Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разное  

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока

На правах рукописи

Коваленко Анна Ивановна

КАЗАЧЕСТВО ВОСТОЧНЫХ ОКРАИН РОССИИ

В ХIХ Ц НАЧАЛЕ ХХ ВВ.: КУЛЬТУРНОЦИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Диссертация на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Научный консультант - д.и.н., профессор Н.А. Шиндялов

Владивосток - 2009

Работа выполнена в Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Дальневосточного отделения Российской академии наук

Научный консультант доктор исторических наук, профессор

                                              Шиндялов Николай Антонович

Официальные оппоненты доктор исторических наук, профессор

                                              Беляева Наталья Анатольевна

                                              доктор исторических наук, профессор

                                              Высоков Михаил Станиславович

                                              доктор исторических наук, профессор

                                              Еланцева Ольга Павловна 

Ведущая организация                       Дальневосточный государственный

                                              гуманитарный университет

Защита состоится 27 ноября 2009 г. в 9 час. 30 мин. На заседании диссертационного совета ДМ005.010.01 при Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН по адресу:

690950, г. Владивосток, ул. Пушкинская, 89.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН

Автореферат разослан л  _______________ 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат исторических наук  Г.А. Сухачева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность. С 80-х гг. ХХ столетия вновь возродился интерес к истории казачества и его культуре. Внимание ученых, политиков и общественности  было сосредоточено на проблемах демократизации общества, восстановлении исторической справедливости по отношению к репрессированному населению, в том числе и казачеству. В связи с постановкой практических задач по его возрождению возникали закономерные вопросы о научном подходе в определении статуса субъекта исторической реанимации. Наиболее острая полемика возникла по вопросам происхождения казачества, его места и роли в обществе, казачьей службы, землепользования и др.

Актуальность научной проработки феномена казачества в российской истории и культуре, которая является основным выразителем образа жизни людей, и определила тему настоящей диссертации. Нет сомнения в необходимости теоретического исследования культуры казачества как социальной общности в целом и ее региональных особенностей в частности.

Наименее изученной оказалась локальная культура якутского, забайкальского, амурского и уссурийского казачества. Причем, обращаясь к рассмотрению культурологической тематики в исторической ретроспективе, ученые исследовали отдельные компоненты культуры (социально-экономическое развитие казачества, бытовой уклад, службу, участие в военных действиях, устное народное творчество казаков). Сейчас назрела настоятельная потребность в осмыслении и на основании комплексного подхода создании концепции развития культуры казачества восточных окраин России, как многоуровневой, внутренне целостной социальной системы, состоящей из определенного набора элементов, находящихся между собой в структурно-функциональной зависимости. При этом важно представить культуру не в застывшем состоянии, а в ее живой, исторически конкретной динамике с учетом особенностей образа жизни казаков, населяющих различные территории востока России.

Огромное научное значение имеет изучение самого казачества как явления в русской истории. Тем более, что обращение к системному исследованию культуры казачества восточных окраин России раскрывает образ жизни людей, являвшихся оплотом Российского государства на самом протяженном участке границы с Китаем и Монголией и осваивавших огромные пространства в культурно-хозяйственном отношении. Объективные знания о жизнедеятельности героического сословия имеют важное воспитательное значение.

На современном этапе актуальность теоретического изучения культуры казачества повысилась в связи с формированием нормативно-правовой базы по его возрождению. Начало этому процессу было положено Указом Президента Российской Федерации от 15.06.1992 г. О мерах по реализации Закона Российской Федерации О реабилитации репрессированных народов в отношении казачества. В 1994 г. разработаны основные положения концепции государственной политики по отношению к казачеству, предусматривающей его возрождение с учетом реалий жизни конца ХХ в. Возник вопрос о том, что из традиционного уклада будет сохранено и что будет модернизировано. Без научного осмысления социально-статусного положения казачества в современном обществе и его традиционной культуры невозможно определить цели и основные направления возрождения. Стремление решить проблему без учета объективных тенденций более чем на десятилетие растянуло работу по обсуждению закона О казачестве. Утвержденный  в 2005 г. Федеральный закон О государственной службе российского казачества не рассматривает казачество как субъект культуры, а лишь декларирует возможность использования его на государственной службе. Механизм реализации этого закона и Концепции государственной политики Российской Федерации в отношении российского казачества, утвержденной в 2008 г., должен складываться с учетом специфики каждого региона. Для казачества восточных окраин, расположенного на исторических границах России, это особенно важно.

       В последние годы на Дальнем Востоке наметилась устойчивая тенденция к сокращению численности населения, в то же время край представляет собой важнейшую территорию в геополитическом, стратегическом, сырьевом и промышленно-экономическом отношении. Геостратегическое положение Дальнего Востока и Забайкалья и в то же время депрессивность в социально-экономическом развитии создают угрозу национальной безопасности России на востоке страны. Поэтому в числе приоритетов государственной политики на ближайшую перспективу до 2020 г. названы опережающие темпы социально-экономического развития Дальнего Востока и демографическая проблема, решение которой в регионе наряду с естественным приростом населения возможно и с помощью продуманной переселенческой политики. В осуществлении переселения людей на восточные окраины страны следует с необходимостью обратиться к историческому опыту, в том числе казачьей колонизации и культуре казачества.

Объектом исследования взято казачество восточных окраин России. Это население казачьих войск, образованных волей государства, одновременно имеющее генетические корни вольного казачества, разнородное по этническому и конфессиональному составу и роду деятельности в культурно-хозяйственном освоении края. По мере развития культуры на казачьих территориях происходила эволюция самих казачьих войск, т. е., казачество одновременно являлось объектом и субъектом культуры. Научный интерес к объекту исследования определен противоречивостью толкований его статуса: народ, привилегированное военное сословие, военное сообщество или полиэтническая социальная общность, сформировавшаяся в приграничной территории (фронтире). При исследовании выявлены общие и специфические процессы воспроизводства военной и гражданской жизни якутских, забайкальских, амурских и уссурийских казаков на уровне войска, полка, станицы (поселка), семьи и личности.

       Предметом исследования является культура казачества восточных окраин России. В широком смысле культура есть исторически определенный уровень развития общества, творческих сил и способностей человека, выраженный в типах и формах организации жизни и творчества людей, а также в создаваемых ими материальных и духовных ценностях. К пониманию термина культура казачества осуществлен двоякий подход. С одной стороны, культура рассматривается  как самостоятельная система, то есть комплекс взаимосвязанных и образующих целостное явление элементов. В этом случае культура представляет собой имманентную характеристику казачьего общества. С другой стороны, - глобальность и сложность культуры затрудняют изучение ее как единой системы, поэтому  ее можно квалифицировать как целостную общность самостоятельных систем или сфер. Основными сферами изучаемого предмета стали организация и прохождение службы, хозяйственная деятельность и бытовой уклад, функционирование казачьих структур и социально-культурных институтов, формирование коллективных и личностных ментально-ценностных установок.

       Целью настоящей работы является исследование культуры казачества восточных окраин России как живого социального организма, сформировавшейся в контексте объективных социально культурных процессов и регионального компонента в жизнедеятельности казаков.

       С учетом объекта и предмета, в соответствии с поставленной целью определены задачи исследования:

- определить причинную обусловленность формирования казачьих войск на востоке страны;

- проанализировать социально-этнический состав казачьего населения как один из главных системообразующих факторов культуры;

- раскрыть влияние географической среды и геополитического положения на формирование культуры казачества восточных окраин России;

- показать специфику службы и хозяйственно-бытового уклада якутского, забайкальского и дальневосточного казачества;

- охарактеризовать самоуправление, систему образования в войсках, значение церкви в казачьих землях и  влияние этих факторов на устойчивость культуры;

- выявить проявление ментальных качеств казачества в образе жизни и народном творчестве, способность к самоидентификации и самоорганизации.

       Хронологические рамки определены целью и предметом исследования Ц  XIХв. - начало ХХ в., от реформирования казачьих структур в Восточной Сибири М. М. Сперанским до расказачивания и ликвидации казачьих войск. Формирование культуры - длительный эволюционный процесс, в ходе которого из поколения в поколение передаются стереотипы деятельности, поведения и общения людей. При анализе культуры казачества как сложного многоуровневого феномена необходимо было выявить, как через различные информационные коды закреплялся исторически накапливаемый социальный опыт, трансформируясь в традиции воинской службы и хозяйственной деятельности, организацию быта, формирование духовной сферы казачества.

       Территориальные границы включают в себя места проживания казачьего населения Якутского казачьего полка, позже выделившейся из него Камчатской казачьей команды, Забайкальского, Амурского и Уссурийского казачьих войск. Эти границы начали оформляться еще в XVII в., когда Якутск  превратился в центр казачьей колонизации, откуда казачьи команды для проведывания новых землиц спускались по рекам к побережью Северного Ледовитого океана и вдоль него отправлялись на Камчатку, а другой поток казаков двигался по Амуру и Уссури к берегам Тихого океана. Так шел процесс открытия, заселения и освоения восточных окраин России.

       Научная новизна. Исследовано недостаточно  изученное направление - заселение и культурно-хозяйственное развитие казачьих территорий от Байкала до Тихого океана, формирование духовного мира казачьего населения. Впервые объектами исследования стало население четырех самостоятельных казачьих структур - Якутского городового казачьего полка, Забайкальского, Амурского и Уссурийского казачьих войск.

       На основе системного подхода проведен структурно-функциональный анализ сложной социальной системы - культуры казачества восточных окраин России - и создана концепция ее развития. Ядром культуры, формирующим сложную структуру, состоящую из элементов, связей и отношений, были военная служба и хозяйственная деятельность. В исследовании выявлены трансформации, происходящие в традиционных подсистемах - материальной и духовной культуре, социально-культурной организации. Представлена целостная картина жизнедеятельности казаков на восточных окраинах страны через комплекс взаимосвязанных развивавшихся компонентов: народонаселение, военное ремесло, земельные отношения, система хозяйствования, быт, системы государственного управления и самоуправления, народное образование, религиозные отношения, фольклор.  Выявлена специфика казачьей культуры в регионе, которая определялась внешними факторами - природной средой, климатом, территориальной протяженностью и отдаленностью от центра, особенностями переселения военизированного населения в оптимально короткие сроки, более поздним по сравнению с другими казачьими войсками временем образования.

       Изучены функции государства, правлений войск и наказных войсковых атаманов, командиров структурных подразделений, органов станичного самоуправления по обеспечению казачьей службы и безопасности границ, поддержке внутреннего порядка, организации хозяйственной деятельности и быта, обучению казачьей молодежи и подготовке кадров. Учтены особенности функционирования социальных институтов в культуре якутского казачества с преобладанием обязанностей полицейского характера и казачьих войск, несущих службу в приграничных землях.

       Уточнен определяющий статус казачества как представителя военного сословия по отношению к его гражданской роли в обществе. В то же время сельскохозяйственный труд являлся экономической основой жизни казачьих семей и подготовки казаков к службе.

       Проанализировав трансформацию традиций и наложение на них локальных особенностей, воссоздана историческая картина мира казачества восточных окраин России как дихотомия мировоззрений воина и пахаря. При этом на первый план выходит военная компонента. Созданные по государственной инициативе казачьи войска на востоке страны развивались под контролем государства. В их сознании сформировались такие устойчивые морально-ценностные установки как верность долгу, присяге, законопослушание, честное служение Отечеству, государю. Определяющими факторами идентификации себя как представителей военного сословия и слуг государевых были служба на границе и участие в военных событиях. При доминанте государственного начала казаки для самообеспечения жизни занимались сельскохозяйственной деятельностью. Труд на земле сформировал в личности казаков такие ментальные характеристики как народность, общинность, самоорганизованность и, вместе с тем склонность к стихийности и авральности. Двойственность культурно-генетической природы казаков нашла отражение в их политической позиции во время революций и гражданской войны, когда пришли в противоречие главные мировоззренческие ценности - с одной стороны, выступая  за Царя и Отечество, казаки проявляли себя как опора трона, с другой, - являясь представителями народа, они требовали отмены полицейских функций.

       Проанализированы особенности народонаселения в казачьих землях. Выявлены этносоциальные трансформации. Специальному изучению подвергся эволюционный процесс превращения казачества восточных окраин России из пестрого конгломерата представителей различных социальных слоев в сложившуюся социальную систему. Сделан сравнительный анализ этнокультурных процессов, происходящих среди якутских и забайкальских казаков, рассмотрено влияние южнославянских традиций в формировании культуры уссурийских и амурских казаков.

        Концептуальный подход к осмыслению культуры казачества как системы удалось осуществить благодаря введению в научный оборот на основе современной методологии большого объема исторических  и этнографических источников и, прежде всего архивных документов, позволивших комплексно исследовать жизнедеятельность казаков на восточных окраинах России.

       Практическая значимость работы. Обобщен большой пласт исторической информации регионального уровня. Новые знания могут быть предложены в виде регионального компонента в федеральные программы по подготовке специалистов исторического профиля. Кроме образовательного содержания, изучение культуры казачества восточных окраин России в исторической ретроспективе включает в себя большой  воспитательный потенциал и может быть использовано в патриотическом воспитании населения, живущего в приграничье. В частности, автором разработана рабочая программа элективного курса по Отечественной истории Культура дальневосточного казачества для студентов Амурской государственной медицинской академии.

       Опыт казачьей колонизации восточных окраин страны может использоваться при осуществлении миграционной политики в Забайкалье и на Дальнем Востоке. Также полезно знать особенности культуры и менталитета населения, способного принять мигрантов в настоящее время.

       Знание закономерностей социокультурного развития поможет избежать ошибок в стремлении возродить отжившие формы казачьей культуры и, вместе с тем, восстановить справедливость по отношению к репрессированным слоям населения, в том числе и казачеству, бережно хранить историческую память и уважение к заслугам отцов и дедов по присоединению к России и культурно-хозяйственному освоению огромного края.

       Научная апробация исследования. Основные положения диссертации были изложены в выступлениях на научных конференциях: региональных (Благовещенск октябрь 1992, апрель 1993, декабрь 1993, октябрь 1994, октябрь 1997, ноябрь 1997, ноябрь 1998, декабрь 1998 октябрь 2000, ноябрь 2004, февраль 2006, октябрь 2006, май 2008), всероссийских (Владивосток - май 1998; С-Петербург - ноябрь 1999; Хабаровск - октябрь 2002; Омск - май 2006, май 2008), международных (Томск - май 1992; Владивосток - июнь 1993, сентябрь 1993, июнь 2001, июнь 2006; Благовещенск - сентябрь 1999, март 2000, май 2000, май 2001, август 2001, май 2002, октябрь 2002, октябрь 2006).

       По материалам диссертации опубликовано более 50 научных работ, в том числе статьи в научных журналах и сборниках. Разделы по истории культуры казачества восточных окраин страны вошли в  Очерки традиционной культуры казачеств России, 12 т., (М. ; Краснодар, 2002, 2005), изданы монографии Культура дальневосточного казачества (Благовещенск, 2002), Культура казачества восточных окраин России (Благовещенск, 2008).

       Диссертация обсуждена на заседании Ученого Совета Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН и рекомендована к защите.

       Структура работы: диссертация содержит введение, пять глав, заключение и приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснованы актуальность, объект и предмет исследования, сформулированы цель и задачи, определены хронологические и территориальные границы, показаны новизна и практическое значение научной работы, представлена апробация результатов исследования.

Первая глава посвящена анализу историографии, методологии и источников, на которые опирается исследование.

В первом параграфе Историография раскрывается вклад ученых предшествующих поколений в исследование обозначенной в теме диссертации проблемы.

Изучению казачества как явления российской истории должное внимание уделяли известные историки В.Н. Татищев,  Г.Ф. Миллер, Н.М. Карамзин,  В.М. Соловьев, В.О. Ключевский.1 Исследуя генезис казачества, они обращались к изучению происхождения казаков, их социального статуса, проблемам колонизации российских окраин, взаимодействия с государством, опыту соприкосновения с традиционными культурами коренного населения, обращали внимание на характерные особенности в ментальности казачества.

На основе  наследия классиков исторической науки формировалось региональное казаковедение. В 80-90-е годы XIХ - начала ХХ вв. были опубликованы труды К.К. Абазы, Н. Бородина, А.П. Васильева, И.И. Железнова, Г.Е. Катанаева, В.А. Потто, Ф.М. Старикова, Ф.А. Щербины.2

Большинство авторов были выходцами из казачьей среды или проходили службу в казачьих войсках. Заслугой исследователей было то, что они впервые обозначили историю казачества как самостоятельную проблему. Был собран большой практический материал, использованы документы архивов, материалы экспедиций, сопровождающиеся собственными наблюдениями и впечатлениями, вынесенными из бесед с людьми. Но эмпирический подход в исследовании ограничил труды рамками событийного повествования, описанием отдельных явлений и предметов быта. В работах отсутствует критический анализ истории казачества отдельных войск, в большинстве своем, идеализируется патриархальный уклад и образ казака как защитника Отечества.

Историографию казачества Восточной Сибири и Дальнего Востока можно  разделить на три больших периода.

Первый период - это время, когда казачество существовало реально - вторая половина ХIХ вв. - до 20-х гг. ХХ в.

Второй период включает советскую историографию (20-е гг. - до 90-х гг.  ХХ в.). Казачество не существовало как элемент социальной структуры общества, поэтому историки крайне редко обращались к казачьей проблематике.

Третий период в развитии исторической науки о казачестве восточных окраин России начался в постсоветское время (начало 90-х гг. ХХ в.). В связи с движением за возрождение казачества возрос интерес к казачьей истории, важным составляющим компонентом в исследовательской работе стала  культура.

Историография о казачестве восточных регионов страны начала формироваться в связи с колонизацией края и началом освоения новых земель. Исследователи 60-х гг. ХIХ в.3 продолжили традицию по описанию Сибири и восточных окраин, заложенную в XVIII в. учеными Г.Ф. Миллером, Д.В. Стеллером, российским академиком С.П. Крашенинниковым.4 Их работы через столетия донесли до современников информацию о первопроходцах, организации их быта, первом опыте хозяйствования в условиях севера, пище, одежде, контактах служилых людей с местным населением.

Заметный вклад в исследование ламурского вопроса внесли М.И.Венюков, Н. Свербеев, П. Кропоткин. Географические и топографические описания Приамурья помогли в исследовании  природно-географической среды как важнейшего компонента в формировании региональной культуры казачества.5

В середине ХIХ в. появились первые исследования бытового уклада казачества. Раньше других свадебный ритуал описал медик-краевед Н.И. Кашин.6 На рубеже веков жизнь казаков была воспроизведена по работам этнографов М.К. Азадовского, К.Д. Логиновского, Г.М. Осокина, В.Г. Тан-Богораза, В.И. Иохельсона.7

Значительно возрос интерес к истории развития Восточной Сибири и Дальнего Востока, роли и места в ней казачества с 80-х гг. ХIХ столетия. В 1884 г. во Владивостоке было создано Общество изучения Амурского края, которое возглавил Ф.Ф. Буссе. В 1894 г. в Хабаровске открылся Приамурский отдел Русского географического общества во главе с Н.И. Гродековым. В последующие годы филиалы Приамурского отдела были открыты в Чите, Троицкосавске и Благовещенске. В Забайкалье, треть населения которого составляли казаки, в 1913 г. было создано Общество изучения забайкальского казачества с центром в Чите и учреждены Известия Общества изучения казачества, выходившие с 1915 по 1917 гг. Таким образом, была создана организационная и материальная основа для развития регионального направления исторических исследований.

Первые фундаментальные работы по исследованию Амурской и Приморской областей, описанию жизнедеятельности казаков на рубеже веков были подготовлены Г.Е. Грум-Гржимайло и П.Ф. Унтербергером. Являясь одним из инициаторов переселения на Дальний Восток донских и оренбургских казаков, Унтербергер подробно описал старожильческие и новосельческие станицы и хутора, что послужило источниковым материалом для последующего этнокультурного анализа социальных процессов на территории войск.8

Комплексный подход к исследованию отличает работы В.П. Приклонского по Якутии, В.П. Маргаритова, А.П. Сильницкого по Камчатке, А.П. Васильева, М.П. Хорошхина, Н.Н. Эпова по Забайкалью, Р.С. Иванова, А.А. Кауфмана, Т.Г. Мурова по Приамурью.9 В поле зрения авторов находились вопросы службы, хозяйственной деятельности и быта казаков.

Особого внимания заслуживает трехтомный труд А.П. Васильева, написанный по заданию Военного министерства. В его работе раскрыт процесс формирования забайкальского казачества. Книга содержит справочно-статистические материалы. Автор пытался дифференцированно подойти к характеристике носителей культуры, выделял среди казаков пограничных, с сильным влиянием бурятского компонента, и казаков, вышедших из нерчинских горнозаводских крестьян. Принципиальной позицией автора был отказ от каких-либо выводов и обобщений.

Использованы работы Ф.Ф. Буссе, М. Кроля, В.Л. Серошевского, более поздние труды Г.Ц. Цыбикова для анализа процессов метизации в формировании этнической самобытности казачества.10

Важный пласт в историографии казачества представлен работами военачальников Н.А. Орлова, П.К. Ренненкампфа, А.Н. Куропаткина.11 Авторы показали преимущества казаков на службе по обеспечению безопасности восточных рубежей. В определенной степени это объясняется усилившейся на рубеже ХIХЦХХ вв. в правительственных кругах и среди общественности полемикой вокруг вопроса о целесообразности содержания казачьих войск и замене их регулярной армией. Авторы пытались показать казаков как воинов - закаленных, выносливых, адаптированных к службе на дальних границах, смелых, воспитанных на традициях целых поколений казаков и в боях доказавших свою любовь к родине.

Итак, исходя из анализа дореволюционной историографии, можно сделать следующие выводы:

- в начале века начался процесс формирования регионального казаковедения. Авторы работ не претендовали на комплексное освещение истории, их труды носили в основном описательный характер с преобладанием административно-статистической и экономической информации;

- среди авторов преобладали кадровые военные, чиновники местных администраций и интеллигенция, что, с одной стороны, объясняет непрофессионализм в исследовательской работе, а с другой - показывает интерес региональных кадров к собственной истории;

-  исследования опирались на архивные документы, текущее делопроизводство и личные наблюдения. Но эмпирический уровень познавательного процесса не позволил авторам представить культуру как систему, однако ими были обобщены разнообразные материалы по культуре казачества и особенностям ее региональных традиций.

В 1920Ц1930-е гг. резко сократилось количество исследований по казачеству в целом по стране. После окончания гражданской войны казачество было объявлено реакционной силой, его идеологи были уничтожены, базовые ценности культуры низвергнуты. Нужно было время для осмысления новых социальных реалий и выработки оценок. В основу исторических исследований была положена марксистская методология с ее классовым подходом. За казачеством закреплялся статус привилегированного военного сословия, и, исходя из этого, исследовались его место и роль в обществе и позиция во всех политических событиях. Немногочисленные работы этого периода посвящались участию казаков в революциях и войнах начала ХХ в.

Наименее изученным в советский период оказалось казачество восточных окраин России. В 1925 г. была издана монография С.В. Бахрушина Казаки на Амуре.12 Из узко тематических исследований следует отметить работу забайкальского врача А.К. Белявского Рождаемость, брачность и смертность г. Сретенска, Забайкальской области с его окрестностями за время с 1840 по 1920 гг. Эта работа интересна тем, что позволяет судить о бытовой культуре казачьего населения одной станицы Сретенской, которая одновременно являлась и местом сбора для пересылки казаков на Амур.13

Отдельные казачьи проблемы исследовались в контексте демографического, социально-политического и экономического развития сельского населения Восточной Сибири и Дальнего Востока. Контуры материальной культуры казачества через призму социально-экономического развития можно проследить по работам Г.П. Башарина,  А.М. Брянского, И Бояра, П.Д.Лежнина, Л. Людевига, С.Е. Мостахова, М. Новлянского, М.И.Старкова, Е.П. Сычевского.14

Фундаментально исследовал социально-демографическую обстановку в местах массовой колонизации Дальнего Востока В.М. Кабузан.15 Он выявил места выхода переселенцев, хронологию образования поселков, расселение людей, сравнивая два переселенческих потока - крестьянство и казачество.

Значительный интерес исследователи проявляли к участию  казаков в революциях 1905Ц1907 гг., Февральской и Октябрьской 1917 г. и гражданской войне. В работах А.И. Крушанова, В.П. Малышева, А.Т. Топчего, Н.А. Шиндялова, Э.М. Щагина,  показано, что гражданская позиция различных групп казачества определялась не только экономическими факторами, но и их мировоззренческими идеалами.16

Самостоятельное казачье направление в советской историографии Восточной Сибири и Дальнего Востока начало складываться в конце 70-х гг. ХХ в. Тот факт, что почти полвека наблюдалось затишье в изучении казачества на региональном уровне, конечно, не случаен. Во-первых, в 30-х гг. было приостановлено преподавание истории. В связи с революционным преобразованием общества, радикальным изменением мировоззренческих ценностей оказались непризнанными целые исторические школы. Необходимо было время для развития новой исторической науки. Во-вторых, к проблемам контрреволюционного казачества в условиях классовой идеологии исследователи обращались крайне осторожно. В-третьих, вузовское историческое образование и историческая наука в Забайкалье и на Дальнем Востоке отставали от общероссийского уровня, соответственно, недоставало подготовленных кадров ученых, заинтересованных в изучении проблем региона. В 7080-х гг. ХХ в. в исторической науке восточных регионов начало формироваться собственное казаковедение.

Были защищены кандидатские диссертации по истории Забайкальского и дальневосточных казачьих войск А.Я. Ворониной, А.С. Зуевым, В.С. Левашовым, Т.В. Махнибородой, О.И. Сергеевым. По материалам диссертаций были изданы монографии и опубликовано ряд статей.17

Капитальным трудом по истории служилого населения северо-восточных земель стала монография Ф.Г. Сафронова Русские на Северо-Востоке Азии в ХVII - середине ХIХ вв.18 Определив хронологические рамки исследования в два с половиной века, автор смог проследить динамику формирования русского населения всего Северо-Востока Азии, от Якутска до Камчатки, становления службы, образования казачьих структур, хозяйственной деятельности по освоению края.

Системный подход в изучении дальневосточного казачества отличает работу О.И. Сергеева. Он подробно изучил вопросы происхождения казачества на Амуре и Уссури, его генетические корни, социальный статус, службу, вклад в освоение Дальневосточного региона, взаимодействие с другими группами населения.19 Итогом комплексного исследования истории сельского населения Дальнего Востока в советский период стали монографии коллектива ученых Крестьянство Дальнего Востока СССР XIXXX вв. и История Дальнего Востока СССР в период феодализма и капитализма (XVII - февраль 1917 г.). В диссертации использован материал о хозяйственной культуре и социальных отношениях, взятый из отдельных глав (авторы О.И. Сергеев и Ю.Н. Осипов).20

Особенное значение в изучении культуры казачества восточных окраин России имеют труды этнографов и фольклористов А.П. Георгиевского, С.И. Красноштанова, Г. С. Новикова-Даурского, С. В. Левашова, Ж.К. Лебедевой, Л.Е. Фетисовой, Л.Е. Элиасова.21

Таким образом, в советский период изучение истории казачества восточных окраин России носило фрагментарный характер. Но, несмотря на негласный идеологический запрет, казачья тематика полностью не выпала из поля зрения ученых. Продолжался сбор фактического материала по документам архивов и экспедиций, вырабатывались новые методологические подходы. В исторических исследованиях прочно утвердилась марксистская методология, основанная на диалектико-материалистическом и классовом подходе.

Полная реабилитация казачьей темы в исторической науке произошла с начала 90-х гг. ХХ в. и была связана с процессами демократизации общества и широко развернувшимся движением за возрождение казачества.

Эффективной формой научных дискуссий стали научно-практические конференции, на которых были определены задачи по освещению истории российского казачества. Круг основных вопросов по изучению истории и культуры казачества Азиатской России был очерчен профессором Уральского государственного университета Н.А. Миненко.22 По ее мнению наряду с другими важными направлениями казаковедения должно стать исследование духовной и бытовой культуры.

Публичное обсуждение истории и культуры казачества на конференциях и в периодической печати вызвало интерес к глубоким научным исследованиям и подготовке монографических изданий.

В 1995 г. вышел в свет фундаментальный трехтомный труд История казачества Азиатской России под редакцией академика РАН В.В. Алексеева.23 Он  стал итогом многолетних исследований коллектива ученых, работающих под эгидой Института истории и археологии Уральского отделения РАН. Отличительной особенностью данного издания является то, что отдельная глава, (т.2, гл. 5), посвящается формированию материальной и духовной культуры казачества. При всех достоинствах книги следует отметить, что в контексте общей истории казачества Азиатской России, наименьшее освещение получила история  Приамурских войск и Якутского городового полка.

Во второй половине 90-х гг. защищены диссертации и  вышли монографические работы по отдельным аспектам истории якутского, забайкальского и дальневосточного казачества. Этому способствовало образование научно-исследовательских центров по изучению казачества. В частности, таким центром является Институт истории, этнографии и археологии народов Дальнего Востока Дальневосточного отделения РАН. Под руководством О. И. Сергеева защищены кандидатские диссертации А. И. Коваленко, С. Н. Савченко, А. С. Черткова.24

В последние годы издано ряд содержательных монографий. В частности, А. С. Чертков на основе комплексного подхода исследовал историю якутского казачества.25 По истории Амурского казачьего войска изданы работы Л.А Бублика и В.Н. Абеленцева.26 Проблемы уссурийского казачества обзорно отражены авторским коллективом в книге Уссурийское казачье войско. История и современность, вышедшей к 110-й годовщине образования войска.27

По-прежнему внимание ученых привлекает участие казачества в военно-политических событиях начала ХХ в. В 1994 г. издана монография Н.Н. Смирнова Слово о забайкальских казаках.28 Используя материалы архивов и воспоминания участников тех событий на Востоке и Западе России, широко опираясь на книгу А. П.Васильева, Н. Н. Смирнову удалось создать образ забайкальских казаков, не сатрапов царя, карателей, душителей свободы и всего прогрессивного, Е а воинов и защитников своей Родины, хранителей ее восточных границ. Практически он ограничил хронологические рамки исследования событиями до октября 1917 г., чуть коснувшись участия казачества в гражданской войне.

Эту тему в своих монографиях развили С. Н. Савченко, Ю. Н. Ципкин, В. И. Василевский.29 Встав на позицию признания равенства юридического статуса противоборствующих сторон, они раскрывают проблемы  взаимоотношений казачества с властью в условиях военного времени. Участие в гражданской войне стало критерием в формировании ценностных установок в сознании казачества. Для нас представляет интерес рассмотрение роли и места казачества в формировании белого движения, позиции руководства войсковых структур, анализ сепаратистских тенденций в психологии лидеров, образование так называемой латаманщины.

Непосредственно исследованием культуры казачества восточных окраин России занимаются Г. Г. Ермак, Г. В. Никитин. Г. Г. Ермак  в монографии выявила традиционные черты народной казачьей культуры, на фоне которых формировалась региональная специфика локальной группы дальневосточного казачества.30 Заслугой Г. В. Никитина является философское осмысление бытования забайкальских казаков.31

В исследовании культурно-психологических особенностей казачества во время революций 1917 года и гражданской войны на восточных окраинах России использован материал, содержащийся в фундаментальной коллективной монографии по истории Дальнего Востока России этого периода, подготовленной дальневосточными учеными.3

Степень изученности казачьей проблематики, в том числе культуры, позволила научно-исследовательскому Центру традиционной культуры Государственного научно-творческого учреждения Краснодарского края Кубанский казачий хор при поддержке Кубанского казачьего войска заняться подготовкой Очерков традиционной культуры казачеств России (ред. Н. И. Бондарь, О. В. Матвеев). Составителям удалось объединить ученых, изучающих культуру казачества всех исторически сложившихся войск, для выработки комплексного культурно-исторического  проекта. Разработав общую концепцию ОчерковЕ, они на начальном этапе четко не продумали единых требований по структуре каждого отдельного материала, что затрудняет применение сравнительно-исторических и типологических методик при анализе социокультурных процессов. Поэтому в ОчеркахЕ в значительной степени реализован региональный подход. Казачество восточных окраин России представлено в главах, подготовленных Н. Н. Смирновым, А. И. Коваленко, В. Л. Кляус, Л. И. Футорянским.4

Историография по казачьей проблематике представлена  множеством статей, при этом предметом научного интереса Г. Г.Ермак, Ж. К. Лебедевой, С.В. Левашова является культура.5 Работы Ю.В. Аргудяевой, использованы при сравнительном анализе казачьей и крестьянской культуры.32 История казачества нашла отражение в малотиражных тематических сборниках. Основываясь на новых методологических подходах, содержащиеся в них исследования отличаются оригинальной тематикой. Например, Л. И. Галлямова проанализировала предпринимательскую деятельность казаков на рубеже ХIХЦХХ вв. Предметом исследования Т. В. Сивакова, В. Н. Абеленцева, С.А. Сакмарова, Е. С. Давыдовой избрана повседневная жизнь отдельных станиц. С. И. Лазарева обратила внимание на роль общественных благотворительных организаций в консолидации казачества Дальнего Востока в Китае.33

Казачья тематика нашла достойное место в учебной литературе. Но если учебный материал по истории Приморья и Амурской области содержит фрагментарные знания по казачеству, то учебник А. В. и Н. Н.  Константиновых История Забайкалья (с древнейших времен до 1917 г.) содержит объемный блок по истории забайкальского казачества, снабженный документами, иллюстрациями, проблемными вопросами. Книга является одновременно и учебником, и источником, и монографическим исследованием.34

Явный интерес к истории и культуре казачества проявляют иностранные авторы. Предметом их исследований являются проблемы происхождения казачества и его места в социуме, участия в революции и гражданской войне, современного возрождения. Однако на объективную оценку событий нашей отечественной истории зарубежными авторами повлияла их принадлежность к другой культуре.35

Состояние исторической науки в регионе, степень разработанности казачьей темы привели к появлению отдельных работ по историографии. Начало историографическому направлению было положено уже упомянутой статьей Н. А. Миненко. Далее основные направления исследований по истории казачества, в том числе и восточных окраин России, были проанализированы в работах Т. В. Тоболиной.36 Отдельные аспекты казаковедения рассмотрены в публикациях дальневосточных ученых О. И. Сергеева, С. И. Лазаревой, Б. И. Мухачева, В.Н. Чернавской, Л.И. Галлямовой.37 Однако систематизированная историография культуры казачества восточных окраин России с дореволюционного периода до наших дней пока не создана. Хотя тема того заслуживает и ждет своих исследователей.

Таким образом, в постсоветский период наметились определенные положительные тенденции в изучении казачества. Расширилась поисковая база, в оборот введены новые архивные документы и материалы научных экспедиций, изменилась тематика исследований, начали вырабатываться новые методологический подходы. В центр внимания все чаще выходят культурно-деятельностные аспекты общественных процессов. Наряду с анализом социально-экономического развития на паритетных началах изучается менталитет казачества, культура его повседневной жизни. Исследования приобрели междисциплинарный характер. Появились научные труды региональных авторов, освещающие конкретные стороны жизнедеятельности казаков. Тем не менее, системных исследований культуры казачества восточных окраин России явно недостаточно. С учетом реалий сегодняшнего дня требуется глубокое теоретическое осмысление процесса становления и развития культуры народов, населявших восточные окраины страны, в том числе и казачества, на новой методологической основе.

Во втором параграфе рассматриваются методология и источниковая база исследования.

В основу исследования положены общефилософские принципы историзма и научности, которые позволили выявить общие закономерности формирования культуры и одновременно рассматривать процессы, тенденции и события в их конкретно-исторической обусловленности и развитии.

На основании принципов для реализации поставленных в исследовании задач избрана система методологических подходов, позволивших восстановить целостную картину казачьего мира на восточных окраинах России.

Учитывая, что предмет и объект исследования отличаются масштабностью и долговременной исторической ретроспективой, находятся в междисциплинарном поле изучения, к исследовательской работе применен  комплексный  подход, предполагающий возможность использования различных методологических теорий и методических приемов, дополняющих друг друга. Такой плюрализм в определении инструментария исследования не означает применения непродуманной методологической эклектики. Наоборот, воссоздать многообразную картину образа жизни казаков возможно только на основе плюрализма теорий и методов, которые позволили на основе анализа конкретного эмпирического материала рассмотреть отдельные структурные компоненты культуры, а также представить матрицу казачьей культуры на востоке страны в целом.

Поскольку культура вообще формируется и существует как социальное явление, к ее изучению применены два подхода - формационный и цивилизационный.

Так, формационный подход дал возможность установить общие тенденции в развитии хозяйственной культуры казачества на рубеже двух исторических эпох - феодализма и капитализма, определив место казачества в социальной иерархии, позволил оценить его позицию в революциях и гражданской войне.

Данное исследование выполнено преимущественно на основе цивилизационного подхода. Культура казачества рассмотрена как способ жизнедеятельности казачьего общества на далекой российской окраине, который в равной степени определяется такими факторами, как природная и социальная среда, система ведения хозяйства, социальная организация и служба, духовные ценности, ментальность и другие.

Не умаляя значения экономического фактора в общественной жизни, развитие культуры неправомерно ставить в жесткую зависимость от базисных отношений. Система хозяйствования и быт определялись функционально-статусным положением, пуританским содержанием православной морали, патриархальной традицией и другими формами сознания, сформированными культурой. Поэтому доминанта материальных и экономических факторов в гетерогенном и противоречивом комплексе человеческих мотивов привела бы к упрощению и искажению реальной картины казачьего мира. Синтез формационного и цивилизационного подходов позволил рассмотреть культуру казачества восточных окраин России как саморазвивающуюся социальную систему, сложившуюся в определенных исторических условиях и представляющую собой диалектическое единство материально-экономических, социально-политических, духовно-ценностных связей и отношений.

Установление многоуровневых связей между компонентами при рассмотрении  культуры как системы осуществлено с помощью структурно-функционального анализа, который оптимально подходит к исследованию культуры военного сословия. Функционирование государственных структур управления казачьими войсками и общественных социальных институтов, таких как казачья община, станичное самоуправление, поддерживаемых государством, обеспечивали эффективное развитие казачьих территорий, придавали устойчивость культуре в целом.

В этой связи уместно применение к исследованию культуры синергетической методологии, поскольку ее сферы являются компонентами открытой, развивающейся, самоорганизующейся системы с присущими ей нелинейными связями. В соответствии с социокультурным законом казачество как субъект культуры, чтобы существовать, должно воспроизводить себя, свою деятельность, культуру, социальные отношения, обеспечивать их единство и взаимопроникновение. Созданные авторитарным путем казачьи войска на востоке страны в последующем функционировали по принципу самоорганизации и самообеспечения. С этих позиций в диссертации освещены проблемы организации казачьего хозяйства, подготовки обществами казаков к службе, самоуправления, организации образования, подготовки кадров и другие.

Новые возможности в изучении культуры казачества дал социально-антропологический подход. С одной стороны, объектом изучения стали социальные группы (казачество как сословие, войсковые структуры, станичные и поселковые общества, семья и т.д.) С другой - большое внимание  уделено изучению роли личности руководителей края, казачьих элит, рядового казачества в процессе хозяйственного и культурного освоения окраинного региона, в создании обстановки безопасности на границах государства. Под влиянием данной культурной среды происходил процесс формирования социально-психологических качеств и ценностных ориентаций самих казаков.

Исследование культуры казачества восточных регионов России опирается на универсальные общеисторические методы:

- историко-системный, применение которого обусловлено необходимостью целостного охвата такой сложной социальной реальности как культура казачества. Кроме этого, анализу подвергнуты системы более низкого уровня - землевладения и землепользования, хозяйства и быта, образования;

- историко-генетический, позволивший отследить процесс формирования населения,  динамику развития, преемственность явлений, традиции;

- историко-сравнительный, давший возможность вскрыть сущность изучаемых явлений по сходству и различию свойств и качеств, проводить территориальные и временные сравнения, выявить общее и различное по вертикали и горизонтали;

- историко-типологический, с помощью которого удалось классифицировать типичные характеристики традиционной культуры и выявить специфику регионального компонента.

Кроме того, применялись частные методики, такие как описание, сравнение, количественный анализ, обобщение и др.

Комплексное использование принципов, подходов и методов позволило ввести в научный оборот новые источники и воссоздать реальную картину казачьей культуры. За основу классификации источников взят видовой принцип, согласно которому выделены следующие группы документов:

- законодательные документы;

- делопроизводственные материалы (протоколы, приговоры сходов, наставления органам казачьего самоуправления, журнальные постановления, объяснительные записки, переписка войсковых и станичных правлений с ведомствами и др.);

- статистические документы (отчеты, экономические и военно-статистические обзоры, материалы переписей населения, акты комиссий по обследованию территорий, статистические данные переселенческого управления);

- справочная литература, памятки;

- источники личного происхождения (именные фонды, мемуары, дневники, письма, путевые заметки);

- периодическая печать, художественная литература;

- фольклористика (стихи, тексты песен, заговоры, пословицы, загадки);

- описания музейных коллекций.

Каждая из групп документов дает определенный объем новых знаний об отдельных компонентах казачьей культуры.

Проанализированы документы, вошедшие в Полное собрание Законов Российской империи, Свод военных постановлений, Сборник правительственных распоряжений по казачьим войскам, приказы по Амурскому, Забайкальскому и Уссурийскому казачьим войскам и Якутскому городовому казачьему полку, представляющие интерес в осмыслении уровня правового регулирования со стороны государства процесса создания и функционирования казачьих войск на востоке страны. Это нормативные акты, определяющие порядок образования и структуру войск, формирования казачьего населения, утверждающие уставы службы, форму, военную атрибутику, регламентирующие земельные отношения, утверждающие положения о станичном и поселковом самоуправлении. На основании законодательных актов можно судить об авторитарном характере казачьей культуры, в том числе таких сфер, как станичный быт, школьное дело и здравоохранение.

Сведения креативного содержания показывают направление государственной политики по реформированию службы и условий станичной жизни, фактическое же состояние дел предстает из других опубликованных и архивных источников.

Солидный объем обобщающей информации извлечен из опубликованных дореволюционных источников. Несомненную ценность представляют официальные издания: Столетие военного министерства, том 11 которого посвящен истории казачьих войск и  переселенческого управления Азиатская Россия.38 Источники изобилуют фактическим материалом, исходящим из ведомств и, что особенно важно для исследователя культуры, включают эпизоды бытописаний, документы, карты, фотографии.

Объективные сведения дают статистико-экономические документы: материалы статистики в Забайкальском казачьем войске, собранные из данных, доставленных переписью, произведенной 11.01.1883; справка о населении и хозяйстве в Уссурийском и Амурском казачьих войсках 1893 г.; статистический обзор современного положения казачьих войск 1903 г.; материалы статистико-экономического обследования казачьего и крестьянского хозяйства Амурской области, проведенного в 1910 г.; данные экономического обследования крестьянских хозяйств Забайкальской и Приморской областей; материалы, относящиеся до земельного и экономического положения Амурского и Уссурийского казачьих войск. Универсальными источниками стали первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. и Всероссийская сельскохозяйственная и поземельная перепись 1917 г. Обилие количественных показателей, характеризующих структуру и род занятий населения, дало возможность представить социальный и этнический состав казачества,  бытовые условия казаков, отношение к религии, состав и правоположение в семье и др. Однако каждый из этих документов характеризует состояние войскового населения в конкретный период, а такая хронологическая ограниченность дает статический срез, не позволяет увидеть динамику развития системы в целом.

Ценными источниками являются опубликованные отчеты различных комиссий и инспекций для изучения положения дел в восточных регионах, в том числе и в казачьих землях. В 1897 г. Высочайше утвержденной под председательством статс-секретаря Куломзина комиссией для изучения землевладения и землепользования в Забайкальской области было обследовано 1409 населенных пунктов, переписано  110 634 хозяйства, собраны сведения о сельскохозяйственном быте более чем полумиллионного населения. Результаты работы комиссии были обобщены в изданных в 1898 г. шестнадцати томах материалов, извлеченных из фондов Государственного архива Читинской области (ГАЧО) и Читинской государственной библиотеки им. А. С. Пушкина. Отдельными главами в Материалы Высочайше учрежденной под председательством статс-секретаря Куломзина комиссииЕ вошли сведения о состоянии казачьего хозяйства. В документах дифференцируются различные группы казачества - русские в западных и восточных районах Забайкалья, казаки-буряты, - что позволило выявить региональную хозяйственную специфику, соотношение в группах земледелия, скотоводства и промыслов, а отсюда культуру питания, рацион используемых продуктов в бедных, среднего достатка и богатых семьях. Данные систематизированного бюджетного анализа позволяют судить о затратах хозяйств на подготовку к службе, отправление религиозных и образовательных нужд, делать определенные выводы о значении этих сфер культуры в жизни казачества.39

Богатой, разносторонней и, на наш взгляд, наиболее достоверной информацией располагают отчеты и приложения к ним (обзоры) военных губернаторов областей, а также отчеты правлений Забайкальского, Амурского и Уссурийского казачьих войск. В исследовании широко использовался отчет губернатора Якутии И. И. Крафта. Систематизированные за несколько десятков лет, стандартизированные по форме и однородные по содержанию отчеты  позволили сделать сравнительный анализ и отследить формирование хозяйственно-бытовой культуры, изменения в образе жизни, образовании и нравственности людей.

К сожалению, по исследуемой проблеме издавалось ограниченное количество тематических сборников документов, исключением стала документальная база, характеризующая участие казачества в революциях и войнах. Важными культурологическими источниками стали опубликованные резолюции, постановления, обращения, воззвания, приговоры, хроники, воспоминания, использованные для характеристики духовно-нравственных качеств казачества. Бесспорно, этот пласт документов подобран достаточно тенденциозно, с  учетом классовых оценок и, поэтому требует критического подхода.

Незначительная часть сведений заимствована из хрестоматий. Вышедшие в советское время, они не включали в себя материал о забытом сословии.

Исследование опирается на большой массив справочной литературы.

К анализу культуры казачества восточных окраин России привлечен такой справочный материал, как памятные книжки, издаваемые войсковыми правлениями и администрациями территорий. Эти источники позволили установить хронологию отдельных событий и дали информацию о людях, возглавлявших важные участки в войсках и регионах. Достойное место среди этой группы источников заняли Казачья книжка (сост. Е. Г, Шайтанов), Забайкальская казачья книжка (сост. М. П. Хорошхин), Памятка амурского казака (сост. Р. А. Вертопрахов).40

Наиболее содержательным из справочников является географическо-статистический словарь Амурской и Приморской областей, составленный дореволюционным ученым А. В. Кирилловым.41 Это уникальное издание, в котором раскрывается история заселения Приамурья через этимологию населенных пунктов, описание специфики хозяйства, жилища, питания, одежды. Сравнивая содержание этого источника с подробными словарями-справочниками под редакцией Абрамова-Зябловского и Г. В. Губарева, изданными в 60-х гг. ХХ в. за рубежом, выявляем общие генетические корни и особенности забайкальских, амурских и уссурийских казаков с европейскими. Однако отдельные статьи данных изданий носят тенденциозный характер, абсолютизируя этнические характеристики казачьей культуры, недооценивают ее сословную специфику.

Целостная картина жизни якутских казаков предстает в  результате изучения материалов многочисленных экспедиций, наблюдений, отчетов, записок их участников, опубликованных в различных изданиях РГО и его отделений в регионах. В частности, участники Сибиряковской и Ленской экспедиций, изучая Арктический край, описали его природно-климатические условия, дали этнический портрет населения, воспроизвели его быт, занятия, привычки и традиции.

Большой интерес составили труды Амурской экспедиции, участники которой на рубеже ХIХХХ вв. по заданию правительства изучали дальневосточный край в связи с потребностями строящейся железной дороги. Ценным содержанием для исследования заселения Дальнего Востока казаками, хозяйственной жизни и быта населения наполнены общие отчеты экспедиции и отчеты ее участников С. П. Шликевича, В. А. Закревского, К. И. Чукаева.42

Наиболее обширная группа источников о развитии культуры представлена материалами государственных архивов. Извлеченные из фондов документы стали эмпирической базой исследования. В работе использованы материалы, выявленные в 100 фондах 9 архивов, в том числе Российском государственном историческом архиве (РГИА), Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), Российском историческом архиве Дальнего Востока (РГИА ДВ), Архиве Российского Географического общества (АРГО), Национальном архиве Республики Саха (Якутия) (НАРС(Я), Государственном архиве Читинской области (ГАЧО), Государственном архиве Хабаровского края (ГАХК), Государственном архиве Амурской области (ГААО).

Новая информация, извлеченная из архивных документов, позволила включить в диссертационную работу объемные сведения, давшие возможность достаточно обстоятельно представить картину жизнедеятельности казаков на огромной российской территории от Байкала до Тихого океана, несмотря на то, что многолетняя поисковая деятельность была осложнена рядом объективных факторов. Культура казачества формировалась на удаленной от центра, большой по протяженности территории, что вызывало трудности организационного и финансового плана при сборе материала. Местные архивы Дальнего Востока в силу исторических обстоятельств в годы гражданской войны были вывезены вглубь страны, а оставшиеся документы не могли составить достаточную базу для исследования. Многие документы из фондов РГИА ДВ, переместившегося из Томска во Владивосток, на долгое время стали недоступны из-за отсутствия необходимого для архива помещения. Тем не менее, трудности в сборе эмпирического материала не помешали сформировать обширную источниковую базу для создания системного представления о культуре якутского, забайкальского и дальневосточного казачества.

Наиболее разносторонние и конкретные сведения выявлены в фондах РГВИА. Из этого архива получена информация о комплектовании войск и прохождении службы, гражданском устройстве на территории войск, хозяйственной деятельности, содержании школ и питейных заведений, строительстве храмов, религиозно-нравственном поведении казачества (ф. 330, 400, 1553, 1582, 1573).

Комплекс данных, позволивших рассматривать культуру казачества как систему, представлен по документам, выявленным в  фондах РГИА (ф. 391, 733, 1284, 1286, 1290, 1683). В научный оборот введена оригинальная информация о заселении восточных окраин России, качественном составе населения, условиях службы и хозяйственно-бытовой деятельности, о состоянии правопорядка и нравственности, организации самоуправления и порядке разрешения конфликтных ситуаций, об отношении к обязанностям должностных лиц и др.

Ценные документы по культуре казачества сосредоточены в фондах РГИА ДВ (Ф. 702, 704). В исследовательской работе использованы новые сведения о казачьих поселениях, этнической среде в местах проживания казаков, составе семей и их быте, ведомости финансовых ревизий и др. Содержательную информацию дали документы по народному образованию. Они не только включают статистические данные, но позволяют судить о качественной стороне образовательного процесса. Это программы учительских съездов, учебные программы по предметам,  списки учительских кадров, опись книжного фонда в библиотеках, сценарии школьных праздников и др.

Плодотворную для осмысления информацию о системе управления и самоуправления в казачьих селениях содержат хранящиеся в архивах Наставления станичным обществам и должностным лицам. С опорой на диалектику общего и особенного рассмотрены специфические функции органов казачьего самоуправления и их отличия от  органов управления, присущих русской сельской общине в организации хозяйственной деятельности и бытового устройства.

Важные материалы, раскрывающие участие казаков в гражданской войне, извлечены из фондов ГАРФ (ф. 3354, 5963), а также ГАХК (ф. 829, 830, 959). Особый интерес для типологизации участников белого движения, воссоздания психологических образов казаков, выявления лидеров имеют личные и наградные дела, формулярные списки, аттестационные листы офицеров и казаков. При анализе характеристик учитывался фактор возможного субъективного отношения их составителей к характеризуемым лицам.

Для изучения роли личностей в истории культуры казачества использовались материалы именных фондов (АРГО, ф. 30 - Н. И. Гродеков, РГВИА, ф. 81 - Е. О. Мациевский, ф. 99 - П. Ф. Унтербергер, ГАХК, ф. 401 - Атаман Калмыков).

Совершенно уникальные сведения о культуре казачества восточных окраин России взяты в АРГО г. Санкт-Петербурга. Отчеты экспедиций по изучению края, записки ученых этнографов и фольклористов о быте, нравах и обычаях казаков и по-соседски проживающих с ними народов, тексты песен, заклинаний и заговоров, описания народных праздников и игр являются основными источниками для реконструкции знаний о традиционной культуре казачества, изучения его менталитета (ф. 25, 69; разр. 56, 58, 63, 64).  Но представленные в фондах документы немногочисленны и дают фрагментарную информацию об изучаемом предмете.

Наиболее многочисленная группа источников выработана на уровне руководства полка и войск. Большое количество документов сосредоточено в местных архивах, особенно в фондах войсковых правлений и Якутского городового казачьего полка (НАРС(Я), ф. 401; ГАЧО, ф. 30; ГААО, ф. 10-и). В работе использованы протоколы съездов, кругов, совещаний, журнальные постановления, карты, схемы, документы агрономической службы, описания коллекций, выставок, статистические таблицы, опросные карточки. Последние в какой-то степени могли искажать достоверность статистики, что учитывалось при исследовании.

Представляет интерес переписка войсковых правлений с центром по поводу сбора песенного материала, написания учебников, подготовки герба и нагрудных знаков. Использованы сценарии войсковых праздников и народных гуляний, военных парадов, положения и уставы различных общественных организаций (ГАЧО, ф. 30; ГААО, ф. 10-и; НАРС(Я), ф. 401; РГИА ДВ, ф. 149).

Особое внимание обращалось на изучение отношений казачества с церковью. Из фондов войсковых правлений и церковных организаций извлечена статистика о служителях культа и вероисповедании казаков (православные, католики, единоверцы, раскольники, евреи, магометане, ламаисты), документы, свидетельствующие об обращении в православие иноверцев, данные о строительстве храмов и дацанов, их архитектуре и убранстве ( НАРС(Я), ф. 225, 235; ГАЧО, ф. 8, 282; ГААО, ф. 29-и).

Большой научной ценностью отличается станичное делопроизводство. Приговоры станичных сходов, жалобы, прошения, переписка рассмотрены не только как средство получения исторической информации, но и как продукт казачьей культуры. Документы в основном написаны полуграмотными казаками, нередко вместо подписей стоят крестики, что наглядно показывает уровень грамотности населения. Постановка и характер обсуждения вопросов на станичных сходах, формулировки ходатайств, мотивация обращений и решений помогли воссоздать психологические реакции, степень религиозности, ментальность казаков.

В качестве важного источника исследования использована периодическая печать, особенно дореволюционная. Наиболее значимая информация содержалась в Приамурских ведомостях, Забайкальских ведомостях, Приамурье, в авторском активе которых находились А. Ю. Савицкий, В. П. Маргаритов, К. Д. Логиновский и др.  Здесь публиковалась информация о колонизации края, официальная хроника, обзоры объездов края генерал-губернаторами, статистика, дневники путешественников, заметки о станичном быте, епархиальные вести. Нужно отметить, что поздние публикации были политизированы под влиянием военных событий и революций. Однако это не помешало использовать эмпирический материал, повторяющийся в различных изданиях и прошедший оценку временем, для теоретических выводов и обобщений.

Проанализирован живой пласт народного творчества (легенды, песни, стихи, пословицы, заговоры), а также художественные произведения о забайкальском и дальневосточном казачестве как источники, раскрывающие образ жизни и ментальность казачества. Критическому анализу подвергнута мемуарная литература, в частности воспоминания о себе такой одиозной личности как атаман Семенов.43

Особый интерес представило изучение экспонатов музейных коллекций по истории и культуре казачества восточных окраин России. Сотрудниками Читинского, Амурского и Хабаровского государственных музеев бережно собраны и включены в фонды редкие экземпляры вещественных, документальных, картографических, фотографических, библиографических и других источников. Особого внимания заслуживает коллекция Читинского музея, включающая в себя казачьи регалии (знамена, атрибуты атаманской власти, печати, жетоны, награды, подарки высших должностных лиц и др.); обмундирование забайкальских казаков, вводимое в различные периоды ХIХ - начала ХХ в.; элементы конного снаряжения; предметы вооружения; традиционная одежда (будничный, праздничный женский и мужской костюмы); предметы традиционных промыслов и домашнего обихода; личные вещи; фотографии, видеозаписи; воспоминания (рукописи, звукозаписи); документы (подлинники и копии).

Совокупность всех видов источников, привлеченных к исследованию, позволила воссоздать представление о культуре казачества восточных регионов России  в XIХ - 20-х гг. ХХ в. как развивающейся целостной системе.

Во второй главе Казачьи войска на восточных окраинах России раскрываются причины образования казачьих войск на восточных границах государства, анализируются исторические условия, в которых проходил процесс формирования казачьей культуры, акцентируется внимание на системообразующих культурно-исторических факторах: природно-географическом и геополитическом положении, функционально-статусной роли казачества, качественном составе населения как субъекте культуры, участии казачества в важнейших политических событиях.

В первом параграфе Формирование войск и служба характеризуются основные этапы создания и развития казачьих войск на востоке страны.

Первый период продолжался с 20-х гг. XVII в. до подписания Нерчинского договора 1689 г. об установлении восточной границы в Забайкалье между Россией и Китаем. За это время определились основные направления казачьей колонизации на северо-восток вдоль побережья Северного Ледовитого океана до Камчатки, на юго-восток через Забайкалье до китайско-монгольской границы и на Амур до берегов Тихого океана.

Второй период продолжался с 1689 до 1822 гг., когда казаки осуществляли административные функции и обеспечивали российское присутствие на юго-восточных границах Забайкалья.

На протяжении XVIIXVIII вв. казачья культура не могла сформироваться как система. Но это время рассматривается через призму выявления исторических корней культурного развития казачества. Поэтому не случайно временные границы исследования начинаются с третьего периода истории восточносибирских и дальневосточных казаков, связанного с реформами М.М. Сперанского по структурированию казачьей службы и до ликвидации казачества как сословия (1822 г. 20-е гг. ХХ в.). В рассматриваемый период на окраинных территориях несли службу и занимались культурно-хозяйственным освоением края Якутский городовой казачий полк, Забайкальское, Амурское и Уссурийское казачьи войска. С 1812 г. существовала Камчатская конная казачья команда.

В состав Якутского казачьего полка в разное время входили Якутская, Олекминская, Вилюйская, Верхоянская, Среднеколымская, Охотская и Удская команды. Якутское казачество выполняло административно-полицейские обязанности - сопровождало ссыльных на этапах, обеспечивало внутренний порядок в городах и селениях, выполняло особые поручения при полицейских чиновниках, охраняло прииски и соляные копи, собирало подати и недоимки, сопровождало различные экспедиции, грузы, почту, выполняло множество различных поручений.

Забайкальское, Амурское и Уссурийское казачьи войска, выполнив историческую миссию по присоединению к России Дальнего Востока, обеспечивали охрану российско-китайской границы и осваивали громадную территорию в культурно-хозяйственном отношении. В работе анализируются порядок прохождения службы, функциональные обязанности казаков, описываются внешние формы культуры военного сословия (форменное обмундирование, знаки отличия, войсковые регалии и символика). В конце параграфа делается вывод, что организационные, правовые, идеологические и политико-экономические мероприятия правительства по отношению к казачеству восточных окраин России обеспечили создание к концу XIX в. на дальнем порубежье надежного кордона из Забайкальского, Амурского и Уссурийского казачьих войск.

Во втором параграфе Динамика населения на территории казачьих войск раскрывается процесс формирования казачьего населения, дается его качественный состав. В XVII в. якутские казаки верстались из служилых людей Тобольского, Березовского и Енисейского уездов. По этническому составу это были выходцы из северорусского славянского населения. Позже их потомки появились в Забайкалье и составили костяк русских переселенцев на границе с Китаем и Монголией.44

К концу XVIII в. в Забайкалье насчитывалось 4 790 казаков (включая членов семей), из них 1 890 русских, 2 400 бурят и 500 тунгусов. Это составляло  8 % населения области.45

При образовании Забайкальского казачьего войска в 1851 г. в конное войско было зачислено 21а125 человек, из них 2434 бурята и 500 тунгусов. 30а336 человек были поверстаны в пешие батальоны, в том числе 28а992 приписанных к Нерчинским заводам крестьян.46 Забайкальское казачество положило начало дальневосточным войскам, став базой для казачьего переселения. В период с 1855 по 1862 гг. на берега Амура и Уссури было переселено 16,4 тыс. человек.

Новая волна массового переселения 1890-х гг. была связана с необходимостью охраны строившейся Транссибирской железной дороги. Среди переселенцев этого времени кроме забайкальцев были казаки и их семьи из Донского, Кубанского и  Оренбургского казачьих войск, а также причисленные к казачьим войскам крестьяне и мещане. Основная масса переселенцев вошла в состав образованного в 1889 г. Уссурийского войска. В начале ХХ в. с целью укрепления границы на зазейских землях в Амурской области был образован Николаевский станичный округ из числа казачьих переселенцев с Кубани, Дона и Оренбуржья. Причисляясь к казачьим войскам, переселенцы привносили в культуру свои привычки, традиции и обычаи.        В исследовании большое значение придано анализу качественного состава казачьего населения восточных окраин России как носителя культуры. Данный отряд казачества отличает пестрота этносоциального состава. Совместное проживание и служба русских казаков с бурятами, тунгусами, якутами приводили к метизации населения. Главной причиной этого процесса было значительное преобладание мужского населения по отношению к женскому. При этом якутское казачество, будучи малочисленной и в силу большой территориальной разобщенности малоконтактной группой, подвергалось сильному влиянию доминировавшей якутской культуры. В Забайкалье в результате межэтнических браков русских казаков с бурятками и тунгусками образовалось местное население - гураны, ставшие первопоселенцами на Амуре. Среди населения Уссурийского войска было сильно влияние южнославянского контингента, переселенцев с Дона и Кубани.

Неоднородностью отличался и внутрисословный состав казачества. Среди казаков были родовые казаки, причисленные к войскам и обращенные в казаков крестьяне, ссыльные штрафованные солдаты, купечество, дворянство и духовенство. В 1912 г. в Забайкальском казачьем войске было 253а410 казаков и членов их семей, 866 представителей духовенства, 602 дворянина, 199 купцов, 1930 мещан, 4428 крестьян, 945 разночинцев.47 В 1893 г. в Амурском казачьем войске состояло 19а427 человек войскового сословия, 94 духовных лица, 542 разночинца и отставных солдата. Среди уссурийского казачества войсковой контингент составил 6а666 человек, священнослужителей - 37, разночинцев и отставных солдат - 101, дворян - 22 человека.48

Далее исследуется влияние на формирование культуры состава семей и внутрисемейного положения, социальной дифференциации, соседского проживания казачества с другими социальными группами и народами. В заключение параграфа делается вывод о том, что в Забайкалье в основном сложилось постоянное, сложное по этносоциальному составу население, куда входили представители славянской, монгольской и тунгусско-маньчжурской групп. На Дальнем Востоке в ходе переселенческой политики под влиянием культурных, политических и природных факторов процесс формирования казачьего населения еще продолжался.

В третьем параграфе Влияние военно-политических событий начала ХХ в. на становление казачества раскрывается участие казачества в российско-китайском конфликте 1900 г., Русско-японской и Первой мировой войнах, революционных событиях 1905-1907 гг.,  революции 1917 г. и последовавшей за ней гражданской войне с точки зрения формирования чувства гражданственности и становления самосознания казаков как воинов. Первый опыт успешных боевых действий приамурское казачество получило во время похода в Маньчжурию. Русско-японская  война стала национальной трагедией для России. Она показала, как дорого обходятся тактические ошибки, в частности для казачества, такие как слабая маневренность, отсутствие решительного натиска во время наступлений, нерациональное использование кавалерии, разобщенность между отдельными родами войск и др.

Тем не менее, в ходе боев казаки продемонстрировали высокий боевой дух и моральные качества. В боевой обстановке казаков нередко выручали братские отношения, умение вовремя придти на помощь. Они прочувствовали на себе армейскую дисциплину и жесткий командный стиль руководства. Впервые они на деле ощутили себя защитниками своего Отечества, своей земли, своих хуторов и станиц, своих родных семей. В первой мировой войне казаки восточных окраин России доказали, что они превосходно овладели военным искусством, противник боялся их больше, чем солдат регулярной армии.

Анализируя позицию казачества в революционных событиях начала ХХ века на основе социо-культурологического подхода, в диссертации делается несколько важных выводов:

- во-первых, был разрушен миф о доминанте монархических взглядов в сознании казачества. Подтверждением тому стало участие забайкальского казачества в революционном движении Читинская республика49, демократические требования первого войскового круга Амурского казачьего войска в декабре 1905 - январе 1906 гг.50, волнения якутских казаков 19061907 гг., выступавших под политическими лозунгами.51 В 1917г. демократические волнения происходили среди казаков войсковых формирований. Это выразилось в отстранении от должности командиров, введении всеобщего, прямого, тайного голосования при выборах делегатов на казачьи круги, выборности атаманов войск;

- отношение казачества к корниловскому мятежу подтвердило привлекательность идеи о будущем государственном устройстве России в виде демократической республики;

- политическая позиция казачества в революционном движении определялась, главным образом, отношением казаков-хлеборобов к земле. Будучи воинами, казаки оставались пахарями.

- острота обсуждения проблемы расказачивания в ходе революционных событий определялась функционально-статусным положением казачества и его местом в системе земельных отношений.

Гражданская война обернулась для казачества социальной трагедией. По разные стороны баррикад оказались одностаничники, и даже кровные родственники. В исследовании проанализированы причины поражения или  отхода казачества от белого движения. Это неприятие террора среди мирного населения, разорение станиц и упадок хозяйства, негативное отношение к иностранной интервенции на Дальнем Востоке, сепаратизм атаманов, отсутствие привлекательной идеологии для казака-хозяина.

В заключение параграфа делается вывод, что начало ХХ в. было важным периодом в формировании мировоззрения казачества восточных окраин России. Закаленные в боях трех войн, казаки стали достойными воинами - смелыми, исполнительными, находчивыми и инициативными, до конца осознавшими, что их главным предназначением является защита Родины. Войны вызвали рост политического самосознания, трансформировали казачью психологию в сторону признания демократических преобразований. Участие казачества в трех революциях продемонстрировало, что в его ментальности закрепились черты хозяина на земле, государственника, поборника порядка и сильной власти, одновременно защитника свободы и независимости.

В третьей главе Эволюция хозяйственно-бытового уклада казачьего населения исследуется жизнь казаков как представителей сельского населения. Первый параграф посвящен анализу развития системы хозяйствования, при этом сельскохозяйственный труд казачества рассматривается как компонент хозяйственной культуры. В казачьей культуре наделение казаков  землей традиционно считалось льготой, предоставляемой государством за воинскую службу. При этом земля выделялась станичному обществу в целом. Община в свою очередь наделяла казаков правом владения и пользования землей и осуществляла контроль за выполнением воинской повинности. Монополия общины в сложившихся земельных отношениях была выгодна правительству, потому что гарантировала своевременный выход казака на службу. Таким образом, экономически закреплялось дивалентное положение казака в обществе - воина и пахаря. Особенностью казачьего землепользования на восточных окраинах страны было наличие большого количества свободных земель. На Дальнем Востоке безраздельно господствовал захватный способ, с 1894 г. за дальневосточными казаками закреплялась полоса земли, получившая название лотвод Духовского. В Забайкалье в земельных отношениях казаки были более стеснены. Их земли существовали чересполосно с кабинетными, крестьянскими и владениями коренного населения.

В параграфе подробно рассматриваются формы землепользования и способы обработки земли, выращиваемые культуры, орудия труда, состояние агрономической службы. Кроме землепашества казаки занимались скотоводством, коневодством, охотой и рыболовством. Сильное влияние на культуру казачества оказали природно-климатические условия и особенности пространственно-временных отношений. В Забайкалье в условиях сухого климата и множества небольших рек формировался земледельческо-скотоводческий комплекс, в хозяйствах дальневосточных казаков, расположенных вдоль больших рек, преобладало хлебопашество. Большая удаленность от центра при отсутствии развитых коммуникативных средств придавала войскам некоторую изолированность от европейской России, а территориальная протяженность казачьих земель локализовала развитие отдельных станичных округов и селений. Сыграл свою роль в развитии культуры дальневосточных казаков и временной фактор. Формируясь в оптимально короткие сроки на рубеже двух эпох, характеризующихся сменой общественно-экономических формаций, хозяйственный уклад казачества носил эклектичный характер. В нем сохранились достаточно прочные основы феодального строя в виде общественного землевладения и землепользования, сословных привилегий, наличия натуральных повинностей, преобладания ручного труда и примитивных орудий обработки почвы. Вместе с тем, особенностью экономического развития дальневосточного региона стали быстрые темпы капитализации производства. Традиционно не знавшее крепостного права казачье хозяйство довольно быстро перестраивалось на капиталистический лад

Главным материальным условием, определявшим образ жизни, сферу потребления, формирование нравственных качеств в быту и общественном производстве стали род занятий и хозяйственная деятельность казаков. Они детерминировали характер общественных отношений, воспитывали чувство долга, этику трудовых и семейных отношений, оказывали прямое воздействие на структуру и качество питания, жилья и одежду.

Во втором параграфе Становление материально-бытовой культуры осуществлен дифференцированный подход к анализу жилища, одежды и системы питания якутских, камчатских, забайкальских, амурских и уссурийских казаков. Элементы бытовой культуры были обусловлены важнейшими факторами - природно-географической средой, культурно-генетическими связями, сезонностью и результатами хозяйственной деятельности, статусным положением, религиозной традицией.

Постоянным местом жительства приграничных казаков были станицы и прилегающие к ним поселки. Типовым жильем забайкальских и дальневосточных казаков были рубленные из дерева дома на кирпичных фундаментах. В зависимости от благосостояния семьи дома могли быть четырех, пяти, шести и даже восьмистенками с различными соединениями: крюком, дом-связь, лизба-связь с подклетом. На усадьбах забайкальских казаков, ведущих скотоводческое хозяйство, в отличие от дальневосточных, размещалось много надворных построек. В поселках уссурийских казаков, переселившихся из южных войск, строились мазанки по типу украинских. В летнее время казаки часто жили на заимках. Бурятские и тунгусские казаки селились отдельными юртами или группами юрт (улусами). Несколько улусов составляли урочище. Используя опыт русских казаков, некоторые буряты строили деревянные или глинобитные жилища. Якутские казаки часто под жилье использовали юрту. Более 40 процентов якутских казаков, ведущих разъездной образ жизни, не имели собственного жилья, жили в казармах.52 Дома камчатских казаков строились с учетом местного климата на высоких проветриваемых подклетях и цоколях с большими уклонами кровель.

В станичном быту казаки предпочитали гражданское платье с некоторыми элементами военной формы (брюки или шаровары с лампасами, фуражки, папахи). Якутским и камчатским казакам с учетом холодов разрешалось и на службе носить теплую повседневную одежду. В диссертации описываются элементы летней и зимней одежды казаков и казачек с учетом возраста, рода занятий (одежда для охоты, пчеловодства, дальних поездок), национальных особенностей. Забайкальские казаки заимствовали у бурят зимнюю одежду с низким воротником, плисовой оторочкой, шубы-тырлыки. Якутские и камчатские казаки носили камлеи, кухлянки, парки, торбоза, составляющие костюм коренного населения.

Важной частью культуры жизнеобеспечения является система питания. Проведенный сравнительный анализ казачьей кухни в различных казачьих землях восточных окраин России позволил сделать вывод, что питание отличалось своей простотой, определялось структурой хозяйства, традицией, сезонным и религиозным календарем. Главное значение в пище имела принадлежность казачества к служилому сословию, пользование походной кухней, скромность и архаичность питания крестьянина, рыболова и охотника.

В четвертой главе Трансформация социально-культурной организации казачества  рассматривается процесс образования и совершенствования ценностно-нормативных структур, обеспечивающих стабильность и устойчивость казачьего общества, определяющих позицию и способ поведения людей.

В первом параграфе Развитие управления и самоуправления отмечается, что, начиная с 70-х гг. ХIХ в. в казачьих войсках восточных окраин России шел процесс становления местного самоуправления. В основании его лежала государственная инициатива, заключающаяся в издании законов об общественном управлении в станицах и хуторах, контроле со стороны государственной власти за местным самоуправлением. Государство, заинтересованное в сохранении казачьих войск на восточных границах, культивировало идеи казачьей самобытности и автономии, придавало общественному казачьему самоуправлению сословный характер. В механизме самоуправления реализовывалась практика сохранения целостности казачьего общества, сословной замкнутости и круговой поруки в решении военно-служебных и хозяйственно-бытовых задач. Демократические принципы формирования и деятельности органов местной власти в станицах и поселках корректировались под влиянием политической обстановки в стране. В соответствии с этим можно выделить следующие периоды в сравнительно краткой истории казачьего самоуправления на Дальнем Востоке.

70Ц80-е гг. ХIХ в. - в результате реформаторской деятельности  Александра II издан и практически осуществлялся закон 13-25 мая 1870 г. л О преобразовании общественного управления в казачьих войсках.

90Це гг. - до февраля 1917 г. - период контрреформ. 3 июня 1891 г. утверждено новое положение л Об общественном управлении станиц казачьих войск. В 1893 г. действие положения распространено на казачьи войска Азиатской России. Взят курс на свертывание демократических начал, отдается предпочтение авторитарной атаманской власти.

Февраль 1917 г. - до сер. 1918г.  - на волне революционных преобразований предпринята попытка организовать самоуправление на уровне управления казачьими войсками, раздвинуть сословные рамки, войти в структуры земского самоуправления.

Сер. 1918 г. - 1922 г. - в годы гражданской войны при формальном сохранении станичного и поселкового самоуправления утверждается тенденция к установлению диктаторских режимов, превращения террора в метод управления. С конца 1922 г. - ликвидация казачьей автономии и прекращение деятельности органов казачьего самоуправления.

Во втором параграфе проанализирована система образования и воспитания как основной компонент казачьей культуры. В 60-е гг. на фоне общего реформирования страны были разработаны основные документы по народному образованию. Забайкальские и якутские казачата получали образование в школах министерства просвещения. Содержание школ в Амурском и Уссурийском казачьих войсках легло на плечи станичных обществ. Образовательный процесс носил прагматическую направленность. Законопроект предусматривал - вместе с нравственным образованием доставить детям сведения, необходимые для служебной и частной их жизни. Образовательная система была представлена школами начального звена, одноклассными с двухлетним сроком обучения и двухклассными, где учились шесть лет. За время существования казачьих войск совершенствовалась школьная система и повышалась значимость образования в сознании казачества. В начале ХХ в. процент грамотности в Амурском войске составил 35,553, Забайкальском - 20.54 (низкий показатель объясняется безграмотностью бурятского населения.)

Подробно проанализировано создание школьной сети, распределение школ и учащихся по станицам, качественный состав учителей, меры принимаемые войсковым руководством по улучшению организации школьного дела, созданию школ-практикумов. Продолжить образование в средних и высших учебных заведениях можно было только своекоштно, что экономически недоступно рядовым казакам.

В третьем параграфе рассматривается роль церкви в жизни казачества восточных окраин России. Религия являлась органичной частью казачьей культуры. Самодержавие и церковь были заинтересованы в формировании религиозного сознания казачества, видели в православии его духовную основу. Вместе с тем, на формирование мировоззрения казаков-бурят оказал влияние буддизм. На православную церковь возлагалась миссионерская деятельность. Христианизация иноконфессионного и языческого населения, осуществляемая с помощью казаков, считалась эффективным способом утверждения русского влияния в восточных регионах. Отношения среди забайкальского, якутского и дальневосточного казачества отличались межконфессиональной толерантностью.  В казачьих землях на восточных окраинах России сложилась церковная организация (православные храмы и дацаны) и свое духовенство. Служители культа формировали религиозное мировоззрение, воспитывали казачество на патриотических и монархических идеалах, вносили свой вклад в создание системы начального образования казаков. Важная роль церковью отводилась отправлению христианских культов - поклонению священным некрополям, почитанию иконы, соблюдению религиозных праздников. Самым почитаемым символом для казачества восточноазиатской России стал канонизированный  Святитель Иннокентий Иркутский. Забайкальские казаки на протяжении веков поклонялись Селенгинскому Животворящему Кресту, Иргенской иконе Св. мученицы Параскевы-Пятницы, Быркинской иконе распятия Спасителя.55 Дальневосточные казаки чтили Св. Албазинскую икону Богоматери Слово плоть бысть.56 С ростом самосознания казачества, идентификации себя как русского воинства в православных храмах стали появляться образы канонизированных предводителей русского народа в борьбе с недругом. В частности, почитался образ святого Александра Невского у забайкальских казаков, святого великомученика и победоносца Георгия, архистратига Михаила у амурцев и уссурийцев. В казачьей культуре синтезировались элементы религиозного и воинского ритуалов. Религиозная символика была эффективной формой эмоционального воздействия в системе духовного воспитания казачества.

В пятой главе Духовная культура казачества исследуются ценностные ориентации казаков, их трансформация в духовный мир и формирование ментальности казачества, выразившейся в традиционных формах культуры - легендах, заговорах, устном народном творчестве и вере.

В первом параграфе Эволюция духовного облика казаков восточных окраин России         дается определение базового понятия в  духовности человека - ментальность, под которой понимается устойчивое духовно-историческое явление культуры, образа жизни людей, заданное языком, традицией, воспитанием, религией, исторической общественной практикой. Духовные качества казачества исследуются исходя из объективных культурно-исторических констант - принадлежности русской культуре, социально-сословного положения и многолетних контактов с коренным населением - якутами, юкагирами, бурятами и тунгусами. Подчеркивается амбивалентность казачьего менталитета. На уровне психологии в нем сформировались такие черты, как смелость, честность, вольнолюбие, природная смекалка, дисциплинированность и исполнительность. Одновременно его характеризует отсутствие инициативы, склонность к авантюре и бесчинствам, проявление анархизма. Главной идеологией казачества стал девиз: За Веру, Царя и Отечество, центральным звеном  которого является патриотизм. Патриотические чувства у казаков формировались по мере укоренения их в дальнем приграничье, и окончательно укрепились после участия приамурских казаков в войнах начала ХХ в. Якутские казаки ощущали себя государственниками, слугами царской власти, выполняя административно-полицейские обязанности. Казачеству восточных окраин России присуща внутрисословная этническая и конфессиональная терпимость. Отношения между казаками различных национальностей строились в процессе выполнения общих служебных обязанностей, исходя из единства интересов, сходства в понимании общей картины мира.

В работе большое внимание уделено роли субъективного фактора в формировании авторитарной казачьей культуры. Исследован вклад генерал-губернаторов и войсковых атаманов в развитие края. В заключение параграфа  делается вывод, что казачество восточных окраин страны обрело способность воспроизводить собственные кадры, воспитало командиров, обладавших лидерскими качествами, закаленных в боях, преданных казачеству и России. Формирование их нравственных качеств происходило под влиянием социальной среды. Казачье офицерство было плоть от плоти рядовой казачьей массы. Их жизненная позиция складывалась в условиях станичного быта, военной организации и духовного климата, царившего в семьях.

Во втором параграфе Ментальные характеристики казачества по материалам фольклора представлен культурно-исторический портрет казаков восточных окраин России на основе произведений устного народного творчества. Важным средством воспитания ментальных качеств казаков стал фольклор - песни, сказания, легенды, заговоры, пословицы и поговорки. В них утверждались, державность, патриотизм и героика, народность и трудолюбие, проявлялся духовный склад казачества: природный ум, пытливость, смелость, способность к самопожертвованию, терпимость и житейская хитрость. Произведения фольклора  использованы в исследовании как интересные источники в силу того, что в них раскрывается сложная судьба казачества, проживающего и несущего службу на самых дальних рубежах государства.

В заключении сделан вывод, что культура казачества восточных окраин России концептуально исследована в историческом контексте как целостное социальное явление, как совокупность разнообразных сфер жизнедеятельности казаков, как система. На защиту вынесены следующие положения:

- Культура якутского, забайкальского, амурского и уссурийского казачества развивалась как традиционная народная культура. Именно на основе народности и традиции с учетом новой природной, геополитической и социальной среды проживания формировались все сферы казачьей жизни.

- Определен социальный статус субъекта культуры. По мере разрешения геополитических задач, связанных с присоединением к России новых территорий на восточном направлении, менялось социально-политическое положение казачества. В XVII веке землепроходцы были самой пассионарной, синкретичной частью российского населения. С начала XVIII века оформляется государственная служба. Были созданы Якутский казачий полк, пограничные бурятские и тунгусский полки. Им придавался статус военного сословия. В середине XIX века казачество восточных окраин России представляло собой оформленное военное сословие в иерархии социальной структуры общества. Оно являлось социальным образованием, созданным государственной волей, наделенным государством системой льгот, прежде всего в землепользовании, и обязанным за это нести государственную службу. Говоря о казачестве как о сословии, тем не менее, нельзя не учитывать его этнокультурной самоидентификации - чувства исторической принадлежности к казачеству как особому народу, отражение этого в самобытном устном народном творчестве, выделение среди казачества внутрисословных групп купечества, дворянства, интеллигенции. Это делает не совсем корректным чисто сословный подход при определении положения казачества в обществе. Казачество восточных окраин России являлось военизированным сословием, в культуре которого сложились элементы, присущие этнокультурной общности.

- Казачество восточных окраин России было достаточно неоднородным, полиморфным социальным образованием. Выделить его в самостоятельную группу и объединить под общим названием казачество восточных окраин России позволил процесс колонизации, ограниченный общими целями и задачами, колонизационными потоками, территорией и хронологическими рамками. При этом культура якутского, забайкальского, амурского и уссурийского казачества каждая по-своему самобытна. Служба Царю и Отечеству была главным делом в жизни казаков. Якутское казачество выполняло обязанности внутренней стражи, и его культурный генотип отождествлялся с полицейской службой. Полифункциональное забайкальское и дальневосточное казачество являлось в первую очередь воинством, стоящим на защите рубежей государства Российского, а уж затем блюстителем внутреннего порядка. В мирной жизни казаки являлись частью сельского земледельческо-скотоводческого и промыслового населения.

- Следует различать якутское и приамурское казачество по этнокультурному типу. Русские казаки Якутии под влиянием этнокультурных процессов в большей степени утратили национальные славянские признаки, что выразилось в изменении физического типа и языка, наложило отпечаток на хозяйство и быт. Забайкальское казачество по этническому составу было неоднородным. Преобладающим населением были русские, с которыми соседствовали и несли службу казаки-буряты и казаки-тунгусы. В результате метизации от смешанных браков среди забайкальских казаков сложилось местное население - гураны. Несмотря на продолжающееся межэтническое взаимодействие, в Забайкалье сложился достаточно устойчивый состав казачьего населения. Амурское казачество было представлено выходцами из Забайкалья, больше половины из них в недавнем прошлом были крестьянами, поверстанными в казаки, часть казаков были переселены на Амур из европейских войск. Уссурийское казачье войско в начале ХХ в. пополнилось переселенцами с Дона, Кубани и Оренбуржья, привнесшими в культуру южнорусские славянские традиции. Все это придавало культуре дальневосточного казачества открытый эклектичный характер.

- Природно-географическая среда оказала непосредственное влияние на хозяйственную деятельность казачества восточных окраин России. Основными видами хозяйственной деятельности были земледелие, скотоводство и коневодство. Обилие свободных земель, удобных для хлебопашества, придавало сельскохозяйственному производству экстенсивный характер. Наличие лесов, больших и малых рек позволило казакам заниматься охотой и рыбной ловлей. Природные условия, генетическая культурная традиция, этнокультурные контакты составили основу бытового уклада, нашли отражение в системе питания, одежде, строительстве жилья.

- Базовым компонентом казачьей культуры была идея государственности. Государство нормативно регулировало все стороны жизни казачества, утверждало командно-бюрократический аппарат в войсках, осуществляло контроль не только за прохождением воинской службы, но и активно вмешивалось в решение бытовых вопросов. В эволюционном процессе формирования самосознания якутское, забайкальское и дальневосточное казачество идентифицировало себя слугами государевыми. Это проявлялось во всех формах культуры. Наследник престола традиционно являлся Августейшим атаманом казачьих войск. В  воспитании казаков большая роль отводилась государственной символике. Забайкальское казачество подготовило свои геральдические знаки, что само по себе является показателем степени зрелости системы. Государственные начала проходили через праздничную культуру, фольклор и др. Государственная идея отождествлялась со службой Царю и Отечеству.

В казаке как субъекте культуры формировались два начала - воина и пахаря. Служба включала как военное ремесло, так и хозяйственную деятельность.

- В войсках сложились ценностно-нормативные структуры, обеспечивающие стабильность казачьих обществ. Деятельность органов казачьего самоуправления была подчинена сохранению целостности общества, направлена на решение военно-служебных и хозяйственных задач. Прагматический характер носила образовательная система, направленная на подготовку казаков к воинской службе и крестьянскому труду, при этом обучение казачьих детей в Забайкалье и Якутии осуществляло Министерство просвещения, казачьи общества на Дальнем Востоке содержали школы за свой счет. Органичной частью казачьей культуры являлась религия. В казачьих землях на восточных окраинах России отсутствовала межконфессиональная рознь, при доминирующей роли православия исповедовался буддизм. Особенностью религиозного воспитания населения в пограничной полосе было акцентирование на патриотических и верноподданнических идеалах.

- Духовный мир казачества восточных окраин России формировался на основе православия, ценностей русской культуры, сословно-статусного положения казаков и под  влиянием этнических контактов с местным населением. В психологии якутского, забайкальского, амурского и уссурийского казачества закрепились устойчивые психогенетические стереотипы, присущие всему казачьему сословию, а также появились особенности, сформированные в специфическом социокультурном пространстве. Главная из них - самоидентефикация себя со службой на самых дальних рубежах Отчизны. Особенно это присуще забайкальскому по происхождению казачеству. Отдаленность от центра обостряла ощущения хозяев своей земли и необходимость ее защиты. Проживание и служба в полиэтнической и поликонфессиональной среде формировали умение не просто терпимо относиться к чужим верованиям и поведению, но  принимать и понимать их, по-соседски жить в одних поселках, воевать плечом к плечу на фронте, выручать товарищей в бою. Главными ценностями духовной культуры казачества являлись патриотизм, державность, религиозность, прагматизм, трудолюбие, внутрисословная толерантность.

- Следуя социокультурному закону, исторически могут возникать и развиваться такие системы, которые в состоянии обеспечивать собственную воспроизводственную деятельность. Представленное к защите исследование позволяет сделать вывод, что культура казачества восточных окраин России сложилась как система, в которой проявлялись сильные государственные начала,  обеспечивающие охрану государственных рубежей и безопасность внутренней жизни населения. Равнозначным составляющим компонентом культуры был  патриархальный уклад сельской жизни.

Переселение казаков на восточные окраины России осуществлялось с целью заселения новых земель, охраны границы и культурно-хозяйственного освоения края. С выполнением исторической миссии уже в начале ХХ века в правительственных кругах отношение к казачьим войскам Приамурья как к социально-экономическому и военно-политическому институту начало меняться. Подтверждением тому были многочисленные инспекции и проекты по кардинальному реформированию казачества. Участие казачества в Первой мировой войне подтвердило его военную состоятельность и одновременно показало экономическую неэффективность казачества как хозяйствующего субъекта. Объективно наметилась тенденция к замене казачества на регулярную армию и свободных от военной службы землепашцев, что и проявилось в ходе расказачивания.

В заключении необходимо отметить, что при создании концепции развития культуры казачества восточных окраин России как системы, ряд проблем не получил достаточного освещения. Обращение к историческому опыту чрезвычайно актуально для решения современных задач. В частности, модернизация органов местного управления на территории компактного проживания казачьего населения нуждается в более глубоком исследовании процессов становления, развития и функционирования органов традиционного казачьего самоуправления. За рамками настоящей работы осталось изучение организации здравоохранения в казачьих войсках. В исследовании не осуществлен тщательный анализ семейных отношений. Требует глубокого теоретического осмысления ряд мировоззренческих проблем, в частности, трансформации религиозного сознания казаков, особенно в Забайкалье.

Теоретические знания культуры востребованы в связи с развитием движение за возрождение казачества. Сегодня не стоит вопрос о реставрации патриархальных архаизмов культуры. Невозможно и развитие казачества по сословному пути в обновляющемся гражданском обществе. Опасны претензии современных казаков на этническое возрождение, неизбежно порождающие сепаратизм и конфликт с государством. Современная ситуация требует комплексного изучения и создания правового механизма по наиболее проблемным вопросам государственной службы казаков, отношений казачьих обществ с органами государственной власти и местного самоуправления, решения хозяйственных вопросов местного значения.

Практически неизученной остается история и культура казачества восточных окраин России в советский период. Но это уже самостоятельная тема. Важно знать места проживания потомков казачьего рода после расказачивания и репрессий, как шел процесс их ассимиляции в новой социальной среде, насколько сохранились в самосознании современных казаков лучшие традиции казачьей культуры. Анализ поставленных проблем позволит определить социальную базу сегодняшнего возрождения, ответить на вопрос о том, что представляет настоящее казачье движение - вызов времени, стремление восстановить историческую правду и использовать лучшие традиции в преобразовательном процессе или просто ностальгия по прошлому. Все поднятые вопросы требуют комплексного изучения со стороны историков, социологов, политологов, правоведов, культурологов, а представленная к защите работа может быть отправной точкой нового научного исследования.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Монографии

1. Культура дальневосточного казачества (вторая половина ХIХ - начало ХХ вв.). - Благовещенск, 2002. 160 с.

2. Культура казачества восточных окраин России (ХVII - начало ХХ вв.) - Благовещенск, 2008. 207 с.

3. Очерки традиционной культуры казачеств России. / ред Н.И. Бондарь, О.В. Матвеев - М. ; Краснодар, 2002. Т. 1. С. 301Ц306, 480Ц488, 558Ц562. Ц - 2005. Т. 2. С. 100Ц111,155Ц158, 484Ц497 ( в соавт.).

Статьи  в периодических журналах перечня ВАК

4. Шли встречь солнца. Жизнь и быт казаков. // Россия и АТР. - Владивосток, 2002, № 1. - С. 5 - 12.

5. Религия в жизни казачества восточных окраин России // Религиоведение - Благовещенск, 2008, № 1. - С. 49 58.

6. Роль исторических личностей в становлении казачества восточных окраин России // Россия и АТР. - Владивосток, 2008, № 4. - С. 5 13.

7. Религиозные символы и праздничные ритуалы в духовной культуре казачества восточных окраин России // Религиоведение - Благовещенск, 2009, № 1. Ц  С. 87 91.

8. Государственная символика в культуре казачества восточных окраин России // Военно-исторический журнал. М., 2009. № 4. - С. 63 65.

9. Роль казачества в укреплении границы России с Монголией и Китаем в XVIII первой половине XIX в. // Проблемы Дальнего Востока. М., 2009, № 3. - С. 110 118.

10. Казачье самоуправление на восточной окраине России // Социум и власть. - Челябинск, 2009, № 2. - С. 99 - 114, 118.

11. Русские казаки в Забайкалье. // Россия и АТР. Владивосток, 2009, №2. - С. 182 184.

Статьи в научных журналах и сборниках

12.  Культура дальневосточного казачества // Вестник образования и развития

науки Российской академии естественных наук. - СПб., 2001. - С. 176 181. 

13. К вопросу о роли казачества в культурно-хозяйственном освоении Дальнего Востока (конец ХIХ - начало ХХ вв. // Исторический опыт заселения и освоения Приамурья и Приморья в ХVII-ХХ вв. (К 350-летию похода В.Д. Пояркова на Амур) : Тез. докл. и сообщ. Междунар. науч. конф. Кн. 1. - Владивосток, 1993. Ц  С. 66 - 69.

14. Положение православной церкви в казачьих землях на Дальнем Востоке. // Записки Амурского областного краеведческого музея и общества краеведов. - Благовещенск, 1996. - С. 27 - 37.

15. Учителя в казачьих школах на Дальнем Востоке в конце ХIХ - начале ХХ вв. // Гродековские чтения: тез. науч.-практ. конф., посвященной 100-летию открытия Хабаровского краеведческого музея - Хабаровск, 1996. - С. 53 - 56.

16. К проблеме периодизации формирования казачьих войск в Приамурье: тез. докл. обл. науч.-практ. конф., посвященной 140-летию Амурской области и г. Благовещенска. - Благовещенск, 1998. - С. 20 - 24. 

17. Некоторые аспекты формирования религиозного мировоззрения дальневосточного казачества // Казачество как фактор исторического развития России: Первая общерос. науч.-практ. конф. : Документы и материалы. - СПб., 1999. - С. 119 - 122.

18. Общественная жизнь казачьей эмиграции в Китае // Записки Амурского областного краеведческого музея и общества краеведов. Вып. 9 - Благовещенск, 1999. - С. 173 - 178.

19. К вопросу о роли социокультурных институтов в обучении и духовном воспитании дальневосточного казачества // Дальний Восток России: исторический опыт и пути развития региона (Первые Крушановские чтения, 1998 г.). - Владивосток, 2001. - С. 185 - 187.

20. История дальневосточного казачества в монументальной культуре // Музеи - центры краеведческой работы: Матер. междунар. науч.-практ. конф., посвященной 110-летию Амурского областного краеведческого музея им. Г.С. Новикова-Даурского. - Благовещенск, 2001. - С.211 - 219.

21. К вопросу о системе образования в Забайкальском казачьем войске // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Вып. 2 - Благовещенск, 2001. - С. 303 - 307.

22. Культура русской казачьей эмиграции в Китае // Исторический опыт освоения Дальнего Востока. Благовещенск, 2001. Вып. 4. Этнические контакты. - С. 236 - 243.

23. Развитие казачьего самоуправления в годы революций и гражданской войны // Из истории гражданской войны на Дальнем Востоке (19181922гг.): сб. науч. статей. - Хабаровск, 2002. Вып. 3. Ц  С. 15 - 22.

24. Этнические контакты казачества с народами восточных окраин России // Азиатско-тихоокеанский регион в глобальной политике, экономике и культуре ХХI в.: мат. междунар. науч. конф. - Хабаровск, 2002. - С. 33 - 34.

25. Символика казачьей славы на Амуре // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. - Благовещенск, 2002. Вып. 3. - С. 170 - 174.

26. Жизнь и быт казаков на севере Дальнего Востока в воспоминаниях современников // Дальний Восток России: основные аспекты исторического развития во второй половине ХIХ - начале ХХ века (Вторые Крушановские чтения, 2001 г.) - Владивосток, 2003. - С. 62 - 65.

27. Земледельческий компонент в культуре казачества восточных окраин России // Аграрное развитие Дальнего Востока: история и современность: Материалы регион. науч.-практ. конф. - Благовещенск, 2005. - С. 318 - 325.

28.  Казачество восточных окраин России: харизматический компонент в ментальности // Казачество Дальнего Востока России во второй половине ХIХХХ вв.: сб. науч. ст.  - Хабаровск, 2006. - С. 9 - 20.

29. Казачья колонизация Дальнего Востока во второй половине ХIХ - начале ХХ вв. // Демографическая ситуация в Приамурье: состояние и перспективы: мат. регион. науч.-практ. конф. - Благовещенск, 2006. - С. 98 - 102.

30.  Этнокультурные отношения в казачьих землях восточных окраин России // Катанаевские чтения: мат. шестой Всеросс. науч.-практ. конф. - Омск, 2006. - С. 206 - 209.

31. Жилище казаков восточных окраин России как часть бытовой культуры сельского населения // Исторический опыт аграрных реформ в Сибири и на Дальнем Востоке : мат. регион. науч.-практ. конф., посвящ. 100-летию аграрной реформы П.А. Столыпина. - Благовещенск, 2006. - С. 98 101.

32. Забайкальские традиции в одежде амурских казаков // Приамурье - форпост России на дальневосточных рубежах : мат. регион. науч.-практ. конф. - Благовещенск, 2007. - С. 104 - 109.

33. История культуры казачества восточных окраин России в дореволюционной литературе // Тихоокеанская Россия в истории российской и восточно-азиатских цивилизаций (Пятые Крушановские чтения, 2006): В 2-х т. - Т. 2. - Владивосток, 2008. - С. 5 12.

---

1 Татищев В.Н. Записки. Письма - М., 1990.  С. 299; Миллер Г.Ф. История Сибири. Т. 1.   М. ; Л., 1939. С. 157159; Карамзин Н.М. История государства Российского. Кн. 2. Т. V.  М., 1989, С. 230231; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Т. V.    М., 1989. С. 304; Ключевский В.О. История сословий в России. - М., 1914.

2 Абаза К.К. Казаки. Донцы, уральцы, кубанцы, терцы. СПб., 1899; Бородин Н. Уральское казачье войско. Уральск, 1891; Васильев А.П. Забайкальские казаки. Исторический очерк. Т. 13. - Чита, 19161918; Железнов И.И. Уральцы. - СПб., 1888; Катанаев Г.Е. Краткий исторический обзор службы Сибирского казачьего войска с 1582 по 1908 гг. - СПб., 1908; Потто В.А. Два века терского казачества (15771801). - Ставрополь, 1991; Стариков Ф.М. Историко-статистический очерк Оренбургского казачьего войска с приложением статьи о домашнем быте оренбургских казаков, рисунков со знаменами и картами. - Оренбург, 1881; Щербина Ф.А. История кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1910.

3 Максимов С.В. На Востоке. Поездка на Амур в 1860Ц1861 гг. - СПб., 1864.; Пржевальский Н.М. Путешествие в Уссурийском крае. (1867Ц1869 гг.) - СПб. , 1870.

4 Крашенинников С.П. Описание земли Камчатки. - М., 1948; Россия и Германия: историко-культурные контакты (К 300-летию первого историка Сибири Г.Ф. Миллера) : Материалы международной. научной конференции. - Якутск, 2005; G.W.Steller Beschreibung von dem Lande Kamtchatka - Bonn, 1996.

5 Венюков М.И. Воспоминания о заселении Амура // Русская старина. Т. 24 - СПб., 1879; Кропоткин П.А. Записки революционера. - СПб., 1902; Свербеев Н.Д. Описание плавания по реке Амуру экспедиции генерал-губернатора Восточной Сибири в 1854 г. // Записки Сибирского отдела ИРГО. - СПб., 1855.

6 Кашин Н.И. Празднества и забавы приаргунцев. // Вестник РГО - СПб., 1858; Кашин Н.И. Свадебные обычаи приаргунцев. // Вестник РГО. Ч. ХХХ - СПб., 1860. С. 147-182.

7 Азадовский М.К. Заговоры амурских казаков // Живая старина. Вып. 4. - СПб., 1914; Он же. Песнь о переселении на Амур // Сибирский архив. - Минусинск, 1916, № 3Ц4; Логиновский К.Д. Свадебные песни и обычаи казаков Восточного Забайкалья  // Записки Приамурского отдела ИРГО. Вып. 2, т. 5 - Хабаровск, 1899; Он же. О быте казаков Восточного Забайкалья // Живая старина. Вып. 2 - СПб., 1902, № 12; Он же. Материалы к этнографии забайкальских казаков // Записки общества изучения Амурского края. Вып. 1, т. 9 - Хабаровск, 1903; Осокин Г.М. На границе Монголии. Очерки и материалы к этнографии юго-западного Забайкалья. - СПб., 1906. Богораз-Тан В.Г. Русские на Колыме // Жизнь. - СПб., 1899, № 6; Иохельсон В.И. Заметки о населении Якутской области в историко-этнографическом отношении. - СПб., 1895.

8 Грум-Гржимайло Г.Е. Описание Амурской области.  СПб., 1894; Унтербергер П.Ф. Приморская область. (1856Ц1898). Т. 8 - СПб., 1900; Унтербергер П.Ф. Приамурский край. (1906-1910). Т. 13 - СПб., 1912.

9 Приклонский В.П. Три года в Якутской области. Этнографические очерки // Живая старина. - СПб., 1890Ц1891; Маргаритов В.П. Камчатка и ее обитатели // Записки Приамурского отделения ИРГО. Вып. 1, т. 5 - Хабаровск, 1899; Он же. Общий очерк Анадырской округи, ее экономического состояния и быта населения // Записки Приамурского отдела ИРГО. - СПб., 1896; Сильницкий А.П. Поездка в Камчатку и на реку Анадырь // Записки Приамурского отдела ИРГО. Т. 2, вып. 3 - Хабаровск, 1901; Васильев А.П. Забайкальские казаки. Исторический очерк. - Чита, 1916 - 1918. Хорошхин М.П. Забайкалье: значение его для государства. - СПб., 1893; Эпов Н.Н. Забайкальское казачье войско. - Нерчинск, 1889; Иванов Р.С. Краткая история Амурского казачьего войска. - Благовещенск, 1912; Муров Г.Т. По русскому Дальнему Востоку: люди, их жизнь и нравы. - М. Т. 1 - 1909. Т.2 - 1911; Кауфман А.А. По новым местам. Очерки и путевые заметки. (1901Ц1903). - СПб., 1905.

10 Буссе Ф.Ф. Забайкальское инородческое войско. - М., 1897; Кроль М. О забайкальских бурятах // Записки Читинского отделения Приамурского отдела ИРГО. Вып. 1 - Чита, 1896; Серошевский В.Л. Якуты. Опыт этнографического исследования. Т. 1. - СПб., 1896; Цыбиков Г.Ц. Забайкальское бурятское казачье войско. // Избр. тр. Т. 2 - Новосибирск, 1981.

11 Орлов Н.А. Забайкальцы в Манчжурии в 1900 г. Очерки из истории Хайларского отряда - СПб., 1901; Ренненкампф П.К. Мукденское сражение: двадцатидневный бой моего отряда от Цинхегена до Мацзандане. - СПб., 1908; Куропаткин А.Н. Русско-японская война 1904-1905 гг. Итоги войны. - СПб., 2002.

12 Бахрушин С.В. Казаки на Амуре. - Л., 1925.

13 Белявский А.К. Рождаемость, брачность и смертность г. Сретенска, Забайкальской области с его окрестностями за время с 1840 по 1920 гг. // Известия общества врачей Южно-Уссурийского края. - Владивосток, 1925, №21.

14 Башарин Г.П. История земледелия в Якутии (ХVII в. - 1917 г.) - Якутск, 1989; Брянский А.М. Экономическое расслоение дальневосточной деревни. - Хабаровск, 1925; Бояр И., Новлянский М. Коллективизация и подъем сельского хозяйства Дальневосточного края. - Хабаровск, 1930;  Людевиг Л. Амурское земледелие в его прошлом, настоящем и вероятные виды на будущее // Известия амурского научно-экономического общества. - Благовещенск, 1924; Лежнин П.Д. Богатства Приамурья и Забайкалья. - Чита, 1923; Старков М.И. Амурское крестьянство накануне Октября. - Благовещенск, 1962; Мостахов С.Е. Сподвижники путешественников и исследователей. - Якутск, 1966; Сычевский Е.П. К вопросу о социальной структуре амурского крестьянства накануне Великой Октябрьской социалистической революции // Вопросы истории и социологии. - Благовещенск, 1972.

15 Кабузан  В.М. Как заселялся Дальний Восток. - Хабаровск, 1973; Он же. Дальневосточный край в XVII- начале ХХ вв. - М., 1985.

16 Крушанов А.И. Гражданская война в Сибири и на Дальнем Востоке (1918Ц1920). - Владивосток, 1972; Малышев В.П. Борьба за власть Советов на Амуре. - Благовещенск, 1972; Топчий А.Т. Аграрная политика в казачьих войсках Сибири и Дальнего Востока (1861-1917) // Казачество в революциях и гражданской войне. - Черкесск, 1988; Шиндялов Н.А. Октябрь на Амуре. - Благовещенск, 1973; Он же. Первая русская революция на Амуре. - Благовещенск, 1985; Щагин Э.М. Октябрьская революция в деревне восточных окраин России (1917 - лето 1918 гг.) - М., 1974; Он же. Крестьянство России в период трех революций. - М., 1987.

17 Воронина А.Я. Социально-экономическое положение забайкальского казачества в период империализма. - М., 1977; Зуев А.С. Русское казачество Забайкалья во второй четверти XVIII - первой половине ХIХ вв. - Новосибирск, 1989; Левашов В.С. Лирические песни забайкальских казаков и их потомков: Автореферат дисЕ канд. филол. наук. - Улан-Удэ, 1982;  Махниборода Т. В. Дальневосточное казачество в период с 1900 по 1917 гг.(социально-экономическое положение) : Автореферат дисЕ  к.и.н.  М., 1978; Сергеев О.И. Русское казачество и проблемы заселения, хозяйственного освоения и обороны дальневосточных рубежей в XVII-XIX вв.: Автореферат дис. Е канд. ист. наук. Владивосток, 1979.

18 Сафронов Ф.Г. Русские на Северо-Востоке Азии в XVII - середине ХIХ вв. - М., 1978.

19 Сергеев О.И. Казачество на русском Дальнем Востоке в XVIIЦXIX вв. - М., 1983.

20 История Дальнего Востока СССР в период феодализма и капитализма (XVII - февраль 1917 г.). - М., 1991; Крестьянство Дальнего Востока СССР ХIХ-ХХ вв. - Владивосток, 1991.

21 Георгиевский  А.П. Программа для собирания сведений о старине, быте, творчестве и языке дальневосточной области. - Владивосток, 1925; Он же. Русский фольклор на Дальнем Востоке. - Вып. 4. - Владивосток, 1928; Красноштанов С.И. Амурская экспедиция М.К. Азадовского. // Вопросы русской, советской и зарубежной литературы. - Хабаровск, 1972; Левашов В.С. Первый сборник песен Забайкальских казаков // Забайкальский краеведческий ежегодник. - Чита, 1972; Словарная картотека Г.С. Новикова-Даурского. / ред. Л.В. Кирпикова. - Благовещенск, 2003; Фетисова Л.Е. Судьба традиционного русского фольклора в Приморье. // Традиции и современность в культуре народов Дальнего Востока. - Владивосток, 1983; Элиасов Л.Е.  Русский  фольклор  Восточной  Сибири. - Улан-Удэ,  1960;

22 Миненко Н.А. Задачи изучения истории казачества восточных регионов России на современном этапе // Казаки Урала и Сибири в XVIIЦXX вв.: сб. научных трудов. - Екатеринбург, 1993.

23 История казачества Азиатской России / гл. ред. В.В. Алексеев. 3 т. - Екатеринбург, 1995.

24 Коваленко А.И. Культура дальневосточного казачества: история формирования и проблемы возрождения : дис. Е к.и.н.  - Владивосток, 1995; Савченко С.Н. Уссурийское казачье войско в гражданской войне на Дальнем Востоке (1917Ц1922 гг.) : дис. Е к.и.н. - Владивосток, 1998; Чертков А.С. Якутское казачество во второй половине XIX начале ХХ вв. : дисЕ к.и.н. - Владивосток, 1994.

25 Чертков А.С. Якутское казачество во второй половине ХIХ - начале ХХ вв.  - М., 1996.

26 Абеленцев В.Н. Амурское казачество. ХIХ-ХХ вв. - Благовещенск, 2004.

27 Уссурийское казачье войско. История и современность. - Владивосток, 1999.

28 Смирнов Н.Н. Слово о забайкальских казаках. - Волгоград, 1994.

29 Савченко С.Н. Уссурийское казачье войско в гражданской войне на Дальнем Востоке (1917Ц1922 гг.). - Хабаровск, 2002; Василевский В.И. Забайкальская белая государственность. - Чита, 2000; Ципкин Ю.Н. Антибольшевистские режимы на Дальнем Востоке России в период гражданской войны (1917Ц1922 гг.). - Хабаровск, 2003.

30 Ермак Г.Г. Семейный и хозяйственный быт казаков юга Дальнего Востока России. Вторая половина XIX - начало ХХ века. - Владивосток, 2005.

31 Никитин Г.В. Культура русских казаков Забайкалья (вторая половина XIX начало ХХ вв.) - Благовещенск, 2007.

3 Дальний Восток России в период революций 1917 года и гражданской войны. - Владивосток, 2003 (История Дальнего Востока России; Т. 3. Кн. 1).

4. Очерки традиционной культуры казачеств России / ред. Н.И. Бондарь, О.В. Матвеев. - М. ; Краснодар. Т. 1 - 2002; Т. 2 - 2005        

5 Ермак Г.Г. Культура уссурийского казачества: традиции и современность // Казачество как фактор исторического развития России.  - СПб., 1999; Лебедева Ж.К. Песенная традиция субъэтносов полярного ареала Северо-Востока Сибири // Культурное взаимодействие народов республики Саха (Якутия): история и современность. Якутск, 1995; Левашов С.В. Песенная традиция забайкальского казачества: перспектива комплексного исследования // Забайкальское казачество: история, традиции, перспективы развития. - Чита, 2000.

32 Аргудяева Ю.В. Русское население в Трехречье // Россия и АТР - Владивосток, 2006, № 4.

33 Казачество Дальнего Востока России во второй половине ХIХ - ХХ вв. / Сборник научных статей. - Хабаровск, 2006.

34 Константинов А.В. Константинова Н.Н. История Забайкалья (с древнейших времен до 1917 г.). - Чита, 2002.

35 Бреэре И. Казаки. - М., 1992; Стефан Д. Русские фашисты: трагедия и фарс эмиграции (1925Ц1945). - М., 1992; Удо Г. История казачества в германоязычной литературе // Вестник МГУ. Сер. 8. История. - М., 1993; Такахаси О. Посылка войск. Ч. 3. Снегом и метелью. Токио ; Осака ; Нагоя ; Кита-Кюсю, 1976;  Hindus M. The Cossacks. - London, 1945; Mc. Neal R. Tsar and Cossack. 1855Ц1914. - London, 1987; Germann U. Das Kasakentum in Russland zu Begginn der neunzigen Gahre: - Historische Traditionen und Zukun - ftsvisuonen - Kyln, 1992; Longworth Ph. The Cossacks, Five Centuries of Turbulent Life in the Russian Stepps. - New York, 1970; Simpson J. H. The Refugee Problem. - London, 1939; Steller G.W. Beschreibung von dem Lande Kamtchatka. - Bonn, 1996; Raeff M. Russia Abroad. A Cultural History of the Russian Emigration, 1919Ц1939. - New Yoek ; Oxford, 1990; Rosenberg W. Liberals in the Russian Revolution. - New York, 1974.

36 Тоболина Т.В. Изучение истории казачества. Тенденции. Перспективы. - М., 2000;

37 Сергеев О.И. Советская историография казачества на русском Дальнем Востоке в XVII-XX вв. // Проблемы истории Дальнего Востока в отечественной литературе. - Владивосток, 1986; Лазарева С.И., Сергеев О.И. Теме - объективный анализ: российская эмиграция на Дальнем Востоке // Россия и АТР. - Владивосток, 1996, № 2;  Мухачев Б.И. О необходимости новых подходов к изучению роли белого казачества в гражданской войне // Казачество Дальнего Востока: проблемы современности и перспективы развития : материалы научно-практической конференции. - Владивосток, 1996; Чернавская В.Н. Восточный фронтир России XVII - начала XVIII века: Историко-историографические очерки. - Владивосток, 2003; Галлямова Л.И. Русский Дальний Восток в контексте новейшей отечественной историографии: картина последних лет // Россия и АТР. - Владивосток, 2006, № 2; Она же. Современные тенденции в изучении отечественной истории // Дальний Восток России: проблемы социально-политического и культурного развития во второй половине ХIХ - ХХ в. - Владивосток, 2006. (Тр. Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока. Сер. Отечественная истории. Т. 13)

38 Столетие военного министерства. Т.11. - СПб., 1902;  Азиатская Россия.  - СПб., 1914.

39 Материалы Высочайше утвержденной под председательством статс-секретаря Куломзина комиссии для исследования земледелия и землепользования в Забайкальской области. - Вып. 1-16. - СПб., 1898.

40 Казачья книжка / сост. Е.Г. Шайтанов - СПб., 1897;.Забайкальская казачья книжка / сост. М. Хорошхин,  Е. Путилов - СПб., 1893; Памятка амурского казака / сост. Р.А. Вертопрахов - Благовещенск, 1911.

41 Кириллов, А.В. Географическо-статистический словарь Амурской и Приморской областей со включением некоторых пунктов сопредельных с ними стран. - Благовещенск, 1894.

42 Труды Амурской экспедиции. Вып. I-XVI. - СПб., 1911-1913.

43 Атаман Семенов. О себе. Воспоминания, мысли и выводы. - М. 1999.

44 РГВИА. Ф. 13. Оп 2/110. Д. 151. Ч. 2. Л. 343-347.

45 Васильев А.П. Забайкальские казаки. Т. 1 - Чита, 1916 - Приложение. С.2.

46 История казачества Азиатской России. Т. 2 - Екатеринбург, 1995. С. 17.

47 Отчет Забайкальского казачьего войска за 1912 г. - Чита, 1912. С. 172Ц173

48 Справка о населении и хозяйстве в Амурском и Уссурийском казачьих войсках. - СПб., 1893. С. 2Ц3.

49 История казачества Азиатской России. Т.2 - Екатеринбург, 1995. С.95.

50 ГААО. Ф. 10-и. Оп. 1. Д. 57. Л. 1-3.

51 Якутский край. - 1907, № 7.

52 РГИА. Ф. 391. Оп. 4. Д. 1938. Л. 6 обЦ8.

53 Отчет правления Амурского казачьего войска за 1901 г. С. 12Ц14.

54 Протокол совещания по вопросам казачьих школ // Забайкальский хозяин. - Чита, 1912, № 8

55 Забайкальские епархиальные ведомости. - Чита, 1914, № 4.

56 Благовещенские епархиальные ведомости. - Благовещенск, 1905, № 2

   Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разное