СЕМАНТИКА И ПРАГМАТИКА ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ (ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ) Специальность 10.02.19 - Теория языка (филологические науки) АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук Москва 2009

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по филологии

На правах рукописиаа

Ковшова Мария Львовна

СЕМАНТИКА И ПРАГМАТИКА ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ (ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)

Специальность 10.02.19 - Теория языка (филологические науки)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора филологических наук

Москва 2009

Работа выполнена в Отделе теоретического и прикладного языкознания Учреждения Российской Академии наук Института языкознания

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор

Телия Вероника Николаевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Беляевская Елена Георгиевна

доктор филологических наук, профессор

Крейдлин Григорий Ефимович

доктор филологических наук

Сигал Кирилл Яковлевич

Ведущая организация: Московский государственный университет

им. М.В. Ломоносова

Защита состоится У Ф 2009 года в У Ф часов на заседании диссертационного совета Д 002.006.03 при Учреждении Российской Академии наук Институте языкознания по адресу: 125009, г. Москва, Б. Кисловский пер., д. 1, стр. 1, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания.

Автореферат разослан У Ф 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат филол. наук А.В. Сидельцев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертация посвящена лингвокультурологическому исследованию семантики и прагматики фразеологизмов как особых знаков языка и культуры.

ингвокультурологический подход во фразеологии основывается на том положении, что культура воплощает свое ценностное содержание в языке как наиболее универсальном средстве означивания мира; язык способствует сохранению и трансляции лобщего запаса культурных ценностей (Н.С. Трубецкой). Органическая связь языка, культуры и национального менталитета, с одной стороны, и поступательное движение лингвистики к выявлению механизмов взаимодействия этих фундаментальных систем, с другой, подтверждают объективность научной мысли в соединении лингвистики и культурологии в новую дисциплину. Лингвокультурология возникла в русле антропологической тенденции в гуманитарных науках рубежа веков, ориентирующей на переход от позитивного знания к глубинному. Основная цель лингвокультурологического направления во фразеологии заключается в выявлении способов и средств воплощения лязыка культуры в содержание фразеологизмов. Фразеологизм - объект лингвистики, однако лингвокультурологический аспект его исследования позволяет понять своеобразие фразеологизма как языкового знака и описать участие фразеологии в категоризации концептосферы культуры. Лингвокультурология как направление во фразеологии и в современной лингвистике в целом переживает стадию своего становления; предмет ее исследования, базовые понятия, теоретические принципы и научные методы, - все это образует круг вопросов, требующих их всестороннего осмысления.

Актуальность исследования определяется направленностью работы, ее проблематикой, самой необходимостью в выдвижении новых гипотез для изучения специфики фразеологизмов как знаков языка и культуры. Предпринятое исследование должно показать сам процесс того, как особое, культурное, значение в семантике фразеологизмов коррелирует с другими уровнями значения, доказать, что в образе фразеологизмов выражаются те или иные культурные смыслы, хранятся их мотивационные источники.

Предметной областью исследования является семантика и прагматика фразеологизмов.

Объектом исследования является специфика фразеологизмов как знаков языка и культуры.

Целью работы является лингвокультурологическое исследование фразеологизмов во взаимодействии двух семиотических систем - естественного языка и культуры.

Для достижения намеченной цели исследования в работе ставятся следующие задачи:

обосновать закономерность становления лингвокультурологического направления во фразеологии;
выявить своеобразие фразеологизма как языкового знака; исследовать процесс культурной интерпретации фразеологизмов (их ядерной части - идиоматики) как референции языкового знака к предметной области культуры;
разработать лингвокультурологический эксперимент во фразеологии, призванный доказать адекватность интерпретационной модели значения фразеологизмов-идиом ее сущностным проявлениям; установить, что носителем языка действительно осуществляется интерпретация фразеологизма в пространстве культуры;
выявить особенности фразеологической оценки, обосновать ее окультуренный характер; исследовать роль оценки в семантике фразеологизма как знака языка и культуры;
описать структуру культурной коннотации фразеологизмов; исследовать механизмы сопряжения во фразеологическом знаке собственно языковой и культурной семантики;
описать коды культуры как способ организации пространства культуры; как модельную область для лингвокультурологического исследования фразеологизмов;
описать главный механизм интерпретации фразеологизма через соотнесение его компонентов с кодами культуры;
исследовать символьность в семантике фразеологизмов на примере пищевого кода культуры;
исследовать роль фразеологии в символизации мира; провести анализ семантики фразеологизмов с символьным компонентом в кодах культуры;
исследовать особенности знаковой функции фразеологизмов в качестве символов, эталонов, стереотипов; провести разграничение символов и квазисимволов (эталонов и квазиэталонов, стереотипов и квазистереотипов) во фразеологии;
описать в лингвокультурологическом аспекте эвфемистическую функцию фразеологизмов.

Осуществление данных задач требует максимальной экспликации процессов, происходящих в сознании, поэтому исследование ведется с опорой на лингвистический эксперимент и метод глубокой интроспекции.

Теоретической базой исследования послужили как работы, предшествующие становлению лингвокультурологического направления во фразеологии, так и современные исследования, в которых это направление разрабатывается и целенаправленно развивается.

В основе лингвокультурологического направления лежит идея взаимосвязанности языка и культуры; она соединяет различные, ставшие классическими, теории (В.фон Гумбольдт, А.А. Потебня, Ш. Балли, Г.Г. Шпет, Л. Вейсгербер, Р. Барт, В.В. Виноградов, Д.Н. Шмелев, Ю.Д. Апресян, Е.М. Верещагин и др.).

Для лингвокультурологического направления во фразеологии важнейшей является проблема воплощения культурной семантики в языковом знаке, которая исследовалась учеными различных научных школ - в культурологии и семиотике (Ю.М. Лотман; В.Н. Топоров; Вяч.В. Иванов; Б.А. Успенский; Ю.С. Степанов), в философии языка (Ю.С. Степанов; В.И. Постовалова и др.), в этнолингвистике (Н.И. и С.М. Толстые, Е.А. Березович и др.), в лексической семантике (Ю.Д. Апресян, А. Вежбицка и др.), в когнитивной и концептуальной лингвистике (Ю.Н. Караулов; Е.С. Кубрякова; В.З. Демьянков; А.Д. Шмелев; Е.Г. Беляевская и др.).

В теории фразеологии лингвокультурологический взгляд на языковые знаки получил обоснование в работах В.Н. Телия и ее научной школы (к которой принадлежит также автор данной работы). В основу исследования легли близкие по мысли положения таких ученых, как В.В. Красных, Д.Б. Гудков, В.А. Маслова, В.И. Шаховский, Д.О. Добровольскийи др.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Фразеологизм Ц особый знак языка: в его семантику вплетена культурная семантика, или культурная коннотация, которая создается референцией фразеологизма к предметной области культуры. Эта референция осуществляется в процессе восприятия и воспроизведения фразеологизма в речи обычными носителями языка, и фразеологизм выполняет как собственно языковую, так и культурную функции: образно передает информацию о происходящем в мире и одновременно с этим транслирует культурные смыслы, прескрипции культуры, стереотипные представления и т.п.

2. Созданная в теории интерпретационная модель значения фразеологизмов (В.Н. Телия) адекватно отражает те операции, которые осуществляются при восприятии фразеологизма носителем языка. Особенность этого восприятия заключается в том, что все компоненты языковой семантики (типы информации) проходят через различные формы их осознания в культуре. Тем самым, семантика фразеологизма задается культурно маркированными блоками. Культурная интерпретация фразеологизма соединяет в единое целое языковую семантику и культурную коннотацию фразеологизма; в собственно языковую семантику вплетаются культурные смыслы, и образуется особенное, фразеологическое, значение, которое можно назвать культурно-языковым значением.

3. Фразеологизм в полной мере осуществляет возможность человека выразить свое отношение к происходящему в мире. Как создатель оценки, как выразитель эмоции, говорящий (и слушающий) раскрывает свою культурную позицию - достойно или недостойно человека то, что происходит в мире, подобает человеку что-л. делать или не подобает. В результате культурной интерпретации фразеологизма в процессе его употребления формируется важнейший компонент культурно-языкового значения фразеологизма, содержанием которого является ценностно-эмоциональное отношение к происходящему (ЦЭО).

4. Культура в ракурсе данного исследования понимается как пространство культурных смыслов, или ценностного содержания, вырабатываемого человеком в процессе миропонимания, и кодов, или вторичных знаковых систем, в которых используются разные материальные и формальные средства для означивания данных культурных смыслов.

Разными способами кодируемое ценностное содержание, вырабатываемое в культуре, составляет в целом картину мира, в которой раскрывается мировоззрение того или иного социума.

Самым универсальным, базовым является такой код, как язык, и поэтому в естественном языке культура находит знаки (знаковые тела) для воплощения своих смыслов, имеющих ценностное содержание. Язык является оптимальным средством выражения культурных смыслов, способствует их сохранению и трансляции; тела знаков для презентации своих смыслов культура заимствует в языке, превращая многие его знаки из знаков вербального кода в знаки вербального кода культуры, и тем самым удваивает его вторичность.

5. Важнейшим объектом лингвокультурологии являются такие вербальные знаки культуры, как фразеологизмы; то, что тела знаков для презентации своих смыслов культура заимствует и во фразеологии, представляется не случайным. Специфика знаковой, заместительной, функции фразеологизма в языке определена его особым положением, обусловленным тропеической природой внутренней формы фразеологизма, или его образностью. Фразеологизм строится на метафоре, тем самым он принадлежит к области аналогического мышления, к области творческого сознания, предполагающего сопоставление несопоставимого, создание приблизительного тождества, т.е. иррациональное моделирование. Создание соответствия между объективной реальностью, происходящим в мире и языковым знаком, таким, как фразеологизм, имеет тропеический характер: пара взаимно несопоставимых значимых элементов, между которыми устанавливаются отношения адекватности, образуют семантический троп, лежащий в основе внутренней формы фразеологизма. Образ фразеологизма становится тем своеобразным проводником культуры, благодаря которому осуществляется взаимопроникновение двух семиотических систем - культуры и языка. Происходит следующее: образно-мотивационный компонент фразеологизма в процессе его интерпретации в пространстве культуры порождает культурную коннотацию фразеологизма. Двусторонний языковой знак попадает в фильтр другой системы - культуры, благодаря чему сквозь языковой материал высвечиваются культурные смыслы, а сам языковой материал становится телом нового знака - знака культуры, в котором воплощены выделенные в культуре категории и смыслы.

6. Фразеологизм как языковой знак зарождается на пересечении языка и культуры. В основу внутренней формы фразеологизма попадают уже окультуренные сущности, и идет связывание, выражающееся в формировании образности фразеологизма и его семантики. Не троп, лежащий в основе внутренней формы фразеологизма, создает его культурную коннотацию - из комбинации кодов культуры с их ценностным содержанием рождается тропеическая суть фразеологизма: она хранит в себе и транслирует при употреблении фразеологизма культурные смыслы, вплетенные в его семантику. Воспроизведение фразеологизма обусловлено его культурной функцией - он является средством хранения и передачи культурной информации о человеке и мире; фразеологизм пришел в язык из культуры, которая так лосуществляет память о себе (Ю.М. Лотман).

7. Фразеологизм как знак вторичной семиотизации выполняет особую функцию в символизации (эталонизации, стереотипизации) мира. Созданный в культуре, фразеологизм способен воплощать в себе устойчивые символические (эталонные, стереотипные) смыслы, которые были заложены в языковую семантику фразеологизма при его создании, служат культурной основой данной семантики и извлекаются из нее в речи. В этой особой, культурной, функции, фразеологизм является оязыковленным символом (эталоном, стереотипом).

8. Коммуникативные функции фразеологизмов формируются в культуре и во многом определяются культурной коннотацией данного языкового знака. Выбор в культуре всегда мотивирован (Ю.С. Степанов), и выбор фразеологизмов в коммуникации с целью свершения речевого акта (например, эвфемизации речи) является осознанным и мотивированным прежде всего культурной семантикой фразеологизма. Ограничение на употребление фразеологизмов, рассмотренное на примере эвфемизации речи, имеет не узуальное, а культурное объяснение.

Методологической основой работы является новый, выработанный в процессе исследования, ингвокультурологический, метод, который дает возможность описать комплексно языковую и культурную семантику фразеологизма, смоделировать те процессы, которые осуществляются при употреблении фразеологизма в речи, выявить особенности его знаковой функции. Разрабатывается методика лингвокультурологического эксперимента во фразеологии, объединяющая ассоциативный метод, метод свободных дефиниций и метод глубокой интроспекции исследователя.

Материалом работы являются фразеологические единицы русского языка (в основном, фразеологизмы-идиомы); для сравнения привлекаются отдельные фразеологизмы украинского, белорусского, польского, немецкого, французского, китайского, вьетнамского и др. языков.

Апробация работы. Материалы диссертации обсуждались на общероссийских и международных научных конференциях и симпозиумах, в их числе: Международная конференция Логический анализ языка. Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994; Еврофраз, Австрия, Грац, 1995; ХП Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации Языковое сознание и образ мира. М., 1997; Круглый стол Языковая категоризация (части речи, словообразование, теория номинации). М., 1997; VI Международная конференция МПГУ Семантика языковых единиц. М., 1998; Международная конференция Фразеология в контексте культуры. М., 1998; Международная конференция, Беларусь, г. Минск, 1998; Международная конференция Фразеология-2000. Фразеология в дискурсах. Тула, 2000; ХIII Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации Языковое сознание: содержание и функционирование. М., 2000; Международная конференция Логический анализ языка. Семантика начала и конца. М., 2000; Международная конференция Фразеология и миропонимание народа. Тула, 2002; Международная конференция Форма, значение и функции единиц языка и речи. Минск, Беларусь 2002; Международная конференция Русистика на пороге XXI века: проблемы и перспективы. М., 2002; Международный симпозиум Проблемы вербализации концептов в семантике языка и текста. Волгоград, 2003; Международная конференция Логический анализ языка. Языки эстетики: концептуальные поля прекрасного и безобразного. М, 2002; Международный симпозиум Культурные слои во фразеологизмах и в дискурсивных практиках. М., 2003; Международная конференция Логический анализ языка. Концептуальные поля игры. М., 2004; ХV Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации Речевая деятельность. Языковое сознание. Общающиеся личности. М., 2006; Международная конференция Логический анализ языка. Между ложью и фантазией. М., 2006; Международная конференция Славянские языки и культура. Тула, 2007; Международный семинар МГИМО Лингвострановедение: методы анализа, технология обучения. М., 2008; XVI Симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации Психолингвистика в XXI веке: результаты, проблемы, перспективы. М., 2009; Международный семинар Центра обучения русскому языку иностранцев при МГУ им. М.В. Ломоносова Русское культурное пространство. М., 2009; V Международная конференция Язык, культура, общество. М., 2009.

По теме диссертации опубликована 51 работа (3 находятся в печати) общим объемом более 51 п.л. В их числе две монографии (одна в соавторстве), а также авторские словарные статьи в двух фразеологических словарях нового, лингвокультурологического, типа.

Научная новизна работы определяется комплексным подходом к изучению фразеологизма как явления языка и культуры, поставленными в работе задачами и способами их решения, созданием нового, лингвокультурологического, метода во фразеологии, разработкой лингвокультурологического эксперимента.

Теоретическая значимость работы заключается в обосновании нового, лингвокультурологического, подхода к исследованию семантики и прагматики фразеологизмов; в развитии теоретических и методологических основ лингвокультурологического направления во фразеологии; в создании лингвокультурологического комментария для описания сопряжения языковой и культурной семантики фразеологизмов; в разработке новой, лингвокультурологической, экспериментальной методики во фразеологии; в определении специфики знаковой функции фразеологизмов как явления языка и культуры.

Практическая ценность работы обусловлена возможностью использования ее результатов в курсах университетских лекций, в работе спецсеминаров, при чтении специальных курсов по лингвокультурологии и теории фразеологии. Экспериментальная часть работы служит становлению лингвокультурологистического эксперимента во фразеологии. Разработка лингвокультурологического комментария фразеологизмов имеет особое значение для развития фразеографии, для создания нового типа словаря.

Структура и объем диссертации.

Работа состоит из Введения, четырех разделов с главами и параграфами, выводами по каждой главе и разделам, Заключения и Библиографии.

Во Введении определяются все формальные и содержательные параметры исследования. Раздел I посвящен становлению лингвокультурологического направления во фразеологии. В Разделе II проводится собственно лингвокультурологическое исследование фразеологизмов; излагаются основные принципы, формулируются и на широком языковом материале доказываются основные положения работы; создается модель культурной интерпретации - референции языкового знака к пространству культуры; разрабатывается структура культурной коннотации фразеологизмов; обосновываются принципы лингвокультурологического комментирования; проводится анализ фразеологизмов в кодах культуры. Раздел III посвящен исследованию символьной семантики фразеологизмов, их особой знаковой функции - выполнять роль символа (эталона, стереотипа); в нем разграничиваются понятия символа и квазисимвола во фразеологии (квазиэталона, квазистереотипа). В Разделе IV в аспекте лингвокультурологии исследуется эвфемистическая функция фразеологизмов в коммуникации. В Заключении освещаются основные результаты исследования. Общий объем диссертации - 650 страниц в компьютерном наборе.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновываются выбор темы исследования, ее актуальность, указываются предмет и объект исследования, определяются цель и задачи, формулируются основные положения диссертации, определяются теоретическая и практическая значимость работы, ее научная новизна, дается описание материала, указываются методы исследования, приводятся данные апробации работы.

Раздел I У истоков лингвокультурологического направления во фразеологии: прошлое и настоящее посвящен возникновению нового направления и его становлению в лингвистике и во фразеологии. Раздел составляют 2 главы.

В главе 1 Фразеология сквозь призму основных положений теоретической лингвистики второй половины Ц конца XX века излагаются общие постулаты фразеологии; освещаются различные подходы в исследовании и моделировании фразеологического значения; систематизируются представления о коннотации в семантической структуре фразеологизмов; от понятия культурно-национальной специфики фразеологизмов делается шаг к понятию культурной коннотации. Сквозь призму лингвокультурологии осмысливаются различные положения во фразеологии (В.В. Виноградов, Б.А. Ларин, В.П. Жуков, А.В. Кунин, А.И. Федоров, В.Г. Гак, В.Н. Телия, В.М. Мокиенко, Ю.П. Солодуб, Д.О. Добровольский, В.И. Шаховский, Г.Н. Скляревская и др.). Делается вывод о том, что фразеологизм - знак естественного языка, однако особенность его знаковой (заместительной) функции в языке определена тропеической природой его внутренней формы (образностью), а также его промежуточным положением между лексическим и синтаксическим уровнями языковой системы. Отмечается, что нерешенные вопросы в отношении фразеологического значения, феномена воспроизводимости, запретов на употребление и др. в конце XX - начале XXI вв. искали нового освещения в лингвистике. Большое внимание уделяется лантропологическому повороту в лингвистике, определившему круг глобальных вопросов: Язык и знание, Язык и сознание, Язык и культура.

Во взаимосвязи с новыми подходами анализируется интерпретационная модель значения идиом (В.Н. Телия). Согласно данной модели, с помощью фразеологизма коммуниканты 1) обмениваются денотативной информацией о происходящем в мире; 2) сообщают и воспринимают оценку происходящего; 3) получают впечатление от образа, лежащего в основе внутренней формы фразеологизма и являющего собой мотивацию, или основу для уподобления, при описании происходящего; 4) испытывают эмоциональное отношение к сказанному/услышанному. Разработка интерпретационной модели фразеологического значения определяется как начало лингвокультурологического этапа во фразеологии.

В главе 2 Лингвокультурология в кругу различных направлений современного языкознания изучаются точки соприкосновения лингвокультурологии с другими парадигмами современной лингвистики. Освещаются взгляды ученых различных научных школ и направлений (Н.И. и С.М. Толстые, Е. Бартминский; Ю.С. Степанов; Н.Д. Арутюнова; Ю.Д. Апресян; А.Д. Шмелев; Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Е.Г. Беляевская; А.П. Бабушкин, С.Г. Воркачев, В.И. Карасик, И.А. Стернин, В.И. Шаховский, М.В. Пименова, Г.Г. Слышкин и др.). Исследуются точки зрения на взаимосвязь языка, сознания и культуры (Ю.Н. Караулов, В.Г. Гак, В.В. Морковкин, В.В. Воробьев, В.Г. Костомаров, Е.М. Верещагин, Н.Д. Бурвикова, Н.Ф. Алефиренко, Ю.Е. Прохоров, В.В. Красных, Д.Б. Гудков, Г.В. Токарев и др.); анализируется становление лингвокультурологии во фразеологии (В.Н. Телия и ее школа; А.Т. Хроленко, В.А. Маслова, В.И. Шаховский и др.).

В отличие от этнолингвистики, обращенной к реконструкции по данным языка бытового и обрядового поведения, мифологических представлений и мифологического творчества в их диахроническом движении, лингвокультурология исследует взаимодействие языка и культуры в диапазоне культурно-национального самосознания и его языковой презентации. От контрастивного и лингвострановедческого подходов во фразеологии, с их описанием различий в компонентном составе разноязычных фразеологизмов и фиксации этимологической, исторической и др. информации, лингвокультурологическое направление во фразеологии отличает исследование национального менталитета, явленного в образах мира, запечатленных во фразеологизмах. Цель лингвокультурологического направления во фразеологии - выявить во фразеологизмах как языковых знаках репертуар воплощенных в их содержание и форму культурных смыслов, выделить те средства и способы, на основе которых возможна интерпретация фразеологизмов в контексте культуры, и на этой основе определить их роль как знаков УязыкаФ культуры1.

Предметная область лингвокультурологии - сфера взаимодействия культуры и естественного языка. Это обусловливает разработку общих понятий, с выделением существенных для лингвокультурологии содержательных аспектов, и тем самым уточнение используемых в различных научных подходах, но взятых в новом, лингвокультурологическом, аспекте понятий: культурная семантика; культурная коннотация; код культуры и др. Представляется логичным, что в лингвокультурологических исследованиях понятия этнолингвистики, когнитивной и концептуальной лингвистики оказываются взаимосвязаны, однако лингвокультурология постепенно обосабливается и вырабатывает свои теоретические и научно-методологические позиции и исследовательский линструментарий. В лингвокультурологии как направлении, обращенном к анализу взаимодействия языка и культуры, языка и сознания, заложен поиск новых приемов исследования. Лингвокультурологический метод во фразеологии стремится быть приближен к действительности, он ориентирован на максимальную экспликацию процессов, которые происходят при воспроизведении и восприятии фразеологизмов.

Раздел II Лингвокультурологическое направление во фразеологии: принципы и метод исследования составляют две главы.

В главе 1 Языковая и культурная семантика фразеологизмов: анализ и эксперимент доказываются 1-3 положения диссертации. Фразеологизм - особый знак языка, у которого есть не только языковое значение, но и культурная коннотация. Культурная коннотация является ключевым понятием лингвокультурологии и понимается нами как связующее звено между значением единиц естественного языка и пространством культуры - сформированными в ней стереотипными представлениями, символами, мифологемами, эталонами и т.п.

Проведенный анализ языковой и культурной семантики фразеологизма ни кола ни двора, имеющего образные аналоги в других восточнославянских языках; ср. укр. нi кола нi двора - тiльки ходу, що з ворiт та в воду; нi кола нi двора, один сiренький коток та на ши мотузок; бел. нi кала нi двра, свидетельствует, что языковая семантика фразеологизма в процессе его интерпретации в культуре воспринимается на фоне устойчивых представлений о доме, о бездомье, о нищете, одиночестве; культурные смыслы с их ценностным содержанием вплетаются в семантику фразеологизма и образуют его культурную коннотацию.

Так, в первое значение фразеологизма ни кола ни двора - СНищий; не имеющий своего жилья и хозяйстваТ вплетены устойчивые представления о нищете как об отсутствии полноценного хозяйства в доме, который имеется, но не отвечает нормативному идеалу жилья. Тем самым, образ фразеологизма, где кол и двор являются пространственными маркерами, описывает не отсутствие жилища, а отсутствие дома в его окультуренном представлении. Это представление о нищете как о бездомье отражено в образах пословиц и поговорок, из которых и вышел фразеологизм; ср.: Хоромишки, что горшки стоят: ни кола ни двора; Живем богато: со двора покато, чего ни хватись, все в люди катись и др. Также в языковую семантику фразеологизма в первом значении может вплетаться представление об идеале дома как своего жилья; отсутствие своего дома приравнивается к бездомности; ср.: л<Е> как они сами в общежитии начинали - ни кола ни двора, год в общежитии жили врозь, целовались по углам! (В. Кетлинская Вечер. Окна. Люди).

Во второе значение фразеологизма - СОдинокий; не имеющий своего родного дома; сиротаТ вплетены устойчивые представления о том, что не только отсутствие собственного жилья, но и одиночество является главной составляющей русского бездомья; концептуализация этого смысла представлена в разных слоях культуры - в фольклоре; ср.: Семья в поле воюет, а один и дома горюет; Одному жить - сердцу холодно и др.; в религиозном дискурсе; ср.: Двоим лучше, нежели одному; Если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться? (Еккл. 4: 9; 11) и др. Ср. также примеры употребления фразеологизма с этой культурной коннотацией: С тех пор и живет Катерина Федосеевна одна-одинешенькаЕ Изба есть, а ни кола ни двораЕ Некого покормить, не с кем душу отвести (А. Яшин Подруженька); Ежена у него оставалась, интересная баба. На пятнадцать лет моложе его была. А вернулся - ни кола ни двора. Ни одной близкой души (А. Вампилов Прощание в июне).

Анализ этого и других фразеологизмов доказывает, что к восприятию языковой семантики в той или иной мере подключена семантика культурная в виде устойчивых представлений, стереотипов и т.д. Содержание культурной коннотации достраивает семантику языкового знака, преодолевает семантическую неопределенность отдельных фразеологизмов, объясняет феномен их эврисемичности, или широкозначности.

Дальнейшее исследование предваряет история эксперимента во фразеологии. Предлагаемая новая экспериментальная методика состоит в составлении инструкций таким образом, чтобы вербально эксплицировать все процессы, осуществляющиеся в сознании носителя языка при восприятии фразеологизма. Методика совмещает в себе принципы ассоциативного эксперимента и свободных дефиниций, а также метод глубокой интроспекции исследователя, восстанавливающего и объясняющего все цепочки реакций на фразеологизм, явленные в ответах.

Принципиально новые по своему содержанию инструкции (лпередать свое впечатление от фразеологизма; листолковать фразеологизм в свободной форме, указав его смыслы и ассоциации и др.) применены в серии экспериментов, для иллюстрации которых в данном исследовании взяты три фразеологизма: каша в голове; подопытный кролик; быть под каблуком. Слово смыслы в инструкции не является термином - с его помощью мы настроили испытуемых на восприятие денотативного (дескриптивного) аспекта значения фразеологизма, который составляет основу известного им словарного значения. Расплывчатое по смыслу слово впечатление, а также слово лассоциации в инструкции, напротив, позволяют отвлечь испытуемых от припоминания значения и выявить более глубокие уровни восприятия фразеологизмов. В основу обработки эксперимента положена особая методика группирования материала: в качестве ее единиц были взяты опорные, т.е. основные, слова, повторяющиеся в ответах разных испытуемых. В нашем понимании, опорные слова эксплицируют значимые смыслы и своим содержанием указывают на тот или иной тип извлеченной из фразеологизма информации; на ту или иную мыслительную операцию, которая была произведена носителем языка в ходе эксперимента при восприятии фразеологизма. Другой эксперимент в этой серии был направлен на выявление оценочной сущности фразеологизмов и особенности ее восприятия носителями языка. Значимым для исследования явилось выявление в ответах следов культурной интерпретации фразеологизмов.

Поясним сказанное на примере одного вида эксперимента с фразеологизмом подопытный кролик. Участники эксперимента - студенты I курса философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, отделение государственной политики; возраст - 17-19 лет; обоего пола (6 муж. и 32 жен.), общей численностью 38 чел. Перечислим опорные, т.е. встречающиеся в ответах разных испытуемых, слова-реакции на фразеологизм, в порядке их убывания. Так, в ответах от 38-ми испытуемых слово кролик (заяц) было употреблено 15 раз; эксперимент 12; мышь/крыса 11; новый 10; лаборатория 10; клетка 9; опыт 8; испытывать 8; животное 8; проверять 6; белый 6; (белый) халат 6; использование 5; в каких-л. целях (интересах) <с какой-л. целью> 5; химический (химикаты) 5; жертва 5; слабый 5; маленький 5; тестировать 4; наблюдение 4; издевательство 3; замученный 3; несчастный 3; негативная (отрицательная; негативные) 3; жалость 3; морковка 3; реалити-шоу 3; бедный 3; эмоция (эмоции) 2; опробовать 2; беззащитный 2; ребенок (дети) 2; смелый (смело) 2.

Опорные слова своим содержанием указывают на тот или иной тип информации, извлеченный из фразеологизма - денотативный (Д), образно-мотивационный (М), эмотивный (Э), оценочный (О), и, тем самым, на ментальные операции с данными типами информации. Ср.: (Д) эксперимент, новый, испытывать, проверять, тестировать, опробовать, наблюдение, использование, в своих целях/интересах, реалити-шоу; (М) кролик/заяц, мышь/крыса, животное, морковка, клетка, белый, слабый, маленький, ребенок, замученный, беззащитный, жертва, опыт, лаборатория, белый халат, химический (химикаты); (Э) эмоция (эмоции); отрицательная (негативные); жертва, замученный, издевательство, жалость, бедный, несчастный; смелый (смело); (О) негативная оценка.

Судя по количественным показателям опорных слов в этом виде эксперимента, главными при восприятии фразеологизма каналами являются те, что обрабатывают поступающую от фразеологизма образно-мотивационную информацию (М) и денотативную информацию (Д); также внушительное количество опорных слов свидетельствует об эмотивной обработке информации (Э). Прямое указание на оценочную обработку (О) составляет один ответ из 38-ми. Это малое количество объясняется тем, что оценочная информация так или иначе вплетена в другие типы информации (Д; М; Э), входит в содержание ответов в целом; см., например, характерный ответ: Возникает ассоциация - какая-то лаборатория, люди в белых халатах, бедное животное, на котором ставят опыты (М), человек, которого кто-то использует с целью посмотреть, что произойдет в той или иной ситуации (Д). Во многих ответах видно объединение разных типов информации, что говорит о совместной обработке всех компонентов значения фразеологизма. Например, опорное слово эксперимент может свидетельствовать как о денотативной обработке, так и об операции с вообразимой гештальт-структурой; при этом денотативная информация, воспринятая испытуемыми, часто переплетена с оценочной и эмотивной (Д/О; Д/Э); ср. отдельные ответы: Издевательство (Д/Э), унижение (Д/Э), жертва (М/Э), оскорбительное отношение к кому-либо (Э); Лаборатория (М), клетка (М), издевательства (Э/О), кролика жалко (М/Э), пробы/опыты (М или Д), нововведения (Д), ученый (М), лаборант (М), шприц (М).

Основные выводы, сделанные на основании этого и других видов экспериментов с фразеологизмами каша в голове; подопытный кролик; быть под каблуком, сводятся к следующему.

Все типы информации, которые теоретически были выведены в интерпретационной модели значения (В.Н. Телия), адекватно отражают представление о содержании фразеологизма в сознании носителя языка. В ответах эксплицированы разные виды лопераций по обработке типов информации, содержащихся во фразеологизме. Главным образом, это денотативная обработка, оперирующая знаниями о свойствах обозначаемого, и мотивационная обработка, т.е. операции с гештальт-структурами (образом фразеологизма), которые, в свою очередь, оказываются соединены с оценочной и эмотивной обработкой информации. Такое целостное восприятие фразеологизма во всей разносторонности его смыслов обусловлено самой сущностью данного языкового знака и говорит о синкретизме его семантики.

Носитель языка на глубинном уровне своего сознания осуществляет не только понимание фразеологизма, выражающееся в припоминании его собственно языкового значения, но и восприятие образной сущности фразеологизма, вдение его образа сквозь фильтр культурных установок, стереотипов, символов и т.п. Иными словами, с образно мотивированной внутренней формой фразеологизма (М) носитель языка работает на культурном луровне: те или иные сущности, которым уподобляется происходящее в мире, не онтологичны, а прототипичны в их вдении испытуемыми. Так, не столько подопытный кролик с длинными ушами, маленьким пушистым хвостом, помещенный в лабораторные условия, вызывающий жалость и т.п., видится на мгновение испытуемым. Ответы свидетельствуют, что носитель языка воспринимает сквозь образ подопытного кролика некое подопытное животное и его прототип - жертву. Такое опосредованное культурным знанием вдение ситуации отражено в ответах типа мышь (крыса), белая мышь, лабораторная крыса и др.

Известное носителю языка значение фразеологизма и его образная основа подрабатываются культурной компетенцией носителя языка; такое окультуренное восприятие фразеологизмов отражено в ответах испытуемых, а также в аллюзивно-иллюстративном типе восприятия фразеологизмов, который в работе имеет помету (Алл.). Ср. ответы-реакции на фразеологизм подопытный кролик: л101 далматинец, Круэлла Дэвиль, Империя Зла, Франкенштейн и др., которые свидетельствуют об отсылочном характере семантики фразеологизма, подтверждают факт референции языкового знака при его восприятии к области культуры. Результаты эксперимента свидетельствуют, что фразеологизм есть культурнозначимая иллюстрация для той или иной ситуации в мире - иллюстрация общеизвестная, закрепленная во фразеологическом образе, или креативная, придуманная на случай.

Результаты эксперимента, направленного на выявление оценочной сущности фразеологизма говорят о том, что оценка составляет суть восприятия фразеологизма; что она не локализована в какой-л. части семантики фразеологизма, а сопряжена со всеми ее частями. См., например, характерный ответ на фразеологизм под каблуком: Тряпка, зависимость, слабость, безволие, комплексы, неуверенность, бесхарактерность, хвостик, банный лист, сильная женщина и слабый мужчина. Восприятие фразеологизма, всех типов его информации, осуществляется сквозь фильтр культуры, ее прескрипций и ценностных ориентиров; на этой основе складывается фразеологическая оценка. Судя по результатам эксперимента, ценностное, окультуренное, отношение к происходящему и эмоциональная реакция на образ фразеологизма склеиваются в сознании носителя языка в единое целое, названное в работе ценностно-эмоциональным отношением (ЦЭО).

Завершает данную экспериментальную главу исследование, которое доказывает, что употребление и восприятие фразеологизма обусловлено его культурной интерпретацией, что ЦЭО, на первый взгляд, лоднооценочных фразеологизмов зависит от тех культурных установок и ценностных ориентиров, которыми руководствуется субъект речи.

Так, во фразеологизме души не чаять выражен смысл безграничной любви к кому-л. Образ фразеологизма актуализирует устойчивые представления о тайности чужой души, невозможности в нее проникнуть, о том, что любовь не разбирает, достоин объект любви такого беззаветного чувства или нет. Влияние (хорошее или дурное), которое оказывает на жизнь человека безграничная любовь, делает его полностью зависимым от того, какая душа у его избранника, заставляет полностью раствориться в своем чувстве к, возможно, дурному, эгоистичному и т.п. человеку. В результате актуализации этих, пробужденных образом фразеологизма и его культурной интерпретацией, представлений и возникает оценочный разброс при употреблении такого, казалось бы, лоднооценочного фразеологизма в речи. Ср.: оценка нейтральная: Денис любил сестру больше потому, пожалуй, что она была женой Матвея, в котором он души не чаял (Г. Марков Строговы). Оценка л+: Доктор Гарбат и его жена РашельЕ Милейшие, гостеприимные люди, которые в папе [Ф.И. Шаляпин] души не чаяли (Независимая газета 2000). Оценка Ц: Верочка на него работает, халтурит - по театрам, в концертахЕ Похудела, глаза провалились, и в своем сукином сыне души не чает (А.Н. Толстой На острове Халки).

Разное по знаку ценностно-эмоциональное отношение к происходящему обусловлено культурной интерпретацией фразеологизма, тем, что осуждают или оправдывают здесь и сейчас говорящий и слушающий, каких культурных установок они придерживаются. Это проявляется при употреблении, на первый взгляд, лоднооценочных фразеологизмов - себе на уме; нагревать руки на чем-л.; класть [себе; в свой] карман; прибирать к рукам и др.

Тем самым, как экспериментальный, так и аналитический анализ материала в главе 1 подтверждает, что семантическая неопределенность, эврисемичность отдельных фразеологизмов в речи и неоднозначность ценностно-эмоционального отношения обусловлены как самой образностью языкового знака, непрямо, иносказательно описывающего мир, так и окультуренным характером употребления и восприятия фразеологизма в речи. Выражаемое с помощью фразеологизма ценностно-эмоциональное, окультуренное, отношение к происходящему есть важная функция фразеологизма как знака языка и культуры.

В главе 2 Лингвокультурологический метод исследования фразеологизмов Ув действииФ доказываются 4-5-6 положения диссертации; дается новая трактовка фразеологического образа как проводника в культурное пространство, создается модель культурной интерпретации и разрабатывается структура культурной коннотации фразеологизма. Выдвигается гипотеза об изначальной окультуренности фразеологического образа, имеющего не только чувственную составляющую, но и составляющую культурно-содержательную.

Само возникновение фразеологизмов, в основном, связано с верованиями, обрядами, ритуалами, укладом жизни и др. Материальной основой фразеологического образа служат предметы, действия, явления, их сущностные характеристики, онтологические свойства, уже переосмысленные в категориях культуры, уже подвергнутые усложненному восприятию. Так, вода и огонь входят в образ фразеологизма пойти в огонь и в воду за кого-л. не как наименования природных сущностей, но как имена стихий, издавна являвшихся символами самых главных испытаний в жизни человека (в основу такой символизации легли онтологические свойства воды и огня, познанные человеком в деятельности). Образ воды в другом фразеологизме - как в воду глядеть - возникает иначе - из обрядового и магического действ, основанных на поверье, что вода является средой, способной открывать прошлое и будущее человека (в основу поверья легло онтологическое свойство воды - способность отражать предметы). В образ фразеологизма как зверь вовлечен сложившийся в культуре эталон силы как мощи дикого животного. Фразеологизм изначально насыщен культурными смыслами и является культуроносным знаком; он совершает своеобразный круг - от зарождения на пересечении языка и культуры до актуализации в речи культурных смыслов. Это происходит в процессе культурной интерпретации фразеологизма, или референции к предметной области культуры. В исследовании этого процесса и описании содержания, которое создается в его результате, нам видится суть ингвокультурологического метода во фразеологии.

Согласно нашей модели культурной интерпретации, носителем языка осуществляются в свернутом виде следующие операции: 1) пробуждение в памяти древнейших смыслов, относящихся к далекому прошлому культуры; 2) припоминание тех знаний и представлений, которые соединены в памяти носителя языка с происхождением фразеологизма и нужны для более точного и глубокого его употребления; 3) соединение образа фразеологизма, или его ассоциирование, с символами, эталонами, стереотипами, мифологемами и др. Данные операции осуществляются в разных сферах такого условного в работе понятия, как сознание. Первую сферу можно назвать мифологической: интерпретация образа в первой сфере заключается в соотнесении его с областью коллективного бессознательного и принадлежит мифологической картине мира; вторую - научно-познавательной: интерпретация образа во второй сфере есть соотнесение его со знаниями, составляющими научную картину мира (например, это знания о происхождении фразеологизма, знание значения устаревших слов в составе фразеологизма и др., знание роли поверий, ритуалов в культуре и т.п.); а третью - наивной, или наивно-культурной: в этой сфере осуществляется связь образа фразеологизма с ценностными смыслами, которые разными способами кодируются в пространстве культуры (с помощью символов, эталонов, стереотипов и т.д.). Содержание, которое образуется в результате данных операций, составляет культурную коннотацию фразеологизма.

Поясним сказанное на примерах. Так, фразеологизм не мудрствуя лукаво имеет значение СНе усложняя сути дела; без лишних раздумий, ненужных затей; просто и ясно (говорится с одобрением)Т: И стоит, не мудрствуя лукаво, обращаться к тем пьесам, где человеческие судьбы, страсти и заботы людские на этой земле выражены в переживаниях и чувствах, понятных каждому (В. Мурзаков Мы уже ходим, мама).

1-я составляющая культурной коннотации фразеологизма заключается в установлении связи его образа с архетипическими оппозициями сложный - простой; прямой - кривой (лукавый - Скривой, изогнутыйТ).

2-я составляющая связана с возможным знанием литературного источника фразеологизма: это слова летописца Пимена: УОписывай, не мудрствуя лукаво, все то, чему свидетель в жизни будешьФ из трагедии А.С. Пушкина Борис Годунов (1825).

3-я составляющая связана с переосмыслением простого в нравственных категориях правды и жи, прямоты и лукавства. В русской мифологии нечистый, а в религиозном сознании лукавый являются наименованиями дьявола, врага истины. Данная составляющая культурной коннотации также базируется на возникающей в сознании связи образа фразеологизма с известными пословицами и поговорками: Вся неправда от лукавого; Говорит прямо, а делает криво и др., подтверждающими символический смысл отклонения от прямодушных мыслей и действий и транслирующими ценностные представления о правде и жи. Восприятие образа фразеологизма может сопровождаться библейскими ассоциациями; см.: Но да будет слово ваше: да-да, нет-нет; а что сверх этого, то от лукавого (Мф. 5: 37). Образ фразеологизма может корреспондировать также со знаками языка, ср.: лукавые мысли; перемудрить; криводушный и др. Безусловно, что эту составляющую дополняют субъективные ассоциации, образы личного опыта и др.

Все три составляющих культурной коннотации (в том или ином, обычно минимальном, объеме) образуют тот культурный фон, на котором фрагментарно, мгновенно видится образ фразеологизма; все три составляющих в той или иной мере вплетены в языковую семантику фразеологизма и извлекаются из нее в речи. Фразеологизм не только передает информацию о происходящем, но с помощью образа запускает сознание носителя языка в трех направлениях, лукрепляющих языковую семантику фразеологизма архетипическими, всплывающими в сознании, категориями; знанием об источнике фразеологизма; культурными смыслами о ценности чего-л. простого, ясного и ненужности всего сложного, изощренного.

Обратимся к другому фразеологизму - с легкой руки СПо удачному примеру, с подачи (говорится с нейтральной оценкой или с одобрением)Т. Вариант фразеологизма: легкая рука - ССпособность приносить удачу, легко справляться с трудностямиТ: С легкой руки членов Массолита никто не называл дом Домом Грибоедова, а все говорили просто - Грибоедов (М. Булгаков Мастер и Маргарита). - Давай, Варвара, мне что-нибудь с собой на счастье. У тебя рука легкая (Ю. Герман Дорогой мой человек).

1-я составляющая: образ фразеологизма связан с древнейшей мифологической формой осознания мира - анимистической, т.е. одушевлением, при котором часть телесного целого человека - рука - осознавалась как живая, самостоятельно функционирующая сущность. Образ фразеологизма будит также древнейшее мифологическое представление о магической исцеляющей функции руки. Образ также восходит к архетипической оппозиции тяжелый - легкий и к древнейшему переосмыслению этих категорий в категориях счастья и удачи.

2-я составляющая актуализирует знание о поверье про легкую руку как счастливую, приносящую удачу, например, знахарь мог вылечить больного, УснятьФ рукой боль, проведя по больному месту (ср. как рукой сняло). Знание того, что существуют аналогичные выражения в других языках (например, нем. eine leichte Hand haben Симеть легкую рукуТ), также может в той или иной мере участвовать в более точном употреблении и восприятии фразеологизма.

3-я составляющая базируется на ассоциации легкости с такими ценностными категориями, как лудача и счастье - символический смысл легкой руки воплощен в вербальных знаках - языковых выражениях легко отделаться; счастливая/ несчастливая рука и др.; ср. противоположный образ тяжелой руки, а также выражение принесла нелегкая. К восприятию фразеологизма может подключаться знание поверий, что люди с УлегкойФ рукой удачливы в покупках и др. Возможна также актуализация в памяти поговорок: С легкой руки все сойдет; У рыбака рука легка, что ни закинет, то и вытащит и др. Возможна актуализация представлений о руке как залоге, гарантии успеха в ритуальных действиях и обрядах, знание которых может иметь как глубокий, так и поверхностный характер, т.е. ограничиваться знанием языковых выражений типа: ударить по рукам; поручиться; быть порукой в чем-л.; вот тебе моя рука и др.

Тем самым, образующееся при культурной интерпретации фразеологизма в трех сферах - мифологической, научно-познавательной, наивной - дополнительное, культурное, содержание составляет три блока представленной в работе культурной коннотации фразеологизма. Данная структура призвана показать, из чего складывается культурная семантика фразеологизма, в чем особенность каждой из ее составляющих, которые вплетены в семантику фразеологизма и извлекаются из нее конкретными коммуникантами в конкретной ситуации общения. Так осуществляется пересоздание объема и содержания культурной коннотации фразеологизма, что поднимает новый вопрос - о креативности фразеологической семантики. Так как культурная коннотация создается каждый раз в новом объеме, культурные возможности фразеологизма всегда шире его конкретной реализации как языкового знака.

Следующим шагом в разработке лингвокультурологического метода во фразеологии является создание ингвокультурологического комментария, в котором излагается целостное описание фразеологизма как знака языка и культуры, указывается его особая, культурная, знаковая функция. Лингвокультурологический комментарий в работе имеет два уровня - обычный и глубокий. Обычная содержательная часть основана на минимальном, не требующем специального обучения, объеме культурных и языковых знаний, присущих рядовому носителю языка. Эта часть связно излагает те ассоциации и расплывчатые образы, которые вызывает образ фразеологизма, те культурные смыслы, которые в свернутом виде возникают в сознании. Обычная часть комментария, тем самым, призвана максимально адекватно обозначить контуры знаний, представлений, ассоциаций любого носителя языка и культуры. Обычная часть маркируется такими словами и выражениями, как лизвестно, лобщеизвестно, согласно распространенному представлению и под. В этой части культурная коннотация фразеологизма описывается с помощью максим и предписаний культуры, запечатленных в образах общеизвестных пословиц и поговорок; приводятся приметы и поверья; упоминаются фрагменты библейских и литературных текстов, исторические факты, принадлежащие общему знанию; отмечаются ассоциативные связи фразеологизма с другими фразеологизмами, словами и выражениями. Глубокая часть комментария предполагает квалифицированное описание фразеологизма, осуществляемое с опорой на научные исследования в области языка и культуры (которые могут быть известны как специалисту, так и любознательному носителю языка). В глубокой части комментария употребляются термины и научные выражения типа лархетипические оппозиции, концептуализация, внутренняя форма, символизация, метафора, лэталон, стереотип и др.; сообщаются сведения из области истории, культуры, языка; делаются выводы о знаковой культурной функции фразеологизма. Обычная и глубокая части комментария не отделяются в тексте и соединены между собой так же, как разной глубины знания, представления, ассоциации и др. переплетены в сознании носителей языка. Такая структура комментария позволяет, с одной стороны, не преувеличивать размеры того элементарного культурного фона, который имеется в сознании любого носителя языка и на котором воспринимается образ фразеологизма, а с другой стороны, указывает на возможное расширение этого фона, раздвигает границы культурного пространства обычного носителя языка до лидеального.

Приведем в качестве примера фразеологизм как в воду глядеть <смотреть> - СКак будто знать заранее; предвидеть, предугадать то, что произойдет в будущем (говорится с одобрением или нейтральной оценкой)Т: Ну что ж, - сказал парторг, - я вижу, мы не договорилисьЕ С такими взглядами можно далеко докатиться. И действительно, парторг как в воду глядел. Наш ученый вскоре докатился в столыпинском вагоне до Колымы (В. Войнович Претендент на престол: новые приключения солдата Ивана Чонкина). Нуца знала, что муж ее уже завелся и теперь еще долго будет пить, скорее всего всю ночьЕ Она как в воду смотрела (Ф. Искандер Сандро из Чегема).

В образе фразеологизма отражена древнейшая форма осознания одного из способов восприятия мира, зрения, как познания, как внутреннего видения: глядеть значит познавать. В основе внутренней формы фразеологизма лежит конструкция сравнения, где задано свойство: предвидение и его мера - в воду глядеть.

Создание фразеологизма уходит корнями в народную культуру с ее мифологическим, обрядово-сакральным прошлым. Происхождение образа фразеологизма напрямую связано с общеизвестным обрядом гадания на воде: согласно суеверным представлениям, знахарь или тот, кто к нему обращается, поглядев в емкость с чистой водой, может увидеть (т.е. узнать), что происходило, происходит или произойдет в будущем. Широко известны сказки со сходными образами - волшебного зеркальца, волшебной книги, блюдечка с зеркальной поверхностью, по которому катится яблочко и т.п. В образе фразеологизма в качестве такой магической или волшебной среды выступает вода, которая отождествляется с зеркалом по своему свойству отражать зазеркальный мир. Возможна также апелляция к библейскому пласту культурного знания: И показал мне чистую реку воды жизни, светлую как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца (Откровения св. Иоанна Богослова, 22: 1).

Фразеологизм выполняет не только языковую, но и культурную функцию - его образ будит древнейшие представления о свойствах природного мира, знания о ритуально-магической сущности действия, которому уподоблено происходящее; все это вплетается культурной частью в семантику языкового знака.

Предлагаемый в работе способ лингвокультурологического описания фразеологизмов доказывает, что:

1) в элементарном объеме любой носитель языка обладает культурно-языковой компетенцией;

2) языковое и культурное сознание носителя языка при восприятии фразеологизма работает в интерактивном режиме - образ фразеологизма актуализирует сформированные в культуре представления и установки, ассоциации и др., которые входят в семантику языкового знака и на фоне которых осуществляется его восприятие;

3) в процессе интерпретации в пространстве культуры образ фразеологизма луспевает обрести те или иные культурные смыслы; тем самым, формируется целостное, культурно-языковое, значение фразеологизма.

Это подтверждает основную идею работы, что фразеологизм является не только носителем собственно языкового значения, но и проводником культурной семантики; является не только знаком языка, но и выполняет функцию знака культуры.

ингвокультурологический комментарий в полноте своего описания фразеологизмов восстанавливает то, что в речи осуществляется носителем языка нерефлексированно, мгновенно, в свернутом виде. Читатель получает возможность лузнать (и, возможно, добавить чем-л.) в комментарии те представления, знания и ассоциации, возникновение которых он не успевает зафиксировать в процессе употребления и восприятия фразеологизмов в речи, которое при этом мы не считаем автоматическим - выбор того или иного фразеологизма в речи не случаен, а обусловлен его культурной, глубинной, семантикой. Ход изложения в лингвокультурологическом комментарии соотносится с моделью культурной интерпретации фразеологизма и придерживается тех блоков коннотации, которые были выведены ранее - мифологического, научно-познавательного и наивного. Предлагаемый в работе принцип описания фразеологизмов - их комментарий - позволяет развернуть культурный текст, который сжат в семантике фразеологизма.

Исследование в данной главе переходит к тому, что мы считаем главным звеном в лингвокультурологическом анализе фразеологизмов Ц к кодам культуры. Это понятие избирается в качестве объединяющей основы для таких смежных понятий, как пространство культуры, культурные знаки, культурные смыслы и др. (см. работы Е. Бартминьского, С.М. Толстой, В.Н. Телия, С.Е. Никитиной, Е.А. Березович и др.). В работе код культуры определяется в его отношении к базовому понятию семиотики - коду, и к семиотической системе, в которой синтезируются знаки и смыслы - культуре. Культура в ракурсе данного исследования понимается как пространство культурных кодов - вторичных знаковых систем, в которых используются разные материальные и формальные средства для означивания культурных смыслов, или ценностного содержания, вырабатываемого человеком в процессе миропонимания. Разными способами кодируемое ценностное содержание и составляет картину мира, в которой раскрывается мировоззрение того или иного культурного социума. По функции коды культуры Ц это способ описания его пространства. По форме - это субстанционально различные знаки материального и духовного мира. По содержанию эти знаки представляют собой реалии мира, переосмысленные в эстетических и этических категориях, ставшие носителями культурных идей.

В работе утверждается главная роль тематической классификации кодов культуры (природный, антропный, соматический, пищевой, цветовой и др.), которая позволяет исследовать, как в объединенных общей темой и разных по субстанции знаках воплощаются те или иные культурные смыслы. Обосновывается положение о том, что мир - природа, артефакты, внешние качества и внутренние свойства человека - приобретают в процессе своего освоения и познания особый семиотический смысл, культурный смысл, который возникает из небуквальных смыслов вещей. Мир освобождается от своей физической, материальной природы, чтобы обрести в представлении человека о нем иную, социальную (моральную) и духовную (нравственную) мотивацию. Знаки материального мира (разной субстанции, в том числе и вербальной), награжденные культурным смыслом, становятся культурными знаками - они воспринимаются и используются человеком именно в этом их вторичном качестве.

Так, в природный код культуры такая природная реалия, как камень, и его вербальные и иные заместители входят потому, что в них воплощены культурные смыслы. Онтологические признаки камня - СтвердостьТ, СустойчивостьТ, познанные человеком в деятельности, были переосмыслены в духовных, нравственных категориях и преобразовались в культурные смыслы СтвердостьТ, СнезыблемостьТ, СоснованиеТ. Они воплощены в самом камне как элементе ритуала при закладке храма, памятника и др., в живописных, литературных и др. образах камня, в вербальных знаках (камень; твердыня и др.), в том числе в семантике фразеологизмов (краеугольный камень и др.).

Тематические коды культуры понимаются как способ организации пространства культуры с целью его лингвокультурологического исследования; как модельная область для разработки методологии интерпретации фразеологизмов.

Если обобщить субстанциональное разнообразие знаков (природа, артефакты, сам человек во всем многообразии его характеристик и др.), то во внешнем мире культурное пространство составляют предметы, тексты и действа. В ментальности человека культурное пространство существует в виде совокупности знаний, представлений, ассоциаций, образов и т.д., которые находятся в постоянной корреспонденции с внешним культурным пространством - так культурные знаки не только хранятся в ментальности человека, но и обновляются, изменяются. В процессе культурной интерпретации фразеологизма образ погружается во внутреннее культурное пространство - знания, представления, образы, ассоциации и т.п., которое, в свою очередь, постоянно апеллирует к внешнему - предметам, текстам и действам культуры. Интерпретация образа фразеологизма в культуре организуется при поиске культурных смыслов с помощью системы тематических кодов. Как это происходит?

Слова-компоненты фразеологизма соотносятся в сознании человека с системой тематических кодов культуры; в кодах культуры ведется поиск культурных смыслов данных компонентов, подтверждается их устойчивость и значимость как вербальных знаков культуры. Так, мы утверждаем, что в семантику фразеологизма звезд с неба не хватает входит культурный смысл - смысл особой отмеченности человека, его ярких достижений и побед. Этот смысл входит в семантику со знаком минус: звезд с неба не хватает - СОбычный; без выдающихся способностей; не достигший больших успеховТ. Космический компонент фразеологизма - звезда - является именем реалии, которая получила переосмысление в культуре, стала знаком особой отмеченности человека, знаком ярких достижений и побед независимо от фразеологизма. Об этом свидетельствуют другие знаки, принадлежащие по теме космическому коду культуры: предметы материального мира, изображения природной реалии - звезды (наградной знак; узор на тканях; элемент архитектурного украшения и др.), различные действа (называние небесного тела именем выдающегося деятеля; ритуал награждения; установление именного знака в Аллее звезд и др.), литературные образы звезды (например, И во бу звезда горит у Царевны-Лебедь в сказке А.С. Пушкина), вербальные знаки с символьной семантикой (звезда, звездная дорожка и др.).

Главная идея в этой части работы заключается в том, что уже сам выбор строительного материала для фразеологического образа не случаен, что в троп языкового знака входит уже окультуренная сущность.

В этой части исследования лингвокультуролог опирается на собственную культурно-языковую компетенцию и работает методом глубокой интроспекции, о котором Л. Теньер писал как о методе, апеллирующем к внутреннему опыту, экспериментальном ли, следовательно, объективном2. Особое внимание уделяется интерпретации слов-компонентов фразеологизмов (фразеологизмов в целом) в тематических кодах культуры.

Так, фразеологизм белый свет <мир> клином сошелся означает - СУстановился окончательный и единственный, предельно узкий выбор чего-л.Т. Имеется в виду, что для кого-л. лицо, группа лиц, предмет, какое-л. увлечение, занятие являются самым желаемым; представляются незаменимыми в осуществлении каких-л. задач, намерений. С помощью фразеологизма выражается негативное ЦЭО к происходящему, реже - нейтральное, с негативным развитием в тексте, иногда с долей иронии, обычно в конструкциях с отрицанием. Ср.: Марк - для него свет клином на музыке сошелсяЕ (В. Розов Вечно живые). - Если она не ответит мне и на это письмо, то все - вычеркну тогда ее из своей личной жизни. Дам ей понять, что на ней свет клином не сошелсяЕ (В. Аксенов Апельсины из Марокко).

В основе создания фразеологизма как языкового знака лежит метафорическое сходство клина - узкого, маленького участка земли, издревле на Руси служащего измерением своего пространства для деятельности, и выбранного из многих единственного объекта повышенного внимания, сильного чувства. В образ вкраплено также олицетворение, т.е. приписывание природному объекту (свет, белый свет, мир) действия, присущего человеку (сошелся). Образ фразеологизма основан на архетипическом представлении о белом свете как об окружающем мире, вселенной; образ будит в сознании древнейшее, мифологическое, противопоставление света как жизни на земле - темному пространству за его пределами. Совокупность компонентов свет <белый свет, мир> и сошелся соотносится с пространственным кодом культуры, в знаках которого получили воплощение различные представления об устройстве мира; компонент клин - с пространственным и антропным, т.е. собственно человеческим, кодом культуры, так как связан с определением участка для деятельности человека. Соотнесение компонентов фразеологизма с кодами культуры обнаруживает воплощенные в предметах, действиях, их образах и представлениях о них культурные смыслы меры, лограничения, культурные прескрипции, выраженные в текстах и стереотипных представлениях. Так, клин не только в образе фразеологизма, но и в русской традиционной культуре в целом: в быту и деятельности, в фольклоре - является своего рода мерой, эталоном в описании уменьшения, ограничения целого до части. Клин - древнейшая русская измерительная категория деятельности человека на своем участке; культурным смыслом данной реалии является архетипическое противопоставление своего пространства (клин) - всему остальному (свет). Конфигурация клина переосмыслена в культуре в оценочных категориях: лузкий оценивается негативно, так как связан с уменьшением целого до части, с ограничением как ущемлением чьих-л. возможностей, желаний. Культурные установки, образно выраженные в поговорках, предписывают увеличивать, расширять, а не сужать границы какого-л. пространства, говорят о том, что главное - возможность выбора. Ср.: Свет-то не углом (клином) сошелся, найдешь себе место; На свету не на клину - места для всех будет. В образе фразеологизма подчеркивается несоизмеримость клина и широкого пространства всего окружающего мира; этому уподоблена несоизмеримость важности одного объекта и важности других многочисленных объектов, достойных сильного чувства и высокой оценки. Тем самым, культурная семантика фразеологизма создается благодаря подключению фразеологизма к кодам культуры, подтверждению в них значимости тех или иных сущностей, которые попали в образ фразеологизма с уже сформированным в культуре смыслом. Возникающая в результате интерпретации фразеологизма культурная коннотация обусловливает негативное ценностно-оценочное отношение к происходящему. Таким образом, фразеологизм белый свет <мир> клином сошелся передает стереотипное представление о предельном сужении интересов, пристрастий, занятий кого-л. до чего-л. одного, заменяющего все остальное, и такое сужение интересов в культуре оценивается негативно.

Интерпретация фразеологизмов в кодах культуры дает возможность раскрыть культурную значимость составляющих его слов-компонентов, определить его роль как знака культуры, описать, как культура воплощается во фразеологическом знаке.

Исследование на широком материале показывает, что фразеологизмы, как всякие тексты культуры, неоднородны. Фразеологизмы не принадлежат какому-либо одному временнму пласту; это своего рода константы культуры, осуществляющие, согласно Ю.С. Степанову, функцию механизмов единства и не позволяющие культуре распасться на изолированные хронологические пласты. Именно этим определяется долгожительство фразеологизмов в живом языке: будучи свернутыми, сжатыми текстами культуры, они хранят и передают в речи культурную информацию.

Раздел III Символьный компонент в семантике фразеологизмов. Фразеологизм в роли символа, эталона, стереотипа посвящен обоснованию 7 положения диссертации, связанному с исследованием символьной семантики фразеологизмов, с анализом их особой знаковой функции - быть символом (эталоном, стереотипом).

Понятие символа лежит в основе различных концепций - от структурной лингвистики Ф. де Соссюра и учения В. Гумбольдта о внутренней форме, от концепции коллективного бессознательного (К. Юнг) и философской герменевтики (Г.-Х. Гадамер) до философии символических форм (Э. Кассирер), теории символического интеракционизма (Дж. Мид, Г. Блумер, И. Боффман), лязыка трансцендентного (К. Ясперс) и др.

Все существующее в мире приобретает в процессе освоения и познания семиотический смысл, который возникает из небуквальных смыслов вещей. Мир в его символическом восприятии освобождается от своей физической, материальной природы, в процессе осознания человеком мира объекты материального мира, став символами, приобретают знаковость мира идеального. Мы видим сущность символа не в обозначении, а в символическом отношении к реальности и, тем самым, преодолении смысловой определенности знака. Полагаем, что особая роль в этом процессе принадлежит фразеологизму как знаку вторичной семиотизации. Изучение символа во фразеологии ведет свою историю с описания жестовых, соматических, цветовых фразеологизмов (В.Г. Гак, Г.Е. Крейдлин, Т.З. Черданцева, А.М. Мелерович, И.Н. Черкасова и др.). В нашем понимании, символы культуры представляют собой знаковые постоянные (константы), или особого рода устойчивые образы, в структуре которых предметный образ и глубинный смысл находятся в тесной взаимосвязи. Символы культуры являются устойчивыми знаками, в которых воплощены ценностные смыслы культуры. Человек в процессе деятельности открывает для себя предмет, в процессе же символизации мира происходит открытие человеком знака в объекте. Реалия может быть награждена окультуренным смыслом и начинает служить устойчивым знаковым заместителем этого смысла, или символом. Поскольку та или иная реалия приобрела в культуре статус символа, ее имя в той или иной ситуации служит не только заместителем самой реалии, но и вербальным заместителем символа, т.е. также воплощает в себе культурные, ценностные, смыслы. Включенное во фразеологизм в качестве компонента, это имя-символ инкорпорирует свои смыслы в семантику фразеологизма, чем обусловливает его особую, символическую, роль.

В работе подробно исследуется семантика фразеологизмов с пищевыми компонентами и доказывается их символьная значимость в пространстве культуры, в таком ее коде, как пищевой.

На первый взгляд, питание - самое обыденное явление жизни; что может быть проще еды, питья или стола, с которым связано приготовление и прием пищи? Но прием пищи является не только физиологическим актом - он регламентирован социальными нормами и традиционными обычаями. О переосмыслении пищи в ценностных категориях культуры свидетельствуют знаки из ее различных пластов - фольклорного, религиозного, литературного и др. Так, в сборнике пословиц В.И. Даля есть рубрика УПищаФ, где в пословицах и поговорках отражена совокупность народных представлений, в которых значимость, ценность еды осмысляется в морально-нравственных и социально-духовных категориях; см.: Каков ни есть, а хочет есть; Каков у хлеба, таков и у дела; Ешь с голоду, люби смолоду; Хлеб-соль ешь, а правду режь и др. В библейских притчах, построенных на иносказании, образ пищи занимает одно из самых главных мест; см.: Иную притчу сказал Он им: Царство Небесное подобно закваске, которую женщина взявши положила в три меры муки, доколе не вскисло все (Мф. 5, 15). Осмысление пищи в категориях религиозного мировоззрения послужило основой ее особой, символической, роли в духовно-нравственных максимах Библии; см.: Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся (Мф. 5, 6) и мн. др. О роли пищевого кода культуры в означивании мира говорят и многочисленные факты языка: метафоры еды и связанных с ней действий и процессов служат появлению новых слов и значений; ср.: вкус; насолить; проглотить; переварить; горечь поражения и мн. др. Многочисленные образы в литературе также связаны с УпищевойФ символикой; ср.: И пищей скорби упитала / Твою взволнованную грудь (В. Бенедиктов Совет); УВином тоски и хлебом испытаний / Душа сытаФ (М. Волошин Склоняясь ниц, овеян ночи синьюЕ) и мн. др.

В работе создан перечень русских фразеологизмов, в которых с помощью УпищевыхФ образов описывается собственно УпищеваяФ и другие темы: сидеть на пище святого Антония; перебиваться с хлеба на квас; сбоку припека; отрезанный ломоть; как сыр в масле кататься; снимать сливки; вешать лапшу на уши; чепуха на постном масле и мн. др. Лингвокультурологический анализ фразеологизмов с пищевыми компонентами в пищевом коде культуры позволяет определить их символическую значимость, описать особую культурную функцию.

Так, образ фразеологизма впитывать <всасывать> с молоком матери - СПрочно усваивать с самых ранних летТ восходит к древнейшему представлению о питании как о естественном усвоении организмом человека чего-л. и восходит к латинскому изречению: Ut poene cum lacta nutricis errorem suxisse videamur СТак что мы, кажется, почти с молоком кормилицы впитываем заблуждениеТ (Цицерон, Тускуланские беседы). См. иллюстрации: Русский человек - гордый человек; с детства он с молоком матери всасывает любовь ко всему русскому (Н. Тихонов Великая гордость).

Возникновение образа связано с архетипическим противопоставлением души и тела и древнейшей мифологической формой осознания мира - анимистической, т.е. одушевлением свойств человека и их проявлений. Можно также говорить о том, что образ фразеологизма соотносится с архетипом матери и младенца, по К. Юнгу. В основании образа лежит метафорическое уподобление духовного воспитания - питанию младенцев грудным молоком и обозначает процесс усиленного, глубокого восприятия чего-л.; см. этимологию слова воспитать; ср. отражение сходного образа в выражении впитывать в себя новые знания, идеи и т.п. Слова-компоненты фразеологизма впитывать, всасывать, с молоком, матери являются словами, именующими ситуацию, которая стала знаковой в ее культурном осмыслении, так как ее компоненты обрели смысл, отвлеченный от повседневных реалий. Обычное житейское действие было выделено человеком из контекста действительности на уровень его мировоззренческого осмысления. Об этом свидетельствуют различные факты культуры - обрядово-ритуальные практики, религиозное переосмысление кормления, образы фольклора, литературы, живописи и др. См. в Библии: Как новорожденные младенцы, возлюбте чистое словесное молоко, дабы от него возрасти вам во спасение (Первое соборное послание св. ап. Петра 2: 2). См. в литературе: С первым вздохом, с первым глотком материнского молока эта вера со мной (Р. Рождественский Нахожусь ли в дальних краяхЕ); см. православную икону Млекопитательница; см. образ матери, кормящей младенца, в фильме Ю. Норштейна Сказка сказок и др.

Переосмысленные в духовном плане реалии явлены и в образе фразеологизма, о котором можно сказать, что он создан в культуре и из культуры пришел в язык. Впитывать <всасывать> в образе фразеологизма значит не просто усваивать, поглощать жидкость, пищу, а проникаться поглощенным, и поглощенное означает пищу духовную: мысли, правила поведения, заповеди и др. Молоко матери есть символ животворящей сущности; оно символизирует силу, которая взращивает человека и создает его жизненную крепость. Кроме того, молоко матери является пищей для младенцев и потому ассоциируется с началом жизни; своей формой сочетание молоко матери указывает на принадлежность реалии ее производителю, а также на родственную связь, переосмысленную как связь духовную между людьми Ц преемниками рода, культурных знаний, традиций, основ мировоззрения. Тем самым доказывается особая функция фразеологизма - символизировать усвоение морально-нравственных принципов, взглядов, а также их естественность, органичность для данного человека. Фразеологизм как культурный знак свидетельствует: в желании осмыслить не бытовое, а бытийное значение всего того, что происходит в мире, человек придал обычной ситуации - кормлению младенца материнским молоком - символический смысл, соединяющий данную ситуацию с ценностями, выделенными человеком в процессе осознания мира. Таким образом, если в деятельности человек открывает для себя предмет, то в процессе ценностного переосмысления мира происходит открытие в предмете символа, содержанием которого является нечто значимое в духовно-нравственном и морально-социальном плане.

Исследование ряда фразеологизмов с одним и тем же символьным компонентом показало, что в фокусе вдения в разных фразеологизмах оказывается та или иная грань символа; тем самым во фразеологии осуществляется системное смысловое закрепление символа. Так, анализ фразеологизмов с ключевыми компонентами хлеб, каша позволил в ходе их интерпретации в пищевом коде культуры извлечь различные культурные коннотации и доказать наличие разных символических смыслов. Исследование фразеологизмов с компонентом хлеб позволяет сделать вывод о том, что они имеют не только разное языковое значение, но и разное символическое прочтение. Реалия хлеб в русской культуре приобрела разные смыслы: СценностьТ, Сдар Божий, СгостеприимствоТ, Спища, основа пропитанияТ, Соснова существованияТ, Сминимум питанияТ, Сограничение в жизненно необходимомТ; они воплощены в разных знаках культуры, в том числе и во фразеологии. Так, фразеологизм не хлебом единым, возникший из евангельского текста: Не хлебом единым будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Матф. 4, 3-4), воплощает в себе идею потребности человека в извечной духовности. В другом фразеологизме с компонентом хлеб - даром <зря> хлеб есть закреплен символический смысл хлеба как основы пищи человека, его существования. Однако существование, уподобленное исключительно поеданию хлеба, не является достойным человека и не отвечает значимости хлеба - дара Божьего; на этом фоне формируется негативное ЦЭО фразеологизма. В семантику фразеологизмов перебиваться с хлеба на квас; посадить на хлеб и воду внесен символический смысл хлеба как минимального объема средств, не достаточных для поддержания физического существования человека; этот смысл запечатлен в культуре; см. в шутливых поговорках: Хлеб да вода - молодецкая еда; Хлеб да вода хоть кому так промнут бока и др.

Онтологические признаки простого и вместе с тем древнейшего вида пищи, каши, такие как: вязкость, нерасчлененность на отдельные фрагменты, неспособность сохранять форму - были переосмыслены в ценностных категориях культуры: Спорядок/беспорядокТ, Снадежность/ненадежностьТ, Спростота/сложностьТ. То, что каша является основным блюдом в русской пищевой культуре, обусловило соединение с ней таких культурных смыслов, как Сжизненная важностьТ, СценностьТ. Будучи основным видом питания, каша оказалась вовлечена в семейные, коллективные, трудовые обряды, стала их центром, и это обеспечило ее связь с таким культурным смыслом, как СколлективностьТ. Получившие отражение в обрядово-ритуальных практиках, в образных текстах фольклора, литературы, в детских играх, культурные смыслы каши вплетаются также и в семантику фразеологизмов, как общеизвестных, так и диалектных.

В семантику общеязыковых фразеологизмов заваривать кашу - СЗатевать сложное, хлопотное дело; создавать сложную, с неясными последствиями ситуациюТ и расхлебывать кашу - СС трудом справляться со сложными, негативными последствиями каких-л. непродуманных действийТ входят смыслы, которыми нагружена в культуре сама реалия каша, - это хлопотливость и сложность. В образе фразеологизма каши не сваришь с кем-л. - СНе договоришься, не сделаешь общего делаТ каша символизирует коллективное мероприятие, объединяющее людей. Этот смысл не случаен - его корни уходят в обрядовые действа, связанные с рождением и крещением, в социально значимые ритуалы артельного труда и питания; этот смысл звучит в народных максимах - поговорках: Где каша, там и наши; Ешь кашу, да говори нашу; Мы с ним однокашники. Другие культурные смыслы - Сжизненная важностьТ, СценностьТ - вошли символьной частью в семантику фразеологизма мало каши ел <съел>, у которого два значения: С1. слаб физически, неокрепший (обычно о юном, молодом человеке, который физически не готов к чему-л.); 2. неопытен, недостаточно сведущ в чем-л.Т. Символический смысл каши Соснова питания, дающего жизненную силуТ, подтверждена в пословицах и поговорках, сказках, детском фольклоре; см.: Гречневая каша - матушка наша, а хлебец ржаной - отец родной; Без каши обед не в обед; Сорока-ворона кашку варила, деток кормила и др. Недостаточное количество съеденной в детстве каши становится в образе фразеологизма своеобразным мерилом в оценке 1) здоровья, физической крепости и 2) различных способностей человека.

Питание - исторически изменчивый компонент общечеловеческой материальной культуры, который вносит свою лепту в формирование культуры духовной; питание - проявление образа жизни народа; в пищевых традициях можно увидеть отражение морально-нравственных принципов любого культурного социума. Лингвокультурологический метод исследования на материале разных языков доказывает универсальность этого подхода в комплексном анализе фразеологизма как знака языка и культуры.

Для сопоставления с русским материалом обратимся к данным языка иной структуры, отражающего иное мировоззрение. Так, питание, кухня и процесс приема пищи являются значимой частью вьетнамской культуры3

Ценностное переосмысление пищи доказывают многочисленные факты пищевого кода; см. поговорки: n cy no ro cy ny - букв. С какого дерева ешь плоды, то дерево и огораживаешь забором СС чего кормишься, то и оберегаешьТ (ср. рус. Чье кушаю, того и слушаю); n c nhai, ni c ngh - букв. Когда ешь - жуй, когда говоришь - думай (ср. рус. Сначала подумай, а потом говори); Ting cho cao hn mm c - букв. Приветствие выше, чем поднос с угощением СПриветствие важнее угощеньяТ (ср. рус. Добрые слова лучше мягкого пирога); V chng nh a c i - букв. Муж с женой как палочки для еды составляют пару (ср. рус. Муж - церковка, жена - маковка; ср. также поговорку для выражения, в основном, негативной оценки проявления такого единства: Муж да жена - одна сатана) и др.

Значимость пищевого кода закрепилась в этикетной формуле вьетнамского приветствия: Bc (c, chu) n cm cha? - букв. Вы уже ели?. Рис для Вьетнама - это история, культура, менталитет нации, поэтому вьетнамское слово cm имеет 2 значения - 1. Свареный рисТ и 2.СедаТ; выражение n cm - букв. лесть рис означает Сесть, кушатьТ.

Многие смыслы, воплощенные в знаках пищевого кода вьетнамской культуры, оказываются созвучными тем, которые находим в русском пищевом коде; при всей специфичности образов и символов обнаруживается универсальность значимых для человека понятий.

Так, во вьетнамских фразеологизмах слово cm по своей символической значимости соизмеримо с русским словом-символом хлеб и при переводе является его эквивалентом. Ср.: cm o - букв. рис и рубашка СХлеб насущный, самое необходимоеТ. Как хлеб в русских фразеологизмах посадить на хлеб и воду; с хлеба на квас перебиваться служит эталоном минимального, недостаточного питания для существования человека, так во вьетнамских единицах эту функцию выполняет слово-символ рис; см.: cm ba bt, o ba manh - букв. три чашки риса да три одежонки СДовольствоваться малым, иметь небольшие запасыТ.

Также по широкому спектру символической значимости рис во вьетнамской фразеологии не уступает главному пищевому символу русской культуры; ср.: cm bc, a ng - букв. Рис на серебре, палочки для еды из слоновой кости СЖить (купаться) в роскошиТ; cm si bt lra, chng gin bt li Ц букв. Рис кипит - убавь огонь СМуж сердится - придержи языкТ; cm nh m v - букв. Еда да щечки жены СДобропорядочная жизньТ (ср. рус. Добрая жена да жирные щи - другого добра не ищи) и др.

Если в русском языке семантика сыра как знака материально благополучной жизни отражена в одном фразеологизме - как сыр в масле кататься, то во французской фразеологии и культуре в целом данная реалия стала важнейшим многозначным символом. Так, известна фраза Черчилля: Un peul qui a produit 180 varits de fromages ne peut pas tre sur son dclin! - СНе может переживать упадок народ, производящий 180 сортов сыра!Т; см. также поговорку: Il existe autant de fromages que de jours dans lТanne - ССуществует столько же сортов сыра, сколько дней в годуТ. Об эталонной функции данной реалии свидетельствует большое количество фразеологизмов; см., например: faire de qch un fromage - букв. делать из чего-л. сыр Спреувеличивать значимостьТ (ср. рус. делать из мухи слона).

ингвокультурологическое исследование фразеологизмов, таким образом, ведет к сопоставлению культурных смыслов, которые воплощает в разных знаках, в том числе и во фразеологии, та или иной национальная культура.

В работе подробно проанализирована символьность русских фразеологизмов в различных кодах культуры (пространственном, природном, соматическом и др.). Особое внимание уделяется вопросу о разделении символов и квазисимволов (эталонов и квазиэталонов, стереотипов и квазистереотипов). Предлагается следующее понимание: компонент фразеологизма является материальным экспонентом культурного смысла - символом, если обнаруживает устойчивое символьное прочтение и за рамками фразеологизма - в многочисленных фактах культуры, разъясняющих культурный смысл данного знака. Не являются символами компоненты фразеологизма, если нет подтверждения их символьной значимости в культуре, однако тот или иной компонент может обрести устойчивый культурный смысл и стать его вербальным носителем исключительно во фразеологизме, т.е. быть квазисимволом.

Поясним сказанное на примере фразеологизма божий дар с яичницей путать, мешать - ССоединять несопоставимые по сути и значимости явления, понятияТ (говорится с неодобрением). См.: В списке этом, как ныне повелось, сознательно смешаны кони и люди, божий дар с яичницей <Е> пенсии, творческий стаж <Е> принципы и убеждения (Независимая газета 2000).

Тропеическим основанием внутренней формы фразеологизма является оксюморон, свойственный народной смеховой культуре; см. похожие по модели и по парадоксальности выражения: Смешал богородицу с бубликами; Начал духом, а кончил брюхом; По церковному запел, да на плясовую свел и др. Также здесь усматривается совмещение разных уровней семиотичности: тяготение к высокому, духовному (дар Божий) и ориентация на чисто практическую сферу (яичница).

Как сама реалия, так и компонент в образе фразеологизма яичница не несет в себе культурного смысла чего-л. малозначимого, низкого: такой смысл яичницы не подтвержден в кодах культуры. Напротив, в обрядовом фольклоре она символизирует семейное плодородие, занимает знаковое место на свадебном столе. Также встречается олицетворенный образ яичницы в песнях, в шуточном (и при этом древнейшем) переосмыслении поедания пищи как ее завоевания: Пошел Матвей на разбой с топором / Яишницу на шестке сказнил [казнил]. В сборнике В.И. Даля имеется поговорка, в которой образ яичницы соединен со стереотипными представлениями о неприхотливом быте цыган: Кому что по душе, а цыгану яичница. В литературе образ яичницы является редкостью: л[Иван Павлович]: В должности экзекутора, Иван Павлович Яичница. [Жевакин (недослышав):] Да, я тоже перекусил. Напротив, другой ключевой компонент фразеологизма, божий дар, соотносится с религиозным кодом культуры и является устойчивым символом всего высокого, духовного. См. в Библии: Дар Божий - жизнь вечная (Римл. 6, 23); Если человек ест и пьет и видит доброе во всяком труде своем, то это Ц дар Божий (Еккл. 3, 13). В фольклоре говорится о даре Божьем - хлебе; см.: Не хорошо дар Божий ногами топтать (ронять крохи на пол); см. также в литературе: Он почитал за грех продавать хлеб - Божий дар (И. Тургенев Однодворец Овсяников) и др.

Божий дар, устойчиво символизирующий ценность и высоту в культуре, уподоблен во фразеологизме простейшему, обиходно-бытовому, смысл которого воплощает в себе яичница. Данный компонент (как и сама реалия) в культуре не является символом, однако в образе фразеологизма становится квазисимволом, и это не случайно: продвижению яичницы на пути к символизации способствует то, что данная реалия приобрела статус стереотипа - устойчивого представления о легкости ее приготовления. Такое представление лежит в основе эталонизации яичницы как своеобразной меры самого легкого, простейшего; более того, умение готовить только яичницу приравнено к неумению готовить; см., например типичные выражения упрека/похвалы: Даже яичницу приготовить себе не можешь! Молодец, уже научился жарить яичницу и др. Ср.: УЦ Я возвращаю мою жену <Е> Она абсолютно не умеет готовить! <Е> Утром яичница, днем яичница, вечером яичницаФ (к/ф УОдиноким предоставляется общежитиеФ). Тем самым, в культурную семантику фразеологизма входит уже существующее, сформированное в деятельности, хотя и не достигшее статуса символа, устойчивое представление о яичнице как о чем-л. простейшем, обиходно-бытовом. Поэтому можно утверждать, что во фразеологизме божий дар и яичница являются соответственно символом и квазисимволом явно несопоставимых по значимости сущностей.

Эталон и квазиэталон, стереотип и квазистереотип различаются на тех же основаниях. Мы говорим об эталоне, если реалия и вне фразеологизма служит устойчивой мерой количества или качества. Мы говорим о стереотипе, если образное описание какой-л. ситуации во фразеологизме согласуется с устойчивым представлением об образце каких-л. действий, и это представление закреплено в культуре, подтверждено ее фактами.

Так, фразеологизм по душе - СПриятно, нравитсяТ в целом выполняет культурную функцию эталона при измерении соответствия чего-л. душевным качествам, идеалам кого-л. См.: Синцов надеялся, что идти с ним вызовется Комаров: его спокойствие и ровность были Синцову по душе и внушали особое доверие (К. Симонов Живые и мертвые). В образе фразеологизма компонент душа соотносится с духовно-религиозным кодом культуры, являясь мерилом нравственной силы человека, его духовной сущностью. О понимании души как эталона, т.е. меры, свидетельствуют многие факты культуры, например пословицы и поговорки: Душа всему мера; Душа меру знает; Душа не принимает и др.

Как пример квазиэталона рассмотрим фразеологизм от фонаря делать что-л. - СБез всякого основания, без понимания существа делаТ (говорится с неодобрением). См.: - Только этоЕ не надо изображать, что мы все тут - от фонаря работаем, - сказал Серега [рабочий колхоза - врачу] сердито. - Все мы, в конце концов, живем в одном государстве (В. Шукшин Беспалый).

В Музее Мосгорсвета Огни Москвы нами получена версия происхождения фразеологизма из профессионального арго первых московских фонарщиков. Количество фонарей, которые обслуживал каждый фонарщик, было строго нормированным, но количество реально действующих (заправленных, не разбитых) фонарей при этом не учитывалось - неточность такого подсчета и легла в основу создания фразеологизма. Представляется также, что попадание в образ такой реалии, как фонарь, подкреплено ироническим отношением в русской культуре к фонарю как знаку ночной (недеятельной) жизни. Негативные образы фонаря часты в литературе и городском фольклоре; ср.: Пока с разбитым фонарем, / Наполовину притушенным, / Среди кошмара дум и дрем / Проходит Полночь по вагонам (И. Анненский Зимний поезд); Я надену черную рубаху, / И вослед за мутным фонарем, / По камням двора пройду на плахуЕ (Н. Клюев Я надену черную рубахуЕ); А где ж та река, тот фонарь, почему не горит <Е> / Фонарщик был должен зажечь, да фонарщик тот спитЕ. См. также образ фонаря в фольклоре: Голова без ума, что фонарь без свечи и др. В ряду дериватов и сочетаний с данным словом преобладают негативные оценки; ср.: офонареть Свнезапно утратить способность адекватно воспринимать и оценивать происходящееТ; ставить/наставить <засветить; навесить> фонарей кому-л. Снаносить кому-л. побои, причинять ушибы, приводящие к гематомам (синякам)Т, фонарь под глазом Ссиняк от побоев, ушибовТ; красный фонарь Спубличный домТ. Ср. также фразеологизм до фонаря - Сабсолютно не волнуетТ, в образе которого фонарем измеряется безразличие человека к происходящему.

Имеющиеся факты культуры, как и сама версия происхождения фразеологизма, подтверждают неслучайный выбор реалии, однако только в образе фразеологизма фонарь обрел статус меры неделового отношения к чему-л., безосновательности, непродуманности действий, поэтому является квазиэталоном.

В функции стереотипа рассмотрим фразеологизм - не бей лежачего работа. Значение этого фразеологизма - ССлишком легкая, не требующая никаких усилий, забот, хлопотТ; ЦЭО фразеологизма зависит от культурных установок, которыми руководствуется здесь и сейчас коммуникант. Ср.: - Чего тебе не хватает? Работенка - не бей лежачего: трубку подыми, трубку положи (И. Гуро Под самой Москвой). Больно ударила его отставка, не мог примириться, что не у дел. Устроился по знакомству каким-то регистратором, работа, как говорится, лне бей лежачего. А ему подавай дело - привычное, кипучее (И. Грекова Хозяйка гостиницы). - Ну, как же? Подошло воскресенье - ты сидишь день-деньской сложа ручки <Е> Работа - не бей лежачего. И не совестно ведь! - искренне изумлялся дед. - Неужели не совестно? (В.Шукшин Непротивленец Макар Жеребцов).

Возникновение фразеологизма связывают с правилом кулачного боя, прописанным в Указе 1726 года: Кто упадет, лежащих никогда не били бы; см. также поныне существующее правило в детских играх: лежачего не бьют. Образ фразеологизма будит представление о древнейшем противопоставлении стоячего и лежачего положения, при котором позиция лежащего не только в борьбе, но и ситуации болезни (ср. лежачий больной; слечь и др.) символизирует беззащитность, слабость человека. Совокупность компонентов фразеологизма соотносится с антропным кодом культуры, в котором лежачее положение переосмыслено как безделье; см. в фольклоре: Лежа не работают; Я работаю, работаю, работы не боюсь: если правый бок устанет, я на левый повернусь! См. фразеологизмы: лежать на печи; лежать на боку; ср. также отфразеологическую лексику: лежебока, лежень СбездельникТ. Образ фразеологизма вступает в противоречие с общеизвестными прескрипциями культуры о необходимости труда в поте лица своего, т.е. требующего большого физического напряжения, старания. Лежачее положение в русской культуре в целом предстает в качестве образца мнимой физической слабости, праздности; тем самым, фразеологизм не бей лежачего выполняет функцию стереотипа русского безделья.

В функции квазистереотипа выступает в речи фразеологизм трын-трава - СПустяки, не стоит внимания, не беспокоитТ. См.: Для Нади все трын-трава! - говорила с легким осуждением мама. Беспечность тети Нади вошла в нашей семье в поговорку (К. Паустовский Повесть о жизни). По мнению некоторых исследователей, слово трын - фонетически преображенное крин (греч.) лцветок лилия <Е> Выражение могло метафоризоваться в речи лекарей, врачевателей [Мокиенко 2001: 576]. Фразеологизм в целом создается антропоморфной метафорой, уподобляющей растение эмоциям человека. Образ также поддержан аллитерацией части фразеологизма трын и слов тренькать; трень-брень со значением чего-л. легковесного, бессмысленного. В.И. Далем отмечена поговорка о мотовстве: Трынил, трынил и протрынил. Однако сам образ трын-травы для описания беспечности человека встречается только во фразеологизме и не подтвержден другими фактами культуры. Тем самым, фразеологизм трын-трава является квазистереотипом излишне легкомысленного отношения к вопросам, требующим серьезного рассмотрения.

В работе исследуется также восприятие нерусских по происхождению фразеологизмов сквозь призму сформированных в русской культуре прескрипций, символов, стереотипов и т.п. Так, фразеологизм не в своей тарелке имеет значение - С(Быть) не в обычном, присущем кому-л. состоянииТ. Подразумевается, что лицо испытывает чувство неловкости, неуверенности, находится в плохом, подавленном настроении и т.д. См.: - Любезнейший! ты не в своей тарелке! / С дороги нужен сон. Дай пульс - ты нездоров (А. Грибоедов Горе от ума). Вариант фразеологизма в своей тарелке имеет противоположное значение с усилением утвердительных смыслов - САбсолютно уверенноТ. См.: Патрику Тандерджету чрезвычайно понравился Мужской клуб, он сразу почувствовал себя здесь в своей тарелке (В. Аксенов Ожог).

По происхождению фразеологизм не в своей тарелке - неточная калька с французского nТtre pas dans son assiette - СНе в своем (обычном) положенииТ. По мнению многих фразеологов, калька была ошибочной: assiette имеет два значения: а) Спосадка, положение тела при верховой ездеТ; б) СтарелкаТ, и первоначальное значение оборота - СПотерять равновесие, устойчивостьТ связано с первым значением слова assiette. Однако важным представляется существовавшая ранее культурная знаковая функция тарелки: assiette - место, где сидят; место за столом обозначалось прежде круглым куском хлеба (на котором клалось съедобное), а потом - тарелкою (sТasseoir - садиться) [Михельсон 1994: 643]. Этот факт указывает на некогда существовавшую символическую значимость реалии тарелка, послужившую переосмыслению положения за столом как удобного положения и, далее, как комфортного состояния кого-л. В современном же восприятии фразеологизма весь упор делается на культурном смысле компонента своей, ведущего к древнейшей оппозиции свой/чужой. Всё, принадлежащее человеку, являющееся частью его самости осознается как ценность и вызывает положительное ЦЭО. Утрата своего места в пространстве, даже увиденного, благодаря образу фразеологизма, как положение в тарелке, для современного носителя языка символизирует утрату своих, присущих человеку качеств, свойств; процессы, происходящие во внутреннем, идеальном пространстве человека, уподобляются его внешнему, материальному положению. Символическая значимость своего места транслируется сквозь абсурдный образ фразеологизма, который, однако, не мешает осознать культурную значимость своего пространства, как внешнего, так и внутреннего.

Проведенное исследование в III разделе на широком материале показало, что разработанный лингвокультурологический метод работы позволяет исследовать символьную (эталонную, стереотипную) функцию фразеологизмов в тематических кодах культуры.

В IV разделе в аспекте лингвокультурологии исследуется эвфемистическая функция фразеологизмов и обосновывается 8 положение: данная функция формируется в культуре и во многом определяется культурной коннотацией фразеологизмов.

В современной лингвистике термин эвфемизм (от греч. euphemismos: eu - СблагоТ, phemi - СговорюТ; euphmа - Сблагоречие, хорошая речь; воздержание от неподобающих словТ) означает смягчающее выражение того, что представляется говорящему нетактичным, грубым по отношению к слушающему. Теоретические основы изучения эвфемии заложены в работах Б.А. Ларина, Л.А. Булаховского, А.А. Реформатского и др. и развиваются в работах Л.П. Крысина, В.И. Жельвиса, Е.И. Шейгал и др. Так, В.П. Москвин создал различные классификации и широко описал эвфемию как явление языка и речи; наиболее точная тематическая классификация эвфемизмов предложена Л.П. Крысиным, который сгруппировал эвфемизмы по четырем сферам, имевшим еще в древности запрет на их прямое называние. Впервые семантика и прагматика эвфемизмов в свете теории речевых актов исследована автором данной работы - М.Л. Ковшовой; эвфемизм описан как факт языка, ориентированный на речевую коммуникацию; разработана структура речевого акта эвфемизм.

Главными отличительными признаками эвфемизмов являются семантическая редукция, семантическая неопределенность и формальный характер улучшения денотата; феномен эвфемии формируется в культуре и генетически связан с другим феноменом - табу, или запретностью на темы и слова, которые нуждаются в непрямом именовании (назывании). Типичные способы образования эвфемизмов (подмена значения; создание значения неполноты признака или действия; использование заимствованной лексики; создание аббревиатуры и т.п.) позволяют создать максимальную дистанцию между словом и тем, на что оно указывает. Это обусловливает неоднозначную референтность и семантическую диффузность эвфемизмов, сближает их с фигурами речи, основанными на умолчании, намеке - аллюзией, мейозисом, перифразой и др. Однако в отличие от эвфемизма, например, перифраза (греч. periphrasis - Сокольная речь) есть поэтический, украшающий элемент текста, а также средство, позволяющее избежать повторов.

Сверхсловные эвфемизмы типа мягкое место; попудрить носик; специфическая внешность и др. по формальным и содержательным основаниям обычно причисляются к фразеологическим единицам языка. Действительно, с точки зрения связи лексем, сверхсловные эвфемизмы это связанные сочетания; ср.: девушки без комплексов (фиксированное сочетание лексем с целостным значением) и девушки без принципов (свободное сочетание лексем). К недискретным (не полностью разложимым) единицам относятся также устойчивые выражения: есть на что посмотреть; думать одним местом и др.

Эвфемизмы и фразеологизмы сближают языковые признаки: сверхсловность, идиоматичность, семантическая неопределенность, устойчивость, воспроизводимость. Эвфемизмы и фразеологизмы являются фактом не только языка, но и культуры; само их появление обусловлено культурными причинами. Однако если главная функция эвфемизмов - смягчение речи, то у лобычных фразеологизмов она не является основной или отсутствует.

Принципиальными вопросами в исследовании были: действительно ли названные признаки обусловливают выполнение фразеологизмами эвфемистической функции в речи? насколько важно содержание культурной коннотации фразеологизмов для того, чтобы данный речевой акт состоялся? Как доказать или опровергнуть факт эвфемизации, и какую роль в его установлении играет культурное комментирование? Полнее осветить эвфемистические способности фразеологизмов позволяет их комплексное рассмотрение в свете речевых актов, с одной стороны, и в лингвокультурологическом аспекте, с другой.

Возьмем фразеологизм, который обычно квалифицируют в словарях как эвфемизмам: на ладан дышать - СУмирать, доживать последние дниТ. Первоначально, как и все фразеологизмы данной тематики, этот фразеологизм осуществлял функцию табу. По традиции, фразеологизмы, связанные с темой смерти, причисляют к эвфемизмам, однако в данной работе четко разграничиваются фразеологизмы-табу и фразеологизмы-эвфемизмы. В исследовании современной, смягчающей, функции фразеологизма важную роль играет его лингвокультурологический комментарий. Образ фразеологизма будит в сознании представление о древнейшей архетипической оппозиции смерть - жизнь и вызывает ассоциации о болезни и выздоровлении. Ладан - отвердевший смолистый сок особых пород деревьев, дающий при горении сильный душистый запах. В образе фразеологизма ладан соотносится с религиозным кодом культуры, в котором данное вещество является культурным знаком - предметом религиозного обихода и элементом обряда. Общеизвестно, что в церкви совершают каждение с курящимся ладаном перед иконами; также, по общеизвестному поверью, он обладает целебной силой - им очищают воздух в доме тяжелобольного. Образ фразеологизма создается метафорическим уподоблением плохого физического состояния человека - символическому обряду; фразеологизм в целом передает стереотипное представление о данном действии как о близости кого-л. к смерти.

Судя по примерам употребления, фразеологизм, в свое время табуирующий тему умирания, не проявляет, тем не менее, современные эвфемистические способности. Ср.: Мешкать ей было нельзя, потому что она, как говорится, на ладан дышала, и тяжело ей было умирать, не пристроив своей родной внучки (С. Аксаков Семейная хроника). Клавка <Е> спорить стала легко, с улыбочкой: - Тетка Дарья, да это вы такие есть. Сами на ладан дышите и житье по себе выбираетеЕ (В. Распутин Прощание с Матерой). Ссылка на коллективного говорящего в первом примере по-своему смягчает речь, так как создает эффект цитирования и дистанцирует субъекта речи от сказанного. Однако в другом примере эксплицировано негативное отношение говорящего к предмету речи; фразеологизм употребляется в ситуации ссоры, что не согласуется с желанием эвфемизировать, смягчить речь.

Тем самым, только языковых признаков (идиоматичность, устойчивость, воспроизводимость, семантическая неопределенность и др.), сближающих эвфемизмы и фразеологизмы, а также того, что когда-то эти фразеологизмы выполняли функцию табу, оказывается явно недостаточным для признания их современной эвфемистической роли. Об этом же свидетельствуют факты китайской фразеологии4

. Так, выражение jin Ynwang (цзянь Янь-ван) < jin Ynluwang (цзянь Яньло-ван)> (дословно свидеться с Янь(ло)-ваном), когда-то табуирующее тему смерти, не выполняет эвфемистическую функцию. См.: Эх, он принял мой высококачественный порошок и, хотя и отравился, тем не менее не свиделся с Яньло-ваном, а [просто] сошел с ума! (Цзинь Тан Лу-дин цзи, 7-ая глава) - говорящий испытывает негативные эмоции к своему врагу, выражает злость, досаду и т. п. Другой фразеологизм, jin Mks (цзянь Макэсы) дословно свидеться с Марксом, употребляется в речевом акте шутки, и только в этом качестве сближается с эвфемизмами. Ср.: Если бы не приключился [такой] непредвиденный финал, [то], возможно, что он корил бы себя [за это] до самого последнего дня своей жизни (дословно: до дня свидания с Марксом; Ань Цы-линь Вечная улыбка); Товарищ Го Сян, ты, право, на этот раз действительно заставил всех страшно поволноваться. Мы думали, что ты и впрямь отдал концы (дословно: отправился свидеться с Марксом; ср. рус. отправиться к праотцам).

Установить роль фразеологизмов в смягчении речи довольно сложно. Главным образом, экспликаторами эвфемизации являются: определенные темы; выражения мягко говоря; как бы это выразить и т.п.; интонация и пауза в устной речи и многоточие и кавычки - в письменной, наконец, сам контекст, на фоне которого оценивается смягчающая роль фразеологизма. Новый подход, совмещающий рассмотрение фразеологизмов в свете речевых актов, с одной стороны, и в лингвокультурологическом аспекте, с другой, позволяет полнее осветить эвфемистические способности фразеологизмов различной тематики.

См. в качестве примера фразеологизм не все дома - СНе все в порядке с головой (говорится с неодобрением)Т. Высказывание обычно сопровождается жестом - постукиванием пальцем по бу или покручиванием пальцем у виска.

О нем. Он верит всему и всем. Немудрено, что над Ильей постоянно издевается заводоуправление, а главный бухгалтер прямо говорит, что у Траханиотова не все дома (В. Пьецух Драгоценные черты). Циолковский пошел вниз по оврагу, опять полудумая-полубормоча: ЕОдин разум без воли - это ничто, и одна воля без разума тоже ничтоЕ <Е> Один из оборванцев приложил палец к виску, покрутил - мол, не все дома (Е. Евтушенко Ягодные места).

О тебе. Фамильярно. - Послушайте, вы, - сказал Ревкин, - вам надо срочно обратиться к врачу, вы больны, у вас не все дома (В. Войнович Претендент на престол).

О себе. Не употребляется.

Прямолинейность высказывания (лбухгалтер прямо говорит; допился), выразительный жест, ограничение на употребление ло себе, ситуация ссоры и смена стилистического регистра на фамильярный в примере употребления ло тебе, - все это свидетельствуют против эвфемизации.

Обратимся к культурным смыслам фразеологизма. Образ фразеологизма будит в сознании архетипическую оппозицию, переосмысленную в культуре в ценностных категориях: полный (целый) - неполный (нецелый). Образ фразеологизма также ведет к представлению о доме как единице упорядочивания мира. Фразеологизм в целом создается семейной метафорой, уподобляющей целостность интеллектуального пространства человека целостности дома, семьи. Присутствие в доме всех домочадцев означает порядок, слаженность внутренней жизни; неполнота дома переносится на интеллектуальную неполноту человека. См. в фольклоре: Все вместе - и душа на месте; Васька дома - Ваньки нет, Ванька дома - Васьки нет (о глупом человеке). Славянские параллели фразеологизма говорят не только о сходстве образов мира в сознании славян, но и об общности их мировоззрения, проявляющейся в символьной значимости дома, целостности семьи и т.п. Ср.: укр. не всi дома, половина похала; не всi дома, пiшли по дрова; не всi дома, похали по курай; нема всiх дома; белор. не все дома; польск. nie wszyscy w domu; чешск. nemt vsech doma и др. Тем самым, культурные смыслы фразеологизма, как и особенности его употребления усиливают, а не смягчают впечатление о неадекватности кого-л.

Скорее, другой фразеологизм той же тематики, но с иной культурной коннотацией способен выполнять функцию смягчения. Ср. не от мира сего - СДалек от реальной, обыденной жизни, не способен понимать простых вещейТ. Сего Ц устар. форма мест. сей СэтотТ.

Уже сама амбивалентность оценки фразеологизма в речи свидетельствует в пользу его эвфемистичности; ср.: Лева не понимает элементарных вещей, потому что он лне от мира сего (А. Алексин Мой брат играет на кларнете). Бескорыстие коменданта изумляло АльбинуЕ Она восхищалась этой чертой его характера. Он казался ей не от мира сего (Э. Казакевич Дом на площади). Пожалуй, на нее смотрели как на человека немножко не от мира сего, на одну из тех, без странностей, причуд и наивных глаз которых мы, люди мира сего, давно свихнулись бы в своём могучем поживательстве и пожинательстве (В. Распутин Наташа). Можно сказать так: глазами человека не от мира сего взирает на нас Господь (Литературная газета 2001).

Разное ценностно-эмоциональное отношение, проявляемое при употреблении фразеологизма, обусловлено его культурной коннотацией. Фразеологизм восходит к текстам Евангелия: Я передал им слово Твое, и мир возненавидел их, потому что они не от мира сего, как и Я не от мира (Ин. 17: 14), Царство Мое не от мира сего (Ин. 18: 36). Компоненты фразеологизма соотносятся с религиозным кодом культуры, в котором мир осмысляется в противопоставлении небесного, духовного - земному, плотскому и символизирует отдаление человека, живущего духовными ценностями, от мирской суеты. Неся в себе культурный смысл отрешенности от обыденной жизни, фразеологизм смягчает характеристику человека, ведущего себя неадекватно. Об эвфемизации говорит контекст употребления (лбескорыстие, восхищалась, взирает Господь), а также диминутив, умеряющий негативную оценку (лнемножечко не от мира сего).

В качестве эвфемизмов могут выступать не только ядерные единицы фразеологии (идиомы и устойчивые сочетания), но и фразеологизмы в широком смысле (пословицы, поговорки, афоризмы, прецедентные тексты и др.). Ср.: Бог дал, Бог и взял вместо излишне прямолинейного умереть; С лица воду не пить вместо некрасив; см. также афоризмы: Нынешняя молодежь действительно ужасна. Но самое ужасное, что мы к ней не относимся (П. Пикассо) - в разговоре с ворчуном; Каждая женщина - бунтарь по натуре, причем бунтует она исключительно против себя самой (О. Уайльд) - в ситуации, когда женщине мягко указывают на непоследовательность ее решений. Эвфемизмом может быть прецедентный текст - сложный вербальный знак, обладающий устойчивым смыслом и отсылающий к популярному источнику (литературе, песне, т/ф и т.п.), в котором он также выполнял функцию смягчения. Ср.: Та-ак, математика из вас не выйдет (об отсутствии интеллектуальных способностей; источник прецедентного текста - т/ф Буратино) и мн. др.

В результате проведенного исследования делается вывод о том, что эвфемистическая функция не принадлежит фразеологизмам только на основании свойственной им семантической неопределенности, диффузности значения, образности, позволяющей вуалировать описание происходящего. Данная коммуникативная, прежде всего этикетная, роль фразеологизмов формируется в культуре и во многом обусловлена их культурной семантикой. Говорить о речевом акте смягчения можно, если в тексте присутствуют формальные сигналы эвфемизации (мягко говоря; пауза и т.п.). Однако более важным представляется согласование смягчающей роли фразеологизмов с другими речевыми актами в тексте. Определяющим фактором является культурная семантика фразеологизмов, позволяющая смягчать, а не заострять описание деликатных тем.

В Заключении сделаны основные выводы к работе. Фразеологизм - объект лингвистики, однако новый, лингвокультурологический, аспект его исследования позволяет: 1) понять своеобразие фразеологизма как языкового знака; 2) описать механизм культурной интерпретации фразеологизма; 3) исследовать культурную знаковую функцию фразеологизма; 4) изучить роль фразеологизмов в их коммуникативной функции (на примере эвфемизации речи). Обосновывается, что тела знаков для презентации своих смыслов культура берет из фразеологии не случайно: образ фразеологизма является своеобразным проводником культуры, благодаря которому осуществляется взаимопроникновение двух семиотических систем. Фразеологизм как знак зарождается на пересечении языка и культуры - в основу его внутренней формы попадает окультуренная сущность, то, что уже имеет символическое, эталонное, стереотипное и др. значение, которое воплощено и в других субстанциональных знаках культуры (ритуале, обряде и др.).

Экспериментальным путем установлено, что созданная в теории интерпретационная модель фразеологического значения адекватно отражает процессы, осуществляемые при восприятии фразеологизма носителем языка; все типы информации, которые извлекаются из фразеологизма, интерпретируются в пространстве культуры, к которой в той или иной мере подключен носитель языка. По-новому освещен феномен фразеологической оценки, которая понимается как результат восприятия языкового знака в соотнесении с установками культуры; на этой основе формируется важнейший в семантике фразеологизма тип информации; его содержанием является ценностно-эмоциональное отношение к происходящему (ЦЭО).

Фразеологизм - особый знак языка, в семантику которого вплетена культурная коннотация. Разработка лингвокультурологического метода исследования во фразеологии осуществляется путем описания тех процессов, которые происходят в сознании носителя языка при восприятии фразеологизмов, и того содержания, которое формируется в результате этих процессов. В работе создана модель референции фразеологизма - языкового знака - к предметной области культуры, или модель культурной интерпретации. Ее составляют три разных операции соотнесения языкового знака с различными сферами культурного пространства, к которому в той или иной мере подключен носитель языка - мифологической, научно-познавательной и наивной. Лингвокультурологический комментарий к тем или иным фразеологизмам, представленный в работе, свидетельствует, что референция языкового знака к культуре в той или иной мере осуществляется в речи носителями языка. Тем самым, фразеологизм действительно выполняет как собственно языковую, так и культурную функции: образно описывает происходящее в действительности и одновременно с этим транслирует выработанные в культуре представления, установки, смыслы, пробужденные фразеологическим образом.

В работе описаны коды культуры, понимаемые как вторичные знаковые системы, в которых используются разные материальные и формальные средства для означивания культурных смыслов. Подтверждена роль тематической классификации культурных кодов как способа организации пространства культуры; как модельной области для лингвокультурологического исследования фразеологизмов. Исследована символьная семантика фразеологизмов в пищевом коде. На широком языковом материале установлено, что фразеологизм как знак вторичной семиотизации играет определенную роль в символизации мира. Созданный в культуре, фразеологизм способен воплощать в себе устойчивые смыслы, которые в самом процессе его создания были инкорпорированы в языковую семантику фразеологизма, служат ее основой и извлекаются из нее при употреблении фразеологизма в речи. Тем самым фразеологизм выполняет роль оязыковленного символа (эталона, стереотипа). В работе осуществлено разграничение понятий символа и квазисимвола (эталона и квазиэталона; стереотипа и квазистереотипа).

Обосновывается положение о том, что воспроизведение фразеологизма во многом обусловлено его культурной функцией: данный языковой знак является средством производства, передачи, переработки и хранения культурной информации о человеке и мире; фразеологизм зарождается на пересечении языка и культуры, которая так лосуществляет память о себе.

Установлено, что эвфемистическая функция не принадлежит фразеологизмам только на основании свойственной им семантической неопределенности, диффузности значения и т.п. Данная коммуникативная роль формируется в культуре и во многом обусловлена культурной семантикой фразеологизмов. Коммуникативная функция фразеологизма может меняться с изменением запретов в культуре. Ограничение на употребление фразеологизмов в функции смягчения речи имеет не узуальное, а культурное объяснение.

Современный этап для лингвокультурологического направления во фразеологии - это этап продолжающегося определения в отношении 1) объекта; 2) предмета исследования; 3) метаязыка; 4) исследовательских методов, и данная работа является определенным шагом в этом направлении. Ее основным результатом является разработка теоретических положений и методов для комплексного исследования семантики и прагматики фразеологизмов во взаимодействии двух семиотических систем - естественного языка и культуры.

Основное содержание диссертации изложено в следующих публикациях:

Монографии:

1. Ковшова, М.Л. Телесный код русской культуры: материалы к словарю / М.Л. Ковшова (в соавторстве). - М.: Гнозис, 2007. Ц 288 с. Авторский объем работы - 5,25 п.л.

2. Ковшова М.Л. Семантика и прагматика эвфемизмов. Краткий тематический словарь русских эвфемизмов / М.Л. Ковшова. - М.: Гнозис, 2007. - 320 с. Объем работы - 13 п.л.

Научные статьи в ведущих российских периодических изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

3. Ковшова, М.Л. Языковая и культурная специфика фразеологического знака: теоретические и методологические основы исследования / М.Л. Ковшова // Вопросы филологии. - М., 2006. - №. 3. - С. 6-12. Объем работы Ц0,4 п.л.

4. Ковшова, М.Л. Анализ фразеологизмов и коды культуры / М.Л. Ковшова // Известия РАН. Серия литературы и языка. - М., 2008. - Т. 67, № 2. - С. 60-65. Объем работы - 0,4 п.л.

5. Ковшова, М.Л. Фольклорный слой в культурной семантике фразеологизмов: опыт исследования / М.Л. Ковшова // Научный альманах Традиционная культура. - М., 2008. - № 3. - С. 113-121. Объем работы - 0,6 п.л.

6. Ковшова, М.Л. Символ в семантике фразеологизмов: опыт исследования / М.Л. Ковшова // Вопросы филологии. - М., 2009. - № 1. - С. 19-29. Объем работы - 0,7 п.л.

7. Ковшова, М.Л. Лингвистический анализ текста (речевая манипуляция) / М.Л. Ковшова // Вестник Московского Университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. Ц М., 2009. - № 1. С. 46-55. Объем работы - 0,6 п.л.

8. Ковшова, М.Л. О символах и квазисимволах в семантике фразеологизмов / М.Л. Ковшова // Вестник Воронежского гос. ун-та. - Воронеж, 2009. - № 1. - С. 27-32. Объем работы - 0,4 п.л.

9. Ковшова, М.Л. Растительная метафора во фразеологии (лингвокультурологический аспект) / М.Л. Ковшова // Научный альманах Традиционная культура. - М., 2009. - № 3. - С. 68-72. Объем работы - 0,3 п.л.

10. Ковшова, М.Л. Символьность в семантике фразеологизмов (на примере ФЕ с ключевым словом-компонентом каша) / М.Л. Ковшова // Вестник МГЛУ. Вып. 549 (в печати).

Статьи в монографиях, сборниках научных трудов, материалах конференций:

11. Ковшова, М.Л. О проблеме понимания фразеологических единиц современными носителями языка / М.Л. Ковшова // Проблемы и методы современной лингвистики. Конференция молодых научных сотрудников и аспирантов. Тезисы докладов. / Отв. ред. В.Н. Телия. - М.: Ин-т языкознания, 1988. - С. 112-114. Объем работы - 0,2 п.л.

12. Ковшова, М.Л. О содержании и роли национально-культурного параметра в описании идиом / М.Л. Ковшова // Лексикографическая разработка фразеологизмов для словарей различных типов и для Машинного фонда русского языка. Материалы к методической школе-семинару. Сб. статей. / Отв. ред. В.Н. Телия. - М.: Научный совет по лексикологии и лексикографии. Ин-т русского языка АН СССР. 1988. - С. 103-110. Объем работы - 0,5 п.л.

13. Ковшова, М.Л. Национально-культурная специфика идиом: проблемы описания. / М.Л. Ковшова // Словообразование и номинативная деривация в славянских языках. Тезисы докладов Ш Республиканской конференции. В 2 ч. Ч. 1. - Гродно, 1989. - С. 99-100. Объем работы - 0,1 п.л.

14. Ковшова, М.Л. Опыт семантического поля в описании идиом / М.Л. Ковшова // Фразеография в Машинном фонде русского языка. Сб. статей. / Отв. ред. В.Н. Телия. - М.: Наука, 1990. - С. 80-88. Объем работы - 0,6 п.л.

15. Ковшова, М.Л. Роль инварианта в системе семантических полей идиом / М.Л. Ковшова // Фразеологические словари и компьютерная фразеография. Тезисы сообщений школы-семинара. / Отв. ред. Р.Н. Попов. - Орел, 1990. - С. 91. Объем работы - 0,1 п.л.

16. Ковшова, М.Л. Роль концепта в семантической структуре фразеологических единиц / М.Л. Ковшова // Ядерно-периферийные отношения в области лексики и фразеологии (на материале славянских, германских и романских языков). Республиканская межвузовская конференция. Тезисы докладов. В 2 ч. Ч.2. - Новгород, 1991. - С. 19-21. Объем работы - 0,2 п.л.

17. Ковшова, М.Л. Поле лумственные способности (предварительные замечания). Словарные статьи / М.Л. Ковшова // Макет словарной статьи для Автоматизированного Толково-идеографического словаря русских фразеологизмов. (Образцы словарных статей). /Отв. ред. В.Н. Телия. - М., 1991. - С. 54-69. Объем работы - 1 п.л.

18. Ковшова, М.Л. Образ ума в картине русской фразеологии / М.Л. Ковшова // Проблемы семантики и прагматики. Материалы научной конференции сотрудников и аспирантов. - М.: Ин-т языкознания РАН, 1992. - С. 103-104. Объем работы - 0,1 п.л.

19. Ковшова, М.Л. Концепт судьбы. Фольклор и фразеология / М.Л. Ковшова // Понятие судьбы в контексте разных культур. Сб. статей / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. - М.: Наука, 1994. - С. 137-142. Объем работы - 0,4 п.л.

20. Ковшова, М.Л. Словарь образных выражений русского языка / М.Л. Ковшова (в соавт.) / Отв. ред. В.Н. Телия. - М.: Отечество, 1995. - Объем индивидуальной работы в словаре - 6,5 п.л.

21. Ковшова, М.Л. Культурно-национальная специфика фразеологических единиц (когнитивные аспекты): автореф. дис. Е канд. филол. наук / М.Л. Ковшова - М., 1996. Объем работы - 1,5 п.л.

22. Ковшова, М.Л. Об экспрессивности идиомы в плане ее когнитивно-культурологического исследования / М.Л. Ковшова // Экспрессия в языке и в речи. Сб. тезисов / Отв. ред. И.А. Шаронов. - М.: Ин-т русского языка им. А.С. Пушкина, 1998. Ц С. 16-19. Объем работы - 0,3 п.л.

23. Ковшова, М.Л. Культурная интерпретация в процедурном изложении / М.Л. Ковшова // Семантика языковых единиц. Доклады VI Международной конференции: В 2-х тт. Т. 2. / Отв. ред. Е.И. Диброва. - М., 1998. - С. 264-266. Объем работы - 0,2 п.л.

24. Ковшова, М.Л. Устойчивые сочетания: узуальное или когнитивное основание для запретов? (на материале поля Ум - глупость) / М.Л. Ковшова // Проблемы семантического описания единиц языка и речи. Материалы докладов Международной научной конференции. В 2-х ч. Ч. 2. - Минск, 1998. - С. 85-88. Объем работы - 0,3 п.л.

25. Ковшова, М.Л. Когнитивно-культурологическое описание идиом: принципы и методы / М.Л. Ковшова // Онтология языка и его социокультурные аспекты: Материалы конференции молодых научных сотрудников и аспирантов. - М.: Ин-т языкознания РАН, 1998. - С. 16. Объем работы - 0,1 п.л.

26. Ковшова, М.Л. Идиома как тест на культурную идентичность / М.Л. Ковшова // Актуальные проблемы современной лингвистики. Конференция аспирантов и молодых ученых 26 ноября 1996 г. Материалы конф. / Под ред. Е.С. Кубряковой и др. - М.: Ин-т языкознания РАН, 1999. - С. 200-206. Объем работы - 0,4 п.л.

27. Ковшова, М.Л. Как с писаной торбой носиться: принципы когнитивно-культурологического исследования идиом / М.Л. Ковшова // Фразеология в контексте культуры. Монография / Отв. ред. В.Н. Телия. - М.: Языки русской культуры, 1999. - С. 164-173. Объем работы - 0,6 п.л.

28. Ковшова, М.Л. Фразеология и дискурс: к постановке проблемы / М.Л. Ковшова // Фразеология-2000. Фразеология в дискурсах. Материалы конф. / Отв. ред. В.Т. Бондаренко. Ц Тула: ТПГУ им. Л. Толстого, 2000. - С. 88-89. Объем работы - 0,1 п.л.

29. Ковшова, М.Л. К лобразной типологии идиом: основное деление / М.Л. Ковшова // Языковое сознание: содержание и функционирование. Материалы ХIII Межд. симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. / Отв. ред. Е.Ф. Тарасов. - М., 2000. - С. 119. Объем работы - 0,1 п.л.

30. Ковшова, М.Л. У попа была собака: о лукавой поэтике докучной сказки / М.Л. Ковшова // Логический анализ языка. Семантика начала и конца. Сб. статей. / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. - М.: Индрик, 2002. - С. 551-563. Объем работы - 0,8 п.л.

31. Ковшова, М.Л. К вопросу о культурной интерпретации фразеологизмов / М.Л. Ковшова // С любовью к языку. Сб. науч. трудов. Посвящается Е.С. Кубряковой. / Отв. ред. В.А. Виноградов. - М.; Воронеж: ИЯ РАН, ВГУ, 2002. - С. 311-314. Объем работы - 0,3 п.л.

32. Ковшова, М.Л. Идиома как культурный текст: опыт медленного чтения / М.Л. Ковшова // Фразеология и миропонимание народа. Материалы Международной научной конференции. В 2-х ч. Ч. 1. Фразеологическая картина мира. / Отв. ред. В.Т. Бондаренко. - Тула: ТПГУ им. Л.Н. Толстого, 2002. - С. 29-34. Объем работы - 0,4 п.л.

33. Ковшова, М.Л. Образ идиомы как результат отождествления: культурная этимология образа / М.Л. Ковшова // Форма, значение и функции единиц языка и речи. Материалы докладов Международной научной конференции: В 3-х ч. Ч.3. / Отв. ред. Н.П. Баранова. - Минск, 2002. - С. 30-32. Объем работы - 0,2 п.л.

34. Ковшова, М.Л. Культурная коннотация фразеологизмов: к постановке вопроса / М.Л. Ковшова // Русистика на пороге XXI века: проблемы и перспективы. Материалы Международной научной конференции 2002 г. - М.: Ин-т русского языка им. В.В. Виноградова, 2003. - С. 139-141. Объем работы - 0,2 п.л.

35. Ковшова, М.Л. Вещный компонент в составе фразеологизма: к вопросу о неслучайном попадании вещи в образ / М.Л. Ковшова // Проблемы вербализации концептов в семантике языка и текста. Материалы международного симпозиума. В 2 ч. Ч. 2. / Отв. ред. Н.Ф. Алефиренко. - Волгоград: Перемена, 2003. - С. 75-78. Объем работы - 0,3 п.л.

36. Ковшова, М.Л. Понятие красоты в русской фразеологии и фольклоре: внешние качества и внутренние свойства человека / М.Л. Ковшова // Логический анализ языка. Языки эстетики: концептуальные поля прекрасного и безобразного. Сб. статей. / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. - М.: Индрик, 2004. - С. 613-620. Объем работы - 0,5 п.л.

37. Ковшова, М.Л. Ни кола ни двора: образ бездомного в русском фольклоре и фразеологии / М.Л. Ковшова // Культурные слои во фразеологизмах и в дискурсивных практиках. Монография. / Отв. ред. В.Н. Телия. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - С. 208-220. Объем работы - 0,8 п.л.

38. Ковшова, М.Л. Прецедентный текст в современном газетном заголовке как интеллектуальное развлечение / М.Л. Ковшова // Логический анализ языка. Концептуальные поля игры. Сб. статей. / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. - М.: Индрик, 2006. - С. 421-428. Объем работы - 0,5 п.л.

39. Ковшова, М.Л. Фразеологизмы как сжатые тексты культуры в экспериментальном исследовании / М.Л. Ковшова // Речевая деятельность. Языковое сознание. Общающиеся личности. Материалы ХV Межд. симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. / Отв. ред. Е.Ф. Тарасов. - М.-Калуга: Эйдос, 2006. - С. 151. Объем работы - 0,1 п.л.

40. Ковшова, М.Л. (в соавт.) Большой фразеологический словарь. Значение. Употребление. Культурологический комментарий / М.Л. Ковшова // Отв. ред. В.Н. Телия. - М.: АСТ-ПРЕСС Книга, 2006. - Объем авторской работы в словаре - 8,6 п.л.

41. Ковшова, М.Л. Культурный код как элемент культурной интерпретации фразеологизмов в лингвокультурологической парадигме исследования / М.Л. Ковшова // Славянские языки и культура. Материалы Межд. науч. конф. В 2 т. Т. 1. Знание. Язык. Культура. / Отв. ред. В.Т. Бондаренко. - Тула: ТПГУ им. Л.Н. Толстого, 2007. - С. 30-33. Объем работы - 0,3 п.л.

42. Ковшова, М.Л. О репрезентации культурных смыслов во фразеологии / М.Л. Ковшова // Проблемы представления (репрезентации) в языке. Типы и форматы знаний: Сб. науч. трудов. / Отв. ред. Е.С. Кубрякова. - М.-Калуга: Эйдос, 2007. - С. 224-232. Объем работы - 0,6 п.л.

43. Ковшова, М.Л. Лингвистическое комментирование как способ обнаружения речевого манипулирования (на примере одного публицистического текста) / М.Л. Ковшова // Язык средств массовой коммуникации как объект междисциплинарного исследования. Материалы II Межд. конф. МГУ им. М.В. Ломоносова. - М., 2008. - С. 236-237. Объем работы - 0,1 п.л.

44. Ковшова, М.Л. Ложь и фантазия в интерпретации студентов: анализ афористических высказываний / М.Л. Ковшова // Логический анализ языка. Между ложью и фантазией. Сб. статей. / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. - М.: Индрик, 2008. - С. 471-480. Объем работы - 0,6 п.л.

45. Ковшова, М.Л. Об аллюзивных реакциях в экспериментальном исследовании фразеологизмов / М.Л. Ковшова // Психолингвистика в XXI веке: результаты, проблемы, перспективы. Тезисы XVI Симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. / Отв. ред. Е.Ф. Тарасов. - М.: Эйдос, 2009. - С. 220-221. Объем работы - 0,1 п.л.

46. Ковшова, М.Л. Эвфемизм как речевой акт: к постановке вопроса / М.Л. Ковшова // Горизонты современной лингвистики: Традиции и новаторство: Сб. в честь Е.С. Кубряковой. / Отв. ред. Н.К. Рябцева. - М.: Языки славянских культур, 2009. - С. 694-702. Объем работы - 0,6 п.л.

47. Ковшова, М.Л. Лингвокультурологическое направление во фразеологии: основные принципы и методы исследования / М.Л. Ковшова // Лингвострановедение: Методы анализа, технология обучения. Шестой межвузовский семинар по лингвострановедению. Москва, 17-18 июня 2008 г. В 2 ч. Языки в аспекте лингвострановедения: сб. научных статей. Ч. 1 / Под общей ред. Л.Г. Ведениной. Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) МИД России. - М.: МГИМО-Университет, 2009. - С. 20-27. Объем работы - 0,5 п.л.

48. Ковшова, М.Л. Символьный компонент в семантике фразеологизмов (на примере фразеологизмов с пищевыми словами-компонентами) / М.Л. Ковшова // Лингвострановедение: Методы анализа, технология обучения. Шестой межвузовский семинар по лингвострановедению. Москва, 17-18 июня 2008 г. В 2 ч. Особенности национальных кулинарных традиций: сб. научных статей. Ч. 2. / Под общей ред. Л.Г. Ведениной. Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) МИД России. - М.: МГИМО-Университет, 2009. Ц С. 143-151. Объем работы - 0,6 п.л.

49. Ковшова, М.Л. Пищевой код в культуре и во фразеологии / М.Л. Ковшова // Язык, культура, общество. V Международная конференция. М., 24-27 сентября 2009 г. Тезисы докладов. В 2 т. Т. 1. М.: Московский ин-т иностр. языков; Вопросы филологии, 2009. - С. 164-165. Объем работы - 0,1 п.л.

50. Ковшова, М.Л. Проблема семантической неопределенности фразеологизмов в лингвокультурологическом освещении / М.Л. Ковшова // Русское культурное пространство. Материалы семинара Центра обучения русскому языку иностранцев при МГУ им. М.В. Ломоносова. М. (В печати). 0,5 а.л.

51. Ковшова, М.Л. Лингвокультурологический метод во фразеологии: Принципы моделирования / М.Л. Ковшова // Теоретические и прикладные проблемы лингвокультурологии. Сб. статей. Тула. (В печати). 0,5 а.л.

1 Телия В.Н. Послесловие. Замысел, цели и задачи фразеологического словаря нового типа // Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий. М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2006. С. 778.

2 Теньер Л. Основы структурного синтаксиса. М.: Прогресс, 1988. С. 49.

3 Большой вьетнамско-русский словарь: В IV тт. Том I. А - С. /Сост.: Н.В. Солнцева, В.А. Андреева, В. В. Иванов, Ву Лок, Нгуен Ван Тхак, Нгуен Тует Минь. М., Восточная литература, 2006. Глазунова С.Е. Национальная вьетнамская кухня как отражение культурных и философских традиций // Лингвострановедение: Методы анализа, технология обучения. Шестой межвузовский семинар по лингвострановедению. Москва, 17-18 июня 2008 г. Сб. научных статей. Ч. 2. - М.: МГИМО-Университет, 2009. С. 15-27.

4 Нормативный словарь гуаньюнъюй-речений современного китайского языка: ок. 3000 фразеологизмов (Xiandai hanyu guanyongyu guifan cidian)/ Под ред. Ли Син-цзяня. Чанчунь, 2001.

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по филологии

Blog