Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по истории  

На правах рукописи

МАКАРЕНКО МАРИЯ ЮРЬЕВНА

НАСЕЛЕНИЕ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА

В КОНЦЕ XIX Ц ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XX ВЕКА:

ИСТОРИКО-ДЕМОГРАФИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

Специальность 07.00.02 Ц Отечественная история

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Краснодар - 2011

Работа выполнена на кафедре новейшей отечественной истории

ГОУ ВПО Кубанский государственный университет

Научный руководитель:	доктор исторических наук, профессор Ратушняк Валерий Николаевич
Официальные оппоненты:	доктор исторических наук Жеребцов Игорь Любомирович доктор исторических наук, профессор Стецура Юрий Анатольевич доктор исторических наук, доцент Чупрынников Сергей Алексеевич
Ведущая организация:	Институт российской истории РАН

Защита состоится 15 апреля 2011аг. в 13.00 на заседании Совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Да212.101.03 при Кубанском государственном университете по адресу: 350040, г. Краснодар, ул.аСтавропольская, 149.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Кубанского государственного университета.

Автореферат разослан л_________________2011аг.

Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат исторических наук, доцент                         П.П. Матющенко

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Среди различных направлений исторических исследований важное место принадлежит изучению демографических процессов: описание истории страны или отдельного региона не может быть действительно полным без всестороннего анализа народонаселения.

Российская Федерация переживает период противоречивых трансформаций, причем особенно болезненными на фоне напряженности в социальной сфере и экономике выглядят изменения в демографической структуре общества. В создавшихся условиях системный анализ демографической ситуации, выработка и реализация научно обоснованных практических предложений, направленных на оптимизацию хода естественного движения населения и регулирования миграционных процессов, приобретают особое значение. Вместе с тем возрастает актуальность ретроспективных демографических исследований, поскольку, только интерпретировав историю, можно объективно оценивать происходящие сегодня демографические процессы.

До конца 1950-хагг. внутреннее административно-территориальное деление (АТД) Союза ССР не отличалось стабильностью. Череда непрерывных изменений АТД сделала анализ динамики демографических процессов в масштабах страны задачей, пожалуй, менее сложной, чем изучение облика отдельных территорий.

Региональные аспекты во многом все еще остаются белым пятном в комплексе исследовательских разработок по демографической истории России. Между тем, именно анализ историко-демографического развития регионов позволяет прочувствовать все многообразие исторического процесса. Таким образом, тем более актуально проведение системных историко-демографичеснких исследований отдельных краев и областей, выяснение региональных особенностей развития ситуации. Предлагаемая диссертацияа - одна из первых в российской историографии попыток восполнить этот пробел.

Объект исследования - население Северного Кавказа в 1897Ц1926агг., представленное как сложная социально-демографическая общность.

Предмет научного анализаа - демографические пронцессы в регионе (динамика численности населения, изменения его структуры и состава), проходившие в концеаXIXа - первой четверти XXав.

Хронологически исследование охватывает тридцатилетний период (январьа1897 - декабрь 1926агг.) Даты определены временем проведения переписей, наиболее полно зафиксировавших состав и структуру населения России. И, как подчеркивает В.Б.аЖиромская, для демографической истории переписи настолько важны, что даты их проведения сами по себе могут служить основанием для периодизации1. В России демографический переход проходил быстрее, чем в странах Западной Европы: три десятилетия представляют значительный отрезок в его развитии.

Географические границы исследования практически совпадают с пространством образованного в 1924аг. Северо-Кавказского края. В 1897 г. на территории, ставшей его основой (Ставропольская и Черноморская губернии, области Войска Донского, Кубанская и Терская), проживало 5а248а680ачел.; в 1926аг. население выросло до 8а364а086ачел.2 (8,8а% жителей России). Северо-Кавказский край занимал пятое место по численности в РСФСР после Центрально-Промышленного, Центрально-Черноземного, Средне-Волжского районов и Сибирского края. Таким образом, масштабы демографического потенциала региона позволяют обеспечить репрезентативность исследования.

Перемены, интенсивно происходящие в административно-территориальном устройстве Северного Кавказа на протяжении первой четверти XXав., негативно отразились на точности статистического учета. Принимая во внимание, что при анализе демографической динамики необходимо сопоставление идентичных территориальных вариантов, рассмотрению основных изменений в АТД посвящен отдельный параграф (2.2).

Для выяснения региональных особенностей по ходу исследования приводятся данные социально-демографической динамики территорий соседних Нижнего Поволжья и Дагестана, вошедшего в состав Северо-Кавказского края в 1931аг., среднестатистические показатели по Российской империи, СССР, РСФСР и общемировые.

Степень изученности темы. Поскольку подробный историографический обзор представлен в первой главе диссертации, здесь мы отметим только, что в целом информативность и объем исследований, изданных к сегодняшнему дню, позволяет говорить об исторической демографии как динамично развивающемся направлении в отечественной исторической науке. Эволюция исторической демографии в России, СССР и снова в России представлена в диссертации в контексте общемирового становления дисциплины. По периоду 1970-еа - 2000-е гг. в историографическом обзоре оценивается российская инфраструктура историко-демографических исследований. Для разработки темы наиболее полезными оказались работы А.И. Гозулова, В.М.аКабузана, Ю.А.аПолякова, В.П.аДанилова, В.Б.аЖиромской, А.Г.аВишневснкого.

Цель исследования - выявить закономерности и тенденции развития населения Северного Кавказа между переписями, проведенными в 1897 г. и 1926аг.

Достижение цели реализуется решением следующих основных задач:

1. раскрыть влияние природно-географического фактора на особенности пространственной организации населения;
2. выяснить направленность и общий событийный контур административно-территориальных преобразований;
3. проследить развитие урбанизационного перехода на Северном Кавказе;
4. исследовать строение и факторы миграционных процессов, их вклад (количественный и качественный) в движение общей массы населения;
5. определить показатели динамики населения; движение трендов региональных центров населенности (ЦН);
6. выявить региональные аспекты демографической ситуации накануне и в начале демографического перехода;
7. раскрыть черты традиционной модели брачно-семейного поведения славянского населения;
8. определить состав и структуру населения региона в преддверии свертывания нэпа;
9. провести системный анализ матримониальных и внутрисемейных отношений в послеоктябрьский период;
10. определить социально-демографические особенности трансформации облика казачества.

Методология исследования описана в первой главе, что обусловлено спецификой объекта исследования и важностью системного подхода для достижения поставленной цели. Центральное место в реализации системного подхода, позволяющего рассматривать демографические характеристики региона как звенья единой системы, занимает теория демографического перехода (формирование прогрессивного - экономного - типа воспроизводства) и конкретизирующие ее концепции (труды У.аТомпсона, А.аЛандри, К.аДэвиса, К.аБлэккера, Д.аВанадеаКаа, Ф.аНоутстейна, А.аОмрана, А.Г.аВишневского, В.А.аИсупова), основанные на междисциплинарном синтезе отраслей научного знания (экономики народонаселения и демографии, социальной географии и исторической экологии и т.ад.). Суть концепции - демографическое равновесие между рождаемостью и смертностью, определяющее тип воспроизводства, нарушается изменениями в социально-экономичеснкой сфере: индустриализацией, урбанизацией, совершенствованием медицинского обслуживания и системы образования. Это приводит к снижению смертности при пока еще высоком уровне рождаемости (темпы снижения которого определяют тип перехода: рождаемость падает значительно уже на первом этапеа - французский тип; сохраняется высокой достаточно долгоа - английский). Спустя некоторое время вследствие изменения репродуктивных установок населения демографический баланс восстанавливается на новом уровне, формируя прогрессивный тип воспроизводства.

Источниковая база исследования - подвергнутые видовой систематизации опубликованные материалы и неопубликованные письменные документы, анализ которых приведен в отдельном параграфе (1.3.) Нами выделены шесть видовых групп источников: законодательные акты, курирующие процессы естественного и механического движения населения; делопроизводственная документация; статистические и описательно-статистические материалы; материалы этнологических экспедиций и периодической печати; тексты художественных произведений. Привлечены документы трех центральных и семи региональных архивов. Среди прочих по информационной насыщенности выделяются материалы фонда ЦСУ СССР (Ф. 1562. Российского государственного архива экономики), позволяющие исследовать особенности проведения переписи 1926аг. (основной источник диссертации) на многонациональном Северном Кавказе.

Научная новизна диссертации состоит, прежде всего, в самом исследовательском подходе: динамика населения Северо-Кавказского социума за тридцатилетний период представлена как этап демографического перехода.

• Работа выполнена на стыке отраслей научного знания. При этом присутствует выраженное доминирование исторического подхода. Введены в научный оборот архивные документы, характеризующие региональные особенности естественного воспроизводства населения в конце XIX - первой четвертиаXX в., социально-демонграфическую политику советского государства в первые годы его существования, вопросы, связанные с возникновением и началом функционирования в регионе системы органов учета населения, динамикой АТД, стратегией и тактикой экспериментального экономического районирования, особенностями проведения переписей населения в полиэтничном регионе.
• Обращение к уже известным документальным материалам со сформулированными на современном методико-методологическом уровне вопросами позволило выявить специфические локальные тенденции в истории развития демографического перехода на Северном Кавказе. С методологических позиций концепций урбанизационного и аграрного переходов уточняются многие из существующих и даются новые оценки демографичеснким характеристикам пространственного свойства: особенностям складывания экистической (поселенческой) системы региона, влиянию природно-климатического фактора на логику формирования АТД, развитию урбанизации и зарождающегося в 1920-е гг. агломерирования.
• Выявлены изменения масштабов и строения миграционных потоков как составного компонента демографической динамики. Обосновано суждение о последовательном усилении их диверсификации. Диссертантом применяются современные методы количественного анализа, с помощью которых принципиально усилен познавательный потенциал гуманитарной парадигмы научного поиска: рассчитана динамика трендов ЦН территорий, послуживших основами Северо-Кавказского экономического района (СКЭР) и Южного федерального округа3 (ЮФО).
• Раскрыты универсальные закономерности и региональная специфика расширенного воспроизводства (конец XIX - начало XX вв.), проанализированы его факторы-детерминанты. Представление региональной модели воспроизводства населения на фоне мировой динамики процесса позволило установить: логика демографической транзиции на Северном Кавказе с самого начала трансформировалась под влиянием кризисных факторов.
• Систематизация информации об основных демографических характеристиках (смертность, рождаемость, плодовитость, уровень брачности) впервые в региональной историографии проведена через категорию модель брачно-семейного поведения. Новизна авторского подхода проявилась в использовании в качестве источника по истории брачно-семейного поведения славянского населения текста Шолоховской эпопеи Тихий Дон.
• В итоге анализа мероприятий советской власти в рамках утверждения чеховской линии жизнеохранительного поведения установлено: успешность политики проявилась в существенном увеличении за период нэпа средней продолжительности жизни. Проведенный сравнительный анализ источников свидетельствует о течении эпидемиологического перехода в русле общемировой логики процесса. Доказано, что в дооктябрьский период его развитие в регионе отставало от модернизированного Центра России. К середине 1920-хагг. темп ускорился, разрыв сократился.
• Сравнительный бинарный анализ демографического поведения (горожанеЦжители сельской местности, казакиЦиногородние) позволил выявить дифференцированость внутрирегионального пространства Северного Кавказа внутри наиболее модернизированной (славянской) части населения.
• Обращение к материалам переписи 1926 г. позволило сделать вывод: негативной демографической политики по отношению к казачеству Северного Кавказа в годы нэпа не проводилось, поскольку зафиксированный переписью относительный вес социальной страты согласуется с дооктябрьским показателем, трансформированным тенденцией сокращения казачества в общей массе жителей региона. Поскольку первая Всесоюзная перепись с исключительной степенью точности зафиксировала демографический облик казачества, анализ этого сюжета выделен в отдельный параграф.

Положения, выносимые на защиту. Результаты проведенного исследования позволили вынести на защиту следующие основные положения:

1. Природно-климатическая ситуация (рельеф, климат, качество почвы, особенности водоснабжения и т. д.) выступает факторным признаком формирования экистической организации населения, делая размеры сельских поселений оптимальными для развития приоритетных отраслей народного хозяйства. Климат Северного Кавказа во многом обусловлен сложностью рельефа, что, в свою очередь, выступало в концеаXIXа - первой четверти XXав. причиной разнообразия условий сельскохозяйственного производства, приводя к выраженной (в 5Ц6араз) дифференцированности размеров сельских населенных пунктов в достаточно скромном пространственном ареале.
2. Первые послеоктябрьские годы (1918Ц1923агг.) - время практически полного игнорирования учета природно-климатического потенциала при формировании сети АТД региона. Проходит полоса топонимических репрессий. Специализация хозяйственной деятельности отдельных территорий Северного Кавказа была положена в основание экспериментального экономического районирования середины 1920-х гг.а - тщательно продуманного (и как следствиеа - наиболее живучего) варианта советского АТД анализируемого периода.
3. В конце XIX в. грань между городом и не-городом (за редким исключением) на Северном Кавказе не была чётко выражена. Сочетание хозяйственно-бытовых (связи с земледелием) и религиозных факторов формировало сезонность брачности: в г.аРостове, г. Екатеринодаре, г. Владикавказе, г. Грозном, г. Ставрополе повышалось количество браков, заключаемых в феврале (перед Масленицей и Великим постом) и сентябре-октябре (после завершения цикла напряженных аграрных работ, между Успенским и Рождественским постами). Пики брачности во многом определяли сезонность рождаемости. Гораздо больше подлинно городского (модернизированность проявлялась в повышенном по сравнению с сельским возрастом вступления в брак, менее выраженном социетальном контроле за матримониальным поведением и т. д.) прослеживалось в повседневной жизни торгового приморского г.аТаганрога.
4. Активная иммиграция населения в самом цветущем возрасте, проходившая на протяжении всего периода, формировала особенности процессов рождаемости и смертности. На рубеже веков наметилась эмиграция с наиболее плотно заселенных территорий, прежде всего, на Урал и в Сибирь. В первой половине 1920-х гг. иммиграционный поток, в котором преобладали мужчины, выступал фактором оптимизации демографической ситуации, выравнивая гендерную диспропорцию славянского населения, сложившуюся в результате полосы войн и лет социальной напряженности. На протяжении межпереписного периода (январь 1897а - декабрьа1926агг.) диверсификация иммиграционных направлений стала более выраженной. В орбиту регионов-доноров вовлекались новыеа - все более отдаленные территории.
5. В трендах региональных центров населенности, охватывающих конецаXIXа - начало XXIав., как в зеркале, проявились перемены, происшедшие в демографическом облике Юга России, ретроспектива развития социума. Рассчитанные тренды ЦН СКЭР и территорий, послуживших основой образованного в 2000 г. ЮФО, выявление региональной специфики естественного воспроизводства позволяют прогнозировать перераспределение трудовых ресурсов Северного Кавказа в юго-восточном направлении, что особенно важно учитывать при моделировании стратегии управления народным хозяйством.
6. На рубеже XIXаЦXXавв. Северный Кавказ занимал по уровню рождаемости одно из первых (если не лидирующее) мест в Российской империи. Значительным в структуре смертности был удельный вес экзогенных факторов. В наибольшей степени их влияние проявлялось на юго-востоке региона и у калмыков. Следует констатировать отставание начала демографического перехода на Северном Кавказе от Центра и Северо-Запада. Вместе с тем процессу еще в большей степени, чем большинству российских регионов, свойствен ускоренно-прерывистый характер. В первой четверти XX в. в процесс демографической модернизации вступает лишь славянское население; титульные этносы сохраняют особенности расширенного типа воспроизводства.
7. Составляющие естественного воспроизводства населения (брачность, рождаемость, смертность) в начале анализируемого периода имели четкую сезонность. Региональная специфика проявлялась в более выраженном по сравнению с другими российскими территориями лиюльском пике младенческой смертности. Уровень брачности превышал среднероссийские показатели. Основная причинаа - в составе населения за счет иммигрантов повышался относительный вес репродуктивных возрастных групп - дополнялась хозяйственно-экономическим благополучием. С началом Первой мировой войны преимущественно в городах возросло количество внебрачных рождений. Все более распространенной в военные и первые послевоенные годы становится беспризорность.
8. Несмотря на активное миграционное пополнение, демографическое эхо потрясений 1914Ц1922агг. четко проявилось в гендерной и возрастной картине, представленной в материалах 1926аг. Традиционная проблема Северного Кавказа (недостаток женщин) сменилась их перевесом. Развитие демографического перехода доказывают особенности динамики трех основных составляющих естественного движенияа - брачности, рождаемости, смертности. Начинается утверждение экономного типа воспроизводства у славянского населения.
9. На протяжении первой четверти XX в. изменялся мобилизационный потенциал демографической политики. Активно и небезуспешно (особенно - в 1923Ц1926 гг.) проводятся мероприятия медико-санитарной направленности. После октября 1917 г. на смену христианско-патриархальной традиции семейной жизни приходят новые принципы ее организации. Некоторые городские слои (в частностиа - комсомольская молодежь) с готовностью восприняли прогрессивные социальные ценности: в их среде красные крестины, октябрины и свадьбы без попа довольно быстро (скорость свидетельствуета - некоторые социальные институты, стереотипы поведения и нормы, например, пожизненный брак, действительно отжили свой век) становятся распространенным явлением. Иным по отношению к большинству нововведений было отношение крестьянства.
10. В середине 1920-х гг. казачество сохраняет не только специфические черты, характеризующие социально-экономический облик, но и особенности протекания демографических процессов. Между тем, на протяжении первой четверти XX в. набирала обороты обозначившаяся в конце XIX в. тенденция демографического растворения казачества в общей массе населения Северного Кавказа: происходит нивелирование особенностей репродуктивного и матримониального поведения.

Соответствие диссертации паспорту научной специальности. Квалификационная работа выполнена в рамках специальности 07.00.02 - Отечественная история (п. 7. История развития различных социальных групп России, их политической жизни и хозяйственной деятельности; п.а19. История развития российского города и деревни; п. 20. История семьи; п. 21. История экономического развития России, ее регионов).

Теоретическая и практическая значимость. Предложенная в диссертации интерпретация концепции демографического перехода применена к анализу модернизации стратегически важного региона Российской Федерации. Авторское понимание особенностей демографической истории Северного Кавказа может послужить методологической установкой будущих исследований, выполненных в русле региональной проблематики.

Введенные в научный оборот группы источников могут быть использованы в научных и научно-практических исследованиях по исторической демографии и истории народного хозяйства Северо-Кавказского региона. Полезно использование материалов диссертации при создании обобщающих работ по истории народонаселения России, при подготовке учебных пособий по истории и социальной географии Юга страны.

Анализ трендов ЦН может найти прикладное применение при формировании стратегии управления народным хозяйством на Северном Кавказе и соседнем регионе - Нижнем Поволжье. Представленные цифровые расчетыа - потенциальная основа исследований по истории экономического развития региона. Добавление прогноза по ЦН в систему социально-демографических показателей позволит точнее планировать размещение межрегиональных и межрайонных социальных объектов, таких, как образовательные учреждения, органы социальной защиты, интернаты, центры высокотехнологичной медицинской помощи (глазные клиники, тубдиспансеры, диагностические и перинатальные центры, кардиоцентры и т.ад.), поможет аргументированно распределять финансирование.

Апробация исследования осуществлялась на всех этапах работы. Её основное содержание нашло отражение в двух монографиях, 10 статьях, опубликованных в периодических научных изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ. Общий объем публикаций 52,56 п. л., из них в рекомендованных ВАК 4,47 п. л.

Материалы и выводы исследования апробированы в ходе работы 12 международных научных и научно-практических конференций, в числе которых: Возрождение казачества (История, современность) (г. Ростов-на-Донну,а1995аг.); Кубанское казачество: три века исторического пути (ст-цааПолнтавская, 1996аг.); Великая Отечественная война в контексте истории XXавека (г.аАдлер, 2005аг.); IV, VIII, IX, X конференциях Федор АндреевичаЩербина и народы Юга России: история и современность (Краснодар,а2006 г., 2008 г., 2009 г., 2010 г.); Проблемы национальной безопасности России в XXЦXXIавв.:ауроки истории и вызовы современности (г. Краснодар,а2010 г.); Великая Отечественная война в пространстве исторической памяти российского общества (г. Ростов-на-Дону, 2010 г.). Положения диссертации изложены в докладах и выступлениях на всероссийских, межрегиональных и региональных конференциях, проведенных в 1995Ц2010 гг., в их числе: Всероссийская конференция Северный Кавказ: геополитика, история, культура (г.аСтаврополь,а2001 г.); Всероссийская конференция с международным участием Гулаг на Севере России (г.аУхта,а2009 г.); три Всероссийские конференции по исторической демографии (г.аСыктывкар,а2005 г., 2007 г., 2009 г.); Всероссийская конференция Казачество в социокультурном пространстве России: исторический опыт и перспективы развития (г. Ростов-на-Дону, 2010 г.) и т. д.

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры новейшей отечественной истории Кубанского госуниверситета. Рукопись работы одобрена на заседании научной группы Население России в XXавеке Института российской истории РАН (протокол № 11 от 22аоктября 2009аг.)

Магистральные сюжеты исследования апробированы в преподавании дисциплин Историческая демография, Математические и статистические методы в исторических исследованиях, Демография и т. д. на факультете управления и психологии и факультете истории, социологии и международных отношений Кубанского государственного университета.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, тринадцати параграфов, заключения, списка использованной литературы и источников, приложений.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цели и задачи диссертации, обозначены положения, выносимые на защиту, характеризуются хронологические и географические границы исследования, его научная новизна, теоретическая и практическая значимость.

В первой главе Историография, методология, источники рассматриваются магистральные направления и степень научной разработанности проблемы, ее место в современной исторической науке; теоретико-методологические основы; особенности источниковой базы диссертации.

В первом параграфеаСтепень изученности темы отмечено, что интенсивное исследование социально-демографической ситуации, сложившейся в Российской империи на рубеже XIXЦXXастолетий, было стимулировано подготовкой и проведением в 1897аг. Первой всеобщей переписи населения. В книге К познанию России, увидевшей свет в 1907аг., итоги переписи проанализированы Д.И.аМенделеевым. Ученый-энциклопендист впервые в отечественной историографии применил понятия лцентр поверхности и лцентр населенности страны и региона.

На рубеже XIX и XXавв. начинается активная научная деятельность В.П.аСеменова-Тян-Шанского. Его исследовательские интересы, во многом определенные активным участием в переписи, сохранились в дальнейшем. В монографии Город и деревня в Европейской России (1910аг.) заложена методологическая основа системы расселения, определены принципиальные отличия города от сельского населенного пункта. Выявленная автором в начале XXав. сеть лэкономических городов использована в ходе административно-территонриальной реформы 1923Ц1929агг., когда многие из них официально преобразовываются в города и поселки городского типа. В 1920-еагг. внимание ученого сосредоточено на зарождающемся процессе агломерирования4.

Вывод о характерном укрупнении сел и деревень по мере перехода от леса к степи сделан одним из основоположников отечественной климатологии А.И.аВоейковым. В укрупнении определяющую роль сыграла ориентация крестьянского хозяйства: граница чернозема (фактор природный) во многом совпадает с границей более людных селений5. Вывод подтверждается особенностями экистической системы Северного Кавказа.

Из региональных исследований дооктябрьского периода наиболее важны работы Л.С.аБалуева, Я.П. Дубровы, В.Н.аКорниевского, А.И.аТвалчрелидзе, З.И.аЩелкунова, Н.И.аТаранова, Ф.А.аЩербины, Л.В.аМакедонова6. Публикации тех лет имеют особое значение, являясь не только первыми попытками научного осмысления часто ещё происходящих событий, но и полноценным (а иногдаа - и единственным) историческим источником.

Годы Первой мировой и Гражданской войн не способствовали издательской деятельности. Однако и в этот сложный период на Северном Кавказе она не прекращалась7. Определенным стимулом будущих демографических исследований стало создание Центрального статистического управления (1918аг.).

Возврат к военной проблематике произошел позже. В монографии Л.И.аЛубны-Герцыка8 на основании представительного статистического материала, опубликованного в центральной и региональной печати в 1916Ц1925агг. (приводятся данные и по южнороссийским регионам), проанализированы основные тенденции рождаемости и смертности в военные годы.

Из региональных исследований особое значение имеют работы, в которых приводятся показатели со ссылкой на несохранившиеся документы9.

Научному анализу подвергалась демографическая ситуация в отдельных городах и регионах Северного Кавказа10.

Во введении к фундаментальной Морфологии населения А.И.аГозулов подчеркивает, что считает возможным несколько отступить от принципа научной выдержанности и развернуть статистический материал. Свою задачу автор видит в исследовании на основании анализа переписей 1897, 1920 и 1926агг. изменений численности и структуры населения Северного Кавказа. Ученым сделаны выводы, исчерпывающим образом характеризующие ряд аспектов демографической динамики. Это определило наше решениеа - в детально проанализированных вопросах сузить географические рамки предлагаемого исследования до территорий, явившихся основой современного Краснодарского края. Пристальное внимание уделяется А.И. Гозуловым сопоставлению и анализу понятийного аппарата переписей. Широкие пласты информации по региону можно извлечь и из других работ исследователя11.

Общественно-политическая ситуация 1930-хагг. не способствовала появлению объективных историко-демографических исследований. Предпринимались конкретные шаги к их сворачиванию: в 1934аг. закрыт Демографический институт АН СССР. Многие из региональных работ периода либо принадлежат перу А.И.аГозулова, либо выходили под его редакцией12.

Оживление наступает после окончания Второй мировой войны. Приоритетная тема исследований - анализ последствий войн. Демографические результаты (точнееа - демографические потери, поскольку акцент поставлен на них) 1915Ц1923агг. - объект изучения в монографии Ф.аЛоримера13. Спустя почти три десятилетия к проблематике вернулся А.Я.аБоярский, определивший основные показатели естественного движения населения за время практически полного отсутствия достоверной статистической информации для большинства регионов страны. При подсчетах А.Я.аБоярский опирается на материалы переписи 1926аг. и на данные официальных публикаций. Показатели высчитаны для европейской части СССР в границах 1926аг. без Урала и Северного Кавказа. Автор приходит к выводу: потери за счет нарушения воспроизводства в 10 раз превосходили потери в армии14. Работа А.Я.аБоярского значима, прежде всего, методикой расчета, элементы которой использовались в 1980Ц1990-еагг.15 Интерес к проблемам, связанным с потерями Мировой и Гражданской войн, сохранялся в течение долгого времени16.

В связи с резким ускорением роста численности населения Земли (в 1970-еагг. около 20 Й ежегодно) дилемма народонаселения (лThe Population Dilemma) представлена Ф.аЛоримером как глобальная проблема выбора, стоящая перед человечеством17. С конца 1960-хагг. активизируется исследонвательская деятельность и в СССР: интенсивно создаются подразделения демографического профиля. В 1968аг. образованы Научный совет по социально-экономическим проблемам народонаселения при Отделении экономики АНаСССР и Центр по изучению проблем народонаселения в МГУ. В 1980аг.а - отдел социально-демографических проблем в Институте социально-политических исследований РАН. В 1984аг.а - Научный совет РАН по исторической демографии и исторической географии.

Все же большинство работ по историко-демографической проблематике, созданных до конца 1980-хагг., в той или иной степени несет печать идеологической схемы. Однако и в этот непростой период создавались труды, авторы которых (Ю.А.аПоляков, В.П.аДанилов, В.З.аДробижев, А.Г.аВишневский, Б.Ц.аУрланис, Д.К.аШелестов18) сумели так поставить исследуемые проблемы, что глубина их решения стала понятна только спустя годы.

Принципиальное значение имело проведение семинаров по исторической демографии. Первый Всесоюзный семинар состоялся в 1974аг. в г. Таллине. В ходе его работы самостоятельность научного направления признается и историками, и демографами19. Впоследствии аналогичные мероприятия проводились в г. Риге (1977аг.) и г. Омске (1979аг.). В 1976аг. опубликован очерк об исторической демографии, в котором приводится системная характеристика формирующейся отрасли научных знаний20. Появляются первые (на русском языке) труды о школе Анналов, в которых рассматриваются достижения французских историков в области исторической демографии21. Все это способствовало интенсификации (иногдаа - через значительный временной лаг) развития региональной историографии. О том, насколько важное значение придавала власть управлению демографическими процессами в Северо-Кавказском экономическом районе, свидетельствует сам факт издания с грифом для служебного пользования книги Население и трудовые ресурсы22, в которой обстоятельно проанализирована историческая ретроспектива региональной этно-демографической ситуации. В книге дана комплексная характеристика трудовых ресурсов СКЭР.

Научные конференции по исторической демографии и исторической географии проходят в г. Кишиневе (1983аг.), г. Львове (1985аг.), г. Таллине (1988аг.). Материалы работы семинаров и конференций опубликованы в сборниках статей: Проблемы исторической демографии СССР (Таллин,а1977), Численность и классовый состав населения России и СССР (XVIаЦXXавв.) (Таллин,а1979), Проблемы взаимодействия социальной структуры и воспроизводства населения в России и СССР (М.,а1988), Проблемы исторической демографии СССР (Киев,а1988). Ответственный редактор изданийа - академик Ю.А.аПоляков. На современном этапе инициатива проведения общегосударственных научных форумов подхвачена Сыктывкарской школой исторической демографии. Интенсивная научная деятельность отражена в разноплановых публикациях23, методологически важных для настоящего исследования.

Политические перемены середины 1980-х гг. обогатили отечественную историческую науку идеями зарубежных авторов: появились работы, свободные от пропагандистских и идеологических клише, изданные на русском языке24. Проблемы новейшего этапа демографической модернизации представлены в исследованиях Д. Ван де Каа25. Влияние кризисных факторов на динамику населения - в трудах С. Виткрофта26.

Демографические сюжеты по российской истории в зарубежной историографии появляются во многом с подачи выходцев из СССРа - специалистов самого высокого уровня - C.аМаксудова (псевдоним эмигрировавшего в США С.аБабенышева) и Д. Вересова27, сохранивших статус и на Западе.

В 1992аг. в ИРИ РАН под руководством Ю.А.аПолякова создан Центр изучения истории территории и населения России. К середине 1990-хагг. в отечественной историографии появляются исследования, авторы которых исходят из того, что только комплексный, интегральный анализ позволяет оценить всю сложность демографических процессов. У истоков такого тотального подхода стояла концепция Дж.аКолдуэлла28. Подобное видение сущности объекта позволило В.Б.аЖиромской сделать заключение о том, что, исходя из возрастно-полового состава населения середины 1920-х гг., можно говорить о начальных стадиях демографического перехода лишь у славянских народов... страны29. Собранные и проанализированные нами материалы по многонациональному Северному Кавказу подтверждают этот вывод.

На рубеже XXЦXXIавв. стремление ученых понять мотивы демографического поведения стимулировало сближение исторической демографии с социальной историей, историей семьи, историей повседневности и исторической экологией30.

В 2000 г. вышел первый том академического проекта Население России в XXавеке, посвященный исследованию периода 1900Ц1939агг. Внимание коллектива сотрудников ИРИ РАН (Ю.А.аПолякова, В.М.аКабузана, В.Б.аЖиромснкой, Н.А.аАраловец, О.М. Вербицкой и др.) сконцентрировано на исследовании малоизученных и остроактуальных проблем (особенности воспроизводства в начале XX в., история городской и сельской семьи, потери населения и армии в Первой мировой и Гражданской войнах, динамика численности населения) этно-демографинческой истории страны. Авторы опираются на обширный и разноплановый круг источников. В этом же году опубликована монография В.А.аИсупова31. Оба издания стали интенсивным стимулом дальнейшего развития российской школы исторической демографии, задавая приоритетные сюжеты региональным исследованиям.

Появились исследования с новым концептуальным осмыслением различных аспектов региональной истории32.

Относительный вес отдельных сюжетов диссертации в значительной степени определен содержанием монографии В.М.аКабузана, который скрупулезно охарактеризовал динамику естественного и механического движения населения, изменения этнической карты региона в дооктябрьский период. Не столь детально исследовано развитие процессов в последующие годы. Названа причина - после 1917 г. Северный Кавказ длительное время находился в бедственном состоянииЕ казачество в основном не поддержало коммунистического режимаЕ мы не располагаем за этотЕ период достаточно обстоятельными и точными материалами о естественном и механическом приросте населения региона. ОниЕ ждут своих исследований.. В результатеа - динамика населения в 1920Ц1980-еагг. представлена в самом общем виде, и ученый выражает надежду, что эта важная и нужная проблема будет еще исследованаЕ по первоисточникам, нуждающимся в строгом источниковедческом анализе33. Замечание воспринято нами со всей серьезностью: организация статистического учета, подготовка и проведение переписей, особенности разработки их материалов в первые послеоктябрьские годы - один из магистральных сюжетов предлагаемого исследования.

В последнее время защищены диссертации, в которых получили освещение отдельные составляющие проблемы. Работы Н.И.аБулгаковой, В.В.аСоловьевой, В.Х.аТавасиева, В.М.аШихавцовой, Е.Н.аКлыбик34 подготовлены на материалах Северного Кавказа. Диссертации, выполненные под руководством профессора Г.Е.аКорнилова, важны с методико-методологичеснких позиций35. Наибольший интерес представляет, на наш взгляд, докторская диссертация В.Г.аСеменовой36, в которой концепция эпидемиологического перехода применена к анализу российской социально-демографической ситуации (аналогичные сюжеты находим у А.Омрана и В.А. Исупова). Этим и ограничивается круг диссертаций, в той или иной степени имеющих отношение к теме нашего исследования.

Завершая историографический обзор, отметим, что комплексное исследованние населения Северного Кавказа в 1897Ц1926агг. с применнением к анализу демографической динамики концепции демографического перенхода отсутствует.

Во втором параграфе главы Теоретические основы исследования определены методологические подходы. Работа опирается на основополагающие принципы научности, системности и историзма. Поскольку население является объектом анализа многих наук, важным методологическим ориентиром выступает междисциплинарный подход, создающий возможность научного синтеза концепций, моделей, категорий и понятий различных отраслей знания.

В конце XXав. в отечественной историографии (следом за зарубежной) наметился поворот в сторону новой истории, ориентированной на человеческое измерение. Уже тогда закладывались основы междисциплинарного синтеза, пока преимущественно гуманитарного. Иллюстрируя перспективы развития науки в XXIав., авторы монографии Синергетика и прогнозы будущего37 обратились к библейской мудрости о времени разбрасывать камни и времени собирать их. Прошлый век прошел под знаком разбрасывания - выделения десятков и даже сотен направлений на стыках научных дисциплин38. Будущее науки зависит от того, насколько удачно будут собраны камни. Во многом благодаря идеям С.П.аКапицы междисциплинарный синтез традиционно разделяемых гуманитарных и точных отраслей научного знания лотстоял позиции при анализе глобальной демографической истории. Взгляд на население Северного Кавказа как на самоорганизующуюся и саморазвивающуюся систему тоже может оказаться весьма плодотворным.

Конкретная система использованной в диссертации методологии предполагает обращение к концепции демографического перехода (демографической революции), используемой для описания статики и смены типов воспроизводства населения. Термин демографическая революция введен в оборот научных исследований У.аТомпсоном (1929 г.), вынесен в название книги А.аЛандри39. В разработку теории вносили вклад К.аДэвис (1949 г.), К.аБлэкнкер (1947 г.), Д.аВанадеаКаа (1987 г.). Современные исследователи чаще употребляют термин демографический переход (предложен в 1945аг. Ф.аНоутнстейном40), поскольку он лучше отражает транзитивность состояния между традиционным и модернизированным стабильными типами воспроизводства, акцентируя постепенность преобразований.

Важное методологическое значение имеет анализ А.Г.аВишневским механизма демографической модернизации; характеристика понятий структура смертности и структура рождаемости, их трансформация в процессе перехода; сущность взаимодействия брачного, полового и репродуктивного поведений; уточнение смысловых границ терминов демографический переход, демографическая революция и демографический взрыв.

И сегодня (не говоря уже о конце XIX - первой четверти XX в.) облик Северного Кавказа во многом сохраняет аграрный характер. Таким образом, особый интерес представляет концепция агроперехода. Термин введен в оборот научных исследований Г.Е.аКорниловым, который отмечает включенность в развитие процесса социально-демогранфических факторов: изменение типа воспроизводства сельского населения, ломка патриархальной семьи, массовые перемещения селян, внедрение городских стереотипов поведения, формирование в среде крестьянства массовых не аграрных профессий, трансформация сельского расселения41.

Одна из линий демографической модернизацииа - эпидемиологический переход - теория, предложенная А.аОмраном в 1970-хагг. В ней акцент поставлен на эколого-биологических аспектах динамики смертности: снижении значения экзогенных факторов, повышении роли эндогенных. Во взаимозависимом снижении рождаемости и смертности факторными представлены показатели последней42. В отечественной историографии эта мысль развита В.А.аИсуповым.

С концепцией демографического перехода коррелирует концепция урбанизационного. Термин лурбанизационный переход предложен в начале 1990-хагг. А.С.аСенявским, определяющим его как комплексный модернизационный процессЕ радикальное преобразование всех сторон общественной жизни на ДгородскихУ началах43.

Универсальность теорий аграрного, эпидемиологического и урбанизационного переходов (как и в целом демографической модернизации) позволяет использовать их для анализа развития населения на региональном уровне. Автор попытался интерпретировать концепции применительно к анализу демографического развития Северного Кавказа.

В диссертации применяются наработанные в отечественных и зарубежных исследованиях народонаселения методологические подходы, связанные с определением понятий миграция, воспроизводство, расселение, половозрастная структура и т. д.

Поскольку в историко-демографическом исследовании важно не только знание отдельных фактов и событий, но и исчисление количественных показателей, традиционные сравнительно-исторический и проблемно-хронологический методы несколько лоттеснены использованием статистического. Часть приложений подготовлена в электронных таблицах Excel, которые располагают широкими возможностями визуализации данных (сведения показателей в аналитические таблицы, построения графиков и диаграмм).

Методологически важно рассмотрение объекта исследования с позиций исторического регионоведения. В последние годы региональная проблематика (или еще большее сужение анализируемого пространстваа - локальная история) становится все популярней и в масштабах общероссийского научного ландшафта. Данный подход предполагает выявление региональных особенностей протекания демографических процессов на Северном Кавказе и влияния на их ход повседневной жизни российской провинции.

Источниковая база исследования представлена в третьем параграфе Характеристика основных источников. Документальная основа диссертацииа - материалы, извлеченные из фондов центральных (Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского Государственного архива новейшей истории (РГАНИ), Российского государственного архива экономики (РГАЭ)) и местных (Центра документации новейшей истории Ростовской области (ЦДНИРО), Центра документации новейшей истории Краснодарского края (ЦДНИКК), Центрального государственного архива РСО - Алания (ЦГА РСОаЦаА), Государственного учреждения Национальный архив Республики Адыгея (ГУНАРА), Государственного архива Ростовской области (ГАРО), Государственного архива Краснодарского края (ГАКК), Государственного архива Ставропольского края (ГАСС)) архивов.

Важная группа источников - законодательные акты, регламентирующие сферу семейно-брачных отношений, проведение административно-территонриальных преобразований, определяющие принципы миграционной политики44.

Процесс формирования и функционирования системы текущего учета населения; вопросы, связанные с подготовкой и проведением переписей 1915 (была запланирована, но не состоялась), 1916, 1917, 1920 и 1926агг., разработкой их материалов, рассмотрением деятельности центральных и местных органов исполнительной власти по районированию Северного Кавказа отражены в делопроизводственных документах. По степени информативности, по значимости и относительному весу среди всех использованных ведущее место занимают фонды: 1562а(ЦСУ СССР), 5675 (Всесоюзный переселенческий комитет при ЦИК СССР) РГАЭ; Р-6984 (Комиссия ВЦИК по районированию РСФСР) ГАРФ; 65а (Юго-Восточное Бюро ЦК РКП (б)) РГАСПИ; Ф.а4а(Донснкой областной комитет РКПа(б)), Ф. 5 (Донской окружной комитет РКП (б)), Ф. 7 (Северо-Кавказский краевой комитет РКП (б) - ВКП (б)), Ф. 75 (Донецкий окружной комитет РКП (б)) ЦДНИРО; 353 (Областной войска донского статистический комитет), 606, 685 (Учреждения по управлению городами и городскому благоустройству), Р-1390 (Азово-Черноморское Краевое земельное управление), Р-1824 (Донское областное статистическое бюро при облисполкоме (Донстатбюро)) ГАРО; 80 (Ставропольский губернский статистический комитет), Р-196 (Экономическое совещание исполнительного комитета Ставропольского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов), Р-434 (Статистическое бюро Ставропольского губернского революционного комитета, Статистическое бюро Ставропольского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов) ГАСК; 454 (Канцелярия начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска), Р-1547 (Коллекция документальных материалов по истории Кубани, собранная П.В. Мироновым), Р-158 (Кубано-Черноморский областной революционный комитет), Р-990 (Кубано-Черноморская областная рабоче-крестьянская инспекция) ГАКК; Р-384 (Управление Нархозучета при совете министров РСФСР) ЦГА РСОаЦаА; 1 (Майкопская городская управа (1869Ц1919 гг.)), 25 (Шапсугское аульное правление), Р-4 (Адыгейский областной статистический отдел) ГУНАРА. Большая часть документов вводится в научный оборот впервые.

Демографическая ситуация, сложившаяся на Северном Кавказе в конце XIXав., отражена в центральных и региональных статистических изданиях45. Комбинирование анализа данных текущей статистики с материалами переписи 1897 г.46 позволяет с высокой степенью точности охарактеризовать развитие демографических процессов. Данные источников не противоречат друг другу, чего, к сожалению, нельзя сказать о статистике второй половины 1910-х гг.

Наиболее полно демографический облик Северного Кавказа в послеоктябрьский период представлен в материалах переписи 1926аг. Проведенный в диссертации источниковедческий анализ подтверждает, что материалы 1920 г., не говоря уже о сельскохозяйственных переписях 1916 и 1917аг., намного уступают в полноте и объективности данным 1926аг. На Северном Кавказе неточности учета в наибольшей степени коснулись сельского населения. Исследование естественного движения населения в начале 1920-хагг. сопряжено с трудностями, вызванными заменой церковной системы регистрации гражданской. Прилагались усилия к тому, чтобы сохранить лучшие традициями дооктябрьской. На местном уровне иногда это удалось лучше. С каждым нэповским годом повышалось качество текущей статистики. Источники по численности, составу и структуре населения Северного Кавказа с 1920 по 1926аг. отличаются по происхождению, по форме подачи и видам сведений, по степени достоверности и полноте информации. Это материалы, вошедшие в состав региональных статистических сборников, опубликованные в центральных изданиях; документы архивов.

Центральное место в диссертации занимает анализ материалов 1926аг., признанных лучшими в череде отечественных переписей. Их разработка была проведена в сжатые сроки. Публикации окончательных результатов предшествовал выход многотомных Предварительных итогов и Кратких сводок. Непосредственно ситуация на Северном Кавказе представлена в материалах трех томов47 наиболее полного 56-томного издания. Итоги разработки первичных бланков переписи в опубликованном варианте уже сгруппированы в таблицы и в основу систематизации положено ограниченное число признаков; дальнейшая перегруппировка (например, в связи с изменением АТД) становится практически неосуществимой, значительно ограничивая исследовательские возможности. Первичные сводки материалов для всех трех томов выполнялись в Статистическом управлении края под руководством А.И.аГозулова, что особенно важно учитывать при использовании Морфология населения в качестве источника.

Ценный источник - материалы этнографических обследований, проведенных в 1920-еагг. под руководством В.Г.аТан-Богораза48.

В демографическом поведении, проявляются практически все представления и ожидания человека, его мотивы и намерения. Часто информация об этих аспектах по крупицам рассредоточена в массиве документов. И здесь на помощь исследователю приходит художественная литература - прежде всего, шолоховская эпопея Тихий Дон. Ориентированность на человеческое измерение истории делает текст практически незаменимым источником: автор жил повседневностью своих героев, с детства впитывая детали быта и нравов верхнедонских станиц, мастерски перенесенные им на страницы романа.

Материалы периодических изданий (прежде всего, газет Красное Знамя и Советский Юг) значимы не только содержащимися в них фактами (в 1920-еагг. в прессе часто приводятся сведения о масштабах миграционного потока, преобразованиях АТД региона и т. д.), которые требуют уточнения, но и возможностью прочувствовать колорит эпохи.

Во второй главе Природно-ресурсный потенциал и пространственная организация населения. Административное моделирование территорий, проанализирован процесс формирования экистической системы Северного Кавказа; выявлены факторы, влиявшие на эволюцию административно-территориального устройства в регионе; рассматривается развитие урбанизации.

В первом параграфе Природно-географический фактор и особенности размещения населения установлено, что складывание системы населенных пунктов в очень сильной степени зависело от природно-климатического потенциала. Обстановка природы определила особенности пространственной организации населения. Со временем влияние природы на жизнь социума становилось менее заметным, однако и в основе современной формы расселения лежит каркас, сложившийся в начале освоения территории; конфигурация населенных пунктов, наиболее оптимальная для развития приоритетных отраслей хозяйственной деятельности.

Сочетание огромных пространств плодородной земли и разреженной сетки водных источников, необходимых для равномерного заселения, выступало причиной того, что в степных районах Северного Кавказа (Дон, Ставрополье, Кубань) количество крестьянских поселений по сравнению с центром и особенно северо-западом России сокращалось, а сами они становились более многолюдными. В Сунженском округе показатель достигал максимума: средняя численность населенного пункта приближалось к полутора тысячам. Выделялись станицы и пространственной величиной.

С изменением природно-климатических условий на юге региона трансформировался и характер населенных пунктов: в Черноморском окрунге среднее число жителей, приходящееся на одно сельское поселение, уменьшалось по сравнению с Сунженским почти в 6 раз.

За период между переписями 1897 и 1926агг. интенсивней всего росло сельское население Кубанского и Черноморского округов, Карачаевской и Адыгее-Черкесской областейа - территорий с самыми благоприятными природными условиями (наибольшим количеством выпадающих осадков). Напротив, в засушливых восточных округах Северо-Кавказского края (Донецком, Шахтинско-Донецком, Терском, Сальском и части Донского) рост сельского населения был минимален. И сегодня среди административно-территориальных образований Северного Кавказа, сопоставимых по уровню социально-демографической модернизированности, наименее урбанизированы территории с наиболее благоприятными природно-климатическими условиями.

Природно-географические условия хозяйствования определялись в качестве факторного признака районирования территорий еще со времен К.ИаАрсеньенва (1818аг.). Традиция их учета при структурировании пространства продолжена в исследованиях Д.И.аМенделеева, П.П. и В.П.аСеменовых-Тян-Шанских, многих других авторов. К сожалению, первые послеоктябрьские годы стали временем практически полного игнорирования учета природно-климатического потенциала при формировании сети административно-территориального деления.

Во втором параграфе Динамика и логика административно-территориального устройства отмечено, что основные преобразования высшего звена АТД в европейской части Российской империи (губернии и области) завершились в начале XIXав. На Северном Кавказе сложившаяся сеть АТД до конца второго десятилетия XXав. масштабных (особенно на фоне будущих интенсивных перетрясок) перемен не претерпевала.

Первые послеоктябрьские годы - время активных топонимических репрессий. Новое название и часто статус аула присваивались станицам и хуторам, если их коренное население высылалось. Власть устраняла и специфически монархические топонимы (наиболее известный факт - изменение названия столицы Кубани: Екатеринодар становится Краснодаром).

На протяжении первой половины 1920-хагг. идеологические, политические причины административно-территориальнных преобразований на Северном Кавказе постепенно заменялись более взвешенными - хозяйственно-экономическими. К середине десятилетия намечается возвращение (именно возвращение, т. к. необходимость учета лобстановки природы при выяснении экономических потенций территорий отмечалась еще в трудах Ф.А.аЩербины) к пониманию того, что экономическая конъюнктура а, следовательно, и логика АТД региона во многом определяется естественно-географическим фоном.

Построенная на их основании окружная система оказалась наиболее живучим вариантом советского АТД в рассматриваемый период, просуществовав (с небольшими изменениями) до середины 1930-хагг. Десятилетний период выглядит солидным на фоне интенсивных преобразований начала 1920-хагг. И главное - создается прецедент объединения практически всех территорий Северного Кавказа в рамках одной административно-территориальной общности, своеобразная поддержка Северо-Кавказского экономического района.

Крупнейший из предшественников образованного в мае 2000 г. и реконструированного 19 января 2010 г. ЮФО49 Северо-Кавказский край не охватывал территории современных Калмыкии, Астраханской и Волгоградской областей и (до ноября 1931аг.) Дагестана. Огромный Северо-Кавказский край (с центром в г.аРостове-на-Дону) стал прообразом будущих советских краев, которые состояли, как правило, из территории с преобладающим славянским населением и национальных автономий (обычно АССР и АО). В советский период сформировалось представление о незыблемости СКЭР, которое до сих пор выступает региональным консолидирующим моментом: установившиеся тогда прочные социально-экономические связи существуют и сегодня при радикально изменившихся принципах управления народным хозяйством.

В третьем параграфе Развитие урбанизации проанализирована динамика урбанизационного процесса. В конце XIXав. среднестатистический уровень урбанизации на Северном Кавказе был гораздо ниже показателей европейской части страны. В преимущественно сельскохозяйственном Северо-Кавказском регионе уровень урбанизации составлял около четырнадцати процентов, поднимаясь, таким образом, выше среднего показателя по стране. Причина - модальный показатель империи резко понижали слабоурбанизированные азиатские просторы. Показатель отдельных территорий значительно превышал среднюю величину. Особенно выделялась малонаселенная Черноморская губерния, 30а% населения которой проживали в городах. Вес горожан поднимал единственный относительно крупный (16 тыс. жителей) город Новороссийск. Совокупная численность населения крупнейшего города Северного Кавказаа - Ростова-на-Дону и прилагающего к нему поселения Нахичевань вплотную приблизилась к 150-тысячной отметке.

На протяжении первой трети XXав. в регионе происходил не только бурный количественный рост (население городов увеличилось почти на 130а%, сельское - менее чем на 50а%) городского населения. Оно изменялось качественно. Все больше горожан постепенно уходит от традиционного аграрного характера труда и образа жизни. К середине 1920-хагг. в городах в сельскохозяйственном производстве занято лишь несколько процентов населения.

Город показал себя оплотом прогресса, провозвестником нового в обществе. Проявилась способность городского населения легче поддаваться инновациям. Большая открытость горожан внешнему миру. Городская семья выступила авангардом социально-демографической модернизации. Репродуктивное и матримониальное поведение жителей Таганрога, Ростова, Ставрополя, Краснодара, Новороссийска переставало быть воспроизведением передающихся из поколения в поколение норм. Вступление в брак, формы брачных союзов, развод, решение обзавестись детьми, число их, сроки рождения постепенно становились результатом сознательного выбора.

Перспективы формирования сложных урбанизационных структур XXIав. закладываются в 1920-еагг.: именно в этот период ряд городов Северного Кавказа получил импульс формирования полифункциональности, базирующейся на индустриальных отраслях производства и начинающемся интенсивном формировании курортной отрасли.

В третьей главе диссертации Динамика численности населения, осуществлен анализ движения общей (с учетом миграционной составляющей) массы населения, представленный в виде рассчитанного тренда центра населенности региона.

В первом параграфе Миграционные процессы в конце XIXаЦ первойачетвертиаXXавека утверждается, что в процессе роста численности Северного Кавказа миграции всегда играли роль существенную, а в некоторые моментыа - решающую. Население региона в значительной степени формировалось в процессе мощного переселенческого движенияа - целого ряда миграционных волн.

На протяжении анализируемого периода география регионов выхода иммигрантов кардинально не изменилась. Другое дело - интенсивность отдельных миграционных потоков. Сравнивая два временных отрезка: первыйа - с конца 1860-хагг. до 1897аг., и второй - от конца 1890-хагг. до 1926аг., видим, что в течение первой четверти XXав. Северный Кавказ не перестал оставаться объектом колонизации. Однако ее относительные размеры были уже не так велики, как в предшествующий период, поскольку иммигрантам приходилось сталкиваться со значительным контингентом местных уроженцев. В 1890-е гг. механический прирост доминировал лишь в слабозаселенной Черноморской губернии, в остальных регионах в общей динамике численности преобладал естественный. Хотя традиционным источникам переселенцев и удавалось сохранить свое лидирующее положение, все же их значение существенно снизилось за счет диверсификации иммиграционных потоков.

С конца второго десятилетия XXав. укрепляются миграционные связи региона с отдаленными территориями. Происходит расширение движения переселенцев, вызванное комплексом пертурбационных факторов. В исследовании Л.И.аЛубны-Герцыка Движение населения на территории СССР за время мировой войны и революции приводятся показатели смертности за 1921Ц1923агг. по отдельным регионам страны, зафиксированные местными статистическими органами. В 1922аг., как ни странно, лидирует Кубано-Черноморский. На Кубани умирало Поволжье,а - поясняло ситуацию Губстатбюро, подчеркивая невозможность получения столь высокого показателя за счет смертности постоянного населения. Этот вывод, сделанный современниками, представляется нам единственно правильным. Таким образом, величина миграционной волны косвенно подтверждается необычайно высокими показателями смертности за 1922аг.

Весьма значительны на протяжении первой половины 1920-хагг. перемещения населения внутри региона. Формирующийся стихийно поток переселенцев, не желая укладываться в установленные государством границы, захватывал, избегая рекомендованные слабо освоенные территории, густозаселенные районы.

На рубеже второго-третьего десятилетий механическое движение населения определялось в основном стрессовыми факторами, однако постепенно все отчетливее сказывалось воздействие экономических детерминант: в географии регионов выхода мигрантов и интенсивности миграционных потоков достаточно четко проявлялись дооктябрьские черты, шок революционных потрясений постепенно преодолевался.

Миграционные связи Северного Кавказа были далеко не эквивалентными: на протяжении первой четверти XXав. (как и в предшествующие десятилетия) регион принимал населения гораздо больше, нежели отдавал. Демографический результат миграций учитывался нами при определении динамики общей массы населения, отразившейся в тренде центра населенности50.

Развивая идеи Д.И.аМенделеева и опираясь на предложенные им принципы расчета, дополненные современными методами анализа51, во втором параграфе главы Историческая ретроспектива изменения положения центра населенности рассчитано движение центров населенности территорий, послуживших основами СКЭР и ЮФО от 1897 к 1926аг., а также более протяженный тренд - от 1897 к 2002аг. Подобное расширение динамического ряда, увеличивая протяженность и достоверность доверительного интервала, повышает научную обоснованность анализа.

На протяжении трех десятилетий (январь 1897 - декабрь 1926 г.) центр населенности территорий, послуживших в будущем основой СКЭР, двигался в южном (с едва заметным уклоном на восток) направлении, отражая вектор динамики общей массы населения, миграционная составляющая которой стала менее значимой, чем в предшествующие годы. Приблизительно в середине периода произошло максимальное сближение центра населенности и географического центра СКЭР (в границах 1926аг.) - ситуация, влияние которой на управление народным хозяйством региона следует признать оптимальным.

Разминувшись на рубеже второго-третьего десятилетия XXав., демографический и территориальный центры все более отдалялись. 1926аг.а - своеобразная точка бифуркации, в которой проявилась выраженная смена курса: фактор тяготения производственных сил - людских ресурсов к бурно развивающемуся промышленному г. Ростову, ставшему в 1924аг. во главе Северо-Кавказского края и СКЭР, развернул тренд на запад. На протяжении следующего межпереписного периода (1939Ц1959агг.) произошел возврат к южному вектору. Линия графического изображения двигалась, практически совпадая с границей между Ставропольским и Краснодарским краями.

В конце 1960-хагг. вступление титульных этносов Северного Кавказа в фазу демографического перехода, характеризующуюся повышением прироста населения, определяет сохраняющийся до сих пор четкий уклон обоих (и ЮФО, и СКЭР) трендов ЦН на юго-восток. И в ближайшем будущем расширенное воспроизводство титульных этносов Северного Кавказа сохранит юго-восточное направление трендов, отдаляя ЦН ЮФО от северо-запада региона - наиболее модернизированных территорий.

В четвертой главе Демографические процессы в регионе накануне демографического переходааЦ проводится анализ влияния эндогенных и экзогенных факторов на развитие демографической ситуации в регионе. Представление динамики населения Северного Кавказа на фоне общемировой картины определено тем, что, только сравнивая развитие процессов, можно получить наиболее полную информацию о сущности изучаемого объекта.

В первом параграфе Северный Кавказ на фоне демографической картины мира установлены специфические черты демографической ситуации в конце XIX - рубеже второго-третьего десятилетий XX в.

Предпереходное состояние воспроизводства характеризовалось очень высоким уровнем смертности, прежде всего младенческой - около трети родившихся не доживали до года; примерно половина - до репродуктивного возраста. Региональная статистика52 подтверждает данные суждения, сделанные А.аВишневским на основе материалов, собранных в центральных губерниях страны. Несмотря на это естественный прирост в большинстве регионов Северного Кавказа опережал среднероссийский показатель. Причинаа - высокий относительный вес репродуктивных возрастных групп в составе населения, сложившийся в результате активного миграционного пополнения и магистральная пронаталистская установка преимущественно аграрного социума.

В конце XIXав. Россия (за исключением прибалтийских губерний, населенных в основном католиками и протестантами, и модернизированного Центра), имела расширенное воспроизводство (высокие рождаемость и смертность) населения. В результате - возрастная структура отличалась большим удельным весом детей и молодежи, относительно небольшой долей людей пожилого возраста и стариков. По данным переписи 1897аг., дети до 10 лет составляли более четверти населения страны, на возрастные группы от 0 до 30алет приходилось свыше 64а%, зато относительный вес возрастов от 60 лет и старше - менее 7а%. В Ливонском крае (Курляндская, Лифляндская, Эстляндская губернии) первый показатель (когорты 0Ц10 лет) гораздо ниже, практически соответствуя уровню Швейцарии (21 %). Далее всех стран мира по пути демографического перехода (утверждения экономного типа воспроизводства) продвинулась Франция: возрастные когорты от 0 до 10 лет немного превышали 17а% населения, за нею следовали Италия, Бельгия, Испания, Япония, Швеция, США, Германия, Дания, Голландия.

На Северном Кавказе характерные черты возрастной структуры расширенного типа воспроизводства принимали ещё более выраженный (чем в среднем по стране) вид: относительный вес возрастных когорт (0Ц10) в ряде регионов (Кубанской область, Ставропольская и Терская губернии) составлял треть населения, примерно соответствуя показателю Болгарии.

Социально-эпидемиологическая ситуация в модернизированных странах Запада принципиально отличалась от российской. Вклад смертельных исходов от острых инфекционных заболеваний (скарлатины, дифтерии, разновидностей тифа, кори) в общую структуру смертности был гораздо ниже. На рубеже XIXЦXX вв. на северо-западе региона в городах повышается (насколько это позволяет констатировать неполный динамический ряд) вклад эндогенно детерминированной смертности в общую массу смертельных исходов.

В конце XIXав. в экономически развитых странах средняя продолжительность жизни мужчин приблизилась к сорока пяти годам. Лидировала зарубежная Скандинавия: в Швеции, Норвегии, Дании показатель превысил пятидесятилетний рубеж, женщины жили еще больше. В XXав. процесс продолжился: жизнь европейской женщины в первом десятилетии в среднем достигает шестидесяти лет. Таким образом, разрыв между Россией и Западом составил приблизительно 20Ц25 лет. По образному выражению В.Г.аСеменонвой, это две эпидемиологические эпохи53. На Северном Кавказе статистика с развернутым указанием причин смертельных исходов в данный период отсутствует даже по городам, но косвенно стойкое присутствие в ней экзогенных факторов доказывает, например, высокий процент повторных браков в возрастных когортах 20-30-летних.

Сущность концепции демографической модернизации в интерпретации Дж.аКолдуэлла в следующем: The demographic transition is the change in the human condition from high mortality and high fertility to low mortality and low fertility. Death is now less capricious and most people live long lives54. (Демографический перехода - изменения в жизненном цикле человека от высокой смертности и высокой рождаемости к низкой смертности и низкой рождаемости. Смерть теперь менее капризна, и большинство людей проживает долгую жизнь.а - М.М.) Общероссийская специфика демографического перехода определялась тем, что его развитие проходило не только под влиянием эндогенных факторов: с самого начала развитие трансформировалось (по сравнению с европейской динамикой) в результате воздействия экзогенных причин, которые долго не позволяли смерти стать менее капризной. На Северном Кавказе, на протяжении всей первой половины XXав. их влияние оказывалось особенно выраженным55.

During the years 1915Ц1923 the Russian people underwent the most cataclysmic changes since the Mongol invasion in the early thirteenth century. (В течение 1915Ц1923агг. русские подверглись самым катастрофическим изменениям со времен монгольского нашествия в начале XIII века. - М.М.) Так звучит один из основных выводов исследования Ф. Лоримера56. В конце второго - начале третьего десятилетия XXав. население страны сокращалось вследствие военных действий, катастрофических неурожаев и вызванного ими голода, эпидемий. Даже в благополучной Европе ДиспанкаУ унесла миллионы жизней, что же говорить о нашем скученном, лишенном медицинской помощи, голодном населении...57,а - описывал ситуацию С.аМаксудов. О голоде, как об основном факторе повышения смертности в 1918Ц1922агг., писал и С.аВиткрофт. Несмотря на самые благоприятные условия для развития сельского хозяйства, Северный Кавказ оказался в числе регионов, жители которых испытали все тяготы голодного существования.

Прямые демографические потери региона составили более 10 %. Если учитывать высокий темп предвоенного прироста, то демографическая цена Первой мировой и Гражданской войн возрастет по сравнению с этим показателем почти в два раза. У славянского населения гендерные диспропорции одного плана (исторически сформировавшийся недостаток женщин) сменились другойа - их перевесом. Согласно материалам переписи 1920аг., особенно выраженным дисбаланс полов был среди сельского населения: на 1а000 мужчин приходилось почти 1а200аженщин. Как и в целом по стране, дисбаланс в численности мужчин и женщин усиливался в репродуктивных группах, потенциально сокращая супружескую плодовитость.

Во втором параграфе Традиционная модель брачно-семейного поведения славянского населения отмечено, что рубеже XIXЦXXавв. социальный институт брака в регионах Российской империи сохранял отличия, определяемые социальной, конфессиональной, сословной, этнической принадлежностью. Между тем, преобладали общие тенденции. Основная из них - практически всеобщий характер брачности. И на многонациональном Северном Кавказе браки заключались в основном между представителями одного вероисповедания. Как правило, не одобрялись и союзы между казаками и иногородними. Иногда казаки брали жен из семей иногородних. Для женщин это была своеобразная стратегия успеха, приобщение к более влиятельным и богатым социальным стратам. Значительно реже выходили замуж за иногородних девушки-казачки.

Полиэтничность состава населения Северного Кавказа все же накладывала отпечаток: присутствие межконфессиональных браков отражено родильно-крестильным комплексом (РКК) донских и кубанских станиц. Дети в южнороссийских семьях (как и по всей стране) воспитывались в духе обязательного вступления в брак. Брачный возраст обуславливался социальной и сословной принадлежностью.

На основе анализа выявленных архивных материалов, дополненного многочисленные примерами из текста Тихого Дона, в разделе утверждается, что в конце XIX в. в южнорусских областях социальная норма вступления в брак у девушек - 16Ц18 лет. Недолгий среднестатистический срок половозрелой жизни жестко регламентировал одобряемое обществом время вступления в брак. Даже небольшой переход верхней границы социальной нормы брачности воспринимался крайне нежелательно. Нечасто игнорировалась и нижняя планка. Идеальная (с позиций крестьянско-казачьего менталитета) разница в годах между женихом и невестойа - не более двухЦтрёх лет. Постепенно (для обоих полов) повышался возраст вступления в брак. В результатеа - старшее поколение вынуждено все чаще учитывать склонности и симпатии молодых, выпуская из рук брачную инициативу.

Хозяйственно-бытовой уклад жизни не предполагал обособленности супругов, полной интимности их отношений. Опосредованность связи супружеской пары внутри большой семьи приводила к неблаговидным ситуациям. Рассредоточенные по всему тексту романа М.А. Шолохова упоминания о снохачестве позволяют заключить: оно привычно и распространено.

На рубеже XIXЦXXавв. на Дону и Кубани вопреки церковному канону детей часто крестили в течение первых трех дней жизни. Поспешность родственников объяснялась страхом, чтобы ребенок не скончался некрещеным. Сложилось множество альтернативных кризисных сценариев ритуала. Шолоховские сюжеты также служат достоверной иллюстрацией: ребенок Аксиньи от Степана, дитё Дарьи, дочь Аксиньи и Григория умирают совсем маленькими; приблизительно в шестилетнем возрасте уходит ПолюшкааМелеховаЕ На уровне массового сознания в этом, как правило, трагедии не видят. Дитё у Дарьи померлоа - так скупо и, в общем-то, равнодушно пишет тетка под диктовку деда о смерти племянника или племянницы (ни имя, ни пол ребенка в романе так и не названы). Таким образом, особенности смертности свидетельствуют об отсутствии выраженных проявлений санитарно-демографической модернизации.

В пятой главе Северный Кавказ в процессе демографической модернизации анализируется развитие демографической ситуации в условиях стремительно менявшейся социальной структуры российского общества.

В первом параграфе Состав и структура населения по материалам переписи 1926 г. отмечено, что подготовка к переписи проводилась (в отличие от подготовок к предыдущей и последующей советским переписям) в спокойной и деловой обстановке. Вопросы, связанные с её организацией, обсуждались на II Всесоюзной статистической конференции (февраль - март 1925аг.), на IV Всесоюзном съезде статистиков (февраль 1926аг.). Итоги проведения переписи 1926аг., проблемы, связанные с предстоящей разработкой полученных материалов, обсуждались на Всесоюзной статистической конференции в январеа - феврале 1927аг., где были заслушаны отчеты с мест о ходе переписи. Отчеты региональных статистических бюро о проведении переписи вошли в состав фонда ЦСУ СССР РГАЭ. Среди них - отчет заведующего отделом переписи КСУ А.И.аГозулова, содержащий подробную информацию об особенностях подготовки и проведения переписи в Северо-Кавказском крае.

Перепись зафиксировала тот этап в жизни региона, когда восстановление нарушенного войнами и голодом народного хозяйства приблизилось к завершению. В 1925аг. размеры посевов составили примерно довоенной площади. Интенсификация сельскохозяйственного производства в сочетании с удачным природным годовым фоном стали причиной того, что стоимость урожая 1925Ц1926агг. составила 90 % довоенной продукции.

Несмотря на активное иммиграционное пополнение населения Северного Кавказа, половозрастная структура, зафиксированная переписью, ещё достаточно четко отражала последствия относительно недавних катаклизмов: войн, голода, эпидемий.

Самым крупным из административно-территориальных образований Северо-Кавказского края был Кубанский округ: в нем проживало около 18а% населения. За ним следовали Донской, Армавирский, Ставропольский и Терский. К группе средних относились Шахтинско-Донецкий, Сальский, Донецкий, Майкопский, Таганрогский и Черноморский округа. Относительный вес их населения в общей массе жителей края составлял от 6,5а% до 3,5а%. Из национальных областей наибольшим был демографический вклад Чеченской - около 4а%. Остальные административно-территориальные единицы имели менее 250атыс. жителей.

За тридцатилетний период (январь 1897Цдекабрь 1926 г.) в среднем в год население увеличивалось на 2 %. По постановлению ВЦИК и СНК городской статус имели Азов, Анапа, Армавир, Баталпашинск, Владикавказ, Геленджик, Георгиевск, Грозный, Ейск, Ессентуки, Железноводск, Кисловодск, Краснодар, Красный Сулин, Кропоткин, Майкоп, Миллерово, Минеральные Воды, Моздок, Нальчик, Нахичевань, Новороссийск, Новочеркасск, Прикумск, Пятигорск, Ростов-на-Дону, Сальск, Сочи, Ставрополь, Таганрог, Темрюк, Тихорецк, Туапсе, Шахты. В национальных областях установилась тенденция понижения относительного веса русских в составе населения городов.

Содержание, которое вкладывали разные переписи в понятие этнической принадлежности, не было идентичным: перепись 1897аг. отождествляла народность с родным языком, в 1920аг. руководствовались социально-психологическими мотивами определения, перепись 1926аг. исходила из генетического определения. Таким образом, понятийный аппарат в этом вопросе не совпадал. Один из ярких примеров результата несовпадения: в Донецком округе относительный вес украинцев вырос с 2,5а% в 1920аг. до 63,0а% в 1926аг.58

Согласно материалам переписи 1926аг., 45,9а% населения Северного Кавказа составляли русские; 37,1а% - украинцы; чечены (чеченцы)а - 3,5а%; армяне и осетиныа - по 1,9а%; кабардинцы - 1,7а%; немцы - 1,1а%; ингуши - 0,9а%; черкесыа - 0,8а%; карачаи (карачаевцы)аЦа0,7а%; на территории региона проживали относительно небольшие группы евреев, балкарцев, греков, татар, грузин, абазин, калмыков, ногайцев, белорусов, поляков59. Таким образом, перепись зафиксировала выраженное преобладание славян в общей массе населения:асовокупный вес только двух самых крупных славянских этносов (русских и украинцев) - 83,0 %.

Во втором параграфе Изменение матримониальных и внутрисемейных отношений. Начало утверждения экономного типа воспроизводства рассмотрена трансформация брачно-семейных отношений в послеоктябрьский период.

Долгие годы войн, уведя мужчин из мест постоянного проживания, перенесли сроки заключения брака на более поздний (по сравнению с нормой мирного времени) срок. Социально-экономическая напряженность отложила множество браков даже в тех случаях, когда оба - и жених, и невеста - находились на родине. 1920аг. - время начала своеобразной компенсации, пик которой приходится на следующий - 1921аг., когда уровень брачности на территории Северного Кавказа с преобладающим славянским населением (Дон, Кубань, Ставрополье) вырос почти в два раза по сравнению с довоенными показателями.

Продолжение после Октября 1917аг. чеховской линии жизнеохранительного поведения (бережное отношение к жизни), свидетельствовало о возвращении (после периода социально-демографической напряженности) течения эпидемиологического перехода в русло общемировой логики развития процесса. Интенсивный рост временной продолжительности старости начинает трансформировать качественное, социокультурное содержание этого отрезка жизни.

Анализ документов позволяет утверждать, что произошла кардинальная модернизация системы брачно-семейных отношений. Поскольку супружеские отношения в годы нэпа уже не отличаются дооктябрьской стабильностью, женщины вынуждены активнее стремиться к финансовой и социальной независимости. Значительно расширились возможности получения образования (особенно это коснулось женщин). Происходит стремительная переоценка традиционных репродуктивных установок, статуса детей и подростков. Расширяется сфера социальных контактов ребенка. Подростки все активнее участвуют в общественно-политической жизни. Именно в молодежи новая власть видела свою потенциальную опору. На советское воспитание подрастающего поколения делалась особая ставка.

Проведенное исследование показало, что по уровню развития демографического перехода (от традиционного к современному типу воспроизводства) славянские округа Северо-Кавказского края к концу первой четверти XXав. практически догнали Центр России. Пониженной была интенсивность процесса в среде казачества, специфической категории преимущественно сельского населения. Особенно заметно отставание развития модернизации титульного населения национальных областей Северного Кавказа, где сезонность смертности (особенно младенческой) и брачности сохранится до конца 1930-хагг.

В третьем параграфе Трансформация демографического облика казачества Северного Кавказа подчеркивается, что российские переписи никогда не рассматривали казаков как полноценную этническую группу (на этом тезисе настаивает ряд исследователей, считая казаков особым этносом). Первой всеобщей переписью, они учитывались как отдельное сословие - войсковые казаки. Аналогичной позиции придерживались (что логично и уже вполне ожидаемо) в послеоктябрьский период. В 1920 г. статистическое бюро Донской области, указывая на ошибки персонала, отмечает: некоторые Загсы смешивают понятие национальности с понятием сословия60.

В конце XIX в. наиболее многочисленными были Донское и Кубанское казачьи войска: размеры первого превосходили миллион, второго - приближались к нему. Накануне Первой мировой войны доля казаков в составе населения Северного Кавказа превышала одну треть. Будучи русскими и украинцами, подавляющее большинство казаков исповедовало православие. В Терском и Донском войсках были старообрядцы, большинство казаков-калмыков конфессионально относились к буддизму, представители северо-кавказских этносов - к исламу.

Перспектива военной службы накладывала отпечаток на воспитание, процесс социализации детей в казачьих семьях. Долгое отсутствие взрослых мужчин заставляло родственников настойчиво прививать детворе настрой на работу, подростки считались практически полноценными работниками. Андроцентризм культуры прочно цементировал межпоколенные гендерные связи.

В истории советского казачества время нэпа (прежде всегоа - 1924Ц1926агг.) - период особенный. До него было печально (точнее - трагедийно) известное циркулярное письмо ЦК РКП (б) от 24 января 1919аг., послеа - великий перелом, поставивший казачество и крестьянство в вынужденную оппозицию к Советской власти. Нэп же был периодом относительно благополучным: появилась альтернатива противостоянию казачества и новой власти. И, если в большинстве статистических материалов первой половины 1920-х гг. понятие казачество заменено категорией приписные (т.ае. те, кто пользовался надельной землей,а - разъясняется термин в статистическом сборнике) или же казаки вообще не выделяются из общей массы населения, то проведенная уже после смены курса перепись 1926 г. в числе прочих характеристик зафиксировала и бывшую сословную принадлежность. Соответствующий пункт включен в программу переписи в Северо-Кавказском крае по инициативе региональной статистической службы. ЦСУ предлагало оценивать принадлежность к казачеству как проявление этнической принадлежности, однако победила позиция наиболее компетентных местных статистиков. Такая постановка вопроса позволяет определить те народности, из которых образовывалось казачье население Северного Кавказа: как и в конце XIX в. подавляющее большинство казаков - русские и украинцы. При регистрации среди казачества выявлены представители неславянских национальностей - калмыки, черкесы и другие.

Несмотря на трагедию Первой мировой и Гражданской войн, казачество оставалось многочисленной категорией населения Северо-Кавказского края: 27,5а% жителей считали себя казаками.

Благодаря высокому относительному весу подростков 15Ц19 лет (среди казачьего населения относительный вес этой возрастной когорты повышался), менее всего обремененных грузом исторической памяти, нэповское общество было расположено к переменам, радикальному переустройству жизни. В речи на совещании по вопросам работы среди казаков секретарь Северо-Кавказского краевого комитета РКП(б) А.И.аМикоян подчеркивал: Казачья молодежьЕ получившая советское воспитание, представляет наилучшую форму связи между Советской властью, нашей партией и казачеством61.

Как и в целом среди всего населения региона, среди казаков период пониженной рождаемости - 1915Ц1922агг. Прирост казачьего населения (и в дооктябрьский период, и в первой половине 1920-х гг.) оказывается немного выше среднерегионального. И происходит это, вероятно, не столько в силу повышенной рождаемости, сколько в результате пониженной детской смертности, что в свою очередь определялось фактором хозяйственно-экономическим: у детей, рожденных в крепких казачьих семьях, было больше шансов выжить.

В заключении диссертации подводятся итоги исследования, сформулированы обобщающие выводы.

Многие страны Западной Европы вступили в процесс демографического перехода на рубеже XVIIIаЦXIXавв. Начало демографической модернизации в центральных и северо-западных губерниях Российской империи, приходясь на последнюю треть XIXав., отставало (значительнее всего от Францииа - примерно вековой разрыв). Еще более выраженным было запаздывание развития процесса в аграрном Северо-Кавказском регионе.

В начале XX в. среди европейских стран Россия лидировала по уровню рождаемостиа - около 50аЙ, почти в два раза превышающему минимальный показатель Франции. В 1890-еагг. по показателю естественного прироста Северный Кавказ (без Дагестана) выдвигается на первое место в стране, сохраняя позицию на протяжении всего дооктябрьского периода. На рубеже XIXЦXXавв. брачности, зачатиям/рождаемости, смертности свойственна выраженная сезонная цикличность. Появление на свет в конце лета - осенью, когда период интенсивных сельскохозяйственных работ подходил к концу, повышало шансы ребенка выжить. Статистика зафиксировала резкое возрастание уровня смертности новорожденных в самом теплом месяце года - июле. Выраженная сезонность сама по себе говорит о непреодолении пассивности в борьбе со смертью, косвенно свидетельствует о значительной доли экзогенных и квазиэкзогенных факторов в ее структуре.

Северный Кавказ в наибольшей степени (по сравнению с другими российскими территориями) ощутил влияние Первой мировой (за счет интенсивного призыва казаков) и Гражданской войн, которая оказалась страшнее войны с внешним врагом, раскалывая народ, зачастую - семьи, саму личность человека. В условиях окончательно не завершившихся военных действий демографические процессы попали в зависимость от не менее тяжелого фактора - голода. Причинаа - позиция власти, стремившейся выкачать из традиционной житницы России как можно больше продовольствия, столь необходимого для нужд армии. Гражданская война разрушала всю философию традиционной хозяйственности казака. В условиях военной повседневности не имело смысла засевать поля: урожай мог достаться другим.

Социально-демографический ущерб от мобилизационных мероприятий не ограничивался фронтовыми потерями и сокращением супружеской плодовитости в результате долгого отсутствия мужчин, приводя в ряде случаев к распаду семей.

Перемены, происшедшие в строении населения под влиянием Мировой и Гражданской войн, голода и эпидемий, были настолько значительны, что в результате их резко изменился демографический облик Северного Кавказа. Возрастная пирамида пополнялась за счет когорт младенцев, расположенных у основания, а вреза - поколения родившихся в 1917Ц1921агг.а - уходил вверх. Таким образом, с самого начала развитие демографического перехода в России трансформировалось (по сравнению с европейской динамикой) в результате воздействия экзогенных факторов. Причем на Северном Кавказе их влияние оказывалось более выраженным. Причина - повышение в составе населения мужчин, подлежащих призыву.

Количественная компенсация потерь 1914Ц1922 гг. - достижение довоенной численности населения - в регионе в целом произошла к середине 1920-хагг.62 в результате краткосрочного повышения (по сравнению с показателями начала 1920-х гг., а не с дооктябрьским периодом, уровень которого в регионе так и не был достигнут) рождаемости и снижения смертности (не только по сравнению с тяжелыми военными и первыми послевоенными годами, но и с довоенными показателями), которые, однако, не могли сгладить нарушений, происшедших в демографической структуре населения. Несмотря на активный миграционный приток, выравнивающий гендерную диспропорцию, сохранялась выраженная деформация соотношения полов. Мужская половина населения, непосредственно участвовавшая в военных действиях, пострадала несоизмеримо больше. Диспропорция полов (женский перевес), наиболее выраженная в призывных возрастных группах, совпадавших с репродуктивными, особенно ярко проявлялась на севере области Войска Донского - там, где проходила полоса самых затяжных и кровопролитных сражений в период Гражданской войны, и имевшем наиболее высокий процент казачьего населения.

Различные народности Северного Кавказа ощутили влияние пертурбационных факторов в неодинаковой степени. События 1914аг.а - начала 1920-хагг. слабо отразились на гендерном строении кавказских этносов: соотношение полов у некоторых из них практически не изменилось. В структуре населения горских этносов (и среди городского населения, и среди сельского) в середине 1920-х гг. преобладали мужчины.

Исторические перипетии XX в. драматическим образом отразились на судьбе казачества - самой призывной части населения Российской империи. Сильно пострадали донские калмыки - многие из них, разделив судьбу Донского казачества, эмигрировали из России.

Вывод об интераптивном характере демографической модернизации в России, сделанный ведущими представителями (В.Б.аЖиромской, А.Г.аВишневснким, С.аЗахаровым63 и др.) отечественной школы исторической демографии, разделяем сегодня многими исследователями: развитие перехода к экономному типу воспроизводства прерывалось под влиянием кризисных факторов. На Северном Кавказе их воздействие проявлялось в большей степени. Интенсивность, обостренный на протяжении всей первой половины XXав. характер демографической модернизации населения Северного Кавказа, отраженные трендом ЦН, позволяют с большим основанием использовать термин демографическая революция (а не переход) для определения сущности перемен.

Стадиальность и инерционность развития демографических процессов расширяют хронологические границы демографической современности. В контексте сказанного наше демографическое сегодня выглядит закономерной фазой в развитии масштабного процесса демографической модернизации, начало которой на Северном Кавказе происходит в 20-е гг. XXав.

Список основных публикаций по теме диссертации

Монографии:

1. Макаренко,аМ.Ю. Население Северного Кавказа в конце XIXа - первой четверти XXавека:аисторико-демографическое исследование / М.Ю.аМакареннкоа - Краснодар,а2009. - 259ас. - (16,5ап.ал.)
2. Макаренко,аМ.Ю. Юг России накануне и в процессе демографической модернизацииа(1897Ц1926 гг.) / М.Ю.аМакаренко - Краснодар,а2010. - 160 с. - (10ап.ал.)

Публикации в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАКаРФ

для публикации основных научных результатов

диссертаций на соискание ученой степени доктора наук:

3. Макаренко,аМ.Ю. ЮФО на фоне демографической картины мира / М.Ю.аМакаренко // Человек. Сообщество. Управление. Приложение. - Краснодар,а2006. - №а3. - С. 60Ц66. - (0,8ап.ал.).
4. Макаренко,аМ.Ю. Брачно-семейное поведение славянского населения Юга России в первой трети XX в. / М.Ю.аМакаренко // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. - Ростован/Д,а2008. - №а4. - С. 71Ц74.а - (0,4ап.ал.).
5. Макаренко,аМ.Ю. Роман М.А.аШолохова Тихий Дон как источник по социально-демографической истории Юга России / М.Ю.аМакаренко // Культурная жизнь Юга России. - Краснодар,а2008. - №а4. - С.а3840. - (0,4ап.ал.).
6. Макаренко,аМ.Ю. Социально-демографическая ситуация на Северном Кавказе (20-еагоды XX века) / М.Ю.аМакаренко // Известия вузов. Северо-Кавказснкий регион. Общественные науки. - Ростован/Д,а2009. - №а3. - С.а4649. - (0,4ап.ал.).
7. Макаренко,аМ.Ю. Регионогенез Юга России: проблемы и особенности моделирования пространства / М.Ю.аМакаренко, Ю.В.аВшивцева // Научные проблемы гуманитарных исследований. - Пятигорск,а2009. - Вып.а5а(2). - (соавтор - ВшивцевааЮ.В.) - C.а3035.а - (0,6ап.ал.). - (лично автором - 0,45ап.ал.).
8. Макаренко,аМ.Ю. Развитие урбанизационного перехода в ЮФО: историческая ретроспектива первой трети XX века / М.Ю.аМакаренко, Ю.В.аВшивцева // Научные проблемы гуманитарных исследований. - Пятигорск,а2009. Вып.а6а(2). - (соавтор - ВшивцевааЮ.В.) - С.а2732.а - (0,5ап.ал.). - (лично автором - 0,32ап.ал.).
9. Макаренко,аМ.Ю. Население Юга России: история и перспективы развития / М.Ю.аМакаренко, Е.В.аБондаренко // Научные проблемы гуманитарных исследований. - Пятигорск,а2009. - Вып.а5а(2). - С.а410. - (соавтор - БондаренкоаЕ.В.) Ц(0,6ап.ал.). - (лично автором - 0,5ап.ал.).
10. Макаренко,аМ.Ю. Казачество Кубани в годы нэпа: социально-демогранфический облик / М.Ю.аМакаренко // Культурная жизнь Юга России. - Краснодар,а2009. - №а3. - С.а6163. - (0,3ап.ал.).
11. Макаренко,аМ.Ю. Население Северного Кавказа в первой четверти XXавека: социально-демографические аспекты / М.Ю.аМакаренко, Е.В.аБондаренко // Социально-гуманитарные знания. - Москва, 2009. - №а8. - С.а143149. - (соавтор - БондаренкоаЕ.В.) - (0,5ап.ал.) - (лично автором - 0,4ап.ал.).
12. Макаренко,аМ.Ю. История демографической модернизации Северного Кавказа (конец XIX - первая четверть XXавека) / М.Ю.аМакаренко, В.Н.аЧеркашина // Научные проблемы гуманитарных исследований. - Пятигорск,а2010. - Вып.а5.а - С.а111Ц116. - (соавтор - ЧеркашинааВ.Н.) - (0,6ап.ал.). - (лично автором - 0,5ап.ал.).

Работы, опубликованные в других научных изданиях:

13. Макаренко,аМ.Ю. Кубанское казачество:асоциально-демогранфический облик (20-еагг.) // М.Ю.аМакаренко / Археология и краеведение Кубани. - Краснодар,а1993.а - С. 32Ц34а. - (0,2ап.ал.).
14. Макаренко,аМ.Ю. Кубанская станица в условиях нэпа: население и хозяйство / М.Ю.аМакаренко // Археология и краеведение Кубани. - Армавир,а1994. - С.а4951. - (0,1ап.ал.).
15. Макаренко,аМ.Ю. Миграционные процессы на Кубани в 20-е годы (по материалам переписи 1926аг.) / М.Ю.аМакаренко // Историческое наследие и современность. - Ейск,а1995. - С.а135137. - (0,2ап.ал.).
16. Макаренко,аМ.Ю. Кубанское казачество: социально-экономичеснкий облик (20-е годы) / М.Ю.аМакаренко // Возрождение казачества (История, современность):атезисы докладов, сообщений, выступлений на 5-й Международной научн. конф. - Ростован/Д.,а1995. - С.а7374. - (0,2ап.ал.).
17. Макаренко,аМ.Ю. Административно-территориальные преобразования на Кубани (первая половина 20-хагг. XXав.) / М.Ю.аМакаренко // Кубанское казачество: три века исторического пути:аматериалы Международной научно-практической конференции. Полтавская,а1996аг. - Краснодар,а1996. - С.а142146. - (0,3ап.ал.).
18. Макаренко,аМ.Ю. Кубанское казачество в годы нэпа / М.Ю.аМакаренко // Кубань: 1920-еагоды: Сборник научных трудов. - Краснодар,а1996. - С.а5970. - (0,5ап.ал.).
19. Макаренко,аМ.Ю. Механическое движение населения Кубани в 20-е годы: демографический результат миграционных процессов / М.Ю.аМакаренко // Природа. Общество. Человек. Вестник Южно-Российского отделения Международной академии наук высшей школы. - Краснодар,а1996. - №а6а(9). - С.а3637. - (0,2ап.ал.).
20. Макаренко,аМ.Ю. Сельское население Кубани в годы нэпа: историко-демографический аспект / М.Ю.аМакаренко // Крестьяноведение:аопыт исследования роли человеческого фактора в сельскохозяйственном производстве в условиях переходного периода. - М.-Краснодар,а1999. - С. 101Ц108. - (0,4ап.ал.).
21. Макаренко,аМ.Ю. Начало демографического перехода на Кубани / М.Ю.аМакаренко // Кубань в XX веке: осмысление исторического пути. - Краснодар,а2000. - С.а2729. - (0,1ап.ал.).
22. Макаренко,аМ.Ю. Этнический конфликт: психологические аспекты развитияа/ М.Ю.аМакаренко // Россия в войнах XX века. - Краснодар,а2001. - С.а105108.а - (0,2ап.ал.).
23. Макаренко,аМ.Ю. Этническая напряженность на Северном Кавказе: социально-демографические факторы обострения / М.Ю.аМакаренко // Северный Кавказ: геополитика, история, культура: материалы всероссийской научной конференции. - М.,-Ставронполь,а2001. - Ч. 2. - С.а175178. - (0,2ап.ал.).
24. Макаренко,аМ.Ю. Развитие социально-демографической модернизации на Северном Кавказе в годы нэпа / М.Ю.аМакаренко // Нэп и становление гражданского общества в России: 1920-е годы и современность:аматериалы Всероссийской научной конференции, Славянск-на-Кубани 17Ц20 октября 2001аг.). - Краснодар,а2001. - С.а148151. - (0,2ап.ал.).
25. Макаренко,аМ.Ю. Современная Россия: социально-демографичеснкие основы стабильности / М.Ю.аМакаренко // Социальный порядок и толерантность:асборник тезисов III Всероссийской научной конференции. - Краснодар,а2002. - С.а157161. - (0,2ап.ал.).
26. Макаренко М.Ю. Утверждение нового социального порядка и демографические перспективы России / М.Ю.аМакаренко // Социальный порядок, толерантность и право: Материалы Международной научно-практической конференции. Краснодар,а2003. - С.а201204. - (0,2ап.ал.).
27. Макаренко,аМ.Ю. Оценка достоверности материалов переписки и текущего статистического учета (1930-е гг.) / М.Ю.аМакаренко // Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР. К 70-летию голода 1932Ц1933агодов:аматериалы IIарегиональной научной конференции. - Краснодар,а2004. - С.а3639. - (0,4ап.ал.).
28. Макаренко,аМ.Ю. Штрихи к портрету Южного Федерального округаа/ М.Ю.аМакаренко // Другие времена. - Краснодар,а2004. - С.а256264. - (0,4ап.ал.).
29. Макаренко,аМ.Ю. Край был новый, непривычныйЕ / М.Ю.аМакаренко // Научно-творнческое наследие Федора Андреевича Щербины и современность:асборник материалов межрегиональной научно-практической конференции Научно-творческое наследие Федора Андреевича Щербины и современность. - Краснодар,а2004. - С.а341350. - (0,6ап.ал.).
30. Макаренко,аМ.Ю. На пути к стабильности: экономико-демографические аспекты аграрной реформы в Южном федеральном округе / М.Ю.аМакаренко // Экономика Северо-Кавказского региона на пути к устойчивому развитию в рыночных условиях:асборник материалов второй региональной научно-практической конференции. - Краснодар,а2004. - С.а3338. Ц(0,4ап.ал.).
31. Макаренко,аМ.Ю. Социально-экологические проблемы развития человеческого капитала (на материалах сельских поселений ЮФО) / М.Ю.аМакаренко // Российское село в ХХI веке: проблемы и перспективы. - М.-Краснодар,а2004. - Вып.аI.а - С.а194205. - (0,8ап.ал.).
32. Макаренко,аМ.Ю. ЕНа началах семейственного бытия / М.Ю.аМакаренко // Научно-творческое наследие Федора Андреевича Щербины и современность:асборник материалов межрегиональной научно-практической конференции Научно-творчеснкое наследие Федора Андреевича Щербины и современность.а - Краснодар,а2005. - С.а114122. - (0,5ап.ал.).
33. Макаренко,аМ.Ю. Советская женщина в зеркале статистики и образах кинематографа: историко-демографический аспект / М.Ю.аМакаренко, Ю.А.аБолдырева// Великий подвиг Великого народа. - Краснодар,а2005. - (соавтора - БолдыреваЮ.А.)а - С.а4854. - (0,4ап.ал.) - (лично автором - 0,3ап.ал.).
34. Макаренко,аМ.Ю. Влияние Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной войн на демографический облик Кубани / М.Ю.аМакаренко // Россия в войнах XX века:аматериалы международной научно-практической конференции. - Краснодар,а2005. - С.а137140. - (0,2ап.ал.).
35. Макаренко,аМ.Ю. Влияние кризисных факторов на формирование российских особенностей смены модели воспроизводства / М.Ю.аМакаренко // Этнодемографические процессы на Севере Евразии. Сборник научных трудов. - М.-Сыктывкар,а2005. - С.а130133. - (0,3ап.ал.).
36. Макаренко,аМ.Ю. Российская демографическая политика XX в. как диалог власти и общества / М.Ю.аМакаренко // Власть и общество в России: опыт истории и современность. 19062006агг.:аматериалы всероссийской научно-практической конференции. - Краснодар,а2006. - С.а169173. - (0,2ап.ал.).
37. Макаренко,аМ.Ю. Перепись 1926аг. как источник по демографической истории Кубанского казачества / М.Ю.аМакаренко // Федор Андреевич Щербина и народы Юга России: история и современность:асборник материалов IVамеждународной научно-практической конференции. - Краснодар,а2006. - С.а190197. - (0,5ап.ал.).
38. Макаренко,аМ.Ю. Миграционные связи Южного федерального округа в дискурсах стабильности и напряженности. / М.Ю.аМакаренко // Экономика Северо-Кавказского региона на пути к устойчивому развитию в рыночных условиях:асборник материалов IIIаВсероссийской научно-практической конференции. - Краснодар,а2006. - С.а312318. - (0,5ап.ал.).
39. Макаренко,аМ.Ю. Особенности естественного и механического движения населения отдельных регионов Южного федерального округа / М.Ю.аМакаренко // СинтеЗ. - № 2а(12). - Краснодар,а2006. - С.а96102. - (0,3ап.ал.).
40. МакаренкоаМ.Ю. Кубанское казачество в годы нэпа: социально-демонграфические страницы истории Российское казачество: проблемы истории и современность / М.Ю.аМакаренко // Материалы Всероссийской научно-практическая конференции. - Краснодар,а2006. - С.а163165. - (0,3ап.ал.).
41. Макаренко,аМ.Ю. Миграционные связи ЮФО сквозь призму этничности: история и современность / М.Ю.аМакаренко // Власть и общество: национальная политика и межэтнические отношения (исторический опыт и современность). 1906Ц2006агг.:аматериалы краевой науч.-практ. конференции. - Краснодар,а2006. - С.а160165. - (0,3ап.ал.).
42. Макаренко,аМ.Ю. Анализ демографических потерь 1930-х гг. в отечественной и зарубежной исторической демографии / М.Ю.аМакаренко // Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР. - Краснодар,а2006. ЦаС.а3337. - (0,7ап.ал.).
43. МакаренкоаМ.Ю. Репрессии как один из факторов формирования переходной модели воспроизводства в России / М.Ю.аМакаренко // Проблемы истории массовых политических репрессий в СССР. - Краснодар,а2006. - С.а4857. - (0,7ап.ал.).
44. Макаренко,аМ.Ю. Развитие первого этапа демографического перехода в Кубано-Черноморском регионе / М.Ю.аМакаренко // Федор Андреевич Щербина и народы Юга России: история и современность:асборник материалов VI международной научно-практической конференции. - Краснодар,а2007. - С.а274283. - (0,7ап.ал.).
45. Макаренко,аМ.Ю. Этнические процессы на Северном Кавказе в годы нэпа (по материалам переписи 1926 г.) / М.Ю.аМакаренко, Ю.В.аВшивцева //Мир культур.а - Краснодар,а2007. - (соавтор - ВшивцевааЮ.В.) - С.а8594.а - (0,6ап.ал.). - (Лично автором - 0,55ап.ал.).
46. Макаренко,аМ.Ю. Интеграционные процессы в ЮФО как фактор экономической стабильности региона / М.Ю.аМакаренко, Е.В. Бондаренко // Проблемы и перспективы развитияаэкономики Юга России. - Краснодар,а2007. - С.а1825. - (соавтор - БондаренкоаЕ.В.) - (0,6ап.ал.). - (лично автором - 0,5ап.ал.).
47. Макаренко,аМ.Ю. Кубанский регион в XXЦXXI вв. Вехи и перспективы социально-демографического пути / М.Ю.аМакаренко, Е.В. Бондаренко // Социальная сфера Кубани: экономические и социально психологические аспекты. - Краснодар,а2007. - С.а352358. - (соавтор - БондаренкоаЕ.В.) - (0,5ап.ал.). - (лично авторома - 0,4ап.ал.).
48. Макаренко,аМ.Ю. Модель демографического поведения населения Юга России (по материалам романа М.А. Шолохова Тихий Дон). / М.Ю.аМакаренко, Е.В.аМакаренко // Голос минувшего. - Краснодар,а2007. - С.а102111. - (соавтор - МакаренкоаЕ.В.) - (1ап.ал.). - (лично автором - 0,7ап.ал.).
49. Макаренко,аМ.Ю. Екатеринодар-Краснодар как административный и социально-экономический центр (1867Ц2007 гг.) / М.Ю.аМакаренко, Е.В.аБондаренкоа// Екатеринодар-Краснодар:а140 лет городского самоуправления. История и современность. - Краснодар,а2007. - С.а2024. - (соавтор - БондаренкоаЕ.В.) - (0,3ап.ал.) - (лично автором - 0,2ап.ал.).
50. Макаренко,аМ.Ю. Города и станицы Юга России в первой трети XX в. / М.Ю.аМакаренко // Федор Андреевич Щербина и народы Юга России: история и современность:асборник материалов VIII международной научно-практической конференции. - Краснодар,а2008. - С.а158166. - (0,6ап.ал.).
51. Макаренко,аМ.Ю. Страницы истории города Сочи на фоне развития олимпийского движения / М.Ю.аМакаренко // Сочи предолимпийский: проблемы и перспективы развития. - Адлер,а2008. С.а188192. - (0,2ап.ал.).
52. Макаренко,аМ.Ю. Регионогенез Юга России: теоретико-методонлогические подходы / М.Ю.аМакаренко // Российское общество: историческая память и социальные реалии. - Краснодар,а2008. - С.а152155. - (0,2ап.ал.).
53. Макаренко,аМ.Ю. Кубань в XXЦXXI вв.: страницы аграрной истории / М.Ю.аМакаренко // Вестник ИМСИТа. - Краснодар,а2008. - №а1Ц2. - С.а6668. - (0,3ап.ал.).
54. Макаренко,аМ.Ю. Культурно-исторические традиции семейных отношений на Юге России (первая треть XX века) / М.Ю.аМакаренко // Семейная политика на Кубани. - Краснодар,а2008. - С.а322327. - (0,5ап.ал.).
55. Макаренко,аМ.Ю. Аграрная история Кубани в конце XIXЦXXI вв.: социально-демографические аспекты / М.Ю.аМакаренко //Социология села: теоретическая и практическая проблематика. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Краснодар,а2008. - Т.а1. - С.а460467. - (0,4ап.ал.).
56. Макаренко,аМ.Ю. Казачество Юга России: социально-демографический облика/ М.Ю.аМакаренко // Голос минувшего. - Краснодар,а2009. - №а1Ц2. - С.а92101. - (0,7ап.ал.).
57. Макаренко,аМ.Ю. Политико-правовое регулирование социально-демогранфических процессов в России / М.Ю.аМакаренко // Проблемы становления правового государства и гражданского общества в России. - Краснодар,а2009. - С.а277280. - (0,2ап.ал.).
58. Макаренко,аМ.Ю. Кубань на фоне исторической ретроспективы регионогенеза Юга России / М.Ю.аМакаренко, И.Н.аВасильев // Развитие Кубанского региона: экономические и социально-психологические аспекты. - Краснодар,а2009. - С.а272276. - (соавтор - ВасильеваИ.Н.) - (0,5ап.ал.). - (Лично автором - 0,4ап.ал.).
59. Макаренко,аМ.Ю. Социальное пространство Кубани в конце второгоЦтретьем десятилетии XXав.: проблемы формирования АТД / М.Ю.аМакаренко, Ю.В.аВшивцеваа// Развитие Кубанского региона: экономические и социально-психологические аспекты.а - Краснодар,а2009. - С.а292297. - (соавтор - ВшивцевааЮ.В.). - (0,5ап.ал.). (лично автором - 0,4ап.ал.).
60. Макаренко,аМ.Ю. Казачество юга России в первой трети XXав. / М.Ю.аМакаренко // Личность. Общество. Государство. Проблемы развития и взаимодействия. - Краснодар,а2009. - С.а239242. - (0,2ап.ал.).
61. Макаренко,аМ.Ю. Население Юга России в первой трети XX в. / М.Ю.аМакаренко // Федор Андреевич Щербина и народы Юга России: история и современность:асборник материалов IX международной научно-практической конференции. - Краснодар,а2009. - С.а259269. - (0,7ап.ал.).
62. Макаренко,аМ.Ю. Национальная безопасность России в XX ЦXXI вв. и проблемы демографической модернизации / М.Ю.аМакаренко // Проблемы национальной безопасности России в XXЦXXIавв.:ауроки истории и вызовы современности. - Краснодар,а2010. - С.а280283. - (0,2ап.ал.).
63. Макаренко,аМ.Ю. Современные проблемы гуманитарного знания / М.Ю.аМакаренко // Язык. Личность. Культура. - Краснодар,а2010. - С.а421425. - (0,5ап.ал.).
64. Макаренко,аМ.Ю. Влияние кризисных факторов на развитие демографической модернизации / М.Ю.аМакаренко // Проблемы истории массовых политических репрессий. - Краснодар,а2010. - С.а3645. - (0,8ап.ал.).
65. Макаренко,аМ.Ю. Модернизационные процессы в конце ХIХа - первой четверти ХХ века и проблемы народонаселения Северного Кавказа / М.Ю.аМакаренко // Научно-творческое наследие Федора Андреевича Щербины и современность. Сборник материалов Х международной научно-практической конференции. Краснодар,а2010. - С. 238Ц245. - (0,4ап.ал.).
66. Макаренко,а М.Ю. Казачество юга России в в конце XIXа - первой четверти XX века / М.Ю.аМакаренко // Казачество России:апрошлое и настоящее. - Ростован/Д.,а2010. - С.а109119. - (0,8ап.ал.).
67. Макаренко,аМ.Ю. Роман М.А. Шолохова Тихий Дон как источник по истории казачьего юга России: портретные характеристики донской казачки / М.Ю.аМакаренко, Е.В.аМакаренко // Казачество в социокультурном пространстве России: исторический опыт и перспективы развития. - Ростован/Д.,а2010 - (соавтор - МакаренкоаЕ.В.) - С.а231235. (0,2ап.ал.) (лично автором 0,1ап. л.).
68. Макаренко,аМ.Ю. Войны первой половины ХХав. в судьбе казачества Северного Кавказа / М.Ю.аМакаренко, Ю.В.аВшивцева // Казачество в социокультурном пространстве России:аисторический опыт и перспективы развития. Ростован/Д.,а2010. С.а7578. - (соавтора - ВшивцевааЮ.В.). (0,2ап.ал.) (лично автором 0,14 п.ал.).
69. Макаренко,аМ.Ю. Юг России в процессе демографической модернизации / М.Ю.аМакаренко // Личность. Общество. Государство. Проблемы развития и взаимодействия. 18 Адлерские чтения:аматериалы всероссийской научно-практической конференции.а Адлер,а2010.а С.а246249.а (0,2ап.ал.).

---

1 Жиромская В.Б. Предисловие к первому тому // Население России в XX веке. Исторические очерки: в 3 т. М.,а2000. Т.а1:1900Ц1939. С. 5.

2 Всесоюзная перепись населения 1926 года: в 56-ти тт. М., 1928Ц1935. Т.а5. С.а50.

3 В АТД на май 2000аЦасередину января 2010агг.

4 Семенов-Тян-Шанский В.П. Район и страна. М.; Л., 1928.

5 Воейков А.И. Людность селений Европейской России и Западной Сибири (с картою)а// Известия Императорского Русского географического общества. СПб.,а1909. Т.а45. Вып.а1Ц3.

6 Балуев Л.С. История и статистические описания станиц и городов Области войска Донского в 1900аг. Новочеркасск, 1900; Дуброва Я.П. Быт калмыков Ставропольской губернии до издания закона 15 марта 1892 г. Казань, 1898; Корниевский В.Н. Калмыки Донской области, Астраханской и Ставропольской губерний // Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении. СПб.;аМ.,а1899. Т.а 7, Ч.а2: Донско-Каспийская степная область. С.а127Ц170; ТвалчрелидзеаА.И. Ставропольская губерния в статистическом, географическом, историческом и сельскохозяйственном отношениях. Ставрополь,а1897; Щелкунов З.И. Состав и рост населения Области Войска Донского за 10 лет (1902Ц1911) // Сборник Областного Войска Донского Статистического Комитета. Новочеркасск,а1914. Вып.а12. С.а1Ц23; Таранов Н.И. Низовье Волги от Царицына до Астрахани // Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении. СПб.; М., 1899. Т.а 7, Ч.а2: Донско-Каспийская степная область. С.а93Ц104; Щербина Ф.А. Краткий исторический очерк Кубанского казачьего войска. Воронеж, 1889; Его же. История Кубанского Казачьего Войска: в 2ат. Екатеринодар,а1910; Македонов Л.В. Население Кубанской области по данным вторых экземпляров листов переписи 1897 года. Екатеринодар, 1906; Его же. Вагорах Кубанского края. Быт и хозяйство жителей нагорной полосы Кубанской области. Воронеж,а1908.

7 Юго-Восточный статистический сборник / под ред. Д. Мерхалева // Труды Статистического отделения Юго-Восточного Союза Союзов кредитных и ссудо-сберегательных товариществ. Ростов н/Д,а1918; Сборник статистико-экономического отдела / под ред. Д.аМерхалева. Екатеринодар,а1920; МерхалеваД. Города кубанского края (статистический очерк). По данным Всероссийской переписи 1917агода. Екатеринодар,а1919; ЩербинааФ.А. Статистика. Екатеринодар; Армавир,а1919.

8 Лубны-Герцык Л.И. Движение населения на территории СССР за время мировой войны и революции. М.,а1926.

9 Есипов В. Население Юго-Востока России и Ростова-на-Дону к 1921аг. Статистический очерк // Государственный Архив Краснодарского Края (ГАКК). Ф. Р-1547. Оп. 1. Д. 114. Л. 86Ц91; Роецкий К. Наличное население Юго-востока России // Статистика Юго-восточного Края. 1921. №а1Ц2. С. 2Ц5; Мерхалев Д.К. Статистика населения в Кубанской области (Рождаемость на Кубани) // Там же. Л. 15Ц16 (и др.).

10 См., например, Антонов Н.С. Население Северной Осетии по переписи 1926 г. Владикавказ,а1928; Краткий статистический справочник Кабардино-Балкарской автономной области. Год 1-й. Нальчик,а1925; Экономическое состояние Дагестана. Отчет Дагэкосо. М.,а1923; Пальмов Н.Н. Очерк истории калмыцкого народа за время его пребывания в пределах России. Астрахань, 1922; ПодольскаяаЗ.П. Брачность города Краснодара в 1925 году // Кубанский научно-медицинский вестник. Краснодар, 1928. Т. 9. С. 163Ц171; Лебедев Л. Брачность, рождаемость и смертность в г. Краснодаре за 1924Ц1925агг. // ГАКК. Ф. Р-1547. Оп.а1. Д. 23. Л. 9Ц16; Миронов П.В. Население Краснодара (Екатеринодара)а// ГАКК. Ф. Р-1547. Оп. 1. Д.а23. Л. 33; Христианович В.П. Горная Ингушетия. Ростов н/Д., 1928 (и др.).

11 Гозулов А.И. Морфология населения. Опыт изучения строения основных свойств населения Северо-Кавказского Края по данным трех народных переписей - 1926, 1920 и 1897 гг. Ростован/Д,а1929. С. 2; Его же. Влияние мощности хозяйства на структуру основных свойств населения. Ростован/Д,а1925; Его же. Экономическая география Северного Кавказа. Ростов н/Д, 1927; Eго же. Демографические основы пятилетки. (Методологические основания исчисления населения Северо-Кавказского края для пятилетнего перспективного плана.). Ростов н/Д, 1929.

12 Гозулов А.И. Народное хозяйство Дона до и после Октября. Ростован/Д, 1947; Народное хозяйство Ростовской области за 20 лет / под ред. А.И.аГозулова. Ростов н/Д, 1940.

13 Lorimer F. The population of the Soviet Union: History and Prospects. Geneva,а1946.

14 Боярский А.Я. К вопросу о естественном движении населения в России и в СССР в 1915Ц1923агг. // Население и методы его изучения. М.,а1975. С. 227, 229.

15 См., например: Максудов С. Интернационалисты и русская революция // Вестник русского христианского движения. Париж, 1980. №а131; Андреев Е.М., Дарский Л.Е., Харькова Т.Л. Население Советского Союза 1922Ц1991. М., 1993; Поляков Ю.А., КиселеваИ.Н., Устинов В.А. К вопросу о методике определения численности и национального состава населения СССР в 1917Ц1926агодаха// История СССР. 1981. № 2.

16 См., например: Поляков Л.Е. Цена войны: Демографический аспект. М., 1985; Максудов С. Потери населения СССР. Benson (vt),а1989. С.а127.

17 Lorimer F. The Population Dilemma. N.Y., 1970. P. 41.

18 ПоляковаЮ.А., КиселеваИ.Н. Численность и национальный состав населения России в 1917агоду // Вопросы истории. 1980. №а6. С.а39Ц49; ДаниловаВ.П. Динамика населения СССР за 1917Ц1929агг.: Опыт археографического и источниковедческого отбора данных для реконструкции демографического процесса // Археографический ежегодник за 1968агод. М.,а1970; Его же. Сельское население Союза ССР // Исторические записки. М, 1963.аТ.а74. С. 64Ц108; Его же. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. М., 1977; ДробижеваВ.З. Демографическое развитие Страны Советов (1917аг.а - середина 1920-х годов) // Вопросы истории. 1986. № 4; ВишневскийаА.Г. Демографическая революция. М., 1976; Его же. Мировой демографический взрыв и его проблемы. М., 1978; УрланисаБ.Ц. Проблемы динамики населения СССР. М.,а1974; ШелестоваД.К. Демография: История и современность. М., 1983.

19 Шелестов Д.К. Основные этапы развития исторической демографии // Историческая демография: проблемы, суждения, задачи / отв. ред. Ю.А. Поляков. М., 1989. С. 24.

20 Ананьева Г.Е., Судоплатов А.П. Историческая демография // Система знаний о народонаселении / под ред. И.Д.аВалентея. М., 1976. С.а225Ц237.

21 См.: Соколова М.Н. Современная французская историография. М., 1979; Афанасьев Ю.Н. Историзм против эклектики. М., 1980.

22 Население и трудовые ресурсы. Ростов н/Д, 1987.

23 Историческая демография. М.; Сыктывкар, 2007; Историческая демография. М.; Сыктывкар, 2009. № 1 (3), 2 (4) (и др.).

24 Боффа Д. История Советского Союза: В 2 т. М., 1990; Верт Н. История Советского государства: 1900-1991. М., 1995. Карр Э.Х. История Советской России. М.,а1990; Его же. Русская революция от Ленина до Сталина. 1917Ц1929. М.,а1990; ФицпатрикаШ. Классы и проблема классовой принадлежности в Советской России 20-х годов // Вопросы истории. 1990. № 8 (и др.).

25 Van de Kaa D. J. Europes second demographic transition. Washngton, 1987. (41) 1.

26 Wheatcroft S.G. Famines and factors affecting mortality in the USSR: The demographic crises of 1918Ц1922 and 1930Ц1933 // Famine in history newsletter: An occasional publication for participants in the session on famine in history to be held at the Eighth international economic history congress. Budapest, 1982. P.а1Ц30; Wheatcroft S.G. Population movements, 1908Ц1926 // Fourth conference of intern. work-group on Sov. economic history, January 6Ц9 1987. Birmingham, 1987.

27 Максудов С. Интернационалисты и русская революция // Вестник русского христианского движения. Париж, 1980. №а131; Его же. Потери населения СССРЕ; Вересов Д. Историческая демография СССР. Benson (vt),а1987.

28 Caldwell J. Toward a Restatement of Demographic Transition Theory // Population and Development review. 1981. Vol. 2. № 3Ц4; Idem. A Theory of Fertility: From High Plateau to Destabilization // Population and Development review. 1978. Vol. 4. № 4; Idem. The Mechanisms of Demographic Change in Historical Perspective // Population Studies. 1981. Vol. 35. № 1.

29 ЖиромскаяаВ.Б. После революционных бурь: Население России в первой половине 20-хагодов. М.,а1996. С.а 25.

30 ЗидераР. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец XVIII - XXавв.) М., 1997; Историческая экология и историческая демография. М.,а2003; ЛебинааН.Б. Повседневная жизнь советского города. 1920Ц1930-еагг. СПб., 1999; Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIIIа - начало XX в.): в 2 т. СПб., 2003. Т. 1Ц2; РожковаА.Ю. Молодой человек в советской России 1920-х годов: повседневная жизнь в группах сверстников (школьники, студенты, красноармейцы): дис. Е д-ра ист. наук. Краснодар,а2003; ЛогвиновааИ.К. Эколого-географическая составляющая депопуляционных процессов в территориальной социально-экономической системе Ростовской области: дис. Е канд. геогр. наук. Ростов н/Д, 2003.

31 Исупов В.А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине XX века:аисторико-демографические очерки. Новосибирск, 2000.

32 Белозеров В.С. Этническая карта Северного Кавказа. М., 2005; ДружининаА.Г. Южно-Российский регионогенез: факторы, тенденции, этапы // Научная мысль Кавказа. Ростов н/Д,а2000. № 2; Его же. Юг России конца XXа - началааXXI в. (экономико-географические аспекты). Ростован/Д,а2005; Кринко Е.Ф., Хлынина Т.П. История Северного Кавказа в 1920Ц1940 гг.: современная российская историография. Ростован/Д,а2009; РакачеваВ.Н., Ракачева Я.В. Народонаселение Кубани в XX веке: историко-демографическое исследование. Т. 1. 1900Ц1920-еагг. Краснодар,а2005; РязанцеваС.В. Современный демографический и миграционный портрет Северного Кавказа. Ставрополь, 2003 (и др.).

33 Кабузан В.М. Население Северного Кавказа в XIXЦXX веках. Этностатистическое исследование. СПб.,а1996. С. 109.

34 Булгакова Н.И. Сельское население Ставрополья во второй половине 20-хЦначале 30-хагг.аXXав.: дис. Е канд. ист. наук. Ставрополь, 2003; Шихавцова В.М. Межэтническое взаимодействие на Северном Кавказе в процессе национально-государстнвенного строительства в 1920-еаг.: дис. Е канд. ист. наук. Армавир, 2005; КлыбикаЕ.Н. Материалы статистических обследований как источник по истории Адыгеи (20Ц30-хагг. XXав.): дис.аЕ канд. ист. наук. Майкоп,а2008; СоловьевааВ.В. Население Черноморской губернии (округа) в конце XIXаЦпервой четверти XX в.: дис. Е канд. ист. наук. М., 2003; ТавасиеваВ.Х. Историко-демографический анализ национального состава и численности населения Северной Осетии в XX в.: дис. Е канд. ист. наук. Владикавказ,а2006 (и др.).

35 Михалев Н.А. Население Ямала в первой половине XX века (историко-демогранфические процессы): дис. Е канд. ист. наук. Челябинск, 2008; Павлова О.В. Миграции населения на Урале в 1914Ц1939 гг.: дис. Е канд. ист. наук. Екатеринбург,а2004 (и др.).

36 Семенова В.Г. Демографический кризис в России с позиций обратного эпидемиологического перехода: дис. Е д-ра экон. наук. М., 2006.

37 Капица С.П., Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г. Синергетика и прогнозы будущего. М.,а2003. С.а61.

38 Одно из них - историческая демография, количественные данные которой С.П.аКапица использовал при построении глобальной модели развития человечества.

39 Landry A. La revolution demographique. Paris, 1934.

40 Notestein F.W. Population: The long view // Food for the world. Chicago, 1945. P. 41.

41 Корнилов Г.Е. Особенности аграрного перехода в России в XX векеа// Цивилизационное своеобразие российских модернизаций: региональное измерение. Материалы Всероссийской научной конференции к 75-летию академика РАН Вениамина Васильевичлексеева. Екатеринбург,а2009. С. 178.

42 Omran A.R. Epidemiological Transition and Population Change // Population Bulletin. 1977. P. 61; ОмранаА. Эпидемиологический аспект естественного движения населения // Проблемы народонаселения. О демографических проблемах стран Запада. М., 1977. С. 57Ц91.

43 Сенявский А.С. Демографические процессы в России XXавека в контексте урбанизационного перехода. Сыктывкар, 2007. С. 4.

44 Гражданское уложение. СПб., 1902. Кн. 1; Кодекс законов о браке, семье и опеке. М., 1927; Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1; Переселенческое дело. Сборник декретов и распоряжений по переселению / под ред. М.А. Большакова. М., 1927 (и др.).

45 Россия: Энциклопедический словарь. СПб., 1898; Вся Область Войска Донского на 1900аг. Книга администрации, промышленности и торговли. Ростов н/Д, 1900; Адрес-календарь Ставропольской губернии на 1901 год. Ставрополь, 1901; Кавказский календарь на 1877 год. Тифлис,а1876. Ч. 2; Терский календарь на 1901. Владикавказ, 1900 (и др.).

46 Общий свод по империи результатов разработки данных Первой всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897аг. СПб.,а1905. Т. 1Ц2; Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. СПб., 1905. Вып. 12: Область войска донского; Первая всеобщая перепись населенияЕ Вып.а62: Дагестанская область; Первая всеобщая перепись населенияЕ Вып. 65: Кубанская область; Первая всеобщая перепись населенияЕ Вып. 66: Ставропольская губерния; Первая всеобщая перепись населенияЕ Вып. 68: Терская область; Первая всеобщая перепись населенияЕ Вып. 70: Черноморская губерния.

47 Всесоюзная перепись населения 1926 года. М., 1928. Т. 5; Всесоюзная перепись населения 1926агода. М.,а1929. Т. 22; Всесоюзная перепись населения 1926 года. М., 1930. Т. 39.

48 Старый и новый быт: сб. ст. Л., 1924; Революция в деревне: очерки; в 2 ч. М.;аЛ., 1925.

49 Безусловно, не следует говорить о полной сопоставимости функций и полномочий названных объединений. Современные взгляды на структурирование территорий не могут не отличаться от тех, что существовали в 1920-еагг. Многие параллели, однако, говорят в пользу подобного сравнения.

50 Центр населенности (ЦН) - один из основных показателей графического изучения населенияа - находится в точке с географическими координатами, вычисляемыми как средние из координат центров отдельных (по возможности мелких) территориальных подразделений страны (региона), взвешенных по численности населения. Территориальные подразделения - лисходные районыа - малые территориальные единицы, в которых размещение населения признается равномерным, а также лособые точкиа - крупные поселения, с плотность жителей значительно выше, чем в соседних районах. Незаселенные местности и крупные водные бассейны (лнулевые площадки) не учитываются при определении ЦН (Центр населенности. URL: item/f00/s01/ e0001366/index.shtml).

51 Разработанный алгоритм, совмещает в себе картографический и математический методы исследования. Для расчетов применялся MS Excel (c языком Visual Basic) и программы Map Source и Ozi Explorer. Нахождение центров отдельных населенных пунктов производилась с использованием поисковых сервисов нахождения координат (населенных пунктов) публично доступного интернет ресурса URL: www. kosmosnimki.ru/.

52 ГАСК. Ф. 80. Оп. 1. Д. 113. Л. 56, 57; ГАКК. Ф. Р-1547. Оп. 1. Д.а23. Л. 16 и (др.).

53 Семенова В.Г. Указ. соч. С. 28.

54 Caldwell J.C. Demographic Transition Theory. Dordrecht, The Netherlands: Springer,а2006.

55 В Краснодарском крае после немецкой оккупации в годы Великой Отечественной войны преобладание женщин в структуре населения было одним из самых (возможноа - самым) выраженным (и это при том, что регион на протяжении всего XIXав. испытывал недостаток женщин) среди регионов СССР. Причина на аграрном Юге проживало меньше квалифицированных рабочих, сумевших получить бронь. В побежденной Германии дисбаланс был менее выраженным. Причем, нельзя не учитывать, что в России война сильнее затронула мирных жителей.

56 Lorimer F. The populationЕ P. 42.

57 Максудов С. Интернационалисты и русская революцияЕ С. 257.

58 Гозулов А.И. Морфология населенияЕ С. 10, 11, 13.

59 Жиромская В.Б. Население России в 1920-е годы: демографическая характеристика, демографические процессы // Население России в XX веке... Т. 1. С. 146.

60 ГАРО. Ф. Р-1824. Оп. 1. Д. 12 а. Л. 4.

61  Красное Знамя. 1925. 27 июня.

62 По нашим расчетам динамики численности населения Кубани, в этом регионе, например, количественная компенсация полностью так и не произошла: в декабре 1926 г. численность населения - на 6 % меньше, чем в начале 1915 г. (с этого момента она снижается).

63 Жиромская В.Б. Демографический переход в России и его особенности (вместо заключения) // Население России в XX веке. Исторические очерки: в 3 т. М., 2005. Т. 3, кн.а1: 1960Ц1979. C. 269; АндрееваЕ.М. и др. Столетие демографического разорения Россииа// Демографическая модернизация России, 1900Ц2000. М.,а2006. C. 399; Захаров С. Модернизация рождаемости в России за 100 лет // Россия и ее регионы в XXавеке: территорияа - расселение - миграции. Москва,а2005. С.а116.

  Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по истории