Политическое идерство как феномен гражданского общества

Автореферат докторской диссертации по политике

ДРУГИЕ АВТОРЕФЕРАТЫ ПО ПОЛИТИКЕ >>

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

имени М.В. ОМОНОСОВА

На правах рукописи

Купчин Николай Николаевич

ПОЛИТИЧЕСКОЕ ИДЕРСТВО

КАК ФЕНОМЕН ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА

Специальность 23.00.02 -

Политические институты, этнополитическая конфликтология,

национальные и политические процессы и технологии

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора политических наук

Москва

2008

Диссертация выполнена на кафедре мировой и российской политики

философского факультета МГУ имени М.В. омоносова

Защита состоится 25 марта 2009 г. в 15 ч. 00 м. на заседании Диссертационного совета Д 501.001.47 по политическим наукам при Московском государственном университете имени М.В. омоносова по адресу: 119991, ГСП-1, г. Москва, енинские горы, МГУ, учебный корпус № 1, ауд. А-518.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале Отдела диссертаций Фундаментальной библиотеки МГУ имени М.В. омоносова (сектор А, 8-й этаж, к. 812) по адресу: омоносовский просп., д. 27.

Автореферат разослан ___ февраля 2009 г.

Ученый секретарь

Диссертационного совета,

кандидат политических наук, доцент А.В. Федякин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования обусловлена существованием фундаментальной, имеющей как теоретико-методологические, так и прикладные измерения, проблемы определения устойчивых и эффективных институтов, норм, принципов, критериев, установок и т.д., которые могут служить надежной, адекватной современным общественно-политическим реалиям и перспективной с точки зрения будущего системой выбора и оценки гражданским обществом политических идеров - тех, кто призван оказывать существенное воздействие на судьбы государств и проживающих в них народов. Не удивительно поэтому, что дискуссии о роли, которую играют идеры в процессе разработки, принятия и проведения в жизнь политических решений на различных уровнях власти - окальном, региональном, национальном, глобальном, равно как и о влиянии, которое они оказывают на развитие общества и государства, продолжают привлекать внимание как специалистов, представляющих различные области знания, так и тех, кто осуществляет практическую политику.

Выдвижение политических идеров сегодня происходит в условиях все более определенного и, вместе с тем, все чаще закамуфлированного конфликта между политической властью и экономическими субъектами, с одной стороны, и гражданским обществом, с другой. Фактически вся политическая история Нового и Новейшего времени представляет собой процесс становления и институционализации перманентного конфликта трех указанных агентов социально-политического взаимодействия. Между тем, вопреки устоявшемуся противопоставлению государства и социума со времени абсолютизма и до наших дней происходит эволюция взаимодействия государства, экономики и гражданского общества . Тем не менее, несмотря на успехи демократизации, расширение возможностей контроля со стороны социума за политической и экономической властью, вопрос защиты интересов общества в условиях постоянного давления столь могущественных сил, какими предстают государство с его всеобъемлющей административной системой и рынок с его всеподчиняющим законом прибыли, остается актуальным для стран не только с относительно недавно возникшими демократическими режимами, но и с многовековыми демократическими традициями, развитыми институтами гражданского общества, более того, для мирового сообщества в целом.

Хотя политическая практика XIX-XX вв. способствовала укреплению гражданского общества, его способности к защите собственных интересов (в частности, завоевания социал-демократических движений в западноевропейских странах), образованию регулируемого рынка, вместе с тем, возникли новые формы властного диктата интервенционистского административного государства, существенно возросло давление крупных транснациональных корпораций и финансово-промышленных групп, стали более изощренными манипуляции со стороны средств массовой коммуникации. Система социальных прав в государстве всеобщего благосостояния из-за бюрократических, этатистских способов реализации постепенно, но неуклонно превращает их обладателей из граждан в зависимых клиентов, укрепляя не гражданское общество, а административное государство. Транснациональный капитал и разного рода спекулятивные фонды, следуя конъюнктуре рынка, интересам выгоды, способны ввергать в экономическую депрессию, а тем самым - в политическую нестабильность страны и даже целые регионы планеты, инициировать кризисы глобального масштаба.

Весьма актуальны проблемы защиты интересов граждан перед ицом олигархических, авторитарных режимов в странах третьего мира, государствах с недемократическими политическими системами. Не вызывает сомнений и тот факт, что страны победивших и даже развитых демократий также подвержены прямому и опосредованному, скрытому воздействию со стороны крупнейших транснациональных экономических акторов и обслуживающих их интересы национальных государственно-управленческих и политических истеблишментов. Последнее в новом свете ставит обсуждение проблем управляемой и суверенной демократии .

В современном мире интересы гражданского общества, как правило, испытывают двустороннее давление государственной власти и крупного капитала. Политическое идерство в данной ситуации определяется диспозицией идеров относительно политических и финансово-экономических элит (как национальных, так и мировых), гражданской сферы, государственных институтов, общей расстановкой сил между политической и экономической властью и гражданским обществом, культурными ценностями и традициями, динамическим соотношением названных факторов. Раскрыть конкретные механизмы реализации политического идерства как феномена гражданского общества в условиях столкновения властных, экономических, социальных и т.д. интересов, пути совершенствования данных механизмов представляется практически значимой задачей.

В целом, актуальность темы настоящего диссертационного исследования обусловлена наличием целого ряда проблемных ситуаций, так или иначе вызванных участием идеров в современной политической жизни. Наиболее существенными из них являются следующие:

1) с одной стороны, заметное возрастание роли политических идеров в жизни отдельных стран, значительная концентрация в их руках важнейших ресурсов власти и управления на всех уровнях, с другой стороны, сокращение политической активности и участия основных социальных групп и слоев в общественно значимых мероприятиях, происходящие на фоне продолжающегося декларирования первыми ицами государств, руководителями международных правительственных и неправительственных организаций, иными всемирно значимыми структурами своей приверженности демократизации, а демократических ценностей - в качестве императивов развития всей человеческой цивилизации;

2) небывалым многообразием имеющихся в отечественной и зарубежной научной итературе подходов к осмыслению политического идерства, обилием противоречивых и взаимоисключающих друг друга трактовок данного феномена, его предпосылок, факторов становления, возможных траекторий эволюции, критериев выбора того или иного типа, а также шкал оценок эффективности в конкретных исторических условиях - словом, всем тем, что наглядно свидетельствует о пока еще недостаточной разработанности данной проблематики на концептуальном уровне;

3) попытками задействования классических теорий и концепций политического идерства для анализа современных политических процессов, отношений, институтов, практик в чистом виде, без какой-либо операционализации и адаптации, что приводит к весьма парадоксальным выводам и результатам, едва и способствующим приращению политологического знания вообще и в сфере изучения политического идерства в частности.

Степень научной разработанности проблемы. идерство, в том числе политическое - одна из фундаментальных тем социально-философской и политической мысли, так или иначе разрабатываемых с первых шагов рефлексии человека, его размышлений над устройством общества и государства. идерство стало популярным сюжетом исследований в связи с возникновением публичной политики, ее демократизацией, возрастанием в ней роли больших социальных групп, становлением массового общества, развитием массовых коммуникаций. Политическое идерство заняло значимое место в общественно-политической жизни, превратилось в публичное дело, что породило потребность его осмысления как феномена гражданского общества.

В ряду мыслителей, чьи труды стали классическими в исследовании политического идерства, следует назвать Н. Макиавелли, Т. Гоббса, Ф. Ницше, К. Маркса, Г. ебона, М. Вебера, Г.В. Плеханова, В.И. енина, Г. Тарда, З. Фрейда, Г. ассуэлла, Э. Фромма, М. Фуко и др. В том числе благодаря им теория политического идерства постоянно эволюционировала и к настоящему времени представляет собой обширную доктрину с многообразием подходов, обусловленных различным пониманием природы власти и властвующих.

Некоторые из интересующих нас аспектов темы политического идерства затронуты в трудах современных отечественных философов, политологов, социологов, психологов, специалистов в области теории и практики управления. В частности, серьезный вклад в разработку проблематики политического идерства в широком социально-философском контексте внесли такие исследователи, как Г.М. Андреева, М.Н. Афанасьев, Г.К. Ашин, О.В. Гаман-Голутвина, .Я. Гозман, Г.Г. Дилигенский, И.Е. Дискин, И.Г. Дубов, Е.В. Егорова-Гантман, Н.А. Зенькович, В.Г. Игнатов, В.В. Ильин, М.В. Ильин, И.Ю. Киселев, Н.А. Косолапов, М.И. Кодин, О.В. Крыштановская, Н.Ю. апина, А.Н. еонтьев, Д.В. Ольшанский, Е.В. Охотский, А.С. Панарин, Я.А. Пляйс, В.П. Пугачев, А.В. Понеделков, Д.Е. Слизовский, Г.В. Шахназаров, Е.Б. Шестопал и др.

Среди зарубежных исследований, касающихся интересующей нас проблематики, ценными, сохраняющими теоретико-методологическую и практически-политическую актуальность, являются труды Х. Арендт, Р. Арона, Ж. Блонделя, Р. Даля, М. Джиласа, Э. Канетти, А. ейпхарта, . Зидентопа, Ж.-Ф. иотара, Н. умана, К. эша, К. Манхейма, Ч. Миллса, Р. Михельса, С. Московичи, Х. Ортега-и-Гассета, К. Поппера, В. Райха, Ю. Хабермаса, Ф. Хайека, Г. Шиллера, А. Турена и др.

Что же касается собственно проблематики гражданского общества, в том числе в России и в связи с Россией, то на сегодняшний день существует довольно обширная итература, включающая в себя монографии и статьи отечественных и зарубежных исследователей в области политологии, философии, политической истории, социологии, социально-политической мысли .

При этом следует отдельно сказать о трудах ведущих современных отечественных обществоведов А.С. Ахиезера, К.С. Гаджиева, В.И. Коваленко, А.П. Кочеткова, М.С. Кудряшовой, Е.Н. Мощелкова, А.С. Панарина, С.П. Перегудова, А.И. Соловьева, К.Г. Холодковского, А.Ю. Шутова и др. , весьма плодотворно разрабатывающих, в том числе, и идеи гражданского общества, комплексно анализирующих особенности, проблемы и перспективы его становления и развития в России.

Отметим также, что проблематика, связанная с осмыслением таких важнейших социально-политических феноменов, как политическое идерство и гражданское общество, их отдельных сторон, аспектов функционирования, форм, проявлений и т.д., затрагивалась в ряде диссертационных исследований по политическим, социологическим, философским, юридическим наукам .

Признавая наличествующие в указанных выше научных трудах и публикациях фундаментальные проработки целого ряда аспектов темы настоящего диссертационного исследования, а также отдавая дань уважения сформулированным в них верным и глубоким идеям, вместе с тем, необходимо отметить следующее. При всех позитивных моментах многообразие теорий, типологий, разносторонних трактовок, ракурсов, формирующих объемное представление о природе политического идерства, затрудняет его понимание как института, который в значительной мере определяет выбор стратегии, направление, средства, технологии развития общества, так или иначе соотносимого с ценой, ценностями развития. Политический идер несет ответственность за судьбоносные для ведомых им решения; между тем, концептуально ясных критериев определения ценностной, технологической приемлемости подобных решений политология и смежные с ней направления научного знания, на наш взгляд, пока не дают. Остается не до конца проясненным смысл и механизм политического идерства как феномена гражданского общества, генезис и концептуальное обоснование его ценностной, технологической платформы, занимая которую, политик становится исторической фигурой первого плана, вершителем истории.

Желание восполнить данного рода пробелы, в конечном счете, и обусловили объект, предмет, цель и задачи настоящей работы.

Объектом диссертационного исследования выступает политическое идерство, предметом - политическое идерство как феномен гражданского общества, его теоретические, концептуальные и практические аспекты, формы и проявления в различных пространственно-временных контекстах.

В соответствии с объектом и предметом исследования, его цель состоит в том, чтобы раскрыть теоретические, концептуальные и практические аспекты политического идерства как феномена гражданского общества вообще и применительно к российским общественно-политическим реалиям в частности.

Для реализации цели исследования были поставлены следующие задачи:

1) провести политологический анализ политического идерства как общественно-политического феномена;

2) выявить основные факторы и контекстуальные основы генезиса и эволюции политического идерства;

3) раскрыть особенности формирования и осуществления политического идерства в условиях зрелого гражданского общества;

4) исследовать специфику политического идерства в условиях становления гражданского общества.

Рабочая гипотеза. Политическое идерство в конкретную историческую эпоху и в той или иной стране характеризуется своим собственным набором ресурсов, отличным от набора ресурсов идера в другой стране и в другое время. Ресурсоемкость политического идерства, от характеристик которой, в конечном счете, зависит итоговый результат деятельности идера, то есть ее эффективность или неэффективность, определяется также текущими параметрами и уже достигнутым уровнем развития политической сферы жизни социума. Тем самым основной категорией оценки ресурсоемкости является достаточность ресурсов идера для достижения поставленных целей в ту или иную эпоху в условиях конкретных общественно-политических реалий. Ресурсы, пригодные для достижения целей политического идера в прошлом, могут быть недостаточны для достижения целей идера в настоящем или непригодны вовсе. Наблюдающиеся рост динамики и усложнение общественно-политических реалий на современном этапе с неизбежностью влияют и на ресурсоемкость политического идерства, которая в общем и целом имеет тенденцию к повышению.

В условиях современных угроз и вызовов (глобализация, всплеск международного терроризма, трансформация мировой политической системы, девальвация норм международного права, ослабление традиционных и появление новых политических субъектов и т.д.) политическое идерство в его конкретных типах, формах, стилях, механизмах осуществления и т.п. может быть не только фактором сглаживания негативных моментов, преодоления кризисных явлений, но и предпосылкой перехода к качественно новой стадии развития социума, к широкому внедрению инновационных моделей функционирования важнейших сфер его жизнедеятельности. Вместе с тем, далеко не всегда представляется возможным определить степень эффективности той или иной политики идера, объективно и всесторонне проанализировать предполагаемые издержки и побочные эффекты этой политики, детально спрогнозировать ожидаемые угрозы и вызовы от применения ресурсов, задействованных идером. Кроме того, отдельной проблемой, имеющей конкретные измерения и преломления, всегда являлись и продолжают оставаться ичные интересы и интенции политического идера и их соотношение с приоритетами и потребностями всего общества.

В условиях авторитарной модернизации, когда роль идера в процессах демократического транзита является решающей, в случае принятия принципов и ценностей демократии в качестве главного вектора развития социума имеет место предопределенность ситуации, в которой для достижения поставленных целей с неизбежностью должно произойти искусственное рождение гражданского общества при сильном идерстве. Однако грань между таким состоянием политики, когда вмешательство идера ограничивается ишь некоторой направляющей ролью в формировании демократических институтов и гражданского общества, и ситуацией, когда происходит фактическое подминание под идера гражданского общества и его институтов (которые, получается, существуют в большей степени формально, чем реально), очень тонка и прерывиста. Тем самым политическое идерство следует рассматривать не только как результат развития гражданского общества, достижения его институтами определенной степени зрелости, но и как предпосылку, фактор формирования этого самого гражданского общества. Это особенно подходит к случаям демократического транзита, перехода от тоталитаризма к демократии посредством авторитарной модернизации.

Таким образом, природа политического идерства диалектична. Политическое идерство - и причина, и следствие одновременно; оно несет в себе и позитивные, и негативные черты, опирается на как актуальные, так и потенциальные ресурсы, имеет текущие и отложенные результаты, непосредственно ощутимые и отдаленные эффекты.

Теоретико-методологические основы исследования определяются его междисциплинарным характером, базируются на фундаментальных предпосылках и достижениях широкого спектра самостоятельных научных направлений и дисциплин, в том числе социальной и политической философии, теории политики, истории социально-политической мысли, политической психологии, политической социологии и т.д. Учитывая исходно комплексный, динамичный статус изучаемого материала, в ходе исследования были использованы такие классические методы, как восхождение от абстрактного к конкретному, огический и исторический, индукции и дедукции, анализа и синтеза, сравнительный, обобщения и аналогии и т.д., а также общеметодологические принципы объективности, системности, всестороннего рассмотрения, детерминизма, историзма, диалектической противоречивости и др.

Так, исторический метод используется при анализе факторов и предпосылок генезиса, динамики и траекторий развития феномена политического идерства вообще и в условиях формирующегося и зрелого гражданского общества в частности. Это позволяет автору обосновать и развить тезис о том, что политическое идерство в различные исторические периоды и в разного рода ситуациях, на конкретных этапах развертывания политического процесса проявляется по-разному, его конкретные черты, характер и тип могут носить вариативный характер. И если для каждой страны в ту или иную эпоху характерен свой, особенный тип и характер политического идерства (что, впрочем, не отрицает возможности сходства этих типов по ряду параметров ибо, быть может, почти по всем), то совсем не обязательно, что тип идерства, актуальный для данного государства сегодня, подойдет ему и завтра (точно так же, как и сегодня не всегда успешен тот идер, который мог быть успешен или был успешен вчера). В равной степени это действует и в синхронной перспективе: адекватный для данного государства тип идерства не будет с неизбежностью адекватным для другого государства.

Другим важным методологическим компонентом диссертационного исследования является положение о диалектичной природе политического идерства в рамках его взаимоотношений с гражданским обществом, где политическое идерство предстает одновременно как предпосылка формирования и результат развития последнего. Использование данной методологии позволяет автору рассматривать политического идера в двух аспектах: как представителя государства и как представителя общества, имеющего те же ментальные установки, прошедшего этап политической социализации в тех же условиях. Опираясь на методологические положения детерминистического учения об объективной закономерной взаимосвязи и причинной обусловленности явлений, автор, учитывая сложность исторических отношений гражданского общества и государства (по факту - потенциально конфликтной природы их взаимоотношений), формулирует тезис о том, что залогом поддержания демократического курса развития общества, сохранения и приумножения его гражданских потенций является второй аспект феномена политического идерства - невозможность оторвать политического идера от сформировавшего его общества.

В целом, использование эти и многих других ставших классическими методологических подходов, их операционализация и конкретизация в ходе диссертационного исследования позволяют автору придать им новое содержание, которое дает возможность категориального осмысления и всестороннего рассмотрения политического идерства в рамках политологии как феномена мира политического во всех многообразных его формах и проявлениях, как комплексного, многогранного явления, так или иначе характерного для различных политических пространственно-временных континуумов.

Одним из ключевых элементов теоретико-методологической базы диссертационного исследования стали весьма плодотворно разрабатывавшиеся ранее научные парадигмы анализа психологических составляющих политической жизни, факторов индивидуальной и коллективной психологии, влияющих на ход и характер развертывания и протекания политических процессов разного уровня. Их использование позволило автору сделать выводы о значимости влияния на деятельность политического идера его самооценки: идеры с адекватной самооценкой представляют учший образец партнеров на политической арене. Их внешняя и внутренняя политика не мотивирована стремлением к самоутверждению, обратная связь между последствиями акций и ними самими работает неукоснительно. Адекватно оценивающий свои политические способности идер, как правило, уважительно и высоко оценивает других идеров. Такой идер будет вести политику, которая позволила бы добиться поставленных целей и дала бы обоюдную выгоду. Отсутствие невротического компонента в самооценке приводит, как правило, к его отсутствию и в политическом поведении.

Кроме того, комплексное использование методологии политико-психологического анализа и достижений современной политической компаративистики дало возможность автору обосновать тезис о том, что политическое поведение идера является целенаправленным и мотивированным. Существует множество различных ичностных потребностей, которые связаны с его политической деятельностью. Среди них следует выделить основные потребности, мотивирующие политическое поведение идеров: потребность во власти; потребность в контроле над событиями и юдьми; потребность в достижении; потребность в аффилиации - в принадлежности к какой-то группе и получении одобрения. Следует согласиться с представлением о мотивации политического деятеля как о сложной системе, в которой возможно совмещение и/или противоборство разнонаправленных нравственно-психологических устремлений.

Особое место в работе занимают положения институционального и политико-культурного подходов, позволяющие автору выделить и проанализировать значение соответствующих контекстов для формирования типа и стиля политического идерства. Именно политическая культура и институциональные особенности системы власти в том или ином обществе, в первую очередь, обусловливают характер политического идерства, являясь его внешней средой, тогда как психологические особенности ичности идера, его собственные представления об эффективности и моральности своих действий представляют собой внутренние факторы становления идера.

В целом, использование данных направлений и подходов позволяет автору развить на основе междисциплинарного синтеза и в ходе практической реализации принципа взаимодополняемости научных методов понимание политического идерства, с одной стороны, как весьма значимой предпосылки становления, с другой стороны, как одного из закономерных результатов развития гражданского общества. Также при разработке концептуальной модели политического идерства как феномена гражданского общества автор опирался на результаты исследований крупнейших представителей политологической, философской, правовой, психологической, социологической мысли, использовал труды российских и зарубежных ученых.

Эмпирическую базу исследования составили теоретические и прикладные исследования феномена политического идерства вообще и в конкретных национально-исторических и социокультурных условиях в частности, официальные документы, источники, публикации в отечественной и зарубежной периодической печати, а также информационные передачи в электронных СМИ. Важное значение для исследования имеют прикладные разработки политико-психологических портретов идеров современных государств, ичные наблюдения автора.

Существенную эмпирическую информацию дали также материалы: международных, общероссийских и региональных научных и научно-практических конференций, круглых столов, методологических семинаров и дискуссий; общение с руководителями федеральных и региональных органов государственной власти РФ, политическими деятелями федерального и регионального уровней, руководством международных межгосударственных и неправительственных организаций, государственными служащими, а также с профессорами, преподавателями и научными сотрудниками МГУ имени М.В. омоносова.

Научная новизна диссертационного исследования определяется рядом особенностей, которые не были обнаружены в существующих исследованиях по сходной тематике. Они заключаются в следующем:

- на основе компаративно-ретроспективного анализа генезиса и основных направлений эволюции концепций политического идерства осуществлен комплексный политологический анализ политического идерства как общественно-политического феномена, дано его уточненное определение, выявлены его сущностные черты, конкретизирована типология по наиболее значимым основаниям;

- посредством политико-компаративного анализа, опирающегося на достижения классических и современных междисциплинарных научных направлений (прежде всего, социальной философии, идерологии, политической психологии, элитологии, политической этики и др.), а также на исследовательский инструментарий институционального и социокультурного подходов, выявлены основные факторы и контекстуальные основы генезиса и эволюции политического идерства;

- на базе многофакторного компаративно-ретроспективного политологического анализа политической теории и практики зарубежных стран раскрыты особенности формирования и осуществления политического идерства в условиях зрелого гражданского общества, а также показаны перспективные стороны данного феномена и его возможные институциональные искажения;

- при использовании и авторском обогащении концепций гражданского общества, демократического транзита, современной демократии, политического участия и т.д. исследована специфика политического идерства в условиях становления гражданского общества, установлены возможности и пределы эффективного функционирования данного института.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В общем виде политическое идерство следует рассматривать как один из механизмов организации групповой деятельности, предполагающий, что индивид (или часть группы) объединяет, направляет деятельность всей группы, которая ожидает, принимает, поддерживает его действия. Отчасти совпадая с понятиями управление, руководство, идерство характеризует, вместе с тем, специфическую форму отношений в группе или организации. идерство есть не только ичностные качества, полномочия, мотивация, идеология, но и система взаимоотношений в группе, при которой один человек (идер) выступает с инициативой, берет ответственность за действия группы, их результаты, а другие (ведомые) готовы следовать предложенной инициативе, прикладывать для этого усилия.

2. Наивысшая цель деятельности достойного политического идера - достижение благополучия всех на основе благополучия каждого за счет избавления от некритической устремленности к идеалу в обход гуманитарных ценностей. Реформирование не должно приводить к торжеству чистых, не сопряженных с жизнью идей, радикализму, масштабности и необозримости преобразований. Следует придерживаться мелиористских, эволюционистских, консенсусных подходов к достижению целей. В политике утверждаются не идеалы, а интересы; средством утверждения должна выступать не сила, а егитимная народная воля. Возможность ее учета заключается в расширении социального вовлечения и участия, предполагающего егализацию диверсифицированных собственнических и гражданских форм. Унификации противопоставляется демассификация, дестандартизация, политический плюрализм, гарантии его обеспечения. Основой для такого идерства должны выступать принцип ответственности и гражданское самосознание, подкрепляемые контролем со стороны общества.

3. Предпосылки генезиса, факторы эволюции и направления трансформации политического идерства во времени определяются как минимум двумя обстоятельствами: во-первых, стимулами и потенциалами внутреннего развития данного феномена, во-вторых, количественными и качественными параметрами внешней среды его развертывания. Приоритетным является фактор внешней среды, так как идер действует не в социально-политическом вакууме, согласно абсолютным принципам отправления идерских функций, а в конкретных политическом пространстве и политическом времени, с учетом контекста текущей ситуации. Это единство места и времени проявления феномена политического идерства накладывает на него свой отпечаток - отпечаток конкретной страны и конкретной эпохи. Тем самым следует говорить о самостоятельном строительстве системы политического идерства и политической системы общества, основанной на этом типе идерства. И хотя нередко существует возможность заимствования некоторых конкретных приемов и техник идерства извне, вместе с тем, эффективный идер органичен данному обществу в конкретную эпоху.

4. Рационально-легальные механизмы осуществления политического идерства, возникающие в эпоху массового индустриального общества и призванные вставать на пути властных притязаний авторитарных политиков, подвержены определенным угрозам со стороны не только бюрократической корпорации, но и плебисцитарной формы демократии, при которой выдвижение и егитимация идера оставляют возможность прихода к власти авторитарных и тоталитарных вождей. Естественно, в условиях становящегося гражданского общества эта угроза многократно усиливается. Однако и элитистская, и представительная (непрямая) формы демократии также несут в себе угрозы реализации демократического политического идерства как феномена гражданского общества, поскольку предполагают выдвижение и егитимацию таких политических идеров, которые являются выходцами из могущественных элитных групп политико-экономической системы страны и/или зависимы от них, что чревато, в частности, возникновением олигархического строя.

5. Успешная стратегия политического идера в ситуации демократического перехода состоит в формировании такой институциональной структуры политической системы, которая должна отвечать двуединым требованиям: с одной стороны, наследовать (или воссоздавать) оправдавшие себя в прошлом политические механизмы, обеспечивающие политическую стабильность и преемственность, с другой стороны, быть открытой для институциональных инноваций, призванных реализовывать необходимые потребности в демократизации политического пространства, создании благоприятной хозяйственно-экономической и социальной среды. Выполнение данных требований позволяет политическому идеру выводить политические процессы в стране на оптимальный режим, выдерживать наиболее прагматичный, сбалансированный, поступательный курс политических преобразований. Нарушение равновесия указанных требований влечет кризисные явления, а в конечном итоге - провал проводимого идером политического курса.

6. В условиях зрелого гражданского общества наиболее остро встает проблема контролируемости политического идерства со стороны этого гражданского общества (тогда как в условиях формирования гражданского общества - при авторитарной модернизации - такая проблема даже не может быть поставлена). С одной стороны, в наиболее общем виде механизмы контроля гражданского общества и его институтов за политическим идером должны быть направлены на способствование постоянной и широкой общественной экспертизе действий идера, при необходимости - на их корректировку. С другой стороны, идерство должно вписываться в контекст гражданственности, патриотизма, системы национальных интересов и приоритетов каждой конкретной страны, конкретного социума. Иными словами, идерство, его стили, методы, функции, стратегические и тактические установки в современных условиях должны быть, помимо всего прочего, соотнесены с общепризнанными ценностями и целями развития конкретного общества и государства.

7. Основной путь решения проблемы демократизации и создания механизмов выдвижения политических идеров из гражданского общества видится в развитии системы делиберативных процедур. Активные граждане отнюдь не являются потребителями идерства в том же смысле, в каком телезрители являются потребителями телепрограмм. Активные граждане - участники общественного процесса определения целей, касающихся не только содержания государственной политики, но и качества демократического процесса как такового, а также характера взаимоотношений между ведущими и ведомыми. Наряду с этим, подлинно демократический политический класс минимизирует у рядовых граждан стремление думать о политической элите как о привилегированной и закрытой группе, способной манипулировать государственной машиной для собственной выгоды. В конечном счете активное гражданство является единственным эффективным фильтром для демократического политического класса и демократических идеров.

Научная и практическая значимость исследования обусловлена, с одной стороны, его научно-теоретической и практически-политической актуальностью и востребованностью, с другой стороны, полученными в ходе его осуществления выводами и результатами. Диссертационное исследование может привлечь внимание ученых и практиков к одной из актуальнейших и сложнейших проблем, какой является проблема институционализации и осуществления эффективного политического идерства в условиях как формирующегося, так и зрелого гражданского общества, послужить новым импульсом для ее разносторонних и комплексных исследований. Кроме того, диссертационное исследование может способствовать поиску более адекватных современным российским реалиям моделей и типов политического идерства в условиях формирования в нашей стране институтов гражданского общества и полноценных каналов представительства их интересов на властном уровне.

Основные выводы и положения, обоснованные в диссертации, могут быть использованы при разработке официальных документов государственными органами, политическими партиями и общественными организациями, в конкретных политологических исследованиях, а также при подготовке учебных и учебно-методических пособий, екций и семинаров по теории политики, сравнительной политологии, политической элитологии, политической психологии и т.д.

Коэн Дж.Л., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. М., 2003. С. 567-569.

Чумиков А.Н. Демократизация в России как саморазвивающаяся система и политически управляемый процесс // Сайт Российской ассоциации политической науки (

См.: Вебер М. Избранные произведения. М., 1990; Гоббс Т. евиафан // Гоббс Т. Соч. в 2-х тт. Т. 2. М., 1991; ебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1995; енин В.И. Полное собрание сочинений: В 55 т. М., 1958-1965; Макиавелли Н. Государь: Трактаты. М., 2003; Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е. М., 1954-1974; Ницше Ф. Сочинения: В 2 т. М., 1990; Плеханов Г.В. К вопросу о роли ичности в истории // Плеханов Г.В. Избранные философские произведения в 5 тт. Т. 2. М., 1956; Тард Г. Общественное мнение и толпа. М., 1902; Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных ет / Пер. с франц. М., 1996; Фрейд З. Психоаналитические этюды. Минск, 1991; Фромм Э. Душа человека. М., 1992; Фуко М. Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступления и интервью. М., 2002, и др.

См.: Андреева Г.М. Психология социального познания. М., 2005; Афанасьев М.Н. Правящие элиты и государственность в посттоталитарной России. М., 1996; Ашин Г.К., Охотский Е.В. Курс элитологии. М., 1999; Ашин Г.К., Понеделков А.В., Игнатов В.Г., Старостин А.М. Основы политической элитологии. М., 1999; Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. М., 2006; Гозман .Я. Психология эмоциональных отношений. М., 1987; Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М., 1996; Дискин И.Е. Россия: трансформация и элиты. М., 1995; Дубов И.Г. Такое многоликое влияние. М., 1989; Егорова-Гантман Е.В. Имидж идера. М., 1994; Зенькович Н.А. Вожди и сподвижники. М., 1997; Ильин В.В., Панарин А.С., Бадовский Д.В. Политическая антропология. М., 1995; Ильин М.В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий. М., 1997; Киселев И.Ю. Политический истеблишмент. Психологические аспекты практики властвования. М., 2000; Кодин М.И. Российский политический процесс: социально-философские аспекты. М., 2008; Косолапов Н.А. Психология политической деятельности. М., 2002; Крыштановская О.В. Анатомия российской элиты. М., 2004; апина Н.Ю. Формирование современной российской элиты: проблемы переходного периода. М., 1995; еонтьев А.Н. Потребности, мотивы, эмоции. М., 1971; Ольшанский Д.В. Психология современной российской политики. М. - Екатеринбург, 2001; Охотский Е.В. Политическая элита и российская действительность. М., 1996; Пляйс Я.А. Политическая элита России: тенденции развития и современные особенности. Ростов-на-Дону, 2004; Пугачев В.П. Субъекты политики: ичность, элиты, идерство. М., 1991; Слизовский Д.Е. Политическое идерство в России: история, опыт, проблемы. М., 2006; Шахназаров Г.В. С вождями и без них. М., 2001; Шестопал Е.Б. Образы российской власти: от Ельцина до Путина. М., 2008, и др.

См.: Арендт Х. Истоки тоталитаризма. М., 1996; Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993; Блондель Ж. Политическое идерство. М., 1992; Даль Р. О демократии. М., 2000; Джилас М. ицо тоталитаризма. М., 1992; Зидентоп . Демократия в Европе / Пер. с англ. М., 2004; Канетти Э. Масса и власть. М., 1997; ейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах: Сравнительное исследование. М., 1997; иотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб., 1998; уман Н. Власть. М., 2002; эш К. Восстание элит и предательство демократии. М., 2002; Манхейм К. Проблемы интеллигенции. Демократизация культуры / Пер. с нем. В 2 ч. М., 1993; Миллс Ч. Властвующая элита. М., 1959; Московичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс. М., 1996; Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Ортега-и-Гассет Х. Избранные труды. М., 1997; Поппер К. Открытое общество и его враги. М.. 1992; Райх В. Психология масс и фашизм. СПб., 1997; Турен А. Возвращение человека действующего: Очерк социологии / Пер. c фр. М., 1998; Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПБ., 2000; Хайек Ф. Дорога к рабству. М., 1992; Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. М., 1980; Michels R. Political parties: A sociological study of oligarchical tendencies of modern democracy. N.Y., 1959; Mosca G. The ruling>Pareto V. Mind and society. N.Y., 1935, и др.

Из самых последних см., например: Андронова И.В. Политико-правовые и социокультурные условия становления гражданского общества в современной России. Саратов, 2004; Бляхман Б.Я. Гражданское общество: основные критерии формирования и функционирования. Кемерово, 2005; Володин А.Г. Гражданское общество и модернизация в России (Истоки и современная проблематика) // Полис. 2000, № 3. С. 104-116; Гражданское общество в России: проблемы формирования и развития. Майкоп, 2003; Гражданское общество: история и современность. Владимир, 2004; Гражданское общество России: перспективы XXI века. СПб., 2000; Кислицын С.А. Проблемы формирования гражданского общества в условиях российской демократической реформации. Ростов-на-Дону, 2004; укин В.Н. Гражданское общество в глобальном мире: политический анализ проблем и стратегий развития. СПб., 2005; Сердобинцев К.С. Гражданское общество как феномен техногенной цивилизации и проблемы российской идентичности. Калининград, 2004, и др.

См.: Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. Т. 1-3. М., 1991; Гаджиев К.С. Концепция гражданского общества: идейные истоки и основные вехи формирования // Вопросы философии. 1991, № 7; Коваленко В.И., Мощелков Е.Н. Российская государственность: идеология и самосознание народа // Вестник Московского университета. Серия 12. Социально-политические исследования. 1993, № 2. С. 3-15; Кочетков А.П. На пути к гражданскому обществу. М., 1992; Кудряшова М.С. К вопросу о перспективах гражданского общества в России // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2001, № 5. С. 64-68; Мощелков Е.Н. Переходные процессы в России. М., 1996; Панарин А.С. Политология. М., 1997; Перегудов С.П. Гражданское общество в политическом измерении // Мировая экономика и международные отношения. 1995, № 12; Соловьев А.И. Политология: Политическая теория, политические технологии. М., 2001; Холодковский К.Г. Гражданское общество в России. Структуры и сознание. М., 1998; Шутов А.Ю. Политический процесс. М., 1994, и др.

См., например: Анистратенко Т.Г. Политическое идерство: Типология и технологии имиджконструирования. Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. Ростов-на-Дону, 2003; Влазнев В.Н. Гражданское общество как предмет конституционно-правового исследования. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. М., 2002; Галенко М.В. идерство как фактор формирования управленческой культуры. Диссертация на соискание ученой степени кандидата социологических наук. Волгоград, 2007; Гапоненко .Б. Современные проблемы взаимодействия социального государства и гражданского общества. Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. Екатеринбург, 2004; Гундарь О.Н. Феномен политического идерства в социальном контексте современности. Диссертация на соискание ученой степени доктора философских наук. Ставрополь, 2001; Дубровченко Ю.П. Становление гражданского общества в России: процессы социальной самоорганизации и организации. Диссертация на соискание ученой степени кандидата социологических наук. Волгоград. 2004; Зеленев В.А. Становление гражданского общества в России: оптимизация взаимодействия подсистем общества. Диссертация на соискание ученой степени кандидата социологических наук. Саратов, 2004; арина .А. Гражданское общество и демократическое государство: истоки взаимодействия. Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. Саратов, 2000; Нефедова Т.И. Парламентское идерство как объект психологического исследования. Диссертация на соискание ученой степени кандидата психологических наук. М., 1997, и др.

Апробация диссертационного исследования. Диссертация обсуждена на заседании кафедры мировой и российской политики философского факультета Московского государственного университета имени М.В. омоносова и рекомендована к защите.

По направлениям темы диссертации автором, начиная с 1977 г. и по настоящий период, опубликовано более 70 научных работ общим объемом более 100 п.л., в том числе 4 монографии.

Основные положения работы доложены автором и обсуждены на научно-практических конференциях, круглых столах, семинарах, иных мероприятиях, регулярно организуемых общественной организацией ученых и политиков Арбатский клуб, вице-президентом которой автор является с 2000 г. по настоящее время.

Подходы, изложенные в исследовании, использованы при подготовке практических рекомендаций для комитетов, комиссий, иных структурных подразделений Государственной Думы и Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, а также при создании и преобразовании ряда политических партий и общественных организаций, в том числе Всероссийской политической партии Единая Россия, членом Центрального политсовета которой избирался автор.

огика и концептуальные основания работы использованы в структуре учебного плана подготовки специалистов в Московском государственном университете имени М.В. омоносова и Московском институте иностранных языков.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, основной части, включающей четыре главы, заключения и списка итературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы, выявляется степень ее научной разработанности, определяются объект и предмет, а также цели и задачи исследования, формулируются научная новизна работы и выносимые на защиту положения, раскрываются теоретические и методологические основы исследования, определяется теоретическое и практическое значение диссертации.

Глава 1 Теоретико-методологические основы политологического анализа политического идерства состоит из четырех параграфов. Ее задачей являлось, в первую очередь, показать актуальность проблемы политического идерства в современной перспективе, структурную сложность феномена идерства, требующего своего переосмысления в современных условиях - условиях перманентного усложнения общественно-политических процессов, как в рамках каждого конкретного общества, так и в глобальном масштабе. Действительно, если в естественных науках усложнение предмета исследования и, как следствие, усложнение методов и инструментов исследования - результат, по большей части, постепенного раскрытия в малоизменчивых средах всей их изначальной сложности, то в науках гуманитарных усложнение предмета исследования и методов изучения - результат сознательного ибо неосознанного, но в юбом случае рукотворного, искусственного процесса - процесса развития человеческого общества. Таким образом, развитие и усложнение научного аппарата гуманитарных наук происходит согласно законам иного рода, чем развитие естественных наук: оно в наибольшей степени должно следовать за эпохой.

Соответственно, и те феномены общественно-политической жизни, которые, казалось бы, уже были рассмотрены во всех их аспектах и досконально проанализированы ранее, в прежние эпохи, на предыдущих этапах развития политической науки, требуют своего переосмысления, переоценки, повторного анализа на современном этапе - отнюдь не из-за несостоятельности прежнего анализа (для своего времени он был вполне адекватен), а из-за появления новых черт, из-за своего рода переструктурирования данного феномена на новом этапе.

По мысли автора, так дело обстоит и с феноменом политического идерства. Современный этап развития общества характеризуется перманентным усложнением и изменением общественно-политических реалий и мира политического в целом. При этом структура общественных отношений не просто сложнее, а их плотность - не просто выше, чем это было на предыдущем историческом этапе. Они принципиально иные. В данном случае можно говорить о некотором переходе количества в качество. Сложность, динамика и плотность общественных изменений сейчас таковы, что рассуждать в рамках упрощенной схемы предыдущий исторический этап - переход - последующий исторический этап уже нельзя, ибо четко отделить ни предыдущий, ни последующий этапы, ни этап перехода друг от друга не представляется возможным. Скорее, современное состояние общества - это постоянный переход. В этой ситуации неизбежно трансформируются, переформатируются почти все социально-политические явления и процессы, приобретая, в силу своего усложнения, ускорения и уплотнения какие-либо новые качества и черты, неочевидные или непроявленные на предыдущем историческом этапе. Такие новые черты характерны и для феномена политического идерства.

Автор считает, что, исходя из данной позиции, направления развертывания и изменения феномена политического идерства во времени определяются как минимум двумя факторами: стимулами и потенциалами внутреннего развития феномена и развитием внешней среды его развертывания. При этом внешняя среда играет определяющую роль. Политическое идерство, таким образом, в различные исторические периоды и в различного рода политических ситуациях, на разных этапах развертывания политического процесса проявляется по-разному. Конкретные черты и характер идерства, его тип могут варьироваться от случая к случаю. Соответственно, если для каждой эпохи, каждой страны характерен свой, особенный тип и характер политического идерства, то совсем не обязательно, что тип идерства, актуальный для данного государства сегодня, подойдет ему и завтра (точно так же, как и сегодня не всегда успешен тот идер, который мог быть успешен и был успешен вчера); адекватный для данного государства тип идерства не будет с неизбежностью адекватным для другого государства. Отмечается, что политическое идерство в ту или иную эпоху и в той или иной стране характеризуется своим собственным набором ресурсов, отличным от набора ресурсов идера в другой стране и в иное время. В этом смысле основной категорией оценки становится достаточность ресурсов идера для достижения поставленных целей в ту или иную эпоху в конкретных общественно-политических условиях.

В свете всего вышесказанного, следует, по мнению автора, рассмотреть классические определения политического идерства, его сущностные черты, основные концепции и типологии идерства - в первую очередь, с точки зрения их потенциала для исследования политического идерства на современном этапе.

В общем смысле идерство представляет собой один из механизмов организации групповой деятельности. Этот механизм предполагает объединяющие и направляющие действия со стороны индивида (или части группы) в отношении всей группы, которая, в свою очередь, ожидает, принимает, поддерживает эти действия. Понятие формального идерства означает нормативно закрепленное приоритетное влияние определенного ица на членов организации, основывающееся на положении в общественной иерархии, месте в системе ролей, обладании ресурсами влияния. Понятие неформального идерства отражает субъективную способность, готовность, умение ичности выполнять роль идера, признание за ней права на руководство со стороны членов группы. В работе определены основные функции идера, составляющие феномена идерства (индивидуальные черты идера; ресурсы или инструменты, которыми он располагает; ситуация, в которой он действует и которая оказывает на него влияние) ; проведены различия между политическим идерством и политическим менеджментом, между идерством и государственным управлением.

Автором проанализированы основные концепции политического идерства, среди которых особое место уделено концепции господства М. Вебера (а в ее рамках - концепции харизматического идерства), теории черт, ситуационным концепциям идерства, мотивационной теории, психоаналитической теории и другим. При этом стоит отметить, что в свете рассмотрения политического идерства как феномена гражданского общества наиболее аналитически выгодной будет позиция всестороннего синтеза различных концепций (нежели чем принятие в качестве основы какой-либо одной теории или концепции). Базовыми в данном случае будут концепция господства М. Вебера и ситуационная теория идерства: в рамках первой исследователь имеет возможность сопоставить определенный уровень развития общества (в экономическом и социально-политическом смысле) с существующей в этом обществе формой власти и формой политического идерства (то есть, в некотором отношении - уровень развития гражданского общества и уровень развития политического идерства); в рамках второй исследователь имеет возможность проанализировать общие механизмы формирования специфического типа идерства в той или иной общественно-политической ситуации, в конкретном обществе. Индивидуальные особенности идера определенного типа, сформировавшегося в конкретной общественной ситуации (в том числе и соотношение политических стремлений, установок идера, его психического и культурного склада с господствующими в обществе представлениями, что особенно важно для понимания взаимосвязи политического идерства и гражданского общества) могут быть рассмотрены на следующем этапе анализа, с помощью мотивационных, психоаналитических теорий, теории черт и т.д.

Вместе с тем, необходимо отметить, что единая, универсальная концепция идерства невозможна по причине многообразия его проявлений, функций, зависимости от исторических эпох, типов политических систем, особенностей идеров, других факторов. В то же время, на основе теоретических изысканий и практического исследования феномена политического идерства, политической деятельности, политической истории возможно развитие позитивного, нормативистского подхода к идерству. идерство в этом случае ориентировано на соблюдение, поддержание социальной гармонии, сбалансированное отношение к перспективам обеспечения судьбы, выживания всех единиц глобального социума, начиная с индивида, популяции, этноса и заканчивая народом, нацией, цивилизацией в целом.

В работе представлены разнообразные типологии политического идерства, органично дополняющие соответствующие концепции и теории идерства. Рассмотрен достаточно широкий круг типологий - от классических типологий Е.С. Богардуса и М. Вебера до наиболее современных. При этом необходимо отметить, что, при всем множестве оснований для типологизации политических идеров, так или иначе все типологии можно разделить на несколько общих групп.

Во-первых, можно говорить о типологиях идерства, построенных на базе некоторых внешних по отношению к идеру факторах. За основу типологии берется упрощенная дихотомия лидер-подчиненные и различные формы проявления взаимных отношений идера и ведомых им масс. В силу этого от нас ускользают три важные составляющие феномена идерства: сложная социальная структура общества и отношений в нем, не сводимая к дихотомии лидер-подчиненные; конкретная историческая ситуация, воздействующая на типы и стили идерства в конкретные эпохи; наконец, ичные, внутренние качества идера. К таким типологиям можно отнести большинство классических типологий идерства (например, тех же М. Вебера и Е.С. Богардуса).

Во-вторых, важное место среди типологий идерства занимают типологии, основанные на политико-психологическом анализе политического идерства и обращающие преимущественное внимание на индивидуальные качества идера. К таким типологиям относят типологии Г. ассуэла, Дж.М. Бернса и других. Несомненным достоинством данных политико-психологических типологий является стремление не только раскрыть внутренние психологические особенности политического идера, но и увязать их с внешним окружением. При этом, однако, существенным их недостатком является общепсихологическая ориентация: в большинстве случаев происходит в определенной степени выделение типов ичностей вообще, а не типов политических идеров в частности. Соответственно, специфика собственно политического идерства ускользает.

В-третьих, следует выделить особый класс политико-психологических типологий политического идерства, делающий преимущественный акцент не на психологической, а на социологической и политической составляющей политического идерства. К таким типологиям можно отнести типологии Д.В. Ольшанского, Ю.Е. Милованова и других.

В-четвертых, в отдельную группу могут быть выделены типологии стиля политического идерства. Они адекватно дополняют существующие классификации типов идерства, так как акцентируют внимание преимущественно на политической практике (тогда как в классификациях типов идерства за основу берутся статичные характеристики идера, изначально предзаданные его статусом, местом в социальной структуре, ичностными особенностями и т.д.). Особо следует отметить типологии К. евина, Д. МакГрегора, Р. айкерта и т.д.

В-пятых, нельзя не сказать и о целом ряде неклассических типологий политического идерства. Они могут быть основаны на классификации типов нейрогуморальной регуляции, типов характера и темперамента, типов акцентуаций характера, типов направленности психических реакций, типов социальных функций индивида, типов экзистенциальной ориентации и т.д. Очевидно, что все эти типологии должны дополняться глубоким политологическим анализом. Если разнообразные психолого-физиологические типологии способны раскрыть источник, причины деятельности, ролевой типаж политика, то политологическая классификация в известной степени фиксирует итоговый результат работы комплекса факторов, формирующих тип идера.

Выбор той или иной системы классификации политических типов обусловлен конкретными задачами анализа. Однако, по мысли автора, аналитическое значение различных типологий политического идерства, особенно на современном этапе, состоит не только в том, что они позволяют проанализировать конкретного идера с разных сторон, но и в том, что в той или иной степени они могут и должны быть элементом политической культуры государства и общества. То есть, синтезируя различные типологии политического идерства и рассматривая конкретного идера, исследователь анализирует не только его, но и соответствующее ему общество, органичной частью которого он является.

Глава 2 Факторы и контекстуальные основы генезиса и эволюции политического идерства состоит из четырех параграфов. Она посвящена анализу соотношения внутренних оснований развития феномена идерства и влияния внешней среды на становление системы идерства в конкретном обществе.

К числу внутренних измерений политического идерства стоит отнести социально-психологические и социально-нравственные характеристики политического идера как ичности. ичность - системное качество, возникающее вследствие вовлечения индивида в контекст общественных связей. ичность - это общественный индивид, общающийся, занимающий определенную позицию. Политический идер как ичность, таким образом, тоже социально опосредован, включен в структуру общества. Социальная опосредованность - взаимопереплетение процессов индивидуации и аккультурации. Таким образом, анализируя становление ичности идера, необходимо отдельно рассматривать, с одной стороны, роль индивидуальных психологических и нравственных характеристик, с другой - влияние социокультурной среды.

В сфере нравственных императивов свои ограничения на механизмы формирования и деятельность политического идера накладывают, с одной стороны, моральный контекст политики, с другой - соображения ее эффективности. Данная дилемма (моральность-рациональность), являющаяся модификацией классической дилеммы цель-средства, носит универсальный характер. В общем и целом, однако, последовательно проводя в рамках данной дихотомии инию рационального, исследователь приходит к утверждению предназначения политики как практически-духовной формы социального действия и системы технологий в преображении, изменении социально-политической реальности в соответствии с законностью, конституционностью, гражданской санкционированностью, что предполагает недопущение произвола, насилия, манипулирования, агрессивного патернализма, вмешательства государственной машины в естественный ход социальной жизни, права юдей. Ответственный политический идер проводит политический курс не через насилие, а через влияние, что достигается в том случае, если его политика не проектирует отвлеченные схемы, а реализует баланс сил, соединяет реформаторство и народную волю. Сбалансированная политика раскрывает многообразие политического, проявляет смысл существующего и возможности улучшений вместе с технологиями, которые обеспечивают стабильность социально-политической сферы.

Вместе с тем, как считает автор, анализ социально-психологических и социально-нравственных измерений политического идерства показывает концептуальную сложность и разнообразие подходов к данной проблеме, несводимость к неким общепринятым представлениям о природе политического идерства, его мотивах, ичностных интенциях политических деятелей. Очевидно, вопрос о том, что есть идерство для ичности политика, разрешается в зависимости от выбора исследователем социально-философской позиции в отношении к природе человека вообще.

Таким образом, для построения адекватной и реально работающей матрицы анализа феномена политического идерства в общих его чертах, следует обратиться к исследованию внешнего контекста развертывания феномена идерства. По мысли автора, анализ психологических характеристик политического идера с неизбежностью доказывает необходимость своего рода разведения общей теории политического идерства на два уровня. С учетом конкретно-исторического характера политического идерства, на нижнем, базовом уровне строится общая теория политического идерства, занимающаяся анализом политического идерства в рамках конкретного общества, на определенном историческом этапе развития, принимающая в расчет, соответственно, внешние факторы, обуславливающие общие культурно-исторические рамки политического идерства в этом обществе. На верхнем уровне возможен анализ конкретного политического идера, его поведения, проводимого им определенного политического курса. На этом уровне ключевую роль играют именно психологические характеристики идера - тогда как на нижнем уровне теории, при соответствующем признании аналитических достоинств политико-психологических теорий, приоритет остается все же за теориями и концепциями, рассматривающими внешний контекст развития феномена политического идерства.

Анализ проблемы политического идерства в контексте гражданского общества включается автором в сферу компетенции теорий нижнего уровня. Следовательно, в этой связи автор констатирует неизбежную релятивность политико-психологических подходов для анализа соотношения идера и общества; в этой же связи преимущественный акцент делается на рассмотрении внешнего, в первую очередь, институционального и культурного контекста развертывания феномена идерства. Как указано выше, социокультурное влияние, наряду с индивидуально-психологическими особенностями, формирует ичность идера. Наряду с этим, оно задает общие структурные рамки проявления феномена идерства.

Существует четкая зависимость политического идерства от институционального контекста, состоящего из формальных и неформальных институтов, в окружении которых и во взаимодействии с которыми действует политический идер. Институциональное окружение обусловливает тот или иной расклад политических сил, влияющих на принятие и реализацию решений, процесс политического руководства, политический процесс в целом. В наиболее общем виде следует отметить, что сложность современного руководства затрудняет действия идеров на фоне реальной иерархии, что может происходить в ущерб эффективности их правления. Однако идеры редко попадают в подчинение коллективной воле своих сотрудников; это происходит только тогда, когда не конкретные правительственные механизмы, а общий характер политической системы создает потребность в высоком уровне консенсуса на всех ступенях. Окружение идера усиливает его влияние, ведь идеру нужны каналы воздействия на общество. Многие идеры имеют возможность мобилизовать формальные структуры на реализацию своих целей, но, вместе с тем, особенно в период стабилизации режима, идер не в силах манипулировать членами своего окружения как простыми подчиненными. Природа исполнительной власти накладывает на идеров ограничения, которые невозможно обойти без больших усилий и серьезного риска.

При этом, по мнению автора, в поле внимания исследователя следует включать не только формальные институты, но и неформальные политические практики, которые зачастую играют не меньшую роль в становлении и развитии политического идера. Большое значение в деятельности идера соотношения формальных и неформальных институтов указывает на культурную предопределенность траектории развития политической системы и политического идерства в той или иной стране. Ведь институтами являются культура, нормы поведения, другие неформальные институты, влияющие на политический и экономический процесс . Таким образом, культура (в том числе и политическая культура) оказывает влияние на политического идера (и саму систему идерства в конкретном обществе) по двум направлениям - непосредственно, т.е., на стиль идерства, принятый в данном социуме, на роль идера в нем, на ичность конкретного идера и т.д.; косвенно, через общее влияние на политические, экономические и общественные процессы в государстве, которые, в свою очередь, являются внешней средой для политического идерства, также воздействуя на него.

Анализ политической культуры общества как предпосылки становления того или иного типа политического идерства позволяет предположить, что в устоявшихся политических системах прослеживается взаимосвязь культурных установок политического поведения масс, элиты, отдельных политических фигур и институционального, исторически сложившегося контекста, формирующего определенный тип политической системы: бюрократическая/этатистская или представительная/либеральная, которым соответствуют преимущественно конфликтный и органический пути развития государства и становления демократии. Комментируя эту схему, автор отмечает, что акцент на развитие демократии в ней не случаен. По сути, данная схема в общем виде может представлять собой схему взаимного соотношения (и взаимного развития) политического идерства и гражданского общества как одного из социальных воплощений демократических принципов свободы и ответственности в обществе. Соответственно, эта схема может выступать в качестве базовой для более детального анализа взаимных отношений политического идера и гражданского общества.

Глава 3 Политическое идерство в условиях зрелого гражданского общества состоит из четырех параграфов. В ней рассматривается своего рода веберовский идеальный тип отношений политического идера и гражданского общества. Идеальный контекст, по мнению автора, здесь задает именно зрелое гражданское общество (соответственно, случаи слабого гражданского общества или становящегося гражданского общества - своего рода отклонения от идеальной схемы). Именно в рамках взаимоотношений сильного гражданского общества и политического идера вырабатываются универсальные (в первую очередь, в нормативном смысле) модели отношений.

Гражданское общество - система самоорганизующихся посреднических групп, которые относительно независимы как от органов государственной власти, так и от внегосударственных единиц производства и воспроизводства - от корпораций и семей; способны планировать и осуществлять коллективные акции по защите и достижению своих интересов или устремлений; не стремятся при этом подменять ни государственные структуры, ни частных производителей или же принимать на себя функции по управлению политией в целом; согласны действовать в рамках сложившихся правовых норм. Социальное существо гражданского общества - быть прослойкой, амортизировать взаимодействие между властью и народом, правительством и юдьми. Упрочение гражданского общества заключается в появлении партийного спектра, способности проводить егальным путем гражданские идеалы без боязни репрессий. При наличии гражданского общества нет наследуемой власти, существуют ограничения абсолютизма, ротация эшелонов власти, передача управленческого статуса и правления согласно заявлению народной воли. Гражданское общество формирует питательную среду состязательности в политической сфере, обеспечивает передачу эстафеты полномочий по вердикту народа. В такой ситуации возникает простор для тематизации проблем политического элитизма и идерства.

Главный тезис автора здесь состоит в том, что характер политического идерства обуславливается тенденциями развития гражданского общества; политическое идерство - результат зрелости гражданского общества. Таким образом, природа политического идерства диалектична. С одной стороны, оно может выступать предпосылкой для складывания гражданского общества, с другой - результатом его развития, результатом его зрелости. Исходя из диалектичной природы политического идерства в рамках его взаимоотношений с гражданским обществом, представляется целесообразным, следовательно, рассматривать политического идера в двух аспектах: как представителя государства и как представителя общества, имеющего те же ментальные установки, прошедшего этап политической социализации в тех же условиях. В силу сложности исторических отношений гражданского общества и государства (по факту - потенциально конфликтной природы их взаимоотношений), залогом поддержания демократического курса развития общества, сохранения и приумножения его гражданских потенций является второй аспект феномена политического идерства - невозможность оторвать политического идера от сформировавшего его общества.

В этом свете политические идеры, функционеры, партии выполняют роль агентов, для которых организации гражданского общества выступают заказчиками, источником информации о социальных нуждах и требованиях граждан. Политические идеры, партии и организации - один из каналов взаимодействия гражданского общества с политической и экономической властью. При использовании данного канала политические идеры и партии получают более ясное представление об ожиданиях общества и обретают большую ответственность при решении тех или иных социальных задач и взаимодействии с контрагентами по политической деятельности.

Одной из наиболее острых проблем, встающих в условиях зрелого гражданского общества, является проблема контроля политического идерства со стороны институтов и структур этого гражданского общества. Контрольные механизмы, формируемые и используемые гражданским обществом, призваны способствовать постоянной и широкой общественной экспертизе действий идера, а при необходимости обеспечивать их корректировку. Наряду с этим, политическое идерство, его стиль, формы, методы осуществления и т.д. должны вписываться в контекст гражданственности, патриотизма, соответствовать параметрам системы национальных интересов и приоритетов каждой конкретной страны. Иными словами, идерство, его стили, методы, функции, стратегические и тактические установки в современных условиях должны быть, помимо всего прочего, соотнесены с общепризнанными ценностями и целями развития конкретного общества и государства.

При реализации демократического политического идерства в условиях зрелого гражданского общества возможно возникновение множества препятствий объективного характера. Помимо внешних по отношению к гражданскому обществу корпораций-контрагентов по политическому взаимодействию, угрозы претворению в жизнь демократического идерства могут скрываться в самом гражданском обществе, так как последнее не всегда способствует формированию истинно демократической системы правления. Очевидно, что эффективная и безопасная (исключающая возможности узурпации власти теми или иными политическими акторами) демократическая система должна обеспечивать возможность политического баланса, учитывающего интересы всех участников политического взаимодействия. При этом для возможности воплощения политической воли гражданских групп, не обладающих организационными (партии), административными (бюрократия), финансово-экономическими (крупный бизнес) ресурсами и преимуществами, требуется наличие действенных каналов прямой и обратной связи этих групп с институтами, призванными выступать демократическими механизмами подготовки и принятия решений. Иными словами, группы гражданского общества и корпорации, организованные и сплоченные в разной степени и обладающие различным потенциалом влияния на принятие решений, должны иметь равные возможности такого влияния.

Исторический анализ развития отношений гражданского общества и политической системы показывает, что все вышеописанные процессы развертываются в рамках трехчастной структуры - государство, экономика и гражданское общество. В зависимости от возвышения тех или иных компонентов трехчастной структуры и активизации и/или акцентуации тех или иных установок политического поведения, политических традиций, паттернов массового реагирования получают развитие определенные типы, принципы, стили политического идерства и соответствующие институциональные конфигурации политических систем. При этом гражданское общество, как становится видно из данной схемы (дополняющей и уточняющей представленную выше схему соотношения в процессе развития политической системы общества в целом и системы политического идерства в частности, с одной стороны, и гражданского общества, с другой), выступает ишь в качестве одной стороны трехстороннего взаимодействия. По мысли автора, эта модель, в зависимости от конкретного соотношения трех ее элементов, дает исследователю адекватное понимание различных проблем и препятствий, возникающих в процессе становления зрелого гражданского общества и вписывания политического идера в структуру этого гражданского общества. Таким образом, продолжая анализ проблемы общественного баланса, автор считает целесообразным рассмотреть ряд проблем и препятствий складыванию равноправных отношений политического идера и гражданского общества в контексте этой модели.

При обсуждении проблемы узурпации власти в обществе со стороны политической и административной бюрократии, в ущерб демократическим процедурам и гражданским свободам, автор преимущественно опирается на концепцию бюрократии М. Вебера. Бюрократия в позднебуржуазном обществе, по мнению Вебера, способна превратиться в практически неконтролируемую обществом группу с особым статусом, что может вызвать конфликт между нею и институтами буржуазной демократии. Перспективы разрешения такого конфликта неблагоприятны для демократии. Масштабность государственно-монополистических структур, сложность задач управления большими системами делают технически невозможной непосредственную демократию и ишают тем самым массы управляемых свобод, которыми они располагали в эпоху домонополистического, либерального капитализма. Для решения этой проблемы существующую бюрократическую систему управления Вебер считал необходимым дополнить харизматическим элементом в ице плебисцитарного идера, который избирался бы всем народом, подчинялся правовым нормам, а объем его власти определялся бы требованиями формальной егальности. Но в глазах массы избирателей егитимность плебисцитарного идера зависела бы и от успеха его деятельности.

Сложны отношения между политическим идером, гражданским обществом и политическими партиями. С одной стороны, политические партии представляют собой один из ключевых институтов выдвижения политических идеров. Кроме того, партии, как отмечено выше, - органическое проявление гражданского общества, один из каналов его взаимодействия с политической и экономической властью. С другой стороны, партии вполне могут представлять самостоятельную силу, которая, будучи сродни веберовской бюрократии, монополизирует власть. В странах, испытывающих проблемы со становлением зрелого гражданского общества, в рамках партийной системы имеют место серьезные изъяны механизмов представительства - клиентелизм, клановость, популизм, грубые формы манипулирования.

В качестве примера проблемного развития партийной системы - в контексте как ее взаимоотношений со становящимся гражданским обществом, так и ее роли для складывания системы ответственного политического идерства - автор приводит ситуацию в России. Пока проблема партийного идерства для России является крайне острой. В фокусе общественного внимания на протяжении ряда ет находится ишь ограниченный круг идеров, имеющих минимально возможную для публичного политика общественную поддержку. Опросы свидетельствуют о назревшей потребности общества в ротации российской политической и партийной элиты, появлении новых высокопрофессиональных политических фигур, которые могли бы предложить программы и технологии конкретных действий по реализации тех или иных идей. Серьезный стимул для профессионального роста отечественных партийных идеров связан с парламентаризацией и партизацией государственно-политического управления в России. Кроме того, решения требует и проблема соотношения интересов и целей партий в России с интересами и целями тех групп населения, которые, как заявляется, эти партии представляют.

Глава 4 Политическое идерство в условиях становления гражданского общества состоит из четырех параграфов. В ней рассматриваются взаимоотношения гражданского общества и политического идера в условиях аналитически нестандартных ситуаций (слабое ибо формирующееся гражданское общество).

Наиболее крайним примером ситуации сильного идерства при слабом гражданском обществе (точнее, при его почти полном отсутствии) является ситуация тоталитарного общества. Политическое идерство при тоталитарном режиме - вождизм - предстает как феномен, обусловленный, с одной стороны, спецификой массового индустриального общества, с другой стороны, наличием политических деятелей, обладающих способностью манипулировать широкими массами посредством идеологической пропаганды, искусно управлять авторитарной политической организацией, осуществлять широкомасштабный террор против определенных социальных групп и слоев, реально или предположительно политически и идеологически опасных для режима. Это показывает, что политическое идерство при тоталитарном режиме при всей специфике зависит от универсальной при юбом идерстве комбинации трех аспектов: ичностных черт идеров; инструментов, которые они имеют в своем распоряжении; ситуации, с которой они имеют дело.

Таким образом, рационально-легальные механизмы осуществления политического идерства, возникающего в эпоху массового индустриального общества и призванные вставать на пути властных притязаний авторитарных политиков, подвержены определенным угрозам и со стороны бюрократической корпорации (о чем говорилось выше), и со стороны плебисцитарной формы демократии, при которой выдвижение и егитимация идера оставляют возможность прихода к власти авторитарных и тоталитарных вождей. Однако и элитистская, и представительная формы демократии также несут в себе угрозы реализации демократического политического идерства как феномена гражданского общества, поскольку предполагают выдвижение и егитимацию таких политических идеров, которые являются выходцами из могущественных элитных групп политико-экономической системы страны или зависимы от них, что чревато, в частности, возникновением олигархического строя. Так или иначе, но, по факту, роль и влияние гражданского общества в таких олигархических системах зачастую не выше, чем в тоталитарных и авторитарных обществах.

Сосредоточение огромных ресурсов в руках нескольких крупнейших собственников в условиях неустоявшейся политической и правовой систем и гражданского общества не может не вызвать попадания государства и политических институтов в зависимость от крупнейших групп давления. Автор подробно анализирует опыт России 1990-х годов. Социально-экономическая ситуация в стране определялась прямым вмешательством финансово-промышленных групп в политический процесс, в том числе через манипулирование конкретными политическими фигурами. Таким образом, налицо попадание в зависимость от олигархических структур не только нарождающихся институтов гражданского общества, но и политических идеров. Эффективно противостоять олигархии, по мнению автора, может только сильный политический идер, обладающий альтернативными (по отношению к правящей олигархии) ресурсами - финансовыми, административными, информационными, но в первую очередь - ресурсом егитимной поддержки населения.

Одной из центральных проблем данного диссертационного исследования, по мысли автора, является соотношение политического идерства и гражданского общества (в русле обозначенной проблемы диалектичности этого соотношения, когда идер и гражданское общество взаимно выступают и в качестве причины, и в качестве следствия друг для друга) в условиях политической модернизации и демократизации (которые актуальны сейчас для подавляющего большинства государств мира, и Россия здесь - отнюдь не исключение). С одной стороны, роль политических идеров в процессах модернизации и демократизации, особенно на начальном этапе, уже отмечалась в научной итературе (концепция авторитарной модернизации). Переход от периода нестабильности или от тоталитарного режима к демократии, в первую очередь, осуществляется на уровне согласия политических элит и идеров друг с другом и с выбранным курсом развития государства. ишь затем начинается реализация сознательной политики по формированию демократических институтов и приданию им жизнеспособности, становлению гражданского общества. С другой стороны, грань между ситуацией, когда вмешательство идера ограничивается ишь некоторой направляющей ролью в формировании демократических институтов и гражданского общества, и ситуацией, когда происходит по факту подминание под идера гражданского общества и его институтов (которые, получается, существуют в большей степени формально, чем реально), очень тонка и прерывиста.

Политическое идерство в ситуации построения демократической системы, как правило, сопряжено с острым столкновением формальных и неформальных структур политической системы. Если в странах с давно установившимся демократическим устройством и успешным функционированием формальных институтов имеет место конгруэнтность (соразмерность, соответствие, совпадение) партикуляристских неформальных (гражданских) институтов и практик и выстраиваемой универсальной политической системы, то в странах становящейся демократии в ситуации отсутствия такой конгруэнтности возникает рассогласование между микро- и макроуровнем, что может привести к элиминации демократических институциональных инноваций .

Успешная стратегия политического идера в ситуации демократического перехода состоит в формировании такой институциональной структуры политической системы, которая должна отвечать двуединым требованиям: с одной стороны, наследовать (или воссоздавать) оправдавшие себя в прошлом политические механизмы, обеспечивающие политическую стабильность и преемственность, с другой стороны, быть открытой для институциональных инноваций, призванных реализовывать необходимые потребности в демократизации политического пространства, создании благоприятной хозяйственно-экономической и социальной среды. Выполнение данных требований позволяет политическому идеру выводить политические процессы в стране на оптимальный режим, выдерживать наиболее прагматичный, сбалансированный, поступательный курс политических преобразований. Нарушение равновесия указанных требований влечет кризисные явления, а в конечном итоге - провал проводимого идером политического курса.

Рассматривая в этой связи ситуацию затянувшегося демократического перехода в России, автор утверждает, что успешная политика государства последних ет наглядно показывает правомерность именно этой модели: волюнтаристски введенная модель слабого ибералистского государства по причине несостоятельности в российском контексте и под воздействием многочисленных внутренних и внешних вызовов и угроз сменилась моделью сильного государства; после смены курса новый политический деятель и пришедшая с ним команда инициировали и стали энергично проводить новый курс, получивший беспрецедентную с момента начала преобразований поддержку. После возврата к модели сильного государства президентская администрация пытается проводить работу по развитию сферы публичной политики за счет усиления роли политических партий (выдвижение Президентом РФ кандидатур глав регионов от большинства местных парламентов, введение пропорциональной системы выборов) и гражданского общества (создание Общественной палаты). Данные инициативы могут быть интерпретированы как желание создать равновесие между государством и гражданским обществом.

Вместе с тем, это только одна сторона проблемы; нерешенным остается вопрос адекватного гражданского контроля за идером, препятствования узурпации им всей полноты власти.

Мы полагаем, что основным способом решения проблемы демократизации и формирования механизмов выдвижения политических идеров из среды гражданского общества является развитие системы делиберативных процедур. Активные граждане участвуют в определении общественно значимых целей, касающихся не только содержания государственной политики, но и качества демократического процесса как такового, а также характера взаимоотношений между ведущими и ведомыми. Наряду с этим, подлинно демократический политический класс своими последовательными и целесообразными действиями минимизирует у рядовых граждан стремление думать о политической элите как о привилегированной и закрытой группе, способной манипулировать государственной машиной для собственной выгоды. В конечном счете активное гражданство является единственным эффективным фильтром для демократического политического класса и демократических идеров.

Преимущество делиберативной демократии перед иными политическими концепциями и моделями заключается в том, что она позволяет обосновывать егитимность современного государства, совмещая различные формы демократической организации. При этом в рамках институциональной структуры самого государства должны быть предусмотрены формы организации политически активной общественности, возникающие на основе гражданского общества. Институты, обеспечивающие делиберативный процесс, сами должны формироваться на основе политико-законодательных и политико-юридических механизмов.

Делиберативная демократия должна обеспечивать расширение различных форм квалифицированного политического участия широких масс населения и гражданского общества, которые, более эффективно контролируя правительство и другие органы государственной власти, могут уравновешивать давление более мощных и организованных политических и экономических групп.

При этом, как утверждает автор, ключевым моментом выступает то, что, согласно делиберативному принципу, гражданское общество (в смысле активной гражданской позиции общества, в первую очередь, и ишь во вторую - в смысле наличия соответствующих институтов гражданского общества, т.е. политических партий, общественных движений, неправительственных организаций и т.д.) и государство, возглавляемое конкретным политическим идером, в рамках того или иного социума органично дополняют друг друга. В идеале недопустим крен ни в ту, ни в другую сторону - и единоличный авторитарный идер, и нерегулируемый демократический процесс каждый по-своему могут выступать в качестве проблемы для стабильного общества.

В Заключении подводятся итоги проведенной работы, формулируются основные выводы и намечаются контуры предполагаемых дальнейших исследований по данной проблематике.

По теме диссертации опубликованы следующие основные работы:

Монографии

1. Политическое идерство в гражданском обществе. М.: Книжный дом Университет, 2004. - 4,5 п.л.

2. Политическое идерство и эволюция политической системы. М.: Книжный дом Университет, 2005. - 5,75 п.л.

3. Политическое идерство как гражданский феномен. Монография. М.: Книжный дом Университет, 2006. - 17 п.л.

4. Гражданские ценности политического идера. Монография. М.: Книжный дом Университет, 2008. - 14 п.л.

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК

5. Политическое идерство: ценностные и технологические критерии // Вестник Московского государственного областного университета. Серия Философские науки. 2006. № 4. - 0,5 п.л.

6. Политическое идерство и бюрократия // Вестник Московского государственного областного университета. Серия Философские науки. 2008. № 2. - 0,8 п.л.

7. Политическое идерство в России в контексте развития демократии // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2008. № 4. - 0,5 п.л.

8. Институциональный контекст политического идерства // Вестник Московского государственного областного университета. Серия Философские науки. 2008. № 2. - 0,8 п.л.

9. Гражданское общество - власть - демократия // Обозреватель. 2008. № 10. - 0,7 п.л.

10. Политическое идерство как фактор демократических преобразований в России // Власть. 2008. № 11. - 0,6 п.л.

11. Политическая власть и олигархия // Обозреватель. 2008. № 11. - 0,9 п.л.

Другие публикации по теме диссертационного исследования

12. иберализм и консерватизм - основные политические доктрины Запада // Современные социально-политические теории. М.: МГУ, 1991. - 0,7 п.л. (в соавторстве)

13. иберально-консервативная идеология: классическая эволюция на Западе и парадоксы искажения в России // Информ.-издат. агентство Обозреватель. М., 1995. № 1-2. - 1,5 п.л. (в соавторстве)

14. Проблемы формирования гражданского общества в современной России // Социально-политическая стабильность Российской Федерации и формирование среднего класса: Научный сборник. М.: Изд-во Университет и школа, 2001. - 0,3 п.л. (в соавторстве)

15. Партийно-политическая система России: модель нового века. М.: Книжный дом Университет, 2006. - 5,8 п.л.

16. Бархатные революции как технологии управления // Философия. Наука. Культура. Сб. ст. Выпуск 4. М.: МГУ, 2006. - 0,5 п.л.

17. Теории политического идерства в современном контексте // Философия. Наука. Культура. Сб. ст. Выпуск 4. М.: МГУ, 2006. - 0,5 п.л.

18. Феномен политического идерства в контексте политической науки // Философия. Наука. Культура. Сб. ст. Выпуск 5. М.: МГУ, 2006. - 0,5 п.л.

19. Тип политической культуры и тип политического идерства // Философия. Наука. Культура. Сб. ст. Выпуск 5. М.: МГУ, 2006. - 0,5 п.л.

20. Оптимальная стратегия политического идера // Философия. Наука. Культура. Сб. ст. Выпуск 6. М.: МГУ, 2006. - 0,5 п.л.

21. Политическое идерство в условиях институциализации демократии // Философия. Наука. Культура. Сб. ст. Выпуск 6. М.: МГУ, 2006. - 0,5 п.л.

22. Политическое идерство в современной России: историческая инерция и новые возможности // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Специальный выпуск. Самара, 2006. - 0,5 п.л.

23. Гражданское общество как источник демократического политического идерства // Философия. Наука. Культура. Сб. ст. Выпуск 2. М.: МГУ, 2007. - 0,5 п.л.

24. Гражданское общество и политическое идерство // Философия. Наука. Культура. Сб. ст. Выпуск 2. М.: МГУ, 2007. - 0,7 п.л.

25. Эволюция представлений о гражданском обществе // Философия. Наука. Культура. Сб. ст. Выпуск 3. М.: МГУ, 2007. - 0,5 п.л.

26. Фактор ичности в истории и политическое идерство. М.: Книжный дом Университет, 2007. - 2 п.л.

27. Политическая культура общества и идерство. М.: Книжный дом Университет, 2008. - 2 п.л.

28. Политическое идерство в России: между олигархизмом и корпоративизмом // Мировая и российская политика. Сборник статей по политологическим теоретико-методологическим и прикладным проблемам истории и современности. Вып. I. Чебоксары: ГУП ИПК Чувашия, 2008. - 0,5 п.л.

Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2000. С. 169.

Данков А.Н. Ретроспектива новой политической экономии: эволюция взглядов во второй половине ХХ века. М., 2003. С. 14.

Сергеев В.М. Демократия как переговорный процесс. М., 1999.