аАлаева, Л.аМ.аБаткина, Н.аН.аБолховитинова, В.аБ.аВиноградова, Г.аВ.аГивишвили, В.аН.аДегтеревской, С.аЛ.аДударева, И.аМ.аДьяконова, М.аЕ.аЕрина, Ю.аЕ.аИвонина, Б.аД.аКозенко, Б.аН.аКомиссарова, Б.аН.аМельниченко, Е.аГ.аМихайловского, А.аП.аНазаретяна, Е.аИ.аНарожного, А.Н. Немилова, П.Г. Острикова, А.Д. Панова, В.И. Пантина, Д.В.аПанченко, А.В. Полетаева, И.М. Савельевой, Г.М. Садовой, В.Н. Сафонова, В.В.аСергеева, И.М. Узнародова, А.Д. Чумакова, Ю.В. Яковца и др. исследователей.

Переосмыслением феноменов социальных революций и реформ в историческом контексте Нового времени в рамках рассматриваемого периода занимались А.В.аАдо, М.А. Барг, С.Ф. Блуменау, Д.Ю. Бовыкин, В.П. Булдаков, В.Н. Виноградов, А.В. Гладышев, А.В. Гордон, В.аЯ.аГросул, Б.С. Ерасов, В.аВ.аЖуравлёв, Т.М. Исламов, Л.Ю. Казанина, А.Б. Каменский, Л.А. Кирилина, Е.М. Кожокин, М. Козлова, Н.аВ.аКоршунова, А.И. Косарев, Н.С. Креленко, С.аВ.аЛеонов, С.аЕ.аЛетчфорд, Ю.аА.аЛимонов, А.аМагун, В.А.аМау, Б.аН.аМиронов, Н.Н. Молчанов, Е.аМ.аМягкова, Т.И. Ойзерман, И.К. Пантин, А.аИ.аПатрушев, Л.аА.аПименова, Н.аЮ.аПлавинская, Е.аГ.аПлимак, С.аП.аПожарская, В.аГ.аРевуненков, М.аИ.аРоманова, А.аН.аСахаров, В.аП.аСмирнов, В.аВ.аСогрин, И.аВ.аСтародубровская, Е.аС.аТокарева, Л.аФ.аТуполева, А.аВ.аТырсенко, П.Ю. Уваров, Т.М. Фадеева, М.М. Фёдорова, М.аА.аФилимонова, А.аИ.аФурсов, С.аК.аЦатурова, З.аА.аЧеканцева, Т.аА.аЧерноверская, Е.аБ.аЧерняк, А.В.аЧудинов, Г.аА.аШатохина-Мордвинцева, А.В. Юревич и др.

Проблема индивидуальности и личности в истории представлена в исследованиях Л.М. Баткина, В.С. Библера, А.Я. Гуревича, Ю.П. Зарецкого, Л.П. Репиной, М.В.аТендряковой, П.Ю. Уварова и др.

При исследовании возможностей и ограничений формационного и цивилизационно-культурологических подходов в изучении всемирной истории, включая историю Нового времени, были привлечены разработки Л.аБ.аАлаева, М.аА.аБарга, Л.аС.аВасильева, В.аМ.аВильчека, Б.аС.аЕрасова, И.аН.аИонова, В.аЖ.аКелле, А.аМ.аКовалёва, И.аД.аКовальченко, Р.аГ.аЛанды, Л.аИ.аНовиковой, Т.аВ.аПанфиловой, Ю.аК.аПлетникова, И.аВ.аПобережникова, Э.аА.аПозднякова, Е.аБ.аРашковского, Л.аИ.аРейснера, А.аМ.аСелезнёва, Л.аИ.аСеменниковой, Ю.аИ.аСемёнова, И.аВ.аСледзевского, В.аСтуденцова, В.аГ.аФедотовой, В.аВ.аФортунатова, В.аМ.аХачатурян, В.аГ.аХороса, Е.аБ.аЧерняка, Я.аГ.аШемякина, Ю.В.аЯковца и др.

Методологическое значение теорий модернизации в осмыслении нововременной действительности, их достоинства и недостатки в видении отечественных исследователей рассматривались с опорой на тексты В.аМ.аВолодарского, А.аВ.аГордона, О.аВ.аДмитриевой, О.аВ.аКима, И.аЮ.аНиколаевой, И.аВ.аПобережникова, В.аМ.аРакова, П.аЮ.аУварова, В.аГ.аФедотовой и др.

Опыт российской историографии в использовании подходов альтернативой (вероятностной) истории к изучению различных исторических периодов, включая Новую историю, был исследован на основе анализа идей Л.аМ.аБаткина, И.аВ.аБестужева-Лады, Л.аИ.аБородкина, А.аВ.аБочарова, П.аВ.аВолобуева, А.Я. Гуревича, И.аН.аДанилевского, О.аГ.аДуки, С.аВ.аДумина, В.аА.аДьякова, Р.аКапелюшникова, И.аД.аКовальченко, Ю.аМ.аЛотмана, Б.аГ.аМогильницкого, С.аА.аМодестова, А.аП.аНазаретяна, В.аА.аНехамкина, А.аВ.аОболонского, Д.аИ.аОлейникова, М.аЮ.аПарамоновой, А.аВ.аПолетаева, В.аС.аПоликарпова, И.аМ.аСавельевой, П.аЮ.аУварова, Д.аЭ.аХаритоновича, Е.аБ.аЧерняка, В.аВ.аШевченко, С.аА.аЭкштута, А.аЛ.аЮрганова и др.

Макроисторическим моделированием на основе подходов глобальной истории в отечественной историографии занимаются Л.аЕ.аГринин, И.аН.аИонов, В.аА.аКолпаков, Б.аН.аКомиссаров, А.аВ.аКоротаев, В.аА.аМельянцев, А.аП.аНазаретян, В.аМ.аПантин, Н.аС.аРозов, В.аГ.аФедотова, Н.аН.аФедотова, А.аИ.аФурсов, М.аА.аЧешков и др.

Привлечены учебники и учебные пособия по истории и историографии истории Нового времени для высшей школы, авторами, соавторами или редакторами которых являются Л.аБ.аАлаев, М.аС.аБобкова, Д.аЮ.аБовыкин, Л.аС.аВасильев, И.аГ.аГригорьева, М.аЮ.аЗолотухин, С.аП.аКарпов, И.аМ.аКривогуз, С.аВ.аЛеонов, А.аС.аМаныкин, Н.аС.аКреленко, Л.аВ.аМилов, М.аВ.аПономарёв, А.аВ.аРевякин, А.аМ.аРодригес, С.аЮ.аСмирнова, А.аБ.аСоколов, П.аЮ.аУваров, Р.аА.аЧикалов, И.аР.аЧикалова, А.аВ.аЧудинов, Е.аЕ.аЮровская и др.

Проанализированы учебники и учебные пособия по Новой и по всеобщей истории (включающие разделы по истории Нового времени) для системы школьного образования, авторские или под редакцией Л.Н. Алексашкиной, Т.аП.аАндреевской, П.аА.аБаранова, М.аЮ.аБрандта, С.аН.аБурина, Л.аМ.аВанюшкиной, В.аА.аВедюшкина, О.аВ.аВолобуева, А.аВ.аГладышева, В.аА.аГоловиной, В.аС.аГрибова, А.аА.аДанилова, Д.аД.аДанилова, О.аВ.аДмитриевой, Ю.аВ.аЕгорова, Л.аН.аЖаровой, Н.аВ.аЗагладина, Е.аН.аЗахаровой, В.аА.аКлокова, Л.аГ.аКосулиной, А.аВ.аКузнецова, С.аС.аКузнецовой, И.аА.аМишиной, А.аС.аНамазовой, В.аВ.аНоскова, М.аВ.аПономарёва, В.аО.аПунского, А.аВ.аРевякина, В.аА.аРогожкина, Н.аА.аСимония, В.аИ.аУколовой, А.аВ.аЧудинова, А.аЯ.аЮдовской и др.

Дополняют источниковую базу исследования традиционные исторические источники официального (актовые материалы и делопроизводственная документация Министерства образования и науки Российской Федерации) и личного (мемуары, дневники, переписка, произведения художественного творчества) происхождения, проливающие свет на государственную политику в области социогуманитарного знания и социогуманитарного образования, с одной стороны, а с другой - на личностное осмысление людьми мира истории основ и особенностей своего ремесла (М.аБлок).

В отдельную группу источников выделены материалы авторских интервью61 с российскими историками - представителями академической и вузовской науки: ведущим научным сотрудником, руководителем Центра истории исторического знания и Центра интеграции академической и вузовской науки ИВИ РАН, к.и.н. Мариной Станиславовной Бобковой (интервью от 16амарта 2009 г.); акад. РАЕН, зав. кафедрой исторической информатики исторического факультета МГУ, президентом Ассоциации История и компьютер, д.и.н., профессором еонидом Иосифовичем Бородкиным (интервью от 24аноября 2009 г.); директором Центра мониторинга качества образования Московского института открытого образования, доцентом кафедры Новой и Новейшей истории стран Запада и Востока МПГУ, к.и.н. Михаилом Викторовичем Пономарёвым (интервью от 23 апреля 2009 г.); зам. директора ИВИ РАН, президентом Российского общества интеллектуальной истории (РОИИ), д.и.н., профессором ориной Петровной Репиной (интервью от 14аиюня 2009 г.); зав. кафедрой источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин Историко-архивного института (ИАИ) Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ), к.и.н., доцентом Мариной Фёдоровной Румянцевой (интервью от 16 декабря 2009 г.); директором Института гуманитарных историко-теоретических исследований (ИГИТИ) Государственного университета - Высшей школы экономики (ГУ-ВШЭ), д.и.н., профессором ГУ-ВШЭ Ириной Максимовной Савельевой (интервью от 26 мая 2009 г.); чл.-корр. РАН, зав. отделом западноевропейского Средневековья и раннего Нового времени ИВИ РАН, д.и.н., профессором Павлом Юрьевичем Уваровым (интервью от 14 апреля 2009 г.); главным научным сотрудником, зав. Центром Проблемы исторического познания ИВИ РАН, д.и.н. Ксенией Владимировной Хвостовой (интервью от 30 марта 2009 г.) и её многолетним соавтором, зав. отделением интеллектуальных систем в гуманитарной сфере Института лингвистики РГГУ, д.атехн.ан., проф. Виктором Константиновичем Финном (интервью от 23аноября 2009 г.).

Методологическая база исследования. Данная работа основывается на сочетании общенаучных принципов неклассической и постнеклассической методологии. Для неклассической парадигмы характерны представления о динамичности, вариативности, сложности, нелинейности, неравновесности, неочевидности, необратимости во времени природных и общественных процессов и явлений. Постнеклассическая парадигма, в свою очередь, концентрирует внимание на самопознании и самореализации субъекта познания, на пространстве мировоззренческой и научной рефлексии и, как следствие, акцентирует роль гибкости и толерантности стиля научного мышления, проектный и дискурсивный характер научных исследований. В рамках постнеклассической парадигмы родилась неоклассическая модель исторического исследования. Термин неоклассическая модель исторического исследования был введён в научный оборот современным отечественным методологом истории А.В. Лубским62. Привлекательность данной методологии связана, на взгляд автора, с тем обстоятельством, что она представляет собой попытку преодоления заданной односторонности методов классической и неклассической науки, соединения в рамках непротиворечивой методологической схемы полярных позиций, характерных для обоих подходов.

Принципы исследования - историзм, объективизм, холизм являются принципами неоклассической модели исследования. Одно из главных требований принципа историзма - исторический подход к изучению прошлого. Он позволяет взглянуть на отечественную историографию рубежа XХ-XXIавв. не как на совокупность разрозненных историографических фактов, а как на процесс, во всём его многообразии и конкретности, постижение которого возможно только при условии погружения в исторический контекст. Основой принципа объективизма является признание возможности получения научного знания, адекватного изучаемому предмету. При этом историческая объективность понимается как отношения взаимного диалога между исследующим субъектом и исследуемым предметом. Принцип холизма ориентирует исследователя, с одной стороны, на необходимость целостного изучения предмета исследования, а с другой - на изучение исследуемой реальности как иерархии лцелостностей, не сводимых к составляющим её частям. При этом в понимании этих частей должно присутствовать ощущение целого как контекста. Из общенаучных принципов неклассической методологии особо выделим принцип дополнительности, сформулированный датским физиком Н. Бором для интерпретации корпускулярно-волнового дуализма63. В соответствии с этим принципом любое сложное явление может быть полно описано при применении не менее чем двух взаимоисключающих понятий или конструктов, что легализует сосуществование взаимопротиворечивых научных моделей как условие более объёмного знания.

Методологически значимой для целей данного исследования является серия работ известного отечественного историографа и методолога истории .П. Репиной, в которых обосновывается мысль о превращении истории историографии в рамках новой культурно-интеллектуальной истории в самостоятельную и самоценную историческую дисциплину, которую сегодня, стремясь обозначить её новое качество, именуют клиографией, а в сочетании с изучением методологических и эпистемологических проблем исторической науки - клиологией. Её особым предметным полем становится листория историографии в человеческом измерении. По мысли Л.П. Репиной, листория историографии как часть интеллектуальной истории - это и не дисциплинарная история исторической науки, и не философская история исторической мысли, и тем более не вспомогательная проблемно-тематическая историография, а прежде всего история исторической культуры, история исторического познания, сознания и мышления - история исторических представлений и концепций, образов прошлого и лидей истории, задающих интерпретационные модели и выступающих как мощный фактор личностной и групповой идентичности, общественно-политических размежеваний и идеологической борьбы64.

В работе используются подходы социологического анализа П. Бурдьё, в рамках которого мир науки рассматривается через призму категорий полей и практик65, а так же предложенный группой учёных из Института истории естествознания и техники во главе с Д.А. Александровым историко-антропологический подход к изучению истории науки в России, когда в центре внимания оказывается не судьба научных идей, а повседневная жизнь учёных, межличностные и корпоративные отношения, неформальные контакты и объединения, покровительство, зависимость и т.п.66 В рамках данного подхода исследователей интересует то, что они обозначают понятием научный быт, т.е. луклад жизни, совокупность обычаев, привычек и нравов учёных67. Данный подход дополнен новой научной категорией листориографического быта, введённой в оборот омскими историографами при изучении генерации учёных-историков. Эта категория подразумевает внутренний мир науки, неявно выраженные правила и процедуры научной жизнедеятельности, которые являются важными структурирующими элементами сообществ учёных68.

Наряду с методами конкретного анализа, логического анализа, актуализации, проблемно-хронологическим, историко-генетическим, историко-сравнительным (компаративным), историко-типологическим, историко-системным, ретроспективным, перспективным, в работе использовался метод интервьюирования. Для историка, занимающегося изучением проблем современной историографии новый обширный пласт историографической информации, фиксируемой с помощью современных аудиовизуальных технических средств и содержащей немало уникальных свидетельств, представляют интервью коллег по ремеслу, прежде всего, знаковых фигур в сообществах историков. Материалы, получаемые методом интервьюирования, обычно называют устной историей (oral history69). Этот термин используется для обозначения направления научных исследований новейшей истории, в том числе новейшей истории историографии, ставшего одним из наиболее явных примеров лответа профессиональных историков на вызовы, перед которыми историческая наука оказалась в последние десятилетия прошлого века. В числе этих вызовов - резко возросший интерес к дискурсивным практикам историописания, к внутреннему миру историка-профессионала, культуре его научного творчества.

Научная новизна исследования определяется следующими обстоятельствами:

во-первых, предпринята попытка комплексного анализа теоретико-методологических проблем изучения конкретного периода всемирной истории с учётом классической, неклассической и постнеклассической исследовательских парадигм;

во-вторых, вычленяются и анализируются базовые теоретические проблемы истории Нового времени, которые формируют новый образ этого периода всемирной истории в современной отечественной историографии;

в-третьих, показаны возможности различных методологических подходов отечественной историографии в формировании целостного образа истории Нового времени, роль методологического синтеза в этом процессе;

в-четвёртых, исследуется, какое отражение теоретико-методологические новации в изучении Новой истории получили в практике исторического образования;

в-пятых, процессы, происходящие в отечественной исторической науке рубежа XX-XXI вв., рассматриваются не как завершённые, а как продолжающиеся, результаты которых отнюдь не представляются заданными;

в-шестых, используемые автором методики исследовательского анализа включают, в частности, и сравнительно новые для отечественного историознания методы лустной истории.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его материалы могут быть востребованы при разработке теоретико-методологических разделов в обобщающих трудах по истории Нового времени, отражающих современный уровень развития отечественной историографии. Оно может стать ориентиром для вузовских преподавателей как в поисках наиболее адекватных путей и способов репрезентации периода Новой истории в студенческой аудитории в качестве актуального научного знания, так и при разработке лекционных курсов, учебно-методических пособий по теории и методологии истории, историографии.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования отражены в авторских публикациях, в том числе в ведущих научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ. Кроме того, различные его аспекты обсуждались в ходе научных и научно-методических конференций, чтений, круглых столов всероссийского и международного уровней, проводившихся на базе ИВИ РАН, ряда московских, санкт-петербургских и региональных вузов. Международные научные конференции и чтения: Третьи Петербургские Кареевские чтения по новистике Становление мира как лобщего дома человечества: динамика, этапы, перспективы (XV-XXI вв.) (6-9 декабря 1999 г., Санкт-Петербург, СПбГУ); История: перекрёстки и переломы (14-15 мая 2007 г., Волгоград, ВГПУ), I Сиротенковские чтения по всеобщей истории (29-30 сентября 2007 г., Армавир, АГПУ), II Международная научная конференция Историческая наука: проблемы и основные тенденции развития (24 апреля 2008 г., Тула, ТуГУ), Время в координатах истории (29-30 октября 2008 г., Москва, ИВИ РАН), Теории и методы исторической науки: шаг в XXI век (12-14 ноября 2008 г., Москва, ИВИ РАН). Всероссийские конференции: Третья Всероссийская научно-методическая конференция Гуманитарные науки: исследования и методика преподавания в высшей школе (13-14 мая 2005 г., Сочи), Первая Всероссийская конференции по науковедению Наука, образование, инновации (10-12 ноября 2008 г., Москва, МГПУ). Круглые столы Центра истории исторического знания ИВИ РАН: Историк и общество: отечественное англоведение 1917-1991 гг. (28 ноября 2007 г., Москва, ИВИ РАН), Понятие листориописание и его границы (13-14 апреля 2009аг., Москва, ИВИ РАН), Трансформации профессиональных сообществ историков России (1985-2009 гг.) (30 ноября 2009 г., Москва, ИВИ РАН). Проблемы трансляции новых научных подходов в изучении истории Нового времени в образовательную практику были представлены в докладах автора на IV (30-31 января 2008аг., Москва, ИВИ РАН) и V (31 марта - 1 апреля 2009 г., Москва, ИВИ РАН) Всероссийских научно-методических совещаниях деканов и заведующих кафедрами исторических факультетов классических университетов и педагогических вузов. Отдельно следует отметить, что ряд авторских материалов, включая видеозаписи выступлений, размещён на Интернет-сайтах, а так же в электронном научно-образовательном журнале История, издаваемом ИВИаРАН с 2010 г.

Диссертация обсуждалась на кафедре Новой и Новейшей истории стран Запада и Востока Московского педагогического государственного университета.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырёх глав, разделённых на параграфы, заключения, списка исторических и историографических источников, включающего 1559 наименований, приложений, представляющих собой тексты авторских интервью с российскими историками.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, его объект-предметная сфера, хронологические рамки. Оно содержит также историографический обзор (историографию историографии), постановку цели и задач, характеристику методологической базы исследовательского анализа, привлечённых автором к разработке темы исторических и историографических источников. Здесь же формулируются критерии новизны представленного исследования, уровни его апробации, структура.

Глава первая Трансформация методологических основ отечественной исторической науки на рубеже XX-XXI вв. посвящена общей характеристике методологического пространства российской исторической науки и процессов, происходивших в его рамках с конца 1980-х гг. по настоящее время. Она содержит три параграфа. Первый параграф посвящён методологическим дискуссиям о перспективах развития российской исторической науки в конце 80-хЦ90-е гг. XX в., т.е. в границах первого этапа рассматриваемого периода. Во втором параграфе характеризуется методологическое пространство российской исторической науки, сложившее в рамках второго этапа, т.е. в начале XXIав., с характерным для него многообразием подходов к изучению прошлого. Третий параграф, основанный на материалах авторских интервью с современными российскими историками, имеет своей целью показать, как выглядит в зеркале саморефлексии современное российское профессиональное историческое сообщество, как со стороны смотрят на себя представители различных лцехов отечественной исторической науки, прежде всего, т.н. практикующие историки и т.н. методологи.

Рубеж XX-XXI вв. стал для отечественной исторической науки лэпохой перемен. Их фоном явились происходившие на протяжении второй половины XXЦначала XXI вв. многочисленные повороты в мировом социогуманитарном знании, которые с некоторым временным лагом начали оказывать влияние и на российскую историографию. Одновременно на эти процессы, связанные с саморазвитием науки, наложились процессы, связанные с системным кризисом российского общества. Радикальный слом базисных основ практически всех сфер общественной жизни создал крайне сложную ситуацию в отечественной гуманитарии. Кроме того, именно на рубеже веков российское общество, как часть мирового сообщества, оказалось перед лицом таких вызовов, как стремительная глобализация и информатизация. Ещё один серьёзный вызов - ощущение конца науки и исчерпанности объективно-научного типа знания, в том числе знания о прошлом - породил множество вариаций на тему, в том числе спекулятивного свойства.

Современные российские историки оказались в ином методологическом пространстве, в котором параллельно сосуществуют самые разные стратегии освоения прошлого. Как plusquamperfectum воспринимаются те времена, когда мы жили по принципу лодна методология - она же идеология. Огульное отрицание марксизма как возможной методологии познания, характерное для 1990-х гг., ушло в прошлое. Сегодня доминирует более взвешенный подход, с одной стороны, не выводящий марксистский анализ за скобки исследовательских стратегий историка, а с другой - не превращающий его в ключ, открывающий все двери. Позитивизм в отечественной исторической науке, пустивший глубокие корни ещё в советские времена, стал для многих современных исследователей осознанным, часто демонстративным, методологическим выбором. В нём воплотилась рефлексия определённой части сообщества историков по поводу against theory position, имеющая весьма мало точек пересечения с тем, что подразумевают под этим постмодернисты. Что касается постмодернизма и его влияния на отечественную историографию, то, думается, его не должно ни переоценивать, ни недооценивать одновременно. С одной стороны, постмодернизм не так прост и спекулятивен, как это может показаться на первый взгляд, а с другой - он не столь всеобъемлющ и всеохватен, как имплицитно хотелось бы его сторонникам и адептам.

Сосуществование классической, неклассической и постнеклассической парадигм познания прошлого в методологическом пространстве современной отечественной исторической науки повышает роль рефлексии над деятельностью, которая становится органикой пребывания историка в профессии. Методология исследовательского анализа сопрягается с объект-предметной сферой исследования, его целью и задачами, а методологические предпочтения становятся осознанным выбором исследователя.

Во второй главе Изучение теоретических проблем истории Нового времени как фактор методологического обновления современной российской исторической науки речь идёт о переосмыслении современными российскими историками ряда базовых теоретических проблем истории Нового времени. Первый параграф посвящён проблеме периодизации Новой истории и анализу периодизационных схем, возникших на рубеже XX-XXIавв., в сравнении с подходами советской историографии. Как следует из осуществлённого анализа, практически никто из современных исследователей не принимает безоговорочно традиционную для советской историографии периодизацию истории Нового времени по революциям и войнам (16401870/71 - 1917агг.), хотя довольно часто эти оговорки носят ритуальный характер, прикрывая старую схему новой риторикой. Общие хронологические рамки Новой истории расширяются в двух направлениях: в глубь веков, т.е. к рубежу XV-XVI столетий (в духе традиций гуманистической историографии), и в Новейшее время, которое рассматривается не как самостоятельный период мировой истории, а как составная часть Нового времени, ближайшая к исследователю, не имеющая оригинальных типологических признаков, а лишь демонстрирующая эволюцию прежних. Эта констатация нуждается в уточнениях. Семантика слова новейший действительно предполагает максимальную степень близости обозначаемого им периода ко времени пишущего. Но в стремлении луйти от 1917аг. налицо и обратные попытки - лопрокинуть понятие Новейшая история назад и обозначать им более широкий период всемирной истории, допустим с начала XXав., что, на наш взгляд, спорно. Внутренняя периодизация Нового времени многими исследователями рассматривается как творческое дело историка: она не может претендовать на роль некоего универсума, признаваемого научным сообществом в целом, а должна лишь служить практическим целям и нуждам исторической науки. Если мы рассматриваем Новейшую историю не как самостоятельный период всемирной истории, а как составную часть Нового времени, то по мере листечения Нового времени уходит в прошлое и эта его часть. Мы оказываемся в ситуации несовпадения понятий Новейшая история, как органическая составная часть истории Нового времени, и Новейшее время, как пространство нового Перехода в иную, уже не нововременную, действительность. Пора всерьёз ставить и обсуждать вопрос о постновом времени. Заслуживающие внимания идеи на этот счёт уже предложены отечественными исследователями (Б.Н. Комиссаров и др.)

Если в рамках советской историографии прочные позиции занимал характерный для классики линейный вектор с акцентом на событийную канву периодизации по революциям и войнам, то современная российская историческая наука, дистанцировавшись от этого принципа, тем не менее, продолжает поиски ключевого (пусть и иного, нежели господствующий способ производства) критерия периодизации, что также характерно для классической парадигмы. Главной новацией в осмыслении проблемы периодизации истории Нового времени, на наш взгляд, является отказ от жёсткой заданности каких бы то ни было параметров - идёт ли речь о событийной канве или детерминантах общественного развития. Если, допустим, в периодизационных схемах фигурирует 1492 г., это не обязательно означает, что автор связывает начало Нового времени только с Великими географическими открытиями. Даты играют всего лишь инструментальную роль. Вокруг них выстраивается общий контекст эпохи, который позволяет говорить о каком-то изменении качества жизнеустроения по сравнению с предшествующей эпохой.

Комплексные периодизации стадиальной эволюции индустриального общества как сложной социальной системы или циклические (волновые) модели, а также волнующая отечественных исследователей проблема сравнительного анализа периодизации Новой истории для Запада и Востока характерны скорее для неклассики. Высказываемые же время от времени сомнения в самой целесообразности строгой периодизации связаны с влиянием постнеклассической парадигмы.

Во втором параграфе исследуется переосмысление феноменов социальной революции и социальной реформы в историческом контексте Нового времени отечественной историографией рубежа XX-XXI вв. В отличие от советской историографии, социальная революция трактуется современными российскими историками не столь однозначно. В то же время социальная реформа уже не рассматривается в качестве второсортного способа социальной динамики. В рамках исследуемого периода отечественная историография прошла через все оттенки отношений к феномену социальной революции, страдавшие выраженной односторонностью: локомотивы истории - они же политический экстремизм; праздник угнетённых - он же лопьянение, лумопомешательство. Характерный для рубежа 1980-1990-х гг. разоблачительный пафос в отношении великих революций прошлого, прежде всего, Французской 1789 г. и Русской 1917 г., не является сегодня определяющей чертой отечественной историографии. Можно говорить о вхождении историографического процесса в нормальное русло, своего рода нормализации, когда проблематика социальных революций предстаёт как предмет научного анализа, а не поле идеологической борьбы. Появились первые обобщающие исследования по истории Французской революции, общей типологии революций, отражающие новые подходы. Пока неисследованной на уровне концептуального труда остаётся феномен социальной революции в историческом контексте Нового времени.

Революция и реформа предстают в трудах современных российских исследователей как два взаимосвязанных варианта общественной трансформации, причём реформа не рассматривается как всего лишь побочный продукт революционной борьбы. Отмечается, что революция играет решающую роль в межстадиальных переходах, во внутристадиальных же решающая роль принадлежит реформе, что более результативными и последовательными являются консервативные революции, в которых события развиваются по вигско-жирондистскому, а не якобинскому пути. Признаётся, что лцена революций, особенно радикальных, несоизмерима с их результатами, а в современных условиях всё более актуальным является стремление решать возникающие в ходе развития общества противоречия между его различными социальными группами на путях реформизма.

Анализ подходов современной отечественной историографии к проблематике социальных революций и реформ выявил явное преобладание неклассической парадигмы. Представление о том, что революция и реформа выступают в историческом процессе в качестве двух взаимосвязанных вариантов общественной трансформации, это проявление неклассики (постулатов общей теории систем), собственно, как и дихотомия революций и реформ (по сути, принцип дополнительности). Разработка типологических характеристик революций, типологии революций, а также конкретных проблем динамики революционного процесса (например, проблемы Термидора) - это характерная для некласической парадигмы направленность на моделирующий анализ исторического процесса. В изучении реформ преобладает структурно-функциональный и институциональный анализ, связанный с общей теорией систем. Наследие же классики в этой проблемной области, по сути, преодолено вместе с формационной концепцией Новой истории, а влияние постнеклассики пока минимально. Даже изучение таких новаторских для России тем, как революционная ментальность или гендер в революции, сопряжено с вполне обычными для некласики проблемными направлениями. Характерно, что даже синергетическая парадигма не оказывает существенного влияния на тему революций и реформ.

Методологическим ракурсам проблемы индивидуальности и личности в эпоху Нового времени посвящён третий параграф. Одним из основополагающих принципов западной цивилизации Нового времени, в рамках которой начался процесс становления индустриального общества, является принцип индивидуализма. В отечественной историографии рубежа XX-XXI вв., под влиянием лантропологического поворота, тема индивидуальности и личности в истории разрабатывается в рамках более общей темы человека в истории. Актуализация данной темы в контексте современной отечественной историографии не в последнюю очередь сопряжена с переменами в нашей жизни, случившимися в этот период. На протяжении жизни одного поколения мы, с одной стороны, успели увидеть и ощутить, что значит и значит ли что-нибудь вообще роль личности в истории. С другой стороны, процесс перемен резко актуализировал проблему личного выбора и ответственности за него, что, в свою очередь, сопрягаемо с определённым типом личности, ответственным не только за себя, но и перед собой. Речь идёт о т.н. нововременном человеке, появившемся в пору модернизации Западной Европы. Тема линдивидуальность и личность в истории может быть проблематизирована по-разному. Один из возможных вариантов проблематизации - жизнь замечательных и незамечательных людей в рамках исторической биографики, которая переживает в наши дни новое рождение.

Важным представляется отказ от жёсткого следования концепции социального детерминизма в характеристике деятельности личностей героического плана, а так же выведение в качестве объектов исследовательского анализа безымянных персонажей истории в рамках т.н. персональной, или новой биографической истории. В целом же, проблематика индивидуальности и личности в истории - это вотчина постнеклассической парадигмы исследовательского анализа. Вектор российской историографии конца 1980-х - 2000-х гг. в осмыслении проблемы индивидуальности и личности в эпоху Нового времени может быть обозначен как движение от формационного социального детерминизма к пассионарной героике вождей и психологизации масс, а затем - к исторической личности как вневременному явлению. В становлении жанра высока роль постмодернистской рефлексии. Радикальная трактовка темы личности - это по сути приём постструктуралистской деконструкции истории. Что касается темы вождей революции и героя и массы, то они выступают как наследие ранней стадии становлении неклассики, инструмент борьбы против позитивистского объективизма.

Базовые теоретические проблемы истории Нового времени - периодизации, феноменов социальной революции и социальной реформы в историческом контексте Нового времени, нововременной индивидуальности и личности, как следует из осуществлённого анализа, в рамках отечественной историографии рубежа XX-XXI вв. подверглись переосмыслению, вполне соотносимому с архитектурой её методологического пространства. Основной эпицентр острых дискуссий приходится на 1990-е гг., а в 2000-е гг. уже прослеживается определённый методологический баланс и разделение сфер влияния: проблема периодизации предстаёт как последний яркий оплот линейных классических исследований, а также поле для моделирующего анализа в русле неклассической парадигмы; тема революций и реформ - вбирает всё многообразие неклассических подходов: от структурно-функционалистского системного анализа и эволюционистских моделей до социально-антропологических и герменевтических исследований; тема индивидуальности и личности демонстрирует явное тяготение к постнеклассике, точнее постмодерну и постструктурализму. А популярная в конце 1990-х гг. синергетика явно не вписывается - для неё нет своей ниши.

Третья глава Реконструкция образа Нового времени в контексте основных теоретико-методологических подходов современной российской исторической науки связана с комплексом проблем, сопряжённых с макромоделированием нововременной реальности. Речь идёт о тех методологических подходах, в рамках которых предпринимаются попытки осмысления Нового времени как некой целостности с характеризующими её признаками. Важнейшими измерениями истории являются время и пространство, в совокупности образующие систему координат, в которой разворачивается исторический процесс. В зависимости от того, какое измерение истории выходит на первый план, формируются макромоделирующие подходы в изучении прошлого. В комплексе теоретико-методологических проблем изучения истории Нового времени проблема макромоделирования нововременной реальности занимает особое место.

Первый параграф Формационный и цивилизационно-культурологические подходы к изучению Нового времени: поле дискуссии и перспективы синтеза посвящён дискуссиям в среде отечественных историков, связанным с поиском возможных путей сочетания этих подходов при реконструкции образа Нового времени. Если теория формаций ориентирована на выявление закономерностей, присущих обществу на различных стадиях его истории, а также его структуры на каждом из этих этапов, то цивилизационно-культурологические подходы, прежде всего, способствуют выявлению человеческого измерения истории, анализу культуры как меры развития человека. Иными словами, формационный подход ориентирован на изучение пиковых точек в истории общества, это вертикальное измерение истории, а цивилизационно-культурологические изучают, главным образом, повседневие человеческой жизни во всех его проявлениях, это горизонтальное измерение истории. В категории формация отражены такие стороны исторического процесса, как стадиальность, динамизм, прерывы постепенности, а в категории лцивилизация соответственно - непрерывность, накопление опыта и достижений. Формационный подход исходит из познавательной модели сведения индивидуального к социальному, ибо только так можно определить тип исторического прогресса; цивилизационно-культурологические - из противоположной модели сведения социального к индивидуальному, из ориентации на социокультурные ценности. Именно такое понимание соотношения формационного и цивилизационно-культурологических подходов закрепилось в отечественной историографии в результате дискуссий 1990-х гг. Это означает, что после кратковременного увлечения теориями локальных цивилизаций в духе А.аДж.аТойнби и О.аШпенглера возобладал антропоцентрический вектор, в русле которого цивилизации рассматриваются как инерционный лэтос культуры, не подверженный существенным изменения в ходе смены формаций. В таком понимании цивилизационный подход оказывается смещён в сторону изучения ментальностей, повседневности, гендера, микроисторических исследований, а формационный подход остаётся основой для макроисторического моделирования.

Плодотворность формационно-цивилизационного подхода в изучении истории Нового времени виделась российским историкам при ответе на вопрос о предпосылках левропейского чуда, т.е. того обстоятельства, что из всех известных в Новое время цивилизаций только европейская оказалась способной самостоятельно перейти от феодализма к капитализму. Действительно, объяснить возникновение капиталистической цивилизации в Европе, исходя только из общей исторической необходимости, не учитывая исключительного стечения обстоятельств, вряд ли возможно. Ведь в XVав. это была провинция цивилизованного мира.

Во втором параграфе Новое время в контексте теорий модернизации: мнения и оценки исследователей рассматривается влияние на отечественную историческую науку модернизационного подхода и его последствия. Речь идёт о теории модернизации, которая стала осваиваться западными социологами, начиная с середины XX в. В своём классическом варианте она представляла собой попытку обобщения с либерально-реформистских позиций опыта Запада и имела целью разработку программы ускоренного перехода освободившихся от колониализма стран третьего мира от традиционного общества к современному, под которым подразумевалась идеализированная модель Америки. За прошедшее время теория модернизации претерпела существенные изменения, что позволяет говорить о ней во множественном числе. В отечественной историографии продолжаются дискуссии вокруг теорий модернизации, возможностей и ограничений модернизационного подхода в изучении Новой истории. Однако это, на наш взгляд, не означает необходимости их выведения за скобки профессиональной деятельности историков. Пафос дискуссий состоит в том, чтобы предостеречь историков от опасности голого социологизаторства, идёт ли речь о системе преподавания, или - тем более - о научных изысканиях. Между тем, приведённые примеры корректного использования модернизационного подхода в изучении Новой истории (А.аВ.аГордон), истории раннего Нового времени (В.М. Раков) подтверждают его эвристический потенциал.

Как следует из осуществлённого анализа, при всей разности формационно-цивилизационного и модернизационного подходов у них одна неклассическая парадигмальная основа, причём с ярко выраженным тяготением к линейно-стадиальному и системному анализу. Культурно-антропоцентрический компонент здесь всё же вторичен. Не случайно потенциал культурной антропологии и - тем более - постнеклассические подходы в российской историографии рубежа XX-XXIавв. получили реализацию в русле так называемой альтернативной (вероятностной) истории.

Опытам реконструкции образа Новой истории в контексте альтернативной (вероятностной) истории посвящён третий параграф. Методологические поиски отечественной историографии рубежа XX-XXIавв., шедшие в разных направлениях, актуализировали проблему альтернативности исторического развития - одну из важнейших проблем исторической науки, что, в свою очередь, привело к легитимации в глазах российских историков опытов обращения к историческому материалу с позиций сослагательности. Проблема альтернативности - это во многом проблема роли субъективного фактора в истории, проблема свободы исторического выбора, а значит, и ответственности за него. Идея альтернативности направлена против любого рода провиденциалистских представлений о характере исторического процесса, отрицающих свободу человеческой воли, а следовательно, и её целенаправленного и эффективного влияния на ход истории. В равной степени современное понимание альтернативности направлено и против субъективистско-волюнтаристских взглядов, сводящих историю человеческого общества, по образному выражению американского историка Г.С. Коммаджера, к смеси случайностей, ошибок, неожиданностей и глупостей. Осуществлённый анализ с выделением наиболее дискутируемых аспектов рассматриваемой проблемы свидетельствует о том, что степень научной состоятельности альтернативной (вероятностной) истории прямо зависит от того, насколько исследования в этом направлении основаны на исторических источниках и фактах, которые при ином стечении обстоятельств действительно могли бы изменить ход истории.

Пользующаяся сегодня широким потребительским спросом литература, созданная в рамках жанра folk-history, как правило, позиционируется её создателями и распространителями в качестве лальтернативной (читай: листинной, настоящей) по отношению к той истории, которую предлагает академическая наука. Профессиональное сообщество, идёт ли речь о специалистах по отечественной истории или, как в данном случае, об историках Нового времени, несёт свою меру ответственности за лобразы прошлого, создаваемые, в том числе, в рамках альтернативой истории.

Изучение истории Нового времени с использованием подходов альтернативной истории представляется весьма плодотворным с точки зрения современных тенденций, проявившихся в ходе строительства лобщего дома человечества. Не случайно современные отечественные исследователи проблемы альтернативности исторического развития связывают актуальность данной проблемы и смысл овладения профессиональными историками навыками ретропрогнозирования с новыми вызовами времени, главным из которых является сегодня процесс глобализации.

Четвёртый параграф посвящён анализу попыток осмысления российскими историками Нового времени в контексте глобальной истории. В начале XXI в., после громогласных деклараций о том, что время больших нарративов прошло, наряду с традиционным для историков понятием всемирная (всеобщая) история, всё чаще и всё увереннее стали использоваться понятия Большая История, мета(мега)(макро)история, луниверсальная история, глобальная история. Возрождающийся интерес к макроисторической перспективе, как в мировой, так и в отечественной историографии, многими современными исследователями сопрягается с процессом глобализации70. Строго говоря, стремление к целостному видению истории мира во всем многообразии его взаимосвязей и взаимозависимостей было характерно ещё для представителей русской исторической школы на рубеже XIX-XX вв. Традиции всеобщей истории в России развивали Т.Н. Грановский, В.И. Герье, Н.И. Кареев, М.М. Ковалевский, И.В. Лучицкий, П.Г. Виноградов и др. Не случайно аргументация современных пропагандистов глобальной истории удивительным образом перекликается с тем, что тот же Н.И. Кареев определял как всемирно-историческую точку зрения. Изложенное актуализирует поиск новых путей осмысления истории Нового времени, которые позволяют непротиворечиво вписать её реалии в предлагаемые в рамках глобальной истории подходы. В этом смысле заслуживают, на наш взгляд, внимания материалы проводившихся в 1990-е гг. на базе кафедры истории Нового времени Санкт-Петербурского государственного университета Кареевских Чтений по новистике. Анализ материалов Чтений свидетельствует о том, что, во многом интуитивно, их организаторы приблизились к осмыслению нововременной реальности с позиций глобальной истории. Серьёзный посыл в исследовании нововременной действительности с новых для отечественной исторической науки позиций, сделанный в ходе работы Чтений, к сожалению, на рубеже веков оказался погрёбенным баталиями, ничего общего с боями за историю не имеющими. В историю отечественной исторической науки Петербургские Кареевские Чтения по новистике вошли как прерванный опыт создания междисциплинарного сообщества новистов.

Таким образом, в рамках рассматриваемого периода отечественными историками были предприняты попытки реконструкции образа Нового времени с позиций основных теоретико-методологических подходов современной отечественной историографии - формационного, цивилизационно-культурологических, модернизационного, а также подходов альтернативной (вероятностной) и глобальной истории. Возникновение вопроса о соотношении формационного и цивилизационного подходов было связано с реалиями развития отечественной исторической науки постсоветского периода, когда в безудержном стремлении разрушить традиционные стереотипы исторического сознания, основанные на идее формационности всемирно-исторического процесса, вместе с грязной водой едва не выплеснули и ребёнка. Вскоре, однако, стало очевидным, что попытка действовать по принципу tabula rasa могла привести только к одному - появлению очередной мифологемы, в основе которой лежит всё та же лединственная идея, правда, на этот раз - идея цивилизации. В рамках формационного подхода, как известно, наиболее значимым выступает временное измерение истории, а главным является определение стадиального качества исторического процесса. В рамках же цивилизационного подхода речь, прежде всего, идёт о пространственном измерении, а на первый план выходят территориальные вариации исторического процесса. Каждый из названных подходов не мог сохраняться в чистом виде, так как перед его сторонниками, рано или поздно, вставал вопрос о совмещении временного и пространственного измерений истории. Анализ попыток синтеза формационного и цивилизационно-культурологических подходов, предпринятых отечественными историками, свидетельствует, что в их основе лежала вполне определённая трактовка цивилизаций в русле микроистории и культурной антропологии и стадиальный анализ на принципах формационного подхода.

Альтернативой такому синтезу в постсоветской историографии стали теории модернизации, методологически связанные с неклассической парадигмой исследовательского анализа (применение принципов системного структурно-функционального анализа, а также принципа дополнительности), но сохраняющие идею линейного исторического развития. С появлением же в отечественной историографии подходов альтернативной истории в полный голос заявил о себе постнеклассический вектор исследовательского анализа. Подходы глобальной истории в отечественной историографии получили распространение позднее, чем формационный, цивилизационный, модернизационный подходы, подходы альтернативной истории. Благодаря глобальной истории было положено начало анализу истории Нового времени с позиций неоклассики. Наиболее перспективные, на наш взгляд, попытки реконструкции целостного образа Нового времени были предприняты отечественными исследователями в рамках Петербургских Кареевских Чтений по новистике, что ещё раз свидетельствует о пользе междисциплинарных проектов.

Четвёртая глава Утверждение современных подходов в изучении Новой истории в практике исторического образования включает два параграфа. Производство исторических знаний и их трансляция - процессы взаимосвязанные и взаимообусловленные. Как решаются проблемы перевода фундаментального исторического знания в образовательную практику? В чём суть перемен, происшедших в образовательном пространстве постсоветской России на рубеже XX-XXI вв.? Какое отражение они нашли в практике изучения истории Нового времени в вузе и школе? Можно ли говорить о внедрении концептуальных новаций в образовательный процесс? Данная глава посвящена поискам ответов на эти и ряд других вопросов, связанных с репрезентациями истории Нового времени в системе высшего и среднего образования.

В первом параграфе История Нового времени в вузовской учебной литературе нового поколения анализируются параллельно сосуществующие в рамках современного образовательного пространства разнообразные модели учебников и учебных пособий по Новой истории для высшей школы, в которых нашли отражение современные практики репрезентации Новой истории. Осуществлённый анализ выявил, что методологической основой современных учебников для высшей школы являются по преимуществу цивилизационный и модернизационный подходы. Формационный подход, если и присутствует, то имплицитно. Подходы альтернативной истории представлены на уровне отдельных методических пособий, например, предполагающих применение методики ролевых игр в учебном процессе. Подходы глобальной истории пока не получили широкого распространения. Главная проблема здесь в том, что история Нового времени изучается по блокам, с ориентацией на которые и создаётся обеспечивающая их преподавание учебная литература. Изданий же, ориентированных на компаративный анализ, совсем немного. Говоря о методологическом тяготении учебников для высшей школы в системе координат классика - неклассика - постнекласика, следует отметить, что сам способ презентации учебного материала в форме учебника изначально ориентирован на классическую модель. Выход на неклассику в данном случае возможен, скорее, при условии активного использования в учебном процессе различного рода вспомогательных материалов (учебно-методических комплексов), которые дают студентам возможность самостоятельного поиска ответов на те или иные вопросы.

Во втором параграфе рассматривается образ Нового времени в школьных учебниках истории. Как следует из осуществлённого анализа, этот образ многогранен. В них нашли отражение процессы, происходящие в современной отечественной историографии с акцентом на неоднозначность в трактовке тех или иных исторических событий и возможность различных путей реконструкции исторического прошлого, визуальный и лантропологический повороты. В изложении учебного материала очевидно доминирование модернизационного подхода с элементами цивилизационной парадигмы, о чём свидетельствуют, в частности, рубрикация учебников, их терминологический аппарат, ракурс рассмотрения базовых теоретических проблем истории Нового времени (периодизации, социальных революций и реформ, индивидуальности и личности, взаимоотношений западного и восточного миров), появление новых тем (структуры повседневности, жизнь незамечательных людей) и, конечно, методологическая лоснастка учебников. Что касается формационного подхода, то он присутствует в учебниках, но скорее имплицитно, прорываясь время от времени в понятийном аппарате, трактовке тех или иных событий и процессов, авторских речевых оборотах. Подача учебного материала осуществляется на основе различных дискурсивных стратегий, в числе которых не последнее место занимает ироничный дискурс. В целом, школьные учебники оставляют благоприятное впечатление вписанности в современный историографический контекст. Главное их достоинство, на наш взгляд, состоит в том, что сегодня школьникам предлагается не монолог, а скорее полилог, в котором явственно различимы голоса корифеев мировой историографии.

Процесс утверждения современных подходов в изучении Новой истории в практике исторического образования развивается по нескольким направлениям. Прежде всего, изменилась методологическая база осмысления данного периода всемирной истории как целостности. На смену формационному видению эпохи пришли цивилизационно-культурологические и модернизационные подходы, заявляют о себе подходы альтернативной и глобальной истории. Базовые теоретические проблемы истории Нового времени - периодизации Новой истории, феноменов социальной революции и реформы в исторической контексте Нового времени, нововременной индивидуальности и личности представлены в более широком диапазоне исследовательских подходов, нежели это было характерно для советской историографии. Зримое отражение процесс перемен нашёл в школьной учебной литературе, которая в сравнении с вузовской сумела создать более яркий и многомерный образ Нового времени.

В ЗАКЛЮЧЕНИИ подведены итоги осуществлённого исследования, сделаны обобщающие выводы.

Болезненный процесс трансформации методологических основ отечественной исторической науки с конца 1980-х гг. прошёл в своём развитии два этапа. Первый этап, условно хронологизируемый в границах конца XX в., отмечен активным вторжением публицистики на территорию профессиональной деятельности историков и дискуссиями в самой профессиональной исторической среде по поводу основ ремесла, его социальной функции и смысла профессиональной деятельности в целом. Именно в рамках этого этапа марксистская парадигма истории подверглась наиболее сильному натиску, но, перестав быть государственной идеологией, сумела сохранить за собой статус одной из научных теорий в методологическом инструментарии историка. Этот этап отмечен также обращением к опыту западной историографии и активными заимствованиями из него. Не случайно во второй половине 1990-х гг. столь стремительно в отечественном историознании стали распространяться постмодернистские идеи. Одним из результатов этого процесса стало падение авторитета макрообъяснительных моделей истории, подчёркнутый интерес к листории в осколках, демонстративный уход практикующих историков в частные исторические сюжеты, на свои заповедные территории, а приращение научного знания происходило за счёт скрупулёзной работы с историческими источниками (как уже введёнными в научный оборот, так и вновь открытыми) в духе традиций позитивистской историографии.

На исходе 1990-х гг. начался второй этап развития современной отечественной историографии, характерные черты которого особенно чётко проявились уже в начале XXI в. Прежде всего, это плюрализм методологических подходов в осмыслении прошлого, возможность выбора стратегии профессионального поведения и следование ей. Сегодня в методологическом пространстве отечественной историографии параллельно сосуществуют классическая, неклассическая и постнеклассическая (неоклассическая) парадигмы познания прошлого. Постмодернизм, сыграв роль мобилизующего силы профессионального сообщества фактора в поисках основ профессиональной идентичности, уходит в тень. Всё чаще сегодня говорят о ситуации постпостмодернизма. В историографии возрождается интерес к Большому Нарративу, характерной чертой которого становится поиск путей сочетания микро- и макроподходов в изучении прошлого.

Профессиональное историческое сообщество сегодня в большей степени, чем вчера, склонно к профессиональной саморефлексии, т.е. к взгляду на себя со стороны, к самопознанию. Ощущается потребность в преодолении разобщённости внутри профессиональной среды, между практикующими историками, с одной стороны, и методологами, лэпистемологами и листориографами - с другой. Вступая в отношения диалога с прошлым, историк остро нуждается в диалоге с коллегами - представителями разных цехов исторической науки.

Возможно, демонстрируемый частью историков нигилизм в отношении методологической культуры связан с повышенной конфликтностью любых публичных обсуждений всего, что касается методологического инструментария историка. Но сделать вид, что проблемы не существует, совсем не значит её решить. Думается, риск остаться на обочине должен быть стимулирующим началом. Методологическую культуру должно прививать со студенческой скамьи. Методологические know-how можно передать только на практике, показывая лу верстака, как лэто работает. Вузовские курсы по методологии истории, конечно, нуждаются в коренном пересмотре. Главный посыл здесь - показать будущим историкам всю палитру, а не отдельные её части.

Говоря о перспективах междисциплинарности, имея в виду при этом союз истории с другими науками, не следует забывать, что внутрицеховые отношения в среде самих историков часто осложняются именно корпоративными перегородками, возводимыми из самых лучших побуждений (во имя сохранения корпорации как некой данности, которую надо воспроизводить, например).

Процесс перемен в отечественной историографии, происшедший на рубеже XX-XXI вв., заставил по-новому взглянуть на существующие способы репрезентации больших исторических периодов мировой истории, включая историю Нового времени. Отечественные историки предприняли попытки переосмысления базовых теоретических проблем Новой истории. В их числе - проблема периодизации в различных её аспектах, проблема социальных революций и социального реформаторства, проблема нововременной индивидуальности и личности.

Состоявшиеся по проблеме периодизации Новой истории дискуссии свидетельствуют о том, что она далека от однозначного своего решения, и вряд ли к нему должно стремиться. В то же время можно достаточно определённо говорить об отказе современной российской историографии безоговорочно следовать в периодизационных схемах принципу по революциям и войнам, расширении хронологических рамок этого периода мировой истории, прежде всего, в глубь веков, к рубежу XV-XVI столетий, о выделении в качестве особого периода т.н. зоны Перехода или раннего Нового времени в хронологических рамках трёх следующих за этим рубежом столетий. Одновременно ставится вопрос о второй зоне Перехода - между Новой историей и современностью, что, в свою очередь, актуализирует размышления о содержательном наполнении понятия Новейшая история.

В изучении традиционной для отечественной историографии проблематики социальных революций как форм социальной динамики нововременного общества суть происшедших перемен может быть кратко охарактеризована как отход от их оценки в качестве единственных локомотивов истории, двигающих её вперёд, и одновременно декларирование позитивной роли реформ в жизни социума. Недолгий период бума исследовательского интереса к роли реформ и реформаторов в эпоху Нового времени, в основном, на материале отечественной истории, пережитый отечественной историографией в конце XX в., не привёл к появлению фундаментальных обобщающих исследований по типологии нововременного социального реформаторства в целом. Эта линия исследовательского интерес к проблеме резюмируется на сегодняшний день разделами в трудах, посвящённых либеральной и социал-демократической моделям общественного развития. Целостный взгляд на феномен социальной революции в историческом контексте Нового времени - также, очевидно, дело будущего, хотя в этом направлении уже предприняты серьёзные шаги, идёт ли речь о переосмыслении подходов к истории конкретных революций Нового времени, революции 1789аг. во Франции, прежде всего, или о попытках сопоставительного анализа социальных революций современности с революциями эпохи Нового времени.

Проблема индивидуальности и личности в эпоху Нового времени актуализирована в отечественной историографии постсоветского периода по нескольким позициям. Во-первых, через приобретший большую популярность антропоисторический подход. Во-вторых, в связи с изменением оценки роли т.н. великой личности в истории в видении отечественных историков. В-третьих, на наш взгляд, интерес к проблеме индивидуальности и личности актуализирован тем обстоятельством, что инициаторами и активными участниками дискуссии на эту тему стали звёзды отечественной историографии конца XX в. Небезосновательным представляется подход, рассматривающий споры о личности и индивидуальности как зачин историографии 90ах. Наконец, нельзя не отметить роль контекста - эпоха перемен в жизни российского социума резко актуализировала проблему личности и её прав, которая, как известно, является одной из несущих конструкций возникшего в Новое время индустриального общества. Появление в историографии темы жизни незамечательных людей, безымянных персонажей истории - следствие указанных процессов.

Комплекс теоретических проблем истории Нового времени, подвергшихся переосмыслению, привёл к постановке в отечественной историографии новой исследовательской задачи - созданию целостного образа Новой истории через призму конкурирующих методологических подходов. Не в последнюю очередь, на наш взгляд, этому способствовало то обстоятельство, что в силу ряда причин лэкспериментальной площадкой для апробации новых для отечественной историографии макроподходов к изучению прошлого стал именно этот период мировой истории.

Разочарование в познавательных возможностях формационного подхода, последующий уход в цивилизационную парадигму, появление в связи с этим новых проблем привели к поискам путей непротиворечивого совмещения двух подходов в осмыслении прошлого. Параллельно шло освоение отечественной историографией модернизационной теории. Указанные теории при наложении на историческую конкретику - реалии развития нововременного общества давали свои позитивные плоды, идёт ли речь о формационном подходе, актуализировавшем экономический фактор в жизнедеятельности социума, или цивилизационной теории, акцентировавшей внимание на культурном многообразии мира. Что касается модернизационной теории, особенно её неклассических интерпретаций, то одними исследователями она была воспринята как прорыв в новое пространство смыслов исторической науки, а другими - как попытка навязать историческому сообществу некий лэрзац формационной теории.

На рубеже XX-XXI вв. в отечественной историографии был разрушен один из самых мощных стереотипов мышления, который основывался на утверждении о том, что листория не терпит сослагательного наклонения. Моделирование нереализовавшихся сценариев исторического развития привело к появлению нового направления исторических исследований, известного как альтернативная (вероятностная) история. В канву исторического исследования был включён фактор случайности, что означало возможность взгляда на историю не только с позиций каузальности, но и казуальности тоже. Это дало в руки исследователей возможность поиска новых аргументов pro et contra реализовавшихся вариантов общественного развития. Проникновение идей синергетики в историческую науку актуализировало подходы альтернативной истории. Они стали использоваться как для анализа конкретных событий Новой истории (войн, революций), так и для характеристики долговременных масштабных процессов, в частности, левропейского чуда - процесса рождения новой Европы, в результате которого одна из окраин мира оказалась цитаделью рождения индустриальной цивилизации.

Самый серьёзный вызов, перед лицом которого оказалось профессиональное историческое сообщество в конце XX - начале XXI вв., связан с процессами глобализации. Эти процессы поставили на повестку дня необходимость поиска новых объяснительных макромоделей прошлого, учитывающих глобальный контекст. В конце XXав. стали активно разрабатываться подходы глобальной истории как истории, прежде всего, сетевой. В рамках этих подходов история Нового времени предстаёт как эпоха зарождения того мира, в котором мы сейчас живём и который сейчас находится на пороге кардинальных перемен. Она предстаёт как эпоха зарождения глобальных проблем современности, решение которых или, по крайней мере, смягчение их опасных для человечества последствий возможно только сообща. Как свидетельствует осуществлённый в работе анализ, подходы глобальной истории уже используются отечественными историками в реконструкции образа истории Нового времени как истории непрерывного роста взаимосвязанности и взаимозависимости мира людей, а также мира людей и мира природы. История Нового времени в контексте подходов глобальной истории предстаёт как соединение нашего вчера, нашего сегодня и нашего возможного завтра. В этих опытах как нельзя кстати достижения отечественной историографии конца XIX - начала XXавв., которую в лице её лучших представителей всегда отличало стремление к осмыслению опыта мировой истории с позиций всеединства.

Разработки А.В. Гордона, В.М. Ракова, Б.Н. Комиссарова, других исследователей, на наш взгляд, могут представлять серьёзный интерес для авторов различного рода макроверсий исторического прошлого, идёт ли речь об авторском коллективе 8-томной Всемирной истории, подготовка которой осуществляется под эгидой ИВИ РАН, или отдельных исследователях, занимающихся изучением подобного рода сюжетов.

В системе координат современного научно-исторического знания достойное место, при условии активной разработки теоретическо-методологических проблем изучения истории Нового времени с учётом подходов, предлагаемых наукой сегодня, может занять новистика. Новистика видится нам как междисциплинарное направление научных исследований, предметом изучения которого является история Нового времени, а целью - создание концептуальной картины нововременной действительности, идущей от той самой всемирно-исторической точки зрения, на которой более века назад настаивали выдающиеся представители русской исторической школы. Определяясь с подходами к изучению прошлого, новистика может использовать тот бесценный багаж междисциплинарности, который уже накоплен современной российской историографией.

Подходы к познанию нововременной действительностью, предлагаемые в рамках новистики, очевидно перекликаются с подходами глобальной истории. Приоритетные проблемы новистики: проблема определения оптимального методологического инструментария для изучению этого периода всемирной истории в условиях параллельного сосуществования классической, неклассической и постнеклассической парадигм исследовательского анализа; проблема периодизации истории Нового времени, вписанная в концепты всемирной, глобальной и универсальной историй; проблема типологических признаков истории Нового времени; проблема форм и способов социальной динамики в Новое время, соотношения революционного и реформистского вариантов общественных трансформаций; проблема моделирования альтернативных сценариев прошлого и будущего на материале Новой истории, с учётом трендов развития человечества, наметившихся в этот период; листорическое измерение глобальных проблем современности.

Не становясь альтернативой событийной истории Нового времени, новистика, на наш взгляд, может взять на себя бремя теоретических интерпретаций всемирно-исторического процесса в этот период его развития, используя методы различных наук, в том числе и весьма далёких от истории. Новистика - это история Нового времени с позиций междисциплинарности, поэтому интересен в этом смысле ракурс рассмотрения нововременной действительности, который даёт, допустим, введение в канву исторического исследования сослагательного наклонения. Эпоха Нового времени - благодатное поле для моделирования альтернативных сценариев прошлого и будущего, так как именно в эту эпоху всемирной истории возрастает роль субъективного фактора - свободы воли индивидуума, сознающего свою самоценность и ответственность за свои действия. Отдельная и уже активно разрабатываемая тема новистических исследований - генезис и эволюция глобальных проблем современности, изучаемых с активным использованием реверсивного метода, включая такую знаковую проблему современности, как терроризм.

Сегодня, в современных условиях развития исторического знания, в эпоху глобализации мира, на первый план выходит концептуальность. Если мы живём здесь и сейчас, мы не можем не реагировать на вызовы времени. Отказ от того или иного уровня теоретизирования в истории, по крайней мере, преждевременен, а по большому счёту - ненаучен.

Утверждение новых подходов в изучении Новой истории в практике исторического образования в рамках рассматриваемого периода шло параллельно с процессом их разработки академической историографией. Система образования, общего и профессионального, требовала ответов на вопросы, которые академическая историография не могла дать немедленно. Поэтому иногда, с опережением, свои ответы на вопросы, касающиеся, прежде всего, репрезентаций этого периода всемирной истории как целостности, предлагали авторы учебников и учебных пособий по истории Нового времени. Современная учебная литература, освещающая нововременные процессы в истории стран Запада, Востока и России, чрезвычайно разнообразна. В первую очередь, это относится к школьным учебникам.

В условиях современной познавательной ситуации утратили актуальность дискуссии об идеальной модели учебника истории как учебника, который способен дать некое итоговое, локончательное, не подлежащее пересмотру знание. Более того, сама идея учебника как средства получения исторических знаний подвергается сегодня серьёзным сомнениям. Памятуя об условности самого понятия лидеальный по отношению к учебной литературе, лидеальный учебник по Новой истории, на наш взгляд, должен исходить из посыла о том, что Новая история (независимо от того, идёт ли речь об истории стран Европы и Америки, Азии и Африки, российской истории) есть неотъемлемая часть всемирной истории человечества. Идея всемирности должна быть сквозной в рамках всего учебника. Отсюда, изложением процессов и событий должно вестись с постоянным учётом общего вектора развития мировой цивилизации именно в этот период её существования. Конечно, регионализация Новой истории по принципу Запад - Россия - Восток является, наверное, вынужденной неизбежностью, но даже при сохранении этого деления необходимо всегда помнить о единстве человеческой истории и не излагать региональную историю (будь то история стран Европы и Америки, Азии и Африки или нашей страны) изолированно. Этот предлагаемый императив поведения отнюдь не посягает на то, что принято обозначать понятиями лцивилизационное многообразие, региональная специфика, национальные особенности. Главный посыл здесь другой - не забывать о том, что именно в эпоху Нового времени история приобретает по определению тот искомый характер всемирности, который позволяет говорит не просто о единстве рода человеческого, но о взаимосвязанности, взаимозависимости, взаимовлиянии отдельных его частей, возникших как результат экономических, политических, идеологических, культурных процессов, характеризующих становление и развитие индустриального общества.

В учебниках и учебных пособиях по истории Нового времени, при всём их разнообразии и вариативности предлагаемых подходов, на наш взгляд, недостаёт, с одной стороны, концептуальности, а с другой - посыла к деятельностному обучению. Не может сегодня изучение этого столь значимого для судеб современного мира периода всемирной истории строиться пусть даже на самом изощрённом наборе событий, персоналий, дат. Все эти, безусловно, неотъемлемые атрибуты исторического знания должны работать на конечный результат, т.е. стать знанием, способным приносить практическую пользу.

Далеко не худшей традицией отечественной и зарубежной историографии XIX-XXавв. всегда было требование к историку-профессионалу, занимающемуся изучением тех или иных конкретно-исторических проблем, хорошо ориентироваться и в области методологии. Однако в современной отечественной историографии это сочетание стало проявляться сравнительно редко. Более того, налицо - демонстративный отказ части историков от следования какой бы то ни было методологии исторического познания. Этому есть своё объяснение - слишком долго довлел над исторической наукой политический и идеологический диктат. Именно в деструктивном стремлении броситься из одной экстремы в другую наиболее проявился кризис постсоветской российской историографии. Между тем отечественная историография, являющаяся неотъемлемой составной частью мировой, должна обрести своё подлинное лицо на основе широты восприятия, глубины взглядов и многосторонности подходов. Сегодня методологическая рефлексия должна стать привычной потребностью российских историков, а разработкой теоретико-методологических проблем своей науки в той или иной степени должны заниматься все историки. Очевидно, что поиск новых подходов в изучении истории Нового времени не должен вестись в отрыве от общего процесса методологических исканий современной отечественной историографии. Эти процессы взаимосвязанные и взаимообусловленные, так как выход российской исторической науки на новые рубежи невозможен без переосмысления как блоков конкретной истории, так и теоретических интерпретаций всемирно-исторического процесса в целом.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Монографии

1. Хут,аЛ.Р. Новистика: вопросы теории / Л.Р.аХут. - М.: Изд-во Московского педагогического университета, 2003. - 328 с. (21,6 п.л.)
2. Хут,аЛ.Р. Теоретико-методологические проблемы изучения истории Нового времени в отечественной историографии рубежа XX-XXI вв. / Л.Р. Хут. - М.: МПГУ, 2010. - 704 с. (44 п.л.)

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК РФ для публикации результатов

исследования

3. Хут,аЛ.Р. Изучение истории Нового времени и новистика / Л.Р. Хут // Научные ведомости Белгородского университета. Серия История. Политология. Экономика. Информатика. Ц 2010. Ц №1(72). Выпуск 13. Ц С. 31-37. (0,5 п.л.)
4. Хут,аЛ.Р. Личность в истории: вожди масс в эпоху Нового времени / Л.Р. Хут // Преподавание истории в школе. Ц 2010. Ц №2. Ц С.66-69. (0,4ап.л.)
5. Хут,аЛ.Р. Пророки, пастыри, вожди. Герои и толпа в эпоху Нового времени / Л.Р. Хут // Родина. Ц 2010. Ц №2. Ц С. 54-56. (0,6 п.л.)
6. Хут,аЛ.Р. Алгоритмы Вильчека, или российский интеллектуал в эпоху перемен / Л.Р.аХут // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 28. Ц М., 2009. Ц С. 148-165. (0,8 п.л.)
7. Хут,аЛ.Р. Современный учебник по новой истории: взгляд преподавателя / Л.Р. Хут // Новая и новейшая история. Ц 2009. Ц №3. Ц С. 121-128. (0,8ап.л.)
8. Хут,аЛ.Р. Проблема периодизации истории Нового времени: опыт советской историографии / Л.Р. Хут // Наука и Школа. Ц 2009. Ц №6. Ц С. 52-55. (0,5 п.л.)
9. Хут,аЛ.Р. Проблема периодизации истории Нового времени в отечественной историографии рубежа XX-XXI веков / Л.Р.аХут // Новая и новейшая история. Ц 2009. Ц №6. Ц С.80-95. (1,2 п.л.)
10. Хут,аЛ.Р. Методологическое пространство отечественной историографии рубежа XX-XXI веков / Л.Р.аХут // Вестник Поморского университета. Серия Гуманитарные и социальные науки. Ц 2008. Ц №13. Ц С. 104-111. (0,5 п.л.)
11. Хут,аЛ.Р. Хватит убивать кошек? (Тестирование как способ проверки знаний студента-историка: размышления вузовского преподавателя) / Л.Р. Хут // Вестник Адыгейского государственного университета. Ц Вып.1 (25). Ц 2007. Ц С. 50-53. (0,4ап.л.)
12. Хут,аЛ.Р. К вопросу о так называемых промежуточных зонах в периодизационных схемах всемирной истории / Л.Р.аХут // Вестник Адыгейского государственного университета. Ц 2006. - №1. Ц С.46-48. (0,4 п.л.)
13. Хут,аЛ.Р. Образ исторической науки в современной отечественной историографии / Л.Р.аХут // Вестник Адыгейского государственного университета. - 2000. Ц №4. Ц С.43-48. (0,7 п.л.)
14. Хут,а.Р. Современная отечественная новистика: новые подходы / Л.Р.аХут // Вестник Адыгейского государственного университета. Ц 1998. Ц №1. Ц С.36-39. (0,4 п.л.)

Учебные пособия

15. Хут,аЛ.Р. Методические материалы по курсу новой истории стран Европы и Америки, часть I / Л.Р. Хут. - Майкоп: КМ - Фабэ, 1991. - 32 с. (1,5 п.л.)
16. Хут,аЛ.Р. Методические материалы по курсу новой истории стран Европы и Америки, часть II / Л.Р. Хут. - Майкоп: КМ - Фабэ, 1993. - 27 с. (1,1 п.л.)
17. Хут,а.Р. Методические материалы к спецкурсу История западноевропейской художественной культуры нового времени / Л.Р.аХут. - Майкоп: КМ - Фабэ, 1993. - 27 с. (1,1 п.л.)
18. Хут,аЛ.Р. Историография новой и новейшей истории стран Европы и Америки: планы семинарских занятий / Л.Р. Хут. - Майкоп: Изд-во АГУ, 1995. - 26 с. (1,5 п.л.).
19. Хут,аЛ.Р. Ролевые игры по новой истории. Часть I / Л.Р. Хут. - Майкоп: Изд-во АГУ, 1998.- 21 с. (1,1 п.л.)
20. Хут,аЛ.Р. Ролевые игры по новой истории. Часть II / Л.Р. Хут. - Майкоп: Изд-во АГУ, 1998. -- 22 с. (1,1 п.л.)
21. Хут,аЛ.Р. Западные цивилизации в эпоху нового времени (новая история стран Европы и Америки), часть I / Л.Р. Хут. - Майкоп: Изд-во АГУ, 2001. - 40ас. (2,5 п.л.)
22. Хут,а.Р. Западные цивилизации в эпоху нового времени (новая история стран Европы и Америки), часть II / Л.Р. Хут. - Майкоп: Изд-во АГУ, 2001. - 32 с. (2ап.л.)
23. Хут,а.Р. Теоретические проблемы новистики / Л.Р. Хут. - Майкоп: Изд-во АГУ, 2003. - 27 с. (1,3 п.л.)
24. Хут,а.Р. Историография нового и новейшего времени стран Европы и Америки. Историография истории нового времени / Л.Р. Хут. - Майкоп: Изд-во АГУ, 2005. - 32 с. (2 п.л.)
25. Хут,аЛ.Р. (в соавторстве). Программа по научной специальности - 07.00.03 - Всеобщая история (новая и новейшая история) / А.С.аИващенко, Р.А. Хуажев, Л.Р. Хут // Майкоп: Изд-во АГУ, 2006. - 52 с. (3,4 / 0,8 п.л.)
26. Хут,аЛ.Р. Ролевые игры по новой истории: методическое пособие для студентов исторического факультета / Л.Р. Хут. - 2-е изд., перераб. и доп. - Майкоп: Изд-во АГУ, 2007. - 156 с. (7 п.л.)

Другие публикации

27. Хут,аЛ.Р. К вопросу об изучении социальных революций в вузовском курсе новой истории / Л.Р.аХут // Вопросы теории и методологии истории: сб. науч. тр. Вып. 1. - Майкоп, 1995. - С.88-102. (0,8 п.л.)
28. Хут,аЛ.Р. Методологические проблемы современной отечественной историографии на страницах журнала Новая и новейшая история (1992-1996 гг.) / Л.Р. Хут // Вопросы теории и методологии истории: сб. науч. тр. Вып.2. - Майкоп, 1997.- С.34-48. (0,8 п.л.)
29. Хут,аЛ.Р. Мнение историка [Рец.] / Л.Р.аХут // Вестник Адыгейского государственного университета. - 1998. - №1. - С.208-209. (0,2 п.л.)
30. Хут,а.Р. Альтернативная цивилизация как возможность преодоления глобальных проблем современности / Л.Р.аХут // Вопросы теории и методологии истории: сб. науч. тр. Вып.3. - Майкоп, 2001. - С.12-19. (0,4ап.л.)
31. Хут,аЛ.Р. Диалог новистики и альтернативистики: от изучения прошлого к познанию будущего / Л.Р. Хут // Информационно-аналитический вестник. История. Этнология. Археология. - Вып. 5. - Майкоп, 2002. - С.15-22. (0,5 п.л.)
32. Хут,а.Р. Ремесло историка в условиях постмодернистского видения мира / Л.Р. Хут // Личность, общество, культура в историческом процессе: сб.анауч.аст. - Волгоград, 2002. - С.120-132. (0,6 п.л.)
33. Хут,аЛ.Р. Ремесло историка и вызов постмодернизма / Л.Р. Хут // Abаovo. Студенческий научный журнал АГУ. - 2003. - №4. - С.9-15. (0,6 п.л.)
34. Хут,а.Р. Гендерный подход в контексте методологических исканий современной отечественной историографии / Л.Р. Хут // Информационно-аналитический вестник. История. Этнология. Археология. Вып. 6,7. - Майкоп, 2003. - С.15-18. (0,3 п.л.)
35. Хут,аЛ.Р. Альтернативная цивилизация как возможность преодоления глобальных проблем современности: взгляд историка / Л.Р. Хут // Третьи Петербургские Кареевские чтения по новистике. 6-9 декабря 1999 г.: Становление мира как общего дома человечества: динамика, этапы, перспективы (XV - XXI вв.). Краткое содержание докладов / под ред. Б.Н.аКомиссарова. - СПб., 2003. - С.60-64. (0,3 п.л.)
36. Хут,аЛ.Р. О соотношении формационного и цивилизационного подходов в изучении истории / Л.Р. Хут // Вопросы теории и методологии истории: сб. науч. тр. Вып. 4. - Майкоп, 2003. - С.24-42. (1 п.л.)
37. Хут,аЛ.Р. Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман? (Феномен folk-history: мысли вслух) / Л.Р. Хут // Диалоги с прошлым: исторический журнал. - Майкоп, 2004. - №3. - С.14-18. (0,4 п.л.)
38. Хут,аЛ.Р. Новистика и методологические искания современной отечественной историографии / Л.Р.аХут // Гуманитарные науки: исследования и методика преподавания в высшей школе: материалы 3-й Всерос. науч.-метод. конф., г. Сочи, 13-14 мая 2005 г. - Сочи, 2005. - С.173-175. (0,2 п.л.)
39. Хут,аЛ.Р. Ценное издание по новистике [Рец.] / Л.Р. Хут // Вопросы теории и методологии истории: сб. науч. тр. Вып.5. - Майкоп, 2006. - С.а65-75. - (0,5ап.л.)
40. Хут,аЛ.Р. История неслучившегося, или проблема альтернативности исторического развития: историографический аспект / Л.Р.аХут // Гуманитарная мысль Юга России: региональный научный журнал. - 2006. - №1. - С.60-78. (1,1 п.л.)
41. Хут,аЛ.Р. Ремесло историка и болгарский след: памяти Диволя Григорьевича Песчаного (1928-1998) / Л.Р. Хут // Диалоги с прошлым: исторический журнал. Вып.4. - Майкоп, 2006. - С.13-18. (0,4 п.л.)
42. Хут,аЛ.Р. Проблема переломных эпох в периодизационных схемах всемирной истории / Л.Р. Хут // История: перекрестки и переломы: материалы междунар. науч. конф. Волгоград, 14-15 мая 2007 г. / сост. и науч. ред. Е.Г. Блосфельд. - Волгоград, 2007. - С.22-23. (0,2 п.л.)
43. Хут,аЛ.Р. О соотношении регионального и всемирно-исторического компонентов в учебном курсе истории нового времени / Л.Р. Хут // // I Сиротенковские чтения по всеобщей истории: материалы междунар. науч. конф. (29-30 сентября 2007 г.). - Армавир, 2007. - С. 175-177. (0,2 п.л.)
44. Хут,аЛ.Р. Гуманитарные проблемы современности в видении философов (К итогам работы курсов повышения квалификации) / Л.Р. Хут // Вопросы теории и методологии истории: сб. науч. тр. Вып.6. - Майкоп, 2007. - С.81-92. (0,6 п.л.)
45. Хут,аЛ.Р. Концепция российскости Кавказоведческой Школы В.аБ.аВиноградова сквозь призму диалогического мышления / Л.Р. Хут // Материалы межрегиональной научной конференции Российский Северный Кавказ: перспективы исследования и исторические вызовы (к 70-летию В.Б.аВиноградова). - Армавир, 2008. - С. 23-26. (0,2 п.л.)
46. Хут,аЛ.Р. Теоретические проблемы истории нового времени: творчество М.А.аБарга и Е.Б. Черняка в практике ВУЗовского преподавания / Л.аР.аХут // Историк и общество: отечественное англоведение.1917-1991агг. / отв. ред. М.П.аАйзенштат. - М., 2008. - С.201-218. (0,9 п.л.)
47. Хут,аЛ.Р. Ролевые игры в вузовской практике преподавания истории Нового времени / Л.Р. Хут // Историческая наука: проблемы и основные тенденции развития: Материалы II междунар. науч. конф. Тула, 24аапреля 2008 г. - Тула, 2008. - С.216-219. (0,2 п.л.)
48. Хут,аЛ.Р. Периодизационные схемы истории нового времени в отечественной историографии рубежа XX - XXI вв. / Л.Р.аХут // Международная научная конференция Время в координатах истории (29-30 октября 2008 г.): тезисы. - М, 2008. - С.17-20. (0,2 п.л.)
49. Хут,аЛ.Р. Современное социогуманитарное знание и социогуманитарное образование / Л.Р. Хут // Наука, образование, инновации: тезисы выступлений участников I всероссийской конференции 10Ч12 ноября 2008 года / сост.: А.И. Ракитов, А.Э. Анисимова, В.М. Кондратьев, М.аН.аРусецкая. - М., 2008. - С.481-482. (0,2 п.л.)
50. Хут,аЛ.Р. Новистика в системе современного социогуманитарного знания / Л.Р. Хут // Теории и методы исторической науки: шаг в XXI век: материалы международной научной конференции / отв. ред. Л.аП.аРепина. - М., 2008. - С. 113-115. (0,2 п.л.)
51. Хут,аЛ.Р. Учебное издание по истории Англии [Рец.] / Л.Р. Хут // Британские исследования. - Вып. 2. - Ростов н/Д, 2008. - С.285-287. (0,2 п.л.)
52. Хут,аЛ.Р. Изучение истории в вузе в условиях модернизации системы исторического образования: из опыта работы / Л.Р.аХут // VаВсероссийское научно-методическое совещание деканов и заведующих кафедрами классических университетов и педагогических вузов (31 марта-1 апреля 2009 г.). Тезисы / отв. ред. М.С. Бобкова. - М., 2009. - С. 51-57. (0,3 п.л.)
53. Хут,аЛ.Р. Интервью историков как историографический источник / Л.аР.аХут // Вопросы теории и методологии истории: сб. науч. тр. Вып.7. - Майкоп, 2009. - С.44-65. (1 п.л.)
54. Хут,аЛ.Р. Поэтика заглавий как отражение дискурсивных практик современного историописания / Л.Р. Хут // Терминология исторической науки. Историописание / отв. ред. М.С. Бобкова, С.Г. Мереминский. - М., 2010. - С.115-133. (0,8 п.л.)
55. Хут,аЛ.Р. Пространство диалога [Рец.] / Л.Р. Хут // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 30. - М., 2010. - С.384-394. (0,6 п.л.)
56. Хут,аЛ.Р. Современное(ые) сообщество(а) российских историков в зеркале саморефлексии (по материалам авторских интервью) / Л.Р. Хут // История: электронный научно-образовательный журнал. - 2010. - Вып.1:Историческая наука в современной России [Электронный ресурс]. - Доступ для зарегистрированных пользователей. - URL: (дата обращения: 11.07.2010). (1,5 п.л.)
57. Хут,аЛ.Р. Историки в зеркале саморефлексии / Л.Р. Хут // Проблемы исторического познания: сб. ст. / отв. ред. К.В. Хвостова. - М., 2010. - С.277-294. (1ап.л.)

---

1 Теории и методы исторической науки: шаг в XXI век. Материалы международной научной конференции / отв. ред. Л.П. Репина. М., 2008.

2 Гуревич А.Я. Подводя итогиЕ// Одиссей. Человек в истории. 2000. М., 2000. С. 137.

3 Хачатурян В.М. Цивилизации в мировом глобализирующемся пространстве // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 28. М., 2009. С. 35.

4 Николаева И.Ю. Проблемы методологического синтеза и верификации в свете современных концепций бессознательного. Томск, 2005. С. 15.

5 Барг М.А. Эпохи и идеи: Становление историзма. М., 1987. С. 12.

6 Барг М.А. Человек - общество - история // Новая и новейшая история. 1989. № 2. С. 45; Могильницкий Б.Г. История исторической мысли XX века: курс лекций. Вып.III. Историографическая революция. Томск, 2008; Согрин В.В. Современная историографическая революция // Новая и новейшая история. 2009. №3. С. 99-106.

7 Согрин В.В. 1985-2005: перипетии историографического плюрализма // Общественные науки и современность. 2005. №1. С. 20-34.

8 Могильницкий Б.Г. О новом учебном пособии по теории и методологии истории // Новая и новейшая история. 2008. №1. С. 215.

9 Баткин Л.М. Заметки о современном историческом разуме // Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. 2000. Вып.3. М., 2000. С. 65.

10 Пивовар Е.И. Теоретические проблемы изучения и преподавания истории на XX Международном конгрессе исторических наук // Новая и новейшая история. 2006. №. С.8-14.

11 Репина Л.П. Вместо Заключения. Время собирать камниЕ // Репина Л.П. Новая историческая наука и социальная история. Изд. 2-е, испр. и доп. М., 2009. С. 305-316.

12 Севостьянов Г.Н., Чубарьян А.О. О тенденциях в исторической науке // Новая и новейшая история. 1991. №5. С. 64-73; Искендеров А.А. Историческая наука на пороге XXI века // Вопросы истории. 1996. №4. С. 3-31; Его же. Два взгляда на историю // Там же. 2005. №4. С. 3-22; Сахаров А.Н. Историческая наука на перепутье // Россия в XX веке: Судьбы исторической науки / под общ. ред. А.Н.аСахарова. М., 1996. С.5-10; Его же. О новых подходах в российской исторической науке. 1990-е годы [Электронный ресурс] // История и историки, 2002: Историографический вестник / отв. ред. А.Н. Сахаров. М., 2002. URL: (дата обращения: 10.07.2010); Чубарьян А.О. Историческая наука в России к началу XXI в. // Новая и новейшая история. 2003. №3. С.12-16; Его же. О некоторых тенденциях развития исторической науки на рубеже веков // Историческая наука и образование на рубеже веков: сб. ст. / сост. А.А. Данилов. М., 2004. С. 31-38.

13 Исторические исследования в России. Тенденции последних лет / под ред. Г.А. Бордюгова. М., 1996; Образы историографии; Историки в поиске новых смыслов: сб. науч. ст. и сообщений участников Всероссийской научной конференции, посвящённой 90-летию со дня рождения профессора А.С.аШофмана и 60-летию со дня рождения профессора В.Д. Жигунина. Казань, 7-9 октября 2003аг. Казань, 2003; Исторические исследования в России - II. Семь лет спустя / под ред. Г.аА.аБордюгова. М., 2003; Историческое знание в современной России: дискуссии и поиски новых подходов: сб. ст. / отв. ред. И.аЭрманн, Г.аЗверева, И.аЧечель. М., 2005; Новый образ исторической науки в век глобализации и информатизации: сб. ст. /под ред. Л.П. Репиной. М., 2005; Интеллектуальная культура современной историографии.

14 Прядеин В.С. Историческая наука в условиях обновления: философские основы, принципы познания и методы исследования: историографический анализ: дис. Е д.и.н.: 07.00.09. Екатеринбург, 1996; Юдельсон А.В. Образ исторической науки в современной отечественной историографии: дис. Ек.и.н.: 07.00.09. М., 2000; Лукьянов Д.В. Эволюция интеллектуальных оснований научно-исторического знания в отечественной историографии второй половины 1980-1990-х гг.: дис. Е к.и.н.: 07.00.09. М., 2001; Чечель И.Д. Научно-исторические представления в условиях общественной трансформации (1985-1991): дис. Ек.и.н.: 07.00.09. М., 2002.

15 Бордюгов Г.А., Козлов В.А. История и конъюнктура: Субъективные заметки об истории советского общества М., 1992.

16 Логунов А.П. Кризис исторической науки или наука в условиях общественного кризиса: Отечественная историография второй половины 80 - начала 90-х гг. // Советская историография. М., 1996. С.447-487; Его же. Трансформация образа отечественной исторической науки в середине 90-х гг. XX в. // Россия в новое время: историографический образ и проблемы интерпретации: сб. докл. I-V науч. конф. / отв. ред., сост. А.П. Логунов. М., 1998. С. 98-121; Его же. Отечественная историографическая культура: современное состояние и тенденции трансформации // Образы историографии. С. 7-58.

17 Могильницкий Б.Г. История на переломе: некоторые тенденции развития современной исторической мысли // Междисциплинарный синтез в истории и социальные теории: теория, историография и практика конкретных исследований / под ред. Б.Г. Могильницкого, И.Ю. Николаевой, Л.аП.аРепиной. М., 2004. С. 5-22.

18 Савельева И.М., Полетаев А.В. Современное общество и историческая наука: вызовы и ответы // МИР КЛИО: сб. ст. в честь Лорины Петровны Репиной: в 2 т. Т.1 / под общ. ред. А.Г. Суприянович. М., 2007. С.157-186.

19 Савицкий Е.Е. Удовольствие от прошлого и чувство свободы в историографии 1990-х годов // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып.15. М., 2005. С. 179-209; Его же. Чего ожидают читатели? О демократичности в историографии 1980-2000 годов // Новый образ исторической науки в век глобализации и информатизации. С. 174-200.

20 Зверева Г.И. Историческое знание в контексте культуры конца XX века: проблема преодоления власти модернистской парадигмы // Гуманитарные науки и новые информационные технологии. М., 1994. Вып.2. С.127-142; Её же. Новая российская историософия: риторические стратегии и прагматика // Феномен прошлого: сб. ст. / отв. ред. И.М. Савельева, А.В. Полетаев. М., 2005. С.292-315.

21 Филюшкин А.И. Методологические инновации в современной российской исторической науке (вместо предисловия) // ACTIO NOVA. 2000 (Сб. науч. ст.). М., 2000. С.7-50; Его же. Постмодернистский вызов и его влияние на современную теорию исторической науки // Топос. Философско-культурологический журнал. 2000. №3. С. 67-78; Его же. Смертельные судороги или родовые муки? Споры о конце исторической науки в начале XXI в. // Россия XXI. 2002. №4. С.64-99; Его же. Произошла ли методологическая революция в современной российской исторической науке? // Историческая наука и методология истории в России XX века: к 140-летию со дня рождения акад. А.С. Лаппо-Данилевского. Санкт-Петербургские Чтения по теории, методологии и философии истории / отв. ред. А.В. Малинов. СПб., 2003. Вып.1. С. 59-68.

22 Кирсанова Е.С. Современные споры о модернизации методологии исторической науки и методологические дискуссии в русской историографии второй половины ХIХ - начала ХХ вв. // Междисциплинарный синтез в истории и социальные теории: теория, историография и практика конкретных исследований. С. 80-85.

23 Очерки истории отечественной исторической науки XX века / под ред. В.П. Корзун. Омск, 2005.

24 Свешников А.В. Историческая наука в середине 1980 - начале 1990-х гг. // Там же. С.628-651.

25 Мамонтова М.А. Историческая наука на рубеже XX - XXI веков // Там же. С.652-678.

26 Каменский А.Б. Российская историческая наука в условиях переходного общества // Историческое знание в современной России: дискуссии и поиски новых подходов. С. 57.

27 Там же. С. 63.

28 Согрин В.В. 1985-2005: перипетии историографического плюрализма // Общественные науки и современность. 2005. №1. С. 20-34.

29 Свешников А.В., Степанов Б.Е. Исторические альманахи Одиссей, Казус, Диалог со временем: поиски моделей научной коммуникации: препринт WP6/2008/02. М., 2008.

30 Бердинских В.А. Ремесло историка в России. М., 2009.

31 См., например: Гусев В.В. Изучение новой истории стран Западной Европы и США в СССР (1976-1981). Воронеж, 1983; Иванов Р.Ф. Проблемы новой истории стран Западной Европы и Америки в современной советской историографии // Новое в советской исторической науке. М., 1988. С. 198-211.

32 Историческая наука в XX веке. Историография истории нового и новейшего времени стран Европы и Америки: учеб. пособие / под. ред. И.П. Дементьева, А.И. Патрушева. М., 2007.

33 Соколов А.Б. Введение в историографию нового и новейшего времени стран Западной Европы и США: учеб. пособие. Ярославль, 2007. С. 229-233.

34 Бовыкин Д.Ю. О современной российской историографии Французской революции XVIII века (полемические заметки) // Новая и новейшая история. 2007. №1. С. 71-72.

35 Чураков Д.О. 1917 год в современной историографии: проблемы и дискуссии // Новая и новейшая история. 2009. №4. С. 105.

36 Проскурякова Н.А. Концепции цивилизации и модернизации в отечественной историографии // Новая и новейшая история. 2005. №7. С. 153-154.

37 Там же. С. 164.

38 Федотова В.Г. Типология модернизаций и способов их изучения // Вопросы философии. 2000. №4. С. 3Ц27.

39 Побережников И.В. Переход от традиционного к индустриальному обществу: теоретико-методологические проблемы модернизации. М., 2006.

40 Репина Л. П. Всеобщая история в российской интеллектуальной традиции // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 17. М., 2006. С. 5Ц11; Её же. Т.Н. Грановский и идея всеобщей истории: от классики к пост-постмодерну // Тимофей Николаевич Грановский: Идея всеобщей истории. Статьи. Тексты / под ред. Л.П. Репиной. М., 2006. С. 5Ц28; Её же. Новые исследовательские стратегии в российской и мировой историографии. Препринт WP6/2008/06. М., 2008; Её же. Идея всеобщей истории в России: от классики к неоклассике. Препринт WP6/2009/01 М., 2009.

41Репина Л.П. Идея всеобщей истории в России: от классики к неоклассике. С. 29.

42 Ионов И.Н. Глобальная история и история мировых цивилизаций // Глобальная история и история мировых цивилизаций. М., 2003. (Глобальный мир клуб ученых. Вып 5(28). С.5Ц45; Его же. Глобальная история: основные направления и существенные особенности // Цивилизации. Вып.5: Проблемы глобалистики и глобальной истории / отв. ред. А.О. Чубарьян. М., 2002. С. 83Ц117; Его же. Основные направления и методология глобальной истории // Новая и новейшая история. 2003. №1. С.18Ц29.

43 Назаретян А.П. Универсальная (Большая) история - учебный курс и поле междисциплинарного сотрудничества // Вопросы философии. 2004. №4. С. 70Ц80.

44 Высокова В.В., Сосновский М.А. Универсальная история в современной историографии // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 18. М., 2007. С. 170-189.

45 Бочаров А.В. Проблема альтернативности исторического развития: историографические и методологические аспекты:  дис. Ек.и.н.: 07.00.09. Томск, 2002.

46 Бородкин Л.И. Теория хаоса в социальных науках: проблемы, достижения и открытия 1990-х гг. [Электронный ресурс] // Информационный бюллетень Ассоциации История и компьютер. 2002. №29. C. 234-248. URL: http://hist.msu.ru/Departments/Inf/Staff/borodkin.htm (дата обращения: 15.07.2010); Его же. Порядок из хаоса: концепции синергетики в методологии исторических исследований // Новая и новейшая история. 2003. №2. С. 98Ц118.

47 Ерохина Н.А. Синергетика как методологическая основа исторического исследования: историографический анализ: дис. Е к.и.н.: 07.00.09. Екатеринбург, 2004; Ерохина Н.А., Прядеин В.С. Синергетика как методическая основа исторического познания (историографический анализ). М., 2006.

48 Хвостова К.В. Постмодернизм, синергетика и современная историческая наука // Новая и новейшая история. 2006. №3. С.22Ц33.

49 Тартаковский М.С. Историософия. Мировая история как эксперимент и загадка. М., 1993; Семёнов Ю.И. Секреты Клио. Сжатое введение в философию истории. М., 1996; Его же. Философия истории. (Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней). М., 2003; Овсянников В.И. Историософские поиски на рубеже XXI века: науч.Цаналит. обзор. М., 1997; ГобозоваИ.А. Введение в философию истории. 2-е, перераб. и доп. изд. М., 1999; Русакова О.Ф. Философия и методология истории в XX веке: школы, проблемы, идеи. Екатеринбург, 2000; Розов Н.С. Философия и теория истории. Кн.1. Пролегомены. М., 2002; Махаров Е.М. Философия истории. М., 2004; Гринин Л.Е. Философия, социология и теория истории: опыт философско-социологического анализа некоторых общественных законов и построения теории всемирно-исторического процесса. Изд. 4-е, стер. М., 2007 и др.

50 Зверева Г. И., Репина Л.П. Историческое образование в высшей школе России: состояние и проблемы // Преподавание социально-гуманитарных дисциплин в вузах России: состояние, проблемы, перспективы. Аналитический доклад / ред. Л. Г. Ионин. М., 2003. С. 486Ч532; Репина Л. П. Профессиональное историческое образование в России: современное состояние и перспективы развития // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып.13. М., 2004. С.5Ч15; Как изучают историю в высшей школе: опыт, дискуссии, перспективы.

51 Дедков Н. И. Проблема учебника истории // Исторические исследования в России - II. Семь лет спустя. С. 50Ц75; Смирнов В.П. Учебники по истории и историографии нового и новейшего времени, подготовленные на историческом факультете МГУ: научные и педагогические проблемы // Историки в поиске новых смыслов. С.а106-112; Карпов С.П. Университетский учебник по всеобщей истории: итоги и перспективы // Новая и новейшая история. 2003. №3. С.21Ц28; Айрапетов А.Г. О современных университетских учебниках по новой и новейшей истории // Там же. №5. С.а158-161; Аникеев А.А., Щагин Э.М., Ушмаева К.А. Учебники по истории: методология и концепция // Там же. С. 148Ц157; Могильницкий Б.Г. О новом учебном пособии по теории и методологии истории // Там же. 2008. №1. С. 215Ц220; Россия и США на страницах учебников: опыт взаимных репрезентаций: сб. ст. / под ред. В.И. Журавлёвой, И.И. Куриллы. Волгоград, 2009.

52 Виноградов В.Н., Исламов Т.М. О состоянии изучения новой истории // Новая и новейшая история. 2000. №4. С.86.

53 Блуменау С.Ф. О преподавании новой истории стран Европы и Америки // Там же. 1991. №6. С.а241Ц242; Зимулина Л.А., Лапшина И.К., Леволкина Л.П. Проблемы преподавания новой и новейшей истории в вузах // Там же. 1998. №5. С.51Ц65.

54 Родригес А.М. Традиции изучения новой и новейшей истории зарубежных стран в Московском педагогическом государственном университете // Новая и новейшая история. 2003. №5. С.248Ц250; БелоусоваЛ.аС. Как преподавать новую и новейшую историю в университете? // Там же. 2009. №1. С.а144-150.

55 Хапаева Д.Р. Эпоха переводов // Хапаева Д.Р. Герцоги республики в эпоху переводов: гуманитарные науки и революция понятий. М., 2005. С. 8Ц12.

56 Iggers G.G. Historiography in the Twentieth Century. From Scientific Objectivity to the Postmodern Challenge. Hanover, N.H.; L., 1997; Turning Points in Historiography. A Cross Cultural Perspective / ed. by Q.E.аWang, G.G. Iggers. Rochester, N.Y.; Woodbreadge, 2002; Iggers G.G., Wang Q. E., Mukherjee S. A Global History of Modern Historiography. Harlow; N. Y., 2008.

57 Bentley M. Modern Historiography. An Introduction. L., 1999.

58 An Assessment of Twentienth - Century Historiography. Professionalism, Methodologies, Writings / ed. by R.аTorstendahl. Stockholm, 2000; History and Historians in the Twenteeth Century / ed. by P.аBurke. Oxford, 2002; Knowing, Teaching and Learning History / ed. by P.N. Stearns, P. Seixas, S.аWineburg. N.Y., L., 2000; What is History Now? / еd. by D. Cannadine. Basingstoke, 2002.

59 Рохас К.А. Историография в XX веке. История и историки между 1848 и 2025 годами: пер. с исп. М., 2008.

60 Рунет - русскоязычный сегмент сети Интернет.

61Аудиозаписи интервью хранятся в личном архиве автора.

62 См.: Лубский А.В. Альтернативные модели исторического исследования. М., 2005. С. 256Ц339; Его же. Неоклассическая модель исторического исследования в культурно-эпистемологическом контексте начала XXI века // Теории и методы исторической науки: шаг в XXI век. С.16-18; Его же. Неоклассическая модель исторического исследования в культурно-эпистемологическом контексте начала XXI века // Общественные науки и современность. 2009. №3. С.158-168.

63 См.: Бор Н. О понятиях причинности и дополнительности // Избр. науч. тр.: в 2 т. Т. II. Статьи. 1925-1961. М., 1971. С. 391Ц398; Его же. Квантовая физика и философия // Там же. С. 526-532.

64 Репина Л. П. Проблемное поле и когнитивный потенциал современного историографического исследования // Историки в поиске новых смыслов. С. 44Ц45.

65 См.: Бурдьё П. Социальное пространство: поля и практики. М.; СПб., 2005; Волков В. В., Хархордин О.В. Теория практик. СПб., 2008.

66 Александров Д.А. Историческая антропология науки в России // Вопросы истории естествознания и техники. 1994. №4. С. 3Ц22.

67 Александров Д.А. Указ. соч. С. 3.

68 Корзун В.П. Образы исторической науки на рубеже XIX - XX вв. (анализ отечественных историографических концепций). Омск; Екатеринбург, 2000. С. 20.

69 Классикой жанра считается монография П. Томпсона, вышедшая в 1978 г. и с тех пор многократно переиздававшаяся. См.: Thompson P. The Voice of the Past: Oral History. 3rd ed. Oxford, 2000. (Перевод на рус. яз.: Томпсон П. Голос прошлого. Устная история: пер. с англ. М., 2003).

70 См., например: Репина Л.П. Новые исследовательские стратегии в российской и мировой историографии. С.а13; Гринин Л.Е., Коротаев А.В. Социальная макроэволюция: Генезис и трансформация Мир-Системы / отв. ред. Д.М. Бондаренко. М., 2009. С. 5.

  Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по истории