Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разное  

На правах рукописи

Сапон Владимир Петрович

КОНЦЕПЦИЯ РЕВОЛЮЦИОННОГО ОСВОБОЖДЕНИЯ ОБЩЕСТВА В ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЯХ И ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПРАКТИКЕ РОССИЙСКИХ ЛЕВЫХ РАДИКАЛОВ (КОНЕ - XIX  ВЕКА Ц 1918 Г.)

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Чебоксары  2009

Работа выполнена на кафедре истории политических партий и общественных движений ФГОУ ВПО Нижегородский государственный университет имени

Н.И. Лобачевского

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор 

  Набатов Григорий Васильевич

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

  Исхаков Салават Мидхатович

  доктор исторических наук, профессор

  Михайлова Елизавета Михайловна

  доктор исторических наук, профессор

  Стариков Сергей Валентинович

Ведущая организация: Московский педагогический

государственный университет

Защита состоится л17 апреля 2009 г. в  10.00 часов на заседании объединенного совета по защите докторских и кандидатских диссертаций ДМ 212.301.05 при Чувашском государственном университете им. И.Н.Ульянова по адресу: 428034 г. Чебоксары, ул. Университетская, 38, корп. 1, ауд. 513.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова по адресу: 428034 г. Ченбоксары, ул. Университетская, 38; с авторефератом диссертации - на сайте Высшей аттестационной комиссии Минобрнауки России

Автореферат разослан л___ февраля 2009 года

Учёный секретарь

диссертационного совета

доктор исторических наук С. Ю. Михайлова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. За многие десятилетия в отечественной историографии накоплен огромный источниковый и исследовательский материал, освещающий этапы развития освободительного движения в нашей стране, особенности деятельности различных социальных и политических составляющих этого движения. Одним из ключевых объектов исследования историков как в советскую, так и в постсоветскую эпохи были леворадикальные партии и организации (социал-демократы, неонародники и анархисты), сыгравшие роль ускорителей преобразовательных процессов в российском обществе в конце XIX в. - первые десятилетия ХХ в. До начала 1990-х годов системообразующую функцию выполняла марксистско-ленинская методология, в постсоветский период процесс децентрализации и деидеологизации в научной сфере привел к доминированию в исследованиях частнодисциплинарных, микроисторических подходов. В наше время уже появилась благоприятная возможность и назрела насущная необходимость  осуществить широкое концептуальное обобщение накопленного эмпирического материала на основе плодотворного методологического синтеза.

Так, ведя речь о левом радикализме как социально-политической антитезе консерватизма и либерализма, мы не можем обойти вопрос о том, что же составляло основу идеологической и революционно-практической солидарности левых. В свое время в советской историографии бесспорным считался тезис о коренном отличии ленинизма от других течений российской социалистической мысли, о перманентном конфликте большевизма с соперниками внутри революционного движения. В последние десятилетия происходит смещение акцентов при изучении многопартийной истории конца XIX в. - первой четверти ХХ в., предпринимаются попытки интегрального осмысления многопланового развития российского леворадикального движения. В целом, на смену конфликтологической методологии в партиеведении пришли новые подходы, которые позволяют продолжить перспективное исследование общих начал многоликого российского социализма, в первую очередь - принципиальных установок на всестороннее освобождение человека труда от различных форм эксплуатации и угнетения в обществе.

Стоит заострить внимание на ряде научных вопросов более частного характера. До сих пор ученые не выработали общепринятого подхода к таким политико-историческим феноменам, как анархизм и либертаризм / либертарианство. Назрела необходимость в четкой методологическом и терминологическом размежевании указанных феноменов с целью оптимизации дальнейших научных исследований в соответствующих направлениях. Тем более что понятия леволибертарный, либертарно-социалистический могут быть успешно применены  для адекватного анализа социально-освободительной  деятельности российских леворадикальных сил  конца XIX - первых десятилетий ХХ вв.

Изучение идейного и организационного арсенала леворадикальных партий и организаций, активно действовавших в нашей стране в конце XIX  в. - первые десятилетия ХХ в., имеет не только историческое, но и актуально-политическое значение. Это связано, в частности, с тем, что многие проблемы нашего общества, в свое время критически освещенные теоретиками левого направления, по-прежнему остаются нерешенными. Непропорциональный рост бюрократического аппарата, как в государственной, так и негосударственной сферах, неразвитость механизмов и технологий действенного народного самоуправления побуждают вновь внимательно рассмотреть многие идейные разработки, созданные и апробированные на практике российскими левыми радикалами.

Степень изученности проблемы. В российской общественно-политической литературе освоение либертарно-социалистической проблематики шло преимущественно в рамках анарховедческого и анархо-теоретического направлений. В подпольной России одним из первых проблему соотношения анархического идеала и не вполне анархистских радикально-революционных методов его достижения поставил П.Н. Ткачев. В серии статей Анархия мысли он сделал критический разбор бакунинской книги Государственность и анархия, а также других работ социально-революционного направления.

Примерно в это же время русский анархизм попадает в поле зрения зарубежных аналитиков. В частности, К. Маркс и Ф. Энгельс написали десятки работ, посвященных осмыслению различных вопросов, касающихся анархизма. Маркс и Энгельс, с одной стороны, считали преждевременным требование антиавторитаристов отменить государство лодним ударом.  С другой стороны, они показали, что М.А. Бакунин не всегда был последователен в своем антиавторитаризме1.

В качестве политических оппонентов научного коммунизма выступили теоретики научного анархизма, в частности, П.А. Кропоткин. В брошюре Анархия, ее философия, ее идеал (впервые опубликована в 1896 г.) русский мыслитель приходит к выводу о неизбежной эволюции современного социализма в направлении к либертарному коммунизму (libertarian communism)2. После того как классик революционного анархизма запустил словосочетание либертарный коммунизм в актуальный политико-риторический оборот, оставался один шаг до его перевода на русский язык и активного освоения в кругах российских антигосударственников.

В 1905Ц1907 гг. в России появляется целый ряд переводных изданий, освещающих идеологические и социально-практические аспекты анархизма, в том числе и русского3. Уже на этом этапе намечается фактический выход за рамки анарховедческой историографии и оформление либертаристской парадигмы научных исследований. В частности, польский исследователь Л. Кульчицкий ведет речь не только о классиках русского анархизма М.А. Бакунине и П.А. Кропоткине, но указывает также на радикально-освободительные аспекты теории и практики революционных народников 1870-х годов и эсеров-максималистов начала ХХ века4.

В первые годы XX столетия отечественная ланархо-либертаристская историография обогащается не только академическими исследованиями, но и новаторскими теоретическими разработками активных участников и теоретиков социально-революционного движения Российской империи.

Так, анархист-синдикалист Д. Новомирский в работе Что такое анархизм выделяет совокупность идей, которые составляют сущность подлинного анархизма и противопоставляет их идейному комплексу безгосударственного социализма, который фактически сохраняет социальные институты, ограничивающие свободу личностей и их объединений5. Таким образом, еще сто лет назад была поставлена проблема идеологической и терминологической дифференциации различных течений радикально-освободительного движения. Примерно в это же время в русском политическом и историческом лексиконе появляется понятие либертарный социализм. В 1906 г. анархист А.А. Боровой использует словосочетание либертарный социализм как синоним более привычного термина - коммунистический анархизм6.

В досоветский период свой вклад в прикладное анарховедение вносят не только анархисты и представители других леворадикальных течений7, но также деятели либерального толка. Основательно обсуждают проблему анархического фактора в русской истории авторы знаменитого сборника Вехи (1909 г.), в частности, П.Б. Струве, С.Н. Булгаков, А.С. Изгоев, Б.А. Кистяковский, С.Л. Франк.

Таким образом, во второй половине XIX века и в первые десятилетия ХХ века в публицистике и научной литературе фактически намечается и оформляется либертаристская линия политической мысли и историографии. С одной стороны, активно разрабатывается и анализируется анархистская проблематика. С другой стороны, многие аналитики обнаруживают некие элементы радикально-революционной идеологии, отличные от постулатов как классического анархизма, так и авторитарного социализма. Тогда же в лексиконе участников и исследователей революционно-освободительного движения появляется термин либертарный социализм.

Разноплановое осмысление радикальной разновидности либертаризма - анархизма продолжается и в первые годы советской власти. Так, авторы сборника Из глубины (1918 г.) сражаются с постулатами русского революционного максимализма идейным оружием либерализма. Полемическим пафосом наполнены ланарховедческие работы строителей новой государственности - большевиков. В.И. Ленин, вопреки некоторым своим высказываниям дооктябрьского периода, занимает жесткую  позицию  по отношению к анархистам и в 1918 г. подчеркивает, что ланархизм и анархо-синдикализм суть буржуазные течения, которые в непримиримом противоречии стоятЕ к социализму, к пролетарской диктатуре, к коммунизму8. Вслед за ним большевистские историки характеризуют анархизм как мировоззрение взбесившегося от ужасов капитализма мелкого буржуа, а анархистское движение - как социально-политический резервуар деклассированных элементов9.

В первое советское десятилетие, в условиях относительной свободы печатного слова, продолжается разработка анархистской тематики силами действующих и бывших поборников безвластия. Появляются оригинальные теоретические работы видных анархистов А.А. Борового, А.А. Карелина, А.Г. Гордина и др., сборники и отдельные статьи, посвященные истории русского анархистского движения10.

С конца 1920-х годов в нашей стране осуществляется официальное  оформление методов и рамок функционирования советской исторической науки. Выходят постановления ЦК ВКП(б), статьи партийных лидеров, в которых директивно сужается диапазон исследований революционной истории России. Окончательное переоформление советской исторической науки в соответствии с партийными догмами происходит в связи с выходом в свет Краткого курса истории ВКП(б) (1938 г.), согласно контексту которого главной партийно-политической силой российского революционного процесса первых десятилетий ХХ века оказались большевики11.

Оттепель в отечественном историографии революционного движения намечается вскоре после активизации идеологической борьбы с культом личности Сталина. Традиционной темой исследований остается борьба классиков марксизма-ленинизма, коммунистической партии с идейным влиянием и практической деятельностью анархистов и других левых мелкобуржуазных течений12, тем не ме менее, происходит последовательное расширение фактической и источниковой базы партиеведения, преодоление примитивного негативизма оценок.

В период с начала 1960-х до начала 1990-х гг. разрабатывается еще целый ряд перспективных историографических направлений, так или иначе связанных с интересующей нас проблематикой. Среди таких направлений можно назвать: 1) исследование современных концепций анархизма и левого радикализма13; 2) критическое осмысление зарубежной историографии российского революционного движения, левого радикализма и его виднейших представителей14; 3) публикация материалов о политических организациях и деятелях, которые не являлись лофициальными анархистами, но в то же время демонстрировали приверженность духу левого либертаризма15. Несмотря на тенденциозность научных подходов, вызванную издержками идеологической борьбы, к началу 1990-х гг. была создана солидная основа для качественного скачка в исследованиях проблем отечественного освободительного движения. В указанный период появилось значительное количество работ, в которых давалась оценка идеологических и социально-организационных установок не только чистых анархистов, но и других леворадикальных партий (тем самым  намечается подход к либертаристской проблематике)16.

Обобщающий анализ ланархистской концепции власти осуществляет Н.В. Пономарев17. В целом Н.В. Пономарев рассматривает анархизм как серьезную опасность для рабочего движения, однако сама попытка комплексного подхода к рассмотрению антиэтатизма в леворадикальной идеологии представляла собой значительное и уникальное явление в советской исторической науке. Фундаментальный концептуальный подход демонстрирует Л.С. Мамут в монографии, изданной в 1989 г. Описав концентрированные теоретические модели лэтатизма и ланархизма, советский ученый обоснованно заявляет, что в исторической практике лоба этих типа политического сознания не могли существовать (Е) один без другого, по логике вещей они должны были дополнять друг друга и дополняли18. Это же положение справедливо и для развития политических идей. Именно комплементарность лэтатизма и ланархизма позволяет поставить на научную основу проблему идентификации либертарно-социалистического идейно-политического направления.

В период перестроечной и постсоветской идеологической либерализации появляются условия для серьезной корректировки многих научных стереотипов прежней эпохи. С начала 1990-х годов в российской исторической науке осуществляется бурное продвижение от заданного сверху идейного единообразия к плюрализму исследовательских методов. Одним из первых результатов переоценки ценностей в анарховедческой историографии стал сборник Анархия и власть (М., 1992). В статье С.Ф. Ударцева звучит важный вывод о том, что анархизм, несмотря на его противоречивость, следует рассматривать как тип политического сознания, способный к определенному развитию, самокритике, интеграции элементов иных политических теорийЕ19. Успешные попытки объективного освещения различных аспектов русского анархизма осуществляются также в статьях Н.М. Пирумовой, И.И. Блауберга, В.Я. Гросула, В.Д. Ермакова, Г.И. Королевой-Конопляной, В.В. Кривенького, А.В. Шубина и др.20

В постсоветское время происходит анарховедческие исследования интенсифицируются. Публикуются и переиздаются сочинения видных российских теоретиков анархизма, документы и материалы различных анархистских организаций конца XIX в. - первых десятилетий ХХ в. Продолжается традиционное исследование жизни и деятельности видных представителей анархизма, как в отдельности, так и в сравнительном плане21, изучение анархистской теории и практики22, а также анархистских элементов российского революционного движения23. В этих работах  революционное антигосударственничество рассматривается как сложное явление общественной мысли, опирающееся на определенные уровни человеческого сознания и заслуживающие должного места  в истории. В 1994 г. выходит в свет монография С.Ф. Ударцева24, в которой доказывается, что представители радикально-либертаристской мысли России XIX - ХХ вв. не являлись апологетами абсолютного безвластия, напротив, все теории анархизма признают различные формы общественной власти и многие формы права при условии отсутствия их связи с государством25. Плодотворно и основательно над проблематикой, которую мы называем либертаристской, работает А.А. Штырбул. Он вполне обоснованно указывает на первую Советскую власть (1917Ц1918 гг.) как период относительной ограниченности центральной власти и широкой автономии местных органов самоуправления26. По справедливой оценке омского ученого, основными причинами прекращения либертаристского (коммуналистического) эксперимента в революционной России стали эскалация гражданской войны, а также лобъективная невозможность в то время, при том социально-экономическом и культурном уровне общества и в той геополитической обстановке Уотменить государство с сегодня на завтраФЕ27.

В 1990Ц2000-е гг. приходит время для кардинального пересмотра устоявшихся историографических оценок либертаристского фактора в теории и практике различных течений российского леворадикального движения. Об определенной, если не принципиальной, то тактической близости левых радикалов в 1917Ц1918 гг. пишут А.В. Шубин и В.И. Грубов28. И.А. Исаев и Н.М. Золотухина напрямую  из идеологии ланархистов и бунтарей-народников выводят родословную эсеровского максимализма29. А.В. Медведев в своих работах отмечает наличие в программе эсеров положений народнической идеологии, реформистского марксизма и анархо-синдикализма30. Весомым вкладом в развитие историографии отечественного левого радикализма  стала монография С.В. Старикова Левые социалисты в Великой Российской революции. Март 1917 - июль 1918 гг. (Йошкар-Ола, 2004). В указанной работе объективный анализ левосоциалистических концепций власти удачно дополняется скрупулезным исследованием практических шагов по направлению к народной демократии, предпринятых левыми неонародниками в Поволжье.

В целом, говоря о последних 15Ц20 годах развития отечественной исторической науки, можно констатировать устойчивый интерес современных исследователей к радикально-освободительным (либертаристским) аспектам идеологии и практической деятельности различных социально-политических сил России.

Если проблемы либертаризма рассматривались в советской историографии достаточно поверхностно, то такие темы, как Гегемония пролетариата в российском освободительном движении, Массы и партии являлись ключевыми в исторических исследованиях. Советские историки приложили немало усилий, чтобы доказать ведущую роль в трех российских революциях. Тем не менее главным героем многочисленных работ, даже посвященных непосредственно истории отечественного пролетариата, всегда оказывалась партия большевиков. Ведущая роль рабочего класса в революционном преобразовании общества, созидании нового, социалистического общества осуществляется через марксистско-ленинскую Коммунистическую партию, которая одна лишь в состоянии объединить воспитать, организовать авангард пролетариата и всей трудящейся массыЕ31, - таков лейтмотив большинства работ по революционно-пролетарской тематике.

Радикальные изменения в данной сфере гуманитарных исследований начинаются в период перестройки. В первых научных и научно-популярных работах указанного периода переоценка ценностей происходит в рамках марксистской традиции, но уже с учетом все более расширяющихся возможностей32. Впоследствии на вооружение принимается методологическое оснащение вчерашних западных научных оппонентов. В целом диапазон интерпретаций российских революций и гражданской войны, а также роли партий в указанных процессах, оказался весьма широким: от традиционно-марксистского до квази-фрейдистского33.

Итак, к настоящему времени в современной отечественной историографии российского радикально-освободительного движения конца XIX века - первых десятилетий ХХ века введен в научный оборот, исследован и обобщен огромный фактический материал. Советским историкам далеко не всегда удавалось адекватно отобразить динамику развития политических процессов в России в интересующий нас период. Произошло это как по причине недоступности огромных массивов соответствующих источников, так и вследствие жесткой методологической заданности исследовательской работы. Мы не можем, тем не менее, согласиться с тем, что нынешние мало аргументированные попытки научной дискредитации теории и практики российского леворадикального движения XIX - первых десятилетий ХХ вв., помогут нам обрести подлинное и комплексное понимание столь важных проблем отечественной политической истории. Необходимы новые концептуальные решения, в том числе и на уровне терминологии. На наш взгляд, термин, который адекватно характеризует леворадикальное освободительное движение в России, существует в лексиконе англоязычных исследователей и в последнее время проникает в отечественную историографию. Мы имеем в виду термин либертаризм (от анл. libertarianism), этимологически восходящий к латинским словам свобода, лосвобождать, а также его производные - левый либертаризм и либертарный социализм.

В отличие от современной отечественной историографии, которая за исключением первых лет ХХ века и постсоветского периода изучала преимущественно одно из направлений левого либертаризма - анархистское политическое движение, в работах западных исследователей, наряду с указанным подходом, существует научная традиция более широкого охвата интересующей нас проблемы. На Западе понятия либертаризм (libertarianism), либертарный/ллибертаристский (libertarian) давно уже используются не только теоретиками и практиками ряда идейно-политических направлений, они прочно вошли также в исследовательский арсенал историков.

Так, видный американский историк Пол Аврич называет либертаристов локоло-анархистами и к ряду либертарных социалистов причисляет А.И. Герцена, П.Л. Лаврова и М.А. Бакунина34. Этот ученый в своих работах:1) указал на общую историческую цель как авторитарных, так и либертарных антибуржуазных течений - безгосударственное коллективистское общество; 2) отметил элементы авторитарной организационной тактики в некоторых доктринах революционного анархизма (в частности, в бакунизме) и 3) провел терминологическое размежевание между уровнями анархистского учения, обозначив нетождественность анархистов и либертарных социалистов.

Дж. Вудкок констатировал определенное расхождение между освободительным пафосом анархистской теории и приближающимися к авторитаризму тенденциями анархистской практики. Вместе с тем он считает вполне естественным существование подобных разноречивых явлений  в рамках единого идейно-политического феномена, поэтому не отделяет либертарный социализм от анархизма35.

Проблема соотношения роли народных масс и политико-партийных элит в российском революционном движении разрабатывается на Западе  в русле двух наиболее влиятельных научных парадигм. На протяжении первых десятилетий развития западной советологии в ученых кругах США, Великобритании и других капиталистических стран преобладали ярко выраженные идеологические подходы,  в соответствии с которыми главное внимание уделялось изучению лавторитаристской деятельности большевиков и их союзников. При этом сторонников В.И. Ленина трактовали как группу заговорщиков-якобинцев36. На основе указанных постулатов силами либерально мыслящих ученых-гуманитариев сформировалась историографическая традиция так называемой политической истории. Представители этого течения в качестве движущей силы общественных процессов рассматривали преимущественно политические элиты, в первую очередь, партийно-интеллигентские, а рабочим, солдатам и крестьянам отводили роль малосознательной ведомой массы37.

В рамках парадигмы ревизионистской истории, которая сложилась на Западе в 1960Ц1970-е годы, социальные низы рассматриваются как субъект истории, имеющий оформленные классовые цели и институты самочинной демократии38. В описании ревизионистов спонтанное, т.е. не управляемое политическими элитами, движение низов носило ярко выраженный либертарный  характер39.

Некоторые западные историки призывают отказаться от ложной противоположности (false polarity) политической и социальной истории40. По нашему убеждению, именно комбинация различных научных подходов, которая позволит изучать как верховые, партийно-политические, так и низовые, массовые, аспекты отечественной истории, а также взаимное влияние различных потоков революции народа и революции элиты, дает возможность полномасштабно воссоздать картину революционно-освободительного процесса в России  первых двух десятилетий ХХ века.

Объект исследования - российское леворадикальное революционно-освободительное движение. Предметом исследования является комплекс теоретических воззрений ведущих леворадикальных партий и организаций России на революционное освобождение общества, а также практическая политическая деятельность отечественных левых радикалов, нацеленная на ликвидацию в обществе различных форм эксплуатации и угнетения трудящихся. 

Целью исследования является анализ эволюции социально-освободительной (либертаристской) деятельности различных течений российского леворадикального движения - как на уровне теоретической разработки принципов освобождения общества от различных видов экономической эксплуатации, политического и социального угнетения, так и в плане практического воплощения соответствующих партийных разработок в революционных условиях. Для достижения указанной цели предполагается решить следующие задачи:

1.) Обобщить историографические материалы отечественного и зарубежного происхождения и сформировать репрезентативную источниковую базу по теме.

2.) Проанализировать основные этапы революционно-освободительной деятельности российских леворадикальных партий и организаций в конце XIX в. - первые два десятилетия XX  в.

3.) Рассмотреть ключевые элементы идейных комплексов ведущих политических партий и организаций России, которые на разных исторических этапах относились к категории левых радикалов (в эпоху революционного кризиса 1905Ц1907 гг. к таковым можно причислить Партию социалистов-революционеров (ПСР), Союз эсеров-максималистов (ССРМ), РСДРП и анархистов (анархо-коммунистов и анархо-синдикалистов); в 1917Ц1918 гг. леворадикальный статус сохранили анархисты, левые неонародники (левые эсеры и максималисты), а также левые марксисты (в первую очередь большевики).

4.) Выявить особенности различных партийных технологий освобождения трудовых слоев населения от эксплуатации и угнетения со стороны правящих классов и ликвидации классового общества в целом.

5.) Рассмотреть примеры практического внедрения либертаристских установок леворадикальных политических объединений в социальную ткань в условиях революционных преобразований в России на разных исторических этапах.

6.) Определить степень влияния идеологических и организационных усилий леворадикальных партий и организаций на стихийно-либертарное движение народных масс, выявить параметры взаимного влияния двух указанных либертаристских потоков российского революционного движения.

7.) Охарактеризовать специфику применения леволибертаристского теоретического и практического арсенала на различных этапах радикальной трансформации российского общества; дать обоснованное объяснение феномену конечного вытеснения либертаризма его социально-политическим антиподом - авторитаризмом  в указанных географических и хронологических границах.

Хронологические рамки диссертации: конец XIX века - 1918 г. В 1890-е годы выходят в свет ключевые работы выдающегося русского теоретика-анархиста П.А. Кропоткина. Его доктрина, которую в рамках нашей темы можно охарактеризовать как радикально-либертаристскую, стала идеологической основой для формирования одного из наиболее максималистских течений отечественного освободительного движения - анархо-коммунизма. На рубеже XIX и XX веков идейно и организационно оформляются также неонародничество и социал-демократия. Стратегическими целями указанных течений становятся последовательная борьба за радикальное освобождение российского общества и построение социализма. Этими обстоятельствами обоснован выбор нижней хронологической границы исследования.

В 1917Ц1918 гг. в России осуществляются коренные изменения в социальных отношениях, политической системе, экономике России. Именно в это время вчерашняя самодержавная империя в условиях лавинообразной демократизации всех сфер общественной жизни превратилась в гигантский полигон для реализации разного рода либертарных проектов. Крестьяне в преддверии Октябрьского переворота приступают к самочинному активному разрешению аграрного вопроса и к осени 1918 г. завершают так называемую лобщинную революцию. Рабочие в это же время расширяют сферу производственной демократии до тех пор, пока гражданская война и угроза экономического краха не заставили в конце 1918 г. вновь обратиться к испытанным средствам единоначалия и централизованного управления. Многопартийность оставалась реальностью, ограничившись на подконтрольных Советам территориях левыми партиями и их беспартийными группами поддержки. Только к осени 1918 г. РКП(б) пусть еще не превращается в монопольную правительницу, тем не менее значительный отрезок пути к однопартийной диктатуре большевиков к тому времени был пройден41. Осенью 1918 г. разгорается гражданская война. В этих условиях для левых радикалов социально-освободительная (либертаристская) составляющая теории и практики перестает быть ключевым пунктом повестки дня. Именно в конце 1918 г. начинается переход российского общества из стадии либертарных экспериментов в стадию формирования противоборствующих авторитарных режимов. Это определило выбор верхней хронологической границы исследования.

Территориальные рамки исследования: Российская империя, а также ее историческая преемница - Российская Советская республика (с января 1918 г. - Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика (РСФСР)).

Теоретико-методологическая основа исследования. Методологическая основа нашего исследования - диалектико-материалистический метод, обуславливающий изучение общественных явлений в их постоянной изменчивости и развитии, а также в их совокупности, взаимосвязи и взаимообусловленности. Из общелогических методов и приемов исследования наиболее продуктивными для нас оказались методы индукции и дедукции. Особо стоит остановиться на проблеме применения междисциплинарных методов социально-гуманитарных наук. В свете нашей темы исследования весьма важное методологическое значение для нас имеет марксистская  теория исторического прогресса - учение К. Маркса об общественных формациях, в рамках которых  происходит  преодоление классового деления общества, частной собственности на средства производства, эксплуатации человека человеком, отчуждения трудящихся масс от принятия политических решений.

Вместе с тем мы полагаем, что при анализе взаимоотношений партийно-политической элиты и низов российского общества, а также при оценке сформулированных различными партиями стратегических перспектив развития России наряду с марксистской формационной методологией вполне оправданно использование элементов цивилизационного подхода. Мы взяли за основу определение П.А. Сорокина, который видел в цивилизациях  или культурных суперсистемах реально существующие, причинно взаимосвязанные и внутренне значимые организмы, отличные от всех смешанных культурных образований и малых культурных систем, а также от государства, нации, политических, религиозных, расовых, этнических и всех иных социальных групп42. Применительно к России конца XIX - первых десятилетий ХХ века речь идет, с одной стороны, об аграрной, крестьянской цивилизации, которая определяла историю нашей страны на протяжении многих столетий, а с другой - об индустриальной цивилизации, классическая модель которой сложилась в новое время на Западе и с XIX века стала импортироваться в Россию43. Таким образом, на междисциплинарном уровне методологическую основу исследования составляет синтез формационного и цивилизационного подходов при изучении идеологических и социально-политических процессов в России в указанный период.

Из частнонаучных методов были применены: сравнительный метод (выявление сходства и различия); синхронный метод (рассмотрение различных явлений в рамках единого временного отрезка); проблемно-хронологический метод (рассмотрение явлений в их последовательном историческом развитии); анализ документов.

Источниковая база исследования. В работе над диссертацией автор опирался как на опубликованные, так и не опубликованные источники, значительная часть которых вводятся в научный оборот впервые. В целом использованные источники делятся на следующие группы:

1. Документы и материалы политических партий и организаций: К данной группе относятся: 1) программные документы большевистских, эсеровских, левоэсеровских, максималистских и анархистских организаций, 2) протоколы и резолюции съездов, конференций, совещаний различных  леворадикальных партий и организаций, 3) документы центральных партийных / организационных органов, 4) документы местных партийных организаций, 5) документы партийных групп во внепартийных организациях и учреждениях.

Значительный массив документов, вышедших из недр непролетарских левых партий России, был опубликован на разных этапах развития отечественного революционного движения44 и переиздан в постсоветский период45, тем не менее, огромное их количество находится в фондах центральных и местных архивов. Мы использовали сведения о деятельности леворадикальных партий, содержащиеся: в Государственном архиве Владимирской области (ГАВО) (ф. ПЦ1 - Владимирский губернский комитет РКП(б), ф. ПЦ21 - Циркуляры ЦК РКП(б) и областного бюро Центрального Промышленного района РКП(б), ф. ПЦ46 - Истпарт, ф. ПЦ101 - Кольчугинский райком РКП(б), ф. ПЦ103 - Гусевский райком РКП(б)); в Государственном архиве Воронежской области (ГАВорО) (ф. ИЦ214  - Воронежский губернский комитет ПСР); в Государственном общественно-политическом архиве Нижегородской области (ГОПАНО) (ф. 1 - Нижегородский губком РКП(б), ф. 11  - Семеновский уком РКП(б), ф. 1866  - Истпарт).

2. Делопроизводственные материалы государственных учреждений и общественных организаций, которые, в свою очередь, разделены на две группы: а) царского периода,  б) двоевластия и советского периода.

а.)  Документы официального делопроизводства различных подразделений царского правительственного аппарата (особенно органов политического сыска) дают возможность рассмотреть многие детали конспиративной деятельности революционного подполья, которые трудно или даже невозможно обнаружить в официальной партийной документации указанного периода. Особенностью данного типа документации является своеобразный объективизм субъекта анализа: исследуемые партии и организации оцениваются как вполне равноправные участники нелегальной деятельности (различающиеся не по степени листинности и прогрессивности партийной теории, а по уровню подрывного влияния на массы и по степени угрозы по отношению к самодержавному режиму). По-своему заинтересованным, хотя и далеким от академических целей, исследователем революционного движения в стране являлись органы политического сыска. Достоверность полицейско-жандармской документации подвергается обоснованному сомнению современными историками, тем не менее, именно она зачастую являются уникальным источником информации о практической и теоретической  леворадикальных сил.

Солидный массив документации  правительственных органов и должностных лиц царского режима опубликован в сборниках, освещающих социально-освободительную деятельность различных классов и социальных слоев России в первые десятилетия ХХ века46. Кроме того, мы обратились к неопубликованным материалам официального делопроизводства общеимперского и губернского уровней, отложившимся в фондах: Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) (ф. 102 - Особый отдел департамента полиции), ГАВО (ф. 704 - Владимирское губернское жандармское управление (ГЖУ)), ГАВорО (ф. ИЦ1 - Воронежское ГЖУ, ф. ИЦ6 - Канцелярия воронежского губернатора); Центрального архива Нижегородской области (ЦАНО) (ф. 2 - Канцелярия нижегородского губернатора, ф. 342 - Нижегородское городское полицейское управление, ф. 918 - Нижегородское ГЖУ, ф. 916 - Нижегородское охранное отделение).

б.)  Делопроизводственные документы Временного правительства, Совнаркома, Советов рабочих, крестьянских и солдатских (красноармейских) депутатов разных уровней, фабрично-заводских комитетов и других самочинных общественных организаций. Большевики и их леворадикальные союзники приняли самое активное участие в становлении и укреплении органов народной демократии и ее защиты - в Советах, фабзавкомах, профсоюзах, в рабочей гвардии, революционных комитетах и т.п. Эти органы в течение 1917 года превратились в эффективные механизмы борьбы с буржуазным политическим режимом, а после Октябрьского переворота стали на какое-то время основой новой государственности. На этапе формирования советской общественно-политической системы деятельность государственных и общественных организаций сохраняет вполне гласный характер: практически в полном объеме публикуются стенограммы заседаний Советов, исполнительных комитетов разных уровней, а также других органов народной демократии47. Однако уже с 1930-х годов и вплоть до начала перестройки в советской государстве осуществляется процесс идеологизации общественной и научной жизни, что наложило схоластический отпечаток на исследование исторических проблем. Превращение партии большевиков в доминирующий объект партиеведческих изысканий привело к резкому искусственному сокращению доли других политических сил, в том числе и левосоциалистических, в публикациях документов и материалов,  посвященных революциям 1905Ц1907, 1917 гг. и гражданской войне48.

Указанные особенности советского источниковедения, на наш взгляд, все-таки не дают оснований говорить о его тотальной идеологизации49 и большевизации, поскольку  в общем потоке источниковых публикаций эпизодически попадались документы, на основе которых можно было судить об участии непролетарских леворадикальных партий в революционном процессе50. Дальнейшая работа над архивными фондами в комплексе с изучением публицистических, мемуарных, эпистолярных и т.п. источников позволит в значительной степени восстановить  историческую справедливость и историографический баланс. Так, значительный объем интересующей нас информации был извлечен из фондов: ГАРФ (ф. 1791 - Главное управление по делам милиции МВД Временного правительства, ф. 1236 - Петроградский ВРК, ф. РЦ382 - Наркомат труда РСФСР, ф. РЦ6980 - Комиссия по выработке Конституции РСФСР; ГАВО (ф. РЦ24 - Исполком Владимирского губсовета рабоч., крестьян. и красноарм. деп., ф. РЦ25 - Исполком Александровского уездного Совета рабоч. и солд. деп., ф. РЦ35 - Исполком Юрьев-Польского уездного Совета рабоч. и солд. деп.); ГАВорО (ф. РЦ10 - Исполком Воронежского губсовета рабоч., солд. и крестьян. деп.); ЦАНО (ф. 56 - Исполком Нижегородского губсовета рабоч. и солд. деп., ф. 1102 - Нижегородский совет рабоч. и солд. деп., ф. 1678 - Нижегородский губернский ревтрибунал, ф. 2209 - Нижегородская губернская ЧК); Государственного архива Нижегородской области № 3 (г. Балахна) (ф. 33 - Исполком Городецкого волостного совета рабочих и крестьянских депутатов, ф. 106 - Исполком Городецкого (Балахнинского) уездного совета рабоч. и крестьян. деп.); Государственного архива Тамбовской области (ГАТО) (ф. Р-1 - Исполком Тамбовского губсовета рабоч., крестьян. и красноарм. деп.).

3. Периодическая печать и агитационно-пропагандистская литература. Важнейшим средством разработки леворадикальных идеологических комплексов и внедрения их в массовое сознание стали партийные газеты и журналы, а также листовки и брошюры указанного периода. В частности, агитационные материалы различных левых партий и организаций отложились в ряде архивных фондов: ГАТО (ф. 8 - Коллекция листовок, прокламаций, воззваний, брошюр и газет политических партий, нелегально и легально распространявшихся в Тамбовской губернии в 1901Ц1918 гг.); ГАВорО (ф. ИЦ312 - Коллекция листовок, воззваний, объявлений партий, центральных и местных органов власти, общественных организаций, царского и Временного правительства, г. Воронеж); ГАВО (Коллекция документов). В ходе работы над исследованием автор изучил также материалы более трех десятков журналов и газет, издававшихся большевиками, неонародниками и анархистами в первые десятилетия ХХ века как в России, так и в эмиграции.

4. Теоретические и публицистические произведения ведущих партийных теоретиков и руководителей являются одним из наиболее значимых источниковых комплексов, так как они предоставляют материал для многоаспектной оценки идеологии и практики различных течений леворадикального движения. Подобного уровня публицистика либо представляла собой непосредственный материал для оформления официальных документов программного и директивного характера, либо углубляла и совершенствовала идеологию, стратегию и тактику определенной революционной организации. Ключевыми источниками для характеристики социально-освободительных основ отечественного революционного движения стали работы А.И. Герцена, М.А. Бакунина, П.А. Кропоткина, А.А. Борового, Д.И. Новомирского, Г.В. Плеханова, А.А. Богданова, Л.Д. Троцкого, Л.Б. Каменева, Н.И. Бухарина, В.М. Чернова, Д.А. Магеровского, А.Г. Троицкого, Н.И. Ривкина, Н.А. Полянского и др.

Несколько особняком в этом ряду стоят работы В.И. Ленина. Открытие секретных фондов в архивах ЦК КПСС и КГБ позволило ввести в научный оборот большое количество новых материалов. Однако, как оказалось, лархивная революция 1990-х годов не сделала каких-либо сенсационных открытий в сфере ленинианы, если иметь  в виду именно научно-исследовательский, а не идеологический и морализаторский аспекты. Анализируя ленинские статьи и книги в тесной связи с историческим контекстом и в комплексе с другими источниками, можно вполне адекватно выявить ключевые элементы идеологии большевизма, а также особенности взаимоотношений В.И. Ленина и его последователей с другими отрядами революционно-освободительного движения.

5. Источники личного происхождения. Важным дополнением источниковой базы исследования послужили воспоминания, письма, дневники участников событий, в первую очередь партийных идеологов и организаторов. Автор использовал, в частности, опубликованные документы, авторами которых были социал-демократы В.И. Ленин, Л.Д. Троцкий, Ю.О. Мартов, А.А. Богданов, М.В. Фрунзе, Н.И. Подвойский, М.Я. Лацис, А.В. Луначарский, Ф.Ф. Раскольников, В.Н. Залежский, Н.Н. Суханов, А.Г. Шляпников, В.С. Войтинский; неонародники В.М. Чернов, В.М. Зензинов, А.Ф. Керенский; анархисты П.А. Кропоткин, В.М. Волин (Эйхенбаум), Н.И. Махно, Ф.П. Другов и др. Кроме того, в научный оборот вводятся ряд неопубликованных материалы из фонда П.А. Кропоткина в ГАРФе (ф. 1129).

Научная новизна диссертации. В настоящем исследовании впервые в современной историографии разрабатывается и применяется к анализу соответствующего фактического материала  концепция левого либертаризма / либертарного социализма как модели радикального освобождения общества от различных видов эксплуатации и угнетения. Применительно к освещению конкретных исторических проблем понятие либертарный социализм выступало чаще всего лишь как  концептуальная метафора, не имеющая строгого значения, или производная от понятия ланархизма. Мы осуществляем  четкую дифференциацию ланархизма и либертарного социализма как политико-исторических явлений, близких по духу, но обладающих определенными различиями. Такой подход, с одной стороны, позволяет, избежать редукционистских попыток свести к анархизму (отнести на ланархистский счет) многих фактов общественной самоорганизации в мировой истории51, а с другой - предоставляет в наше распоряжение новые исследовательские ракурсы.

Новизна нашего исследовательского подхода заключается также в том, что либертаристский угол зрения избран не только для анализа теоретических моделей социального освобождения, предложенных российскими левыми радикалами, но и для исследования практических попыток реализации этих моделей на разных этапах революционного процесса. Для обобщения теоретического материала предложена новая типология российских политических партий, где по критерию отношения к принципу централизованной политической власти выделяются либертаристский и лавторитаристский полюса. Данная типология также вполне применима при анализе современных партийных систем различных стран.

Работа основана на архивных материалах, значительная доля которых вводится в научный оборот впервые. Многие источники, ставшие хрестоматийными для отечественной историографии, получают новую интерпретацию и, таким образом, позволяют иначе осветить, казалось бы, хорошо изученные исторические факты. Благодаря оригинальному ракурсу исследований осуществляется корректировка устоявшихся оценок различных проблем отечественной политической истории первых десятилетий ХХ века (в частности, таких как соотношение идеалов социальной свободы социальных низов и партийных элит; идейные основы политического сотрудничества (а также причины расхождений) леворадикальных течений; факторы перехода российского общества к авторитаризму в 1917Ц1918 гг.).

Научно-практическое значение работы. Разработанные в диссертации методологические и терминологические инновации, типология партий применяются при изучении как исторических аспектов, так и современной деятельности партийных образований в России и других странах мира. Результаты нашего исследования, использованный в нем фактический материал, а также выводы и оценки используются для написания обобщающих и специальных трудов по истории отечественной политической мысли, по истории российского революционно-освободительного движения, по политической истории нашей страны.

Значительный объем диссертационных материалов, использованные в работе подходы и сформулированные выводы нашли применение при чтении общих и специальных курсов по истории политических партий и общественных движений России второй половины XIX - первой четверти ХХ века.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Во второй половине XIX  века в рамках радикально-революционного направления отечественной политической мысли формируется идейный комплекс либертарного социализма, ключевыми целями которого являются ликвидация политического угнетения путем распределения общественной власти в широких слоях трудящихся, а также устранение экономической эксплуатации за счет передачи контроля над производством и распределением в руки производителей.

2. В конце XIX в. - первые десятилетия ХХ в. идеи либертарного социализма получили дальнейшее развитие в теории и практической деятельности ведущих левых партий и организаций России - социал-демократов, неонародников и анархистов. Социальные низы имели собственные представления о свободе и социальной справедливости, которые далеко не совпадали с идеологизированными подходами революционных теоретиков. Тем не менее протест непривилегированных сословий против усиления капиталистической эксплуатации и наличия феодальных пережитков в стране представлял собой социальный фон, благоприятный для распространения революционных и либертарно-социалистических идей.

3. Первая масштабная попытка объединения партийно-интеллигентского и массового потоков освободительного движения происходит в ходе Первой русской революции 1905Ц1907 гг. Левые радикалы (социал-демократы, неонародники, анархисты) не сумели воплотить в жизнь конструктивные положения своих программ и либертарно-социалистические лозунги революционных доктрин остались декларацией о намерениях. Тем не менее в представления о социальной свободе и справедливости, выношенные партийной интеллигенцией, вносятся серьезные коррективы в соответствии с реальными запросами народной жизни.

4. После свержения самодержавия в России начинается напряженная конкуренция между сторонниками различных либертарных проектов преображения страны. Соперничество разворачивается не только между социальными низами и верхами, но и между различными идейными течениями социалистического направления.

5. Временное правительство в период своего кратковременного правления не решилось радикально решить ключевые проблемы общественного развития России, рассчитывая на политическую волю Учредительного собрания. В условиях радикализации массовых социально-политических ожиданий революционные левые партии и организации расширяют свое влияние в широких слоях трудящихся. В октябре 1917 г., пользуясь благоприятной ситуацией, большевики и их левые союзники успешно осуществили революционный переворот в Петрограде и открыли новый этап в истории России.

6. Свержение Временного правительства предоставило широкие возможности социальным низам для самостоятельного стихийно-либертарного разрешения своих классовых проблем, а также расчистило политическое пространство для осуществления левосоциалистических вариантов воплощения социальной свободы и справедливости.

7. По мере приближения революционных элит (не только большевиков, но и левых неонародников и даже анархистов) к государственной власти как центре, так и на местах, именно либертаризм как сверх-идея общественного строительства в первую очередь приносился в жертву политической злобе дня и заменялся более привычными авторитарными приемами управления.

8. К осени 1918 г. вопрос стоял уже не о продолжении либертарных преобразований в российском обществе, а о создании авторитарного механизма управления и распределения ресурсов в условиях гражданской войны. Наиболее подготовленной к этой роли оказалась партия большевиков, в которой авторитаристская традиция имела более глубокие корни, чем в других леворадикальных партиях.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации апробированы в 44 публикациях, в том числе: двух монографиях и 42 статьях, из них 9 - в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ, общим объемом 54,8 п.л. Различные аспекты диссертационного исследования изложены в выступлениях на 3 международных, 5 всероссийских, 1 межрегиональной, 2 региональных и 2 межвузовских научно-практических конференциях. Диссертация обсуждена на расширенном заседании кафедры истории политических партий и общественных движений ФГОУ ВПО Нижегородский государственный университет имени Н.И. Лобачевского.

Структура диссертации построена в соответствии с проблемно-хронологическим принципом. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во лВведении обосновывается актуальность темы, ее научная новизна и практическая значимость, определяются объект, предмет, цели и задачи, хронологические и географические рамки, методология исследования, сформулированы основные положения, выносимые на защиту, обобщены результаты апробации диссертационного исследования.

В первой главе Теоретические основы исследования осуществляется анализ методологических основ исследования, на которых построена собственная исследовательская концепция диссертанта; обобщена отечественная и зарубежная историография по изучаемой проблеме; дана характеристика источников; излагаются концептуальные подходы исследователя к изучению соответствующих проблем исторического процесса. Большое внимание уделено разработке научных понятий, которые помогают адекватно решить поставленные исследовательские задачи.

Выделяются два основных варианта использования терминов левый либертаризм и либертарный социализм: 1. Ряд западных и российских историков (Дж. Вудкок, П. Маклафлин, А. Скирда, В.В. Дамье,  А.В. Шубин и др.) трактуют понятия левый либертаризм, либертарный социализм и ланархизм фактически как синонимы. 2. Другой вариант использования термина либертарный социализм наметился в работах историков (П. Аврич, Н. Чомский, А.В. Чудинов, А.Н. Сидоров и др.), которые попытаются отделить его от понятия ланархизм.

Автор исходит из терминологической и историографической традиции, которая не признает комплекс леволибертарных идей и организационных приемов монополией чисто анархистского идейно-политического направления. Впрочем, о традиции в данном случае можно говорить лишь условно, так как в научной литературе нам не удалось обнаружить детальной характеристики таких политико-исторических явлений, как левый либертаризм и либертарный социализм.

Мы полагаем, что анархизм и либертарный социализм представляют собой хотя и родственные, но нетождественные понятия. Ортодоксальный ланархизм предполагает в качестве оптимальной модели человеческого общежития такое общество, в котором совершенно отсутствуют политическая иерархия и централизация, государственная организация и любая принудительная власть человека над человеком, при этом предусматриваются кратчайшие сроки перехода к безвластию. Либертарный социализм, выступая против всеобъемлющей роли централизованно-бюрократического государства в обществе, вместе с тем не отказывается от вполне четкого  политического и социально-экономического структурирования социума не только по горизонтали, но и по вертикали. В этом отношении либертарные социалисты не являются анархистами, поскольку в рамках переходного периода они приемлют некоторые формы централизованной политической власти.

Если взять за основу отношение к собственности и централизованной  политической власти в обществе, то все основные идеологии можно отнести к социалистическим (отстаивающими замену частной собственности на средства производства различными формами коллективной собственности) и капиталистическим (защищающими право частной собственности), а также к авторитаристским (обосновывающим необходимость сильной государственной власти) и либертаристским (выступающими за минимальное государство или полное его отсутствие) (см. схему 1).

Схема 1. Типология идеологических течений

| Либертаристские

|  (Слабое правительство или  его отсутствие)

В

  Социалистические Капиталистические

а  (Коллективная собственность) (Частная собственность)

с

т  Авторитаристские

ь  (Сильное правительство)

|_ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___С  о  б  с  т  в  е  н  н  о  с  т  ь__ ___ ___ ___ ___

Можно выделить следующие направления либертаризма. В своем крайнем теоретическом проявлении либертаризм выливается в анархизм, т.е. абсолютное отрицание государственности и политической власти. Такие радикальные либертаристы, в свою очередь, подразделяются на правых - анархо-капиталистов, защитников свободного от любых ограничений рынка и частной собственности (в рассматриваемый нами период в нашей стране не было значительной политической силы данного направления), и левых анархистов, стоящих на позициях коммунистического коллективизма (в России в начале ХХ века это в первую очередь анархисты-коммунисты). Умеренные либертаристы признают безгосударственное самоуправление как отдаленный общественный идеал, но при этом предусматривают необходимость сохранения на переходный период централизованных политических структур, не стесняющих общественную свободу: минимального государства (либералы; во время российских революций 1905Ц1907 и 1917 гг. влиятельной партией этого направления были кадеты) или федерации самоуправляющихся территориальных и производственных объединений (сторонники либертарно-социалистических учений; в эпоху Первой русской революции к данному типу примыкали эсеры и социал-демократы, в 1917Ц1918 гг.  - левые эсеры, максималисты и большевики).

Вторая глава Идеологическое и организационное оформление различных направлений российского леворадикального движения в  конце XIX Ц начале ХХ вв. Либертаризм как идейно-политический фактор Первой русской революции  делится на три параграфа. Первый параграф Становление радикально-либертаристского (анархистского) течения в российском освободительном движении в конце XIX - начале ХХ веков посвящен исследованию идеологического и организационного оформления анархистского движения в России.

Ведущим идеологом российского анархизма на рубеже XIXЦХХ вв. был П.А. Кропоткин. Развивая идейные основы радикального либертаризма, обобщая практический опыт леворадикального движения на Западе и в России, Кропоткин пришел к обоснованию доктрины анархо-коммунизма, которая стала символом веры для анархистов новой волны. 

По замыслу князя-анархиста, общество, освободившееся от ига государства и капитала, будет существовать по принципу никаких властей, которые навязывают другим свою волю, никакого владычества человека над человеком, никакой неподвижности в жизни, а вместо того - постоянное движение вперед. Дорогостоящий и неэффективный государственный  механизм предлагалось заменить ассоциацией общественных организаций, развивающихся по трем направлениям: 1) земельные союзы людей, связанных между собой по  месту жительства; 2) союзы людей по роду их труда; 3) разнообразные общества и союзы..., возникающие среди людей в силу сходства их личных наклонностей52. Именно кропоткианская концепция стала идеологической платформой возрождения анархизма в России в начале ХХ века. В этот период большинство в местных организациях составляли последователи учения Кропоткина - анархо-коммунисты (хлебовольцы). В ходе Первой русской революции формируются течения анархо-синдикалистов и анархо-индивидуалистов.

В рамках русской радикально-либертаристской (анархистской) идеологии ХХ в. продолжается разработка традиционных для этого направления проблем. В то же время данный этап развития русского анархизма характеризуется рядом новых существенных моментов. Молодые идеологи подвергают критике наиболее сомнительные, на их взгляд, положения классического анархизма, пытаясь создать непротиворечивую теорию безгосударственности. В целом попытки младоанархистов отмежеваться от заветов отцов носили декларативный характер. Как анархо-синдикалисты и линдивидуалисты (по крайней мере, А.А. Боровой  и Л. Черный), так и критикуемые ими кропоткианцы, настаивая на своеобразии своих революционно-тактических установок, единодушно стремились к свержению самодержавия и созданию справедливого общественного устройства. Выступая против государства, теоретики-анархисты в своих концепциях легитимизируют необходимость властных структур, которые отождествляются у них с органами самоуправления трудовых коллективов. Хотя в первые годы ХХ века российские анархисты сумели занять свою политическую нишу в освободительном движении, однако развернуть более или менее масштабную работу в рабоче-крестьянских массах им довелось лишь в условиях мощного социального взрыва. Революция 1905Ц1907 гг. стала подтверждением многих постулатов российских анархистов. Кроме того, резкий скачок в политическом развитии масс дал анархистам прекрасную возможность для приложения своих сил и реализации партийных замыслов.

Анархистам в ходе революции 1905Ц1907 гг. пришлось слишком часто применять насилие и террор. Тем не менее наиболее сознательные поборники анархизма прибегают к активным действиям, не только с целью разрушения старого, но и с надеждой на созидание нового. Так, в 1905Ц1906 гг. в Варшаве, Белостоке, на Урале анархисты стали инициаторами явочного введения рабочего контроля на предприятиях и осуществления прямой народной демократии. В это же время они не только активно занимались пропагандой своих идей в крестьянском населении целого ряда губерний, но и на протяжении 9 месяцев 1906 г. поддерживали анархическую коммуну в одном из сел Тифлисской губернии. Идейные антигосударственники не остались в стороне от спонтанной самоорганизации народных масс в формах советского движения. В столичном Совете работал, как минимум, один анархист - А.Ю. Ге (Голберг). В состав Одесского совета вошли 5 анархистов-коммунистов. Несколько анархистов стали депутатами Белостокского совета. Сторонники анархии активно включились в развитие профсоюзного движения, тем более что, по их мнению, самоорганизация рабочих проходила вполне по-анархистски. Анархисты-синдикалисты сыграли весьма заметную роль в профсоюзе рабочих и низших служащих городской управы Москвы. Активность анархистов в профсоюзном движении была также заметна в провинции. В отдельных случаях анархисты становились непосредственными организаторами профсоюзов.

По мере таяния идейно-анархистских сил оставшиеся верные идеалам анархии активисты все больше отходят от работы в массах и всецело отдаются боевой деятельности. Те немногочисленные попытки соединения либертарных идей с практикой, которые осуществляются анархистами в период реакции, либо сразу же попадали в поле зрения полиции, либо выливались в деятельность, несовместимую с идеалами идейного анархизма. Практика показала, что слабая организация революционных сил является серьезным препятствием как в борьбе за массы, так и в противоборстве с авторитарным государством. Как следствие, анархисты начинают более прагматично относится к тем политико-организационным проблемам, которые до тех пор отдавались на откуп социалистам-государственникам. Так намечается дрейф анархистов в сторону либертарного социализма.

Во втором параграфе Неонародническое движение в первые годы ХХ века исследуются элементы либертаризма в теории и практике Партии эсеров (ПСР), а также Союза эсеров-максималистов (ССРМ). ПСР, будучи исторической преемницей действенного народничества 1870-х гг., унаследовала многие черты идеологии и тактики своих предшественников, в том числе и либертаристский компонент. Так, в партийной программе прокламируется захват государственной власти рабочими и в то же время отрицается социально-революционный характер государственного социализма, альтернативой которого мог быть только социализм либертарный.

В городе политические достижения неонародников оказались намного скромнее, чем в селе. Тем не менее эсерам удалось найти приемлемую для масс тактику сотрудничества партий и рабочих организаций как автономных и равноправных отрядов  революционного движения и повести за собой значительные слои трудящихся, преимущественно интеллигенцию и служащих. Большим влиянием эсеры пользовались во Всероссийском железнодорожном союзе и Всероссийском почтово-телеграфном союзе. Активную профсоюзную деятельность ПСР развивала в Москве, Нижнем Новгороде Киеве, Одессе, Рязани, Воронеже, Омске, Томске.

Намного более результативной оказалась массовая работа эсеров в крестьянстве. В течение 1905Ц1907 гг. стремительно растет количество братств, в которые вступали представители социальных низов, находившиеся под влиянием эсеровской идеологии. На уровне общин и волостей происходит определенное слияние либертарных организационных технологий крестьянских низов и партийно-эсеровских верхов, хотя идейное влияние неонароднического социализма при этом не всегда было решающим фактором. Когда самочинным путем формируются структуры Всероссийского крестьянского союза (ВКС), многие братства вступают в новую организацию. Исследования Т. Шанина, М.И. Леонова и А.А. Куренышева  показали, что члены ПСР не получили ключевых позиций в руководстве ВКС, тем не менее они приняли активное участие в создании отделений Союза на местах. Еще одной формой спонтанной самоорганизации крестьян, в которой нередко проявлялись неонароднические влияния, стали крестьянские республики, десятками появившиеся на территории России с конца 1905 г. Влияние ПСР сказалось не только в том, что некоторые самочинные республики в своих уставных документах воспроизводили основные положения эсеровской аграрной программы, но и в том, что многие республиканские вожаки получили в той или иной степени соответствующую партийную подготовку. Таким образом, в ряде регионов страны, произошла апробация двух либертарных моделей социального поведения - партийно-интеллигентской и традиционно-крестьянской, при этом оказалось, что крестьяне имеют самобытные представления о вольной жизни и вполне коллективистские, но далеко не социалистические приемы ее организации, что, впрочем, не исключало готовности при определенных условиях сотрудничать с революционерами.

Эсеры не оставили без внимания и такую форму демократической самоорганизации низов, как Советы, тесно связывая  феномен Советов с традициями революционно-народнического движения. Эсеры оказались в руководстве организаций советского типа в Таганроге, Воронеже, Красноярске, Новороссийске. Их влияние и практическое участие было значительным в ряде других Советов. Реальная роль эсеров в создании и функционировании органов советской власти была вполне весомой и часто не менее значительной, чем у социал-демократов. Однако эта роль носила все-таки ограниченный характер, поскольку большинство политических успехов ПСР в советском движении связано с деятельностью ее активистов на низовом уровне. Что касается верхних эшелонов партии, то они не вполне одобрительно относились к радикальным инициативам партийных низов.

Провозглашая политическое равноправие в освободительном движении интеллигенции, крестьянства и пролетариата,  эсеры-интеллигенты не торопились уступать власть в партийных структурах даже тогда, когда в ходе Первой русской революции рабоче-крестьянский состав в ПСР стал преобладать над интеллигентско-студенческим. По  этой причине в ряде эсеровских организаций в России (в Москве, Курске, Рязани, в Северо-Западной области, на Северном Кавказе) активизируются оппозиционные группы, которые составят основу эсеровско-максималистского течения. Еще одним очагом ультрарадикализма в неонародничестве стала группа лаграрников в Женеве (Е.И. Лозинский (Устинов), А.Г. Троицкий (Тагин) и М.И. Соколов (Медведь) и др.). Уже в первых программных выступлениях будущих максималистов заметны положения, либертарно-социалистического характера: вера в самостоятельную активную роль масс в освободительном движении, отказ от жесткой регламентации и централизации деятельности революционных сил, призыв не останавливаться на минимальных целях борьбы. На практике максималисты не только активно занялись боевистской деятельностью, но в ряде случаев добились успеха в организационно-массовой работе. Именно максималисты в 1905 г. организовали Совет в Белостоке, который своей властью ввел 8-часовой рабочий день, увеличил зарплату и передал контроль над производством рабочим. Весьма заметную роль сыграли молодые эсеры, идейно примыкавшие к максимализму, в деятельности Объединенного совета рабочих и солдат Красноярска. В июне 1906 г. в Москве представители оппозиционной фракции ПСР возглавили стачку булочников, в короткие сроки ставшую общегородской. Внедрение максималистов в рабочее движение происходило и на периферии: в Донбассе, в Поволжье, других регионах. По мере возможности максималисты пытались действовать в крестьянской среде, добиваясь в ряде мест заметных успехов. В Курской губернии именно лаграрники основали и возглавили часть уездных, а также губернский Крестьянский союз. В отличие от эсеров, нацеленных на организацию крестьянства сверху, со стороны партийной интеллигенции, максималисты намеревались заниматься тем же делом с опорой на инициативу низов. На это со всей определенностью указывают пункты Устава крестьянской организации при оппозиционной фракции ПСР.

Эсеры-центристы охарактеризовали появление максималистского направления как результат не раскола, а всего лишь откола партийных элементов, в основе которого лежали не идейные, а скорее психологические разногласия53

. На самом деле теоретический максимализм представлял собой радикальное продолжение народнической идеологической традиции, развитие в новых исторических условиях ее революционно-освободительных аспектов. В этом смысле максималистская доктрина была вполне законной наследницей классической теории русского социализма.

В третьем параграфе Либертаристские проблемы в теории и практике социал-демократов отмечается, что в начале ХХ в. социальный идеал российских левых марксистов как на уровне теории (в частности, в работах Г.В. Плеханова, В.И. Ленина, А.А. Богданова), так и на уровне пропагандистских изданий включал в себя не только социалистические, но и либертаристские положения, которые осознавались как органичный элемент  социал-демократической идеологии. Академическое обоснование либертаризма тогда же осуществил М.А. Рейснер.

Накануне и на начальном этапе Первой русской революции российские социал-демократы активно разрабатывали проблему институционализации революционной власти, при этом большевики и меньшевики  по-своему представляли себе указанный процесс. В.И. Ленин отстаивал идею временного революционного правительства, призванного стать политическим инструментом диктатуры пролетариата и крестьянства на этапе буржуазно-демократической революции. Меньшевики в указанный период исходили из классического положения о буржуазном характере предстоящей революции, поэтому все надежды на организацию демократической власти возлагали на либеральную и радикальную буржуазию. Однако и меньшевикам уже весной 1905 г пришлось под давлением снизу признать целесообразность частичного, эпизодического захвата власти и образования революционных коммун. Они выдвигают идею созыва общероссийского рабочего съезда, позднее в связи с вовлечением в антиправительственное движение все новых и новых социальных слоев меньшевики выходят за пролетарские рамки и разрабатывают проект революционного самоуправления граждан. Именно идеей революционного самоуправления руководствовалась столичная организация меньшинства, 10 октября 1905 г. призвавшая рабочих к всеобщей стачке и образованию выборного Рабочего комитета, который  вскоре появляется под названием Совета рабочих депутатов. Большевики поначалу увидели в организации Рабочего комитета (Совета) новую каверзу своих социал-демократических соперников54, однако очень скоро между фракциями РСДРП разворачивается борьба за влияние в органах самочинной демократии. Осенью 1905 г. В.И. Ленин приходит к мысли, что Советы, а именно - Петербургский совет рабочих депутатов, как раз и являются зародышем  временного революционного правительства55.

В конце 1905 г. - в 1906 г. в России появляются крестьянские республики и другие коллективные субъекты самодеятельной политики, которые заменяют официальную администрацию своими выборными представителями, создают народную милицию, обобществляют землю. Революционные партии, в том числе и пролетарские, увидели в крестьянстве мощный резерв революционных сил и активно принялись за расширение своего идейного влияния в сельском мире. В целом политический вес РСДРП вообще и большевиков в частности в крестьянском движении начала ХХ века сознательно завышался советскими историками, тем не менее, работа социал-демократов в крестьянстве приобрела значительные масштабы в Грузии, в ряде районов Латвии, Малороссии, Великороссии. При этом речь шла не о гегемонии пролетариата над несознательным крестьянством, а о взаимном влиянии.

Более весомую роль сыграла РСДРП в рабочем движении. В советских исследованиях влияние социал-демократов в профсоюзном движении сильно преувеличивалось, тем не менее, оно и в самом деле было значительным. Если судить по передовикам профсоюзного движения (в частности, в Петербурге, Москве и Харькове раньше, чем в других пролетарских центрах России, появляются первые Центральные бюро профсоюзов), то можно сделать вывод, что социал-демократы в целом, хотя и не играли доминирующей политической роли в профессиональной самоорганизации пролетариата, тем не менее, были относительными лидерами. Вслед за появлением в России профсоюзных (синдикалистских) форм самоорганизации пролетариата в страну в начале ХХ в. проникают и соответствующие идеологические концепции социального освобождения снизу. Так, популярный в рабочем движении Запада революционный синдикализм делал ставку на прямое действие трудящихся, на непосредственный захват рабочим классом в ходе всеобщей стачки контроля над производством и фактическое устранение государства из общественной жизни. Российские рабочие в 1905 г. действовали в подобном духе, поэтому теория и практика революционного синдикализма привлекла пристальное внимание социал-демократов. В группе марксистов, увлеченных синдикализмом, оказались А.А. Богданов, А.В. Луначарский, В. Базаров (В.В. Руднев), И.И. Скворцов-Степанов, М.Н. Покровский, Н.А. Рожков, А.В. Соколов (С. Вольский), Г.А. Алексинский и др. Большевики надеялись привлечь на свою сторону протестно-политический и организационный потенциал синдикализма, имевшего значительное влияние в международном рабочем движении, чтобы укрепить себя его жизненной силой. Однако борьба за идейное влияние в большевистском крыле РСДРП превратила проблему синдикализма, наряду с известными философскими противоречиями, в ляблоко раздора между А.А. Богдановым и В.И. Лениным. В.И. Ленин резко критикует своего оппонента за привнесение в русскую социал-демократическую среду элементов идейного анархизма и в то же время призывает развивать и использовать в целях социализма всевозможные рабочие организации56.

Таким образом, в процессе развития Первой российской революции и неонародники, и социал-демократы, и анархисты как в теории, так и на практике активизируют именно либертаристские тенденции своей деятельности,  приближая ее к запросам стихийного анархизма масс. Пожар революции не без трудностей был потушен самодержавным режимом, тем не менее, даже непродолжительные эксперименты по практическому либертаризму, осуществленные социальными низами при участии партийных активистов, показали, в каком направлении будут развиваться события в условиях новой революционной ситуации.

В третьей главе Россия после Февральской революции: борьба за практическое воплощение либертарных концепций власти исследуется развитие либертарно-социалистической традиции в России в период после свержения самодержавия. При этом речь идет преимущественно о теории и практике большевиков, левых эсеров, максималистов и анархистов. Это обусловлено тем, что ортодоксальные эсеры и социал-демократы в указанный период фактически начали идеологический дрейф в сторону либерализма, то есть правой разновидности либертаризма.

В первом параграфе Анархисты отмечается, что российский политический анархизм после свержения самодержавия был единым движением только в своем неприятии института государственности. Что же касается конкретных теоретических разработок на злобу дня, а также моделей практического участия в революции, то здесь позиции различных анархистских организаций варьировались даже в рамках идеологических подсистем.

Обозначив в качестве ближайшей задачи революции ее полную децентрализацию, анархисты приступили к практическому воплощению своих планов, пытаясь создать островки протоанархии в рамках реальной политической практики. В различных населенных пунктах появляются группы сторонников безвластия, которые организуют партийные клубы, заводят свои газеты и журналы и приступают к энергичной массовой агитации идей анархо-социалистической революции. Смычку с массовым движением анархисты стремятся осуществить и другими способами - занимая и расширяя плацдармы во вновь образующихся органах общественной и производственной демократии: в Советах, профсоюзах, фабрично-заводских комитетах и т.п. Они вошли в состав городских и ряда районных Советов Петрограда и Москвы, причем, по мере разочарования трудящихся масс в политике умеренно-социалистических партий, доля анархистской советской фракции в целом по стране даже возрастает. В 1917 Ц1918 г. анархисты получили также представительство в провинциальных советских органах (в Красноярске, Иркутске, Одессе, Харькове, Кронштадте, Гельсингфорсе, Ревеле, Выборге, Осташкове, Бежецке, Александровске, Городце, других городах и селах). При этом кое-где анархисты входили в руководство Советов и даже возглавляли их.

После нескольких месяцев революции социальные низы в России начинают подозревать, что они не получат хлеба, мира, свободы от правящей политической элиты, поэтому на восходящем потоке либертарных ожиданий левые радикалы получили благоприятные условия для внедрения в политическую практику своих идеологических альтернатив. С другой стороны, войдя во власть, они были вынуждены превращаться из благодушных мечтателей в политиков-функционеров и именно в таком качестве завоевывать и закреплять за собой позиции советских лидеров разных уровней.

Еще одни полем битвы за политическое влияние на массы оказались органы производственной демократии. Российские рабочие, захватным методом бравшие под контроль предприятия, действовали в соответствии с тактикой революционного синдикализма. Более того, фабзавкомы со временем превращаются во влиятельный субъект большой политики, поэтому анархисты, так же как другие левые силы, прилагают максимальные усилия, чтобы превратить самочинные органы рабочей демократии в свою политическую армию. Апологеты анархизма приняли активное участие как в организации низовых рабочих комитетов на предприятиях, так и в работе форумов, объединивших движение фабзавкомов на региональном и общероссийском уровнях. Положительно отзываясь о фабрично-заводских, анархисты не отличались единодушием во взглядах на профсоюзы. Тем не менее отдельные группы анархистов стремятся не только проникнуть в профессиональные объединения, создававшиеся по почину рабочих или по инициативе социал-демократов, но и учреждают собственные профсоюзы. Весомые позиции сторонники безвластия занимали в различных профсоюзах в Петрограде, Москве, Казани, на Украине и в Сибири.

В условиях мировой войны и усугубляющейся хозяйственной разрухи спонтанный либертаризм народных масс мог получить развитие только на фоне затишья на фронтах и относительной слабости Временного правительства, однако дальнейшее выживание российского общества как единого целого требовало от революционных элит не только деклараций, но и конкретных проектов преобразований. Поскольку анархистам, так же как и представителям других партийных направлений, приходилось участвовать в практической организации новых форм социальной деятельности и новых отношений на производстве, постольку они волей-неволей должны были адаптировать свои теоретические  представления к требованиям реальной политики. Поэтому не удивительно, что уже летом 1917 г. не только обывателям, но и многим политическим активистам становится все трудней понять, где кончается большевик и начинается анархист, и наоборот. При этом ультрареволюционная тактика анархистов напрямую соотносилась с вспышками ланархической активности народных масс в ходе политических кризисов весны-лета 1917 г. В этот период идейное влияние анархистов постепенно распространяется не только на радикально настроенные слои города, армии и флота, но и на крестьянство. Оказывая действенную помощь большевикам в организации нового революционного переворота, анархисты готовятся к решительной атаке против самого принципа государственности.

Во втором параграфе Левые неонародники рассматриваются процессы идеологического и организационного оформления леворадикального неонародничества после свержения самодержавия. В частности, после Февральской революции возрождаются организации эсеров-максималистов, как путем выхода из структур ПСР, так и под непосредственным руководством ветеранов подполья. Официальное возрождение Союза социалистов-революционеров максималистов на общероссийском уровне связано с созывом II  конференции ССРМ, которая состоялась 15Ц21 октября 1917 г. К этому времени относительно крупные и влиятельные организации максималистов действовали в Петрограде, Москве, Самаре, Симбирске, Казани, Ижевске, Воткинске, Шлиссельбурге, Сормове.

Февральская революция 1917 г. стала также мощным стимулом для самоопределения в рядах ПСР будущих левых эсеров. В течение весны - лета 1917 г. размежевание между лоборонцами и линтернационалистами  в рамках единых парторганизаций  произошли в Астрахани, Смоленске, Одессе, Выборге, других городах. Первые признаки общероссийских тектонических сдвигов в эсеровских рядах стали заметными на II Петроградской конференции (3Ц6 апреля 1917 г.), Северной областной конференции (20Ц24 мая 1917 г.) и на III съезде ПСР (25 маяЦ4 июня 1917 г.). Вскоре после окончания съезда выяснилось, что компромисс между левыми и правыми в эсеровской партии носит временный характер. На VII Совете ПСР в начале августа эсеры-интернационалисты легализовали свою фракцию, вскоре они стали большинством в Петроградской губернской парторганизации. Параллельно левое крыло ПСР наращивает свой политический вес в провинции, в низах общества, сплотившихся вокруг органов народной демократии.

К октябрю 1917 г. левые эсеры стали весомой политической силой во многих регионах страны. В некоторых местах (в частности, в Петрограде и Кронштадте) за ними шло подавляющее большинство членов ПСР. Тем не менее размежевание левых и правых эсеров затянулось. Незавершенность процесса левоэсеровского партогенеза значительно уменьшала шансы новой партии в борьбе за власть. Однако на этапе борьбы с Временным правительством левые эсеры, опиравшиеся на массовые симпатии социальных низов и тесно сотрудничавшие с другими радикально-социалистическими организациями, представляли собой серьезную силу. 

В отличие от эсеров-интернационалистов, максималисты с первых шагов своего организационного возрождения стремятся оформиться как самостоятельная политическая сила. Комбинируя традиционные идеологические положения и опыт советского движения, они выступили за осуществление принципов Трудовой советской республики, в рамках которой трудовой народ будет осуществлять прямой контроль над всеми сферами общественной жизни через своих депутатов в Советах. Максималисты приняли активное участие в работе органов советской власти, в формировании отрядов Красной гвардии, как в столице, так и в провинции, вошли в ревкомы Петрограда, Москвы, Нижнего Новгорода, Самары, Симбирска, Тулы, др. городов.

Решительность и последовательность максималистов выглядели контрастом в сравнении с уклончивой и компромиссной тактикой левоэсеровских вожаков. Отдавая себе отчет в том, что старая эсеровская партия теряет свой политический капитал в глазах радикализирующихся масс, лидеры левых эсеров осенью 1917 г. все еще отказывались полностью связывать себя с бунтарской тактикой большевиков и максималистов. Тем не менее левые эсеры внесли весомый вклад в подготовку и осуществление переворота в Петрограде, Москве, Харькове, Ревеле, Гельсингфорсе, Воронеже, Астрахани, Ташкенте, Туле, Твери, во многих уездных городах. Важным рубежом идейного и организационного оформления радикальных неонародников стал I съезд Партии левых социалистов-революционеров (интернационалистов) (ПЛСР(и)), прошедший 19Ц27 ноября 1917 г. в Петрограде. Левоэсеровский проект советской демократии носил вполне либертаристский характер, так как предусматривал участие в управлении политическими процессами на государственном уровне не только городского пролетариата и беднейшего крестьянства (как в проектах большевиков), но и широких трудовых слоев города и села, включая торгово-промышленных служащих, при условии их искреннего сотрудничества.

Третий параграф Левые марксисты посвящен анализу либертаристского аспекта в теории и практике российских левых марксистов накануне и в ходе Февральской революции. Еще до Февральской революции среди ведущих теоретиков большевизма развернулась дискуссия о формах революционной самоорганизации трудящихся, инициатором которой выступил Н.И. Бухарин. В марте 1917 г. В.И. Ленин пишет первые статьи и заметки, в которых пытается приложить постулаты радикализированного марксизма к условиям революционной России. Позднее, исходя из опыта первых месяцев революции, Ленин размышляет о конкретных формах воплощения народной демократии. В Апрельских тезисах он называет лединственно возможной формой революционного правительства Советы рабочих депутатов57. В условиях, когда даже близкие соратники были ошеломлены ультра-радикализмом ленинского Советского проекта, вождь большевиков прилагает немалые усилия для более тщательной отделки своей политической доктрины. Даже в условиях подпольной жизни Ленин не прекращает работы над своей программной книгой Государство и революция, которая фактически легитимизировала либертаристскую интерпретацию марксизма. В этой ключевой работе лидер большевиков Ленин уточняет, что пролетариату нужно лишь отмирающее государство, поскольку народ подавить эксплуататоров может и при очень простой машине, почти что без машины, без особого аппарата, простой организацией вооруженных масс (вроде Советов рабочих и солдатских депутатовЕ)58. Таким образом, Ленин в идеологии и деятельности большевистской партии стремится совместить либертаризм, нацеленный против буржуазной государственности, с авторитаризмом диктатуры  революционного пролетариата. Подобный тактический дуализм давал большевикам широкие возможности как в борьбе с Временным правительством, так и в ходе создания Советской республики.

Проведя разведку боем в ходе кризисов Временного правительства весной и летом 1917 г., большевики выяснили, что, с одной стороны, они еще не могут претендовать на роль  лидеров массового антибуржуазного движения, но, с другой стороны, выступая в качестве последовательных сторонников советско-демократической перспективы для России, они получали шанс привлечь на свою сторону мощное либертарное движение социальных низов. После июльских событий в столице радикальные антибуржуазные и либертарные настроения социальных низов вступают в резонанс с агитацией большевиков. Несмотря на кампанию дискредитации В.И. Ленина и его соратников как немецких шпионов, многие солдаты, рабочие и крестьяне именно в большевистских лозунгах увидели выражение своих чаяний и выражали стремление штыковой расправой разделаться с буржуазной властью, чтобы передать ее в руки депутатов от народа. Еще более отчетливо силу большевиков и слабость соглашателей подчеркнули события, связанные с неудавшимся мятежом генерала Л.Г. Корнилова. В качестве альтернативы военно-буржуазной диктатуре солдатские и рабочие массы развернули структуры низовой народной демократии и убедительно продемонстрировали их высокую эффективность в условиях политического кризиса. Поскольку большевики неоднократно призывали к революционной самоорганизации трудящихся на подобных началах, постольку РСДРП(б) получила шанс для стремительного расширения своей социальной базы.

Именно после августовских событий сильный луклон социальных низов в сторону политического максимализма принял угрожающий характер для существующей системы власти. В августеЦсентябре 1917 г. происходит последовательная большевизация Советов, фабзавкомов, профсоюзов и других самочинных организаций по всей стране. В октябре большевики, записывая в свой актив рост революционного энтузиазма рабочих и солдатских масс, решаются перейти от слов к делу. В своих проектах социалистического переворота большевики исходят не только из явно сформулированных внешне- и внутриполитических факторов, они учитывают также ланархистский фактор, который  не получил отображения в итоговых документах партии, но стал серьезным стимулом для радикальной активизации политической деятельности РСДРП(б).

Политические процессы в России в период между Февральской и Октябрьской революциями развивались динамично и спонтанно. Для революционных элит со всей остротой встал вопрос, какая партия или политическая организация сможет стать организующей и направляющей силой социальной стихии. Для умеренно-социалистических партий это означало идейное сближение с лцензовыми элементами и их либеральными идеологами, и, как следствие, постепенную потерю политического влияния в обществе. А для радикального крыла российского социалистического течения, сумевшего сформулировать привлекательные для социальных низов лозунги, стихийный либертаризм политизированных масс дал возможность прийти к власти и приступить к реализации собственных политических проектов.

В четвертой главе Леворадикальные партии и организации после Октябрьского революционного переворота речь идет о том, что свержение Временного правительства, его структур в центре и на местах не только окончательно развязало руки социальным низам для самочинного разрешения своих классовых проблем, но и расчистило пространство для осуществления левосоциалистических вариантов воплощения социальной свободы и справедливости.

Как отмечается в первом параграфе Анархисты в послеоктябрьский период,  осенью 1917 г. анархисты стремятся организационно и идеологически встроиться в динамично развивающийся политический процесс. Они по-прежнему выступают принципиальными противниками любой насильственной власти, но при этом соглашаются, что между крайними точками политической амплитуды (диктатурой или монархией на одном конце и анархией или безвластием - на другом) лежат переходные формы. Более того, трезво оценивая свои силы, они признают неизбежность авторитарного этапа на пути к безвластию, при этом выделяя более прогрессивные и конструктивные с точки зрения анархического идеала формы диктатуры (в частности, диктатуру пролетариата)59. В соответствии с таким подходом, взаимоотношения между восставшими большевиками и  анархистами развивались в диапазоне от тесного сотрудничества до доброжелательного нейтралитета. Если до Октябрьской революции большевики, анархисты и другие леворадикальные организации солидарно действовали против буржуазно-демократического правительства, то в последовавший затем период советизации России в лагере идейных  антигосударственников выделяются два основных направления: лояльная оппозиция (ланархо-большевики) и внесистемная оппозиция (ланархисты подполья). Камнем преткновения стала не только проблема сотрудничества с революционными государственниками в Советах, но и сами перспективы развития социальной революции и конструирования подлинно народной власти. Лояльные анархисты сотрудничали с большевиками не только на разных уровнях аппарата советской власти, в органах производственной демократии, но даже в органах госбезопасности. Внесистемные анархисты подвергли резкой критике ленинскую партию за отказ от радикальных либертарных деклараций дооктябрьского периода.

Анархисты надеялись в ходе дальнейшего развития бунтарской стихии в России перехватить политическую гегемонию из рук большевиков, при этом основная ставка делалась на силу жизни и анархизма, которая кое-где (например, в ряде уездов Тверской и Алтайской  губерний, Украины и Сибири, на Балтийском флоте) представляла собой целые территориальные и военно-политические анклавы, подконтрольные анархистам. Просматривалась прозрачная аналогия с тактикой большевиков в августеЦоктябре 1917 г.: подобно ленинцам накануне свержения Временного правительства, анархистские вожди утверждали, что вооружают своих сторонников в целях борьбы с буржуазией и контрреволюцией, однако на самом деле они нацеливались на ликвидацию переродившейся власти. Однако полной аналогии с предоктябрьским периодом 1917 г. не получилось: советское правительство решительно применило силу против анархистов, как в новой столице, так и на местах. Военное разоружение и активная политическая дискредитация анархизма оставила радикальным либертариям слишком мало возможностей для самостоятельной политики: анархисты должны были либо примкнуть к платформе одного из течений революционного государственничества, либо пытаться навязывать силой ультра-ллибертарную модель массе, либо оказаться в роли чистых теоретиков.

В целом политический закат анархизма был обусловлен не только репрессиями со стороны большевистско-левоэсеровской власти, но и особенностями теории и практики анархистов - особенностями, которые вряд ли позволили бы им завоевать широкую популярность в массах. Принципиальной ошибкой анархистского течения стало приобщение его представителей к сфере государственнических отношений, превращение в силу, которая считает себя вправе  распоряжаться судьбами народа. Анархисты по определению не могли стать успешным субъектом борьбы за политическую власть, поскольку это привело бы их (и на практике приводило) к полной потере идеологической идентичности. С другой стороны, организационные анархизма также не предусматривали целенаправленных действий по организации централизованно-властнических структур. Между тем, вопрос выживания Советской республики напрямую зависел от способности революционно-политической элиты создать эффективный механизм авторитарного распределения и управления всеми наличными общественными ресурсами. Анархисты с их призывами к ликвидации государственной власти вряд ли могли стать спасителями социальной революции от угрозы буржуазной контрреволюции.

Во втором параграфе Левые неонародники анализируется деятельность левых эсеров и максималистов в России после октября 1917 г. Большевики могли удержать власть лишь при условии хотя бы нейтрального отношения со стороны крестьянства и его демократических органов. Именно активная деятельность левых эсеров в этом направлении оказалась решающей для становления новой власти. Так, результатом политического соглашения между ленинской партией и левыми эсерами стало объединение временного Исполкома, избранного Чрезвычайным съездом Советов крестьянских депутатов (11Ц25 ноября 1917 г.), с ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов II созыва. Еще до закрытия Чрезвычайного съезда левые эсеры и большевики фактически договорились о создании правительственной коалиции. На II  Всероссийском съезде Советов  крестьянских депутатов (26 ноября Ц10 декабря 1917 г.) левосоциалистическому большинству, в котором доминировали левые эсеры, удалось добиться принятия резолюций о поддержке СНК, о согласии с ключевыми решениями Чрезвычайного крестьянского съезда и II Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов. Весомый вклад внесли члены ПЛСР(и) в советизацию власти на местах. Активно работали над укреплением советской политической системы и максималисты. Правда, роль представителей ССРМ в Советах была более-менее весомой лишь кое-где на губернском и уездном уровнях.

евые неонародники и большевики выступили естественными союзниками в борьбе с органами буржуазно-демократической власти в центре и на местах. Важным стимулом межпартийного сотрудничества стали не только расчеты тактического характера, но и максималистские ожидания политически активных масс, жаждущих здесь и сейчас построить вольную и справедливую жизнь. Однако осложняющаяся и ухудшающаяся социально-экономическая и политическая ситуация в России предоставили левым сила слишком мало времени для либертарных инноваций. Уже в первые месяцы 1918 г. правящая коалиция призвана была решать проблему выживания российского общества, политических институтов. На новом историческом перепутье партнеры по левому блоку не сумели сохранить единства. Разлад между левосоциалистическими союзниками, а затем и распад коалиции большевиков и левых неонародников стал следствием целого ряда причин - одной из ключевых стало заключение советским правительством сепаратного мирного договора с Германией в марте 1918 г. Левые эсеры стремились не повторить печальный опыт старой эсеровской партии, которая именно потому и погибла, что стала на путь оппортунизма в погоне за государственной властью. Поэтому они готовы были легко расстаться с государственной властью во имя принципов лцелостного, чистого, революционного социализма60. Подобно Ленину в 1917 г., левые эсеры и максималисты в 1918 г. активно используют либертаристскую риторику для жесткой критики внешней и внутренней политики правящей партии. Резкое неприятие левых неонародников вызвали меры большевиков по установлению продовольственной диктатуры и разжиганию классовой войны в деревне. Левые неонародники обоснованно увидели в комбедах авторитарную альтернативу крестьянским Советам. Проблемы, связанные с восстановлением подлинной народной демократии, оживленно обсуждались на II  и III съездах ПЛСР(и), которые состоялись соответственно 17Ц25 апреля и  28 июня - 1 июля1918 г. При этом все более ожесточенной критике подвергается не только капитулянтская внешняя политика большевиков и лупрощенные меры решения продовольственного вопроса, но и безудержная централизация, увенчивающая систему бюрократических органов диктатурой61. Левые эсеры поставили своей целью расширить поле советской демократии за счет тех слоев трудового народа, которые большевики относили к мелкой буржуазии и поэтому не собирались включать в систему пролетарской диктатуры в качестве субъекта политики. Кроме того, они поставили цель - ликвидировать советы народных комиссаров и передать законодательно-исполнительную власть, в соответствии с решениями Всероссийских съездов Советов, в руки исполкомов Советов.

Реформа органов исполнительной власти в случае ее осуществления серьезно укрепила бы властные позиции левых эсеров, поскольку на уровне губерний и уездов они во многих местах количественно не уступали и даже превосходили большевиков. При неустойчивом соотношении сил во властных структурах, на фоне активизации неподконтрольного пролетарскому государству крестьянского движения, левые эсеры и максималисты использовали все законные средства, чтобы склонить чашу весов в свою сторону. Жесткая борьба шла за каждый голос на съезде, за каждое место в исполнительных комитетах и других руководящих органах. Еще совсем недавно - весной и летом 1917 г. - большевики сами активно использовали либертаристскую тактику лизменения физиономии Советов снизу, что уже к осени того же года позволило им занять завоевать большинство в ключевых органах советской демократии в России. Имея такой опыт, они не могли позволить своим политическим противникам, стать советской партией № 1, поэтому было сделано все, чтобы не допустить легального воплощения расширяющегося общественного влияния левых неонародников в монопольную государственную власть. Окончательное выпрямление курса советской политики левые эсеры надеялись осуществить на V Всероссийском съезде Советов. Они не сумели совершить мирный переворот путем завоевания большинства на съезде Советов, поэтому якобы решились на мятеж. На самом деле речь шла не об антисоветском перевороте левых эсеров, а, наоборот, о восстановлении радикально-революционных целей советской политики под эгидой левых эсеров. Не планируя  военный мятеж, левые эсеры намеревались внести такие коррективы в расстановку классовоых и партийных сил в революционной России, которая была равнозначна подлинному перевороту - это и  стало главной причиной разгрома левоэсеровских сил в столице, а затем и по всей стране.

Поздним летом и осенью размежевание в рядах левых эсеров приводит к необратимым центробежным последствиям: противники приспособления к партийному централизму большевиков на I Совете (август 1918 г.) и IV съезде ПЛСР(и) (октябрь 1918 г.) выступили против вооруженной борьбы трудового крестьянства с пролетариатом и в то же время указали, что попытка правящей партии вооруженной рукой исказить волю трудящихся должна неизбежно встретить со стороны трудовых масс и партии л. с.-р., их представляющей, отпор всеми средствами62. Менее твердокаменные левые эсеры в сентябре 1918 г. основали сразу две новые партии - Партию народников-коммунистов (ПНК) и Партию революционного коммунизма (ПРК), причем первые в своем стремлении к синтезу народничества и марксизма продвинулись так далеко, что уже в ноябре того же года в полном составе перешли в ряды большевистской партии.

Основной пафос трагедии левых неонародников заключался в том, что будучи проводниками идеалов аграрной (лкрестьянской) цивилизации, они стремились внедрять в структуру российского общества начала децентрализации и федерации, которые в условиях гражданской войны не были столь эффективными, как начала централизации и авторитаризма, на которые опиралась индустриальная (лпролетарская) цивилизация и на которые делало ставку большевистское руководство. Получив мирную передышку, большевистское правительство натолкнулось на проблему продовольственного обеспечения населения, которая приобретала все более острый характер по мере потери хлебных житниц на Украине, в Поволжье, на Северном Кавказе и в Сибири. Большевики сделали свой выбор в пользу близкой им индустриальной цивилизации, возглавив вооруженный поход голодающего города против села за хлебом и привлекая на свою сторону сельский пролетариат.

ибертаризм левых неонародников, представляя собой фундамент для социалистических преобразований в более благоприятной исторической обстановке, в условиях межцивилизационных и межклассовых конфликтов, ареной которых стала Россия в 1917Ц1918 гг., оказался утопией. Поэтому в ходе развития революционного процесса в России многие левые эсеры и максималисты, вынужденно оказываются на территории авторитарно-централистских политических приоритетов - независимо от того, борются ли они с правящей партией старыми подпольными методами, сотрудничают с большевиками или непосредственно пополняют ряды РСДРП(б).

В третьем параграфе Большевики на строительства Угосударства-коммуныФ анализируется деятельность РСДРП(б) в послеоктябрьский период. Захватив власть, большевики поначалу опираются на мощные либертарные устремления социальных низов - устремления, которые на пролетарском этапе российской революции представляют собой влиятельный фактор созидания новых общественно-политических отношений. Системообразующими элементами социальной структуры российского общества становятся как раз те самодеятельные организации, которые  в период буржуазной демократии расценивались представителями правящей политической элиты как ланархическиие, бунтарские. ОсеньюЦзимой 1918 г., В.И. Ленин, ставший главой правительства, неоднократно  выступает против  нелепого и гнусного предрассудка, будто управлять государством и заниматься творческой организационной работой по созиданию социализма могут только особые чиновники, высшие классы63. Эти установки стали руководством к действию для органов политической власти в советской России. На этапе становления Красной республики в России развивается социалистическая форма народоправства - народно-трудовая демократия, которая подразумевала ключевую роль трудовых слоев населения в органах самоуправления, периодическое и повсеместное применение принципов прямой демократии на разных уровнях общества, многопартийность с участием социалистов разных оттенков и анархистов. Даже в таких важных государственных учреждениях, как ВЧК и Наркоминдел, коммунистическая прослойка составляла чуть больше половины общего состава служащих. Еще более демократично развивался процесс советского строительства на местах. В деятельности органов советского управления и правосудия принимали активное участие сотни тысяч трудящихся, как членов различных партий, так и беспартийных. Это, конечно, было далеко от идеала поголовного участия трудового населения страны в управлении государством, однако советская демократия предоставляла представителям социальных низов намного больше возможностей вхождения во власть, чем институты буржуазной парламентской демократии.

На определенном этапе развития российской революции либертаризм Советов и разного рода правительств на местах стал принимать формы самоуправства и сепаратизма, что в суровых условиях зимыЦлета 1918 г. могло привести к поражению в войне и распаду России как единого общественного организма. Руководство РСДРП(б), ВЦИК и СНК преодолевает своеволие местных советских правительств, лишая их властных полномочий и создавая сеть партийных  центров, беспрекословно выполняющих директивы московского руководства, однако только после окончания гражданской войны большевикам удалось построить устойчивую и эффективную вертикаль власти. Именно позиция миллионов низовых организаторов городской и сельской жизни становится решающим фактором осуществления первоначального ленинского проекта государства-коммуны, поэтому все политические и хозяйственные проблемы революционного общества рассматриваются новой центральной властью сквозь призму либертарных устремлений масс.

Большевики, используя политические приемы народной демократии, укрепляют свой имидж социально-революционной партии и расширяют политическую армию большевизма за счет новых слоев рабочего класса. А рабочие, в свою очередь, получили возможность на законном основании создавать новые и укреплять существующие органы корпоративного самоуправления (органы рабочего контроля, фабзавкомы, профсоюзы и т.п.), превращая их в инструмент реального влияния на стратегию и тактику центральной власти в производственной сфере. Рабочие стали привилегированной социальной группой советского общества не только в политико-метафорическом, но и в правовом смысле: согласно первой Советской конституции 1918 г., норма представительства на съезды Советов разных уровней от городов и рабочих поселков была в 5 раз выше, чем от сельских территорий.

Серьезные коррективы вносятся в аграрную программу и крестьянскую политику большевиков, поскольку именно мелкобуржуазная масса на буржуазно-демократическом этапе российской революции превратилась в мощную антигосударственническую силу и сохраняла свой радикально-либертарный потенциал после прихода к власти большевиков и их союзников. В частности, большевики отказались от своего программного требования национализации земли и в Декрете о земле прокламировали передачу всех помещичьих и церковных земель в распоряжение народа при посредстве волостных земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов, впредь до Учредительного собрания. Крестьянство в полной мере воспользовалось легальной возможностью перераспределить землю в соответствии со своими представлениями о социальной справедливости. Однако либертаристские представления крестьян о вольной жизни без помещиков, чиновников и мироедов, наконец-то воплощающиеся в реальной жизни, столкнулись с насущными потребностями рабоче-крестьянской государственности, которая в условиях углубляющегося экономического кризиса и разрастающейся гражданской войны была вынуждена прибегнуть к авторитарным методам общественного управления.

Довольно быстро начались также трения между режимом диктатуры пролетариата и рабочим классом. Уже в начале 1918 г. обнаружилось, что либертаризм рабочих, создавший благоприятный политический и психологический фон для прихода к власти РСДРП(б), на новом этапе становится серьезным препятствием на пути к оформлению революционной государственности. Наиболее опасным для коммунистов стал тот факт, что значительные слои максималистски настроенных пролетариев стали прислушиваться к политическим силам, которые всерьез готовились к  третьей революции, т.е. анархистам и левых неонародникам. Однако второму Временному правительству - Совнаркому, в отличие от первого удалось устоять и превратиться в постоянную политическую величину, потому что активные рабочие и субъективно, и объективно оставались социальной опорой диктатуры пролетариата и заинтересованными исполнителями протосоциалистических преобразований в обществе. В принявшей острейшие формы войне за хлеб между городом и деревней именно большевики стали той направляющей и организующей силой, которая помогла голодающему пролетариату не только выжить, но и подчинить себе мелкобуржуазную стихию. Кроме того, поражение большевиков в гражданской войне с демократической контрреволюцией, за спиной которой оказались белые генералы, означало бы для рабочего класса неминуемое превращение из субъекта политики, гегемона, в эксплуатируемую массу. Что касается сельских тружеников, то они, получив летом и осенью 1918 г. возможность на собственном опыте сравнить особенности белой и красной диктатур, посчитали для себя более терпимой вторую, так как чрезвычайщина, созданная большевистской продовольственной политикой и комбедами, выкачивала из деревни хлеб, но, по крайней мере, не покушалась на крестьянское распоряжение землей. Отношения между крестьянством и пролетарской диктатурой еще больше выровнялись после того, как VI Всероссийский съезд Советов в ноябре 1918 г. постановил ликвидировать комбеды.

Однако ценой относительной консолидации социальных сил на территории Советской России стал отказ от радикально-либертарных средств организации политических, производственных и иных отношений в пользу этатизации, централизации и усиления авторитарных начал. Четким показателем начала новой эпохи стали законы, принятые высшими органами советской власти осенью 1918 г.: постановление ВЦИК от 2 сентября о превращении Советской республики в военный лагерь, постановление СНК от 5 сентября о красном терроре, образование Комиссии использования материальных ресурсов как прообраза центрального планового органа (21 ноября 1918 г.), создание Совета рабочей и крестьянской обороны (30 ноября 1918 г.), решения которого имели обязательную силу для всех учреждений и граждан страны, и т.п. В этом же русле осуществлялась перестройка низовых звеньев советской и производственной демократии, которая выразилась в последовательной замене коллегиальности в управлении предприятиями единоначалием и стремлением взять Советы под полный контроль большевистских парторганизаций. При той широкой свободе местной инициативы и народного самоуправления, которая в рассматриваемый период лишь формально ограничивалась декретами сверху, единая политическая и социально-экономическая структура Советской республики легко могла превратиться в сепаратистские анклавы, представлявшие легкую добычу для  более сплоченных, авторитарно оформленных сил внутренней и внешней контрреволюции. Большевики, которые имели решимость не только выжить физически и политически, не только победить международную буржуазию, но и осуществить социалистические преобразования в обществе по марксистской модели, прибегли к авторитарно-централистской модели собирания земель вокруг Москвы, - модели, которая являлась вполне легитимным элементом их идеологической доктрины. Таким образом, в 1918 г. Россия делает рывок в военный коммунизм, преображаясь из лоазиса свободы в военный лагерь.

В Заключении формулируются основные выводы и результаты исследования. Мы рассмотрели развитие социально-политических процессов в России, вылившихся в течение двух десятилетий в три крупномасштабных революционных кризиса, сквозь призму достижения отечественными леворадикальными партиями и организациями идеалов свободы и социальной справедливости. В этой связи мы выделили и проанализировали комплекс идей, сформулированных представителями отечественной левосоциалистической мысли.  В ряду наиболее влиятельных идеологов российского освободительного движения были А.И. Герцен и М.А. Бакунин. Именно они в своих теоретических трудах 1840Ц1870-х гг. высказали ряд плодотворных идей, которые послужили основой для формирования идеологии либертарного социализма. В последующем  эти идеи получили дальнейшее развитие в  работах идеологов ведущих революционных направлений России - социал-демократического, неонароднического и анархистского. Наиболее существенной чертой либертаристской идеологии, получившие воплощение в ряде программных положений левых партий и организаций, являлось стремление к созданию оптимальных условий для раскрытия многомерного творческого потенциала человеческих личностей, добровольно объединившихся в самоуправляемые коллективы. В левом варианте либертаризма это подразумевает ликвидацию политического угнетения путем распределения общественной власти в широких слоях трудящихся, а также демонтаж механизма экономической эксплуатации за счет обобществления средств производства и передачи реального контроля над производством и распределением благ в руки самих производителей.

В конце XIX - начале ХХ вв. в России формируется партийная система, в рамках которой можно выделить  различные течения либертаризма. Представителями радикального либертаризма оказались анархисты-коммунисты, которые  в теории демонстрировали тотальное отрицание государства и централизованной политической власти. Умеренные либертаристы признавали безгосударственное самоуправление как отдаленный общественный идеал, но при этом предусматривали необходимость сохранения на переходный период централизованных политических структур, не стесняющих общественную свободу. Элементы либертарно-социалистической идеологии были весьма заметны в программных положениях ПСР, появившейся на рубеже 1901Ц1902 гг., и РСДРП, расколовшейся на II партийном съезде в 1903 г. на радикальное большинство и умеренное меньшинство.

Первая масштабная попытка объединения различных (партийно-интеллигентского и стихийно-массового) потоков освободительного движения в России происходит в 1905Ц1907 гг., в ходе Первой русской революции. Правящий политический режим сумел устоять и восстановить свою авторитарную власть над обществом, тем не менее, опыт революционного кризиса продемонстрировал потенциальные силы и возможности будущих участников борьбы за свободу.

Новый этап развития либертарного движения наступает в 1917 г. В феврале этого года в России происходит спонтанная массовая революция, в которой каждый класс, социальная группа, сословие увидели избавление от наиболее болезненных для себя лишений и проблем. После того как самодержавный политический режим был ликвидирован, после того как уже на ранней стадии социального переворота закладываются основы для созидания нового, свободного общества, в России начинается напряженная конкуренция между сторонниками различных либертарных проектов. При этом соперничество за право направлять революционные преобразования разворачивается не только между социальными низами, приверженными традиционным ценностям мирского общежития, и верхами, выступающими за последовательный прогресс и всеобщую эмансипацию, но и между различными идейными направлениями в верхах, борющимися за преобладающее влияние в массах и в конечном итоге за политическую гегемонию в обществе.

В процессе расширения и углубления многовекторного социального движения в стране крайняя левая российской партийной системы - радикальные марксисты, левые неонародники и анархисты - действовали вполне солидарно перед лицом  общего противника - буржуазно-демократического режима. Все течения левого радикализма объединяло общее стремление к ликвидации механизмов централизованного государственного управления и капиталистической эксплуатации и к созиданию на руинах Власти и Капитала свободного мира.

На подъеме либертарной социальной стихии большевики и их левые союзники без особых затруднений свергли Временное правительство, однако сразу же после Октябрьского революционного переворота 1917 г. освободительный максимализм социальных низов  стал острейшей проблемой для новой власти. Большевики попытались оформить самостийный либертаризм трудовых слоев населения в ленинскую конструкцию государства-коммуны, где не должно быть дифференциации верхов и низов ни в политике, ни на производстве, ни в общественной жизни, однако суровая действительность оказалась намного сложнее партийно-теоретических схем. Автономизация крестьянских общин и рабочих коллективов вынуждали новую, пролетарскую,  власть не только отложить на неопределенное время планы создания современного планового народнохозяйственного комплекса, но постепенно превращались в подлинные угрозы системного характера, что было особенно опасно перед лицом авторитарно-организованной международной контрреволюции.

Реальная опасность внутреннего и внешнего поражения заставила леворадикальное правительство Советской республики  прибегнуть к авторитарным методам государственного управления, при этом происходит раскол в либертарном лагере - как наверху (между большевиками, с одной стороны, и анархистами, а затем и левыми неонародниками - с другой), так и внизу (между городом и селом и их различными фракциями). Отказ ленинской партии от либертаристских лозунгов имел свою непреложную логику (а также теоретическое обоснование в марксистском идеале лединой фабрики), поскольку безграничная свобода социальной активности крестьянства в условиях углубляющегося системного кризиса оборачивалась трагической перспективой гибели от голода других, пролетарских,  слоев, от имени которых совершалась революция. К осени 1918 г. вопрос стоял уже не о том, какая партия из левого политического спектра возглавит новую социальную революцию и продолжит осуществление либертарных преобразований в российском обществе, а о том, кто - белые или красные - сумеют создать эффективный авторитарный механизм управления и распределения скудными материальными ресурсами для того, чтобы сохранить право на существование и историческое будущее. Большевистская партия, в которой авторитарно-централистская традиция  имела гораздо более глубокие идеологические и организационные корни, чем в других леворадикальных партиях, оказалась в наибольшей степени подготовленной к заданным жестоким условиям, именно ей пришлось заняться радикальной трансформацией либертарной социальной стихии в долговременную авторитарную систему социалистической государственности.

На основе анализа конкретно-исторического материала, изложенного в данном диссертационном исследовании, мы считаем возможным дать развернутое определение либертарного социализма как совокупности теоретических разработок и социально-политических практик, нацеленных на освобождение как личности, так и коллективов от различных видов угнетения и эксплуатации. Наиболее существенными признаками либертарно-социалистического социально-политического проекта явились: 1) уравновешивание интересов личности и общества, сближение индивидуалистических и коллективистских начал в общественной жизни (на практике приоритетным, как правило, оказывался коллективистский компонент); 2) осуществление социально-революционных преобразований во имя народа и силами самого народа; 3) ликвидация политического угнетения в обществе посредством распределения властных полномочий в широких слоях трудящихся (при этом, в отличие от анархизма, данная идеологическая тенденция допускает использование инструментов централизованной политической власти); 4) устранение самой возможности эксплуатации человека человеком за счет обобществления средств производства и передачи реального контроля над производством и распределением материальных и духовных благ в руки самих производителей; 5) эволюционное развитие общества в течение достаточно длительного периода от антибуржуазной революции до осуществления принципов антиавторитарного социализма.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора

Публикации в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ

1. Сапон, В.П. Проблема триединства революционного народничества: государствоведческий аспект / В.П. Сапон // Вестник ННГУ им. Н.И. Лобачевского. Серия: История, политология, международные отношения. - 2003. ЦВып.1. - С.19Ц32. (1,1 п.л.)
2. Сапон, В.П. П.А. Кропоткин в Нижнем Новгороде / В.П. Сапон // Вопросы истории. - 2003. - № 12. - С.137Ц141. (0,2 п.л.)
3. Сапон, В.П. Сравнительный анализ социально-политических взглядов М.А. Бакунина и Э.В. Лимонова / В.П. Сапон // Вестник ННГУ им. Н.И. Лобачевского. Серия: История, политология, международ. отношения. - 2004. - Вып. 1(2). - С.44Ц56. (0,4 п.л.)
4. Сапон, В.П. Либертарный проект в теоретических разработках российских марксистов и неонародников (история и современность) / В.П. Сапон // Вестник ННГУ им. Н.И. Лобачевского. Серия: Международные отношения. Политология. Регионоведение. - 2006. - Вып. 1(4). - С. 304Ц315. (0,5 п.л.)
5. Сапон, В.П. Выход левых эсеров из правящей коалиции в 1918 г. (Нижегородский вариант) / В.П. Сапон // Вестник ННГУ им. Н.И. Лобачевского. Серия: Международные отношения. Политология. Регионоведение. - 2006. - Вып. 2(5). - С. 202Ц206. (0,2 п.л.)
6. Сапон, В.П. Синдикалистский луклон в большевизме (1905Ц1909 гг.)/ В.П. Сапон // Новый исторический вестник. - 2007. - № 2(16). - С. 90Ц102. (0,5 п.л.)
7. Сапон, В.П. Русский либертарий А.А. Карелин / В.П. Сапон // Отечественная история. - 2008. - №  2. - С. 160Ц169. (0, 4 п.л.)
8. Сапон, В.П. Махновщина по-русски (анархист А.А. Морев во главе Городецкого совета рабочих и крестьянских депутатов в 1918 г.) / В.П. Сапон // Вестник РУДН. Серия: История России. - 2008. - № 4. - С. 5Ц11. (0,4 п.л.)
9. Сапон В.П. Общины просветленных. (Анархисты о политических и духовных процессах в России после октября 1917 года) / В.П. Сапон // Проблемы истории, филологии, культуры. - 2008. - Вып. ХХII. - С. 197Ц200. (0,2 п.л.)

Монографии

10. Сапон, В.П. Философия пробудившегося человека. Либертаризм в российской леворадикальной идеологии (1840-еЦ1917 гг.): Монография / В.П. Сапон. - Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2005. - 334 с. (19,5 п.л.)
11. Сапон, В.П. Терновый венец свободы. Либертаризм в теории и революционной практике российских левых радикалов (1917 - 1918 гг.): Монография / В.П. Сапон. - Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2008. - 332 с. (19,5 п.л.)

Научные статьи

12. Сапон, В.П. П.А. Кропоткин и новая Россия / В.П. Сапон // Российская провинция в годы революций и гражданской войны 1917Ц1922 гг.: Мат. всеросс. науч. конф. - Н. Новгород, 1998. - С.189Ц193. (0,3 п.л.)
13. Сапон, В.П. Рыцарь Сантей / В.П. Сапон // Российский исторический журнал. - 1999. - № 3. - С. 9Ц21. (0,7 п.л.)
14. Сапон, В.П. Интеллигенция и революция: поиск идеалов / В.П. Сапон // Интеллигенция России на пороге XXI века: Мат. междунар. науч. конф. В 2-х ч. - Ч.1. - Н. Новгород, 1999. - С. 202Ц208. (0,3 п.л.)
15. Сапон, В.П. Левые неонародники и анархизм / В.П. Сапон // VI Нижегородская сессия молодых ученых. Гуманитар. науки. Ч. 2. - Н.Новгород, 2001. - С.140Ц146. (0,3 п.л.)
16. Сапон, В.П. Леворадикальный антиэтатизм как проблема отечественной историографии / В.П. Сапон // Вопросы российской и всемирной истории: Мат. межвуз. науч. конф. - Арзамас, 2002. - С. 52Ц65. (0,6 п.л.)
17. Сапон, В.П. Анархизм и русская революция / В.П. Сапон // Россия в ХХ в.: Реформы и революция. - В 2 т. - Т.1. - М.: Наука, 2002. - С. 184 Ц185. (0,1 п.л.)
18. Сапон, В.П. Мятежный князь П.А. Кропоткин. Эскиз психологического портрета / В.П. Сапон // Исторические персоналии: мотивировка и мотивации поступков: Мат. всеросс. науч. конф. - СПб.: Нестор, 2002. - С.150Ц154. (0,4 п.л.)
19. Сапон, В.П. К вопросу о содержании понятий ланархия и ланархизм  / В.П. Сапон // Отечественная история ХIХЦХХ веков: историография, новые источники. - Н. Новгород: НГАСУ, 2003. - С. 48Ц50. (0,1 п.л.)
20. Сапон, В.П. Анархистские мотивы в социологии Л.И. Мечникова / В.П. Сапон // ОбразованиеЦНаукаЦТворчество. - 2003. - № 1. - С. 63Ц72. (0,4 п.л.)
21. Сапон, В.П. Мое заточение недурноЕ (П.А. Кропоткин в Нижнем Новгороде)  / В.П. Сапон // Вестник Московского государственного открытого университета (МГОУ). - 2003. - № 1. - С.102Ц107. (0,2 п.л.)
22. Сапон, В.П. Антигосударственничество в воззрениях теоретиков-большевиков / В.П. Сапон // Вестник МГОУ. - 2003. - № 3. - С.19Ц31. (0,5 п.л.)
23. Сапон, В.П. О роли государства в работах теоретиков-большевиков / В.П. Сапон // Приложение к журналу  ОбразованиеЦНаукаЦТворчество. Сборник научных статей. - 2004. - № 4. - С. 81Ц97. (0,5 п.л.)
24. Сапон, В.П. Апостолы другой России / В.П. Сапон // Свободная мысль-ХХI. - 2004. - № 10. - С. 91Ц104. (0,6 п.л.)
25. Сапон, В.П. Показания М.А. Владимирова как источник по изучению лорденской традиции в анархо-мистическом движении 1920Цх годов / В.П. Сапон // История России XIXЦXX вв.: историография, новые источники. Мат. всеросс. науч. конф. - Н. Новгород: НГАСУ, 2005. - С. 168Ц172. (0,25 п.л.)
26. Сапон, В.П. Михаил Бакунин и Эдуард Лимонов о прошлом настоящем и будущем России / В.П. Сапон // Прямухинские чтения 2004 года. - Тверь: Золотая буква, 2005. - С. 31Ц39. (0,5 п.л.)
27. Сапон, В.П. Либертарные традиции современных неонародников / В.П. Сапон // Социальные и гуманитар. науки. Межвуз. сборник. - 2005. - № 8. - С. 58Ц72. (0,6 п.л.)
28. Сапон, В.П. Антигосударственничество в воззрениях А.И. Герцена / В.П. Сапон // Российский исторический журнал. - 2005. - № 1. - С. 44Ц60. (0,5 п.л.)
29. Сапон, В.П. Либертарная традиция в идейных установках современных российских марксистов и неонародников / В.П. Сапон // ОбразованиеЦНаукаЦТворчество. - 2006. - № 1. - С. 90Ц97. (0,3 п.л.)
30. Сапон, В.П. Либертаризм как ключевой фактор Русской революции начала ХХ века / В.П. Сапон // Власть и общество в России: опыт истории и современность. 1906Ц2006 гг.: Мат. всеросс. науч. конф. - Краснодар: Традиция, 2006. - С. 268Ц271. (0,1 п.л.)
31. Сапон, В.П. Российские левые о проблеме народного самоуправления в годы Первой русской революции / В.П. Сапон // Сто лет российского парламентаризма: история и современность: Мат. междунар. науч. конф. - Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2006. - С. 81Ц87. (0,3 п.л.)
32. Сапон, В.П. М. Бакунин и А. Герцен как теоретики либертарного социализма / В.П. Сапон // Прямухинские чтения 2006 г. - М.: ИНЭК, 2007. - С. 39Ц50. (0,5 п.л.)
33. Сапон, В.П. Анархист со стажем С.Е. Воронин / В.П. Сапон // Актуальные вопросы истории: Мат. межвуз. науч. конф. - Н.Новгород: НКИ, 2007. - С.122Ц126. (0,25 п.л.)
34. Сапон, В.П. Боевая радуга новой культуры (анархо-мистическое движение в Нижегородской провинции) / В.П. Сапон // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Серия: Гуманитарные науки. - 2007. - № 1. - С. 26Ц32. (0,35 п.л.)
35. Сапон, В.П. Идущие вместе:  (О совместной деятельности российских левых радикалов в эпоху революций и гражданской войны) / В.П. Сапон // Вестник ННГУ им. Н.И. Лобачевского. - 2007. - № 3. - С. 147Ц153. (0,4 п.л.)
36. Сапон, В.П. Российские левые эсеры и максималисты в авангарде либертарного движения в 1917 году / В.П. Сапон // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Серия: Гуманитарные науки. - 2007. - № 3. - С. 17Ц23. (0,35 п.л.)
37. Сапон, В.П. Большевики в июле 1917 г.: на гребне либертарной стихии / В.П. Сапон // Вестник ННГУ им. Н.И. Лобачевского. - 2007. - № 4. - С. 120Ц125. (0,4 п.л.)
38. Сапон, В.П. Российские анархисты в 1905Ц1910 гг.: практикум по либертаризму / В.П. Сапон // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Серия: Гуманитарные науки. Ц2007. - № 4. - С. 2Ц7. (0,4 п.л.)
39. Сапон, В.П. Русская высшая школа социальных наук в Париже (1901Ц1906 гг.) - международный либертарный эксперимент / В.П. Сапон // ЕЭС и Россия: проблемы взаимодействия: Мат. междунар. науч. конф. - Арзамас: Изд-во АГПИ, 2007. - С. 88Ц92 (0, 25 п.л.)
40. Сапон, В.П. А.А. Богданов о ленинском проекте государства-коммуны / В.П. Сапон // Вестник Ленинского мемориала. Вып. 9. - Ульяновск: Изд-во Вектор-С, 2007. - С. 115Ц122. (0,35 п.л.)
41. Сапон, В.П. Российские анархисты и советское движение в 1905Ц1907 гг. / В.П. Сапон // Российский исторический журнал. - 2008. - № 2. - С. 3Ц10. (0,35 п.л.)
42. Сапон, В.П. Огонь по своим: критика кропоткианской доктрины российскими анархо-теоретиками начала ХХ века / В.П. Сапон // Тысячелетие развития общественно-политической и исторической мысли России: Мат. всеросс. науч. конф. - Н. Новгород: НГПУ, 2008. - С. 126Ц130. (0,3 п.л.)
43. Сапон, В.П. О соотношении между понятиями левый либертаризм / либертарный социализм и ланархизм / В.П. Сапон // Вестник ННГУ им. Н.И. Лобачевского. - 2008. - № 3. - С. 220Ц224. (0,3 п.л.)
44. Сапон, В.П. Левый либертаризм как фактор российской революции / В.П. Сапон // Революции 1917 г. в России: уроки истории и политики: Мат. межрег. науч. конф. - Н. Новгород: ННГУ, 2008. - С. 36Ц43. (0,4 п.л.)

---

1 См.: Маркс, К. Альянс социалистической демократии и Международное товарищество рабочих // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд.  2-е. Ц  Т. 18. - М., 1961. - С. 340Ц341.

2 Цит. по: Guerin, D. No Gods, No Masters: An Anthology of Anarchism / Daniel Guerin. - Oakland, CA, 2005. - P. 325.

3 Менгер, А. Анархизм, индивидуалистическое и коммунистическое государство / А. Менгер. - [Одесса], 1905; Ценкер, Э.В. Анархизм: История и критика анархистских учений / Э.В. Ценкер. - М., 1906; Штаммлер, Р. Анархизм: Теория и критика / Р. Штаммлер. - СПб., 1906; Эльцбахер, П. Сущность анархизма / П. Эльцбахер. - СПб., 1906; Кульчицкий, Л. Анархизм в современном социально-политическом движении в России / Л. Кульчицкий. - СПб., 1907 и др.

4 Кульчицкий, Л. Анархизм в современном социально-политическом движении в России. - С. 12, 30.

5 Новомирский. Что такое анархизм. - Б.м., 1907. - С. 64.

6 Боровой, А. Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм / А. Боровой. - М., 1906. - С. 65.

7 Кропоткин, П.А. Анархия, ее философия и идеал. Воспоминания о М.А. Бакунине / П.А. Кропоткин. - М., 1906; Чернов, В. Анархизм и программа-минимум / В. Чернов // [Сознательная Россия]: Сборник На современные темы. - № 4. - СПб., 1906; Черкезов, В. Предтечи Интернационала / В. Черкезов. - СПб., 1907; Ветров, И. Очерк социальной экономии с точки зрения анархического коммунизма / И. Ветров. - Париж, 1908; Альманах. Сборник по истории анархического движения в России. - Т. 1. - Париж, 1909; Базаров, В. Анархический коммунизм и марксизм / В. Базаров. - СПб., 1906; Иванович, С. Анархисты и анархизм в России / С. Иванович. - [СПб.], 1906 и др.

8 Ленин, В.И. Очередные задачи Советской власти / В.И. Ленин // Полн. собр. соч. Ц  Т. 36. - М., 1981. - С. 184.

9 Яковлев, Я. Русский анархизм в Великой русской революции / Я. Яковлев. - М., 1921; Лозовский, А. Анархо-синдикализм и коммунизм / А. Лозовский. - М., 1923; Генкин, И. Среди приемников Бакунина: Записки по истории российского анархизма / И. Генкин // Красная летопись. - 1927. - №1 (22); Равич-Черкасский, М. Анархисты / М. Равич-Черкасский. - М., 1929; Горев, Б.И.  Анархизм в России:  (От Бакунина до Махно) / Б.И. Горев. - [М.], 1930 и др.

10 Боровой, А.А. Анархизм / А.А. Боровой. - М., 1918; Карелин, А.А. Государство и анархисты / А.А. Карелин. Ц  М., 1918; Гроссман-Рощин, И. Характеристика творчества П.А. Кропоткина / И. Гроссман-Рощин. - Пг.ЦМ., 1921; Новомирский, Я. П.А. Кропоткин как теоретик анархизма / Я. Новомирский // Коммунистический Интернационал. - 1921. - № 16; Петр Кропоткин. Сборник статей, посвященный памяти П.А. Кропоткина. Под ред. А. Борового и Н. Лебедева. - Пб.ЦМ., 1922; Гордин, А.Л. От юридического анархизма к фактическому / А.Л. Гордин. - М., 1922; Михаилу Бакунину. 1876Ц1926. Очерки истории анархического движения в России. Под ред. А. Борового. - М., 1926 и др.

11 История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. - М., 1953. - С. 89, 194, 202, 213.

12 Полянский, Ф.Я. Критика анархизма В.И. Лениным / Ф.Я. Полянский // Критика экономический предшественников современного ревизионизма. - М., 1960; Косичев, А.Д. Борьба марксизма-ленинизма с идеологией анархизма и современность / А.Д. Косичев. - М., 1964; Канев, С.Н. Октябрьская революция и крах анархизма: (Борьба партии большевиков против анархизма в 1917Ц1922 гг.) / С.Н. Канев. - М., 1974; Корноухов, Е.М. Борьба партии большевиков против анархизма в России / Е.М. Корноухов. - М., 1981; Гусев К.В., Ерицян Х.А. От соглашательства к контрреволюции. - М., 1968; Шестак, Ю.И. Тактика большевиков по отношению  к партии левых эсеров и отколовшимся от нее партиям революционных коммунистов и народников-коммунистов / Ю.И. Шестак. - М., 1971; Леванов, Б.В. Из истории борьбы большевистской партии против эсеров в годы первой русской революции / Б.В. Леванов. - Л., 1974; Гинев, В.Н. Аграрный вопрос и мелкобуржуазные партии в России в 1917 г.: К истории банкротства неонародничества / В.Н. Гинев. - Л., 1977; Непролетарские партии России в 1917 году и в годы гражданской войны / Отв. ред. И.И. Минц. - М., 1980; Буржуазные и мелкобуржуазные партии России в Октябрьской революции и гражданской войне / Отв. ред. В.В. Комин. - М., 1980; Великий Октябрь и непролетарские партии. Мат. конф. / Отв. ред. К.В. Гусев. - М., 1982; Непролетарские партии в России: Урок истории. - М., 1984 и др.

13 См.: Модржинская, Е.Д. Ленинизм и современная идеологическая борьба / Д.Е. Модржинская. - Изд. 2-е. - М., 1972; Баталов Э.Я. Философия бунта. Критика идеологии левого радикализма / Э.Я. Баталов. - М., 1973; Полянский,  Ф.Я.  Социализм и современный анархизм / Ф.Я. Полянский. - М., 1973; Пономарев, Н.В. Критика анархистской концепции власти и современность / Н.В. Пономарев. - Казань, 1978; Никитин, В.А. Критика идеологии демократического социализма / В.А. Никитин. - М., 1978 и др.

14 См.: Иоффе, Г.З. Февральская революция 1917 г. в англо-американской буржуазной историографии / Г.З. Иоффе. - М., 1970; Игрицкий, Ю.И. Мифы буржуазной историографии и реальность истории (Современная американская и английская историография Великой Октябрьской социалистической революции) / Ю.И. Игрицкий. - М., 1974; Зырянов, П.Н. Первая русская революция в американской и английской буржуазной историографии / П.Н. Зырянов, В.В. Шелохаев. - М., 1976; Марушкин, Б.И. Три революции в России и буржуазная историография / Б.И. Марушкин, Г.З. Иоффе, Н.В. Романовский. - М., 1977; Соболев, Г.Л. Октябрьская революция в американской историографии. 1917 - 1970-е годы / Г.Л. Соболев. - Л., 1979; Карпачев, М.Д. Истоки российской революции: легенды и реальность / М.Д. Карпачев. - М., 1991 и др.

15 См.: Павлов, Д.Б. Издание означенной брошюры уничтожить / Д.Б. Павлов, А.В. Ратнер // Советская библиография . - 1983. - № 6; Штейнберг, И.З. Партия левых социалистов-революционеров / И.З. Штейнберг // Советская библиография. - 1990. - № 2; Антонов, В.Ф. Народничество в России: утопия или отвергнутые возможности / В.Ф. Антонов // Вопросы истории. - 1991. - № 1 и др.

16 См., напр.: Павлов, Д.Б. Эсеры-максималисты в первой российской революции / Д.Б. Павлов. - М., 1989. - С. 8.

17 См.: Пономарев, Н.В. Проблема власти в политической доктрине анархизма и максимализма: Автореф. дис. Е канд. филос.  наук / Н.В. Пономарев.  - Казань, 1974. - С. 4Ц5, 11.

18 Мамут, Л.С. Этатизм и анархизм как типы политического сознания (домарксистский период) / Л.С. Мамут. - М., 1989. - С. 86.

19 Ударцев, С.Ф. Власть и государство в теории анархизма в России (XIX - начало ХХ в.) / С.Ф. Ударцев // Анархия и власть. - М., 1992. Ц  С. 64.

20 См.: Блауберг, И.И. Выбор - в твоих рукахЕ  / И.И. Блауберг // Вопросы философии. - 1991. - № 11; Пирумова, Н.М. Гуманизм и революционность Петра Кропоткина [Предисл. к публ.] / Н.М. Пирумова // Вопросы философии. - 1991. - № 11; Шубин, А.В. К безвластию через самоорганизацию трудящихся / А.В. Шубин // Наука и жизнь. - 1991. - № 5; Кривенький, В.В. Под черным знаменем: анархисты // История политических партий России. Под ред. А.И. Зевелева. - М., 1994; Ермаков, В.Д. Анархическое движение в России: история и современность / В.Д. Ермаков. - СПб., 1996; Гросул, В.Я. Русский анархизм после Бакунина / В.Я. Гросул // Михаил Александровия Бакунин: Личность и творчество (К 190-летию со дня рождения). - Вып. III. - М., 2005 и др.

21 Гросул, В.Я. Лондонская колония революционных эмигрантов и Кропоткин (70Ц80-е гг. XIX в.) / В.Я. Гросул // Труды Междунар. науч. конф., посвящ. 150-летию со дня  рожд. П.А. Кропоткина. - Вып. 4. - М., 2002; Арефьев, М.А. Проблемы власти и государства в социологии русского анархизма: (М.А. Бакунин, П.А. Кропоткин, Л.Н. Толстой) / М.А. Арефьев, А.Г. Давыденкова // Российская социология. - СПб., 1993; Ударцев, С.Ф. Боровой Алексей Алексеевич / С.Ф. Ударцев // Русская философия: Малый энциклопедический словарь, - М., 1995. - С. 70; Кривенький, В. Карелин Аполлон Андреевич / В. Кривенький // Политические партии России. Конец XIX - первая треть ХХ века: Энциклопедия. - М., 1996 и др.

22 Королева-Конопляная, Г.И. Анархизм. Утопия и реальность: (Политическая теория и политическая практика анархизма в свете современности): Автореф. дис. Е доктора полит.  наук / Г.И. Королева-Конопляная. - М., 1995; Шубин, А.В. Анархия - мать порядка / А.В. Шубин. - М., 2005 и др.

23 См.: Стариков, С.В. 17Ц19 мая 1918 г.  в Самаре: анархо-максималистский мятеж или схватка за власть / С.В. Стариков // Марийский архиографический вестник (Йошкар-Ола). - 1994. - № 4; Страда, В. Гуманизм и терроризм в русском революционном движении / В. Страда // Вопросы философии. - 1996. - № 9 и др.

24 Ударцев, С.Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России: История и современность / С.Ф. Ударцев. - Алматы, 1994.

25 Там же. - С. 309.

26 Штырбул, А.А. Идеи и практика коммунализма: исторический опыт и перспективы // Государство и общество: философия, экономика, культура: Доклады и выступления. - М., 2005. - С. 185.

27 Там же. - С. 185.

28 Шубин, А.В. Анархия - мать порядка / А.В. Шубин. - М., 2005; Грубов, В.И. Пасынки Октября: умеренная социалистическая оппозиция большевизму в центральных органах власти Советской России (октябрь 1917 г. - июль 1918 г.) / В.И. Грубов. - М., 2007.

29 См.: Исаев, И.А. История политических и правовых учений России XIЦXX вв. / И.А. Исаев, Н.М. Золотухина. М., 1995. - С. 307Ц308.

30 См.: Набатов, Г.В. Политическая Россия в годы гражданской войны / Г.В. Набатов, С.В. Устинкин, А.В. Медведев. - Н. Новгород, 1997. - С. 67.

31 См.: Гегемония пролетариата в трех русских революциях. Под ред. Л.С. Гапоненко и К.В. Гусева. - М., 1975. - С. 4. - Эту книгу, подготовленную кафедрой истории СССР Академии общественных наук при ЦК КПСС, можно рассматривать в качестве лэталонного историографического произведения советской эпохи.

32 Октябрьская революция: Вопросы и ответы. - М., 1987; Переписка на исторические темы: Диалог ведет читатель / Сост. В.А. Иванов. - М., 1989 (очерки А. Велидова Шестое июля и Ю. Кларова Побочный сын анархизма);  Страницы истории советского общества: Факты, проблемы, люди / Под общ. ред. А.Т. Кинкулькина. - М., 1989; Алексеева, Г.Д. Народничество в ХХ веке: Идейная эволюция / Г.Д. Алексеева. - М.: Наука, 1990; Набатов, Г.В. Октябрь в российской деревне (Из опыта большевистской партии по вовлечению революционных солдат и матросов в борьбу за власть Советов) / Г.В. Набатов. - Саранск, 1990; Бордюгов, Г. Послушная история, или Новый публицистический рай. Грустные заметки / Г. Борлюгов, В. Козлов, В. Логинов // Трудные вопросы истории: Поиски. Размышления. Новый взгляд на события и факты / Под ред. В.В. Журавлева. - М., 1991; История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории Советского государства / Сост. В.А. Козлов. - М.,1991 (очерк На повороте. 1917 год: революция, партии, власть, написанный В.П. Булдаковым) и др.

33 См., напр.: Литвин, А.Л. Красный и белый террор в России. 1918Ц1922 гг. / А.Л. Литвин. - Казань, 1995; Булдаков, В.П. Красная смута: Природа и последствия революционного насилия / В.П. Булдаков. - М., 1997; Набатов Г.В., Медведев А.В., Устинкин С.В. Политическая Россия в годы гражданской войны. - Н. Новгород, 1997; Соболев, Г.Л. Тайна немецкого золота / Г.Л. Соболев. - СПб. - М., 2002; Арутюнов, А.А. Ленин. Личностная и политическая биография. (Документы, факты, свидетельства.) - Т. 1 / А.А. Арутюнов. - М., 2003; Плимак, Е.Г. Политика переходной эпохи. Опыт Ленина / Е.Г. Плимак. - М., 2004; Данилов, В.П. Крестьянская революция в России / В.П. Данилов // Политические партии в российских революциях в начале ХХ века. - М., 2005; Кабытов, П.С. Вторая русская революция: борьба за демократию на Средней Волге в исследованиях, документах, материалах (1817Ц1918 гг.) / П.С. Кабытов, Н.А. Курсков. - Изд. 2-е. - Самара, 2005; Гросул, В.Я. Октябрьская революция: истоки, ход, результаты / В.Я. Гросул // Вестник Ленинского мемориала. Вып. 9. - Ульяновск, 2007; Исхаков, С.М. Великая народная революция 1917 года в России: из опыта изучения / С.М. Исхаков //  Там же; Февральская революция 1917 года в российской истории // Отечественная история. - 2007. - № 5 и др.

34 См.: Памяти М.А. Бакунина. - М., 2000. - С. 83, 107.

35 Woodcock, G. Anarchism. A history of libertarian ideas and movements / George Woodcock. - Peterborough, 2004. - P. 18.

36 См., напр.: Chamberlin, W.H. The Jacobin Ancestry of Soviet Communism / W.H. Chamberlin // Russian Review. - 1958. - Vol. 17, № 4.

37 См., напр.:  Shapiro, L. The Basis and Development og the Soviet Polity / L. Shapiro // Fifty Years of Communism in Russia. Ed. By M. Drankovitch. - London, 1968. - P. 49Ц50; Wesson, R.G. The Russian State / R.G. Wesson. - N.Y., 1972. - P. 39, 66; Wesson, R.G. LeninТs Legacy. The Story of the CPSU / R.G. Wesson. - Standford, 1978. - P. 74Ц75; Page, S. The Geopolitics of Leninism / S. Page. - Boulder, 1982. - P. 33, 35.

38 См.: Meyer, A.G. Leninism / A.G. Meyer. - Cambridge (Mass.), 1957. - P. 186Ц187; Rabinowitch, A. Prelude to Revolution: The Petrograd Bolsheviks and the July 1917 Uprising / A. Rabinowitch. - Bloomington, 1968; Anweiler, O. The Soviets: The Russian Workers, Peasants, and Soldiers Councils, 1905Ц1921 / O. Anweiler. - N.Y., 1974; Mattick, P. Antibolshevik Communism / A. Mattick. - L., 1978. - P. 54Ц55; Smith, S.A. Red Petrograd: Revolution in the Factories, 1917Ц1918 / S.A. Smith. - Cambridge, 1983 etc.

39 См., напр.: Chomsky on Anarchism. Selected and edited by B. Pateman. - Edinburgh and West Virginia, 2005. - P. 232.

40 Service, R. The Russian Revolution, 1900Ц1927. 3rd ed. / Robert Service. - New York, 1999.  - Р. 29.

41 Гимпельсон, Е.Г. Путь к однопартийной диктатуре / Е.Г. Гимпельсон // Отечественная история. - 1994. - № 4Ц5. - С. 98. См. также: Истягин, Л.Г. История. Век Советов / Л.Г. Истягин // Свободная мысль. - 2002. - № 12. - С. 56.

42 Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия / Сост., ред. и вступ. ст. Б.С. Ерасов. - М., 1998. - С. 34.

43 См.: Леонов, М.И. Партия социалистов-революционеров в 1905Ц1907 гг. / М.И. Леонов. - М., 1997. - С. 87Ц88.

44 Протоколы первого съезда партии социалистов-революционеров.  - Б.м., 1906; Прямо к цели. - СПб., 1906; Прямо к цели. - Пг.[1917]; Новомирский. Что такое анархизм / Новомирский. - Б.м., 1907; Протоколы первого съезда партии левых социалистов-революционеров (интернационалистов). - Пг., 1918; Протоколы Первого Всероссийского съезда анархистов-коммунистов, 25Ц28 декабря 1918 г. - М., 1919 и др.

45 Меньшевистские и эсеровские листовки 1917Ц1918 годов / Публ. Г.И. Злоказова // Отечественная история. - 1993. - № 1. - С. 150Ц173; Анархисты. Документы и материалы. 1883Ц1935 гг.: В 2-х т. 1883Ц1935 гг. - М., 1998Ц1999; Партия  левых социалистов-революционеров: Документы и материалы, 1917Ц1925. - Т. 1. - М., 2000; Общественно-политические процессы, партии и движения в Нижегородской губернии в конце XIX - начале ХХ века: В 2 т. / Автор-составитель Г.В. Набатов. - Н. Новгород, 2001; Союз эсеров-максималистов, 1906Ц1924 гг. Док-ты, публицистика. - М., 2002; Петербургский комитет большевиков РСДРП (б) в 1917 г. Протоколы и мат-лы заседаний. - СПб., 2003 и др.

46 См., напр.: Начало Первой русской революции. ЯнварьЦмарт 1905 года. Под ред. Н.С. Трусовой, А.А. Новосельского и Л.Н. Пушкарева. - М., 1955;  Высший подъем революции 1905Ц1907 гг. Вооруженные восстания, ноябрьЦдекабрь 1905 г.: В 4-х ч. - М., 1955Ц1957; Антоновщина. Крестьянское восстание в Тамбовской области в 1918Ц1921 гг.: Документы, материалы, воспоминания. - Тамбов, 2007.

47 Протоколы заседаний ВЦИК Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов II созыва. - М., 1918; Третий Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. - Пг., 1918; Четвертый Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов. Стеногр. отчет. Протоколы и стенограммы заседаний Центрального Исполнительного Комитета 4-го созыва. - М., 1919; Пятый Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов: Стенографический отчет. - М., 1918; Октябрьская революция и фабзавкомы. Материалы по истории фабрично-заводских комитетов. В 3 т. Ц  М., 1927 и др.

48 Подробный перечень сборников документов и материалов об установлении и упрочении Советской власти во всех регионах СССР (годы издания: 1945Ц1973) содержится в книге: Источниковедение истории Великого Октября. Сборник статей. - М., 1977. - С. 275Ц287.

49 См.: Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории / И.Н. Данилевский, В.В. Кабанов, О.М. Медушевская, М.Ф. Румянцева. - М., 1998. - С. 521.

50 Напр., о деятельности в столице в конце 1917 г. анархистов, левых эсеров, максималистов дает представление сборник: Петроградский военно-революционный комитет: Документы и материалы: В 3-х т. - М., 1967.

51 Штырбул, А.А. Общественная самоорганизация в историческом процессе (к методологии, историографии и перспективам изучения проблемы в России) / А.А. Штырбул // Общественная самоорганизация в мировой истории: сборник научных статей. Под ред. А.А. Штырбула. - Омск, 2006. - С. 11.

52 Кропоткин, П.А. Современная наука и анархия / П.А. Кропоткин // Современная наука и анархия. - М., 1990. - С. 323Ц324.

53 О. Г-ръ. Развал или консолидация? // Знамя Труда. - 1909. - № 21Ц22 (сентябрь). - С. 2.

54 Кривошеина, Е. Петербургский совет рабочих депутатов в 1905 году / Е. Кривошеина. - М., 1926. - С. 78.

55 Ленин,  В.И. Наши задачи и совет рабочих депутатов. (Письмо в редакцию) / В.И. Ленин // Полн. собр. соч. Ц  Т. 12. - М., 1972. - С. 66.

56 Ленин, В.И. О фракции сторонников отзовизма и богостроительства / В.И. Ленин // Полн. собр. соч. Ц  Т. 19. - М.: Политиздат, 1973. - С. 79Ц80.

57 Ленин, В.И. О задачах пролетариата в данной революции / В.И. Ленин // Полн. собр. соч. - Т. 31. - М.,1962. - С. 115.

58 Ленин, В.И. Государство и революция / В.И. Ленин // Полн. собр. соч. Ц  Т. 33. - М., 1981. - С. 24, 91.

59 Борьба диктатур // Свободная коммуна. Орган петроградских и кронштадтских анархистов-коммунистов. - 1917. - 17 (30) сентября. - С. 1.

60 Мстиславский, С.Д. Революционный социализм / С.Д. Мстиславский // Знамя труда. - № 143. - С. 1.

61 Знамя труда. - 1918. - 2 июля. - С. 1.

62 Знамя трудовой коммуны. - 1918. - 27 августа. - С. 4.

63 Ленин, В.И. Удержат ли большевики государственную власть? / В.И. Ленин // Полн. собр. соч. Ц  Т. 34. - М., 1974. - С. 316Ц317; Ленин, В.И. Как организовать соревнование? / В.И. Ленин // Полн. собр. соч. Ц  Т. 35. - М., 1974. - С. 198.

Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разное