МЕТАЯЗЫКОВАЯ РЕФЛЕКСИЯ В ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТАХ В. П. АСТАФЬЕВА Специальность 10.02.01 - русский язык АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Кемерово 2012

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по филологии

На правах рукописи

Андрусенко Елена Анатольевна

МЕТАЯЗЫКОВАЯ РЕФЛЕКСИЯ

В ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТАХ В. П. АСТАФЬЕВА

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Кемерово 2012

Работа выполнена на кафедре русского языка

Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования

Кемеровский государственный университет

Научный руководитель: Шапилова Нина Ивановна, кандидат филологических наук, доцент.

Официальные оппоненты:

Шкуропацкая Марина Геннадьевна, доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования Алтайская государственная академия образования имени В. М. Шукшина.

Шумарина Марина Робертовна, кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка Балашовского института (филиала) Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования Саратовский государственный университет имени Н. Г. Чернышевского.

Ведущая организация: Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования Красноярский государственный педагогический университет им. В. П. Астафьева.

Защита состоится 26 мая 2012 года в 10:00 на заседании диссертационного совета Д212.088.01 в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования Кемеровский государственный университет по адресу: 650043, Кемерово, ул. Красная, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО Кемеровский государственный университет.

Автореферат разослан л__ апреля 2012 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета М. А. Осадчий

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертационная работа посвящена изучению специфики и роли метаязыковой рефлексии в художественных текстах В. П. Астафьева.

Актуальность исследования мотивирована повышенным интересом современной антропоцентрической лингвистики к изучению текста в целом и метаязыковой рефлексии как одной из форм текстовой организации. Постоянная ориентация адресанта на адресата обеспечивает совершение коммуникативно-прагматического акта между автором и читателем. Как читатель декодирует информацию, зависит от того, при помощи каких средств и приемов она будет подана. Следовательно, актуальным видится рассмотрение способов подачи, то есть стратегий семантизации рефлексивов, а также способов ввода рефлексивов в художественный текст и средств их выражения.

Метаязык является составляющей различного типа текстов (научного, публицистического, художественного и т. д.). При этом в разных видах текстов рефлексивы служат для выполнения определенных задач. Актуальность диссертационной работы подчеркивается малоизученностью рефлексивов в прозаическом художественном тексте. Большая часть исследований посвящена рассмотрению рефлексивов в поэзии (В. И. Догалакова 2002; Л. В. Зубова 1997, 2003, 2010; С. В. Кекова 2003; Н. Ф. Крылова 2007; Н. А. Кузьмина 2008; Н. А. Николина 2004, 2009; Н. А. Фатеева 2000; Г. О. Хазагеров 2000); работы, связанные с изучением рефлексивов в прозе, немногочисленны (С. Б. Калашников 2003; Н. А. Кожевникова, 1999, 2002; Н. А. Николина 1997; Г. В. Судаков 2010; Н. И. Шапилова 2008, 2010; М. Р. Шумарина, 2011).

Актуальность темы связана также с интересом современной науки к литературе как форме общественного сознания. Языковое сознание личности - это фактор, соформирующий - наряду с другими факторами - национальное и общественное (само)сознание данного человека и данного социума в целом1. Следовательно, литература отражает основные содержательные и оценочные элементы общественного сознания. Так как художественные произведения традиционно, наряду с эстетической функцией, выполняют также ценностно-ориентирующую и образовательную функции, то, в силу доверия писателю, рефлексивы в художественных текстах оказывают влияние на общественное языковое сознание.

Исходными для настоящего исследования являются понятия метаязыковое сознание, метаязыковая рефлексия, рефлексив, которые получают в современной лингвистике различную интерпретацию и, следовательно, нуждаются в определении.

Понятие рефлексия очень многогранно и используется в различных областях научного знания. Возникло оно в философии и означало процесс размышления индивида о происходящем в его собственном сознании. Рефлексия рассматривается как Укогнитивный процесс, акт самопознанияФсубъектом внутренних ментальных и психических состояний. Если в качестве объекта размышления и оценки выступает язык в целом или его элементы, то можно говорить о языковых или метаязыковых рефлексиях, о взаимодействии языкового, когнитивного и метаязыкового сознания2.

Рассматриваемые в современной лингвистике дискуссионные вопросы изучения метаязыковой рефлексии являлись предметом обсуждения лингвистов прошлого. Научные труды ряда исследователей составляют методологическую базу настоящей работы.

Возникновение интереса к метаязыковым аспектам лингвистики связано с именем Р. О. Якобсона, который в системе функций языка выделил метаязыковую функцию (Р. К. Якобсон 1975).

Замечания о рефлексии рядовых носителей языка над собственной речью можно увидеть в работах лингвистов первой половины XX века (Г. О. Винокур 1929; В. Н. Волошинов 1930; А. М. Пешковский 1959; Е. Д. Поливанов 1968; Л. В. Щерба 1960; Л. П. Якубинский 1923).

В отечественном языкознании метаязыковая рефлексия рассматривалась на разнообразном речевом материале. Наиболее систематические исследования метаязыковой рефлексии наблюдаются в диалектологии (О. И. Блинова 1984, 2008, 2009 и др.; О. И. Блинова, А. Н. Ростова 1985; В. И. Дьякова, В. И. Хитрова 1980; Е. В. Иванцова 2009; Л. В. Кирпикова 1972; О. Ю. Крючкова 2002, 2007, 2008; Л. К. Лыжова 1976; Н. А. Лукьянова 1986; С. Е. Никитина 1989, 1993, 2000; Е. В. Пурицкая 2009; А. Н. Ростова 1983, 2000, 2009; Е. В. Ухмылина 1967 и др.).

Б. С. Шварцкопф при изучении метаязыковой рефлексии обратился к носителям литературного языка (писателям, журналистам, критикам, ученым) (Б. С. Шварцкопф 1970, 1971, 1988, 1996).

В конце XX века возрастает интерес к наивной лингвистике, под которой понимаются спонтанные представления о языке и речевой деятельности, сложившиеся в обыденном сознании человека3. Лингвисты начинают исследовать метаязыковую рефлексию на материале текстов СМИ (Н. А. Батюкова 2009; А. Д. Васильев 2003; И. Т. Вепрева 2005; М. А. Кормилицына 2000, 2006 и др.), изучению подвергается обыденная метаязыковая рефлексия в Интернете (Н. Б. Мечковская 2006, 2009; З. И. Резанова 2008, 2009; З. И. Резанова, Н. А. Мишанкина 2006; М. Ю. Сидорова 2006; М. Ю. Сидорова, Н. А. Стрельникова, О. Н. Шувалова 2009), а также метаязыковая рефлексия рядовых носителей русского языка (Н. Д. Голев 2010; Я. А. Дударева 2010; Л. Г. Ким, Т. Ю. Кузнецова 2010; Н. А. Прокуденко 2010; А. Н. Ростова 2009; Н. И. Шапилова 2010).

В последнее время языковая рефлексия рассматривалась на материале политического и юридического дискурса (Н. Б. Лебедева 2000, 2009; Е. И. Шейгал 2004); на материале речи жителей современного города (И. С. Карабулатова 2008; Б. Я. Шарифуллин 2000); а также на материале художественных текстов (Н. А. Батюкова 2009; Л. В. Зубова 1997, 2000, 2010; Н. А. Кожевникова, Н. А. Николина 1994; Н. А. Кожевникова 1998, 1999, 2006; М. В. Ляпон 1989, 1998, 2001; Н. А. Николина 1997, 2004, 2005, 2009; Н. В. Смирнова 2008; Г. В. Судаков 2010; Н. А. Фатеева 2000; В. Д. Черняк 2006, 2007), фольклорных произведений (Ю. В. Рождественский 1978, 1979; К. Ф. Седов 2007; Е. Я. Шмелева, А. Д. Шмелев 1999; М. Р. Шумарина 2010).

При описании феномена метаязыковая рефлексия лингвистами используется различная терминология: линтуитивные суждения о языке (У. Лабов 1975), народная точка зрения (У. Брайт 1975), метаязыковые знания (Г. В. Ейгер 1990), лязыковое самосознание (С. Е. Никитина 1989), лязыковая компетенция (Л. В. Кирпикова 1972), лоценки речи (Б. С. Шварцкопф 1971). В настоящей работе используется термин метаязыковая рефлексия.

Метаязыковая рефлексия является деятельностью метаязыкового сознания.

Наряду с термином метаязыковое сознание, существуют и другие: лязыковая сознательность (Е. В. Ухмылина 1967), лязыковая интуиция (Л. В. Кирпикова 1972), лязыковое самосознание (С. Е. Никитина 1989; В. Хлебда 1999), метаязыковые знания (Г. В. Ейгер 1990), лязыковая рефлексия, метаязыковая деятельность (Б. М. Гаспаров 1996), лязыковедное мышление (И. А. Бодуэн де Куртенэ 2004), лингвистическое сознание (К. Ф. Седов 2009). Метаязыковое сознание является компонентом языкового сознания и осуществляет правильное понимание языка и его интерпретацию.

Существует ряд терминов, обозначающих продукт метаязыковой рефлексии: лоценка речи (Б. С. Шварцкопф 1970), контекст-мнение (Н. А. Лукьянова 1986), метаязыковое высказывание (Т. В. Булыгина, А. Д. Шмелев 2000), словесное самомоделирование (М. В. Ляпон 1989), показания метаязыкового сознания (О. И. Блинова 1989), метатекст (А. Н. Ростова 2000), рефлексив (И. Т. Вепрева 2002; М. Р. Шумарина 2011).

Хотя метаязыковые комментарии свойственны, как правило, научному стилю речи, художественные произведения В. П. Астафьева изобилуют рефлексивами. Рефлексивы разъясняют значения непонятных читателю слов, снимают напряжение и способствуют коммуникативному взаимодействию автора и читателя. Находясь в контексте художественной речи, рефлексивы приобретают свои особенности и представляют собой интересный, качественно новый материал лингвистического изучения.

Объектом настоящего исследования являются метаязыковые рефлексии в художественных текстах В. П. Астафьева; предметом изучения - функционирование рефлексивов как продукта метаязыковой деятельности в художественном тексте.

Цель работы - исследовать функционирование рефлексивов в художественных текстах В. П. Астафьева.

Достижение цели обеспечивается выполнением ряда частных задач:

представить типы рефлексивов в художественных произведениях
В. П. Астафьева;
определить объект и субъект метатекстовых рефлексий
В. П. Астафьева и изучить их особенности;
описать способы ввода рефлексивов в пространство художественного текста и используемые при этом языковые средства;
исследовать стратегии семантизации рефлексивов в текстах
В. П. Астафьева;
выявить функции рефлексивов в пространстве художественного текста и на основе результатов лингвистического эксперимента доказать положение об их коммуникативной значимости.

Материалом исследования послужили художественные произведения В. П. Астафьева, представленные в полном собрании сочинений (15 томов), из которых методом сплошной выборки было извлечено около 800 рефлексивов.

Творческое наследие В. П. Астафьева является богатейшим материалом как лингвистического, так и литературоведческого анализа. Исследователи художественных произведений В. П. Астафьева отмечают как многомернность и глубину его текстов, так и влияние на литературное становление самого автора его жизненного пути (Н. И. Година 2005; В. А. Зубков 2003; В. Курбатов 1979; В. М. Михайлюк 2003; Л. Г. Самотик 2009; Т. Н. Садырина 2009).

Особенности смысловой организации и репрезентации образа автора позволяют рассматривать тексты В. П. Астафьева в метаязыковом аспекте, многочисленные вкрапления в тексты метаязыковых рефлексий отражают эстетическое своеобразие художественного мира В. П. Астафьева.

Выбор методов исследования обусловлен спецификой предмета изучения и поставленными задачами. При сборе материала использовался метод сплошной выборки. При анализе и обработке материала были использованы сравнительно-сопоставительный метод, метод научного описания с приемами обработки и классификации материала, а также метод лингвистического и филологического анализа художественного текста, метод статистической обработки эмпирических данных и метод лингвистического эксперимента.

Научная новизна исследования обусловливается степенью изученнности проблемы.

Впервые в произведениях В. П. Астафьева выявлены рефлексивы, используемые автором для реализации художественного замысла.

В работе представлена типология субъектов метаязыковой рефлексии, отражающая и подчеркивающая роль автора, который, реализуя свой замысел, обогащает метаязыковыми высказываниями не только речь рассказчика, но и речь различного рода персонажей.

Впервые описан объект метаязыковых рефлексий В. П. Астафьева, которым является слово во всем многообразии своих семантических, стилистических, функциональных особенностей.

Осуществлена типология рефлексивов, в основу которой положены различные уровни порождения метаязыкового высказывания. Рассмотрены рефлексивы, реагирующие на коммуникативное напряжение и осуществляющие контроль на речепорождающем уровне, и рефлексивы, возникающие на уровне превербального этапа формирования речевого высказывания.

Определены способы ввода рефлексивов в пространство художественного текста: лексический, синтаксический, пунктуационный, текстовый и описаны языковые средства их оформления.

Впервые выявлены и систематизированы стратегии семантизации, используемые В. П. Астафьевым в его произведениях, к которым относятся дефиниционная, описательная, ассоциативная, контекстная, мотивационная и отсылочная стратегии.

Описаны функции рефлексивов в художественных текстах
В. П. Астафьева, такие как коммуникативная, семантизирующая, фатическая, аффективная, номинативно-оценочная и характеризующая, выполняющие широкий спектр задач, поставленных автором произведения.

При помощи лингвистического эксперимента доказано положение о коммуникативной значимости рефлексивов в произведениях В. П. Астафьенва.

Теоретическая значимость: полученные научные результаты могут быть использованы при разработке проблем в области лингвопоэтики, теории художественной речи, обыденной металингвистики, лингвоперсонологии.

Практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты могут быть применены в процессе преподавания лингвистических и литературоведческих курсов, а также могут быть использованы в лексикографической практике при составлении словарей инновационного типа: словарей обыденных толкований, словарей языковой личности писателя.

Положения, выносимые на защиту

1. Рефлексивы в произведениях В. П. Астафьева служат для реализации авторского замысла и выполняют следующие функции: коммуникативную, семантизирующую, фатическую, аффективную, номинативно-оценочную, характеризующую.

2. Объектом метаязыковой рефлексии В. П. Астафьева является слово во всем многообразии своих семантических, стилистических, функциональных особенностей.

3. В качестве субъекта метаязыковой рефлексии в произведениях
В. П. Астафьева может выступать как автор-рассказчик, так и персонаж. Понятия лобраз автора и лобраз рассказчика с позиции современной текстологии неидентичны, но в произведениях В. П. Астафьева, вследствие их автобиографичности, максимально приближены друг к другу.

4. При вводе рефлексивов в пространство художественного текста автор оперирует различными способами: лексическим, синтаксическим, пункнтуационным, текстовым, каждый из которых имеет свои средства выражения.

5. В произведениях В. П. Астафьева в процессе семантизации слов используются разнообразные стратегии: дефиниционная, описательная, ассоциативная, контекстная, мотивационная и отсылочная стратегии.

6. Рефлексивы в художественных произведениях В. П. Астафьева являются необходимыми элементами текста, при помощи которых осуществляется коммуникативное взаимодействие автора и читателя.

Апробация работы. Основные положения диссертационной работы были представлены на научно-практической конференции Обыденное метаязыковое сознание и наивная лингвистика (Кемерово, КемГУ, 25-27 октября 2007 г.); на IV (XXXVI) Международной научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых (Кемерово, КемГУ, 2009 г.); на Международной научно-практической конференции Юрислингвистика и лингвоконфликтология в рамках семинара, посвященного памяти проф., д.филол.н. А.Н. Ростовой (Кемерово, КемГУ, 2009 г.); на V (XXXVII) Международной научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых (Кемерово, КемГУ, 2010 г.); на Международной заочной научно-практической конференции Актуальные проблемы современной лингвистики и методики обучения иностранным языкам (Комсомольск-на-Амуре, 25-30 апреля 2010 г.); на II Международной научной конференции Обыденное метаязыковое сознание и лексическая семантика (теоретические и лексикографические аспекты) (Кемерово, КемГУ, 18Ц19 ноября 2011 г.).

Основные положения настоящей работы нашли отражение в шести научных статьях, одна из которых опубликована в издании, включенном в реестр ВАК Минобрнауки РФ.

Структура работы: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность работы, ее научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируется цель и задачи, определяется объект и предмет исследования, описывается материал и методы исследования, излагаются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе Теоретические аспекты исследования метаязыковой рефлексии и метаязыкового сознания определяется теоретическая база работы.

Метаязыковое сознание и продукт его деятельности - метаязыковая рефлексия - с давних времен являлись объектом лингвистических и лингвофилософских исследований. В науке выработаны различные подходы к определению этих понятий.

В разделе 1.1 Метаязыковая рефлексия как продукт метаязыкового сознания рассматриваются широко обсуждаемые в этой области проблемы: понятие метаязыковой рефлексии, типы рефлексии, коммуникативная направленность метаязыковых рефлексий.

Понятие рефлексия очень многогранно и используется в различных областях научного знания. Рефлексия на языковом уровне рассматривается как акт самопознания. Если в качестве объекта выступает язык, то речь идет о языковых или метаязыковых рефлексиях.

Исследователи выделяют различные виды рефлексий: мотивационные рефлексии (Т. А. Гридина, А. Д. Жакупова); эксплицитные и имплицитные рефлексии (З. И. Резанова); молчаливые рефлексии (Н. П. Перфильева).

Все это также можно рассмотреть через две ментальные нормы метаязыкового сознания: неосознаваемую и осознанную. Современные лингвисты указывают на то, что метаязыковые операции могут осуществляться не только на базе левого (лрационального) полушария, но и на бессознательном уровне (молчаливые и нерефлексируемые рефлексии). О протекании метаязыковой рефлексии на бессознательном уровне пишут ряд исследователей (Н. Д. Голев 2009; В. Б. Кашкин 2000; И. Е. Ким 2009; Н. Б. Мечковская; Н. К. Рябцева 2005; А. Д. Шмелев 2009).

Природа метаязыковой рефлексии теснейшим образом связана с коммуникативной деятельностью человека. Причина рефлексии заключается в стремлении к взаимопониманию: как правило, рефлексия возникает при появлении коммуникативных трудностей.

В разделе 1.2 Метаязыковое сознание приведены различные точки зрения на понимание и определение термина метаязыковое сознание, описываются уровни метаязыкового сознания (в зависимости от сферы сознательного и бессознательного). В разделе рассматривается метаязыковое сознание как форма общественного сознания, а также обыденное метаязыковое сознание как разновидность метаязыкового сознания с характерными чертами и функциями.

В современной науке под метаязыковым сознанием понимается лобласть рационально-логического, рефлексирующего языкового сознания, направленная на отражение языка как элемента действительного мира4.

Распределяя метаязыковое сознание между сферой сознательного и бессознательного, ученые выделяют несколько уровней метаязыковой рефлексии по степени осознанности субъектом метаязыковых реакций.

Метаязыковое сознание существует как в форме индивидуального сознания отдельного носителя языка, так и в форме общественного сознания, где оно рассматривается на двух уровнях: на уровне теоретически систематизированного сознания, который представлен системой научных знаний, теоретических суждений и концепций, и на уровне обыденного сознания, который отражает естественную концептуализацию мира, культуру, ценностные установки посредствам обращения к повседневному языку. В силу научно-технического прогресса эти два уровня становятся взаимопроникаемыми.

В разделе 1.3 Рефлексив как средство представления метаязыковой рефлексии дается обоснование понятия рефлексив, рассматриваются типы рефлексивов и особенности их использования в художественных текстах.

В современной лингвистике при рассмотрении метаязыкового сознания, метаязыковой рефлексии и продукта их деятельности исследователи чаще прибегают к терминам метатекст (А. Н. Ростова) или рефлексив (И. Т. Вепрева; М. Р. Шумарина). Под рефлексивом И. Т. Вепрева понимает метаязыковой комментарий по поводу употребления актуальной лексической единицы5. М. Р. Шумарина расширяет границы термина рефлексив и определяет его как всякий метаязыковой контекст, реализующий (эксплицитно или имплицитно) метаязыковое суждение о любом факте языка / речи6. В настоящей работе термин рефлексив используется вслед за М. Р. Шумариной.

Рефлексив является составляющей текста. Особенно ценны рефлексивы в художественном тексте. Язык для художника слова всегда выступает объектом рефлексии, он представляет собой материал, который писатель преобразует в соответствии с поставленной художественной задачей. В художественной речи функция рефлективности является доминирующей. В произведении автор выступает как природный лингвист со всеми характерными для наивного носителя языка реакциями и оценками, но метаязыковое сознание в художественном тексте сближается не только с обыденным метаязыковым сознанием, но и с научным сознанием.

В художественном тексте рефлексивы могут представлять собой как отдельные слова, предложения или фрагменты предложений, так и достаточно объемные и самостоятельные фрагменты текста. Понять, где проходит граница между текстом и рефлексивом, помогают метаоператоры и аналоги метаоператоров.

Что касается типологии метаязыковых комментариев, то в произведениях художественной литературы чаще всего встречается интраметатекст. Автор дает комментарии, не разрывая при этом нить повествования. Единственный случай сепаративного метатекста в художественном тексте - это сноски, которые автор тоже использует для реализации художественного замысла.

Вторая глава Особенности реализации рефлексивов в пространстве художественных текстов В. П. Астафьева посвящена комплексному рассмотрению рефлексивов в прозаических текстах
В. П. Астафьева.

В разделе 2.1 Типы рефлексивов в художественных текстах
В. П. Астафьева представлена типология рефлексивов в произведениях
В. П. Астафьева.

Анализируя рефлексивы в текстах В. П. Астафьева, мы, вслед за
И.Т. Вепревой, выделили 2 типа рефлексивов: 1) рефлексивы, возникающие на речепорождающем уровне (л- Вы когда-нибудь ели мамалыгу?- А что это такое?- Ну вот, вы даже не знаете, что такое мамалыга, - усмешливо проговорила она и, когда Лида выпорхнула за дверь, думая о чем-то совсем другом, пояснила: - Мамалыга - это почти каша, только из кукурузы), и
2) рефлексивы, возникающие на уровне превербального этапа формирования речевого высказывания (Хиуз - легонький, струистый ветерок, неспособный расшевелить даже пугливую осину, сочился из ущелья на людей). Особенностью рефлексивов в художественном произведении является их коммуникативная направленность независимо от уровня их возникновения. Писатель всегда ориентируется на потенциального читателя, и художественный текст представляет собой непрерывный процесс коммуникации автора и читателя.

В разделе 2.2 Объект метаязыковой рефлексии В. П. Астафьева слова, являющиеся объектом метаязыковой рефлексии, были рассмотрены с точки зрения семантики, стилистических особенностей, а также употребительности и функциональных особенностей в тексте.

В разделе 2.2.1. лСемантические особенности слова как объекта метаязыковой рефлексии было выделено три тематических класса слов, описываемых в рефлексивах: ицо (антропонимы); натурфакты (зоонимы, фитонимы, названия болезней и частично топонимы (названия рек, озер, притоков)); артефакты (названия предметов быта, названия блюд и продуктов питания, названия предметов одежды, лексика, связанная с промыслами (охота, рыбалка) и частично топонимы (названия городов, сел, деревень)).

Слова данных тематических групп отражают важные темы творчества В. П. Астафьева. Частотность употребления тематических групп преднставлена в процентном соотношении: натурфакты (42 %), артефакты (29 %), лицо (29 %).

Объясняя клички и прозвища, автор подчеркивает внешние качества и особенности, иногда вызванные физическими недостатками героев, черты характера, дает читателю более широкое и полное представление о герое, а также выражает свое отношение к героям произведений, то восхищаясь, то посмеиваясь над ними, и отношения героев друг к другу (л- Дай ему, Кочан, дай! - подзадоривали своего дружка детдомовцы. Кочаном они, видимо, его прозвали за белую вихрастую голову; Видели, у него верхняя губа ровно пчелой укушена, вот по ней и прозвище - Губка - получил; Старшенького мухой кличут - легкий он, жужливый, непоседливый).

Особой группой антропонимов

являются коллективные военные прозвища, которыми пользуются солдаты, командиры, медицинские сестры в разговорах между собой (лСамовары Ц без рук, без ног инвалиды - и те ничего такого не говорили).

Одной из доминирующих тем в творчестве В. П. Астафьева является взаимодействие человека с миром живой природы. Автор придает особое значение описанию рыбалки, а рыбы в его рассказах становятся полноценными героями произведений, не менее значимыми и важными, чем люди. Также внимание автора и соответственно читателя привлекают названия обитателей леса, в особенности птиц. Рефлексивы, комментирующие слова-зоонимы в произведениях В. П. Астафьева, вводятся при помощи модели род-вид. В подгруппе рыбы описываются такие видовые признаки, как размер и место обитания (лГальян - маленькая озерная рыбка, очень живучая, брыкливая - удержи её попробуй!), а в подгруппе птицы - внешние качества, место обитания, род занятий (Что-то подсказывало мне походить по берегу, посмотреть, и я нашёл ещё пару уток, крупных уток - шилохвостей; Бранился Васютка так, для солидности. Он ведь знал, что кедровка Ц птица полезная: она разносит по тайге семена кедра). Природный мир для В. П. Астафьева является живым организмом, в котором важна каждая клеточка (каждый листик и травинка). В рефлексивах-фитонимах используется модель: род-вид. Автор подробно описывает видовые качества растений: внешние и вкусовые качества, функциональность (А это вот заячья ягодка, майником зовется. Красивая ягодка и до притору сладкая; Пока бродил во тьме, рвал крапивку, вспомнил о змеевике - кажется, верное кровоостанавливающее средство, особенно корень).

Многие герои произведений В. П. Астафьева мучились от различных болезней, приобретенных либо на войне, либо на тяжелых работах. Автор, называя болезни своих персонажей, еще раз подчеркивает их нелегкие судьбы и, описывая симптомы болезней, помогает читателю более глубоко понять героев и проникнуться к ним. Рефлексивы, комментирующие названия болезней, вводятся в текст по разным моделям: модель род-вид, модель синонимических отношений, модель использования описательных конструкций (Во время половодья я заболел малярией, или, как ее по Сибири называют, веснухой; Хотя отец не жаловался на хвори и вообще ни на что не жаловался, ни о чем, ни с женой, ни с сыном не говорил, в бане, однако, не скрывал боли, лаял неизвестно на кого и за что, гнул его ноги, бурил, уродовал кости вечный спутник северных рыбаков - ревматизм).

В. П. Астафьев детально описывает уклад жизни героев своих произведений, но без описания мест их проживания картина была бы неполной. Ведь маленькие деревушки и села в три дома, а также небольшие, но чистые речушки и их притоки, о которых знают только местные жители, очень четко и точно характеризуют своих обитателей, подчеркивают особенности их характера, жизненного уклада и занятий. Совершенно очевидно, что большинству читателей могут быть неизвестны названия мест, описываемых автором, что и вызывает необходимость комментировать слова-топонимы. Среди топонимов, входящих в тематический класс натурфакты, встречаются названия рек и притоков. В. П. Астафьев использует модель род-вид, а также часть-целое, указывает особенности рек (Вовремя мы убрались с Абакана, вовремя! Название реки, слышал я, в переводе с хакасского на русский язык означает Медвежья Кровь; Старая подопревшая избушка, срубленная много лет назад на Дудыпте - одном из многочисленных притоков реки Пясины, нуждалась в большом ремонте).

Слова-топонимы входят как в класс натурфакты (созданное природой), так и в класс лартефакты (созданное человеком). Среди топонимов, входящих в тематический класс лартефакты, как правило, встречаются названия мест обитания героев произведений В. П. Астафьева. Это названия деревень, сел, поселков. Комментируя топонимы, В. П. Астафьев использует модель род-вид, кроме того, автор указывает особенности: размер деревень и сел, иногда объясняет причину и происхождение какого-либо названия (Дымная - небольшая, дворов на 10 деревушка; В основном переселенцы из Мордовии живут, точнее, жили в этом селе с названием странным, завозным - Подустонь).

В. П. Астафьев в своих произведениях очень подробно и красочно описывает жизнь и быт своих героев, он реалистично изображает их жилища, их занятия. И, конечно же, рисуя реальную картину жизни, невозможно обойтись без слов, обозначающих определенные реалии, окружающие персонажей произведений и ежедневно ими используемые. Наиболее частотными тематическими группами среди данных рефлексивов являются названия предметов, при помощи которых герои произведений устраивали свою жизнь и быт (жилища и обстановка в них, в частности, мебель); названия средств передвижения; названия различных приспособлений, необходимых в быту для разного рода деятельности. Рефлексивы, комментирующие слова данной тематической группы, вводятся, как правило, при помощи модели синонимических отношений (На Сулицине в белых хатах земляной пол, скамья, прилепленная к стене, голый стол, скрыня, стало бытьЕ; Епри нужде и сырое дерево на плоты пойдет, если его спаровать с сухим - уже плотик или, как в Сибири говорят, салик; Рябчиха выскочила из-под сваленной ели, к которой Петруха прикреплял чокер Ц трос, и побежала).

Многие персонажи произведений В. П. Астафьева занимаются рыбалкой и охотой. Лексикон рыбаков и охотников произведений
В. П. Астафьева изобилует свойственной им лексикой. Как правило, это названия различных специальных приспособлений для ловли рыбы и охоты. Рефлексивы, комментирующие слова данной тематической группы, вводятся в текст при помощи описательных конструкций и по модели синонимических отношений (Принялись покрученики глушить рыбу чекмарем Ц дубина это такая с наростом на конце; Трепет перед драгоценнымУприпасомФ(так называют сибирские охотники порох и дробь) крепко вбит в сибиряков от роду).

Немногочисленны, но все же встречаются в произведениях
В. П. Астафьева рефлексивы, комментирующие названия одежды и обуви героев. Среди именований предметов одежды можно увидеть нейтральную лексику, диалектную лексику, а также устаревшую и современную, заимствованную лексику, без дополнительной интерпретации которой акт коммуникации между автором и читателем будет затруднен. Рефлексивы вводятся в текст при помощи следующих моделей: модель синонимических отношений, модель род-вид (Пока корячился Шимка да рядился, кто-то спрятал его вельветовую, подстеженную еще покойницей женой, толстовку с накладными карманами во всю грудь и по бокам. Где моё манто? - наступал на публику Шимка, ошарашивая городским словом односельчан; У Исусика была необычная обувь - бахилы. Бахилы Ц легкая выворотная обувь с длинными голенищами, пригодная бродить в воде и дальней таёжной ходьбе; Етот, окоченелый, тощий человек в неумело залатанном, утепленном овечьей шкурой мундирчике. опоть Ц это по-сибирски деревенское слово больше подходило к одежонке убитого).

Иногда в произведениях В. П. Астафьева объектом метарефлексий являются названия блюд. Это могут быть блюда определенной местности, неизвестные людям, не проживающим в данной местности, диалектные, жаргонные слова, а также специальная еда для людей, долгое время живущих в лесу, в тайге и т. д. Рефлексивы вводятся при помощи определенных моделей: модель использования описательных конструкций, модель синонимических отношений (Оказалось, я поспел к самому обеду. Ели драчену Ц мятую картошку, запеченную с молоком и масломЕ;лМандру пополам! - распорядился он. - Чего? - Хлеб. Не умеешь по-блатному?; Если мы на этой неделе не выйдем, хлебать нам тогда здесь мурцовку* поди-ка до февраля. *Мурцовка Ц нутряной медвежий жир, скатанный в колобок вместе с сухарями, его можно таскать годами, в мешке он прогоркнет, затвердеет; когда пристигнет в тайге беда или голод, от колобка наковыривают крошек, разваривают в кипятке или так жуют - еда горькая, тошнотная, но очень сильная, на ней можно продержаться много суток).

В разделе 2.2.2 Стилистические особенности слова лексика, подвергающаяся метаязыковой рефлексии автора, описывается в аспекте нейтральная - стилистически маркированная.

Стилистически окрашенная лексика вызывает затруднение в понимании и соответственно метаязыковую рефлексию автора. В произведениях В. П. Астафьева с помощью рефлексивов комментируется просторечнная, устаревшая, разговорная, книжная лексика, а также в единичных случаях окказиональная лексика, не зафиксированная в словарях. Но следует заметить, что в редких случаях автор комментирует не только стилистически окрашенные слова, но и нейтральную лексику (Навоевался кореш, как называют товарища русские, - досыта навоевалсяЕ. Кореш (прост.); Закрывшись полами шабуров, каких-то лишь нашим людям известных тужурок, телогреек, пальто и им подобных одеждЕ. Шабур (уст.); лХод его, миграция, по-научному говоря, много таит всяких загадок. Миграция - (книжн); Вождь уже почти не кашлял, разогрелся или окончательно поверил, что враг на ладан дышит и стоит собраться с духом, сплотиться, нажать - как нечистая эта сила тут же окажется в собственной берлоге, где ее и следует добить, уконтрапупить. Уконтрапупить - не зафиксиронвано в словарях).

В разделе 2.2.3 Лексические единицы, различающиеся по степени употребительности описывается общеупотребительная лексика и лексика ограниченного употребления, подвергающаяся метарефлексии автора.

В произведениях В. П. Астафьева к территориально ограниченной лексике относятся слова, характерные для жителей Сибири и других местностей. В текстах В. П. Астафьева встречаются примеры, когда точное название местности употребления слова не указано. Как правило, это происходит тогда, когда герои говорят о родных краях, о месте своего проживания, в качестве маркеров выступают такие выражения, как здесь, в здешних местах, по-здешнему, по-местному, как у нас говорят, по-ихнему и т. д., Енемцы под высотой и на ископанном косогоре жили, воевали, толклись - такие длинные, унылые и одышливые косогоры в Сибири называют чудно и точно Ц тянигусы и пыхтуны; На карнизах скал висят, как ласточкины гнезда, растения, по-здешнему - горная сарана или дикая репа, на самом же деле карликовые кактусы).

Кроме того, автор выделяет лексику, характерную для жителей сельской местности и городов. Как правило, жители деревень и сел используют в речи диалектизмы, в городе же появляются современные и заимствованные из других языков слова, требующие комментариев (Появилась и стремительно распространяется по казармам ошеломляющая болезнь, гемералопия, попросту, по-деревенски Ц куриная слепота; Отец этот котелок давно еще с собой привез и почему-то называл манеркой. По-городскому, должно быть). Помимо этого, встречаются и рефлексивы-жаргонизмы, которые характеризуют героев произведений, вносят реалистичность в повествование, но не всегда являются понятными широкому кругу читателей (Кроме того, с Деменкова можно шкуру содрать, и он ничего не скажет, хотя бы потому, что доля его Ц сармак, ему твердо обещана).

К лексике пассивного запаса относятся как новые слова современного языка, так и слова, употреблявшиеся в предшествующие периоды развития языка.

На связь с прошлым в произведениях В. П. Астафьева указывают следующие маркеры: по-ранешнему, раньше, в старину, по-древнему, в древности, по-старому, как тогда говорилось, при моей прабабке называлось и т. д. (Волна за лодкой бодрая двоилась, в ногу лодки, под завязку полный, хрустел, шевелился мешок, по-ранешнему - куль; лЯ нашел ее, вимбу, в книге Сабанеева Ц она называется по-древнему выразительно Ц сырть).

Встречаются и такие примеры рефлексивов, в которых автор указывает на современный характер слова. Маркерами служат следующие выражения: довольно-таки современно, по-нынешнему сказать, по-нонешнему-то, если еще ближе к нашим дням (До самой войны и работали они вместе, на сплавном участке, и всю дорогу, выражаясь по-современному, то есть с самого детства спорили, дрались, и никто никого победить не мог).

В разделе 2.3 Субъект метаязыковой рефлексии в художественных текстах В. П. Астафьева рассматриваются все возможные субъекты и приводится их классификация.

В разных видах текста (научном, публицистическом, художественном) обнаруживаются разные формы представления автора. Выбор форм зависит от общих характеристик текста, назначения и функции. Эти формы могут быть личностными (когда субъект речи обозначен непосредственно, персонифицирован), безличностными, личностно-безличностными.

Субъектом речи в художественном тексте может выступать сам автор, рассказчик и различные персонажи.

Субъектом метаязыковой рефлексии в произведениях В. П. Астафьева чаще всего является автор-рассказчик. У данного вида субъекта наблюдаются свои особенности. Рефлексивы актуализируются в монологической речи, автор либо незаметно вплетает рефлексивы в нить повествования, либо привлекает внимание к незнакомым словам, комментируя их в сносках. При помощи рефлексивов автор изображает и характеризует место, время участников событий (героев произведений). Метарефлексия автора всегда направлена на читателя, и при помощи рефлексивов он хочет добиться ответной реакции читателя - правильного декодирования и интерпретации текста (Крупная, будто рюмка всклень, до краев, стало быть, налитая деваха носила себя по земле бережно; Охотник резко приподнялся, отодрал от щеки лист и твердо отчеканил: - Я не посылал его в тайгу грезить*!. Грезить* - делать что-то нехорошее.)

Рассмотрев систему персонажей, на речь которых ссылается автор-рассказчик при объяснении непонятных, вызывающих затруднения слов, мы выявили, что субъектами метарефлексии может быть как отдельный персонаж (местный или приезжий), так и группа персонажей, связанная определенным родом деятельности либо олицетворяющая собирательный образ народа. У персонажа как субъекта метарефлексии наблюдаются свои отличительные черты. Рефлексив в речи героя произведения, как правило, возникает в диалогической речи и выполняет информативную функцию. В пространстве произведения адресатом является собеседник, то есть другой персонаж, а в реальном мире адресатом является читатель, то есть на уровне художественного текста важен акт коммуникации между героями произведения, а за рамками вымышленного мира важно понимание текста читателем (Подводные гряды здешние рыбаки называют каргами, на них и в них застревает много хламуЕ; Они были еще молодые, ражие, как говорят в народе; Мне велено перебирать картошки. Бабушка определила норму, или упряг, как назвала она задание; Вот оно какое, мое первое, молодое свиданье было - рандеву грамотея-внучка это дело называет).

В разделе 2.4 Способы ввода метаязыковых рефлексий и средства их выражения рассмотрены разнообразные способы ввода рефлексивов в художественные тексты В. П. Астафьева.

Анализ произведений В. П. Астафьева позволяет выделить следующие способы ввода рефлексивов: лексический, синтаксический, пунктуационный, текстовый.

В раздел 2.4.1 Лексический способ рассмотрены лексические средства, при помощи которых рефлексивы вводятся в тексты
В. П. Астафьева.

Существуют определенные маркеры: метаоператоры, определяющие переход с уровня текста на уровень рефлексива (М. Р. Шумарина). Метаоператоры представляют собой метаязыковые термины, обозначающие процессы речи (слово, фраза, сообщение, называться, обозначать, произносить), а также вводные конструкции (как говорят у нас в деревне, как бы точнее сказать, мягко говоря и т. д.). Метаоператоры являются яркими сигналами метаязыковой рефлексии (Там же).

Наиболее частотными метаоператорами в произведениях
В. П. Астафьева являются глаголы звать, называть, говорить, лименовать, значить, а также в единичных случаях встречается глагол лобзывать. Кроме этого, в качестве проводников в текст рефлексивов выступают слова и выражения, указывающие на время, место и сферу употребления комментируемой лексической единицы (Еремешок внизу хомута Ц супонью называетсяЕ; Каша становилась по виду все ближе к вареву, именуемому на Руси размазней; Грохот, крики, шум, визг бобов, значит, пуль, свист и шлепанье брызг - осколковЕ). Для ввода рефлексивов в текст автор использует не только разнообразные лексические средства, но и прибегает к употреблению различных синтаксических конструкций, которые также представляют интерес для рассмотрения.

В раздел 2.4.2 Синтаксический способ рассмотрены синтаксические конструкции, используемые В. П. Астафьевым в рефлексивах.

Среди синтаксических конструкций встречаются: предикативные, пояснительные, вставные конструкции и приложения.

Наиболее частотным средством выражения синтаксического способа у В. П. Астафьева является приложение. Приложение обладает рядом функций (предикативной, уточнительно-пояснительной, характеризующей, эмоционнально-оценочной), которые автор умело использует в произведениях для достижения художественного замысла (Уж такой ли трудяга этот выпик Ц снегирь!; лВольеру Ц забор из проволочной сетки - возле птичника не сделали; Прилетела вертоголовая воровка Ц ронжа, огляделась, крякнула и стала искать еду подле избушки).

В произведениях В. П. Астафьева также многочисленны вставные конструкции. При рассмотрении вставных конструкций, при помощи которых вводится рефлексив в произведения В. П. Астафьева, было выявлено, что вставки выполняют следующие функции: 1) пояснительно-уточнительную (повторное наименование, конкретизация); 2) причинно-мотивировочную; 3) справочно-отсылочную; 4) комментирующую, модально-оценочную. Необходимо также отметить, что вставная конструкция является одним из способов разгрузки текста, так как позволяет экономным образом ввести в него новую информацию (Праздник экой большушшой, а она, курича (жена), выдала на одну бутылку и больше не дает; Уж и поплакала жена: Нарекли девку яманным именем! (Яманами в Сибири зовут коз); лРебята (я так буду называть солдат, потому что в моей памяти все они сохранились ребятишками)).

Иногда рефлексивы в произведениях В. П. Астафьева вводятся при помощи предикативных конструкций, где метаязыковой комментарий играет роль предиката. Предикативные конструкции используются автором не для краткого пояснения по ходу повествования, а, как правило, для приведения развернутой дефиниции. Можно наблюдать предикативные конструкции как с глаголом-связкой, так и без него. Предикативные конструкции выполняют ряд функций. В первую очередь это определительная функция, при помощи которой раскрывается значение непонятного слова, а также характеризующая (описывает различные признаки и качества) и описательная функция (дает информацию о функциональности понятия) (лОстров Ц это такой уголок среди великих гор, где звери спасаются от опасности; Между тем УцелевикФ - слово, совершенно точно обозначающее смысл предмета: это абитуриент, присланный в высшее учебное заведение и принятый на льготных основаниях с целью и обязательством вернуться в родную сельскую местность на работу).

В разделе 2.4.3 Пунктуационный способ рассмотрены пунктуационнные средства ввода рефлексивов (формальный способ).

В художественном произведении форма неразрывно связана с содержанием и отражает замысел автора. Формальные средства или, по определению М. Р. Шумариной, ланалоги метаоператоров, к которым она относит графические выделения (прописные буквы, курсив, отличный от основного шрифт и т. д.), знаки препинания (кавычки, тире, многоточие), играют немаловажную роль в восприятии художественного произведения читателем. Они выделяются из общего текста, чем и привлекают внимание к тому слову или выражению, на котором автор произведения хочет по той или иной причине заострить внимание. В произведениях В. П. Астафьева к пунктуационным средствам относятся запятые, тире, скобки, служащие для выделения определенных синтаксических конструкций, при помощи которых представлены рефлексивы. Для выделения слов, комментируемых в рефлексивах, В. П. Астафьев выбирает кавычки, при помощи чего привлекает и фиксирует внимание читателя на нужном слове. В кавычки могут быть помещены слова, которые приобретают в произведении особенное лексическое значение, актуализирующееся только в определенном контексте, слова, свойственные лексикону персонажа или группы персонажей и характеризующие их и т. д. (В комнате деда Павла над единственной кроватью, Уна ковреФ - пестрой, из ласкутков сшитой пластушинки, гордо висело одноствольное ружье с патронашем; ФПокупателиФ- это представители нестроевых частей; Еподжидали последнего, чтоб застрелить его или, как они посмеивались, говорили - УпришитьФ).

В разделе 2.4.4 Текстовый способ рассмотрены рефлексивы, представленные в виде обособленного мини-текста.

Рефлексивы могут вплетаться в текст произведения, не разрывая нить повествования, или выходить за его рамки. В таком случае рефлексив представляет собой небольшой обособленный и самостоятельный текст, в котором раскрывается значение непонятного слова. В художественных текстах В. П. Астафьева средством выражения текстового способа являются сноски. В сносках, как правило, дается значение диалектизмов, просторечной и разговорной лексики (Дак ты этоЕ гумажье* смотай, допрядывай, полусак дошивай, снаряжайсяЕ. Гумажье - нитки, пряжа; Видно съел зубы! Кранкель* подходит! - подумал Хыч и обернулся. Кранкель - искаженное немецкое слово кранк).

В разделе 2.5 Вариативность метаязыковых рефлексий В. П. Астафьенва рассмотрены приемы определения значения одного и того же слова в различных произведениях В. П. Астафьева.

Для объяснения одного слова в различных произведениях автор использует как одинаковые, так и различные приемы. И в том и в другом случаях семантически рефлексивы дополняют друг друга, поэтому при сложении нескольких рефлексивов воедино можно получить более полное представление о семантике непонятного читателю слова (лНалима на Енисее зовут поселенцем. Ничего оскорбительного в этом прозвище нет, скорее этакое усмешливое похлопывание по купецкому пузу поселенца. Рыба в эти ловушки попадала ценная: осетр, стерлядь, таймень, частенько налим, или, как его в шутку называют в Сибири, поселенец). В обоих комментариях автор отмечает местность, в которой используется слово и обращает внимание на то, что это название не обидное, а, скорее, шутливое. (Виделся отец с кожаными верхонками Ц рукавицами за поясом. Молодые люди верхонок в доме не держали, да и не знали, что этаким словом зовется обыкновенная рукавица, надеваемая поверх варежек). Рефлексивы вводятся при помощи различных приемов, но семантически дополняют друг друга. Встречаются единичные примеры, когда рефлексивы не только не дополняют друг друга, но и отображают совершенно различные контекстуальные значения, что отражает особенности лексикона героев и характеризует их (Готовясь к осмотру или, как со смехом говорил УфершалФ к УсиянцуФ, он расшуровывал печку, но Элю, как и всегда, пробирало ознобом. В простое молодость провела, потом аборты замучили, ныне только и поиметь бы удовольствие, но отчего-то после каждого УсиянцаФ, как называет это дело сосед по даче Костя Босых, с годами как-то не по себе делается, неловкость накатывает - ровно бы с родной он матерью грех поимеЕ).

Третья глава Функции рефлексивов в художественных текстах
В. П. Астафьева посвящена описанию функционирования рефлексивов в произведениях В. П. Астафьева. Художественный текст рассмотрен в коммуникативном аспекте, а также описан лингвистический эксперимент, доказывающий необходимость метатекстовых комментариев.

В разделе 3.1 Художественный текст в коммуникативном аспекте определены понятия коммуникация и метакоммуникация, описаны виды данных понятий, рассмотрены модели коммуникативного акта.

Традиционно под термином коммуникация в науке понимают процесс взаимодействия и способы общения, позволяющие создавать, передавать и принимать разнообразную информацию.

В художественных текстах используются два вида коммуникации: интерперсональная коммуникация, которая проявляется в авторских отступлениях, и межличностная, проявляющаяся в связи лавтор-читатель и персонаж-персонаж.

Метакоммуникация - это вторичная по своей сущности, функциям и содержанию коммуникация, направленная на обеспечение адекватного, полноценного и эффективного общения и - более широко - различного рода взаимодействия субъектов7

. Ряд исследователей под метакоммуникацией понимают различного рода инструкции, которые адресант дает своему адресату. Следовательно, в метакоммуникации участвует и пишущий, и читающий.

Традиционной моделью коммуникативного акта является информанционно-кодовая модель коммуникации: коммуникация сводится к передаче информации.

Традиционная модель часто подвергается критике, ведь понимание включает в себя не только декодирование информации, но и активное участие адресата в процессе общения. Данный подход отображает интеракционная модель коммуникативного акта, при которой коммуникативный акт представляет собой не одностороннее воздействие адресанта на адресата, а их коммуникативное взаимодействие, субъект-субъектный тип отношений.

В современных исследованиях схема автор Ц текст - адресат сменяется усовершенствованной схемой автор - текст автора - адресат - текст адресата. Эта схема отражает адресатоцентричную модель коммуникативно-интерпретационного процесса, разработанную Л. Г. Ким. Адресатоцентричная модель является вариантом интерпретационной модели коммуникативного акта, и эти модели находятся в отношениях взаимодетерминированности.

Язык в художественном произведении является не просто необходимым средством коммуникации, но и главным средством формирования художественного замысла.

В разделе 3.2 Коммуникативная функция рассмотрены разновидности коммуникативной функции рефлексивов в произведениях
В. П. Астафьева и определено их предназначение.

Коммуникативная функция включает семантизирующую, фатичеснкую, аффективную и номинативно-оценочную функции.

Коммуникативная функция рефлексива является основной. Коммуникативность в художественном тексте осложнена эстетической нагрузкой, свойственной художественным произведениям. Рефлексивы, выполняющие коммуникативную функцию в произведениях В. П. Астафьева, способствуют взаимодействию автора и читателя: автор комментирует слова и понятия, которые могут вызвать сложности в понимании, а читатель декодирует текст автора.

Рефлексивы, выполняющие семантизирующую функцию, позволяют определить значения слов, непонятных читателю. Определение значений слов в рефлексивах В. П. Астафьева осуществляется при помощи разнообразных способов, стратегий семантизации. Вслед за А. Н. Ростовой под стратегией семантизации понимаем закономерный способ мыслительного действия, в результате которого происходит осмысление и истолкование значений8

В основу работы была положена классификация Н. Д. Голева, которая включает шесть основных стратегий семантизации: дефиниционную, описательную, ассоциативную, контекстную, мотивационную и отсылочную.

В произведениях В. П. Астафьева при объяснении значения слова используется как полная (включает в себя гипероним и гипоним), так и неполная (включает в себя либо гипероним, либо гипоним) дефиниция. Хотя чаще встречаются неполные дефиниции, важно то, что автор очень подробно и детально описывает качества и признаки комментируемых предметов и явлений, что подчеркивает его индивидуальность и особенность стиля (Неся огромные потери, фронт с трудом сообщался посредством наземной связи Ц сереньким, жидким проводочком, заключенным в рыхлую резинку и в ещё более рыхлую матерчатую изоляцию). Также особенностью дефиниционной стратегии у В. П. Астафьева является то, что толкование значения слова может осуществляться через отнесение к ситуации, а не к предмету. Это происходит при описании прототипической ситуации (Это было время, когда обитатели палаты сумерничали. Лежа под вытертым байковым одеялом, каждый думал о своем, коротая в грустной госпитальной тишине час грустного покоя перед сном).

Что касается описательной стратегии, то толкование слова происходит через перечисление не только различных признаков, но и функциональных свойств предмета или явления, подвергающегося метарефлексии автора (лТаяк, с которого ходят на охоту, - палочка такая струганная, в деревянную скобу продернутая и концом уперта в подгнившую укосину двери лесного зимовья).

Часто используется стратегия контекстуального прояснения, при которой метаязыковые рефлексии могут быть как эксплицитными, так и имплицитными. Контекстная стратегия предполагает различные варианты определения значения слов: рядом с непонятным словом присутствует литературный аналог (Ес одного из тополей - Финифатьев упорно называл это дерево осокорем - спускался человек), значение слова проясняется при помощи глагола или глагольной формы (Мама ждет нас. Все гляденья, поди, проглядела!), значение слова вытекает из общего контекста (Бабка, выдернув вицу из веника, сечет крапиву, приговаривая: Вот тебе! Вот тебе, змея жалючая! - и всовывает вицу в руку мальчика. Из контекста ясно, что вица - это прут).

В художественных текстах В. П. Астафьева рассказчик и персонажи, являющиеся носителями обыденного языкового сознания, нередко ищут объяснение значения слова через его внутреннюю форму, таким образом, реализуется мотивационная стратегия (лАрканники - это самые-самые страшенные смертоубивцы, оне веревку Ц аркан на человека набросят, на лед, в темь его уволокут, разденут догола и в прорубь спустят).

Ассоциации по смежности в произведениях В. П. Астафьева немногочисленны (Колонка нешуточная, более сотни машин, и не одни тут студебеккеры были, но и джипы, и виллисы, и чего только не было), чаще встречаются ассоциации по сходству, которые образуются при помощи слов-синонимов (Ко всему лицевому набору приставлены такие же, как у капитана Одинца, опухи-уши).

Рефлексивы, выполняющие фатическую функцию, служат для установления и поддержания контакта, для привлечения внимания. Эта функция часто проявляет себя в диалогах, где один из героев задает вопрос о значении слова, после чего может быть дано четкое объяснение понятия либо говорящий пускается в рассуждения, увлекая за собой и читателя (л - А ты знаешь, что Донат с латинского переводится как подаренный, а Алексей Ц это, кажется, хозяин).

Аффективная функция рефлексивов играет важную роль в художественных произведениях. Используя рефлексивы в данной функции, автор-рассказчик может проиллюстрировать отношение героев друг к другу, описать их чувства, а также воздействовать на читателя, вовлекая его в глубинный подтекстовый уровень произведения и вызывая определенные чувства и эмоции (Он ищет и находит заделье, чтобы не оставлять горемычного внука один на один с УгенераломФ - так он в сердцах или в насмешку называл бабушку).

На основе номинативной функции автор наделяет героев произведений говорящими именами и кличками, тем самым рисует определенный образ и дает свою оценку либо вызывает оценочную реакцию у читателя. В произведениях В. П. Астафьева за основу номинации берется внешний признак, привычки, род деятельности и т. д. (Екопался в песке речной бычок - подкаменщик. За большую голову, за неуклюжее туловище, за лохматые плавники его презрительно называли пищуженцем). Иногда рассказчик описывает обстоятельства и ситуации, которые послужили причиной и повлияли на выбор названия (лПоскольку пять верст да с поклажей, путь длинный и нелегкий, она в пути и имя поросенку придумала - Путик).

В разделе 3.3 Характеризующая функция описаны рефлексивы, служащие для характеристики персонажей, а также определены фигуры речи, используемые в рефлексивах.

Рефлексивы, выполняющие характеризующую функцию, служат для раскрытия образа и характеристики героев произведений. Комментируя особенности речи персонажей, автор раскрывает личность говорящего. В рефлексивах В. П. Астафьева раскрываются внешние характеристики героев, черты характера и поведения, особенности речи, свойственные героям и характеризующие их с различных сторон (Генка говорил УодеюсьФ, вместо одеваюсь, УобуюсьФ- вместо обуваюсь, Уопатина!Ф - вместо одежда и так далее). В реализации творческого замысла и создании более интересных и красочных портретов персонажей автору помогают различные фигуры речи, которые он активно использует в рефлексивах. Наиболее частым стилистическим приемом в рефлексивах В. П. Астафьева является метафора и сравнение (Вот их-то с нового года и гоняет Глобус, мозговитый парнишка. Башка у него круглая, большая, ума в такую башку много вмещается; Более о нем (отчим Людочки) сообщить нечего, Стрекач и Стрекач. Ликом он и в самом деле смахивал на черного узкоглазого жукаЕ), встречается также антитеза (Выше него, на третьей полке, ютился маршал - плюгавый сержант с налепленными на погоны и петлицы значками, эмблемами и блескучими нашлепками), эвфемизм (Зажмурясь, отцепил Командор малого Ц и поплыл тот снова за могилой и крестом. Неловко все же покойника покойником именовать, да еще утопшего. Малым назовешь, вроде бы и хоронить необязательно, вроде бы шуткой все обернулось - нечаянно встретились, непринужденно расстались) и фразеологический оборот (Как только ободняло, налетели "лапотники", густо клали "яйца", то есть сорили бомбами).

В разделе 3.4 Лингвистический эксперимент как способ верификации функциональной нагруженности рефлексива в художественных текстах
В. П. Астафьева описан лингвистический эксперимент, в котором выдвигается следующая гипотеза: рефлексивы являются необходимыми элементами текста, способствующими коммуникативному взаимодействию автора и читателя. В эксперименте принимали участие 50 студентов 1-го и 2-го курсов факультета филологии и журналистики КемГУ. Анализу были подвергнуты 70 слов, являющихся объектом рефлексивов в произведениях
В. П. Астафьева. Выбор композитов в качестве экспериментальной базы исследования обусловлен частотностью лексики, подвергаемой метаязыковой рефлексии автора.

ингвистический эксперимент в рамках настоящего исследования включал три этапа.

На первом этапе реципиентам предлагался список слов (50 слов) с заданием: определить лексическое значение слов. Целью данного этапа является верификация гипотезы: значения слов, употребляемых в художественных произведениях, неизвестны носителям русского языка, а следовательно, и читателям.

Первый этап эксперимента показал, что 74 % слов, предложенных для определения значения, неизвестны участникам эксперимента (носителям русского языка): значение либо не было определено совсем, либо было дано неверно. Данный результат позволяет рассматривать эти слова как агнонимы.

Термин лагнонимы был предложен В. В. Морковкиным и
А. В. Морковкиной для обозначения совокупности лексических и фразеологических единиц родного языка, которые неизвестны, малоизвестны или малопонятны многим его носителям9

В данном исследовании языковой материал эксперимента включал лексику как по тематическому признаку, так и по частотности использования. Участникам эксперимента были предложены слова наиболее частотных в рефлексивах В. П. Астафьева тематических групп: топонимы, фитонимы, зоонимы, названия болезней, также слова ограниченного употребления: диалектизмы, жаргонизмы, архаизмы и современная (заимствованная) лексика, профессиональная лексика, научная (книжная) лексика и, кроме этого, производная (мотивированная) лексика.

Мы выяснили, что 74 % слов непонятны испытуемым, то есть обладают полной степенью агнонимичности, среди 26 % определенных слов преобладает средняя степень агнонимичности, отражающая нечеткое понимание слова, которая составляет 18 %, высокая степень агнонимичности, свидетельствующая о приблизительном понимании слова, составила 5 %, а на долю низкой степени агнонимичности, отражающей достаточно полное понимание слова, приходится всего 3 %. Необходимо отметить, что полная степень агнонимичности (74 % слов) преобладает среди диалектизмов, жаргонизмов, устаревших слов, специальной профессиональной лексики и даже производные слова, встречающиеся в текстах В. П. Астафьева, вызвали затруднения в понимании и интерпретации у участников эксперимента.

Гипотеза о том, что значения слов, употребляемых в художественном произведении, не являются известными носителям русского языка, то есть неизвестны читателям, подтвердилась. Участники эксперимента либо вообще не могут определить значение слов, либо дают приблизительное значение, а следовательно, оно нуждается в комментариях.

На втором этапе участникам эксперимента были предложены те же самые слова, что и на первом этапе, взятые в контексте, но без метакомментирования автора с заданием: определить лексическое значение слов при помощи контекста. То есть, чтобы понять, насколько необходимы в тексте рефлексивы, при помощи которых разъяснялось значение слов, мы убрали их из текста и предложили участникам эксперимента определить значения самим. Цель данного этапа - верифицировать гипотезу о том, что контекст не проясняет значения слов, а следовательно, рефлексивы в художественном тексте В. П. Астафьева имеют особую значимость.

Второй этап эксперимента показал, что влияние контекста при определении значения слов очень незначительно. Слова, значения которых испытуемые смогли объяснить достаточно полно (низкая степень агнонимичности), совсем немногочисленны и составляют, как и на первом этапе эксперимента, всего 3 %. То есть и без контекста, и с контекстом испытуемые дали достаточно полные определения одних и тех же слов, следовательно, контекст не влияет на определение значения слова.

Необходимо отметить, что, по сравнению с первым этапом эксперимента, повысилось количество слов со средней степенью агнонимичности (1-й этап - 18 %, 2-й этап - 28 %). Это объясняется тем, что случаи, когда испытуемые приводили значения слов, отличные от значений в тексте В. П. Астафьева (высокая степень агнонимичности), были устранены при помощи контекста.

Третий этап проведенного эксперимента принципиально отличается от двух первых этапов. На первом и втором этапах эксперимента мы рассматривали слова, взятые из примеров эксплицитно выраженных рефлексивов, где автор давал четкие комментарии и определения значений слов, и доказывали необходимость данных рефлексивов для коммуникации автор - читатель. На третьем этапе данного эксперимента мы выбрали 20 примеров с имплицитными рефлексивами, где автор не дает четких определений, но значение слова можно определить из приведенного контекста. В данном случае автор привлекает читателя к более активному участию в процессе коммуникации. Целью данного этапа является подтвердить гипотезу о том, что при имплицитном рефлексиве контекст проясняет значение слова и, следовательно, имплицитный рефлексив также выполняет коммуникативную функцию в текстах В. П. Астафьева. Участникам эксперимента предлагалось 20 слов, взятых в контексте, для определения значения.

Третий этап эксперимента показал, что 70 % слов были определены правильно, остальные 30 % либо вообще не были определены, либо были определены неверно. В большинстве случаев в имплицитных рефлексивах контекст помогает декодировать значения слов. Необходимо заметить, что не всегда удается определить точное значение слов, но автор дает читателю возможность поразмышлять над значением слова и определить хотя бы примерный вариант. Это в свою очередь способствует коммуникации между автором и читателем.

В целом гипотеза, подлежащая экспериментальной проверке, о том, что рефлексивы являются необходимыми элементами текста, способствующими коммуникативному взаимодействию автора и читателя, доказана.

В заключении работы подводятся итоги исследования, формулируются основные выводы и намечаются перспективы возможных дальнейших научных изысканий.

В пространстве художественных текстов В. П. Астафьева отмечается активное использование рефлексивов, что является одним из важнейших приемов его стиля. В. П. Астафьев обладает широким словарным запасом, в рефлексивах комментариям подвергается не только лексика ограниченного употребления, но и слова собственного изобретения, не зафиксированные в словарях. Язык В. П. Астафьева живой, естественный и необыкновенно правдивый.

Отличительной чертой рефлексивов в художественном тексте является то, что они находятся под влиянием нереального мира художественного произведения и служат в первую очередь для реализации авторского замысла.

Перспективы развития данной темы видятся в том, чтобы провести сопоставительные исследования рефлексивов в произведениях разных жанров, разных авторов, разных периодов создания. Перспективным представляется рассмотрение рефлексивов в диахронии, проведение анализа материала с учетом его исторической изменчивости, выявление социальных факторов, влияющих на направленность, содержание, интенсивность метаязыковой деятельности. Жанровое разнообразие текстов В. П. Астафьева (художественные, публицистические, эпистолярные тексты) и склонность к комментированию своей речи открывают перспективу для исследования неравнодушного к языку художника слова как метаязыковой личности.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

В изданиях, включенных в Перечень рецензируемых научных журналов и изданий для опубликования основных научных результатов диссертаций:

Андрусенко, Е. А. Функции метатекста в художественном тексте (на материале произведений В. П. Астафьева) [Текст] / Е. А. Андрусенко // Сибирский филологический журнал. - Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2011. - № 1. - С. 89Ц94 (0,75 п. л.).

Статьи в сборниках научных материалов региональных, всероссийских и международных конференций:

Андрусенко, Е. А. Стратегии семантизации диалектизмов в художественном тексте (на материале произведений сибирских писателей) [Текст] / Е. А. Андрусенко // Обыденное метаязыковое сознание и наивная лингвистика: межвузовский сборник научных статей / отв. ред.
А. Н. Ростова. - Кемерово; Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2008. - С. 347-351 (0.3 п. л.).
Андрусенко, Е. А. Признаки метатекста как элемента художественного текста (на материале произведений В. П. Астафьева) [Текст] / Е. А. Андрунсенко // Функциональный анализ значимых единиц русского языка: язык и регионы. Вып. 4. - Новокузнецк: РИО КузГПА, 2009. - С. 108Ц111 (0,25 п. л.).
Андрусенко, Е. А. Коммуникативная функция метатекста (на материале произведений В. П. Астафьева) [Текст] / Е. А. Андрусенко // Образование, наука, инновации - вклад молодых исследователей: материалы IV (XXXVI) Международной научно-практической конференции / КемГУ. - Кемерово: ООО ИНТ, 2009. - Вып. 10. - Т.1. - С. 323Ц327 (0,6 п. л.).
Андрусенко, Е. А. Метаязыковая рефлексия как продукт метаязыкового сознания [Текст] / Е. А. Андрусенко // Образование, наука, инновации - вклад молодых исследователей: материалы V (XXXVII) Международной научно-практической конференции / КемГУ. - Кемерово: ООО ИНТ, 2010. - Вып. 11. - Т.1. - С. 394-396 (0,4 п. л.).
Андрусенко, Е. А. Метаязыковое сознание как способность языковой личности [Текст] / Е. А. Андрусенко // Актуальные проблемы современной лингвистики и методики обучения иностранным языкам: материалы Международной заочной научно-практической конференции / АмГПГУ. - Комсомольск-на-Амуре: Изд-во АмГПГУ, 2010. - С. 129-135 (0,4 п. л.).

1 Хлебда, В. Шесть соображений по вопросу о языковом самосознании [Текст] / В. Хлебда // Русистика: Лингвистическая парадигма конца ХХ века: сб. ст. в честь профессора С. Г. Ильенко. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 1998. - С. 62.

2 Шапилова, Н. И. Метаязыковые рефлексивы в художественном дискурсе (на материале произведений В. П. Астафьева) [Текст] / Н. И. Шапилова // Обыденное метаязыковое сознание: онтологические и гносеологические аспекты: коллективная монография. - Часть 3. Кемерово, 2010. - С. 144.

3 Арутюнова, Н. Д. Наивные размышления о наивной картине языка [Текст] // Язык о языке / Под редакцией Н. Д. Арутюновой // Языки русской культуры. - М., 2000. - С. 7.

4 Ростова, А. Н. Метатекст как форма экспликации языкового сознания [Текст] /А. Н. Ростова. - Томск, 2000. - С. 45.

5 Вепрева, И. Т. Языковая рефлексия в постсоветскую эпоху [Текст] / И. Т. Вепрева. - Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2002. - С. 76.

6 Шумарина, М. Р. Язык в зеркале художественного текста (Метаязыковая рефлексия в произведениях русской прозы): монография [Текст] / М. Р. Шумарина. - М.: ФЛИНТА: Наука, 2011. - С. 39.

7 Шаймиев, В. А. К вопросу о сущности и типах метакоммуникации [Текст] / В. А. Шаймиев, Р. В. Шаймиев // Стереотипность и творчество в тексте: международный сборник научных трудов / отв. ред. Т. П. Котюрова. - Пермь, 2005. - С. 311.

8 Ростова, А. Н. Метатекст как форма экспликации языкового сознания [Текст] /А. Н. Ростова. - Томск, 2000. - С. 120.

9 Морковкин, В. В. Русские агнонимы (слова, которые мы не знаем) [Текст] / В. В. Морковкин, А. В. Морковкина. - М., 1997. - С. 86.

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по филологии

Blog