Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по разным специальностям
На правах рукописи
КУЗАВОВА МАРИЯ ВИКТОРОВНА ЛЮБОВНО-ФИЛОСОФСКИЕ ПОВЕСТИ И.С. ТУРГЕНЕВА И ПРОБЛЕМА ЦИКЛООБРАЗОВАНИЯ В ТВОРЧЕСТВЕ ПИСАТЕЛЯ 1850-Х ГОДОВ Специальность 10.01.01 - русская литература
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук
Москва - 20
Работа выполнена в Государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования города Москвы Московский городской педагогический университет на кафедре русской литературы и фольклора
Научный консультант: доктор филологических наук, доцент Беляева Ирина Анатольевна
Официальные оппоненты: доктор филологических наук, доцент, заведующая лабораторией филологии Института социально-экономических и гуманитарных исследований Южного научного центра РАН Ларионова Марина Ченгаровна кандидат филологических наук, директор ФГБУК Государственный мемориальный и природный музей-заповедник И.С. Тургенева УСпасское-ЛутовиновоФ Левина Елена Николаевна
Ведущая организация: ФГБОУ ВПО Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова
Защита состоится л24 декабря 2012 года в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 850.007.07 на базе ГБОУ ВПО города Москвы Московский городской педагогический университет по адресу: 129226, г.
Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, д. 4, корп. 4, ауд. 3406.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГБОУ ВПО города Москвы Московский городской педагогический университет по адресу:
129226, г. Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, д. 4, корп. 4.
Автореферат разослан л ноября 2012 года.
Ученый секретарь диссертационного совета В.А. Коханова
Общая характеристика работы
Творчество И.С. Тургенева широко и многогранно по своей проблематике.
Писателя всегда интересовали и живые вопросы современности, и коренные проблемы человеческого бытия, тревожили вековечные мысли о жизни и смерти, любви, счастье и долге человека. Ему всегда был интересен человек как личность и как часть огромного и бесконечного мироздания. Находясь в поиске жанра, способного отразить подобный широкий взгляд на мир, писатель обращался и к лирике, и к драматургии, и к эпосу. К 1850-м годам Тургенев остановил свой выбор на повести и романе как наиболее соответствующих его художественным устремлениям жанрах. Они и составляют основу его жанровой системы. Однако нельзя не отметить факта, свидетельствующего о том, что Тургенев на протяжении всего своего творческого пути тяготел к циклизации как к явлению, способному отвечать его писательской склонности к генерализации.
Такие авторские циклы, как Вариация и Деревня, Записки охотника, Стихотворения в прозе, а также выделяемые учеными читательские циклы (лпремухинский цикл стихотворений или цикл таинственных повестей), сложившиеся в творчестве Тургенева в разные годы, позволяют сделать вывод о том, что мы имеем основания для поиска и других, не сформированных автором, но обнаруживающих свою внутреннюю соотнесенность единств. На наш взгляд, подобным объединением является цикл любовно-философских повестей Тургенева 1850-х годов, в который входят Дневник лишнего человека (1850), Затишье (1854), Переписка (1844Ц1854), Яков Пасынков (1855), Фауст (1856), Ася (1857) и Первая любовь (1860). Каждое из этих произведений представляет собой вариацию на тему трагического значения любви, а мотив многогранного и противоречивого чувства является центральным циклоформирующим мотивом, вокруг которого объединяются все остальные средства, работающие на единство цикла. К ним можно отнести мотивы природы и искусства, утраченной молодости и детства героинь и другие. И если содержательный потенциал доминирующего в циклообразовательном плане мотива любви отражает онтологию чувства, ее трагическую сущность, усиливаясь и развиваясь от повести к повести, то есть в хронологической последовательности, то остальные мотивы создают сложную систему сцеплений и перекличек, формируя плотную основу для восприятия произведений в рамках художественного целого в свободном порядке. В результате мы наблюдаем не только последовательную, но и ансамблевую связь повестей в цикле.
Основанием для выдвижения гипотезы о циклообразовательном потенциале повестей Тургенева о любви, созданных в 1850-е годы, послужили работы И.А. Беляевой, Г.А. Бялого, Г.Б. Курляндской, В.М. Марковича, В.А. Недзвецкого, в которых подробно исследуется природа любви и менталитет героев, а также выявляются мотивы, важные для нашего исследования. Ученые находят и переклички между повестями, однако гипотеза о возможном объединении рассматриваемых произведений в цикл ранее никем не разрабатывалась.
Актуальность исследования обусловлена тем, что полноценное изучение любовно-философских повестей Тургенева 1850-х годов с точки зрения циклообразования не представлено в современном литературоведении. Вместе с тем, работы вышеперечисленных ученых не только очерчивают круг анализируемых повестей, но и дают основания для обнаружения у Тургенева циклов, не составленных автором, и определенный материал для поиска пересечений, скрепов в них.
Целью диссертации является выявление механизмов, благодаря которым осуществляется связь любовно-философских повестей И.С. Тургенева 1850-х годов в единое художественное целое, которое можно рассматривать как в хронологическом, так и нарушающем хронологию свободном, ансамблевом порядке.
В соответствии с целью работы определяются следующие задачи:
охарактеризовать циклизацию как теоретическое и историческое явление;
рассмотреть ключевые виды и формы циклизации, в том числе те, которые были распространены в тургеневскую эпоху;
рассмотреть динамику циклообразовательных процессов в творчестве Тургенева в целом;
охарактеризовать вопрос о жанровом единстве любовно-философских повестей Тургенева 1850-х годов, в том числе в свете проблемы разграничения жанров повести и романа в творчестве писателя;
изучить факторы циклообразования, связывающие любовнофилософские повести 1850-х годов в единое целое;
выделить ключевые мотивы, образующие прочную систему скрепов и сцеплений, объединяющих рассматриваемые повести Тургенева, а также определить доминанту в этой системе;
выявить связь между своеобразием интертекста тургеневских повестей и их мотивной структурой, имеющей циклообразовательное значение.
Таким образом, объектом исследования является проблема циклизации в прозе, а предметом исследования Ч повести Тургенева Дневник лишнего человека, Затишье, Переписка, Яков Пасынков, Фауст, Ася и Первая любовь, которая хронологически завершает цикл, посвященный онтологии любовного чувства. Эта заключительная роль повести подтверждается тем, что в последующем своем творчестве, в том числе и в повестях Вешние воды или же Песнь торжествующей любви, Тургенева будут в большей степени волновать сопутствующие любовной теме вопросы психологии русского человека, оказавшегося перед сложным жизненным выбором, или же явления иррациональной и таинственной природы.
Положения, выносимые на защиту 1. Явление циклизации свойственно творчеству И.С. Тургенева в целом.
Среди циклов писателя представлены как авторские (Вариации, Деревня, Записки охотника, Стихотворения в прозе), так и читательские (лпремухинский лирический цикл, цикл таинственных повестей). Это цикловые единства разной родовой природы (лирические, эпические), объединяющие, как правило, тексты жанрово однородные.
2. Любовно-философские повести Тургенева 1850-х годов являются эпическим циклом, части (самостоятельные произведения) которого объединены не авторской волей, а восприятием реципиента (читателя), учитывающим, однако, определенную заданность текста, имманентно содержащего в себе циклообразовательный потенциал.
3. Важнейшим фактором циклообразования в тургеневских повестях о любви выступает одноименный мотив, играющий важную роль в жанровой дифференциации романов и повестей 1850-х годов. В последних писатель целиком сосредоточен на онтологии чувства, на его трагической противоречивости и хрупкости, в романах любовь объемнее и обретает иные, в том числе душевно-духовные смыслы.
4. В соподчинении с центральным циклообразующим мотивом любви в повестях Тургенева находится ряд мотивов, создающих сложную систему сцеплений и перекличек, а именно: мотив утраченной молодости, обуславливающий единство композиции повестей, мотив детства героини, взрослеющей под влиянием героя-наставника, мотивы, обращающие читателя к миру природы и искусства.
5. Важнейшим механизмом циклизации в любовно-философских повестях Тургенева 1850-х годов является мотивная структура, которая, в свою очередь, формируется на основе интертекстуальности. Ключевую роль здесь играют отсылки к творчеству А.С. Пушкина, И.В. Гете, Данте, а также к тексту европейской и русской культуры в целом.
6. В повестях Тургенева о любви 1850-х годов возникает определенная сюжетно-композиционная закономерность, сказывающаяся не только в трагическом течении событий и в элегическом перепереживании прошлого центральными персонажами, но и в их определенной иерархичности (герои делятся на чутких и глухих к любви, искусству, природе), что порождает дополнительные параллели и переклички между отдельными частями цикла.
Научная новизна работы состоит в том, что любовно-философские повести Тургенева 1850-х годов впервые рассмотрены как читательский цикл.
Теоретической и методологической основой диссертации являются работы по теории циклизации (Е.Ю. Афониной, М.Н. Дарвина, Л.Е. Ляпиной, В.А.
Сапогова, И.В. Фоменко, А.С. Янушкевича), в которых цикл понимается как жанровое образование, допускающее двойное прочтение каждого из составляющих его самостоятельных произведений, поскольку они в цикле играют роль и текста, и контекста. В силу того, что цикл, формируемый автором как последовательность произведений, воспринимается читателем в целостности, лансамбле, именно его интеллектуальное усилие необходимо, чтобы выделить выдвигающиеся на первый план темы, которые в результате образуют общий сюжет цикла. Чем сложнее цикл, тем больше уровней ассоциативных связей между его частями может обнаружить реципиент. Значимыми для нашего исследования были историко-литературные работы, посвященные творчеству Тургенева в целом, а также вопросам мотивной структуры и образа героя в повестях и романах писателя 1850-х годов (А.И. Батюто, И.А. Беляевой, Н.Л. Бродского, Г.А. Бялого, В.М. Головко, Г.Б. Курляндской, Ю.В. Лебедева, В.М. Марковича, А.Б. Муратова, В.А. Недзвецкого, С.Е. Шаталова, И.Г. Ямпольского и других).
Выбор основных методов исследования обусловлен характером материала и конкретными задачами литературоведческого анализа. Нами используются сравнительно-исторический, структурный методы, теория интертекстуальности, а также мотивный анализ, позволяющие наиболее полно исследовать механизм взаимодействия любовно-философских повестей Тургенева 1850-х годов в рамках циклического единства.
Теоретическая значимость работы состоит в выявлении механизмов формирования эпического читательского цикла в творчестве Тургенева.
Практическое значение. Материалы и результаты диссертационного исследования могут использоваться в разработке лекционных курсов по истории русской литературы XIX века, спецсеминаров и спецкурсов, посвященных творчеству Тургенева.
Апробация работы. Концепция, идеи и основные результаты исследования были представлены на Научно-практической конференции ОМ - ЮАО В России дух всему основа: герой и эпоха (Москва, 2010), Международной научной конференции XII Виноградовские чтения Текст, контекст, интертекст (Москва, 2011), на Тургеневско-гончаровском семинаре в МГПУ (Москва, 2011) и на XVII Международной научной конференции Пушкинские чтения УЖивыеФ традиции в литературе: жанр, автор, герой, текст (Санкт-Петербург, 2012).
Результаты исследования изложены в пяти статьях.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, некоторые из которых поделены на параграфы, заключения и библиографии, включающей 212 наименований. Общий объем работы составляет 215 с.
Основное содержание работы
Во введении формулируются теоретико-методологические основы исследования, обосновывается его актуальность, обозначаются цели и задачи, объект и предмет исследования, излагается теория и история циклизации, обосновывается выбор терминологического аппарата.
В главе 1 Циклообразование в творчестве И.С. Тургенева исследуются цикловые объединения разной жанровой природы, анализируется механизм связи частей в лирических и эпических, авторских и читательских циклах. Циклизация рассматривается как одна из значимых жанровых тенденций творчества Тургенева, в целом, наилучшим образом отражающая широкий взгляд писателя на мир, наряду с романом.
Раздел 1.1 Лирические циклы посвящен анализу авторских (Вариации и Деревня) и читательских (лпремухинский цикл) лирических циклов Тургенева, характерных для раннего творчества писателя.
Стихотворения Когда так радостно, так нежно... (июль 1843), Ах, давно ли гулял я с тобой!.. (июль 1843), В дороге (ноябрь 1843), входящие в Вариации, объединены в первую очередь историей отношений Тургенева и Т.А. Бакуниной. Общее заглавие фиксирует тот факт, что включенные в цикл стихотворения являются вариациями на тему угаснувшей любви, и каждое из них по-своему раскрывает ее. Первое произведение Ч это горький приговор чувству, второе Ч иронически-печальный взгляд на него, третье Ч меланхоличное размышление о былом. В результате читатель может наблюдать не просто описание любви, но развитие чувства, воссоздаваемого в соответствии с изменениями внутреннего настроя лирического героя от отчаяния к элегическому спокойствию. Но в Вариациях показана также иная ось времени: в каждом стихотворении существует деление на былое и настоящее. В результате рождается сложная картина, в которой присутствует не только лирический герой, но и его возлюбленная.
Подобная многомерная связь показана и в цикле Деревня, части которого соединены не только общим заглавием, но и перекличками между заголовками отдельных стихотворений. Усиливает связь между частями цикла и динамика его сюжета: в первом стихотворения Тургенев рисует обобщенный образ деревни, а последующие произведения конкретизируют содержание первого, заключительное стихотворение цикла оставляет финал открытым, выводя в жизнь.
Учеными признан также премухинский цикл из более чем десяти стихотворений, не сформированный автором, который отсылает читателя к истории любви Тургенева и Т.А. Бакуниной, поэтому в данное цикловое образование включаются и все стихотворения цикла Вариации. Эти тексты объединены мотивом мимолетного чувства, картинами природы, отражающими как восхищение и счастье влюбленного героя, так и тоску и горе. При этом во всех произведениях присутствует мотив переживания прошлой любви, чувство сопряжено и с прошлым, и с настоящим, и с будущим. В итоге любовь предстает не только сложным и неоднозначным чувством, но и одной из природных стихий.
Раздел 1.2 Записки охотника посвящен одному из самых известных авторских циклов Тургенева, кратко представлены идейно-тематическая связь рассказов, а также циклообразующая роль рассказчика, мотива охоты, наряду с другими мотивами, и хронотоп цикла.
Несмотря на то, что приоритетность идейно-тематической связи Записок охотника отвергается некоторыми исследователями (С.Е. Шаталов), объясняющими свою точку зрения неизбежным разрастанием цикла за счет произведений сходной тематики (Поездка в Полесье, Три встречи, Три портрета, Бригадир, Собака), исключать ее лобъединительную функцию нельзя, просто следует учитывать всю совокупность элементов, связующих цикл.
Одним из важнейших в данном случае является образ рассказчика, который не позволяет циклу дробиться на отдельные точки зрения героев с разными взглядами и жизненными ценностями, уплотняя связи внутри художественного единства. Он не только объединяет рассказы в цикл, но и создает необходимые условия для нужного автору развития сюжетов разных рассказов-фрагментов, поскольку оказывается над сословным делением общества, что вызывает предельную честность представителей и крестьянства, и дворянства.
Мотив охоты, связанный с образом рассказчика, делает еще более широким взгляд на мир, представленный в цикле, поскольку создает иллюзию путешествия по всей России, что отражено в последовательности рассказов. Важно при этом, что финалы рассказов являются открытыми и зачастую финал одного из них находит свое развитие в другом произведении художественного единства. В результате создается и эффект путешествия по произведениям цикла.
Необычайно масштабную и многоголосую картину жизни России создают также множественные переклички, отмеченные Ю.В. Лебедевым в работе У истоков красоты, добра и правды в художественном мироощущении И. С. Тургенева (М.:
Междунар. изд. дом Синергия, 1996). Усложняет структуру цикла двойной хронотоп, который представлен, с одной стороны, как бесконечный природный, а с другой Ч как конечный, замкнутый хронотоп человека.
В разделе 1.3 Таинственные повести в первую очередь очерчивается круг произведений, составляющих этот читательский цикл, и дается обзор взглядов ученых (Г.Б. Курляндской, К.В. Лазаревой, Ю.В. Лебедева, А.Б. Муратова, Л.В. Пумпянского, В.Н. Топорова) на проблему состава этого художественного единства. В результате, мы выделяем ряд произведений, написанных Тургеневым, как правило, в последние десятилетия творчества, а именно: Призраки, Сон, Рассказ отца Алексея, Клару Милич, Песнь торжествующей любви, механизму циклизации которых и посвящен раздел.
Глубина проработки темы собственно мистического позволила исключить из разряда таинственных такие повести, как Фауст, где на первый план выходит история губительной страсти, или Несчастная, которая посвящена судьбе человека, не нашедшего пристанища в мире.
По итогам краткого анализа цикла таинственных повестей и работ, посвященных им, нами выделены, помимо единства темы таинственного, следующие сцепления: мотив сновидения, который оказывается значимым структурным элементом в этих повестях, образы таинственных персонажей и их свиты (Барон из Сна и Муций из Песни торжествующей любви и др.), образ Смерти, представленный зооморфно (смерть показана в виде ящерицы, змеи и хищной птицы) и антропоморфно (черный человек в Рассказе отца Алексея, Барон в Сне, Муций и его слуга-малаец в Песне торжествующей любви и Клара Милич в одноименной повести).
Раздел 1.4. Стихотворения в прозе посвящен последнему циклу в творчестве Тургенева, который обладает особыми качествами по сравнению с предыдущими циклическими образованиями. Определенность заданной автором последовательности частей ослабляется волей самого Тургенева: в предисловии он просит читателя воспринимать миниатюры не сподряд, а враздробь. Эта двойственность, предполагающая особое участие реципиента, усиливается тем, что редакции Стихотворений в прозе для русского и европейского читателя различались и последовательностью, и количеством составляющих единство произведений.
Однако нельзя отрицать и идейно-тематической спаянности цикла, которая сказывается в последовательном переходе от темы смерти к торжеству жизни и в возвращении к трагической ноте в финале (С.Е. Шаталов), а также в отражающем трагический смысл бытия названии Senilia (Ю.В. Лебедев). Важна и объединительная роль лирического героя, глазами которого читатель наблюдает и за приближением смерти, и за цветением жизни, с чем связаны однородность слога на протяжении цикла, общий эмоциональный тон и единые приемы обработки жизненного материала (С.Е. Шаталов). При этом справедлива и позиция ученых, полагающих, что цикл дробится на более мелкие тематические единства (Л.П. Гроссман), возникновению ассоциативных связей в которых способствует заголовочный комплекс и горизонт ожидания читателя (И.А. Беляева, Е.Ю. Геймбух), в результате чего и рождается многовариантность понимания этого цикла и актуализируются его глубинные семантические пласты.
В главе 2 Соотношение повести и романа в творчестве И.С. Тургенева 1850-х годов в свете проблемы циклообразования исследуются системные отношения рассматриваемых жанров и вопрос об их разграничении. Это важно для нашего исследования в силу того, что и повести, и романы 1850-х годов связаны дискурсом любви и в определенной мере могут представлять собой своего рода единый текст. Данная проблема имеет свою историю: есть сторонники единого взгляда на жанровую структуру повести и романа, полагающие, что это жанргибрид (Л.В. Пумпянский, А.Г. Цейтлин и Б.М. Эйхенбаум), ряд ученых полагает, что повести и романы, в том числе 1850-х годов Ч это принципиально различные жанры, но влияющие друг на друга (А.И. Батюто, И.А. Беляева, Г.Б. Курляндская, Л.И. Матюшенко). В тургеневедении существует также давняя традиция рассматривать повести писателя 1850-х годов как подготовительный этап к созданию романов, что, с нашей точки зрения, не вполне оправданно.
Справедливой же представляется позиция тех ученых, которые размышляют о соотношении романа и повести в творчестве Тургенева, отражающей сложность и диалектическую противоречивость взгляда писателя на мир (И.А. Беляева, Л.И.
Матюшенко). Данные жанры, будучи во многом близкими, принципиально отличаются характером эпического начала и хронотопом как формой выражения авторской воли, соотношением личного и всеобщего (что сказывается в разной структуре образов центральных героев), характером психологизма (в повестях Тургенев выступает лявным психологом, а в романах тайным) и, самое главное, авторской модальностью, преимущественно трагической в повести и драматической в романе. Это, в свою очередь, влияет и на тот ракурс взгляда на любовь, который предлагает писатель в романе и в повести. В нем есть точки пересечения, но есть и принципиальные отличия.
И в романах, и в повестях любовь предстает трагически хрупким, мимолетным, во многом не управляемым человеческой волей чувством. Личное счастье влюбленных у Тургенева никогда не может быть вечным в пределах земных границ, герои всегда расстаются, пережив сильное эмоциональное потрясение. Может даже сложиться впечатление, что писатель и в повестях, и в романах все время повторяет одну и ту же ситуацию трагической безысходности человека противостоять не подвластным ему законам бытия. Однако все же разрешение любовной коллизии представляется различным. В силу того, что герой повести замкнут на своем ля и своей любовной истории, повесть не имеет направленности в будущее: в грядущем героев ожидает только смерть, которую предваряет унылое доживание. И семантика мотива любви целиком сосредоточена на онтологии чувства, бренного, как и все земное. В романах же герой сопряжен с миром всеобщего, природой, Богом и людьми, и это дает ему подпору в момент расставания с любимым человеком. Так, Рудин из одноименного романа после отъезда из имения Ласунских направляет все свои силы на воплощение чужих мечтаний, Наталья обращается к воспоминаниям детства и литературе, а позже мы узнаем, что она выходит замуж за Волынцева, руководствуясь своей волей, а не идет безвольно на поводу обстоятельств, как Лиза Ожогина из Дневника лишнего человека: для Натальи жизнь не закончена. Лаврецкий и Лиза Калитина из Дворянского гнезда изображены сошедшими с земного поприща, но не исчезнувшими бесследно, как Ася из одноименной повести: Лиза уходит замаливать чужие грехи, а ее возлюбленный всем сердцем стремится к ней и поэтому отчасти живет ее жизнью. Именно поэтому существование романного героя не сводится к мигу любви, а направлено в будущее, любовная же история является потрясением, переводящим его на новый уровень бытия.
Таким образом, центральный и для повести, и для романа Тургенева любовный мотив, казалось бы, сближающий их, служит также и средством жанровой дифференциации. Он становится во многом доминирующим мотивом, вокруг которого объединяются все другие структурно-смысловые единицы, определяющие в творчестве писателя художественное содержание обоих жанров в отдельности.
В главе 3 Мотив любви как ведущий фактор циклообразования любовно-философских повестей И.С. Тургенева 1850-х годов мотив любви рассматривается уже не как фактор дифференциации жанров повести и романа в творчестве писателя в 1850-е годы, а как центральный элемент, формирующий циклическое единство повестей. Ключевая семантика мотива связана с онтологией чувства и отражает трагическое значение любви. В повестях она предстает амбивалентной: сначала дарует героям самые яркие переживания в жизни, а после неизбежно исчезает, забирая жизненные силы влюбленных. При этом влюбленность служит катализатором духовных метаморфоз героинь, которые до испытания любовью показаны детьми. При этом они находятся в состоянии самозабвения, когда мир сосредоточен на личности возлюбленного, которому героини безгранично доверяют.
Исчезновение любви, которое рано или поздно наступает, разрушает мир героев: все они не представляют своей жизни после ухода чувства, в результате чего исчерпываются и их жизненные силы. Не случайно любовь ассоциируется с болезнью (Дневник лишнего человека, Переписка) или ядом (Затишье), а в своей неумолимости как появления, так и исчезновения чувство представляется родственным природным стихиям и сравнивается, например, с грозой (Ася, Первая любовь). В итоге Чулкатурин (Дневник лишнего человека), Марья Павловна (Затишье), Яков Пасынков (Яков Пасынков), Зинаида Засекина и Петр Васильевич (Первая любовь) умирают, а в отсутствии взаимного чувства жизнь Лизы Ожогиной (Дневник лишнего человека), Марьи Александровны (Переписка), Варвары (Яков Пасынков), Павла Александровича (Фауст) становится бессмысленной. Не могут устоять перед стихией любви Алексей Петрович (Переписка) и Вера Николаевна (Фауст): у них обоих не хватает сил пережить напор иссушающей страсти. Такие герои, как Веретьев (Затишье), Н. Н. (Ася), Вольдемар (Первая любовь), казалось бы, без потерь переживают утрату чувства, но и они, спустя много лет, приходят к выводу о том, что именно миг любви наполнил смыслом их жизнь, становящуюся после исчезновения чувства пустой и никчемной.
Уже в Дневнике лишнего человека намечаются попытки что-то противопоставить неизбежной потере, найти средство, которое помогло бы справиться с горем или избежать его. В первой повести цикла таковым оказывается воспоминание: именно в этом находит утешение Лиза. В повестях Переписка, Яков Пасынков и Фауст в качестве лекарства герои избирают смирение и долг, однако в Якове Пасынкове отмечается бесперспективность этого пути, а в повести Ася герой, положившись на разум, разрушает свое возможное счастье с юной героиней. В заключительной повести цикла Тургенев вновь возвращается к этому рецепту, однако он вновь оказывается несостоятельным, а спасение герой Первой любви находит в молитве, которая показана объединяющей всех: и Зинаиду, и ее возлюбленного, и умирающую старушку, и Вольдемара.
В результате осмысления повестей в качестве единого текста читатель может наблюдать, как от повести к повести нарастает семантическая сложность трагического значения любви, усиливаясь тем, что жертвами чувства становится не только, собственно, пара влюбленных, но и их окружающие (например, муж и дочь Веры Николаевны из Фауста или Варвара из Якова Пасынкова). А повторяемые из повести в повесть попытки найти средство от любовной лихорадки еще больше усложняют семантику данного мотива и коррелирующего с ним мотива долга.
Художественное циклическое единство повестей обуславливает их контекстную связь, когда одна из частей цикла проясняет или дополняет другую.
Так, в повести Затишье Тургеневым не представлен момент зарождения чувства, однако он лугадывается в предыдущей повести Дневник лишнего человека. А поставленный в Фаусте вопрос о выборе между долгим существованием без душевных потрясений и жизнью, завершающейся с мигом счастья, находит своей разрешение в Первой любви. И если рассмотрение любовного мотива требует восприятия повестей в хронологическом порядке, то многочисленные переклички, связанные с другими художественно-содержательными средствами циклизации, позволяют проследить ансамблевый характер их соотнесенности.
Глава 4 Художественные средства циклообразования любовнофилософских повестей 1850-х годов посвящена ключевым мотивам, объединяющим повести в цикл. При этом если мотив любви позволяет обнаружить последовательное развитие ключевой для Тургенева темы, то мотивы, рассматриваемые в 4 главе, создают сложную систему сцеплений и перекличек, связывающих повести нелинейно.
В разделе 4.1 Мотив молодости в цикле любовно-философских повестей 1850-х годов и их композиционная связь исследуется связь композиционного построения повестей рассматриваемого цикла и мотива молодости, а через него и центрального мотива любви. В любовно-философских повестях любовь предстает самым ярким переживанием в жизни героев, после которого жизнь окончательно теряет краски. Чувство сопряжено с состоянием молодости, которое характеризуется не как знак биологического возраста, а скорее как некое эмоциональное состояние. Чулкатурину (Дневник лишнего человека), Веретьеву (Затишье), Алексею Петровичу (Переписка), Павлу Александровичу (Фауст) за тридцать, Якову Пасынкову из одноименной повести около тридцати, но все они в момент возникновения чувства ощущают себя молодыми. Таким образом, любовь не только дарит им яркие переживания, но и возвращает молодые годы, прожитые героями когда-то впустую, о чем говорит их восприятие этого времени, как темного. У героев остальных повестей радость от всесильности молодости сопряжена с радостью любви.
Именно с мотивом молодости связано сходное построение повестей в форме воспоминания или переписки, в которой также есть элементы перепереживания, свойственного в основном героям, а не героиням: в определенный момент они все переоценивают прошлое.
Все герои в результате приходят к выводу, что любовь была самым важным в их жизни, однако путь к этой мысли оказывается разным. Если Чулкатурин (Дневник лишнего человека), Алексей Петрович (Переписка) и Павел Александрович (Фауст) осознают ценность чувства вскоре после его исчезновения, то Веретьеву (Затишье), Н. Н. (Ася) и Вольдемару (Первая любовь) для этого требуется достаточно долгий срок. Причина такого запоздалого решения Ч излишняя уверенность героев Затишья, Аси и Первой любви в своем будущем, которое, по их мнению, готовит им еще многие дары. Герои первой группы вскоре после признания ими особой роли в их судьбе любви умирают, а герои второй группы остаются жить, но жизнь их и до, и после перепереживания оказывается бледной. Таким образом, в любовно-философских повестях 1850-х годов значимым оказывается не только сам факт переживания любви, но и осознания ее ценности, после чего герои покидают земной мир, будто они выполнили все, что было необходимо в жизни.
В Якове Пасынкове воспоминания принадлежат не любившему герою, а рассказчику, однако лисповедь Якова перед смертью роднит его с Чулкатуриным, Алексеем Петровичем и Павлом Александровичем: для ухода из жизни Якову Пасынкову необходимо излить перед кем-нибудь душу, рассказав о своей тайне, а значит, и пережив эту историю, подведя итоги. Однако нет оснований полагать, что Яков осознал ценность любви только перед смертью, его чувствительная натура свидетельствует о большей чуткости по сравнению с другими героями. Но и он, подобно Веретьеву, жалеет себя перед роковой минутой, печалится о бессмысленно прожитой жизни. Таким образом, разделение героев на группы не является жестким, Яков Пасынков служит образом, объединяющим их.
В разделе 4.2 Циклообразовательный мотив детства как аллегория любовной зависимости речь идет, в основном, о героинях и героях повестей, связанных ситуацией наставничества. Практически во всех частях цикла представлено перерождение героини по мере переживания любовного чувства.
Таким образом, мотив любви еще раз дает знать о своей центральной позиции.
Сначала героини предстают детьми, которые развиваются под влиянием возлюбленного, выступающего в данной ситуации наставником, проводником как в мир любви, так и в мир искусства. Не во всех повестях связь героев представлена именно такой. Например, в Затишье и в Переписке герой и героиня меняются ролями: Веретьев и Алексей Петрович показаны ведомыми, а Марья Павловна и танцовщица предстают ведущими в любовных отношениях. Зинаида Засекина из Первой любви выступает в двух ипостасях: по отношению к Вольдемару она оказывается учителем, а по отношению к своему возлюбленному ученицей. Таким образом, обнаруженное нами разделение героев на группы, внутри которых возникают переклички между их жизненными историями, не является строгим, а имеет много нюансов и оговорок, что свидетельствует о многообразии жизни.
Развитие мотива детства и ситуации наставничества в едином художественном пространстве тургеневского цикла неизменно подкрепляется контекстными связями между повестями, когда одно произведение проясняет другое, причем, если эти связи не учитывать, многое оказывается нераскрытым.
Так, в свете ситуации наставничества второстепенная героиня повести Яков Пасынков Маша встает в один ряд с Лизой Ожогиной (Дневник лишнего человека), Марьей Павловной (Затишье) и другими героинями, оставленными возлюбленными. Ее судьба проясняется историями других героинь, и в повести Яков Пасынков писателю вовсе не обязательно рассказывать о ней в подробностях.
В разделе 4.3 Мотивы искусства как средство циклизации анализируются литературно-музыкальные и легендарно-мифологические мотивы, присутствующие в любовно-философских повестях Тургенева 1850-х годов.
Искусство в цикле предстает средством, к которому герои обращаются в попытке найти опору в жизни. Так, Лиза Ожогина (Дневник лишнего человека), Зинаида Засекина (Первая любовь), Яков Пасынков и рассказчик (Яков Пасынков), Марья Павловна (Затишье), Ася (Ася) в литературе находят отражение своих сердечных переживаний. Таким образом, мотивы искусства связаны с любовным мотивом, усиливают его значение и делают более многогранным.
Особенно значимыми становятся пушкинские и гетевские интертексты, которые служат основой для перекличек внутри цикла и порождают целую цепь мотивно-образных сцеплений. Так, трагедия А.С. Пушкина Каменный гость, упоминаемая в повести Затишье, позволяет выделить в цикле целый ряд Дон Жуанов, которые наследуют черты пушкинского образа обольстителя. В свою очередь, пушкинский интертекст актуализирует в повестях Тургенева мотив донжуанизма, восходящий к общекультурному контексту этого вечного образа.
Черты Дон Жуана проявляются в героях Тургенева прежде всего в их способности любить, а также в стремлении к наслаждениям в любви и бегстве от сложностей, что роднит их и с Дон Жуаном Тирсо де Молины. Таковыми являются князь Н* (Дневник лишнего человека), брат и сестра Веретьевы (Затишье), танцовщица (Переписка), Н. Н. (Ася), отчасти Зинаида и Петр Васильевич (Первая любовь). Всех этих персонажей, помимо вышеназванных черт, роднит между собой и любовь к воле: как только в их жизни возникают обстоятельства, угрожающие свободе, герои готовы пожертвовать многим для ее сохранения.
Это стремление объединяет их с гетевским Фаустом, а значит и с героями Тургенева, восходящими в своей архетипической основе к этому вечному образу Ч с Алексеем Петровичем (Переписка), Павлом Александровичем (Фауст), Яковом Пасынковым (Яков Пасынков), Ч выступающими соблазнителями тургеневских Гретхен: Лизы Ожогиной (Дневник лишнего человека), Марьи Александровны (Переписка), Маши (Яков Пасынков), Веры Николаевны (Фауст), Аси (Ася), сходных с героиней трагедии Гете в своей чистоте и невинности. Этот ряд пополняют Марья Павловна (Затишье), Варвара (Яков Пасынков) и Зинаида Засекина (Первая любовь), поскольку они, подобно Маргарите, не представляют своей жизни без любимого. А это, в свою очередь, отсылает читателя к образу Черкешенки из Кавказского пленника Пушкина, упоминаемого в Дневнике лишнего человека, и Земфиры из Цыган того же автора, с которой соотносится Зинаида Засекина из Первой любви. Важным также является и роман Пушкина Евгений Онегин: героини Аси и Фауста восходят к образу Татьяны Лариной, а сцены дуэли в Дневнике лишнего человека и Затишье ассоциативно связаны с подобным эпизодом в романе.
Роман Евгений Онегин в целом играет большую роль в повестях Тургенева, мы в своем исследовании обозначили только главные аспекты этого влияния.
Как мы можем заметить, указанные интертекстуальные связи наслаиваются друг на друга, сплетаются между собой и создают сложную систему перекличек в тургеневских повестях. В результате образы и мотивы, возникающие в одной повести, соотносятся с близкими им образами и мотивами другой, причем эта связь может быть реализована через третий текст цикла (например, связь повестей Переписка, Первая любовь и Фауст реализуется через образ танцовщицы (Переписка), который сопряжен с образами вакханок из Первой любви и в то же время с бабкой Веры Николаевны (Фауст)).
Важную роль в циклообразовательной стратегии тургеневских любовнофилософских повестей играют также дантовские интертексты, восходящие прежде всего к Божественной Комедии. Понятие дантовской дуги (Пир) важно для толкования мотива молодости: возраст тридцати - тридцати пяти лет становится значимым для героев, делающих свой жизненный выбор. Также символичной является история Паоло и Франчески, которая повторяется у Тургенева через ситуацию запретного чтения едва ли не в каждой повести и отражает пробуждающую силу искусства.
Среди легендарно-мифологических образов особенно важен образ Клеопатры, роднящий Марью Павловну из Затишья и Зинаиду Засекину из Первой любви, образ Лорелеи, связывающий героинь этих двух повестей с Асей из одноименного произведения, и образы вакханок (Первая любовь), перекликающихся с образом Манон Леско, южанки (Фауст) и танцовщицы (Переписка). Образ Клеопатры не только подчеркивает трагическую судьбу героинь, ассоциирующихся с царицей Египта, но и отсылает нас к Сравнительным жизнеописаниям Плутарха и Египетским ночам Пушкина, что расширяет границы единого текста тургеневского цикла, делает его еще более многогранным. Интересно отметить, что черты образа Лорелеи по-разному проявляются в этих героинях: Ася связана с ней своим происхождением, Марья Павловна печальным итогом жизни, а Зинаида Засекина воздаянием, настигшим ее за все мучения, причиненные другим. Образы вакханок, Манон Леско, южанки и танцовщицы отражают такое свойство любовного чувства, как стихийность и неуправляемость.
Значимыми для циклизации любовно-философских повестей Тургенева 1850-х годов становятся музыкальные мотивы мазурки (Дневник лишнего человека, Затишье) и вальса (Переписка, Яков Пасынков и Ася). Если первый соотнесен со сценами дуэли и знаменует собой поворотный момент не только бала, но и жизни героев, а также отражает несвойственную им удаль, то вальс напрямую связан с образом любви и подчеркивает ее природно-стихийную сторону. В то же время он показывает и сопряженность героев с другими людьми.
Мотив искусства, как и мотив любви, позволяет выявить определенную иерархию персонажей, которая существует (за некоторыми исключениями) в тургеневских повестях о любви 1850-х годов. Одни герои могут чутко воспринимать прекрасное (например, Марья Павловна из Затишья, Вера Николаевна из Фауста), другие глухи к нему (Астахов и Приимков соответственно).
В разделе 4.4 Природные мотивы как средство циклизации анализируются мотивы ночи и грозы, крыльев и птиц, а также связь любовного чувства с природными циклами. Подобно тому, как персонажи тургеневских повестей делятся на чутких и глухих по отношению к любви или к искусству, они различаются и в своих отношениях с природой. Таким образом, можно выделить значимое для любовно-философских повестей Тургенева 1850-х годов триединство, которое будут составлять мотивы любви, искусства и природы.
юбовь неразрывно связывается с природным циклом смены времен года, а также дня и ночи. Весна чаще всего знаменует зарождение чувства, лето отражает кульминацию любви, а осень приводит героев к трагическому финалу отношений, а зачастую и жизни. Ночь представлена в повестях амбивалентной: с одной стороны, она несет смерть, с другой Ч именно ночью герои проникаются искусством и ощущают единение с миром. Важными являются мотивы звездной и лунной ночи, которые отражают неустроенность героев и хрупкость их жизни.
Вечное движение звездного неба, зачастую изображенного отраженным в воде, порождает в героях тревогу, ощущение стремительно утекающего времени, показанного тем ничтожнее, чем четче герой ощущает незыблемость мира, в котором даже цветок может пережить человека. Падающая звезда, с образом которой ассоциируются Софья Злотницкая из Якова Пасынкова и Зинаида Засекина из Первой любви, отражает не только их изменение, но и смерть воли.
унная ночь также несет героям беспокойство, но она передает и обманчивость страсти, которая сначала дарует влюбленным счастье, а потом, уходя, забирает их жизненные силы. Грядущие беды также предвещает гроза, которая в Асе и в Первой любви выступает синонимом любовного потрясения, что проясняет ее значение в повестях Затишье и Фауст.
Со светлой стороной любви ассоциируются крылья и полет. Полюбившие герои обретают сильные крылья, но после утраты любовного чувства возникает образ перебитого крыла. При этом такие герои, как Чулкатурин (Дневник лишнего человека), Яков Пасынков и Варвара (Яков Пасынков), Вера Николаевна (Фауст), Ася (Ася) и Зинаида Засекина (Первая любовь), а также итальянка Нинетта Ч возлюбленная друга Алексея Петровича (Переписка), ассоциируются с птицами, что подчеркивает их инакость, а также то, какую роль в их жизни играет любовь. Обретя крылья, они будто обнаруживают свою истинную сущность, завершая тем самым некий высший замысел о человеке, что доступно в жизни не всякому. Утратив любовь, они лишаются и смысла жизни, и крыльев за спиной.
В целом героини показаны более остро воспринимающими природу, чем герои. Это отражено в зоо- и фитоморфных сравнениях, чаще используемых по отношению к женским персонажам. Однако и в этом разделении есть свои исключения: так, Яков Пасынков из одноименной повести и Чулкатурин из Дневника лишнего человека сопоставимы с героинями в своей чуткости к природе, а Надежда Алексеевна из Затишья, наоборот, показана носительницей маскулинных черт.
Итак, мотивы молодости, детства, искусства и природы укрепляют и насыщают семантику центрального циклообразующего мотива любви в любовнофилософских повестях Тургенева 1850-х годов. При этом они создают цепь перекличек и сцеплений свободной, ансамблевой природы.
В заключении обобщаются результаты проведенного исследования, формулируются основные выводы.
Анализ любовно-философских повестей Тургенева 1850-х годов с точки зрения циклизации позволил сделать вывод о том, что повести Дневник лишнего человека, Затишье, Переписка, Яков Пасынков, Фауст, Ася и Первая любовь составляют читательский цикл, единство частей которого обеспечивается центральным мотивом любви, а также рядом мотивов, которые его семантику усиливают и усложняют.
юбовь предстает в повестях сложным и противоречивым чувством, которое неумолимо приходит и исчезает, даруя при этом и величайшее счастье, и сильнейшую боль. Семантика любви позволяет дифференцировать жанры тургеневской повести и романа 1850-х годов, поскольку в романе любовь показана испытанием, переводящим героя на новый уровень бытия, на котором тот соединяется с другими людьми и мирозданием. В любовно-философских повестях Тургенева указанного периода любовь сопрягается с искусством и природой, в результате чего, несмотря на горечь своего скорого и неизбежного исчезновения, предстает живым, естественным и прекрасным чувством. Значения прекрасного в любви снимают онтологической трагизм ее сущности и свидетельствуют о радости бытия человека на земле. Это положение Ч одна из важнейших составляющих тургеневской художественной философии любви, которая определилась и в полной мере высказалась в единстве его повестей 1850-х годов.
По теме диссертации опубликованы следующие работы:
1. Кузавова М.В. Любовно-философские повести И.С. Тургенева 1850-х годов в свете проблемы циклизации / М.В. Кузавова // Вестник Московского городского педагогического университета.
Серия Филологическое образование / Гл. ред. Н.М. Малыгина. - М.: МГПУ, 2011. - № 2 (7). - С. 115Ц121.
2. Кузавова М.В. Циклообразование в творчестве И.С. Тургенева / М.В. Кузавова // Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. Серия Филология / Под общ.
ред. В.Н. Скворцова. - СПб.: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2012. - № 3. - Т. 1. - С. 7Ц16.
3. Кузавова М.В. Сравнительный анализ повестей И.С. Тургенева Фауст и Ася / М.В. Кузавова // Сборник работ молодых ученыхфилологов Института гуманитарных наук МГПУ/ Сост. и отв. ред. А.В.
Громова. - М.: МГПУ, 2011. - С. 29Ц37.
4. Кузавова М.В. Мотив счастливой молодости как фактор формирования читательского цикла любовно-философских повестей И.С. Тургенева 1850-х годов / М.В. Кузавова // Пушкинские чтенияЦ2012 Живые традиции в литературе: жанр, автор, герой, текст: Материалы XVII международной научной конференции / Под общ. ред. В.Н. Скворцова.
- СПб.: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2012. - С.187Ц192.
5. Кузавова М.В. Мотив любви в прозе И.С. Тургенева 1850-х годов как фактор циклообразования и жанровой дифференциации / М.В.
Кузавова // Текст, контекст и интертекст. Сборник научных трудов молодых ученых Института гуманитарных наук ГБОУ ВПО МГПУ / Отв. ред. А.В. Громова. - М.: МГПУ, 2012. - С. 8Ц12.
Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по разным специальностям