Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по искусствоведению
МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
НОВОСИБИРСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ КОНСЕРВАТОРИЯ
(АКАДЕМИЯ) имени М. И. ГЛИНКИ
На правах рукописи
Тосин Сергей Геннадьевич
КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН В РОССИИ:
ТРАДИЦИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
Специальность 17.00.02-17 - музыкальное искусство
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
доктора искусствоведения
Новосибирск - 2010
Работа выполнена на кафедре истории музыки
Новосибирской государственной консерватории (академии)
имени М. И. Глинки
Научный консультант:
доктор искусствоведения Б.А. Шиндин
Официальные оппоненты:
доктор искусствоведения М.Н. Дрожжина
доктор культурологии А.М. Лесовиченко
доктор искусствоведения А.С. Ярешко
Ведущая организация:
Ростовская государственная консерватория
Защита состоится 17 июня 2010 года в 15 часов на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 210.011.01 при Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М.И. Глинки по адресу: 630099, г. Новосибирск, ул. Советская, 31.
С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М.И. Глинки.
Автореферат разослан л __________ 2010 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
доктор искусствоведения Н.П. Коляденко
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы. Многовековая история колокольного звона в России во всей полноте отражает развитие нашего государства, становление самосознания народа, его духовной жизни. Особенно ярко этот феномен проявил себя в церковных традициях, синтезировав обрядово-функциональную и художественно-эстетическую стороны. Во-первых, колокольному звону - самому мощному и действенному коммуникативному средству Древней Руси - как нельзя лучше соответствовала роль глашатая идеи соборности, духовного единения нации через религиозный обряд, во-вторых, в русском колокольном звоне (РКЗ) отразились черты народного характера, эстетическое мировосприятие русского человека на уровне звуковых художественных проявлений.
Значение колокольного звона в общественной жизни государства трудно переоценить. Пройдя сложный путь самоутверждения, он стал своеобразным аудиальным символом России - таким же ярким и самобытным, как русская народная песня и знаменный роспев. Поэтому вполне объясним тот исключительный интерес, который проявляли и проявляют к колокольному звону отечественные композиторы и музыковеды, рассматривающие РКЗ в качестве одной из форм художественного звукотворчества. Иначе не появились бы материалы о колоколах и звонах в работах по истории и теории музыки Н.Ф. Финдейзена, Е.В. Назайкинского, Д.Р. Рогаль-Левицкого и др.; не записывались бы звоны нотными символами, как это делали раньше С.Г. Рыбаков, С.В. Смоленский и А.Д. Кастальский, а также делают сегодня музыканты-кампанологи1 и музыкально образованные звонари. Здесь же вспомним Б.В. Асафьева, который рассматривал РКЗ в контексте народной музыки (К числу достойных внимания музыкальных явлений на Севере (России. - С.Т.) следует причислить колокольный звонЕ К сожалению, на эту сферу народной музыки вообще обращалось до сих пор очень мало внимания - совсем незаслуженно, надо сказать!2). Все это дает основание для использования применительно к колокольному звону таких понятий, как музыка, музыкальное искусство, музыкально-художественное творчество и т. п.
Если в советское время, на которое в основном выпадает научная деятельность Б.В. Асафьева, колокольно-звонная тематика была неактуальна, то в последние два десятилетия лэта сфера народной музыки нашла свое достойное отражение в трудах отечественных ученых. Правда, современная научно-исследовательская практика характеризуется некоторой тематической разбросанностью, объясняемой тем, что русская музыкальная кампанология как наука сложилась недавно. Поэтому очень важные базисные вопросы, имеющие отношение к старой традиции, до сих пор остаются неисследованными.
В частности пока не нашли своего адекватного отражения жанровые подходы к проблеме. Невероятно слабо представлена работа, направленная на изучение локальных традиций прошлого. Понятно, что фактор времени значительно затрудняет исследование предмета, облаченного в устную форму. Тем не менее, его перспектива очевидна. Особого внимания требует выработка научного понятийного аппарата. Остроту этой проблемы сознают все музыканты-кампанологи, но пока дело ограничивается индивидуальным и эпизодическим подходом, тогда как решение вопроса лежит в плоскости коллективного творчества. Малоизученной областью кампанологии является традиционная звонница, особенно в той части, которая касается разработки музыкально-теоретических аспектов, связанных с ее звукорядом.
Отдельно хотелось бы подчеркнуть тот факт, что вопросы, имеющие отношение к РКЗ, почти не рассматриваются кампанологами в контексте исторических событий ХХ в. и наших дней, тогда как здесь встает немало проблем, требующих незамедлительного решения. Практическое восстановление звонничного инструментария в его традиционном виде - одна из них. Изучение современных звонниц, анализ сложившейся ситуации в данной области и, наконец, в коррекционных целях доведение полученных результатов исследования до церковного руководства разных уровней - важнейший шаг на пути реанимации аутентичных форм РКЗ. Сказанное касается как конструктивных моментов, так и аудиального облика инструмента в целом. Последний во многом зависит от возрождающегося ныне колокольного производства, точнее - от позиции самих колокололитейщиков, далеко не все из которых осознают первостепенное значение акустических особенностей русского колокола.
За 70 советских лет традиция православного звона была основательно забыта даже самой Церковью, что, на наш взгляд, стало причиной вольного обращения с РКЗ как со стороны священнослужителей, так и звонарей. Здесь следовало бы во многом разобраться, воссоздав (хотя бы для начала) на основании сбора и анализа полевых материалов современную панораму колокольно-звонной культуры.
Все вышеизложенное - и относительно старой традиции РКЗ, и ее постреволюционных изменений, включая сегодняшний процесс восстановления, - обусловливает актуальность обращения к заявленной теме. Она подтверждается потребностью развивать музыкально-теоретические и научно-практические аспекты отечественной музыкальной кампанологии.
Согласно избранной теме определяется объект данного исследования. Им является русский колокольный звон - один из важнейших православно-обрядовых элементов, наделенный конкретной церковной функцией, обладающий определенными семантическими и художественно-эстетическими свойствами, а также ярко выраженной национальной спецификой. В качестве предмета исследования рассматривается процесс становления и развития традиции колокольного звона в Средневековой Руси, а затем России, включая новейшее время. При этом приоритетным является изучение музыкально-стилистических особенностей РКЗ в неразрывной связи с историческими реалиями прошлого и настоящего.
Поэтому русскую колокольно-звонную культуру целесообразно исследовать, используя диахронический и синхронический подходы. Первый правомерен в ретроспективных частях работы. Прежде всего это касается моделирования исторического развития РКЗ, которое помогает воспроизвести метаморфическую динамику данного феномена в его различных проявлениях. Диахронический подход полезен и при анализе нынешней ситуации, сложившейся в условиях восстановления колокольно-звонной культуры. В частности он успешно работает на коррелятивном уровне, при выявлении специфических черт в трактовке современных звонов. Второй, синхронический, подход проявляет себя преимущественно в ходе изучения современного состояния исследуемого предмета.
Исходя из сказанного, определяется главная цель предлагаемого труда. Она заключается в том, чтобы на основе проведенных исследований по актуальным вопросам, касающимся дореволюционной традиции РКЗ, дать всестороннюю характеристику современных проблем, связанных с ее восстановлением, что позволит на практике стимулировать процесс возрождения православной культуры колокольного звона в ее аутентичном виде.
Для достижения указанной цели требуется решить ряд задач. Перечислим главные из них:
- освещение поэтапного процесса исторического развития колокольно-звонной культуры в целом (включающей искусство звона, звонничный инструментарий и колокололитейное производство) с момента появления колоколов на Руси вплоть до начала ХХI в.;
- обобщение закономерностей, характерных для конструктивного устройства и технического оснащения традиционной звонницы, а также выявление специфических свойств ее аудиального облика;
- определение музыкальных особенностей православно-уставных звонов на основе проведенного исследования их видовой типизации;
- осмысление национального своеобразия колокольно-звонной культуры во всех ее проявлениях;
- коррелятивный анализ современного состояния РКЗ, включающий звоннично-инструментальный, исполнительский и колокольно-производственный аспекты.
Методологической основой работы является историко-типологический подход к объекту исследования. Автор диссертации исходит из динамической концепции развития РКЗ, который рассматривается как исторически неизменный и вместе с тем постоянно меняющийся феномен православной действительности.
Историко-типологический подход органично сочетается с системным, поскольку колокольный звон исследуется в контексте общекультурных и художественных явлений русской культуры, рассматривается одновременно с историко-культурологической, музыкально-теоретической, инструментоведческой и исполнительской позиций в их взаимообусловленности. Кроме того, системный подход включает диахронический и синхронический ракурсы исследования. Принципиальной методологической позицией автора является рассмотрение РКЗ на пересечении историко-теоретических представлений и художественной практики.
Обозначенные подходы реализуются с опорой на комплекс идей, разработанных в трудах исследователей, представляющих различные направления науки. Многоаспектность задач обусловливает привлечение методов, выработанных различными отраслями гуманитарной области научного знания.
Первая группа методологических подходов складывается на основе исторических, культурологических, искусствоведческих, этномузыкологических, фольклороведческих и органологических концепций, репрезентируемых в работах Н. Финдейзена, М. Бражникова, Э. Алексеева, И. Земцовского, А. Лорда, А. Банина, И. Мациевского, Э. Штокмана и др. В данной диссертации они ориентированы на углубленное рассмотрение типологических черт РКЗ как культурного, художественного и социального явления. В контексте таких подходов особый вес приобретает теория интонации Б. Асафьева, которая, как известно, давно и прочно укоренилась в отечественной музыкальной науке.
Второй комплекс методологических оснований - собственно музыковедческий. В диссертации он, с одной стороны, базируется на концепциях Б. Асафьева, В. Конен, Г. Головинского, Г. Орлова, с другой - во многих моментах связан с теорией музыкальной формы, которая активно разрабатывается в трудах отечественных ученых - Л. Мазеля, Е. Назайкинского, С. Скребкова, И. Способина, Ю. Тюлина, В. Цуккермана и др.
Третья группа методологических подходов основывается на исключительно кампанологических изысканиях. В соответствии со спецификой, целями и задачами настоящей работы эта группа представлена наиболее весомо и разносторонне. Объем исследуемых вопросов достаточно широк и тематически разнообразен. Перечислим лишь приоритетные: к ним относятся вопросы, связанные с литургикой, технологией производства и акустикой колоколов, а также проблемы исторического, краеведческого, органологического, музыкально-исполнительского, музыковедческого характера. Обозначенные подходы складываются на базе публикаций Н. Оловянишникова, Ю. Пухначева, Т. Шашкиной (история, технологии), А. Виденеевой, Н. Яковлевой (краеведение), А. Израилева, А. Никанорова, А. Покровского (органология), С. Рыбакова, С. Смоленского, С. Мальцева (исполнительство), Л. Благовещенской, И. Чудиновой, А. Ярешко (музыковедение) и др.
Материалы исследования. Диссертация подводит итог 25-летней исследовательской работе автора и основана, с одной стороны, на печатных источниках разных лет (церковных документах и книгах, трудах кампанологов и т. д.), с другой - на оригинальных материалах, собранных автором в полевых условиях. К ним относятся: во-первых, описания звонниц (схемы, техническая оснащенность, качественный и количественный колокольный состав, всего - около 40 объектов); во-вторых, нотные расшифровки современных церковных и светских звонов; в-третьих, характеристика технико-исполнительских особенностей воспроизведения этих звонов; в-четвертых, свидетельства современных звонарей разных поколений и исполнительской ориентации. Географический охват исследований весьма широк - это север и северо-запад европейской части России, Кавказ, Западная и Восточная Сибирь, Дальний Восток. Привлекаются также данные, имеющие отношение к сопредельным регионам Украины и Белоруссии.
Объем и характер фигурирующих в диссертации материалов, разумеется, не исчерпывает всего разнообразия региональных и локальных разновидностей РКЗ, но вполне представителен для того, чтобы на их основе - в русле, условно говоря, общерусской колокольно-звонной традиции - осветить проблемы, означенные в заглавии.
Научная новизна настоящей диссертации тесно связана с поднимаемыми в ней проблемами. Отметим те, которые затронуты в ней впервые:
- на базе материалов различных источников (в том числе результатов личных исследований автора данной работы) обобщаются конструктивные параметры звонницы;
- в сферу научно-исследовательских интересов музыкальной кампанологии включаются новые регионы - Кавказ, Дальний Восток, а также юг Украины;
- впервые традиционная звонница рассматривается в контексте современности: оценивается ее техническое и физическое состояние, описываются нововведения, направленные на усовершенствование инструмента;
- выявляется характер и способы складывания колокольных наборов в звонницах (старинных и современных); на основе сделанных выводов поднимается вопрос о звоннице как многовариантном инструменте;
- в ходе определения типологических черт основных видов православно-уставных звонов проводится разработка понятийного аппарата;
- описываются и анализируются традиционные и современные методы обучения звонарскому ремеслу, дается всесторонняя характеристика школам звонарей;
- исследуются формы и способы функционирования РКЗ в наши дни: обосновываются причины возникновения и рассматриваются направления развития нового для РКЗ жанра - концертного, выявляется художественно-творческий потенциал сегодняшних российских звонарей и т. д.
Теоретическая и практическая значимость диссертации заключается в широких возможностях использования ее результатов. Учитывая факт активизации общественных усилий, направленных на восстановление колокольного звона в России, ее материалы могут стать действенным подспорьем в проведении работ, связанных с реставрацией старых звонниц и возведением новых. Некоторые моменты, фигурирующие в исследовании, могут быть приняты к сведению звонарями: церковными - по части следования колокольно-православному канону, светскими - в плане осознания возможных направлений творческой самореализации и художественных перспектив, открываемых концертным жанром РКЗ. Кроме того, авторские расшифровки звонов, представленные в нотном приложении, могут привлечь внимание отечественных композиторов.
Результаты исследований, отраженные в настоящей работе, могут использоваться в научных трудах при разработке самых различных тем культурологического, инструментоведческого, этномузыкологического, музыковедческого характера, например, темы, связанной с колокольностью в творчестве композиторов русской национальной школы. Отдельные положения работы будут полезны при составлении нового церковного устава колокольного звона, потребность в котором особенно остро ощущается в наши дни. Авторская разработка ряда аспектов, в частности сопряженных с выработкой понятийного аппарата, может быть учтена при коллективном создании словаря (энциклопедии) по кампанологии, без которого в нашей стране дальнейшее развитие этой науки представляется весьма проблематичным.
Положения диссертации могут найти применение в курсах светских музыкальных ссузов и вузов - по истории русской музыки, инструментоведению, традиционной музыке народов мира, а также в богословских учебных заведениях, например, в курсе по истории православного богослужения. Широкая популярность различного рода школ звонарей обязывает говорить о том, что и они, возможно, нуждаются в материалах, фигурирующих в данном труде.
Апробация работы проходила в двух направлениях - теоретическом и практическом. Первое представлено докладами на научных международных и всероссийских конференциях и симпозиумах в Москве: ГЦММК им. М.И. Глинки (1986); в ЛенинградеСанкт-Петербурге: Институте этнографии АН СССР (1988, 2005), РИИИ (1993, 1997, 2004, 2005, 2007); в Саратовской государственной консерватории им. Л.В. Собинова (1990); в Архангельском Доме пропаганды памятников истории и культуры (1991); в Ярославском историко-архитектурном музее-заповеднике (1992); в Новгородском историко-архитектурном музее-заповеднике (1999); в Новосибирске: НГИПКиПРО (2000, 2001); Центре фольклора (2002); Краеведческом музее (2003); Новосибирском государственном педагогическом университете (2003); Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М.И. Глинки (1997, 2008).
Практическая апробация идей, культивируемых в работе, получила двустороннее отражение. С одной стороны, они использовались в ходе консультаций при оборудовании новых звонниц, с другой - были включены в авторские учебные курсы по инструментоведению, кампанологии и народным музыкальным инструментам, читаемые в Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М.И. Глинки и Новосибирском государственном педагогическом университете.
Основные результаты исследования отражены в научных публикациях общим объемом 36 п. л.
Настоящая диссертация имеет следующую структуру: Введение, пять глав, Заключение, Список использованной литературы и семь приложений.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во Введении обосновываются актуальность представленной темы, цели и задачи исследования, его методологические основы, поясняются новизна и практическая ценность диссертации, характеризуется музыкальный и инструментоведческий материал, раскрывается структура работы.
В главе I - Отечественная кампанология: от истоков до наших дней Ц подвергается анализу тематическая литература за последние полтора столетия. Здесь представлены историографический аспект темы и суждения автора диссертации по ряду принципиально важных моментов, связанных с кампанологической проблематикой, фигурирующей в трудах современных отечественных ученых.
Прежде всего в главе характеризуются источники, возникшие непосредственно в литургическом обиходе православной церкви. Они представляют для кампанологии особый интерес. В богослужебных уставах, трудах священнослужителей имеются сведения относительно времени употребления звонов, их канонических форм, нередко с указанием структуры, т. е. музыкальной формы, а также характера использования колоколов. В первую очередь отметим Типикон - основной регламентирующий документ Русской православной церкви (РПЦ), а также чиновники и в особенности старинные звонарские уставы - своеобразные инструкции для звонарей, которые на основе Типикона вырабатывались с учетом местного уклада мирской, церковной или монастырской жизни, отражая таким образом локальные особенности РКЗ. Среди трудов православных священнослужителей выделим Церковный устав в таблицах А. Неаполитанского (1878), О колоколах и звоне К. Никольского (1894), Толковый типикон М. Скабаллановича (1913), главу О колоколах и русском православном звоне из Закона Божьего С. Слободского (1991).
Наряду с церковными источниками огромное значение для научных изысканий, посвященных колокольному звону, имеют работы, написанные исследователями РКЗ. Приступая к их рассмотрению, отметим диахроническую нестабильность развития русской кампанологической мысли, что обусловлено объективными причинами, главная из которых связана с изменением общественно-политической ситуации в России в конце XIXЦХХ столетии. В связи с этим следует выделить три периода:
1. С середины XIX в. до конца 1920-х гг. Он рассматривается как начало истории отечественной науки о колоколах и звонах.
2. С конца 1920-х до середины 1960-х гг. - этап, совпадающий с десятилетиями богоборчества в СССР, в связи с чем колокольная тематика в ее практических и теоретических аспектах становится неактуальной.
3. Со второй половины 1960-х гг. до наших дней - время, когда активная научная мысль вырабатывает системные подходы в комплексном решении кампанологических проблем, происходит организованное целенаправленное накопление и осмысление источникового материала.
История русской кампанологии открывается работами А. Сулоцкого (Замечательные колокола в Сибири, 1845), А. Израилева (Ростовские колокола и звоны, 1884), С. Рыбакова (Церковный звон в России, 1896), С. Смоленского (О колокольном звоне в России, 1907), Н. Оловянишникова (История колоколов и колокололитейное искусство, 1912) и др. Именно в этих работах был определен основополагающий круг идей и направлений, перспективных для последующего развития отечественной науки о РКЗ. Таких как:
1. Описание православных звонниц;
2. Осмысление звонницы как музыкального инструмента;
3. Типологизация православно-уставных звонов;
4. Изучение музыкального феномена РКЗ;
5. Анализ звонов и принципов их формообразования;
6. Выявление акустических особенностей русского колокола;
7. Портретирование звонарей;
8. Исследование местных традиций колокольного звона.
В рамках первого периода к указанным работам примыкают еще два труда, написанные позже, в 1920-х гг.: О музыкальном значении звонниц А. Покровского и Очерки по истории музыки в России с древнейших времен до конца XVIII века Н. Финдейзена. Их содержание во многом перекликается с дореволюционными исследованиями, однако дополняет последние новой и весьма ценной для кампанологов научной информацией.
Второй период (1930-е - середина 1960-х гг.), отражает процессы и настроения в обществе, характерные для этапа строительства социализма в СССР. Времени вопросы колокольной культуры замалчиваются в силу известных идеологических обстоятельств. Тем не менее следует отметить одну работу, опубликованную за рубежом в 1931 г., - Эстетический и богословско-литургический смысл колокольного звона В. Ильина. Статья стала своеобразным откликом русского философа и музыканта на антиколокольную кампанию, захлестнувшую в то время советскую Россию. Как мы полагаем, главной целью статьи было показать непреходящее значение, уникальность варварски разрушаемой национальной традиции. На этом основании В. Ильин рассматривает и сопоставляет два стиля колокольного звона - западный и русский.
Согласно предложенной периодизации, третий период начинается с середины 60-х гг. ХХ в. Конец этого десятилетия, но особенно 1970-е гг. отмечены небывалым для советского времени всплеском научного интереса к средневековой культуре Руси. Выходят из печати труды по древнерусской литературе, музыке, иконописи, архитектуре, в том числе исследования Д. Лихачева, М. Бражникова, М. Алпатова, В. Лазарева, Г. Вагнера, Н. Успенского и др. В это же время возникают работы, посвященные колокольной тематике.
Открывает третий кампанологический период статья Е. Гиппиуса Ростовские колокольные звоны (1966), где автор делится рядом ценных научных наблюдений обобщающего характера. Затем, уже в 1970-х гг., появляются публикации Ю. Пухначева (Загадки звучащего металла, 1974), А. Цветаевой (Сказ о звонаре московском, 1977) и А. Ярешко (Колокольные звоны - инструментальная разновидность русского народного музыкального творчества, 1978). Начиная с 1980-х гг., число исследователей РКЗ - специалистов в самых разных отраслях науки - стало стремительно расти, публикуется большое число работ, посвященных различным темам.
Исследования современных музыкантов-кампанологов в полном объеме охватывают круг проблем, обозначенных в трудах ученых первого периода. Так, к вопросу типологизации православно-уставных звонов обращались А. Ярешко, А. Горкина, С. Мальцев, А. Никаноров. Проблемы формообразования в РКЗ рассматриваются А. Никаноровым, А. Ярешко, А. Горкиной. Тематика, связанная с изучением локальных традиций, фигурирует в работах Л. Благовещенской, А. Никанорова, И. Чудиновой, В. Яковлева. Инструментоведческое направление культивируется в трудах Л. Благовещенской, А. Никанорова. Портретные зарисовки звонарей характерны для отдельных работ А. Ярешко.
Некоторые из перечисленных направлений, разрабатываемых музыкантами-кампанологами, по-своему представлены в исследованиях ученых других специальностей, в частности историков, этнографов, краеведов и архитекторов. Например, местные колокольные традиции изучаются А. Виденеевой, А. Давыдовым, П. Жолтовским, Н. Яковлевой. Материалы инструментоведческого характера содержатся в работах Л. Мельника, Л. Спириной, В. Кавельмахера и др.
Исследование РКЗ, каких бы аспектов оно ни касалось, так или иначе выводит на сложные и малоизученные проблемы, связанные с акустикой русского колокола. Его звучание обладает ярко выраженной национальной спецификой, что осознается далеко не всеми. На эту отличительную особенность указывают ученые как прошлого (С. Рыбаков, С. Смоленский, К. Сараджев, В. Ильин), так и нашего времени. В числе последних назовем А. Никанорова, В. Клопова, С. Мальцева. Однако ряд современных исследователей (прежде всего физиков-акустиков) не принимают во внимание этот принципиально важный для русской традиции момент, ориентируясь на западную колокольно- и музыкально-акустическую эстетику. Среди них Б. Нюнин, А. Ларюков, В. Зинченко, А. Антомошкин, С. Пучков и др.
Главная черта третьего периода в изучении РКЗ заключается в том, что на протяжении последних 20 лет наблюдается явная тенденция консолидации ученых. Их исследования все реже носят частный характер, уходят в прошлое лодноразовые тематические инъекции. Профессиональный интерес к колокольной культуре приобретает все более устойчивые формы, намечается процесс кристаллизации новой отечественной науки - кампанологии. Сегодня ее уже можно считать вполне сложившейся. Она заметно влияет на практическую сторону духовной и общественной жизни, активно участвуя в решении важнейшей задачи - восстановления традиции колокольного звона в России.
В главе II Ц Феномен колокольного звона в России. Исторический аспект внимание уделяется двум вопросам: характеристике РКЗ в дореволюционный период и изучению процесса разрушения колокольно-звонной традиции в советское время.
В первом разделе главы - Русская колокольная культура до революции 1917 г. - рассматривается поэтапное становление и развитие РКЗ как национального феномена в инструментальном, исполнительском и колокольно-производственном аспектах.
Колокола использовались человечеством задолго до возникновения христианства. Несмотря на это западная церковь поначалу отвергает колокола, главным образом из-за их употребления язычниками. Колокол с его сигнально-призывной функцией со временем все-таки принимается христианством. Первое письменное упоминание о его церковном применении на Западе связано с трудами Григория Турского (VI в.). Официальный же статус священного сосуда колокол получает при Папе Римском Сабинианусе (нач. VII в.), и в VIIЦIX столетиях распространяется по всей Европе.
Анализ источников позволяет утверждать, что на Русь колокола пришли с европейского Запада в XI в. (первое летописное упоминание о них на Руси относится к 1066 г.). Однако на протяжении их многовекового существования в новых национальных условиях сами колокола, а также звоны претерпели значительные изменения, которые происходили поэтапно. Поэтому с определенной долей условности можно выделить четыре периода в истории становления и развития колокольной культуры в дореволюционной России.
Первый, домонгольский, период очерчен рамками XIЦXIII вв. Ему присущи относительная малочисленность колоколов, их небольшая величина и преимущественно иноземное происхождение. Однако уже тогда, не позже 30-х гг. XIII в., на Руси начинается освоение колокольного ремесла, о чем свидетельствуют результаты раскопок, воссоздающих картину разгрома Киева татаро-монгольскими ордами в декабре 1240 года3. Первые русские колокола копировали древние западноевропейские и по форме, и по технологии производства. Данный период характеризуется кустарным, поштучным, изготовлением колоколов на месте, т.е. тут же, при церкви либо монастыре. На этот факт следует обратить внимание особо, так как он принципиально важен для понимания процесса становления национальной колокололитейной традиции.
Специальных колокольно-архитектурных сооружений не было, их роль выполняла перекладина между двумя столбами, стеной храма и столбом и т. д. Звонили в колокола так же, как на Западе - раскачивая сам колокол. Особенностью такого способа звона является свободное положение колокольного языка, который при качании колокола произвольно бьется о его края. Колокола были большой редкостью, и при храмах их функция сводилась лишь к подаче сигналов. Таким образом, по отношению к ХЦXIII вв. говорить о существовании звонничного инструментария нет оснований.
Следующий период в истории РКЗ (XIV и почти весь XV в.) совпадает с этапом становления государства, когда рост национального самосознания вызвал к жизни идею объединения русских земель. В это время на Руси появляются подколокольные архитектурные сооружения. Сначала это были церкви под колоколы. Колокола с земли перемещаются наверх, что чрезвычайно важно для сигнального инструмента. Архитектура церкви упомянутого типа вносит определенные коррективы в систему звона, именуемую теперь очепной. Она свидетельствует об отходе от западноевропейского колокольно-звонного стандарта и указывает на первое проявление национальных черт в зарождающемся искусстве РКЗ.
С производственно-технологической точки зрения второй период по своему характеру вряд ли отличался от предыдущего. Во-первых, колокола все еще имели преимущественное распространение в Западной Европе. Во-вторых, в данный период русскими продолжалось обучение ремеслу у европейцев, что в итоге имело свою положительную сторону. К XIV в. в Европе форма христианского колокола отходит от средневековой и становится, условно говоря, современной. Именно она открыла перспективы возникновения и развития национальных школ по изготовлению колоколов, в частности русской. Однако на Руси этот процесс получил свое развитие не во втором периоде, когда, как было сказано, отечественная технология колокололитейного производства следовала за европейской, а в следующем.
Характер развития русской колокольной культуры в третьем периоде (конец XV - конец XVII в.) соответствует духу строительства Московского государства, расширяющего свои границы и укрепляющего светскую и церковную власть. Выдающиеся достижения во многом связаны с образованием в 1483 г. Пушечного двора, открывшего новый этап в развитии литейного ремесла в России. На нем в течение нескольких столетий были сконцентрированы лучшие ремесленные силы страны. Здесь на протяжении XVIЦXVII вв. колокололитейное дело развивалось бурными темпами, что выдвинуло русское государство в мировые лидеры по производству колоколов и привело к появлению национальной колокольной формы, во многом отличной от западной.
Важно отметить, что на данном производстве отливались как церковные, так и нецерковные (сигнальные) колокола. В ремесленных подходах технология производства тех и других принципиально отличалась. В первом случае она стимулировалась индивидуальными творческими поисками литейщиков идеальной, в представлении русского человека, звукообразующей формы церковного колокола. Другое направление предполагало массовое производство сигнальных колоколов на основе определенных стандартов. Эта тенденция, впрочем, как и возникновение во второй половине XVII столетия небольших частных предприятий, позже сыграет, может быть, не лучшую роль в деле сохранения и преумножения традиционного качества колокольной продукции.
Невиданный размах колокололитейного производства стимулировал развитие звонничного инструментария и искусства РКЗ. На рубеже XVЦXVI вв. появляются подколокольные сооружения нового типа, способные нести большое количество колоколов. Прежде всего назовем настенную звонницу, где пока употреблялся очепный звон. Далее отметим до тех пор не утратившую своего значения церковь под колоколы, но представшую в ином качестве - в виде столпа с превалирующей колоколенной функцией. Родоначальником таких сооружений стала знаменитая колокольня Ивана Великого (1508 г.). Со временем, к началу XVII в., на такой колокольне очепный звон в небольшие колокола сменяется язычным (т. е. звоном, при котором удары производятся, во-первых, в неподвижный колокол, во-вторых, раскачиванием колокольного языка посредством привязанной к нему веревки). Окончательный отход от очепной системы звона намечается с появлением в XVII столетии палатной звонницы. Здесь, как и в столпообразной церкви под колоколы, в отличие от их колоколонесущих предшественников, имеется непосредственный доступ к колоколам, позволяющий звонить в языки.
Стремительный расцвет колоколенного зодчества может объясняться воздействием трех факторов: а) формированием традиции церковного собирательства колоколов, б) появлением колоколов-гигантов, в) переходом к язычному способу звона и его всеобщим распространением. Перечисленные факторы, как и само возведение упомянутых сооружений, отражают суть единого процесса становления и бурного развития национальной колокольной культуры, которая достигла своего апогея к концу XVII столетия.
Последний, четвертый, период (XVIII - начало XX в.) открывается эпохой петровских преобразований, сопровождавшихся выходом России на мировую арену, усилением торгово-экономических и политических связей с Западной Европой, активизацией внутригосударственных процессов. Церковь начинает играть подчиненную государственным интересам роль. Такое положение усугубляется во времена фактического правления Бирона, не симпатизировавшего русскому православию. В данный период ощущается определенный спад положительной динамики в развитии колокольной культуры, так как в целом тех ярких взлетов, что имели место в предшествующие столетия, в это время не наблюдается.
Несмотря на активное колоколенное строительство, сооружений нового типа в России больше не появляется. Приоритетным становится возведение всевозможных разновидностей башнеобразных колоколен. Употребляется только язычный звон, утвердившийся в XVII в. Однако можно предположить, что исполнительское искусство звонарей, достигшее своего расцвета к концу предшествующего периода, продолжало развиваться и в XVIIIЦXIX столетиях. Скорее всего, именно тогда сложилась сольная форма воспроизведения колокольного звона, ставшая результатом перехода на русскоязычный способ извлечения звука из колокола, а также конструктивного совершенствования звонницы как музыкального инструмента, и прежде всего звонницы, размещенной на одноярусной колокольне. Управление колоколами частично механизируется, открывая дополнительные возможности для творческого самовыражения звонаря. Но модернизация инструмента ограничивается известными пределами, исключающими перспективу полного превращения православной звонницы в бездушный механизм, где человеческий фактор не является определяющим. Целевая установка на звонницу как лотличный ручной инструмент4 - важнейшее условие ее функционирования в рамках русской национальной традиции.
Главным действующим лицом в ее сохранении и развитии является звонарь. Его навыки, технические звонарские приемы ранее приобретались изустно. Механизм передачи опыта от поколения к поколению путем определенной методики обучения, где школой была та или иная разновидность простой и безотказно действующей системы Уучитель - ученикФ5, всегда оставался залогом жизнеспособности колокольно-православной культуры. Разумеется, эта система обучения существовала на протяжении многих веков, с тех пор как возникла потребность в звонарях. Однако реальная возможность моделировать ее появляется только на основании письменных источников, относящихся к концу XIX - началу ХХ в., согласно которым модель традиционного обучения колокольному звону представляется в следующем виде. Во-первых, ведущим методическим принципом здесь, как уже говорилось, является изустность. Во-вторых, передача знаний и опыта от наставника к ученику производится в естественно-практических условиях. В-третьих, обучение проводится комплексно - одновременно в ремесленно-техническом, народно-мировоззренческом и православно-духовном аспектах. Процесс обучения ставит целью решение следующих задач: а) усвоение технико-исполнительских и прочих звонарских навыков, б) ознакомление с видами и формами звонов, в) осмысление их места, роли и значения в православном обряде, г) постижение сакрального содержания каждого звона в отдельности и церковного колокольного звона в целом.
Если искусство звона в рассматриваемый период развивалось в позитивном направлении, то в колокольно-производственной сфере следует отметить ощутимые сдвиги в сторону отступления от сложившейся традиции. Происходят радикальные изменения в технологии изготовления колоколов, что связано с переходом к их промышленному производству, в итоге негативно сказавшемуся на качестве. Колокола, особенно в XIX в., чаще всего отливаются целым звукорядом, что объясняется большей экономичностью. Новый порядок нарушает историческую традицию постепенного (естественного) подбора лучших колоколов для создания ансамбля в звоннице. Недостатки массового литья производители исправляют механической подточкой стенок, противоречащей национальной специфике изготовления колоколов и разрушающей особую палитру их звучания. В результате постановки производства на поток колокола XIX в. явно уступают своим предшественникам по акустическим параметрам.
Отмеченные особенности колокольной культуры XVIII - начала XX в. указывают на то, что в этот период она переходит в фазу стабильного развития. Окончательно устанавливается определенный архетип колоколонесущего сооружения, утверждаются акустико-механические основы колоколенной звонницы-инструмента, на базе достижений литейщиков предыдущего периода расширяется производство (хотя и теряет при этом в качестве). В исполнительской сфере главенствующим становится язычный звон. Стабильность развития колокольной культуры в России - мощный стимул для проявления в среде музыкально одаренных звонарей ярко выраженного индивидуально-творческого начала. К ХХ в. появляются выдающиеся мастера церковного звона, в канонических рамках которого они создавали высокохудожественные музыкально-колокольные композиции.
Во втором разделе главы - Разрушение традиции церковного звона в СССР - исследуются причины, ход и последствия антиколокольной политики в советское время.
После октября 1917 г. в стране повсеместно ведется борьба с религией. Одно из ее направлений связано с изъятием или уничтожением материальных, в том числе духовно значимых, ценностей. Основанием для осуществления варварской политики новой власти послужил декрет О земле (1917 г.), объявивший о национализации церковной и монастырской собственности. За ним последовали другие антирелигиозные документы.
Практическая реализация богоборческих постановлений сопровождалась ликвидацией храмов и монастырей, начавшейся буквально с первых месяцев появления нового режима и продолжавшейся до конца существования СССР. Например, уже в 1918 г. в Вологде были упразднены 10 городских храмов и все 37 монастырей. Последний же известный случай относится к концу 1980-х гг., когда в Орловской области была разобрана на кирпич церковь, возведенная в 1741 г.
Вместе с храмами гибли и колокола, разрушалась традиция колокольного звона. В борьбе властей с РКЗ как голосом церкви основными административными рычагами стали запретительные меры. Первый документ такого рода - постановление Совнаркома О набатном звоне - опубликован летом 1918 г. Весной 1926 г. появляется инструкция О порядке пользования колокольнями. Оба документа существенно ограничивали использование колоколов и церковных звонов. Но самым разрушительным ударом в этом направлении оказалось постановление Президиума ВЦИК от 16 декабря 1929 г. Об урегулировании колокольного звона в церквях, фактически его запрещавшее. К весне 1930 г. местными властями объявлены вне закона звоны в Архангельске, Вологде, Москве, Петрозаводске, Ростове, Пскове, Ярославле и многих других городах. Антиколокольная кампания продолжалась до середины 1930-х гг. С этого времени церковный звон фактически исключен повсеместно. Только почти через 10 лет, в 1945 г., высшей властью страны дается разрешение на возобновление звона: выходит постановление СНК СССР По вопросам отношения к православной церкви и монастырям, где наряду с другими уступками оговаривается и данный аспект. Однако упомянутое разрешение следует понимать скорее как политический реверанс. По большому счету оно мало что меняет: как станет ясно из материалов, изложенных ниже, колоколов к тому времени почти не осталось.
В 1961 г. ЦК КПСС утверждает Инструкцию по применению законодательства о культах, предусматривающую наряду с другими мерами и ограничение колокольного звона. Примечательно, что в ходе проведения данной кампании речь уже не шла о массовых акциях: теперь фигурируют либо отдельные храмы, либо разрозненные населенные пункты. Этот факт говорит о том, что к тому времени на территории страны осталось не так уж много церквей, где звонили в колокола.
Запрещение колокольного звона, особенно в довоенное время, нанесло сокрушительный удар по православной колокольно-звонной традиции. В основном была разорвана система внутренних связей на уровне преемственности поколений звонарей, носителей данной традиции. Не менее серьезный урон понесла она и в другой своей части - той, которая представляет материальную основу ее жизнеобеспечения. Речь идет о звоннице - инструменте, на котором воспроизводятся звоны и главным элементом которого является набор колоколов. Последние обратили на себя внимание власти как стратегически важный и одновременно дешевый сырьевой ресурс, необходимый для получения цветного металла.
Изъятие колоколов началось в первые же годы советской власти. Но тогда, в начале 1920-х гг., они преимущественно шли на удовлетворение мелких хозяйственных нужд (например, на переливку в котлы) или передавались в пользование советским организациям - театрам, пожарным дружинам и др. Только незначительная часть колоколов, наиболее древних и ценных, оседала в музейных запасниках. Со временем новые хозяйственники начинают понимать, какую материальную выгоду могут приносить колокола. Их стали рассматривать в качестве лома колокольной бронзы, который при реализации дает высокую прибыль. По этой причине в 1920 - 1930-е гг. погибло громадное количество колоколов, имевших большую художественную, историческую и общекультурную ценность.
Особенно губительными для них оказались конец 1920-х - начало 30-х гг. В 1927 г. XV съезд ВКП(б) провозглашает курс на индустриализацию страны. В области тяжелой индустрии особое внимание обращается на развитие черной и цветной металлургии. Предполагается, что одним из источников поступления цветных металлов станут колокола. Поэтому именно в данный период необычайную популярность приобретает лозунг Колокола - в фонд индустриализации страны!. Руководствуясь этим лозунгом, власти и специально созданные советские организации при участии ОГПУ и Союза воинствующих безбожников повсеместно разворачивают крупномасштабную кампанию по ликвидации колоколов. Так, в 1929 г. утилизировано в Костроме 114 колоколов общим весом почти 15 тонн, Ростов сдал колокольной бронзы около 50 тонн, Сталинградский округ - 90 тонн. Еще более лурожайным оказался 1930 г. Массовый съем колоколов охватывал все новые и новые города: Тамбов, Нежин, Чернигов, Петрозаводск, НиколаевЕ В последнем за один только день (31 января) изъято колоколов общим весом более 21 тонны. До апреля в Херсоне и его окрестностях ликвидированы колокола всех церквей и монастырей (свыше 37 тонн).
Согласно Справке о фактическом поступлении колокольной бронзы на Московский электролитный завод им. МолотоваЕ, за 1929/30 гг. поступление составило 11 тыс. тонн. Отмеченная цифра не может считаться полной с точки зрения общих объемов переработки колокольной бронзы по всей стране в указанный период времени. И тем не менее, даже она внушительна и в достаточной степени характеризует масштабы причиненного ущерба. В результате к 1936 г., например, на колокольнях вологодских храмов из 325 колоколов, висевших в 1930 г., осталось всего 44; в Ростове сохранились колокола только одной соборной звонницы (15). Ко второй половине 1930-х гг. голоса церкви лишились многие храмы Мурома и большинства других городов. Подсчитано, что к этому времени было разбито и переплавлено около 400 тыс. колоколов, изъятых по всей стране.
Информация об уничтожении колоколов в последние предвоенные и военные годы в источниках почти не встречается. Полагаем, что скорее всего тогда, а также в послевоенный период существования советского государства на первый план выступили другие, стратегически более важные, задачи, связанные с защитой Отечества и дальнейшим построением социализма. Однако, насколько нам известно, и в эти годы имело место уничтожение колоколов, но уже не в массовом порядке.
Указанные выше цифры не могут претендовать на полноту и не отражают объема реальных потерь звонничного арсенала страны. Но и они впечатляют: по сравнению с петровским временем, когда было утилизировано менее 1,5 тыс. тонн колокольной бронзы, советский лурожай оказался выше как минимум в 25 раз и фактически оставил РП - без колоколов. Почти полное отсутствие традиционных звонниц в их исторически сложившемся виде, а также тотальный запрет на воспроизведение церковного звона привели к разрушению живой колокольно-звонной традиции в России, которую сегодня приходится восстанавливать заново.
В главе III Ц Звонница Ц традиционный музыкальный инструмент - дается разносторонняя характеристика русского колокола как источника звука, определяются структурные закономерности звонничного звукоряда, принципы его формирования и художественно-эстетическая целесообразность колокольного подбора, выявляются конструктивные особенности звонницы как многовариантного музыкального инструмента, а также раскрывается исполнительская специфика воспроизведения звонов, которая находится в прямой зависимости от конструктивно-технических показателей звонницы. В главе три раздела.
В первом - Колокол как источник звука - проводится классификация всех известных науке типов колоколов. В ходе работы над этим вопросом рассматриваются всевозможные способы извлечения звука из колокола. Согласно распространенному мнению, в России принято звонить в край неподвижно висящего колокола его языком, который раскачивается за веревку; в Западной Европе раскачивают сам колокол, края которого как бы бьются о его свободно подвешенный язык.
Оба способа представляют собой два основных вида - звон в неподвижный колокол и звон подвижным колоколом. Но каждый из них многовариантен, имеет свои разновидности и бытует согласно национальным традициям и функциональной специфике. В Восточной Азии, как и в России, ударяют в неподвижный колокол, но не языком изнутри (он отсутствует), а молотком или колотушкой снаружи. Западноевропейский звон осуществляется посредством несложной системы, включающей колокол, прикрепленный к валу, вращающемуся вокруг своей горизонтальной оси. Вал приводится в движение с земли при помощи веревки, верхний конец которой привязан к рычагу-лкачалке. Напомним, что похожий тип звона (подвижным колоколом) - очепный, описанный во II главе, - был распространен и в Древней Руси. Добавим, что в отдельных европейских странах (Испании, Швейцарии) звонят, как в России, за веревку, привязанную к языку колокола.
Согласно проведенной классификации, колокола делятся на подвижные (только язычные) и неподвижные (язычные и безъязыковые). К подвижным подвесным язычным колоколам принадлежат, за некоторым исключением, западноевропейские, а также древнерусские очепные колокола. Неподвижные подвесные без языка - азиатские, так называемые китайские, колокола. Неподвижные подвесные с языком - западноевропейские (частично) и современные русские колокола.
Говоря об основных звукоформирующих компонентах русского колокола, следует отметить важную роль его формы, материала, из которого изготавливается колокол, а также языка-ударника. Несмотря на внешнее сходство с западноевропейскими колоколами, отечественные значительно отличаются от них, и в первую очередь относительной массивностью стенок. Оловянистая бронза - традиционный металлический сплав как для западных, так и русских колоколов. Она, как правило, состоит из 78-80% меди и 20-22% олова. Для колокольного языка большое значение имеют его форма (расширяющийся книзу стержень с бочкообразным утолщением на конце), материал (чугун или сталь определенной марки), способ изготовления (литье, ковка), вес (1/20 - 1/30 от общей массы колокола) и условия подвеса внутри колокола.
Русский колокол в звоннице является основным источником звука, т.е. вибратором. Обратим внимание на то, что геометрия тела колокола абсолютно не похожа на формы вибраторов в музыкальных инструментах с константной звуковысотностью. В отличие от последних колокол, точнее, его колпакообразный корпус, представляет собой тело сложной геометрической конфигурации. Следовательно, колокольная форма складывается из множества простейших, каждая из которых способна колебаться с одной, соответствующей только ей, частотой. Таким образом, весь звучащий колокол излучает с различной интенсивностью одновременно и последовательно разночастотные звуковые волны. На этом основании можно утверждать, что он является множественным вибратором. Именно поэтому, в частности, возникают серьезные проблемы с определением высоты тона колокола, в первую очередь русского. Впрочем, для православных колоколов звуковысотная определенность не имеет принципиального значения: для них актуален тембровый аспект. Чем богаче и красочнее колокольный звук, тем он более ценен эстетически. Его тембровое богатство достигается национально-специфической формой русского колокола. Нарочито массивные стенки значительно усложняют его звуковой спектр, насыщенный негармоническими обертонами.
Целью второго раздела главы - Архитектоника звонничного звукоряда - является анализ звукоряда звонницы, позволяющий выявить присущие ей закономерности и особенности. Основное внимание в связи с этим направлено на количественные показатели колокольного набора, его диапазонные и регистровые характеристики, а также на линтервальный состав звукоряда.
Что касается количественного параметра, то по письменным свидетельствам XVII - начало ХХ в. в разных звонницах в различное время насчитывалось от 4 до 22 колоколов. Множественность колоколов, собранных в одной звоннице, сопряжена со спецификой их употребления в православном обряде. Она предполагает использование целого набора разновеликих колоколов. В звуковом выражении такой набор представляет собой звукоряд, как выясняется, не регламентированный по количеству ступеней и по относительной высоте его тонов. Последний показатель во многом зависит от величины самих колоколов, т. е. от их массы, причем в различных звонницах присутствуют колокола в самых разных весовых сочетаниях, так что сравнение их с целью выяснения определенных закономерностей практически не открывает каких-либо перспектив.
О строго установленном типе звонничного звукоряда говорить не имеет смысла и в связи с тем, что звонницы формировались под воздействием объективных причин. Их звукоряды приобретали тот или иной вид благодаря случаю. Колокола разбивались или гибли в огне пожаров, изымались из подбора или добавлялись в него и т. д. Такие случаи во множестве описаны в различных архивных и печатных источниках.
Итак, фактор окказиональности (преимущественно случайный характер формирования колокольного подбора) следует считать одной из главных причин музыкально-архитектонической уникальности звонницы. Различное количество колоколов, различные соотношения их величин ведут к разнообразию звукорядов, выраженному в диапазоне, количестве ступеней и интервальной структуре.
Ценную информацию для изучения архитектоники звукоряда звонницы дают немногочисленные нотные записи старых звонов, а также звуковысотное описание колокольного арсенала уцелевших инструментов. Их анализ показал полное отсутствие единообразия даже в принципиальном подходе к выстраиванию звукоряда. Так, очевидна внушительная разница в диапазонах исследованных образцов - от ноны большой до трех с половиной октав. При этом в трех октавах одного подбора могут присутствовать лишь три колокола, в подборе с диапазоном в нону - десять. Так же неоднозначно представлены звоны и в регистровом плане. Если в одних случаях задействованы все три регистра, то в других - нижний и средний либо средний и верхний. Не наблюдается каких-либо закономерностей и в отношении заполнения каждого из регистров звукоряда. Здесь возникают всевозможные цепочки интервальных сопряжений (от секунды до кварты), изредка разрываемые более крупными интервалами (до октавы).
Как видно, сравнительный анализ колокольных звукорядов в сугубо музыкальном аспекте тоже не выявляет типических черт. Возникающая множественность вариантов структурного выстраивания звукоряда отчасти может быть объяснена окказиональностью формирования каждого конкретного звона, о чем говорилось выше. Однако существует, несомненно, более глубокая и важная, на наш взгляд, причина, связанная с эстетическим восприятием акустического феномена колокола, точнее колоколов при их звуковом взаимодействии в одновременности. На вопросЕ на каких колоколах я предпочитаю звонить: на подобранных в диатоническую, хроматическую гаммы или же на колоколах, никакой гаммы не составляющих, отвечаю: для меня это различие не имеет никакого значения: при звоне я руководствуюсь только характером УиндивидуальностиФ колоколов6.
В этом признании К. Сараджева, великого русского звонаря первой трети ХХ в., мы видим разгадку тайны звонничного звукоряда. И заключается она в том, что главным критерием его выстраивания является не интервальное соотношение между тонами колоколов-ступеней, а благозвучное сочетание самих колоколов, их линдивидуальностей во время звона. Иными словами, здесь ценен прежде всего фонизм - как главное художественно-выразительное средство, причем в конкретном качестве, которое в отношении к звоннице определяется как согласный подбор колоколов. В старину он именовался красным звоном, в чем, несомненно, выражалось эстетическое отношение народа. Главным критерием оценки здесь, конечно же, выступал слух.
Третий раздел главы III - Конструктивные особенности инструмента - основан на источниковых данных, а также на результатах авторских научно-практических исследований православных звонниц.
Как музыкальный инструмент звонница является сложной акустико-механической системой. Главные элементы ее акустической части - набор разновеликих колоколов и подколокольное архитектурное сооружение, играющее роль резонатора. Вопросы, касающиеся звонничного подбора, были рассмотрены выше, здесь же обратимся ко второй составляющей.
Известны различные исторические типы подколокольных архитектурных сооружений, из которых в качестве основных исследователями выделяются четыре: церковь под колоколы, настенная звонница, палатная звонница и колокольня. Каждый из них имеет свои конструктивные особенности, которые диктуют условия размещения колоколов, технического оснащения звонницы и воспроизведения звона. Первые три типа сооружений практически вышли из обихода, поэтому основное внимание сконцентрируем на колокольне - самом распространенном в последние столетия церковно-архитектурном строении.
Колокольня представляет собой четырех- или многогранную башню с одним или несколькими ярусами, на которых развешены колокола. В силу особой популярности в России одноярусной колокольни дальнейшие рассуждения о конструкции инструмента ограничим рамками колоколенной звонницы этого типа. Ее устройство основано на незыблемых законах акустики и подчинено определенным правилам. Чтобы по возможности ровнее озвучить пространство за пределами колокольни, тонкоголосые малые колокола обычно размещают в проемах (звук тогда распространяется без помех), а басовитые большие - в глубине интерьера колоколенного яруса.
Традиционно колокол подвешивается на несущей балке, выставленной горизонтально. Он крепится к балке за уши - хомутами в виде железных скоб. От качества хомутного крепления, а также от соблюдения других технических требований во многом зависит сохранность колокола и его акустическая характеристика. Следование выработанным критериям подвеса колоколов необходимо с точки зрения качественного звучания звонницы.
Техническое оснащение звонницы тесным образом связано с так называемым балансированием колоколов, размещенных на ярусе. Оно имеет прямое отношение к качеству воспроизведения колокольного звона, исполнительской, звонарской, технике. Поэтому далее оба момента, по необходимости, будут рассматриваться параллельно.
Балансировать, - сообщает С. Рыбаков, - значит подвязатьЕ веревки таким образом, чтобы один звонарь мог свободно управлять несколькими колоколами. Посредством балансирования звонарь может управлять в три раза большим числом колоколов, и этим соблюдается экономия в звонарях. Искусство балансирования находится в прямой связи с искусством самого звона. Тем лучше звонарь звонит, чем целесообразнее у него подвязаны колокола7. Добавим к этому, что от того, насколько рационально подвязаны к колоколам веревки и насколько удобно они расположены по отношению к звонарю, зависит уровень физических затрат и оправданность движений во время звона, что в конечном счете влияет на виртуозность и музыкальность игры.
Писаных правил балансирования не существует. Между тем здесь прослеживаются свои закономерности. Во-первых, балансирование колоколов зависит от их группировки и количественного состава каждой группы. Малых колоколов для исполнения трели требуется от двух до четырех. Ими управляют одной (правой) рукой, поэтому веревки от колокольных языков обычно связываются в пучок на удобном для игры расстоянии. Если за последние минимум 200 лет система балансирования трелей не претерпела принципиальных метаморфоз, то у группы средних колоколов все иначе. Когда-то звонари при игре на этих колоколах не прибегали к помощи дополнительных приспособлений. Они довольствовались подручными средствами - локтями, поясом, коленями. К началу ХХ в. в их распоряжении уже была клавиатура, которая значительно облегчила звонарский труд. Суть усовершенствования заключалась в том, что веревки от языков средних колоколов стали сводить в одну точку, к пульту - невысокому, по пояс, столбику, установленному перед звонарем. Указанные веревки располагаются веерно под левой рукой, которой звонарь поочередно на них нажимает. Это удобно и значительно увеличивает количество задействованных колоколов.
Нередко языки отдельных средних, но чаще крупных колоколов звонницы приводят в движение с помощью ноги, через педаль. Данное приспособление представляет собой обыкновенный рычаг в виде доски (или бруса), один конец которой положен на пол, а второй - под небольшим углом к полу - находится на весу. Этот конец доски поддерживается веревочной петлей, которая соединена с тягой, привязанной с одной стороны к языку колокола, а с другой - к какой-нибудь архитектурной части интерьера звонницы. Нажимая ногой на педаль, звонарь натягивает веревку, что приводит в движение язык, который и ударяет в край колокола. Иногда обходятся без доски, действуя ступней ноги, предварительно продев ее в петлю, как в стремя.
Вариантов балансирования так много и они настолько индивидуальны, что попытаться охарактеризовать их все и во всех деталях - задача крайне сложная. В первую очередь балансировка колоколов зависит от архитектурных параметров конкретной колокольни - интерьерных показателей: величины и формы звонничной площадки, высоты яруса звона, величины и количества проемов, расположения и качества несущих балок и т. д. Любой из перечисленных показателей может повлиять на число и вес колоколов подбора, а также на характер их размещения. Немаловажную роль здесь могут играть и некоторые дополнительные факторы - характер ландшафта, религиозные соображения (например, желание звонаря при звоне стоять лицом к кресту центрального купола церкви) и т. д. В итоге при балансировке звонарь руководствуется личным опытом, знаниями и предпочтениями, используя те или иные общепринятые (традиционные) механические приспособления - наиболее удобные, с его точки зрения, для звона. Таким образом, у каждого звонаря складывается свой, индивидуальный, акустико-механический облик колоколенной звонницы. Отсюда возникает множественность вариантов данного инструмента.
Рассмотрев конструкцию традиционной звонницы, отметим следующее. Во-первых, ее надлежит отнести к редчайшему типу инструментов, которые можно охарактеризовать как пленэрный монументально-архитектурный музыкальный инструмент. Во-вторых, конструктивная специфика колоколенной звонницы определяет необычное местоположение исполнителя - внутри ее корпуса-резонатора. В-третьих, следует подчеркнуть многовариантность данного инструмента, обусловленную большим разнообразием использования комплекса акустико-механических средств.
Глава IV Ц Православно-уставные звоны в русской традиции - посвящена выявлению типологических черт, присущих различным видам РКЗ. Их изучение проводится в двух направлениях: аналитико-источниковедческом и музыкально-стилистическом. Первое рассматривается в качестве начального этапа исследования, необходимого для выяснения главных видовых признаков, связанных прежде всего с культово-обрядовой функцией колокольного звона. Второе направление мыслится как следующий этап, предполагающий комплексный музыкальный анализ на основании выводов, сделанных в ходе начального этапа работы. Указанный подход формирует структуру настоящей главы, которая складывается из двух разделов.
Первый - О видах звонов. В нем анализируются разные письменные источники (церковные, кампанологические, справочно-энциклопедические) с целью проведения научно обоснованной систематизации канонических звонов. В ходе анализа выясняется, что эти источники полны разночтений. С ними сталкиваешься уже на первом этапе работы, при определении числа основных видов РКЗ. В различных авторских интерпретациях их насчитывается от двух до четырех. На наш взгляд, главной причиной является отсутствие четких представлений о таких понятиях как благовест и перезвон. Поэтому одной из задач настоящего раздела стало выявление главных особенностей каждого из упомянутых типов звона.
Результаты изучения многочисленных формулировок, определяющих благовест и перезвон, указывают, по крайней мере, на два подхода к их интерпретации. Первый заключается в том, что и тот, и другой звоны рассматриваются как самостоятельные виды РКЗ: а) благовест - мерные удары в один колокол, б) перезвон - перебор ряда колоколов. Второй подход основан на определении обоих типов звона в качестве разновидностей благовеста - в один и несколько колоколов. Однако имеет место и третий подход, примиряющий предыдущие и не заостряющий внимание на видовой дифференциации звонов. Он заключается в признании синонимичности понятий перезвон и благовест в несколько колоколов (Иногда благовест перед крестным ходом бывает не в один, а в несколько колоколов, иначе сказать, бывает перезвон, или благовест перебором8).
Однако для окончательного решения вопроса следует учесть один существенный момент - функциональную специфику благовеста, его место в православном обряде. Как известно, и это отмечено буквально во всех источниках, обычно благовестом именуют колокольные сигналы, которые подаются перед началом богослужения и призывают христиан в храм (Благовест только призывает к службеЕ9). Не случайно в народе его называли зов. Если с этих позиций рассматривать так называемый благовест в несколько колоколов, то он фактически не соответствует своему назначению. Как правило, он звучит не до, а во время богослужения либо в других ситуациях, связанных с отправлением религиозных обрядов. Таким образом, следует согласиться с теми авторами, которые связывают благовест с употреблением лишь одного колокола. В этом случае понятие перезвон должно представлять самостоятельный вид РКЗ.
Благовест, как выясняется, имеет ряд разновидностей. Если проанализировать источники, то в них обнаружатся регламентирующие установки, относящиеся к применению того или иного колокола при благовесте. Определенному дню соответствует использование конкретного колокола, согласно церковному календарю. Так, в великие праздники положено ударять в самый крупный колокол звона, в воскресные дни - во второй по величине колокол, перед службами с полиелеем - в третий, в будни - в четвертый, в период Великого поста - в еще меньший. Отсюда вытекают названия разновидностей благовеста: праздничный, воскресный, будничный и т. д.
Помимо ограничений, связанных с употреблением колоколов, благовест регламентируется еще по двум параметрам - по продолжительности и темпу. Длительность зова оговаривается в церковных уставах согласно дню и конкретному богослужению: чем торжественней служба, тем дольше производится благовест. Его скоростная динамика ограничивается двумя главными темпами - относительно подвижным (но не торопливым, а размеренным) и медленным. По удачному, на наш взгляд, определению С. Слободского, это благовест лобыкновенный или частый и постный или редкий10. Таким образом, если благовест (в один колокол) - самостоятельный вид уставных православных звонов, то его подвидами целесообразно считать обычный и постный благовесты. Разновидностями первого из указанных подвидов являются: праздничный, воскресный, полиелейный и будничный.
Темповые характеристики важны и в перезвоне. Здесь они играют чуть ли не главную, определяющую роль. Если проанализировать все его разновидности и систематизировать их по ряду общих признаков, то получим две группы, которые условно можно обозначить как: а) перезвоны торжественные и б) перезвоны скорбные. Главное их различие заключается именно в темпе, а также в количестве ударов в каждый перебираемый колокол.
Торжественный перезвон, передающий настроение праздничной приподнятости, характеризуется относительно частыми ударами, причем в каждый колокол по нескольку раз. Таким образом, через архитектонику звона, его достаточно активную ритмическую пульсацию создается соответствующая атмосфера церковного обряда.
Скорбный перезвон, подчеркивая трагизм ситуации, звучит медленно, по обычаю с полным затуханием звука, складываясь из одиночных ударов в каждый колокол. По назначению и обрядовой приуроченности здесь различается два типа звона: один, назовем его страстной, посвящен Иисусу Христу, другой - известный как похоронный, погребальный, проводной - связан с кончиной человека. Первый, являясь для христиан символом вселенской скорби, звучит на Страстной неделе в пятницу (на вечерне) и в субботу (на утрени). Колокола перебираются от самого большого до самого маленького, что символизирует листощание физических сил Спасителя на кресте. Похоронный перезвон предназначен для обряда, совершаемого над телом простого смертного, поэтому он исполняется иначе. Медленный перебор колоколов одиночными ударами, от самого малого до самого большого, символизирует возрастающую жизнь человека на земле, с младенческого возраста до зрелости и возмужалости, а одновременный удар всех колоколов в конце перезвона - пресечение земной жизни смертью.
Наряду с благовестом и перезвоном в источниках фигурируют другие звоны. Они в силу некоторых особенностей значительно отличаются от рассмотренных выше, и потому должны оцениваться с позиций самостоятельного видообразования. Обычно в качестве одного из основных православно-уставных звонов называется собственно звон. При этом в его характеристике среди авторов принципиальных разногласий не наблюдается. Как правило, указывается, что он, в отличие от благовеста и перезвона, исполняется на всех (или нескольких) колоколах одновременно.
Однако аналогичные формулировки встречаются и в связи с так называемым трезвоном (лтрезвон - звон во все или во многие колокола11). В ходе аналитико-источниковедческих изысканий разница между тем и другим типами звона обнаруживается благодаря одному небольшому, но очень важному уточнению: Под трезвоном нужно разуметь то, что звонарь должен дать отдельные, один за другим, три звона12. Таким образом, можно заключить, что трезвон схож с собственно звоном по количеству и характеру (одновременного) использования колоколов, но определяется конкретным архитектоническим параметром - трехчастностью структуры. В то же время анализ церковных первоисточников приводит к выводу, что далеко не всегда термин трезвон употребляется в данном значении. Нередко он подменяет собой понятие собственно звон. Более того, иногда в быту трезвоном именуют и перезвон, и даже звон в один колокол. Из этого следует, что понятие трезвон используется в разных значениях:
1) звон в несколько колоколов или во все одновременно, состоящий из трех частей (с краткими перерывами между ними);
2) одновременный звон в несколько или во все колокола, независимо от его композиционной структуры;
3) какой бы то ни было звон в любое количество колоколов.
Второе значение совпадает с упомянутым выше определением собственно звона полностью, а первое дается в более конкретной, уточняющей форме. Поэтому именно его надлежит иметь в виду, говоря о трезвоне. Второе же следует оставить за понятием собственно звон. Иными словами, трезвон целесообразно рассматривать как частную форму собственно звона. Тем более что, как выясняется, последний обладает рядом разновидностей, различающихся по структурному признаку.
Кроме трезвона - собственно звона, состоящего из трех частей, - в РП - практикуется звон во вся двухчастной формы (Двузвон - это звон во все колокола дважды, в два приема13). Наряду с трех- и двухчастной формами собственно звона в русской православно-колокольной практике часто применяется звон во многие колокола, состоящий из одной части. Следуя соответствующей логике, его мы именуем однозвоном. Таким образом, собственно звон, являясь самостоятельным видом православно-уставных звонов, с архитектонической точки зрения неоднороден: он характеризуется наличием следующих разновидностей - трезвона, двузвона, однозвона.
В числе разновидностей собственно звона фигурирует так называемый красный звон. Одни авторы относят его к трезвону, другие - к особому типу праздничных звонов, третьи связывают с использованием определенных колоколов и т. д. Подсказку к разгадке данного феномена мы находим в одном из церковных трудов: Звон великого поста бывает медленный, косный. В противоположность ему всякий другой называется в уставе Узвон в красныяФЕ Обыкновенно в посту и в праздники с полиелеемЕ звон к утрени, часам, литургии бывает не протяжный (т.е. не медленный. - С. Т.), а красный (следовательно, подвижный. - С. Т.)14. Таким образом, главной характеристикой красного звона (наряду с одновременным употреблением нескольких колоколов) следует считать темп. Это заключение подтверждается и другими источниками (В первую субботу Святого Поста к Заутрени и к поздней Литургии благовест и звон с полиелейным колоколом, часто (т.е. быстро. - С. Т.), по обычаю красным звоном15).
Выражение красный звон - своего рода знак отличия от медленного (лпротяжного), печального постного звона. Добавим здесь же, что о темповом параметре как определяющем свидетельствует логика деления на разновидности других православно-уставных звонов - благовеста (обыкновенный, постный) и перезвона (торжественный, скорбный), рассмотренных выше. Как правило, разновидности, представляющие замедленные темпы, связаны с Великим постом. Еще один важный момент, относящийся к красному звону, - это его форма. Как показывает анализ первоисточников, ее структура может быть разной - и многочастной, и одночастной.
Итак, в системе канонических звонов выделяется три основных вида - благовест, перезвон, собственно звон. В связи с указанной видовой дифференциацией предлагаются следующие определения этих звонов.
Благовест - вид православно-уставного звона; производится с целью призыва христиан в храм на молитву, а также для оповещения о начале вечернего, утреннего и дневного богослужения. Характеризуется мерными ударами в один из колоколов. В зависимости от церковного календаря регламентируется по продолжительности, темпу и употреблению того или иного колокола. Различается несколько разновидностей благовеста: праздничный (удары в крупнейший храмовый колокол); предпраздничный, или воскресный (во второй по величине колокол); полиелейный (в третий по величине); будничный, или простодневный, вседневный (в четвертый колокол); постный (в пятый колокол). Последний исполняется в медленном темпе, отчего его еще называют редким, в отличие от остальных, которые относят к частым, или обыкновенным. В некоторых источниках благовестом, помимо описанного (в один колокол, перед службой), называют перезвон, где он именуется: благовест в несколько колоколов, переборный благовест, благовест перебором и т. п.
Перезвон - вид православно-уставного звона; состоит из поочередного перебора колоколов и одновременного заключительного удара в них. Имеет разновидности: редкий (медленный) и частый. Редкий перезвон (одиночными ударами в каждый колокол), являясь символом печали, исполняется при похоронах, в праздники Святого Креста, в Великую пятницу и Великую субботу. Частый перезвон (многократными ударами в каждый колокол) полагается в торжественных случаях и установлен для чина коронования царских особ, посвящения в архиереи и для освящения воды. Иногда перезвон называют благовестом в несколько колоколов, благовестом перебором, перезвонным благовестом и т. п.
Собственно звон - вид православно-уставного звона; характеризуется одновременным использованием нескольких (или всех) колоколов звонницы. Имеет ряд разновидностей, различаемых по композиционной структуре и темпу. По структурному признаку делится на трезвон, двузвон и однозвон, состоящие из соответствующего количества частей (звонов) - трех, двух и одной. Темповый показатель подчеркивает календарную приуроченность собственно звона: в Великий пост употребляется медленный постный звон, в остальное время - подвижный красный.
Во втором разделе главы - Музыкальная стилистика канонических звонов - исследуется формообразующий аспект, и в первую очередь с точки зрения музыкальной фактуры.
Понятно, что посредством только одного колокола не может быть организована полноценная художественно-звуковая форма. В простейшем виде она складывается при участии не менее двух колоколов. Из этого следует, что историческое становление музыкально-колокольных форм напрямую зависело от их обновления и усложнения музыкальной фактуры. Иными словами, здесь прослеживается связь с процессом перехода количества в качество.
Обычный благовест с его чисто сигнальной функцией не несет в себе явно выраженного художественного начала. Более определенно оно обнаруживает себя в перезвоне с линейным принципом перебора колоколов и вертикалью заключительного аккорда. Использование не одного, а нескольких колоколов не могло не привести к кардинальному повороту в развитии колокольного звона в сторону художественности. Прежде всего, здесь следует говорить о простейшей и, пожалуй, древнейшей разновидности - похоронном перезвоне. В нем звучащая вертикаль представлена в единственном качестве - в виде одновременного удара во все колокола (вертикаль первого рода). Формирование более поздних, подвижных, разновидностей перезвона, например, водосвятного, обусловливает появление в звоне еще одного типа созвучия, которое возникает благодаря ясно различимому слухом наложению звучностей двух колоколов, поочередно перебираемых в относительно быстром темпе (вертикаль второго рода). В силу описанных в главе II индивидуальных свойств русских колоколов при этом образуются различные многослойные колористические эффекты, приводящие к возникновению разнохарактерных гармоний.
Важной вехой стало появление собственно звона. В нем отразился результат становления в РКЗ нового фактурного принципа, интегрирующего и вертикаль, и горизонталь, - принципа полифункционального колокольного многоголосия. С этого момента православный звон обрел исчерпывающую технологическую базу для осуществления полнокровного музыкально-художественного процесса.
Обозначенный принцип в фактурном, темброво-ритмическом отношении характеризуется несколькими функциональными пластами. Архитектоническая схема, на которую обычно ссылаются авторы, касающиеся вопроса о собственно звоне, выглядит так: 1) основа - низкий остинатный темброритм больших колоколов, 2) ведущий ритмоинтонационный пласт - средние колокола, заполняющие своим звучанием середину тембровысотного пространства, 3) ритмико-колористическое сопровождение верхов - звонкие малые колокола. При этом указывается на определенный принцип фактурного выстраивания звона, который заключается в том, что каждая группа колоколов, регистрово расположенная выше другой, ритмически является более дробной. Кратко охарактеризуем данную фактурную форму традиционного звона, основываясь на результатах диссертационного исследования.
Как было сказано, бас - основа звона. Большой колокол (колокола) определяет темпоритм всей колокольно-звонной композиции. Его размеренная пульсация остинатного характера есть следствие достаточно большой амплитуды качания колокольного языка, поэтому басовая партия отличается некоторой разреженностью.
Второй партитурный лярус звона озвучивается группой средних колоколов. В нем линия голоса складывается из разновысотных последований, а ритм активнее, как правило, в 2Ц3 раза. Здесь следует выделить три типа реализации музыкального материала:
1) архаичный, где имеет место регулярная ротация одной кратковременной (как правило, в пределах такта) попевки;
2) пролонгированный, в основе которого лежат хотя и тоже достаточно древние по происхождению, но относительно продолжительные (до нескольких тактов) музыкальные фразы;
3) мелодизированный, возникший сравнительно поздно и характеризующийся развернутыми квазимелодическими построениями.
Первый и второй типы вполне самодостаточны и потому могут функционировать самостоятельно (параллельно с остальными голосами). Последний, мелодизированный, обычно сопрягается с другими, не являясь постоянной составляющей звона. В целом в партии средних колоколов обнаруживается присутствие вертикали второго рода, что объясняется ее ритмическим и звуковысотным разнообразием, а также активным акустическим взаимодействием с басовым голосом.
Верхний лярус звонной партитуры представлен ритмически очень гибкой и дробной партией малых колоколов (от двух до четырех). Однако ее традиционная трактовка не однозначна. Анализ зазвона выявляет два основных типа трели: первый подчеркивает ее линеарную природу, второй базируется на преобладании репетиционных гармонических последований. В первом случае проявляются прежде всего ритмоинтонационные возможности зазвонных колоколов, в последнем - сугубо ритмико-колористические. Правда, имея в виду вертикаль второго рода, в связи с трелью линеарного типа также следует указать на ее несомненный звукокрасочный эффект.
Судя по известным традиционным образцам, звоны описанного характера были распространены достаточно широко. В то же время ограничиться констатацией только такого рода колокольно-звонной фактуры значит отказать звонарям в неистощимой творческой фантазии, а в целом искусству РКЗ - в его очевидном многообразии. Русские звонари даже в рамках канона не творили по схемам застывших форм, поэтому и в собственно звоне можно обнаружить как большее, так и меньшее количество фактурно-полифонических пластов. В отдельных случаях приходится говорить о фактурной бифункциональности звона, когда малые колокола ведут свою трельную линию, а партии больших и средних сливаются в синхронные звуковые вертикали, образуя единую ритмическую (остинатную) картину. В других случаях наблюдается расслоение музыкальной ткани звона на четыре, а то и пять голосов, причем в некоторых образцах традиционных звонов встречается обратно пропорциональное ритмическое соотношение между колокольными партиями (когда более высокий голос менее подвижен) или происходит функциональное смешение двух групп колоколов (например, средних и малых, совместно исполняющих трель).
Независимо от характера изложения музыкального материала в собственно звоне велика роль вертикали второго рода. Она складывается из фонического взаимодействия всех колоколов, участвующих в звоне, и образует цельный многокрасочный звуковой поток. Роль ритма, на наш взгляд, здесь двояка. Она сводится, во-первых, к временному пролонгированию этого потока, а во-вторых, к решению задачи, направленной на его расцвечивание. Таким образом, ритм в собственно звоне является не столько главным средством выразительности, сколько средством технологическим. В основе же этого вида РКЗ, впрочем, как и колокольно-звонной традиции в целом, лежит фонизм. В собственно звоне он проявляется с максимальной определенностью, менее явно, но вполне очевидно данный феномен представлен в перезвоне, в благовесте же он присутствует в относительно простом виде.
Глава V Ц Современная специфика восстановления и развития традиции русского колокольного звона - основана на полевых материалах автора исследования. Их анализ позволил воссоздать общую картину, характерную для российской колокольно-звонной культуры нашего времени с ее главными проблемами и ведущими тенденциями. Глава состоит из трех разделов.
В первом разделе - Звонничный инструментарий в конце ХХ Ц начале XXI вв. - в целях сравнения с дореволюционной инструментальной традицией анализируются результаты исследования состояния православных звонниц. В этой связи рассматриваются следующие вопросы: а) состав современных колокольных подборов (их количественные и качественные показатели); б) акустико-механическое обустройство инструментов. Напомним, что в главе III диссертации был выявлен преимущественно окказиональный характер формирования колокольного арсенала старинных звонниц, а также доказана принципиальная многовариантность звонницы-инструмента. Как выясняется, о том же следует говорить и в связи с современностью.
Согласно новейшим исследованиям, комплектацию колоколами действующих колоколен вряд ли можно считать организованной и планомерной. 75% от общего числа изученных звонниц состоят из подборов, сложившихся под воздействием случайных факторов. Но в последние годы ситуация начинает меняться: все больше встречается инструментов с запланированным звоном, что объясняется появлением предприятий, возрождающих колокололитейное производство. Тем не менее это не гарантирует, что в будущем все звонницы станут обладать цельнолитыми звонами. Так или иначе колокольный состав каждой из них со временем будет меняться, что подтверждается практикой как прошлых столетий, так и нашего времени.
Анализ состояния современного инструментария указывает на то, что сегодня звонницы укомплектованы по-разному. Однако по ряду общих признаков представляется возможным объединить их в несколько групп:
1) исторические звонницы (сложившиеся до 1917 года и сохранившиеся в неизменном виде);
2) современные инструменты, где собраны исключительно дореволюционные церковные колокола;
3) звоны, состоящие из старинных и новых церковных колоколов;
4) комплекты, включающие церковные и нецерковные колокола;
5) подборы из колоколов и/или их заменителей;
6) инструменты, сформированные из новоотлитых колоколов.
Данный перечень свидетельствует о достаточно большом типовом разнообразии звонничного инструментария. К этому следует добавить и другие факторы, обусловливающие многовариантность современной звонницы. Во-первых, архитектоническая нерегламентированность ее звукоряда. Она выражается как в различной численности ступеней (от 3 до 19), так и в индивидуальности музыкальной структуры любого из звукорядов (даже в стандартных цельнолитых звонах). Во-вторых, многовариантность сегодняшней звонницы-инструмента заключается в неповторимости конструктивно-технических решений в каждом отдельном случае. Таким образом, главная особенность традиционной звонницы (ее принципиальная многовариантность) сохранилась до наших дней и не потеряла своей актуальности.
Характеризуя современное состояние действующего звонничного инструментария, отметим основные проблемы, возникающие в ходе его восстановления в аутентичной форме. Прежде всего остановимся на материально-техническом оснащении инструмента. Результаты обследований различных звонниц говорят о том, что к решению этого вопроса подходят с разными критериями и мерой ответственности. В одних случаях - со знанием дела, в других, что бывает значительно чаще, руководствуясь лишь дилетантскими представлениями или экономической целесообразностью, далеко не всегда отвечающей традиционным требованиям. Сказанное касается и размещения колоколов на звонничном ярусе, и их крепления к балкам, и колокольной балансировки, и применения различных вспомогательных устройств.
В частности отмечается тенденция к введению разного рода технических новшеств, идущих вразрез с национальной традицией РКЗ. Например, звонарский пульт с рядом деревянных клавиш-рычагов, поставленный на Большой звоннице ярославского Спасо-Преображенского монастыря. Или электрифицированная система звона, окончательно порывающая связи с православным каноном (Свято-Пантелеймоновский монастырь в Одессе). Вне традиции следует рассматривать и нововведения, основанные на компьютерных технологиях (церковь Семьи Царских Страстотерпцев в Кемеровской области). Электрифицированная и компьютерная системы полностью исключают участие звонаря в звоне, что категорически невозможно.
К счастью, далеко не все новшества, появившиеся в последние годы, задевают принципиальную основу конструкции русской звонницы. В ряде случаев они естественно развивают или дополняют технические наработки прошлого. Показательны в этом отношении многопедальные устройства для игры лиз-под ноги, пришедшие на смену одно-, двухпедальным механизмам в отдельных новосибирских и томских храмах, а также в Троице-Сергиевой лавре. Здесь же отметим, что наряду с новыми активно используются и старые конструктивно-технические средства.
Во втором разделе главы - Канон и практика церковного звона в постсоветский период - освещаются три основных аспекта:
1) православно-уставная грамотность нынешних звонарей;
2) практическое владение традиционными навыками звона;
3) канонические формы РКЗ в современных интерпретациях.
Второй аспект в силу его тематической специфики растворяется в остальных, особенно в последнем, поэтому отдельным пунктом он не рассматривается.
При посещении православных церквей и монастырей обращает на себя внимание то, что не везде и не всегда выполняются колокольно-уставные правила. На наш взгляд, причин здесь несколько. Назовем главные. Во-первых, православная церковь, утратившая связи с живой традицией РКЗ, не является сегодня ревнителем колокольных канонов, некогда ею же выработанных. Во-вторых, дореволюционная практика широкого распространения лименных звонарских уставов, когда чуть ли не в каждом храме имелся свой, пока отсутствует; такие уставы находятся в распоряжении лишь отдельных крупнейших православных центров России. И, в-третьих, исчезли потомственные звонари, досконально знавшие свое ремесло. В итоге, согласно нашей статистике, около половины современных звонарей либо совсем ничего не знают, либо имеют смутные представления о канонических звонах и традиционном звонарском искусстве.
Православно-уставная безграмотность церковных звонарей - одна из острейших проблем последних десятилетий. Во многом именно поэтому сегодня мы являемся свидетелями серьезных метаморфических процессов, происходящих с колокольным звоном в рамках культового обряда. Нередко звоны просто исключаются из церковного обихода, в частности во время проведения богослужений или при освящении воды (например, Александро-Невский храм в Колывани, Вознесенский в Геленджике). Не во всех церквах служба начинается с собственно звона (Борисоглебский храм в приморском Дальнегорске). А в репертуаре новосибирской Благовещенской церкви перезвон как один из видов уставных звонов РП - вовсе отсутствует.
Судя по сегодняшней ситуации, РКЗ пока не является равноправной частью церковного обряда. Колокольный звон не выполняет в должном объеме возложенных на него традицией функций, которые заключаются не только (и не столько) в атрибутивности как таковой, а несут в себе мощный коммуникативный заряд. Именно поэтому так важно соблюдение канонических правил, где мудро и четко расписан колокольно-звонный регламент в календарном плане.
Типикон дает достаточно ясное представление о разнице между праздничными, будничными и постными звонами. О ней же немало написано в церковных трудах и работах кампанологов. Тем не менее этот важный коммуникативный элемент в наши дни не представлен должным образом, и упомянутая разница соблюдается крайне редко. Почти во всех известных автору диссертации случаях звонари благовестят в один и тот же, самый большой колокол подбора (независимо от того, праздник это или будни). Часто не делается календарных различий при исполнении собственно звона (церкви Святого мученика Евгения в Новосибирске, Преображенская в Геленджике).
Что касается исполнительской трактовки колокольно-звонных видообразований, то и тут встречаются некоторые отклонения от уставных норм. Нетрадиционным представляется благовест геленджикской Преображенской церкви, по непонятным причинам предваряемый кратким вступлением курантного типа. В Вознесенском соборе того же Геленджика зов производится двенадцатью ударами за полчаса до службы, а не перед самым ее началом, как положено.
Подвергается метаморфозам и перезвон. Стал пропускаться колокольный аккорд, завершающий перебор. И если в коренной России такое встречается редко, то в Западной Сибири это чуть ли не норма (например, томский Троицкий собор, ряд новосибирских храмов). Не соблюдается символическое направление перебора колоколов. Так, в церкви Святого мученика Евгения обе разновидности перезвона - похоронного и страстного - вызваниваются в одну и ту же сторону. А в колыванском Александро-Невском храме звучание перезвона складывается из двух симметрично расположенных волн: вверх-вниз, вверх-вниз.
В свете коррелятивного анализа современных форм собственно звона выявляются следующие закономерности. Посегментное исследование этого вида РКЗ по ряду основных показателей не обнаруживает принципиальной разницы между его нынешними и дореволюционными образцами. В практике нового поколения церковных звонарей колокольные басы трактуются, согласно обычаю, как основа звона. Однако к известному по старинным звонам движению квазиорганного характера добавился другой тип изложения этой партии - переборного склада, возникающий при участии нескольких больших колоколов. На слух он воспринимается однозначно - как фигурированный бас. Возможно, что подобное решение партии нижнего голоса имело место и раньше, но пока кампанология не располагает такими фактами. Обозначенные в главе III типы изложения партии средних колоколов (архаичный, пролонгированный и мелодизированный) в основном представлены и сегодня. Исключение составляет, пожалуй, только мелодизированный тип, до сих пор не зафиксированный исследователями.
Партия малых колоколов, как и ранее, представлена двумя видами трели: ритмоинтонационной (линеарной) и ритмико-колористической (гармонической). Число зазвонных колоколов то же - от двух до четырех. Однако наиболее употребимы сегодня двухзвучные трели (линеарного типа), что скорее всего связано с проблемами балансирования колоколов. По той же причине часто приходится сталкиваться и с упрощенным линеарным решением трехзвучной зазвонной партии - ритмически и интонационно маловыразительной, больше похожей на однотипные переборы в среднем голосе (красноярский Благовещенский, новосибирский Александро-Невский храмы). В реализации трели второго типа, состоящей по преимуществу из гармонических последований, участвуют обычно три-четыре колокола (Успенский собор в Одессе, Вознесенский в Новосибирске). Особая трель зафиксирована в звоне Александро-Невского храма в Нижней Ельцовке: во-первых, здесь совмещаются оба типа зазвона, во-вторых, к малым колоколам присоединяются два средних. (Напомним, что функциональное смешение разных колокольных групп было отмечено и в связи с дореволюционными звонами.)
Результаты комплексного исследования современных образцов собственно звона с точки зрения его музыкальной фактуры указывают на то, что и здесь много общего с дореволюционными звонами. Трехсоставный фактурный принцип, часто декларируемый сегодня, действительно реализуется на практике. Однако его использование очень ограничено. Из всех известных нам звонов имеется только один такой образец (Свято-Ильинский монастырь, Одесса). Крайне редко встречаются звоны, включающие четыре фактурных пласта: единственный пример - звон новгородского Софийского собора. Самой распространенной формой колокольной полифонии сегодня является двухголосие. На нем строится 2/3 от общего числа церковных звонов, записанных автором диссертации. Отдельно следует указать на принципиально новый для собственно звона тип фактуры, не встречавшийся ранее, - сугубо гармонический, где погрупповой дифференциации колоколов не существует. Сегодня он, хотя и редко, тем не менее используется звонарями (новосибирский Вознесенский, одесский Успенский соборы).
Как видно, сравнение современных образцов собственно звона со старинными по ряду основных показателей не выявляет между ними принципиальной разницы. Однако в наши дни наблюдается несколько упрощенный подход к музыкальной трактовке звонов, что мотивировано, с одной стороны, недостаточным знанием и пониманием традиции РКЗ в целом, а с другой - весьма низкой исполнительской культурой звонарей.
В третьем разделе главы - Основные тенденции в искусстве колокольного звона - рассматриваются актуальные вопросы, имеющие для традиции РКЗ жизненно важное значение. ХХ в., пожалуй, как никакой другой, привнес в нее кардинальные изменения. Именно в этом столетии здесь наметились и интенсивно стали развиваться новые тенденции. После 1917 г. церковный звон на многие десятилетия отошел в тень, уступив место концертным формам колокольного звона. Это привело к тому, что, во-первых, среди российских звонарей появились представители нетрадиционного, светского, направления, во-вторых, стали возникать школы звонарей16 - явление нетипичное для России прошлого, в-третьих, начался активный процесс академической профессионализации искусства РКЗ.
Возникновение концертной формы колокольного звона было обусловлено сменой общественных ориентиров в ходе пролетарской революции. По идеологическим причинам он уже не мог развиваться и сохраняться в религиозной лоболочке. Концертная практика исполнения колокольного звона в России во многом обязана творчеству московского звонаря-музыканта К.К. Сараджева. Он был пионером в этом деле и фанатично ратовал за развитие РКЗ в новых условиях. Но тогда, в первой трети ХХ столетия, колокольно-концертная деятельность еще была фактом исключительным. Масштабы же, позволяющие говорить о внецерковном колокольном музицировании как о явлении самоутвердившемся, она обрела лишь в последней четверти ХХ в.
Именно в эти годы появляются звонари, ориентирующиеся в основном на концертные выступления. Во многом этому способствует возникновение первой школы звонарей, где ученикам прививались навыки игры на колоколах (Архангельск, конец 1970-х гг.). Позже, особенно в 1990-х гг., число таких школ начинает увеличиваться, причем во многом за счет появления церковных. Сегодня звонарских школ пока немного (около 20), но все они разные - по подходу к вопросам обучения и по способам решения поставленных целей и задач. В то же время по ряду объединяющих признаков (стратегии, методике и срокам обучения, контингенту) выделяется пять групп современных школ:
1. Краткосрочные курсы (до нескольких недель) типа школы игры на колоколах, где в основном обучают технике звона и знакомят с его каноническими формами. Действуют такие школы преимущественно на принципах традиционных (по устной методике). Подготовку проходят все желающие, в том числе и православные звонари (Архангельск, Ярославль);
2. Краткосрочные курсы (от нескольких недель до нескольких месяцев) типа школы игры на колоколах при православных храмах (Новосибирск, Екатеринбург, Нижний Новгород, Москва);
3. Долгосрочные курсы (год и более) по подготовке православных звонарей. Принцип обучения изустный (Омск, школа при Храме Христа Спасителя в Москве);
4. Долгосрочные курсы (до нескольких лет) при музыкальных учебных заведениях. Это тип школы профессионально-академической ориентации, здесь проходят всестороннюю подготовку светские (концертные) звонари (Саратовская консерватория);
5. Курсы при церковно-приходских школах, где дети обучаются технике и каноническим формам православного звона (Санкт-Петербург, Великий Новгород).
Помимо рассмотренных типов звонарских школ, так или иначе применяющих систему группового планового обучения, на местах продолжает действовать и традиционная, индивидуальная, форма воспитания звонарей по устной методике лучитель - ученик (например, Троице-Сергиева лавра).
Различные учебные методики и материально-технические базы, неоднородность обучаемого контингента, а также разные целевые установки в итоге привели к качественному расслоению звонарей. Прежде всего, следует указать на то, что они представлены двумя основными группами: к одной относятся церковные звонари, к другой - светские. Однако каждая из этих групп неоднородна по составу.
В сфере внецерковного культивирования звонов в настоящее время наметилось несколько категорий звонарей. В первой - любители, самодеятельные исполнители на колоколах, нигде не обучавшиеся звону. Во второй - любители, прошедшие колокольную школу игры и освоившие уставные формы РКЗ. В третьей - профессионалы, которые, как и звонари второй категории, окончили звонарскую школу, но, в отличие от тех, в дальнейшем связали с колокольным звоном свою практическую деятельность. Всех этих звонарей объединяет одно важное качество - отсутствие специального музыкального образования. К четвертой и пятой категориям относятся профессионалы-лакадемисты, т. е. звонари с музыкально-академическим образованием. Однако их творческие подходы к исполнению (созданию) колокольно-звонных композиций значительно отличаются. Так, звонари четвертой категории, подобно звонарям первых трех, ограничиваются музыкально-языковыми рамками традиционной колокольной культуры, хотя и более осознанно работают с музыкальным материалом. Представителей пятой категории без преувеличения можно назвать звонарями-лавангардистами, поскольку в своей колокольной практике они избрали путь эксперимента.
Обозначенные категории звонарей, подчеркнем еще раз, практикуют в основном вне культового обряда. Как видим, здесь возникает довольно пестрая картина. Церковные же звонари представлены преимущественно двумя категориями: народные профессионалы и любители.
Следует отметить, что в последние годы наблюдается тенденция перехода светских звонарей в ранг церковных, что должно расцениваться как явление положительное. Это продиктовано насущными потребностями современности, когда перед обществом стоят задачи обновления через восстановление во многом утерянных традиций. Нет сомнений в том, что такие звонари, пройдя хорошую практику, способны внести свой вклад в возрождение культуры церковного звона.
В Заключении сформулированы обобщающие положения работы, основанные на результатах исследования. Отмечается бифункциональность колокольного звона: с одной стороны, он является атрибутивно важным культово-обрядовым элементом, с другой - особой формой музыкально-художественного творчества, которая характеризуется архаичностью. Музыкальная архаика здесь проявляется через фонизм - главное выразительное средство РКЗ. Реализуется фоническая природа звона преимущественно при комплексном использовании нескольких колоколов, составляющих звонничный звукоряд, нерегламентированный по относительной высоте и количеству ступеней. Фонизм определяет темпо- и тембро-ритмическую специфику РКЗ, выраженную в композиционно-структурных формах.
Последние во всем своем многообразии представлены в основных видах православно-уставных звонов - благовесте, перезвоне и собственно звоне, а также их разновидностях. Фоническая специфика в них проявляется в разной степени: менее всего - в благовесте, а в собственно звоне как самом сложном видообразовании РКЗ она играет исключительно важную роль. Особого свойства фонизм здесь достигается за счет параллельного участия нескольких разноплановых темпоритмических звуковых пластов, образующих бурлящий ритмически дифференцированный многоголосный поток, некий длящийся во времени темброкомплекс. Говоря о колокольном многоголосии как особом типе полифонии, следует отметить остинатный принцип формообразования собственно звона. Этот принцип реализуется в каждом из голосов по-своему, что наряду с темпоритмом способствует их индивидуализации.
Изустный характер бытования колокольно-звонной традиции в России открывает широкие перспективы в плане исполнительской трактовки того или иного вида РКЗ. Таким образом, изначально заложенная в церковных документах видовая многовариантность звонов получает естественное развитие в индивидуальном творчестве русских звонарей. Особенно ярко оно проявляется в собственно звоне, где колокольное многоголосие создает реальные предпосылки для разностороннего художественного самовыражения музыкально одаренных звонарей.
Многовариантность - одна из важнейших черт как исполнительского искусства РКЗ, так и колокольно-звонной культуры России в целом. Эта черта характерна не только для музыкально-колокольных форм, она типична и для звонничного инструментария. Каждая звонница и в конструктивно-техническом, и в музыкально-акустическом плане по-своему уникальна. Каждая обладает индивидуальностью как монументальная акустико-механическая система, включающая в себя оригинальное подколокольно-архитектурное сооружение (резонатор инструмента), неповторимый набор разновеликих колоколов (вибраторов), представляющий звукоряд, а также наделенная только ей присущим комплексом технических решений.
Совокупность указанных свойств традиции РКЗ позволяет говорить о ее несомненном национальном своеобразии. Окончательно сложившись к концу XVII столетия как самобытное музыкально-инструментальное искусство русского народа, эта традиция обрела устойчивый генетический код. Разрушить его оказалось не под силу ни западноевропейской музыкально-стилистической экспансии XVIII в., ни колокольно-акустическим экспериментам в конце XIX в., ни даже богоборчеству советской власти в прошлом столетии. Подтверждение тому мы находим в современных образцах церковных звонов. Кардинально они не отличаются от дореволюционных ни в музыкально-фактурном, ни в композиционно-структурном плане. Здесь также и в том же качестве преобладает фонизм. Остаются актуальными и традиционные формы православно-уставных звонов.
Не претерпел особых изменений звонничный инструментарий. Сегодня его конструктивно-техническая составляющая базируется на достижениях дореволюционного времени. Радикальные меры, принимаемые в отдельных случаях с целью модернизации звонницы, вряд ли способны серьезно повлиять на магистральное направление движения русской колокольно-звонной культуры.
В ситуации, когда целая национальная традиция проходит стадию восстановления, неизбежны разного рода издержки, чреватые ее сознательной или невольной деформацией. Здесь могут проявляться как негативные, так и позитивные тенденции. Однако есть уверенность в том, что упомянутый генетический код, заложенный в РКЗ всем ходом многовекового развития истории государства и духовности русского народа, несмотря на болезненность реанимационных трансформаций, в итоге сыграет определяющую роль в полноценном возрождении аутентичных форм традиции колокольного звона в России.
Публикации по теме диссертации
Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах, определенных ВАК:
1. Тосин, С.Г. Благовест и перезвон : к определению понятий [Текст] / С.Г. Тосин // Сиб. филол. журн. - Новосибирск: Изд-во Ин-та филологии СО РАН, 2009. - № 1. - С. 23Ц27. - 0,6 п. л.
2. Тосин, С.Г. Собственно звон и его разновидности (к исследованию жанров православно-уставных колокольных звонов) [Текст] / С.Г. Тосин // Музыковедение. - М., 2009. - №8. - С. 13Ц18. - 0,6 п. л.
3. Тосин, С.Г. Нетрадиционные приемы колокольного звона в современной православно-церковной практике [Текст] / С.Г. Тосин // Вестн. Челябин. гос. ун-та. Филология. Искусствоведение. - Челябинск: Изд-во Челябин. гос. ун-та, 2009. - Вып. 33. - №22 (160). - С. 184Ц188. - 0,4 п. л.
4. Тосин, С.Г. Конструктивные особенности традиционной звонницы [Текст] / С.Г. Тосин // Изв. Рос. гос. пед. ун-та им. А.И. Герцена. - СПб.: ООО Книжный дом, 2009. - №118. - С. 235Ц242. - 0,6 п. л.
5. Тосин, С.Г. Уничтожение православной традиции колокольного звона в СССР [Текст] / С.Г. Тосин // ПОИСК: Политика. Обществоведение. Искусство. Социология. Культура. - М.: Социум, 2009. - Вып. 3 (23). - С. 91Ц102. - 0,4 п. л.
6. Тосин, С.Г. Практика формирования колокольных наборов традиционной звонницы [Текст] / С.Г. Тосин // Изв. Волгоград. гос. пед. ун-та. Соц.-экон. науки и искусство. - Волгоград: Перемена, 2009. - №8 (42). - С. 106Ц109. - 0,4 п. л.
7. Тосин, С.Г. Современное состояние традиции колокольного звона в Новосибирской области [Текст] / С.Г. Тосин // Изв. Рос. гос. пед. ун-та им. А.И. Герцена. - СПб.: ООО Книжный дом, 2009. - №115. - С. 235Ц242. - 0,6 п. л.
8. Тосин, С.Г. Архитектоника звонничного звукоряда [Текст] / С.Г. Тосин // Проблемы музыкальной науки. - Уфа: Изд-во Уфим. гос. акад. искусств. - № 2 (5). - С. 67Ц71. - 0,6 п. л.
Другие публикации:
1. Монографии
9. Тосин, С.Г. Колокола и звоны в России [Текст] / С.Г. Тосин. - Новосибирск: Новониколаевск, 1998. - 336 с. - 14,6 п. л.
10. Тосин, С.Г. Колокола и звоны в России. 2-е изд., переработ. и доп. [Текст] / С.Г. Тосин. - Новосибирск: Сибирский хронограф, 2002. - 412 с. - 17,8 п. л.
11. Тосин, С.Г. Звонница на рубеже тысячелетий [Текст] / С.Г. Тосин. - Новосибирск: Изд-во НИПКиПРО, 2003. - 132 с. - 4,7 п. л.
2. Статьи
12. Тосин, С.Г. Русский колокольный звон. Трактовка и современное состояние [Текст] / С.Г. Тосин // Искусство колокольного звона: Материалы к курсу по спец. №21.03 Духовые и ударные инструменты. - М.: М-во культ. РСФСР, 1990. - С. 138Ц178. - 1,4 п. л.
13. Тосин, С.Г. Праздник колокольной музыки [Текст] / С.Г. Тосин // Сов. музыка. - 1990. - №1. - С. 140Ц141. - 0,3 п. л.
14. Тосин, С.Г. И вновь звучат колокола [Текст] / С.Г. Тосин // Сов. музыка. - 1991. - №5. - С. 14Ц15. - 0,2 п. л.
15. Тосин, С.Г. Основные аспекты изучения колокольного звона как явления музыкального искусства [Текст] / С.Г. Тосин // Колокола : история и современность. 1990. - М.: Наука, 1993. - С. 7Ц16. - 0,5 п. л.
16. Тосин, С.Г. О жанровой природе русского колокольного звона [Текст] / С.Г. Тосин // Колокола : история и современность. 1990. - М.: Наука, 1993. - С. 17Ц28. - 0,6 п. л.
17. Тосин, С.Г. Звонницы православных церквей Новосибирска [Текст] / С.Г. Тосин // Дарование. - Новосибирск, 1997. - № 2. - С. 72Ц75. - 0,4 п. л.
18. Тосин, С.Г. О профессионализме в искусстве русского колокольного звона [Текст] / С.Г. Тосин // Музыка колоколов. - СПб.: Изд-во Рос. ин-та истории искусств, 1999. - С. 55Ц61. - 0,4 п. л.
19. Тосин, С.Г. Наука и практика в вопросах возрождения русской национально-православной традиции колокольного звона [Текст] / С.Г. Тосин // Научно-методическое обеспечение деятельности детских фольклорных объединений. - Новосибирск: Изд-во НИПКиПРО, 2001. - С. 17Ц22. - 0,3 п. л.
20. Тосин, С.Г. Традиция колокольного звона в Сибири: проблемы изучения [Текст] / С.Г. Тосин // Проблемы изучения этнической культуры восточных славян Сибири XVIIЦXX вв. - Новосибирск: ООО Агро-Сибирь, 2003. - С. 157Ц171. - 0,7 п. л.
21. Тосин, С.Г. Структурные особенности звонничного звукоряда [Текст] / С.Г. Тосин // Вопросы инструментоведения : ст. и материалы. - СПб.: Изд-во Рос. ин-та истории искусств, 2004. - Вып. 5, ч. 1. - С. 222Ц227. - 0,3 п. л.
22. Тосин, С.Г. Аналитический обзор публикаций по русской кампанологии последней четверти ХХ века [Текст] / С.Г. Тосин // Вновь зазвонят колокола : сб. ст. - Новосибирск: Изд-во НИПКиПРО, 2005. - С. 125Ц168. - 2,6 п. л.
23. Тосин, С.Г. Традиционный звонничный инструментарий в начале XXI века [Текст] / С.Г. Тосин // Православные традиции в народной культуре восточнославянского населения Западной Сибири в конце XIXЦXX вв. - Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2005. - С. 62Ц71. - 0,7 п. л.
24. Тосин, С.Г. Обучение звонарей в России: традиция, современная практика и перспективы [Текст] / С.Г. Тосин // Музыкальная культура и искусство : наблюдение, анализ, рекомендации. - Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. пед. ун-та, 2005. - С. 88Ц99. - 0,7 п. л.
25. Тосин, С.Г. Красный звон [Текст] / С.Г. Тосин // Музыкальные инструменты в истории культуры. - СПб.: Изд-во Рос. ин-та истории искусств, 2007. - С.133Ц137. - 0,2 п. л.
26. Tosin S. Den russiske klokke // Acta campanologica. - 1990. - №4. - S. 217Ц223. - 0,4 п. л.
3. Тезисы конференций, симпозиумов, конгрессов
27. Тосин, С.Г. Размещение колоколов традиционной русской звонницы [Текст] / С.Г. Тосин // Вопросы инструментоведения : сб. реф. III Междунар. инструментовед. конф. - СПб.: Изд-во Рос. ин-та истории искусств, 1997. - Вып. 3. - С. 99Ц100.
28. Тосин, С.Г. Реставрация православной звонницы как звукоинструмента (на примере колокольни церкви Иоанна Предтечи, г. Куйбышев Новосибирской области) [Текст] / С.Г. Тосин // Народная культура Сибири и Дальнего Востока : материалы VI науч.-практ. семинара сибир. регион. вузовского центра по фольклору. - Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. консерватории, 1997. - С. 32Ц34.
29. Тосин, С.Г. К изучению современного звонничного инструментария России [Текст] / С.Г. Тосин // IV Конгресс этнографов и антропологов России : тез. докл. - СПб.: Изд-во Ин-та антропологии и этнографии РАН, 2001. - С. 174.
30. Тосин, С.Г. Современная практика формирования колокольных наборов традиционной звонницы [Текст] / С.Г. Тосин // Пятая Всесибирская Духовная выставка. - Новосибирск: Сиб. ярмарка, 2003. - С. 18Ц19.
31. Тосин, С.Г. Нетипичные способы воспроизведения русского колокольного звона [Текст] / С.Г. Тосин // V Конгресс этнографов и антропологов России : тез. докл. - СПб.: Изд-во Ин-та антропологии и этнографии РАН, 2003. - С. 121.
32. Тосин, С.Г. Национальная специфика музыкальной акустики русского колокола : к проблеме восстановления традиции колокольного звона в России [Текст] / С.Г. Тосин // VI Конгресс этнографов и антропологов России : тез. докл. - СПб.: Изд-во Ин-та антропологии и этнографии РАН, 2005. - С. 180.
33. Тосин, С.Г. Из опыта работы над толковым словарем по кампанологии [Текст] / С.Г. Тосин // Проблемы инструментоведческой терминологии : тез. и реф. Международ. конф. - СПб.: Изд-во Рос. ин-та истории искусств, 2005. - С. 44Ц45.
1 Кампанология - наука, объектами изучения которой являются колокола и колокольные звоны. Кампанолог - ученый, исследователь, чья деятельность связана с кампанологией.
2 Асафьев Б. В. О народной музыке. - Л., 1987. - С. 185.
3 Шашкина Т. Б. Древнерусские колокола домонголького времени // Колокола: История и современность.1990 / сост. Ю. В. Пухначев. - М., 1993. - С. 133.
4 Смоленский С. В. О колокольном звоне в России // Музыка колоколов. - СПб., 1999. - С. 206.
5 Алексеев Э. Е. Фольклор в контексте современной культуры. - М., 1988. - С. 94.
6 Цветаева А.И., Сараджев Н.К. Мастер волшебного звона. - М., 1986. - С. 68.
7 Рыбаков С. Г. Церковный звон в России // Колокольные звоны России. - М., 1990. - С. 70.
8 Никольский К. Т. Пособие к изучению устава богослужения православной церкви. - СПб., 1894. - С. 36.
9 Дьяченко Г. Полный церковно-славянский словарь. - М., 1993. - С. 40.
10 Слободской С. Закон Божий. - М., 1991. - С. 704.
11 Мальцев С. А. Школа звонаря. - Ярославль, 2005. - С. 30.
12 Неаполитанский А. Церковный устав в таблицах. - Владимир, 1878. - С. 122.
13 Слободской С. Закон Божий... - С. 705.
14 Никольский К. Т. Пособие... - С. 40.
15 Цит. по: Никаноров А.Б. Колокола и колокольные звоны Псково-Печерского монастыря. - СПб., 2000. - С. 152.
16 Понятие школы здесь интерпретируется вне стилевого контекста.
Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по искусствоведению