Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии  

На правах рукописи

НИКИФОРОВА Елена Борисовна

СЕМАНТИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ ЛЕКСИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ РУССКОГО ЯЗЫКА: ТЕНДЕНЦИИ, ВЕКТОРЫ, МЕХАНИЗМЫ

10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора филологических наук

Волгоград - 2008

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования Волгоградский государственный педагогический университет

Научный консультант:		доктор филологических наук, профессор Алефиренко Николай Федорович (Белгородский государственный университет)
Официальные оппоненты:		доктор филологических наук, профессор Ковалев Николай Семенович (Волгоградский государственный университет) доктор филологических наук, профессор Маркова Елена Михайловна (Московский государственный областной университет) доктор филологических наук, профессор Николаев Геннадий Алексеевич (Казанский государственный университет)
Ведущая организация:		Воронежский государственный университет

Защита состоится 20 ноября 2008 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.027.03 в Волгоградском государственном педагогическом университете по адресу: 400131, г. Волгоград, пр. им. В.И. Ленина, 27.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Волгоградского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан 10 октября 2008 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор филологических наук,

профессор                                 Е.В.Брысина 

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертация посвящена проблеме эволюции лексико-семантической системы русского языка с древнерусского периода по настоящее время. Исторические изменения в лексико-семантической системе рассматриваются как следствие эволюции концептосферы русского языка и русского языкового сознания (В. фон Гумбольдт, А.А. Потебня, Н.В. Крушевский, М.М. Покровский).

Изучение значений слов и особенностей их изменения издавна интересовали лингвистов, исследованию лексической семантики посвящена обширная литература, а в последние десятилетия активно развивается культурология и когнитивная лингвистика, успешно решающая многие давние проблемы взаимосвязи языка и мышления (Н.Ф. Алефиренко, Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, А.П. Бабушкин, Н.Н. Болдырев, Л.А. Булаховский, Т.И. Вендина, В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, В.Г. Гак, Б. Ю. Городецкий, Е.А. Добрыднева, В. А. Звегинцев, В.И. Карасик, А.Е. Кибрик, И.М. Кобозева, Н.С. Ковалев, В.В. Колесов, А.В. Кравченко, Е.С. Кубрякова,  Е. Курилович, Д.С. Лихачев, В.В. Левицкий, М.В. Никитин, Г.А. Николаев, Г. Пауль, Б.А. Плотников, М. М. Покровский, Е.Д. Поливанов, З.Д. Попова, Е.В. Рахилина, Б. А. Серебренников, Ю. С. Сорокин, Ю.С. Степанов, И.С. Стернин, В.Н. Телия, Н.И. Толстой, В.Н. Топоров, О.Н. Трубачев,  И.С. Улуханов, А.А. Уфимцева, Д.Н. Шмелев, Н.М. Шанский, Л.В. Щерба и др.). Однако в современной русистике до сих пор отсутствует теория, интерпретирующая эволюцию лексико-семантической системы как результат формирования и совершенствования концептосферы русского языка. Необходимость создания теории когнитивно-семиологического эволюционирования лексико-семантической системы русского языка определяет актуальность данного исследования.

Объектом исследования является лексико-семантической система русского языка.

Предмет исследования Ц  механизмы, тенденции и векторы, ведущие к семантической эволюции лексической системы языка.

       Цель нашей работы - определив тенденции и конкретные векторы семантической динамики русского слова, выявить характер, содержание и общие особенности изменений лексико-семантической системы русского языка от древнерусского периода до нашего времени, исследовать когнитивно-семиологические механизмы  семантических изменений слова.

Гипотеза исследования. Предполагается, что лексическая система русского языка находится в состоянии динамического равновесия под влиянием сдерживающих друг друга тенденций. Тенденции квалитативного характера являются разнонаправленными: одна из них отражает стремление языка к изменению и совершенствованию своей лексико-семантической подсистемы, что выражается в изменении семантики номинативных единиц языка, а вторая отражает потребность в ее устойчивости и стабильности, что выражается в консерватизме и неизменности лексического значения. 

Изменения квантитативного характера могут быть сведены к двум разнонаправленным тенденциям: тенденции к расширению лексического состава русского языка и тенденции к сужению лексического состава русского языка. Разные типы семантических изменений в лексико-семантической системе связаны с изменением мыслительного обобщения, восходящего к опыту, накопленному лингвокультурным сообществом, и обусловлены как когнитивной деятельностью человека, так и деятельностью дискурсивной. Преобразования в лексико-семантической системе языка отражают эволюцию коллективного языкового сознания, изменение представлений носителей русского языка о мире и о себе.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) выявить тенденции, определяющие закономерности развития лексико-семантической системы русского языка, и особенности их объективации в словах соответствующих тематических и лексико-семантических групп;

2) установить когнитивные корреляции, отражающие зависимость изменений семантической структуры слова от изменений ее ментального субстрата; выявить механизмы формирования и изменения семантической структуры слова;

3)  разработать методику исследования диахронических изменений в лексико-семантической системе русского языка;

4) разработать принципы моделирования диахронических изменений в семантической структуре слова;

5) определить системные изменения в лексико-семантическом пространстве русского языка в его парадигматическом, синтагматическом и эпидигматическом измерении;

6) создать семантико-диахроническую классификацию лексем на основе исторических изменений их семантики.        

За единицу исследования принята отдельная лексема в совокупности всех её лексико-семантических вариантов (ЛСВ).

Источники исследования представлены тремя блоками:

1) толковые словари современного русского и древнерусского языка (Словарь современного русского литературного языка в 17-ти томах (1948-1965); Словарь русского языка в 4-х томах под редакцией А.П. Евгеньевой (1981-1984); Толковый словарь русского языка Д.Н. Ушакова в 4-х томах  (1935-1940); Современный толковый словарь русского языка под редакцией С.А. Кузнецова  (2004), Толковый словарь русского языка под редакцией С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой  (2003); Толковый словарь русского языка начала XXI века. Актуальная лексика под редакцией Г.Н. Скляревской (2006); Словарь церковнославянского и русского языка, составленный вторым отделением Императорской академии наук, Толковый словарь живого великорусского языка В.И. Даля, Материалы для словаря древнерусского языка И.И. Срезневского, Словарь древнерусского языка XI-XIV вв.);

2) древнерусские тексты XI-XIV вв. (Изборник Святослава 1073 г., Успенский сборник XII в., Лаврентьевкая летопись 1377 г. Киевская псалтирь 1397 г. и т.д.), а также тексты XVIII-XXI вв., в том числе художественные тексты классической русской литературы (А.И. Радищев, И.А. Крылов, А.С. Грибоедов, А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Н.В. Гоголь, Л.Н. Толстой, И.С. Тургенев, И.А. Гончаров, М.Е. Салтыков-Щедрин, А.П. Чехов, К.Г. Паустовский и др.) и современных авторов (М. Арбатова, М. Веллер, С. Довлатов, Ю. Поляков, В. Токарева, Т. Толстая, Л. Улицкая, Г. Щербакова и др.);

3) тексты периодической литературы (Известия, Аргументы и факты, Комсомольская правда, Коммерсантъ и т.д.) и записи телепередач: программы на телевидении Время, Времена (1 канал), Сегодня (НТВ) за 2005 - 2008 гг.

Материалом исследования явилась авторская картотека, содержащая около 7 тысяч лексем. Кроме того, использовались анкетные данные лингвистического эксперимента (всего 512 анкет), который проводился в 2005-2008 гг. со студентами Волгоградского государственного педагогического университета.

Методологической базой исследования служат:

1) философские положения  о диалектическом единстве и борьбе противоположностей, о переходе количественных изменений в качественные, противоречиях как основном стимуле системного развития, о взаимосвязи  сущности и явления, о диалектическом единстве части и целого, формы и содержания;

2) общелингвистические положения о языке как целостной системе, как средстве человеческого общения, связи языка и мышления, взаимосвязи и взаимовлиянии языка и общества, взаимодействии языка и культуры, историческом характере языковых процессов, о синхроническом состоянии и диахроническом развитии языка (А.А. Потебня, Б. Уорф, Э. Сепир, В.В. Колесов,  А. Вежбицкая и др.);

3) философская категория деятельности, составной частью которой является познавательная и речевая деятельность человека (А.Н. Леонтьев, А.А. Леонтьев, Л.С. Выготский, Д.С.аЛихачев, Н.И. Жинкин, И.Н. Горелов и др.);

4) теоретическая семантика, в частности, учения о семантических изменениях в языке (Г. Пауль, М. Бреаль, М.М. Покровский, В.В.аВиноградов, Д.Н. Шмелев, В.Г. Гак, В.В. Левицкий, З.Д. Попова, Е.М. Маркова и др.);

5) базовые категории когнитивной семантики (Ю.С.аСтепанов, Е.С.аКубрякова, А.П.аБабушкин, Н.Н.аБолдырев, Н.Ф.аАлефиренко, В.И.аКарасик, И.А. Стернин, Р. Лангакер, Дж.аЛакофф, Ч.аФиллмор и др.);

6) коммуникативно-прагматические исследования о функциональных стимулах развития лексико-семантической системы языка  (Э.С. Азнаурова, В.Н.аТелия,  Е.А.аДобрыднева и др.).

       Основной метод исследования - историко-сравнительный, позволяющий сопоставить лексическую семантику слова на разных этапах развития русского языка, сравнить количественный и качественный состав компонентов той или иной лексико-семантической группы или антонимо-синонимического блока в  древнерусский и современный периоды. Описательный метод применялся нами для интерпретации различных семантических преобразований лексического корпуса на разных этапах его развития; метод компонентного анализа использовался для установления иерархии сем семантической структуры слова и её перестройки. Методика контекстуального анализа позволила выявить инновационные сдвиги в смысловом содержании лексем, эксплицируемые их контекстуальным окружением. Использовался также экспериментальный метод (приемы анкетирования и опроса).

Разработан авторский метод когнитивно-семиологического исследования русского слова, сущность которого определяется совокупностью следующих приемов и исследовательских шагов, направленных на выявление и разъяснение семантического сдвига в означаемом словесного знака: 1) приём внутриязыкового сравнения семантической структуры современного слова в его ретроспективной проекции; 2) сопоставление данных словарных дефиниций в лексикографических трудах, отражающих лексико-семантическую систему на уровне современного русского языка и на этапных уровнях его исторического развития; 3) выявление когнитивных факторов и механизмов того или иного семантического сдвига; 4) моделирование семантической деривации; 5) определение тенденции и вектора семантического сдвига.

Теоретические основы исследования. Базой когнитивно-семасиологического исследования семантической эволюции лексической системы языка явились труды отечественных и зарубежных учёных, разрабатывавших теорию семантики (Г. Пауль, А.А. Потебня, Л.В. Щерба, М.М. Покровский, В.В. Виноградов, Л.М. Васильев, В.М. Никитин, Л.А. Новиков, Н.Д. Шмелев, В.В.Левицкий, Н.Ф. Алефиренко и др.).

Когнитивно-семиологический подход явился закономерным следствием успешного развития когнитивистики, прагматики, лингвокультурологии, а также достижений структурной семантики и функциональной лингвистики. Интегральный подход к семантической структуре слова и к лексико-семантической системе русского языка в целом привел к формированию диахронической теории когнитивно-семиологического развития лексического значения. На базе этой теории, обладающей значительной объяснительной силой, стало возможно исследование процессов семантической эволюции лексической системы языка как отражения эволюционных процессов в сознании носителей языка, изменений в осмыслении ими окружающего мира.

       Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что в нём впервые: 1) разработана когнитивно-семиологическая теория диахронических изменений лексико-семантической системы русского языка, для исследования которых обоснована интегрированная когнитивно-семиологическая методика; 2) выявлены и описаны когнитивные механизмы развития семантики (когнитивно-денотативный, когнитивно-образный, когнитивно-мотивационный и когнитивно-семасиологический); 3) выявлена взаимосвязь между когнитивными конструкциями и моделями семантического сдвига вербализующих их лексем; 4) изменения семантики лексем рассмотрены в трёх системообразующих измерениях: парадигматическом, синтагматическом и эпидигматическом; 5) выявлены тенденции и векторы развития лексической семантики; 6) определены особенности формирования внутренней формы слова на основе метонимических и метафорических переносов; 7) установлены особенности взаимоотношения лексической семантики и культурно-дискурсивного пространства, которое является одновременно и сферой функционирования лексемы - носителя значений, и источником появления семантических сдвигов, зарождения новых смыслов, которые могут или остаться контекстуальными инновациями (проявлениями динамики значения в синхронии), или закрепиться в языке в качестве новых лексико-семантических вариантов (диахронические изменения).

Теоретическая значимость диссертации состоит в создании когнитивно-семиологической теории развития лексико-семантической системы русского языка. В её основание положен интегральный подход к анализу динамики лексико-семантической системы языка, позволивший обосновать действие когнитивных механизмов, рассмотреть пути и способы реализации тенденций и векторов лексико-семантического развития русского языка. Разработанный в диссертации метод когнитивно-семиологического анализа позволил в результате изучения конкретных семасиологических процессов выделить и обосновать диахронические модели семантической деривации, охватывающие семантические изменения всего лексико-семантического пространства русского языка на уровне отдельных лексем и их парадигматических объединений (ЛСГ, антонимо-синонимических блоков, омонимии и т.д.).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Между познавательной и речевой деятельностью человека существует имплицитная взаимосвязь; латентные механизмы когнитивной деятельности человека объективируются в новых словах и значениях, в изменении семантики слов. Содержательное изменение концепта когнитивно-семиологическая теория диахронических изменений лексико-семантической системы русского языка рассматривает как динамический когнитивный процесс освоения соответствующего денотата, играющий стимулирующую роль не только в историческом формировании лексического значения, но и в его диахроническом преобразовании. Изменение смыслового содержания концептов ведёт к модификации концептосферы русского языка, что определяет специфику семантической деривации слов и особенности эволюции лексико-семантической системы языка. Таким образом, семантическая эволюция слов представляет собой отражение исторического изменения русского языкового сознания.

2. Изменяющаяся культурно значимая информация кодируется в семантической структуре лексем посредством когнитивно-семиологических механизмов: когнитивно-предметного, когнитивно-образного, когнитивно-семасиологического и когнитивно-мотивационного. Действие данных механизмов обеспечивают постоянную динамику, непрерывное поступательное движение семантики лексем. На любом хронологическом отрезке развития русского языка лексическую семантику нельзя считать локончательно сформировавшейся, поскольку ищущее человеческое мышление, осуществляющееся в том числе и благодаря работе выявленных в диссертации механизмов, при номинации нового предмета мысли прежде всего обращено к уже имеющимся когнитивным структурам. В этом непрерывном процессе происходит наслоение уже сложившегося словесного образа на ранее не соотносимые с ним явления окружающего мира. В результате такой работы лингвокогнитивных механизмов происходит имплицитная эволюция семантики лексем: сначала они (их оболочка, форма, акустический образ) используются для передачи новых смыслов (слова развивают новые значения, становятся полисемантичными), а затем становится вполне возможным и полное вытеснение старого значения.

3. Любое диахроническое изменение лексической семантики объясняется возникающими коммуникативно-прагматическими факторами речемышления, в результате чего происходит актуализация одних сем и нейтрализация других, изменение их рангового статуса. В этом, собственно, и проявляется действие когнитивно-семасиологического механизма. Варьирование и динамика сем присуща лексическому значению онтологически. Без этого свойства слово было бы неспособно к развитию, не отражало бы тех изменений понятий и представлений, которые постоянно происходят в результате когнитивной деятельности человека. Именно нежёсткость, подвижность структуры позволяет слову адекватно реагировать на изменения в сознании людей и соответствовать потребностям развивающегося общества. Возникающее противоречие между новым содержанием мысли и старым лексическим значением ведет к качественному изменению семантики языкового знака. Новые речевые употребления первоначально представляют собой варьирование значения, игру речевых смыслов в пределах единого значения и могут рассматриваться как проявление динамики в синхронии. Если в результате когнитивно-дискурсивной деятельности социума вариант утверждается в коллективном сознании представителей данной лингвокультуры, что выражается в количественном преодолении критического порога словоупотребления, то количественные смысловые изменения находят отражение в качественном изменении семантики лексемы через появление новых ЛСВ. В этом случае можно говорить о диахронических сдвигах лексического значения. Таким образом, изменение семантики слова в диахроническом аспекте на основе смены иерархического статуса сем в семантической структуре детерминируется преобразованиями когнитивного характера.

4. Лексико-семантическая система русского языка, функционирующая на том или ином этапе своего развития, находится в состоянии динамического равновесия под влиянием тенденций качественного и количественного характера. Тенденция к семантическим изменениям отражает стремление языка объективировать все ментальные преобразования, которые происходят в голове человека, которые, в свою очередь, часто стимулируются изменениями в окружающем мире; это стремление языка адекватно отражать современное видение мира, его категоризацию и концептуализацию той или иной этнокультурой, фиксировать все изменения концептосферы лингвокультурного сообщества. Напротив, тенденция к консервации лексического значения препятствует коммуникативно не оправданному быстрому обновлению лексико-семантической системы: семантика слов не меняется с быстротой мысли. Это позволяет сохранять преемственность, понимать друг друга людям разных поколений. Поскольку качественные изменения семантики происходят через этап количественных изменений (накопление новых ЛСВ, отмирание старых), разнонаправленные тенденции к утрате слов и к появлению новых слов в системе русского языка взаимно сдерживают и уравновешивают друг друга.

5. Предлагаемая нами семантико-диахроническая классификация лексем русского языка опирается на отмеченные действующие тенденции. Основанием для классификации лексем служит характер изменения их семантики в когнитивно-диахроническом аспекте. После сопоставления семантической структуры современного слова в его ретроспективной проекции при учете данных словарей древнерусского языка, дефиниций в лексикографических работах, отражающих лексико-семантическую систему в современный период и на этапных уровнях ее исторического развития, определения главной тенденции, под влиянием которой шло формирование той или иной лексемы, слово может быть отнесено к одному из четырех классов. К первому классу относятся лексемы современного русского языка, отражающие тенденцию к изменению семантики: их семантическая структура претерпела существенные изменения с древнерусского периода при формальном тождестве слова. Ко второму классу принадлежат лексемы, отражающие тенденцию  к консервации, устойчивости семантической структуры: их значение от древнерусского периода по настоящее время остается неизменным. К третьему классу относятся лексемы, отражающие тенденцию к элиминации, исчезновению из системы языка в процессе исторического развития, а к четвертому  - лексемы, отражающие тенденцию к инновации, появлению новых слов в результате словообразовательных процессов в русском языке или заимствования. Такие слова не зарегистрированы в словарях XI-XIV вв., они вошли в систему русского языка позже, поскольку обозначают реалии, предметы, явления и процессы, отсутствовавшие или не актуальные для древнерусского языкового сознания.

6. Тенденции и векторы семантической эволюции русского языка, изначально стимулируемые на синтагматическом уровне, в конечном итоге проявляются в парадигматических связях слов. Развитие и изменение синонимических отношений детерминируются процессами дифференциации в когнитивно-дискурсивном освоении мира. Развитие антонимических дихотомий также связано с когнитивно-дискурсивными процессами: противопоставлениями и фиксацией в русском языковом сознании диаметральных противоречивых свойств и признаков одной и той же сущности. Возникновение омонимов и паронимов не является когнитивно обусловленным, закономерным явлением. Преодоление же омонимии и паронимии, наоборот, является процессом закономерным, обусловленным стремлением языка к однозначному выражению мысли.

       7. Диахроническая модель любой лексико-фразеологической микросистемы (лексико-семантическая группа, тематическая группа, антонимо-синонимические блоки и т.д.) отражает влияние тенденций, представленных определенными векторами. В самом общем виде они могут быть представлены тенденциями 1) к сохранению имеющихся единиц в пределах микросистемы, 2) к элиминации единиц, 3) к плеонастической инновации (появлению новых компонентов) и 4) к преобразованиям и изменениям внутри микросистемы. Указанные тенденции в пределах микросистем реализуются в следующих векторах развития: 1) архаизации, 2) вытеснении из системы языка; 3) стилистической маркированности; 4) во вхождении в лексическую микросистему вновь появившихся в языке слов, собственно русских и заимствованных; 5) пополнении микросистемы в связи с переходом из других парадигматических объединений вследствие трансформации семантических структур; 6) выходе лексем из микросистемы, переходе их из одних парадигматических групп в другие; 7) полевом перемещении лексем, изменение их рангового статуса.        

Взаимодействие указанных тенденций обеспечивает подвижность и диахроническое обновление всех лексических микросистем русского языка.                Практическая ценность диссертации заключается в том, что материалы и результаты исследования могут быть использованы при чтении вузовских курсов по современному русскому языку (разделы Лексикология, Семантика), теории языкознания, исторической грамматике, истории русского литературного языка. Основное содержание диссертационного исследования может составить основу для спецкурсов и спецсеминаров, посвященных проблемам когнитивной семантики, лингвокультурологии, исторического языкознания, исторической лексикологии, семантики языковых единиц, а также быть учтено при разработке методических рекомендаций в практике школьного образования (школьный словарь лексики классических произведений ХVШ - ХIХ вв.). Рассмотренный в работе материал может найти  применение в лексикографической практике - при составлении историко-семасиологического (диахронического толкового) словаря.

       Апробация и внедрение результатов исследования. Основные результаты диссертационного исследования изложены в докладах, представленных на научных симпозиумах и конференциях, в т.ч. международных: Лингвистическая панорама рубежа веков (Волгоград, 2000); Язык. Дискурс. Текст: Международная научная конференция, посвященная юбилею В.П. Малащенко (Ростов-на-Дону, 2004); Русский язык XIX века: проблемы изучения и лексикографического описания (Санкт-Петербург, 2004); Язык в современных общественных структурах (Нижний Новгород, 2005); Риторика в системе коммуникативных дисциплин (Санкт-Петербург, 2005); Современные парадигмы лингвистики: традиции и инновации (Волгоград, 2005); Язык и общество в синхронии и диахронии (Саратов, 2005); Функционализм как основа лингвистических исследований (Ялта - Симферополь, 2005); Этнокультурные константы в русской языковой картине мира: генезис и функционирование (Белгород, 2005); Русский язык и литература: Проблемы изучения и преподавания в школе и вузе (Украина, г. Киев, 2006); Теоретические и методические проблемы русского языка как иностранного. Новые информационные технологии в лингвистической и методологической науке (Болгария, г. Велико-Тырново, 2006); Инновации в исследованиях русского языка, литературы и культуры (Болгария, г. Пловдив, 2006); Славянская фразеология и прагматика (Хорватия, г. Загреб, 2006), XI конгресс МАПРЯЛ Мир русского слова и русское слово в мире (Болгария, г. Варна, 2007); Русский язык: исторические судьбы и современность (Москва, 2007); Мир русского слова и русское слово в мире. Проблемы фразеологии. Русская лексикография: тенденции развития (Болгария, г. София, 2007); Динамика и функционирование русского языка: факторы и векторы (Волгоград, 2007); Языковая система и речевая деятельность: лингвокультурологические и прагматические аспекты (Ростов-на-Дону, 2007); Активные процессы в современной лексике и фразеологии (Ярославль, 2007) и др.

Содержание исследования отражено в 49 публикациях, в том числе в монографии, учебном пособии и 47 научных статьях.

Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографии и приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ        

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются объект, предмет, цели и задачи исследования, дается характеристика анализируемого материала, методов и методологической базы исследования, раскрывается его научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе Основные тенденции эволюции лексико-семантической системы языка выявляются тенденции и векторы, определившие особенности развития лексико-семантической системы языка от древнерусского периода до наших дней. Под эволюцией языковой системы мы понимаем процесс её перехода из одного состояния в другое, более совершенное, состоящий в постепенном количественном изменении, подготавливающем качественное изменение.

Для теории диахронической семасиологии целесообразно разграничивать понятия тенденция и вектор, которые в нашей работе находятся в родо-видовых отношениях: тенденция представляет собой общее направление развития, вектор - конкретные лингвистические процессы. Та или иная тенденция реализуется и проявляется в конкретных векторах.

В диссертации разработана семантико-диахроническая классификация лексем русского языка, основанием для которой служит характер изменения семантики лексем в диахроническом аспекте. После сопоставления семантической структуры современного слова в его ретроспективной проекции при учёте данных словарей древнерусского языка, дефиниций в лексикографических работах, отражающих лексико-семантическую систему в современный период и на разных этапных уровнях ее исторического развития, определения главной тенденции, под влиянием которой осуществлялось формирование той или иной лексемы, слово может быть отнесено к одному из четырех классов.

К первому классу по семантико-диахронической классификации относятся слова, изменившие семантику с древнего периода до наших дней. Возможны разные типы изменений семантики слов. Сущность первого типа состоит в изменении денотативно-сигнификативного компонента слова. Сценарии развития его семантики развиваются, как правило, по 1) девиационному, 2) гиперо-гипонимическому или 3) тропеическому (переносному) типу.

Сущность процесса девиации номинативных единиц заключается в модификации иерархического статуса ядерных и периферийных сем при сохранении архисемы. Изменения девиационного типа приводят к тому, что в процессе исторических преобразований лексема меняется настолько, что древнерусские и современные русские слова, по сути, являются диахроническими омонимами. В древнерусский период лексема забавляти реализовала значение Сзатруднять, беспокоитьТ: Донде(ж) оубо ничто забавляе(т) имъ звhрь (Срезн. Т.1: 895). По данным словаря В.И. Даля, к ХIХ в. глагол реализует другое значение - Сприятно занимать, не давать скучать, увеселятьТ (Даль Т.1: 549). Ср.: Как он умел казаться новым, // Шутя невинность изумлять, // Пугать отчаяньем готовым, // Приятной лестью забавлятьЕ (А. Пушкин. Евгений Онегин). Вероятно, при формировании новой семемы СразвлекатьТ в его семантической структуре при сохранении архисемы Своздействовать (на жизнь человека)Т ядерная сема Снеприятный, мешающий, дискомфортныйТ подвергается нейтрализации, а сема Сприятный, занимательный, любопытныйТ, напротив, приобретает статус ядерной. В некоторых контекстах глагол забавлять совмещает значения исконной и новой семем Сне давать покоя, беспокоить, затруднять (жизнь)Т - СразвлекатьТ. Например: Очень рад; я люблю врагов, хотя не по-христиански. Они меня забавляют, волнуют мне кровь. Быть всегда на страже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерение, разрушать заговоры, притворяться обманутым, и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное здание из хитростей и замыслов, - вот что я называю жизнью (М. Лермонтов. Герой нашего времени). В современном русском языке толковые словари фиксируют единственное значение этой лексемы: Сразвлекать, занимать чем-нибудь веселым, приятнымТ (БТС: 192).

Сущность изменений гиперо-гипонимического характера номинативных единиц определяется актуализацией или нейтрализацией ядерных и периферийных сем при сохранении архисемы. Изменения по гиперо-гипонимическому типу констатируются в том случае, если в результате появления новых или исчезновения исконных дифференциальных сем исконное значение лексемы начинает соотноситься с новым как родовое с видовым или, наоборот, как видовое с родовым. При этом современная лексема вербализует уже не весь объём первоначально номинированных данной лексемой предметов, а только часть их (происходит сужение контенсионала лексического значения). Например, исконно лексема платье реализовало значение СодеждаТ, что нашло отражение в текстах (вплоть до конца ХIХ - начала ХХ в.): Хорошо, - сказал я хладнокровно, - если не хочешь дать полтину, то вынь ему что-нибудь из моего платьяЕ Дай ему мой заячий тулуп (А. Пушкин. Капитанская дочка); Базаров переоделся, прежде чем пошел к ней; оказалось, что он уложил свое новое платье так, что оно было у него под рукою (И. Тургенев. Отцы и дети). После перехода в ранг ядерных исконно периферийных сем Сженская (одежда)Т, Сособого покрояТ появился новый ЛСВ лексемы платье Сженская цельная одежда, носимая поверх нательного бельяТ (БТС: 529), который является гораздо более частотным и востребованным в современный период развития языка. Исконный ЛСВ, по отношению к которому новый ЛСВ является гипонимом, представляется в наше время архаичным.

Наблюдается и противоположный процесс, когда исконное значение лексемы начинает соотноситься с новым лексическим значением как видовое с родовым (при этом контенсионал значения лексемы расширяется). Такова история лексемы остолоп. Производная от стълпъ (СстолбТ), она первоначально реализовала значение Свысокий, но глупый и неуклюжий человекТ (СЦРЯ Т. 3: 88). При нейтрализации сем СвысокийТ и СнеуклюжийТ экстенсионал лексемы увеличился: современное значение лексемы - Сдурак, болванС (БТС: 465). Например: Где агентская шлюпка? - крикнул он гребцам. Ушла, ваше превосходительство. - Отчего не доложили? - рассердился Самойленко. - Остолопы! (А.Чехов. Дуэль).

Сущность тропеических преобразований номинативных единиц составляет изменение иерархического статуса ядерных и периферийных сем при сохранении архисемы. Изменения семантики тропеического типа обнаруживается в случае, когда в процессе исторического развития первоначально переносное значение закрепилось в качестве основного. При этом исконно главное, основное, прямое значение может оказаться утраченным или восприниматься как периферийное или переносное. Так, древнерусская лексема забрало, по свидетельству словаря И.И. Срезневского, реализовала исконно несколько значений: л1. Городское укрепление, стена; 2. Крепостной зубец; 3. Башня; 4. Защита (переносное значение) (Срезн. Т.1: 897). На базе этого последнего, переносного значения и формируется, очевидно, современное значение данного слова Сподвижная часть шлема, опускаемая на лицо для защиты от ударовТ (МАС Т.1: 496). Например: Темный рыцарь, не подняв забрала, // Жадно рвется в бой (А. Блок); В обыденной жизни любящий подобен вооруженному воину в латах: меч на боку топорщится, копье занимает руку, шлем мешает слышать, забрало мешает видеть (М. Веллер. Любовь зла). Исконное, первичное значение в процессе развития языка оказывается утраченным.

Преобразования могут касаться прагматического компонента лексемы. Примером тому может служить изменение оценочной семы с положительной на отрицательную или, наоборот, с отрицательной на положительную (или нейтральную) при сохранении / изменении денотативного компонента. Так, лексема кондовый ещё во второй половине XX в. реализовала следующие значения: л1. С плотной, прочной древесиной и с малым количеством сучков (о хвойных деревьях); 2. пер. Старинный, исконный (МАС Т.2: 88). Если первоначально второй ЛСВ реализовал положительное значение, характеризуя нечто как стабильное, незыблемое, надежное, хранящее традиции, с достойными уважения устоями, то в наше время лексема претерпевает изменения в оценочном плане: значение рассматриваемого слова носители современного русского языка определяют как Скосный, застывший в своем развитии, не воспринимающий современные веяния, не отвечающий требованиям времениТ, т.е. в данном слове достаточно значимой является репрезентация отрицательного отношения говорящего к объекту, характеризующемуся такого рода лустойчивостью. Например: Я уже в основном могла защитить сыновей от учительского хамства, но не могла наладить ситуацию, в которой за интеллект ставили л3, а за кондовый ответ по учебнику л5 (М. Арбатова. Мне сорок шесть).

Диахронические изменения количественного характера приводят к увеличению количества лексико-семантических вариантов или уменьшению их. На протяжении многих веков лексема грузить реализовала следующие значения: Тнаполнять что-н. грузомТ и Сскладывать груз куда-н., помещать в качестве грузаТ (СУ Т.1: 630). Лексема могла использоваться и в переносном значении. Например: Главный врач Карнаухов грузил на нее столько, сколько она могла везти. Зарплата врача не соответствовала труду и ответственности (В.Токарева. Своя правда). В этом случае реализуется контекстуальное значение Сзагружать работойТ, где под грузом понимается не физическая, а абстрактная тяжесть - напряжение и ответственность работы. В наши дни в современном разговорном языке лексема развивает новый ЛСВ: Собременять кого-л. чужими проблемамиТ. Например: И все это - большой напряг. Попроси ты - Это невозможно, - отказалась Грета. - Человек первый раз пришел в гости, и его грузить (В. Токарева. Птица счастья). Происходит преобразование семантики семемы в результате переосмысления ситуации: от Собременения конкретным грузом физического характераТ к Собременению морально-психологическомуТ. В связи с этим в семантической структуре слова происходят следующие изменения: во-первых, нейтрализуется ядерная сема Сгруз, тяжелые предметы (физическая тяжесть)Т; во-вторых, актуализуются сема Спроблемы (психологическая тяжесть)Т и сема объекта действия СчеловекТ, которые приобретают статус ядерных; в третьих, реализуется потенциальная сема Спричинение неудобств, дискомфортТ. Развернутая метафора, наглядно иллюстрирующая лингвокогнитивный переход к новому ЛСВ, содержится в тексте другой повести В.Токаревой:  А еще он не любил выслушивать чужие исповеди. Иногда пассажир, чаще женщина, начинал выгружать свою душу и складывать в Костю, как в мусорный пакет (В.Токарева. Стрелец). Отметим, что при реализации нового ЛСВ лексемы грузить в высказывании является обязательным наличие объекта действия (грузить кого), выраженного одушевленным существительным (местоимением). Этот новый ЛСВ не зафиксирован пока в современных словарях: в современном толковом словаре С.А. Кузнецова 2004 г., толковом словаре русского языка начала XXI века Г.Н. Скляревской и др.

Возможен и противоположный процесс Ц  уменьшение количества лексико-семантических вариантов слова. Так, глагол утолити зарегистрирован в словаре древнерусского языка в четырех значениях: л1. Убедить, уговорить; 2.  Усмирить;  3. Успокоить; 4. Облегчить, излечить (Срезн. Т.3: 1311). В словарях современного русского языка регистрируется всего два значения утолить - л1. Удовлетворять какую-либо потребность, желание (обычно голод, жажду); 2.Унимать, успокаивать; уменьшать, ослаблять, облегчать (БАС Т.16: 1054). Утраченные словом значения вербализуют другие лексемы русского языка. Если раньше данный глагол мог сочетаться как с конкретными существительными, обозначающими физических лиц, так и с существительными, обозначающими абстрактные понятия, то позже с развитием семантики спектр сочетаемости данного глагола сужается, и в современном русском языке он уже не может употребляться с конкретными существительными, тем более с именами, обозначающими лиц (с одушевленными существительными). Ср.: Болгаре же, оувhдавъше, оутолиша царя, не даша емоу напоустити фрягъ (Новг. 1 Л., 6712). В наши дни слово утолить не отличается широкой сочетаемостью; оно используется обычно с абстрактными существительными голод или жажда.

Ко второму классу относятся лексемы, сохранившие семантику неизменной с древнерусского периода по настоящее время. Причина такого консерватизма заключается в специфике семантической структуры слова. У таких слов все семы - ядерные, практически нет периферийных и потенциальных сем. За время их существования, функционирования в языке не появилось образно-ассоциативных сем. Отсутствие ассоциативной ауры (как и ее присутствие) объясняется исторически, конкретными условиями функционирования слова на протяжении веков. С одной стороны, в ядре лексемы имеющиеся семы не подвергаются нейтрализации, а с другой стороны, нет возможности актуализации периферийных и потенциальных сем по причине их отсутствия. Поэтому динамические процессы в семантической структуре таких лексем затруднены. Это проявляется в синхронии в отсутствии у лексем окказиональных, контекстуальных смыслов, отличающихся от узуальных, а в диахронии - в отсутствии изменений значения слова на протяжении веков, его консерватизме. Как показывает анализ древнерусского материала, для  класса слов, сохранивших семантику на протяжении веков, типичными являются однозначные слова. Часто это лексемы, которые, по данным словарей древнерусского языка, не отличались востребованностью и частотой употребления. Так, глагол просльзитися зарегистрирован в словаре древнерусского языка И.И. Срезневского в единственном значении Спрослезиться, заплакатьТ (Срезн. Т.3: 1206): Тоу абие онъ съ словомь блаженааго оумилися и малы прослези си  (Нест. Жит. Феод., 26). Лексема в этом же значении функционирует и в текстах более позднего времени, например: Вскоре явился к Владимиру Андреевичу старый кучер Антон, некогда водивший его по конюшне и смотревший за его маленькой лошадкою.  Антон прослезился, увидя его, поклонился ему до земли, сказал ему, что старый барин еще жив, и побежал запрягать лошадей (А. Пушкин. Дубровский); Он задыхался от радости, от волнения; он чуть не прослезился, снял шапкуЕ достал со дна ее платок, высморкался, запихнул шапку за пазуху вместе с изюмом, надел ее снова, снова уронил изюм (И. Тургенев. Пунин и Бабурин); Провожая его, Степан Иваныч три раза поцеловался с ним, по русскому обычаю, и даже прослезился (А.Чехов. Лев и солнце); После трудного дня такая радость охватила меня, что я даже обнял своего Лувена, и он, старый, прослезился от удовольствия (М. Пришвин. Моя страна). Современные словари толкуют рассматриваемый глагол как Свсплакнуть от прилива чувствТ, что, очевидно, справедливо и в отношении древнерусского периода. Несмотря на то, что в словаре И.И. Срезневского не дается подобных уточнений, сема Сот прилива чувствТ, присущая данному слову, выявляется древнерусским контекстом (см. выше: сочетаемость с лексемой оумилися и конкретизатором малы (прослези)). Типичным в высказываниях, содержащих данный глагол, является наличие лексем типа радость, волнение, растрогаться, расчувствоваться и подобных, что  вполне гармонирует с семантикой лексемы прослезиться. По нашим данным, лишь около 20% из дошедших до нас слов сохранило свою семантику неизменной.

К третьему классу относится блок лексем, в процессе исторического развития вышедших из состава языка. Основной причиной утраты слов, как показал анализ материала, является  когнитивная деятельность человека. В результате ментальных процессов обобщения, интеграции для лингвокультурного сообщества становятся неактуальными некоторые частные явления и понятия, а соответственно выходят из употребления и номинировавшие их лексемы. В результате отмеченного процесса из состава русского литературного языка вышли, например, лексемы облыи Сцилиндрической формыТ и банныи ТполушаромТ. Эти лексемы были достаточно употребительны еще в XVII-XVIII вв., причем облый (СкруглобокийТ) использовалось и в переносном значении Сполный, тучныйТ. Ср.: Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй (А.Радищев. Путешествие из Петербурга в Москву). Говоря об утрате этих лексем, В.И.Даль указывал, что литературный язык перестал различать понятия Сцилиндрической формыТ (облый) и СполушаромТ (банный). Мы ограничили себя словом круглый, - с сожалением замечал он (Даль Т.2: 598).

Напротив, процессы детализации, уточнения общего приводят к отказу от диффузных, нечетко определенных понятий, а значит, и  от вербализующих  их лексем. Например, в древнерусский период существовала лексем ступа, которая использовалась для номинации различных объектов, предназначенных для ловли животных (СзападняТ, СкапканТ, СпетляТ, СямаТ). Принцип номинации, внутренняя форма лексемы-гиперонима представляется достаточно прозрачной: объект ловли должен был наступить ступней (лапой) в подготовленную ловушку. Дальнейшее развитие охотничьего промысла, разнообразие орудий лова привело к необходимости дифференциациии их названий. Таким образом, экстралингвистические причины, условия жизни и деятельности древних людей стимулировали лингвокреативные процессы, в результате которых появились лексемы-гипонимы, объективирующие конкретные орудия лова, а лексема-гипероним постепенно вышла из употребления за ненадобностью.

В связи с тем, что человеку нет необходимости удерживать в памяти разные лексемы с тождественным значением, язык избавляется от избыточных форм: так, вышло из употребления большинство древнерусских лексических дублетов и морфемных вариантов, например: судьникъ, судилище, судильница, судище, судьбьница, судьбня, судьница, - Сместо, где производится судТ; рыбитвъ, рыбитъ, рыбитьникъ, рыболовъ, рыболовьць, рыбьникъ, рыбарь - СрыбакТ и др.

ексема легко удерживается в памяти человека, когда она находится в системе и связана определенными ассоциациями с другими лексемами, прежде всего своего словообразовательного гнезда. Поэтому уязвимыми являются лексемы, оказавшиеся в изоляции, не поддержанные группой однокорневых слов - они находятся в группе риска и чаще других вытесняются из языка. Так, лексема оплаза ТдерзостьТ вытесняется из языка, поскольку уже не поддерживается бывшими актуальными когда-то однокорневыми образованиями оплазивыи, оплазити, оплазовати, оплазьство и другими.

В языке идет постоянный контроль за необходимостью сохранения слов в активном запасе языка, происходит выбраковка тех лексем, без которых язык может обойтись. Так, русский литературный язык лишился древних лексем срhдовичь - Счеловек средних летТ, спаныи - Симеющий редкую бородуТ, шеперати - Снеправильно утверждатьТ, непивьныи - Снегодный для питьяТ, копысати - Сбить копытомТ, пользьникъ - Сполезный человекТ и др., несмотря на то, что явления, предметы, процессы, которые они вербализовали, актуальны и для нашей жизни в XXI в. Вероятно, это происходит во избежание перегрузки оперативной памяти человека и переполнения объема лексического состава языка.

Мышление человека тесно связано с окружающей действительностью и отражает ее, и в случае изменения среды, условий и организации жизни может произойти лугасание (В.И.Карасик) соответствующих концептов, что, в свою очередь, приводит к невостребованности лексем, их вербализующих. Так, стали историзмами лексемы стожарьныи - Свид пошлины с продажи сенаТ, татарщина - Сподать, платившаяся татарамТ, торханъ - Свотчинный, освобожденный от повинностиТ, тьмьникъ - Сначальствующий над 10 000 человекТ; тепличь - Срыцарь ордена тамплиеровТ, шелягъ - Срод монетыТ, колонтарь - Сбезрукавный панцирь из металлических дощечекТ, дhдина - Сдедовское владение, наследие, дедовский обычай, законТ и многие другие.  Все это получает отражение в словарном составе языка, реализуясь в следующих векторах развития: 1) вытеснение лексем гиперонимами; 2) вытеснение гипонимами; 3) вытеснение синонимами; 4) вытеснения единой лексемы словосочетанием; 5) вытеснение морфемными вариантами; 6) вытеснение в пассивный запас с заменой новой лексемой (архаизмы); 7) вытеснение в пассивный запас без замены новой лексемой (историзмы); 8) утрата некоторых морфологических форм; 9) утрата свободы в сочетаемости (связанные словосочетания).

К четвертому классу по семантико-диахронической классификации относятся новые лексемы,  пополнившие лексический состав русского языка после древнерусского периода. Необходимость в появлении какой-либо лексемы детерминируется когнитивными процессами лингвокультурного сообщества. Ментальные процессы обобщения, интеграции частного ведут к необходимости появления обобщающего понятия, концепта (вербализуемого определенной новой лексемой), а противоположные процессы детализации, уточнения общего приводят в результате появления дифференцированных понятий к возникновению лексем-гипонимов. Как показал анализ материала, одни и те же разнонаправленные когнитивные процессы (обобщение и конкретизация) могут приводить к противоположным результатам: как к появлению новых, так и к вытеснению уже имеющихся лексем. Осознание и желание отразить и закрепить в языке (лексически) все более тонкие различия и оттенки в процессах, признаках, явлениях, предметах определяет появление в нашем языке новых лексем-синонимов и увеличение объема синонимических рядов. Понятно, что когнитивная и лингвокреативная деятельность человека неразрывно связана с окружающей действительностью, со средой обитания человека и всего лингвокультурного сообщества. Поэтому появление новых артефактов, открытие новых явлений после соответствующей мыслительной обработки, концептуализации понятий находит отражение в появлении новых лексем. Векторами реализации тенденции к плеонастической инновации в лексической системе языка являются: 1) появление гиперонимов; 2) появление гипонимов; 3) появление синонимов; 4) появление новых слов в связи с возникновением новых явлений (объектов); 5) появление новых лексем взамен архаизировавшихся; 6) появление новых лексем в результате перехода их из специальной сферы в общеупотребительную; 7) возвращение в активный запас слов, ранее вышедших из него.

Итак, развитие когнитивной деятельности человека, познающего окружающий и свой внутренний мир все шире и глубже, пересмотр древних понятий, концептуализация, перекатегоризация; ментальные процессы обобщения (интеграции) и детализации, конкретизации, дифференциации; взаимозависимость и взаимопереходы частного, конкретного и абстрактного, познание нового через сопоставление с уже известным, выражение отношения к денотату, его оценки этнокультурным сообществом, фиксирование изменений в окружающем мире, их осмысление и вербализация - все эти когнитивные процессы реализуются в конкретных лингвистических процессах, обеспечивая диахронические изменения в лексическом составе языка.

Как показал анализ, лексико-семантическая система языка находится в состоянии динамического равновесия под влиянием двух первых тенденций качественного и двух последующих - количественного характера: 1) тенденция к изменению семантики слов, вызванному потребностью соответствия их значения  эволюционирующему языковому сознанию; 2) тенденция к сохранению имеющегося значения, связанному с необходимостью удержания в языковом сознании традиционного опыта; 3) тенденция к элиминации, удалению элементов лексической системы, вызванной деактуализацией отдельных звеньев в современной изменяющейся концептосфере русского языка; 4) тенденция к плеонастической инновации, возникновению новых номинативных единиц, вызванному потребностями в вербализации новых когнитивных образований, появляющихся в концептосфере русского языка.

Тенденции сдерживают и  уравновешивают друг друга, и на каждом этапе своего развития лексико-семантическая система языка находится в состоянии динамического равновесия. С одной стороны, это уже новая система, в другой стороны, сохраняется определенный баланс и преемственность по отношению к предыдущим состояниям, обеспечивается эволюционное (постепенное, в отличие от революционного) поступательное движение развития языка.

Во второй главе Развитие семантической структуры слова и механизмы семантических изменений выявляются особенности изменения денотативного, сигнификативного и прагматического блоков лексического значения слов, моделируются механизмы диахронического семантического сдвига лексем, определяются когнитивно-семантические механизмы изменений семантики слов в истории языка.

Значение слова отражает объем осмысленной информации о познаваемой реалии, структурированной в виде концепта и усвоенной данным лингвокультурным обществом на определенном этапе своего развития, информации, неразрывно связанной с соответствующим акустическим образом. Развитие концепта осуществляется благодаря нежёсткой структурированности содержащейся в нём информации. С точки зрения теории когнитивно-семиологического эволюционирования лексико-семантической системы русского языка концепт понимается как протосемантическая категория, представляющая собой ментальный транслятор смыслового содержания между языковым знаком и обозначаемой реалией.

В семантической структуре слова традиционно выделяют денотативный, сигнификативный и прагматический блок (И.А. Стернин, И.М. Кобозева, М.В. Никитин). Денотативный блок составляют семы, отражающие различные признаки денотатов, а сигнификативный - только те, которые соответствуют наиболее существенным признакам, выбранным языковым сообществом в качестве конституирующих. В прагматический  блок входят семы, которые отражают ассоциативные признаки объекта, отношение языкового коллектива к обозначаемому. В ядро входят семы из сигнификативного блока. Семы денотативного блока, представляющие всю совокупность возможных признаков денотата, и семы прагматического компонента, отражающие представления языкового сообщества, связанные  с данным объектом, имплицируемые им, составляют широкую периферию семантической структуры.

Семантическая структура лексемы исторически изменчива, причем в процессе исторического развития может меняться и денотативная, и сигнификативная, и прагматическая часть значения.

Изменения денотативного блока лексического значения связаны прежде всего с переменами в реальном мире. Многие объекты окружающего мира, артефакты существенно видоизменились с древних времен по современный период, и сегодня они объективно обладают иным спектром признаков, чем ранее, что отмечается языковым сообществом и находит отражение в лексическом значении слов. Так, например, для древних кораблей прежде всего были актуальны такие признаки, как парус, весла, гребцы, зависимость от ветра. Для современных кораблей, военных и пассажирских, значимыми являются такие признаки, как мощный двигатель (мотор), высокая энерговооруженность, система связи и навигации, возможно, наличие нескольких палуб, кают и т.д., что и находит отражение в денотативном блоке значения.

Сигнификативный блок лексического значения отшлифовывается не только в случае изменения денотата. Сама когнитивная деятельность человека, углубление знаний об объекте ведет к переосмыслению адекватности признаков объекта, прежде считавшихся значимыми, к совершенствованию понятия о нем. Так, например, в древности киты классифицировались как рыбы, что зафиксировано в фольклоре, присказках, сказках, например: Вот възжают на поляну  // Прямо к морю-окияну, // Поперек его лежит чудо-юдо рыба-кит (П.Ершов. Конек-Горбунок). Со временем познания человека углубились: кит признан крупнейшим морским млекопитающим, а не рыбой, и соответственно сигнификативная часть значения лексемы кит претерпела изменения. Поскольку любые представления формируются в процессе познавательной деятельности человека и, несомненно, имеют достаточно емкий когнитивный потенциал, сложно принять точку зрения, согласно которой в языке отражаются так называемые наивные представления о мире. По мере углубления знаний, развития уровня общества, успехов наук в различных областях и признания их достижений знания всего этнолингвистического коллектива обогащаются, эволюционируют. В языке отражены, на наш взгляд, не наивные взгляды на мир, а запечатлены этапы этой эволюции, развития знаний, от первичных к более современным. Так, например, представления Земли как плоскости отражены в выражениях на край земли, на краю света. Более поздние представления о Земле как о космическом теле шарообразной формы воплощены в словосочетании земной шар (ср.: Да нечто можно дом проиграть или прокутить? - Можно не то что дом, но и земной шар пропить (А. Чехов. Святая простота); Мне нравится, что Вы больны не мной, // Мне нравится, что я больна не Вами, // Что никогда тяжелый шар земной // Не уплывет под нашими ногами (М. Цветаева. Мне нравится, что Вы больны не мной). Древние представления о том, что Солнце вращается вокруг Земли, нашли отражение в выражениях солнце всходит и солнце заходит. Утвердившиеся знания о том, что земля вращается вокруг Солнца и своей оси, интерпретированы в разнообразных контекстах, например: А все-таки она вертится (о Земле)!; Ему необходимо было слышать голос жены. Этот голос как бы подтверждал сложившийся миропорядок, а именно: Земля крутится вокруг своей оси (В. Токарева. Лавина);  Где-то на белом свете // Там, где всегда мороз // Трутся спиной медведи // О земную ось // Мимо плывут столетья, // Спят подо льдом моря, // Трутся об ось медведи, // Вертится Земля (Л.Дербенев. Песня из к/ф Кавказская пленница). Таким образом, язык фиксирует разные этапы единого познавательного процесса носителей языка.

Эволюция языкового мышления человека находит своё проявление и в том, что со временем синкретизм мироощущения (В.В. Колесов) древнего человека уступает место более дифференцированному восприятию окружающего мира. Соответственно значения лексем, реализующих синкретичные, нерасчлененные явления окружающего мира, становятся более определенными, конкретными. Например, такое явление, как гроза, сопровождающаяся громом и молниями,  первоначально воспринималась недифференцированно. Молния, гром, гроза - эти понятия в древнерусский период еще четко не разделены, что нашло свое отражение и в языке, например: Бысть громъ страшенъ: зарази двое чади и храмину зажьже (ЛЛ 1377, 6696); единъ о(т) дьякъ зараженъ бы(с) о(т) грома (Новг. 1Л., 6625); зажьже громъ црквь (Новг. 1Л., 6656). Вероятно, низкие раскаты грома наводили больший ужас и казались более устрашающими, чем короткие вспышки света молний. До наших дней сохранились выражения типа  грозой убило, ударил гром, хотя лударяет разрядом электричества молния, как громом пораженный, (ср.: Она ушла. Стоит Евгений, // Как будто громом поражен. // В какую бурю ощущений // Теперь он сердцем погружен! (А. Пушкин. Евгений Онегин); Чтоб меня на этом самом месте громом убило! - отвечал Антон Прокофьевич, который готов был божиться десять раз на один час (Н. Гоголь. Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем); пословицы Гром не ударит, мужик не перекрестится, Не всякий гром бьет, а и бьет, да не по нас (Даль Т.1: 397), фразеологическое выражение метать громы и молнии. Показательно высказывание персонажа пьесы А.Н.Островского Гроза: Да гроза-то что такое, по-твоему? Ц  Электричество. - Какое еще там елестричество! Гроза-то нам в наказание посылается, чтобы мы чувствовали! (А. Островский. Гроза). В современном языке продолжает использоваться лексема громоотвод, хотя в наше время было бы логичнее называть этот объект молниеотводом. По мере более глубокого освоения действительности она представлялась языковому сознанию всё более расчлененной, и это выразилось в уточнении, детализации сигнификативной части семантики лексем.

Со временем отношение лингвокультурного сообщества к объекту, явлению способно меняться, в связи с чем происходит изменение прагматического блока лексического значения. Это может быть связано с определенными событиями в жизни народа, закрепленными исторической памятью коллектива. Перемена может быть обусловлена и идеологическими установками того или иного времени. Примером такого изменения может служить слово бизнес. В 70-80-х гг. прошлого века лексема толковалась в словарях как деловое предприятие, ловкая афера и т.п. как источник личного обогащения, наживы (МАС Т.1: 89). В наше время словари представляют иное толкование: бизнес - предпринимательская деятельность, приносящая доход (БТС: 43). Подобные перемены настроений не остались незамеченными носителями языка, что находит отражение в высказываниях, подобных цитируемому: По стране шла перестройка. Стало модным слово бизнес, прежде позорное (В. Токарева. Птица счастья). Динамика прагматического блока тесно связана с историей народа - носителя того или иного языка. Отметим, что ассоциации прагматического блока могут накапливаться постепенно, что и происходит в большинстве случаев, или появляться в хронологически определенный момент в связи с конкретными событиями в жизни народа.

Изменение семантики слов осуществляется при взаимодействии различных когнитивных механизмов. Под когнитивным механизмом в нашей работе понимается совокупность речемыслительных процессов, осуществляющих перекодирование единиц когнитивной системы в единицы языковой системы. При анализе эволюционных изменений семантики лексем русского языка рассматриваем когнитивно-предметный, когнитивно-образный, когнитивно-мотивационный и когнитивно-семасиологический механизмы эволюции семантики слов.

В результате работы когнитивно-семасиологического механизма любая трансформация когнитивной структуры находит свое отражение в модификации семантической структуры слова: перераспределении сем ядра и//или периферии, преобразовании их иерархии, изменении их рангового статуса. В диссертации рассматриваются особенности развития значения лексем в процессе семантической деривации, моделируются диахронические типы семантических преобразований в структуре слова.

Модель семантического сдвига - это исследовательский конструкт, схематично отражающий динамику семантической структуры семемы: преобразования  рангового статуса ядерных и периферийных сем при сохранении/изменении архисемы в процессе формирования производной семемы. Модель представляет собой общую формулу семантических преобразований, ведущих к появлению нового ЛСВ.

Модель 1. В семантической структуре слова актуализуется одна или несколько потенциальных сем при сохранении архисемы. В результате перехода потенциальной периферийной семы в ранг ядерной сужается контенсионал словесного знака; при этом можно говорить об уменьшении экстенсионала лексемы. В результате появившийся ЛСВ вступает с предыдущим в гиперо-гипонимические отношения: производная семема становится гипонимом по отношению к производящей. Так, лексема приникнуть исконно реализовала значение Снаклониться, склонитьсяТ (Срезн. Т.2: 1437). Например: Господь сь небесе приниче над сыны чловечьския (Киевск. Псалт. 1397, К16). При актуализации семы СприкоснутьсяТ, вхождении ее в ядро значение лексемы сужается (приникнуть - Ссклонившись, припасть, прижаться, прильнуть; приблизить глаза или ухо к чему - либоТ (МАС Т.3: 427), что отражается в изменении контекстов: требуется дополнение к чему? Например: Они отталкивали друг друга, приподнимали на минуту кверху головы, чтобы перевести дух, причем с их губ звонко капала вода, и опять с новой жаждой приникали к водоему, не будучи в силах от него оторваться (А.Куприн. Белый пудель).

Модель 2. В семантической структуре слова нейтрализуется как минимум одна ядерная дифференциальная сема при сохранении архисемы. При нейтрализации сем, которые ранее не только входили в контенсионал, но и определяли денотативно-сигнификативную сущность слова, экстенсионал семемы увеличивается, по сравнению с производящей семемой производная становится гиперонимом. Этот процесс иллюстрирует, например, история слова ткань, производний от тъкати (СткатьТ). Ткать, как поясняет П.Я. Черных - Сизготавливать (ткань), плотно присоединяя накрест переплетенные нити - продольные (основа) и поперечные (уток)Т, а ткань - Спродукт тканьяТ (Черных Т.2: 246) или совокупность нитей, происходящая изъ соединения основы и утка (СЦРЯ Т.4: 282). В современном языке ткань - это не только Стканая материяТ (МАС Т.4: 369), но и любой материал, предназначенный для шитья, например синтетический или трикотажный. СОШ отмечает наряду с исконным ЛСВ слова ткань Сизделие, изготовленное тканьемТ новый ЛСВ: Собщее название для льняных, трикотажных и некоторых нетканых материаловТ (СОШ: 799). Таким образом, при утрате в семантической структуре слова ткань семы СтканыйТ экстенсионал увеличивается: тканью можно назвать как тканые, так и нетканые материалы. Ср.: Химия. Искусственные ткани, пластмассы, синтетическое топливо (М. Веллер. Всеобщая теория всего).

Модель 3. В семантической структуре лексемы некоторые ядерные дифференциальные семы нейтрализуются, а ряд периферийных сем, напротив, актуализуется и приобретает ранг ядерных. При этом архисема остается прежней. Такой процесс происходит в наши дни в семантической структуре лексемы пенсионер. Основное значение этой лексемы, зарегистрированное в толковых словарях - Счеловек, получающий пенсиюТ (БТС: 501). Однако, услышав высказывание типа В парке пенсионеры на лавочках читают газеты, носитель современного русского языка представит сидящих на лавочках пожилых людей, но не тридцативосьмилетних танцовщиков балета или офицеров средних лет, которые также являются Слюдьми, получающими пенсиюТ. Вероятно, потому, что пенсию чаще всего получают именно за выслугу лет, пенсионер ассоциируется прежде всего с пожилым или старческим возрастом человека. При актуализации периферийной семы Спожилой возрастТ и нейтрализации ядерной семы Сполучающий пенсиюТ формируется новый ЛСВ Спожилой человекТ. Этот новый ЛСВ, не зафиксированный пока современными толковыми словарями, широко представлен в современном разговорном дискурсе и в произведениях художественной литературы. Например: Причем это касается мужчин любого возраста - от младенцев до пенсионеров (журнал Burda Mini, май 2007: 99); Возле моего подъезда, на лавочке, в обществе критически настроенных пенсионерок сидел Леша Ивченко. Вот он! Ц  показывая на меня, в один голос объявили старушки (Ю. Поляков. Работа над ошибками). В первом случае контекст явно указывает на реализацию нового значения: в высказывании прямо говорится о возрасте, причем лексема пенсионер употреблена как антоним лексемы младенец. Во втором случае автор называет пожилых женщин пенсионерками, хотя вряд ли может знать наверняка, получают ли они пенсию. В данном случае лексемы пенсионерки и старушки употребляются синонимично. Аналогично: Вторая категория хозяев - богатые пенсионерки. Из бывших. Бывшие жены, бывшие красавицы (В. Токарева. Своя правда). Поскольку реалии сегодняшней российской жизни, к сожалению, таковы, что получение пенсии еще не дает человеку возможности считаться богатым и нанимать прислугу, ясно, что в данном контексте реализуется не исконный вариант лексемы. Актуализацию нового ЛСВ поддерживают и уточнители бывшие, косвенно указывающие на пожилой возраст хозяек.

Модель 4. В семантической структуре лексемы могут актуализоваться потенциальные семы не денотативного, а прагматического характера. В этом случае лексема меняет свою оценочность в результате актуализации сем позитивной или негативной оценки при сохранении архисемы. Процессы актуализации сем, выражающих отношение говорящего к предметам номинации, активно происходят в наши дни. Так, лексема испарение еще в ХIХ в. являлась нейтральной, не имела отрицательной оценочности. Например: Погода прекрасная, небо синее-пресинее, ни одного облачка, - говорил он,  Ц  одна сторона дома в плане обращена у меня балконом на восток, к саду, к полям, другая - к деревне. В ожидании, пока проснется жена, я надел бы шлафрок и походил  по саду подышать утренними испарениями; там уж нашел бы я садовника, поливали бы вместе цветы, подстригали кусты, деревья (И. Гончаров. Обломов). В наше время словом испарение обычно не называются хорошее, с точки зрения современного человека, лиспаряющееся вещество (БАС Т.5: 475): запах влажной от росы травы, свежесть утреннего сада, аромат цветов. Напротив, лиспаряющиеся вещества вредные, неприятные вполне могут быть названы испарениями. Например: Вредные испарения. Болотные испарения. Ср.: Понимаешь ты, что это такое? Понимаешь - это город дышит, это не туман, а дыхание этих камней с дырами. Здесь вонючая сырость прачечных, копоть каменного угля, здесь грех людей, их злоба, ненависть, испарения их матрацев, запах пота и гнилых ртовЕ (А. Куприн. Черный туман). В современном языке лексема испарение приобретает негативную оценочность.

Модель 5. В ядре семемы не допускается сосуществование антонимичных сем, но на периферии оно вполне возможно. Если антонимичные потенциальные семы перемещаются в ядра двух производных семем, то в этом случае лексема развивает энантиосемичность: у неё появляется пара антонимичных ЛСВ. Архисема при этом сохраняется неизменной. Так, в лексеме обжечь при актуализации потенциальной семы СвысокаяТ (температура) формируется ЛСВ Сповредить жаромТ, а при переходе в ранг ядерной потенциальной семы СнизкаяТ (температура) - ЛСВ Сповредить или очень чувствительно воздействовать холодомТ. При этом общими остается не только архисема (СвоздействиеТ), но и дифференциальные семы Стемпературное (воздействие)Т, СмгновенноеТ, СинтенсивноеТ, Сна живую тканьТ. Развившиеся антонимичные значения широко используются в современном художественном дискурсе. Например: Его талант обжигал, как южное солнце (В.Токарева. Мой мастер); (Костя) накинул дубленку на голое тело, вышел босиком. Ср.: Холод обжег ноги, но все познается в сравнении (В. Токарева. Стрелец).

Модель 6. При изменении архисемы всегда формируется новый лексико-семантический вариант - переносное значение слова. При этом одна из потенциальных сем становится ядерной, а прежде актуальные ядерные семы нейтрализуются. Каждая потенциальная сема теоретически может при актуализации сформировать ядро новой семемы, образовав единицу так называемой вторичной номинации. Так, лексема золотой легко развивает переносные значения, актуализуя свои многочисленные потенциальные семы. Например: Солнце садилось; широкими багровыми полосами разбегались его последние лучи; золотые тучки расстилались по небу все мельче и мельче (И. Тургенев. Льгов). В данном примере переносное значение золотой формируется благодаря актуализации периферийной семы Сблестяще-желтыйТ (цвет), перешедшей в ядро интенсионала. При этом можно говорить о смене архисемы Ссделанный изТ (золота) на архисему СцветТ (характерный для золота).

Другая семема формируется при актуализации периферийной семы Сценность, значимостьТ (неактуальная для предыдущей семемы), - такой ЛСВ реализуется, например, в словосочетании золотые руки. Значение данной семемы - Сценный, значимый, профессиональный, мастерскийТ.

В контекстах типа Эта поездка стала для меня золотой актуализуется периферийная сема СдороговизнаТ и формируется новая семема, значение которой Снеоправданно дорогоеТ: говорящий считает, что нечто обошлось ему буквально на вес золота, что он переплатил, его затраты оказались несоразмерно велики, объект не стоил таких денег, которые пришлось за него заплатить волею обстоятельств. Таким образом, приобретение периферийной семой (Сблестяще-желтый (цвет)Т, Сценность, значимостьТ, СдороговизнаТ и другими) статуса ядерной ведет к образованию новой семемы, формируя полисемичную лексему.

Итак, семантическая структура слова является подвижным образованием. Представляется, что появление новых ЛСВ слова связано с развитием человеческого мышления, познанием предмета или явления более детально, открытием новых и неизведанных граней в, казалось бы, известном и знакомом; в ряде случаев осмыслением объекта под другим углом зрения, зависящем от господствующего в обществе мировоззрения на различных ступенях его развития. Развитие мышления и обнаружение новых граней объекта активизируют работу когнитивно-семасиологического механизма, который продуцирует актуализацию периферийных и потенциальных сем, нейтрализацию ядерных, что, в свою очередь, приводит к изменению состава и статуса дифференциальных сем, преобразованию их иерархии. Все эти процессы (их наиболее продуктивные модели рассмотрены в данном параграфе) в рамках семантической деривации ведут к появлению новых семем, что приводит, в конечном итоге, к семантической эволюции лексической системы языка.

В процессе работы когнитивно-денотативного механизма происходят мыслительные преобразования в пределах одной когнитивной структуры, которая представляет знания этнокультурного общества об определенной типичной ситуации или объекте, причем некоторая часть когнитивной информации представляется неактуальной и нейтрализуется. Актуальная часть информации претерпевает определенные изменения, модифицируется в результате взаимодействия исходного и нового концепта. Происходит проникновение информации о вторичной денотативной ситуации в базовую когнитивную структуру, уже имеющую формы вербализации в языке. Предметно-логическое мышление осуществляет такой перенос смыслов на основе близости, смежности концептов, образов, представлений: метонимический сдвиг оказывается возможным в связи с тем, что представляемая новая когнитивная структура и базовая структура находятся в отношениях сопредельности. Когнитивная метонимия составляет основу действия когнитивно-денотативного механизма. Когнитивной основой метонимического сдвига являются самые разные пространственные, событийные, логические, ассоциативные отношения близости между различными ментальными структурами. Например, в древнерусском языке лексема воротъ реализовала значение СшеяС (ср. однокорневые образования вертеть, поворачивать и др.). Позже у лексемы развивается новое, переносное значение Свырез для шеи в одеждеТ и Сдетали одежды около такого вырезаТ. Как нам представляется, такое изменение значения слова связано именно с действием когнитивно-денотативного механизма: при необходимости как-то обозначить, именовать такой объект, как вырез для шеи в одежде, в воображении древних восточных славян рисовался целостный образ человека в одежде, и наименование шеи - воротъ было распространено и на детали одежды около нее. В данном случае можно говорить о взаимодействии концептов на основе пространственной близости представляемых ими объектов. Таким образом, закрепленный многократным употреблением, данный смысл оформляется в ЛСВ, и слово воротъ получает переносное значение. После исчезновения исконного первоначально переносное значение лексемы стало осознаваться носителями языка как основное.

Под когнитивно-образным механизмом мы понимаем процессы метафорического перемещения слова с репрезентации одной когнитивной структуры на другую. При необходимости номинировать новый объект носитель языка использует уже имеющуюся в его распоряжении когнитивную структуру: в сознании возникает образ уже известного объекта, причем это не просто какой-то отдельный признак, а именно целостный образ. В то же время в процессе номинации актуальным является лишь единственный признак из всей совокупности имеющихся. Этот образ может совмещаться с несколькими новыми, еще не изученными объектами, наслаиваться на них, причем основанием для этого будут разные признаки (характеристики), свойственные уже познанному объекту, которые человек познающий обнаруживает и у исследуемых им новых объектов. При этом можно говорить о появлении у лексемы, вербализующей познанный объект, новых ЛСВ - так развивается семантика лексемы в результате работы когнитивно-образного механизма. Например, исконное значение слова глазъ, глазъкъ - СшарикТ (Срезн., 1: 518): егда будетъ туча велика и находять дhти наши глазкы стекляныи и малыи и великы провертаны, а другыя подлh Волховъ беруть еже выполаскиваеть вода (ЛИ ок. 1425, 6622). Однако с XVI - XVII вв. (Фасмер Т.1: 409) это слово начинает использоваться в значении Сорган зренияТ. Признак СкруглыйТ является очень ярким, заметным, лежащим на поверхности, поэтому уподобление по форме глаза (ока) шарику, сравнение его с круглыми, шарообразными объектами очень типично: ср. глазное яблоко; просторечное выражение шары выкатил, диалектн. ш`ары СглазаТ. Со временем слово глазъ, утратив первоначальное значение СшарикТ, вытесняет из широкого употребления исконное око. Это один из возможных путей эволюции семантики лексемы в результате функционирования когнитивно-образного механизма.

В историческом процессе внутренняя форма лексемы (ВФ) или остается прозрачной, или стирается, затушевывается, отступает на второй план (чему способствуют изменения фонетического характера, утрата предметом признака, первоначально актуального, разрыв семантических связей между производным и производящим словами или утрата производящей лексемы). При этом обнаружить ВФ можно только при обращении к этимологии. В ряде случаев языковым обществом лексеме приписывается новая ВФ взамен стертой, утраченной. Это свидетельствует о том, насколько важным элементом семантики слова является ВФ, насколько носители языка нуждаются в ней. Когнитивно-мотивационный механизм эволюции семантической структуры слова связан с динамикой ВФ слова. При затемнении ВФ формируются предпосылки для изменения семантики слова, поскольку значение теряется, меняются ассоциации (народная этимология), происходит утрата системных связей: деривационных, синонимических, антонимических. Лексема словно выпадает из системы, лишается привычных связей и отношений. Однако затемнения ВФ еще не формирует нового значения. Но утрата ВФ ведет к приписыванию слову новой ВФ, что неизбежно связано с развитием нового значения. Стремление вернуть слово в систему, включить его в деривационные отношения приводит в ряде случаев к замене его внутренней формы, так называемой народной этимологии. Носители русского языка подбирают словам со стёртыми в языковом сознании внутренними формами новые ВФ. Так русское языковое сознание пытается встроить в систему слова с утраченной ВФ. Например, лексема сердобольный реализует значение Ссочувствующий чужому горю, несчастью сострадательный, отзывчивыйТ (БАС Т.13: 679). Вероятно, русское языковое сознание приписывает данному слову внутреннюю форму Сболеть сердцем за окружающий мир, людейТ. Однако в древнерусском языке существовала лексема сьрдоболь (сьрдоболя) Сродственник, близкийТ, которая и явилась, очевидно, внутренней формой для прилагательного сьрдобольныи Сотносящийся к родственникам, родственныйТ, ср.: часты и насобьны съмьрти дhтьскыя и сьрдобольныя видhти (Изб. Свят. 1073, 71); Остави оца и мтрь и сьрдоболю вьсю; Кто же плакашеся своихъ мертвець (Е) друзи по друзехъ, и жены по мужехъ своихъ, и сердоболя вся по сродницехъ своихъ (Срезн., 3: 881). Вследствие исчезновения лексемы сьрдоболь, а также однокорневых сьрдоболhти (СроднитьсяТ), сьрдобольство (Срод, семействоТ) определить ВФ данного слова стало затруднительно. Со временем семантика слова подвергается изменениям: СродственныйТ - Ссострадательный, жалостливыйТ. Ср.: Многие жильцы дома умирали насильственной смерть, а тесные окна и куцие балкончики притягивали самоубийц. Несколько раз в году к дому с воем подъезжала санитарная машина и подбирала распластанные человеческие останки, покрытые сердобольной простыней (Л.Улицкая. Медея и ее дети). Как отмечал Ш.Балли, чем хуже мы понимаем значение слова, тем более склонны искать разъяснения в форме (Балли 1961: 53).

Действие когнитивно-денотативного, когнитивно-образного, когнитивно-мотивационного и когнитивно-семасиологического механизмов обеспечивают постоянную динамику, непрерывное поступательное движение семантики лексем. В любой хронологический отрезок языка значение лексем нельзя назвать локончательно сформировавшимся, поскольку человеческое мышление, реализующееся в том числе и в работе указанных механизмов, постоянно совершенствуется, что ведет к новым изменениям лексической семантики.

В третьей главе Динамика системных отношений в лексико-семантической системе русского языка рассматриваются синонимы, антонимы, омонимы и паронимы в диахроническом аспекте.

Синонимы - разнооформленные лексемы с единой классемой, архисемой и преобладающим количеством одинаковых ядерных сем, причем каждая или одна из лексем характеризуется наличием сем дифференцирующего характера, способных лустойчиво нейтрализоваться (Н.Д.Шмелев) в определенных контекстах.

Диахронический подход обнаруживает непрерывное видоизменение синонимических пар в связи с различными динамическими процессами. Во-первых, синонимические пары могут разрушаться вследствие семантической эволюции хотя бы одной из лексем или ее выхода из состава русского языка. Во-вторых, в истории языка синонимические пары могут появляться, и это бывает обусловлено появлением новой лексемы (или ЛСВ), вступающей в отношения синонимии с уже имеющейся в словарном составе языка единицей. Появившаяся лексема может быть заимствованной или созданной на основе морфемных и словообразовательных ресурсов русского языка. Кроме того, лексема, уже существующая в языке определенное время, при условии изменения своей семантической структуры может составить синонимическую пару с другой лексемой: так возникают пары синонимов из лексем, которые, функционируя в языке, ранее синонимами не являлись.

В связи с нецелесообразностью сохранения в языке разных лексем, реализующих одно и то же значение, лексемы в синонимических парах дистанцируются друг от друга, происходит их дифференциация по разным направлениям. Как свидетельствуют наши материалы, диахронические изменения в синонимических рядах достаточно разнообразны. Стремясь к единству формы и содержания, к преодолению асимметрии формы и содержания, язык стремится к дифференциации синонимов. Векторы этой дифференциации могут быть различными: 1) дифференциация семантики, причем возможно как луточнение, так и существенные изменения вплоть до распадения синонимической пары и перехода лексемы в другой синонимический ряд, в другую лексико-семантическую группу; 2) дифференциация по принадлежности к активному / пассивному запасу: вытеснение одного из синонимов в пассивный запас (архаизация); 3) дифференциация по сфере употребления: общеупотребительная / специальная лексика; 4) дифференциация по свободе сочетаемости: синтаксически свободные / связанные лексемы; 5) дифференциация по наличию полной / ограниченной морфологической парадигмы; 6) дифференциация по стилистической принадлежности; 7) вытеснение синонима из языка. Отмеченные  процессы обычно взаимосвязаны, на протяжении веков лексемы в синонимическом ряду подвергаются комплексным изменениям. Рассмотрим  семантические изменения в синонимическом ряду трясти - качать - кивать. Еще в XIX в. синонимы кивать - качать - трясти (головой) могли быть взаимозаменяемы, на что указывает их употребление в текстах того времени. Так, лексема кивать не обязательно должна была сочетаться с лексемой голова, еще относительно недавно возможно было словосочетание кивать пальцем: Невозможно передать чувство, которое я испытывал, когда, улучив удобную минуту, он внезапно, словно сказочный пустынник или добрый дух, появлялся передо мною с увесистой книгой подмышкой и, украдкой кивая длинным кривым пальцем и таинственно подмигивая, указывал головой, бровями, плечами, всем телом на глубь и глушь сада, куда никто не мог проникнуть за нами и где невозможно было нас отыскать (И.Тургенев. Пунин и Бабурин). Позже глагол кивать стал сочетаться только с существительным голова, и сочетание кивать головой стало связанным. В современный период развития языка в результате процесса конденсации дополнение головой при глаголе кивать становится избыточным, поскольку компонент СголоваТ входит в семантический состав лексемы на правах ядерной семы. В наше время значение лексемы кивать следующее: л1. Слегка наклонять и вновь поднимать голову в знак приветствия, согласия, одобрения и т.п.; 2. Указывать движением головы в сторону кого-чего-л.; 3. Мерно покачивать головой (МАС Т.2: 47). В связи с вхождением семы СголоваТ в ядро лексемы кивать сочетание типа кивать пальцем в языке XXI в.  представляется невозможным.

В современный период развития языка лексема трясти реализует значение: л1. Толчками, рывками качать, шатать, колебать из стороны в сторону или вверх и вниз; 2. Вытряхивать что-то, очищая от пыли и сора; 3. Раскачивать, подбрасывать при езде по неровной дороге / не иметь плавного, ровного хода, быть тряским  (об экипаже); 4. Часто двигать, махать чем-л.;  5. Бить в ознобе, вызывать дрожь (частое судорожное вздрагивание); 6. Ворошить (сено) (МАС Т.4: 422). СОШ дает определение короткими дрожащими движениями качать из стороны в сторону (СОШ: 815). Таким образом, в семантической структуре лексемы трясти обнаруживаются семы СэнергичноТ, Сс силойТ, СрезкоТ, СчастоТ. В современном языке сочетание трясти медленно представляется очень сомнительным, однако в языке XIX в. оно было вполне возможно, например: А эти вам нравятся? Тетка вглядывалась и медленно трясла головой. Как хочешь, ma chere, я бы на твоем месте взяла pensee или палевые (И.Гончаров. Обломов). Семантика глагола трясти (а именно наличие в его семантической структуре сем Сбыстро, энергичноТ) не гармонирует с наречием медленно. Носитель русского языка нашего времени сказал бы медленно (по)качала головой.

Лексема качать зарегистрирована в значениях: л1. Приводить в колебательное (мерное), ритмичное движение из стороны в сторону или сверху вниз; 2. Производить колебательные движения; 3. Подбрасывать кого-то вверх на руках, выражая восхищение, восторг;  4. Извлекать откуда-то с помощью насоса (МАС Т.2: 42). Кроме последнего ЛСВ, ставшего связанным (ср. качать нефть, качать воду), для данного глагола актуальна сема Сразмеренность, плавностьТ, эта лексема не используется для объективации резких, отрывистых, нервных движений.

Как видно, со временем в языке произошла дифференциация семантики синонимов трясти - качать - кивать. Все они имеют значение Спроизводить колебательные ритмичные движенияТ, однако обнаруживается и разница в их значении. Трясти - значит производить резкие, частые энергичные движения. Качать - напротив, движения плавные и медленные. Кивать - движения, ограниченные по направлению (только вверх-вниз, но не из стороны в сторону) и только головой. Если лексемы трясти (головой) и качать (головой) являются свободными, то кивать (головой) - связанное выражение. С течением времени эти синонимы дифференцировались семантически и синтаксически.

Антонимы - пара разнооформленных лексем с единой классемой, архисемой и одинаковыми ядерными семами, различающиеся наличием одной пары сем, отражающие противоположные взаимоисключающие признаки. Отношения антонимии между лексемами следует признать подвижными. В истории  языка нередки случаи, когда лексемы, являющиеся антонимами в древний период развития языка, впоследствии перестают осознаваться таковыми.  Напротив, лексемы, не связанные антонимическими отношениями (не имеющие в своей семантической структуре пары дифференциальных сем, отражающих противоположные признаки), вследствие развития и преобразования их семантики могли создавать антонимическую пару. Обычно в результате эволюции семантики лексем антонимические отношения разрушаются, но встречаются  и такие случаи, когда, даже изменив свои значения, лексемы продолжают оставаться антонимами. В ряде случаев антонимичные значения реализуются в пределах одного корня. Очевидно, явление энантиосемии является нежелательным для языка, в связи с чем однокорневые лексемы, корни которых реализуют антонимичные значения, со временем получают разное морфемное оформление. Причиной хрупкости, непрочности антонимических связей следует признать тенденцию языка к эволюции, отражающую когнитивную деятельность человека, в результате чего семантическая структура слов преобразуется, развивая новые дифференциальные семы или нейтрализуя их, изменяя статус ядерных и периферийных сем в семантической структуре слова.                        

Энантиосемия - наличие у полисемантичной лексемы двух антонимичных лексико-семантических вариантов (ЛСВ). Энантиосемия характеризует начальное, недифференцированное состояние древнерусской лексемы и обычно преодолевается в процессе развития языка. Тенденция к преодолению энантиосемии реализуется при использовании различных лингвистических средств: фонетических, морфемных, семантических, лексических, синтаксических. Крайне редко антонимичные значения сохраняются в пределах одной лексемы на протяжении достаточно длительного времени. В процессе эволюции энантиосемичная лексема обычно лишается одного из значений; каждое из противоположных значений получает свое собственное оформление.

Если синонимы и антонимы можно отнести к семасиологическим явлениям, то омонимы и паронимы - явления ономасиологического порядка, интересные скорее своей формой, чем содержанием.

Омонимы - формально единообразные лексемы с одинаковой классемой и принципиально разными архисемами, характеризующиеся различным набором дифференциальных сем. В языке перманентно действуют две разнонаправленные тенденции: тенденция к разрушению омонимических пар и тенденция к их появлению.  Процесс возникновения омонимов представляется случайным, тогда как процесс избавления языка от омонимичных форм - закономерным. Омонимы возникают в языке в связи с появлением новых слов (образованных в системе русского или заимствованных), без чего невозможно развитие и функционирование лексической системы языка; в конечном счете наличие омонимов в языке обусловлено его развитием. Однако появление среди новых единиц лексем, омонимичных уже существующим, - лишь сопутствующая указанной  закономерности (развитию языка) случайность. Преодоление же омонимии является закономерным процессом, обусловленным стремлением языка к ясности и однозначности, к удобству говорящих и слушающих. Для этой цели привлекаются все ресурсы языка: фонетические изменения, лексические (переход в пассивный запас, исчезновение лексем), морфемные (использование различных аффиксов), морфологические (ограничение форм числа, другой род), стилистические (оттеснение на периферию литературного языка), синтаксические (ограничение сочетаемости). Тенденция к устранению омонимов проявляется достаточно мягко и постепенно, поскольку в абсолютном большинстве контекстов значение лексемы проявляется однозначно и проблема омонимии нейтрализуется.

       Именно взаимодействие обеих тенденций обеспечивает наличие омонимов в любой период истории языка: какие-то омонимические пары находятся в стадии возникновения и формирования, какие-то - в стадии разрушения и исчезновения, а некоторые представляются достаточно устойчивыми на том или ином хронологическом отрезке развития языка.

  Паронимы - близкие по оформленности лексемы с единой классемой и одинаковыми или разными архисемами, обладающие обычно некоторым количеством одинаковых и различных дифференциальных сем. Паронимические пары динамичны - они  возникают, сохраняются или постепенно исчезают, появляются новые. Причины появления паронимов - это прежде всего явления словообразовательного характера. Слова-паронимы имеют единый корень, по крайней мере, этимологически, хотя из-за исторических преобразований современная морфемика может вычленять в них различные корни. Значительная часть паронимов возникла в результате расхождения семантики морфологических вариантов единой лексемы, в том числе южнославянских и восточнославянских. Следует отметить также словообразовательные ресурсы русского языка, которые позволяют реализоваться разным значениям корня и закрепляются формально в различных основах с помощью разных суффиксов или префиксов. Возможно также появление паронимических пар в результате заимствований.

В четвертой главе Эволюционные процессы в лексико-семантических группах и фраземике как проявление системного развития языка рассматриваются диахронические изменения в сфере фразеологии, лексико-семантических группах (на примере ЛСГ речевая деятельность) и антонимо-синонимических блоках (на примере АСБ хороший - плохой в истории русского языка).

Несмотря на репутацию консервативной части лексики, фразеологизмы подвержены историческим изменениям, причем может меняться и форма, и содержание, и внутренняя форма ФЕ. В сфере фразеологии, как и в сфере лексики, можно видеть проявление действия отмеченных выше тенденций. Если тенденция к сохранению формы и содержания не предполагает наличие векторов развития, то тенденция к изменению ФЕ характеризуется действием определенных векторов.

1. Семантическая девиация, смещение. Так, во Фразеологическом словаре (ФС) под редакцией А.И. Молоткова, вышедшего  40 лет назад, фразеологизм без царя в голове зарегистрирован в значении Сочень глупый, недалекийТ (ФС: 513). Однако проведенный нами опрос молодежи 18-22 лет (студентов Волгоградского педагогического университета) выявил, что носители современного русского языка и понимают иначе, и сами используют данную идиому в другом значении: С(человек) безалаберный, непредсказуемый, совершающий нелогичные поступки, порой невыгодные для себя, часто под влиянием минутного настроенияТ. Анкетирование выявило, что говорящий, характеризуя кого-либо как без царя в голове, определяет скорее не уровень интеллекта человека, а особенности его поведения. Вектор развития - семантическая девиация, смещение, переход от одного значения к новому ЛСВ с утратой исконного.

2. Развитие от многозначности к однозначности или от однозначности к многозначности. Данное направление семантической эволюции ФЕ опирается на смысловую конвергенцию или смысловую дивергенцию. Например, фразеологическая единица подножный корм, по свидетельству ФС (ФС: 207), вербализовала ЛСВ Сдаровое питаниеТ и ЛСВ Ссредства существования, добываемые где и когда придетсяТ. Например: Попал я на подножный корм и могу теперь отдохнуть и собраться с силами. Я живу на кондиции у богатого сановника Сипягина (И. Тургенев. Новь). Ср.: Его было приняли на казенное содержание, но он завел какую-то ссору и должен был удалиться на подножный корм (Н. Чернышевский. Что делать?). В современный период развития языка данный фразеологизм лишается первого ЛСВ и, по данным нашего опроса, является однозначным. Таким образом, полисемичная фразема становится моносемичной.

3. Развитие от гипонима к гиперониму или от гиперонима к гипониму. Данное направление семантической эволюции ФЕ использует главным образом метонимические механизмы - расширение или сужение экстенсионала по смежности. Так, первоначально отрезанным ломтем называлась дочь, выданная замуж, не требующая уже родительского попечения. Позже семантика ФЕ расширилась: в результате нейтрализации сем Сженский поТ, СзамужняяТ сформировалось более широкое значение, соотносящееся с исконным как гипероним с гипонимом. ЛСВ Счеловек, отделившийся от семьи, ставший самостоятельнымТ зафиксирован во многих текстах. Например: Сын - отрезанный ломоть. Он что сокол: захотел - прилетел, захотел - улетел (И.Тургенев. Отцы и дети). Значение ФЕ эволюционирует и дальше, увеличивая свой экстенсионал: при нейтрализации в ее семантической структуре еще и семы СсемьяТ формируется ЛСВ Счеловек, порвавший связь с привычной средой, порвавший с привычным образом жизни, с привычной деятельностьюТ. Ср.: Старик жалел его, но делать было нечего. Солдатство было как смерть. Солдат был отрезанный ломоть, и поминать о нем - душу бередить - незачем было (Л. Толстой. Хаджи-Мурат); Арестант бессознательно ощущал, что он с этим соблюдением праздника как будто соприкасается совсем миром, что не совсем же он стало быть отверженец, погибший человек, ломоть отрезанный (Ф. Достоевский. Записки из мертвого дома). Вектор развития данной ФЕ - от гипонима к гиперониму.

       4. Развитие от отрицательной оценочности к положительной или от положительной к отрицательной. Данное направление семантической эволюции ФЕ опирается на аксиологическую природу идиоматики. Например, значение фразеологизма держать нос по ветру, по версии указанного словаря - Сприменяться к обстоятельствам, беспринципно меняя свои убеждения, свое поведениеТ (ФС: 136). Как свидетельствуют результаты нашего опроса, современное значение этого фразеологизма - Сбыть в курсе современных событий, быть достаточно информированным, чтобы ориентироваться в ситуации и корректировать свое поведение в соответствии с этими знаниямиТ, ср.:  Держи нос по ветру,  все пойдет как по маслу! Если это еще не народная пословица, то станет ею. В ней вся мудрость мира (Данилевский. Девятый вал). Сема СбеспринципныйТ в современный период развития языка представляется неактуальной, в результате чего ФЕ утрачивает отрицательную оценочность.

5. Развитие  антонимичного значения. В ряде случаев фразеологизмы могут менять свое значение на прямо противоположное. Такую диахроническую энантиосемию представляет ФЕ играть на интерес. В XIX в. выражение  играть на интерес реализовало Сиграть в какую-н. игру на деньгиТ (СУ Т.1: 1216). Это связано с тем, что семантика слова интерес, функционирующего в русском языке с начала XVIII в. (Фасмер Т.2: 136), первоначально понималась как Сприбыль, выгодаТ, что зафиксировано во многих текстах. Например: Вы знаете, что я не льщусь на интересы (А.Грибоедов. Горе от ума); В наше время, Татьяна Петровна, трудно выйти за хорошего человека. Нынче каждый норовит вступить в брак из-за интереса, из-за денег (А.Чехов. Брак по расчету). Ср.: оставаться при своих интересах - Св том же самом положении, состоянии; с тем, что имеетсяТ (ФС: 201). Изменение семантики лексемы интерес (в наше время ее ЛСВ, как отмечает СОШ, Сособое внимание к чему-н., желание проникнуть в суть, узнать, понятьТ и ТзанимательностьТ (СОШ: 249)) привело к тому, что теперь ВФ связанного выражения  играть на интерес осознается иначе и значение меняется на антонимичное. Если ранее его значение - Сиграть в какую-н. игру на деньгиТ, то теперь Сиграть не на деньги, просто так (из любопытства, от нечего делать, чтобы лубить время, для поддержания навыков и т.д.)Т. Ср.: Только я играю на деньги.  Ц  Да и я не на интерес (А.Подольский, А.Аносова, В.Потапов. Сценарий к/ф Мы умрем вместе). ФЕ развивает антонимичное значение.

6. Переосмысление внутренней формы (ремотивация). В триаде внутренняя форма (ВФ) - значение - грамматическая конструкция (форма) фразеологизма наиболее изменчивым элементом является его ВФ (Л.И. Степанова). В случае затемнения ВФ может произойти лее переоценка с точки зрения современности, когда говорящий осознает определенный фразеологизм не в тех связях, какое данное выражение имело в момент своего возникновения, а приближая его к реалиям и значениям своего времени  и таким образом лактуализуя его (Stepanova 2004: 251). Примером данного процесса может служить фразема животный страх: в наши дни ее внутренняя форма ассоциируется со словом животное (т.е. Сдикий, безумный страх, физиологический, до отключения разума, низводящий человека до состояния животногоТ,  в то время как первоначально данная ФЕ была связана со словом живот (СжизньТ), т.е. Сстрах за свою жизньТ. Подобное переосмысление характерно и для фразеологизма держи карман шире, поскольку архаичное значение лексемы карман - Ссумочка для хранения денег, кошелекТ.

Особого внимания заслуживает изучение лексической сочетаемости, поскольку она является показателем развития семантики слов: изменение сочетаемости обычно свидетельствует об изменении значения слова. С одной стороны, контекст может влиять на семантику лексемы, стимулируя реализацию определенных смыслов (в ряде случаев нетипичных для данной лексемы). С другой стороны, вероятно, имеются определенные основания для выбора в речи именно данной лексемы. Очевидно, есть что-то в семантической структуре семемы, позволяющее сделать этот выбор, разрешающее эту сочетаемость. Это что-то - прежде всего периферийные, потенциальные семы, иногда - семы дальней периферии, не сразу осознаваемые, но присутствующие имплицитно в коллективном языковом сознании. В процессе лингвокреативной деятельности человека такие семы могут актуализоваться, причем экспликатором этих сем является именно контекст. При историческом закреплении соответствующей модификации семантической структуры слова можно говорить об изменении значения слова, развитии у него нового ЛСВ.

Если зарегистрированная в текстах сочетаемость является нетипичной или даже невозможной для современного языка, это свидетельствует о том, что прежде семантическая структура лексемы была иной. Мы выделяем три типа диахронических изменений синтагматического характера: 1) свободные лексемы могут стать связанными; при этом появляются новые ФЕ; 2) связанные лексемы могут стать свободными, при этом происходит утрата связанности, одно слово используется вместо всего связанного словосочетания; 3) исконно совместимые лексемы могут стать несовместимыми.

1. Свободные лексемы со временем могут стать связанными, что ведет к появлению новых ФЕ. Например, в наше время лексема окинуть практически не употребляется самостоятельно, она требует сочетания со словами взором, взглядом, глазами, что отражено в СОШ: локинуть (взором, взглядом, глазами) - осмотреть, как бы обнять взглядом (СОШ: 449). Однако еще в XIX в. данная лексема могла быть использована без этих компаньонов:  Чичиков еще раз окинул комнату, и все, что в ней ни было, Ц  все было прочно, неуклюже в высочайшей степени и имело какое-то странное сходство с самим хозяином дома; в углу гостиной стояло пузатое ореховое бюро на пренелепых четырех ногах, совершенный медведь (Н. Гоголь. Мертвые души). Таким образом, в современный период лексема окинуть становится связанной.

       Выражение *скоропостижно жениться вряд ли возможно в наше время: уже произнесение первого слова настраивает слушателя на печальный лад, в то время как лексема женитьба ассоциируется со светлым, радостным, желанным событием в жизни человека. Однако еще в XIX в. такое высказывание было возможно: ЯЕ как бы тебе сказать? Я затеяЕ жениться. Полозов поставил на стол рюмку, которую поднес было к губам. Жениться! - промолвил он хриплым, от изумленья хриплым, голосом и сложил свои пухлые руки на желудке. - Так скоропостижно? (И. Тургенев. Вешние воды). Лексема скоропостижно регистрируется в словаре церковнославянского и русского языка 1847 г. со значением Свнезапно, вдруг, нечаянноТ (СЦРЯ Т.2: 137). Словарь В.И. Даля также отмечает лексему скоропостижный (в сочетании со словами случай, дело) как Свнезапный, нежданный, нечаянныйТ (Даль Т.4: 206). МАС указывает на определенную синтаксическую несвободу рассматриваемой лексемы: скоропостижный - Свнезапный, неожиданный (обычно о смерти)Т (МАС Т.4: 117). БТС отмечает связанность лексемы: скоропостижный - Свнезапный, неожиданный (обычно о смерти)Т (БТС: 749). Подобное словосочетание (скоропостижная женитьба) в наше время может быть использовано только в юмористических и  сатирических текстах, когда автор намеренно сталкивает позитивное существительное и негативное прилагательное: возникает стилистическая фигура, известная как оксюморон (живой труп, горячий снег и т.д.). В таком случае данное словосочетание служит авторскому замыслу (в частности, автор может намекать на то, что женитьба - добровольная гибель, каторга, тюрьма, потеря свободы человеком, потеря его для холостой компании, утрата веселого товарища для друзей-знакомых и т.д.). Наш современник, вероятно, в подобной речевой ситуации употребил бы лексему скоропалительно или неожиданно, внезапно. В современном русском языке лексема скоропостижно развивает определенную связанность и сочетается только, пожалуй, с глаголами скончаться и умереть, тогда как в более ранний хронологический период развития языка лексема являлась свободной.

2. Связанные лексемы могут стать свободными, при этом чаще всего одно слово из связанного словосочетания используется вместо всего словосочетания, реализует значение целого ФЕ.

Такое независимое функционирование ранее связанной лексемы отмечается в современных литературных произведениях, например: Овдовела она давно, но больше не выходила замуж, храня верность образу вдовы в черных одеждах, который ей очень пришелся (Л.Улицкая. Медея и ее дети); Да, в прошлом письме забыла тебя спросить, пришелся ли тебе новый слуховой аппарат (Л.Улицкая. Медея и ее дети). Носители современного языка отметили в ходе опроса, что они бы сказали в данных ситуациях (пришелся) по душе, по вкусу, по сердцу, по нраву; (пришелся) по размеру.  Данный же вариант одиночного употребления лексемы пришелся, по мнению большинства анкетируемых, выглядит непривычным.

В ряде случаев такое свертывание фразеологизма, оттеснение его полной формы в пассивный запас может быть опосредованно связано с утратой соответствующего ЛСВ лексемы, входящей в состав ФЕ. Так, еще в XIX и XX веках было употребительно выражение удрать штуку, зафиксированное в художественных произведениях: Однажды он сказал кому-то из своих приятелей: Представь, какую штуку удрала со мной Татьяна. Она замуж вышла! Этого я никак не ожидал от нее (К.Паустовский. Бунт героев); Стоят они, стоят молодой человек-то и говорит: А давайте-ка удерем такую штуку: оба мы с вами молоды, впереди еще для нас может быть много хорошего, давайте-ка оставим Квашнина на бобах (А.Куприн. Молох); А ты знаешь, что жизнь иногда возьмет да удерет такую штуку, что никакой твой романист ничего подобного не придумает (А.Куприн. Брегет). Как следует из контекстов, выражение удрать штуку реализовало значение Споступить непредсказуемоТ, Ссделать что-нибудь неожиданное, из ряда вон выходящее, совершить нетипичный поступокТ. В современный период развития языка данная ФЕ не востребована, она не используется ни в устной речи, ни в художественных произведениях, не знакома современным носителям русского языка. Возможно, это связано с архаизаций одного из значений лексемы штука, зафиксированного в словаре В.И. Даля: Словкая, искусная проделка, на диво захваченных врасплох, фиглярство, фокусТ (Даль Т.4: 646), а также неупотребительностью глагола удрать в данном ЛСВ. Указанный фразеологизм имел вариант выкинуть штуку, отколоть штуку, отмочить штуку, ср.: Я его просто боюся. Того гляди, какую-нибудь штуку отколет (Д. Мамин-Сибиряк. Хлеб); Да, отчебучили вы тогда штуку. Выговорил я вам тогда, да, рассердился даже, помню! (М. Веллер. Долги). В некоторых случаях лексемы отмочить, отколоть используются для реализации значения, свойственного всему фразеологизму отколоть штуку (удрать штуку), например: Знаешь, что я отмочил? - Что? - Наплевал в кадушку с капустой (Помяловский. Очерки бурсы);  Молодые люди захохотали. Ну и отмочил, Валька! - крикнул один из них и бросил собачке кусочек колбасы (К. Паустовский. Старик в станционном буфете). В наше время значение всего фразеологизма, неупотребительного в наши дни, вербализует экспрессивная лексема отмочить (отколоть) в соответствующем ЛСВ.

3. В результате динамических диахронических процессов многие лексемы характеризуются изменением сочетаемости: вполне адекватные в прошлом сочетания слов становятся нетипичными или невозможными. При исторических сдвигах в значении слова могут быть актуализованы семы, вступающие в конфликт с семами в семантической структуре слова-соседа, что и делает такое соседство невозможным. Как считает В.В. Левицкий, совместимость может быть обусловлена тремя факторами - совместимостью денотатов, совместимостью коммуникативных ситуаций, в которых может употребляться слово, и собственно языковой совместимостью. В соответствии с этим можно различать денотативную, прагматическую и лексическую совместимость. Опираясь на предложенную классификацию, мы выделяем 1) изменения денотативно-сигнификативного характера, 2) изменение прагматического характера и 3) изменения собственно языковых предпочтений носителей языка.

Изменение денотативно-сигнификативного характера. Во многих случаях сочетаемость слов является не только нетипичной, но и невозможной для современного периода развития языка. Это связано с изменениями в денотативно-сигнификативном блоке значения. Например, выражение *неприятно развлекать вряд ли можно услышать в наши дни, хотя было вполне употребительно в прошлом: Голоса подьячих доходили до него - они хозяйничали, требовали то одного, то другого и неприятно развлекали его среди печальных его размышлений (А. Пушкин. Дубровский). В XIX веке лексема развлекать реализовала значение Сотвлекать(ся) мысленно от одного предмета, внезапно переходя к другому, перескакивать думой с одного на другоеТ (Даль Т.4: 18-19), то есть Смешать сосредоточитьсяТ. В современном языке значение слова развлекать (развлечь) - Сзанимая, забавляя чем-нибудь приятным, веселым, доставить кому-н. удовольствие, заставить забыться, рассеятьсяТ (МАС Т.3: 594). Семы СудовольствиеТ, СприятныйТ, имеющие статус ядерных в семантической структуре современного глагола развлекать, не допускают сочетания с наречием неприятно, вступая в противоречие с его семантикой. Устаревшее значение глагола развлекать в современном языке вербализуется однокорневым глаголом  отвлекать.

Словосочетание порожний столик в XXI в. звучит не вполне современно, но было вполне обычно в XIX в. Например: Я подошел к порожнему столику, спросил себе кружку пива, газету - и сел в недальнем расстоянии от того загадочного существа (И.Тургенев. Сон). В наше время лексема порожний имеет два ЛСВ: л1. Ничем не заполненный, полый, внутри лишенный содержимого; 2. О рейсе транспортного средства: совершаемый порожняком, без груза (СОШ: 264). Наш современник сказал бы свободный столик (или пустой столик). Пустой и порожний являются синомимами и в ряде случаев представляются взаимозаменяемыми, но не в данном контексте, поскольку порожний понимается именно как Спустой внутри, полыйТ. Но в XIX в. подобное словоупотребление было оправданным: по данным МАС, лексема порожний могла вербализовать значение, являющееся сейчас устаревшим: Сникем не занятыйТ (МАС Т.3: 304). Словосочетание сел в недальнем расстоянии также указывает на тот факт, что данное высказывание принадлежит носителю русского языка XIX в. Таким образом, изменение денотативно-сигнификативного характера могут менять сочетаемость лексем или ограничивать ее.

        Изменения прагматического характера. Изменения в прагматическом блоке значения слова, изменение оценочности, появление новых ассоциаций может ограничивать сочетаемость слова. Так, глагол испещрить в словарях современного языка регистрируется со значением Спокрывать какую-либо поверхность большим количеством чего-либо мелкого, однородного, делать пестрымТ (БАС Т.5: 480); Сусеять, покрыть чем-н. (мелкими пятнами, надписями)Т (СОШ: 253), однако словосочетание *испещрить цветами представляется невозможным, хотя отмечается в текстах XIX в.:  (Г-н фон Рихтер) отыскал тут же, в лесу, прехорошенькую, всю испещренную цветами, поляну (И. Тургенев. Вешние воды). В наше время возможно высказывание типа Поляна покрыта цветами или Поляна усеяна цветами, но не Поляна испещрена цветами. Как представляется, это связано с тем, что глагол испещрить осознается как корректировка чего-то уже существующего, нарушающее цельность и первоначальное гармоничное состояние. Кроме того, несмотря на то, что испещрить происходит от испестрить, т.е. Ссделать пестрымТ, оно вызывает ассоциации со словом пещера, и испещрить ассоциируется с СизрытьТ, ср. высказывания типа лицо, испещренное оспой, например: Рот его, лишенный губ, походил на отверстие, прорезанное перочинным ножичком в картонной маске, щеки его впалые и смугловатые местами были испещрены ямочками, следами разрушительной оспы (М.Лермонтов. Княгиня Лиговская).

Языковое чутье подсказывает носителю современного русского языка, что словосочетание *отъявленная красавица вряд ли возможно в наши дни. Однако в тексте повести Вешние воды встречается следующее высказывание: Мария Николаевна Полозова, урожденная Колышкина, была очень замечательная особа. И не то, чтобы она была отъявленная красавица: в ней даже довольно явственно сказывались следы ее плебейского происхождения (И.Тургенев. Вешние воды). В Словаре церковнославянского и русского языка 1847 г. семантика отъявленный  трактуется достаточно широко как Свсем известныйТ (СЦРЯ Т.2: 144), а в словаре В.И. Даля - Сявный, бесспорныйТ (Даль Т.2: 770). Таким образом, первоначально лексема отъявленный имела более широкую сочетаемость (и вполне могла быть употреблена с лексемой красавица), однако со временем спектр сочетаемости сузился в связи с развитием в прагматическом блоке лексемы дифференциальной оценочной семы СотрицательныйТ. Современное значение  лексемы отъявленный Ц  Собладающий высокой степенью какого-либо отрицательного качестваТ (МАС Т.2: 725). Например: Это был Калашников, отъявленный мошенник и конокрад (А.Чехов. Воры). Словарь С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой также определяет ее семантику как Сизвестный своими крайне отрицательными качествами, проявляющий ихТ, приводя в качестве примеров сочетания отъявленный плут, мошенник, негодяй (СОШ: 484). Таким образом, со временем лексема приобрела отрицательную оценочность и стала обозначать нечто явно плохое, что существенно ограничило ее сочетаемость.

Изменения языковых (речевых) предпочтений носителей языка. Интересны многие случаи нетипичной сочетаемости лексем, представляемые текстами прошлого времени: читателю ясен смысл высказывания, теоретически можно сказать так и в наше время, не наблюдается явного противоречия семантики соседних слов, однако наш современник так не говорит. Такие несовременные словосочетания встречаются не только в древнерусских текстах, они достаточно частотны и  в русской классике XIX в. Например, сочетание распустить зонтик являлось, по-видимому, устоявшимся и частотным в XIX в., но в наши дни говорят раскрыть зонтик, расправить зонтик: Распустив зонтик и не расстегнув перчаток, она гуляла степенно, не спеша, Ц  как гуляют образованные девицы - и говорила мало (И. Тургенев. Вешние воды); Пойдемте до рощи, - сказала она, давая ему нести корзинку, сама распустила зонтик, оправила платье и пошла (И. Гончаров. Обломов); ср.: Доели - пошли! - скомандовала одна красавица другой, и, расправив прозрачные зонтики, как знаки иного, высшего существования, они выплыли в дождь (Т. Толстая. Петерс). Необычным в наше время кажется и выражение отделить голову от подушки (вместо привычного поднять голову), ср.: Его разбудила беготня, поднявшаяся в доме. Он отделил от подушки голову (И. Тургенев. Затишье). Следующие словосочетания также являются маркированными, обнаруживая свою принадлежность прошлым векам, например: Я тотчас бросился за ним вдогонку, но и он удвоил шаги (И. Тургенев. Сон); Панталеоне, который успел уже затушеваться за куст так, чтобы не видеть вовсе офицера-обидчика, сперва ничего не понял (И. Тургенев. Вешние воды); Женившись на молодой женщине, он старался казаться молодым назло подставным зубам и некоторым морщинам (М. Лермонтов. Княгиня Лиговская); Пойдемте к Кремлевской стене, - шепнула она уторопленным голосом, бегая по земле опущенными глазами, - а то здесь люди (И. Тургенев. Пунин и Бабурин); Владимир Дубровский воспитывался в кадетском корпусе и выпущен был корнетом в гвардию; отец не щадил ничего для приличного его содержания, и молодой человек получал из дому более, нежели должен был ожидать (А.Пушкин. Дубровский); Князь к ней подошел, взял руку и с видом тронутым спросил, согласна ли она сделать его счастие (А. Пушкин. Дубровский). Нашему современнику такие сочетания режут слух, кажутся непривычными, несмотря на то, что они не содержат никаких противоречий и являются совершенно логичными. В этих лингвистических симпатиях и антипатиях, в специфике выбора носителями русского языка определенного хронологического периода тех или иных лексем отражается веяние времени, лязыковой вкус эпохи (Е.Н. Верещагин, В.Г Костомаров), проявляются особенности национального языка, его потенциал и вариативность.

Диахроническое развитие лексико-семантических групп (ЛСГ) как иерархически организованных групп лексем, сформированных по полевому принципу, которые характеризуются единством классемы, архисемы и наличием некоторых общих сем, осуществляется по всем важнейшим конституирующим её параметрам: (а) путем изменения иерархического статуса входящих в неё смысловых элементов; (б) в силу реорганизации её полевой структуры, когда смысловые элементы, меняя свой ранговый статус, перемещаются с ядра на периферию и наоборот; (в) в результате позиционной мены базовых сем - классем или архисем.

Современные лексико-семантические группы формировалась под действием различных, порой разнонаправленных векторов: 1) древнерусские  лексемы, развивая и изменяя семантику, могли выходить из исконной ЛСГ; 2) семантическое развитие слов (принадлежащих и к другим ЛСГ) приводит к появлению новых ЛСВ, пополняющих данную лексико-семантическую группу; 3) древнерусские лексемы могли сохранять устойчивость семантической структуры, оставаясь в пределах указанной ЛСГ; 4) древнерусские лексемы, устаревая, исчезали из языка, обедняя состав указанной ЛСГ; 5) в языке появлялись новые слова (заимствованные или собственно русские), пополняя ЛСГ. Отмеченные векторы развития характерны не только для рассмотренной ЛСГ глаголов речи, поэтому выявленные закономерности можно экстраполировать и на историческое формирование других лексико-семантических групп русского языка.

       Вопреки сложившемуся мнению о том, что единицы ядра являются наиболее устойчивыми, а периферийные - подвижными, история  рассмотренной ЛСГ убеждает в том, что возможны и иные процессы: именно глаголы глаголати и речи, входящие в ядро ЛСГ, являвшиеся, судя по древнерусским текстам, наиболее востребованными в период XI-XIV вв., оказываются утраченными в процессе исторического развития.

Изменениям подвергаются не только отдельные лексемы, но и лексико-семантические блоки. Антонимо-синонимические блоки со временем трансформируются. Некоторые слова становятся архаичными, перемещаются в пассивный запас, исчезают из системы языка. Какие-то лексемы могут со временем стать стилистически маркированными (осознаваться как разговорные или, напротив, принадлежащими к книжному стилю). Многие лексемы пополняют или оставляют эти ряды вследствие трансформации своих семантических структур: лексемы, входящие ранее в антонимо-синонимический блок оценки, в современный период развития языка реализуют новые, неисконные значения и переходят в другие синонимические ряды; напротив, синонимический ряд пополняют лексемы, ранее реализовавшие иные значения. В языке появляются новые слова, заимствованные или созданные при помощи словообразовательных ресурсов русского языка, и также пополняют указанный АСБ. Рассмотренный антонимо-синонимический блок представляет ситуацию, когда обе доминанты антонимических рядов не удержали своих позиций: в процессе исторического развития их сменили другие лексемы, также исконно функционировавшие в данных рядах, хотя и в качестве рядовых компонентов. Смещенные доминанты не выходят за пределы своих антонимических рядов, продолжая функционировать в современном языке.

Таким образом, векторы развития слов в пределах АСБ следующие: 1) архаизация ряда слов, перемещение их в пассивный запас, 2) вытеснение из системы языка; 3) смещение в другой стиль, появление стилистической маркированности (лексемы могут осознаваться как разговорные или, напротив, принадлежащими к книжному стилю); 4) вхождение в АСБ вновь появившихся в языке слов, собственно русских и заимствованных, а также переход в данный АСБ лексем из других синонимических рядов вследствие трансформации их семантических структур; 5) выход из АСБ: лексемы, входящие ранее в антонимо-синонимический блок оценки, в современный период развития русского языка реализуют новые, не исконные значения и переходят в другие синонимические ряды; 6) перемещение из ядра на периферию и с периферии в ядро.

И ЛСГ, и АСБ могут быть рассмотрены как разновидности семантического поля. На основании результатов анализа истории формирования ЛСГ глаголов речи и АСБ прилагательных позитивной и негативной оценки в русском языке можно создать гипотетически (универсальную) диахроническую модель развития тех или иных лексических микросистем.

Взаимодействие указанных тенденций, проявляющееся в результатах работы соответствующих лингвистических векторов, обеспечивает подвижность, динамическое движение и обновление всех лексических микросистем языка на протяжении любого хронологического отрезка в истории русского языка.                

       В Заключении подводятся основные итоги работы исследования. Перспективы исследования видятся в составлении диахронического словаря русской лексики, фрагмент которого представлен в Приложении, а также в создании учебного пособия по истории русского языка, поскольку раздел Лексика в имеющихся учебниках представлен обычно весьма фрагментарно.

Выдвинутая гипотеза о зависимости динамики лексико-семантической системы русского языка от изменения её концептосферы нашла подтверждение в развитии семантики лексем от древнерусского периода до наших дней.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Монографические издания:

       1. Никифорова Е.Б. Cемантическая эволюция лексической системы русского языка: тенденции, векторы, механизмы. /Е.Б.Никифорова// Cемантическая эволюция лексической системы русского языка: тенденции, векторы, механизмы: монография. Волгоград: Перемена, 2008. - 374 с.

       2. Никифорова Е.Б. Cемантическая структура слова  в диахронии. /Е.Б.Никифорова// Семантическая структура слова в диахронии: учеб. пособие по спецкурсу. Волгоград: Перемена, 2005. - 155 с.        

II. Статьи в изданиях, рекомендованных

Высшей аттестационной комиссией:

       3. Никифорова Е.Б. Основные тенденции эволюции семантической структуры древнерусского слова. /Е.Б.Никифорова// Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Серия Филологические науки. 2004. № 3. С. 70-77.

       4. Никифорова Е.Б. Риторика, культура речи и динамика языковой нормы. /Е.Б.Никифорова// Записки Горного института. Риторика в системе коммуникативных дисциплин / Санкт-Петербургский государственный горный институт (технический университет). СПб, 2005. Ч.I. С.125-127.

       5. Никифорова Е.Б. Глаголы речевой деятельности в диахроническом аспекте. /Е.Б.Никифорова// Известия ВГПУ. Серия Филологические науки. №3 (12). 2005. С.61-68.

       6. Никифорова Е.Б. Омонимы в истории языка: взаимодействие тенденций. /Е.Б.Никифорова// Вестник Томского государственного педагогического университета. Выпуск 5 (56) 2006. Серия: Гуманитарные науки (Филология). Томск. 2006. С.11Ц17.

       7. Никифорова Е.Б. Смысловая эволюция концепта мечта и его вербализация в русском языке (XIX- XXI вв.)         /Е.Б.Никифорова// Вестник Самарского государственного университета. Гуманитарная серия. №10/2 (50). 2006. С.204-211. Самара, 2006.

8. Никифорова Е.Б. Возникновение паронимов: диахронический аспект. /Е.Б.Никифорова// Известия ВГПУ. Серия Филологические науки. №3 (16). 2006. С.57- 61. Волгоград: Перемена, 2006.

       9. Никифорова Е.Б. Продуктивные модели семантической деривации. /Е.Б.Никифорова// Вестник Томского государственного педагогического университета. Выпуск 2 (65) 2007. Серия: Гуманитарные науки (Филология). Томск. 2007. С.26-30.

       10. Никифорова Е.Б. Понимаем ли мы А.С.Пушкина? /Е.Б.Никифорова// Русский язык в школе. - М., 2007. - № 3. - С. 75-79.

       

       III. Статьи в научных журналах и сборниках научных трудов:

       11. Никифорова Е.Б. Взаимодействие лексического и грамматического значений в древнерусском глаголе. /Е.Б.Никифорова// Актуальные проблемы лексикологии и стилистики. Саратов. 1993. С.21-26.

       12. Никифорова Е.Б. Выражение кратности/некратности глагольного действия в древнерусских текстах. /Е.Б.Никифорова// Лексико-грамматические единицы в языке и речи. Волгоград. 1993. С.131-141.

       13. Никифорова Е.Б. Грамматическая семантика древнерусского глагола  в ономасиологическом аспекте. /Е.Б.Никифорова// Ономасиологические аспекты семантики. Волгоград: Перемена. 1993. С.144-150.

       14. Никифорова Е.Б. Роль контекста в реализации темпоральной семантики древнерусских простых претеритов. /Е.Б.Никифорова// Творческое наследие А.И.Гвоздева и актуальные проблемы лингвистики. Самара.1997. С. 131-135.

       15. Никифорова Е.Б. О значимости исторического комментирования текста в школьной практике. /Е.Б.Никифорова// Коммуникативная компетенция преподавателя. Региональная научно-методическая конференция. Волгоград, 2004. С. 101-104.

16. Никифорова Е.Б. Об особенностях формирования лексико-семантической группы глаголов речи в русском языке. /Е.Б.Никифорова// Язык. Дискурс. Текст: Международная научная конференция, посвященная юбилею В.П. Малащенко. Ростов-на-Дону, РГПУ - Лингвистический институт, 11-12 марта 2004. Труды и материалы. Часть I. Ростов-на-Дону, 2004. С. 148-151.

       17. Никифорова Е.Б. К вопросу о динамике семантической структуры слова (XI - XIX - XXI вв.)  /Е.Б.Никифорова// Русский язык XIX века: проблемы изучения и лексикографического описания. Материалы первой Всероссийской конференции. Санкт-Петербург: Наука, 2004. С. 104-109.

       18. Никифорова Е.Б. Развитие семантической структуры древнерусского глагола КАЗАТИ. /Е.Б.Никифорова// Кирилло-Мефодиевские традиции на Нижней Волге. Материалы научных конференций. Волгоград: Перемена, 2004. С. 39-44.        

       19. Никифорова Е.Б. Семантические изменения в слове как причина трудностей в изучении литературных произведений XIX в. /Е.Б.Никифорова// Актуальные проблемы коммуникации и культуры - 2. Сборник научных трудов российских и зарубежных ученых. Москва - Пятигорск. 2005. С.365-369.

       20. Никифорова Е.Б. О разновидностях изменения семантики лексем. /Е.Б.Никифорова// Материалы региональной конференции Актуальные вопросы русского языка, посвященной 70-летию ЧПГУ. Челябинск, 2005. С. 62 - 65.

       21. Никифорова Е.Б. О возникновении стилистически маркированных единиц в истории языка. /Е.Б.Никифорова// Язык в современных общественных структурах (Социальные варианты языка - IV). Материалы международной научной конференции 21-22 апреля 2005 года. Нижний Новгород. 2005. С. 197-200.

       22. Никифорова Е.Б. Об изменении семантики древнерусских лексем. /Е.Б.Никифорова// Русский язык и литература рубежа XX-XXI веков: Специфика функционирования. Всероссийская научная конференция языковедов и литературоведов. Самара: Изд-во СГПУ. 2005.С. 9-12.

       23. Никифорова Е.Б. Развитие и разрушение отношений синонимии в истории языка. /Е.Б.Никифорова// Современные парадигмы лингвистики: традиции и инновации: мат-лы Междунар. конф. Волгоград, 12-14 октября 2005г. - Волгоград: Перемена, 2005. С. 341-345.

       24. Никифорова Е.Б. О лексемах с устойчивой семантической структурой. /Е.Б.Никифорова// Функциональные аспекты русского языка: Сб. научных статей - Волгоград: Перемена, 2005. С. 116-127.

       25. Никифорова Е.Б. Развитие смыслового содержания концепта как источник обогащения коннотативного содержания слова. /Е.Б.Никифорова// Этнокультурные константы в русской языковой картине мира: генезис и функционирование. Материалы Международной конференции. Белгород. 2005. С. 204-207.

       26. Никифорова Е.Б. О проекте толкового диахронического семантического словаря. /Е.Б.Никифорова// Актуальные вопросы исторической лексикографии и лексикологии. Материалы Всероссийской Академической школы-семинара. Санкт-Петербург: Наука, 2005. С.262 - 267.

       27. Никифорова Е.Б. Диахронический аспект системных отношений в лексике. /Е.Б.Никифорова// Язык и общество в синхронии и диахронии. Труды и материалы Междунар. конф., посвященной 90-летию со дня рождения проф. Л.И. Баранниковой. - Саратов, 2005. С. 288-293.

       28. Никифорова Е.Б. Развитие новых значений слова в процессе его функционирования. /Е.Б.Никифорова// XII международная конференция по функциональной лингвистике Функционализм как основа лингвистических исследований Сборник научных докладов. Ялта 3 - октября, 2005 г. Симферополь, 2005. С.243-245.

       29. Никифорова Е.Б. Прилагательные позитивной оценки объекта в славянских языках. /Е.Б.Никифорова// Проблемы изучения живого русского слова на рубеже тысячелетий. Материалы III Всероссийской научно-практич. конференции. Воронеж, 2005. Ч.1. С.198 - 204.

       30. Никифорова Е.Б. Изменение сочетаемости лексем как показатель динамики семантической структуры слова. /Е.Б.Никифорова// Слово - сознание - культура: / сб. научн. трудов. - М.: Флинта: Наука, 2006. С.115 - 122.

       31. Никифорова Е.Б. О возникновении и угасании ЛСВ в семантической структуре слова в современный период развития языка. /Е.Б.Никифорова// Язык. Речь. Речевая деятельность: Межвузовский сборник научных трудов. В 2-х частях. Нижний Новгород: Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А.Добролюбова, 2005. Ч. 2. С.60 - 65.

       32. Никифорова Е.Б. Диахронические гиперонимы и гипонимы как результат когнитивной деятельности человека. /Е.Б.Никифорова// Реальность, язык и сознание: Междунар. межвуз. сб. науч. тр. - Вып. 3 / Отв. ред. Т.А. Фесенко; Федеральное агентство по образованию, Ин-т языкознания Рос. Акад. Наук; Тамб. Гос. ун-т им. Г.Р. Державина; Универсмтет г. Билефельд. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2005. С.400 - 404.

       33. Никифорова Е.Б. Изменение оценочного компонента в семантической структуре слова.  /Е.Б.Никифорова// Русский язык и литература: Проблемы изучения и преподавания в школе и вузе: Сб. науч. Тр. - Киев, 2006. С.63-68.

       34. Никифорова Е.Б. Динамические процессы в сфере фразеологии: семантика и прагматика. /Е.Б.Никифорова// Международная научная конференция Славянская фразеология и прагматика. Раб, 17-19 сентября 2006. С.58.

       35. Никифорова Е.Б. Энантиосемия в истории языка. /Е.Б.Никифорова// Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии: Межвуз. сб. научн. статей. Вып. 1. Тамбов: ТОГУП Тамбовполиграфиздат, 2006. С.358-361.

       36. Никифорова Е.Б. Некоторые особенности развития и функционирования ЛСГ негативной оценки объекта в русском языке.  /Е.Б.Никифорова// Русский язык: исторические судьбы и современность. Ш Международный конгресс исследователей русского языка. Труды и материалы. Москва: МАКС Прес, 2007. С.137-138.

       37. Никифорова Е.Б. Какой русский изучают иностранцы? /Е.Б.Никифорова// Теоретические и методические проблемы русского языка как иностранного. Новые информационные технологии в лингвистической и методологической науке (доклады и сообщения). Болгария, Велико-Тырново, 5-8 апреля 2006. С. 577 - 579.

       38. Никифорова Е.Б. Об утрате лексем в процессе исторического развития русского языка.  /Е.Б.Никифорова// Инновации в исследованиях русского языка, литературы и культуры. Сборник докладов Меджунар. конференции МАПРЯЛ. Болгария, Пловдив 31 октября - 3 ноября 2006 г. Т.1. С.225 - 230.

       39. Никифорова Е.Б. Специфика сочетаемости свободных и связанных лексем в произведениях И.С.Тургенева и И.А.Гончарова. /Е.Б.Никифорова// Мир русского слова и русское слово в мире. XI конгресс МАПРЯЛ, том 2. Проблемы фразеологии. Русская лексикография: тенденции развития. София: Heron Press, 2007. - С. 248 - 252.

       40. Никифорова Е.Б. Эволюция отношений синонимии в русском языке. /Е.Б.Никифорова// Русское слово: сборник научных трудов. Выпуск 1. - Волгоград: Изд-во ВГИПК РО, 2007. С. 137- 145.

       41. Никифорова Е.Б. Лингвокогнитивные причины утраты слов в русском языке. /Е.Б.Никифорова// Динамика и функционирование русского языка: факторы и векторы: Сборник научных статей по материалам Международной конференции 10 - 12 октября 2007 г. / Науч. ред. Е.В. Брысина. - Волгоград: Изд-во ВГИПК РО, 2007. - С. 227 - 230.

       42. Никифорова Е.Б. Способы адаптации заимствованных слов в русском языке. /Е.Б.Никифорова// Русская словесность в поисках национальной идеи. Материалы международного симпозиума 6-9 июля 2007. Волгоград, 2007. С.217-220.

       43. Никифорова Е.Б. Пути преодоления омонимии в древнерусском языке. /Е.Б.Никифорова// Проблемы современной филологии: межвузовский сборник научных трудов. Выпуск 4. отв. ред. Е.В.Алтабаева. - Тамбов; Мичуринск: МГПИ, 2007. С.35-39.

44. Никифорова Е.Б. Динамические процессы в сфере фразеологии: семантика и прагматика. /Е.Б.Никифорова// Slavenska frazeologija i pragmatika / Славянская фразеология и прагматика под ред. Жельки Финк и Аниты Хрняк. Zagreb: Изд-во KNjIGRA, 2007. С. 345-350.

       45. Никифорова Е.Б. К вопросу о расширении словарного объема русского языка. /Е.Б.Никифорова// Языковая система и речевая деятельность: лингвокультурологические и прагматические аспекты. Выпуск  1. Материалы международной конференции. - Ростов-на-Дону: НМЦ Логос, 2007. С. 275-277.

       46. Никифорова Е.Б. Об активных процессах в современной лексике. /Е.Б.Никифорова// Активные процессы в современной лексике и фразеологии. Материалы международной конференции 8-9 июня 2007 года. М. - Ярославль: Ремдер, 2007. С. 139-145.

       47. Никифорова Е.Б. О динамических явлениях в синонимии. /Е.Б.Никифорова// Русский язык в системе славянских языков: история и современность. Выпуск 2. Сборник научных трудов. - Москва, издательство МГОУ, 2008. С.150-157.

       48. Никифорова Е.Б. Векторы развития значения слов в русском этнокультурном обществе. /Е.Б.Никифорова// Русское слово: сборник научных трудов. Выпуск 2. - Волгоград: Изд-во ВГИПК РО, 2008. (в печати)        49. Никифорова Е.Б. Динамические процессы в лексике: роль потенциальных сем. /Е.Б.Никифорова// У чистого источника родного языка. Сб. научн. трудов, посвященных юбилею В.И. Супруна. Волгоград: Перемена, 2008. (в печати).

Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии