Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разное  

На правах рукописи

Чолахян Вачаган Альбертович

Индустриальное развитие Нижнего Поволжья

(конец XIX в. - июнь 1941 г.): Исторический опыт и уроки

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Саратов - 2008

Работа выполнена в ГОУ ВПО Саратовский государственный университет им. Н. Г. Чернышевского

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор

  Плеве Игорь Рудольфович

Официальные оппоненты:  доктор исторических наук, профессор

Сенявский Александр Спартакович

                                       доктор исторических наук, профессор

Бичехвост Александр Федорович

                                       доктор исторических наук, профессор

Герман Аркадий Адольфович

Ведущая организация: Волгоградский государственный университет

 

Защита диссертации состоится л26 сентября 2008 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.243.03 при Саратовском государственном университете им. Н. Г. Чернышевского по адресу: 410012, г. Саратов, ул. Астраханская, 83, XI корпус СГУ, ауд. 516.

С диссертацией можно познакомиться в Зональной научной библиотеке

ГОУ ВПО Саратовский государственный университет им. Н. Г. Чернышевского, читальный зал № 3.

Автореферат разослан л  2008 г.

Ученый секретарь диссертационного совета,

Доктор исторических наук, профессор  Чернова Л.Н.

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Важной проблемой российского общества в последнее десятилетие ХХ - начала ХХI века стал выбор путей дальнейшего развития и вывод экономики из кризисного состояния. Одной из главных целей внутренней политики российского государства сегодня является приведение экономической и социально-политической систем в соответствие с потребностями времени, их модернизация, понимаемая, прежде всего, как средство повышения уровня жизни населения. Выбор оптимальной модели экономического развития возможен при условии глубокого изучения и переосмысления исторического опыта индустриального развития России с начала ХХ в. до конца 1930-х годов, позволяющих раскрыть не только особенности капиталистической и социалистической модернизаций, но и показать преемственность этих процессов.

В рамках капиталистической модернизации в России в конце XIX - начале ХХ вв. происходило бурное развитие промышленности, позволившее стране за относительно короткий промежуток времени по абсолютным объемам производства войти в пятерку индустриально развитых держав мира. В то же время по производству промышленной продукции на душу населения Россия значительно отставала от передовых капиталистических стран.

Октябрьский переворот и Гражданская война прервали естественный, эволюционный процесс экономического развития России. Они стали мощным источником как разрушительных, так и модернизирующих импульсов. Социалистическая индустриализация с опорой на широкие массы и государственную собственность была мобилизационной и, хотя позволила в 1930-х годах ускорить экономическое развитие, одновременно не сумела выработать механизм саморазвития и привела к подавлению рыночных отношений. По своему содержанию 20-30-е гг. ХХ в. отличались большой уплотненностью событий, быстрым переходом из одного состояния в другое, трансформацией хозяйственных, политических и социальных сфер, ломкой устоявшихся в прежние годы представлений.

Можно по-разному относиться к социалистической устремленности советских людей 1920-30-х гг., однако является фактом, что под флагом строительства социализма в стране происходила трансформация революционной и разрушительной энергии в созидательную мобилизацию общества. Сегодня историческая наука испытывает недостаток в  региональных исследованиях, которые эмпирически привязаны к конкретному месту и времени. Диалектика общих и частных исследований может лечь в основу продвижения теоретического знания и позволить понять и объяснить суть происходивших процессов индустриального развития в нашей стране с конца XIX в. по июнь 1941 г.

Объектом диссертационного исследования является сложный комплекс проблем индустриального обновления Нижнего Поволжья в условиях капиталистической и социалистической модернизаций.

Предметом исследования настоящей работы является процесс становления и развития промышленности Нижнего Поволжья, ставший материальной и социальной основой модернизации всех сторон жизни общества в регионе.

Хронологические рамки изучения поставленной проблемы охватывают конец XIX в. - июнь 1941 г., а это, как известно, один из наиболее драматичных периодов в истории России, который стал переломным и в истории страны, и в судьбах наших соотечественников. Отправная грань предлагаемого исследования связана с бурным развитием промышленности в конце XIX - начале ХХ вв., определившей место региона в общероссийском разделении труда. К началу 1940-х гг. в стране окончательно утвердилась командно-административная модель экономики, которой пришлось сдавать свой экзамен на зрелость в годы Великой Отечественной войны. Это и определило  хронологические рамки исследования.

Территориальные рамки исследования включают в себя территорию Нижнего Поволжья, в состав которой до 1917 г. входили Астраханская и Саратовская губернии. В 1919 г. была образована Царицынская губерния, а в 1928 г. - Нижне-Волжский край, куда входили, помимо названных губерний, Автономная республика немцев Поволжья и Автономная Калмыцкая область. В 1934 г. регион был разделен на Саратовский и Сталинградский края, получившие в 1937 г. статус областей. Астраханский округ оставался в составе Сталинградской области вплоть до 1943 г. Однако этими территориальными рамками настоящее исследование не ограничивается и для проведения сравнительного анализа в работе используются общереспубликанские и общесоюзные данные.

Методологическая основа диссертационного исследования базируется на принципах и методах научного познания. Автор диссертационного исследования опирался на диалектическую концепцию развития, из которой, как известно, вытекают основополагающие принципы исторического исследования: историзм, объективность и системность.

Следование принципу историзма позволило рассматривать события и явления в процессе их возникновения и эволюции, в тесной связи с конкретными историческими условиями. В настоящей диссертации автор стремился в максимально возможной мере реализовать и принцип объективности исследования, позволивший избежать политизированных суждений и выводов. Исходя из принципа системности, диссертант рассматривал не только преемственность  индустриального развития Нижнего Поволжья в рассматриваемый период, но и его функциональную взаимосвязь с процессами, происходившими в стране.

Большой объем и разнообразие изучаемого исторического материала, широкий спектр решаемых при этом задач вызвали необходимость использования целого комплекса научных методов исследования (анализ и синтез, дедукция и индукция, аналогия и сравнение, классификация и типологизация и др.). В частности, проанализировать основные концепции, претендующие на объяснение феномена советского общества 1920-1930-х гг., позволил историко-типологический метод, направленный на выявление общих существенных признаков.

Сочетание историко-генетического метода и системного подхода помогло проследить процесс становления и развития промышленности региона, роль внутренних и внешних факторов, определивших его динамику.

Историко-сравнительный метод дал возможность сопоставить социально-экономические показатели развития Астрахани, Саратова и Сталинграда в дореволюционное время с годами нэпа и форсированной индустриализации, определить место Нижневолжского региона в народном хозяйстве страны. Взаимоотношения между центральной и региональной властями рассматривались с привлечением структурно-функционального метода. Изложение диссертационного материала основано на проблемно-хронологическом принципе, который дал возможность не только выделить основные проблемы индустриализации во временной последовательности, но и проанализировать количественные и качественные перемены на различных этапах ее осуществления.

В исследовании была использована система методов исторического описания и актуализации, а также принципы логического отбора, анализа и обобщения фактического материала. Применение статистического метода в исследовании позволило обработать количественные показатели с целью выявления динамики и качественных характеристик процессов индустриального развития.

Междисциплинарный подход (или принцип полидисциплинарности), ставший одной из интересных новаций в современной историографии, предполагает использование не только работ историков, но и экономистов, социологов, политологов, социальных психологов публицистов для  более полной и объективной разработки рассматриваемых в диссертации проблем.

Интеграционные процессы в развитии исторической науки зашли так далеко, что фактически сформировали принципиально новые методологические подходы. Их апробирование происходит в рамках исследовательской модели социальной истории, главным объектом которой является само общество. Применение в диссертационном исследовании данной методологической схемы позволило существенно раздвинуть горизонты исторического видения и затронуть самые разнообразные проблемы, включая организацию производства и его функционирования, механизм власти и управления, мотивацию труда и природу социальных аномалий, демографию и миграционную подвижность населения, повседневность и микроисторию и т.п.

Применение различных методов и принципов в совокупности обеспечило диссертанту комплексный подход к исследованию процессов индустриального развития Нижнего Поволжья с конца XIX века по июнь 1941 г.

Степень научной разработки проблемы. Историографию избранной темы можно условно разделить на три основных периода - дореволюционный, советский и постсоветский. Изучение процессов индустриального развития России началось в конце XIX века с опубликования двухтомника Историко-статистический обзор промышленности России под редакцией Д.А. Тимирязева, в котором описывалось состояние фабрично-заводской и мелкой промышленности, анализировались перспективы развития основных ее отраслей, ассортимент продукции, вопросы рынков сбыта и труда1. Более подробное исследование индустриального развития страны содержится в коллективном труде Россия в конце XIX века, изданном под эгидой министерства финансов2.

На рубеже XIX-XX вв. вопросы экономической жизни России оказались резко политизированными. Определенный интерес в этом плане представляют работы М.И. Туган-Барановского, П.Б. Струве и Д.И. Менделеева, посвященные анализу противоречивых процессов формирования капиталистических отношений, поиску путей социально-экономического развития в переходный период3. По мнению В.И. Ленина, русские экономические порядки представляются буржуазным обществом, из которого только один выход, необходимо вытекающий из самой сущности буржуазного строя, - именно классовая борьба пролетариата против буржуазии4.

Советский период историографии индустриального развития России можно разделить на три этапа: 1920-е гг. - начало 1930-х гг., сталинский (1930-е гг. - начало 1950-х гг.) и послесталинский - с середины 1950-х гг. и до конца 1980-х гг.

Задачи восстановления народного хозяйства после Гражданской войны выдвинули на первый план изучение проблем промышленного переворота в России, темпов и стадий его развития5. Заметным явлением в исследовании отечественной истории народного хозяйства стали труды Л.Б. Кафенгауза, в которых на основе систематизации огромного статистического материала обосновывался тезис о преемственности и эволюционном характере индустриального развития дореволюционной и Советской России 6.

К середине 1920-х гг. появились региональные исследования по проблемам восстановления промышленности. В очерках и статьях, посвященных индустриальному развитию Нижнего Поволжья, отражены специфические особенности промышленности региона, влияние Гражданской войны и голода на развитие ее различных отраслей, демографические проблемы и т.д., а имеющиеся в них сведения существенно дополняют данные опубликованных источников7.

На следующем этапе изучения социалистической индустриализации (1933-1934 гг. - начало 1950-х гг.) содержание работ всецело определялось идеологическими концепциями Краткого курса истории ВКП(б) с его упрощенными политизированными схемами. Они в основном носили описательный и пропагандистский характер, освещая проблемы промышленного строительства в рамках официальной доктрины8.

Начало последнего этапа советского периода историографии индустриализации историки связывают с решениями ХХ съезда КПСС, которые способствовали расширению проблематики изучения истории индустриализации, углублению анализа ее отдельных аспектов на более широкой источниковой базе. В коллективной монографии Советская социалистическая экономика 1917-1957 гг. авторы проанализировали закономерности индустриального развития страны как до революции, так и в советское время, отметили средний уровень развития капитализма в прошлом, отвергнув прежнюю постановку вопроса о полуколониальной зависимости России 9.

Социальные последствия индустриализации советские историки связывали, прежде всего, с изменениями в численности и положении рабочего класса в социалистическом обществе. Опубликование сборников постановлений партии и правительства и статистических материалов позволило А.Г. Рашину впервые систематизировать данные о численности промышленно-производственного персонала в 1917-1958 гг.10 В работах Л.С. Рогачевской, В.З. Дробижева, А.М. Панфиловой история рабочего класса рассматривалась в плане укрепления диктатуры пролетариата как непременного условия построения социалистического общества11.

Аналогичные проблемы  рассматривались историками и на региональном уровне. Среди исследований проблем индустриального развития определенное место занимают труды, посвященные Нижнему Поволжью. В кандидатской диссертации А.П. Сергеева и монографии М.А. Водолагина прослеживаются процессы формирования промышленности региона, особенности становления царицынского торгово-промышленного центра12. Значительный вклад в изучение экономического развития Поволжья в конце XIX - начале ХХ вв. внесли многочисленные работы Н.Л. Клейн, которые на основе новых источников широко осветили экономическое развитие поволжского региона13.

Пересмотр официальной концепции индустриализации СССР начался во второй половине 1980-х гг. с публикаций в периодической печати. В статьях А.Л. Гордона, Э.В. Клопова, И. Клямкина, О.В. Лациса, В. Селюнина, Г.И. Ханина и Н. Шмелева приводились фактические данные, вполне обоснованно доказывающие фальсификацию государственной статистикой темпов роста промышленного производства в годы предвоенных пятилеток14.

Наиболее актуальной становится концепция деформированного социализма, на основании которой в 1989 г. Л.А. Гордон и Э.В. Клопов написали работу Что это было? Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30-40-е годы. Анализ перестроечной литературы об индустриальном развитии страны в 1920-1930-е гг., осуществленный Г.А. Бордюговым, В.А. Козловым и Р. Дэвисом, свидетельствует о появлении проблемы альтернативности в исследованиях, что, несомненно, вело к творческому подходу в изучении исторического процесса15.

В 90-х гг. ХХ в. появились глубокие и оригинальные исследования по различным проблемам индустриального развития страны. Особый интерес вызывают работы Г.И. Ханина, посвященные истории экономики советского периода. Автор раскрыл механизм искажения экономической информации и на основе собственных расчетов доказал, что фактические темпы промышленного роста в стране были ниже официальных данных16.  В 2003 г. Г.И. Ханин опубликовал цикл статей под названием Советское экономическое чудо: миф или реальность?, в котором признал, что лудручающие результаты перехода к рыночным отношениям в России подтолкнулиЕ к переоценке многих явлений и событий в советской экономике17.

С 90-х гг. ХХ в. в отечественной историографии своеобразным методом осмысления прошлого выступает моделирование. В 1998 г. Ю.П. Бокарев опубликовал альтернативную модель народнохозяйственного развития России в середине 20-х - 30-е гг. ХХ в., построенную на рыночном механизме  регулирования экономики. Прогнозы автора показали, что в этом случае темпы роста ВВП снизились бы до среднеевропейского уровня, страну сотрясали бы экономические кризисы18. К такому же выводу пришел М.А. Свищев, моделируя нэповскую альтернативу сталинской модели индустриализации19.

Заметным явлением в современной историографии о послереволюционной России стало появление монографии В.А. Шишкина Власть. Политика. Экономика. Послереволюционная Россия (1917-1928 гг.), в которой  автор рассматривает взаимосвязь экономических и политических преобразований с историческими традициями российской государственности20. Близкая по содержанию оценка эволюции экономической политики советского государства содержится в монографии И.Б. Орлова Новая экономическая политика: история, опыт, проблемы21.

В 1990-е годы появились глубокие и обстоятельные работы Л.Н. Лютова, посвященные комплексному изучению функционирования хозяйственного механизма как частной, так и государственной промышленности в годы нэпа. Вместе с тем, весьма спорным, на наш взгляд, является категоричный вывод Л.Н. Лютова о том, что в условиях господствующего положения государственной собственности обречены на провал любые попытки совмещения централизовано-плановых начал с рыночными элементами хозяйствования22.

Эффективное средство реконструкции исторической действительности в условиях неполной информации о прошлом предложили Л.И. Бородкин и М.А. Свищев. На основе применения математического моделирования они сделали вывод, что рост капиталистических элементов в 20-е годы шел настолько медленно, что потребовались бы десятилетия для превращения крупных предпринимателей в реальную силу, угрозу социализма23.

Изменения в сфере методологии обусловили расширение проблематики исследований, позволили обратиться к темам и сюжетам, которыми раньше историки пренебрегали или не придавали им большого значения. К числу таковых можно отнести проблему трудовых конфликтов как составной части производственных отношений в первое десятилетие Советского государства. Важный вклад в разработку темы внесли исследования Л.И. Бородкина, Б.Н. Казанцева, Ю.И. Кирьянова, А.К. Соколова и других, посвященные мотивации труда и рабочему протесту в 1920-1930-е годы24.

В.А. Красильщиков рассматривает  развитие России в ХХ веке с точки зрения мировых модернизаций25. На закономерность выбора имперской модели модернизации указывает и В.П. Булдаков26. А.Г. Вишневский придерживается определения экономической революции, осуществленной в СССР под лозунгом построения социализма, как консервативной и мобилизационной27. В коллективной монографии Модернизация в России и конфликт ценностей отмечается, что попытки осуществить строительство социализма, т.е. создать альтернативную модель индустриализации традиционным способом, потерпели неудачу28. По мнению В.В. Алексеева и И.В. Побережникова, модернизация в стране осуществлялась в русле мирового прогресса, но в то же время носила догоняющий и очевидный военно-политический характер29.

Наиболее последовательную методологическую схему реконструкции прошлого предлагает А.К. Соколов: социально-исторический подход автора подразумевает вживаться в эпоху, смотреть на события как бы изнутри, глазами людей ушедших поколений30. 

Аналогичный подход в качестве методологической основы исследования используется А.М. Маркевичем и А.К. Соколовым в книге Магнитка близ Садового кольца: Стимулы к работе на Московском заводе Серп и Молот, 1883-2001 гг.31 В рамках исследовательской модели социальной истории в последнее время опубликованы фундаментальные монографические работы С.В.Журавлева, М.Ю. Мухина, Н.Б. Лебиной, Е.А. Осокиной, И.А. Черных, И.Б. Орлова и других, в которых российское общество 1920-1930-х гг. выступает как важный самостоятельный фактор, оказывавший влияние на государство, властные структуры и особенности развития страны32.

Современные тенденции социальной истории рассматривают человека и его положение в обществе в широком плане, в различных взаимосвязях, в числе которых и демографические процессы.  Методологическим проблемам изучения потерь советского общества в 1930-е годы посвящена статья Н.А. Араловец33. Вопросы естественного движения населения (рождаемости, смертности, прироста) рассматриваются в  работах Д.А. Кирилловой, а также Е.М. Андреева, Л.Е. Дарского и Т.Л. Харьковой34. Историко-демографические исследования на региональном уровне, проведённые В.В. Кондрашиным, Е.Н. Осколковым, В.А. Исуповым и Г.Е. Корниловым на материалах местных архивов, дают обильный уточняющий материал, способствующий созданию объективной демографической истории страны35.

Весомый вклад в развитие исторической демографии внесли сотрудники Института российской истории РАН. Перу  В.Б. Жиромской, И.Н. Киселёва и Ю.Н. Полякова принадлежит монография о переписи 1937 г. Полвека под грифом секретно. Всесоюзная перепись населения 1937 г.36, в которой подверглись сомнению данные по учёту населения. Анализу и осмыслению ряда проблем переписей 30-х гг. посвящён сборник статей и фундаментальное исследование Население России в ХХ веке37.

Большую лепту в решение дискуссионных вопросов достоверности переписей населения 1930-х гг. внесла монография В.Б. Жиромской Демографическая история России в 1930-е годы. Взгляд в неизвестное. В исследовании освещены такие малоизученные аспекты демографического развития населения, как деформация поло-возрастного состава, колебания показателей рождаемости, смертности, естественного прироста населения38.

На неразрывность процессов урбанизации и демографических изменений в обществе в экономическом аспекте указывает А.С. Сенявский.  По его мнению, хотя большевизм перевернул все общество,Еон не мог переменить вектора базовых, фундаментальных процессов, став формой трансформации традиционного российского общества в индустриальное и городское39.

Новым содержанием наполняются исследования по индустриальному развитию в предвоенные годы и на региональном уровне. В книге А.А. Германа Немецкая автономия на Волге. 1918-1941 освещается широкий комплекс проблем экономической, социально-политической и духовной жизни населения республики Немцев Поволжья в 1918-1941 гг.40

Вопросы урбанизации Среднего и Нижнего Поволжья раскрываются в докторской диссертации Л.Н. Гончаренко41. В исследовании С.Д. Морозова изучается социально-классовый состав населения региона в период империализма42. Особенностям общественно-политических процессов Поволжья в начале ХХ в. посвящена докторская диссертация В.Ю. Карнишина43. В исследовании В.В. Ишина впервые осуществлено многогранное изучение исторического опыта партийно-государственного руководства рыбной промышленностью Волго-Каспийского бассейна44.

Внимание А.А. Гуменюка привлекли социально-экономические и политические процессы в Саратовской губернии в первые годы перехода к нэпу45. В работе А.О. Тюрина рассматриваются проблемы подготовки рабочих кадров, развития системы профтехобразования и ликвидации неграмотности среди промышленных рабочих в Нижнем Поволжье в 1928-1941 гг.46 Предметом специального изучения Г.Г. Корноуховой является проблема эволюции основных черт советской повседневности и уровня жизни городского населения в 1920-1930-е годы на материалах Астраханской области47.

Первое монографическое исследование о социальной политике в Нижнем Поволжье в 1920-1930-е годы опубликовал Н.А. Болотов48. Существенный вклад в разработку проблем индустриализации Нижнего Поволжья внесли труды Н.А. Шарошкина. В 1998 г. вышла в свет его монография Промышленность и рабочие Поволжья в 1920-е годы, в основе которой лежала, на наш взгляд, концепция деформированного социализма. В известной степени продолжением данной монографии Н.А. Шарошкина стало его совместное с Т.Н. Кузьминой исследование Индустриальное развитие Поволжья. 1928 - июнь 1941 гг.: достижения, издержки, уроки49

. В целом, придерживаясь прежнего методологического подхода, авторы комплексно рассматривают вопросы расширения промышленного строительства в годы предвоенных пятилеток.  Вместе с тем, применяемый в работе традиционный метод исторического анализа по принципу сверху вниз, выстраивание событий в линию без всякого критического осмысления источников советского периода 1920-1930-х гг. придает, на наш взгляд, работе односторонний характер.

В настоящее время отход от монометодологии предоставил историкам не только возможность свободного выбора теоретических подходов к отечественной истории, но и позволил объективно учитывать и западные исследования по конкретным проблемам.

В западной исторической, экономической и социологической науке существует обширная литература по истории индустриального развития России и СССР. Известный историк экономики Пол Грегори на основе собственных расчетов исследовал эволюцию производительности труда в дореволюционный период индустриального развития России и пришел к выводу, что экономический рост протекал в условиях низкого роста производительности труда50. В 1990-х гг. западные ученые получили доступ к ранее закрытым архивным материалам, что привело к новому всплеску работ по советской экономике. В книге Р. Девиса, М. Харрисона и С. Уиткрофта раскрывается не только природа экономического роста СССР, но и механизм фальсификации истинных его масштабов51.

Особый интерес вызывают публикации в российской периодике научного сотрудника Центра русских и восточноевропейских исследований Бирмингемского университета Р. Девиса52. Не менее интересными, но весьма спорными являются выводы Ж. Сапира относительно экономических результатов форсированной индустриализации. Автор убежден, что перелом 1928 г. представлял для советской экономики невиданную катастрофу53. Однако во многих других западных исследованиях, построенных на основании современных методик и уточненных данных, отмечается тенденция стабильного роста производительности труда в СССР в предвоенные пятилетки. В частности, такого мнения придерживаются М. Харрисон и В. Фишер54.

Другим важнейшим историографическим направлением на Западе стало изучение социальной истории советского общества, также как и разных аспектов взаимоотношения общества и власти. М. Левин, Ш. Фитцпатрик, Т.Шанин и их последователи подвергли переосмыслению прежние представления о тоталитарной концепции как единственно возможной для объяснения советской истории55. В последнее время в США вышло несколько значительных исследований в этом направлении по советской истории 1920-1930-х гг., посвященные истории Днепростроя, Магнитки, завода Серп и Молот, а также крестьянской миграции в Москву56.

Подводя итог историографическому обзору, можно выделить основные положения современной концепции индустриального развития СССР. Большинство историков рассматривают индустриализацию как составную часть общецивилизационного, глобального процесса перехода от традиционного аграрного строя к индустриальному. В этой связи наблюдается явственная тенденция объединения в единый процесс промышленного обновления России до 1917 г. с советской индустриализацией в предвоенные пятилетки.

В современной историографии утвердилось мнение об однобоком характере индустриализации, которая свелась в основном к созданию тяжелой промышленности, лишь в незначительной степени затронув другие отрасли экономики. При этом и отечественные, и зарубежные авторы сходятся в том, что, хотя пятилетние планы не выполнялись и их итоги фальсифицировались, по темпам индустриального развития СССР опережал европейские страны.

Говоря о положительных результатах индустриализации, современные исследователи отмечают создание многочисленных отраслей промышленности и превращение СССР в экономически независимую, индустриально развитую державу, способную иметь и динамично развивать все, без исключения, виды производства. В  вопросе о методах проведения индустриализации СССР многие историки выделяют ее лихорадочный, мобилизационный характер, обусловленный как объективными обстоятельствами, так и личностными качествами руководителей партии и государства. Среди социальных последствий форсированной индустриализации авторы выделяют опережающий рост численности рабочих, слабую расчлененность общества, отсутствие в нем внутренних противовесов, средних слоев, что свидетельствует о незавершенности процессов урбанизации.

Что касается исследований по проблемам индустриального развития Нижнего Поволжья, то, несмотря на значительное количество публикаций по разным его аспектам, большинство из них выполнено либо на основе устаревших методологических подходов, либо в довольно узких тематических, территориальных и хронологических рамках. Комплексных работ об исследуемом периоде в масштабах всего Нижнего Поволжья нет.

К тому же ряд проблем нуждается в дальнейшей разработке. К ним относятся определение модели индустриального развития и анализ ее реализации, взаимодействие власти и общества, мотивация труда и производственные конфликты, изменения социальной структуры и жилищно-бытовых условий жизни населения. До сих пор отсутствует аргументированное опровержение ряда догм советской историографии, в том числе о темпах роста промышленного производства, о значении социалистического соревнования, о безальтернативности советской модели командной экономики. Вне поля зрения историков остались и социально-демографические последствия ускоренной индустриализации: миграционные процессы, вопросы рождаемости и смертности, голод и демографические катастрофы.

Учитывая актуальность, накопленные знания, необходимость переосмысления ряда положений, доминировавших в советской литературе и слабую изученность проблемы на материалах Нижнего Поволжья, автор определил своей целью комплексный анализ важнейших проблем индустриального развития Нижневолжского региона в конце XIX в. - июне 1941 г.

Для достижения поставленной цели предполагается решить следующие задачи:

• воссоздать целостную картину развития промышленности Нижнего Поволжья в условиях капиталистической и социалистической модернизации;
• выявить общие тенденции индустриализации региона и  особенности развития  ведущих отраслей промышленности;
• показать динамику восстановления промышленности, ее региональную специфику в годы новой экономической политики;
• исследовать характер трудовых отношений, влияние идеологии на утверждение советских реалий в сфере производственной повседневности;
• на конкретно-историческом материале рассмотреть природу трудовых конфликтов в сфере материального производства;
• раскрыть основные принципы партийно-государственной политики в области индустриализации в 1920-1930-х гг.;
• выяснить влияние различных факторов на формирование реального механизма взаимодействия общества и власти как единой системы;
• определить роль общественных организаций в становлении советской командной модели индустриального развития;
• дать аргументированную оценку значения социалистического соревнования как формы организации труда и повышения его производительности;
• установить объективные темпы индустриального развития Нижнего Поволжья в годы предвоенных пятилеток;
• отметить социальные последствия форсированной индустриализации в регионе;
• охарактеризовать демографические процессы, происходившие в изучаемый период на Нижней Волге.

Для решения этих задач автор использовал различные виды источников, которые можно разделить на две группы: опубликованные и неопубликованные. К первой  относятся документы центральных и местных партийных, советских и профсоюзных организаций по индустриальному развитию, опубликованные в периодической печати или в виде специальных сборников документов. Следующую группу опубликованных источников представляют статистические материалы, содержащие основные показатели социально-экономического развития страны в исследуемый период в целом, а также сведения по отдельным отраслям промышленности, по труду и т.д. Для создания комплексной картины индустриального развития региона автор широко использовал материалы 5 центральных и 12 местных газет, а также 24 журналов и 27 многотиражных заводских газет того периода. Не менее важным источником предлагаемого исследования являются документы личного происхождения - мемуары и письма.

Вторую группу источников составляют архивные документы. В Российском государственном архиве социально-политической истории хранятся многочисленные дела с протоколами заседаний Политбюро и Секретариата ЦК ВКП(б), ставшие в последнее время доступными для исследователей (Ф. 17. Оп. 3).

В Государственном архиве Российской Федерации обширный материал для исследования представлен в фонде профессиональных союзов ВЦСПС (Ф. 5451).  Большой информационный материал содержится в фонде ЦСУ (Ф. А-374). В ходе работы с делопроизводственными материалами ГАРФ был изучен фонд НК РКИ (Ф. 406) за 1920-1934 гг.

В РГАЭ фонды: 7620 (Всесоюзное объединение автотранспортной промышленности ВСНХ СССР - ВАТО), 7622 (главное управление автотранспортной промышленности - ГУТАП), 7297 (Народный комиссариат тяжелой промышленности) - содержат богатейший материал, позволяющий проследить динамику развития тяжелой промышленности по стране в целом и Нижнему Поволжью.  Эти же цели автор преследовал при изучении фонда Центрального статистического управления при Совете Министров СССР в РГАЭ (Ф. 1562). Материалы отдела переписи населения, сектора социальной статистики (оп. 19), отдела демографии (оп. 20) и Бюро Всесоюзной переписи населения (оп. 336) позволяют уточнить численность населения Нижнего Поволжья и особенности миграционных потоков.

Основная часть региональных данных для исследования отобрана в местных архивах Астраханской, Волгоградской и Саратовской областей. В государственном архиве Астраханской области был проработан фонд Оргбюро ВЦСПС по Астраханскому округу (Ф. 1357).

Анализ материалов фонда Сталинградского тракторного завода (Ф. 6032) в государственном архиве Волгоградской области позволил проследить основные этапы строительства предприятия и освоения технологии тракторостроения.

В государственном архиве Саратовской области изучены документы  фондов Старшего фабричного инспектора Саратовской губернии (Ф. 20) и областного Военно-промышленного комитета (Ф. 442). Материалы Саратовского губисполкома (Ф. Р-521), губпродкома (Ф. Р-523) и губернской плановой комиссии (Ф. Р-466) позволяют исследовать социальные и демографические процессы в регионе.

Не меньший интерес вызывают документы фондов промышленных предприятий. Автор использовал материалы фондов Котельного завода (Ф. Р-182), Крайметаллотреста (Ф. Р-13), Управления уполномоченного народного комиссариата тяжелой промышленности СССР по Саратовскому краю - Уполнаркомтяжпром (Ф. Р-442), Саратовского завода им. Ленина (Ф. Р-274) и других для сравнительного анализа валовых и натуральных показателей производства. Материалы Саратовской областной плановой комиссии и управления народнохозяйственного учета (Ф. Р-3070) в ГАСО послужили одним из важных источников при анализе изменений в развитии отдельных отраслей экономики и определении объективных темпов их роста.

С целью изучения социальных проблем автор обратился к фонду Управления статистики Саратовской области (Ф. Р-2052).

Диссертантом широко привлекались документы и материалы коммунистической партии, обнаруженные в государственных архивах новейшей истории нижневолжских областей (ГАНИАО, ГАНИВО, ГАНИСО).

В общей сложности автором изучено 940 дел из 37 фондов 9 архивов. Значительная часть архивных документов и материалов, составивших основу данного исследования, введена в научный оборот впервые. Обилие фактических данных позволило составить 153 таблицы, проанализированных в диссертации.

Собранный автором фактический материал дал возможность осуществить целостное исследование основных проблем индустриального развития Нижнего Поволжья в конце XIX в. - июне 1941 г.

Научная новизна диссертации состоит в том, что данная работа является первой попыткой целостного освещения основных проблем индустриализации Нижнего Поволжья в конце XIX века - по июнь 1941 г. В ходе проведенного исследования удалось выявить и общее, и особенности каждого этапа индустриализации региона.

Введение в научный оборот архивных источников, ранее не использованных исследователями, а также обращение к уже известным источникам с новыми вопросами позволили показать в сравнительно-историческом аспекте общие тенденции индустриального развития региона и отличительные черты модернизации  ведущих отраслей его промышленности.

Проведенный в работе ретроспективный анализ производственных и трудовых отношений в промышленности Нижнего Поволжья показывает, что на протяжении исследуемого периода прослеживается историческая преемственность во всех аспектах отношения к труду, его мотивации и стимулирования, сочетавшая в себе методы материального вознаграждения, принуждения, морального поощрения и т.п.

Научной новизной отличается оценка роли и значения соревнования, которое рассматривалось как своеобразная форма классовой борьбы, как краеугольная основа выработки нового отношения к труду, и как главное средство увеличения промышленного производства.

Анализ индустриального развития Нижнего Поволжья выявил те объективные и субъективные причины, которые не позволили полностью осуществить задуманное и намеченное в изучаемый период. Преобразования региона были связаны с большими человеческими и материальными жертвами, а осуществление их ускоренными темпами создало много новых проблем, часть из которых не решена до наших дней.

Они касались, прежде всего, социальных аспектов выбранной модели ускоренного развития: стремительная и хаотическая урбанизация привела к резкому росту численности городского населения и обострению жилищно-коммунальных проблем; исчезновение средних слоев общества ограничило его внутреннее разнообразие и стабильность, подчинив задачам индустриализации и технологии государственной системы распределения.

В работе впервые подробно исследованы изменения и в демографической сфере: в отличие от дореволюционного времени, в 1920-1930-х гг. население Нижнего Поволжья находилось в постоянном напряжении, прошло через неоднократные подъемы смертности и демографические катастрофы.

Научная и практическая значимость диссертации состоит в том, что она призвана восполнить определенные пробелы в освещении проблем индустриального развития Нижнего Поволжья в конце XIX века - июне 1941 г. Положения и выводы научного исследования могут быть использованы для дальнейшей разработки широчайшего спектра проблем индустриализации, при создании обобщающих трудов общероссийского и регионального масштабов. Ряд выводов автора, в том числе о роли государства, частной собственности, свободного рынка и т.п., легко проецируются на современную российскую действительность, что делает их значимыми при разработке концепции государственной программы социально-экономического развития.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации апробированы автором на 13 научных конференциях, в том числе 7 международных. Основные результаты и выводы исследования отражены в 33 публикации, в том числе в 7 статьях в научных журналах, входящих в список, утвержденный ВАК, и в двух монографиях. Общий объем публикаций составляет около 50 авторских листов.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, приложения, списка использованных источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ.

Во введении обосновывается актуальность темы, показывается степень ее научной разработки, раскрывается методология и источниковая база исследования, формулируются цели и задачи работы, определяется научная новизна и практическая значимость диссертации.

Глава первая Выбор путей и моделей индустриального развития Нижнего Поволжья состоит из трех параграфов.

В параграфе 1.1. Промышленность Нижнего Поволжья в условиях капиталистической модернизации в конце XIX Ц начале XX вв. анализируются особенности экономического развития региона, носившего в конце XIX в. ярко выраженный аграрный характер с низким уровнем развития промышленности. В результате территориального разделения труда и благоприятным природно-климатическим условиям в Нижнем Поволжье в конце XIX в. бурное развитие получили мукомольная, маслобойная  и деревообрабатывающая промышленность, а также добыча соли и ловля рыбы. Создание новых технологий, развитие инфраструктуры России (в первую очередь железнодорожного сообщения) привело к появлению в Нижнем Поволжье новых видов производств (металлургическая, металлообработка и цементная промышленность), работавших частично на привозном топливе и сырье. Они не имели непосредственной связи с работавшими здесь ранее фабрично-заводскими предприятиями и кустарными промыслами, и появились вследствие привлечения в экономику  региона столичного и иностранного капитала. К 1914 г. общий объём промышленного производства в регионе возрос по сравнению с показателями конца XIX в. почти в четыре раза. Саратовская губерния в преддверии  Первой мировой войны являлась самой промышленно развитой в Поволжском регионе, а темпы ее развития превышали среднероссийские показатели.

В годы Первой мировой войны в промышленности Нижнего Поволжья произошли существенные структурные изменения: существенный рост металлообрабатывающих и машиностроительных предприятий на фоне сокращения производства остальных. За годы войны общее число промышленных предприятий в Нижнем Поволжье увеличилось с 494 в 1914 году до 507 в 1916 г.57 Расширение промышленного производства коснулось только тех отраслей производства, которые были тесно связаны с военными нуждами. В то же время в рыбной отрасли  общий улов рыбы в 1916 г. снизился по сравнению с 1913 г. на 11 млн. пудов. Главными причинами такого состояния отрасли являлись не только недостаток рабочих рук в связи с мобилизацией на фронт, но и сокращение железнодорожных перевозок58.

Таким образом, характеризуя в общем развитие промышленности в Нижнем Поволжье в начале ХХ в., можно говорить, что российский вариант модернизации - движение от аграрного к индустриальному обществу - нашёл здесь яркое выражение в создании многоотраслевой индустрии, определившей место региона в общероссийском разделении труда.

В параграфе 1.2. Восстановление промышленности Нижнего Поволжья представлен материал по индустриальному развитию региона в 1920-е гг., который имел  свои специфические особенности. Здесь восстановительный период в промышленности начался значительно позже  других регионов (в 1923 г.), что объяснялось объективными трудностями: большие разрушения в годы Гражданской войны, засуха и голод 1920 и 1921 гг., низкий уровень развития производства.  К середине 1923 года промышленные заведения Саратовской губернии были объединены по производственному и территориальному принципу в губернские тресты и уездные объединения. Несомненным достижением промышленности Саратовского ГСНХ стал выход из полосы убыточности, в которой она пребывала в 1922/23 и 1923/24 гг. В 1925/26 г. прибыль составила 2383500 руб., а в 1926/27 г. - 417140059.

Значительное место в экономике занимала частная промышленность. По данным СарГубфинотдела, на 1 октября 1924 г. по губернии частной промышленностью было выбрано на первое полугодие 1924/25 г.  3967 патентов с общим оборотом  в сумме 6144860 червон. руб.60

В хозяйственной жизни Саратовской губернии существенную роль играла и кустарная промышленность, обеспечивавшая деревню промтоварами и способствовавшая сокращению безработицы в городах. В дореволюционное время в губернии насчитывалось 33864 индивидуальных хозяйств, охватывавших 53736 кустарей. По данным Губстатбюро в 1924 г. число хозяйств составляло 28874, а кустарей - 32886 чел. Политика местных властей по отношению к кустарям выражалась в стремлении объединить их в кооперативы,  создать промысловые и трудовые артели. К 1 октября 1925 г. в губернии насчитывалось 252 кооператива, из которых 25 % приходилось на г. Саратов. Объём продукции кооперированной кустарной промышленности в 1925/26 г. составлял свыше 7 млн. червонных рублей, что равнялось 22,4 % от продукции промышленности Саратовского ГСНХ61.

Замедленность процесса перехода промышленности Сталинградской губернии на начала хозрасчёта объяснялась большими масштабами разграбления и уничтожения фабрик и заводов в предшествовавший период. В результате, даже к октябрю 1925 г. в Сталинградской губернии было немало недействовавших предприятий. Эффективность восстанавливавшейся промышленности была ниже дореволюционной. Себестоимость её продукции оставалась высокой и значительно превышала плановые задания, достигая 176 %. Отсюда и рост цен на промышленные товары, и образование так называемых ножниц в экономике62.

Постепенно восстанавливалась и рыбная промышленность Астраханской губернии. В 1926 г. рыбное хозяйство Волго-Каспийского района добилось улова в 441,3 тыс. тонн (27 млн. пудов), равного 127 % средних довоенных уловов, а стоимость рыбы-сырца составила 34 млн. руб. или 93 % стоимости довоенных уловов. Годовой оборот рыбной промышленности в 1926 г. составил 72 млн. руб. (128 % среднего довоенного уровня). Виды обработки и качество рыбного товара в целом соответствовали довоенному уровню. Однако в последующие годы произошло резкое падение уловов: в 1927 г. 299,1 тыс. тонн, а в 1928 г. - 290,1 тыс. тонн63.

Таким образом, проведённое исследование позволяет сделать вывод о существовании в годы нэпа в Нижнем Поволжье модели смешанной экономики, в которой государственная промышленность объективно сочеталась с частным и кустарным производством. Вместе с государственной промышленностью они обеспечили восстановление экономики. И хотя доля частной и кустарной промышленности в регионе в 1925/26 г. составляла примерно 17 %, именно они в наибольшей степени сделали потребительские товары доступными населению.

В параграфе 1.3. Производственные и  трудовые отношения  в промышленности  Нижнего Поволжья в 1920-е гг.  рассматриваются процессы утверждения  новых политических реалий на промышленных предприятиях региона.

В условиях существования смешанной экономики и развития рыночных отношений в годы нэпа происходило и частичное восстановление трудовых отношений, сложившихся до революции, и возвращение к старым проблемам борьбы рабочих за свои права: за повышение зарплаты, снижение интенсивности труда, улучшение условий труда и быта. Крайне ограниченные возможности экономического стимулирования и мотивации производства выдвинули на передний план идеологические, преимущественно внеэкономические, способы побуждения к труду. Таковыми стали производственные совещания, охватившие к сентябрю 1927г. около 15 % всех рабочих государственной промышленности. В то же время в трудовых конфликтах участвовало более 45 % работавших, что свидетельствовало о растущем недовольстве  их своим положением64

.

Анализ производственных отношений в первое десятилетие Советской власти на предприятиях Нижнего Поволжья позволяет констатировать, что в начале 1920-х гг. рабочие ещё прибегали к дореволюционным методам борьбы за свои права - забастовкам. Судя по статистике, большинство их приходилось на частные (кожевенные) предприятия. Профсоюзные организации часто выступали организаторами и руководителями таких забастовок. Основными причинами их возникновения  были: низкие расценки, нежелание владельца подписать коллективный договор на условиях, выработанных профсоюзом. Как правило, забастовки на частных предприятиях кончались удовлетворением требований рабочих, а профсоюзы занимали в отношении частных предпринимателей жёсткую позицию, что соответствовало общегосударственной политике, направленной на свёртывание частного сектора в экономике.

По мнению властных структур, основная задача профсоюзов в области разрешения конфликтов на государственных предприятиях состояла в их предупреждении. Особенно возрастало количество конфликтов в период заключения коллективных договоров. По данным Саратовского губернского отдела труда, в I полугодии 1925/26 г. по Саратову было 169 конфликтов, охвативших 11727 чел., а в I полугодии 1926/27 г. - 178 конфликтов с числом участников почти в 2 раза больше: 23049. Из них разрешено в примирительной камере 120 конфликтов с 10196 участниками, а в третейском суде - соответственно 58 и 1285365.

Изучение материалов работы РКК в Сталинграде в 1926/27 г. показывает, что местные профсоюзные организации старались многие конфликтные вопросы разрешить на производстве, не допуская их передачи в органы НКТ. Отсюда и значительно меньшее, по сравнению с Саратовом, количество участников в третейских судах. Согласно статистическим данным, в губотделах союзов в 1926/27 г. было рассмотрено 276 конфликтов, охватывавших 5603 чел.66

Несколько иная картина складывалась  в промышленности Астрахани. В 1925/26 г. здесь было рассмотрено 233 конфликта, из которых 113 дел - в примирительных камерах и 120 - в третейских судах. В примирительных камерах 67,8 % решений было принято в пользу рабочих, 8 % компромиссных и 24,2 % в пользу нанимателей, а в третейских судах соответственно 48 %, 30 % и 22 %67.

На фоне бурных политических событий наверху в 1920-х гг. в борьбе за власть, внутри промышленности ежедневно происходили производственные конфликты, которые неизменно проверяли власти на прочность. По мере того, как политическая борьба наверху близилась к утверждению единоличной власти сталинской группировки, характер принимавшихся решений в сфере разрешения производственных конфликтов внизу становился всё более жёсткий, не терпевший длительных разбирательств. Вся информация о забастовках и производственных конфликтах стала носить сугубо секретный характер, а соответствовавшая тематика в печати оказалась под запретом.

Глава вторая Форсирование темпов развития промышленности Нижнего Поволжья в годы первой пятилетки включает три параграфа.

  В параграфе 2.1. Особенности ускоренной индустриализации Нижнего Поволжья рассматриваются вопросы, связанные с подготовкой условий для промышленного строительства. Одной из проблем ускоренной индустриализации страны стал вопрос о размещении производительных сил и ресурсов. Реализация сложных задач модернизации страны потребовала изменения ее административно-территориального деления. В 1928 г. был образован Нижне-Волжский край в составе трёх губерний (Саратовской, Сталинградской и Астраханской), Автономной республики немцев Поволжья и Автономной Калмыцкой области. Крайняя ограниченность материальных финансовых ресурсов стала одной из главных причин не только укрупнения территориальных образований, но и выделения приоритетных направлений развития промышленности. Не случайно первым шагом, вслед за новым административным районированием Нижнего Поволжья, стало размежевание промышленности по структуре и формам подчинения: союзно - республиканская (ВСНХ), местная (ГСНХ)  и низовая промышленность.

В целом к началу первой пятилетки Нижне-Волжский край в экономическом отношении представлял собой ярко выраженный аграрный регион, в котором 80 % валовой продукции давало сельское хозяйство. Планом первой пятилетки предусматривалось форсированное строительство тракторного и комбайнового заводов-гигантов в Сталинграде и Саратове. Наряду с этим, намечалось сооружение еще ряда крупных предприятий: электростанции и лесозаводы в Сталинграде, химический завод в Саратове, судоверфь в Красноармейске, консервные комбинаты в Астрахани. Из общей суммы краевых капиталовложений в размере 505,1 млн. руб., на группу Б приходилось 79,3 млн. руб. (15,7 %), а на группу А - 425,8 млн. руб. (84,3 %). Особого внимания заслуживают масштабы нового промышленного строительства: 384,6 млн. руб. из 505,1 направлялось на эти цели, причём 324,4 млн. руб. (84,3 %) - на развитие производства средств производства, главным образом на организацию в регионе крупного машиностроения68. Столь значительные капиталовложения в индустриализацию края, помноженные на трудовой подъём рабочего класса, позволили в первые годы пятилетки ускорить темпы развития (до 35%),  главным образом, за счёт рентабельной работы старых, реконструированных предприятий.

Резкое и необоснованное увеличение годовых планов в последующие годы привело к серьёзным диспропорциям, нарушениям материального снабжения, простоям и снижению качества труда. Вместо того, чтобы, тщательно проанализировав сложившуюся ситуацию, вскрыть трудности развития, обеспечить необходимые резервы и т.п., партийные организации взяли курс на выполнение пятилетки в четыре года. Между тем, по данным конъюнктурных обзоров хозяйства Нижне-Волжского края, в течение 1931-1932 г. промышленность выполняла планы лишь на 85-87 %. Для ликвидации прорывов на предприятиях стали создавать штабы, куда входили директор, секретарь партийной ячейки и председатель ФЗМК. Именно эта тройка день и ночь находилась на заводе, организовывала сверхурочные работы и ночные смены и добивалась выполнения плана. Такие чрезвычайные методы работы приносили временные результаты и создавали на предприятиях атмосферу штурма. К ним стали постепенно привыкать, как и к прорывам. Изучение документов показало, валовая продукция всей промышленности  Нижнего Поволжья за годы первой пятилетки увеличилась на 238 %, хотя по плану намечалось на 358,6%69. Коренным образом изменилось экономическое положение Нижнего Поволжья. Из преимущественно аграрного региона оно превратилось в один из развитых индустриальных центров СССР. Было построено свыше 25 крупных промышленных предприятий, освоено производство тракторов, комбайнов, аккумуляторов, высококачественных сталей и т.д. Ведущая роль в тяжёлой промышленности перешла к машиностроению (75,2 %), а также металлургии (18,8 %) и метизному производству. За годы пятилетки объём валовой продукции тяжёлой промышленности увеличился в 9,9 раза. В то же время значительное сокращение (почти вдвое) производства предметов широкого потребления весьма отрицательно сказывалось на уровне жизни людей 70.

Параграф 2.2. Взаимодействие власти и общества в условиях форсированной индустриализации посвящен  изучению сложного в значительной степени опосредованного механизма взаимодействия власти и общества в сфере производственной повседневности.

Переход к форсированному варианту индустриализации повлёк за собой изменение организационной структуры партийных органов, что отвечало установке XVI съезда ВКП(б), призвавшего партийные организации повернуться лицом к производству. Резкое ускорение темпов индустриализации обусловило не менее быстрое увеличение рядов партии за счёт рабочих, готовых проводить в жизнь этот курс. Ноябрьский (1928 г.) Пленум ЦК ВКП(б) постановил добиться, чтобы не позднее 1930 г. в партии было не менее половины её состава из рабочих от производства71.

Нижне-Волжская краевая партийная организация увеличила свои ряды с 62640 чел. в июне 1930 г. до 107902 чел. в январе 1932 г., т.е. на 72,3 %. В свою очередь, рост численности коммунистов способствовал увеличению партийной прослойки на предприятиях края. На 1 января 1932 г. на Сталинградском тракторном заводе она достигла 20,4 %, на Красном Октябре - 16 %, на Вольских цементных заводах - 10,4 %, на предприятиях рыбной промышленности Астрахани увеличилась до 12 % вместо 5 % в 1931 г. Быстрые темпы промышленного строительства выдвинули проблему создания самостоятельных партийных организаций на предприятиях. В Нижнем Поволжье число заводских партийных ячеек увеличилось со 108 в 1928 г. до 670 в 1931 г.72

Для усиления партийного влияния в цехах и установления более тесной связи с беспартийными ЦК ВКП(б) в 1930 г. рекомендовал создавать и низовые звенья партийного руководства - институт партийных организаторов. Предлагалось в цехах, бригадах и сменах, насчитывавших 3 и более (до 25) коммунистов, выбирать парторганизаторов. На 27 крупных предприятиях Нижнего Поволжья в 1930 г. было выбрано 347 парторганизаторов для работы на производственных участках. Потребности дальнейшего усиления партийного влияния привели к появлению новой организационной формы - партийных комитетов. В 1931 г. в регионе создали 8 парткомов, а к началу 1932 г. на промышленных предприятиях их насчитывалось уже 4073. Таким образом, выбор новой модели индустриального развития и форсирование его темпов обусловили изменения организационных форм партийной работы и привели к формированию трёхступенчатой структуры - партийный комитет, цеховая ячейка и партийная группа. Подчинив своему влиянию все важнейшие участки производства, она превратилась в условиях форсирования темпов развития в своего рода механизм внеэкономического руководства промышленностью.

Одновременно осуществлялась перестройка под лозунгом лицом к производству профсоюзных организаций,  в которых в октябре 1928 г. насчитывалось 400950 рабочих и служащих, в октябре 1929 г. - 419651, а в апреле 1930 г. - 425000 чел., объединявших в союзе металлистов - 95 % рабочих и служащих, пищевиков - 85 %, строителей - 90 %74. Постановление ЦК ВКП(б) от 21 марта 1931 г. рекомендовало на предприятиях создавать трёхступенчатую структуру профсоюзных организаций - завком, цехком, профгруппорг, - позволившую вплотную заниматься вопросами повышения производительности труда, а защита социально-бытовых, культурных и других интересов рабочих была отодвинута на второй план.

Особая роль в осуществлении высоких темпов индустриального развития в реконструктивный период отводилась молодёжи - центральной фигуре в решении проблем индустриализации.  В 1928 г. в рядах комсомола насчитывалось 2 млн. чел., в том числе 682 тыс. молодых рабочих. В Нижнем Поволжье на 1 июля 1928 г. насчитывалось 69265 членов комсомола, из которых 24491 (35,2 %) составляли промышленные рабочие75. Следует отметить, что поворот в деятельности комсомола лицом к производству был осуществлён быстрее и менее болезненно, чем в работе профсоюзов. Очевидно, здесь сказалась жажда молодёжи к трудовым свершениям, её революционная нетерпимость, готовность к лишениям ради светлого будущего. Молодые рабочие с готовностью приняли форсированный вариант индустриализации и стали его главной опорой. Устремлённость в будущее и молодой задор позволили найти такие эффективные мотивационные механизмы в производственной сфере, как отряды и группы лёгкой кавалерии, конкурсы и переклички, молодёжные бригады и массовые конференции рабочей молодёжи. В какой-то степени на них строилась социальная политика государства. Именно они создали предпосылки для развития массового социалистического соревнования в годы первой пятилетки.

В параграфе 2.3. Массовое социалистическое соревнование и ударничество раскрывается значение различных форм производственной активности рабочих в увеличении промышленного производства.

Ставка на молодёжь в развитии соревнования оправдывала себя. Ещё в августе 1928 г. по почину комсомольцев мостового цеха завода Красный Октябрь была создана первая в Нижнем Поволжье и вторая в СССР молодёжная ударная бригада под руководством Егорова76. В феврале 1929 г. комсомольцы болторезного цеха завода им. Ленина в Саратове Павлинов, Малышев, Климов, Лаврентьев и другие организовали одну из первых в городе ударную бригаду молодёжи77. К декабрю 1929 г. в Нижнем Поволжье на крупных предприятиях насчитывалось 147 ударных бригад и групп, а всего соревнованием было охвачено 3040 рабочих, что составляло примерно 6 % от их общего числа78.

Идеологические установки, спускаемые сверху, причудливо переплетались с желанием рабочих, особенно молодёжи, скорейшим образом реорганизовать труд и быт на новых началах. В 1929 г. на многих предприятиях региона возникли производственные коммуны, как ростки коммунистических форм организации труда.  На первых порах их число быстро росло. Как правило, в производственной коммуне действовала уравнительная оплата труда из лобщего котла. В середине 1931 г. в связи с переходом на индивидуальную сдельщину и пересмотром норм выработки и расценок привлекательность коммун в плане материального вознаграждения сильно потускнела.

Другой формой повышения производственной активности рабочих и пропаганды успехов социалистического соревнования стал лобщественный буксир. Суть его состояла в том, что передовые предприятия посылали лобщественный буксир - бригады для помощи отстававшим с целью выведения их из прорыва. Общественный буксир всей страны помог сталинградцам ускорить овладение техникой - 27 мая 1931 г. с большого конвейера сошёл 5-тысячный трактор, а в сентябре завод стал давать по 100 тракторов в сутки79. Динамика роста числа буксирных бригад в крае (на 1 июня 1930 г. -1, на 1 декабря 1931 г. - 103, на 1 марта 1932 г. - 187) говорит не только о широком размахе этой формы производственной активности рабочих, но и ещё раз свидетельствует о многочисленных прорывах в промышленности в результате навязывания сверху высочайших темпов развития.

Не менее пропагандистский характер носила и другая форма ударничества - соревнование на основе встречных и сменно-встречных планов. Примечательно, что идея встречного плана возникла в дни подготовки к XVI съезду ВКП(б), как бы предвосхищая возможность пересмотра оптимального варианта пятилетнего плана. Соревнование на основе встречных и сменно-встречных планов явилось свидетельством готовности поколения 1930-х гг. к большому скачку.  На 1 марта 1932 г. сменно-встречным планированием и планово-оперативными группами было охвачено в регионе 1843 бригады с числом рабочих свыше 1426080. Безусловно, на отдельных предприятиях ударные бригады добивались, на известный период, определённых успехов в выполнении встречных планов. Однако обращает на себя внимание время распространения нового почина, приходившееся на период, когда в промышленности в результате необоснованно высоких темпов образовались многочисленные прорывы в выполнении плана.

Не менее сложна и противоречива оценка движения хозрасчётных бригад. Одним из первых в Нижнем Поволжье переход ударных бригад на хозрасчёт осуществил коллектив завода Сотрудник революции (г. Саратов) в мае 1931г. В Сталинграде первые хозрасчётные бригады появились на тракторном заводе в июне 1931 г., а на 1 августа их уже было 36, охватывавших 1512 чел. На предприятиях Астрахани важной предпосылкой к переходу на хозрасчёт явилась ликвидация уравниловки в зарплате, введение индивидуальной и неограниченной сдельщины81. Перевод ударных бригад на хозрасчёт превратился в очередную кампанию по популяризации соревнования. По официальным данным профсоюзов, на 1 января 1932 г. на предприятиях Нижне-Волжского края работало 5822 хозрасчётные бригады, объединявшие примерно 30-35 %  общего числа рабочих. Конечно, рабочие были заинтересованы в получении дополнительного вознаграждения за экономию и желали точнее знать, сколько они могут получить в результате приложения трудовых усилий. Однако отсутствие полного хозрасчёта в цехах и на предприятиях делало невозможным ведение такого учёта, а потому и хозрасчётность бригад превращалась в фикцию. Это, в свою очередь, ставило под сомнение всю статистику хозрасчётного движения 1931-1932 гг.

Отличительной особенностью побуждения рабочих к труду в 1930-е гг. было использование многочисленных моральных стимулов: награждение рабочих и служащих грамотами и подарками, занесение на заводскую Доску почёта, публикация в печати, присвоение звания ударника, избрание в заводские общественно-властные структуры (профком, партком) и др. Важное значение имело общественное мнение, а особенности психологии людей той эпохи нередко просто эксплуатировались.

Глава третья Становление социалистической модели индустриального развития Нижнего Поволжья(1933-июнь 1941г. состоит из двух параграфов.

В параграфе 3.1. Развитие промышленности в годы второй и третьей пятилеток рассматриваются основные направления индустриализации региона в изучаемый период.

Во втором пятилетнем плане капиталовложения на развитие промышленного производства Нижнего Поволжья намечалось увеличить в 2,6 раза. Наряду с дальнейшим освоением и реконструкцией крупных предприятий, предполагалось создание новых: судостроительного, Химпром, Сталгрэса, кожевенного, мебельно-ящичного в Сталинграде, нефтеперерабатывающего, Саргрэса в Саратове, судоверфи, холодильного комбината в Астрахани и др. Важное народнохозяйственное значение приобретало строительство в Саратове завода автотракторного оборудования и первого в СССР завода зуборезных станков. Из общей суммы капиталовложений в экономику Саратовского края (1302 млн. руб.) в промышленность в годы второй пятилетки вкладывалось 445 млн. руб. или 34,2 %, в том числе в тяжелую индустрию - 193,6 млн. руб. В годы второй пятилетки в регионе сформировалась такие важные отрасли промышленности, как электротехническая и нефтеперерабатывающая. В 1933 г. был сдан в эксплуатацию завод щелочных аккумуляторов, а в следующем - Саратовский нефтеперерабатывающий завод. Всего за пятилетку число цензовых предприятий увеличилось с 584 до 831, а основные фонды промышленности возросли в 22 раза. Обращает на себя внимание устойчивый рост удельного веса машиностроения и металлообработки: в 1912 г. он составлял 6,7 %, в 1926/27 г. - 10,3 %, в 1937 г. - 19,6 %. В то же время пищевкусовые отрасли производства, хотя и сократились, но составляли в 1937 г. 44,6 %82. Объем валовой продукции промышленности союзного подчинения за 1938-1940 гг. увеличился на 45 %, а республиканского - на 30 %. Наряду с крупными заводами, в экономике Саратовской области значительное место занимали мелкие предприятия. По данным Всесоюзной переписи социалистической промышленности 1938-1939 гг., в области насчитывалось 7608 мелких предприятий с числом рабочих 17378 чел. По общему объему валовой продукции (70633 тыс. руб.) мелкая промышленность уступала лишь пищевкусовой и металлообрабатывающей отраслям крупной индустрии.

Особенностью индустриального развития Сталинградского края в годы второй и третьей пятилеток являлся, с одной стороны, дальнейший преимущественный рост тяжелой промышленности (металлургия и машиностроение), а с другой - увеличение роли отрасли легкой и пищевой. На развитие отраслей тяжелой промышленности выделялось 520,1 млн. руб., легкой - 34, НКснаб - 202,2, а во все отрасли (без сельского хозяйства) вкладывалось 1787,25 млн. руб. Приоритетное развитие тяжелой промышленности предусматривало существенное расширение энергетической базы.  Несмотря на значительные капиталовложения в энергетическую отрасль ни в Саратовском, ни в Сталинградском краях амбициозные планы так и не были выполнены. В Саратовском крае в 1940 г. было выработано 200,8 млн. кВт электроэнергии, в то время как по плану второй пятилетки предусматривалось в 1937 г. произвести 248,3 млн. кВт.  В Сталинградском крае плановые показатели 1937 г. в 697,2 млн. кВт.  так и не были достигнуты и в 1940 г.83

Среди остальных отраслей экономики Сталинградского края наиболее динамично развивалась пищевая промышленность. Этому способствовал рост капиталовложений: в 1932-1933 гг. в рыбную промышленность было вложено 32,2 млн. руб., а за вторую пятилетку в целом - 123 млн. руб. Вместе с тем, улов рыбы оставался на прежнем уровне и значительно уступал дореволюционным показателям (469 тыс. т.)84.

Сопоставление данных о состоянии промышленности за 1913 г. и 1939г. позволяет сделать вывод о коренных изменениях в структуре экономики Нижнего Поволжья. По официальным стоимостным показателям общий объем валовой промышленной продукции за годы предвоенных пятилеток  увеличился в 8 раз (в неизменных ценах 1926/27 г.), а численность работавших - примерно в 3,5-4 раза. Однако статистика не учитывала рост цен и прочие факторы удорожания продукции. Использование натуральных показателей, прямо характеризовавших изменение выпуска ключевых видов промышленной продукции в тот или иной период, свидетельствует о 4-5-кратном увеличении промышленного производства.

Таким образом, в результате осуществления политики ускоренной индустриализации в экономике страны в конце 1930-х гг. окончательно утвердилась новая модель хозяйствования, которая коренным образом отличалась от традиционно рыночной. Главной особенностью ее функционирования стало подчинение экономического развития страны не закону спроса и предложения, не нормальным рыночным критериям, а официально задаваемым директивным показателям, спускаемым каждому предприятию сверху, которые, в свою очередь, определялись идеологическими установками, интересами правящей партии.

В параграфе 3.2. Проблемы подготовки кадров и социалистического соревнования рассматривается материал о формировании производственных коллективов и вопросы организации труда.

Ввод в действие множества промышленных объектов сразу же обнажил центральную проблему - необходимость освоения новой техники. Основными формами привлечения населения на стройки пятилеток являлись организованные наборы и самостоятельное отходничество. Если в начале первой пятилетки, в связи со строительством СТЗ и СЗК, Нижне-Волжский регион еще принимал отходников из других регионов, то позднее он стал поставщиком рабочей силы. В первом полугодии 1933 г. по оргнабору было отправлено около 200 тыс. крестьян на работу как внутри края (стройки Сталинграда и Саратова, астраханские рыбные и соляные промыслы и т.д.), так и за его пределы. Другим источником пополнения рабочих в реконструктивный период являлись женщины. По переписи 1939 г., они уже составляли 43 % всех рабочих страны85. Масштабы вовлечения женщин зависели от характера производства. Как правило, большинство работниц было занято на неквалифицированных работах. В промышленности Сталинграда их доля выросла с 12 % в 1926 г. до 38,2 % в 1939 г., Саратова - соответственно с 15 % до 43 %, Астрахани - с 19 % до 56,9 %86.

Основной формой подготовки рабочих массовых профессий являлась система фабрично-заводского обучения (ФЗО) и ее первичные звенья - фабрично-заводские училища (ФЗУ), в которых сочетались техническая подготовка и преподавание общеобразовательных дисциплин. За годы первой пятилетки число школ ФЗУ в Нижне-Волжском крае выросло с 24 в 1928 г. до 132 к концу 1932 г., а число учащихся в них достигло 29392 чел.87 С 1 февраля 1935 г. был введен обязательный государственный технический экзамен для рабочих 255 специальностей. Совпадение интересов рабочих и администрации предприятий с объективными потребностями индустриальной модернизации и идеологическими установками партии предопределило ощутимый рост профессиональной подготовки кадров и возникновение стахановского движения. В основе второй волны социалистического соревнования лежали принципы улучшения материального положения рабочих. Именно по этой причине стахановское движение получило широкое распространение на предприятиях Нижнего Поволжья. По данным союзных наркоматов, если в ноябре 1935 г. в движении новаторов в Саратовском крае участвовало 7-8 % от всех рабочих, то к концу декабря 1936 г. - 34 %, а в целом по региону к январю 1937 г. в стахановском движении участвовало около 27 % рабочих88. Несмотря на выявившиеся противоречия стахановского движения с утверждавшейся планово-распределительной системой, оно подготовило почву для пересмотра проектных мощностей предприятий и норм выработки. Весной 1936 г. отраслевые конференции утвердили новые нормы выработки и расценки для рабочих различных профессий, превышавшие прежние в среднем на 25 %89.

Местные партийные и общественные организации пытались закрепить стахановские рекорды, то есть сделать их массовыми. Проблемы организации и распространения стахановского движения широко обсуждались в прессе и партийно-хозяйственных кругах, а выявлявшиеся негативные тенденции этого процесса либо умалчивались, либо приписывались противодействию управленческих кадров, а позднее - проискам вредителей. Однако система оплаты труда, предусмотренная стахановским движением, оказалась несовместимой с логикой утверждавшейся планово-распределительной системы и финансовой несамостоятельностью предприятий. В какой-то мере стахановское движение стало ответом на изменения в трудовых отношениях: с одной стороны, властям удалось привить обществу навыки индустриального труда, добиться формирования квалифицированных кадров различных специальностей, а с другой, - несмотря на идеологические заклинания о социализме и коллективизме, - им не удалось превратить рабочих в послушную массу. Повседневные нужды и заботы людей превалировали над всеми остальными и заставляли их приспосабливаться к изменявшимся трудовым отношениям.

Глава четвертая Социально-демографические проблемы индустриального развития Нижнего Поволжья состоит из трех параграфов.

В параграф 4.1. Формирование социально-классовой структуры населения региона в конце XIX Ц начале ХХ вв.  исследуются особенности социальных процессов в Нижнем Поволжье в условиях капиталистической модернизации. Быстрый индустриальный рост Нижнего Поволжья в конце XIX - начале ХХ вв. наложил отпечаток на характер социальных преобразований. Промышленная буржуазия, в большинстве своем формировавшаяся из рядов купечества и немцев-колонистов, как правило, продолжала вести обширную торговлю - имела лавки, конторы, отделения в волжских городах, владела пароходами, баржами, дебаркадерами, пристанями и т.п. Она активно использовала дешевый труд неквалифицированных рабочих, что в значительной мере замедляло технический прогресс. Сезонный характер многих производств позволял предпринимателям каждый год обновлять состав работников при сохранении низкой заработной платы, что тормозило процесс формирования постоянных рабочих кадров. 

Городское население в среднем ежегодно увеличивалось на 3 %, а доля естественного прироста при этом не превышала 0,6 %. Основное увеличение населения происходило за счет прилива пришлого населения, главным образом, из крестьян Саратовской (40 %) и соседних малоземельных губерний (26 %)90. Определенные изменения произошли в составе рабочих Нижнего Поволжья в годы Первой мировой войны. Недостаток рабочей силы в связи с призывом в армию не менее 35 % довоенного количества рабочих изменил ее половозрастную структуру. На производство пришли в основном женщины и подростки. Их доля в составе рабочих обрабатывающей промышленности Нижнего Поволжья к 1 января 1917 г. составляла 32,7 %.  Эти данные значительно уступали не только общероссийским (48,2 %), но и региональным показателям Поволжья в целом (41,5 %)91. На сохранение в промышленности Нижнего Поволжья высокой доли мужской рабочей силы влияли различные факторы: аграрный характер региона, милитаризация производства и связанное с этим бронирование высококвалифицированных рабочих-мужчин, эвакуация в Саратов рабочих и специалистов из прифронтовых районов и т.д.

В рабочей среде доминировала традиционалистская культура, крестьянская в своей основе. Именно на ее базе складывалась патерналистская практика хозяин-рабочий, проявлявшаяся в лотеческой заботе о трудящихся с целью привязать их к предприятию. Эволюция взаимоотношений предпринимателей и наемных рабочих от старых патриархальных к новым капиталистическим отличалась пестротой и противоречивостью, а трудовые отношения можно в целом определить как раннемодернизационные, с учетом специфики Нижнего Поволжья. Демографические процессы в регионе отличались стабильностью с относительно высокими показателями рождаемости и смертности.

В параграфе 4.2. Социально-демографические последствия ускоренной индустриализации рассматривается  взаимосвязь экономических аспектов модернизации с урбанизационными и демографическими процессами.

В условиях нэпа, который характеризовался допущением частного капитала в экономику страны и восстановлением рыночных отношений происходило естественное развитие связанных с этими процессами социальных структур. Прежде всего, это проявлялось в оживлении предпринимательства и медленном росте слоя хозяев с наёмными рабочими - нэпманов. Если в 1923 г. их доля в регионе составляла 0,2 %, то в 1926 г. уже от 0,5 до 0,8 % (в Астрахани), а по РСФСР - 0,7 %. Вместе с тем, одновременно с возрождением экономической жизни в городе, значительную долю населения в 1920-е гг. стали составлять безработные. В 1928 г. в городах Нижне-Волжского края насчитывалось 45973 безработных, из которых 46 % составляли мужчины, 40 % - женщины и 14 % - подростки92. В середине 1920-х гг. в регионе сложилась социальная структура населения, характерная для развития города в условиях рыночного хозяйства, со всеми присущими её элементами - предпринимателями, рабочими, служащими, ремесленниками, безработными и проч.

В последующие годы со сменной экономической политики страны этот естественный социальный процесс был насильственно прерван сверху. Форсированная урбанизация привела к быстрому росту городского населения. Особенно высокие темпы прироста были зафиксированы в Сталинграде - в 2,9 раза. В Саратове численность населения увеличилась в 1,7 раза, в Астрахани - в 1,4 раза. При сопоставлении данных переписей 1926 и 1939 гг. обращает на себя внимание резкое увеличение (в два-три раза) доли рабочих в общей массе самодеятельного населения региона. Если в 1926 г. они cоставляли от 18,2 % в Саратове до 32,1 % в Сталинграде, то в конце 1930-х гг. - соответственно 62,3 и 63,9 %, что превосходило общероссийские показатели (59,8 %)93.  В связи  прекращением работы бирж труда была ликвидирована безработица, а с экспроприацией частных предприятий и заведений исчез слой хозяев, использовавших наёмный труд рабочих.  В отличие от других социальных групп городского населения, доля служащих осталась почти неизменной (31,6 %) и примерно соответствовала общероссийским. В конце 1930-х гг. служащие вместе с рабочими составляли более 93 % городского населения региона. В этом заключалась главная задача советского государства в социальной сфере: в результате форсированного индустриального развития осуществить урбанизацию, превратить сельских жителей в городских, ликвидировать промежуточные, средние слои общества. Однородная масса крестьян превратилась в не менее однородную массу государственных рабочих и служащих. Внутреннее разнообразие общества, а значит и его устойчивость, оказались очень ограниченными.

Такой  лурбанизационный переход  непосредственно затрагивал и демографические процессы, представлявшие собой изменения в составе и воспроизводстве населения.  Глубинные перемены в демографической сфере, имевшие долгосрочные последствия, обозначились уже в годы Гражданской войны, которая унесла тысячи жизней молодых мужчин. Хозяйственная разруха и падение жизненного уровня населения отрицательно сказались на основных демографических показателях. Кульминацией смертности населения Саратовской губернии стал 1922 г., когда в результате неурожая наступил голод. Естественная убыль населения достигла 16,63 на тысячу, а смертность составила 43,37. Накопившиеся в течение предшествовавших лет неблагоприятные социальные факторы получили мощный разряд в демографической катастрофе 1922 г.

Последующие годы оказались переломными в жизни страны и Саратовской губернии. Стали более отчётливо вырисовываться принципы новой экономической политики, способствовавшие возрождению хозяйства и улучшению социально-бытовых условий жизни людей. Наступила компенсаторная волна демографической активности. В 1923 г. в Саратовской губернии был зафиксирован высокий уровень деторождения, когда общий коэффициент рождаемости достиг 45,38, то есть приблизился к цифрам последних лет перед войной. Темпы роста населения Саратовской губернии в 1923-1925 гг. оказались наивысшими за последние 25 лет и несколько превышали общесоюзные показатели.

Однако изменившаяся внутриэкономическая ситуация в стране в конце 1920-х гг. постепенно привела к свёртыванию нэпа. Политика сверхиндустриализации и реализация разного рода гигантских промышленных проектов привели к пертурбационному развитию народонаселения страны. Последствия социально-экономической политики властей в городе и деревне в полной мере сказались в 1932-1933 гг., когда в СССР разразился страшный голод, унесший жизни миллионов людей. Среди наиболее неблагополучных в демографическом плане регионов выделялось Нижнее Поволжье.  Естественная убыль населения Нижне-Волжского края в 1933 г. составила 277,8 тыс. чел. (63,8 тыс. в городах и 214,0 тыс. на селе).

ишь в середине 1930-х гг. произошла стабилизация аграрного сектора экономики, а рост прагматических начал в экономической и социальной политике сталинского руководства привёл к общей разрядке напряжённости в стране  и обусловил улучшение демографической ситуации. В 1935 г. началось повышение в городах региона абсолютного показателя естественного прироста населения, достигшего максимума в 1937 г. - 21748 чел.94 Попытки властей административно-командными мероприятиями регулировать рождаемость имели краткосрочный успех. В результате в конце 1930-х гг. вновь отчётливо стала проявляться тенденция к повышению смертности.

В параграфе 4.3. Жилищные условия и благоустроенность городов исследуются вопросы, связанные с восстановлением и развитием жилищно-коммунального хозяйства и общественного транспорта  региона в 1920 - 1930-е гг.

Обеспечение населения жильем стало одной из трудно решаемых социальных проблем на протяжении 1920-1930-х гг. В обстановке послереволюционной разрухи власти стали проводить политику перераспределения имевшегося жилого фонда, придав ей пропагандистско-классовый характер. Жилищный фонд г. Саратова являлся наиболее крупным из всех городов Нижнего Поволжья. В 1928 г. он по своим размерам составлял свыше 80 % жилфонда Сталинграда и Астрахани вместе взятых95. Переход к ускоренной индустриализации привел к ухудшению жилищных условий людей из-за резкого роста числа городских жителей. С конца 1920-х гг. кооперативное и частное жилищное строительство постепенно сходит на нет, оказавшись под контролем и финансовым обеспечением администрации предприятий. Жилье стало рассматриваться в качестве мощного средства закрепления рабочих на производстве.

За годы первой пятилетки общий жилищный фонд городов возрос с 3114,5 тыс. м2 до 3574,5 тыс. м2, или на 460 тыс. м2. Наиболее высокий прирост наблюдался в Сталинграде (33 %), в Саратове - 8,8 %, а наименьший - в Астрахани (4,8 %). Центральные власти уделяли большое внимание г. Сталинграду, как центру советского тракторостроения. За три года (1931-1933 гг.) здесь было возведено жилья в три раза больше, чем в Саратове и Астрахани вместе взятых96. При этом  средняя норма жилплощади на одного члена рабочей семьи в городах  региона  опустилась до 3,7 м2 и уступала общероссийским показателям (4,3 м2)97.

Во второй пятилетке по прежнему первоочередное внимание в жилищном строительстве уделялось Сталинграду. Здесь было построено 130455 м2 жилья, в Саратове - 80902 м2, а в Астрахани - 27582 м2. Несмотря на это тенденция отставания темпов жилищного строительства от роста численности городского населения региона сохранялась. В 1939 г. на одного жителя Саратова приходилось 3,8 м2, Сталинграда - 3,6 м2, Астрахани - 4,6 м2.98 Вся социальная политика с ее коммунальными квартирами, общежитиями и бараками отвергала буржуазный индивидуализм, нивелировала любые личностные различия и способствовала формированию советского коллективизма.

В заключении подводятся основные итоги работы.

На протяжении конца XIX в. - июня 1941 г. промышленность Нижнего Поволжья, как и всей страны, прошла сложный путь модернизации в производственной и социальной сферах. При этом динамика развития характеризовалась постоянным ускорением, получившем небывалый размах в советский период истории. В начале ХХ в. регион оставался  типично аграрным, несмотря на появление новых видов производства (металлургическая, металлообработка, цементная промышленность), работавших в основном на привозном топливе и сырье.

Переход к политике индустриализации привел к свертыванию рыночных отношений и утверждению директивной плановой модели развития страны, предусматривавшей своеобразный экономический рывок с использованием чрезвычайных средств. В целом темпы прироста валовой промышленной продукции в Нижнем Поволжье в довоенные пятилетки были выше, чем в среднем по стране, что было связано с первоочередным направлением капиталовложений на строительство и освоение объектов общесоюзного значения (СТЗ, СЗК, электротехническое производство и др.). Преемственность социалистической индустриализации от дореволюционной была в значительной степени неизбежной в силу географических, геополитических, социокультурных и ряда других условий.

В сложившейся советской системе хозяйствования на первое место выдвигались моральные стимулы, а социалистическое соревнование должно было стать основой формирования нового отношения к труду. Как показывают статистические данные, в промышленности Нижнего Поволжья значительная часть рабочих, особенно молодежь, участвовала в социалистическом соревновании и стахановском движении. Однако повседневные нужды и заботы людей превалировали над всем остальным и заставляли их приспосабливаться к изменившимся трудовым отношениям. В конечном счете, именно практическая неразрешимость трудовых проблем привела к крушению советской модели экономики.

В рамках этой модели решались общецивилизационные проблемы индустриальной модернизации: урбанизационный переход и связанные с ним изменения в социально-демографической сфере, которые определялись директивно-плановым характером экономики и также носили форсированный характер. Последствия социально-экономической политики властей в городе и деревне в полной мере сказались в 1932-1933 гг., когда в стране разразился страшный голод, одним из эпицентров которого стало Нижнее Поволжье. Демографическая катастрофа, вызванная принудительными хлебозаготовками, привела к установлению отрицательного баланса естественного прироста населения, а показатели убыли мужского населения в городах региона были выше, чем женского. Лишь в середине 1930-х гг., с ростом прагматических начал в экономической и социальной политике сталинского руководства, началось повышение абсолютного показателя естественного прироста городского населения Нижнего Поволжья.

Таким образом, выбор советской командной модели ускоренной индустриализации, обусловленный состоянием производительных сил, политической обстановкой в обществе и руководстве страны, сохранял известную преемственность стратегического экономического курса и объективно соответствовал социокультурным, историческим и государственным традициям России. Он оказался закономерным результатом предыдущего исторического развития и позволил внедрить некоторые ценности индустриальной технологии в массовое сознание изначально крестьянской страны. Колоссальные усилия поколения 1920-1930-х гг. заложили материальные и социальные основы для модернизации всех сторон жизни общества, создали предпосылки для дальнейшего роста его потенциала.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

Публикации в ведущих научных журналах, входящих в список, утвержденный ВАК:

1. Историко-правовой аспект развития трудовых отношений в 1920-1930-е годы // Вестник Саратовской государственной академии права. Научный журнал. Саратов, 2006. № 4. С. 157-165.
2. Трудовые конфликты в промышленности Нижнего Поволжья в 1920-е годы // Вестник Саратовского госагроуниверситета им. Н.И. Вавилова. Научный журнал. Саратов, 2006. № 5. С. 155-158.
3. Частная и кустарная промышленность Саратовской губернии в годы НЭПа // Вестник Саратовского госагроуниверситета им. Н.И. Вавилова. Научный журнал. Саратов, 2006. № 6. Вып. 3. С. 178-181.
4. Изменения в социальной структуре городского населения Нижнего Поволжья в 1920-1930-е гг. // Вестник Саратовского государственного  социально-экономического университета. Саратов, № 18.(4) 2007. С. 164-168.
5. Демографические процессы в Нижнем Поволжье в 1900-1930-х гг. // Отечественная история. 2007. № 6. С. 76-88.
6. Промышленность Нижнего Поволжья в условиях капиталистической модернизации в конце XIX - начале XX вв. // Вестник Саратовского государственного  социально-экономического университета. Саратов, № 2.(21) 2008. С. 153-155.
7. особенности Формирования промышленной буржуазии и наемных рабочих в саратовской губернии в конце XIX - начале ХХ вв. // Вестник Саратовского государственного  социально-экономического университета. Саратов, № 2.(21) 2008. С. 155-158.

Монографии:

8. Индустриальное развитие Нижнего Поволжья (конец XIX в. - июнь 1941 г.): исторический опыт и уроки. Саратов, 2007. 320 с.
9. Социально-демографические последствия индустриального развития Нижнего Поволжья (конец XIX в. - 1930-е гг.). Саратов, 2008. 184 с.

Статьи и тезисы докладов и выступлений:

10. енинское учение о социалистическом соревновании в условиях ускорения социально-экономического развития страны // Экономические и социальные проблемы развития АПК региона. Саратов ИСЭП АПК АН СССР, 1989. С. 57-62.
11. Подготовка рабочих кадров в промышленности Нижнего Поволжья в годы первой пятилетки // Проблемы истории российской цивилизации: Сб. науч. статей. Саратов: Изд-во Научная книга, 2004. Вып. I. 180-192.
12. Роль профсоюзных организаций в индустриализации Нижнего Поволжья в годы первой пятилетки // Проблемы истории российской цивилизации: Сб. науч. статей. Саратов: Изд-во Научная книга, 2004. Вып. I. С. 198-210.
13. Эволюция экономической политики Советского государства в 20-х - начале 30-х годов ХХ века // Проблемы истории российской цивилизации: Сб. науч. статей. Саратов: Изд-во Научная книга, 2005. Вып. II. С. 85-107.
14. Письма во власть - источник изучения советского общества 1930-х гг. // Междисциплинарные связи при изучении литературы. Сб. науч. трудов. Изд-во Научная книга, 2006. Вып. II. С. 104-109.
15. Промышленное развитие Нижнего Поволжья накануне и в годы Первой мировой войны // Доклады Академии военных наук. Саратов, 2006. № 5. С. 244-249.
16. Демографические процессы в Нижнем Поволжье в 1920-1930-х гг. // Экономическая история России: проблемы, поиски, решения. Ежегодник. Вып. 8. Москва-Волгоград. 2006. С. 266-275.
17. Миграционная подвижность населения Нижнего Поволжья в 1928-1933 гг. // Проблемы демографии, медицины и здоровья населения России: история и современность. Сб. научн. трудов. Пенза. РИО ПГСХА, 2006. С. 122-125.
18. Региональные аспекты экономических процессов модернизации Нижнего Поволжья в 1900-1930-х гг. // Россия в мировом сообществе цивилизаций: история и современность. Сб. статей. Пенза. РИО ПГСХА, 2006. С. 239-242.
19. Индустриальное развитие Нижнего Поволжья: исторический опыт и уроки (1900-1930-е гг.) // Модернизация и традиции - Нижнее Поволжье как перекресток культур. СПб.; Волгоград: Изд-во ВоГУ, 2006. С. 176-180.
20. Модели индустриального развития Саратовского края (конец XIX в. - 1930-е гг.) // Краеведение и архивное дело в провинции: исторический опыт и перспективы развития. Вып. 9. Саратов: Изд-во Локатор, 2006. С. 250-254.
21. Идейно-теоретические аспекты новой экономической политики // Экономическая история России: проблемы, поиски, решения. Ежегодник. Вып. 9. Москва-Волгоград. 2007. С. 117-126.
22. Изменения в демографической ситуации в Нижнем Поволжье в 1930-е годы // Новейшая история Отечества XX-XXI вв.: Сб. науч. тр. - Саратов: Изд-во Наука, 2007. - Вып. 2. С. 247-264.
23. Проблемы освоения новой техники на Сталинградском тракторном заводе в годы первой пятилетки // Известия Саратовского университета. Серия История. Международные отношения. Вып. 1. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2007. С. 66-74.
24. Историографические вопросы социально-экономического развития Нижнего Поволжья в 1920-1930-х годах // ХХ век в истории России: актуальные проблемы. Пенза: РИО ПГСХА, 2007. С. 193-195.
25. Политика Советского государства по снижению розничных цен в конце 1920-х гг. (по материалам Нижнего Поволжья) // Материальная и духовная культура народов Урала и Поволжья: история и современность. Глазов, 2007. С. 59-62.
26. Изменение численности рабочих и заработной платы в промышленности Нижнего Поволжья в годы нэпа // Россия в мировом сообществе цивилизаций: история и современность. Сб. статей. Пенза. РИО ПГСХА, 2007. С. 163-165.
27. Административно-правовая роль государства в регулировании демографических процессов в 1920-1930-е гг. // Проблемы демографии, медицины и здоровья населения России: история и современность. Сб. научн. трудов. Пенза. РИО ПГСХА, 2007. С. 231-234.
28. Безработица как характерная черта повседневности 1920-х годов (по материалам Нижнего Поволжья) // Историк и его эпоха. Тюмень. Типография Печатник, 2007. С. 333-335.
29. Модернизация взаимоотношений предпринимателей и наемных рабочих в начале ХХ в. (по материалам Саратовской губернии) // Россия в мировом сообществе цивилизаций: история и современность. Сб. статей. Пенза. РИО ПГСХА, 2007. С. 250-254.
30. Демографическая история Нижнего Поволжья в 1920-1930-е годы // Проблемы истории российской цивилизации: Сб. науч. статей. Саратов: Изд-во Научная книга, 2007. Вып. III. С. 175-190.
31. Производственные и трудовые отношения на промышленных предприятиях Нижнего Поволжья в 1920-е годы // Проблемы истории российской цивилизации: Сб. науч. статей. Саратов: Изд-во Научная книга, 2007. Вып. III. С. 114-126.
32. Промышленность Нижнего Поволжья в годы Гражданской войны// Россия в мировом сообществе цивилизаций: история и современность. Сб. статей. Пенза. РИО ПГСХА, 2008. С. 266-269.

Учебное пособие:

33. История России с древнейших времен до наших дней: Учебное пособие. Саратов: Изд-во Научная книга, 2005. С. 98-130.

---

1 Историко-статистический обзор промышленности России. В 2 т. СПб., 1883.

2 Россия в конце XIX века. СПб., 1900.

3 См.: Струве П.Б. Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России. СПб., 1984. С. 288; Туган-Барановский М.И. Русская фабрика в прошлом и настоящем. СПб., 1898; Менделеев Д.И. Проблемы экономического развития страны. М., 1960.

4 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.1. С. 159.

5 См.: Рожков Н.А. Русская история в сравнительно-историческом освещении. Т. 11. М., 1925; Покровский М.Н. Русская история в самом сжатом очерке. М. - Пг., 1923; Струмилин С.Г. Очерки экономической истории России и СССР. М., 1966; Дружинин Н.М. О периодизации истории капиталистических отношений в России// Вопросы истории. 1949. № 11 и др.

6 См.: Кафенгауз Л.Б. Государственная промышленность СССР за первое полугодие 1924-25 операц. года. Стат.-экон.обзор. М., 1925 Его же. Эволюция промышленного производства России. М., 1994.

7 См.: Промышленность Поволжья и голод 1921 года. М., 1921; Гутовский И.А. Хозяйственной положение Сталинградской губернии. Сталинград, 1925; Милованов С. Рыбные промыслы Астраханского края за последние 25 лет// Астрахань и Астраханский край. Астрахань, 1924; Мальков А.А. Естественное движение населения Саратовской губернии за период 1914-1925 гг. Саратов, 1926; и др.

8 См.: Люди и сталь. Сталинград, 1936; Кузьминов И.И. Стахановское движение - высший этап социалистического соревнования. М., 1940; Чангли И.И. Социалистическое соревнование - движущая сила развития советского общества. М., 1951; Водолагин М.А., Щеглов В.Н. Металлургический завод Красный Октябрь (исторический очерк). М., 1957 и др.

9 См.: Советская социалистическая экономика 1917-1957 гг. М., 1957.

10 См.: Рашин А.Г. Динамика промышленных кадров СССР за 1917-1958 гг.// Изменения в численности и составе советского рабочего класса: Сб. статей. М., 1961.

11 См.: Рогачевская Л.С. Из истории рабочего класса СССР в первые годы индустриализации (1926-1927 гг.). М., 1959; Дробижев В.З. Советский рабочий класс в период социалистической реконструкции народного хозяйства. М., 1961; Панфилова А.М. Формирование рабочего класса СССР в годы первой пятилетки (1928-1932). М., 1964.

12 См.: Сергеев А.П. Промышленность Нижнего Поволжья в начале ХХ века. Автореф. диссЕ канд. ист. наук. Волгоград, 1972; Водолагин М.А. Очерки истории Волгограда. М., 1969.

13 Клейн Н.Л. Экономическое развитие Поволжья в конце XIX - начале ХХ вв. Саратов, 1981; Она же. Буржуазия Поволжья в условиях формирования Российского империализма.// Социально-экономическое развитие Поволжья в XIX - начале ХХ вв. Куйбышев, 1986.

14 См.: Лацис О. Проблема темпов в социалистическом строительстве// Коммунист. 1987. № 1; Селюнин В., Ханин Г. Лукавая цифра// Новый мир. 1987. № 2; Шмелев Н. Авансы и долги// Новый мир. 1987. № 1; Селюнин В. Истоки// Новый мир. 1988. № 5; Гордон А., Клопов Э. Зерна плевел (размышления о предпосылках и итогах преобразований 30-х гг.)// Рабочий класс и современный мир. 1988. № 2; Клямкин И. Почему трудно говорить правду// Новый мир. 1989. № 2 и др.

15 См.: Бордюгов Г.А., Козлов В.А. История и конъюнктура: субъективные заметки об истории советского общества. М., 1992; Дэвис Р. Развитие советского общества в 20-е годы и проблема альтернативы// Россия в ХХ веке. Историки мира спорят. М., 1994; Его же. Советская экономическая реформа в исторической перспективе// Нэп: приобретения и потери. М., 1994.

16 См.: Ханин Г.И. Почему и когда погиб нэп. Размышления экономиста// ЭКО. 1989. № 10. С. 71-73.

17 Ханин Г.И. Советское экономическое чудо: миф или реальность?// Свободная мысль. 2003. № 12. С. 73.

18 Бокарев Ю.П. Российская экономика в мировой экономической системе (конец XIX - 30-е гг. ХХ в.). С. 451.

19 Свищев М.А. Мелкое производство в 20-е годы// Нэп: приобретения и потери. С. 181.

20 Шишкин В.А. Власть. Политика. Экономика. Послереволюционная Россия (1917-1928 гг.). СПб., 1997. С. 360-362.

21 См.: Орлов И.Б. Новая экономическая политика: история, опыт, проблемы. М., 1999.

22 Лютов Л.Н. Государственная промышленность в годы нэпа (1921-1929). Саратов, 1996. С. 312.

23 Бородкин Л.И., Свищев М.А. Имитационное моделирование процесса социальных перемещений в частном секторе народного хозяйства периода Нэпа// ЭВМ и математические методы в исторических исследованиях. Сб. статей. М., 1994. С. 59.

24 См.: Трудовые конфликты в советской России 1918-1929 гг. М., 1998; Экономическая история. Обозрение/ под ред. Л.И. Бородкина. Вып. 3.  М., 1999. С. 47-55; Трудовые конфликты в СССР. 1930 - 1991. М., 2006. и др.

25 Красильщиков В.А. Вдогонку за прошедшим веком: Развитие России в ХХ веке с точки зрения мировых модернизаций. М., 1998. С. 90.

26 Булдаков В.П. Российская империя, СССР, Российская федерация: история одной страны. М., 1993. С. 32.

27 Вишневский А.Г. Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР. М., 1998. С. 418.

28 Модернизация в России и конфликт ценностей. М., 1994. С. 84, 88.

29 Опыт российских модернизаций. XVIII- XX века. М., 2000. С. 69.

30 Соколов А.К. Курс советской истории. 1917-1940. М., 1999. С. 14.

31 Маркевич А.М., Соколов А.К. Магнитка близ Садового кольца: Стимулы к работе на Московском заводе Серп и молот. 1883-2001 гг. М., 2005.

32 См.: Журавлев С.В. Маленькие люди и большая история: иностранцы московского Электрозавода в советском обществе 1920-1930-х гг. М., 2000. С. 2; Журавлев С.В., Мухин М.Ю. Крепость социализма: Повседневность и мотивация труда на советском предприятии, 1928-1938 гг. М., 2004; Осокина Е.А. Иерархия потребления. О жизни людей в условиях сталинского снабжения 1928-1935 гг. М., 1993; Ее же. За фасадом сталинского изобилия: Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927-1941. М., 1997; Осокина Е.А. За фасадом сталинского изобилия: Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927-1941. М., 1997.; Черных А.И. Становление России советской. 20-е годы в зеркале социологии. М., 1998. и др.

33 Cм.: Араловец Н.А. Потери населения советского общества в 1930-е годы: проблемы, источники, методы изучения в отечественной историографии// Отечественная история. 1995. № 1.

34 См.: Кириллова Д.А. Рождаемость, смертность и прирост населения СССР в 1933-1939 гг. Чебоксары, 1994; Андреев Е.М., Дарский Л.Е., Харькова Т.Л. Демографическая история России. М., 1998.

35 См.: Кондрашин В.В. Голод 1932-1933 гг. в деревне Поволжья// Вопросы истории. 1991. № 6; Осколков Е.Н. Хлебозаготовки и голод 1932-1933 гг. в Северо-Кавказском крае. Ростов-на-Дону, 1991; Исупов В.А. Городское население Сибири: от катастрофы к возрождению. Новосибирск, 1995; Корнилов Г.Я. Уральское село и война: проблемы демографического развития. Екатеринбург, 1993.

36 См.: Жиромская В.Б., Киселёв И.Н., Поляков Ю.А. Полвека под грифом секретно: Всесоюзная перепись населения 1937 г. М., 1996.

37 См.: Население России в 1920-1950-е гг.: численность, потери, миграции. М., 1994; Население России в ХХ веке. Т. 1. 1900-1939 гг. М., 1998.

38 См.: Жиромская В.Б. Демографическая история России в 1930-е гг. Взгляд в неизвестное. М., 2001.

39 Сенявский А.С. Особенности российской урбанизации / Опыт российских модернизаций XVIII-XX века. М., 2000. С. 72.

40 См.: Герман А.А. Немецкая автономия на Волге. 1918-1941. М., 2007.

41 См.: Гончаренко Л.Н. Города Среднего и Нижнего Поволжья во второй половине XIX в. (Социально-экономическое исследование). ДиссЕ докт. ист. наук. Чебоксары, 1995.

42 См.: Морозов С.Д. Социально-классовый состав населения Поволжья в период империализма. Дисс... канд. ист. наук. Казань, 1996.

43 См.: Карнишин В.Ю. Общественно-политический процесс в Поволжье (1905-февраль 1917). ДиссЕ докт. ист. наук. М., 1998.

44 См.: Ишин В.В. Исторический опыт партийно-государственного руководства рыбной промышленностью Российской Федерации (1918-1991). На материалах Волго-Каспийского бассейна: ДиссЕ докт. ист. наук. М., 2001.

45 См.: Гуменюк А.А. Переход к нэпу в Саратовской губернии: социально-экономические и политические процессы (1921-1923 гг.): ДиссЕ канд. ист. наук. Саратов, 2002. С. 250.

46 См.: Тюрин А.О. Социальная политика Советской власти в 1928-1941 гг. (на материалах Нижнего Поволжья): ДиссЕ канд. ист. наук. Астрахань, 2003.

47 См.: Корноухова Г.Г. Повседневность и уровень жизни городского населения СССР в 1920-1930-е гг. (на материалах Астраханской области): ДиссЕ канд. ист. наук. М., 2004.

48 См.: Болотов Н.А. Социальная политика в Нижнем Поволжье в 1920-1930-е годы. Волгоград, 2004.

49 См.: Кузьмина Т.Н., Шарошкин Н.А. Индустриальное развитие Поволжья. 1928-июнь 1941 гг.: достижения, издержки, уроки. Пенза, 2005.

50 См.: Gregory P.R. Russian National Income 1885-1913. Cambridge, 1982.

51 См.: Davies R.W., Harrison M., Wheatercroft S.G. The Economic Transformation of the Soviet Union, 1913-1945. Cambridge, 1994.

52 См.: Девис Р.У. Советская экономика в период кризиса. 1930-1933 годы// История СССР. 1991. № 4. С. 203; Он же. Развитие советского общества в 20-е годы и проблема альтернативы// Россия в ХХ веке. Историки мира спорят. М., 1994. С. 317. и др.

53 Девис Р.У. Развитие советского общества в 20-е годы и проблема альтернативы// Россия в ХХ веке. Историки мира спорят. М., 1994. С. 119.

54 См.: Харрисон М. Стабильны ли командные системы? Почему потерпела крах советская экономика// Экономическая история. Обозрение/ Под ред. Л.И.Бородкина. Вып. 6. М., 2001; Бородкин Л.И. (рец.) Фишер В. Европа: Экономика, общество, государство. 1914-1980/ Пер. с нем. Л.А. Овчинцевой; научн. ред. Ю.А.Петров. М., 1999// Экономическая история. Обозрение. Вып. 6. М., 2001.

55 См.: Lewin, Moshe. Political Undercurrents in Soviet Economic Debates. Princeton, 1974; Он же. The Making of the Soviet System: Essays in the Social History of Interwar Russia. New York, 1985; Shanin T. Russia as a УDeveloping SocietyФ. London, 1985; Fitzpatrick, Sheila. Education and Social Mobility in the Soviet Union, 1921-1934. Cavbridge, 1979; Она же. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы: город. М.; Холмс Л. Социальная история России. 1917-1941. Ростов-н/Д., 1993.

56 См.: Rassweiler, Anne. The Generation of Power. The History of Dneprostroi. New York, 1988; Hoffmann, David. Peasant Metropolis: Social Identities in Moscow, 1929-1941. Ithaca, 1994; Kotkin, Stephen. Magnetic Mountain: Socialism as a Civilization. Berkeley-Los Angeles-London, 1995; Straus, Kenneth M. Factory and Community in Stalin`s Russia: The Making of an Industrial Working>

57 См.: Материалы к учёту рабочего состава и рабочего рынка. Вып. 2. Пг.,  1917. С.74-75, Народное хозяйство в 1916 году. Вып. VII. Сводные статистические таблицы за 1913-1916 гг. Пг., 1922. С. 130-133.

58 См.: Российский Государственный Архив социально-политической истории (далее РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 12. Д. 22. Л. 31.

59 См.: Государственный архив новейшей истории Саратовской области (далее ГАНИСО). Ф. 27. Оп. 3 .Д. 8. Л. 21-22.

60 См.: Там же. Оп.4. Д.1003. Л.13.

61 См.: ГАНИСО.  Оп.3. Д. 1002. Л. 32, 36, 39, 39 об.

62 См.: Промышленность Сталинградской губернии. С. 53.

63 См.: ГАНИСО. Ф. 55. Оп. 1. Д. 78.  Л. 11-12.

64 См.: Там же. Ф. 27. Оп. 4. Д. 4.  Л. 79-80.

65 См.: Государственный архив Российской федерации (далее ГАРФ). Ф. 5451. Оп. 11. Д. 110. Л. 155.

66 См.: ГАРФ. Ф. 5451. Оп. 11. Д. 366. Л. 96-97.

67 См.: Отчёт Астраханского Губисполкома за 1925-1926 г. Астрахань, 1927. С. 287-288.

68 См.: Материалы к построению перспективного плана хозяйственного и культурного строительства Нижне-Волжского края. 1928/29-1932/33. Саратов, 1929. С. 2.

69 См.: Очерки истории Саратовской организации КПСС. Ч. III. 1918-1937. Саратов, 1965. С. 233; Материалы к построению перспективного плана хозяйственного и культурного строительства Нижне-Волжского края. 1928/29-1932/33. Саратов, 1929. С. 3.

70 См.: Государственный архив Саратовской области (далее ГАСО). Ф. Р-442. Оп. 1. Д. 137. Л. 22, 27.

71 КПСС в резолюцияхЕ Т. 4. С. 391-392.

72 Подсчитано автором по материалам: Государственный Архив Новейшей Истории Волгоградской области (далее ГАНИВО). Ф. 76. Оп. 1. Д. 201. Л. 90 об.; Нижне-Волжский партработник. 1932. № 5-6. С. 62; Коммунист. 1932. 27 мая.

73 ГАНИСО. Ф. 55. Оп. 1. Д. 326. Л. 41.

74  ГАНИСО. Ф. 55. Оп. 1.  Д. 148. Л. 42-43.

75 См.: Материалы к первой краевой партийной конференции Нижне-Волжского края. С. 51.

76 Наш край: Хроника истории Волгограда и области. Волгоград, 1973.С. 135.

77 См.: ГАСО. Ф. Р-274. Оп. 1. Д. 223. Л. 1-2.

78 См.: ГАНИСО. Ф. 81. Оп. 1. Д. 341. Л. 88; Ф. 55. Оп. 1. Д. 28. Л. 60;

79 См.:  ГАНИВО.  Ф. 71. Оп. 1. Д. 58. Л. 117.

80 Индустриализация Нижнего Поволжья (1926-1941 гг.). Документы и материалы. Волгоград, 1984. С. 134-139.

81 Нижне-Волжский ударник. 1931. № 2-3. С. 2-3.

82 См.: Индустриализация Нижнего Поволжья (1926-1941 гг.).  С. 37, 171.

83 См.: Индустриализация Нижнего Поволжья.  С. 176, 181; ГАНИВО. Ф. 113. Оп. 18. Д. 18. Л. 10; ГАНИСО. Ф. 594.Оп 1 Д. 430.Л. 13-14.

84 См.: Народное хозяйство Астраханской области за 50 лет: Стат. сборник. Волгоград, 1967. С. 40.

85 См.: Тяжельникова В.С., Соколов А.К. Отношение к труду: факторы изменения и консервации традиционной трудовой этики рабочих в советский период// Социальная история. Ежегодник. 2001/2002. М., 2004. С. 97.

86 См.: Российский государственный архив экономики (далее РГАЭ). Ф. 1562. Оп. 336. Д. 322. Л. 15; Д. 323. Л. 10; Д. 327. Л. 9; Д. 1266. Л. 72, 131, 157.

87 Статистический  сборник  Нижней  Волги  1929-1933.  Сталинград,  1934. С. 432.

88 См.: ГАНИСО. Ф. 594. Оп. 1. Д. 792. Л. 34; ГАНИВО. Ф. 113. Оп. 1. Д. 285. Л. 100; Государственный  архив  Астраханской  области  (далее ГАНИАО). Ф. 9. Оп. 1. Д. 163. Л. 4.

89 Основные итоги отраслевых конференций тяжелой промышленности. М., 1936. С. 26-27.

90 См.: Матвеев И.М. Саратов в санитарном отношении в 1906 году. Саратов, 1908. С. 64.

91 См. Румянцев Е.Д. Фабрично-заводская промышленность и пролетариат Поволжья накануне февральской буржуазно-демократической революции // Социально-экономическое развитие Поволжья в XIX - начале XX века. Межвуз. сб. статей. Куйбышев, 1986. С. 154.

92 См.: ГАНИСО. Ф. 55. Оп. 1. Д. 255. Л. 16; ГААО. Ф. 2251. Оп. 1. Д. 32. Л. 14.

93 См.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 336. Д. 327. Л. 9; Д. 328. Л. 10.; Д. 329. Л. 7.; Д. 336. Ч.1. Д. 374. Л. 140; Д. 476. Л. 163.

94 См.: ГАРФ. Ф. А-374. Оп. 23. Д. 8. Л. 33; РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 39. Л. 7, 30.

95 См.: Обзор хозяйства и культуры Саратовского округа. Саратов, 1929. С. 193.

96 См.: Васильев В.А Жилищное строительство в городах Нижне-Волжского края в годы первой пятилетки// Поволжский край. Саратов, 1988.  Вып.  10. С. 120.

97 См.: Материалы к отчету Нижне-Волжского крайкома ВКП(б). Саратов, 1932. С. 67.

98 См.: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 336. Д. 140. Л. 4, 8-10; Материалы к отчету Саратовского городского Совета РК и КД с 1931 г. по 1 июля 1939 г. Саратов, 1939. С. 50; Сталинградская область. Сталинград, 1940. С. 190.

   Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разное