Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по философии  

На правах рукописи

Балдицына Елена Ивановна

СИСТЕМНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ДЕТЕРМИНАЦИИ

В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ

09.00.11 - социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора философских наук

Ростов-на-Дону - 2010

Работа выполнена в Южном федеральном университете

Официальные оппоненты:	доктор философских наук, профессор Солонин Юрий Никифорович доктор философских наук, профессор Кумыков Ауес Мухамедович доктор философских наук, профессор Малицкий Валентин Семенович
Ведущая организация:	Московский государственный гуманитарный университет им. М.А. Шолохова

Защита состоится л22 октября 2010 г. в 10.00 на заседании Диссертационного совета Д 212.208.01 по философским и социологическим наукам в Южном федеральном университете (344006, г.аРостов н/Д, ул. Пушкинская, 160, ИППК ЮФУ, ауд. 34).

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Южного федерального университета (344006, г. Ростов н/Д, ул.аПушкинская, 148).

Автореферат разослан л___  _________ 2010 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета          М.Б. Маринов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Сегодня перед российским обществом стоит двуединая задача, от успешного решения которой зависит, будет ли найден ответ на главный вызов современности. Во-первых, это осуществление системной модернизации, включающей в себя построение инновационной экономики, создание устойчивой политической системы и институтов гражданского общества. Во-вторых, это сохранение стабильности, которая может быть достигнута на основе идеологии гражданственности, патриотизма и просвещенного консерватизма. Данные обстоятельства подтверждают как очевидное: актуальность исследования обусловлена необходимостью поиска путей для устойчивого развития российского общества на основе эффективного взаимодействия различных элементов и подсистем социальной системы.

Необходимы новые механизмы, средства и технологии социального управления и развития, которые должны быть созданы самим обществом, его элитой и широкими слоями общественности. В условиях радикального изменения социальных отношений, институтов и ценностей растет потребность в изучении специфики социальной детерминации, определяющей структуру и содержание целеполагания в современном российском обществе.

Особое место в общей современной картине перемен занимает система отношений личности и общества, так как именно с этой системой связаны наиболее драматические события и явления, вызванные сменой социального строя, разрушением социально-экономической формации и мучительными поисками нового качества социума. Социальные трансформации, вызванные тектоническими сдвигами последних десятилетий,  с неизбежностью влекут изменение системы детерминаций общества, играющей ключевую роль в объяснении российской действительности. Разнообразные эффекты новой социальности, свидетельствующие о качественном изменении в общественном сознании и бытии, требуют систематизации и философского обобщения. Последнее невозможно без социально-философской рефлексии над основаниями общественной жизни, над новыми чертами системы социальной детерминации, складывающейся в процессе модернизации российского социума.

Вовлеченность России в процесс глобализации в сочетании с внутренней перестройкой всех сфер социальной жизни приводит к радикальному преобразованию сущности и характера социальных детерминаций. Наряду с сильными модернизационными импульсами, эти изменения являются причиной разнообразных кризисных явлений и даже социальной деструкции. Философам и ученым еще предстоит понять и объяснить смысл произошедших перемен, что невозможно без комплексного исследования новых механизмов социальной детерминации. Происходящая в российском социуме индивидуализация также становится источником разнообразных влияний, детерминируя эволюцию ценностей, преобразование социальных структур, реконструкцию социальных институтов, и каждый из названных процессов протекает в соответствии со своей собственной логикой.

Таким образом, важным аспектом, актуализирующим данную тематизацию, является процесс социальных изменений, порождающий иной характер отношений, иные типы социальных действий и взаимодействий, иную логику социального целеполагания. Дополнительную актуальность данной теме придают глубокие изменения в теории общества и методологии социального познания. Становится очевидным, что понимание общества как единства социальной системы и жизненного мира позволит лучше понять механизмы взаимной зависимости институтов и ценностей, значений и смыслов, теоретического и повседневного. Новые подходы в области теории общества требуют критического пересмотра и новой концептуализации всего комплекса социальных явлений и их взаимосвязей, характеризующих преобразования современной российской действительности последних десятилетий. Реконструкция взаимодействий и взаимозависимости отдельных подсистем социальной системы современной России нуждается в сопоставлении с символическими универсумами, на основе которых россияне интерпретируют собственные намерения, оценивают процессы и явления общественной жизни. 

Степень научной разработанности темы. Фундаментальные исследования принципа детерминизма уходят своими корнями в учения классиков современной социальной философии. 

Основы философской герменевтики разработали Х.Г. Гадамер, Э. Гуссерль, В. Дильтей, М. Хайдеггер,  что позволило не только ставить вопрос об объяснении внешних причин социальных явлений, но и стремиться к их интенциональному  объяснению, т.е. пониманию1.

Отечественные философы Н.Г. Бондаренко, А.Н. Исаков, М.К. Петров, В.И. Пржиленский изучали проблему концептуализации социальной реальности в свете конкуренции методологических парадигм

современной философии2.

Выдающийся теоретик Ю. Хабермас разработал основные положения теории коммуникативного действия, а также теории модерна3. Понятие модерна становится главным концептуально-методологическим ключом к объяснению процессов и явлений общественной жизни. П. Бурдье, Э. Гидденс, П. Рикер сформировали ключевые для неклассической социальной теории понятия рефлексивной социальности, подчеркнув значение социальных практик4. Важное философское значение имеют работы классиков социологической теории социальных детерминаций, таких как М. Вебер, Э. Дюркгейм, К. Манхейм, Т. Парсонс5.

Н. Луман разработал социологическую концепцию социального автопоэзиса, а С.С. Аверинцев и О.Д. Агапов применили ее к социально-философскому исследованию уровня человеческого бытия6.

В.Е. Кемеров показал роль антиредукционизма в обновлении социальной философии, а М.К. Мамардашвили заложил основания социальной метафизики поступка7. Б.И. Липский исследовал понятие причины в моральном и социально-философском дискурсах, показав метафизическое значение понятия вины8. Дискурсивные стратегии концептуализации причинности изучал Ю.С. Степанов9. Истоки классического понимания детерминизма восходят к трудам Л. Больцмана,  Ф. Вольтера, В. Вундта, Т. Гоббса, П.С. Лапласа10. Они были модернизированы в ХХ в., что привело к неклассическим трактовкам понятия детерминации в работах таких авторов, как Я.Ф. Аскин, Р.Г. Баранцев, М. Бунге,  И.С. Добронравова, Б.М. Кедров, Я. Лукасевич, И.В. Шаталович, Ю.В. Чайковский11.

Развивая идеи неклассической теории познания, В.Г. Буданов, Е.Н. Князева, Т.А. Колесникова, С.П. Курдюмов, И. Пригожин, И. Стенгерс в применении методологии синергетики выявили эвристические ресурсы для исследования социальных процессов12. Логику социальных изменений и ее влияние на жизнь российского общества изучал Г.А. Сатаров, а А.В. Степанищев исследовал проблему рациональности в аспекте концепции детерминизма13. Работы О. Конта, Ю.И. Семенова способствовали выявлению исторического измерения социального детерминизма14. Другие аспекты философии истории как иллюстрации действия механизмов социальных детерминаций дали Т. Адорно Ж.-А. Кондорсе, М. Хоркхаймер,  К. Ясперс, 15.

Многие современные отечественные философы на протяжении длительного промежутка времени плодотворно исследовали основополагающие классические  произведения. Так, например, В.Г. Арсланов, М.И. Воейков, С.Н. Мареев, Е.В. Мареева, К.Х. Момджян изучали рефлексивную составляющую экономического детерминизма К. Маркса16. П. Бергер и Т. Лукман построили модель социального конструирования реальности на основе социальной феноменологии и методологии конструктивизма17. Н.Я. Данилевский, а затем и П.А. Сорокин не только дали общую картину социальной и культурной динамики на широком историческом материале, но и предложили оригинальную социально-философскую трактовку этой картины18.

Общие закономерности философского исследования социальных детерминаций сформулировали Л.Б. Волынская, К.С. Пигров19.

Е.М. Аврамова, В.П. Визгин, Б.И. С.А. Емельянов, Зеленко, М.К. Петров поставили проблему социальных детерминаций в контексте смысложизненных вопросов20. Философское осмысление детерминации на институциональном уровне современного российского общества дал А.М. Либман21. В работе В.Н. Шевелева исследуется  антропологический дискурс в изучении политической модернизации России22.

Р.Дж. Дальтон, Дж. Ней, Д. Шин  исследовали взаимодействие и взаимную обусловленность политических и социальных институтов23.

Д. Норт и Р. Парк изучали взаимосвязь институциональных изменений и функционирования экономики24.

Наряду с зарубежными исследователями, большой вклад в изучение этой проблемы внесли отечественные ученые, например, О.Э. Бессоновой, М.К. Горшкову, Г.Б. Гутнеру, Ю.В. Латову, Р.М. Нурееву принадлежат работы по общей теории институциональных трансформаций25.

В.Н. Фурс адаптировал основные компоненты коммуникативной теории действия применительно к социальной и интеллектуальной традициям современной России26. М. Хайдеггер показал взаимную детерминацию человеческого и социального бытия27. П. Штомпка предложил средства для философского осмысления феномена социальных изменений28.

Ж.-П. Сартр, М. Шелер, К. Ясперс сопоставили историческое, социальное и экзистенциальное в бытии человека29.

Процессы виртуализации социальной реальности исследовал Д.В. Иванов, а вытекающие из этого эффекты описаны в трудах З. Баумана, Г. Рейнгольда30.

Ю.А. Зубок,  В.И. Чупров, И.Г. Яковенко  исследовали риски, возникающие в процессе социальных трансформаций в современной России, соединяя цивилизационный подход (Б. Малиновский, Л. Мейр, Ш. Эйзенштадт) с теорией социального риска У. Бека31. Основы социально-философской концептуализации общества как системы и жизненного мира заложили Х. Абельс, Ю.Н. Давыдов, И.П. Фарман32.

Ю.Г. Волков, Б.Г. Столповский, Р.И. Цывилев осуществили комплексный системный анализ социальных трансформаций в современной России33. 

А.Б. Гофман, А.Д. Похилько, Н.Е. Тихонова, П.Д. Тищенко описали феномен социальной эксклюзии и его специфику в постсоветском обществе34. Специфику российской ментальности и ее влияние на социальную систему действия анализировали средствами религиозной философии В.Ю. Большаков, Ф.Н. Гиренок, С.И. Иванова, В.И. Лутовинов, В.В. Крамник, В.Р. Мединский, М.Е Попов, Е.Н. Трубецкой, С.Л. Франк изучали специфику российской цивилизации и цивилизационный фактор в системе детерминации человеческого35. С.А. Дюжиков подверг всестороннему анализу проблему современного Российского государство в условиях формирования рынка образовательных услуг36.

Феномен толпы в контексте деградации социальности и усиления эксклюзии анализировали Х. Плеснер, К. Ясперс37. Детерминирующую роль институтов гражданского общества в контексте российской действительности изучали С.С. Неретина, В.Г. Федотова, А.Н. Чумаков38.

Д.В. Трубицын проанализировал культурный детерминизм в концепции модернизации39. Теоретико-методологический фундамент междисциплинарного исследования системы социальных детерминаций заложен эпистемологическими исследованиями Д.А. Леонтьева, И.Т. Касавина, Л.А. Микешиной, О.А. Музыка, В.Д. Шинкаренко40.

В то же время сегодня отсутствует системное восприятие социальной детерминации современного российского общества в контексте его производства/воспроизводства, а параллелизация структурно-функциональных и субъектно-деятельностных условий не дает возможности воспринимать и оценивать эту систему ни как следствие социальных трансформаций и деформаций социального самосознания россиян или архаизации общественного сознания, ни как интегративный показатель общественной жизни, существенно влияющий на параметры и направленность социального развития. Таким образом, существует необходимость восполнения концептуальных лакун в понимании системы социальных детерминаций как условия структурирования и социальной субъективации социальных отношений.

Цель исследования - изучить сущность и специфику системы социальных детерминаций в условиях трансформирующегося российского социума.

Для реализации поставленной цели необходимо решить следующие исследовательские задачи:

• рассмотреть генезис и эволюцию понятия причинности в контексте социально-философской концептуализации феномена детерминации;
• проанализировать основные отличия классических и неклассических концепций детерминации общественных отношений в современной философии;
• определить теоретико-методологические принципы исследования системы социальных детерминаций в современном российском обществе;
• выявить специфику детерминации социального бытия на институциональном уровне жизни современного общества;
• определить цели и ценности как детерминанты человеческого действия;
• выявить и описать механизмы и средства межуровневого взаимодействия в процессе социальных изменений;
• рассмотреть взаимодействие государства и общества в проведении политики, направленной на модернизацию современной России;
• проанализировать функционирование современной российской семьи, рассматриваемой как субъект и объект социальных детерминаций;
• определить роль образования в эволюции системы социальных детерминаций;
• рассмотреть трансформацию институтов и ценностей в социальной системе и жизненном мире россиян;
• подвергнуть анализу влияние складывающихся социальных детерминаций на глубинные слои человеческой экзистенции в российском социуме.

Объектом исследования является социальная динамика современного российского общества.

Предмет исследования - сущность и специфика эволюции социальных детерминаций современного российского общества.

Методологическую и теоретическую основу исследования составили труды классиков философии заложившие основы общей теории детерминизма и ее применения в социально-философской предметной области. Фундаментальные принципы анализа социальной действительности были разработаны в неклассической социальной философии и представлены теорией коммуникативного действия Ю. Хабермаса, социальной феноменологией А. Щюца, институциональным, системно-структурным и структурно-функциональным подходами к изучению социальных процессов. Наиболее важным положением теории коммуникативного действия, применяемым в данном исследовании, является представление общества как системы и как жизненного мира, что позволяет анализировать динамику социальных детерминаций на различных уровнях социального бытия. Познавательные ресурсы социальной феноменологии актуализируются в связи с анализом социальных изменений на уровне значений и смыслов, которые создают интерпретативное сопровождение функционированию институтов и ценностей и которыми наделяются действия индивидов в процессе социального взаимодействия.

В процессе исследования применяются средства и методы неклассической социальной теории, позволяющей исследовать такие свойства социальных процессов, как коммуникативность, рефлексивность, аутопоэтичность, гетерогенность, нелинейность, взаимодействие системного и несистемного. Изучение институтов и ценностей как уровневых элементов социальной системы также осуществляется с применением междисциплинарных методик неклассической социальной теории, позволяющих подвергнуть философскому осмыслению данные социологических, социально-психологических, культурологических и экономико-политологических исследований, а также результаты системного анализа социальных процессов.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

• выявлены историко-философские истоки понятия детерминации и определены условия применения категорий причинности и детерминизма к описанию социальных объектов, а также показана необходимость перехода к нелинейной парадигме исследования причинно-следственных связей;
• уточнены основные различия между пониманием социальных детерминаций в классической и неклассической социальной теории и показано, что обращение к двухкомпонентной формуле общества, включающей в себя социальную систему и жизненный мир, позволит учесть символический и смысловой характер социальных детерминаций;
• рассмотрена методология исследования феномена социальных детерминаций, объединяющая средства и методы теории коммуникативного действия, социальной феноменологии и неклассической социальной философии, позволяющие изучать социальные процессы как коммуникативные, рефлексивные, аутопоэтические, гетерогенные, нелинейные;
• обосновано, что базовый уровень системы социальных детерминаций обусловлен влиянием социокультурной среды, и если общество выходит на новый уровень детерминации социального бытия, нуждается в новой институциональной парадигме, оно опирается, в первую очередь, на три фундаментальных социальных института современного общества: институты государства, семьи и образования;
• показано, что на детерминационную систему современного российского общества оказывают влияние как внешние (глобализация, регионализация, индивидуализация, постмодернистская фрагментация), так и внутренние (модернизация, традиционализация, поиски идентичности) факторы, воздействие которых носит противоречивый характер;
• сформулирована авторская концепция механизмов межуровневого взаимодействия системы социальных детерминаций современного российского общества, включающей три базовых уровня: институциональный, целерациональный и ценностно-символический; 
• подтверждено, что выполнение российским государством роли генератора всех видов социально значимой деятельности является источником всех отличительных особенностей системы социальной детерминации;
• доказано, что институт семьи в российском обществе осуществил переход от ориентации на ценностно-символические модели функционирования к целерациональным типам развития и соответствующей современному индивидуализированному обществу модели детерминации; 
• показано, что в современной России выполнение институтом образования культурно-репродуктивной функции существенно затруднено по причине несоответствия между институциональным и другими уровнями социальных детерминаций;
• установлено, что взаимодействие социальной системы и жизненного мира подчиняется принципу соответствия, согласно которому институты и ценности задают необходимые смысловые горизонты для типизации и интерпретации значений человеческих действий, а символические универсумы легитимируют институциональные и ценностные основания социальных порядков;
• исследованы фундаментальные перемены в жизненном мире россиян, которые детерминируют трансформацию институтов и эволюцию ценностей на уровне современной личности, создавая условия для достижения искомого соответствия между системой и жизненным миром. 

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Историко-философские истоки понятия детерминации имеют очень глубокие исторические корни. Принцип детерминизма есть основа не только конкретно-научного норматива, но и философского учения, содержание которого подверглось пересмотру при переходе к изучению вероятностных, эволюционирующих объектов. В способности принципа детерминизма объяснять и описывать универсальную закономерную связь и обусловленность развития и функционирования взаимодействующих системно-организованных объектов проявляется его методологическая природа. Система социальных детерминаций воспроизводится в контексте различения двух основных модусов социального бытия: общества как системы и общества как жизненного мира. Основными уровнями социальной системы, между которыми возникают межуровневые детерминационные связи, являются три уровня: институциональный, целерациональный и ценностно-символический. Жизненный мир, будучи по своей природе несистемным образованием, организуется в виде символического универсума, объединяющего значения и смыслы, посредством которых осуществляется взаимопонимание и взаимодействие индивидов в обществе.
2. Социальные детерминации составляют содержание общественных отношений и выступают фундаментом собственно социального в жизни и деятельности людей. Одной из первых была сформирована классическая парадигма социальной динамики. Она сложилась в рамках классической рациональности с признанием всех ее принципов, которые объясняют такие основные черты социальной динамики, как устойчивая равновесность, непрерывность и линейность (однонаправленная детерминированность). К таковым относятся принципы монизма, фундаментализма, элементаризма и редукционизма. Но уже в течение первой половины XIX в. была уточнена сущность концепции детерминизма. Наряду с ранее применяемыми философскими категориями причины, следствия, закона, закономерности, для ее раскрытия стали употреблять категории необходимости, случайности, условия, свободы и др. Развитие теории общества во второй половине ХХ века позволило перейти от классической концепции социального детерминизма к современной, постулирующей такие свойства социальных систем, как коммуникативность, рефлексивность, аутопоэтичность, гетерогенность, нелинейность, взаимодействие системного и несистемного.
3. Формирование методологических стратегий современных исследований социальной детерминации происходит в переходную эпоху кризисов и перемен в социальной и духовной сфере. Ни одна из эпох трансформаций не могла избежать девальвации мировоззренческих ориентиров, потому не стала исключением и современная. Обозначенные условия затрудняют преодоление тенденций иррационализма, деструктивности, мировоззренческого разброда и тем самым усложняют процесс методологического обеспечения любого исследовательского процесса. Для постаналитического мышления характерен отказ от возведения в абсолют формализованных структур, что так присуще аналитической философии. Принятие постаналитического мышления  обусловило такую отличительную особенность современного развития методологии, как введение принципиально новых понятийных терминов, которые своим происхождением обязаны конкретным или частным наукам. Наиболее эффективной методологической основой исследования феномена социальных детерминаций является синтез классической теории рационального действия, социальной феноменологии и теории коммуникативного действия, объединив тем самым классическую и неклассическую парадигмы в социальной философии. Данный синтез позволяет объединить идею различения в структуре социальной деятельности целерационального и ценностно-рационального типов действия, феноменологическую дифференциацию объективной, субъективной и интерсубъективной реальности в процессе социального конструирования общества с концепцией социальной коммуникации, что создает условия для представления общества в виде социальной системы и жизненного мира.
4. Специфика социальной детерминации на институциональном уровне находится в прямой зависимости от степени соответствия требованию обеспечения органичной соорганизации человечества, которая подразумевает создание наилучших условий для полного самоосуществления личности в процессе ее следования своему призванию. Этим условием определяется и историческая перспективность общественных институтов, т.е. соответствие отдельно выбранного социального института данному базовому институциональному критерию наделяет его исторической перспективностью в той мере, в какой он соответствует оптимуму соорганизационной гуманистичности.  Таким образом, если общество нуждается в новых социальных институтах, в новой институциональной парадигме, в первую очередь, оно усиливает детерминирующую роль социокультурной среды, степень ее воздействия на нормативные установления. При этом привлекаются наиболее глубокие пласты культуры, вобравшие в себя культурные традиции, имеющие различную природу, характер и направленность. По этой причине в обществе в момент перехода от одной стадии развития  к другой новые социальные общности будут детерминироваться социокультурной средой. Процессы на институциональном уровне могут быть детерминированы не только системообразующими элементами социокультурной среды, но и элементами, так или иначе связанными с использованием информации. Таковая, превращаясь в главный фактор развития современного общества, способна детерминировать, ограничивая или, наоборот, ускоряя оформление определенных социальных институтов.  Из наиболее значимых институтов современного российского общества, обеспечивающих функционирование системы детерминаций, собственно социальными являются семья, государство и образование.
5. Одно из наиболее ощутимых проявлений целей и ценностей как фактора социальной детерминации выражается в оформлении второй социальной природы человека. В определенной мере происходит объединение понятия лценность с понятием норма, но этот факт вызывает ряд сомнений. Прежде всего по поводу того, не утрачивается ли при этом специфический смысл понятия лценность, а также по поводу того, нет ли угрозы простого манипулирования личностью со стороны какого-либо субъекта управления, сумевшего сформировать у нее желательное представление о благе. Посыл о необходимости и неизбежности внешне ориентированной деятельности признается корректным, точно соответствующим некоторым реальным условиям достижения счастья. Он находит подтверждение во многих доктринах и теориях, начиная с христианской и марксистской доктрин и заканчивая современными. Побудителем активности может служить внешняя ситуация. Это происходит тогда, когда нравственный мотив отчетливо проявился, но не сливается с другими социальными мотивами деятельности, а подтверждает внутренний характер потребности организма. Таким образом, человек совершает те или иные поступки, предпринимает определенные действия не потому, что заранее испытал какое-то эмоциональное напряжение, а по той причине, что в последующей жизни он останется с сознанием невыполненного долга, что будет доставлять ему мучения.
6. Анализ механизмов и средств межуровневого взаимодействия в процессе социальных изменений показывает, что взаимодействие социальной системы и жизненного мира подчиняется принципу соответствия, согласно которому институты и ценности задают необходимые смысловые горизонты для типизации и интерпретации значений человеческих действий. Социальный мир может стать объектом целенаправленных изменений только при условии соответствия двух базовых элементов общества социальной системы и жизненного мира в рамках системы социальных детерминаций. Эти элементы функционируют по своим собственным законам, оба они представляют собой системные образования, но социальная система, включающая в себя структуры, институты и ценности, подчиняется принципам социального детерминизма (прямой и обратной связи), а жизненный мир функционирует по законам существования смысла и подчиняется принципам социальной феноменологии (типизации и интерпретации).
7. Государство, традиционно выполнявшее в социалистическом обществе  множество институциональных функций, в том числе и несвойственных ему, замещающих недостаток других институтов, в современной России по-прежнему компенсирует незрелость и несформированность гражданского общества. Его влияние на политическую, экономическую и социокультурную подсистемы российского общества является системообразующим и вполне соответствует комплексу значений жизненного мира, обеспечивающих интерпретативные потребности индивидов. Государство, таким образом, выступает и как главный субъект целенаправленного вмешательства в социальные порядки с целью их модернизации, и, соответственно, как главный фактор изменения системы социальных детерминаций.
8. Семья в системе социальных детерминаций играет особую роль, стабилизируя общественный порядок и обеспечивая другие социальные институты исполнителями социальных ролей и носителями статусов. Поскольку семье отводится особая роль в формировании системы ценностей, дисфункция семьи становится главным источником разрушения системы социально значимых ценностей. Сегодня, когда институциональные основы бытия семьи переживают кризис и трансформируются, это сказывается на всей системе социальных детерминаций. Семья в современной России существенно снизила свое влияние на процесс социализации подрастающего поколения, что, с одной стороны, соответствует господствующим тенденциям модерна, а с другой - становится серьезным испытанием для семьи и всего общества.
9. Являясь гарантом традиций и генератором инноваций, система образования в обществах модерного типа служит системообразующим элементом социального процесса, продуцируя и репродуцируя знания, умения, смыслы. Таким образом, в современной России образование наряду с семьей и государством выполняет функцию воспроизводства системы социальных детерминаций, являясь третьим базовым элементом ее институционального уровня. Через влияние на всю систему социальных детерминаций образование должно создать необходимые и достаточные условия для осуществления экономической и политической модернизации российского общества.
10. Главным фактором изменения системы социальных детерминаций выступает изменение общественного сознания. Социально значимые знания и основанные на них поведенческие установки, жизненные стратегии и предпочтения эволюционируют вслед за эволюцией социального порядка, трансформирующегося под влиянием глобализации и внутрироссийской эволюции. Знание о социальной детерминированности процессов и явлений играет в жизни россиян все возрастающую роль, по сути, выступая составной частью социального порядка и системообразующим элементом комплекса социальных технологий управления российским обществом. Существенным препятствием для автонастройки системы социальных детерминаций  в новых условиях являются трудности достижения соответствия между институциональным и ценностным уровнями, с одной стороны, и уровнем жизненного мира - с другой. Главными препятствиями для искомой когеренции в современной России являются феномены коррупции в области средств достижения социально значимых целей, а также тотальная монетаризация деятельности в системе индивидуального и коллективного целеполагания. Стремление к коммерциализации всех видов социальных акций становится основным вектором развития системы человеческого действия, что лишает уровень личности значимости и блокирует его участие в системе социальных детерминаций. 
11. В настоящее время в системе детерминаций российского общества наблюдается процесс самоорганизации, но он носит преимущественно реактивный характер. Содержанием самоорганизации является необходимость компенсации негативного влияния со стороны внешних факторов и поиски путей снижения дисфункции внутренних детерминант как на уровне институтов, так и на уровне ценностей. Основными направлениями самоорганизации в современной России являются линии разломов в системе межуровневого взаимодействия (институты - ценности, институты - жизненный мир, ценности - жизненный мир). Изменения в структуре и содержании системы социальных детерминаций современного российского общества стали определяющими в процессе трансформации индивидуального и коллективного сознания россиян, вторглись в глубинные слои человеческой экзистенции, сформировали необходимые предпосылки для социальной модернизации и рационализации общественной жизни. Взамодетерминация личности с институтами, ценностями и социальным жизненным миром стабилизируется и становится эффективным средством формирования новой общенациональной идентичности.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Выводы диссертационной работы способствуют углублению и расширению философско-теоретического осмысления социальных изменений в современной России. Опыт применения средств и методов неклассической социальной теории к данному предмету исследования дает основание для их улучшения и совершенствования.

Полученные результаты позволят скорректировать прогнозы развития социума, а также эксплицировать смысл и значение происходящих преобразований. Они могут быть использованы как экспертно-аналитическими, так и властно-управленческими структурами разного уровня, для формирования социальной, экономической и культурной политики, принятия управленческих решений, касающихся всех основных сфер общественной жизни.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на совместном заседании кафедры социологии политологии и права и философии и культурологи ИППК ЮФУ и рекомендована к защите.

Результаты и содержание работы отражены в 35 публикациях общим объемом 48,8 печатных листов, в том числе 3 монографиях объемом 33,1 п.л., 9 научных статьях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ общим объемом 5,7 п.л.

Основные результаты диссертационного исследования были апробированы на: III Российском философском конгрессе Рационализм и культура пороге III тысячелетия (Ростов-на-Дону, 2002 г.); на III Всероссийском социологическом конгрессе  Глобализация и социальные изменения в современной России (Москва, 2006 г.); Всероссийской научно-практической конференции Диалог культур в изменяющейся России (Ставрополь 2007 г.);  V Российском философском конгрессе (Новосибирск, 2009 г.); Международной научно-практической конференции Кавказ - наш общий дом (Ростов-на-Дону 2009 г.).

Материалы диссертационного исследования могут быть использованы при разработке программ и чтении курсов по философии  для студентов и аспирантов Северо-Кавказского государственного технического университета.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, содержащих 11 параграфов, заключения, библиографического списка использованной литературы. 

основное СОДЕРЖАНИЕ работы

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, рассматривается степень ее научной разработанности, формулируются цель и задачи, объект и предмет исследования. Указываются элементы новизны, излагаются основные положения, выносимые на защиту, определяются теоретико-методологические основы исследования, освещается теоретическая и практическая значимость работы, ее апробация.

В Главе 1 Теоретико-методологические основы исследования социальной детерминации анализируются объект и предмет исследования, обосновывается методология и исследовательская стратегия в целом. Последовательно рассматриваются классические и неклассические подходы в изучении феномена социальной детерминации средствами социальной философии.

В параграфе 1.1 Причинность и детерминизм в истории философской мысли изучаются процесс формирования понятия, принципы и концепции детерминизма в философии и науке.

Если рассматривать проблему адекватности отражения объективной реальности, то невозможно избежать вопроса о причинности и детерминизме, так как он напрямую связан с пониманием принципов мироустройства и выбора способов его познания. Поиски ответа на вопрос о том, выступает ли мир в своем существовании и развитии как упорядоченный Космос или хаос, засвидетельствованы еще в эпоху Античности. Философская мысль того времени создала одну из первых концепций детерминизма, характеризуемую как наивная, стихийно диалектическая. Зародившись, как и большинство философских учений, в Древней Греции, учение о причинности здесь же уточнялось и совершенствовалось. Учение Аристотеля о четырех причинах было использовано средневековой схоластикой. Но она предпочла своеобразный, усеченный вариант аристотелевского учения, взяв на вооружение только знание о формальной и конечной причинах. Это стало основой доказательства необходимости существования сверхъестественной силы, управляющей движением мира.

Выявление причинности в науке Нового времени продолжили Г. Галилей, И. Ньютон, Г. Лейбниц и др. Открытие земного тяготения, его универсальной силы привело к оформлению концепции, трактующей причинность как характерную черту самой природы физического мира. Так, в основу классической механики Ньютона было положено учение о естественной причинности. По мнению Ньютона, тело может менять свое движение под воздействием определенных причин - сил, естественных по своему происхождению, способных изменить направление и скорость движения.

Приняв аристотелевское деление причин, Ф. Бэкон счел необходимым освободить естествознание от влияния мистики и схоластики, обосновав эту необходимость с точки зрения философии. Углубил понимание категории причинности Б. Спиноза, который уточнил, что природа не знает недействующих причин, а потому все свершения вызваны действующими причинами. Спиноза признал неудовлетворительным объяснение явлений на основе внешней причинности, заявив, что любой объект может быть первопричиной себя, так как другой внутренней причины быть не может. Несомненно, новым было кантовское толкование причины и следствия, которое представляло  причинность логической предпосылкой всего рационального мышления. Кант определял причинность следующим образом: Все изменения происходят по закону связи причины и действия.

К концу XIX в. отношение к причинности можно считать вполне оформленным: ее признали в статусе самоочевидной истины и предложили две концепции ее объяснения - метафизическую и идеалистическую. Существование первой из них связано с такими представителями метафизического материализма, как Ньютон, Лаплас, которые считали, что в силу всеобщего характера механического движения, все тела находятся в механическом взаимодействии. В соответствии с метафизической трактовкой механического движения, причиной движения тела могло быть только другое внешнее тело. В результате такого механического движения не возникнет ничего нового. Возникшее в этом случае отношение причинности может привести к пространственному изменению положения тел. Его следствием может быть механическое перемещение составляющих его частей, возможно изменение скорости движения.

Г. Гегель с позиций объективного идеализма трактовал причинность как объективную и независимую от человеческого сознания. Ее объективность, по мнению философа, обусловлена не отражением действительных связей реальных вещей, а тем, что она есть ступень развития некого мирового духа в виде рационализированной идеи божества христианской религии. Гегель дифференцировал не только причину и следствие, хотя и признал их одинаковое содержание при различающей их форме, но и причинные связи как таковые. Таким образом, и одна, и другая концепции идеалистического понимания каузальности строятся на доказательстве отрицания возможности полного объяснения явлений, процессов, событий материальными причинами. В их рамках отрицается объективный характер каузальной связи и каузальность как вид связи вообще.

Первоначально новую вероятностную или статистическую концепцию рассматривали как паллиатив предыдущего, т.е. статистические законы считали производными от динамических и второстепенными. Но сформулированное в рамках квантовой механики положение о дискретности поля и вещества дало аргументы в пользу первичности статистических законов по отношению к динамическим. Статистическая закономерность имеет вероятностный характер, т.е. обладает некоторой мерой объективной возможности. Но вероятность невозможна беспричинно, следовательно, вероятность допускает причинность. Значит, чтобы событие произошло или наступило, необходима его обусловленность причиной. Всякий раз и для каждого случая  возникающая причина в той или иной форме вызывает действие и, в зависимости от того, на какое событие воздействовало, приводит то к одному, то к другому результату.

Смена парадигмы влечет за собой смену категориального каркаса детерминистических естественнонаучных концепций, обновление, а то и мощную реконструкцию структуры теоретических построений, и обязательную смену идеалов и норм научного исследования. При переходе к нелинейной парадигме произошло значительное обогащение методологического арсенала, обеспечивающего более эффективное достижение цели - адекватное отражение реальности41. Для того чтобы описать и объяснить саморегулирующиеся системы кибернетического типа, различного рода социальные системы, потребовалось пополнить понятийный аппарат такими новыми категориями, как самоорганизация, цель, саморазвитие, прямые и обратные связи, отражение и др.

Несомненно, что такое радикальное обновление меняет структуру познавательной деятельности и отчасти это происходит по причине применения новых категориальных детерминистских схем. В этих условиях научная мысль чутко отреагировала на ограниченность прежнего объяснения причинного типа явлений окружающего мира более внятно оформленным философским и естественнонаучным индетерминизмом. Как методологическая позиция индетерминизм основан на полном или частичном отрицании существования причинно-следственных связей и возможности их объяснения с точки зрения детерминизма. Для сторонников индетерминизма принцип объективной необходимости равнозначен фатализму. При этом для них совсем неважны те отличия, которые  различают механистический  и  диалектический  детерминизм. И в синергетике, и в постмодернизме термин детерминизм соотносится с линейным типом детерминационной связи, что вызывает негативное отношение к нему. Из рассуждений теоретиков синергетики ясно, что в основном на данном процессуальном этапе перехода к нелинейной парадигме речь идет не об отказе от детерминации как таковой, а о пересмотре содержания понятия.

Подводя итог, следует подчеркнуть, что, не успев добиться всеобщего принятия, парадигма детерминизма нелинейного типа обусловила радикальную критику метафизики, прежде всего за ее эксплицитное сопряжение с идеей линейности.

В параграфе 1.2 Классические и неклассические концепции социальной детерминации анализируются концептуальные и методологические изменения, связанные с модернизацией познавательного арсенала социальной философии.

Оформление и существование человеческого общества, с одной стороны, определено общими законами развития, которые, несомненно, преломляются диалектикой общего, особенного и единичного в соответствии с особенностями организации и поведения разного рода социальных систем. А с другой стороны, оказалось, что общество, как сложный социальный организм, способно претерпевать взрывные изменения, дающие новые, непредсказуемые направления развития. Это положение подтверждено многообразностью и вариативностью исторического процесса. При этом важным является не то, что историческое прошлое обнаружило специфические особенности и разновидности в качественных формах общественных преобразований отдельных стран и даже целых регионов, а то, что подтвердило имманентность развития и изменения любой социальной системы, что не оставляет равнодушным ученый мир.

Для философского учения о бытии принцип детерминизма является основополагающим. Признание данного принципа означает признание обязательной определяемости социальных институтов и явлений такими же социальными связями, которые выступают детерминирующими факторами, способными создать разнообразную по формам и видам социальную детерминацию. Социальная детерминация может предстать в виде функциональных связей, или связей состояний, или в виде целевой детерминации. Но, несомненно, среди многообразных форм универсальной взаимосвязи и взаимодействия социальных явлений особое место занимает каузальная (причинная), в силу того, что для системы детерминирующих факторов причина является базовым элементом.

Следует заметить, что для дальнейшего развития концепций социальной детерминации немаловажное значение имело оформление теории социального развития. Такое следствие было вполне логичным, потому как, признавая состояние развития для общества имманентным, мыслители задавались вопросом о том, чем обусловливается его развитие. Разнообразие мнений и острота дискуссий по этому поводу подтверждают сложность этой проблемы. Появлявшиеся в рамках XIX в. теории социального развития пытались прежде всего объяснить обнаруженный фундаментальный разрыв между примитивными и индустриальными обществами того времени. Сравнивая их, невозможно было не заметить, что первые выглядели застывшими на месте, а вторые быстро менялись. Исследователи пытались объяснить наличие этого контраста и заодно  установить причины долгосрочного и широкомасштабного макроразвития.

Но довольно скоро была выявлена недостаточность статистических концепций. Ограниченность статистических теорий проявилась в том, что такие важные черты высокоорганизованных систем, как избирательность, целесообразность и целенаправленнность их поведения и функционирования, связь последних с глубинными структурами систем, они не учитывали должным образом. Оказалось, что развитие представлений о детерминации социального действия  возможно на основе диалектического сочетания принципов сиснтемности и процессуальности, структурности и развития и т.д.

Оформление новой неклассической парадигмы, так же как и в свое время классической, повлекло за собой выстраивание новой концепции так называемого неодетерминизма. Как одна из тенденций она проявлялась начиная еще с античной эпохи, хотя господствующей станет только в XX веке. Процесс оформления этого умонастроения в самостоятельное научное ответвление четко обозначился в 40-е гг. XIX в., т.е. практически совпал с расцветом философской классики и подтвердил с самого начала, что классическая и неклассическая философии - это два не только самостоятельных, но и разных пути в философии. Неклассическая философия отрицает философскую классику в самых важных и принципиальных вопросах, в том числе и в вопросах социальной детерминации.

Необходимо подчеркнуть принципиальную недопустимость сведения обобщенной детерминации к однонму какому-нибудь ее типу. Методологическая несостоятельность такого сведения оборачивается серьезными научными изндержками, что лишний раз подтверждает положение о том, что вопросы дианлектики обнаруживают существенную связь с определением стратегии нанучного поиска и продуктивных направлений развития наук.

Система социальных детерминаций включает в себя три уровня: институциональный (уровень объективной, т.е. внешней по отношению к индивиду, социальной реальности), целерациональный (уровень соединения объективной и субъективной реальности) и ценностно-символический (уровень жизненного мира, соединяющего субъективную и  интерсубъективную реальности). Все три уровня находятся в нелинейной взаимосвязи.

В параграфе 1.3 Методологические стратегии исследования социальной детерминации исследуются предпосылки и основания выбора методологических ориентиров, адекватных поставленной задаче, предмету и методу исследования.

В зависимости от поставленных целей, каждый исследователь выбирает собственный методологический аппарат или стратегию, из чего следует, что специфике исследования всегда соответствует и специфика метода. Но поскольку со спецификой любому исследованию присущи общие черты, постольку существуют и общие, универсальные методы, т.ае. методы, которые вполне применимы при любом варианте и в любой форме исследования. Поэтому исследователь стремится вооружиться как общей, так и специальной методологией.

Как процесс методология представлена дифференцированными составляющими, такими как структурирование, логическая организация, определение и применение методов, идеалов, норм и средств деятельности. В рамках методологии равнозначны как используемые исследователем средства, так и предпосылки познавательной деятельности. Анализу подвергаются не только осознанные и рационально используемые исследователем методы, но и далеко не всегда фиксируемые основания, условия.

В какой бы форме или виде не была организована научная деятельность, основным результатом для методологии всегда является знание. Постижение такового служит необходимым условием науки как вида деятельности. Знание порождается деятельностью субъекта, а деятельность субъекта определяется, организуется знанием. Деятельность является работой с содержанием знания, которое выступает как начальный и конечный пункт движения. Методология представляет собой соотношение знания и деятельности.

Но в силу отраслевого характера знания методология подразделяется на общую и частную и характеризуется как многоуровневая. Несомненно, наиболее общий уровень обладает относительной автономией и способностью порождать другие, как правило, более низкие уровни. Те познавательные ситуации, которые рассматривает современный исследователь, отличаются сложностью и неординарностью и требуют от него особой методологической оснащенности. Методология, оставаясь многоуровневой, должна еще и развиваться, быть открытой к изысканиям и инновациям, так как ее основной функцией является определение стратегии научного познания.

Методологическая стратегия вырабатывается на основе постулата адекватности метода природе предмета исследования. Органичность сочетания предмета и метода обеспечивает важное слагаемое успешности научного исследования. Подмена методов обрекает исследование на провал, так как  она сопровождается еще и переносом специфических черт и особенностей одной предметной сферы в другую. А это приводит к принципиальному упрощению таковых и порождает аберрацию знания. В силу сложности познаваемых процессов и предметов вполне реальна ситуация старения методов, когда становится необходимым обновление орудия анализа, т.е. создание новых средств и методов. В этой ситуации требуется суммировать как типичные достижения методологии, так и ее просчеты.

Современная методология не может удовлетворяться только эмпирическим исследованием, равно как и не может улучшить ситуацию многообразия методов. Основным требованием, предъявляемым к методологии, является создание модели инноваций. Это означает, что методология должна задействовать не только весь арсенал методов, но и таких средств, как принципы, регулятивы, ориентации, а также категории и понятия.

Основой для выработки соответствующих операций, процедур, как правило, выступает теория, которой отводится методологическая функция. Исследователь, приступая к работе, оформляет так называемую лимперативно-целевую концепцию, выстраивая ее на основе той же теории. Преодолевая в процессе разработки и обоснования концепции определенные трудности, исследователь обеспечивает переход от теории к методологии. Это происходит благодаря особому модусу - императивности, которая являет собой долженствование. Исследователь руководствуется этим долженствованием, чтобы рационально воспроизвести в сознании исходную форму объективно детерминированного. Любая методологическая концепция является рефлексией на трансформацию естественнонаучного познания, порождающей методологическую модель исследования научного познания. Ее концептуальный каркас возводится на основе базовых единиц, определяя методологический инструментарий и формируя критерий научности. При этом предполагается, что обсуждение проблем концептуальных каркасов всегда сопровождается столкновениями между исследователями и построениями альтернативных исследовательских программ. В рамках такой программы происходит переформулирование базовых концептуальных единиц. С одной стороны, налицо методологический плюрализм. Но с другой стороны, исследователь должен помнить о преемственности, которая присуща теоретико-методологическим схемам социально-гуманитарного познания.

Конечно, каждый исследователь при выборе каркаса сообразуется с тем, насколько эта форма подходит для его познавательных целей. То есть, каждый из исследователей наделен свободой выбора, но научное сообщество, верифицирующее его результаты, вменяет ему в обязанность необходимость интегрального осмысления и соотнесения различных (и даже - противоположных) концептуально-методологических схем, так как в этом методологическом единстве проявляется адекватность многообразного теоретического знания.

При разработке методологических стратегий исследования социальной детерминации, несомненно, следует учитывать уже проявившиеся усложнения проблем и изменения ареала неклассической науки. Для успешного решения задач в рамках разработки таких стратегий необходимо обратить внимание на некоторые фундаментальные методологические вопросы, среди которых - методологическая функция парадигмы научного исследования. Этот вопрос всплывает в связи  с тем, что обобщенные представления о целях и способах конкретного научного исследования выражаются через определенные идеалы и нормы, а те, в свою очередь,  в совокупности характеризуются как концептуальные, ценностные, методологические и иные установки, свойственные научной деятельности.

Еще совсем недавно в социальной философии не подвергали сомнению безусловную детерминацию человека обществом и никто не возражал против того, что структура социальной системы способна полностью детерминировать субъект. Положение о невозможности преодоления индивидом тех ментальных структур, которые предписаны ему обществом, принималось как аксиома, так как в рамках прежней парадигмы сумма частей целого не могла быть больше его самого; следовательно, совокупность индивидуальных воль не редуцирует общество. Принятие постмодернистских установок социальной философией, их существование в рамках этого научного поля сделали возможным появление теорий, идущих вразрез с прежней парадигмой, представляющей личность  жертвой, не способной осознать свою роль в тех процессах, которые обусловлены потребностями социальной структуры. Интерпретивная парадигма позволяет вскрыть видимость добровольного рационального выбора индивида и показать значение  такого механизма социализации, как принуждение, который и есть главный источник противоречий между личностью и обществом. В условиях принуждения отношения субординации рассматриваются не иначе как  в терминах логики расчета и оптимального выбора. Детерминация сознания индивида со стороны общества являет собой механизм сознательной манипуляции. Но манипуляция осуществляется не абстрактным обществом, а заинтересованными субъектами социального действия. При этом речь идет не о группах, а о личностях, которые и являются носителями интересов на самом деле мифических, а не реально существующих групп.

Современные методологические стратегии, преследуя цель актуализировать все известные способы освоения материала и их эвристического использования, признали вполне адекватным понятие нестрогое мышление. Такое признание открывает значительные возможности как для мозгового штурма, так и для панорамного видения получаемого знания и результатов его функционирования.

Еще одним существенным допущением со стороны научной теории следует объявить признание интуиции в научном исследовании социальной детерминации. Методологическая стратегия может быть построена с учетом интуитивного суждения, роль которого оценивается на одном уровне с логикой и используется вместе с аксиоматическим базисом. Как оказалось, это допущение позволило расширить исследовательское поле любого объекта, а кроме ,

Таким образом, постаналитическое мышление позволяет своеобразно синтезировать в понятийном аппарате основные дисциплинарные категории социальной философии с понятиями других дисциплин гуманитарного цикла, представляющими многообразие детерминации жизнедеятельности общества. Обновленный, благодаря постаналитическому мышлению, понятийный аппарат являет собой весомый компонент современной методологической стратегии исследований социальной детерминации. Наличие такого усовершенствованного, или, корректнее говорить, адаптированного понятийного аппарата делает возможным более эффективно материально воплощать методы отдельных наук, тем самым максимально разнообразив средства познания.

Для современного исследования весьма значимо применение так называемых case studies. Это понятие представляет ситуационные исследования, которые возможны только при условии принятия ученым методологии междисциплинарных исследований и его умении применять ее. При помощи case studies возможно изучение не только индивидуальных субъектов, но и локальной групповой ментальности. Основанием для выбора  в этом случае является наличие особого индивидуализированного объекта. Он должен не вписываться в устоявшиеся каноны наблюдения, в силу чего и привлекает внимание.

Глава 2 Социальная детерминация и уровни социального бытия содержит анализ проявлений социальных детерминаций на различных уровнях социального бытия, складывающихся в единую систему.

В параграфе 2.1 Специфика социальной детерминации на институциональном уровне представлен общий анализ социальных институтов, играющих в системе социальных детерминаций роль базового уровня.

Социальные институты играют в системе детерминаций роль регулятивов, связывающих между собой причинные комплексы социальных явлений и процессов. Наряду с регулятивной, они выполняют и конститутивную функцию, утверждая способы социальных взаимодействий. Среди базисных социальных институтов в социальной философии принято выделять государство, бюрократию, армию, полицию, партии, общественные организации и движение, семью, религию и образование.

В современном российском обществе базовыми социальными институтами являются институты государства, семьи и образования. Несмотря на то, что о государстве говорят прежде всего как одном из элементов политической системы общества, при этом всегда подчеркивается, что это важнейший элемент и основной институт данной системы. Именно оно организует, направляет и контролирует совместную деятельность и отношения людей, общественных групп, классов и ассоциаций. Чтобы еще больше усилить значимость роли государства в обществе, о нем говорят как о центральном институте власти в обществе. Государство - это концентрированное осуществление властью политики. Как правило, государственное управление осуществляется только из верхнего по иерархии акмеологического пространства, где формируются социокультурные нормы, ценности.

Современное государство выполняет целый ряд разнообразных функций:

• защиты существующего государственного строя;
• поддержания в обществе стабильности и порядка;
• предотвращения и устранения социально опасных конфликтов;
• регулирования экономики;
• проведения внутренней политики во всех ее аспектах - социальной, культурной, научной, образовательной, национальной, экологической и т.д.;
• защиты интересов государства на международной арене;
• обороны страны и др.

Сегодня особый интерес представляет вопрос о роли государства в регулировании экономических отношений. С одной стороны, чем сильнее вмешательство государства, даже если оно носит косвенный характер, например через хозяйственное законодательство и налоги, тем ниже уровень предпринимательского интереса, меньше желания рисковать капиталом. С другой стороны, вмешательство государства в экономические процессы на уровне общества в целом, безусловно, необходимо для решения проблем технического перевооружения производства, правильной структурной политики, финансового оздоровления экономики и т.д. Большое значение имеет и выполнение государством других, перечисленных выше функций. Все это придает исключительность характеру такого института, как государство, и особую значимость его деятельности42.

Если государство - основной структурный элемент, стержень общества, то семья - основной носитель культурных образцов, наследуемых из поколения в поколение, а также необходимое условие социализации личности. Социализация является исключительно мощной силой. Стремление к конформизму скорее правило, чем исключение, так как человек, не существующий как вид вне общества, подчиняется его требованиям и, следовательно, избирает лишь определенные образцы поведения, выбор и закрепление которых происходит только в условиях семьи. Именно в семье человек обучается социальным ролям, получает основы образования, навыки поведения. Отметим, что социализация не ограничивается рамками так называемой первичной социализации, а каждый возраст требует нового этапа социализации, который эффективнее всего в условиях семьи. То есть социализация - это постоянный рост человека.

Наиболее важные функции общества - воспроизводство его членов и осуществление их первичной социализации - не может выполнить ни один из других институтов или подсистем общества, что и обусловило особый статус семьи в обществе - она выступает как существенный элемент социальной структуры общества, семья является основой всех социальных институтов. В большинстве примитивных обществ семья - это единственный реально существующий институт.

Семья кака бы вплетена в коренные основы жизнедеятельности и образует базовые предусловия функционирования социума путем физического и социокультурного замещения поколений благодаря рождению детей и поддержанию существования всех членова семьи.а Беза этого воспроизводства населения и социализации потомства невозможно выполнение всех социальных образований, обеспечение социальной жизни.

Вместе с тема реализация основныха функцийа семьиа неа есть следствие каких-либо биологических регуляторов или механизмов,а а представляет собой результат специфических социальныха процессов, происходящих в широком социальном контексте. Семья включает в себя разнородные компоненты, связанные с физиологическими процессами, с психологической динамикой взаимоотношений, с нормами и ценностями культуры,а с экономическими условиями рынка и производства, с демографическимиа изменениями, с институтами армии, церкви, здравоохранения, правительственного управления и са историческими трансформациями в целом. В связи с этим можно вспомнить знаменитое отступление от марксизма одного из его основоположников Ф. Энгельса, который считал, что определяющим моментом в истории является ступень развития труда,а с одной стороны,а иа са другой Ца семьи.

Институт семьи включает в себя не только семейную структуру населения, но и направленность образа жизни людей. Под воздействием исторических изменений в отношениях между социальными институтами в обществе происходит трансформация роли социального института семьи в преобразовании основ общественной жизни. Современное российское общество переживает динамичные преобразования социальных отношений, в ходе которых изменяются образцы гендерных взаимодействий, брачно-семейных отношений, роли и статусы мужчин и женщин в обществе и в семье, системы ценностей. Таким образом, семья - наиболее чуткий индикатор происходящих изменений, которые быстрее всего проявляются в рамках семейных отношений.

Школа - в широком смысле этого слова - важнейший фактор гуманизации общественно-экономических отношений, формирования новых жизненных установок личности. Развивающемуся обществу нужны современно образованные, нравственные, предприимчивые люди, которые могут самостоятельно принимать ответственные решения в ситуации выбора, прогнозируя их возможные последствия, способны к сотрудничеству, отличаются мобильностью, динамизмом, конструктивностью, обладают развитым чувством ответственности за судьбу страны. Образование играет ключевую роль в сохранении нации, ее генофонда, обеспечении устойчивого, динамичного развития российского общества - общества с высоким уровнем жизни, гражданско-правовой, профессиональной и бытовой культурой.

Роль образования в обществе и общественном воспроизводстве всегда получала неоднозначную оценку, а радикальные перемены в общественной жизни придали этому вопросу дополнительную остроту. Можно констатировать: на уровне политических деклараций никогда не ставилась под сомнение приоритетность развития образования для развития общества. При этом выделяются две составляющие влияния образования на общественно-экономическое развитие, которое условно можно определить как экономическую и социально-политическую.

Экономический подход делает акцент на том, что экономический рост невозможен без опережающего развития уровня образования участников общественного производства. С точки зрения теории человеческого капитала, образование - прямой вклад в экономическое развитие. Причем более высокий уровень образования улучшает экономическое положение как отдельных граждан (доступ к более оплачиваемой работе и высокому социальному положению), так и общества в целом (наличие высокообразованной и квалифицированной рабочей силы, обеспечивающей повышение эффективности и технологичности производства).

Исторически экономический подход к образованию берет свое начало еще в политэкономии XIX в., когда экономисты задумались о том, что труд одного человека не идентичен труду другого, выразив эту идею объемом капитала, вложенного в людях. Однако лишь с 60-х годов появилось четкое осознание производительного характера инвестиций в формировании человеческого капитала, как на индивидуальном, так и общественном уровнях. Эта идея испытала период большой популярности, когда образование рассматривалось просто как придаток рынка рабочей силы. Однако впоследствии подобный утилитарный подход стал вызывать протест, и за образованием, в качестве основной, стала признаваться социальная функция.

Социально-политический подход переносит лцентр тяжести на задачу обеспечения социального равенства и экономической мобильности населения. Лишь равный доступ к качественному образованию, демократизация образовательных систем снимает социальную напряженность в обществе, обеспечивает практически каждого гражданина шансами на достойный уровень жизни. С этой точки зрения увеличение ассигнований на образование является эффективным и социально справедливым способом использования государственных средств.

Вне всякого сомнения, феномен социального института должен вызывать интерес теоретиков и методологов науки, которым важнее всего было бы разобраться с природой социального института. Несмотря на разбросанность и многообразие предлагаемых дефиниций и интерпретаций, можно систематизировать наработанное знание о природе социального института и представить результаты этих усилий в виде двух групп современного институционализма - старого и нового. К сторонникам первого положения, представляющего институт как привычки и стереотипы мышления, разделяемые большим числом членов общества, или так называемого старого институционализма, следует отнести Т. Веблена, У. Гамильтона, Т. Парсонса, Дж. Ходжсона, которые рассматривают институты как социально-психологические феномены. Они подчеркивают, что институт способен облегчить деятельность человека, так как он выполняет направляющую и поощряющую функции. В результате этого формирующиеся между участвующими в деятельности, очерченной данным институтом, людьми связи меняют характер индивидуального поведения, которое становится предсказуемым для других. Те же, кто стоит на позициях так называемого нового институционализма, а среди них Д. Норт, М. Олсон, Р. Познер, О. Уильямсон, Г. Демсец, Р. Нельсон, С. Уинтер определяющим в сущности института видят регламентацию человеческой деятельности посредством юридических и неформальных норм.

В продолжение уточнения характеристики феномена социального института следует отметить, что общество по своей сути являет не строгую линейную последовательность смены одного института другим, и даже не одновременное существование многообразных институтов, отражающих вариативность жизненного мира, а связанную композицию институтов. Будучи самостоятельным общественным образованием, с собственной логикой развития, эти организованные социальные системы характеризуются, с одной стороны, устойчивостью структуры, определенной взаимосвязанностью всех ее элементов, их взаимной интегрированностью, а с другой Ц  определенной изменяемостью их функций.

Систематизированные и композиционно завязанные общественные образования в виде нормативных структур и экспектаций закрепляют и обеспечивают способы удовлетворения человеческих потребностей. По нашему мнению, это обстоятельство и есть единственно важное условие формирования и функционирования конкретного социального института. То есть оформление определенного комплекса нормативных установлений с дополняющими их экспектациями обусловлено определенной социальной потребностью, вызревающей в некоторых условиях под воздействием определенных факторов. Ни один из социальных институтов не может являть собой застывшую и неизменную структуру, так как каждый из них, испытывая на себе влияние скорости протекания общественных процессов, темпов социальных перемен, меняется под воздействием изменяющихся общественных потребностей.

Базовые институты складываются на основе исторического опыта в результате приспособления населения, проживающего на территории государства, к тем внешним условиям, которые им даны. Институты взаимообусловлены, определяют содержание и поддерживают функционирование друг друга, т.е. образуют определенную систему. Главной функцией базовых институтов является регулирование основных сфер общественной жизни. Базовые институты образуют остов, скелет общества, они задают наиболее общие характеристики социальных ситуаций, определяют направленность коллективных и индивидуальных человеческих действий.

Понятие базового института не редуцируется к его составляющим. Оно является целостным. Специфика базового института заключена в его существовании и на формальном, и на неформальном уровне. Эта особенность базового института сохраняется и по мере развития обществ, только принимая все более развитые и цивилизованные формы.

Таким образом, если общество нуждается в новых социальных институтах, в новой институциональной парадигме, в первую очередь, оно усиливает детерминирующую роль социокультурной среды, степень ее воздействия на нормативные установления. При этом привлекаются наиболее глубокие пласты культуры, вобравшие в себя культурные традиции, имеющие различную природу, характер и направленность.

По этой причине в обществе, в момент перехода от одной стадии развития  к другой, новые социальные общности будут детерминироваться социокультурной средой. Процессы на институциональном уровне могут быть детерминированы не только системообразующими элементами социокультурной среды, но и элементами, так или иначе связанными с использованием информации. Таковая, превращаясь в главный фактор развития современного общества, способна детерминировать, ограничивая или, наоборот, ускоряя оформление определенных социальных институтов.

В параграфе 2.2 Цели и ценности как детерминанты человеческого действия: трансформация системы социального целеполагания рассматривается динамика системы детерминаций. Динамичность является имманентной чертой общества. Как сложившаяся однажды система, общество не остается неизменным, его параметры претерпевают определенные трансформации, которые всегда являются следствием комплекса многих причин. Обладая сложной природой в силу своих сущностных характеристик, общество наделено креативным потенциалом. Изучение креативного социального цикла, реализующегося через спектр стратегий человеческого поведения, невозможно без тщательного анализа базисных, формируемых в течение длительного периода, а потому устойчивых и трудноизменяемых компонент, определяющих это поведение. Таковыми компонентами являются ценности, о которых говорят не иначе как о ключевых, сердцевинных элементах социального развития.

Значимость ценности для отдельного человека, отдельно взятой социальной группы, общества в целом заключена в ее способности удовлетворить их интересы и потребности. В зависимости от внутренней структуры объекта, ценность может представляться как качество материальных или идеальных предметов и, следовательно, обеспечивать и материальные и духовные потребности, которые детерминированы многочисленными факторами социальной действительности. Из этого следует, что ценность формируется в результате соотнесения внешней человеку реальности с его потребностями и является не вещью, а видом отношений. В этом отношении выражается оценка реальности и она становится условием оформления ценностной ориентации, включающей в себя как осознаваемые, так и неосознаваемые компоненты. Как правило, лценностная ориентация лежит в основе формирования целей и мотивации социального действия.

Ценности являются устойчивыми по своей природе, поэтому они с трудом поддаются изменениям. Формирование новых культурных ценностей является долгим и болезненным процессом, поскольку оно затрагивает внутренний духовный мир человека. Вследствие этого такое формирование охватывает многие годы. При этом основные компоненты старых культурных систем сохраняются. Помимо этого, когда действительно происходят базовые культурные изменения, они в большей степени затрагивают представителей молодого поколения, которым не приходится преодолевать сопротивление ранее усвоенного опыта, нежели людей более старшего возраста, что приводит к формированию существенных различий в ценностных ориентациях молодого и старого поколений. Наконец, формирование новых культурных ценностей приводит к образованию в пределах данной культуры так называемой субкультуры, представители которой включают носителей новых культурных ценностей.

Ценности, будучи составной частью социальной реальности, концентрируют нормативно-программные положения, с одной стороны, способствующие упорядочению и сдерживанию всех процессов, а с другой - выступающие в качестве детерминант новых социальных процессов и явлений. Важно то, что ценностные нормы, обеспечивая свободу личности, выделяя трансцендентальность как ее особое свойство, создают необходимые условия для действия личности лот себя и в соответствии со своими целями и интересами, хотя одновременно личность оказывается встроенной в смысловой контекст самого общества. Таким образом, обеспечиваются пребывание и действия личности не оторвано-отстраненно, а, наоборот, внутри социального пространства и времени. Присутствие в смысловом контексте позволяет оставаться в историческом пространстве и времени и осваивает реальность через логику самодвижения самого общества.

В параграфе 2.3 Механизмы межуровневого взаимодействия системы социальной детерминации исследуется сам процесс взаимодействия институтов, ценностей и значений символического универсума жизненного мира современного российского общества.

Осмысление мира позволило создать картину разумно организованного целого, вмещаемого в понятие бытие, в котором нет места неопределенности и случайности. В процессе разработки дефиниции этого понятия последовали такие уточнения его содержания, как отсутствие парного ему противоположного понятия и его абсолютного характера, так как оно является причиной самого себя. При этом для онтологии принципиально значимо признание единства бытия, которое  означает наличие различных уровней существования и разнообразные формы проявления. В зависимости от типа объективности выделяют три уровня бытия - уровень объективной реальности, уровень субъективной реальности, уровень трансцендентной реальности.

Под первым уровнем понимают те свойства и характеристики бытия, которые не зависят от субъекта, их воспринимающего или осязающего, они не восприимчивы к его оценочным суждениям. Это могут быть  как природные, так и социальные объекты. Объективный идеализм подводит под этот уровень абсолютную идею, тогда как материалисты представляют объективную реальность материей, выделяя природную и социальную материю, оговаривая особенность последней в виде участия людей в ее создании.

Другой уровень - субъективной реальности - образован объективированными сознанием и волей людей объектами, т.е. вещами, явлениями и процессами, имеющими вторичный, производный характер. Прежде всего, это вторая природа или заколдованная реальность (по Веберу), т.е. культура, в которой воплощены как духовные, так и вещественные ценности, обладающие смыслом и значением, отражающие первичную реальность. Будучи созданной людьми, она способна выступать как чуждая по отношению к ним, извне навязанная сила. Рассуждая по поводу природы субъективной реальности, одни философы признают присутствие идеального в действительности, другие  считают ее воплощенной в формах общественного сознания и в культурных ценностях, третьи связывают ее с индивидуальной психикой человека, как следствие связи последней с внешним миром.

Особенность третьего, трансцендентного уровня реальности проявляется в том, что трансцендентные объекты находятся вне пространства и времени. Оставаясь недоступными для восприятия и осязания, они непознаваемы  с помощью здравого смысла или научного знания, тем не менее в их реальности мало кто сомневается. Так, не вызывает сомнение реальность души, совести, свободы воли, нравственных и эстетических определенностей. Проявление религиозного или идеологического фанатизма, верности долгу, примеры героизма подтверждают способность трансцендентных объектов оказывать влияние на поведение людей.

Следует отметить, что одни и те же объекты способны обнаружить себя во всех трех уровнях. В этом сказывается проявление бытия как абсолютной полноты всего сущего, в силу чего любой идентифицируемый объект требует обязательного рассмотрения его в перспективе указанных трех измерений. Не являет исключение  и общество: оно есть способ человеческого бытия, та среда, где только и возможны возникновение и развитие человека.

В итоге получается картина, которая актуальна и по сей день. Самым разрушительным условием для системы становится неизбежный и непримиримый конфликт между ценностями различных людей и групп. Он неизбежно порождает борьбу особой интенсивности, отмеченную широчайшей интенсивностью форм. И тогда прежним ценностям наносится удар, так как они не в состоянии играть роль интегрирующего и структурирующего начала. Следовательно, созидательные силы суперсистемы исчерпаны, а это значит, что она умирает или меняет форму43.

В целом следует отметить, что социальная детерминация многогранна. Способы производства как материальной, так и общественной жизни определяют ее содержание. Обобщение опыта познания подтверждает и углубляет понимание явлений детерминации, что, в свою очередь, вооружает знанием общественной жизни. Она оказывается более понятной при условии раскрытия основных сторон социальной детерминации, так как взаимосвязь и взаимообусловленность открывают новые грани единства мира, его системности и развития.

В Главе 3 Системно-институциональный уровень социальной детерминации в России: модернизация и трансформация исследуются три базовых социальных института современного российского общества: семья, образование и государство, которые в отличие от экономических и политических институтов являются собственно социальными.

В параграфе 3.1  Государство как генератор модернизации российского социума выявляется и описывается роль государства в функционировании институционального уровня системы социальных модернизаций.

Для любого общества имманентно стремление к устойчивому развитию, результатом которого предполагается обеспечение  высокого уровня и качества жизни при развитых управленческих и политических структурах. В силу этого в любом обществе проявляется комплексный феномен, имеющий технологические, экономические, политические, социальные и психологические составляющие. Сущностью этого феномена является сложное комплексное изменение всех сфер или модернизация их.

В ходе модернизации происходит переход к современному обществу. Следует учесть конвенциональность  термина современное общество. Человеческая жизнь реализуется в трех измерениях: прошлом, настоящем и будущем. В этом смысле все настоящее является современно. Несомненно, что процесс развития неравномерен и вполне возможно увидеть, что настоящее некоторых обществ похоже на прошлое других или, напротив, настоящее одних социальных организмов представляет искомое будущее других. Модернизация, вызревая как необходимый процесс в силу объективных причин и, несмотря на свой объективно необходимый характер, крайне редко протекает и завершается успешно, что, вне всякого сомнения, является следствием жесткой детерминированности протекания этого процесса от взаимосвязанности и органичности всех нормативных установлений. В определенной мере успешность модернизации предопределяется степенью эффективности политики, которая обеспечивает ускоренный рост в условиях структурных трансформаций.

Российское общество уже несколько раз в течение трех столетий принимало участие в своеобразной модернизационной гонке, и по результатам этого участия можно говорить о накоплении определенного модернизационного опыта. Историко-экономический анализ выявляет своеобразие его особенностей, которые заключаются в неравномерности развития отдельных секторов жизни, в неустойчивости модернизационных достижений, в индифферентности модернизационного процесса к политическому строю и характеру правительств. Оценивая прежний российский опыт модернизации, Президент России Д.А. Медведев высказал следующее мнение: Впечатляющие показатели двух величайших в истории страны модернизаций - петровской (имперской) и советской - оплачены разорением, унижением и уничтожением миллионов наших соотечественников44.

Характерным фоном протекающей современной модернизации в российском обществе был переход к макроэкономической стабилизации, обеспеченным набором стандартных мероприятий (либерализация, бюджетная и денежная стабилизация). Главным достижением было исчерпание задач посткоммунистической трансформации. Российское общество смогло демонтировать коммунистическую систему, разрушив тоталитарный политический режим. Кроме того, государственная собственность перестала быть господствующей в экономике, что не могло не сказаться не только на экономической, но и политической жизни.

Теперь для российского общества выпукло обозначились такие ключевые проблемы, как проблемы развития человека, инвестиций в человеческий капитал, а также задачи развития и совершенствования политических институтов. Общество, сумевшее урегулировать макроэкономические проблемы и проблемы оформления экономических институтов, вполне осознает, что проблемой следующего этапа является антропологическая, что означает: человеческая личность - это главное конкурентное преимущество любого современного высокоразвитого общества. То есть для социума важнее всего те факторы, которые непосредственно обеспечивают жизнедеятельность человека, Ц  сферы образования, здравоохранения, жилье, инфраструктура, устойчивость политической демократии.

К агентам современной модернизации в России следует отнести ее население. С ним связаны не только факторы развития модернизационных процессов, но и стандартное препятствие, которое состоит в том, что население, потеряв веру в целесообразность реформ, блокирует их осуществление. Обычно такая реакция населения детерминируется отсутствием или крайне медленным повышением его благосостояния. Поэтому обеспечение быстрого роста является необходимым условием формирования благоприятных институциональных ожиданий. Следует помнить, что оно является важнейшей предпосылкой успешности реформ.

Наличие кредита доверия у программы модернизации со стороны населения тоже значимый индикатор ее успешности. Поэтому утрата доверия, скорее всего, подтверждение ошибок в содержании программы. В этом случае ее будут воспринимать как навязанную извне. Все это подтверждает, что формирование и реализация стратегий модернизации сверху, основанных на стимулировании экономического роста, сопровождаются значительными трудностями. Но, пожалуй, самое труднопреодолимое препятствие - это высокая степень неопределенности в оценке результативности проводимых преобразований.

Российская модернизационная стратегия предполагает сценарный подход, сутью которого является довольно тщательное составление определенной модели развития страны. Данная модель выстроена с учетом самых разнообразных параметров - от настройки этой модели по реальным данным до  вариации переменных политики. Но и в рамках этого подхода невозможно обеспечить точность сценарных расчетов, их погрешность очень высока, что является следствием быстрых институциональных изменений.

Параграф 3.2 Российская семья в процессе становления новой социальности содержит анализ функциональной роли семьи в системе социальных детерминаций с учетом динамики данного института.

Семья - это уникальный социокультурный институт, определяющий направленность образа жизни людей. Функции семьи не сводятся лишь к репродуктивности. Характерной чертой этого образования является многогранность. Жизнедеятельность этого института вплетена в социальную реальность и являет собой социальный индикатор, раскрывающий состояние и перспективы конкретного общества. Оформление данного микросоциума было обусловлено необходимостью обеспечить, во-первых, сохранение нового поколения, во-вторых, механизм передачи социально-хозяйственного опыта. Именно в этом и состоит историческая миссия данной социальной общности.

Благодаря семье не только поддерживается биологическая непрерывность человеческого общества. Ее значимость усилена еще и тем, что ни один институт кроме нее, никакое любое человеческое объединение не может выступать своеобразной экосистемой для человеческого рода, создавая особую среду психического, душевного выживания человека. Все это вместе обеспечивает семье ключевое положение среди других социальных институтов, а то, что в рамках семьи сосредоточены все сферы деятельности человека, придает ей универсальный характер.

Выступив мотивационной и ресурсной основой всей хозяйственно-производственной деятельности человека, семья конституировала все практические сферы жизнедеятельности человека. В ее рамках систематизирован хозяйственно-бытовой пласт взаимодействия человека и внешнего мира. В рамках семьи приобретает смысл весь спектр человеческих взаимоотношений. Семья делает гармоничными любовно-интимные взаимоотношения мужчины и женщины.

Следует отметить и то обстоятельство, что семья является первой социальной группой для каждого человека, первым видом социального взаимодействия людей. Сохраняя определенную автономность, каждый член семьи может входить в различные другие объединения людей - это могут быть учебные, производственные, политические группы. Принадлежность к семье является не препятствием, а скорее, стимулом для вступления члена семьи в отношения с государственными учреждениями, соседями и другими сообществами, в рамках которых он может представить либо интересы своей семьи, либо свои собственные взгляды, которые сформировались в семье.

Есть все основания говорить о том, что в семье заключен мощный потенциал воздействия на процессы общественного развития, так как она обеспечивает функционирование всей социальной структуры общества. В ее рамках соединено существование индивида с продлением фамилии. Благодаря такому синтезу семья создает условия для разделения гендерных ролей и их усвоения. На этой основе семья обеспечивает остальные социальные институты необходимыми им статусно-ролевыми исполнителями. Семья придает стабильность ритму социальных отношений и обеспечивает долговременность межличностных отношений, что необходимо в виде условий для процессов успешной социализации и идентификации личности.

На протяжении всего жизненного цикла отдельно взятого человека Цот момента рождения до смерти - семья играет очень важную роль. Палитра человеческих взаимоотношений немыслима без любви, детей, супружеских и родственных отношений, т.е. всего того, что обретается только в семье или через семью. Только благодаря семье создаются условия развития сообщества людей, сообразующиеся с самыми высокими социальными, природными и духовными целями. Такое предназначение семьи придает ее ценностям неповторимость и незаменимость в их специфичности никакими другими ценностями, и саму семью превращает в важнейшую общечеловеческую ценность.

