Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по разным специальностям
На правах рукописи
МАСЛОВА Юлия Павловна
Интертекстуальная поэтика
прозы И.Д. Сургучева 1898Ц1920-го годов
10.01.01 - Русская литература
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Ставрополь, 2011
Работа выполнена в ФГБОУ ВПО Ставропольский государственный университет
Научный руководитель: | доктор филологических наук Фокин Александр Алексеевич ФГБОУ ВПО Ставропольский государственный университет |
Официальные оппоненты: | доктор филологических наук, профессор Степанова Татьяна Маратовна профессор кафедры литературы и журналистики ФГБОУ ВПО Адыгейский государственный университет доктор филологических наук Буров Сергей Глебович доцент кафедры литературного и журналистского мастерства ФГБОУ ВПО Пятигорский государственный лингвистический университет |
Ведущая организация | ФГБОУ ВПО Волгоградский государственный социально-педагогический университет |
Защита состоится 29 марта 2012 года в 13 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.256.02 при ФГБОУ ВПО Ставропольский государственный университет по адресу: 355009, г. Ставрополь ул. Пушкина, 1-а, ауд. 210.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО Ставропольский государственный университет по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Дзержинского, 120.
Автореферат разослан 28 февраля 2012 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
доктор филологических наук О.С. Шибкова
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность диссертационного исследования. Творческое наследие Ильи Дмитриевича Сургучева (1881Ц1956) - одного из ярчайших представителей неореализма в русской литературе начала ХХ века - активно осмысливается и анализируется с конца 1980-х годов, когда появилась возможность в открытой печати опубликовать очерки о жизни и творчестве писателя. В 2000-х годах они переросли в серьезные биографические исследования Т.Н. Ильинской (М., 2005) и А.А. Фокина (Ставрополь, 2006), его же докторскую диссертацию (Ставрополь, 2008). Начиная с 2006 года интерес к самобытному автору значительно возрос, о чем свидетельствуют масштабные статьи и публикации ученых из ведущих научных центров России и ближнего зарубежья в сборниках материалов международных Сургучевских чтений (Ставрополь, 2006Ц2011). Постепенно внимание литературоведов и лингвистов сместилось в область поэтики И.Д. Сургучева. Наиболее разработанной в этом плане оказалась драматургия писателя, которой посвящены книга А.А. Фокина (Ставрополь, 2008), кандидатская диссертация И.С. Сергеевой (Харьков, 2010) и отчасти монография А.Т. Липатова (Йошкар-Ола, 2011).
В связи с этим актуальным по-прежнему остается исследование поэтики прозы И.Д. Сургучева, то есть рассказов и повестей, и прежде всего написанных с 1898-го по 1920-й годы, определяемые биографами как доэмигрантский период его жизни и творчества, период расцвета дарования. Художественные открытия Сургучева-прозаика нуждаются в системном, многоаспектном изучении, поскольку сыграли значительную роль в становлении и развитии русского неореализма, характеризуемого синтезом реалистических традиций и модернистских тенденций, поиском новых средств изобразительности, среди которых специфической, а подчас и доминирующей является интертекстуальность.
Совокупность интертекстуальных элементов (точечных цитат, парафраз, крылатых выражений, аллюзий, реминисценций; намеренного, подчас лигрового, использования образов, идей, сюжетов, жанров из творчества близких в эстетическом плане предшественников и современников) в тексте отдельных произведений И.Д. Сургучева, в творчестве писателя в целом отражают единый интертекст русской неореалистической прозы конца XIX - начала XX веков, динамику литературного процесса эпохи художественного экспериментаторства. Тем самым обеспечивается стратегия изучения роли интертекстуальности в литературно-эстетической системе писателя. Заметим, что в этот же период создается литературоведческие концепции (А.Н. Веселовского, А.А. Потебни, А. Белого и др.), во многом предвосхитившие теорию чужого слова М.М. Бахтина, транспонированную затем в теорию интертекстуальности, которая в современном литературоведении рассматривается как возможный и наиболее продуктивный раздел поэтики [Н. Пьеге-Гро, 2008].
Объектом исследования является совокупность рассказов и повестей И.Д. Сургучева, написанных в период с 1898 по 1920-й годы и опубликованных в составленных им самим четырех томах его сочинений, а также в ряде столичных и провинциальных периодических изданий, с учетом смысловых ассоциаций, обусловленных мотивами, образами, сюжетами и жанрами мировой культуры и литературы.
Предмет исследования - система интертекстуальных связей прозы И.Д. Сургучева с произведениями русских и зарубежных писателей, входившими в круг его чтения, актуальными для эпохи образцами театрального и музыкального искусства, произведениями живописи, скульптуры, архитектуры. Материалом исследования служат прежде всего рассказы И.Д. Сургучева 1898Ц1920-го годов, повести Из дневника гимназиста, Губернатор, Мельница, наиболее ярко раскрывающие специфику феномена интертекстуальности в творчестве писателя. К исследованию привлекаются его публицистика и эпистолярий, при изучении автоинтертекстуальности, а также литературно-критические статьи и сведения биографического характера, которые позволяют охватить и описать обширный интертекстуальный слой художественной прозы писателя.
Эмпирическая база исследования - более 700 фрагментов из произведений И.Д. Сургучева, смысловыми центрами которых являются около 650 интертекстем. Отбор производился методом сплошной выборки и выверялся в соответствии со следующими источниками: 1) словарями крылатых выражений классиков русской литературы; 2) библейской симфонией; 3) литературоведческими наблюдениями к произведениям И.Д. Сургучева отечественных ученых; 4) автобиографическими и биографическими источниками; 5) собственными читательскими ассоциациями.
Цель диссертационного исследования - определение типологического своеобразия и особенностей функционирования интертекстем в рассказах и повестях И.Д. Сургучева доэмигрантского периода.
Для достижения цели были поставлены следующие задачи:
1) изучить литературоведческие основания и положения теории интертекстуальности с целью определения исходных для исследования понятий, обосновать методику интертекстуального анализа;
2) представить интертекстуальные связи творчества И.Д. Сургучева как целостную систему, расширяющую возможности интерпретации его произведений;
3) проследить специфику авторской интерпретации интертекстем, соотнести ее с произведением и его смыслом в целом;
4) выделить доминантные интертексты, которые реализуются как конструкт жанра пасхальная повесть;
5) охарактеризовать индивидуальную художественную стратегию И.Д. Сургучева на основе культурных и этических доминант его творчества.
Научная гипотеза. Интертекстемы в произведениях И.Д. Сургучева активно подвергаются индивидуально-авторским трансформациям и выполняют содержательную, жанрообразующую и стилеобразующую функции.
Методологическую основу диссертации составили: концепции чужого слова и диалогизма М.М. Бахтина; концепции интертекстуальности зарубежных (Р. Барта, Ж. Женетта, Ю. Кристевой, Н. Пьеге-Гро, М. Риффатерра) и отечественных ученых (М.А. Алексеенко, И.В. Арнольд, А.В. Борисенко, Д.Б. Гудкова, И.В. Гюббенет, В.Я. Задорновой, Ю.Н. Караулова, И.П. Смирнова, Н.А. Фатеевой, В.Е. Чернявской и др.); труды по теории жанров М.М. Бахтина, В.М. Головко, Т.Т. Давыдовой, Н.Д. Тамарченко и др.; семиотике М.Ю. Лотмана и др.; литературоведческие работы, посвященные творчеству И.Д. Сургучева (Т.Р. Гавриш, Л.П. Егоровой, Т.Н. Марченко, А.Т. Липатова, Д.Д. Николаева, О.Н. Павловой, Л.А. Спиридоновой, А.А. Фокина и др.); труды по теории городского текста (В.Н. Топорова, К.Э. Штайн, В.И. Шульженко) и проблемам духовности в русской литературе (Л.И. Бронской, И.А. Есаулова, А.М. Любомудрова и др.).
Методы исследования обусловлены спецификой изучаемого объекта, характером материала и методологической базой. Основными методами изучения проблемы интертекстуальности традиционно выступают герменевтико-интерпретационный, историко-функциональный и метод интертекстуального анализа. Помимо этого применены дескриптивный метод, опирающийся на такие приемы, как наблюдение, описание, сопоставление, обобщение, типологизация выявленных интертекстов; историко-типологический метод, позволяющий выявить взаимосвязь творчества И.Д. Сургучева с предшествующими литературными традициями и творчеством писателей-неореалистов.
Исследование осуществлялось в рамках комплексных программ проблемной научно-исследовательской лаборатории Русская литература ХХI века: проблемы духовности кафедры истории новейшей отечественной литературы и научно-образовательного центра Музей региональной литературы и литературного краеведения Ставропольского государственного университета, а также Федеральной целевой программы Научные и научно-педагогические кадры инновационной России на 2009-2013 годы по проекту Антропологическая поэтика современной русской и национальных литератур субъектов Северо-Кавказского федерального округа под руководством доктора филологических наук А.А. Фокина.
Научная новизна работы заключается в том, что впервые произведения И.Д. Сургучева 1898Ц1920-го годов исследуются как уникальная художественная целостность с огромным смыслопорождающим потенциалом, в которой интертекстуальные средства становятся одним из способов построения смысла. Впервые на материале доэмигрантских рассказов и повестей писателя раскрываются способы репрезентации и функционирования интертекста, проводится анализ типов выявленных интертекстем, разработаны принципы их классификации. Изучены обширные и сложные синтагматические, парадигматические, ассоциативно-смысловые связи его произведений, создающиеся интертекстуальными средствами, их содержательная, функциональная (контакт с читателем), жанрообразующая и стилеобразующая функции. Впервые на материале произведений И.Д. Сургучева ставится проблема город как интертекст.
Теоретическая значимость диссертационной работы заключается в том, что предложено системное описание литературоведческих концепций, представляющих теорию интертекстуальности и смежных с ней теорий; углубляется научное представление об интертекстуальности как важной составляющей поэтики писателя; получил апробацию на материале неореалистической прозы начала ХХ века и развитие интертекстуальный метод анализа, находящийся на пересечении различных семиотических систем (театр, музыка, живопись, архитектура и др.) и позволяющий литературоведению опираться на достижения рецептивной эстетики, семиотики, культурологии, искусствоведения. Теория интертекстуальности была применена к проблеме жанрообразования.
Практическая значимость. В диссертации разработан и опробован инструментарий, который, при условии его дальнейшего совершенствования, может служить моделью интертекстуального анализа повествовательных структур русского неореализма. Выявленные интертекстемы могут быть использованы при составлении научных комментариев к изданию полного собрания сочинений И.Д. Сургучева. Материалы диссертационного исследования могут быть адаптированы к учебному процессу, использованы на лекционных и практических занятиях по истории русской литературы ХХ века, при разработке семинаров и спецкурсов, посвященных изучению литературы первой половины ХХ века, литературного краеведения, а также творчеству И.Д. Сургучева на филологических факультетах вузов, в практике школьного преподавания.
Положения, выносимые на защиту:
1. Интертекстуальность понимается нами как текстопорождающая и смыслообразующая категория поэтики, реализуемая в процессе диалогического взаимодействия текстов и в плане содержания, и в плане выражения, как на уровне художественного целого, так и отдельных смысловых и формальных элементов. Интертекстуальный анализ художественной прозы И.Д. Сургучева 1898Ц1920-го годов заключается в выявлении интертекстуальных вкраплений, соотнесении их с первоисточником, изучении авторских трансформаций, смысловых приращений, описании системы образных средств, создающихся интертекстемами, и классификации их в соответствии с функциями в художественных произведениях и межтекстовыми связями.
2. Интертекстемы в произведениях И.Д. Сургучева 1898Ц1920-го годов выполняют содержательную, жанрообразующую и стилеобразующую функции. Они употребляются в сильных позициях текста: заглавиях, эпиграфах и других паратекстуальных образованиях; участвуют в формировании дополнительных смыслов произведения. Интертекст доэмигрантских произведений писателя обширен и неоднороден; его основными источниками являются Библия, город-текст (лставропольский текст). Наиболее частотны интертекстуальные связи с произведениями А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова, М. Метерлинка. Структурно-смысловое значение в ряде рассказов выполняют интертекстемы из русских народных песен, поговорок, городского фольклора, произведений оперного, театрального искусства, музыки, живописи, архитектуры. Интертекстуальность проявляется на разных уровнях поэтики И.Д. Сургучева, представлена всем спектром функциональных связей и создает единую художественно-эстетическую систему образных средств его прозы.
3. Автор как творческий субъект, чья текстообразующая деятельность предполагает освоение и интерпретацию художественных смыслов, эксплицирует интертекст в новое текстовое пространство в соответствии с собственной художественной картиной мира. Художественный мир И.Д. Сургучева, глубинные пласты его творчества, скрытые авторские интенции открываются при выявлении и анализе способов функционирования в них библейского текста, что является манифестацией творческой индивидуальности писателя, его мировоззренческих и творческих идеалов и ценностей, воплощением их в художественной практике.
4. В качестве интертекста И.Д. Сургучев использует в своих произведениях различные жанровые модели (притча, житие, новелла и др.), устоявшиеся в творчестве конкретных писателей, отдельные их структурно-композиционные находки. Анализ жанровой природы произведений И.Д. Сургучева, их сопоставление с произведениями писателей-современников позволяют особо выделить его повести Губернатор и Мельница и представить их как уникальное с точки зрения типологии жанров явление для русской литературы начала XX века - пасхальную повесть.
5. Особое место в прозе И.Д. Сургучева занимает город-текст и городской интертекст. Он реализуются и как текстовые взаимодействия, когда в основе создания художественного произведения лежит исходное произведение не только вербального, но и визуального характера, и как интермедиальность (литература - музыка, литература - театр, литература - опера, литература - живопись, литература - архитектура). Ставрополь как город-текст, являясь доминантным интертекстом, обретает неповторимый облик и мифологический статус в пространстве произведений И.Д. Сургучева. В основу мифа кладется идея города как сакрального центра мира. Каждый рассказ, каждая повесть предстает герметичной моделью текстовой полифонии, многократно варьируемой комбинацией одних и тех же интертекстем городского интерьера, архитектурного текста, автобиографического интертекста и автоинтертекстуальности.
Апробация исследования. Концепция работы, ее основные положения обсуждались на кафедре истории новейшей отечественной литературы Ставропольского государственного университета. Отдельные разделы, теоретические положения, выводы и результаты диссертационного исследования были представлены в виде статей и докладов на международных, всероссийских, межрегиональных научно-практических конференциях: Фразеологические чтения (Курган, 2006); Университетская наука - региону: Филология, журналистика, культурология в парадигме современного научного знания (Ставрополь, 2007, 2009); Сургучевские чтения (Ставрополь, 2007Ц2010); Poetica: инновационные идеи молодых ученых-филологов (Ставрополь, 2007); Регионально-ориентированные исследования филологического пространства (Оренбург, 2008); Творчество В.В. Кожинова в контексте научной мысли рубежа XXЦXXI веков (Армавир, 2009) Моральные принципы в жизни современного общества (Ставрополь, 2011).
Основные положения и выводы работы отражены в 14 публикациях, общим объемом 7,24 п.л., в том числе в изданиях, включенных в перечень ведущих периодических изданий, рекомендованных ВАК для публикации результатов диссертационных исследований.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка, включающего 220 источников. Общий объем работы 235 страниц.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении обоснована актуальность исследования, сформулированы цель и задачи диссертации, положения, выносимые на защиту, показана связь диссертации с научными программами, освещены методы исследования, определена научная новизна и практическое значение полученных результатов.
В первой главе Концепции и специфика интертекстуальности как категории поэтики проанализированы концепции интертекстуальности в современном литературоведении, характеризуются концепции интертекстуальности. Актуализируются различные подходы к описанию интертекстуальных связей и классификации их основных функций. Выработан инструментарий методики интертекстуального анализа неореалистических произведений на материале художественного творчества конкретного автора.
В главе проводится анализ формирования и проявления категории интертекстуальности в структуре художественного произведения. В частности доказывается, что интертекстуальность встает в один ряд с цельностью и связностью и определяется как одна из доминирующих категорий, присущих художественному тексту. При этом интертекстуальность позволяет расширить интерпретативные границы произведения.
Интертекстуальность рассматривается в качестве общего механизма текстообразования [Петрова, 2005]. На основе ряда исследований, направленных на изучение формирования отдельных жанров и влияния на них текстового пространства, делается вывод о возможности рассматривать интертекстуальность в качестве важного жанрообразующего компонента. Интертекстуальность в этом контексте определяется как процесс взаимодействия произведения с ранее созданными жанровыми структурами, оказывающими направленное влияние на формирование нового жанра.
В исследовании используется понятие прецедентный текст, введенный в научный обиход Ю. Н. Карауловым [Караулов, 2007], под которым понимается текст, диахронически предшествующий создаваемому произведению и выступающий в качестве источника интертекстуальных включений. В качестве прецедентных текстов для творчества И.Д. Сургучева 1898Ц1920-го годов выделяются Библия, город-текст, пьеса-сказка М. Метерлинка Синяя птица и др., воспроизводимые неоднократно как ценностные феномены в произведениях автора.
В работе утверждается возможность рассматривать проблему интертекстуальности применительно к творчеству одного конкретного писателя. При этом интертекстуальность, постулируемая как важнейший художественный прием, позволяет показать стратегию и принципы работы автора с чужим словом, особенности его поэтики, уникальность мировосприятия и оригинальность художественного мира.
Во второй главе Интертекстуальные слои и функции интертекстов в ранней прозе И.Д. Сургучева отмечается, что, начиная с самых ранних произведений, для творчества И.Д. Сургучева характерна ориентация на интертекстуальность, которая воспринимается как игровой компонент в творческой манере писателя и как попытка отразить и показать трансформацию русского национального характера, подчас критикуя отрицательные ее стороны, связанные с актерством и лицедейством. Элементы интертекстуальной игры в стилистике повести Из дневника гимназиста И.Д. Сургучева сближают его раннее творчество с эпохой Серебряного века. Функция интертекста в данном случае - порождение новых смыслов, выражение иронической экспрессии с помощью образов, связанных с чужими текстами.
Так, под пером писателя возникает текст дневника, где речевая манера гимназиста насыщена речевыми трафаретами, устойчивыми оборотами-клише, идущими не от жизни, а из литературы: Ух, мороз по коже подирает при одной мысли, что она будет приходить на свидания со мной!; Это нужно на ус намотать. Странность, как и матово-бледный цвет лица, обыкновенно, барышням нравитсяФЕ; До тех пор, покамест она не была моею, я на стенку лез, из кожи выбивался и еще черт знает, что способен и что мог бы сделать, лишь только очутиться бы в том положении, в коем обретаюсь в настоящее время; Заметил, как он [проезжающий фокусник] бьет яйца в цилиндре, - сейчас же разъяснил это почтеннейшей публике и вывел его таким образом на чистую воду.
В рассказах И.Д. Сургучева оригинально используется эффект богатых художественных и стилистических возможностей интертекстуальности. Велико разнообразие источников интертекстуальности. Чаще всего - это различные цитаты и парафразы произведений русских классиков XVIII - XIX веков - Н.Г. Державина, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова.
Так, например, в рассказе Родители персонажи пересказывают и обсуждают сюжет повести Л.Н. Толстого Хозяин и работник (1895): Читаю внимательно, вслух, навострив весь свой мозг. Повесть про хозяина и работника. Ну, думаю, вот сейчас планы разведет, как оно и что. Граф! А повесть угадай о чем написана? - Михайло Михайлыч усмехнулся. - Пишет это он, как мужик лошадь на дворе запрягал, потом они поехали степью; описывает, как мятель поднялась и как хозяин замерз, а работник жив остался. А ехали-то они лес покупать!.
Творчество Л.Н. Толстого обратило интерес молодого писателя к насущным жизненным вопросам, к проблемам нравственности. Победа в глубине человеческих сердец И.Д. Сургучева интересует больше, чем общественно-политическая злоба дня. Ставя героев лицом к лицу со смыслом жизни, И.Д. Сургучев прибегает к ироническому пересказу толстовского произведения, что помогает ему избежать развития темы безысходности и тоски.
Не менее часто встречаются у И.Д. Сургучева музыкальные цитаты, упоминаются песни, романсы на стихи русских поэтов М.М. Хераскова, А.Н. Апухтина, Н.А. Некрасова, Н.М. Минского и др. Сургучев-писатель предстает человеком разносторонним, сведущим в вопросах театральной культуры. В рассказах упоминаются и цитируются произведения оперного, балетного, драматического искусства. В его текстах звучат оперы Н.А. Римского-Корсакова, П.И. Чайковского, М.И. Глинки, Д. Верди, Р. Леонкавалло, Р. Вагнера, Ш. Гуно, Л. Делиба, Д. Мейербера, А. Дворжака. Например, рассказ Английские духи весь наполнен музыкальными интертекстами, которые создают атмосферу отдыха влюбленности и счастья: Один орган играет марш из Тангейзера, другой - мотив из Евы, третий - неаполитанскую песенку.
Использует писатель не только лэлитный музыкальный репертуар, но также массовый - русские народные песни, частушки, припевки, элементы городского музыкального фольклора.
Наконец, следует отметить большое количество библейских цитат в рассказах И.Д. Сургучева. В главе подробно проанализированы функции Библейского и фольклорного интертекстов в пасхальном рассказе Счастье.
Разнообразны интертекстуальные включения в рассказах И.Д. Сургучева и по форме: литературные реминисценции, эпиграфы, аллюзии на чужой литературный текст, его лобыгрывание и пародирование. При этом интертекстемы вводятся в ткань произведения очень органично - в соответствии с логикой авторского замысла. В сургучевском тексте они подобны чужим голосам, застывшим в слове, и щедро представлены в его произведениях, включая эпистолярий. Совокупность интертекстуальных элементов рассказов 1900-х и 1910-х годов создает единую художественно-эстетическую систему образных средств его прозы.
Интертекстуальный слой ранней прозы И.Д. Сургучева неоднороден по составу и структуре. Исследование сосредоточено на ряде наиболее крупных типологических групп интертекстов: Библейский текст, городской (лставропольский) текст, драматургический текст, музыкальный текст, автоинтертекстуальные, интермедиальные.
Анализ интертекстуальной поэтики рассказов И.Д. Сургучева позволяет утверждать, что писатель продолжает традиции русской классической литературы с ее психологизмом, бытийной нравоописательностью, духовным дидактизмом и философско-нравственной проблематикой, однако переосмысливая в своей прозе творческие искания литературы XIX века, объектом цитирования писатель выбирает лишь стилевые, жанровые, проблемно-тематические элементы. Так, игровой бытовизм, лицемерное, притворное поведение человека, характерные для новелл А.П. Чехова (Ионыч, Скучная история и др.), на уровне интертекста, в том числе и жанрового, присущи сургучевским новеллам. Поэтика сургучевских новелл, как это показано на примере цикла Следы вчерашнего, находится в прямой интертекстуальной связи с рядом формальных признаков новелл чеховского типа. Развивает в своем творчестве И.Д. Сургучев чеховский жанр - пасхального рассказа. Данная интертекстуальная зависимость показана на примере параллельного прочтения рассказов А.П. Чехова Архиерей и И.Д. Сургучева В последний раз.
Главный сюжет пасхального чеховского рассказа - восстановление человека - распадается на два параллельных сюжета: болезнь и смерть тела, просветление духа. Тяжелое физическое состояние катализирует душевный кризис, внутреннюю драму героя, который нарушает главный завет Христа - любовь к ближним. Такое же вневременное, библейское значение приобретают смерть и воскресение в рассказе И.Д. Сургучева. Как и у А.П. Чехова, пасхальный рассказ позволяет видеть в настоящем - прошлое, придавая настоящему некий всеобъемлющий смысл. По И.Д. Сургучеву, жизнь в целом продолжается, даже когда жизнь конкретного человека прерывается смертью, более того, смерть умершего на праздник Светлой Пасхи о. Петра утверждает живую жизнь, истинную, дарованную всем людям в этот День самим Господом Богом, умеревшим за мир, о котором в Евангелии сказано, что воскреснет в воскресение, в последний день [Ин.11:24] и верующий в Него лесли и умрет, оживет [Ин. 11:25]. Последний день земной жизни о. Петра становится первым днем его воскресения, а значит - жизни вечной, поскольку всякий христианин верит, что на Пасху просто так не умирают, и отойти к Господу в день Пасхи составляет особую честь и милость.
Особое внимание в главе уделено отношению писателя к используемым им литературным претекстам, так как отношение к классическому наследию характеризует, с одной стороны, авторскую позицию, а с другой - специфические особенности его взаимодействия с традицией, что помогает точнее определить место писателя в литературном процессе. Феномен интертекстуальности на примере рассказа Счастье рассматривается и как принцип организации целого текста, и как способ развертывания и увеличения межтекстовых связей, влекущих за собой обогащение текстовых смыслов.
В третьей главе Интертекстуальные художественные стратегии в повести "Губернатор" интертекстуальный анализ повести позволил сделать вывод о высокой степени прецедентной плотности произведений И.Д. Сургучева. Прецедентный текст в этом случае представляет собой единицу лосмысления человеческих жизненных ценностей сквозь призму языка с помощью культурной памяти [Костомаров, Бурвикова 1996]. Все встречающиеся в повести типы интертекстуальных пересечений указывают на высокий уровень художественности его прозы, определяемый близостью его мировоззренческих позиций и творческих установок с предшественниками, которые разработали глубокие оригинальные философско-художественные системы. Повесть Губернатор представляет собой яркое явление, имеющее глубокий литературно-художественный и философский контекст, а интертекстуальные связи, которые проявляются во включении других текстов или через отсыл к ним, служат ключом к интерпретации произведения.
В повести Губернатор смысловым ядром, силовое поле которого порождает новые смыслы и новые тексты [Мечковская 1998], представляет основу смыслопорождения, является структурообразующим компонентом текста и обязательным компонентом интерпретативного процесса, служит Библия. Обращение к Библии для И.Д. Сургучева - это необходимость постоянного обращения к обогащающему духовность человека наследию с целью обретения душевного равновесия, защиты от хаотичности бытия, а также выражения авторского сознания, путем погружения читателя в гармонический мир вечных истин, противостоящих всему несовершенному и единовременному. Интертекстуальные вкрапления из Библии в повести И.Д. Сургучева Губернатор многогранны и полифункциональны. Они обладают огромным смыслообразующим потенциалом, а также помогают адекватной интерпретации повести. Присутствие текста Библии обнаруживает амбивалентность библейского текста, текста на все времена. Взаимодействие интертекстуальных элементов определяет смысловые доминанты произведения, выделяет сквозные оппозиции текста, актуализирует скрытые смыслы. И.Д. Сургучев, по сути дела, использует Библию как прецедентный текст. При этом писатель ставит библейский текст в новый социально-исторический контекст, истолковывая в соответствии с теми моральными ценностями, которые имеют для него наибольшую значимость.
Ветхозаветные и новозаветные интертексты противопоставлены в повести, как смерть и воскресение, как суд и спасение, как Закон и Благодать, являются смысловой матрицей для разных уровней повести, создавая базу для философского осмысления событий. Возникает оппозиция интертекстов, которая выполняет полемическую функцию, сливаясь в свою очередь с функциями смыслообразующей, оценочной, характеризующей. Библейский текст здесь подсказывает, какова позиция автора, одновременно увеличивая семантический (смысловой) потенциал художественного произведения в целом и акцентируя пасхальность повести.
В данной главе утверждается, с опорой на типологию русской неореалистической повести, предложенную Т.Т. Давыдовой, и типологию повести Серебряного века, разработанную Н.Д. Тамарченко, что интертекстуальные связи повести И.Д. Сургучева Губернатор с Библией, имеют сюжетообразующее и жанроопределяющее значение, поскольку являются для повести притчевой основой, актуализирующей жанровую форму жития, характеризуемую наличием внешнего и внутреннего сюжета, которые реализуются, по Н.Д. Тамарченко, в трех типах лиспытаний главного героя (испытание социума, испытание героя, испытание идеи).
Центр сюжета повести, как правило, составляет испытание героя (в более или менее явной форме - прохождение через смерть). Но в этом жанре оно связано с необходимостью выбора, и, следовательно, с неизбежностью этической оценки автором и читателем решения героя (или его отказа от решения). Но органическая симметричность структуры повести в то же время говорит о равновесии противоположностей, устанавливает полную смысловую исчерпанность и замкнутость изображенного мира, что, конечно, итоговую оценку делает излишней.
Чтобы разрешить это противоречие, автор и вводит в ее состав параллельный вариант сюжета, чем дополняет основной сюжет таким финальным событием, которое позволило бы отобразить и переосмыслить ход событий в целом. Другими словами, обращение к интертексту становится стратегической, даже идеологической задачей автора. Одним из главных литературных источников повести Губернатор, определившим прежде всего типологическую, а не хронологическую, близость к другим повестям Серебряного века, в которых испытание связано с выбором, а финал содержит итоговую оценку главного события, событием, придающим основному сюжету произведения иносказательный смысл, а тем самым провоцирующим читателя на извлечение уроков из истории героя, сближая повесть с притчей, - является пьеса-сказка бельгийского драматурга Мориса Метерлинка Синяя Птица.
Прежде всего обращает на себя внимание тот факт, что и бельгийский и русский писатели сходным образом подают в своих произведениях мотивы преодоления слепоты, поиска счастья, возвращения, превращения, преображения, а также времени и сна.
Как и у Метерлинка, ключевую роль в повести И.Д. Сургучева играет образ птицы. Появляется он уже в самом начале, когда говорится о том, что губернатор жил до сих пор как птица, у которой выкололи глаза.
Отправляясь на поиски Синей птицы, дети из пьесы-сказки получают возможность видеть все, что скрыто в предметах и постигать души Вещей, Деревьев, Животных и Стихий, ведь у Метерлинка и человек, и вещи, которые его окружают, живут своей внутренней жизнью, имеют душу и право на бессмертие.
Для сургучевского губернатора, который начинает прозревать, весь окружающий мир тоже становится одушевленным: ночами он не спал и все время до утра сидел у окна и смотрел, как живет ночь, как рождаются и умирают светлые звездыЕтолько вот теперь в первый раз как следует увидел ночь: огромную, темную, со своими маленькими и красивыми врагами - звездами. И только тогда ночь довольна, когда плывут по небу густые тучи и нет нигде ни одного светлого глаза. Одушевленным для губернатора становится и город, он тоже имеет вечную душу. И все улицы, магазины, здания, деревья, звезды и облака теперь для него оживают: Как чудо, он наблюдал сон бульвара, затихнувший город, которому вдруг сделались ненужными телефоны, телеграфы, трамваи. Город спит, и кажется, что его караулит ангел.
Путь, который проходят в поисках счастья дети из сказки Метерлинка, изменяет их, они прозревают, и конечным пунктом их путешествия оказывается та же хижина дровосека, из которой они отправились в путь, только все им теперь здесь видится новым, радостным, веселым. В тех символических местах, через которые проходит нелегкий путь детей, синюю птицу они не находят. Но, побывав в Стране воспоминаний (без которой нет пути к счастью), дети узнают, что за умерших надо молиться, во дворце Царицы Ночи и в царстве Будущего они приоткрывают двери к тайнам Природы, узнают, что таинство рождения так же велико, как таинство смерти. Метерлинк своей сказкой утверждает: счастье не в обретении, а в самом поиске, в самом Пути. Счастье - это видеть и ощущать ту самую невидимую связь со всем: с Природой, с людьми, с Небом, с родным домом, городом; уметь радоваться малому, тому, что у тебя есть.
Путь, который преодолевает губернатор, тоже делает его другим. Счастья в своей Стране Воспоминаний он не находит. Воспоминания об убитом им человеке, об измене жены и о том, что Соня - не его дочь, делают губернатора только несчастнее. Но он узнает, что нужно молиться: Захотелось сделаться маленьким, ничтожным, отдаться, закрыв глаза, под какое-нибудь покровительство, сильное и большое, - и губернатор, неожиданно для самого себя, перекрестился на кладбищенскую церковь истовым, староверческим крестом. Губернатор, как Тильтиль и Митиль, не находит счастья лично себе, но познав множество важных истин, ощущает ответственность за счастье других. К нему приходит понимание смысла жизни, а значит - и счастье.
Проведенный интертекстуальный анализ повести позволил сделать вывод, что Губернатор И.Д. Сургучева представляет собой уникальное явление в русской литературе начала XX века - пасхальную повесть. Ведь если в западной традиции, к которой, безусловно, принадлежал Метерлинк, усматривается акцент на Рождество (рождественский архетип), то в русской традиции празднование Воскресения считается главным, на что сам И.Д. Сургучев неоднократно обращал внимание: Народы Запада отлично празднуют Рождество и почти не замечают Пасхи. Почему? Они материалистичны: в рождение верят, а в воскресение не особенно [Сургучев, 1958].
Высокий религиозно-нравственный смысл пасхальной повести И.Д. Сургучева, заключенный в тайном подвиге его героя, определяет идею Пасхи, как основную в данном произведении, что полностью согласуется с идеями пасхальности и соборности как важными жанро- и сюжетообразующими факторами. Развертывание основных мотивов пасхальной повести (мотивы возрождения, вечности, счастья, времени, сна и др.) происходит в том числе благодаря включению в ее текст цитат и реминисценций из Библии, которые становятся своеобразным ключом к пасхальному подтексту повести, высвечивают зеркальность ситуаций, подчеркивают параллелизм сюжетов. Интертекстуальный анализ повести Губернатор подтверждает вывод И.А. Есаулова об актуализации в русской культуре пасхального архетипа, православного кода [Есаулов 2004], который эксплицируется при конкретном анализе текстов и позволяет по-новому осмыслить многие вершинные произведения русских писателей ХХ века.
В четвертой главе л"Интертекстуальный мир" повести "Мельница" в процессе заданного текстом повести сопоставления с Библией, интерпретацией интертекстуальных контактов с данным претекстом - сюжетных линий, образов, имен, идей, мотивов, цитат, аллюзий, реминисценций - анализируется сюжет повести. Отмечается, что интертекстемы вкрапляются и выстраиваются в повести таким образом, что в ней постоянно возникает эффект параллелизма с текстом Священного Писания. Библейские истины и идеалы, пронизывающие ткань повести, выступают главным критерием авторской оценки, позиции автора, выполняют роль нравственных ориентиров для читателя. При сопоставлении истории семьи Барановых с рядом библейских книг, в частности, житием Иова, обнаруживаются параллели на сюжетном, образном и на идейном уровнях, что значительно расширяет возможности интерпретации и позволяет более полно и глубоко постичь, заложенные в повести смыслы, осознать философский подтекст произведения.
Так, например, конкретно-историческое время переплетается в повести с аллегорическим, мифологическим и Библейским. Ситуация, когда брат восстал на брата, позавидовав ему, преломляется в повести И.Д. Сургучева через ветхозаветный сюжет о Каине и Авеле. Интересно, что предав брата Илью, изменив с его женой, Алексей сам сравнивает себя с братоубийцей. Глядя на небо, он думает: Хожу, как Каин. Это высказывание, безусловно, является интертекстемой. Здесь конструкция, вводящая интертекстуальную отсылку к Библии, - сравнение. Имя собственное служит в данном случае концентрированным сгустком [Фатеева 2000, с. 150] библейского сюжета о Каине и Авеле.
Другая Ветхозаветная история, через которую преломляется сюжет повести - о праведном Ное, у которого, как и у героя Мельницы, было три сына - Сим, Хам, Иафет. Впервые отсылка к этому Библейскому сюжету встречается, когда старик Баранов начинает петь песню, переводить ее на молитву, а потом умолкает, потому что дети взглянули на него удивленно, а Георгий - с насмешкой. Старик в эту минуту вспомнил рассказ о праведном Ное, который насадил виноградник, и подумал, что над пьяным отцом насмеялся бы Георгий, а Илья и Алеша прикрыли бы наготу одеждой.
Благодаря интертекстам, выполняющим в данном случае множество функций: характерологическую, оценочную, образную, смыслообразующую, генерализующую, стереоскопичную, функцию расширения круга образных средств, развертывания основных мотивов произведения и др. - в повести явно прослеживается параллелизм между ее героями и библейскими персонажами, намечается сближение характеров.
Так, еще один библейский герой, который упоминается в повести Мельница в качестве интертекстуального сравнения - благочестивый и весьма богатый человек по имени Иов, чья история доказывает, что, вопреки убеждению людей, бедствия далеко не всегда постигают грешника и обходят стороной праведника, а терпение, вера и любовь рано или поздно вознаграждаются Богом.
Именно с Иовом многострадальным напрямую сравнивается в конце повести старик Баранов: Вот Он, Господь Бог Вседержитель, Бог Отец, Старец седой, как мы с тобой. Решил Он искусить тебя, как праведного Иова. Но ты смотри! - сказал Егор, взяв опять суровый, предостерегающий тон: - не возропщи. Помни: Бог дал, Бог взял. Последние слова - Бог дал, Бог взял - это почти прямая библейская цитата: слова, сказанные Иовом, когда Господь первый раз разрешает Сатане испытать его веру.
Анализ показывает, что сравнения с Иовом отнюдь не случайны. Автор не только многократно цитирует библейские строки из Книги Иова, но и проводит достаточно четкие параллели с ее сюжетом.
В диссертации сравниваются уровни интертекстуальных связей повести Губернатор и повести Мельница, функции интертекстов. Так, если мотивы преодоления слепоты, прозрения, возвращения, преображения, поиска счастья, пронизывающие повесть И.Д. Сургучева Губернатор, реализуются благодаря литературному интертексту в повести (пьеса М. Метерлинка Синяя птица), то в Мельнице они обнаруживаются преимущественно в ходе анализа библейского интертекста. Хотя некоторые переклички в реализации этих мотивов в двух повестях, безусловно, присутствуют, в Мельнице они находят развитие, высвечивая новые грани и оттенки творчества И.Д. Сургучева. Сказочное превращение, состоящее, по сути, в возвращении вещей и явлений к самим себе, способность видеть все в истинном свете, отразившиеся в повести Губернатор, приобретают в Мельнице свой неповторимый, библейский смысловой оттенок. Здесь прозрение имеет прямое отношение к обретению веры в Бога, любви к Нему, познанию Его истин, всепрощению и духовному единению с ближними в любви.
Финал повести в свете Божественной истины становится поистине всеобъемлющим, преломляя и отражая библейские сюжеты, символы, цитаты и реминисценции, как в капле воды, как в кристалле. (В этой связи вспомним лалмаз губернатора, который возвращал вещам и явлениям истинную сущность - зеркало, в котором отражался город Ставрополь).
Интермедиальные цитаты в повести Мельница выполняют в первую очередь смыслообразующую (создание смыслового пространства) и символическую функции. Образы Фортуны, Купидона и Смерти, связанные с разными претекстами, проявляют в тексте повести значимые оттенки смысла и образные ассоциации (Колесо Фортуны, Пляска Смерти). Кроме того, стереоскопичная функция делает повествование более объемным. Смысл двойственности всех пространственных образов в повести, а также образа печати (печать греха, каинова печать и печать мысли, Божественная печать) становятся более понятными при интерпретации выявленных литературного и интермедиального интертекстов.
В целом в главе приводится подробный комментарий различных интертекстуальных вкраплений в повести, представлены различные классификации интертекстуальных связей художественного произведения, а также предложен анализ интервключений в аспекте жанровой природы повести. Тем самым вносится вклад в развитие теории интертекстуальности, находящейся на пересечении различных дисциплин, видов искусства, семиотических систем.
В Заключении подводятся итоги диссертационной работы. Отмечается, что в задачи исследования входило комплексное историко-литературное и теоретическое описание текстов прозы И.Д. Сургучева 1898Ц1920-го годов. В диссертации собран и проанализирован обширный текстологический материал совсем не изученного в интертекстуальном плане корпуса текстов И.Д. Сургучева. Впервые в отечественном литературоведении к анализу прозы писателя-неореалиста применен метод интертекстуального анализа. На основе методологического подхода выделения трех типов интертекста (социокультурный, семиотический и словесно-речевой) и анализа эмпирического материала сделана попытка показать определенные стилевые константы неореализма, как типа художественного сознания, формировавшегося на рубеже XIXЦXX веков в русской литературе. На этой основе представлены области взаимодействия и взаимовлияния реализма и модернизма. В связи с литературно-эстетической проблематикой произведений писателя и на основе интертекстуального анализа определены собственно неореалистические аспекты прозы И.Д. Сургучева. Делаются выводы об особенностях интертекстуальной поэтики прозы И.Д. Сургучева 1898Ц1920-го годов, обобщаются характерные для его художественной системы типы интертекстов и способы их репрезентации. Определяются перспективы исследования интертекстульных слоев всех произведений И.Д. Сургучева и доэмигрантского и эмигрантского периодов, в том числе с точки зрения следования традициям русской и мировой литературы, так как это позволит в полной мере осознать масштаб творчества писателя, по достоинству оценить его вклад развитие литературы.
Основные результаты диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:
1. Маслова Ю.П. Поэтика интертекстуальности ранней прозы И.Д. Сургучева [Текст] / Ю.П. Маслова // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. - Элиста: Изд-во КИГИ РАН, 2012. - Вып. 1. - С. 81-93. - [Статья. - 0,41 п.л.]. - [Издание из перечня ВАК].
2. Маслова Ю.П. Типология интертекстуального взаимодействия пьесы М. Метерлинка Синяя птица и повести И.Д. Сургучева Губернатор [Электронный ресурс] / Ю.П. Маслова // Современные исследования социальных проблем. - Красноярск: ФГУП НТ - Информрегистр, 2012. - № 3. - URL: - [Статья. - 0,6 п.л.]. - [Издание из перечня ВАК].
3. Маслова Ю.П., Смоленская Т.М. Русские и карачаевские пословицы с концептами богач-бедняк (сопоставительный аспект) [Текст] / Ю.П. Маслова, Т.М. Смоленская // Фразеологические чтения: Сб. материалов Междунар. научной конф. Вып. 3. - Курган: Изд-во КГУ, 2006. - С. 288-292. - [Статья. - 0,35 п.л.].
4. Маслова Ю.П. Сюжет рождественского рассказа в трактовке русских писателей XIXЦXX вв. (Мальчик у Христа на елке Ф.М. Достоевского, Ванька А.П. Чехова, Ангелочек Л. Андреева) [Текст] / Ю.П. Маслова // Poetica: инновационные идеи молодых ученых-филологов: Межвуз. Сб. научных трудов. - Ставрополь: Ставропольское кн. изд-во, 2007. - С. 40-51. - [Статья. - 0,6 п.л.].
5. Маслова Ю.П. Библейский текст в творчестве И.Д.Сургучева (на материале повести Губернатор) [Текст] / Ю.П. Маслова // IV Cургучевские чтения: Локальная литература и мировой литературный процесс: Сб. материалов Междунар. научно-практ. конф. / Ред. и сост. А.А.Фокин. - Ставрополь: Ставропольское кн. изд-во, 2007. - С. 150-162. - [Статья. - 1,0 п.л.].
6. Маслова Ю.П. Материалы к интертекстуальному анализу произведений И.Д. Сургучева [Текст] / Ю.П. Маслова // Живописец душиЕ: Русский писатель и драматург И.Д. Сургучев: Биобиблиографический указатель. - Ставрополь: Ставропольское кн. изд-во, 2007. - С. 217-235. - [Статья. - 1,0 п.л.].
7. Маслова Ю.П. Человек и рок в повестях Губернатор И.Д. Сургучева и Л. Андреева [Текст] / Ю.П. Маслова // Филология, журналистика, культурология в парадигме современного научного знания: Материалы 52-й научно-метод. конф. преподавателей и студентов Университетская наука - региону. - Ставрополь: Ставропольское кн. изд-во, 2007. - С. 373-375. - [Тезисы. - 0,17 п.л.].
8. Маслова Ю.П. К проблеме мифологизма провинциального текста: ставропольский текст И.Д. Сургучева [Текст] / Ю.П. Маслова // Регионально-ориентированные исследования филологического пространства: материалы Всероссийской научно-практ. конф. - Оренбург: ИПК ГОУ ОГУ, 2008. - С. 153-157. - [Статья. - 0,3 п.л.].
9. Маслова Ю.П. Губернатор И.Д. Сургучева как пасхальная повесть: к проблеме жанровой типологии русской повести Серебряного века [Текст] / Ю.П. Маслова // Сургучевские чтения: Ставропольский текст в литературе, истории и науке: Сб. материалов 5-й Междунар. научно-практ. конф. / Под ред. А.А. Фокина. - Ставрополь: Изд-во Ставропольского гос. ун-та, 2008. - С. 149-164. - [Статья. - 1,0 п.л.].
10. Маслова Ю.П. Библейский текст в рассказах И.Д. Сургучева (на материале пасхального рассказа Счастье) [Текст] / Ю.П. Маслова // Творчество В.В. Кожинова в контексте научной мысли рубежа XXЦXXI веков: Сб. статей 7-ой междунар. научно-практ. конф. /сост. Н.И. Крижановский; под ред. Н.Л. Федченко. - Армавир: ИП Шурыгин В.Е., 2009. - С. 156-159. - [Статья. - 0,4 п.л.].
11. Маслова Ю.П. Тема юношества в художественно-документальной прозе русских писателей (Н.Г. Гарин-Михайловский, З.Н. Гиппиус, И.Д. Сургучев) [Текст] / Ю.П. Маслова // Филология, журналистика, культурология: инновационные аспекты гуманитарного знания: Материалы 54-й научно-метод. конф. преподавателей и студентов Университетская наука - региону. - Ставрополь: Альфа Принт, 2009. - С. 214-220. - [Статья. - 0,56 п.л.].
12. Маслова Ю.П. Рассказ И.Д. Сургучева Еленучча: к истории создания и первой публикации [Текст] / Ю.П. Маслова // VI Сургучевские чтения: Культура Юга России - пространство без границ: Сб. материалов Междунар. научно-практ. конф. / под ред. А.А. Фокина, О.И. Лепилкиной. - Ставрополь: Изд-во Ставропольского гос. ун-та, 2009. - С. 62-63. - [Статья. - 0,25 п.л.].
13. Маслова Ю.П. А.П. Чехов и И.Д. Сургучев: традиция пасхального рассказа [Текст] / Ю.П. Маслова // VII Сургучевские чтения: Культура провинции: локальный и глобальный контекст: Сб. материалов Междунар. научной конф. / под ред. А.А. Фокина, О.И. Лепилкиной. - Ставрополь: Изд-во Ставропольского гос. ун-та, 2010. - С. 86-91. - [Статья. - 0,3 п.л.].
14. Маслова Ю.П. Духовно-нравственная проблематика рассказа И.Д. Сургучева Счастье (в аспекте изучения творчества И.Д. Сургучева на уроках литературы в старших классах) [Текст] / Ю.П. Маслова // Моральные принципы в жизни современного общества: Материалы регион. межвуз. студенческой конф. - Ставрополь: Издательский центр СтПДС, 2011. - С. 218-222. - [Статья. - 0,3 п.л.].
Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по разным специальностям