Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разное  

На правах рукописи

Саввин Александр Викторович

СТАНОВЛЕНИЕ РЕЛИГИОЗНОЙ КУЛЬТУРЫ РАННЕХРИСТИАНСКОГО ПЕРИОДА: ДИАЛЕКТИКА АЛЬТЕРНАТИВНОСТИ

24.00.01 - Теория и история культуры

А В Т О Р Е Ф Е Р А Т

диссертации на соискание ученой степени

доктора философских наук

Волгоград  - 2008

РАБОТА ВЫПОЛНЕНА В ГОУ ВПО  ВОЛГОГРАДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИСТЕТ

Научный консультант

доктор философских наук, профессор

Сгибнева Ольга Ивановна

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Дахин Андрей Васильевич,

доктор философских наук, профессор Парилов Олег Викторович,

доктор философских наук, профессор Тимощук Алексей Станиславович

Ведущая организация

ГОУ ВПО Нижегородский государственный педагогический университет

Защита состоится 29 апреля 2009 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.162.01 при ГОУ ВПО Нижегородский государственный архитектурно-строительный университет по адресу: 603950, г. Нижний Новгород, ул. Ильинская, д. 65, корпус 5, аудитория 202.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО Нижегородский государственный архитектурно-строительный университет.

Автореферат разослан  л_____________________2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета,

доктор философских наук, доцент                                Е.В. Грязнова

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Актуальной проблемой изучения культуры является противоречие лединого глобального и многообразного локального, в диалектике которого происходит становление цивилизаций. В этом процессе - сложные и динамичные отношения между основным течением большинства и альтернативными движениями различных меньшинств взаимно влияют и обогащают друг друга, позволяют обществу развиваться, сохраняя лядро культуры дают импульс для выхода на новый качественный виток развития.

Культура и контркультура, жизнь праздничная и жизнь повседневная, элитарность и массовость, плюрализм и унификация, традиция и новация, профанное и сакральное, а также другие диалектически противоположные элементы культуры сопровождают всю историю развития общества. Во всех смысловых блоках культуры (светском, религиозном, сельскохозяйственном) можно выделить диалектические противоположности, в том числе в религиозном. Поэтому закономерно, что в неотъемлемой части культуры - её религиозной составляющей, в сфере конфессиональных отношений чётко прослеживается борьба и единство лортодоксальности и лальтернативности.

На современном этапе развития одним из основных противоречий в межконфессиональных отношениях является противоречие между листорически традиционными и новыми или лальтернативными религиозными объединениями, что, в определенной степени, характерно для всей истории религии. Конструктивное, бесконфликтное существование поликонфессионального общества возможно в условиях поступательного и естественного развития межрелигиозных отношений на определенных территориях. Напротив, некорректное вмешательство в этот сложный процесс, динамичное изменение, в угоду политическим притязаниям отдельных групп или лиц, условий сосуществования различных религий способно дестабилизировать Угосударственно-церковныеФ и межконфессиональные отношения и привести к кризису общества в целом. В этой связи принципиальное значение имеет изучение исторического опыта, как межрелигиозных толерантных отношений, так и традиции религиозного диалога между различными направлениями внутри одного религиозного вероучения.

Проведение данного диссертационного исследования обусловлено также острой необходимостью изучения современных проблем межрелигиозных отношений в России, которые складываются из взаимодействия сотен своеобразных религиозных объединений, включая религиозные новообразования, со своей уникальной (или претендующей на таковую) доктриной, организацией, обрядовой практикой. Основы политики Российского государства в сфере религиозных отношений, которая находится только в стадии формирования, заключается в учете специфики тех или иных религиозных объединений, осуществлении не только анализа сложившейся религиозной ситуации, но и прогнозе дальнейшего развития межрелигиозных и Угосударственно-церковныхФ отношений. Без долгосрочного прогнозирования религиозной ситуации, с учетом догматических и организационных особенностей религиозных объединений, их исторических традиций межрелигиозного диалога, невозможно эффективно решать вопросы религиозной безопасности в рамках концепции национальной безопасности России.

Культура и историческая судьба России во многом определяется, наряду с иными конфессиями христианством и, прежде всего, православием, что нашло отражение в Федеральном законе Российской Федерации УО свободе совести и о религиозных объединенияхФ1. Особую значимость приобретает изучение истории православия в различных аспектах: философском, историческом, культурологическом, догматическом, религиоведческом, правовом: как с точки зрения традиции позиционирования православной церкви внутри христианства, так и с точки зрения изучения опыта взаимоотношений православной церкви с иными вероисповеданиями (в том числе впоследствии признанными церковью альтернативными - отступническими, еретическими). Православная (ортодоксальная) религиозная культура как традиционный тип культуры по своей сути устойчива и относительно неизменна. Подтверждением этому является отсутствие трансформаций в стержневом элементе религиозной культуры - догматике православия со времен последнего Вселенского собора (более 1200 лет тому назад), религиозном праве, а также минимальные новации в структуре самой религиозной организации и обрядовом комплексе. Указанное обстоятельство свидетельствует о том, что принципы, заложенные в ранней христианской церкви (доникейский период и период Вселенских соборов), остаются действующими до настоящего времени внутри УвосточныхФ христианских церквей и не теряют своей актуальности. Напротив, периодически актуализируются в связи с необходимостью сохранения церковной традиции в динамично изменяющемся и глобализирующемся мире. Следует подчеркнуть, что в России, выбравшей путь демократического развития, активно происходит процесс возрождения национальных, культурных, религиозных традиций. Параллельно этому процессу создаются или появляются на территории государства объединения УновойФ (или альтернативной, ранее не характерной для тех или иных территорий государства) религиозной направленности.

В связи с этим возникает сложная теоретическая проблема поиска методологического инструментария для адекватного анализа характера и специфики формирования традиционной нормативно-ценностной системы УвосточногоФ христианства. Границы толерантности и реакция Русской Православной Церкви на происходящие изменения в социокультурной сфере российского социума в целом и в государственно-церковных и межконфессиональных отношениях, в частности, являются одним из ключевых факторов национальной безопасности. Все эти вопросы требуют научного осмысления, изучения сложившейся в ранней христианской церкви традиции внутрирелигиозных отношений. Полученные результаты исследования могут способствовать осуществлению органами государственной власти долгосрочного прогноза отношения одной из наиболее влиятельных российских религиозных организаций Русской Православной Церкви к происходящим изменениям в религиозной ситуации на основе культурной традиции межконфессионального диалога, что позволит осуществить долгосрочный стратегический анализ развития религиозной ситуации на территории Российской Федерации.

Степень разработанности проблемы. Исторически сложившиеся в культуре проблемы соотношения культуры и религии, официальности и альтернативности никогда не теряли своей актуальности. К ним постоянно, как основополагающим, обращаются зарубежные и отечественные культурологи. Культура и религия могут рассматриваться в различных плоскостях взаимодействия: с точки зрения вечного противостояния и единства, в котором религия наполняет смыслом культуру, является субстанцией культуры, а культура - формой религии (П.Тиллих2); лединой философии культа, когда религия возвышается над различными формами духовной культуры, а искусство, наука, мораль и право основываются на религиозных ценностях (П.А.Флоренский3), с позиции динамично нарастающей секуляризации в искусстве, морали, философии, науке (П.А.Сорокин4).

Культурологическая мысль также неизменно иллюстрирует значимость рассмотрения своеобразной дихотомии лофициальное-альтернативное: культура-цивилизация (Н.Я.Данилевский5 и другие); знание-контр-знание (М.Фуко6); лестественное-искусственное (В.А.Кутырев7), культура-антикультура (Л.А.Зеленов8).

В обозначенном контексте необходимо диалектическое изучение соотношения лофициального и лальтернативного, а также их частного случая лортодоксии и лотступничества. Поэтому диалектический подход находит применение в поле анализа проблематики становления, развития религиозной и, в частности, христианской культуры эпохи Вселенских соборов.

В культурологии сложилось диалектическое видение проблемы взаимовлияния лофициального-альтернативного (ортодоксального-отступнического) на разных уровнях: как на макроуровне (в целом в культуре), так и в религиозной культуре на уровне межконфессиональных отношений. Однако до настоящего времени изучение диалектики лофициального-алтернативного на микроуровне, в том числе в рамках одной христианской религиозной философии, не предпринималось.

Культурно-философская проблематика христианской церкви эпохи Вселенских соборов с разных сторон и в различные времена рассматривалась философами, историками, богословами, правоведами и другими специалистами. Однако целостного и концептуального философско-культурологического анализа динамики процесса от формирования до распада альтернативных концепций (в форме ересей, расколов, самочиний), взаимовлияния альтернативных концепций и УофициальнойФ церкви до настоящего времени не осуществлялось. Кроме того, целенаправленная работа по сравнительному анализу и поиску заимствований доктринальных положений современных (УновыхФ) религиозных движений и раннехристианских альтернативных концепций проводилась фрагментарно и без учета специфики религиозно-правовой культуры эпохи Вселенских соборов.

В настоящее время возможно выделить несколько методологических подходов к рассмотрению диалектики альтернативности периода становления раннехристианской культуры. Прежде всего, это  богословский подход, который делает акцент на рассмотрении специфики соотношения догматики христианской церкви и альтернативных религиозных течений9. Еще одним подходом в исследовании указанной проблематики является исторический подход, в рамках которого отстаивается классификация раннехристианских альтернативных концепций по принципу хронологии их возникновения, в связи с чем догматический аспект деятельности становится отчасти вторичным относительно самого факта появления той или иной ереси, раскола или самочиния10. В традиции изучения истории раннехристианской церкви сложился также подход с точки зрения церковного права, считающий приоритетным анализ степени искажения канонов Вселенских соборов, значения таинств и церковных обрядов ересями11

.

Применение только одного из названных подходов может приводить к поверхностному пониманию происходивших процессов в раннехристианской культуре. Например, исторический подход, классифицирующий альтернативные концепции по принципу хронологии их возникновения, вполне объясним, логичен и объективно синхронизируется с процессами мировой истории. Однако использование только такого подхода имеет ряд изъянов. Он не объясняет полностью причин, по которым актуализировался вопрос осуждения ересей церковью (так как осуждение не всегда происходило сразу после возникновения той или иной ереси в силу исторических или политических обстоятельств как, например, это случилось с арианством, оригенизмом, иконоборчеством). Кроме того, некоторые альтернативные концепции были осуждены несколькими Вселенскими соборами: новатиане (осуждались I Вселенским собором, Лаодикийским Поместным собором, Василием Великим, II Вселенским собором, Феофилом Александрийским,VI Вселенским собором), павлиане (осуждены I и VI Вселенским собором), тетрадиты (осуждены Лаодикийским поместным собором, II и VI Вселенским собором), монтанисты (осуждены Василием Великим, Лаодикийским Поместным собором, II и VI Вселенским собором), евномиане, савеллиане, аполлинарии, македониане (осуждены II и  VI Вселенским собором), ариане (вероучение рассматривается на I Вселенском соборе, осуждены Афанасием Великим, II Вселенским и VI Вселенским собором), несториане (осуждены III и VI Вселенским собором), следовательно, процесс догматической полемики мог носить и циклический характер.

В связи с этим возникает необходимость исследования раннехристианских альтернативных концепций, применяя философский подход, интегрирующий богословский, исторический и церковно-правовой анализ. Это позволит на новом качественном уровне проследить в динамике диалектические процессы трансформации христианской догматики и рассмотреть альтернативные идеологические течения на пике своего развития, а также на основе церковного права оценить степень изменения доктрины официального христианства в ересях.

Изучение литературы указывает на отсутствие системно-философских исследований раннехристианских и УновыхФ (современных) альтернативных концепций религиозных движений12 западной направленности в их взаимосвязи. Вместе с тем, системное изучение религиозных течений, позиционирующих себя как христианские или локолохристианские, велось историками, философами-богословами со II века н.э., - исследователями затрагивались преимущественно конкретные догматические аспекты определенных альтернативных концепций. Комплексно до настоящего времени не поднималась тема заимствований или непроизвольных повторений УновымиФ религиозными движениями западной направленности отдельных аспектов раннехристианских ересей.

Проблема определения отношения официального христианства к альтернативным концепциям встала буквально с первых веков христианства, что подтверждают канонические тексты Нового Завета13 и один из основных источников церковного права - книга правил14 (состоит из символов веры, правил святых апостолов, правил вселенских соборов, правил соборов поместных и правил святых отцов). Книга Правил содержит около 150 постановлений прямо или косвенно регулирующих отношение церкви к ересям, непосредственно упоминая более 30 различных ересей II-VIII вв. Именно с определения о ересях начинаются решения трех Вселенских соборов: II Константинопольского собора (381г.), III Эфесского собора (431г.), VI Константинопольского собора (691г.), что подчеркивает важность данной проблемы для христианства, вообще и христианского церковного права, в частности. Следует отметить, что если апостольские правила преимущественно касаются ересей, искажающих главные догматы христианства о Боге Отце и Сыне и Святом Духе, о воплощении Сына Божия, то в дальнейшем в правилах Вселенских соборов  определяется отношение церкви к более поздним альтернативным течениям, признанным впоследствии еретическими, затрагивавшим отдельные вопросы христианского вероисповедания. Отношение на соборах к альтернативной религиозности, как к первостепенной проблеме, не случайно и соответствует основным церковно-правовым принципам акривии15 и икономии16. Поскольку ереси естественно по своей природе трансформировали догматические основы вероучения, преимущественно применялся принцип акривии, требующий предельной определенности и минимум снисходительности17.

Среди авторов, пытавшихся описать и некоторым образом классифицировать альтернативные концепции раннего христианства, необходимо отметить Иринея Лионского - возможно, первого системного автора по сектоведению, предпринявшего попытку исследовать вероучение гностических течений18. Часть сведений по истории возникновения и становления вероучения раннехристианских ересей возможно восстановить из работ византийских историков, - при этом следует учитывать: подобные произведения носили описательный и заведомо тенденциозный характер. Среди таких работ возможно назвать Церковную историю Евсевия Памфила19, труды Сократа Схоластика20, Созомена21, Евагрия Схоластика22.

Анализу и критике раннехристианских альтернативных концепций посвящены как отдельные, так и общие произведения отцов церкви, которые являлись как современниками исследуемых процессов, так и в большинстве своем, непосредственными участниками соборов. К таким авторам можно отнести Афанасия Великого23, Василия Великого24, Иоанна Златоуста25, Феодорита епископа Кирского26 и других отцов церкви, творения которых собраны в Патрологии Миня27 и  Творениях Святых отцов в русском переводе28. К современным изданиям, публикующим антиеретические творения отцов церкви эпохи Вселенских соборов, относится антология Восточных отцов и учителей церкви V века29, включающая в себя часть соборных документов, содержащихся в Деяниях Вселенских соборов30.

Авторитетным классическим исследованием конца XIX - начала XX века, в котором по хронологическому принципу самостоятельно описывается история возникновения и вероучения большинства осужденных на соборах альтернативных концепций являются УЛекции по истории древней церквиФ профессора Санкт-Петербургской Духовной Академии Василия Васильевича Болотова31.

Известными и самостоятельными трудами по истории церкви эпохи Вселенских соборов являются работы профессора Московской Духовной академии и Московского университета Алексея Петровича Лебедева32 - выдающегося специалиста в области истории ранней Вселенской и Византийской церкви. А.П.Лебедев рассматривает деяния Вселенских соборов в непосредственной взаимосвязи с Александрийской и Антиохийской религиозно-философскими школами, что крайне важно в настоящем исследовании при анализе догматики ересей, а также оценке влияния культурно-исторической среды на решения Вселенских соборов.

Особое значение в изучении альтернативных концепций эпохи Вселенских соборов имеют труды Никодима епископа Далматинско-Истрийского33, непререкаемого авторитетного канониста, который в своих толкованиях на правила Вселенских соборов выделяет основные положения доктрины ересей, подвергшихся соборному осуждению.

Не менее известными, но лишенными, на наш взгляд, определенной доли самостоятельности в изложении культурно-исторических процессов эпохи раннего христианства считаются работы следующих авторов: труд профессора, обер-прокурора Синода Временного Правительства, члена Поместного Собора в 1917 году, Епархиального Совета Западно-Европейской Митрополии А.Карташева, вышедший в Париже в 50-х годах XX века34; доступная и многократно переиздававшаяся история Вселенских соборов Иоанна, епископа Аксайского35; история Н.Тальберга36, представляющая собой достаточно простую переработку дореволюционных  православных учебников; история Христианской Церкви профессора богословского факультета  Софийского Университета М.Поснова37. Данная работа была издана посмертно на основе рукописи, причем издатели, на наш взгляд, не владели в полной мере историческим материалом и допустили ряд фактологических недочетов. Заключительная часть книги М.Поснова отражает определенные католические влияния, вероятно, именно поэтому текст был издан брюссельским католическим издательством "Жизнь с Богом". Вместе с тем, автор в своей работе скрупулезно и пространно описывает первое тысячелетие церковной истории.

В ряду церковных авторов, затрагивавших догматическую деятельность Вселенских соборов, стоит специалист по литургике, профессор Православного богословского института в Нью-Йорке, протопресвитер Александр Шмеман. Исторический путь православия составлен им в ранние годы научной деятельности, когда он являлся преподавателем  Парижского института Преподобного Сергия. Книга представляет собой запись лекций по церковной истории. Несмотря на то, что автор не вдается в подробное описание фактов, тем не менее, в книге системно излагается догматический смысл основных событий церковной истории.

Кроме вопросов изучения соотношения лофициального и лальтернативного в культуре, непосредственно догматических особенностей самих альтернативных религиозных течений, исходя из заявленной проблемы, следует отметить специфику определения понятия культура.

В существующей культурологической и философской литературе используется множество дефиниций культуры. Поэтому, несмотря на то, что определение многомерного понятия культура не входит в задачи настоящего исследования, в качестве рабочего определения, исключительно в рамках заявленной темы, под культурой мы понимаем не всё созданное человеком, а только созданное человеком с позитивной составляющей своего содержания. Соответственно под религиозной культурой, в качестве рабочего термина, понимается диалектическое единство духовного и материального возникающего на основе религиозного сознания и опредмеченного в материальном.

Детально проработанная и изученная автором данного исследования отечественная и зарубежная литература по избранной проблеме указывает, что накоплен значительный материал по исследованиям различных аспектов раннехристианской культуры. Однако диалектика лофициального (ортодоксального) и лальтернативного (отступнического) в религиозно-философской мысли раннего христианства не рассматривалась. Разность теоретических позиций авторов, отсутствие в их исследовании современных философских теоретических и методологических установок диктует необходимость синтетической, обобщающей, системно-философской концептуализации указанных выше проблем.

Цели и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является системно-философский анализ диалектики альтернативности в раннехристианской религиозной культуре Европы и многомерная типологизация альтернативных религиозных концепций.

Для достижения поставленных целей были определены следующие задачи исследования:

-        концептуализировать результаты ранних исторических, богословских и других исследований альтернативных концепций христианства;

-        разработать системно-философскую классификацию раннехристианских альтернативных концепций с учётом принципа максимальной актуализации доктрины в поле христианской религиозной культуры;

- рассмотреть идеологию доникейских альтернативных концепций, вступивших в диалектическое противоречие с формирующейся официальной христианской религиозной культурой;

- определить роль триадологической полемики в раннехристианской религиозной культуре в период I-II Вселенских соборов и раскрыть основные подходы статичной Александрийской религиозно-философской школы;

- раскрыть специфику перехода религиозно-философской мысли к христологической проблематике в эпоху III-IV Вселенского собора и причины усиления роли динамичного Антиохийского богословия;

- выявить степень влияния феномена отступничества на процесс формирования ортодоксальной христианской культуры в её содержании;

- выделить основополагающие принципы и подходы правового взаимоотношения официальной христианской церкви и альтернативных концепций;

- показать циклические повторы в современной альтернативной религиозной культуре доктринальных особенностей раннехристианских альтернативных концепций.

Обозначенные задачи обусловили методы и структуру диссертации.

Объект исследования - диалектика альтернативности в раннехристианской религиозной культуре.

Предмет исследования - роль доктринальных особенностей религиозного отступничества эпохи I-IV Вселенских соборов в развитии европейской христианской религиозной культуры IV-V веков.

Методологические и теоретические основы исследования.

В силу специфичности выбранной темы и постановки проблемы, расположившейся на стыке различных областей гуманитарного знания, таких как культурология, история, религиоведение, богословие и правоведение (религиозное право), как следствие, автором диссертационной работы был выбран метод философской диалектики в качестве основного. Данный метод позволяет системно проследить процесс взаимодействия лофициального (в нашем понимании ортодоксального) и лальтернативного (в нашем понимании отступнического) в раннехристианской культуре. Универсальность общих законов диалектики, по которым развиваются отношения между ортодоксальным и отступническим, обуславливает саморазвитие всей христианской религиозной системы.

Саморазвитие раннехристианской культуры опирается на такие диалектические принципы как принцип творческой активности, принцип историзма, принцип конкретности истины и др.

В работе также использовался компаративистский метод. Выбор данного метода исследования был обусловлен тем, что метод сравнения является сегодня приоритетом философских наук. Одно из направлений применения этого метода - построение типологии альтернативных форм раннего христианства, представленное во 2 и 3 разделах исследования.

При изучении процессов возникновения альтернативных концепций в христианстве автор использовал сравнительно-исторический подход, а, исследуя основные вероучительные положения ересей эпохи I и II Вселенских соборов, применял проблемное, а также описательное сравнение.

При изучении догматики альтернативных концепций периода I-IV Вселенских соборов, также использовался и ценностный подход, определяющий содержательную весомость, значимость и ценность догматики ересей, расколов и самочиний всех четырех Вселенских соборов, поскольку, с одной стороны, прослеживается идейная взаимосвязь ересей, а с другой стороны, процесс формирования официальной церковной доктрины христианства происходил в непосредственной полемике христианской церкви именно с возникающими альтернативными концепциями. Сравнение догматики производилось путем сопоставления и соотнесения основных догматических положений, а также детализации и дифференциации отдельных позиций этих еретических учений. Это помогло автору диссертационного исследования перейти к диагностическому сравнению основных положений христианского канонического права (о еретических  течениях) с целью проверки своей гипотезы об актуальности церковно-правовых норм эпохи Вселенских соборов в современных взаимоотношениях Православных поместных церквей с религиозными новообразованиями и  при выявлении принципов правовой регламентации отношения церкви к ересям, а также использовать сравнение по аналогии.

Кроме того, применение автором парадигматического сравнения было необходимым при изучении доктрины новых религиозных движений и церковно - правовой практики христианства IV-V вв.

В рамках сравнительной методологии производилось исследование основных концептов Антиохийской и Александрийской религиозно-философских школ и их специфики взаимодействия и взаимовлияния. При этом автор воспользовался культурно-географическим сравнением с целью методологического прояснения особенностей этих культурно-религиозных образований, поиска их уникальности и, одновременно, их общности. Культурно-географическое сравнение применялось автором на протяжении всего диссертационного исследования, поскольку к рассмотрению принимались как УдоникейскиеФ альтернативные концепции, так и альтернативные концепции эпохи I-IV Вселенских соборов (прежде всего, в форме ересей).

Основой для рассмотрения в рамках настоящего диссертационного исследования тех или иных ересей стал факт значимости определения официальной позиции церкви к конкретной ереси, что нашло отражение в решениях Поместных соборов (чьи постановления впоследствии получили одобрение на соборах высшего уровня - Вселенских) и непосредственно в решениях I-IV Вселенских соборов (Никейского, Константинопольского, Эфесского, Халкидонского).

И, наконец, сравнительно-типологический метод был необходим автору при изучении ранее предлагавшихся классификаций гностических систем и альтернативных концепций по хронологии возникновения (классификация, предложенная Болотовым В.В., и схематически впервые специально выделенная автором), классификации по основным догматическим положениям ересей, по церковно-правовому признаку степени лотпадения, а также при проведении и составлении собственной классификации ересей по первичным датам осуждения Вселенскими соборами.

При исследовании автором максимально применялись все возможности сравнительных операций. Используемая техника сравнений способствовала специализации и конкретизации, и одновременно, рассмотрения в полидисциплинарном ракурсе проблемы исследования. Мы не могли воспользоваться методами сравнительного правоведения или сравнительного религиоведения, в силу того, что ни один из указанных методов научного исследования не является универсальным, ни один из них неприемлем в условиях заявленной темы, так как не способен представить методологическое основание для данного исследования. Поскольку принципы, заложенные в ранней христианской церкви, остаются действующими до настоящего времени внутри УвосточныхФ христианских церквей, более того они периодически актуализируются с целью сохранения церковной традиции в противовес лальтернативности, постольку проанализировать и изучить этот процесс представилось возможным, применяя в качестве метода универсальность сравнения - диалектику.

За единицу сравнения был выбран текст, характеризующий те или иные религиозные доктрины, что продиктовало, в свою очередь, выбор текстуального подхода в сравнении. Текстуальный подход поставил нас перед необходимостью обратиться к практике интерпретации письменной речи, то есть, текстов. Хотя из позитивистского понимания текстуального подхода, мы ставим перед собой задачу проникнуть в смысловой объем текста, в процесс означивания. Использование текстуального подхода внутри герменевтического метода при исследовании текстов позволило соотнести традицию и историю альтернативных концепций периода Вселенских соборов и новых религиозных образований. Дистанцию времен, к которым пришлось обратиться, на наш взгляд, соединяет и заполняет традиция, имеющая основу общезначимого содержания. Поскольку герменевтика имеет дело с традицией и историей, присутствующими в настоящем и определяющими его, а также несущими в себе то, что принципиально не могло быть завершенным, то применение герменевтического метода было наиболее оправданным в нашем случае. Этими особенностями было обусловлено столь затянутое и детальное внимание исследователя к тексту учений, который мы пытались понять, исходя из него самого.

Научная новизна исследования определяется следующими положениями:

- Проведен системно-философский анализ диалектики альтернативности в раннехристианской религиозной культуре и предложена многомерная типология альтернативных религиозных течений, учитывающая историко-культурное развитие альтернативных форм религиозности;

- Раннехристианские альтернативные концепции религиозной культуры рассматриваются на пиках актуализации (в том числе циклично) - в период осуждения Вселенскими соборами;

- Альтернативные концепции религиозной культуры изучаются как катализаторы процесса формирования официальной (ортодоксальной, церковной) культуры;

- Ставится проблема исследования современных религиозных новообразований в свете концепции возвращения УновыхФ религиозных движений к идеям альтернативных концепций периода становления религиозной культуры;

- Доказано, что в определенной степени набор оригинальных догматических отступлений от официального христианства исторически как максимум ограничен, как минимум - сводится к определенному количеству основных постулатов;

- Впервые вычленяются и анализируются все церковно-правовые нормы, регламентирующие отношение христианской церкви и альтернативных концепций, зафиксированные решениями I-IV Вселенских соборов.

Положения, выносимые на защиту:

1. Официальная догматика христианства развивается в процессе диалектических отношений с альтернативными формами религиозности, в чём сказывается диалектика становления церковно-правовой культуры, стремящейся не допустить трансформацию христианского вероучения.

2. Изменение ключевой роли религиозно-философских традиций происходит в результате полемики с альтернативными концепциями, в частности с арианством. Становление официальной церковной доктрины находит своё выражение первоначально под влиянием Александрийской38 (статичной), а затем Антиохийской39 (более динамичной) религиозно-философской традиции в Никейском и Никео-Константинопольском (Цареградском) символе веры и, в целом, в корпусе канонов, зафиксированных в книге правил.

3.Полемика с альтернативными концепциями во многом не только сформировала собственно религиозную культуру, но и повлияла на раннехристианскую культуру повседневности, что нашло отражение в регламентации семейно-брачных отношений и культуры поведения с представителями альтернативной религиозности.

4.Для оценки степени альтернативности раннехристианских концепций в отношении ортодоксальной традиции и для четкого определения ереси недостаточно только сложившейся в церковном праве классификации на лересь, раскол, самочинное сборище. Необходимо соотнесение раннехристианских альтернативных концепций с системой церковных наказаний, которые не всегда соответствуют употреблению указанных терминов в канонах Вселенских соборов.

5. На основе нового, ранее не применявшегося принципа хронологии осуждений Вселенскими соборами, впервые проведена новая классификация раннехристианских альтернативных концепций. Диагностическим показателем актуализации христианских альтернативных концепций является не только период их возникновения, но и факт рассмотрения религиозно-философской доктрины в рамках Вселенских соборов.

6. Утверждается гипотеза вероятных заимствований со стороны христианских новообразований некоторых идей раннехристианских альтернативных концепций. Подобного рода предположение базируется на ограниченности вариаций основных догматических положений христианской догматики, а также стремлении идеологов новых религиозных движений противопоставить себя листорическим христианским церквям (как это происходило в процессе возникновения раннехристианских альтернативных концепций).

7. На основе типологии раннехристианских альтернативных учений возможно прогнозирование перспективной динамики отношений между Православными Поместными церквями и новыми христианскими религиозными движениями, применяя аналогию осуждения подобных идей в эпоху Вселенских соборов.

Теоретическое и практическое значение работы. Результаты диссертационной работы позволяют углубить теоретические представления в области истории и теории культуры, религиоведения, философии религии, связанные с проблемами возникновения и генезиса феномена альтернативных религиозных концепций. Полученные результаты можно использовать в преподавании общих и специальных курсов по истории, философии, истории религии, религиозному праву, сравнительному религиоведению. Они имеют значение для практической деятельности сотрудников органов государственной власти, осуществляющих взаимодействие с религиозными объединениями, и политиков. Полученные результаты формируют концептуальную основу осуществления долгосрочного прогноза  развития религиозной ситуации на базе анализа догматики и исторической традиции взаимодействия религиозных объединений.

Апробация основных положений исследования. Основные положения и результаты диссертационного исследования представлены соискателем в монографиях, в научных статьях, в материалах, опубликованных в сборниках научных трудов, в выступлениях на научных конференциях, конгрессах, практически используются в преподавательской и учебно-методической работе.

Содержание диссертации обсуждалось на научных, научно-практических конференциях различного уровня, в том числе на Всероссийской научно-практической конференции "Развитие и взаимодействие национальных культур как фактор стабильности межэтнических отношений в полиэтническом регионе" (Астрахань, 2000), Второй Международной научной конференции "Человек в современных философских концепциях" (Волгоград, 2000), III Российском философском конгрессе УРационализм и культура на пороге третьего тысячелетияФ (Ростов - на - Дону, 2002), Рождественских чтениях (Москва, 2003), II Межрелигиозном форуме (Москва 2004), IV Российском философском конгрессе УФилософия и будущее цивилизацииФ (Москва, 2005), II Российском культурологическом конгрессе Культурное многообразие: от прошлого к будущему (Петербург, 2008).

Апробация идей осуществлялась в Южно-Российском гуманитарном институте, Астраханском государственном университете, Астраханском государственном техническом университете в ходе курсов лекций (2001-2008 гг.): История религии, Философия религии, Сравнительное религиоведение, Религиозное право, Философия культуры, а также на курсах повышения квалификации, семинарах и круглых столах с сотрудниками органов исполнительной власти и правоохранительных органов, проводимых Российской Академией государственной службы при Президенте РФ, Администрацией Астраханской области, Администрацией г.Астрахани, прокуратурой Астраханской области, Астраханским филиалом Волгоградской академии государственной службы, на курсах повышения квалификации преподавателей дисциплины Православная культура, проводимых департаментом образования Администрации Астраханской области и Астраханско-Енотаевским епархиальным управлением Русской Православной церкви. Материалы диссертационной работы апробированы в процессе деятельности регионального экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы в Астраханской области, а также при подготовке религиоведческих экспертиз по запросам прокуратуры и управления внутренних дел Астраханской области, информационно-аналитического центра МВД РФ, написании методических пособий, учебных программ по лекционным курсам, разделов и статей по философии религии.

Публикации. Различные аспекты проблематики диссертационного исследования освещены в 40 публикациях. В частности, основные результаты исследования отражены в монографиях соискателя: Церковь и раннехристианские ереси в эпоху I-IV Вселенских соборов, 2007г. (14,5 п.л), Новая феноменология духа, 2004г. (7,5 п.л.), а также опубликованы в журналах Вопросы культурологии, Гуманитарные и социально-экономические науки, Известия Вузов. Северо-Кавказский регион и других. Общий объем публикаций составил более 30 п.л.

Структура и объём диссертации. Работа состоит из введения, трёх глав, включающих десять параграфов, заключения, списка использованной литературы.

Общий объём диссертации составляет 338 страниц компьютерного текста. Список литературы включает в себя 368 наименований.

Диссертация обсуждена на заседании кафедры теоретической и социальной философии ГОУ ВПО Волгоградский государственный университет 20 октября 2008 года и рекомендована к защите.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются выбор и актуальность темы, анализируется степень ее разработанности, формулируются цели и задачи исследования, описывается его методология, показываются теоретическая и практическая значимость выводов.

Первая глава диссертации Методологические принципы анализа религиозной альтернативности посвящена рассмотрению существующих классификаций раннехристианских альтернативных религиозных течений, разработке и обоснованию собственного интегрирующего философского метода анализа и обзору источников по заявленной теме.

Первый параграф Типология многомерности альтернативных концепций становления религиозной культуры посвящен сложной теоретической проблеме в изучении возникновения и трансформации феномена альтернативной религиозности - классификации разноплановых по своему содержанию и организационной форме альтернативных течений. В этой связи автор, применяя сравнительно-типологический метод, систематизирует и рассматривает сформировавшиеся в истории и религиозно-философской мысли классификации христианских альтернативных течений, делает акцент не только на сильных, но и на слабых сторонах существующих классификаций и предлагает исключительно в рамках заявленного исследования для решения поставленных задач собственный интегрирующий философский подход, учитывающий этапы наибольшей актуализации определенных альтернативных течений для христианской церкви.

Автор считает, что исторически сложившиеся в культуре проблемы соотношения культуры и религии, официальности и альтернативности никогда не теряли своей актуальности. К ним постоянно, как одним из основополагающих, обращаются зарубежные и отечественные культурологи.

Культура и религия рассматриваются в культурологической традиции с различных позиций:

- с точки зрения отчуждения человека от Бога в результате грехопадения и соотношения религии (христианства) и секулярной культуры в процессе вечного противостояния и единства, в котором религия наполняет смыслом культуру, является субстанцией культуры, а культура - формой религии (П.Тиллих40);

- лединой философии культа, когда религия возвышается над различными формами духовной культуры, а искусство, наука, мораль и право основываются на религиозных ценностях (в результате культура становится только следствием религиозного культа) (П.А.Флоренский41);

- с позиции динамично нарастающей секуляризации в искусстве, морали, философии, науке (где религия некий генератор смыслов, который не может существовать вне общества и подвержен значительным изменениям в процессе трансформации культурных потребностей общества) (П.А.Сорокин42).

Несмотря на различие подходов следует особо подчеркнуть, что многие авторы рассматривают религию как высшую ценность духовной культуры - А.Бергсон, Ж.Маритен, А.Уайтхед, К.Ясперс, Н.Бердяев и другие.

Культурологическая мысль также неизменно иллюстрирует значимость рассмотрения своеобразной дихотомии лофициальное-альтернативное: культура-цивилизация (Н.Я.Данилевский43, О.Шпенглер44, А.Дж.Тойнби, П.Сорокин45 и другие); массы-меньшинства (Х.Ортега-и-Гассет46, Й.Хейзинга); память-контрпамять (Я.Зерубавель47), знание-контр-знание (М.Фуко48); сакральное-профанное (М.Элиаде49), лапполоновское-дионисийское (Ф.Ницше50); натуралистическое-гуманистическое (Э.Кассирер51); лестественное-искусственное (В.А.Кутырев) 52, научное-вненаучное (П.П.Гайденко53), культура-антикультура (Л.А.Зеленов54).

В обозначенном контексте необходимо диалектическое изучение соотношения лортодоксии и лотступничества, а также их частного случая лофициального-альтернативного. Поэтому диалектический подход находит применение в поле анализа проблематики становления, развития религиозной и, в частности, христианской культуры эпохи Вселенских соборов.

История культуры демонстрирует постоянную попытку части общества или отдельных его представителей к самореализации и самоутверждению через девиацию. Например, движения социального протеста, религиозно-мистические течения, течения в контркультуре ХХ века представляют собой в той или иной мере различные виды отклонений от общепризнанного или лофициального. Возникновение подобных культурных феноменов взаимосвязано с плюрализмом человеческого бытия и сложно вписывается в какую-либо единую лофициальную модель общественного развития с константной системой ценностных координат. Невозможность объединить разноплановые устремления в рамках одной концепции приводит к поиску лальтернативности. Причём единичные проявления отклонений, созвучные культурному хронотопу, могут структурироваться и принимать форму такого феномена как лотступничество. В этой связи не является исключением и такой достаточно консервативный тип культуры как религиозный, в котором отступничество вступает в противоречие с ортодоксией.

Существует некая точка возврата к пониманию смысла, в которой стыкуется текст и автор. В этом соединении по М.Фуко возможно радикальное изменение знания, достижение своеобразного контр-знания способного перевернуть наше знание о предмете или о мире в целом. Если по М.Фуко пересмотр текстов З.Фрейда способен изменить психоанализ, а К.Маркса - сам марксизм, то в религиозных традициях, на наш взгляд, процесс может приобретать более глубинные и динамичные характеристики в силу специфики феномена религии.

В отличие от научных теорий, в религии всегда существует некая потенциальная возможность апелляции к более глубокому пониманию доктринального текста, получению контр-знания от первоисточника через мистические состояния и откровения, вплоть до получения самого принципиально нового доктринального текста. Только история христианства демонстрирует многочисленные подобные примеры: гностики, катары, лютеране, методисты, адвентисты, свидетели Иеговы, мормоны, муниты, последователи Богородичного центра и церкви Последнего Завета, а также многие другие. Все они либо создают новый религиозный текст в дополнение к существующему, либо свидетельствуют о принципиально новых пророчествах, пытаясь противопоставить собственную альтернативную концепцию официальной.

Диалектическое взаимодействие лофициального и лальтернативного, как правило, происходит на личностном уровне и только впоследствии выходит на уровень организационный. Х.Ортега-и-Гассет, развивая ницшеанское словосочетание восстание масс в социальном контексте, видит кризис в тотальном захвате массами общественной власти. Ортега считает, что общество аристократично по своей сути и движется меньшинством, а не массой, являющейся совокупностью средних людей, не обладающих особыми качествами. Причём Ортега допускает, что внутри каждого класса есть собственные меньшинства и массы. Чтобы возникло меньшинство необходимо отпасть от толпы во имя некого идеала или совместной цели. Подобная трактовка общественного развития вполне допустима при рассмотрении религиозной альтернативности, базирующейся на личностных противоречиях, которые впоследствии приобрели социальный характер. Так, из 27 альтернативных течений, которые обсуждаются официальным христианством в рамках I-IV Вселенских соборов, 22 названы по имени своих основателей.

Поскольку в отечественной культурологии, религиоведении и богословской традиции неоднозначно трактуются ключевые понятия, являющиеся основополагающими для настоящего диссертационного исследования, диссертант в качестве рабочих терминов для предложенного исследования самостоятельно определяет понятия УотступничествоФ, УцерковьФ, УересьФ, УраскоФ, Усамочинное сборищеФ (парасинагога), Уновое религиозное движениеФ и другие.

Во втором параграфе Опыт исследования религиозной альтернативности автор рассматривает источники по истории и религиозной философии раннего христианства (до IV Вселенского собора включительно), определяет ключевые из них для дальнейшего анализа.

Вторая глава Диалектика лортодоксии и лальтернативных концепций в раннем христианстве посвящена эпохе с момента возникновения христианства до II Вселенского собора.

В первом параграфе Основные вероучительные положения доникейских альтернативных концепций автор рассматривает значение антиеретических Апостольских правил, изучает историю возникновения и доктрину лересей упоминаемых в контексте Нового Завета как ключевого источника христианского вероучения, богословия и церковного права. Исследует дисциплинарные подходы христианской церкви к еретикам заложенные в Апостольских правилах.

Исходя из поставленных в исследовании задач, с помощью сравнительно-исторического метода автор разделяет изучаемые ереси (актуальные для Вселенских соборов) на определенные группы. Прежде всего, это доникейские ереси, преимущественно гностические (возникшие до I Вселенского собора в Никее): симониане, валентиниане, маркиониты, энкратиты и оригинальное вероучение манихейства, которые осуждает впервые в своих канонических посланиях Василий Великий.

Второй параграф Формирование подходов и категориального аппарата александрийской религиозно-философской школы в процессе полемики с арианством посвящен анализу доктрины альтернативных течений обсуждаемых на I Вселенском соборе: мелетианский и новатианский (чистые, кафары) раскол, ересь павлиан и арианство.

Третий параграф Содержание триадологических споров в период между I и II Вселенским собором посвящен триадологической полемике Поместных соборов Антиохийского, Гангрского, Лаодикийского, антиеретическим трудам  Василия Великого. В связи с триадологической полемикой разбирается доктрина альтернативных течений евстафиан, фотиниан (первоначально осуждены как раскол), четыренадесятников (тетрадитов - осуждены как раскол), фригов (монтанистов или пепузитов), манихеев, валентиниан, маркионитов, е[э]нкратитов, включая течения энкратизма- саккофор, идропарастатов (гидропарастатов), апотактитов.

В четвертом параграфе Концепции маркеллианства и аполлинаризма и их влияние на редакцию Символа веры  исследуется доктрина альтернативных течений, обсуждаемых на II Вселенском соборе: ариан, евномиан (аномеев), полуариан, савеллиан, маркеллиан, аполлинаристов, македониан, савватиан (раскол).

В ходе изучения истории возникновения и доктрины перечисленных альтернативных течений автор прослеживает формы и этапы противостояния христианской церкви возникающим видам религиозного отступничества. Рассматривает роль Александрийской религиозно-философской школы в формировании официальной догматики христианской церкви в период I и II Вселенских соборов. Разбирая этапы принятия и редакции Символа веры, автор дает оценку этому ключевому тексту не только с религиозно-философских, церковно-правовых позиций, но и доказывает, что Символ веры в Никео-Константинопольской редакции отразил борьбу христианской церкви с альтернативными течениями, в частности, ересями маркеллианства и аполлинаризма.

Изучая историю возникновения альтернативных течений в христианстве, основные вероучительные положения ересей эпохи I и II Вселенских соборов и развитие триадологической полемики автор приходит к следующим выводам:

- в процессе изучения христианского отступничества доникейской эпохи критерием УеретичностиФ возможно считать искажение прямых нормативов Священного Писания, и, прежде всего, Нового Завета;

- первые альтернативные течения-ереси, упоминаемые в Новом Завете, в частности симониане, уже несут характерные черты вероучения, которые впоследствии подвергнутся многократному копированию со стороны более поздних альтернативных религиозных идеологий (стремление выдать свое учение за истинное христианство; самообожествление ересиарха; искажение основных догматов христианства, в частности, о Боговоплощении; проповедь ближайшего конца Света и другие);

- проблема альтернативной религиозности является актуальной для христианской церкви уже в доникейский период, о чем свидетельствуют Апостольские правила, являющиеся фиксацией устной апостольской традиции, поскольку содержат общие принципы отношения христианства к еретикам и устанавливают комплекс церковных наказаний за грех ереси (отступничества);

- несмотря на существование альтернативных религиозных течений в период до 325 г., необходимость принятия соборного решения всей церкви по конкретному еретическому учению впервые возникла только относительно арианства вызвавшего бурную полемику в многочисленных христианских общинах;

- исследование причин появления ереси арианства невозможно без изучения истории и специфики религиозной философии и управления Александрийской церкви. Так, на примере мелетианского раскола можно утверждать, что Александрия в развитии некоторых аспектов церковной жизни опередила другие поместные церкви (священники находились в более независимом положении от епископа, чем в других поместных церквях, могли свободно проповедовать свои экзегетические и догматические воззрения и находить последователей);

- основой религиозно-философской доктрины Ария стало отрицание

единосущности Бога Отца и Бога Сына, и, как следствие утверждение, что Иисус Христос по божественным свойствам и сущности ниже Бога Отца, так как Бог Отец предвечен, а Христос создан им. Согласно концепции Ария, Сын Божий сотворен, но не из божественной сущности, а из ничего. Сын Божий не вечен, не существовал до рождения, не был безначальным. Признать Сына Участью единосущногоФ для Ария, значит считать Отца сложным, разделяемым и изменяемым. Сын, по его мнению, есть УТворение, как одно из творенийФ и не есть истинный Бог, но в силу своего нравственного развития и с помощью благодати обожествляется;

- православные отцы I Вселенского собора для определения соотношения Бога Сына к Богу Отцу, осознав необходимость формулировки догматического определения не словами Св. Писания, предложили ввести термин УединосущныйФ встречающийся в творениях у Дионисия Александрийского и Дионисия Римского;

- отрицательное отношение ариан к термину УединосущныйФ базировалось на факте отсутствия этого понятия в Св. Писании; отождествлении термина УединосущныйФ с доктриной савеллианства (в савеллианстве Троица рассматривалась как Единица); опасении, что утверждение единосущности природы Сына и Отца внесет материальные представления о природе Божества;

- разница подходов православной и арианствующей партии по основополагающему вопросу I Вселенского собора объясняется различием подходов александрийской и антиохийской религиозно-философской школы (идеологи евсевиан, как и сам Арий, являлись представителями антиохийской богословской школы, для которой было свойственным вольное отношение к комментированию текста Св.Писания и значительно большее рационализирование богопознания, чем у александрийцев);

- проводя культурно-географическое сравнение, возможно утверждать, что после I Вселенского собора именно различие философских подходов александрийской и антиохийской школы объясняет районы распространения арианства или Никейского вероопределения, поскольку южные епархии, под влиянием александрийской религиозно-философской школы, стояли на позиции Никейского символа веры, а северные, испытывая влияние антиохийской мысли, переходили в арианство;

- со временем арианство как религиозное течение  теряет своих сторонников, однако, следует признать, что арианство оказало значительное влияние на христианскую философскую мысль. Именно Антиохийская и Константинопольская церковь, которые являлись центрами антиохийского течения в христианской религиозной философии, будут в дальнейшем обсуждать вопрос о необходимости согласия веры и разума. Иными словами, отрицая ересь арианства, православие вобрало в себя саму постановку проблемы, но решало её уже с позиции никейского вероопределения;

- кроме ереси арианства в период I и II Вселенского собора христианская церковь вступает в полемику с антитринитарными альтернативными течениями савеллиан, павлиан, маркеллиан и фотиниан. Основой вероучения указанных течений стало отрицание основополагающего догмата христианства - веры в Троицу и акцент на утверждении веры только в единого Бога Отца. Например, павлиане считали, что Сын, упоминаемый в Священном Писании, есть Слово и мудрость, но не является в Боге особым существом или лицом. Это просто божественный ум, соотносящийся по аналогии с разумом человека. Христос, согласно доктрине павлиан, простой человек, в котором действовала божественная мудрость и слово, начавший свое существование после рождения Девой Марией. Последователи Маркелла и Фотина стояли на позициях отрицания равнозначности понятий Логос и Сын. В их понимании Христос первоначально был только Логосом, а Сыном стал исключительно с момента своего воплощения, таким образом, отрицалась вера в предвечное рождение Бога-Сына.

- принципиально новым этапом феномена отступничества в раннем христианстве стала богословская система Лаодикийского епископа Аполлинария, принадлежащего к традиции александрийской богословской школы. Аполлинарий заложил в основу христологии тезис, что человек состоит из трех частей: плоти, души, духа и поставил вопрос каким образом во Христе Бог и плоть составляют единую природу. Божество и человечество, согласно Аполлинарию, составляют во Христе одну природу, но они не сливаются и не переходят друг в друга. Христос, таким образом, является иносущным и единосущным в отношении к человеку. Бог, Логос иносущен человеку, а поскольку Он пребывает во плоти человеческой, - единосущен. Согласно Аполлинарию, во Христе человечество было покровом, под которым хранилось Его Божество. Обращаясь к специфике доктрины Аполлинария, возможно предположить, что аполлинаризм подготовил возникновение монофизитства и стал отправной точкой для борьбы вокруг вопроса о природе Христа. Такое предположение подтверждают богословские споры в период между I и II Вселенским собором, в которых особое место занимает резкое отрицание арианами идей Маркелла и Аполлинария.

- применяя текстуальный подход в исследовании редакций Никео-Константинопольского Символа веры, возможно утверждать, что стремление отцов II Вселенского собора четко определить человеческую сущность Христа объясняется полемикой церкви с ересями Маркелла и Аполлинария.

Третья глава Становление христологической проблематики в поле христианской религиозно-философской мысли посвящена процессу перехода христианской философии к христологическому кругу вопросов. Автор исследует нормы и принципы раннехристианского канонического права, регламентирующие отношение к религиозным альтернативным течениям на макро и микроуровнях, проводит параллели между новыми религиозными движениями (на примере Свидетелей Иеговы) и арианством.

В первом параграфе Процесс синтеза Александрийской и Антиохийской религиозной философии в учении о Богочеловеке рассматривается начальный этап процесса соединения подходов Александрийской и Антиохийской религиозно-философской школы на III Вселенском соборе в решении круга христологических проблем.

Во втором параграфе Полемика с монофизитством как завершающий этап формирования феномена христианской ортодоксии автор изучает завершающий этап оформления официальной христианской церковной догматики на IV Вселенском соборе, окончательное принятие Символа веры в Константинопольской редакции и переход ключевой роли в религиозной философии от Александрийской к Антиохийской религиозно-философской школе.

Исходя из утверждения об основополагающей роли Александрийской и Антиохийской школ в формировании догматики христианства, с помощью сравнительной методологии автор проводит исследование основных концептов Антиохийского и Александрийского богословия, специфики их взаимодействия и взаимовлияния. Учитывая ключевую роль личности Кирилла Александрийского и Иоанна Антиохийского в заключении унии, с помощью индивидуализирующего метода рассматривается значение указанных личностей в объединении Александрийской и Антиохийской религиозно-философских школ.

Принимая во внимание основополагающее значение Никео-Константинопольского Символа веры для христианского религиозной философии и культуры и церковно права, в контексте настоящей главы осуществляется текстуальный подход в сравнении различных редакций Символа веры. В этой связи автор определяет различную степень влияния творений отцов церкви и религиозно-философских традиций на составление Символа.

Применяя ценностный подход в исследовании идейной взаимосвязи альтернативных течений путем сопоставления и соотнесения основных догматических положений ересей, детализации и дифференциации отдельных аспектов вероучений рассматривается догматика ересей периода III-IV Вселенского собора: донатизма, пелагианства, несторианства, ереси Диоскора и Евтихия.

В третьем параграфе Непреходящее содержание канонических принципов отношения лортодоксии к лальтернативным концепциям рассматривается процесс выработки основных принципов и норм церковного права, которые условно разделяются на два раздела - это правила, регламентирующие порядок и устройство церкви, и правила, определяющие отношение к религиозным отступникам.

Поскольку причиной созыва Вселенских соборов становилась проблема определения отношения церкви к альтернативным течениям, рассмотрение правил, регламентирующих отношение к отступничеству, позволяет установить степень трансформации официальной христианской догматики ересями и оценить значимость указанной проблемы для церкви. Решение указанной задачи возможно путем сопоставления и соотнесения основных догматических положений альтернативных течений с нормами церковного права.

Из текстов, правил, рассматриваемых в первом параграфе, становится очевидно, что позиционируясь относительно альтернативных течений, церковь регламентирует в этой связи различные аспекты как богослужебной, так и внебогослужебной практики, устанавливая четкие правила о священстве, вероотступничестве, семье и браке, таинствах, включая вопрос о признании таинств, совершенных в ересях, богослужебной практике, подробно разграничивая особенности чиноприема еретиков. Естественно, что вопрос отношения к ересям не мог не затронуть процесса и повседневной жизни христиан. Так, например, правила содержат запрет принимать во внимание свидетельства еретиков по церковным вопросам. 75-ое Апостольское правило вообще запрещает еретику свидетельствовать против епископа. Согласно комментарию и 6-му правилу II Вселенского собора, исключение составляли разбирательства, не касающиеся церковных дел, когда принимались во внимание показания еретиков наряду с иными свидетельствами.

В четвёртом параграфе Диалектика альтернативности в современной христианской религиозной культуре автор, учитывая имеющиеся заимствования рядом новых религиозных движений отступнических идей периода раннего христианства, осуществляет диагностическое сравнение доктрин новых религиозных движений с ересями эпохи I-IV Вселенских соборов на примере доктрины Общества Сторожевой башни (Свидетелей Иеговы). Принимая во внимание актуальность и приоритет решений Вселенских соборов в современном церковном праве Поместных Православных церквей, автор использует сравнение по аналогии, иллюстрирует в случае повторения догматических отступлений новыми религиозными движениями возможное отношение к подобному явлению с точки зрения церковного права.

В ходе рассмотрения основных задач третьей главы автор приходит к выводам, что впервые на Карфагенском поместном, а затем на III Вселенском соборе было рассмотрено вероучение одного из идеологов пелагианства Ц  К[Ц]елестия. Причем только Карфагенский Поместный собор из всего корпуса канонов, вошедших в книгу правил, осуждает сторонников Пелагия и еще одну схизму- донатистов.

Основными положениями пелагианства (и Целестия), попавшими под осуждение на Карфагенском соборе, стали следующие: Адам умер бы, если бы и не согрешил; грех Адама причинил зло ему одному, а вовсе не всему человечеству; новорожденное дитя находится в том же состоянии, в каком находился Адам до своего грехопадения; неверно, что все человечество подлежит смерти потому, что согрешил и умер Адам, так же, как неверно и то, что все человечество воскреснет потому, что воскрес Христос; закон может привести к небу каждого так же, как и Евангелие; до пришествия Христова также были люди совершенно безгрешные. Таким образом, в гносеологии единственным источником религиозного сознания Пелагий считал рациональный метод, а в сотериологии пелагианство отрицало Божественную благодать как средство спасения человека.

Очередной вехой в истории и культуре церкви, определившей отношение к комплексу христологических проблем, стал III Вселенский собор, рассмотревший вероисповедание представителя антиохийского богословия Константинопольского архиепископа Нестория.

Христология Нестория сводилась к следующим основным положениям: земная жизнь Христа - это человеческое естество Спасителя, следовательно, две ипостаси в Христе являются разделенными. Причем, Божественная сущность Христа не принимала участия в деяниях, выражавших уничижительное состояние Спасителя. Подобные взгляды являются явно еретическими, поскольку, если Христос страдал человеческой сущностью без участия сущности Божественной, то под сомнение ставится один из центральных догматов христианства - вера в искупление.

Сравнивая арианство и несторианство, следует отметить общие черты в подходе к решению основных вопросов этих двух наиболее распространенных ересей. Если ариане стремились раздельно и неслиянно представить ипостаси Св. Троицы, то несториане аналогично поступали в вопросе о естествах Богочеловека.

Факт осуждения Нестория на III Вселенском соборе невозможно рассматривать вне контекста христологических споров V в. между представителями антиохийской и александрийской религиозно-философской мысли, так как к V в. философская мысль христианского мира постепенно переходит вообще от споров арианских к спорным вопросам несторианства о лице Богочеловека.

Перед созывом III Вселенского собора церковь уже была разделена на два больших течения - сторонников вероисповедания, признанного впоследствии как православного, и несторианства.

На основании культурно-географического сравнения следует отметить, что если рассматривать территории, которые наиболее подверглись влиянию несторианства, то это были те же епархии, которые поддерживали в IV в. ересь Ария. Напротив, епархии, выступавшие против арианства, критиковали и несторианство - прежде всего, это Александрийская церковь во главе с Кириллом архиепископом Александрийским. Подобное отношение к движениям христианского отступничества, на наш взгляд, объясняется тем, что последователи александрийского направления являлись продолжателями традиции Афанасия Великого, Василия Великого и Григория Богослова, считая, что разум должен быть подчинен вере, причем разум должен иметь границы в исследовании веры. Напротив, антиохийское богословское направление стремилось, как и в IV в., к более вольному соотношению разума и веры.

Принципиально новым этапом развития христианской философской мысли стала уния 433 г. Уния позволила соединить доктрины антиохийских и александрийских религиозных философов и ясно определить учение церкви о Богочеловеке. Основной вклад в заключение унии внесли выдающиеся мыслители Восточного христианства Кирилл Александрийский и Иоанн Антиохийский.

Соединение подходов александрийского и антиохийского богословия продолжилось на IV Вселенском соборе. Александрийцы, сторонники унии, благотворно повлияли на представителей Антиохийской религиозно-философской мысли в положениях, касающихся правоты III Вселенского собора, осудившего Нестория. В свою очередь, униаты-антиохийцы скорее всего оказали положительное влияние на униатов-александрийцев, негативно относящихся к решениям II Вселенского собора.

В ходе соборных заседаний, в отличие от предшествующих Вселенских соборов, православная часть IV Вселенского собора придерживалась умеренных антиохийских взглядов, а отступники монофизиты - крайних александрийских воззрений.

Фактически, деяния IV Вселенского собора возможно рассматривать как завершающий этап становления основных положений догматики официального христианства, поскольку впоследствии в борьбе с альтернативными течениями Вселенские соборы точно воспроизводят вероопределения именно Халкидонского собора. Если V Вселенский собор отдельных догматических решений не принимал, то VI Вселенский собор в борьбе с монофелитством (течение учившее о двух волях во Христе) опирается на определения Халкидонского Вселенского собора о лице Богочеловека. VII Вселенский собор, осудивший иконоборческую ересь, также принял за основу вероопределение Халкидонского собора, в котором говорилось, что во Христе два совершенных естества: Божественное и человеческое, неслиянных, но и нераздельных. Поэтому изображение одного человеческого образа Христа свидетельствует христианину о Богочеловеке. Иконоборцы, напротив, утверждали, что богочеловеческое лицо Христа неизобразимо, а иконописец передает лишь человеческий образ Христа, что являлось монофизитским мнением, так как в таком случае Божество фактически упраздняло человечество.

Автор подчеркивает, что при классификации отступнических христианских течений на ересь, раскол и самочиние, одним из критериев оценки являются церковные наказания, применяемые к еретикам.

На основе рассмотрения видов церковных преступлений, возможно утверждать, что преступления, затрагивающие основы веры, каким является основание альтернативных течений в форме ереси, караются максимальной степенью наказания для священника - извержением вместе с отлучением и анафемой для мирянина. Такая строгость обусловлена текстами Ветхого и Нового Заветов - первичного источника церковного права. В Ветхом Завете за отступничество от Ветхозаветной церкви предусматривается смертная казнь, а в Новом Завете ереси соотносятся с наиболее тяжкими прегрешениями, такими как прелюбодеяние, идолослужение, волшебство и убийство. Например, Григорий Нисский, рассматривая самые тяжкие грехи (2 правило Григория Нисского), относит к ним отречение от Христа и переход в иудаизм, язычество или осужденную ересь.

Основным принципом, по которому Церковь определяет отношение к еретическим таинствам, заключается в том, что даже если форма совершения таинств в ересях остается правильной, эти таинства не могут  признаваться церковью в силу того, что искажены сами понятия о Боге.

Становится очевидным, что определяя свою позицию относительно альтернативных течений, церковь регламентирует различные аспекты как богослужебной, так и внебогослужебной практики, устанавливая четкие правила о священстве, вероотступничестве, семье и браке, повседневной жизни христиан, таинствах, включая вопрос о признании таинств, совершенных в ересях, богослужебной практике, подробно разграничивая особенности чиноприема еретиков.

В качестве примера для рассмотрения возможности применения христианской церковно-правовой практики IV-V вв. к новым религиозным движениям было выбрано наиболее динамично распространяющееся на территории России религиозное объединение Свидетели Иеговы, изначально позиционировавшееся как истинно христианское, что дает право соотнесения основных положений доктрины Свидетелей Иеговы с догматами и канонами христианства.

Прежде всего, следует подчеркнуть, что Ч. Рассел признавал ересиарха Ария одним из посланцев Бога, поэтому, на наш взгляд, далеко не случайны заимствования идеологами Свидетелей Иеговы основных положений доктрины арианства. В некоторых положениях нами были замечены сходства с ересью фотиниан, идейно близкой к доктрине Ария, Маркелла и Павла Самосатского, антитринитариев монархиан-динамистов, ереси евионитов и в обрядовой практике тетрадитов (четыренадесятников).

Таким образом, Свидетели Иеговы искажают полностью Никео-Константинопольский Символ веры и в этой связи с точки зрения церковного права эпохи Вселенских соборов возможно поставить вопрос о еретичности всей доктрины Свидетелей Иеговы.

В заключении подводятся итоги, намечаются перспективы дальнейшего исследования данной темы. Автор подчеркивает, что в современном мире проблемы, связанные со статусом религиозных объединений, взаимодействие религиозных исповеданий, как между собой, так и с национальными правительствами в глобальных и модернизационных процессах, приобретают первостепенное значение. Для Российской Федерации в целом и ее регионов, в частности, одной из приоритетных задач в сфере государственно-церковных отношений и национальной безопасности является необходимость четких и стабильных в долгосрочной перспективе отношений к так называемым "историческим", "традиционным", "культурообразующим" конфессиям и сохранение межрелигиозного согласия в регионах.

Подобного рода прогноз межконфессиональных отношений теоретически возможен, поскольку в исторической традиции поместных православных церквей накоплен многообразный опыт взаимодействия с различными вероисповеданиями. Этот опыт нашел отражение в решениях Вселенских Соборов христианской церкви и стал своего рода эталоном для дальнейшего межрелигиозного диалога с участием православных церквей.

Для всех исторических поместных православных церквей доминантным принципом остается запрет трансформации догматики и требование неукоснительного исполнения церковно-правовых определений Вселенских соборов. В этой связи теоретически возможно, изучив вероучение раннехристианских альтернативных концепций и "новых" религиозных движений западного типа (при нахождении заимствований доктринальных положений), применить по принципу аналогии правила Вселенских соборов к новым религиозным движениям. Это же обстоятельство позволяет осуществить долгосрочный прогноз развития отношений между поместными православными церквями и новыми религиозными движениями55

.

В этой связи, на наш взгляд, достаточно проанализировать ситуацию в христианской церкви, сложившуюся в период I -IV Вселенских соборов. Именно в этот период канонизируется догматика христианства (Никео-Константинопольский символ веры), осуждается основное количество альтернативных течений (ересей), рассматриваемых на соборах (из 34 ересей и их идеологов 27 ересей подвергаются первичному осуждению и церковному наказанию). Таким образом, актуализируется практическая и теоретическая задача синтеза двух срезов догматики христианских течений - эпохи I-IV Вселенских соборов и современных новых религиозных движений западного типа. Проведение параллелей в вопросах вероучения между ересями раннего христианства и новыми религиозными движениями вполне допустимо по нескольким обстоятельствам. Идеологи современных религиозных новообразований западного типа невольно или заведомо повторяют положения уже существовавших в истории альтернативных религиозных систем, поскольку сами вступают в противоречие с листорическим христианством. Проблема заимствований становится  также неизбежной в связи со значительным количеством уже имевшихся попыток вариации христианской догматики (как уже отмечалось, Вселенские Соборы непосредственно обсуждают 34 еретических течения), поэтому создать полностью самостоятельную оригинальную доктрину становится практически невозможно. Таким образом, следует утверждать, что отчасти раннехристианские альтернативные концепции заложили идеологическую почву современным христианским новообразованиям. Тем более, что в истории церкви четко прослеживается взаимовлияние богословской полемики по различным вопросам христианской догматики. Так, например, борьба против арианства стала основой концепции Аполлинария. В свою очередь, противодействие ереси аполлинаризма послужило причиной возникновения религиозной доктрины Нестория. Деятельность против взглядов Нестория породила монофизитство и так далее.

Примененный в рамках исследования диалектический метод позволил проиллюстрировать основные принципы диалектики на следующих примерах:

- принцип историзма Ц  в преемственности религиозно-философских проблем, обсуждаемых на Вселенских Соборах и исторически обусловленной реакции лофициального (лортодоксии) на проявления лальтернативного (лотступничества);

- принцип отражения творческой активности субъекта - в содержании основополагающей деятельности как отцов церкви (Кирилла Александрийского, Иоанна Антиохийского, Василия Великого и других), так и основателей альтернативных религиозных течений;

- принцип конкретности истины - в процессе выработки и утверждения лофициального (лортодоксального) вероучения и запрещения его последующей трансформации в церковном праве;

- принцип определяющей роли практики - в механизме последующего практического принятия или отторжения соборных решений;

- принцип самодвижения в единстве противоречий - в становлении лофициального (лортодоксального) только в позиционировании относительно лальтернативного (лотступнического) и наоборот.

Процессы взаимовлияния богословской полемики, а также неоднократное возвращение к обсуждению одних и тех же лальтернативных (лотступнических) течений на различных соборах демонстрируют, что становление раннехристианской религиозной культуры развивается согласно диалектическому закону циклического развития по спирали.

Следуя поставленным в исследовании задачам, автор пришел к следующим основным выводам:

Исходя из необходимости разностороннего изучения феномена раннехристианских альтернативных концепций, осуществляя многомерную типологизацию, необходимо на основе философского подхода интегрировать максимальное количество сложившихся типологий: исторической (по периоду возникновения), церковно-правовой, богословской (иллюстрирующей взаимовлияние религиозных идей) и использовать принцип максимальной актуализации доктрины ересей для христианской церкви. Интегрирующий принцип является логичным развитием идеи синергии (характерной для христианской традиции исихазма - Григорий Палама56) и симфонии (получившей распространение не только в богословии, но и государственно-церковных отношениях, церковном праве57 и русской религиозно-философской мысли) и позволяет диалектично рассмотреть феномен альтернативности в христианской культуре.

Изучение периодов максимальной актуализации ересей для христианской церкви (в рамках настоящего исследования - осуждение Вселенским собором) позволяет проследить длительные временные разрывы между возникновением и осуждением (или повторным осуждением) некоторых ересей, что ведет к более глубокому пониманию генезиса отступничества.

В процессе исследования феномена альтернативных концепций доникейской эпохи, следует отметить Ветхо - и Новозаветную традицию понимания лотступничества как глубоко негативного акта, преимущественно связанного с отступлением от Бога. Резко негативное отношение к отступничеству было впоследствии органично воспринято святоотеческой литературой. Таким образом, исходя из содержания текстов Библии, изучения творений отцов церкви эпохи раннего христианства (до IV Вселенского собора), на наш взгляд, было возможно в рамках предложенного исследования понимать альтернативные концепции как проявление еретичности, т.е. рассматривать ересь, раскол, самочиние как частные случаи альтернативных концепций.

Рассматривая доктринальные положения доникейских ересей осужденных христианской церковью, следует отметить, что с момента возникновения христианства борьба с альтернативными формами религиозности стала одной из главных задач церкви. Такой вывод подтверждают Апостольские правила, которые содержат общие принципы отношения христианства к еретикам и устанавливают комплекс церковных наказаний за грех ереси (отступничества). Оценивая степень еретичности (альтернативной концептуализации) в указанный период в качестве критерия подобной оценки, на наш взгляд, допустимо рассматривать искажение прямых нормативов Священного Писания, и, прежде всего, Нового Завета.

Несмотря на существование альтернативных концепций в период до 325 г., необходимость принятия соборного решения всей церкви по конкретному еретическому учению впервые возникла только относительно арианства, динамично распространявшегося в Восточной части Римской империи. Основой религиозно-философской доктрины Ария стало отрицание единосущности Бога Отца и Бога Сына, и, как следствие, утверждение, что Иисус Христос по божественным свойствам и сущности ниже Бога Отца.

Разницу подходов православной и арианствующей партии в ходе решения спорных триадологических проблем возможно объяснить различием подходов александрийской (статичной) и антиохийской (динамичной) религиозно-философской школы (идеологи евсевиан, как и сам Арий, являлись представителями антиохийской богословской школы, для которой было свойственным вольное отношение к комментированию текста Св.Писания и значительно большее рационализирование богопознания, чем у александрийцев). Именно различие богословских подходов александрийской и антиохийской школы повлияло на распространения арианства или Никейского вероопределения.

Несмотря на постепенное угасание арианства, следует отметить, что арианство оказало значительное влияние на христианскую философскую мысль. Отрицая арианство, православие вобрало в себя саму постановку проблемы, но решало её в дальнейшем уже с позиции никейского вероопределения.

Новым этапом развития феномена альтернативных концепций в раннем христианстве следует признать систему богословских построений Лаодикийского епископа Аполлинария, принадлежащего к традиции александрийской религиозно-философской школы. Рассматривая специфичные черты доктрины Аполлинария, возможно предположить, что аполлинаризм подготовил возникновение монофизитства и стал отправной точкой для борьбы вокруг вопроса о природе Христа.

III Вселенский собор стал очередной вехой в истории церкви определившей отношение к комплексу христологических проблем. Система богословских построений архиепископа Нестория приводила к выводу о двух разделенных ипостасях Христа. Причем, согласно Несторию, Божественная сущность Христа не принимала участия в деяниях, выражавших уничижительное состояние Спасителя. Таким образом, Несторий поставил  под сомнение центральный догмат христианства об искуплении.

Факт осуждения Нестория на III Вселенском соборе невозможно рассматривать вне комплекса христологических споров V в. между представителями антиохийского и александрийского богословия. Уже к V в. философская мысль христианского мира постепенно переходит вообще от споров арианских к спорным вопросам несторианства о лице Богочеловека. Однако существовали и общие черты арианства и несторианства в подходе к решению основных вопросов. Характерно, что ариане раздельно и неслиянно представляли ипостаси Св. Троицы, а сторонники Нестория стремились разделить естества Богочеловека.

На основании культурно-географического сравнения следует отметить, что если рассматривать территории, которые наиболее подверглись влиянию несторианства, то это были те же епархии, которые поддерживали в IV в. ересь Ария. Такая география распространения ересей, возможно объясняется тем, что Александрийцы доказывали необходимость подчинения разума вере и иметь границы в исследовании веры, а Антиохийское богословское направление, стремилось, как и в IV в., к более вольному соотношению веры и разума.

Принципиально новым уровнем развития христианского богословия стала уния 433 г. позволившая соединить подходы антиохийских и александрийских богословов и четко определить учение церкви о Богочеловеке.

Наметившееся объединение подходов александрийского и антиохийского богословия продолжилось на IV Вселенском соборе, обогатив христианскую философскую мысль. Характерной чертой IV Вселенского собора стало то, что в отличие от предшествующих Вселенских соборов, православная часть IV Вселенского собора придерживалась умеренных антиохийских взглядов, а отступники монофизиты - крайних александрийских воззрений.

На наш взгляд, именно IV Вселенский собор возможно рассматривать как завершающий этап становления основных положений догматики официального христианства, поскольку впоследствии в борьбе с альтернативными концепциями Вселенские соборы точно воспроизводят вероопределения именно Халкидонского собора.

Рассматривая религиозно-правовую культуру, сформировавшуюся в период I-IV Вселенского собора, основываясь на анализе видов церковных преступлений, следует утверждать, что преступления, затрагивающие основы веры, каким является основание ереси, караются максимальной степенью наказания. Тем самым подтверждается значимость позиционирования официальной церковной догматики к проявлениям альтернативной религиозности.

Изучая вероучение раннехристианских альтернативных концепций и "новых" религиозных движений западного типа на примере Свидетелей Иеговы нами были найдены заимствования Свидетелями Иеговы доктринальных положений арианства, ереси фотиниан, Маркелла, Павла Самосатского, антитринитариев монархиан-динамистов, ереси евионитов и в обрядовой практике тетрадитов (четыренадесятников) и применены по принципу аналогии правила Вселенских соборов.

Таким образом, следует отметить неоригинальность доктрины Свидетелей Иеговы и, в случае оценки их деятельности с точки зрения церковного права со стороны Поместных Православных церквей, возможность отношения к ним как полностью еретическому учению со всеми вытекающими церковно-правовыми последствиями.

Сохранение межрелигиозного согласия и стабильности предполагает необходимость долгосрочного прогноза религиозной ситуации. В этой связи анализ и прогноз взаимодействия наиболее влиятельной и распространенной христианской религиозной организации в России - Русской Православной церкви с "новыми" религиозными движениями на основе многовекового опыта позиционирования Православных церквей с течениями религиозного отступничества является, на наш взгляд, одним из приоритетных направлений при построении государственно-церковных отношений.

Диалектическое понимание истории и развития взаимодействия лортодоксальности и лальтернативности в религиозной культуре способствует глубинному пониманию процесса становления культуры, её дальнейшего генезиса и позволяет комплексно решать задачи в том числе и по сохранению уникального отечественного культурного наследия.

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях автора:

Монографии:

1. Саввин, А. В. Церковь и раннехристианские ереси в эпоху I-IV Вселенских соборов : монография / А. В. Саввин. - Волгоград : Изд-во ВоГУ, 2007. - 348 с.

2.История Астраханского края : монография / А. В. Саввин [и др.] ; под. ред.  Н. М. Ушакова. - Астрахань : Изд-во АГПУ, 2000. - 1120 с.

3. Саввин, А. В. Астраханская епархия начала ХХ века: некоторые аспекты внутрицерковной истории; Основные положения государственно-церковных отношений 1960-2002 гг. / А.А.Баранец, свящ.Иосиф Марьян, А.В.Саввин //  Очерки истории Астраханской Епархии за 400 лет ее существования: в 2 т. Т.2. - Ростов н/Д. : Фолиант, 2002. Ц  С. 43-56, 225-271.

4.Новая феноменология духа : монография / А. В. Саввин [и др.] ; под. ред. П. Л. Карабущенко. - М. : Прометей, 2004. - 180 с.

Публикации в журналах, рекомендованных ВАК:

5. Саввин, А. В. О специфике богословской аргументации и реконструкции процедуры обсуждения арианства на I Вселенском Соборе (Никейском) // А. В. Саввин // Гуманитар. и социал.-экон. науки. - 2006. - № 10. - С. 36-42.

6.Саввин, А. В. Богословские проблемы II Вселенского Собора Константинопольского / А. В. Саввин // Вестн. Астрах. гос. тех. ун-та. - 2006. -  № 5. - С. 24-33.

7.Саввин, А. В. К вопросу об актуальности понятия лцерковно-правовое поле эпохи Вселенских Соборов в анализе современной религиозной ситуации / А. В. Саввин // Изв. вузов. Северо-Кавказ. регион. - 2006. - № 4. - С. 8-17.

8. Саввин, А. В. К вопросу о принципах церковно-правовой регламентации отношения христианской церкви к еретическим течениям эпохи Вселенских Соборов / А. В. Саввин // Изв. Вузов. Северо-Кавказ. регион. - 2007. - № 4. - С. 59-64.

9. Саввин, А. В. Основные аспекты догматической полемики в христианской церкви в эпоху I-II Вселенского собора / А. В. Саввин // Вопр. культурологии. - 2007. - № 5. - С. 28-32.

10. Саввин, А. В. Антиеретическая деятельность Карфагенского Поместного и III Вселенского соборов / А. В. Саввин // Вопр. культурологии. - 2007. - №9. Ц  С. 20-24.

11.Саввин, А. В. Ереси  осужденные Церковью  в период с  I до II Вселенского Соборов : основные положения вероучения и степень лотпадения / А. В. Саввин // Вопр. культурологии. - 2008. - № 9. - С. 31-34.

12. Саввин, А. В. Отражение в церковном праве борьбы христианской церкви с ересями / А. В. Саввин // Вопр. культурологии. - 2008. - № 12. - С. 17-19.

Остальные публикации:

13. Саввин, А.В. Неохристианство, Хаббард Л.Рон, Центр Нави, Церковь Сатаны,// Новые религиозные культы, движения и организации в России : слов.-справ. / А. В. Саввин [и др] ; под ред. Н. А. Трофимчука. - М., 1997. - С. 67, 113-114, 119, 129-131.

14. Саввин, А.В. Культы нетрадиционные (новые), Зелёный орден, Кроули Алистер, Ла Вей Антон Шандор, неохристианство,  Хаббард Л.Рон, церковь Нави, церковь Сатаны, Южный крест // Новые религиозные культы, движения и организации в России : слов.-справ. / А. В. Саввин [и др] ; под ред. Н. А. Трофимчука. - М., 1998. - С. 122-123, 137-140, 140-141, 142-144, 159-160, 279-281, 297-298, 320-324, 338-342.

15.Саввин, А. В. Священное Писание как источник христианского церковного права / А. В. Саввин // Проблемы межкультурных коммуникаций : история и современность : материалы науч.-практ. конф. - Астрахань, 2000. - С. 43-45.

16.Саввин, А. В. К вопросу о "толерантной" динамике развития межконфессиональных отношений / А. В. Саввин // Развитие и взаимодействие национальных культур как фактор стабильности межэтнических отношений в полиэтническом регионе : материалы всерос. науч.-практ. конф. " / Астрах. гос. пед. ун-т. - Астрахань, 2000. -  С. 162-165.

17.Саввин, А. В. Предпосылки правовой регламентации отношения Церкви к еретическим движениям в раннем христианстве / А. В. Саввин // Человек в современных философских концепциях : материалы второй междунар. науч. конф. / Волгогр. гос. ун-т. - Волгоград, 2000. -  Ч. 2. - С. 286-290.

18.Саввин, А. В. Религиозное право как социально-исторический феномен / А. В. Саввин, А.А.Баранец // Проблемы экономики и права в социально-историческом аспекте : межвуз. сб. науч. ст. / Южно-Рос. гуманитар. ин-т. - Ростов н/Д., 2000. - С. 257-268.

19.Саввин, А. В. Астраханская область, религия, Русская Православная церковь, Русская Православная церковь за границей, Католическая церковь, Армянская Апостольская церковь, протестантизм, ислам, буддизм, иудаизм, секты и новые религиозные движения / А. В. Саввин // Православная энциклопедия. - М., 2001. - Т. III - С. 643-645.

20.Саввин, А. В. Философско-догматические и правовые аспекты христианской категории УересьФ / А. В. Саввин // Духовность и образ мира : наука и религия : сб. науч. ст. / Южно-Рос. гуманитар. ин-т. - Ростов н/Дону, 2001. - С. 110-118.

21.Саввин, А. В. Определение степени схизмы движения новатиан в контексте постановлений Вселенских Соборов и экклесиологических проблем III- IV вв. / А. В. Саввин // Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия : материалы III Рос. филос. конгр. / Северо-Кавказ. науч. центр высш. шк. - Ростов н/Д., 2002. - С.415-417.

22.Саввин, А. В. Межрелигиозная толерантность в рамках религиозной безопасности в поликонфессиональном регионе / А. В. Саввин, А. А. Баранец // Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия : материалы III Рос. филос. конгр. / Северо-Кавказ. науч. центр высш. шк. - Ростов н/Д., 2002. - Т. III.  - С. 394-395.

23.Саввин, А. В. Христианство в Нижнем Поволжье : Астраханская область / А. В. Саввин // Мир православия : сб. науч. ст. / Волгогр. гос. ун-т. - Волгоград, 2002. Ц  С. 360-369.

24. Саввин, А. В. Толерантность в межкультурных коммуникациях : необходимость развития и ограничения / А. В. Саввин, А. А. Баранец // Гуманитарность. Коммуникации. Толерантность : межвуз. сб. науч. ст. - Ростов н/Д., 2003. - Т. 1. - С. 6-17.

25. Саввин, А. В. Судьба России в жизни Астраханских святителей (митрополит Иосиф Астраханский и архиепископ Митрофан (Краснопольский) / А. В. Саввин, А. А. Баранец, Иосиф (Марьян) //  Южнороссийское обозрение. Вып. 20. Православие в исторических судьбах Юга России : сб. науч. ст. / Северо-Кавказ. науч. центр высш. шк. - Изд. 2-е доп. -  Ростов н/Д., 2004. - С. 31-52.

26.Саввин, А. В. Религиозное право - социально-исторический феномен А. В. Саввин // Молодежь и православие : материалы и док. науч.-практ. конф. - М., 2004. - С. 20-26.

27.Саввин, А. В. Религиозно-философская классификация христианских ересей I-V вв. / А. В. Саввин // Философия и будущее цивилизации : материалы докл. и выступлений IV Рос. филос. конгр. - М., 2005. - Т. 2. - С. 594.

28.Саввин, А. В. Догматические причины осуждения догматики маркионитов в эпоху Вселенских соборов / А. В. Саввин // Сб. науч.-практ. конф.Наука и образование-гуманитарный потенциал развития общества / Южно-Рос. гуманитар. ин-т. - Ростов н/Д., 2006. - С. 236-240.

29.Саввин, А. В.  Гангрский Поместный собор как пример антиеретической деятельности христианской церкви / А. В. Саввин // Сб. науч. ст.Проблемы межкультурной коммуникации : история и современность/ Южно-Рос. гуманитар. ин-т. - Ростов н/Д., 2006. - С.75-78.

30.Саввин, А. В. Об организации и основных направлениях деятельности Астраханского Кирилло-Мефодиевского Православного Братства // А. В. Саввин // Вестник Волгогр. гос. ун-та. Сер.9 - Волгоград: ВоГУ, 2007. - С.74-79.

31.Саввин, А. В. Феномен самообожествления религиозных лидеров в раннехристианских ересях (на примере симонианства) / А. В. Саввин //  Человек в современных философских концепциях : ст. междунар. конф. Волгогр. гос. ун-т. Т.3. - 2007. - С. 520-524.

32.Саввин, А. В. Богу, Церкви, Людям / А. В. Саввин [и др]. - Ростов н/Д. : Фолиант, 2007. -  С. 15-133.

33. Саввин, А. В. К вопросу о заимствовании религиозным объединением Свидетели Иеговы некоторых аспектов догматики ересей эпохи Вселенских соборов / А. В. Саввин // Проблемы межкультурной коммуникации : история и современность : сборник науч. ст. науч.-практ. конф. - Астрахань, 2007. - С. 78-85.

---

1 ФЗ О свободе совести и о религиозных объединенияхФ вступил в силу 1 октября 1997г. В преамбуле закона говорится: У...признавая особую роль православия в истории России, в становление и развитие ее духовности и культуры; уважая христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов РоссииФ.

2 Тиллих, П. Избранное: теология культуры / П.Тиллих. - М. : Юрист-Гардарика, 1995. - 380 с.

3 Флоренский, П. А. Культурно-историческое место и предпосылки христианского миропонимания // П.А.Флоренский. Соч. в четырех тт. Т. 3(2). ЦМ.: Мысль,1994. - С. 386 - 488.

4 Сорокин, П. А. Человек. Цивилизация. Общество / П.А.Сорокин; пер. с англ. ЦМ.:Политиздат, 1992. - 544 с.

5 Данилевский, Н. Я. Россия и Европа / Н.Я. Данилевский. М. : Книга, 1991. 573 с.

6Фуко, М. Слова и вещи: археология гуманитарных наук / М.Фуко. - СПб. 1994. Ц389 с.; Фуко, М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет / М.Фуко; пер. с франц. - М. : Касталь, 1996. - 448 с.

7 Кутырев, В.А. Философский образ нашего времени (безжизненные миры постчеловечества). - Смоленск: СмоГУ. - 300 с.

8Зеленов, Л. А. Сумма методологии / Л.А.Зеленов. - Н.Новгород : Гладкова О.В., 2007. - 147 с.

9 См., напр.: Лебедев А.П. Вселенские соборы IV и V веков: Обзор их догматической деятельности в связи с направлениями школ Александрийской и Антиохийской.- Спб., 2004; Карсавин Л.П. Святые отцы и учители Церкви (раскрытие Православия в их творениях).-М, 1994; Св.Ириней Лионский. Творения.- СПб.-1900; Давыденков Олег, свящ Традиционная христология нехалкидонитов с точки зрения святых отцов и вселенских Соборов Православной Церкви. - М.1998; Зноско-Боровский Митрофан., протоиерей. Православие, Римо-католичество, протестантизм и сектанство: лекции по сравнительному богословию. М., 1991; Иларион (Троицкий), архимандрит. Христианства нет без Церкви.- М., 1992;  Спасский А. История догматических движений в эпоху вселенских соборов (в связи с философскими учениями того времени). Тринитарный вопрос (история учения о Св. Троице).- СПб.,1914.; Касицын Д. Расколы первых веков христианства: Монтанизм, новацианство, донатизм и влияние их на раскрытие учения о Церкви. - М., 1889; Тьерр А. Несторий и Евтихий ересиархи V века. - Киев,1885.

10 См., напр.:Болотов В.В. Лекции по истории Древней Церкви: в 4т. - М.-1994; Иоанн, епископ Аксайский. История Вселенских Соборов. - М., 1995; Карташев А.В. Вселенские соборы.- Клин, 2004; Малицкий П.И. История христианской церкви: Вып.2: Эпоха вселенских соборов и разделение церквей (313-1054).- Сергиев Посад, 1916; Михайловский В. Очерк истории Христианской Церкви. - СПб., 1868; Поснов М. Э. История Христианской Церкви ( до разделения Церквей). - Брюссель, 1988; Тальберг Н. История Христианской Церкви. - М.- Нью-Йорк, 1991.

11 См., напр.:Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима епископа Далматинско-Истрийского в 2х т. М. 2001; Иоанн,архим. Опыт курса церковного законоведения.-СПб.,1851; Объем дисциплинарного суда и юрисдикции церкви в период Вселенских Соборов  .- М., 1906; Павлов А.С. Курс церковного права. -Свято-Троицк.Серг.Лавра,1902; Альбов М.П. Краткий курс лекций по церковному праву.-СПб.,1882; Бердников И.С. Краткий курс церковного права православной церкви.-Казань,1903; Бобрищев-Пушкин А.М. Суд и раскольники-сектанты.-СПб.,1902; Варьяс М.Ю. Краткий курс церковного права. - М., 2001; Горчаков М.И. Церковное право. Краткий курс лекций.-СПб.,1909; Мирлес А. Краткий курс церковного права.- Киев,1902; Цыпин В.А. Церковное право.- М., 1996.

12 Под новыми религиозными движениями исключительно в рамках настоящего исследования только в качестве рабочего термина понимаются религии возникшие в период с середины XIX века до настоящего времени и обладающие совокупностью характерных признаков- специфическим контролем со стороны руководства религиозного объединения сознания, поведения, эмоций, круга общения адептов, активной миссионерской деятельностью, созданием барьеров по выходу из религиозного объединения, примитивизацией религиозной доктрины, активным противопоставлением своего религиозного объединения по отношению к государству и иным религиозным исповеданиям.

13 В Новом Завете ересью, с позиции христианства, называется саддукейство и фарисейство, с позиций иудаизма, сам апостол Павел обвиняется в назорейской ереси. Кроме фарисейства и саддукейства Новый Завет упоминает ереси, непосредственно искажающие христианское вероучение, с которыми столкнулась церковь в УапостольскийФ период. Так, например, евангелист Лука в книге Деяний Апостольских повествует о Симоне Волхве (Деяния Святых апостолов VIII, 9-24.), грех которого - получивший название "симония" осуждается на шестом и седьмом Вселенских соборах.  Во втором послании к Тимофею апостол Павел пишет об Именее и Филите, которые учили, что Воскресение мертвых уже состоялось. Несмотря на то, что апостол Павел в данном случае не использует термин еретик, смысл высказывания сводится фактически к обвинению в ереси (2Тим. 2:16-18).

14  Книга правил Святых Апостол, Святых Соборов Вселенских и Поместных и Святых отец. -М.,1893.; Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима епископа Далматинско-Истрийского в 2х т. М., 2001.

15 См.Христианство. Словарь.- М., Республика- С.15 :Акривия- принцип решения церковных вопросов с позиций строгой определенности, точного смысла. Исходя из принципа акривии, с точки зрения церкви, должны решаться вопросы догматического характераЕ.

16 Там же - С.159 : Икономия- принцип снисходительности (практической пользы), применяемый православной церковью при оценке воззрений и действий, не имеющих строгого обязательного характера. Допускает отклонение от канонических предписаний, не влекущее за собой подрыв догматических основ вероучения. Противостоит акривии.

17 В связи с тем, что по своей сути на соборе должен быть представлен вердикт всей Вселенской Церкви, разделяемый всеми частными церквями, спецификой Вселенских соборов является выражение религиозной истины и мнения содержащегося во всей Церковной полноте. Именно поэтому на Вселенских Соборах участвует максимальное количество представителей от частных церквей. Поскольку процедура созыва собора такого уровня является весьма дорогостоящей (проезд, проживание и т.п.), занимает у участников собора значительное время (некоторые соборы продолжали работать около года) Вселенские Соборы собирались только по ключевым церковным вопросам - догматическим, а дисциплинарные решения принимались по ходу собора, как правило во второй половине работы Вселенского собора.

18 Св.Ириней Лионский. Творения.- СПб.,1900.

19 Евсевий Памфил. Церковная история. - М., 2001.

20 Сократ Схоластик. Церковная история. - СПб.,1868.

21 Созомен. Церковная история. - СПб., 1851.

22 Евагрий Схоластик.Церковная история.- Спб., 2003.

23 Афанасий Великий, архиеп. Творения: В 4 т. / Святитель Афанасий Великий.- Репр. воспр. изд.1902-1903.- М., 1994.

24 Василий Великий, свт. Творения.- М., 1892.

25 Полное собрание творений Св.Иоанна Златоуста в 12 т. - М., 1995.

26 Творения блаженного Феодорита, епископа Кирского.- М., 2003.

27 J.P.Migne. Eλληνικη πατρολογια (patrologia graeca). -  Αθηναι, 1999.

28 Творения Святых отцев в русском переводе, с прибавлением духовного содержания, издаваемые при Московской Духовной академии. - М., 1843-1891.

29 Восточные отцы и учители церкви V века.Антология. - М., 2000.

30 Деяния Вселенских соборов, изданные в русском переводе при Казанской духовной академии Т.I-IV. Казань, 1859-1865. -2607 С. (Деяния Вселенских соборов: в 4 т. - СПб., 1996.)

31 Болотов В.В. Лекции по истории Древней Церкви: в 4т. - М.-1994.

32 Лебедев А.П. Вселенские соборы IV и V веков: Обзор их догматической деятельности в связи с направлениями школ Александрийской и Антиохийской.- Спб., 2004; Лебедев А.П. Вселенские соборы VI, VII и VIII веков. - Спб, 2004.

33 Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима епископа Далматинско-Истрийского в 2х т. М., 2001.

34 Карташев А.В. Вселенские соборы.- Клин, 2004.

35 Иоанн, епископ Аксайский. История Вселенских Соборов. - М., 1995.

36 Тальберг Н. История Христианской Церкви. - М.- Нью-Йорк : Интербук-Астра.- 1991.

37 Поснов М. Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей). - Брюссель:Жизнь с Богом, 1988.

38 Кирилл Александрийский

39 Иоанн Антиохийский

40 Тиллих, П. Избранное: теология культуры / П.Тиллих. - М. : Юрист-Гардарика, 1995. - 380 с.

41 Флоренский, П. А. Культурно-историческое место и предпосылки христианского миропонимания // П.А.Флоренский. Соч. в четырех тт. Т. 3(2). ЦМ.: Мысль,1994. - С. 386 - 488.

42 Сорокин, П. А. Человек. Цивилизация. Общество / П.А.Сорокин; пер. с англ. ЦМ.:Политиздат, 1992. - 544 с.

43 Данилевский, Н. Я. Россия и Европа / Н.Я. Данилевский. М. : Книга, 1991. 573 с.

44 Шпенглер, О. Закат Европы / О. Шпенглер. Ц  М. : Эксмо, 2006. - 800 c. - (сер. Антология мысли).

45 Сорокин, П. А.Человек.Цивилизация.Общество / П.А.Сорокин; пер. с англ. ЦМ.: Политиздат, 1992. - 544 с.

46 Ортега-и-Гассет, Х. Камень и небо / Х.Ортега-и-Гассет; пер. с исп. ЦМ.: Грант, 2000. Ц288 с.

47 Зерубавель, Я. Динамика коллективной памяти // Я.Зерубавель. Ab Imperio. №.3. - 2004.

48Фуко, М. Слова и вещи: археология гуманитарных наук / М.Фуко. - СПб. 1994. Ц389 с.; Фуко, М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет / М.Фуко; пер. с франц. - М. : Касталь, 1996. - 448 с.

49 Элиаде, М. Миф о вечном возвращении //М. Элиаде. Избранные сочинения: Миф о вечном возвращении. Образы и символы. Священное и мирское. - М. : Ладомир, 2000. - С. 54.

50 Ницше, Ф. Рождение трагедии из духа музыки / Ф.Ницше. - М. : Азбука, 2007. Ц208 с.

51 Кассирер, Э. Опыт о человеке / Э.Кассирер. - М. : Гардарика, 1998. - 784 с.

52 Кутырев, В.А. Философский образ нашего времени (безжизненные миры постчеловечества) / В.А.Кутырев. - Смоленск: СмоГУ. - 300 с.

53 Гайденко, П.П. Научная рациональность и философский разум / П.П.Гайденко. - М. : Прогресс-Традиция, 2003. - 528 с.

54Зеленов, Л. А. Сумма методологии / Л.А.Зеленов. - Н.Новгород : Гладкова О.В., 2007. - 147 с.

55 Отчасти, подобную возможность допускает архимандрит Рафаил Карелин, рассматривая современные расколы как вариацию ранних христианских течений. См. Карелин, Рафаил, архимандрит. Раскол: падение гордых. Книга священномученика Киприана Карфагенского "О единстве Церкви" как обличение современных расколов.

56 См.Палама, Г. Триады в защиту священно-безмолствующих / Г. Палама ; пер. В. Вениаминова. М. : [б. и.], 1995. - 384 с.

57 См. Цыпин, В.А. Симфонические  отношения Церкви и государства / В.А.Цыпин. Церковное право; 2-е изд. - М., 1996. - Ч.V.

Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разное