Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по экономике  

На правах рукописи

Овчарова Лилия Николаевна

СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ ПРОФИЛЬ, ФАКТОРЫ И ФОРМЫ ПРОЯВЛЕНИЯ БЕДНОСТИ РОССИЙСКОГО НАСЕЛЕНИЯ

Специальность: 08.00.05 Ц

Экономика и управление народным хозяйством

Специализация: Экономика народонаселения и демография

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора экономических наук

Москва

2011

Работа выполнена

в Учреждении Российской академии наук

Институте социально-экономических проблем народонаселения РАН

Научный консультант:  член-корреспондент РАН, доктор экономических наук,

профессор Наталья Михайловна Римашевская

Официальные оппоненты:                 доктор экономических наук, профессор

  Всеволод Михайлович Жеребин

доктор экономических наук, профессор  Александр Александрович Разумов

доктор экономических наук, профессор                         Вячеслав Николаевич Бобков

Ведущая организация:

Национальный исследовательский университет Ц Высшая школа экономики 

Защита состоится л  октября 2011 г. в ____ч. на заседании Диссертационного совета Д 002.091.01 в Учреждении Российской академии наук Институте социально-экономических проблем народонаселения РАН по адресу: 117218, г.Москва, Нахимовский проспект, дом 32, ИСЭПН РАН, Зал заседаний (907).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института.

Автореферат разослан л  августа 2011 г.

Ученый секретарь

Диссертационного совета,

кандидат экономических наук  Е. В. Жилинский

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Сокращение бедности выступает ключевой задачей социальноЦэкономического прогресса, во многом определяя не только политическую стабильность страны, но и перспективы в глобальном мире. Поэтому в Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года, разработанной Министерством экономического развития РФ, снижение бедности и неравенства отнесено к приоритетным народно-хозяйственным задачам, а показатели уровня и профиля бедности - к числу основных индикаторов эффективности инвестиций в человеческий капитал. Соответственно актуализировались исследования причин бедности, которые коренятся в обострившихся противоречиях моделей соединения труда и капитала и распределения полномочий между рынками, государством и семьями по обеспечению уровня и качества жизни. Становится все более ясным, что без снижения уровня бедности и ликвидации крайних форм ее проявления невозможно достичь повышения качества человеческого капитала и экономического роста, а также создать предпосылки для расширения социальной базы модернизации и роста производительности труда.

Несмотря на то, что взгляд на экономический рост как главный индикатор развития и фактор сокращения бедности остается доминирующим, в последние 20 лет этот подход подвергся серьезной критике. Необходимость его пересмотра резко возросла в условиях современного кризиса, и значительный вклад в этот процесс внесли нобелевские лауреаты Дж. Стиглиц и А. Сен. Обсуждая причины кризиса, они отметили растущий разрыв между информацией, содержащейся в агрегированных данных по ВВП, и тем, что действительно значимо для благосостояния. Поэтому пришло время переместить акцент с измерения производства на измерение уровня и качества жизни населения. Это требует создания новой концепции анализа развития, в которой важное место заняли бы показатели благосостояния и устойчивости достигнутых результатов, и монетарные и немонетарные критерии бедности должны стать их неотъемлемой частью.

Насущность такого подхода для России связана с тем, что результаты экономического роста перестали оказывать позитивное влияние на неравенство, уровень, и особенно, на структуру бедности. При высоких социальных расходах и общей положительной динамике экономического прогресса наметился тренд ухудшения социального самочувствия и роста социальной напряженности. Это говорит о необходимости корректировки социально-экономической политики в области благосостояния на основе углубления теоретического анализа бедности, ее критериев и развития статистического инструментария. Этим определяется выбор темы диссертационного исследования.

Степень разработанности проблемы. Изучению проблем бедности посвящена обширная  отечественная и зарубежная литература теоретической и практической направленности. Несмотря на то, что в советский период бедность, как экономическая категория, не анализировалась, в публикациях В.М. Жеребина, Н.П. Кузнецовой, Г.В. Мильнера, М.А. Можиной, Н.Е. Рабкиной, Н.М. Римашевской, Г.С. Саркисяна при анализе благосостояния сформировался дифференцированный подход к анализу доходов и разрабатывались минимальные потребительские бюджеты как абсолютная категория минимального потребления, обеспечивающего расширенное воспроизводство населения.

Основы количественного анализа бедности и неравенства в России в постсоветский период были созданы В.Н. Бобковым, Т.Ю. Богомоловой, И.И. Елисеевой, А.Я. Кирутой, В.А Литвиновым, М.М. Локшиным, Л.А. Миграновой, А.А. Разумовым, Н.М. Рима-шевской,  С.Н. Смирновым,  А.В. Суворовым,  А.Е. Суриновым,  А.Ю. Шевяковым. В работах М.Д. Красильниковой, И.И. Корчагиной, Л.И. Ниворожкиной, Д.О. Поповой, Л.М. Прокофьевой, Н.Е.Тихоновой разрабатывались альтернативные, по отношению к абсолютному монетарному подходу, критерии бедности.

Российские ученые внесли значительный вклад в разработку понятия бедности в рамках концепции человеческого развития. В их числе Е.М. Авраамова, С.А. Айвозян, М.Е. Баскакова, С.Н. Бобылев, В.А. Ионцев, В.П. Колесов, Л.С. Ржаницына. Исследованию проблем рынка труда и их влиянию на доходы российских домохозяйств посвящены работы Р.П. Колосовой, Т.М. Малевой, И.В. Соболевой, М.С. Токсанбаевой, Т.Я. Четверниной.

Различные аспекты влияния социальной и семейной политики на уровень жизни населения рассмотрены в трудах А.Г. Вишневского, Р.С. Гринберга, В.В. Елизарова, Е.Н. Жильцова, В.И. Жукова, А.Л. Жукова, С.В. Захарова, С.В. Калашникова, Г.Б. Клейнера, В.В. Сопцова, Л.И. Якобсона, Е.Р. Ярской-Смирновой.

Среди зарубежных исследований следует отметить труды Б. Роунтри, ставшего основоположником абсолютной концепции бедности, которая в конце 20-го века уже рассматривалась преимущественно в историческом контексте, но А. Сен, определив ее через возможности, актуализировал абсолютное понимание бедности для современных условий. П. Таунсенд, Дж. Мак, С. Лансли создали концепцию относительной бедности, а Л. Рейнвотер и Б. Ван Прааг ввели понятие относительной бедности. М. Ревельон внес существенный вклад в разработку линий бедности для международных сравнений и впервые поставил вопрос о комбинированных линиях бедности. А. Аткинсон, Дж. Бредшоу, Дж. Грир, Дж. Фостер и Э. Торбек создали теоретическую основу для анализа уровня, профиля и структуры бедности. Дж. Вайт-Уилсон, П. Кларк, А. Макколи, Г. Эспин-Андерсен заложили основы исследований основных факторов бедности и оценки влияния социальной политики на бедность.

Комплексные исследования бедности регулярно проводятся под эгидой международных организаций: Всемирного Банка, Международной организации труда, Программы развития ООН и Детского фонда ООН ЮНИСЕФ. В них особое внимание уделяется межстрановым сопоставлениям, критериям бедности в рамках концепции человеческого развития и детерминантам благосостояния для отдельных социально-демографических групп населения.

Цель работы состоит в разработке концептуальной основы для мониторинга и исследования бедности в России с учетом особенностей экономического, институционального и социо-культурного развития и мер социальной политики, направленных на снижение бедности.

Для достижения поставленной цели потребовалось решение следующих задач:

• проанализировать и систематизировать сложившиеся в отечественной и зарубежной научной литературе основные теоретико-методологические и практические подходы к определению  бедности как экономической категории, построению национальных и компаративистских линий бедности, измерению благосостояния;
• критически рассмотреть и дать обобщенную характеристику возможностям и ограничениям российского мониторинга бедности, учитывая весь комплекс аналитических и управленческих задач, включая обязательства России по реализации Целей развития тысячелетия и возможность настройки на статистический инструментарий стран ОЭСР;
• разработать и протестировать на эмпирических данных новые линии бедности для комплексного анализа монетарных и немонетарных форм ее проявления, смещающих акцент исследования проблемы в сторону потребления домашних хозяйств, детерминации возможностей для развития и реализации мер социальной политики, направленной на снижение бедности;
• для российских домашних хозяйств предложить новые критерии оценки благосостояния и возможностей для развития, учитывая доходную, жилищную и имущественную обеспеченность, доступ к рынку труда, социальным трансфертам и услугам, межсемейную солидарность, уровень образования и состояние здоровья;
• провести сравнительный анализ и выявить особенности уровня, структуры и рисков бедности в России для различных социально-демографических групп населения при использовании новых линий бедности и критериев благосостояния, отдельно рассмотрев домохозяйства с детьми, пенсионерами и неработающими трудоспособными гражданами;
• исследовать и типологизировать основные факторы бедности, оценив влияние экономического роста или спада, государственной политики на рынке труда, перераспределения доходов через систему пенсионного обеспечения и социальных пособий, межсемейной помощи и поддержки ;
• предложить концептуальные решения по модели национального мониторинга, позволяющего проводить комплексный анализ бедности и измерять прогресс в ее сокращении, включая межстрановые сопоставления;
• сформулировать предложения для социально-экономической политики, направленной на снижение бедности.

Объект исследования - российское население и отдельные социально-демографические группы домохозяйств, входящие в состав бедных на основании различных характеристик благосостояния и потребления.

Предмет исследования - монетарные и немонетарные формы проявления бедности, обусловливающие их социально-демографические и экономические факторы, а также система мер социально-экономической политики, направленной на сокращение бедности.

Теоретическую и методологическую основу исследования составили фундаментальные и прикладные работы отечественных и зарубежных специалистов по вопросам человеческого развития, благосостояния, бедности и неравенства, социальной политики, а также экономики семьи и социально-экономической стратификации.

Исследование базировалось на сочетании качественного анализа с экономико-статистическими и социологическими исследованиями. Методологически оно опирается на инструменты индексного метода, дескриптивного и регрессионного анализа, методы организации, обработки, актуализации и генерализации данных выборочных обследований домохозяйств, модели гармонизации данных макро и микроуровня. Комплексность анализа обеспечивалась изучением монетарных и немонетарных критериев на макроэкономическом и микроэкономическом уровнях.

Информационной базой исследования послужили данные государственной статистики и первичные базы данных следующих выборочных обследований домохозяйств:

1. Первичные данные ежеквартально проводимого Росстатом обследования бюджетов 46 тыс. домашних хозяйств (ОБДХ);

2. Данные двух волн проведенного ИСЭПН РАН обследования бедности среди городского населения европейской части России в 1996 и 2000 гг., содержащего информацию, необходимую для построения индекса лишений, монетарной абсолютной и немонетарной субъективной линий бедности;

3. Данные Национального обследования благосостояния и участия населения в социальных программах (НОБУС-2003), содержащие широкий спектр показателей экономической активности населения, уровня и качества жизни. Обследование с выборкой 40 тыс. домохозяйств и 117 тыс. респондентов было проведено Росстатом в 2003 г.;

4. Данные специального выборочного обследования бедности с выборкой  3000 домохозяйств, реализованного  в 2005 г. Независимым институтом социальной политики в Ленинградской области;

5. Данные двух волн панельного исследования Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе (РиДМиЖ), проведенных в 2004 и 2007 гг. Независимым институтом социальной политики по выборке 11 тыс. домохозяйств;

6. Данные обследования 3000 домохозяйств Кризис и поведение российских домохозяйств (КПДХ-2010), проведенного Независимым институтом социальной политики.

7. Данные  Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения, ежегодно проводимого  НИУ-ВШЭ по панельной выборке.

Научная новизна исследования  состоит в разработке комплексного подхода к анализу бедности в России, который позволяет на основе альтернативных критериев дать ей развернутую характеристику в современных экономических, институциональных и социо-культурных условиях, проводить межстрановые сопоставления, разрабатывать и реализовывать эффективные меры политики, направленной на снижение уровня и глубины бедности.

1. Предложена и обоснована в контексте устойчивого человеческого развития адаптированная к российским условиям немонетарная относительная линия бедности, позволяющая идентифицировать депривации в текущем потреблении. Инструментально она представлена в виде индекса, а относительность определяется тем, что лишениями считаются отклонения от сложившегося в стране среднего стандарта потребления. Ее применение для анализа меняет наши представления о социально-демографическом профиле и рисках бедности для различных социально-демографических групп населения.

2. Разработана и апробирована методика  дифференциации бедности на основе комбинирования монетарных и немонетарных критериев абсолютной, относительной и субъективной бедности. Эмпирически подтверждено, что детерминированные одним критерием зоны бедности слабо пересекаются при сопоставлении  в рамках одного концептуального подхода монетарной и немонетарной линий бедности и в случае сравнения  концептуально альтернативных  немонетарных границ. Это означает, что не все абсолютно бедные попадают в число относительно бедных и наоборот. Для дифференциации бедности предложен комбинированный критерий на основе пересечения абсолютной монетарной, относительной немонетарной и субъективной немонетарной линий бедности. Консенсуальной признана бедность, подтверждаемая тремя критериями, а альтернативными считаются формы ее проявления, соответствующие только одному концептуальному критерию. Развитие именно данного исследовательского направления позволяет проводить дифференцированную политику, направленную на снижение бедности.

3. Осуществлена поэтапная качественная  типологизация факторов  бедности, учитывающая особенности экономического развития, реализуемой социальной политики и моделей экономического поведения домохозяйств. На первом этапе на основе анализа детальных профилей бедности были выделены четыре домена  факторов, определяющих динамику благосостояния российских домохозяйств: доходная обеспеченность; рынок труда; система социальной поддержки и рыночные ресурсы развития. На втором этапе  на макро и микро уровнях произведен отбор основных показателей доменов. Применение данной типологии для анализа динамики бедности позволило сделать вывод о снижении влияния экономического роста на сокращение бедности в условиях современной России и необходимости проведения дифференцированной  политики социальной поддержки населения. 

4. Методологически обоснована и эмпирически подтверждена целесообразность использования разных критериев бедности для аналитических целей, регулярного статистического мониторинга результатов развития и разработки политики поддержки бедных домохозяйств и отдельных социально-демографических групп населения. Относительная монетарная линия бедности рекомендована для статистического мониторинга. Для системы адресных пособий по бедности предложен прожиточный минимум, рассчитанный на основе нормативно-статистического метода. Системный  анализ бедности возможен только в случае использования всего спектра монетарных и немонетарных критериев абсолютной, относительной и субъективной бедности. Такая концептуальная модель национального мониторинга бедности позволяет решать весь комплекс управленческих, аналитических и политических задач, возникающих при разработке стратегии содействия сокращению бедности.

5. Разработана и апробирована методика оценки благосостояния на уровне домашних хозяйств, адаптированная к особенностям современной структуры потребления. Для оценки текущего потребления предложены согласованные индексы благосостояния, учитывающие доходную, имущественную и жилищную обеспеченность как в контексте бедности, так и в более широкой стратификации. Доказано, что при оценке доходов целесообразно перейти к использованию шкал приведения душевых доходов домохозяйств разного размера и социально-демографического состава к сопоставимому виду. Инструментально данная задача решена посредством применения шкал эквивалентности доходов, учитывающих эффект экономии на размере семьи. Показано, что применение шкал эквивалентности сокращает риск бедности для семей с детьми в случае использования в качестве черты бедности действующего прожиточного минимума. Внедрение шкал эквивалентности и относительной монетарной черты бедности в практику оценки душевых доходов позволит корректно проводить сопоставления по показателям доходов и бедности со странами ОЭСР.

Практическая значимость диссертации. Полученные результаты диссертационного исследования позволяют:

• оценить социально-демографический профиль и риски бедности для различных групп населения при использовании монетарных и немонетарных линий бедности;
• выявить воздействие экономических, институциональных, социально-культурных и социально-структурных условий на воспроизводство бедности;
• обосновать пути сокращения бедности за счет мер на рынке труда, в семейной и пенсионной политике, социальной защите населения.

Результаты исследования были использованы Министерством здравоохранения и социального развития РФ при подготовке нормативных документов, регламентирующих минимальную потребительскую корзину, принятую в 2000 г. и актуализированную в 2005-2007 гг., разработке новых подходов к определению прожиточного минимума (2006 -2008 гг.) и создании системы социальных контрактов при получении адресной помощи (2009 г.); Министерством экономического развития РФ при подготовке Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года (2008 г.); Правительством Москвы для определении стратегии развития города Москвы на период до 2025 года ( 2008-2009 гг.); Департаментом социальной защиты населения г. Москвы при разработке основных направлений развития социальной защиты населения г. Москвы на 2012Ц2016 гг.; Международной организацией труда при разработке для России рекомендаций по стратегии содействия сокращению бедности (2000 г.), Программой развития ООН при оценке прогресса в достижении Целей развития тысячелетия (2005 и 2010 гг.); Всемирным Банком при выработке для России рекомендаций по адресным программам для бедных и обусловленным трансфертам (2005-2007 гг.); Представительством Детского фонда ООН в РФ при оценке прогресса в достижении целей Конвенции о правах ребенка (2011г.).

Апробация результатов исследования. Материалы диссертации были апробированы при выполнении бюджетных тем, государственных контрактов и исследовательских грантов:

- 1995-1996 гг., Разработка альтернативных подходов к определению и измерению бедности, исследовательский грант ТАСИС, ответственный исполнитель;

- 1998-1999 гг., Разработка концепции обследования благосостояния и участия населения в социальных программах, грант Всемирного Банка; ответственный исполнитель;

- 1998-2002 гг., Мониторинг уровня бедности в России, контракт Российского Фонда социальных реформ, исполнитель;

- 2000 - 2001 гг., Разработка стратегии содействия сокращению бедности в России, грант Международной организации труда, руководитель;

- 2001-2002 гг., Масштабы распространения бедности и формирование доходов населения в крупнейших городах России, грант РФФИ, руководитель;

- 2003 г., Разработка плана и программы модульных обследований домашних хозяйств по вопросам условий жизни населения, контракт Российского Фонда социальных реформ, руководитель;

- 2003Ц2005 гг., Региональная стратегия содействия сокращению бедности в Ленинградской области, грант Министерства международного развития Великобритании, руководитель;

- 2005 г., Основные направления и механизмы сокращения бедности. Анализ и прогноз структуры доходов и расходов по отдельным децильным группам, Государственный контракт Министерства экономического развития РФ, руководитель;

- 2006 г., Анализ социально-экономического положения многодетных семей, Государственный контракт Минздравсоцразвития РФ, ответственный исполнитель;

- 2006 г., Разработка методического обеспечения для определения прожиточного минимума с учетом новых подходов к его исчислению, Государственный контракт Минздравсоцразвития РФ, руководитель;

- 2007 г., Разработка Методологических рекомендаций по совершенствованию статистического наблюдения за оказанием социальной защиты населению на региональном уровне, Государственный контракт с Росстатом, ответственный исполнитель;

- 2008 г., Подготовка и обоснование предложений по переходу к новой нормативно-методической основе определения прожиточного минимума, Государственный контракт Минздравсоцразвития РФ, руководитель;

- 2008 -2009 гг., Разработка  показателей мониторинга уровня жизни на основе данных обследования бюджетов домашних хозяйств, бюджетная тема ИСЭПН РАН, руководитель;

- 2008-2010 гг., Влияние мер государственной политики на социально-экономическое положение семей с детьми: методика оценки и результаты анализа, грант ГРНФ, № 08-02-00083а, ответственный исполнитель;

- 2009 г., Разработка рекомендаций по внедрению системы социальных контрактов при оказании адресной социальной помощи малоимущим гражданам, Государственный контракт Минздравсоцразвития РФ, ответственный исполнитель.

       Основные результаты диссертационного исследования были представлены на международных и всероссийских конференциях:

- 1998 г., Международная конференция Измерение бедности методом деприваций: опыт России и Великобритании, Великобритания, Эссекский университет;

- 2000 г., Международная конференция л Особенности уровня и качества жизни в постсоветской России, Париж, Институт демографии Франции;

- 2001 г., Международная конференция Всемирного Банка и Министерства экономического развития РФ Развитие адресных программ для бедных в современной России, Москва;

- 2002 г., Международная конференция ПРООН Измерение человеческого развития, Астана, Казахстан;

- 2004 г., Российско-германский семинар Бедность и социальная защита населения, Фонд Фридриха Эберта (Германия) и Всероссийский центр уровня жизни, Москва;

- 2005 г., Международный семинар стран СНГ Статистика в странах Восточной Европы, Париж, Институт статистики Франции;

- 2005 г., Международная конференция Измерение, формы и факторы бедности: сравнительный подход, Париж, Институт демографии Франции;

- 2006 г., 2-е Заседание Консультационного Совета ЮНИСЕФ по странам Восточной Европы и СНГ по проблемам детской бедности , Бухарест, Румыния;

- 2007 г., Международная научная конференция Семья в потоке перемен: демографические вызовы социальной политике , Высшая школа экономики и Независимый институт социальной политики, Москва;

- 2007 г., Международная конференция Традиционные и новые группы риска бедности в бывших республиках СССР и странах Восточной Европы, при финансовой поддержке Академии наук Франции (CNRS), Прага, Чехия;

- 2007 г., Заседание рабочей группы ЮНИСЭФ по бедности (Женевский офис) Сокращение бедности в странах СНГ, Морж, Швейцария;

- 2008 г., Международная научная конференция Население, семья, уровень жизни, посвященная Году семьи и 20-летию ИСЭПН , ИСЭПН РАН, Москва;

- 2008 г., Международная научно-практическая конференция Качество и уровень жизни населения: социальная структура российского общества, Всероссийский центр уровня жизни; Москва;

- 2009 г., Международная научная конференция Традиционные и новые группы риска бедности в бывших республиках СССР и странах Восточной Европы, Санкт-Петербург;

-2009 г., Международная конференция ЮНИСЭФ и Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации Детство без жестокости и насилия: защита и помощь, Москва;

- 2009 г.,  Российский экономический конгресс, Москва;

- 2011 г., XII ежегодная международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества, Высшая школа экономики, Москва.

Всего по теме диссертации  опубликовано 80 печатных работ общим объемом 184 печатных листа, в том числе: авторская монография, 7 монографий под авторской редакцией, 19 статей в ведущих рецензируемых научных журналах и научных журналах входящих в перечень ВАК

Наиболее существенные результаты, полученные лично автором:

1. Сравнительный анализ основных теоретических концепций бедности и национальных практик их применения позволяет сделать вывод о том, что в рамках абсолютной, относительной и субъективной концепций необходимо различать монетарные и немонетарные подходы к ее определению и измерению. Статистический мониторинг уровня и профиля бедности опирается на монетарные линии бедности, основной среди которых для России является стоимостная оценка прожиточного минимума, в то время как фундаментальные научные исследования продвигаются в направлении немонетарных критериев.

2. Обосновано, что различия социально-демографического профиля бедности по альтернативным оценкам необходимо учитывать в социально-экономической политике, которая должна быть дифференцированной по отношению к разным социально-демографическим группам населения. При использовании индекса лишений максимальные риски характерны для семей пенсионеров, что обусловлено дефицитом социальных услуг по уходу и ограничениями в доступе к системе здравоохранения. Монетарная бедность в большей степени распространена среди семей с детьми. Эти различия являются значимыми и сохраняются на протяжении всего постсоветского периода. Расхождения наблюдаются и по оценкам субъективной бедности, в структуре которой до кризиса был перевес в сторону пожилого населения, а в результате последнего кризиса - в сторону молодежи.

3. Показано, что крайние формы проявления бедности, выявленные посредством применения консенсуальных линий бедности, международной абсолютной черты крайней бедности и оценки калорийности питания, концентрируются среди семей с детьми. Вскрыты механизмы формирования детской бедности и доказано, что система семейных пособий не привязана к этапам жизненного цикла семьи.

4. Установлено, что в условиях сложившейся российской модели экономического развития, отличающейся высокой дифференциацией заработной платы и доходов населения, низким коэффициентом замещения пенсией утраченного заработка и неразвитостью институциональных механизмов содействия формированию и реализации человеческого потенциала, экономический рост перестает быть главным инструментом политики содействия сокращению бедности.

5. На основе декомпозиции неравенства на межгрупповое и внутригрупповое показано, что такие рыночные каналы расширения возможностей для повышения благосостояния, как занятость, образование, регион и населенный пункт проживания работают слабо: внутригрупповая дифференциация по этим признакам существенно превышает межгрупповую. Это свидетельствует о создании условий для формирования городского андеркласса, низком качестве массового профессионального образования и структурном разрыве между системой образования и спросом на рабочую силу на рынке труда. В такой ситуации стимулирование точек экономического роста и инвестиции в образование не приводят к адекватным изменениям в уровне жизни.

6. Выявлено, что основной причиной слабого влияния системы социальной защиты населения на динамику бедности является противоречивость тенденций ее развития, проявляющаяся в одновременной ориентации на приоритетную поддержку отдельных социально-демографических групп населения и бедных домохозяйств. Эта двойственность тормозит эффективное развитие адресных программ поддержки бедного населения.

7. Обоснованы направления и механизмы развития адресных программ для бедных, представляющие возможность сформировать дифференцированную систему обусловленных денежных трансфертов и немонетарных видов социальной поддержки. Потребность в дифференциации предопределена концентрацией отдельных форм проявления бедности среди семей с детьми, пожилых и трудоспособных граждан, городских и сельских жителей, развитых и дотационных регионов. Обусловленность предполагает наличие взаимных обязательств доноров и реципиентов по целям и результатам развития.

       Структура работы. Работа состоит из введения, шести глав, заключения, библиографического списка, включающего 267 источников, и приложений. Основной текст диссертации изложен на 315 страницах, содержит 52 таблицы и 35 рисунков.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, определяются степень научной разработанности проблемы, цель и задачи исследования, представлены теоретико-методологические основы исследования, информационные источники, научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертационной работы.

В главе 1 Теоретические и концептуальные подходы к определению бедности, представляющей теоретико-методологическую базу исследования, системно рассматриваются основные концепции бедности без обсуждения разнообразия национальных моделей мониторинга. На основе компаративного анализа выявляются их принципиальные отличия, делается вывод о необходимости разработки альтернативных и консенсуальных линий бедности.

Определение бедности предполагает теоретическое и методологическое решение двух принципиальных вопросов: 1) выбор характеристик благосостояния индивидов или домашних хозяйств для соотнесения с чертой бедности; 2) установление черты бедности или того минимального стандарта, уровень ниже которого рассматривается как бедность. Диссертационное исследование опирается на классификацию М. Ревельона, согласно которой выделяют три концепции бедности: абсолютную, относительную и субъективную.

В основе абсолютной концепции лежит экономическая теория благосостояния, где максимизация благосостояния приравнивается к максимизации факторов потребительской полезности. Английский экономист Б. Роунтри определил абсолютную линию бедности как стоимость (в годовом или месячном исчислении) минимального набора продуктов питания, одежды и жилья и заложил в этом методе два направления развития: нормативный и нормативно-статистический способы определения стоимостной оценки минимальной потребительской корзины. Нормативный метод предполагает разработку норм потребления по всему комплексу продуктов питания, промышленных товаров и услуг. Он широко использовался в СССР, и минимальный потребительский бюджет разрабатывался как абсолютная категория минимального потребления, обеспечивающего расширенное воспроизводство населения.

идером развития нормативно-статистического метода оценки стоимости минимальной потребительской корзины являются США. Основываясь на данных Министерства сельского хозяйства США, М. Оршански определила, что в среднем американские семьи из двух самых бедных децильных групп тратят на еду около трети своих доходов, и вывела следующую формулу расчета черты бедности: статус бедности должен присваиваться домохозяйствам, доход которых ниже стоимости продуктовой корзины, умноженной на три. Сама продуктовая корзина оценивалась нормативным методом и обеспечивала минимальную потребность в калориях, белках, жирах, углеводах, витаминах и минеральных веществах.

Мировые глобализационные процессы поставили задачу межстрановых сравнений, реализация которых на основе национальных линий оказалась некорректной из-за несовпадения определений бедности. В некоторой степени преодолеть эту проблему позволяют три абсолютные международные линии бедности Всемирного банка, которые были разработаны М. Ревельоном и начали применятся с 1990 г. Размер линии крайней бедности по паритету покупательной способности (ППС) за 2005 г. составил 1,25 доллара США на человека в день и рассчитан на основании национальных абсолютных линий бедности 15 беднейших стран. Аналогично для измерения умеренной бедности применяется линия на уровне 2 долларов США в день, равная медианному значению по 75 беднейшим странам. Для богатых стран и стран Восточной Европы с переходной экономикой, включая Россию, рекомендуется линия бедности в 4,3 доллара США на человека в день.

К абсолютной концепции относится и бедность, представленная в рамках разработанной А.Сеном  теории благосостояния как возможностей. В данной концепции благосостояние человека связано не с полезностью и не с набором потребительских благ, которыми он располагает, а с набором его функциональных возможностей. То, как люди могут воспользоваться одними и теми же возможностями, зависит от трех факторов: во-первых, это индивидуальные характеристики (например, физическое состояние человека, пол, уровень грамотности, интеллект); во-вторых, социальные характеристики (например, государственная политика, социальные нормы, дискриминационные практики, социальные иерархии, властные отношения); наконец, характеристики среды (климат, уровень развития инфраструктуры, институты, общественные блага). В данном случае речь идет о немонетарных инструментах измерения абсолютной бедности.

Относительная концепция бедности опирается на теорию базовых потребностей, исходя из которой П. Таунсенд в конце 1980-х гг. создал методологию анализа бедности через лишения, сформировав экспертным путем их список для Великобритании. Впоследствии, благодаря С. Мак и Дж. Лансли, в методологию был привнесен больший объективизм. Ученые предложили корректировать созданный экспертным путем список на основе данных опроса домашних хозяйств, отбирая те лишения, которые абсолютное большинство респондентов считают признаками бедности.

Методы оценки бедности через лишения, в отличие от вэлферистского подхода, позволяют рассматривать благосостояние шире, чем потребление товаров. Согласно относительной концепции к бедным относятся те, чей уровень жизни существенно отличается от стандарта, преобладающего в стране. Ключевым в этом случае является тот факт, что относительно бедные не могут позволить себе то, что имеет основная масса граждан, и поэтому они испытывают некоторое состояние исключенности из сложившегося в стране стиля и образа жизни. При переходе от абсолютной линии бедности к относительной происходит переход к линии бедности более высокого порядка, следовательно, и все абсолютно бедные включены в число относительно бедных.

Черта бедности, основанная на концентрации лишений, оказалась сложной для практического применения, но еще П. Таунсенд заметил, что значимая концентрация тех, кто испытывает лишения, наблюдается до уровня доходов, равного 50-60 процентам от медианного дохода, при этом черта бедности, равная даже 40% от медианного дохода, была выше, чем абсолютная линия бедности. В дальнейшем именно данный эмпирический результат был положен в основу методики оценки монетарной относительной линии бедности. Это означало переход к более высокому стандарту бедности, не только гарантирующему физиологическое выживание, но и учитывающему факт исключенности из социо-культурных стандартов и норм общественной жизни (доступ к образованию, информации, общению и пр.). Однако, без внимания остался другой эмпирический результат, согласно которому часть бедных по лишениям все же не попадала в число бедных по относительной монетарной линии бедности, и это были ситуации, в которых текущие денежные доходы плохо аппроксимировали реальное потребление.

Концепция субъективного измерения бедности появилась вслед за относительной и предполагает установление количественной меры бедности на основе субъективного мнения населения относительно суммы минимального дохода или оценки достигнутого уровня благосостояния. Уровень, профиль и структура субъективной бедности стали важными индикаторами для понимания источников социальной напряженности и регулирования государственных программ для бедных. Если объективные и субъективные представления о бедности не будут совпадать, то адресатами государственных программ окажутся не те, кто формирует базу социальной напряженности.

Наиболее корректную модель построения монетарной субъективной линии бедности предложил Б. Ван Прааг. Ответ о сумме минимального дохода он обозначил как , зависящий от суммы чистого дохода респондента и некоторых других параметров таких, как состав семьи, место жительства, социально-демографический состав домохозяйства и другие. Семьи с низкими доходами обычно отмечают , семьи с высокими доходами ; естественным порогом бедности будет линия, при которой доходный уровень будет такой, что .

Используя эмпирическое логарифмически-линейное преобразование, он предложил оценку, приведенную в формуле 1:

,        (1)

где - переменные, представляющие другие характеристики, которые оказывают существенное влияние на . После оценки параметров формулы 1 субъективная линия бедности (SPL) будет получена в предположении , или в виде формулы 2:

      (2)

Данный подход является альтернативой прожиточному минимуму и базовым потребностям. Вместо оценки минимальной потребительской корзины, призванной дать научно обоснованную денежную меру необходимым нуждам, он фокусируется на том, что сами люди думают об этих нуждах. Будучи альтернативной в определении как экономической категории, как правило,  монетарная субъективная линия бедности выше абсолютной и относительной, поэтому она преобразуется в линию более высокого порядка в сравнении с относительной и абсолютной. В практическом использовании, в отличие от относительной концепции, наиболее востребованной оказалась немонитарная субъективная линия бедности, в соответствии с которой респонденты сами относят себя к категории бедных. Классификация основных линий бедности в зависимости от теоретико-методологической основы определения и измерения представлена на рис.1.

Рисунок 1. Схема классификации основных линий бедности в зависимости от теоретико-методологической основы определения и измерения

Проведенный сравнительный анализ различных теоретико-методологических подходов к определению и измерению бедности позволил сформулировать вывод о том, что в случае использования монетарных линий бедности при переходе от абсолютной к относительной, а далее к субъективной концепции речь идет о переходе к порогам более высокого порядка. Однако, монетарный инструментарий определения границ лишает статуса бедности тех, кто относится к таковым на основе теоретических принципов, в частности, испытывает лишения в потреблении, но по ряду причин имеет душевые доходы выше относительной монетарной линии бедности. Наличие таких проблем предопределило развитие немонетарных линий бедности, как альтернативных монетарному подходу. Окончательно утвердил статус-кво немонетарных порогов бедности А. Сен, когда теоретически обосновал немонетарную абсолютную линию бедности.

Развитие альтернативных немонетарных подходов создало предпосылки для возникновения консенсуальных линий бедности. В данной главе рассматривается такая линия для России, согласно которой пересекаются множества тех, кто беден на основе сопоставления трех критериев бедности: доходов с прожиточным минимумом, индекса лишений и немонетарной субъективной линии бедности. По эмпирическим результатам совмещения трех критериев для городского населения европейской части России в 2001 г. очевидна следующая картина: при масштабах бедности на уровне 30% по однокритериальным линиям бедности, только 12,6% домохозяйств сохраняют статус бедности в случае использования трехкритериальной линии бедности. Зона бедности в данном случае распространилась на 51,5% домохозяйств. Коэффициент корреляции Пирсона между различными подходами к измерению бедности оказался самым высоким для субъективной и депривационной бедности - 0,52. В целом совмещение монетарных и немонетарных линий бедности позволяет выделить консенсуальную бедность, зону двойных пересечений и альтернативную бедность. Значимый масштаб выделенных форм бедности позволяет сделать вывод о неправомерности приоритетного использования какой-либо черты бедности.

В целом можно сделать вывод о том, что альтернативность детерминации бедности из поля концептуальных определений сместилась в методологию монетарных и немонетарных измерений.

Глава 2 Методологические особенности национальных мониторингов бедности включает анализ основных национальных практик определения и измерения бедности, выбора приоритетных линий бедности и показателей, характеризующих уровень и качество жизни домохозяйств. Представленные в данной главе результаты исследования свидетельствуют о том, что на выбор национальной линии бедности существенное влияние оказывают уровень социально-экономического развития, реализуемая модель социальной доктрины, особенности организации источников данных. В этом контексте определяются особенности российского мониторинга бедности и направления его развития.

Несмотря на короткую историю постсоветского развития, в России методологические подходы к построению линии бедности менялись дважды, оставаясь в рамках абсолютной концепции бедности. С 1992 по 1999 гг. величина прожиточного минимума устанавливалась на основе нормативно-статистического метода, согласно которому продуктовая часть оценивалась нормативным методом, а непродовольственная - по их доле в общих потребительских расходах малоимущих семей, которая на момент принятия сложилась на уровне 68,3%. С 2000 года (см. рис. 2) состав прожиточного минимума стал определяться нормативным методом и должен пересматриваться каждые пять лет. Трансформация перечня товаров и услуг, включаемых в прожиточный минимум, и различия в динамике цен на отдельные компоненты привели к существенным изменениям его структуры: на фоне двукратного роста расходов на услуги наблюдается существенное сокращение доли расходов на питание и непродовольственные товары. Прожиточный минимум рассчитывается для каждого субъекта РФ и для трех социально-демографических групп: лиц, младше трудоспособного возраста, трудоспособного и старше трудоспособного возраста. В России существует единая национальная линия бедности для населения в целом, применяемая для национального мониторинга, регулирования минимальной заработной платы и социальных программ для бедных.

Источник: рассчитано на основании официальных данных Росстата

Рисунок 2. Стоимостная структура прожиточного минимума, %, 2000Ц2010 гг.

Модель мониторинга бедности в Соединенных Штатах Америки близка к российской, т.к. опирается на абсолютную концепцию бедности, хотя методология расчета линии бедности базируется на нормативно-статистическом методе. Но в отличие от России, в США существуют две государственные линии бедности:

1. статистическая - это приоритетная на страновом уровне линия бедности, измерением которой занимается Бюро переписи населения. Ее основное применение связано со статистическими целями, среди которых: ежегодный мониторинг уровня бедности населения, описание профиля, структуры, глубины и длительности бедности;

2) социальная, которая ниже федеральной, используется Министерством здравоохранения и социального обеспечения США преимущественно для выявления целевой группы получателей социальной помощи в рамках федеральных программ. Официальная линия бедности на данный момент имеет 48 различных вариантов значений в зависимости от размера семьи и возраста ее членов.

Показатели бедности Евросоюза основаны на относительной линии бедности и эквивалентных денежных доходах в качестве показателя благосостояния. Бедными признаются индивиды, чьи эквивалентные располагаемые доходы ниже 60% национального медианного дохода. Выбор именно 60% является, по большей части, результатом некоторой договоренности, и параллельно рассчитывается линия бедности на уровне 40%, 50% и 70% от медианного дохода. К примеру, в 2003 г. соответствующие им доли бедного населения менялись в пределах от 5% до 24% от численности населения Евросоюза.

Процедура определения эквивалентного показателя доходов позволяет учитывать эффект экономии на масштабах, возникающий при совместном проживании нескольких членов семьи. На самом общем уровне различия между шкалами эквивалентности выражаются через формулу:

Эквивалентные доходы = Совокупные доходы / n,        (3)

где n - это число членов домохозяйства и - это эластичность семейных потребностей в зависимости от размера семьи.

Когда θ равно 0, эквивалентный доход совпадает с совокупным доходом семьи и не зависит от числа членов в домашнем хозяйстве. Когда θ равняется 1, доход оценен в подушевых терминах, и предполагается, что экономии на масштабах нет. Выбор шкалы эквивалентности оказывает существенное влияние на оценку уровня бедности, использование более высокого значения коэффициента эластичности приводит к снижению значений показателей бедности и неравенства. Чаще всего для определения эквивалентных доходов в Евросоюзе используется следующая весовая шкала: первому члену домохозяйства в возрасте 14 лет и старше присваивается вес, равный л1; каждому дополнительному члену домохозяйства в возрасте 14 лет и старше присваивается вес л0,5; каждому дополнительному члену домохозяйства младше 14 лет присваивается вес л0,3.

Помимо относительной монетарной, используемой для статистического мониторинга, в странах Евросоюза широко применяются социальные монетарные и относительные немонетарные линии бедности. В Великобритании используется депривационная линия бедности, построение которой  начинается с определения согласованного списка базовых потребностей. Позиции, названные более чем 50% респондентов предметами первой необходимости, считаются базовыми потребностями и далее используются как критерий лишений (деприваций) в том случае, если домохозяйство не может позволить их из-за нехватки денег. Для расчета линии бедности строится индекс лишений, который обладает свойствами согласованности, надежности и аддитивности. Аддитивность необходима для того, чтобы можно было складывать отдельные депривации. Согласованность говорит о том, что, несмотря на использование разных характеристик текущего потребления, речь идет о потребностях, на которые не хватает именно текущих доходов. В частности, здесь речь не идет о жилье и образовании, расходы на которые невозможно покрыть за счет текущего дохода. Исследования по индексу лишений проводятся для разработки мер политики, направленной на снижение бедности и для анализа бедности в контексте социальной напряженности.

Во Франции для поддержки бедных используется социальная линия бедности, называемая минимальным гарантированным доходом. Все граждане, имеющие доходы ниже этого уровня, имеют право на ежемесячное пособие по бедности (RMI), размер которого равен разнице между душевым доходом и минимальным гарантированным доходом. Официальная относительная статистическая линия бедности составляет 175% от социальной линии бедности, которая во французском мониторинге рассматривается как монетарная линия абсолютной бедности. Основной принцип получения пособия, компенсирующего разницу между минимальным гарантированным доходом и реальным доходом заявителя, следующий: выдача денежного пособия по нуждаемости должна сопровождаться работой по возврату нуждающегося к активной роли в обществе. Для этого с получателем заключается личный договор (социальный контракт), при подписании которого он берет на себя определенные обязательства, которые, в свою очередь, могли бы позволить ему через определенное время выйти из тяжелой жизненной ситуации.

Следующим важным вопросом любого мониторинга бедности является выбор показателя, характеризующего текущий уровень благосостояния. В экономике благосостояния денежные доходы традиционно используются как критерий ресурсов, доступных для текущего потребления. На макроэкономическом уровне доход легко заменяется показателем расходов, но в данном случае за пределами анализа остаются все неденежные поступления, основными среди которых являются предоставленные в натуральном выражении льготы на оплату товаров и услуг и потребленные продукты питания, произведенные в личном подсобном хозяйстве. В случае использования показателя располагаемых ресурсов, учитывающего все денежные и неденежные поступления или расходы, получаем более полное представление о потребительских возможностях. Располагаемые ресурсы, оцененные по текущим денежным расходам и неденежным поступлениям, без учета расходов на дорогостоящие товары длительного пользования, расходов на покупку недвижимости и результатов финансового поведения населения, рассматриваются как наиболее устойчивый критерий текущих материальных возможностей. В сравнении с доходами они отличаются меньшей дифференциацией и фиксируют более низкий уровень бедности, чем при использовании душевых денежных доходов.

Сравнительный анализ национальных мониторингов бедности свидетельствует о преобладании модели его организации, базирующейся на сочетании абсолютного подхода с относительным, монетарного с немонетарным. Комбинирование различных подходов к определению благосостояния и бедности позволяет устранить погрешности идентификации, неизбежные при использовании каждого подхода в отдельности. Большинство стран, социальная политика которых ориентирована на поддержку бедных, используют различные линии бедности для статистического мониторинга и для целей социальной политики. При разработке социальных линий бедности задача поддержки бедного населения решается во взаимосвязи с уровнем низкооплачиваемой занятости.

Третья глава Уровень, профиль и структура российской бедности при использовании различных критериев посвящена рассмотрению основных характеристик бедности при использовании альтернативных подходов к ее определению и измерению доходов. В ней представлены результаты углубленного анализа уровня и профиля бедности для трех типов домохозяйств с: пенсионерами, детьми, низкооплачиваемыми и незанятыми трудоспособными гражданами.

Основным инструментом для анализа является семейство энтропийных индексов Фостера, Грира и Торбека (P), описываемых формулой 4, где для индекса численности бедных α = 0, для индекса глубины бедности α = 1, а для индекса остроты бедности α = 2. 

(4),

где n - численность населения страны;

q - численность бедного населения;

z - величина прожиточного минимума;

yj - доходы или располагаемые ресурсы j-го гражданина.

Эти индексы обладают свойством аддитивности, что позволяет разложить бедность на подгруппы и оценить вклад, вносимый каждой подгруппой. Изменения в общем индексе бедности можно разложить на изменения в показателях бедности внутри отдельных подгрупп, изменения вследствие трансформаций долей населения в подгруппах и изменения, отражающие эффект взаимодействия между внутри- и межгрупповыми изменениями.

В первую очередь рассмотрена динамика уровня и профиля населения, имеющего доходы ниже прожиточного минимума, являющегося официальной чертой бедности для России. В данной главе показано, что за постсоветский период уровень бедности был подвержен значительным колебаниям, и в 1992 г. после либерализации цен в число бедных попала треть российского населения (рис. 3).

Источник: официальные данные Росстата

Рисунок 3.  Динамика уровня  и глубины российской бедности, %

       Тенденция сокращения доли бедного населения наблюдается, начиная с 2001 г., и продолжает сохраняться, несмотря на кризис 2008 г., что противоречит логике экономического развития. Снижение бедности, хоть и незначительное, на фазе кризиса обусловлено мерами политики, как правило, реализуемыми на фазе экономического роста: двукратное повышение минимальной оплаты труда и ускоренный рост пенсий.

Дефицит дохода, выраженный в процентах от совокупных доходов населения, показывает, за счет перераспределения какой части доходов населения можно преодолеть такую форму бедности, как доходы ниже прожиточного минимума. По состоянию на 2009 г. он составил 1,2%. Если принять во внимание, что на адресную поддержку бедного населения направляется 0,3% от всех доходов домохозяйств, при условии, что расходы на выплаты всех пособий составляют 4,1% от доходов, можно сделать вывод о том, что бедные не являются приоритетной группой для российской системы социальной защиты населения.

Таблица 1. Структура бедного населения, % от численности бедного населения, официальные данные Росстата

Показатель	2000	2001	2002	2006	2007	2008	2009	2009 все население
По месту проживания
Проживающие в городах	68,1	67,7	66,2	60,8	59,6	58,0	58,1	73,3
Проживающие в сельских поселениях	31,9	32,3	33,8	39,2	40,4	42,0	41,9	26,7
По половозрастным группам
Дети в возрасте до 16 лет	24,4	24,2	23,0	21,2	21,4	22,6	23,8	17,2
Население трудоспособного возраста,	62,4	63,6	64,9	65,7	65,2	64,8	64,6	66,0
в том числе:
молодежь в возрасте 16Ц30 лет	22,9	23,7	24,9	25,6	25,3	25,6	25,6	23,2
мужчины в возрасте 31Ц59 лет	18,2	18,3	18,4	19,0	18,9	18,6	18,7	20,4
женщины в возрасте 31Ц54 года	21,3	21,6	21,6	21,1	21,0	20,6	20,3	22,4
Население старше трудоспособного возраста,	13,2	12,2	12,1	13,1	13,3	12,6	11,6	16,7
в том числе:
мужчины в возрасте 60 лет и более	-	-	3,5	3,6	3,8	3,5	3,1	4,2
женщины в возрасте 55 лет и более	-	-	8,6	9,5	9,6	9,1	8,6	12,5
По отношению к экономической активности (для лиц в возрасте 15 лет и более)
Экономически активное население,	-	-	61,2	60,5	61,1	61,6	63,3	71,1
в том числе:
занятые в экономике	-	-	58,7	58,7	59,4	59,7	60,7	69,8
из них работающие пенсионеры	-	-	2,9	3,8	4,1	4,2	4,3	10,8
Безработные	-	-	2,4	1,8	1,7	1,7	2,5	1,4
Экономически неактивное население,	-	-	38,8	39,5	38,9	38,6	36,7	28,9
из него неработающие пенсионеры	-	-	16,1	15,1	15,1	14,3	12,7	12,5

Анализ состава и структуры населения с доходами ниже прожиточного минимума (таб.1) в сравнении со структурой населения в целом показывает следующие особенности российской бедности:

• семьи с детьми и, соответственно, дети в возрасте до 16 лет по сравнению с другими социально-демографическими группами отличаются максимальным риском бедности, который, по последним данным, в 1,4 раза выше среднероссийского уровня. При этом риск бедности увеличивается с ростом числа детей в домохозяйстве, и неполные семьи с детьми чаще попадают в число бедных, чем полные;
• у пенсионеров, наоборот, риск попадания в число бедных существенно ниже, особенно, когда речь идет о работающих пенсионерах. У неработающих пенсионеров вероятность оказаться среди бедных длительное время была выше среднероссийского уровня, но за последние три года резко сократилась;
• сельские жители в два раза чаще оказываются в числе бедных, и разрыв между рисками бедности проживающих в городе и на селе увеличивается, однако в общей численности бедных все еще преобладают городские жители ;
• безработные, экономически неактивные, получатели социальных пенсий и пенсий по инвалидности отличаются высокими рисками бедности;
• в общей численности бедного населения широко представлены работающие;
• гендерно-возрастной анализ динамики состава бедного населения свидетельствует о том, что увеличивается представительство молодежи в возрасте от 16 до 30 лет, женщин пенсионных возрастов и мужчин в трудоспособном возрасте.

Вторым важным вопросом, рассматриваемым в данной главе, является исследование влияния выбора альтернативных подходов к определению и измерению бедности на масштаб ее распространенности, уровень и профиль. В отличие от большинства развитых стран в России альтернативные критерии бедности не являются неотъемлемой частью национального мониторинга и рассматриваются только в рамках научных разработок, которые уже имеют свою историю. Первая попытка такого анализа, положившая начало данному диссертационному исследованию, была реализована в Лаборатории проблем распределительных отношений ИСЭПН в 1996 году на примере данных обследования городских домохозяйств в мегаполисе (г. Санкт-Петербург) и малом городе (г. Вязники Владимирской области), методология которого предполагала определение монетарной абсолютной (прожиточный минимум), немонетарной относительной (индекс лишений) и немонетарной субъективной (самооценка материального положения) линий бедности. В данном случае имеет место сочетание как различных экономических  концепций, так и  монетарного и немонетарного подхода.

Согласно полученным результатам в Санкт-Петербурге 32,7% домохозяйств имели доходы ниже прожиточного минимума, 21,1% были признаны бедными на основе индекса лишений и 22,8% - на основе субъективной оценки, и 16,5% оказались бедными согласно консенсуальному порогу, т.е. признаны бедными по трем критериям. Похожая ситуация, но при более высоком уровне бедности, была зафиксирована и в малом городе: 40,2%; 52,4%; 40,6%; 38,2% соответственно. При совпадающем уровне бедности по доходам, домохозяйства пенсионеров по сравнению с полными семьями с детьми отличались большим уровнем субъективной и депривационной бедности. Была высказана гипотеза, что обусловлено это экономическим кризисом и рыночными трансформациями, и в дальнейшем следует ожидать увеличения зоны консенсуальной бедности. Последующие исследования в 2001, 2003, 2005, 2007 и 2010 годах также подтвердили несовпадение зон распространения бедности при использовании данной комбинации критериев определения бедности, но гипотеза о том, что зона консенсуальной бедности будет расширяться на этапе экономического роста - не подтвердилась.

Данные Национального обследования благосостояния и участия населения в социальных программах, проведенного Росстатом в 2003 г., расширили возможности для сравнительного анализа результатов применения различных линий бедности. Расчеты показывают, что в этот период среднедушевой прожиточный минимум составил 2112 рублей в месяц, относительная линия бедности, равная 60% от медианного дохода, соответствовала 114% от этой величины и добавляла к бедным еще 5,2% населения. Субъективный монетарный порог, оцененный по методике Ван Праага, соответствовал 478% от прожиточного минимума. При этом зона распространения монетарной субъективной бедности существенно превышала масштаб немонетарной субъективной бедности и всех других форм бедности, что обусловлено высоким уровнем неравенства в доходах. Согласно данному критерию, большинство жителей крупных городов относились к категории бедных, а сельские жители, наоборот, отличались меньшими рисками. Из-за обширной зоны бедности (более 70%) данный критерий был отвергнут большинством исследователей, хотя он показывает степень неудовлетворенности населения достигнутым уровнем благосостояния, и то, что такая бедность максимально распространена в крупных городах, дает совершенно иную картину ее профиля и структуры.

Дальнейшие исследования показали, что при использовании альтернативных критериев различия в профиле бедности не исчезают, а, наоборот, нарастают (таб. 2). В целом тенденция практически двукратного сокращения численности населения с душевыми доходами ниже прожиточного минимума не находит должного отклика в динамике потребления (относительные лишения) и субъективных ощущений. Пенсионеры, отличающиеся низкими рисками бедности по доходам, являются лидерами по немонетарной субъективной и относительной бедности. Семьи с детьми, наоборот, характеризуются высоким уровнем монетарной абсолютной бедности, и только неполные семьи среди них приближаются к семьям пожилых по распространенности лишений и субъективной бедности. 

Таблица 2. Риск попадания в число бедных, % от численности домохозяйств заданного демографического типа, 2005 г.

Демографический тип семьи:	Все семьи	Бедные по доходам	Бедные по лишениям	Бедные по  немонетарной субъективной бедности
Семьи с детьми:	100.0	43.5	21.9	18,7
супружеские пары с 1 ребенком	100.0	25.8	10.7	11.5
супружеские пары с 1 ребенком и другими  родственниками	100.0	30.5	22.2	7.7
супружеские пары с 2 и более детьми	100.0	52.6	14.5	16.2
супружеские пары с 2 и более детьми и другими родственниками	100.0	55.8	28.3	18.9
одинокие матери (отцы) с детьми	100.0	41.8	21.4	34.3
одинокие матери (отцы) с детьми и другими родственниками	100.0	54.3	34.3	29.0
Семьи без детей:	100.0	17.9	29.0	30,9
одиночки пенсионного возраста	100.0	11.0	49.1	50.3
одиночки трудоспособного возраста	100.0	24.6	17.2	29.7
супружеские пары в пенсионном возрасте	100.0	5.4	39.7	31.4
супружеские пары в трудоспособном возрасте	100.0	21.4	14.0	14.0
другие семьи без детей	100.0	26.9	24.8	34.4
Все семьи в среднем	100.0	25.7	28.5	42.3

Источник: расчеты на основании данных выборочного обследования 2690 домохозяйств Ленинградской области

Данный результат эмпирически доказывает, что качественная неоднородность бедности, идентифицируемая при использовании различных критериев, продолжает сохраняться и на фазе экономического подъема. Это доказывает необходимость, во-первых, включения альтернативных измерений в постоянный мониторинг бедности; во-вторых, разработки дифференцированной политики содействия сокращению бедности.

Тот факт, что различия в профиле бедности проявились в основном в соотношении домохозяйств с детьми и пожилыми, предопределил целесообразность рассмотрения многокритериальных линий бедности отдельно для семей с детьми и семей с пенсионерами (рис.4). Очевидно, что в 2010 г. абсолютная монетарная бедность пожилых практически ликвидирована, но масштаб немонетарной бедности не сокращается. Многие пенсионеры смирились с лишениями в потреблении и не воспринимают их как бедность, а семьи с детьми стали лидерами по субъективной бедности, и в большинстве случаев она выходит за рамки дефицита доходов и текущего потребления. Субъективно бедные семьи с детьми пессимистично оценивают свои шансы дать детям образование и улучшить жилищные условия.

Все домохозяйства	Домохозяйства пенсионеров
Домохозяйства без детей	Домохозяйства с детьми до 18 лет

Источник: данные выборочного обследования Кризис и поведение домашних хозяйств, 3000 домохозяйств , 2010 г.

Рисунок 4. Уровень бедности на основе альтернативных критериев для семей различного социально-демографического состава, %

Представленные в данной главе результаты анализа эмпирических данных наглядно показывают необоснованность приоритетной ориентации на монетарные линии бедности. Использование альтернативных немонетарных измерений существенно меняет не только масштаб, но и профиль бедности, и не только потому, что осуществляется переход к линиям бедности более высокого порядка, но и потому, что часть домохозяйств в данном случае теряют статус бедности. Это означает, что монетарные линии бедности перестали соответствовать концептуальным теоретическим основам.

Таким образом, было получено эмпирическое подтверждение трех видов альтернативности при измерении бедности. Первый возникает в случае монетарных линий бедности в цепочке: абсолютная, относительная, субъективная линия бедности - и означает концептуальный переход к линиям бедности более высокого порядка по принципу включенных множеств. Второй - концептуальный переход при немонетарном определении бедности, когда уже не идет речь о включенных множествах, и каждое определение имеет зону самостоятельной бедности. И наконец, третий случай, когда в рамках одной концепции сравниваются монетарные и немонетарные критерии бедности.

В данной главе также представлены результаты тестирования влияния на уровень и профиль бедности сценариев внедрения относительных линий бедности и шкал эквивалентности доходов.

Применение абсолютной линии бедности и шкал пересчета душевых доходов в эквивалентные влечет за собой существенное снижение уровня и глубины бедности (табл. 3). При использовании национальной шкалы эквивалентности уровень бедности в среднем по населению сокращается на 32% . В случае других, более жестких международных шкал, эффект снижения бедности еще больше, но изменения в структуре потребления домашних хозяйств пока не подтверждают целесообразность их применения. Использование шкал находит свое отражение и в изменении профиля бедности, сокращая бедность среди семей с детьми.

Эмпирически подтверждено, что в случае использования относительной черты бедности применение эквивалентных шкал приведения доходов к сопоставимому виду практически не влияет на масштаб бедности, но они корректируют профиль, повышая риски для пенсионеров, и сокращая для семей с детьми. Следовательно, в случае перехода на стандарты  ОЭСР по измерению бедности внедрение относительной монетарной черты бедности приведет к увеличению численности бедных, но использование шкал эквивалентности доходов практически нивелирует данный рост. По совокупности следует ожидать незначительного роста численности бедных, но снижения рисков бедности для семей с детьми и их повышения для домохозяйств пенсионеров.

Таблица 3. Риски бедности для семей разного социально-демографического типа при использовании различных шкал эквивалентности, % от числа домохозяйств

Демографический тип домохозяйства	Все домо-хозяйства	Распола- гаемые ресурсы на душу	Шкала эквивалентности:
			Нацио-нальная шкала	Оксфордская шкала ОЭСР	Компаративная шкала ОЭСР
Домохозяйства с детьми:	100,0	54,6	39,6	28,0	12,7
супруги с 1 ребенком	100,0	31,3	19,6	14,8	7,4
супруги с 1 ребенком и другими родственниками	100,0	39,7	21,4	14,7	4,4
супруги с 2 детьми	100,0	50,9	33,0	25,3	12,7
супруги с 2 детьми и другими родственниками.	100,0	58,0	36,8	22,2	7,9
супруги с 3 и более детьми	100,0	74,1	61,7	44,9	22,6
супруги с 3 и более детьми и другими  родственниками	100,0	79,7	69,3	41,3	13,7
мать (отец) с детьми	100,0	49,8	40,3	35,6	22,8
мать (отец) с детьми и другими родственниками	100,0	52,9	34,7	24,7	10,3
Домохозяйства без детей:	100,0	17,0	12,5	11,0	8,3
домохозяйства пенсионеров	100,0	7,7	6,5	5,8	5,3
домохозяйства трудоспособных	100,0	19,3	16,5	15,3	13,2
домохозяйства пенсионеров и трудоспособных	100,0	24,0	14,6	11,7	6,4
Все домохозяйства	100,0	26,9	18,0	14,3	8,4

Источник: данные выборочного обследования домохозяйств , НОБУС, 2003 г.

Третий круг задач, решаемых в данной главе, связан с исследованием особенностей бедности посредством детализации социально-демографического и экономического профиля домохозяйств с детьми, трудоспособными и пенсионерами. Выбор данных типов домохозяйств обусловлен особенностями российского профиля бедности, проявившимися в преобладании работающих и семей с детьми, и влиянием альтернативных критериев определения бедности на риски для пожилых и детей. Детальные профили бедности позволяют сформулировать основные гипотезы относительно факторов бедности.

Результаты исследования показали, что среди бедных семей с детьми в 72% есть взрослые, индивидуальные доходы которых ниже величины прожиточного минимума, в 55% на двух трудоспособных приходится более одного ребенка и 34% имеют в своем составе трудоспособных граждан, которые не работают, не учатся и не получают пенсию. Низкооплачиваемая занятость, отсутствие работы и высокая иждивенческая нагрузка представлены  и среди небедных семей с детьми, но уровень их распространенности намного ниже. Комбинирование обозначенных экономических и демографических характеристик позволяет сделать вывод о том, что хотя бы один из данных императивов бедности присутствует у 95% бедных домохозяйств с детьми, два - у 56% и максимальной концентрацией отличается практически каждая десятая бедная семья с детьми. Это означает, что есть такие зоны детской бедности, где она является следствием сложных причинно-следственных связей. Ситуация, когда бедность обусловлена только особенностями взаимоотношений с рынком труда, превалирует: у 40% бедных семей с детьми наблюдаются только факторы данного типа. Случаи, когда бедность обусловлена только высокой демографической нагрузкой, характерны для 11% бедных семей с детьми.

Для ответа вопрос о том, насколько низкооплачиваемая занятость и незанятость трудоспособных повышают риски бедности, были выделены семьи, в составе которых представлены низкооплачиваемые работники, безработные и экономически неактивные граждане в трудоспособной возрасте. Целям данной задачи наилучшим образом соответствуют данные выборочного обследования 3000 домохозяйств Ленинградской области в 2005 г., обозначенного в качестве информационной базы диссертационного исследования и позволяющего оценивать бедность на основе альтернативных критериев. Инструментально осуществить выявление детерминант бедности на основе анализа профилей позволяет показатель соотношения рисков бедности анализируемой группы с рисками бедности домохозяйств, где все трудоспособные имеют доходы от занятости или учатся, которые определены как контрольная группа. Основные характеристики бедности исследуемых и контрольной групп представлены в таблице 4. 

Таблица 4. Доля различных типов домохозяйств с трудоспособными среди бедных и небедных, %

Домохозяйства с:	Всего	Домохозяйства
		по доходам		по лишениям		по субъективной оценке
		небедные	бедные	небедные	бедные	небедные	бедные
безработными	7,9	4,5	17,7	7,4	9,1	6,9	9,3
трудоспособными, экономически неактивными, которые не учатся, ухаживают за детьми или родственниками	3,8	2,7	6,7	4,2	2,8	4,2	3,3
трудоспособными, экономически неактивными, которые не учатся, не ухаживают за детьми или родственниками	4,3	2,4	9,7	3,9	5,2	3,7	5,2
работающими трудоспособных возрастов, получающими заработную плату ниже величины ПМ	19,4	9,8	43,8	20,4	16,7	21,6	16,3
работающими, получающими заработную плату в интервале от ПМ до 1,5 ПМ, имеют детей до 18 лет	7,3	3,7	18,1	7,0	8,2	6,9	7,9
занятыми трудоспособного возраста	62,6	58,7	72,7	71,5	40,0	78,1	41,3

Источник: расчеты на основании данных выборочного обследования 2690 домохозяйств Ленинградской области

Расчеты показали, что у домохозяйств с безработными, по сравнению с контрольной группой, риск бедности выше: в 1,9 раз в случае, когда чертой бедности является прожиточный минимум; в 1,8 раза при использовании индекса лишений или субъективной немонетарной линии бедности. Аналогичная ситуация характерна для домохозяйств, имеющих в своем составе экономически неактивных трудоспособных граждан, в лучшую сторону отличается только группа, где экономическая неактивность обусловлена необходимостью ухода за детьми или родственниками. Самой массовой в данном анализе является группа домохозяйств с работниками, имеющими заработную плату ниже прожиточного минимума. Она характеризуется консенсуальностью рисков бедности в сравнении с контрольной группой, которые выше в : 1,9 раза для доходной бедности и бедности по лишениям и в 1,8 раз в случае субъективной бедности. Второй из рассматриваемых вариантов низкооплачиваемости (см. табл. 4) показывает, что в семьях с детьми заработки в интервале от ПМ до 1,5 ПМ также повышают риск бедности, как и зарплата на уровне ПМ. В данном случае различия проявляются на уровне немонетарных рисков бедности, для которых рассматриваемый показатель выше, чем в контрольной группе только в 1,4 раза по индексу лишений и 1,3 раза по субъективной бедности.

Для семей с пенсионерами основной индивидуальной характеристикой, понижающей риск бедности, является сохранение занятости после выхода на пенсию. На домохозяйственном уровне максимальные риски бедности возникают тогда, когда пенсионеры содержат других иждивенцев: в 85% случаев такие семьи попадают в число бедных.

Анализ динамики уровня и профиля бедности позволил реализовать первый этап типологизации причин бедности, позволивший выделить четыре группы факторов, объединяющие внешние по отношению к домохозяйству и внутрисемейные характеристики, которые детально рассмотрены в следующей главе.

В главе 4 Основные тенденции в изменении структуры факторов бедности российских домохозяйств представлены результаты исследования, позволяющие типологизировать основные факторы бедности на макро- и микроуровнях и оценить их динамику за годы постсоветского периода. На макроуровне в основу качественной классификации факторов положены результаты обобщения неоднородности бедности, выявленной на основе альтернативных критериев ее измерения, детализации профиля бедности основных социально-демографических типов домохозяйств и анализа влияния проводимой социально-экономической политики на благосостояние населения. На микроуровне данная задача решалась посредством построения логистической регрессионной модели, оценивающей влияние социально-экономических и демографических особенностей индивидов и домохозяйств на вероятность оказаться в составе бедных. В результате удалось выявить представленные ниже группы факторов и оценить изменение в их структуре за годы рыночной трансформации.

1. Динамика уровня, структуры и неравенства доходов. Системный кризис 90-х годов, сопровождавшийся практически двукратным падением ВВП, повлек за собой еще более масштабное снижение доходов населения (рис. 5). После либерализации цен реальные душевые  доходы в декабре 1992 г. составили 43,6% от уровня декабря 1991 г., заработная плата - 51,4% и пенсии - 42,5%. Исторического минимума доходы (42,6%), заработная плата без учета фонда скрытой оплаты труда (27,2%) и пенсия (27,6%) достигли по результатам августовского кризиса 1998 года. На этапе экономического подъема кризисное падение доходов населения было отыграно, но наблюдаемая реальная заработная плата и реальная пенсия даже на пике роста оставались ниже уровня 1991 года. Последующее увеличение пенсий в 1,54 раза за три года последнего экономического кризиса (2008-2010 гг.) способствовало преодолению бедности среди пожилых. Официальная реальная заработная плата продолжает оставаться ниже предреформенного уровня, что объясняет высокое представительство работников среди бедных и повышает неустойчивость систем пенсионного обеспечения и социального страхования, доходы которых формируются за счет официальной заработной платы.

Источник: рассчитано на основании официальных данных Росстата

Рисунок 5. Динамика реальных душевых денежных доходов, заработной платы и пенсии, %, 1991 г. =100%, данные за декабрь

Становление рыночных отношений в России сопровождалось стремительным ростом неравенства в распределении доходов, и экономический рост не способствовал его снижению, а, наоборот, сопровождался увеличением коэффициента концентрации доходов Джини и фондового децильного коэффициента дифференциации. В результате разрыв между доходами 10% самых обеспеченных и 10% самых бедных увеличился с 4,5 раза в 1991 г. до 16,8 раз в 2010 г. Как следствие высокой дифференциации доходов, при том что в 2010 г. реальные  средние доходы составили 138% от уровня 1991 г., 40% населения еще не восстановили их на предреформенном уровне (рис. 6). В динамике макроэкономических факторов бедности кризисное падение доходов уступило лидерство неравенству.

Поляризация и рост доходов в значительной степени обусловлены развитием таких источников денежных поступлений домохозяйств, как доходы от собственности и предпринимательской деятельности, составляющих порядка 20% от общего объема доходов. Доступ к ним ограничен у 80% российского населения, поэтому высокие темпы роста доходов на этапе экономического подъема не нашли должного отклика в динамике уровня и форм проявления бедности.

Источник: рассчитано на основании официальных данных Росстата

Рисунок 5. Динамика реальных денежных доходов по 20%-ым доходным группам,

1990 Ц 2010 гг., %, 1990 г. = 100%,

2. Катализатором бедности является ситуация на рынке труда. На макроэкономическом уровне российская модель рынка труда ориентирована на сохранение занятости за счет снижения заработной платы, сокращение числа рабочих мест на крупных и средних предприятиях и перемещение работников в более низкооплачиваемый малый бизнес и сектор неформальной занятости. Только за период с 2002 по 2010 гг. число замещенных штатными сотрудниками рабочих мест на крупных и средних предприятиях сократилось на 5,5 млн. чел. По итогам 2010 г. такие работники составили только 50% от общей численности занятого населения. Несмотря на то, что макроданные свидетельствуют о высокой занятости в России, выборочные обследования населения свидетельствуют о том, что в составе порядка 10% российских домохозяйств есть представители трудоспособного возраста, которые не работают и не учатся. Тестирование факторов бедности посредством логистической регрессии на уровне индивидов и домашних хозяйств показывает удвоение шансов оказаться бедными у безработных по сравнению с работающими, а у домохозяйств с незанятыми трудоспособными они повышаются в 3,4 раза.

Со стороны государства главными инструментами регулирования  бедности трудоспособного населения являются: минимальная заработная плата и поддержка безработных. Международная организация труда рекомендует регулировать заработную плату, исходя из  того, что она должна быть не ниже стоимости ПМ трудоспособного, а если уже сложилась выше данного уровня, то ориентироваться на 40% от средней оплаты труда. В России на пике экономического роста она не поднималась выше 60% от ПМ трудоспособного, а исторического максимума за постсоветский период это соотношение достигло в 2009 году (78,8%), обозначив далее траекторию снижения (рис. 7). Индекс Кейтца, определяемый как соотношение минимальной и средней заработной платы, по сути является рыночным ограничителем минимальной заработной платы и определяет возможности экономики по размеру минимальной оплаты труда. Максимума за период рыночного развития (24,2%) это соотношение достигло в 2009 г., следовательно, оно также ниже рекомендуемых МОТ пороговых значений. Российская экономическая модель обеспечивает конкурентоспособность за счет низкой оплаты труда, формируя тем самым специфическую структуру и профиль российской бедности с повышенными рисками для семей с детьми и высокой долей среди бедных работающих.

Экономический рост способствовал существенному снижению доли работников с заработной платой ниже прожиточного минимума: в 2000Ц2001 гг. таковыми были более 40% работников, и к 2007 г. их доля снизилась до 16,5%. Ускоренный рост минимальной заработной платы в 2009 г. способствовал снижению данного показателя до 11,5%. Согласно результатам логистической регрессионной модели работники с заработной платой ниже прожиточного минимума в 4,5 чаще остальных занятых попадают в число бедных. При переходе на домохозяйственный уровень становится очевидно, что именно низкооплачиваемая занятость является главным фактором бедности: домохозяйства, в которых есть такой работник, в 12,2 раза чаще являются бедными по сравнению с домохозяйствами, в которых нет таковых. Основной вклад в бедность вносит занятость в образовании, торговле и общественном питании, здравоохранении и социальных услугах, сельском хозяйстве. Максимальные риски низкооплачиваемой занятости в образовании и здравоохранении.

Источник: рассчитано на основании официальных данных Росстата

Рис.7. Размеры основных социальных гарантий, установленных в Российской Федерации, % от прожиточного минимума

Увеличение вклада незанятости в бедность, сокращение численности занятых на крупных и средних предприятиях и выталкивание трудоспособных в низкооплачиваемый малый бизнес и ненаблюдаемый сегмент занятости - основные тенденции в изменении структуры факторов бедности на рынке труда.

3. Слабость рыночных ресурсов развития. Разрабатывая теорию базовых функциональных возможностей, А. Сен отмечал, что эффективность социально-экономической среды в значительной степени определяется равенством возможностей в реализации имеющихся ресурсов. До настоящего времени инструменты измерения такой эффективности разработаны слабо. В диссертации предлагается использовать энтропийные индексы Тейла (рис. 8), позволяющие разложить неравенство на межгрупповое и внутригрупповое, для проверки того, как дифференцированы по доходу домохозяйства, отличающиеся по потенциалу связи с рынком труда, уровню образования и месту жительства (регион проживания, тип поселения). Занятость, образование и проживание в городах рассматриваются как традиционные рыночные ресурсы роста благосостояния. Регион проживания тестируется, исходя из специфики экономики  России, проявляющейся в концентрации точек экономического роста в городах столичного типа и регионах с ориентированной на экспорт экономикой. Он косвенно измеряет возможности для эффективной, с точки зрения  роста благосостояния, пространственной трудовой мобильности. Чем выше межгрупповое неравенство, тем с большей вероятностью можно утверждать, что высокие или, наоборот, низкие доходы ассоциируются с группами домохозяйств, отличающихся тестируемыми характеристиками.

Источник: расчеты на основе данных Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ-ВШЭ

Рисунок 8. Вклад межгрупповой компоненты в общее неравенство расходов, среднее логарифмическое отклонение, % от общего неравенства, данные РМЭЗ

Согласно результатам, полученным на основе данных Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ-ВШЭ, ни образование, ни занятость, ни проживание в регионах или типах поселения с благоприятными экономическими условиями не гарантирует высокий уровень благосостояния. Во всех случаях внутригрупповое неравенство существенно выше межгруппового. По мере развития наблюдается тренд увеличения эффектов позитивного влияния на благосостояние образования, занятости и возможностей для рациональной трудовой мобильности, но он незначителен по сравнению с темпами роста ВВП и средних доходов. Следовательно, работают другие механизмы доступа к высоким доходам.

4. Система социальной защиты не ориентирована на поддержку бедных. Когда рыночные драйверы роста благосостояния работают слабо, повышается роль социальной политики, направленной на выравнивание шансов приемлемого благосостояния на различных этапах жизненного цикла семьи и в случае попадания в трудную жизненную ситуацию. Однако, в современной России сложившаяся система социальной защиты при условии, что вклад социальных трансфертов в доходы населения достиг исторического максимума, не является эффективным институтом содействия сокращению бедности, все страховые и нестраховые пособия, включая базовую часть трудовой пенсии по старости, не гарантируют индивидуальные доходы на уровне прожиточного минимума (рисунок 7). Семьи с детьми до полутора лет получают существенную социальную помощь, которая может достигать до 70% прожиточного минимума ребенка в случае рождения второго ребенка. В то же время семьи с детьми от полутора до 16 лет имеют право только на пособие для детей из бедных семей, размер которого дифференцирован по регионам, но в среднем по стране невысок - 6% от ПМ ребенка (рис.8).

Несмотря на сокращение уровня бедности за последние 7 лет более чем в 2 раза, адресные программы для бедных продолжают распространяться на достаточно большое число домохозяйств при незначительном размере пособий и соответственно их вкладе в доходы получателей. Официально к адресным программам по бедности относятся: ежемесячные пособия на детей из бедных семей, жилищные субсидии и региональные адресные пособия по бедности. Применение установленных законодательством процедур оценки доходов в рамках адресных программ для бедных повышает уровень бедности более, чем в 2 раза. В результате в этих программах участвуют 27% населения, при этом более половина бедного населения не охвачены какими-либо адресными программами. Максимальный вклад данных программ в доходы получателей по результатам выборочных обследований домохозяйств не превышает 10%, в целом совокупный вклад данных программ в доходы населения меньше, чем помощь родственников.

В главе 5 Новые направления в исследовании бедности в России, ориентированные на концепцию человеческого развития рассматриваются два вопроса: индикаторы прогресса в динамике бедности в контексте определенных ООН Целей тысячелетия по развитию человеческого потенциала (ЦРТ); немонетарные многомерные индексы благосостояния и возможностей доступа к ресурсам.

Для мониторинга успеха в достижении ЦРТ для России предлагается оценивать динамику:

• доли населения с ресурсами на текущее потребление меньше 1 доллара США в день по паритету покупательной способности;
• доли населения, имеющего ресурсы на текущее потребление меньше 2,15 доллара США в день по паритету покупательной способности - международного критерия экстремальной бедности;

• распространенности среди детей потребления калорий ниже минимального уровня - международного критерия экстремальной  бедности;

• доли населения с доходами ниже прожиточного минимума - национального критерия абсолютной бедности;
• доли населения с доходами ниже 50% от прожиточного минимума - национального критерия экстремальной бедности;
• доли доходов 20% самых бедных в общем объеме - международнгог критерия относительной бедности.

Данная система индикаторов соответствует национальным и международным стандартам измерения экстремальной, абсолютной и относительной бедности и позволяет оценить прогресс в сокращении бедности в понимании ее феномена в концепции развития человеческого потенциала. Один из основных выводов по результатам реализации в России одной из основных задач ЦРТ - сокращение бедности в 2 раза - подтверждение факта отсутствия на статистически значимом уровне экстремальной бедности, определяемой ресурсами на текущее потребление меньше 1 доллара в день. Однако, проведенные расчеты свидетельствуют о том, что в  2009 году порядка 3% российского населения сталкивались с недоеданием, а 6% детей не получали питания нужной калорийности.

Для комплексного анализа материальной обеспеченности в диссертационной работе предлагается согласованный индекс благосостояния, для построения которого были реализованы следующие этапы: 1) на основе контекстуального анализа данных определены первичные индикаторы благосостояния; 2) группы индикаторов объединены в рамках доменов благосостояния, характеризующих отдельные виды материальных ресурсов; 3) частные индексы доменов объединяются в итоговый индекс благосостояния. Было выделено 5 доменов благосостояния: доходная обеспеченность, жилищная обеспеченность, имущественная обеспеченность, базовые потребительские возможности, субъективная оценка благосостояния. Первые три домена - это традиционные компоненты экономического благосостояния домохозяйств, а четвертый и пятый представляют собой альтернативные способы измерения. Отличительной особенностью предлагаемого подхода является то, что домены не пересекаются по набору показателей, поэтому индикаторы не дублируются внутри разных доменов.

Частные индексы доменов объединяются в общий индекс благосостояния, и, поскольку не все домены имеют одинаковые единицы измерения, перед объединением они стандартизируются. С этой целью осуществлен переход от числовой шкалы к порядковой, линейно ранжирующей домохозяйства по возрастающей. Самый низкий ранг (1) имеет домохозяйство с самым низким значением частного индекса домена, и чем выше ранг, тем выше уровень благосостояния. Для того, чтобы перейти к единой шкале, исходные ранги были стандартизированы посредством деления каждого ранга на максимальный ранг данного домена и умножения на 100. Таким образом, значения всех частных индексов доменов лежат в интервале от 0 (самый низкий уровень благосостояния) до 100 (самый высокий уровень благосостояния). Данный индекс был апробирован на данных двух волн выборочного обследования РиДМиЖ за 2003 и 2007 годы.

Тестирование стратифицирующих направлений индекса свидетельствует о том, что они совпадают с общепринятыми представлениями о взаимосвязи между благосостоянием, образованием и квалификационным статусом. По сравнению с доходным инструментом оценки материальных условий жизни индексный подход несколько корректирует наши представления о материальной обеспеченности отдельных социально-демографических типов домохозяйств. В рамках доходного домена получаем результаты, согласованные с доходным подходом: самые высокие доходы у одиночек трудоспособного возраста без детей; далее следуют семьи, состоящие только из пенсионеров; домохозяйства трудоспособных без детей; домохозяйства трудоспособных с детьми и, наконец, одиночки трудоспособного возраста с детьми. Но в случае, когда речь идет об индексах благосостояния, пенсионеры перемещаются в группы аутсайдеров, и теперь только одинокие трудоспособные родители с детьми в среднем имеют уровень благосостояния ниже данной социально-демографической группы домохозяйств. Супружеские пары трудоспособных без детей продолжают иметь благосостояние выше, чем семьи с детьми. Индекс корректирует благосостояние по сравнению с доходами, если речь идет о домохозяйствах разного размера. Душевые доходы находятся в обратной зависимости от размера семьи, а индексы благосостояния выводят в лидеры семьи из трех человек. Особо следует отметить, что значение индекса наряду с пенсионными возрастами минимизируется у возрастной группы 35-44 лет, когда ожидается пик карьерного роста и максимизируется накопленное имущество. В данном случае наблюдаются эффекты влияния на благосостояние трансформационных процессов постсоветского развития.

Сравнивая средние ранги отдельных компонентов индекса для семей с детьми и всех домохозяйств в 2004 и 2007 гг., следует отметить относительное снижение средней доходной и жилищной обеспеченности домохозяйств с несовершеннолетними детьми. Это означает, в частности, что увеличение дохода, которое фиксировалось в 2004-2007 гг. фактически для всех групп российских домохозяйств, было у семей с детьми меньше, чем у бездетных семей. Однако по совокупному показателю благосостояния домохозяйства с детьми за эти годы поднялись на более высокий уровень, тогда как семьи без детей потеряли в величине среднего относительного ранга индекса. В целом переход к интегральному показателю благосостояния, учитывающему все компоненты материальной обеспеченности, не меняет основные выводы о благосостоянии и бедности, сформулированные на основе анализа доходов и альтернативных критериев бедности.

В главе 6 Новая модель национального мониторинга бедности сформулированы и апробированы предложения по переходу к новым линиям бедности и показателям измерения доходов для решения задач мониторингового, прогностического, аналитического, управленческого и политического характера, поскольку проведенное исследование показало, что невозможно сконструировать единую линию бедности для реализации этих целей. Рекомендуются новые для России критерии бедности и показатели доходной обеспеченности, протестированные на эмпирических данных.

Для целей макроэкономического мониторинга бедности предлагается использовать монетарные абсолютную и относительную и немонетарную субъективную линии бедности с последующей перспективой отказа от абсолютной черты бедности. Доказано, что при расчете абсолютной линии бедности целесообразно перейти к нормативно-статистическим методу оценки прожиточного минимума, согласно которому минимальная продуктовая корзина рассчитывается по действующей методике, а непродуктовая часть устанавливается на основе реально сложившейся структуры потребления третей децильной группы в распределении населения по уровню расходов на конечное потребление. Относительную линию бедности целесообразно устанавливать на уровне 60% от медианного дохода. Немонетарная субъективная линия бедности может формироваться на основе шкалы самооценки материального положения, которая должна быть включена в программу системы обследований бюджетов домохозяйств, регулярно проводимых Росстатом.

Для регулирования адресных программ поддержки бедного населения рекомендуется использовать абсолютную нормативно-статистическую линию бедности, ориентированную на цены покупки товаров и услуг, и соотношение продуктовой и непродуктовой частей прожиточного минимума во второй децильной группе распределения населения по доходам. Если будет принят стандарт минимального гарантированного дохода, для методического обеспечения его стоимостной оценки целесообразно использовать нормы потребления продуктов питания, утвержденные для минимальной потребительской корзины, но цены и соотношение продуктовой и непродуктовой частей минимальной потребительской корзины необходимо определять на основе анализа расходов первой децильной группы.

Важной частью мониторинга бедности должна стать исследовательская компонента, предполагающая регулярные обследования для анализа немонетарной относительной бедности на основе индексов лишений и монетарной субъективной бедности. Такие обследования целесообразно проводить раз в три года.

Необходим переход на эквивалентные доходы, и при анализе бедности целесообразно использовать национальную шкалу приведения доходов к сопоставимому виду, учитывающую только эффект экономии на питании. В тех случаях, когда решаемая задача требует сопоставимости доходов домохозяйств, близких к среднему уровню, целесообразно использовать Оксфордскую шкалу.

В заключении диссертации представлены основные выводы, определены направления развития исследований и национального мониторинга бедности, сформулированы предложения по политике, направленной на сокращение бедности. В основных выводах обосновано, что методологические подходы к оценке бедности должны быть согласованны с: достигнутым уровнем экономического, политического и социального развития страны; приоритетами государственной политики в области экономики и социального развития; существующей системой организации источников данных о бедности и перспективами их совершенствования. Только сочетание монетарных и немонетарных порогов бедности, учитывающих разные формы ее проявления, позволяет проводить комплексный анализ бедности в рамках национального мониторинга. Качественная поэтапная типологизация факторов бедности, построенная на основе анализа детальных профилей бедности, внешней по отношению к домашнему хозяйству среды и моделей социально-экономической адаптации на микроуровне позволила определить, что основным катализатором бедности является рынок труда. В этом контексте показано, что такие рыночные ресурсы развития, как образование, квалификация, занятость, проживание в экономически успешных регионах и типах поселения слабо работают на повышение благосостояния. Бедные слои населения, особенно семьи с детьми, ограничены в доступе к системе денежных пособий; широко распространена немонетарная бедность пожилых, обусловленная дефицитом услуг по уходу и медицинскому обслуживанию. В совокупности эти факторы приводят к росту неравенства в доступе к доходам и общественным благам немонетарного характера, которое стало главным макроэкономическим фактором бедности. Подчеркивается, что изменение структуры экономического роста и повышение эффективности социальной политики являются важнейшими условиями успеха в сокращении бедности. В рекомендациях по политике, направленной на снижение бедности подчеркивается, что она должна быть дифференцированной по отношению к различным социально-демографическим группам, поскольку исследование подтвердило факт концентрации различных форм бедности среди отдельных категорий населения. Для развития российского мониторинга бедности рекомендованы новые инструменты идентификации форм проявления бедности и измерения доходной обеспеченности.

Работы, опубликованные автором по теме диссертационного исследования (в скобках указан личный вклад автора)

Индивидуальные монографии

1. Овчарова Л.Н. Теоретические и практические подходы  к оценке уровня, профиля и факторов  бедности: российский и международный опыт \ М.: М -Студио, 2009, 15 п.л.

Монографии под общей редакцией автора

2. Социальная поддержка: уроки кризисов и векторы модернизации / Под общей ред. Т.М. Малеевой, Л.Н. Овчаровой - М.: Издательство Дело РАНХ, 2010. - 20 п.л., (лично 10 п.л.).
3. Детерминанты репродуктивного поведения населения и факторы семейного неблагополучия: результаты панельных исследований / под ред. Л. Н. Овчаровой. №211, - М.: Московский общественный научный фонд; НИСП, 2010. - 15,5 п. л.
4. Факторы семейного неблагополучия и механизмы профилактики социального сиротства: результаты анализа и рекомендации / Под. Ред. Л.Н. Овчаровой, Е.Р. Ярской-Смирновой. - М.: Независимый институт социальной политики, 2010. - 10 п.л. (лично 5 п.л).
5. Семья и дети в России: особенности современной жизни и взгляд в будущее: Коллективная монография / Под ред. Л.Н. Овчаровой. и Л.М. Прокофьевой\ М.: ИСЭПН РАН, 2009. - 17 п.л. (лично 8,5 п.л.).
6. Российские домохозяйства накануне финансового кризиса: доходы и финансовое поведение / Отв. ред. Л.Н. Овчарова. - М.: Независимый институт социальной политики, 2008. - 11 п.л.
7. Бедность и благосостояние домохозяйств в Ленинградской области. // По результатам выборочного опроса домохозяйств в апреле 2005 г. Под ред. Овчаровой Л.Н. - СПб., ООО Селеста, 2007. - 18 п.л.
8. Доходы и социальные услуги: неравенство, уязвимость, бедность.\ Под общей редакцией Л.Н. Овчаровой, НИСП, - М.: Изд. Дом ГУ ВШЭ, 2005. -18 п.л.

Коллективные монографии

9. Актуальные проблемы семейной политики. Коллективная монография. / Под редакцией А.Ю. Шевякова (в составе авторов В.В. Сопцов, В.С. Жаромский, Л.Н. Овчарова) - М.,: ИСЭПН РАН, 2010. - 10 п.л. (лично 2,5 п.л).
10. Трудовая мотивация и оплата труда работников бюджетной сферы / Отв. ред. С.В. Шишкина (в соавторстве Л.Н. Овчарова, А.Я. Бурдяк, С.В. Сурков, А.Л. Темницкий, А.Е. Чирикова). №204, - М.: Московский общественный научный фонд; НИСП, 2009. - 12 п.л. (лично 2 п. л.) .
11. Российское экономическое чудо: сделаем сами. Прогноз развития экономики России до 2020 г. / Коллективная монография под общей ред. А.Р. Белаусова. Авторский коллектив: Е.А. Абрамова, Д.Р. Белоусов, И.А. Буданов, А.В.Васильев, Д.И.Галимов, В.В. Елизаров, Ж.А. Зайнчковская, К.Р. Конюхов, М.М. Майер, Л.Н. Овчарова и др. - М.: Издательский дом Деловая литература., 2007. - 351 с. (лично  0,5 п.л.).
12. .Овчарова, Э.Теслюк. Бедность и неравенство в России: зависимость статистических показателей бедности и неравенства  от метода измерения благосостояния домашних хозяйств. Иллюстрация на основе данных обследования НОБУС\ Под общей ред. Р.Емцова.  Международный банк реконструкции и развития\ Всемирный Банк, -М.: Алекс, 2007. - 10 п.л. (лично 5 п.л.).
13. Питание и здоровье в бедных семьях. Под общей редакцией А.К.Батурина, Г.Г. Онищенко, В.А. Тутельяна. Коллективная монография в соавторстве Е.Б. Фролова, В.Г.Зинин, Л.Н. Овчарова и др. Министерство труда и социального развития РФ - М.: Просвещение, 2002. - 304 с. (лично 1 п.л.).
14. Адресная социальная помощь: теория, практика, эксперимент/ Под общей ред. Н.М. Римашевской (в соавторстве Бочкарева В.К., Брейтвейт Ж, Волкова Г.Н.. Зинин В.Г., Кислицина О.А., Мигранова Л,А., Овчарова Л.Н) - М.: ИСЭПН, 1999, - 256 с.
15. Бедность : альтернативные подходы к определению и измерению. Коллективная монография.  И.И. Елисеева ,  М.А. Можина, И.И. Корчагина, Л.Н. Овчарова, Л.М. Прокофьева, Р.И. Попова, М.С. Токсанбаева. - М ., Московский Центр Карнеги, 1998. - 282 с.

Главы в коллективных монографиях

16. .Н. Овчарова. Глава Бедность как индикатор национальной безопасности: способы измерения, группы риска, политика/ В коллективной монографии Экономическая безопасность России: общий курс. Учебник под ред. Сенчагова В.К., Издание третье, дополненное и переработанное. - М., БИНОМ, 2009. - 815 с. (лично 1,5 п.л.).
17. .Н. Овчарова. Глава Расширение доступности жилья для населения России: проблемы, возможности, ограничения в коллективной монографии. Социальные проблемы в контексте национальных проектов. М.: ИСЭПН РАН, 2007. - 15 п.л. (лично 1 п.л.).
18. Л.Н. Овчарова. Глава 6 Восстановительный рост доходов населения: эффекты экономического роста и социальной политики (в соавторстве с Поповой Д.О.); Глава 8 Доступность жилья: возможности населения и поддержка государства (в соавторстве с Бурдяк А.Е.); Глава 9 Реформы в сфере социальной поддержки населения (в соавторстве с Пишняк А.И.). Обзор социальной политики в России. Начало 2000-х / Под ред. Т.М. Малевой. Независимый институт социальной политики. - М.: НИСП, 2007. - 35 п.л. (лично 2,5 п.л.).
19. Л. Н. Овчарова. Главы Социальная дифференциация в условиях глобальной экономки и Альтернативы социальной политик в период глобализации/ В коллективной  монографии Россия в глобализирующемся мире: социальные аспекты - М.: ИСЭПН РАН, 2006. - 356 с. (лично 2 п.л.) .

Работы, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и научных журналах, входящих в перечень ВАК

20. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Зубаревич Н.В). Антикризисные меры социальной поддержки на региональном уровне // Уровень жизни населения регионов России, № 9/2010 (151). - 0,5 п.л. (лично 0,4 п.л.).
21. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Ниворожкиной Л.И., Абазиевой К.Г.). Социально-экономические факторы роста рождаемости в России // Вестник Ростовского государственного  экономического университета (РИНХ), 2010, № 2. - 0,3 п.л. (лично 0,1 п.л.).
22. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Т.М. Малевой) Рекомендации по долгосрочным и краткосрочным мерам в социальной политике // Экономическая политика, 2010, №1. - 1 п.л., (лично 0,5 п.л.).
23. Л.Н. Овчарова. Бедность и экономический рост в России // Уровень жизни населения регионов России, № 11-12\2008 (129\130). - 0,4 п.л.
24. Л.Н. Овчарова. Бедность и экономический рост в России // Журнал исследований социальной политики, 2008 г.,№ 4. - 1 п.л.
25. Л.Н. Овчарова. Новая политика поддержки семей с детьми: кардинальный прорыв или первый шаг? // Мир Росси, №2, 2008, Том XVII. - 1.2 п.л.
26. Л.Н. Овчарова. Восстановительный рост доходов населения: эффекты экономического роста и социальной политики // Человек и труд, №11-12, 2007. - 1.п.л.
27. Л.Н. Овчарова. (в соавторстве с Ниворожкиной Л.И.). Субъективная оценка бедности: так ли она субъективна?// Известия высших учебных заведений. Сев. - Кав. Регион. Общественные науки, №1,2006. - 0,4 п.л. (лично 0,2 п.л).
28. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Ниворожкиной Л.И.). Декомпозиция неравенства по структуре располагаемых ресурсов домохозяйств // Учет и статистика, № 1 [8], 2006, Ростов-на-Дону. - 0,6 пл. (лично 0,3 п.л.).
29. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Пишняк А.И.). Уроки монетизации льгот // Мир Росси, №3, 2006, Том XV. - 1,2 п.л.(лично 0,6 п.л.).
30. Л.Н. Овчарова. Бедность: от измерения к политике // Уровень жизни населения регионов России, №12\2004. - 0,5 п.л. 
31. Л.Н. Овчарова. Оценка уровня бедности в России и возможные пути ее сокращения // Народонаселение, №3-4, 2003. - 1,5 п.л.
32. Л.Н. Овчарова. Бедность в гендерной проекции в странах с переходной экономикой // Народонаселение, №3, 2002. - 0,7 п.л.
33. Л.Н. Овчарова. Бедность в России // Мир Росси, №1, 2001, Том XVII. - 0,4 п.л.
34. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Е.М. Аврамовой). Количественные оценки российского среднего класса  методом концентрации признаков // Вопросы экономики. №1, 2001. - 0,8 п.л. (лично 0,4 п.л.).
35. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Е.М. Аврамовой). Финансовый кризис августа 1998 г.: выдержал ли удар средний класс России? // Вопросы экономики. №2, 2000. - 0,6 п.л. (лично 0,3 п.л.).
36. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Бочкаревой В. К., Волковой Г. Н., Миграновой Л. А., ). Методические подходы к оценке масштабов бедности на макро- и микроуровне // Народонаселение. - М., 1998, №2. - 0.8 п.л. (лично 0,2 п.л.).
37. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Е.М. Аврамовой). Сбережения населения: перспективы частного инвестирования. Социологические исследования. - М., 1998, №1. - 0.4 п.л. (лично 0,3 п.л.).
38. Л.Н. Овчарова (в соавторстве с Корчагиной И.И., Турунцевым Е.В.). Бедность - где порог? Альтернативные оценки  уровня малообеспеченности в переходный период // Вопросы экономики. №2, 1997. - 1 п.л. (лично 0,3 п.л.).

Публикации в национальном ежегодном докладе программы развития ООН О развитии человеческого потенциала в Российской Федерации

39. Л.Н. Овчарова. Глава 3 Доходы и занятость населения России. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 1999 г.// под общей  редакцией  проф. Ю. Е. Федорова. - М.: Права человека, 1999 г. (лично 1,5 п.л.).
40. Л.Н. Овчарова. Вставка в главу 3 Феминизация бедности. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 2000 г.// под общей  редакцией  проф. С.Н. Бобылева. - М.: Права человека, 2001 г. (лично 0,1 п.л.).
41. Л.Н. Овчарова. Вставка в главу 3 Государственная политика содействия сокращению бедности. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской федерации за 2002/2003  гг. Роль государства в экономическом росте и социально-экономических реформах// под общей  редакцией  проф. С.Н. Бобылева. - М.: Весь мир, 2003 г. (лично 0,2 п.л.).
42. Л.Н. Овчарова. Глава 1 Сокращение бедности - приоритет социально-экономического развития России. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за  2005 г. Россия в 2015 году: цели и приоритеты развития// под общей  редакцией  проф. С.Н. Бобылева. - М.: Дизайн проект-Самолет , 2005 г. -220 с. (лично 1,2 п.л.).
43. Л.Н. Овчарова. Глава 3 Доходы населения, энергетика и кризис. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 2009 г.// под общей  редакцией  проф. С.Н. Бобылева. - М.: Дизайн проект-Самолет, 2010 г. (лично 1,2 п.л.).
44. Л.Н. Овчарова. Глава 2 Бедность, экономический рост и кризис в России в первом десятилетии третьего столетия. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 2010 г. Цели развития тысячелетия в России: взгляд в будущее// под общей редакцией проф. С.Н. Бобылева. - М.: Дизайн проект-Самолет, 2010 г. - 152 с. (лично 1,2 п.л.).

Основные публикации в других изданиях

45. Ovcharova L. Nachholende Evolution Soziale Sicherung alter Menschen in Russland.  Osteuropa. № 5, 2010. - 1 п.л.
46. Ovcharova L. (в соавторстве с Ниворожкиным А.М., Ниворожкиным Е.М., Ниворожкиной Л.И.). The UrbanЦRural Divide in the Perception of the Poverty Line: the Case of Russia, 2009. - 1 п.л. (лично 0,2 п.л.).
47. Ovcharova L. L'influence du marche du travail sur la pauvrete en Russie. Mesures, formes et facteurs de la pauvrete. Approches comparatives. Coordonne par Petric Festy et Lidia Procofieva. Documents de Travail, INED, N151, 2008. - 0,7 п.л.
48. Ovcharova L. (в соавторстве с  Ниворожкиной Л.И.). En quoi les jugements de valeur sont-ils subjectifs? Les differences dТappreciation de la pauvrete des menages resses selon le type dТhabitat. Mesures, Formes et Facteurs de la Pauvrete. Approches Compatatives. Coordonne par Petric Festy et Lidia Procofieva. INED, Document de Travail, N151, 2008. - 1 п.л. (лично 0,4 п.л).
49. Ovcharova L. (в соавторстве с Прокофьевой Л.М.). Politique sociale: entre hritages et transformations. La Revue nouvelle (Bruxelles), 2007, №8. - 1 п. л. (лично 0,5 п. л.).
50. Ovcharova L. ( в соавторстве с Поповой Д.О., Пишняк А.И.). New measures supporting families with children: improving living standards and raising birthrates? An analysis of the maternity and child support measures introduced in 2007 in the Russian Federation. - 2 п. л. (лично 0, 7 п.л.).
51. Ovcharova L. La pauvrete et lТvolution des structures familiales en Russie depuis. Revue dТtudes comparatives Est-Ouest, Paris, 2006,  vol.37, №2. - 1,4 п.л.
52. Ovcharova L. Condition de vie et pauvrete en Russie. Economie et Statistique, 2005,  Paris, №383-384-385. - 1 п.л.
53. Ovcharova L. (в соавторстве с Поповой Д.О.). Child Poverty in Russia: Alarming Trends and Policy. Options UNICEF report. UNICEF, Moscow, 2005. - 76 p. ( лично 1,5 п.л.).

Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по экономике