Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по культурологии  

На правах рукописи

СОЛОВЬЕВА Анна Николаевна

МОДЕЛИ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ ЭТНИЧЕСКИХ СУБКУЛЬТУР

В ГЛОБАЛЬНО/ЛОКАЛЬНОМ КОНТЕКСТЕ

Специальность 24.00.01 - Теория и история культуры (философские науки)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора философских наук

Москва 2009

Работа выполнена в секторе культурологических проблем социализации

Российского института культурологии

       Научный консультант:                доктор философских наук, профессор

                                               Шапинская Екатерина Николаевна

       Официальные оппоненты:  доктор философских наук, профессор

                                               Розин Вадим Маркович

                               

                                               доктор философских наук, доцент

                                               Костина Анна Владимировна

                                               

                                               доктор культурологии, доцент

                                               Жукова Ирина Владимировна

                                               

Ведущая организация:        Российская академия государственной

                                       службы при Президенте РФ

Защита состоится  21 декабря 2009 г. в 15 часов на заседании Диссертационного совета Д. 212.154.14 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119571, г. Москва, проспект Вернадского, д. 88, ауд. 826а.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеке в Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119992,  г. Москва, ул. Малая Пироговская , д. 1.

Автореферат разослан л_____________________ 2009 г.

Ученый секретарь

Диссертационного совета                                О. И. Горяинова

 

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования

В начале 21 века мировая культура переживает кризисные процессы, связанные с первую очередь с приданием ее традиционным смыслам и ценностям набора инструментальных значений в практике решения социальных проблем глобализации. К наиболее значимым изменениям, затронувшим основы деятельности культурных институтов в современном контексте, относятся коммерциализация культуры, мультикультурализм и плюрализация публичной сферы общества, размывание границ (в политических, научных, технических и художественных сферах), а также преимущественный интерес к формам реализации культурных процессов, а не к их содержанию1.

Представление о том, что культурные ценности не универсальны, а вариативны (вплоть до взаимоисключающих интерпретаций) в контекстах разных групп или сообществ, представители которых способны наиболее точно выражать их специфику, является основанием для складывания в постиндустриальных обществах культуры участия. Ее инновативность реализуется в комплексе методов и механизмов дифференцированного взаимодействия культурных институтов с конкретными группами людей, которые выступают не как пассивные потребители, а как активные участники культурного процесса - представители субкультур или индивиды, способные к творческому переосмыслению традиционных ценностей. Процессы глобализации, сделавшие неотъемлемой частью современного культурного ландшафта реальные и осуществляемые в виртуальном медиа пространстве транснациональные миграции, сформировали набор новых культурных сообществ, которые не вписываются в общепринятые классификации, а противоречат им или делают их бессмысленными. Эффекты глобализации в культуре можно выявить, с одной стороны, в безоговорочном принятии и утверждении различий, а с другой - в их размывании и творческом комбинировании. Реализация эффективной культурной политики в данных условиях требует создания новой, концепции современной культуры, не сводящейся к простой оппозиционности тактик  сопротивления условиям окружающей жизни или капитуляции перед ними.

Яркие и красочные описания этнических ритуалов, обычаев и символов сегодня стали неотъемлемой частью исследований культуры, осуществляемых в самых разных областях знания: культурологии, географии, истории, этнологии, социологии, психологии, педагогике, искусствоведении, литературоведении. Содержание и познавательные границы этнокультурных интересов современных социальных и

гуманитарных наук предельно вариативны и отражают как эклектичность их фундаментальных оснований, так и политическую амбивалентность их прикладных аспектов. Категории лэтничность, культура и субкультура обозначают тематическое пространство обсуждения необычайно противоречивых антропологических проблем, демонстрирующих сложную систему связей с идеологией, политикой и экономикой. Между описываемыми с их помощью феноменами групповых различий и процессами их формирования существует родственное сходство, им свойственно взаимопоглощение, наслоение одной формы разграничения на другую, усиленное значительной степенью контекстуальных смыслов (расовых, гендерных, классовых, религиозных). 

Определение культуры в качестве основной характеристики этничности строится на основании провозглашения устойчивости и постоянства "ауры происхождения", окружающей формирование этнических групп. Система знаний и образов (а также формирующих их мировоззренческих структур), которые позволяют представить человека как  носителя определенного статичного набора культурных черт, фиксирующих его территориальную, расовую и национальную принадлежность, а также дифференцирующих его по отношению к представителям "других культур", обозначается понятием культурный эссенциализм. Эссенциализованные версии культуры описывают ее как набор признаков и черт, отличающихся статичностью, фиксированностью (по отношению к расе, территории или нации), демонстрирующих объективность (независимость от особенностей протекания межкультурного диалога или исследовательского процесса), а также разделяемых в одинаковой степени представителями определенной социальной группы. Культуры (репрезентируемые в качестве самодостаточных и автономных их этнолингвистическим обозначением, например французская, маори, балийская и т.д.) определяют индивидуальную и коллективную идентичность, а также место ее представителей в социальных и политических иерархиях. В эссенциалистских репрезентациях культурная принадлежность автоматически становится синонимом этнической, а этнические группы определяются по присущим их представителям эссенциализированным культурным признакам, демонстрирующим листорическую укорененность, лаутентичность и традиционность.

Внешняя очевидность, непосредственность и простота чувственного восприятия и  рационального объяснения людьми их культурных различий в качестве лэтнических, а также описания этнической принадлежности как лестественно происходящей от несхожести культур подвергается сомнению и опровергается в ситуациях, когда за калейдоскопичной картинкой народных экзотик скрывается оправдание практик эксплуатации и неравенства. Выявление ошибок, противоречий, непоследовательности и несправедливости культурных суждений, реализуемых в деятельности людей, включенных в иерархические структуры отношений, регулируемые институтами и практиками их сообществ - является главной целью программы критического анализа этничности. Актуальность применения методологии критического анализа в изучении репрезентаций этничности и культуры объясняется необходимостью определения влияния властных отношений на структурирование этнических идентичностей и продиктованных ими культурных практик.

Антиэссенциалистская исследовательская установка акцентирует процессуальность и динамичность идентификационного процесса, основанного на активном творческом индивидуальном осмыслении культурных практик и текстов, их постоянной трансформации в процессе межгрупповой коммуникации, в результате которого конструируются новые, гибридные культурные черты. Культура в ее антиэссенциалистком значении - пространство взаимодействия и диалога, а также борьбы за право репрезентировать в широком контексте созданные индивидами и группами символы и их значения. Выявление и описание постоянного характера подвижности и изменчивости современных обществ является задачей динамической концепции культуры, предполагающей, что осознание географической и исторической ситуативности не лимитирует этничность и культуру и не подвергает сомнению легитимность других, равных по значимости форм идентичности.

Контекст множества философских и научных пост проектов (постмодернизм, постколониальные, постэтнические исследования и т.д.), актуализированный глобализационными процессами, порождает двойственное толкование этничности: как культурно специфичного жизненного опыта людей и как содержания культурной политики репрезентаций. Структура и содержание основных исследовательских подходов к описанию репрезентаций этничности и культуры базируются на общих методологических предпосылках социального конструктивизма - комплекса теорий, сформировавшихся в социальных и гуманитарных науках на основании концепции социального конструирования реальности2. Во-первых, знание о культурных истоках этнических различий рассматривается как результат представления реальности посредством категорий (является продуктом дискурса3). Во-вторых, утверждается зависимость способов выявления и интерпретации культурных фактов в качестве лэтнических от порождающих или актуализирующих их социальных и исторических условий, а также отрицается их фиксированность или неизменность (антиэссенциалисткая установка). В-третьих, акцентируется важность понимания социального взаимодействия как процесса, формирующего, воспроизводящего и трансформирующего идеи лестественности или лиллюзорности этнокультурных различий. Конструктивистский подход к концептуализации этничности реализуется в проектах, которые опровергают универсальность и всеобщность этнических значений культурных символов и практик и акцентируют необходимость выявления и описания ограниченного набора контекстов и ситуаций, в которых они могут проявляться с большей вероятностью, независимо от того, какие функции (ценностные или инструментальные) они реализуют. 

Акцентирование значимости исторических истоков дает возможность исследователям этничности переосмыслить примордиальные черты культуры так, чтобы максимально расширить масштаб действия потребности людей (разделяемой всеми, кто реализует идентичность) в поиске и изобретении форм их отличия от других. Так осуществляется попытка сохранить аналитическую ценность концепта лэтнической культуры, не сводя его к показателю ситуативности вариаций и манипуляций различиями, провозглашаемому в рамках теорий социального конструктивизма. Интерпретируемая как социальный ресурс групповой идентичности, основанной на наборе культурных черт, категория лэтничность обогащает органицистскую метафору этнического примордиализма (отсылающую к образу этнической группы как естественно развивающегося организма,  реализующего неповторимый культурный код или лядро, сущность) вариативностью новых значений, делающих возможным ее инструментальное применение в контексте плюрализма и мультикультурализма. Базовой проблемой реализации антиэссенциалисткой перспективы в изучении культуры является формирование способов избегания репрезентаций культурных различий в эссенциалистских и/или объективистких терминах и риторических приемах. Попытки аналитиков новой культурной политики, ставшей неотъемлемой частью постиндустриального глобализованного пространства (например, С.Холл, Х.Баба, А.Аппадурай и др.), деэссенциализировать  этничность, отделив ее значение от расовых и национальных коннотаций,  опираются на понимание того, что не существует таких типов репрезентаций, политических программ и форм позиционирования, которые были бы возможны без исторически заданных языков и культурных кодов, то есть без этнических культур. Укорененность эссенциалистских установок в дискурсе этничности и культуры приводит к тому, что свойственные идеологии плюрализма и мультикультурализма ценности уважения и признания значимости культурных различий реализуются в сохранении и упрочении тех их интерпретаций, которые некогда были (и зачастую продолжают быть) лозунгами движений расизма и культурного фундаментализма.

Теория культурной критики (реализуемая множеством научных направлений и школ Великобритании, США, Австралии, Германии, Франции и т.д.) позволяет  анализировать множество форм репрезентации этничности в практиках и текстах субкультур, анализировать процесс, в котором субъекты сложноорганизованного и стратифицированного пространства современной культуры используют систему этнических знаков для производства значений их групповых различий (национальных, политических, классовых, гендерных, возрастных, профессиональных и т.д.). Актуальность анализа субкультурных различий проявляется в контексте осознания значимости культурных границ, лустановление которых компенсирует искажение смыслов этнических ценностей и неадекватное использование символики в процессах социального взаимодействия. Представление об лисконности культурных оснований этничности может утверждаться или утрачиваться в конфликтах между классовыми, гендерными, расовыми и национальными группами, артикулируемых практиками повседневности. Таким образом, важность теоретического анализа процессов концептуализации этнических субкультур связана с необходимостью построения теоретических моделей формирования этничности под влиянием внешних императивов процессов глобализации, вступающих во взаимодействие с механизмами идентичности, оперирующими культурными символами и смыслами.

Постановка проблемы

Теории, на основании которых строится изучение культурных оснований этнических различий в современном мире, демонстрируют значительную степень поляризованности и оппозиционности их основных положений. Эмоциональная насыщенность подлинности индивидуального переживания и опыта этнической принадлежности (акцентируемая в примордиализме) противопоставляется рациональности и прагматичности использования культурных символов в мобилизации групповой сплоченности в борьбе за ресурсы публичной сферы (в инструментализме и конструктивизме). В основе двойственности использования концепта лэтничность в исследованиях современных социокультурных феноменов лежит противоречие между процедурами эссенциализации (объективации) и конструирования (инструментализации) культуры как основы дифференцирующих признаков этнических групп, рассматриваемых в контексте стратифицированной модели общества. 

Отсутствие в современной культурной теории моделей, позволяющих выявлять внутреннюю динамику взаимодействия внешне альтернативных друг другу подходов к интерпретации содержания лэтничности и культуры, приводит к описанию субкультурных форм репрезентации этничности в национальном и транснациональном (глобальном) контекстах как фрагментированных, а не демонстрирующих схожесть внутренних механизмов их формирования.

Состояние научной разработанности проблемы

Теоретическая и эмпирическая разработка проблем репрезентации этнических субкультур в глобализационном контексте стала актуальной сравнительно недавно, с 1980-х годов, и традиционно представлена культурно-антропологическими (этнологическими), социологическими и культурологическими (связанными как с европейским направлением культурных исследований, так и с постколониальными исследованиями) научными проектами.

Анализ научных источников позволяет утверждать, что  вне зависимости от подхода к определению истоков, исторических условий и специфики глобализации, общим для всех исследователей является стремление рассмотреть ее в динамике нормативно-регулятивных (политических, экономических, правовых) и ценностно-символических (этнических, национальных, религиозных) аспектов. К числу работ, реализующих культурологический подход к анализу практик глобализации, относятся исследования А. Гидденса, З. Баумана, У. Бека, Д. Хелда, Э. Кастельса, П. Бергера, С. Хантингтона, Дж. Бхавати, Э. Валлерстайна и др. Специфика антропологического подхода к пониманию глобализационных процессов выражается в желании изучать их на уровне жизни реальных людей и сообществ, что отражено в работах М. Кирни (M. Kearney), У. Ханнерса (U. Hannerz), М. Бураво (M. Burawoy), Т. Левеллена (T. Lewellen), А. Аппадурая (A. Appadurai).

Инициированные постмодернистским, посколониальным и глобализационным академическим контекстом 80-90-х годов 20 века дискуссии сторонников и противников критики теоретических оснований наук о культуре сводятся к обсуждению как необходимости универсализации значений лэтничности и культуры в различных академических дискурсах, так и деконструкции отражаемых в них западного логоцентричного языка и универсальности ценностей гражданского общества. Программы критического анализа лэтничности и культуры представлены в работах Б. Латура, А. Вилльямса (A. Williams), С. Мей (S. May), А. Раттанси (A. Rattansi), С. Холла (S. Hall), Х. Баба (H. Bhabha), Э. Саида, Л. Филипса, М. Йоргенсена, Л. Абу- Лухо (L. Abu-lughod), Р. Брайтман (R. Brightman), Р. Розальдо (R. Rosaldo), Б. Парека (B. Parekh), В. Кумлика (W. Kymlicka), П. Келли (P. Kelly), Т. Тернера (T. Turner), Р. Джеркинс (R. Jerkins), Б. Э. Винер, В. А. Тишкова, С. В. Чешко  и т.д. 

Представленный многочисленными междисциплинарными и постпарадигмальными исследовательскими программами (критическая и рефлексивная антропология, постколониальные исследования, культурные исследования и т.д.), дискурс-анализ научных репрезентаций этнических культур направлен в первую очередь на тексты, созданные в условиях этнографической практики и в интеллектуальных традициях социальной и культурной антропологии. Критический и рефлексивный анализ этнологической теории и практики реализован в работах Дж. Маркуса (G. Marcus), М. Фишера (M. Fisher), Р. Розальдо (R. Rosaldo), Д. Клиффорда (J. Clifford), Б. Шолте (B. Sholte), П. Рабиноу (P. Rabinow), Ч. Ортнер (C. Ortner), Й. Фабиана (J. Fabian), Т. Тодорова (T. Todorov), Т. Митчелл (T. Mitchell), С. Баррета (S. Barrett), А. А. Пископпель, В. Р. Рокитянского, Л. П. Щедровицкого.

Постмодернисткая и постструктуралисткая теория, представленная работами Ж. Делеза, Ф. Гваттари, Ж. Деррида, М. Фуко, Ю. Кристевой, Д. Батлер, Д. Харвея, Ф. Джеймисона, Ж. Лиотара,  допускающая возможности размывания границ природного / культурного, использующая потенциально дестабилизирующий эффект "различания" для деконструкции аналитических стратегий и концептуального аппарата, является основанием проектов смещения и разрушения культурных оппозиций, например старой/ новой этничности.

Постколониальные и деколониальные интеллектуальные проекты акцентируют амбивалентность значений лэтничности и культуры Ц  категорий, с одной стороны, заимствованных в европейской (западной) метатеории и трансформированных колониальным контекстом, с другой - артикулированных радикальными формами творческого сопротивления народов третьего мира империалистическому доминированию. Постколониальные исследования этнической культуры представлены работами Б. Ашкрофт (B. Ashcroft), Г. Грифитса (G. Griffiths), В. Дю Буа (W. E. B. Du Bois), С. Холла (S. Hall), Х. Баба (H. Bhabha), К. Аппайа (K. Appiah), П. Гилроя (P. Gilroy), А. Эскобара (A. Escobar), Д. Шакрабарти (D. Chakrabarty), Г. Спивак (G. Spivak), Э. Саида, Г. Канклини (G. Canclini), М. В. Тлостановой. 

Характерной особенностью традиций школы культурных исследований является стремление представить культуру в качестве механизма, противодействующего доминированию авторитета политики в противоречивом контексте социального контроля. Теоретическая модель субкультуры, разработанная Д. Хебдиджем (D. Hebdidge), С. Холлом (S. Hall), П. Коэном (P. Cohen), Д. Кларком (J. Clarke), С. Торнтон (S. Thornton), Д. Магглтоном (D. Muggleton), М. Маффесоли (M. Maffesoli) может служить основанием для анализа альтернативного доминантным глобализационным кодам смыслового пространства, созданного в креативных практиках этнических сообществ.

Российские социологи и культурологи начали применять понятие субкультура в эмпирических и теоретических исследованиях современной культуры начиная с 1980-х годов. С.А. Матвеева, Э.А.Орлова, Д.Фельштейн, Л.Радзиховский, Т.А.Щепанская, И.Сундиев, Е.Леванов, В.Левичева, Н.Рубанова, И.Плаксий, А.В.Громов, О.С.Кузин, Т.Г.Исламшина, Е.Л.Омельченко, В.Костюшева, М.Соколов, С.И.Левикова, Е.Н.Шапинская, В.М.Розин, В.А.Луков представили описания многообразных субкультурных практик российской молодежи 1980 Ц  2000 годов, обосновали ряд оригинальных гипотез происхождения и смысла оппозиционного прочтения ими советских, постсоветских и глобализационных западных культурных текстов.

Формирование междисциплинарных направлений в изучении этнокультурных сообществ, осуществляемых и воспроизводящихся в контексте глобальных потоков медиа, туризма и потребления предполагает использование комбинаций этнографических, семиотических и критических методов. Описание и анализ процессов стратификации этнокультурных групп, помещенных в контекст медиа и туризма, представлен в исследованиях Р.Вуд (Wood R.), Д.Маккенел (MacCannell D.), Н.Граберн (Graburn N.), Е.Брюнер (Bruner E.M.), А.Стронза (Stronza A.), У.Эко, Д.Урри, А.Аппадурая, С.Дики (Dickey S.), С.Аронвиц (Aronowitz S.), Д.Лалл (Lull J.), Х.Бассингер (Bausinger H.), Д.Спитулник (Spitulnik D.), А.Анг (Ang I.), В.Мазарелла (Mazarella W.), Ф.Гинсбург (Ginsburg  F.), А.Эскобар (Escobar A.) и др. 

Программы изучения этничности, культуры и субкультур, сложившиеся в социальной и культурной антропологии (преимущественно британской и американской), в британской школе культурных исследований, в междисциплинарных областях постколониальных исследований,  в теориях мультикультурализма, в теориях медиа, туризма и потребления, являются наиболее репрезентативными для анализа глобализационных процессов  и отражают многообразие подходов, с помощью которых можно лучше понять культурные различия в окружающем нас мире.

Внутренняя противоречивость и неоднозначность западных (в том числе и европоцентричных) интеллектуальных моделей современной культуры, а также возникновение в мировом академическом дискурсе ценностей медиативного подхода к анализу этнических различий, опирающегося на идею двойственности формирующих их конфигураций власти и сопротивления делает особо актуальным описание и выявление концепций этнических субкультур, помещенных в глобализационный контекст. Однако ранее данная проблема не была предметом теоретико-методологического анализа. 

Гипотеза исследования

Выявление и описание приоритетных (признанных универсальными и всеобщими) и альтернативных механизмов определения содержания лэтничности и субкультуры в соотношении с другими единицами (знаками), используемыми в сложноструктурированном контексте обсуждения текстов и практик этнического пласта современной культуры, позволяет идентифицировать борьбу за их значение на уровне предметных областей социальных и гуманитарных наук, их философских и методологических оснований, их практических и прикладных ракурсов в образовании, медиа и просветительской деятельности.

Этническая субкультура является культурной единицей, концептуализация которой наиболее полно отражает взаимодействие эссенциалистских и конструктивистских подходов к анализу и интерпретации этничности, помещенной в глобализационный контекст, и позволяет продемонстрировать их взаимодополнительность. Теоретическая модель лэтнической субкультуры, построенная на основании сравнения  методов концептуализации универсальности/ специфичности этнокультурных текстов и практик, может быть использована для анализа и решения проблем глобализации/локализации.

Объект исследования:

Комплекс научных исследований формирования и воспроизводства этнических субкультур в процессе глобализации.

Предмет исследования:

Модели концептуализации этнических субкультур в глобально/локальном контексте.

Цель

Выявление, описание и систематизация основных моделей и механизмов концептуализации этнических субкультур в глобализационных и локальных контекстах.

Задачи

1. Выявить и определить рефлексивные границы основных теоретических и эмпирических (отражающих многообразие конкретных этнокультурных ситуаций) исследований, в которых понятия лэтничность и субкультура используются для критического анализа проблем современного глобализированного мира.

2. Осуществить аналитический обзор наиболее актуальных академических дискуссии о культурной специфике реализации групповых различий в контексте научных программ мультикультурализма, постколониальности и деколонизации, глобалистики.

3. Охарактеризовать структуру академических репрезентаций этнической тематики в следующих предметных областях: теории культуры (категоризация этнических культур и субкультур), типологии и динамики культуры (пространство и время их осуществления), философии и эпистемологии культуры (познавательные границы их описания и анализа).

4. Определить специфику понятийного аппарата, используемого для концептуализации этничности в глобализационном контексте: субкультура, диаспора, гибридность, туристическая этничность, медиаэтничность, новые племена, неопримитивизм.

5. Построить теоретические модели взаимодействия концептов лэтничность, культура и субкультура в методологических программах постмодернизма, в теориях критического и рефлексивного анализа культуры, в теориях постколониализма и деколонизации, а также в междисциплинарных областях исследований медиа, туризма и культуры потребления.

6. Выявление теоретических моделей этнических субкультур и обоснование их эвристической значимости для изучения практик глобализации / локализации современных социокультурных групп. 

Теоретико-методологические основы исследования

Исследование построено на основании философских традиций социального конструктивизма и критического анализа культуры. Модели концептуализации субкультур, описанные и систематизированные в диссертации, сформированы с использованием комбинации классических и неклассических подходов к анализу культуры.

Выявление и описание специфики функций этнических субкультур по поддержанию устойчивости и осуществлению динамики целостной системы национальной культуры осуществляется на основании структурно-функционального подхода. Методологические программы структурализма и постструктурализма, семиотического и семантического анализа культуры используются для построения моделей трансформации структуры и содержания этнических символов в текстах субкультур. Применение эволюционного и неоэволюционного подходов дает возможность систематизировать те модели этнических субкультур, в которых они представлены как формы адаптации локальных сообществ к воздействию универсальных модернизационных и глобализационных детерминант.

Метод критического дискурс-анализа4

нацелен на выявление и описание механизмов формирования и воспроизводства актуальных социальных и политических проблем. Данные проблемы рассматриваются как результат структурирования социального взаимодействия  определенным дискурсом, который вводит в действие, поддерживает, укрепляет, легитимирует или отрицает отношения власти и господства в обществе. Главной задачей дискурс-анализа является выявление и описание специфических базовых характеристик дискурса (категорий, риторических приемов, идеологических структур, форм рациональности). Дискурс-анализ включает в себя описание содержания и структуры концептуализации той или иной проблемы, ее историко-контекстуальный анализ, ее интерпретацию, а также выбор и обоснование критической перспективы в ее объяснении. 

Методологическая программа критической теории, частью которой является дискурс-анализ, выполняет следующие задачи: определение ограничений точных дефиниций понятий через построение постструктуралистских генеалогий и археологий знания (М. Фуко), описание стратегий рассеивания (диссеминации) терминологических значений (Ж. Деррида, Ж. Делез, Ф. Гваттари), анализ механизмов выражения политических интересов, субъективных позиций, форм адресации, режимов истины, дисциплинарных практик, участвующих в конструировании мифов происхождения, нарративов развития и символических границ этнических сообществ в исторических и географических контекстах.

Дискурс-анализ репрезентаций этнических культур используется в исследовании как способ проблематизации основных результатов научных исследований, полученных с помощью количественных и качественных методов изучения конкретных и реальных этнокультурных практик.  В контексте рефлексивных подходов к описанию и осмыслению этнических различий проблематизации подвергаются в первую очередь их эссенциализированные формы, осуществление которых в глобализационном контексте делает необходимым поиск новых механизмов их интерпретаций и концептуализации. Критический анализ научных репрезентаций этничности и культуры предоставляет возможность понять условия возникновения специфических познавательных проблем, осознать их суть и характер, исходя из механизма их отражения и формы суждений, их формирующих и утверждающих. а

Концепция репрезентаций является основой для демонстрации в работе специфичности этнокультурных форм выражения отношений доминирования / сопротивления, выявления границ допустимости артикуляций групповых интересов (определения того, кто наделен правом говорить и от чьего имени), обретения или утраты гегемонии в результате распределения этнокультурных ресурсов внутри или между этническими сообществами. Применение теории гегемонии необходимо для подтверждения положения о том, что идеи, культуру и историю невозможно понять сколько-нибудь серьезно без учета их силы, или, точнее, конфигурации власти.  Теория артикуляций дает возможность интерпретировать этнические культуры и субкультуры как активный процесс производства значений групповых различий посредством их выражения в специфическом пространственно - временном глобально/локальном контексте.

Методы исследования

Для определения общих познавательных проблем, направленность на решение которых определяет структурное сходство различных моделей концептуализации этнических субкультур используется категориальный анализ исследований этничности и культуры. Выявление и сравнение содержания основных понятий, связанных с концептом лэтнической субкультуры осуществляется с использованием вторичного анализа научных текстов. Данный анализ представляет собой комбинацию структурных, функциональных и семиотических методов.

Описание и обобщение основных параметров и механизмов взаимодействия глобализационных и локальных факторов на процессы концептуализации этнических субкультур реализуется с помощью типологического и сравнительно - культурного подхода.

Научная новизна исследования

Данное исследование является одним из первых, где на антропологическом, культурологическом и социологическом материале в качестве принципа исследования культурной динамики обосновывается положение, в соответствии с которым концепция этнической субкультуры обладает эвристическим потенциалом для осуществления антиэссенциалистких и постструктуралистких программ исследования культуры.

На основании вышеупомянутого принципа дается авторское определение понятия лэтническая субкультура как комбинации этнических, расовых, классовых, территориальных групповых признаков, отражающей пограничность и переходность социальной позиции ее представителей в пространстве поляризованной и конфликтной смысловой сферы между доминантной и девиантной интерпретацией содержания этнической культуры.

Дается обоснование положению о том, что аналитическим механизмом изучения множества реакций этнических субкультур на действие внешних социальных факторов (эссенциализированных в публичном дискурсе этнических, расовых и национальных различий) является выявление и описание специфики дискурса лэтничности и культуры, структурирующего взаимодействие его  доминантных и протестных интерпретаций.

Аргументируется тезис о том, что глобализационные потоки (транснациональных движений, миграции, туризма, медиа и т.д.) представляют этническую субкультуру в качестве новой формы организации публичного пространства, структура и границы которой отражают изменчивость отношений  между традициями и образом жизни множества социальных групп.

Предлагается обоснование необходимости использования ресурса взаимодополнительности научных парадигм эссенциализма (объективизма) и конструктивизма в научных концептуализациях практик этнокультурного различения, осуществляемых в глобализационном контексте.

Выявляются базовые аспекты осмысления проблемы этнокультурной дифференциации и стратификации в контексте междисциплинарных исследований медиа и туризма, а также в реализации программ критического и рефлексивного анализа этнологической теории и практики.

Предлагается доказательство положения о том, что научная концептуализация субкультурных практик, демонстрирующих способность ее представителей к локализации традиционных (домодернизационных) племенных и этнических символов в модернизированном, городском и западном контексте, может быть рассмотрена как часть масштабного проекта деконструкции дискурса развития. 

Теоретическая значимость

заключается в том, что в исследовании продемонстрирована возможность:

выявить и структурировать проблемное поле академических репрезентаций тех этнокультурных явлений и процессов, которые выходят за границы примордиалистских (оцениваемых в рамках критических и рефлексивных научных проектов как лэссенциалистские) теоретических моделей лэтничности и культуры: гибридных и диаспорических сообществ, субкультур, туристических и медиа этничностей;

представить субкультуру как модель локализации глобальных потоков культуры в этнокультурном пространстве;

исследовать модели складывания и реализации этнических субкультур в различных географических, национальных и транснациональных контекстах, практиках культурного производства и потребления;

анализировать, опираясь на предложенный подход, динамику происходящих в глобализационном и постколониальном контексте процессов утверждения и воспроизводства эссенциалистских интерпретаций этнического Другого, а также деконструкции образов его архаичности и примитивности в практиках дестабилизации западных моделей групповой идентичности, реализующих субкультурный потенциал представления логики этнического различения.

Положения, выносимые на защиту

1. Анализ теоретических и эмпирических исследований процессов формирования и воспроизводства этнокультурных различий, позволяет предположить, что понятия лэтничность и культура представляют собой узловые точки и привилегированные знаки, вокруг которых строится конкуренция между дискурсами (научных дисциплин, политических и социальных программ, художественных проектов) за возможность фиксации их смысла.

2. Результаты изучения туристических репрезентаций этнокультуры позволяют утверждать, что тема сопротивления глобальной униформности и сохранения локальной специфики в значительной части артикулируется средствами туристического дискурса с помощью технологически развитых форм медиа и коммуникации.

3. Реализация критического подхода к осмыслению глобализации предполагает интерпретацию лэтничности как понятия, обозначающего процессы возникновения противоречий и конфликтов между культурными фактами и значениями, которые порождаются взаимодействием расовых (представленных как природные) и национальных (демонстрирующих нормативность социального) различий.

4. Теоретические модели лэтничности и субкультуры, сложившиеся в рамках социального конструктивизма и постструктурализма, демонстрируют общность методологических оснований и механизмов их использования для анализа практик групповых различий, поскольку отражают базовую для западного этнокультурного дискурса поляризацию Я (мы, свои) /Другой. Теоретическая модель этнической субкультуры подчеркивает множественность и амбивалентность социального позиционирования индивида в глобализационном контексте, а также используется в процессе деконструкции монолитности и статичности объективистского понимания категории лэтническая культура, необходимого для осмысления и демонстрации сообществами процессуальности и креативности этнокультурных различий.

5. Этнические субкультуры оказываются наиболее репрезентативным объектом при изучении глобализации или транснациональных связей, поскольку этнокультурные символы и артефакты, трансформированные в продукты потребления,  свободно пересекают национальные границы, испытывая и оказывая влияние на формирование многообразия типов структур и значений этнических различий.

6. Применение концепции лэтнической субкультуры в анализе глобализационных коммуникативных механизмов, обеспечивающих связи потоков капитала, информации и людей, позволяет выявить  сходство символов и смыслов, которые демонстрируются фрагментированными сообществами и их детерриторизированными и ретерриторизированными культурами. Теоретическая модель лэтнической субкультуры может быть использована для анализа специфики практик локализации глобальных культурных потоков, механизмом которых является креативное использование сообществами субкультурного капитала в поле репрезентации этнических различий (дискурсе лэтничности и культуры).

7. Новые формы социальности, имеющие пост-традиционный характер и демонстрирующие своими субкультурными стилями потенциальное стремление к разрушению модернизационных императивов дифференциации и развития представлены в концепции новых племен и неопримитивизма. Понятие лэтническая субкультура, используемое в современных исследованиях репрезентаций этнокультурных различий в ряду (и зачастую в качестве синонима) таких терминов, как диаспора и гибридная культура, позволяет выявить содержание и динамику тех креативных практик сообществ, которые могут служить показателями разрушения идеи этничности, построенной на эссенциализации ее культурных оснований. 

Практическая значимость

Полученные в исследовании знания позволяют:

- определить направления междисциплинарного диалога в современном знании о культуре, в реализации прикладных проектов репрезентации этнокультурных различий в практиках (как магистральных, так и альтернативных) туризма, медиа, образования и искусства;

- осуществить на основании модели этнической субкультуры практический анализ текстов современных художественных и политических течений, артикулирующих смыслы и значения этничности;

- разработать и апробировать в педагогической практике образовательные программы и курсы в области современной философии, антропологии и социологии культуры, теории масс-медиа и культурного туризма, социологии молодежи.

Апробация результатов исследования

Результаты исследования опубликованы в монографии (14.5 п.л.), а также в 33 статьях (общим объемом п.л.), вышедших в различных журналах и сборниках, включая 8 публикаций в журналах, входящих в перечень изданий ВАК Минобрнауки РФ для докторских диссертаций.

Теоретические проблемы, методологические основы и результаты исследования были представлены автором на международных и всероссийских конференциях, семинарах и круглых столах, в том числе:

- Втором Российском культурологическом конгрессе Культурное многообразие: от прошлого к будущему (25  -  29 ноября 2008 года, Санкт - Петербург).

- VI Международной научной конференции Человек, культура, общество в контексте глобализации по теме Социокультурная политика в эпоху глобализации: проблемы и перспективы (30 октября - 1 ноября 2008 года, Москва, РИК).

- III, IV и V Всероссийских Поморских чтениях по семиотике культуры: Сакральная география и традиционные этнокультурные ландшафты народов Европейского Севера (2007, 2008 и 2009 годы, Архангельск, ПГУ).

- Научно-практической конференции "Культурология: фундаментальные основания прикладных исследований". (15-16 мая 2008 года, Москва, РИК).

- Международном симпозиуме Время культурологии (23 - 26 мая 2007 года, Москва, РИК).

- Международной конференции Наследие в эпоху социокультурных трансформаций. Человек, культура и общество и контексте глобализации. (1-3 декабря 2006 года, Москва).

- Первом всероссийском конгрессе фольклористов (1 - 6 февраля 2006 года, Москва).

- Всероссийской конференции Индивидуальные исследования в рамках научных организаций нового типа: проблемы и перспективы (1 - 6 марта 2004, Москва, МИОН).

Структура работы.

Диссертация состоит из введения, четырех глав, восьми параграфов, заключения, списка литературы, включающего 513 наименований, в том числе 418 источников на иностранных языках. Объем диссертации Е

II. Основное содержание диссертации

Во введении дается общая характеристика темы исследования, обосновывается ее актуальность, формулируются цели и задачи, объект и предмет исследования, обозначаются методологические подходы к решению поставленных задач, подчеркивается новизна в постановке и рассмотрении заявленной научной проблемы, излагаются основные положения, выносимые на защиту, определяется теоретическая и практическая значимость работы, дается информация о ее апробации.

Первая глава лЭтническая культура как предмет антропологии глобализации представляет собой анализ комплекса теоретических проблем современной культурной антропологии, связанных с поиском и обоснованием новых форм использования ключевых для науки о культуре методов (этнографии и этнологии) и принципов (холизма и релятивизма) для изучения этнических сообществ в динамическом контексте глобализации.

В первом параграфе Культурно - антропологические подходы к анализу глобализационных факторов этнокультурной динамики основное внимание уделено выявлению и описанию сложившихся в конце 20 века концептуальных моделей лэтнографии глобализации, появившихся в результате реализации критических и рефлексивных программ деконструкции классических оснований антропологического знания о культурных различиях. 

Формирование комплекса наук о культуре (одной из главных задач которых становится описание и объяснение этнических различий) является неотъемлемой частью социального проекта европейского Нового времени. Необходимость фиксации лэмпирических фактов культуры (посредством их представления в качестве отличительных черт жизни Другого) возникает одновременно с поиском фундаментальных оснований доказательства ее универсальности. Суть интеллектуального вклада социальной и культурной антропологии (представленной британской и североамериканской национальными научными школами) в комплекс достижений наук о культуре сводится к формированию и обоснованию эвристической знасимости этнографического исследования, реализующего два типа целевых установок. Во-первых, важность фиксации форм и содержания культурного разнообразия в основном среди племен (коренных народов) и не-западных народов. Во-вторых, необходимость культурной критики западного (в частности - британского и североамериканского) общества, демонстрирующая сегодня наибольший потенциал для дальнейшего развития наук о культуре.

События, произошедшие в глобальном пространстве после Второй Мировой войны и изменившие структуру процессов политического и экономического доминирования/сопротивления, в одинаковой степени повлияли на трансформацию как теоретических основ, так и форм текстовых репрезентаций результатов этнографических исследований. На примере теоретических дискуссий о предмете и методах культурной антропологии в диссертации демонстрируется наличие двух взаимосвязанных характеристик кризисных тенденций в науке о культуре. С одной стороны, многочисленные попытки построить обобщенные и исторически обоснованные теории, способные объединить  разрозненные по своим целям и методологическим основаниям эмпирические исследования. С другой - разделяемое учеными представление о том,  что некогда надежные (для использования в эмпирических исследованиях) базовые концепты (такие, как лэтническая группа, культура, социальный актор) не могут сохранять свое классическое значение в фундаментально изменяющемся современном мире. Фокус исследовательского интереса постепенно смещается к тем сферам социальной жизни, изучение которых позволяет дать новые определения классическим объектам антропологии, необходимые для прогнозирования их состояния.  Таким образом, предметная область антропологии реконструируется снизу вверх, начиная с поиска новых и трансформации традиционных форм описания (или репрезентации) и восходя к общей теории, базовые положения которой формируются в процессе взаимодействия ученого с миром, который он/она пытается отразить. В подобной ситуации рефлексия всех основных аспектов этнографической деятельности антрополога (находящая зачастую самые радикальные формы выражения) становится эпистемологической базой критического направления в изучении культуры.

Специфику осуществления критических (рефлексивных) тенденций связывают с постмодернистскими течениями в культурной антропологии, включающими в себя большое разнообразие  исследовательских групп, характеризующихся междисциплинарностью интересов в областях:  литературоведения (literary studies), интерпретативных исследований (interpretivism), марксизма, феминизма, антиколониализма (постколониализма) и радикального релятивизма (radical relativism). Значительное взаимопроникновение методов, ценностей и сфер деятельности исследователей, работающих в рамках критического направления, объясняется тем, что они в большей или меньшей степени разделяют следующие позиции: антисциентистскую установку, критику колониальной политики и  практики, идею кризиса этнографической репрезентации и авторитета этнографии (ethnographic authority), а также утверждение первичности политических факторов в деятельности ученого.

На примере концепций Д.Клиффорда, Й. Фабиана, Ч.Ортнер, Р.Розальдо и др. в диссертации демонстрируются основные теоретические проблемы перехода антропологов от моделей структур и систем к категориям персон и практик, а также переход от статического и синхронного анализа культур к диахронному и процессуальному. Решение дилеммы структурность и/или процессуальность в ходе обобщения и научного изложения результатов этнографического наблюдения и описания культур становится возможным благодаря использованию набора общепринятых в антропологии приемов, позволяющих либо искусственно (с помощью риторических процедур) лусовершенствовать исторический контекст (ограничив описываемое этнографическое событие наиболее оптимальными для решения задач исследования временными рамками), либо полностью отказаться от отражения исторического измерения этнографической реальности. Основным предметом критического анализа научных репрезентаций этнических культур является разрыв между временем полевой работы, в контексте которого этнограф и субъекты его наблюдения разделяют моментальность настоящего, и тем, как эти же субъекты оказываются дистанцированными в историческом времени от родной для исследователя западной культуры в тексте описания, созданном на основе полевой работы.

Теория практики может рассматриваться в качестве одного из компонентов движения к диахроническому анализу этнических культур, акцентирующему как процессы микроразвития - трансакции, проекты и циклы развития, так и их макропроцессуальные или макроисторические измерения. Представители школы политической экономии стремятся объяснить изменения, происходящие небольших сообществах (традиционных объектах антропологического исследования) в их связи с широкомасштабными процессами исторического развития (особенно колониализма и экспансии капитализма). Базирующиеся на этнографических материалах исторические исследования в большей степени направлены на изучение внутренней динамики развития определенных сообществ. В результате обзора существующих примеров антропологических исследований в этой области можно выделить две группы этнографических объектов современного диахронического анализа. В первую группу входят крестьянские сообщества, трансформация которых в контексте крупных  общественных систем является областью традиционного антропологического исследования. Во вторую группу входит изучение среднего класса, элит, профессионалов и институциональных форм реорганизации индустриального труда.

Современные поиски путей включения профессионального этнографического наблюдения, описания и интерпретации в проекты изучения динамики мирового сообщества продиктованы необходимостью сформировать альтернативу множеству макросценариев будущего, предлагаемых политологами и футурологами, а также фрагментированному образу культурного пространства, создаваемому средствами массовой коммуникации. Антропологи ориентируются на следующий набор теоретических представлений о механизмах влияния глобализационных факторов на локальные сообщества и культуры. Во-первых, глобализация оказывает влияние на всех, разрушая границы локальностей и трансформируя идентичности. Во-вторых, такие категории, как племя, крестьянство, лобщность, локальность и даже культура, сменяются терминами, акцентирующими смешение, пластичность и процессы постоянного конструирования идентичностей: лэтнический, гибридный, креольный, национальный и транснациональный. Подвижность и фрагментированность, приходящие на смену гомогенизации культуры - это также результат глобализации, возникающий по мере того, как люди постоянно пересекают границы, стирая различия между традиционным и современным, городским и сельским, развитым и неразвитым.  В-третьих, развитие рассматривается как проявление гегемонии западного дискурса,  постепенно утрачивающего свое влияние. В-четвертых, в неопределенном и детерриторизированном мире люди все чаще ищут идентичность в воображаемых общностях национализма и этничности. Национальные государства утрачивают свою власть под влиянием множества внешних воздействий: политик структурного регулирования, инициируемых МВФ (IMF), передачи контроля над экономикой в пользу транснациональных рынков, подчинение таким глобальным институтам, как  UN и WTO, трансформации механизмов формирования идеологий под влиянием массовых коммуникаций. В сфере внутренней политики нации-государства сталкиваются с вызовом этничности, ростом числа борющихся за власть почвеннических организаций. Принципы верности государству разрушаются в результате процессов иммиграции и эмиграции, формирующих транснациональные сообщества - диаспоры. В-пятых, в противовес западной научной и технологической идее современности возникает множество проектов современности (модернити).

Суть антропологического подхода к пониманию глобализационных процессов выражается в желании изучать их на уровне жизни реальных людей, которые строят планы на будущее, путешествуют, создают социальные сети, формируют идентичности  и воспитывают детей. В этом смысле антропология глобализации оказывается не парадоксальным термином, а одним из способов интерпретации изменяющегося мира. Осознание того, что существуют вполне реальные культурные организации, институты и группы (например, ученые или бизнесмены), производящие и потребляющие глобальные артефакты, приводит к тому, что глобальное обретает вполне этнографическое измерение. Глобальная этнография демонстрирует глобализацию как неравномерный процесс, и что более важно, как артефакт, создаваемый и воспринимаемый в локальной ситуации. В самой постановке проблемы актуальности взаимозависимости глобального и локального как предмета антропологии проявляется некоторая общность перспективы новых исследований.

В параграфе 2 Междисциплинарные исследования этнических культур в контексте медиа и туризма в центре внимания находятся вопросы о функциях и эвристических возможностях применения антропологических моделей культуры в междисциплинарных исследованиях медиа и туризма.

Используя категорию туризм культурные антропологи и культурологи ищут ответы на множество вопросов. Каковы кросс-культурные значения работы и досуга? Какова динамика и взаимовлияние интеркультурного контакта туристов и местного населения?  Как репрезентируется и как воспринимается культура в туристическом пространстве? Каковы механизмы изменения и реконструкции культурных традиций, возникающие под влиянием желания удовлетворить запросы туристов, и как отделить истинность подобных традиций от их коммерциализированных подобий? Как изменяются сообщества коренных народов по мере их интеграции в туристический рынок? Как трансформируются культурные ценности по мере их включения в культуру потребления? Служит ли благом локальным сообществам консервация природной среды и культурных традиций ради развития туризма? Какова степень влияния на эффективность туризма деятельного участия в его практиках местных жителей?

Д. Мак-Кеннел предполагает, что, наблюдая за туристом, можно научиться понимать систему ценностей современного мира, поэтому задача теории туризма - этнографический анализ индустриального и постиндустриального общества. Стремление к аутентичному (подлинному) опыту выражается в желании туриста воссоединиться с чем-то чистым, примитивным, естественным, незатронутым модернизацией. Н. Граберн характеризует туризм как особого рода ритуальный процесс, реализующий базовые ценности общества, касающиеся здоровья, свободы, природы, саморазвития. Наиболее  разносторонними и разнообразными как по методам, так и по эмпирической базе являются исследования процессов конструирования, производства и потребления аутентичности культур, помещенных в туристический контекст.

Туристические стереотипы навязываются местному населению с помощью механизма, который Д. Урри определил как туристический взгляд. Туристы располагают специфической формой власти, базирующейся на том, как именно они смотрят на местное население, какого облика и манеры поведения от него ожидают. Аборигены покоряются взгляду туриста (пассивно принимают его), демонстрируя те черты, которые удовлетворяют  потребности туристов. Туризм становится мощным орудием саморепрезентации, а сообщество, принимающее туристов, может принять осознанное решение заново лизобрести или сконструировать ряд традиций, исходя из того, какими их видят и воспринимают различные группы чужаков. Изучение туристических репрезентаций этнокультуры позволяет утверждать, что тема сопротивления глобальной униформности и сохранения локальной специфики в значительной части артикулируется средствами туристического дискурса с помощью технологически развитых форм медиа и коммуникации.

Множество способов применения антропологических подходов в медиа исследованиях обусловлено богатством модальностей и сфер реализации медиакоммуникаций в жизни современного человека: институтов профессиональной и обыденной культур, практик информационного обмена, производства и потребления продуктов культурных индустрий, типов социальной активности и мобилизации, эстетических форм, процессов исторического развития и модернизации. Медиа являются пространством взаимодействия технологий, культуры и общества, необходимым человеку для конструирования норм и значений социальных отношений, личностных смыслов и ориентиров, моральных ценностей. Особенно важную роль медиа играют в глобализационных процессах складывания транснациональных форм  потребления культуры.

Применение в медианауке антропологических теорий делает необходимым переосмысление концепции целостности культур, укорененных в пространственно-временных контекстах их существования и развития. Если локальность (ситуативность) культуры и транслокальность (процессуальность) медиа  рассматриваются как исходные (сущностные) характеристики, то описание их взаимодействия сводится к фиксации форм одностороннего влияния коммуникативных технологий на жизнь сообществ. Медиа процессы анализируются  как внедряющиеся или происходящие в уже сложившихся локальных мирах, то есть в комбинациях культурных структур и практик, эффективность приспособления к которым обеспечивает массовость аудиторий. Польза или вред медиа воздействий зависит от содержания распространяемых ими доминантных идей, формирование которых предшествует их трансляции и рассматривается как данность. Преодоление подобных форм эссенциализма в анализе медиа означает осознание того, что появление массмедиа в локальных культурах становится возможным благодаря стабильности и устойчивости характерных им собственных технологий медиации.

Область визуальной антропологии и этнографического кино в течение долгого времени является приоритетной для антропологического изучения медиа. Выявление типичных медиа паттернов репрезентации этнических и племенных культур давно стало неотъемлемой частью обсуждения проблем мультикультурализма, интерпретации культурных различий и обеспечения  социокультурным группам равных прав использования медиа ресурсов. Механизм лобъективирующего взгляда, сформировавшийся в контексте ориенталистских практик в колониальной фотографии, записках путешественников, экспозициях всемирных выставок и музеев, сегодня реализуется в процессах конструирования образа культуры экзотического другого в теленовостях, фотожурналистике, комиксах, научной фантастике и коммерческом кино. Создание этнографического кино для массовой аудитории (например, телезрителей) предполагает совмещение в едином тексте множественности точек зрения (позиций режиссеров, редакторов, участников кино, операторов и представителей разных аудиторий) необходимое для разрушения оппозиционности своего и чужого взгляда на культуру (характерной для стереотипизации другого в массовом кино).

Понятие медиа коренных народов (Уindigenous mediaФ) необходимо для описания специфики медиа процессов и продуктов, созданных и осуществляемых при активном участии локальных этнических и племенных сообществ: радио и телепрограмм, кино и видео текстов, демонстрируемых местным, национальным и глобальным аудиториям. Ф. Гинзбург использует фразу indigenous media для обозначения осуществляемых с помощью медиа технологий культурных практик коренных народов, репрезентирующих их как титульные национальные группы или представителей стран четвертого мира, испытывающих доминирование государств, в состав которых они включены.

Проблема выявления реальных и воображаемых качеств сообществ, сформированных под влиянием медиа технологий, является особенно важной для изучения коммуникаций в сети Интернет. Реализация комплекса антропологических подходов к изучению компьютерных технологий с точки зрения порождаемых ими ритуалов, ценностных систем и интерпретативных моделей  приводит к необходимости определения  киберкультуры как среды, формирующей и воспроизводящей феномены искусственного интеллекта и биотехнологий. В диссертации дается описание научного проекта кибер антропологии, целью которого стало  этнографическое исследование процессов конструирования и интерпретаций культурных границ человеческих сообществ и машин.

Этнографические исследования медиа обладают значительным теоретическим и эмпирическим потенциалом, необходимым для обновления предметной области антропологии. Антропология медиа выявляет механизмы порождения и циркуляции репрезентаций этнических культур в многоуровневом и изменчивом контексте технологий массовой коммуникации.

Во второй главе Этническая субкультура как категория критического анализа  современной культуры на примере исследований социокультурных антропологов, представителей направлений культурные исследования, культурная критика выявляются и описываются способы концептуализации  этничности и субкультуры как знаковых единиц, актуализированных в контексте идентификационного поиска современных сообществ.

Первый параграф второй главы Понятия культура/культуры: проблемы объективации и эссенциализации посвящен анализу механизмов актуализации проблем, формирующих дискурсивное поле лэтнокультуры: идеологических (заявленных как социально-значимые в практике мультикультурализма и культуры участия) и теоретических (заявленных как научно и методологически значимые для трансформации содержания категории культура в глобализационном контексте).

Формирование значения категории культура сегодня оказывается под влиянием общего социополитического контекста, выходящего за границы научных дисциплин. К концу 20 века культура и различия стали доминантной парадигмой времени, а людей стали не только стимулировать, но и принуждать воспринимать себя посредством культурных характеристик. Подобно племени (а также в российском контексте лэтносу) культура становится политической и правовой реальностью. Оказывается, что люди нуждаются в культуре и истолковывают ее именно в ограниченной, детерминистской, статичной и неизменной во времени форме, то есть такой, какой сегодняшняя наука ее не признает. При этом главным для реализации скептической позиции культурных антропологов, политологов и психологов в отношении эвристической значимости концепта культура является мнение о том, что он базируется на идеях замкнутости, гомогенности (однородности), связности (упорядоченности), стабильности и структурности его компонентов, в то время как социальная реальность характеризуется вариативностью, непостоянством, конфликтностью, изменчивостью и индивидуальностью их проявлений. Таким образом, политизированный дискурс культуры проецируется на весьма проблематичную ситуацию в ее научной теории.

В тексте диссертации дается краткая характеристика содержания периодически упоминаемых различными представителями критического направления в антропологии недостатков понятия культура и используемых ее исследователями приемов и методов. Во-первых, акцентирование важности поиска и описания аутентичных и традиционных черт приводит к описанию этнической культуры либо как находящейся вне изменяющегося временного контекста, либо как находящейся в исторический момент до появления модернизационных влияний. Во-вторых, попытка анализировать аутентичную культуру отдельно от всего остального мира и выводы о том, что ее представители изменяются, пассивно воспринимая воздействие западной модернизации, приводит к акцентированию ее изоляционизма и инертности. В-третьих, значительное упрощение проявлений традиционности происходит в результате действия механизма зеркала,  т.е. проекции на изучаемый объект идеализированного образа культуры ее исследователя. Конструктивисткие модели этнических культур направлены на преодоление противоречий их толкования как результата реализации объективно предзаданной сущности традиции, которое не позволяет объяснять коммерциализованные и глобализированные практики, порожденные стремлением представителей этнических групп пережить подлинный культурный опыт.

В контексте полемики вокруг культа культуры в современных гражданских обществах процедура лобъективации оказывается трансформированной как академическими, так и повседневными (неэкспертными) практиками выявления культурных аспектов плюрализма. Исследовательский акцент при этом смещается на необходимость включения культуры в концептуальные рамки описания процессов господства/подчинения. Характерной особенностью традиций культурной критики (представленной в трудах Франкфуртской школы и продолженной теоретиками британской школы культурных исследований: Р.Вильямсом, Д.Хебдиджем, С.Холлом и т.д.) является стремление представить культуру в качестве механизма, противодействующего доминированию авторитета политики в противоречивом контексте социального контроля. Культура, согласно культурным исследованиям, является одним из основных пространств, где устанавливаются групповые различия, где происходит постоянная борьба за значение, в которой подчиненные группы стремятся противостоять значениям, выражающим интересы доминантных групп.

Наличие плюрализма понимаемого как взаимопроникновение национальных, этнических и религиозных культур в результате групповой миграции создает то, что может быть обозначено как лусловия мультикультурализма. Мультикультурализм означает существование обществ с более чем одной культурой в публичной сфере. Большинство активистов политики мультикультурализма действуют в ответ на проявления общей дискриминации меньшинств в тех обществах, для которых характерны лусловия мультикультурализма.

Несмотря на существующие различия, все направления мультикультурализма имеют ряд общих черт. Основной исконной их задачей является замена идеологии плавильного котла тем, что в перспективе становится идеологией анти-ассимиляции. Протагонистом мультикультуралистской борьбы является не рабочий (как в случае классовых столкновений), не гражданин, но культурный актор. Политика осуществляется с позиции культурной идентичности и находится под культурным контролем. Если чья-нибудь культура является условием идентичности, то можно утверждать, что ее отрицание - огромная несправедливость и пример нарушения принципа равенства до тех пор, пока оно не затрагивает равноправия другого человека или группы.

Культура обеспечивает нашу идентичность тем насыщенным контекстом, который мы можем отвергнуть, но не можем просто игнорировать или отрицать. Именно по этой причине нападки на культуру или ее отрицание трансформируются в нападки на людей как носителей культуры. Предметом изучения наук о культуре тогда становится не содержание культур и вариативность их форм, а процедуры их лобъективации - формирования их моделей как набора объектов, которыми можно владеть, которые можно потерять или найти, к оценке которых применяется категория лаутентичности и неаутентичности.

Анализ специфики форм участия как этнических, так и социальных меньшинств в национальных культурах и последующей трансформации национальных культур возможен, если концепт культура связывается с лэтнической идентичностью, включенной в борьбу за социальное равенство.

Второй параграф второй главы Этническая субкультура: концептуализация этничности в контексте культурных различий посвящен описанию того, как дискурсивные практики делают сочетание понятий лэтничность и субкультура внутренне противоречивым и порождают интерпретативные ряды, где их значения употребляются как синонимичные (субкультура как форма артикуляции этнической идентичности) и как взаимоисключающие (этничность как форма владения культурным ресурсом, его отчуждения, объективации и символического уничтожения, порождающая протестность субкультур).

В современных науках об обществе и культуре используется  определение этнической группы как Угруппы людей, члены которой разделяют общее название и элементы культуры, владеют мифом общего исторического происхождения и общей исторической памятью, связывают себя с определенной территорией и имеют чувство солидарностиФ. В сравнении с другими социальными группами (классовыми, профессиональными, территориальными и т.д.), этнические чаще репрезентируются в качестве лестественно сложившихся (наряду с гендерными и расовыми) и натуральных, то есть не являющихся предметом свободного выбора их представителей.

Этнические группы, находящиеся в современном контексте, отличаются изменчивостью их основных признаков, а также подвижностью их границ, что позволяет исследователям проявлять особый интерес к происходящим в них этническим процессам, подчиняющимся комбинации действия социальных и культурных причин. Понятие УэтничностиФ используется для обозначения современных процессов объединения и разделения людей в этнических группах в результате действия механизмов идентичности Ц  идеального отождествления  с определенной социальной общностью, разделяющей культуру и регулирующейся системой ценностей, отражающей  понимание ее места в обществе.

Анализ наиболее значительных критических теорий культуры позволяет утверждать, что программа деэссенциализации этнокультурных различий включает в себя три основные задачи. Во-первых, это разоблачение и деконструкция кажущейся нейтральности гражданства, представленного как универсальный и всеобщий набор культурных ценностей и практик, служащий основанием публичной сферы национального государства. В реальности гражданство, сформированное в контексте внутренне противоречивого культурного плюрализма, никогда не было и сейчас не может быть нейтральным. Публичная сфера национальных государств представляет собой пространство репрезентаций специфических этнических культурных и языковых кодов доминантных групп. Поэтому второй задачей критического анализа этничности является выявление особенностей расположения культурных различий сообществ в сети отношений доминирования/сопротивления, в которые они включены. Третьим шагом в осуществлении антиэссенциалистского подхода к изучению этничности становится выработка и обоснование рефлексивной позиции в описании специфики культурных практик, допускающей множественность перспектив их восприятия и путей их трансформации.

На наш взгляд, основанием формирования рефлексивной критики теорий этничности и культуры может служить предложенное Х.Баба разграничение содержания категорий культурное разнообразие и культурное различие. Он утверждает, что первая (лкультурное разнообразие) конструирует культуру в качестве объекта эмпирического знания. Культура при этом понимается как явление статичное и замкнутое в историко-географических границах, требующее оценки, а не опыта проживания. Вторая (лкультурное различие) - отражает процесс представления культуры в качестве лосознаваемой, в виде значимой и  авторитетной стратегии складывания систем групповых и индивидуальных идентификаций. Феномен культурных различий связан не столько с соответствием между этничностью и специфичностью ее культурных оснований, но с внутренней согласованностью этничности и реализуемых в ее практике репрезентаций культуры в качестве лэтнической, вопреки и помимо всякого соответствия или его отсутствия с реальной культурой.

Дискурс лэтничности и культуры (интерпретируемый в качестве самостоятельного смыслового поля артикуляции групповых различий) не состоит в непосредственных отношениях с политической властью как таковой. Он производится и существует в неравном обмене с различными видами власти и сформирован обменом с властью политической (колониальным или имперским истеблишментом), властью интеллектуальной (например, современными политическими науками), властью культурной (как например, с традициями или канонами вкуса, текстами, ценностями), властью моральной (с представлениями о том, что такого делаем мы, чего лони не могут ни сделать, ни понять).

Быстрота изменений, происходящих в современном мире, включенность этнических групп в процессы глобальной коммуникации позволяет рассматривать этничность как процесс, анализ которого может иметь исключительно контекстуальный или ситуационный характер. Осознание ситуационности этничности происходит в случаях, когда действие дифференцирующих ее компонентов становится более весомым, чем сила ее интеграции. В модернизационных и глобализационных процессах складывания  сложноструктурированных социальных групп формирование этнических субкультур происходит в результате интерпретации и трансформации этнических моделей поведения, ценностей и символов.

Специфика субкультурной принадлежности состоит не столько в самих разделяемых членами сообщества чертах, сколько в их комбинации, отражающей пограничность и переходность их социальной позиции в пространстве поляризованной и конфликтной смысловой сферы между доминантной и девиантной интерпретацией ценностей культуры. Поляризация (акцентировавшая оппозиционность доминантных и девиантных социокультурных сфер) является методологическим приемом построения концептуальной модели функционирования субкультур в качестве механизмов завоевания подчиненными группами легитимного или обладающего высоким статусом культурного пространства. Выявление и описание специфики власти, структурирующей отношения доминантной и подчиненной культур, представляет собой аналитический механизм изучения множества субкультурных реакций на действие внешних социальных факторов: например, эссенциализированных в публичном дискурсе этнических, классовых, гендерных, расовых и национальных различий. 

Концептуализация символики групповых различий в качестве субкультуры предполагает использование исследователем двух методологических процедур. Во-первых, необходимо выявить специфику гегемонии доминантной культуры, в рамках которой протестные (в случае с молодежными субкультурами рабочего класса) или претендующие на право владения статусным культурным ресурсом для ее реконфигурации (в случае молодежных контркультур среднего класса) практики субкультур могут быть категоризованы не просто как случайность или стечение обстоятельств, но как типичность проявления природного (лпримитивные или дикие) или социального (лблудные дети или бунтари) характера поведения. Во - вторых, следует определить базовые социальные мифы (артикулированных комплексом научных, религиозных и художественных дискурсов), предоставляющие возможность нивелировать значимые в реальном жизненном опыте людей различия или идеологически оформлять (например, с помощью поляризации и объективации) противоречия, обосновывая (прагматически или морально) те способы их разрешения, которые мейнстримом признаются разумными и резонными. Постоянное появление новых субкультур, демонстрирующих способность лускользать из категоризационных и идеологических рамок их репрезентаций в публичном дискурсе, требует от их исследователей выработки методологической стратегии деэссенциализации базовых концептов, отражающих детерминанты культурных различий (гендер, этничность, раса, класс, поколение и так далее), а также деконструкции оснований классификаций и типологий механизмов их осуществления. Создание многофакторной модели субкультуры основывается на гипотезе о том, что границы (носящие концептуальный характер) субкультур осуществляются исходя из определенного географического и исторического контекста, а динамика их конфигураций отражает соотношение двух процессов: социальных противоречий (между классами, гендерами, этническими группами или поколениями) и их значений и интерпретаций, распространяемых по каналам коммуникации (посредством социализации, через устную традицию, образование и медиа).

Категоризация субкультур постиндустриального общества в контексте политизированного теорией и практикой мультикультурализма дискурса лэтничности основывается на возникновении особого рода лэтнокультурной восприимчивости их представителей, появлении у них способности говорить нужные вещи нужным образом, например, выражать классовый, гендерный и возрастной опыт языком дискурса лэтнических различий. 

Глава третья Субкультурный капитал в практиках детерриторизации этничности представляет комплекс теоретических взглядов, согласно которым отказ от представления локальности как места аутентичных отношений и производства гетерогенной культурной продукции, а также от демонизации воздействия глобализации как абстрактной гомогенизирующей силы становится необходимым для успешного использования категории субкультура в новом постиндустриальном контексте.

Параграф первый третьей главы окальность этничности в транскультурном пространстве: проблемы концептуализации посвящен анализу того, как категории поселение, место, культурный ландшафт, региональная культура, путь, путешествие не только отражают проблемы изучения этнических групп, помещенных в глобализированный контекст, но и становятся основой для анализа давно оторванных от географических территорий этнокультурных практик. 

Процедура объективации и эссенциализации культуры предполагает интерпретацию понятия место как пассивный физический объект - место действия или территория (лсвоей или чужой) реализации примордиалистского чувства привязанности представителей этнических сообществ. Ограниченность представлений о наличии лидейной сущности определенных географических пространств проявляется в ходе дискурсивного анализа их научных, художественных и популярных репрезентаций.

Критический анализ этничности реализует два с первого взгляда альтернативных подхода к определению места: 1) как научного (в первую очередь этнологического и культурно - географического) обозначения  границ распространения или форм локализации культурных типов или универсалий; 2) как пространственно закрепленного (укорененного в локальной традиции или территориально стратифицированного) социально конструированного опыта людей.

Разработка динамической концепции геокультурного пространства становится возможной в результате использования культурологами комплекса географических методов, основанных на объединении анализа локальности (пространственного расположения социоэкономических и политических практик), моделей и механизмов эмоционального переживания пространства (чувства привязанности к месту), и территориально закрепленного места действия (locale - среды, в которой осуществляется определенная деятельность, например, религиозная). Культурный ландшафт рассматривается в качестве контекстуального горизонта представлений, обеспечивающего как передний, так и задний план восприятия людьми себя как живущих в освоенном мире. Основой изучения этнических различий в пространстве современной культуры является выяснение того, как связанные с ландшафтом идеи и ценности,  отражают процессы формирования исторической идентичности на основе взаимодействия механизмов памяти и образов местности (территории).

Задача выявления связей между пространственной организацией отношений власти и формированием идеологий и культуры оказывается особенно значимой в анализе культурной дифференциации сообществ, происходящей на фоне гомогенизации политико-экономических регионов, национальных государств и транснациональных объединений. В этой области наиболее распространенными являются исследования, изучающие: образ территории как основания нации, представленный в контексте ее осмысления как родины; репрезентации специфических (чаще сельских) ландшафтов как пространства проявления национальных чувств; механизмы складывания понятий лособо значимых в национальном и транснациональном масштабах территорий: заповедных, мемориальных,  музейных. 

Общим для всех работ, посвященных проблемам глобализации, является интерес к тому, как процессы производства и потребления, общественная и политическая деятельность,  и даже идентификация становятся оторванными от конкретной местности. Характерное для теорий культурной самобытности и модернизации культурное осмысление места как пространства, ограничивающего прогресс и останавливающего время, в постмодерне заменяется концепцией УдетерриторизацииФ. Суть этого процесса в стремлении к УрастворениюФ авторитета власти как следствию децентрации культурных порядков и поиску форм свободного сосуществования разных сообществ, противопоставляемых доминированию Уобщества и государстваФ.

Одна из теоретических моделей, используемых сегодня для выявления и описания несоответствий и разрывов в глобальных культурных потоках, разработана антропологом А. Аппадураем. Он  предлагает рассматривать глобализированное культурное пространство в процессе распространения и взаимодействия его элементов на пяти уровнях (или измерениях), обладающих специфической формой организации и обозначаемых как: 1) этноскейпы (ethnoscapes), 2) медиаскейпы (mediascapes), 3) техноскейпы (technoscapes), 4) финанскейпы (financescapes), 5) идеоскейпы (ideoscapes). Приставка скейп позволяет акцентировать подвижный и нерегулярный контур репрезентативных рамок современных аналогов ландшафтов, складывающихся под воздействием интернационального капитала и под влиянием международных модных тенденций и стилей. 

Концепция А.Аппадурая может быть применена для демонстрации того, что энтропия, характерная для распределения товаров, услуг, идей, образов, капитала и людей, зависит от структуры пространственных потоков, в которые они включены. Те места, где они лостанавливают свое движение, становятся пространствами борьбы различных групп за право доступа и распространения этнокультурных ресурсов, организованных в соответствии с локальной социальной иерархией. Пересечение социальных пространств и межгрупповых отношений заставляет исследователя акцентировать внимание на все больших глобальных контекстах и все меньших локальных ситуациях социальной и культурной деятельности. 

Параграф второй третьей главы Этническая субкультура" как модель локализации глобализационных потоков демонстрирует справедливость гипотезы о том, что в том случае, когда речь идет о глобализации или транснациональных связях этнические субкультуры оказываются наиболее интересным объектом теоретического исследования, поскольку этнокультурные символы и артефакты, трансформированные в продукты потребления  свободно пересекают национальные границы, испытывая и оказывая влияние на формирование многообразия типов структур и значений этнических различий. Подобные идеи представлены в изучении недавно проявившихся взаимосвязей между ретерриторизацией глобальной диаспорической черной и азиатской культур (их субкультурных стилей, музыки и репрезентаций), с одной стороны, и реальным физическим передвижением постоянно или временно разделенных этнических групп (мигрантов, сезонных рабочих, интернациональных студентов и так далее) по всему земному шару, с другой стороны.

Рассмотрение глобализационного проекта как результата формирования культуры потребления (идеи позднего капитализма Ф. Джеймисона) позволяет примирить титульные и протестные формы этничности, сведя их различие к скрытому единству политики потребления идентичности. Культура как система символов рассматривается здесь как включенная в  структуру товаров. Таким образом, не только доминантные группы, но и относительно подчиненные меньшинства оказываются включенными в процессы фрагментирования опыта и конструирования культур как репрезентаций. Но и в этом случае культура выступает под маской дифференцирующих признаков, реализуясь как комплекс механизмов  структурирования деятельности в качестве ресурса (культурный капитал) и определения степени их доступности этого ресурса.

. Гроссберг и С.Торнтон оспорили идею о культурных практиках, происходящих в дискретных самодостаточных пространствах, первый - через проблематизацию идеи мейнстрима (в контексте постмодерна), а вторая - через анализ процессов включения медиа в практики формирования субкультур. Разработанная С. Торнтон концепция субкультурного капитала позволяет смоделировать взаимодействие глобальной структуры и культурных локализаций ее влияния через сопоставление типов капитала, свойственных различным субкультурам, с комбинациями социальной позиции, гендера, этничности и расы их представителей. Представители субкультуры отделяют себя от другой молодежи с помощью имеющегося у них субкультурного капитала. Субкультурный капитал включает артефакты и знания, которые, в контексте определенной субкультуры, считаются выражением вкуса, класса и утонченности. Изучение вкусовых иерархий внутри субкультур, проведенное Д. Магглтоном было необходимо для объяснения механизмов складывания границ между теми, кого оценивали как листинных или псевдо представителей, и продемонстрировало, что различие между аутентичностью и неаутентичностью понимается участниками как интерсубъективная (и совершенно релятивисткая) конструкция.

Официально принятые (например, в правовой и политической науках) принципы классификации не подходят для анализа идентичностей, сформированных в неофициальных социокультурных пространствах, таких как транснациональные сообщества, диаспоры, неформальные экономические сети, пограничные районы, населенные незарегистрированными личностями. Транснациональные идентичности не могут быть определены по принципу лили-или. К их описанию скорее применим подход ли-и, при котором индивиды разделяют множественные идентификационные характеристики с другими  включенными в социокультурные сети децентрированными субъектами, идентифицируемыми схожим способом.

Категория гибридность используется в современной критической теории как противопоставленная классическим  парадигмам идентичности. Для С.Холла, гибридность связана с идеей новых этничностей, выражающей стремление создать не-статичные и не-эссенциализированные подходы к этнической культуре. Он утверждает, что идентичность, благодаря гибридности, реализуется совместно и посредством различий, а не в противовес им.

Х. Баба рассматривает как ключ к пониманию состояния гибридности трансгрессию национальных и этнических границ, при которой становится возможной двойная перспектива видения и художник/ поэт/ интеллектуал - представитель мигрантов обретает способность говорить сразу с двух позиций в пространстве, в реальности не находясь ни в одной из них. Для Х. Баба, пространство между - это пограничная линия перевода и переговоров, промежуточное пространство. Оно всегда продуцирует контр - нарратив или третье пространство, ускользая от демонстраций полярности ради появления в качестве другого себя. Аргументы в пользу реализации гибридности неизбежно акцентируют сохранение какой-либо части культурного наследия (а это предполагает наличие преемственности и связности), которая дает возможность осуществить культурную идентификацию, а затем объединяется с другими формами для создания нового органически целого.

Концепции субкультуры и теории гибридности и диаспоры выполняют сходные функции выявления и анализа реализуемых современными сообществами практик высвечивания и подчеркивания двойственности различ(ан)ия как особой операции, которая одновременно сглаживает противоречия между контрастными культурами и стоит между ними, не давая им слиться воедино. Применение концепции лэтнической субкультуры в анализе глобализационных коммуникативных механизмов, обеспечивающих связи потоков капитала, информации и людей, позволяет выявить  сходство символов и смыслов, которые демонстрируются сообществами потребителей, фрагментированных в пространстве детерриторизированных и ретерриторизированных культур.

Глава четвертая Этническая символика субкультур в дискурсе развития выявляет механизмы, посредством которых концептуализация этнических субкультур в дискурсе развития (представленном как многочисленными теориями модернизации, так и их лобратной стороной - критическими программами постмодернизма, постколониализма, постразвития) демонстрирует внутреннюю противоречивость и фрагментированность претендующего на универсализм идеала модернити, скрытые экзотической ширмой научных и популярных образов этнокультурных различий.

В параграфе первом четвертой главы Репрезентация этнических культур в дискурсе развития рассматривается смысловое пространство научных и идеологических моделей этнических культур, основанных на оппозиционности категорий развитости / отсталости, запада / востока, центра / периферии, традиции / современности.

Концепция развития предполагает комплекс локализованных и рационализованных практик влияния западной культуры на доиндустриальные и традиционные сообщества. С точки зрения социальной теории, развитие означает планомерные  или спонтанно возникающие трансформации, происходящие на разных уровнях общественной иерархии в результате модернизации: индустриализации, расширения сферы коммуникаций и использования технологий. В эмпирических и прикладных проектах культурной антропологии понимание развития базируется на описании деятельности представителей организаций финансовой помощи (чаще всего западных) по реализации локальных экономических и социальных проектов, оказывающих воздействие на различные группы населения и регионы. Процесс развития, происходящий при активном и результативном участии антропологов, предполагает систему планомерных трансформаций разных сторон жизни локальных традиционных групп под влиянием внешних факторов (мировой экономики, науки, образования, технологий и т.д.) и организаций (корпораций, национальных и транснациональных агентств, банков и т.д.).

Понятию лантропология развития в английском языке соответствует два типа значений, отраженных формулировками: "development anthropology" (в переводе на русский язык это развивающая антропология) и "the anthropology of development" (то есть лизучающая развитие антропология). Смысловое различие между ними обрело особую актуальность в  контексте дискуссий, инициированных в 1990-е годы группой антропологов лантиразвития, подвергавших критике концепции развития культур и участие ученых в их реализации. Дж. Беннет (Bennet J.), А. Эскобар (Escobar A.), Р. Грилло (Grillo L.), отмечали, что реализация программ "борьбы с бедностью" способствовала воспроизводству мира,  разделенного на "развитых" и  "неразвитых", традиционных и современных, подчиненного законам политики "оказания помощи", выработанным мультинациональными корпорациями, стоящего перед угрозами перенаселения и коммунизма, основанного на вере  в материальный прогресс, возможный благодаря технологиям и эксплуатации природы.

А. Эскобар определяет дискурс развития как относительно целостное и унитарное пространство, в котором могут быть высказаны и репрезентированы только определенные мысли и идеи. М. Хобард выделяет три различных варианта дискурса развития: реализуемый профессионалами, обращенный к народам - целевым группам развития, и сформированный национальными правительствами. Представление о том, что неразвитость - только лингвистическая конструкция, навязываемая сообществам (лдругому) в практиках доминирования, основано на глубоко укорененном в западной науке образе более или менее аутентичного другого. В антропологии классического периода примитивные или племенные сообщества служили классификационной категорией, которая легко могла быть наполнена образами отстраненных (во времени и пространстве) и самодостаточных Других (по отношению к Я западного ученого). Без соответствующей теоретической модели взаимодействия западных и незападных сообществ - империализма, колониализма, теории миросистемного анализа, модернизации и развития - ученые не могли создать в своем воображении и репрезентировать в научном тексте то специфичное культурное содержание примитивности и неразвитости, что скрывалось за концептуальными границами различия Я / Другой.

Однако классические репрезентации примитивного Другого начали утрачивать свой смысл в процессах целенаправленной модернизации незападных культур, частью которых стала антропология развития, в проектах которой традиционные сообщества оказались приближены во времени и пространстве к западным социальным, экономическим и политическим институтам. Способность к развитию и его эффективность (как форма обретения состояния современности) стала новым критерием культурного различия, поддерживающим и воспроизводящим оппозицию Я / Другой.

Постепенный отказ антропологов от репрезентаций локальных сообществ в качестве примитивных не привел к быстрому принятию множественности этнических, сословных, профессиональных и других групповых различий, формировавших социальную динамику стран Третьего мира, поскольку неразвитый Другой получил в дискурсе развития новую форму категоризации: сельского жителя или крестьянина. Как рационализированные проекты развития и модернизации, так и романтизированные версии национализма использовали в своей риторике эссенциалисткие категории крестьянства, основанные не на описании реальных ситуаций трансформации локальных культурных практик жителей деревень под влиянием множественности факторов индустриализации и коммерциализации, а на структурных пространственных и временных оппозициях, сохранявших устойчивость различия Я/Другой, заданного в рамках проекта европейского просвещения.

Концепция М. Кирни (Kearney M.) демонстрирует, как под влиянием механизмов научной категоризации традиционная культура в современных условиях становится формой и практикой сопротивления модернизации, способствующей воспроизводству крестьянской культуры. Протестность чаще всего базируется на культурном комплексе ностальгии и лутраты, то есть тех контекстов, в которых наиболее плодотворно работает воображаемое этнокультурных групп. Давно уже не являясь пережитком прошедшей исторической эпохи традиционная (которую можно интерпретировать как протестную) культура воспроизводится творческими усилиями подчиненных доминантным идеологиям народов в разных частях мира, мобилизующими ее символический капитал в качестве ресурса для формирования идентичностей, включающих их в сложные глобально/локальные контексты.

Сложившийся в западном академическом, политическом и популярном пространстве дискурс развития, выступает важнейшим фактором воспроизводства отношений этнической субординации и эксплуатации, основанных на сохранении расовых  репрезентаций Другого, на которых базируется гегемония доминантных групп. В дискурсе развития традиционные объекты антропологии - племена, туземцы, крестьяне, изолированные от внешнего мира сельские сообщества  обрели новую форму репрезентации в качестве лэтнических групп, наполнив категорию лэтничность необычайно противоречивым содержанием

Параграф второй четвертой главы "Этническая субкультура" в постмодернистких и постколониальных проектах демонстрирует эвристический потенциал концепций лэтнических субкультур, необходимый для анализа динамики происходящих в глобализационном и постколониальном контексте процессов утверждения и воспроизводства объективированных и статичных толкований этнического Другого.

К 70-м годам 20 столетия концепция УсовременностиФ получает набор новых интерпретаций, обозначаемых термином УпостсовременностьФ (postmodernity) и постколониальность. Складывание культуры УпостсовременностиФ (в середине XX века) отражает процессы возникновения нового комплекса ценностей, мировоззренческих установок, релятивизирующих значение идеала УсовременностиФ как вершины развития культуры.

Постколониальные исследования (postcolonial studies)  - термин, обозначающий совокупность теорий, взглядов и дискурсивных практик (различных социальных наук, а также литературы и искусства), описывающих и интерпретирующих политический, лингвистический и культурный опыт обществ,  некогда являвшихся европейскими колониями. Понятие постколониальное (лпостколониальность, посколониализм) отражает стремление представителей академической науки (большинство из которых работают в крупнейших европейских и североамериканских университетах), а также писателей и публицистов незападного мира, к критическому и диалектическому осмыслению результатов влияния процессов европейского завоевания и колонизации на истории, культуры, общества и самосознание как колонизированного, так и колонизатора. Постколониальный - значит включающий в себя всю амбивалентность и комплексность многообразия культурных практик, реализующих все аспекты колониального процесса, начиная с первого колониального контакта.

Постколониальные критики и теоретики (Ashcroft B., Griffiths G., Tiffin H., Hall S., Bhabha H.) разделяют мнение о возможных негативных последствиях ограничения значения термина описанием социокультурных процессов, происходящих после колониализма или после независимости. Ведь в действительности все постколониальные общества в той или иной степени по-прежнему являются предметом явных или скрытых форм нео-колониального доминирования, а полученная ими государственная независимость не разрешила проблему зависимости от метрополий. Формирование новых элит независимых государств при поддержке неоколониальных институтов, развитие форм внутренней дифференциации и дискриминации на расовой, языковой и религиозной основе, дальнейшая реализация политики неравенства по отношению к коренным народам  доказывают тот факт, что постколониализм - это продолжающийся процесс сопротивления и реконструкции. Безусловно, постколониальные практики не рассматриваются как очевидные и однородные, напротив, в рамках постколониальных исследований акцентируется принципиальная невозможность анализа какой-либо части колониального процесса без учета его истоков и последствий.

Прояснить амбивалентность толкований постколониального возможно, если применить его к описанию процессов деколонизации, которые, как и колонизация, в значительной степени затронули (правда, по-разному) общества колоний и метрополий. С. Холл предлагает рассматривать инверсию традиционной оппозиции колонизатор/колонизируемый как результат складывания новых социокультурных условий. Он отмечает, что принципиальной ценностью термина постколониальный является привлечение нашего внимания к тому многообразию путей колонизации, благодаря которым этот процесс никогда не был просто внешним воздействием метрополии на колонизованные общества, а всегда был глубоко укоренен как в культуре колонизаторов, так и колонизованных. Негативные эффекты этого явления создали условия для антиколониальной политической мобилизации и спровоцировали попытки реконструировать набор культурных оснований, альтернативный колониальному опыту.

Антропологи анализируют колониализм тремя способами: 1) как универсальный, эволюционный прогресс модернизации, 2) как специфическую стратегию или экспериментальную попытку осуществления доминирования и эксплуатации, 3) как незавершенный проект межкультурной борьбы и переговоров. Антропологические интерпретации колониализма чаще всего представляют собой комбинации этих трех подходов. Как негативные, так и позитивные версии данных взглядов всегда были укоренены в практике колониального процесса. Зафиксированные антропологией формы идентификации, регистрации, дисциплинирования возникли одновременно (и как протест, и как соглашение) с технологиями самоконтроля, породившими представления о чистоте, аутентичности, этничности и цивилизации.

Начиная с 1970-х годов, анализ колониальных дискурсивных стратегий постепенно вытеснялся в постколониальной антропологии применением методов контекстуализации, включающих в себя интерпретацию этнографических заметок и документов колониальных архивов как пространства символической борьбы и сопоставление их с реальными условиям столкновений, которые эти тексты и архивы порождали.

Знание альтернативных историй,  написанных от лица порабощенных или рассматривающих колониализм с не-европейских позиций оказалось необходимо дополнить текстами, источниками которых являются  уличное искусство, одержимость духами, устная традиция, слухи, сплетни и другие ненадежные формы производства знания, демонстрирующие вызов историографическим лиерархиям достоверности. Исследователями рабочих и крестьян Азии, Африки и Европы было предпринято множество попыток поиска альтернативных историй, а их методологические открытия были прилежно заимствованы историческими антропологами. Наибольшим количеством аналитических и эмпирических данных обеспечили антропологов колониализма индийские историки группы субальтерн исследований (Chakrabarty D., Chatterjee P., Spivak G.) и их африканские коллеги (Boahen A.A, Cooper F. и т.д.)

С позиции классической антропологии постколониальной культуры не существует: это лишь моменты, ситуации, тактики, дискурсы и так далее. Но все же постколониальное отражает реальные, хоть и не завершенные процессы разрушения сложившихся в прошлом структур доминирования, а также отражает осуществляющуюся в настоящем борьбу и складывание образов будущего. Комплекс пока не реализованных в рамках постколониальных исследований задач включен в европейскую (западную) и модернистскую по сути традицию проблематизации исторического процесса, ставящую под вопрос значение мировой культуры, складывавшейся под воздействием имперских факторов с момента начала колонизации и до сегодняшнего дня.

Научная концептуализация субкультурных практик, демонстрирующих способность ее представителей к локализации традиционных (домодернизационных) племенных и этнических символов в модернизированном, городском и "белом" контексте, может быть рассмотрена как часть масштабного проекта деконструкции дискурса развития.  Новые формы социальности, имеющие пост-традиционный характер и демонстрирующие своими субкультурными стилями потенциальное стремление к разрушению модернизационных императивов дифференциации и развития представлены в концепции новых племен М.Маффесоли (Maffesoli M.). Групповая идентичность, отмечает он, уже не складывается на основании традиционных структурных детерминант (подобных расе, классу, гендеру или этничности), поскольку практики и формы потребления заставляют людей создавать новые формы современной социальности - малые социальные конфигурации, действующие за пределами установленных модерном классовых и расовых границ.  М.Маффесоли опровергает идею того, что гнет потребительских ценностей современного общества приводит к разгулу индивидуализма и/или массовизации. Эти суждения несправедливы, поскольку социальная жизнь людей сегодня организована диалектикой массы племен, которая репрезентируется как естественно стимулирующая сближение и удаление, притяжение и отвержение.

Д. Фридман отмечает, что исчезновение в глобализированном мире пространственных основ идентификации и возникающий в результате кризис идентичности групп и индивидов приводят к актуализации поиска современными сообществами стилистических и знаковых форм выражения внутренней поверхности модерна, демонстрирующей периферийность его идей и смыслов, скрывающих реальность внешней маргинальности его кодов и идеологий, провозглашаемых в качестве универсальных.  Отраженные в обыденных и популярных образах примитивных народов идеологии, наполняющие значением множество неопримитивных и неоплеменных практик современных субкультур, активно заимствуют культурные категории, знаки и репрезентативные модели, являющиеся неотделимой частью колониального дискурса и теории развития.

Субкультурные стили современного примитивизма выражают амбивалентность сложившихся в западном дискурсе развития этнических и расовых стереотипов: логику их включенности/исключенности из доминантной модерной культуры. Например, радикальный протест против идеологии репрессивности телесности и сексуальности, свойственной западной морали и мировоззрению, выражается практикой  прославления символики примитивных практик гиперсексуальности и телесности. Образы и символы этнических культур, репрезентированных доминантным колониальным дискурсом в качестве примитивных заимствуются современными сообществами для создания индивидуальных идентификационных стратегий.

Как отмечается в работах Д. Голдберг (Goldberg D.) и М. Торговник (Torgovnick M.), П.Дж. Недервеен (Nederveen P. J.), воспроизводство дискурса развития, артикулирующего примитивизм в качестве культурной модели (даже интерпретируемой иногда как позитивно эмоционально насыщенной), обеспечивает связь субкультуры Modern Primitives с интеллектуальными традициями, сыгравшими значительную роль в оправдании колониального режима. В качестве современной стратегии идентификации примитивизм использует образы и элементы, которые уже ранее были интегрированы в западные модели идентичности. Однако современные примитивные делают это в видоизмененной форме, доказывая то, что западная идентичность и западная концепция цивилизации никогда не являлись самодостаточными и сформированными на собственных лаутентичных основаниях.

Свойственная представителям субкультуры Modern Primitives вера в возможность возрождения примитивизма демонстрирует то, что популярный образ примитивности остается эссенциализированным и не подвергается деконструкции в глобализационном контексте, включающем в себя практики сообществ, использующие его для репрезентации своей оппозиционности мейнстриму. Критический анализ репрезентаций этничности в практиках субкультурных модификаций тела основан на деконструкции концепций примитивизма, обладающих значительной силой влияния в контексте западного мировоззрения. 

В Заключении диссертации подводятся итоги исследования, формулируются выводы и обобщения:

Отмечается, что двойное (глобально/локальное) измерение этнических субкультур предполагает анализ их содержания как комбинации смыслов автономии и доминирования, культуры и структуры и  дает возможность выявить те исторические или социальные условия, в которых репрезентация этничности может рассматриваться как форма демонстрации индивидуальной или групповой автономии.

Основное содержание диссертации отражено

в следующих публикациях:

Статьи, опубликованные в изданиях, рекомендованных ВАК:

1. Соловьева А.Н. Антропология глобализации: научные подходы, предмет и методы исследования// Личность. Культура. Общество. - 2005. - Т.VII. - Вып. 4 (28). - С.345-363. (1 п.л.)
2. Соловьева А.Н. В поисках рефлексивного знания о культуре Другого (критические ракурсы теории этнографических исследований) // Полигнозис - 2008. - №4. - С.110-120. (1 п.л.)
3. Соловьева А.Н. Антропологическое знание в контексте медиаисследований // Обсерватория культуры. - 2009. - №3. - С.24 - 30. (1 п.л.)
4. Соловьева А.Н. Социокультурная антропология в постколониальном контексте: основные проблемы и перспективы развития // Обсерватория культуры - 2008. - №6. - С. 12-22. (1 п.л)
5. Соловьева А.Н. Концептуализация аутентичности в контексте глобализации культуры // Вестник Поморского университета. Серия Гуманитарные и социальные науки. - 2009. - №2. - С. 137-142. (0.4 п.л.)
6. Соловьева А.Н. Современная американская антропология: основные тенденции и перспективы развития // Личность. Культура. Общество. - Том X. - Вып. 2 (41). - М, 2008. - С.153-169. (1 п.л.)
7. Соловьева А.Н., Каргин А.С. Русский Север и современные процессы трансформации традиционной культуры // Традиционная культура. - 2005. - №2. - С.79-90. (1 п.л., авторство не разделено)
8. Соловьева А.Н., Каргин А.С. Традиционная культура в контексте цивилизационных процессов ХХ века. // Традиционная культура. Научный альманах. - 2002. - №4. - С.3-9. (0.5 п.л., авторство не разделено)

Монография:

9. Соловьева А.Н. Этничность и культура. Проблемы дискурс - анализа. - Архангельск: ПГУ, 2009 (14.5 п.л.)

Статьи в других изданиях:

10. Соловьева А.Н. Этнокультурные основания гражданского дискурса: национальность, транснациональность, мультикультурность // В поисках гражданского общества. Коллективная монография. / Под. ред. К.Ф.Завершинского - Новгород: НовГУ (НовМИОН), 2008 - С. 269-292 (1 п.л.)
11. Соловьева А.Н. Репрезентации этнокультуры в туристическом дискурсе: теоретические и прикладные ракурсы исследований // Культурология: фундаментальные основания прикладных исследований. Коллективная монография/под ред. И.М.Быховской. - М., изд-во "Смысл", 2009. - С. 381-399. (1 п.л.)
12. Соловьева А.Н. От медиа антропологии - к антропологии медиа: методы и перспективы исследований культурных оснований современных коммуникаций // Науки о культуре в XXI веке: Сборник материалов ежегодной конференции-семинара молодых ученых. Тома9 / Минкультуры РФ; Рос. институт культурологии; Научный Совет РАН по изучению и охране культурного и природного наследия; И.М.Быховская (отв. ред.)а - М.: РИК, 2008. -аС.36-44. (1 п.л.)
13. Соловьева А.Н. Культурная антропология на рубеже веков: предмет, теория, методы // Науки о культуре - шаг в 21 век. Сборник материалов VIII всероссийской конференции-семинара молодых ученых./ Минкультуры РФ; Рос. институт культурологии; Научный Совет РАН по изучению и охране культурного и природного наследия; И.М.Быховская (отв. ред.)а  - М.: РИК, 2007 - Т.7 - С.61-79. (1 п.л.)
14. Соловьева А.Н. Локальная культура как предмет антропологии глобализации // Поморские чтения по семиотике культуры. Материалы XVII Ломоносовских международные чтений. / Под. ред. Теребихина Н.М. - Вып 2. - Архангельск: ПГУ, 2006. - С. 247-260 (1 п.л.)
15. Соловьева А.Н. Детская субкультура в национальном образовательном пространстве (диалог традиционного и современного знания о мире детства)// Свеча 2005. Истоки: Религия и личность в прошлом и настоящем. Материалы международных конференций. Под. ред. Аринина Е.И. Т.12. - Владимир - Москва, 2005. - С.356-371 (1 п.л.)
16. Соловьева А.Н. Этничность в пространстве региональной культуры // Геокультурное пространство Европейского Севера: генезис, структура, семантика. Сборник научных статей. Поморские чтения по семиотике культуры. Вып.4. / Под ред. Н.А.Теребихина - Архангельск: ПГУ, 2009. - С.241-248 (0.5. п.л.)
17. Соловьева А.Н. Туристический опыт освоения этноландшафтов: основные направления исследований // Культурное и природное наследие Европейского Севера. Сборник научных статей.  / Под ред. Н.М.Теребихина - Архангельск: ПГУ, 2008 - С. 550-557.  (0.5. п.л.)
18.   Соловьева А.Н. От этноландшафта к медиаландшафту: репрезентации этнокультуры в туристическом дискурсе // Сакральная география и традиционные этнокультурные ландшафты народов Европейского Севера. Сборник научных статей. Поморские чтения по семиотике культуры. Вып.3. / Под ред. Н.А.Теребихина - Архангельск: ПГУ, 2008. - С.241-248 (0.5. п.л.)
19. Соловьева А.Н. Ландшафт: память и история в антропологической перспективе // Поморские чтения по семиотике культуры: сборник научных статей. / Под.ред. Теребихина Н.М. - Вып. 2. - Архангельск, ПГУ, 2006 - С.83-94.  (0.5. п.л.)
20. Соловьева А.Н. Детское творчество в контексте этнокультурной традиции // Ребенок и современный мир. Сборник научных статей / Под ред. Т.А.Соловьевой - Архангельск: ПГУ, 2008 - С.  158-163 (0.5. п.л.)
21. Соловьева А.Н. Этничность и субкультура: к вопросу определения терминологии культурологического исследования // Язык науки двадцать первого века. Сборник научных статей. Ред. Петрова Т.В., Винниченко  Т.В. - Архангельск, 2004. - С. 161-170 (0.5.п.л.)
22. Соловьева А.Н. Северорусская субкультура в структуре ценностного мира русской этничности// Свеча 2004 Истоки: природа, наука, религия и образование. Материалы международных конференций. Том 11. Под. Ред. Е.И.Аринина. Владимир, 2004 - С.204-215 (0.5. п.л.)
23. Соловьева А.Н. Толерантность в контексте этнокультурного взаимодействия: проблемы концептуализации // Межэтнические столкновения в поликультурной студенческой среде и пути их разрешения. Материалы научно-практической конференции: учебно - метод. пос. с грифом УМО /Под. ред. С.А.Гончарова, В.Г.Зарубина, В.Ю.Сморгуновой. - Спб., РГПУ, 2008. - С. 86-92 (0.25 п.л.)
24. Соловьева А.Н. Этническая субкультура в локальном и глобальном контекстах: проблемы концептуализации // Вестник ПГУ, серия Гуманитарные и социальные науки. - Т.7 (2007) - С.58-62. (0.25 п.л.)
25. Соловьева А.Н. Культура своя и чужая: проблемы объективации в научном и политическом дискурсах // Вестник ПГУ. Сер. Гуманитарные и социальные науки. - 2008 - №3 - С.67-72 (0.3. п.л.)
26. Соловьева А.Н. Метатекст субкультуры Русского Севера в контексте модернизационных процессов // Северный текст в русской культуре. Сборник материалов международной конференции. / Отв. ред. Николаев Н.И. - Архангельск: ПГУ, 2003. - С.179-189. (0.3 п.л.)
27. Соловьева А.Н. Толерантность в пространстве ценностного мира этничности: от диалога культур к мультикультурализму // Свеча - 2003. Толерантность в религии и культуре. Материалы международных конференций. Отв. ред. Аринин Е.И. Владимир: ВГУ 2003. - С.255-265 (0.3 п.л.) 
28. Соловьева А.Н., Соловьева Т.А. Трансформация традиционных стратегий освоения пространства культуры в контексте современности (На примере представлений детей о доме) // Реализация идей личностно-ориентированной педагогики в системе образования: Сборник материалов всероссийской научно-практической конференции. Отв. ред. и сост. Л.В.Вохминова, Е.Е.Шувалова. Архангельск: ПГУ, 2003. - С. 174-181. (0.3 п.л., авторство не разделено)
29. Соловьева А.Н. Метафора времени в киноискусстве 20 века. Диалог А.Тарковского и И.Бергмана.// Свеча 2002.  Истоки Север-Центр. Сборник материалов международных конференций. - Архангельск, 2002 - С. 70-74.  (0.16 п.л.)
30. Соловьева А.Н. К проблеме определения конфессионального компонента этнокультурной традиции // Гуманитарные исследования и  гуманитарное образование на Европейском Севере. Сборник материалов международной научной конференции (Архангельск, 16-18 сентября 2002) - Архангельск, 2002. - С.66-69. (0.2. п.л.)
31. Соловьева А.Н. Глобализационные и локальные факторы концептуализации этнических субкультур // Культурное многообразие: от прошлого к будущему. Тезисы докладов 2 Российского культурологического конгресса - Спб, 2008 - С.302-303 (0.12 п.л.)
32. Соловьева А.Н. Комментарий к статье С.Бергмана Пространство постигается в Духе. Размышления о пространстве и религии, земле и искусстве коренных народов // Культурное и природное наследие Европейского Севера. Сборник научных статей / Под ред. Н.М.Теребихина - Архангельск: ПГУ, 2008 - С. 520-522 (0.12 п.л.)
33. Соловьева А.Н. Юные исследователи - науке о Русском Севере // Пятые юношеские Ломоносовские чтения. Архангельский областной конкурс юношеских исследовательских работ имени М.В. Ломоносова: Сборник материалов конкурса 12-15 августа 2007 года/ Под.ред Е.Ш.Галимовой - Архангельск, ФГУ "Национальный парк Кенозерский", 2008 - С. 3-4 (0.1 п.л.)
34. Соловьева А.Н. Диалог Учитель- ученик в контексте межкультурной коммуникации // Образовательная среда: проблемы гуманизации. Сборник научных статей и тезисов. Архангельск: Изд-во ПГУ. 2002. С.246-249 (0.16 п.л.) 

 

---

1 Пахтер М., Лэндри Ч. Культура на перепутье. - М., 2003. - С.40.

2 Представленной, в первую очередь, в работах П.Бергера и Т.Лукмана

3 В нашем исследовании "дискурс" интерпретируется как сформированный в определенный промежуток времени и признанный легитимным способ описания, обсуждения  и структурирования  знания  об определенной социально значимой теме (например, "этничность и культура"), который реализуется в языке (например, научном или политическом) и наборе риторических приемов и форм их обоснования. Дискурс формируется и стабилизируется при помощи специфичных институциональных контекстов (наук о культуре и обществе, политических движений, художественных практик и т.д.), контроль над которыми определяет конфигурацию власти/сопротивления в обществе. 

4 Наиболее полно представленный в работах М.Фуко, Т. ван Дейка, Н. Фэаклу, Ф.Йоргенсена

Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по культурологии