СТРУКТУРНО-СИНЕРГЕТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ СОЦИОДИНАМИКИ РОССИИ 09.00.11 - социальная философия Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук Самара

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по философии

На правах рукописи

Ельчанинов Михаил Семенович

СТРУКТУРНО-СИНЕРГЕТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ

СОЦИОДИНАМИКИ РОССИИ

09.00.11 - социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени

доктора философских наук

Самара - 2009

Работа выполнена в Самарском государственном университете

Научный консультант:

доктор философских наук, профессор,

заслуженный деятель науки РФ

Кочергин Альберт Николаевич

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор

Борисова Татьяна Вадимовна

доктор философских наук, профессор

Делокаров Кадырбеч Хаджумарович

доктор философских наук, профессор

Назаретян Акоп Погосович

Ведущая организация: Российский государственный университет туризма и сервиса

Защита состоится 22 октября 2009 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.218.05 при Самарском государственном университете по адресу: 443011, г. Самара, ул. Академика Павлова, 1, зал заседаний ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Самарского государственного университета.

Автореферат разослан ___________________________2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Соловьева С. В.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования определяется кардинальными изменениями в современном мире и России и теоретико-методологической ситуацией в социальных науках, которые пытаются ответить на вызовы эпохи глобализации. Крах мировой системы социализма, распад СССР, локальные войны, информационная революция, обострение планетарных экологических проблем, террористические атаки и, наконец, мировой финансово-экономический кризис свидетельствуют о том, что глобальная бифуркация - объективная перспектива мирового социума, хотя конкретные очертания будущего далеко не ясны. Экзистенциальные риски технократической практики, стимулируемой гедонистической этикой, дестабилизируют современный социальный мир и проблематизируют будущее человека. В этих условиях алгоритмы и правила, характерные для стабильного состояния общества, перестают действовать с прежней результативностью, напротив, часто вызывают эффект бумеранга. Драматические перемены и метаморфозы в России радикально трансформируют структуру и содержание жизни преобладающего большинства россиян. Они оказались в социальном, политическом, культурном и информационном пространстве, где исчезла определенность, стабильность, ясность, а глобальные и локальные вызовы стремительно нарастают, осложняя решение вопросов современной российской трансформации. Эти вопросы, в свою очередь, требуют нетривиального социально-философского осмысления различных аспектов социодинамики российского общества, прежде всего на переломных исторических этапах.

По мнению автора диссертации, социальные исследования должны быть направлены на изучение не только линейных и равновесных процессов, ставших традиционным объектом в социально-научном мейнстриме, но и синергетических, нелинейных метаморфоз. Это особенно актуально в наше время, когда и мировое сообщество, и российский социум утрачивают свойства стабильности, равновесия, устойчивости и демонстрируют нелинейные тенденции и эффекты, а темпы исторических перемен резко возрастают. Опасные альтернативы будущего уже присутствуют в социальном пространстве современного человечества, вступающего в век эскалации локальных рисков и, как следствие, глобальной социетальной бифуркации. Риски и угрозы, возникающие в нестабильном мировом социуме, могут спонтанно перерасти в катастрофу, общую для всех стран и народов, в том числе и для России. Глобальные изменения развиваются с ускорением, и потому традиционная локальная стратегия крайне опасна в наше драматически противоречивое время.

Сегодня нужны новые знания, новые теоретические идеи и установки, сообразные острейшим проблемам современности. Особое значение имеет научное знание о социальном хаосе, который нарастает и в мировом сообществе, и в российском социуме, выступая как отличительное свойство эпохи бифуркации. Эскалация хаотических тенденций в современном мире и России - объективный факт, вызывающий алармистские настроения и страхи. Возможности рационального влияния на ход мирового кризиса ещё сохраняются, но с каждым днем они необратимо уменьшаются. Люди вынуждены ориентироваться в быстро меняющемся мире с помощью старых знаний, ценностей и норм, неадекватных перманентным изменениям и новым социокультурным реалиям.

Глобальная ситуация в начале III тысячелетия и опыт истории, особенно прошлого века, свидетельствуют, что общественное развитие носит нелинейный характер. Линейная логика социальных акторов, действующих в неустойчивой ситуации, вызывает непредвиденные последствия. Так, например, российская модернизация в период новейшей истории ознаменовалась беспрецедентным социальным экспериментированием, которое вопреки оптимистическим ожиданиям и прогнозам обернулось катастрофами как в начале, так и в конце прошлого столетия. События последних лет показали, что монокаузальное и линейное мышление в политике чревато катаклизмами, так как в современном российском обществе преобладают сложные синергетические системы с множеством переменных, большим числом прямых и обратных связей. Социально-научное исследование таких систем осложняется их эмерджентными свойствами. Опыт реформирования постсоветской России убедительно свидетельствует, что теория линейного развития, теория модернизации, теория транзита, социокультурная теория развития, теория общества риска, теория мировой системы и другие описывают и объясняют определенные аспекты российской трансформации, но многое остается неясным. Например, позитивные прогнозы в период перестройки совершенно не соответствуют её финальной действительности - распаду СССР. Радикальные реформы времен Ельцина также демонстрируют иронию истории - вместо рыночного процветания Россия столкнулась с экономическим спадом, резким понижением жизненного уровня подавляющего большинства народа и терроризмом.

Проблема. Традиционные методы и концепции в социальных науках недостаточно адекватны нелинейной природе российского социума, особенно в период его трансформации. Социетальные бифуркации в российской истории были совершенно неожиданными, вызывая непредвиденные катастрофические последствия, причем в рамках социального мейнстрима для них не удается найти убедительные объяснения. Поэтому необходимо разработать новые подходы к исследованию социетальных бифуркаций, релевантные драме реформирования России. Иначе говоря, нужна новая теория, чтобы более точно и адекватно объяснить: почему радикальные реформы в российском обществе завершаются катастрофической перестройкой?

Степень научной разработанности проблемы. Исследованию проблематики эволюционных и бифуркационных процессов посвящен значительный корпус научной литературы. Анализируя данную литературу, можно выделить ряд направлений в синергетической парадигме.

Брюссельская школа И. Пригожина разработала теорию диссипативных структур, возникающих в физико-химических системах благодаря самоорганизации. Затем принципы неустойчивости и бифуркации были использованы для исследования явлений и процессов эволюции в физике, молекулярной биологии и социологии. В философском плане И. Пригожин и И. Стенгерс провозгласили новый диалог человека с природой, определив нестабильность как фундаментальный атрибут Универсума1.

Школа Г. Хакена в Штутгарте объединяет международную группу ученых вокруг издательства Шпрингер, которая исследует процессы самоорганизации в различных системах. В своих исследованиях Г. Хакен делает попытку интегрировать в теории хаоса, названной им синергетикой, явления, относящиеся к сфере биологической эволюции, онтогенеза, психологии, экономики и политической науки2.

В книге Ф. Матураны и У. Варелы была представлена оригинальная концепция автопойэзиса, ознаменовавшая собой становление новой междисциплинарной научной парадигмы и породившая дискуссию о радикальном конструктивизме3.

Теория катастроф, которая изучает скачкообразные изменения, возникающие при плавных изменениях значений параметров, развивается в работах В.И. Арнольда, Т. Постона и И. Стюарта, Р. Тома, Дж. Томпсона.

В сборниках, созданных на основе работы семинара по синергетике при МГУ, представлены различные аспекты исследований в области самоорганизации систем различной природы (В.А. Белавин, В.Г. Буданов, В.И. Громыко, Ю.А. Данилов, Е.Н. Князева, С.П. Курдюмов, А.Ю. Лоскутов, Г.Г. Малинецкий, О.В. Митина, В.Ф. Петренко, А.П. Руденко, В.В. Суриков и др.). Ряд авторов рассматривают философские аспекты синергетики как парадигмы нелинейности и самоорганизации, а также анализируют глобальные тенденции с точки зрения законов синергетики (И.В. Казаков, И.К. Кудрявцев, Р.Е. Ровинский, В.С. Стёпин, В.И. Шаповалов, В. Эбелинг). В работах В.И. Аршинова, В.Г. Буданова, К.Х. Делокарова, В.С. Стёпина и других синергетика рассматривается как феномен постнеклассической науки.

В коллективных сборниках Синергетическая парадигма4 излагается содержание синергетики как новой модели познания мира, использующей междисциплинарный подход и ориентированной на гуманитарные ценности в научных исследованиях. Синергетика предстает как нетривиальное и перспективное междисциплинарное направление, исследующее особо сложные процессы в природе и обществе, которые проявляются в форме самоорганизации (В.И. Аршинов, О.Н. Астафьева, В.П. Бранский, В.Г. Буданов, В.В. Василькова, В.Э. Войцехович, Т.П. Григорьева, Ю.А. Данилов, К.Х. Делокаров, И.С. Добронравова, В.К. Егоров, М.С. Каган, Ю.Л. Климонтович, Е.Н. Князева, Г.А. Котельников, С.П. Курдюмов, Э. Ласло, К. Майнцер, Э. Морен, А.П. Назаретян, Дж.С. Николис, В.В. Налимов, В.М. Петров, С.Д. Пожарский, Б.Н. Пойзнер, И. Пригожин, Г.Ю. Резниченко, Л.В. Романов, В.С. Стёпин, В.В. Тарасенко, А.Д. Урсул, Г. Хакен, Д.С. Чернавский и др.)

Успехи синергетики и теории катастроф в изучении процессов самоорганизации в сложных системах, как природных, так и социальных, способствовали утверждению новой научной парадигмы. Сегодня синергетика оказывает все более заметное влияние и на методологию социальных и гуманитарных наук.

Категории и понятия теории самоорганизации становятся предметом все более широкого философского и научного осмысления. Мировоззренческие и методологические следствия синергетики, широкие перспективы её приложений в социально-гуманитарных науках были рассмотрены в монографиях и статьях Е.Н. Князевой и С.П. Курдюмова.

Используя системно-синергетический подход, Э. Ласло исследует эволюционные процессы в природе и мировом социуме, глобальные проблемы современности.

В концепции универсального эволюционизма Н.Н. Моисеев основное внимание уделял вопросу коэволюции человека и природы. В книге Расставание с простотой он дал критический анализ ограниченности классического рационализма и новых научных возможностей современного рационалистического миропонимания, интегрирующего синергетические представления и идеи5.

В ряде работ В.П. Бранский делает попытку разработать концепцию синергетического историзма, интерпретируя социальную синергетику как постмодернистскую философию истории. По его мнению, механизм самоорганизации социума представляет собой процесс социокультурного отбора, интегрирующий три фактора: тезаурус, детектор и селектор.

В рамках синергетической парадигмы А.П. Назаретян активно развивает такой подход, как синергетика исторического процесса, которая применяется автором для исследования эволюции индивидуального и общественного сознания, социального прогресса, цивилизационных кризисов в контексте Универсальной истории и синергетической модели культуры как комплексного антиэнтропийного механизма6.

В книгах из серий Синергетика в гуманитарных науках, Синергетика: от прошлого к будущему и в альманахе История и математика системно развивается междисциплинарный подход, в частности, используются современные логико-математические методы для описания и понимания различных аспектов социальной эволюции (Гринин Л.Е., А.В. Коротаев, А.С. Малков, С.Ю. Малков, С.А. Нефедов, Н.С. Розов, Н.Б. Селунская, А.В. Сергеев, П.В. Турчин, Д.А. Халтурина, Д.С. Чернавский, Н.М. Чернавская и др.).

На основе идей и принципов синергетики разрабатываются новые подходы в историческом познании. Используя синергетические понятия бифуркации, аттрактора, устойчивости и неустойчивости, авторы делают попытку разработать модель истории, которая исследует процессы и события в контексте альтернативных сценариев (Л.И. Бородкин, С.Г. Гомаюнов, М.С. Каган, Г.Г. Малинецкий, Л.В. Лесков, Д.Б. Пруссаков, Н.С. Розов, С.Д. Хайтун и др.).

В свою очередь, синергетические методы и представления привлекаются для анализа различных аспектов структурной перестройки постсоветской России (А.С. Ахиезер, В.А. Вагурин, Л.Н. Васильева, А.Б. Венгеров, В.Н. Костюк, В.Н. Кузнецов, Л.В. Лесков, Г.Г. Малинецкий, О.В. Митина, Э. Морен, В.Ф. Петренко, В.Л. Романов и др.).

Оригинальную концепцию универсального эволюционизма разрабатывает С.Д. Хайтун, который рассматривает социальную эволюцию в сравнительном контексте неорганической и органической эволюции. Он считает, что энтропия не является мерой беспорядка, а взаимодействия (материя) суть движущая сила эволюции. Универсальная эволюция носит фрактальный характер, который проявляется главным образом в том, что эволюция осуществляется дискретно/непрерывно через каскад точек ветвления (мутовок).

В ряде работ рассматривается общее представление о возможностях синергетического подхода в экономике. Для исследования задач макроэкономической динамики авторы используют современный математический аппарат нелинейного анализа, который открывает нетривиальные перспективы в экономической науке (В.-Б. Занг, В. П. Милованов, Э. Петерс). В ряде статей с синергетических позиций рассматриваются нелинейные процессы в экономике современной России (В.Р. Евстигнеев, Л.П. Евстигнеева, Д.Г. Егоров, А.В. Егорова, С.Ф. Серёгина).

Идеи и понятия теории самоорганизации широко представлены в работах Ю.М. Плотинского, в которых исследуются современные модели социальных процессов. В частности, автором рассматривается проблема использования методов синергетики в социально-гуманитарных науках, анализируются теоретические и эмпирические модели социальных кризисов и революций, хаоса и катастроф. В монографии и статьях В.В. Васильковой предпринята попытка развернутого применения в социальном познании идей и принципов синергетики, в рамках которой исследуются взаимодействия порядка и хаоса в развитии социальных систем.

В книге Синергетика и прогнозы будущего с позиций синергетики и нелинейной динамики рассматриваются весьма актуальные проблемы социально-гуманитарного знания, в том числе - компьютерное моделирование исторических процессов, прогноз развития системы образования, глобальные демографические процессы, стратегическое планирование будущего человечества7.

Таким образом, синергетические понятия и принципы, особенно в теоретико-методологическом аспекте, действительно новы и необычны по сравнению с классическими представлениями о развитии общества. И вероятно, можно согласиться с Е.Н. Князевой и С.П. Курдюмовым, что в качестве новой научной парадигмы синергетика важна прежде всего своим методологическим содержанием8.

В то же время краткий библиографический обзор литературы, проделанный в этой работе, ясно показывает, что тема социальной самоорганизации, несмотря на отдельные удачи, присутствует в современной социальной философии эпизодически. И неудивительно, что социосинергетика представляет собой почти неизученную область, хотя в ней предпринимаются определенные попытки рассмотреть взаимодействие социального хаоса и порядка в качестве объекта научного исследования. Современные представления о синергетике не получили до сих пор в обществоведении адекватной философской интерпретации, стимулирующей создание содержательных моделей эволюционных и бифуркационных процессов в социуме. Тем не менее синергетические категории и понятия активно проникают в сферу социально-гуманитарных наук, и особый интерес представляет вопрос, связанный с исследованием социодинамики российского общества со структурно-синергетических позиций.

Действительно, сегодня недостаточно повторять известные синергетические понятия и установки. Более перспективным, на взгляд диссертанта, является подход, который предполагает творческое развитие социальной синергетики посредством её обогащения комплементарными идеями. В частности, новые конструктивные возможности, по мнению автора диссертации, открывает структурно-синергетический подход, развиваемый в настоящей работе.

Социальная синергетика как новая социально-научная парадигма, интегрирующая теорию диссипативных структур, теорию хаоса, нелинейную динамику и теорию катастроф, предполагает всестороннее исследование закономерностей и случайностей развития социетальной системы. В целом социосинергетика исследует процессы самоорганизации, возникающие в сложных открытых системах в результате взаимодействия порядка и хаоса. Под влиянием случайных флуктуаций такие системы становятся неустойчивыми и могут благодаря самоорганизации перейти в качественно новое состояние. Социосинергетика, таким образом, делает акцент на тех аспектах социальной реальности, которые в классических теориях рассматриваются как второстепенные и случайные, хотя в кризисной ситуации, особенно в момент бифуркации, они могут сыграть решающую роль в её исходе.

Тем не менее социальная синергетика уделяет недостаточное внимание структурным факторам, доминирующим на эволюционной стадии развития социума. Это заметно ограничивает исследовательские возможности социосинергетики, так как появляется риск необъективной, преувеличенной оценки значения неустойчивости в процессе структурной перестройки социетальной системы. Поэтому социосинергетику следует дополнить концепцией трансисторических структур, что, на взгляд диссертанта, будет способствовать развитию и углублению социально-научного познания проблем исторической динамики российского общества.

Гипотеза. Развитие социума представляет собой дискретный общественный процесс, для которого характерно чередование эволюционной и бифуркационной стадий. Гипотеза о структурно-синергетической социодинамике России, разрабатываемая и развиваемая в настоящей работе, состоит в том, что если в эволюционный период на динамику развития российского социума решающее воздействие оказывают трансисторические структуры, порождающие в контексте длительной временной протяженности нелинейные флуктуации, то в момент бифуркации решающее влияние оказывают представления и действия политических акторов.

Структурно-синергетическая концепция социодинамики России интегрирует различные теоретические и методологические идеи и носит междисциплинарный характер, позволяющий рассмотреть развитие российского социума в разных ракурсах. Социосинергетика акцентирует внимание в первую очередь на бифуркационных процессах, тогда как структурно-синергетическая концепция социодинамики России - на трансисторических структурах и социетальной бифуркации. Такой подход позволяет одновременно исследовать социальные, экономические и политические процессы, протекающие в российском социуме под фундаментальным воздействием трансисторических структур, а также его трансформацию в период бифуркации, когда решающую роль играют субъективные факторы.

Объект исследования - социетальная динамика России.

Предмет исследования - структурно-синергетические аспекты социодинамики России.

Цель и задачи работы. Целью диссертации является разработка и обоснование новой, структурно-синергетической концепции социодинамики России. Достижение поставленной цели осуществляется путем решения следующих задач:

выяснить познавательные возможности и границы классической и социально-синергетической парадигм обществознания при исследовании социетальных изменений и структур;
определить новые понятия в контексте структурно-синергетической концепции социодинамики, посредством которых можно исследовать процесс самоорганизации российского социума на эволюционном и бифуркационном этапах его развития;
разработать и обосновать в теоретико-методологическом плане концепцию структурно-синергетической социодинамики России;
выявить роль геополитической среды и трансисторических структур в процессе складывания базовой конфигурации социально-исторической эволюции российского социума;
выяснить специфику модернизации и самоорганизации традиционного российского социума;
раскрыть структурно-синергетические аспекты трансформирующейся России в контексте глобализации.

Методологическая и теоретическая основа исследования. Методологическими основаниями диссертации являются принципы диалектики, объективности и системности. Основным подходом в диссертации является междисциплинарный, включая системно-информационный анализ (Л. Бриллюэн, А. Моль), методы теории катастроф (Р. Том, В.И. Арнольд, Г.Г. Малинецкий и др.), синергетический подход (И. Пригожин, Г. Хакен, П.С. Курдюмов, Е.Н. Князева). Исследование трансисторических структур социума базируется на таких методах, как системный подход (Ф. Бродель, Н. Луман), структуралистский конструктивизм (П. Бурдьё), структурно-функциональный анализ (Т. Парсонс), а также социально-философский, сравнительно-исторический и социологический методы.

Теоретической основой диссертации служат посвященные проблемам синергетики работы таких зарубежных и отечественных ученых, как: И. Пригожин, Г. Хакен, Э. Ласло, В.И. Аршинов, О.Н Астафьева, В.П. Бранский, В.В. Василькова, К.Х. Делокаров, С.П. Капица, Е.Н. Князева, А.Н. Кочергин, С.П. Курдюмов, Л.В. Лесков, Н.Н. Моисеев, А.П. Назаретян, Ю.М. Плотинский, В.Л. Романов, В.С. Стёпин, Д.С. Чернавский и др. Теоретическими предпосылками структурно-синергетической концепции также являются работы Ф. Броделя, Э. Гидденса, П. Бурдьё, Ш. Эйзенштадта, А.С. Ахиезера, Л.Н. Гумилева, А.А. Зиновьева, В.О. Ключевского и др. Исследование геополитической среды социума и процесса глобализации базируются на теориях и концепциях У. Бека, З. Бжезинского, И. Валлерстайна, С. Хантингтона, А.С. Панарина и др.

Научная новизна исследования заключается в том, что на основе методов, разработанных в рамках синергетического подхода, сформулирована междисциплинарная концепция структурно-синергетической социодинамики России, используемая для изучения социетальных катастроф в российском историческом процессе.

Более конкретно основные результаты диссертации и их научную новизну можно представить следующим образом:

1. Выяснены возможности и границы классической и социально-синергетической парадигм социально-гуманитарного знания. В рамках классической парадигмы адекватно объясняются стабильные, устойчивые состояния, но не динамика сложных социетальных систем, особенно в период их структурного преобразования, когда преобладают хаотические процессы. Напротив, социальная синергетика адекватна исследованию сложных, хаотических, нелинейных процессов, но не структур, которые обеспечивают устойчивое состояние социума в контексте длительной временной протяженности.

2. Определены и введены в научный оборот новые понятия: трансисторическая структура, хреодное общество, социетальная катастрофа, лэффект футуристической новизны, позволяющие реализовать цель исследования. Трансисторическая структура - метастабильная социальная связь, испытывающая дискретные изменения, но в целом сохраняющая свои функциональные качества в контексте длительной временной протяженности. Хреодное общество - общество, развивающееся по выбранному историческому пути, изменение направления которого со временем становится всё более трудным. Социетальная катастрофа представляет собой нелинейную скачкообразную перестройку социума, возникающую в результате изменения его внутренних и внешних условий. Эффект футуристической новизны - фетишизация абстрактных идей и представлений о желаемом будущем обществе, усугубляющая неопределенность и алогизм выбора элитой и социумом модели общественного переустройства.

3. Разработаны и обоснованы исходные теоретико-методологические положения структурно-синергетической концепции социодинамики России. Согласно этой концепции, развитие российского общества представляет собой дискретный социально-исторический процесс. На эволюционной стадии развития социума доминирует воздействие трансисторических структур, дезорганизация или разрушение которых обуславливает движение кризисного социума по бифуркационному сценарию. Напротив, в период социетальной бифуркации решающую роль играют ценностно-рациональные представления и спонтанные действия акторов, придающие ей (бифуркации) случайный, хаотический и даже катастрофический характер. В этих условиях резко возрастает роль фабрикуемой идеологическими структурами виртуальной реальности, которая обеспечивает латентную манипуляцию массовым сознанием, определяя исход бифуркационного процесса в пользу новой правящей элиты.

4. Выявлено, что российское общество постоянно сталкивалось с геополитическими угрозами и рисками, чрезвычайно опасными для аграрной страны. Поэтому главной задачей Российского государства было обеспечение выживаемости российского социума путем увеличения территории страны для занятия традиционным сельским хозяйством, но это историческое обстоятельство порождало потребность в периодической модернизации России, необходимой для поддержания её военной мощи. Обеспечение геополитической безопасности и хотя бы минимума потребностей населения страны было безусловным императивом русской истории. Реформирование стагнирующей России осуществлялось в соответствии с устоявшимся образцом имперской модернизации, апробированной в период преобразований Петра I и фокусирующей внимание на милитаризации экономики. Такой тип модернизации резко активизирует глубинный конфликт между традиционалистскими и модернизационными тенденциями, стимулируя рост в российском социуме не только европейских инноваций, но и глубоких социокультурных противоречий.

5. Выяснена специфика российской модернизации и самоорганизации как дискретного трансформационного процесса, периодически прерываемого катастрофической перестройкой. Возникновение системного кризиса 1917 года в модернизирующемся российском обществе связано с нелинейным взаимодействием трансисторических структур и социальных флуктуаций, в частности Первой мировой войны. Политика радикальной модернизации, направленная на то, чтобы преодолеть тормозящее воздействие трансисторических структур на российский исторический процесс, порождает социетальную катастрофу, в которой решающую роль играют стохастические факторы.

6. Раскрыты структурно-синергетические аспекты трансформации постсоветской России, которые носили нелинейный, катастрофический характер. Когда коммунистический режим потерпел крах, перед Россией открылись альтернативные возможности общественного развития: а) либерально-демократический капитализм; б) демократический социализм; в) криминальный капитализм; г) реставрация государственного социализма; д) полная анархия, хаос, развал и гибель государства. Уделом постсоветской России стал криминальный капитализм, так как трансформационный процесс определялся такой латентной структурой, как организованная преступность.

Положения, выносимые на защиту:

1) Социетальные бифуркации и хаотические процессы в период радикальной модернизации выявили проблемы, которым в рамках классической парадигмы не удается дать убедительное объяснение. Напротив, социальная синергетика адекватно исследует бифуркационный процесс, но недостаточно ясно описывает и объясняет структурные аспекты социетальной динамики в контексте длительной временной протяженности. В этой ситуации необходим комплементарный подход, позволяющий дополнить социальную синергетику концепцией трансисторических структур, релевантной исследованию стабильного состояния социума.

2) Новые понятия трансисторическая структура, хреодное общество, социетальная катастрофа, лэффект футуристической новизны, вводимые в научный оборот, адекватно отражают структурно-синергетические аспекты развития российского общества как открытой самоорганизующейся системы, ключевым элементом которой являются трансисторические структуры.

3) Концепция структурно-синергетической социодинамики России, интегрирующая структурный, эволюционный и синергетический подходы, описывает и объясняет закономерности и случайности социодинамики России. Лимитирующую роль в российском историческом процессе играет суровая природа и рискованная геополитическая среда. Чтобы выжить в этих аномальных условиях, в российском социуме методом проб и ошибок были сформированы такие трансисторические структуры, как монократический режим, православие, империя, милитаризм, экстенсивная экономика, традиционалистский менталитет и, в конечном счете, примат этатистских структур над общественной самоорганизацией. Трансисторические структуры обеспечивали стабильное состояние и выживание России, но поддерживали её движение по экстенсивному пути, включая территориальное расширение, и тем самым тормозили её инновационное развитие. Историческое отставание российского общества усугубляется демонстрационным эффектом развитых европейских стран, являющихся экономическим, культурным и военно-технологическим вызовом России, что периодически актуализирует проблему догоняющей модернизации. Политика имперской модернизации создает предпосылки инверсионной реакции российского общества на правительственные реформы. Поэтому для России характерно не поступательное, а дискретное развитие: ответ на европейский вызов приводит к тому, что квазиустойчивая социально-историческая динамика страны прерывается катастрофической перестройкой. Российский социум выбирает новую траекторию исторического развития, сочетающую инновации с традиционализмом. Циклы модернизационного процесса - специфическая черта российской истории, структурно-синергетические закономерности социодинамики российского общества, определяющие периодические крушения политических амбиций России/СССР.

4) Геополитическая среда порождает серьезные риски и угрозы для исторического существования России, стимулируя милитаристские тенденции. Это чревато исторической отсталостью, особенно опасной для судеб России, так как она длительное время оставалась аграрной страной, которая пребывала в условиях постоянного дефицита экономических ресурсов. Поэтому главной задачей Российского государства было обеспечение выживаемости российского социума путем экстенсивного увеличения территорий для традиционного сельского хозяйства, удовлетворявшего минимальные потребности населения. Поддержание военной мощи государства для обеспечения геополитической безопасности и хотя бы минимума потребностей населения России было безусловным императивом русской истории, поскольку страна постоянно находилась в рискованной геополитической среде. Реформирование стагнирующей России осуществлялось в соответствии с устоявшимся образцом имперской модернизации, апробированной в период преобразований Петра I и фокусирующей внимание на милитаризации экономики. Такой тип модернизации резко активизирует глубинный конфликт между традиционалистскими и модернизационными тенденциями, стимулируя рост в российском социуме не только европейских инноваций, но и глубоких социокультурных противоречий.

5) Политика радикальной модернизации, направленная на то, чтобы преодолеть тормозящее воздействие трансисторических структур на российский исторический процесс, породила в условиях Первой мировой войны социетальную катастрофу 1917 года, в которой ключевую роль играли стохастические факторы. В политическом поле борьбы за власть присутствовали различные исторические альтернативы: а) конституционная монархия; б) буржуазно-парламентская демократия; в) социалистическая демократия; г) большевизм; д) военная диктатура; е) полная анархия, хаос, развал и гибель государства. Особое значение в исходе политической борьбы имела харизма эвентуальных лидеров, персонифицировавших разные исторические альтернативы. В бифуркационном процессе харизма выступала случайной флуктуацией, которая способствовала победе политического харизматика. Потенциальные варианты российской истории, в частности либеральная альтернатива, были подавлены и вытеснены в маргинальное субполе, где они существовали в латентной форме до перестройки в 1985 году, когда они были востребованы новым поколением реформаторов.

6) Трансформация постсоветской России носила нелинейный, катастрофический характер. Когда коммунистический режим потерпел крах, перед Россией открылись альтернативные возможности общественного развития. В бифуркационный период социально-политический процесс предстал как неустойчивая конфигурация различных конкурирующих альтернатив: а) либерально-демократический капитализм; б) демократический социализм; в) криминальный капитализм; г) реставрация государственного социализма; д) полная анархия, хаос, развал и гибель государства. В процессе социетальной бифуркации 1985-1991 гг. центральную роль сыграло политическое соперничество таких харизматических политиков, как М.С. Горбачев и Б.Н. Ельцин. Политический режим Ельцина провозгласил либеральный курс, однако уделом постсоветской России стал не либерально-демократический, но криминальный капитализм. Постсоциалистическая Россия была организована, по сути, в соответствии с теми правилами и ценностями, которые доминировали в мафиозно-бюрократическом мире. Тем не менее в ходе исторического развития постбифуркационной России открываются новые возможности, хотя гуманитарные издержки социетальной бифуркации слишком велики.

Научно-практическая значимость исследования. Результаты этого междисциплинарного исследования могут быть применены в научной, политической и педагогической деятельности.

В научной сфере их можно использовать для структурно-синергетического анализа актуальных проблем трансформации России, нелинейных социальных процессов в переходный период, современного состояния российского общества и альтернатив его будущего развития, тем более что сейчас резко повысилось значение научного социального прогнозирования. Материалы диссертации также помогут дальнейшему научному осмыслению процессов самоорганизации в социетальных системах, позволят точнее и правильнее применять методологические принципы синергетики для исследований социально-политических процессов в бифуркационный период.

Концепция структурно-синергетической социодинамики открывает новые возможности для разработки внешнеполитической стратегии России в эпоху бифуркации. Один из вариантов подобной стратегии, обоснованной в рамках структурно-синергетической концепции, представлен в данной диссертации и рассчитан для применения в условиях глобализации и хаотизации мирового социума.

Кроме того, полученные результаты диссертации способствуют более глубокому и адекватному пониманию локальных рисков и эвентуальной глобальной бифуркации, которые нарастают в современном мире в режиме критического ускорения. Это особенно важно для реформаторов, которые осуществляют политику реформ в сложных нелинейных условиях, и для общества, которое становится объектом их управленческих решений, поскольку в такой неустойчивой ситуации малые флуктуации могут стать причиной драматических перемен как в локальном социуме, так и мировом сообществе. Чтобы избежать возможной катастрофы в условиях мирового финансово-экономического кризиса, нужны социально-синергетические знания, которые содержат нетривиальные идеи, стратегии и методы предупреждения надвигающихся угроз. Системное реформирование мирового социума, в том числе России, возможно только посредством новых структур, знаний и ценностей, способных стать его новым, гуманитарным глобальным аттрактором.

Таким образом, данная работа представляет собой одно из первых социально-философских исследований, в котором дан не только структурно-синергетический анализ острейших проблем русской истории, но и возможные варианты их решения. Концепция структурно-синергетической социодинамики России внушает тревогу за будущее, но одновременно пробуждает надежду на разумный выбор россиян в новой точке бифуркации.

Апробация результатов исследования. Основные идеи и положения диссертации излагались автором на конференции Новые технологии в промышленности, экономике и социально-культурной сфере (г. Тольятти, 2000 г.), Межвузовской научно-методической конференции Методические проблемы профессиональной подготовки специалистов в вузе (г. Тольятти, 2001 г.), Международной научной конференции Москва - Третий Рим (г. Саров, 15-16 декабря 2006 г.), 5-ой Международной заочной научной конференции Синергетика природных, технических и социально-экономических систем (г. Тольятти, 2008 г.). Диссертация обсуждалась на кафедре философии ИППК Московского государственного университета, на кафедре философии и культурологи Поволжского государственного университета сервиса, на кафедре философии гуманитарных наук Самарского государственного университета.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы, формулируется проблема исследования, рассматривается степень её научной разработанности, формулируются цель, гипотеза и задачи исследования, определяется объект и предмет исследования, показывается научная новизна диссертации, определяются теоретико-методологические основы и научно-практическая значимость диссертации.

В первой главе Социосинергетика: новая социально-научная парадигма рассматриваются теоретико-методологические проблемы исследования сложных самоорганизующихся систем, выясняются границы классической парадигмы социальных наук и обосновываются новые подходы к исследованию социетальной динамики.

В первом параграфе Научные возможности и границы классической парадигмы обществознания выясняются познавательные возможности и границы классической парадигмы социальных наук при исследовании социетальных изменений.

В диссертации отмечается, что в Новое время наука провозгласила свои четыре великие новации: количественное описание природы, её механистическое моделирование, разделение человеческого опыта на сферу обыденного знания и научное знание, секуляризацию природы9. В ньютоно-картезианской парадигме конституировались такие философские и методологические принципы, как рационализм, механицизм, детерминизм, редукционизм, линейность, монизм и другие. Эта парадигма постулировала, что наука должна иметь дело только с количественными феноменами. В соответствии с идеями механицизма строилась и механическая картина мира, согласно которой вся Вселенная - гигантские часы, управляемые неизменными законами ньютоновской физики. Механистическая парадигма оказала существенное влияние на развитие социально-гуманитарных наук, чьи представления о научности были сформулированы по образцу классической механики.

Классическая парадигма социального знания признает в качестве предмета исследования общие, устойчивые, повторяющиеся процессы и явления в обществе, игнорируя при этом социальный хаос. Общество рассматривается как замкнутая, статичная социальная система, в которой преобладают жесткие связи и стабильные параметры, обеспечивающие устойчивое социетальное равновесие. При таком подходе общественные науки абстрагируются от многих сложных социальных явлений и процессов, особенно хаотических, так как их очень трудно или вообще невозможно изучать в количественном аспекте.

Автором диссертации рассматривается проблема классического понимания социума как стабильной социетальной системы, действующей в соответствии с объективными законами общественного развития, которые помогают обеспечить социальный порядок и прогресс. Классический подход к исследованию общества предполагает определенные методологические принципы: объективизм, детерминизм, монизм, универсализм и другие. Случайность как отдельное событие или проявление свободной человеческой воли элиминируется в той или иной форме либо рассматривается как нечто сумбурное и контингентное, которое может быть лишь проявлением и дополнением объективных закономерностей макроистории. Во всяком случае, случайность не признается как самостоятельный и важный фактор социальных процессов и отвергается как стохастическое условие альтернативности, способное оказать значительное влияние на возможность выбора новой исторической альтернативы.

Диссертант делает вывод, что сегодня вопрос о принципах и научной эффективности классического рационализма приобретает дискуссионное значение. Классическая социология, включая марксизм, разделяла пафос сциентизма и верила в возможность безусловной рационализации общественной жизни. Несмотря на технологический триумф Запада, модернистский проект к концу XX века выявил свою духовно-этическую и экологическую ограниченность, что, в свою очередь, требует разработки новых подходов в социально-гуманитарных науках, адекватных исследованию проблемы нелинейных социальных процессов.

Во втором параграфе Научные возможности и границы синергетической парадигмы обществознания выясняются исследовательские возможности и границы социально-синергетической парадигмы при исследовании структурных факторов социетальных изменений.

На рубеже третьего тысячелетия рождается новая, постнеклассическая наука, объектами которой все чаще становятся сложные неустойчивые нелинейные системы, в том числе нестабильные общества. Именно синергетика, исследующая взаимоотношение порядка и хаоса в сложноорганизованных системах различной природы, претендует на роль новой научной парадигмы.

В диссертации синергетическая парадигма эксплицируется через следующие идеи и представления:

- открытость систем, обмен веществом, энергией и информацией с окружающей средой;

- энтропийные и негэнтропийные тенденции эволюции;

- неравновесность и неустойчивость как фундаментальное условие самоорганизации;

- собственные имманентные тенденции развития сложных нелинейных систем;

- параметры порядка, изменение которых оказывает решающее влияние на динамику системы;

- самоорганизация как процесс спонтанного перехода от хаоса к порядку;

- конструктивная и деконструктивная роль хаоса в процессе самоорганизации;

- нелинейность, альтернативность как потенциальное множество эвентуальных структур-аттракторов;

- бифуркация и выбор нового пути развития - структуры-аттрактора;

- роль случайности в бифуркационный период;

- отбор систем и механизмов из числа возможных результатов конкурентных процессов;

- адаптация системы к изменяющимся внешним условиям.

Синергетический подход ориентирован на поиск неких универсальных механизмов, принципов изменения и самоорганизации открытых нелинейных систем. Социосинергетика принципиально отличается от идей и принципов классической парадигмы социальных наук, фокусируя особое внимание на таких эвристических установках, как неустойчивость, открытость, нелинейность. Сложные открытые неустойчивые социосистемы способны проявлять нелинейные эффекты, включая социетальные бифуркации.

Автором диссертации отмечается, что, несмотря на успехи социосинергетики, она недостаточно адекватно учитывает историю социума, особенно в долговременной ретроспективе, делая акцент на исследовании бифуркации здесь и сейчас. Устойчивые структуры, как правило, остаются за рамками социально-синергетического познания, хотя процессы социальной самоорганизации идут не только в момент бифуркации, но и в период эволюционных социальных изменений. Поэтому социальную синергетику, по мнению диссертанта, необходимо дополнить концепцией трансисторических структур, позволяющей рассмотреть процесс социальных изменений не только в период бифуркации, но и в долговременной исторической ретроспективе.

Во второй главе Положения концепции структурно-синергетической социодинамики России теоретически сформулированы и обоснованы понятия и принципы новой, структурно-синергетической концепции исторического развития российского социума.

В первом параграфе Природно-географические и геополитические факторы социодинамики российского социума выясняется роль природно-географических и геополитических факторов в социодинамике России.

Автором диссертации отмечается, что географическая среда является естественной, необходимой основой функционирования и развития человеческого общества. На этапе первоначального развития различных социумов природно-географические факторы играют особенно большую роль, накладывая достаточно глубокий отпечаток на экономику, политику и историю того или иного этноса. Разумеется, по мере развития общества способность природных факторов непосредственно влиять на социально-экономическую жизнь людей существенно ослабевает, хотя здесь возникают новые проблемы, например экологический кризис. Тем не менее совершенно очевидно, что есть определенный минимум природно-географических условий, необходимых для нормальной жизнедеятельности человека. Общество, чтобы существовать, постоянно ведет с природой обмен веществом, энергией и информацией. Как утверждал Ф. Бродель, человек - пленник своего времени, климата, растительного и животного мира, культуры, равновесия между ним и средой, создаваемого в течение столетий, равновесия, которого он не может нарушить, не рискуя многого потерять10. Природные условия, таким образом, оказывают многообразное влияние на общество и его историю, хотя это влияние не абсолютно, а относительно, поскольку люди не только адаптируются к природе, но и сами в процессе хозяйственной деятельности активно приспособляют различные ее ресурсы к своим определенным потребностям.

В русской истории, по мнению автора диссертации, природно-географический фактор играет огромную роль, действуя в социальном пространстве как квазистатичная, или трансисторическая, структура, существующая в контексте длительной временной протяженности (longue duree)11, так как изменения географической среды - процесс длительный. Последние значительные изменения в природной обстановке территории России относятся к 10-12 тысячелетиям до нашей эры. Это время последнего оледенения, и после него постепенно устанавливаются природные и климатические условия, основной характер которых сохранился до нашего времени.

Природные факторы могут ускорить развитие общества, если географическое положение, почвенные и климатические условия благоприятствуют этому. В то же время аномальные географические условия могут отрицательно сказываться на характере и темпах развития общества.

В диссертационном исследовании отмечается, что Россия - наиболее северное государство мира с самым холодным климатом. Вечная мерзлота в России занимает 53% территории (9 млн кв. км), более 95% территории и 83% населения страны расположены к северу от 50-й параллели12. Средняя температура января в Москве минус 10-11 С, на 5-8 С ниже, чем в Хельсинки и Стокгольме; в Нью-Йорке средняя январская температура около нуля13. На обогрев 1 кв. м в России затрачивается 300-600 кВт . ч электроэнергии, в Германии - 200, а в странах Скандинавии и того меньше14. Согласно расчетам В.В. Клименко, л...из-за огромной территории и чрезвычайно холодного климата Россия потребляет лишь около 40% действительно необходимой энергии...15. Отрицательное воздействие природно-географических и климатических условий проявлялось (и проявляется до сих пор) в том, что Россия должна тратить огромные энергетические ресурсы на защиту населения от холодного климата, вместо того чтобы использовать эти ресурсы для производства материальных и духовных благ. Эти феноменологические закономерности, по мнению автора диссертации, действовали (и действуют) на протяжении истории, заведомо обрекая Россию на отставание в материально-экономическом развитии по сравнению, например, с Западом.

Диссертантом утверждается, что уникальное геополитическое положение России на перекрестке Европы и Азии и жесткая борьба аграрного русского общества за свое историческое выживание породили перманентный процесс колонизации всё новых и новых земель. Важную роль в этом спонтанном процессе играла трансисторическая колонизационная структура (государство с фискальным гнетом - крестьянский мир - казаки - новые территории). В результате колонизации территория России с 1646 по 1914 гг. увеличилась с 14,1 до 21,8 млн кв. км, а население - с 7 до 178 млн человек. В 1914 г. на территории России в границах 1646 г. проживал 41% всего населения, а на присоединенной и захваченной территории - 59%16.

На протяжении многих столетий Россия противостояла одновременно Востоку и Западу. Несомненно, опасная геополитическая среда (с 1368 по 1893 г., то есть за 525 лет, Россия воевала 305 лет) явилась весьма важным фактором в процессе формирования долговременной стратегии России, уступающей совокупной мощи своих внешних врагов. Внешнее военное давление на Россию формировало основные черты, структуры и формы государства на стадии генезиса российской государственности, и её изначальный архетип имманентно отражал структурные и функциональные характеристики военно-исторической ситуации. Россия занимала большое геополитическое пространство и была объектом экспансии соседних государств. При давлении внешних сил российское общество приобрело жесткий иерархический характер, сходный с боеспособной военной организацией. Россия, по мнению автора диссертации, нашла ответ на геополитический вызов в виде трансисторических структур, способных контролировать и защищать огромное российское пространство.

Во втором параграфе Роль трансисторических структур в социодинамике России раскрывается понятие трансисторическая структура, которое имеет центральное значение в структурно-синергетической концепции социодинамики российского социума.

В диссертации социум рассматривается как открытая самоорганизующаяся система, интегрирующая социальные структуры, процессы, акторов и взаимодействующая с окружающей средой. В отличие от замкнутых стационарных систем общество является открытой самоорганизующейся системой. Если стационарные системы разрушаются от взаимодействия с окружающей средой, то социум как открытая социетальная система, напротив, может сохраняться и развиваться только в процессе такого взаимодействия. Объективным условием существования социума является то, что он извлекает из окружающей среды вещество, энергию, информацию, которые нужны ему для нормального функционирования и продуктивного исторического развития.

Диссертантом исследуется проблема развития России по экстенсивному пути, который вызвал противоречивые следствия в российской истории. По мнению историка Б.Н. Миронова, лэкстенсивное земледелие при наличии запаса земель является наиболее рациональным способом ведения хозяйства. И оно в свое время встречалось всюду, где существовал свободный фонд земель, а в США, Канаде, Австралии и некоторых других странах оно наблюдалось и в XIX в., хотя фермеры приехали из Европы, где давно практиковалось интенсивное земледелие17. Экстенсивный путь развития экономики является наиболее простым и рутинным, и поэтому он получил наиболее широкое распространение в истории человечества. Развитие российского производства в экстремальных природных условиях базируется на экстенсивных технологиях, устойчивость которых поддерживается огромной территорией и богатыми природными ресурсами. В то же время большое пространство серьезно осложняет экономическое, социокультурное и политическое развитие общества, поскольку его цивилизационное воздействие на географическую среду в значительной степени обусловлено плотностью населения. Например, средняя плотность населения в России составляет 8,7 человека на 1 км, в европейской части (по данным на 1 января 1998 г.) - 26,3, в восточных районах - 2,5, тогда как в Бельгии - 325, ФРГ - 213, Польше - 121. Низкая плотность населения не стимулирует экономическое развитие, так как основные усилия людей направлены на элементарное физическое выживание на основе экстенсивного хозяйства, что отнюдь не способствует специализации производства, разделению общественного труда, развитию торговли и рынка. Кроме того, обширность территории увеличивает расходы страны на содержание обороны, управления, благоустройства жизненного пространства, общественного правопорядка, быта и т.д. Необходимость преодолевать огромные расстояния выдвигает серьезные проблемы перед транспортом, которые усугубляются суровыми климатическими условиями. Большая территория отрицательно влияет на развитие просвещения, так как масса людей, живя в редких поселениях, удаленных друг от друга на значительные расстояния, ограничивается локальным культурным опытом, что в значительной степени мешает интеллектуальному и инновационному развитию периферии.

В диссертации отмечается, что в российском социуме, пережившем политическую раздробленность и монголо-татарское нашествие, преимущественное развитие получили трансисторические структуры, компенсировавшие экономические, социальные и политические издержки, которые в основном были обусловлены суровой природной средой и жёсткими геополитическими условиями. По мнению диссертанта, трансисторическая структура - это метастабильная социальная структура, существующая в контексте длительной временной протяженности и периодически претерпевающая определенные изменения, хотя её изначальное функциональное качество остается достаточно устойчивым. Любое общество должно справляться с требованиями внешней среды, поскольку в противном случае оно будет уничтожено в результате воздействия внешних негативных факторов. Российские трансисторические структуры - это, прежде всего, автократия, православие, империя, милитаризм, экстенсивная экономика, коллективизм, редистрибуция, традиционный менталитет. Процесс формирования трансисторических структур носил сложный и длительный характер, так как экстенсивное развитие страны по пути территориального расширения осложняло выживание России в условиях гигантского евразийского пространства, которое постоянно испытывало военно-технологическое давление практически со всех сторон. В этой критической ситуации формируются трансисторические структуры как механизм нейтрализации отрицательного воздействия жестокой геополитической среды, которая серьезно тормозит материально-техническое, экономическое и социальное развитие российского социума. Трансисторические структуры - это продукт системной критической ситуации, существующей в контексте длительной временной протяженности. Релевантные угрозам со стороны рискованной геополитической среды, они обеспечивают историческое выживание российского социума, но периодически вызывают в нем структурные перестройки, чтобы он не превратился в исторический анахронизм, неспособный ответить на военно-технологический вызов развитых стран. В конечном счете трансисторические структуры выступают как долговременный макросоциальный механизм, компенсирующий негативное воздействие суровой природы и рискованной геополитической среды.

Автор диссертации считает, что монархия как трансисторическая монократическая структура явилась следствием геополитических и милитаристских обстоятельств тяжелой борьбы России за суверенитет, место на мировой арене, социально-историческое выживание. Монархическая власть, испытывая сильное экспансионистское давление со всех сторон, попыталась создать соответствующие структуры, способные обеспечить историческое выживание русского народа. Такими доминирующими трансисторическими структурами стали прежде всего этатизм и милитаризм, которые на протяжении многих веков апробировались в кровавой политической практике. Этатизм явился формой сохранения политического и социального порядка в условиях феодальной раздробленности, тем более что этатистские тенденции усугублялись внешней военной опасностью. Испытывая постоянный военный натиск с Востока и Запада, Россия ощущала колоссальную потребность в обороне при ограниченных ресурсах страны. Утверждаясь методом проб и ошибок, монархия формировалась как доминантная структура политической интеграции России в экстраординарной исторической обстановке. В основе российской модели власти был традиционалистский принцип иерархии, который сформировался в ходе кровавых перипетий смутной средневековой эпохи.

Диссертантом рассматривается проблема обеспечения обороноспособности России, так как военная безопасность огромной страны требовала больших людских ресурсов и материальных затрат. В условиях экстенсивной аграрной экономики решить эту задачу было невероятно трудно. Большое континентальное государство, каким была Россия, вынуждено было решать проблему своего геополитического выживания за счет общества, прежде всего крестьянства. При низкой производительности сельского хозяйства правящая элита создавала жесткие политические и социальные технологии, направленные на изъятие той доли совокупного прибавочного продукта, которая могла обеспечить хотя бы минимальные потребности развития российского государства как гаранта исторического существование народов России.

Автор диссертации делает вывод, что военно-техническое воздействие Запада на Россию кардинально повлияло на её социодинамику, в которой ключевую роль играла (и до сих пор играет) объективная потребность в догоняющей модернизации. Чтобы успешно противостоять колониальной экспансии технологической Европы, правящая элита вынуждена была проводить двойственную, противоречивую политику: с одной стороны, инициировать модернизацию страны, особенно в военно-технической области, с другой - охранять трансисторические социальные структуры, обеспечивающие традиционный характер социального и политического уклада жизни большинства населения. В конечном счете Россия периодически оказывалась в модернизационной ловушке, выход из которой сопровождался системным кризисом российского общества.

В диссертации отмечается, что Русское государство сразу стало складываться как большое государство на Русской равнине, которая находится в зоне рискованного земледелия. Северное расположение страны и суровые климатические условия во многом определили закономерности и особенности развития крестьянского хозяйства, быта и менталитета. В течение по крайней мере четырех столетий жизнь русского крестьянина чаще всего напрямую зависела только от плодородия почв, капризов погоды, необычной колеблемости природных процессов (в России амплитуда колеблемости составляет 7 раз, в Европе - 1,5-2). Следствием плохих почв, неравномерных дождей и короткого периода полевых работ явилась низкая урожайность. Россия до конца XIX века обычно собирала минимальный урожай, приблизительно сам-3. Аномальная природная колеблемость усугублялась таким отрицательным фактором, как отсутствие рынков сбыта. Сельское хозяйство России стагнировало в порочном кругу: неблагоприятные природные условия привели к низким урожаям; низкие урожаи породили нищету; из-за нищеты не было покупателей на сельскохозяйственные продукты; нехватка покупателей не позволяла поднять урожайность18.

Диссертантом показано, что специфика природно-климатических условий и нестабильное индивидуальное крестьянское хозяйство обусловили существование такой трансисторической структуры, как сельская община, которая была социальным механизмом самозащиты крестьян в условиях суровой и трудной жизни. Крестьянство, в особенности наиболее бедная часть, обнаруживало большую привязанность к деревенскому миру, так как он гарантировал хоть какую-то подстраховку от житейских неурядиц. Общинное землепользование развивало уравнительные тенденции, направленные в первую очередь на социальную защиту бедных, на помощь им за счет зажиточных крестьян. Традиционный общинный уклад, с точки зрения русского крестьянина, обещал уравнительное и, следовательно, справедливое распределение земли и податей. Проблема справедливого раздела коллективной собственности доминировала в крестьянском менталитете, и поэтому община, генерируя уравнительные тенденции и стереотипы, стала существенной причиной консервации общинного традиционализма. Русский крестьянин был корпоративной личностью и идентифицировал себя с общиной, которая определяла его права и обязанности, его неизменный социальный статус. Крестьянская ментальность была социоцентрична, и поэтому человек в традиционном обществе оценивался не как личность, а как социальная функция, которую он выполнял в соответствии со своим положением в социальной иерархии. Как писал Ф. Тённис, Евсякая похвала деревенской жизни всегда указывала на то, что общность между людьми там более крепка, в ней больше жизни: общность есть устойчивая и подлинная совместная жизнь, общество же - лишь преходящая и иллюзорная19.

В диссертации отмечается, что на протяжении многих столетий в менталитете русского крестьянина формировалось представление о державном порядке, об исключительной роли центральной власти. Целый ряд исторических событий - падение Византийской империи, женитьба Ивана III на византийской принцессе, выдвижение идеи Москва - Третий Рим, введение царского титула, покорение волжских ханств Ц способствовал усилению самодержавной власти и её безусловной легитимизации в крестьянском сознании. Логика выживания в экстраординарной исторической ситуации определила приоритет российского государства перед обществом и личностью. Многовековой произвол власти связывался в обыденном сознании народа с деятельностью господ и чиновников, которые злоупотребляли доверием доброго царя. Отсюда подозрительное отношение ко всему государственному, правовой нигилизм, стремление следовать не внешней юридической ответственности, а традиционным нравственным нормам, что фактически оборачивалось произволом спонтанных мнений и поступков.

Автором диссертации рассматривается проблема отрицательного отношения крестьянства к процессам капиталистической модернизации. Русский крестьянин отрицательно смотрел на ростовщичество и прибыль, чуждые, с его точки зрения, идеалам православной морали, и традиционно отвергал понятие рыночной цены, которая устанавливается в результате спроса и предложения. Неопределенность и стихийность рынка как непонятной абстрактной системы пробуждала у крестьян тревогу и беспокойство, потому что они мыслили конкретными представлениями и образами. Традиционный менталитет российского крестьянства не резонировал с тенденциями капиталистической модернизации, так как новые явления и процессы слишком быстро вторгались в локальный мир сельской общины, разрушая привычный патриархальный быт.

По мнению диссертанта, существование патриархальной сельской общины являлось трансисторической основой традиционного российского общества. Общинное начало, которое преобладало в деревне, не соответствовало частнокапиталистической морали и психологии. Крестьяне глубоко и безоговорочно верили в свое право на земельный надел, хотя при этом совершенно отвергали право купли-продажи земли и другие атрибуты рыночной экономики.

Автором диссертации делается вывод, что если общество делает исторический выбор, то его долговременные последствия чрезвычайно трудно скорректировать в период детерминированной социетальной эволюции. Формируется хреодное общество; чем дальше движется такое общество, тем труднее свернуть на другой путь развития. Российское хреодное общество развивается по экстенсивному пути, ключевым фактором которого является территориальное расширение страны. Такое общество вполне адекватно выживанию в жесткой геополитической среде, но не эффективно для инновационного развития. Трансисторические структуры обеспечивают устойчивость хреодного общества, хотя это достигается ценой его последующей стагнации. В российском социуме центральную роль играет монократическая структура с сильной авторитарной властью, способная гарантировать России относительную геополитическую безопасность. Поэтому российский социум неизменно репродуцирует свои трансисторические структуры, адекватные императиву выживания России в контексте длительной временной протяженности. Функционируя в монократическом режиме, трансисторические структуры, как показывает опыт истории, не могут преодолеть отставание российского общества от европейских конкурентов, что со временем усиливает в нем социальную дезинтеграцию.

В третьем параграфе Синергетические аспекты социодинамики российского социума исследуются закономерности и случайности процесса социальной самоорганизации в России.

Диссертантом отмечается, что важную роль в эволюции социума играет социальная самоорганизация. Социетальная система является самоорганизующейся, если её макроструктура возникает, сохраняется и усложняется в результате происходящих в ней внутренних процессов, а не навязывается ей извне.

В диссертации показано, что историческая дифференциация общественных функций сопровождается созданием структур, выступающих в качестве носителей этих функций. Каждая из структур социетальной системы не только выполняет определенную функцию, но и придает этой системе интегральное качество. Структуры социума не только функционируют, чтобы сохранить общественный порядок, но и изменяются, и эти изменения нелинейны. Поэтому эволюция общества есть процесс социетальной самоорганизации, который реализуется в форме диалектического взаимодействия социального порядка и социального хаоса.

Социум всегда противоборствует энтропии, и в нем постоянно действует две закономерные, но противоположные тенденции к порядку и беспорядку. В устойчивом состоянии он справляется с постоянно возникающими вызовами, поскольку обладает определенными адаптивными возможностями, которые реализуются благодаря управленческому механизму. Тем не менее метастабильное развитие общества сопровождается перманентными изменениями. Решение проблем может потребовать преобразования социетальной системы, корректировки отдельных её функций, замены части её элементов, чтобы адаптироваться к новым вызовам времени. Если социальные флуктуации не достигают порогового значения, то социум может вернуться к устойчивому состоянию. Когда же изменения накапливаются слишком быстро, параметры социетальной системы принимают критические значения, и тогда наступает системный кризис. В этом состоянии резко изменяется структурное качество системы, и вероятность её возвращения к прежнему, стабильному состоянию невелика.

Автором диссертации рассматривается вопрос о структурной перестройке российского социума, в которой существенную роль играет преобразование в политической подсистеме. Действительно, состояние российского общества резко осложняется в период его реформирования. Реформа в одной подсистеме ещё не преобразует кардинально социетальную систему в целом, и последняя сохраняет свое интегральное качество. Однако, если преобразования охватывают большинство подсистем, и прежде всего политическую, социетальная система может утратить свои прежние механизмы и закономерности и, более того, спровоцировать реформами бифуркацию. Возможности дальнейшей эволюции нелинейной социетальной системы, достигшей состояния зрелости, связаны с изменением её структуры, которое происходит в форме бифуркации. Бифуркация - это сложное поведение открытой системы, находящейся в неустойчивом состоянии и имеющей тем самым возможность перейти в целое множество новых состояний20. В точке перехода происходит бифуркация - скачкообразная перестройка социетальной системы. В момент бифуркации в обществе появляется поле социальных возможностей, одна из которых реализуется в результате выбора нового пути исторического развития. Возможен отнюдь не любой путь развития, а лишь определенный спектр путей.

Бифуркацию можно рассматривать как революцию, но понятие революция вызывает многообразные идеологические ассоциации. Например, в марксистской теории социальная революция интерпретируется как качественный скачок при переходе от одной общественно-экономической формации к другой, более прогрессивной. Но мировая система социализма потерпела крах, и переход к коммунистической формации не состоялся. Поэтому репрезентация революции как линейного прогрессивного движения социума к идеальному будущему состоянию оказалась несостоятельной. Кроме того, идея революции утратила романтическое значение в мировой истории, так как крах марксистского эксперимента в СССР и странах Восточной Европы серьезно дискредитировал учение научного социализма, включая концепцию пролетарской революции. Напротив, понятие бифуркация не вызывает идеологических ассоциаций и предполагает нелинейное, многовариантное движение социума к структуре-аттрактору, причем здесь не исключен фатальный вариант.

В период бифуркации российское общество становится неустойчивым, и в нем начинают нарастать хаотические процессы. Общественный хаос есть разрыв когерентных связей между трансисторическими структурами, которые вследствие этого ослабляют свое институциональное давление на социальные группы, организации и индивидов. В бифуркационный период российский социум социетальная система претерпевает радикальные преобразования, что феноменально проявляется как спонтанная политическая борьба акторов, изменяющая конфигурацию взаимоотношения социального порядка и хаоса. Исход бифуркации зависит от взаимоотношений промежуточных аттракторов, один из которых трансформируется в структуру-аттрактор, структурирующую социальный хаос. По мнению диссертанта, ключевую роль в исходе российской бифуркации играет харизматический лидер.

В диссертации отмечается, что в бифуркационном процессе исключительно важным фактором является информация. Когда социальная система выходит за рамки критической дестабилизации, латентные идеи трансформируются в открытые идеологические образцы будущего. Конкурирующие идеи, догмы и утопии создают неопределенную ситуацию, в которой прежние социальные нормы и ценности быстро разрушаются. Прогрессирующая смута становится источником всё новых и новых разочарований в социальном порядке и правящей элите, но широкие народные массы неспособны самостоятельно разобраться в том, что происходит в момент кризиса. В этих условиях харизматический лидер, который сильно влияет на дезориентированное общество, предлагает простую и яркую программу выхода страны из кризиса к зияющим высотам. Воплощая в себе смутные чаяния и иллюзии масс, он заполняет своей харизмой возникший идеологический вакуум. Символическое внушение харизматика индоктринирует массовое сознание новой социальной мифологией. Большинство населения, разочарованное в старой жизни, верит утрированным обещаниям, социальным мифам и неизбежно оказывается в их власти. Информационные структуры транслируют новые идеи, установки и симулякры, противоречащие ортодоксальному идеологическому канону. Массы, инспирируемые демагогическими обещаниями, жаждут социального чуда, не замечая того факта, что они стали жертвой манипуляций со стороны производителей новой идеологической продукции. В этой сумбурной ситуации стремление людей понять и объяснить неоднозначные перемены в обществе становится объектом психологической войны, неизбежно порождающей социальные и политические мифологемы. Кризисное общество весьма чувствительно к ним, и поэтому мифологизация содержания социально-политического процесса становится основной целью контрэлиты, эксплуатирующей мифологическое воображение людей, которые оказались в состоянии неопределенности и стресса.

Автором диссертации рассматриваются нелинейные аспекты информационных процессов в период бифуркации, когда информация способна производить резонансные коммуникативные эффекты, которые оказывают исключительно сильное воздействие на массовое сознание. Информация направлена прежде всего на лидеров общественного мнения, с тем чтобы они оказали нужное латентное воздействие на политиков, принимающих стратегические решения. Коммуникатор формирует у адресата альтернативную схему принятия решения, отвечающего интересам адресанта, но не адресата. Таким образом, имеет место скрытое информационное управление, точнее, информационная война, объектом которой становится всё общество.

В момент бифуркации резко усиливается зависимость общества от виртуальной реальности, где фабрикуются различные версии, схемы и доктрины грядущего общественного переустройства. Кризис российского общества побуждает информационные структуры транслировать альтернативную информацию, чтобы найти новые идеи общественного переустройства. Стремление к футуристической новизне воплощается в создании абстрактных идеалов и химер, инспирирующих массовое сознание посредством виртуальных картин будущего. В точке бифуркации происходит взрыв хаоса, сопровождаемый инверсией институциональных и маргинальных (футуристических) идей. В массовом сознании возникает лэффект футуристической новизны, который проявляется в фетишизации абстрактного будущего, резонирующего с утопическими настроениями масс.

В диссертации выясняется, что в момент бифуркации российский социум испытывает формирующее влияние грядущих целей, наиболее ярко выраженных в абстрактных утопиях, которые предлагают различные программы общественного преобразования. В этот момент властвующая элита, которая только недавно была ещё контрэлитой, продолжает прибывать в состоянии эйфории, вполне естественной после краха старого политического порядка. Пафос победителей невольно мистифицирует и правящую элиту, и управляемое большинство, что способствует широкому распространению социальных иллюзий. Это порождает множество проблем, потому что в кризисном обществе необходима рационалистическая стратегия антикризисного управления, тогда как правящая элита занята в основном борьбой в сфере редистрибуции политического, экономического и культурного капитала. Такая ситуация стимулирует эскалацию кризисных тенденций, однако власть, терпящая одно фиаско за другим, пытается оправдать социальный хаос, интерпретируя его не рационально, но абстрактно и метафорически (Процесс пошел). На самом деле именно субъективные намерения и действия властвующей элиты России, носящие эгоистический характер, активизируют социальный хаос.

Автором диссертации рассматривается проблема развития социальной самоорганизации по регрессивному пути. Дело в том, что в хаотической ситуации большинство политических акторов игнорируют тот факт, что процесс самоорганизации может приобрести регрессивный характер. Правящая элита преследует свои корпоративные интересы, транслирует социальную мифологию, не отвечающую кризисной действительности, но выгодную с точки зрения конъюнктурной борьбы за власть. Парадокс состоит в том, что со временем социальная мифология, индоктринирующая массовое сознание российского общества, мистифицирует и властвующую элиту, что отрицательно сказывается на интеллектуальном качестве её реформаторской политики. Ситуация в бифуркационном обществе усугубляется и тем, что социальные ценности и знания людей, в том числе тех, кто составляет элиту, формируются сегодня не системой науки, а средствами массовой коммуникации. Правящая элита, таким образом, невольно становится объектом круговой мистификации, поскольку трансляция социальных мифов носит универсальный характер и воздействует одновременно как на пассивное большинство, так и властвующую элиту. Более того, социальная мифология, претерпевая спонтанные метаморфозы в массовом сознании, приобретает дополнительную силу убеждения и поэтому иногда может восприниматься элитой как правда здравого смысла. В кризисном социуме, таким образом, происходит латентная идеологическая индоктринация массового сознания, отвечающая конъюнктурным интересам элитных групп, но не потребностям и чаяниям преобладающего большинства людей.

В диссертации основные положения структурно-синергетической концепции социодинамики России представлены в виде резюмирующего эмпирического и теоретического обобщения.

1. Россия - страна с самой большой территорией и самой суровой природой. Поэтому природно-географические условия играют лимитирующую роль в российском историческом процессе.

2. Чтобы выжить в рискованной природно-климатической и геополитической среде, в российском социуме методом проб и ошибок были сформированы такие трансисторические структуры, как империя, монократический режим, милитаризм, экстенсивная экономика, традиционалистский менталитет и, в конечном счете, примат этатистских структур над общественной самоорганизацией.

3. Трансисторические структуры обеспечивают стабильное состояние и выживание российского социума в рискованной геополитической среде, но поддерживают его движение по экстенсивному пути, который тормозит инновационное развитие России. Чем дальше движется общество, тем труднее свернуть на другой путь развития. Этот хреодный эффект играет исключительно большую роль в социодинамике России. В результате формируется хреодное общество, которое приобретает устойчивое, стабильное состояние и развивается по экстенсивному пути территориального расширения. Это чревато исторической отсталостью, особенно опасной в рискованных геополитических условиях.

4. Историческое отставание российского общества усугубляется демонстрационным эффектом развитых европейских стран, объективно являющимся экономическим, культурным и военно-технологическим вызовом России, что периодически актуализирует проблему догоняющей модернизации.

5. Реформирование России осуществляется в соответствии с устоявшимся вековым образцом имперской модернизации, фокусирующей внимание на милитаризации экономики. Такой тип модернизации резко активизирует глубинный конфликт между традиционалистскими и модернизационными тенденциями, стимулируя рост не только европейских инноваций, но и глубоких социокультурных противоречий.

6. В результате этого конфликта метастабильная социально-историческая эволюция России прерывается макросоциальной бифуркацией, манифестирующей себя как сложное и драматическое взаимодействие социального хаоса и социального порядка. В бифуркационный период российский социум претерпевает радикальные преобразования, что внешне проявляется как спонтанная борьба трансисторических структур, политических движений и новых лидеров, изменяющая конфигурацию взаимоотношения социального порядка и хаоса. В условиях социального хаоса индивиды начинают руководствоваться главным образом своими биологическими побуждениями, страстями и вожделениями. Борьба за существование обостряется, способствуя эскалации социальной вражды и агрессии. Примитивная сила становится правом, и война всех против всех начинает быстро развиваться, вызывая анархию, произвол, насилие и страх. Социальная война в современном российском обществе в период бифуркации отличается от классической гражданской войны, вырождаясь преимущественно в массовые социальные девиации - преступность, алкоголизм, наркоманию, нищету и т. п., хотя масштабы этих, казалось бы, разных социальных катастроф вполне сопоставимы.

7. Социетальная бифуркация - это радикальное системное изменение общей нормативной модели кризисного российского социума, перед которым открываются различные возможности социетальной перестройки. В бифуркационный период решающую роль играют ценностно-рациональные представления и спонтанные действия акторов, придающие социетальной бифуркации случайный, хаотический и даже катастрофический характер. Это резко усиливает роль виртуальной реальности, фабрикуемой ангажированными идеологическими структурами. В момент бифуркации российский социум подчиняется виртуальной реальности, вследствие чего и массы, и правящая элита становятся объектом круговой манипуляции и мистификации. Виртуальная реальность симулирует объективные явления и процессы и потому выглядит более ярко, красочно и занимательно, чем насущные проблемы в повседневной жизни преобладающего большинства россиян. В силу этого социальные иллюзии захватывают как массы, так и элиту, что отрицательно сказывается на интеллектуальном качестве реформаторской политики. В конечном счете виртуальная реальность обеспечивает латентную манипуляцию массовым сознанием, определяя исход бифуркационного процесса в пользу новой правящей элиты.

8. Важнейшим этапом бифуркационного социетального изменения является момент кульминации кризиса, когда результаты структурной перестройки становятся очевидными для большинства наблюдателей, но когда исход российской бифуркации далеко не ясен и возникает ощущение, что возможна реставрация старого состояния-аттрактора. Бифуркационный процесс может развиваться или в направлении конструктивной социоэкономической деятельности, или в направлении радикальной политической трансформации. Крайне опасно в реформаторской политике сочетать эти две тенденции, поскольку концентрированные преобразования одновременно в политической и экономической структурах России вызывают потерю контроля над реформами. Несмотря на возможное торжество социального хаоса, бифуркация в социуме представляет собой противоречивое единство двух процессов: с одной стороны, эта кульминация процесса структурного распада, с другой - начало формирования новой социальной макроструктуры. Обычно состояние стихийной социальности не может сохраняться слишком долго, так как это прямо угрожает обществу самоуничтожением в результате взаимной агрессии людей. Поэтому российское общество в период бифуркации трансформируется в новую макроструктуру, в которой спонтанные отношения между социальными группами, организациями и индивидами превращаются в структурные отношения социальных ролей, имеющие, как и прежде, традиционный характер. Таким образом, социетальная бифуркация - это катастрофическая перестройка, синергетическая реструктуризация российского социума, который уже исчерпал имманентные возможности старого состояния-аттрактора и который методом проб и ошибок ищет путь к новой траектории исторического развития.

9. Историческая бифуркация включает в себя выбор альтернативы и выбор возможных средств и способов действий, направленных на то, чтобы воплотить предпочтительную альтернативу в реальную общественную жизнь. В русской истории особое значение в исходе жестокой политической борьбы имеет харизма эвентуальных лидеров. По сути, харизма выступает в бифуркационном процессе случайной флуктуацией, способствующей неожиданной победе харизматического лидера. Его историческое значение в политическом спектакле состоит в том, что он персонифицирует выбор грядущей альтернативы и мобилизует массы на реализацию очередной социальной утопии. Участие харизматического лидера в российском историческом процессе приводит к тому, что бифуркационная стадия сменяется переходом к относительно устойчивому состоянию, которое структурируется необъяснимой властью харизматика. Выбор конкретного сценария будущего элиминирует плюрализм истории до следующей точки бифуркации, хотя модификации основной структуры-аттрактора социума возможны и в период его детерминистической эволюции. Потенциальные варианты русской истории подавляются и вытесняются в маргинальное субполе, где они существуют в латентной форме до новой перестройки. В новой ситуации появляется потребность в отвергнутых альтернативах, которая оказываются сообразными новому вызову русской истории.

10. Российский социум с новой структурой-аттрактором осуществляет не только кардинальный поворот в своем развитии, но и решает основные задачи, порожденные прошлым и настоящим временем. Если переструктурированный социум не отвечает на вызов времени, то он обречен на деградацию или даже коллапс. В ситуации социального хаоса преимущество имеют гибкие структуры, резонирующие с новыми тенденциями развития, которые проявляются как господствующие в процессе драматического противоборства различных альтернатив (промежуточных аттракторов). Их нелинейное взаимоотношение приводит к выбору конкретной бифуркационной структуры, отвечающей критерию устойчивости и выживания российского общества. Консолидация кооперативных тенденций приводит к тому, что антагонистические структуры нейтрализуются или упраздняются. Доминантная структура-аттрактор распространяет свое универсальное воздействие на социум, модифицированные трансисторические структуры, социальные группы, общности, организации. После структурной перестройки в российском обществе действуют новые детерминистические закономерности и принципы, обеспечивающие его устойчивое состояние.

В конечном счете социетальные закономерности выступают как вероятностные тенденции, и большую роль в победе доминирующей социетальной тенденции (структуры-аттрактора) играет массовая психология людей, в которой спонтанно срабатывают инверсионные механизмы, стимулируемые харизматическим лидером. Отсюда следует, что общественный процесс не предопределен, не запрограммирован и в точке бифуркации перед обществом открываются новые возможности для исторического творчества. В момент бифуркации кардинальную роль играют субъективные факторы, хотя объективное воздействие трансисторических структур на социум сохраняется, но психологически их значение преуменьшается в обстановке чрезмерной эйфории и пафоса. Эта аберрация осознается новой политической элитой всерьез только в постбифуркационный период.

Таким образом, социетальное развитие России представляет собой не что иное, как процесс формирования в момент бифуркации новой конфигурации социального порядка и социального хаоса, обеспечивающей определенную устойчивость постбифуркационного социума в эволюционный период, когда решающую роль снова играют трансисторические структуры.

По мнению диссертанта, самый сложный научный вопрос, возникающий в контексте бифуркации, связан с причинами, которые вызывают такой неожиданный исход в истории социума, как структурная перестройка. Изменение - фундаментальный атрибут общества, но когда изменения превысят пороговое значение его параметров, пока неизвестно, и эта проблема, несомненно, стимулирует дальнейшие социально-научные исследования.

В третьей главе Модернизация как фактор бифуркации традиционной России выявляется и анализируется нелинейная социодинамика модернизационного процесса, который завершился катастрофической перестройкой модернизирующейся России.

В первом параграфе Проблемы стратегии догоняющейся имперской модернизации России выясняются особенности и трудности стратегии догоняющейся имперской модернизации российского социума, порождающей непредвиденные нелинейные эффекты.

В диссертации отмечается, что в ходе русской истории периодически актуализируется проблема модернизации России, которая вынуждена отвечать на военно-технический вызов развитых стран. Причем на протяжении трех столетий (с конца XVII в.) потребность в реформах, обусловленная воздействием сил европейского масштаба, возникала в России раньше, чем страна созревала для перемен. Поэтому в России складывались предпосылки специфической модели развития - модели догоняющей имперской модернизации.

Начиная с Петра Великого, царские правительства были достаточно настойчивы в своем стремлении к модернизации страны, отвечая на военно-технологический и экономический вызов доминирующей Европы. В ходе петровских реформ была апробирована имперская стратегия модернизации, которая укоренилась в русской истории и стала устойчивым образцом российского реформирования. Основным содержанием российской истории в послепетровский период стало противоборство футуризма и архаизма как инверсионных моделей имперской модернизации. Поэтому для России характерно не поступательное, а дискретное развитие, в ходе которого квазиустойчивая социальная динамика российского социума внезапно прерывается катастрофической перестройкой. Общая эволюция русской цивилизации драматически разрывается, и Россия выбирает новую траекторию исторического развития, которое сочетает в себе новые и традиционалистские тенденции. Циклы модернизационного процесса суть структурно-синергетические закономерности социодинамики российского социума.

Автор диссертации делает вывод, что Россия на протяжении истории стремится преодолеть изначальную, вековую отсталость, но пока безуспешно. Это перманентное стремление осложняется демонстрационным эффектом Запада, на вызовы которого Россия пытается дать ответ посредством политики догоняющей имперской модернизации.

Во втором параграфе Роль политики модернизации в процессе самоорганизации российского социума раскрывается роль политики догоняющейся имперской модернизации в процессе социальной самоорганизации России.

В диссертации отмечается, что в рамках петровской модели догоняющей модернизации осуществлялись все последующие реформы в России, которые имели в основном характер модификации социально-политической системы, сформированной в период преобразований Петра I. Тем не менее в середине XIX в. начался новый цикл - цикл капиталистической модернизации, включающий в себя реформы Александра II, С. Ю. Витте, П. А. Столыпина.

Ключевым моментом в реформировании России на основе индустриального капитализма была судьба традиционного (почвенного) уклада. Модернизация этого уклада определяла во многом исторические альтернативы российского общества на рубеже XIX-XX веков: либо Россия трансформирует традиционализм и приблизится к европейским государствам, либо будет откатываться назад, что чревато системным кризисом.

В третьем параграфе Тенденции социетальной бифуркации в модернизирующейся России выявляются тенденции бифуркации в традиционном российском обществе, которое подвергнулось со стороны Российского государства принудительной модернизации.

Автором диссертации утверждается, что самодержавие обеспечивало стабильный порядок в государстве на основе бюрократической централизации и имперской модернизации, но одновременно содержало в себе основной источник саморазрушения - жёсткие традиционалистские структуры, не имевшие внутренних механизмов инновационной самоорганизации. Царская монархия рассматривала трансисторические социальные структуры (самодержавие, православную церковь, крестьянскую общину, патриархальный менталитет) как необходимое условие для нейтрализации отрицательных последствий модернизаторской политики. Поэтому паллиативные реформы не только не смягчили глубинное противоречие между обществом и царизмом, но и резко углубили его, направив российское общество в русло радикальной перестройки.

В диссертационном исследовании показано, что в момент бифуркации 1917 года борьба различных исторических альтернатив носила ожесточенный характер, и ход социально-политической самоорганизации приобрел непредсказуемый характер. В ситуации неустойчивого равновесия политика большевиков и их харизматического лидера резонировала с царистскими иллюзиями и социальными химерами в массовом сознании, и это сыграло решающую роль в выходе российского общества на финальный паттерн - партию/государство. По мнению диссертанта, альтернативой большевизму могло стать решение Временного правительства о земле и мире в интересах преобладающего населения страны, прежде всего крестьянства, и тогда развитие России могло пойти по другому историческому пути.

В четвертой главе лСтруктурно-синергетические аспекты трансформации постсоветской России исследуются проблемы нелинейной трансформации России в контексте глобализации.

В первом параграфе Роль монократической структуры в бифуркации советской системы выясняется и анализируется роль монократической структуры советской системы в процессе социетальной бифуркации.

В диссертации отмечается, что основные черты и принципы политического режима в советской России сформировались в ходе революции и гражданской войны. И хотя в дальнейшем советская система претерпела определенные модификации, её изначальная модель, постулирующая неограниченную власть коммунистической партии, сохраняла свои основополагающие черты на протяжении всей истории СССР.

енинская доктрина о диктатуре пролетариата, маскирующая подлинную власть партийной олигархии, получила логическое развитие в ходе строительства социализма в сталинский период. Именно при Сталине коммунистический режим приобрел тоталитарный характер, и репрессии стали обыденным явлением, придав советской системе инфернальные черты, которые впоследствии фатально дискредитировали коммунистический идеал.

По мнению диссертанта, структура-аттрактор советской системы предстает, по сути, как Партия/Государство, которая тотально контролирует практически все стороны жизни советского общества. Коммунистическая партия монополизирует всю власть в государстве, замаскированную доктриной о диктатуре пролетариата. Однако реальная власть принадлежала не пролетариату и даже не коммунистической партии, хотя её значение в строительстве социализма всячески восхвалялось. На самом деле решающую роль в советской системе играл аппарат, формально служивший административным органом партии. Именно партийный аппарат максимально сконцентрировал в своих руках универсальную власть Партии/Государства. Разумеется, партийный аппарат контролировался Политбюро, но это не предотвратило тоталитарной тенденции в коммунистической партии и государстве. Партийный аппарат был частью системы власти. Но частью особой, которая управляла остальной системой власти и управления. Он был властью над властью, властью второго уровня или сверхвластью. Поскольку он был властью и над государственностью, он был сверхгосударственностью. И тем самым он придавал всей системе власти и управления характер сверхгосударственности. Он был аппаратом сверхгосударственности21.

Аппарат довольно быстро утвердил свою латентную монополию на коммунистическую партию и государство. Аппарат де-юре оставался в тени партийной власти, но де-факто он способствовал гипертрофированному развитию государства, политической полиции и государственной экономики.

Автором диссертации утверждается, что советская система была закрытой, и процессы нарастания социальной дезорганизации в ней были объективно неизбежны. Особенно закрытый характер носила партийная номенклатура, и потому в её среде уровень деградации был наиболее высоким. В период сталинской диктатуры процесс олигархизации коммунистической партии жестоко контролировался вождем, который, как правило, периодически уничтожал партийных олигархов. Тем не менее предотвратить регрессивные процессы в закрытой социальной системе объективно невозможно. Поэтому в период застоя и упадка государственного социализма резко ускорились процессы физической и интеллектуальной деградации советской партийной номенклатуры, что крайне отрицательно сказалось на процессе реформирования СССР/России.

Во втором параграфе Альтернативы российской трансформации раскрываются закономерности и особенности самоорганизации трансформационного процесса в современной России.

В диссертации показано, что радикальные социальные метаморфозы и кризисы характерны для постсоветской России, где трансформационный процесс (переход от социализма к капитализму) развивается по бифуркационному сценарию. Нестабильное российское общество, переживающее структурную перестройку, часто проявляет нелинейные эффекты, тогда как в политике до сих пор доминируют линейно-монистические установки и представления. В момент бифуркации это может привести к социальной катастрофе, хотя политики и реформаторы будут провозглашать внешне благие цели.

Хаотические эффекты, торжество утопий и социальное экспериментирование типичны для истории российских трансформаций. Как отмечал Э. Ласло, лцарская Россия внутренним расколом и проигранной войной в 1917 году была выведена за свой порог стабильности. Система рухнула, и из хаоса Октябрьской революции возникли Ленин и неожиданный марксистский режим большевиков - тот самый, который в свою очередь рухнул в 1991 году в момент очередной неожиданной бифуркации22.

В диссертации отмечается, что социетальная трансформация демонстрирует сложные синергетические феномены, которые необходимо учитывать в реформаторской практике. Тем не менее правящая элита постсоветской России демонстрирует традиционную приверженность линейной политике, хотя кризисное общество дискретно проявляет нелинейные эффекты (Хотели как лучше, а получилось как всегда), способные вызвать лавинообразное нарастание разрушительного хаоса. Необратимые катастрофические процессы возникают в результате спонтанной активности социетальной системы, когда её пытаются регулировать с помощью внешних управляющих воздействий, которые не сообразны с новыми тенденциями социально-исторического развития. Эта неожиданная самопроизвольная активность может вызвать лавинообразные последствия, поскольку из-за эффекта нелинейности флуктуации способны вывести кризисный социум за порог стабильности и спровоцировать бифуркацию. Катастрофу невозможно предотвратить, когда признаки её приближения уже проявились. Процесс бифуркации развивается слишком быстро, в режиме с обострением, и устойчивое состояние разрушается скачком. Любая случайность может вызвать резонансный эффект, и тогда деструкция старого состояния-аттрактора становится объективно неизбежной. Полный распад макросоциальной структуры - это теперь вопрос времени. Постфактум бифуркация кажется случайной. Более того, возникает иллюзия, будто процесс катастрофической перестройки можно не допустить и для этого достаточно в критический момент принять одно правильное, рациональное решение, которое якобы восстановит функциональные возможности социетальной системы. Однако её крах в период бифуркации необратим.

Когда коммунистический режим потерпел крах, перед Россией открылись альтернативные возможности общественного развития. В бифуркационный период социально-политический процесс предстал как неустойчивая конфигурация различных конкурирующих альтернатив. В контексте политической борьбы за власть конкурировали следующие исторические альтернативы постсоветской России: 1) либерально-демократический капитализм; 2) демократический социализм; 3) криминальный капитализм; 4) реставрация государственного социализма; 5) полная анархия, хаос, развал и гибель государства.

После падения коммунистического режима казалось, что начался триумф радикальных демократов и либеральной идеологии. Довольно быстро в стране была создана инфраструктура демократии и рыночной экономики, но эйфория демократизации исчезала по мере нарастания экономического, политического и социального кризиса. Будущее демократии, правового государства и гражданского общества становилось крайне проблематичным, поскольку либерализация цен, инфляция и приватизация государственной собственности дали мощный импульс теневой экономике. В этих условиях криминализация российского государства и общества стала доминирующей тенденцией капиталистической трансформации.

Именно авантюристический, криминальный капитализм стал уделом постсоветской России. В кризисном обществе, где быстро разрушались традиционные социальные связи, трансформационный процесс определялся такой латентной структурой, как организованная преступность. Поскольку отсутствовал общественный консенсус, необходимый для эффективного государственного управления, то наиболее структурированной и агрессивной оказалась мафия, эксплуатирующая теневую экономику. По сути дела, мафия в союзе с бюрократией развязали криминальную войну за сферы влияния в экономике и диверсифицировали свои нелегальные структуры. Деградирующая управленческая элита стала дисфункциональной, и в ней под влиянием субкультуры преступного мира утвердились неформальные правила и отношения, более действенные и значимые, чем официальная система права. По сути, криминальный альянс мафиозных и бюрократических структур в момент бифуркации оказал чрезвычайно сильное формирующее воздействие на новую структуру-аттрактор (демократию/рынок) российского социума. Криминалитет моделировал макросоциальный образец России в соответствии со своими специфическими признаками. Поэтому социетальная система, сформировавшаяся после исторической бифуркации 1991 года, запечатлела в своем социальном генотипе структурные и функциональные свойства теневой экономики и мафии. В результате коррумпированной и олигархической политики в стране сформировался криминальный капитализм, равнодушный к национальным интересам России.

Автор делает вывод, что в период олигархического капитализма превалировала инверсионная реакция российского социума на чрезмерный авторитаризм советского государства. Крах советской системы вызвал взрыв социального хаоса, и в стране наступило смутное время. Обычно смута проявляется в торжестве массовой анархической стихии, однако социальный хаос, война всех против всех, насилие, произвол и страх довольно быстро выявляют деструктивную неустойчивость охлократии как формы общественной самоорганизации. В результате историческое значение авторитарного государства (империи) как единственного гаранта социального порядка и стабильности на огромных российских пространствах получает конкретное, наглядное подтверждение. Поэтому трансисторические структуры России, прежде всего авторитаризм и империя, после очередной социальной катастрофы не упраздняются, хотя внешне революционные события выглядят как эпохальные, а модифицируются, усугубляя тем самым хреодный эффект имперской модернизации. Таким образом, на протяжении истории российская политическая элита не смогла найти конструктивный ответ на вызов пространства, климата и геополитики, что оборачивалось вековечным отчуждением между народом и властью и, как следствие, циклическими социетальными катастрофами, которые стали трагической судьбой России.

В третьем параграфе Риски и возможности виртуальной революции в трансформирующейся России в рамках структурно-синергетической концепции раскрываются и анализируются предпосылки виртуальной политической революции в современном российском обществе.

С точки зрения структурно-синергетической концепции лцветные революции - способ существования перманентного хаоса на постсоветском пространстве. По сути, лцветные революции представляют собой вариации виртуальной революции, направленной на то, чтобы придать прозападной власти, сконструированной посредством информационно-политических технологий, квазидемократическую форму. Концепция виртуальной революции акцентирует особое внимание на роли хаоса. Фундаментальная идея, заимствованная у синергетики, заключается в том, что в социуме необходимо создать в первую очередь нестабильное состояние. Цветные революции инсценируются как благородная и героическая борьба за демократию, но в действительности в них реализуется программа символической активизации политического хаоса, который объективно дестабилизирует ситуацию в СНГ вообще и России в частности.

Фактически Вашингтон использует стратегию перманентного хаоса23, рассчитанную прежде всего на то, чтобы ослабить геополитические позиции России в Евразии. Главная цель виртуальной революции - хаос, вызывающий деструктивные процессы на всем постсоветском пространстве. Россия вынуждена тратить огромные ресурсы, чтобы нейтрализовать тенденции к хаотизации как своего, так и других государств, которые ещё совсем недавно пережили геополитическую катастрофу СССР.

В начале XXI века ключевым вопросом будущего России, по мнению автора диссертации, является борьба демократических сил за выбор пути прогрессивного развития страны. Эта борьба теоретически и практически связана с логикой развития капитализма. Россия развивается по капиталистическому пути, и иного варианта исторического развития пока нет. Капитализм в России поддерживают как её правящие круги и буржуазия, так и западная политическая элита. Иначе говоря, вопрос о развитии капитализма в нашей стране решен окончательно, по крайней мере, до следующей бифуркации. Социализм вызывает ностальгию у многих людей, но в 2005 г. реально его поддерживали только около 25% россиян24, в основном пенсионеры. Следовательно, Россия прошла точку бифуркации и уже не может вернуться к социалистическому строю, а все исторические альтернативы теперь связаны лишь с капитализмом. Сегодня историческая дилемма такова: олигархический или демократический капитализм.

В диссертации отмечается, что это противоречие носит фундаментальный характер. Приватизация привела к чрезмерному социальному неравенству, которое не удается закамуфлировать пропагандой. После стабилизации олигархического капитализма борьбу за выбор более прогрессивного пути капиталистического развития ведет не буржуазия, поглощенная разграблением национальных ресурсов России, а народные массы, хотя их социальный протест пока носит пассивный характер. Материальным оплотом олигархического капитализма служит частная собственность на природные ресурсы. Поэтому центральным звеном преобразования олигархической системы является решение вопроса о природной ренте. Дело в том, - пишет академик Д.С. Львов, - что основной вклад в прирост совокупного чистого дохода России, в отличие от многих других стран, вносит не труд и даже не капитал, а рента - доход от использования земли, территории страны, её природных ресурсов, магистральных трубопроводов, средств сообщенияЕ монопольного положения производителей важных видов продукции, пользующихся повышенным спросом на рынке. На долю ренты приходится сегодня 75% общего дохода. Вклад труда в 15 раз, а капитала примерно в 4 раза меньше. Иначе говоря, почти всё, чем сегодня располагает Россия, есть рента от использования её природно-ресурсного потенциала, её земли25. Без решения вопроса о природной ренте невозможна общая модернизация России, преодоление её технологической и экономической отсталости. Сегодня проблема природной ренты в контексте развития российского капитализма имеет определяющее значение для судеб страны.

Олигархическая модель развития России имеет значительные шансы, чтобы одержать окончательную победу. Согласно исследованиям Института социально-экономических проблем народонаселения РАН, на долю 15% населения России приходится около 85% всех сбережений, 57% денежных доходов, 92% доходов от собственности и 95% всех средств, расходуемых на покупку иностранной валюты26. Однако консервация олигархического капитализма и авторитарной демократии резко усилит тенденцию к росту научной и технологической отсталости страны в зоне периферийного капитализма, что явно противоречит её национальным интересам. В этой ситуации медленное разложение отсталой России выгодно лишь олигархии, заинтересованной в том, чтобы сохранить свои баснословные привилегии, но крайне мучительно для вымирающего народа.

В диссертации утверждается, что в России имеются реальные предпосылки лцветной революции, которая развивается по виртуальной модели, конструируемой Западом. Власть, отчужденная от народа, теряет способность сопротивляться политико-технологическому давлению коалиции внутренних и зарубежных сил. Виртуальная революция есть информационно-психологическая и технологическая организация в политическом поле государственного переворота, легитимация которого обеспечивается повторными выборами и внешними агентами. Классическая революция сопровождалась сменой элиты и утверждением нового социального строя, тогда как неклассическая (лбархатная) революция - частичным изменением состава элиты и переходом к новому социальному строю27. Напротив, постнеклассическая (виртуальная) революция сохраняет старый социальный строй и лишь реструктурирует политическую элиту в соответствии с геостратегическими интересами Запада.

В виртуальной революции идет перманентная борьба в символическом пространстве. В нем создаются разнообразные символы, идеи, имиджи и представления, более яркие, красочные и экспрессивные, чем скучная бюрократическая машина, механически нацеленная на принуждение и насилие в физическом пространстве. Виртуальная реальность апеллирует одновременно и к сознанию, и подсознанию, и поэтому в процессе виртуализации конкретной ситуации широко используются методы манипуляции общественным мнением. Манипулирование нужно для того, чтобы создать хаотическое состояние в политическом поле, которое контролируется государственным аппаратом. Хаос резко ослабляет бюрократическую машину, так как чиновники не знают, что делать в неопределенной ситуации, по поводу которой у них нет инструкций и правил.

Автором отмечается, что фундаментальным принципом модели виртуальной политической революции остается принцип ненасильственной борьбы в физическом пространстве28. Добиться полной реализации этого принципа очень сложно, так как протестные настроения формируются как искусственным, так и естественным путем. Действительно, капиталистическая система, которая внедряется на постсоветском пространстве, обрекает большинство населения на бедность, нищету и культурную отсталость. В этой ситуации главная задача планировщиков виртуальной революции состоит в том, чтобы не только активизировать социальное недовольство, но и структурировать его в общественное движение против существующего политического режима. Решить эту задачу в России невероятно трудно, особенно в условиях традиционной политической апатии, мотивированной тяжелой жизнью и патриархальной культурой народа (лцарь хорош, да бояре плохи). Поэтому российская оппозиция заинтересована в эскалации социального хаоса. Введение хаоса нужно для того, чтобы осуществить конъюнктурную переоценку ценностей и одновременно создать условия для легитимации новых правил политической борьбы. Как показывает опыт лоранжевых революций, виртуальные элементы, постоянно репродуцируемые в ходе революционного спектакля, отвлекают реальные силы государства от решения других проблем, и это, без сомнения, усугубляет нестабильность в стране. В неустойчивой ситуации резко усиливается внушаемость масс, что позволяет оппозиции разрабатывать различные виртуальные сценарии, более яркие и наглядные, чем формальная бюрократическая рутина. Эти сценарии, использующие мифологемы свободы, равенства и справедливости, предлагают народу весьма привлекательные абстрактные альтернативы будущего и направляют тем самым массовое социальное недовольство в соответствующее политическое русло. Напротив, бюрократический аппарат может предложить народу лишь свои прошлые ошибки и преступления.

Автор делает вывод, что мировая история пережила самые разные революции, и XXI век начался под знаком лцветных революций, которые представляют собой вариации нового типа революции эпохи постмодерна - виртуальной политической революции. Она характеризуется не фундаментальными социально-политическими и экономическими преобразованиями, но тем, что, несмотря на бурные революционные перипетии в символическом пространстве, сохраняет старый социальный строй, а в политической элите лишь меняет лидеров и субэлиты. Таким образом, подлинная цель виртуальной революции заключается не столько в модернизации страны, сколько в избирательном переструктурировании властвующей элиты, которая в новом качестве становится сателлитом США и ЕС. Несомненно, экспорт революции в Россию, даже осуществленный по технологии ненасильственной борьбы, чрезвычайно опасен своей деструктивностью для российского общества и государства.

В четвертом параграфе Роль России в условиях нарастания глобальной социальной неустойчивости с позиций структурно-синергетической концепции рассматриваются хаотические социальные процессы в мировом сообществе и обосновываются рациональные рекомендации России относительно её роли в превентивном предупреждении глобальной катастрофы.

В диссертации отмечается, что современный мир вступает в новую историческую эпоху, грядущие контуры которой далеко не ясны. В мировом социуме стремительно нарастают многообразные неустойчивости - мировой финансово-экономический кризис, социальное неравенство, военные конфликты, экологический кризис, социальные, техногенные и природные катаклизмы. Эти драматические неустойчивости в какой-то момент могут спонтанно перерасти в глобальную катастрофу.

Синергетическое видение социально-политических процессов, по мнению автора, позволяет по-новому посмотреть на место и роль России в процессе прогрессирующей глобализации. Любая социетальная система абсорбирует вещество, энергию и информацию, чтобы поддерживать свое функционирование и продуктивное развитие. Социум может выйти на режим социальной самоорганизации, генерируя новую макроструктуру, способную обеспечить более высокий уровень развития. В этом случае общество выступает как эффективный потребитель ресурсов, необходимых для его структурной перестройки и, в конечном счете, для его прогрессивного развития.

Однако не всякая открытая социетальная система способна к эффективной самоорганизации. Если в обществе отсутствуют жизнеспособные структуры, то его ресурсы используются не на его прогрессивное развитие, а преимущественно в интересах прагматичных конкурентов. Существенную роль в этом инволюционном процессе играет деградирующая элита. Так, например, денежные ресурсы, аккумулированные финансовой олигархией в период первоначального накопления и приватизации, не включаются в процесс российской модернизации, а работают в экономиках зарубежных стран. Отношения России и Запада в контексте мировой системы конструируются как неэквивалентные, точнее, как отношения жертвы и хищника.

В диссертации отмечается, что грядущая глобальная бифуркация обусловлена планетарным экологическим кризисом, но она также связана с процессом глобализации, который носит объективный характер, и политикой глобализации. В условиях заката потребительской цивилизации американская властвующая элита проводит политику глобализации, призванную утвердить новый мировой порядок, отвечающий эгоцентрическим интересам ведущих государств, прежде всего США.

Статистические данные о социальных тенденциях в мировом сообществе производят грустное впечатление, причем это касается как отсталых, так и развитых стран.

Казалось бы, в начале XXI века западная цивилизация находится в зените богатства, славы и могущества. Страны с наиболее развитой экономикой занимают почти 25% всей территории Земли. В 2002 г. их население составило около 1 млрд человек, или примерно 18% общемирового. Годовой доход на душу населения колеблется от 10 000 до более чем 25 000 долларов. Высокие доходы обеспечивают большинству населения приятный материальный комфорт, но одновременно способствуют формированию плебса, равнодушного к планетарным проблемам, жаждущего развлечений и удовольствий.

Глобальный социальный кризис также осложняется тем, что он происходит в условиях планетарного экологического кризиса, который наглядно и конкретно показывает - по западным потребительским стандартам ресурсов Земли на всех не хватит. В конце XX в. на 1/5 часть населения планеты приходилось, по данным ООН и Всемирного банка, более 80% мирового ВВП, 70% электроэнергии, 85% бумаги, 60% продовольствия. В мировом сообществе 2 млрд человек лишены источников электроэнергии, 1,5 млрд не имеют возможности пользоваться безопасной чистой водой29. Более того, к 2015 году почти половина населения мира (более 3 млрд человек) будет жить в странах, испытывающих недостаток воды30. В такой ситуации промышленное давление на природу будет только усиливаться, следовательно, глобальная экологическая катастрофа и гибель человечества - вопрос времени, если не изменится существующая ныне стратегия развития человеческой цивилизации.

Вполне логично возникает вопрос: способна ли Россия сыграть позитивную роль в глобальной кризисной ситуации? По мнению автора, разумные исторические альтернативы ещё возможны.

Во-первых, гуманитарные притязания России на лидерство в современном мире вполне реальны, по крайней мере, в научно-интеллектуальной сфере. Социальный прогресс в XXI веке зависит прежде всего от знаний и информации. В российском обществе, как и в развитых странах, благодаря компьютерным технологиям ускоряется процесс замещения реальной жизни виртуальными феноменами. Это открывает принципиально новые, оригинальные возможности для России в мировой политике, поскольку русские обладают уникальным интеллектуальным потенциалом, который может наиболее ярко, творчески и нестандартно реализоваться как раз в условиях виртуализации мирового социума (наука, образование, литература, музыка, кино, спорт, PR, реклама, мода, дизайн и т. п.).

Во-вторых, в условия глобального экологического кризиса российские СМИ и дипломатия должны в своей деятельности сделать принципиальный этический акцент на основополагающем естественном праве человека на благоприятную окружающую среду, для сохранения которой в мировом масштабе Россия делает главный экологический вклад на планете.

В-третьих, в современном мире баснословные интеллектуальные и финансовые ресурсы бесполезно тратятся на антигуманные милитаристские цели. Поэтому исключительно важное значение имеет введение единого мирового налога на военные бюджеты всех государств мира в размере 10%. Эта пацифистская десятина должна использоваться в первую очередь для решения глобальных проблем современности, что, безусловно, будет отвечать гуманитарным ожиданиям человечества в критической экзистенциальной ситуации.

Автор диссертации делает вывод, что эти идеалистические идеи вполне релевантны мировой кризисной ситуации, поскольку в неустойчивом состоянии социума весьма велика роль знаний и творческих личностей. Коммунитарная философия, экологическая этика и гуманитарная политика позволяют оказывать моральное давление на политические элиты и государства, которые решению глобальных проблем современности предпочитают имперскую геостратегию, направленную на монопольное доминирование в мировом геополитическом пространстве. В этой ситуации Россия может взять на себя трудную и ответственную миссию морального лидера глобальной демократической перестройки мирового порядка и защиты естественного права человека на жизнь в будущем.

В Заключении систематизированы полученные научные результаты и обозначены эвристические возможности теории структурно-синергетической социодинамики в междисциплинарном познании стабильного и бифуркационного социума, а также перспективы её дальнейшего развития.

Основные положения и научные результаты диссертационного исследования изложены в следующих публикациях:

Работы, опубликованные в ведущих рецензируемых научных

журналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ

Ельчанинов, М. С. Трансформация России: синергетические аспекты [Текст] / М. С. Ельчанинов // Социально-гуманитарные знания. - 2002. - № 3. Ц С. 269-282. - 1 п. л.
Ельчанинов, М. С. Российская трансформация с точки зрения социальной синергетики [Текст] / М. С. Ельчанинов // Социологические исследования. - 2003. - № 8. - С. 21-30. - 1 п. л.
Ельчанинов, М. С. Россия в контексте глобализации: синергетический ракурс [Текст] / М. С. Ельчанинов // Социально-гуманитарные знания. - 2005. - № 2. - С. 18-32. - 1 п. л.
Ельчанинов, М. С. Глобальный социальный хаос и новая роль США в эпоху бифуркации [Текст] / М. С. Ельчанинов // Социально-гуманитарные знания. - 2006. - № 5. - С. 47-63. - 1 п. л.
Ельчанинов, М. С. Трансисторические структуры как фактор социетальной динамики России [Текст] / М. С. Ельчанинов // Известия Самарского научного центра РАН. - Самара, 2006. - C. 16-19. - 0,4 п. л.
Ельчанинов, М. С. Нарастание социальной неустойчивости в мировом социуме в условиях глобализации [Текст] / М. С. Ельчанинов // Известия Самарского научного центра РАН. - Самара, 2006. - С. 20-22. - 0,3 п. л.
Ельчанинов, М. С. Географическая среда и самоорганизация России [Текст] / М. С. Ельчанинов // Известия Самарского научного центра РАН. - Самара, 2006. - С. 10-15. - 0,5 п. л.
Ельчанинов, М. С. Проблема взаимодействия порядка и хаоса в социальной философии Н. Макиавелли и Т. Гоббса [Текст] / М. С. Ельчанинов // Социально-гуманитарные знания. - 2007. - № 4. - С. 70-84. - 1 п. л.
Ельчанинов, М. С. Природная среда и модернизация России [Текст] / М. С. Ельчанинов // Социологические исследования. - 2007. - № 8. - С. 12-18. - 0,7 п. л.
Ельчанинов, М. С. Предпосылки виртуальной революции в России [Текст] / М. С. Ельчанинов // Свободная мысль. - 2007. - № 9. - С. 17-27. - 1 п. л.
Ельчанинов, М. С. Ещё раз о возможности революции в современной России [Текст] / М. С. Ельчанинов // Социологические исследования. - 2007. - № 12. - С. 50-57. - 0,8 п. л.
Yelchaninov, M. Natural Environment and Modernization of Russia [Text] // Social Sciences. - 2008. - Vol. 39. - № 1. - P. 96-104. - 0,7 п. л.

Монография

13. Ельчанинов, М. С. Социальная синергетика и катастрофы России в эпоху модерна [Текст] / М. С. Ельчанинов. - М. : КомКнига, 2005. - 240 с. - 15 п. л.

Работы, опубликованные в других научных изданиях

Ельчанинов, М. С. Теоретико-методологические идеи социосинергетики [Текст] / М. С. Ельчанинов // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. Серия Философия. Выпуск 2. - Тольятти : ВУиТ, 2001. - С. 26-40. - 0,9 п. л.
Ельчанинов, М. С. Синергия знания и морали [Текст] / М. С. Ельчанинов // Материалы межвузовской научно-методической конференции. - Тольятти : ПТИС, 2001. - С. 174-178. - 0,3 п. л.
Ельчанинов, М. С. Православный выбор Руси: синергетический ракурс [Текст] / М. С. Ельчанинов // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. Серия Философия. Выпуск 3. - Тольятти : ВУиТ, 2002. - С. 126-137. - 0,7 п. л.
Ельчанинов, М. С. Эскалация глобального социального хаоса [Текст] / М. С. Ельчанинов // Ломоносовские чтения. - М. : МГУ, 2006. - 0,3 п. л.
Ельчанинов, М. С. Доктрина Москва - Третий Рим в контексте российской трансформации [Электронный ресурс] / М. С. Ельчанинов // Москва - Третий Рим : Международная научно-богословская конференция. г. Саров, 15-16 декабря 2006 года. URL: http://www.anflag.ru/report_9_13html (дата обращения: 20.05.2007). - 0,5 п. л.
Ельчанинов, М. С. Взаимодействие утопии и реальности в период бифуркации советской системы [Текст] / М. С. Ельчанинов // Вестник ТГУС. Сер.: Гуманитарные знания : межвуз. сб. науч. тр. / Тольяттинский гос. у-т сервиса. - Выпуск 2. - Тольятти : Изд-во ТГУС, 2007. - C. 46-52. - 0,4 п. л.
Ельчанинов, М. С. Идеологические метаморфозы в период социетальной бифуркации [Текст] / М. С. Ельчанинов // Вестник ТГУС. Сер.: Гуманитарные знания : межвуз. сб. науч. тр. / Тольяттинский гос. у-т сервиса. - Выпуск 2. - Тольятти : Изд-во ТГУС, 2007. - С. 58-63. - 0,3 п. л.
Ельчанинов, М. С. Идеологемы в контексте российской трансформации: синергетический взгляд [Текст] / М. С. Ельчанинов // Вестник ТГУС. Сер.: Гуманитарные знания : межвуз. сб. науч. тр. / Тольяттинский гос. у-т сервиса. - Выпуск 2. - Тольятти : Изд-во ТГУС, 2007. - С. 53-58. - 0,4 п. л.

Всего была опубликована 21 работа в объеме 28,20 п.л.

1 Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. М., 2000. Познание сложного. Введение. М., 2003; Время. Хаос. Квант. К решению парадокса времени. М., 2005.

2 Хакен Г. Синергетика: Иерархия неустойчивости в самоорганизующихся системах и устройствах. М., 1985; Информация и самоорганизация. М., 2005.

3 Матурана У., Варела Ф. Древо познания. М., 2001.

4 Синергетическая парадигма. Многообразие поисков и подходов. М., 2000; Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в науке и искусстве. М., 2002; Синергетическая парадигма. Человек и общество в условиях нестабильности. М., 2003; Синергетическая парадигма. Когнитивно-коммуникативные стратегии современного научного познания. М., 2004; Синергетическая парадигма. Стратегия образования. М., 2007.

5 Моисеев Н. Н. Расставание с простотой. М., 1998.

6 Назаретян А. П. Цивилизационные кризисы в контексте Универсальной истории (синергетика - психология - прогнозирование). М., 2004.

7 Капица С. П., Курдюмов С. П., Малинецкий Г. Г. Синергетика и прогнозы будущего. М., 2001.

8 Князева Е. Н., Курдюмов С. П. Синергетика: начала нелинейного мышления // ОНС. 1993. № 2.

9 Холтон Дж. Что такое лантинаука? // Вопросы философии. 1992. № 2. С. 44.

10 Бродель Ф. История и общественные науки. Историческая длительность // И. С. Кон (ред.) Философия и методология истории. Сборник переводов. М., 1977. С. 124.

11 Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XVЦXVIII вв. В 3 т. Т. 3. Время мира. М., 1992. С. 641.

12 Пивоваров Ю. Л. Урбанизация России в 20 веке: представления и реальность // Общественные науки и современность, 2001, № 6, с. 110.

13 Добреньков В. И., Кравченко А. И. Фундаментальная социология: В 15 т. Т. 4. Общество: статика и динамика. С. 813.

14 Там же. С. 806.

15 Клименко В. В. Россия: тупик в конце туннеля? // ОНС. 1995. № 5. С. 76-77.

16 Миронов Б. Н. Социальная история России. Т. 1. СПб., 1999. С.20.

17 Миронов Б. Н. Социальная история России. СПб., 1999. С. 49.

18 Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 2004. С. 21.

19 Тённис Ф. Общность и общество. СПб., 2002. С. 11-12.

20 Моисеев Н. Н. Идеи естествознания в гуманитарной науке // Человек. 1992. № 2. С. 8.

21 Зиновьев А. А. На пути к сверхобществу. М., 2000. С. 497.

22 Ласло Э. Рождение слова - науки - эпохи // Полис. 1993. № 2. С. 28.

23 На разных стадиях своей эволюции социальная система обладает различной чувствительностью и уязвимостью к внешним воздействиям. Наиболее опасны преднамеренные внешние воздействия в кризисные периоды, когда система в значительной степени хаотизирована. В этом случае даже не слишком интенсивное внешнее воздействие может задать направление развития системы и повлиять на характер её дальнейшей самоорганизации (Малков С. Ю. Логико-математическое моделирование динамики социально-экономических систем (методический аспект) // История и синергетика: Методология исследования. М., 2005. С. 26).

24 Левашов В. К. Гражданское общество и демократическое государство в России // Социс. 2006. № 1. С. 20.

25 Львов Д. С. Контуры будущей России // Завтра. 2006. № 47. Ноябрь.

26 Там же.

27 Почепцов Г. Г. Революция. com. Основы протестной инженерии. М., 2005. С. 10.

28 Шарп Дж. От диктатуры к демократии. Екатеринбург, 2005. С. 42-53.

29 Юрлов Ф. Н. Социальные издержки глобализации // Социс. 2001. № 7. С. 16-18.

30 Глобальные тенденции развития человечества до 2015 года. Екатеринбург: У-Фактория, 2002. С. 38.

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по философии

Blog

СТРУКТУРНО-СИНЕРГЕТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ

Самара - 2009