Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии  

На правах рукописи

АБДУЛЛАЕВ МАСРУР АХМАТОВИЧ

ПРОБЛЕМЫ ЭВОЛЮЦИИ  НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В ТАДЖИКСКОЙ ПУБЛИЦИСТИКЕ

(конец XIX Ц первая половина ХХ веков)

10.01.10 Ц Журналистика

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора филологических наук

Душанбе - 2011

Работа выполнена на кафедре истории и теории журналистики и электронных средств массовой информации Российско-Таджикского (славянского) университета

Научный консультант:        Доктор филологических наук, профессор, член- корреспондент АН Республики Таджикистан

Имомов  Махмаисуф Сайдалиевич

Официальные оппоненты: Доктор филологических наук

                                       Муллоев Абдусамад

Доктор филологических наук, профессор,

академик АН Республики Таджикистан

Салимов Носирджон Юсуфович

Доктор филологических наук, профессор

Муродов Мурод Бердиевич

Ведущая организация: Худжандский государственный университет 

  им. акад. Б. Гафурова

Защита состоится л_____ ___________ 2011 года в _______ часов на заседании диссертационного совета Д 737.011.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Российско-Таджикском (славянском) университете (734025, г. Душанбе, ул. Турсунзаде, 30).

       С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Российско-Таджикского (славянского) университета (734025, г. Душанбе, ул. Турсунзаде, 30).

Автореферат разослан  л______ _______________2011 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат филологических наук,

доцент                                        Сайдмамадов А.А

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Появление на политической карте мира независимого таджикского государства в первую очередь породило проблемы, связанные с формированием новой идентичности и национального самосознания. По существу, процессы национального строительства, основной целью которых является формирование новой национальной идентичности таджиков, в настоящее время приобрели особую важность и  значимость.

       Об актуальности проблем, связанных с формированием таджикской идентичности, свидетельствуют высказывания Президента Республики Таджикистан Эмомали Рахмона, который, в частности, подчеркивает, что становление новой государственности и ее всестороннее развитие имеют неразрывную связь с возрождением национальной идентичности и культурной неповторимости.1 

Идеи национальной идентичности и патриотизма невозможно формировать без пропаганды, разъяснения и освещения. В этом процессе существенная роль, несомненно, принадлежит отечественным средствам массовой информации, журналистике и публицистике. Общеизвестно, что политика перестройки дала толчок возрождению национальной исторической памяти, которая получила отражение, прежде всего, в публицистике того времени. Публицистическая мысль охватила почти всю таджикскую интеллигенцию, которая стала выражать свои идеи и предложения по всем аспектам и направлениям возрождавшегося национального самосознания  через СМИ. Публицистические статьи этих лет сыграли важную роль в деле подъема национального самосознания того времени и впоследствии стали духовной основой становления новой идентичности в первые годы независимости Таджикистана.

Гражданская война, продолжавшаяся в Таджикистане в течение пяти лет (1992-1997 гг.), негативно повлияла как на процесс развития СМИ и публицистики, так и на процесс становления национальной идентичности в начальный период независимости. В это время интерес к проблемам национального самосознания отчасти угас в обществе, усилились нигилистические тенденции, иногда ставящие под сомнение существование единой национальной идентичности у таджиков. Только после установления мира и окончания гражданской войны (27 июня 1997 г.) начался новый этап национальноЦгосударственной политики Республики Таджикистан в области формирования новой национальной идентичности, которая продолжается по настоящее время.

Как известно, любая современная проблема имеет свои истоки зарождения и становления. И без глубокого исследования  исторических корней невозможно понять ее современное состояние и сущность. Это касается также вопросов, связанных с историческим развитием как самой публицистики в качестве отдельного вида знания, так и зафиксированных в ней тем. Поэтому давно наступило время всестороннего научного изучения проблем и вопросов, связанных с исторической эволюцией становления национального самосознания, отраженных и освещенных в публицистике разных эпох. В особенности представляет интерес публицистика конца XIX - первой половины XX вв., когда за относительно короткий срок сформировалась новая таджикская идентичность. Научное исследование исторических путей эволюции темы национального самосознания в таджикской публицистике и литературе поможет глубже понять суть современных проблем и задач, позволит ответить на сложные вопросы о нынешнем положении таджикской идентичности, укажет правильные направления формирования национальной идентичности таджикистанцев в условиях государственной независимости.

Этими обстоятельствами определяются, на наш взгляд, актуальность, значимость и своевременность  нашей диссертационной работы

Степень научной разработанности проблемы.

Исследования проблем национальной идентичности таджиков ведутся в различных гуманитарных науках. В области литературоведения хотелось бы отметить вклад таких исследователей, как А. Мирзоев, Х. Мирзозода,
С. Табаров, М. Шакури, Р. Хадизода, А. Сайфуллаев, Х. Асозода, Х. Шарифов, А. Афсахзод, А. Нуралиев, А. Абдуллаев, А. Саъдуллоев, М.Имомов,
М. Раджаби, А. Рахмонов, Н. Салимов, А. Муллоев, А. Кучаров, А. Абдусатторов, Ш. Рахмонов, А. Набиев, А. Аминов, П. Гулмуродзода. В отдельных научных работах они затрагивают вопрос отражения идей национального самосознания  в литературных и публицистических текстах таджикских поэтов и писателей как классической эпохи, так и нового времени.

В контексте социальной философии и политологии проблемы таджикской национальной идентичности исследованы в работах таджикских философов 
А. М. Богоутдинова, А. Турсунова, С. Ахмедова, П. Шозимова, К. Бекзода,
C. Джононова, А. Самиева, А. Холикова.

Хотелось бы отметить вклад ученых-историков Б. Гафурова,
З. Раджабова, Н. Негматова, Р. Масова, Н. Хотамова, М. Бабаханова,
И. Усманова, К. Абдуллаева изучение исторических аспектов таджикского национального самосознания

Проблемы истории таджиков, национальных особенностей их культуры, фольклора, этнографии всегда интересовали известных русских  востоковедов и этнографов, таких как А. Шишов, А.Д. Гребенкин, Е.К. Мейендорф, Н. Павлов, Г.Н. Логофет, В.В. Бартольд, М.С. Андреев, А. А. Семенов. Из российских исследователей новой и новейшей эпохи можно назвать имена В. Бушкова,
С. Абашина, Р. Шукурова, Ш. Шукурова.

Из работ западных исследователей, которые затрагивают те или иные аспекты таджикской национальной идентичности, определенный интерес представляют труды Г. Вамбери,  М. Эткина,  Г. Джахангири, Ф. Венберга,
А. Айзенера, А. Халеда. 

В исследовании проблем таджикской национальной идентичности хотелось бы подчеркнуть работы ряда ученых, внесших вклад в этой области по двум направлениям:

а) в области научной публицистики - М. Шакури (Независимость и социально духовное самосознание. Душанбе, 1999; Здесь, Хорасан. Душанбе, 2005 - на тадж. яз.); А. Турсунова (В созвездии талантов. Душанбе, 1986 - на тадж. яз. ); И. Усманова (Правда о таджиках. Душанбе, 2006).

б) в области источниковедения, а именно сбора и публикации книг, научных и публицистических статей разных эпох и авторов, посвященных всему спектру проблем таджикского национального самосознания, - М. Шукурзода (Таджики на территории Арианы. Душанбе, 2007- на тадж. яз.); А. Набави, Н. Одинаев, П. Олимова (Таджикский язык на арене дискуссий. Душанбе, 2007 - на тадж. яз); П. Гулмуродзода (Язык и национальное самосознание. Душанбе, 2007- на тадж.яз.).

Тем не менее, необходимо подчеркнуть, что история зарождения, становления и развития таджикской национальной идентичности комплексно и в монографическом плане до сих пор не изучена. Исключение составляет область  философии. Мы имеем в виду, прежде всего монографию П. Шозимова Таджикская идентичность и государственное строительство в Таджикистане (Душанбе, 2003), посвященную особенностям становления национальной идентичности таджиков в условиях независимости, и монографию К. Бекзода Из истории национального самосознания таджиков (Душанбе, 2006), посвященную  движению шуубия. Хотелось бы также отметить работы А. Самиева Историческое сознание и развитие духовного мира человека (Душанбе, 1994) и С. Джононова Формирование национального самосознания в условиях государственного строительства Таджикистана (Душанбе, 2009). Но это не означает, что несколькими  действительно хорошими работами философские проблемы таджикской национальной идентичности решены.

В других областях гуманитарных наук, в том числе в области литературоведения и публицистики, комплексного, всестороннего изучения проблемы до сих пор не проводилось. Кроме того, исследователи всех направлений гуманитарных наук, занимающиеся этим вопросом, практически уделили очень мало внимания эволюционным аспектам проблемы. На наш взгляд, без исследования эволюционных процессов таджикской национальной идентичности, ее перехода из одного исторического типа в другой невозможно восстановить полную картину истории формирования, развития и укрепления национального самосознания таджикской нации.

Исходя из этого, нами впервые предпринята попытка исследования этой проблемы во всей полноте на основе публицистических материалов разных периодов.

Цели и задачи исследования.

Основной целью диссертационной работы является всестороннее исследование и анализ истории  отражения темы национальной идентичности в таджикской публицистике. Необходимо подчеркнуть, что эволюцию оценок и интерпретаций проблемы национальной идентичности невозможно понять в контексте только одного определенного этапа развития публицистики со свойственным ему общественным сознанием, обусловленным господствующей идеологией. Следовательно, необходимо рассмотреть и проанализировать различные этапы развития публицистики  с целью выявления ее специфических особенностей в переломные периоды жизни общества.

Для достижения указанной цели определены и выдвинуты следующие задачи:

• научно-теоретическое обоснование выбранной темы, определение и уточнение понятийного аппарата, используемого в тексте диссертации;
• обоснование роли публицистики как в дожурналистский период, так и после появления СМИ, в становлении и укреплении таджикской национальной идентичности;
• выявление тесной взаимосвязи таджикской публицистики и публицистического мышления с национально-политическим самосознанием;
• уточнение и обоснование того факта, что тема национального самосознания и патриотизма обуславливают публицистичность персидско-таджикской литературы, литературы эпохи просветительства и джадидизма;
• определение исторических форм таджикской национальной идентичности, выявление их специфических черт;
• изучение эволюционных процессов идей таджикского национального самосознания и их отражения  в публицистических текстах различных периодов;
• анализ особенностей интерпретации национального самосознания авторами  разных эпох, начиная со средних веков и кончая 1940 годом;
• определение основных жанровых форм, которые преимущественно использовали публицисты разных периодов, в отражении и пропаганде национального самосознания;
• развернутое рассмотрение публицистики второго и третьего десятилетия  ХХ века как периода национального возрождения и пробуждения таджиков; определение особой роли публицистики и публицистов в формировании нового понимания и новых подходов к познанию национальной идентичности  таджиков;
• определение места и роли научно-публицистических произведений Садриддина Айни  в деле распространения среди масс идей национально-исторического самосознания;

Методологическая и теоретическая основы работы.

Основным методом, которым мы руководствовались при написании диссертационной работы, является метод историзма, смысл которого заключается в обращении к истории зарождения, становления и развития предмета исследования для познания его сущности. Использование данного научного метода помогло нам проследить в правильном направлении эволюционные процессы отражения идей национальной идентичности в таджикской публицистике разных эпох, решить поставленные теоретические задачи и проблемы. В связи с  методом историзма мы также обращались к принципу хронологизма. Кроме того, для теоретических обобщений и выводов нами были использованы методы сравнительного и системного анализа. При рассмотрении непосредственно публицистических текстов были использованы герменевтический метод анализа, а также контент - анализ.

       В теоретической части мы выборочно опирались на отдельные теоретические и методологические разработки таких известных исследователей, как Г.П. Прохоров, В. Учёнова, М.С. Черепахов, И. Усманов, В. Асрори, А. Нуралиев, А. Садуллоев, М. Муродов - в области истории и теории журналистики и публицистики; Х. Мирзозода, А. Мирзоев, С. Табаров, М. Шакури, Р. Ходизода, А. Сайфуллаев, Х. Асозода, Х. Шарифов, М. Имомов, Н. Салимов, М. Раджаби, А. Муллоев, А. Кучаров, Ш. Рахмонов - в области истории и теории персидско-таджикской литературы и таджикской литературы просветительского, джадидского и советского периодов; Ю.В. Бромлей, Р. Абдулатыпов, В. Тишков, М. Мутаххари, А.М. Богоутдинов, Б.Г. Гафуров, Н. Негматов, И. Усманов, П. Шозимов, К. Бекзода - в области истории и теории нации и национальной идентичности.

Научная новизна исследования.

До настоящего времени некоторыми исследователями лишь частично изучена проблема освещения и пропаганды таджикского национального самосознания в отдельно взятом периоде развития публицистики и литературы. Но, на наш взгляд, без понимания эволюции  данного вопроса на протяжении исторического развития таджикской нации, без концептуального охвата (если так можно выразиться) проблемы изучения только отдельных периодов совершенно недостаточно. Сущность отдельно взятого периода исследователь может правильно понять, осмыслить и придти к верным выводам только в том случае, если он в концептуальном плане охватывает весь эволюционный процесс развития проблемы. Именно этот фактор обусловил наш выбор данной научной темы в качестве диссертационного исследования.

       Исходя из сказанного, научная новизна  работы, прежде всего, заключается в разработке общей концепции понимания таджикской национальной идентичности на основе художественно-публицистических и публицистических текстов, а также обосновании огромной роли публицистики разных эпох в этом процессе. Впервые в монографическом плане изучена поэтапная эволюция понимания национальной идентичности, зафиксированная в таджикской публицистике, ее трансформация из одного исторического типа в другой.

Основными источниками исследования явились:

• Произведения классиков персидско-таджикской литературы, в том числе Абуабдулло Рудаки, Абулкасыма Фирдоуси, Асади Туси, Низами Гянджеви, Саади Ширази, Носир Хосрова, в которых наиболее заметны  шуубитские идеи, публицистические мотивы и призывы к патриотизму.
• Художественно публицистическое произведение средневекового таджикского историка Мухаммада Сайфи История Герата, правдиво  описывающая национально-освободительную борьбу таджикского  против монгольских захватчиков.
• Художественно-публицистические произведения Ахмада Дониша (в основном его Исторический трактат).
• Научно-публицистические работы Садриддина Айни (его научно- литературные работы публицистического характера).
• Публицистические статьи и произведения джадидского периода (художественно-публицистические произведения джадидских авторов, а также материалы газеты Бухорои шариф).
• Таджикская публицистика переходного, революционного периода - 1917-1923 годов (материалы издания Шуълаи инкилоб). Сюда же входит публицистика узбекоязычных периодических изданий, посвященная таджикской проблематике (материалы газет Зерафшан и Туркестан).
• Таджикская публицистика 20-х годов ХХ века (материалы газеты Овози тоджик).
• Таджикская публицистика 30-х годов  ХХ века (материалы газет Тоджикистони сурх, Комсомоли Тоджикистон, Газетаи муаллимон и журнала Барои адабиёти сотсиалисти ).

Теоретическая значимость данного исследования проявляется в научном обосновании и осмыслении того факта, что национальная идентичность таджиков на протяжении многих веков прошла сложный и противоречивый путь эволюционного развития, и существенную роль в этом процессе сыграла таджикская публицистика. В процессе долгого эволюционного пути идеи таджикского национального самосознания претерпевали изменения в каждом историческом периоде, поэтому мы можем говорить о различных типах таджикской идентичности исходя из ситуации конкретной исторической эпохи. Все эти эволюционные процессы зафиксированы и отражены именно в публицистике и литературе (в художественно- публицистических сочинениях и в произведениях, где особенно сильны публицистические мотивы), которые дали нам возможность  исследовать данную тему, обосновать свою концепцию видения проблемы  и придти к соответствующим научно теоретическим выводам.  Выводы диссертационной работы в качестве теоретической базы могут быть полезны при создании концепции развития новой таджикской идентичности в условиях укрепления таджикского национального государства.

Практическая  ценность. В практическом плане результаты данного исследования могут быть использованы в ряде направлений:

1. В практической национально-государственной политике - в деле конструирования новой таджикской идентичности и пропаганды идей светской формы национального самосознания.
2. В области истории и теории публицистики  - для проведения дальнейших исследований по истории и теории таджикской журналистики. К примеру, диссертация дает пищу для размышления при проведении исследования  эволюции таджикской идентичности в таджикской публицистике после 1940 года (со времени начала Великой Отечественной войны) и по настоящее время, с использованием концепции, предложенной  в настоящей работе.
3. В области истории и теории литературы - для написания истории таджикской литературы ХХ века и современного таджикского литературоведения с новых позиций.
4. В области образования - для разработки новых учебных пособий по всему комплексу гуманитарных дисциплин. Отдельные материалы диссертации можно использовать при чтении таких курсов как История таджикской журналистики, История персидско-таджикской классической литературы,  История таджикской литературы ХХ века, История таджикской политической мысли.

Основные  положения, выносимые на защиту:

1. Публицистическое мышление, публицистическое творчество подкрепленное политическим сознанием, имеет непосредственную связь с проблемами национальной идентичности и формированием национально-политического самосознания. 
2. Зарождение, становление и развитие национальной идентичности таджикского народа, начиная еще со средних веков, тесно взаимосвязано с публицистическим творчеством. 
3. Эволюционную трансформацию различных типов национальной идентичности таджиков можно проследить, прежде всего, в  художественно-публицистических и сугубо публицистических текстах разных эпох. Для полного охвата проблемы необходимо изучение не только освещения проблемы в определенный исторический период, но и исследование эволюции ее отражения в различные периоды.
4. Осознание и осмысление значения и возможностей в возрождении таджикской национальной идентичности проявляются в последнюю четверть XIX  века с творчества Ахмада Дониша.
5. Публицистическое творчество и средства массовой информации стали играть огромную роль в становлении и развитии новой таджикской идентичности в первой половине ХХ века. В эту эпоху, в особенности в 20-е годы ХХ века, публицистическая пропаганда  являлась и главным средством  формирования нового таджикского национального самосознания, влияние которой мы ощущаем до сих пор. 

Хронологические рамки диссертации. Особенность выбранной нами темы определила также хронологические рамки исследования. Как было отмечено, эволюцию любой проблемы (в том числе рассматриваемой в настоящей диссертации) невозможно проследить на основе только одной эпохи. Исходя из этого, наряду с общетеоретическими аспектами проблемы, исследование включает краткое изложение истоков становления таджикского национального самосознания в персидско-таджикской литературе и культуре средних веков (IX-XV вв.) и позднего средневековья (XVI-XIX). Далее рассматривается тот временной отрезок, который заявлен в теме диссертации: конец XIX - первая половина ХХ веков. В свою очередь, этот временной отрезок разделен на отдельные периоды: а) конец XIX века; б) начало XX века, до 1917 года; в) революционный, переходный период, 1917-1923 годы; г) 20-е годы ХХ века; д) 30-е годы ХХ века до 1940 года.

Апробация работы. Основное содержание диссертации нашло свое отражение в научных публикациях на русском и таджикском языках. По теме диссертации прочитан научный доклад на ежегодной конференции С. Айни в Академии наук Республики Таджикистан, которая состоялась 15 апреля 2010 года.

Отдельные положения диссертации апробированы при чтении лекций по курсу История персидско-таджикской литературы и публицистики, Современная литература и пресса и  СМИ и национальное самосознание.

Диссертация обсуждена на совместном заседании кафедр истории и теории и журналистики и электронных СМИ и теории и практики печати Российско- Таджикского (славянского) университета (протокол № 3  от  19  ноября 2010 года).

Структура  диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав (6 разделов), заключения  и списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обоснована актуальность темы исследования, определены основные позиции по выбранной теме, сформулированы цели и задачи, методологические и теоретические основы работы,  определены ее новизна и практическая значимость, хронологические рамки, очерчена структура исследования.

       Первая глава Ц Роль и значение публицистики в становлении и эволюции идей национальной идентичности - является общетеоретической главой. В ней определен понятийный аппарат исследования,  детально исследована тесная связь  публицистической мысли с проблемами национальной идентичности, начиная со средних веков, в эпоху зарождения и развития персидско-таджикской литературы. 

Темы патриотизма, национального самосознания и идентичности с давних времен волнуют публицистику и журналистику, будоражат умы народных масс и ее передовой интеллигенции. Средства массовой информации играли и играют огромную роль в отражении, пропаганде и воспитании патриотических чувств любой нации и народности, формировании их национальной идентичности.

       Появление этнического и затем национального самосознания связано с зарождением, становлением и развитием  этносов и наций. Как только этносы и нации начали создавать свои государства или бороться за свою национальную независимость, начинается процесс формирования их политического самосознания, который, в свою очередь, нуждался в средствах  выражения и пропаганды. Как отмечает И.К. Усманов, зарождение и развитие журналистики связано с зарождением и развитием человеческого политического мышления, и публицистика это есть политика.2 

Политический призыв, политическая пропаганда, политическая борьба, призыв к патриотизму, к национальному самосознанию и пробуждению, к национальной борьбе за создание национального государства и освобождения от иноземного ига и т.д.  делают  текст или проповедь публицистическими. Поэтому политическая цель, политический идеал тесно взаимосвязаны с национальным самосознанием. Для достижения политических целей и задач, к примеру, для освобождения от иноземного ига и создания независимого национального государства необходимо сформировать у народа  национальное самосознание. А для этого нужны, прежде всего, пропаганда, агитация, проповедь, призыв  и т.п., что и обеспечивается посредством письменного публицистического текста или устной публицистической проповеди.

       Итак, национальное и политическое самосознание (идентичность), с одной стороны, и журналистика, и публицистика - с другой  тесно между собой взаимосвязаны.

Теория нации и национальной идентичности - это, прежде всего, тема социальной философии, антропологии, этнологии, этнографии и исторической науки. Эти науки изучают явления, связанные с  этносами и нациями, изучают процесс их зарождения, становления, расцвета и упадка. Однако, теория нации и национального самосознания не является темой данной работы, поскольку не является объектом изучения публицистики и литературы. Журналистика и публицистика только освещают, отражают, информируют, пропагандируют и популярным, понятным для  народа языком обосновывают и доводят до массового читателя какие-либо теоретические разработки.

В нашем случае мы  рассматриваем данную проблему, во-первых, для выработки и уточнения понятийного аппарата нашего исследования; во-вторых, можем ли мы их применить  при рассмотрении  художественно-публицистических произведений дожурналистской эпохи. Необходимо отметить, что в свое время академик Д.С. Лихачев использовал это понятие в отношении русских средних веков и древнерусской литературы. Его книга так и называется: Национальное самосознание Древней Руси.3  Из таджикских исследователей это понятие применил философ К. Бекзода по отношению к средневековому шуубитскому течению.4 

Исходя из этого, все тонкости  дальнейших теоретических разработок по теории нации и национальной идентичности  оставим философам, социологам и этнологам. Независимо от того, что ученые-философы, в частности П.Д. Шозимов, предлагают отличать национальное и этническое самосознание от национальной идентичности5,  специально отметим, что мы в своей работе будем применять такие термины, как национальное самосознание, национальное само-осознание, национальная идентичность, лэтническое самосознание, национальное сознание, лэтнонациональная идентичность в качестве близких и равнозначных понятий.  Источником исследования являются таджикские публицистические тексты, в которых все вышеотмеченные термины используются в основном в качестве идентичных понятий.  Кроме того, эти понятия мы будем применять не только по отношению к  таджикской нации ХХ века, но также и в историческом срезе (конечно, учитывая некоторую условность в данном случае) по отношению к таджикам средневековья и  позднего средневековья. Здесь мы берем за основу выводы таджикских историков и философов, по мнению которых мы можем говорить о периоде развитого феодализма во времена Саманидов6 и скрытых формах национального самосознания в Саманидском государстве.7

Темы патриотизма, национального самосознания и идентичности, борьбы за политическую и культурную независимость, конечно же, ярко отражены в таджикской публицистике ХХ века, когда появилась таджикская пресса и вообще таджикские СМИ. Но эти темы, в той или иной мере, нашли свое отражение также в классической таджикско-персидской литературе, начиная еще с т.н. веков молчания, определяя тем самым ее публицистические признаки и мотивы. Отражение национального самосознания средневековых таджиков в персидско- таджикской литературе и публицистике имеет свои отличительные черты, которые проявляются  в том, как в те времена понимали этот феномен.

       В современном таджикском языке  английский термин nation и его русский эквивалент нация обозначается термином миллат. Слово миллат арабского происхождения, и его истинное, основное значение - религиозная община, а не этническое объединение. Ныне в таджикском языке (как и в персидском и в тюркских языках) этим словом обозначаются лэтнос, нация. Но в религиозной среде, в религиозной литературе термин миллат (наряду с луммат) продолжает использоваться также и в религиозном значении. К примеру, в исламе есть такое понятие, как  миллати Иброхими Халилуллох (Авраамическая религиозная община). В данном случае слово миллат - это не этнос, не этнонация, а обозначает религию, точнее религиозную общность. По словам иранского ученого М. Мутаххари,  с точки зрения Корана, какое-либо идейно-научное направление и какая-либо школа, в соответствии с которой народ должен жить и действовать, называется миллат. То есть миллат и религия являются равнозначными понятиями.8  Поэтому иногда до сих пор между светскими  и религиозными учеными и авторами (пишущими на таджикском языке) возникает недопонимание. Корень такого недопонимания - различное восприятие термина миллат.

       В Коране этнос, или нация, обозначается не словом миллат, а словами шуубан ва кабоила (лнароды и племена).9  На его основе, где имеется  в виду равноправие  различных народов внутри исламской уммы, возникло национальное иранское (в данном случае слово иранское мы используем в историческом срезе) движение шуубия (лнародничество). Становление национального самосознания, как политического, так и культурно-исторического, средневековых таджиков после распространения ислама тесно взаимосвязано с этим движением.

Шуубитская идеология, шуубитские взгляды охватывают несколько веков истории  персидско-таджикской культуры и литературы эпохи средневековья. Они возникли как иранское  противодействие  арабскому господству и арабскому национализму, хотя  в последующие века приобрели другие черты и специфику. 

       В особенности  шуубитские взгляды нашли свое яркое  отражение в персидско-таджикской литературе, придавая ей тем самым публицистический дух. Первыми шуубисткие мотивы использовали в своем творчестве арабоязычные персидско-таджикские поэты и писатели, такие как Исмаил ибн Ясар, Башшар ибн Бурд Тохаристани (714-784), Абу Нувас (782-813), Ибн Мукаффа (721-757). Как отмечает А. Абдусаттор, как будто эти поэты думали на родном языке, но излагали свои мысли на арабском.10 В их поэзии  настолько ярко выражены публицистические мотивы, сильны политические выпады против арабского господства и арабского шовинизма, что современный читатель воспринимает ее не как стихотворное творение восьмого века, а как острую публицистическую статью или, точнее, острый публицистический стих.

        Эти национально-освободительные идеи и движения  заложили основу новой национальной идентичности таджиков, приведшей в Х веке к  формированию единого таджикского народа (этноса), становлению и развитию новотаджикского (новоперсидского) языка, появлению  национально-государственного лидера в лице Исмаила Сомони (годы правления- 892-907) и  созданию национального государства Саманидов.

С образованием единого таджикского этноса - народа с единым литературным языком фарси или дари больше не было необходимости выражать свои шуубитские взгляды на арабском языке. Теперь их можно и нужно было пропагандировать на собственном литературном языке, и поэты-шуубиты, перейдя к творчеству на родном языке, совершают шаг, продиктованный самой внутренней логикой развития шуубии как национально-освободительного течения: нельзя вечно петь славу своей родине на языке его завоевателей.11

  Публицистические мотивы в связи с отражением патриотических шуубитских взглядов мы  встречаем почти у всех известных поэтов саманидской и постсаманидской эпохи, таких как Рудаки, Дакики, Манучехри, Фирдоуси, Асади Туси и др. В связи с этим  А. Садуллоев отмечает, что, конечно, назвать их публицистами было бы ошибочно, но положение эпохи, настроение литератора, которое является выразителем социального положения, несомненно, делает их образы близкими к реальной действительности эпохи.12

       В таких известных каждому таджику строках родоначальника персидско-таджикской литературы устода Абуабдулло Рудаки, как:

  Сегодня Бухара - Багдад: в ней столько смеха, ликований!

Там, где эмир, там торжество, он гордо правит в Хорасане!13-

мы отчетливо наблюдаем политическое национальное самосознание, где столица Саманидов - город Бухара уподобляется Багдаду - столице Арабского Халифата.

       Кульминацией выражения идеи персидско-таджикского национального самосознания, конечно же, является героический эпос Шахнаме Абулькасыма Фирдоуси - средоточие и источник персидского исторического самосознания.14 Этот великий эпос полон публицистическими мотивами, которые преломляются в политико-патриотических, шуубитских взглядах и чувствах Фирдоуси. Шахнаме - прежде всего художественное произведение. Но целью Фирдоуси было не только художественное отражение древних героических мифов и истории, но и воздействие на национальное самосознание и патриотические чувства своих современников. Он стремился синтезировать исламские воззрения с иранской идентичностью, что могло как нельзя лучше  воспитать его современников в духе патриотизма.

С ослаблением арабского владычества и окончательным самоутверждением ислама ослабла и антиарабская составляющая шуубизма. В ней просто больше не было необходимости. Шуубитская волна в персидско-таджикской литературе достойно завершается  элегией Развалины Ктесифона Хакани Ширвани (1121-1199). В этой элегии Хакани, стоя у величественных развалин древней столицы иранцев, описывает былое величие Сасанидов и оплакивает их нынешнее трагическое состояние. В элегии сильны публицистические мотивы и призывы, они производили (и производят!) сильное впечатление и воздействие на читателей, так как чувства, обуревавшие автора  и его современников, проезжавших мимо Ктесифона, были вполне актуальны и своевременны.

       С падением Саманидского национального государства и утверждением тюркских династий у руля власти, а также в связи с монгольским нашествием и  активизацией народно-освободительных движений (типа движения Сарбадоров) начался второй этап шуубизма -  антитюркский и антимонгольский. 

Известными именами второго этапа шуубизма являются Абуибрахим Мунтасир, Носир Хосров, Низами Генджеви, Убайд Зокони, Саади Ширази, Мухаммад Сайфи Герати.  Необходимо отметить, что шуубитские взгляды второго этапа не были направлены против тюркского населения, с которым таджиков связывала и связывает конфессиональная общность и многовековая дружба. Острые шуубитские выпады были направлены против тюрко-монгольских династий и имели, прежде всего, политический характер.

В допечатной истории таджикской публицистики особое место занимают прозаические исторические и литературные произведения, в содержании которых проявляются их публицистические свойства, хотя до сих пор мы так и не определили их жанровую принадлежность.15  Исследователи истории таджикской публицистики включают в круг этих произведений Историю Бейхаки, Книгу о победоносных делах Шарафуддина Язди, Книгу путешествий, Носири Хосрова, Этика аристократии и другие произведения Убайда Зокони,  Удивительные события Зайнаддина Васифи, Редкостные события Ахмада Дониша. Как пишет М. Раджаби, в прошлом историческая проза и историческая наука не были строго разделены между собой. Исторические произведения в одно и то же время, наравне принадлежали как к художественной литературе, так и исторической науке16, поэтому, как было отмечено, их жанр до конца не ясен. Если на эти исторические произведения посмотреть в публицистическом ракурсе, то выясняется, что по содержанию они являются также публицистическими, так как описывают события не посредством выдуманных или типизированных образов, а на основе правдивых фактов. Поэтому эти произведения можно отнести к сочинениям смешанных жанров и исследовать с точки зрения различных наук - истории и историографии, истории литературы и литературоведения, а также публицистиковедения17 как самостоятельного вида знания. 

В этом ряду следует назвать еще одно историко-литературное сочинение конца XIII - начала XIV века, которое также может считаться одним из ярких таджикских средневековых публицистических произведений. Это труд Мухаммада Сайфи Хироти История Герата, правдиво, посредством фактов и доступным языком описывающий монгольское иго и его последствия для судеб таджикского народа.

       Публицистичность этого произведения выражается как в его жизненной правдивости, так и в стиле написания. М. Сайфи пишет, что лон старался,  насколько была возможность, описать события правдиво и реально18. То есть основой его исторического произведения является правдивое отражение событий.

       Произведение полно патриотических призывов к борьбе против монгольских завоевателей, написано в духе национально-освободительных идей. Даже стихи, которые приводятся для подкрепления эмоционального настроя книги (что обычно для классических прозаических текстов), имеют эмоционально-публицистический и политическо - патриотический характер, они обращены к национальным чувствам, способствуют подъему национального самосознания, призывают к национальной борьбе. Кроме того, в этом произведении понятие таджик используется в качестве полноценного этнонима.

       До XVI века этнонимы таджик и лиранец имели идентичное значение (поэтому мы встречаем в творчестве Саади, который был из Шираза -  юга Ирана, использование этого этнонима) и выражали название одной нации. После XV века эти этнонимы  были разделены.  В Мавераннахре и Хорасане (совр. Афганистан) был закреплен этноним точик (таджик -суннит), в самом Иране этноним лэрони (иранец- шиит). Если прежняя единая нация являлась создателем единой литературы, то две отдельные нации-преемницы теперь создавали  две литературы.

Таким образом, на обломках прежней единой нации началось формирование двух отдельных наций со своими языковыми, психологическими, конфессиональными, политическими, территориальными и культурно-литературными особенностями. Самым существенным, по нашему убеждению, является конфессиональное отличие, сохранившееся и в наши дни. Это отличие  привело к тому, что единая culture nation (по выражению немецкого историка и культуролога Фридриха Мейнеке (1862-1954), постепенно превратилась в три state nation, с образованием отдельных независимых государств - Персии (с 1935 года, Ирана), Афганистана и Бухарского Эмирата (затем - Таджикистана). Соответственно у этих отдельных наций сформировалось собственное национальное самосознание.

       В отличие от Ирана (а также других мусульманских стран  типа Турции или Египта) в Мавераннахре после 15 века наблюдалась совершенно иная ситуация. В регионе сформировались три относительно больших ханств - Бухарский Эмират, Кокандское Ханство и Хивинское Ханство, которые вели непрерывные междоусобные войны. Результатом этих войн были упадок и без того отсталой экономики и обнищание населения. Центральная Азия, которая некогда была одним из центров мировой цивилизации, быстрыми темпами стала отставать как от западных, так и от восточных государств. Великие географические открытия, осуществленные европейцами начиная с XV-XVI вв., резко поменяли роль и место Востока и Запада в мировой истории. В результате этих открытий мировые сухопутные торговые пути (т.н. Великий Шелковый Путь), которые проходили через Центральную Азию, сдали свои позиции морским торговым путям.19 Это привело к тому, что социально-экономическая, социально-политическая, идейно-культурная отсталость  Мавераннахра, который географически не имел выхода к морским путям,  усугублялась из века в век. Мавераннахр как бы остался в стороне от хода мировой истории и прогресса. 

       В эту эпоху ислам оторвался от своих рационалистических основ, пышно расцвели религиозный фанатизм и мракобесие, и в XIX веке, во время правления мангытов, гниение ислама20 достигло своего апогея. 

       Все эти негативные явления, конечно же, имели  отрицательное воздействие на процесс становления национального самосознания таджикского народа. Территориально таджикское население Мавераннахра, которое находилось под властью крупных и мелких феодальных правителей, разделилось на различные субрегионы. Над единой этнической (национальной) идентичностью стало преобладать субэтническое  сознание, реликты которого до сих пор продолжают сохраняться среди таджиков.

        Для литературы этой эпохи совершенно не характерны темы национального самосознания или патриотизма в силу того, что последние находились в плачевном состоянии. С одной стороны, в ней ничего не осталось от прежних шуубитских идей, а с другой,  в силу изолированности Мавераннахра, естественно, не было никакого внешнего идейно-эстетического влияния. Публицистическая мысль, занимавшая определенное место в классической персидско-таджикской литературе и культуре, так же сдала свои позиции.

Такое положение дел продолжалось до появления на исторической арене основоположника таджикского просветительства  Ахмада Дониша.

       Вторая глава Ц Особенности зарождения идей национальной идентичности в таджикской публицистике конца XIX Ц начала  ХХ веков посвящена анализу характерных черт таджикской национальной идентичности эпохи просветительства и джадидизма, когда произошли значительные изменения в общественном сознании как интеллигенции, так и народных масс.

В первом разделе данной главы лХарактерные черты возникновения идей  национальной идентичности в творчестве Ахмада Дониша детально рассматриваются его реформаторские идеи в публицистическом произведении Исторический трактат. Обстоятельное рассмотрение Исторического трактата привело нас к выводу, что это не просто критика эмиров и его окружения. Это произведение, прежде всего, - социальная самокритика бухарского общества, представителем которого был Ахмад Дониш, а Бухарский Эмират, как страна и государство, был его любимой отчизной. Мы ясно видим и чувствуем его переживания и печаль в связи со сложившимся положением дел на его многострадальной родине. Проницательному читателю видно, что Ахмад Дониш резко отделяет свою отчизну от невежественных бухарских эмиров мангытской династии.  Это не критика лица извне, чужого для Бухары человека, это не критика приезжего путешественника, нет, это критика изнутри, из глубин самого бухарского народа (лбухарский народ в данном случае является эквивалентом таджикского народа). И в этой беспощадной самокритике, когда, читая свое собственное сочинение, ему становится печально и грустно, заключается глубокий и истинный патриотизм Ахмада Дониша, его высокое национальное самосознание в условиях бухарского мракобесия XIX века.

       Религиозные взгляды Ахмада Дониша как реформатора ислама подчинены его патриотическим идеям. То есть он рассматривает исламскую реформацию и обновление  с точки зрения национальных интересов свой родины.  В этом плане интересно использование им понятия миллат. В современном таджикском языке под термином миллат  понимается нация. Как было отмечено, первоначальные значения этого слова: а) религия; толк; б) религиозная община, община единоверцев одного толка. До начала ХХ века, в таджикской среде слово миллат понималось именно как религиозная община мусульман независимо от их этнической принадлежности. Ахмад Дониш слово миллат в основном использует в  его первоначальном религиозном смысле. Однако внимательное рассмотрение и анализ этого произведения наводят на мысль, что  автор использует данное понятие также в этносоциальном значении или хотя бы близок к этому. Слово миллат во многих фрагментах текста употребляется в сочетании со словом давлат (государство)  -лумури давлати ва миллати (дела государства и религии) или лумури миллати ва давлати (дела религии и государства). Во-первых, по нашему мнению, Ахмад Дониш имел в виду не столько религию и теологию или всю исламскую умму, а именно конкретную общину мусульман одной территории Туркестана-Мавераннахра (Центральной Азии) или еще точнее - Бухарского Эмирата. Поэтому, во-вторых, под понятием давлат (государство)  он в данном случае имел в виду не  исламский Халифат, не Дар ал-Ислам (Территория ислама), а конкретную страну и территорию, с конкретным населением, то есть Бухарский Эмират. Здесь миллат - это  население Бухарского Эмирата, а не все мусульмане Дар ал-Ислама. С этой точки зрения, миллат в Историческом трактате следует понимать и рассматривать не только как религию и веру, но также как первые попытки толкования понятия бухарская нация, концепцию которой впоследствии разработали просветители начала ХХ века - джадиды.

Во втором разделе  Джадидская публицистика и становление идей национальной идентичности нового типа анализируются особенности становления идей национальной идентичности эпохи джадидизма. Одно из главных отличий второго этапа просветительства от первого заключалось в том, что  в Центральной Азии появилась независимая, мусульманская периодическая печать. С одной стороны,  периодическая печать других мусульманских стран - Ирана, Индии, Турции, Татарстана (в том числе татарская печать Крыма), Азербайджана -  начала проникать в Центральную Азию. А с другой - сами бухарцы и туркестанцы начали учреждать и издавать собственные газеты и журналы. Читателями, организаторами, пропагандистами, распространителями и авторами этой периодической печати были джадиды - новые просветители нового века.

Однако осознание роли и силы периодической печати в деле национального просвещения и самосознания пришло к бухарцам (туркестанцам) только в начале ХХ века.  В то время, когда среди других мусульманских народов  печать и европейские методы организации образования стали обычным явлением их культуры и общественной жизни, против учреждения прессы и новометодных школ ожесточенно боролись реакционные религиозные силы совместно с невежественными эмирами мангытской династии.

Ожесточенное религиозно-государственное противодействие, глубокие предрассудки и темнота народных масс привели к тому, что новое сознание, новые знания, новое видение мира и национальной жизни, носителями которых были джадиды,  пробивали себе путь с огромными трудностями и лишениями, в постоянной и непрерывной борьбе.

       Эпоха джадидизма в Бухарском Эмирате- это эпоха зарождения и становления таджикской журналистики и печатной публицистики. Наряду с организацией новометодных школ, джадиды придавали большое значение прессе, так как,  познакомившись с персидской и тюрко-татарской мусульманской прессой, осознали ее роль и силу  в деле распространения новых идей среди масс. Бухарцы начали получать и читать персидские и тюрко-татарские газеты. Среди них особенно активно освещала бухарскую действительность, поддерживала новые начинания джадидов, резко критиковала бухарское правительство, особенно религиозных фанатиков, газета Вакт. Передовые люди Бухары поняли, что  одним из важных методов борьбы в деле просвещения народа  являются  пресса и  публицистика.

       Все это, конечно же, оказывало воздействие как на джадидов, так и на кадимистов. Как ни парадоксально, и этому обстоятельству исследователи до сих пор не придали значения, обе стороны - и джадиды, и кадимисты - читали прессу, понимали ее роль. Как отмечает С. Айни, прессой, новой литературой и политической обстановкой в мире интересовался казикалон (верховный кадий) Бадриддин (умер в 1910 г.). Он лично знал основателя тюрко-татарского джадидизма Исмаила Гаспринского и редактора газеты Улфат Абдурашида Ибрагимова.21

Вскоре джадиды осознали, что только пришедшей извне прессой просветить народ невозможно, внешняя пресса не может в полной мере удовлетворить потребности бухарского общества, поэтому начали борьбу за создание местной прессы. После долгих стараний и борьбы  первая таджикская газета вышла в свет 11 марта 1912 года под названием Бухорои шариф. Несмотря на то, что газета Бухорои Шариф  просуществовала более полугода и была закрыта 2 января 1913 года, после 153 номера, она оказала очень большое влияние на зарождение и становление политического и национального самосознания таджикского народа. Поэтому значение Бухорои шариф не только в том, что она является первой таджикской газетой, но также в том, что за короткий срок, в обстановке постоянного давления со стороны эмирского правительства и религиозных фанатиков смогла внести существенный вклад в просвещение и национальное пробуждение бухарского народа. По утверждению С. Айни, именно под воздействием этой газеты  произошла идейная и научная революция в среде студентов медресе.22 И в ней же мы наблюдаем первые признаки проявления уже таджикской идентичности.

Публицистический стиль был основой всей джадидской литературы,  которая включала в себя художественно-публицистические произведения, материалы периодической печати и учебники для новометодных школ.  Потребности самого времени, с его бурными новыми идеями и проявлениями, требовали публицистических форм выражения. Хотя джадиды, или, как они себя называли,  молодые (лджавонон), прогрессисты (лтараккихохон, тараккипарварон,) сторонники развития новометодных школ (лмактабхохон), всегда утверждали ( по крайней мере до 1918 года), что они политикой не занимаются и их требования являются только культурно-просветительскими, но анализ источников показывает, что в условиях Бухарского эмирата начала ХХ века любые новшества, тем более вопросы школы и прессы, приобретали скрытый или явный политический характер. Поэтому старая литература в содержательном отношении более не отвечала потребностям нового времени, с его новыми идеями и взглядами на социальное устройство общества. События политизированного общества с его бурными идейными спорами и борьбой требуют именно крайнего публицистического стиля отражения и освещения. В Тазкираи Салими, составленном Мирзо Салимбеком (1848-1930) в 1913 году, отмечается, что С. Айни в данный момент отвратился от любовных стихов, имея в виду его поворот к социальной тематике.23 А Садр Зия (1867-1932) определяет поэтическое творчество А. Фитрата как национальную поэзию.24 Но  не только поэзия С. Айни или А.Фитрата, а вся джадидская прозаическая и поэтическая литература была национальной, так как главной и центральной идеей всей этой литературы был призыв к социальному пробуждению и национальному самосознанию. Свои идеи джадиды выражали в различных формах, в том числе используя мифологию, древние символы, образы, традиции, которые усиливали национально-историческую сущность их творчества.25

Именно в национальном пробуждении, подъеме национальной идентичности и коренной трансформации религиозного самосознания джадиды видели путь к  развитию и прогрессу своей родины. Тематика джадидской публицистической литературы общеизвестна. Это пропаганда и призывы к приобретению светских знаний;  к развитию и прогрессу; к приобщению к прессе и новометодной школе - словом, ко всему новому и современному. Для этого, по мнению джадидов, нужно, чтобы нация пробудилась и поняла необходимость проведения реформ.

Объектом страстной публицистической пропаганды и призывов джадидов была надэтническая, гражданско-политическая, как бы мы назвали ее сегодня, бухарско - туркестанская или среднеазиатская нация. Именно эту нацию они призывали к пробуждению и национальному самосознанию.

       Публицистическая работа А. Фитрата Спор  начинается такими словами: Моим дорогим соотечественникам, благородной нации Бухары, известно, что [вот уже] некоторое время нашу священную Родину охватило противостояние нового и старого, источником которого являются  заблуждения и сеющие смуту [среди народа] некоторые  предатели нацииЕ26 Как видим, Фитрат определяет весь народ Бухары понятием благородная нация Бухары.

Таким образом, джадиды разработали и стали пропагандировать особую концепцию бухарскоЦтуркестанской нации, признаки и особенности которой можно сформулировать следующим образом:

• Под термином нация джадиды определяли все население Бухары и Туркестана. Под словами Бухара и бухарцы понималось не только население города Бухары, а всего Бухарского Эмирата. Туркестан в джадидской литературе имеет два значения: вся Средняя Азия-Мавераннахр и население Туркестанского генерал-губернаторства.

• БухарскоЦтуркестанская, или среднеазиатская нация, в состав которой входили все этносы  региона, в первую очередь таджики и узбеки, в понимании джадидов была надэтнической нацией, объединенной по принципу территории и религии.
• Такое сознание джадидов определялось существованием в Средней Азии надэтнических государств - Бухарского Эмирата, Хорезмского ханства и надэтнической российской территории - Туркестан. Эти государства не были национальными государствами в европейском понимании, а были наднациональными мусульманскими странами.
• Бухарско - туркестанская или среднеазиатская, нация была двуязычной общностью, так как не было четкого национально-территориального разделения между двумя этносами. Поэтому джадиды в своем творчестве использовали два языка - таджикский и узбекский.

Дальнейший путь джадидов, который мы можем проследить, прежде всего, в их публицистике, показывает, что джадидизм постепенно начал выходить из рамок бухарскоЦтуркестанского сознания  и стал эволюционировать по двум этнонациональным направлениям:

а) по пантюркистскому направлению;

б) по направлению к таджикской национальной  идентичности.

Далее в разделе обстоятельно рассмотрены истоки, причины и последствия влияния идеологии пантюркизма на джадидов. Для определения сущности данного вопроса, имеющего большое значение в правильном понимании исторических истоков и  эволюции таджикской национальной идентичности, нами предпринята попытка анализа запутанной проблемы соотношения джадидизма и пантюркизма.        

  Хотя движение джадидизма и, соответственно, джадидская публицистика, выйдя из рамок бухарско-туркестанского сознания,  эволюционировало в основном по пантюркистскому направлению, в то же время джадидизм, несомненно, является также одним из истоков нового таджикского национального самосознания и проявляется прежде всего в том, что многие важные произведения джадидской литературы и публицистики написаны именно на таджикском языке, независимо от того, каких воззрений и убеждений придерживались их авторы. Одной из основных причин было воздействие незыблемых тысячелетних традиций персидско-таджикской культуры, литературы и языка,  почтение к которым побуждало передовую таджикскую и тюркскую интеллигенцию не поддаваться  реакционным взглядам и воззрениям. По мнению А. Нуралиева, именно глубокое почтение к персидско-таджикской литературе побудило Абая не принять реакционные идеи пантюркизма.27

  Мы не наблюдаем пантюркизма даже в тех произведениях, которые были написаны в  годы, когда в джадидской среде были особенно сильны подобные настроения. К примеру, А. Фитрат,  независимо от своих убеждений, написал свои основные  произведения джадидского характера на таджикском языке.

       Первые отголоски идей таджикского национального  самосознания мы наблюдаем в публицистике единственной сугубо джадидской таджикской газеты Бухорои Шариф. В обзорной статье  Бухарский Эмират (Аморати Бухоро)28 коренное население Средней Азии с этнической точки зрения подразделяется на две группы: а) туранские нации [умами турёния]; и б) арийские нации [умами ориёния]. Быть может, впервые в публицистическом тексте таджикской периодической печати были использованы понятия ларийские нации [лумами ориёния] и  таджики в качестве нации.

       Далее в данном разделе главы зарождение идей таджикского национального самосознания среди бухарцев рассматривается на примере публицистики Мирзо Джалола Юсуфзода (1862-1931), приглашенного из Азербайджана в качестве редактора газеты Бухорои шариф. В своих статьях он одним из первых в истории таджикской периодической печати для обоснования своих прогрессивных убеждений использовал такие понятия, как миллат (лнация), кавм (лнародность или национальность) и ватан (лродина).

       В связи с этим нами установлено, что в начале ХХ века этноним форс (перс) и понятия кавми форс (персидская народность) и миллати форс (персидская нация) в таджикской публицистике, в частности в публицистике Мирзо Джалола, использовались в двух смыслах:

       а) как нейтральное понятие, объединяющее таджиков-суннитов и иранцев-шиитов;

       б) как эквивалент этнонима таджик. 

       Таким образом, детерминируя пути эволюции джадидизма по двум направлениям, которые непосредственно оказали влияние также на публицистов данной эпохи, мы установили, что в дальнейшем эволюции джадидизма как  в сторону общеперсидского, так и таджикского национального самосознания не наблюдается, т.е. оно не оформилось в самостоятельную и разработанную идею. Одной из существенных причин такого положения было закрытие газеты Бухорои шариф, что повлекло самые негативные и печальные последствия для становления таджикской национальной идентичности. Те джадиды, которые были сторонниками таджикской национальной идентичности,  не смогли более создать полноценную национальную печатную трибуну для освещения и обоснования своих идей. Застой в области идейных исканий, в том числе в публицистике и печати,  продолжался вплоть до весны 1919 года.

Третья глава диссертации - Становление и развитие идей национального самосознания в таджикской публицистике 20-30-х гг. ХХ века - состоит из четырех разделов и охватывает вопросы национального самосознания в судьбоносные для таджикского народа два десятилетия прошлого века.

       Первый раздел  Специфика отражения  национальной идентичности в таджикской публицистике революционной эпохи в издании Шуълаи инкилоб (Пламя революции) посвящен особенностям освещения темы национального самосознания в таджикской публицистике 1919-1921 годов. Русские революции 1917 года дали небывалый толчок подъему национального самосознания народов Средней Азии, в том числе и таджиков. В Средней Азии  в данный период сложилась сложная идейно-политическая ситуация. С одной стороны, происходил своеобразный симбиоз идеологий пантюркизма и марксизма-ленинизма. С другой - были предприняты попытки к синтезу исламской и марксистско-ленинской идеологий - совершенно противоположных учений и убеждений. Итогом последнего было формирование особого идейно-политического течения среди мусульманских народов СССР, известного в истории под названием мусульманский национал-коммунизм. В ряды большевистской партии, идеологической основой которой был атеизм, сознательно принимались глубоко религиозные мусульмане. Как отмечает Х. Шоимардонов, Еприём в ряды партии передовых мусульман, являлось одной из особенностей становления коммунистических организаций Средней Азии. Такой подход имел всеобщий характер, потому что непринятие религиозных мусульман в партию, воспрепятствовало бы приросту партийных рядов.29

         В период между Октябрьской революцией 1917 года и Бухарской революцией 1920 года и в первые годы существования БНСР эта идейно-политическая ситуация нашла свое выражение в  публицистике  еженедельника  Пламя революции. 

       Роль еженедельного издания Пламя революции в истории становления и развития таджикской публицистики огромна, потому что бурные события между двумя революциями требовали от авторов оперативной реакции. Времена ожесточенной борьбы между старым и новым обусловили то, что публицистическое творчество вышло на первый план.

Тематическая специфика публицистики Пламени революции напрямую связана с идейно-политическими и социально-экономическими особенностями этого периода. В ней нашли отражение факты и явления этого интересного и противоречивого периода в истории таджикского народа.

       С Пламенем революции сотрудничал ряд прогрессивных таджикских авторов, которых можно считать зачинателями таджикской журналистики. Это  С. Ализода, С. Айни, Б. Азизи, Ф. Роджи и другие. Среди них, конечно же, выделяются два автора - редактор издания С. Ализода и С. Айни.  В частности, учитывая активное публицистическое творчество С. Айни в этот и последующие периоды, Х. Асозода отмечает, что его усилиями в 20-е годы ХХ века в таджикской культуре публицистика окончательно утвердилась как жанр.30

       Идея национального самосознания таджиков в тот период является одной из основных в публицистике С. Ализода и С. Айни, в творчестве которых наиболее ярко нашла свое отражение сложившаяся в тот исторический отрезок своеобразная и противоречивая  идейно-политическая обстановка. С точки зрения тематики в их публицистических работах  усматривается два направления:

а) выражение национально-религиозной идентичности в форме идей национал-коммунизма (лмусульманского коммунизма, советского шариатизма);

б) выражение таджикской национальной идентичности в оболочке национально-территориального туркестанского, бухарского, а также персидского самосознания. 

Идеи мусульманского национал-коммунизма в публицистическом творчестве С. Айни и С. Ализода  отражают особенности национально- религиозной идентичности таджиков в период до национально-территориального размежевания 1924 года.  Это такие статьи, как Помогите Красной Армии, Армия и ислам, По случаю священного месяца рамадан: в саду Шахи Зинда, Ислам и коммунизм С. Айни; Англичане и исламский мир, Трагедии мусульман Туркестана, О призыве в армию С. Ализода. В своих статьях авторы призывают мусульман вступать в ряды Красной Армии, помочь ей в деле пропаганды социалистической революции среди мусульманских народов, говорят о том, что единственный путь развития и свободы мусульман -  это сотрудничество с Советской властью.

Эти идеи наиболее концентрированно выражены в  статье С. Айни  Ислам и коммунизм31,  название которой говорит само за себя.  Статья посвящена жизни и взглядам одного из известных ученых исламского мира Шейха Бадраддина Самави, жившего в XIII-XIV веках в Османской империи. Цель автора - доказать, что идеи коммунизма появились в исламском мире задолго до К. Маркса.  С. Айни отмечает, что согласно общепринятой точке зрения лоснователем этой идеологии является К. Маркс и впервые, данное мировоззрение получило распространение на Западе. Но, говорит автор, в своей статье мы расскажем об одном историческом событии и личности, свидетельствующие о том, что эти идеи появились в исламском мире  пятьсот лет назад и их основателем является Шейх Бадраддин Самави. Затем автор приступает к описанию жизненного пути  Шейха Бадраддина Самави, перечисляет его основные произведения, анализирует его учение о равенстве всех людей на земле и приходит к такому выводу: Е идеи Шейха, с небольшой разницей, являются точь-в-точь сегодняшним коммунизмом. Статья заканчивается  пламенным призывом к мусульманским коммунистам: Когда будет написана история мировой революции и третьего коммунистического интернационала, на первой странице необходимо привести имя Шейха Бадраддина Самави. Мусульманские коммунисты должны во время памятных революционных дней вспоминать о своем пятисотлетнем предводителе, присвоить его имя некоторым клубам и школам, а также просветить своих европейских товарищей о биографии и идеях этого великого революционера.

Наряду с выражением национально-религиозной идентичности мусульманского населения, неотъемлемой частью которой были таджики, публицисты Шуълаи инкилоб отражали также своеобразную этно-территориальную идентичность среднеазиатской действительности того времени. По содержанию публицистики авторов издания мы наблюдаем, что этноним таджик, хотя и употреблялся иногда, но пока не был общепринятым.  Объектом национально-политической пропаганды, агитации и призывов публицистики С. Ализода и С. Айни были  туркестанцы, бухарцы, туркестанские или бухарские мусульмане, персы или персоязычные (лфорс, форсиён, форсизабонон). Своеобразное использование этих этнических и этнотеррриториальных терминов отражает особенности национально-религиозной идентичности таджиков в период до национально-территориального разделения Средней Азии.

С. Айни и С. Ализода в своей публицистике этого периода призывают туркестанцев и бухарцев к прогрессу, национальному пробуждению, развитию и просвещению, часто употребляя выражения мы-туркестанцы, мы-туранцы, наша - родина Туркестан. Таджикское национальное самосознание в их творчестве отражено в рамках общего наднадционально-территориального самосознания  мусульман, туркестанцев, бухарцев и туранцев, т.е. в совокупности среднеазиатцев. Но наряду с подобного рода терминологией, в публицистике  этого периода С. Ализода и С. Айни использованы такие понятия, как форсизабон (лперсоязычный), форсизабонон (лперсоязычные), форс (лперс), форсиён (лперсы), лэрони (лиранцы), миллати форс (лперсидская нация), которые уже приближаются к выражению этнонационального таджикского самосознания.

Таким образом, С. Айни и С. Ализода как основные авторы Шуълаи инкилоб отразили в своей публицистике существующую именно в тот период особую форму таджикской национальной идентичности: 

1. Наднациональную мусульманскую бухарско-туркестанскую, или среднеазиатскую, идентичность, неразрывной  частью которой являлись таджики.
2. Объединенную персидскую идентичность - миллатхои форс (лперсидские нации), также частью, которой являлись таджики.

Характерной особенностью этого периода было то, что в рамках мусульманской общности, бухарско-туркестанской, или среднеазиатской, общности и такой общности, как персидские нации и персоязычные, зарождалась новая таджикская идентичность. Эволюция идентичности  из этих общностей к таджикской национальной идентичности была естественным развитием исторических процессов, так как самоназвание основного ираноязычного населения Средней Азии был и есть этноним таджик. Однако естественное эволюционное развитие таджикской национальной идентичности опять было прервано. Единственное советское таджикское издание Пламя революции в конце концов, упорными усилиями пантюркистов было закрыто 8 декабря 1921 года. С этой даты и до 24 августа 1924 года, то есть в течение почти трех лет, в Средней Азии таджикской периодической прессы, на страницах которой можно было бы выразить интересы  таджикского народа, не существовало. Таким образом, в результате закрытия Пламени революции временно был нанесен  удар по зарождавшейся новой таджикской идентичности.

Второй раздел третьей главы Дискуссия вокруг таджикского вопроса в узбекоязычной прессе посвящен не изученным до настоящего времени публицистическим материалам узбекских газет 20-х годов ХХ века, которые свидетельствуют о формировании таджикского национального самосознания в горниле идейной борьбы.

После закрытия издания Пламя революции до сентября 1923 года о таджиках не писалось ни слова, как будто их просто не существовало. Таджикская интеллигенция, владевшая также в совершенстве узбекским языком, из-за полного отсутствия таджикской прессы была вынуждена писать только на тюрко-узбекском языке и сотрудничать с редакциями  тюрко-узбекских газет и журналов. В основном она сгруппировалась вокруг узбекоязычной газеты Зерафшан, которая являлась органом областного комитета партии Самаркандской области и начала выходить в свет с 2 октября 1922 года. Основными сотрудниками и авторами  газеты были двуязычные самаркандские писатели и журналисты Али Исмаилзода (редактор), М. Расули, А. Саттори, С. Айни, С. Ализода, Т. Зехни, А. Курби, Ходжи Муин Шукрулло, М. Юсуфи, В. Махмуди, Н. Бектош и другие. Некоторые из них - С. Айни, С. Ализода, Т. Зехни, Ходжи Муин  в 1919-1921 гг. были сотрудниками и постоянными авторами Пламени революции.

Появление в середине 1923 года идеи о предоставлении таджикам автономии  пробудило передовую таджикскую интеллигенцию, прежде всего публицистов. Таджикские публицисты, работавшие и писавшие в узбекоязычных газетах, несмотря на отсутствие прессы на таджикском языке, начали писать по таджикским проблемам на узбекском языке и смелее обсуждать вопросы, связанные с национальными правами таджикского народа. Наряду с пробудившимися таджикскими публицистами в узбекоязычной прессе активизировалась также антитаджикская партия.

Дискуссии по таджикскому вопросу, начавшиеся в сентябре 1923 года в узбекоязычной прессе, в основном на страницах газет Зерафшан  (Самарканд) и Туркестан (Ташкент), разделили авторов на два противоборствующих лагеря: тех, кто защищал национальные интересы таджиков, и тех, кто выступал против их интересов. Самым показательным и одновременно трагическим моментом является то, что представители  антитаджикского лагеря тоже были в основном  этническими таджиками. Другим важным моментом является то, что  узбекские газеты Зерафшан,  и Туркестан предоставляли свои страницы представителям обеих группировок.

Таджикские литераторы и публицисты, такие как Саидризо Ализода, Садриддин Айни, Али Исмоилзода, Абдулмумин Саттори, Онкобой Худойбахти, Маруф Расули, являлись сторонниками положительного решения таджикского вопроса. На страницах двух вышеотмеченных узбекских газет они начали публиковать материалы по истории, культуре, этнографии и просвещению таджиков. В своих публицистических статьях они дискутировали о текущих проблемах национальной жизни таджикского народа, не только требовали, но и также предлагали пути положительного решения  злободневных проблем.

Другая часть авторов - Турар Рыскулов, В.М. (быть может, Вадуд Махмуди) и Нарзулло Бектош - были против положительного, всеобъемлющего и полного решения таджикского вопроса. Вступая в дискуссию с протаджикски настроенными публицистами, они отрицали национальные интересы таджикской нации,  хотели доказать, что таджики являются малой народностью,  живут в основном в горах  и  использование таджикского языка в общественно-политической жизни не имеет никакого основания.

Конечно же, об этих авторах и содержании их статей  исследователи  были в курсе. В их работах местами отмечены названия некоторых статей и приведены  цитаты. В первом томе Истории советской таджикской литературы  даются сведения о серии статьей  А. Саттори, названия которых не приводятся, а также  о публикациях М. Расули и С. Айни под одноименными названиями Таджикский вопрос (Точиклар масъаласи) опубликованных  в газете Зерафшан (в качестве источников приводятся соответствующие номера газеты).32 Вместе с тем, непосредственно из текста этих статей цитаты не приводятся и не отмечается третья статья под тем же названием Таджикский вопрос, автором которой был О. Худойбахти.

Отдельные фрагменты из разных статей газет Зерафшан и Туркестан по таджикской проблематике (без упоминания названий статей и авторов) включил в свою книгу  Р. Гаффаров.33 Н. Маъсуми приводит цитату из одной из анти-таджикских статьей Н. Бектоша, (О таджикском вопросе), который отрицал существование таджиков в таких городах, как Самарканд и Худжанд, но в то же время не упоминает ни автора, ни названия статьи.34 

       Таким образом, мы вынуждены констатировать, что об этих публикациях и их авторах встречаются лишь отдельные упоминания, но они до сих пор всесторонне не изучены и не получили соответствующую оценку. В своей работе мы впервые предприняли попытку исследования тринадцати статей, опубликованных по таджикскому вопросу в узбекоязычной прессе 1923-1924 годов, в хронологическом порядке с целью восстановления полной и ясной картины  дискуссий, так как их значение в зарождении новой таджикской идентичности трудно переоценить. Среди них статьи протаджикских авторов: А. Саттори  Таджики (ТоЪиклар), С. Айни Распространение просвещения в Самарканде (СамарЭандда нашри маориф), Таджикский вопрос (ТоЪиклар масъаласи), М. Расули Таджикский вопрос (ТоЪиклар масъаласи), О. Худойбахти Таджикский вопрос, (ТоЪиклар масъаласи); А. Исмаилзода Вокруг таджикского вопроса, (ТоЪиклар масъаласи теварагида), Еще раз вокруг таджикского вопроса, (Яна тоЪиклик масъаласи теварагида), Против бесстыдной нападки (Уётсиз ЬуЪумга Эарши). И статьи антитаджикских авторов: Т. Рыскулова Новый Туркестан (Янги Туркистон); В.М. Вокруг таджикства (в двух частях), (ТоЪиклик атрофида); Н. Бектоша К вопросу о таджиках, (ТоЪиклар масъаласи твГрисида), Сухая философия (НуруЭ фалсафа).

Все эти публикации в полной мере впервые вводятся в научный оборот. Они отразили острую идейную полемику двух противоборствующих группировок  вокруг  решения таджикского вопроса. Дискуссия завершается статьей А. Исмаилзода Против бесстыдной нападки

Таким образом, начиная с сентября 1923 года по июль 1924 года, таджикские национальные проблемы активно обсуждались публицистами в узбекоязычных газетах Зерафшан и Туркестан. Статьи Абдулмуъмина Саттори, Садриддина Айни, Маъруфа Расули, Онкобоя Худойбахти и Али Исмаилзода первоначально в узбекоязычной, затем в таджикской периодической печати заложили основу новой таджикской этнонациональной идентичности.

В третьем разделе данной главы Возрождение таджикской национальной прессы и отражение процесса конструирования новой таджикской идентичности  в таджикской публицистике 1924-1930 годов подробно исследуется тема национального самосознания  в таджикской публицистике семи судьбоносных лет в истории таджикского народа.

С созданием автономного Таджикистана, когда остро встали вопросы о правах на культурно-историческое наследие и формировании новой идентичности, проблема активизации национального самосознания народных масс вышла на первый план. Для таджикских публицистов данная тема стала приоритетной,  ее затрагивали также в связи с освещением других тем. В статье Для развития необходимо иметь национальное самосознание автор под псевдонимом М.Н. определил задачу таким образом: Е развитие просвещения связано с познанием себя и своего языка. Возникает вопрос: познали ли мы себя и свой язык? Известно, что нет!

Поэтому, если мы хотим развивать наше просвещение и показать себя другим нациям, мы должны познать самих себя. Еще раз повторюсь: для развития необходимо иметь национальное самосознание!35 

Создание автономного Таджикистана в условиях жесткого идеологического противоборства с пантюркизмом способствовало тому, что начиная с середины 20-х годов ХХ века, таджикская интеллигенция стала носителем идей таджикской национальной идентичности. Как отмечал академик А.М. Богоутдинов, наличие или отсутствие государства само по себе не является признаком нации. Однако не следует забывать, что наличие государства существенно облегчает и ускоряет процесс консолидации нации и, наоборот, отсутствие государства затрудняет и осложняет этот процесс.36 Здесь существенны слова  о том, что национальное государство лускоряет процесс консолидации нации. Исследование и анализ таджикской публицистики 20-х годов ХХ века показывает, что именно создание национальной Республики Таджикистан ускорило процесс формирования таджикской национальной идентичности. Основным орудием и трибуной таджикской интеллигенции для пропаганды новой национальной идентичности и пробуждения в сознании народных масс национального самосознания  были советская таджикская  пресса и публицистика в ее различных формах и жанрах. Политическим носителем таджикского национального самосознания в то время была только Компартия Таджикистана в лице национальной партийной элиты - Ш. Шотемура, Ч. Имамова, Нисара Мухаммада, Нусратулло Махсума, А. Мухиддинова, А. Ходжибаева А. Алиева, которая стала организующей, направляющей и объединяющей силой таджикского народа и интеллигенции в деле конструирования новой таджикской идентичности. 

Итак, с конца августа 1924 года, с изданием первого номера газеты Овози тоджик, освещение, обоснование и пропаганда новой таджикской идентичности вошли в свою решающую и активную фазу. Наряду с новой национально-партийной элитой именно публицисты во главе с Садриддином Айни стояли в авангарде становления новой таджикской национальной идентичности. Впервые по отношению к этнониму таджик стали использоваться такие этнологические термины, как кавм (лнародность или национальность) и, что самое важное, термин миллат (лнация). В публицистическом стихотворении поэта М. Тамхида встречаются, в частности, такие строки, где автор использует оба термина в качестве синонимов: Поистине газеты в сторону рая цивилизации; Стали ныне путеводителем для каждой народности и нации; О благородная народность, о таджикская нация; Прилагайте сегодня  усилия ради изучения наук 37(подстрочный перевод).

С 1924 года таджикское национальное самосознание окончательно эволюционировало от бухарско-туркестанского наднационального самосознания к этнонациональному таджикскому самосознанию. Таким образом, у таджиков зародился новый тип национального самосознания, за обоснование и пропаганду, которого взялась публицистика. В эти годы в таджикской журналистике наиболее явно проявилась взаимосвязь идей национального самосознания и публицистического творчества. Мы можем смело утверждать о том, что небывалый подъем публицистического творчества и формирование новой таджикской этнонациональной идентичности происходили одновременно. В этом заключается, на наш взгляд, одна из особенностей таджикской публицистики 20-х годов ХХ столетия. 

       Основными темами и направлениями публицистики тех лет, в которой освещались процессы национального строительства и обосновывались идеи национальной идентичности, являлись:

• проблемы таджикского языка и переход на латинский алфавит;
• роль и значение создания Таджикистана как в национальном, так и международном аспекте; проблемы выбора столицы;
• критика пантюркизма и шовинизма в связи с несправедливым национально-территориальным размежеванием;
• проблемы демографии таджиков;
• проблемы национального  просвещения;
• проблемы развития национальной прессы и ее роль в освещении и воспитании национального  самосознания;
• культурные и этнографические вопросы; 
• идейно- литературная борьба и проблемы литературного наследия;
• политические и организаторские способности  таджиков;
• социальные и культурные права женщин, и их привлечение в процесс национального строительства;
• борьба с моджахедамиЦбасмачами, не признающими национально-территориальное размежевание, и т.д.

Наиболее важные темы на основе публицистических текстов рассмотрены в пяти подразделах данной главы.

а) Языковое строительство как самая важная часть национального строительства. Когда у нации появляется возможность для возрождения, ее национальное пробуждение  начинается с возрождения языка и языкового строительства.  В начале 20-х годов ХХ века таджики подошли к черте, за которой они могли окончательно потерять самоидентификацию. Их язык на время был запрещен, был объявлен ненужным и архаичным, мешающим движению вперед, за его использование нередко карали, и, казалось, что с процессом ассимиляции со стороны более сильного этноса он исчезнет навсегда на территории Мавераннахра. И только в августе 1924 года запрет на использование таджикского языка был снят. Начался процесс языкового строительства как основной части национального строительства и культурной революции.  Как показывает содержание статей С. Айни, Т. Зехни, Р. Хошима, Б. Икрами, Муинзода, О. Исмати, Нематуллозода, А. Мухиддинова, Думбола, Мунзима, Валиходжаева, С. Ализода, Е. Бертельса, Касымова, Б. Азизи и других, таджикское языковое строительство протекало в двух аспектах: а) возрождение самого языка, то есть доказательство его существования; утверждение таджикского языка в качестве национального языка;  б) переход с арабской графики на латинское письмо.

       Таджикской интеллигенции нужно было доказать, что таджикский язык -  это не религиозный, сакраментальный, архаичный, сложный, перегруженный арабизмами и непонятный массам язык, а  прежде всего живой  национальный язык, понятный народным массам, носителем которого является существующая таджикская нация. И этот живой национальный язык - не преграда движению вперед и строительству новой жизни, наоборот, именно он будет способствовать подъему национального самосознания широких народных масс. Эта была первичная и самая важная задача таджикской интеллигенции 20-х годов ХХ века.

Другим аспектом было внедрение понятия таджикский язык наряду с понятием персидский язык или лязык дари. В публицистике тех лет специально название языка не обсуждалось, то есть не было публичной дискуссии о том, что нужно заменить слово персидский на таджикский. Но понятия таджикский язык, лязык таджиков стали широко использоваться в публицистике. Таким образом, в сознание народных масс активно внедрялось новое название языка с целью воспитания в них таджикского национального самосознания. Использование понятия таджикский язык было прямым продолжением активного внедрения в сознание масс этнонима таджик как общенационального самоназвания. Процесс становления и развития новой республики требовал, чтобы этноним нации и язык нации были идентичными с названием национальной республики.

Публицистика в целом добилась своей задачи в деле укрепления места и роли таджикского языка как национального литературного языка новой таджикской идентичности. Через публицистическую пропаганду была проведена огромная работа по национально-языковой самоидентификации таджиков,  что способствовало утверждению таджикского народа в семье крупных и малых наций СССР.

  б) лЗначение создания Таджикской республики и организаторско - политические способности таджиков.  Воодушевленное и пафосное освещение в таджикской публицистике этих лет  появления автономного Таджикистана в составе Узбекской ССР  и создания на его основе самостоятельной республики показывает, какое огромное политическое значение имело это событие для судеб таджикской нации. Об этом мы можем судить по статьям  С. Айни, М. Абдулгани, Бакозода, Бахлулзода, Т. Зехни, А. Курби, С. Ализода, Н. Махсума и других. Таджикская интеллигенция восприняла это событие как рождение национального государства независимо от того, что оно находилось вначале в двойном подчинении (Узбекская ССР и СССР), а затем в составе непосредственно Советского Союза.

Таджикские публицисты высказывали свое восприятие происходящего на страницах периодической печати по двум аспектам: а) значение создания Таджикской республики для самих таджиков; б) международное значение создания новой самостоятельной республики.

Вопрос о значимости создания Таджикской республики тесно связан с вопросом политико-организаторских способностей таджиков. Созданной национальной республикой необходимо было эффективно управлять, и, более того, нужно было доказать, что таджики имеют политико-организаторские способности. Дело в том, что Таджикистан был создан на территории Восточной Бухары, где почти не было современных национальных творческих и политических кадров.  Здесь не имеется в виду то, что на территории Восточной Бухары население было сплошь неграмотным. Грамотность была и, по свидетельству С. Айни, была относительно высокой.38 Но она зиждилась на старых традициях,  и соответственно образованная  элита была в основном традиционно - религиозной. А для только что созданного Таджикистана нужны были современные национальные образованные кадры, вооруженные светскими знаниями, в том числе политическими, для эффективного  управления республикой.

       В условиях, когда Таджикистан был образован на самой отсталой территории Средней Азии, создавалось такое впечатление, что таджики не имеют организаторских способностей и затея с образованием республики для них обречена на провал. Именно поэтому, на наш взгляд, С. Айни свою известную статью Организаторские способности у таджиков начинает такими словами: Советских организаторских способностей у таджиков больше, чем у других наций Туркестана.39  Автор как бы специально подчеркивает, что в политико-организаторских способностях таджикского народа, в особенности трудящихся масс, не должно быть никаких сомнений и что именно они поднимут из руин свою новую республику.

в) Критика пантюркизма как особенность новой таджикской идентичности. Жесткая и непримиримая критика пантюркизма в таджикской публицистике является одной из особенностей формировавшейся новой таджикской идентичности в 20-е годы. Причина крылась в отрицании этой идеологией самого существования таджикского народа в соответствии с  безосновательной туранской концепцией. После революций 1917 года пантюркизм как идеология стал широко применяться в практической политике. В соответствии с установками этой идеологии предпринимались конкретные политико-правовые шаги против таджикского народа. Эти действия впоследствии в какой-то мере потерпели крах с созданием Таджикской республики и признанием существования таджиков как самостоятельной нации, но, в конце концов, привели  к  несправедливому национально-территориальному размежеванию.  Можно утверждать, что эти действия, имели негативное воздействие, в особенности на начальном этапе, на формирование таджикской национальной идентичности.

На страницах газет и журналов проявляются ощущение и осознание неполного национального самосознания у таджиков, в частности в статьях Б. Мухтора, А. Мухиддинова, А. Алиева, А. Мунзима. С. Ализода, Б. Азизи, Джаббори, Аминзода, Касымова, А Исмоилзода, Х. Худжанди, А. Семенова А. Пахлаванзода, Нисора Мухаммада, Мумина Худжа, Бабаджана, Махмудзода и других. По существу, с появлением таджикской национальной прессы начался новый виток борьбы с пантюркизмом и отстаивания национальных  прав таджиков. У таджикских публицистов появилась возможность обосновать свои идеи и позиции  на родном таджикском языке.

  В критике пантюркизма публицисты  обращали внимание на такие вопросы, как идейная сущность этой идеологии; опасность ее распространения  в Средней Азии и влияния на местную интеллигенцию; связь между младобухарцами и младотурками; трансформация пантюркизма в другой тип после революции;  пропаганда этой идеологии среди таджикских масс; ее практическое применение в жизни общества и т.д.

Таким образом, в диссертации выдвигается положение о том, что обоснованная критика пантюркизма в таджикской публицистике 20-х годов ХХ столетия является одной из особенностей становления  нового таджикского национального самосознания. Пантюркистская идеология и практика требовали ответных идейно-политических действий со стороны таджикской интеллигенции. Трибуной ответных мер являлась развивающаяся национальная пресса и публицистика. 

г) Вопросы просвещения и воспитания национального самосознания молодого поколения. Таджикские публицисты уделили пристальное внимание вопросам просвещения и школьного дела, считая их наиболее важными проблемами в процессе национального строительства: Вопрос, от решения которого сегодня зависит жизнь или смерть таджикской народности, - это вопрос школы и просвещения.40 Причиной этому было то, что после революций 1917 и 1920 годов таджикский язык был на время изгнан из процесса обучения в новых школах. Этот фактор привел к тому, что целое поколение таджикской молодежи тех лет было лишено возможности получить образование и воспитание в духе патриотизма и таджикской национальной идентичности. Поэтому, если для других народов Средней Азии вопросы просвещения были в основном связаны с ликвидацией безграмотности, то в случае с таджиками они превратились в проблему жизни и смерти.

Исходя из этого, вопросы просвещения и образования активно освещались и дискутировались в таджикской прессе С Айни, Абдулджабборзода А., М. Абдулгани, С. Азамзода, Б. Азизи, Бахром, А. Гаффорзода, С. Иброхимзода, Б. Икроми, А. Исмоилзода, Н. Усмонзода,  Хусейнзода, Валиходжа, Г. Козимзода, Дахони, Бачаи Форс и другими.

       Прежде чем перейти к обсуждению конкретных задач в области просвещения, публицисты  отмечали роль школы и просвещения для национального пробуждения и развития таджикского народа. Авторы статей специально подчеркивали значение нового, современного просвещения для таджиков, так как необходимость и своевременность этого дела оспаривалась недругами таджикского народа, которые не хотели, чтобы у молодого поколения формировалось национальное самосознание.

Подчеркивая самое главное, то есть острую необходимость организации системы нового просвещения, и даже называя это дело вопросом жизни и смерти, публицисты переходили к частностям и обсуждению конкретных задач: Темой дискуссий и дебатов является вопрос о том, каким образом развивать таджикскую школу и просвещение.41

На фоне пробуждения таджикского национального самосознания и практического решения таджикского вопроса, несмотря на все трудности и искусственные препятствия,  школы переориентировались на таджикский язык, что приветствовалось публицистами.

Публицисты также обращали внимание на решение такого существенного вопроса, как обучение таджикских женщин и девочек на их родном языке и подготовка учительниц для женских школ (в 20-е года девочки и мальчики обучались отдельно). Подчеркивалось, что правильное воспитание детей, в частности воспитание их в духе патриотизма, зависит от уровня образованности их матерей.

Таким образом, анализ таджикской публицистики показывает, что от решения вопросов просвещения во многом зависел успешный  процесс конструирования и формирования новой этнонациональной таджикской идентичности.

д) О роли и воздействии прессы и издательского дела  на формирование национального самосознания. Одним из самых важных средств активизации национального самосознания журналисты и  публицисты считали издательское дело и феномен прессы. Роль и значение прессы в пробуждении национального самосознания в особенности проявляется в случае с таджиками. Таджики в самом начале 20-х годов ХХ века на себе испытали, что означает для их судеб отсутствие печатной трибуны на национальном языке. Поэтому передовая таджикская интеллигенция более остро ощущала и осознавала значение создания прессы на национальном языке, чем интеллигенция других мусульманских народов СССР, у которых в этой области особых проблем не было. Публицисты придавали большое значение тому факту, что пресса играет неоценимую роль в деле распространения и подъема национального самосознания таджиков. Важно было не только обосновывать новую таджикскую идентичность, но и распространять, пропагандировать и  внедрять ее в сознание масс. Одним из средств была, кончено же, зарождавшаяся таджикская национальная пресса.

Публицисты  А. Кошони, С. Айни, С. Ализаде, Т. Зехни, Джавхари и Тамхид, Р. Хошим, Косимов, Б. Икроми приветствовали появление таджикских газет и журналов Овози тоджик, Бедории тоджик, Дониш ва омузгор. Они подчеркивали значение прессы для развития нации, распространения передовых знаний и подъема национального самосознания. С. Айни считал важным, чтобы таджикская народность объединилась вокруг своей газеты.42 Эти слова самого плодотворного и известного публициста тех лет, стойкого защитника таджикских национальных интересов во все периоды истории таджиков в первой половине ХХ века говорят о том, насколько велика роль прессы в становлении и развитии национального самосознания. Это очень хорошо понимали таджикские журналисты и публицисты тех лет, поэтому подчеркивали большое значение прессы в процессе национального строительства.

       В конце 20-х - начале 30-х годов с созданием самостоятельного Таджикистана новая идентичность, в основном, была сформирована. Мы не утверждаем, что был достигнут высокий уровень национальной идентичности и самосознания (так как в этом плане проблемы остаются до сих пор).  Имеется в виду, что задача по конструированию новой идентичности в основном была выполнена, в частности, этноним таджик, став общеупотребительным, вытеснил на второй план все другие локально-территориальные самоназвания, в том числе и  посредством публицистической пропаганды,  и уже никакая идейно-политическая сила не могла открыто отрицать существование таджикского народа.

Четвертый раздел Завершение процесса национального строительства и особенности освещения темы национального  самосознания в публицистике 30-х годов ХХ века посвящен анализу публицистических материалов, касающихся проблем развития национальной идентичности в это десятилетие. С новой идентичностью, с приобретением национально-территориальных границ  таджики вместе с другими народами СССР  вступили в эпоху сложных и противоречивых 30-х годов ХХ века. Это десятилетие вошло в историю советских народов, в том числе таджикского народа, как эпоха репрессий против лучших представителей партийно-политической и культурной интеллигенции. С другой стороны, 30-е годы ХХ века в Таджикистане являются годами  наступления национальной культурной революции с целью  преодоления крайней отсталости от других союзных республик.

Таджикская публицистика 30-х годов, с точки зрения разнообразия тематики и накала страстей, в частности освещения и пропаганды национального самосознания, намного проигрывает публицистике  20-х годов как по содержанию так и по объему. В 20-е годы авторы еще могли относительно свободно и открыто высказать свои мысли на страницах периодической печати, дискутировать на различные темы. В 30-е годы этой относительной свободы уже не существовало, так как страна вступила в эпоху тоталитаризма и репрессий. Официально это называлось наступлением социализма по всем направлениям, которые определил состоявшийся в июне-июле 1930 года XVI  съезд ВКП(б). Поэтому в данное десятилетие авторы боялись говорить и писать о национальной гордости и идентичности, опасаясь быть обвиненными в национализме, шовинизме и т.д.

Но, конечно, нельзя сказать, что  эти годы, несмотря на удушающую среду, были годами молчания. Таджикские авторы, в особенности С. Айни, старались через свои произведения укрепить национальную гордость в сознании таджикских масс.

       Такие темы, как язык и алфавит, продолжались обсуждаться в публицистике 30-х годов. Появились новые, характерные для 30-х годов темы, такие как непримиримая антирелигиозная пропаганда, обвинительные статьи против националистов и врагов советской власти. Эти темы в той или иной мере затрагивали и воздействовали на национальное самосознание как положительно, так и негативно. В публицистике также появились первые признаки советского патриотизма, общего патриотизма новой общности - советского народа.

       В данном разделе освещение вышеназванных тем в таджикской прессе 30-х годов ХХ века рассмотрено в четырех подразделах:

а) Язык и алфавит. Для публицистики тех лет освещение темы языка и алфавита в основном связаны с борьбой за внедрение латинского алфавита и  вторичным изменением таджикского письма. Использование письменности на основе арабицы продолжалось вплоть до осени 1935 года, то есть в течение почти семи лет после принятия постановления о переходе на латинский алфавит. В те годы сложилась своеобразная ситуация двуписьменности. Например, главное партийное издание республики газета Тоджикистони сурх только с 11 мая 1933 года (№ 106) полностью перешла на латинский алфавит. В официальном делопроизводстве  использование арабицы продолжалось до сентября 1935 года, когда 15 августа 1935 года Президиум ЦИК Советов Таджикской ССР принял еще одно  постановление - О внедрении нового латинизированного алфавита в деятельности учреждений, печати и издательств, в котором, в частности, отмечалось: До сих пор еще во многих районных и центральных учреждениях используется арабский алфавит отдельными работниками, особенно руководящими кадрами, слабо изучившими новый алфавит.43  До принятия вышеотмеченного постановления о полном переходе на латиницу в периодической прессе развернулась кампания борьбы за всеобщее внедрение нового алфавита под рубрикой Борьба со старым алфавитом.

       Но уже через три года после принятия данного постановления, то есть в 1938 году, началось обсуждение перехода на кириллицу.

Того накала страстей и бурного обсуждения, которое было в первой кампании в прессе второй половины  30-х годов, конечно же, не наблюдается. С другой стороны, нельзя думать, что кампания перехода на кириллицу ограничивалась только обращениями и одобрением. Просмотр периодической печати этих лет показывает, что интеллигенция  начала обсуждать в периодической прессе новую орфографию и правописание на основе кириллицы. В частности, можно назвать таких авторов, как Р. Абдуллозода , М. Бобоев,  Х. Исматов, О. Кобилов, К. Лакайев  и др. В их статьях, естественно, полностью поддерживается и обосновывается политика по вторичному изменению алфавита. Если в 20-е годы говорили о том, что переход с арабского на латинский алфавит является прогрессивным историческим шагом и арабица не может удовлетворить потребности новой социалистической жизни, то в 30-е годы эти же слова высказывали по отношению к  латинскому алфавиту.

Хотя в публицистике этих лет, посвященной национально - языковой тематике, в основном обсуждались вопросы вторичного изменения алфавита, в прессе встречаются также статьи социолингвистического характера, где присутствуют призывы к изучению таджикского языка, к унификации терминов, звучит чувство гордости за родной язык и богатое культурное наследие. В качестве примера можно привести статьи М. Расули, А. Апанасевич и К. Акчурина.

б) Антирелигиозная пропаганда. После Октябрьской революции на территории СССР господствующей идеологией стал марксизм-ленинизм, одной из идеологических основ которого был атеизм. Хотя советская власть признавала религию как частное дело граждан, но атеистическая пропаганда и воспитание являлись важной составляющей идеологической работы среди масс.  Основной задачей и целью этой идеологической работы было устранение сочетания религиозной и национальной идентичности. Хотя эта политика имела частичный успех, она так и не смогла полностью изжить религию из национальной жизни советских народов, поэтому в конце 80-х годов произошла  обратная реакция на атеистическую пропаганду в форме религиозного фанатизма и нетерпимости.

В 20-е годы ХХ века в Средней Азии, в том числе в Таджикистане, борьба с исламской религией велась осторожно и вяло. Почти до конца 20-х годов в этом регионе советская власть в основном придерживалась политики мусульманского коммунизма. Ситуация начала меняться с  1929 года, когда было принято секретное циркулярное письмо ЦК ВКП(б) О мерах по усилению антирелигиозной работы (утвержденном 24 января 1929 г.). где особая роль отводилась прессе: Признать необходимым регулярное и более глубокое освещение вопросов борьбы с религией на страницах периодической прессы, особенно в газетах и массовых журналах.44 

        Через три года после принятия данного циркулярного письма страна вступила в эпоху т.н. безбожной пятилетки. На страницах периодической прессы начались регулярные публикации статей пропагандистского характера, имеющих одну общую цель: жесткая критика основ религии; отрицание существования бога; очернение и обвинение служителей культа, в связи с чем они подвергались репрессиям и т.д. Эти настроения, в частности, отражены в статьях  таких авторов как  Р. Похилко, Муллоджон, Ф. Олищук и др.        

       Все публицисты и литераторы того времени должны были определить свою негативную позицию по отношению к религии. С. Айни  так же должен был написать какое-либо произведение на антирелигиозную тематику. Отвечая требованиям времени, он написал рассказ Ахмад-покоритель дивов, где критике подвергается не религия как таковая, а народные религиозные предрассудки. Поэтому тема и сюжет рассказа  актуальны в современном таджикском обществе, где религиозные предрассудки сильны по сей день.  По словам М.С. Имомова,  Ев произведениях С. Айни отражена борьба не с исламом, а против фанатично настроенных клерикальных кругов и нечистоплотных служителей культа.45 

Уже в следующее десятилетие  жестокая и длительная война с германским фашизмом вынудила советское руководство изменить свою религиозную политику как часть общей политики по подъему  патриотического сознания советских народов. Исходя из этого, советская публицистика военных лет (в том числе таджикская) резко отличается от публицистики 30-х годов своей патриотической направленностью.  Советское руководство осознало, что для мобилизации советского народа против немецко-фашистских захватчиков  классовый подход совершенно недостаточен и  что необходимо опираться на национально-патриотический фактор, в том числе и религию.

в) Обвинения в национализме и последующие репрессии. Антирелигиозная пропаганда этого периода, пережив определенные послабления и период лоттепели в годы ВОВ, снова усилилась в послевоенные годы.  Что касается обвинительных статей в периодической печати, то они, в основном, характерны  для 30-х и послевоенных лет, вплоть до смерти  Сталина.

       В таджикской  периодической печати подобного рода статьи начали появляться  с 1933 года  с обвинительной кампании против Н. Бектоша и Комили, которые якобы организовали националистическую группу в Педакадемии. Хотя обличительные статьи  появились уже в самом начале 30-х годов, серьезное публичное наступление началось с обширной статьи Аббоса Алиева История заговорила.46  После статьи А. Алиева появились серии статей против Н. Бектоша и Комили, в том числе статьи Т.Т.Бека, Алихуша, Валиходжаева, Усманова, Самади, К. Обдинова и др.

Обвинения и очернение Н. Бектоша и Комили стали поводом для нападок  в прессе на других видных представителей партийно-политической и творческой интеллигенции. Видный таджикский государственный деятель, один из создателей Таджикистана А. Мухиддинов в июне месяце 1933 года подвергся нападению в прессе со стороны С. Муллоёрова  за то, что своевременно не осудил Н. Бектоша и Комили.47

Обвинительная тенденция в публицистике, которая была направлена, в основном, против национальной интеллигенции, продолжалась и в последующие 1934-1936 годы. Периодическая пресса этих лет изобилует подобными материалами. Эта тенденция  достигла своего апогея в злополучном для советских народов  1937 году.

В 1937-38 гг. обвинительная кампания развернулась с наибольшей силой, и интенсивность появления подобных публикаций стала возрастать по восходящей. Об этом свидетельствуют статьи таких авторов, как Д. Джаррор, Муъмин Умари , С. Гани, Р. Тохири и др.

Наряду с другими представителями интеллигенции, гонениям подвергался также С. Айни - основоположник новой таджикской литературы и культуры, первый Герой независимого Таджикистана. Нездоровый дух времени и  глубокие личные переживания С. Айни отразил в своей эпистолярной публицистике.

Как показывает даже краткий анализ таджикской публицистики этих лет по данной тематике, обвинения в национализме, троцкизме и бухаринщине на страницах периодической печати в основном заканчивались  печально: арестами, ссылками и расстрелами. Репрессии интеллигентного слоя, то есть носителей духовности, культурного  самосознания и исторической памяти, бесспорно, нанесли в определенный отрезок истории таджикского народа невосполнимый урон развитию идей национальной идентичности.

г) лСоветский  патриотизм.

       Наряду с публикациями на тему обвинений в буржуазном национализме на страницах советской периодической печати 30-х годов, в том числе таджикской печати, появилась и получила развитие другая тема, а именно освещение ленинско-сталинской национальной политики и пропаганды советского патриотизма. Если с высоты нынешних времен взглянуть на эти статьи субъективно, то ничего, кроме чрезмерной похвалы и целенаправленного промывания мозгов, в них нет. Не исключая наличия чрезмерного восхваления в подобных статьях, в то же время необходимо отметить, что в них мы отчетливо наблюдаем зарождение нового, советского вида патриотизма как альтернативного буржуазному национализму.

       Центральной идеей советского патриотизма было создание новой социальной общности - советского народа. Эта социальная, надэтническая общность объединяла многочисленные нации и народности, населяющие СССР, на основе единой территориальности и единой идеологии.

Говоря новыми понятиями наших времен, эта была попытка создания гражданской, политической нации, для которой единой родиной являлся Советский Союз. Зарождался особый вид патриотизма и надэтнического самосознания - советский патриотизм, в формировании и пропаганде которого периодическая печать и публицистика, соответственно, играли ведущую роль. В  национальных республиках в соответствии с целями и задачами формирования советского народа национальный патриотизм наций и народностей СССР развивался в русле общегосударственного надэтнического патриотизма.

На страницах таджикской печати второй половины 30-х годов мы встречаем многочисленные материалы, в которых отражены идеи советского патриотизма. В этих публикациях широко употребляются такие понятия, как за социалистическую родину, социалистическая родина, многонациональный многомиллионный советский народ, наша любимая родина, наша прекрасная родина великий советский народ, молодые советские патриоты, молодые таджикские патриоты и т.д.

       Наиболее четко характеристика советского патриотизма сформулирована в передовице газеты Тоджикистони сурх Необходимо развить и расширить советский патриотизм.48 Советский патриотизм в равной мере характерен русским, украинцам, грузинам, киргизам, узбекам и таджикам. Далее определяются цели и задачи советского патриотизма: Распространение советского патриотизма означает дать массам коммунистическое воспитание, укрепление патриотизма в сознании масс, которое приведет массы к большим победам. Исходя из этого, национально-историческая и национально-культурная гордость таджиков выражалась в рамках советского патриотизма.

        Особое внимание советскому патриотизму уделялось в связи со службой в Красной Армии. Служба в Красной Армии представлялась как обязанность молодых советских патриотов. В таджикской периодической печати этих лет встречается много публикаций, где описывается служба  молодых советских патриотов в армии, и публицисты призывают их всегда быть на защите социалистического отечества. Причиной пристального внимания к этой теме, по нашему мнению, было предчувствие скорой войны и необходимости защиты страны от внешнего интервента. С. Айни в статье  Священная благородная задача (1937г.) характеризует солдата Красной Армии как защитника священного социалистического Отечества.49

       Освещение и пропаганда советского патриотизма в  публицистике народов СССР, в том числе в таджикской публицистике,  достигли своего апогея во времена ВОВ  и затем продолжались вплоть до конца 80-х годов ХХ века, до распада СССР.

Четвертая глава Публицистические особенности литературоведческих произведений С. Айни и становление исторического самосознания посвящена роли и значению литературоведческих работ С. Айни в развитии таджикской национальной идентичности. В диссертации впервые предпринята попытка анализа публицистических особенностей литературоведческих трудов С. Айни.

Научная деятельность С. Айни в основном развивалась по двум направлениям: научно-литературные (литературоведческие) и научно-исторические исследования.  Его научные труды не только заложили основы нового таджикского литературоведения  и историографии, в них С.Айни обосновывал и популяризировал  идеи таджикского национального самосознания.  Почти все его научные труды пронизаны публицистическим духом, они больше похожи на эмоциональные очерки, и в них публицистический стиль зачастую берет верх над научным изложением. Исходя из этого, научное наследие С. Айни можно отнести как к академической науке, так и к публицистической. Выбор подобного публицистического стиля в написании научно-литературных трудов был не случаен, так как, по выражению И.С. Брагинского, лэто была деятельность борца, который сумел критическое освоение многовекового культурного наследия сделать оружием в борьбе за новую культуру воскрешенной таджикской нации.50

Серьезная научно-литературная деятельность С. Айни, начавшись в 1926-1926 годах,  развернулась в 30-40-е годы и продолжалась до конца его жизни.

Цель и задачи литературоведческих трудов С. Айни Образец таджикской литературы, О Фирдоуси и его Шахнаме. Литературные связи Средней Азии и Ирана, Шейхурреис Абу Али Ибн Сина и других - не только научное исследование, но и внедрение в сознание широких масс народа гордость за своих великих предков и историческое самосознание. 

В частности, труд С. Айни Образец таджикской литературы (1926г.) - это научно - литературное произведение и по форме схоже со старыми антологиями. Но содержательно он отличается от старых антологий, так как его составитель ставил перед собой не только сугубо научную цель, но, прежде всего, задачи социального и национального характера. Важное и  существенное отличие этого произведения С. Айни, - писал Х. Мирзозода, - от прежних антологий заключается в том, что писатель включил в свою книгу национальное сознание и самосознание, которые мы не видим в старых антологиях.51

Национальное сознание и самосознание выразились во введении антологии, написанной эмоциональным публицистическим стилем. В этом введении мы видим социальные, политические и национальные цели и задачи правительства автономного Таджикистана и лично С. Айни.

В 30-е годы С. Айни обратился к изучению жизни и творчества тех великих поэтов, писателей и ученых, которые родились и жили на территории современного Ирана. Он готовился к тому, чтобы изменить мнения и подходы в оценках  культурного наследия таджиков и освободить их от ограниченного территориально-географического принципа. С. Айни предложил выразить идею единства классической культуры и литературы таджиков и персов (с IX по  XV вв.), посредством внедрения в таджикское литературоведение (и в целом в советское востоковедение)  термина персидско-таджикская литература. Эта задача была осуществлена благодаря составлению и изданию антологии Образцы таджикской литературы (1940г.) под руководством С. Айни. В предисловии антологии отмечается, что проблема научного обоснования термина персидско-таджикский будет решаться историей,  самосознанием таджикского советского народа, а не через размышления в академических кабинетах.52

Но это было дело непростое, свидетельством чего служит тяжелая идейно-литературная борьба С. Айни и его сторонников.  Борьба шла не только официальная и открытая, но также закулисная, которая демонстрирует весь ее драматизм. Эту закулисную борьбу, скрытую от широкой общественности, мы проследили на основе эпистолярной публицистики С. Айни. 

       Таким образом, публицистический аспект литературоведческих  работ Садриддина Айни заключается, прежде всего, в конкретных и определенных социальных целях и задачах, которые были направлены на воспитание и пропаганду таджикской национальной идентичности.

В Заключении подводятся итоги проведенного исследования, излагаются основные выводы и положения, содержащиеся в четырех главах диссертации.

1. Тема национальной идентичности, связанная с политическим сознанием, является одной из центральных тем публицистического творчества в истории таджикской духовной культуры. Средства массовой информации играли и играют огромную роль в отражении, пропаганде и воспитании патриотических чувств любой нации и народности, формировании их национальной идентичности.
2. Политическая цель, политический идеал тесно взаимосвязаны с национальным самосознанием. Для достижения политических целей и задач, к примеру, для освобождения от иноземного ига и создания независимого национального государства, необходимо сформировать у народа  национальное самосознание. Для этого нужны, прежде всего, пропаганда, агитация, проповедь, призыв  и т.п., что и обеспечивается посредством письменного публицистического текста или устной публицистической проповеди.
3. Тема национальной идентичности присуща не только литературе и публицистике новых эпох (эпохи национальных государств), но имеет свои истоки и корни в таджикской публицистике дожурналистской эпохи. В свою очередь, дожурналистская таджикская публицистика тесно связана с персидско-таджикской литературой (IX ЦXV вв.)  и таджикской литературой позднего средневековья (XVI -XIX).
4. Национальная идентичность таджикского народа прошла сложный эволюционный путь развития и трансформации из одного типа в другой. И только при тщательном исследовании художественно-публицистических текстов можно проследить эту эволюцию и типы, что и проделано в данной работе.
5. В персидско-таджикской литературе темы национального самосознания и патриотизма  взаимосвязаны с движением шуубия (народничество). В ней отражена общая идентичность  таджиков и персов, проживавших с IX по XV века в едином культурном пространстве. Публицистичность персидско-таджикской литературы, таджикской литературы второй половины XIX века и новой эпохи проявляется, в частности, в ее обращении к теме национального самосознания и патриотизма.
6. После разрыва единого культурного пространства между Средней Азией и Ираном (Персией) произошли существенные изменения в национальной идентичности персов и таджиков. Постепенно на обломках единого Уculture nationФ (лнация-культура) стали формироваться самостоятельные Уstate nationФ  (лнация - государство). Особенностью формирования национальной идентичности таджиков в позднесредневековой эпохе было то, что этот процесс проходил очень медленно, в условиях оторванности региона от хода мировой цивилизации и прогресса. Публицистическая мысль, занимавшая определенное место в классической персидско-таджикской литературе и культуре, так же сдала свои позиции.
7. Такое положение дел продолжалось до появления на исторической арене основоположника таджикского просветительства  Ахмада Дониша. Как основоположник литературы просветительства, он выдвинул на суд общественности злободневные социально-политические темы, начал жестко критиковать существующее положение, призывать к реформам. Все это  способствовало тому, что его произведения приобрели публицистический характер. Исследуя с новых научных позиций его сугубо публицистическое произведение Исторический трактат, мы пришли к выводу, что данное сочинение преследует важную цель - национальное пробуждение народа Бухарского Эмирата для утверждения его национального самосознания.
8. Эпоха джадидизма в Бухарском Эмирате - это эпоха зарождения и становления таджикской журналистики и печатной публицистики. Познакомившись с персидской и тюркско-татарской мусульманской прессой, джадиды осознали ее роль и силу  в деле распространения новых идей среди масс и национального пробуждения.
9. Публицистический стиль был основой всей джадидской литературы,  которая включала в себя художественно-публицистические произведения, материалы периодической печати и учебники для новометодных школ.  Центральной темой всей публицистической литературы джадидов были национальное самосознание и призыв к национально-религиозному пробуждению. Объектом страстной публицистической пропаганды и призывов джадидов была надэтническая, гражданско-политическая, как бы мы назвали ее сегодня, бухарско - туркестанская или среднеазиатская нация. Именно эту нацию они призывали к пробуждению и национальному самосознанию.
10. Джадидизм является также одним из истоков нового таджикского национального самосознания по трем причинам: во-первых, основным этническим компонентом  бухарско-туркестанской нации были таджики, что подтверждается статистическими данными того периода;  во-вторых, важнейшие произведения джадидской литературы и публицистики написаны именно на таджикском языке, независимо от того, каких воззрений и убеждений придерживались их авторы; в-третьих, первые отголоски идей таджикского национального  самосознания мы наблюдаем в публицистике единственно сугубо джадидско-таджикской газеты Бухорои Шариф, которая, в частности, выражается в использовании таких понятий, как  лумами ориёния (ларийские нации) и забони тоджики (лтаджикский язык), и этнонима тоджик (лтаджик).
11. В революционный период (1917 - 1923 гг.) в Средней Азии сложилась специфическая идейно-политическая ситуация. Предпринимались попытки к синтезу исламской и марксистско-ленинской идеологий, совершенно противоположных учений и убеждений. В этот период единственной таджикской печатной трибуной являлась газета Пламя революции. Тематическая направленность публицистики данного издания напрямую связана с идейно-политическими и социально-экономическими особенностями времени, что нашло отражение в творчестве двух основных авторов - С. Айни и С. Ализаде. Тема национального самосознания в их публицистике выражалась в оболочке национально-территориального туркестанского, бухарского, а также персидского самосознания. В публицистическом творчестве С. Ализады и С. Айни использованы такие понятия, как форсизабон (лперсоязычный), форсизабонон (лперсоязычные), форс (лперс), форсиён (лперсы), лэрони (лиранцы), миллати форс (лперсидская нация), которые уже приближаются к выражению этнонационального таджикского самосознания.
12. Накануне национально-территориального размежевания, начиная с сентября 1923 года по июль 1924 года, таджикские национальные проблемы активно обсуждались публицистами в узбекоязычных газетах Зерафшан и Туркестан. В общей сложности в этих двух узбекоязычных газетах сторонниками и противниками решения таджикского вопроса в порядке дискуссии были опубликованы 13 статей. В условиях отсутствия прессы на национальном языке значение этой дискуссии в судьбах таджикского народа огромно. Именно эта дискуссия показывает нам сегодня, насколько таджикский вопрос являлся злободневным в тот период.
13. С конца августа 1924 года, с изданием первого номера газеты Овози тоджик, освещение, обоснование и пропаганда новой таджикской идентичности вошли в свою решающую и активную фазу. Наряду с новой национально-партийной элитой именно публицисты стояли в авангарде становления новой таджикской национальной идентичности. Основным оружием и трибуной таджикской интеллигенции для пропаганды новой национальной идентичности и пробуждения в сознании народных масс национального самосознания  была советская таджикская  пресса и публицистика в ее различных формах и жанрах -  научной, поэтической, эпистолярной и т.д.
14. С выходом в свет газеты Овози тоджик на родном для таджиков языке использование этнонима таджик, под которым начали объединять все персоязычное население Средней Азии, все более приобретает устойчивый и естественный характер.  Впервые  по отношению к этнониму таджик стали использоваться такие этнологические термины, как  Эавм (лнародность или национальность) и,  что самое важное, термин миллат (лнация).
15. С 1924 года таджикское национальное самосознание окончательно эволюционировало от бухарско-туркестанского, среднеазиатского наднационального самосознания к этнонациональному таджикскому самосознанию. Таким образом, у таджиков зародился новый тип национального самосознания, за обоснование и пропаганду которого взялась публицистика. Мы можем смело утверждать о том, что небывалый подъем таджикского публицистического творчества и формирование новой таджикской этнонациональной идентичности развивались одновременно, шли рука об руку. В этом заключается, на наш взгляд, одна из особенностей таджикской публицистики 20-х годов ХХ столетия.
16. В конце 20-х - начале 30-х годов с созданием самостоятельного Таджикистана задача по конструированию новой идентичности в основном была выполнена, в частности, этноним таджик, став общеупотребительным, вытеснил на второй план все другие локально-территориальные самоназвания, в том числе и  посредством публицистической пропаганды.
17. Итак, в таджикской публицистике 30-х годов нашла свое отражение сформированная новая таджикская идентичность. Спецификой освещения данной темы в то десятилетие было: а) процессы пропаганды  национального самосознания происходили одновременно с борьбой с буржуазным национализмом и религией; б) национальное самосознание таджикского народа, как и других советских народов, стало выражаться в рамках общего советского патриотизма.
18. В 30-е годы бурно развивается научно-публицистическая деятельность Садриддина Айни. Литературоведческие произведения С. Айни в равной мере относятся как к академической науке, так и научной публицистике. Публицистический аспект научных работ Садриддина Айни, заключается, прежде всего, в конкретных и определенных социальных целях и задачах, в основе которых лежат воспитание и пропаганда таджикской национальной идентичности. 

       Таким образом, до 1940 года включительно таджикская идентичность прошла долгий эволюционный путь трансформации из одного исторического типа в другой, что зафиксировано в таджикских художественно-публицистических, научно-публицистических и  публицистических текстах.

Основные положения диссертации в следующих публикациях

Книги:

1. Образцы таджикской литературы и их историческое значение. -  Душанбе: Изд-во РТСУ, 2009. - 2,7 п.л. (на тадж. яз.)

2. В поисках самопознания. - Душанбе: Нодир, 2010. Ц  10 п.л. (на тадж. яз.)

3. Идеи национального самосознания в таджикской публицистике эпохи просветительства. - Душанбе: Изд-во РТСУ, 2010. - 7 п.л. 

Статьи:

4. Джадидская литература и вопросы национальной идентичности // Гули мурод. - 1997. -  № 1-3. С.59-63. (на тадж. яз.)

5. С. Айни - основатель идей таджикского национального самосознания // ТоЪикистон. - 1998. - № 3-4. - С. 13-14.

6. Садриддин Айни и Бабаджан Гафуров // Академик Б. Гафуров -исследователь истории и цивилизации народов Центральной Азии. -  Душанбе: Ирфон, 1999. - С. 483 -492. ( на тадж. яз; аннотация на англ. яз.)

7. Национальное самосознание таджиков до ХХ века // Авранг. - 2004. - № 3.- С. 3- 16. (на тадж. яз.)

8. Одно из первых исследований С. Айни о языке // Тоджикистон - 2005. -  № 5-7 Ц  С. 16-17 (на тадж. яз).

9. Шакури и национальная мысль // Выдающийся представитель науки и культуры.- Душанбе: Дониш, 2006. - С. 258-271. (на тадж. яз.)

10. Публицистические особенности педагогических произведений С. Айни // Маорифи ТоЪикистон. - 2006. - № 1. - С. 31- 42. (на тадж. яз.)

11. Некоторые актуальные вопросы современного айниведения // Вестник Таджикского государственного национального университета. - Душанбе: Сино,  2008. -  №1(43). - С. 212-222.  (на тадж. яз.)

12. Характерные черты публицистического стиха // Рудаки. - 2008. - № 20. - С. 131-136. - (на перс. яз.)

13. Таджикская нация: вчера и сегодня // Маорифи ТоЪикистон. - 2008. - № 6. - С. 29- 48. ( в соавт.) (на тадж. яз.)

14. Образцы таджикской литературы как научно-публицистическое произведение // Известия АН Республики Таджикистан. Серия Филология и востоковедение. - Душанбе: Дониш, 2009. -  № 2. - С. 32-37. (на тадж. яз.)

15. Идея национального государства: некоторые особенности начала и конца ХХ века //  Хирмани андеша.- Душанбе: ДСРТ, 2009. - С. 36 - 47. (в соавт.) (на тадж. яз.)

16. Тема национальной идентичности в газете Озодагон // Актуальные проблемы журналистики. Вып. 3 -  Душанбе: Эджод, 2009. - С. 56-60. (на тадж. яз.)

17. Ахмад Дониш - выдающийся таджикский публицист XIX  века // Известия АН Республики Таджикистан. Отделение общественных наук. - Душанбе: Дониш, 2009. - № 4. - С. 95-101.

18. Особенности публицистики Садриддина Айни времен ВОВ // Вестник Таджикского национального университета. Душанбе: Сино,  2009. - № 8 (56).- С. 157-159.

19. Дискуссии вокруг таджикского вопроса в узбекоязычной прессе начала 20-х годов ХХ века // Известия АН Республики Таджикистан. Отделение общественных наук. -  Душанбе: Дониш, 2010. - № 3. - С. 1-12 (в соавт.)

20. Особенности выражения идей национальной идентичности в таджикской публицистике революционного периода (1917-1923 гг.) // Вестник Кыргызско-Российского Славянского университета. - 2010. - Т. 10, № 10 - С. 54-58  (в соавт.)

21. Идейно политические особенности публицистики издания Пламя революции // Актуальные проблемы журналистики. Вып. 4. - Душанбе: РТСУ, 2010.- С. 7 - 15.

22. Публицистические особенности научно литературных работ С. Айни и вопросы национальной идентичности (20-30 годы ХХ века) // Вестник Таджикского национального университета. -  Душанбе: Сино - 2010. - № 7 (63). - С. 256-261.

23. Критика буржуазных националистов в таджикской публицистике 30-х годов ХХ века // Вестник университета. (Российско-Таджикский (славянский) университет). -  Душанбе: РТСУ - 2010. - № 3 (29). - С. 175-180.

24. Национальное самосознание и проблемы языка в таджикской публицистике 20-х гг. ХХ века // Известия АН Республики Таджикистан. Отделение общественных наук. - Душанбе: Дониш,  2010. - № 4. - С. 110-114 (в соавт.)

25. Национальное самопознание и эволюция сознания нации // Тоджикистон. - 2010. - № 12. - С. 42- 44.

26. Историческое значение образования Таджикской республики в становлении национального самосознания народа (по материалам публицистики 20-х гг. ХХ века) // Вестник университета. (Российско-Таджикский(славянский) университет). -  Душанбе: РТСУ, 2010. - № 4 (30). - С. 183-187.

27. Соотношение таджикского и персидского самосознания в научно публицистических произведениях 20-х гг. ХХ века // Сб. ст. Худжандского государственного университета посвященный, 50-летию академика Н. Салимова. Худжанд, 2010. - С. 35-43. (на тадж. яз.)

28. Роль исторической публицистики в воспитании национального самопознания // Маорифи Тоджикистон. - 2010. - № 12. - С. 53-57. (на тадж. яз.)

29. Взаимосвязь женского образования и национального самосознания в таджикской периодической печати 20-х гг. ХХ века // Бонувони Тоджикистон. - 2010  - №  - С.8-9. (на тадж. яз.)

30. Образец таджикской литературы и формирование национального самосознания // Садои Шарк. - 2011. - № 1. - С.116-119. (на тадж. яз.)

31. К вопросу о взаимосвязи идей национальной идентичности и публицистики // Известия АН Республики Таджикистан. Отделение общественных наук. - Душанбе: Дониш,  2011. - № 1. - С. 121-125.

---

1 Рахмон Эмомали. Истиклолияти ТоЪикистон ва эЬёи миллат. Килди сеюм.- Душанбе: Ирфон, 2002. - С. 157 

2 Усмонов И.К. Назарияи публицистика. - Душанбе: ШарЭи озод, 1999. - С. 11; 64.

3 Лихачев Д.С. Национальное самосознание Древней Руси. - М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1945.

4 Бекзода К. Аз таърихи худшиносии тоЪикон. -  Душанбе, 2006.

5 Шозимов П.Д. Таджикская идентичность и государственное строительство в Таджикистане. - Душанбе: Ирфон, 2003. - С. 38.

6 Гафуров Б. Таджики. - М.: Наука, 1972. - С. 364.

7 Шозимов П.Д. Указ. раб. -  С. 69.

8 МутаЬЬар М. Хадамоти мутаЭобилаи ислом ва Ирон. - Душанбе, 1999. -  С. 17.

9 Коран. -  М.: Наука, 1990. - С. 423.

10 Абдусаттор А. Арабият ва адабиёти аЬди Базнавиён. -  Душанбе, 2001. - С. 38.

11 Занд М. Шесть веков славы. -  М.: Наука, 1964. - С. 42-43.

12 Саъдуллоев А. Хосияти адабиёт.- Душанбе: Адиб, 2000. - С.44.

13 Рудаки. Стихи. -  М.: Наука, 1964. -  С. 329.

14 Грюнебаум  фон Г.Э. Классический ислам. -  М.: Наука, 1988. - С.102.

15 Усмонов И.  Давронов Д.  Таърихи журналистикаи тоЪик. - Душанбе, 2008. - С. 10.

16 РаЪаб М. ТадЭиЭи таърих - тадЭиЭи характер. -  Душанбе: Адиб, 1990. -  С. 11.

17 Муродов М.Б. Публицистическая сатира в таджикской периодической печати:  Дис. д-ра филол. наук. - Душанбе, 2009. -  С. 13.

18  Сайфи бинни МуЬаммад бинни ЯъЭуб ал-Мирав. Таърихномаи Мирот. - Калкатта, 1943. -  С. 57.

19 Уотт М. Влияние ислама на средневековую Европу. -  М.: Наука, 1976. - С. 39.

20 Абдуллоев Ш. Маорифпарвар ва озодфикр. - Душанбе, 1994. - С. 21; 29

21 Айн С. Таърихи инЭилоби Бухоро. - Душанбе: Адиб, 1987. -  С. 44.

22 Айн С. Куллиёт. К. 14. - Душанбе: Матбуот, 2005. - С.130.

23 Шукуров М. Насри реалист ва таЬаввули шуури эстетик. - Душанбе: Ирфон, 1987. - С. 43

24 Шакур М. НигоЬе ба адабиёти тоЪикии садаи ХХ. - Душанбе: Пайванд, 2006. -  С. 175.

25 РаЬмонов А. Диди асотирии адибони тоЪик Ьамчун манбаи худшинос // Пайванд. - 2007. - № 13. - С. 102.

26 Фитрат А. Мунозара: ЬаЭиЭат натиЪаи тасодуми афкор аст. - Душанбе, 1992. - С. 7.

27 Нуралиев А. Абай ва адабиёти тоЪик. -  Душанбе: Маориф, 1995. - С. 13.

28 БаЭо ХоЪа. Аморати Бухоро // Бухорои Шариф. - 1912. - № 15,  28 март.

29 Шоимардонов Х. ШакЬо ва роЬЬои гузариш ба сотсиализм. -  Душанбе: Ирфон, 1976. - С. 46.

30 Асозода Х. Адабиёти тоЪик дар садаи ХХ. - Душанбе: Маориф, 1999. -  С. 48.

31 Айн С. Ислом ва коммунизм // Садои ШарЭ. - 1990. -  № 4. -  С.113-116.

32  Мирзозода Х. Сайфуллоев А. Абдуманнонов А.  Таърихи адабиёти советии тоЪик. - Душанбе: Дониш, 1984. - С. 14

33 Баффоров Р. Революцияи Октябрь ва инкишофи забони адабии тоЪик. - Душанбе: Ирфон, 1979. - С. 32-33.

34 Маъсум Н. АсарЬои мунтахаб. К. II. -  Душанбе: Ирфон, 1980. - С. 56.

35  М.Н. Барои тараЭЭ худшинос лозим аст  // Овози тоЪик. -  1926 . - № 85, 17 июня.

36 Богоутдинов А. М. Избранные произведения. -  Душанбе: Дониш, 1980. -  С. 66.

37 ТамЬид М. Мар лаЬза фиган сви Ъароид назар имрвз // Овози тоЪик. - 1924. Ц  № 6, 5 окт.

38 Айн С. Осори баргузида. К. 1. - Душанбе: Ирфон, 1978. -  С. 278.

39 Айн С. Та же книга. - С. 279.

40 Айни С. Осори баргузида.К.1 -  С. 272.

41 Там же.

42 Там же.

43 Асимова  Б.С. Языковое строительство в Таджикистане 1920-1940 гг. - Душанбе: Дониш, 1982. -  С. 108.

44 URL:

45 Имомов М. Сужет ва тасвир дар насри Садриддин Айн. -Душанбе: Адиб, 2007. -  С. 50

46 Алиев А. Таърих ба сухан даромад // ТоЪикистони сурх. - 1933. - № 110, 16 мая; № 111, 17 мая.

47 Муллоёров С. Танбври миллатчиг-муштзврии МуЬиддинуф // ТоЪикистони сурх - 1933. - № 140, 24 июня.

48 Патриотизми совет - тараЭЭ ва вусъат дода шавад // ТоЪикистони сурх. -1939. -  № 95, 26 апреля.

49 Айн С. Осори баргузида. К. 1.  -  С. 307.

50 Брагинский И.С. Проблемы творчества Садриддина Айни.- Душанбе: Ирфон, 1974. - С. 136.

51Мирзозода Х. Аввалин адабиётшиноси советии тоЪик // Ахбороти АФ РСС ТоЪикистон. Швъбаи фанЬои Ъамъият. - Душанбе: Дониш. - 1960. - № 3. - С. 24.

52 НамунаЬои адабиёти тоЪик.- Сталинобод: Нашриёти Давлатии РСС ТоЪикистон, 1940. - С. XIV-XVI.

  Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии