Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии  

На правах рукописи

ПИНКОВСКИЙ Виталий Иванович

ПОЭЗИЯ ФРАНЦУЗСКОГО СЮРРЕАЛИЗМА: ПРОБЛЕМА ЖАНРА

Специальность 10.01.03 - литература

народов стран зарубежья

/западноевропейская литература/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени

доктора филологических наук

Москва - 2009

Работа выполнена на кафедре литературы Северо-Восточного государственного университета (г. Магадан).

Научный консультант:

доктор филологических наук, профессор

УКОВ Владимир Андреевич

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор

КИРНОЗЕ Зоя Ивановна

доктор филологических наук, профессор

ТАГАНОВ Александр Николаевич

доктор филологических наук, профессор 

ШВЕЙБЕЛЬМАН Надежда Федоровна

Ведущая организация - Московский государственный лингвистический университет

Защита состоится л______________2009 года в ____ часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.10 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119992, г. Москва, ГСП-2, Малая Пироговская улица, д. 1, ауд. Е

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета по адресу: 119992, г. Москва, ГСП-2, Малая Пироговская улица, д. 1.

Автореферат разослан л____ ______________2009 г.

Учёный секретарь диссертационного совета  А. И. Кузнецова

ОБЩАЯ  ХАРАКТЕРИСТИКА  РАБОТЫ

 

Актуальность темы исследования. Литература французского сюрреализма изучена неравномерно: досконально рассмотрены её исторический (М. Надо) и социологический (Н. Бандье) аспекты, в основных  чертах - её философия  (Ф. Алькье), специфика образотворчества (А. Балакиан, М.-К. Дюма, М. Э. Коуз, Е. Пастор и др.), исследована политическая деятельность сюрреалистов (А. Тирион, Г. Брее), сюрреалистический быт (Ж.-П. Креспель, А. Лану), биографии и творчество поэтов, входивших в группу А. Бретона. Каждая четвёртая диссертация по литературе во Франции в 1990-е - начале 2000-х гг. посвящена сюрреализму1. Несмотря на это, поэтические жанры сюрреализма - почти не выявлены, не изучены, не систематизированы.

Не меняет положения и единичная попытка М.-П. Беранже обозначить данную проблему2: автор  в целом остается на позиции дедуктивного подхода, фиксируя  то, что у сюрреалистов напоминает исторические жанры: рассказ, анекдот, сказку, а также немногочисленные формы, выделенные и названные самими сюрреалистами (лабсурдный диалог).  Статья М.-П. Беранже обнажает и методологическую проблему жанровых исследований посттрадиционалистской литературы вообще: явления, не имеющие исторических аналогов, не подлежат рассмотрению в жанровом аспекте, в лучшем случае замечаются смешанные формы, включающие в себя элементы традиционных жанров. 

В отечественном литературоведении, обратившемся к сюрреализму ещё в 20Ц30-е годы ХХ столетия, к началу 90-х годов в основном завершён ознакомительный этап освоения данного явления как целого (И. Ю. Подгаецкая, Л. Г. Андреев, Н. И. Балашов, В. П. Большаков, Т. В. Балашова) и наступил новый, отличающийся проработкой отдельных проблем, зачастую не до конца разрешённых или даже не поставленных зарубежными исследователями (работы Н. Ф. Швейбельман, Е. Д. Гальцовой и др.). Реферируемая диссертация находится в русле наметившейся тенденции, так как посвящена не изученной ни зарубежной, ни отечественной наукой проблеме жанров сюрреалистической поэзии.

Неизученность поэтических жанров сюрреализма объясняется тем, что сами сюрреалисты почти  игнорировали сколько-нибудь определённые формы, а вслед за ними возможность постановки вопроса о жанрах  в поэзии сюрреализма категорически отвергают и многие исследователи (Г. Фердьер, Ж. Лод, А. Жофруа, О. Прета-де Бофор и др.), полагающие, что литературные категории к сюрреализму неприменимы: Етолько несведущие могут считать сюрреализм такой жеЕ литературной школой, как другие3. Это справедливое отчасти мнение, будучи абсолютизировано, добавляет к сюрреалистическому самомифологизированию ещё и исследовательскую мифологизацию, которая оборачивается: 1) произвольными (ненаучными) трактовками текстов; 2) использованием при анализе сюрреалистических произведений понятийного арсенала разных поэтических систем, плохо или совсем не соотносящихся с сюрреализмом, что искажает смысл текстов; 3) некорректным пониманием сюрреализма и литературы посттрадиционалистской эпохи  в целом. Состояние означенной проблемы делает очевидной насущность ее решения, чем и определяется актуальность данной работы.

Основным объектом исследования является французская сюрреалистическая поэзия (произведения Л. Арагона, Ж. Арпа, А. Арто, Ж.-К. Барбе, Ж. Барона, Ж.-Л. Бедуэна, М. Бланшара, В. Бунура, А. Бретона, Ж.-Б. Брюниу, Р. Витрака, Р. Шара, М. де Шазаля, Р. Кревеля, Р. Десноса, М. Дюшана, П. Элюара, Ж. Юнье, М. Лериса, Е. Л. Т. Мезана, А. Мишо, С. Моро, П. Нуже, Б. Пере, Р. Кено, П. Реверди, Ф. Супо, Т. Тзара, П. Юника).  Дополнительным объектом являются тексты IVЦXX вв., привлекаемые для сопоставления с сюрреалистическими (произведения И. Голля, Ф. Пикабиа, Ж. Рибмон-Дессеня, Ж. Риго, М. Жакоба, А. Жарри, Сен-Поль-Ру, П. Валери, С. Малларме, А. Рембо, Лотреамона, П. Верлена, Ш. Бодлера, Ж. де Нерваля, В. Гюго, А. Бертрана, Новалиса,  Б. де Ламонуа, М. Ренье, К. Шерье, П. Ронсара, Ж. Маро, К. Маро, Ж. Кретена, Ж. Молине, Ж. Шателена, Б. де Борна, Дж. Рюделя, А. де Марейля, Драконтия, Седулиуса и других авторов, а также анонимные тексты IXЦXVIII вв.).

Предмет исследования - жанровый аспект поэзии французского сюрреализма.

Цель  исследования Ц  выявление, изучение и системное описание жанров французской сюрреалистической поэзии. Поставленной целью определяются следующие задачи:

- определение границ объекта исследования;

- разграничение поэтических и прозаических произведений в наследии сюрреалистов:

а) изучение взглядов на природу поэзии и прозы в эстетике 18Ц20 вв.;

б) изучение истории и теории стихотворения в прозе;

в) уточнение категорий лобщего и частного и применение их для разграничения поэзии и прозы;

г) выяснение функции прозаической формы в сюрреалистической поэзии в аспекте жанрообразования;

- изучение философии, эстетики и поэтики сюрреализма;

- выяснение природы сюрреалистических произведений;

- уточнение понятия жанра применительно к сюрреалистическим текстам и определение принципов классификации и номинации сюрреалистических жанров;

- описание сюрреалистических жанров;

- рассмотрение сюрреалистических жанров в синхроническом и диахроническом контексте французской поэзии;

  - установление закономерностей зарождения и функционирования сюрреалистической системы жанров.

В качестве рабочей гипотезы выдвинуто следующее предположение: сюрреалистическая поэзия не является хаотическим, спонтанным образованием, а создаёт определённые жанры, составляющие систему как  практическое воплощение мировоззренческой установки поэтов-сюрреалистов.

Теоретико-методологическая основа выделения и описания жанров.  Жанр в данной работе рассматривается как листорически понятый  тип формосодержательного единства(Вл. А. Луков).  Соответственно, определяющее значение в понимании жанровой природы сюрреализма и разработке приёмов изучения сюрреалистических текстов оказали исследования, соотносящиеся (позитивно и негативно) с выдвинутой А. Н. Веселовским идеей линдуктивной поэтики, которая устранила бы её [истории литературы]  умозрительные построения, для выяснения сущности поэзии - из её истории. Это работы А. Н. Веселовского, М. М. Бахтина, Ю. Н. Тынянова, Д. С. Лихачёва, С. С. Аверинцева, П. Зюмтора, М. С. Кагана, Вл. А. Лукова, Г. Н. Поспелова, Л. В. Чернец, С. Н. Бройтмана, М. М. Гиршмана, Н. Д. Тамарченко, В. И. Тюпы, П. Хернади, А. Ю. Большаковой, Е. Л. Лозинской, Е. Л. Конявской, Р. Шампиньи. Важными были также понятие структуры, разработанное в трудах Ю. М. Лотмана, и теория семейного сходства в трактовке А. Фаулера.  Исследованию проблем диссертации способствовали философские идеи Гераклита, Аристотеля, Р. Декарта, И. Канта, Г. Гегеля, А. Бергсона, М. Хайдеггера, Э. Гуссерля, Ф. Алькье, Я. Мукаржовского, А. Ф. Лосева. 

Разработка отдельных аспектов исследования была бы существенно затруднена без опоры на труды таких авторов, как А. А. Потебня, В. В. Виноградов, С. Бернар, М. Паран, Д. Комб, Ц. Тодоров,  Д. Буте, Л. В. Евдокимова, М. И. Никола, Ж. Рубо, О. И. Федотов (специфика поэзии и прозы); М. Л. Гаспаров, Ф. де Донвилль, Л.-К. Порте, П. Гиро, А. Гюйо, А. Жандр, Б. Раух, А. Стегманн, Е. Д. Гальцова, В. П. Трыков, И. О. Шайтанов, Н. Ф. Швейбельман (специфика конкретных жанров); Г. Фебель, А. Леметр, У. Мёльк, Д. Рабате, М. Рэмон, М. Раймонд, Р. Сабатье, М. Цинк, Л. Г. Андреев, Н. И. Балашов, Т. В. Балашова, З. И. Кирнозе,  А. И. Таганов (специфика литературного процесса во Франции).

Метод, применявшийся для решения исследовательскихх задач, сочетает в себе  элементы сравнительно-исторического, типологического, системно-структурного, историко-теоретического, а также биографического и статистического методов, привлекаемых по мере потребностей индуктивного подхода к изучаемым явлениям.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Поэзия французского сюрреализма, вопреки декларациям самих сюрреалистов и мнению значительного числа исследователей,  является литературным образованием, хотя изначально течение не ставило перед собой эстетических целей, будучи направлено на пересмотр картины мира и ценностей позитивистской (А. Бретон) культуры, на создание некоей новой, внерелигиозной духовности.

2. Установка сюрреализма на отрицание традиционных ценностей, на постижение скрытых сторон реальности тремя взаимодополняющими способами - мистическим,  рационалистическим, профанирующим - определила характер ведущих сюрреалистических жанров, которые исходно предназначались  для осуществления практических целей в качестве своеобразных инструментов, лустройств (А. Бретон). Принципиальная невозможность достижения поставленных целей выдвинула на первый план эстетическую составляющую сюрреалистических произведений, которая из вспомогательной превратилась в самодовлеющую, что окончательно замкнуло сюрреалистические тексты в границах литературы.

3. Прозаическая форма поэтических произведений сюрреализма является не только знаком отказа от традиционной просодии, но и важным условием формирования сюрреалистических жанров. Возможность существования поэзии в прозаической форме обеспечивается соблюдением главного принципа поэтических текстов: лобщее в поэзии обозначается в основном через типическое частное. В прозе, соответственно, нетипическое частное количественно превышает типическое (в прозе по сути, а не по форме).  В отсутствие ясно определимого лобщего, что характерно для многих произведений поэзии сюрреализма, сохраняется модель поэтических текстов, нечто вроде поэтической грамматики: образы, воплощающие предполагаемое типическое частное, создают прерывистую структуру, будучи связаны не друг с другом цепочками образов нетипического частного, а с неким лобщим. 

4. Под стихотворением в прозе следует понимать не жанр, а большую группу как  прозаических жанров малого объёма, так и поэтических в прозаической форме.

5. Словесная игра в сюрреалистической поэзии не только и не столько явление стиля, сколько жанрообразующий фактор (в тех текстах, где лавтором является сам язык).

6. Системность сюрреалистической поэзии обеспечивается не только общим типом философского и художественного мышления участников течения, его общими задачами, но в значительной степени и формально: крупные жанры соотносятся с малыми, как целое и его части.

7. Сюрреалистические жанры связаны (генетически и типологически) с жанрами различных эпох французской поэзии и с фольклором.

8. Прекращение бытования сюрреалистических жанров объясняется не до конца преодоленной инерцией традиционной поэзии (жанровые лотклонения), а также внутренней исчерпанностью самого течения, не достигшего цели полного раскрепощения духа (А. Бретон). 

Научная новизна исследования заключается: 1) в выявлении, изучении и системном описании жанров французской сюрреалистической поэзии; 2) в установлении характера их связей с предшествующей и современной сюрреализму поэзией Франции; 3) во введении в научный оборот отечественного литературоведения большого количества художественных и критических текстов сюрреализма, еще не становившихся объектом изучения; 4) в уточнении ряда традиционных понятий (лстихотворение в прозе, сюрреалистическая поэзия, лобщее, частное, музыкальность символизма); 5) в разработке  понятий, позволяющих осмыслять и обозначать сюрреалистические жанры (лрепрезентативный жанр, каталог, литания).

Результаты исследования апробировались в ходе проведения автором занятий на филологическом факультете Северо-Восточного государственного университета (г.Магадан),  докладывались на заседаниях кафедры всемирной литературы МПГУ  (2003,  2006 гг.), нашли отражение в публикациях материалов 10 международных (Москва, Тверь, Соликамск, Брест), 11 всероссийских (Москва, Пенза, Биробиджан, Уссурийск), 4 региональных (Магадан) конференций, в 9 журналах, в различных коллективных сборниках, а также 2 монографиях. Общее количество публикаций - 51. Объём - 46,6 п. л.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что: 1) в ней иначе, чем в границах сложившейся научной традиции, осмысляется проблема поэзии в прозаической форме; 2) разрабатывается  жанровая теория сюрреалистической поэзии; 3) устанавливаются генетические и типологические связи сюрреалистических жанров с жанрами разных эпох французской поэзии, что позволяет дополнить сведения об исторических жанрах; 4) уточняются такие понятия, как лобщее, частное, музыкальность поэзии, стихотворение в прозе и др.; 5) обосновывается терминология для обозначения сюрреалистических жанров.

Практическая ценность исследования состоит в том, что его материалы и результаты могут быть использованы при дальнейшем изучении литературы сюрреализма и посттрадиционалистской эпохи в целом, при коррекции и дополнении учебных и справочных изданий, посвящённых авангардистским явлениям,  в разработке вузовских курсов по истории зарубежной литературы ХХ века, спецкурсов по проблемам литературы авангардизма и жанрологии. 

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и списка литературы, включающего 525 наименований. Объём Ц 462 с.

Во введении обоснована актуальность темы, её новизна, обозначена методологическая основа, определён объект исследования, сформулированы цель и задачи работы, а также основные положения, выносимые на защиту.

Глава I. Поэзия в прозаической форме

з 1. Проблема стихотворения в прозе.

В данной главе раскрывается связь прозаической формы сюрреалистической поэзии с её сутью и процессами жанрообразования в ней. Сюрреалистическая поэзия написана в основном прозой и верлибром. Современная теория стихотворения в прозе (С. Бернар, М. Паран, Ц. Тодоров, М. Деги, М. Божура, Д. Комба и др.) не даёт убедительной и однозначной дефиниции этого явления именно как жанра, расплывчато определяет различие между поэзией и прозой. Обращение к понятию поэзии в эстетике XVIII - XX веков убеждает, что суждения о поэзии (в узком смысле) И. Канта, Г. Гегеля, Ф. Шеллинга, П. Валери, Т. С. Элиота, В. Б. Шкловского, Л. Я. Гинзбург, Ю. М. Лотмана, И. Бонфуа, Е. Эткинда и др.  восходят к известной идее Аристотеля о тенденции к типизированию в художественной сфере (лпоэзия говорит более об общем, а история об единичном (Поэтика)).

Однако всякое лединичное (лчастное) является в конечном счёте элементом и знаком некоего целого (лобщего). Значит, различие между поэтическим и  художественно-прозаическим высказываниями, направленными на одно и то же целое, определяется характером выражающего это лобщее частного. Таким образом, под лобщим мы понимаем некое целостное явление действительности и  вводим разделение на типическое и нетипическое частное. Типическое частное настолько характерно выражает некий признак (или признаки)  лобщего, что способно указывать на лобщее и вне контекста, нетипическое Ц  только контекстуально. В художественных произведениях присутствуют оба вида частного, но в поэзии преобладает типическое частное, в прозе - нетипическое. Преобладанием типического частного в поэзии объясняется такое далеко не внешнее её качество, как меньший, в сравнении с прозой, объём поэтических текстов  (имеются в виду тексты, сопоставимые по лобщему), поскольку типическое частное в поэзии выступает как индуктор ассоциаций, достраивающих произведение личным читательским опытом (бытовым, культурным), относящимся к лобщему.

Положение художественной прозы - серединное между двумя  крайними  позициями - поэзии и нехудожественной прозы. С одной стороны, она способна более точно и детально воспроизводить явления действительности. Это практическое назначение, вероятно, и было основной причиной появления прозы вообще, о чем свидетельствуют работы ученых, обращавшихся к истокам французской (Д. Буте, Л. В. Евдокимова) и английской (М. И. Никола) прозы. Проза, кроме того, в значительно  большей степени, чем поэзия, способна лисследовать и отражать еще не осмысленные культурой феномены. С одной стороны, проза оставляет меньше места для читательского сотворчества, с другой стороны, художественная проза не детерминирует восприятие читателя так жестко, как научный текст.

Применение к творчеству А. Бертрана (Ночной Гаспар), Ш. Бодлера (Парижский сплин), Лотреамона (Песни Мальдорора) принципа разделения поэзии и прозы по преобладанию типического или нетипического частного позволило установить, что тексты этих авторов, традиционно относящиеся наукой к стихотворению в прозе, представляют собой произведения разных жанров, как поэтических, так и прозаических малого объёма ( лирическое обращение, гимн, анекдот, хрия, очерк, новелла и другие).

Природа стихотворения в прозе спорадически осмыслялась уже в XIX столетии. Так, А. Бертран полагал, что создает новый вид прозы; понимание множественности промежуточных форм между поэзией и прозой демонстрирует в Песнях Мальдорора Лотреамон (песнь V). Ясного осознания нового явления, однако, не было, и эту нечеткость унаследовали авангардисты ХХ века, у которых под авторским определением стихотворение в прозе также скрываются разножанровые поэтические и прозаические произведения  (творчество Ф. Пикабиа и др.).

Прозаизация поэзии - более глубокое явление, чем просто принятие свободной прозаической формы и отход от сковывающих правил стихосложения. Суть его в том, что поэзия обращается к объектам, которые традиционно осваивались прозой. Наиболее радикально это проявляется в творчестве А. Рембо (лIlluminations, 1874). В аспекте предшествования сюрреализму интерес представляют  произведения Рембо, в которых нет априорно известного лобщего, вследствие чего типическое и нетипическое частное трудноразличимы по смыслу.

Однако даже при недостаточной ясности смысла произведение обнаруживает формальные признаки поэтического текста. К ним относятся не только лаконизм, предполагающий читательское домысливание, но и структура поэтического высказывания: состоящее в основном из различных видов типического частного, без переходных, соединительных цепочек нетипического частного (как в прозе), такое высказывание является прерывистым.  Значения всех крупных элементов композиции (строк, строф, абзацев) сходятся в связующей точке лобщего, но непрерывной линейной связи, непосредственной взаимообусловленности между ними  в тексте нет. Образуется парадигма лобщего,  представленная различными формами типического частного.

з 2. Прозаическая форма в поэтических жанрах сюрреализма.

Сюрреалистическая поэзия, направленная на открытие неведомого (inconnu), или сюрреального, формировалась в противостоянии, с одной стороны, традиционной стихотворной поэзии, а с другой - реалистической прозе (роману), с 80-х гг. XIX в. утрачивающему во Франции доверие читателя. Сюрреалистическая поэзия в основном сочетает в себе три качества: прозаическую  форму, парадигматическую структуру  и направленность на объекты, недоступные традиционной поэзии с её априорно известным лобщим. Наличие априорно известного лобщего в традиционной поэзии приводит к тому, что в ней складываются группы готовых слов для выражения той или иной темы. Это обеспечивает доминирование содержательных элементов текста над формальными. Содержательная сторона произведения (сюжет, образы) ориентирует читателя в том или ином смысловом направлении, поэтому в традиционной поэзии заложена возможность игнорирования формальных различий, то есть отход в первую очередь от строгих строфических, а затем и от жанровых форм, приход к просто стихотворению.

Сюрреалистический же поэтический текст создается в соответствии с достаточно жесткими жанровыми правилами, напоминающими требования научного метода. В сюрреалистической поэзии заметен экспериментаторский, исследовательский, прозаически-научный элемент. Многие сюрреалистические жанры не смогли бы образоваться без прозаической составляющей (часть лигровых жанров, каталог, репрезентативный жанр).

Как вариант прозаической поэзии мы рассматриваем и верлибр, понимая его как графическую интерпретацию поэзии в прозаической форме (отказ от пунктуации, от прописных букв, то или иное расположение строк и т.д.). В том, что верлибр и прозаическая поэзия суть явления однородные,  убеждают наблюдения над переводом верлибра в прозаическую графику (например, варианты Гимнов к Ночи  Новалиса). Подобный перевод, как и вообще графическая вариативность прозаической поэзии, возможен потому, что в ней отсутствует теснота стихового ряда (Ю. Н. Тынянов), отличающая поэзию стихотворную. Особенно убедительно признание (невольное) прозаической поэзии и верлибра однородными явлениями в устах тех исследователей, которые отделяют верлибр от стихотворения в прозе: Ж. Рубо, разработавший типологию верлибра, называет одну из типовых моделей  верлибрическим стихотворением в прозе.

Глава II. Жанры словесной игры

Глава посвящена сюрреалистическим экспериментам в области языка, приводящим к созданию лигровых жанров. Под словесной игрой нами понимается такое использование языка, при котором он из средства сообщения информации, эмоций, идей превращается в равноправного с сообщаемым героя или даже лавтора текста (позиция, восходящая к Новалису: Еистинная беседа является исключительно игрой слов (ein bloes Wortspiel). <Е> Особенностью языка является то, что он занят только самим собойЕ существует как удивительная и заключающая в себе богатые дары тайна, так что если кто-то говорит только затем, чтобы говорить, он проговаривается чудесными, оригинальными истинами (лMonolog)). Усилия сюрреалистов в области языка были направлены на то, чтобы заставить язык выговорить свои тайны или, иначе, обнаружить свою сюрреальность. 

Обращение к фольклору, к латинской поэзии раннего средневековья (Седулий, IVЦV вв.), к поэзии  великих риториков XVЦ XVI вв. (Ж. Шателен, Ж. Молине,  Г. Кретен) к творчеству Ж. Маро и К. Маро (XVЦXVI вв.), а также  ряда поэтов  XIIIЦXX вв. вплоть до дадаистов (Ж. Рибмон-Дессень, Ж. Риго) приводит к выводу, что все тексты, в которых присутствует словесная игра, могут быть разделены на две группы. В первую входят те произведения, где игровые приемы способствуют образованию неожиданного смыслового оттенка, усилению смысла, предъявлению его в непривычном освещении или загадыванию некоего содержания. Во вторую - тексты нарочито бессмысленные, абсурдно-комические, пародийные, профанирующие формы и ценности официальной культуры. В сюрреализме присутствуют обе группы. Есть как сходство, так и различие в функционировании словесной игры у сюрреалистов и поэтов других эпох.

з 1. Жанры фонической, графической, лексической игры.

Основное различие между сюрреалистами и их предшественниками, если брать произведения первой группы, заключается в том, что у предшественников сюрреализма словесная игра является стилистическим средством, а в сюрреалистической поэзии становится жанрообразующим фактором. У несюрреалистов приемы словесной игры применяются как дополнение к основным, часто  как орнаментация главного смысла нюансами. У сюрреалистов устранение словесной игры уничтожило бы сами тексты. Если классифицировать сюрреалистические игровые жанры крайне формализованно - по жанрообразующим приемам, то можно было бы говорить об ломонимическом жанре, паронимическом жанре и так далее. Однако более продуктивно считать, развивая идеи М. М. Бахтина, что существует значительное, во многом не учтённое количество маленьких жизненных жанров, что и наблюдается в тексте Р. Десноса Rrose Slavy etc.: ЕRts et sel vieЕ Rose, cТest la vieЕ  Rose, est-ce, hlas, vie? (ЕЖарение и соль для жизниЕ Роса - это жизньЕ  Роза, разве это, к сожалению, жизнь?). Последовательное создание омонимичных (точнее, омофонных) фраз приводит к тому, что первая из них звучит, как рекламный слоган; вторая - как афоризм; последняя Ц  как риторический вопрос. Количество мини-жанров определяется в данном случае возможностью подбора омофонных элементов.

У истоков сюрреалистической словесной игры стоит М. Дюшан, создатель такого вида творчества, как ready-made (готовый, неоригинальный - англ.), представляющий собой, по словам Дюшана, лобычный предмет, вознесенный до ранга произведения искусства простым выбором художника. Словесная игра сюрреалистов отчасти тоже ready-made. Как известно, возникновение стихотворчества связано со стремлением отделить поэзию от прагматической речи. Однако естественный язык уже имеет в своём составе непроизвольно образовавшиеся элементы  поэтической формы: омонимичные и паронимичные, рифмующиеся слова и словосочетания, аллитерационные сближения. Словесная игра сюрреалистов состоит в основном в обнаружении этих готовых элементов. Не поэт владеет языком, а язык владеет поэтом. Вот почему в поэзии сюрреализма (не только игровой) практически нет неологизмов: это было бы навязыванием языку своей воли.

Наиболее продуктивным и разнообразным в игровой сфере поэтом оказался Р. Деснос, поэтому сюжет данной главы строится на материале творчества этого автора, произведения других поэтов привлекаются для сопоставления с десносовскими, а также в тех случаях, когда какой-либо жанр отсутствует у Десноса. Так, например, М. Дюшан разработал жанр игровой эпиграммы, не использовавшийся Десносом. Эпиграмма у Дюшана возвращается к своему исконному назначению - служить надписью на предмете, подписью под ним. Текст и предмет вступают в игровые отношения, что создает неожиданный смысл.

Как Р. Деснос в начале своей игровой деятельности ориентировался на М. Дюшана, так М. Лерис принял эстафету у Р. Десноса (использование омонимии и паронимии в Glossaire jТy serre mes gloses (1939)), а также освоил область, лишь едва затронутую другими сюрреалистами, - игровых рекламных текстов (лBagatelles vgtales, 1956). Суть рекламы - позитивное мифологизирование предлагаемого товара. Сообщаемое рекламным текстом должно представать как несомненное, единственно возможное, непридуманное. Игровое соединение слов, как будто подготовленное самим языком, помимо воли какого-либо автора, как раз и создает иллюзию естественности, ненадуманности содержания.

Сравнение лерисовских текстов с образцами французской рекламы первой половины ХХ века убеждает в общности применяемых в них приемов, однако между словесной игрой в практической сфере и в поэзии существует кардинальное различие: сочинитель рекламы заранее знает, какую информацию она должна нести, в то время как поэт узнаёт её в ходе лигры. В этом отношении создатели рекламы ближе к поэтам ушедших эпох, практиковавшим словесную игру, чем к сюрреалистам.

Некоторые приёмы сюрреалистической словесной игры, изначально ограниченные в своих возможностях, приводят к созданию уникальных текстов. Таков, например, лаллитерационный гимн lgant cantique de Salom Salomon Десноса, построенный на носовых гласных и сплошной аллитерации на m и n (последний катрен выглядит так: MN/NM/NM/MN). За этими авангардистскими стихами стоит многовековая риторическая и поэтическая традиция семантизации звуков. Деснос развивает эту традицию в стихотворении LТasile ami, сопровождаемом нотным станом, пытаясь извлечь смысл из нотных слогов (все слова текста состоят из таких слогов, на которые раскладывается и название: la-si-la-mi). Совершенно ясно, что игровые жанры сюрреализма не могут иметь широкого применения и вне контекста течения воспринимаются  просто как игра в звуки, буквы, слоги, слова.

з 2. Фатразийные жанры.

Вторую группу игровых сюрреалистических жанров составляют произведения, которые мы обобщенно называем фатразийными (лfatrasie, собирательное от fatras - хлам, дребедень). Это в основном исторические жанры смеховой культуры. Но не только. Согласно исследованиям Л. К. Порте, fatras может означать проявление бессмыслицы,  глупости, ребячества, безумия, манерности. Сопоставление сюрреалистических текстов с произведениями XIIIЦXVIII веков (по большей части анонимными) приводит к следующим выводам: сюрреалисты чаще всего используют такой жанр, как кок-а-Тан (А. Бретон, Ф. Супо, Ж. Арп, Б. Пере, Р. Деснос и др.); другие жанры Ц  песнь глупца (la sotte chanson) (Р. Деснос, Ж. Барон), блазон (Р. Деснос) Ц  значительно реже; из жанров детского фольклора - считалку (А. Бретон, Р. Деснос, Ж. Барон и др.); большое количество сюрреалистических текстов имеет синтетический характер (считалка может сочетаться с песнью глупца, кок-а-Тан принимать форму заклинания).

Ряд произведений разных эпох, имея несовпадающие жанровые наименования и формальные различия, обнаруживают  несомненную содержательную близость, позволяющую относить их к одному жанру (например, фатразия Ж. Молине Fourbisss vostre feraille... и стихотворение Ж. Рибмон-Дессеня Au public).

Фатразийные жанры сюрреализма, не выполняя лисследовательскую функцию, не обнаруживая неведомое, играют, однако, важную роль в достижении целей течения: они дискредитируют логику, профанируют традиционные ценности, формируют саму атмосферу насмешливой ревизии устоявшихся представлений. И все же только игровые жанры обоих типов, в силу ограниченности их возможностей, не в состоянии были разрешить проблему сюрреального. Основная тяжесть в достижении этой цели легла на жанры, которые мы рассматриваем в следующей главе.

Глава III. Формы отражения внешнего и выражения внутреннего мира.

  з 1. Репрезентативный жанр сюрреалистической лирики. 

В этом параграфе речь идёт об одном из главных сюрреалистических жанров, название которого мы образуем от слова reprsentation - изображение, представление. Важно и значение, заключённое в глаголе reprsenter - представлять вновь, заново предъявлять, поскольку в репрезентативном жанре, или в репрезентации, воплощается функция своеобразного возвращения миру его истинного (с сюрреалистической точки зрения) облика. Типичная репрезентация представляет собой статичную или динамичную картину сновиденческого или галлюцинаторного типа, в которой странными являются не столько образы, сколько связи между ними: друг с другом нередко соседствуют предметы, в реальности не совмещенные. Есть, однако, репрезентации, в которых фантасмагорические образы присутствуют минимально, но само их включение в некую картину действительности окрашивает весь текст в ирреальные тона. Так, в стихотворении Р.Шара Possible дана бытовая сцена напряжённого разговора между мужчиной и женщиной, в которую вторгается катастрофа: качнувшееся небо срезает голову орлу на скале.

Появление репрезентации исподволь готовили некоторые процессы в литературе XIX века. Недоверие к внешней стороне явлений, попытка лувидеть то, что недоступно физическому зрению, но открыто зрению особому, лясновидческому, отличает в разной степени творчество Новалиса, В. Гюго, Ж. де Нерваля, А. Рембо. Первой задачей на этом пути был отказ от  иллюстрирующего воображения, то есть такого, которое фантазирует на тему априорно известного лобщего. Анализ Гимнов к Ночи Новалиса, некоторых текстов из Созерцаний В. Гюго, Аурелии Ж. де Нерваля, Озарений А. Рембо приводит к выводу: до Рембо никому из поэтов не удалось заменить иллюстрирующее воображение на лясновидческое, в лучшем случае удавалось от него спорадически отказываться (В. Гюго, Ж. де Нерваль).

Заслуга Рембо заключается в том, что он, в отличие от предшественников, не вглядывается в неведомое, а прямо дает его в качестве луже увиденного. На визионерские опыты Рембо оказала влияние импрессионистическая отрывистость П. Верлена, которого Рембо считал лединственным истинным поэтом среди современных ему лясновидцев. Говоря об этом влиянии, мы рассматриваем попутно вопрос о музыкальности символистской поэзии, которую часто представляют как качество, сменившее пластичность (то есть в частности и визуальность) парнасской образности (А.Сеше и многие другие). Выясняется, что речь может идти не об отмене визуальной образности как таковой, а лишь об отказе от одного из её видов, а именно - от  статичных, имеющих определенные очертания образов. Музыкальность даже такого несомненно музыкального поэта, как Верлен, оказывается, по сути, призывом к смещению устоявшейся картины мира (в программном Искусстве поэзии содержится выпад против явно музыкального средства - рифмы).

Акцент на визуальной образности в той линии поэзии, которую мы рассматриваем, не случаен: новое пространство, новый облик мира требуют прежде всего зрительной адаптации. Интенция особого визуального освоения мира, воплотившаяся в теории ясновидения А. Рембо, напрямую ведет к сюрреалистической репрезентации, но примат визуальности является вообще характерной чертой антипозитивистски настроенной культуры: о преобладании ГЛАЗА над УХОМ в поэзии начиная с 20-х годов пишет И. Голль (Сюрреализм, 1924), о кинематографической природе познания рассуждает А. Бергсон (Творческая эволюция, 1907).

Теория Рембо интересует нас в следующем аспекте: постигалось ли неведомое, приобреталось ли знание, отличающееся от наличного, средствами лясновидческой поэтики? Познавательная эффективность опытов Рембо проверяется анализом функционирования лясновидческих образов в ряде текстов из Озарений, что  позволяет сделать следующий вывод: модернистский образ, появившись как сугубо индивидуальное создание с неясной семантикой, функционирует впоследствии в поэтической системе вполне традиционно, проясняя свой смысл через различные контексты, приобретая обусловленность. Открытия некоего нового смысла у Рембо не происходит, можно говорить лишь о непривычном обозначении наличествующих в коллективном сознании смыслов.

Опыт А. Рембо отчетливо показал предел возможностей лясновидения, но не остановил сюрреалистов, критически оценивавших деятельность предшественников: НужноЕ оставить наконец привычку распределять, группировать их [образы] согласно порядку, который нам нравится. Все это для того, чтобы достичь неузнанного, изведать его границы, чтобы обрести настоящую свободу, в поисках которой символизм Е потерпел неудачу (А. Бретон, Макс Эрнст). В культуре сохранялась тенденция к  визуальному постижению неведомого, не насыщенная опытом XIX столетия.

Сюрреалисты понимали свою деятельность как миссию по полному раскрепощению духа и сознания (lТesprit) (А. Бретон). В контексте такого понимания логично появление стихотворения Ж. Юнье Vous aviez une vielle pierreЕ, по жанру представляющего собой послание, адресованное человечеству, живущему традиционными представлениями, с позиций сюрреалистического мировоззрения.  Этот текст, сближающийся то с диатрибой (ироническая имитация реплик воображаемого оппонента), то с суровой проповедью, насыщенный сюрреалистической образностью, заканчивается призывом понять, что дерево больше не то же самое, и ветер не тот жеЕ другие глаза в новой голове. Ж.-Б. Брюниу пишет своеобразное методическое стихотворение Il y avait une fois, обучающее видеть мир таким, каким он не должен бы быть, то есть прозревать внутренность облаков, внешность дырЕ цвет молчанияЕ. А. Бретон считает итогом сюрреалистической деятельности нахождение лособой точки сознания, в которой жизнь и смерть, прошлое и будущее, соединенное и разъединенное, высокое и низкое перестают восприниматься как противоположности (Второй манифест сюрреализма). В словах Бретона заметно влияние христианских идей и - философии Гераклита.

В идейной атмосфере формирования сюрреалистической репрезентации  крайне важна была роль П. Реверди, противопоставлявшего непосредственно воспринимаемую чувствами реальность (la ralit) и реальность глубинную (лla ralit profonde - le rel), то есть истину, считая, что её узрению, открытию препятствует вводящее в заблуждение влияние чувств (лLe Rveur parmi les murailles, 1924). В этих размышлениях заложен один из основных принципов отражения внешнего мира в репрезентации,  самые причудливые картины  которой  даны в объективном тоне, как нечто реально существующее.

Понимание сути репрезентации в значительной степени даёт Texte surraliste (1925) А. Арто, позволяющий наблюдать одновременно процесс создания и восприятия репрезентативного текста. В роли воспринимаемого объекта выступает, согласно примечанию А. Арто, одна из картин А. Массона (обращение к живописи очень показательно: большинство сюрреалистических полотен являются параллелью именно к репрезентации). Поэт описывает фантасмагорическую картину: некие колонны, несущие яйцевидные солнца, утрачивают их,  солнца выворачиваются наизнанку, превращаясь в черные луныЕ Сколько-нибудь определенный смысл из совокупности образов и мотивов, некоторые из которых имеют, в отвлечении от данного текста, устоявшееся символическое значение (яйцо, например), здесь не возникает.  А. Арто не направляет  читателя в сторону какого-либо смысла, не задается вопросами, не интерпретирует - просто разворачивает перед читателем изображение. Это ставит читателя в двойственное положение: привычка расшифровывать и интерпретировать текст противоречит жанровому требованию войти в такое состояние, в котором мир воссоздаётся заново, а смысл исчезает (Л. Арагон).

Ярким примером названного противоречия являются взаимоотношения сюрреалистов и З. Фрейда. Фрейд, чья методика толкования сновидений (напоминающих репрезентации) аналогична методике сонника (по признанию самого ученого), не понимал, чего хочет сюрреализм (письмо к А. Бретону от 26.12.1932). Бретон же, подвергнув психоанализу свои сновидения, не нашел в них ничего мистическогоЕтрансцендентного <Е> с точки зрения чудес в религиозном смысле - абсолютно ничего (Сообщающиеся сосуды, 1932).

Наше исследование показывает, что и репрезентация оказалась неспособна выполнять функцию жанрового устройства для организованного получения лясновидческого откровения, для узрения религиозных чудес. Репрезентативные тексты самих сюрреалистов часто отклоняются от чистой жанровой модели, превращаясь в произведения с ясной авторской позицией. Так, стихотворение П. Юника La socit sans hommes (1933) содержит характерный для распространенного у сюрреалистов пейзажа мертвого города комплекс образов и мотивов: кладбища, затерявшиеся дороги, кровь в колодце вместо воды, вечер, содрогающийся, как прибитая на пороге пустынного вокзала бабочка и т.п., но автор не остается бесстрастным фиксатором видения, а напрямую говорит о том, что изображённое символизирует губительную для человека и всего живого технократическую урбанизированную цивилизацию. 

Рамки этого жанра становятся со временем особенно стеснительными для поэтов, стремящихся отражать  реальную жизнь, на границе которой репрезентация их останавливает, создавая  ощущение если не немоты, то непреодолимой недоговоренности. Р. Деснос в письме к П. Элюару утверждает: Еавтоматическое письмо и автоматический язык являются всего лишь элементарными, начальными поэтическими стадиямиЕ. Такова ирония литературной истории: главный жанр сюрреализма, его высокий жанр, почти эмблема течения (словом сюрреализм поначалу и означали исключительно автоматическую запись видений) низводится до положения ученических упражнений в поэтическом ремесле. Так великий замысел, изначальная невыполнимость которого заслонена в глазах исполнителей их собственным энтузиазмом, оборачивается впоследствии перед разочарованным взглядом своей жалкой стороной.

з 2. Сюрреалистический каталог.

Нормативное произведение этого жанра представляет собой перечень атрибутов какого-либо предмета или его уподоблений другим предметам. Назначение жанра - ревизия устоявшихся связей между явлениями. Каталог  - жанр с незамкнутой структурой, он может быть продолжен до бесконечности. Самая распространённая ошибка исследователей в отношении каталога заключается в том, что его воспринимают как  характеристику предмета. Типичные черты этого жанра и основные ошибки интерпретаторов мы показываем на примере известнейшего стихотворения А. Бретона LТunion libre: Моя жена с волосами лесного огняЕ/ Моя жена с висками шифера крыши над оранжереейЕ/ Моя жена с плечами шампанскогоЕ. Ф. Алькье видит здесь резюме тайн природы, заключённых в женщине (Философия сюрреализма). Между тем любой каталог потенциально является резюме всех возможных естественных и искусственных связей предмета с другими предметами, по причине чего традиционные тематические (то есть выделяющие) определения такого рода, как текст раскрывает темуЕ, к нему  неприменимы.

Поскольку практически охватить потенциальные связи предмета, несмотря даже на большой объём большинства каталогов, невозможно, а цельного представления о предмете каталоги не дают, акцент в произведениях этого жанра перемещается на образотворчество как таковое. По обилию разнообразных метафор каталоги не имеют себе равных среди других сюрреалистических жанров. Кроме метафорических, существуют метонимические каталоги, в которых сопоставляемые образы связаны либо по смежности, либо как целое с его частью. Смежность элементов в сюрреалистической метонимии не логического, а совершенно произвольного свойства. Каталоги, лишённые сюрреалистической установки, превращаются в стихотворения, характеризующие предмет через перечень его свойств. Такие произведения создавались как до сюрреалистов (Сен-Поль-Ру), так и их современниками (И. Голль). Несюрреалистические каталоги писали и бывшие сюрреалисты (известнейший пример - Свобода П. Элюара).

з 3. Малые формы сюрреалистической поэзии.

Под малыми формами мы понимаем произведения объёмом от одной до четырёх - пяти строк. Это фрагменты, афористические миниатюры и эмблемы. Фрагмент у сюрреалистов генетически связан с репрезентацией, он представляет собой как бы часть её, отрывок, что нередко подчёркнуто и грамматически, как, например, в тексте Р.Шара LТexhibitionniste (1929), где подчинительная часть сложноподчинённого предложения дана в отсутствие главной: Потому что солнце создавало павлина на стене//Вместо путешественника на спине дерева. Отрывочность и малообъёмность репрезентативного фрагмента сказываются на его содержательной структуре: фрагмент не может служить средством введения в состояние лясновидения и воспринимается как некая загадка, как объект многообразных интерпретаций, выполняя функцию обнаружения неожиданных смыслов.

Некоторые фрагменты совсем не имеют сюрреалистических черт и предстают как импрессионистические зарисовки реальности: Он помещает птицу на стол и закрывает ставни.//Он причёсывается, волосы в его руках мягче, чем птица (П.Элюар). Эти фрагменты соотносятся с теми частями репрезентаций, которые жизнеподобно воспроизводят действительность.

Афористическая миниатюра родственна каталогу, напоминая его отдельную строку. Содержательная связь между строками каталога очень слаба: они могут быть переставлены, даже изъяты без ущерба для целого. Каталог чреват распадением на строки ещё и потому, что некоторые из них, наиболее смыслоёмкие, вполне автономны. Примером афористической миниатюры служит следующий текст М. де Шазаля: Человеческий голос - полдень звуков. Посредством актуализации метафорического значения слова полдень (вершина, расцвет) поэт даёт формулу антропоцентризма в аспекте голоса.

От многосмысленных миниатюр следует отличать тексты, похожие на них небольшим объёмом, а иногда и структурой, но относящиеся к поговоркам вроде тех, что составляют сборник П. Элюара и Б. Пере л152 пословицы и поговорки на потребу дня (1925). Лаконичные изречения, отражающие бытовой опыт, воплощают одномерный смысл и легко заменяются логическим дубликатом: л139. Каждому - свой живот (каждому - своё); л123. Глух, как ухо колокола (очень глухой). 

Особое место среди малых жанров сюрреализма занимают эмблемы. Классическая эмблема, как она представлена у А. Альчати (1492Ц1550) в его известном сборнике Toutes les emblmes (фр. изд.Ц 1558 г.), часто включает в себя следующие элементы: обозначение отвлеченного качества, девиз, графическое изображение, стихотворную подпись, прозаический комментарий. Стихотворные тексты, несмотря на формальную и смысловую законченность, являются в эмблематическом целом всего лишь элементами, то есть фрагментами. Их фрагментарность сказывается в слабой визуальности образов: стихи эмблем не делают образы зримыми, они их просто называют. Свобода ассоциаций, в свою очередь, ограничивается рисунком, овеществленная (изображенная) метафора эмблемы приобретает единственное переносное значение, становясь аллегорией. В старинных эмблемах встречаются почти сюрреалистические по необычности элементов образы, например, висящая между небом и землёй кисть руки с раскрытым глазом на ладони (№ 37 Prudence в сб. Альчати), но эмблематическая фантастика лишена загадочности, поскольку обслуживает заданный смысл, обозначенный заглавием. Классическая и сюрреалистическая эмблемы близки высокой степенью условности: в них используются мифологические и фантастические образы, соприсутствуют не соседствующие в реальности предметы. Есть, однако, и существенное различие между двумя типами эмблем. 

Эмблема сюрреализма соответствует одному элементу классической эмблемы - стихотворной подписи, но несет нагрузку всех недостающих. Сюрреалистические эмблемы оперируют традиционными образами, которые, кроме того, легко представить переведенными на язык графики. Комбинация текста и появляющейся в воображении картины (рисунка) приводит к идее-девизу произведения. Поскольку в текстах нет описательной конкретики, представляемые читателями картины могут значительно варьировать, добавляя к основному смыслу оттенки, т. к. назначение сюрреалистических эмблем и заключается в создании оригинальных комбинаций традиционных образов для извлечения новых смыслов.

з 4. Сюрреалистические портреты.

В Пролегоменах к третьему манифесту (1942) А. Бретона высказывается знаменательное предположение: Человек, может быть, не является центром, главным объектом внимания универсума. Это представление, свойственное не только Бретону, сказалось в образе  человека как одного из элементов сюрреалистического мира. Изображение человека сведится к двум основным разновидностям. Первая представляет человека как элемент мира, данный в объективном тоне в ряду других элементов,  вне эмоционально-идеологического подхода. Вторая разновидность - своеобразные сюрреалистические портреты. Под портретом в данном случае мы понимаем не только изображение внешности человека, но и его характеристику, порой обходящуюся без описания внешних черт.

Большинство портретов посвящено изображению лантичеловека. Это оценочное слово употреблено А. Бретоном, П. Элюаром и Р. Шаром в стихотворении LТenjeu inutile из совместного сборника Ralentir travaux (1930): Перевернутый мир был бы очарователен в глазах античеловека (lТanti-homme). Под перевернутым миром в тексте понимается мир разрушенный, обессмыслившийся, и причина разрушения указывается недвусмысленно: Внешний мир деградировал, его составные части больше ни на что не способны. Деградация произошла от устройства и неизменности идеи человека (SТest dgrad par la constance et lТordre lТide dТhomme). Соответственно, лантичеловек - это человек сниженный, изображенный карикатурно.

Ярким примером портретирования лантичеловека является стихотворение Б. Пере Les puces du champ (1928): Он имел только голову и две руки// четыре ноги и два глаза//одно ухо и три зуба//но это был пахарь//который не терял даром своего времени. В изображении носителей осмеиваемых ценностей сюрреалисты прибегают к таким приемам, как зоологизация, уродующее искажение пропорций человеческого тела, изображение увечий (как знака ущербности), наделение персонажей нелепыми или унижающими жестами, использование обсценной лексики. Все это - традиционный арсенал комических жанров. Данные приёмы нельзя назвать специфически сюрреалистическими, поскольку они не отличаются от подобных им в других поэтических системах,  ставящих себе целью не аналитическое разоблачение действительности, но только смех над ней. Отрицание проводится не путем указания проблем, развенчивания неприемлемых идей, а путем насмешки, которая в тексте не мотивируется, поскольку причина предполагается общеизвестной, не требующей аргументации. Такое твердое и бездоказательное убеждение является, по сути, мифом.

Основная же линия позитивного портретирования иная: человек представлен полностью как репрезентативная картина или вписан в нее в качестве главного элемента.  Так, в портрете Д. де Кирико П. Элюар точно передает особенности манеры известного мастера: частые у него архитектурные мотивы, холодный колорит и глухой тон неба, рельефный свет, редкое присутствие человеческих фигур, но черт самого художника в стихотворении нет.

Таким образом, и человек, и другие живые существа в поэзии сюрреализма  не являются ни центром, ни украшением мира: Люди, животные и растения становятся второстепенными принадлежностями (des accessoires), вопреки человеческому разуму и злобеЕ (Ж. Арп).

з 5. Сюрреалистическая литания.

Отношение к чувству  в сюрреализме антиномично - отрицательное в одних жанрах (лрепрезентация, каталог), оно  утвердительно в других. А.Бретон говорит в Аркане 17: Любовь, поэзия, искусство - это благодаря только их энергии вернется уверенность, человеческое мышление обретет широту. В этих словах обозначены два основных чувства в поэзии сюрреализма: любовь и то, от которого она должна избавить человека, - безнадежная потерянность.

Зеркало без амальгамы из сборника А. Бретона и Ф. Супо Магнитные поля (1919) - представляет собой развернутое выражение отчаяния и безнадежности. Являясь образцом автоматического письма, предполагающего непреднамеренность и  хаотичность, ЗеркалоЕ тем не менее обладает ясной содержательной и формальной структурой. Текст демонстрирует чередование двух элементов - прямо выраженных констатаций внутреннего состояния лирических субъектов (лмы) и коррелирующих с психическим состоянием  описаний внешнего мира (сюда включаются и внешние проявления деятельности субъектов).

Эмоциональный тон произведения и его сюжетное развитие заданы метафорами первой фразы: Узники капель воды, мы не что иное, как вечно существующие организмы. Уподобление людьми себя микроорганизмам выражает крайнюю степень самоуничижения, а определение вечно существующие (perptuels) говорит  о  подавленном самоощущении, которое бесконечно напоминает о себе в самых разных ситуациях.  Лирический сюжет этого большого прозаического стихотворения предстает не как смена эмоциональных состояний или развитие какого-либо чувства, а как повторяющееся проявление одного и того же состояния. Образы, при помощи которых чувство выражает себя, различны, и это создает видимость разнообразия и иллюзию сюжетного движения. Стихотворение оставляет ощущение необозримой возможности продолжения, так как авторская установка  тяготеет не к описанию, не к анализу чувства, а к подбору, конструированию его образных эквивалентов, число которых зависит только от воли поэта.

Чувство в сюрреалистической поэзии берется в аспекте его абсолютности, то есть предстает как воплощение возможной понятийной полноты.  Нетрудно понять, почему:  конкретное проявление чувства, всегда имеющее определенную степень и ситуативную окраску, и понятие чувства соотносятся как часть и целое. Поэту-сюрреалисту мало одного убедительного выражения чувства или состояния, поскольку оно будет обладать заведомой неполнотой, не позволит обрести сюрреальное, ему необходимо дойти через многоракурсное освещение чувства, через его повторение в окружении новых и новых образов до пределов явления, точно так же, как ученому-экспериментатору для уверенного  суждения об изучаемом предмете нужны сотни опытов. А. Бретон пишет, например, о любви как об лустройстве (un dispositif), производящем образы, позволяющие постигать неизведанное (lТinconnu): Взаимная любовь, которую я имею в виду, является зеркальным устройством, отражающим в тысяче ракурсов, предоставляемых неизведанным, достоверный образ той, которую я люблюЕ (лLТAmour fou). (Курсив наш. - В. П.).

Подобная установка сказывается на объеме и композиции чувственных произведений сюрреалистов: они в большинстве своем строятся по принципу итании Ц длинного текста, состоящего из однотипных звеньев. Монотонное повторение звеньев,  воплощающих одно и то же содержание, создаёт, с одной стороны, впечатление гиперболического накала чувства, а с другой - образует эффект внушения. Сравнение с литанией  Ц  сопровождающей религиозную процессию католической молитвой (в более широком понимании - любой длительной молитвой), не случайно. Существует два типа литании. Один, собственно культовый,  предназначен для потребностей церковной жизни. Другой является достоянием светской литературы  (лLetania minor Ж. Молине). Близки к литании и такие жанры, как жалоба (complainte), хвала (louenge), что иллюстрируется  произведениями Ж. Шателена. Именно этим жанрам и наследуют, с одной стороны, литанические тексты сюрреалистов, а с другой - традициям рыцарской лирики. 

Идеализирующая  любовное чувство (а значит - в пределе умозрительная), поэзия трубадуров и их последователей выработала в своей практике несколько коррелирующих с абстрагированием любви мотивов: мотив восхваления внешних и внутренних достоинств дамы, взятых в высшем, по вкусам эпохи, проявлении; мотив фантазирования на тему совершенной женщины, даже своеобразного конструирования ее образа; мотив дальней любви и другие. Эти мотивы с логической необходимостью должны были появиться в поэзии, направленной не на отражение жизненной конкретности, а на воплощение  отвлеченных представлений и чувств. То же мы находим у сюрреалистов.

В литаническом по структуре стихотворении П. Элюара Une pour toutes (1932), название которого, исходя из контекста, можно перевести как Одна, воплощающая черты всех, поэт  создает крайне обобщенный женский образ, почти женский универсум: ЕОдна или многие // Сделанные из распыляющегося камня // И из рассыпающихся перьев // Сделанные из затруднений из льна из алкоголя из пеныЕ // Одна или многие // Со всеми женскими недостатками и достоинствами // Одна или многие....

Параллелей к элюаровскому тексту из средневековой поэзии, содержащих длинное перечисление женских достоинств и допустимых недостатков (суть тех же достоинств, оживляющих идеализированный образ), можно привести множество: это и сирвента о составной донне Б. де Борна, и кансона А. де Марейля Domna, genser que no sai dir. Однако стихотворение П.Элюара, даже при столь очевидном следовании старинной традиции в деталях, остается сюрреалистическим, невозможным в более ранние эпохи по своей поэтике, поэтике не дедуктивной, с априорно предсказуемыми образными решениями, а индуктивной.

Р. Деснос использует еще один известнейший мотив поэзии трубадуров, происхождение которого связывают с творчеством Д. Рюделя, - мотив дальней любви (amour lointain). Стихотворение Р. Десноса Si tu savais (1926) дает пример того, как абстрагируется образ знакомой поэту женщины, певицы И. Жорж, в которую Деснос был безответно влюблен. Начало этой любовной литании, построенной на мотиве дальней любви, содержит и другие мотивы любовной поэзии трубадуров - мотив невообразимого совершенства избранницы, мотив неотступных мечтаний о ней, мотив её безотзывности и жестокости: Далекая от меня и похожая на звезды, на море и на все аксессуары поэтической мифологии,//Далекая от меня и в то же время присутствующаяЕ //Далекая от меня, мой прекрасный мираж, моя вечная мечтаЕ.

Абстрагированию подвергается не только образ женщины, но и образ лирического героя. Это происходит потому, что герой сюрреалистической любовной поэзии имеет не отобранный и закрепленный набор узнаваемых черт - характер, а также тяготеет к универсальности: герой весь - воплощение одного чувства - гиперболизированной любовной страсти, но эта страсть отражается  во всех (по установке) явлениях бытия. Образ женщины в сюрреалистической любовной поэзии не самоценен, его функция - служебная, мотивировочная, он является поводом для разворачивания цепи образных эквивалентов чувства, внутреннего состояния поэта.

Назначение сюрреалистической лирики чувства становится понятнее при сопоставлении её с творчеством маркиза де Сада, тексты которого представляют собой своеобразные прозаические каталоги мучительств, содержание которых так же не важно, как образ женщины в литаниях.  Ж. Батай точно определил смысл садовских описаний: В чувственном забытьи человек совершает движение разума, при котором разум становится равным тому, что он есть (Сад). Иначе говоря, чувство становится равным разуму. (Ср. с кантовским определением бытия: ЕБытие не есть реальный предикатЕ В логическом применении оно есть лишь связка в суждении (Критика чистого разума)). Так снимается кажущееся противоречие между бесчувственным объективизмом репрезентаций внешнего мира и сверхчувственным выражением внутреннего мира в сюрреализме: и в первом, и во втором случае мы имеем дело с безоценочным предъявлением того, что есть (то есть сюрреального, равнозначного истине), а не фикции, навязанной воспитанием, традицией, идеологией.

Поэзия чувства, согласно А. Бретону, должна была воспроизводить тот идеальный миг, в который человек, охваченный необыкновенной эмоцией (une motion particulire), которая сильнее его, переносился бы в состояние бессмертного существа (lТimmortel) (Второй манифестЕ). Однако такое существо, выходящее за пределы действительности, в которой человек смертен, прикасается к сюрреальному. Эта религиозно-философская задача не была решена чувственной лирикой сюрреализма. Но жанровый инструмент разрешения данной задачи - сюрреалистическую литанию - трудно признать неудачей. Пример этого жанра типичен для сюрреалистической поэзии, устремлявшейся к запредельным целям, но достигавшей - литературных. 

з 6. Смешанные формы.

В данном параграфе рассматриваются  произведения, сочетающие в себе элементы разных жанров. Эта группа текстов не поддается сколько-нибудь строгой классификации. Жанровая суть текста формируется посредством определяющего влияния какого-нибудь одного элемента. Достаточно выяснить смысл взаимовлияния частей, чтобы выявилось значение целого.

Жанры-элементы в составе более крупного образования не остаются равными себе, как, например, в  стихотворении  Р. Десноса De la rose de marbre la rose de fer (1927), представляющем собой формально каталог эмблем, но направленном не на обнаружение неожиданных смыслов, а на выражение определённого чувства, что превращает текст в подобие любовной литании. 

Глава 4. Сюрреалистическая поэма

з 1. Общие черты сюрреалистической поэмы.

В обозначении сюрреалистических поэм отсутствует какая-либо система. Одно и то же произведение  называют и поэмой, и циклом, и сборником. В то же время в разряд поэм, руководствуясь, видимо, только критерием объёма, нередко зачисляют литании и каталоги. Понятие поэмы, не обладая терминологической строгостью, нуждается в уточнении применительно к каждому конкретному литературному явлению. Наблюдения над объёмом сюрреалистических текстов приводят к выводу,  что такие жанры, как каталог и литания, в силу принципиальной незамкнутости своей структуры  могущие иметь бесконечную  протяженность,  практически  ограничиваются несколькими  десятками строк (редко до 70Ц90). В поэмах же сюрреалистов счёт строк ведётся на сотни и тысячи: самая маленькая из рассматриваемых нами поэм имеет 270 строк (лSirne-anmone Р. Десноса), самые большие - более 3500 строк каждая (лLa libert ou lТamour! Р. Десноса, LТHomme approximatif Т. Тзара). Но сюрреалистическая поэма (в сравнении со стихотворением) есть и более многообразное по представленности частей-жанров (лрепрезентации, каталоги, литании и т.д.) и частей-внешних форм (различные виды стиха и прозы), а также по разнообразию связей между ними (что обеспечивается значительным текстовым пространством) произведение. Это формальное многообразие  непосредственно связано с объёмом содержания, позволяющим судить о мировоззрении автора, чего нельзя сделать по одному стихотворению. Для анализа в данной главе выбраны произведения авторов, наиболее успешных в крупном жанре - Р. Десноса, М. Лериса, Т. Тзара.

з 2. Поэмы Р. Десноса.

La libert ou lТamour! (1927) Р. Десноса состоит из двух частей, в общих чертах эквивалентных  по  смыслу,  Ц  из стихотворной  (200 строк александрийских стихов), открывающей текст, и следующей за ней  прозаической. Первая часть является лирической поэмой, вторая - в основном прозаическим повествованием со значительными по объёму  включениями  размышлений и описаний. Во второй части есть поэтические по характеру слова фрагменты (в прозаической форме). Эту часть можно рассматривать в целом как прозаическую конкретизацию первой.

Вторая часть, в отличие от первой, имеет фабулу, правда, очень слабо разработанную: главные герои, Корсар Сангло и Луиза Лам, расстаются после любовного свидания, блуждают в поисках друг друга, встречаются в финале. Говорить о характерах героев в данном произведении бессмысленно, поскольку они суть персонификации изощренной чувственности (Корсар Сангло) и женской обольстительности (Луиза Лам). Соответственно, события в книге мотивированы не характерами персонажей и не отношениями между ними, а поворотами авторской мысли. Этим объясняется наличие в тексте большого количества внефабульных элементов - размышлений автора, видений, вставных эпизодов, не имеющих отношения к линии Корсар - Луиза.

Цель автора можно определить как утверждение свободы чувственности в противовес религиозной морали. Приверженцы морали презрительно именуются деревенщиной (villageois), а носители свободного духа, преступные, с точки зрения нравственных норм, представлены как морские разбойники (matres naufrageurs). Так прочерчиваются две содержательных  линии поэмы - антирелигиозная и эротическая, воплощающиеся в разных формах прозаической части произведения. Степень свободы, с которой разработаны обе линии, вызвала в 1927 году осуждение трибунала департамента Сена: антирелигиозные выпады в книге по большей части кощунственны, а эротические сцены непристойны, созданы в духе характеристики, которую автор даёт своим главным героям: ЕОни испытывали мало уважения к моральным ценностям. Эстетизированная садистская эротика, порнографические описания - следствие того, что чувственность, будучи принята как средство достижения полной свободы духа, неминуемо переходит все границы нравственно дозволенного. Придуманный Десносом псевдо-Лакордер4, приглашая в царство чувственной свободы, увещевает: Войдите, войдите, сын мойЕ Если мои советы кажутся вам запятнанными сатанинской чувственностью (лentachs dТune satanique sensualit), вспомните, что это ложь, будто чувства принадлежат материи. Они принадлежат духу (лIls appartiennent lТesprit) и всегда служили только ему, лишь благодаря им вы можете надеяться на финальный экстаз. Проникни в себя и познай превосходный порядок чувственности. Она всегда тяготела только к фиксации нематериальногоЕ Итак, культивируйте ваши чувстваЕ. Но доведенная до предела чувственность, берущая на себя функцию духовного поиска, не приводит к открытию трансцендентных истин, а оборачивается внутренней  опустошенностью. Не случайно Корсар Сангло в конце концов начинает испытывать тоску,  ставшую содержанием его жизни.

La libert ou lТamour! не является чем-то исключительным в контексте сюрреалистического творчества, которое нередко мыслится и описывается самими поэтами в эротических категориях. Так, М. Лерис сравнивает вдохновение с мастурбацией, а удовольствие от написания стихотворения аналогично, по его мнению, наслаждению половым актом (лJournal 1922Ц1989). Эротический миф сюрреализма впечатляюще воплощен в Le Point cardinal (1925) М. Лериса, произведении, напоминающем по жанру  La libert ou lТamour!, представляющем собой прозу со значительными по объему поэтическими фрагментами, в одном из которых герой, преследующий молодую актрису, видит женщину, точнее, её лоно, как средоточие всех мировых сил.

Эротизм, пропитывающий отношение к миру, поставленный на место религиозной веры,  безлико направленный на всех, позднее заменяется у Десноса более высоким чувством, обращенным к одной избраннице, что вызвало изменения в поэтике любовных произведений автора. Три последние сюрреалистические поэмы Десноса интересны, кроме прочего, тем, что представляют как бы три этапа эволюции сюрреалистической поэмы как жанра: Sirne-anmone  (1929) - начальный опыт, The Night of loveless Nights (1930) - вершинное достижение, Siramour (1931) - отчасти уже переход в другую поэтику.

Sirne-anmone построена как ряд перемежающихся видений, размышлений, обращений лирического героя к Сирене. Фабулы в поэме нет, эпический сюжет представлен повторением одного мотива - появления Сирены, развития лирического сюжета тоже нет, так как в отношении героя к Сирене присутствует неменяющаяся заданность, которую можно определить как сочетание восхищения с тоскливым чувством невозможности взаимной любви. Примечательна внешняя форма поэмы: примерно треть текста написана верлибром, остальные части - рифмованными стихами (с преобладанием александрийских), объединенными в катрены. Образ Сирены является мифологизированной персонификацией восхитительной и жестокой возлюбленной десносовских литаний.

The NightЕ во многом аналогична предыдущей поэме: организующим началом выступают чувства и размышления лирического героя, которым свойственны, по замечанию Р. Сабатье, все оттенки любви, в том числе любви куртуазной. Вариации любовных переживаний воплощаются в разных жанровых формах, в тексте разной фактуры. Все эти части не объединены логикой перехода одной в другую, так же, как в сюрреалистическом каталоге не связаны между собой отдельные строки. Собственно, поэма и есть своеобразный каталог чувственных состояний героя, как будто расположенных вокруг удерживающего их в поле своего притяжения центра - темы безнадежной любви. Связки между чувственными частями также представляют собой узнаваемые жанры сюрреалистической лирики - репрезентации, каталоги, афористические миниатюры, но в составе поэмы они теряют исходные жанровые функции: репрезентации становятся не средством введения в некое созерцательное состояние, но иллюстрациями, образными параллелями к чувствам; каталоги утрачивают отрешенный характер эксперимента по конструированию необычных образов и тоже выражают эмоции. Отношения героини и героя соответствуют схеме: прекрасная безжалостная повелительница - обожествляющий её, покорный, но подвигаемый страстью к активности раб. Неизменность этих позиций объясняет и отсутствие фабулы, и отсутствие развития лирического сюжета. Сюжет движется, но не развивается. Движение обеспечивается, во-первых, указанным выше дублированием одного и того же содержания в разных жанровых воплощениях; во-вторых, разной фактурой текста (рифмованные и белые стихи разных размеров, верлибр, проза); в-третьих - перемежением частей, где чувство выражается активно, с частями, где оно выражено вяло. В совокупности все эти особенности создают ритм поэмы как целого. Точнее, говорить нужно о взаимодействии нескольких ритмов:  фонического,  жанрового и эмоционального.

Siramour - поэма, свидетельствующая о новом внутреннем состоянии поэта и переходе к новой поэтике, отражающей реальность в формах не фантастических, но реальных же. В плане внутреннего развития Десноса это произведение означает отказ от неосуществимых претензий духовного поиска, с одной стороны, и отрицание чувственного разгула - с другой. Это переход, если воспользоваться теологической лексикой, от полюсов духовности и плотскости к серединному уровню - к душевности. Произведение построено на противопоставлении фантастических мрачных картин, воплощающих дух прежней безнадежной страсти, и светлых картин взаимной любви, биографической подоплекой которых служат отношения поэта с его женой Юки. Иронический ракурс, в котором преподносятся сюрреалистические картины и сцены, заставляет  воспринимать их как бутафорский набор романтической мифологии. Для картин реальности в поэме характерен пафос открытия неизвестного мира, выражающийся в топонимической и хронологической точности, в стремлении называть, перечислять элементы нового мира - от городских кварталов до сортов пива.

з 3. Приблизительный человек Т. Тзара.

Поэма Т. Тзара LТHomme approximatif (1925Ц1930) по многим своим чертам занимает особое место в поэзии сюрреализма: это самое объемное сюрреалистическое произведение, написанное верлибром; это произведение медитативное, что не характерно для изобразительно-выразительного в целом сюрреализма; главной темой поэмы является человеческое существование, чем также не отличается сюрреалистическая поэзия; по разнообразию форм  поэма является своеобразной жанровой антологией сюрреализма.

Понять авторский замысел в этой поэме и многие её формальные особенности позволяет следующее высказывание Т. Тзара, касающееся времен дадаизма, но заключающее в себе идею, характерную во многом  и для сюрреалистического подхода к миру: Фразу Декарта: Я не хочу знать, что были люди до меня мы поместили как девиз в одну из наших публикаций. Она означала, что мы хотим видеть мир новыми глазами, что мы хотим пересмотреть отношение к миру с основ, хотим проверить справедливость навязанных нам старшими понятий (лLe surralisme et lТaprs-guerre). Эта установка проявляется уже в названии произведения. Приблизительным, то есть не имеющим определившихся, устойчивых качеств существом представлен в поэме человек: человек немного животное немного цветок немного металл немного человек.

Явления мира тоже как будто не заняли определенного места на ценностной лестнице, они находятся в состоянии хаотического равенства, как и обозначающие их слова, написанные в поэме только со строчной буквы. Исключение не сделано и для единственного в тексте имени собственного - Иисус, переданного как jsus. Пунктуация, за исключением нескольких случаев употребления тире, в поэме отсутствует, поскольку использование знаков препинания - это навязывание ограничений, созданных кем-то, старшими.

LТHomme approximatif  Ц  бесфабульная поэма с лирическим сюжетом, в основе которого идея о бессмысленности и тяжести человеческого существования, погруженного в тоску безнадежности, сопровождаемая на разных этапах развития авторской мысли соответствующими эмоциями. Тематически эти этапы можно обозначить так: 1. Жизнь человека, утратившего связь с небом, протекает в страданиях и имеет целью только смерть; 2. Попытка обрести веру не удовлетворяет человека; 3. Человек может возлагать надежду только на очистительную катастрофу.

Авторская идея, оставаясь неизменной, принимает разные метафорические обличия, достигая  не логического, а чувственного воздействия средствами эмоционального стиля (повторы различного типа, хаотичный синтаксис). Движению эмоционального сюжета способствует, наряду с метафорой, чередование жанровых форм. В поэме преобладают пессимистические литании. Тема оставленности человека небесами находит воплощение и в жанре плача.

Примечательно, что, хотя лирический субъект не отделяет себя от других людей (рефрен: приблизительный человек как я как ты читатель и как другие проходит через всю поэму), связи между людьми нигде не показываются, человек изображен тотально одиноким: лодиночество единственное богатство которое швыряет вас от одной стены к другой // в хижине из костей и кожи данной вам в качестве тела. Такой человек может уповать только на Создателя. Обращение к вере закономерно приводит к использованию  в поэме клерикальных жанров - гимна, прославляющего пастыря всех пастырей, молитвы, видения (Христос, идущий по водам).

Однако вера, представленная в поэме, является позитивистской, нуждающейся в материальных свидетельствах существования высшей силы. Если видимых результатов верования нет, поклонение Богу сменяется либо иронией, либо бунтом против небес. У лирического героя, убедившегося, что в небесах нет ничего, кроме камня, остается упование лишь на смерть: неисправимый мир должен быть уничтожен. Последняя глава поэмы представляет собой призывание очистительного огня и предчувствие его появления.

Поэма Т. Тзара, во многом предвосхищающая проблематику литературы и философии французского атеистического экзистенциализма, обнаруживает родство с поэмами Р. Десноса как по наличию одинаковых элементов-жанров, так и по разрешению проблемы отношения к миру: чувственное забвение в одном случае, мистическое упование в другом равно приводят в конце концов к позитивистскому взгляду на вещи, что характерно и для сюрреализма в целом.

Глава V. Маргинальные жанры поэзии сюрреализма

Под маргинальными, без какой-либо оценочности, мы понимаем традиционные (исторические) жанры, которые не только редко используются в поэзии сюрреализма, но являются не очень органичными для неё или совсем чуждыми. Маргинальные жанры выявляют суть литературного феномена в той же степени, что и жанры доминирующие, потому что они обозначают границу, за которую данное  явление не переходит. В сюрреализме таких жанров достаточно много: мадригал, вилланель, пастораль (Л. Арагон), ода (А. Бретон), сонет (Л. Арагон, Р. Деснос)Е Однако всю эту довольно пеструю группу жанров можно разделить на две части по признаку полного отторжения или частичного приятия их сюрреализмом.

Полностью отторгаемые жанры представлены единичными образцами. Так, например, единственный написанный сюрреалистом мадригал - стихотворение Л. Арагона с показательным названием Le dernier des madrigaux (1929) - представляет собой по содержанию антикомплимент даме в духе черного юмора: ЕМадам ЕВы достигнете красотыЕЭто будет достойно только слёзЕВаш царственный видЕэмалевые зубыЕпрелестные короткие волосы - все только повод для плача. Содержательно этот текст не противоречит принципам негативного, насмешливого изображения человека в сюрреализме. То, что стихотворение имеет строгую форму (две восьмистрочных строфы с одинаковым порядком рифмовки, написанных достаточно редким во французской поэзии 6-сложником), не принципиально: метрически и строфически мадригал не ограничен, к тому же сюрреалисты мало придавали значения внешней форме. Тем не менее мадригал (точнее, антимадригал) распространения в сюрреализме не получил. Причина, возможно, в том, что сходную функцию выполняли портретные тексты, более свободные по внутренней структуре.

Для демонстрации судьбы неприжившихся жанров очень показателен пример сонета. А. Жандр называет две эпохи, неблагоприятные для этого жанра, - XVII век и времена сюрреалистов в ХХ веке. В первом случае двусмысленности (lТambigut, читай: метафоричности) сонета мешало рационалистическое требование ясности поэтического высказывания, во втором - господство многосмысленности (lТambigut gnralise). Тем не менее сюрреалистами написано  несколько сонетов. Р. Десносу принадлежит сонет Les gorges froides (1926), написанный александрийским стихом, с порядком рифмовки (одним из порядков), утвержденным разрабатывавшими и популяризовавшими сонет во Франции поэтами Плеяды: abab abab ccd eed. Содержание сонета компонуется в соответствии с троичной последовательностью: тезис - антитезис - синтез. Способ развертывания темы - метафорический. По сути, текст чужд принципам сюрреалистической поэтики. То же можно сказать и о двух сонетах Л. Арагона - La naissance du printemps и Le rve bleu (1929).

Творчество сюрреалистов создавало, казалось бы, благоприятную порождающую среду для сказки, но в противоречие с повествовательной структурой  сказки входило неприятие сюрреалистической поэтикой последовательного линейного повествования. У сюрреалистов  сказка умещается в размерах лирического стихотворения, часто очень небольшого. Фабульность и повествовательность редуцируются порой почти до полного исчезновения ощущения жанра, которое  поддерживается только образами сказочной окраски. Сюрреалистическая сказка напоминает отчасти историческую conte (сказка, история), близкую к коротенькой новелле, но в еще большей степени  к анекдоту. Сюжет такой conte минимален - одна ситуация с неожиданным, часто комическим, разрешением,  быстро наступающим  благодаря игре слов (лLТentregent  Б. де Ламоннуа (1641Ц1728), Mme sujet  М. Ренье (1573Ц1613)). У сюрреалистов подобные произведения нередко пропитаны чёрным юмором (лMa main dans la bire (1928) Б. Пере). Наиболее органично элементы сказки сочетаются у сюрреалистов с кок-а-Таном, создавая жанр нелепицы, небылицы (conte en lТair), примером чему может служить сказка об индюке из Растворимой рыбы (1924) А. Бретона.

Характерной деформации подвергалась в поэзии сюрреализма баллада Ц  поэтический по характеру слова лиро-эпический жанр, использующий в качестве сюжета миф,  легенду, исторический эпизод, фантастическую историю, исключительное происшествие, изложенные по новеллистическому принципу. Характером сюжета и его композиции объясняются отмечаемые во многих балладах трагизм и таинственность, лотрывистость повествования. Для сюрреалистов эпизоды истории или легенды были неприемлемы в качестве сюжетного материала, поскольку расценивались ими как факты официальной культуры. Фантастические истории в духе готической литературы были дискредитированы в глазах сюрреалистов Лотреамоном. Кроме того, листинные сюрреалисты не пишут фантастику (Ж.-Б. Барониан), в отличие от своих предшественников романтиков, поскольку это означает придумывание несуществующего, а не открытие  сюрреального.  Таким образом, единственно возможная для сюрреалистов разработка к балладных сюжетов - пародийная или чёрноюмористическая, приводящая к созданию произведений, близких всё к той же conte (лLes frres Lacte (1924) Л. Арагона). 

Судьба маргинальных жанров - убедительное свидетельство определённости форм и системности сюрреалистической поэзии, не допускающей включения в свой состав чуждых по установке и структуре жанров.

В заключении подводятся итоги и формулируются выводы исследования.

1.Поэтический сюрреализм, как и всякое культурное явление, не был спонтанным, хаотическим, лавтоматическим образованием, а осуществлялся в определенных формах, объясняющихся установкой течения на противостояние позитивистской (А. Бретон) культуре. Это противостояние  предстает не только как профанация  ценностей и форм отвергаемой культуры, но и как своеобразная лисследовательская ревизия их и замещение собственными формами.

2.Внешняя форма сюрреалистической поэзии образовалась в результате негативной реакции, с одной стороны, на традиционную стихотворную поэзию, с другой - на реалистическую и натуралистическую прозу. Сюрреалистическая поэзия, отвергая априорно известное лобщее, устремляясь к неведомому (inconnu), использует (в разных жанрах в неодинаковой степени) как средства традиционной поэзии (емкие образы, лаконичные характеристики, производящие впечатление знаков типического частного), так и свойства прозы, причем не столько художественной, сколько исследовательской, как будто описывающей некий эксперимент (лобъективизм, последовательное обращение к разным сторонам явления, исследование его пределов, проверка на сочетаемость с другими явлениями). Проза и верлибр в сюрреалистической поэзии - это не просто разновидности более свободной, сравнительно с традиционным стихом, внешней формы выражения, но и необходимое для существования, отвечающее сути этой поэзии качество, без которого к тому же невозможны некоторые специфически сюрреалистические жанры, например, каталог.

3.Словесная игра у сюрреалистов, в отличие от предшественников, представляет собой не столько стилистическое явление, сколько жанровое: приемы этой игры образуют своеобразные мини-жанры, направленные на исследование семантических глубин слова. С лисследовательскими игровыми жанрами сочетаются профанирующие, восходящие к фольклору (например, кок-а-Тан).

4.Преодоление рационалистического взгляда на мир осуществляется в репрезентативном жанре, призванном не только представлять мир странным, но и вводить в состояние странного видения читателя. Парадоксальным, но характерным для сюрреализма образом самые фантастические видения даются в лобъективном тоне, как реально существующие. Истоки этого жанра находятся в романтической культуре XIX века и пунктирно могут быть обозначены именами Новалиса, В. Гюго, Ж. де Нерваля, А. Рембо, лясновидческое творчество которых, а также импрессионизм Верлена способствовали формированию некоторых жанровых черт репрезентации.

5.Каталог представляет собой в некотором роде противоположность репрезентации своей рационалистической организацией, последовательным применением какого-либо избранного приема сопоставления (метафорического или метонимического). Цель этого жанра - своеобразная тотальная линвентаризация связей  объекта с другими объектами на предмет выявления неожиданных смыслов.

6.Литания, призванная выражать внутренний мир, композиционно есть тот же каталог, объектом уподоблений в котором является чувство. Типологически сюрреалистическая литания близка к молитве, религиозному гимну, литературной литании средневековья, а также канцоне трубадуров. Чертой, объединяющей эти жанры,  является установка на предельное выражение чувства.

7.Человек, представленный в сюрреалистических портретах, иллюстрирует отказ сюрреалистов от идеи антропоцентризма. Негативное изображение человека (лантичеловек) осуществляется при помощи приемов архаичного комизма, направленных на окарикатуривание и уничижение. Позитивное изображение человека представляет собой род репрезентации: человек в них буквально представлен репрезентативной картиной.

8.Родство сюрреалистической и традиционной эмблемы объясняется тем, что в изобразительном поле исторической эмблемы в символических целях  могут быть соединены предметы, не соседствующие в реальности, а подобное соединение является одним из основных творческих принципов сюрреализма. В отличие от исторических эмблем, оперирующих достаточно ограниченным арсеналом образов с закрепленными значениями (образы мифологии, например), сюрреалистические эмблемы никаких ограничений не знают.

9.Системность поэтического творчества сюрреалистов проявляется не только в использовании основных жанров большинством поэтов, но и в том, что малые жанры сюрреалистической поэзии (фрагмент, афористическая эпиграмма, эмблема) соотносятся с главными, как элементы с целым. Это объясняется не только общей идейной позицией авторов, но и тем, что это творчество поэтов организованной группы, нередко выступавших в соавторстве, использовавших приемы друг друга, то есть отчасти поступавшихся индивидуальностью ради групповых интересов.

10.Самым многоэлементным жанром сюрреалистической поэзии является поэма. Такие неопределенные обозначения, как стихотворение, поэма, нуждаются в уточнении применительно к каждому конкретному литературно-историческому явлению. Общие черты сюрреалистической поэмы - это наличие элементов, из которых состоят другие сюрреалистические жанры, указанная выше многоэлементность и объем, исчисляющийся сотнями строк.

11.Некоторые жанры, присутствующие в поэзии сюрреализма, являются для неё неорганичными (сказка, баллада, сонет), они представлены небольшим количеством произведений. По маргинальным формам можно провести жанровую границу сюрреалистической поэзии, начинающуюся там, где жанры требуют последовательного повествования, композиционно-содержательной замкнутости, а также непрофанирующего обращения к реалиям традиционной культуры.

12.Исследование пределов (М.-К. Дюма), предпринятое сюрреалистами (пределов семантической глубины слов и их сочетаемости; пределов головокружительного погружения в себя (А. Бретон); пределов сновиденчески-ясновидческого постижения действительности; пределов рационалистической каталогизации объектов мира; пределов чувства и чувственности), имело двоякий результат. Как попытка создания, взамен религиозной, некоей новой духовности, троичным центром которой являлись свобода, любовь и поэзия (О. Пас), деятельность поэтов группы Бретона закончилась неудачей. Примечательно, что А. Бретон признавался на закате жизни Ф. Алькье (в 1966 году): л Я не  очень хорошо знаю, что такое сюрреальное. Это грустная констатация итогов сюрреалистической деятельности, о чем О. Пас сказал  определенно и жестко: Сюрреалистическая попытка разбилась о стену (лLa tentativa surrealista se ha estrellado contra un muro5).  Именно эта неудача привела к перерождению, разрушению сюрреалистической системы жанров, технически далеко не исчерпанной (ибо как можно исчерпать бесконечные комбинаторные возможности репрезентации, каталога, игровых жанров?). Созданная для достижения определенных целей конкретного течения, эта система прекратила существование вместе с самим течением.

Основные положения диссертации отражены в следующих работах:

Монографии

1. Пинковский В. И. Поэзия французского сюрреализма: проблема жанра. - Магадан: Кордис, 2007. - 343 с. (22,5 п. л.).

2. Пинковский В. И. Pome en prose: поэтика жанра. - Магадан: Кордис, 2004. - 98 с. (6,4 п. л.).

Научные статьи и материалы докладов

3. Пинковский В. И. Сюрреализм и фрейдизм: параллели и расхождения // Знание. Понимание. Умение. Ц 2008. - № 1. - С. 167Ц171. ( 0,3 п.л.).

4. Пинковский В. И. Сюрреализм // Знание. Понимание. Умение.Ц2008.Ц № 1. - С. 248Ц250 (0,25 п. л.)

5. Пинковский В. И. Сюрреалистическая метафора: когнитивные возможности // Вопросы когнитивной лингвистики. Ц 2008. - № 3. - С. 114Ц116 (0,25 п. л.).

6. Пинковский В. И. Жанровые воплощения образа человека в поэзии французского сюрреализма // Знание. Понимание. Умение. Ц 2007. - № 4.Ц С. 131Ц148 (0,8 п. л.).

7. Пинковский В. И. Репрезентативный жанр поэзии сюрреализма // Филологические науки. Ц 2007. Ц  №  1.  - С. 33Ц39. (0,4 п. л.).

8. Пинковский В. И. Проблемы жанра в поэзии сюрреализма // Гуманитарные и социально-экономические науки. Ц 2006. - № 4. Ц  С. 194Ц197. (0,4 п. л.).

9. Пинковский В. И. Религиозные формы французской сюрреалистической поэзии // Религиоведение. Ц 2008. - № 4. - С. 136Ц143. (0,65 п. л.).

10. Пинковский В. И. Понятие музыкальность во французской поэзии последней трети XIX - первой трети ХХ веков // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. Ц 2008. - № 4 (2). - С. 176Ц179. (0,4 п. л.).

11. Пинковский В. И. Поэтическое слово и изображение // Искусство и образование. Ц 2009. - № 1. С. 5Ц11.  (0,4 п. л.).

12. Пинковский В. И.  Литания как жанр в сюрреалистической поэзии // Лингвистический и эстетический аспекты анализа текста: материалы международной научной конференции. - Соликамск: СГПИ, 1997. - С. 210Ц212. (0,2 п. л.).

13. Пинковский В. И. Жанр стихотворения в прозе у романтиков и сюрреалистов // Мир романтизма: материалы международной научной конференции Х Гуляевские чтения. - Тверь: ТвГУ, 2002. - С. 99Ц102. (0,3 п. л.).

14. Пинковский В. И. Жанровая природа книги Р.Десноса Траур за траур // Русское литературоведение в новом тысячелетии: материалы I-й Международной конференции: в 2 т. Т. 2. - М.: Изд. дом Таганка МГОПУ, 2003. - С. 255Ц258. (0,3 п. л.).

15. Пинковский В. И. Обоснование жанрового подхода к поэзии сюрреализма // Русское литературоведение в новом тысячелетии: материалы III-й Международной конференции: в 2 т. Т. 2. - М.: Изд. дом Таганка МГОПУ, 2004. - С. 275Ц277. (0,3 п. л.).

16. Пинковский В. И.  Сюрреалистические хайку // Русское литературоведение в новом тысячелетии: материалы IV-й Международной конференции: в 2 т. Т. 2. - М.: Таганка, 2005. - С. 168Ц169. (0,2 п. л.).

17. Пинковский В. И.  Жанровые особенности текста Р.Десноса Свобода, или любовь! // XVII Пуришевские чтения: сб. материалов международной конференции. - М.: МПГУ, 2005. - С. 174Ц175. (0,1 п. л.).

18. Пинковский В. И.  Портрет во французской сюрреалистической поэзии // XVIII Пуришевские чтения: сб. материалов международной конференции. - М.: МПГУ, 2006. - С. 95Ц96. (0,1 п. л.).

19. Пинковский В. И. Сонет в сюрреалистической поэзии // XIX Пуришевские чтения: сб. матенриалов международной конференции. - М.: МПГУ, 2007. - С. 161Ц162. (0,1 п. л.).

20. Пинковский В. И. Сюрреалистический текст и бытовое понимание. К вопросу об одном компоненте профессионализма филолога // Высшее образование  для XXI века: Третья международная научная конференция, МосГУ, 18Ц20 окт. 2006 г.: доклады и материалы. Вып. 6. - М.: Изд-во Моск. гуманнит. ун-та, 2006. - С. 75Ц80. (0,3 п. л.).

21. Пинковский В. И. Гимн Востоку А. Бретона // ХХ Пуришевские чтения: сб. статей и материалов. - М.: МПГУ, 2008. - С. 110-111 (0,1 п. л.).

22. Пинковский В. И. Сюрреализм в поисках формы: А. Бретон цитирует Достоевского //  Ф. М. Достоевский и мировой литературный процесс: материалы Международной научной конференции. - Брест: БрГУ, 2007. - С. 69Ц74. (0,4 п. л.).

23. Пинковский В. И. Жанровый барьер в изучении поэзии французского сюрреализма // Знание. Понимание. Умение. - 2005. Ц  № 4. - С. 40Ц42. (0,4 п. л.).

24. Пинковский В. И. О жанровых поисках в поэзии французского сюрреализма // Х Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры: сб. стантей и материалов. - М.: МПГУ, 1998. - С. 193Ц196. (0,2 п. л.). (Соавтор - Вл. А. Луков, авт. - 0,1 п. л.).

25. Пинковский В. И. Пародирование метафоры как жанрообразующий принцип в понэзии французского сюрреализма и трудности перевода // Проблемы прикладнной лингвистики: материалы семинара: в 2 ч. Ч. 2. - Пенза: ПГПУ, 1999. - С. 41Ц43. (0,2 п. л.).

26. Пинковский В. И. Жанровое слово в Эпитафии Р. Десноса // Проблемы прикладнной лингвистики: сб. материалов Всероссийского семинара: в 2 ч. Ч. 2. - Пенза: ПГПУ, 2000. - С. 43Ц45. (0,2 п. л.).

27. Пинковский В. И. Сюрреалистический цикл как жанровое целое и проблемы перенвода // Проблемы прикладной лингвистики: сб. материалов Всероссийского семинара: в 2 ч. Ч. 2. - Пенза: ПГПУ, 2001. - С. 45Ц46. (0,1 п. л.).

28. Пинковский В. И. Формирование новых единиц художественной речи в практике авангардизма // Проблемы прикладной лингвистики: сб. материалов Всероснсийского семинара. - Пенза: ПГПУ, 2002. - С. 180Ц182. (0,2 п. л.).

29. Пинковский В. И. Пьеса А. Жарри Ubu roi в аспекте предшествования дадаизму и сюрреализму // XII Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры: сб. статей и материалов. М: МПГУ, 2000. - С. 88Ц89. (0,1 п. л.).

30. Пинковский В. И. Suicide Л. Арагона как текст идеографического типа // XIII Пунришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры: сб. статей и материалов. - М.: МПГУ, 2001. - С. 188Ц189. (0,1 п. л.).

31. Пинковский В. И. Антологии сравнений в сюрреалистической поэзии // XIV Пунришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры: сб. статей и материалов. - М.: МПГУ, 2002. - С. 270Ц271. (0,1 п. л.).

32. Пинковский В. И. Мотивы металлов и минералов в поэзии А.Рембо и сюрреалистов // XV Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры: сб. статей и материалов. - М.: МПГУ, 2003. - С. 203Ц205. (0,1 п. л.).

33. Пинковский В. И. Категория лобщего как жанрообразующая основа стихотворения в прозе // Синтез в русской и мировой художественной культуре: сб. матенриалов Четвёртой научно-практической конференции, посвящённой памяти А. Ф. Лосева. - М.: МПГУ, 2004. - С. 72. (0,1 п. л.).

34. Пинковский В. И. Использование образных, языковых и жанровых архаических монделей в раннем (модернистском) творчестве Р. Десноса // Идеи, гипотезы, поиск: сб. материалов I научной конференции аспирантов МПУ. - Магадан: Изд. МПУ, 1995. - С. 50Ц52. (0,2 п. л.).

35. Пинковский В. И. Робер Деснос - поэт французского Сопротивления // Тема Велинкой Отечественной и второй мировой войн в литературе. - Магадан: ИПК ПК, 1996. - С. 61Ц76. (1 п. л.).

36. Пинковский В. И. Проблема жанрового подхода к исследованию сюрреалистиченской поэзии // Литература в целостном контексте культуры: доклады Всероснсийской межвузовской конференции. - Биробиджан: БГПИ, 1996. - С. 30Ц33. (0,3 п. л.).

37. Пинковский В. И. Жанры словесной игры в поэзии сюрреализма // Из заветных папок: сб. эссе. Вып. II.Ц Магадан: Изд-во МПУ, 1997.Ц С. 9Ц30. (1,2 п. л.). (Соавтор - Вл. А. Луков, авт. - 0,6 п. л.).

38. Пинковский В. И. Жанр лэкспромта в творчестве Б.Пастернака и французских сюрреалистов // Литература в контексте времени: межвузовский сб. нанучных статей. - Уссурийск: Изд-во УГПИ, 1997. - С. 59Ц64. (0,4 п. л.).

39. Пинковский В. И. Тютчев в контексте европейской поэзии от иенских романтиков до французских сюрреалистов (в аспекте жанра видения) // Тютчевский сборник: межвузовский сб. научных трудов. - Биробиджан: БГПИ, 1998. - С. 13Ц19. (0,4 п. л.).

40. Пинковский В. И. О границах мифологической интерпретации сюрреалистических текстов // Идеи, гипотезы, поиск: сб. эссе VII научн. конф. аспираннтов и молодых исследователей СМУ. - Магадан: Изд. СМУ, 2000. - С. 41Ц 44. (0,3 п. л.).

41. Пинковский В. И. Приёмы создания лиризма в сборнике А. Бертрана Гаспар из Тьмы // Литература: история и современность: материалы научно-практ. конф. преподавателей каф. литературы СМУ. Вып. 2. - Магандан: Изд. СМУ, 2003. - С. 62Ц65. (0,3 п. л.).

42. Пинковский В. И. Жанр сказки в сюрреалистической поэзии // Литература: история и современность. - Вып. 3. Магадан: Изд. СМУ, 2006.Ц С. 21Ц28. (0,5 п. л.).

43. Пинковский В. И. К вопросу о композиции реалистического и сюрреалистического текста // Материалы научно-практ. конф., посв. 40-лентию СМУ. - Магадан: Изд. СМУ, 2002. - С. 157Ц158. (0,1 п. л.).

44. Пинковский В. И. Жанровое новаторство Марселя Дюшана // Вестник Северного международного университета. - 2006. - Вып. 5. - С. 50Ц52. (0,3 п. л.).

45. Пинковский В. И. Сюрреалистическая диатриба // Вестник Северного международнного университета. - 2006. Ц  Вып. 7.Ц С. 37Ц40. (0,4 п. л.).

46. Пинковский В. И. Сюрреализм и картезианство // Северо-Восточный научный журнал. - 2007. - № 1. - C. 5Ц7.  (0,2 п. л.).

47. Пинковский В. И. Рекламные мини-жанры в поэзии авангардизма // Северо-Восточный научный журнал. - 2008. - № 1. - С. 14Ц15. (0,2 п.л.).

48. Пинковский В. И. Литературная мистификация и перевод // Из заветных папок. - Вып. III. Магадан: СМУ, 2000. - С. 19Ц25. (0,3 п.л.). (Соавт. - А. Е. Крашенинников, авт. - 0,15).

49. Пинковский В. И. Слово о полку Игореве и Песнь о Роланде: особенности жанра и стиля // В начале было Слово...: материалы научной конференции, посв. 200-летию первого издания Слова о полку Игореве. - Магадан: СМУ, 2001. - С. 32Ц35. ( 0,2 п. л.).

50. Пинковский В. И. Читатель выберет свое // На Севере Дальнем. Ц2002.  № 1 С. 257Ц258.

51. Пинковский В. И. Поэзия Варлама Шаламова //  В. Шаламов. Колымские тетради. - Магадан: МАОБТИ, 2004. - С. 3Ц16. (1 п. л.).

---

1 La traverse des thses / D. Alexandre, M. Collot, J. Gurin, M. Murat. - P., 2004. - P. 57-65. 

2 Beranger M.-P. Le surralisme fait-il du genre? // LТclatement des genres au XX-e sicle. P., 2001. P. 143Ц159.

3 Ferdiere G. Surralisme et alination mentale // Entretiens sur le surralisme. - P., 1968. - P. 304.

4 Реальный Ж.-Б.-А. Лакордер (Lacordaire, 1802 - 1861) - крупный деятель католической церкви, проповедник и писатель.

5 Paz O. El surrealismo // El surrealismo. Madrid, 1985. P. 45.

Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии