Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по истории
На правах рукописи
Чабиева Танзила Саварбековна
Религиозные воззрения ингушей
в XX Ц начале XXI вв.
Специальность 07.00.07
Этнография, этнология, антропология
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Москва 2012
Работа выполнена в Отделе Кавказа ФБГУН Института этнологии и антропологии
им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН
Научный руководитель: Абдулгамид Османович Булатов
Доктор исторических наук
Официальные оппоненты:
Хажбикар Хакяшевич Боков, кандидат исторических наук, доктор философских наук, профессор, главный редактор общественно-политического и литературно-художественного журннанла Жизнь национальностей.
Михаил Юрьевич Рощин, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН.
Ведущая организация: Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, кафедра этнологии исторического факультета.
Защита состоится л 19 июня 2012 г., в 13 час. на заседании диссертационного совета
Д 002.117.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Институте этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН по адресу: 119991, Москва, Ленинский проспект, 32 А, корп. В.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН.
Автореферат разослан л 19 мая 2012 г.
Ученый секретарь диссертационного совета
доктор исторических наук А.Е. Тер-Саркисянц
Общая характеристика работы
Актуальность темы исследования
В современный период религия является важным фактором, определяющим состояние общества и происходящие в нем процессы. Применительно к Северному Кавказу можно сказать, что ислам здесь в новейший исторический период, начиная с последнего десятилетия ХХ века, выступает в качестве одной из основных сил, определяющих общественно-политическую ситуацию в регионе. Роль ислама в этом отношении неоднозначна. Он может выступать в качестве стабилизирующего начала и в качестве конфликтогенного фактора. Наиболее четко это проявляется, наряду с Дагестаном, в Ингушетии в виде противостояния т.н. традиционного, суфийского ислама и исламского радикализма в форме ваххабизма. Ингушетия относится к числу республик, где вопросы общественно-политической роли ислама, его влияние на разные стороны жизни социума имеют особо важное значение, что во многом обуславливается особенностями истории ингушского народа XX-XXI вв. Сказанное выше свидетельствует об актуальности темы исследования.
Объект и предмет исследования
Объектом исследования является местное население республики, принадлежащее к различным возрастным группам. Предмет исследования - религиозные воззрения ингушей в период XX-XXI вв.
Цель и задачи:
Цель данного исследования состоит в том, чтобы изучить религиозные воззрения ингушей в период XX - начала XXI вв., определить их особенности, проследить основные направления эволюции религиозных верований и практик ингушей в течение указанного периода, выявить и показать их взаимосвязь и взаимовлияние с социально-политическими процессами, проанализировать особенности современного периода и перспективы дальнейшего развития этнополитической и этноконфессиональной ситуации в Ингушетии.
Для достижения указанной цели необходимо последовательное решение следующих задач:
-провести ретроспективный анализ эволюции религиозных представлений ингушей в XIX-XX вв.;
-проанализировать исламскую специфику в регионе, исследовав историю и практику суфийских братств у ингушей;
-исследовать роль и место основных вирдов и вирдовых структур в общественной структуре ингушей;
-определить современные особенности этноконфессиональной ситуации в Ингушетии и перспективы ее развития.
Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые в качестве самостоятельного предмета исследования предстают религиозные верования и практики ингушей в период XX - начала XXI вв., рассматривается соотношение обычного и религиозного права в повседневной жизни ингушей, предпринимается попытка проследить влияние этноконфессиональных процессов на общественно-политическое развитие ингушей в указанный период.
В методологическом отношении исследование базируется на современных методах научного анализа, используемых в этнологии и социологии, в частности, сравнительно-историческом, историко-генетического и синхронно-диахронном методах.
Теоретическую основу исследования составляют, в первую очередь, труды отечественных исследователей-кавказоведов - этнографов, религиоведов, а также работы отечественных и зарубежных востоковедов - Б. Далгата, В. Н. Басилова, В. Акаева, А. К. Аликберова, М. Элиаде, А. Шиммель, Тремингема, Степанянца и др.
Основной базой данного исследования является полевой материал. Проведены шесть экспедиционных выездов в Ингушетию, в результате которых были собраны сведения о суфийских братствах на территории Гамурзиевского района, станицах Слепцовской, Нестеровской, в городе Назрань. Собраны сведения о деятельности Муфтията республики, который, в течение всего времени своего функционирования проводит активную деятельность, влияющую на жизнь населения республики. Проведено анкетирование трехста респондентов различных возрастных групп. Применялись формализованные и неформализованные формы интервьюирования населения Ингушетии, проводилась работа в частных архивах и краеведческом музее. Также широко применялся метод включенного наблюдения.
Теоретическая и практическая ценность
Теоретическая ценность работы заключается в введении в научный оборот нового материала. Практическая ценность обусловлена возможностью использования материалов данной работы в ходе дальнейших исследований религиоведческого, этнополитического и этноконфессионального характера.
Степень разработанности проблемы:
Исследования по религиозным верованиям ингушей в научной литературе представлены отрывочно и не всегда полно. Большая часть из списка имеющихся в наличии исследований рассматривает религиозные процессы ингушей в общевайнахском историческом контексте, что не всегда четко отражает картину духовной жизни первых. Все же в кавказской этнографии имеются фундаментальные работы по вопросам религиозных воззрений, в частности, посвященные домусульманским верованиям, ранним религиозным представлениям и языческим культам ингушей. К ним следует отнести Первобытную религию чеченцев и ингушей Б. К. Далгата1, вышедшую в 2004 г. впервые в полном варианте, где автором на основании анализа языка, различных преданий, устного народного творчества, археологических памятников дана яркая картина религиозных представлений ингушей и чеченцев в их прошлом культурно-историческом развитии. Не менее значимым является труд ученого-краеведа Ч. Э. Ахриева Ингуши2, где он в жанре историко-этнографического исследования создал целостный образ своего народа, с его героическим нартским эпосом, в котором отразились языческие и христианские поверья ингушей.
Содержательный материал об ингушах содержится в периодической печати - Терские ведомости, Русский инвалид, Кавказ.
Следует выделить также работы исследователей В. Б. Виноградова3, Е. И. Крупнова4, Н. Ф. Грабовского5, Н. Яковлева6 в которых дается характеристика религиозных воззрений ингушей в дореволюционный период.
Фундаментальным трудом по историческому характеру эволюции ислама является работа А. К. Аликберова Эпоха классического ислама на Кавказе7.
Проблемы распространения ислама среди ингушей, чеченцев и народов Дагестана, его эволюции и современного состояния, влияния ислама на культуру вайнахских народов рассматриваются в трудах В. Х. Акаева8, М. Б. Мужухоева9, А. Д. Яндарова10, А. Ш. Исмаилова и К. М. Ханбабаева11.
Вопросы взаимоотношения ислама и суфизма, мистико-психологические особенности суфизма, место культа святых в исламе получили освещение в трудах зарубежных исследователей И. Гольдциэра12, Аннемари Шиммель13, Юсуфа Хаттара Мухаммада14, Хадрата Мавланы15, А. Ле Шателье16.
Значительное внимание исследованию общих проблем суфизма, его эволюции, ритуальным особенностям и основам учения, уделено в работах таких отечественных исследователей, как А. В. Авксентьев17, В. Х. Акаев18, М. Рощин19, Г. М. Керимов20, С. М. Прозоров21, М. Вачагаев22.
В 90-е гг. XX века в России произошел институциональный переход от атеизма к религиоведению, от идеологически нагруженной критики религии к ее научному и философскому осмыслению. Это переход положил начало формированию новой школы религиоведов. И если в современном отечественном религиоведении, как пишет А. Красников в своей монографии, одной из основных тенденций является православное религиоведение, то сегодня по праву можно говорить и о набирающем обороте исламском религиоведении, поскольку внимание к последнему в постсоветском пространстве уделяется огромное. Такие исследователи, как А. О. Булатов23, В. Х. Акаев, М. В. Вагабов, К. М. Ханбабаев, А. Д. Яндаров24, А. Ш. Исмаилов25, Э. Ф. Кисриев26, В. О. Бобровников27 являются ведущими специалистами в изучении ислама на постсоветском пространстве, в работах исследователей рассматриваются как общетеоретические, так и конкретно-региональные особенности и проявления суфийского ислама.
С конца 1990-х гг. одним из главных объектов исследования становится проблема ваххабизма, предпосылки его возникновения на Северном Кавказе, взаимодействие с традиционным исламом, особенности и перспективы дальнейшего развития. Здесь следует отметить работы А. О. Булатова28, А. А. Ярлыкапова29, В. Х. Акаева30, В. О. Бобровникова31. Проблемам исламских вероучений и сект посвящена работа М. З. Мамиргова32.
Целостную картину этнополитических и этнорелигиозных составляющих современной действительности народов Северного Кавказа отражают труды В. Тишкова33. Определенный ракурс видения этих проблем содержится в работах А. Малашенко34 и С. И. Муртузалиева35.
Положения, выносимые на защиту:
- Данная диссертация является обобщающим историко-этнографическим исследованием религиозных воззрений ингушей в период XX - XXI вв.
- Исследование религиозных воззрений ингушей в указанный период, основанное на таких источниках, как данные, полученные в ходе анализа полевых материалов, интервьюирования и анкетирования, явилось главным научным вкладом автора в разработку данной темы.
- Религиозные воззрения ингушей не теряли своей актуальности в XX - XXI вв., более того, усиливалось влияние суфийского ислама и его активное участие в общественно-политической жизни народа.
- Изучение религиозных взглядов ингушей имеет не только теоретическое, но и прикладное значение, ввиду усиливающегося влияния религиозного фактора в современной России.
Апробация работы.
Основные положения работы нашли отражение в ряде статей (см. список публикаций), в том числе в одном из научных журналов по списку ВАК (Вестник КГУ. Серия: История), а также изложены в тезисах и докладах на конференциях молодых ученых, организованных Институтом этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН в 2010 и 2011 гг., и на конференциях в Киеве в 2011 и 2012 гг., организованных Киевским национальным университетом им. Тараса Шевченко.
Структура работы.
Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав и заключения. К работе прилагается список использованной литературы
Основное содержание диссертации.
Во Введении характеризуются актуальность исследования, новизна, степень изученности темы отечественными и зарубежными исследователями, определяются цель и задачи работы, описываются объект и предмет исследования и обосновываются методы, применяемые в работе.
Глава I. Генезис религиозных воззрений ингушей
Первая глава состоит из трех параграфов и посвящена эволюции религиозных взглядов ингушей с периода бытования древних форм верований до более развитых политеистических и монотеистических систем.
В параграфе 1.1. Пережитки древних форм верований ингушей в средневековый период на основании этнографических данных дана обобщенная картина начальной стадии генезиса религиозных воззрений ингушей - язычества, занявшего в регионе крайне устойчивое положение, и проявляющегося наиболее выпукло в культуре и традициях ингушского народа. Данные этнографии также свидетельствуют, что средневековым ингушским племенам были присущи такие пережиточные явления, как анимизм, тотемизм, первобытная магия, культ природы, культ мертвых, очага и солнца. В период разложения общинно-родового строя зарождается и постепенно развивается культ племенных божеств, в котором ведущее место занимает верховное языческое божество Даьла. Активное распространение христианства и ислама трансформировало Даьла, в результате чего он становится синонимом слова Аллах. Одно из ведущих мест после Даьлы в пантеоне божеств ингушей занимал культ Тушоли - богини плодородия, распространенный повсеместно. На примере божества Тушоли исследователи отметили первые признаки синкретизма среди ингушей, основываясь на том, что в последующем данный культ был христианизирован.
В параграфе 1.2. Проникновение христианства и религиозный синкретизм рассматривается период христианизации ингушей, как первой монотеистической религии, попытавшейся искоренить язычество, и его основные этапы.
Точные сведения о первичном знакомстве предков современных ингушей с христианством отсутствуют, как и остаются не до конца выясненными пути его проникновения. Однако согласно источникам, попытки христианизировать ингушей предпринимали Византия (XI-XII вв.), Грузия (XII в.) и Российская империя (XVIII в.)36. Так, успешное влияние Грузии на процесс христианизации ингушей отмечено в период правления царицы Тамары. В период позднего средневековья укрепляются русско-ингушские связи. Царская власть в течение XVIII в. и первой половины XIX в. не раз пыталась ввести христианство среди ингушей37. С середины и до конца XVIII века христианство поддерживалось грузинскими, а позднее и русскими священниками из Осетинской духовной комиссии в западных районах края.
Миссионерская деятельность российской империи, как впрочем, и вся политика по христианизации ингушей была нестабильна, и основная часть ингушей продолжала за внешними атрибутами христианства следовать синкретическим верованиям и бесконтрольно поклоняться своим привычным языческим богам.
В параграфе 1.3. Основные этапы исламизации ингушей рассматриваются первые попытки утверждения ислама, пути его проникновения и основные этапы, дана характеристика его бытования в царский период и в условиях советской власти.
Согласно ряду источников, проникновение ислама происходило со стороны Чечни, Дагестана и Кабарды, в результате чего Ингушетия стала областью пересечения интересов обеих конфессий. Началом можно назвать пребывание монголо-татар в плоскостных районах современной Ингушетии, о чем свидетельствуют расположенные стоянки на равнине между Тереком и Сунженским хребтом. Ряд исследователей сходится во мнении, что начальным периодом исламизации ингушей является рубеж XIV - XV вв.38, а завершительным - вторая половина XVIII в.39. Это мнение нам кажется наиболее верным, поскольку на протяжении XVI - XVIII вв. многочисленные присяги и обращения за помощью к России скреплялись клятвой на Коране. Бытует версия и о роли кабардинских феодалов в процессе исламизации ингушей в XVI - XVII вв. Процесс внедрения ислама продолжался вплоть до XVIII - XIX вв., о чем свидетельствует факт причисления себя официально к мусульманам гвилетцами в 1861 г. XIX в. в самый момент завоевания Кавказа русскими40.
Последующим и, пожалуй, конечным этапом развития исламской идеологии среди ингушей стало распространение идей шейха Кунта-Хаджи, ориентировавшихся на смирение перед российской властью и социальную справедливость. Идеология ненасилия к тому времени уже имела свою актуальность, а с появлением Кунта-Хаджи она приобрела и теоретическую основу. Дальнейшая адаптация северокавказского ислама к условиям Российской империи начинается с подавления движения Шамиля и реформированием всей системы политической, административной и судебной власти в крае.
Несомненно, среди кавказских народов ингуши приняли ислам в числе последних, и укоренился он в их среде значительно позже, нежели среди чеченцев.
В параграфе 1.4. Суфийский ислам в Ингушетии рассматривается особая форма бытования ислама у ингушей - суфизм, который, по мнению ряда исследователей, за 1000 лет распространения и функционирования на Кавказе стал своего рода народной религией41. А до того, как стать народным, сосуществуя с разной степенью взаимодействия с местными верованиями и традициями в Ингушетии, он оставался чужим.
Суфийский ислам в Ингушетии имеет свою специфику: наличие двух тарикатов - кадирийского и накшбандийского и религиозных братств - вирдов, которые на протяжении всего времени своего существования оказывали значимое духовное влияние на ингушей.
В параграфе 1.5. лИнгушский ислам в советский период прослежено влияние ислама в период становления власти советов и в постсоветский период.
В царский период и период советской власти религиозные воззрения ингушского народа подверглись различного рода гонениям. Революционные преобразования вытеснили религию из основных сфер жизни общества. Пришедшими к власти в 1917 г. большевиками мусульманские народы виделись союзниками, но исповедуемая ими религия - ислам, воспринималась как один из главных и опасных недугов. Вслед за революционными событиями последовала гражданская война, а затем война с Германией и в 1944 г. ингушам пришлось пройти долгий путь депортации, ставшим самым тяжелым периодом за всю историю Ингушетии. В годы депортации неформальные духовные лидеры, будучи далеки от коммунистической морали и пропаганды, внесли значимую лепту в национальное самосознание ингушей и сыграли исключительную роль в сохранении духовной (религиозной) составляющей культуры ингушей.
Среди вернувшихся на родину чеченцев и ингушей в 1957 г. активизируется деятельность духовенства и растут националистические идеи и настроения, которые определяют курс дальнейших действий ингушей - решение вопроса Пригородного района, неполноправное положение ингушей в ЧИАССР и борьба за полную территориальную реабилитацию.
В период руководства страной Н. С. Хрущева отправление культа вновь становится объектом организованных гонений и тарикатские братства вынуждены вести скрытую жизнь внутри семьи, родовой группы или джамаата. Последние десятилетия коммунистического режима целиком пришлись на подобные скрытые сферы жизни. Парадокс в том, что именно в этот период отмечен высокий рост религиозности ингушей.
В октябре 1990 г. Верховный Совет СССР принял Закон О свободе совести и религиозных организациях и ислам на Северном Кавказе стал быстро завоевывать широкую публичную нишу, религиозная активность становится открытой, а роль религиозных братств Ингушетии возрастает. Процесс исламского возрождения, начавшийся с этого периода, приводит к политизации ислама, что вынуждает суфийские братства активизировать свою деятельность.
Следует особо подчеркнуть значимость вирдовых братств Ингушетии, благодатной почвой для распространения деятельности которых, на Северном Кавказе, послужила совокупность традиционных социальных и духовных институтов общества.
II Глава. Религиозные братства в Ингушетии
Во Главе II исследования содержится три параграфа, в которых рассматриваются история формирования суфийских братств, вирдовая структура ингушского общества, культовая практика и ее особенности.
В параграфе 2.1. Кадирийский тарикат в Ингушетии. Суфийское братство Кунта-Хаджи Кишиева дана картина проникновения на Кавказ в целом и Ингушетию, в частности, кадирийского тариката и наиболее яркого его проявления в виде суфийского братства Кунта-Хаджи Кишиева. Учитывая значительное количество серьезных исследований по вопросу распространения идей данного братства, описание жизни и деятельности его основоположника не составило особого труда. Однако вопросы современного состояния братства вызвали затруднения, но данные полевых исследований, собранные в течение 2010-2011 гг. в основных районов средоточия представителей данного вирда, позволили дать его общую картину и выявить основную тенденцию развития.
В параграфе 2.2. Вирдовое братство Шейха Батал-Хаджи Белхороева второй главы исследования рассматривается второе по числу последователей братство кадирийского тариката имени шейха Батал-Хаджи Белхороева. Учитывая особую замкнутость данного братства, мы столкнулись с рядом препятствий. Во-первых, отсутствуют серьезные работы по жизнеописанию шейха батал-хаджинцев, как и недостаточно описаны структура и особенности братства. Во-вторых, учитывая сложность интервьюирования представителей вирда, мы восполнили этот пробел анкетированием, в котором в ряде вопросов дана общая картина современной ситуации в братстве и взаимоотношений между вирдами. Одной из возможностей сбора материала по данному параграфу явилась конференция, проводимая прямыми потомками шейха в Ингушетии, в период которой использовался метод включенного наблюдения и отчасти незначительные попытки интервьюирования последователей братства.
Гораздо проще обстоял вопрос с изучением братства Дени Арсанова, принадлежащего к накшбандийскому тарикату. В параграфе 2.3. Распространение накшбандийского тариката и братство Шейха Дени Арсанова рассмотрены на основании частных архивов и полевых материалов история братства, ритуальная практика, значимость культа святых шейхов.
История религиозных братств Ингушетии тесно переплетается с чеченской историей, поскольку проповедовавшие среди ингушей ислам шейхи были по происхождению чеченцами. Поэтому, при попытке описать историю накшбандийского тариката и вирдового братства Дени Арсанова в Ингушетии проведены чечено-ингушские параллели.
В конце Главы II отмечается значение вирдовых братств в жизни и судьбе ингушей, что ясно отображает значимость религиозного сознания в обществе. Благодаря проповеднической деятельности шейхов Кунта-Хаджи, Батал-Хаджи, Дени и Багауддина Арсановых, ингуши окончательно приняли ислам и стали частью мировой мусульманской уммы, а исторически сложившаяся система вирдовых братств в XIX веке остается актуальной и в начале XXI века.
Глава III. Современная религиозная ситуация в республике
Глава III диссертационного исследования состоит из трех параграфов, в которых анализируется современная религиозная ситуация в республике Ингушетия.
В настоящее время Ингушетия относится к числу так называемых лисламских республик России, титульный этнос которой исповедует суфийский ислам суннитского направления шафиитского толка (мазхаба). Численность населения республики, согласно переписи 2010 г., составляет 385, 5 тыс. человек. В Ингушетии мусульмане составляют большинство населения - 98%.
В параграфе 3.1. Тейпово-религиозная структура ингушского общества и ее влияние на общественно-политическую жизнь республики рассмотрено соотношение понятий тейп и вирд, их взаимовлияние и воздействие на ингушское общество.
Господствовавшая в прошлом у ингушей родовая община, постепенно уступает место семейной общественной организации. С течением времени родовые порядки начинают уступать место семейным: семья разбивает род и становится мало-помалу самодовлеющей. Современное ингушское общество сохранило фундамент родовых отношений, и в настоящее время представлено тукхумами, тейпами и вирдами, при этом понятие тукхум остается малоизвестным для основной части населения республики.
В попытке структурировать ингушское общество мы пришли к тому, что:
Этносоциальная структура ингушского общества представляется следующим образом: дезал (моногамная семья), наькъан (родовая община), цIа (союз родовых общин), тейп (род), тукхум (союз тейпов), къам (нация).
Этноконфессиональная структура: вирд42 во главе с устазом - тарикат, сельская умма (мюриды) одного вирда во главе с муллой, суфийское сообщество тарикатов43 - единая мусульманская умма.
Этнотерриториальная структура выглядит следующим образом: республиканская община (все граждане, населяющие Республику Ингушетия).
В юридической антропологии тейп выступает одним из субъектов обычного права ингушей, обладающим определенным правовым статусом. Термин тейп в научной литературе и быту применяется в различном значении. Так, по мнению М. М. Ковалевского, тайпы не то братства, не то роды44. У. Лаудаев под тейпом понимал и род, и племя, путая социально-экономическое содержание каждого из них45. Происхождение термина тейп связывают с арабским тейфа, проникшим в языки народов горного Кавказа вместе с распространением ислама. Согласно русско-ингушскому словарю, основное значение слова тейп - род, ваьр46 (для обозначения родственного круга).
Принадлежность к тейпу осознается ингушами с самого детства и служит основанием для определения своего места в системе общественных связей. В этнографической литературе термины фамилия и род нередко отождествляются. Между тем фамилия - понятие, которое не стоит путать с архаическим родом. Формула фамилия - тейп введена в оборот путешественниками по Кавказу еще в XVIII веке. В одних случаях, она служит для обозначения большой семьи, в других - более широкой, многочисленной родственной группы, происходящей от реального или легендарного предка. Фамилии с окончанием на лов (в русской огласовке) у ингушей стали применяться со второй половины XX века.
Далее отмечается, что специфическая роль тейпа в ингушском обществе с принятием ислама ограничивается вирдом - суфийским братством, все более становящимся наследственным институтом. Некоторыми своими чертами, такими, как - взаимопомощь, в том числе материальная, ответственность его членов друг перед другом - вирд схож с тейпом. Но, в отличие от тейпа, вирд значительно шире: он включает в себя представителей различных тейпов и даже этносов, что обеспечивает его членам гораздо более мощную поддержку47.
На современном этапе в политической жизни Ингушетии имеет место такое явление, как тейповая инициатива, когда ведущие представители тейпа создают совет, на котором принимаются решения по наиболее назревшим в обществе вопросам: после обсуждения руководство республики и представители рода приступают к их реализации. 14 октября 2009 года руководство Ингушетии от тейповой инициативы перешло к официальному оформлению асовета тейпов, в который вошли представители всех фамилий, проживающих в республике.
Согласно проведенному анкетированию, главным вопросом для ингушского общества остается вопрос консолидации: понятия вирдового и тейпового деления общества ингушами воспринимается неоднозначно48. По мнению общественности, совет тейпов лишь разобщает ингушский социум, усиливая влияние наиболее крупных и сильных тейпов, а вирдовая структура создает дополнительную нездоровую ситуации в республике.
Авторитет тейпа и вирда остается в ингушском обществе наиболее весомым и значимым, и распространяется этот фактор на лидеров и чиновников, руководящих республикой. Ярким подтверждением этому является президентство Р. Аушева, которое ингушами по-прежнему расценивается как наиболее успешное.
То, что Р. Аушев относился к тейпам равноудалено: на ключевых местах он расставлял людей, готовых работать с полной отдачей, расценивалось в обществе одобрительно. В основном первый президент РИ окружал себя представителями различных ингушских фамилий, зачастую конфликтовавшими друг с другом. Впрочем, можно обнаружить, что представители некоторых не слишком дружественных тейпов, как ни странно, являются близкими родственниками. Сегодня Аушевы считаются отдельным тейпом, не слишком влиятельным в политической жизни республики, но обладающим определенной долей власти.
С периода, когда кадровый состав руководства Ингушетии стал определяться федеральным центром, значимость кланового фактора отошла на второй план. Однако в общей системе управления Ингушетии принадлежность к тому или иному тейпу играет немаловажную роль. В случае с поиском новой кандидатуры на пост главы республики, федеральный центр, учитывая тейповую разобщенность и вражду, ориентируется на человека, менее зависящего от клановых условностей. Таким человеком стал ныне действующий глава республики Ю.-Б. Евкуров. По мнению общественных деятелей, назначение Евкурова является положительным моментом, так как он неасвязан ниас какими кланами и сумеет преодолеть сложную ситуацию, вакоторой находится республика, объединив весь ингушский народ.
Бытует мнение, что даже самые крупные и известные тейпы не обладают политической силой. Основывается это на том, что, в конечном счете, федеральный центр не учитывает родословную претендента на тот или иной пост в Ингушетии, и принадлежность к тейпу или же вирду ни о чем не говорит вышестоящим руководителям РФ. Стоит, однако, заметить, что в советский период власть умело лавировала взаимоотношениями вирдов и использовала конкуренцию между ними.
Исследование показало, что формула новый глава - новый тейп все же не теряет своей актуальности. Очевидно, что где бы ни родился и ни находился претендент на руководящее место, его родственные отношения не стираются, они остаются актуальными постольку, поскольку ему необходима поддержка местной элиты во властных структурах.
Принадлежность к тейпу или вирду по значимости может колебаться, в зависимости от ситуации, и потому носить противоречивый характер. Так, тейп приобретает большее влияние в вопросах политического характера: кого представить на выборах, кто будет в числе преемников во властных структурах и т.д., - в отличие от вирда, который больше проявляет себя в общественно-бытовых отношениях: дать разрешение на брак линовирдцу, разрешить вопрос кровной мести. В тоже время, вирд может с таким же успехом представить на выборах (к примеру, в парламент) своего человека, если обладает рядом возможностей. Несомненно, что вирдовая структура ингушского общества не ограничивалась и не ограничивается сегодня чисто религиозным своим содержанием, более того, она влияет на общественно-политический уклад в республике, и борьба за руководящие должности представителей тех или иных суфийских братств - яркое тому подтверждение.
Очередной характеристикой вирдовой структуры ингушей является ее гибкость: из одного вирда в другой ингуш может перейти без опаски быть осужденным (в конечном счете, каждый имеет право на самостоятельный выбор). Исключением является закрытый вирд Батал-Хаджи, ряды которого пополняются только в результате внутривирдовой рождаемости. По нашим наблюдениям, из вирда Кунта-Хаджи, т.е. из группы зикристов49 в вирд Дени Арсанова переходит наибольшее количество людей.
В конце параграфа дается краткое заключение, согласно которому тейпово-вирдовая структура ингушей - вовсе не лотживший элемент, а система отношений, представляющая реальную ценность в современном ингушском обществе. Более того, вирдовая структура приобрела национальный характер, и ее суфийская основа претерпела глубочайшие изменения.
Параграф 3.2. Деятельность Муфтията Ц Духовного центра мусульман РИ посвящен истории и функционированию Муфтията, образованного в апреле 1993 года и играющего крайне важную роль в духовной жизни ингушей.
В состав ДЦМ Республики Ингушетия входят:
1. Ингушский исламский институт, открытый в апреле 1994 г., в котором воспитываются новые кадры священнослужителей.
2. Исламский Университет в г. Малгобек.
3. 28 медресе.
4. 148 мечетей, из них 45 мечетей в населенных пунктах.
С момента создания Муфтият проводит частые совещания и конференции, на которых принимаются постановления, касающиеся духовно-нравственного воспитания подрастающего поколения и решения относительно негативных явлений в обществе. В течение последних десяти лет отмечена активность деятельности Муфтията. Решения-постановления, принимаемые Муфтиятом носят название - ва1ад. В Ингушетии, учитывая специфику региона и возрастающую роль религиозного фактора, число ва1адов растет, их применение распространяется по всей территории республики и соблюдение принятых постановлений обязательно. Чаще всего ва1ады принимаются для того, чтобы исправить некий обычай или традицию, которые приняли искаженную форму, либо противоречат шариату. Например, ва1ад, запрещающий красть девушек.
Практика показывает, что в случае нарушения принятых постановлений налагаются те или иные штрафы в пользу бедняков или мечети. Если кто-то отказывается от уплаты установленного штрафа, то его могут лотрезать от людей, то есть объявить бойкот и изолировать от общества (не физически, а через игнорирование), пока провинившийся не попросит прощения у людей.
Исследование показывает также, что современная политика Муфтията РИ направлена на создание прочной конфессиональной вертикали путем внедрения своих духовных лидеров в различные районы и структуры республики. Подобная политика имеет своих последователей и в соседних республиках. Духовное управление Ингушетии, официально считающееся главным органом религиозной власти, пытается контролировать сегодня практически все процессы, происходящие в республике. По крайней мере, в президентство Р. Аушева ему действительно это удалось, однако на тот период это было связано со все нарастающим влиянием ваххабизма в республике.
Продолжение темы явления ваххабизма рассматривается в параграфе 3.3. Религиозная идентичность молодежи и явление ваххабизма в Ингушетии.
Проведенное исследование указывает на то, что распространение идей ваххабизма не является явлением случайным - в регионе имелась для этого основательная почва. Так, распространению исламского радикализма способствовал высокий уровень безработицы (при высоких темпах рождаемости и большой плотности населения): в первой половине 2000-х гг. в республике ежегодно армия безработных пополнялась на 3,5 тыс. чел.50; усиление социальной дифференциации населения и продолжающаяся межнациональная напряженность. В условиях острых общественных проблем роль религиозного фактора не могла сохраняться в том состоянии, в котором она находилась до начала процессов реисламизации. Соответственно, мотив социальной несправедливости оказался отправной идеологической точкой, что и объясняет популярность и востребованность политических воззрений ваххабизма.
Явление ваххабизма породило также деление северокавказского ислама на традиционный и фундаментальный (радикальный). Под традиционным следует понимать ту форму ислама, которая интегрирует в себе элементы традиционной народной культуры и верований.51 Фундаментализм в исламе проявляется в его радикально-консервативном политическом содержании.
Распространение идей ваххабизма в Ингушетии пришлось на 1993-1994 гг. Экстремистские ряды большей частью пополнялись выходцами из маргинальных слоев общества, молодежью. В последние годы есть в их рядах и выпускники вузов, и студенты ведущих образовательных учреждений. В социальном отношении поддержка исламского радикализма становится более разнообразной.
Для изучения общественного мнения относительно радикальных форм ислама нами в 2011 г. было проведено анкетирование 300 респондентов как мужчин, так и женщин в районах Ингушетии (Назрановский, Сунженский, Малгобекский районы). В частности, респондентам было предложено ответить на вопрос, каково их отношение к нетрадиционному исламу.
Таблица 1. Распределение ответов респондентов в Ингушетии на вопрос об их отношении к нетрадиционному исламу, 2011 г.
Варианты ответов | все опрошенные | молодое поколение (18-39 лет) | средний возраст (40-49 лет) | старший возраст (50-60 лет) |
Не имею представления, что такое нетрадиционный ислам | 29,0 | 24,2 | 56,0 | 21,7 |
Нетрадиционный ислам имеет право на существование | 26,7 | 42,1 | 0,0 | 0,0 |
Нетрадиционный ислам не имеет право на существование | 20,3 | 12,6 | 44,0 | 25,0 |
Затруднились ответить | 24,0 | 21,1 | 0,0 | 53,3 |
Итого, в % | 100,0 | 100,0 | 100,0 | 100,0 |
Еще одним результатом анкетирования явилось подтверждение слов А. Малашенко, по поводу того, что фундаментализм неоднороден, и среди него выделяются радикалы, центристы и сторонники умеренного подхода52. Действительно, в Ингушетии не вся проваххабитская молодежь настроена радикально. Было бы правильно классифицировать адептов по принципу умеренных ваххабитов и радикально настроенных.
К умеренным в этом смысле относятся те, кто не принимает тарикат и соответственно не считает себя приверженцем какого-либо вирдового братства, ставит превыше всего шариат и продолжает в такой системе воззрений жить в обществе.
Радикально настроенные - те, кто не только не признает тарикатов и шейхов, но и не принимает светскую государственную власть и пытается ей противопоставить шариат, стремятся повлиять на процесс общественного развития, исходя из собственных религиозно-правовых норм и вероучительных догм, и ведет активную пропаганду.
Но наблюдения показывают, что ингушское общество не ограничивается наличием только вышеупомянутых двух групп. В последнее время стала проявляться третья группа ваххабитов, состоящая исключительно из интеллектуалов. В нее входят отдельные знатоки исламского права и теологии, молодые выпускники исламских университетов, небольшая часть светской интеллигенции, обретшая в новом для себя религиозном течении смысл существования. Такая молодежь не признает Духовное управление, далека от почтения суфийских шейхов, проявляет скрытый нигилизм по отношению к государственному строю и общественному устройству республики.
Результаты анкетирования показали рост конфликтности между старшим поколением и молодежью. Это подтверждает мысль о том, что попытки проповедников чистого ислама насадить среди российских мусульман, поколения которых веками воспитывались на местных традициях, иные идеологические формы ислама, сложившиеся в других исторических условиях и в других культурных регионах, носят конфронтационный характер53. Еще одним интересным результатом интервьюирования явился лейтмотив молодежи, согласно которому: лесли ты в первую очередь ингуш, то во вторую - мусульманин54.
30 июля 1998 г. на конференции духовенства и общественности республики было заявлено, что ваххабизм противоречит учению традиционного ислама суфийского толка, исповедуемого ингушами; идеи ваххабизма чужды современному ингушскому обществу, его многовековым традициям и обычаям. Уже 2 августа того же года в РИ совместным решением республиканского руководства в лице Р. Аушева, имамов мечетей и религиозных авторитетов ваххабизм оказался под официальным запретом. Однако это лишь усилило пропаганду ваххабитских идей. В период президентства М. Зязикова контроль над растущим влиянием радикальных настроений в обществе был потерян, и лишь в 2010 г. властям Ингушетии и лично Ю.-Б. Евкурову, придерживавшемуся политики тотального военного контроля, при поддержке федерального центра удалось переломить ситуацию к лучшему.
Подводя итоги Главы III, можно придти к выводу, что сложившаяся в регионе сложная ситуация требует совместной и планомерной работы по организации постоянного диалога молодежи и старшего поколения. Совместная - со стороны властей республики, духовенства и структур гражданского общества. Необходимо не только дать молодому поколению социальную перспективу, но приобщать молодежь к знанию своей истории и культуры, к вековым достижениям народа.
В Заключении подводятся итоги исследования в соответствии с поставленными целями и задачами работы.
Общие выводы по результатам исследования
Изучив религиозные воззрения ингушей в исторической ретроспективе, мы пришли к выводу, что на протяжении всего исследованного периода религиозный фактор в жизни ингушского народа наряду с национальными вопросами играл значимую роль.
Процесс, начавшийся с появлением монотеистических представлений и оформления этих представлений в систему религиозных взглядов, включающих в себя элементы христианства, зороастризма, иудаизма и ислама, завершился здесь появлением религии ислам, принятие которого явилось глобальной сменой парадигмы в мировоззрении и культуре ингушей. Также, здесь произошло сращивание нормативного ислама с местным духовным субстратом, в результате чего сложилась специфическая региональная форма его бытования, основанная на общеисламских принципах, и двойственная этнокультурная идентичность - вайнахская55 и советская.
Бытование ислама в форме суфизма повлекло распространение здесь суфийских тарикатов и образование вирдовых братств, безусловно, являющихся элементом нынешней духовной культуры ингушей.
Во всех крупных исторических событиях в жизни ингушского народа - в годы революции и Гражданской войны (1917-1920 гг.), период депортации (1944-1957 гг.) и во время активного атеистического воспитания широких масс, ислам играл огромную консолидирующую роль в качестве идейной и нравственной основы различных общественных сил. Все это явилось предпосылкой того, что ислам и адат стали восприниматься ингушами как стержень их национальной духовной культуры и этнической самоидентификации.
В советский период, несмотря на антирелигиозную пропаганду и политические гонения на религиозных лидеров и верующих, религия все же оставалась наименее затронутой государственным влиянием. Большинство ингушей оставались верующими. В постперестроечный период, как только религия была объявлена М. Горбачевым вполне законным и даже достойным уважения явлением духовной и общественной жизни, ислам на Северном Кавказе стал быстро завоевывать широкую публичную нишу, религиозная активность становится открытой, а численность исповедующих ислам быстро возрастает. Одновременно с этим процессом активизируется роль религиозных братств Ингушетии.
Процесс возрождения религии совпал с одним из самых значимых для ингушей в историческом отношении событием. 5 февраля 1992 г. Президент РФ Н. Ельцин внес в Верховный Совет РФ законопроект о преобразовании Чечено-Ингушской Республики в Чеченскую и Ингушскую республики в составе Российской Федерации. 4 июня 1992 г. Высший Совет РСФСР принял закон Об образовании Ингушской Республики в составе РФ. Новые условия и перспективы привели к политизации традиционного ислама. Одновременно с этим процессом, в ингушском обществе появляется и постепенно утверждается ранее мало известное здесь течение ислама - ваххабизм, борьба с которым ведется в тесном сотрудничестве республиканских властей и духовенства. Несомненно, этот период характерен процессом привлечения религии в политику.
В целом же, современная религиозная ситуация в Ингушетии является стабильной, уровень религиозности населения, судя по росту строительства религиозных учреждений и числа ежегодных паломников, является достаточно высоким. Оставаясь верующими мусульманами, ингуши продолжают следовать обычному праву - адату, который сохраняет определенную роль в некоторых сферах жизни - семья, семейное и брачное право, воспитание детей, брак, традиционные институты, такие, как советы старейшин, суды - кхелы, кровная месть. Поскольку существует перспектива того, что в ингушском обществе значение традиционного ислама и обычного права будет лишь возрастать, то это неизбежно будет приводить к конфликтам с молодежью и представителями фундаментального ислама. В вопросах сохранения стабильности роль Муфтията будет в этом отношении возрастать, и, безусловно, ему стоит учитывать, что общественное духовное равновесие имеет важное значение не только для республики, но и для ситуации на всем Северном Кавказе.
Основное содержание диссертации отражено в публикациях:
Статья в журнале по списку ВАК:
- Чабиева Т.С. Некоторые особенности соотношения понятий тейп и вирд в ингушском обществе //Вестник КГУ. Серия: История. Том 17. Вып. № 5-6. ноябрь-декабрь. Кострома, 2011. С. 200-205.
Другие публикации
- Чабиева Т.С. К вопросам сохранения культурных ценностей современной молодежи //Сохранение культурных ценностей ингушей в условиях мегаполиса. Материалы Круглого стола. М., 2009. С.10.
- Чабиева Т.С. Ингушский просветитель Ч. Э. Ахриев //Жизнь национальностей. 4.2010. М., С.56-58.
- Чабиева Т.С. Традиционная культура ингушей в условиях глобализации //Этнические традиции перед вызовами глобализации в условиях кризиса. Материалы конференции молодых ученых. М. 2010. С.105-109.
- Чабиева Т.С. Современные межконфессиональные трансформации в Ингушетии //Материалы международной научной конференции Археология, этнология, фольклористика Кавказа. Тбилиси, 2010. С.581-583.
- Чабиева Т.С. Некоторые аспекты религиозной ситуации в современной Ингушетии //Полевые исследования ИЭА РАН. М., 2011. С.215-221.
- Чабиева Т.С. Роль и место Муфтията - Высшего религиозного органа мусульман республики Ингушетия // Дни науки исторического факультета - 2011. Материалы IV международной научной конференции молодых ученых. Выпуск 4, часть V, Киев, 2011. С.61-62.
- Чабиева Т.С. Религия и общество: суфийские течения и вирдовые структуры ингушей //Историко-культурное наследие и современная этнология. Материалы конференции молодых ученых. М., 2011. С.117-125.
- Чабиева Т.С. Современные культурные ценности в ингушском обществе //Тезисы докладов IX Конгресса этнографов и антропологов России 4-8 июля 2011 г. Петрозаводск, 2011. С. 204.
- Чабиева Т.С. Ваххабизм в Ингушетии: от истории к перспективам //Ислам в России и за ее пределами: история и культура общества. Магас - СПб., 2011. С.662-665.
- Чабиева Т.С. Религиозная ситуация в современной Ингушетии //Этнополитическая ситуация в России и сопредельных государствах. Ежегодный доклад 2010 сети этнологического мониторинга. Под ред. В. Тишкова, В. Степанова. М., 2011. С.147-151.
- Чабиева Т.С. Вклад Далгата в кавказоведение //Жизнь национальностей. 4.2011. М., С.44-46.
- Чабиева Т.С. Коротко о мусульманском образовании в Ингушетии //IV Международная научная конференция молодых ученых Дни исторической науки в Киеве. Киев, 2012. В печати
- Чабиева Т.С. О религиозной идентичности молодежи и явлении ваххабизма в Ингушетии //Этнополитическая ситуация в России и сопредельных государствах. Ежегодный доклад 2011 сети этнологического мониторинга. Под ред. В. Тишкова, В. Степанова. М., 2012. В печати
Подписано к печати 16.05.2012
Формат 60х84 Усл. печ. л. 2,5
Тираж 100 экз. Заказ № 42
Участок множительной техники
Института этнологии и антропологии РАН
119991 Москва, Ленинский проспект 32 А
1 Далгат Б.К. Первобытная религия чеченцев и ингушей. М., 2004.
2 Ахриев Ч.Э. Ингуши ( их предания, верования и поверья) // Ингуши. Сост. А.Х.Танкиев. Саратов, 1996.
3 Виноградов В.Б. Религиозные верования в дореволюционной Чечено-Ингушетии. Грозный, 1981.
4 Крупнов Е.И. Средневековая Ингушетия. М., 1971.
5 Грабовский Н. Ф. Экономический и домашний быт жителей горского участка ингушского округа // Ингуши. Саратов, 1996.
6 Яковлев Н. Ингуши. Популярный очерк // Ингуши. Саратов, 1996.
7 Аликберов А.К. Эпоха классического ислама на Кавказе. М., 2003.
8 Акаев В.Х. Ислам и горские адаты на Северном Кавказе // Взаимодействие государства и религиозных объединений: современное состояние и перспективы. Махачкала, 2004.
9 Мужухоев М.Б. средневековые культовые памятники Центрального Кавказа. Грозный, 1989.
10Яндаров А.Д. О времени, условиях и причинах распространения ислама в Чечено-Ингушетии // Из истории ислама в Чечено-Ингушетии. Грозный, 1992.
11Исмаилов А.Ш., Ханбабаев К.М. Религии в Дагестане: история и современное состояние. Махачкала, 2007.
12 Гольдциэр И. Культ святых в исламе. М., 1938.
13 Шиммель Аннемари. Мир исламского мистицизма. М., 2000.
14 Юсуф Хаттар Мухаммад. Энциклопедия суфизма. М., 2005.
15 Хадрат Мавлан. Шариат и тарикат. СПб., 2008.
16 Ле Шателье А. Ислам в 19 в. М., 2007.
17 Авксентьев А.В. Ислам на Северном Кавказе. Ставрополь, 1984.
18 Акаев В.Х. Шейх Кунта-Хаджи. Грозный, 1994.
19 Рощин М. Из истории ислама на Северном Кавказе //Ислам на Северном Кавказе: история и современность. Прага, 2011.
20 Керимов М.М. Ислам в исторических судьбах вайнахских народов // Взаимодействие государства и религиозных объединений: современное состояние и перспективы. Махачкала, 2004.
21 Прозоров С.М. Ислам как идеологическая система. М., 2004.
22 Вачагаев М. Вирдовая структура как прототип политических партий в Чечне // Ислам в России и за ее пределами: история и культура общества. Магас-СПб., 2011.
23 Булатов А.О. Суфизм на Северо-Восточном Кавказе. История и трансформации. М., 2006.
24 Яндаров А.Д. Суфизм и идеология национально-освободительного движения. Алма-Ата, 1975.
25 Исмаилов А.Ш., Ханбабаев К.М. Религии в Дагестане: история и современное состояние. Махачкала, 2007.
26 Кисриев Э.Ф. Ислам в Дагестане. М., 2007.
27 Бобровников В.О. Мусульмане Северного Кавказа. М., 2002.
28 Булатов А. О ваххабизме новой волны //Бюллетень сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов. №78 март-апрель 2008 г. М.: ИЭА РАН
29 Ярлыкапов А. А. Проблема ваххабизма на Северном Кавказе // Исследования по прикладной и неотложной этнологии. М., 2000. № 134.
30 Акаев В.Х. Суфизм и ваххабизм на Северном Кавказе. М., 1999. №127.
31 Бобровников В.О., Ярлыкапов А.А. Ваххабиты Северного Кавказа // ислам на территории бывшей Российской империи. Энциклопедический словарь. Вып.2. М., 1999.
32 Мамиргов М.З. Книга исламских сект и вероучений. М., 2007.
33 Российский Кавказ. Книга для политиков. Под ред. В.Тишкова. М.,2007.
34 Малашенко А. Ислам для России. М., 2007; его же. Исламское возрождение современной России. М., 1998.
35 Муртузалиев С.И. Северный Кавказ с лизнанки и снаружи. Махачкала. 2007.
36 Крупнов Е.И. Средневековая Ингушетия. М., 1971. С.196.
37 Мартиросиан Г.К. Нагорная Ингушия. Социально-экономический очерк // Ингуши. Саратов, 1996. С. 330.
38 Лавров Л.И. Надписи мавзолея Борга-Каш // Известия Чечено-Ингушского НИИИЯЛ. Т.5. Вып. 5. Грозный, 1964. С. 163.
39 Ханбабаев К.М. История и эволюция ислама на Кавказе // Взаимодействие государства и религиозных объединений: современное состояние и перспективы. Махачкала, 2004. С. 458.
40 Религиозные верования народов СССР. Том 2. Сборник этнографических материалов. М., 1931. С. 10.
41 Ханбабаев К.М. История и эволюция Ислама на Кавказе // Взаимодействие государства и религиозных объединений: современное состояние и перспективы. Махачкала, 2004. С. 465.
42Вирд, вирды - религиозные братства, суфийские ордена, широко распространенные на Северо-Восточном Кавказе, в частности, в Ингушетии и Чечне.
43Тарикат - путь познания, постижения Аллаха, приближения к нему, путь избавления человека от всего, что мешает ему в правильном, искреннем поклонении всевышнему.
44Ковалевский М. Родовой быт в настоящем, недавнем и отдаленном прошлом. Вып.1. СПб., 1911. С. 274.
45Лаудаев У. Чеченское племя. Вып. 6. Тифлис, 1872. С. 15.
46Русско-ингушский словарь. М., 1980. С. 638.
47Булатов А.О. Суфизм на Северо-Восточном Кавказе. М., 2006. С. 104.
48ПМА. Результаты анкетирования показывают, что более 65% опрошенных воспринимают совет тейпов как одну из попыток внести раскол в общество.
49 Зикристы - последователи кадирийского братства, вирда шейха Кунта-Хаджи в Ингушетии и Чечне.
50 Ториев Б.Х. Республика Ингушетия в статистике и экспертных оценках (апрель-май 2003 г.). М., 2004. С. 4. № 173.
51 Димаева Ф. В. Ислам в современной Чеченской республике //Исследования по прикладной и неотложной этнологии. М., 2003. С. 12.
52 Малашенко А.В. Неприятие фундаментализма как его зеркальное отражение //Независимая газета. НГ-Религии, 25 декабря. 1997.
53 Прозоров С.М. Ислам как идеологическая система. М., 2004. С. 381.
54 ПМА. Результаты интервьюирования. Апрель 2011 г.
55 Чечено-ингушская
Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по истории