Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии  

На правах рукописи

ТАХТАРОВА Светлана Салаватовна

КАТЕГОРИЯ КОММУНИКАТИВНОГО СМЯГЧЕНИЯ

(когнитивно-дискурсивный и этнокультурный аспекты)

10.02.19 Ч теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора филологических наук

Волгоград - 2010

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования Волгоградский государственный университет.

Научный консультант Ч        доктор филологических наук, профессор

Шаховский Виктор Иванович

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Рябцева Надежда Константиновна (Институт языкознания РАН);

доктор филологических наук, профессор Седов Константин Федорович (Саратовский государственный университет им. Н.Г.Чернышевского);

доктор филологических наук, профессор Якимович Елена Викторовна (Волжский филиал Московского энергетического института).

Ведущая организация Ч ГОУ ВПО Пятигорский государственный лингвистический университет.

Защита состоится 18 марта 2010 г. в 10 час. на заседании диссертационного совета Д 212.027.01 в Волгоградском государственном педагогическом университете по адресу: 400131, г. Волгоград, пр. им. В. И. Ленина, 27.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Волгоградского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан  декабря 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент         Н. Н. Остринская

Общая характеристика работы

Диссертационное исследование выполнено в русле когнитивно-дискурсивной лингвистики. Объектом исследования является категория коммуникативного смягчения как компонент коммуникативного сознания говорящего субъекта.

Предмет исследования - когнитивно-дискурсивные и этнокультурные характеристики категории коммуникативного смягчения, детерминирующие обращение участников интеракции к митигативным (mitigatio - лат. смягчение) стратегиям и тактикам в различных видах дискурса.

Актуальность темы диссертационного исследования определяется следующими обстоятельствами: 1) растущим интересом современной лингвистической науки к различным аспектам реализации в коммуникативном поведении homo loquens особенностей языкового/коммуникативного сознания последнего, среди которых коммуникативные категории все ещё остаются недостаточно изученными; 2) необходимостью систематизации и обобщения многочисленных эмпирических данных, свидетельствующих об обусловленности стратегий и тактик смягчения определенными эспектациями и намерениями коммуникантов, их личностными и социальными характеристиками; 3) недостаточной разработанностью этнокультурной составляющей смягчения, изучаемого преимущественно на материале английского языка и квалифицируемого как национально-специфический феномен, присущий исключительно английской лингвокультуре; 4) востребованностью применения теоретических и практических результатов проведенного исследования в целях оптимизации практики интра- и интеркультурного общения.

Изучение различных аспектов смягчения относится, по нашему мнению, к общетеоретическим проблемам современного языкознания, так как смягчение является коммуникативной категорией, которая представлена во многих языках. Поэтому её разработка на материале одного языка дает определенные знания и для других языков.

В качестве гипотезы выдвигается следующее утверждение: коммуникативное смягчение представляет собой определенный модус общения, обусловленный этнокультурными, социокультурными, ситуативными и индивидуально-личностными характеристиками коммуникации, распадается на определенные разновидности и выражается посредством системы определенных митигативных стратегий и тактик, при этом различным типам дискурса свойственны присущие им определенные митигативные коммуникативные средства.

Целью настоящего исследования является обоснование категориального статуса коммуникативного смягчения и установление его когнитивно-дискурсивных и этнокультурных характеристик.

Для достижения данной цели ставятся следующие задачи:

• определить содержание категории коммуникативного смягчения в исследовательских парадигмах прагмалингвистики, коммуникативистики и теории дискурса;
• установить когнитивные характеристики данной категории как системы прескрипций, установок и правил толерантного общения;
• исследовать социальные и индивидуально-личностные параметры коммуникативного смягчения, обусловливающие использование митигативных стратегий и тактик в межличностном общении;
• выявить эмотивно-экспрессивный потенциал коммуникативного смягчения;
• установить основные коммуникативные тактики, реализующие стратегии коммуникативного смягчения в бытовом и институциональном дискурсах;
• описать этнокультурную специфику реализации категории коммуникативного смягчения в различных ситуациях немецкоязычного общения;
• обосновать митигативно-ориентированную модификацию современного немецкого коммуникативного стиля.

Многоплановая природа анализируемого в работе феномена смягчения обусловила применение комплексной методики, включающей наряду с общенаучными методами - гипотетико-дедуктивного, анализа и синтеза, - психо- и социолингвистические методы (метод свободного и направленного ассоциативного эксперимента, интервьюирования и анкетирования), метод компонентного, контекстуального и интент-анализа, метод количественного подсчета, а также анализ синтагматических и парадигматических связей ключевых слов концепта и паремиологический анализ, применяемый при описании культурных доминант немецкого этносоциума.

Материалом исследования послужили данные из словарей и энциклопедических изданий; тексты Интернет-сайтов; данные анкетирования и верификационных бесед с носителями немецкого языка в период с 2003 по 2009 гг. (2а700 реактивных высказываний, а также свыше 5 000 слов-ассоциатов); тексты художественной литературы на русском и немецком языках (общим объемом свыше 20а000 стр.); аудио- и видеозаписи телевизионных программ на русском языке; данные Национального корпуса русского языка (НКРЯ) и корпуса текстов (ТК) Института немецкого языка (Маннхайм, Германия); тексты специальных справочных изданий лингвокультурологического и этикетного характера. Исследование также во многом опирается на эмпирический материал, собранный автором во время стажировок в Германии (2007, 2009 гг.). За единицу исследования принято коммуникативное действие, содержащее митигативные тактики, репрезентирующие стратегии смягчения.

Научная новизна исследования состоит в новом подходе к рассмотрению смягчения как коммуникативной категории, в теоретическом обосновании понятия коммуникативное смягчение применительно к парадигме когнитивно-дискурсивных исследований; в выявлении и системном описании социо-психолингвистических, эмотивно-экспрессивных, аксиологических, дискурсивных и этнокультурных параметров коммуникативного смягчения; установлении основных митигативных стратегий и тактик, с учетом типа дискурса, в котором они реализуются. Кроме того, важным фактором, определяющим научную новизну проведенного исследования, является существенный разрыв между зарубежной и отечественной наукой в этой области. В работе впервые в отечественной лингвистике на достаточно обширном эмпирическом материале верифицирована гипотеза о динамическом характере культурных доминант немецкого этносоциума и получило уточнение традиционное представление о немецком коммуникативном стиле.

Для обозначения анализируемого феномена в работе используется термин митигация, понимаемый нами как процесс и как результат смягчения, наряду с русским вариантом смягчение. Введение в отечественный научный оборот этого нового терминопонятия представляется целесообразным, прежде всего, в силу устоявшейся традиции его использования в зарубежной лингвистике, латинского источника данного термина и его достаточно высокой деривативной продуктивности в русском языке: митигативный - смягчающий vs. смягченный; митигатор - языковое/ речевое средство смягчения; митигировать - смягчать, митигирующий - смягчающий и проч.

Теоретическая значимость исследования состоит в следующем:

- уточнены и конкретизированы существующие концепции феномена коммуникативного смягчения,

- установлены градуальные характеристики аллокуции;

- получила дальнейшее развитие методология когнитивно-коммуникативных исследований, направленных на изучение коммуникативных категорий;

- разработан междисциплинарный (прагма-, социо- и психолингвистический, коммуникативно-дискурсивный, аксиологический и этнокультурный) подход к исследованию коммуникативных категорий;

- выявлены дискурсивные характеристики митигативных стратегий и тактик в немецко- и русскоязычном общении;

- получено новое знание, важное для углубления и уточнения лингвокультурологии, теории межкультурной коммуникации и этностилистики

Практическая ценность исследования связана с возможностью применения полученных результатов при разработке и совершенствовании теоретических курсов по общей и национальной лексикологии, стилистике, культуре речи, теории межкультурной коммуникации и лингвокультурологии. Практически значимой является также стратегическая и этнокультурная направленность работы, основные выводы которой могут быть использованы в практике обучения немецкому языку и в межкультурных тренингах.

Методологическую базу настоящего исследования составили концепции отечественных и зарубежных лингвистов, изложенные в трудах по:

1) теории коммуникации (Н.Н. Болдырев, В.Г. Борботько, В.В. Красных, А.А. Залевская, А.В. Кравченко, Е.С. Кубрякова, В.В. Дементьев, О.А. Кобрина, В.В. Красных, М.Ю. Лотман, А.Р. Лурия, У. Матурана, В.А. Пищальникова, З.Д. Попова, А.Н. Портнов, И.А. Стернин, Е.В. Сидоров, Н.В.Уфимцева, R. Burkhart, K. Merten и др.);

2) лингвопрагматике, теории речевых актов и теории речевой деятельности (Н.Д. Арутюнова, В.В. Богданов, А. Вежбицкая, Г.П. Грайс, В.З. Демьянков, А.А. Леонтьев, А.Н.Леонтьев, В.В. Красных, Е.В. Падучева, А.Г. Поспелова, А.А. Романов, Дж. Серл, П.Ф. Стросон, Е.Ф. Тарасов, Н. Haverkate, K.-O. Appel, G. Grewendorf, D. Wunderlich и др.);

3) эмотиологии (Ш. Балли, Е.М. Вольф, В.Д. Девкин, М.Д. Городникова, В.В. Гуревич, Н.А. Лукьянова, В.П. Москвин, Н.К. Рябцева, В.Н. Телия, З.Е. Фомина, В.И. Шаховский, A. Marty, C. Caffi, M.S. Clark, I. Brissette, M.R. Leary, D. Stern и др.);

4) социо- и психолингвистике (Р.Т. Белл, Д. Болинджер, П. Вацлавик, М. Вебер, В.З. Демьянков, И.А. Зачесова, В.И. Карасик, А.А. Леонтьев, А.Р. Лурия, Н.Д. Павлова, К.Ф. Седов, Т.Н. Ушакова, Н.И. Формановская, Ю. Хабермас, С.М. Эрвин-Трипп, K.-H. Bausch, J.J. Gumperz, D. Hymes, H. Steger, H. Weinrich и др.);

5) теории дискурса (М.М. Бахтин, В.Г. Гак, Т.А. ван Дейк, В.З. Демьянков, И.А.Зачесова, О.С. Иссерс, В.И. Карасик, М.Л. Макаров, А.В. Олянич, К.Ф. Седов, Л.В. Цурикова, Е.И. Шейгал, Н.Д. Павлова, Т.Н. Ушакова и др.);

6) этнолингвистике и лингвокультурологии (Е.В. Бабаева, Е. Бартминьский, А. Вежбицкая, С.Г. Воркачев, Н.А. Красавский, Т.В. Ларина, В.А. Пищальникова, Г.Г. Слышкин, Ю.А.Сорокин, W.B. Gudykunst, K. Knapp и др.).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Коммуникативное смягчение - это коммуникативная категория, основным содержанием которой являются митигативные прескрипции, установки и правила, обусловленные максимами вежливости и реализуемые в общении митигативными стратегиями и тактиками, направленными на сохранение коммуникативного баланса в межличностной коммуникации.

2. Основные митигативные прескрипции, детерминирующие речевой выбор говорящего в потенциально конфликтогенных ситуациях, таковы: антиконфликтность, некатегоричность, неимпозитивность, глорификация (повышение коммуникативного статуса партнеров по коммуникации) и эмоциональная сдержанность.

3. Экспрессивность митигативных высказываний обусловлена сложным взаимодействием эксплицитных и имплицитных интенций говорящего субъекта. В ситуациях митигативно маркированной коммуникации имеет место экспрессивность особого плана, определяемая как импрессивность (скрытая экспрессивность), специфика которой заключается в усилении имплицитных интенций, как правило, фатических, достигаемом за счет ослабления интенций, репрезентируемых эксплицитно.

4. Коммуникативное смягчение выполняет в общении следующие функции: а) прескриптивную (нормативно-этическую), б) социальную, в) фатическую, г) эмотивно-экспрессивную, д) игровую, е) иллокутивного смягчения, ж) позитивной самопрезентации, з) дейктического смягчения, и) позитивной модализации, к) межличностной регуляции, л) экспликации коммуникативной эмпатии.

5. Коммуникативное смягчение относится к планируемой непрямой коммуникации, а митигативные стратегии и тактики используются говорящими во трех видах последней - непрямом сообщении, воздействии и общении. При эксплицитном смягчении в непрямой коммуникации реализуются имплицитные интенции, отражающие в совокупности фатическую макроинтенцию и образующие интенциональный подтекст митигативных высказываний.

6. Существует особый, митигативный, тип коммуникативной личности, основные характеристики которого определяются следующим образом: кооперативность, двойная перспектива в общении с приоритетной ориентированностью на адресата, установка на благожелательную тональность коммуникативного контакта, владение стратегиями вежливого и толерантного поведения.

7. Коммуникативная категория смягчения характеризуется определенной этнокультурной спецификой, обусловленной культурными доминантами того или иного этносоциума, а также типом культуры, детерминирующим непрямоту, некатегоричность и терпимость к неопределенности соответствующей дискурсивной практики, в связи с имеет место разная степень выраженности митигативной специфики коммуникативного поведения представителей различных эносоциумов.

8. В настоящее время наблюдается постепенная митигативно-ориентированная модификация немецкого коммуникативного стиля, обусловленная комплексом причин, включающих изменения в ценностной картине немецкой лингвокультуры.

Апробация работы. Основные результаты и выводы исследования обсуждались на заседаниях кафедры языкознания ВГПУ, совместных заседаниях научно-исследовательских лабораторий Язык и личность и Аксиологическая лингвистика ВГПУ, неоднократно докладывались на научных конференциях и конгрессах: международныха - Между ложью и фантазией, Моно-диа-полилог в различных языках, веках и культурах, Лингвофутуризм. Взгляд языка в будущее (Москва, Институт языкознания РАН, 2006, 2008, 2009), Скрытые смыслы в языке и коммуникации, Стереотипы в языке, коммуникации и культуре (Москва, Институт лингвистики РГГУ, 2006, 2007), Язык и межкультурная коммуникация (Астрахань, 2007), Лингвистические основы межкультурной коммуникации (Н.Новгород, 2007), Прагмалингвистика и практика речевого общения (Ростов н.Дону, 2007), Национально-культурное пространство и проблемы коммуникации (С.-Петербург, 2007), Современная парадигма лингвистических исследований: методы и подходы (Стерлитамак, 2008), Проблемы межкультурной коммуникации в теории языка и лингводидактике (Барнаул, 2006), Границы в языке, литературе и науке (Самара, 2008); всероссийских - Теория и практика германских и романских языков (Ульяновск, 2003), Проблемы прикладной лингвистики (Пенза, 2003, 2004); а также в международных и региональных сборниках научных трудов - Социокультурные проблемы перевода (Воронеж, 2007), Человек в коммуникации: лингвокультурология и прагматика (Волгоград, 2008), Записки по германистике и межкультурной коммуникации (Пятигорск, 2009), Актуальные проблемы коммуникации и культуры (Пятигорск, 2005, 2006, 2007, 2009.), Антропологическая лингвистика (Волгоград, 2006), Альманах современной науки и образования. Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии (Тамбов, 2007), Жанры и типы текста в научном и медийном дискурсе (Орел, 2007, 2009).

По теме диссертации опубликовано 39 работ общим объемом 42,2 п.л.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и снабжена приложением. Справочную часть диссертации составляют: список использованной литературы (541 наименований), список лексикографических источников и справочников (24 наименование) и список источников текстовых примеров на немецком и русском языках.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность исследования, указываются объект, предмет анализа, формулируются цель и задачи работы, определяется её научная новизна, теоретическая и практическая значимость, характеризуется материал, методологические основы и методика анализа языковых фактов, излагаются положения, выносимые на защиту.

Первая глава Лингвопрагматические проблемы изучения коммуникативного смягчения посвящена установлению прагматических характеристик понятия смягчение с опорой на основные положения теории речевых актов и теории речевой деятельности. Смягчение в прагматическом аспекте традиционно определяется как снижение интенсивности иллокутивной силы высказывания, обусловленное определенными параметрами речевого контакта, как индивидуально-психологическими, связанными с личностными характеристиками собеседников, так и социальными, и, прежде всего, теми нормами и правилами, которые регулируют речевое поведение коммуникантов, обеспечивая успешность и эффективность реализации последними своих интенций в общении.

Изменение интенсивности иллокутивной силы, определяемое в современной лингвистике термином лаллокуция [Haverkate 1979], включает как стратегии усиления иллокутивной силы, так и ослабления последней, которые особенно активно используются в межличностном общении, осуществляемом преимущественно через взаимодействие модальных компонентов высказывания - модусов, отражающих интенциональное состояние говорящих [Арутюнова 1998]. В этой связи особый интерес представляет понятие коммуникативного действия, ориентированного на достижение взаимопонимания, нацеленного на согласие и сохранение межличностных отношений, в отличие от стратегического действия, цель которого состоит в достижении успеха, связанного с сознательным и бессознательным обманом партнера [Habermas 1997]. Тем самым, речевой выбор говорящего при вербализации своих интенций обусловлен не только собственно предметной или пропозициональной составляющей интеракции, но и социально-личностными характеристиками коммуникантов, характером их взаимодействия, ориентированностью говорящего на интересы и эмоции адресата, а также определенными коммуникативными конвенциями и правилами, регулирующими речевое поведение собеседников и, в частности, иллокутивную силу формируемых в процессе общения высказываний.

Проблема градуирования иллокутивной силы становилась предметом лингвистического анализа в отечественной (Ю.О. Александрова, Е.М. Вольф, Г.И.Гущина, М.В.Китик, И.В.Кульд, Н.С.Милянчук, А.Г. Поспелова, Т.П.Сонич, и др.) и зарубежной (M.Halliday, J.House / G.Kasper, R.Meyer-Hermann/ R.Weingarten, C.Caffi, R.Waltereit и др.) лингвистике. Однако до сих пор среди лингвистов нет единства мнений в понимании данного явления, что проявляется, в частности, и в терминологическом разнообразии. В работах, посвященных изучению анализируемого феномена, последний трактуется как риторический прием, направленный на изменение интенсивности/ категоричности высказывания, прагматическая функция, лингво-прагматическая категория, коммуникативная стратегия и проч.

В зарубежной лингвистике смягчение определяется термином митигация (mitigare (лат.) - смягчать, ослаблять), который был введен в прагматику в 1980 г. Б.Фрейзером и трактовался им как процесс модификации речевого акта, направленный на уменьшение возможных нежелательных эффектов (unwelcome effects) в тех ситуациях, когда речевое поведение говорящего может привести к коммуникативному сбою или даже конфликту [Fraser 1980]. К таким потенциально конфликтогенным ситуациям относятся, по мнению ученого, ситуации отказа в ответ на просьбу адресата, просьбы самого говорящего, а также ситуации критики адресата или объектов с ним связанных.

К. Каффи определяет митигацию как зонтичную категорию в прагматике, включающую широкий набор стратегий, с помощью которых говорящий смягчает интеракциональные аспекты (interactional parameters) своей речи, с целью уменьшить возможные коммуникативные риски [Caffi 2007].

По мнению М. Лангнера, смягчение - это коммуникативная стратегия, используемая говорящими для минимизации (minimieren) нарушения территории партнера по коммуникации, т.е. как частный случай негативной вежливости [Langner 1994].

Вместе с тем, несмотря на различные трактовки данного феномена, все авторы едины в признании того факта, что причины, побуждающие говорящего варьировать категоричность своих высказываний, обусловлены определенными прагматическими характеристиками ситуации общения, формирующими интерперсональную составляющую речевого контакта, которая зачастую играет решающую роль в процессе отбора конкретных языковых форм репрезентации пропозиционального содержания. Тем самым, смягчение в прагматическом аспекте традиционно определяется как снижение интенсивности иллокутивной силы высказывания, детерминированное интерперсональной составляющей интеракции, включающей как индивидуально-психологические, связанные с личностными характеристиками собеседников, так и социальные параметры коммуникативного контакта, среди которых особое значение имеет категория вежливости, во многом обеспечивающая кооперативное протекание интеракции и, тем самым, эффективность коммуникативного контакта.

В реферируемой работе разделяется широкая трактовка вежливости как коммуникативной гиперкатегории [Ларина 2003], объединяющей целый ряд более частных категорий, таких, как смягчение, толерантность, уважение, тактичность и др. Возможность включения вышеназванных явлений в парадигму вежливости объясняется их направленностью на создание позитивной атмосферы, ориентированностью на собеседника, общностью тех прагматических целей, которые достигаются говорящими в коммуникации при обращении к тем или иным стратегиям вежливости.

Митигативные стратегии и тактики реализуют в коммуникации следующие максимы вежливости: максиму такта, руководствуясь которой говорящий смягчает директивные интенции, оставляя адресату возможность выбора; максиму одобрения, обязывающую говорящего избегать в общении отрицательных характеристик адресата или объектов, с ним связанных; максиму скромности, реализуемую, прежде всего, в речевых актах, содержащих положительную оценку говорящим самому себе, так как она обязывает адресанта быть сдержанным в выражении похвал в свой адрес; максиму согласия (своди к минимуму несогласие между собой и собеседником), которая детерминирует, в частности, смягчение ассертивной иллокуции, оставляя возможность другого мнения; максиму симпатии (своди к минимуму антипатию между собой и собеседником).

Понятие лица или коммуникативного имиджа коммуникантов играет решающую роль при обращении говорящих к средствам смягчения в процессе общения. Используя митигативные стратегии и тактики, говорящий повышает в глазах адресата как свой статус, как коммуникативно компетентного собеседника, так и статус адресата. Данная особенность митигации определяется в работе термином глорификация или повышение коммуникативного статуса интерактантов [Шаховский 2005].

В исследованиях, посвященных коммуникативному аспекту вежливости, отмечается, что наряду с конвенциональной или ритуализованной вежливостью особую роль в коммуникации играет вежливость индивидуальная, изучению которой, в отличие от ритуального аспекта вежливости, прежде всего речевого этикета, уделяется гораздо меньше внимания в современной лингвистике. Это объясняется, вероятно, тем, что этикетные стратегии и тактики, а также языковые средства их реализующие представлены, как правило, эксплицитно в структуре высказываний, легко поддаются анализу и систематизации. Вместе с тем в вежливости выделяется внутренняя составляющая, отражающая уважительное, доброе, деликатное отношение говорящего субъекта к Другому, не только формальное соблюдение правил, но и искреннее внимание, доброе расположение и заинтересованность по отношению к окружающим [К.Альмос, В.И.Карасик, Т.В.Ларина и др.].

Индивидуально-личностный аспект мотивационной составляющей речевой деятельности говорящего субъекта находит свое отражение в субъективных компонентах речи, т.е. в тех компонентах высказывания, которые соотносимы с породившим его субъектом и к которым можно с полным основанием отнести эмотивно-экспрессивную составляющую интеракции. Благодаря присутствию и взаимодействию в высказывании субъективных компонентов реализуется выраженное в нем внутреннее ментальное намерение говорящего, его ситуативный, коммуникативный, интенциональный смысл [Рябцeва 2005]. Вместе с тем, как известно, в рамках одного высказывания крайне редко реализуется только одна интенция говорящего субъекта. Как правило, сама проблема речевого выбора адресантом коммуникативных стратегий, вербализующих его интенции, отражает решение последнего в пользу того, какая из интенций будет представлена эксплицитно в его высказывании, а какая/какие будут реализованы косвенно, имплицитно. Этот выбор осложняется тем фактом, что данные интенции зачастую вступают между собой в конфликт. Указанная сложность при вербализации нескольких интенций в рамках одного высказывания не может не отразиться на экспрессивности речевого поведения говорящего субъекта. Это особенно ярко проявляется в эмотивно маркированных потенциально конфликтогенных ситуациях, к которым относятся, в частности, вербализация позитивных и негативных оценок говорящего самому себе, а также ситуации критики адресата или объектов с ним связанных. В таких ситуациях оценочная интенция говорящего вступает в противоречие с фатической интенцией, направленной на сохранение коммуникативного контакта, а также интенциональной установкой на поддержание благожелательной тональности общения, если, конечно, в интенции адресанта не входит сознательное желание обидеть собеседника и прекратить, тем самым, общение с ним. Мы солидарны с И.Н.Борисовой, отмечающей доминирующую роль в непринужденном разговорном диалоге модально-фатического блока, представляющего собой подсознательную психологическую установку на поддержание контакта в желаемой тональности с данным коммуникативным партнером в данной коммуникативной ситуации [Борисова 2009]. Исходя из этого, речевое решение адресанта в этой ситуации, как правило, оказывается адресатно-ориентированным, т.е. говорящим выбирается та форма вербализации оценки, которая будет более приемлема для собеседника, н-р:

- Ты, Марфа, хоть и крупная баба, а бестолковенькая [Шукшин 2006].

Как показал анализ реализации эмотивной и фатической интенции в высказываниях, содержащих тактики смягчения, экспрессивный эффект последних далеко не всегда прямо пропорционален интенсивности эмотивного компонента. Экспрессивность митигативных высказываний является результатом комплексного, многопланового взаимодействия явных и имплицитных интенций говорящего субъекта. В ситуациях митигативно маркированной коммуникации, характеризуемой общей установкой коммуникантов на кооперативное, доброжелательное общение, можно говорить об экспрессивности особого рода, определяемой как импрессивность, специфика которой заключается в усилении имплицитных интенций, как правило, фатических, достигаемом за счет ослабления интенций, репрезентируемых эксплицитно. Импрессивность характеризуется более сложным, по сравнению с внешней, поверхностной экспрессивностью, взаимодействием различных аспектов коммуникативного контакта, среди которых особое значение приобретают субъективные компоненты речи.

Рассмотрение градуальных характеристик смягчения позволило сделать вывод о том, что для определения градации иллокутивной силы принципиальными являются установленные в работе зоны прототипической иллокутивной нормы и предела смягчения, в границах которых располагаются высказывания, содержащие митигативные стратегии и тактики. Mеханизм когнитивного профилирования, лежащий в основе градации речевого действия в аспекте вежливости, заключается в определении направленности последнего - на кооперацию либо на конфликт, в соответствии с чем анализируемое речевое действие будет располагаться либо в отрицательной, конфликтной, либо в положительной, кооперативной, зоне. Иллокутивная норма может быть двух видов - параметрическая, представляющая собой прототипическую, наиболее узуальную форму репрезентации градуируемой иллокуции, и аксиологической. Так, в частности, для директивной иллокуции параметрической нормой может выступать императив [Храковский, Володин 2001]. Аксиологическая норма соотносится с кооперативным полюсом иллокутивной шкалы [Арутюнова 1998]. Следует отметить, что градуальные модификации той или иной интенции весьма вариативны и определяются возможностями языка и коммуникативной/митигативной компетенцией говорящего субъекта. Определить конкретную степень модификации иллокутивной силы высказывания представляется возможным только в случае представленности, эксплицитной или имплицитной, митигативных квантификаторов в высказывании, н-р:

- Machst du es nicht ein bisschen arg spannend? [Hauptmann 2007].

- Коля, вы, похоже умный и довольно образованный мужчина [Донцова 2008].

При реализации стратегии оценочного смягчения могут использоваться мейотические средства, объединяющие в себе эвфемизмы, собственно мейотизмы и литоту. В основе механизма мейозиса лежит преднамеренное создание несоответствия между двумя УименамиФ одного и того же объекта наименования - мейотическим и субституируемым за счёт того, что мейотическое УимяФ нейтральнее по оценочной шкале, чем субституируемое. Тем самым достигается эффект смягчения категоричности выносимых оценок, объединяющий все мейотические знаки и позволяющий включить последние в митигативную парадигму.

Смягчающий характер эвфемизмов и тесная связь последних с вежливостью и смягчением отмечается в большинстве исследований, посвященных анализу данного феномена [Жельвис 1990, Заботкина 1989, Кацев 1988, Крысин 1996, Москвин 2007, Тишина 2006 и др.]. Традиционным стало выделение в общем корпусе эвфемистических знаков двух больших групп - обиходно-бытовых и социально-политических эвфемизмов. Особого внимания заслуживает такая разновидность эвфемии как умолчание, основная цель которого заключается в том, чтобы смягчить отрицательную оценку чьих-либо действий, передать оценочную интенцию имплицитно, реализуя максимы такта, симпатии, одобрения и согласия, н-р:

- Immerhin ist er der Vater. Vielleicht wrde er doch Е ich meine, wenn er wsste Е [Hertz 2007].

- Бабы, они Е конечно. Но без них тожеЕ [Шукшин 2006].

Наряду с эвфемизмами мейотические знаки представлены также собственно мейотизмами, репрезентирующими смягченную положительную оценку, которая также возможна в коммуникации, однако значительно уступает эвфемистическому смягчению в частности и продуктивности, н-р:

- Надо иметь огромные деньги, чтобы забрать все себе, - блеснула осведомленностью Жанна. - Неплохо соображаешь [Соболева 2008].

- Und ihr Produkt ist ja auch nicht schlecht geraten! - Die Pasta? Ja, stimmt! [Hauptmann 2007].

Специфической структурно-семантической разновидностью мейозиса является литота, или отрицание признака, несвойственного объекту номинации, то есть своего рода отрицание отрицания, дающее в итоге формально равнозначное положительному, но фактически ослабленное утверждение, н-р:

- Eine unschne Sache, mit der ich Sie belstigen muss [Steinfest 2007].

- Он неплохой мужик. Я его знаю немного [Шукшин 2006].

- Ist nicht ganz unwahrscheinlich [Bohl 2002].

- А где ваш Федор? Уж не заболел ли? Он вроде парень не совсем здоровый [Донцова 2009].

Во второй главе Основные характеристики категории коммуникативного смягчения обосновывается статус митигации как коммуникативной категории. Коммуникативные категории представляют собой некоторую упорядоченную совокупность суждений, включающих прескрипции, установки и правила развития интеракции и реализуемых в общении соответствующими стратегиями и тактиками [Стернин 2004]. Одной из наиболее актуальных и дискуссионных проблем в современной лингвистике является проблема разграничения коммуникативных концептов и коммуникативных (дискурсивных) категорий, которые зачастую рассматриваются как синонимичные понятия. В настоящем исследовании разделяется точка зрения тех ученых, согласно которой основное отличие концептов от коммуникативных (дискурсивных) категорий заключается в том, что концепты эксплицитно вербализуются в дискурсе, составляют содержательно-тематическое ядро коммуникации, а категории присущи дискурсу имплицитно, они не вербализуются, но проявляются в дискурсе, определяя его характер и принципы его организации [Шейгал 2006]. Кроме того, коммуникативные категории, в отличие от концептов, не обязательно включают образный компонент и не обязательно соотносятся с ключевыми лексемами, в силу того, что отражают более размытые, часто субъективные и релятивные сущности, прежде всего, отношение к содержанию высказываемого и к собеседнику [Дементьев 2007; Кобрина 2006].

Проявление категории в дискурсе возможно благодаря наличию определенных дискурсивных маркеров, эксплицирующих данную категорию. Так, в частности, существование митигативной категории подтверждают метакоммуникативные рефлексивы типа milde gesagt, gelinde gesagt, gelinde ausgedrckt, мягко говоря, н-р:

- Am Morgen wachte ich gelinde gesagt mit nicht sehr klarem Kopf auf [ТК].

- Есть у моего мужа подобная особенность, он, мягко говоря, недолюбливает всяких Бентли, Хаммеров и прочих подобных автомобилей [Донцова 2008].

Митигативную маркированность дискурсивного поведения говорящего субъекта подтверждают также метакоммуникативные формулы, свидетельствующие о стремление последнего избежать категоричности в своих высказываниях и содержащие извинение за вынужденную резкость, бестактность и проч., н-р:

- Думаю, она очень рано вступила в связь с мужчиной, она испытывала удовольствие от интимных отношений. Извините за пикантную деталь, но без неё никак не понять все остальное Е[Донцова 2008].

В силу отсутствия у категории смягчения ключевой лексемы, которая содержала бы указание на коммуникативный статус обозначаемого ею феномена, для анализа митигации не подходят собственно лингвистические методы описания концептов (категорий). В связи с этим, для определения содержательной структуры категории смягчения особое значение приобретает использование различных психо- и социолингвистических методик, в частности, ассоциативного эксперимента, интервьюирования, анкетирования и др., которые позволяют выявить и описать содержание языковых знаков и структур в том виде, в каком они реально присутствуют в сознании носителей языка [Попова 2007], а также анализ митигативных стратегий и тактик в различных видах дискурса, направленный на установление характера взаимодействия рассматриваемых структур в процессах порождения и понимания дискурса.

Исходя из того, что смягчение является субкатегорией вежливости, а также тех прагматических характеристик смягчения, которые были описаны выше, митигативные прескрипции, детерминирующие речевой выбор говорящего в потенциально конфликтогенных ситуациях, определяются следующим образом: антиконфликтность, некатегоричность, неимпозитивность, глорификация и эмоциональная сдержанность. Стратегия иллокутивного смягчения как основная гиперстратегия, реализующая указанные прескрипции в общении, в зависимости от конкретного вида речевого акта, может реализовываться в коммуникации в своих иллокутивных вариантах: директивное, ассертивное, оценочное и проч. смягчение.

Митигативные прескрипции детализируются в установках, представляющих собой более конкретные предписания, рекомендации по коммуникативному поведению, вытекающие из общей прескрипции, которые далее конкретизируются в коммуникативных правилах. Прескрипция антиконфликтности предписывает избегать конфликтов в коммуникации и репрезентируется установкой на кооперативное, гармоничное общение, предполагающей соблюдение следующих правил:

1) своди к минимуму возможные разногласия с собеседником;

2) создавай и сохраняй позитивную тональность общения.

Прескрипции некатегоричности и неимпозитивности тесно взаимосвязаны и поэтому реализуются в коммуникации общими установками, а именно - установкой на ослабление категоричности высказываний и на смягчение директивных интенций, для которых можно сформулировать следующие коммуникативные правила:

1) смягчай категоричность своих высказываний;

2) оставляй собеседнику возможность выбора.

Прескрипция глорификации репрезентируется установкой на сохранение лица интерактантов, которая реализуется в интеракции следующими коммуникативными правилами:

1) смягчай интенсивность негативно-оценочных высказываний;

2) меньше хвали себя;

3) смягчай негативную самооценку.

Прескрипция эмоциональной сдержанности, как отмечалось выше, играет важную роль в митигативно маркированной интеракции. Это объясняется, прежде всего, тем, что эмоции, являясь облигаторным компонентом национального сознания, выступают мотивирующим элементом большинства прескрипций релевантных для кооперативной, гармоничной коммуникации. Прескрипция эмоциональной сдержанности сопровождает все вышеназванные прескрипции, так как каждое митигативное правило содержит в себе явно или имплицитно установку на эмоциональную деинтенсификацию. Исходя из этого, для данной митигативной прескрипции можно сформулировать одно основное коммуникативное правило:

- смягчай интенсивность проявления эмоций в коммуникации.

Итак, категория смягчения, конституируя коммуникативное сознание homo loquens, содержит основные прескрипции, установки и правила, характеризующие кооперативную, гармоничную коммуникацию. Руководствуясь указанными прескрипциями, говорящий субъект выбирает наиболее оптимальные, адекватные стратегии реализации своих интенций в процессе интеракции. Систематизация установок и правил, входящих в коммуникативную категорию митигации, вне всякого сомнения, имеет важное значение, так как овладение данными правилами в процессе научающей коммуникации лежит в основе формирования коммуникативной компетенции говорящего субъекта. В этой связи представляется необходимым включение в коммуникативную компетенцию в качестве обязательного компонента митигативной компетенции, предполагающей знание основных прескрипций, установок и правил смягчения, а также стратегий и тактик, их реализующих.

Обобщая вышесказанное, нами предлагается следующее определение смягчения: смягчение - это коммуникативная категория, основным содержанием которой являются прескрипции, установки и правила, детерминированные максмимами вежливости и направленные на минимизацию коммуникативных рисков в интеракции, реализуемые в общении митигативными стратегиями и тактиками, отмеченными этнокультурной спецификой.

Категория коммуникативного смягчения тесно связана с категорией коммуникативной толерантности, которая, как и смягчение, направлена на создание позитивной тональности общения и сокращение возможных рисков в общении.

Исходя из того, что смягчение фокусируется внутри трех ключевых сфер действия (domains): пропозиции (объединяющей референцию и предикацию), иллокутивной силы и дейктической составляющей высказывания [Caffi 2007], в работе выделяются три митигативных вида: иллокутивное, пропозициональное и дейктическое смягчение. Формы репрезентации иллокутивного смягчения, в основе которого лежит тот факт, что одна и та же пропозиция может соединяться с разными иллокутивными функциями, представлены двумя подгруппами - косвенными и имплицитными речевыми актами, необходимость разграничения которых обусловлена степенью расхождения между первичным значением высказывания и его коммуникативным смыслом, а также различным уровнем стандартизованности вторичной иллокутивной функции. Косвенные речевые акты объединяет конвенциональность форм вербализации фактических значений. Для имплицитных речевых актов характерна ситуативная и личностная обусловленность тех языковых выражений, к которым обращается говорящий при репрезентации своих интенций. К конвенциональным тактикам иллокутивного смягчения можно отнести косвенные директивы, в которых фактическое, директивное значение практически вытесняет прямое, становясь основным в любом контексте и, по сути, конвенционализованным, н-р:

- Ich mchte die Stadt erst mal kennen lernen. Vielleicht knnten Sie mir etwas dabei helfen? [Kresswitz 2007].

- Можете сейчас приехать? - теперь весьма любезно осведомилась собеседница. - В отделение [Донцова 2008].

При реализации имплицитных речевых актов, для адекватного понимания которых необходимы более сложные процедуры интерпретации, основывающиеся на определенных коммуникативных постулатах и максимах, в частности, на Принципе Кооперации Грайса, принципе вежливости Дж.Лича и проч., говорящий вынужден доверять коммуникативной компетенции адресата, его способности правильно проинтерпретировать завуалированные в высказывании интенции. Тем самым, используя имплицитные речевые акты, говорящий повышает в глазах адресата и свой статус, как коммуникативно компетентного собеседника, и статус адресата, что является реализацией прескрипции глорификации:

- Вам ещё налить чаю?

Правильно истолковав заданный вопрос, я встала:

- Огромное спасибо, пойду [Донцова 2008].

Исходя из вышеизложенного и используя шкалу иллокутивной градации, можно сделать вывод о том, что, чем ближе высказывание к полюсу имплицитности, тем оно более вежливо и менее категорично, т.е. тем выше степень смягчения фактической иллокуции. Хотя следует отметить, что имплицитные высказывания не всегда направлены на смягчение выражаемой иллокуции. Так, например, иронию, несмотря не имплицитную форму репрезентации оценочной интенции едва ли можно отнести к митигативной парадигме.

Пропозициональное смягчение обусловлено тем, что говорящие при вербализации одних и тех же пропозиций могут использовать различные специфичные термы, что, в свою очередь, определяется сложным переплетением интенций говорящего субъекта и его личностных смыслов, т.е. индивидуальным смысловым заданием последнего [Кубрякова 2007]. Пропозициональное смягчение также включает два подвида - смягчение на уровне пропозициональной установки (модусное смягчение) и на уровне пропозиции (семантическое смягчение). Модусная модификация пропозиции позволяет варьировать истинность сообщаемого в высказывании положения дел посредством акцентирования субъективности мнения говорящего, н-р:

• Ich glaube, du fantasierst vollkommen [Buhl 2002].
• Думаю, папа не опасался за свою жизнь, иначе действительно хотя бы в общих чертах посвятил меня в суть проблемы [Полякова 2007].

Семантическое смягчение, объединяющее два варианта - митигативную модификацию терма или предиката пропозиционального содержания, реализуется в коммуникации за счет использования слов с широкой референциальной соотнесенностью, ксеноденотативных диминутивов, а также семантических операторов, уменьшающих точность формулировок, н-р:

- Не верил и не хотел, чтобы в дело вмешивались правоохранительные органы с их Е специфическим подходом [Устинова 2007].

- Ich hoffe, Sie haben nichts dagegen, wenn wir uns noch ein Stundchen ins Freie setzen? [Muller 1987].

- Он здесь временно поживет, - быстро сказала я, - всего недельку [Донцова 2009].

- h, richtig, Revenue-Manager, tschuldigung, kann ich mir irgendwie nicht merken [Hertz 2009].

- Если честно, мне как-то не понравилосьЕкак-то не её это [Модный приговор, ОРТ 01.04.09].

Интенциональность речевого поведения говорящего субъекта проявляется, как известно, в речевых предпочтениях последнего, в выборе из мира альтернатив [Переверзев 1998] наиболее адекватных языковых вариантов, в основе которого лежит механизм фокусировки внимания на том или ином компоненте вербализуемой ситуации. В процессе фокализации или актуализации [Kebrat-Orecchioni 1992] определенная информация может выводиться из прагматического фокуса. Данная особенность лежит в основе дейктического вида смягчения, представляющего собой коммуникативную деактуализацию, в результате которой нежелательные по тем или иным причинам элементы содержательной структуры высказывания выводятся из коммуникативного фокуса, переходя в импликационал. В результате дейктического смягчения происходит отсылка к предполагаемому в высказывании предмету или адресату сообщения. Кроме того, обращение к данному митигативному виду позволяет говорящему оградить себя от коммуникативных рисков благодаря использованию конструкций с безличным и неопределенно-личным субъектом. н-р:

- Und, wie gesagt, es wird inzwischen schlimmere Dinge fr sie gegeben haben als ein wenig Liebeskummer [Danella 2007].

- Фигура у нашей героини не самая стандартная, что называется [Модный приговор ОРТ от 26.03.08].

- Gut, ich gebe zu, dass ich schon beim Kofferpacken das Gefhl hatte, nicht ganz, sagen wir mal, effektiv vorzugehen [v.Kuerthy 2007].

- У него не было снисхождения ко мне в мои почти юношеские лета, когда я сделал одну Е нуЕскажем такЕ вполне простительную ошибку [НКРЯ].

При этом наряду с различными способами затемнения фокуса внимания, в некоторых особых случаях возможна почти полная дефокусировка какого-либо фрагмента означиваемого. Деактуализация в этом смысле, как значимое отсутствие фокуса внимания, есть особая - нейтрализованная - форма фокусировки внимания [Гоготишвили 2006]. Примером такого полного затемнения фокуса может служить, по нашему мнению, умолчание нежелательной по тем или иным причинам информации, н-р:

- Накрашена она была сильно, как Е сами понимаете. Но по поведению не скажешь, что она эта самая, никаких намеков не делала [Соболева 2008].

Таким образом, изучение данного вида смягчения подтвердило наше предположение о необходимости выделения митигативной функции дейксиса, которая является разновидностью дейксиса к воображаемому, но не как вторичного, нарративного дейксиса, а как дейксиса первичного, диалогического, отсылающего к подразумеваемой в высказывании информации

Анализ функциональных характеристик смягчения позволил установить, что митигативные средства характеризуются полифункциональностью, репрезентируя в общении различные функции смягчения, как основные (прескриптивную, фатическую, социальную, эмотивно-импрессивную, иллокутивного смягчения, экспликации коммуникативной эмпатии, позитивной модализации и межличностной регуляции), так и более частные - позитивной самопрезентации, дейктической деактуализации и игровую функции. Полифункциональный характер языковых и речевых средств, репрезентирующих коммуникативное смягчение, обусловлен многоаспектной природой анализируемого феномена, детерминированной разнообразными целями, которые ставят перед собой коммуниканты в процессе митигативно маркированной интеракции.

В третьей главе Митигация в коммуникативистике и теории дискурса рассмотрены коммуникативно-дискурсивные характеристики смягчения, отражающие актуализацию митигативных прескрипций в речевом поведении homo loquens в разных видах дискурса.

В основу описания коммуникативных характеристик митигации, проведенного в данной главе, положено определение коммуникации как процесса создания консенсуальной области взаимодействия, существование которой является необходимым условием контакта сознаний интерактантов [Матурана 1996; Кравченко 2006]. Такое понимание коммуникации имеет особое значение для анализируемой в реферируемой работе категории смягчения, которая, будучи тесно связана с такими понятиями, как кооперативность, бесконфликтность, позитивность протекания интеракции, является одним из важных факторов, обеспечивающих создание консенсуальной зоны взаимодействия. Достижение коммуникативного согласия, лежащее в основе создания указанной области, предполагает взаимную адаптацию собеседниками своих интенций, мотивов, а также стратегий и тактик, их реализующих, с целью достижения максимальной эффективности коммуникативного контакта. Данный процесс, тесно связанный с митигативными прескрипциями, наиболее ярко проявляется в межличностном общении, которое характеризуется особым видом интерсубъективности, предполагающим активное взаимодействие интерактантов в процессе общения и обусловливающим проявление коммуникативной компетенции последних и их лингвокреативных возможностей.

Изучение коммуникативных аспектов митигации позволило доказать положение о том, что коммуникативное смягчение относится к планируемой непрямой коммуникации, а митигативные стратегии и тактики могут использоваться говорящими во всех трех видах последней, выделяемых В.В.Дементьевым - непрямом воздействии, сообщении и общении, ср.:

1) - Простите, как вы к дыму относитесь?

Я пожала плечами:

- А что в нем плохого? Курите на здоровье [Донцова 2008].

2) - Одежда у неё была приятная такая. А когда мы переехали в Москву, она стала одеваться как-то немножко не такЕ [Модный приговор, ОРТ, 01.10.08].

3) - Глупости, солнца на всех хватит, а деньги я не приучена так брать, не побирушка, извините, коли грубо выразилась [Донцова 2008].

При обращении говорящих к митигативным стратегиям и тактикам может реализовываться целый ряд имплицитных интенций (стремление говорящего к сохранению лица, как своего, так и собеседника; интенция самопрезентации и проч.), которые, отражая в совокупности фатическую макроинтенцию, образуют интенциональный подтекст митигативных высказываний, н-р:

- Вам не кажется, что разговор о наследстве накануне похорон трагично погибших Кутеповых выглядит, как бы это помягче сказатьЕ ну не совсем уместным? [Донцова 2008].

Следует отметить, что успешность реализации имплицитных интенций в митигативно маркированной коммуникации в значительной мере детерминирована наличием определенной общности знаний коммуникантов, определяемой как зона пересечения индивидуальных когнитивных пространств коммуникантов [Красных 2003] - чем больше указанная зона, тем выше вероятность того, что стратегии смягчения будут успешными: адресат сможет правильно понять не только явные, но и имплицитные интенции субъекта высказывания, а конечная цель митигативного речевого действия - предотвращение возможных коммуникативных рисков - будет достигнута.

Изучение коммуникативных параметров смягчения дополнено в работе рассмотрением истинностных характеристик митигативных высказываний, в основу которого положена ставшая традиционной в лингвистической литературе дихотомия истины, как объективного абсолюта, и правды, как отражения истины в человеке. В настоящее время не вызывает сомнения тот факт, что правда, в отличие от истины, вариативна, субъективна, амбивалентна и градуирована. Важным представляется в этой связи высказывание Н.Д.Арутюновой, которая отмечала, что искренность - это правда момента, правда роли, требующая обязательного присутствия Другого; искренность - это свойство общения, направленное на создание гармонии, единодушия, задушевности и согласия в отношениях между собеседниками, это правда доброжелательности [Арутюнова 1999]. Таким образом, искренность, как и истинность, также субъективно маркирована, прагматически обусловлена, связана с миром говорящего и адресата. Тем самым условие успешности речевого поведения говорящего, вынужденного нарушать условие истинности своих высказываний в потенциально конфликтогенных ситуациях, определяется способностью последнего правильно сочетать в процессе вербализации своих интенций объективную истинность и субъективную правдивость, сохраняя субъективную искренность как правду доброжелательности. Данное положение, демонстрирующее коммуникативную специфику митигативных высказываний, имеет несомненное значение для дальнейшего изучения тех коммуникативных феноменов, для которых, как и для смягчения, приоритетным является не сообщение с максимальной точностью и объективной искренностью, а сохранение коммуникативного баланса и позитивной тональности в процессе интеракции.

Переходя к рассмотрению дискурсивных характеристик митигации, уточним, что стратегии смягчения можно отнести, по нашему мнению, к прагматическим [Иссерс 2006], исходя из направленности последних на построение имиджа, формирование определенного эмоционального настроя, регуляцию социо-ролевых отношений коммуникантов и проч., в соответствии с чем в митигативном высказывании наряду со стратегией иллокутивного смягчения имплицитно реализуется целый ряд стратегий прагматического плана, среди которых, прежде всего, следует отметить следующие: самопрезентации, фатическую и эмотивно-фасцинативную, защиты лица адресата и адресанта, предотвращения конфликта и др. стратегии.

Результаты анализа этнокультурной специфики митигативных параметров коммуникативного стиля английской, русской и немецкой лингвокультур, позволили сделать вывод, что обращение представителей вышеназванных этносоциумов к стратегиям смягчения обусловлено культурными доминантами, специфичными для каждой лингвокультуры, а также типом культуры, детерминирующим непрямоту, некатегоричность и терпимость к неопределенности соответствующей дискурсивной практики. Так, например, практически во всех исследованиях, посвященных анализу английского коммуникативного поведения, отмечается, что концепт privacy, отражающий право человека на автономное личное пространство, оказал наибольшее влияние на формирование дистантного, непрямого, некатегоричного, неимпозитивного английского коммуникативного стиля [Wierzbicka 2003, 2006; Джиоева 2006; Изотова 2006; Кузьменкова 2005; Ларина 2003, 2009; Леонтович 2005; Фенина 2005 и мн. др].

В исследованиях, посвященных анализу русского коммуникативного поведения, отмечаются такие особенности последнего, как прямолинейность критики, бескомпромиссность, безапелляционность и категоричность в выражении несогласия и оценок [Кузьменкова 2005; Прохоров, Стернин 2006]. Однако указанные характеристики русского коммуникативного стиля вступают в некоторое противоречие с такими доминантами русской лингвокультуры, как терпение и сострадание, бережное и взвешенное отношение к слову и действенное внимание к людям, сочувственное взаимопонимание и взаимоотношение, стремление получить даже от случайного собеседника подтверждение, в которых находит свое отражение особая значимость для русской культуры концепта душа [Левонтина 2005; Анна А.Зализняк 2005 и др.]. Несмотря на указанную противоречивость установок и стереотипов русского коммуникативного поведения, в которых отражается противоречивость русского национального характера, отмечаемая многими исследователями, смягчение играет важную роль в русском межличностном общении. Подтверждением этому служит, в частности, богатая парадигма разноуровневых языковых и речевых средств, служащих реализации митигативных стратегий и тактик, н-р:

- Вот только внутри у меня тут бедновато, но мне ничего и не надо. [HKPЯ].

- Ну, это уж ты тогоЕприврал Е[Шукшин 2006].

- Можно я туда приеду? - В принципе, можно, - неуверенно ответила бывшая супруга СеливановаЕ [Донцова 2008].

- Давно ты у Павла Львовича работаешь? - Достаточно, - обтекаемо ответила я [Донцова 2008].

- Тут я затрудняюсь тебе сказать. Нинка у меня - не того, не очень [Шукшин 2006].

Немецкое коммуникативное поведение традиционно определяется как прямое, эксплицитное, а в качестве характерных признаков немецкого коммуникативного стиля выделяются: ориентация на содержание, ориентация на себя, прямота, эксплицитность, категоричность [E.Т. Hall, М.R.Hall 1996; House 2000; Вежбицкая 1999; Куликова 2007; Стернин 2003 и др.]. Хрестоматийными стали примеры А.Вежбицкой, иллюстрирующие различное восприятие общественных вывесок и объявлений в английской и немецкой лингвокультурах [Вежбицкая 1999]. Эти характеристики немецкого коммуникативного стиля, по нашему мнению, тесно связаны с концептом Ordnung, который выделяется в числе ключевых культурных доминант немецкого этносоциума.

Таким образом, особенности коммуникативного проявления митигативных прескрипций в значительной мере определяются идиоэтническими доминантами национального коммуникативного стиля, в связи с чем можно говорить о разной степени выраженности митигативной специфики коммуникативного поведения представителей анализируемых эносоциумов.

Особое значение в процессе описания дискурсивных характеристик смягчения имеет раздел, посвященный анализу митигативных параметров коммуникативной личности. Исходя из того, что в коммуникативном поведении проявляются не только социально-этические, моральные нормы того или иного этносоциума, но и личностные характеристики говорящего субъекта, можно предположить, что митигативные стратегии, направленные на смягчение возможных коммуникативных рисков, характеризуют определенный тип коммуникативной личности, который можно отнести к кооперативному типу языковой личности в классификации К.Ф.Седова, а именно, к кооперативно-актуализаторскому подтипу [Седов 2004]. Основные социо-психолингвистические характеристики митигативной личности можно определить следующим образом - кооперативность, двойная перспектива в общении с приоритетной ориентированностью на адресата, установка на благожелательную тональность коммуникативного контакта. В рамках дискурсивной персонологии данный тип личности можно определить как этикетный [Карасик 2007], так как митигативная личность, стремясь продемонстрировать собеседнику свои добрые намерения, нацелена на создание кооперативной тональности дискурса.

Взяв за основу определение коммуникативной личности как обобщенного образа носителя культурно-языковых и коммуникативно-деятельностных ценностей, знаний, установок и поведенческих реакций [Карасик 2004], в работе определяются ценностные, познавательные и поведенческие характеристики митигативной коммуникативной личности. Ценностный план митигативной личности содержит прескрипции, установки и правила, закрепленные в структуре коммуникативной категории смягчения, и проявляется в нормах поведения в потенциально конфликтогенных ситуациях. Познавательная составляющая митигативной личности включает в себя отмеченные выше доминанты культуры, которые лежат в основе митигативного стиля национального коммуникативного поведения. Вместе с тем, мы полагаем, что ключевым в данном компоненте, независимо от этнокультурной принадлежности коммуникативной личности, будет концепт вежливость, определяющий не только вышеперечисленные основные установки и правила смягчения, но и идиоэтнические, характерные для того или иного этносоциума. Кроме того, обязательной составляющей познавательного аспекта митигативной личности является, по нашему мнению, концепт толерантность, играющий, наряду с вежливостью, ведущую роль в формировании данного типа коммуникативной личности. Существенным для определения поведенческих характеристик анализируемого типа коммуникативной личности является тот факт, что митигативная коммуникация является, как отмечалось выше, непрямой, а речевые действия говорящего субъекта характеризуются косвенностью, имплицитностью, некатегоричностью. Поведенческий пласт митигативной личности включает, кроме указанных параметров, владение конкретными стратегиями и тактиками смягчения, которые могут быть как конвенциональными, так и индивидуальными, отражающими лингвокреативную компетенцию homo loquens, а также знание языковых/речевых средств их реализации. К конвенциональным стратегиям митигативного стиля можно отнести, как указывалось выше, косвенные речевые акты, прежде всего, косвенные директивы, н-р:

- Sicher hast Du Hunger. Ich werde jetzt das Essen richten. Hilfst du mir ein bisschen? [Fischer 2007].

Практически конвенциональным является также использование конъюнктива в функции смягчения директивной интенции, н-р:

- Was wrdest du antworten, wenn ich dir sagen wrde, dass ich Lust htte, heute Abend vorbeizukommen und das Sternbild zu taufenЕ? [Hummel 2005].

Однако речевой выбор может определяться и лингвокреативными возможностями коммуникативной личности, так как реальность речевого общения гораздо шире и многогранней любых конвенций и готовых формул речевого поведения. От стандартных, этикетных ситуаций следует отличать ситуации, в которых говорящему предоставляется бОльшая свобода в выборе языковых/речевых средств для реализации своих интенций. Эти средства, не являясь полностью клишированными и закрепленными за конкретной ситуацией, могут варьироваться в зависимости от прагматических параметров протекания коммуникации и поэтому, с нашей точки зрения, представляют наибольший интерес, реализуя творческий потенциал говорящего, его лингвокреативную компетенцию.

В качестве примера ситуативно-обусловленной, личностно-маркированной тактики коммуникативного смягчения, можно привести, в частности, тактику имплицитной просьбы (отказа, критики, совета и проч.), ср.:

1) - Ясно, спасибо за помощь. Вот моя визитка, позвони, когда выяснишь, что с Никитой.

- Чаевые не включены в стоимость заказа, но они приветствуются, - пробасил вдруг Федя.

Я вытащила кошелек: - Сколько с меня за беседу? [Донцова 2009].

2) - Васенька, ты ведь, наверное, можешь попросить бывших коллег по работе найти несчастную старушку.

- Я на пенсии, - напомнил Василий [Донцова 2009].

В силу того, что коммуникативное поведение всегда культурно-маркировано, анализ конкретной реализации доминантных признаков митигативной личности в коммуникации предполагает изучение языкового материала той лингвокультуры, представителем которой является описываемая коммуникативная личность. Решение данной исследовательской задачи позволит, по нашему мнению, в перспективе детализировать рассматриваемый феномен и установить митигативные параметры русской, немецкой, английской и т.д. коммуникативной личности.

Изучение дискурсивных реализаций смягчения подтвердило предположение о том, что митигативные тактики характеризуются большей вариативностью в разговорном дискурсе и более клишированы в институциональных видах дискурса. Анализ митигативных характеристик дружеского и семейного общения, как основных гипержанров разговорно-бытового дискурса, позволил установить, что прескрипции смягчения оказывают значительное влияние на речевое поведение коммуникантов в повседневной интеракции. Основные характеристики разговорно-бытового дискурса, прежде всего, непринужденность, неофициальность, ситуативная обусловленность последнего, позволяют говорящим более активно проявлять в коммуникации свои лингвокреативные возможности, передавая различные нюансы межличностных взаимоотношений, что находит свое отражение в разнообразии митигативных тактик в указанных гипержанрах: фасцинативной, ксеноденотативной, аппроксимативной, дейктической деактуализации, умолчания, эвфемистической замены, риторических сообщений, н-р:

1) - Душенька, хочу продать письменный стол. Ты работаешь в магазине, посодействуй, сделай милость! [Донцова 2008].

2) - Как устроился-то? Слушай, приезжай сегодня ко мне! Этак к вечерку. Баньку протопим, с неводишком на речку сбегаемЕ[Шукшин 2006].

3) - Карина, можно я тебе Андрейку часа на два подкину? [Донцова 2008].

4) - Офигеть, - не выдержал Куприн. - Может, их Етого? [Донцова 2009].

5) - НоЕеслиЕ вдруг... не та реакция Еи ЕПонимаешь? [Донцова 2009].

6) - Как ни назови, суть дела не изменится, - захихикала Кристина. - Ладно, скажу деликатно: она их в подоле принесла, вернее, в прогулочной попоне [Донцова 2008].

7) - Лешенька, будь добр, у меня в сумке должна быть ещё одна зажигалка, - пробормотала она, сжимая губами сигарету и не отрывая взгляд от экранаЕ[Маринина 2007].

Важным результатом исследования стал вывод о том, что некоторые виды институционального дискурса содержат коммуникативное смягчение в качестве ключевой (дипломатический дискурс) или периферийной (политический, научный дискурсы) ценности, детерминирующей включение стратегий и тактик смягчения в дискурсивную матрицу. Митигативные тактики, реализующие стратегии оценочного и ассертивного смягчения в институциональном межличностном общении, носят достаточно конвенциональный, стереотипный характер, что обусловлено дискурсивными стандартами, в основе которых лежат нормы, правила и ценности конкретного социального института, в рамках которого развивается интеракция.

Для политического дискурса, отмеченного конфликтом двух тенденций - к понятийной точности и смысловой неопределенности [Шейгал 2004], проблема отбора языковых средств при реализации говорящим своих интенций играет особую роль. Среди прагматических факторов, обусловливающих смысловую неопределенность и заставляющих политиков стремиться не к снятию, а к сохранению неопределенности понятийного содержания знаков, выделяются, наряду с манипулятивными причинами, стремление спасти лицо и потребность избегать конфликтов, которые непосредственно связаны с митигативными прескрипциями. Тем самым, основными интенциями, детерминирующими обращение субъектов политического дискурса к стратегиям и тактикам смягчения, являются интенции самосохранения (осторожность или защита лица адресанта или адресата, а также третьих лиц) и неявной самопрезентации. К конвенциональным средствам, реализующим указанные интенции в политическом дискурсе можно отнести, прежде всего, политические эвфемизмы.

Обращение агентов дипломатического дискурса к митигативным стратегиям и тактикам обусловлено прагматической спецификой последнего, а именно, нацеленностью данного вида дискурса на предотвращение и урегулирование возможных конфликтов. Митигативные прескрипции играют особую роль в дипломатической коммуникации, основными характеристиками которой являются некатегоричность, сдержанность, уклончивость, корректность, реализуемые в формульных моделях дипломатического этикета, протокола, инструкций. Тем самым, категория коммуникативного смягчения, формируя дискурсивную матрицу дипломатического общения, является одной из ключевых ценностей данного дискурса.

Как показал анализ фактического материала, в политическом и дипломатическом дискурсе наиболее продуктивны следующие митигативные тактики: подчеркивания субъективности мнения, семантического, модусного и литотного смягчения, дейктической деперсонализации и эвфемистических замен, ср.:

1) - Ich finde, es ist ein wichtiger Tag. Er erinnert daran, da wir schon einiges erreicht haben bei der Gleichstellung von Frau und Mann. 

2) - Я думаю, что это правильно, и я его в этом смысле полностью поддерживаю, и те инициативы, которые он с присущим ему изяществом периодически предпринимает.

3) - Weder streben wir irgendeine Art von ДDominanzУ an, noch versucht irgendeiner unserer Partner, uns ДeinzudmmenУ.

4) - Идея членства России в НАТО действительно время от времени в гипотетическом плане озвучивается отдельными политиками на Западе.

5) - Aber wenn es um die Vollmitgliedschaft, wenn es um den Europischen Gerichtshof geht oder um Bildungsfragen, da wird die Sache etwas komplizierter.

6) - У нас с Северной Кореей традиционно существовали вполне хорошие партнерские отношения.

7) - Vielleicht hat Krause das gelesen und, weil er mir nicht gerade wohlgesinnt ist, gleich noch mal weiter zugespitzt.

8) - Речь идет о том, чтобы постепенно, может быть, думать над использованием какой-то расчетной единицы.

9) - Wirtschaftsaktionen auszuschlieen, wre unklug.

10) - Он идет непросто, порой партнеры делают шаг вперед, два шага назад, берут длительные паузы.

11) - Man sollte natrlich nicht dazu bergehen, alles nur noch nach der Mhe zu beurteilen. Aber man muss im Leben schon kmpfen, um etwas zu bekommen. Und wer kmpft, sollte dafr auch belohnt werden.

12) - Но помимо, собственно, разоруженческих вопросов, как принято говорить, у нас обширная повестка дня по другим делам.

13) - Aber unser Engagement in Afghanistan hat niemand aus Leichtsinn entschieden.

14) - Так что весь этот год те, кто утверждал обратное, мягко говоря, говорили неправду и делали это ради своих идеологических проектов.

В качестве основных стилеобразующих факторов научной дискурсивной практики, в центре внимания которой находится научное знание, традиционно выделяются объективность, точность, логичность и ясность изложения. Вместе с тем, антропоцентризм современной лингвистической науки закономерно привел к включению в фокус исследовательского интереса субъективных компонентов научного дискурса. Исследование показало, что для научного дискурса особое значение приобретает стратегия ассертивного смягчения, используя которую, говорящий стремится снять с себя ответственность за излагаемое новое знание и, тем самым, защитить себя от возможной критики оппонентов. Несмотря на то, что указанные мотивы казалось бы противоречат основным характеристикам научного дискурса, нацеленного на передачу объективного, доказанного, верифицированного знания, конкретные тактики, реализующие стратегию ассертивного смягчения, активно используются в научном общении, являясь, преимущественно, стереотипными, клишированными в различных лингвокультурах, а обращение к данным тактикам носит зачастую автоматический характер. Наиболее частотными митигативными тактиками в научном дискурсе являются тактика дейктической деактуализации или деперсонализации, выводящая субъекта из фокуса действия, и тактика модусного смягчения, ср.:

- Ausgehend von Straenverkehrs-HinweisenЕ Insbesondere ist dabei zu klren, welche Funktion dem Spiel mit verschiedenen Bedeutungsebenen in dieser Hinsicht zukommt.

- Betont wird, dass Maximen weder als absolute regeln fungieren, noch in der Anwendung jeweils die gleiche Gewichtung besitzen.

- Im ersten Beispiel etwa ist die Formulierung Е fr die meisten Leser wohl doppeldeutig.

- В заключение отметим, что сравнительно-исторический метод сыграл очень важную роль в изучении отдельных языков и языковых групп.

- Пополнение функционального класса квалификаторов современного английского языка сопровождается некоторой вульгаризацией.

Завершая рассмотрение митигативных стратегий и тактик в политическом, дипломатическом и научном дискурсах, отметим, что, несмотря на преимущественно статусно-ориентированный характер институционального общения, индивидуально-личностные характеристики коммуникантов оказывают определенное влияние на развитие речевого контакта, варьируясь в степени проявления в разных видах институционального дискурса. Обращение говорящих к митигативным стратегиям и тактикам, отражающим отношение агентов институционального дискурса к адресату и (или) предмету сообщения, является, по нашему мнению, убедительными подтверждением присутствия субъективного компонента в анализируемых дискурсивных практиках.

Четвертая глава Этнокультурная специфика коммуникативного смягчения посвящена рассмотрению этнокультурных параметров коммуникативного смягчения, проведенного на материале немецкой лингвокультуры с использованием комплексной методики, включающей как собственно лингвистические методы анализа лингвокультурных доминант немецкого этносоциума, так и социо-психолингвистические методы, что позволило установить содержательные и аксиологические характеристики анализируемых в работе концептов, а также рассмотреть митигативные тактики в ситуациях критики, просьбы и отказа, анализ которых проходил с привлечением эмпирического материала из художественного дискурса и справочных источников лингвострановедческого и этикетного характера.

Для определения лингвокультурных характеристик митигативных стратегий и тактик в немецком этносоциуме нами было проведено анонимное анкетирование, в котором приняли участие 150 информантов, носителей немецкого языка, условно разделенных нами на три возрастные группы: 18-25 лет - молодежная (молодежь, студенты), 26-55 лет - средняя и 56 и старше - старшая. Каждому респонденту предлагались 3 анкеты, содержащие по 6 коммуникативных ситуаций, для которых необходимо было сформулировать критику, просьбу и отказ. В процессе анализа коммуникативного поведения одного и того же информанта в разных коммуникативных ситуациях с разными коммуникативными партнерами мы предполагали выяснить, используют ли представители немецкой лингвокультуры митигативные тактики при вербализации анализируемых интенций в ситуациях сближенной коммуникативной дистанции. Общий объем полученного в ходе опроса фактического материала составил 2 700 высказываний. Хотя, по справедливому замечанию Р.Ратмайр, с помощью анкетирования и невозможно получить данные о спонтанной речи, однако оно дает представления о коммуникативной компетенции и уточняет представления о языковой и речевой норме [Ратмайр 2003].

Кроме того, нами были проведены свободный ассоциативный эксперимент и оценочное анкетирование, направленные на установление содержательных характеристик концептов Ordnung, Hierachie, Macht, Toleranz, Kritik. Тем самым цель проведенного эксперимента предполагала определение ценностной составляющей рассматриваемых концептов не только эксплицитно, через непосредственное указание ии. на оценочное отношение к данному концепту, но и имплицитно - путем анализа полученных в ходе эксперимента ассоциатов к конкретному слову-стимулу.

В работах, посвященных немецкому коммуникативному стилю, содержатся достаточно противоречивые характеристики последнего, определяемого в одних исследованиях как косвенный, антиконфликтный [Стернин 2003], а в других - как эксплицитный, прямой, конфронтативный и однозначный [Куликова 2006, Kotthoff 1989, Markowsky 1995 и др.]. Данное противоречие в определении доминант немецкого коммуникативного поведения во многом обусловлено, по нашему мнению, неоднозначным отношением в немецкой лингвокультуре к вежливости, которая становится в последние десятилетия в немецкой лингвистической науке предметом многочисленных исследований, обращающихся к различным аспектам данного явления - психо- и социолингвистическим [Сlaus 2001; Haase 1994; Hartung 2002; Ide 2002; Lethen/ Sommerfeld 2002], диахроническому [Beetz 2002; Grnberger 2002; Linke 1996; Mnich 2003; Zillig 2002], дискурсивному [Held 2002; Lger 2002; Streek 1996], лингвокультурному [Ding/ Fluck 2002; Kotthoff 1989, 2003; Felderer 2002; Oomen-Welke 2003], дидактическому [Erndl 1998; Menzel 2003; Valtl 1986; Vorderwlbecke 2002; Zurborn 2003] и др. При этом в подавляющем большинстве работ отмечается амбивалентное отношение к вежливости в немецкой лингвокультуре.

Диахронический подход к рассмотрению вежливости в немецком этносоциуме позволил установить, что немецкая вежливость на всем протяжении своего становления и развития характеризуется противоборством двух направлений - сторонников тактичной, косвенной вежливости и приверженцев критической этики, ратующих за традиционную немецкую честность и прямодушие. Противопоставление формальной, внешней и внутренней, сердечной вежливости последовательно проводится в книгах и справочниках по этикету, а также в исследованиях, посвященных различным проблемам вежливости на материале немецкой лингвокультуры. Вместе с тем в исследованиях последних лет, посвященных сопоставительному изучению немецкого коммуникативного стиля и коммуникативного поведения представителей других этносоциумов, признается, что пересечение прямого немецкого стиля с высококонтекстными стилями, для которых характерна косвенная, имплицитная передача негативной для адресата информации, может стать причиной коммуникативной фрустрации общающихся и коммуникативного диссонанса, вследствие несовпадения речевых стереотипов в разных лингвокультурах [Nixdorf 2002]. В этой связи в современной немецкой дискурсивной практике возрастает роль стратегий вежливости вообще, и митигативных стратегий и тактик, в частности. При этом следует отметить, что, как показало настоящее исследование, в современном немецком межличностном общении стратегии вежливости характеризуются большей индивидуальностью, ситуативностью, возрастной спецификой, т.е. для немецкого коммуникативного поведения все большее значение приобретает индивидуальная, а не конвенциональная вежливость. В этом, в свою очередь, находит свое отражение стремление к неформальности речевого поведения, индивидуализации в общении, которое имеет основу в менталитете немецкого народа и ведет к изменению традиционных норм, правил и ценностей [Митягина 2007].

Проведенный в главе комплексный анализ концепта Ordnung, а также тесно связанных с ним концептов Hierarchie и Macht, с одной стороны, подтвердил ключевую роль концепта Ordnung в немецкой лингвокультуре, который, представляя собой культурную доминанту и занимая особое место в структуре коммуникативной личности представителей немецкого этносоциума, во многом определяет доминанты немецкого коммуникативного стиля, с другой, - позволил установить изменения, происходящие с указанными концептами, а именно, снижение облигаторности их регулятивной функции в немецком этносоциуме и амбивалентное/ отрицательное отношение к ним у представителей среднего и молодого поколения.

Указанные изменения с неизбежностью влекут за собой модификацию немецкого коммуникативного поведения, что проявляется, в частности, в большей терпимости к отклонениям от норм и стандартов в повседневной жизни, а также к различным проявлениям линаковости, что, в свою очередь, свидетельствует о возрастающей роли толерантности в немецком этносоциуме, этнокультурная специфика которой остается пока недостаточно изученной и представляет, в этой связи, несомненный исследовательский интерес. Проведенный в данной главе анализ позволил частично закрыть эту лакуну в части определения содержательных и аксиологических компонентов концепта Toleranz. Так, в частности, получил подтверждение тот факт, что концепт Toleranz является несомненной ценностью для немецкого этносоциума, предполагающей принятие Другого, терпимое, бережное отношение к его мнению, взглядам и ценностям, в основе которого лежит, тем не менее, ясное понимание собственной позиции и границ толерантности. Несомненный интерес для дальнейшего лингвокультурологического анализа данного концепта представляет установленное в ходе ассоциативного эксперимента расширение референтной соотнесенности концепта Toleranz. Так, например, абсолютным лидером в ответах-реакциях, содержащих указание на предмет толерантности, является терпимость по отношению к иностранцам, что подчеркивает, как нам представляется, актуальность проблемы эмигрантов в современной Германии и релевантность именно этого аспекта анализируемого концепта для представителей немецкого этносоциума, прежде всего, для молодежи.

Таким образом, полученные в ходе эксперимента эмпирические данные подтверждают универсальный характер толерантности, как ценности, необходимой для общения с представителями другой культуры, конфессии, социальной среды, и в то же время позволяют говорить о наличии национально-специфических характеристик данного лингвокультурного концепта, оказывающего несомненное влияние на формирование немецкого коммуникативного стиля и детерминирующего обращение говорящих к митигативным стратегиям и тактикам в ситуациях, осложненных возможными коммуникативными рисками.

Исходя из того, что к потенциально конфликтогенным ситуациям относится, среди прочего, вербализация негативной оценки в адрес адресата, рассмотрение критики как концепта и как речевого действия, его реализующего, представляет особый интерес для целей настоящего исследования. Анализ эмпирического материала указывает на то, что концепт Kritik в немецкой лингвокультуре отличается амбивалентностью, с превалированием негативного отношения к критике с позиций как субъекта, так и объекта критики.

Особый интерес представляют, на наш взгляд, результаты лэмоционального анкетирования, в ходе которого информанты, отвечая на вопрос, какие эмоции они испытывают, если а) они критикуют и б) если они сами выступают объектом критики, проявили удивительное единодушие. Несмотря на то, что представители старшей возрастной группы в ассоциативном эксперименте и оценочном анкетировании продемонстрировали позитивное отношение к критике, в ответах на вопросы, связанные непосредственно с эмоциями, переживаемыми в ситуациях критического оценивания, большинство респондентов всех трех групп назвали эмоции негативного ряда. Большинство эмоций, переживаемых информантами, если они выступают объектом критики, связаны с чувством стыда, никчемности, неуверенности, и, как следствие, - обида, разочарование, и даже гнев: Unsicherheit (неуверенность); Scham (стыд); rger (злость); fhle mich ungengend, dumm (чувствую себя неполноценным, глупым); Emprung (возмущение); Unzufriedenheit (недовольство) и под.

В ситуации, когда респонденты выступают субъектом критики, эмоции уже не столь разнообразны - чаще всего отмечаются такие эмоции, как Unsicherheit (неуверенность); unangenehmes Gefhl (неприятное чувство); Zurckhaltung (сдержанность); Rcksicht (внимание, уважение). В подавляющем большинстве анкет (94%) при ответе на этот вопрос отмечается важность правильных формулировок, корректный выбор слов, нежелание обидеть критикуемого, что свидетельствует, по нашему мнению, об изменении коммуникативных стереотипов в немецкой лингвокультуре: ich versuche es so vorsichtig und einfhlsam wie mglich zu sagen (я стараюсь сказать так осторожно и сочувственно, как только можно); fllt mir schwer, ehrlich zu sein und sage, dass es ganz gut war (честность дается мне с трудом и я говорю, что все было хорошо); die Wortwahl ist mir wichtig (для меня важен выбор слов). Подтверждение этому можно найти также в современных немецких справочниках по этикету и в материалах коммуникативных тренингов, в которых содержатся конкретные советы по вербализации критики, репрезентирующие следующие нормативно-поведенческие признаки анализируемого концепта - критика должна быть предметной, не переходящей на личность критикуемого; вербализация критики требует создания позитивной атмосферы общения, предполагающей искренность и заинтересованность субъекта критики в чувствах адресата; отмечая недостатки, следует сказать и о положительных сторонах критикуемого; высказывая критику, следует предлагать альтернативы и не возводить свое личное мнение в ранг абсолюта.

Исследование показало, что митигативные тактики, реализующие стратегию оценочного смягчения, активно используются в немецкой дискурсивной практике. Подавляющее большинство негативно-оценочных реплик, сформулированных информантами в ходе анкетирования (96%), а также критические высказывания, отобранные из художественного дискурса, содержат разнообразные митигативные тактики:

- литотного смягчения: Naja, ich fand ihn nicht so toll; Ehrlich gesagt, nicht so gut; Na ja, nicht wirklich spannend; Der Film hat mir nicht so recht gefallen;

- указания на субъективность оценки: Ich finde, es steht dir nicht so richtig gut; Diese Art von Filmen ist nicht so mein Ding; Dein Vortrag war ok, aber das Thema hat mich persnlich nicht besonders angesprochen;

- семантического ограничения оценки, реализуемого, прежде всего, различными семантическими митигаторами: Das Kleid ist schon schn, aber irgendwie gefllt es mir nicht so richtig an Dir; wenn ich ehrlich sein will, etwas langatmig; Du musst das Thema ein bisschen raffen;

- модусного смягчения, в основе которого лежит использование модальных митигаторов и коньюнктива: Du httest ihn vielleicht etwas spannender gestalten mssen; Einwandfrei. Es war allerdings ein bisschen trocken; Vielleicht knntest Du mit ein paar Bildern alles beleben;

- особый интерес представляет тактика указания на собственную некомпетентность в оценке и другие проблемы в оценивании: Bei Mode solltest Du mich lieber nicht fragen; Du weit, ich bin ein Mann, wir Mnner haben kein Auge fr so etwas; Fr mich war der Vortrag nicht so spannend, aber ich bin ja auch nicht vom Fach. Mir mu er nicht gefallen;

- кроме того, в целях смягчения критической оценки адресата достаточно активно используется тактика риторических сообщений, используя которую говорящий может высказать свою негативную оценку имплицитно, не называя конкретно объект или предмет критики, ср.: Weit Du, Du hast so viele schne Kleider. Dieses Kleid passt vielleicht am besten, wenn Du in eine Kneipe gehst, oder so; Du hast ein interessantes Thema behandelt. Es ist aber schwierig, und darum war es schwer, bei der Sache zu bleiben; Ich habe die letzte Male immer Dienst gemacht und habe da Gefhl, es bleibt immer an mir hngen;

- тактику переключения темы, которая иногда маркировалась самими информантами при помощи метадискурсивных операторов: Ja, sieht nett aus. Wo hast du das denn gekauft? (Ablenkung); ich finde, es sieht nicht schlecht ausЕaber kuck mal, wie findest du denn das andere?; Ist ok. Hast du ein neues Rezept ausprobiert?

- тактику позитивной настройки, реализуемую путем использования обращений и метадискурсивных митигаторов, содержащих просьбу не обижаться на критику. Важно отметить комментарии респондентов, указывающие на неверабльную составляющую данной тактики, в частности - на улыбку или на общий контекст разговора, ср.: Lieber Herr Nachbar - Lchel-Gesicht - ich habe ein sehr groes Problem: ...; Ser, Du knntest dir fr nchste Mal vornehmen, etwas impulsiver/ motivierter zu sprechen, damit man merkt, dass du Spa am Thema hast; Sei bitte nicht bse, aber ich finde du siehst in anderen Kleidern besser aus; Darber rеden wir lieber bei einem Bierchen. Dann bekommt er eine (mglichst) differenzierte Kritik.

- тактику умолчания, н-р.: Du kennst sie ja. Sie ist Е - na ja, du weit es, wie sie ist [Danella 2007];

- тактику инклюзивного переспроса, позволяющую говорящему продемонстрировать свою заинтересованность в мнении адресата, н-р.: Du bist doch wohl ein bisschen aus der bung, oder? [Kresswitz 2003];

- ксеноденотативную тактику, н-р: Momentan luft ja alles rund. Bis auf ein, zwei Problemchen mit dem Housekeeping... [Hertz 2007];

- тактику использования лексикализованного компаратива, н-р: Pause machen darfst du nicht, sonst kommst du nachher nicht mehr hoch. Bei alteren Leuten haben wir das schon ofter erlebt [Sanders 1986].

Примечательно, что во многих репликах информанты использовали сразу несколько митигативных тактик, направленных на смягчение оценочной иллокуции, прибегая к приему лусиления позитивности, акцентирующему готовность говорящего субъекта действовать кооперативно с учетом норм и правил бесконфликтной коммуникации. В целом следует отметить, что, несмотря на ограниченные возможности анкетирования, не дающего должного представления о спонтанной разговорной речи, ответы информантов продемонстрировали весьма разнообразные формы репрезентации митигативных тактик. Разнообразие митигативных тактик и языковых/речевых средств, их реализующих, подтверждает тот факт, что в ситуациях сближенной дистанции, особенно в дружеском и семейном общении, в котором митигативные прескрипции несомненно играют важную роль, говорящему предоставляется бОльшая коммуникативная свобода при вербализации своих интенций, что, в свою очередь, обусловливает меньшую клишированность митигативных тактик, репрезентирующих стратегию оценочного смягчения.

В завершение анализа этнокультурной специфики смягчения в немецкой дискурсивной практике были рассмотрены митигативные тактики в ситуациях просьбы и отказа, которые также характеризуются повышенной конфликтогенностью. В ходе исследования было установлено, что речевое поведение коммуникантов в указанных ситуациях, содержащих угрозу имиджу последних, характеризуется как стереотипными, ритуально-конвенциональными митигативными тактиками, так и индивидуальными, отражающими лингвокреативную компетенцию говорящего субъекта. Стратегия смягчения отказа представлена преимущественно тактикой выражения сожаления, в связи с вынужденным отказом, и тактикой обоснования отказа, что свидетельствует о высоком уровне клишированности и стереотипности указанных тактик, ср.:

- Schade, Linda, aber das geht leider nicht. Ich bin nchste Woche erst in Frankfurt, dann in Hamburg, um Neukunden zu akquirieren [v.Kuerthy 2005].

- Morgen, hmЕ- sage ich gedehnt, - morgen ist es ganz schlecht. Max muss zum Zahnarzt, Lili hat eine Einladung zum Kindergeburtstag. Vielleicht bermorgen, ja? [Kresswitz 2007].

К конвенциональным тактикам смягчения директивной интенции относятся косвенные просьбы и коньюнктив, которые дополнительно могут смягчаться за счет использования модальных митигаторов: Kannst du mal meine Katze versorgen? Stellen Sie es bitte etwas leiser. Knnten Sie es ein wenig leiser machen? Wrden Sie sie vielleicht nehmen? Knnten Sie wohl bitte meine Blumen gieen?

Вместе с тем, как показали результаты анкетирования и анализ художественного дискурса, директивное смягчение может реализовываться также другими митигативными тактиками, среди которых наиболее частотны следующие:

- тактика указания на проблемы, которые возникнут у говорящего или у референта просьбы, в случае нерешения проблемы: Wenn sie so einsam ist, tut es mir immer so leid;

- тактика безличной просьбы, когда адресант сообщает о своей проблеме без прямого указания на того, кто мог бы выполнить его просьбу: Ich suche noch jemanden, der meine Blumen versorgt;

- тактика использования в функции директива оценочных РА, подчеркивающих позитивные качества того объекта, о котором идет речь в просьбе и особую роль адресата: Sie ist total pflegeleicht und zu allen lieb;Bei Dir fhlt sie sich wohl, nimmst du sie zu dir?;

- тактика использования конечного форматива в форме инклюзивного переспроса (oder, ja), который выполняет митигативную функцию как самостоятельно, так и в сочетании с другими митигативными тактиками, ср.: Ich finde, hm, ich dachte, jetzt, wo wir sozusagen Kollegen sind, knnten wir uns eigentlich doch beim Vornahmen nennen, oder? [Gier 2007];

- тактика позитивной настройки, реализуемая при помощи эмотивно-маркированных обращений: Schtzchen, holst du mir noch ein Glas Sekt? Mir ist immer noch durstig [Danella 2008].

Следует особо отметить, что, как и в ситуации критического оценивания, респонденты, несмотря на условно разговорный характер предлагаемых анкет, имитирующих ситуации повседневного общения, показали широкую палитру митигативных средств, подтвердив актуальность коммуникативного смягчения в немецкой дискурсивной практике.

Таким образом, анализ эмпирического материала, проведенный в данной главе, позволил подтвердить положение о наметившейся в настоящее время митигативной тенденции в немецкой дискурсивной практике, которая находит свое отражение в изменении степени критичности и категоричности немецкого коммуникативного стиля. Традиционная немецкая эксплицитность и ориентированность на содержание оказываются нерелевантными в ситуациях, осложненных возможными коммуникативными рисками. В целом следует отметить, что основные положения и выводы настоящей главы вносят существенные коррективы в традиционное представление о немецком коммуникативном стиле и имеют важное значение для дальнейшего развития лингвокультурологии и теории межкультурной коммуникации.

В Заключении представлены результаты проведенного исследования и определены дальнейшие перспективы изучения митигации как категории коммуникативного сознания. Перспективы развития проблематики настоящего исследования могут быть связаны с дальнейшим изучением дискурсивного аспекта митигации, предполагающим рассмотрение стратегий и тактик смягчения в различных видах дискурса, не вошедших в реферируемую работу; изучение тактик смягчения, репрезентирующих другие митигативные стратегии, в частности, стратегию комиссивного смягчения, позитивной самооценки и т.д.; рассмотрение коммуникативного смягчения в лингводидактическом аспекте; сравнительно-сопоставительное изучение митигативных стратегий и тактик, а также парадигмы митигативных средств, их репрезентирующих, проводимое на материале различных лингвокультур.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

Монография

1. Митигация как коммуникативная категория (когнитивно-дискурсивный и этнокультурный аспекты) / ВоГУ. Ч Волгограда: Волгоградское научное издательство, 2009. Ч 408 с. (24 п. л.).

Статьи в изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией

2. Тахтарова, С.С. Стратегии вежливости в немецкой лингвокультуре / С.С. Тахтарова // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Серия Филологические науки. Ч № 2 (20) 2007. Ч С. 89-93 (0,4 п.л.).
3. Тахтарова, С.С. Концепт УToleranzФ в немецкой лингвокультуре: опыт ассоциативного эксперимента / С.С. Тахтарова // Вопросы когнитивной лингвистикиаЧ № 1. 2008. Ч С. 64-71 (1 п.л.).
4. Тахтарова, С.С. Коммуникативная личность в параметрах смягчения ( на материале художественной коммуникации) / С.С. Тахтарова // Вестник Челябинского государственного университета. Научный журнал. Филология Искусствоведение. Вып. 21., № 16 (117) 2008. - С.153-160 (1 п.л.).
5. Тахтарова, С.С. Этнокультурная категория смягчения в коммуникативном аспекте / С.С. Тахтарова // Филологические науки, №4, 2008. - С.55-62 (0,5 п.л.).
6. Тахтарова, С.С. Эмотивно-экспрессивные смыслы коммуникативного смягчения / С.С. Тахтарова // Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С.Пушкина. Научный журнал. Серия Филология. №3 (15), 2008. - С.158-166 (0,5 п.л.).
7. Тахтарова, С.С. Этнокультурные аспекты коммуникативного смягчения (на материале немецкой лингвокультуры) / С.С. Тахтарова // Вестник Волгоградского государственного университета. Научно-теоретический журнал. Сер. 2. Языкознание, № 2(8), 2008. - С. 99-104. (0,7 п.л.).
8. Тахтарова, С.С. Функциональная прагматика средств выражения смягчения / С.С. Тахтарова // Известия Самарского научного Центра Российской академии наук. Сер. Педагогика и психология, Филология и искусствоведение. № 2, 2008. - С. 284-289 (0,7 п.л.).
9. Тахтарова, С.С. Пропозициональное смягчение и языковые средства его реализации / С.С. Тахтарова // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер.2. Языкознание. №1 (9), 2009. - С. 166-169. (0,5 п.л.).
10. Тахтарова, С.С. Концепт ДOrdnungУ как культурная доминанта в немецкой лингвокультуре / С.С.Тахтарова // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия Филология и искусствоведение. Вып.3, 2009. - Майкоп, 2009. - С. 229-234. (1 п.л.).

Статьи в сборниках научных трудов и материалах научных конференций

11. Тахтарова С.С. О прагматической детерминированности мейозиса / С.С. Тахтарова // Прагматика форм речевого общения : Мевузовский сборник научных статей. - Самара: Изд-во Самарский университет, 2001. - С. 139-144. (0,5 п.л.)
12. Тахтарова, С.С. О мейотическом компаративе - лексикализованном и нелексикализованном / С.С.Тахтарова // Лингвистическая мозаика. Наблюдения, поиски, открытия. Сборник научных трудов. Выпуск 2. - Волгоград: Изд-во ВоГУ,2001. - С. 204-211. (0,5 п.л.)
13. Тахтарова С.С. Мейозис в системе оценочных категорий / С.С.Тахтарова // Актуальные вопросы английской филологии: межвузовский сборник научных трудов. Изд-во ПГЛУ, 2001. - С.159-164 (0,4 п.л.).
14. Тахтарова С.С. О проблемах перевода эмотивных обращений / С.С.Тахтарова // Актуальные вопросы переводоведения и лингвистики. Материалы научной сессии ВоГУ. - Волгоград: Изд-во ВоГУ, 2001. - С. 24Ц27 (0,3 п.л.)
15. Тахтарова, С.С. Семантическая категоризация преуменьшения / С.С. Тахтарова // Единицы языка и их функционирование : Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск 8. - Саратов: Научная книга, 2002.- (0,2 п.л.)
16. Тахтарова, С.С. Мейотические стратегии в оценочных речевых актах / С.С. Тахтарова // Теория и практика германских и романских языков : Мат-лы IV Всерос. науч.-практ.конф. Ульяновск: Ульяновский гос.университет. 2003. - С. 35-37 (0,2 п.л.).
17. Тахтарова, С.С. Лингвокультурная специфика фразеологизмов / С.С.Тахтарова // Проблемы прикладной лингвистики. Сборник материалов Всероссийской научно-методической конференции. Пенза, 2004. - С. 37-39. (0,1 п.л.).
18. Тахтарова, С.С. Политкорректность в российской и зарубежной прессе / С.С. Тахтарова, Т.Г.Ренц // Актуальные проблемы коммуникации и культуры. Сборник научных трудов росс. и зарубеж. ученых. - М.-Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2005. - С. 248-255- (0,5 п.л.) (соавторство не разделено).
19. Тахтарова, С.С. Национальная специфика директивных актов / С.С. Тахтарова, Т.Г.Ренц // Актуальные проблемы коммуникации и культуры. Сборник научных трудов росс. и зарубеж. ученых. - М.-Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2005. - С.450-457. - (0,5 п.л.) (соавторство не разделено).
20. Тахтарова С.С. Лингвокультурная специфика речевых актов похвалы и порицания в русском и немецком языках / С.С. Тахтарова // Проблемы межкультурной коммуникации в теории языка и лингводидактике: Материалы 2-ой международной научноЦпракт.конф-ции. - Барнаул : БГПУ, 2006. - С. 78-84 (0,5 п.л.).
21. Тахтарова С.С. Принцип вежливости в русской и немецкой лингвокультурах / С.С.Тахтарова // Антропологическая лингвистика. Вып. 6. - В-д: Колледж 2006. (0,4 п.л.).
22. Тахтарова С.С. Мейозис в парадигме вежливости / С.С. Тахтарова // Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии. Вып. 1. - Тамбов: Грамота, 2006. - С. 489-492 (0,4 п.л.).

Тахтарова С.С. Иллокутивное смягчение как коммуникативная стратегия / С.С.Тахтарова // Акутуальные проблемы теории и методологии науки о языке. Материалы межвузовский науч.-практ. конф. - СПб., 2006. - С. 55-60 (0,4 п.л.).

Тахтарова С.С. Стратегия иллокутивного смягчения в русской и немецкой лингвокультурах / С.С.Тахтарова // Актуальные проблемы коммуникации и культуры - 5 : международный сборник научных трудов : ч.2. - М. - Пятигорск : ПГЛУ, 2006. - С. 100-108 (0,6 п.л.).

23. Тахтарова, С.С. Ирония и мейозис в аспекте вежливости / С.С. Тахтарова // Альманах современной науки и образования. Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии. Вып. 2 : межвуз. сб. науч. статей. - Тамбов : Грамота, 2007. - С. 288-290.- (0,1 п.л.).
24. Тахтарова, С.С. Роль иллокутивного смягчения в политическом дискурсе / С.С. Тахтарова // Жанры и типы текста в научном и медийном дискурсе : межвузовский сборник науч. трудов. Вып.5. - Орел : ОГИИК. ПФ Картуш, 2007. - С. 281-287. - (0,4 п.л.).
25. Тахтарова, С.С. Проблема истинности оценочных высказываний: межкультурный аспект / С.С. Тахтарова // Язык и межкультурная коммуникация : сб. статей 1-й международной научной конференции, г. Астрахань, 23 января 2007 г. - Астрахань : Астраханский университет, 2007. - С. 155-157.- (0,2 п.л.).
26. Тахтарова, С.С. Речевой акт критика в немецкой лингвокультуре / С.С. Тахтарова // Лингвистические основы межкультурной коммуникации : Сборник материалов Международной научной конференции, г. Нижний Новгород. 20-21 сентября 2007 г. - Нижний Новгород : НГЛУ, 2007. - С. 296-298- (0,1 п.л.).
27. Тахтарова, С.С. Митигативный стиль коммуникативного поведения / С.С. Тахтарова // Прагмалингвистика и практика речевого общения : сборник науч. трудов Международной научной конференции, г. Ростов на Дону, 24 ноября 2007 г. - Ростов н/Д. : ИПО ПИ ЮФУ, 2007. - С. 375-380.- (0,5 п.л.).
28. Тахтарова, С.С. Концепт ДOrdnungУ как культурная доминанта / С.С. Тахтарова // Национально-культурное пространство и проблемы коммуникации : материалы Международной научно - практической конференции, Санкт-Петербург, 25-26 сентября 2007 г. : ч.1. - Санкт-Петербург : ИВЭСЭП, 2007. - С. 59-62. - (0,2 п.л.).
29. Тахтарова, С.С. Отношение к критике в немецкой лингвокультуре: коммуникативный и аксиологический аспекты / С.С. Тахтарова // Актуальные проблемы коммуникации и культуры - 6 : международный сборник научных трудов : ч.2. - М. - Пятигорск : ПГЛУ, 2007. - С. 330-336. - (0,5 п.л.).
30. Тахтарова, С.С. Митигативные стратегии в коммуникации: конвенциональное и индивидуальное / С.С. Тахтарова // Современная парадигма лингвистических исследований : методы и подходы : Сборник материалов Международной научно-практической конференции, г. Стерлитамак, 20-21 ноября 2008 г. - Стерлитамак : СГПА, 2008. - С. 104-111- (0,4 п.л.).
31. Тахтарова, С.С. Импликатуры вежливости в мейотической коммуникации / С.С. Тахтарова // Скрытые смыслы в языке и коммуникации : сборник научных статей. - М.: Изд-во РГГУ, 2007. - С.215-222. - (0,5 п.л.).
32. Тахтарова, С.С. Перевод эмотивных высказываний как лингвокультурологическая проблема / С.С. Тахтарова // Социокультурные проблемы перевода : Сборник научных трудов. Вып.8. - Воронеж : Издательско-полиграфический центр Воронежского государственного университета, 2008. - С. 168-175. - (0,4 п.л.).
33. Тахтарова, С.С. Митигативные стратегии в речевых актах самооценки / С.С. Тахтарова // Человек в коммуникации: лингвокультурология и прагматика : сборник научных трудов. - Волгоград : Изд-во ВГПУ Перемена, 2008. - С. 63-68.- (0,3 п.л.).
34. Тахтарова, С.С. Мейотические формы отклонения от истины / С.С. Тахтарова, В.И.Шаховский // Логический анализ языка: Между ложью и фантазией. - М.: Изд-во Индрик, 2008. - С. 334-344.- (0,7 п.л.) (соавторство не разделено).
35. Тахтарова, С.С. Стратегии коммуникативного смягчения в ситуациях самооценки / С.С. Тахтарова // Волжские чтения: актуальные проблемы лингвистики и лингводидактики. Материалы Международной научной конференции г.Волжский, 10-14 декабря, 2008. - Волгоград : Волгоградское научное издательство, 2009. - С. 89-95. - (0,4 п.л.).
36. Тахтарова, С.С. Митигативная функция дейксиса ad phantasma / С.С. Тахтарова // Записки по германистике и межкультурной коммуникации : межвузовский сборник научных трудов. Вып. IV. - Пятигорск : Издательство ПГЛУ, 2009. - с. 153-161.- (0,5 п.л.)
37. Тахтарова, С.С. Коммуникативное смягчение в парадигме вежливости / С.С. Тахтарова // Актуальные проблемы коммуникации и культуры - 9 : международный сборник научных трудов : ч.2. - Москва. - Пятигорск : ПГЛУ, 2009. - С. 194-198.- (0,5 п.л.).
38. Тахтарова С.С. Митигативная тенденция в меняющихся речевых стереотипах (на материале немецкой лингвокультуры) // С.С.Тахтарова // Стереотипы в языке, коммуникации и культуре. Сборник научных трудов. - М.: Изд-во РГГУ. 2009. - с. 482-493. (1 п.л.).
39. Тахтарова С.С. Коммуникативное смягчение в научном дискурсе / С.С.Тахтарова // Жанры и типы текста в научном и медийном дискурсе: межвузовский сборник научных трудов. Вып. 7 / отв. ред. А.Г. Пастухов. - Орёл: ОГИИК, "Оперативная полиграфия", 2009. - C.184-191 (0,7 п.л.).

   Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии