Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по разное
На правах рукописи
Шайхисламов Рашит Бадретдинович
Социально-экономическое положение крестьянства Южного Урала
в первой половине XIX в.
Специальность: 07.00.02. - отечественная история
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
доктора исторических наук
Санкт-Петербург
2007
Работа выполнена в ГОУ ВПО Башкирский государственный университет
Официальные оппоненты: | Доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ебедев Сергей Константинович Доктор исторических наук, профессор Тургаев Александр Сергеевич Доктор исторических наук, профессор Выскочков Леонид Владимирович |
Ведущая организация: | ГОУ ВПО Удмуртский государственный университет |
Защита состоится ____________________ в 14 час. 30 мин. На заседании Диссертационного совета Д.002.200.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Санкт-Петербургском Институте истории Российской Академии наук по адресу: 197110 Санкт-Петербург, ул. Петрозаводская, д.7.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Санкт-Петербургского Института истории РАН.
Автореферат разослан л____ ___________________ 2007 г.
Ученый секретарь
Диссертационного совета к.и.н. П.В. Крылов
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Исследование крестьянства дореволюционной России является одной из центральных тем исторической науки. При этом значительный научный интерес представляет изучение крестьянского населения регионов России, которые имели существенные отличия в законодательстве, регулировавшем земельные отношения. Это прежде всего касается вотчинного права башкирского населения, на многие столетия предопределившего характер, динамику и специфику земледельческого освоения Южного Урала. Рассмотрение данных процессов позволит более детально представить картину аграрного строя дореформенной России в целом и выявить роль российских земледельцев в хозяйственном освоении окраинных регионов страны. Кроме того, сложным остается вопрос в историографии о хозяйственно-культурном взаимодействии пришлого земледельческого и коренного населения, которое не ограничивалось только односторонним восприятием земледельческих навыков башкирским населением. В дореформенный период наблюдаются социальные и хозяйственные изменения и у самих крестьян-переселенцев под воздействием традиционных форм башкирского землевладения. В частности, только в исследуемом регионе, формируется такая группа сельского населения как припущенники, которые имели особые взаимоотношения с башкирами-вотчинниками.
Актуальность темы определяется также и следующими обстоятельствами.
Во-первых, одна из главных задач для отечественной историографии состоит в том, чтобы переосмыслить с позиций современной науки накопленный несколькими поколениями отечественных специалистов огромный массив данных; осуществить явно назревшее смещение направленности научных исследований с поиска и анализа сил, которые сдерживали развитие производительных сил деревни - к выявлению тех экономических, природно-климатических и социокультурных факторов, которые прямо или косвенно вызывали поступательные тенденции, создавали предпосылки для формирования новых экономических отношений, влияли на социальную структуру населения. Назрела необходимость пересмотра прежней методологии исследования крестьянского хозяйства, акцентировавшей внимание главным образом на проявлениях стагнации и упадка. Напротив, кризисные явления в экономике выражались и в интенсивном развитии крестьянских земледельческих хозяйств, которые не укладывались в рамки существовавших производственных отношений, что особенно отчетливо проявляется при изучении эволюции крестьянских хозяйств Южного Урала.
Во-вторых, в рамках данного исследования появляется возможность проследить зарождение и углубление элементов будущих капиталистических отношений в региональном разрезе.
Наконец, в-третьих, в отечественной историографии недостаточно изучены многосторонние аспекты истории южноуральского крестьянства дореформенной эпохи. Совершенно неразработанной остается история удельных крестьян края. До сих пор нет специальных монографических исследований по социальной структуре и хозяйственной деятельности помещичьих и заводских крестьян. Небольшие статьи по данным вопросам не компенсируют отсутствие специальных монографических работ.
Таким образом, изучение данной темы позволит раскрыть специфику хозяйственной системы региона, выявить закономерности экономического и общественного развития дореформенной России.
Степень изученности темы. В общем процессе исследования истории крестьянства и крестьянского хозяйства Южного Урала можно выделить следующие хронологические рамки: 1) первый период - с начала XIX в. до 1917 г. (дореволюционный период историографии); 2) второй период - начало 1920-х - конец 1980-х годов (советский период историографии)1. Советский период можно разделить на ряд этапов, отличающихся количеством и качеством исследований: 1920-е - первая половина 1930-х годов; середина 1930-х - 1950-е годы; 1960 - 1980-е годы. С начала 1990-х годов начинается третий период в развитии отечественной историографии (постсоветский период историографии)*.
В первой половине XIX в. ведущее место в историографии проблемы принадлежит листорико-географическим, листорико-статистическим и хозяйственным лописаниям. В статистического характера исследованиях Е.Зябловского, И.Дебу, К.И.Арсеньева, П.А.Кеппена, В.А.Новикова, И.Ф.Штукенберга, Я.Ханыкова и др. нашли отражение данные об экономическом положении Оренбургской губернии, о социальном составе, хозяйственной деятельности различных категорий крестьян и др. Материалы, раскрывающие положение горнозаводских крестьян, содержатся в работах И.Ф. Германа, П.Е. Томилова, Платонова, Ф.П. Мевиуса. Характеристика земледельческого производства удельных крестьян Оренбуржья представлена в обозрении сельского хозяйства удельных имений за 1832 и 1833 гг.2 Общей чертой подобных обозрений и статистических описаний является сугубо справочный характер изложения. Однако, среди работ этого плана выделяются работы Я. Ханыкова и В.М. Черемшанского о социально-экономическом, правовом положении горнозаводских крестьян, состоянии отраслей сельского хозяйства, крестьянских повинностях и бюджете3.
В пореформенный период появляются квалифицированные обобщения по результатам колонизации (т.е. хозяйственного освоения) территории. В серии подобных работ освещались вопросы формирования разрядов крестьянства, проблемы землеустройства, отдельные аспекты дореформенного аграрного строя, структуры и динамики сельского населения региона (Свирелин М.В., Новиков В.А., Волков Д.С., Перетяткович Г.И., Ешевский С.В., Кривощеков А.И. и др.). Для ряда работ по истории колонизации характерно осмысление социально-экономических изменений, происходивших в деревне Южного Урала в XVIII - первой половине XIX вв. и предреформенные десятилетия4.
Отдельные сведения о социально-экономическом развитии деревни Южного Урала первой половины XIX в. нашли отражение в официальных изданиях МГИ и удельного ведомства (в т.ч. о переселенческом движении в край, положении крестьян-переходцев и др.)5, а также в работах, посвященных подготовке, реализации и последствиям крестьянской реформы6, движению хлебной торговли в дореформенные и послереформенные десятилетия7. Вопросы заработной платы, землеустройства горнозаводского населения, обеспечения его средствами существования подробно освещались в трудах В.П. Безобразова, И.П. Котляревского, В.Д. Белова и др. В работе Н.В. Ремезова приведены ценные статистические сведения о распределении земли по группам и селениям крестьян. Он указал на значимость земледелия в хозяйственной деятельности заводских селян и степень его развитости8. В.И. Семевский в специальных разделах своей главной работы осветил численный состав, положение и борьбу приписных и посессионных крестьян. Их социальный статус и положение В.И.Семевский определял противоречиво: с одной стороны, все горнозаводское население он относил к крестьянскому сословию, а с другой - фактически рассматривал их только как заводских работников. В другом исследовании Н.В. Ремезовым подробно изложена история землевладения башкир-вотчинников, их припущенников, а также крестьян-собственников. Он указал на значительную дифференциацию в крестьянском землепользовании в 1830-х годах9. Волнения государственных крестьян, вошедшие в историю как картофельные бунты, нашли отражение в статьях И.С. Шукшинцева и А.И. Кривощекова. Авторы считали борьбу государственных крестьян губернии обычным бунтом, направленным против посадки картофеля.
В конце XIX - начале XX вв. издается серия работ историко-этнографического характера. Среди них выделяется исследование, выпущенное под редакцией В.П. Семенова-Тян-Шанского, в которой показано распределение населения Приуралья, его этнический состав и составлено подробное этнографическое описание; освещены процессы и итоги колонизации края, особенности быта жителей края10.
В целом следует отметить, что в дореволюционной историографии социально-экономическое, правовое положение крестьян, уровень и состояние хозяйства и другие аспекты жизни деревни Южного Урала не получили комплексного освещения. Имело место накопление фактического материала, были намечены отдельные направления будущих исследований. В ряде работ были даны первые оценки процессов складывания различных разрядов крестьянского населения в ходе колонизации края, форм землевладения и землепользования.
В советский период основное внимание уделялось изучению проявлений кризиса феодально-крепостнической системы. Методологические подходы исследований основаны на положениях формационной теории развития общества.
В 1920-е годы социально-экономическое положение крестьянства первой половины XIX в. еще не выделяется в отдельную тему исследования. Период 1920Ц1930 гг. - время становления советской науки - включает в себя усвоение историками марксистско-ленинской методологии познания исторического процесса без введения в научный оборот новых источников. В рамках новой формирующейся методологии внимание исследователей было направлено на переосмысление аспектов хозяйственного освоения края (где крестьянским переселениям придавалось основное значение), социальных отношений и форм социального протеста населения. На выводы некоторых авторов повлияла теория торгового капитализма М.Н.Покровского (Савич А.А., Рязанов А.Ф., Пистоленко В.Н., Мещеряков П.В., Байдерин В.В., Шульгин М.М. и др.). Вместе с тем в историографии продолжали существовать и немарксистские подходы. С немарксистских позиций над проблемами колонизации в 1920 - 1930-х гг. продолжал работать выдающийся ученый академик М.К. Любавский. Исследователь рассматривает русскую колонизацию как хозяйственное освоение огромных пространств крестьянами-земледельцами под воздействием большого числа разнообразных факторов. В XX главе его работы показан ход заселения Башкирии военно-служилыми людьми, дворцовыми, монастырскими, государственными крестьянами, заводская колонизация; проанализированы особенности аграрных отношений в Башкирии XVIII - XIX вв.11
В 1920-х годах появились исследования истории горнозаводского населения Урала, в которых рассматривались условия жизни, быта, труда горнозаводских крестьян, реального значения заработной платы трудящихся и др. Авторы (Айзенберг Л., Пажитнов К.А., Петров К., Швецов В., Шушканов Н.П.) указывали на крепостнический характер отношений в горной промышленности Урала. В 1920Ц1930-е годы среди исследователей отсутствовало единое мнение относительно социального статуса горнозаводского населения Урала. А.А. Савич, С.П. Сигов, Ю.И. Гессен выделяли крестьянскую основу социально-психологического облика горнозаводских работников. К отмеченной группе исследователей примыкал К.А. Пажитнов. В. Швецов и К. Петров в работе о положении заводского населения Симского округа рассматривали последних как своеобразный предпролетариат.
В послевоенные годы качественно изменился круг источниковой базы исследований, были введены в научный оборот неизвестные прежде виды источников. В капитальном труде академика Н.М. Дружинина впервые в советской историографии было отражено социально-экономическое положение государственной деревни Южного Урала первой половины XIX в.12 Н.М.Дружинину принадлежат статьи о волнениях государственных крестьян Оренбургской губернии в 30 - 40-х годах XIX в.13, причины которых он связывал с системой усиленной эксплуатации на казенных землях и рассматривал как ответ крестьян на реформы П.Д. Киселева. Конкретно-исторические исследования Б.Б.Кафенгауза, Г.А.Кулагиной, П.Г.Любомирова, Н.И.Павленко, С.Г.Струмилина, В.Я. Кривоногова, П.А.Вагиной и др. по отечественной металлургии и горнозаводской промышленности края выявили сложный состав заводского хозяйства, социальной структуры горнозаводского населения. В работе Э.А. Лившиц нашло отражение положение горнозаводских крестьян края в период реформы 1861 г.; М.А. Горловского, А.Н. Пятницкого - волнения крестьян в 1834 - 1835 гг. в приуральской и в 1842Ц1843 гг. в зауральской частях Оренбургской губернии. В 1950-е годы специальному исследованию подверглись: история и хозяйственная деятельность крестьян Белорецкого горного завода в диссертации И.Ф. Ушакова14; хозяйство и повинности удельных крестьян - в монографии Н.П. Гриценко15. Последний рассматривал удельных крестьян как разновидность частновладельческих. Важным результатом исследовательской деятельности в 1950-х гг. явилось создание обобщающего труда16, во второй части которого освещаются экономика и социальные отношения в Башкирии в первой половине XIX в. Основным положением этого труда является тезис о росте в первой половине XIX в. феодальной эксплуатации и налогов, которые приводили к дифференциации крестьянства. Эти факторы рассматривались авторами коллективного труда как главный признак кризиса крепостного права. ОчеркиЕ на долгие годы определили основное направление анализа социально-экономического положения крестьян.
В 1960-е годы расширилась тематика исследований. Внимание исследователей привлекают вопросы формирования крестьянского населения и его взаимоотношения с местным населением, участия крестьян разных категорий в хозяйственном освоении края, развития сельского хозяйства и производительных сил, торгово-промышленной деятельности населения, землепользования и отраслей хозяйства крестьян, формирования помещичьего, монастырского, дворцового землевладения, крестьянского движения и др.17 Н.В. Устюгов, Г.А. Турбин, А.А. Кондрашенков, В.А. Оборин, И.В. Дегтярев и др. выпустили обстоятельные статьи, посвященные крестьянской колонизации Южного Урала XVII-XVIII вв. Подробный историографический обзор этих работ содержится в монографии Ю.М. Тарасова18.
Общим для большинства работ 1950Ц1960-х годов по аграрной тематике было стремление рассматривать все явления общественно-экономической жизни деревни сквозь призму классовой борьбы. В основе исследований лежал тезис о разорении и деградации крестьянского хозяйства в результате усиления эксплуатации в первой половине XIX в. В освещении развития производительных сил деревни преобладало использование отдельных примеров, иллюстративное изложение материала.
Социально-экономической истории Южного Урала XVIII - первой половины XIX вв. посвящена обширная литература 1970Ц1980-х годов, в которых интересующая нас проблема затрагивалась частично и в самой общей форме. Однако в этот период публиковались и специальные статьи, квалифицированно освещавшие отдельные аспекты аграрной истории, социальное положение различных категорий сельского населения.
Государственным крестьянам Пермской, Вятской и Оренбургской губерний посвящены статьи Г.В. Ярового. Им исследованы вопросы динамики налогообложения казенной деревни Урала в предреформенный период, соотношение различных форм денежных сборов, состояние животноводства в государственной деревне. Ю.С. Зобовым выявлено соотношение форм феодальной ренты помещичьих крестьян, дана характеристика развития товарно-денежных отношений в хозяйствах помещиков и среди крепостных крестьян Оренбургского края в дореформенный период. Особенности аграрного развития Южного Урала в конце XVIII - начале XIX вв., хозяйственная деятельность помещичьих крестьян, состояние производительных сил удельной деревни, государственные повинности крестьян и другие проблемы аграрной тематики нашли отражение в исследованиях С.С. Смирнова, Н.С. Половинкина, В.И. Неупокоева и др.19 Вопросы землепользования государственных крестьян, правовые воззрения крестьян на землю в эпоху реформ затронуты в статьях Н.Ф. Устьянцевой и Д.А. Сафонова. В 1980-е годы почти все исследователи промышленности (Г.А.Кулагина, Н.В.Полыганов, А.Г.Козлов, В.В.Мухин, А.С.Черкасова) освещали вопросы о социальном положении и расслоении, быте, характере труда, формах и направлениях борьбы горнозаводского населения. Сведения о селениях и времени их возникновения, условиях труда и быта, численности заводских крестьян края содержатся в историко-краеведческих очерках Г.В. Гудкова и З.И. Гудковой20.
В 1970-1980-е гг. появляется ряд исследований, посвященных различным сторонам и этапам колонизационного процесса, аспектам исторической демографии, истории земельных отношений в крае (У.Х. Рахматуллин, В.М. Кабузан, Ю.С. Зобов и др.). Например, в монографии Ю.М. Тарасова освещается история освоения русскими крестьянами (главным образом, государственными) территории Южного Урала21. Существенным результатом крестьянской колонизации Южного Урала, считает Ю.М. Тарасов, явилось развитие капиталистических отношений в сельском хозяйстве во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. В обобщающем труде История Урала с древнейших времен до 1861 г.22 исследуются проблемы заселения и освоения края, становления крестьянского хозяйства. Книга позволяет представить всю сложность, противоречивость протекавших в стране социально-экономических процессов и их специфику в крае.
В целом в 1960Ц1980-е годы историками исследованы многие проблемы социально-экономических изменений в дореформенной деревне Южного Урала. Общим местом в отечественной историографии 1960Ц1980-годов является тезис о том, что развитие рыночных отношений обостряло феодальную зависимость и эксплуатацию крестьянства, подрывало их хозяйство. Критерием растущей эксплуатации крестьян рассматривается рост их повинностей в пользу владельцев. Преобладала точка зрения, что производительность крестьянского труда росла медленными темпами вследствие усиления эксплуатации. Эти факторы рассматривались как проявление кризиса феодальной общественно-экономической формации. При рассмотрении социального положения сельского населения историография исходила из тезиса о социальном расслоении крестьянства как одном из важнейших симптомов кризиса феодального строя и развития капиталистических отношений в сельском хозяйстве.
Отмеченные достоинства и недостатки работ 1960Ц1980-х годов характерны и для вышедшей в 1997 г. обобщающей Истории Башкортостана с древнейших времен до 60-х годов XIX в.23.
В современной исторической литературе преобладающим стал тезис о догматизме исторической школы советского периода (в том числе 1960Ц1980-х годов). Однако следует признать, что в 1960Ц1980-е годы, в отличие от предыдущих лет, ученые большое внимание уделяли теоретическим, методологическим и историографическим вопросам существования и развития крестьянского хозяйства. Углубленному анализу подверглись статистические материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства. Историческая наука пополнилась рядом новых работ, в научный оборот впервые был введен значительный фактический и источниковый материал, что открыло перспективы для дальнейшего, более детального изучения судеб южноуральского крестьянства. Определены методы исторического анализа и основные направления изучения истории дореформенного крестьянства, обозначен круг вопросов и тем, представляющих интерес и для современных исследователей.
Для историографии постсоветского периода характерными стали: наряду с традиционными поиск новых исследовательских подходов, отход от односторонней трактовки социально-экономических явлений, актуализация проблем развития крестьянского хозяйства. Продолжается исследование численности и состава различных категорий населения Южного Урала. В 1990-е годы расширяется проблематика истории колонизации и формирования крестьянского населения региона, анализируется политика правительства по регулированию крестьянских переселений в край в первой половине XIX в., раскрываются новые аспекты в проблеме реконструкции облика южноуральского крестьянства, его жизнедеятельности в условиях хозяйственного освоения Южного Урала и др.24.
В конце XX столетия наблюдается обращение исследователей к изучению социального протеста крестьянского населения региона. Дальнейшую разработку получили проблемы землевладения, землепользования, землеустройства и степень их влияния на экономическое положение крестьянства, социальную структуру дореформенной деревни25. В отличие от историографии предыдущего периода специальному исследованию подверглись состояние и развитие сельскохозяйственного производства, торгово-промышленной деятельности крестьян и товарно-денежных отношений в крестьянском хозяйстве 26.
Особенностью историографии 1990-х годов явилось и то, что исследователи уделили особое внимание специальному анализу социально-экономического положения трех крупных категорий крестьянства Южного Урала: государственных, удельных и приписных. Государственным крестьянам посвящены две монографии27. В этих работах выявлены внутрисословная и этническая структура, социально-правовое положение государственных крестьян Южного Урала в первой половине XIX века, поступательное развитие крестьянского хозяйства. В статьях о крестьянах удельного ведомства нашли отражение процессы формирования дворцовых (удельных) волостей на территории Южного Урала, социальная структура, численность и размещение населения удельной деревни края в первой половине XIX в.28 В исследованиях Н.С.Половинкина проанализирована роль дворцовых крестьян в процессе колонизации края; рассмотрены основные процессы, протекавшие в хозяйстве удельных крестьян как на стадии формирования этой категории (XVIЦXVII вв.), так и в XVIII - первой половине XIX вв.29 По его наблюдениям, с конца 30-х годов XIX в. становится характерным для удельной деревни несоответствие между возможностями крестьянского двора и уровнем эксплуатации. Но наряду с явлениями упадка исследователь выявляет и развитие производительных сил удельной деревни30. С использованием системного подхода исследована история приписной деревни Урала С.С. Смирновым31.
В некоторых работах, освещающих отдельные аспекты истории горнозаводской промышленности, затрагивались также вопросы социального статуса и положения заводских крестьян32. В монографии Р.З. Мударисова небесспорным представляется утверждение, что на 40% заводов Южного Урала рабочие фактически не были связаны с хлебопашествомЕ Следовательно, они стояли ближе к рабочему промышленности, чем крестьянину. Р.З. Мударисовым опубликована работа, раскрывающая условия труда, мелкого производства горнозаводского населения. Заводских крестьян как участников исторического процесса показал А.Ф. Мукомолов в книге, посвященной становлению и развитию металлургической промышленности Южного Урала во второй половине XVIII - начале XIX вв.
Круг актуальных проблем истории крестьянства, касающихся их хозяйственной деятельности (системы земледелия, агрикультуры и агротехники), повинностей затрагивается в работах Ю.С. Зобова, С.С. Смирнова и др.33 Многие проблемы истории крестьянства получили освещение в обобщающих трудах по истории Самарского Поволжья (имеются сведения о Бугульминском, Бугурусланском и Бузулукском уездах, оказавшихся после 1850 г. в составе Самарской губернии) и Башкортостана34. В последние годы впервые в региональной историографии обращено внимание на социально-правовое положение различных категорий крестьянства35.
Таким образом, историографический анализ позволяет заключить, что социально-экономическое положение различных категорий крестьянства Южного Урала получило неравномерное освещение в литературе. Основной акцент в исследованиях был сделан на процесс земледельческого освоения региона и формирование поземельных отношений; на складывание режимов земледелия, форм крестьянского землевладения и землепользования. Наиболее полно названные аспекты проблемы раскрыты на примере государственной деревни Южного Урала, менее - на примере других категорий крестьянства. Ряд важнейших проблем, связанных с историей крестьян края, изучен недостаточно полно. Лишь в рамках, ограниченных тематикой основного исследования - горнозаводской промышленности, затрагивается в исторических трудах тема заводских крестьян. Сельскохозяйственная сфера деятельности заводских крестьян не была выделена в качестве специального объекта исследования, что, в свою очередь, не позволяло вписать эту категорию населения в общий контекст истории крестьянства Южного Урала. По истории удельного крестьянства до настоящего времени не издано ни одного обобщающего труда. Прямым следствием этого обстоятельства являются многие ошибки и противоречия в оценке истории удельных крестьян. Требуют дальнейшего изучения процессы складывания крестьянского населения, причины длительного сохранения различий в социальном положении внутри категорий крестьянства, проблемы землевладения, землепользования и землеустройства, степени феодальной эксплуатации и ее влияния на экономическое состояние крестьянского двора. Многие работы советского периода историографии, в которых исследуются аспекты названных проблем, созданы достаточно давно, отдельные их теоретические положения потеряли актуальность. За пределами исследовательских интересов остаются такие принципиальные и важные вопросы, как генезис и развитие земледельческого хозяйства, его внутренний строй, механизм функционирования, экономический базис, отраслевая структура и специализация, соотношение различных форм повинностей крестьян и платежеспособность, бюджет крестьянских хозяйств, типология хозяйственных комплексов. Слабо изученными являются вопросы, касающиеся социально-правового положения, социальной психологии, общественного сознания, мировоззрения, культуры и быта крестьянства. Важнейшей задачей является всестороннее исследование хозяйственного и культурного взаимовлияния крестьян разных категорий.
Объект исследования - социальное и экономическое развитие крестьянской деревни Южного Урала в дореформенную эпоху, а также ключевые направления хозяйственной деятельности крестьян.
Предмет исследования Ц различные категории крестьянства Южного Урала в первой половине XIX в. (государственные, удельные, помещичьи, заводские), крестьянское хозяйство.
Цель работы - проанализировать динамику социально-экономического положения крестьянского населения Южного Урала в первой половине XIX в., определить роль и место крестьянства, крестьянских хозяйств в аграрном развитии региона и страны. Для реализации поставленной цели выдвинуты следующие исследовательские задачи:
Ц Рассмотреть процесс формирования и завершения складывания категорий крестьянского населения Южного Урала в контексте заселения края.
Ц Раскрыть механизм становления крестьянского хозяйства и выявить факторы, влиявшие на эти процессы; показать роль и место складывающихся крестьянских хозяйств в закреплении и хозяйственном освоении региона, изменении исторически сложившихся поземельных отношений на Южном Урале.
Ц Выявить причины длительного сохранения различий в социальном положении внутри всех категорий крестьянства Южного Урала, продолжавших существовать вопреки политике государства; охарактеризовать социально-правовой статус и отличительные черты в социально-экономическом положении категорий крестьянства региона; выявить как общие, так и особенные черты в социальном положении крестьян, принадлежавших разным ведомствам и владельцам; рассмотреть организацию и систему управления крестьянами, влияние реформ в удельной и государственной деревне Южного Урала на социально-экономическое положение селян.
Ц Изучить этноконфессиональную структуру; проследить динамику изменения состава, численности и размещения крестьянства Южного Урала в первой половине XIX в., а также показать факторы, влиявшие на эти процессы.
Ц Исследовать изменения в экономическом положении крестьянства, раскрыть формы землепользования и землевладения; определить уровень производительного потенциала крестьянского хозяйства; выявить процесс имущественной и социальной дифференциации, рассмотреть факторы зажиточности и обеднения крестьян.
Ц Показать динамику и соотношение различных форм повинностей крестьян; охарактеризовать платежеспособность всех категорий крестьянства; выявить соотношение доходов крестьян с уплачиваемыми ими податями и повинностями; реконструировать бюджеты основных групп крестьянских хозяйств.
Ц Рассмотреть отраслевую структуру крестьянских хозяйств; выявить соотношение новых и традиционных форм хозяйственной деятельности крестьян. Исследовать процесс специализации сельскохозяйственного производства и торгово-промышленной деятельности крестьян; степень связи различных групп крестьянства с рынком и влияние этого фактора на процесс расслоения населения. Определить товарность крестьянского хозяйства Южного Урала в первой половине XIX в.
Хронологические рамки работы охватывают начало XIX в. - конец 1850-х годов. Это время наиболее интенсивного освоения Южного Урала в дореформенный период и увеличения численности крестьянского населения, крестьянство стало одним из главных поставщиков товарного хлеба на внутренний и внешний рынок. Важными вехами в развитии этих процессов стали конец XVIII - начало XIX вв., ознаменовавшиеся завершением формирования старожильческого крестьянского населения. Категории крестьян численно стали преобладать над башкирским населением. В этот период началось Генеральное межевание земель, призванное упорядочить поземельные отношения, происходили переустройства в казенной, дворцовой и приписной деревне, жители которой составляли подавляющее большинство крестьянского населения края. Поэтому начало XIX в. берется в качестве точки отсчета для проведения исследования. В отдельных случаях (в частности для выяснения процесса формирования крестьянского населения, крестьянского землевладения и землепользования) делаются экскурсы в более ранние периоды - в XVIЦXVIII вв.
На протяжении первой половины XIX в., особенно в последние предреформенные десятилетия, в аграрном секторе и положении крестьянства страны, в том числе и Южного Урала, происходят качественные изменения, подготовившие предпосылки социальных и экономических преобразований в деревне в 1860-х годах. Поэтому конечная временная граница изучения связана с последними предреформенными годами. Указанные хронологические рамки позволяют проследить на материалах Южного Урала основные стадии эволюции социально-экономического положения крестьянства, охарактеризовать их с количественной и качественной стороны.
Территориальные рамки исследования охватывают: в географическом отношении - Южный Урал, в административном - Оренбургскую губернию в тех границах, в каких она существовала в первой половине XIX в. (включая Бугульминский, Бугурусланский и Бузулукский уезды, отошедшие после 1850 г. в состав Самарской губернии). В настоящее время на территории бывшей Оренбургской губернии располагаются полностью Республика Башкортостан, Челябинская и Оренбургская области, часть Республики Татарстан, значительная часть Самарской и западные районы Курганской областей.
Методологические основы исследования. Основным методологическим принципом исследования является принцип историзма. Он предполагает рассмотрение истории крестьянства и крестьянского хозяйства как процесс становления и развития в тесной связи с естественно-географической средой, динамикой социально-экономических и демографических процессов, системой поземельных и общественных отношений. Поставленные в диссертации задачи решаются на основе системного подхода. Он предполагает исследование крестьянства с позиций комплексного рассмотрения всех сторон крестьянской жизни.
Для проведения исследования в работе использована целая система общенаучных методов: анализ и синтез, индукция и дедукция, измерение, описание, объяснение, обобщение; и методов, применяемых в современной исторической науке: сравнительно-исторический, историко-системный и ретроспективный. При изучении социальной структуры крестьянства и экономики крестьянского хозяйства были применены методы системно-структурного, системно-функционального и количественного анализа. Обработка материалов массовой статистической отчетности была проведена на основе структурирования типовых экономических показателей и сравнительного анализа качественных показателей и количественных изменений на определенных этапах развития крестьянского хозяйства. Использование системно-структурного метода дало возможность реконструировать основные компоненты хозяйственного комплекса, механизм их взаимодействия и взаимовлияния. В целом такой широкий спектр методов и приемов исследования, продиктованый принципом системного подхода к изучаемой проблеме, позволил рассмотреть крестьянство Южного Урала как развивающийся объект, на который оказывали воздействие меняющиеся внешние и внутренние факторы, такие как общая социально-политическая и экономическая ситуация в стране, аграрная политика правительства, демографические и социально-экономические процессы в самой крестьянской среде. В то же время изучаемый объект обладает структурной целостностью, диалектическим единством существенных взаимосвязанных и взаимообусловленных признаков, позволяющих квалифицировать его как систему.
Именно такой подход дает возможность наиболее полно реализовать те принципы, на которых основывается наша диссертация.
Хотя сам по себе комплексный подход к изучению исторических явлений далеко не нов, однако по отношению к крестьянству Южного Урала этот принцип исследования применяется впервые.
Источниковая база исследования. Диссертация написана на основе как опубликованных материалов, так и неопубликованных архивных документов. Обширный архивный материал о крестьянах извлечен из фондов Российского государственного архива древних актов (РГАДА), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Российского государственного исторического архива (РГИА), Центрального государственного исторического архива Республики Башкортостан (ЦГИА РБ), Архива Русского географического общества (АРГО), Научного архива Уфимского научного центра Российской академии наук (НА УНЦ РАН), Отдела письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ), Отдела рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ). Нами исследовано и систематизировано по нескольким видам и группам (в соответствии с происхождением материалов и характером информации) 54 архивных фонда.
Документы законодательного характера (Высочайшие указы, указы Сената, акты центральных ведомств) отражают правительственную политику в разных сферах общественной жизни, в том числе в отношении различных категорий населения; социально-экономические процессы в сельском хозяйстве. Важное значение имеют документы, возникшие при подготовке указов и законов 36.
Вторую группу источников составляет делопроизводственная документация органов управления (отчеты, протоколы, рапорты, экономические примечания к Генеральному межеванию и др.), в которых сосредоточены самые разнообразные материалы. Целесообразно в составе делопроизводственных документов выделить несколько подгрупп:
Ц поземельные акты37.
Ц описания селений первой половины XIX в., сделанные официальными лицами38.
Ц губернаторские отчеты, годовые отчеты Оренбургской удельной конторы (отчет управляющего Оренбургского удельного имения), отчеты Оренбургской палаты государственных имуществ39.
Делопроизводственные документы разных органов управления, касающиеся крестьян, обнаруживаются в фонде Горного Департамента Министерства торговли и промышленности, в других фондах РГИА, в РГАДА и в фондах Оренбургского губернского правления, Канцелярии Оренбургского гражданского губернатора, Оренбургской казенной палаты, Оренбургской губернской чертежной, Уфимско-Оренбургского управления государственных имуществ40.
Вторую группу составляют источники статистического характера, содержащие сведения о населенных пунктах губернии, ведомости о состоянии хозяйства крестьян, информацию о социальной структуре землепользователей, аналитические записи. Подобного рода материалы и таблицы с подробными итоговыми статистическими сведениями за первую треть XIX в. содержатся в фонде Собственной е.и.в. канцелярии, за первую половину XIX в. в фондах РГИА, АРГО, РГВИА, РГАДА, ЦГИА РБ, ОПИ ГИМ 41. Статистические материалы V-X ревизий легли в основу исследования демографических процессов в деревне42. В фонде Департамента разных податей и сборов (РГИА. Ф.571) отложились подробные цифровые таблицы, отражающие степень платежеспособности деревни Южного Урала в первой половине XIX в. в фондах Департамента государственных имуществ Министерства финансов, Первого Департамента МГИ, Планового архива Министерства земледелия, Канцелярии генерал-прокурора Сената43 и в отдельных разовых обследованиях44. В фонде Главного управления уделов сохранились выписки из платежных табелей всех обложенных поземельным сбором селений удельных крестьян по VIII и IX ревизиям45.
В третью группу включены материалы фондов личного происхождения, в которых содержатся подворные описи крестьянских хозяйств помещичьих имений и деревень заводовладельцев, донесения управляющих имениями о состоянии дел, раскрывающих широкий спектр социально-экономического положения земледельцев46. По содержанию близки материалам фондов личного происхождения рукописные сведения, собранные И.Д. Иловайским и Чертковыми, хранящиеся в фондах ОПИ ГИМ47.
Четвертую группу источников составляют многочисленные материалы описательного характера, которые встречаются во всех обследованных нами архивных фондах.
Обширные материалы с цифровыми данными о переселении крестьян из различных уездов России на Южный Урал, становлении в крае крестьянских хозяйств, частично подвергнутые первоначальной обработке и снабженные комментариями, содержат рукописные работы М.К. Любавского48 и Д.С. Волкова49. Исторические сведения о заводских крестьянах и распределении их земель по угодьям изложены Н.В. Ремезовым в рукописи Заводские люди и их земли50.
Исключительный интерес для исследования социально-экономического положения деревни на рубеже XVIIIЦXIX в. представляют Экономические примечания к Генеральному межеванию, содержащие и описательные, и статистические сведения51. В Экономических примечаниях содержатся богатейшие материалы о положении и хозяйстве крестьян. На основе данных Генерального межевания были составлены Камеральные описания уездов Оренбургской губернии52.
В фондах Архива русского географического общества хранятся рукописные материалы, содержащие этнографические сведения о жителях Оренбургской губернии, в том числе и о крестьянах разных категорий. В них отражены также промысловая, торговая и другие виды деятельности крестьян края53. Сведения почти по всем вопросам: о порядке управления деревней, о волнениях крестьян, податях и недоимках жителей деревни, о состоянии урожаев, количестве фабрик и заводов, о торговле, о проведении рекрутских наборов уездными рекрутскими присутствиями и т.д. имеются в фондах Оренбургской казенной палаты, Оренбургского губернского правления, Канцелярии Оренбургского гражданского губернатора и Уфимско-Оренбургского управления государственных имуществ 54.
Опубликованные источники по теме исследования можно условно разделить на следующие основные группы.
Первую группу составляют источники, содержащие законодательные материалы о крестьянах. В частности, всеобъемлющим печатным источником является Полное собрание законов Российской империи. В нем собраны законы, отражающие историю аграрных отношений, экономическое и правовое положение крестьянства, правительственную политику в отношении различных категорий крестьянского населения и другие аспекты. По теме нами использованы тома как I-го, так и II-го Собрания этого источника55. В первой половине XIX в. был составлен и в 1843 г. опубликован состоящий из четырех томов и шести частей специальный Свод удельных постановлений. В нем законы об управлении, податях и повинностях, хозяйственной деятельности, правовом положении, касающиеся удельных крестьян и распоряжения Департамента уделов располагались вместе, в хронологическом порядке56.
В IX томе Свода законов Российской империи помещены Законы о состояниях людей, раскрывающие правовое положение государственных, помещичьих (частновладельческих), удельных крестьян, их место среди других сельских обывателей. Существует несколько изданий Свода законовЕ. В диссертации анализ правового положения различных категорий крестьянства проведен на основе исследования Свода законовЕ 1842 и 1857 гг. издания57, а социально-правовое положение заводских крестьян - Проекта Горного положения 1806 г.58 и Устава горного, опубликованного в VII томе Свода законовЕ59.
Вторую группу использованных в настоящей работе опубликованных источников составляют сборники документов и документальные публикации60.
Третью большую группу опубликованных источников составляют материалы экономико-географических, историко-топографических и статистических описаний различных ведомств, обществ (Министерства государственных имуществ, Департамента Генерального штаба, Статистического отделения МВД, Русского географического общества и др.). Определенный исторический интерес представляют справочно-статистического характера списки населенных мест губерний, изданные под общим руководством В. Зверинского, которые содержат в себе достаточно большой объем исторической информации61.
К четвертой группе опубликованных источников относятся описания помещичьих имений, составлявшиеся в период подготовки крестьянской реформы 1861 г. В 1860 г. Редакционными комиссиями для составления Положений о крестьянах были изданы Извлечения из описаний помещичьих имений в 100 душ и свыше, куда включались данные о наделах и повинностях крестьян. Описания помещичьих имений содержат ряд важных сведений о дореформенном крестьянском хозяйстве, которых нет в других массовых источниках62.
Пятая группа источников по теме исследования включает в себя материалы периодической печати. В них содержатся разнообразные сведения о состоянии отраслей сельского хозяйства. Особое значение для освещения аграрных проблем и истории крестьянства имеют такие издания, как Журнал Министерства государственных имуществ (ЖМГИ), Русское богатство, Русская мысль, Горный журнал, Вестник Оренбургского учебного округа. Сведения, содержащиеся в этих источниках, ценны по своему богатству и научно-практической значимости: статьи о традиционных формах и методах крестьянского хозяйствования, экономические обзоры губернии и ее уездов, разнообразные материалы о крестьянском населении, отдельные статистические описания и др. Отметим и такую отдельную подгруппу периодической печати, как Оренбургские губернские ведомости, выходившие в 30Ц50-х гг. XIX в. Разнообразные хозяйственные, исторические, этнографические, биографические очерки, документы по истории губернии, печатавшиеся в Неофициальной части, существенно дополняют представления о социально-экономической жизни дореформенной деревни региона.
В работе использованы и другие опубликованные источники, содержащаяся в которых информация помогает раскрыть экономическое, социальное положение крестьянства, а также факторы, оказывавшие воздействие на формы, характер и темпы аграрного развития Южного Урала в рассматриваемый период.
В целом, подводя итог, можно сделать вывод, что все охарактеризованные выше архивные и опубликованные материалы позволяют достаточно подробно и комплексно изучить сложнейший процесс социально-экономического положения крестьянства Южного Урала в первой половине XIX века.
Научная новизна исследования заключается в том, что в ней впервые в отечественной историографии, на основе усовершенствования ранее известных методик и способов решения отдельных задач, осуществлен комплексный анализ слабоизученных проблем социально-экономической истории дореформенного крестьянства Южного Урала, позволяющий заполнить соответствующие лакуны в истории России. Здесь нашли отражение как недостаточно освещенные, так и совершенно неизученные, ранее даже не поднимавшиеся в исторических исследованиях проблемы аграрной истории региона: социальные и экономические аспекты складывания категорий крестьянского населения; динамика численности, изменения в размещении и этноконфессиональном составе, социально-правовом статусе государственных, удельных, помещичьих, заводских крестьян; реформы в удельной и государственной деревне, влияние этих реформ на социально-экономическое развитие деревни; уровень развития производительного потенциала крестьянского хозяйства; платежеспособность и бюджет крестьянства; отраслевая структура и социально-экономические параметры крестьянских хозяйств; роль крестьянства в развитии основных аграрных отраслей производства, эволюции экономического состояния Южного Урала и другие. В результате проведенного исследования впервые на основе обширного исторического материала удалось воссоздать целостную картину изменений в социально-экономическом положении южноуральского крестьянства, проследить специфику и общие закономерности этих процессов, что позволяет судить об особенностях аграрного развития регионов дореформенной России.
В ходе исследования были выявлены и проанализированы обширные источниковые комплексы, материалы которых сгруппированы и обработаны, цифровые данные сведены в таблицы; впервые введены в научный оборот новые архивные источники, которые до настоящего времени в научной литературе не анализировались - это прежде всего материалы фондов Главного управления уделов Министерства императорского двора (РГИА.Ф.515), ОПИ ГИМ и др.
Научно-практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что материалы, основные положения и выводы могут найти свое применение при создании обобщающих работ по истории российского крестьянства, аграрной проблеме, истории Уральского региона, а также при чтении общих и специальных курсов по истории России на исторических факультетах вузов страны.
Апробация работы. Основные положения работы опубликованы в двух монографиях, учебном пособии и отражены в научных статьях в центральных и местных изданиях. Отдельные результаты исследования были изложены автором на международных, всероссийских, межрегиональных, региональных, республиканских научных конференциях за 1992Ц2007 гг. и публиковались в виде тезисов, научных докладов. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании отдела новой истории России Санкт-Петербургского института истории РАН.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, списка источников и литературы, приложения. В тексте диссертации и приложении содержатся таблицы.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновываются научная значимость и актуальность темы, рассматривается степень ее научной разработки, определяются объект и предмет исследования, формулируются цель и задачи работы, ее хронологические и территориальные рамки. Характеризуются методологические основы, дается анализ источниковой базы исследования, отмечаются степень научной новизны и практическая значимость работы.
Глава первая Социальный состав крестьянства Южного Урала и его эволюция в первой половине XIX века посвящена рассмотрению вопросов формирования и завершения складывания категорий крестьянского населения Южного Урала. В главе раскрыт социальный состав крестьянства; выявлены причины длительного сохранения различий в социальном положении внутри всех категорий крестьянства; охарактеризованы социально-правовой статус и отличительные черты в социальном положении крестьян, принадлежавших разным ведомствам и владельцам; рассмотрена организация и система управления крестьянами; изучена этноконфессиональная структура, динамика изменения состава, численности и размещения крестьянства Южного Урала в первой половине XIX в. Наиболее важные аспекты этих процессов, отличающиеся по периодам глубиной развития тех или иных сторон социальной жизни населения, подвергнуты специальному анализу и представлены в отдельных параграфах.
В ходе хозяйственного освоения территории Южного Урала, начавшегося после вхождения башкир в состав России, шел процесс складывания дворцовых, частновладельческих помещичьих и заводских крестьян, различных социальных групп земледельческого населения - разрядов будущих государственных и удельных (ранее - дворцовых) крестьян. Причем удельный вес последних был явно преобладающим. На ход, характер и результаты крестьянской колонизации Южного Урала значительное влияние оказывали исторические, экономические, этнические, географические и другие особенности, отличавшие регион от заселяемых и хозяйственно осваиваемых окраинных территорий России. В результате освоения территории Южного Урала в XVIIЦXVIII вв. возникали селения крестьян-переселенцев, постепенно формировалось социально неоднородное старожильческое крестьянское население. Многие переселившиеся в край мелкие земледельцы сохраняли свой прежний социальный статус. Но для значительной части земледельческого населения поселение на территории Южного Урала сопровождалось изменением их социального статуса. Они становились в социальном отношении либо государственными, либо дворцовыми, заводскими, в меньшей степени помещичьими и монастырскими крестьянами после переселения на Южный Урал и обоснования здесь своего хозяйства. Пополнив ту или иную социальную группу крестьянства, земледельцы облагались соответствующими феодальными повинностями и платежами. На Южном Урале, в силу его специфики (признанное государством за башкирами вотчинное право на все занимаемые ими земли), образовывается целая группа крестьян-припущенников, неизвестная в других регионах России. Припущенниками, поселившимися на башкирских волостных землях по договору с вотчинниками (т.е. по припуску), являлись представители различных групп феодально-зависимого крестьянства. Причем, поселившись на башкирских землях по припуску, каждая из категорий населения сохраняла свою прежнюю социальную принадлежность без изменений, продолжая нести феодальные повинности в пользу своих владельцев. Поселившись на основании соглашения с вотчинниками, припущенники платили башкирам лишь за аренду угодий.
Обеспечение землей основной части крестьян-переселенцев осуществлялось за счет официального отвода правительством угодий из фонда так называемых свободных казенных земель. Этот фонд создавался и расширялся государством различными способами, вызывая упорное сопротивление теснимых в поземельном отношении башкир. Наделение частновладельческих, монастырских, заводских крестьян осуществлялось самими владельцами, владения которых образовались здесь также за счет раздачи угодий из фонда свободных казенных земель. Помимо надельной системы имели место и вненадельные формы землепользования: земельная аренда (в т.ч. и припуск), захватная форма, покупка земель у башкир.
Процессы хозяйственного освоения территории Южного Урала и складывания крестьянского населения региона происходили под контролем государства. Стремясь превратить край в органичную часть государства, населенного подданными, создать здесь аналогичные центру России социально-экономические отношения, правительство предпринимало меры для скорейшего заселения, отводило угодья, предоставляло ряд льгот и пособий переселенцам. Таким образом, в колонизационном процессе социально-экономические, стратегические соображения правительства объективно совпадали с экономическими интересами решивших переселиться крестьян, в силу чего заселение территории Южного Урала происходило быстрыми темпами, особенно начиная с 30-40-х годов XVIII в. В свою очередь складывание крестьянского населения и хозяйства, неразрывно связанные с колонизацией, сыграли значительную роль в изменении исторически сложившихся поземельных отношений на Южном Урале, во втягивании региона в социально-экономическую систему Российского государства.
К концу XVIII - началу XIX в. крестьяне, будучи неоднородными по составу, в юридически-правовом отношении представляли ту или иную социальную группу трех основных категорий крестьян: государственных, удельных, частновладельческих. К последним относилась большая часть заводских крестьян Южного Урала. Каждая категория крестьянства края, образовавшаяся из различных групп сельского населения, представляла собой чрезвычайно пестрый конгломерат земледельцев. Пестрота эта была обусловлена историей происхождения, степенью зависимости крестьян от владельцев и ведомств и т.д. В главе подробно освещается происхождение и социальное положение различных групп крестьянского населения. Самыми многообразными по социальному составу были государственные крестьяне. Перед реформой П.Д.Киселева 28 % государственных крестьян составляли казенные, вобравшие в себя представителей различных групп сельского поселения; более 22 % - т.н. старо- и новокрещенные крестьяне (крещенные чуваши, мари, мордва, татары); 20 % - однодворцы, 6,4 % - экономические крестьяне; ясачные, пахотные солдаты, дети отставных солдат, служилые татары, чемоданные татары, лашманы и др. (более 18 социальных групп) составляли менее 6 % от общей численности государственных крестьян губернии. В рассматриваемое нами время завершался процесс укрупнения государственных крестьян, когда за счет унификации феодальных повинностей различных групп населения образовывалась единая категория крестьян, уплачивающих одинаковые подати. Однако некоторые различия между отдельными разрядами крестьян внутри данного населения сохранялись еще долго. В социальном делении государственного крестьянства региона можно было обнаружить много общего с государственными крестьянами других великороссийских губерний, но в то же время имелось немало и специфических черт (например, припущенники). Не менее пестрым был социальный состав и частновладельческих крестьян: помещичьи, заводские. Частновладельческими крепостными являлись и дворовые люди. Среди заводских крестьян выделялись: 1) казенные мастеровые и рабочие, вечно отданные заводам; 2) непременные работники; 3) крепостные люди при посессионных заводах; 4) крепостные люди при заводах владельческих (собственные крепостные крестьяне дворян-заводовладельцев). Последние составляли подавляющую часть заводских крестьян. В отличие от других регионов, посессионные крестьяне Южного Урала в большинстве своем состояли из крепостных заводских людей, купленных заводчиками к предприятиям. Посессионные составляли особый разряд крестьян лограниченного крепостного состояния. Социально неоднородными по составу были также удельные крестьяне края (значительная их доля являлись припущенниками). Различия внутри всех категорий крестьянства продолжали существовать вопреки социальной политике государства по крестьянскому вопросу.
Положение названых категорий крестьян, принадлежавших разным владельцам и ведомствам, отличалось друг от друга степенью феодальной зависимости, формами и размерами повинностей, формами землевладения и землепользования и т.д. Различия в статусе крестьян проистекали из фактического различия в статусе их владельцев - собственников земли, на которой водворялись крестьяне (государственная казна, императорская фамилия, помещик). Помимо этих условий важную роль в определении статуса категорий крестьян играла социальная политика государства. В значительной степени государственная власть, развивая законодательство, определяла социально-правовое положение крестьян. Анализ эволюции социально-правового положения крестьянского населения в первой половине XIX в. на уровне законодательства и его применения в реальной жизни отражает неуклонное усиление государственного регулирования правового положения крестьянства в целом и отдельных его групп, регламентации принадлежности к крестьянским категориям. В течение первой половины XIX в. правовая база каждой категории крестьян расширялась, однако различия в их социально-правовом положении сохранялись вплоть до реформ 1860-х годов. В общий механизм правовой регламентации практически всех сторон жизни крестьян были включены также соответствующие системы и органы управления. Формы и принципы управления государственными и удельными крестьянами, во многом определявшие и социально-правовое положение крестьян, позволили более активно и успешно осуществлять административным путем в подведомственных селениях различные мероприятия. В диссертационной работе подробно освещается реализация реформ в удельной и государственной деревне (реформа П.Д.Киселева), их результаты и последствия.
Общим для крестьян, к какой бы категории последние не относились, было то, что все они в той или иной степени находились в феодальной зависимости (личной, административной или экономической) от владельца - казны, императорской фамилии, частного лица. Все категории крестьянства характеризовались приниженным положением в обществе, являлись главным объектом податного обложения, обеспечивая исполнением государственных и тягловых повинностей поступление казенных и владельческих доходов. На крестьянство были возложены: подушная подать, земские и мирские сборы, рекрутская, дорожная, подводная, постойная и прочие денежные и натуральные повинности. Все крестьяне были плательщиками феодальной ренты в различных ее формах (оброчный сбор за пользование надельной землей у государственных и удельных крестьян, оброк или барщина у помещичьих). Общими чертами крестьянских категорий было политическое бесправие, многочисленные ограничения в личных и имущественных правах, хозяйственных, неземледельческих занятиях, усложненность и регламентация перехода в другие состояния в силу наследственного закрепления их социального статуса, места жительства, принадлежности к общине и владельцу.
В положении крестьянства Южного Урала, по сравнению с другими регионами России, были и отличительные черты. Так, здесь значителен был слой припущенников - особой социальной группы крестьян, сохранивших свою прежнюю социальную принадлежность, но отличавшихся от остальных групп сельского населения своим положением. Среди припущенников численно преобладали нерусские народности, а из категорий крестьянства - государственные и удельные. В середине XIX в. первые составляли 36 тыс. душ м.п. припущенников (13 % государственных крестьян), вторые - 9а241 душ м.п. (22 % удельных крестьян). В большинстве случаев договор, заключенный между башкирами и припущенниками, по истечении срока аренды не возобновлялся. В первой половине XIX в. большинство припущенников продолжали жить на землях башкир, не внося никаких арендных платежей за эксплуатацию угодий. В таких случаях башкиры требовали выполнения условий договора или выселения припущенников на казенные земли. В результате возникали острые земельные споры. Тяжбы между припущенниками и башкирами тянулись в течение XVIII - XIX вв. непрерывно. В главе подробно освещается сложность земельных отношений в крае, деятельность особой Комиссии по урегулированию поземельных отношений между башкирами и припущенниками, их результаты. Отличалось крестьянство края и относительно высоким удельным весом крестьян - собственников, занимая по этому показателю ведущие позиции в дореформенной России. Отличались крестьяне своим менталитетом, а также экономическим положением, чему способствовали относительное многоземелье региона и возможность аренды по низким ценам плодородных угодий.
Обобщая все сказанное выше, заметим, что первая половина XIX века была периодом непрерывного увеличения численности крестьянского населения Южного Урала как за счет естественного роста, так и интенсивного переселения крестьян разных категорий из других губерний России. В 1800 г. все население края составляло 707а596 душ об. пола (231а542 м.п. и 235а770 ж.п.) являлись податными, 76,6 % которых (177а551 м.п. и 180а988 ж.п.) принадлежали к крестьянскому населению. К X ревизии (1858 г.) численность всего населения Южного Урала увеличилась в 3,4 раза и составило 2а406а721 душ об. п. (1а186а006 м.п. и 1а220а715 ж.п.), из которых 1а343а909 душ об. п. (646а943 м. п. и 696а966 ж.п.) являлись государственными, удельными крестьянами, 79а389 душ об. п. (46а285 м.п. и 33а104 ж.п.) - другими категориями податного населения. Крестьянское население за указанный период возросло в 3,6 раза. В 1800 г. (V ревизия) государственных крестьян на Южном Урале насчитывалось 109а983 рев. душ (61,9 % от крестьянского и 47,5 от податного населения); удельных - 12а053 рев. душ (6,7 % от крестьянского и 5,2 % от податного населения); помещичьих крестьян и дворовых - 33а764 рев. душ (19 % от крестьянского и 14,5 от податного населения). До VII ревизии статистика учитывала помещичьих крестьян и дворовых вместе. По VII ревизии помещичьими крестьянами (без дворовых) являлись 57а139 рев. душ (19,6 % крестьянского и 15,7 % податного населения), дворовыми - 9 429 рев. душ (3,2 % от крестьянского и 2,6 % от податного населения). Заводских крепостных крестьян (посессионных и вотчинных горных заводов) по V ревизии насчитывалось 21а751 рев. душ (12,2 % крестьянского и 9,3 % податного населения). По Х ревизии (1858 г.) крестьяне всех категорий составляли 54,5 % всего и 93,3 % податного населения Южного Урала (в начале века это соотношение было 50,5 % и 76,6 % соотвественно). Из них государственных крестьян насчитывалось 447а095 душ м.п. и 474а252 душ ж.п. (921а347 душ об. п.), или 38,2 % от всего 69,1 % от крестьянского и 64,7 % от податного населения края; помещичьих - 107а413 душ м.п. и 113а963 душ ж.п. (221а276 душ об.п.), или 9,1 % от всего, 16,6 % от крестьянского и 15,4 % от податного; дворовых - 11603 душ м.п. и 12а403 душ ж.п. (24а006 душ об.п.), или 0,9 % от всего, 1,7 % от крестьянского и 1,6 % % от податного; заводских - 40а720 душ м.п. и 52а885 душ ж.п. (93а605 об. п.), или 3,8 % от всего, 6,2 % от крестьянского и 5,8 % от податного; удельных крестьян - 40а112 душ м.п. и 43а563 душ ж.п. (83а675 душ об. п.), или 3,4 % от всего, 6,2 % от крестьянского и 5,7 % от податного населения Южного Урала. Численность государственных крестьян с V по Х ревизию увеличилась на 337а112 рев. душ (на 306,5 %), помещичьих с дворовыми на 82а252 рев. душ (на 243,6 %), заводских на 18а969 рев. душ (на 87,2 %) и удельных крестьян на 28а059 рев. душ (на 232,7 %). В целом за 58 лет, таким образом, крестьян Южного Урала прибавилось на 469а392 душ м.п. и 515а978 душ ж.п. (985а370 душ об. п.), что составляет в среднем 16а989 душ обоего пола ежегодной прибыли. По темпам роста населения, в том числе и крестьянского, регион занимал ведущее положение в стране. Как отмечал в 1850 г. сенатор Пещуров, обследовавший Оренбургскую губернию, таким сильным приращением не может похвалиться никакая другая губерния. При этом численно преобладающей категорией крестьянства края на всем протяжении рассматриваемого нами времени оставались государственные крестьяне. Численность последних вместе с удельными крестьянами увеличилась с V по X ревизию в 3,9 раза. За указанный период времени значительно возросла численность и крепостных крестьян (помещичьих, заводских, дворовых) - в 2,8 раза, тогда как в целом по России, как известно, крепостное население в предреформенный период не только не росло, но сокращалось. Причем возрастание численности крепостных происходило здесь не за счет втягивания в крепостную зависимость каких-либо новых категорий населения края (такие случаи были единичны), а за счет принудительного переселения помещиками своих крепостных людей из других губерний страны и естественного роста данной группы крестьянства. Однако, вследствие значительного общего прироста крестьянского населения региона, в первую очередь свободного, увеличение численности крепостных не приводило к возрастанию их удельного веса. Наоборот, с V по X ревизию происходит сокращение удельного веса крепостных среди других категорий населения Южного Урала. Так, по V ревизии все крепостные составляли здесь 15,7 % от всего, 23,9 % от податного и 31,2 % от крестьянского населения края, а по X ревизии - 13,4 %, 23 % и 24,6 % соответственно. По проценту крепостных крестьян край уступал многим другим регионам европейской России, занимая, судя по таблице, составленной А.Г.Тройницким, 40-е место в России из 45 губерний, в которых имелось крепостное население. Лишь в двух уездах Оренбургской губернии накануне реформы крепостные преобладали над свободными категориями крестьянства (государственными и удельными ): в Уфимском, где 38 237 рев. душ, или 65,5 % крестьянского населения уезда являлись крепостными и в Стерлитамакском - 22 887 рев. душ, или 63,5 % крестьян. В остальных уездах свободные категории крестьян, прежде всего государственные, явно преобладали над крепостными. В конце 50-х гг. XIX века (по X ревизии) государственных и удельных крестьян насчитывалось здесь 487 207 душ м.п. и 517815 душ ж. п. (1 005 022 души об. п.), что составляло 41 % всего, 75 % крестьянского и 70,2 % податного населения Южного Урала. Доминирующее положение некрепостного населения и определяло социальный облик крестьянства края, которое и образом жизни, и своим хозяйственным положением несколько отличалось от крестьян других регионов Российской империи.
Крестьянство Южного Урала с самого начала формировалось из представителей разных национальностей. В отдельном параграфе диссертации анализируется этноконфессиональный состав крестьян. Между крестьянами различной этнической принадлежности и различных вероисповеданий, нравов и обычаев шла взаимная передача знаний, опыта сельскохозяйственного производства. Процесс взаимопроникновения наблюдался не только в хозяйственной сфере крестьян, но и в области материальной и духовной культуры. Следует отметить, что отношения между башкирами и крестьянами других национальностей, а также между самими крестьянами различной этнической принадлежности не всегда были мирными. В основе таких взаимоотношений лежали не этнические, а экономические причины. Земельные неурядицы приводили к спорам и тяжбам, которыми были охвачены крестьяне всех национальностей и категорий края.
В целом, несмотря на отдельные негативные стороны, между крестьянами и жителями разных национальностей складывались мирные отношения. Процесс взаимодействия в различных областях хозяйственной и культурной деятельности являлся главным в отношениях между жителями различной этнической принадлежности.
Во второй главе Изменения в социально-экономическом положении крестьянства раскрываются формы землепользования и землевладения; определяется уровень производительного потенциала крестьянского хозяйства; выявляется процесс имущественной и социальной дифференциации, рассматриваются факторы зажиточности и обеднения крестьян. В главе показаны динамика и соотношение различных форм повинностей крестьян; охарактеризована платежеспособность всех категорий крестьянства; выявлено соотношение доходов крестьян с уплачиваемыми ими податями и повинностями; реконструируются бюджеты основных групп крестьянских хозяйств.
Обеспеченность главными средствами производства и в первую очередь, земельными наделами, являлась важнейшим условием хозяйственной деятельности и экономического благополучия крестьян. В связи с этим в начале главы рассмотрен состав земельных угодий края в первой половине XIX в., показывающий экономические возможности крестьянства. В конце XVIII - начале XIX вв. территория Оренбургской губернии составляла 29а828а800 дес.: на 1 душу м.п. приходилось 82,4 дес. всех угодий. В 1842 г., в связи с увеличением населения, общее количество угодий в расчете на 1 душу м.п. составило 54,4 дес., а к середине XIX в. - 32 дес. К середине XIX в. в большинстве уездов резерв свободных (пустоши, залежи, нераспаханные угодья и т. д.) земель, составляющих пахотные угодья, даже в условиях интенсивного прироста населения и экстенсивного развития земледелия не был исчерпан. Выведенные из наших расчетов средние цифры показывают экономические возможности крестьян.
Отсутствие проблемы земельного голода и острой нехватки пашни оказывали существенное воздействие на размеры земельных наделов крестьян. В начале XIX в. в среднем на 1 рев. душу государственных крестьян приходилось 7,4 дес. пахотной, 4,4 дес. луговых и 17,5 дес. лесных угодий; удельных - 7Ц8 дес. удобной (без леса) земли на душу м.п.; помещичьих - по 6,4 дес. пахотной земли и по 5,8 дес. лугов; заводских - по 3Ц4 дес. пахотной и столько же сенокосных угодий. Сверх того, в пользовании государственных и удельных крестьян имелось значительное количество десятин земли в чересполосном и общем владении с другими категориями населения. В течение первой половины XIX в. в результате различных факторов происходило сокращение крестьянских наделов. В диссертации показаны размеры земельных угодий категорий крестьянства по уездам за 1820Ц1830-е и 1840Ц1850-е гг., позволившие выяснить динамику крестьянского надельного землепользования.
В предреформенные годы наделы государственных крестьян в уездах были следующие: в Уфимском уезде на 1 рев. душу приходилось в среднем 4,6 дес. различных угодий и 3,7 дес. леса (всего 8,3 дес.); Мензелинском - 4,8 дес. и 3,8 дес. (8,6 дес.) соответственно; Белебеевском - 6,5 дес. и 3,2 дес. (9,7 дес.); Стерлитамакском - 6,1 дес. и 1,4 дес. (7,5 дес.); Оренбургском - 14,5 дес. и 0,3 дес. (14,8 дес.); Бирском - 11,1 дес. и 7,9 дес. (19 дес.); Троицком - 6,9 дес. и 4,2 дес. (11,1 дес.); Челябинском - 12,1 дес. и 4,5 дес. (16,6 дес.); Бугульминском - 7,7 дес. и 2,6 дес. (10,3 дес.); Бугурусланском - 8,4 дес. и 1,3 дес. (9,7 дес.); Бузулукском - 10,3 дес. и 0,4 дес. (10,7 дес.). Всего по Оренбургской губернии средний душевой надел составлял, таким образом, 14,6 дес. - по 11,2 дес. угодий и 3,4 дес. леса на 1 рев. душу.
Средняя земельная обеспеченность государственных крестьян Южного Урала была еще довольно высокой. Общая группировка крестьянских хозяйств показывает, что более половины жителей государственной деревни составляли среднеобеспеченные крестьяне (55,9 %), владевшие наделом от 9 до 15 дес. земли на рев. душу. Наряду с ними существовала значительная прослойка малоземельных крестьян (33,6 %), имевшая от 3 до 8 дес. земли. Средняя группа крестьян владела более чем половиной земельного фонда (56,1 %), малоземельным крестьянам принадлежало 20,1 % земли. Кроме двух перечисленных групп, выделялись состоятельные крестьяне, которые составляли 10,5 % от общего числа государственных крестьян. Эта группа хозяев сосредоточила в своих руках 23,8 % земли. Как видно из этих данных, государственная деревня в экономическом и социальном отношениях являлась далеко неоднородной. Удельный вес малоземельных крестьян был значительным в старозаселенных уездах - Мензелинском (68,1 %) и Бугульминском (51,9 %). В Оренбургском, Бугурусланском, Стерлитамакском, Уфимском и Бузулукском уездах преобладала среднеобеспеченная часть крестьянства. Зажиточные крестьяне имелись во всех уездах, но больше всего их было в Челябинском, Уфимском и Стерлитамакском уездах. Завершая рассмотрение вопроса о землепользовании этой категории крестьян, необходимо указать, что увеличение крайних групп еще не привело к коренному изменению социальной структуры государственного крестьянства Южного Урала. Разложение крестьянства края на крайние социальные группы произошло за рамками рассматриваемого нами времени, однако условия для этого процесса были подготовлены уже в дореформенный период. Эти данные отражают сведения о более чем 70% надельных государственных крестьян, поселенных на казенных землях. Их устройством ведало само государство.
Размеры среднедушевых наделов удельных крестьян, охваченных поземельным сбором (более 50 % удельных селян) оставались в середине XIX в. 4,5Ц4,6 дес. на рев. душу (9,2 дес. на тягло). При этом более половины (52,8 %) удельных крестьян, обложенных поземельным сбором, имели наделы менее, а 38,7% - более (от 7 дес. и выше) средней величины, у 8,4% крестьян наделы соответствовали среднедушевому показателю. К 1850-м гг. основную часть наделов удельных крестьян (от 63% до 77%) составляли пахотные угодья. У остальных 16,1% удельных крестьян, наделы которых не были охвачены поземельным сбором, среднедушевой размер равнялся 6,5 дес. на рев. душу (здесь расчеты произведены уже не по приказам, а по уездам): в Бирском уезде - 3,4 дес., Оренбургском - 6 дес., Мензелинском - 6,1 дес., Бузулукском - 7,4 дес., Уфимском - 8,6 дес., Бугурусланском - 8,8 дес. и Бугульминском - 9,5 дес. на рев. душу.
Подсчеты крестьянских наделов по 503 помещичьим имениям показали, что в предреформенные годы средняя величина пахотных и сенокосных угодий помещичьих крестьян составляла на тягло (2,1Ц2,5 душ м.п.): в Уфимском уезде - 10,3 дес. (в перерасчете на 1 душу м.п. - 4,0 дес.): 7,8 дес. пашни и 2,5 дес. сенокоса; Мензелинском - 9,3 дес. (3,5 дес. на 1 душу м.п.): 7,6 дес. пашни и 1,7 дес. сенокоса; Белебеевском - 11,5 дес. (5,6 дес. на 1 душу м.п.): 8,7 дес. пашни и 2,8 дес. сенокоса; Стерлитамакском - 11,3 дес. (5 дес. на 1 душу м.п.): 7 дес. пашни и 4,3 дес. сенокоса; Оренбургском - 12,5 дес. (6,3 дес. на 1 душу м.п.): 10 дес. пашни и 2,5 дес. сенокоса; Бирском - 10,7 дес. (3,7 дес. на 1 душу м.п.): 6,5 дес. пашни и 4,2 дес. сенокоса; Троицком Ц6,2 дес. (2,3 дес. на 1 душу м.п.): 5,1 дес. пашни и 1,1 дес. сенокоса; Челябинском - 10,1 дес. (4,5 дес. на 1 душу м.п.): 8,3 дес. пашни и 1,8 дес. сенокоса; Бугульминском - 9 дес. (4,5 дес. на 1 душу м.п.): 7,2 дес. пашни и 1,8 дес. сенокоса; Бугурусланском - 13 дес. (6,5 дес. на 1 душу м.п.): 12 дес. пашни и 1 дес. сенокоса; Бузулукском - 11 дес. (4,8 дес. на 1 душу м.п.): 9 дес. пашни и 2 дес. сенокоса, а в целом по губернии - 10 дес. на тягло (5 дес. на 1 душу м.п.). Анализ данных показывает, что в различных селениях уездов эти средние цифры колебались. В целом по губернии 54,7% помещичьих крестьян пользовались наделом от 3 до 5 дес. на душу м.п., 17,9% - от 5 до 7 дес., 8,3% - от 7 и более дес. на душу м.п. Вместе с тем, 19,1% крестьян имели наделы размером от 1 до 3 дес. на душу м.п. Соотношение тех или иных групп крестьянства в уездах было разным. Надел остальных крестьян, сосредоточенных в мелких и средних имениях (они составляли более 20% помещичьих крестьян) был следующим: в 50-х гг. XIX в. 7,8% крестьян мелкопоместных помещиков и 2,3% крестьян, проживавших в средних имениях имели душевой надел равный 1 - 3 дес. на душу м.п., надел от 3 до 5 дес. на душу м.п. имели 9,5% и 6,1% крестьян соответственно. Остальные пользовались наделом, размер которого превышал 5 дес.
К середине XIX в. значительно изменились размеры, структура наделов и заводских крестьян: 28,6 % крестьян (9 198 рев. душ) до реформы пользовались наделом от 3 до 4 дес. на душу м. п.; 28,2 % (9 072 рев. душ) - от 5 до 6 дес.; 12,5 % (4 007 рев. душ) - от 8 до 10 дес.; 9,1 % (2 944 рев. душ) - от 2 до 3 дес.; 8,6 % (2 757 рев. душ) -от 6 до 7 дес.; 5,2 % (1 685 рев. душ) - от 7 до 8 дес.; 2,7 % (892 рев. душ) - от 10 дес. и свыше и 0,6 % (194 рев. душ) - наделом 1,6 дес. на душу м. п.
Прогрессирующее сокращение земельных наделов крестьян всех категорий, наблюдавшееся в первой половине XIX в., в условиях многоземелья края еще не приводило к малоземелью. Уменьшение размеров крестьянского землепользования происходило в результате межевания угодий, призванного упорядочить поземельные отношения в регионе и привести наделы в соответствие с потребностями крестьян, интенсивного прироста населения и других факторов. У удельных крестьян главное уменьшение общей площади земельных угодий произошло еще в результате хозяйственной реформы, начатой удельным ведомством с конца 20Ц30-х гг. XIX в. Реформа и связанная с ней поземельная форма сбора были по существу направлены на перестройку крестьянских хозяйств на интенсивный путь развития. Во многих помещичьих имениях к середине XIX в. также было покончено с положением, когда крестьянин пахал землю и сеял сколько хотел и мог, существовавшем в конце XVIII - начале XIX вв. В итоге устанавливались определенные нормы надела, необходимые для обеспечения нормального функционирования крестьянского хозяйства и средняя обеспеченность крестьянства региона угодьями оставалась относительно высокой по сравнению с крестьянами центральных и сопредельных губерний России. Если у государственных крестьян в состав надела входили все виды угодий, то у удельных и помещичьих крестьян - только удобные земли, главным образом пахотные и сенокосные. Фактическое распределение надельных земель в различных уездах, селениях и у различных имущественных групп крестьян было неравномерным. Кроме надельного землепользования, здесь сложилась и более интенсивно развивалась, чем в других регионах страны, поземельная собственность крестьян. Значительное распространение получила земельная аренда.
Покупка земель была наиболее распространена среди государственных крестьян Челябинского, Белебеевского, Бузулукского и др. уездов. Чаще всего покупали землю крестьяне, хорошо обеспеченные надельной землей. По не полным сведениям МГИ за 1844 г., в Оренбургской губернии насчитывалось 12 523 рев. душ государственных крестьян, которые в дополнение к казенным наделам имели 31 210 дес. покупных земель. В губернии имелся значительный слой крестьян-собственников, которые не пользовались казенными наделами, а вели свое хозяйство полностью на покупных землях. Таких крестьян-собственников в губернии в 50-х гг. XIX века (без учета крестьян Бугурусланского, Бугульминского и Бузулукского уездов, которые к этому времени находились уже в составе Самарской губернии) насчитывалось 10 864 рев. душ, или 6 - 7 % от общего числа государственных крестьян. Основная часть крестьян-собственников проживала в Белебеевском, Бирском, Стерлитамакском и Уфимском уездах. Земельные угодья у таких крестьян были большими, в среднем на ревизскую душу приходилось по 19 дес. В начале XIX в. крестьян-собственников в Оренбургском имении насчитывалось 381 рев. душ, или 3% от общей численности удельных крестьян края. К 1850-м годам численность их возросла в 3,7 раза и составила уже 1424 рев. душ (4,8% удельных крестьян). Некоторые крестьяне покупали землю индивидуально и в больших размерах - от 90 до 500 дес. и более. По далеко неполным данным (земли многих селений не были признаны собственностью крестьян) в конце 50-х гг. XIX в., крестьяне 38 удельных селений Оренбургской губернии, например, имели до 23 тыс. дес. купчей земли. Накануне реформы по всем удельным имениям России насчитывалось 17а653 крестьянина-собственника, имевших 156а777 дес. собственных земель. Из них наибольшее количество - 2882 крестьян - находились в Оренбургском удельном имении, в собственности которых состояло 26а922 дес. земли, что составляет в среднем по 9,3 дес. на душу. Следовательно, 16,3% удельных крестьян-собственников России проживали на территории Южного Урала. Это самый высокий показатель для удельных крестьян дореформенной России. По далеко неполным сведениям, сохранившимся в уставных грамотах, только в 5 уездах (Белебеевском, Бирском, Мензелинском, Стерлитамакском и Уфимском) в 1861 г. насчитывалось 13 533 рев. душ собственников земли из числа помещичьих крестьян, которым принадлежало 50а762 дес. (в среднем по 4 дес. на рев. душу). В некоторых имениях размеры купленной земли составляли 50% - 200% по отношению к надельной земле. Однако в отличие от центральных губерний России, где покупка земли помещичьими крестьянами была распространена более широко, чем в чисто земледельческих районах, помещичьих крестьян-собственников на Южном Урале было меньше.
Значительная часть государственных крестьян полностью вела свое хозяйство на арендованных башкирских волостных землях (т.н. припущенники). В 1800 г. 21,7 тыс. душ и в 1840-е г. 36 тыс. душ м.п. (т.е. 12%Ц13% государственных крестьян) являлись припущенниками. Земли их при Генеральном межевании были замежеваны в одни дачи с башкирами-вотчинниками и известны были под названием смешанного (или общего) владения. В ходе межевания излишки отрезались у крестьян. По сведениям Комиссии, занимавшейся устройством крестьян, водворившихся на башкирских землях, в 50-х гг. XIX в. из 157 дач, в которых проживали припущенники, лишь в 31 не доставало нужного количества земли (по 15 дес. на рев. душу). Кроме припуска в государственной деревне были распространены и иные виды аренды и найма земель. Цены нанимаемых и покупаемых угодий в губернии были невысокие из-за близости башкирских, казачьих и некоторых частновладельческих дач. В аренду сдавались также казенные и мирские оброчные статьи. В 1846 - 1847 гг. в оброчном содержании у государственных крестьян Оренбургской губернии состояло 558 616 дес. казенной земли на общую сумму 64 485 руб. 35 коп. сер.; в 1850 г. - 477 202 дес., стоимостью 56 151 руб. 90 коп. В 1857 г. 9241 рев. душ удельных крестьян (более 22 % селян удельного ведомства) проживали на правах припущенников на башкирских землях, арендуя 33627 дес. угодий (по 3,6 дес. на рев. душу). Кроме припущенников, немало было удельных крестьян, арендовавших землю в дополнение к существующим у них угодьям. Размеры земель, арендуемых всем обществом, колебались от 300 до 2500 дес. Вненадельные формы землепользования и землевладения крестьян, подтачивавшие феодальную земельную собственность, существенно меняли картину действительной обеспеченности крестьян землей. Здесь, в относительно многоземельном крае, основная часть крестьянства в целом не испытывала малоземелья и жестких ограничений в развитии свободных форм землепользования и землевладения, что существенно увеличивало экономические возможности, а следовательно, и платежеспособность крестьянских дворов. В главе анализируется совокупность крестьянских податей, сборов и повинностей.
В начале века уплата податей государственными крестьянами составляла 93,4 %, оставшиеся 6,6 % недобора падали на старые недоимки, которые годами накапливались на крестьянах. В 1840Ц1850-х гг. среднегодовой сбор денежных повинностей государственных крестьян Оренбургской губернии составлял 82,6 %. Недоимки составляли в среднем 17,3 % от ежегодного оклада. Оклады текущего года за 1843 - 1856 гг. уплачивались сравнительно полно (на 95 - 98 %), а за 1857 - 1859 гг. годовые оклады поступили почти полностью. Недоимки прежних лет уплачивались за этот же период в среднем всего лишь на 13 - 14 %. К старым недоимкам добавлялись новые. Значительное улучшение в поступлении старых недоимок начинает ощущаться лишь со второй половины 50-х гг. XIX века. Так, в 1856 г. уплата недоимок прежних лет составила более 58 %, а в 1857 - 1858 гг. этот показатель достиг уже 96,7 %. Исправное поступление старых недоимок с крестьян значительно улучшило показатели уплаты налогов. К концу 50-х гг. XIX века государственная деревня уже почти полностью выплачивала причитающиеся с крестьян денежные подати. Недоимки по всем видам дополнительных денежных сборов составляли около 14 - 15 %. В 1857 г. с крестьян государственной деревни поступило денежных сборов 98,5 % от запланированной суммы. Поступление податей (оброчной и подушной) составило 99 %, а других денежных сборов - 97,1 %. Улучшилось дело и с уплатой недоимок прежних лет, выплата которых в 1857 г. составила 92%. В начале XIX в. поступление денежных сборов с удельных крестьян составляло 95 % - 99 %. С помощью поземельного сбора уделу удалось обеспечить бездоимочное поступление денежных выплат с крестьян, охваченных этой системой обложения.
В 30Ц50-х гг. XIX в. удельная деревня края также отличалась высокой платежеспособностью. Денежные сборы текущего года (оброчная, подушная подати, земские сборы) с удельных крестьян всех групп, независимо от того, какой формой обложения они были охвачены, поступали почти полностью. Существующие небольшие недоимки, также как и у государственных крестьян, падали на старые недоборы. Из-за недоимок прежних лет общая платежеспособность удельной деревни, несмотря на полное поступление с крестьян сборов текущего года, снижалась и равнялась 96,7-98,6 %. В середине XIX в. 6 % помещичьих крестьян являлись оброчными, 4,3 % находились на смешанной форме повинности. Средний размер оброка помещичьих крестьян составлял 26 руб. 50 коп. сер. с тягла, или 11 руб. 06 коп. с души м.п. Эта средняя сумма оброка уступала лишь промышленно-развитой С.ЦПетербургской губернии, где она равнялась 27 руб. 26 коп. сер. с тягла. Оброк от 17 руб.80 коп. до 21 руб. 50 коп. с тягла платили 16,8 % оброчных крестьян, от 24 руб. 56 коп. до 24 руб. 75 коп. - 15 %. Около 18,1 % платили от 27 руб. 50 коп. до 28 руб. 50 коп. В то же время 45,9 % оброчных крестьян платили помещикам от 30 руб. до 32 руб. 72 коп., а 4 % - 35 руб. 72 коп. Накануне реформы в масштабе всего края, с 6 023 тягол оброчных крестьян взималось в год 169 177 руб. серебром. Причем повышенный средний оброк от 32 руб. 72 коп. до 35 руб. 72 коп. с тягла платили почти половина (49,9 %) оброчных помещичьих крестьян. Размеры оброка обусловливались экономическими возможностями крестьянских дворов и выплачивались относительно полно. Причем для разных имущественных групп крестьянства, в зависимости от их хозяйств, существовали и различные нормы оброка. Основные денежные сборы (подушный и земские налоги) помещичьими крестьянами в 1830Ц1850-х гг. выплачивались на 95 %. Также как у государственных и удельных крестьян, недоимки по податям у помещичьих крестьян увеличивались главным образом за счет старых, накопившихся за прежние годы недовыплат. В 1840Ц1850-х гг. среднегодовой сбор денежных повинностей и с заводских крестьян составлял примерно 88 % - 90 %. Недоимки составляли в среднем 12-10 %. Причем в отличие от государственных и удельных крестьян, существующие недоимки на заводских крестьянах в этот период накапливались в основном за счет недоплаты окладов текущего года.
Относительно достаточная обеспеченность основной части крестьянства всех категорий земельными угодьями повышала общую доходность и платежные возможности крестьянского двора. В результате в целом крестьянство сравнительно полно вносило денежные сборы и исправно отправляло натуральные повинности.
Денежные сборы составляли важную статью крестьянских расходов. В диссертации предпринята реконструкция и анализ приходной и расходной частей бюджета крестьянских хозяйств в фактическом, а также в стоимостном выражениях. Анализ состояния бюджетов хозяйств позволил выявить, что рост размеров феодальных повинностей не превышал доходность крестьянских хозяйств, а соответствовал им и не приводил к разорению крестьянства. Вместе с тем анализ экономического положения деревни показывает социальную и экономическую неоднородность крестьянства. Экономически сильная верхушка крестьянства, сосредотачивая путем аренды и покупки земель в своих руках огромные пахотные и сенокосные участки (по 30, 50, 100 и более десятин), прибегала к дополнительной рабочей силе. Такая группа крестьян, хозяйство которых было ориентировано на рынок, имела уже черты зарождающейся сельской буржуазии. С другой стороны, наряду с этими зажиточными хозяйствами имелись обедневшие крестьяне, работавшие по найму и сами отдававшие свои наделы в наем. Эти явления свидетельствовали об усилении процесса расслоения крестьян. Наличие в условиях относительного многоземелья края значительного слоя зажиточных хозяйств и малоземельных крестьян, арендующих угодья лиз нужды, продающих свою рабочую силу, говорит о том, что расслоение крестьянства на различные по своей экономической мощности группы шло здесь гораздо сильнее, чем в малоземельных губерниях России. Отдельные представители зажиточных крестьян превращались в ростовщиков, скупщиков, торговцев, предпринимателей, владельцев фабрик и заводов, становились мещанами и купцами. Процесс социального расслоения деревни носил сложный и противоречивый характер. Темпы развития и глубина расслоения крестьянства в зависимости от конкретных условий были различными. Увеличение крайних групп еще не привело к коренному изменению социальной структуры крестьянства. Основу социальной структуры деревни здесь в дореформенный период продолжала составлять средняя прослойка крестьянства, у которой размеры земельных угодий соответствовали потребностям нормального функционирования хозяйства. Достаточная обеспеченность землей основной части крестьян благотворно сказалась на общем экономическом положении деревни. Реальные доходы крестьянского населения, главным занятием которых являлась сельскохозяйственная деятельность, в течение рассматриваемого времени возрастали.
В третьей главе - Развитие крестьянского хозяйства Црассматривается отраслевая структура крестьянских хозяйств; выявляется соотношение новых и традиционных форм хозяйственной деятельности крестьян. В главе исследуются процессы специализации сельскохозяйственного производства и торгово-промышленной деятельности крестьян; степень связи различных групп крестьянства с рынком и влияние этого фактора на процесс расслоения населения; определяется товарность крестьянского хозяйства Южного Урала в первой половине XIX в.
Процессы абсолютного обнищания или упадка хозяйства, наблюдавшиеся в некоторых центральных губерниях дореформенной России в первой половине XIX в., не были характерным явлением для южноуральского региона. Напротив, в первой половине XIX века наблюдается неуклонное расширение воспроизводства крестьянского хозяйства Южного Урала. Значительные изменения в хозяйстве, особенно в последние предреформенные десятилетия, произошли как связи с развитием производительных сил в самом крестьянском хозяйстве, так и в связи с общими условиями экономического развития региона. Основу крестьянского хозяйства составляли земледелие и животноводство, дававшие основную долю доходов крестьян. В течение первой половины XIX в. посевные площади крестьян увеличились в 2,7 раза. Однако из всех потенциально пахотных угодий зерновыми культурами засевалось еще только 37,2 %. В зависимости от конкретных условий хозяйствования крестьяне комбинировали режим земледелия, при которой преобладающее значение занимала трехпольная система. В течение рассматриваемого времени менялась структура посевных площадей, возрастала средняя урожайность зерновых культур (с сам - 2,9Ц3 - в начале XIX в. до сам - 3,5Ц5 - в середине века). В урожайные годы средняя урожайность хлебов достигала: 1) у государственных и помещичьих - сам - 4Ц6 и 2) у удельных - сам - 5Ц8. Южный Урал превратился в регион сравнительно высокой урожайности. По сведениям Хозяйственно-статистического атласа Европейской России Оренбургский край накануне реформы по урожайности хлебов отнесен первому разряду хлебородных земель страны, где средний урожай озимого и ярового определен от сам - 6 до сам - 8. В 1840Ц1850-х гг. крестьяне всех категорий производили от 50,9 % до 68,4 % сбора хлеба в крае. Удельный вес крестьян в зерновом производстве был: 1) помещичьи осуществляли 7,9 %Ц15,7 % общегубернского посева и 10,4 %Ц15,7 % сбора хлеба; 2) государственные - 36,7 %Ц52,9 % посева и 32 %Ц53 % сбора; 3) удельные - 2,6 %Ц3,5 % посева и 2,9 %Ц4,7 % сбора. Годовые товарные излишки хлеба составляли в среднем 36,1 %, а именно: в 1843 г. - 46,2 % (5а320а763 четв.); в 1844 г. - 42,5 % (4а793а573 четв.); 1845 г. - 49 % (7а404а286 четв.); в 1847Ц1848 гг. - 34,1 % (3а934а033 четв.); в 1849-1850 гг. - 11,2 % (959а741 четв.). Земледелие и животноводство (крестьянам всех категорий принадлежало 84,4 % общегубернского поголовья скота), игравшие исключительно важную роль в крестьянском хозяйстве Южного Урала, развивались экстенсивным путем. В животноводстве это выразилось в простом увеличении поголовья скота, в земледелии - расширении посевных площадей за счет распашки новых земель, а также аренды и покупки земельных угодий под посев. Значительное количество пашни, не вовлеченной в севооборот, еще давало возможность крестьянству развивать земледелие экстенсивными методами. Расширение посевных площадей, высокая норма посевов на ревизскую душу (по 4,5Ц5 четв.) и сравнительно высокая урожайность крестьянских хозяйств региона по сравнению с другими губерниями дореформенной России обусловили рост валового объема сельскохозяйственной продукции и увеличение ее в расчете на 1 душу населения. Общая доходность крестьянского хозяйства возрастала. По количеству зернового хлеба, производимого на 1 душу населения (9Ц11 четв. у государственных и помещичьих и 5Ц7 четв. у удельных крестьян в урожайные годы; 3,7Ц5 четв. у государственных и помещичьих и 3,5Ц4,5 четв. у удельных крестьян - в малоурожайные годы), Оренбургская губерния в первой половине XIX в. прочно заняла одно из первых мест в тогдашней России. В связи с развитием крестьянского хозяйства Южный Урал сравнительно за короткий период (в течение первой половины XIX в.) превратился в крупный хлебопроизводящий регион страны, поставщика товарного хлеба на внутренний и внешний рынок. Накануне реформы по производству зернового хлеба регион уступал лишь Самарской и Саратовской губерниям. На рынок поступала значительная часть скота и продукции животноводства крестьянских хозяйств. Здесь, наряду с торговым земледелием, в первой половине XIX в. стали возникать и центры торгового животноводства, являвшиеся островками крестьянского предпринимательства. Вывоз хлеба и продукции животноводства прогрессирующе возрастал, втягивая в сферу товарно-денежных отношений все большую часть крестьянства, способствуя специализации их хозяйства на производстве товарного зерна и продукции животноводства. Углублявшееся втягивание крестьянских хозяйств в товарно-денежные отношения было главной тенденцией в социально-экономическом развитии деревни.
Развитие производительных сил в основных отраслях производства происходило не на основе радикального совершенствования техники и технологии производства, а главным образом на базе специализации хозяйства экстенсивными методами. Специализация земледелия и скотоводства являлась той основой, на которой развивалось товарное производство крестьян. В главе дается многоплановый анализ неземледельческих занятий. Промыслы отличались разнообразием видов занятий, условий найма, форм оплаты. Получили развитие отхожие промыслы, сезонная работа крестьян. Отходничеством (извоз, наем на заводы, соляные промыслы и др.) занимались все слои крестьянства. По официальным сведениям в 40Ц50-х гг. XIX в. 5 %Ц8,3 % государственных, 0,2 %Ц0,3 % удельных крестьян постоянно занимались отходничеством. Промысловая деятельность и отходничество являлись прежде всего формой крестьянской производственной деятельности. Крепостные отношения, затруднительность сбыта продукции, хотя и сдерживали, однако не могли предотвратить поступательно-прогрессивные сдвиги и развитие новых отношений в хозяйстве крестьян. Становление и развитие новых отношений в деревне, происходившие на основе мелкотоварного производства, отражались и на социальной структуре крестьянского населения: складывается слой крестьян, располагающих достаточными средствами для организации нового производства и слой крестьян, вынужденных продавать свою рабочую силу. Получает распространение сельскохозяйственный наем. Распространение наемного труда стало важной реальностью дореформенной деревни. Заметное развитие получило торговая деятельность крестьян, оптовая торговля произведениями сельскохозяйственного производства. Часть сложившихся крупных предпринимателей из среды крестьян, как мы уже отметили, переходила в купечество и мещанство. Так, с 1835 г. по 1850 г. в Оренбургской губернии в категорию мещан и купцов перешли 3а478 душ м.п. государственных крестьян. Это был высокий показатель для дореформенной России. По темпам перехода крестьян в купеческое и мещанское звание регион занимал второе место в стране, уступая лишь Калужской губернии. Большая часть, оставаясь в крестьянском состоянии, вкладывала вырученные средства на расширение производства или в торгово-промышленную деятельность (по официальной статистике в 40Ц50-е гг. XIX в. 2,7 %Ц2,8 % государственных крестьян постоянно занимались различными видами промышленной деятельности), становилась владельцами мелких заводов и фабрик (кожевенных, салотопенных, поташных, кирпичных и др.). Наличие среди крестьян промышленников и развитие крестьянской промышленности во всех ее видах и формах вообще, свидетельствовали о дальнейшем росте разделения труда, возросшей специализации крестьянских хозяйств. Таким образом, в сфере хозяйственной деятельности крестьян произошли значительные сдвиги в развитии производительных сил. На основе углубления системы мелкого крестьянского товарного производства закладывались основы новых явлений капиталистического характера, которые получили более широкое развитие в пореформенный период.
Поступательное развитие крестьянского хозяйства, тенденция роста и движения вперед означало, что прогрессивные явления в экономике деревни региона преобладали над явлениями застоя и упадка и являлись особой формой проявления кризиса крепостничества. Главными показателями кризиса феодально-крепостнической системы здесь являлись не столько явления упадка и регресса, сколько социально-экономического прогресса, развития производительных сил деревни, способствовавших крушению старых и складыванию новых отношений в сфере сельского хозяйства. Широкое распространение покупки и аренды земли, развитие торгового земледелия и скотоводства, складывание групп крестьян, располагающих достаточными средствами для организации нового капиталистического производства и слоя бедных крестьян, вынужденных продавать свою рабочую силу - все это свидетельствовало о том, что процесс перерастания мелкотоварного производства в капиталистическое в деревне Южного Урала достиг значительного размаха. Однако этот процесс тормозился сохраняющимися крепостническими отношениями.
В заключении подведены итоги исследования и сформулированы основные выводы.
Научные результаты диссертационного исследования опубликованы в следующих печатных работах автора:
Публикации в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации.
- Шайхисламов Р.Б. Помещичьи крестьяне Южного Урала в первой половине XIX в. (численность и размещение) // Вестник Московского университета. Серия 6. История. - 2006. - № 2. - С.106Ц118.
- Шайхисламов Р.Б. Торгово-промышленная деятельность крестьян Южного Урала в первой половине XIX в. // Вестник Московского университета. Серия 8. История. - 1998. - №1. - С.25Ц37.
- Шайхисламов Р.Б. Киселевский опыт введения индивидуального землепользования в Оренбургской губернии //Вестник Ленингрского университета. Серия 2: История, языкознание, литература. 1989. Выпуск 4. С.101Ц105.
Монографии:
- Шайхисламов Р.Б. Социально-экономическое развитие государственной деревни Южного Урала в первой половине XIX в. - Уфа: Башкирский университет, 1998. - 224 с. (13,02 п.л.).
- Шайхисламов Р.Б. Крестьянство Южного Урала в первой половине XIX века. Ц Уфа: РИО БашГУ, 2006. Ц 192 с. (11,04 п.л.).
Научные статьи:
- Шайхисламов Р.Б. Государственные крестьяне Башкирии дореформенного периода в отечественной историографии / Ред. журн. Вестник Ленинградского университета. Серия История, языкознание, литература.Л., 1989. - 17 с. Библиография: 38 назв. Деп. в ИНИОН АН СССР 25.01.90. №40902.
- Шайхисламов Р.Б. Государственные крестьяне Башкирии дореволюционного периода в отечественной историографии // Учитель Башкирии. - Уфа, 1990. - №4. - С.68Ц70.
- Шайхисламов Р.Б. Об уровне платежеспособности казенной деревни предреформенной Башкирии (40Ц50-е гг. XIX в.) //Актуальные проблемы истории дореволюционной России: Межвузовский сборник / И.Я.Фроянов (отв. ред.) Ц СПб.: Санкт-Петербургский университет, 1992. - С.72Ц77.
- Шайхисламов Р.Б. Крестьяне-промышленники Южного Урала в первой половине XIX в. // Политическая и социально-экономическая история Южного Урала в XVIЦXX вв.: Материалы научной конференции. - Уфа: Башкирский государственный университет, 1996. - С.52Ц55.
- Шайхисламов Р.Б. Население удельной деревни Южного Урала // Проблемы и перспективы современных технологий сервиса. Межвузовский сборник научных трудов. - Уфа: УТИС, 1998. - С.177Ц185.
- Шайхисламов Р.Б. Крестьянство Южного Урала в первой половине XIX в. (численность и размещение) // История Башкортостана по материалам Всероссийских и Всесоюзных переписей населения в XVIЦXX вв. (этнодемографические процессы в Башкортостане в середине XVIЦXX вв.): Тезисы научной конференции. - Уфа: РИО РУНМЦ Госкомнауки РБ, 1999. - С.135Ц142.
- Шайхисламов Р.Б. Этнический состав и быт крестьян Южного Урала первой половины XIX в. // От древности к новому времени (Проблемы истории и археологии): Сборник научных трудов / Н.А.Мажитов (отв. ред.). - Уфа: Башкирский государственный университет, 2000. - С.164Ц175.
- Шайхисламов Р.Б. Численность крестьян Южного Урала в первой половине XIX в. // Проблемы исторической демографии и исторической географии: Материалы региональной научно-практической конференции (Уфа, 16 октября 2001 года) / Редколлегия: Б.А.Азнабаев, Р.Г.Буканова, Е.А.Круглов-Мавридис и др. - Уфа: Научное издательство Башкирская энциклопедия, 2001. - С.131Ц140.
- Шайхисламов Р.Б. Источники по истории дореформенного крестьянства Южного Урала // Уникальные источники по истории Башкортостана: Материалы I Межрегиональной научно-практической конференции и Ассамблеи народов Республики Башкортостан (19 декабря 2000 года) / Редколлегия: Р.З.Янгузин, И.Г.Акманов, М.М.Кульшарипов, Б.А.Азнабаев. - Уфа: РИО РУНМЦ Госкомнауки РБ, 2001. - С.241Ц250.
- Шайхисламов Р.Б. Неопубликованные материалы М.К.Любавского о русской помещичьей и заводской колонизации Башкирии // Уникальные источники по истории Башкортостана: Доклады II Межрегиональной научно-практической конференции (Уфа, 20 декабря 2001 года) / Редколлегия: Р.З.Янгузин, И.Г.Акманов, М.М.Кульшарипов, Б.А.Азнабаев. Ц Уфа: Научное издательство Башкирская энциклопедия, 2002. Ц С.280Ц295.
- Шайхисламов Р.Б. Численность заводских крепостных крестьян Южного Урала по архивным источникам первой половины XIX в. // Уникальные источники по истории Башкортостана (вопросы формирования национально-социальной структуры населения республики): Материалы II региональной научной-практической конференции (Уфа, 20 декабря 2001 года) / Р.Г.Буканова (глав. ред.). - Уфа: Научное издательство Башкирская энциклопедия, 2001. Ц С.89Ц93.
- Шайхисламов Р.Б. Статистическое описание селений Оренбургской удельной конторы, облагаемых поземельным сбором // Уникальные источники по истории Башкортостана (вопросы формирования национально-социальной структуры населения республики): Материалы II региональной научной-практической конференции (Уфа, 20 декабря 2001 года) / Р.Г.Буканова (глав. ред.). - Уфа: Научное издательство Башкирская энциклопедия, 2001. - С.93Ц104.
- Шайхисламов Р.Б. Эволюция правового положения помещичьих крестьян в первой половине XIX в. // Башкортостан - великой Победе: Материалы республиканской научно-практической конференции, посвященной Великой Отечественной войне 1941Ц1945 гг. Уфа, 22 апреля 2005г. / М.М.Кульшарипов (отв. ред.). - Уфа: РИО БашГУ, 2005. - С. 136Ц140.
- Шайхисламов Р.Б. Социально-правовое положение помещичьих крестьян России до отмены крепостного права // Актуальные проблемы региональной истории ( Башкортостан в XVI - XX веке ): Материалы республиканской научной конференции, посвященной 70-летию д.и.н., проф. И.Г.Акманова / Н.М.Кулбахтин (отв. ред.). - Уфа: РИО БашГУ, 2005. - С. 54Ц63.
- Шайхисламов Р.Б. Социально-правовое положение удельных крестьян России. //Научное наследие А.-З. Валиди Тогана и современные проблемы федерализма в России: Межрегиональная научно-практическая конференция, посвященная 115-летию со дня рождения А.-З. Валиди Тогана (V Валидовские чтения). г. Уфа, 20Ц21 декабря 2005 г. / М.М.Кульшарипов (отв. ред.). - Уфа: РИО БашГУ, 2005. - С.248Ц254.
- Шайхисламов Р.Б. Формирование крестьянского населения Южного Урала после добровольного вхождения башкир в состав России // V Всероссийский съезд востоковедов. Восток в исторических судьбах народов России. Книга 1. Симпозиум 26Ц27 сентября 2006 года / Редколлегия: И.Г.Илишев, Р.Б.Рыбаков, И.Г. Галяутдинов и др. Ц Уфа: Вилли Окслер, 2006. Ц С. 115Ц121.
- Шайхисламов Р.Б. Крестьянское население Башкортостана в первой половине XIX в. // Россия и Башкортостан: история отношений, состояние и перспективы: Материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 450-летию добровольного вхождения Башкирии в состав России (Уфа, 5Ц6 июня 2007 г.) / Редколлегия: И.Г. Илишев, З.А. Аллаяров, Р.М. Асадуллин и др. - Уфа: Гилем, 2007. - С. 310Ц312.
Тезисы научных докладов:
- Шайхисламов Р.Б. Социальный состав государственных крестьян дореформенной Башкирии // Международная научная конференция по проблеме: История и культура народов Евразии: древность, средневековье и современность (Первые Валидовские чтения). - Уфа: Башкирский государственный университет, 1992. - С.22Ц25.
- Шайхисламов Р.Б. Земельные наделы крестьян Оренбургской губернии в первой половине XIX в. // Оренбургской губернии - 250 лет (Проблемы истории и культуры): Тезисы докладов и сообщений исследователей Башкортостана на научной конференции, посвященной 250-летию Оренбургской губернии / Редколлегия: И.Г.Акманов, Н.А.Мажитов, Р.З.Янгузин. - Уфа, 1994. - С.16Ц19.
- Шайхисламов Р.Б. Реформа П.Д.Киселева на территории Оренбургской губернии и ее последствия // Научное наследие башкирских ученых-эмигрантов и вопросы современности (Вторые Валидовские чтения): Тезисы международной конференции. 2 июня 1995 года / Н.А.Мажитов (отв. ред.). - Уфа: Башкирский государственный университет, 1995. Ц С.68Ц71.
- Шайхисламов Р.Б. Крестьяне-собственники Южного Урала в первой половине XIX в. // Башкиры и Оренбуржье: история и современность (к 150-летию Караван-Сарая): Тезисы докладов научно-практической конференции / И.Г.Акманов (отв. ред.). - Уфа-Оренбург, 1996. - С.56Ц58.
- Шайхисламов Р.Б. Посевы и урожаи хлеба на Южном Урале в 40Ц50-х гг. XIX в. // Материалы юбилейной научной конференции преподавателей исторического факультета, посвященной 40-летию Башкирского государственного университета. - Уфа: Башкирский государственный университет, 1997. - С.89Ц90.
- Шайхисламов Р.Б. Повинности крепостных крестьян Симских заводов в середине XIX века // Идеи свободы в жизни и творчестве Салавата Юлаева. Всероссийская научно-практическая конференция, посвященная 250-летию со дня рождения Салавата Юлаева (г. Уфа. 3 июня 2004г.) / И.Г.Акманов (отв. ред.). Ц Уфа: Гилем, 2004. - С.232Ц233.
- Шайхисламов Р.Б. Соотношение основных форм феодальных повинностей помещичьих крестьян Южного Урала в середине XIX в. // Университетская наука - Республике Башкортостан. Т.II. Гуманитарные науки: Материалы научно-практической конференции, посвященной 95-летию основания Башкирского Государственного Университета / М.Х.Харрасов (глав. ред.). - Уфа: РИО БашГУ, 2004. Ц С. 209Ц210.
- Шайхисламов Р.Б. Русские крестьяне Южного Урала первой половины XIX века // Башкирская духовная культура древности и средневековья: проблемы изучения: Материалы Всероссийской научной конференции / Зайнуллин М.В. (отв. ред.) - Уфа: РИЦ БашГУ, 2007. - С. 295Ц297
Учебно-методическое пособие:
- Шайхисламов Р.Б. Население государственной деревни дореформенной Башкирии: Учебное пособие. Ц Уфа: Башкирский государственный университет, 1994. - 100 с. (5,75 п.л.).
* В автореферате приведен сокращенный вариант историографического обзора. Расширенный анализ историографии проблемы содержится в тексте диссертации.
1 1917Ц1920 годы характеризуются отсутствием исследовательских работ по интересующей нас теме.
2 Обозрение сельского хозяйства удельных имений в 1832 и 1833 годах. СПб., 1836. С.132Ц146.
3 Ханыков Я. Обозрение рудного производства частных Оренбургских заводов в 1838 году// Материалы для статистики Российской империи, издаваемые с Высочайшего соизволения при Статистическом отделении Совета Министерства внутренних дел. СПб., 1841. Т.2. Отделение IV. С.66-71; Черемшанский В.М. Хозяйственно-статистическое описание Воскресенского медеплавильного завода // Оренбургские губернские ведомости. 1855. №1. С.307Ц308; №2. С.3Ц5; №3. С. 6Ц7; №4. С.10Ц12; №5. С. 14Ц16; №6. С. 17Ц19; его же. Описание Оренбургской губернии в хозяйственно-статистическом, этнографическом и промышленном отношениях. Уфа, 1859. С. 273Ц274, 282-283.
4 Дмитриев А.А. Пермская старина. Пермь, 1889-1900 гг. Вып. 8. Отд. I.; Кауфман А.А. К вопросу о заселении казенных земель Самарской, Уфимской и Оренбургской губерний. СПб., 1904. Ч. III.
5 Материалы для статистики, собираемые по ведомству Министерства государственных имуществ. СПб., 1858Ц1872. Вып.I ЦIV; Историческое обозрение пятидесятилетней деятельности Министерства государственных имуществ. 1837Ц1887. СПб., 1888. Ч.II. Отд.II. С. 23Ц33; История уделов за столетие их существования. 1797Ц1897. СПб., 1901Ц1902. Т.1Ц3.
6 Скребицкий А. Крестьянское дело в царствование императора Александра II. Материалы для истории освобождения крестьян. Бонн-на-Рейне, 1865Ц1866. Т.II,III; Кречетович И.П. Крестьянская реформа в Оренбургском крае (по архивным данным). М., 1911. Т.1. Подготовка реформы; Боков В.Е. Об освобождении горнозаводского населения Урала от обязательного труда//Русский архив. 1916. №1Ц3. С.235Ц255.
7 Безобразов В.П. Хлебная торговля в северо-восточной России (в Камском бассейне и Приуральском крае) // Труды экспедиции, снаряженной императорскими Вольным экономическим и Русским географическим обществами для исследования хлебной торговли и производительности в России. СПб., 1870. Т. II. Вып. 3.
8 НА УНЦ РАН. Ф. 3. Оп. 63. Д. 7; Ремезов Н.В. Заводские люди и их земли // Из истории феодализма и капитализма в Башкирии. Уфа, 1971. С. 235Ц252.
9 Ремезов Н.В. Землевладение в Уфимской губернии // Записки Императорского Русского географического общества. По отделению статистики. СПб., 1889. Т. VI. С. 95Ц207.
10 Россия. Полное географическое описание нашего отечества. Настольная и дорожная книга / Под ред. В.П. Семенова-Тян-Шанского. СПб., 1914. Т. V. С. 158Ц233, 138, 157, 234, 343.
11 Любавский М.К. Обзор русской колонизации с древнейших времен и до XX века. М., 1996. С 489Ц518.
12 Дружинин Н.М. Государственные крестьяне и реформа П.Д. Киселева. М.; Л., 1946. Т. 1; Т. 2. С. 393Ц401.
13 Дружинин Н.М. Приуральское возмущение 1834Ц1835 гг. // Ученые записки МГУ. 1946. Вып. 37. С. 139Ц155; его же. Ответ крестьянства на реформу П.Д. Киселева // Из истории общественных и международных связей. Сб. памяти Е.В. Тарле. М., 1957. С. 405Ц436.
14 Ушаков И.Ф. Белорецкое горнозаводское хозяйство дворян Пашковых в первой половине XIX в. Дис. Е канд. ист. наук. Л., 1953.
15 Гриценко Н.П. Удельные крестьяне Среднего Поволжья (Очерки). Грозный, 1959.
16 Очерки по истории Башкирской АССР. Уфа, 1956. Т. 1. Ч. 1; Уфа, 1959. Т. 1. Ч. 2.
17 История Урала. Пермь, 1963. Т. 1; Из истории Южного Урала и Зауралья / Ученые записки Челяб. гос. пед. ин-та. Челябинск, 1966Ц1975. Вып. 1Ц9; Кондрашенков А.А. Крестьяне Зауралья в XVIIЦXVIII веках. Челябинск, 1966. Ч. 1; Челябинск, 1969. Ч. 2.; Черевань А.С. Формирование сословия государственных крестьян на Урале и Европейском Севере России. Петрозаводск, 1960; его же. Из истории земледельческого хозяйства государственных крестьян Карелии, Европейского Севера и Урала во второй половине XVIII - первой половине XIX в.: (К вопросу о разложении крестьянства) // Вопросы истории: Сб. статей. Петрозаводск, 1961. Вып. 1. С. 61Ц106; и др.
18 Тарасов Ю.М. Русская крестьянская колонизация Южного Урала. Вторая половина XVIII - первая половина XIX вв. М., 1984. С. 26Ц28.
19 Смирнов С.С. К вопросу о земельной обеспеченности государственных крестьян Оренбургской губернии в первой половине XIX в.: По материалам Генерального межевания // Крестьянство Урала в эпоху феодализма: Сб. науч. тр. Свердловск, 1988. С. 88Ц101; Половинкин Н.С. Удельная деревня Приуралья в первой половине XIX в. // Проблемы генезиса и развития капитализма на Урале: история, историография, источниковедение. Свердловск, 1986. С. 127Ц133; Неупокоев В.И. Государственные повинности крестьян Европейской России в конце XVIII - начале XIX века. М., 1987. С. 93, 187.
20 Гудков Г.В., Гудкова З.И. Из истории южноуральских горных заводов XVIIIЦXIX веков. Историко-краеведческие очерки. Уфа, 1985. Ч. 1; Уфа, 1993. Ч. 2.
21 Тарасов Ю.М. Русская крестьянская колонизация Южного Урала. Вторая половина XVIII - первая половина XIX вв. М., 1984.
22 История Урала с древнейших времен до 1861 г. М., 1989.
23 История Башкортостана с древнейших времен до 60Цх годов XIX в. Уфа, 1997. Гл. XIЦXII. С. 334Ц437.
24 Зобов Ю.С. Крестьянская колонизация. Заселение Оренбургского края в XVIIIЦначале XXв.в. //Гостиный двор. 1995. №3. С. 224Ц233; его же. Политика правительства по регулированию крестьянского переселенческого движения в первой половине XIX в. //Вестник Челябинского университета. Серия история. 1993. №2. С. 22Ц28; Сафонов Д.А. Русские переселенцы на Южном Урале: особенности крестьянского сознания//Русская нация, русская идея: история и современность. Оренбург, 1996. Ч.1. С. 122Ц125; История Оренбуржья: Учебное пособие. Оренбург, 1996; К вопросу миграции в Оренбуржье: (Ист. дискус.) [С древнейших времен по XX в.] //Интеграция беженцев и переселенцев в российский социум. Оренбург, 1997.
25 Сафонов Д.А. Крестьянское движение на Южном Урале, 1855Ц1922 г.г.: Хроника и историография. Оренбург, 1999; Зобов Ю.С. Помещичье хозяйство Оренбургского края в период кризиса крепостного строя в России (30Ц50Це г.г. XIX в.) // История аграрных отношений в России: Материалы межвуз. конф. Оренбург, 1998. С. 176Ц183.
26 Смирнов С.С. Сельское хозяйство приписных крестьян горнозаводского Урала на рубеже XVIII и XIX вв. //Государственные крестьяне Урала в эпоху феодализма. Екатеринбург, 1992. С. 145-160; Пятков В.В. XVIII век. История Южного Урала. Торговля и предпринимательство. Челябинск, 1994. С. 51-54; Банникова Е.В. Развитие товарно-денежных отношений в крестьянском хозяйстве Южного Урала первой половины XIX века // История аграрных отношений в России: Материалы межвуз. науч.-практ. конф. Оренбург, 1998. С. 197-202.
27 Шайхисламов Р.Б. Население государственной деревни дореформенной Башкирии. Уфа, 1994; его же. Социально-экономическое развитие государственной деревни Южного Урала в первой половине XIX века. Уфа, 1998.
28 Половинкин Н.С. Формирование дворцовых волостей на территории Среднего Поволжья и Приуралья (вторая половина XVI-XVII вв.) // Общественно-политическая жизнь дореволюционной России. Тюмень, 1990. С. 49-57; Шайхисламов Р.Б. Население удельной деревни Южного Урала // Проблемы и перспективы современных технологий сервиса: Межвузовский сборник научных трудов. Уфа, 1998. С. 177-185.
29 Половинкин Н.С. Дворцовые (удельные) крестьяне Среднего Поволжья и Приуралья. (Вторая половина XVI - первая половина XIX веков). Сб. материалов и документов по спецкурсу и спецсеминару. Тюмень, 1992; его же. Дворцовая (удельная) деревня Приуралья. Вторая половина XVI - первая половина XIX в. Тюмень, 1996.
30 Половинкин Н.С. Дворцовые (удельные) крестьяне Приуралья во второй половине XVI - первой половине XIX вв. Дис. Е докт. ист. наук. Тюмень, 1996.
31 Смирнов С.С. Приписные крестьяне Урала в XVIII - начале XIX в. Челябинск, 1993; его же. Приписные крестьяне на горных заводах Урала. Челябинск, 1995; его же. Приписные крестьяне Урала в XVIII - начале XIX века. Дис. Е докт. ист. наук. Челябинск, 1995.
32 Мударисов Р.З. Горнозаводская промышленность Южного Урала в первой половине XIX века. Уфа, 1998. С. 124; его же. Промышленность Южного Урала в первой половине XIX века (1801-1861). Уфа, 2003; Мукомолов А.Ф. На южноуральских заводах. М., 2001. Кн. IЦII.
33 Зобов Ю.С. Промыслов кроме хлебопашества не имеют. Из истории крестьянских хозяйств Оренбургской губернии первой половины XIX века // Гостиный двор: Литературно-художественный и общественно-политический альманах. Оренбург, 2001. № 10. С. 115Ц120; Смирнов С.С. Подати и повинности государственных крестьян Южного Приуралья в XVIII - первой половине XIX в. // Уральские Бирюковские чтения: Сб. науч. статей. Челябинск, 2003. Вып. 1. Ч. 2. С. 66Ц70.
34 История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. XVI - первая половина XIX века. М., 2000; История Башкортостана с древнейших времен до наших дней. Уфа, 2004. Т. 1. С. 272Ц380.
35 Шайхисламов Р.Б. Социально-правовое положение помещичьих крестьян России до отмены крепостного права // Актуальные проблемы региональной истории (Башкортостан в XVIЦXX веке). Уфа, 2005. С. 54Ц63; его же. Социально-правовое положение удельных крестьян России // Научное наследие А.-З. Валиди Тогана и современные проблемы федерализма в России. Межрегиональная научно-практическая конференция, посвященная 115-летию со дня рождения А.-З. Валиди Тогана (V Валидовские чтения). г. Уфа, 20Ц21 декабря 2005 г. Уфа, 2005. С. 248Ц254.
36 РГИА. Ф. 37; Ф. 383; Ф. 1341; ОПИ ГИМ. Ф. 445; ЦГИА РБ. Ф. И-1; РГИА. Ф. 515.
37 РГИА. Ф. 37; 515; 560; 892; 994; 1281; 1286; 1291; 1290; 1341; 1371; 1374; 1409; 1537; 1687; РГАДА. Ф. 16; 615; 1239; 1324; 1355; РГВИА. ВУА; Ф.176; 421; 423; ЦГИА РБ. Ф. И-1; И-6; И-352; ОПИ ГИМ. Ф. 1; 14; 282; 387; 395; 445; РГИА. Ф. 1589; Ф. 560.
38 РГИА. Ф. 37; 515; 853; 892; 994; 1281; 1537; РГВИА. Ф. 414; 421; ВУА., ЦГИА РБ. Ф. И-138; АРГО. Разр. 26.Оп.1.Д.18, 19, 21, 23.
39 РГИА. Ф.1281 и 1263; ЦГИА РБ. Ф.И-6; РГИА. Ф.383. Оп.27. Д.43,45; Ф. 515; Ф.383. Оп.27. Д.43,45.
40 РГИА. Ф.37, Ф.379,380,381,383,384,398,560,892,994,1589,1687 и др.; РГАДА.Ф.16,615, 1239, 1286,1324, 1341, 1355,1374; ЦГИА РБ. Ф.И-1, И-6,И-138,И-350,И-352.
41 РГИА. Ф.1290; Ф.1409; Ф.37,515,1286, 1341,1371,1537; АРГО. Разр.26; РГВИА.Ф.ВУА 414,421,423; РГАДА.Ф.1324,1355; ЦГИА РБ.Ф.И-1, И-6, И-138, И-350, И-352; ОПИ ГИМ.Ф.117,282,387,395,445.
42 РГИА. Ф.571; ЦГИА РБ. Ф.И-138.
43 РГИА.Ф.379;380;383;1374.
44 РГИА. Ф.383. Оп.6.Д.5197/17; РГИА. Ф.398.Оп.22.Д.8255.
45 РГИА.Ф.515.Оп.10.Д.4307.
46 РГИА.Ф.892;994;1687; ОПИ ГИМ. Ф.1;14;387;395.
47 ОПИ ГИМ. Ф. 2;45.
48 ОР РГБ. Ф.364.
49 НА УНЦ РАН. Ф.23.
50 НА УНЦ РАН. Ф.3.Оп.63.Д.7.
51РГАДА.Ф.1355.Оп.1.Д.926,928,929,930,932,935,13/938,15/940,1/1871,1874,6/1876,1881,1884,1886; РГИА.Ф.1290.
52 РГИА. Ф.379.Оп.1.Д.603,604,605,606,612,613,614,635,636,637,638.
53 АРГО.Разр.26.Оп.1.Д.18,19,21,23.
54 ЦГИА РБ.Ф.И-138; Ф.И-1; Ф.И-6; Ф.И-350.
55 Полное собрание законов Российской империи. I-е Собрание и II-е Собрание (в дальнейшем - I ПСЗ и II ПСЗ).
56 Свод удельных постановлений. СПб., 1843. Т.1-4.Ч.1-6.
57 Свод законов Российской империи. СПб., 1842. Т.IX; СПб., 1857. Т.IX (В дальнейшем - Свод законовЕ)
58 I ПСЗ. Т.XXIX.№ 22208.
59 Свод законов Российской империи. СПб., 1857. Т. VII. Устав Горный.
60 Материалы по истории Башкирской АССР. М., 1960. Т.V; Южноуральский археографический сборник. Уфа, 1973. Вып.I; Уфа, 1976. Вып. II; Текст Отводной книги по Уфе (1591/92-1629 гг.) // Из истории феодализма и капитализма в Башкирии. Уфа, 1971. С.259-351.
61 Список населенных мест по сведениям 1866 года. Вып.28. Оренбургская губерния. СПб., 1871; Список населенных мест по сведениям 1870 года. Вып. 45. Уфимская губерния. СПб., 1877.
62 Приложения к трудам Редакционных комиссий для составления Положений о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости. Сведения о помещичьих имениях. СПб., 1860. Т.II. Извлечения из описаний имений по Великороссийским губерниям. Оренбургская губерния; Т.III. Самарская губерния (в дальнейшем - Сведения о помещичьих именияхЕ); Т.V. Выводы из описаний по 28 Великороссийским губерниям; Положение об улучшении быта помещичьих крестьян и дворовых людей Самарской губернии. Самара, 1859.
Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по разное