Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по философии  

На правах рукописи

Виноградов Андрей Иванович

ПРОБЛЕМА СУБЪЕКТА ИСТОРИИ В РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ

ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ ХIХ - ПЕРВОЙ ТРЕТИ ХХ ВЕКА:

ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ

Специальность 09.00.03 - История философии

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора философских наук

Москва - 2011

Диссертация выполнена на кафедре философии и социологии ГОУ ВПО Мурманский государственный гуманитарный университет

Научный консультант:	доктор философских наук, доцент
	Песоцкий Владислав Анатольевич

Официальные оппоненты:	доктор философских наук, профессор
	Деникин Анатолий Васильевич
	доктор философских наук, доцент
	Подоль Рудольф Янович
	доктор философских наук, профессор
	Чернавин Юрий Александрович

Ведущая организация: Академия повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования

Защита состоится л03 ноября 2011 г. в л15 часов на заседании диссертационного совета по философским наукам Д 212.155.08 в Московском государственном областном университете по адресу: 107005, Москва, ул. Радио, д. 10а.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского государственного областного университета по адресу: 107005, Москва, ул. Радио, д. 10а, с авторефератом диссертации также на официальном сайте ВАК РФ:

Автореферат разослан л___ ___________ 20__ года

Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат философских наук,

доцент  Бондарева Я.В.

I. Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Термин субъект истории является одним из ключевых понятий философии истории. Действительно, история никогда не бывает ни о чем - это всегда история чего-то или кого-то: страны, этноса, цивилизации и т.п. Начиная с эпохи Просвещения (когда появилась философия истории как отрасль философского знания) вопрос о субъекте истории затрагивали практически все мыслители, обращавшиеся к философско-историческим проблемам. Поэтому без преувеличения можно сказать, что предпосылкой адекватного понимания истории является исследование вопроса о ее субъекте, как одного из наиболее важных.

При этом выбор того или иного субъекта истории во многом предопределяет и характер исторического описания. Так, например, история, субъектом которой признается все человечество в целом, будет строиться на посылке о существовании общечеловеческих принципов и закономерностей, действующих в мировом масштабе. Придание статуса субъекта истории отдельным людям влечет за собой соответствующее описание истории, исходящее из признания большого исторического значения их воли и желаний. Таким образом, представления о субъекте истории в различных философско-исторических системах во многом обусловливали наиболее существенные черты этих систем. А изучение вопроса о специфике трактовки субъекта истории дает ключ к их пониманию.

Проблема субъекта истории имеет не только эпистемологическое значение. Вопрос о том кто является деятелем истории не может не волновать людей любой эпохи. В начале XXI века выяснить это ключевое понятие исторического процесса также важно, как и в начале ХХ. Однако выбор для исследования именно этого периода (последней трети XIX - первой трети ХХ века) не случаен. Во-первых, он обусловлен очевидными параллелями в трансформационном характере обеих эпох. Во-вторых, в это время русскими мыслителями были созданы яркие философские учения, отразившие широкий спектр точек зрения на проблему субъекта истории. Все это создает возможность использования богатого философско-исторического наследия русских мыслителей этого периода для анализа состояния и перспектив развития современного общества.

Рассматриваемая в настоящей диссертации проблема имеет актуальный историко-философский аспект. Он обусловлен необходимостью продолжить работу по изучению истории отечественной философии, опираясь, при этом, на современную методологию. С ее позиций русская философия получает осмысление как важный этап развития мировой философской мысли, а созданный в ее рамках спектр многообразных вариантов решения проблемы субъекта истории может рассматриваться как целостное явление, дающее разностороннее представление по данному вопросу.

Степень научной разработанности проблемы. В силу специфики русской философии, заключающейся в ее особом интересе к философско-исторической проблематике, исследования, в которых в той или иной степени рассматриваются взгляды российских мыслителей последней трети ХIХ - первой трети ХХ века на проблему субъекта истории, в своей совокупности представляют собой довольно большой массив публикаций.

При этом отношение различных авторов к самому понятию субъект истории неоднозначно. Часть из них использует это понятие при изложении философско-исторических взглядов российских мыслителей, в четкой форме выделяя особенности, присущие его трактовке в творчестве того или иного философа. Другая часть авторов, не используя сам термин субъект истории, заменяет его близкими по смыслу понятиями (например, движущие силы истории), либо описывает взгляды мыслителей на данное явление, не обозначая его понятийно. В любом случае, при изложении тех тем русской философии, которые связаны с историей, очень трудно обойти этот вопрос стороной. Поэтому проблема понимания субъекта истории, так или иначе, затрагивается практически во всех работах, посвященных исследованию философско-исторического наследия русских мыслителей.

Неоднозначное отношение исследователей русской философии к понятию субъект истории во многом вызвано тем, что не все философы рассматриваемого периода русской мысли сами обозначали его в четкой понятийной форме. Но, в любом случае, российские философы, писавшие на исторические темы, не могли обойти вопрос о том, с кем происходит история и прямо или косвенно высказывали свое мнение по его поводу. Поэтому, не смотря на то, что частью российских мыслителей специально проблема субъекта истории не ставилась, она, так или иначе, представлена в их философско-исторических произведениях и, соответственно, отражена в посвященных им исследованиях.

Косвенно изучение проблемы субъекта истории в представлениях русских мыслителей последней трети ХIХ - первой трети ХХ века началось уже в первой половине ХХ века в трудах философов русского зарубежья. Авторы Историй русской философии В.В. Зеньковский, Н.О. Лосский, С.А. Левицкий, Б.В.Яковенко1, описывая философско-исторические представления рассматриваемых ими мыслителей, касались и их мнений по поводу участников исторического процесса. При этом, о субъектах истории, как таковых, речь у них велась только в отношении тех философов, которые сами использовали данное понятие (например, В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, Л.П. Карсавин). Суть взглядов на субъект истории остальных философов они описывали, как правило, без использования данного термина. В силу этого, трактовка данного понятия в русской философии рассматриваемого периода не получила у них подробного раскрытия.

В России до начала 90-х годов ХХ века сохранялась ситуация, при которой авторы философско-исторических работ высказывали такие характеристики субъекта истории, которые были во многом созвучны идеям русских мыслителей последней трети ХIХ - первой трети ХХ века, без привлечения их работ: о человеке2, о цивилизациях3 о человечестве4. Вскоре после начала 90-х годов ХХ века анализ субъекта истории в российской философии уже, практически, не обходился без привлечения работ наиболее значимых русских мыслителей последней трети XIX - первой трети ХХ века. А с началом ХХI века термин субъект истории начинает встречаться еще чаще, как в работах по философии истории, так и в историко-философских работах, посвященных рассмотрению взглядов мыслителей рассматриваемого периода.

Среди современных общих работ, в которых затрагивается проблема субъекта истории в представлениях русских мыслителей последней трети XIX - первой трети ХХ века, надо назвать книгу Ю.И. Семенова Философия истории от истоков до наших дней: Основные проблемы и концепции5, значительная часть которой посвящена анализу понимания субъекта истории в широкой панораме концепций российских и зарубежных философов, в том числе, В.С. Соловьева, Н.А. Бердяева, С.Л. Франка, Л.П. Карсавина, Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева, Н.С. Трубецкого, В.И. Ленина. В силу того, что Ю.И. Семенов, в качестве субъекта истории рассматривает не отдельных людей, а только их объединения6, он меньше внимания уделил представителям социологического направления русской философии истории, в частности, П.Л. Лаврову, Н.К. Михайловскому, Н.И. Карееву, которые исходили из особого исторического значения отдельной личности.

Н.М. Дорошенко выделила две линии в понимании методологических проблем исторической науки в русской философии конца XIX - начала ХХ века, первая из которых главное внимание уделяла историческим личностям (П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский и др.), а вторая - интересовалась общим в исторических явлениях (Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев и др.), подразумевая за тем или другим определенных деятелей истории, ее субъектов7. Но, в эту классификацию не вошли, ни материалистическое, ни религиозное направления русской философии истории, хотя их представителями были созданы не только собственные очень ценные варианты решения проблемы субъекта истории, но и выработаны методологические подходы к этой проблеме, учет которых позволяет рассмотреть ее более объемно.

И.И. Евлампиев, сделав основным предметом рассмотрения в своем труде8 отношения Абсолюта и человека, тем самым коснулся и проблемы понимания субъекта истории многими русскими мыслителями XIX - ХХ веков: В.С. Соловьевым, Н.А. Бердяевым, С.Н. Булгаковым, С.Л. Франком и другими, так как именно Бог и человек находятся в центре метафизического решения данной проблемы. Но, в силу заявленного в монографии ракурса рассмотрения русской философии, в нее не могли войти, ни материалистически, ни позитивистски ориентированные мыслители.

Основное внимание в монографии Н.М. Кишлаковой, Т.М. Махаматова и З.А. Субботина уделено сопоставлению концепций цивилизационно-культурологического развития истории (Н.Я. Данилевский) и общечеловеческой истории (В.С. Соловьев и Н.А. Бердяев) и, кроме того, показано, как каждая из концепций относится к исторической роли личности9.

А.В. Малинов и А.В. Прохоренко выделили два варианта понимания субъекта истории в русской философии: историософский, рассматривающий субъекты истории по аналогии с живыми организмами и теоретико-методологический, ставящий в центр исторического действия человека, использующего определенные идеалы10. Историософское направление периода последней трети XIX - первой трети ХХ века в монографии рассмотрено на примере концепций В.С. Соловьева, Н.А. Бердяева и Л.П. Карсавина, цивилизационно-культурологическое направление - концепций Н.Я. Данилевского и К.Н. Леонтьева, позитивистское направление - концепций Н.И. Кареева, П.Г. Виноградова, П.Н. Милюкова и Р.Ю. Виппера. Представляется целесообразным, во-первых, расширить спектр рассматриваемых мыслителей, включив в историософское направление таких философов, как С.Н. Булгаков, С.Л. Франк, П.И. Новгородцев и Г.В. Флоровский, в позитивистское направление - П.Л. Лаврова и Н.К. Михайловского, и проследить эволюцию цивилизационно-культурологического направления в виде появления евразийства, а, во-вторых, дополнить спектр направлений русским материализмом.

Значительный материал по данной проблеме содержится в работах, посвященных рассмотрению отдельных направлений русской философии и теоретического наследия конкретных мыслителей. Выделение содержащихся в них характеристик субъекта истории позволяет в самом общем виде составить картину того, как эта проблема решалась в русской философии последней трети XIX - первой трети ХХ века. Можно назвать несколько наиболее принципиальных черт, свойственных основным направлениям русской философии рассматриваемого периода.

Во-первых, большое внимание исследователей было уделено пониманию субъекта истории, сформировавшемуся в рамках русской религиозной философии у В.С. Соловьева, Н.А. Бердяева, С.Л. Франка, Л.П. Карсавина и др. Для него характерны:

- поиски нравственного смысла деятельности субъекта истории11;

- признание ценности каждого народа, отношение к национальному в истории, как к необходимому элементу универсального, утверждение ущербности разобщения12;

- создание особого типа универсализма - не на экономической или политической, а на культурной основе, такой вариант, при котором каждый равен не части, а целому13;

- осознание исторического значения человеческой индивидуальности на основе ее связи с Абсолютом, благодаря которой каждый оказывается равен не части, а целому, когда индивидуальность не исчезает, а, одухотворившись, сохраняется 14;

- раскрытие соборного характера субъекта истории15.

Во-вторых, ряд исследований затрагивает взгляды на субъект истории представителей цивилизиционно-культурологического направления русской философии - Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева, С.Н. Трубецкого и др. Относительно них отмечается ряд общих характеристик:

- признание всеобщих нравственных ценностей, наряду с предпочтением особенного общему16;

- противодействие господству в мире одного исторического субъекта, отстаивание идеи равноценности культур17;

- использование духовного признака для выделения культур, как субъектов истории18;

- развитие идей цивилизиционно-культурологического направления в творчестве евразийцев19.

В-третьих, анализируется понимание субъекта истории в социологическом направлении русской философии у П.Л. Лаврова, Н.К. Михайловского, Н.И. Кареева и др. Оно вполне адекватно описывалось еще в рамках советской философии. Э.С. Виленская, В.Г. Хорос, Н.Ф. Уткина в своих работах, изданных в 70-х годах ХХ века,20 показали, что личность для этих мыслителей была главной ценностной категорией в их рассмотрении исторического процесса. Современные исследователи продолжают изучение вопроса и выделяют ряд черт, характерных для понимания субъекта истории мыслителями этого направления. Ими отмечаются:

- понимание истории как противоречивого процесса, в основе которого лежит одновременно прогресс и регресс индивидуальности21;

- придание важного значения нравственным ценностям в понимании субъекта исторического процесса22;

- защита человеческой личности в истории от посягательства государственных, национальных или классовых ценностей23.

Наконец, не осталось без внимания и материалистическое направление понимания субъекта истории в русской философии. В поле внимания исследователей находятся труды П.Н. Ткачева, Г.В. Плеханова, В.И. Ленина. В отношении их взглядов на субъект истории приводятся следующие характеристики:

- придание особой роли в деятельности субъекта истории сознательному меньшинству24;

- понимание под субъектом истории пролетариата25;

- создание учения о партии, как руководителе исторических преобразований 26.

Таким образом, проблема субъекта истории в русской философии последней трети ХIХ - первой трети ХХ века прямо или косвенно затрагивалась во многих исследованиях. Но, во-первых, она практически нигде не была предметом самостоятельного исследования, а во-вторых, не ставилась задача рассмотреть ее комплексно, в сопоставлении взглядов различных мыслителей, в рамках единой концепции. До сих пор специальных обобщающих работ, непосредственно посвященных изучению представлений о субъекте истории, сложившихся в русской философии последней трети ХIХ - первой трети ХХ века нет. Как правило, рассмотрение этой проблемы входит в качестве составной части в изложение философско-исторических взглядов мыслителей рассматриваемой эпохи в посвященных им исследованиях. Эти обстоятельства и определили необходимость настоящего исследования.

Объект исследования - взгляды на исторический процесс русских философов последней трети XIX - первой трети ХХ века.

Предмет исследования - субъект истории во взглядах на исторический процесс русских философов последней трети XIX - первой трети ХХ века.

Цель исследования - решить историко-философскую проблему концептуализации подходов к субъекту истории в русской философии последней трети XIX - первой трети ХХ века.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих конкретных задач:

- проанализировать содержание понятия субъект истории и выработать методологические подходы к его изучению;

- определить основные направления решения проблемы субъекта истории в западноевропейской философии до первой трети ХХ века в аспекте их влияния на русскую философию;

- исследовать состояние проблемы субъекта истории в русской философии до последней трети XIX века;

- выявить черты, характерные для понимания субъекта истории в материалистическом направлении русской мысли последней трети XIX - первой трети ХХ века;

- определить особенности трактовки субъекта истории в цивилизационно-культурологическом направлении русской философии;

- сформулировать черты, характерные для решения проблемы субъекта истории в социологическом направлении русской философии;

- составить общую картину понимания субъекта истории представителями русской религиозной философии;

- провести сравнительный анализ представлений о субъекте истории, сложившихся в русской философии последней трети XIX - первой трети ХХ века;

- определить особенности решения проблемы субъекта истории в русской философии рассматриваемого периода в контексте мировой философии ХХ века;

- проанализировать дальнейшую теоретическую судьбу представлений о субъекте истории, выработанных в русской философии последней трети XIX - первой трети ХХ века и их влияние на развитие исторической науки и философии истории в России.

Теоретико-методологические основы исследования.

Исходной методологической установкой диссертации послужило стремление к созданию теоретической реконструкции разнообразных учений о субъекте истории, выработанных русскими мыслителями последней трети XIX - первой трети ХХ века, как целостного явления, ставшего существенным вкладом в развитие мировой философской мысли. Реализация этой установки предопределила последовательное использование в диссертации двух методологий.

Учитывая классический характер рассматриваемых в диссертации философских учений, в качестве методологической основы для их анализа с первой по третью главы применялась классическая диалектика категорий общего, особенного и единичного: те или иные варианты решения проблемы субъектов истории рассматривались с точки зрения соотнесенности их с какой-либо из этих категорий. Применение данного подхода позволило, с одной стороны, избежать абсолютизации роли какого-либо одного из участников исторического процесса, а, с другой стороны, учесть свойства каждого из них в рамках системы взаимосвязанных категорий.

В заключительной главе предпринимается рассмотрение различных вариантов решения проблемы субъекта истории в русской философии в рамках единой концепции, они соотносятся с аналогичными вариантами, созданными  мировой философской мыслью. Русская философия здесь рассматривается на фоне одной из важнейших тенденций философского развития в ХХ веке - усиления неклассической парадигмы. Решение подобной задачи требует применения иных методологических подходов, в частности, использование принципа дополнительности, свойственного неклассической парадигме. В результате применения этого принципа противоположность разнообразных представлений о субъектах истории была рассмотрена как отражение различных сторон одного и того же объекта изучения, которые одновременно не видны и с позиции разных наблюдателей могут представляться как единственно возможные. Но одновременный учет всех вариантов представления о субъекте истории, осуществляемый на основе ипостасного видения их, позволяет всесторонне описать изучаемое явление.

Историко-философский характер диссертации предопределил особенно широкое использование в ней исторического метода, предполагающего выяснение истоков исследуемых представлений, а также причин и хода их последующей эволюции.

Источники диссертации характеризуются значительным разнообразием. Для выявления теоретических истоков взглядов российских мыслителей последней трети XIX - первой трети ХХ века на проблему субъекта истории в диссертации проанализирована широкая панорама представлений, начиная с античной и средневековой философии. Для понимания трудов русских марксистов необходимо было обращение к их западноевропейским первоисточникам. Взгляды представителей социологической школы русской философии невозможно понять без их теоретических истоков в европейском позитивизме.

Учитывая это, в диссертации была рассмотрена суть взглядов на субъект истории таких западноевропейских мыслителей, как Плотин, Августин Аврелий, Ансельм Кентерберийский, Фома Аквинский, Ж.-А. Кондорсе, Г.Б. Мабли, Ш. Монтескье, И. Гердер, И.Кант, В. Гумбольдт, Г. Гегель, О. Конт, Г. Спенсер, К. Маркс, Ф. Энгельс, В. Дильтей, В. Виндельбанд, Г. Риккерт, О. Шпенглер, А. Тойнби. Кроме того, в диссертации рассматриваются и представления о субъекте истории, сложившиеся у российских мыслителей, предшествовавших периоду последней трети XIX века, таких как П.Я. Чаадаев, А.С. Хомяков, И.В. Киреевский, К.С. Аксаков, В.Ф., В.Г. Белинский, К.Д. Кавелин, Н.Г. Чернышевский, А.И. Герцен.

Но, естественно, в центре внимания находятся труды российских мыслителей рассматриваемого периода. В настоящем исследовании анализируются воззрения на проблему субъекта истории представителей русской религиозной философии (В.С. Соловьева, Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, С.Л. Франка, Л.П. Карсавина, П.И. Новгородцева, Г.В. Флоровского), различных направлений российского материализма (П.Н. Ткачева, Г.В. Плеханова, В.И. Ленина), сторонников цивилизационно-культурологического направления русской философии (Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева, Н.С. Трубецкого), а также теоретиков социологического направления русской философии (П.Л. Лаврова, Н.К. Михайловского, Н.И. Кареева).

Структура и основное содержание диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографического списка литературы. Общий объем диссертации - 368 страниц, список литературы включает 360 наименований.

Во введении обосновывается актуальность темы исследования и проводится оценка степени ее научной разработанности в современной философии. Исходя из данного анализа, формулируются объект и предмет диссертационной работы, определяются цель и задачи исследования, обозначаются методологические основы изучения данной темы, обосновывается научная новизна работы, выдвигаются положения, выносимые на защиту, определяется теоретическая и практическая значимость диссертации.

Первая глава Сущность и развитие представлений о субъекте истории посвящена рассмотрению вопросов, предваряющих исследование взглядов российских мыслителей последней трети XIX - первой трети ХХ века на проблему субъекта истории. В первом параграфе Содержание понятия субъект истории и методология его изучения рассмотрено само понятие субъект истории. В нем выявлены различные точки зрения на данное понятие, начиная с философии советского периода, заканчивая современной философией, определены основные признаки исторических феноменов, как субъектов истории. Сформулированы методологические принципы познания субъекта истории. Во втором параграфе Формирование и развитие взглядов на субъект истории в западноевропейской философии представлены различные взгляды на проблему субъекта истории, сложившиеся в западноевропейской мысли, начиная с неоплатонизма, вплоть до первой трети ХХ века. В третьем параграфе Понимание субъекта истории в русской философии до последней трети XIX века рассмотрена эволюция взглядов на субъект истории, выявлены основные тенденции изменения этих взглядов у отечественных мыслителей на большом историческом отрезке до последней трети XIX века.

Вторая глава называется Субъект истории в материалистическом, цивилизационно-культурологическом и социологическом направлениях русской философии. В ней рассматривается понимание субъекта истории в соответствующих направлениях русской философии. Первый параграф Понимание субъекта истории в русском материализме посвящен изучению взглядов на субъекты истории П.Н. Ткачева, Г.В. Плеханова, В.И. Ленина. Во втором параграфе Трактовка субъекта истории в цивилизационно-культурологическом направлении русской философии проанализированы представления о субъекте истории Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева, Н.С. Трубецкого. Третий параграф Воззрения на субъект истории в социологическом направлении русской философии содержит рассмотрение взглядов на данную проблему П.Л. Лаврова, Н.К. Михайловского и Н.И. Кареева. В каждом параграфе делаются выводы относительно специфики понимания субъекта истории представителями рассматриваемого направления.

Третья глава носит название Субъект истории в русской религиозной философии. В ней анализируются взгляды на проблему субъекта истории религиозно ориентированных русских мыслителей, так или иначе, решавших эту проблему в парадигме христианского универсализма. Первый параграф посвящен представлениям о субъекте истории В.С. Соловьева, как мыслителя, создавшего развернутое и обоснованное учение о субъекте истории. Во втором параграфе рассматриваются взгляды на эту проблему Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова и С.Л. Франка, а в третьем - Л.П. Карсавина, П.И. Новгородцева, Г.В. Флоровского. На основе проведенного анализа делаются выводы о том, как субъект истории трактовался в различных направлениях внутри русского христианского универсализма.

Четвертая глава называется Концепция субъекта истории русской философии последней трети XIX - первой трети ХХ века. В ней взгляды всех представителей русской философии на проблему субъекта истории сравниваются как между собой, так и с аналогичными воззрениями западноевропейских мыслителей, а также прослеживается дальнейшая теоретическая судьба представлений русской философии последней трети XIX - первой трети ХХ века. В первом параграфе Концептуальное единство представлений о субъекте истории русской философии последней трети XIX - начала ХХ века проведено сравнение взглядов русских мыслителей на основе сформулированных ранее принципов и предпринято их рассмотрение в рамках общей концепции. Второй параграф Концепция субъекта истории русских мыслителей последней трети XIX - первой трети ХХ века в контексте мировой философии посвящен выявлению специфики решения проблемы субъекта истории в русской философии в сопоставлении с аналогичными вариантами зарубежной философии. В третьем параграфе Субъект истории в русской философии последней трети XIX - первой трети ХХ века: итоги и перспективы рассмотрено как представления русских мыслителей о субъекте истории отражались в развитии исторической науки и философии истории в России в течение ХХ века.

В заключении делаются выводы относительно всего исследования.

II. Научная новизна исследования

и обоснование положений, выносимых на защиту

Научная новизна диссертационного исследования заключается в решении историко-философской проблемы концептуализации подходов к субъекту истории в русской философии последней трети XIX - первой трети ХХ века. Для этого диссертантом были:

1. Сформулированы методологические принципы изучения широкой панорамы вариантов решения проблемы субъекта истории в философии.

2. Определены теоретические предпосылки решения проблемы субъекта истории в русской философии до первой трети ХХ века на основе исследования ряда направлений западноевропейской философии.

3.  Создана теоретическая реконструкция состояния проблемы субъекта истории в русской философии в период, предшествовавший последней трети XIX века.

4. Выявлены основные тенденции в решении проблемы субъекта истории в русском материализме последней трети XIX - первой трети ХХ века.

5. Определены особенности рассмотрения субъекта истории в цивилизационно-культурологическом направлении русской философии.

6. Сформулированы черты, характерные для решения проблемы субъекта истории в социологическом направлении русской философии.

7. Дано обобщенное представление о вариантах решения проблемы субъекта истории в философии русского христианского универсализма.

8. Выработана общая картина взглядов на субъект истории представителей русской философии последней трети XIX - первой трети ХХ века и обосновано их концептуальное единство.

9. Выявлены особенности решения проблемы субъекта истории в русской философии последней трети XIX - первой трети ХХ века в контексте мировой философии.

10. Определена дальнейшая теоретическая судьба представлений о субъекте истории, выработанных в русской философии последней трети XIX - первой трети ХХ века и их влияние на развитие исторической науки и философии истории в России.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В качестве главного критерия для отнесения того или иного действующего в истории феномена к категории субъект истории служит специфически субъектная активность. Специфичным в такой активности является наличие у нее смысла, что отличает ее от природной активности. Задаче наиболее всестороннего и полного изучения субъекта истории в классической парадигме соответствует диалектический принцип взаимосвязи категорий общего, особенного и единичного. В неклассической парадигме эта методология получает развитие с помощью принципа дополнительности.

Проблема познания субъекта истории осложнена свойственным ему дуализмом. С одной стороны, характер исторического описания относится к определенным социальным образованиям (странам, народам, цивилизациям и т.п.) и именно их существование, прежде всего, удостаивается характеристики листорического. С другой стороны, историю в рамках этих образований делают конкретные люди, чьи индивидуальные или совокупные, осознаваемые или неосознаваемые усилия и приводят к событиям, называемым, в целом, листорическим процессом. Эта двойственность субъекта истории требует применения при его изучении такого подхода, при котором:

1) свойства одних субъектов истории не объяснялись бы за счет свойств других субъектов;

2) применялся бы общий признак, отражающий единство участников исторического процесса, фиксируемое в понятии субъект истории;

3) при этом учитывались бы различия, существующие между субъектами истории и методологиями их познания.

Как показывает анализ литературы, посвященной субъекту истории, всеми авторами, независимо от того, за кем они признавали статус такого субъекта, и какие свойства они в этом субъекте выделяли, в нем подчеркивалось качество активности. А разделение на различные точки зрения было обусловлено только тем, что возможность реализации этой активности связывалась преимущественно либо с социальными общностями, либо с отдельными людьми. Таким образом, при всех разночтениях, содержащихся в современных подходах к данной проблеме, во всех их по-своему выражена идея специфической активности субъекта.

Как человечество в целом, так и социальные образования и отдельный человек выделяют себя из окружающего мира, своим существованием противопоставляют себя природным процессам, имеющим объективный характер и, тем самым, уже создают возможность для специфически субъектной активности. Специфичным в такой активности является наличие у нее смысла, именно оно и отличает субъектную активность от природной. При этом смысл деятельности субъектом может и не осознаваться, или взаимодействующие между собой субъекты, находящиеся в одних и тех же обстоятельствах, могут осознавать его по-разному.

Способы осуществления и результаты подобной активности  значительно отличаются у разных субъектов. Но все они могут быть объединены в рамках одного подхода, учитывающего указанные выше требования. В классической философской парадигме этой задаче в наибольшей степени отвечает диалектический принцип взаимосвязи категорий общего, особенного и единичного. Этот принцип позволяет конкретизировать представление о субъекте истории и выделить в нем две принципиальные группы (социальную и индивидуальную) по два субъекта. Таким образом, выявляются четыре возможных субъекта истории: два социальных - это человечество и его относительно обособленные образования и два индивидуальных - это личности конкретных людей и Бога.

Общее в отношении субъекта истории конкретизируется в виде всего человечества, так как, говоря об истории человечества, предполагают единый исторический процесс, все участники которого рассматриваются со стороны общих для всех их характеристик. Категория особенного конкретизируется в виде отдельных частей человечества, обладающих теми или иными отличиями. Такими отличиями могут быть этнические, культурные, социальные или иные особенности, характеризующие те или иные человеческие группы. Сосредоточение на этих особенностях выявляет такие субъекты истории, как цивилизации, культуры, общественные классы и подобные им образования. Наконец, применение к истории категории единичного вычленяет в ней проявление личного, индивидуального начала. Это начало в разные периоды истории философии связывалось с деятельностью двух субъектов - человека и Бога. Их деятельность привносит в историю уникальный элемент, придает ее ходу непредвидимые ранее повороты.

Применение категорий общего, особенного и единичного дает единый принцип для описания всех лучастников исторического процесса. Но, при этом, остается обозначенная выше проблема методологического дуализма субъекта истории. В неклассической парадигме диалектическое понимание различных субъектов истории с точки зрения категорий общего, особенного и единичного получает возможность дальнейшего развития благодаря применению принципа дополнительности. Он привносит в рассмотрение проблемы учет позиции исследователя и применяемых в ходе исследования процедур. Это значительно расширяет  горизонт изучения проблемы (хотя и усложняет ее), но, самое главное, позволяет объединить рассматриваемые явления не только на основе общих абстрактных признаков, но на основе единства того, кто эти явления изучает.

Если ни одно из представлений о том или ином субъекте истории не дает понимания о его независимых свойствах или свойствах самих по себе, то, согласно принципу дополнительности, каждое из этих представлений одинаково правомерно, независимо от того, что они исходят из противоположных методологических установок. Принцип дополнительности в применении к анализу исторического процесса дает возможность описывать его как одновременное взаимодействие всех его участников, сосуществующих в одном историческом пространстве и времени и применять при этом описании те методологические подходы, которые в наибольшей степени подходят для изучаемых явлений. Одновременный учет разных методологий позволяет всесторонне описать субъект истории. Подобный подход позволяет рассмотреть всех субъектов в непротиворечивом единстве, наряду с одновременным признанием имеющихся у них существенных различий.

2. Влияние западноевропейской философии на решение проблемы субъекта истории в русской философии проявилось в разработке и постепенном эволюционировании в ее рамках учений о четырех типах субъектов: о Боге, человечестве, части человечества и отдельной личности. Каждый из субъектов истории в рамках западноевропейской философии получил концептуальное осмысление, что создавало возможность использования ее теоретических результатов для дальнейшего достаточно многостороннего рассмотрения этой проблемы в русской философии.

На протяжении нескольких веков развития западноевропейской философии в ней шло постепенное осмысление проблемы субъекта истории, осуществлявшееся по четырем основным линиям, соответствовавшим четырем типам субъектов.

Во-первых, постепенно менялось представление об исторической роли Бога от понимания истории как сферы реализации божественного провидения, до полного исчезновения Бога в качестве субъекта истории. В ряде учений роль Бога заменяется естественным порядком природы, либо понимается в духе деизма, либо она начинает представляться, как исполняемая сущностями, призванными выполнить в истории роль Бога.

Во-вторых, единство человечества, мыслившееся в христианстве на основе его божественного происхождения, начинает обосновываться иными принципами - возник нехристианский универсализм. Благодаря одной из разновидностей такого универсализма - марксизму, решительно порвавшему с провиденциальными представлениями, статус человечества, как субъекта истории, был обоснован теперь естественными законами исторического процесса. Само же человечество предстало как становящийся субъект, формирующийся в результате диалектического взаимодействия социальных структур (классов) и отдельных людей.

В-третьих, все решительнее стали заявлять о себе теории, авторы которых придавали статус субъекта истории более или менее обособленным частям человечества, выделяемым по признакам их культуры, религии, цивилизационным характеристикам и т.п. История в подобных теориях представала как жизнь и взаимодействие множества самостоятельных обществ. Принятие подобной точки зрения приводило к недооценке исторического значения трех других возможных субъектов истории: Бога, человечества и личности. Создатели подобных концепций концентрировали свое внимание на различных человеческих общностях и, в силу этого, часто упускали из виду возможность рассмотрения истории в аспекте деятельности в ней других субъектов.

Наконец, четвертая линия осмысления субъекта истории шла в направлении придания данного статуса личности. В соответствие с таким представлением главную роль и в протекании истории и ее понимании играет человеческая индивидуальность. Недооценка личного начала истории, имевшая место в течение длительного периода времени и вызванная признанием статуса субъекта истории за надындивидуальными явлениями, в качестве закономерной реакции породила свою противоположность - наделение отдельной личности единственно возможным значением в области истории.

В результате описанных процессов в западноевропейской философии сложилось несколько противоположных друг другу представлений о субъекте истории. Взятые все вместе, они теоретически могли дать объемное и разностороннее его понимание. Однако разные учения делали акцент, как правило, только на какой-либо одной из сторон субъекта истории и, тем самым, исключали возможность для его исчерпывающего изучения.

3. В русской философии до последней трети XIX века предпринимались плодотворные усилия по решению проблемы субъекта истории. В ней имелись представления обо всех принципиальных вариантах ее решения, велось рассуждение о взаимодействиях, существующих между субъектами, философы стремились определить исторические тенденции развития каждого из субъектов. В этот период были намечены принципиальные оппозиции в решении проблемы субъекта истории: Бог или человеческая воля, человечество или народы, участие личности в истории или ее отстраненность от исторического процесса. Все это заложило фундамент для дальнейшей разработки проблемы субъекта истории в последней трети XIX Ц первой трети ХХ века.

В русской философии XIX века имелся вариант христианского универсализма, созданный П.Я. Чаадаевым, согласно которому историческая жизнь отдельных народов и человеческих личностей была подчинена выполнению общечеловеческой задачи, установленной Провидением. Для выполнения этой задачи и народы и личности должны осознать свое предназначение. В частности, он считал, что когда русский народ поймет сове предназначение в мировом процессе развития, то он станет историческим народом.

Славянофилы (А.С. Хомяков, И.В. Киреевский и др.) противопоставили чаадаевскому универсализму идею самобытности и ценности каждого народа, в частности, формировали представление об особой роли России, которым обосновывали свое стремление противодействовать процессу европеизации страны. Осуществление провиденциального плана истории у славянофилов целиком строилось на ведущей роли России. Она сохранила начала истинной Церкви и поэтому воплотила в себе величайшие идеи, мимо которых прошел Запад со своим рационализмом. При этом славянофилы видели сложность и многоплановость истории, они понимали, что осуществление исторической жизни народов зависит от множества элементов, не подчиняющихся логике рассудочного анализа, что она до конца не выразима и не постижима: многое в истории можно только почувствовать, угадать, но не вывести из фактов.

Западники (В.Г. Белинский, К.Д. Кавелин и др.) в качестве главных субъектов истории рассматривали человечество и личность. Отдельные народы, согласно им, имеет свои собственные самобытные характеристики, но по мере исторического развития они все больше сглаживаются и народы приходят к усреднению своей жизни. История, в их представлении, это процесс общечеловеческий, идущий в направлении развития и самовыражения личности. Вся специфика Западной Европы виделась им лишь в том, что она раньше других выразила эту мировую тенденцию, но постепенно остальные народы должны сравняться с ней.

Вариант понимания субъекта истории, свойственный нехристианскому универсализму был реализован в материалистически ориентированной философии истории. Примером служат идеи Н.Г. Чернышевского, который, признавая культурную специфику России, выступал против идеи ее особой, отличной от общемировой судьбы. Историческая задача русского народа, по Чернышевскому, ничем не отличается от исторической задачи любого другого народа - в едином строю с ними прокладывать общую для всего человечества дорогу.

4. Материалистический вариант понимания субъекта истории русских мыслителей последней трети ХIХ Ц первой трети ХХ века квалифицируется как разновидность нехристианского универсализма, которая основана на приоритете крупномасштабных тенденций исторического развития с человечеством в качестве важнейшего, хотя и становящегося, субъекта истории, при ведущей роли в этом процессе сознательного меньшинства. Диалектический характер такого универсализма учитывал, что свой способ исторической активности имелся и у человечества и у отдельных народов и у конкретных личностей.

Материалистический вариант трактовки субъекта истории, созданный русскими мыслителями последней трети ХIХ - первой трети ХХ века был диалектичен по самой своей сути. Мыслившаяся принципиально единой, мировая история выдвигала на эту роль все человечество, движимое объективными законами исторического развития по направлению к установлению справедливого социального порядка. Но, при этом, внутри человечества усматривались части, по-разному относящиеся к этому движению и имеющие противоположные интересы: один класс стремится к достижению общечеловеческой цели истории, преодолевая расколотость общества на враждующие группы, другой - всей своей деятельностью мешает достижению этой цели, желая сохранить сложившееся положение. Причем, деятельность и того и другого класса вытекает из объективных условий их существования, а не является результатом свободного выбора составляющих их людей. Объективность цели, в свою очередь, предопределяет неизбежность победы передового класса, так как он своей деятельностью реализует интересы всего человечества.

Такое представление решало в отношении проблемы субъектов истории сразу несколько задач. Во-первых, оно объясняло причину развития субъекта истории, тех изменений, которые с ним происходят. Такая причина, как борьба классов, была заключена в противоречиях, порождаемых объективной логикой хозяйственной деятельности людей. Во-вторых, среди всего многообразия жизни отдельных народов это представление позволяло увидеть фундаментальное единство, рассматривать народы не как обособленные единицы, а как части организма единого человечества. При этом в истории каждого народа, при всей ее уникальности и неповторимости, можно было найти нечто принципиально сходное с историей всех других народов, определить ту стадию развития, которой данный народ достиг по сравнению с другими. В-третьих, в материалистическом представлении о субъекте истории была объяснена роль, которую могут сыграть в истории отдельные люди. Их деятельность связывалась с осознанием происходящих в обществе процессов и возможностью активного участия в них. Ни человечество, ни народ, будучи собирательными понятиями, не могут сами осуществлять процесс рефлексии своей деятельности, он происходит в сознании конкретных людей. Поэтому благодаря человеку в истории появляется элемент осознанности, под действием которого историческое развитие может либо ускоряться, либо тормозиться. На социальном уровне этот элемент осознанности особенно ярко проявляется в деятельности политических партий, сознательно выражающих интересы тех или иных общественных групп.

5. Цивилизационно-культурологический вариант решения проблемы субъекта истории рассматривал в качестве таковых отдельные социально-культурные образования. При этом историческая жизнь субъекта истории представлялась в нем, как реализация нематериального начала истории, восходящего к высшему духовному плану жизни народа, осуществляемому в его культуре. Переход на уровень изучения отдельных сообществ позволял уйти от тотальных обобщений и приблизить историческую картину к многообразной сложности жизни, изобразив историю как рождение, взаимодействие и гибель отдельных социальных образований.

Мировоззрение представителей цивилизационно-культурологического направления русской философии истории (Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев, Н.С. Трубецкой) носило христианский характер. В их произведениях, хотя и в разной степени, была выражена идея об участии в историческом процессе Божьего промысла. Однако, в отличие от представителей христианского универсализма, придававших промыслительным моментам в истории большое значение, сторонники цивилизационно-культурологического направления видели эту роль, как весьма ограниченную, заключающуюся, по большей части, только в определении начала истории, ее конца и тех законов, по которым она протекает. Само христианство в данном направлении воспринималось не в своей абстрактной всеобщности, как единая для всех людей идея спасения души, а всегда в виде конкретных направлений: православия, католицизма и протестантизма. При этом симпатии этих мыслителей были на стороне православия. Данные обстоятельства не позволяют рассматривать теории Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева и Н.С. Трубецкого, при всем их христианском характере, как реализацию концепции христианского универсализма в истории. Человечество в качестве субъекта истории представлено у них невыразительно. Его существование, в лучшем случае, подразумевается, но оно интересует этих мыслителей довольно мало. Решающая же роль в историческом процессе отводилась ими конкретным народам.

Представители данного направления отказались от задачи сведения многообразия истории к единому потоку. Все они также признавали существование исторического движения, но понимали его не как общее движение всего человечества к единой цели, а как совершаемое отдельными народами, стремящимися к реализации своих собственных целей. Вызванное своеобразным набором причин, историческое движение одного народа часто даже не дает возможности сравнить его с движением другого. Стало быть, предметом исторического исследования не могут быть закономерности всемирной истории. Его предметом являются отдельные истории разных народов, у каждой из которых свой собственный субъект.

Если теории, как христианского, так и нехристианского универсализма стремятся вывести закономерности, относящиеся к истории всего человечества, выделить некий инвариант развития человечества, то теории, исходящие из географическо-климатических, цивилизационных, этнических и иных особенностей входящих в человечество народов, сосредоточиваются на особенностях этих народов, выраженных в их культуре, менталитете, их неповторимой исторической судьбе и т.п. Главный предмет их изучения - это общество в узком смысле, выявление характеристик и тенденций развития  конкретных социальных общностей и, уже на этой базе - выявление условий взаимоотношения и взаимодействия человеческих сообществ друг с другом.

6. Социологическое направление русской философии последней трети XIX Ц первой трети ХХ века выработало решение проблемы субъекта истории, основывающееся на придании подобного статуса отдельным личностям. При этом значение каждой личности, как субъекта истории, выводилось из общечеловеческого характера нравственных норм, что придавало ей независимость от каких-либо социальных структур и гарантировало возможность исторической самореализации. Признаком проявления личности в качестве субъекта истории в этом направлении считалось выработка ею социального идеала и стремление к его реализации.

Для всех философов, принадлежавших к данному направлению (П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский, Н.И. Кареев), главным субъектом истории являлась человеческая личность. При этом понимание личности у рассмотренных мыслителей значительно отличалось между собой. Для П.Л. Лаврова это была личность, сумевшая в своем развитии подняться до выработки критической мысли, интеллектуальная личность. Для Н.И. Кареева - личность, сумевшая отрешиться от всякой пристрастности и односторонности в отношении исторического процесса, вставшая на точку зрения общечеловеческой, универсальной этики. Для Н.К. Михайловского - любой человек, стремящийся к проявлению своей индивидуальности, во всей ее полноте.

Различалось у этих мыслителей и понимание степени свободы в осуществлении личностью своего исторического статуса. Если Н.К. Михайловский рассматривал личность и общество как враждебные друг другу силы и считал, что личность для собственной реализации должна максимально отстраниться от общества, обретя тем самым полную свободу самовыражения, то П.Л. Лавров и Н.И. Кареев указывали на объективные условия реализации личностью своей исторической роли, в том числе, на экономические обстоятельства жизни общества.

Общей для мыслителей социологического направления русской философии истории являлась мысль о том, что личность реализует свой статус субъекта истории на основе определенных идеалов. Однако понимание природы этих идеалов и механизма их формирования у рассматриваемых философов также несколько расходилось. Кроме того, взгляды на этот вопрос у некоторых из них эволюционировали. В итоге, сложился целый диапазон подходов от чистого субъективизма в формировании исторического идеала человека из толпы у Н.К. Михайловского, через законный субъективизм, отражающий общечеловеческую природу нравственных ценностей у Н.И. Кареева, до формирования, при участии объективных условий классовой борьбы, социалистического идеала у позднего П.Л. Лаврова. Факт наличия подобных разногласий в этом важном вопросе и эволюция мнений по нему демонстрирует постепенное понимание частью этих мыслителей недостаточности субъективистского редукционизма в отношении к субъекту истории, что и выразилось в стремлении П.Л. Лаврова, и отчасти Н.И. Кареева, связать личность с объективными условиями ее исторического существования.

Еще одна черта, характерная для представления о субъекте истории в данном направлении - это важная роль в нем нравственных ценностей. Эта черта обособляла представление социологической школы русской философии истории от марксистского представления, в котором главную роль играли не нравственные, а классовые отношения, но сближала с метафизическим направлением, в котором нравственности также отводилась важная роль. Правда, внерелигиозное обоснование нравственных норм служило отличительным признаком решения данного вопроса в рассматриваемом направлении по сравнению с христианским универсализмом.

7. Системное историко-философское исследование русской религиозной философии последней трети XIX Ц первой трети ХХ века показывает, что ею был создан вариант решения проблемы субъекта истории, который исходил из его соотнесенности с явлениями духовного характера, трансцендентными по отношению к субъекту. Он предполагал  не только принципиальную общность нравственной основы существования любого из субъектов истории, но и ее априорный характер. Благодаря этому, любой из субъектов истории получал в таком подходе равные права и одинаковые критерии оценки своей деятельности.

Мыслители, чьи представления о субъекте истории рассмотрены в рамках русской религиозной философии последней трети XIX - первой трети ХХ века (В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, С.Л. Франк, Л.П. Карсавин, П.И. Новгородцев, Г.В. Флоровский), значительно различаются между собой. Их отличают и философские интересы и методы решения рассматриваемых проблем. Но в их представлениях есть некое фундаментальное единство, которое обусловливает некоторые сходные черты в их взглядах на субъект истории. Это единство заключается в признании ими религиозной основы исторического процесса. Для всех их очевидной была связь каждого из субъектов истории с Богом. Это позволяет рассматривать их учения, как различные варианты религиозной философии истории. Но характер этой связи  у разных субъектов понимался ими по-разному.

Согласно В.С. Соловьеву, особенно важна связь с Богом человечества. Оно получило цель своего существования свыше и придает его всем входящим в него элементам. Человечество, по нему, представляет собой единый, живой организм, не сводимый ко множеству составляющих его частей. Причиной развития  человечества, как субъекта истории, является его естественное желание обрести утраченное состояние всеединства, перейти от несовершенства к совершенству.

Для реализации стоящей перед человечеством цели необходимы совокупные усилия всех его частей: народов и отдельных людей. Не смешиваясь между собой и не поглощаясь без остатка человечеством, народы и люди должны осознать объективную цель своего существования, как выполнение долга перед своим Создателем и, тем самым, сделать выбор между жизнью и смертью. Этот выбор осуществляется первоначально в лице наиболее нравственно-активных людей, которые меняют социальные условия с тем, чтобы они способствовали нравственному развитию всех остальных членов общества.

Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков и С.Л. Франк особое внимание в этом процессе уделили действиям человека и Бога в истории, которые только и обладают осознанностью, так как они могут действовать свободно и имеют возможности для преодоления объективных условий осуществления исторического процесса. Именно от их взаимоотношений зависит характер протекания истории. Все остальные ее участники: человечество, народы, государства, общественные классы, политические партии и другие социальные структуры, согласно взглядам этих мыслителей, порождены деятельностью этих субъектов и являются результатом реализации ими себя в истории.

Для Л.П. Карсавина связь, практически, всех участников истории с Богом была опосредованной иерархической структурой человечества. Для П.И. Новгородцева и Г.В. Флоровского она была непосредственной и проявлялась в абсолютном характере нравственных норм. Кроме того, указание на принципиальное единство этих норм, как для отдельной личности, так и для общества в целом, создавало основу для непротиворечивого совмещения представлений обо всех субъектах истории в рамках одного подхода.

8. Рассматриваемые интегративно, концепции русской философии последней трети XIX Ц первой трети ХХ века демонстрируют все возможные варианты решения проблемы субъекта истории. Каждый из вариантов по-своему раскрывает определенные стороны и характеристики субъекта истории, объединяемые понятием смысла его исторической деятельности. Системное рассмотрение взглядов русских мыслителей на субъект истории позволяет снять издержки их одностороннего противопоставления друг другу. 

Различные варианты понимания субъекта истории в русской философии последней трети XIX - первой трети ХХ века объединяет признание отличительного признака любого субъекта - наличия в его деятельности смысла. Относясь ко всем субъектам истории, категория смысла позволяет охватить полный спектр взглядов на них, не исключая никакие варианты и учитывая, при этом, их специфику.

При этом категория смысла представлялась проявляющейся в деятельности каждого из субъектов истории по-разному. Русские мыслители, выражавшие идею важности личного начала в истории, отмечали, что у индивидуальных субъектов в гораздо большей степени, чем у социальных, имеется возможность осуществления своей деятельности в истории на основе осознания смысла этой деятельности. Так, представители русского христианского универсализма предполагали сознательное установление Богом цели человеческой истории, смысл которой, по их мнению, заключен в спасении человечества. С другой стороны, они отмечали, что для достижения этой цели каждый человек лично должен осознать ее необходимость для себя и, на основе этого, наполнить свою жизнь смыслом по стремлению к ней. С точки зрения этого подхода осознание людьми смысла своей исторической деятельности оказывается необходимым условием реализации их как субъектов истории. Не все люди осознают этот смысл в одинаковой степени, но подобное осознание объективно является их насущной потребностью.

Принципиально то же самое наблюдается и в подходе русской социологической школы. Согласно взглядам ее представителей, самой сутью истории является развитие в человеческих личностях самосознания, выработка в них понимания смысла исторического процесса и своих собственных задач. Подобное понимание также вырабатывается далеко не сразу и не у всех людей, а первоначально только у наиболее подготовленных к этому, но с течением времени должно расширяться на все больший круг людей.

Деятельность социальных субъектов истории в изображении русских мыслителей также наделена смыслом. Но здесь изначально присутствует понимание того, что такой субъект целиком не осознает этот смысл. Объективно присущий социальному субъекту смысл его исторической деятельности, в силу составного характера такого субъекта, осознается только наиболее передовой его частью. Такой частью в русском марксизме признавалась политическая партия пролетариата, призванная распространять в этом классе учение о смысле, задачах и методах его борьбы. В цивилизационно-культурологическом направлении, с его трактовкой создания культуры, как выражением смысла существования создающего ее народа, такой группой признавались создатели, распространители и защитники культурных ценностей.

Независимо от точки зрения того или иного направления русской философии истории, при описании субъекта истории категория смысла его исторической деятельности либо непосредственно признавалась, либо подразумевалась, вытекая из самой сути концепции. Кроме того, во всех концепциях предполагалось частичное, но все более расширяющееся понимание субъектом истории смысла его существования. Это позволяет говорить о принципиальном единстве на самом высоком теоретическом уровне всех вариантов трактовки субъекта истории русскими мыслителями последней трети XIX - первой трети ХХ века, которое, при этом, не исключает разнообразия в его понимании.

9. Понимание субъекта истории в русской философии внесло значительный вклад в мировую философскую мысль. Каждое из направлений, сложившихся в рамках русской философии последней трети XIX Ц первой трети ХХ века привнесло в решение проблемы субъекта истории ценный компонент, свидетельствующий об оригинальности отечественной философской мысли. Взгляд на человечество дополнялся в ней пониманием самобытности исторической судьбы каждого народа, а претензии личности на собственную историческую роль мыслились как регулируемые нравственно-религиозными императивами.

Русская религиозная философия выработала интегративный вариант решения проблемы субъекта истории и убедительно показала, что задачи истории решаются только совокупными усилиями всех ее субъектов. Она сформулировала совершенно новый тип провиденциализма - моральный провиденциализм, в рамках которого были переосмыслены основные понятия традиционного христианского универсализма в представлении о субъекте истории. Провиденциальными, в полном смысле, в ней оказывались только условия осуществления деятельности субъекта истории, сама же его деятельность понималась как свободное творчество без гарантированного результата. История в нем рассматривалась не как запрограммированный процесс, а как борьба субъекта истории за обретение смысла своего существования в реализации нравственных идеалов. Отсюда следовало, что критериями оценки деятельности субъекта истории могут быть только нравственные принципы, а сама история должна рассматриваться в зависимости от степени воплощения в ней идеала добра. Кроме того, в русской религиозной философии был последовательно реализован принцип дуализма имманентного и трансцендентного начал в понимании субъекта истории. С точки зрения этого принципа единство всех субъектов истории основывается на единстве духовной природы людей, выделяющей их из разнообразия материальных условий земного существования. Трансцендирование в таком подходе не противопоставляет ни одного из субъектов, не сталкивает их между собой, а ориентирует на совершенствование, изначально понимаемое как задача, полностью не выполнимая в земных условиях.

На почве русской философии было принципиально переосмыслено позитивистское представление о субъекте истории. Усилиями представителей социологической школы отечественной философской мысли доказывалась ведущая роль личности в истории. Исторический прогресс целиком выводился ими из интересов личности, так же как и цель истории. И, что особенно ценно, критерии исторического развития, в соответствие с их взглядами, понимались как нравственные требования личности. Благодаря этому, в качестве решения проблемы субъекта истории ими предлагалась нравственная личность, историческая деятельность которой неразрывно связана с этической сферой. Именно это обстоятельство, на наш взгляд, и сообщает представлениям о субъекте истории данной группы русских мыслителей непреходящее значение.

Русский марксизм, отстаивая идею об объективности законов исторического развития человеческого общества, тем не менее, по-своему расставлял в нем некоторые акценты. В частности, по поводу трактовки в нем субъекта истории необходимо отметить две главные особенности. Во-первых, русскими марксистами в большей степени учитывалась необходимость осознанности  субъектом его исторической деятельности. Это, прежде всего, проявилось в стремлении создать политическую партию не западноевропейского парламентского типа, которая бы сама с помощью парламентских методов боролась за права пролетариата, а такую партию, которая своей главной задачей поставила бы объяснение пролетариату его всемирно-исторической роли и сплотила бы его на борьбу за осознанное преобразование общества. На фоне признания естественноисторических закономерностей русскими марксистами для достижения цели истории подчеркивалась необходимость борьбы, сознательных усилий каждого человека, принесение им жертв ради целей борьбы. Во-вторых, в русском марксизме произошла корректировка представления о развитии человечества, как всемирного субъекта истории, за счет того, что была переосмыслена роль отдельных народов. Благодаря ленинской теории о неравномерности развития стран в эпоху империализма возникло такое понимание развития человечества, которое предполагало совершение социалистической революции первоначально только в одной отдельно взятой стране и, как следствие этого, период времени, в течение которого только одна страна (или группа стран) будет демонстрировать те перспективы, которых когда-нибудь достигнет все человечество.  Отсюда очевидно, что роль таких стран в составе человечества значительно повышается, так как они исполняют роль авангарда общемирового развития.

Взгляды русских представителей цивилизационно-культурологического направления также отличались от аналогичных воззрений западных мыслителей. В России, веками находившейся между католическим Западом и исламским Востоком, цивилизационные особенности других народов были постоянным фактором истории. Проживание в одном государстве множества этнических групп заставляло искать то, что их могло объединить, а не разделить. Поэтому, даже притом, что для русских представителей данного подхода человечество было собирательным понятием, религиозная основа их мировоззрения заставляла их во всех людях (в том числе, в иноверцах) видеть единство на самом принципиальном уровне. Реальными деятелями истории, согласно им, являются народы. Они борются за свои интересы и преследуют свои цели, как и положено настоящим субъектам истории. Но за всеми их многообразными действиями стоит единство общечеловеческой природы. Религиозное содержание исторических событий, с этой точки зрения, имеет гораздо большее значение, чем этническое. Поэтому будущее своей страны они связывали не с ее этническим единством, а с укреплением религиозных представлений. Кроме того, этих мыслителей отличает мнение о том, что на смену западному идет новый тип культуры, который создает Россия.

10. Теоретическая судьба взглядов на субъекты истории, выработанных в русской философии последней трети XIX Ц первой трети ХХ века, заключалась в борьбе двух главных тенденций. Первая  тенденция состояла в реализации идей нехристианского универсализма, принадлежавшего к классической парадигме и рассматривавшего в качестве субъекта истории все человечество. Вторая тенденция выражала идеи, свойственные неклассической парадигме и особое значение придавала индивидуальному многообразию участников исторического процесса.

Понимание субъекта истории в исторической науке и философии истории в России на протяжении ХХ века представляло собой противоречивое единство двух тенденций. За каждой из тенденций стояла определенная философская парадигма. Классическая парадигма выражалась в виде свойственного нехристианскому универсализму стремления к изучению исторического процесса во всемирном масштабе и признанию в качестве  субъекта истории всего человечества. Она нашла свое отражение в виде ведущего мотива российского марксизма, отличавшегося сильным социологизаторским стремлением. На фоне этого в нем подчеркивался становящийся характер общечеловеческого субъекта истории, обретающего данный статус под воздействием передовых стран и классов, осознавших свою всемирную миссию и с некоторым опережением реализующую ее в своей практической деятельности.

Вторая тенденция представляла собой попытку разведения социологического и собственно исторического исследования за счет введения в последнее субъективного фактора, учета в нем индивидуальных особенностей действующих в истории людей, специфики исторического развития народов или целых регионов, непредсказуемости исторического процесса и других характеристик истории, стоящих в центре внимания неклассической философской парадигмы. Как показывают работы советских философов и историков, с течением времени вторая тенденция все больше усиливалась. Благодаря этому оказались размыты теоретические основания для существовавшего ранее подхода, признававшего подлинным субъектом истории только человечество, а всех остальных участников истории вторичными или производными от него.

Постсоветский период был отмечен потерей четких методологических ориентиров в решении проблемы субъекта истории. Существующее с тех пор разнообразие взглядов на данный предмет до сих пор не структурировано. Наметилась потребность в выработке общего представления о субъекте истории, которое учитывало бы все его многообразие, соединяло в себе различные парадигмальные подходы к его рассмотрению и, при этом, сохраняло бы за субъектом истории онтологический статус. Для решения этой задачи и представляется целесообразным использовать теоретическое богатство русской философии периода ее расцвета в последней трети XIX - первой трети ХХ века.

Научно-практическая значимость исследования. Результаты диссертационной работы  имеют значение в качестве методологической основы для  разработки проблем философии истории, а также для дальнейшего развития самосознания российского общества в XXI веке и осмысления тенденций исторического развития в целом.

Материал диссертационного исследования включен в программу лекционных курсов по истории русской философии, а также по философии истории для студентов Мурманского государственного гуманитарного университета.

Апробация исследования.

Основные положения и выводы диссертации нашли отражение в авторских научных статьях и тезисах научно-практических конференций:  межвузовской научно-практической и учебно-методической конференции Актуальные проблемы образования 22-23 февраля 2007 г. в Рижском институте транспорта и связи; международной научной конференции Россия и россияне: особенности цивилизации 22-24 мая 2009 года в Архангельском государственном техническом университете; международной научной конференции Инновации в науке и образовании-2009 20-22 октября 2009 года в Калининградском государственном техническом университете; всероссийской научно-практической конференции Молодежь и прогресс XXI века 12 ноября 2010 года в Мурманском государственном гуманитарном университете; конференции с международным участием Бэкон и Декарт: метафизика на переломе времен 21-22 февраля 2011 года в Мурманском государственном гуманитарном университете.

Отдельные положения диссертации были апробированы автором при чтении лекционных курсов для студентов Мурманского государственного гуманитарного университета и для слушателей Мурманского областного института повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования и культуры. На их основе автором опубликованы три учебных пособия.  Диссертация была обсуждена на кафедре философии и социологии Мурманского государственного гуманитарного университета и рекомендована к защите.

Основные положения диссертационного исследования изложены автором в следующих публикациях:

Монографии:

1. Виноградов А.И. Философские модели истории. - Мурманск: Мурманский гуманитарный институт, 2003. - 140 с.

2. Виноградов А.И. Субъекты истории в русской философии последней трети XIX - начале ХХ века. - Мурманск: Мурманский государственный педагогический университет, 2010. - 234 с.

Статьи в журналах, включенных в список ВАК :

3. И. Кант и П.И. Новгородцев в их взглядах на субъект истории // Вестник Российского государственного университета им. Иммануила Канта. Вып. 6. Гуманитарные науки. - Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта. - 2009. - С. 20-25.

4. Представления о субъекте истории П.Я. Чаадаева и понимание перспектив современного общества // Вестник Московского государственного областного университета. Серия Философские науки. - № 4. - 2009. Выпуск в серии № 17. - М.: Изд-во МГОУ. - С. 156-159.

5. Значение лоптимистического пессимизма К.Н. Леонтьева для понимания субъекта истории // Вестник Московского государственного областного университета. Серия Философские науки. - № 4. - 2009. Выпуск в серии № 17. - М.: Изд-во МГОУ. - С. 160-164.

6. Соотношение категорий трансцендентного и имманентного в философском осмыслении субъектов истории // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета, серия 6, выпуск 4. - 2009. - С. 185-190.

7. Представления В.С. Соловьева о субъекте истории // Вестник Московского государственного областного университета. Серия Философские науки. - № 1. - 2010. Выпуск в серии № 18. - М.: Изд-во МГОУ. - С. 92-98.

8. Взгляды Л.П. Карсавина на субъект истории // Вестник Московского государственного областного университета. Серия Философские науки. - № 2. - 2010. Выпуск в серии № . - М.: Изд-во МГОУ. - С. 95-100.

9. Г.В. Плеханов о субъектах истории: лискушение трансцендентным // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. - № 5 (110) Серия: Общественные и гуманитарные науки. - 2010. - С. 70-74.

10. Формирование представлений о субъектах истории в русской философии XIX века в контексте спора славянофилов и западников // Среднерусский вестник общественных наук.Ц № 1. - 2011. - С. 7-11.

11. Проблема субъектов истории в творчестве Н.С. Трубецкого // Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. - 2011. - № 1. Т. 2. - С. 61-67.

12. Нравственный аспект представлений П.Л.аЛаврова, Н.К.аМихайловского и Н.И.аКареева о субъекте истории // Вестник Военного университета. 2011. № 1(25). - С. 10 - 15.

13. Духовно-нравственные основы учения С.Л. Франка о субъектах истории // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. 2011. № 1 (4). - С. 52-56.

14. Методологический дуализм социально-гуманитарного знания и концепции субъектов истории русской философии конца XIX - начала ХХ века // Вестник Военного университета. 2011. № 2(26). - С. 7-11.

15. О содержании понятия субъект истории // Вестник Мурманского государственного технического университета. Т. 14. 2011. № 3. Философские науки. - С. 243-247.

16. Принцип дополнительности при изучении вариантов решения проблемы субъекта истории в русской философии конца XIX - начала ХХ века // Вестник Челябинского государственного университета. 2011. Выпуск 21. №  3 (218). - С. 156-161.

Статьи и разделы  монографий, отражающие содержание и основные научные результаты  диссертационного исследования, в иных изданиях:

17. К постановке проблемы анализа теоретических основ концепций философии истории // Сборник научных трудов. Выпуск I. - Мурманск:, Мурманский гуманитарный институт. - 1996. - С. 3-9.

18. Применение категорий всеобщего, особенного и единичного для анализа теоретических оснований концепций философии истории // Сборник научных трудов. Выпуск II. Мурманск: Московский открытый социальный университет, Мурманский гуманитарный институт. - 1997. - С. 10-19.

19. Субъективистское направление российской философии истории // Ежегодник МГИ - 1998. Сборник научных трудов. Мурманск: Мурманский гуманитарный институт. - 1998. - С. 42-53.

20. П.И. Новгородцев и Г.В. Флоровский о всеобщем и единичном в историческом процессе // Ежегодник научных работ МГИ - 1999. - Мурманск: Мурманский гуманитарный институт. - 1999. - С. 31-42.

21. Тенденция развития философии истории в контексте истории философии // Ежегодник МГИ - 2000. Сборник научных трудов. Мурманск: Мурманский гуманитарный институт. - 2000. - С. 36-52.

22. Дихотомия русской философии истории. Сборник научных статей. Выпуск VIII. Мурманск: Мурманский областной институт повышения квалификации  работников образования, НИЦ Пазори. - 2002. - С. 27-36.

23. Разрешение проблемы соотношения личного и общественного начал в русской философии ХХ века // Ежегодник научных работ МГИ - 2002. Мурманск: Мурманский гуманитарный институт. - 2002. - С. 34-46.

24. Культурологическое направление в русской философии истории // Ежегодник МГИ - 2003. Сборник научных трудов  Мурманск: Мурманский гуманитарный институт. - 2004. - С.5-13.

25. Субъект истории как философская проблема // Ежегодник МГИ - 2005. Сборник научных трудов. Мурманск: Мурманский гуманитарный институт. - 2005. - С. 7-11.

26. Соотношение категорий субъекта и объекта в философии истории Н.А. Бердяева // Ученые записки МГПУ. Общественные науки: Сборник научных статей - Мурманск: Мурманский государственный педагогический университет, 2009. - Выпуск 6: XXI век: проблема смысложизненных ценностей. - С. 97-104.

27. Понимание субъекта истории в цивилизационно-культурологическом направлении русской философии // Известия Калининградского государственного технического университета. - 2009. - № 15. - С. 187-192.

28. Субъект истории в философии всеединства // Известия Калининградского государственного технического университета. - 2009. - № 16. - С. 175-180.

29. Диалектика представлений о субъекте истории в российском материализме (П.Н. Ткачев, Г.В. Плеханов, В.И. Ленин) // Ученые записки МГПУ. Общественные науки: Сборник научных статей - Мурманск: Мурманский государственный педагогический университет. - 2010. - Выпуск 7: - С. 97-105.

30. Нравственный императив в представлениях П.Л. Лаврова о субъекте истории // Наука и образование. - 2010. - № 11 - С. 38-40.

31. Учение о субъекте исторического развития Л.П. Карсавина. Starpaugstskolu zintniski praktisks un mcbu metodisks konferences raksti // Материалы межвузовской научно-практической и учебно-методической конференции Актуальные проблемы образования. 22-23 февраля 2007 г. - Рига: Институт транспорта и связи. - С. 75-77.

32. Народы как субъекты истории по К.Н. Леонтьеву // Материалы международной научной конференции Россия и россияне: особенности цивилизации в Архангельском государственном техническом университете. - Архангельск, 2009. - С. 30-32.

33. Экономический кризис как отражение духовного кризиса: рецепция представлений о субъекте истории С.Л. Франка // ТрудыаVII юбилейнойамеждународной научной конференции Инновации в науке и образовании-2009 В 2 ч. Ч. 2.аКалининград: Изд-во КГТУ, 2009. - С. 330-332.

34. Представления о субъектах истории и идея прогресса в русской философии конца XIX - начала ХХ века // Молодежь и прогресс XXI века: материалы всероссийской научно-практической конференции, 12 ноября 2010 года. - Мурманск: МГГУ, 2011. - Т. 1. С. 19-22.

35. Декартовский субъект и его значение для философии истории // Метафизика на переломе времен: Сборник материалов регионального научно-практического семинара с международным участием, посвященного 450-летию Ф. Бэкона и 415-летию Р. Декарта. Мурманск: Мурманский государственный гуманитарный университет, 2011. - С. 59-63.

---

1 Зеньковский В.В. История русской философии: В 2 т. Л.: Эго, 1991; Лосский Н.О. История русской философии. Пер. с англ. М.: Советский писатель, 1991; Левицкий С.А. Очерки по истории русской философии. М.: Канон, 1996; Яковенко Б.В. История русской философии: пер. с чешского. М.: Республика, 2003; Яковенко Б.В. Очерки русской философии // Мощь философии. СПб.: Наука, 2000.

2 Дилигенский Г.Г. В защиту человеческой индивидуальности // Вопросы философии. 1990. № 3. С. 31-45; Гуревич А.Я. Социальная история и историческая наука // Вопросы философии. 1990. № 4. С. 23-35.

3 Гудожник Г.С. Материальные основы многообразия цивилизаций // Вопросы философии. 1988. № 4. С. 43-53.

4 Шевченко В.Н. Становление человечества в качестве субъекта исторического процесса // Философские науки. 1990. № 4. С. 3-15.

5 Семенов Ю.И. Философия истории от истоков до наших дней: Основные проблемы и концепции. М.: Старый сад, 1999.

6 Там же. С. 14.

7 Дорошенко Н.М. Философия и методология истории в России (конец XIX - начала ХХ века). СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1997.

8 Евлампиев И.И. История русской метафизики в XIX-ХХ веках. Русская философия в поисках абсолюта. Ч. I-II. СПб., 2000.

9 Кишлакова Н.М., Махаматов Т.М., Субботин З.А. Очерки по философии истории. М.: Финансовая академия. 2000.

10 Малинов А.В., Прохоренко А.В. Философия истории в России. СПб.: Изд-во Европейский Дом, 2010.

11 Овчинников Г.К. Краткий очерк развития русской историософской мысли // Философия истории в России. Хрестоматия. М.: Логос, 1996. - С. 7-23; Киселев Г.С. Тайна прогресса и возможность истории // Вопросы философии. 2009. № 2. С. 3-19

12 Асмус В.Ф. В.С. Соловьев: опыт философской биографии // Вопросы философии. 1988. № 6. С. 70-89; Хоружий С.С. Карсавин, евразийство и ВКП // Вопросы философии. 1992. № 2. С. 78-84; Игнатов А. Евразийство и поиск новой русской культурной идентичности // Вопросы философии. 1995. № 6. С. 49-64; Мильдон В.И. Русская идея в конце ХХ века // Вопросы философии. 1996. № 3. С. 46-56; Мелих Ю.Б. Утверждение и осуждение индивидуализма у Фридриха Ницше и Владимира Соловьева // Вопросы философии. 2002. № 2. С. 97-101

13 Халленслебен Б. Кто субъект истории? // Общественные науки и современность. 1996. № 2. С. 130-133; Межуев В.М. О национальной идее // Вопросы философии. 1997. № 12. С. 3-14; Гайденко П.П. Искушение диалектикой: пантеистические и гностические мотивы у Гегеля и Вл. Соловьева // Вопросы философии. 1998. № 4. С. 75-93; Кожев А. Религиозная метафизика Владимира Соловьева // Вопросы философии. 2000. № 3. С. 104-135; Холодов Р.Н. Проблема исторического субъекта в историософии В.С. Соловьева: Дис. канд. филос. наук. Иваново. 2004; Dahm H. Vladimir Solovyev and Max Scheler: Attempt at a Comparative Interpretation. - D. Riedel Publishing Company: Dordrecht - Holland / Boston - USA, 1975. Р. 98-99; Gottlieb C. Dilemmas of Reaction in Leninist Russia. The Christian Response to the Revolution in the Works of N.A. Berdyaev 1917-1924 - University Press of Southern Denmark, 2003.

14 Уткина Н.Ф. Тема всеединства в философии Вл. Соловьева // Вопросы философии. 1989. № 6. С. 59-75; Хоружий С.С. София-Космос-Материя: устои философской мысли отца Сергия Булгакова // Вопросы философии. 1989. № 12. С. 73-89; Неретина С.С. Бердяев и Флоренский о смысле исторического // Вопросы философии. 1991. № 3. С. 67-83; Хоружий С.С. Философский процесс в России как встреча философии и православия. // Вопросы философии. 1991. № 5. С. 26-57; Давыдов Ю.Н. Вебер и Булгаков (христианская аскеза и трудовая этика) // Вопросы философии. 1994. № 2. С. 54-73; Пул Р.Э. Русская диалектика между неоидеализмом и утопизмом // Вопросы философии. 1995. № 1. С. 70-94; Рашковский Е.Б. Современное мiрознание и философская традиция России: о сегодняшнем прочтении трудов В.С. Соловьева. // Вопросы философии. 1997. № 6. С. 92-106; Крымский С.Б. Метаисторические ракурсы философии истории // Вопросы философии. 2001. № 6. С. 32-41; Киселев Г.С. Постмодерн и христианство // Вопросы философии. 2001. № 12. С. 3-15; Евлампиев И.И. Неклассическая метафизика или конец метафизики? Европейская философия на распутье // Вопросы философии. 2003. № 5. С. 159-171; Мелих Ю.Б. Персонализм Л.П. Карсавина и европейская философия. М., 2003; Гусева И.И. Историософия Льва Карсавина // Власть. 2005. № 3. С. 74-79; Мелих Ю.Б. Сущее личности и личностность единосущего. К вопросу о спорности персонализма у Л.П. Карсавина и Н.А. Бердяева. // Вопросы философии. 2008. № 8. С. 145-157; Бонецкая Н.К. Апофеоз творчества (Н. Бердяев и Ф. Ницше) // Вопросы философии. 2009. № 4. С. 85-106; Назарова О.А. Философия истории Семена Людвиговича Франка // Вопросы философии. 2009. № 1. С. 125-136; Кантор К.М. Очаги истории // Вопросы философии. 2009. № 3. С. 35; Евлампиев И.И. Жизненная драма Владимира Соловьева // Вопросы философии. 2011. № 2. С. 127-138.

15 Элен П. Философия мы у Франка // Вопросы философии. 2000. № 2. С. 57-69; Бирюков Н.И. Соборность как религиозный и политический идеал // Философские науки. 2005. № 6. С. 5-17; Назарова О.А. О роли и месте социальной философии в творчестве Семена Людвиговича Франка // Вопросы философии. 2008. № 5. С. 104-115; Назарова О.А. Онто-феноменологический Семена Людвиговича Франка. Вопросы философии. 2010. № 12. С. 105-115.

16Авдеева Л.Р. Русские мыслители: Ап. Григорьев, Н.Я. Данилевский, Н.Н. Страхов (Философская культурология второй половины XIX века). М., 1992.

17 Сиземская И.Н. Политическая доктрина или историософская концепция? // Вопросы философии. 1995. № 6. С. 28; Балуев Б.П. Споры о судьбах России: Н.Я. Данилевский и его книга Россия и Европа. М., 1999; Маслов В.Ф. Цивилизационный подход к историческому процессу. Вопросы философии. 2010. № 7. С. 40-46.

18 Панарин А.С. Между непримиримой враждой и нераздельным единством // Вопросы философии. 1995. № 6. С. 3-11; Геворкян А.Р. Историософские воззрения Н.Я. Данилевского // Философские науки. 2004. № 6. С. 92-98; Геворкян А.Р. Национализм и космополитизм как две стороны либерализма // Философские науки. 2008. № 7. С.53-76

19 Новикова Л.И. Идеи и идеология евразийства // Вопросы философии. 1995. № 6. С. 24; Люкс Л. Евразийство и консервативная революция // Вопросы философии. 1996. № 3. С. 57-68; Шемякин Я.Г. Динамика восприятия образа России в западном цивилизиционном сознании // Общественные науки и современность. 2009. № 2. С. 17; Жданова Г.В. Проблемы общества и коммуникации в учении евразийства // Вопросы философии. 2009. № 2. С. 30-38.

20 Виленская Э.С. Н.К. Михайловский и его идейная роль в народническом движении 70-х - начала 80-х годов XIX века. М.: Наука, 1979; Хорос В.Г. Народническая идеология и марксизм (конец XIX века). М.: Наука, 1972; Уткина Н.Ф. Позитивизм, антропологический материализм и наука в России (вторая половина XIX века). М.: Наука, 1975; Лиоренцевич И.Г. Социологические теории народничества // Социологическая мысль в России. Очерки истории немарксистской социологии последней трети XIX Ч начала ХХ века. Л., 1978. С. 145-187; Щипанов И.Я. Философия и социология русского народничества. М.: Изд-во МГУ, 1983; Золотарев В.П. Историческая концепция Н.И. Кареева: Содержание и эволюция. Л., 1988.

21 Козловский В.В. Социологическое наследие Николая Михайловского. / Михайловский Н.К. Герои и толпа. Избр. труды по социологии: В 2 т. СПб., 1998. С. V-XXI.

22 Новиков Н.В. Исходные парадигмы русской социологии // Свободная мысль. 1993. № 6. С. 55-67.

23 Слинько А.А. Старые споры в современном контексте: Н.К. Михайловский в диалоге с русским марксизмом // История. Приложение к газете Первое сентября. 1996. № 20 (май). С. 5-6; Блохин В.В. Забытый мыслитель // Свободная мысль. 1996. № 4. С. 82-98; Новиков Н.В. Субъективный синтез Н.И. Кареева // Вопросы философии. 1996. № 7. С. 146-154; Погодин С.Н. Русская школа историков: Н.И. Кареев, И.В. Лучицкий, М.М. Ковалевский. СПб.: Изд-во СПбГТУ, 1997.

24 Ахиезер А.С. Россия как большое общество // Вопросы философии. 1993. № 1. С. 13; Рудницкая Е.Л. Русский бланкизм: Петр Ткачев. М.: Наука, 1992; Рудницкая Е.Л. Лики русской интеллигенции. М., 2007. - 624 с.

25 Бережанский А.С. Г.В. Плеханов: от народничества к марксизму. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1990; Коротаев Ф.С. Г.В. Плеханов: Человек и политик. Пермь, 1992; Тютюкин С.В. Политическая драма Г.В. Плеханова // Новая и новейшая история. 1994. № 1. С. 124-163.; Тютюкин С.В. Г.В. Плеханов. Судьба русского марксиста. М., 1997; Бейрон С.Г. Плеханов, утопизм и российская революция // Отечественная история. 1995. № 5. С. 117-129.

26 Валицкий А. Коммунистическая утопия и судьба социалистического эксперимента // Вопросы философии. 1998. № 8. С. 68-85.

Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по философии