Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разное  

На правах рукописи

ШНАЙДЕР

Владимир Геннадьевич

НАЦИОНАЛЬНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО КАК ФАКТОР СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ ИНТЕГРАЦИИ НАРОДОВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА В СОВЕТСКОЕ ОБЩЕСТВО (1917 Ц КОНЕ - 1950-Х ГГ.)

Специальность 07.00.02. Ц Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Армавир

2008

Работа выполнена в

Армавирском государственном педагогическом университете

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор

Панарин Андрей Анатольевич

Официальные оппоненты:  доктор исторических наук, профессор

Ибрагимов Мовсур Муслиевич

доктор исторических наук, профессор

  Баранов Андрей Владимирович 

  доктор исторических наук, профессор

  Малахова Галина Николаевна

Ведущая организация:  Московский государственный университет 

  (ИППК) 

Защита состоится 26 декабря 2008 г. в 12.00 на заседании  совета по защите докторских и кандидатских диссертаций ДМ 212. 256. 03. в Ставропольском государственном университете по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Ставропольского государственного университета.

Автореферат разослан л_____ ноября 2008 г.

Учёный секретарь

Совета ДМ 212.256.03,

доктор исторических наук,

профессор  И. А. Краснова

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. По результатам переписи населения 2002 г. в Российской Федерации насчитывается более 160 этнических групп. В связи с этим, высоким уровнем социальной значимости обладают задачи согласования этнических интересов, поиск оптимального баланса социокультурной самобытности народов и общегосударственной идентичности. Поэтому представляется актуальным изучение исторического опыта социокультурной интеграции народов России, в том числе посредством советского национального строительства.

Основные положения Концепции государственной национальной политики Российской Федерации, принятой 15 июня 1996 г., говорят о стремлении создать подлинное многонациональное государство, основанное на возрастающей самостоятельности субъектов Федерации, потребности проведения политических и экономических реформ, сохранении и развитии культурной самобытности народов России и, главное, воле граждан к упрочению общественной государственности.1 Проблемы этнической толерантности не впервые становятся в ряд приоритетных направлений внутренней политики в России, призванных обеспечить высокий уровень социокультурной консолидации общества. Важно установить, насколько прежде удавалось достичь этой цели, какими были способы институционализации национальной политики в полиэтничном обществе, насколько они были адекватны менталитету народов Северного Кавказа, в условиях становления и развития советской государственности.

Советский период в истории Северного Кавказа давно и заслуженно привлекает внимание исследователей. Действительно, многие процессы социального, политического, экономического и историко-культурного характера в региональных условиях были беспрецедентны. Прежде всего, надо сказать, что в этот период горские народы Северного Кавказа обрели свою государственность в форме автономных республик и областей, в том числе многие из них - впервые. Этот процесс в научной исторической литературе связывается с явлением нациестроительства.

Объект диссертационного исследования: процесс национального строительства в СССР.

Предмет исследования: национальное строительство как фактор социокультурной интеграции народов Северного Кавказа в советское общество.

Территориальные рамки работы определяются предметом исследования. Они распространяются, главным образом, на автономии Северного Кавказа, первоначально входившие в состав Горской АССР, а также Адыгею. Многочисленные изменения границ и статуса национальных автономий Северного Кавказа в период с 1917 до конца 1950-х гг. делают нецелесообразным определение территориальных рамок нашего исследования путём перечисления быстро менявшихся названий автономных образований. Эта территория в настоящее время в основном совпадает с границами Республики Адыгея, Карачаево-Черкесской Республики, Кабардино-Балкарской Республики, Республики Северная Осетия - Алания, Республики Ингушетия и Чеченской Республики. Другие местности Северного Кавказа затрагиваются нами лишь в той мере, в которой это необходимо для освещения проблем, определяемых предметом исследования.

Хронологические рамки диссертации охватывают часть советского периода. В качестве нижней границы принят ноябрь 1917 г., а верхней - конец 1950-х гг. На протяжении этого периода формируется и обретает свои завершённые черты большевистская национальная политика, в том числе теоретические задачи и практические методы национального строительства. К концу 1950-х гг. в целом завершается процесс институционального оформления результатов национального строительства на Северном Кавказе: складываются административно-территориальная и этническая карты региона, которые в дальнейшем почти не меняются вплоть до окончания советского периода истории.

Цель диссертационной работы: выявить сущность, направления, формы и методы национального строительства как фактора социокультурной интеграции народов Северного Кавказа в советское общество (1917 - конец 1950-х гг.).

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

  • дать авторскую трактовку теоретических категорий национального строительства;
  • провести сравнительный анализ методологических подходов к изучению национального строительства в социокультурном аспекте;
  • выявить достижения и противоречия развития историографии проблемы;
  • интерпретировать модель национальной политики РКП(б) на начальном этапе советского нациестроительства;
  • раскрыть сущность, направления и формы социокультурных преобразований в ходе советского нациестроительства на Северном Кавказе в 1920-1930-е гг.;
  • выявить изменения этнополитической обстановки на Северном Кавказе в условиях Великой Отечественной войны;
  • интерпретировать причины и социокультурные последствия депортации ряда народов Северного Кавказа (1943-1944 гг.);
  • выявить доминанты национального строительства в 1945 - конце 1950-х гг. и их влияние на социокультурное развитие автономий Северного Кавказа;
  • раскрыть социокультурный аспект восстановления автономий депортированных народов в контексте стратегии национального строительства.

Теоретические и методологические основания исследования, а также его источниковая база и историография рассматриваются в первой главе диссертации.

Научная новизна исследования состоит в том, что автор, используя комплексный подход к изучению проблем этно-, социо- и историко-культурного развития народов Северного Кавказа, в пределах достаточно длительного хронологического отрезка советской истории обращается к проблемам их социокультурной интеграции, как к фактору, непосредственно связанному и прямо зависящему от форм и методов советского нациестроительства.

В работе оказывается затронут очень важный для современной исторической науки вопрос об объекте и предмете истории Отечества в советский период. Для автора таковым, безусловно, является Россия, понимаемая, прежде всего, как историко-культурная целостность, наделённая чертами уникальности, и составляющая важную часть такой крупной геополитической целостности как СССР.

Процессы социокультурной интеграции северокавказских народов в советское общество анализируются в работе на базе внушительного набора явлений и факторов, обладающих различной степенью социальной значимости. Основным принципом их подбора было то, насколько, по мнению автора, они оказывали влияние на изменение характера и качества этнокультурной самоидентификации народов Северного Кавказа. Таким образом, впервые в рамках одного исследования оказываются соединены, с одной стороны, особенности повседневной истории северокавказских народов, элементы обрядности и традиций, а, с другой стороны, проблемы достаточно высокого уровня обобщения материала, такие, например, как их государственное и национальное строительство.

В диссертации интерпретированы причины и социокультурные последствия депортации ряда народов Северного Кавказа в 1943-1944 гг.; выявлены доминанты национального строительства в послевоенные годы и их влияние на социокультурное развитие автономий Северного Кавказа; показан процесс реабилитации и восстановления автономий депортированных народов Северного Кавказа в контексте стратегии национального строительства.

Оригинальность исследования заключается в том, что автор рассматривает советскую национальную политику на Северном Кавказе и её результаты не только в свете собственно национального строительства у автохтонных народов, но и как часть более масштабной и исторически актуальной для советского государства задачи - создания надэтнического интегрированного сообщества.

Автор вводит в научный оборот ряд документальных материалов, ранее неиспользованных в исторических исследованиях. Большинство из них было выявлено в центральных и местных архивах.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В институциональном аспекте национальная политика на Северном Кавказе отчётливо делится на периоды: 1918-1929 гг., 1930-1941 гг. и 1941-конец 1950-х гг. Если в течение первого периода проводилась подконтрольная децентрализация власти (в рамках нэпа), то в 1930-х гг. партийно-государственная элита была заинтересована в максимальной централизации власти, в пресечении даже мнимого сопротивления воле партии. Во время Великой Отечественной войны и послевоенные годы тенденции второго периода национального строительства находят своё продолжение, приобретая гипертрофированные формы в случае с депортированными народами. Поэтому период с начала 1940-х гг. и до восстановления северокавказских автономий можно рассматривать как третий этап национального строительства, когда начинают доминировать директивно-принудительные методы организации государством этого процесса, в отдельных случаях обретая форму открытых репрессий по этническому признаку.

2. Конкретно-исторический вариант социокультурной интеграции народов Северного Кавказа в советское общество был противоречив, так как одновременно ставились задачи расцвета национальных культур и их сближения. При этом национально-государственное строительство советского периода привело к политизации этничности и к территориальному закреплению этнокультурных различий.

3. Основными направлениями политики формирования интегрированного социокультурного пространства на Северном Кавказе в 1918 - 1941 гг. были: увеличение численности рабочего класса как носителя общероссийской культуры; индустриализация и связанная с ней урбанизация Северного Кавказа; ликвидация безграмотности, в том числе создание письменности на языках северокавказских народов; распространение русского языка как языка межкультурного общения; подготовка кадров учителей, врачей, инженеров и иных квалифицированных специалистов, политика коренизации партийного и административно-хозяйственного аппаратов автономий.

4. Меры национальной политики 1920 - начала 1940-х гг. были направлены на повышение этнического самосознания народов Северного Кавказа, развитие их языков, создание модернизированных социальных институтов. Вместе с тем, в этот период закладывались основания для создания в будущем новой надэтнической и надконфессиональной общности, нашедшей своё отражение в процессе формирования интегрированного советского общества.

5. Практика советского национального строительства в годы Великой Отечественной войны претерпевает заметную трансформацию. Тенденции директивного нациестроительства, формировавшиеся в 1930-е гг., значительно усилившись экстремальными условиями войны, выводят на первый план политику диктата и репрессий в решении сложных этнических проблем и противоречий. Добившись реального равноправия народов, выгодно отличавшего СССР от его союзников по Второй мировой войне, партийно-государственное руководство страной не смогло к 1940-м гг. превратить интернационализм в наиболее важную социокультурную характеристику советского общества.

6. Депортация карачаевцев, балкарцев, чеченцев и ингушей в 1943-1944 гг. не может быть оправдана ни одним из доводов государства, приводимых в официальных документах тех лет. Конфессиональная (религиозная) принадлежность не являлась в депортациях определяющим обстоятельством. Совпадение этнического и религиозного факторов в лотборе народов, подвергшихся депортации, следует рассматривать как явление вторичное в сравнении с политической лояльностью.

7. Хозяйственное и социокультурное освоение регионов, из которых были выселены народы, носило искусственный характер, контролируемый государством. Основную роль в освоении обезлюдевших территорий сыграло их заселение из близлежащих регионов: Северной Осетии, Дагестана, Кабарды, Ставропольского и в незначительной мере Краснодарского краёв.

8. Действия советского государства в отношении депортированных народов не содержали намерений их прямого геноцида. Вместе с тем, государство вело направленную политику разрушения социо- и этнокультурных основ высланных народов, что наряду с нарушением родовых связей, дисперсным расселением по огромной территории и затруднёнными связями должно было рано или поздно поставить их перед фактом ослабления этнического единства, связанного с опасностью последующего исчезновения. Это обстоятельство позволяет квалифицировать действия советского государства в отношении репрессированных народов как дискриминацию по этническому признаку.

9. Объективные обстоятельства жизни в ссылке создали для депортированных народов необходимый набор побудительных мотивов социализации в местах поселения. Поэтому депортацию и пребывание на спецпоселении можно рассматривать как составную часть системы директивно-принудительных действий партийно-государственного руководства страной, направленных на формирование консолидированной социокультурной общности надэтнического характера.

10. К концу 1950-х гг. был достигнут высокий уровень интегрированности народов Северного Кавказа в советское общество. Этим процессом были затронуты все наиболее значимые с точки зрения этнокультурной самоидентификации факторы: язык, традиции, социальные ориентиры, образование, быт, институт семьи и брака.

Теоретическая значимость диссертации состоит в разработке концепции социокультурной интеграции северокавказских народов в советское общество, в совершенствовании понятийного аппарата и выводов исследования истории национального строительства на Северном Кавказе, в возможности использования его результатов в дальнейшей теоретической разработке основ развития государственности народов региона и совершенствования федеративных отношений в России.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов и выводов в управлении и регулировании современными социокультурными процессами в республиках Северного Кавказа; в возможности создания системы действенных мер, направленных на обеспечение эффективной интегрированности северокавказских народов в современное российское общество.

Материалы исследования могут представлять интерес для специалистов в области отечественной и региональной истории, социологии, демографии, политологии и культурологии. Они могут быть использованы для подготовки лекционных курсов по отечественной истории ХХ века, обобщающих трудов по истории Северного Кавказа, музейно-экскурсионной работе, разработки спецкурсов по истории народов Северного Кавказа с 1917 до конца 1950-х гг. Кроме этого, материалы диссертационного исследования могут стать основой для дальнейшего изучения истории национальной политики советского государства на Северном Кавказе.

Апробация диссертационной работы.

Основные выводы исследования изложены на пяти международных, четырёх всероссийских и двух региональных конференциях, материалы которых опубликованы. По теме исследования подготовлено 38 статей, опубликованных в тематических сборниках, региональных и центральных научных периодических изданиях, в том числе семь статей, вышедших в журналах, рекомендованных ВАК для опубликования основных научных результатов диссертационных исследований на соискание учёной степени доктора исторических наук. В числе важных этапов разработки темы настоящей диссертации автор рассматривает своё участие в коллективе авторов монографии Этнокультурные проблемы Северного Кавказа: социально-исторический аспект. Проблемы, изучаемые в диссертации, нашли своё отражение в двух монографиях общим объёмом 37 п.л. В целом объём опубликованных материалов по теме исследования составил 62,5 п.л.

Материалы и выводы исследования апробированы в учебном процессе исторического факультета Армавирского государственного педагогического университета в преподавании спецкурсов Российская государственность в системе социальных циклов, Советская модернизация Северного Кавказа в 1920 - нач. 1940-х гг., Доминанты советской национальной политики на Северном Кавказе в сер. 1940-х - кон. 1950-х гг., а также в курсе истории России второй половины XX - начала XXI вв.

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на расширенном заседании кафедры истории России ХХ века Армавирского государственного педагогического университета.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографического списка, приложений.

II.ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обоснована актуальность избранной темы, определены предмет и объект, цель и задачи исследования, обоснованы территориальные и хронологические рамки диссертации, показана научная новизна работы, степень апробации результатов исследования и его теоретическая и практическая значимость.

В первой главе Ц Теоретико-методологические основания исследования подробно рассмотрены вопросы методологии исследования, дана характеристика источниковой базы и историографии проблемы.

Теоретико-методологическая основа диссертации включает в себя совокупность общенаучных и специально-исторических методов, а также специализированных методик анализа. Ведущим принципом формирования теоретико-методологической основы стал междисциплинарный синтез подходов, развивающихся в современной исторической науке. Как о базовых принципах исследования, следует сказать о диалектическом методе познания и принципе историзма.

В диссертации задействованы специально-исторические методы: историко-культурный, типологический, сравнительный анализ. На уровне специализированных методик применена модель русской власти, разработанная Ю.С. Пивоваровым2, а также приёмы контент-анализа источников.

Из числа базовых концепций этноса и национальной политики за основу нами принята примордиальная концепция (Э. Смит, Р.Г. Абдулатипов, В.И. Козлов)3. Она в наибольшей мере соответствует этнокультурной традиции и способам этнической самоидентификации народов Северного Кавказа. Вместе с тем, мы признаём полезность конструктивистской концепции (Б. Андерсон, В.А. Тишков)4.

Важной категорией изучения этничности является институализация, то есть процесс формирования признанных в обществе структур и видов взаимодействий между людьми. Особое значение имеет то, каким образом институционализированны в конкретном обществе этнические группы.  Критическим является период нациестроительства, когда решается вопрос: будет или не будет этничность иметь характер политического института, а значит, будут ли этнические группы выступать как субъекты политического процесса с требованиями повысить свой статус (Б. Крофорд).5

Ключевыми понятиями, с помощью которых в диссертации изучается процесс социокультурной интеграции народов Северного Кавказа в советское общество, являются: социокультурное пространство, листорико-культурный тип, государство, лобщество, лэтнос, нация. В первой главе диссертации все перечисленные термины находят достаточно подробное разъяснение.

Следует заострить внимание на суждениях Э. Яна, который отмечает, что этнокультурные черты неизбежно присущи и нацииЦсогражданству, которая не может быть полностью безразличной к этническим факторам. Ведь в государственных нациях тоже есть этническое ядро: хотя бы в силу выбора государственного языка и этнодемографического состава страны6.

Согласно социокультурному подходу, заявленному в качестве важного компонента методологии исследования, общество понимается как единство культуры и социальности, образуемых деятельностью человека. Данный подход соединяет три измерения бытия: человека в его взаимодействии с обществом, тип культуры и тип социальности. В контексте этих признаков советское общество следует рассматривать как явление, которое на протяжении всей своей истории не обрело завершённых форм. То есть, становление советского общества имело длящийся характер. Оно находилось в состоянии поиска своей идентичности, и это обстоятельство можно рассматривать как его базовую характеристику.

Процесс формирования советского общества рассматривается в диссертации как совокупность усилий государственной власти, направленных на создание новой надэтнической и надконфессиональной социальной целостности.

Во втором параграфе уделено внимание изучению историографии рассматриваемой проблемы и анализу источниковой базы исследования.

Историографическое осмысление событий 1917 г. на Северном Кавказе началось уже в первое послеоктябрьское десятилетие. Категории классового анализа, применяемые историками к осмыслению революционных процессов того времени, плохо срабатывали на материале национальных регионов и порождали не соответствовавшие действительности представления об уровне социально-экономического и политического развития их народов.

В советский период национальная политика рассматривалась историками в тесной связи с концепцией интернационализма и создания новой исторической общности советских людей. В историографии утвердились самые негативные оценки политики царизма на Кавказе.7 В трудах советских исследователей имперской стратегии и тактике самодержавной власти на Кавказе противопоставлялся лединственно верный курс интернационализма и дружбы между народами, который луверенно проводила первая Советская республика.8 В этот же период появляются первые работы по проблеме национальной политики в отдельных национальных регионах РСФСР.9

С середины 1920-х гг. основной тенденцией, проявившейся в исторических исследованиях, стало выделение особой роли И.В. Сталина в процессе национально-государственного строительства.10 Важной частью историографии данного периода являются исследования, в которых содержалась критика так называемого буржуазного национализма.11

Интерес представляет тезис советских исследователей о том, что завершение процесса национальной консолидации горских народов приходится не на годы революции, а на период упрочения позиций советской власти. Анализируя в 1926 г. состояние национального вопроса и национальной культуры в Северо-Кавказском крае, исследователь У. Алиев подчеркивал, что в Советском Союзе все наимельчайшие народы, даже те, которых на большой географической карте не было видно, ...получили разрешение национального вопроса и самоопределились в порядке государственного оформления.12

Идея о целенаправленной работе советской власти по формированию национального самосознания у горских народов Северного Кавказа является одной из основных в ранней советской историографии. Пользуясь определенной свободой мнений, свойственной атмосфере 1920-х гг., историки отмечали слабую вовлеченность горских народов в процесс революционных преобразований. Например, Я.Н. Раенко-Туранский обратил внимание на чуждость горскому сознанию ценностей классовой борьбы и на длительное отсутствие в среде национальной интеллигенции требований политического самоопределения.13

В 1930-е гг., несмотря на жесткие идеологические ограничения в развитии историографии, вновь обострился интерес к политике России на Кавказе, что отчасти было связано с принятием Конституции 1936 г. и новыми веяниями в национальной политике советского государства. Основной тенденцией, проявившейся в исторических исследованиях этого времени, стало обоснование неразрывности судеб России и народов Северного Кавказа.14 Важной частью историографии данного периода являются исследования, в которых содержалась критика великодержавного шовинизма и национализма малых народов Кавказа.15 Внимание историков сосредоточилось на выявлении созвучности целей социалистической революции и революционного движения горцев. Любые их несовпадения стали восприниматься либо в терминах национальной специфики, либо в качестве контрреволюционных проявлений темной горской массы.16

Заметный спад в исследовании темы наблюдался в период с начала 1940-х гг. и вплоть до XX съезда партии в 1956 г.17 Объективное исследование взаимоотношений России и горских народов стало невозможным в силу политических обстоятельств, главным образом, из-за проводившейся в 1940-е гг. политики депортации ряда народов Северного Кавказа. Как и во многих других областях истории, изыскательская работа исследователей в области взаимоотношений России и горских народов в это время носила односторонний характер.18 Жесткой критике подвергались любые оппоненты Сталина.19

В историографии 1940-1950-х гг. особенно выделяется фундаментальное исследование И.М. Разгона, выявляющее значительные трудности, с которыми столкнулась партия на Северном Кавказе в первые послереволюционные годы.20

После ХХ съезда партии в исторических трудах состоялся пересмотр сталинского понимания исторической миссии России на Северном Кавказе. В регионах появился массив работ, в которых отстаивались ленинские принципы решения национального вопроса.21 Естественно, что в рамках идеологической цензуры взгляды на процесс национального развития были односторонними, не допускалось и мысли о существовании в стране сепаратистских движений. Тем более, что закрытые фонды советских архивов зачастую и не позволяли как-то иначе взглянуть на произошедшие события.

С конца 1950-х гг. наблюдался всплеск интереса к национальным проблемам Северного Кавказа, который подкреплялся, главным образом, начавшейся с 1957 г. политикой реабилитации депортированных сталинским руководством народов.22 Отличительной чертой созданных в 1960-е гг. работ является пристальное внимание историков к проблеме культурного влияния советской власти на горское общество.23 Примечательно, что в это время наиболее активное развитие историографии происходит не в центре страны, а в самих республиках Северного Кавказа.24

В 1960-70-е гг., в соответствии с партийной установкой на строительство коммунизма, историки делали акцент на росте интернационалистических настроений советского социума, показывали примеры укрепления братской дружбы между народами СССР.25

Подавляющее большинство исследований 1960-1970-е гг. было посвящено истории национально-освободительного движения горцев Северного Кавказа.26 В 1970-е - первой половине 1980-х гг. наиболее актуальной темой в исторических исследованиях становится проблема этнокультурных особенностей горских народов.27 В монографиях по проблемам реализации советской политики на Кавказе, появившихся в 1970-е гг., основной акцент традиционно делался на заслугах партии в деле развития культуры и образования горских народов, укрепления их братской дружбы, строительства интернациональной государственности.28 Довольно мощный пласт представляют труды по истории культуры и культурного строительства,29 формирования и развития интеллигенции у северокавказских народов.30

Вышедшие в середине 1960-х - начале 1980-х годов обобщающие труды по истории автономий народов Северного Кавказа и их партийных организаций сконцентрировали в себе все достижения и недостатки историографической мысли своего времени и практически стали своего рода методологическими ориентирами в изучении национальной политики советской власти.31

Наиболее активно национальные вопросы обсуждались в начале 1980-х гг., что отчасти было связано с празднованием в 1982 г. 60-летия образования СССР. В плане историографии этот период, несмотря на сохранение идеологических ограничений, оказался наиболее плодотворным.32

Со второй половины 1980-х гг. исследование темы получает совершенно новое направление. В этот период активно публиковались труды многих оппонентов советской власти, запрещенные в предыдущие периоды существования советской системы. Отличительной чертой историографии эпохи перестройки является свободная трактовка известных исторических событий и преобладание критических взглядов на национальную политику советской власти, впервые в историографии в новом контексте появляется тема национально-освободительных движений в СССР.33

Эта проблема становится наиболее популярной темой в автономных республиках Северного Кавказа, особенно в Чечне и Дагестане.34 Политика Советской России в изучаемом регионе получает в работах исследователей негативную оценку, а лидеры освободительного движения превращаются в национальных героев.35 В то же время можно привнести немало ярких примеров концептуального осмысления истории северокавказских народов в эпоху тоталитаризма, выразившихся в проведении конференций и разработках отдельных учёных.36

Новая эпоха в развитии историографии начинается в 1990-е гг. Проделав огромную работу по исследованию вновь открывшейся базы данных, ученые по-иному взглянули на многие факты российской истории национальной политики.37 Заметным вкладом в историографию 1990-х гг. стали работы Р.Г. Абдулатипова, открывшего ряд перспективных направлений в исследовании темы.38 Интерес к национальной политике советской власти дополнительно актуализировался в связи с обострением национальных противоречий на постсоветском пространстве.39

В историографии новейшего периода отчетливо наметилось несколько направлений. Наибольший интерес исследователей, особенно в национальных регионах, вызывало участие горских народов в революционном движении и строительстве советской государственности.40 Историки уделяли пристальное внимание демографическим процессам и качественным изменениям в социальной структуре северокавказских народов.41 Одним из наиболее перспективных направлений постсоветской историографии стала разработка проблемы межнациональных отношений на Северном Кавказе.42 В 1990-е гг. ученые стали выделять проблему национальных движений как один из факторов распада страны в 1991 г.43

Много внимания исследователи уделяли неизбежному в условиях централизованного государства конфликту центра и регионов, проблеме восприятия советской власти местными жителями Северного Кавказа,44 коллективизации, участию горских народов в Великой Отечественной войне.45

В области истории депортации ряда северокавказских народов большое значение имеет понимание причин этого события и его социокультурных последствий. Автором были задействованы работы наиболее авторитетных исследователей этой проблемы, которые уже успели стать классическими для учёных, изучающих историю депортаций в годы советской власти.46 Еще одним перспективным направлением исследований стал анализ позитивных и негативных сторон культурного и экономического влияния Советской России в Северо-Кавказском регионе.47

Историография конца 1990-х гг. характеризуется тревогой за рост сепаратистских настроений в России, корни которых были заложены еще в национальных движениях советского периода.48 На современном этапе научная разработка круга очерченных вопросов продолжается.49 Если говорить об исследованиях последних лет, сфера научной рефлексии которых наиболее близка данной работе, то следует выделить монографию А.Х Борова50 и диссертацию В.М. Шихавцовой.51

Фундаментальные изменения 1990-х - начала 2000-х гг. неизмеримо повысили интерес ученых к изучению истории советской политики на Северном Кавказе. За последние годы опубликован целый ряд научных работ по этой теме. Особый интерес вызывают исследования Н.Ф. Бугая, М.М. Ибрагимова, Т.П. Хлыниной и др.52 Однако, как показывает анализ историографии, несмотря на многочисленные исследования, поставленный в диссертации вопрос остается недостаточно изученным. Это связанно с рядом объективных и субъективных факторов, среди которых выделяются влияние идеологии и излишняя политизация проблемы, порождающие противоречивость оценок одних и тех же исторических событий.

В диссертации также были использованы работы зарубежных учёных на английском языке. Они оказались полезны для формирования теоретико-методологической основы исследования. В частности, идеи В. Розенбаума задействовались в таком вопросе как характеристика социокультурного пространства.53 Проблема сохранения Советским Союзом черт имперского государства, тесно связанная с вопросами национального строительства, является предметом размышлений Ч. Тилли, Г. Симона, Ф. Хирша, Т. Мартина.54 По вопросу нациестроительства в Советском Союзе, политолог Р. Брубейкер считает, что СССР ни в теории, ни на деле не определялся как национальное государство. Понятие нация отводилось общностям более низкого иерархического уровня. Общность же советский народ была надэтнического характера.55 Действительно, в советском политическом лексиконе понятия нация и национальность имели выраженный этнический оттенок.

Таким образом, исследование историографии показывает необходимость дополнительной научной разработки истории советского национального строительства на Северном Кавказе в 1917 - конце 1950-х гг. в процессе социокультурной интеграции автохтонных народов региона в советское общество.

Источниковая база диссертации формировалась в соответствии со спецификой исследуемой проблемы. В частности, в работе были использованы опубликованные и неопубликованные архивные материалы, распоряжения органов власти, сборники документов, мемуары и периодическая печать.

Архивную базу исследования составили материалы 38 фондов трёх центральных и четырёх региональных архивов. В процессе исследования автором был проанализирован комплекс неопубликованных документальных материалов, хранящихся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), Российском государственном архиве новейшей истории (РГАНИ); Национальном архиве Республики Адыгея (НАРА), Государственном архиве Ставропольского края (ГАСК), Центральном государственном архиве Кабардино-Балкарской Республики (ЦГА КБР) и Архивном отделе администрации г. Армавира (АОАА).

В Государственном архиве Российской Федерации содержатся протоколы заседаний, обширная переписка с партийными, советскими, профсоюзными, государственными и общественными органами и организациями, докладные записки, телеграммы, письма, различные запросы, справки, отчеты, обзоры и другие документы, которые содержат важные сведения, раскрывающие принципы, формы и методы национально-государственного строительства на Северном Кавказе.

Среди фондов ГАРФ особую ценность представляют: Ф. Р. 130 - Совнарком РСФСР; Ф.Р. 1235 - Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет; Ф.Р. 1318 - Наркомат по делам национальностей РСФСР.

В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) особый интерес представляют документальные материалы, отложившиеся в Ф. 17 - ЦК ВКП(б). Особое место в работе занимают отчёты обкомов ВКП(б) автономных республик Северного Кавказа, Краснодарского и Ставропольского краёв первых послевоенных лет, содержащие богатый материал по самым различным аспектам экономической и социально-политической жизни горских народов, культурно-просветительской работе и вопросам развития системы образования.

Из других фондов РГАСПИ необходимо отметить использованные в диссертации материалы фонда Юго-Восточного бюро ЦК РКП (б) (Ф. 65), а также личные фонды И.В. Сталина (Ф. 558), В.М. Молотова (Ф. 82), М.И. Калинина (Ф. 78), содержащие уникальные документы и материалы по ключевым вопросам национально-государственного строительства.

Отдельные материалы были отобраны автором в Российском Государственном Архиве новейшей истории (РГАНИ): Ф. 5 - Аппарат ЦК КПСС (1952 - 1984 гг.) и Ф. 89 - Коллекция рассекреченных документов. Документы этого архива отражают настроения северокавказских народов, их оценки важнейших социально-политических решений партии и правительства. Наиболее полезными при работе над данным диссертационным исследованием оказались документы РГАНИ, связанные с вопросами реабилитации репрессированных народов Северного Кавказа и проблемами восстановления их национальных автономий.

Исследование проводилось на основе широкого круга источников, собранных в региональных архивах Юга России, связанных с географией исследования.

Важные сведения социокультурного развития народов, проживавших на территории Ставропольского края (в том числе карачаевцев и черкесов), удалось обнаружить в Государственном архиве Ставропольского края (ГАСК). Это протоколы заседания горисполкома г. Ставрополя и других губернских (краевых) и окружных органов власти, директивы вышестоящих советских и партийных органов, докладные и служебные записки ответственных работников различного уровня. Например, фонды Исполкома Ставропольского краевого Совета народных депутатов (Ф.Р. 1852), Ставропольского окрисполкома (Ф.Р. 299), Ставропольского губревкома (Ф.Р. 100), Терского окрисполкома (Ф.Р. 1161) и др.

Политика государства в области среднего и высшего образования, отдельные аспекты культурно-просветительской работы рассматриваются в работе на основе материалов Национального архива Республики Адыгея (НАРА). Следует выделить информацию, почерпнутую диссертантом, из фондов Отдела народного образования Майкопского исполкома (1921-1924 гг.) (Ф.Р. 334), Адыгейского областного отдела народного образования (1943-1960 гг.) (Ф.Р. 21), Майкопского районного отдела культурно-просветительской работы (1947-1955 гг.) (Ф.Р. 859) и других.

Наибольшее внимание во время работы в Центральном государственном архиве Кабардино-Балкарской Республики (ЦГА КБР) было уделено нами национальной политике советского государства в отношении народов этой республики в годы Великой Отечественной войны, истории пребывания балкарцев на спецпоселении, процессу освоения территории их проживания в период ссылки, а также социокультурным аспектам реабилитации и восстановления балкарцев в своих правах. Следует выделить, как наиболее важные, такие фонды ЦГА КБР как Ф.Р. 2. - Исполком Кабардино-Балкарского областного совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов (1920-1937 гг.), Ф.Р. 585. - Исполком Эльбрусского районного совета депутатов трудящихся Кабардинской АССР (1936-1956 г.), Ф.Р. 774. - Коллекция документов по истории балкарского народа 1943-1965 гг. и некоторые другие.

Положение мусульманского населения за пределами регионов их традиционного проживания затрагивалось нами коротко и лишь в общем контексте тенденций социокультурного развития северокавказских народов в пределах их национальных автономий. Сведения такого рода были почерпнуты нами, в частности, в Архивном отделе администрации г. Армавира (АОАА), в фондах: Ф.Р. 145 - Исполнительного комитета Армавирского городского Совета депутатов трудящихся и Ф.Р. 1271 - Коллекция документов по истории г. Армавира и прилегающих к нему населённых пунктов.

В диссертации использовались опубликованные документальные и статистические сборники.56 Важный материал, касающийся разрабатываемой проблемы, содержится в сборниках документов по истории национально-государственного строительства,57 а также по смежным проблемам.58

Большой фактический материал собран региональными исследователями в сборниках по национальному и культурному строительству на Северном Кавказе. В этих сборниках представлены многочисленные документы по развитию национальных движений, ликвидации неграмотности, повышению культурного уровня горцев, организации их досуга.59

В 1990-е гг. в связи с очевидным поворотом исторической науки в социнальную плоскость активно публиковались документы, показывающие жизнь и настроения городского и сельского населения в условиях большого скачка.60 Ценным источником исследования являются документы, отражающие участие северокавказских народов в Великой Отечественной войне.61 В 1990-е - начале 2000-х гг. широкий общественный резонанс получили публикации документов партии и правительства по насильственному выселению и последующей реабилитации ряда горских народов Северного Кавказа.62

При написании диссертации использовалась периодическая печать, которая имеет особую значимость, так как позволяет воссоздать атмосферу исследуемого периода, воспроизвести его особенности. При этом автор анализировал как местные,63 так и центральные газеты.64

В совокупности все указанные источники и материалы дали возможность проанализировать и обобщить деятельность партийных организаций по руководству национальным строительствам на Северном Кавказе в 1917- конце 1950-х гг. Разнообразие источников обеспечило репрезентативность выполненной диссертационной работы.

Во второй главе диссертации Народы Северного Кавказа в условиях начала советского нациестроительства изучается процесс формирования доктрины национальной политики большевиков и особенности её реализации на Северном Кавказе в 1920-1930-е гг.

По мнению автора, реформы Александра II создавали некоторые предпосылки для формирования в России единой нации-согражданства, но его преемники на царском престоле не пошли дальше него по пути либеральных переустройств, не говоря уже о необходимости конституционных преобразований. Таким образом, национализм стал важным фактором крушения Российской империи и попыток конструирования новых национальных образований.

Ведущим и основным субъектом национальной политики в Советской России являлась коммунистическая партия, которая определяла стратегию и тактику государственных мер по регулированию общественной жизни.

В диссертации рассмотрены основные этапы формирования доктрины национальной политики большевиков в дореволюционный период, даётся характеристика эволюции ленинской теории национального строительства в условиях социализма. После 1917 г. основанием нациестроительства и наиважнейшим из его условий становится теория марксизма-ленинизма и принцип пролетарского интернационализма. Это была исторически актуальная находка большевиков, призванная преодолеть этническую, религиозную, языковую, экономическую и социокультурную пестроту России, сформировавшуюся в период империи.

Конституция РСФСР, принятая на V Всероссийском съезде Советов 10 июля 1918 г., объявила страну федерацией национальных республик. Области с особым бытом и национальным составом могли создавать автономные союзы - субъекты федерации. Выбор большевистской партии в пользу данной модели национально-государственного строительства был вызван стремлением как можно более расширить и упрочить базу для мировой революции, посредством привлечения на свою сторону национальных движений. По мере успехов Красной Армии в гражданской войне право на самоопределение всё более становилось лозунгом внешнеполитической пропаганды.

Важнейший этап формирования советской модели национальной политики - дискуссия о принципах создания СССР в 1921-1923 гг. Вопрос стоял таким образом: либо федерация равноправных народов, либо централизованное национальное строительство при ведущей роли российского ядра.

енинская концепция национальной интеграции вместо поглощения республик в пользу РСФСР предполагала равноправный союз. Близки к его позиции в начале 1920-х гг. были Л.Д. Троцкий, Н.И. Бухарин, Х.Г. Раковский, Г.И. Петровский.

По мнению диссертанта, ленинский вариант национально-государственного строительства не применялся в реальной практике после 1922 г. Автор допускает, что соблюдение ленинского плана, очевидно, вполне соответствовавшего марксистской доктрине, ускорило бы распад СССР из-за усиления власти союзных республик и автономий. При этом вес и значение общегосударственной идентичности оказался бы снижен до критической величины. Поворот 1931-1936 гг. к государственному патриотизму логически завершил победу такой модели национальной политики, когда её основным субъектом становится партийно-государственная элита, овладевшая монопольной властью. Цель этой политики - максимальная социокультурная интеграция СССР, для чего необходимо было выравнивать уровни социально-экономического и культурного развития народов.

Создание автономий на Северном Кавказе осложнялось смешанным территориальным размещением народов, слабостью их экономическо-социальных ресурсов, неравномерностью развития различных регионов, нередкими межэтническими конфликтами. Кроме того, национально-государственное строительство на Северном Кавказе нельзя рассматривать вне ряда более масштабных задач, решаемых РКП(б) в данный период, в том числе вне общей стратегии национальной политики, а также процессов подавления любой оппозиции и упрочения авторитарного режима.

В институциональном аспекте национальная политика на Северном Кавказе отчётливо делится на периоды 1918-1929 гг. и 1930-1941 гг. Если в первый из периодов проводилась подконтрольная децентрализация власти (в рамках нэпа), то в 1930-х гг. партийно-государственная элита была заинтересована в максимальной централизации власти, в пресечении даже мнимого сопротивления воле партии. Соответственно в 1930-х гг. меняется вектор административно-территориальных реформ. От создания экономически автономных единиц Северо-Кавказского края и округов внутри него власть переходит к разукрупнению единиц территориальной системы, чтобы элиты регионов имели всё меньше возможностей самоорганизации. Территориальная система принимает устойчивый вид в 1936-1937 гг., позднее она нарушается только в период депортации части северокавказских народов.

В результате анализа основных направлений национального строительства в регионе в 1920-1930-е гг. доказано, что уровень социально-экономического и культурного развития народов Северного Кавказа не позволил осуществить амбициозные замыслы коренизации региональных элит: как партийной, так и государственной. Относительно успешными кадровые реформы 1920-х гг. были только в Кабарде и Северной Осетии, располагавшими объективными условиями для их реализации. К началу 1930-х гг. кадровая реформа затормозилась в связи со сменой политических целей власти, требовавшей полной лояльности региональных элит.

В диссертации выделены основные направления политики формирования интегрированного социокультурного пространства на Северном Кавказе в 1918 - 1940 гг.: увеличение численности рабочего класса как носителя общероссийской культуры; индустриализация и связанная с ней урбанизация Северного Кавказа; ликвидация безграмотности, в том числе создание письменности на языках северокавказских народов; распространение русского языка как языка межкультурного общения; подготовка кадров учителей, врачей, инженеров и иных квалифицированных специалистов.

Рост численности рабочего класса наиболее интенсивно шёл в 1930-х гг. Отчётливо прослеживается повышение удельного веса рабочих коренных народов региона. Освоение промышленных профессий наиболее успешно происходило в отраслях, связанных с сельским хозяйством, либо не требовавших высокой квалификации. Занятость горцев в промышленности оставалась преимущественно мужской.

В 1918 - 1929 гг. советская система образования вынуждена была мириться с сохранением религиозных школ и конкурировать с ними. Со второй половины 1920-х гг. административные методы вытеснения частного, в том числе религиозного, образования начинают преобладать. В числе таких методов: отказ в финансировании негосударственных школ, преследование преподавателей, ужесточение правил регистрации и финансовой деятельности. В 1930-х гг. доминирование государственной системы образования подтверждается переходом сначала к всеобщему начальному, а затем - к семилетнему образованию.

В аспекте языковой политики характерен переход 1930-х гг. от поощрения местных языков к распространению русского языка. Это был объективно неизбежный и прогрессивный процесс, связанный с индустриализацией Северного Кавказа и его интеграцией в общероссийское социокультурное пространство. Русский язык выступал как средство усвоения горцами ценностей и смыслов индустриального общества, обеспечения политической лояльности властям. В силу межэтнической конкуренции русский язык обеспечивал компромисс и равноудаление от местных соперничавших языков.

В целом меры национальной политики 1920-х - начала 1940-х гг. были направлены на повышение этнического самосознания народов Северного Кавказа, формирование модернизированных социальных институтов. Вместе с тем, в этот период закладывались основания создания в будущем новой надэтнической социальной целостности, нашедшей своё отражение в процессе формирования интегрированного советского общества. Для достижения этой цели государство использовало широкий набор методов экономического, социального и просветительского характера.

В третьей главе Трансформация практики национального строительства на Северном Кавказе в годы Великой Отечественной войны рассмотрена специфика социокультурной ситуации и этнополитических реакций в регионе в связи с наступлением немецко-фашистских войск, временной оккупацией многих автономий и отступлением захватчиков. В этой же главе проанализированы причины ключевого, по мнению автора, фактора советской национальной политики военных лет - депортации карачаевцев, балкарцев, чеченцев и ингушей; выявлена социокультурная составляющая этого события.

Конец 1930-х - начало 1940-х гг. Ч период, непосредственно предшествовавший началу Великой Отечественной войны, относится к таким явлениям, которые обладают крайне сложными и противоречивыми характеристиками. Советское государство достигает состояния полного доминирования над обществом, почти полностью избавляясь от доминант социального, политического, экономического и т.п. устройства прежнего кризисного и посткризисного этапов развития. С другой стороны, нарастающие центростремительные инвариантные черты системы делают ее, как это не парадоксально, более уязвимой. Проявления этого состояния выразились, например, в формировании культа личности Сталина.

Война ослабила степень влияния советского государства и российского исторического типа культуры на оккупированные территории. В этих условиях проявляются альтернативные этнополитические и социокультурные тенденции. Особенно отчетливо это прослеживается в национальных автономиях, где этнокультурные группы стремятся к внутренней самоорганизации в условиях внешнего хаоса.

В предшествующий период укрепление советской власти в горских автономиях носило противоречивый характер, и не везде удалось добиться одинаковых результатов. Особенно сложно проходила коллективизация, вызвавшая в некоторых, особенно горных районах упорное сопротивление. Это стало одной их причин возникновения банд в Чечено-Ингушетии. В период с октября 1937 г. по февраль 1939 г. на территории республики было 80 группировок (400 чел.), более 1 тыс. человек находилось на нелегальном положении.65 В целом в 1939 г. с выступлением бандгрупп было покончено. Арестовано и осуждено 1 032 чел.66 Однако в 1940-1941 гг. положение снова обостряется. К июлю 1941 г. в республике зарегистрировано 20 террористических группировок (84 чел.), на счету которых был ряд убийств партийных и советских работников.67

На первых порах, ничего не говорило о том, что успехи Германии могут всколыхнуть волну антисоветизма на Северном Кавказе. Большинство населения региона, как русского, так и относящегося к коренным народам Северного Кавказа оставалось вполне лояльным к советской власти, и поддерживало ее усилия, направленные на достижение победы над внешним противником. Поддержка правительства выражалась в разнообразных формах. Представители различных народов региона нередко обращались с личными письмами в самые высокие инстанции для выражения своей патриотической позиции. В начале войны получила распространение добровольная отправка на фронт, сборы пожертвований в фонд обороны и действующей армии и др. Таким образом, Великая Отечественная война на своем начальном этапе стала фактором межэтнической интеграции народов Северного Кавказа и усилила тенденции к политической консолидации общества. Однако неудачи Красной Армии в начальный период войны были такого масштаба, что породили в сознании значительной части населения региона ощущение краха режима и стремительного развала Советского государства. Распространились слухи о скором конце советской власти, о планах Германии создать на территории региона автономные государственные образования. Эти домыслы подкреплялись продолжающимися на фронте неудачами советских войск.

Германское командование, в свою очередь, в полной мере осознавало особые исторические, культурные и конфессиональные условия Северного Кавказа и надеялось извлечь из сложившегося положения максимум политических дивидендов. В ряду методов фашистского командования, направленных на раскол среди народов СССР, разжигание межнациональной розни и ослабление этнической консолидированности противника, были: создание воинских частей коллаборационистов в составе вермахта; разведывательная и диверсионная деятельность на Северном Кавказе; создание марионеточных горских правительств; поощрение ислама как основы дерусификации региона.

С приближением линии фронта к Северному Кавказу возрастали проявления повстанческих движений и уголовного бандитизма. Они получали более организованные формы в виде деятельности Особой партии кавказских братьев, Балыкской армии и проч. Другой формой оппозиции было дезертирство и уклонение от мобилизации в ряды Красной Армии и трудовых батальонов.

Впрочем, надо подчеркнуть, что нацистская идеология не обрела в регионе прочной основы и верных последователей, а развернувшиеся на оккупированных территориях репрессии вскоре отвернули от нацистской Германии даже колебавшуюся часть автохтонного населения.

Показательным фактом в истории советской национальной политики в годы Великой Отечественной войны стала депортация ряда народов СССР, в том числе четырёх северокавказских. Собственно выселению сопутствовала ликвидация национальных автономий этих народов. В диссертации большое внимание уделено рассмотрению причин и обстоятельств депортации.

Недопустимо придерживаться официальной версии тех лет, суть которой сводилась к наказанию карачаевцев, балкарцев, чеченцев и ингушей за сотрудничество с немецко-фашистскими захватчиками. Признание факта коллаборационизма единственной и достаточной причиной депортации по этническому признаку всего населения автономных образований, поиски и переселение во внутренние районы страны проживающих за пределами автономий карачаевцев, балкарцев, чеченцев и ингушей, а также высылка демобилизованных из армии означали бы согласие исследователя с нормами и ценностями сталинского режима. Эти нормы допускали коллективную ответственность за нелояльное поведение и даже за мнимые правонарушения. Советская индустриальная модернизация 1930-х гг. предполагала тотальный контроль власти над общественными институтами и отношениями, социальными и этническими группами. Народы Северного Кавказа, сохранившие в большей мере, чем славянское население, традиционный образ жизни, уже в силу своих социокультурных норм поведения рисковали оказаться в числе нелояльных для властей.

Конфессиональная (религиозная) принадлежность не являлась в депортациях определяющим фактором. Совпадение этнического и религиозного факторов в лотборе народов, подвергшихся депортации следует рассматривать как явление вторичное в сравнении с политической лояльностью.

В аспекте критики теоретических оснований советского национального строительства депортацию можно рассматривать как обстоятельство, демонстрирующее, что идеи интренационализма к 1940-м гг. были изрядно потеснены национализмом.

В четвёртой главе Этнополитические и социокультурные последствия депортации северокавказских народов изучаются процессы освоения территорий депортированных народов; режим спецпоселения как фактора советской национальной политики, проблемы социализации репрессированных народов в местах поселений, тенденции их социокультурного развития.

Автором последовательно рассматривается процесс освоения территории ликвидированных автономий чеченцев, ингушей, карачаевцев, а также балкарских районов бывшей Кабардино-Балкарской АССР. В сферу научного интереса диссертанта, прежде всего, попали такие вопросы как центральная и региональная миграционная политика, состав переселенцев, интенсивность и преимущественные регионы заселения, изменения в топонимике, деятельность государства, создающая условия для историко-культурного забвения репрессированных народов.

Многие районы оказались почти не населены, их инфраструктура разрушена, колхозы ликвидированы. Например, итог кампании по заселению бывших карачаевских и балкарских сёл в период с 1944 по 1956 гг. отражён в докладной записке комиссии ЦК КПСС от 15 сентября 1956 г.: Бывшие карачаевские и балкарские районы освоены слабо.68

На многих примерах и достаточной источниковой основе в работе показано, что решающую роль в освоении пустовавших районов сыграло переселение ближайших соседей депортированных народов. Дальняя миграция, главным образом русскоязычного населения, оказалась неэффективной, хотя и поощрялась государством.

В итоге депортации разрушалась социокультурная инфраструктура автономий, утрачивались выработанные веками особенности навыков труда. Равнинные районы Карачая, Балкарии, Чечено-Ингушетии пострадали меньше, чем нагорные, так как были более полиэтничны по составу населения до депортации.

Значительные усилия властей были направлены на уничтожение историко-культурной памяти о высланных народах. Эти действия вполне можно назвать политикой историко-культурной обструкции и забвения депортированных народов. Имели место факты уничтожения памятников архитектуры и письменности депортированных народов, изъятие упоминания о них из научной, учебной и справочной литературы.

В этой системе мер, равно как и в самом факте депортации, наиболее ярко раскрывается сущность циклической эволюции национальной политики советского государства. Начальная фаза, с характерной ей неопределённостью перспектив и поисков ориентиров, сменяется фазой доминирования государства над обществом. Свойственная довоенному периоду лояльная политика в отношении национальных меньшинств постепенно сменяется давлением, а затем и жёстким социокультурным прессингом, что в значительной мере свойственно диктаторским режимам.

В работе затронуты аспекты национальной политики советского государства, регулировавшие социокультурные составляющие адаптационных процессов депортированных народов в местах ссылки. Под политикой спецпоселения автор понимает определённый способ организации государством деятельности депортированных лиц, обладающий необходимым набором мер воздействия на них с целью достижения желаемых политических, экономических и социокультурных результатов.

Большое значение имеет вопрос о демографической ситуации у депортированных народов, так он непосредственно связан с проблемой трактовки действий государства против них как геноцида.

Убыль населения примерно за 2 года депортации составила у чеченцев, ингушей, карачаевцев и балкарцев в совокупности более 23% от первоначальной численности тех, кто прибыл на поселение в 1943-44 гг. Пик смертности, связанный с выселением, был пройден между 1946 и 1950-м гг.

Согласно подсчётам диссертанта, к пятому-шестому годам пребывания на спецпоселении народов Северного Кавказа начал прослеживаться некоторый рост их численности. В 1953 г. на спецпоселении насчитывалось 316 717 чеченцев и 83а518 ингушей, 63 327 карачаевцев и 33 214 балкарцев.69 К моменту окончания ссылки число чеченцев и ингушей выросло на 5,5%, карачаевцев стало больше на 19%, а балкарцев - более чем на 13%. Таким образом, 13 лет ссылки дали даже некоторый рост численности депортированных народов. Однако чудовищная смертность в первые годы пребывания на спецпоселении заставляет демографов и историков поднимать вопрос о невосполнимости этих потерь для репрессированных народов.

Кроме ограничений в свободе передвижения, спецпоселенцы были лишены некоторых гражданских прав, а иные права сохранялись за ними формально, так как в действительности ими сложно было воспользоваться. Например, спецпоселенцев не принимали в ВКП(б), ВЛКСМ, в профсоюзы, не призывали на службу в Красную Армию. Имевшиеся среди них члены партии и комсомола ставились на учёт в первичных организациях, но не привлекались даже к общественной работе.70 Спецпоселенцы имели право на участие в выборах в местные и центральные органы власти, но не могли баллотироваться в депутаты. Поступление в вуз было связано для многих из них с выездом за пределы района спецпоселения, что в значительной мере делало эту возможность умозрительной. Важным аспектом социализации представителей депортированных народов является показатель их занятости на производстве и в сельском хозяйстве. Государство проявляло настойчивость и очевидное стремление довести процент занятости среди трудоспособной части спецпоселенцев до 100. К началу 1950-х гг. этого, практически, удалось добиться. На производстве и в сельском хозяйстве было занято 99, 6% трудоспособных чеченцев и ингушей, 99,9% карачаевцев и 100% балкарцев.71

Большую и целенаправленную работу органы внутренних дел проводили с мусульманским духовенством. Всегда, когда это оказывалось возможным, они вербовали мулл и использовали их духовный авторитет для влияния на массы.

Испытаниям подвергся институт семьи и брака. Женщин (карачаевок, балкарок, чеченок и ингушек), находившихся замужем за мужчинами, не принадлежавшими к выселяемым народам, не депортировали. Не высылались и дети от этих браков. Это же относилось и к жёнам карачаевцев, балкарцев, чеченцев и ингушей, у которых была иная этническая принадлежность. Многие из них последовали за мужьями в ссылку добровольно.

В период пребывания на спецпоселении карачаевцев, балкарцев, чеченцев и ингушей их языки и культурные традиции исчезли из числа официально признанных и поддерживаемых государством. Это не было случайным следствием депортации, а намеренной государственной политикой, направленной на стирание историко-культурной основы существования репрессированных народов, на подготовку их социокультурной и в т.ч. языковой ассимиляции.

Важную роль в этом должна была сыграть система образования. СНК СССР издал распоряжение № 13278 с от 20 июня 1944 г., согласно которому устанавливалось обучение детей переселенцев на русском языке в существовавших школах по месту жительства. Проблема обучения на родном языке очень робко начала подниматься сосланными только в середине 1950-х гг., когда уже наступило ощутимое ослабление режима спецпоселений.

Пребывание на спецпоселении стало временем сильной аккультурации северокавказских народов. Подавление государством этнокультур и языков компенсировалось ростом влияния русского языка, его заметным распространением среди депортированных народов.

В результате анализа государственной политики в отношении депортированных народов, в том числе изменения демографической ситуации, процессов социальной адаптации, системы образования среди спецпоселенцев, их гражданских прав и др., автор приходит к выводу, что сталинский режим не ставил своей целью поголовное физическое уничтожение карачаевцев, балкарцев, чеченцев и ингушей, более того, конечные цели депортации отчётливо не были ясны даже тем, кто её осуществлял. Вместе с тем, надо признать, что система расселения, политика в области семейно-брачных отношений, отсутствие системы образования и институтов культуры на родных языках, ограниченность в передвижении и политических свободах создавали объективные условия для этнокультурного размывания и постепенной ассимиляции спецпоселенцев окружающим населением.

В пятой главе Социокультурная составляющая национальной политики советского государства в отношении северокавказских народов (середина 1940 Ц конец 1950-х гг.) исследуется влияние советских идеологических доминант на этнокультурное развитие народов, как непосредственно проживавших на Северном Кавказе в середине 1940 - конце 1950-х гг., так и находящихся в условиях спецпоселения; анализируются причины реабилитации карачаевцев, балкарцев, чеченцев и ингушей, восстановление их национальных автономий и влияние этого фактора на социокультурную ситуацию в регионе.

Долгосрочная перспектива преодоления национальных различий опиралась на сложную систему социокультурных, этнополитических, экономических и других актов.

В диссертации рассматриваются особенности книгопечатной деятельности и периодических изданий в автономиях Северного Кавказа в послевоенные годы, и делается вывод о том, что развитие печати на местных языках не является убедительным аргументом в пользу поддержки этнокультурной идентичности. Во-первых, на русском языке печаталось литературы и периодической печати гораздо больше. Во-вторых, тематика газет и литературы на языках местных народов была строго регламентирована и подконтрольна центральной власти, а значит, несла необходимые идеологические установки. Кроме того, многие газеты в автономиях были двуязычными.

Тематика и направленность различных видов прессы акцентировала внимание на таких темах как линтернациональное, пролетарское, советское. Эти понятия приравнивались к представлению патриотическое и являлись приоритетными ценностями. Решающее значение для развития прессы и литературы автономий в этом направлении сыграло известное постановление ЦК ВКП(б) о журналах Звезда и Ленинград от 14 августа 1946 г., положившее начало унификации искусства и литературы согласно жёстких принципов социалистического реализма. Это нашло своё отражение в деятельности региональных руководителей ВКП(б). Был пересмотрен репертуар театров и эстрадно-концертных организаций. Разгромной критике подвергся североосетинский журнал Мах-Дуг.72 Были осуждены теория бесконфликтности и тенденции к национальной ограниченности и идеализации старины в художественной культуре.

Вовлечение автохтонных народов в работу промышленности, особенно городской, - еще один фактор размывания этнокультурных отличий. Как до революции, так и в рассматриваемый период крупные промышленные предприятия и отрасли были укомплектованы в подавляющем большинстве русскоязычным населением.

Наиболее высокие темпы роста индустриальных кадров к концу 1950-х гг. наблюдались среди чеченцев, ингушей, балкарцев и карачаевцев. В этом процессе, несомненно, большую роль сыграли годы ссылки. Численность рабочих и служащих среди ингушей увеличилась на 80%; от 60 до 80% - у русских, карачаевцев, чеченцев; от 40 до 60% - у осетин, адыгейцев; от 30 до 40% - у балкарцев и кабардинцев; от 15 до 30% - у даргинцев и аварцев.73

Не менее важной задачей, чем привлечение представителей северокавказских народов для работы в промышленности, была подготовка специалистов, имевших высшее образование. В непосредственной связи с этим необходимо было дальнейшее развитие системы общеобразовательных учреждений.

Проанализировав основные тенденции развития среднего образования в автономиях Северного Кавказа в послевоенные годы, автор приходит к выводу, что уже тогда обучение на национальном языке отходит на второй план. Если согласиться с тем, что наибольшим достижением по окончании школы можно считать поступление в вуз, то также нужно согласиться и с тем, что система образования, когда учащийся для успешного её завершения должен знать неродной для него язык, не может быть признана системой, в полной мере предоставляющей равные возможности этническим группам. Необходимо отметить, что государство уделяло большое внимание развитию сети школ в автономиях региона и максимальному привлечению детей в государственную систему образования. Обучение на родном языке было официально прекращено в 1959 г., хотя в школах с национальным контингентом фактически продолжалось до 1966 г. После этого язык местных народов стал преподаваться как один из предметов.74

Воспитание кадров местной национальной интеллигенции считалось руководителями автономий Северного Кавказа главной задачей в области образования. Такое стремление отразилось на главной тенденции в развитии вузов в послевоенные годы - быстром увеличении численности студентов.

Количество студентов вузов в расчёте на 10атыс. чел. в 1959 г. увеличилось по сравнению с 1939 г. в 2,2 раза. В том числе количество студентов более чем в 5 раз выросло у даргинцев, аварцев, чеченцев и ингушей; в 4-5 раз - у лезгин и кабардинцев; в 2-3 раза - у балкарцев и русских; менее чем в 2 раза - у осетин.75 Последний пример говорит о том, что у осетин он был сравнительно высок и до этого момента.

Другим важным направлением идеологической работы было разрушение элементов традиционного быта северокавказских народов, их обычаев и устоев, не укладывающихся, по мнению идеологов КПСС, в образец консолидированной советской нации. Наиболее консервативной сферой жизни народов Северного Кавказа были семейно-брачные отношения. Советскому государству приходилось прилагать немалые усилия, чтобы привести этот институт к общесоюзному образцу, в основе которого лежало российское, во многом европеизированное понимание семьи и брака. Межнациональные браки приветствовались советским правительством. В результате проделанного исследования автор отмечает, что показатель смешанных браков у народов Северного Кавказа хотя и вырос в несколько раз в сравнении с довоенным периодом, но в процентном соотношении оставался мизерным, редко превышая один-два процента от общего числа. Тем не менее, тенденция к росту числа таких браков всё же прослеживалась.

Послевоенные годы принесли пусть и не слишком широкое в социальном отношении, но отчётливо фиксируемое изменение статуса женщины в общественной жизни северокавказских народов. В конце 1950 гг. была возобновлена практика женских собраний, конференций и съездов. В 1957 г. прошёл первый съезд женщин Карачаево-Черкесии, в 1958 г. аналогичный форум провели женщины Чечено-Ингушетии, в 1960 г. - женщины Адыгеи. В 1959 г. были восстановлены женотделы партийных комитетов.

Если среди методов национального строительства в отношении народов Северного Кавказа, имевших свои автономные образования в середине 1940-х - конце 1950-х гг., находилось место прогрессивно-эволюционным, то систему мер социокультурного воздействия в отношении депортированных народов следует определить как директивно-принудительную. Таким образом, особое значение приобретает вопрос о реабилитации карачаевцев, балкарцев, чеченцев и ингушей и их возвращение в рамки социокультурного пространства Северного Кавказа.

В решении о реабилитации репрессированных народов содержится множество мотивов и причин тогдашнего партийно-государственного руководства СССР. Просьбы представителей самих депортированных народов, сколь многочисленны они не были бы, не могут рассматриваться как основная причина их реабилитации. Само их появление и социальный резонанс стали возможными только благодаря тому, что после смерти И.В. Сталина происходит постепенное изменение типа взаимоотношений государства и общества, некоторое смягчение переживает правовая база советской пенитенциарной системы.

Существенное смягчение режима спецпоселений начинается с весны 1953 г. до начала 1957 г. Отличительными признаками этого процесса следует считать инициативы высших партийных и государственных чиновников о реабилитации депортированных народов, а также нарастающий поток просьб спецпоселенцев о восстановлении их прав. Поворотным пунктом в борьбе за реабилитацию депортированных народов можно считать ХХ съезд КПСС. Завершающий этап нормативного закрепления процесса - постановление ЦК КПСС от 24 ноября 1956 г. и вышедший на его основе Указ Верховного Совета СССР от 9 января 1957 г. о реабилитации и восстановлении автономий депортированных народов.

Обстоятельства пребывания на спецпоселении следует рассматривать как фактор глубокой дезинтеграции и разрушения этнокультурной монолитности репрессированных народов. Однако условия нахождения в ссылке создали для них необходимый набор побудительных мотивов социализации в местах поселения, повышающий уровень их межэтнического и межкультурного взаимодействия. Поэтому депортацию и пребывание на спецпоселении можно рассматривать как составную часть системы принудительных действий партийно-государственного руководства страной, направленных на формирование надэтнической социальной целостности.

Необходимо отметить действенную систему мер центральной и региональной власти, направленную на скорейшее восстановление социальной и культурной сфер деятельности реабилитированных народов. В их числе система мероприятий, направленных на развитие литературы, книгопечатания, прессы, образования на языках народов, возвращавшихся из ссылки.

В заключении подведены итоги диссертационного исследования, состоящие в следующем.

Национальная политика рассматривалась как совокупность принципов, целей, направлений и мер сознательного воздействия субъектов политики на этнические группы общества и на отношения между ними. Государствоцентричная модель российского исторического процесса обрела в советский период форму доминирования коммунистической партии в системе субъектов принятия политических решений, в том числе в вопросах нациестроительства.

В довоенный период национальная политика на Северном Кавказе отчётливо делится на этапы 1918-1929 гг. и 1930-1941 гг. Нациестроительство в Советской РоссииЦСССР в 1918-1920-х гг. выразилось в попытке создания полиэтнического государства, поощрении роста национального самосознания ранее угнетённых народов и форм их территориальной автономии при одновременном подавлении аналогичных форм самоорганизации русского населения. Переход к централизаторскому курсу политики совершался постепенно в течение 1930-х гг. Он проявился в конструировании новой общегосударственной идентичности (лсоветский народ); роспуске национальных районов и сельсоветов; отказе от коренизации кадровой и языковой политики; придании русскому языку статуса общегосударственного. Вместе с тем, СССР 1930-х гг. не стал нацией-государством в общемировом смысле. Модель национальной политики оставалась соподчинённой цели строительства нового общества при монопольной власти коммунистической партии.

Конкретно-исторический вариант социокультурной интеграции народов Северного Кавказа в советское общество был противоречив, так как одновременно ставились задачи расцвета национальных культур и их сближения. При этом национально-государственное строительство советского периода привело к политизации этничности и к территориальному закреплению этнокультурных различий.

Социокультурные запросы народов Северного Кавказа в довоенный период находили свою реализацию, если они не противоречили интересам и целям советского государства.

Начальный период Великой Отечественной войны, отмеченный утратой важных промышленно развитых территорий и отступлениями Красной Армии, ослаблял влияние советского государства на оккупированные территории. Это привело к оживлению альтернативных тенденций самоорганизации этнических групп, в том числе на Северном Кавказе.

Со своей стороны, элита фашистской Германии в полной мере осознавала специфику Северного Кавказа, стремилась использовать горский сепаратизм в своих целях. В ряду методов фашистского командования, направленных на раскол среди народов СССР, разжигание межнациональной розни и ослабление этнической консолидированности противника.

Влияние Великой Отечественной войны на этнополитическую обстановку на Северном Кавказе рассматривается нами в контексте наиболее жёсткого события советской национальной политики тех лет - депортации ряда северокавказских народов в конце 1943 - начале 1944 гг.

По мнению диссертанта, депортация стала возможной только в условиях институционального закрепления в СССР тоталитарного режима. Его нормы допускали коллективную ответственность за нелояльное поведение отдельных лиц и даже за мнимые правонарушения. Советская индустриальная модернизация 1930-х гг. предполагала тотальный контроль власти над общественными институтами и отношениями, социальными и этническими группами.

Период с начала 1940-х гг. и до восстановления северокавказских автономий можно рассматривать как третий этап национального строительства, когда директивно-принудительные методы организации государством этого процесса начинают заметно доминировать над прогрессивно-эволюционными, в отдельных случаях обретая форму открытых репрессий по этническому признаку

Следует признать, что в аспекте критики теоретических оснований советского национального строительства депортацию можно рассматривать как обстоятельство, демонстрирующее, что идеи интренационализма к 1940-м гг. были изрядно потеснены национализмом, что было типично для тоталитарных режимов ХХ в.

Хозяйственное и социокультурное освоение регионов, из которых были выселены народы, носило искусственный характер, контролируемый государством. Основную роль в освоении обезлюдевших территорий сыграло их заселение из близлежащих регионов: Северной Осетии, Дагестана, Кабарды, Ставропольского и в незначительной мере Краснодарского краёв.

Значительные усилия были направлены на уничтожение историко-культурной памяти о высланных народах. Эти действия вполне можно назвать политикой историко-культурной обструкции и забвения депортированных народов. Имели место факты уничтожения памятников архитектуры и письменности репрессированных народов, изъятие упоминания о них из научной, учебной и справочной литературы.

Советское государство предпринимало небезуспешные попытки социализации спецпоселенцев в местах их нового проживания. Целью этих усилий было предотвращение их физического вымирания, главным образом, от болезней, неустроенности и голода. Вместе с тем, государство вело направленную политику разрушения социо- и этнокультурных основ высланных народов, что наряду с разрушением родовых связей, дисперсным расселением по огромной территории и затруднёнными связями должно было рано или поздно поставить их перед фактом этнического разъединения и последующего исчезновения. Большое значение в этом приобрела искусственно созданная государством ситуация аккультурации этих народов в пользу русского языка.

Учитывая все проанализированные обстоятельства, можно сказать, что действия советского государства в отношении депортированных народов следует истолковать как дискриминацию по этническому признаку, но не как геноцид. Данный термин можно использовать для характеристики действий сталинского режима в отношении депортированных народов только в случае уточнения его смысла.

В диссертации рассмотрен комплекс причин и обстоятельств, приведших к реабилитации карачаевцев, балкарцев, чеченцев и ингушей.

С точки зрения изучения национального строительства на Северном Кавказе послевоенный период очень важен. Особый интерес представляет этап восстановления автономий депортированных народов. Именно в этот отрезок времени институциональное выражение советской национальной политики на Северном Кавказе обретает формы, близкие к завершённым: складываются этническая и административно-территориальные карты, которые почти без изменений просуществовали до конца советского периода.

К концу 1950-х гг. был достигнут высокий уровень интегрированности народов Северного Кавказа в советское общество. Этим процессом были затронуты все наиболее значимые, с точки зрения этнокультурной самоидентификации, факторы: язык, традиции, социальные ориентиры, образование, быт, институт семьи и брака.

Итак, сущность советского национального строительства, по мнению диссертанта, составлял процесс формирования интегрированного сообщества надэтнического типа. При этом формой национального строительства стал этнотерриториальный федерализм. Среди направлений советского нациестроительства можно выделить политику советского государства в области унификации системы образования, индустриальной модернизации Северного Кавказа, повышение доли представителей горских народов в государственном и партийном аппарате автономий, формирование социальных ценностей и ориентиров по общесоюзному образцу, стремление к унификации традиций, бытового и семейного укладов автохтонного населения региона, влияние на институты культуры с позиции норм социалистического реализма. Методы советского национального строительства на Северном Кавказе в рассматриваемый период можно разделить на две основные группы: прогрессивно-эволюционные и директивно-принудительные. Таким образом, главным противоречием советского национального строительства стало противоречие между его сущностью и формой, что, в свою очередь, определяло характер его основных направлений и методов.

Социокультурные интегративные процессы на Северном Кавказе в рассматриваемый период были конкретно-историческим способом модернизации этнокультур и социальных структур местных народов. Схожие процессы затронули в ХХ в. многие народы Востока. Для автохтонного населения Северного Кавказа его социокультурная интеграция в советское общество становится способом вовлечения и органичного включения в контекст мировой культуры.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

Монографии

  1. Шнайдер, В.Г. Россия и Северный Кавказ в дореволюционный период: особенности интеграционных процессов. - М.: Союз, 2005. - 176 с. (10,8 п.л.);
  2. Шнайдер, В.Г. Советское нациестроительство на Северном Кавказе (1917 - конец 1950-х гг.): закономерности и противоречия. - Армавир: РИ - АГПУ, 2007. - 416 с. (26 п.л.).

Труды, опубликованные в периодических научных изданиях, рекомендуемых ВАК РФ

  1. Шнайдер, В.Г. Российская государственность в контексте социальных циклов// Культурная жизнь Юга России. - Краснодар, 2005. - № 1 (11). - С. 32-36. (0,6 п.л.);
  2. Шнайдер, В.Г. Проблемы освоения территории бывшей Чечено-Ингушской АССР после депортации местного населения (середина 1940-х гг.)// Гуманитарные и социально-экономические науки. - Ростов-н/Д., 2006. - № 4. - С. 168-171. (0,6 п.л.);
  3. Шнайдер, В.Г. Государство и общество в условиях начала советского социального цикла в истории России// Вестник Российского государственного университета дружбы народов. Серия История России. - М., 2007. - Вып. № 1. - С. 180-185. (0,6 п.л.);
  4. Шнайдер, В.Г. Особенности социокультурной ситуации на Северном Кавказе в сер. 1940 - кон. 1950-х гг.// Вестник Российского государственного университета дружбы народов, Серия История России. - М., 2007. - Вып. № 2. - С. 111-118. (0,7 п.л.);
  5. Шнайдер, В.Г. Проблемы земельного и территориально-административного размежевания на Северном Кавказе в 1920-е гг.// Учёные записки Российского государственного социального университета. - М., 2008. - № 1. - С. 123-128. (0,7 п.л.).
  6. Шнайдер, В.Г. Проблемы социальной адаптации депортированных народов Северного Кавказа в местах спецпоселения (середина 1940-х - середина 1950-х гг.)// Известия РГПУ им. А.И. Герцена. - СПб., 2008. - № 11(66). - С. 261-269. (0,6 п.л.)
  7. Шнайдер, В.Г. Развитие промышленности как фактор социокультурной интеграции на Северном Кавказе в 1920-1930-е гг.// Научные проблемы гуманитарных исследований. - Пятигорск, 2008. - №6. - С. 99-106. (0,8 п.л.)

Труды, опубликованные в других научных изданиях

  1. Шнайдер, В.Г. Цикличность развития российской исторической системы: основания подхода// Циклы природы и общества. Материалы VI международной конференции. - Ч. 1. - Ставрополь, 1998. - С. 278-280. (0,3 п.л.);
  2. Шнайдер, В.Г. Российский тип культуры: проблемы системно-функционального анализа// Материалы всероссийской научной конференции Северный Кавказ: геополитика, история, культура. - Ч.2. - М.- Ставрополь, 2001. - С. 130-133. (0,3 п.л.);
  3. Шнайдер, В.Г. Опыт системно-функционального анализа проблемы депортации северокавказских народов// Материалы всероссийской научной конференции Северный Кавказ: геополитика, история, культура. - Ч.2. - М.- Ставрополь, 2001. - С. 9-13. (0,3 п.л.);
  4. Шнайдер, В.Г. Возвращение депортированных народов Северного Кавказа: историко-системный аспект// Материалы региональной научно-методологической конференции Северный Кавказ в межцивилизационных контактах и диалогах: от древности к современности. - Армавир, 2001. - С. 120-123. (0,2 п.л.);
  5. Шнайдер, В.Г. Становление Грозненской области: социально-экономические проблемы// Материалы научной конференции с международным участием Вторая мировая война: проблемы социальной истории. - Майкоп, 2002. - С. 262-266 (0,3 п.л.);
  6. Шнайдер, В.Г. Принудительные переселения казаков в первые годы советской власти (Северный Кавказ)// Казачество России: история и современность. Материалы международной научной конференции.- Краснодар, 2002. - С. 172-175. (0,3 п.л.);
  7. Шнайдер, В.Г. Трудности начального этапа заселения бывшей Чечено-Ингушской АССР (сер. 1940-х гг.)// Проблемы повседневности в истории. Материалы международной научной конференции. - Армавир, 2002. - С. 188-192. (0,2 п.л.);
  8. Шнайдер, В.Г. К вопросу о причинах депортации северокавказских народов// Национальная политика советского государства: репрессии против народов и проблемы их возрождения. Материалы международной научной конференции. - Элиста, 2003. - С. 61-63. (0,2 п.л.);
  9. Шнайдер, В.Г. На пути к реабилитации: изменение государственной политики в отношении депортированных народов (до конца 1950-х гг.)// Государственно-правовая система России: история и современность. Материалы всероссийской научно-практической конференции. - Майкоп, 2006. - С. 260-264. (0,3 п.л.);
  10. Шнайдер, В.Г. Этапы ослабления режима спецпоселенцев и реабилитации репрессированных народов (до конца 1950-х гг.)// Восстановление национальной государственности народов России и перспективы их развития на современном этапе. Материалы международной конференции. - Элиста, 2006. - С. 72-74. (0,3 п.л.);
  11. Шнайдер, В.Г. Территории ликвидированных автономий Северного Кавказа (сер. 1940-х - кон. 1950-х гг.) как исследовательская проблема// Историко-культурное развитие Северного Кавказа (взаимодействие, взаимовоздействие, синтез). Материалы всероссийской научной конференции, - Армавир, 2007. - С. 162-166. (0,2 п.л.);
  12. Шнайдер, В.Г. Земельный вопрос и столкновение интересов в Северо-Кавказских автономиях в 1920-е гг.// Историко-культурное развитие Северного Кавказа (взаимодействие, взаимовоздействие, синтез). Материалы всероссийской научной конференции, - Армавир, 2007. - С 209-212. (0,3 п.л.);
  13. Шнайдер, В.Г. Социокультурные основания акта депортации ряда народов Северного Кавказа в 1943-1944 г.// Вестник АИСО (филиала) МГСУ. Научный и учебно-методический ежегодник. - 2003. - Вып. 1. - С. 181-192. (1,1 п.л.);
  14. Шнайдер, В.Г. Советские идеологические доминанты в контексте этнокультурного развития народов Северного Кавказа (сер. 1940 - кон. 1950 гг.)// Советский человек: генезис, эволюция, развитие. Сб. статей. - Армавир, 2003. - С. 194-211. (1,1 п.л.);
  15. Шнайдер, В.Г. Конфликт как фактор этнокультурного взаимодействия на Северном Кавказе// История и обществознание. - 2004. - Вып. 2. - С. 10-22. (1,2 п.л.);
  16. Шнайдер, В.Г. Причины депортации северокавказских народов: историография проблемы// Кавказский сборник. Том 3 (35)/ Под ред. В.В. Дегоева. - М.: ИПИД Русская панорама, 2006. - С. 141-155. (1,3 п.л.);
  17. Шнайдер, В.Г. Историческая оценка причин депортации северокавказских народов// Советский человек: генезис, эволюция, развитие: Сб. статей/ Под ред. А.И. Шаповалова. - Армавир: РИ - АГПУ, 2006. - С. 71-90. (1,2 п.л.);
  18. Шнайдер, В.Г. Особенности демографической ситуации в 1920-30-е годы на Северном Кавказе// Вестник развития науки и образования. Ц  2006. - №6. - С. 112-115. (0,5 п.л.);
  19. Шнайдер, В.Г. Проблемы социализации депортированных народов в местах спецпоселения// Синергетика образования (Вып. 9). - Ростов-н/Д. - М., 2007. - С. 224-232. (0,9 п.л.);
  20. Шнайдер, В.Г. Проблемы заселения территорий традиционного проживания карачаевцев и балкарцев (сер. 1940-х - сер. 1950-х гг.)// Перспектива 2007. Материалы конгресса студентов, аспирантов и молодых учёных. - Нальчик, 2007. - С. 80-83. (0,7 п.л.);
  21. Шнайдер, В.Г. Модель национальной политики большевиков в контексте начала советского периода в истории России// История и обществознание. - 2007. - Вып. 5. - С. 12-21. (1,2 п.л.);
  22. Шнайдер, В.Г. Депортация северокавказских народов (1943-1944 гг.) и проблема директивного нациестроительства// Там же. - С. 40-47. (1 п.л.);
  23. Шнайдер, В.Г. Нереализованные политические проекты и протестные формы социально-политической деятельности горцев Северного Кавказа (1920-е - нач. 1940-х гг.). Часть 1// Вестник АГПУ. Серия социально-гуманитарные науки. - 2007. - №1. - С. 65-72. (0,4 п.л.);
  24. Шнайдер, В.Г. Нереализованные политические проекты и протестные формы социально-политической деятельности горцев Северного Кавказа (1920-е - нач. 1940-х гг.). Часть 2// Вестник АГПУ. Серия социально-гуманитарные науки. - 2007. Ц  №2. - С. 72-78. (0,4 п.л.);
  25. Шнайдер, В.Г. Национальная политика советского государства и территориально-административные преобразования на Северном Кавказе в 1920-е - нач. 1930-х гг.// Региональные политические исследования. - 2007. - №1. - С. 91-96. (0,8 п.л.);
  26. Шнайдер, В.Г. Освоение территорий упразднённых автономий Северного Кавказа (середина 1940-х - середина 1950-х гг.)// Кавказский сборник. Т. 4 (36)/ Под ред. В.В. Дегоева, В.А. Захарова. - М, 2007. - С. 126-140 (1,2 п.л.);
  27. Шнайдер, В.Г. Режим спецпоселения и демографическая ситуация у депортированных народов Северного Кавказа// Итоги фольклорно-этнографических исследований этнических культур Северного Кавказа за 2006 год. 13-е Дикаревские чтения. - Краснодар, 2007. - С. 263-282. (0,8 п.л.);
  28. Шнайдер, В.Г. Проблема историко-культурного забвения депортированных народов Северного Кавказа (сер. 1940-х - сер. 1950-х гг.)// Образование-Наука-Творчество: Адыгская (Черкесская) Международная академия наук. - Нальчик-Армавир. - 2007. - N 4. - С. 131-133. (0,5 п.л.);
  29. Шнайдер, В.Г. Советская национальная политика и проблема развития этнокультур в послевоенные годы (на примере Северного Кавказа)// Образование-Наука-Творчество: Адыгская (Черкесская) Международная академия наук. - Нальчик-Армавир. - 2007. - N 5. - С.14-21. (1 п.л.);
  30. Шнайдер, В.Г. Территориально-административные преобразования на Северном Кавказе в начале советского социального цикла (1920-е гг.)// История и обществознание. - 2008. - Вып. 6. - С. 22-29. (0,9 п.л.);
  31. Шнайдер, В.Г. Рост промышленности и изменение состава рабочего класса на Северном Кавказе в 1920-1930-е гг.// Вестник Армавирского института социального образования (филиала) РГСУ. - 2008. - №6.- С. 238-242. (0,7 п.л.).

1 Концепция Государственной национальной политики Российской Федерации: Постановление Правительства Российской Федерации от 1 мая 1996 г.// Российская газета. - 1996. - 10 июля.

2 Пивоваров, Ю.С. Русская власть и публичная политика (Заметки историка)// Политические исследования. - 2006. - №. 1. - С. 12-32.

3 Смит, Э. Национализм и модернизм. - М., 2004; Абдулатипов, Р.Г. Федерализм в истории России: В 3 т. - М., 1992; Козлов, В.И. Этнос. Нация. Национализм. - М., 1999.

4 Андерсон, Б. Воображаемые сообщества. - М., 2001; Тишков, В.А. Реквием по этносу. - М., 2003.

5 Авксентьев, В.А. Этническая конфликтология в поисках научной парадигмы. - Ставрополь, 2001. - С. 117-118.

6 Ян, Э. Государственное и этническое понимание нации: противоречия и сходство// Полис. - 2000. - №1. - С. 117.

7О тех, кого называли абреками. - Владикавказ, 1927; Яковлев, Н.Ф. Ингуши. - М.-Л., 1925.

8 Попов, Н.Н. Октябрьская революция и национальный вопрос. - М., 1927; Кантор, Е. Национальный вопрос на XII съезде РКП. - М., 1923 и др.

9 Алиев, У. Национальный вопрос и национальная культура в Северо-Кавказском крае: итоги и перспективы. - Ростов-н/Д., 1926; Он же. Кара-Халк (Черный народ). Очерк исторического развития горцев Северного Кавказа. - Ростов-н/Д., 1927; Ходоровский, И. Что такое Татарская Советская Социалистическая Республика. - Казань, 1920.

10 Попов, Н.Н. Октябрьская революция и национальный вопрос. - М., 1927; Кантор, Е. Национальный вопрос на XII съезде РКП. - М., 1923; Намитоков, Н. Национальная политика и задачи советов. - М., 1930; Оборин, А. Национальный вопрос в СССР. - М., 1931; Трайнин, И. Национальный вопрос в капиталистических странах и в СССР. - М., 1931; Акопов, А. Октябрь и успехи национального строительства. - М., 1932; Итоги разрешения национального вопроса в СССР/ (под ред. С. Диманштейна). - М., 1936; Уншлихт, И. Государственное устройство СССР и национальная политика советской власти. - М., 1936.

11 Павлович, М. (Вельтман, М.) Революционный Восток. - М., 1927; Рубинштейн, Л. В борьбе за ленинскую национальную политику. - Казань, 1930; Сакс, Г. Работа среди национальных меньшинств. - Л., 1931; Асанов, А. Двенадцать лет борьбы на фронте национально-культурного строительства. - Симферополь, 1933; Нугис, А. Против великодержавного шовинизма и местного национализма. - Хабаровск, 1933; Тюрбеев, А. До конца разгромить буржуазный национализм Чапчаева. - Элиста, 1935.

12 Алиев, У. Национальный вопрос и национальная культура в Северо-Кавказском крае. - Ростов-н/Д., 1926. - С. 5.

13 Раенко-Туранский, Я.Н. Адыги до и после Октября. - М., 1928. - С. 23.

14 Бушуев, С.К. Борьба горцев за независимость по руководством Шамиля. - Л., 1939; Норденштамм, И.И. Описание Чечни со сведениями этнографического и экономического характера// Материалы по истории Дагестана и Чечни. Ч. 3. - Махачкала, 1940.

15 Рубинштейн, Л. В борьбе за ленинскую национальную политику. Ц Казань, 1930; Сакс, Г. Работа среди национальных меньшинств. - Л., 1931; Тамбиев, И. О задачах культурного строительства в горных поселениях областей// Революция и горец. - 1931. - № 10-11; Тлюняев, А. Подготовка кадров - центральная проблема// Революция и горец. - 1931. - №4; Нугис, А. Против великодержавного шовинизма и местного национализма. - Хабаровск, 1933; Тюрбеев, А. До конца разгромить буржуазный национализм Чапчаева. - Элиста, 1935.

16 Гугов, Р.X., Козлов, А.И., Этенко, Л.А. Вопросы историографии Великого Октября на Дону и Северном Кавказе. - Нальчик, 1988. - С. 226.

17 Каммари, М.Д. СССР - великое содружество социалистических наций. - М., 1950; Кутьин, К.П. Торжество пролетарского интернационализма в СССР и его международное значение. - М., 1953; Матюшкин, Н.И. СССР - страна великого содружества народов. - М., 1953; Панкратова, А.М. Дружба народов СССР - основа основ многонационального социалистического государства. - М., 1953; Верховцев, И.П. Великая дружба народов СССР. - М., 1954; Козлов, В.А. О формировании и развитии социалистических наций в СССР. - М., 1954; Морозов, М.А. Национальные традиции народов СССР. - М., 1955.

18 Советское социалистическое многонациональное государство. - М., 1940; Якубовская, С.И. Объединительное движение за образование СССР (1917-1922). - М., 1947; Песикина, Е.И. Народный комиссариат по делам национальностей и его деятельность в 1917-1918 гт. - М., 1950; Цамерян, И.П. Великая эпоха формирования и развития социалистических наций в СССР. - М., 1951; Чугаев, Д.А. Образование Союза Советских Социалистических Республик. - М., 1951.

19 Коммунистическая партия - организатор советского многонационального государства (1917-1924). - М, 1954; Чистяков, О.И. Взаимоотношения советских республик до образования СССР. - М., 1955; Павлов, Я.К. Великая октябрьская социалистическая революция и разрешение национального вопроса. (1917-1926). - Чебоксары, 1956.

20 См.: Разгон, И.М. Орджоникидзе и Киров и борьба за власть Советов на Северном Кавказе. 1917-1920 гг. - М., 1941.

21 Бербеков, Х.М. Образование и развитие кабардинской социалистической нации. - Нальчик, 1958; Нахшунов, И.Р. Экономические последствия присоединения Дагестана к России. - Махачкала, 1956; Советская власть на Северном Кавказе// Вопросы истории. - 1958. - № 5.

22 Мулукаев, Р.С. Советская автономия. - М., 1960; Тадевосян, Э.В. Государственные формы решения национального вопроса в СССР. - М., 1972; Саламов, Б. Горские народы: расцвет и сближение. - Орджоникидзе, 1975; Османов, А.М. Мой край Дагестан. - М., 1979.

23 Бурнышев, А.В. Культура, рожденная Октябрем. Ц  Майкоп, 1958; Цуциев, Б.А. Экономическое и культурное развитие Северной Осетии за годы Советской власти. - Орджоникидзе, 1959; Абилов, А.А. Очерки советской культуры народов Дагестана. - Махачкала, 1959; Каймаразов, Г.Ш. Культурное строительство в Дагестане (1920-1940 гг.). - Махачкала, 1960; Аристова, Т.Ф. Развитие народного просвещения // Культура и быт народов Северного Кавказа/ Под ред. В.К. Гарданова, - М., 1968; Бекижев, М.М. Партийное руководство культурным строительством в Карачаево-Черкессии. - Черкесск, 1969.

24 Тотоев, М. Из истории дружбы осетинского народа с великим русским народом. - Орджоникидзе, 1963; Дедегкаев, С.Т. Культурное строительство в Северной Осетии. - Орджоникидзе, 1964; Волкова, Н.Г. Изменения в этническом составе сельского населения Северного Кавказа за годы Советской власти// Советская этнография. - 1966. - №1 и др.

25 Акимов, А.Х. Осуществление ленинских идей интернационализма на Северном Кавказе. - Махачкала, 1970; Абазатов, М.А. Чечено-Ингушская АССР в Великой Отечественной войне Советского Союза. - Грозный, 1973; Медалиев, Х.Г. О некоторых особенностях индустриализации национальных республик и областей Северного Кавказа// Образование СССР - торжество ленинской национальной политики. - Пятигорск, 1972; Карданов, А.Т. Рабочий класс Кабардино-Балкарии в период строительства социализма. 1920-1937 гг. - Нальчик, 1976. и др.

26 Носов, А. Октябрьская революция в Грозном и в горах Чечено-Ингушетии. - Грозный, 1961; Гиосов, М.И. Борьба большевиков Терека за разрешение аграрного вопроса в период победы социалистической революции и установления советской власти. - Орджоникидзе, 1966; Гугов, Р.X., Улигов, У.А. Очерки революционного движения в Кабардино-Балкарии. - Нальчик, 1967; Борьба трудящихся Чечено-Ингушетии за Советскую власть. - Грозный, 1969; Лайпанов, К.Т. Октябрь в Карачаево-Черкесии. Борьба большевиков за власть Советов. 1917-1920. - Черкесск, 1971; Гугов, Р.X. Совместная борьба народов Терека за Советскую власть. - Нальчик, 1975 и др.

27 Летифов, АЛ. Исторический опыт национально-государственного строительства на Северном Кавказе. - Махачкала, 1972; Хакуашев, Е.Г. Кабардино-Балкарская АССР в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) - Нальчик, 1978; Установление советской власти и национально-государственное строительство в Адыгее, 1917 - 1923 гг. - Майкоп, 1980; Гриценко, Н.П. Города Северо-Восточного Кавказа. - Ростов-н/Д., 1984.

28 Виноградов, В.Б. Через хребты веков. - Грозный, 1971; Коркмасова, К.Д. Национальная государственность в СССР. - Ростов-н/Д., 1970; Умаров, М.У. По пути ко всеобщему среднему образованию. - Грозный, 1982; Советская национальная государственность. - М., 1972.

29 Хутуев, И.И. Из истории культурного строительства в Кабардино-Балкарии. - Нальчик, 1972; Ким, М.П. Коммунизм и культура. - М., 1961; Куценко, И.Я. Революция и культура: Очерк истории борьбы партийных организаций Северного Кавказа за осуществление культурной революции в 1918-1932 гг. - Краснодар, 1973; Горбунов, В.В. Ленин и социалистическая культура. - М., 1972; Иовчук, М.Т., Коган, Л.Н. Советская социалистическая культура. Исторический опыт и современные проблемы. - М., 1979 и др.

30 Дедегкаев, С.Т. Борьба Коммунистической партии за создание советской национальной интеллигенции в Северной Осетии// Известия СО НИИ. Т. XIX. - Орджоникидзе, 1957; Литвиненко, Н.И. Подготовка национальных кадров в Чечено-Ингушетии (1928-1933 гг.). - Грозный, 1966; Нагучев, Д.М. Дорогой знаний. - Майкоп, 1974; Бекижев, М.М. Формирование социалистической интеллигенции на Северном Кавказе. - М., 1988.

31Очерки истории Северо-Осетинской партийной организации. - Орджоникидзе, 1969; История Северо-Осетинской АССР. - Орджоникидзе, 1966. Т. 2; История Кабардино-Балкарской АССР. - Нальчик, 1967. Т. 2; Очерки истории Чечено-Ингушской АССР. - Грозный, 1972. Т. 2; Очерки истории Карачаево-Черкесии. - Ставрополь, 1972. Т. 2; Очерки истории Адыгеи. - Майкоп, 1981. Т. 2 и др.

32 Великий советский народ. - М., 1982; Советский народ - строитель коммунизма. - М., 1981; Савина, Т.Б. Межнациональная семья на Северном Кавказе (По материалам социологических исследований)// Известия СКНЦВШ. Общественные науки. - 1984. - №1; Современный быт и культура народов Карачаево-Черкесии. - Нальчик, 1983; Прогрессивное влияние России на социально-экономическое и политическое развитие народов Чечено-Ингушетии. - Грозный, 1989 и др.

33 Островнин, О.И. Национальное строительство и национальный вопрос в СССР. М., 1987; Беленчук, Л.Н., Бугай, Н.Ф., Кудюкина, М.М. Межнациональные отношения в историографии автономных республик и областей РСФСР// Историография национальных отношений в СССР. 1985-1987 гг. - М., 1988; Ахмедов, Д.Н. Национальная печать на Северном Кавказе. - Махачкала, 1989; Пономарев, В. Общественные волнения в СССР: от ХХ съезда КПСС до смерти Брежнева. - М., 1990 и др.

34 Вопросы политического и экономического развития Чечено-Ингушетии. - Грозный, 1986; Беджанов, М.Б. Ленинская национальная политика и её деформация в годы сталинщины. - Майкоп, 1991; Бергер, Я.М., Чаликова, В.А., Климова, С.Г. Межнациональные отношения в СССР: история и современность. Сборник обзоров. - М., 1991.

35 Ахмадов, Я.З. Взаимоотношения народов Чечено-Ингушетии с Россией. Ц  Грозный, 1991; Чистяков, О.И. Национальное государство в СССР в годы гражданской войны (1918-1920). - М., 1987; История национально-государственного строительства в СССР. - М., 1989; Авторханов, А.Г. Империя Кремля. - М., 1991 и др.

36 Народно-освободительное движение горцев Дагестана и Чечни // Материалы  Всесоюзной научной конференции 20-22 июня 1989 г. - Махачкала, 1994; Хутыз, К.К. Национальные отношения в условиях тоталитаризма: опыт и уроки (1917-1940 гг.). (На материалах адыгских народов Северного Кавказа). - Ростов-н/Д., 1993; Беджанов, М.Б., Бузаров, А.Ш., Хутыз, К.К. Тоталитаризм и национальные отношения в 1917-1940 гг. (На примере адыгских народов Северного Кавказа) // Северный Кавказ: Выбор пути национального развития. - Майкоп, 1994 и др.

37 Кубов, Ч.Ч. Исторический опыт партийного руководства в национальных автономиях Северного Кавказа в переходный период к социализму. - Майкоп, 1990; Сухопаров, А. Советские мусульмане: между прошлым и будущим // Общественные науки и современность. - 1991. - № 6; Крымско-татарское национальное движение. Т.2. - М., 1992.

38 Абдулатипов, Р.Г. Кавказская цивилизация: самобытность и целостность// Научная мысль Кавказа. Ц  1995. - № 1; Абдулатипов, Р.Г. Нация - это метафора// Дружба народов. - 2000. - №7. и др.

39 Доронченков, А.И. Межнациональные отношения и национальная политика в России: актуальные проблемы теории, истории и современной практики: этнополитологический очерк. - СПб., 1995; Бабаков, В.Г., Семенов, В.М. Национальное сознание и национальная культура. Ц М., 1996; Национальная политика России: история и современность/ Под ред. В.А. Михайлова. - М., 1997; Каппелер, А. Россия многонациональная империя: Возникновение. История. Распад. - М., 1997.

40 Великий Октябрь в исторических судьбах народов Северного Кавказа. Сб. статей. - Махачкала, 1989; Венков, А.В., Трут, В.П. Казаче-горская государственность на Северном Кавказе в 1917-1918 гг. // Известия вузов Северо-Кавказский регион. Общественные науки. - 1997. - №4; Гимпельсон, Е.Г. Формирование советской политической системы. 1917-1923 гг. - М., 1995; Каркмозов, А.Ю. Этнополитические процессы на Северном Кавказе (История и современность). - Ставрополь, 1994.

41 Денисова, Г.С. Интеграционные процессы на Северном Кавказе как политическая проблема // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. - 1998. - № 2; Казанцев, Б.Н. Северный Кавказ: социально-демографические проблемы городского населения, 50-60-е гг. // Северный Кавказ: выбор пути национального развития. - Майкоп, 1994; Котов, В. Северный Кавказ в 30-40-е годы. Проблемы этно-демографического развития // Россия XXI. - 1996. - № 1-2; Жиромская, В.Б. Демографическая история России в 1930-е гг. Взгляд в неизвестное. - М., 2001; Жупикова, Е.Ф. Повстанческое движение на Северном Кавказе в 1920-25 годах (документальные публикации и новейшая отечественная историография) // Отечественная история. - 2004. - №3.

42 Меретуков, М.А. Межнациональный брак как форма проявления межнациональных отношений // Северный Кавказ: национальные отношения (историография, проблемы)/ Под ред. Н.Ф. Бугая. - Майкоп, 1992; Кучуков, М.М. Национальное самосознание и межнациональные отношения. - Нальчик, 1992; Национально-государственное строительство в Российской Федерации: Северный Кавказ (1917-1941 гг.). - Майкоп, 1995.

43 Ананичук, В.Я. Закавказье и Северный Кавказ: истоки конфликтности и политика России. - М., 1997; Хлынина, Т.П. Национально-государственное строительство на Северном Кавказе в 1920-1930-е гг.: проблемы современной историографии// Отечественная история. - 2005. - №1.

44 Хлынина, Т.П. Горские народы Кубанской области: большевистская модель решения национального вопроса// Северный Кавказ: национальные отношения (историография, проблемы)/ Под ред. Н.Ф. Бугая. - Майкоп, 1992; Хлынина, Т.П. Страницы социальной истории советской Адыгеи: повседневная жизнь населения области в 1920-е годы. - Майкоп, 2003.

45 Ибрагимов, М.М. Власть и общество в годы Великой Отечественной войны (на примере национальных республик Северного Кавказа). Дисс. Е д-ра ист. наук. - М., 1999; Линец, С.И. Северный Кавказ накануне и в период немецко-фашистской оккупации: состояние и особенности развития (июль 1942 - октябрь 1943 гг.). Дисс. Е д-ра ист. наук. - М., 2003; Безугольный, А.Ю. Народы Северного Кавказа в Вооружённых Силах СССР в годы Великой Отечественной войны. Автореф. дисс. Е канд ист. наук. - Ставрополь, 2004.

46 Бугай, Н.Ф. Л.Берия - И.Сталину: Согласно вашему указаниюЕ. - М., 1995; Он же. Депортация народов Северного Кавказа: проблемы административно-территориального устройства// Народы России: проблемы депортации и реабилитации. - Майкоп, 1997; Бугай, Н.Ф., Гонов, А.М. Кавказ: народы в эшелонах (20-60-е годы). - М., 1998; Гонов, А.М. Проблемы депортации и реабилитации народов Северного Кавказа: 20-90-е годы ХХ века. Дисс. Е д-ра ист. наук. - Ростов-н/Д., 1998; Ибрагимбейли, Х.-М. Сказать правду о трагедии народов// Политическое образование, 1989, №1; Ибрагимов, М.М. Народы Северного Кавказа в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. - М., 1997; Шабаев,Д.В. Правда о выселении балкарцев. - Нальчик, 1992; Чомаев, К. Наказанный народ. - Черкесск, 1993. и нек. др.

47 Зуйкина, Е.А. К вопросу о роли русских в системе межнациональных отношений на Северном Кавказе// Северный Кавказ: Выбор пути национального развития. - Майкоп, 1994; Величко, В.Л. Кавказ. Русское дело и междуплеменные вопросы// Держава. - 1997. - № 9; Дегоев, В.В. Кавказ в структуре Российской государственности: наследие истории и вызовы современности// Вестник Института цивилизации. - Владикавказ, 1999. - Вып. 2; Чечня и Россия: общества и государства. - М., 1999 и др.

48 Национальная политика России: история и современность / Под ред. В.А. Михайлова. - М., 1997; Абдулатипов, Р.Г. Федерализм в истории России. (в 3-х кн.). - М., 1997; Родионов, А.П. Строительство многонационального государства в СССР: теория и практика. - М., 1998; Краснова, А.В. Национальные движения в современной России: уроки и перспективы. - М., 1998.

49 Бузаров, А.Ш. Кубань в 1920-1929 гг.: казачество, иногороднее население, политика власти. - Краснодар, 2005; Шаповалов, А.И. Социокультурное пространство Северного Кавказа: проблема методологии исследования этнокультурных и социально-исторических особенностей// Проблемы социокультурного развития Северного Кавказа: Социально-исторические аспекты. - Армавир, 2000; Россия и её регионы в ХХ веке: территория - расселение - миграции/ Под ред. О. Глезер и П. Поляна. - М., 2005 и др.

50 Боров, А.Х. Северный Кавказ в российском цивилизационном процессе (Проблема социально-культурного синтеза). - Нальчик, 2007.

51Шихавцова, В.М. Межэтническое взаимодействие на Северном Кавказе в процессе национально-государственного строительства в 1920-е гг. - ДиссЕ.канд. ист. наук. - М., 2005.

52 Бугай, Н.Ф. 20-е годы: становление демократических форм правления на Северном Кавказе// Северный Кавказ: Выбор пути национального развития. - Майкоп, 1994; Ибрагимов, М.М. Народы Северного Кавказа в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. - М., 1997; Хлынина, Т.П. Национально-государственное строительство на Северном Кавказе в 1920-1930-е гг.: проблемы современной историографии// Отечественная история. - 2005. - №1 и др.

53 Rosenbaum, W.A. Political Culture: Basic Concepts in Political Science. - N.Y., 1975.

54 Hirsch, F. Empire of Nations: Ethnographic Knowledge and the Making of the Soviet Union. - Ithaca Cornell univ. press, 2005; Martin T. The Affirmative Action Empire: Nations and Nationalism in the Soviet Union, 1923-1939. - Ithaca; L., 2001; Smith, J. Soviet Nationality Policies From Lenin to Gorbachev// Трагедия великой державы: Национальный вопрос и распад Советского Союза. - М., 2005. - С. 507-525; Tilly, Ch. How Empires end// After Empire. Multieynic Societies and Nation-Building: The Soviet Union and the Russian, Ottoman and Habsburg Empires/ Ed. by K. Barey, M von Hagen. - Boulder, 1997.

55 Brubaker, R. Nationalism Reframed: Nationhood and National in New Europe. - Cambridge, 1996.

56 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 8-е доп. и испр - М., 1970. - Т. 2; Население СССР за 70 лет. - М., 1988; Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 г.: СССР (Сводный том). - М., 1962; Статистический сборник за 1913-1917 гг.// Труды ЦСУ. - М., 1921. - Т. 7, Вып. 1; Всесоюзная перепись населения 1937 года. Краткие итоги. - М., 1991.

57 Национальности РСФСР (распределение по общественным группам, отраслям народного хозяйства, уровню образования, состоянию в браке и размеру семьи). По данным Всесоюзной переписи населения на 15 января 1959 года. - М, 1961; Русские на Северном Кавказе. 20-30-е годы/ Сост. А.М. Гонов. - Нальчик, 1995; Документы по истории борьбы за Советскую власть и образование автономии Кабардино-Балкарии. 1917-1922 гг. - Нальчик, 1984; Дорога памяти/ Сост. А. Панькин, В. Папуев. - Элиста, 1994.

58 Краевое совещание коммунистических организаций Дона и Северного Кавказа. - Ростов-на-Дону, 1921; Казачество России. Историко-правовой аспект: документы, факты, комментарии/ Под редакцией Н.Ф. Бугая, А.М. Гонова. - М., 1999 и др.

59 Культурное строительство в Адыгее, 1920-1937 гг./ Сб. документов и материалов. - Майкоп, 1958; Культурное строительство в Кабардино-Балкарии. 1918-1941 гг.: Сб. документов и материалов. - Нальчик, 1980; Культурное строительство в Северной Осетии. 1917-1941 гг.: Сб. документов и материалов. - Орджоникидзе, 1974. Т. 1; Культурное строительство в Чечено-Ингушетии, 1920-1941 гг.: Сб. документов и материалов. - Грозный, 1974 и др.

60 Проклятия крестьян падут на вашу голову.... Секретные обзоры крестьянских писем в газету Правда в 1928-1930 гг. // Новый мир. - 1993. - № 4; Голоса крестьян. Сельнская Россия XX века в крестьянских мемуарах. - М., 1996; Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг. - М., 1997; Общество и власть: 1930-е годы. Повествование в документах. - М., 1998 и др.

61 Кабардино-Балкария в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.: Сборник документов. - Нальчик, 1975; Народы Карачаево-Черкессии в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945 гг. Сборник документов и материалов, - Черкесск, 1990; Лики войны: Сборник документов и материалов по истории Кабардино-Балкарии в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.). - Нальчик, 1996; Коллаборационизм на территории Краснодарского края в период немецкой оккупации (1942-1943 гг.): малоизвестные страницы: Сборник документов. Авт.-сост. А.А. Черкасов. - Сочи, 2003.

62 Иосиф Сталин - Лаврентию Берия: Их надо депортироватьЕ. Документы, факты, комментарии. - М., 1992; Балкарцы: выселение, на спецпоселении, реабилитация. Документы, материалы, комментарии/ Авт.-сост. Х.-М.А. Сабанчиев. - Нальчик: Полиграфсервис и Т., 2001; Бугай, Н.Ф., Гонов, А.М. Северный Кавказ: границы, конфликты, беженцы (документы, факты, комментарии). - Ростов-н/Д, 1997; Возвращение// Родина. Ц  2001. - № 1-2; Депортация карачаевцев. Документы рассказывают. Сборник документов/ Составитель, автор предисловия, вступ. статьи и закл. Р.С. Тебуев - Черкесск, 1995; Депортация народов СССР (1930-1950 годы)./ Сост. О. Милова. - М., 1992. - Ч.1.

63 Красный Карачай, Кабардинская Правда, Социалистическая Кабардино-Балкария, Кавказский вестник, Пятигорское эхо, Трудовой путь, Отклики Кавказа и др.

64 См.: Известия, Правда и др.

65 Бугай, Н.Ф. Л.Берия - И.Сталину: Согласно Вашему указаниюЕ. - М., 1995. - С.90.

66 ГАРФ. Ф. Р. - 9478, оп.1, Д.2, Л.35,36.

67 ГАРФ. Ф.Р. - 9478, оп. 1, Д.8, Л.Л. 185-201, 217-218.

68 РГАНИ. Ф.5, Оп 31, Д. 56, Л. 112-113.

69 Бугай, Н.Ф. Л. Берия - И. Сталину: Согласно Вашему указаниюЕ. - М., 1995. - С.262.

70 Алфёрова, И.В. Государственная политика в отношении депортированных народов (конец 30-х - 50-е гг.). Дисс. Е канд. ист. наук. - М., 1998. - С. 156.

71 ГАРФ. Ф.Р. - 9479, Оп. 1, Д. 357, Л. 70.

72 РГАСПИ. Ф.17,Оп.88, Д.737, Л.21.

73 Национальности РСФСР (распределение по общественным группам, отраслям народного хозяйства, уровню образования, состоянию в браке и размеру семьи). По данным Всесоюзной переписи населения на 15 января 1959 года. - М., 1961. - С. 2-9.

74 Северный Кавказ: этнополитические и этнокультурные процессы в ХХ в./ Отв. ред. В.А. Тишков, С.В. Чешко. - М., 1996. - С. 53-54.

75 Национальности РСФСР (распределение по общественным группам, отраслям народного хозяйства, уровню образования, состоянию в браке и размеру семьи). По данным Всесоюзной переписи населения на 15 января 1959 года. - М., 1961. - С.14.

Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разное