Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по философии  

На правах рукописи

Южный федеральный университет

Сахибгоряев В.Х.

Автореферат

Диссертации на соискание ученой степени

доктора философских наук

Фашизм как явление и концепция философии культуры

по специальности 09.00.13 - религиоведение, философская антропология, философия культуры

Ростов-на-Дону

2008

Работа выполнена в Федеральном государственном научном учреждении

Северо-Кавказский научный центр высшей школы

Южного Федерального университета

Научный консультант: доктор философских наук, профессор

  Несмеянов Евгений Ефимович

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Чумаков Александр Николаевич

доктор философских наук, профессор

Зинченко Геннадий Павлович

  доктор философских наук, профессор

  Верещагин Виктор Юрьевич

Ведущая организация: Российский университет Дружбы народов

Защита состоится 22 октября 2008 года в 15.00 на заседании Диссертационного Совета Д. 212.208.13 по философским наукам в Южном Федеральном университете по адресу: 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 140, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Южного Федерального университета по адресу: 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 148.

Автореферат разослан 22 сентября 2008 года

Ученый секретарь

Диссертационного совета  Шульман М.М.

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования.

  Одной из актуальных флуктуаций современного западноевропейского общества по-прежнему остается фашизм и как культурно-философская проблема, и как наличный, не вполне усвоенный  исторический урок, и как грозная, доселе неустранимая традиция Европы к мировому доминированию, придумывающей и осуществляющей все новые формы и принципы господства, поддерживающей при этом высокий уровень автаркии.

  Видоизменения современного общества, вызванные тенденциями культурного, политического, экономического, духовного развития вынуждают по-новому осмыслить фашизм, сформулировать его культурно-философскую концепцию, в надежде предвосхитить и прервать нарастание тревожных факторов и проявлений как ментального, так и утилитарно-политического характера.

  Фашизм до сих пор не оценен с культурно-философской точки зрения. Своеобразие современного бытия заявленной темы исследования заключается в том, что она хорошо описана, но не проанализирована и не осмыслена. Вместе с тем следует констатировать, что тот объем самой разносторонней информации, который мы теперь имеем в наличии, позволяет обогатить и расширить исследовательскую традицию фашизма, поднять ее до уровня культурно-философского обобщения.

  Таким образом, актуальность темы фашизма в настоящее время объясняется следующими причинами.

1. Причинами научно-философского характера. Возникла необходимость преодоления сложившейся традиции фактологического исследования фашизма и развернуть анализ его культурно-философской концепции, проанализировав его онтологические, гносеологические и аксеологические основания.
2. Причины социально-политического и идеологического характера, обеспечивающие прагматическую актуальность исследования. Фашизм до сих пор бытует вне концептуального знания и остается тайной за семью печатями, поскольку в своей символической ипостаси выступает активным символом в построении современных манипулятивных доктрин и технологий. Сфера манипулятивного применения такого выгодного символа зла резко сужается, если будет сформулирована его философско-культурная концепция.
3. Причины культурологического характера. Глубинные культурные причины возникновения фашизма до сих пор не устранены. Фашизм не случаен и представляется одним из приемлемых вариантов развития западно-европейской либерально-демократической цивилизации. Его вирус жив и теперь. Современные процессы глобализации, проходящие под эгидой Европы, когда национальные культуры, в пику нарастающим интеграционным тенденциям, приступают к борьбе за национально-культурную самобытность, фашизм остается насущной проблемой и реальной угрозой. Следовательно для полного умопостижения фашизма представляется необходимым рассмотреть его культурно-философскую концепцию в рамках общих культурных представлений о моделях истории.
4. Причины философско-антропологического характера. Особую проблему представляет собой человек, способный на социальное творчество, фактически попирающее общепризнанные ценности культуры. В этой связи представляется необходимым выстраивание и обоснование концепции его самообраза культуры и идеального первообраза культуры.
5. Историко-философские причины. До сих пор не дана исчерпывающая оценка тому кризису развития европейской культуры, который привел к формированию альтернативных культурно-философских доктрин, одной из которых и стал фашизм. Развиваясь в русле нелиберальных парадигм, он представлял собой одну из флуктуаций общей полемики о сущности европейской культуры.

  Степень разработанности проблемы.

  Фашизм как историческое, политическое, социальное, психологическое явление активно исследовался в отечественной и зарубежной литературе. Любая монография о межвоенном периоде Европы или о Второй мировой войне в той или иной форме, в том или ином аспекте затрагивает проблему фашизма. То же можно сказать и о фундаментальных исследованиях тоталитаризма, авторитаризма и демократического общества 20 столетия. Фашизму посвящен и громадный поток публицистической литературы, что напрямую свидетельствует о большом интересе к заявленной теме не только узкого круга исследователей, но и широкой общественности. Из общего ряда научных дисциплин, рассматривающих фашизм, вне всякого сомнения, выступают история, политология, социология, психология, правоведение и некоторые другие научные дисциплины. При этом исследования фашизма как одной из интегральных проблем культуры, исследование его культурно-философской концепции по-прежнему остается делом будущего. В гносеологическом плане осмысление процессов, способствующих появлению фашизма, его природы и сущности пока, в основном, осуществляется в рамках исторических наук. В силу этого основными источниками данной работы стали источники, по большей части,  исторические. Это оправдано, помимо возможности получить обилие фактического материала, еще и тем, что именно историки отечественные и зарубежные сформировали основные известные исторические концепции фашизма и наметили основные направления его исследования.

  Специфика фашизма, как научной проблемы, заключается в том, что он представляется явлением новоевропейской культуры. Он возник совсем недавно и в силу этого остается молодым объектом исследования. А это значит, что литература, посвященная непосредственно фашизму, а не сопутствующим ему компонентам, таким как национализм, например, достаточно молода и едва ли существует более семи десятков лет. Это средний возраст жизни человека, что в историко-культурном контексте представляется мгновением. Сам фашизм совсем недавно стал историей, перестав в своем классическом варианте быть злобой дня. Тем не менее, литература о фашизме обширна и в силу своей молодости еще не полностью преодолела идеологическое поле, еще не полностью стала научной в прямом смысле данного понятия. Она разбавлена в значительной степени эмоционально-этическим компонентом, не лишена субъективизма и в достаточной степени не концептуализирована. Данная проблема решалась, исходя из поставленных целей и задач, с учетом принципа необходимости и достаточности.

  Теоретической и методологической базой данного исследования стали классические труды Арендт Х., Барта Р., Бердяева Н., Бехтерева В., Бубера М., Бурдье П., Вебера М., Гадамера Х., Генона Р., Гобино Ж., Зомбарта В., Кассирера Э., Манхейма К., Ницше Ф., Ортеги-и-Гассета Х., Тойнби А., Федотова Г. П., Фромма Э., Хантингтона С., Шпенглера О., Шубарта В., Энгельса Ф., Юнга К. Г., Ясперса К.  и др. Работы данных авторов представляются новаторскими в области исследований человека, его культуры, общественных процессов, а также сущности  современной цивилизации. Целый ряд работ данных авторов имеют непосредственное отношение к теории, культуре и истории фашизма.

  Особое значение имеют первоисточники. В данной работе использовались книги Гитлера А. Моя борьба, Розенберга А. Миф 20 века, Геббельса Й. Дневники 45 года. Последние записи, Штрассера О. Гитлер и я, Муссолини Б. Доктрина фашизма и некоторые другие. Существенное дополнение к первоисточникам представляет собой мемуарная литература. Это работы Видемана Ф., Денница К., Клемперера В., Черчилля У., Шелленберга В., Шпеера А. и др.

  Классическими в деле исследований фашизма следует считать работы, написанные в 30-40 годах 20 века, заложившие основные векторы научных изысканий. Среди них работы таких авторов как Бебель А., Гейден К., Киш Г. И., Кучинский Ю., Юнг К. Г., Фромм Э., Сегаль Н., Трайнин И. П., Райх В.

  Советская и российская литература о фашизме и тоталитаризме представлена Безыменским Л.А., Бессоновым Б. Н., Бланком А. С., Бордюговым Г. А., Бровко Л. Н., Буровским А., Бухановым В. А., Галактионовым Ю. В., Галкиным А. А, Дашичевым В. И., Ериным М. Е., Ерусалимским А. С., Корневым Н., Макаровой Л. М., Ольшанским В. В., Орловым Ю. А.,Прусаковым В. А., Самойловым Э. В., Семирягой М. И., Трайниным И.П.

  Основные концепты западных трактовок фашизма проанализированы на основании выводов, предложенных такими авторами как Абель Т., Аллардайс Г., Бжезинский З., Брахер К., Брамвелл Д., Борейша Й.,  Випперман В., Геллнер Э., Герцштейн Р. Э., Гудрик-Кларк Н., Деларю Ж., Кершоу Я., Кнуттер Х-Х., Корни Г.,  Моммзен Г., Повель Л., Бержье Ж., Стефан Дж., Тернер Х., Фест И., Феличе Р., Яхья Г. И др.

  В ходе работы над диссертацией автором использовались документы, публицистическая литература, материалы СМИ, а также материалы кинохроники, документальные кинофильмы.

Объектом данного исследования выступает европейский фашизм как культурно-философская проблема современности.

  Предметом исследования является специфическая культурная эпоха, в которой возник фашизм, особенности его доктрины, идейные и духовные основания его происхождения и бытия. Детальная идентификация этих аспектов позволит сформировать приемлемую культурно-философскую концепцию фашизма.

Цели и задачи диссертационного исследования.

  Цель данного исследования состоит в том, чтобы на основе культурно-философского анализа выявить сущностные, концептуальные стороны фашизма как самостоятельной культурно-философской доктрины.

  В связи с этим, автор диссертации ставит перед собой следующие задачи:

1. Охарактеризовать масштаб и сущность культурных и духовных процессов в Европе, послуживших развертыванию всесторонней критики либерализма в рамках консервативной революции,

2. Описать сущность концепций развития общества в рамках нелиберальных парадигм, предложенных для общественной экспертизы в первой четверти 20 столетия, определить в связи с этим место фашизма в данных концепциях,

3. Показать значение консервативной революции, как культурно-интеллектуальной среды, в которой формировался фашизм,

4. Описать процессы нарастания европейского национализма, как одной из ведущих характеристик культурного состояния Европы, на протяжении 19-первой четверти 20 столетий, с точки зрения его влияние на формирование культурно-философского концепта фашизма,

5. Выявить культурные причины процесса массовизации человека, как альтернативы либеральному индивидуализму и атомизации человека в условиях развивающегося индестриализма и утверждающегося модернизма,

6. Выявить взаимосвязь ремифологизации массового сознания с традиционалистскими концепциями консервативной революции,

7. Сформулировать концепцию самообраза культуры фашизма, показать его типологические черты и способ формирования,

8. Охарактеризовать идеальный первообраз культуры фашизма, его ведущую идею и принцип,

9. Провести сравнительный анализ тоталитарных культур в Европе и Советском Союзе, по принципу противопоставления: фашизм - сталинизм, определить его приемлемую методологию, выявить культурные сходства и различия в рамках общей полемики о тоталитарных сообществах 20 столетия,

10. Показать особенности фашистской революции, как специфической  культурной революции, реформирующей надстройку общества, трансформирующей  политико-экономические элиты в национальные,

11. Дать анализ современных тенденций культурного и духовного развития Европы и определить, в связи с этим, тревожные тенденции, могущие способствовать возрождению фашизма.

  Методологическая основа исследования.

  Целостное исследование заявленной темы возможно лишь на основе межпредметной системной методологии, интеграции различных принципов и подходов, а также на основе синтеза нового, свежего знания. Термин фашизм, как результат взаимодействия культурного, социального и этнического, не как простая совокупность событий, а как сложная и многоуровневая культурная,  социально-историческая и духовная структура, исследуется не как характеристика индивидуального существования, а как состояние, специфизирующее жизненный мир конкретной культуры.  Это позволяет обосновать правомерность используемых в диссертации методов исследования. К их числу, прежде всего, относится феноменологический метод, предполагающий нацеленность не только на объяснение, но и на понимание, разработанный в герменевтических теориях Ф. Шлейермахера, Г.-Г. Гадамера, Г. Риккерта, В. Дильтея и др.

Поскольку в диссертации анализируются не только конкретно-исторические представления о фашизме, но их вписанность в социально-культурный контекст, применялся метод реконструкции, позволяющий выявить наличие неявных смыслов в культуре. Это объясняется тем, что эффект событийной вовлеченности некоторых процессов, например, консервативной революции, в культурную реальность не явлен предметно. Мы не отрицаем наличия смыслов в культуре, поскольку исследуем мир сущего, поэтому процедура реконструкции считаем адекватной цели исследования. 

Поскольку в работе отстаивается тезис об особом онтологическом статусе фашизма, выраженном во взаимосвязи социальных и культурных структур, обусловлено использование структурно-функционального метода исследования (Т. Парсонс, Р. Мертон). В контексте системно-функциональной методологии изучены символические смыслы фашизма.

Применение в данной работе методологического принципа антиномичности заключается в том, что он позволяет выявить различия между целями и результатом действий. Так несовместимость целей и результатов помогает точнее выявить сущность декомпозиции социальных структур в сторону этнических, подойти к пониманию фашизма не только как формы радикальной критики либерального общества, но и как к одной из  культурных флуктуаций либерализма.

  Метод рекурентности (recurrens - возвращающийся, повторяющийся, лат.) предполагающий возможность возвратной последовательности, частичной повторяемости явлений культуры и исторических, позволяет произвести анализ возможности возникновения причин для реставрации фашизма, проследить ход трансформации социальных и этнических структур, умонастроений, выделить ментальные тревожные факторы общественного развития.

  Метод типологизации позволяет выделить в этнической (национальной) культурной системе наиболее существенные связи и закономерности, отношения, мифы, общие принципы, умонастроения. Это делает возможным создать непротиворечивую систему обобщений, способствующую раскрытию закономерностей развития европейского национализма.

  Эмпирическая база исследования.

  Эмпирическая база исследования представлена широким спектром наблюдений за развертыванием современных политических и духовных процессов, отраженных в ежедневных комментариях СМИ, аналитических программах, репортажах, заявлениях политических деятелей, связанных с разнообразными проявлениями фашизма в современном обществе. Личные беседы автора с политическими деятелями, известными учеными, представителями творческой интеллигенции способствовали усвоению всего объема мнений о бытии фашизма на современной почве. Серьезным подспорьем в формировании выводов и основных положений диссертации стали отзывы читателей на научные и публицистические труды, а также на публичные выступления автора о фашизме.

  Научная новизна исследования состоит в следующем:

-в рамках системной методологии разработана культурно-философская концепция фашизма,

-с учетом рассматриваемых признаков, дано авторское определение понятия фашизм,

-дан системный анализ культурных и духовных процессов, способствующих появлению фашизма,

-с позиций общих культурно-философских положений исследован концептуальный статус современных подходов к пониманию фашизма, дан анализ их позитивных и негативных сторон,

-дана оценка культурно-историческим концепциям консервативной революции, как особого культурного феномена, в рамках которого вызревал фашизм как самостоятельная культурно-философская концепция,

-выявлен характер соотношения понятий фашизм и нелиберальная парадигма,

-обосновано положение о нарастании этнической активности и генерирующей роли этносов в результате культурных трансформаций, вызванных объективными интеграционными процессами, что, в свою очередь, стимулирует национальные культуры к формированию палингенетических доктрин,

-определяется место культурно-философской концепции фашизма в теориях модели истории,

-доказывается положение о фашистской революции как о культурной революции, целью которой является реформирование надстройки общества и трансформация политико-экономических элит в национальные, вектор движения которой направлен на коренную модернизацию мира,

-показано, что общественно-политическая культура фашистского общества представлена гипердемократией, феноменом, конституирующим национально-расовые и этатистские доктрины фашизма,

-представлено авторское видение бытия фашизма на современной почве, проанализированы основные тенденции современной культуры, опровергающие представления о фашизме, как о закрытой странице истории.

  Теоретическая и практическая значимость исследования.

  Диссертационное исследование призвано уточнить содержательную сторону культурных процессов, происходящих в Европе в начале 20 века в связи с развитием и упрочнением либеральных идеологий и буржуазно-либерального социального уклада, а также реалий культуры, порожденных современностью, таких как нарастающий национализм, реанимация традиционализма, их диалектические противоречия, выразившиеся в общественной полемике времен консервативной революции, а также массовизации общества и ремифологизации сознания.  Анализ концепций исторического развития позволяет верно позиционировать культурно-философскую доктрину фашизма в наличных воззрениях на диалектику и структуру исторического процесса, определить его место в контексте современности. Диссертант приходит к выводу, что фундаментальной причиной возникновения фашизма является противоречие между тенденцией к нарастанию либерального индивидуализма, атомизирующего человека, выхолащивающего его коллективную, общественную сущность и самой холистической природой человека, выражающейся в многовековой культурной традиции и реалиях общественной жизни. Безальтернативное тиражирование принципа индивидуализма неизбежно приводит к процессам более глубинного характера, когда человек приступает к поиску новых форм коллективного существования, массовизируется вопреки господствующим идеологическим принципам, вырабатывая традиционные, холистические формы идентификации. Фашизм стал одним из приемлемых, не смотря на все его социальное и культурное уродство, выходов из сложившейся исторической ситуации.

  Практическим результатом данной диссертации будет возможность использовать выявленные закономерности возникновения фашизма в дальнейшем анализе проблем современности и буржуазно-либеральной реальности в частности, соотносить их с тенденциями современного развития общества, реконструировать оценку человеком Традиции основные тенденции современности. Данная работа призвана обеспечить более глубокое понимание фашизма не только как исторического феномена, но и как наличной угрозы, не устраненной пока из современной либеральной реальности, а также демифологизировать фашизм, избавить его от манипулятивной функции в формировании современных политических и культурно-философских концепций.

  Положения, выносимые на защиту.

1. Фашизм есть культурно-историческое явление. Во второй половине 20 века и по настоящий момент тема фашизма представляется одной из самых актуальных в науках об обществе и человеке. Многочисленные концепты и подходы к исследованию фашизма придают ему статус особой культурно-философской проблемы, напрямую связанной с такими понятиями как консерватизм, национализм, ксенофобия, тоталитаризм, расизм,  лагрессия, лэтатизм, национальная автаркия, вождизм, лэлитаризм, милитаризм, лантисемитизм, контрмодернизм, традиционализм, локкультизм и т.д. Многоаспектность термина фашизм заключается в том, что в своем интегральном значении, он, так или иначе, должен сочетаться с вышеперечисленными понятиями и явлениями. Аккумулируя их, фашизм представляет собой контркультурное явление, то есть, явление, оппозиционное магистральному развитию современной культуры. Структуру термина фашизм наполняют его этимология, многочисленные современные модификации и исторические представления. Как концепция культурно-философского дискурса, понятие фашизм включает в себя А) зафиксированные в культуре ценности; Б) его бытие в культуре, его явные и завуалированные проявления; В) культурные регулятивы, закрепленные в общественном сознании и официальной политике; Г) способы позиционирования фашизма как символа зла и формы его социального признания как субъекта контркультуры.

2. Фашизм есть новоевропейское специфическое явление культуры, находящееся в оппозиции модернизму и космополитизму буржуазной реальности. Его идеология напрямую связана с отрицанием либерализма и механизированного, атомизированного типа человека, которому свойственна абстрактная форма опыта, не исчерпывающего всего совокупного знания. Связь консервативных и традиционалистских концептов культуры с фашизмом находится в онтологической области и возникает из их стремления реанимировать нерефлекторные, архаические способы освоения действительности, пополнения знаний из сферы иррационального. Поскольку культурная традиция не устранима из этнической истории и конкретики, то традиционализм и консерватизм представляются феноменами национальными. В силу этого национализм, традиционализм, консерватизм стали источниками наполнения культурно-философского концепта фашизма, определяющими его культурную динамику.

3. Фашизм есть самостоятельная культурно-философская концепция, но концепция не завершенная, не оконтуренная строгой и непротиворечивой теорией. В ее основе лежит понимание текущего момента как переживание антропологической катастрофы, производной которой и является кризис культуры. В силу того, что его доминантами являются расизм и этатизм, концепт мононационального государства, его формирует культ традиции, наполняющий антилиберальную парадигму культуры. Фашизм есть ситуативный ответ на масштабный кризис европейской культуры, вызванный столкновением  модернизма и традицией. В этом смысле он представляет собой антимодернистский культурный фронт. Основываясь на консервативной критике либерализма, отстаивающую самоценность традиции, фашизм выработал свои специфические критерии культуры, углубил ее националистический компонент, реанимировал архаическую мифологию, создал оборонительную идеологию национального единства, приступил к формированию новых национальных элит. Он перевел полемику консервативной революции в практическое поле формирования новой социокультурной действительности. Все виды и формы европейского фашизма базировались и базируются на культе традиции. С той лишь разницей, что они основывались каждый на своем национальном мифе, на собственной культуре, корреспондируя ее в целом с универсальной мифологемой фашизма, основанной на расово-этнических ценностях, этатизме, борьбизме, образе внутреннего и внешнего врага.

4.  Генезис национализма 19 - начала 20 столетий характеризуется все большей радикализацией и политизацией концептов развития национальных культур Европы. Из народного культурного протонационализма он вырос до идеологем наций-государств, а в период между двумя мировыми войнами превратился в этнолизм, крайне радикальную форму национализма, оснащенную мифом о первоистоках этноса. Этнолизм становится формой этатистских представлений о культурном бытии этноса. Концепция крови и почвы, интегрирующая оборонительно-националистические и этатистские представления единым мифом о первоистоках этноса, становится формой культурной идентификации.

5. Культурные корни массовизации уходят в Великую французскую революцию, в тот тип буржуазного либерализма, провозвестницей которого она стала. Она заложила новый культурный концепт гражданина, основывающего свою деятельность на приоритете персональных прав и свобод, персональных социальных гарантий. Противопоставление человек-масса, как противопоставление индивидуальной самоценности усредненному коллективному сознанию является ведущим контекстом рассмотрения массовизации. Деиндивидуация личности, ее естественное тяготение к сообществу, проходила при мощных сопутствующих факторах культуры, таких как нарастающий индустриализм и ремифологизация сознания. Фашизм возник в крайне благоприятных культурных кондициях массового общества, которому свойственны конформизм и тенденция к тоталитаризму, с его идеей харизматического террористического господства. Социальными и культурными характеристиками массового общества являются уравнивание условий жизни, стирание классовых границ, потеря социальных коммуникаций, кризис идентичности. В этих условиях общество требует, в целях своей культурной самоорганизации, компенсирующих идеологий и мифологем, то есть, новых культурных оснований, имеющих холистический, объединяющий характер.

6. Сила национализма в его невероятной, ошеломляющей уживчивости с новейшими, казалось бы, противоречащими ему тенденциями и устремлениями прогресса. Развиваясь параллельно с ними, он стимулирует к новой жизни угасающие этно-культурные основания. Национальный миф, активизируясь с новой силой, отбрасывает человека к истокам нации, адаптируя сознание к изменяющимся культурным стереотипам современности. В период консервативной революции сама культурная история обретает смысл и характеристики постистории, когда она перестает быть итогом сухих, мимитических исследований, а превращается в ведущую мифологему. Она начинает формировать мистическое знание, сфокусировав внимание на культурно-национальном и аннигилируя смысл социального.

7. Самообраз культуры фашизма складывался по принципу Я - посредник. Данный принцип означает возникновение новой культурной парадигмы, когда бытие человека понимается как связующее звено между героическим, мифологизированным прошлым и попыткой установления культурной традиции прошлого в будущем. Человек-посредник всецело осознает свою ущербность генетически и духовно неполноценного субъекта, переживающего обстоятельства антропологической катастрофы. Человек-посредник еще не сверхчеловек, поскольку он еще не достиг физического и культурного совершенства предков, это деятель, жертвующий собой во имя будущего и прощающий себе издержки собственной бесчеловечности.

8. Парадоксальная гипотеза фашизма о культурном возрождении путем регресса высвечивает основополагающий принцип формирования идеального первообраза культуры. Этот принцип, как попытка возрождения нации посредством осознанного возврата к ценностям и традициям, разрушенным временем и цивилизацией, формулируется как назад - в будущее. Данный способ формирования идеального первообраза культуры полностью соответствует принципу формирования нового человека, имманентного жизни, сконструированного фашизмом. Основной задачей современности провозглашалось обеспечение движения к арийскому культурному идеалу. Настоящее и обозримое будущее, таким образом, виделись как непрерывный процесс самоочищения посредством лочистки крови. Поиск культурных первооснов в переживающей кризис цивилизации виделся длительным процессом, связанным с улучшением антропологических качеств человека. Идентификация себя человеком переходной эпохи представляется способом умаления действительности, постановки ее в зависимость от грядущих эпох, попыткой сделать ее фундаментом нового миропорядка, когда человек несет ответственность за будущее в гораздо большей степени, чем за настоящее.

9. На основании сравнительного анализа европейского фашизма и коммунизма в его сталинском варианте, как практик и культурно-философских концепций, нам удалось установить, что фашизм и коммунизм представляют собой два типа возможного практического развития антилиберальной парадигмы, опровергающих культурные приоритеты буржуазно-либерального общества. Фашизм представляется учением о расовой гармонии, основанном на архаическом мифе. Коммунизм же является учением о социальной гармонии, в основе которого лежит научно обоснованная теория бесклассового общества. В основе и первого, и второго лежит эсхатологическое ожидание нового культурного порядка, лэпохи благоденствия и оригинальные учения об исторической справедливости. Общий анализ показал, что сравнения и аналогии, проводимые между фашизмом и сталинским коммунизмом имеют в целом поверхностный, умозрительный характер и намечают точки сближения лишь в контексте их антилиберальной направленности, антибуржуазности и харизматической тоталитарности. 

10. Фашистский тип революции представляет собой неполную, частичную, неклассическую революцию, при которой не затрагиваются интересы господствующей экономической элиты. В этом смысле ее нельзя назвать типичной социальной революцией, предполагающей смену господствующего способа производства и смену общественно-политической формации, равно, как и смену элит. Это культурная революция, направленная на ликвидацию изоляции человека в условиях индустриального общества путем насильственного внедрения культа традиции. Цель этой революции - национальное сплочение, позволяющее преодолеть классовые противоречия, пороки индустриализма, достижение общественного консенсуса, базирующегося на мифе о национально-расовом превосходстве. Идеология революции имеет ярко выраженные этатистские и палингенетические оборонительные черты. Она есть результат перерастания общества из демократической в гипердемократическую стадию сплошного консенсуса, когда демократия трансформируется из свободного, лоткрытого общества в общество сплошного согласия, добровольно делегирующего власть революционной элите.

11. Как один из источников фашистского концепта, расизм теперь официально отвергнут на основании современных интеллектуальных доктрин гуманизма и духовного покаяния человека Запада. Это обстоятельство закреплено в официальных документах ООН, национальных законодательствах, самой современной культуре. Однако современный расизм уже не является тем примитивным и агрессивным расизмом, на котором основывались идеи классического и радикального фашизмов. Он произрос из самого культурно-технологического господства Запада. В нем теперь нет пустопорожней, абсурдной идеи культурного преимущества отдельно взятой нации, расы, основанной на биологических принципах. Он обосновывает элитное право белой расы создавать нынешний индустриальный и культурный облик мира. Высокомерие представителей золотого миллиарда, чувство превосходства, понимание цивилизации как итога собственной и только собственной созидательной деятельности, игнорирование самоценности иных культурных миров, в настоящее время является фундаментом для формирования оборонительных расистских идеологий. Философия фашизма строится на том, что суровые и неумолимые законы природы сами собой обосновывают диалектическое неравенство людей. Умозрительно это неравенство выражается в наличии большого разнообразия рас и этносов, имеющих самобытные культуры. Идеологически же это разнообразие прямо или косвенно сводилось к формированию концептов лидеальной расы.

  Апробация результатов исследования.

  Основные результаты диссертационного исследования были опубликованы автором в трех монографиях: Массовое сознания фашистской Германии, Европейский фашизм: социокультурные псевдоценности политического движения и Европейский фашизм как историко-философская проблема, а также в ряде статей и публицистических очерках. Некоторые результаты исследования включены автором в лекционные курсы Философия, Культурология, История государственного управления в России и Зарубежная история государственного и муниципального управления. Разработаны лекции Европейский фашизм, Германский фашизм, Итальянский фашизм, Балканский фашизм, Фашизм и национализм, Культура и философия фашизма, Современный фашизм и Фашизм как теоретическая проблема, прочитанные в различных общественных и научных организациях, в том числе - за рубежом (США).

  Материалы диссертационного исследования обсуждались на заседании Методической комиссии и на кафедре Гуманитарных и социальных наук Магаданского института экономики СПб АУЭ, на кафедре философии и культурологи РГПУ (г. Ростов-на-Дону).

  Структура диссертационного исследования.

  Диссертационная работа состоит из Введения, трех глав (одиннадцать параграфов), Заключения и списка литературы.

  Первая глава Теоретико-методологические основы исследования фашизма как самостоятельной культурно-философской концепции состоит из двух параграфов:

1. Что есть фашизм? Анализ актуальных концепций и дефиниций.

2. Место фашизма в различных культурных концептах  Моделей истории.

  Вторая глава Фашизм как закономерность развития европейской культуры имеет пять параграфов:

1. Культурно-историческая ситуация возникновения фашизма.

2. Консервативная революция и фашизм: диалектическое единство в контексте конструирования антилиберальных парадигм культуры.

3. Феномен массового общества как культурная среда бытия фашизма.

4. Генезис национализма и фашизм.

5. Феномен Веймарской республики. (Образование новых демократий в Европе на примере Германии.)

  Третья глава Фашизм как форма общественного бытия имеет четыре параграфа:

1. Принцип формирования амообраза культуры фашизма и его идеального первообраза культуры.

2. Фашистский тип революции. Опыт культурологического анализа

3.Фашизм и сталинизм: сравнительный анализ культурно-философских парадигм.

4. Современный мир и фашизм. Европейский элитаризм в новой культурной реальности.

Работа написана на 258 страницах, включая Введение, Заключение и список литературы, состоящий из 327 источников.

Основное содержание работы

  Во Введении обоснованы выбор темы, ее актуальность, рассмотрена степень научной разработанности проблемы, определены объект, предмет, цель, задачи исследования, характеризуются теоретические и методологические основы работы, излагаются результаты диссертационного исследования, обладающие научной новизной, а также положения, выносимые на защиту, имеющие теоретическую и практическую значимость, представлены сведения об апробации и практическом использовании результатов исследования.

  В первой главе Теоретико-методологические основы исследования фашизма как самостоятельной культурно-философской концепции, состоящей из двух параграфов, раскрываются общие положения, определяющие авторский подход.

  В первом параграфе Что есть фашизм? Анализ актуальных концепций и дефиниций анализируется сущность культурного явления, а также причины наличия культурных барьеров на пути его умопостижения. Рассматриваются концепции фашизма.

  Общий анализ наличных исследований говорит о том, что до сих пор фашизм рассматривается почти всегда как особым образом организованное государство, как политический, в лучшем случае - социологический феномен или, реже, как рационалистический конструкт. Добрая половина исследований посвящена фашизму, как политико-военному феномену, ведь фашизм, по-праву, всецело отождествляется со Второй Мировой войной.

  Совокупной причиной недоумения по поводу происхождения фашизма следует назвать отстраненность современной культуры от фашизма, некую идеализацию человека, что в принципе находится в рамках современного понимания гуманизма, который изначально представляется контрфашистским.

  Отстраненность от фашизма, признание его краткосрочной случайностью, массовым затмением ума, приводит нас к обнаженным абстракциям, связь с жизнью у которых существует лишь в области предположений и воображения. Не случайно целый ряд исследований посвящены фашизму, как постметафизическому явлению, в котором человек предстает неким гуманоидом, чем-то иным, чем человек.

  Фашизм относится к числу понятий, конституирующих множество явлений. Среди них и тоталитаризм, и государственный терроризм, и антидемократизм, и расизм, и правый радикализм. Фашизм представляется и культурным явлением, и социальным конструктом, и массовым и индивидуальным психологическим состоянием, и слепой, самонадеянной верой. Поэтому, когда мы говорим о фашизме, мы имеем в виду нечто большее, чем политическая партия, психология, германский, итальянский или какой-либо другой фашизм. Мы имеем в виду, в том числе, и его последствия, некое потаенное, зловещее присутствие в современном мире. Он и культурное явление, и призрак, могущий появиться в любой миг. И в этом смысле фашизм есть земная модель ада, смоделированная самим человеком.

  Всякий симптоматический взгляд на фашизм способствует не только углублению знания о нем, что вполне позитивно, но и выводит понятие за пределы научного анализа, делает его шире самого себя, что представляет собой культурологическую проблему. Причины перманентного лускользания фашизма от умопостижения, на наш взгляд, заключаются в следующем.

1.Фашизм ошеломляет своими масштабами и мерой укорененности. Рассуждая узко исторически, он, безусловно, преодолен, поскольку соответствующих государственных режимов больше не существует. Однако как концепция, мировоззрение, фашизм продолжает благоденствовать. Эта дуальность фашизма, предполагающая и нет и да, отрицание и утверждение, размывают, растворяют предмет исследования.

2.Фашизм продолжает оставаться разменной картой политики, одним из ведущих манипулятивных символов пропаганды. С одной стороны, мы наблюдаем большое количество ангажированных исследований, освещающих фашизм лишь с целью укрепления позиций той или иной политической силы, идеологии, с другой - фашизм выступает наиболее применяемым штампом в сфере политической борьбы различных группировок.

3.Фашизм не совместим с магистральным вектором развития современной культуры, с господствующими представлениями об общепринятых ценностях и человеке. Онтологическое прозрение заключается в том, что фашизм перестал быть проблемой узко политической, ситуативной, а приобрел характер масштабного этического переживания.

4.Морально-нравственная оценка фашизма, выработанная к сегодняшнему дню, выглядит гораздо более полной и солидарной, чем научно-аналитическая.

  Анализ наиболее актуальных концепций фашизма, произведенный в данном параграфе (Лакер, Гриффин, Випперман, Тернер, Алатри, Эко и т.д.), позволяет классифицировать их на четыре основные группы: марксистские (Куусинен, Джулио, Гейден, Винцер, Алатри), либеральные (Брахер, Тернер, Феличе), перманентистские (Яхья) и постидеологические (Эко, Випперман). Общим недостатком данных концепций является неприятие фашизма, как  самостоятельной культурно-философской доктрины, сведение феномена к рамкам узко исторического, а иногда и случайного события. Именно это обстоятельство и вызывает потребность в глубоком культурно-философском анализе проблемы фашизма.

  Рассмотрение наличных источников и подходов к исследованию фашизма позволяет фундировать его как тип контрлиберальной культуры, неклассовую (или надклассовую) форму националистического социализма, основанную на тотальной идее мононационального государства. Базируется на политическом учении, утверждающем примат государства, нации над интересами личности. Являясь масштабным проявлением общего кризиса европейской культуры, локализуется во времени и пространстве как новоевропейское культурное явление 20 Ц 40 годов 20 века.

Второй параграф Место фашизма в различных культурных концептах  УМоделей историиФ посвящен рассмотрению фашизма с точки зрения известных доктрин и моделей исторического развития.

  В общей полемике по данному вопросу мы выделяем три основные подхода, подразделяющиеся по принципу нарастающего пессимизма. Первая концепция связана с пониманием истории как естественного, лобъективного прогресса во всех сферах культуры и измерениях (Вольтер, Руссо, Тюрго, О. Конт, Маркс). Возникнув в недрах века Просвещения, она отражает оптимистический взгляд лэпохи крепнущего гуманизма как на человека, так и на общество. Еще Френсис Бекон, лоснователь эмпиризма, отмечал, что человек становится мудрым, человечество развивается и совершенствуется, улучшаются его нравы, а знания накапливаются. Его принцип приращения знаний полностью опровергает средневековое учение об Откровении, которое дается раз и навсегда и обеспечивает исчерпывающую полноту знаний.

  Нейтральным по отношению к теории прогресса явился перманентизм (от лат. permaneus - неизменное, постоянное). Не отрицая в целом прогресса в некоторых аспектах развития истории, равно как и элементов регресса, перманентизм отстаивает ту точку зрения, что сущностно, в своих фундаментальных культурных кондициях, общество не меняется.

  Перманентизм возник, по-видимому, одновременно с теорией прогресса. Его основателем стал итальянский историк Д.Вико, который, проанализировав историю различных культур и цивилизаций, пришел к выводу, что все они проходят различные фазы, что между ними наличествуют многочисленные, важные аналогии. К числу выдающихся интерпретаторов теории перманентизма можно отнести и Н.Я.Данилевского, О.Шпенглера, А.Тойнби, Л.Н.Гумилева, К.Ясперса. В трудах этих мыслителей мы находим различные трактовки жизни цивилизации. Однако общим является подмена принципа Исторического подхода, рассмотрение исторического прогресса во всей совокупности его атомарных явлений принципом типовой структуры, объектом рассмотрения которого является локальная культура, цивилизация, как самодостаточная, не связанная с внешним миром историко-культурная единица.

  Наиболее древней и пессимистической моделью исторического прогресса является, так называемая, традиционалистская модель (Гесиод, Тацит). Основным принципом данного подхода можно считать понимание развития истории как нарастание катаклизмов и противоречий, ухудшение культуры, духовных качеств и их последующая деградация, утрату традиций и приближение к хаосу. Теорию деградации подхватывает один из ведущих религиозных мифов - миф о грехопадении, нашедший свое отражение практически во всех религиях. Позитивным критерием оценки культуры и движения истории традиционалисты считают соответствие прошлому, которое они считают идеальным. Во времена консервативной революции традиционализм выступает ведущей альтернативой либеральному модернизму, провозглашает самоценность национальных культур.

  Культ традиции фашизма представляется основополагающей его чертой, на которую обращают внимание некоторые исследователи (Эко, Випперман, Брахер). Причем все виды, формы и типы европейского фашизма базировались на культе традиции. С той лишь разницей, что они основывались каждый на своем национальном мифе, на собственной культурной истории, корреспондируя ее в целом с фундаментальной мифологемой фашизма, основанной на расово-этнических ценностях, борьбизме, этатизме, образе внутреннего и внешнего врага, жажде антилиберальных преобразований.

  В концептах Д.Джентиле (главного теоретика итальянского фашизма), А.Розенберга, Э.Крика, В.Дайца и др., фашизм есть не только ностальгическое сожаление об утраченном прошлом. Это концепт, обращенный в будущее, требующий энергичной и волевой реализации. Он имеет революционные черты. Его способ опровержения либерализма есть борьба за целостность культуры и истории, за самостоятельное право ее истолкования. В этом главное отличие фашизма от других традиционалистских конструктов, лишь констатирующих, в целом,  либеральный упадок и вырождение.

Глава 2. Фашизм как закономерность развития европейской культуры имеет пять параграфов:

Параграф первый лКультурно-историческая ситуация возникновения фашизма посвящен анализу культурных тенденций развития, сформировавших благоприятные условия для появления фашизма.

По мнению Тойнби, индустриализм и национализм представляли собой две силы, безраздельно господствующие в западном обществе в последние полтора столетия. Индустриализм олицетворял собой культуру рацио, результаты рационального, расчетливого ведения дел сообществом активных и энергичных предпринимателей, итог нарастания научно-технического потенциала, способом освоения природы. Он аккумулировал в себе едва ли не весь новоевропейский научный опыт. Национализм зиждился на амбициозных сторонах массового сознания, иррациональной  многотысячелетней традиции творить мифологемы. В этом смысле, представляя темную сторону человеческой натуры, он оказался как раз тем феноменом и аспектом современности, который не смогла поглотить индустриальная европейская цивилизация.

  В 30х-50х годах 19 века в Европе возникают национальные идеологемы, надолго предопределившие вектор общеевропейского культурного развития. Пангерманизм в Германии, движение Рисоджименто в Италии, иллиризм в Хорватии, Австро-Славизм в Австрии и другие духовные течения, стали протоидеологиями, имевшими, как показало время, колоссальную перспективу в создании самых разнообразных доктрин как социально-классового, национально-культурного, так и радикального-оборонительного  этно-центристского свойства. Основным посылом большинства этих доктрин был фундаментальный консервативный концепт, с его концентрацией на всем национальном, на абсолютной самоценности утерянных оснований культуры.

  Последняя треть 19 века ознаменовалась образованием новых государств: Италии, Германии и Австро-Венгрии, принявшей такое название как крупный шаг к культурной и политической автономии основных австрийских сателлитов. Это обстоятельство стало гигантским стимулом в резком изменении и динамичном развитии европейской внешней политики, ориентированной на передел зон влияния. Именно эти три государства, активно самоутверждающиеся на сцене европейской и мировой политики, имеющие в этом смысле сходные интересы, тяготели к союзничеству. Образовавшись, в определенном смысле, неожиданно, на первом этапе своей национально-политической самостоятельности, они были вынуждены формировать мощные оборонительные доктрины, опирающиеся на идеи национальной уникальности. Революционный консерватизм, таким образом, не исчерпал себя с моментом обретения национального единства. Он нарастал. Внешний мир для новорожденных государств представлялся  враждебной культурной средой, перманентной угрозой.

  Первая мировая война значительно активировала национальные мифы. Ее итогами стали системный кризис европейской культуры, утеря оснований идентичности, крушение хозяйственных организмов, социальная нестабильность. Фактически она углубила не только политические, что вполне естественно, но и национально-этнические противоречия, создала ситуацию затаенной злобы, скрытой вражды, породила настроения жажды реванша. Первая мировая война привела к формированию новой культурной реальности в Европе, возникшей из необходимости переосмысления происходящего и поиска оснований для водворения стабильности. Избыточно быстрое и столь же трагическое изменение условий жизни приводило к неизбежному выстраиванию концептов культуры, базирующихся на консервативно-патриотических взглядах.

Параграф второй Консервативная революция и фашизм: диалектическое единство в контексте конструирования антилиберальных парадигм культуры освещает аспекты общей критики либеральной культуры.

  Парадоксальность термина консервативная революция восходит к возможности сочетания прямо противоположных понятий: консерватизм, как тенденция сохранения устаревающего и революция, как радикальная и стремительная ломка наличного миропорядка.

  Термин консерватизм происходит от латинского conservare - сохранять, лохранять. В более широком значении, в культурологическом  смысле - сохранять старое, ставшее привычным и традиционным. Впервые, по-видимому, этот термин вводит французский писатель Ф. Шатобриан, который в 1818 году приступил к изданию журнала Консерватор. Однако  консерватизм, как умонастроение, просматривается на протяжении всей истории человечества.

  Идеационно консерватизм рассматривается как система ценностей и предпочтений, идеология доброй старины. С. Хантингтон в этом смысле определяет консерватизм в его универсальных ценностях: справедливости, равновесии, сдерживании, что способствует пониманию современности с точки зрения существующего опыта и традиции.

  Функционально консерватизм рассматривается как некая функция сохранения общественной системы, инструмент закрепления культурных статусов. В этом смысле он есть функциональная теория, фиксирующая позицию предпочтения стабильных факторов.

  Как целостная идеология, революционный консерватизм формировался в период Первой мировой войны, в основном, в Германии. Его фундаментальным обоснованием стала работа И. Пленге, увидевшая свет в 1916 году л1789 и 1914. Символические годы в истории политического духа. Центральный тезис этой книги социализм есть организация имел два основных направления развития. Во-первых, период войны определялся как время свершения социальных революций. А во-вторых, формировались главные векторы совершенствования общества в направлении социализма. Среди них такие как установление планового хозяйства в государственном масштабе, дисциплина и общая ответственность, критика индивидуализма как философии и стиля жизни. Нация при этом представляется единым культурным гомогенным организмом, стоящим над сиюминутными, ситуативными интересами, отвергающим интерес к частной наживе и пересматривающим либеральную доктрину свобод и прав. Государство, таким образом, является дифференцированной тотальностью, стремящееся к преодолению разлагающего либерализма.

  Противостояние традиционных и приобретенных ценностей было способно внести коррективы в область этических трактовок самого смысла жизни. Так докапиталистическое общество было временем господства героического этоса с его идеалами добра, доблести, чести, славы. Длительное время эти качества считались незыблемыми. Буржуазный же этос, основанный на протестантской этике, в целом, дистанцировался от традиционных ценностей. Торгово-промышленная, предпринимательская деятельность, считавшаяся ранее занятием недостойным, даже порочным, делом жадных и себялюбивых людей, людей беспринципных и жестоких, стала вполне приемлемым и луважаемым способом жизни благочестивого человека.

  Теоретические концепты, возникающие в этот период, констатируют наличие мировой войны. Это представляется странным, поскольку 1918 год уже стал годом окончания Первой мировой войны. Тем не менее, война идет. Вернер Зомбарт пишет, что это война между двумя человеческими типами: между героем, представляющим собой образ героической национальной истории и культуры и торгашом, презревшим, ради личной наживы, ценности мировой традиции, считающим доблестью бесчестное стремление разбогатеть. Как видно, оппозиция: торгаш - герой представляется гораздо более глубокой и сложной культурологической сентенцией, чем оппозиция: буржуа - пролетарий. Во второй мы видим лишь пренебрежение самой справедливостью, которая частично остается, не смотря на провозглашенные свободы, права, гуманизм. Первая же проистекает из самой смысложизненной установки человека, как существа ответственного, коллективного, несущего в себе любовь к традиции и культуре.

  Противоречие: торгаш - герой уходит в фундаментальное, в своей сути, противостояние культура - цивилизация. Культура, приобретающая в этом смысле ярко выраженный консервативный характер, поскольку изначально ориентирована на консервацию и тиражирование многовекового опыта, противостоит цивилизации, устремленной в будущее в поисках новых оснований жизни. В теориях Зомбарта и Шелера мы находим расчленение западного мира на германский культурный и англо-французский лцивилизационный. Шелер даже приходит к выводу о том, что в результате победы в Первой мировой войне англо-американо-французской коалиции, в Европе возникают антибуржуазные, пролетарские нации. Безусловно к числу таких наций относится большинство, в том числе - немцы, итальянцы, русские.

  Вышеупомянутые идеи в том или ином виде появлялись не только у Зомбарта и Шелера. К ним обращались Томас Манн, Шпенглер, Фрейер, Э. Ю. Юнг, Молер и многие другие. Мера укоренения консервативной революции и ее идей в тех или иных странах Европы различна. Англия, Франция, некоторые другие государства остались на обочине общеевропейской антилиберальной полемики. Лидирующее место в этом смысле занимали Италия, Германия, Россия, то есть, в основном, те страны, которые наиболее сильно пострадали от Первой мировой войны. Именно в этих странах буржуазия была объектом массовой ненависти.

  Проекты и идеи консервативной революции возникли в предфашистский период и, в целом, теряют свою актуальность после прихода фашистов к власти. Однако фашизм выковывался в недрах консервативной революции, укреплялся в столкновениях с культурно-философскими и геополитическими доктринами консерватизма и, в целом, воспользовался массовым умонастроением, направленном на преодоление дефектов буржуазно-либерального общества. Консерватизм, своей устремленностью в прошлое, в период господства национальной традиции, сложившихся социальных иерархий, призывал к культурному возрождению посредством ложивления утраченных ценностей.

  Параграф третий Феномен массового общества как культурная среда бытия фашизма посвящен исследованию проблемы ломассовления как диалектической оппозиции идеи прав и свобод, благоприятной культурной почве для зарождения и тиражирования концептов фашизма.

  Фашизм является одним из ответов на заброшенность, отчужденность человека в капиталистическом обществе. Стремление человека к сообществу, социализации, детализацию его культурных связей с внешним миром оказалось более мощным мотивом, чем предвидение тех угроз, которые несет в себе фашизм. Феномен ломассовления был обнаружен еще в 19 веке Ф. Ницше, затем о нем писали Лебон, Тард, Шпенглер, Шелер, Манхейм, Ясперс, Арендт, К.Г. Юнг, Фромм и др.

  Противопоставление человек-масса, как противопоставление индивидуальной самоценности усредненному коллективному сознанию стало ведущим контекстом рассмотрения массовизации. Определяющим тезисом явилось предположение Макса Шелера, основателя современной антропологии, который видел в современной ему жизни уравнивание условий и обстоятельств существования и деятельности. Это приводит к гомогенизации общества, где происходит стирание культурных границ как между персоной и сообществом, так и между классами и социальными группами.

  По мнению Ортеги-и-Гассета, автора фундаментального труда Восстание масс, омассовление есть ничто иное, как появление нового типа человека, который не умеет признавать чужую правоту и при этом сам не желает быть правым. Тезис Ясперса о разложении человеческого бытия он развивает предположением о рождении дикаря, восставшего против рационально-интеллектуальных и моральных основ. Омассовление ведет к отказу от нормы и законности, это насилие, продиктованное принципом целесообразности, большинством. Его понятие человек-масса не несет в себе смысловой нагрузки, а выступает как чисто психологическая холерическая категория. По существу, тут речь идет об отказе от культуры в ее традиционном понимании. Человек-масса угнетен своими постоянно расширяющимися возможностями, которые представляет ему цивилизация и рад тому, что чувствует себя как все. Причинами отрицания культуры, таким образом, является посредственность, не терпящая возвышенного переживания и изящной мысли и блага цивилизации, делающие комфорт едва ли не единственным достижением культуры.

  Учение о харизме М. Вебера буквально подчеркивает примитивность и наивность масс, требующих поводыря, вождя, лидера. Образование конституционных обществ в Европе, по мнению Вебера, способствовало политизации и омассовлению человека, доверяющего все меньше разуму и все больше - сильной эмоции. Эксплуатация эмоциональности масс приводит к возникновению харизматических лидеров, а это, в свою очередь, видоизменяет политическую жизнь, политическую культуру.

  Некоторым диссонансом к вышесказанному можно считать вывод Дюркгейма о массе, в принципе способной на интеллектуальное и религиозное творчество. Человек, включаясь в массу, покидая свои ментальные ячейки, попадает в некую холистическую среду. Эмоциональность и одержимость этой среды продуцируют новую, дополнительную силу и оптимизм. Дюркгейм полагает, что массовизация в состоянии формировать основы солидарности, сплоченности, единства общества и является совершенно нормальным механизмом общественной жизни.

  Психологический анализ проблемы К. Г. Юнга привел к открытию деиндивидуации, то есть способности человека раствориться в корпоративном, групповом организме, сделаться групповым индивидом. Индивидуальная психика такой персоны превратилась в объект гораздо больших, коллективных переживаний. Мы утеряло значение простого множества, а стало продолжением Я. Деиндивидуация фактически означает добровольное делегирование сообществу части собственной трансценденции. Взамен человек, как субъект общей ответственности, получает успокоение и защиту, прерывает свое состояние заброшенности и тревоги.

  Ханна Арендт в книге Истоки тоталитаризма говорит о разложении социальных классов в условиях тоталитаризма, о трансформации классов в массы. Избыток капитала в индустриальных государствах толкает их к экспансии, что в свою очередь, требует широкой поддержки масс.

  Весьма важным в наблюдениях Арендт является следующее умозаключение. Бесструктурные массы, составляющие массовое общество, не склонны верить в реальность своего опыта. Они, не доверяя глазам и ушам, отдаются во власть воображения. Таким образом, развивая тезис Ортеги-и-Гассета, она приходит к выводу о восстании масс, которое заключается, в том числе, в восстании против здравого смысла, в пользу господствующего мифа. Тоталитаризм, собственно, и смог организовать общество только потому, что оно само стремилось бежать от жестокой реальности.

  М. Хайдеггер назвал это время временем идеологий. Действительно, значение пропаганды и идеологии в это время переоценить трудно. Душа толпы, готовая верить всему и не верить ничему, верить, что возможно все и ничего невозможно, что все верно и целесообразно и все неверно и ложно, настроена на восприятие простых, крылатых истин. Пропагандистский штамп становится исчерпаннее, мощнее, доходчивее интеллектуальной сентенции. Она открыта любым призывам и фантастическим планам и может с легкостью прощать любые обманы. Массы открыты для освоения практически любой идеологии. Даже для идеологий, начисто и всецело ниспровергающих тот мироуклад, которым люди жили веками. Сильная идея в данном случае значительно важнее ее аргументации.  Образ врага выступает как консолидирующий фактор массового сознания. Это и внешний враг, возникший в результате естественного стремления толпы к экспансии, и внутренний. Образ внутреннего врага формируется в результате обособления толпы, как подавляющего фактора нации. Естественно, что процесс толпообразования является массовым, но не всеобщим. Всегда находятся люди с сильным темпераментом, сохраняющий собственную трансценденцию в нерасчлененном состоянии, чей внутренний мир не теряет устойчивости и богатства под влиянием внешних обстоятельств. Независимость и самостоятельность этих людей является объектом ненависти.

  В свете вышеизложенного, при анализе европейского общества первой четверти 20 столетия, вполне приемлемым будет признать следующее.

1. Европейское общество пережило революционный сдвиг в сторону массовизации, что повлекло за собой нарастание тенденции к гомогенности и стиранию классовых границ.

2. Массовое общество характеризуется агрессивностью, стремлением к экспансии и иррациональным типом сознания, превалированием коллективных форм идентификации над индивидуальными.

3. Основными причинами возникновения массового общества следует считать индустриализм и мифологизацию сознания. Его корни уходят в Великую французскую буржуазную революцию, разрушившую традиционную иерархию и устоявшиеся формы господства.

4. Ведущими тенденциями развития массового общества является конформизм, свойственный, в основном, демократическим режимам и тоталитаризм, с его идеей харизматического террористического господства.

5. Социальными и культурными показателями массового общества являются уравнивание условий жизни, крушение традиционных иерархий и приоритетов, сопровождаемые потерей социальных связей и форм коммуникации. Не прекращающаяся естественная стратификация приводит к образованию политогенного класса, нивелирующего традиционное социальное строение общества. Его система ценностей является для индивида эталонной.

В параграфе четвертом  Генезис национализма и фашизм исследуется проблема трансформации европейского национализма из культурного концепта национального традиционного самобытия  в миф о национально-расовом спасении.

  Термин национализм происходит от слова нация (natio). Изначально на латыни оно означало рождение, место рождения, а в расширенном значении - землячество, коллективную принадлежность людей к месту жительства. В современном понимании нацией является общность людей, проживающих на территории какого-либо государства, говорящих на официальном языке этого государства. Нынешние споры о нации и национализме происходят от полярных трактовое понятия нация. Концепция Гардера трактует нацию как естественную, природную общность людей, что подразумевает, скорее, этническое понимание нации. Это трактовка нации как этноса.

Ренан видел в нации результат коллективного договора, нечто искусственное, что подразумевает превалирование естественно-исторических условий. Первый взгляд на нацию происходит из теории традиционного общества, второй - из буржуазно-либерального понимания нации.

Джону Мильтону, национализм представлялся борьбой за коллективную безопасность, утверждение свободы личности, что предполагает лизбавление человека от гнета рабства и предрассудков. По Джону Локку, свобода личности и ее достоинство есть основные условия национальной жизни. Даже правительство нации это ничто иное как объединение, основанное на морали и свободе волеизъявления подданных.

Французский национализм, возникший во времена Великой Французской буржуазной революции, дуален. С одной стороны, он имеет оборонительный характер революционной борьбы против внешних врагов, с другой - фундаментально-консервативный, призванный сплотить государство в рамках его традиционных институтов

  Немецкий национализм, проистекающий из идей Гардера, имеет культурно-этнический характер. Это предопределяет само толкование идеи нации как естественной, природной общности. Наиболее прочную связь между национализмом и традицией обеспечивал немецкий романтизм. Он представляет собой одну из приемлемых форм эстетической революции, поскольку вышел из поэзии. Генезис взглядов немецких романтиков проходил от крайне индивидуалистических позиций до холистических, подразумевающих неразрывную связь личности с цепью национальных традиций с одной стороны, и с народной общиной - с другой. Некое сходство итальянского и германского типов национализма заключается в их перманентном тяготении к этатизму. Этатизм рассматривает государство как самостоятельную ценность. Отсутствие же единой государственности в Италии и Германии объясняет возможность сопряжения этнокультурных ценностей и ценностей единого мощного государства. В конечном счете этатистская концепция национализма гармонирует с этноцентристскими тенденциями. Признание государства высшей общественной ценностью во многом было продолжением концепции этноцентризма. Становясь аналогом коллективного субъекта, государство, как высшая ценность, превалирует над признанием коллективных прав и свобод. Это делает его объектом и целью общественно-политической модернизации.

Другой, не менее значимой идеей национализма следует считать оборонительную идею сохранения "святой старины", служения государству, его святыням, противоборства всему космополитическому, размывающему национальное сознание, национальную культуру. Эта идея ни в коем случае не противоречит и не противостоит прогрессу, но она оконтуривает некие ментальные святыни, "вечные путы традиции", которыми должно быть связано национальное сознание.

  Наконец, третьей, основной идеей национализма можно считать национализм титульных наций. Это государственный, официальный национализм, превращенный в составную часть господствующих государственных идеологий. Среди его источников и этнический национализм, и шовинизм, и официальные государственные идеологемы, направленные на стремление к европейской гегемонии, и формирующаяся национальная мифология, рисующая образы врагов и конкурентов, порождающая все новые фобии и идеалы.

  Первые две идеи национализма, приведенные выше, по существу, наполняют собой так называемый "народный протонационализм". Данный термин был введен Эрихом Хобсбаумом и вполне точно определяет сущность происхождения национализма и его развития на начальных этапах.  Его сущность заключалась в стремлении каждого этноса к культурной самостоятельности и независимости. В культурном отношении, он был способом сохранения традиции, способом поклонения собственной истории. Народный протонационализм опирался на принцип минимальной достаточности и в силу этого, как мы уже отмечали, был явлением имплозивным. И этническая, и лингвистическая, и культурная идентификация сами по себе не несут угрозы внешнему миру. Период 1880-1914 годов как раз и отличается тем, что национализм, став достоянием государственных идеологий, трансформировался. Национальный миф, укоренившийся в это время, помимо "песнопений" о родных ландшафтах и "сказаний" о святой старине, привнес в национальное сознание образ врага, конкурента, соперника, который, впрочем, всегда являлся частью объективной истории любой нации. Иначе говоря, национализм покинул культурную сферу, перестав быть достоянием фольклористов, этнографов, историков и краеведов, словом - энтузиастов. Он обосновался в сфере политики и стал обслуживать государственные интересы, как правило, вполне агрессивные.

  Итак, если считать национализм одним из важнейших источников фашизма, то необходимо признать, что фашизму предшествовала особая, специфическая переходная форма национализма, созревшая в части европейских государств. Именно эту форму национализма следует считать "непосредственной предшественницей" расистско-фашистской идеологии.

  Для более полного усвоения принципов генезиса национализма необходимо рассмотреть такой его тип как этнолизм.  Мы назвали этот тип национализма "этнолизмом" и отметили, что на этой стадии отделяется от официальных государственных доктрин и превращается в идеологию борьбы в том числе и с официальной буржуазной властью.

  Национализм наций-государств, предшественник этнолизма, среди прочих критериев идентификации, пропагандировал верность правительству, как верность самой нации. Единство народа и правительства определялось предвоенным патриотическим порывом и желанием отстоять собственную "национальную честь". В послевоенный период данного критерия идентификации мы уже не наблюдаем. На поверхность всплыли более важные, весомые, если не сказать фундаментальные критерии. И этими критериями стали "кровь", "почва", "раса". Расовая теория в ее различных интерпретациях, как ни странно, явилась катализатором процесса "возвращения" нации к корням. Она теоретически обосновывала важность первоистоков нации, ибо современные претензии нации на самоопределение или гегемонию находились в прямой зависимости от степени "благородства" того или иного народа. Вооружившись расовой теорией, национализм приоткрыл возможный путь к постижению первоистоков. Следовательно, расовая теория в деле формирования фашизма является не следствием его вызревания в откровенно зверские формы, а причиной и "материалом" его формирования. Национализм, вооружившись расовой теорией и превратившись в этнолизм, обратил взоры нации вспять и существенно расширил границы национального самопознания. Этнолизм не представляется только бравадной идеологией, направленной на успешную и эффективную конкуренцию с другими народами. Это есть национализм, оснащенный мифом о первоистоках, о ранних этапах истории.

  "Кровь" и "почва" по-видимому являлись первыми универсальными критериями идентификации, в противовес языку и традиции. Данные критерии продиктованы самой природой, ибо нет более точного, хотя и примитивного способа определения себе подобного как ощущение кровного единства и общего пространства. До сих пор, не смотря на динамичное и всестороннее развитие культуры, не смотря на невероятную сложность и многослойность современного мира, "кровь" и "почва" остаются ментальными критериями идентификации, хотя в целом утеряли былое радикальное значение. Этнолизм изменяет культурный тип европейца, лишает его современного облика и придает ему черты варвара.

  Варваризация человека формирует некие особые формы идентификации. Они как бы опрокидывают наличествующие культурные критерии, делая их избыточными. Основными критериями становятся "кровь", "почва" и мощный национальный миф, то есть те самые ментальные основания, которые в условиях цивилизованного сообщества всегда носят комплиментарный характер, но могут быть активированы во времена потрясений. Именно это имел в виду К. Г. Юнг, когда писал о "пересохших руслах" национальных архетипов, которые наполняются ментальным содержанием в переломные моменты истории.

  "Кровь" и "почва", национальный миф - вот критерии идентификации, присущие особой форме национализма этнолизму.  Таким образом, фашизм представляется уникальным историческим явлением, возникшим в условиях радикального, варварского национализма, который, в свою очередь, созрел под влиянием культурного кризиса начала 20 века.

  Параграф пятый Феномен Веймарской республики. (Образование новых демократий в Европе на примере Германии).

  Общество и государство живут в определенной гармонии, если они сосуществуют долго. Возникает система сдержек и противовесов, определенная культура взаимоотношений, существует сформировавшаяся этика и традиция этих взаимоотношений. Возникает практика и традиция преодоления кризисов все тех же взаимоотношений. В обществе всегда есть крупная категория консерваторов, всячески опекающих и охраняющих незыблемость государства, есть и категория прогрессистов, стоящих в оппозиции к государству. Когда из данной системы выпадает один из сегментов культуры, то возникает системный кризис, усугубленный крайне не уравновешенным духовным состоянием общества.

  Если взять в расчет, что изменение типа человека, стоящего в авангарде цивилизации есть процесс объективный и обусловленный общими факторами общих перемен, то можно допустить, что отдельные анклавы европейской цивилизации, каким была Германия, испытывали на себе действие субъективных факторов, что могло привести и приводило к формированию специфических национально-антропологических доктрин.  Говоря о феномене Веймарской республики, хотелось бы отметить одну особенность суждений на тему о культурной сущности этого государства. Ведущим является мнение о том, что Веймарская республика представляет собой апофеоз немецкого поражения, государственное образование переходного типа, где процессы государственной институализации и либерализации общества так и остались незавершенными. С одной стороны, Веймарская республика рассматривается как марионеточный режим, обеспечивающий благоприятные условия империалистического грабежа немецкого народа, с другой - как форма культурного освобождения от милитаристского прусско-юнкерского засилья и абсолютизма.

  По-видимому, многое из того, что пытались сделать из Германии ее бывшие военные противники, оправдано и справедливо. Потерпевшая поражение страна всегда что-то теряет и отступает. Отступает если не в пространстве, то в области национального сознания. Территориальные кондиции Германии после войны подверглись пересмотру в пользу приграничных государств, Германия разоружилась, под давлением победителей согласилась на военные платежи и т.д. Она, безусловно, потерпела поражение и отступала. Но отступление есть маневр военный и  организованный. Оно производится до момента обретения новых надежных рубежей, до получения пополнения и нередко именно отступление приводит к победе. Отступление всегда имеет одно неустранимое преимущество. Противник, наступая и овладевая новыми территориями, может попасть в уготовленную западню.

  Кайзеровская Германия - это традиционно милитаристская страна, а это значит, что в ней господствует не только идея предуготовления к войне, но и определенная культура организации, всеобщего нормирования, дисциплины, в целом - холистическое начало. Германский милитаризм не есть только пушки, пулеметы и стратегические планы континентального господства, это аскетическая культура служения, семейная традиция миллионов людей, сотни тысяч военных династий. Уничтожить его можно было лишь внешне, разоружив его. Но солдат без ружья - это все та же боевая единица, только на время лишенная возможности стрелять.

  Не устраненный, в связи с образованием Веймарской республики, дух милитаризма, а как следствие - и реваншизма, ярко свидетельствует о том, что государство значительно примитивнее общества. Оно не в состоянии реформировать национальную традицию, которая весьма часто служит противовесом любым проявлениям модернизма и изживается, как атавизм, в течение длительного времени. Прусско-юнкерсая элита, которая, как правило, носила военную форму и была объединена идеей служения Родине, стала той культурной реакцией на демократические преобразования, борьба с которой заслуживала самого серьезного внимания со стороны либерального правительства. Вместо этого возник странный культурный симбиоз, некая общественно-государственная химера из поддерживающих друг друга и ненавидящих друг друга двух мощных  общественных анклавов. Первый представлял собой совокупность новых политических сил буржуазно-либерального толка. В авангарде его находилась новая финансово-промышленная олигархия, заинтересованная в стабильном режиме и проведении респектабельного политического курса, основанного на Веймарской конституции. Второй - традиционный, значительно ущемленный в правах и лишенный формального политического влияния. Его организационным и идейным ядром была военная прусская элита. Этот анклав политических сил в буквальном смысле диалектически не мог поддерживать ни новую конституцию, ни новое правительство, ни его политический курс, ни тот политический статус Германии, который был произведен Версальскими соглашениями.

  Веймарская республика, с ее модернистскими амбициями и марионеточной сущностью, фактически стала формой организации нации, большая часть которой мыслит категориями традиции, проповедует консервативные политические взгляды, которая связывает идею возрождения с идеей исторического регресса, отправными точками которой был довоенный статус Германии с ее монархией, аристократической элитой, милитаризмом и внешнеполитической амбицией. Идейный вакуум постепенно заполнялся неопангерманистскими концепциями, сущность которых определял традиционализм.

  Исходя из вышеизложенного, можно выделить кондиции бытия немецкой культуры в период зарождения и расцвета фашизма.

-Системный социально-экономический кризис,

-Крушение традиционных аристократических элит,

-Крайняя политизация общества,

-Тенденции к культурной и национальной автаркии,

-Нестабильность, слабость политического режима,

-Кризис идентичности.

  Путь Германии от великой европейской державы до состояния страны-изгоя, пройденный с 1914 до 1919 годов, весьма болезненно сказался на  общем состоянии национальной культуры. Ценности кайзеровской Германии были растрачены, старые авторитеты перестали быть ориентирами для формирования духовных идеалов, многое, чем жил народ ранее оказалось устаревшим и избыточным, социально-экономическое благополучие и равновесие сменились хаосом. В этих условиях народ приступал к поиску своих сакральных истоков и корней, обращал взгляд в глубины этнической истории, анализировал национальные традиции, в целом - искал духовную опору. Новые критерии идентичности уже не были связаны с благополучием и величием наличного бытия, а имели целью всячески изолировать этнос, определить его особенности, свести такие категории как государство, общество, культура к узкому этническому пониманию.

Глава 3. Фашизм как форма общественного бытия имеет четыре параграфа.

В Первом параграфе Принцип формирования амообраза культуры фашизма и его идеального первообраза культуры рассматривается концепция культурного типа человека фашизма.

  Времена больших перемен - войн, революций - бросают народы в пучины трагедий, но они буквально переполнены щедрыми посулами. Они рождают своих героев, своих идолов, ценности и табу. Человек при этом обретает героический облик, на его лице видна архетипическая мина этноса, его движения становятся динамикой самой жизни. Прошлое и будущее как бы срастаются в его монументальной фигуре. Это и есть эсхатологический тип человека, знающего ответ на вопрос "что делать?", но не ведающего собственной глубины.

Эпоха становления фашизма "одарила " мир именно таким человеком. И это был человек, стремящийся к преобразованию мира как к программе-минимум. Этот человек посягнул на воплощение в жизнь ницшеанской идеи "сверхчеловека".

Оснастив идею "сверхчеловека" мифом об ариях, фашизм наполнил ее живым содержанием, деабстрагировал ее. "Сверхчеловек" фашизма перестал быть "сухим и абстрактным", несколько ирреальным героем будущего. Он превратился в связный и видимый образ культурный тип, невиданный доселе - тип постантропоида, метачеловека. 

Некоторые сюжеты культурной истории фашизм "вмонтировал" в свою концепцию "сверхчеловека". Таких сюжетов, на наш взгляд, было три.

1. АРИИ.

Арии в концепции "сверхчеловека" фашизма есть таинственный народ, создавший высокую культуру еще в протоисторический период. Культура ариев, в частности, в нацистской интерпретации, часто называется "нордической культурой". Поэтому эти понятия следует считать тождественными.

Не оставив после себя материальных и духовных памятников, арии представляют собой онаученный миф в чистом виде. Причем миф, значительно девальвированный, благодаря усилиям некоторых оккультных авторов, таких как Блаватская, Заботтендорф, Ленц и др., "творивших" в конце 19 - начале 20 столетий. Именно они превратили ариев в красивую и романтическую сказку.

Понятие "арии" в современной историографии имеет совершенно определенную историческую локализацию. Оно связано с серединой второго тысячелетия до н.э., когда протоиндийская цивилизация приходит в упадок. По одной, достаточно распространенной научной теории, упадок культуры Древней Индии вызван нашествием одного из индо-иранских племен ариев. Однако, твердых исторических фактов о нашествии ариев не существует. Мы можем лишь предполагать, что данное  нашествие могло привести к упадку культуры, хозяйства и даже смене языка. "Арийский вопрос" в его демифологизированном, историческом аспекте освещали в своих трудах такие отечественные и зарубежные исследователи как Ильин Г. Ф., Маккей Э., Чанана Д. Р., Минаев И. П., Бенедиктов А. А., Редер Д. Г., Черкасова Е. А. Труды этих авторов являются классическими в деле исследования Древней Индии.

Миф об ариях по существу наполнял мечту фашизма о сотворении "сверхчеловека" конкретным содержанием и стал фундаментальной основой для построения идеального первообраза культуры. Отчасти данный миф стал одним из способов обоснования расового способа производства. С другой стороны, миф об ариях послужил ведущей аксеологемой в выработке культурно-исторической концепции фашизма.

2. ГЕРМАНЦЫ ТАЦИТА или древние германцы дохристианского периода.

Культура германцев в общей теории фашизма о "сверхчеловеке" выступает как наиболее адекватное и закономерное продолжение культуры ариев. Преемственность заключается в том, что древние германцы, предположительно являлись прямыми потомками ариев. Это во-первых, косвенно доказывает существование ариев, а во-вторых, представляется теоретическим предположением о дальнейшей судьбе исчезнувшего народа.

Данная теория фактически "сближала" ариев и германцев и оснащала идею арийства конкретно-этническим содержанием. Она позволила подменить архаичный и мифологизированный термин "арийская культура" на более историчный и понятный "нордическая культура". Основными источниками спекуляций о древних германцах стали исследования древнеримских авторов, но главным образом, книга Корнелия Тацита "О происхождении германцев и местоположении Германии".

Тацит отмечал, что германцы обладают некоторыми характерными чертами, не присущими римлянам, но достойными подражания. Простота в быту, презрение к предметам роскоши, неприхотливость, холодное отношение к зрелищам, верность национальным традициям, суровость законов восхищают Тацита. С одной стороны, это представляется авторской задумкой, сверхзадачей, имеющей целью преподать урок согражданам, погрязшим в роскоши и пороках. С другой - Тацит подрывает веру в то, что мир делится на римлян и варваров, на цивилизованный и дикий, остальной мир. Тацит фактически показывает, что в громадной толще варварских народов есть и такие, чей образ жизни, национальный дух, характер, традиции достойны восхищения.

В целом, анализируя работу Тацита и ее непосредственное влияние на идеологию фашизма, мы отмечаем ее направленность на идеализацию германцев. Ее ценность для теоретиков фашизма и непосредственной, оперативной пропаганды определяется следующим.

1. Германцам приписывается особая историческая миссия в силу их "избранности" и умения стоически противостоять враждебному, деструктивному и несовершенному миру.

2. Вождизм является главным условием самоорганизации немцев, следовательно, крушение "веймарской" демократии представляется естественным способом вернуться к традиционному, "генетическому" типу государственности.  Иерархия, структурированность, наличие безусловного лидера, вождя есть важнейшие черты этой государственности.

3. "Несмешанность" немцев, их склонность к автаркии позволили им сохранить должный уровень "чистоты" крови.

3. РЫЦАРСТВО.

Будучи институтом национальным, рыцарство вело непримиримую борьбу с христианским космополитизмом. Это обстоятельство крайне важно, ибо борьба с космополитизмом в доктринах фашизма была борьбой за национальное самоутверждение, национальную независимость, самобытность, свободу. В целом, национальное рыцарство вело борьбу за основополагающие "германские ценности".

Рыцарство, как исторический феномен, имело большое значение в практической пропаганде и организации общества в фашистской Германии. Представления о средневековых рыцарских орденах, о средневековых мужских сообществах стали прообразом организации "СС", члены которой считали себя представителями новой национально-расовой элиты.

Составленная по образцу рыцарского ордена, "новая расовая элита", организация "СС", была нацистским променом сообщества будущего, возрождающего собой дух великой расы, наполняющего свои сосуды арийской кровью. Эта организация стала своеобразной прививкой средневековья современному обществу.

Парадоксальная гипотеза фашизма о совершенствовании путем регресса высвечивает основополагающий принцип формирования идеального первообраза культуры. Этот принцип, как попытка возрождения нации посредством осознанного возврата к ценностям и традициям, разрушенным временем и цивилизацией, формулируется как "назад - в будущее".

Основной задачей современности провозглашалось обеспечение движения к арийскому идеалу. Настоящее и обозримое будущее, таким образом, виделось как непрерывный процесс самоочищения посредством "очистки крови". Человек настоящего и обозримого будущего есть человек неполноценный, ибо "чистых" арийцев не существует. Стать "арийцем", "сверхчеловеком" мог только потомок. В целом поиск духовных первооснов в переживающей кризис цивилизации виделся как длительный процесс, связанный с улучшением антропологических качеств человека, его породы.

Идентификация себя как человека переходной эпохи, эпохи "заката Европы" представляется способом умаления значения действительности, постановки ее в зависимость от грядущих эпох, попыткой сделать ее фундаментом нового миропорядка, когда человек ответственен за будущее гораздо в большей степени, чем за настоящее. Таким образом, наличие принципа формирования идеального первообраза культуры, сформулированного как "назад - в будущее", указывает не только путь самосовершенствования человека, но и его статус в настоящем. Это позволяет вычленить принцип формирования культурного самообраза, как "Я - посредник". Причем данный принцип способен раскрыть суть как складывающейся этики, так и указать местоположение человека, его экзистенциальное самочувствие, общий настрой по отношению к "вечным вопросам": кто я? и к чему я?

  Параграф второй Фашистский тип революции. Опыт культурологического анализа посвящен рассмотрению феномена массовой фашизации общества, как формы культурной революции.

Цель фашистской революции - культурная перестройка общества, национальное сплочение, позволяющее преодолеть классовые противоречия, пороки модернизма, достижение общественного консенсуса, базирующегося на идее национально-расового превосходства.

  Консолидированной причиной фашистской революции следует считать культурный кризис, возникший в результате нарастания противоречий между холистической сущностью государства и индивидуализмом господствующих прав и свобод. Кризис буржуазно-либерального общества, таким образом, выражается не только в обострении классового противостояния, на чем настаивают марксистские концепты, но и в утере самих культурных оснований жизни, национальной традиции. Механистическая сущность государства, как машины, противоречила культурной сущности общества, как живого организма. Таким образом, фашистская революция - это форма реформирования надстройки общества и трансформация политико-экономических элит в национальные.

  В попытке упразднить меньшинство, вполне достойное ненависти и презрения, в силу его независимости и оппозиционности, масса разворачивает общественный конфликт нового типа - конфликт за культурное господство. Именно такой тип конфликта и представляет собой так называемая культурная фашистская революция.

  Фашизм, вырастая из буржуазно-либерального общества, основанного на принципах демократии, демонстрирует развитие демократии в совершенно парадоксальном направлении. Победа толпы, то есть подавляющего большинства, как социальной категории, доводит уровень демократии до почти тотального консенсуса. Масса изначально одобряет все заявленные актуальные векторы развития общества, что делает избыточными все демократические процедуры и институты. Общество самоорганизуется на основе консенсуса, покоящегося на господствующем мифе.

  Возникает феномен гипердемократии, когда масса правит, непосредственно делегировав власть новой культурной элите, игнорируя право меньшинства, разбитого и раздавленного ею.

  Порочность гипердемократического состояния общества в отсутствие границ и пределов бесчинства массы. То, что гипердемократическое фашистское общество практически мгновенно становится тоталитарным свидетельствует о преодолении массой культурной и политической традиции. Иррационализм масс есть следствие воцарения мифа и пренебрежение рациональной нормой. В порыве борьбы масса не фиксирует момента, когда расправившись с меньшинством, она начинает пожирать себя. Триумфальная арка, воздвигнутая толпой, в честь победы над меньшинством, становится для нее узким проемом гильотины.

  Массовый консенсус обеспечивался еще одним весьма важным культурным обстоятельством - слиянием политической жизни с повседневностью, а фактически - подменой политической жизни повседневностью. Фашизм не мог никому позволить стоять в стороне от стратегических целей и задач, решаемых в повседневности. Поэтому политика переставала быть какой-то отдельной сферой деятельности. В условиях отсутствия какой-либо альтернативы, оформленной в какую-либо легитимную политическую структуру, фашизм переключался на мир повседневности человека. Его основной политической задачей становилось наблюдение за нормативным фашистским мировоззрением и поддержание его на должном уровне.

  Триединая задача фашистской революции может быть сформулирована следующим образом:

1. Водворение консервативных традиций, ниспровергающих буржуазно-либеральный модернизм, обеспечивающих пересмотр ценностей персональных прав и свобод в пользу идеи коллективного служения народу.
2. Построение социально гомогенного общества, ставящего национальное выше социально-классового, а государственное выше политического.
3. Создание сверхмощного национального государства гипердемократии на основе общественного консенсуса, что само по себе должно обеспечить национально-расовое возрождение.

  В результате фашистской революции возникает культура, которая перестает доверять самобытию человека. Она, внедряя в обиход архаическую традицию, изжитую самим временем, не оставляет человеку места для социального творчества. Персональное социальное творчество - это как раз тот последний бастион свободы, который преодолевается в условиях гипердемократии.

Параграф третий Фашизм и сталинизм: сравнительный анализ культурно-философских парадигм.

Мотивом сравнения фашизма и коммунизма (сталинизма) часто служат неудовлетворенность уровнем обобщений всего наличного материала об одной из самых ярких и трагических эпох в истории человечества и некий идеологический посыл, заключающийся в стремлении к отказу от любых проявлений тоталитаризма в обозримом будущем. Порой второе предшествует первому, и мы часто стремимся лишь назвать явление, отводя ему особую полку в громадном стеллаже истории, но не исследовать его, пусть даже руководствуясь одним лишь методом аналогии.

  Имея единую тоталитарную природу, фашизм и сталинский большевизм продемонстрировали миру весьма скудные возможности человека в организации общества. При кардинальных доктринальных различиях, эти социально-политические, экономические и духовные феномены, показали, что единственной альтернативой демократии в современном мире выступает тоталитаризм. Это их основное, фундаментальное сходство, их культурное родство. Причем, они оба явили примеры радикального тоталитаризма, выросшего из консервативной европейской революции, развернувшей массированную критику капитализма. Именно поэтому и тот и другой режимы называют социалистическими.

  Большой вклад в понимание специфики фашизма и большевизма внесли такие выдающиеся исследователи как Х. Арендт, Э. Нольте, Ф. Брокенау, В. Випперман, А. Булок, У. Лакер и многие другие. Данную тему разрабатывают и отечественные ученые Еремин С. В., Устрялов Н. В., Михайленко В. И., Нестерова Т. И. и т.д.

  Еще в конце 80-х, начале 90-х годов 20 века вниманию широкой публики были представлены спекуляции о невероятно сильном и отчаянно-парадоксальном культурном сходстве фашизма и сталинского большевизма. То, что данные спекуляции существовали и ранее на страницах западной прессы не представляется каким-либо открытием. Но появление их в отечественных изданиях выглядело по меньшей мере большой смелостью. С одной стороны, сообщество, победившее фашизм, становилось как бы  заново открытым, а на самом деле - скрытой формой фашизма, что не могло не вызвать удивления и огорчения, а порой и искреннего разочарования и даже озлобления. С другой - авторы прибегали к умозрительным сравнениям, которые и в самом деле демонстрировали лишь некоторые совпадения, по существу, свойственные любому тоталитаризму.

  Как ни странно, но ответ нужно искать не в самой сущности поставленного вопроса, а в обстоятельствах опосредованных, имеющих конкретно историческое, утилитарное значение. Как представляется, причина необоснованного сравнения, а как следствие - отождествления фашизма и сталинизма кроется в попытке концептуального обоснования постфашистского периода. Этот период принято называть лэпоха холодной войны. Фашизм как символ зла, враждебности, вероломства и жестокости, в целом разрушенный цивилизацией, служил одним из козырей в идеологической войне и массовой пропаганде. Он был полем сражения социологов, историков, философов, политологов и т.д., но, в конечном счете - политиков.

  Таким образом, одной из весомых причин применения символа фашизма, как некоей шкалы, для общей оценки тоталитарности и бесчеловечности, была причина идеологическая. Дополнительным доказательством этому может служить то обстоятельство, что теперь, когда сталинизм, в основе своей, как и фашизм, стал историей, сама тема сравнения и отождествления не только перестала быть актуальной, но оказалась практически необоснованной.

  Одной из наиболее ярких аналогий между фашистской Германией и Советским Союзом, в его сталинском обличье, конечно же, является фундаментальный тоталитаризм. Именно это дает возможность многим исследователям квалифицировать сталинский и фашистский режимы как аналогичные или почти аналогичные. Действительно, оба режима, представляя собой диаметрально противоположные ценности, находились в оппозиции к либерально-демократическим сообществам. Пренебрежение к ценностям цивилизации, ненависть к вседозволенности и расхлябанности демократии, спекулятивному капиталистическому рынку и вообще к экономической модели капитализма, приоритет идеи государства над идеей человека, социальный реформизм, наличие оригинальных идеологий, харизматическая власть, политическая гомогенность общества - вот черты, свойственные и фашистской Германии и Советскому Союзу. Если прибавить к этому проблему персональной угнетенности, опасение за собственную судьбу почти каждого члена тоталитарного общества, наличие мнимых, скрытых и явных инакомыслящих, а как следствие - концентрационных лагерей, как способа их изоляции, милитаризацию общественной и даже личной жизни, то общий список совпадений и сходств будет, пожалуй, завершен.

  И в сталинизме и фашизме мы видим яркие и последовательные культурные парадигмы, оппонирующие капитализму за тем лишь исключением, что они представляют диаметрально противоположные посылы и рисовали различные типы и образы культуры будущего. Сталинизм  видел историю как нескончаемую борьбу классов, и, следовательно, представлял идеальное будущее, как бытие человека вне классового общества, а значит - общества, лишенного противоречий.  Фашизм видел историю тоже как перманентную бескомпромиссную борьбу, но борьбу рас. Он видел в капитализме леврейский тип господства, основанный на взаимной культурной, национальной и социально-экономической интеграции, разрушающей образы самобытных культур. Борьба с капитализмом, таким образом, может привести к истинному возрождению ментальных культурных традиций и этно-расовых типов. На построении замкнутых, атомизированных по национальному типу, автаркичных обществ строилось его учение.

  Таким образом, коммунизм представлял будущее как век социального блаженства, лишенный какой-либо эксплуатации, фашизм - как век национального счастья, национальной традиции.

  Фактически мы сталкиваемся с двумя основными культурными  парадигмами новой эры, преодоления истории, с двумя философиями. Идея сакрального заключена в учении Гегеля об лабсолютном государстве, что фактически, можно отнести к одному из основополагающих положений консервативной революции. Консервативная идея немецкой политической философии в этом смысле, кажется укорененной в самой классической философии. Ее интерес к дохристианской традиции, романтизм и мистика, тенденция к мобилизующей идеологии, тотальной сакральности представляются более основательными и глубинными, чем идеи Французской революции, оконтуренные социальным.

  Идеи материального зиждутся на учении Маркса о неизбежном наступлении коммунизма. Однако учение Маркса также имеет корни в философии Гегеля. Гегелевская диалектика, переработанная в материализм, стала одним из краеугольных камней марксизма.

  Тоталитарное общество, таким образом, будь то сталинский социализм или германский национал-социализм, было нацелено на напряженное эсхатологическое ожидание, архаическое мессианство. Оно лишь выражалось социально в одном случае, национально - в другом. Но в обоих случаях наличие рационализированного мифа необходимо. На сходстве национал-социализма и коммунизма, в связи с этим, настаивали Хайек, Поппер, Нольте и многие другие авторы. И это сходство представляется результатом вполне объективного знания о тоталитаризме. Оно объясняется, во-первых, общими положениями и целями критики либерально-буржуазного общества, во-вторых, наличием сходных принципов массовой идентификации, в-третьих, мифологизированным сознанием, устремленным к иррациональному переживанию истории.

  В Параграфе четвертом Современный мир и фашизм. Европейский элитаризм в новой культурной реальности исследуется сущность культурных явлений нынешнего дня, представляющие собой потенциальную угрозу возрождения фашизма.

  Общепринятой, досадной ошибкой, вне всяких сомнений, следует считать то, что современный фашизм имеет свое воплощение лишь в виде прогрессирующих неофашизма и неонацизма. Наверно, в политико-организационном смысле дело обстоит именно так. Неофашисты - это и есть приемники фашистов 20 - 40х годов 20 века. Это те же женихи смерти, потенциальные или реальные убийцы, фанатики, носители расовых предрассудков, чистопородные арийцы. Кто-то из них, в самом деле, искренне и фанатично предан сумасбродной идее превосходства, а кое-кто являет собой жалкий образ заблудшей овцы, блуждающий по пажитям современной культуры.

  Историю Европы, в определенном смысле, можно назвать историей мирового доминирования. Начиная с классического периода греческой истории и впоследствии, Европа ощущает заметный недостаток жизненного пространства, что подталкивает ее народы к колонизации близлежащих территорий. Вся история, все миропонимание базируется на том, как смотрит на мир человек европейской культуры, что он думает об этом мире и, в конце концов, как его называет. Даже эпоха великих географических открытий именуется так лишь потому, что в новые земли, давным давно открытые и освоенные человеком, пришел европеец и переоткрыл их для себя, взглянул на них своими глазами. Европеец осваивал мир для себя, провозглашая свое право на это. В этом смысле культуру Европы можно с уверенностью охарактеризовать как традиционную. Конституирующей традицией европейца является идея доминирования. Из этой идеи вытекает идея цивилизации, как того типа общественного прогресса, который в более или менее полной форме соответствует европейскому.

  Филоколониальность или извечная страсть к освоению новых земель, их переоткрытию, стала выгодным условием к смене колониальных эпох. Так в свое время территориальная колонизация сменилась сырьевой и экономической и постепенно переросла в политико-технологическую. Она продолжается и теперь в виде насаждения политических систем, копирующих евро-американский либерализм по всему миру, без учета специфических особенностей культур и сложившихся форм господства. На деле данные политические системы ставят неевропейские народы в зависимость от более мощной европейской, западной цивилизации. Современная политическая модернизация мира проводится под соусом вестернизации, что представляется неправомочным навязыванием продукта одной локальной системы другим системам, имеющим другой ритм и темп развития, иные векторы и ценности культуры, иные традиции.

  Это существенно влияет на национально-этнический контекст возникновения современных конфликтов, игнорирует принцип плюрализма развития культур. Внедрение в социальную практику незападных культур парламентаризма, выборной системы, президентской власти, принципа разделения властей создает конфликт между национально-этническими и религиозными ментальностями и насаждаемым социальным порядком.

В итоге, наряду с позитивными изменениями, в основном касающимися экономического развития колонизированных территорий, наблюдаются и негативные и трагические. Теперь уже нет сомнения в том, что сама западная цивилизация стала неожиданной причиной гибели десятков реликтовых этносов, привнося в осваиваемые земли собственные культурные пороки, чужеродный образ жизни, смертоносное оружие и множество болезней.

  Попытка создать из мира сплошной Запад, или, по крайней мере, обустроить мир по собственному образу и подобию выглядит бесцеремонным самоуправством белого человека, уверовавшего в свое право на это. В этом смысле фашистская идея освоения или завоевания жизненного пространства выглядит вполне по-европейски, одним приемлемых способов интерпретации традиционного европейского колониализма. Господство белого человека, сверхчеловека, представляется неотъемлемым фактором исторического развития, пока что не получившим достойной культурологической оценки.

  С точки зрения формальной логики, тезис об экспансии, предполагающий некоторое смешение культур и заимствования, к которой склонен Запад, находится в жесткой оппозиции к тезису об автаркии, фундаментальному качеству фашизма.  Но это лишь на первый взгляд. Элитаристские идеологии в большом количестве возникают и господствуют теперь. Но они, оправдывая стремление белого человека, сверхчеловека, европейца к экспансии, оправдывают и его культурную и экономическую замкнутость. Концепция золотого миллиарда, например, по-существу, закрепляет право белого человека на более качественную и счастливую жизнь. Она обосновывает право западного человека считать себя более культурным, принимать покровительственную позу. Концепция стран третьего мира полностью закрепляет за европейцем право ставить себя выше, систематизировав мир по принципу мы - все остальные. В 50-х годах 20 века демограф Альфред Сови и социолог Жорж Баладье усмотрели аналогию между государствами, освободившимися от колониальной зависимости и третьим сословием, которое, как известно, во время Великой французской революции покончило со старым режимом. Данная концепция открыто позиционирует Европу как сообщество аристократических государств, попираемое простолюдинами стран третьего мира.

  Современная тенденция некоторых европейских государств (подавляющего большинства государств) обособиться от других государств посредством создания ЕЭС и Евросоюза, можно напрямую рассматривать как стремление белой расы к автаркии, обособлению от более некачественной жизни. Так называемая левропейская раса в настоящее время выступает не только в роли законодателя мировой политической и экономической моды. Благодаря технологическому превосходству, она тиражирует через массовую культуру образ современного человека, некий идеал, насаждает свою мораль. Настоящим прорывом в деле обособления Европы стали 90е годы 20 века. Маастрихские и Шенгенские соглашения, введение единой валюты левро фактически превратило Европу в элитную конфедерацию, культура которой строится на принципах внутренней интеграции и коллективной автаркии.

  Сегодняшний расизм человека Запада замешан на тотальном культурно-технологическом превосходстве, на уникальных технических потенциях Запада, на уникальных возможностях, которые предоставляет человеку Запад, в силу своего разностороннего технологического и экономического развития. Сегодняшний расизм - это культурный и социальный комфорт человека Запада, золотого миллиарда, осознанный как заслуга сверхчеловека, человека более талантливого, социализированного, организованного и духовного.

  Философия фашизма строится на том, что суровые и неумалимые законы природы сами собой обосновывают диалектическое культурное неравенство людей. Умозрительно это неравенство выражается в наличии громадного разнообразия рас и этносов, имеющих самобытные культуры. Идеологически же это разнообразие неизбежно сводилось к формированию критериев лидеальной расы

  Конструирование образа лидеального человека, сверхчеловека неизбежно приводило к пониманию вопиющей несправедливости мироздания. Выходило, что лидеальный человек на самом деле не имел соответствующих его статусу условий существования и постоянно находился под давлением более многочисленных и малоизученных, низших, круглоголовых рас. Одним из результатов этого давления было не только отсутствие жизненного пространства, но и деградация лидеального человека в результате смешения рас, смешения крови.

  Фашизм демонстрирует один из изъянов демократии. И в Германии и в Италии фашисты пришли к власти демократическим путем, соблюдая формальные процедуры, и уже после этого сумели навязать обществу безумный, самоубийственный проект, который прервал мерный естественный ход развития моральных и культурных устоев.

  В настоящее время неолиберальная пропаганда в рамках старой, проверенной стилистики, когда выстраивался образ фашизма как банды тупых маньяков, создала новый карикатурный образ безмозглого, бритого юнца-боеквика-чернокнижника, способного лишь на избиение нищих и иностранцев-детей. Всесторонне описывая кровавые ужасы фашизма, либеральная элита оставляет его в максимально размытом, нечетком виде, используя как символ ужаса и зла в своей политической деятельности. Анализа же практически нет, как и нет практических шагов по преодолению существующих угроз фашизма, тревожных тенденций. Либерализм до сих пор не извлек фундаментального урока истории и не признал, что фашизм имеет к нему прямое отношение, являясь и результатом и продолжением господствующей модели демократии.

В Заключении делаются основные выводы, намечаются перспективы дальнейших исследований.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

Монографии:

1. Сахибгоряев В.Х. Массовое сознание фашистской Германии: Монография. Ростов-на-Дону, издательство СКНЦ ВШ 2004. 152 С., 9,5 п.л.
2. Сахибгоряев В.Х., Котов С.В. Европейский фашизм: Социокультурные псевдоценности политического движения: Монография. Магадан, издательство Кордис, 2006. 129 С.,7,93 п.л.
3. Сахибгоряев В.Х.  Фашизм как историко-философская проблема: Монография. Магадан, издательство Кордис, 2007. 127 С., 7,44 п.л.
4. Сахибгоряев В.Х., Котов С.В. Фашизм: опыт культурно-философской концептуализации: Монография. Магадан, издательство Ноосфера, 2007. 350 С., 21,88 п.л.
5. Сахибгоряев В.Х.  Адольф Гитлер: портрет вождя на фоне культурной эпохи: Монография. Магадан, издательство Ноосфера, 2008. 233 С., 9 п.л.

Статьи, опубликованные в изданиях Перечня ВАК Минобрнауки России:

6. Сахибгоряев В.Х., Котов С.В. Исторические корни фашизма // Гуманитарные и социально-экономические науки. Ростов-на-Дону, 2006 №4. С. 162-165, 0,5 п.л.
7. Сахибгоряев В.Х.  Консервативная революция и фашизм // Гуманитарные и социально-экономические науки. Ростов-на-Дону, 2006, №8. С. 27-31, 0,5 п.л.
8. Сахибгоряев В.Х. Современный мир и фашизм // Гуманитарные и социально-экономические науки. Ростов-на-Дону, 2007, №2. С. 84-89, 0,5 п.л.
9. Сахибгоряев В.Х.  Фашизм в контексте модели истории // Гуманитарные и социально-экономические науки. Ростов-на-Дону, 2007, №4. С. 67-70. 0,35 п.л.
10. Сахибгоряев В.Х.  Роль системного подхода в исследовании европейского фашизма // Гуманитарные и социально-экономические науки. Ростов-на-Дону, 2008, №2. С.75-78, 0,35 п.л.
11. Сахибгоряев В.Х., Котов С.В. Значение взглядов Эрнста Крика в процессе концептуализации фашизма // Гуманитарные и социально-экономические науки. Ростов-на-Дону, 2008, №3. С.96-98, 0,35 п.л.
12. Сахибгоряев В.Х. Культурный феномен Веймарской республики и фашизм // Гуманитарные и социально-экономические науки. Ростов-на-Дону, 2008, №4. С.102-104, 0,4 п.л.

Статьи и другие публикации:

13. Сахибгоряев В.Х. Особенности становления массового сознания и формирование самообраза культуры в фашистском государстве на примере гитлеровской Германии // Гуманитарные и социально-экономические науки. Ростов-на-Дону, 2000, №1.С. 84-86, 0,2 п.л.
14. Сахибгоряев В.Х. Миф 20 века Альфреда Розенберга и его место в мифотворчестве германского фашизма // Гуманитарные и социально-экономические науки. Ростов-на-Дону, 2000, №2.С. 110-114, 0,3 п.л.
15. Сахибгоряев В.Х. Фашистская пропаганда как орудие манипуляции массовым сознанием в годы нацизма // Гуманитарные и социально-экономические науки. Ростов-на-Дону, 2000, №3. С.121-122, 0,2 п.л.
16. Сахибгоряев В.Х. Фашизм как тип революции // Международная научно-практическая конференция Современное общество: проблемы и направления развития 20-23 июля 2007 года. Ростов-на-Дону, издательство СКНЦ ВШ, 2007. С.179-183. 0,3 п.л.
17. Сахибгоряев В.Х. Современность и фашизм // Северо-Восточный научный журнал.  Магадан,2007, №1. С. 12-17, 0,7 п.л.
18. Сахибгоряев В.Х., Сироткин А.В. Европейский фашизм: анализ с точки зрения исследования систем // Северо-Восточный научный журнал.  Магадан,2007, №1. С.20-21, 0,25 п.л.
19. Сахибгоряев В.Х. Была ли фашистская революция? // Северо-Восточный научный журнал.  Магадан,2008, №1. С. 17-19, 0,4 п.л.
20. Сахибгоряев В.Х. Анализ актуальных концепций и дефиниций фашизма // Вестник Магаданского института экономики. Магадан, 2008, вып. 1. С. 21-28, 0,7 п.л.
21.   Сахибгоряев В.Х., Котов С.В. О сущности философии фашизма // Северо-Восточный научный журнал.  Магадан,2008, №1.С. 15-17, 0,35 п.л.
22. Сахибгоряев В.Х. Фашизм: случайность или закономерность? // Электронный журнал № 1 2008 0,3 п.л.
23. Сахибгоряев В.Х., Котов С.В.Вождизм как механизм перехода к фашистскому государству // Всероссийская научно-практическая конференция Актуальные проблемы философии социально-гуманитарных наук. Издательство СКНЦВШ. Ростов-на-Дону 2008. С. 212-220, 0,35 п.л.

Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по философии