Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии  

На правах рукописи

Тармаева Виктория Ивановна

КОГНИТИВНАЯ ГАРМОНИЯ

КАК МЕХАНИЗМ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ТЕКСТА

Специальность 10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени

доктора филологических наук

Кемерово 2011

Работа выполнена на кафедре русского языка

ФГБОУ ВПО Кемеровский государственный университет

Научный консультант:        доктор филологических наук, профессор

                                       Голев Николай Данилович

Официальные оппоненты:	доктор филологических наук, профессор Кашкин Вячеслав Борисович;
	доктор филологических наук, профессор Москальчук Галина Григорьевна;
	доктор филологических наук, профессор Трофимова Елена Борисовна

Ведущая организация:

ФГБОУ ВПО  Национальный исследовательский Томский  государственный  университет

Защита диссертации состоится  29 марта 2012 г. в 10.00 на заседании диссертационного совета Д212.088.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций в ФГБОУ ВПО Кемеровский государственный университет по адресу: 650043, Кемерово, ул. Красная, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО Кемеровский государственный университет.

Автореферат разослан 29 декабря 2011 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета  М. А. Осадчий

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертационная работа посвящена исследованию когнитивной гармонии, проявляющейся при интерпретации текста.  Проблема когнитивной гармонии решается на фрагменте событийных цепочек, представленных  посредством глагольных циклов, имеющих трехчленную парадигматическую релевантность.  Работа выполнена на материале интерпретирующих высказываний, полученных в результате психолингвистического эксперимента посредством тестирования студентов филологического факультета.

Проблематика данного исследования определяется противоречием, заключающимся в несоответствии, с одной стороны, неоднозначности смыслового потенциала предложения как проявления синтаксической асимметрии формы и значения языкового знака, и, с другой - единства вариантов интерпретации повествовательного текста, следствием которого становится когнитивное и эстетическое удовлетворение от гармонического соответствия формы и значения текста.

Контекстные условия повествовательного текста, как правило, актуализируют одну смысловую версию. В результате в сознании интерпретатора восприятие формы и содержания происходит автоматически и не предполагает решения линтерпретационных дилемм. Это обусловливает успешное продвижение коммуникативного процесса и психологическое состояние коммуникативного удовлетворения как проявление когнитивной гармонии.

Таким образом, проблематика исследования вытекает из закономерностей устранения противоречия формы и содержания текста. Это предполагает выявление и описание, во-первых, структурных (языковых) и, во-вторых, когнитивных факторов, детерминирующих единство интерпретации  текста.

В качестве объекта настоящего диссертационного исследования выступают интерпретационные процессы, приводящие к  когнитивному пониманию повествовательного текста.

Предметом исследования выступает единство результатов интерпретации повествовательного текста как проявление единодушия читателей (интерпретаторов) по поводу установления связей и отношений между единицами и элементами текста, в результате которой возникает когнитивная гармония.

Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью системного изучения когнитивной гармонии как универсального свойства  познания в разнообразных проявлениях, включая метаязыковые репрезентации текста.

Термин когнитивная гармония обусловлен фактором гармонии, присущей всей системе языка a priori. См., например, системный подход к исследованию языка, связанный с работами И. А. Бодуэна де Куртенэ,  А. А. Потебни, Ф. Ф. Фортунатова и получивший развитие в работах  В. Г. Адмони, Ю. Д. Апресяна, Н. Д. Арутюновой, О. В. Александровой,  М. М. Бахтина, Ф. М. Березина, В. В. Виноградова, Л. С. Выготского, В. А. Звегинцева, Е. С. Кубряковой, А. А. Леонтьева, Ю. М. Лотмана, Н. С. Поспелова, Б. А. Серебренникова, Е. В. Сидорова, Ю. С. Степанова,  Л. В. Щербы и др., привел к зарождению лингвосинергетики, ставшей самостоятельным течением в языкознании, в русле которого исследуются процессы самоорганизации/гармонизации в языке (Г. Г. Москальчук,  В. И. Аршинов, Я. И. Свирский, И. А. Герман, В. А. Пищальникова,  В. Н. Базылев,  Н. Л. Мышкина, В. Г. Борботько, Г. С. Сонин).  Работы синергетической школы Г. Г. Москальчук направлены на выявление структурной гармонии модели текста (повествования в том числе) посредством численно измеримых параметров (К. И. Белоусов,  А. Ю. Корбут, И. Ю. Моисеева).

Анализ научных публикаций по обозначенной проблематике свидетельствуют о том, что интегративные исследования  неких закономерностей гармонизации процесса коммуникации, указывающих на существование единого интегрированного когнитивного пространства, функционирующего в соответствии с его природой и влияющего на отдельные аспекты коммуникативного взаимодействия индивидов, начинают занимать приоритетное положение в парадигме современных научных изысканий1

.

Вместе с тем феномен гармонии на когнитивном уровне, возникающий при интерпретации текста, не подвергался специальному лингвистическому изучению в фундаментальном плане. Можно назвать лишь работы отдельных исследователей, в частности, в области перевода, в которых рассматривались проблемы отсутствия когнитивной гармонии (Г. Д. Воскобойник, Е. Ю. Куницына и др.).

Удачное наименование весьма известного вышеупомянутого явления расхождения сторон антиномии, которое неоднократно рассматривалось в истории науки, начиная с Э. Канта, принесло американскому психологу Леону Фестингеру признание основателя теории когнитивного диссонанса.

Когнитивный диссонанс возникает при смысловой недостаточности слова или словосочетания. Так, смысловая гармония нарушается, когда предметные существительные занимают место пропозиции, употребляясь не в своей основной и первичной, проявляя свойства имени, а во вторичной синтаксической функции, становясь предикатом, приобретая неоднозначность формы, выступая именем конкретного значения и именем событийной семантики, как проявление асимметричного дуализма языкового знака (В. Г. Гак, С. О. Карцевский). Причем  предыдущая фраза, как правило, не может лутолить возникший линформативный голод, поскольку принадлежит своему (другому) контексту. В результате отдельное высказывание с данной структурой допускает неоднозначную интерпретацию.

Однако в конкретном тексте смысловое определение слова происходит в оперативном порядке и, как правило, автоматически: слово самоопределяется (самоорганизуется), разворачивая смысл своего контекста, тем самым способствуя правильной интерпретации и поддержанию смыслового согласования (Н. Д. Голев). Иными словами, при интерпретации повествовательного текста постоянно имеют место моменты, когда контекст воздействует на семантику той или иной формы. В результате происходит семантическое самоопределение формы относительно других единиц данного контекста (Н. Д. Арутюнова, В. Г. Борботько). Так, асимметричный знак обретает речевое значение, которое, актуализируясь в виде смысла, согласует высказывание с асимметричной языковой единицей с предшествующим контекстом2

.а Это явление недостаточно изучено, и, тем не менее, оно широко известно и интуитивно используется в практике чтения и осмысления слов в контексте.

Согласно нашей концепции, феномен когнитивной гармонии (далее  - КГ) как механизм интерпретации повествовательного текста необходимо включить в русло собственно лингвистических исследований для решения задач определения языковой сущности этого явления, обусловленного системно-структурной и функциональной природой языка, в свете идей, выдвигаемых современной коммуникативно-деятельностной лингвистикой, используя при этом соответствующий научно-понятийный аппарат и применяя адекватные сформулированным задачам научные методики.

Цель данной диссертационной работы состоит в исследовании процессов становления и свойств когнитивной гармонии как  механизма интерпретации повествовательного текста на когнитивном уровне.

Достижение поставленной цели потребовало решения следующих задач:

1. показать предпосылки возникновения концепции когнитивной гармонии как механизма интерпретации;
2. дать обоснование когнитивной гармонии как круговой системы человеческого познания;
3. раскрыть понятие когнитивной гармонии на материале интерпретирующих высказываний о русских повествовательных текстах;
4. описать условия становления когнитивной гармонии на содержательном уровне в процессе интерпретации;
5. представить типологию когнитивной гармонии на примере повествовательного текста;
6. раскрыть свойства когнитивной гармонии как механизма интерпретации текста;
7. дать подробную характеристику асимметричного дуализма языкового знака, проявляющегося посредством асимметрии  именных и предикативных отношений на синтаксическом уровне;
8. обосновать неизбежность процесса гармонизации сторон знака, образующих асимметрию именных и предикативных отношений на когнитивном уровне в процессе интерпретации текста;
9. разработать и провести психолингвистический эксперимент для опосредованного подтверждения рабочей гипотезы.

Гипотезы предпринятого исследования следующие:

1. когнитивная гармония проявляется как механизм интерпретации текста;
2. на когнитивном уровне происходит неизбежная гармонизация/смысловое согласование сторон, образующих асимметрию знака.

Методология, методы и методика исследования. Используемый в работе подход к исследованию когнитивной гармонии как механизма интерпретации текста вписывается, прежде всего, в русло активно разрабатываемого ныне такого научного направления, как лингвистический интерпретационизм (В. З. Демьянков, N. Сhomsky, R. S. Jackendoff, W. Harris и др.) с его идеей лоб интерпретируемости как свойстве языковой единицы и положением о том, что значение и смысл языковых выражений представляют собой результат интерпретирующей деятельности человека, а интерпретация как целенаправленная когнитивная деятельность состоит в установлении и/или поддержании гармонии в мире интерпретатора, что может выражаться в осознании свойств контекста речи и в помещении результатов такого осознания в пространство внутреннего мира интерпретатора,  а в частности, в получении целостного объекта (результата интерпретации) и устранении того, что иногда называют "когнитивным диссонансом" (Л. Фестингер,1984)3

. В основу нашего подхода положено понимание интерпретации, разработанное В. З. Демьянковым, в соответствии с которым при интерпретации художественного текста в языковом сознании интерпретатора происходит взаимодействие метаязыковых репрезентаций, возникающих при реконструкции интерпретируемого текста, с одной стороны, и имеющихся метаязыковых репрезентаций прошлого опыта интерпретатора, с другой. В процессе интерпретации: возникает интерпретация-объект - метаязыковая репрезентация повествовательного текста; происходит интерпретация как процесс  - становление когнитивной гармонии асимметричного знака и когнитивной гармонии событий повествовательного текста; лимеет место интерпретация как результат4,-  иными словами, гармонизация как построение глобального значения для целого текста5

- когнитивная гармония целого повествовательного текста.

Кроме того, предлагаемый нами подход актуализирует основные положения такого научного направления, как философия сознания, активно разрабатываемого в современной зарубежной лингвистике (Т. Виноград,  Т. А. ван Дейк, В. Кинч, Ф. Джонсон-Лэрд, Дж. Лакофф, У. Л. Чейф и др.). И, наконец, исследование проблемы когнитивной гармонии текста актуализирует ряд ключевых положений теории интерпретации, в том числе герменевтики, рецептивной эстетики (Р. Барт, П. Рикер, E. Hirsch и др.) и  интерпретационной вариативности текста (Л. Г. Ким).

Исследование факторов, детерминирующих становление когнитивной гармонии как механизма интерпретации повествовательного текста, осуществляется посредством использования метода самонаблюдания, или интроспекции, описательного метода (метода наблюдения), методов когнитивного моделирования и когнитивно-дискурсивного анализа, а также экспериментального, предполагающего обращение к коллективному языковому сознанию интерпретаторов путем их тестирования в различных формах.

Эсперимент, проводившийся в несколько этапов, был призван подтвердить гипотезу и обосновать когнитивную гармонию в качестве механизма и результата интерпретации, поскольку установление равновесия метаязыковых репрезентаций, с одной стороны, возникающих в процессе интерпретации, с другой, имеющихся в качестве прошлого опыта, приводит к единству вариантов интерпретации и единодушию интерпретаторов (читателей) по поводу установления связи и отношений между единицами и элементами текста, как проявление когнитивной гармонии (В. З. Демьянков,1983).

В ходе исследования были проанализированы особенности восприятия художественных произведений студентами филологических факультетов вузов  Москвы, Иркутска и Улан-Удэ. Объем выборки составил 2000 человек.

Материал и источники исследования. Исследование выполнено на материале линтерпретирующих текстов (термин Л. Г. Ким), полученных методом психолингвистического эксперимента. Исходными, т. е. стимульными при проведении эксперимента, выступают тексты малого формата (преимущественно небольшие отрывки с высказываниями, содержащими именные асимметричные конструкции). Использование для эксперимента текстов малого формата объясняется их лаконичностью, смысловой цельностью и законченностью, что имеет определенные преимущества при организации и проведении эксперимента.

В качестве материала для экспериментальной проверки научной гипотезы выступают тексты, извлеченные из художественных произведений русских писателей-классиков XIXЦXX веков, повествовательная проза которых объединена общностью тем, идей, мотивов, образов, относится к традиционным эпическим жанрам и признана эталоном русского литературного языка: произведения А. И. Куприна, Н. С. Лескова, В. Г. Короленко, Л. Н. Толстого, Б. Л. Васильева,  Э. Г. Казакевича, К. М. Симонова, М. А. Шолохова и др.

Всего при выполнении данной научной работы было использовано 47 художественных произведений, общим объемом более 75000 страниц, на основе которых был разработан и проведен психолингвистический эксперимент. В результате психолингвистического эксперимента было получено 4000 интерпретирующих текстов, послуживших непосредственным речевым материалом исследования.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые дается теоретическое обоснование понятия когнитивной гармонии в контексте лингвистического подхода.  Когнитивная гармония впервые введена как предмет специального лингвистического изучения в качестве механизма интерпретации текста. Впервые в данном исследовании информация о процессах когнитивной гармонии/смыслового согласования текстообразующих элементов систематинзирована, обобщена и представлена с единой точки зрения, что понзволяет работать с каждым отдельным текстом как гармоничным объектом. Впервые преднставлены и систематизированы все виды когнитивной гармонии, реализуемые в процессе интерпретации (реконструкции) повествовательного текста. Осуществлено первичное описание функций разных видов когнитивной гармонии: функции когнитивной гармонии описаны как адаптирующие, жанрообразующие и аксиологические. Впервые описаны условия становления и свойства когнитивной гармонии сторон асимметричного дуализма языкового знака и повествовательного текста.

Теоретическая значимость исследования определяется его вкладом в развитие целого ряда научных направлений, в том числе коммуникативной лингвистики.

В диссертации разработана модель когнитивной гармонии как механизма интерпретации текста, в соответствии с которой при интерпретации повествовательного текста успешное продвижение коммуникативного процесса и психологическое состояние коммуникативного удовлетворения возникают при равновесии взаимосвязанных метаязыковых репрезентаций, с одной стороны, актуализируемых в сознании интерпретатора языковыми знаками  реконструируемого  метатекста, и, с другой, репрезентаций прошлого опыта интерпретатора.

Исследование имеет существенное значение для развития когнитивной лингвистики, для дальнейшей разработки герменевтических основ техники понимания вербальных текстов. Плодотворным видится использование теоретико-методологического инструментария концепции когнитивной гармонии при раскрытии неизученных возможностей процесса интерпретации различных единиц языка.

Изложенные в диссертации теоретические положения ориентированы на дальнейшее развитие теории текста. Анализ когнитивной гармонии в повествовательном тексте позволяет создать когнитивную модель организации порождения и восприятия текста. Представляется допустимым выведение данной модели когнитивной гармонии за пределы повествовательного текста и изучение природы когнитивной гармонии в различных других видах  текста.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования разработанных методик анализа текста в аналогичных текстологических изысканиях, в смежных аспектах и на другом материале. Результаты и материал проведенного исследования могут быть использованы при подготовке курсов лекций и семинарских занятий для студентов, магистрантов, аспирантов по когнитивной лингвистике, в частности, по лингвистическому интерпретационизму,  по теории текста, также по философии языка; при написании курсовых и дипломных проектов, магистерских и кандидатских диссертаций.

Апробация результатов исследования. Материалы и результаты исследования обсуждались на следующих международных конгрессах, конференциях, семинарах: Международный семинар Совета Европы Развитие межкультурной компетенции через изучение иностранных языков: потенциал, методы, проблемы (Совет Европы - МГЛУ - ИГЛУ, Иркутск, 23Ц26 октября 2006 г.), Международная научная конференция Лингвистическая реальность и межкультурная коммуникация (Иркутск, 19Ц21 апреля 2000 г.), V Международная научно-практическая конференция Лингвистические парадигмы и лингводидактика (Иркутск, 20Ц23 июня 2000 г.), Международная конференция, посвященная памяти профессора О. И. Москальской Германистика: состояние и перспективы развития (Москва, 24Ц25 мая 2004 г.), X Международная научно-практическая конференция Лингвистические парадигмы и лингводидактика (Иркутск, 14Ц18 июня 2005 г.), Байкальский международный семинар Многополярность и толерантность в языковом образовании (Улан-Удэ, 24Ц29 июня 2008 г.),  Международная научно-практическая конференция Иностранные языки в Байкальском регионе: опыт и перспективы межкультурного диалога (Улан-Удэ, 9Ц10 сентября 2010 г.), Международная научная конференция Актуальные проблемы и современное состояние общественных наук в условиях глобализации - 2011  (Москва, 14Ц15 мая 2011 г.).

По теме диссертации опубликовано 52 работы общим объемом более 50 п. л., в том числе 2 монографии, учебное пособие и 17 статей в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ для публикации основных научных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора наук.

Наиболее существенные результаты исследования сформулированы в следующих положениях, выносимых на защиту:

1. Когнитивная гармония есть способ осуществления ориентирующего поведения индивидуума в целях поддержания оптимальных условий био-социо-культурной среды, направленный на поддержание в равновесной упорядоченности всех его ментальных структур при восприятии времени и пространства, как необходимое условие дальнейшего существования и функционирования - познания.
2. Когнитивная гармония как механизм интерпретации повествовательного текста возникает при равновесии каузально связанных метаязыковых репрезентаций, возникающих в процессе реконструкции метатекста, и имеющихся репрезентаций прошлого опыта интерпретатора.
3. Когнитивная гармония как основа смыслоформирования при интерпретации повествовательного текста представляет активизацию собственных мыслительных процессов, суть которой состоит в контроле информации. Становление когнитивной гармонии повествовательного текста всегда предопределено забегающим вперед движением дивинации, имеющей логический характер. Когнитивная гармония в повествовательном тексте развертывается на балансе дивинаций и смены горизонта дивинаций, вводящей новые дивинации, соотносимые с новыми причинно-следственными отношениями.
4. Явление когнитивной гармонии представляет собой состояние процесса когнитивного понимания повествовательного текста. Процесс становления когнитивной гармонии при интерпретации повествовательного текста развертывается на основе динамических схем действования, в качестве которых служат сценарии когнитивной гармонии. Становление когнитивной гармонии повествовательного текста происходит посредством развертывания и взаимодействия уровней сценария когнитивной гармонии, находящихся в состоянии динамичной иерархичности. 
5. Асимметричные знаки инициируют  фазовые изменения сценария когнитивной гармонии повествовательного текста. Стороны асимметричного дуализма языкового знака, характеризующие именные и предикативные отношения, неизбежно подвержены процессам когнитивной гармонии.
6. Действование по сценарию когнитивной гармонии в повествовательном тексте - это всегда действование в соответствии с дивинациями событий. Сценарий когнитивной гармонии и дивинация событий задают критерии и закономерности смыслового реконструирования повествовательного текста. Сценарий когнитивной гармонии на синтаксическом уровне представлен  трехфазовым  циклом узловых глагольных операторов сложного синтаксического целого (ССЦ). При развертывании когнитивной гармонии объектом дивинации событий  в повествовательном тексте является не только набор содержаний - предикаций в рамках пропозиций, но и набор текстообразующих средств.
7. Когнитивная гармония, будучи самоорганизующейся системой, обладая такими  свойствами, как динамичная иерархичность, нелинейность, внутренняя открытость (самореферентность), цикличность, неустойчивость, гомеостатичность, каузальность, проявляет свой полифункциональный характер в повествовательном тексте и выполняет  жанрообразующую функцию.  Жанрообразующая функция когнитивной гармонии в повествовательном тексте комплексно реализуется в реконструкции и динамике смыслов повествовательного текста, создании событийных концептосфер (системы событийных репрезентаций) и выполнении хронотопической, сюжетообразующей и ритмообразующей ролей.
8. Когнитивная гармония как эмпирическая сущность позволяет оценить успешность/неуспешность использования языковых единиц в повествовательном тексте.

Структура работы.  Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка, приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность изучаемой проблемы, определяется объект, предмет, цели и задачи исследования, формулируется гипотеза, характеризуются теоретико-методологические основы исследования, определяется научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, излагаются положения, выносимые на защиту.

В главе 1 Философские и методологические основания исследования представлены различные подходы, связанные с воплощением гармонии в теории и практике познания. Прослеживая историю развития понятия гармонии, можно проследить, как по мере развития его во всех областях знания изменялось и углублялось понимание самой этой категории. История вопроса есть теория этого вопроса6

.

Как выяснилось, различные подходы, связанные с воплощением гармонии, возникли как реакция на устремленность социума к более прочным, незыблемым гармоническим структурам в процессе приспособления его к миру. В этом смысле потребность в гармонии не просто временная, сиюминутная прихоть человеческой фантазии, но глобальный, жизненно важный ориентир, призванный установить равновесие в сознании индивидуума в процессе адаптации (=поддержания самодостаточности) (параграф 1.1).

В исследовании в качестве философского базиса используется сформулированное в рамках неклассической эпистемологической концепции положение о функциональности и био-социо-культурной обусловленности познания как адаптивного процесса, позволяющего живым организмам приспосабливаться к среде посредством накопления опыта успешных взаимодействий с ней и, в конечном итоге, выживать. В каждых конкретных условиях сохранение жизни (самоподдержания и адаптации) для живой системы есть адекватное действие в этих условиях, поэтому под знанием мы понимаем, прежде всего, накопленный организмом опыт взаимодействия со средой. Именно в данном смысле живая система является познающей системой7

.

Таким образом, когнитивная гармония предстает в качестве способа осуществления ориентирующего поведения такой самоорганизующейся системы, каковой является человек, в целях поддержания оптимальных условий био-социо-культурной среды, прежде всего, поддержания в равновесной упорядоченности всех его ментальных структур при восприятии времени и пространства, как необходимое условие дальнейшего существования и функционирования - познания, во-первых.

Во-вторых, когнитивная гармония проявляется во взаимодействиях интерпретатора и метаязыковых репрезентаций. Когнитивная гармония  при интерпретации повествовательного текста возникает при равновесии каузально взаимосвязанных метаязыковых репрезентаций, возникающих в процессе реконструкции метатекста, и имеющихся репрезентаций прошлого опыта интерпретатора.

Возникающие и имеющиеся у интерпретатора метаязыковые репрезентации уравновешиваются во временной последовательности. Временная гармония выступает в качестве аспекта когнитивной гармонии (параграф 1.2). Прежде всего значимо то, что время представляется внутренней характеристикой жизни субъекта, ее первым категориальным определением, основополагающим для всех иных определений. Когнитивная гармония  предстает особого рода категорией духовного мира, обладающей объективной ценностью, необходимой для того, чтобы показать реальность постигаемого в переживании. В отличие от формальных категорий - форм высказывания о всей действительности, темпоральность жизни относится к реальным категориям, своим истоком имеющим постижение духовного мира, адаптацию к окружающей среде с целью самоподдержания, характеризуя связность переживания, они возникают в переживании отдельного индивида, применяются при отдельных актах объективации жизни, но обретают всеобщность, поскольку проявляются всюду, где есть духовная жизнь и понимание в форме переживаний (представлений). Когнитивная гармония  и временная гармония существуют только благодаря объединяющему единству сознания человека. Переживание гармонии времени происходит в рамках переживаний когнитивной гармонии. В своих внешних и внутренних проявлениях они представлены отношениями упорядоченной и равновесной последовательности.

Поскольку все представления как состояния представления непосредственно происходят во времени, то и представляемое в представлении как таковое принадлежит времени. Выделяются три модуса синтеза, выражающие когнитивную гармоничную триаду единства настоящего, прошедшего и будущего. Всякое созерцающее, вообразующее и мыслящее представление управляется трояким гармоничным синтезом. Время оказывается средством описания сознания, в частности, становления когнитивной гармонии. Переживание когнитивной гармонии  фундаментально для духовной жизни человека, оно определяет ее содержание по всем направлениям в процессе биологической адаптации и проявляется посредством переживания временной последовательности, в качестве  гармонии времени, одного из аспектов единства когнитивной гармонии времени и пространства.

Процесс когнитивного понимания осуществляется посредством переживания гармоничной темпоральной трихотомии последовательности событий: праимпрессии, ретенции, протенции (хронотопическая роль когнитивной гармонии) (параграф 1.3) (термины Э. Гуссерля). Процессы понимания неизбежно сопровождаются дивинацией - предсказанием (построением) будущего при помощи различных техник, в частности, с использованием памяти (прошлого опыта).

Обратимся к примерам:

Семен заметил, что днем в зимовье никто не остается, и безбоязненно зашел в него. Зашел просто так, из непреодолимого любопытства. Вкусно пахло щами. Он достал из печки чугунок, стоя, обжигаясь, похлебал из него. Не смог удержаться. Сколько времени не пробовал ничего мясного, питался пресными лепешками да болтушкой, заваренной на воде, - пища не из последних, однако без жиров человеку жить трудно. В кладовой он сложил в мешок куски сала и мяса и ушел, дав себе слово больше сюда не возвращаться (Е. И. Замятин. Север).

Когнитивный сценарий Посещение землянки разворачивается в гармоничной  триаде посредством глагольного цикла: зашел - поел - вышел, прихватив с собой съестную провизию хозяев землянки. Интерпретатор воспроизводит события пофазно: зашел, чтобы чем-нибудь поживиться (праимпрессия), - поел по причине того, что уже продолжительное время вел полуголодный образ жизни (ретенция), - вышел (протенция). Фаза протенции рождается в ожидании, поскольку войти вовнутрь предусматривает, что субъект выйдет когда-нибудь наружу. Все перечисленные события равновесны, поскольку ни одно из них не может считаться более важным или выпадающим из целостного последовательного интерпретационного восприятия.

Перед тем как навсегда уйти из землянки, он положил дрова, собрался запалить сухую осоку. Постоял и начал копать в углу землянки возле окна. Бавыкину пришлось задержаться из-за мешочка с золотом. Он не сразу нашел его глубоко в тайнике между печью и окном. После положил драгоценный мешочек во внутренний карман своей куртки, присел, закурил. Теперь нужно было уходить (Е. И. Замятин. Север).

В данном случае мы воспринимаем события когнитивного сценария (Гл. 3  диссертации) Уход из землянки, состоящего из двух сцен: Извлечение содержимого из тайника и Быстрые сборы. Данный когнитивный сценарий представлен глагольным циклом: решил покинуть землянку (зачин данного сложного синтаксического целого (ССЦ) и праимпрессия сценария) - собрался: вытащил драгоценный мешочек из тайника (средняя часть ССЦ и ретенция) - перед выходом присел и закурил (концовка данного ССЦ и протенция восприятия). 

Словосочетание из-за мешочка с золотом является источником асимметричных отношений, поскольку обозначает не только предмет - мешочек с золотом, но, инициируя работу памяти, отсылает к событиям прошлого: Бавыкин когда-то не имел золотого мешочка - праимпрессия прошлого события и зачин в ССЦ и когнитивном сценарии Приобретение золотого мешочка, но он добыл мешочек с золотом - ретенция прошлого события и средняя часть упомянутого ССЦ и данного когнитивного сценария, спрятал драгоценный мешочек - протенция и заключительная часть этого же ССЦ и соответствующего когнитивного сценария (глагольный цикл: не имел - добыл - заимел и спрятал драгоценность). Интерпретатор реконструирует события прошлого в процессе непосредственного восприятия. Им переживаются эмпирические сущности - праимпрессия, ретенция и протенция - с линдексом репродуктивного изменения, поскольку они уже составляют внутренний опыт8

интерпретатора. Об этих событиях уже известно интерпретатору, он заново переживает их, но уже без того впечатления, которое они произвели тогда, когда он воспринимал их ранее. Кроме того, ретенция не осуществляет себя одинаково в памяти и в восприятии. В восприятии она модифицирует порождающую точку-источник,  а в памяти - эту же точку, но только воспроизведенную. Память тождественна восприятию, поскольку они обе конструируют внутреннее время субъекта. Память воспроизводит фазы временного объекта соответственно фазам его восприятия. Отличие же памяти от непосредственного восприятия заключается в том, в восприятии протенции подхватывают то, что приходит в процессе дивинации, то в памяти протенции воспроизводятся как уже осуществленные9

. Происходит воспроизведение событий прошлого в процессе видения того, что воспроизведено.

Речь идет о двойственной интенциональности воспоминания, поскольку вместе с воспроизведенным событием прошлого память содержит временной фон этого события. Весьма любопытна вторая интенциональность (на временной фон), которая представляет собой воспроизведение совершенно другого типа, чем воспроизведение непосредственного воспринимаемого события. В отличие от воспроизведения фаза в фазу память производит фон совершенно непрерывно, в потоке. В этом случае возникает не цепочка лассоциативных интенций, характерных для восприятия, а непрерывное взаимодействие прошлого, настоящего и будущего, которое и вырисовывает данный фон. А это есть не что иное, как когнитивная гармония - состояние познания последовательных каузальных метаязыковых репрезентаций событий в прошлом, репрезентируемых и воспринимаемых как единый поток равновесных событий в настоящем.

Асимметричное словосочетание из-за мешочка с золотом инициирует гармоничную триаду равновесных последовательных событий: вследствие того, что когда-то Бавыкин зарыл добытый им мешочек с золотом глубоко в землянке (праимпрессия), он задержался, извлекая мешочек из тайника (ретенция), вследствие того, что он забрал драгоценный мешочек, он почти сразу покинул землянку (протенция).

Итак, в процессе интерпретации текста понимание достигается посредством активности сознания, которое выполняет адаптирующую функцию. Временная гармония, находясь в понятийном гнезде когнитивной гармонии,  выполняет реконструкнтивную функцию (функцию активизации мыслительных процессов в процессе интерпретации). Таким образом, она позволяет любому носителю языка молниеносно отслеживать смысловые взаимодействия единиц на всех уровнях при интерпретации повествовательного текста. При встрече с асимметричной структурой, память мгновенно в сознании интерпретатора репрезентирует события прошлого, свернутого в данном асимметричном знаке. В свою очередь, репрезентация прошлого события  становится ориентировкой для последующих событий при реконструировании модели-проекции повествовательного текста, что в результате приводит к возникновению КГ.

В любом восприятии содержится память (прошлый опыт), память (опыт) имеет такую же структуру, что и восприятие. Кроме того, и память, и восприятие имеют общую основу (они же ее и создают) Ч внутреннее время. Такой подход к памяти отождествляет ее с опытом. Именно такое функционирование когнитивной системы служит типичным проявлением способности к адаптации (самоподдержанию). Таким образом, адаптация человека как самоорганизующейся системы есть не что иное, как процесс гармонизации с целью поддержания его самодостаточности. 

В главе 2 Асимметричность языкового знака дана подробная характеристика асимметричного дуализма языкового  знака, проявляющегося посредством асимметрии именных и предикативных отношений.

В предложении регулярно реализуются две основные коммуникативные функции Ч идентификация предметов, о которых идет речь, и предикация, вводящая сообщаемое (параграф 2.1). Компетенция в области идентифицирующих имен создается знанием их референции. Суть предиката состоит в обозначении и оценке статических свойств и динамических проявлений предметов действительности, их отношений друг к другу.  Именная семантика обращена к пространнственному параметру мира, предикатная Цорганизована временной осью. 

Между этими семантическими типами возможны отношения, которые  В. Г. Гак  (1979) описал как асимметрия языкового знака. С одной стороны, содержание и форма языкового знака пребывают в состоянии подвижного равновесия. Но, как справедливо показал В. Г. Гак, знак стремится к нарушению такого равновесия: обозначающее стремится выйти за рамки, поставленные обозначаемым, и приобрести иные функции, приводя к созданию асимметричного дуализма языкового знака. Асимметричный дуализм языкового знака в данном исследовании касается предикатного употребления имени и именных выражений, в результате которого возникают асимметричные отношения (параграф 2.2). Таким образом, именные и предикативные знаки становятся источником нижеприведенных асимметричных типов отношений, участвующих в организации предложения.

1. Асимметрия соответствия значения имени  его синтаксической функции в языке (параграф 2.2.1). Семантическое согласование требует соотненсения именных (предметных) понятий с отношениями пространственнного плана, а предикативных (пропозитивных) - с отношениями логико-темпорального типа. Имя существительное принадлежит области представления категории пространства, глагол - области представления категории времени. При асимметричном дуализме языкового знака имена утрачивают значение предметности и начинают соотноситься по своему синтаксическому статусу с областью категории времени, выражая причинно-следственные значения процессуальных отношений (Н. Д. Арутюнова, 1976). Например, в предложении Я задержался из-за отцовского ружья  конкретное имя занимает место единицы пропозитивного значения. Если, объясняя причину какого-либо события, говорящий огранничивается именем предмета, то это приводит к неоднозначной интерпретации. Имя лица или предмета может скрывать за собой любое из возможных качеств, действий или пронисшествий: = я задернжался из-за того, что искал отцовское ружье /имел разговор о ружье отца / искал тех, кто видел отцовское ружье / отнес отцовское ружье в музей / оформлял документы на отцовское ружье / пытался предотвратить продажу отцовского ружья  и т. п.
2. Асимметрия семантических отношений между предикатом и его объектом (параграф 2.2.2). Семантическое согласование требует соотнесения именных предметных понятий с обозначениями физических действий, а предикативных (пропозитивных) - с названиями психических актов. При нарушении этого семантического согласования возникает асимметричный дуализм знака. Например, предикаты суждения и мышления относятся к предикатам пропозиционального отношения (Н. Д. Арутюнова, 1976). Конкретное дополнение при таком предикате, создавая асимметричный дуализм знака, обычно представляет (событийную) пропозицию, для восстановления которой необходимо обращение к контексту: Мысль о северных реках энергично поддерживалась в Средней Азии (Чулков Г.И. Северный крест.). = Мысль о том, что нужно перебросить северные реки (изменить русла северных рек), энергично поддерживалась в Средней Азии.
3. Асимметрия семантических отношений между подлежащим и сказуемым (параграф 2.2.3). Правило семантического соответствия подлежащего и сказуемого основывается на выделении предикатов разных семантинческих уровней: так, предикаты первого порядка сочетаются только с конкретными (предметными) субъектами (подлежащими); предикаты второго ранга относятся к абстракнтным субъектам. Семантическая область предикатов второго ранга, выражающих суждения о событиях, действиях, канчествах, свойствах и пр., охватывает значения локализации во времени и пространнстве, характера протекания действия, его реализации, разные виды субъективно-модальной оценки, субъективнного восприятия или воздействия, логического отношения (причины, цели, условия, уступки), истинностного значенния (для субъектов-суждений) и т.п. Если вторичные предикаты отнесены к конкретному имени, то это последнее утрачивает предметную референцию и способствует возникновению асимметричного дуализма знака, обозначая событие (Н. Д. Арутюнова, 1976). Например, именные конструкции неукрепленностъ тыла и отсутствие технической базы обозначают не предметы, а события (состояние), соотносятся с осью времени, а не пространства, поскольку логические отношения причинности соединяют между собой только события, но никак не предметы: Неукрепленностъ тыла и отсутствие технической базы обусловили пораженние армии. = Из-за того, что ответственное за эту работу лицо  не организовало и не обеспечило укрепление тыла (= не были построены необходимые сооружения и не обеспечили тыл соответствующими сырьевыми и людскими ресурсами) и по причине того, что отсутствовала техническая база (не было доставлено достаточное количество военной техники), армия потерпела поражение.

Вышеупомянутые типы асимметричных отношений возникают при рассогласовании ряда понятий:  предмет - пространственная ориентация - физическое действие - физические свойства преднмета, с одной стороны, и  серии понятий:  событие - время - психический акт - свойство события и суждение о событии, с другой (Н. Д. Арутюнова, 1976). Воспринимаемая  в отдельно взятом предложении данная асимметричная структура с трудом поддается пониманию, поскольку является источником неоднозначных интерпретационных ответов.

Замечено, что люди стремятся к некоторой согласованности как желаемому внутреннему состоянию. Если возникает противоречие или непонимание, то это противоречие (непонимание) они стремятся как-то объяснить и, скорее всего, представить его как непротиворечие ради того, чтобы вновь достичь состояния внутренней когнитивной согласованности. Направленность на понимание есть фундаментальное условие человеческого общения.

Когда замечаем кажущуюся аномалию, нарушение, неоднозначность или неясность, противоречащие набору ожидаемых нами контекстов, мы стремимся примирить получаемые импликации путем поиска менее непосредственных контекстов. Мы вскрываем то, как должен быть прочитан текст, по ходу самого чтения10

. Всякий раз, когда обнаруживается факт асимметрии: именная группа обозначает не только предмет, но и событие, свершившееся в прошлом, выполняя предикативную функцию, не свойственную ей, - решение находится на когнитивном уровне при смысловом согласовании событий. При этом успешное понимание осуществляется только  тогда, когда интерпретатор прослеживает все событийные цепочки и осознает, как они развиваются в процессе повествования.

Когнитивное понимание и становление когнитивной гармонии осуществляются в единстве. Соответственно, асимметричный дуализм языкового знака, представленный асимметрией именных и предикативных отношений, может быть понят только в рамках когнитивных механизмов гармонии.

В главе 3 Условия становления когнитивной гармонии в повествовательном тексте продемонстрированы процессуальные (Г. И. Богин, 2001) условия становления когнитивной гармонии в повествовательном тексте. Представлена информация о психолингвистическом эксперименте, результаты которого призваны опосредованно послужить подтверждением рабочей гипотезы. Обоснована и раскрыта неизбежность согласования сторон, образующих асимметричный дуализм языкового знака, на когнитивном уровне.

Когнитивная гармония охватывает метаязыковые репрезентации при реконструировании метатекста (параграф 3.1). Процесс интерпретации текста охватывает операции конструирования как осмысленное продуцирование речи и реконструирования метатекста (лразумное понимание интерпретируемого текста) (В. З. Демьянков, 2005).а В процессе реконструкции метатекста устанавливаются  причинно-следственные отношения между репрезентациями на основе взаимодействия интерпретатора со знаковыми сущностями реконструируемого текста и имеющимися репрезентациями прошлого опыта (памяти). Метаязыковые репрезентации представляются знаковыми сущностями, функция которых заключается в том, что, взаимодействуя с ними, интерпретатор приспосабливается к реконструкции метатекста посредством контроля информации. Реконструкция  интерпретируемого текста органически слита с построением схем действования (Э. Кант, 1994) КГ, которые проявляют себя как особый способ динамики метаязыковых репрезентаций (В. З. Демьянков, 1999) при становлении КГ.

Схемодействование (Г. И. Богин, 2001)  КГ в повествовательном тексте осуществляется посредством когнитивного сценария (параграф 3.2). Когнитивный сценарий предстает моделью понимания асимметричного дуализма языкового знака и интерпретации повествовательного текста.

Сценарий КГ асимметрии языкового знака и когнитивный сценарий событий повествовательного текста являются тождественными  когнитивными моделями, моделями КГ повествовательного текста, характерными особенностями которых оказываются их целостность, последовательность, причинно-следственная связь и иерархичность. В перечень функций сценария КГ и когнитивного сценария событий включается предсказание действий и взаимодействий, поддержка реконструирования повествовательного текста, организация памяти, гармонизация обозначающего и обозначаемого в асимметричном знаке. В соответствии с функциональной особенностью сценариев выделяются следующие виды КГ (параграф 3.3).

1) КГ событийного пространства интерпретируемого текста. Сценарий КГ  событий повествовательного текста на синтаксическом уровне строится  посредством цикла узловых глагольных операторов ССЦ, последовательность которых лопределяется дивинацией.  Действование  (Г. И. Богин, 2001)  по когнитивным сценариям позволяет прогнозировать структуру предполагаемого знания, чувства, переживания при интерпретации повествовательного текста. Когнитивные сценарии предстают в качестве ориентиров для реконструкции событийного мира интерпретируемого текста.

2) КГ асимметричного дуализма языкового знака. При встрече с асимметричным знаком память реконструирует составную часть когнитивного сценария - репрезентацию события прошлого, которое стоит за асимметричным знаком (ретенцию). Происходит комплектация когнитивного сценария: различные представления о событиях присоединяются друг к другу в соответствии с  временной и каузальной последовательностью в процессе взаимодействий интерпретатора с репрезентациями событий. Происходит становление КГ, соответственно, стороны асимметричного знака подвергаются КГ в процессе интерпретации повествовательного текста,  в результате конструируется сценарий КГ.

Другими словами, отношение причинно-следственной связи, инициируемое асимметрией языкового знака, обладает значимостью, так как проявляет взаимный характер. Поскольку знак - это не только средство передачи знания, но и средство его сохранения, т. е. некоторая форма, наполненная содержанием опыта отношения этого явления к другим явлениям в существующем мире. Знаковое отношение выступает в качестве причинно-следственной связи между эмпирическими сущностями, которая устанавливается на основе опыта. Знаковое отношение триады сценария КГ асимметрии есть отношение причинно-следственной связи между тремя эмпирическими сущностями - праимпрессией как непосредственно воспринимаемого события, ретенцией как события из прошлого и протенцией - прогнозируемым исходом последующих событий, - устанавливаемое в соответствии с имеющимся прошлым опытом интерпретатора, т. е. сценарий КГ есть триада темпорально и каузально связанных репрезентаций событий, реконструируемых в процессе интерпретации повествовательного текста.

3) КГ целого повествовательного текста. Триада  сценария КГ, репрезентирующей целый повествовательный текст носит фазовую каузальную ориентацию: фаза обособления - фаза партнерства/лиминальная - фаза преображения (В. Пропп,1928). Репрезентации всех событий текста в масштабных текстах - романе, повести и т. п. - реконструируются в фазовую триаду когнитивного сценария целого повествовательного текста, в менее масштабных текстах, таких как рассказ, они приходятся на состояния гармонизации сторон асимметричных знаков, представленных в повествовательном тексте. Как показало исследование, переход между фазами реконструируемого метатекста приходится на асимметричные знаки в повествовательном тексте. Иными словами, асимметричный дуализм знака инициирует  фазовые изменения метаязыкового сценария целого повествовательного текста.

Сценарий КГ репрезентирует концептосферы событий повествовательного текста, тем самым выполняя концептообразующую функцию.  Концептообразующая функция объединяет когнитивную и рецептивно-эмотивную роли. Репрезентации КГ выполняют когнитивную роль, которая заключается в том, что они л(ре)конструируют знания в процессе адаптации (лмыследействования (Г. И. Богин, 2001) интерпретатора. Сценарии КГ содержат информацию обобщенно-типического характера также. Рецептивно-эмотивная роль КГ повествовательного текста проявляется в том, что она выступает показателем полноты когнитивного понимания повествовательного текста.

Действование по сценарию КГ и мыследействование (Г. И. Богин, 2001) протекают одновременно, так как одновременно происходит порождение  мыслей, категоризация их, с одной стороны, с другой, интерпретатор вступает во взаимоотношения с имеющимися и возникающими метаязыковыми репрезентациями, происходит адаптация к ним посредством упорядочения,  что способствует становлению КГ. Перед интерпретатором постоянно стоит задача категоризации элементов мыследействования, превращения их в единицы, комплектующие сценарии КГ.

Становление КГ при интерпретации повествовательного текста происходит в процессе непрестанного проицирования, пробрасывания смысла, т. е. предопределено дивинацией (параграф 3.4).

Соответственно, переживаемые события  повествовательного текста обладают предсказуемостью. Установка дивинации событий  сопровождает развертывание сценария КГ повествовательного текста. Сценарий представляется схемой дивинации событий, указывающей на то, с какими репрезентациями и как взаимодействовать интерпретатору.

Действование по сценарию КГ при интерпретации повествовательного текста - это всегда действование с дивинациями событий,  без этого интерпретация текста потеряла бы связность. Дивинация  сценария КГ обеспечивает непрерывность восприятия во времени, проявляясь в качестве посредника, через которого прошлая информация определяет то, что будет воспринято впоследствии как будущее.

Дивинация создает установку, имеющую характер предположения  интерпретатора об условиях дальнейшего действования  в содержании  когнитивного сценария повествовательного текста. В метаязыковой репрезентации  целого повествовательного текста интрига, выступая в качестве лориентирующей дивинации,  определяет развертывание системы КГ целого повествовательного текста.

Установка дивинации событий  развертывается и развивается по мере развертывания сценария КГ повествовательного текста. Сам выбор направления регулируется этим же сценарием КГ. Сценарий КГ и есть, в сущности, схема дивинации событий, указание на то, с какими репрезентациями и как взаимодействовать интерпретатору. Сценарий КГ обеспечивает дивинацию событий. Дивинация  имеет логический характер, так как происходит в результате взаимодействия  интерпретатора с имеющимися в памяти репрезентациями прошлого опыта действий, с одной стороны, и адаптации к знаниям, репрезентируемым в метатексте, с другой.

Статус дивинации событий в сценарии может быть следующих типов:

1. Нормообразующий (Г. И. Богин, 2001) - в соответствии  с общепринятыми нормами и представлениями типичного поведения и развития событий. Например, узнав, что Джим хочет стать свободным, Гекльберри Финн возмущен, чего и следовало ожидать (M. Twain.  The Adventures of Huckleberry Finn).
2. Мотивирующий (Г. И. Богин, 2001) - ожидаются пояснения по поводу того, почему происходят те или иные события. Как и ожидалось, Гекльберри Финн возмущен свободолюбием раба Джима, но то, что возмущает Гека (и дается в качестве последующих пояснений), - это не столько то, что Джим намерен выкупить или в крайнем случае украсть своих детей у владельца, сколько то, что он посмел вообразить себя неким Я, имеющим независимую и автономную волю (M. Twain.  The Adventures of Huckleberry Finn).
3. Нормонарушающий (Г. И. Богин, 2001). Ожидалось, что Гекльберри будет жалеть раба, а он не жалеет (M. Twain.  The Adventures of Huckleberry Finn).

Последний тип лежит в основе смены горизонта дивинации событий. Дивинации и смены горизонта дивинаций, вводящие новые дивинации, соотносимые с новыми каузальными отношениями, органично слиты со становлением  КГ как механизма интерпретации повествовательного текста. Установка дивинации событий выполняет ритмообразующую роль при становлении КГ повествовательного текста.

При изменении дивинации возникает целая система преобразований, ведущая, в конечном счете, к тому, что было до изменения - к новой саморегулирующейся целостности, к новому (событийному) сценарию КГ. Именно так проявляется самоорганизация посредством течения всего цикла целиком: равновесие - неравновесие - равновесие.

Дивинация способствует и хронотопической роли КГ: при восприятии асимметричного знака, инициирующего работу памяти и тем самым  способствующего реконструкции репрезентации события прошлого и последовательности эмпирических сущностей - праимпрессии и ретенции, интерпретатор,  вступая во взаимодействие с ними  посредством дивинации, реконструирует протенцию, оценивая событие в протенции как порожденное предшествующими событиями в повествовательном тексте.

Дивинация предполагает операции: (1) видеть связь событий, развертывающихся в тексте; (2) видеть нарушения связи событий в тексте; (3) компенсировать нарушения путем смены горизонта дивинации событий. Эти столь необходимые операции опираются на дивинацию содержания  целого повествовательного текста.  Вхождение в целостность повествовательного текста осуществляется посредством укрупнения сценариев КГ: от сценария события до сценария целого повествовательного текста.

Дивинация проявляется как разрешение читательских ожиданий (параграф 3.5). Дивинация создает известную установку и делает дальнейшее чтение активным процессом, в котором анализ совпадений или несовпадений с ожидаемой дивинацией начинает составлять едва ли не основное содержание всей деятельности читающего (интерпретатора). 

Повествовательный текст можно определить  как текст-удовольствие (R. Barthes, 1973). Понятия гармония и лудовольствие тождественны. Текст, увиденный в качестве текста-удовольствия, характеризуется стабильной структурой - наличием фиксированных ценностных акцентов и выделенного семантического центра, задающего достаточно четко определенные векторные ориентации11 интерпретатора в процессе чтения-восприятия. Поэтому повествовательный текст ориентирует на  установление в интерпретационном усилии интепретатора однозначных соответствий между семиотическими рядами текстовой среды, с одной стороны, и принятыми в той или иной культурной традиции системами значения - с другой, что обеспечивает своего рода дешифровку текста и в перспективе ведет к его исчерпывающему пониманию12

. Субъективно переживаемым итогом прочтения повествовательного текста является получаемое читателем (интерпретатором) полное понимание, переживание КГ, т. е. разрешение его читательских ожиданий, удовлетворение как выражение исчерпывающей завершенности процесса понимания.

Для подтверждения рабочей гипотезы был проведен психолингвистический эксперимент (параграф 3.6). Участие в эксперименте приняли 2 000 студентов филологических факультетов Москвы, Иркутска и Улан-Удэ. В качестве экспертов выступили 40 преподавателей-филологов  вузов Иркутска и Улан-Удэ.

Методика эксперимента. Проверка выдвинутой нами гипотезы диктовала необходимость лувидеть, что асимметричные конструкции в тексте с легкостью интерпретируются с помощью знаний памяти о прошлых событиях, к которым они (асимметричные конструкции) отсылают, и инициируют последовательную событийную цепочку.

Поскольку целью линтерпретирования выступает КГ как проявление единства вариантов интерпретации текста, показателем ее достижения служит единодушная реакция читателей по поводу установления связей и отношений между единицами и элементами текста (В. З. Демьянков, 2000), в нашем случае это единодушие по поводу интерпретации асимметричных конструкций. Цель данного эксперимента заключается в получении единодушных ответов интерпретаторов.

Психолингвистический эксперимент проводился в несколько этапов.

I этап - непосредственно индивидуальная работа с художественными текстами: чтение студентами текстов. Студентам были предложены следующие произведения русской классической литературы XIX и XX вв.: рассказы А. И. Куприна Ночная фиалка, Дознание, Блаженный, С улицы, Черный туман, Штабс-капитан Рыбников, Хорошее общество, Листригоны, Храбрые беглецы; рассказы Л. Н. Толстого После бала, Отец Сергий, Холстомер; повесть В. Г. Короленко  Чудная;  повесть Н. С. Лескова Несмертельный Голован; повесть Б. Л. Васильева А зори здесь тихие, роман Э. Г. Казакевича  Весна на Одере, повести Звезда, Двое в степи; роман К. М. Симонова Живые и мертвые; повесть М. А. Шолохова Они сражались за Родину, рассказы Судьба  человека,  Родинка, Двухмужняя, Чужая кровь; рассказы 20Ц30-х годов - А. А. Фадеева Таежная болезнь, К. А. Федина Тишина, П. С. Романова Голубое платье.

II этап - обсуждение возникших в группе тем (любовь, одиночество, война, возрастные особенности восприятия мира и т. д.). Эта стадия восприятия призвана сформировать положительные установки на текст.

III этап - студентам были предложены вопросы к текстам. Блоки вопросов позволили выявить особенности интерпретации повествовательного текста.

1. На что настроились вы, познакомившись с заглавием? Сформулируйте ваши ожидания.

Романы и повести: А зори здесь тихие Б. Л. Васильева, Весна на Одере, Звезда, Двое в степи Э. Г. Казакевича, Живые и мертвые К. М. Симонова, Они сражались за Родину, Судьба человека М. А. Шолохова у испытуемых-интерпретаторов,  в основном, вызвали ответы, совпадающие с тематикой данных произведений: ло войне, ло Великой Отечественной войне, ло второй мировой войне, ло Победе. Как выяснилось в процессе обсуждения, интерпретаторы  ориентировались, прежде всего, на авторов данных произведений. На вопросы о рассказах М. А. Шолохова Родинка, Двухмужняя, Чужая кровь испытуемые дали ответы: лэто из ранних рассказов о гражданской войне и коллективизации, ло становлении Советской власти на Дону, ло событиях деревни 20Ц30-х годов.

Все интерпретаторы отметили, что рассказы А. А. Фадеева УТаежная болезньФ, К. А. Федина УТишинаФ, П. С. Романова УГолубое платьеФ были написаны в 20Ц30-е годы XX века. Они отразили события, происходившие в России после революции 1917 г.: начало гражданской войны в рассказе А. А. Фадеева, жизнь УбывшихФ в 20-е годы XX века в рассказе К. А. Федина УТишинаФ, быт и уклад жизни деревенских жителей в 20-е годы XX века в рассказе П. С. Романова УГолубое платьеФ. Ответы интерпретаторов в основном сводились к следующему: События 20-х годов XX века общеизвестны. Происходила ломка мировоззрения  в крестьянской и рабочей  среде, в среде УбывшихФ дворян после революции 1917 г.. К тому же многие интерпретаторы отметили, что А. А. Фадеев и К. А. Федин больше известны своими поздними романами, но также являются родоначальниками жанра советского рассказа 20Ц30-х годов. У истоков этого жанра стоял и  П. С. Романов, который писал о муках разорванного сознания советского крестьянства 20-х годов.

Рассказы А. И. Куприна Ночная фиалка, Дознание, Блаженный, С улицы, Черный туман, Штабс-капитан Рыбников, Хорошее общество, Листригоны, Храбрые беглецы, рассказы  Л. Н. Толстого После бала, Отец Сергий, Холстомер, Чудная (Очерк 80-х годов) В. Г. Короленко, Несмертельный Голован Н. С. Лескова также вызвали у интерпретаторов одинаковые ответы, а именно: лэто писатели (конца) XIX века - начала XX века писали о разных злободневных проблемах царской России и общечеловеческих проблемах тоже.

2. Как уточнились ваши ожидания? Совпали ли ваши ожидания с тем, что вы прочитали?

Большинство интерпретаторов дали положительный ответ на данные вопросы, комментируя их следующими словами: в основном, совпали, не стали неожиданностью, совпали, это же ведь классики русской литературы, совпали,  эти писатели советской эпохи, в основном, писали о войне.

3. Проинтерпретируйте предложения с выделенной конструкцией.

В качестве примера были предложены текстовые фрагменты, в одном из  предложений которых содержалась выделенная асимметричная конструкция.

Стилистически ответы испытуемых были оформлены по-разному, но интерпретация всех текстовых фрагментов сводилась к последовательному перечислению основных событий: сначала прошлого события, на которое указывала асимметричная конструкция, затем шло пояснение настоящего события, связанного с первым. Приведем некоторые примеры:

юбовь с этого дня пошла на убыль. Когда она, как это часто бывало с ней, с улыбкой на лице, задумывалась, я сейчас же вспоминал полковника на площади, и мне становилось как-то неловко и неприятно, и я стал реже видаться с ней. И любовь так и сошла на нет (Л. Н. Толстой. После бала).

  Ответы интерпретаторов в основном сводились к следующему: Словосочетание У(вспомнил) полковника на площадиФ обозначает не только конкретное лицо - отца девушки (полковника), находившегося на площади, но и событие, происходившее там. Память отсылает к событию, которое произошло на плацу: через строй солдат был пропущен беглец - избит палками; после экзекуции полковник наказал одного из солдат, который, на его взгляд, был недостаточно суров и ударил беглого татарина слабо. Вследствие того, что полковник показал себя на площади злым и жестоким УсолдафономФ, чувство любви Ивана Васильевича к дочери полковника Упошло на убыльФ, в результате он не  женился на ней, поскольку увиденное кардинально изменило его мировоззрение.

С седла перевесившись, шашкой махнул, на миг ощутил, как обмякло под ударом тело и послушно сползло наземь. Соскочил атаман, бинокль с убитого сдернул, глянул на ноги, дрожавшие мелким ознобом, оглянулся и присел сапоги снять хромовые с мертвяка. Ногой упираясь в хрустящее колено, снял один сапог быстро и ловко. Под другим, видно, чулок закатился: не скидается. Дернул, злобно выругавшись, с чулком сорвал сапог и на ноге, повыше щиколотки, родинку увидел. Вид родинки с голубиное яйцо ошеломил его. Медленно, словно боясь разбудить, вверх лицом повернул холодеющую голову, руки измазал в крови, выползавшей изо рта широким бугристым валом. Всмотрелся и только тогда плечи угловатые обнял неловко и сказал глухо:

- Николушка!

Чернея, крикнул: - Да скажи же хоть слово! Как же это, а?

Упал, заглядывая в меркнущие глаза; веки, кровью залитые, приподымая, тряс безвольное, податливое телоЕ Но накрепко закусил Николка посинелый кончик языка, будто боялся проговориться о чем-то неизмеримо большом и важном  (М. А. Шолохов. Родинка).

Интерпретаторы дали похожие ответы: Николка рано потерял мать, в германскую войну пропал его отец, от которого Николка унаследовал любовь к лошадям, отвагу и родинку, величиной с голубиное яйцо, на левой ноге, повыше щиколотки. Атаман, убив противника, решил снять с убитого сапоги и увидел родинку на ноге с голубиное яйцо. Он узнал в убитом своего единственного родного сына, и это его ошеломило.

Поступая в монахи, Касатский показывал, что презирает все то, что касалось столь важным другим и ему самому в то время, как он служил, и становился на новую такую высоту, с которой он мог сверху вниз смотреть на тех людей, которым он прежде завидовал. Но не одно это чувство руководило им. В нем было и другое, истинно религиозное чувство, которого не знала Варенька, которое, переплетаясь с чувством гордости и желанием первенства, руководило им. Разочарование в Мэри (невесте), которую он представлял себе таким ангелом, и оскорбление было так сильно, что привело его к отчаянию, а отчаяние куда? - к богу, к вере детской, которая никогда не нарушалась в нем (Л. Н. Толстой. Отец Сергий).

Испытуемые проинтерпретировали данный текстовой фрагмент таким образом: Вследствие того, что Касатский узнал, что его невеста была слишком близко знакома с государем, и, будучи эмоциональным человеком, не только расстроил свадьбу, но и всю жизнь переломил - ушел в монастырь. Для его сестры Вареньки это событие стало потрясением. 

Во всех подобных случаях, когда ни один ямщик не решится везти, обращаются к этому молодому, и он никогда не откажется. И заметьте: никогда он не берет с собой никакого оружия. С тех пор как не стало Безрукого, ходит в народе за ним слава убивца. Его сопровождает какое-то обаяние, и он сам, кажется, также ему поддается. Но ведь это иллюзия. Поговаривают уж тут разные ребята: Убивца, мол хоть заговоренного пулей, а все же взять можно (В. Г. Короленко. Чудная).

Ответы испытуемых в основном сводились к такой интерпретации: Вследствие того, что ямщик Федор, спасая барыню с детьми, убил самого матерого разбойника Безрукого, за ним установилась Услава убивцаФ, так как он погубил человеческую жизнь, пусть и разбойника. Поскольку он смотрел смерти в глаза и победил ее, им овладело бесстрашие. Но, скорее всего, лубивцу  отомстят другие разбойники за смерть своего главаря.

С каждым днем с ужасом чувствовал Гаврила, что кровно привязывается к новому Петру, а образ первого, родного, меркнет, тускнеет, как отблеск заходящего солнца на слюдяном оконце  хаты. Все реже возвращалась к нему прежняя боль утраты, она уходила все дальше, и ощущал Гаврила от этого стыд и неловкостьЕУходил на баз, возился там часами, но вспомнив, что с Петром у кровати сидит неотступно старуха, испытывал ревнивое чувство. Шел в хату, молча топтался у изголовья кровати, негнущимися пальцами неловко поправлял наволочку подушки и, перехватив сердитый взгляд старухи, садился на скамью и притихал  (М. А. Шолохов. Чужая кровь).

Испытуемые проинтерпретировали этот текстовой фрагмент так: Единственный сын старика и старухи Петро погиб далеко от дома и был похоронен неизвестно где. Вследствие того, что старики потеряли единственного сына, они, выхаживая еле живого красноармейца, собиравшего продукты в селе во время продразверстки, помимо их воли привязались к нему, - старики как бы обрели нового сына. Старику иногда становилось неловко от того, что они со старухой привязались к совершенно незнакомому человеку, но ничего поделать с собой не мог.

Анна вторую неделю работала в очереди на скотном дворе. Вместе с шестью другими бабами выдаивала коров. Отбивала телят и шла спать. Сон приходил не скоро - ворочалась, прислушивалась к ровному дыханию Арсения, думала о теперешней жизни в коллективе, не могла заснуть из-за письма первого мужа (М. А. Шолохов. Двухмужняя).

Интерпретаторы представили в ответах события в правильной последовательности, а именно воспроизвели сначала события прошлого (в нашем случае, событие, к которому отсылает асимметричный знак), затем  - события, следующие за ним: Вследствие того, что Анна получила письмо от первого мужа, которого считала погибшим, она потеряла покой и сон. Ведь, получается, что при живом муже она вторично вышла замуж, а для крестьянских женщин тех времен это считалось грехом, поступком предосудительным.

юдская молва сделала Голована мифическим лицом. За ним закрепилась репутация кудесника с неодолимым талисманом.

Знал или не знал Голован, что ему присвоили такие дела, - неизвестно. Однако когда к нему очень часто обращались с такими просьбами и вопросами, с которыми можно обращаться только к доброму волшебнику, он на многие такие вопросы давал помогательные советы, и вообще ни за какой спрос не сердился (Н. С. Лесков. Несмертельный Голован).

Интерпретаторы предложили такую цепочку событий: Вследствие того, что Голован излечил многих людей от смертельных болезней, он завоевал со стороны простых людей отношение к себе, как к человеку особенному, человеку, который не боится смерти. Когда-то Головану достался лечебный, как его называл покойный аптекарь, камень, который стал для него чем-то вроде талисмана, так как с ним к Головану не приставала ни одна болезнь. Голован охотно лечил людей, помогал советами также.

Он (Гитлер) сжимал зубы, преисполненный обиды на весь мир и ненависти к своим врагам и друзьям, умершим, убитым и живым. Мысль о торжестве русских приводила Гитлера в исступление. Он вскакивал с места и начинал быстро шагать по своему суженному до размеров крысиной норы государству. Он опять начинал бушевать, плакать, угрожать, обвинять всех и вся в поражении своей армии (Э. Г. Казакевич. Весна на Одере).

В ответах интерпретаторов была продемонстрирована последовательная событийная цепочка: Так как советская армия одерживала победу за победой, участь Гитлера была предрешена - его ждал крах и суд, а затем наказание за его деяния. Гитлер  потерпел полное поражение и находился в положении загнанной в угол крысы.

4. Какого развития событий вы ожидали после ситуаций, описываемых в предложениях с выделенной конструкцией?

По рассказу Л. Н. Толстого После бала ответы интерпретаторов сводились к следующему: Ожидалось, что, скорее всего, впечатлительный молодой человек не свяжет свою судьбу с военной службой и, возможно, не женится, поскольку дочь полковника была его самой большой любовью.

По рассказу М. А. Шолохова Родинка мнение интерпретаторов было также единодушным: Ожидалось, что атаман лишит себя жизни. Были ответы с пояснениями, которые можно подытожить таким образом: В ранних рассказах М. А. Шолохова все заканчивается трагично. К тому же у атамана ничего, кроме одинокой и бессмысленной жизни, не осталось после кончины сына.

Единодушие ответов пришлось почти на все вопросы. Не стали неожиданностью и ответы по рассказу Л.Н. Толстого Отец Сергий. Большинство интерпретаторов ответили, что, факт лопрощения Касатского был ожидаем, принимая во внимание то, что сам автор рассказа поступил почти также.

Ответы интерпретаторов о развитии событий в повести Чудная В. Г. Короленко оказались схожими, интерпретаторы предвидели трагический конец для лубивца. Варианты ответов были следующие: рано или поздно нашелся бы разбойник, который отомстил бы за смерть работника по цеху, более того,  ожидаемо было то, что какой-нибудь сорвиголова-разбойник на спор лишит жизни лубивца. 

Также однозначно по поводу развития событий в рассказе  М. А. Шолохова Чужая кровь высказались интерпретаторы: рабочий с завода, приехавший с продразверсткой, не остался бы у стариков за сына, так как его не интересовала тихая крестьянская жизнь, он был весь в политической борьбе, последующее развитие событий близко к реальности.

Комментируя  другой рассказ М. А. Шолохова Двухмужняя, испытуемые-интерпретаторы и здесь проявили единодушие. Ответы в основном сводились к следующему: Думается, Анна рано или поздно вернулась бы ко второму мужу, поскольку историческая победа осталась за колхозами, а Арсений, ее второй муж - член коллектива, или лона вернется ко второму мужу Арсению, человеку спокойному и не агрессивному, так как каждой женщине хочется тихого семейного счастья без побоев. 

По поводу развития событий в повести Н. С. Лескова Несмертельный Голован были даны следующие варианты ответов: Такие люди, как Голован, уходят из жизни по нелепой случайности, конец Голована реалистичен, возможно, Голован заразился бы неизлечимым заболеванием, спасая какого-нибудь больного и скончался, но Голован умер, спасая другого человека, - это тоже правдоподобно.

Имя Гитлера известно всему миру, как имя злодея. Развитие событий в романе Э. Г. Казакевича Весна на Одере также предугадывалось однозначно: Гитлера ждет полное фиаско. Он - злодей. История учит: Злодеи всегда заканчивают плохо.

Испытуемые-интерпретаторы сообщили, что ожидания развития событий и события, представленные в тексте, в основном, совпали.

Необходимо отметить, что не все предложенные для интерпретации художественные произведения были предварительно известны интерпретаторам. Роман Э. Г. Казакевича  Весна на Одере, его повесть Двое в степи, рассказы М. А. Шолохова  Родинка, Двухмужняя, Чужая кровь, рассказы 20Ц30-х годов - А. А. Фадеева Таежная болезнь, К. А. Федина Тишина, П. С. Романова Голубое платье, по признанию интерпретаторов, были ими прочитаны впервые. Рассказы А. И. Куприна Блаженный, С улицы, Хорошее общество, Листригоны, повесть Л. С. Лескова Несмертельный Голован для более половины интерпретаторов (также, по их признанию,) стали объектом чтения только во время эксперимента.

5. Скажите, вас очень удивила концовка истории или вы ожидали что-нибудь подобное?

Большинство испытуемых-интерпретаторов ответили, что они ложидали такую концовку, некоторые ответили, что скорее,  да, ожидали, нежели, чем нет.

6. Считаете ли вы, что объективным итогом прочтения вами данной истории является полное понимание текста? Удовлетворены ли вы тем, что полностью поняли текст?

Ответы интерпретаторов не стали неожиданностью: все испытуемые-интерпретаторы ответили утвердительно. Хотя среди них были те, которые признались, что некоторые произведения не были для них лактуальными, например, ранние рассказы М. А. Шолохова. Скорее всего, подобные ответы вызваны в какой-то степени отсутствием интереса к событиям в деревне 20Ц30-х гг. XX века в России.

Основной акцент эксперимента делался на установлении соотношения между структурой объекта интерпретации - повествовательного текста (асимметричными знаками в том числе) и теми знаниями, которые используются интерпретатором для реконструкции метатекста. Именно характер организации метаязыковых структур знаний и умение оперировать с ними определяют понимание.

Обсуждение результатов. Анализ полученных результатов показал, что с самого начала чтения интерпретатор стремится к опережающему созданию текстовой ситуации. Он воссоздает в воображении свою картину, свою фабулу произведения.

Особенностью такого чтения является то, что интерпретаторы не просто размышляют на личные темы при встрече в тексте со схожими ситуациями. Они сами воссоздают их в своем воображении, избрав строительным материалом читаемый повествовательный текст.

IV этап - собственно анализ текста. Анализировались образы текста. Респонденты указывали наиболее эмоционально напряженные фрагменты текста, имеющие личностное значение для персонального Я.

аЗаключение. Исследование показало, что уже в начале восприятия художественного текста у читателя возникает дивинация (установка) как когнитивное и эмоциональное переживание. К ее возникновению приводит ряд факторов. Чтение текста сопровождается прогностической активностью читателя, в которой сплавляются в неразрывное целое лексическое и грамматическое прогнозирование. Прогностическая активность, соединяясь с личным опытом читателя и эмоциональным состоянием в момент чтения, приводит к рождению целостной картины - читатель создает свою фабулу, собственное произведение, реконструируя авторский текст.

Возникшая  дивинация управляет дальнейшей интерпретацией текста. Дивинация сужает поле прогноза читателя, делает его целенаправленным, предвосхищает содержание текста, направляет интерпретацию в нужное русло.

В психолингвистическом плане интерпретация текста представляет собой процесс реконструкции опосредованных связей и отношений между событиями текста, что приводит к его когнитивному пониманию и переживанию КГ.

На посткоммуникативной стадии. После завершения анализа художественного текста студенты обращались к первоначальным записям, чтобы обнаружить несоответствия с результатами интерпретации текстового материала экспертами. Таких явных несоответствий не оказалось,  различия ответов испытуемых-интерпретаторов и экспертов-интерпретаторов касались только стилистического оформления, а смысловое содержание совпало. Вслед за Т. Д. Корельской и Е. В. Падучевой мы не считали различием по смыслу то различие в понимании предложения, которое можно назвать различием в актуальном членении13

.

Рабочая гипотеза была опосредованно подтверждена результатами проведенного психолингвистического эксперимента, так как единодушная реакция интерпретаторов является подтверждением достижения цели интерпретации - КГ.

Нельзя обойти вниманием и еще одну особенность КГ, заключающуюся в том, что структурные трансформации элементов когнитивной гармонии влияют на луспешность использования языковых единиц в повествовательном тексте (параграф 3.4).

Это происходит следующим образом. Структурные нарушения ССЦ в повествовательном тексте ведут к изменению сценария КГ, смене горизонта дивинации событий  и игнорированию характеристик системы КГ - целостности, связности,  каузальности на основе прошлого опыта. В результате возникают ститилистические ошибки и недочеты, интерпретирующиеся как неудачные. Например:

ирика... Как трудно дать ей определение! Что означает стихотворение? Пожалуй, никакой другой литературный жанр не обладает такой расплывчатостью дефиниции. Лирику постоянно ставили под вопрос. Сами поэты часто задумываются о смысле и назначении лирики и о том, почему они пишут стихи. Причины оказываются настолько же разными, насколько и сама поэзия. Одни пишут послание, для других назначение стиха - читатель, третьи признаются, что пишут только для себя, четвертые же непоколебимо верят в воздействие лирики, считая, что она помогает уменьшать зло и увеличивать сумму добра (В. И. Гусев. Рождение стиля).

В начальном предложении поставлен вопрос: что такое лирика? Начиная с четвертого предложения автор объясняет, почему поэты пишут стихи.

Чтобы исправить такое или подобное этому, автору необходимо определить для себя ту микротему, которую он хочет развивать и довести свою мысль до логического завершения. В той части, где он переходит к другой микротеме, рекомендуется оформить абзац (красную строку).

На когнитивном уровне это можно прокомментировать следующим образом. В вышеприведенном примере начальный сценарий претерпевает смену горизонта  дивинации, а в сменяемом его сценарии отсутствует праимпрессия, структурно соответствующая зачину ССЦ, которое, как правило, оформляется в отдельный абзац. Подобное употребление языковых единиц нельзя считать успешным.

Таким образом, КГ как эмпирическая сущность позволяет оценить успешность/неуспешность использования языковых единиц в повествовательном тексте.

Суммируя информацию, изложенную в главе, мы приходим к выводу, что, по сути дела, КГ - это то единственное, что задает критерии и закономерности смыслового реконструирования текста (а не отображения его).

В главе 4 Составляющие когнитивной гармонии в повествовательном тексте описана субстанциальная  (Г. И. Богин, 2001) сторона КГ - составляющие, свойства и функции когнитивной гармонии в повествовательном тексте.

Сценарии КГ лопределяют субъекты и объекты действий, сами действия, сопряженные с достижением целей в определенных обстоятельствах. Отношения между составляющими сценарий КГ реконструируются на основе отношений, возникающих между  единицами интерпретируемого повествовательного текста и определяются как уровнего-иерархичные.  Складывающийся в результате этих взаимодействий метатекст реконструируется не по правилам существования повествовательного текста, а по правилам функционирования системы КГ. Любая знаковая сущность повествовательного текста может быть воспринята, оценена, познана исключительно по степени и направленности  вхождения в систему КГ.

КГ присущи следующие свойства (параграф 4.2).

• Динамическая иерархичность (параграф 4.1) и внутренняя открытость системы КГ. Сценарий КГ содержит два иерархически конструируемых уровня: уровень элементов, значимых для развития событий  (ЭЗ) и  уровень действующих субъектов.

Существует несколько типов ЭЗ в зависимости от различной степени значимости и типов связей между ними. Можно выделить: 1) основные ЭЗ (ОЭЗ). ОЭЗ - моменты риска в сценарии; 2) второстепенные ЭЗ (ВЭЗ), служащие прокладкой между ОЭЗ; 3) признаковые ЭЗ (ПЭЗ). Функциональная роль данных элементов в повествовательном тексте Ц  конкретизация персонажей, их характеров, мотивов, мыслей, обстановки событий и атмосферы действий и т. п.14.

Уровень ЭЗ черпает свой смысл из уровня действующих субъектов. Действующий субъект выполняет некоторую структурную роль в повествовании, а сама эта роль выступает в качестве лактанта (Греймас, 1980). Актант определяется через круг его действий. Структура актантного воплощения говорит об лидеологии  повествовательного текста, о ситуации героя: есть ли у него помощники, занят ли он поиском чего-то или кого-то иного или обращен на самого себя и т. д.15.

Поскольку фазы действия субъекта с объектами делятся на три сегмента соответственно трем фазам ССЦ: фаза восприятия и присвоения (воспринимать и присваивать) - зачин ССЦ; фаза потенции  (иметь) (= функция бенефактивности) - средняя часть ССЦ; фаза подготовки  и исполнения (готовиться и производить) - концовка ССЦ, действующие субъекты сценария КГ делятся на два класса в соответствии с функцией бенефактивности по шкале приобретения-потери.

Обратимся к примерам. В вышеприведенном отрывке из рассказа Л. Н. Толстого После бала элементы последовательности ВЭЗ - сидел с ней, видел ее улыбку на лице, вспоминал полковника на площади, чувствовал неловкость и неприятные ощущения, стал реже видеться, разлюбил Ц  служат прокладкой между фазами укрупненного сценария КГ целого повествовательного текста После бала - Жестокость полковника на площади  и Любовь пошла на убыль. В то же время лулыбка на лице относится к ПЭЗ, поскольку рисует атмосферу достатка, безмятежности, любви, праздности. Окончательный смысл данный ПЭЗ приобретает в статусе ОЭЗ, постепенно включаясь в более крупный ожидаемый сценарий Что есть дурно. Если ранжировать по шкале приобретения-потери, то его можно отнести к нравственным бенефициарам (получателям), поскольку случай преподнес ему урок и опыт в том, что лесть дурно.

В вышеприведенном отрывке из повести Н. С. Лескова Несмертельный Голован ОЭЗ Репутация кудесника с неодолимым талисманом содержит последовательность ВЭЗ, из которой и складывается ОЭЗ: люди обращаются к Головану за советом, приходят к нему лечиться, относятся к Головану как к доброму волшебнику. ПЭЗ Отношение людей к Головану как к волшебнику перерастает  в ОЭЗ Голован-кудесник по мере укрупнения когнитивных сценариев до сценария КГ целого повествовательного текста Несмертельный Голован. Голован, приобретя репутацию волшебника, которому не страшны болезни, представляется актантом-бенефактором, дарующим  людям совет, доброту, чудо и т. п.

Взаимодействие уровней сценария КГ, находящихся в состоянии динамичной иерархичности, способствует процессу укрупнения сценариев  событийных последовательностей до сценария КГ целого повествовательного текста:

Серпилин подумал о предстоящей утрате, может быть, и не такой чувствительной для человека менее одинокого, чем он. А что утрата будет, закрывать глаза не приходилось. Ей стыдно перед ним. И будет стыдно при ее характере. Не приехала сегодня, стыдясь того, что его сын убит всего год назад, а она уже с другим.

Конечно, он сделает так, чтобы она и приехала и поговорила с ним, чтобы все это не выходило так по-дурацки. Но утрата все равно будет, ее не миновать.

И не просто утрата, а двойная утрата, потому что Евстигнеев теперь окажется тоже вроде родственника. Придется от него отказаться, хотя отказаться трудно: привык к его молчаливому присутствию, уже второй год на войне, день за днем рядом (К. М. Симонов. Живые и мертвые).

Сценарий Двойная утрата содержит ПЭЗ - размышления Серпилина о предстоящем одиночестве: невестка его покойного сына выходит замуж за его адъютанта, с которым он вынужден будет расстаться (так как тот теперь считается родственником). Данный сценарий в процессе включения во все более  широкие контексты Потерь и утрат во время войны укрупняется до сценария КГ целого повествовательного текста Живые и мертвые. В цепочке сценариев, укрупняющихся до сценария КГ целого повествовательного текста, будет иметь место сценарий Гибель генерала Серпилина как составляющая укрупненного сценария Утраты во время войны.

• Цикличность. Дивинация способствует текстопорождающей роли КГ, лосуществляемой посредством  фазовой модификации цикличности, которая сводится к следующей цепочке: фаза обособления - фаза партнерства/лиминальная - фаза преображения (В. Пропп, 1928). Здесь мы касаемся, по-видимому, неких глубинных парадигм бытия. Всякая жизнь складывается из непрерывного цикла "испытаний", "смерти", "воскрешений", независимо от того, какими словами пользуются для передачи этого (первично религиозного) опыта, данные сценарии не теряют актульности16. 

Цикличность проявляется и в развертывании глагольного цикла ССЦ, совпадающего с фазами действования сценария КГ, репрезентирующего асимметричный знак на когнитивном уровне. Например, в отрывке из рассказа М. А. Шолохова Родинка, приведенном выше, конституирующее сознание интерпретатора реконструирует временную последовательность событий в когнитивном сценарии Превратности судьбы посредством дивинации. Глагольный цикл развертывается следующим образом: убил (противника) - стал снимать (сапоги с убитого) - увидел (родинку на ноге с голубиное яйцо) - узнал (в убитом своего сына) - содрогнулся (от содеянного).

Ментальная хронология, Упорядок мыслейФ и событийная хронология, Упорядок мираФ проявляются посредством глагольных циклов, имеющих трехчленную парадигматическую релевантность17

, предопределенную дивинацией: рождаться - жить - умирать, войти - находиться внутри - выйти, начинать - продолжать - заканчивать, пойти - дойти, достигнуть - возвратиться, открыть - производить - закрыть и т. д.

• Неустойчивость. Системе КГ свойственна неустойчивость положения, так как постоянно происходит информационное лобновление  системы. Ритмический рисунок данной последовательности предстает в качестве триады состояний: равновесие - неравновесие - равновесие, которая определяет динамику событий сценария КГ целого повествовательного текста. Динамическое состояние неустойчивости когнитивного понимания и КГ повествовательного текста соответственно создается благодаря интриге, выступающей в качестве ориентирующей дивинации, с одной стороны.  Суть такой интриги не в интриганстве персонажей, а в интригуемости: в способности, приобретенной  путем знакомства с повествовательной традицией прослеживать, реконструировать посредством смены горизонта дивинации события. С другой, линтрига повествовательного текста  состоит в напряжении событийного ряда, возбуждающем некое рецептивное ожидание и предполагающем удовлетворение ожиданий, порождаемых динамизмом произведения18
• , становление и переживание интерпретатором КГ. Интриги текстов русской художественной прозы XIXЦXX вв., послужившие материалом для эксперимента,  при всем своем бесконечном многообразии принадлежат к одному из основополагающих традиционных типов и обладают подобной интригуемостью.
• Гомеостатичность. Для гомеостатичной системы основным фактором является целеполагание, т. е. система имеет цель - программу своего поведения. Центральным системообразующим фактором КГ является результат ее деятельности - когнитивное понимание повествовательного текста. Благодаря внутренней согласованности в результате контроля информации, поступающей как лизвне, так и лизнутри, происходит самоорганизация репрезентаций повествовательного текста до состояния КГ в процессе  взаимодействия интерпретатора с имеющимися и возникающими метаязыковыми репрезентациями. 
• Нелинейность. Развертывание системы КГ происходит в соответствии с укрупнением когнитивных сценариев: от когнитивного сценария события до когнитивного сценария  целого повествовательного текста.

Обратимся к примеру. В вышеприведенном отрывке из рассказа М. А. Шолохова Родинка происходит укрупнение когнитивного сценария события Убийство врага (лиминальная фаза когнитивного сценария Родинка) до когнитивного сценария  Убийство сына (фаза преображения когнитивного сценария Родинка), что позволяет войти в сценарий целого  повествовательного текста Родинка: Превратности судьбы.

• Каузальность. Отношения между составляющими сценарий КГ характеризуются каузальностью. Можно выделить пять наиболее существенных типов причинной связи, инициируемой асимметричным знаком при становлении КГ:

1. Результирующая причинность (событие  имеет результатом изменение состояния). Обратимся к примеру. В вышеприведенном отрывке из рассказа Л. Н. Толстого После бала событие избиения полковником солдата за недостаточную жестокость последнего на площади послужило изменению душевного состояния Ивана Васильевича - его чувство любви к  дочери  полковника угасло.
2. Возможная причинность (состояние делает возможным событие):

Встреча  с Таней, да еще в такой день, означающий скорый конец войны, показалась ему глубоко знаменательной.

Таня была старой знакомой, - это обстоятельство играло для Лубенцова очень важную роль. Их отношения, таким образом, не должны были носить характера той нередкой на войне скоропалительной дружбы мужчины с женщиной, дружбы, которая претила ему и которой он избегал.

Старая знакомая! Эти слова были необычайно приятны Лубенцову, они освобождали его от чувства робости, испытываемого им в присутствии случайно встреченных женщин, слишком хорошо знающих, чего от них хотят.

В мыслях о Тане и о будущих встречах с нею прошло все время до прибытия в деревню, где расположился, вероятно, на несколько часов, штаб дивизии (Э. Г. Казакевич. Весна на Одере).

Возникшее чувство симпатии друг к другу между Таней и Лубенцовым, возможно, носит  судьбоносный характер - они станут супругами, но об этом роман лумалчивает.

3. Невозможная причинность (состояние делает невозможным событие):

И по своей дружбе с Серпилиным и по своему положению члена Военного совета Захаров лучше, чем кто-нибудь другой знал,  что Сталин несколько раз имел личное касательство к судьбе Серпилина (К. М. Симонов. Живые и мертвые).

Сталин верил в Серпилина и неоднократно оказывал ему поддержку  и благодаря этому подозревающему всех в государственной измене Львову так и не удалось выставить Серпилина врагом народа.

4. Инициируемая причинность (состояние или акт инициирует душевное состояние): из вышеприведенного отрывка из рассказа  М. А.  Шолохова Чужая кровь видно, что, поскольку боль утраты родного сына у стариков начала притупляться и  на смену ей возникла привязанность к раненому, Гаврила стал ощущать чувство неловкости от растущей привязанности к выхаживаемому ими незнакомому человеку.
5. Причинность основания (душевное состояние является основанием для события):

Три недели назад  здесь. В Архангельском, в списке прибывших накануне вечером Ольга Ивановна увидела фамилию Серпилина и утром, на медицинской летучке, оставила его за собой, хотя его могли наблюдать и другие хирурги. Сделала так потому, что хотела ближе узнать этого занимавшего ее мысли человека. Кроме того, и из-за  сохранившегося  чувства вины перед Серпилиным (К. М. Симонов. Живые и мертвые).

В данном примере чувство вины перед Серпилиным и желание извиниться перед ним побуждают Ольгу Ивановну постоянно искать возможности для встречи с ним.

Итак, на когнитивном уровне происходит восстановление смысловой гармонии, утраченной вследствие использования асимметричных структур в повествовательном тексте. Асимметричный дуализм языкового знака неизбежно подвергается КГ при интерпретации  повествовательного текста. Асимметричный знак инициирует событие прошлого, последовательно сплетенного с настоящим. Репрезентированное  событие посредством дивинации реконструирует последующее каузально обусловленное событие. В метаязыковой репрезентации же целого повествовательного текста интрига, выступая в качестве лориентирующей дивинации,  определяет развертывание системы КГ целого повествовательного текста. В результате действования дивинации и развертывания сценария КГ происходит реконструирование событийной  концептосферы, связывающей несколько сюжетных линий в единое повествовательное пространство, тем самым способствуя выполнению КГ и сюжетообразующей роли. 

Результаты выполненного диссертационного исследования позволили прийти к выводу о том, что действование КГ системно и функционально значимо. КГ как самоорганизующаяся система проявляет свой полифункциональный характер при интерпретации повествовательного текста и  способствует формированию жанровой структуры метатекста.

Как представляется, все сценарии КГ выполняют  жанровую функцию.  Жанр - способ интерпретации структуры произведения19. Жанр - первое собственно различимое явление текстообразования20. 

Жанр не есть лотражение объективной действительности, он есть конструкт в мыследеятельности при интерпретации текстов культуры. Научить жанрообразованию - это значит способствовать поддержанию данной интеллектуальной системы. Это один из моментов трансляции культуры. Вопрос о жанре - один из важнейших вопросов формирования нормально развитого читателя21.

С одной стороны, жанрообразование возникает на уровне использования сценария КГ при когнитивном понимании, когда интерпретатор пользуется  элементами сценария. Жанрообразование относится как к когнитивному сценарию событий, так и к когнитивному сценарию целого повествовательного текста.

С другой, значащие переживания и другие критерии  функциональные категории, организующие интерпретацию повествовательного текста, носят жанроуказующий характер  (J. Culler, 1977).

Жанр есть ведущая метасвязка, развертывающаяся в сценариях КГ при интерпретации таким образом, чтобы организовать другие когнитивные сценарии метатекста. Поэтому жанр - не инструмент классификации и нормативности, а проводник смысла при интерпретации22.

Жанроуказание есть луказание того способа дальнейшего чтения или слушания текста (от того места, где поперечный срез когнитивного сценария  позволил увидеть жанр), к которому следует прибегнуть для дальнейшего понимания текста23. 

Сценарии КГ как жанрообразующие схемы нужны для подчинения текста определенному типу чтения24. Жанровая характеристика читаемого определяет характер чтения и понимания (J. Dawkins, 1977).  Другими словами, жанр нЦ это и есть указание на то, как именно следует читать. Вопрос о жанре - это вопрос о том, каким образом понимание одного произведения помогает пониманию другого произведения25

.  Соответственно, сценарии КГ могут считаться жанрообразующими средствами.

Структура сценария КГ асимметрии языкового знака и когнитивного сценария событий повествовательного текста включает следующие компоненты: объект, пространственную локализацию, причину, цель, результат, субъект, время, обстоятельства и средства. Это объясняется тем, что то, с чем (или с кем), почему, с какой целью, где, что, когда и как в результате происходит, является наиболее важным при когнитивном понимании повествовательного текста, а, следовательно, при становлении КГ текста, проявляющей жанрообразующий характер художественного повествования.

Жанрообразующую функцию выполняют также свойства КГ. Такие свойства КГ, как гомеостатичность и каузальность, выполняют сюжетообразующую роль. Цикличность на уровне сценария КГ целого повествовательного текста ответственна за сюжетообразующую функцию.

Развертывание КГ носит цикличный характер как на уровне сценария КГ асимметричного знака, так и на уровне сценария КГ целого повествовательного текста. Такие свойства, как цикличность и неустойчивость, способствуют выполнению ритмообразующей роли КГ, с одной стороны. С другой, помогают осуществлять  КГ хронотопическую роль в повествовательном тексте.

Что касается таких свойств КГ, как динамическая иерархичность и внутренняя открытость, то они представляются  ответственными за текстообразующую функцию КГ. Текстообразующая функция обеспечивает структурно-смысловую целостность интерпретируемого повествования, его композиционно-содержательное единство, объединяя текстоконструирующую и текстопорождающую роли, которые реализуются во взаимодействии26. Текстоконструирующая роль  КГ заключается в том, что она выступает  средством межфразовой локальной связности. Текстопорождающая роль КГ проявляется в результате осуществления глобальной связности в пределах целого повествовательного текста. Текстоконструирующие и текстопорождающие функции создают вертикальный контекст, посредством которого осуществляется реконструкция смыслового развёртывания повествования27

.

Поскольку КГ характеризует процессы, связанные с метаязыковыми репрезентациями событий, все вышеперечисленные свойства способствуют осуществлению концептообразующей функции - созданию событийной концептосферы повествовательного текста.

Таким образом, КГ как самоорганизующаяся система, обладая такими  свойствами, как динамичная иерархичность, нелинейность, внутренняя открытость (самореферентность), цикличность, неустойчивость, гомеостатичность, каузальность, проявляет свой полифункциональный характер в повествовательном тексте и выполняет  жанрообразующую функцию.

В Заключении диссертации подводятся итоги проведенного исследования, обобщаются полученные результаты, намечаются перспективы дальнейших исследований.

Подводя итог и суммируя основные положения и выводы концепции когнитивной гармонии как механизма интерпретации текста, можно констатировать следующее.

1. Исследование когнитивной гармонии дало основание утверждать, что когнитивная гармония как самоорганизующаяся круговая система человеческого познания ответственна за осуществление ориентирующего поведения индивидуума в целях поддержания оптимальных условий био-социо-культурной среды.

2.  Результаты, полученные в ходе исследования, привели к выводу о том, что отношение причинно-следственной связи, инициируемое асимметрией языкового знака, обладает значимостью, поскольку имеет взаимный характер, так как знак cлужит не только средством передачи знания, но и средством его сохранения, проявляясь  как форма, наполненная определенным содержанием в смысле опыта отношения явления, предстающего в этой форме , к другим явлениям в существующем мире.

3. В результате выполненного диссертационного исследования было установлено, что знаковое отношение триады сценария когнитивной гармонии есть отношение причинно-следственной связи между тремя эмпирическими сущностями - праимпрессией, ретенцией и протенцией, устанавливаемое на основе опыта взаимодействий в процессе дивинации. Триада  сценария когнитивной гармонии метаязыковой репрезентации целого повествовательного текста носит фазовую каузальную ориентацию.

4. В ходе исследования было установлено, что асимметричный дуализм знака, характеризующий именные и предикативные отношения, неизбежно подвержен процессам когнитивной гармонии, понимаемой как познание состояния взаимодействия и упорядочения  метаязыковых репрезентаций событий, разворачивающихся в равновесной причинно-следственной темпоральной/фазовой трихотомии и проявляющихся как цельное и безусловное переживание интерпретатора, предопределенное дивинацией. Асимметрия именных и предикативных отношений на когнитивном уровне предстает в качестве  когнитивной гармонии. 

5. Исследование когнитивной гармонии как механизма интерпретации текста дало основание считать, что процесс становления когнитивной гармонии в повествовательном тексте развертывается на основе динамических схем действования метаязыковых репрезентаций, в качестве которых служат сценарии когнитивной гармонии, представляющие собой хранилище информации и выступающие  в качестве знаковой сущности, биологическая функция которых заключается в том, что, взаимодействуя с ними, интерпретатор приспосабливается к метаязыковым репрезентациям  посредством контроля информации.

6. В ходе исследования было установлено, что когнитивная гармония как основа смыслоформирования при интерпретации повествовательного текста, представляет активизацию собственных мыслительных процессов, суть которой состоит в контроле информации.

7. Результаты выполненного диссертационного исследования показали, что явление когнитивной гармонии как механизма интерпретации текста представляет собой  интерпретацию-объект, как метаязыковую репрезентацию повествовательного текста; интерпретацию-процесс как становление когнитивной гармонии асимметричного знака и когнитивной гармонии событий повествовательного текста; интерпретацию-результат как когнитивную гармонию целого повествовательного текста.

8. В результате выполненного диссертационного исследования было установлено, что становление когнитивной гармонии при интерпретации повествовательного текста всегда предопределено забегающим вперед движением дивинации, наполненного определенным содержанием в смысле опыта отношения явления, предстающего в этой форме , к другим явлениям в существующем мире.

9. В ходе исследования было установлено, что сценарий когнитивной гармонии и дивинация событий задают критерии и закономерности смыслового реконструирования повествовательного текста (а не отображения его).

10. Результаты исследования дали основание считать, что действование метаязыковых репрезентаций по сценарию когнитивной гармонии при интерпретации повествовательного текста нЦ это всегда действование в соответствии с дивинациями событий.

11. Результаты выполненного диссертационного исследования показали, что дивинация когнитивной гармонии при интерпретации повествовательного текста имеет логический характер, так как происходит в результате взаимодействия  интерпретатора с метаязыковыми репрезентациями прошлого опыта, с одной стороны, и адаптации к метаязыковым репрезентациям реконструируемого повествовательного текста, с другой.

12. В результате выполненного диссертационного исследования было установлено, что когнитивная гармония при интерпретации повествовательного текста развертывается на балансе дивинаций и смены горизонта дивинаций, вводящей новые дивинации, соотносимые с новыми причинно-следственными отношениями между метаязыковыми репрезентациями.

13. В ходе исследования было установлено, что пользователи языка активируют релевантную метаязыковую структуру из семантической памяти сразу же после появления в тексте первого стимула - зачина сложного синтаксического целого, задающего тему, представленного глагольными циклами  (начального состояния когнитивного сценария). Начиная с этого момента схема используется  в качестве средства переработки по принципу сверху вниз для реконструирования релевантных последовательностей метаязыковой структуры. Глаголы-предикаты триады сложного синтаксического целого, выстраиваясь в циклическую логическую цепочку, создают событийную последовательность в сценарии когнитивной гармонии. Сценарий когнитивной гармонии на синтаксическом уровне представлен  трехфазовым циклом узловых глагольных операторов сложного синтаксического целого.

14. Результаты исследования дали основание считать, что асимметричные знаки инициируют  фазовые изменения сценария когнитивной гармонии при интерпретации повествовательного текста.

15. Результаты исследования позволили прийти к выводу о том, что становление когнитивной гармонии при интерпретации повествовательного текста происходит посредством развертывания и взаимодействия уровней сценария когнитивной гармонии, находящихся в состоянии динамичной иерархичности. 

16.  В результате выполненного диссертационного исследования было установлено, что при развертывании когнитивной гармонии объектом дивинации событий  в повествовательном тексте является не только набор содержаний - предикаций в рамках пропозиций, но и текстообразующих средств.

17. Результаты выполненного диссертационного исследования позволили прийти к выводу о том, что действование когнитивной гармонии системно и функционально значимо. Когнитивная гармония, будучи  самоорганизующейся системой, обладая такими  свойствами, как динамичная иерархичность, нелинейность, внутренняя открытость (самореферентность), цикличность, неустойчивость, гомеостатичность, каузальность, проявляет свой полифункциональный характер при интерпретации повествовательного текста и  способствует формированию жанровой структуры метатекста.

Жанрообразующая функция когнитивной гармонии при интерпретации повествовательного текста комплексно реализуется в сложном процессе реконструкции и динамики смыслов метатекста, создании событийных концептосфер и выполнении хронотопической, сюжетообразующей и ритмообразующей ролей.

18. Результаты исследования показали, что когнитивная гармония как эмпирическая сущность позволяет оценить успешность использования языковых единиц в повествовательном тексте.

19. Проведенный психолингвистический эксперимент  подтвердил гипотезу когнитивной гармонии как механизма интерпретации текста и показал, что установление равновесия метаязыковых репрезентаций, с одной стороны, возникающих в процессе интерпретации, с другой, имеющихся в качестве прошлого опыта, приводит к единству вариантов интерпретации и единодушию интерпретаторов (читателей) по поводу установления связи и отношений между единицами и элементами текста, как проявление когнитивной гармонии.  Наиболее важным результатом исследования стало то, что в ходе проделанной практической работы с языковым материалом была подтверждена состоятельность тех теоретических положений, совокупность которых составила целостную концепцию когнитивной гармонии как механизма интерпретации текста.

В отношении дальнейших перспектив плодотворным виндится использование разработанных методик анализа текста в аналогичных текстологических исследованиях, в смежных аспектах и на другом матенриале. Перспективна разработка проблемы когнитивной гармонии  в рамках межуровневой и межплановой парадигм.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Публикации в ведущих рецензируемых научных изданиях, включенных в реестр ВАК Минобрнауки РФ:

1. Тармаева, В. И. Золотое сечение: именные дескрипции-термины в гармоническом аспекте [Текст] / В. И. Тармаева // Вестник Бурятского государственного университета. Сер. Романо-германская филология. - 2005. - Вып.1. - С. 80Ц87 (0,4 п. л.).
2. Тармаева, В. И. Гармонизация именных словосочетаний [Текст] / В. И. Тармаева, В. М. Ханташкеева // Вестник Бурятского государственного университета. Сер. Романо-германская филология. - 2005. - Вып.1. - С. 73Ц80 (0,4 п. л.) (личная доля автора - 0,35 п. л.).
3. Тармаева, В. И. Организация научной информации с именными словосочетаниями [Текст] / В. И. Тармаева // Вестник Бурятского государственного университета. Сер. Романо-германская филология. - 2005. - Вып.1. - С. 87Ц94 (0,4 п. л.).
4. Тармаева, В. И. Самоорганизация нарративного дискурса [Текст] / В. И. Тармаева // Вестник Читинского государственного университета. Сер. Филология. - 2009. Ц  № 5 (56). - С. 176Ц180 (0,5 п. л.).
5. Тармаева, В. И. Взаимодействие глагольных циклов в дискурсе [Текст] / В. И. Тармаева // Вестник Бурятского государственного университета. Сер. Романо-германская филология. - 2009. Ц  Вып.11. Ц  С. 105Ц108 (0,5 п. л.).
6. Тармаева, В. И. Фазовое пространство абзаца [Текст] / В. И. Тармаева, Т. А. Давыдова // Вестник Бурятского государственного университета. Сер. Романо-германская филология. - 2009. - Вып. 11. Ц  С. 110Ц114 (0,5 п. л.) (личная доля автора - 0,45 п. л.).
7. Тармаева, В. И. Гармоничность музыки и времени [Текст] / В. И. Тармаева // Вестник Бурятского государственного университета. Сер. Романо-германская филология. - 2009. - Вып. 11. - С. 108Ц110 (0,5 п. л.).
8. Тармаева, В. И. Равновесность репрезентации нарративного дискурса [Текст] / В. И. Тармаева // Вестник Читинского государственного университета. Сер. Филологические науки. - 2010. - № 4 (61). Ц  С. 53Ц58. (0,5 п. л.).
9. Тармаева, В. И. Ментальные репрезентации [Текст] / В. И. Тармаева // Вестник Бурятского государственного университета. Сер. Романо-германская филология. - 2010. - Вып.11. Ц  С. 93Ц98  (0,7п. л.).
10. Тармаева, В. И. Когнитивная гармония и асимметричный знак в повествовательном дискурсе [Текст] / В. И. Тармаева // Вестник Красноярского государственного педагогического университета им. В.П. Астафьева. Сер. Филология. - 2010. - № 3. - С. 207Ц215 (0,7 п. л.).
11. Тармаева, В. И. Описание психолингвистического эксперимента на выявление когнитивной гармонии как состояния процесса понимания при восприятии нарративного текста [Текст] / В. И. Тармаева // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. Сер. Филология. - 2011. - №1 (13). - С. 115Ц124 (1,1п. л.).
12. Тармаева, В. И. О дивинации в процессе восприятия повествовательного текста [Текст] / В. И. Тармаева // Вестник Челябинского государственного университета. Сер. Филология.  Искусствоведение. - 2011. Ц  Вып. 51. - № 8 (223). - С. 130Ц137 (0,7 п. л.).
13. Тармаева, В. И. Дивинация событий как установка когнитивной гармонии в повествовательном дискурсе [Текст] / В. И. Тармаева // Ярославский педагогический вестник. Cер. Гуманитарные науки. - 2011. Ц  № 1 (Т.1). - С. 147Ц150 (0,38 п. л.).
14. Тармаева, В. И. О свойствах когнитивной гармонии в повествовательном дискурсе [Текст] / В. И. Тармаева // Вестник Ленинградского государственного университета имени А.С. Пушкина. Сер. Филология. - 2011. - № 1 (Т.7). - С.156Ц165 (0,55п. л.).
15. Тармаева, В. И. О хронотопической роли когнитивной гармонии в повествовательном дискурсе [Текст] / В. И. Тармаева  // Вестник Северо-Осетинского государственного университета им. К. Л. Хетагурова. Сер. Языкознание. - 2011. - № 2. Ц  С. 231Ц236  (0,55 п. л.).
16. Тармаева,  В. И. Аксиологические возможности когнитивной гармонии в повествовательном дискурсе [Текст] / В. И. Тармаева // Вестник Череповецкого государственного университета. Сер. Филология и искусствоведение. - 2011.Ц  № 3 (32). - Т. 3. - С.76Ц79  (0,33 п. л.).
17. Тармаева, В. И. К вопросу о становлении когнитивной гармонии асимметричного знака в повествовательном дискурсе [Текст] / В. И. Тармаева // European Social Science Journal. - 2011.Ц  № 3. - С.88Ц96 (0,88 п. л.).

Монографии:

18. Тармаева, В. И. Когнитивное понимание асимметрии именных и предикативных отношений в английском языке [Текст] / В. И. Тармаева // Монография. - Иркутск: ИГЛУ, 2003. - 275 с. (17 п. л.).
19. Тармаева, В.И. Основные положения теории когнитивной гармонии  в языке [Текст] / В. И. Тармаева // Монография. - Улан-Удэ: Изд-во БГСХА, 2009. - 235 с. (15 п. л.).

Статьи в прочих научных изданиях:

20. Тармаева, В. И. О понятии возможный мир [Текст] / В. И. Тармаева // Философия. Социология. Культурология: Сборник трудов молодых ученых Байкальского региона. - Улан-Удэ, 1999. - С. 99Ц104 (0,2 п. л.).
21. Тармаева, В. И. К проблеме культурной коннотации как способу воплощения культуры в языковой среде [Текст] / В. И. Тармаева // Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика. - Иркутск, 2000. - Вып. 3. - С.67Ц75 (0,5 п. л.).
22. Тармаева, В. И. К проблеме отражения аксиологической категории в языке [Текст] / В. И. Тармаева // Единицы языка и речи: Межвузовский сборник научных трудов. - Улан-Удэ, 2000. - Вып. 2. - С. 28Ц35 (0,25 п. л.).
23. Тармаева, В. И. К вопросу об определительных структурах в английском языке [Текст] / В. И. Тармаева // Когнитивные аспекты языкового значения: Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика. - Иркутск, 2000. - № 5. - С.175Ц180 (0.4 п. л.).
24. Тармаева, В. И. Лингво-философский анализ асимметрии именных и предикативных отношений в английском языке [Текст] / В. И. Тармаева // Авторский проект. - Иркутск, 2003. - 38 с. (2,1 п. л.).
25. Тармаева, В. И. Семиотика текстовых единиц различной степени сложности [Текст] / В. И. Тармаева // Вопросы теории текста, лингвостилистики и интертекстуальности: Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика. - Иркутск,  2004. - № 2. - С. 189Ц194 (0,4 п. л.).
26. Тармаева, В. И. Концептуальный анализ именных словосочетаний [Текст] / В. И. Тармаева // Когнитивные аспекты языкового значения: Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика. - Иркутск, 2004. - № 3. - С.114Ц129 (0,4 п. л.).
27. Тармаева, В. И. Специфика именных терминологических словосочетаний [Текст] / В. И. Тармаева // Языковая реальность познания: Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика. - Иркутск, 2004. - № 4. - С. 108Ц114 (0,4 п. л.).
28. Тармаева, В. И. Гармония как философская и лингвистическая проблема [Текст] / В. И. Тармаева. - Иркутск, 2004. - 12 с. (0,7 п. л.).
29. Тармаева, В. И. Специфика семантических отношений между компонентами именных словосочетаний [Текст] / В. И. Тармаева // Современные лингвистические теории: проблемы слова, предложения, текста: Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика. - Иркутск, 2004. - № 5. - С. 111Ц119 (0,5 п. л.).
30. Тармаева, В. И. Алгоритмы субъектной научной деятельности [Текст] / В. И. Тармаева // Когнитивные аспекты языкового значения: Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика. - Иркутск, 2005. - № 5. Ц  С.76Ц91 (0,35 п. л.).
31. Тармаева, В. И. Гармония как дидактическое понятие лингвистики [Текст] / В. И. Тармаева // Языковая реальность познания: Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика. - Иркутск, 2005. - № 6. - С. 50Ц58 (0,5 п. л.).
32. Тармаева, В. И. Эстетическая гармония и научное познание [Текст] /  В. И. Тармаева // Когнитивные аспекты языкового значения: Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика. - Иркутск, 2006. - № 8. - С. 87Ц95 (0,5 п. л.).
33. Тармаева, В. И. Именные дескрипции в гармоническом аспекте [Текст] / В. И. Тармаева // Чеширский синдром: Информационно-литературное издание ИГЛУ, посвященное 60-летию доктора филологических наук, профессора А.М. Каплуненко. - Иркутск: ИГЛУ, 2007. - С. 97Ц103 (0,35 п. л.).
34. Тармаева, В. И. О метафоре и мифе [Текст] / В. И. Тармаева // Культура. Наука. Образование: Межрегиональный научный журнал. - Иркутск, 2007. - № 2 (3). - С. 12Ц19 (0,5 п. л.).

Материалы всероссийских и международных научных конференций:

35. Тармаева, В. И. К проблеме различий между именными и предикативными значениями в языке [Текст] / В. И. Тармаева // Лингвистические исследования и методика преподавания иностранных языков: материалы научной конференции молодых ученых (26-28 января).Ц Иркутск, 1999. - С. 157Ц158 (0,3 п. л.).
36. Тармаева, В. И. К вопросу об асимметричной категоризации в современном английском языке [Текст] / В. И. Тармаева // Лингвистическая реальность и межкультурная коммуникация: материалы международной научной конференции (19-21 апреля). - Иркутск, 2000. - С. 161Ц164 (0,35 п. л.).
37. Тармаева, В. И. К вопросу о природе словосочетаний типа stone wall в современном английском языке [Текст] / В. И.Тармаева // Лингвистические парадигмы и лингводидактика: тезисы докладов и сообщений V международной научно-практической конференции (20Ц23 июня).Ц Иркутск, 2000. - С. 89Ц90 (0,05 п. л.).
38. Тармаева, В. И.  К вопросу преемственности лингвофилософских концепций развития [Текст] / В. И. Тармаева // Образование и культура XXI века: материалы межрегиональной научно-практической конференции (2-5 июня). - Улан-Удэ,  2000. - Т.1. - С.107Ц117 (0,6 п. л.).
39. Тармаева, В. И. Статус коммуникативной деятельности в лингвистической прагматике [Текст] / В. И. Тармаева // Будущее Бурятии глазами молодежи: материалы научно-практической конференции, посвященной 70-летию высшего образования в республике Бурятия (12Ц13 апреля). - Улан-Удэ, 2001. - С. 157Ц159 (0,2 п. л.).
40. Тармаева, В. И. Прагмастилистическое варьирование [Текст] /  В. И. Тармаева // Актуальные вопросы преподавания иностранных языков на: материалы региональной научной конференции (19Ц20 апреля). - Улан- неязыковых факультетах Удэ, 2001. - С. 114Ц118 (0,25 п. л.).
41. Тармаева, В. И. К вопросу об асимметричных отношениях между единицами номинации [Текст] / В. И. Тармаева // Научно-практическая конференция преподавателей, сотрудников и аспирантов БГУ, посвященная 5-летию университета: материалы (3Ц7 апреля). - Улан-Удэ, 2001. - Ч.1. Ц  С. 100Ц102 (0,2 п. л.). 
42. Тармаева, В. И. Метафорические именные словосочетания [Текст] /  В. И. Тармаева // Проблемы и перспективы языкового образования в XXI веке: материалы региональной научно-практической конференции (14 мая). - Новокузнецк, 2004. - С. 127Ц135 (0,5 п. л.).
43. Тармаева, В. И. Именное словосочетание и мифологема [Текст] / В. И. Тармаева // Германистика: состояние и перспективы развития: тезисы докладов международной конференции, посвященной памяти профессора О.И. Москальской (24Ц25 мая). - Москва: МГЛУ, 2004. - С. 129Ц130 (0,2 п. л.).
44. Тармаева, В. И. Семантика ядерных компонентов именных терминологических словосочетаний [Текст] / В. И. Тармаева // Проблемы систематики языка и речевой деятельности: материалы 8-го регионального семинара (2 июня). - Иркутск, 2005. - С. 272Ц277 (0,35 п. л.).
45. Тармаева, В. И. Научный текст в аспекте эстетики [Текст] / В. И. Тармаева // Лингвистические парадигмы и лингводидактика: материалы X международной научно-практической конференции (14Ц18 июня).  - Иркутск, 2005. - Ч. 2 - С. 437Ц442 (0,35 п. л.).
46. Тармаева, В. И. Иерархия эстетических ценностей в научном познании [Текст] / В. И. Тармаева // Воспитание в вузе: содержание, технологии, проблемы, перспективы: материалы II научно-практической конференции (18Ц19 мая). - Иркутск, 2006. - С. 64Ц70 (0,2 п. л.).
47. Tarmaeva, V. I.  Reflection on the Principal of the Golden Mean [Text] / V. I. Tarmaeva // Developing Intercultural Competence through Language Learning: Potential, Methods and Challenges: Papers of the International Seminar (Council of Europe, MSLU, ISLU) (23 Ц26 October 2006, Irkutsk). - Irkutsk, 2006. - P. 105Ц107 (0,2 п. л.).
48. Тармаева, В. И. Горизонтные интенциональности гармонии [Текст] / В. И. Тармаева // Многополярность и толерантность в языковом образовании: материалы Байкальского международного семинара (24Ц29 июня 2008 г.). - Улан-Удэ, 2009. - С. 84Ц95 (0,6 п. л.).
49. Тармаевa, В. И. Антропологизм гармонии [Текст] / В. И. Тармаева // Многополярность и толерантность в языковом образовании: материалы Байкальского международного семинара (24Ц29 июня 2008 г.). - Улан-Удэ, 2009. - С. 95Ц98 (0,35 п. л.).
50. Тармаева, В. И. Рамочные операторы смысловой самоорганизации /  В. И. Тармаева // Международная научно-практическая конференция, посвященная 50-летию факультета иностранных языков БГУ: материалы (9Ц10 сентября 2010 г.). - Улан-Удэ, 2010. Ц  С. 20Ц23 (0,5 п. л.).
51. Тармаева, В. И. О когнитивной гармонии асимметричного знака в повествовательном дискурсе [Текст] / В. И. Тармаева // Актуальные проблемы и современное состояние общественных наук в условиях глобализации - 2011: I Международная научная конференция (14Ц15 мая 2011 г.). Доклад рекомендован к опубликованию Оргкомитетом конференции в Всероссийском научном журнале Общественные науки. Social science. - М.: Изд-во МИИ Наука Москва, 2011. - С. 158Ц166 (0,8 п. л.).

Учебное пособие:

52. Тармаева, В. И. Аксиологическая функция именных словосочетаний в современном английском языке [Текст] / В. И. Тармаева // Методические рекомендации по спецкурсу. - Иркутск: ИГЛУ, 2004. - 29 с. (1,6 п. л.).

---

1 Гуревич, Л. С. Когнитивное пространство метакоммуникации: основы прагмасемантического изучения [Текст] / Л. С. Гуревич: автореф. дис. Е д-ра филол. наук по специальности 10.02.19. - Москва, 2011. - С. 4.

2 Демьянков, В. З.аКогнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода [Текст] / В. З. Демьянкова// Вопросы языкознания. нЦ 1994. - № 4.  - С. 21.

3 Демьянков, В. З.аПонимание как интерпретирующая деятельность [Текст] / В. З. Демьянковаа// Вопросы языкознания. - 1983. - № 6. - С. 62.

4 Демьянков, В.З.аИнтерпретация, понимание и лингвистические аспекты их моделирования на ЭВМ [Текст] / В.З. Демьянков.аЦ М.: Изд-во Моск. ун-та, 1989. - С. 92. а

5 Hirsch, E.аValidity in interpretation [Техт] /  E.аHirsch. - N. Haven; L.: Yale UP, 1967. - Р. 225.

6 Гегель, Г. В. Ф. Лекции по истории философии [Текст] / Г. В. Ф. Гегель. - СПб., 1993. - Кн.1. - С. 4.

7 Матурана, У. Биология познания [Текст] / У. Матурана; перевод с англ. Ю. М. Мешенина // Язык и интеллект. - М.: Издательская группа Прогресс, 1996. - С. 102.

8 Гуссерль, Э. Собр. соч. Т.1. Феноменология внутреннего сознания времени [Текст] / Э. Гуссерль. - М., 1994. Ц  С. 34.

9Там же. Ц  С. 34.

10 Harris, W. аInterpretive acts: In search of meaning [Техт] / W. Harris // Oxford, 1988. - P.157.

11 Barthes, R. Plaisir du texte [Теxтe] / R. Barthes. - Paris, 1973. Ц  P.57.

12 Там же.- P.57

13 Корельская, Т. Д. О формальном аппарате синтаксических преобразований [Текст] / Т. Д. Корельская, Е. В. Падучева // Исследования по математической лингвистике, математической логике и информационным языкам. - М.: Наука, 1971. - С. 28.

14 Барт, Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов [Текст] / Р. Барт / Зарубежная эстетика и теория литературы XIXЦXX вв. - М.: Изд-во МГУ, 1987. Ц  С. 56.

15 Там же. С.56.

16 Элиаде, М. Аспекты мифа [Текст] / М. Элиаде; пер. с фр. - М.: Инвест-ППП, 1995. - С.199.

17 Борботько, В. Г. Принципы формирования дискурса: от психолингвистики к лингвосинергетике [Текст] / В. Г. Борботько. - Изд. 2-е, стереотипное. - М.: Ком Книга, 2007. Ц  С. 91.

18 Рикер, П. Время и рассказ [Текст]: в 2 т. / П. Рикер; пер. Т. В. Славко. Ц  М.; СПб.: ЦГНИИ ИНИОН РАН: Культурная инициатива: Университетская книга, 2000. - Т. 2. - С. 30.

19 Шкловский, И. С. Вселенная, жизнь, разум [Текст] // Под ред. И. С.  Кардашева и В. И. Мороза. нЦ  6-е изд., доп. - М.: Наука, 1987. - С. 220.

20Мелетинский, Е. М. Возникновение и ранние формы словесного искусства [Текст] // История всемирной литературы: в 9 т. - М., 1983. - Том 1. - С. 41.

21 Шкловский, И. С. Вселенная, жизнь, разум [Текст] // Под ред. И. С. Кардашева и В. И. Мороза. Ц  6-е изд., доп. - М.: Наука, 1987. - С. 220.

22 Fowler, A. Kinds of literature: An introduction to the theory of genres and modes [Text] / A. Fowler.  - Cambridge ( Mass.), 1982. - Р. 22.

23 Мелетинский, Е. М. Возникновение и ранние формы словесного искусства [Текст] // История всемирной литературы: в 9 т. - М., 1983. Ц  Том 1. - С. 41.

24 Тодоров, Ц. Грамматика повествовательного текста [Текст] // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. - М.: Прогресс, 1978. - С. 67.

25 Wellek, R. Theory of literature [Text] / R. Wellek, R.P. Warren. - New York, 1947. - P. 216.

26Онипенко, Н. К. Функция и функциональность в современной русистике [Текст] // Исследования по славянским языкам: Корейская ассоциация славистов. - 2002.  - № 7. - С. 339.

27 Там же.  - С. 339.

   Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии