Geum.ru
   Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии  

На правах рукописи

ПАВЛОВА Ольга Александровна

КАТЕГОРИИ ИСТОРИЯ И ПАМЯТЬ В КОНТЕКСТЕ ПОСТКОЛОНИАЛЬНОГО ДИСКУРСА

(НА ПРИМЕРЕ ТВОРЧЕСТВА ДЖ. М. КУТЗЕЕ И К. ИСИГУРО)

Специальность 10.01.03 - литература народов стран зарубежья

(западноевропейская литература)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Москва Ц 2012

Работа выполнена на кафедре всемирной литературы

филологического факультета

Московского педагогического государственного университета

Научный руководитель:

доктор филологических наук,

профессор ТОЛКАЧЕВ Сергей Петрович

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук,

профессор СИДОРОВА Ольга Григорьевна

кандидат филологических наук,

ЧЕРНОМАЗОВА Мария Юрьевна

Ведущая организация:

Московский государственный областной университет

Защита состоится л19 марта 2012 года в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.10 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119991, Москва, Малая Пироговская ул., д.а1, ауд. 304.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета 119991, г. Москва, Малая Пироговская, д.а1.

Автореферат разослан ЕЕ ____________  2012 г.

Ученый  секретарь диссертационного совета Кузнецова А.И.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

До 70-х годов XX века под термином ланглийская литература подразумевалось лишь творчество писателей, проживающих на территории Британских островов. Произведения авторов, которые живут и работают за пределами Соединенного Королевства, вовсе не изучались или же рассматривались в рамках британской литературной традиции.

Со второй половины ХХ века вследствие распада колониальной системы и последующего мультикультурного смешения, а также процессов глобализации состояние английской литературы претерпевает изменения. С одной стороны внимание критиков все больше начинает привлекать литература Австралии, Канады, Азии, Африки и стран Карибского бассейна. В то же время в Великобританию прибывают и ассимилируются потомки бывших колонизированных народов. Писатели-мигранты создают произведения с точки зрения своего маргинального опыта и пограничного положения, в котором они вынуждены существовать и творить. Таким образом, их проза сочетает в себе традиционные британские парадигмы и национальные особенности их родной культуры. Тематика, которой посвящены произведения таких авторов, их стиль, сюжет, многие элементы поэтики характеризуются странностью, чуждостью для европейского читателя, поскольку ему приходится сталкиваться с традициями жителей бывших колоний, с особенностями их жизни и мировоззрения, а порой и решать проблемы межкультурной коммуникации, вступая в общение с носителями неевропейских культурных стереотипов. Иными словами, коренные европейцы попадают в новое культурное поле, обогащенное неевропейскими парадигмами и дискурсами. В связи с этим неизбежно возникает вопрос об использовании для этих целей английского языка и о его способности служить неким культурным трансфером, универсальным кодом межнационального общения. Теперь это не только литература, созданная на территории Британских островов, но литература, написанная на английском языке. Иными словами, ланглийский в словосочетании ланглийская литература относится теперь скорее не к национальности, а к языку.

В теоретическом плане возникает и проблема толкования термина постколониальный, который уже обозначает не только период истории после завершения колониального правления, но и приобретает более широкий смысл. В частности, под постколониальной литературой понимается творчество народов, ранее колонизированных не только Британией, но и другими европейскими государствами. Кроме подходов, основывающихся на хронологическом и географическом критериях, термин постколониальный подразумевает и содержательный аспект, а именно отражение в литературе противостояния между Востоком и Западом или, более широко, - взаимное влияние колонизированной и колонизирующей культур, их взаимное лопыление. Этот термин имеет также чисто практическое, исследовательское значение. Он определяет некую систему ценностей для авторов новой эпохи и используется теоретиками так называемой новой кросскультурной критики1.

итература, выходящая из-под пера авторов - некоренных англичан, творящих на языке метрополии, или так называемая мультикультурная литература, в настоящее время представляет собой сложный многонациональный и разножанровый эстетический феномен. Круг мультикультурных писателей необычайно широк. Они завоевывают ведущие позиции в литературе многих развитых стран. В Великобритании новую английскую литературу представляют выходцы практически со всех континентов и регионов бывшего колониального пространства. Это в прошлом жители Ближнего Востока, африканского континента, Австралии, Канады, стран Карибского бассейна, Индии, Пакистана, Сингапура, Шри-Ланки и других стран. В частности, наибольшей популярностью пользуются произведения Салмана Рушди, Видиа Найпола, Бена Окри, Ханифа Курейши, Викрама Сета, Тимоти Мо, Шивы Найпола, Дэвида Дэбидина, Аниты Десаи, Ромы Тирн, Аравинда Адига, Зэди Смит и других.

Проблемы мультикультурной и постколониальной литературы серьезно освещаются как зарубежными, так и отечественными исследователями. Среди наиболее авторитетных в этой области ученых можно назвать имена Эдварда Вади Саида, Хоми К. Бхабы, Бенедикта Андерсона, Питера Халма, Гаятри Чакраворти Спивак2. В отечественном литературоведении постколониальная литература пока изучена не так широко. Самыми значительными исследованиями являются работы М.В. Тлостановой Проблема мультикультурализма и литература США (Москва, 2000), С. П. Толкачева Мультикультурный контекст современной британской литературы (Москва, 2003) и О. Г. Сидоровой Британский постколониальный роман последней трети ХХ века в контексте литературы Великобритании (Москва, 2005)3. Кроме того, за последние годы были защищены кандидатские диссертации, так или иначе связанные с темой настоящего исследования4.

Одной из основных категорий постколониального дискурса и мультикультурной литературы становится история как некий универсальный текст, требующий исследования, расшифровки, а порой и исправления и переписывания. Композиционные особенности мультикультурных произведений проявляются в сложных диалогических отношениях этнокультурной памяти и нарратива, которые подчас имеют игровую природу и структурируют идентичность героев представителей той или иной национальности5. Как известно, идентичность колониального и постколониального индивида напрямую связана с прошлым Ч доколониальной, колониальной и постколониальной эпохами. Соответственно, память индивидуальную, вписанную в историю того или иного народа можно рассматривать как некий тип дискурса, имеющий самостоятельную ценность, а не только как способ передачи от поколения к поколению и хранения знаний о прошлом. Представляя собой субъективный образ прошлого, память сама превращается в субъективный и порой обманчивый дискурс, а, следовательно, перестает быть маркером подлинности прошлого без специального документального подтверждения.

Образ постколониального субъекта воспринимается читателем через глубинное взаимодействие свойств памяти писателя и создаваемого им нарратива. В то же время, герой мультикультурной литературы не может рассматриваться вне дискурсов культурной истории как корневой нации, так и бывшей метрополии. Идентичность в данном случае не является константой, погруженной в некое идеализированное прошлое, но скорее развивается синхронно истории. Таким образом, история человечества, его прошлое и субъективная память становятся важнейшими парадигмами, посредством которых герои выстраивают свою идентичность. Данные слагаемые отражают, с одной стороны, надежный фундамент, оттеняющий нестабильность настоящего, в котором герою невозможно обрести себя, с другой - требуют постоянного переписывания, перекраивания.

В данном диссертационном исследовании эти магистральные для постколониального дискурса темы рассматриваются на примере творчества Джона Максвелла Кутзее (John Maxwell Coetzee, род. 1940) - англоязычного писателя-космополита с бурскими корнями, лауреата Нобелевской премии по литературе 2003 года, первого в истории писателя, дважды удостоившегося Букеровской премии (в 1983 году за роман Жизнь и время Михаэла К. и в 1999 году за роман Бесчестье) и Кадзуо Исигуро (Kazuo Ishiguro, род. 1954) - английского писателя японского происхождения, получившего Букеровскую (Остаток дня, 1989), Уитбредовскую (Художник зыбкого мира, 1986) премии и другие престижные награды. Писатели являются представителями качественно отличных языковых и ментальных культур, а их творчество отражает два основных направления современной постколониальной литературы: произведения на английском языке, написанные жителями бывших британских колоний, к которым можно отнести творчество Дж. М. Кутзее, и творчество граждан Великобритании, не принадлежащих к белой расе. В последнем случае речь идет о романах К. Исигуро.

Писателей Дж. М. Кутзее и К. Исигуро роднит тот факт, что они усваивают историческую и культурную память нескольких народов. И если К. Исигуро как писатель вполне определился со своей идентичностью, его романы почти стерильны в этнокультурном отношении, то Дж. М. Кутзее являет собой тип экспериментирующего сознания, своего рода перекати-поля, которое постоянно меняет свое обличие. Анализируя творчество этих писателей, представляется необходимым рассмотреть основные проблемы, связанные с темой истории и памяти, актуальные и обретающие все большое значение для этого направления в литературе на сегодняшний день.

Творчество именитого писателя Дж. М. Кутзее до настоящего времени, то есть, спустя несколько лет с момента вручения престижной награды, не стало объектом серьезного критического анализа в отечественном литературоведении, хотя в западной критике на протяжении десятилетий пристальный интерес к произведениям прозаика не иссякает, и при этом оно удостаивается как высоких положительных оценок, так и довольно критических высказываний. Среди ученых, интересующихся романами Дж. М. Кутзее, можно отметить Д. Аттриджа, Д. Аттуэлла, М. Марэ, Д. Хеда, М. Бэлла, Л. Грэма, Дж. Пойнера и других6. О творчестве К. Исигуро написаны отдельные статьи и разделы монографий (М. Брэдбери, С. Рушди, О. Г. Сидорова и др.), монографии (Б. Льюис, Б. Шаффер, С. Вонг, М. Петри, В.-Ч. Сим, М. Бидэм и др.7). Но исчерпывающего исследования творчества названных писателей не было.

Актуальность работы определяется тем, что за последние десятилетия в сфере развивающегося диалога культур обостряется проблема судьбы литературы, которая в большей степени зависит от масштабных процессов интернационализации и глобализации, наряду с национальной составляющей корневой культуры.

Научная новизна диссертационного исследования обусловлена тем, что творчество Дж. М. Кутзее и К. Исигуро не являлось целью специального научного исследования в отечественном литературоведении, в частности анализ категорий листория и память в творчестве вышеназванных писателей осуществляется впервые. Проведение сравнительного аналитического исследования творчества писателей дает возможность выявить некоторые закономерности и противоречия формирования феномена ланглийская литература, расширить контекст современной англоязычной литературы, сама суть которой за последние десятилетия изменилась в сторону большей гибридизации этнокультурных дискурсов.

Целью настоящего исследования является сравнительный анализ категорий листория и память в творчестве К. Исигуро и Дж. М. Кутзее, последующее выяснение особенностей репрезентации, интерпретации и функционирования этих категорий в их творчестве, выявление сходства и различия поэтики двух авторов, что дает возможность обрисовать широкую картину постколониального пространства в его художественном воплощении. Для осуществления поставленной цели в соответствии с намеченной логикой исследования требуется решить следующие задачи:

  1. провести социально-философский, исторический и литературоведческий анализ творчества Дж. М. Кутзее и К. Исигуро как особых представителей нового пласта английской литературы Ч мультикультурного и постколониального;
  2. оценить художественную, теоретическую и практическую значимость прозаического творчества Дж. М. Кутзее и К. Исигуро в современном литературном процессе;
  3. выявить в прозаических произведениях Дж. М. Кутзее и К. Исигуро историко-литературные корни, связывающие их с английской и африканерской8, английской и японской литературами соответственно;
  4. сопоставить результаты исследований о Дж. М. Кутзее и К. Исигуро с контекстом западной теоретической мысли и существующими работами по постколониальной и мультикультурной литературе в отечественном литературоведении;
  5. выявить специфику функционирования категорий листория и память в прозе Дж. М. Кутзее и К. Исигуро.

Предмет исследования Ц выявление особенностей преломления категорий листория и память в постколониальной тексте.

Объектом исследования стали романы и ряд критических эссе Дж. М. Кутзее и романы К. Исигуро. Для исследования привлекается весь корпус романов писателей, но для оптимального раскрытия темы приоритет отдается следующим текстам: Дж. М. Кутзее - В сердце страны (УIn the Heart of the CountryФ, 1977), В ожидании варваров (УWaiting for barbariansФ, 1980), Жизнь и время Михаэла К. (УLife & Times of Michael K.Ф, 1983), Мистер Фо (УFoeФ, 1986), Железный век (УAge of IronФ, 1990), Осень в Петербурге (УThe Master of PetersburgФ, 1994), Бесчестье (УDisgraceФ, 1999), Элизабет Костелло (УElizabeth CostelloФ, 2003), Медленный человек (УSlow ManФ, 2005); К. Исигуро - Там, где в дымке холмы (УA Pale View of the HillsФ, 1982), Художник зыбкого мира (УAn Artist of the Floating WorldФ, 1986), Остаток дня (УThe Remains of the DayФ, 1989), Когда мы были сиротами (УWhen We Were OrphansФ, 2000), Не отпускай меня (УNever Let Me GoФ, 2005).

Методологической основой диссертационного исследования послужили историко-теоретический, системно-аналитический, компаративистский подходы, тезаурусный и биографический методы. Также, исследование, безусловно, опирается на положения постколониальной теории с ее терминологическим и понятийным аппаратом.

Теоретической основой исследования послужили работы отечественных и зарубежных ученых по поэтике диалогичности (М. М. Бахтин, Ю. М. Лотман, Ю. Кристева, Р. Бромли), по постколониальной теории (М. В. Тлостанова, С. П. Толкачев, О. Г. Сидорова, Э. В. Саид, Х. К. Бхаба, Н. Лазарус, Б. Андерсон, Г. Спивак и др.), по проблемам истории (А. Про, П. Нора, А. Мегилл, Х. Уайт, Ф. Арьес, Р. Дж. Коллингвуд и др.), по проблемам памяти (П. Нора, М. Хальбвакс, А. Бергсон, К. Г. Юнг и др.), по творчеству Дж. М. Кутзее (Д. Аттридж, Д. Аттуэлл, Д. Хед, Дж. Пойнер, Э. Боэмер, М. Марэ, Л. Грэм, С. Косью и др.), по творчеству К. Исигуро (О. Г. Сидорова, Б. Льюис, Б. Шаффер, В. Сим, М. Бидэм, С. Ф. Вонг и др.).

Научно-практическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов при чтении курсов по современной зарубежной литературе (последняя треть ХХ - начало XXI вв.), в специальных курсах и семинарах по английской литературе, а также в научных исследованиях, посвященных отдельным аспектам изучения английской литературы в постколониальном пространстве.

Апробация работы. Результаты диссертационного исследования получили отражение в публикациях, в докладах и выступлениях на научных конференциях, в частности на XIХ, XХ и XХI Пуришевских чтениях в МПГУ (2007, 2008, 2009), на Межвузовской конференции молодых ученых в МПГУ (2008), на VI Поволжском научно-методическом семинаре по проблемам преподавания и изучения дисциплин античного цикла в Нижнем Новгороде (2009), на Международной научной конференции в Одессе (2011). Результаты работы обсуждались на заседаниях кафедры всемирной литературы МПГУ и аспирантского объединения.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы, включающего художественные тексты и критическую литературу.

Основные положения, выносимые на защиту:

  1. Творчество Дж. М. Кутзее и К. Исигуро отмечено влиянием нескольких литературных традиций, среди которых явно выделяются постколониальная и мультикультурная, как одни из важнейших современных тенденций развития английской литературы.
  2. Темы истории и памяти являются магистральными для постколониальной литературы, так как история и память - это текст, который постколониальным писателям хочется переписать, лулучшить, дабы избавиться от травмы колониализма. Таким образом, проблема истории и памяти так или иначе представлена в творчестве каждого писателя-мультикультуралиста.
  3. В мультикультурном контексте ланглийская книга, символизирующая западный текст, представляет собой каноническую основу, которую авторы переписывают, заимствуя сюжеты или образы героев с целью лисправления колониальной истории.
  4. В произведениях Дж. М. Кутзее особенно ярко выделяются элементы листориографической метапрозы, которая непосредственно связана с беллетризированной переработкой истории в переломные моменты. В романах К. Исигуро история глубоко индивидуализирована и подается через поток воспоминаний индивидуума.
  5. Категория пространства (топосы) оказывает непосредственное влияние на внутренний мир героя и его судьбу, его постколониальную идентичность и превалирует порой над другими факторами (культура, история, политика, семья и др.). Мультикультурные топосы вступают в сложное взаимодействие с историческими парадигмами, когда даже в ситуации вымышленного (условного) топоса герой неизбежно оказывается связанным с общим историческим процессом.
  6. Важная для постколониального дискурса проблема определения этнокультурной идентичности героя непосредственно связана с категорией памяти, личной и коллективной. Память в мультикультурном аспекте представляет не только привычную связь воспоминаний и их реконструкции в настоящем, но также несет в себе отголоски культур, пересекающихся в пограничном пространстве постколониального текста. Если в романах Дж. М. Кутзее проблема памяти находит отражение на тематическом уровне, то в произведениях К. Исигуро память является элементом, формирующим процесс повествования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении дается обоснование актуальности темы диссертации, определяется степень разработанности данной темы, формулируются цели и задачи исследования, раскрывается методологическая база работы, выявляется ее научная новизна. Также предлагается краткий обзор современной постколониальной английской литературы и определяется место творчества Дж. М. Кутзее и К. Исигуро в ней.

В первой главе Постколониальный аспект прозы Дж. М. Кутзее и К. Исигуро рассматриваются некоторые общие проблемы, являющиеся характерными для постколониальной литературы и непосредственно связанные с категориями листория и память, которые находят специфическое отражение в творчестве писателей.

Первый параграф Английская книга как источник сюжета и системы образов посвящен одноименному понятию, введенному Х. К. Бхабой, то есть каноническому сюжету, который становится мерилом мимикрии колониальных субъектов. Как правило, постколониальные писатели в своем творчестве берут за основу известный сюжет и переписывают его, изменяя детали. Таким образом, происходит переиначивание истории, а во многих случаях и опровержение колониальной точки зрения на эту историю. В результате возникает новый, коренным образом измененный текст, который рождается в рамках иного дискурса. Одним из самых типичных примеров ланглийской книги, используемой в качестве источника сюжетов в постколониальной литературе, является роман Д. Дефо Робинзон Крузо. Нельзя сказать, что Дж. М. Кутзее был оригинален, переработав классический сюжет в cвоем романе Мистер Фо, так как в английской литературе существует целая традиция так называемых робинзонад. Писатель переписывает и смешивает биографию Д. Дефо с историями нескольких персонажей его книг. Являясь постколониальным вариантом Робинзона Крузо, роман Дж. М. Кутзее Мистер Фо поднимает проблему колониального притеснения и колонизированного субъекта, другого (герой по имени Пятница), которого не только угнетают, но и заставляют замолчать. Пятница - живой свидетель истории притеснения, которая осталась в памяти. В романе ставится проблема присвоения истории другого, лишения его права голоса, а также помощи в обретении голоса тем, кого заставили замолчать. Через ряд книг писателя проходит образ немого другого, персонажа, чей внутренний мир остается тайной для остальных героев (например, Михаэль из романа Жизнь и время Михаэла К., искалеченная девушка-варвар из романа В ожидании варваров). Язык является тем средством, которое позволяет говорить о непреодолимой пропасти, разделяющей героев. Молчание служит метафорой неспособности другого открыться, быть понятым, рассказать свою версию истории.

Аллюзиями на произведения английской классики, в частности, на роман Ч. Диккенса Большие надежды, пронизан также роман К. Исигуро Когда мы были сиротами. Сам автор неоднократно указывает на свою принадлежность к западноевропейской и, соответственно, английской литературной традиции, называя среди авторитетов, повлиявших на его творчество среди прочих, Ш. Бронте и Ч. Диккенса9. Сходство двух романов прослеживается на уровне сюжета, системы образов, идейного содержания. В романе К. Исигуро Когда мы были сиротами есть и другие отголоски английской литературы. На страницах романа неоднократно возникают отзвуки популярных в 1920-е годы приключенческих произведений в духе Джона Бьюкена (1875-1940), например, его Тридцать девять ступеней (УThe Thirty-Nine StepsФ, 1915). Кроме того, роман насыщен аллюзиями на прозу А. Конан Дойля, а именно на его детективные рассказы о сыщике Шерлоке Холмсе. Многие составляющие данного произведения заимствованы из английского классического детектива, однако этот жанр претерпевает здесь некоторые метаморфозы. К. Исигуро пародирует жанр, играет с правилами, по которым строится классическое детективное повествование. Главный герой романа по роду деятельности детектив, его родители исчезли много лет назад, и на протяжении всего романа он занимается их поисками. Однако, непосредственно самого процесса расследования, столь привычного в детективном повествовании, читатель не видит. Также в отличие от привычных концовок детектива, в финале данного романа не будет восстановлена справедливость и не прозвучит всеобъемлющего объяснения положения вещей. В романе вначале устанавливаются канонические правила, а затем они намеренно нарушаются. Более того, писатель не впервые в некотором роде видоизменяет традиционную модель. Он берет за основу существующую разновидность жанра, а затем создает ее своеобразную вариацию. Например, в романе Остаток дня обретает совершенно иное звучание классическая комедия положений, действие которой происходит, как правило, в английском поместье в обстановке повседневной жизни представителей дворянства. Популярность в свое время такой разновидности комедии принес Пэлем Грэнвил Вудхауз (1881-1975).

Во втором параграфе Столкновение колониального и постколониального пространства в произведениях Дж. М. Кутзее и К. Исигуро рассматривается проблема взаимодействия двух видов дискурса на примере романа К. Исигуро Остаток дня (1990). Тематически роман строится на оппозиции между так называемыми викторианскими ценностями - соблюдением норм и приличий, сокрытием чувств и человеческим самоуничижением, то есть тем, что главный герой Стивенс понимает под достоинством - и теми качествами, которые обычно ассоциируется с идеей Америки и всем Новым Светом соответственно, - свободой, естественностью и индивидуализмом. Вместе с тем, в романе подвергается определенному пересмотру устоявшийся миф об идиллической Англии. К. Исигуро ставит под сомнение сказку о благосклонной отеческой опеке, которую якобы осуществлял британский правящий класс по отношению к гражданам страны и колоний. Принудительный характер этой мифической доброжелательности и радения о благе виден в рассказе Стивенса, человека, чья неспособность реализоваться в личном плане прямо пропорциональна его приверженности идеалам верного слуги. Несмотря на то, что общество развивается и стремится к новым идеалам, Стивенс продолжает видеть единственный смысл жизни в обретении достоинства.

При рассмотрении проблемы столкновения и взаимодействия колониального и постколониального в истории особенно продуктивным оказывается жанр придуманной биографии или псевдобиографии. В творчестве Дж. М. Кутзее, среди прочего, элементы такой жанровой разновидности особенно ярко проявляются в романе Жизнь и время Михаэла К., герой которого пытается обрести свободу, оставшись в стороне от истории и участия в исторических событиях и максимально оградившись от памяти. Другим примером является роман Дж. М. Кутзее Железный век, где повествование строится вокруг истории умирающей от неизлечимого заболевания женщины по имени Элизабет Каррен, которую она рассказывает в письме своей дочери. Как и Михаэль К., героиня этого романа существует в определенной исторической обстановке, но в отличие от него Элизабет ощущает свою причастность и даже сочувствие к происходящему, как следствие, вину, связанную с ее положением винтика постколониальной истории.

Таким образом, категории листория и память становятся важнейшим аспектом самого процесса написания постколониального романа, где автор непрерывно обращается к своей псевдоистории в процессе негоциации колониального и постколониального и неизбежно включает себя в пространство английской национальной памяти.

Вторая глава Оппозиция листория реальная - листория виртуальная в творчестве Дж. М. Кутзее и К. Исигуро состоит из трех параграфов. В первом параграфе Роман как универсальный жанр-транслятор исторической и межкультурной реальности делается акцент на составляющих мультикультурного романа, который призван воспроизвести особое мироощущение человека, находящегося в межкультурном, межисторическом пространстве. Жанр романа как нельзя лучше отражает кросскультурную и историческую реальность в постколониальную эпоху в силу своей репрезентативной природы, то есть способность романа озвучивать голоса людей в поддержку их собственной идентичности и истории, а также многоязычной структурной сущности и универсальной функции хронотопа. Последняя заключается в том, что нарратив строится на пространственно-временных связях, но эти связи очень часто не предшествуют повествованию, а рождаются в процессе построения сюжета. Яркое воплощение позиции самораскрывающегося нарратива прослеживается в трактовке сущности романа у Дж. М. Кутзее, чье прозаическое творчество соперничает с историческим дискурсом и строится как бы спонтанно, а не вслед за историей и не по законам истории.

Для постколониальной литературы большое значение имеет вопрос контекста повествования, а именно, отражает ли каждый роман реальность метрополии или изображает чисто национальную картину мира.

К. Исигуро представляет собой лупорядоченный тип писателя, он вполне универсален. Действие первых его романов происходит в Японии, впоследствии романы становятся все более британскими, стерильными в этнокультурном отношении, то есть, лояльными к корневой литературной традиции. В данном случае можно вести речь о двойном культурном наследии писателя с преобладающей западной традицией.

Дж. М. Кутзее - писатель универсальный в своей этнокультурной идентичности, билингв, отдающий предпочтение английскому языку. Довольно частая смена места жительства, усвоение культуры той или иной страны находит отражение в текстах его романов. В своих произведениях Дж. М. Кутзее стремится к достаточно подлинной реконструкции топоса, воспроизводящего действительность в большинстве своем англоязычных стран (США, Австралия, Великобритания, ЮАР). Помимо того, специфичность художественного метода и позиции писателя заключается в том, что его творчество относится к особому, достаточно узкому классу постколониальной литературы - литературе постколонизатора (Д. Хед)10. Под литературой постколонизатора подразумевается творчество авторов, по своему происхождению относящихся к потомкам бывшего правящего слоя населения колонии. В данном случае имеется в виду авторы, творящие на промежуточной территории между Европой и Африкой, писатели, относящиеся к белому населению, то есть уже не европейцы, но еще и не африканцы.

Представляя историю и роман в качестве конкурирующих дискурсов, Дж. М. Кутзее пытается отрицать первенство истории. Такое представление является не вполне типичным в рамках постколониального дискурса, где обычно события развиваются по такому сценарию, что замалчиваемая или переконструированная история в процессе деколонизации становится явной или получает необходимую корректировку. Дж. М. Кутзее, по всей видимости, подвергает идею истории более серьезной трансформации. Тем самым он вносит свою лепту в постколониальный дискурс в контексте пересмотра истории.

Многоярусное романное повествование способно создать собственную модель мира, и вместе с тем оно неизбежно воспроизводит и отражает мир, из которого сам роман и вырастает. Таким образом, роман представляет собой объединяющую культурную и литературную форму, включающую в себя мобильный механизм сюжетообразования и всю систему взаимодействия с социумом. Иными словами, роман является оптимальной эстетической формой интеллектуального голоса, принадлежащего субъекту постколониального пространства.

Глобальные перемены в мире приводят к пересмотру устоявшейся практики толкования истории, раз и навсегда установленной колониализмом. Тема истории возникает в прозе многих писателей как образ некоего универсального текста, требующий исследования, расшифровки, а порой исправления и переписывания. То есть, известные исторические события и сюжеты получают новое оформление, связанное с постколониальной действительностью. Миф и история перерабатываются таким образом, что в результате рождается иной, неомифологический контекст. Таким образом, в произведениях постколониальных писателей ярко проявляются элементы мифа и листориографической метапрозы (Л. Хатчеон)11, связанной с беллетризированной переработкой истории. Этой проблеме переписывания истории посвящен второй параграф Историографическая метапроза и мифологизация реальности, где она разрабатывается на примере одного из самых популярных романов Дж. М. Кутзее В ожидании варваров. В этом произведении Имперская история предстает как бесконечное настоящее, в будущем есть только конец, а прошлое так часто переписывается, что его никто не может знать наверняка. Тема варварства в истории возникает также и в романе Дж. М. Кутзее Элизабет Костелло. Кроме романа В ожидании варваров, в котором отображается миф об Империи, тема мифологизации истории находит свое воплощение и в романе Дж. М. Кутзее Жизнь и время Михаэла К., где можно проследить элементы вечных сюжетов и мотивов (к примеру, мотив конца света), а также архетипические образы (например, земли).

Роман Дж. М. Кутзее Осень в Петербурге - еще один пример повествования, содержащего элементы листориографической метапрозы. В этом произведении персонаж по фамилии Достоевский, история которого соединяет в себе подлинные и вымышленные обстоятельства жизни великого русского писателя, часто предается размышлениям над амбивалентностью писательского творческого процесса и своим неоднозначным к нему отношением. Тема авторства, традиции и творчества волновала Дж. М. Кутзее до и после создания этого романа и является сквозной в его творчестве. Наиболее подробно она рассматривается в романе Мистер Фо, а затем позднее в романах Элизабет Костелло и, отчасти, в Бесчестье, Дневнике плохого года (УDiary of a Bad YearФ, 2007) и Летней поре (УSummertimeФ, 2009).

Третий параграф Реальные и вымышленные топосы посвящен рассмотрению категории места, топоса в постколониальном тексте. Именно в привязке к конкретному месту и во взаимосвязи с ним нужно вести речь о формировании, сохранении идентичности и культуры, а также интерпретации истории.

В произведениях многих английских писателей Лондон и городское пространство становится площадкой противостояния своих и чужих представлений о городе как центре цивилизации. Город превращается в постколониальное пространство, конгломерат мультикультурных диаспор, которым приходится сосуществовать в рамках мегаполиса.

Именно в Лондон, в столицу бывшей империи попадают жители некогда колониальных территорий, связывая с ним свои мечты о счастье, о лучшей жизни, планируя стать частью центра, обрести черты настоящих англичан либо просто устроить свою жизнь и добиться определенного успеха. Данное явление находит отражение в романе Дж. М. Кутзее Молодость (УYouthФ, 2002), где в Лондон стремится молодой человек по имени Джон Кутзее в надежде изменить свою жизнь в лучшую сторону. Наряду с двумя другими романами, а именно Детство (УBoyhoodФ, 1997) и Летняя пора, роман Молодость представляет собой своего рода автобиографию с некоторыми оговорками, так как во всех трех романах присутствует очевидный вымысел и перед читателем невольно встает задача отличить этот вымысел от реальных событий в биографии писателя.

С данными произведениями Дж. М. Кутзее перекликается роман К. Исигуро Когда мы были сиротами. В нем на примере противопоставления Лондон - Шанхай как воплощения оппозиции Запад - Восток рассматривается такие антагонистические пары как топосы реальные - топосы вымышленные, метрополия - колония. Повествование в романе колеблется между Англией, центром старой империи, и Шанхаем - местом встречи Запада и Востока. В данном произведении Шанхай предстает перед читателем как некий продукт западной власти, управляющей, как кажется, всеми основными процессами жизнедеятельности. Главный герой Кристофер Бэнкс обладает транснациональной идентичностью, не единожды перемещаясь из центра на периферию и обратно на протяжении действия романа. Эти два центра - Лондон и Шанхай - находятся в романе и в пространственной (Запад - Восток, лцентр - периферия), и в метафизической оппозиции. Так, Лондон рисуется писателем как вполне реалистическое пространство, в то время как Шанхай является экзотическим китайским городом, где происходят иногда не совсем обыкновенные вещи. Обозначенная выше оппозиция Лондон - Шанхай реализуется еще и в плане упорядоченности. Если Лондон представляет собой правильный и упорядоченный топос, то Шанхай является местом беспорядочным и даже анархичным со всеми сюрреалистичными события войны и в некотором роде фантастическими блужданиями Бэнкса. Шанхай приобретает черты нереального топоса на нескольких уровнях: вымышленный город в представлении Кристофера и Акиры, когда они были детьми, Шанхай в восприятии взрослого Кристофера, слитый с представлениями из детства и событиями, происходящими в его приезд туда уже взрослым человеком, и, наконец, отчасти вымышленный Шанхай самого К. Исигуро, который изображает город в соответствии со своим творческим замыслом.

Выделяется и другой вид оппозиции - в рамках одного топоса. Речь идет о таком месте действии в романе, которое можно обозначить, как где-то конкретно, но, где точно, не ясно, и одновременно везде. Примером в данном случае является Южная Африка в романе Жизнь и время Михаэла К., безымянная Империя в романе В ожидании варваров, далекая ферма в романе Дж. М. Кутзее В сердце страны.

Тематика анализируемых произведений постколониальных писателей достаточно разнообразна. Для Дж. М. Кутзее одной из доминирующих тем является изображение истории в переломные моменты. Но в своих работах писатель все же избегает недвусмысленного укоренения в политическом контексте и погружения в текущий исторический момент. Изображение истории накануне и после важных событий является отличительной чертой романов К. Исигуро. История в его произведениях глубоко индивидуализирована и подается через поток воспоминаний героев. Поэтому интерес представляют не точные факты, а изменения, которые происходят в результате контакта человека с историей. Таким образом, история - важная, но периферийная, с точки зрения рассказчика, категория. Основным мерилом бытия для него служит память.

Примечательно, что творчество обоих писателей характеризуется как чертами традиционной реалистической литературы, так и элементами постмодернистской поэтики. Что характерно, контекст их произведений порой приобретает свойства параболы: в них отсутствует конкретная локальность при передаче исторического, культурного или национального аспектов, хотя чисто формально хронотоп в большинстве случаев получает достаточно зримое воплощение. Большую роль в романах играет категория места, которое непосредственно влияет на внутренний мир героев и их судьбу, обретение ими или изменение постколониальной идентичности, превалируя порой над другими факторами действительности.

Третья глава исследования лКонцепция героя как носителя универсальной памяти человечества в творчестве Дж. М. Кутзее и К. Исигуро открывается параграфом Принципы построения этнокультурной идентичности героев, который посвящен анализу культурных и национальных истоков личности. Постколониальная литература очень часто изображает героев, обладающих смешанной, гетерогенной идентичностью. При восприятии мультикультурной идентичности в рамках доминирующей культуры, возникает возможность рассмотрения и переосмысления своего ля и понимания другого в рамках оппозиции свой - чужой, а также возможность противостояния стереотипным знаниям о другом и вероятность более адекватного его определения.

Этнокультурная идентичность формируется в результате взаимодействия нескольких взаимозависимых факторов, включая память, историю, культуру, язык. Одновременно она не является застывшей данностью, чем-то фиксированным и бесспорным, а находится в процессе постоянного становления синхронно с процессом исторического развития. Данный тезис иллюстрируется на примере романов К. Исигуро Когда мы были сиротами и Остаток дня (языковые и культурные изменения), а также романов Дж. М. Кутзее В ожидании варваров (пространственно-временные изменения) и Медленный человек (вопросы национальной идентичности).

В романе Когда мы были сиротами чистокровный англичанин по происхождению, Кристофер Бэнкс, обретает по мере взросления гибридную идентичность в силу своего особого местоположения - между двумя странами и культурами (Англия - Китай), ни одна из которых не является до конца для него родной, и героя нельзя назвать вполне англичанином. Его друг, японец Акира, также ощущает себя не вполне японцем.

Проблеме английскости посвящен роман К. Исигуро Остаток дня, а образ Англии становится одним из важнейших в этом произведении. В романе анализируется тот образ страны, который сложился у самих англичан и в сознании иностранцев. Воплощением английскости в романе становится дворецкий Стивенс, всю жизнь посвятивший служению своему хозяину и вследствие этого, по его мнению, обретению достоинства. Феномен английскости включает в себя несколько компонентов, в том числе национальный характер, английскую природу, а также феномен английского поместья, что вместе символизирует величие страны или, по крайней мере, миф о ее величии.

Идентичность может поддаваться не только языковому и культурному измерению, но и пространственно-временному. Последнее проявляется в том, что мультикультурный герой зачастую оказывается в пространстве борьбы колонизаторов за чужие земли. Именно в такой ситуации актуализируется оппозиции ля - другой, свой - чужой, что и находит отражение в романе Дж. Кутзее В ожидании варваров, в самом заголовке которого обозначен центральный конфликт - ожидание прихода чужих, других. В данном произведении показывается непреодолимое различие между мы и лони, в данном случае между подданными Империи и представителями кочевых племен. В романе рассматривается также одна из важнейших тем всей постколониальной литературы - проблема бессловесной жертвы, которая становится таковой в силу того, что никто не понимает языка покоренного аборигена, к тому же никто к нему не прислушивается. Вместе с тем поднимается вопрос о возможности понимания другого, сопереживания ему. Этого аспекта автор касается также и в других романах, в частности, Жизнь и время Михаэла К., Мистер Фо, Элизабет Костелло и др. Герои Дж. М. Кутзее оказываются не в состоянии, несмотря на страстное стремление, отождествить себя с другими людьми, точнее, с теми, кому повезло в жизни меньше; они не могут представить себе опыт, выпавший на их долю - рабство, пытки, насилие, апартеид.

С темой идентичности тесно связан вопрос ассимиляции, социальной интеграции и национальной истории, что подтверждает коллекция старых иммигрантских фотографий, которую собирает Реймент, герой романа Дж. М. Кутзее Медленный человек. Кроме того, ключевой для романа Медленный человек становится и проблема подлинности, которая переплетается с вопросом истинной и ложной принадлежности.

Рассмотрению личной и коллективной памяти героев посвящен второй параграф Соотношение психологического и этнокультурного пространства: личная и коллективная память. Под психологическим здесь понимается личная, субъективная память персонажа, а соответственно под этнокультурным - коллективная память народа или группы лиц. Рассмотрение соотношения личной и коллективной памяти представляется продуктивным в плане исследования постколониального субъекта, а также для понимания того, какой из аспектов выступает более активным в контексте того или иного романа.

Материалом для исследования служат романы Дж. М. Кутзее В сердце страны, Жизнь и время Михаэла К., Бесчестье, Железный век, Элизабет Костелло и роман К. Исигуро Не отпускай меня. Психологическое пространство и этнокультурная идентичность героев, иными словами, их личная, субъективная или коллективная память выступает в разных соотношениях и в разной степени активности. Некоторые герои страдают добровольным или вынужденным беспамятством (Магда из романа В сердце страны, Михаэл К. из романа Жизнь и время Михаэла К.), когда сама ситуация запускает процесс этнокультурной идентификации или самоидентификации. Другие же, напротив, лобладают памятью, стремятся сохранить ее не только для себя, но и о себе, задействовав, таким образом, коллективный компонент памяти, и оставить о себе воспоминания в истории (Элизабет Костелло из одноименного романа, Пол Реймент из романа Медленный человек, Крузо и Сьюзэн Бартон из романа Мистер Фо). Есть и те, кто, оказавшись жертвой активизированной исторической памяти народа, пытается очиститься от причиненного унижения, перестроив свою память (Лури и Люси из романа Бесчестье). Так или иначе, но в произведениях Дж. М. Кутзее проблема памяти находит отражение на тематическом уровне, в отличие от романов К. Исигуро (однако и здесь некоторое исключение составляет роман Не отпускай меня), где память служит структурообразующим элементом, о которых речь идет в следующем параграфе.

В третьем параграфе Взаимодействие памяти и истории как характерная особенность композиции постколониального романа рассматривается категория памяти в романах К. Исигуро Там, где в дымке холмы и Художник зыбкого мира, где повествование ведется от лица так называемого ненадежного рассказчика, то есть человека, словам которого мы не можем в полной мере доверять. Этот прием характерен для всех произведений этого автора, но мотивы героев различны и количество правды, которую они говорят, а также причины ее сокрытия могут варьироваться. Писатель концентрирует внимание, прежде всего, на субъективной памяти своих героев. Не делая особого акцента на исторических событиях, автор рисует образы людей, переживших катастрофу, взаимное отчуждение и пытающихся справиться с новым миром, в котором им предстоит отныне жить. Конфликт между традициями и требованиями нового мира представляет одну из главных тем творчества писателя.

Избирательность памяти героев и их стремление скрыть некоторые факты или представить их в несколько ином ракурсе можно объяснить как вполне объективными причинами, так и страхом и страданием от комплекса вины за прошлые поступки. События прошлого, которые человек хранит в памяти, всегда являются предметом различных интерпретаций, переосмыслений и манипуляций. Читатель так до конца и не может определить степень достоверности излагаемых рассказчиком событий. По мере того, как герои возвращаются в прошлое с помощью или вопреки своей памяти, они сталкиваются с феноменом переиначивания своих историй. Рассказчики находятся одновременно в центре и на полях дискурса.

Память выступает важнейшим фактором интерпретации и создания мультикультурного текста и напрямую связана с проблемой самоидентификации постколониального субъекта, существующего на стыке двух или более культур. В контексте постколониального дискурса память становится мерилом подлинности истории личности в историческом процессе. Тема памяти в мультикультурном аспекте специфична тем, что представляет не только привычную связь воспоминаний и их реконструкцию в настоящем, но несет в себе отголоски культур, пересекающихся в пограничном пространстве постколониального текста.

В заключении подводятся итоги исследования.

Полемический аспект настоящего исследования состоит в том, что творчество писателей рассматривается с разных точек зрения, так как проблема соотношения традиции и постколониального контекста литературы в идейном и художественном планах служит предметом довольно острой дискуссии в западном литературоведении и составляет непосредственный контекст их творчества.

Анализ творчества Дж. М. Кутзее и К. Исигуро позволил рассмотреть основные проблемы, связанные с темой истории и памяти, актуальные для постколониального направления в литературе на сегодняшний день.

Несмотря на существенные этнокультурные различия писателей Дж. М. Кутзее и К. Исигуро роднит то, что они усваивают историческую и культурную память нескольких народов, и это через преломление в британской и западноевропейской литературной традиции дает читателю своеобразное, многогранное творческое наследие, выходящее за рамки привычной постколониальной литературы. К тому же, то обстоятельство, что Дж. М. Кутзее и К. Исигуро не вполне соответствуют некоторым уже устоявшимся канонам постколониальной литературы, видится перспектива привнесения новых идей в постколониальную теорию.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

  1. Павлова О. А. Категории листория и память в романах Дж. М. Кутзее и К. Исигуро // Знание. Понимание. Умение. 2011. № 2. С. 192-197. (0,4 п. л.)
  2. Павлова О. А. Концепция человека и свободы в романе К.Исигуро Не отпускай меня // ХIХ Пуришевские чтения: Переходные периоды в мировой литературе и культуре: Сборник статей и материалов. М.: МПГУ, 2007. С. 153-154. (0,1 п. л.)
  3. Павлова О. А. Оппозиция читатель лобыкновенный - читатель профессиональный (по роману Дж. М. Кутзее Элизабет Костелло) // Российский и зарубежный читатель: национальное восприятие литературы: Тезисы ХVIII Международной конференции Российской ассоциации преподавателей английской литературы, 24-29 сентября. М. .: Литературный институт им. А. М. Горького, 2008. С. 73-75. (0,1 п. л.)
  4. Павлова О. А. Писатель против писательницы: оппозиция автор-герой в романе Джона М. Кутзее Элизабет Костелло // Филологическая наука в ХХI веке. Взгляд молодых: Сборник статей. М.: Издательство Прометей МПГУ, 2008. С. 187-191. (0,25 п. л.)
  5. Павлова О. А. Русская тема в романе Дж. М. Кутзее Осень в Петербурге // ХХ Пуришевские чтения: Россия в культурном сознании Запада: Сборник статей и материалов. М.:МПГУ, 2008. С. 104-105. (0,1 п. л.)
  6. Павлова О. А. Жестокие лакварели Кадзуо Исигуро // Взаимодействие литературы с другими видами искусства: ХХI Пуришевские чтения: сборник статей и материалов международной конференции, 8-10 апреля. М.: МПГУ, 2009. С. 22. (0,1 п. л.)
  7. Павлова О. А. Мотивы разрушения империи: творчество Дж. М. Кутзее в контексте европейской литературы // Experimenta lucifera: Материалы VI Поволжского семинара по проблемам преподавания и изучения дисциплин античного цикла. Н. Новгород: Изд. Ю.А.Николаев, 2009. С. 143-148. (0,3 п. л.)
  8. Павлова О. А. Концепция героя как носителя универсальной памяти человечества в романах Дж. М. Кутзее и К. Исигуро // Вестник Московского государственного университета печати. 2011. № 3. С. 91-100. (0,5 п. л.)
  9. Павлова О. А. Оппозиция листория реальная - л история виртуальная в романе К. Исигуро Художник зыбкого мира // Вектори розвитку сучасного iтературного процессу: збiрник наукових праць. Одесса: Астропринт, 2011. С. 251-257. (0,4 п. л.)

1 Ashcroft B., Griffiths G., Tiffin H. The Empire Writes Back. L.; N. Y., 1989. P. 2.

2 См.: Said E. W. Orientalism. N. Y., 1979; Said E. W. Culture and Imperialism. L., 1993; Bhabha H. Nation and Narration. L.; N. Y., 1990; Bhabha H. The Location of Culture. L., 1994; Anderson B. Imagined Communities. L., 1983; Hulme P. Colonial Encounters, Europe and Native Carribean 1492-1797. L., 1992; Spivak G. C. In Other Worlds. N. Y.; L., 1987.

3 Тлостанова М.В. Проблема мультикультурализма и литература США. ДиссЕ.д.ф.н. М., 2000; Толкачев С. П. Мультикультурный контекст современной британской литературы. ДиссЕ.д.ф.н. М., 2003; Сидорова О. Г. Британский постколониальный роман последней трети ХХ века в контексте литературы Великобритании. ДиссЕ.д.ф.н. М., 2005.

4 Каличкина А. В. Взаимодействие постмодернистских и постколониальных мотивов в творчестве С. Рушди. ДиссЕ.к.ф.н. Минск, 2003; Ежов П.С. Художественное своеобразие прозы М. Ондаатже: эволюция творчества. Дисс. Ек.ф.н. Н. Новгород, 2003; Колесникова Н. В. Индия в творчестве В. С. Найпола. ДиссЕ к.ф.н. М., 2003; Наказная Е.В. Культурное пограничье в поэзии и прозе пуэрто-риканских авторов США: 1980-е - 1990-е годы. ДиссЕ.к.ф.н. Чита, 2005; Шамсутдинова Н. З. Магический реализм в современной британской литературе (А. Картер, С. Рушди). ДиссЕ. к.ф.н. М., 2008.

5 См.: Толкачев С. П. Мультикультурный контекст современного английского романа. М., 2003.

6 Attridge D. J. M. Coetzee and the Ethics of Reading. Literature in the Event. Chicago and L., 2004; Attwell D. J. M. Coetzee: South Africa and Politics of Writing. Berkeley, 1993; J. M. Coetzee and the Idea of the Public Intellectual/ Ed. by J. Poyner. Athens, 2006; Head D. The Cambridge Introduction to J. M. Coetzee. Camb., 2009.

7 Lewis B. Kazuo Ishiguro, Manchester, 2000; Shaffer B. W. Understanding Kazuo Ishiguro. Columbia, Sc, 1998; Beedham M. The Novels of Kazuo Ishiguro. A ReaderТs Guide to Essential Criticism. L., 2010; Sim W. Kazuo Ishiguro. L.; N. Y., 2010.

8 Среди известных представителей африканерской литературы (литературы потомков колонистов голландского, французского и немецкого происхождения)- писатели Андре Бринк, Брейтен Брейтенбах и др.

9См. напр., Mason G. An Interview with Kazuo Ishiguro//Contemporary Literature. Vol. 30. Num. 3. P. 336.

10 Head D. The Cambridge Introduction to J. M. Coetzee. Cambridge, 2009.

11 См. Hutcheon L. The Politics of Postmodernism. N. Y., 1988; Hutcheon L. Narcissistic Narrative: The Metafictional Paradox. Methuen, 1980.

     Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии