Институциональное развитие посткоммунистических политических систем стран Центрально-Восточной Европы: сравнительный анализ

Автореферат докторской диссертации по политике

ДРУГИЕ АВТОРЕФЕРАТЫ ПО ПОЛИТИКЕ >>

ТАРАСОВ Илья Николаевич

Институциональное развитие посткоммунистических политических систем

стран Центрально-Восточной Европы:

сравнительный анализ

Специальность - 23.00.02

Политические институты, этнополитическая конфликтология,

национальные и политические процессы и технологии

(по политическим наукам)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

адоктора политических наук

Саратов - 2009

Работа выполнена в Саратовском государственном социально-экономическом университете

Официальные оппоненты: аа доктор политических наук,

доктор исторических наук, профессор

Баранов Андрей Владимирович

доктор политических наук, профессор

Панкратов Сергей Анатольевич

доктор политических наук, профессор

а Шестов Николай Игоревич

Ведущая организация - Санкт-Петербургский государственный университет

Защита состоится 20 октября 2009 г. в 12 часов на заседании диссертационного совета Д. 212.241.01 в Саратовском государственном социально-экономическом университете по адресу: 410003, г. Саратов, ул. Радищева, 89, ауд. 843.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Саратовского государственного социально-экономического университета по тому же адресу.

Автореферат разослан ___ сентября 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Донин А.Н.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В современной России одной из важнейших проблем развития является поддержание необходимого уровня политической стабильности, укрепление институтов демократии и организация их эффективной деятельности. Проблемы становления российской демократии, при всей их специфичности, не являются уникальными и поэтому могут иметь решения, аналогичные опыту других государств. огика посткоммунистического развития России и иных стран свидетельствует о едином комплексе задач реализации принципов институциональной демократии. Из этого, конечно, не следует вывод о возможности прямой трансляции зарубежных аналогов, однако этот опыт представляет особый интерес, поскольку они демонстрируют различные подходы к решению общих институциональных проблем посткоммунизма, таких как, взаимодействие государства и гражданского общества, трансформация партийной системы, функциональные изменения институтов государственной власти и прочие. С точки зрения результатов консолидации демократии, достигнутых на данный момент другими государствами, зарубежный опыт может служить описанием возможных перспектив институционального развития политических институтов в нашей стране.

Последние два десятилетия в странах Центрально-Восточной Европы (ЦВЕ) ознаменовались событиями, которые оцениваются по-разному, но нельзя отрицать их значимости в политической и социальной истории не только этих стран, но и в истории Европы в целом. Становление новой системы политических отношений в ЦВЕ имеет ряд особенностей, которые не достаточно обуславливать только качествами предшествующей эпохи. Изучение позитивного и негативного опыта институционализации политической демократии, ее последующей консолидации в странах региона представляет интерес с точки зрения выработки новых подходов к исследованию проблем посткоммунизма. Процесс формирования институциональной структуры демократического режима в государствах посткоммунистической Европы обращает на себя внимание вариативностью форм и проявлений. Изучение национальных моделей перехода к демократии ставит весьма важный вопрос об адекватности выбора путей консолидации демократии, когда происходит естественное сопоставление цивилизационных ценностей и их отбор национальными обществами. Исходя из предположения, что что процесс зарождения и созревания демократии не обязательно должен быть единообразным и универсальным как в социальном плане, так и по временной протяженности, поскольку поведение и действия политических акторов в такой период в немалой степени обусловлены комбинацией внутренних (эндогенных) и внешних (экзогенных) факторов, венгерский, польский, словацкий и чешский опыт привлекает особое внимание . Значимой исследовательской проблемой представляется преодоление неопределенности демократического процесса, в котором участвуют разные общественные и политические силы с различными целями, интересами и возможностями . Польская и венгерская национальные модели перехода интересны не только внешними проявлениями диалога политических элит, но и дают возможность на эмпирическом уровне рассмотреть проблему (не)инейности (дискретности) политических процессов, не столько в рамках теории модернизации, сколько в контексте соотнесения результативности процессов иберализации и демократизации. Кроме того, выбор стран исследования сопряжен с проблемами стабильности и эффективности самих государственных образований в условиях не только политической, но и социально-экономической трансформации, и здесь, негативный опыт Чехословакии в попытках сохранить единство страны при достаточно высоком уровне организации и активности политических акторов, порождает интерес к субъективной стороне посткоммунистического развития. В первую очередь важна роль политических элит.

Опыт Центрально-Восточной Европы весьма примечателен синхронностью политических процессов в посткоммунистический период. Это позволяет вести речь о региональной специфике, взаимообусловленности внутренних политических процессов в отдельной стране и внешнего влияния соседей. В свете процессов экономической глобализации и европейской интеграции обнаруживается недостаточность определений западная, центральная, восточная Европа и т.д. Вероятно, в качестве временной переходной модели, можно согласиться с концепцией Европы концентрических кругов Х. Крамера, которая большее внимание уделяет формам экономических субрегиональных ассоциаций, в частности Вышеградской группе . Однако, следует признать, что ни одна из существующих ныне теоретических моделей не может в полной мере отразить объективную политическую реальность посткоммунистической Европы.

Процесс европейской интеграции, который меняет политический, экономический и социальный облик континента, начиная со второй половины 1990-х гг., набрал высокие темпы, приблизившись к своему максимуму в момент Пятого расширения ЕС в 2004/2007 годах. Перспективы успешной интеграции посткоммунистических стран во многом обусловлены уровнем их политического развития, в том числе стабильностью и адекватностью демократических институтов внутренней ситуации. Европейское направление всегда было одним из приоритетов отечественной внешней политики. Для Российской Федерации с геополитической точки зрения чрезвычайно важным является построение конструктивных отношений с расширяющимся Европейским Союзом - нашим главным экономическим партнером, поэтому формирование адекватных представлений о качествах политических систем, о внешнеполитических ориентирах стран Центрально-Восточной Европы представляется актуальной задачей отечественной политической науки. Хотя в последнее десятилетие внимание к политическим переменам у наших соседей в ЦВЕ значительно ослабло, однако уже сегодня мы наблюдаем возрождение, как политического, так и экономического интереса к странам региона, что в свою очередь требует объективного восприятия и понимания сути происходящих процессов. В настоящее время, спустя два десятилетия после начала посткоммунистической трансформации, актуальным становится выявление и оценка предварительных итогов институционального развития посткоммунистических политических систем уже не столько с позиции перспектив процесса, сколько с точки зрения его объективных результатов.

Характеризуя состояние научной разработанности проблемы, следует отметить, что интенсивность исследований институционального развития посткоммунистических политических систем стран ЦВЕ на протяжении 1990-х - 2000-х гг. постоянно снижалась. Это характерно для всех национальных политологических школ. Весьма примечательно то, что в самих странах ЦВЕ в начале нового века тема посткоммунизма почти полностью выпала из научного политологического дискурса. Вместе с тем, интерес к посткоммунистической проблематики сохраняется в Западной Европе, США и Канаде. В России вал посткоммунистических работ начала и середины 1990-х гг. сменился затишьем, но на рубеже XX-XXI вв. интерес к проблеме посткоммунизма в ЦВЕ вновь вырос. Все же тема институционального развития посткоммунистических стран региона является для российской политической науки малоизученной. Несмотря на то, что отдельные аспекты проблематики освещались в отечественных изданиях, комплексных, монографических исследований, базирующихся на региональном материале Центрально-Восточной Европы в российской политологии нет.

Среди работ, затрагивающих проблемы диссертационного исследования можно выделить несколько групп по принципу конкретизации изучаемого предмета и объекта. Во-первых, общетеоретические исследования, которые егли в методологическую основу диссертации. В первую очередь, это работы российских и зарубежных ученых: Г.А. Алмонда, Г.А. Белова, П. Бергера, Т. укмана, О.Э. Бессоновой, . Болтански, . Тевено, В.М. Быченкова, Р. Гудина, Х.-Д. Клингемана, В. Дементьева, И.Е. Дискина, Г. Друри, О.И. Зазнаева, С.В. Патрушева, С.Г. Кирдиной, В.Г. едяева, В. Меркель, . Круассан, Д. Норта, П.В. Панова, В.В. Радаева, Б. Ротстайна, В.П. Тамбовцева, Р. Швери, У.Е. Бейкера, К. фон Бойме, В. Банс, Д. Истона, Х. Кемана, Дж. Найта, Э. эйна, С. Эрссона, С. евицкого, Дж. Марча, Й. Олсена, Б.Г. Питерса, П. Пирсон, К.А. Шепсле, Д. Верни по проблемам внедрения и применения неоинституционального подхода в политической науке.

Важнейшее значение для достижения цели диссертационного исследования имеют работы отечественных и иностранных авторов по методологическим вопросам сравнительной политологии. К числу таковых следует отнести монографии и статьи Д.И. Аптера, Д.Л. Бари, М. Дюверже, О.И. Зазнаева, М.В. Ильина, .В. Сморгунова, А.В. Кынева, А.Н. Медушевского, А.Ю. Мельвиля, П. Мэра, Ч. Рейджина, М.Х. Фарукшина, Д. Кольера, С.М. Фиша, К. Хэя, T. андмана, Дж. еви, A. ейпхарта, Г. Мунка, Б. Ржиховой, Дж. Сартори, A. Сяроффа, Н. Смелсера, С. Вербы, С.Е. Велльхофера.

Наиболее значимыми для темы диссертационного исследования являются работы А. Ю. Мельвиля, М.В. Ильина, .В. Сморгунова . В этих работах находит свое теоретическое обоснование вывод об относительно слабой обусловленности перехода к демократии иберализацией предшествующего режима. Неопределенность возможных итогов перехода, позволяет в нашем исследовании принять теоретическое положение о демократическом транзите как о более вариативном и широком понятии, чем определения переход к демократии, предполагающее позитивный результат или революция, который, применительно к изучаемым странам, требует ряда оговорок.

Критический подход в рамках транзитологической концепции нашел отражение в работах В. Банc, В.Я. Гельмана, . Даймонда, П. Дуткевича, М.В. Ильина, А.Ю. Мельвиля, Е.Б. Калоевой, П.Е. Канделя, Б.Г. Капустина, И.М. Клямкина, В.В. апкина, В.И. Пантина, М. Кригера, И.И. Кузнецова, А.С. Мадатова, А. Пшеворского, Д.А. Растоу, И. Самсона, В.М. Сергеева, Р. Скидельски, С. Стояновича, С. Хантингтона, О. Харитонова, Дж. Хэллоуэлла, Я. Шапиро, Ф. Шмиттера, Й. Шумпетера, Ф. Эйдлина, Зб. Бжезинского, Р. Даля, Т.Л. Карла, Х. инца, Г. ОТДоннела, А. Рыхарда, Дж. Сартори, Г. Шопфлин, Т. Ванханена, Ф. Закарии, Б. Залы, Ж. Желева.

Вторую группу образуют сравнительные исследования В. Банс, Н.И. Бухарина, В. Васовича, В.К. Волкова, Елисеева С.М., А. ейпхарта, Б.И. Макаренко, Е. Мачкува, А. Пшеворского, С.Л. Сокольского, И.С. Яжборовской, в которых процессов демократизации в различных регионах мира рассматриваются в сопоставлении со странами ЦВЕ . Хотя эти работы имеют ишь опосредованное отношения к региону диссертационного исследования, они значимы, поскольку предоставляют обширный материал по вопросам соотношения внутренних и внешних факторов демократизации, обращают внимание на проблемы укрепления демократических норм в политической сфере. В конечном итоге, эти работы предоставляют возможность сопоставления промежуточных результатов перехода в странах Центрально-Восточной Европы и в других регионах мира. Ф. Шмиттер и Т. Карл указывают на то, что при всей специфике восточноевропейского опыта его необходимо рассматривать как пример, подтверждающий общемировую тенденцию . С такой позицией не согласна В. Банс, выступающая за рассмотрение восточноевропейского опыта отдельно от иных примеров . Оба приведенных мнения объединяет признание значимости исследования процесса демократизации на региональном или субрегиональном уровне.

Третью группу представляют сравнительные исследования институционального развития в пределах Центрально-Восточной Европы. Они позволяют выявить в большей степени общие региональные тенденции, чем страновую специфику. В работах .Ф. Шевцовой большое внимание уделяется соотношению глобальных и окальных факторов влияния на региональный процесс демократизации . В работах У. Пройсса, А. ейпхарта, Я.-Э. эйна основное внимание привлечено к проблемам конституционного строительства в условиях демократического транзита . У. Пройсс обращает внимание на наиболее существенные проблемы восточноевропейского конституционализма, в основном связанные с преодолением коммунистического наследия и низкой компетенцией законодателей, институциональной неопределенностью самого конституционного процесса. Наиболее выгодной, с точки зрения А. ейпхарта, для новых демократий является сочетание парламентской формы правления с пропорциональным представительством, что может привести к положительному результату демократического транзита. В работах Х. инца и А. Степана конституционализм по формальным критериям отождествляется с институциональной системой . В свою очередь Я.-Э. эйн ставит проблему взаимодействия конституционализма и демократии, поднимает вопрос об адекватности правовых норм реальным политическим процессам в переходный период.

К четвертой группе необходимо отнести монографии, сборники и статьи, посвященные трансформации политического режима в одной или нескольких странах Центрально-Восточной Европы. Эти работы, как правило, представляют богатый эмпирический материал. Мнение о том, что крах потерпела конкретная модель социализма, а не идеология в целом, типичен для отечественных начала 1990-х годов . Особо следует выделить исследования, посвященные изучению страновых особенностей процесса демократизации. Статьи Ю.А. Щербаковой, Э.Г. Задорожнюк, К. Водички, . Кабады посвящены отдельным проблемам консолидации демократии в Чехии , в работах А. Антошевского, В. Адамского, О.Н. Майоровой, В. В. Мирошникова, М. Яницкого раскрываются особенности польского транзита . Важные характеристики политического развития Словакии содержатся в работах С. Зифкака, Г.Ю. Харциевой, Г. Месежникова ; Венгрии - в трудах Э. Арато, Б.Й. Желицкого, А. Кёрёшеньи, Д. Маркуша, А. Шайо .

Пятую группу исследований составляют работы, посвященные изучению отдельных правовых, социально-экономических, этнических, институциональных аспектов демократического транзита, консолидации демократии. Внимание к вопросам формирования и функционирования в переходный период партийных систем в странах региона уделено в исследованиях Х. Тиммерманна, А. Турена, Т.Л. Кащенко, А.О. апшина, Я.Р. Стрельцовой и О.В. Шакировой, Х. Китшельта, Дж.Т. Ишиямы и др . Монография Г.В. Голосова , основанная на компаративистской методологии, в которой автор характеризует партийную систему как индикатор демократизации, в качестве начального критерия консолидации демократии устанавливает учредительные выборы, однако, не дает четкого определения ее конечных критериев. Работы Э. Геллнера, П.Е. Канделя, К. Оффе, .С. Перепелкина и О.И. Шкаратана посвящены проблемам национализма в переходные периоды . Некоторые внешнеполитические аспекты посткоммунистической трансформации в странах ЦВЕ рассмотрены в работах А. Балога, С. Дембского, О.М. Копытиной, Б. Даньчака, Й. Заградила, И.С. Яжборовской, А.Ю. Яблокова, В.С. Парсадановой .

Отдельную группу составляют диссертационные исследования Ю.М. Абдулаевой, А.В. Аляева, А.С. Беспалова, М.Н. Вшивцевой, С.М. Елисеева, И.И. Жуковского, В.А. Колесников, А.В. Кынева, А.В. аткова, В.К. Мокшина, В.В. Пасынковой, Р. Рутковского, О.А. Сиденко, которые демонстрируют устойчивость научного интереса к проблемам посткоммунизма в странах Центральной и Восточной Европы . В диссертациях В.К. Мокшина и С.М. Елисеева, защищенных во второй половине 1990-х гг., рассмотрены проблемы трансформации политических систем, егитимности власти в условиях посткоммунизма на примерах отдельных стран, уточнены параметры сравнительного анализа посткоммунистических политий. В.К. Мокшиным предпринята успешная попытка на основе обширного эмпирического материала установить огику трансформационных процессов и их место в мировой политике. С.М. Елисеевым обосновано методологическое применение транзитологического подхода в компаративных исследованиях посткоммунизма. В работах Ю.М. Абдулаевой, И.И. Жуковского, А.В. аткова рассматриваются различные аспекты развития партийных систем в разных странах ЦВЕ, содержатся значимые для нашего исследования выводы о динамике и направленности эволюции межпартийной конкуренции, определены некоторые качественные критерии оценки трансформационных процессов. В исследовании А.В. Кынева показана результативность сравнительного изучения отдельных политических институтов в региональном масштабе. Перечисленные работы, хотя и затрагивают некоторые проблемы нашего исследования, но ишь отчасти решают задачи компаративного исследования на региональном уровне или ограничиваются рассмотрением вопросов институциализации демократии на страновых примерах, развития отдельных властных институтов, ибо затрагивают смежные аспекты проблемы.

Таким образом, анализ итературы обнаруживает недостаток компаративных исследований институционального развития посткоммунизма и проблем консолидации демократии в Центрально-Восточной Европе. С сожалением приходится констатировать отсутствие крупных работ, в основе которых ежит неоинституциональный подход к изучению политических систем стран ЦВЕ. Несмотря на значительное число исследований, посвященных отдельным государствам или частным проблемам посткоммунистической институциализации, тем не менее, потребность в работах, ориентированных на изучение региональных аспектов посткоммунистической демократии остается весьма острой.

Объектом исследования выступают политические системы Венгрии, Польши, Словакии и Чехии в условиях посткоммунистической трансформации национальных обществ.

Предмет исследования - природа, сущность, содержание, эффекты и девиации формальной и неформальной институциализации политических практик посткоммунизма.

Целью исследования является компаративная оценка основополагающих трендов институционального развития посткоммунистических политических систем стран Центрально-Восточной Европы.

Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:

- охарактеризовать теоретико-методологические основы анализа трендов институционального развития посткоммунистических политических систем;

- проанализировать имеющиеся в политической науке классификации политических систем, форм правления, партийных систем посткоммунистических государств;

1. выявить региональные и страновые особенности институционального развития политических систем;
2. определить степень адекватности законодательно закрепленных в рассматриваемых странах нормативно-правовых требований, предъявляемых к демократическим институтам, объективной политической реальности посткоммунизма;
3. обосновать модели конституционных трансформаций;
4. установить причины и следствия институциональных девиаций при выборе форм правления и организации взаимодействия основных институтов власти;
5. определить уровень устойчивости национальных партийных систем, роль политических партий и степень их влияния на процесс консолидации демократии в изучаемых государствах;
6. провести сравнительный анализ механизмов трансформации, условий функционирования и эффективности отдельных высших властных институтов Венгрии, Польши, Словакии и Чехии в условиях посткоммунизма;
7. определить перспективы консолидации демократии, как в отдельных странах, так и на региональном уровне;
8. охарактеризовать внешнеполитические факторы институционального развития.

Региональные рамки исследования. Специфика сравнительного изучения развития политических институтов требует определения региональных рамок исследования. В данной работе рассматриваются процессы институциональной трансформации современных политических систем Венгрии, Польши, Словакии и Чехии. Именно эти государства в западной, и все чаще в отечественной, итературе включаются в геополитические пределы одного региона Центрально-Восточная Европа. Использование другого, распространенного в отношении изучаемых государств, термина - страны Вышеградской группы как равного определению Центрально-Восточная Европа не вполне корректно, поскольку Вышеградская группа - явление международных отношений, объединение стран для экономической кооперации и интеграции в ЕС, активно действовавшее в 1990-х годах. Поскольку в список вышеградских и центрально-восточноевропейских стран входят одни и те же государства, целесообразно использовать в качестве базового определение Центрально-Восточная Европа, а при рассмотрении международно-политических вопросов допустимо применение термина страны Вышеградской группы.

Теоретическая и методологическая основа исследования. Многогранность и сложность институционального развития посткоммунистических политических систем делает невозможным использование какого-либо одного методологического направления. Изучение данной проблемы требует комплексного подхода, основанного на сочетании институционального, компаративного, транзитологического и других методов. В настоящем диссертационном исследовании в качестве основополагающих подходов использованы неоинституционализм в его исторической и рационалистической (теория рационального выбора) разновидности, сравнительные методы (кросс-национальное, синхронное и асинхронное кросс-темпоральное сравнение), а также критический подход в рамках транзитологической концепции и теории посткоммунизма.

Исторический неоинституционализм с характерной для него трактовкой институтов как формальных и неформальных процедур, рутины, норм и соглашений позволяет оценить влияние траектории предшествующего развития, а также подвергнуть институциональный процесс анализу, разделив его на две последовательных фазы: неформальной и формальной институциализации, что характерно для посткоммунистических политических систем.

Теория рационального выбора предоставляет вполне пригодный инструмент оценки институционального развития - ориентацию на показатели трансакционных издержек. Их снижение выступает в качестве свидетельства о повышении эффективности институциональных механизмов власти, напротив, их повышение является индикатором снижающейся эффективности. Применение рационализма, несмотря на ряд недостатков, вполне оправдано при рассмотрении проблем принятия решений и внедрения новых политических институтов.

Кросс-национальное сравнение применяется в данной работе при изучении почти всех аспектов институционального развития. Привлеченные нами четыре случая предполагают сопоставление их между собой с целью выявления страновой специфики. Вместе с тем, поскольку страны ЦВЕ рассматриваются нами как единое историческое и геополитическое пространство, вполне оправдано введение дополнительных референтов - случаев других посткоммунистических (Россия, Украина, страны Балтии) и поставторитарных (Португалия, Испания) государств.

Кросс-темпоральное сравнение, как правило, предполагает обращение к одному, наиболее характерному или аномальному случаю (case-study), изучение которого в разные временные периоды позволяет определить генеральный (main-steam) или маргинальный (derelict) тренд развития. огика посткоммунизма предполагает, что одни явления (процессы, нормы) должны утрачивать свою институциональную значимость, другие - занять их место. Критическая трактовка посткоммунизма заключается в том, что не всегда низкоэффективные нормы (явления, институты) автократии замещаются более эффективными нормами, свойственными демократии.

За транзитологией как теоретической концепцией о переходных политических явлениях сохраняется возможность выявления вектора институционального развития посткоммунизма. Методы консолидологии, хотя и подвергаются критике за излишнюю телеологичность в изучении трансформационного процесса, выступают инструментом измерения уровня устойчивости демократии по следующим критериям: периодичность выборов различного уровня; характер взаимоотношений основных политических сил; процессы развития и разрешения политических конфликтов; роль конституционных процедур в принятии политических решений; устойчивость партийных систем; уровень доверия граждан к политическим институтам демократии; влияние деструктивных политических акторов и т.д. Разделяемый нами критический подход к трактовке посткоммунизма в рамках транзитологоческой концепции, предоставляет возможность оценить тренды развития посткоммунизма как относительно устойчивые проявления институционального характера.

Эмпирическое исследование опиралось на метод вторичного анализа опросов общественного мнения, проводимых национальными институтами, агентствами и редакциями, их экспертных оценок. В ходе исследования применялся метод наблюдения в период президентской кампании 2000 г. и подготовки к выборам в Сейм и Сенат 2005 г. в Польше. Метод интервью представителей дипломатического корпуса, административных органов, национальных общественных организаций предоставил возможность выявить непосредственный характер восприятия текущих политических событий гражданами и политиками изучаемых стран. В 2007-2008 гг. была проведена серия экспертных интервью в рамках научного проекта Асимметрия политических и экономических интересов в отношениях стран ЦВЕ и России, в которых приняли участие ведущие российские и зарубежные ученые, предоставившие уникальный и весьма качественный исследовательский материал.

Эмпирическую базу исследования составили нормативно-правовые документы: конституции стран региона периода реального социализма, паллиативное конституционное право, действующие конституции; законы посткоммунистического периода (как действующие, так и прекратившие свое действие) о выборах, о высших органов власти, о политических партиях; акты и документы национальных правительств и внешнеполитических ведомств; нормативные акты Европейского Союза; международно-правовые документы. Также в исследовании привлечены программы политических партий, документы институтов избирательной системы, статистические данные министерств и ведомств, опубликованные результаты опросов общественного мнения, материалы периодической печати и сети Интернет, результаты экспертных опросов, проведенных диссертантом ично.

В работе использован обширный фактический материал, собранный автором во время научных и учебно-методических стажировок в российских и зарубежных исследовательских центрах и вузах.

Научная новизна исследования. Научная новизна диссертационного исследования состоит, прежде всего, в самой постановке проблемы - определение результатов демократического транзита посредством анализа процесса трансформации политических институтов в рассматриваемых государствах. Элементами новизны в настоящем исследовании являются:

1. Рассмотрение институционального процесса демократизации на региональном уровне дает возможность уяснить как страновую специфику, так и определить общие тенденции развития исследуемого процесса в странах ЦВЕ. Кроме того, такой подход позволяет дифференцировать оценки результатов демократического транзита, не превращая их в сумму центрально-восточноевропейских особенностей.
2. Сравнение институциональных условий перехода проводится в динамике, хотя и в традиционных рамках разграничения процесса на фазы иберализации и собственно демократизации, однако, фаза иберализации рассматривается как необязательное условие формирования предпосылок демократизации, а фаза демократизации не обуславливается результатами иберализации. Исходя из этого, отрицательно решается вопрос о инейности процесса. Соответственно предлагается новая периодизация трансформации каждого из рассматриваемых политических институтов, как в отдельной стране, так и на региональном уровне.
3. Сравнение промежуточных результатов демократизации, достигнутых к настоящему моменту в Венгрии, Польше, Словакии и Чехии, поднимает вопрос о качественных критериях завершения процесса консолидации демократии, который решается путем анализа адекватности формальных правовых норм демократии реальным политическим процессам. Основой для такого анализа служат абсолютная достоверность законодательных актов и объективная сторона деятельности государственных институтов, а также политических субъектов, таких как партии и движения.
4. Моделирование процессов трансформации конституционного законодательства позволило свести многообразие вариантов конституционных изменений в посткоммунистических странах к двум принципиально различающимся стратегиям. Оценка эффективности моделей демонтажа и реконструкции основана на вполне объективных данных об уровне трансакционных издержек в процессе адаптации политических систем к изменяющимся конституционным условиям посткоммунизма.
5. Манипулятивные возможности институционального дизайна посткоммунистических политических систем стран ЦВЕ объективированы траекторией предшествующего развития, условиями институционального выбора форм правления, трансформационными девиациями и качествами партийных систем. Субъективные факторы, такие как роль политических элит, ичностные качества идеров, признаются нами значимыми в процессе трансформации, но все же рассматриваются в качестве вмешивающейся переменной с точки зрения компаративного анализа.
6. Электоральные практики посткоммунизма в странах региона демонстрируют двойственность эффектов институционального развития посткоммунистической демократии. Традиционно транзитология отводит выборам роль локомотива демократизации, однако в ЦВЕ заметен обратный феномен, когда выборы и референдумы, удовлетворяющие основным демократическим требованиям, приводят к власти антидемократические силы или популистов, в результате чего демократические процессы замедляются.
7. Рассмотрение динамики внешнеполитических ориентиров посткоммунистических государств ЦВЕ позволило соотнести силу притяжения основных центров мировой политики (Вашингтон, Брюссель, Москва) через описание эффектов асимметрии политических и экономических интересов, эскалации истории, догоняющей модели европейской интеграции и противоречий между стратегией мягкой силы и поиском силового баланса в нарождающемся многополярном мире.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Рассматривая институциональное развитие как специфическое направление трансформации политической системы в рамках критической теории демократизации и исторического неоинституционализма, диссертант подтверждает методологическую плодотворность концептуализации посткоммунизма. Автор ставит под сомнение отказ от концепта посткоммунизм в политологических исследованиях трансформационных процессов в Центрально-Восточной Европе. Посткоммунизм - есть долгосрочное состояние политической системы, характеризующееся на начальном этапе системной неопределенностью, а в последующем - совмещением характеристик политической демократии и автократии, но в отличие от гибридных режимов, не имеющее перспектив собственной консолидации. С институциональной точки зрения выход за пределы посткоммунизма связан, во-первых, с преодолением трансформационных девиаций политической системы, во-вторых, со снижением трансакционных издержек взаимодействия политических акторов, функционирующих в рамках демократической политической системы.

2. Анализ процессов трансформации конституционного законодательства в странах Центрально-Восточной Европы позволяет выявить две модели: реконструкции и демонтажа. Реконструкция предполагает освобождение конституционного права от формализма, направленное на действительную реализацию, декларированных в конституционных актах коммунистического периода, прав и свобод граждан, полномочий органов государственной власти в процессе складывания демократической политической системы. Демонтаж предусматривает максимально возможный, в зависимости от конкретных социально-политических условий, отказ от конституционного наследия коммунистического прошлого и связан с формированием новых политических институтов, основанных на принципах современной политической демократии. В отличие от реконструкции, демонтаж предполагает быструю замену конституций и длительный период адаптации. В модели реконструкции адаптация направлена не на приспособление институциональной системы к новым конституционным нормам, а, напротив, на конституирование имеющихся политических практик. Итогом трансформации в обоих случаях является выработка нового конституционного законодательства, отвечающего потребностям демократического общества, однако результирующие показатели трансакционных издержек показывают большую эффективность модели демонтажа.

3. Институциональный выбор форм правления в посткоммунистической Центрально-Восточной Европе ограничен не только конъюнктурой демократического транзита, но и невозможностью выхода за пределы республиканизма, теории парламентского и полупрезидентского правления, что объясняется не столько рациональностью выбора, сколько отсечением альтернатив, повышающих трансакционные издержки политических акторов. Данное положение подтверждено как эмпирическими данными, так и с теоретико-методологической стороны.

4. Манипулятивные возможности, предоставляемые институциональным дизайном посткоммунистических стран Центрально-Восточной Европы, обратно пропорциональны укорененности важнейших институтов политической демократии. Слабое проявление демократических ценностей, формальная им приверженность элит и безразличие со стороны граждан понижают манипулятивные барьеры, что приводит к дестабилизации политических институтов, снижению их егитимности. Напротив, активное освоение соответствующих ценностей сокращает простор для институционального манипулирования.

5. К числу важнейших факторов институционального развития посткоммунистического парламентаризма следует отнести динамику избирательного законодательства, изменение расстановки политических сил в период трансформации, кондиции избирательных систем и профессионализма парламентариев. Для всех стран региона характерна тенденция к институциональной стабилизации норм парламентаризма. В большей степени это относится к Венгрии, в меньшей этот тренд присущ Словакии и Польше, где сохраняются условиях для возможной дестабилизации егислатур. В Чехии периодическая дестабилизация парламентской системы уже не связана с проблемой институционального выбора, а сопряжена с негативными эффектами тотальной партизации политики в этой стране. Наиболее значимыми институциональными факторами стабилизации парламентаризма в Центрально-Восточной Европе выступают уменьшавшаяся подвижность избирательного законодательства, исправление дефектов диспропорциональности, стандартизация партийных систем, снижение трансакционных издержек в ходе егислативного процесса, укрепление позиций бикамерализма.

6. Изучение процессов трансформации партийных систем в Центрально-Восточной Европе в сравнительной перспективе, по сути, не выявило определяющих региональных закономерностей, за исключением совпадения идеологической направленности в разных странах. иберальная модель трансформации партийных систем, несмотря на разность предварительных условий, явно превалирует в регионе. Вместе с тем, именно иберализм, как не парадоксально, привел к закреплению посткоммунистических характеристик партийных систем, отстающих от принципов иберальной демократии. В результате компаративного анализа развития партийных систем стран ЦВЕ диссертантом выделены две трансформационные модели: чешско-венгерская и польско-словацкая, характеризующиеся разной степенью устойчивости институциональной структуры. Партийные системы Чехии и Венгрии представляют авангардную модель, приближающуюся по основным характеристикам к западноевропейским образцам. Польско-словацкая (арьергардная) модель характеризуется периодической дестабилизацией, страновые случаи различаются уровнем межпартийной конкуренции, которая выше в Польше.

7. Существенной характеристикой политических систем стран Центрально-Восточной Европы является чрезмерная партизация при заметном отчуждении граждан, что создает определенные угрозы деформации демократии. Большинство политических партий посткоммунистической Центрально-Восточной Европы отличает относительно низкая идеологизация при выраженной структурно-организационной стандартизации. Новая идеологизация непосредственно связана со свойствами посткоммунистических электоральных практик, которые способствуют как укреплению авторитарных тенденций, так и выступают относительно надежным средством их преодоления.

8. В рамках регионального сравнения выделяются четыре этапа развития внешней политики посткоммунистических государств Центрально-Восточной Европы. Первый этап охватывает события трансформации внешнеполитического курса в условиях слома системы реального социализма. Второй этап связан с утверждением посткоммунистических государств региона как самостоятельных участников мировой политики. На третьем этапе, характеризующимся интенсификацией усилий по евро-атлантической интеграции, идеологическое влияние на внешнеполитический курс стран ЦВЕ стало ослабевать, верх брали идеи прагматизма в условиях усиливающегося экономического роста. Четвертый - современный этап интересен попыткой концептуализировать внешнюю политику посткоммунистических стран ЦВЕ, выстроить наряду с долгосрочными евро-атлантическими перспективами и краткосрочными планами, среднесрочные программы. Сформулированные на первом этапе идеи демократической внешней политики не утратили своей актуальности по сей день, заметен тренд к ослаблению влияния внутренних изменений на формирование внешнеполитического курса, к деидеологизации позиций, занимаемых странами региона по вопросам международной политики. Декларируемая всеми странами региона задача перевода внешней политики на язык экономики, торговли и культуры наталкивается на необходимость обеспечения безопасности военно-политическими средствами - отсюда стремление правительств продвинуть сотрудничество в рамках НАТО при относительно низкой поддержке этой идеи со стороны общества.

9. Отношения стран Центрально-Восточной Европы с Российской Федерацией тесно сопряжены как с европейской политикой, так и с национальными внешнеполитическими стратегиями. Страны ЦВЕ не являются консолидированной группой государств, у них отсутствует единство позиций в отношении России, что объясняется их взаимной конкуренцией в условиях политико-экономической асимметрии интересов. Политико-экономическая асимметрия сама по себе не является аномалией международных отношений. Однако большее значение имеют ее конкретные параметры. Наличие функциональной асимметрии, не вызывающей эскалации истории (т.е. актуализации проблем общего исторического прошлого в международных отношениях) выступает в качестве позитивного фактора развития двухсторонних отношений России со странами ЦВЕ. Факт долговременной эскалации истории, соответственно, является негативным выражением такой асимметрии интересов.

Более частные положения содержатся в завершающих пунктах параграфов и глав, а также в тексте заключения диссертации.

Теоретическое и научно-практическое значение. Проведенное исследование является определенным приращением знаний в области изучения политических институтов, институциализации формальных и неформальных политических практик, трансформации посткоммунистических политических систем. Результаты работы, ее основные положения и выводы могут стать основной будущих теоретических и прикладных исследований посткоммунизма. Рекомендации автора призваны способствовать оптимизации деятельности политических институтов, конституционного процесса, как в странах Центрально-Восточной Европы, так и в России.

Основные выводы и предложения, сформулированные в диссертации, могут быть использованы органами власти в Российской Федерации, организациями и учреждениями, действующими в сфере внешнеполитических и внешнеэкономических отношений.

Результаты данного исследования позволяют использовать их в преподавании целого ряда политологических дисциплин: теории политики, сравнительной политологии, истории и теории политических институтов, международных отношений, спецкурсов; при подготовке учебников, учебных пособий и учебно-методических разработок. Предполагается распространение результатов диссертационной работы с помощью мультимедийных технологий и в сети Интернет.

Апробация результатов исследования. Выводы и основные положения диссертации изложены автором в двух монографиях, научных статьях, методических разработках и тезисах докладов. Диссертант имеет десять статьей, опубликованных в ведущих рецензируемых журналах перечня ВАК. Всего по проблеме опубликовано 58 работ, общим объемом свыше 60 печатных истов.

Проблемы по теме диссертации разрабатывались авторам в рамках выигранных индивидуальных и коллективных грантов и стипендий АНО Ино-центр (2003 г., 2004 г.), Европейской комиссии (2002-2005), Правительства Республики Польша (2005 г.), Министерства образования РФ (2006-2007 гг.), РГНФ (2007 г.), Президента РФ (2007-2008 гг.).

Автор диссертационного исследования многократно выступал с докладами и научными сообщениями по теме работы на различных международных, всероссийских, региональных и вузовских конференциях, семинарах, круглых столах и иных научных мероприятиях. В частности, на Пятой (2007 г.), Шестой (2006 г.) и Седьмой (2009 г.) международных конференциях Евразийской сети политических исследований (Москва), IV Всероссийском конгрессе политологов (Москва, 2006 г.), V Конвенте Российской ассоциации международных исследований (Москва, 2008 г.), международной научной конференции Российской ассоциации политической науки Трансформация политической системы России: проблемы и перспективы (Москва, 2007 г.), международной конференции в рамках проекта Tempus/Tacis Отношения стран СНГ и ЕС после вступления в ЕС новых членов (Саратов, 2004 г.), Всероссийском научном семинаре Проблемы изучения политических режимов посткоммунистических государств (Саратов, 2004 г.), международной научной конференции Terra Incognita СНГ: актуальные политические процессы в бывших республиках СССР (Казань, 2007 г.), Всероссийской научной конференции Перспективы политического развития России (Саратов, 2007 г.), методологическом семинаре Саратовского регионального отделения РАПН (Саратов, 2009 г.).

Материалы и выводы диссертации применены автором при чтении екционных курсов и спецкурсов по сравнительной политологии, истории европейского строительства, политической и социальной интеграции в Европе в Саратовском государственном социально-экономическом университете.

Диссертация обсуждалась на заседании кафедры философии и политологии Саратовского государственного социально-экономического университета и была рекомендована к защите.

Структура диссертации определяется научно-практической значимостью темы, состоянием ее изученности и внутренней огикой самого исследования. Она состоит из введения, пяти глав, включающих четырнадцать параграфов, заключения, списка использованных источников и итературы, приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность избранной темы исследования, характеризуется состояние научной разработанности проблемы в зарубежной и отечественной политологической итературе, определяются объект, предмет, цель и задачи исследования, теоретико-методологическая основа, эмпирическая база, ограничиваются региональные рамки исследования, формулируется научная новизна и основные положения, выносимые на защиту, отмечается теоретическая и научно-практическая значимость исследования, апробация его результатов.

Первая глава Теоретико-методологические основы исследования посвящена разработке методологических оснований и анализу концептуальных вопросов исследования институциональных проблем развития политических систем, диалектики посткоммунизма.

В первом параграфе Институциональный и неоинституциональный подход обосновывается методологический выбор в пользу исторического и рационалистического неоинституционализма.

Институциональный подход, сущность которого заключается в признании за политическими институтами, которые определяют стратегические направления политического развития, находятся в системе тесных отношений взаимовлияния и взаимозависимости, системообразующих функций и фундаментального значения в политической жизни государства, позволяет в значительной мере адекватно отразить реальность практического функционирования трансформирующихся политических систем.

Между разными подходами в рамках институционализма обнаруживаются значительные различия. Однако все институциональные подходы стремятся пролить свет на ту роль, которую институты играют в детерминации социальных и политических результатов. Основная черта нового институционализма - отказ от описательности в пользу теории, изучение результатов публичной политики, а не организации или процессов внутри политических структур, использование количественных методов.

Исторический неоинституционализм (П. Холл, С. Стеинмо, К. Телен) определяет институты как формальные и неформальные процедуры, рутины, нормы и соглашения, глубоко внедренные в организационную структуру политической системы. Основная идея исторического неоинституционализма заключается в том, что первоначальный выбор оказывает глубокое воздействие на все последующие политические решения. Сторонники неоинституционализма рационального выбора (Э. Остром, К. Шепсл) подчеркивают значение тех институтов, которые устанавливаются юдьми и потому являются наиболее материализованными. Институты создаются для того, чтобы снижать трансакционные издержки и уменьшать неопределенность социальных взаимодействий.

Трактовка института как нормы сегодня доминирует в политологической итературе. Нормативизм приходит к выводу, что институт - это реализованная в повседневной практике норма поведения, ставшая устойчивой и типичной (рутинной). Следовательно, норма переживает процесс интитуциализации - процесс и результат реализации нормы на практике. Недооценка неформальных институтов была характерна для традиционного периода развития политической науки, когда наблюдался перевес формальной и юридической стороны политики над политической практикой.

Елисеев С.М. Выйти из Бермудского треугольника: о методологии исследования посткоммунистических трансформаций // Политические исследования. 2002. № 6.

См.: Przeworski A. Democracy and the Market. Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. Camb., 1991.

Крамер Х. ЕС и стабилизация в Восточной Европе // Актуальные проблемы Европы. М., 1992. Вып. 4. С. 67.

Ильин М.В. Основные методологические проблемы сравнительной политологии // Политические исследования. 2001. № 6; Ильин М.В. Сравнительная политология: научная компаративистика в системе политического знания // Политические исследования. 2001. № 4; Ильин М.В., Мельвиль А.Ю., Федоров Ю.Е. Демократия и демократизация // Политические исследования. 1996. № 5; Мельвиль А.Ю. Политический атлас современности: замысел и общие теоретико-методологические контуры проекта // Политические исследования. 2006. № 5; Мельвиль А.Ю. Демократические транзиты (теоретико-методологические и прикладные аспекты). М., 1999; Мельвиль А.Ю. И вновь об условиях и предпосылках движения к демократии // Политические исследования. 1991. № 1; Мельвиль А.Ю. Опыт теоретико-методологического синтеза структурного и процедурного подходов к демократическим транзитам // Политические исследования. 1998. № 2; Мельвиль А.Ю., Ильин М.В., Мелешкина Е.Ю. и др. Как измерять и сравнивать уровни демократического развития в разных странах? (По материалам исследовательского проекта Политический атлас современности). М., 2008; Сморгунов .В. Политические партии // Гражданское общество России: перспективы XXI века. СПб., 2000; Сморгунов .В. Сравнительная политология в поисках новых методологических ориентаций: значат и что-либо идеи для объяснения политики? // Политические исследования. 2009. № 1; Сморгунов .В. Сравнительная политология в России: первые результаты и проблемы роста // Политическая наука в России: проблемы, направления, школы (1990-2007) / Отв. ред. О.Ю. Малинова. М., 2008.

Бухарин Н.И. Строительство гражданского общества в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. 90-е годы XX века - начало XXI века // Новая и новейшая история. 2005. № 1.; Васович В. Переход к демократии в посткоммунистических странах (парадоксы перехода-демократизации) // Вестник Московского университета. Сер. 18. Социология и политология. 1998. № 2.; Волков В.К. Революционные преобразования в странах Центральной и Юго-Восточной Европы // Вопросы истории. 1990. № 6.; Елисеев С.М. Институциональная эффективность импорта демократических институтов: сравнительный анализ опыта России и стран Восточной Европы // Новые политические процессы на постсоветском пространстве. СПб., 2006.; ейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах: сравнительное исследование. М., 1997.; Макаренко Б.И. Посткоммунистические страны: некоторые итоги трансформации // Полития. 2008. № 3.; Мачкув Е. Демократия и авторитаризм в посткоммунистических трансформационных системах (на примере Чехии и Беларуси) // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 2003. № 2.; Сокольский С.Л. Между прошлым и будущем (посткоммунистические партии России, Восточной Европы и Балтии) // Мировая экономика и международные отношения. 1994. № 10.; Сокольский С.Л. Поставторитарные парламентские выборы в России, странах Восточной Европы и Балтии // Мировая экономика и международные отношения. 1995. № 3.; Яжборовская И.С. Институт президентства и президентские выборы в странах Центрально-Восточной и Юго-Восточной Европы // Проблемы Политологии. М., 2004. Вып. 4; Bunce V. Should Transitologists Be Grounded? // Slavic Review. 1995. Vol. 54. № 1.; Przeworski A. Democracy and the Market: Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. Camb., 1991.

Karl T.L., Schmitter P.C. Modes of Transition and Types of Democracy in Latin America, Southern and Eastern Europe // International Social Science Journal. 1991. № 128.

Bunce V. Comparing East and South // Journal of Democracy. 1995. № 3.

Шевцова .Ф. Куда идет Восточная Европа? // Мировая экономика и международные отношения. 1990. № 4; Шевцова .Ф. Первый круг пройден. Что дальше? // Мировая экономика и международные отношения. 1991. № 1.

ейпхарт А. Конституционные альтернативы для новых демократий // Политические исследования. 1995. № 2; эйн Я.-Э. Демократия и конституционализм // Политические исследования. 1998. № 6; Пройсс У. Модели конституционного развития и перемены в Восточной Европе // Политические исследования. 1996. № 4; Lane J-E. Constitutions and political theory. Manchester-N.Y., 1996; Lane J-E., Ersson S. The new institutional politics: Performance and outcomes. L.-N.Y., 2000; Lijphart A. Democratization and Constitutional Choices in Czecho-Slovakia, Hungary and Poland 1989-91 // Journal of Theoretical Politics. 1992. № 4; Preuss U.K. Patterns of constitutional evolution and change in Eastern Europe // Constitutional policy and change in Europe / Ed. by J.J. Hesse, N. Johnson. Oxford, 1997.

инц Х.-Дж., Степан А. Государственность, национализм и демократизация // Политические исследования. 1997. № 5; Linz J.J., Stepan A. Problems of Democratic Transition and Consolidation: Southern Europe, South America, and Post-Communist Europe. Baltimore-L., 1996.

Бутенко А.П. К вопросу о бархатных и небархатных революциях в странах Центральной и Восточной Европы // Восточная Европа: контуры посткоммунистической модели развития. М., 1992; Панфилова Т. Почему сегодня нет социализма // Общественные науки и современность. 1991. № 2; Социализм: прошлое и настоящее. М., 1990.

Щербакова Ю.А. Особенности развития парламентаризма в Чешской Республике // Процессы демократизации в Восточной Европе: ожидания и реальность / Отв. ред. Ю.И. Игрицкий. М., 2002; Щербакова Ю.А. Начало нежной революции в ЧСФР // Восточная Европа на историческом переломе. М., 1991.; Задорожнюк Э. Г. юбовью или железом достигается единение общества // Вестник РАН, том 63. М., 1993. № 12; Задорожнюк Э.Г. Партии и движения в Чехии: структурная эволюция и проблема приоритетов // Политический андшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов. М., 1997; Vodicka K. Politisches System Tschechiens: Vom kommunistischen Einparteiensystem zum demokratischen Vetfassungsstaat. Munster, 1996; Vodicka K., Cabada L. Politicky system Ceske republiky. Historie a soucasnost. Praha, 2003; Balut A., Cabada L. Postkomunisticke strany v Ceske republice a Slovinsku // Politologicka revue. 2000. № 1.

Адамски В. Государственный социализм и системное изменение: Польша в сравнительной перспективе // Восточноевропейские исследования. 2005/ № 4; Майорова О.Н. Правые группировки на польской политической сцене // Политический андшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов. М., 1997; Мирошников В.В. Основные контуры политического развития Польши во второй половине 80-х - первой половине 90-х годов // Политический андшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов. М., 1997; Antoszewski A. Institucje wladzy ustawodawczej I wykonawczej // Polityka w Polsce w latach 90: Wybrane problemy. Wroclaw, 1999; Janicki M. Poland`s party system // Poland today. Facts and figures. Warsaw, 1997.

Зифкак С. Президентская власть в Словакии // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1995. № 3; Харциева Г.Ю. левые и правые в современном политическом спектре Словакии // Политический андшафт стран Восточной Европы. М., 1997; Харциева Г.Ю. Политическая картина в Словакии после ноябрьских событий // Восточная Европа на историческом переломе. М., 1991; Meseznikov G. Vnutropoliticky vyvoj a system politickych stran // Slovensko 1997 / Ed. M. Butora, M. Ivantysyn. Bratislava, 1998; Meseznikov G. Vyvoj stranickeho systemu na Slovensku // Politologicka revue. 1996. № 1.

Арато Э. Создание конституции: венгерский эндшпиль // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1997. № 1; Желицки Б. Общий кризис реального социализма и демократические преобразования в Венгрии // Вопросы истории. 2000. № 6; Жилицки Б.Й. Многопартийность и политическая панорама современной Венгрии // Политический андшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов / Отв. ред. Ю.Ф. Зудинов. М., 1997; Шайо А. Нейтральные институты и их роль в формировании доверия к власти в восточноевропейских демократиях // Сравнительное конституционное обозрение. 2004. № 3; Arato A. Elections, Coalitions and Constitutionalism in Hungary // East European Constitutional Review. 1994. № 3; Korosenyi A. Government and politics in Hungary. Budapest, 1999; Markus D. Wahlen, Partien und Konfliktlinien in Ungarn // Neue Geseltschaft. 1998. № 8.

Тиммерманн Х. Наследники компартий в Восточной Европе // Мировая экономика и международные отношения. 1995. № 6; Турен А. Процесс демократизации в восточно-европейских странах // Мировая экономика и международные отношения. 1991. № 11; Кащенко Т. ., апшин А. О., Стрельцова Я. Р., Шакирова О. В. евые партии: от прошлого к будущему // Общественные науки и современность. 1991. № 5; Ишияма Дж. Т. Партии-преемницы коммунистических и организационное развитие партий в посткоммунистической политике // Политические исследования. 1999. № 4; юбин В.П. Введение. Новые тенденции в партийно-политической жизни Европы // Партии и движения Западной и Восточной Европы: теория и практика. М., 1997; Становление многопартийности в Восточной Европе в 1990-е годы / Под ред. Е.Ю. Гуськовой. М., 1996; Kitschelt H. The Formation of Party Systems in East Central Europe // Politics and Society. 1992. № 20.

Голосов Г.В. Партийные системы России и стран Восточной Европы: генезис, структура, динамика. М., 1999.

Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1991; Кандель П.Е. Национализм и проблема модернизации в посттоталитарном мире // Политические исследования. 1994. № 6; Оффе К. Этнополитка в восточноевропейском переходном процессе // Политические исследования. 1996. № 2; Перепелкин . С., Шкаратан О. И. Переход к демократии в полиэтническом обществе // Политические исследования. 1991. № 6; Offe C. Designing institutions in East European transitions // The theory of institutional design / Ed. by R.E. Goodin. Camb., 1996.

Балог А. Венгры-мадьяры: национальная и европейская идентичность // Центрально-Европейский ежегодник / Сост. И. Киш. Международные отношения и безопасность. М. 2003. Вып. 1; Дембский С. Политика Польши в отношении государств Восточной Европы - эволюция концепции // Политическая наука. 2006. № 2; Копытина О.М. Россия - Словакия: десятилетие межгосударственных отношений // Страны Восточной Европы и Россия: взаимоотношения в начале века. М., 2005; Яжборовская И.С., Яблоков А.Ю., Парсаданова В.С. Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях. М., 2009; Dancak B. Deset let zahranicni politiky Ceske Republiky - akteri a priority // Listy SPFA. 2003. Januar/Februar; Zahradil J. Realismus misto iluzi. Praha, 2004.

Абдулаева Ю.М. Институциональные условия формирования конструктивной оппозиции в странах Центральной и Восточной Европы: автореф. дис. ... к.полит.н. СПб., 2007.; Аляев А.В. Политические процессы в Польше в переходный период: автореф. дис. ... к.полит.н. М., 1998.; Беспалов А.С. Традиции геополитического мышления в современной восточной политике Польши: автореф. дис. ... к.полит.н. М., 2008.; Вшивцева М.Н. Основные тенденции политического и социально-экономического развития на посткоммунистическом пространстве (1989 - 1996 гг.): автореф. дис. ... к.полит.н. Екатеринбург, 2001.; Елисеев С.М. егитимность власти: источники, структура и динамика развития в посткоммунистическом обществе: автореф. дис. ... д.полит.н. СПб., 1997.; Жуковский И.И. Становление партийной системы Республики Польша 1989-2008 гг.: автореф. дис. ... к.полит.н. М., 2009.; Колесников В.А. Трансформация политической системы Чехословакии (вторая половина 80-х - начало 90-х годов): Автореф. дисс... канд. полит, наук. Воронеж, 1996.; Кынев А.В. Институт президента в странах Центральной и Восточной Европы. Сравнительный анализ: автореф. дисс... капд. полит, наук. М., 2002.; атков А.В. Проблемы трансформации евых партий в современных политических системах государств Центральной и Восточной Европы. Дисс... канд. полит. наук. Саратов, 2004.; Мокшин В.К. Трансформации политических систем восточноевропейских стран: На примере Болгарии и Польши 1940-е начало 1990-х гг.: автореф. дис. ... д.полит.н. М., 1999.; Пасынкова В.В. Партии-преемники, профсоюзы и государство в России и странах Центральной и Восточной Европы: моделирование взаимоотношений: автореф. дис. ... к.полит.н. Пермь, 2008.; Рутковски Р. Проблема стабилизации современного политического режима в Польше: Автореф. дисс... канд. полит, наук. М., 1997.; Сиденко О.А. Конституционный процесс в условиях демократической трансформации в Польше: конец 1980-х - начало 2000-х гг.: автореф. дис. ... к.полит.н. Воронеж, 2005.

В анализе институционального развития посткоммунизма диссертантом не отвергается формально-юридическое понимание института и определяется в неоинституциональном смысле как егислативное основание для воспроизводства формальной и неформальной политической практики. Кроме того, важно учитывать социально-исторический контекст функционирования института, а также егитимность политических практик.

Во втором параграфе Сравнительный метод в изучении политических институтов и систем рассматриваются вопросы, связанные с организацией, результативностью и преодолением проблем сравнительного исследования. Методологически основополагающий характер сравнения в социальных науках выступает главной причиной широкого применения сравнительных исследований в политологии, но многие теоретики (Дж. Сартори, Дж. Бара, M. Пеннингтон, А. ейпхарт, Дж.А. Капорасо, С. Веллхофер) подчеркивают необходимость проведения различий между сравнением в рамках различных тематических исследовательских направлений и самим сравнительным методом. Сравнение является определенным подходом исследователя к изучаемому им предмету, т.е. его предрасположенностью к принятию некоего особого взгляда на политический феномен, который заранее берется вместе с многообразными национально- и регионально-политическими условиями и с возможными его модификациями. Суть сравнительного метода сводится к выявлению общего и особенного в изучаемых явлениях, процессах и системах. При проведении сравнительных исследований используется как стратегия максимального сходства, так и стратегия максимального различия. Также возможна комбинация двух стратегий.

Сравнение политических систем в целом (или в совокупности их отдельных элементов) является одной важных тем компаративистики, к которой не редко обращаются отечественные исследователи (Г.В. Голосов, О.И. Зазнаев, М.И. Ильин, А.Ю. Мельвиль, .В. Сморгунов). Нельзя переоценить теоретико-методологическое значение сравнительного метода, позволяющего создавать понятия и всеобщие модели путем выявления сходств и различий между политическими явлениями. Значимость сравнительного метода заключается также в создании и исправлении научных классификаций.

Сравнительные исследования позволяют преодолеть этноцентризм. Учет чужого опыта позволяет принимать наиболее оптимальные и эффективные решения, избегать ошибок в конструировании политических институтов. Прикладное значение сравнительного метода неоспоримо. Так, в Польше после нескольких ет мучительного поиска собственных институциональных решений поэлементно был внедрен институт конструктивного вотума недоверия правительству при сохранении права Сейма на самороспуск. При этом ссылка на успешный опыт ФРГ и Венгрии оказалась едва и не решающим аргументом.

Плюсы компаративистики, как полагает диссертант, распространяются и на изучение институциональной эволюции политических систем. аВ диссертации в основном применяются методы синхронического сравнения в рамках регионального исследования, а также методика case-study, при рассмотрении институциональных проблем, наиболее типичных для стран Центрально-Восточной Европы, а также в случаях, сопряженных с рисками появления в процессе изучения институциональных процессов методологических препятствий, могущих существенно снизить результативность предпринятого анализа.

аТретий параграф Концепт посткоммунизма и его исследовательские возможности акцентирует внимание на исследовательских проблемах посткоммунизма. Институциональные изменения не могут рассматриваться в отрыве от конкретных политико-правовых и социально-экономических условий, поскольку находятся в прямой зависимости от них.

В современной транзитологии по вопросу о влиянии прошлого на трансформационные процессы посткоммунизма сложились две концепции. Одна склонна обусловливать особенности восточноевропейского опыта наследием реального социализма (К. Каплан, Ф. Эйдлин, В. Банс), другая отдает приоритет императиву иберализации - способности построить новую институциональную систему политической власти (Е. Мачкув, С. Хантингтон, Г. ОТДоннел). В диссертации показано, что выявление региональной специфики институционального развития стран ЦВЕ следует вести в рамках критической теории посткоммунизма как составной части транзитологической концепции. Важной частью исследования является определение траектории предшествующего развития.

В теории демократического транзита посткоммунизм первоначально рассматривался как относительно короткий исторический период, отделявший господство авторитарной коммунистической власти от торжества консолидированной демократии. Критика транзитологического подхода, содержащаяся в тексте диссертации, выявила потенциал неоинституционализма в посткоммунистических исследованиях. При анализе институциональных перемен в ЦВЕ следует учитывать, что институты не являются исключительно нейтральнными инструментами, создаваемыми вполне рационально для реанлизации определенных целей. Очень часто институты связаны с традициями, привычками, скрытыми интересами. Вследствие этого результаты функционирования тех или иных институтов могут отлинчаться от первоначальных цели.

Посткоммунизм не рассматривается диссертантом как кратковременная переходная фаза развития политической системы, а, напротив, как долговременный институциональный проект. Первая его часть связана с выходом из народной демократии и реального социализма, заключительная часть подразумевает консолидацию демократии, создание рыночной экономики и социального государства. Самой сложной оказалась центральная часть проекта - формирование институциональной системы, которая бы позволила эффективно, т.е. минимизируя трансакционные издержки, заменить прежнюю систему новой.

В странах ЦВЕ функциональные изменения в системе властных отношений занимают протяженный временной отрезок, что входит в противоречие с изначальным пониманием динамики посткоммунизма. Власти необходимо добиться укоренения демократических ценностей в сознании и поведении большинства граждан. По сути, посткоммунизм - это проблема не только институтов, но и политической культуры, в том числе, проблема егитимности власти.

Вторая глава логика конституционных перемен в Центрально-Восточной Европе посвящена моделированию и оценке результатов конституционного развития посткоммунистических политических систем, рассмотрению вопросов оптимизации выбора форм правления, решению проблем, связанных с институциональным манипулированием в странах Центрально-Восточной Европы.

В первом параграфе Модели и динамика конституционных изменений проведен анализ эволюции конституционного законодательства посткоммунистических государств ЦВЕ. Моделирование трансформации конституционного законодательства в странах региона определяется спецификой политических условий в каждой из них, вместе с тем, является достаточно обоснованным, т.к. изучаемый процесс имеет сходные причины, решает единые задачи и преследует одинаковые конечные цели.

Трансформация конституционного законодательства в рассматриваемых диссертантом странах представляет две модели: реконструкции и демонтажа правовых основ деятельности политических институтов, унаследованных от периода реального социализма. Модель реконструкции (Венгрия, Польша) предусматривает освобождение конституционного права от формализма реального социализма, направленное на реализацию декларируемых в конституционных актах коммунистического периода, прав и свобод граждан, полномочий государственных органов власти в пределах демократической политической системы. Модель демонтажа (Словакия, Чехия) предполагает максимально возможный, в зависимости от политических условий, отказ от наследия коммунистического прошлого и связана с формированием новых институтов государственной власти, основанных на принципах демократии в рамках новых государственных образований. В чистом идеальном виде себя не обнаруживает ни одна из моделей.

В процессе посткоммунистической трансформации конституционного законодательства во всех странах региона чрезвычайно высокой была зависимость данного процесса от текущих политических событий. Это, в первую очередь, относится к выбору темпов трансформации. Существенной особенностью транзитных конституций является их правовой футуризм - попытка переноса возможных позитивных результатов транзита в ныне существующую политическую реальность.

В целом, оценки результатов конституционного развития стран Центрально-Восточной Европы в посткоммунистический период весьма противоречивы. В правовых актах сосуществуют нормы, закрепляющие принципы политической демократии, поощряющие граждан к массовому политическому участию, и, вместе с тем, устанавливающие ограничения активности институтов гражданского общества, непропорционально усиливающие позиции элит и партий.

Реконструкционные конституции, принятые относительно поздно, в большей степени удовлетворяют потребностям консолидации демократии, хотя сама модель реконструкции сопряжена с более высоким уровнем трансакционных издержек, чем демонтаж. Успех конституционализма в странах Центрально-Восточной Европы будет определяться тем, насколько законодатель будет выведен из-под влияния текущей политики. В настоящее время, учитывая значительную роль политических партий, такие перспективы представляются маловероятными.

Во втором параграфе Выбор формы правления как институциональная проблема привлечен исследовательский материал стран Центрально-Восточной Европы, фиксирующий одновременно вероятностную обширность открынвающихся альтернатив и практическую узость выбора наиболее приемлемых институциональных решений.

Поиск оптимальной институциональной модели государственного устнройства в посткоммунистических странах, по мнению автора, вполне адекватно может быть опинсан с позиции теории рационального выбора. Представляется, что институты в процессе трансформации выступают в качестве зависимых переменных, а центральная роль принадлежит акторам. Вместе с тем, акторы взаимодействуют в институциональной среде, пусть даже имеющей ослабленную егитимность. По мере продвижения институциональных перемен набор возможных решений меняется, акторы, соответственно, формируют новые предпочтения.

Институты, унаследованные от реального социализма в значительной мере определяют первоначальный набор открывающихся альтернатив. Выбор основных механизмов создания формальных институтов не богат: егализация неформальных институтов или импорт (трансплантация). Как правило, егализуются те неформальные институты, которые уже стали своеобычными в повседневной практике. Примерами, могут служить отмена цензуры в Венгрии в 1970-х гг., когда ВСРП переложила ответственность за крамолу на редакторов и издателей или инкорпорация в общественно-политические процессы Костела в Польше после отмены военного положения в 1983 году. Такая негативная институционализация, т.е. отмена или игнорирование запретительных санкций - весьма характерное явление в жизни посткоммунистических обществ. Позитивная институционализация связана с учреждением властных органов.

Импорт формальных институтов осуществляется (1) из какой-либо теоретической модели (из идеи), (2) по образцам, когда-то существовавшим в истории страны, но затем исчезнувших (из прошлого), (3) по образцам, существующим в других странах. Импорт из прошлого оказался наиболее приемлемым механизмом формальной институционализации, если он был доступным. Импорт из идеи нашел отражение в базовых принципах построения государства во всех странах ЦВЕ. Трансплантация зарубежных аналогов встречается относительно редко. Исключение составляет случай Венгрии, где иные источники импорта оказались менее доступными, чем заимствование опыта ФРГ.

Использование юбого механизма формальной институционализации в результате может быть охарактеризовано через термин девиации - отклонения от исходного неформального института, идеи, предшествующего опыта или зарубежного аналога. Выявленные диссертантом девиации являются вполне огичными (в духе общедемократического пафоса трансформаций), скорректировавшими рациональный выбор институциональных дизайнеров в пользу парламентской (Венгрия, Словакия, Чехия) или аполупрезидентской (Польша) системы.

Третий параграф Манипулятивные возможности институционального дизайна посвящен выявлению причин, определению механизмов формирования манипулятивных возможностей, обусловленных институциональным дизайном, дается оценка их роли в закреплении посткоммунистического состояния политических систем стран ЦВЕ.

Диссертант уточняет соотношение понятий манипуляция и манипулирование. По его мнению, манипуляция - единичный акт (операция, прием), фиксируемый в конкретных условиях в отношении строго определенного объекта и сферы социальной деятельности. Манипулирование (в том числе демократическими институтами и процедурами) представляет собой, сколько-нибудь продолжительный процесс с момента инвестиций до момента получения манипулятором дивидендов.

Наиболее часто встречающимся типом институционального манипулирования является электоральное манипулирование. Непосредственно к электоральному манипулированию примыкает манипулирование егитимностью - по сути - злоупотребление со стороны политических акторов доверием граждан. Также в комплекс институционального манипулирования следует включать манипулирование плюрализмом - сужение (партизация политики, сговор элит) или его мнимое, деструктивное расширение (популизм, параконституционализм), а также избирательное приятие институтов (норм) политического плюрализма; егислативное манипулирование - своевольное обращение с нормами и процедурами законодательного процесса; распорядительное (дистрибутивное) - манипулирование полномочиями в сфере исполнительной власти. В диссертации приводятся многочисленные примеры перечисленных типов институционального манипулирования во всех странах ЦВЕ.

Освоение посткоммунистическими обществами демократических ценностей и растущая стабилизация институтов политической демократии в ЦВЕ сокращает манипулятивные возможности. Пределы институционального манипулирования определены конституционализмом, приверженностью большей части политической элиты и гражданского общества демократическим ценностям, хотя и понимаемым по-разному. Другим важным средством сокращения возможностей для манипулирования выступает нейтрализация государственных институтов. Создание нейтральных институтов - это последняя возможность укрепить доверие к власти в государстве, в котором такое доверие отсутствует.

Третья глава Посткоммунистический парламентаризм характеризует основные тенденции развития парламентаризма в посткоммунистических политических системах стран Центрально-Восточной Европы.

В первом параграфе Политико-правовые основы парламентаризма в странах Центрально-Восточной Европы диссертант, определяя основополагающие тренды развития посткоммунистического парламентаризма в ЦВЕ, основное внимание сосредоточил на уточнении начальных условий трансформации; определении степени влияния егислатур на ход политических преобразований; выяснении причин институционального выбора структуры парламентских органов; сравнении кондиции бикамерализма с иными случаями посткоммунистических и поставторитарных государств; сопоставлении конституционного положения парламентов в существующих политиях, путем сравнения объемов их полномочий, как между собой, так и в исторической ретроспективе.

В результате сравнительного анализа выявлены значительные сходства конституционного положения представительных органов власти европейских стран народной демократии и небольшие страновые расхождения. Сопоставление основных конституционных полномочий представительных органов стран региона показывает, что они располагали при социализме широкими (но ишь декларированными) законодательными, контрольными и кадровыми функциями. В период трансформации политических систем парламентские институты благодаря широким полномочиям и относительно более высокой егитимности по сравнению с партийными и административными структурами оказалась в центре политических, хотя и их успех был различен в разных странах.

Сравнение стартовых условий трансформации парламентаризма в ЦВЕ показывает, что активизация представительных органов играла стабилизирующую роль в период иберализации режима народных демократий. Примерное равенство стартовых условий было существенно скорректировано характером перехода (пакт или революция), сложившимся на тот момент соотношением политических сил. Если в Чехословакии в 1989-1990 г. парламент играл центральную роль трансформации политической системы, то в Венгрии Госсобрание выступало в роли органа егитимирующего решения политических сил, никак не связанных парламентарными нормами. В Польше, где Сейм традиционно в кризисных ситуациях был своеобразным общественным форумом, парламентаризм стал результатом преодоления положений транзитного пакта.

По структуре посткоммунистические парламенты в рассматриваемых странах представляют две традиционные системы: однопалатные (в Словакии и Венгрии) и двухпалатные (в Польше и Чехии). Учреждение верхней палаты парламента в начале 1990-х гг. во многих посткоммунистических странах имело специфичные политические, социальные и культурно-исторические мотивы. Важной задачей для парламентов стран ЦВЕ до конца 1990-х гг. было освоение собственных полномочий, предоставленных им посткоммунистическими конституциями. Бикамерализм в Польше и Чехии выступает фактором стабилизации парламентаризма.

В Венгрии и Чехии парламенты отличаются большей устойчивостью, по сравнению с ситуацией в Польше и Словакии. Сегодня в Венгрии, Чехии и Словакии парламенты играют ведущую политическую роль, определяя эти государственные образования по форме правления как парламентские республики. В Польше, где сильны традиции президентской власти, парламент в процессе посткоммунистической трансформации завоевал равный институту президентства политический статус, закрепленный конституционно.

Во втором параграфе Порядок и опыт формирования парламентов анализу подвергаются тренды институционального развития избирательного законодательства и электоральных практик в отношении парламентов, выясняются основные факторы, существенным образом повлиявшие на формирование сложившихся институтов посткоммунистического парламентаризма в регионе. Следуя традиции политической компаративистики, диссертант рассматривает общие характеристики избирательных систем стран ЦВЕ в рамках оппозиции мажоритарность - пропорциональность, и исключительно в рамках проблемы порядка и опыта формирования парламентских институтов.

Правовые основы избирательных систем стран ЦВЕ были сформированы в первое посткоммунистическое десятилетие. Учредительное законодательство было несовершенным, что связано с отсутствием у депутатов опыта законотворческой работы в условиях политического плюрализма. Польское избирательное право в настоящий момент следует признать относительно подвижным, но уровень его стабильности сопоставим с практиками других стран посткоммунистической Европы. Менее подвижны избирательные системы Венгрии и Словакии, хотя в этих странах обсуждается идеи принятия новых избирательных законов, отражающих политические изменения, произошедшие в 1990-е - 2000-е годы. В этом смысле к оптимуму приближается опыт Чехии, где избирательное законодательство достаточно стабильно и адаптивно.

По мнению автора, самым существенным недостатком венгерской электоральной системы является ее чрезвычайная сложность, усугубленная за время посткоммунизма внесением многочисленных поправок в избирательный закон, излишне детализирующих технологические и процедурные аспекты выборов и голосования. В противоположность венгерскому случаю, в Словакии сложился сравнительно простой порядок формирования однопалатного Национального совета. Чешский парламент относительно стабилен, но крайне непопулярен. Периодическая дестабилизация деятельности парламента также характерна для Польши. В целом сбалансированная система полупрезидентской республики несколько расшатывается партийной системой крайнего плюрализма и неустойчивостью парламентских коалиций.

Позитивные перспективы парламентаризма в посткоммунистических странах Европы диссертантом связываются со стабилизацией политической обстановки, стандартизацией партийных систем, а также с продолжением практики свободных выборов.

Четвертая глава Многопартийность и электоральные практики посткоммунизма посвящена анализу проблем трансформации партийных систем, выявлению региональных сходств и страновых различий идейно-политического развития политических систем, оценке качеств электоральных практик в Центрально-Восточной Европе.

В первом параграфе Модели трансформации партийных систем стран Центрально-Восточной Европы основное внимание уделено определению страновых моделей трансформации, уяснению механизмов и динамики развития посткоммунистической многопартийности, а также поиску возможной региональной специфики модернизации партийных систем.

В Венгрии, Польше, Словакии и Чехии процесс формирования предварительных условий перестройки партийной системы имел различную хронологическую протяженность. По сути происходивших событий и действовавших факторов автором диссертации выделены четыре крупных этапа данного процесса: (1) активизация деятельности диссидентских группировок во второй половине 1970-х годов; (2) период реакции первой половины 1980-х годов; (3) ограничение репрессий второй половины 1980-х годов; (4) иберализация межпартийных отношений конца 1980-х годов.

Общая периодизация формирования конкурентной партийной системы посткоммунизма в ЦВЕ представлена следующим образом:

- первый период (1989-1990/1991 гг.) охватывает время от иквидации монополии компартий на власть до момента распада широких демократических движений;

- второй период (1991-1997/1998 гг.) характеризуется двумя противоположными тенденциями: во-первых, нестабильностью партийных систем, во-вторых, стремлением ведущих политических сил утвердить собственное доминирование на политической сцене;

- третий период (начиная с 1998 г.) демонстрирует тенденцию к стабилизации партийной системы и стандартизации политических партий.

Проблема построения реальной многопартийной системы в странах региона была связана, в первую очередь, с изменением роли компартий в общественно-политической жизни этих государств. За первый период формирования новой партийной системы в Польше, Чехословакии и Венгрии были созданы политические и правовые условия функционирования реальной многопартийности. Одним из главных вопросов второго периода для политических объединений было не только определение порядка формирования властных структур или основ избирательной системы, но и распределение властных полномочий, как между ветвями власти, так и между центральными и местными органами. В целом, этот период развития партийной системы в Венгрии и Чехии можно характеризовать как стабилизационный, а в Польше и Словакии - как период нестабильности. Нынешний, третий период диссертант определяет как этап консолидации посткоммунистической многопартийности, основным содержанием которого является стандартизация политических субъектов.

В Венгрии и Чехии функционируют стандартные двухблоковые партийные системы, в которых инии размешивания проходят между социал-демократами и консерваторами. В Польше складывается относительно равновесная система партийных взаимоотношений блоков евых и правых сил. Современная партийная система Словакии характеризуется явным отставанием в формировании стандартных межпартийных отношений. Основным фактором, повлиявшим на замедление процесса стандартизации политических субъектов в этой стране, является длительное доминирование на политической сцене Движения за демократическую Словакию.

По темпам трансформации партийная система Чехии и Венгрии представляет авангардную модель, приближающуюся по основным характеристикам к западноевропейскому типу. Учитывая страновые различия в уровне межпартийной конкуренции, Польша и Словакия представляют арьергардную модель.

Во втором параграфе Тенденции идейно-политического развития посткоммунизма определяются наиболее существенные тренды идейно-политического развития посткоммунистических политических систем Центрально-Восточной Европы, выясняется роль идеологических размежеваний в трансформационном процессе, уточняются наиболее существенные характеристики национальных партийных систем и идейно-политических ориентаций граждан.

Идеология как ресурс диффузной поддержки власти со стороны граждан первоначально не рассматривалась элитами посткоммунистических стран в качестве необходимого элемента егитимации. Однако по мере выстраивания демократических институтов и продвижения социально-экономических преобразований все более возникала потребность в формировании консолидирующего и мобилизующего начала. Национальные общества и элиты стран ЦВЕ располагают идеальными представлениями о наиболее приемлемом политическом режиме, который чаще всего определяется как настоящая демократия. Этот идеализированный режим явно противопоставляется тому, который существует ныне - посткоммунизму.

Преодоление посткоммунизма затрудняется характерной для всех стран региона чрезмерной партизацией политики. В Центрально-Восточной Европе укрепляется и усиливается положение и влиянние политических партий, движений и их идеров, значение которых превзошло границы возможного и допустимого, в результате чего они стали единственными представителями политической власти в государстве и её исключительными раснпорядителями. Симптомом чрезмерной партизации выступает стремление элиты уменьшить влияние профсоюзов, общественных организаций и движений на ход политических процессов.

Политические партии и коалиции, как правило, формируются не на идеологической, а на конъюнктурной основе, проявляется эффект компенсаторности. Применительно к партиям - компенсаторность - свойство партийной системы возмещать идейно-организационный дефицит на политическом рынке за счет формирования политических партий, конъюнктурно отвечающих актуальным потребностям элиты и ишь отчасти избирателей. Диссертант выдвигает предположение о том, что компенсаторные партии могут возникать в разных частях партийно-идеологического спектра, а чем ниже порог входа на политический рынок - условие, способствующее росту межпартийной конкуренции и ослабляющие устойчивость партийной системы, тем благоприятней условия возникновения компенсаторных партий.

На этом фоне в Центрально-Восточной Европе усиливаются позиции националистов и популистов. Например, карта электоральных предпочтений граждан Польши совпадает с иниями раздела странны по уровню жизни. Большинство жителей зажиточных западных и центральных воеводств поддержали на выборах 2005 и 2007 гг. ибенральную Гражданскую платформу, в то время как бедный север и восток отдали голоса братьям Качиньским. В Словакии Братислава является опорой правоцентристских сил, сельские райноны и малые города поддерживают националистов из Словацкой национальной партии, популистов Смера и партию В. Мечьяра. На выборах в Европарламент в 2009 г. часть избирателей восточных регионов Венгрии отдала предпочтение не респектабельным партиям, а антисемитскому и антицыганскому Движению за учшую Венгрию (Jobbik Magyarorszagert Mozgalom). Вместе с тем, нынешнее перепутье характеризуется сближением ценностных ориентаций граждан и основных осевых конфликтов элиты, что является необходимым основанием для преодоления посткоммунистического характера политических систем стран Центрально-Восточной Европы.

В третьем параграфе Выборы как институциональный механизм посткоммунистической трансформации диссертант определяет эффективность выхода за пределы посткоммунистического состояния политий через электоральные механизмы, проводит проверку пригодности транзитологического инструментария в оценке посткоммунистических выборов. В качестве базового случая автором избрана электоральная практика Словакии, поскольку именно ее политическая система демонстрирует наиболее наглядно глубину укоренения посткоммунистических избирательных стандартов и возможности выборов как механизма преодоления авторитарных тенденций посткоммунизма. Случаи других стран ЦВЕ привлечены в качестве дополнительных референтов. Основными компонентами транзитологической оценки выборов определены: опыт первых свободных выборов; конституционная ординарность электорального процесса; стабильность избирательных процедур; динамика соревновательности и показателей участия в выборах; проявление эффектов выборов разочарования и двойной смены у власти конкурирующих политических сил.

Традиционно в транзитологии большое внимание уделяется первым свободным, учредительным выборам. В отношении стран региона эти понятия не всегда совпадают. Разность вхождения в транзит ставит вопрос об определении тех или иных выборов в качестве учредительных. В случае пакта, безусловно, именно выборы учреждали новый политический режим, но в Чехословакии демократия была учреждена революцией. В Венгрии понятия учредительные и первые свободные выборы совпадает, а в Словакии именно эти выборы способствовали утверждению мечьяризма (от фамилии премьер-министра В. Мечьяра) - авторитарно-популистского режима ичной власти.

Расчет индикатора демократии по методу Т. Ванханена показал, что все парламентские выборы посткоммунистического периода во всех странах ЦВЕ могут быть признаны демократическими. Общей тенденцией является снижение показателей демократии от первого к пятому электоральному циклу. Транзитологический инструментарий оценки выборов в посткоммунистических странах имеет существенные институциональные ограничения в установлении механизма учреждения нового политического режима, смены политических сил у власти, в математическом исчислении демократических кондиций выборов. В отношении выборов в странах ЦВЕ, этот инструментарий не следует отбрасывать полностью. Анализ дефектов электорального процесса позволяет установить некоторые устойчивые тренды демократизации.

Случай мечьяризма в Словакии демонстрирует противоречивые эффекты посткоммунизма. С одной стороны, вполне очевиден электоральный механизм захвата власти одной политической группировкой. С другой стороны, именно существующие электоральные процедуры оказываются едва и не единственным средством преодоления авторитарных тенденций. Преодоление посткоммунистического характера политических систем стран ЦВЕ посредством выборов напрямую связано с активностью граждан и институтов гражданского общества. Вместе с тем, сохраняется высокая степень зависимости политических элит от специфической поддержки граждан (отсюда рост популизма) при относительно низкой связи с диффузной поддержкой, которая возрастает только в ситуации острого политического противоборства партий в системе двухблокового противостояния. Расширение возможностей избирателей влиять на формирование высших государственных институтов повышает их (избирателей) ответственность на выборах.

Пятая глава Внешнеполитический аспект посткоммунизма в Центрально-Восточной Европе посвящена изучению внешних факторов институционального развития посткоммунистических политических систем стран ЦВЕ, а также влиянию посткоммунизма на процессы европейской интеграции, определению некоторых важных характеристик и тенденций в развитии отношений с Российской Федерацией.

В первом параграфе Динамика внешнеполитических ориентиров рассматриваются вопросы динамики изменений во внешней политике под влиянием внутренних условий посткоммунизма. Внимание сосредоточено на взаимосвязи внутренних условий посткоммунизма и внешней политики стран Центрально-Восточной Европы. Автор устанавливает методические ограничения, заключающиеся в применении методики сравнительного изучения отдельного случая (case-study), что, предупреждает риск возникновения ряда методических проблемы при рассмотрении вопросов влияния внешних факторов. В качестве кейса выбрана внешняя политика Чешской Республики. Она по своим внутренним и структурным характеристикам сравнима со всеми другими региональными случаями, единственная в сравнении с которой возможно уяснить особенности словацкой внешнеполитической доктрины после распада Чехословакии, а также наиболее четко демонстрирует связь изменений внешнеполитических ориентиров и внутреннего развития посткоммунистической политии.

Общие параметры сравнительного анализа внешнеполитического измерения посткоммунизма в Центрально-Восточной Европе сведены диссертантом к нескольким ключевым тезисам:

- стремление выйти за пределы роли, отводившейся народным демократиям в мировой политике;

- фактическая безальтернативность европейской интеграции;

- влияние посткоммунистического характера политического режима на последовательность внешнеполитических решений;

- заметная, хотя и снижающаяся, идеологизация в сфере внешней политики;

- невозможность разрыва отношений с постсоветским Востоком и в особенности с Россией как близким и важным актором мировой политики;

- относительно устойчивая ориентация на доминирование США в международных делах (при одновременном отрицании концепции Новой Европы).

В центрально-восточноевропейском регионе особо выделяется Польша с ее амбициями определять Восточную политику Евросоюза и одновременной ориентацией на США. Сегодня происходит переоценка внешнеполитической ориентации страны под влиянием двух основных факторов. Во-первых, на опасное расстояние расходятся позиции Польши и остальных партнеров по ЕС, что угрожает игнорированием польских проблем в коммунитарных (наднациональных) сферах. Во-вторых, уровень поддержки проамериканской политики внутри страны снизился до критического уровня.

Важной особенностью, которая характеризует современной этап развития внешней политики Чешской Республики, является идея вертикальности, суть которой сводится к замене прежнего антагонизм ВостокЦЗапад вертикалью на пространстве Срединной Европы между Германией и Россией. Ни в одной другой стране ЦВЕ идея, подобная вертикальности Срединной Европы не стала главенствующей. Масштабная международная повестка не позволяет Польше замыкаться в Срединной Европе. Венгерское правительство в большей мере обеспокоено проблемами соотечественников и собственной безопасности. Для Словакии внешнеполитические ориентиры связываются с удержанием надежных связей с Россией и расширением своего интеграционного участия в ЕС. Страновые различия внешнеполитических ориентиров, в основном, обусловлены неравновесием их военно-политического потенциала, актуализируемыми историческими причинами, состоянием социальных дел и экономики в каждый отдельный период посткоммунистического развития.

Внутри посткоммунистических стран региона сложилась четкая идентификация политических сил по отношению к основным центрам мировой политики. Место недавнего антагонизма ЗападЦВосток занял треугольник Вашингтон - Брюссель - Москва. Право-консервативные силы ориентируются на Вашингтон, ево-либеральные партии и центристы - на Брюссель. Значительная часть политической элиты государств ЦВЕ воспринимает идею евроатлантизма в духе Холодной войны, в терминах глобального противостояния. Национальная безопасность и международный престиж могут быть обеспечены присоединением к американской коалиции желающих, а прогресс в социальной и экономической сферах вполне достижимы в рамках ЕС. Основными ведущими политическими партиями отношения с Россией рассматриваются исключительно с прагматических (и даже утилитарных) позиций. Поэтому, смена у власти элитной группировки может изменить внешний антураж отношений, снять наиболее одиозные идеологизированные препятствия сотрудничества, но глубоких перемен ожидать не приходится и установившиеся тенденции можно считать относительно устойчивыми.

Во втором параграфе Посткоммунистическое измерение европейской интеграции внимание сосредоточено на нескольких вопросах, касающихся обеспечения внутреннего единства современного Евросоюза, общности его внешней политики, вклада стран Центрально-Восточной Европы в развитие европейских интеграционных идей, отношений с другими посткоммунистическими странами, в первую очередь, постсоветскими республиками. За пределы рассмотрения вынесены проблемы атлантизма и деятельности НАТО, поскольку они, хотя и связаны с вопросами посткоммунистического развития государств ЦВЕ, составляют самостоятельный и весьма специфический предмет исследования.

Развитие европейского интеграционного пространства в начале XXI века существенно меняет облик Европы. Усугубление проблемы внутреннего единства Евросоюза произошло под непосредственным влиянием посткоммунистического расширения. Существенной проблемой нынешнего Европейского Союза является обеспечение коммунитарного (наднационального) единства.

Ареал расширения 2004/2007 гг. отличается огромной пестротой этнического состава, религиозных верований, традиций и уклада жизни. Ни в одной из новых стран нет традиции сильной, непрерывной и жизнеспособной политической демократии. Европейский вопрос становиться одним из катализаторов политической борьбы в посткоммунистических странах и приводит к консолидации сторонников и противников интеграции. Хотя нужно признать, что в новых странах - членах ЕС нет ни одной сколько-нибудь влиятельной политической силы, выступающей за выход из Союза. В ЦВЕ политические элиты склонны через коммунитарные механизмы добиваться целей национального государства и с трудом принимают идею разделенного суверенитета. Весьма отчетливо это проявилось в вопросах организации общей внешней политики ЕС.

Перспективы дальнейшего расширения ставят перед Евросоюзом новые задачи в отношениях со своими восточными соседями. Речь идет о выработке последовательной и комплексной Восточной политики. Сегодня происходит конструирование коммунитарной Восточной политики отдельными государствами ЕС. Конкретно - Германией и Польшей. Берлинская и Варшавская стратегии исходят из селективного подхода к странам-адресатам, вместе с тем они по разному выстраивают приоритеты такой политики.

Наиболее существенные расхождения этих стратегий при конструировании Восточной политики ЕС могут быть сведены к нескольким положениям:

- о связанности экономического сотрудничества с проблемами демократии;

- в определении партнерского статуса России по сравнению со статусами стран-адресатов Европейской политики соседства и программы Восточного партнерства;

- по вопросу оценок уровня внешней и внутренней безопасности Европы при реализации Восточной политики.

В реальности никакой Восточной политики в смысле целенаправленной, четко осмысленной стратегии попросту не существует. Однако потребность в такой политике все более ощущается, поскольку в 2007 г. достигнут очередной предел экстенсивного этапа развития ЕС - территориальное расширение соприкоснулось с границами СНГ по всему европейскому периметру. Для стран СНГ важно определить приемлемость той или иной стратегии. Анализ их содержания показывает, что для России наилучшим решением было бы не конкуренция Берлинской и Варшавской стратегий, а их соединение. России как наиболее сильному игроку на постсоветском пространстве необходимо активно включиться в процесс формирования Восточной политики ЕС для достижения наиболее выгодных условий дальнейшего взаимодействия с европейскими партнерами, в том числе со странами Центрально-Восточной Европы.

Третий параграф Асимметрия экономических и политических интересов в отношениях с Россией посвящен анализу взаимосвязи эскалации истории и асимметрии экономических и политических интересов в отношениях между Россией и странами ЦВЕ.

Политико-экономическая асимметрия характеризуется явным несовпадением масштаба и уровня экономического и политического взаимодействия. Отрыв политики от экономики произошел еще в первой половине 1990-х годов. Бывшие народные демократии, переориентировав свой внешнеэкономический курс на Запад, утратили рынки постсоветского пространства, а Россия потеряла влияние на развитие политических процессов в ЦВЕ. Политика перестала быть ведущим фактором экономических отношений наших стран. Причины асимметрии усматривались в крахе идеологической консолидации стран Восточного блока и относительной замкнутости внешних связей плановых экономик. Такое объяснение спада интенсивности политических и экономических отношений на сегодняшний день выглядит тривиальным и не может считаться удовлетворительным. Наиболее существенными внутренними факторами являются различия в интенсивности и направленности экономических реформ в разных странах. Ни двенадцатилетнее правление евых в Польше, ни мечьяризм в Словакии (политически наиболее ояльных к России) не привели к прорыву на экономическом фронте, равно как существовавший до последнего времени право-левый сговор в Чехии не привел к окончательному разрыву с Россией.

На фоне асимметрии политических и экономических интересов периодически происходит разыгрывание исторических тем. Обычно это объясняется задачами конструирования собственной истории в условиях формирования новой национальной государственности, особенностями внутриполитической ситуации, борьбой элит и партий за власть и т.п. Термин эскалация истории сконструирован автором путем заимствования из теории конфликта и истории международных отношений, с целью охарактеризовать одну из сторон взаимодействия России со странами ЦВЕ на современном этапе. Эскалация истории - возрастание роли и влияния исторических факторов в актуальных политических процессах и отношениях.

Результаты проведенного диссертантом экспертного опроса показали, что уровень асимметричности отношений России и стран региона различен. Если в отношениях с Чешской Республикой и Венгрией тренды асимметрии устойчивы и не указывают на резкие колебания взаимной заинтересованности, то российско-словацкие отношения характеризуются пересечением трендов. Если в период мечьяризма политические контакты были окомотивом экономического сотрудничества, то после 1998 г. вслед за некоторым спадом интенсивности вновь наблюдается активизация как экономических, так и политических контактов. Устойчиво-негативные тренды отмечены в российско-польских отношениях. Случай Польши наиболее явно демонстрирует опасность расхождений на значительное расстояние трендов экономической и политической заинтересованности. Именно такая существенная асимметрия является одной из главных причин эскалации истории в отношениях наших стран.

Определяя перспективы развития отношений России со странами Центрально-Восточной Европы, соискатель пришел к выводу, что в ближайшее время диссонанс политики и экономики не будет иквидирован. Напротив, асимметрия интересов в этих сферах сотрудничества может увеличиться, но ишь до определенного момента. Повышение интенсивности экономического сотрудничества под влиянием основных трендов мировой экономики и внерегиональных влияний потребует от национальных правительств вывести на новые горизонты политический диалог. Характер взаимодействия изменится в ситуации достижения максимально возможного уровня экономических отношений в условиях асимметрии, показателем чего выступает невозможность реализации крупных экономических проектов без политических гарантий.

В заключении сформулированы основные выводы диссертационного исследования и научно-практические рекомендации, намечены перспективные направления дальнейшего изучения проблемы.

В приложениях приведены списки рисунков, схем и таблиц, а также список аббревиатур, принятых в диссертационной работе.

Опубликованные работы, отражающие основные научные результаты диссертации:

Монографии:

• Тарасов И.Н. Политические институты и практики посткоммунизма в Центрально-Восточной Европе. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2009. (17,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Верхняя палата парламента в условиях посткоммунизма: Россия - Польша - Чехия. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2005. (8,2 п.л.)

Публикации в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях перечня ВАК Министерства образования и науки РФ:

• Тарасов И.Н. Проблема стабильности посткоммунистических парламентов // Вестник Саратовского государственного социально-экономического университета. 2002. № 2. (0,5 п.л.)
• Николаев А.Н. Тарасов И.Н. Эволюция восточноевропейских партий центра (Польша, Чехия, Словакия) // Власть. 2002. № 11. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Парламентские выборы в Словакии: преодолен и мечьяризм? // Вестник Саратовского государственного социально-экономического университета. 2003. № 4. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Конституционные основы бикамерализма в России, Польше и Чехии // Власть. 2003. № 11. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Россия и страны Восточной Европы в процессе континентальной интеграции // Власть. 2004. № 7. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Сила и бессилие верхней палаты парламента // Власть. 2005. № 6. (0,5 п.л.)
• Жамалдаев Ш.В., Тарасов И.Н., Роль парламента в демократизации политической системы // Власть. 2006. № 3. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Электоральное измерение образов политических идеров (на примере стран Центрально-Восточной Европы) // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия Социология. Политология. 2007. Т. 7. Вып. 2. (0,5 п.л.).
• Тарасов И.Н. Конструирование новой восточной политики ЕС // Полития. 2008. № 2. (1,0 п.л.)
• Тарасов И.Н. Политико-экономическая асимметрия в отношениях России со странами Центрально-Восточной Европы // Политические исследования. 2008. № 2. (0,6 п.л.)

Научные статьи, главы в монографиях, брошюры:

• Тарасов И.Н. Политические институты и практики в странах Центрально-Восточной Европы // Sic transitЕ Опыты власти посткоммунизма / Под науч. ред. д.и.н., профессора В.С. Мирзеханова. Саратов, 2005. С. 107Ц142. (2,2 п.л.) (глава в монографии)
• Политическое будущее России: взгляд из региона. Саратов: Новый ветер, 2007. 140 с. (2,5 п.л.) (глава в монографии).
• Тарасов И.Н. Политическая и социальная интеграция в Европе. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2005. 86 с. (5,3 п.л.) (брошюра)
• Тарасов И.Н. Бикамерализм в постсоветском пространстве // Политическая экспертиза. 2006. № 4. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Европейское единство: испытание Востоком // Международные процессы. 2007. № 1. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Перспективы внешнеполитического единства ЕС // Международные процессы. 2007. № 3. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Словакия: ДЗДС на президентских выборах 1999 года // Человек и власть в современной России. Саратов: Изд. центр СГСЭУ, 1999. Вып. 2. (0,4 п.л.)
• Тарасов И.Н. Российско-словацкие политические отношения в 1999 году // Человек и власть в современной России. Саратов: Изд. центр СГСЭУ, 2000. Вып. 3. (0,4 п.л.)
• Тарасов И.Н. Проблема динамики процесса посттоталитарного развития стран Восточной Европы // Социально-экономическое развитие России. Проблемы, поиски, решения. Саратов: Изд. центр СГСЭУ, 2000. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Современный кризис правых партий в Польше // Человек и власть в современной России. Саратов: Изд. центр СГСЭУ, 2001. Вып. 4. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Порядок формирования верхней палаты как индикатор развития парламентаризма в посткоммунистических странах // Поволжский гуманитарный Internet-журнал. 2003. № 1. URL: номер государственной регистрации 0329900125 от 23.11.1999. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Демократический транзит в восточноевропейских конституциях // Вестник Поволжской академии государственной службы. 2004. № 7. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Урок словацкого для российской демократии // Человек и власть в современной России. Саратов: Изд. центр СГСЭУ. 2004. Вып. 6. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Динамика политического сотрудничества России и Европейского союза // Российско-европейское партнерство в контексте международных отношений. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2005. (0,5 п.л.)
• Вилк М., Тарасов И.Н. Российско-польские отношения после расширения Европейского Союза // Российско-европейское партнерство в контексте международных отношений. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2005. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Реформа Совета Федерации в контексте демократического транзита // Проблемы политической науки. Казань: Центр инновационных технологий, 2005. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Формирование верхней палаты в условиях посткоммунизма // Балтийские исследования. Калининград: Издательство Российского государственного университета им. И. Канта, 2005.Вып. 3. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Вышеградская модель международного сотрудничества // Развитие и регионализация мирового экономического сотрудничества. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2005. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Россия во внешней политике Чешской Республики // Человек и власть в современной России. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2005. Вып. 7. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Инвестиционное сотрудничество России и Чехии на современном этапе // Факторы устойчивого развития российской экономики / Под общ. ред. А.В. аткова. Саратов: Научная книга, 2005. (0,4 п.л.)
• Тарасов И.Н. Исторические корни бикамерализма в Восточной Европе // Проблемы гуманитарных наук: история и современность. Альманах. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2006. Вып. 1. (0,4 п.л.)
• Тарасов И.Н. Проблема полиэтничности в странах Центрально-Восточной Европы // Человек и власть в современной России. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2006. Вып. 8. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Исторические корни российского бикамерализма // Проблемы гуманитарных наук: история и современность. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2007. Вып. 2. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Опыт компаративного исследования партийных систем // Проблемы гуманитарных наук: история и современность. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2007. Вып. 3. (0,5 п.л.)
• Тарасов И. Н. Асимметрия интересов и эскалация истории в отношениях России со странами Вышеградской группы // Без темы. Екатеринбург, 2007. № 4. (0,6 п.л.)
• Тарасов И.Н. Манипулятивные возможности институционального дизайна стран Центрально-Восточной Европы // Человек и власть в современной России. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2008. Вып. 10. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Россия во внешней политике стран Центрально-Восточной Европы // Россия и современный мир: проблемы политического развития. В 2-х частях. М.: Институт бизнеса и политики, 2007. Ч. I. (0,6 п.л.)
• Тарасов И.Н. Партизация политики в Чешской Республике // Человек и власть в современной России. Саратов: Издат центр СГСЭУ, 2009. Вып. 11. (0,5 п.л)
• Тарасов И.Н. Концепт посткоммунизма и его исследовательские возможности // Социально-экономическое развитие России: Проблемы, поиски, решения: Сборник научных трудов по итогам научно-исследовательской работы Саратовского государственного социально-экономического университета в 2008 году. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2009. Ч. 1. (0,5 п.л)
• Тарасов И.Н. К вопросу о транзитологической оценке выборов в странах Центрально-Восточной Европы // Проблемы гуманитарных наук. История и современность. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2008. Вып. 5. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Манипулятивные эффекты политических практик (опыт стран Центрально-Восточной Европы) // Сравнительные политические исследования России и зарубежных стран / Отв. ред. В.В. апкин. - М.: РОССПЭН, 2008. (0,5 п.л.)
• Tarasov I., Rutland P. United RassiaТs second act // Russia votes. Special report. November 2007. Prague: Transitions Online, 2007. (0,3 п.л.)

Материалы научных конференций и научные доклады:

• Тарасов И.Н. Формирование верхней палаты парламента в условиях посткоммунизма (опыт России и стран Центрально-Восточной Европы) // Сравнительное изучение парламентов и опыт парламентаризма в России: выборы, голосование, репрезентативность / Под ред. Ю.Н. Солонина, .В. Сморгунова. С-Пб, 2005. (0,4 п.л.)
• Тарасов И.Н. Образы политических идеров стран Центрально-Восточной Европы в электоральном отражении // Материалы XIII Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых ломоносов. М.: Изд-во МГУ, 2006. Т. Iv. (0,2 п.л.)
• Тарасов И.Н. Восточная политика Польши и интересы России // Вызовы глобализации в начале XXI века: Мат. междунар. научной конф. СПб., 2006. Ч. II. Кн. 1. (0,4 п.л.)
• Тарасов И.Н. Бикамерализм в российских регионах: проблемы и перспективы // Российские регионы в условиях трансформации современного общества / Под ред. И.В. Василенко. Волгоград, 2006. (0,3 п.л.)
• Тарасов И.Н. Потенциал этнической конфликтности в регионе Центрально-Восточной Европы // Дневник Алтайской школы политических исследований. № 22. Современная Россия и мир: альтернативы развития (этноконфессиональные конфликты и вызовы XXI века): Материалы международной научно-практической конференции / Под ред. Ю.Г. Чернышова. Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 2006. (0,4 п.л.)
• Тарасов И.Н. Положение национальных меньшинств в Центрально-Восточной Европе // Сб. мат. круглого стола Формирование гражданской ичности в современной России: потенциал и модели межнационального и межконфессионального взаимодействия и международной научно-практической конференции Образование и воспитание студентов высшей школы в контексте духовных ценностей русской культуры. М.: Ид-во ФНК Азеррос, 2006. (0,4 п.л.)
• Тарасов И.Н. Постсоветский бикамерализм // Человек и социум в трансформирующемся мире: сборник научных трудов по материалам международной научно-практической конференции / Под ред. А.Н. Донина, В.Г. Печерского, А.Н. Неверова. Саратов: СГСЭУ, 2006. Вып. 2. (0,3 п.л.)
• Тарасов И.Н. Россия во внешней политике Словакии // Актуальные проблемы современного политического процесса. Материалы международной научной конференции. С-Пб, 2007. Ч. I. (0,4 п.л.)
• Тарасов И.Н. Россия во внешнеполитическом дискурсе стран Центрально-Восточной Европы // Перспективы политического развития России: материалы Всероссийской научной конференции / Отв. ред. И.Н. Тарасов. Саратов: Саратовский государственный социально-экономический университет, 2007. (0,4 п.л.).
• Тарасов И.Н. Центрально-Восточная Европа: этнический раскол или поиск социального сплочения? // Россия и Восток: проблема толерантности в диалоге цивилизаций: материалы IV Международной научной конференции. В 2 ч. / Отв. ред.: П. Л. Карабущенко, . В. Баева. Астрахань, 2007. Ч. 2. (0,4 п.л.)
• Тарасов И.Н. Социалистические партии Центрально-Восточной Европы: между системностью и маргинальностью // евые в политическом пространстве современности. Материалы Всероссийской научно-практической конференции / Под общей редакцией М.С. Ильченко, Д.Е. Москвина. Екатеринбург, 2007. (0,4 п.л.)
• Тарасов И.Н. Эскалация истории в отношениях России со странами Центрально-Восточной Европы // Трансформация политической системы России: проблемы и перспективы. Международная научная конференция. Тезисы докладов. М.: РАПН, 2007. (0,5 п.л.)
• Тарасов И.Н. Компенсаторные партии в России и Центрально-Восточной Европе: причины возникновения и электоральные перспективы // Демократия и управление. 2007. № 2. (0,2 п.л.)
• Тарасов И.Н. Чужая власть (опыт России и стран Центрально-Восточной Европы) // Новая Россия: проблема доверия в современном российском политическом сообществе. Сборник научных статей. М.: РГГУ, 2007. Ч. 3. (0,5 п.л.)

Общий объем публикаций - 60,8 п.л.

Институциональное развитие посткоммунистических политических систем стран Центрально-Восточной Европы: сравнительный анализ

Специальность 23.00.02 - политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии

(по политическим наукам)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора политических наук

Подписано в печать 03.07.2009

Бумага типогр. № 1

Печать офсетная

Заказ № ___

Формат 60x1/16

Гарнитура Times

Тираж 120 экз.

Саратовского государственного

Социально-экономического университета

410003, г. Саратов, ул. Радищева, 89