Помимо первичной социализации благодаря семье формируется чувство гражданственности и отечества, здесь же происходит национальная и этническая идентификация. В рамках семьи происходит смена поколений вместе с неизбежной передачей традиций, нравственных норм и идеалов. Семья создает лучшие возможности для заботы о старых и поддержки нетрудоспособных членов семьи. Только в семье наиболее полно удовлетворяются родительские потребности и происходит духовное обогащение взрослых посредством общения с детским миром. Помимо совместного ведения хозяйства и организации досуга, семья осуществляет социальный контроль в отношении сексуального поведения членов семьи. Среди ее важных функций - содействие членам семьи в достижении определенного социального статуса, помощь в жизненной карьере ребенка и др. Все это является подтверждением многомерности такого объекта, как семья. Пренебрежение или недооценка любого ее вектора однозначно ведут к искаженному восприятию всех ее внутренних процессов.

Хотя семья существует как относительно автономная группа людей, реализуя свои личные, витальные, психологические, экономические, духовные потребности, тем не менее она не может не испытывать влияния общества. Таковое осуществляется через различные объединения людей, в которые входит в силу известной автономности каждый из членов семьи. Проблемы общества в целом и отдельных его институтов, а также государства оказывают существенное влияние на семью. В силу того, что иерархия внутренних связей и ценностей общества формируется при участии семьи и зависит от состояния этого института, внимание и интерес общества к этому микросоциуму постоянен. Для общества важна духовная прочность семьи, так как только в ней можно вырастить не только биологически, но и нравственно здорового ребенка, и тем самым обеспечить социальное и нравственное здоровье подрастающего поколения. Интерес со стороны общества обусловлен и тем, что семья способна воздействовать на характер общественных отношений, на течение общественных процессов, так как выполняет множество социальных функций, востребованных в обществе.

Институт семьи, обеспечивающий трансляцию социальных ценностей от поколения к поколению, не остается неизменным. Процесс его развития тесно связан со стабильностью общества в целом. Несомненно, современное состояние транзиции российского общества, пережившего этап коренной ломки во всех сферах общественной жизни, и трансформации основных институтов повлияли на это довольно устойчивое на протяжении всей истории человечества объединение. Так как в современных социокультурных условиях противоречия между семейными и внесемейными отношениями резко обострились, то иногда сегодняшнюю ситуацию определяют как ценностный кризис семьи.

Тот факт, что именно школа становится основным публичным пространством, регламентирующим жизнь детей, не отменяет социализирующей роли семьи, но ведет к ее модификации. Семейные отношения освобождаются от авторитарности. Сын или дочь в семье обретают персональную значимость: они теперь не просто потенциальные наследники и требуют к себе как к личности такого же уважения, что и взрослые. Психологизация семьи, очевидность которой показана Жаком Донзело, оказывает влияние и на протекание школьного опыта ребенка и процесс его идентификации. В качестве наследника он своими школьными дипломами воспроизводит культурный капитал семьи. И одновременно, выступая как линдивидуализированный индивид, требует личного признания и определенной автономии как на школьной, так и на семейной сцене, в частности, отстаивая право на собственную культуру и свою территорию.

Изначально семья является элементарной, базовой социальной структурой человеческого общества. Ее элементарность остается причиной некоторой аберрации: в обыденном сознании семья представляется беспрецедентно устойчивой, неменяющейся со времен Адама и Евы. Это обстоятельство весьма затрудняет осознание динамичного характера данной структуры, ее изменчивости и зависимости от множества различных факторов. Хотя уже давно наступила эпоха колоссального трансформационного сдвига семейной структуры, семья остается наиболее приватной сферой социокультурной реальности. В рамках этого института проявляются во всей полноте своей  индивидуализации жизненные стили. Однако нельзя не заметить увеличивающуюся вариативность современной семьи.

Итак, стержнем всех изменений в сфере семейных отношений является поиск оптимальной модели жизненного цикла человека. Эта модель должна отвечать реалиям современного бытия. Она должна быть адаптирована к модернизированным условиям, но при этом сообразовываться с индивидуальными склонностями и возможностями. Это очень серьезное изменение, на котором строится современная семейно-брачная концепция. Это изменение обусловлено модернизационными изменениями, под влиянием которых произошла смена во всей системе социально одобряемых ценностей. Стратегия семьи строится и реализуется с учетом этих изменений.

В параграфе 3.3 Образование в системе социальных детерминаций изменяющейся России рассматриваются роль и функции института образования в системе социальных детерминаций.

Важнейшим содержанием образовательного процесса является формирование специфичных качеств человеческого капитала, благодаря которым обеспечивается становление и поддержка демократическому и правовому государству, рыночной экономике, а также преодолевается опасность отставания отдельно взятой страны от мировых тенденций экономического и общественного развития. Это обстоятельство не позволяет рассматривать систему образования в отрыве от общественных процессов, системы ценностных ориентаций, определяющих основу взаимодействия общества, личности и культуры45. Рассмотрение образования как социокультурного феномена нашло отражение в работах Г.И. Герасимова46.

Являя собой диссипативную структуру, образовательная система приобретает черты и меняет свое содержание в рамках каждой новой социокультурной парадигмы, в силу чего любые попытки проанализировать ее содержание или предпринять интерпретацию факторов ее дальнейшего развития предполагают внимательное изучение самой парадигмы, в условиях которой и идет реализация данной образовательной системы. Такой подход объясним тем, что на каждом этапе культурно-цивилизационного развития формируются новые аксиологические ориентиры, утверждаются новые принципы организации. Эти условия корректируют складывающиеся образовательные отношения в соответствии со степенью скоррелированности этих компонентов.

Именно философы должны предостеречь практиков-управленцев и политиков о том, что определение университетского raison dТetre возможно только в рамках глубоко осмысленных парадигм эволюции российского общества. Данная система уже приобрела определенные эмерджентные свойства, которые обязательно должны быть учтены в процессе реформирования и в управлении высшим образованием. Если же преобразования в этой сферы будет носить механический характер, то  любые попытки административного реформирования приведут к утрате российским социумом того аттрактора, который определяет нынешние и будущие области успешного эволюционного развития российской цивилизации.

Недопустимо, чтобы государство решало свои частные задачи за счет системы образования нации. Недопустимо ограничивать автономию и самостоятельность вузов. В противном случае, их содержание будет дорого обходиться государству, превращаясь еще и в фактор усиления энтропийных процессов всего общества и государства47. Современная постмодернистская парадигма, расставляя приоритеты и ценности образования, дает свойственное ей понимание личности. Таковая предстает изначально открытым и проективным существом. В ее условиях человеческая экстатичность приобрела позитивное измерение, ее активность теперь истолковывается как реализация креативных начал личности. Теперь, вместо акцента на универсальные, всеобщие характеристики личности, стремятся подчеркнуть ее неповторимость и независимость, т.е. в соответствии с структуралистским принципом лот логики тождества к логике различия. Образование нуждается в парадигме, способствующей формированию у человека того образа мира, который и определит допустимую степень его активности, обеспечит ориентацию не только на высокое и глобальное, но и вполне конкретное, человеческое, связанное с возможностью предвидения будущего.

Для общества, меняющего социальную парадигму, особенно востребованными являются функции трансмиссии, т.е. функции социального и культурного изменения. Вузовская система обладает достаточным потенциалом, чтобы реализовать и эту функцию, тем самым способствуя научному и культурному прогрессу. Неслучайно оформление такого понятия, как вузовская наука, так как в стенах вузов при участии студентов ведутся научные исследования48. Таким образом, благодаря этому, с одной стороны, новые достижения и открытия тут же внедряются в учебный процесс и становятся доступными будущим специалистам, а с другой - участие студентов в исследовательском процессе вооружает их практическими методами и способствует формированию аналитического мышления.

Следует отметить особую значимость селективной и трансмиссионной функций образовательной системы. Их реализация обеспечивает интеграцию обучения с повседневной практикой, особенно востребованной в условиях системных преобразований. Эти функции, подтверждая мобильность образовательной системы, обеспечивают нормальное функционирование общества, наделяя мобильностью новую генерацию, формируя требуемые качества и способности, что позволяет выпускникам вписываться в ту или иную сферу, но не застывать на месте, а обладать достаточной активностью для последующих социальных перемещений.

В целом говоря об образовании, его следует назвать сложной социально-экономической системой, которую характеризуют функциональная многогранность, многоканальные бюджеты, сложные по составу ресурсы, диверсифицированная деятельность49. Но в силу того, что наряду с  демократическими методами, в вузах соседствуют старые консервативные, то вопрос реформы, направленной на переустройство системы образования, осознается остро необходимо.

Глава 4 Механизмы социальной детерминации в пространстве российской повседневности призвана восстановить полную картину системы социальных детерминаций, показав связь институционального уровня с уровнем ценностным и уровнем жизненного мира на материале современного российского общества.

В параграфе 4.1 Структурные изменения в социальной системе и жизненном мире россиян представлены социальные процессы, протекающие в современной России, как драматические и судьбоносные, испытывающие сильное влияние со стороны внутренних и внешних факторов.

К внутренним факторам следует отнести позитивное или негативное влияние демографии, успешность или неуспешность в государственной политике, рост или спад в экономике, расцвет или упадок культуры. К внешним все те же миграционные, политические, экономические и культурные влияния, которые могут усиливаться или ослабевать, быть позитивными или негативными. Особо следует отметить сферу технологий, в которой сегодня наблюдается некий симбиоз экономико-политических и социокультурных воздействий, воплотившийся в сфере инновационного развития. Наиболее промышленно развитые страны создали то, что позднее стали называть экономикой инноваций, а все остальные оказались в ситуации большего или меньшего отставания и, соответственно, большей или меньшей технологической зависимости от стран-лидеров инновационного развития50.

Социальные эффекты, порожденные современностью, оказались совершенно непредсказуемыми и их осмыслением еще предстоит заняться. Институциональный строй и система ценностей являются двумя главными элементами механизма социальной детерминации. Они выступают в этом качестве не только на уровне социальной системы, но и в символическом универсуме жизненного мира, что обусловливает необходимость двухуровневого рассмотрения данного феномена. Понятие жизненного мира в данном анализе применяется не в интерпретации классической феноменологии Э. Гуссерля и А. Щюца, а в той его трактовке, которая закрепилась благодаря концепции коммуникативного действия Ю. Хабермаса. Жизненный мир интересен для социально-философского исследования как понятие, позволяющее описать те процессы в изменении общества, которые, с одной стороны, носят несистемный и внеинституциональный характер, а с другой - оказывают самое непосредственное влияние на всю систему и общество в целом.

Многообразие форм социального опыта можно трактовать как многообразие культур или цивилизаций, но при понимании природы социальной детерминации и ее механизмов необходимо обращаться к методам и средствам социально-философского познания. Но при этом философия культуры и социальная антропология позволяют определить закономерности смыслообразования, проясняющие интерпретативную основу действий людей. Снять данную проблему должно введение понятия жизненного мира, позволяющее соединить на уровне смысла такие системные конструкции, как институциональная и ценностная. Средства и методы социальной феноменологии позволяют учесть символический характер социального взаимодействия. Опираясь на выявленные смысловые взаимозависимости, можно реконструировать и структурные связи в рамках институционального строя.

Если феноменологическая традиция определяет жизненный мир как интерсубъективный и конституируемый в процессе донаучного мышления, то Хабермас подчеркивает его сущностно эволюционный и предельно коммуникативный характер. Тем самым ученый фактически переключает ракурс рассмотрения проблемы, переходя от философии сознания к социальной философии. При этом особо подчеркивается, что основные элементы структуры жизненного мира - общество, культура и человек - не тождественны жизненному миру, потому что все они взаимопроницаемы. Другими словами, структура жизненного не подчиняется законам геометризированного физического мира, в терминах которого мы привыкли мыслить. Сам по себе жизненный мир состоит из смыслов и значений, что позволяет говорить об иных закономерностях сосуществования элементов: смысловые единства вполне могут переходить друг в друга, пересекаться и перекрещиваться. 

При решении проблемы исходных детерминант социальной модернизации как вектора трансформации структур и институтов с неизбежностью приходится делать выбор между социоцентризмом, культуроцентризмом и политико-экономическим детерминизмом. Так, при ориентации на социоцентризм провозглашается необходимость обнаруживать собственно социальные закономерности трансформации институтов и ценностей. Экономическая детерминация при этом рассматривается как вторичная и зависимая от социальной, тогда как при экономическом детерминизме социальное развитие рассматривают как вторичное по отношению к экономическому. Так, еще К. Маркс утверждал, что производительные силы развиваются независимо ни от чего, а производственные отношения поспешают за ними, хотя и с неизбежным отставанием. Еще бы, ведь производительные силы - это базис, а производственные отношения представляют собой всего лишь надстройку. Производительные силы мыслятся основоположником теории коммунизма чем-то вроде материи, бытия, воли, тогда как производственные отношения могут быть сравнимы с сознанием, представлением и т.п.

Столь же проблематичны утверждения о культурном приоритете в социальном развитии. Культуроцентристские взгляды особенно популярны в наши дни, а феномен культурного многообразия превратился в аргумент в пользу онтологизации мультикультурализма.

В современной России произошедшие социальные трансформации поставили жизненный мир в условия, при которых институциональные и ценностные порядки оказалась оторваны друг от друга, что нарушило классические схемы целеполагания. Исключенность из социальной жизни имеет самую непосредственную связь с изменением механизмов социальной детерминации. В случае, когда речь идет о социальных трансформациях, соответствующих прогрессивной схеме эволюции институтов, моделей действия и ценностей, изменение типов и механизмов социальной детерминации происходит путем их качественного преобразования от более простых форм к более сложным. Например, переход от внеэкономического принуждения к экономическому с неизбежностью влечет за собой рост свободы индивида51. В данных процессах неизбежно кратное повышение роли целерационального действия по сравнению с ценностно-рациональным, а также возрастание удельного веса их обоих по сравнению с массивом действий, которые принято относить к разряду  традиционных. Такова теория модернизации, и такие изменения ожидались идеологами российских реформ, которые проводились в первой половине 90-х гг. ХХ в. Но в реальности произошел обвал хозяйственно-экономической системы, принесший негативные последствия для социальной структуры. Итогом таких трансформаций становится феномен социальной эксклюзии

Необходимо отметить, что существующее сегодня мнение о том, что изменились институты, но не изменилось мышление, не изменилось сознание, глубоко ошибочно. Сознание изменилось, появились новые знания, да и прежние сведения представляются совершенно в ином свете, иначе интерпретируются и применяются в повседневной жизни. Речь, конечно же, не идет о технических, технологических и иных знаниях, которые вполне могут оставаться нетронутыми никакими социальными процессами. Но социальные знания и основанные на них поведенческие установки, жизненные стратегии и предпочтения эволюционируют вслед за эволюцией социального порядка, а если трансформируется последний - трансформируются и они. Но насколько происходящие трансформации способствуют адаптации в новом социальном мире, как раз и зависит от того, насколько модернизированным является жизненный мир. Знание о социальной детерминированности процессов и явлений играет в жизни человека не меньшую роль, чем сами социальные детерминанты. По сути, оно является составной частью социального порядка, и если изменяется порядок, должно изменяться и знание о порядке.

Параграф 4.2 Социальная детерминация и глубинные слои человеческой экзистенции: детерминизм и индетерминизм личности в современной России завершает анализ внутрисистемного взаимодействия уровней социальной детерминации.

В процессе становления нового социального порядка произошли изменения в области понимания человеком собственной свободы, которые радикально повлияли на его самосознание. Фактически в центре рефлексии со стороны общества вновь оказалось понятие личности, но контекст его осмысления оказался совершенно иным. Прежняя парадигма интерпретации этого важнейшего понятия, связывающего философскую теорию и социальную практику, мораль и право, фактичность и значимость, сама нуждалась в критическом переосмыслении. Сколь не развивалась бы философия свободы со времен Локка, в последние три столетия его дефиниция связи свободы и личности продолжала оставаться системообразующей. Сегодня нельзя не признать, что в мире, окружающем человека, действует гораздо больше факторов, чем те, которые учитывал классик социальной философии. Более того, число этих факторов стремительно увеличивается, растет и их значимость. 

ичность является как объектом, так и субъектом социальной детерминации. Одним из факторов, изменивших классическую локковскую схему, стал феномен массовизации, проявившийся в различных социальных процессах. Общество является главной средой реализации личности, оно выступает в качестве продуктивного начала в том случае, когда между личностью и обществом возникают партнерские отношения, не мешающие другим коммуникативным связям, например, связям с другими индивидами, другими личностями. Способность человека воспринимать общество как партнера по коммуникации тождественна полноценному участию личности в системе социальной детерминации. Именно эти отношения подвергаются деструкции в процессе социальной эксклюзии.

Несмотря на все разговоры о том, что структуры современного российского общества оказались немодернизированными, вместе с информацией о жизни наиболее продвинутых обществ и вместе с новой техникой в сознание россиян приходят и новые типы социальной коммуникации, и новые социальные эффекты. Но все агенты информационного общества, являющиеся одновременно и его элементами, сталкиваются с новыми опасностями, описанными в романах-антиутопиях еще в начале ХХ в. Появляются новые формы контроля за действиями и мыслями людей, новые средства ограничения свободы, новые методы продвижения властью собственного интереса в ущерб интересам граждан52. Подмечено, что в информационном обществе возможны новые типы и виды насилия над личностью, да и само общество в целом может стать объектом агрессии со стороны недобросовестных социальных групп, элит, отделивших свои интересы от общественных и даже других обществ. В эпоху информационных обществ информационная война вполне может заменить или превзойти по результативности войну традиционную.

В современных условиях требуют модернизации средства защиты личности от информационного насилия. Однако среди теоретиков информационного общества нередки оптимистические настроения по этому поводу. И логика здесь простая: по мере совершенствования оружия нападения неизменно совершенствуется и оружие защиты.

Символические средства, необходимые для восстановления связи между внутренним миром человека и внешним, т.е. социальным, миром, предоставляет жизненный мир. Напомним, что жизненный мир - это и есть символический универсум, в контексте которого личность обретает свои координаты и находит собственную идентичность. И здесь вновь возникает проблема коммуникативного действия, а также проблема предшествующего ему понимания. Исчезновение смысловых структур в окружающем индивида социальном мире рождает фантомные боли. Именно так можно определить состояние, которое в аксиологии называется переоценкой ценностей или даже падением нравов, а в социологии - ухудшением социального самочувствия.

Не менее интересен факт сохранения ценностей ценой отказа от их применения к новой действительности. Данный выбор характерен для так называемой фигуры ухода, хотя это может быть выбором целых социальных групп и классов. Этот процесс можно понять по аналогии с образованием древнегреческих или древнеиндийских философских школ, а можно найти аналогии с религиозными практиками ухода из мира. Но такие действия никогда не бывают тождественны сохранению прежнего образа жизни, который невозможен вместе с исчезновением старого мира. Точнее было бы охарактеризовать подобные действия поисками другого модерна, альтернативного, где за сохранение отдельных черт старого мира приходится платить отказом от мира как такового. Отказ от мира социального оборачивается замыканием в некотором специально созданном мирке и, в конечном итоге, социальной эксклюзией.

Кризис идентичности на макроуровне был неизбежен, причем по разным причинам. Первой причиной, несомненно, явился распад СССР. Все граждане нового государства довольно быстро осознали иллюзорность тех надежд и проектов, которые сопровождали общество в период, предшествовавший этому судьбоносному событию, апофеозом которых явилась декларация о суверенитете, знаменующая собой не обретение действительной независимости части от целого, а приход к власти одной из политических сил, ценой чего стало отделение целого ряда достаточно высокоавтономных окраин. Поэтому так часто звучал и звучит упрек в адрес инициаторов этого действия в том, что в данной случае была продекларирована независимость России от самой себя. Отсюда и альтернативное толкование данного события: распад государства с сохранением его основной части, причиной которого явились поражение в холодной войне, крах экономики, идеологии, управления. Такая оценка произошедшего уже практически стала общераспространенной, уступив место прежней, согласно которой все декларации о суверенитете союзных республик означали совместное освобождение народов бывшего СССР от коммунистического режима, насильственно навязанного этим народам. Движение к обновлению и движение к освобождению - два совершенно разных образа и два совершенно разных смысла. Прозрение россиян нельзя отождествлять с борьбой за свободу угнетенных прибалтов, что в конечном счете и сказалось на провале проекта управления общественным сознанием путем позитивных интерпретаций всего происходящего. Однако как пишет Ю.Г. Волков, будущее российского общества, российского народа зависит лот духовного консенсуса, от коллективных общенациональных усилий в преодолении системного кризиса53.

Вторая причина не связана с самой Россией непосредственно, ее действие превращается в активный фактор социального развития в целом. Речь идет о глобализации, о которой сказано и написано немало. Исследователи давно уже обратили внимание на то, что к глобализации относят процессы прямо противоположной направленности. На самом же деле, эти процессы, будь то активное развитие или не менее активная деградация, действительно происходят в русле единого социального процесса - глобализации. Именно глобализация оказывает негативное воздействие на существующие социальные порядки, ибо изменения ставят под сомнение социальные ориентиры.

В Заключении подводятся основные итоги исследования и намечаются пути дальнейшей разработки проблемы социальной роли критического мышления в новых условиях. Отмечается взаимосвязь данной проблемы с социально-философским осмыслением свободной личности, гражданского общества и демократического правового государства. Подчеркивается, что современная Россия после распада прежних институтов переживает процессы постепенной переориентации индивидуального и коллективного действия. Российское общество должно усвоить новые представления - это представления о действенном институциональном порядке современного типа.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Монографии

1. Балдицына Е.И. Семья как фактор эволюции институционального уровня социальной детерминации. Ставрополь: СевКавГТУ. 2008. - 12,5 п. л.
2. Балдицына Е.И. Система институциональной детерминации в изменяющемся российском обществе. Ставрополь: СевКавГТУ. 2009. - 19, 8 п. л.
3. Балдицына Е.И., Гаранина Е.Ю., Дружинина С.В. и др. Гуманитарные проблемы современности: человек и общество. Новосибирск: ЦРНС-СИБПРИНТ 2009. Книга 5. - 10,8 п.л. (0,8 п.л.)

В изданиях перечня ВАК:

Научные статьи

4. Балдицына Е.И. О сущности семьи (социально-философский аспект) // Научные проблемы гуманитарных исследований. 2008. Вып. 14. № 21.  - 0,5 п. л.
5. Балдицына Е.И. Некоторые вопросы теоретического осмысления семьи как общественного явления в марксистской философии // Вестник Ставропольского государственного университета. Ставрополь, 2008. № 5 (58). - 0,7 п. л.
6. Балдицына Е.И. Социальный детерминизм в неклассической теории общества  //  Научные проблемы гуманитарных исследований. 2009. № 1 (10). - 0,8 п. л.
7. Балдицына Е.И. Системный характер детерминации в социальных процессах // Ученые записки. 2009. № 3. - 0,8 п. л.
8. Балдицына Е.И. Классические концепции социального детерминизма и современность // Социальная политика и социология. 2009. № 6. - 0,8 п. л.
9. Балдицына Е.И. Изменяющаяся Россия в контексте институциональной модернизации // Личность Культура Общество. М., 2009. № 51-52. Вып. 4. Т. 11. - 0,6 п. л.
10. Балдицына Е.И. Межуровневые взаимодействия в процессе социальных изменений: механизмы и средства // Социально-гуманитарные знания. 2009. № 11. - 0,5 п. л.
11. Балдицына Е.И. Институциональные и ценностные изменения в системе социальной детерминации современной России // Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета. 2010. № 2 (23). - 0,6 п. л.
12. Балдицына  Е.И.  Онтологические основания теории социальных изменений: детерминизм и индетерминизм социальной реальности // Вестник Ставропольского государственного университета. Ставрополь, 2010. № 3 (68). - 0,6 п. л.

В других изданиях:

Брошюры, статьи, доклады

13. Балдицына Е.И. Об экономической функции современной семьи // Материалы VIII региональной научно-технической конференции Вузовская наука - Северо-Кавказскому региону. Ставрополь: СевКавГТУ,  2004. Т. 2. - 0,1 п. л.
14. Балдицына Е.И. О стоянии брачности и разводимости как демографических показателях кризиса современной семьи // Материалы VIII региональной научно-технической конференции Вузовская наука - Северо-Кавказскому региону. Ставрополь: СевКавГТУ,  2004. Т. 2. - 0,1 п. л.
15. Балдицына Е.И. О некоторых социально-психологических детерминантах состояния современной семьи // Материалы VIII региональной научно-технической конференции Вузовская наука - Северо-Кавказскому региону.  Ставрополь: СевКавГТУ,  2004. Т. 2. - 0,1 п. л.
16. Балдицына Е.И. К вопросу об актуализации социально-философского анализа семьи как социального института // Сб. научных трудов Северо-Кавказского государственного технического университета. Ставрополь: СевКавГТУ, 2005. Вып. 1. - 0,8 п. л.
17. Балдицына Е.И. Государство и семья в советский период // Сб. научных трудов Северо-Кавказского государственного технического университета. Ставрополь: СевКавГТУ, 2005. Вып. 1. - 0,5 п. л.
18. Балдицына Е.И. Проблемы исследования институциональной природы семьи // Актуальные проблемы социально-гуманитарного знания. М.: Век книги, 2005. Вып. 14.  - 0,7 п. л.
19. Балдицына Е.И. К вопросу о соотнесенности понятий брака и семьи // Сб. научных трудов Северо-Кавказского государственного технического университета. Ставрополь: СевКавГТУ, 2006. - 0,7 п. л.
20. Балдицина Е.И. Трансформация социальной детерминации в современной России. Ростов н/Д.: Антей, 2007. - 1,5 п.л.
21. Балдицына Е.И. Трансформация ценностей в социальной системе и жизненном мире россиян. Ростов н/Д.: Антей, 2008. - 1,5 п.л.
22. Балдицына Е.И. К вопросу об определении понятия брак в системе семейного права // Сборник научных трудов Актуальные вопросы современной науки. Новосибирск: ЦРНС-СИБПРИНТ, 2009. - 0,3 п. л.
23. Балдицына Е.И. Социальная детерминация развития современной российской семьи // Труды членов РФО. М., 2009. - 0.4 п. л.
24. Балдицына Е. И. Семья как социальный феномен: институциональные и внеинституциональные аспекты // Наука. Философия. Общество: Материалы V Российского философского конгресса. Новосибирск: Параллель, 2009, Т. 3.  - 0,1 п. л.
25. Балдицына Е.И. Семья как социальный феномен: институциональные и внеинституциональные аспекты // V Российский философский конгресс Наука. Философия. Общество. Новосибирск, 2009, Т. 3. - 0,1 п. л.
26. Балдицына Е.И. Системы и подсистемы в процессе социальной модернизации // Гуманитарная картина мира в системе современного знания. Караганда, 2009. - 0,1 п. л.
27. Балдицына Е.И. Государство и общество в процессе социальных изменений: механизмы взаимодействия // Социальная эволюция, идентичность и коммуникация в XXI веке. Ставрополь, 2009. - 0,2 п. л.
28. Балдицына Е.И. Семья как социальный феномен: институциональный и внеинституциональные аспекты // Наука философия общество: Материалы V российского философского конгресса Актуальные вопросы современной науки. Новосибирск, 2009. Т. 3. Вып. 5. - 0,3 п. л.
29. Балдицына Е.И. Образование в изменяющемся российском социуме: функции и детерминации // Общественно-экономические и политико-правовые проблемы регионального развития современной России. М.; Пятигорск, 2010. - 0,6 п. л.
30. Балдицына Е.И. Государство и общество: грани взаимодействия // В мире научных открытий / Электронная версия: www.nkras.ru Красноярск, 2010. № 1(07). - 0,5 п. л.
31. Балдицына Е.И. Детерминанты коллективного знания в контексте теории социальной динамики П. Сорокина // Знание и вера (Вторые Хайкинские чтения). Тамбов, 2010. - 0,3 п. л.
32. Балдицына Е.И. Трансформация ценностей в социальной системе и жизненном мире россиян Ценности как детерминанты человеческого действия  // Мир человека: нормативное измерение - 2. Саратов, 2010. - 0,3 п. л.
33. Балдицына Е.И. Феномен социальной и культурной эксклюзии в изменяющейся России // Судьбы национальных культур в условиях глобализации. Челябинск, 2010. - 0,4 п. л.
34. Балдицына Е.И. Диалектика субъективного и интерсубъективного в системе социальной детерминации / Ильенковские чтения - 2010. Киев, 2010. - 0,1 п. л.
35. Балдицына Е.И. Социальная детерминация в контексте понимающей социологии М. Вебера и фундаментальной онтологии М. Хайдеггера // Философия М. Хайдеггера и современность. Краснодар, 2010. - 0,3 п. л.

---

1 См.: Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Кн. 1. Общее введение в чистую феноменологию. - М.: Академический проект, 2009; Дильтей В. Введение в науки о духе: Опыт полагания основ для изучения общества и истории // Собрание сочинений: В 6 т. Т. 1. - М.: Дом интеллектуальной книги, 2000; Он же. Воззрение на мир и исследование человека со времен Возрождения и Реформации. - М.; Иерусалим: Университетская книга, Мосты культуры / Гешарим, 2000; Хайдеггер М. Основные проблемы феноменологии. - СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 2001; Гадамер Х.Г. Истина и метод: основы философской герменевтики. - М.: Прогресс, 1988.

2 Бондаренко Н.Г., Пржиленский В.И. Социальная реальность: образы и концептуализация. - М.; Ставрополь, 2009; Исаков А.Н. Социальная реальность и методологические парадигмы современной философии // Философия XX века: школы и концепции: Материалы научной конференции (23 - 25 ноября 2000 г.). - СПб.: Издательство Санкт-Петербурского философского общества, 2000; Петров М.К. Историко-философские исследования. - М.: РОССПЭН, 1996.

3 Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. - СПб.: Наука, 2000; Он же. Философский дискурс о модерне. Экскурс. Устарела ли парадигма производства. - М.: Изд-во Весь мир, 2003.

4 Рикер П. История и истина. - СПб.: Алетейя, 2002; Бурдье П. Структуры. Habitus. Практики // Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. - Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1995; Гидденс Э. Элементы теории структурации // Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. - Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1995.

5 Дюркгейм Э. Ценности и реальные суждения // Социология. Ее предмет, метод, предназначение. - М.: Канон, 1995; Он же. О разделении общественного труда // Западноевропейская социология XIX - начала XX в. - М.: Мысль, 1996; Вебер М. Избранные произведения. - М.: Прогресс, 1990; Парсонс Т. О структуре социального действия. - М.: Академический проект, 2000; Манхейм К. Избранное. - М.; СПб.: Университетская книга, 2000.

6 Луман Н. Общество как социальная система. - М.: Издательство Логос, 2004; Он же. Социальные системы. Очерк общей теории. - М.: Наука, 2007; Агапов О.Д. Интерпретация как практика автопоэзиса человеческого бытия. - Казань: Изд-во Познание, 2009; Аверинцев С.С. Софья-Логос. - К.: Дух i iтера, 2006; Он же. Брак и семья: несвоевременный опыт христианского взгляда на вещи // Человек. 2004. № 4.

7 Кемеров В.Е. Меняющаяся роль социальной философии и антиредукционистские стратегии // Вопросы философии. 2006. № 2; Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. - М.: Изд. группа Прогресс, Культура, 1992.

8 Липский Б.И. Причина иавина ваметафизической перспективе // Перспективы метафизики. Классическая ианеклассическая метафизика наарубеже веков: Материалы Международной конференции (Санкт-Петербург, 28 - 29 октября 1997аг.).аЦ СПб.: Санкт-Петербургское отделение Института человека РАН, 1997.

9 Степанов Ю.С. Альтернативный мир. Дискурс. Факт и принцип Причинности // Язык и наука конца XX века: Сб. статей. - М.: РГГУ, 1995.

10 Лаплас П.С. Опыт философии теории вероятностей // Вероятность и математическая статистика: Энциклопедия. - М.: Большая российская энциклопедия, 1999; Гоббс Т. Избранные произведения: В 2 т. Т. 1. - М.: Наука, 1989; Вундт В. Введение в философию. - М.: Наука, 1998; Вольтер Ф. Невежественный философ // Философские сочинения. - М.: Наука, 1996; Больцман Л. Избранные труды. - М.: Наука, 1984. Ч. 1.

11 Лукасевич Я. О детерминизме // Вопросы философии. 1995. № 5; Шаталович И.В. Принцип детерминизма в историко-философской ретроспективе // Флософя. Культура. Життя: Мжвузвський збрник наукових праць. Випуск 32.аЦ Днпропетровськ: Днпропетровська державна фнансова академя, 2009; Аскин Я.Ф. К вопросу о категориях детерминизма // Современный детерминизм и наука. Т. 1. - Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1975; Кедров Б.М. Научная концепция детерминизма // Современный детерминизм, законы природы. М.: Наука, 1973; Чайковский Ю.В. Степени случайности и эволюция // Вопросы философии. 1996 № 9; Добронравова И.С. Причинность в синергетике: спонтанное возникновение действующей причины // Спонтанность и детерминизм. - М.: Наука, 2006; Бунге М. Причинность. - М.: Наука, 1962; Баранцев Р.Г. Синергетика в современном естествознании. - СПб.: Наука, 2003.

12 Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. К решению парадокса времени. - М.: Книжный дом Либроком, 2009; Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Синергетика как новое мировидение: диалог с И. Пригожиным // Вопросы философии. 1992. № 12; Буданов В.Г. О методологии синергетики // Вопросы философии. 2006. № 5; Колесникова Т.А. Антикризисное управление обществом риска: Синергетическая концепция. - М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2009.

13 Сатаров Г.А. Как возможны социальные изменения. Обсуждение одной гипотезы // Общественные науки и современность. 2006. № 3; Степанищев А.В. Становление единства философской и научной рациональности в аспекте концепции детерминизма // Известия Томского политехнического университета. 2005. № 6. Т. 308.

14 Конт О. Дух позитивной философии. - Ростов н/Д.: Феникс, 2003; Семенов Ю.И. Философия истории. (Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней). - М.: Современные тетради, 2003.

15 Кондорсе Ж.-А. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума. - М.: Изд-во Государственная публичная библиотека, 2010; Ясперс К. Смысл и назначение истории. - М.: Политиздат, 1991; Хоркхаймер М.,  Адорно Т. Диалектика просвещения. Философские фрагменты. - СПб.: Медиум, Ювента, 1997.

16 Мареев С.Н., Мареева Е.В., Арсланов В.Г. Философия XX века. - М.: Академический проект, 2001; Воейков М.И. Экономический детерминизм К. Маркса и русские интерпретации // Карл Маркс и современная философия. Сб. материалов научной конференции к 180-летию со дня рождения К. Маркса. - М.: ИФ РАН, 1999;  Момджян К.Х. Рефлективные парадигмы в социальной теории Маркса // Карл Маркс и современная философия: Сб. материалов научной конференции к 180-летию со дня рождения К. Маркса.

17 Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. - М.: Прогресс-Традиция, 1995.

18 Данилевский Н.Я. Россия и Европа. - М.: Терра-Книжный клуб, 2008; Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика: Исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений. - СПб.: Изд-во РХГИ, 2000.

19 Очерки социальной философии / Под ред. К.С. Пигрова. - СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 1998; Волынская Л.Б. Социальные детерминанты жизненных выборов // Человек. 2003. № 1.

20 Емельянов С.А. Социальные преобразования и проблемы человеческих потребностей // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2006. № (4)106; Аврамова Е.М. О пространстве возможностей реформирования социальной сферы // Общественные науки и современность. 2006.  № 3; Визгин В.П. Проект человека и общества // Философские науки. 2009. № 8; Зеленко Б.И. Демократия и современная Россия: непростое сочетание // Вопросы философии. 2008. № 5; Петров М.К. Указ. соч.

21 Либман А.М. Институциональная конкуренция и постсоветская трансформация // Общественные науки и современность. 2006. № 6.

22 Шевелев В.Н. Антропологический дискурс в изучении политической модернизации России // Гуманитарный ежегодник - 9. / Отв. ред. Ю.Г. Волков. - Ростов н/Д.; М.: Изд-во Социально-гуманитарныне знания, 2010.

23 Dalton R.J., Shin D. Popular Conceptions of the Meaning of Democracy: Democratic Understanding in Unlikely Places. Oxford University Press, 2007; Nye J. The Paradox of American Power. Why the WorldТs Only Superpower CanТt Go It Alone. N.Y.: Oxford University Press, 2002.

24 Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. - М.: Фонд экономической книги Начало, 1997; Парк Р. Современное общество // Личность. Культура. Общество. 2001. Т. III. Вып. 4 (10).

25 Бессонова О.Э. Общая теория институциональных трансформаций как новая картина // Общественные науки и современность. 2006. № 2; Гутнер Г.Б. Следование правилу и габитус в описании коммуникативной деятельности // Вопросы философии. 2008. № 2; Нуреев Р.М., Латов Ю.В. Теория зависимости от предшествующего развития в контексте институциональной экономической истории. - М.: Аспект-Пресс, 2005; Россия на новом переломе: страхи и тревоги / Под ред. М.К. Горшкова, В.В. Петухова. - М.: Альфа-М, 2009.

26 Фурс В.Н. Философия незавершенного модерна Юргена Хабермаса. - Минск.: ЗАО Экономпресс, 2000.

27 Хайдеггер М. Бытие и время. - Харьков: Фолио, 2003; Он же. Разговор на проселочной дороге: Избранные статьи позднего периода творчества. - М.: Высшая школа, 1991.

28 Штомпка П. Социология социальных изменений. - М.: Аспект-Пресс, 1996.

29 Сартр Ж.-П. Бытие и ничто. Опыт феноменологической онтологии. - М.: Республика, 2000; Шелер М. Формы знания и образования // Философское мировоззрение: Избранные произведения. - М.: Гнозис, 2001; Ясперс К. Смысл и назначение истории. - М.: Политиздат, 1991.

30 Бауман З. Текучая современность. - СПб.: Питер, 2008; Иванов Д.В. Общество как виртуальная реальность. - М.: АСТ, 2004; Он же. Виртуализация общества. - СПб.: Петербургское востоковедение, 2002; Рейнгольд Г. Умная толпа. - М.: ФАИР-ПРЕСС, 2006.

31 Яковенко И.Г. Риски социальной трансформации российского общества: культурологический аспект. - М.: Прогресс-Традиция, 2006; Мейр Л. Малиновский и изучение социальных изменений. Избранное: Динамика культуры. - М.: РОССПЭН, 2004; Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ: сравнительное изучение цивилизаций. - М., 1999; Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. - М.: Прогресс-Традиция, 2006; Чупров В.И., Зубок Ю.А., Певцова Е.А. Молодежь и кризис: диалектика неопределенности и определенности в социальном развитии. - М.: ООО Тид Русское слово - РС, 2009.

32 Абельс Х. Интеракция, идентификация, презентация. - СПб.: Алетейя, 1999; Давыдов Ю.Н. Теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса // История теоретической социологии: В 4 т. - М.: Канон-Реабилитация, 2002; Фарман И.П. Жизненный мир как развивающееся понятие // Познание, понимание, конструирование. - М.: ИФРАН, 2008.

33 См.: Цывилев Р.И., Столповский Б.Г. Социальные трансформации в России. - М.: КомКнига, 2005; Волков Ю.Г. Идентичность и гуманистическая идеология: взгляд в будущее. - М.: Социально-гуманитарные знания, 2006; Волков Ю.Г. Социология. - М.: Альфа-М: ИНФРА-М, 2010.

34 Гофман А.Б. Социология традиции и современная Россия // Россия реформирующаяся. Ежегодник. - М.: Институт социологии РАН, 2008; Похилько А.Д. Иллюзорные образы социокультурной реальности / Трансформация образов и смыслов действительности в контексте глобализации: философские, социокультурные и политические проблемы. - Невинномысск: НГГТИ, 2009; Тихонова Н.Е. Социальная эксклюзия в российском обществе // Общественные науки и современность. 2002. № 6; Тищенко П.Д. Философско-антропологический анализ самоорганизации неформальных структур власти в закрытых коллективах // Философские науки. 2008. № 6.

35 Трубецкой Е.Н. Смысл жизни / Трубецкой Е.Н. Избранное. М., 1995; Франк С.Л. Реальность и человек. - М.: Республика, 1997; Иванова С.И., Лутовинов В.И. Современный российский патриотизм. - Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2008; Гиренок Ф. Удовольствие мыслить иначе. - М.: Академический проект, 2008; Большаков В.Ю. Процесс глобализации // Россия. Планетарные процессы. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 2002; Крамник В.В. Россия - поиск идентичности // Россия. Планетарные процессы; Мединский В.Р. О русском рабстве, грязи и тюрьме народов. - М.: ОЛМА Медиа Групп, 2008; Попов М.Е. Российская идентичность: векторы развития в контексте национальной безопасности. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2009.

36 Дюжиков С.А. Современное Российское государство в условиях формирования рынка образовательных услуг.  Ростов н/Д.: Изд-во ЮФУ, 2010.

37 Ясперс К. Указ. соч.; Плеснер Х. Ступени органического и человек: Введение в философскую антропологию. - М.: РОССПЭН, 2004.

38 Неретина С.С. Памятка о гражданском обществе // Философские науки. 2008. № 7; Федотова В.Г. Хорошее общество. - М.: Прогресс-Традиция, 2005; Она же. Факторы ценностных изменений на Западе и в России // Вопросы философии. 2005. № 11; Чумаков А.Н. Философское измерение открытости российского общества // Проблемы становления гражданского общества в России. - М.: РФО, 2007.

39 Трубицын Д.В. Культурный детерминизм в концепции модернизации: философско-методологический анализ // Вопросы философии. 2009. № 8.

40 Леонтьев Д.А. Лабиринт идентичностей: не человек для идентичности, а идентичность для человека // Философские науки. 2009. № 10; Касавин И.Т. Текст. Дискурс. Контекст. Введение в социальную эпистемологию языка. - М.: Канон+, Реабилитация, 2008; Микешина Л.А. Эпистемология ценностей. - М.: РОССПЭН, 2007;  Она же. Философия познания. - М.: Прогресс-Традиция, 2002; Музыка О.А. Ценностно-оценочный фактор в контексте социосинергетической парадигмы. - Ростов н/Д: Изд-во Рост. ун-та, 2006; Шинкаренко В.Д. Смысловая структура социокультурного пространства: Игра, ритуал, магия. - М: КомКнига, 2005.

41 См.: Лубский А.В. Методология региональных социально-гуманитарных исследований. Ростов н/Д.: Изд-во ЮФУ, 2009.

42 Доклад о состоянии гражданского общества. - М., 2008.

43 Чупров В.И., Зубок Ю.А., Певцова Е.А. Указ. соч.

44 Медведев Д.А. Россия, вперед! //

45 См.: Дюжиков С.А. Указ. соч.

46 См.: Герасимов Г.И. Парадигмальные основания типизации образования // Теория и практика общественного развития. 2010. № 1.

47 Филоненко В.И. Современное российское студенчество в транзитивном обществе: противопоказания и парадоксы социализации. - Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2009.

48  Константиновский Д.  Молодежь: интересы и судьбы, проблемы и надежды // Власть. 2010. № 2. с. 154-158.

49 Национальная российская система образования: природа и источники экономической поддержки. Издание Государственной Думы. 2009.

50 Россия на новом переломе: страхи и тревоги / Под ред. М.К. Горшкова, В.В. Петухова.

51 Доклад о состоянии гражданского общества.

52 Российская повседневность в условиях кризиса / Под ред. М.К. Горшкова, Р. Крумма, Н.Е. Тихоновой. М.: Альфа-М, 2009.

53 Волков Ю.Г. Идентичность и гуманистическая идеология: взгляд в будущее. - М.: Социально-гуманитарные знания, 2006. С. 12.

  Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по философии