Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии  

На правах рукописи

САЛИХОВА Эльвина Ахнафовна

МОДЕЛИРОВАНИЕ ПРОЦЕССОВ ОВЛАДЕНИЯ И ПОЛЬЗОВАНИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ СТРУКТУРОЙ ЗНАЧЕНИЯ СЛОВА

ПРИ БИЛИНГВИЗМЕ

Специальность 10.02.19 - Теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора филологических наук

Уфа Ц 2007

Работа выполнена на кафедре общего и сравнительно-исторического языкознания Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования Башкирский государственный университет

Научный консультант:                доктор филологических наук,

профессор Аюпова Людмила Лутфеевна

Официальные оппоненты:        Заслуженный деятель науки Российской Федерации, академик Международной академии психологических наук, доктор филологических наук, профессор

Залевская Александра Александровна

                                       доктор филологических наук,

профессор Майоров Анатолий Петрович

                                       доктор филологических наук,

профессор Шаймиев Вадим Аухатович

Ведущая организация:        Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Башкирский государственный педагогический университет им. М.К.Акмуллы

Защита состоится л25 октября 2007 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.013.02 в Башкирском государственном университете по адресу: 450074, г.Уфа, ул.Фрунзе, 32, филологический факультет, ауд. 423.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Башкирского государственного университета.

Автореферат разослан л21 сентября 2007 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета                                        В.Л.Ибрагимова

Внимание к особенностям межъязыковых контактов выдвинуло на первый план и вопросы национально-культурной специфики языкового сознания, которое находит отражение (по крайней мере, частичное) в процессах овладения и пользования психологической (ассоциативной) структурой значения слова. Возможность психолингвистической интерпретации материала, накопленного в процессе наблюдений, проведения психолингвистических экспериментов, разрешения вопроса языковой объективации национально-культурной составляющей ассоциативного поля слова предопределяет актуальность предлежащего исследования, которая состоит также в создании методологической базы для изучения структуры ассоциативного значения слова-знака.

Предметом исследования являются способы вербальной репрезентации изменений в содержании стратегических процессов овладения и пользования психологической структурой значения слова (ЗС) в разных возрастных и языковых группах.

В качестве объекта изучения рассматриваются реакции испытуемых на исходное слово, которые образуют ассоциативное поле (АП), обнаруживающее реальную для носителя языка психологическую структуру содержания слова. АП может быть использовано в теориях значения (слова-знака) как инструмент анализа семантики слова. Сравнительно-сопоставительная интерпретация ассоциативных полей с позиций этно-, социо- и психолингвистики помогает смоделировать психически реальное для индивида содержание слова; наполнение стабильного ядра ассоциативного поля; характер соотношения смысловых компонентов в его структуре; национальную специфику организации смыслового поля.

Цель диссертации - представить и описать модели ассоциативного поведения индивидов, владеющих разносистемными языками, с точки зрения стратегий овладения и пользования психологической организацией слова на различных возрастных этапах, а также в ракурсе национально-культурных особенностей реализации и существования этих моделей. Поставленная цель предполагает решение следующих конкретных задач:

• обобщение опыта теоретико-экспериментальных исследований, касающихся проблемы структурирования психологического компонента ЗС;
• создание методики комплексного изучения процессов овладения и пользования ассоциативной структурой ЗС в условиях билингвизма (полилингвизма) с привлечением разнообразных исследовательских процедур;
• выявление и анализ общих и различных для сопоставления и сравнения языковых направлений лексического ассоциирования;
• выяснение и описание причин, обусловливающих возникновение этих сходств и различий;
• получение данных относительно тех стратегий, которые управляют процессами овладения и пользования словом в разные возрастные периоды;
• выявление особенностей работы механизма ассоциирования у носителей разносистемных языков;
• анализ имеющегося опыта моделирования структуры слова-знака;
• построение и описание модели психологического устройства значения слова-знака.

Теоретическим основанием исследования послужили:

• достижения классического и современного языкознания в разработке проблем взаимодействия, соотношения в процессе речевой деятельности языка и мышления, речи и сознания (Ю.Д.Апресян, Н.Д.Арутюнова, И.А.Бодуэн де Куртенэ, А.В.Брушлинский, Л.М.Васильев, В.В.Виноградов, А.А.Залевская, Е.А.Земская, И.А.Зимняя, С.Д.Кацнельсон, Дж.Лайонз, А.Н.Леонтьев, М.М.Маковский, Ю.В.Рождественский, Л.В.Сахарный, Ф.де Соссюр, Ю.С.Степанов, В.Н.Телия, А.А.Уфимцева и др.);
• некоторые положения когнитивной науки, касающиеся характеристики речевой деятельности в организации и работе сознания, в том числе языкового (Л.М.Веккер, С.Гроф, Дж.Динсмор, Дж.Лакофф, И.М.Кобозева, Е.С.Кубрякова, У.Найссер, Р.Солсо, Ж.Фоконье, М.А.Холодная и др.);
• психолингвистическая концепция слова как средства доступа к единой информационной базе индивида; концепция специфики функционирования индивидуального знания; концепция внутреннего лексикона как динамической самоорганизующейся системы, которая вбирает в себя продукты взаимодействия перцептивно-аффективно-когнитивных процессов, разработанные А.А.Залевской; интегративная модель семантического развития Т.М.Рогожниковой;
• решение представителями различных направлений языковедения - лингвосинергетического, нейро-, этнопсихолингвистического и т.п. - вопросов влияния экстралингвистических факторов на особенности формирования и становления структуры слова как компонента лексикона человека (А.П.Бабушкин, В.Н.Базылев, В.П.Белянин, А.Вежбицкая, А.А.Залевская, Ю.Н.Караулов, Ю.А.Сорокин, Е.Ф.Тарасов, Г.В.Колшанский, И.А.Герман, Т.Гивон, Т.А.Голикова, В.В.Красных, В.А.Пищальникова, Н.В.Уфимцева, Т.В.Черниговская, В.Л.Деглин и др.);
• достижения теории билингвологии в разработке проблемы восприятия, идентификации, осознания, понимания слова (шире - языка) в условиях межъязыковых контактов (А.Н.Баскаков, У.Вайнрайх, Е.М.Верещагин, А.Е.Карлинский, В.Г.Костомаров, Т.М.Гарипов, Л.Л.Аюпова, Л.П.Крысин, К.З.Закирьянов, А.П.Майоров, Н.В.Вахтин, Е.В.Головко и др.);
• положения психологической теории и лингвофилософии об особенностях функционирования значения слова в речемыслительной деятельности носителя языка (Л.Блум, Дж.Брунер, Б.М.Величковский, Л.С.Выготский, А.Н.Гвоздев, Н.И.Жинкин, А.Р.Лурия, А.А.Леонтьев, А.Н.Леонтьев, С.Л.Рубинштейн, В.П.Зинченко, В.Ф.Петренко, Т.Н.Ушакова, И.А.Стернин; А.Ф.Лосев, Г.Г.Шпет, П.Тейяр де Шарден, М.К.Мамардашвили, П.Д.Успенский и др.);
• разработки в области моделирования структуры значения слова-знака (А.Г.Алейников, Ч.Моррис, С.Огден, И.Ричардс, А.А.Ветров, В.М.Солнцев, Ф.Е.Василюк, А.А.Залевская, А.Соломоник, А.А.Гируцкий, А.А.Холодович и др.).

Для достижения поставленной цели и решения перечисленных задач возникла необходимость в разработке комплексной методики исследования - поэтапного концептуального моделирования ассоциативной (психологической) структуры значения слова-знака, предполагающего такие процедуры. Анализ экспериментальных данных осуществлялся с помощью статистических методов: выявлялась и прослеживалась иерархия частотности полученных реакций (R) в каждом АП слова-стимула (S); подсчитывалось количество одинаковых ответов и общее число ассоциатов на каждый заданный стимул. В ходе работы нами использованы анализ словарных статей S и R по данным толковых словарей, гипотетико-дедуктивный, индуктивный, описательно-сопоставительный, а также методы математической обработки данных программы Microsoft Excel (формирование упорядоченных таблиц ассоциатов по каждому слову-стимулу, автоматическое суммирование количества полученных реакций на исходные слова и т.п.), трендовый метод диахронической социолингвистики, включенное и скрытое наблюдение, программы 3-DStudio MAX, Flash MX v.9.0 для создания 3D-моделей. Методом сопоставления ассоциативных структур русского и башкирского/татарского слов были выявлены черты сходства и различий в направлениях лексического ассоциирования у русских и башкирских/татарских информантов, представлены основные стратегии овладения словом на том или ином языке. Описательный метод использовался при характеристике рассматриваемых лексико-семантических групп ассоциаций, обнаруженных в сопоставляемых АП, и выявленных по методике Ф.Е.Василюка групп реакций. Обращение к термину превращенной формы М.К.Мамардашвили как инструменту познания дало возможность осуществить непротиворечивое описание сложного эмпирического объекта исследования, показав его феноменальность и наличие в нем определенной когнитивной структуры как результата акта мышления. Использование перечисленных методов для интерпретации предлагаемой нами модели психологической структуры ЗС - психометрической пирамиды - открывает новый эпистемический доступ к объекту исследования. Достоверность и объективность результатов предпринятой научной работы обеспечиваются также применением постэкспериментального опроса с некоторыми из информантов - носителей языка/языков.

Новизна работы заключается в том, что в исследовании: 1) выявлены основные закономерности изменений в стратегических процессах овладения и пользования психологической структурой слова носителями разносистемных языков в условиях негомогенного двуязычия; 2) показана условность определения статического состояния структуры выявленных АП, а также даны характеристики последних; 3) предложена частная модель ассоциативной структуры значения слова - психометрическая пирамида - как вариант психосемиотического тетраэдра Ф.Е.Василюка и модели знака/речевой деятельности А.Г.Алейникова. Подобная структура стала логическим продолжением идеи сотовой организации связей в психологической структуре АП слов, обсуждаемой нами в [Салихова 1999; 2002]; 4) дано определение ассоциативному ЗС как компоненту структуры слова, вызывающему на психовербальном уровне в сознании представителей определенной национально-культурной общности некоторый минимум сходных ассоциативных реакций по ряду признаков (внутренним - перцептивного, когнитивного, аффективного характера и внешним - вербальным, ситуативным); 5) разработан и применен экспериментально-методологический подход к предмету исследования в науке о языке - слову, ибо любой подход в конечном счете определяется зафиксированной сознанием исследователя онтологической сущностью идеализированного объекта (В.Н.Базылев).

Гипотезой предпринятого диссертационного исследования служит предположение о том, что ассоциативный эксперимент является средством обнаружения стратегий овладения и пользования психологической структурой слова разноязычными информантами разных возрастов в условиях негомогенного двуязычия. При этом ассоциаты могут анализироваться, прежде всего, со стороны влияния значимости на значение с учетом выявления факторов его изменения. Ассоциативное значение слова отражает его коммуникативный потенциал - то, что обусловливает способность слова участвовать в общении в качестве элемента высказывания, а АП при этом может характеризоваться как динамичное схемное образование со сложной иерархией, отображающей результаты восприятия, осознания, понимания, усвоения слова, которые проявляются в способах идентификации стимула при реагировании на него в условиях свободного ассоциативного эксперимента (САЭ).

Материал исследования составили данные шести САЭ. С учетом привлеченных для сравнительно-сопоставительного изучения материалов общее количество проанализированных реакций составило 103574 (в том числе по результатам собственных АЭ - 23574).

Теоретическая значимость исследования определяется тем, что впервые предлагается комплексный подход к описанию психологической структуры ЗС, которым овладевает и пользуется носитель одного, двух/трех языков в условиях дву-/трехъязычия, разрабатывается терминологический аппарат для анализа рассматриваемого процесса. Некоторые положения вносят вклад в изучение проблемы взаимодействия языка и мышления, взаимовлияния языка и культуры, а также могут использоваться в дальнейшей разработке психолингвистической теории слова и учения о динамичности структуры лексического значения.

Практическая ценность работы обусловлена возможностью включения её результатов в лекционные курсы и спецкурсы по теории языка, сопоставительному языковедению, теории языковых контактов (билингвологии), социо-, этно-, психолингвистике, лексикологии, стилистике, в преподавании лингводидактических дисциплин, составлении ассоциативных словников. К тому же учет общих свойств и специфики ассоциативных структур носителей родного и второго (иностранного или языка межнационального общения) может стать существенным дополнением в методике обучения тому или иному языку, при этом возможно использование словаря ассоциаций для выбора того вербального окружения, в которое вводится слово в зависимости от речевой ситуации. Данные ассоциативного словаря могут быть использованы в лексикографической практике с целью уточнения некоторых толкований значений слов. Отдельные положения научного изыскания могут найти применение в учебных курсах при подготовке специалистов антропоцентрически ориентированных областей знаний (психология, социология, журналистика, связи с общественностью, риторика, культурология, педагогика и т.п.), изучающих язык, культуру, психику человека и общество.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Ассоциативное поле слова трактуется как модель, представляющая значимость конкретной вербальной единицы для данного языка. Оно в свернутом виде представляет контексты употребления слова, при этом полученные реакции анализируются, прежде всего, со стороны влияния значимости на значение, в том числе в ракурсе выявления факторов его изменения. Наличие разных идентификационных стратегий при овладении и пользовании психологической структурой слова обусловило необходимость учета особенностей сложного взаимодействия комплекса факторов, определяющих выбор стратегического хода в определенных условиях.

2. Дано следующее определение психологическому значению слова: компонент структуры слова, вызывающий на психовербальном уровне в сознании представителей определенной национально-культурной общности некоторый минимум сходных ассоциативных реакций по ряду признаков (внутренним - перцептивного, когнитивного, аффективного характера и внешним - вербальным, ситуативным), может быть квалифицирован в качестве психологического значения слова. Трактовка последнего подкрепляет, по нашему убеждению, психолингвистическое определение слова как совокупности продуктов набора актов глубинной предикации, включающего констатацию фактов сходства и различий по разным аспектам языковых и энциклопедических знаний, с учетом эмоциональных переживаний индивида и выработанных социумом норм и оценок (А.А.Залевская).

3. Своеобразие вербального психологического значения объясняется его закрепленностью в знаке - вещественном компоненте, имеющем инвариантную вещественную стабильность независимо от использования, и выполняющем функцию универсальной опоры при порождении личностных смыслов. Все другие типы значений по причине своей сенсорной модальности не могут выполнять функции опоры в коммуникации так же адекватно, как языковой знак (вербальное значение). Психологическое значение для носителя языка/языков - это способность к образованию ментальных структур, вбирающих и интегрирующих опыт ассоциирования с определенной реалией. Для исследователя психологическое значение - это и отражающая опыт ассоциирования (микро)социумом (социо)культурных компонентов структуры.

4. Реакции испытуемых как языковые знаки, сочетаясь с другими соотносились с ситуацией своего применения, образуя контекст. Последний выявил переориентацию указания, реализованного на основе предметных значений языковых знаков, на другой участок концептуальной схемы как структуры знаний и представлений о мире. Уместным стало рассмотрение ассоциативной структуры значения как динамичного схемного образования, в котором языковое выражение может использоваться как формат организации содержания, на которое оно и указывает. Знаки не передают, а скорее индуцируют тождественные или сходные значения, возбуждают аналогичные информационные процессы в сознании билингва. Предметное значение как единство представления и грамматического значения координирует содержание пакетов знаний носителя языка. Значение языкового выражения и представляет собой доступ к сознанию. С возрастом отмечено все бльшее и широкое включение воспринимаемой на всех уровнях осознаваемости информации в индивидуальную систему знаний.

5. Присутствующая в слове структурно-семантическая информация при идентификации слова адекватно воспринимается ии. и является достаточной опорой для опознания ЗС. Характер же используемых для этого индивидом опорных элементов (семантических или формальных) соотносится с уровнем глубинной идентификации ЗС, которая при этом может сопровождаться специфическими для каждого возраста интенциональными направленностями реакций на разные стимулы независимо от их языковой принадлежности.

6. Ассоциативная реакция как речевое произведение являет собой превращенную форму фрагмента действительности, о котором сообщает информант. В процессе восприятия им исходного слова в САЭ осуществляется опосредованное этим стимулом восприятие фрагмента окружающего мира. Так, существенными для аргументации предложенной структуры ассоциативного значения слова следующие положения: 1) возможно выделение особой онтологической реальности - превращенных объектов (лпревращенных форм, по М.К.Мамардашвили), позволяющих конструировать сложные эмпирические системы; 2) включение превращенных форм как идеальных образований (например, ассоциативных полей слов, значений слов) в область научного изыскания; 3) исключено прямое отображение свойств предмета в превращенной форме; 4) (личностные) смыслы, значения - это специфические результаты познания носителем того/иного языка реальных отношений, представленных в превращенных формах и ими обусловленных.

7. Эффективность социо- и психолингвистического анализа и его модельного представления обусловлена применением динамической категории психологическое значение с использованием интегративного подхода к исследованию языка как психического феномена. Слово-знак - своего рода эталон движения социального сознания в сфере отображающей и преобразующей деятельности. Пространство, в котором совершается этот процесс, представлено в психометрической пирамиде как превращенной форме значения лишь разверткой того, что в реальной мыслительной деятельности в употреблении знаков языка свернуто, сукцессивно, неэксплицируемо, но интуитивно и смутно ощущается каждым, кто формирует очередное конкретное высказывание.

Апробация результатов работы. По теме диссертации опубликовано более 70 работ, общий объем которых составляет около 60 п.л., в том числе монографии: Изучение структуры ассоциативных полей слов: опыт теоретико-экспериментального исследования (Уфа, 2002), Особенности становления языковой личности (в соавторстве, Уфа, 2005), которая была отмечена экспертной комиссией конкурса Лучшая научная книга 2005 года, проводимого Фондом развития отечественного образования среди преподавателей вузов (автор признан лауреатом в номинации Гуманитарные науки), а также подготовлены учебно-методический комплекс по психолингвистике (включает учебное, учебно-методическое, экстерн пособия и хрестоматию), который получил гриф УМО по высшему филологическому образованию и рекомендован к использованию в учебном процессе вузов РБ и РФ, учебное пособие по социолингвистике (в соавторстве, Уфа, 2006).

Основные положения диссертационного исследования были представлены в виде докладов и сообщений на научных и научно-практических конференциях: международных (Архангельский ГТУ, 2004 г.; ЧеГУ, 2004 г.; РГПУ им. А.И.Герцена г.СПб., 2005, 2006 гг.; Педагогический инст-т Саратовского ГУ им. Н.Г.Чернышевского, 2005 г.; Ульяновский ГУ, 2006 г.; Тамбов: ТГУ им. Г.Р.Державина, 2006 г.; Минский ГПУ и Вильнюсский ГПУ, 2007 г.; МГУ, РГСУ, 2007 г.; Варна, 2007 г.), всероссийских (ВИТУ г.СПб., 2002 г., ВятГГУ, 2003 г.; Уфа, БашГУ, 2003, 2006, 2007 гг., Инст-т языка и литературы УН - РАН, 2005 г., ВЭГУ, 2006 г.; Пензенский ГПУ, ИЯ РАН, 2004, 2005 гг.), региональных (ЧеГУ, 2004 г.; СамГУ, 2006 г.) и др.

Новизна и уровень разработки проблемы получили поддержку исследовательского гранта РГНФ-Урал №06-04-84403а/У (руководитель - д.филол.н., проф. Л.Л.Аюпова). Диссертация была обсуждена на заседании кафедры общего и сравнительно-исторического языкознания Башкирского государственного университета (май 2007 г.).

Структура диссертационной работы определяется спецификой поставленных целей и задач, характером избранного объекта и предмета изучения в психолингвистическом аспекте. Работа состоит из введения, двух частей, содержащих пять глав, заключения, библиографического списка и трех приложений. Общее количество таблиц в тексте диссертации - 44, рисунков - 5, диаграмм - 3, графиков - 2.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

       Во Введении обосновывается актуальность темы предпринятого исследования, определяется его теоретическая основа, формулируются цели и задачи, описывается методологическая база, рассматриваются предмет и объект анализа, характеризуются материал и методы его исследования, раскрываются новизна, теоретическая и практическая значимость работы, а также представляются основные положения, выносимые на защиту.

       Первая часть диссертации Теоретические основания исследования посвящена самым общим вопросам, связанным с местом и ролью речевой деятельности в пространстве сознания, а также слова - в мыслеречевой деятельности человека. Определяется теоретическая платформа, на которой строится вся работа.

В первой главе Взаимосвязь речевой деятельности и сознания на основе обобщения, критического анализа достижений психолингвистической, нейролингвистической, синергетической, лингвокогнитивной научных парадигм определяются исходные методологические принципы изучения и описания речевой деятельности в структуре сознания человека.

Исследование стратегий овладения и пользования словом предполагает моделирование операций и тех механизмов, которые обеспечивают восприятие слова, его поиск в памяти, решение некоторых когнитивных задач. Подобного типа модели позволят объяснить, каким образом через перцептивный, когнитивный и аффективный контекст носитель языка интегрирует поступающую информацию в ранее систематизированную, осуществляет доступ к определенным аспектам индивидуальной картины мира, без которой и вне которой восприятие, идентификация, понимание и овладение им как таковым, в единстве формы и значения, невозможны.

Рассматривать процессы овладения и пользования словом в системе психических целесообразно потому, что все они, как известно, формируются и организуются, подчиняясь не только общебиологическим, но и социальным закономерностям. Какие бы важнейшие функции этот процесс на определенных этапах онтогенеза ни приобретал, в своей исходной функции он является коммуникативным актом. К последнему как собственно психологическому процессу относятся прежде всего образы слов. Нельзя не согласиться с Б.М.Величковским [2006], что слуховые, зрительные или кинестетические образы слов - в прямом и точном смысле этого понятия частный случай образов и, соответственно, психических процессов (их превращенная форма), отвечающий их сенсорно-перцептивному уровню, но уже не предметного, а речевого восприятия. По общим эмпирическим характеристикам, и по организации они представляют собой специфическую, но вместе с тем и типичную форму сенсорно-перцептивного процесса.

Словесные образы различных модальностей составляют сенсорно-перцептивный фундамент речи как психического процесса. Вступая во взаимодействие с различными уровнями когнитивных, эмоциональных и регуляционно-волевых процессов, они осуществляют свою интегративную функцию внутри каждого из элементов психологической триады - памяти, воображения, внимания, а затем и функцию их интегрирования. Эти связи и формируют систему речемыслительных (или мыслеречевых)*1, речеэмоциональных, речеперцептивных, речесенсорных и пр. процессов.

Постулаты лингвосинергетики предоставляют возможность объединить дискретно-структурный и континуально-структурный принципы исследования лингво- и психолингвистического объекта, которые позволяют утверждать, что свойства языковой/речевой деятельности не только присущи объекту сами по себе, сколько порождены условиями его существования и характером, способом установления этих свойств [Герман, Пищальникова 1999 и др.].

Применительно к характеристике ассоциативной системы человека как лингвистической реальности эвристична аналогия с реальностью квантовой физики, тем более допустимо приписать слову (поиску его значения, смысла) как компоненту процесса восприятия, понимания, смыслопорождения субстанциональность. Смысловое поле*2* актуализируется лексической единицей доминантного личностного смысла и как образующая сознания способно включить в себя не только вербальные, но и слуховые, визуальные, ассоциативные, предметные и иные характеристики реалии, соотносимой с лексемой как знаком поля, но в процессе восприятия и понимания слова идентифицируются актуальные с точки зрения реципиента компоненты поля.

С опорой на теоретические концепции, сделана попытка построить некоторую триаду следующих понятий: сознание - это феномен, как высшая форма отражения действительности, мышление представляет собой процесс сознательного отражения действительности, а интеллект - своеобразную умственную способность. Языковой картиной мира индивида можно считать совокупность знаний о мире, запечатленных в средствах, которыми располагает язык. Близким, но не однозначным является понятие индивидуального когнитивного пространства (В.В.Красных) - определенным образом структурированная совокупность знаний и представлений, которыми обладает любая языковая личность, каждый говорящий человек.

Акцентирование внимания на проблеме овладения и пользования психологической структурой ЗС позволило под термином стратегия в общих чертах представить характеристику когнитивного плана, которая контролирует оптимальное решение задач гибким и локально управляемым способом в экспериментальных условиях. Иными словами, стратегия овладения и пользования словом по сути означает последовательность тех навыков, используемых для достижения цели - постижения структуры (в т.ч. психологической) значения слова. Убедительным представляется, что ассоциативные стратегии можно рассматривать как одни из базовых в процессе овладения значением слова, а ассоциативную (психологическую) структуру значения - как поле для формирования основных стратегий не только речевого поведения, но и овладения и пользования лексемой.

Исследования доказывают, что значение - нечто большее, чем просто структура, а экспериментальный материал наглядно иллюстрирует, что при встрече со словом в условиях естественного многоязычия воспринимается не только его значение, а некоторые следы [Кубрякова 2004] на пути от перцептивного восприятия слова к той информации, стоящей за словом в сознании и подсознании человека, называемой традиционно значением слова. С позиций принятой нами теории лексикона в исследовательских целях полезно условно разграничить следующие стадии этого единого процесса: доступ к слову - узнавание - идентификация (А.А.Залевская). Воспроизведение и идентификация слова определяются детализированностью осмысления, образностью и легкодоступностью структуры для восприятия. Ассоциативный эксперимент позволяет фиксировать осуществление сложившейся системы как некоторый конечный результат психофизиологической деятельности, но в его рамках вопрос о формировании механизмов этой системы не затрагивается. К тому же АЭ определенным образом характеризует структуру системы в целом, обнаруживая национальную специфику её организации.

Тезис, сформулированный в квантовой физике Н.Бором, о зависимости явления от структуры деятельности, в которой данное явление существует (так называемый принцип дополнительности) применительно к психологии и языкознанию формулируется так: это специальный психологический подход к изучению языкового сознания, который состоит в рассмотрении его как одного из уровней в структуре целостной картины мира, как варианта из множества возможных схем освоения мира человеком, в наибольшей степени приспособленного для целей коммуникации между людьми. В лингвистике понятие языковое сознание (ЯС) является гносеологической экспликацией того факта, что способы видения мира (национально-специфические особенности жизни носителей языка/языков) влияют на процесс порождения, функционирования и развития слова и/или языка. В структуру ЯС входят правила организации знаков языка, их сочетания и употребления. Можно предложить такую трактовку ЯС: это один из видов обыденного сознания, являющееся средством формирования, хранения, переработки языковых знаков и выражаемых ими значений, правил их сочетания и употребления.

Во второй главе Слово в мыслеречевой деятельности человека рассматриваются теоретические вопросы, связанные с определением философского, лингвистического, психологического, психолингвис-тического, этнопсихолингвистического статуса значения слова, описываются трудности структурирования слова и лексикона носителя языка.

Обращение к отдельным положениям известных философов, психологов было продиктовано желанием плодотворного использования их идей в осмыслении сущности слова как достояния индивида.

Культурно-историческая психология Л.С.Выготского возникла на закате Серебряного века российской культуры. Тогда не было строгого разделения между наукой и искусством, эстетикой, философией и даже теологией. Г.Г.Шпет, А.Ф.Лосев, М.М.Бахтин, П.А.Флоренский профессионально работали в разных сферах творческой деятельности. Были актуальны идеи В.С.Соловьева о всеединстве чувственного, рационального и духовного знания. Лингвофилософский подход, в частности, экзистенционально-феноменологическое понимание семиозиса у М.Хайдеггера дает возможность характеризовать речь как артикуляцию понятности, которое до истолкования расчленено: то, что выражается в речи, одновременно расчленяется на отдельные значения и подвергается дальнейшей артикуляции. Целостность осознания тем самым находит свое выражение в слове. По Х.-Г.Гадамеру, каждое отдельное слово является представителем и выразителем исторического континуума языка, охватывающего ставшее прошлое, становящееся настоящее и открытое будущее. Термин слово для Г.Г.Шпета вбирает в себя все единицы языка, выводящие человека на смысл. Эксплицировав ряд моментов шпетовской трактовки структуры слова, мы соотнесли их с некоторыми положениями психолингвистической концепции слова. Во-первых, им дан анализ структуры знаковой ситуации (семиозиса) применительно к речевому высказыванию, а не слову, которым он оперирует. Во-вторых, верным представляется его положение о том, что каждый компонент этой структуры являет собой сложное переплетение актов сознания. Понимая эту сложность, исследователь пытается отделить предметную природу слова как выражения объективного смысла от экспрессивной роли слова. Основу фундирующего грунта, по Г.Г.Шпету, образует предмет. Автор часто возвращает читателя к мысли о том, что в структуре слова мы имеем дело не с чувственно воспринимаемым, не с представлением, а с лумственным интеллектуальным восприятием; слово лотносится не к чувственной, а к интеллектуальной данности.

Выделены такие ключевые моменты в концепции А.Ф.Лосева, важные для предпринятого теоретико-экспериментального исследования, как иерархия актов сознания в составе семиозиса, бесконечная смысловая вариативность языкового знака как выражение особой природы языка, диалектика рационального и меонального в языке, речи и мышлении. Понятие меона в трактовке философа указывает на то, что речемыслительная деятельность в обязательном порядке включает момент упорядочения. Язык как система, особенно речь как манифестация не только системы, но и личности говорящего, и условий осуществления речевого акта, и мышление, включающее ряд генетически разнородных механизмов, - все они, видимо, не могут существовать без этих элементов.

Для лингвофилософской традиции, представленной, в частности, в работах Г.Г.Шпета [2003], А.Ф.Лосева [1982], характерно стремление к целостному и всестороннему видению предмета. При всех различиях, порожденных не только философской ориентацией, можно выделить один из главных объектов их творчества - слово. По справедливому замечанию А.Н.Портнова, лидея языка как действительного сознания получила свое новое воплощение, оказавшись обогащенной новым содержанием - логическим, онтологическим, этическим и психологическим [1994: 352].

Среди основных направлений в языковедческих науках при выявлении и описании ЗС как достояния индивида можно назвать ассоциативный, прототипный, параметрический, признаковый и ситуативный (А.А.Залевская). Краткий обзор представленных подходов к выделению и описанию ЗС дает возможность увидеть выход за рамки языкового знания, на структуры более высокого и сложного порядка - уровень знаний о мире, причем достаточно трудно при этом разграничить, где завершается языковое и начинается энциклопедическое.

Внимание на множественности форм репрезентаций того, что лежит за словом у носителя языка, на возможности различных стратегий пользования им и на воздействии на выбор стратегий множества факторов и соответствующих им форм репрезентаций при учете разных видов признаков позволяет признать неравнозначность значений для пользующихся ими людей. В связи с этим возникает проблема субъективного и объективного в трактовке ЗС. Психолингвистический подход к слову, заложенный в трудах Н.И.Жинкина, А.Р.Лурии, А.А.Леонтьева, И.А.Зимней, А.А.Залевской, И.Н.Горелова, А.М.Шахнаровича, Л.В.Сахарного, И.А.Стернина, Т.Н.Ушаковой, Т.М.Рогожниковой и других ученых, позволяет констатировать, что слово могло служить средством познания и общения между людьми; оно должно, во-первых, быть средством выхода на индивидуальную картину мира, вне которой никакое понимание невозможно; и, во-вторых, - являться способом соотнесения личностных картин мира, для чего и необходима общепринятая системность ЗС, разделяемая социумом и выступающая в качестве инварианта. Благодаря последнему реализация ЗС дает возможность в той или иной степени высветить в индивидуальной картине мира некоторый фрагмент, идентифицируемый на разных уровнях осознаваемости как целостная, более или менее обобщенная или специфическая ситуация с её необходимыми составляющими, обусловливающими актуализацию выводных знаний.

Этнопсихолингвистическая интерпретация слова в исследованиях Е.Ф.Тарасова, Ю.А.Сорокина, Н.В.Уфимцевой, Ю.Н.Караулова, Т.А.Голиковой как живого, функционирующего, деятельностного начала предполагает специфическое отображение мира и формирование представления его носителей об окружающей действительности. В таком ракурсе языковая картина мира рассматривается как совокупность представлений народа о действительности, зафиксированных в единицах языка на определенном этапе развития народа (В.В.Красных). Причем она не тождественна когнитивной картине мира, поскольку последняя шире: не все концепты имеют языковое выражение. Поэтому можно судить о когнитивной картине мира по языковой картине мира лишь в ограниченном масштабе. При этом необходимо иметь в виду, что в языке названо только то, что имело или имеет сейчас для социума коммуникативную значимость. Если когнитивная картина мира существует в виде концептосферы народа, языковая картина мира - в виде семантики языковых знаков, образующих семантическое пространство языка. Языковая картина мира возникает наряду с логической картиной мира в процессе освоения индивидом действительности. Считается, что логическая картина мира не отличается у носителей разных языков, поскольку способы образования понятий и формы хранения знаний одинаковы, национальная же специфика проявляется на периферийных участках языковой картины мира. Данное утверждение служит базой для возникновения в современной культурологической, этнографической, этнопсихологической науке категории этническая картина мира (С.А.Герд, Т.А.Голикова). По современным представлениям, универсальная человеческая картина мира дана в своих этнических вариантах. Этническая картина мира является особым образом систематизированным представлением о мироздании, характерным для членов того или иного этноса, которое, с одной стороны, имеет адаптивную функцию, а с другой, - воплощает в себе ценностные доминанты, присущие культуре конкретного народа. Изучение особенностей языковой репрезентации этнических компонентов картины мира того и иного этноса выявляет не только ее ментальные, когнитивные, эмоциональные доминанты, но и указывает те связи и отношения, которые обеспечивают сосуществование этносов в едином регионе. Механизм же функционирования менталитета как феномена, подчиненного психофизиологическим процессам адаптации, заключается в стереотипизации как психической деятельности коллектива, окружающего мира, так и способов репрезентации, благодаря чему вырабатываются устойчивые когнитивные структуры

Поскольку ЗС преломляется сквозь индивидуальное видение, то в действие вступает психологическая (ассоциативная) структура ЗС, которая опирается на личностно перерабатываемые знания, переживается, но подвергается контролю и согласованности с социально признанными системами значений, норм и оценок. Активизация каждой языковой единицы в реальной речевой деятельности означает возбуждение тех её свойств, качеств, которые необходимы для данного речевого акта, и хотя пусковой момент может быть различным, он приводит в действие не только саму единицу, сколько определенный участок включающей её сети. В психолингвистике, психологии и философии языка широко распространено мнение о том, что между чувственностью и теми содержаниями сознания, которые оформились или потенциально имеют подобную возможность, располагается особый слой психических содержаний, выступающий как функциональный базис речи и знака. Однако с точки зрения Г.Г.Шпета постулирование такого посредника предполагает, что единицы и структуры более высших уровней должны быть интерпретированы с помощью конкретных единиц и структур: внутренние формы потому и называются внутренними, что они постоянных чувственных индексов не имеют, ибо они суть формы мыслимого, понимаемого, смысла, как он передается, сообщается, изображается. Эти формы именно и составляют то, что делает сообщение условием общения. Их чувственные знаки - не постоянные индексы или симптомы, а свободно перестраивающиеся отношения элементов, сообразно выражаемым отношениям, перестраивающиеся по законам, создание которых дает возможность улавливать, как характер этих перестроек, так и отражений в них сообщаемого (выделено автором цитируемой работы) [Шпет 2006: 88]. Эта методологическая трудность была отмечена и Дж.Фодором [1965]. По мнению автора диссертации, эта проблема на современном уровне конкретно-научных описаний структуры мыслительной деятельности не получила достаточно удовлетворительного решения.

Развитие сознания при восприятии речевого сообщения представляется известному философу движением от элементарной идентификации внешней формы знака через идентификацию ряда вспомогательных сторон (фонемической, морфемической, синтаксической) к чистому смыслу предмета. Характерно, что в его исследовательской позиции не вещь (реальный предмет) - определяющий момент в работе сознания, а именно предмет как идеальная сущность: предмет группирует и оформляет слово как сообщение и высказывание вообще.

В поисках ответа на вопросы, связанные с функционированием слова в индивидуальном сознании носителя языка/языков, очевидно обращение к различным типам ЗС. Стратегии ассоциирования сенсорно различны, поэтому выделяются несколько типов психологических значений, среди которых специфическая роль отводится вербальному (А.Н.Леонтьев). Своеобразие последнего объясняется закрепленностью психологического значения в знаке - вещественном компоненте, сохраняющем инвариантную вещественную стабильность независимо от использования, а потому выполняющем функцию универсальной опоры при порождении личностных смыслов. Все другие типы значений по причине своей сенсорной модальности, имеют, хотя и в разной степени, свойства гештальта, и потому не могут выполнять функции опоры в коммуникации так же адекватно, как языковой знак (вербальное значение). Психологическое значение для индивида - это способность к образованию ментальных структур, интегрирующих, объединяющих опыт ассоциирования с определенной реалией. Для психолога и психолингвиста психологическое значение - это и модель, фиксирующая опыт ассоциирования культурных реалий социумом [Пищальникова 2005].

Ассоциативное (психологическое) значение принципиально не может быть единым для всех членов (микро)социума. Бльший его объем представлен, как считает А.Н.Леонтьев, именно в лексическом значении слова - интегративной лексикографической модели функционирования слова. Проблематичным представляется положение о достаточности содержательных компонентов для ограничения одного значения от другого. По мнению некоторых исследователей, ее решение можно осуществить с опорой на понятие внутренней формы А.А.Потебни. Личностный смысл - психологически реальное достояние активного индивида: как только заканчивается деятельность, достигается какой-то результат, утрачивается и психологическая актуальность личностного смысла для самого индивида. Личностный смысл закрепляется в памяти индивида как одна из ассоциаций, которая может впоследствии стать основанием для мотива другой деятельности. Важно отметить, что ассоциации, связанные с доминантными компонентами структуры психологического значения, будут входить в ядро АП того или иного слова. Актуальными в этом отношении стали работы, посвященные особенностям функционирования ассоциативного ЗС.

Среди последних изысканий в области выявления внутренней организации значений посредством анализа ассоциаций можно назвать Ассоциативный тезаурус английского языка Дж. Киша; работы А.А.Залевской [1979, 1996(б), 1998, 2000], Ассоциативные нормы испанского и русского языков М.Санчес Пуиг, Ю.Н.Караулова, Т.А.Черкасовой [Москва-Мадрид 2001], Ю.Н.Караулова, Ю.А.Сорокина, Е.Ф.Тарасова, Н.В.Уфимцевой, Г.А.Черкасовой [1994-1998, 2004], П.Колерса [1972], Н.И.Бересневой и др. [1995], Т.М.Рогожниковой [1990, 1994, 2002]; Т.В.Соколовой [2000], Е.И.Горошко [2001], Н.О.Золотовой [2001] Н.В.Уфимцевой [2004], Т.А.Голиковой [2005], Л.В.Газизовой [2006] и других исследователей. Словари подобных типов помогают специалистам разных профилей решать свои узковедомственные задачи (например, психологи могут посредством ассоциаций наблюдать над свойствами человека, особенностями его памяти, скрытыми интенциями; культурологи, философы, этнографы - изучать массовое сознание, т.е. восприятие и оценку мира в определенный исторический момент неким безликим большинством членов общества; лингвисты, филологи - трактовать данные словаря как третью форму репрезентации языка, сопоставимую по значимости с системным способом представления языка [РАС 1994, I: 215-217]).

Организация лексикона, по-видимому, должна соответствовать оптимальным способам хранения информации через ассоциативно-вербальную сеть взаимосвязанных единиц [Караулов 1981, 1993, 2000], в которой нередко используются как бы дублирующие друг друга системы, гарантирующие успех при любых стратегиях поиска необходимой информации. Слово может активизировать сложнейшие структуры мозга по разным направлениям, т.е. индуцировать своим появлением (во внешней или внутренней речи) целые пакеты гетерохронной и гетерогенной информации (Е.С.Кубрякова). Значимость лексикона заключается в том, что в памяти человека хранятся самые разные по объему и содержанию единицы, обеспечивающие речевую деятельность, а также в том, что среди этих единиц функционирует слово. В современных исследованиях отмечается эволюция представлений о слове, развивающихся в коммуникативно-прагматическом, социально-культурном и когнитивном направлениях.

Вторая часть диссертационного исследования Особенности овладения и пользования ассоциативной структурой значения слова при двуязычии посвящена описанию ассоциативного портрета билингва по результатам проведенных в 1996-2006 гг. САЭ с разновозрастными носителями разносистемных языков, проживающими в отдельных районах Республики Башкортостан и г.Уфе, освещению количественно-качественного анализа результатов межъязыкового сопоставления АП ряда лексических единиц, а также моделированию ассоциативного значения слова-знака.

В третьей главе Ассоциативный портрет билингва АП слова характеризуется как инструмент анализа психологического ЗС, обсуждаются вопросы организации и проведения вербального свободного ассоциативного эксперимента, процедуры анализа экспериментальных данных и дается оценка результатам САЭ по различным параметрам.

Теоретическим основанием предпринятого экспериментального исследования стало выработанное в психолингвистике представление о том, что мысленное отражение, т.е. психологический эквивалент языкового значения, значение знака как феномен, не может определенным образом не быть детерминированным теми потенциями взаимозамены знаков, которым оно ставит границы. Психологическая природа семантических компонентов значения как раз и определяется системой этих взаимозамен, т.е. системой противопоставления слов в процессе их употребления в деятельности (А.А.Леонтьев). Вслед за рассуждениями А.А.Залевской [1999] под ассоциированием мы принимаем трактовку его как связи любого типа, возникающей на любом уровне психической деятельности человека.

АП может быть рассмотрено как модель, представляющая значимость конкретного слова для данного языка. Теоретически обоснованное положение о несовпадении разных, этнически обусловленных картин/образов мира, лобразов сознания может найти, по нашему мнению, практическое подтверждение в иллюстрации обобщенных портретов-образов, выявленных на материалах САЭ, позволяющих получить нетривиальные выводы о формах существования и функционирования психологической структуры ЗС (в том числе в негомогенной лингвокультурной среде).

Изучение языка/обучение языку, его усвоение в условиях естественного языкового окружения представляет собой сложный процесс, сопровождаемый воздействием нескольких языковых систем. При обучении, как правило, используются различные приемы и методы, однако невозможно не учитывать фактор родного языка. Опираясь на знание структуры последнего, учитывая его воздействие на изучаемый язык, возможно усовершенствование методов в их преподавании. При этом важно определить каковы роль и место родного языка, его положительное/отрицательное влияние на процесс обучения, какие знания, навыки в области родного (Я1) языка и каким образом они могут служить основой для аналогии/противопоставления с изучаемым вторым (Я2, Яn). Подобные вопросы обучения Я2 являются объектом сравнительно-типологических (контрастивных), интроспективных исследований, анализа ошибок, основное внимание которых направлено на различные аспекты проблемы двуязычия и многоязычия. Сравнительно-типологические приемы, в частности, в методике анализа данных АЭ дают возможность при сопоставлении систем родного и изучаемого языков определить системно-структурные особенности каждого из них в отдельности. Особое значение эти способы приобретают при обучении разноструктурным языкам и/или их усвоении.

В последнее время намечается пересмотр ранее имевшихся основных понятий в социолингвистике и психолингвистике и формирование новых представлений об особенностях усвоения языка. Представителями разных исследовательских подходов осознаётся необходимость комплексного подхода к изучаемым вопросам. Несмотря на общепризнанное явление дву-/многоязычия в условиях контакта двух и более лингвокультурных общностей, до сих пор остается дискуссионным вопрос о четкой дефиниции обозначенного феномена. У.Вайнрайх подразумевает под двуязычием практику попеременного использования более чем одного языка. Примечательно, что дифференцируется и исследуется в литературе в основном явление двуязычия, а не многоязычия. Немецкий исследователь М.Раупах пытается объяснить это тем, что авторы не видят разницы между этими двумя явлениями. М.Г.Клейтон причиной тому видит особенность процесса употребления трех и более языков, хотя и схожий с процессом употребления двух языков, но много более сложный из-за всевозможных наложений и взаимовлияний. Таким образом, понимание двуязычия колеблется от одинаково свободного владения двумя языками [Аврорин 1975; Дешериев 1966; Михайлов 1984; Cummins 1992 и др.] через континуум языковых навыков [Kess 1976 и др.] до владения минимальными знаниями по одному из четырех аспектов второго языка [Ахунзянов 1978; Белл 1980]. Как указывается в последних работах, в 1982 г. Б.Бидсмор составил список, состоящий из 35 определений двуязычия. Такое разнообразие взглядов на феномен владения несколькими языками объясняется не только степенью компетентности индивида в неродном языке, но и немалым количеством других факторов.

Учитывая сложность определения типа двуязычия в условиях усвоения языка, по мнению А.А.Залевской, следует говорить о преобладании той или иной модели соотношения языков у индивида [1996: 162]. Она предлагает вниманию динамическую модель структуры языкового знака в условиях учебного двуязычия. Модель интересна прежде всего тем, что содержит некоторые моменты, актуальные в современных социо- и психолингвистических исследованиях: в частности, при идентификации слов-стимулов в САЭ билингв может сочетать координированный и субординативный типы соотношения означаемых/означающих двух языков; выбор стратегии поиска ассоциативных реакций осуществляется по разным факторам (освоенность иноязычного слова, знание словообразовательных и фразеологических моделей и т.д.); учет процесса освоения второго языка; различие означаемых коррелирующих слов.

Казалось бы, при подобном детальном описании различных проявлений билингвизма (например, среди причин возникновения координативного и субординативного (смешанного) типов отличается способ обучения языку) степень билингвизма; степень различия языков; возраст обучения второму языку; отношение ко второму языку; практика на втором языке - остается ряд принципиальных вопросов. Один из американских исследователей так объясняет феномен билингвизма: Билингвизм - это не сумма двух полных или неполных монолингвов; скорее это уникальная специфическая лингвистическая конфигурация. Сосуществование и постоянное взаимодействие двух языков у билингва производят отличную, но целостную лингвистическую сущность [Grosjeam 1989: 6]. Определение типологии двуязычия значимо при подходе к интерферентным явлениям различного характера, обусловленным также этапами овладения языком. Так или иначе в усвоении Я2 существуют определенные ступени, а значит, необходимо изучение интенсивности - качественной стороны явления. С качественной связана и количественная сторона - степень использования того или иного языка в различных коммуникативных сферах (экстенсивность двуязычия), порождаемых социальной необходимостью. Выявление степени овладения второго языка следует строить на анализе языковых умений, нужных в актах коммуникации и автокоммуникации (А.К.Рейцак.). Интенсивность, экстенсивность зависят от социального статуса говорящего/изучающего, языковой среды (одноязычной или многоязычной), языка-посредника (возможно, языка межнационального общения).

Таким образом, социо- и психолингвистический анализ особенностей овладения языком не должен приниматься как простое сложение подходов при типологии двуязычия. Стремление авторов соответствующих публикаций глубже понять и попытаться объяснить специфику овладения словом - шире языком - оказывается важным стимулом для дальнейшего развития теории и поиска новых исследовательских методов и приёмов. Заметим, в рамках какого-то одного подхода возможны различные интерпретации уже имеющихся понятий, наблюдаемых и выявленных фактов в зависимости от того, какой теоретической позиции придерживается автор.

На основании теоретических посылок (Глава I, зз4,5) было сформулировано предположение о том, что если синтаксемы, зафиксированные в парах S и R, воспроизводятся спонтанно и бессознательно подобно любой другой целостной единице (штампу, шаблону, афоризму) в том виде, как они неоднократно употреблялись в текстах данной языковой личности или её референтной группы (Ю.Н.Караулов), то АП, полученное при проведении САЭ, на репрезентативной и достаточной выборке, должно отражать психологический эквивалент языкового значения исходного слова через выявленные ассоциативные связи. Поскольку существуют исследования с применением указанной методики, проведенные с билингвами разных возрастов, выбор свободного ассоциативного эксперимента в вербальной форме стал основным методом исследования. Целесообразность его применения в работе обусловлена способностью САЭ служить проводником информации о структуре АП слова в языковом сознании испытуемых разных возрастов и разносистемных языков. Еще одной причиной, повлиявшей на такой выбор, стало наличие публикаций САЭ, проведенных с информантами - носителями разных языков.

Как полагает А.А.Залевская, межъязыковые сопоставления в конечном счете должны иметь своей целью не только установление национально-культурной специфики речевого поведения контактирующих (микро)групп, но и объяснение оснований для взаимопонимания и для расхождений при межэтническом общении. Способы и формы последнего могут быть выявлены при детальном рассмотрении роли признаков в процессах идентификации значения воспринимаемого слова. Безусловно, предстоит решить ряд актуальных вопросов, связанных с их классификацией, ролью в процессе получения выводного знания (прямого и многоступенчатого) (подробнее в [Залевская 2005: 187-193]).

Исследование состояло из шести серий экспериментов, проведенных в условиях нормы с детьми и взрослыми - носителями русского, башкирского и татарского языков, с временными промежутками в 4-6 месяцев в течение 1992-96 [Салихова 1999, 2002] и 2005-2006 гг.: 1) в старших группах детского сада Малышок д.Улукулево Кармаскалинского района РБ; 2) первых, вторых классах средних школ деревень Сахаево, Улукулево, средней школы №23*3 станции Карламан Кармаскалинского района Республики Башкортостан в 1992-1996 гг.; 3) диахроническое (трендовое) исследование с этим же контингентом респондентов через 10 лет - в 2006 г. (группа ии. детского сада, участвовавшая в первой серии эксперимента, в указанный период завершала МСОШ №2), а также со взрослыми ии. - 4) 17-20 лет - студентами гуманитарных факультетов 1-2 курсов вузов столицы РБ (БашГУ, БГПУ, ВЭГУ, УГИС), 5) 25-55 и 6) 55-80 лет (разных профессий и занятий, уровня образования жителями указанного района РБ и г.Уфы). На наш взгляд, ассоциации выбранного контингента ии. позволяют выявить особенности восприятия, идентификации, осознания, понимания слова и интерпретировать полученные данные с позиций социо-, этно-, психолингвистики.

Исходный набор стимулов складывался согласно поставленным задачам. Большинство слов взято из общеупотребительного списка Кент-Розанова [Kent-Rosanoff 1910] без исключения отдельных лексем, не входящих в активный словарь информантов, поскольку нам важно было доказать, что стратегии ассоциирования и параметры моделирования психологической структуры слова являются универсальными для любых вербальных стимулов.

Общее количество ии.-детей - 308, из них 104 - с родным языком русским, 104 - татарским, 100 - башкирским (с учетом ии., участвовавших в САЭ в 2005-2006 гг.); взрослых ии.: студентов 300 (по 100 владеющих соответственно русским, татарским, башкирским языками), взрослых 90 (соответственно 30, 30, 30), пожилых 50 (20, 20, 10). Детей билингвов: русских, владеющих башкирским/татарским языками (хотя бы на уровне понимания предлагаемых исходных слов в буклете/игре в слова) - 60, башкир/татар, владеющих русским языком - 248; взрослых: русских - 65, башкир/татар - 375.

Проанализирован весь объем данных, но по техническим соображениям и в целях корректной постановки межъязыкового сопоставительного анализа в работе подробно описан материал и представлен словарь респондентов по 10 словам*4, подлежащим сравнению. Критерии выбора исходных стимулов: 1) слова в большинстве своем многозначны, имеют от 2-х и более ЛСВ; выбор предопределен и процессом последующего наблюдения, какой ЛСВ значения выбран моно-/билингвом и почему; 2) слово должно быть знакомо ии. и доступно для понимания; 3) выбор обусловлен наличием их в списках слов материалов исследований других авторов. Учитывалось также вхождение S в ядро языкового сознания ии. Кроме того, мы выбирали многозначные слова, которые, на наш взгляд, интересны с лексико-семантической стороны и в аспекте выявления национально-культурной специфики R носителей того или иного языка. Так, подбор слов осуществлялся с точки зрения анализа лексико-семантического варианта (ЛСВ) для последующего межъязыкового сравнения объема ЗС, наблюдения случаев расхождения или сходства в направлениях ассоциативного процесса.

Исходя из перечисленных моментов для детального исследования способов идентификации ЗС ии. при определении структуры АП слов в условиях билингвизма, были взяты следующие слова: 4 существительных - МУЗЫКА, ОКЕАН, МЕЧТА, ЧЕЛОВЕК, 2 глагола - ГОВОРИТЬ, ДУМАТЬ, 3 прилагательных - МЯГКИЙ, ГОРЬКИЙ, ЗЕЛЕНЫЙ, 2 местоимения - МЫ, Я. Так, мы имели возможность проследить особенности динамики развития психологической структуры АП исследуемых лексем у носителей того или иного языка в условиях влияния социального окружения. Дополнительная информация из зарубежных источников используется в плане возможностей выделения национально-культурной специфики лексемы в анализируемом языке. С учетом привлеченных для анализа материалов общее количество проанализированных ассоциаций составило 103574.

Таблица 1

Сводная таблица материалов САЭ, используемых для межъязыковых сопоставлений с данными нашего исследования для выделения этнического компонента ассоциатов ии.

Исследуемый язык	Кол-во ии.	Возраст  и место проведения эксп-та	Кол-во ии. в возрастн. гр.	Пол	Публикации
Русский	> 400	мл. шк-ки Перми и Пермской обл.	-	-	Береснева и др.[1995]
	400	4-9 лет г. Уфа	по 100	50ж./ 50м.	Рогожникова [1981,1986]
	200-700	16-50 лет г. Москва	-	-	САНРЯ [1977]
	> 1000	17-25 лет г. Минск	> 200 в 5 группах	-	Николаенко [1979]
	100-550	17-25 лет г. Москва	-	-	РАС [1994-1999]
	> 1000	17-25 лет г. Минск	> 200	-	САС [2004]
	500	15-17 лет г.Омск	500	-	Гуц [2004]
	80	5-9 лет районы РБ	80 в группе	120ж/ 120м	Салихова [1999, 2002]
Белорус-ский	1000	мл. школьники г. Минска	по 200	-	Николаенко [1979]
	> 1000	17-25 лет г. Минска	> 200	-	САС [2004]
Украин-ский	> 1000	17-25 лет г. Нежина	> 200	-	САС [2004]
Болгарс кий	> 1000	17-25 лет г. София	> 200	-	САС [2004]
Англий-ский	1160	дошкольники, мл. школьники	200 в 4; 280 в 3 группах	-	Entwisle [1966]
Татар-ский	80	5-9 лет районы РБ	80 в группе	120ж/ 120м	Салихова [1999, 2002]
	200	от студентов до пре-клонного возраста	200	100ж/ 100м	Газизова [2006]
Башкир-ский	80	5-9 лет районы РБ	80 в группе	120ж/ 120м	Салихова [1999, 2002]
	200	от студентов до пре-клонного возраста	200	100ж/ 100м	Газизова [2006]
Казах-ский	> 1000	17-25 лет г. Шымкент	-	-	Дмитрюк [1998]
Алтай-ский	65-67	17-25 лет г. Горно-Алтайск	-	-	Голикова [АРАС 2004, 2005]

В сводной таблице 2 перечислены выбранные для межъязыкового сопоставления исходные слова на русском, башкирском и татарском языках, а также привлеченные данные других исследователей, РАС, САНРЯ, САС, АРАС с целью сравнительно-сопоставительного анализа устойчивой, стабильной части (ядра) образованных ими АП и этнической составляющей в их структуре.

Таблица 2

Список межъязыковых соответствий исследуемых слов

русский	белорусский	украинский	болгарский	английский
Музыка Мечта Океан Человек Говорить Земля Думать Горький Мягкий Зеленый Мы Я	музыка - акiян чалавек - зямля горкi мяккi зялёны мы -	- - - юдина говорити земля думати - - зелений - -	музика - - човек говоря земя мисля горчив меки зелен ми аз	мusic - ocean - - - - bitter - - - -
русский	башкирский	татарский	казахский	алтайский
Музыка Мечта Океан Человек Говорить Земля Думать Горький Мягкий Зеленый Мы Я	музыка хыял, уй океан кеше 32йл1шер71 ер уйлар7а асы (14е) йомша6 й1шел бе8 мин	музыка тел1к океан кеше с2йл1шер71 g уйлар7а ачы йомшак яшел без(2) мин	музыка - - - - - кышкыл - жасыл - -	Jер

В процессе анализа материала для разграничения универсальных и идиоэтнических параметров связей между словами в лексиконе ии., мы придерживаемся разработанной А.А.Залевской методики анализа качественно другого материала, полученного в ходе экспериментов с разновозрастными информантами, что лишь свидетельствует о больших возможностях применения САЭ в различных его видах (в нашем исследовании - для изучения структуры психологической структуры АП в условиях билингвизма). В соответствии с нашими целями и задачами исследования потребовалась модификация указанной методики без изменения её принципов.

Анализ материала состоял из трех этапов.

Подготовительный этап работы со словарями предполагал выявление особенностей семантической структуры слов-коррелятов в исследуемых языках, при этом учитывались факты сходства и расхождений в наборах и последовательности перечисления толковыми словарями ЛСВ этих слов. Примером работы на этом этапе служит таблица 3, иллюстрирующая информацию о словах-стимулах и их коррелятах в рассматриваемых языках.

Таблица 3

Сопоставления семантических структур русских слов и их коррелятов

в татарском и башкирском языках (по данным толковых словарей)

S-МУЗЫКА

Исследуе-мый язык	СВ1	СВ2	СВ3	СВ4	СВ5
Русский
Татарский
Башкирский					-

Слово имеет от 4 до 5 ЛСВ. Заметим, что содержание различных ЛСВ у коррелирующих слов может совпадать, а может расходиться (см. условные обозначения квадратов; прочерками обозначены отсутствующие ЛСВ). Идея составления подобного рода таблиц принадлежит А.А.Залевской. Такие таблицы использовались исследователями при межъязыковом сопоставлении экспериментальных данных (в частности, Т.М.Рогожниковой [1988, 2000]).

Модификация методики в соответствии с поставленными целями коснулась этапа внутриязыкового анализа данных. Нами отмечалось, что основной принцип методики, разработанной А.А.Залевской, - группировка ассоциатов по общности основания для их связи со словом-стимулом - не был нарушен. Вследствие этого устанавливалась структура АП и выявлялись ассоциативные потенции слова-стимула. Известно, что с возрастом у ребенка меняется структура АП, следовательно, о константной структуре АП слов у детей возможно говорить условно и применительно к определенному возрасту (Т.М.Рогожникова). Анализируя ответы детей на определенный ЛСВ во всех группах, можно проследить лексическую наполняемость АП слова, определить степень актуальности ЛСВ для ии. и лудельный вес каждого ЛСВ в каждой группе испытуемых (примеры приводятся в тексте диссертации).

Этап межъязыкового анализа данных объединил сопоставление выявленных на предыдущих этапах исследования показателей. С учетом характеристик (таких как языковые нормы, или пороги проявления соответствующего параметра) каждой языковой группы для установления интервербальных связей, общих для групп ии. и специфичных для носителей языка/языков.

При обработке результатов экспериментов возникли некоторые затруднения*5 при классификации тех или иных ассоциатов, о причинах которых необходимо упомянуть. Трудности определялись, в частности, расхождениями в грамматическом строе языков. Одним из существенных морфологических различий грамматического строя сопоставляемых лингвосистем является различие в способах аффиксации. По своим способам словообразования и словоизменения русский и башкирский/татарский языки относятся к различным типам: первый к группе флективных, вторые - агглютинативных. В связи с этим важно отметить специфические черты башкирских/татарских словосочетаний, т.к. специфика морфологии последних существенно влияла на определение направлений в лексическом ассоциировании.

Результаты сравнительного и межъязыкового исследования дали основание для следующих выводов.

Внутриязыковой анализ ассоциативного материала русского, башкирского и татарского языков выявил разные идентификационные стратегии: категориальную - по линии не только языковых знаний с отнесением к некоторому классу слов на основании установленных ии. признаков, но и по линии знаний о мире через отнесение к данной категории подразумеваемого лексемой объекта (по нескольким уровням обобщения: суперординатному, базовому и субординатному); стратегию прямого толкования слова, когда при осознании стимула имело место включение опознаваемых единиц в ситуации различной степени детализации, при этом выделялись конкретные элементы используемой ситуации в качестве опорных (субъект, объект действия, инструмент, мотив, результат иногда ситуация в целом рассматривалась в качестве опоры как некий фрагмент объективной реальности, субъективно переживаемый индивидом).

В зависимости от степени идентификации ЗС в условиях ассоциативного эксперимента уместным представлялось разграничение общих и частных ассоциативных стратегий. К первым принадлежат стратегии параллельного или последовательного перебора значений полисемантичного слова, ориентировки на графический и/или фонетический облик слова и т.п. Ответы ии. при количественной интерпретации разделялись по типам ассоциативных связей согласно следующей концепции: 1) парадигматические (контрастивные, или психологические оппозиты - по противопоставленности определенных признаков; координативные - на сходстве по определенному признаку: МЯГКИЙ - твердый, жесткий; йомша6 6ына (тат. мягонький), тимер 6ебе6 (тат. как железо), 6аты (баш. твердый, жесткий); Я - ты; 2) синтагматические - на соположении элементов, построении минимального контекста: РАССКАЗ - читает воспитатель; ним1  турында?(тат. о чем?), 42йл1  инде (тат. рассказывай уж); ВОЛК - гоняется за зайцем; 3) смежные - на ситуативной смежности объектов, частично вбирающие в себя признаки предыдущих связей (РАССКАЗ - книга, китап (тат. книга), ши7ырь (тат. стихотворение и т.п. поэтическое произведение), я8а (баш. пишет); МЯГКИЙ - характер, человек; ГОРЬКИЙ - горе); 4) словообразовательные - на единстве корня стимула и полученной на него реакции: ВОЛК - волчара, волчий; РАССКАЗ  - рассказыватель; МУЗЫКА - музыкант и т.п.5) реминисцентные - цитаты из литературных произведений, кинофильмов, песен, пословиц, идиоматических выражений и т.п.: ВОЛК - и семеро козлят, Красная Шапочка, Дед Мазай; РАССКАЗ - Буревестник, Емеля-охотник, Урал-батыр, Царевна-лягушка, О рыбаке и рыбке; ОКЕАН - пираты Карибского моря; 6) фонетические - созвучия между S и R без их семантического обоснования: ВОЛК - вол; ОКЕАН - окно, МУЗЫКА - музей (в реакциях детей-татар).

Исчерпывающей классификации частных стратегий (комментирования, переспроса и пр.), по-видимому, не существует в силу многообразия самих способов идентификации, по этой причине первоначально были рассмотрены общие стратегические задачи, лишь затем - частные, решаемые применительно к конкретному ответу. Общие стратегии можно иначе назвать семантическими, а частные - вспомогательными. Качественный состав обеих групп стратегий в разновозрастных группах различен. При овладении и пользовании психологической структурой слова необходим учет особенностей сложного взаимодействия комплекса факторов, определяющих выбор стратегического хода в определенных условиях.

Использование голографической гипотезы хранения и считывания информации для объяснения принципов организации внутреннего лексикона, анализ массива данных САЭ подтвердил предположение о том, что человек овладевает словом целостно или поэлементно, как комбинаторной единицей. В частности, морфологическая структура слова-стимула определяется непосредственно на этапе доступа к слову, особенно в случаях формо- и словообразования. В ходе идентификации предлагаемого S ии. непроизвольно выбирает некий опорный элемент (несколько элементов или даже слово целиком), на основании которого индивид конструирует психологическую структуру значения воспринимаемого слова, при этом она часто переживается человеком как наполненная смыслом. Механизм идентификации слова предполагает опору на предметный опыт, что выводит носителя языка на некую ситуацию, являющуюся частично вербализованным фрагментом общей совокупности его знаний. Установлено, что присутствующая в слове структурно-семантическая информация адекватно воспринимается ии. и является достаточной опорой для опознания ЗС. Характер же используемых для этого индивидом опорных элементов (семантических или формальных) соотносится с уровнем глубинной идентификации ЗС.

Выявлены специфические для каждого возраста интенциональные направленности реакций на разные стимулы независимо от языковой принадлежности. Выделенные характеристики были объединены в шесть групп, которые получили названия, отражающие заключенную в них интенцию. Структура интенциональных направленностей (в частности, рассуждения, объяснения и комментирования: реализация этой стратегии выражала намерение охарактеризовать ситуацию, аргументировать свои ответы, объяснить/выяснить что-либо - ДУМАТЬ: это значит размышлять, долго, скучно, уй7а килеу (1-2 возр.гр) о покое, душе, детях, уй7а батыр7а (погружаться в мысли, раздумья), семья турыhында (о семье) (3-4 возр.гр); СОЛДАТ - это человек, который воюет, террорист, с автоматом, герой (1 возр.гр), защитник Отечества, сын, воин, hалдат hе8м1те (баш. служба солдата) (2-4 возр.г.р); желание добиться от других удовлетворения собственных интересов: УЧИТЕЛЬ - помогает делать домашку, поставит пятёрку, беренсе у6ытыусы ке9ек булыр7а (баш. стать/быть как первый учитель) (1-2 возр.гр.у; ЛЮБИТЬ - меня, мороженое, шоколад, ярар7а (баш. быть годным, пригодиться) (1-2 возр.гр), больше жизни, ненавидеть, терпеть, секс (2-4 возр.гр); привлечение внимания: намерение продемонстрировать свои действия, получить похвалу, насмешить, разыграть: Я - хороший, добрый, красивая, хочу все знать, буду учителем (1 возр.гр); МЫ - тихо сидим, рисуем (1 возр.гр), крестьяне, авыл кешесе (тат. жители деревни) старики, авылдашлар (тат. односельчане) Белорет я7ындан идек (родом из Белорецка) (4 возр.гр). Детальный анализ корпуса ответов без сомнения пополнит предлагаемую в работе классификацию и даст немало интересных фактов с точки зрения характеристики становления и последующей трансформации личностных интересов, интенций в зависимости от внутри- и внелингвистических факторов.

Важность изучения общих тенденций реагирования испытуемыми в САЭ обусловила попытку построения возрастной типологии ассоциаций: были сопоставлены не только принципы реагирования, а строение АП стимулов у дошкольников и первоклассников и тех же испытуемых через десять лет. Структура некоторых полей исходных слов в основном сложилась уже в начальном звене, и её последующее изменение совершается путем все бльшего согласования индивидуальных, личностных ассоциаций, что проявляется в уменьшении разброса ответов. АП некоторых из исходных слов (ГОВОРИТЬ, ВОЛК, МЫ, Я и пр.) демонстрировали идентичные динамические модели, которым присущ универсальный характер и они характерны не только носителям башкирского/татарского и русского языков в РБ, но и информантам других регионов РФ. В частности, сравнительно-сопоставительный анализ с АП некоторых слов-стимулов, полученных на материале русского языка Н.И.Бересневой, Л.А.Дубровской, И.Г.Овчинниковой [1995] от детей г.Перми и Пермской области (гг.Березники, Чусовой), Е.Н.Гуц [2004] от учащихся школ, колледжей, гимназий г.Омска, выявил факты тождества и отличий в строении рассматриваемых АП.

Наличие обсценизмов в ассоциативном словаре респондентов свидетельствует о лязыковом вандализме, однако остроумие некоторых из них с исследовательской точки зрения представляется как лэмоциональная гипербола, обретающая гротескную фактическую образность (В.Д.Девкин). Приведенные в качестве примеров ассоциаты суть обезображение номинации, придающие слову не только отрицательность, но и экспрессию инвективности.

Некоторые из рассмотренных параметров АП связаны между собой закономерными отношениями, которые позволили дать типологическую оценку строению поля. Выделенные в тексте работы типы развития ассоциаций, конечно, не исчерпывают всего многообразия динамических линий в ассоциациях: полученный от школьников - носителей разных языков - материал содержит большое число переходных структур и типологических вариантов. Одни и те же динамические типы получали реализацию на обоих участках возрастной шкалы и развивались с неодинаковой скоростью, что значительно усложнило их идентификацию. Однако можно утверждать о наличии определенной взаимозависимости между ассоциативными типами и возрастной динамикой словаря информантов.

Установлено, что структура ЗС различна на разных возрастных этапах развития человека, несмотря на тождество употребления слова, и в этой структуре находят отражение результаты его социализации. Картина развития структуры ассоциаций на S-существительные демонстрирует развитие когнитивной структуры. Эти этапы согласуются и с этапами социализации личности. Так, в дошкольном и младшем школьном возрасте субъективный образ объективного мира строится в основном на эмоциональной основе.

Структура ассоциативного значения второй (студенческой) возрастной группы демонстрировало иной способ отражения объективной действительности - абсолютно преобладающими являются R атрибутивного типа. Данные АЭ выявили и смену различных стратегий определения ЗС при переходе с одного этапа социализации на другой по мере накопления социокультурного опыта. Полученные результаты показали и существенные различия в использовании стратегий определения ЗС в зависимости от возраста ии. Первоначально доминирующими стратегиями ассоциирования являлись синонимизация, затем этот процесс уступил место собственно дефиниции. При этом сами толкования также качественно менялись и усложнялись. Такой способ определения ЗС, как включение в контекст или определение через однокоренное слово, использовался чаще взрослыми ии. Уточняется, что разделение перечисленных стратегий носит условный характер, т.к. реализация их происходила во взаимодействии и взаимосвязи друг с другом; полученные реакции в разной степени отражали действие нескольких стратегий, механизм которого пока до конца не прояснен. Содержание и тип ассоциативных связей в АП во многом зависели от языка общения: по-видимому, вербализуемый опыт хранится в сознании на том языке, на котором он был получен. Не последнюю роль при этом играли стереотипы, закрепленные за отдельными словами в определенном языке.

В ситуации спонтанного приобретения второго языка, т.е. конструирования вторичной языковой системы под воздействием речевой среды, информанты, имеющие в качестве родного башкирский/татарский язык, использовали русский в качестве языка более широкого социума. Было принято во внимание, что формирование вторичной языковой системы в некотором смысле накладывалось на сложившиеся соответствия в когнитивной и языковой области. При формировании первичной языковой системы языковая категоризация сопрягалась с категоризацией явлений окружающего мира, при формировании вторичной - происходило создание новых мыслительно-языковых соотношений.

Отмечено, что с возрастом происходила трансформация АП за счет: сокращения сектора молчания, увеличения словообразовательного (шире - семантемного) объема (общего числа семантем, числа единичных, частотных семантем, где уровни стереотипности представления социализации выборки увеличиваются). Носитель языка в условиях дву-/троязычия накапливал тезаурус путем трансформации содержания АП по причине возрастания, т.е. взросления - когда некоторые зоны АП смещаются во взрослой жизни на прагматически отмеченные. Сопоставительный анализ R контингента взрослых ии. и детей подтвердил факт структурированности АП и позволил описать его константную (ядро) и изменяющуюся (периферию) части.

При межъязыковом анализе материалов САЭ показательно следующее. Выявлена частая смена стратегий ассоциирования при переходе на другой язык, отмечены колебания в смене тактики ассоциирования в смежных и синтагматических реакциях. Если ии. выбирал антонимические ответы (оппозиты), то, как правило, на втором языке, хотя их количество в ответах на разных языках изменялось. Возможно, выбор стратегии ассоциирования связан с типом билингвизма - замечено, что максимальное количество антонимических реакций на обоих языках прямо пропорционально количеству совпадений, что свидетельствует о смешанном типе билингвизма.

Итоги обработки данных САЭ отражают влияние русского языка на становление и структуру АП в условиях дву/троязычия: к среднему школьному возрасту у детей-билингвов происходил переход через преобладание синтагматики к устойчивой парадигматике. Отмечено также, что автоматизированный пласт лексики имел особенность неожиданно всплывать в условиях эксперимента, когда по каким-то причинам семантические связи родного языка оказывались менее автоматизированными. Языковая инерция, отсутствие контроля над переключением было свойственно ответам на втором языке. Выявлена и такая тенденция: бльшее однообразие ответов присуще монолингвам, чуть менее оно выражено в реакциях билингвов, когда они реагировали по-русски, и еще меньше у билингвов, отвечавших на родном - башкирском или татарском языке. При подсчете же коэффициента стереотипности ответов вырисовывалась обратная картина: максимальный коэффициент стереотипности реакций был представлен билингвами, отвечавшими на башкирском/татарском языке, меньше - билингвами, реагировавшими по-русски, и минимальный - у монолингвов. Речевая практика билингва на втором языке представляется нам более стереотипизированной, т.к. на Я2 большинство из них дали больше стереотипных R, чем на родном. Кроме того, по степени стереотипизации отличаются и слова-стимулы в разных языках. Можно составить список предпочтений для каждого языка - слов, имеющих более широкий и насыщенный круг стеретипных R. Даже имеющая место некоторая интерференция языков не меняет тенденции: ответы ии. на одном языке более похожи по содержанию, чем ответы одного человека на разных языках.

Результаты ассоциативного портретирования билингва дали основания полагать, что его этнопсихосоциолингвистический статус, проявляющийся в сильной или слабой степени, может стать деструктивным, если окажется в зоне устойчивой интроспекции, предопределеяемой, в свою очередь, личностными особенностями. Убывание билингвальности проявилось в результатах САЭ двояко: с одной стороны, отмечался положительных сдвиг в развитии метакоммуникативных способностей, с другой - шло разграничение языков по степени востребованности в коммуникации. Недоминантный язык в таких случаях почти полностью вытеснялся доминантным языком общения и переходил на уровень пассивного хранения. Снижение билингвальности за счет забывания родного (башкирского/татарского) языка наблюдалось при смене ситуации на монолингвальную и потере мотивации использовать родной язык.

Психологическая структура ЗС переживалась реципиентом как предельно наполненная смыслом с учетом предшествующего опыта (включая языковые и энциклопедические знания) и специфики данного момента в эмоционально-оценочном поле уже сформированных или формирующихся личностных предпочтений и определяемых социумом стереотипов.

Ассоциативный портрет билингва/трилингва можно, во-первых, охарактеризовать как мозаично-дискретный (термин С.Г.Васильевой) за счет существования некоторого подвижного условного центра и ближней, дальней и крайней периферии турбулентного характера, соседствующей с ним и представленной как предметно, так и совокупностью символов ментального и чувственного характера; во-вторых, представить в виде множества (но не суммы) взаимно пересекающихся и отсылающих друг к другу признаков амбивалентного характера.

Наполнение АП носителей разных языков с точки зрения формальной структуры внешне сходно по выделенным нами в процессе анализа параметрам. Описанные слоты рассмотренного АП стимула ЧЕЛОВЕК выявляют различные образы мира у представителей разных культур. Ассоциативный портрет англичанина отличается тем, что это прежде всего носитель социального существа, открытого и вместе с тем направленного на окружающую действительность, лица, представляющего особенности протестантского образа мира. Обобщенный носитель славянских языков, напротив, имеет иную направленность - на себя и на другого человека (чаще друга). Русскому языковому сознанию присуща человеко-друго-центричность (Н.В.Уфимцева). Портрет носителя тюркских языков ориентирован больше на себя и родственное окружение.

Опыт выявления и описания ассоциативного окружения слова показал его обусловленность этническими стереотипами поведения и принадлежность коллективному бессознательному данного языкового (микро)социума. Подтвердилась справедливость выделения особого макрокомпонента значения, который является соотнесением ассоциативно-образных коннотаций с культурными знаками из других систем мировосприятия. Эти коннотации динамичны и имеют свойство воздействовать на прагматический потенциал исходного слова-стимула, а потому хорошо осознаются носителями современного языка. Определяя динамику ассоциативного окружения слова, можно обозначить её как совокупность знаний о мире, запечатленных, в частности, в лексической системе, и постоянно пополняемых с возрастом.

Степень выраженности этнического я зависит от того, как человек определяет самого себя, в структуре личностной определенности, и в матрице социальной идентификации, в пределах которой лэтнической статус занимает, хоть и существенное, но непостоянное место (эффект ситуативной этничности) (Т.А.Голикова). Анализ полученных ассоциатов на исходные местоимения показал, что в фиксации личностных характеристик выделяются следующие стратегии: а) эмоционально-оценочные, б) семейно-родственные, в) профессиональные, г) половозрастные, д) этносоциорегиональные, причем эти показатели были неоднородны в рассмотренных языковых группах.

Основные различия в лексическом наполнении соответствующих зон (планета; страна, родина; почва, грунт; часть суши, суша; человек, его место обитания; природа; культурологические компоненты) АП ЗЕМЛЯ русских, татар, башкир в сравнении с алтайцами, белорусами, украинцами, болгарами сосредоточены в области когнитивных характеристик секторов планета и страна, родина. Этноцентрическая природа структуры АП позволила ввести в описательную часть исследования термин лэтноязыковое сознание как культурно обусловленный ин/вариантный образ мира, соотнесенный с особенностями национальной культуры и национальной психологии (И.А.Привалова) для обозначения рецепционной деятельности испытуемых, участвующих в эксперименте. Межъязыковой анализ выявил необходимость пересмотра понятия единого для всех исследуемых групп ии. репрезентативного ответа, который направляет анализ корпуса реакций по пути внутри- и межъязыкового сопоставления полученных ответов без учета их связи с разными глубинными коррелятами предъявленного слова-стимула.

В главе 5 Структура психометрической пирамиды как модель психологического (ассоциативного) значения слова на основе анализа корпуса данных САЭ по методике Ф.Е.Василюка, стереометрической характеристики полученных реакций дано описание структуры ассоциативного значения слова-знака*6.

Большинство психических образов*7*, возбуждаемых в сознании носителей разносистемных языков, было сфокусировано на полюсе предмета и его чувственной ткани. Это подтверждает справедливость вывода о существовании денотатной направленности в психике индивида: предметное значение существительных, прилагательных, глаголов реализуется через опору на образ, причем во всех названных случаях присутствует триада объект - признак - ситуация, различия состоят в том, какой из компонентов этой триады актуализируется, а какие имплицируются (А.А.Залевская). Подобная фиксация предметных образных связей в виде некоего остова, скрепляющего и объединяющего АП, выступает необходимым и достаточным условием готовности респондентов к последующему смыслоформированию и смыслоформулированию (см. диаграмму 1).

Диаграмма 1. Соотношение ответов, сгруппированных вокруг некоторого полюса, к общему числу ассоциатов (в %)

Минимальная по объему совокупность образов, обращенных к полюсу слова и его чувственной ткани в 1 и 4-й возрастных группах, свидетельствует о перемещении связей и отношений с поверхностного на глубинный ярус ментального лексикона при фактическом совмещении двух граней слова - имени объекта и имени объекта - в языковом сознании и подсознании индивида (А.А.Залевская). С возрастом отмечено все бльшее и широкое включение воспринимаемой на всех уровнях осознаваемости информации в индивидуальную систему знаний. При постепенном снижении количества образов, сгруппированных вокруг полюса значения, силовые линии ЧТ начинают смещаться к полюсам ЧТЗ и ЧТЛС, преломляясь сквозь призму собственного опыта и интегрируя окружающий предметный мир, мир языка, мир культуры с внутренним миром конкретной языковой личности.

Частеречная характеристика АП на разных возрастных этапах показала сходство в процессах их становления и формирования. Думается, это объяснимо изначальной сопряженностью с психологическим денотатом, или тенденцией концентрации чувственной ткани у полюсов П, ЧТП. Динамика образов глаголов несколько отличалась от рассмотренных выше: предельная степень концентрации ЧТ наблюдалась вокруг З и ЧТЗ. Истолкование этого факта, осуществлялось нами на известных выводах о максимальной значимости обращения человека к чувственному, эмоциональному опыту в процессе идентификации глаголов, его большей смысловой емкости и вариативном понимании.

Ассоциативный комплекс каждой вербальной единицы характеризовался некоторой ригидностью, обусловленной национально-культурными факторами. Они отражали этнопсихолингвистическую специфику, свойственную типу мотивации, характеру имеющихся или предлагаемых потребностей в том или ином (микро)социуме. Иными словами, слово рассматривалось нами как производное ряда психических процессов (в частности, аффективного, наглядно-действенного и понятийно-логического) и как узел пересечения связей по линии каждого из них, способное служить средством доступа к единому информационному тезаурусу носителя языка, содействовать выходу продуциента речи или реципиента за пределы непосредственно сообщаемой или воспринимаемой информации (А.А.Залевская). Рассматривая психосемиотический тетраэдр, в сущности согласующийся с концепцией целостного подхода к человеку говорящему, обратим внимание на относительность и условность разграничения полюсов образа сознания, как и разделения чувственной ткани. Нами они вычленяются и подвергаются анализу в связи с поставленной задачей - попыткой дать своеобразный снимок фокусированного эндоконтекста (термин К.Харди). Однако для индивида в процессе мыслеречедеятельности они функционируют как единое целое.

Реакции испытуемых как языковые знаки, сочетаясь с другими (синтагматические единицы, клишированные фразы и т.п.) соотносились с ситуацией своего применения, образуя контекст. Именно последний выявил переориентацию указания, реализованного на основе предметных значений языковых знаков, на другой участок концептуальной схемы как структуры знаний и представлений о мире. Уместным стало рассмотрение ассоциативной структуры значения как динамичного схемного образования, в котором языковое выражение может использоваться как формат организации содержания, на которое оно и указывает. Знаки не передают, а скорее индуцируют тождественные или сходные значения, возбуждают аналогичные информационные процессы в сознании (динамический аспект модели отображен на рисунке стрелками). Предметное значение как единство представления и грамматического значения координирует содержание пакетов знаний носителя языка. Значение языкового выражения и представляет собой доступ к сознанию.

Построенная по результатам проведенного исследования модель психометрической пирамиды как психологической структуры ЗС (см. рисунок) может применяться для интерпретации отдельных актов ассоциирования.

Рассмотрим и охарактеризуем отдельные элементы предлагаемой нами конструкции. Изображение нашей модели сверху подтверждает некоторые положения исследователей по проблеме лядра лексикона человека [Золотова 2005]. Это ядро - центр условного шестигранника, а узлы его - периферийные члены. Отметим, что расположение центра и периферии чаще всего находится не в одной плоскости (в этом обнаруживается некорректность графического изображения), а на разных срезах пирамиды и на неодинаковых расстояниях друг от друга. Тем самым ядро предстает как ментальное образование с некоторым ограниченным количеством единиц, которое может характеризоваться как аттрактор (если пользоваться терминами, распространенными в синергетической научной парадигме), детерминирующий весь лексикон. При этом центральные компоненты - единицы ядра - выступают как область притяжения и описывают эволюцию системы через определенный временнй промежуток. Добавим также, что среди психолингвистических изысканий, актуальных для развития или подтверждения некоторых результатов предпринятого исследования, имеются аргументы того, что единицы периферии лексикона билингва представляют собой нестабильное образование, судьба которых может определяться законами, изучаемыми в русле теории хаоса [Иванова 2004].

Плоскость рассматриваемой пирамиды АВD - отражает материальный, ориентированный во времени и пространстве процесс совместной деятельности по передаче информации от носителя языка к (микро)социуму - то, что после Ф.де Соссюра мы называем речью, а при рассмотрении психолингвистического слова-знака - речевым актом, высказыванием. Движение от А к В совпадает с линейным разворачиванием речи (синтагматический аспект) в промежутке определенного синхронического отрезка времени.

АСД - духовный процесс совместной деятельности носителя языка и (микро)социума. Отмеченный процесс объединен в пределах модели, но и противопоставлен как материальное - духовному и соответственно отражен в модели разнонаправленностью и разнесенностью. Прагматический компонент, понимаемый как отражение социо-культурного бытия, существующий объективно и отражаемый индивидом через процесс обучения его обществом. В качестве иллюстративного материала здесь выступают ассоциаты, выражающие интенциональную направленность некоторых стратегий реагирования испытуемыми разных возрастов и языковых групп (см. Часть II, Глава 1, п.3.2.1.)

Ребра АС, СД, ВС, ВД, ВА рассматриваются как объединяющие и как отдельные процессы деятельности (см. АД), т.к. именно они, разъединяя ВС и АД, дают возможность противопоставить каждому элементу (точке, отрезку) в линии АД некоторую совокупность парадигматически противопоставленных ему и состоящих с ним в отношениях или-или элементов, выстраивающихся в вертикальный ряд в направлении от АВ к ВД. Демонстрацией таковых выступают здесь парадигматические, грамматические реакции на исходное слово-стимул; или, по классификации Ф.Е.Василюка, сосредоточенные у полюсов П, З, ЧТП, ЧТС ассоциаты.

Грань BDF тетраэдра ВEFD (составляющей пирамиды) - условное отображение деятельности (микро)социума, организующего носителя языка для определенной деятельности и тем самым вызывающего в нем потребность репрезентации информации; (микро)социум, являющийся одновременно побудителем и получателем информации, а в отдельном речевом акте - его представителем. Сюда включены ответы, содержащие такие признаки и опоры идентифицируемого стимула: конструирование ситуации; создание образа, при котором не всегда удается выявить использованные опоры и признаки; комбинирование опор и признаков. Зонами концентрации чувственной ткани при этом выступают З, ЛС, С, ЧТС, ЧТЛС, ЧТЗ. Вершина F - полюс, отображающий деятельность индивида (носителя языка, языковой личности), добывающего, систематизирующего и формирующего информацию для окружающих сквозь фильтр личного опыта. Е - полюс материального мира, избираемого и используемого для манифестации человеком информации и для её передачи в конкретной ситуации речепорождения. Это может быть звуковая или графическая субстанция, если позволяет коммуникативная/речевая ситуация.

АDF - плоскость реального мира, в котором возникает и существует (микро)социум. Обратим внимание на гомоморфность отношений между полюсами А и D по сравнению с С и Е. Носитель языка, пользующийся словом, отделен и противопоставлен ему в ситуации порождения речи и для порождения речи. Область материальной действительности принадлежит реальному миру значений Д, но отделена и противопоставлена ему в подобной же ситуации речепорождения. По сути, здесь представлен момент единства и борьбы противоположностей в генезисе слова-знака. Отображение выделенного момента моделью и понимание инструментальности слова, его организованности для креативной деятельности по отображению мира - существенный для интерпретации составляющих модели. Наличие отмеченных противоположностей, их выделение осуществляется в пределах единства - инварианта ситуации эксперимента, в котором противопоставление всегда (в каждом конкретном акте ассоциирования) является результатом определенной организующей деятельности. Производство последней и способ её осуществления заключается в своеобразном сканировании сознанием всех плоскостей и пересечений и может быть спроецирована в модели. Продолжая графическую интерпретацию модели, рассмотрим её грани.

AGF, АCD, DEF - грани, ориентированные на носителя языка, его собственное субъективное отражение и нужд практики (микро)социума и реального мира сквозь призму тетраэдра (по А.Ф.Василюку), освоение механизма его работы для выражения через В и для выполнения задач социума. Компетенция, трактуемая как способность носителя языка применять правила оперирования словом в каждом конкретном акте ассоциирования, - это знание информантом соответствующего обозначения данного явления в конкретном социуме, в его языковой/речевой практике, умение использовать потенциал последнего. BGF - грань, ориентированная на В - мньшую часть окружающего мира, используемую для обозначения всей остальной действительности. В конкретном акте ассоциирования - это та система средств, из которых формируется и которой противопоставляется конкретное звукообозначение с учетом условий и возможностей ситуации дву-/многоязычия. BDF - сторона, ориентированная на реальность, как объект отражения; семантика, понимаемая как состояние действительности, отражаемая в вербальном ассоциировании. Рассмотренные последние две грани изучаются фонетикой и семантикой. Объединение их в одной модели логически и гносеологически оправдано.

Прилагая квантовые законы движения энергии чувственной ткани (ср. с меональной сущностью (А.Ф.Лосев), энергемной составляющей слова (Г.Г.Шпет)) в психологической структуре значения слова, можно выяснить следующее. Свойства лэнергопроводности слова (точнее отдельных его узлов) в основном зависят от наличия лэнергетических щелей (термин, введенный французским ученым Леоном Бриллюэном в начале 30-х годов ХХ века и активно используемый ныне в квантовой механике) - интервалов, в которые не попадают возможные значения энергии узлов (мы причисляем сюда отдельные случаи ответов-отказов, нулевых реакций ии. на общеизвестные слова-стимулы; ассоциации, имеющие сходство по звуковой/графической форме со стимулом, когда звуковая сторона не идентифицируется как имеющее отношение к смысловой стороне исходного слова: ии. реагируют на S как комплекс шумов, не находящий смысловое отражение в сознании, что происходит при незнании/неполном осознании не только ЗС, но и звуковой/графической оболочки лексемы, ассоциирование в таких случаях происходит с опорой только на элементы звукобуквенного комплекса стимула, лексически не связанные между собой (подобное, но иного психо-/физиологического генезиса, имеет место также в ответах умственно отсталых информантов [Гарипова 2007]); не поддающиеся вербализации чувства, эмоции в процессе общения, обусловленные иными (скорее, психологическими) причинами, нежели просто незнание языка или значения слова). Такие реакции могут быть объяснены прерыванием мыслительных процессов, приводящим к разорванности и несообразности в речи, ассоциировании.

Если продолжить развиваемые Т.М.Рогожниковой размышления П.Д.Успенского о том, что слово и мысль - это различная скорость движения сверхтонкой материи во времени и пространстве [2000: 10], то природа возникаемых физической беспризорности мысли и психической беспризорности слова [там же] может проясниться с изучением трех(?)мерного пространства феномена лэнергетических щелей. К тому же внимательное изучение отдельных теоретических положений, связанных с законами движения в кристаллах (при допущении, что представленный многогранник является условным прототипом такового), а также имеющих непосредственное отношение к постулатам теории струн/М-теории, переживающей очередную (пятую) революцию в физике и математике*8, показало, что разрывы энергии как функции чувственной ткани возникают как раз на плоскостях, являющихся срединными перпендикулярами отрезков АD, DE, EG - точки двойственной решетки. Так, в модели отчетливо продемонстрировано действие принципа золотого сечения*9, которое, возможно, при плодотворном развитии этой идеи прояснило бы суть перехода, или диссипации, энергии в нишу (предположительно) подсознательных процессов.

Приведен еще один довод в пользу модели. Поскольку дано обращение к сложному механизму овладения и пользования словом при би-/трилингвизме как механизму, возникшему в определенный момент, развившемуся и постоянно развивающемуся, то это позволяет изобразить и момент возникновения - некоторой точкой В, а современное состояние самоусложняющейся сущности слова - пирамидой в некотором промежутке времени. В таком случае, увеличение его в объеме основы-шестигранника (как любой развивающейся конструкции) потребует усложнения в виде уровней, подуровней. Модель позволяет рассматривать возникновение и развитие в индивидуальном сознании носителя языка конкретной лексемы - ассоциата, а также наблюдать изменение его объема, получение и приобретение новых его валентностей в ответах синтагматической организации (словосочетаний, реже - предложений, прецедентных текстов), формирование новых словообразований. Созидание слова, его структуры осуществляется, длится и сейчас, как и в каждый момент акта ассоциирования (шире - речевого акта).

Отличие предложенной модели от предыдущих, по нашему мнению, может рассматриваться как следствие использованных нами в совокупности психолингвистического определения слова, метода его исследования, универсально-деятельностного и системного подходов. Отметим, что модель находится в процессе созидания, характеризуется динамичностью, самосовершенствующейся в процессе отображения такой сложной сущности, как слово. Поэтому можно говорить о креативной её характеристике. Слово-знак - своего рода эталон движения социального сознания в сфере отображающей и преобразующей деятельности. Пространство, в котором совершается этот процесс, представлено в нашей модели как превращенной форме значения лишь разверткой того, что в реальной мыслительной деятельности в употреблении знаков языка свернуто, неэксплицируемо, но интуитивно и смутно ощущается каждым, кто формирует очередное конкретное высказывание. Бесконечное же их разнообразие, которое возможно в каждый момент, представляет вариативность потенциальных траекторий сознания в пределах (может быть, и за пределами) обозначенного в модели пространства. Предлагаемая в диссертации конструкция - всего лишь идеальное построение. По-видимому, трехмерное пространство ограничено для модели слова. Возможно, слово как знаковая сущность полимерно, и признавая это, автор оговаривает, что модель не отражает его всецело, но иллюстрирует минимально необходимые основные его свойства и характеристики, достаточные на этом этапе научного изыскания и вполне необходимые для креативного выхода из того множества затруднений, с которыми сталкиваются исследователи схожих проблем.

Сказанное выше вполне согласуется с определением значения, данным Л.С.Выготским. Значение - это внутренняя структура знаковой операции, функция значения - смыслообразующая, смысл - результат значения, не закрепленный знаком. Та же идея превращенности формы обнаруживается и в определении значения А.Н.Леонтьевым, который писал, что значение слова - форма идеального присвоения действительности. Как указывалось выше, языковые знаки замещают реальные объекты, то есть являются их превращенными формами. Следовательно, и связи реальных объектов отображены превращенно в различных характеристиках языковых знаков. Речевое произведение - также превращенная форма фрагмента действительности, о котором адресант сообщает другому. В процессе восприятия слова или речевого произведения осуществляется опосредованное ими восприятие фрагмента действительности (слово/текст в этом случае - превращенная форма фрагмента действительности).

Таким образом, существенными для аргументации предложенной структуры ассоциативного значения слова следующие положения: а) возможно выделение особой онтологической реальности - превращенных объектов (лпревращенных формы), позволяющих моделировать сложные эмпирические системы; б) в пределы научного исследования допустимо включение превращенных форм как идеальных образований (например, ассоциативных полей слов, значений слов); в) в превращенной форме исключено прямое отображение свойств и характеристик предмета в действительности; г) постулирование наличия подобных форм позволяет судить о специфике их содержания и функционирования; д) (личностные) смыслы, значения - это специфические результаты познания носителем того/иного языка реальных отношений, представленных в превращенных формах и ими детерминированных.

В Заключении диссертации подчеркивается, что в ходе проведенного исследования была предложена трактовка психологического (ассоциативного) значения слова, разработана его структура - модель психосемиотического тетераэдра, при построении которого характерен возврат уже на новом уровне к уникальному по своей проективной мощности, по своей эвристической силе психолингвистическому определению слова.

Сопряжение идеи моделирования процессов овладения и пользования психологической структурой значения слова носителем языка/языков при билингвизме с трактовкой слова в индивидуальном лексиконе как продукта ряда психических процессов и как узла пересечения связей по линии каждого из процессов позволило наметить перспективы дальнейших исследований.

       Основные положения диссертационного исследования изложены в следующих публикациях:

1. Изучение структуры ассоциативных полей слов: опыт теоретико-экспериментального исследования: Монография. / Салихова Э.А. - Уфа: Восточный университет, 2002. - 165 с. (9.8 п.л.).
2. Особенности становления языковой личности: Монография. / Салихова Э.А., Рублик Т.Г. - Уфа: Восточный университет, 2005. - С. 7-91. (11.2 п.л./5.6 п.л.) (в соавторстве. Часть I Речемыслительная деятельность человека: структура, развитие, особенности функционирования (84 с.) разработана диссертантом и посвящена результатам теоретико-экспериментальных исследований, проведенных на базе психолингвистической концепции слова как достояния индивида).
3. Социолингвистика и психолингвистика: Программа и методические указания для студентов Башгосуниверситета / Салихова Э.А., Аюпова Л.Л. - Уфа: БашГУ, 2001. - 12 с. (0.8 п.л./ 0.4 п.л.) (в соавторстве. Разработан второй раздел, в котором последовательно раскрываются этапы становления психолингвистики, а также основные проблемы психолингвистической теории).
4. Основы психолингвистики: Учебное пособие. / Салихова Э.А. - Уфа: Восточный университет, 2002. - 127 с. (7.4 п.л.).
5. Основы психолингвистики: Учебно-методическое пособие. / Салихова Э.А. - Уфа: Восточный университет, 2002. - 77 с. (4.7 п.л.).
6. Основы психолингвистики: Хрестоматия. / Салихова Э.А. - Уфа: Восточный университет, 2002. - 137 с. (8.2. п.л.).
7. Основы психолингвистики: Экстерн-пособие. / Салихова Э.А. - Уфа: Восточный университет, 2005. - 109 с. (7.0. п.л.).
8. Социолингвистика: Учебное пособие. / Салихова Э.А., Аюпова Л.Л. - Уфа: Восточный университет, 2006 - 151 с. (9.5 п.л./4.7. п.л.) (в соавторстве. Разработаны 4 главы из 9, сформулированы контрольные вопросы, составлены списки рекомендуемой литературы по каждому из разделов).
9. Социолингвистика: Программа курса и методические указания / Салихова Э.А., Аюпова Л.Л.. - Уфа: Восточный университет, 2006. - 60 с. (4, 0 п.л./ 2.0. п.л.) (в соавторстве. Составлен тематический план для студентов-филологов и журналистов, сделана выборка из основной и дополнительной рекомендуемой литературы, разработан глоссарий, включающий более 80 единиц).
10. О данных свободного ассоциативного эксперимента по формированию значения слова детей-билингвов / Салихова Э.А. // Вопросы обучения иностранным языкам: Материалы докладов. - Уфа: УГАТУ, 1997. - С.86-87 (0.1 п.л.).
11. Свободный ассоциативный эксперимент с детьми младшего школьного возраста: предварительные результаты / Салихова Э.А. // Психолингвистические исследования слова и текста: Сб-к научн. трудов - Тверь: ТГУ, 1997. - С.109-114 (0.3 п.л.).
12. Результаты применения метода Ф.Е.Василюка при обработке данных свободного ассоциативного эксперимента / Салихова Э.А. // Актуальные проблемы современного языкознания: Сб-к научн. трудов. - Уфа: БашГУ, 1998. - С.37-40 (0.2 п.л.).
13. Национально-культурная специфика психологической структуры значения слова (на материале ассоциативных экспериментов с младшими школьниками / Салихова Э.А. // Грани познания: Сборник научных трудов молодых ученых. - Уфа: Восточный университет, 2000. - № 1. - С. 44-50 (0.4 п.л.).
14. Психолингвистический аспект обучения детей-билингвов другим языкам / Салихова Э.А. // Раннее обучение иностранным языкам в дошкольных учреждениях и начальной школе: Материалы конференции и межрегионального семинара. - Уфа: БашГУ, 2000. - С. 125-133 (0.6 п.л.).
15. Возможности применения элементов методики коррекционного обучения иностранному языку детей младшего школьного возраста / Салихова Э.А. // Раннее языковое образование: состояние и перспективы: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Ижевск: Изд. дом Удмуртский университет, 2001. - С.191-196 (0.2 п.л.).
16. Особенности развития языковой компетенции детей-билингвов / Салихова Э.А. // Речеведческие дисциплины в вузе и школе: Тезисы и материалы Всероссийской научной конференции. - Самара: СамГПУ, 2001. - С.141-143 (0.1 п.л.).
17. Возможности психолингвистического подхода в методике обучения билингвов иностранному языку / Салихова Э.А. // Новое в лингвистике и методике преподавания иностранных языков: Материалы Всероссийской научно-методической конференции. - СПб: ВИТУ. - 2002. - С.167-169 (0.2 п.л.).
18. Некоторые особенности функционирования ассоциативного значения слова как единицы лексикона человека. / Салихова Э.А. // Вестник ВЭГУ: Научный журнал. - № 17/18. Филология. - Уфа: Восточный университет, 2003. - С.42-47 (0.5 п.л.).
19. Об устройстве некоторых моделей связи между элементами в лексиконе человека / Салихова Э.А. // Актуальные проблемы современной филологии. Филология и другие науки: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Киров: ВятГГУ, 2003. - С. 94-98 (0.3 п.л.).
20. Культура русской речи  в условиях национально-русского билингвизма / Салихова Э.А. // Система языка в статике и динамике: Межвузовск. научн.сб-к. - Федеральное агентство по образованию ГОУ ВПО, БашГУ, 2005 - С. 208-211 (0.2 п.л.).
21. Отражение взаимодействия разных культур в результатах свободного ассоциативного эксперимента / Салихова Э.А. // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: Материалы международной конференции. - ЧеГУ, 2004 (а) г. - С. 181-183 (0.3 п.л.).
22. Социо- и психолингвистическая интерпретация интерференции при типологии двуязычия / Салихова Э.А. // Язык и литература как способы проявления национального менталитета: Материалы межрегиональной конференции. - ЧеГУ, 2004 (б) г. - С. 183-188 (0.3 п.л.).
23. Вербальный язык интеллекта / Салихова Э.А. // Язык и интеллектуальный мир человека: Материалы международной конференции. - Архангельский ГТУ, 2004 г. - С.61-62 (0.1 п.л.).
24. К вопросу о роли стратегии в процессах овладения языком / Салихова Э.А. // Вестник ВЭГУ: Научный журнал. - № 25 (26). Филология. - Уфа: Восточный университет, 2005. - С. 46-49 (0.3 п.л.).
25. Некоторые особенности речеязыковой способности ребенка (теоретический экскурс) / Салихова Э.А. // Личность в современном образовательном пространстве: Материалы Международн. открытой заочной НПК: Образование и наука в высшей школе: современные тенденции, проблемы и перспективы развития - Ч.1. - Уфа: Восточный университет, 2005 - С. 248-252 (0.3 п.л.).
26. Психолингвистический аспект усвоения слова // Новое в лингвистике и методике преподавания иностранных языков: Материалы Всероссийской научно-методической конференции. - СПб: ВИТУ, 2005. - С.136-13 (0.2 п.л.).
27. Об этнопсихолингвистической детерминации языковой картины мира / Салихова Э.А. // Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковых картин мира: Сб-к научн.тр. / Отв. ред. Г.В.Симашко. - Вып.2. - Архангельск: Поморский госуниверситет, 2005. - С. 220-224 (0.3 п.л.).
28. О роли когнитивной теории в процессах речепорождения / Салихова Э.А. // Язык и мышление: психологический и лингвистический аспекты: Сб-к статей 5-й Всероссийской научно-теоретической конференции - Москва-Пенза: Инст-т языкознания РАН, Пензенский ГПУ, 2005 - С. 97-98 (0.1 п.л.).
29. Образы слов и особенности их отображения в сознании / Салихова Э.А. // Язык и межкультурная коммуникация: Материалы II Межвузовской научно-практической конференции. - СПб: Гуманитарный ун-т профсоюзов, 2005 - С. 78-83 (0.4 п.л.).
30. К вопросу об особенностях обучения билингвов другим языкам (психолингвистический аспект / Салихова Э.А. // Русский язык в межкультурном коммуникативном пространстве: Материалы Междунар. НПК - Иркутск: Иркутский ГПУ, 2005. - С.444-449 (0.3 п.л.).
31. Психологический статус значения (в аспекте взаимоотношения значения и личностного смысла) / Салихова Э.А. // Наука i освiта л2005: Матерiалы VIII Мiждународн. науково-практичноi конференцii. - Т.7. Фiлологiчнi науки - Днiпропетровськ, 2005. - С. 51-54 (0.2 п.л.).
32. Роль ассоциативных стратегий в овладении пользовании значением слова / Салихова Э.А. // Вестник Башгосуниверситета - №4. - Уфа: БашГУ, 2005 - С. 52-55 (0.5 п.л.).
33. Некоторые из подходов к трактовке концептов / Салихова Э.А. // Лингвистика текста: методы исследования: Материалы межвузовск. НПК. - М.: МГПИ, 2006 - С.83-85 (0.2 п.л.).
34. Овладение языком как стратегический процесс / Салихова Э.А. // Предложение и слово: парадигматический, коммуникативный и методический аспекты: Материалы III Международн. научн. конф., посвященной памяти проф. В.С.Юрченко - Саратов, 2006. - С.514-518 (0.3 п.л.).
35. Ассоциативный портрет билингва / Салихова Э.А. // Народное слово в науке о языке: Материалы Всероссийской научн.конференции в честь юбилея Засл.деятеля науки РБ З.П.Здобновой - Уфа: БашГУ, 2006.- С.232-236 (0.2 п.л.).
36. Особенности речепорождения в условиях полиязычного общения / Салихова Э.А. // Взаимопонимание культур и проблемы национальной идентичности (к 125-летию М.Гафури): Материалы Российской НПК - Уфа: ВЭГУ, Башкирская энциклопедия, Фонд культуры М.Гафури - ХХI век, 2006. - С.225-227 (0.2 п.л.).
37. О характере и структуре овладения вторым языком / Салихова Э.А. // Языковая политика и языковое строительство в РБ: Материалы НПК - Уфа: Инст-т языка и литературы УН - РАН, 2005. - С.152-154 (0.2 п.л.).
38. Этнический компонент значения слова: специфика и описание / Салихова Э.А. // Теоретические и методические проблемы РЯ как иностранного. Новые информационные технологии в лингвистической и методологической науке: Доклады и сообщения IX Международного симпозиума МАПРЯЛ-2006 ЦВелико Тырново, 2006. - С.381-383 (0.3 п.л.).
39. Возможности ассоциативного эксперимента в исследовании явлений детского билингвизма / Салихова Э.А. // Функционирование языка: категории и методы исследования: Материалы региональной НК - Самара: СамГУ, 2006 - С.76-79 (0.2 п.л.).
40. О некоторых особенностях речеязыковой способности ребенка / Салихова Э.А. // Язык. Система. Личность: Материалы Всероссийск. научн. конференции - Екатеринбург, 2006 - С. 167-172 (0.3 п.л.).
41. И вновь к особенностям психологической природы слова / Салихова Э.А. // Язык и мышление: психологический и лингвистический аспекты: Сб-к статей 6-й Всероссийской научно-теоретической конференции - Москва-Ульяновск: Инст-т языкозн-я РАН, Ульяновск: УГУ, Инст-т международных отношений, 2006 - С. 101-102 (0.1 п.л.).
42. Ассоциативное портретирование: поиск возможностей и перспективы / Салихова Э.А. // Научное обозрение - № 3 - М.: Наука, 2006. - С. 182-185 (0.3 п.л.).
43. Двуязычие и интерференция: суть, трактовки и опыт социо-/психолингвистического описания / Салихова Э.А., Аюпова Л.Л. // Вестник ВЭГУ - Сер Востоковедение. - Уфа: Восточный университет, 2006. - С.42-49 (0.6 п.л.) (в соавторстве. Предпринята психолингвистическая интерпретация понятий двуязычие и линтерференция с точки зрения интегрального подхода к слову как достоянию индивида).
44. Речемыслительный процесс: интегративная функция слова в его организации / Салихова Э.А. // Материалы Международн. Конгресса по когнитивной лингвистике. - РАЛК, Тамбов: Тамбовск. ГУ, 2006. - 243-246 (0.1 п.л.).
45. ингвокультурологическая составляющая ассоциативного портрета билингва / Салихова Э.А. // Вестник Башгосуниверситета - №3 - Уфа: БашГУ, 2006 - С.80-84 (0.6 п.л.).
46. О культурно-национальной коннотации значения слова / Салихова Э.А. // Культура & общество: Интернет-журнал МГУКИ // (0.5 п.л.).
47. Возможности ассоциативного эксперимента в выявлении языковой/речевой компетенции школьников / Салихова Э.А. // Русский язык в полиэтнической среде: социокультурные проблемы лингвистического образования: Материалы Всероссийск. НПК с международн.участием. - Уфа: БашГУ, 2006. - С.384-389 (0.3 п.л.).
48. Ассоциативная структура значения слова: теоретический аспект исследования / Салихова Э.А. // Мир русского слова и русское слово в мире: Материалы ХI Международн. Конгресса МАПРЯЛ. Т.1. - Heron Press/ Sofia, 2007. - С. 220-224 (0.3 п.л.).
49. Ассоциативный образ как основа для конструирования этнической идентичности / Салихова Э.А. // Лексические и грамматические категории в свете типологии языков и лингвокультурологии: Материалы Всероссийск. научн.конференции. - Уфа: БашГУ, 2007. - С.190-192 (0.2 п.л.).
50. Роль языковой компетенции и ценностных ориентаций индивида при описании языковой ситуации / Салихова Э.А., Аюпова Л.Л. // Вестник ВЭГУ: Научный журнал. - № 29/30. Филология. - Уфа: Восточный университет, 2003. - С.14-23 (0.7/0.35 п.л.) (в соавторстве. Дано рассмотрение процессов овладения родным языком в аспекте соотношения как интра-, так и экстралингвистических факторов. Выводы подкрепляются данными трендовых наблюдений над речью детей-билингвов).
51. Трудности интерпретации ассоциативного портрета билингва / Салихова Э.А. // Вестник МГЛУ. - Вып. 541. - Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты. - Сер. Лингвистика. - М.: МГЛУ, 2007. - С. 244-249. (0.3 п.л.).
52. Ассоциативный портрет билингвов: некоторые трудности прочтения / Салихова Э.А. // Язык и межкультурные коммуникации: Сборник научн. статей - Минск: Белорусск. ГПУ, Вильнюсск. педагогический ун-т, 2007. - С.246-248 (0.2 п.л.).
53. Межъязыковое сопоставление материалов экспериментов: количественные параметры соотношения типов реакций / Салихова Э.А. // Вопросы обучения иностранным языкам: методика, лингвистика, психология: Материалы конференции - Уфа: УГАТУ, 2007. - С. 301-306 (0.3 п.л.).

---

* Тем самым подчеркивается, с одной стороны, взаимодействие процессов мышления и речи, а с другой - значимость исследования не только речи для других, но и речи для себя. Это уточнение кажется весьма существенным в рамках обсуждения проблемы специфики единиц лексикона. Речевая деятельность должна располагать некоторыми стратегиями воплощения мысли в слове (смыслоформирование), а смыслоформулирование - стратегиями извлечениям мысли из слова [Залевская 2006].

** Смысловое поле трактуется как сфера существования слова в субъективном лексиконе, а через него и в единой информационной базе человека, являющейся неотъемлемой принадлежностью картины мира индивида и складывающейся из сложного взаимодействия его многообразных знаний. Это целостное, словесно-образное интермодальное психическое образование, интегрирующее всю потенциальную совокупность связей данного слова и некоторого субъекта интерпретации, имеющее многоуровневое строение, находящееся в отношениях пересечения со смысловыми полями других слов рассматриваемого лексикона и в силу всего этого непосредственно участвующее в процессе актуализации необходимого сегмента многогранного предшествующего опыта носителя языка/языков (Э.Е.Каминская).

* В настоящее время МСОШ №2 дер. Улукулево.

* В отдельных случаях мы обращаемся для иллюстрации тех или иных интересующих нас явлений в плане выявления специфики функционирования психологической структуры значения слова к АП и др. стимулов, где рельефно представлены те или иные показатели.

* По мнению А.А.Залевской, опыт анализа более 400000 ассоциативных пар слов на базе 9 языков убедительно показал, что привлечение ряда информантов к составлению параллельных списков исходных слов, многократные выверки по словарям и даже проведение разведывательных экспериментов не могут обеспечить эквивалентность исследуемых слов в ряде языков, хотя бы потому, что составитель параллельных списков и участник эксперимента осуществляют разную по направленности деятельность. К тому же расхождения в основаниях для формирования ассоциативных связей - объективно существующий факт, избавиться от которого невозможно, но который необходимо учитывать как при анализе материалов в рамках одного языка, так и при межъязыковом сопоставлении экспериментальных данных [1980: 186].

* Именно потому, что слова выступают в роли знаков, они и становятся основными (базисными) единицами языка. По этой причине здесь и и в тексте диссертации мы используем термин слово-знак.

** Пользуясь при анализе материала термином лобраз, мы, прежде всего, имеем в виду вербальный образ, превращенную форму (М.К.Мамардашвили), представляющих своеобразную детерминанту вербального сознания, и отражающих знания о мире, чувства, жизненный и практический опыт носителя языка, подобно тому, как значение является единицей мира культуры, слово - мира языка, а смысл - внутреннего мира личности. Вербальный образ - значение как превращенная форма, голограмма, или интеграл, фрактали, вбирающий в себя энергии этих миров.

* Используя ясные аналогии, профессор физики и математики в Колумбийском университете Б.Грин [2007] своей гипотезой срывает завесу таинства с теории струн, чтобы представить миру Вселенную, состоящую из 11 измерений, в которой ткань пространства постоянно рвется и самовосстанавливается, а вся материя от наименьших кварков до самых гигантских суперновых порождена вибрациями микроскопически малых петель энергии. Полагаем, что недавно доказанная отечественным ученым в области математики Г.Перельманом гипотеза Пуанкаре (из списка Millennium Prize Problems), служит косвенным подтверждением теории Большого взрыва, получившей интересную интерпретацию в теории суперструн.

* золотая пропорция в психометрической пирамиде ВСАD (см. рис.): деление отрезка ВС на две части таким образом, что большая его часть ВК1 (cоответственно ВК2, ВК3 в пирамидах ВDEF, BFGA) относится к меньшей АК/КД так, как весь отрезок ВС относится к ВК (т.е. ВК:АК = ВС:ВК). Принципы золотого сечения используются в архитектуре и изобразительных искусствах. Термин введен Леонардо да Винчи (кон. 15 в.).

Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии