Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разным специальностям  

УЧРЕЖДЕНИЕ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК

ИНСТИТУТ ЭКОНОМИКИ РАН

На правах рукописи

КЛЮКИН Петр Николаевич

СТАНОВЛЕНИЕ ТЕОРИИ ХОЗЯЙСТВЕННОГО КРУГООБОРОТА

В РОССИЙСКОЙ ТРАДИЦИИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО АНАЛИЗА

КОНЦА XIX Ц ПЕРВОЙ ТРЕТИ XX ВЕКА

Специальность 08.00.01 Экономическая теория

(область исследований: история экономической мысли)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора экономических наук

Москва - 2012

Диссертационная работа выполнена

в Центре методологических и историко-экономических исследований

направления Теоретическая экономика

Учреждения Российской академии наук Института экономики РАН

Официальные оппоненты:                академик РАН

                                               Маевский Владимир Иванович

                                       доктор экономических наук, профессор СПбГУ

                                               Широкорад Леонид Дмитриевич

доктор экономических наук, ведущий научный сотрудник ЦЭМИ РАН

Дзарасов Руслан Солтанович

Ведущая организация: Московский государственный университет

имени М.В. Ломоносова

Защита состоится 11 октября 2012 года в __ часов на заседании диссертационного совета Д 002.009.04 по защите докторских и кандидатских диссертаций по специальности 08.00.01 - Экономическая теория Института экономики РАН по адресу: 117218, Россия, Москва, Нахимовский проспект, 32.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ИЭ РАН по адресу: 117218, Россия, Москва, Нахимовский проспект, 32.

Автореферат разослан л______________ 2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Кандидат экономических наук, доцент                 Серебренникова Т.И.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В кризисные периоды жизни общества естественным образом обостряется интерес как к фундаментальным концепциям прошлого, так и к поиску альтернатив в отношении уже сложившихся теорий и подходов. Особенностью настоящей работы является неразрывное совмещение этих двух исследовательских направлений в одно целое: исторические исследования являются необходимым моментом в формулировке основоположений новой концепции. В диссертации исследуется проблематика хозяйственного кругооборота, которая может дать лучшее понимание механизма функционирования материально-вещественных потоков в экономике, а также особенностей поведения кругооборота ее материального продукта в кризисных ситуациях.

Интерес к проблеме кругооборота был прежде всего связан с построением основ национального счетоводства. Устойчивое внимание к ней на протяжении десятилетий наблюдалось у авторитетных теоретиков, близких к неоклассическому направлению и оказавших на него значительное влияние (Й. Шумпетер). Исследования показывают, что и неоклассические авторы не были чужды ей. Например, из воспоминаний Д. Патинкина следует, что на важность проблематики кругооборота указывал один из идейных столпов Чикагской школы Ф. Найт, полагавший, что кругооборот позволяет понять как работает экономическая система в целом1. Термин кругооборот систематически встречается в работах Р. Фриша (лeco-circ graphs), Р. Нурксе (лRingschema), Р. Стоуна, видного японского экономиста И. Ямады и др.

Политико-экономические проблемы кругооборота инициировали и более локальные, но не менее значимые дискуссии. Такова, в частности, полемика начала 1930-х гг. между П. Сраффой и Ф. фон Хайеком по теории производства и экономического цикла, оказавшая влияние на формирование Общей теории занятости, процента и денег Дж.М. Кейнса. Таково и разграничение проблем кругооборота и лэкономического цикла в наследии теоретиков Кильской школы в конце 20-х - начале 1930-х гг. (А. Леве, Г. Найссер, Ф. Бурхардт, А. Келер).

В результате термин кругооборот нашел отражение в структуре макроэкономических понятий неоклассической теории. Однако он утратил в дальнейшем смысл научно-исследовательской программы, оставшись лишь удобной иллюстрацией модели круговых потоков (model of circular flows), которая традиционно излагается в разделе о системе национальных счетов2 или даже в рамках методологических принципов макроэкономики3. Такое его положение, учитывая как 250-летнюю историю проблемы, так и приведенные выше оценки видных теоретиков лосновного течения, представляется явно недостаточным и даже искажающим его подлинный смысл.

Стремление восстановить в правах не только понятие кругооборота, но и метод, органически связанный с его исследованием, побуждает обратиться к наименее изученному в этом отношении периоду конца XIX - первой половины XX в. В этот период большое значение как с точки зрения историографии теории кругооборота, так и с точки зрения творческого потенциала политико-экономической традиции играла российская научная школа, школа, так и загубленная в пеленках (акад. Н.Я. Петраков). Исторически она в наибольшей степени была связующим звеном между ведущими теоретиками кругооборота: К. Марксом, В. Леонтьевым и П. Сраффой. Однако творческое наследие крупнейших отечественных политикоэкономов указанного периода (М.И. Туган-Барановского) и экономистов-математиков (В.К. Дмитриева, Н.Н. Шапошникова, В.И. Борткевича, Г.А. Харазова, Е.Е. Слуцкого) остается практически малоизученным и не востребованным. Это обстоятельство, связанное с возрождением отечественного наследия в лице его виднейших представителей, составляет главный аспект актуальности настоящего исследования.

Степень разработанности проблемы. Проблематика хозяйственного кругооборота, восходящая к Экономической таблице Кенэ образца 1766 г. (ларифметическая формула) и II тому Капитала Маркса (1885), после маржиналистской революции 1870-х гг. была отодвинута на задний план неоклассической теорией и парадигмой общего экономического равновесия. В первой половине XX века ей в строгом смысле не нашлось законного места ни в трудах по линии Маршалла, ни в трудах по линии Вальраса. Тем не менее, традиция кругооборота продолжала развиваться, неоднократно входя в соприкосновение с лосновным течением экономической науки. Об этом прямо свидетельствуют Нобелевская премия, присужденная В. Леонтьеву за развитие метода затраты - выпуск (1973), масштабная полемика двух Кембриджей по проблеме капитала 1960-х - 1970-х гг. и возникновение на этой почве неорикардианского направления экономической мысли (Sraffian school). И отнюдь не случайно архитектор неоклассики П. Самуэльсон назвал эти годы высокой теории лэпохой Леонтьева и Сраффы4.

Развиваемая в работе система взглядов основывается на синтезе двух интеллектуальных традиций, и может быть представлена в структурном виде так:

               

       Схема иллюстрирует тот факт, что в магистральную традицию кругооборота Кенэ Рикардо - Маркс - Сраффа встраивается российская традиция экономического анализа периода конца XIX - первой трети XX в. В рассматриваемой проблеме три аспекта: 1) репрезентация традиции кругооборота как теоретического фона исследований российских экономистов; 2) описание собственно российской традиции экономического анализа кругооборота и принцип такого описания; 3) способ связи этих двух традиций в истории экономической мысли. Ни один из трех элементов до сих пор не получил в литературе своего полного отражения.

       1) Наиболее изученный в отечественной литературе период - период формирования и развития классической политэкономии от Кенэ до Маркса (В.М. Штейн, И.И. Рубин, Д.И. Розенберг, И.А. Трахтенберг, Э.Я. Брегель, Ф.Я. Полянский, В.С. Афанасьев, Г.Н. Сорвина и др.). Изложение основывалось прежде всего на представлениях самого Маркса, изложенных им в Теориях прибавочной стоимости (IV том Капитала), а также на комментариях и замечаниях В.И. Ульянова-Ленина и других марксистов ортодоксального толка. Оно уделяло основное внимание понятиям прибавочная стоимость и воспроизводство и давало в принципе адекватное представление о теории воспроизводства в классический период. Однако в силу естественных причин оно было ограничено рамками XIX века. Рассмотрение классической политэкономии в более широком контексте с западными теориями впоследствии также проводилось (А.В. Аникин), но анализ был скорее научно-популярным. Там же, где этот анализ был строго научным, российской традиции (за исключением В.К. Дмитриева) вовсе не находилось места (И.Г. Блюмин). При этом взгляды Ф. Кенэ и Д. Рикардо трактовались, в общем, с ортодоксальных марксистских позиций (И.И. Рубин, И.С. Плотников, И.Д. Удальцов, М.Н. Смит-Фалькнер, А.Л. Реуэль, А.И. Казарин, И.И. Коваленко, В.В. Дроздов). Тем не менее, заслугой данного этапа развития исследований была критика догмы Смита, т.е. адекватная оценка наследия Смита в теории воспроизводства, а также приоритет в анализе наследия именно Рикардо, а не Дж.С. Милля (к чему на Западе подошли только к середине XX в.).

Обращаясь к другому крайнему элементу схемы - П. Сраффе и его теории, можно видеть, что Производство товаров посредством товаров (1960) анализировалось в нашей стране в советское время под рубрикой критики немарксистских теорий в преподавании политической экономии. Инициированный во многом дискуссией двух Кембриджей в теории капитала 1960-х гг., этот анализ также производился с марксистских позиций (И.М. Осадчая, В.Г. Шемятенков, А.Г. Милейковский, Р.М. Энтов, К.Б. Козлова, А.С. Гальчинский и др.). Между тем сравнение теорий Сраффы и Маркса с однозначным приоритетом в сторону последнего сильно ограничивало ценность подобного анализа. Не были замечены и оценены по достоинству две основные новации Сраффы: а) формулировка зерновой модели в теории стоимости/ценности (1951), ее эвристический потенциал в переосмыслении наследия классиков в истории экономической мысли (по примеру Маркса); и б) не меньшая, чем Рикардо, роль Кенэ в архитектонике сраффианской теории, являющей собой политико-экономическую идею кругооборота через производство товаров посредством товаров, т.е. в своем чистом виде. Благодаря мысли о том, что у Сраффы лцены производства смешиваются со стоимостями, практически не получила развития проблема трансформации стоимостей в цены производства (за исключением трудов К.К. Вальтуха), ставшая на Западе одной из основных теоретических проблем при анализе Марксова Капитала (П. Самуэльсон, М. Моришима и др.). Это не позволило исследовать историко-экономические корни проблемы, ведущей к В.И. Борткевичу и его статьям о Марксе (1906-1907). Только в 1988 г. было, наконец, указано на этого автора количественной версии большого противоречия I и III томов Капитала как на предтечу неорикардианской ревизии марксизма (А.Ю. Чепуренко). О том же, чтобы от Борткевича вернуться к исходным построениям Дмитриева, речи уже не было.

В отличие от политэкономов экономисты-математики в 1960 1980-е гг. исследовали более общие модели Дж. фон Неймана и Д. Гейла в теории экономического равновесия и динамики (акад. В.Л. Макаров, А.М. Рубинов, акад. В.М. Полтерович, Ю.Н. Черемных, В.А. Булавский и др.). С другой стороны, в прикладном аспекте теория Сраффы заслонялась в это время методом затраты - выпуск В. Леонтьева, или, в нашей литературе, межотраслевым балансом (акад. А.Г. Гранберг, В.В. Коссов, Э.Ф. Баранов, Э.Б. Ершов и др.). Даже после перевода Производства товаров на русский язык (1999) концепция Сраффы зачастую продолжала упрощенно трактоваться как модифицированная теория общего равновесия Л. Вальраса (В.В. Быков, версия Экономической мысли в ретроспективе М. Блауга). В связи с проникновением сраффианских идей на российскую почву с конца 1990-х гг., переводом ряда работ П. Гареньяни, Х.Д. Курца и Н. Сальвадори, а также благодаря усилиям ученых из Москвы (С.С. Дзарасов, Р.С. Дзарасов) и Санкт-Петербурга (И.И. Елисеева, Д.В. Мельник и др.) сейчас имеется более адекватное представление об идеях Сраффы. Тем не менее синтеза их с другими течениями экономической мысли до сих пор нет. Как и в политико-экономических исследованиях советского периода (например, в работах Я.А. Кронрода), в ходу по-прежнему остается термин воспроизводство, имеющий сугубо марксистское основание.

       2) История российской экономической мысли периода 90-х гг. XIX - конца 20-х гг. XX в. в различных аспектах изучалась и описывалась неоднократно (В.В. Святловский, М.М. Филиппов, В.Я. Железнов, В.М. Штейн, И.Г. Блюмин, И.И. Рубин, Дж.Ф. Нормано, Б. Ижболдин, Н. Ясны, А. Ноув, А. Цауберман, Н.С. Шухов, акад. Л.И. Абалкин, Г.Н. Сорвина, А.А. Белых, Г.Г. Богомазов, Л.Д. Широкорад, И.А. Благих, А.Г. Худокормов, Е.Н. Калмычкова, М.Г. Покидченко и др.). Однако во всех этих исследованиях речь не шла о целенаправленном выделении традиции анализа экономического кругооборота в России. Ближе всех к этой задаче подошли авторы, которые, во-первых, подвергали изучению труды экономико-математического направления (И.Г. Блюмин, Н.С. Шухов, А.А. Белых), и, во-вторых, стремились найти конкретную точку отсчета в развитии экономического анализа в России с начала 1890-х гг. (акад. Л.И. Абалкин, Г.Н. Сорвина). Однако эти направления до сих пор не были соединены воедино.

       Дополнительной трудностью являлось недостаточное количество сведений об отдельных экономистах, а также предвзятые оценки в отношении их творчества. Так, в наследии М.И. Туган-Барановского теория кризисов изучалась (в виду следующих из нее идей Н.Д. Кондратьева относительно больших циклов) на порядок чаще, чем теория рынка. Последняя же с самого начала трактовалась тенденциозно, как незаконная ревизия схем воспроизводства Маркса (Р. Люксембург). Экономические очерки Дмитриева анализировались или в качестве объекта критики марксистов (И.Г. Блюмин), или - в зрелое советское время в аспекте модели полных затрат труда, прообраза модели межотраслевого баланса (акад. В.С. Немчинов, А.Л. Вайнштейн). Эта точка зрения, впервые выраженная еще в Истории русской экономической мысли 1966 г. под редакцией А.И. Пашкова (Н.С. Шухов), нашла в итоге свое отражение в многочисленных авторитетных изданиях5. При этом так и не была замечена связь Дмитриева и Сраффы в контексте развития современного неорикардианства (А.А. Белых). Возрождение научного интереса к имени Дмитриева в начале 1990-х гг., вместе с тем, было началом обширной программы по воссозданию целостного облика русской экономической мысли дореволюционного периода (Г.Н. Сорвина, Ю.П. Кожекин, Л.С. Гребнев). Творческое наследие Н.Н. Шапошникова, явно недостаточно изученное в своем целом, затрагивалось только в связи с исследованиями Кондратьевского Конъюнктурного института 1920-х гг. (С.Л. Комлев), и не касалось дореволюционного периода. В.И. Борткевича изучали как статистика (О.Б. Шейнин, И.И. Елисеева, А.Л. Дмитриев), восприятие же его экономических работ затруднялось как сложным немецким языком, так и господством в России ортодоксального марксизма. Творческое наследие Г.А. Харазова, также написанное по-немецки, не исследовалось в России вообще, если не считать нескольких ссылок в Политической экономии рантье Н.И. Бухарина (1914). Авторитетные западные исследователи (Х.Д. Курц, Б. Шефолд), за рядом исключений (Дж. Жильбер, М. Эгиди, Г. Стаматис), трактовали Харазова как предтечу фон Неймана и особенно Сраффы, в конечном счете отказывая его концепции в самостоятельной ценности. Творчество Е.Е. Слуцкого испытало на себе крайне непродуктивное деление на Слуцкого-экономиста и Слуцкого-статистика (как и в случае с Борткевичем), вследствие чего его экономические взгляды изучались односторонне и фрагментарно и не получили целостного освещения (А.А. Конюс, В.А. Волконский, Б.В. Гнеденко). Показательно, что большая работа в этом направлении была проделана другом Слуцкого статистиком Н.С. Четвериковым, составившим библиографию работ ученого и сделавшим перевод самой известной его статьи по экономике 1915 г. (1963). В математическом мире до сих пор господствует точка зрения, что взнос Слуцкого в человеческую культуру является по преимуществу взносом математика (акад. А.Н. Колмогоров).

       Из богатой на экономические исследования эпохи 1920-х гг. диссертантом выделяются прежде всего имена В. Леонтьева и Н.Д. Кондратьева. В советский период метод затраты - выпуск активно изучался, но лишь на своей зрелой стадии, начиная с 1-го издания Структуры американской экономики 1941 г. (А.А. Конюс, акад. В.С. Немчинов, акад. А.Г. Гранберг), а не на этапе своего формирования в конце 1920 - середине 1930-х гг. Однако именно в это время Леонтьев, создававший аналитическую и эмпирическую схемы кругооборота, был максимально близок отечественной традиции экономического анализа. Это подтверждается его тесными связями с Борткевичем, идейным родством с построениями Туган-Барановского, Дмитриева, Харазова, а также А.В. Чаянова и - в методологическом отношении А.А. Чупрова. Обходился стороной в советское время и вопрос об иных - чем Кенэ, Маркс и Вальрас - источниках метода Леонтьева: о наследии Кильской группы экономистов, усилиях математика Р. Ремака (1888-1942) в области создания линейных производственных систем (1929).

       Наследие Н.Д. Кондратьева, интерес к которому был пробужден с середины 1980-х гг., изучалось прежде всего в аспекте длинноволновой динамики (А.В. Полетаев, акад. С.Ю. Глазьев); этому с 1992 г. способствовала и деятельность Международного Фонда Кондратьева (акад. Л.И. Абалкин). Однако с начала 2000-х гг. наметился новый путь: внимание исследователей было привлечено к иной, не социологической (Ю.Н. Давыдов, отчасти Ю.Б. Кочеврин), интерпретации Бутырской рукописи 1930-1931 гг. (Н.А. Макашева). Тем не менее, в отсутствие полного текста Суздальских писем (2004), а также ясного понимания эволюции Слуцкого-экономиста в 1920-е гг. задача идентификации проблематики кругооборота в позднем творчестве Кондратьева была в то время только намечена. Для ее решения необходимо было рассмотреть а) идеи Кондратьева в контексте избранных трудов Конъюнктурного института при Наркомфине (1922-1928), и б) проблему соотношения Кондратьев - Слуцкий, проливающую свет на то, кто же из этих двух ученых был по логике последним представителем традиции экономического анализа кругооборота в России указанного периода. Стоит отметить, что западные исследователи (В. Барнетт, Дж.Л. Клейн, У. Самуэлс), изучающие аналогичный исторический материал, не ставят проблему под таким углом зрения.

       3) Своеобразие места, которое занимает российская традиция экономического анализа кругооборота в приведенной выше схеме, определяется тем, что вместо одной вершины в классике (Маркс) она имеет теперь дело с двумя (Маркс и Сраффа). Это позволяет трактовать приведенную выше схему как триаду классическая политическая экономия - X Сраффа, а российскую традицию - как средний термин X в ней, приобретающий двойственный характер. С одной стороны, российская традиция оказывается как бы заранее зажатой между Марксом и Сраффой; может показаться, что это обедняет ее, лишает теоретической самостоятельности как промежуточный этап в развитии теории кругооборота. Но с другой стороны - и это ключевой момент - окаймляющие ее вершины в конечном итоге выполняют функцию не якорей, а зеркал, в которых, особенно в последнем (творческом пути Сраффы), отражается поступательное развитие традиции. Сама же традиция выстраивается таким образом, чтобы дотянуться до лучших образцов мировой экономической мысли и вступить с ними в отношение продуктивной конкуренции, а отнюдь не простого и пассивного, по преимуществу, заимствования идей (А.В. Полетаев, 2008).

       Итоговая трактовка российской мысли указанного периода как среднего термина, связующего оба крайних, имеет под собой то основание, подтверждаемое Кембриджскими архивными данными (доступ к которым открыт с 1994 г.), что существует непосредственная преемственность идей Маркса и Сраффы. Она обеспечивается тем, что Сраффа изначально стремился переформулировать Маркса в современных терминах, путем замены его метафизики и терминологии гегелевского типа своей собственной современной метафизикой и терминологией. Условием, при котором Сраффа в 1920-е гг. возвращался к Марксу, а от него к старым классическим экономистам У. Петти и Ф. Кенэ, была критика теории Маршалла и его метода частичного равновесия. Для более углубленного понимания теории кругооборота, по мнению диссертанта, необходимо осуществить возврат к старым российским экономистам, т.е. прежде всего к трудам российских экономистов дореволюционного периода.

       Такая постановка проблемы является оригинальной. Она увязывает в единый узел 1) логику развития российской экономической мысли в наименее изученный период ее развития, 2) широкое полотно 250-летней истории эволюции теории хозяйственного кругооборота, которая не замыкается на Марксовы схемы общественного воспроизводства, а стремится идти дальше, 3) историко-научный контекст достижений мировой науки, наметивших ее превращение в лосновное течение, а также ту роль, которую играли в этом процессе передовые исследования российских экономистов.

       Объект, предмет и метод исследования. Объектом исследования является российская экономическая мысль в наиболее плодотворный период ее существования конца XIX - первой трети XX в. В конце XIX в. Россия вышла в число лидеров мировой экономической науки. Под лидерством имеется в виду выдвижение оригинальных экономических теорий, получающих распространение в других странах Западной Европы и США. Российская экономическая мысль этого периода рассматривается в контексте развития мировой экономической науки как данного времени, так и в рамках более широкого периода, с середины XVII до середины XX в.

       Предмет исследования теория хозяйственного кругооборота, развиваемая и обсуждаемая в литературе начиная с формулировки Зигзага первого варианта Экономической таблицы Кенэ (1758-1759). В отличие от понятия воспроизводства, где кругооборот является лишь средством для подготовки условий нового производства, в диссертации непосредственным предметом исследования является сам кругооборот как непрерывный процесс. Следует уточнить, что использование термина кругооборот у Маркса относится к качественному анализу смены форм капитала на микроэкономическом уровне. В данном исследовании под кругооборотом экономики понимается прежде всего макроэкономический процесс. Впервые такая трактовка понятия кругооборота была дана и обоснована В. Леонтьевым в его работе Хозяйство как кругооборот (1928). В настоящее время благодаря, прежде всего, усилиям акад. В.И. Маевского и руководимого им Центра эволюционной экономики в Институте экономики РАН изучение проблематики кругооборота приобретает новый импульс. Верхней границей в хронологии проблемы принято Производство товаров посредством товаров Сраффы (1960) - произведение, в котором политико-экономическая теория кругооборота получила, по мнению диссертанта, систематическое обоснование и развитие в XX в. Позднейшие работы сраффианцев (Я. Стидмена, Л. Пазинетти, П. Гареньяни, М. Десаи, Б. Шефолда, Х. Курца, Н. Сальвадори и др.) развивают идеи Сраффы в разных и неоднозначных направлениях и требуют отдельного дополнительного исследования.

       Теория хозяйственного кругооборота, рассмотренная в процессе исторического развития, относится к разряду нестандартных, характеризуется наличием многочисленных лакун, особенно в период после Маркса, а также амбивалентным толкованием исходной терминологии. Например, кругооборот у Кенэ и у Кейнса трудно примирить друг с другом, хотя провозвестница этих идей, немецкая экономическая мысль 1930-х - 1970-х гг., считала иначе (Ф. Бурхардт, Ф. Грюниг, Г. Петер, М. Кролль, Г.-Г. Нутцингер, А. Оберхаузэр и др.).

       Следует уточнить, что в диссертации предметом исследования является только теория хозяйственного кругооборота. Эта теория является более узким предметом исследования по сравнению со всеми экономико-математическими теориями, которые были представлены в России в данный период и исследовались в работах Н.С. Шухова и А.А. Белых. В частности, отдельными предметами исследования, не вошедшими в данную диссертацию, являются теории экономического цикла, модели экономического роста, теории линейного программирования.

       В качестве метода исследования используется обоснованный и развитый диссертантом принцип возвратной традиции в истории экономической мысли. Суть его заключается в том, что развитие последней представляется не как однонаправленное линейное движение лиз прошлого в настоящее, где находится исследователь (внешний наблюдатель), а как троякое движение: 1) осознание экономистом-теоретиком проблемы в настоящем для него времени, 2) необходимое возвращение к идеям предшественников, 3) формулировка собственной концепции в качестве нового шага в развитии искомой проблематики. Наш подход имеет много общего с тематическим анализом науковеда Дж. Холтона (рус. пер. 1981). Но он также учитывает и ценную (в свете макроэкономической составляющей хозяйственного кругооборота) мысль Й. Шумпетера о том, что каждый теоретик обладает собственным предтеоретическим видением. В случае теории кругооборота это - физиократическая в основе своей концепция лочевидности, имеющая свои прототипы и у Кенэ (1756), и у Харазова (1910), и у Слуцкого (1925-1926), и у Сраффы (1951, 1960).

       Среди других методов, которые являются общепризнанными в общественных науках, в работе использовались: метод единства исторического и логического (с поправкой на наш принцип возвратной традиции), математический метод, метод сравнительного анализа.

       Источники исследования. Своеобразие постановки проблемы и характер ее рассмотрения предполагали преимущественное использование первоисточников на основных европейских языках, архивных материалов, а также информации, не отраженной в стандартной письменной форме (материалов переписки, и даже - в случае Слуцкого и Кондратьева устных сообщений-воспоминаний). Вторичная литература при этом также использовалась в оптимальном по возможности объеме.

Теоретическую и информационную базу исследования составили:

первоисточники по теории кругооборота на основных европейских языках (Ф. Кенэ, А. Смит, Д. Рикардо, К. Маркс, Й. Шумпетер, А. Лёве, Ф. Бурхардт, В. Леонтьев, Г. Петер, П. Сраффа, В.С. Немчинов, П. Самуэльсон, М. Моришима, И. Ямада), часть из которых впервые введена в научный оборот в отечественной литературе;

труды-первоисточники видных представителей различных школ и направлений российской экономической мысли (М.И. Туган-Барановский, В.Ф. Залесский, В.К. Дмитриев, Р.М. Орженцкий, Н.Н. Шапошников, В.С. Войтинский, В.И. Борткевич, Г.А. Харазов, Е.Е. Слуцкий, А.Д. Билимович, Л.Н. Юровский, Н.Д. Кондратьев; А.И. Чупров, Н.Ф. Даниельсон, Н.И. Зибер, В.Э. Ден, Л. Винярский, А.Н. Миклашевский, В.Я. Железнов, С.Н. Булгаков, И.И. Иванюков, А.А. Исаев, П.Б. Струве, А.В. Чаянов, А.А. Кауфман, Н.И. Бухарин, А.А. Чупров, Д.Н. Иванцов и др.);

обобщающие исследования по истории экономической мысли России и Запада (А. Онкен, В.В. Святловский, М.И. Туган-Барановский, Ш. Жид, Ш. Рист, В.М. Штейн, В.Я. Железнов, С.И. Солнцев, И.Г. Блюмин, К. Прибрам, Й. Шумпетер, Э. Жамс, В.В. Орешкин, А.И. Пашков, Н.С. Шухов, Б. Селигмен, В.С. Афанасьев, А.В. Аникин, М. Блауг, А.Г. Худокормов, В.С. Автономов, Л.И. Абалкин, М.Г. Покидченко);

        труды отечественных авторов советского периода по теории воспроизводства (К.В. Островитянова, И.А. Трахтенберга, Э.Я. Брегеля, Я.А. Кронрода, Н.А. Цаголова, А.И. Ноткина, Л.С. Гребнева);

труды по историографии физиократии XVIII XX вв. (А. Онкена, С. Бауэра, Г. Шелле, Г. Велерса, П. Морида, Л. Шейниса, М.М. Ковалевского, М. Бира, Т. Нейла, Дж. Ваджи, Л. Шарля и др.);

труды современных авторов неорикардианского направления экономической мысли (Я. Стидмэна, Л. Пазинетти, П. Гареньяни, Дж. Итуэлла, Д.М. Нути, М. Десаи, Б. Шефолда, Х. Курца, Н. Сальвадори, Дж. Жильбера, К. Герке, К. Лагера, Ж. Факкарелло, Г. Монгиови и др.);

труды по историографии жизни и творчества российских экономистов: М.И. Туган-Барановского (Г.Н. Сорвина, Л.Д. Широкорад, А.Л. Дмитриев, К. Мондэй); В.К. Дмитриева (Н.Н. Шапошников, П.Б. Струве, Д.М. Нути, А. Занни, Г.Н. Сорвина, Ю.П. Кожекин); Н.Н. Шапошникова (С.Л. Комлев); В.И. Борткевича (О.Б. Шейнин, И.И. Елисеева, А.Л. Дмитриев, В. Климт); Г.А. Харазова (Н.И. Бухарин, Н. Можковска, М. Эгиди, Дж. Жильбер, Г. Стаматис, Х.Д. Курц, М.В. Бодриков, К. Герке); Е.Е. Слуцкого (Н.С. Четвериков, А.А. Конюс, Дж. Гандольфо, И.И. Елисеева, Г. Раушер, Дж. Чипман, К. Виттих, О. Бьеркхольт); В. Леонтьева (А.Г. Гранберг, С.А. Калядина, К. ДеБрессон, К. Герке, Э. Картер, Г. Хагеманн); Н.Д. Кондратьева (Н.А. Макашева, С.Л. Комлев, Е.В. Белянова, Л.И. Абалкин, Ю.В. Яковец, Л.Д. Широкорад, В. Барнетт).

       Цель исследования состоит в том, чтобы на основе ретроспективного изучения эволюции теории хозяйственного кругооборота от Кенэ до Сраффы выделить и оценить вклад российской традиции экономического анализа периода конца XIX - первой трети XX в., представив отечественное наследие в качестве необходимого (и в то же время самостоятельного) этапа в развитии этой теории. Для достижения поставленной цели предполагается решение таких взаимосвязанных задач, как 1) выявление и описание теории хозяйственного кругооборота как непрерывно развивающейся тематической традиции; 2) экспликация принципов и схем кругооборота у представителей российской традиции экономического анализа дореволюционного периода, включая имена крупнейших экономистов-математиков В.К. Дмитриева, В.И. Борткевича, Г.А. Харазова и Е.Е. Слуцкого; 3) анализ комплекса идей в теории кругооборота у видных российских экономистов 1920-х гг. - В. Леонтьева, Н.Д. Кондратьева, Е.Е. Слуцкого; 4) сопряжение идей российских экономистов-теоретиков с политико-экономическими идеями П. Сраффы; 5) формулировка эвристического потенциала рассматриваемых концепций кругооборота для нужд современной теории и обобщение соответствующих результатов.

       Научная новизна диссертационного исследования.

1) На историко-экономическом материале переосмыслено значение понятия кругооборот в экономике. В отличие от понятия воспроизводства у Маркса, где кругооборот является лишь средством для подготовки условий нового производства, он представляет собой непрерывный повторяющийся круговой процесс жизнедеятельности экономики. В этом случае кругооборот становится самостоятельным объектом исследования. Впервые такая трактовка понятия кругооборота была систематически развита В. Леонтьевым в его работе Хозяйство как кругооборот (1928). Опираясь на новое понятие хозяйственного кругооборота, в диссертации впервые прослеживается исследование этой проблемы с середины XVIII в. до середины XX в. Особое внимание уделяется разработке теории хозяйственного кругооборота в российской экономической науке периода конца XIX - первой трети XX в.

2) Предложена новая аналитическая схема, обобщающая Зигзаг Кенэ и являющаяся продолжением сраффианской логики переосмысления наследия Рикардо в теории кругооборота. Она включает в себя основные достижения этой теории: вертикально-ориентированный ряд (целей и средств, или, в экономической терминологии, товаров и капиталов) неопределенной длины, который постепенно сходится; элемент, замыкающий ряд и выполняющий функцию лочевидности, т.е. отношения только к себе самому, а не к чему-то другому. Полученная схема является прямым следствием идей, развитых российской традицией экономического анализа кругооборота (от Туган-Барановского до Харазова и Слуцкого).

       3) Впервые в историко-экономической литературе выделена и описана российская традиция анализа экономического кругооборота, которая развивалась в России с конца XIX в. до начала 1930-х гг. Выявлена теоретическая последовательность исследований Туган-Барановского - Дмитриева - Шапошникова - Борткевича - Харазова - Слуцкого, раскрыты содержащиеся в их произведениях принципы и схемы кругооборота. Введены в научный оборот а) диссертация Слуцкого Теория предельной полезности (1910, опубликована в России в 2010), раскрывающая процесс становления Слуцкого-обществоведа; и б) имя и творческое наследие экономиста-математика Георгия Артемовича Харазова (1877-1931). Обосновано место, занимаемое Харазовым в российской аналитической традиции, раскрыто основное содержание его теории рядов производства и пракапитала (Urkapital).

       4) Обосновано существенное для российской экономической мысли различие линии Туган-Барановского и линии Дмитриева в теории хозяйственного кругооборота. Анализ линии Туган-Барановского позволил раскрыть значение исследований экономистов Н.И. Бернштейна (1911) и Л.В. Курского (1916), вернуть их имена отечественной науке. Линия Дмитриева привела к переоценке значения и творческого вклада В.И. Борткевича (1906-1907) в традицию хозяйственного кругооборота.

       5) Доказано, что при формировании теории экономического кругооборота российские экономисты исследуемого периода использовали метод возвратной традиции. В отличие от последовательного хронологического развития теории метод возвратной традиции означает разработку теоретических положений, высказанных на более раннем этапе развития науки и не реализованных в свое время. Он представляет собой альтернативу традиционному в историко-экономических исследованиях подходу, когда истоки создаваемой теории выявляются у ее непосредственных предшественников.

       6) Переосмыслена логика трансформации взглядов Н.Д. Кондратьева в Бутырский и Суздальский период его творчества относительно проблем хозяйства как единого целого (1930-1935). Проанализирована его модель динамики с элементами воспроизводства общественного капитала и труда 1934 г. в контексте теории хозяйственного кругооборота.

       7) На основе ретроспективного анализа Берлинского и Кильского периодов творчества В. Леонтьева (вторая половина 1920-х гг.) раскрыто методологическое и политико-экономическое значение его идей, приведших впоследствии к созданию метода затраты выпуск. Показана связь его диссертации Хозяйство как кругооборот (1928, рус. пер. 2006-2008) с российской интеллектуальной традицией, включавшей имена М.И. Туган-Барановского, В.К. Дмитриева, В.И. Борткевича, Г.А. Харазова, А.А. Чупрова и А.В. Чаянова.

       8) В контексте проблематики хозяйственного кругооборота переосмыслено место и значение ряда идей Е.Е. Слуцкого в 1920-е гг. Раскрыто, в данном контексте, содержание его работ об У. Петти (1914), о критике теории ценности Бем-Баверка и о началах праксеологии как науки (1926-1927, рус. пер. 2010). Увязана в единое целое проблематика ранних работ ученого - от неопубликованных фрагментов Мюнхенских писем (1903-1905) до Теории предельной полезности (1910, ч. II) и Теории бюджета потребителя (1915, з 12-13).

       9) Впервые в отечественной литературе проанализирована историко-экономическая программа П. Сраффы по изучению теории кругооборота до Маркса (прежде всего концепций Ф. Кенэ и Д. Рикардо) на основе сформулированного им принципа зерновой модели, базирующегося на доктрине лобщественного излишка (social surplus). Реконструирована логика исследований П. Сраффы в 1920-е - 1950-е гг., чтобы показать узловые точки соприкосновения его теории с идеями ведущих российских экономистов-математиков дореволюционного периода: В.К. Дмитриева (1898-1904), Шапошникова (1906, 1912), Борткевича (1906-1907), Харазова (1909-1910), Слуцкого (1914, 1926-1927).

10) Впервые в отечественной историко-экономической литературе дана связная характеристика наследия Кильской группы экономистов, позволяющая включить в орбиту исследований хозяйственного кругооборота идеи А. Леве, Г. Найссера, Ф. Бурхардта и А. Келера. Показано влияние идей этой группы на разработку В. Леонтьевым основ метода затраты - выпуск конца 1920-х гг.

       11) Сформулирована (на основе обобщения наиболее продуктивных идей Харазова и Слуцкого) структурная схема кругооборота реальной экономики, состоящей из трех секторов: потребительского сектора, где население живет на заработную плату; сектора промышленности, производящего товарный излишек; и денежного сектора, который выступает в качестве основания системы и, соответственно, в качестве замыкающего ее элемента, обеспечивающего максимальную норму прибыли по экономике в целом. Данная схема, являющаяся аналогом уже не Зигзага, а Таблицы Кенэ образца 1766 г., позволяет проводить конкретный анализ взаимоотношений отдельных социальных групп в контексте кругооборота народного хозяйства.

Теоретическая и практическая значимость работы. В процессе подготовки работы диссертантом осуществлены переводы (с англ., фр., нем. языков), а также научное редактирование и комментарии: 1) классических текстов по теории кругооборота: Ф. Кенэ, П.-С. Дюпон де Немура, В. Леонтьева, П. Сраффы, П. Самуэльсона, А. Филлипса, Ш. Майтала, Т. Барны, С. Билджинсоя; уточненный перевод ряда текстов Ф. Кенэ, Д. Рикардо и К. Маркса, имеющих отношение к исследуемой проблематике, опубликован в серии Антология экономической мысли (2006-2011); 2) трудов российских экономистов представителей традиции анализа экономического кругооборота: В.И. Борткевича, Е.Е. Слуцкого, М.А. Бунятяна (оппонента Туган-Барановского), сотрудников Кондратьевского Конъюнктурного института А.А. Конюса и Т.И. Райнова; 3) текстов классиков историографии физиократии: С. Бауэра и Т. Нейла; 4) текстов представителей различных школ экономической мысли, так или иначе связанных с указанной проблематикой: Дж.М. Кейнса, С. Кузнеца, М. Ротбарда. Введены или вновь возвращены в научный оборот (переизданы с примечаниями и комментариями) тексты М.И. Туган-Барановского, В.К. Дмитриева, Е.Е. Слуцкого, Н.Д. Кондратьева, Я.П. Герчука, Н. Бернштейна, Л.В. Курского, М.А. Бунятяна, А.А. Богданова-Малиновского, А. Онкена, И.Г. Блюмина, Д.Б. Рязанова, Т.А. Авдалбегяна.

Материал диссертации может быть использован для дальнейшего развития воспроизводственного подхода к экономике в современных условиях; для доработки учебных курсов по истории экономических учений, для обновления и уточнения методологии историко-экономических исследований; для составления обобщающих учебников, учебных пособий и хрестоматий во вузовским дисциплинам История экономических учений и Теоретическая экономика.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации были изложены в публикациях автора, научно-редакторских материалах 14-томной серии Антология экономической мысли (издательство Эксмо, 2006-2011), сообщениях на ежегодно проводимых Институтом экономики РАН и Международным фондом Н.Д. Кондратьева Кондратьевских чтениях (2004, 2006-2008, 2011), а также в докладах:

Был ли В. Леонтьев представителем российской традиции? (4 октября 2006 г., РАГС при Президенте РФ) - в качестве лауреата Почетной медали РАЕН имени В.В. Леонтьева За достижения в экономике на ХХ Междисциплинарной дискуссии по перспективам развития российской и мировой экономики Макромодели Василия Леонтьева и перспективы развития российской и мировой экономики;

ФТеория предельной полезностиФ Слуцкого: к проблеме издания на русском языке (28 июня 2007 г., Киевский национальный экономический университет им. В. Гетмана, г. Киев) - в рамках круглого стола Творческое наследие Е.Е. Слуцкого;

Инноватика и капитал в теории ренты Д. Рикардо (24 апреля 2008 г., МГУ им. М.В. Ломоносова) - на секции Инновационный тип воспроизводства (общемировые и национальные аспекты) в рамках Международной научной конференции Инновационное развитие экономики России: национальные задачи и мировые тенденции;

О процедуре замыкания в производственных системах от Кенэ до Сраффы (8 декабря 2009 г., МГУ им. М.В. Ломоносова) - на программной секции Теоретические проблемы общественного воспроизводства в рамках Первого Российского экономического конгресса (модератор акад. В.И. Маевский);

Особенности использования статистического метода Н.Д. Кондратьевым и Е.Е. Слуцким: сравнительный анализ (16 февраля 2011 г., Институт экономики РАН) в качестве лауреата Золотой медали Н.Д. Кондратьева за вклад в развитие общественных наук на VII Международной Кондратьевской конференции;

New circular-flow schema based on Quesnay-Charasoff-Slutsky implications (as a deduction from Marxian formula ) [Новая схема кругооборота, основанная на результатах Кенэ - Харазова Слуцкого (дедукция из Марксовой формулы Д - Т Д')] (18 мая 2012 г., Санкт-Петербург) - на сессии Марксизм в рамках 16-й ежегодной международной конференции Европейской ассоциации историков экономической мысли Институты и ценности в экономической мысли (16th Annual ESHET Conference 2012).

Отдельные положения и выводы диссертации использовались в преподавании курса История экономических учений на экономическом факультете НИУ ВШЭ (2000-2012 гг.), были доложены на круглом столе RT-12 Книги: лидеры и аутсайдеры рынка (8 апреля 2010 г., НИУ ВШЭ) в рамках XI Международной научной конференции по проблемам развития экономики и общества.

Структура работы. Работа состоит из введения, семи глав, трех приложений и заключения.

Введение.

ЧАСТЬ I. ТЕОРИЯ ХОЗЯЙСТВЕННОГО КРУГООБОРОТА

В ИСТОРИИ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ

ГЛАВА 1. РАЗВИТИЕ ТЕОРИИ ХОЗЯЙСТВЕННОГО КРУГООБОРОТА В XVIII Ц XX ВВ.

1.1. О сущности хозяйственного кругооборота.

1.2. Этапы развития экономической теории кругооборота от Кенэ до Сраффы.

1.3. Метод возвратной традиции в истории экономической мысли и механизм его реализации (два примера).

1.3.1. Реконструкция П. Сраффой теоретического наследия Д. Рикардо (1951).

1.3.2. Реконструкция политико-экономического наследия Кенэ (1736-1767).

1.4. Методология возвратного движения в российской экономической мысли конца XIX - первой трети XX в.

ЧАСТЬ II. РОССИЙСКАЯ ТРАДИЦИЯ АНАЛИЗА ХОЗЯЙСТВЕННОГО КРУГООБОРОТА В ДОРЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПЕРИОД (1890-1915 гг.)

ГЛАВА 2. ЗАРОЖДЕНИЕ РОССИЙСКОЙ ТРАДИЦИИ АНАЛИЗА ХОЗЯЙСТВЕННОГО КРУГООБОРОТА В ТРУДАХ М.И. ТУГАН-БАРАНОВСКОГО И В.К. ДМИТРИЕВА

2.1. Первый возврат от Маркса к Кенэ и создание Туган-Барановским основ теории рынка.

2.1.1. Восприятие теории австрийской школы Туган-Барановским и идея лорганического синтеза (1890).

2.1.2. Развитие Марксовых схем общественного воспроизводства и особенности перехода к теории кризисов.

2.2. Экономические очерки Дмитриева: возврат от Маркса к Рикардо в теории ценности.

2.2.1. Программа лорганического синтеза в исполнении Дмитриева и ее историко-экономическое значение.

2.2.2. Элементы кругооборота в экономике машинного производства.

2.3. Линия Туган-Барановского и линия Дмитриева в российской традиции экономического анализа.

2.3.1. Линия Туган-Барановского: исследования Н.И. Бернштейна и Л.В. Курского в теории кругооборота.

2.3.2. Линия Дмитриева: особенности восприятия неоклассики Н.Н. Шапошниковым (1905-1912).

2.3.3. Критика Шапошниковым теории процента О. фон Бем-Баверка и вклад в теорию распределения: новая схема кругооборота.

ГЛАВА 3. РАЗВИТИЕ РОССИЙСКОЙ АНАЛИТИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ В ТРУДАХ В.И. БОРТКЕВИЧА И Г.А. ХАРАЗОВА

3.1. Исчисление ценности и цены в системе Маркса и проблема трансформации.

3.2. Второй возврат от Маркса к Кенэ в трудах Харазова: критически-конструктивная программа лусовершенствования классической экономии.

3.2.1. Замещение теории прибавочной стоимости принципом чистого продукта.

3.2.2. Теория ступеней производства и пракапитала.

3.3. Перспективы развития марксизма в представлении Харазова.

ГЛАВА 4. ЭЛЕМЕНТЫ ХОЗЯЙСТВЕННОГО КРУГООБОРОТА В ТЕОРИИ Е.Е. СЛУЦКОГО В 1902-1915 гг.

4.1. Мюнхенские письма Слуцкого в контексте развития российской традиции анализа кругооборота от Туган-Барановского до Харазова.

4.2. Теория рынка Слуцкого и его вариант лорганического синтеза.

4.3. Развитие идей В. Парето и теория бюджета потребителя.

4.3.1. Эволюция теории бюджета потребителя в работах Слуцкого 1910-1915 гг.

4.3.2. Элементы хозяйственного кругооборота в Теории предельной полезности 1910 г.

4.3.3. Переосмысление вклада Слуцкого в теорию полезности в контексте лординалистской революции 1930-х гг. и становления микроэкономики как науки.

ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Ряд Туган-Барановский - Дмитриев - Шапошников - Борткевич - Харазов - Слуцкий как базис отечественной аналитической традиции дореволюционного периода.

ЧАСТЬ III. ТЕОРИЯ ХОЗЯЙСТВЕННОГО КРУГООБОРОТА

В РОССИЙСКОЙ ТРАДИЦИИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО АНАЛИЗА

В 1920-е И В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 1930-х гг.

ГЛАВА 5. ПРОБЛЕМЫ ХОЗЯЙСТВЕННОГО КРУГООБОРОТА В ТВОРЧЕСТВЕ Н.Д. КОНДРАТЬЕВА В 1920 1930-е гг.

5.1. Проблемы статики и динамики в наследии Кондратьева 1924-1935 гг.

5.2. Элементы хозяйственного кругооборота в Бутырской рукописи.

5.3. Переосмысление динамической модели расширенного воспроизводства 1934 г. в контексте достижений российской аналитической традиции.

ГЛАВА 6. В. ЛЕОНТЬЕВ КАК ПРЕДСТАВИТЕЛЬ РОССИЙСКОЙ ТРАДИЦИИ АНАЛИЗА ХОЗЯЙСТВЕННОГО КРУГООБОРОТА (1925-1936).

6.1. Исследовательская программа Леонтьева в Берлинский и Кильский периоды его деятельности.

6.2. Особенности возвратного движения исследований Леонтьева в истории экономической мысли.

6.3. Становление метода затраты - выпуск в 1928-1936 гг.

ГЛАВА 7. ПОЛИТИКО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ Е.Е. СЛУЦКОГО В 1920-е гг.

7.1. Слуцкий и традиция хозяйственного кругооборота.

7.2. Значение метода возвратной традиции для исследований Слуцкого 1920-х гг.

7.3. Контуры программы построения формальной экономической науки.

ПРИЛОЖЕНИЕ 2. Сраффа как зеркало российской традиции экономического анализа в теории хозяйственного кругооборота.

ПРИЛОЖЕНИЕ 3. Дедукция новой схемы кругооборота из Марксовой всеобщей формулы капитала Д-Т-Д' (на основе обобщенных идей Харазова и Слуцкого).

Заключение.

Библиография.

II. ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ И НАУЧНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ, ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ

1. Переосмысление понятия кругооборот, реконструкция философии, стоящей за ним, и периодизация теории хозяйственного кругооборота. В результате историко-экономического анализа концепций народнохозяйственного кругооборота за основу принимается трактовка кругооборота как макроэкономической структурной модели хозяйства в его целом, впервые систематически развитая в диссертации В. Леонтьева Хозяйство как кругооборот (1928, рус. пер. 2006, 2008). Она отличалась от представлений Й. Шумпетера (1908, 1911) объективным характером рассмотрения, не допускающим понятий редкости и лограниченности благ; принципиально иначе толковала понятия капитала, затрат и выпуска, соотношение техники и хозяйства по сравнению с ведущими теоретиками тех лет О. фон Бем-Баверком (локольные методы производства), Ф. фон Визером (теория вменения), И. Фишером (капитал как запас богатства в некий момент времени), Дж.Б. Кларком (капитал как поток благ, средство производства как фонд), Г. Шмоллером (необходимость существования человека в хозяйстве).

Под философией кругооборота понимается определенный взгляд на экономическую систему, определенное видение ее. Философской основой кругооборота является философия лочевидности (фр. lТvidence). Она имела свои прототипы в классической западноевропейской философии от Р. Декарта до Э. Гуссерля и была своеобразным образом сформулирована Кенэ в статье Очевидность в Энциклопедии Дидро и ДТАламбера (1756, рус. пер. 2008). Суть ее заключается в близости к естественнонаучному типу мышления, что важно в свете поиска альтернативы инверсивному диалектическому методу Гегеля и Маркса (мышление теоретиков кругооборота оказывается ближе к Канту). Вместо времени в кругообороте на первую роль в явном виде выдвигается пространство системы, месторасположение составляющих ее элементов. Движение по кругу отличается от направленного движения вовне тем, что в системе кругооборота нет внешнего целеполагания, т.е. нет обособленного субъекта, она строго объективна. Бытие, сохранение системы в целом важнее, чем частное лобладание благом и приращение благ внутри нее. Повторяющееся движение производит впечатление отсутствия динамики, но это не так, ибо время не исчезает, а свернуто. Очевидность трактуется как предел сходимости вертикально-ориентированного ряда, в котором каждый уровень означает определенную ступень производства товаров от высшего до низшего. Кроме того, в отличие от воспроизводства (Reproduktion) формализация понятия кругооборот требует репрезентации и решения ряда специфических важных проблем, таких как замыкание системы, характер динамики (стационарный, а не статический характер поведения во времени), взаимодействие составляющих систему элементов в рамках родовидовой иерархии.

Теория хозяйственного кругооборота прошла в своем развитии два этапа: 1) Кенэ - Маркс, и 2) различные концепции после Маркса. От надлежащей интерпретации этапа 1 и от выбора надлежащего варианта из комплекса первичных подходов этапа 2 зависит направление развития теории кругооборота.

Обращаясь сначала к этапу 2, в диссертации проводится подразделение подходов к проблеме следующим образом. А) Концепции конца 1920-х гг., близкие к теории воспроизводства, которые были реакцией (в терминологии П. Самуэльсона) на маржиналистскую революцию 1870-х гг.: теория хозяйственного кругооборота В. Леонтьева (1928), идея производства товаров посредством товаров П. Сраффы (1928-1930), модель устойчивого равновесия в игре двух участников с нулевой суммой Дж. фон Неймана (1928); Б) теории японской Киотской школы 1930-х 1940-х гг. (К. Шибата, Я. Таката).

В диссертации показано, что наследие Киотской школы, следующее идее синтеза теорий Маркса и Вальраса, родственно идеям В.И. Борткевича и Г.А. Харазова. Это подтверждается и результатами, которые были получены представителями послевоенного поколения: теоремой Н. Окишио (1961) о критике закона тенденции нормы прибыли к понижению на основании роста технического строения капитала, и фундаментальной марксистской теоремой М. Моришимы (1973), согласно которой норма прибыли положительна только тогда, когда положительна норма эксплуатации. Недостатком подхода Киотской школы является, в этой связи, не только применение теории общего экономического равновесия к Капиталу Маркса, но и игнорирование физиократических идей Кенэ.

Наследие Леонтьева до создания метода затраты - выпуск (1936, 1941) тесно примыкает к российской аналитической традиции; из него заимствуется только обновленное по сравнению с Марксом понятие кругооборота. Модель Неймана (1928) следует несколько иной методологии, что подтвердилось ее позднейшей эволюцией в сторону теории игр и теории ожидаемой полезности (1944); сходство же модели общего равновесия Неймана (1937, 1945-1946) с круговой схемой Сраффы, особенно в части понятийного аппарата (Б. Шефолд, Х. Курц), представляется нам недостаточным для формирования новой концепции. Тем не менее, следует учесть условия формирования фон Неймановской модели в начале 1930-х гг. в рамках т.н. Венского семинара, а также наличие точек пересечения ее с теорией Харазова.

В итоге в качестве ориентира была избрана теоретическая схема производства товаров посредством товаров Сраффы, опирающаяся на неорикардианство и физиократию, что имеет большое значение для интерпретации домарксовой политической экономии.

       Теперь обратимся к этапу 1. Историко-экономические исследования Сраффы были основаны на двухступенчатом возвратном движении сначала к Марксу, а затем от него к старым классическим экономистам У. Петти и Ф. Кенэ. I часть Производства товаров Сраффы была выстроена на принципе имманентного вбирания историко-экономического материала в предложенную Сраффой аналитическую схему. Начав с девиза Петти рассуждать в терминах числа, веса и меры (система уравнений), в з 1-3 он опирается на лестественную экономику Кенэ, в з 4-21 - систему Рикардо, в з 22 - Маркса (идея максимальной нормы прибыли); идеи А. Смита и Р. Торренса относительно остаточного постоянного капитала как побочного продукта, на наш взгляд не бесспорно трактуемые Сраффой, занимают свое место уже в части II Многопродуктовые отрасли и основной капитал. Таким образом, эта схема позволяет формулировать теоретические положения: о товаре неизменной мере стоимости (з 23-35, 43), о методе редукции издержек производства к датированным количествам труда (з 48) и о переключении методов производства (часть III). С помощью круговой схемы производства товаров посредством товаров 1960 г. Сраффа применил зерновую модель, обоснованную в своем Предисловии к Рикардо (1951, рус. пер. 2007), к случаю n базисных товаров.

       Сраффа рассматривал свой подход как альтернативу подходу Маркса и в то же время его продолжение. ЕЕсть опасность закончить [теорию], как Маркс, который опубликовал Капитал, но не закончил Теории прибавочной стоимости. Что еще хуже, Маркс не сумел в понятийном отношении замкнуть теорию на себя без помощи истории как средства объяснения. Моя цель: представить историю, которая есть действительно вещь, относящаяся к сущности, в настоящем (архив Сраффы: D3/12/11: с. 35). Его трактовка физиократии, однако, имела в основном полемический аспект, т.к. была направлена против маржиналистских теорий ценности и распределения, поэтому была слабее трактовки Рикардо.

Введение в научный оборот Системы марксизма Г.А. Харазова (1910), в котором физиократическая теория вышла на новый уровень разработки, позволяет сформулировать следующий тезис о поступательном развитии физиократии как научного направления: 1758 - 1810-е - 1860-е - 1910 - 1960. Периодичность этого ряда в большей степени объясняет логику развития данного направления, чем концепция С.Т. Лоури (1974), основанная на выяснении этимологических особенностей понятия кругооборот, или же концепция мыслительных образцов К. Прибрама (1949, 1953). Это позволяет заполнить пробел между Кенэ и Марксом, а затем между Марксом и Сраффой. Вслед за Зигзагом Кенэ (1758-1759) физиократические идеи получают свое развитие как минимум в трех текстах: Замкнутом торговом государстве И.Г. Фихте (1800), который вместо Kreislauf использует еще абстрактный термин Umlauf; статье О научных способах исследования естественного права Г.В.Ф. Гегеля (1802-1803); и, более явно, в работах Й.(О.М.) Ланга (1775-76 - 1820), особенно в О высшем принципе политической экономии (1807) и Основных направлениях политической арифметики (1810).6 После анализа Марксом Таблицы Кенэ в рамках собственной схемы воспроизводства (письмо к Ф. Энгельсу от 6 июля 1863) и наступает, собственно, черед Системы марксизма Харазова (1910), произведения, которое по своей глубине и систематике может быть сопоставлено только с Производством товаров посредством товаров Сраффы (1960).

       2. Базовая аналитическая схема, обобщающая Зигзаг Кенэ. На основе реконструкции наследия Ф. Кенэ, прежде всего Зигзага и статьи Очевидность, можно сформулировать новую базовую аналитическую схему7:

                               (1)

Во второй строке производится средство 1, затраченное в первой строке (), в третьей - средство 2, затраченное во второй строке (), и т.д. Последовательное перемещение , и т.д. от средства к своему исходному состоянию и затем к цели демонстрирует связность ряда или мультипликативный принцип взаимозависимости отраслей: будучи средством в одной отрасли, затем становится целью в другой. Выражение означает лочевидность, которая выполняет функцию замыкания системы, сходящейся при достаточно большом n.

Утверждение. Пусть ряд средств является однородным и образуется по принципу убывающей геометрической прогрессии вида , а замыкание системы означает воспроизведение в экономике первоначального уровня дохода , так что выполняется , т.е. . Тогда схема (1) сводится к структурной модели Зигзага Кенэ.

Отметим сразу, что элемент имеет четкие прототипы в российской традиции экономического анализа кругооборота: у Харазова (лпракапитал) и у Дмитриева (лмашина М, способная к самовоспроизводству). Связность ряда подробно изучалась и обосновывалась Слуцким в цикле статистико-экономических работ 1920-х гг. Процесс схождения к основанию, описываемый схемой (1), логически обобщает поиск решения в системах уравнений Дмитриева и Борткевича, генеалогию рядов производства Харазова для разрешения проблемы несовпадения ценностей и цен в I и III томах Марксова Капитала соответственно, направление дедукции Сраффы относительно максимальной нормы прибыли (в з 21-23 Производства товаров).

В более общем случае схема (1) означает возврат от принципа лодновременности в определении параметров экономической системы (simultaneity) к принципу каузальности, от которого российская традиция в свое время отказалась (в лице Борткевича), переходя от Маркса к Вальрасу. Тот факт, что в основании схемы российские экономисты-теоретики мыслили нечто, способное к самовоспроизводству (особое средство производства или самовоспроизводящийся капитал), радикально отличает ее от австрийской школы - этой вечной спутницы теоретиков кругооборота, предложившей концепцию иерархии благ высших порядков Менгера - Бем-Баверка, где на месте согласно этой концепции должно находиться благо 1-го порядка, т.е. потребительское благо.

       3. Российская традиция анализа экономического кругооборота, в силу своеобразия исторических обстоятельств, прошла в своем развитии два этапа: дореволюционный этап (1890-1917) и этап 1920-х - первой половины 1930-х гг. Нет смысла менять это устоявшееся деление; тем более что метод возвратной традиции позволяет избежать очевидного разрыва в развитии традиции.

       Первый этап характеризовался критически-конструктивным отношением к Капиталу Маркса. Начавший традицию Туган-Барановский попытался сначала совместить трудовую теорию стоимости/ценности Рикардо - Маркса с теорией предельной полезности австрийской школы (К. Менгер, Ф. фон Визер) (1890). В стремлении достичь лорганического синтеза он близко подошел к подразделению товаров на базисные (дерево, железо, каменный уголь и пр.) и небазисные (по позднейшей терминологии Сраффы). Однако у него не было четкого подхода к кругообороту по причине отсутствия ясного понимания природы прибыли, ибо он постоянно колебался между теориями Рикардо и Маркса, в конечном счете оставшись на точке зрения абсолютной трудовой теории ценности, а также на точке зрения теории прибавочной ценности . Кроме того, позже, в своей теории рынка (1894, 3-е изд. 1914), выделив производство предметов роскоши специально отдельной строкой, он заменил указанное подразделение товаров условием пропорциональности между отраслями, чем отрезал себе путь к новой интерпретации идеи Кенэ о чистом продукте. Отсюда видно, насколько важна физиократическая ревизия идей самого Туган-Барановского: в противном случае теория кризисов была бы важнее его теории рынка и мы получили бы в итоге хрестоматийную связку Туган-Барановский - Кондратьев.

       Поставив еще в 1890 г. задачу вычислить полные затраты труда на производство продукта, Туган-Барановский предложил модификацию Зигзага Кенэ, стремясь осуществить редукцию постоянного капитала a к количествам дневного труда b:

                               (2)

В этой схеме по сравнению с нашей (1) три недостатка: 1) схождение или редукция вырождается в пределе в бессодержательную формулу , а не в лочевидность ; 2) первая строка задается таким образом , что никакой редукции не требуется, т.к. можно сразу получить искомый результат ; 3) форма связи левого и правого столбцов задана не логическим (через оператор л ), а арифметическим путем. Тем не менее, применение редукции к сфере народного хозяйства как совокупности отраслей заставило его предполагать, чтобы не уйти в дурную бесконечность (по Гегелю), наличие особой группы отраслей, производящих c, и поставить вопрос об их внутренней дифференциации. Этот вопрос позже был проанализирован Н. Бернштейном (1911), который установил, что первое подразделение общественного воспроизводства для обеспечения других подразделений, как и себя самого, должно производить круговращающийся продукт.

В теории рынка Туган-Барановского, ставшей определенным способом прочтения кругооборота из I отдела и воспроизводства из III отдела 2-го тома Капитала в их взаимной связи (начиная с Р. Люксембург эта связь уже начнет распадаться), была сформулирована принципиальная схема воспроизводства общественного капитала. Она транслируется на язык Таблицы Кенэ следующим образом: фермеры Кенэ - это рабочие в схеме Туган-Барановского, они производят как свои собственные предметы потребления с помощью средств производства (лпервоначальных авансов), так и чистый продукт. Бесплодному классу, ремесленникам (artisans) Кенэ соответствуют у Туган-Барановского те, кто производит средства производства с. Он добавляет в свою схему, таким образом, землевладельцев, которые как бы тратят полученную от фермеров (т.е. рабочих) ренту или чистый продукт. И у Кенэ, и у Туган-Барановского в схеме три класса, которые взаимоувязаны и обеспечивают непрерывность кругооборота. Тем самым возвратное движение Туган-Барановского к Кенэ завершено.

В результате этого движения были выяснены два принципиальных момента: во-первых, упрощенная трактовка Марксом наследия Кенэ как физиократа, обусловленная преувеличенным значением трудовой теории ценности (и вследствие этого его опора скорее на Тюрго с последующим переходом к Смиту). И, во-вторых, решающее значение интерпретации физиократической идеи чистого продукта представлять ли последний в ценностном или в натурально-вещественном выражении - для оценки ортодоксальности марксистской традиции в дальнейшем. Маркс и его последователи (К. Каутский, О. Бауэр, И.И. Рубин и др.) не замечали, что физиократический принцип чистого продукта был представлением о прибыли как излишке вещественного богатства; последний имел неоднозначную связь с затратами труда и, как таковой, вообще не был связан с типом экономической формации. Отсюда был один шаг до формулировки зерновой модели, и не случайно, что Дмитриев - следующий представитель российской аналитической традиции - сформулировал ее раннюю версию.

       В результате возвратного движения Туган-Барановского к Кенэ для развития Марксовой теории в Капитале, мы получаем новое соотношение теории рынка и теории кризисов как единой теории, развиваемой Туган-Барановским (на чем он постоянно настаивал). Это позволяет заменить линию Туган-Барановский - Кондратьев линией Туган-Барановский - Леонтьев и более глубоко исследовать отечественную традицию теории хозяйственного кругооборота, мысля ее в терминах развития т.н. теории диспропорциональности. Таблица Кенэ 1766 г. соответствует теории рынка Туган-Барановского как пропорциональной, должным образом организованной системы хозяйства, в которой невозможны никакие кризисы: любое сокращение национального дохода не силах нарушить равновесия, ибо спрос на средства производства создает такой же рынок для товаров, как и спрос на предметы потребления. Между тем как две экономических Problmes Кенэ (1766-1767, рус. пер. 2011), показывающие ситуации отклонения от равновесия в экономике, соответствуют теории кризисов Туган-Барановского8.

       Следующий за Туган-Барановским В.К. Дмитриев превратил лорганический синтез трудовой теории ценности и теории предельной полезности в обширную программу, растянувшуюся на все Экономические очерки (1898-1904, закончены весной 1897) и сопоставимую уже не с австрийской школой, а с А. Маршаллом. В свете расхождения с Туган-Барановским по основным политико-экономическим проблемам лорганический синтез был важным скрепляющим традицию моментом, хотя он и не удовлетворил Дмитриева ни со стороны формы, ни со стороны содержания. С точки зрения теории кругооборота Дмитриев пересмотрел тезис Туган-Барановского о необходимости восхождения от одной отрасли промышленности к другой для производства благ высших порядков вплоть до отраслей группы c; тот является произвольным и лишает решение проблемы необходимой общности. Концепцию Дмитриева с учетом схемы (1) можно представить так.

       Взамен Марксовой формулы ценности Дмитриев возвратился к Дж. Стюарту, первому автору в теории издержек, и затем формализовал догму Смита. Его 1-я система уравнений, для определения полных затрат труда (задача Туган-Барановского), формировала систему n базисных товаров, функцию которых выполняют технические капиталы. Метод решения соответствующей системы одновременных линейных уравнений, составивший эпоху в истории становления метода затраты выпуск (изобретение технических коэффициентов), позволял избежать процедуры редукции к основанию; более того, он в известной мере противоречил логике этой процедуры. Тем не менее, таким путем было определено количество труда в базовом уравнении издержек производства вида .9

       Заменив технические капиталы на товары, приобретаемые рабочими на свою заработную плату, Дмитриев пришел к общему виду уравнения издержек производства (Дмитриев, 2001, с. 73):

               10        (3)

Формулировка и решение проблемы порочного круга в теории ценности, когда X определяет Y, а Y, в свою очередь, - X, означала доказательство состоятельности теории издержек производства, а применительно к теории ценности Рикардо - прояснение основ его учения о прибыли (что осталось камнем преткновения для Л. Вальраса, У. Джевонса, О. фон Бем-Баверка, А. Маршалла, еще раньше И. фон Тюнена и Дж.С. Милля).

       2-я система уравнений Дмитриева вида (3) для определения нормы прибыли r содержала n уравнений и неизвестных: n цен товаров, цену продукта потребления рабочих (хлеба) и r. Решение системы потребовало предположения о зерновой модели, т.е. о том, что существует аналогичное (3) уравнение для , откуда норма прибыли определяется непосредственно: . Это уравнение издержек производства для означает, что к нему сводятся издержки всех остальных товаров, т.е. издержки во всех производствах. Тем самым была выполнена процедура редукции к основанию для случая одного базисного товара.

       Эта редукция, последовательно реализованная Дмитриевым, приводит в итоге к 3-й системе уравнений, описывающих систему машинного производства, где роль хлеба играет особая машина - машина М, способная к самовоспроизводству. Тогда уравнение (3) преобразуется в (Дмитриев, 2001, с. 85):

                       ,        (4)

где r дано в функции от периодов производства и количества машины М, потребленной частями в определенные промежутки времени. Норма прибыли r положительна при условии . Эта система Дмитриева представима в рамках нашей базовой схемы (1). Можно мыслить преобразование средств в виде последовательной группы благ: а) продукты потребления рабочих A, B, C, б) блага , , промежуточные продукты, и в) машины и системы машин . Для этого в нашей схеме (1) уравнение лиздержки производства - цена Дмитриева нужно представить в виде: , где излишек будет соответствовать прибыли и, соответственно, норме прибыли r.

       Следующий за Дмитриевым по логике развития традиции Н.Н. Шапошников предпринял новаторскую критику теории процента Бем-Баверка (1906) и предложил собственную схему кругооборота (1912) в развитие идей К. Родбертуса. Будучи при этом так же как и Дмитриев сторонником лорганического синтеза, Шапошников отталкивался уже не от проблемы ценности, а от проблемы распределения. Схема строилась как альтернатива воспроизводственным схемам Кенэ - Маркса, потому что Шапошников выступал с критикой теории прибавочной стоимости и, апеллируя к Рикардо (и Дмитриеву), считал, что постоянный капитал сам по себе не может быть фактором, влияющим на цены товаров. В конечном счете он был сторонником догмы Смита: целью производства, по его мнению, является совокупность предметов потребления, которые и должны выступать в качестве годичного продукта системы. Схема представляла собой конструкцию, отражающую три стадии производства конечного продукта по принципу добавленной ценности; каждый этап упрощенно требовал одного года, а его реализация вверялась одной из трех самостоятельных групп капиталистов (А, B или C). Шапошников показал, что обменные операции между капиталистами в схеме выполняются, вследствие чего схема оказывается замкнутой и таким образом получает право на существование.

Следующий за Шапошниковым В.И. Борткевич, используя уравнения Дмитриева и гипотетико-дедуктивный метод Рикардо, применил их к проблеме корректного обоснования перехода от стоимостей к ценам производства в Марксовом Капитале (1906-1907). Предложенная им схема трансформации (1907) основывалась на схемах кругооборота Туган-Барановского и их критическом переосмыслении как в формальном (изменяемость нормы прибавочной стоимости и неправильная формализация роста производительности труда), так и в содержательном (неудачное доказательство независимости органического строения капитала от динамики нормы прибыли) отношении.

В своей критике теории процента Бем-Баверка Борткевич следовал за Шапошниковым, отличаясь от него, тем не менее, скрупулезной проработкой принципа локольных методов производства - ключевого для теоретиков австрийской школы в теории ценности. В отношении идеи лорганического синтеза Борткевич показал себя хотя и сторонником последней, но эклектиком, склоняясь то к позиции Вальраса, то к позиции Маршалла (1921). В теоретическом анализе народнохозяйственных связей он ставил Рикардо выше Маркса, осуществляя переход от каузальной точки зрения на определение экономических переменных к точке зрения одновременности (Simultaneitt). Это послужило причиной для его сдержанного в последующем отношения к диссертации Леонтьева Хозяйство как кругооборот (1928). Российская традиция в лице Борткевича явным образом осуществляла переход от Маршалла к Вальрасу. В этом - шаг вперед по сравнению с Дмитриевым.

       Кроме того, Борткевич сделал попытку обобщить уравнения Дмитриева с помощью более адекватного представления постоянного капитала в схеме кругооборота. Считая, что у Дмитриева присутствует идущее от Рикардо условие вечности капиталов (в модели Дмитриева постоянный капитал расходовался целиком), Борткевич обратился к 1-й главе Начал политической экономии Рикардо. Он интерпретировал отделы 3-5 как принципиальную возможность свести постоянный капитал к формуле (в терминах Маркса) через введение фактора времени в модель и лаксиому о монотонной обратной зависимости динамики нормы прибыли от периода обращения капитала. Начиная с Марксовой формулы для стоимости (Bortkiewicz, 1907a, s. 13):

                               ,11                                        (5)

где постоянный капитал присутствует в явном виде, Борткевич затем получил аналогичное по структуре выражение для цены и их соотношение, которого не было у Маркса (ibid., s. 14):

                               12                                (6)

       Проблема заключается в том, что дальше при расчете стоимостей и цен Борткевич апеллирует не к 3-й, а ко 2-й системе уравнений Дмитриева и при этом приписывает условие постоянства реальной заработной платы (обеспечивающее недостающее уравнение) Марксу. Тем самым он, с одной стороны, не добавляет к редукции Дмитриева ничего нового, но с другой стороны теряет представление о зерновой модели, во-первых, и о машине М, во-вторых. Кроме того, впоследствии выяснилось (Слуцкий, 1910), что формула Борткевича, выражающая зависимость нормы прибыли от периодов обращения капитала, основана на предпосылке о среднем периоде производства, и идентична той, которую получил К. Викселль (1898) из теории Бем-Баверка. Тем самым попытка Борткевича проследить то, как стоимость постоянного капитала постепенно включается в цену продукта, оказывается соскальзыванием в австрийскую традицию линейной (не круговой) производственной схемы. Здесь кроется и причина того, почему впоследствии первым неорикардианцем именовали именно Дмитриева, а не Борткевича: Борткевич слишком прямолинейно применил Дмитриевскую систему уравнений к Капиталу, вследствие чего рикардианская ревизия последнего оказалась далеко не бесспорной. Кроме того, в своей критике схем Туган-Барановского Борткевич полностью потерял связь с Кенэ.

       Г.А. Харазов, представляющий новое имя в российской аналитической традиции, был знаком с трудами Туган-Барановского и Борткевича; процедуру трансформации последнего он изначально считал вторичной по отношению к восстановлению исходной логики Капитала. В общем смысле Харазов стремился разработать и усовершенствовать классическую экономию в позитивном направлении (1909-1910). Без него, это уже ясно, российская традиция экономического анализа кругооборота была бы фрагментарной и разрозненной, распадаясь на отдельные имена или короткие тематические цепочки.

       Харазов предпринял масштабное прочтение Капитала сквозь призму физиократической доктрины чистого продукта, осуществив второй после Туган-Барановского и более полный возврат к Таблице Кенэ. Импульс такого возвращения был связан с несогласием с Марксовой теорией прибавочной стоимости и твердым убеждением, что физиократическая доктрина чистого продукта лучше объясняет природу лизлишка системы (social surplus) и его распределение. Такая точка зрения, возвращающая не только к Кенэ, но и к Петти (лтруд есть отец и активный принцип богатства, а земля - его мать), обусловила ряд достижений Харазова, предвосхитивших позднейшие построения Сраффы: формулировку зерновой модели и основанный на ней метод расчета прибыли; обобщение Экономической таблицы в случае многоотраслевой экономики и так называемого дополнительного производства (Nebenproduktion). Особое значение в свете теории кругооборота приобретает предложенное им решение (отличное от Борткевича) проблемы несовпадения трудовых ценностей и цен производства товаров в Капитале Маркса в рамках созданной теории пракапитала (Urkapital) и рядов производства (Produktionsreihen).

       Наша базовая схема (1) представляет собой обобщение придуманной Харазовым итерационной процедуры, которая основана на формулировке уравнения типа и его повторении вплоть до предельного момента, когда расхождения цен и стоимостей уже нет. Тогда возникает первичный капитал, пракапитал, прототип (Urtypus), являющийся источником всякого другого капитала и различия капиталов по структуре. Пракапитал характеризуется тем, что имеет отношение только к себе самому: . Темп роста этого пракапитала относительно самого себя является в то же время и максимальной нормой прибыли R: . Иными словами, открытый Харазовым производственный ряд13 можно представить в рамках нашей базовой схемы (1) так:

                               (7)

Процедура редукции к основанию, т.е. поступенчатого снятия несоответствия цен и стоимостей выражена у Харазова в производственном ряде, который имеет предел. Сама процедура основана на двух моментах: порядке, задающем правило первой строки, и повторении вплоть до последнего пункта, когда происходит остановка. Исследование производственного ряда Харазов считал необходимым для изучения всех теоретических вопросов политической экономии.

       Оставленная Харазовым в стороне теория предельной полезности по независящим от него причинам (3-я его книга не была опубликована) получила развитие в работах Е.Е. Слуцкого. В контексте проблематики кругооборота и выявления ее эвристического потенциала наследие Слуцкого логически делится на два периода: 1902-1915 гг. и 1922-1929 гг. В диссертации Теория предельной полезности (1910), главном произведении первого периода, он подвергает анализу систему базисных стремлений человека, которая допускает формализацию ее в следующей схеме:

       

Рис. 1. Схема замкнутой воспроизводящейся системы первого порядка у Слуцкого в его общей теории деятельности

       Вслед за традицией, идущей от О. Ланге в экономической кибернетике (рус. пер. 1968), можно записать эту систему на языке теории автоматического управления. В таком случае проблема будет заключаться в анализе влияния второго (нижнего) контура на первый (верхний). В терминах нашей базовой схемы (1) редуцированная структура будет выглядеть так:

                                                                       (8)

Это означает, что элемент второго контура (лхотение - наличный объект) может быть заменен на во второй строке схемы (8) и тогда движение к основанию будет продолжено. Схема (8) описывает особый случай производства двух товаров, который замыкается непосредственно (фон Нейман, 1945-1946; Сраффа, 1960).

       В Теории предельной полезности Слуцкий строит общую линейную систему стремлений по трехчленной схеме стремление - деятельность [субъекта] - удовлетворение, где удовлетворение - цель, а деятельность субъекта - средство. Представляя средство в качестве элемента, разложимого на хотение (Begehren) субъекта и наличный объект, находящийся в его распоряжении, Слуцкий как раз и получает замкнутую воспроизводящуюся систему первого порядка (см. рис. 1). Применяя к элементу наличный объект эту схему еще раз, т.е. повторяя верхнюю строку, получим при тех же условиях систему второго порядка со своим наличным объектом, и т.д. В итоге, при условии, что стремления являются основными, т.е. когда для удовлетворения обязательно требуется вспомогательное звено хотение наличный объект, имеем вертикально-ориентированный ряд, моделирующий сознание субъекта. Слуцкий замечает, что ряд этот может иметь неопределенную длинуЕ. Здесь он еще не приходит к понятию лочевидности, а заменяет ряд неопределенный длины системой потребительских товаров и категорией денег, переходя к исследованию теории бюджета. Однако в з 12-13 Sulla teoriaЕ (1915) появляется уже внутренняя очевидность (evidenza interna), аналогичная лочевидности для производственной системы.

       С исследованиями Слуцкого заканчивается первый этап развития отечественной аналитической традиции: российскими экономистами были созданы теории рынка, кризисов, переосмыслены теории ценности, конкуренции, полезности.

       4. Выявленное нами различие линии Туган-Барановского и линии Дмитриева (к которой в теории кризисов и циклов в 1910-е и 1920-е гг. можно причислить С.А. Первушина) основано на следующих моментах: 1) на разности исходных точек анализа: Кенэ, и Дж. Стюарта - Смита, соответственно; 2) на разности используемых методов: соответственно, вербально-описательного и математического, в результате чего различным было отношение к ключевым фигурам в тогдашней экономической теории - Госсену, Марксу, Менгеру, Вальрасу, Бем-Баверку, а также О. Курно, Ж. Дюпюи и И. фон Тюнену; 3) на разности трактовок ключевых экономических теорий, прежде всего теорий ценности и конкуренции. Факт расхождения между Туган-Барановским и Дмитриевым хорошо подтверждается и материалом последующей истории развития теории кризисов и циклов в России. Имеется в виду, в частности, полемика Кондратьев - Первушин 1920-х гг., которая по своему характеру является продолжением противостояния Туган-Барановский - Дмитриев.

Линия Туган-Барановского, ставшая примером развития схем кругооборота на российской почве (по контрасту с немецкоязычными работами Борткевича и Харазова), включает в себя статью Н. Бернштейна (1911) и брошюру Л.В. Курского (1916). Бернштейн сделал попытку с помощью гипотетико-дедуктивного метода рассуждений обобщить схемы Туган-Барановского в теории рынка на случай n отраслей, производящих круговращающийся продукт, для чего исследовал процесс перехода от простого воспроизводства к расширенному в общем виде. Он предложил отделить друг от друга теорию рынка и теорию кризисов, дошел в анализе теории рынка до системы из базисных товаров (производство угля, производство руды, машиностроение), дал ряд формул обмена между подразделениями общественного воспроизводства; однако признал, в конце концов, правоту Туган-Барановского, который завершил анализ Маркса. Бернштейн справедливо посчитал, что теория рынка не связана с теорией ценности, но остался стоять на ортодоксальной марксистской трактовке учения Кенэ. Кенэ, создатель первой теории рынка, исповедовал, по мнению Бернштейна, ложную теорию ценности, приписывая ценность исключительно земледельческому труду; тогда как Маркс в своей теории прибавочной ценности выразил прибыль в наиболее общем виде - как m, т.е. как разницу между добавленной ценностью продукта в результате труда рабочего и затратами на средства производства и воспроизводство рабочей силы: .

Наоборот, Курской, отправляясь от задачи Туган-Барановского построить схему производства, где все рабочие вплоть до одного будут заменены машинами, предложил двухсекторную модель безостановочного производства двух базисных товаров на основе идеи чистого продукта. Он записал производственную систему так14:

Железоделательная промышленность	Каменноугольная промышленность
Затраты:	Затраты:
X пудов каменного угля	Z пудов каменного угля
Y пудов железа	K пудов железа
Выпуск:	Выпуск:
4Y пудов железа	5Z пудов каменного угля

Сформулированная в таком виде система допускает ее интерпретацию в рамках метода затраты - выпуск Леонтьева, ибо можно определить соответствующую матрицу технологических коэффициентов A в базовом уравнении для выпуска X: , где Y - вектор конечного спроса.

Кроме того, Курской сформулировал условие беспрерывного сохранения взаимной пропорциональности , которое соответствует основному условию получения стандартной системы и стандартного товара в Производстве товаров Сраффы (з 25). Вследствие этого схема Курского допускает трансляцию на язык круговой схемы Сраффы без участия труда:

,

и с учетом меновых пропорций и нормы прибыли r:

5. Метод возвратной традиции. В диссертации показано, что в целях развития теории кругооборота после Маркса Туган-Барановский возвращался к Кенэ, но делал это еще несовершенным образом; его лисправил вторично вернувшийся к Кенэ Харазов, а если иметь в виду практический аспект проблемы, то - Леонтьев (1936). Дмитриев возвращался к Смиту и Рикардо, Борткевич - к Рикардо, но более прямолинейно чем Дмитриев, вследствие чего концепция Борткевича так и не стала неорикардианской. Шапошников возвращался к концепции К. Родбертуса. Слуцкий - но пока без формулировки новой схемы - возвращался к наследию У. Петти (1914). На втором этапе развития традиции показательным является возвращение Леонтьева не только к Кенэ, но и к Туган-Барановскому (теория диспропорциональности) и Дмитриеву (теория издержек производства и идея капитальных запасов мгновенной величины). В целях формирования нового взгляда на проблему соотношения статики и динамики Кондратьев возвращался уже не только к классике (от Кенэ до Дж.С. Милля), но и к Марксу (1934). Наконец, Слуцкий для формирования своей программы формализма в экономике осуществил в 1920-е гг. обширное возвратное движение к истокам статистической мысли (закон больших чисел С.-Д. Пуассона). Следовательно, можно утверждать, что использование метода возвратной традиции российскими экономистами-теоретиками было неотъемлемой чертой в процессе создания ими собственных концепций кругооборота.

       6. Второй этап развития российской традиции анализа хозяйственного кругооборота (1917 - первая половина 1930-х гг.) уже не был связан непосредственно с осмыслением Капитала, а характеризовался построениями, отвечающими реалиям тогдашнего капитализма. Он включал имена Н.Д. Кондратьева, В. Леонтьева и Е.Е. Слуцкого. Кроме того, изменился характер возвратного движения: экономисты 2-го этапа опираются больше на построения экономистов 1-го этапа, чем на классических авторов политической экономии. Даже Леонтьев не переосмысливает, по существу, физиократические идеи Кенэ, как это делал Харазов, а под влиянием Баланса 1923/24 гг. ставит задачу применить Tableau conomique к реальной экономике, наполнить ее конкретным статистическим содержанием (1925-1936).

       Н.Д. Кондратьев, подошедший к идее большого цикла (1922), в целях переосмысления понятий статики, динамики и конъюнктуры вернулся к классическим теориям и характеризовал их, в том числе и кругооборот Кенэ, как статические (1924). Между тем Конъюнктурный институт, созданный для изучения динамических проблем, сосредоточился на изучении народнохозяйственных конъюнктур, но в своих исследованиях не касался структурных проблем экономики, характерных для изучающих кругооборот А. Леве (1926) и других экономистов Кильской группы. Эти проблемы, однако, возникли для самого Кондратьева уже в середине 1920-х гг. при необходимости найти материальную основу для больших циклов, дабы они не остались просто лобъясняющей гипотезой. Новизна Кондратьевской модели, ярко высвечиваемая в сравнении с подходами У. Митчелла и У. Персонса, несколько блекла от полемики с С.А. Первушиным, считавшим большие циклы просто гигантскими структурными сдвигами в экономике, а также с сотрудниками секции методологии Конъюнктурного института (Н.С. Четвериковым, Е.Е. Слуцким), которые критиковали большие циклы в части статистических и эконометрических приемов. В итоге Кондратьев, до конца 1920-х гг. следовавший в своих исследованиях лценностному подходу и индексному методу (вместе с сотрудниками секции индексов и цен А.А. Конюсом, М.В. Игнатьевым и Л.М. Ковальской), столкнулся с необходимостью создания и изложения законченной системы взглядов.

       Материальная основа больших циклов, найденная Кондратьевым в изнашивании, смене и расширении основных капитальных благ, требующих длительного времени и огромных затрат для своего производства (крупнейшие постройки, сооружения значительных железнодорожных линий, прокладка каналов, крупные мелиоративные сооружения, подготовка кадров квалифицированной рабочей силы), ставила вопрос о динамике сферы основного производства, в терминологии Харазова (Grundproduktion). Инвестиции в основное производство, подчеркивал Кондратьев в 1926 г., должны быть рентабельными; процесс накопления на фазе подъема должен идти темпом, превышающим темп текущего инвестирования. Это значит, что норма прибыли в основном производстве, производящем капитальные блага, растет. Должен, однако, наступить период, когда удорожание капитала (вследствие либо непроизводительного его потребления, либо увеличения спроса на капитал) понизит темп накопления и приведет к снижению нормы прибыли. Тем не менее, и стадия спада, согласно 1-й эмпирической правильности, служит для основного производства стимулом к новым техническим разработкам и усовершенствованиям, особенно при производстве базисных товаров. Стало быть, Кондратьев фактически доказывал, что рассмотренное в изоляции от внешнего мира основное производство вообще не знает снижения нормы прибыли, потому что в нем создается гигантский товарный излишек, излишек материально-вещественного и наукоемкого богатства. Сокращение затрат в конце фазы спада важно именно в контексте наращивания излишка произведенной стоимости (когда товары еще не продаются) над затраченной. Тогда большие циклы есть не что иное как характеристика взаимоотношения этой сферы с остальной экономикой через колебательное взаимодействие спроса и предложения на капитал и производимые при его посредстве товары.

       В Бутырской рукописи 1930-1931 гг. общество и хозяйство рассматривается Кондратьевым как статистическая совокупность и как сложным образом организованная иерархическая структура. Однако, как показано в диссертации, Кондратьев в это время оставался на традиционном понимании таких статистических проблем, как причинная связь (не верил в существование корреляционной связи между явлениями), случайность, закон больших чисел. Это не позволяло ему реализовать последовательно холистическую точку зрения на хозяйство в его целом. Ситуация меняется в Суздальский период (1932-1933): Кондратьев штудирует основные статистические произведения Слуцкого за период 1912-1927 гг., и начинает разработку новой экономической модели, основываясь, с одной стороны, на работах по экономической теории (Л. Вальрас, Р. Ауспиц, Р. Либен, К. Викселль, А. Пьетри-Тоннелли), а с другой - на работах по биологии в поисках надлежащих кривых роста (А. Лотка, Р. Пирль, В.А. Базаров). Созданная им динамическая модель экономического роста (1934) содержит в себе идею воспроизводящейся совокупности, которая в основе своей эмпирически проверяема и означает развитие теории эволюционных (необратимых) экономических процессов. Два аспекта сформулированной Кондратьевым модели указывают на тесную связь ее с традицией кругооборота.

       Во-первых, модель формулируется не как система одновременных независимых уравнений, а построена на принципе каузальности, возвращающей к причинной точке зрения Маркса. Первые два уравнения для капитала и труда (лсамодеятельного населения) являются основными, потом из них выводится третье для национального дохода, и затем идут остальные семь уравнений (Кондратьев, 2004, с. 408). Во-вторых, формулируется одно и то же уравнение динамики и для капитала K, и для труда A (там же, с. 406). В отличие от распространенной трактовки Кондратьевской модели в русле модели роста Ф. Рамсея (1928) и производственной функции Кобба Дугласа (1928) Суздальские письма, а также Система марксизма Харазова позволяют установить, что в основе данного уравнения лежит принцип эволюционизма: Кондратьев теоретически следует закону Мальтуса, который не до конца был понят и оценен Марксом, т.к. в основе закона лежала проблема закономерной связи между темпом роста населения и темпом роста общественного капитала (указание Харазова, 1910, гл. XIX).

       7. Политико-экономическое наследие В. Леонтьева 1925-1936 гг. в контексте исследований российской традиции анализа хозяйственного кругооборота. В. Леонтьев, отмечавший, что проблема хозяйственного кругооборота еще слабо связана с существующими теоретическими направлениями (1928), находился в русле исследований российской традиции экономического анализа от Туган-Барановского до Харазова. В методологии он осуществил троякий выход за пределы: а) неокантианского различия наук о природе и наук о культуре (имея в виду пример А.А. Чупрова), б) спора о методах между К. Менгером и Г. Шмоллером; в) лэкономического принципа, который означал индивидуалистическую точку зрения на хозяйство и размежевание на этом основании хозяйства и техники. В отличие от Кондратьева, который говорил о существовании обратимых и необратимых процессов, созревавший в среде Кильской группы экономистов Леонтьев, строивших общее учение о конъюнктуре (allgemeine Konjunkturtheorie), пошел дальше, и был сосредоточен на теоретической и эмпирической схемах кругооборота. Он с самого начала четко осознавал не только различие между статикой и динамикой, но в рамках динамической постановки проблемы кругооборота, - и различие между циклическими и структурными изменениями. Анализ последних в диссертации Хозяйство как кругооборот (1928) привел к формулировке фундаментальных для теории кругооборота понятий затрат и выпуска, технических коэффициентов (вслед за Дмитриевым), ступеней производства (вслед за Харазовым и Борткевичем), перемещения затрат и динамики коэффициентов распределения (вслед за Туган-Барановским). В то же время выйдя уже за рамки лорганического синтеза трудовой теории ценности и теории предельной полезности, Леонтьев сформулировал представление о том, что законы цен являются самоочевидными тавтологиями: так получается когда кругооборот есть не отдельный сектор экономики, а окружность с максимальным радиусом. В своих графических схемах, представляющих собой связные графы, он обобщил обменные процессы, имеющие место в схемах Туган-Барановского (Леонтьев, 2008, с. 950-951).

8. Интерпретация наследия Е.Е. Слуцкого 1920-х гг. в контексте теории хозяйственного кругооборота и в увязке с предшествующим периодом 1902-1915 гг. В своей интерпретации перехода от Петти к позднейшим теориям Слуцкий делает уклон в сторону физиократов, которые исчисляли издержки содержания рабочего человека в буханке хлеба, а не в количестве дневного труда. К этой точке зрения присоединяется общая система лосновных интересов (диссертация 1910 г., ч. II; здесь наш рис. 1), а также рассуждения Слуцкого о внутренней очевидности субъекта (1915). В этом же русле находится критика теории ценности О. фон Бем-Баверка: Слуцкий выступает против гедонизма, за объективистскую точку зрения, критикует концепцию окольных методов производства австрийской школы, наконец, предлагает перевернуть схему этой школы и рассматривать в качестве благ 1-го порядка первичные блага (средства производства), потребительские же описывать как блага, удовлетворяющие не основным, а производным интересам. В рамках нашей базовой схемы (1) это означает, что будет описывать первичное благо.

В з 6 статьи по праксеологии (1926) Слуцкий подразделяет системы деятельности на основную и дополнительную; здесь мы встречаемся с общей структурой, аналогичной модели Харазова, в которой проведено фундаментальное деление системы кругооборота на лосновное производство и дополнительное производство. Предпосылки, вводимые Слуцким для описания различных соотношений между этими двумя подсистемами (особенно 1-2), релевантны и в теории Харазова, и в теории Сраффы, имеющей дело с базисными и небазисными товарами. Родство идей Слуцкого и теории хозяйственного кругооборота обеспечивается за счет соблюдения общего принципа стационарности, т.е. анализа систем, не меняющих свои характеристики со временем. В статистических работах Слуцкого 1920-х гг. этот анализ дополняется уже не аналогиями из механики, а контурами естественнонаучной геометрии (по примеру Д. Гильберта). Но теория кругооборота и у классиков Кенэ и Рикардо, и у их последователей Харазова и Сраффы строилась, в противоположность механическим аналогиям Маршалла (лтеории колебаний промышленности), именно как геометрическая теория ценности. Учение о пространстве, философия Канта и теория кругооборота, связанные воедино, оказываются адекватными идеям Слуцкого, если рассматривать их в контексте эволюции и логики развития, в динамике жизненного и творческого пути мыслителя.

Ретроспективное исследование теории кругооборота указывает на два существенных момента в тенденции ее развития: это перспективное движение в сторону Зигзага Кенэ в качестве общей аналитической структуры, и эвристический потенциал метафизического принципа лочевидности. Оба момента мы находим реализованными в выводах Слуцкого 1922-1925 гг. (прежде всего в статье К вопросу о законе больших чисел), который статистическим путем получил образец связного ряда, обнаруживающего свой собственный предел, в смысле реальности не по количеству (он бесконечно или же неограниченно протяжен), а по качеству. Исходное нечто в результате многократного повторения достигает предела, замыкающего выстраиваемое пространство, и таким образом образуется реальность, которая очевидна. В статистических работах 1920-х гг. в связи с общей задачей построения статистики как науки на объективной основе праксеологическая линия рассуждений у Слуцкого приобретает новый аспект: формализации содержания в смысле создания фундаментальной надындивидуальной структуры, первичной по отношению к своим частным проявлениям (термин Grundgebilde, 1926, метатеория в интерпретации Л. Смолинского, 1984).

Обобщая сказанное выше с учетом завоеваний политико-экономической традиции, будем различать праксеологию Слуцкого в узком и в широком смысле. Праксеология в узком смысле означает учение о Я на всем пространстве его деятельности, что соответствует циклу работ 1901-1915; праксеология в широком смысле есть формальным образом истолкованный предмет экономической науки как учения о хозяйстве в целом. Целостный образ базовой структуры последнего вызревал у Слуцкого в период статистических исследований 1915-1929 гг., но остался в экономических исследованиях в качестве незавершенного проекта (начат в конце 1925 г.). Более полной была реализация праксеологической точки зрения в широком смысле на материале науки статистики. Поэтому ее основной результат должен по смыслу идти первым. Он и реализован в нашей базовой схеме (1).

Обращаясь к праксеологии в узком смысле и сталкиваясь с проблемой введения категории Я в систему кругооборота, замечаем, что она означает необходимость выразить функцию полезности субъекта в категориях цели и средства. Создание Слуцким уже не статической, как у Дмитриева (1898-1904), а динамической теории спроса предполагает субъекта, который осуществлял бы свободный выбор и получал излишек полезности Я, аналогичный излишку продукта в теории производства. Поэтому Я вводится в систему кругооборота через выражение:

.                                        (9)

       9. Сраффа и российская аналитическая традиция хозяйственного кругооборота. Процесс критического освоения Сраффой в середине 1920-х гг. метода частичного равновесия Маршалла и всей его теории в целом соответствует движению Дмитриев - Шапошников в отечественной традиции, с поучительным тупиком Шапошникова в теории ценности при буквальном применении лорганического синтеза к задаче определения рыночной цены. Возвратное движение Сраффы к Марксу в нашей традиции дореволюционного периода было естественным; аналог продуктивного возвратного движения к Петти и Кенэ у Сраффы находится в теориях Туган-Барановского, Слуцкого и Харазова (у последнего с большим успехом). Освоение Сраффой наследия Рикардо в 1930-е гг. корреспондирует с 1-м очерком Дмитриева о Рикардо, где сформулирована ранняя версия зерновой модели, и рассуждениями Харазова об лэффекте Рикардо; сюда же можно отнести сходные критические упреки Сраффы и российской традиции в адрес австрийской теории капитала и особенно в адрес фигуры Бем-Баверка. Критическая оценка Сраффой в 1940-е гг. построений Туган-Барановского и особенно Борткевича, а также формулировка им стандартной системы (1944), находит отражение в конструкциях Дмитриева, Слуцкого и Харазова. Харазов обошел проблему трансформации и разрешил проблему несовпадения стоимостей и цен производства в Капитале посредством придуманной им новой производственной диалектики (ср. аналогичную точку зрения Мирабо-старшего о Зигзаге Кенэ). Вместе с тем, если даже предположить, что Харазов не придумал ничего нового по сравнению со Сраффой - а конкретных уравнений у него все-таки нет, что является большим минусом праксеологические идеи Слуцкого не находят отражения в системе Сраффы. Тем самым в нашу схему (1) добавляются микроэкономические основания в виде отдельного субъекта, Я (согласно формуле 9). С другой стороны, следование идеям классиков привело Сраффу к отказу от теории денег (Д) и представления последних в схеме кругооборота. Между тем продуктивное возвращение к Марксу в рамках отечественной традиции, возможное благодаря обобщению идей Харазова и Слуцкого, а также лочевидности Кенэ, позволяет встроить элемент Д в новую схему кругооборота.

10. Характеристика Кильской группы экономистов в теории хозяйственного кругооборота в связи с исследованиями В. Леонтьева в конце 1920-х гг. Экономисты Кильской группы (нем. Kieler Schule; англ. Kiel school, Kiel group), с которыми Леонтьев сотрудничал во второй половине 1920-х гг., в период разработки общей теории конъюнктуры, сформулировали общее представление о понятии кругооборот как таковом (der Kreislauf). Они мыслили его как аналитико-методологическую схему репрезентации хозяйства и его составных частей, что в период до появления Общей теории Кейнса (1936) было равнозначно макроэкономическому моделированию. Основатель группы А. Леве (1893-1995) провел фундаментальное разграничение кругооборота (в смысле исследования структуры) и лэкономического цикла как двух принципиально разных динамических проблем (1926). Х. Найссер (1895-1975), один из наиболее, по словам Шумпетера, блестящих экономических умов своего поколения, поставил вопрос о соотношении понятий равновесия и кругооборота (1927) и применил последнее к бурно развивавшейся тогда теории денег; провел продуктивный анализ кругооборота денег (Kreislauf des Geldes, 1931), отказавшись, в частности, от распространенного термина денежное обращение (Geldumlauf). Ф. Бурхардт (1902-1958) впервые произвел систематическое сопоставление теорий производства Маркса и Бем-Баверка, показав необходимость каждой из них для построения общей аналитической схемы кругооборота (1931-1932). В работе примыкающего к этому исследованию Р. Нурксе (1907-1959) был сформулирован четкий итоговый вывод: австрийская теория капитала (Бем-Баверк в Позитивной теории капитала, Хайек в Производстве и ценах), исповедующая линейную схему производства, годится только для представления оборотного капитала; основной капитал, который способен воспроизводить себя сам, требует уже не линейной, а круговой схемы (1935). Наконец, А. Келер (1900-1981) предложил в рамках проблемы кругооборота теорию замещения человека машиной (синоним технического прогресса) и построил одну из первых моделей затраты - выпуск (1933).

Исследование наследия теоретиков Кильской группы позволило, с одной стороны, увидеть расширительное и продуктивное толкование термина кругооборот как целой парадигмы исследования производственной структуры системы (в дальнейшем А. Леве, Г. Хагеманном и др. на этой основе будут развиты т.н. траверс-анализ и теория структурного роста); но с другой - осознать необходимость анализа всей традиции исследования кругооборота в экономике, начиная с Кенэ.

       11. Конструирование новой схемы кругооборота. Всеобщая формула метаморфоза капитала ДД', содержащаяся в Капитале Маркса, допускает развитие в рамках базовой схемы (1) для конкретной области (по примеру праксеологической программы Слуцкого).

Будем трактовать схему (1) как процедуру многократного повторения, которая применена к первой строке . Сформулируем задачу следующим образом. Пусть строка означает воспроизводственный, замкнутый в себе контур, который расширяется или растет. Тогда имеем: , где . Положим Д, , и отвлечемся от содержательной интерпретации остальных строк схемы (1). Что произойдет с капиталистической системой, которая описывается формулой ДД', которую представим как ДД', через п циклических повторений?

В диссертации показано, что в отличие от Марксовой трактовки ДД' как кругооборота в духе взаимно-разнонаправленной смены двух денежной и товарной форм капитала, выраженных в купле (Д - Т) и продаже (Т - Д), трактовка этой формулы в терминах идей Харазова и Слуцкого (а также Кондратьева в Суздальский период) позволяет перейти от нашей схемы (1) к конкретной схеме кругооборота экономики.

Применение к всеобщей формуле капитала процедуры повторения по схеме (1), где ряд средств задан как ряд приращений товарных лизлишков , предлагает следующий процесс исторической трансформации:

Д Т Д' Д Д'.                                        (10)

В результате исторического движения капиталистической системы средний термин Т вытесняется из всеобщей формулы капитала. Происходит это, подобно схеме Зигзага Кенэ, путем поступенчатого снятия: . Действительно, этому сходящемуся ряду соответствует ряд последовательно возрастающих величин органического строения общественного капитала вплоть до момента, когда рабочие могли бы жить воздухом (К. Маркс, П. Сраффа). В отличие от трактовки Д Д' Марксом (III том Капитала, гл. 24) новая трактовка видит в этом выражении не частный акт сбережения и не формулу одной из разновидностей капитала, а все ту же всеобщую формулу капитала, только требующую дополнения.

Это дополнение связано с двумя шагами. Первый шаг связан с переходом T на более низкий уровень, потому что трансформация (10) вытеснила не рабочего, а все товарное производство в целом. Здесь мы пользуемся идеей Т. Веблена о дихотомии индустрии и бизнеса. Товарное производство остается основанным на труде, но оно уступает место господству т.н. лабсентеистской собственности. В этом денежном секторе и существует сегодня максимальная норма прибыли R. Поэтому выполняется:

Д' = Д.                                        (11)

Соответственно, экономическая система вместо одного воспроизводственного контура Д - Т - Д' имеет теперь два и выглядит, согласно структуре схемы (1), так:

Т - Д - Т'                (r)                        (12)

Д - Д'.                (R)

Первая строка (12) Т - Д - Т' отличается от аналогичной Марксовой формулы (I том Капитала, гл. III, з 2, а) тем, что характеризует не простой товарный обмен, а реальное производство, в котором осуществляется приращение , равное .

Второй шаг связан с тремя аргументами в пользу тезиса о незавершенности системы кругооборота типа (12). Во-первых, этот излишек в системе должен быть кем-то потреблен. Во-вторых, характер строки Т - Д - Т' указывает на то, что трудовая теория ценности претерпевает существенную модификацию, ибо Я оказывается не сильнее, а слабее T, и при этом T слабее Д. И, в-третьих, в сочетании с идеей получения субъектом Я излишка полезности Я это означает, что Я (население, живущее на заработную плату w) находится сегодня на месте не созидающего среднего термина, а на месте термина крайнего, т.е. описывается формулой (9).

В итоге Я в согласии с принципом базовой схемы (1) спускается вниз еще на один уровень, и система кругооборота принимает следующий окончательный вид:

Я - Т - Я'                (w)

Т - Д - Т'                (r)                        (13)

Д - Д'.                (R)

Такое представление позволяет, кроме прочего, провести новую демаркационную линию между кругооборотом (Kreislauf) и воспроизводством (Reproduktion). Воспроизводство означает замкнутое круговое движение в пределах одноконтурной схемы, т.е. одной строки, и протекает в горизонтальном направлении. В то время как кругооборот означает движение по многоконтурной схеме, и его направление по вертикали.

III. ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Монография:

1. Элементы теории хозяйственного кругооборота в трудах российских экономистов-математиков конца XIX - первой трети XX в. М.: ИЭ РАН, 2010. (16,9 п.л.)

Статьи в журналах, содержащихся в Перечне ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, рекомендованном ВАК РФ:

2. Ревизия неорикардианской теории ценности и распределения: новые свидетельства и новые горизонты // Вопросы экономики. 2007. № 5. (1,8 п.л.)

3. Творческое наследие Г.А. Харазова в контексте развития экономической теории воспроизводства // Вопросы экономики. 2008. № 2. (1,3 п.л.)

4. Творческая мысль Ф. Кенэ в 1736-1756 годах в связи с метафизикой лочевидности и политико-экономической традицией // Вопросы экономики. 2008. № 12. (1,4 п.л.)

5. Документы РГАЛИ о творчестве Е.Е. Слуцкого // Отечественные архивы. 2009. № 2. (0,7 п.л.)

6. Экономическая таблица В. Леонтьева // Экономист. 2009. № 8. (0,5 п.л.)

7. Кругооборот общественного продукта в русскоязычной традиции Туган-Барановского: Н.И. Бернштейн и Л.В. Курской // Финансы и Бизнес. 2009. № 4. (1,8 п.л.)

8. Инноватика, капитал и рента в современной российской экономике: политико-экономический подход и поиск антикризисных мер управления // Экономические стратегии. 2009. № 5-6. (1 п.л.)

9. VII Международный симпозиум по эволюционной экономике // Финансы и Бизнес. 2007. № 4. (0,5 п.л.)

10. Серия Антология экономической мысли // Вопросы экономики. 2007. № 8. (0,3 п.л.)

11. Комментарии к авторскому переводу: Кенэ Ф. Предисловие к I тому Записок королевской хирургической академии [1743] // Вопросы экономики. 2008. № 12. (Пер. с франц., 1,2 п.л.)

12. Комментарии к авторскому переводу: Леонтьев В. Количественные соотношения затрат и выпуска в экономической системе США [1936] // Экономист. 2009. № 8. (Пер.с англ., 1,5 п.л.)

13. Серия Антология экономической мысли и новое издание Капитала Маркса // Вопросы экономики. 2010. № 11. (0,45 п.л.)

14. Статистический метод в анализе проблем социальной экономии в работах Н.Д. Кондратьева и Е.Е. Слуцкого // Вестник СПбГУ. 2011. Серия 5. (Экономика.) Вып. 3. (0,85 п.л.)

Составление и научное редактирование сборников с комментариями и примечаниями:

15. Дмитриев В.К. Экономические очерки. М.: ГУ-ВШЭ, 2001. 580 с.

16. Кондратьев Н.Д. Суздальские письма. М.: Экономика, 2004. (Серия Экономическое наследие.) 879 с.

17. Избранные труды Кондратьевского Конъюнктурного института. М.: Экономика, 2010. (Серия Экономическое наследие.) 719 с.

Серия Антология экономической мысли

18. Физиократы. Избранные экономические произведения. М.: Эксмо, 2008. 1200 с.

19. Адам Смит. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: Эксмо, 2007. 960 с.

20. Давид Рикардо. Начала политической экономии и налогового обложения. Избранное. М.: Эксмо, 2007. 960 с.

21. Карл Маркс. Капитал. Критика политической экономии. Т. I. М.: Эксмо, 2011. (Совместно с Л.Л. Васиной и О.И. Ананьиным.) 1200 с.

22. Карл Маркс. Капитал. Критика политической экономии. Т. II. М.: Эксмо, 2011. 1200 с.

23. Карл Маркс. Капитал. Критика политической экономии. Т. III. М.: Эксмо, 2011. (Совместно с Л.Л. Васиной.) 1200 с.

24. Альфред Маршалл. Основы экономической науки. М.: Эксмо, 2007. 832 с.

25. Джон Мейнард Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег. Избранное. М.: Эксмо, 2007. 960 с.

26. Евгений Евгеньевич Слуцкий. Экономические и статистические произведения. Избранное. М.: Эксмо, 2010. 1152 с.

Вступительные статьи к сборникам:

27. Экономические очерки В.К. Дмитриева: опыт лорганического синтеза или прелюдия к посттрудовой теории ценности? // Дмитриев В.К. Экономические очерки. М.: ГУ-ВШЭ, 2001. (1,5 п.л.)

28. Не придуманная история (о значении Суздальских писем) // Кондратьев Н.Д. Суздальские письма. М.: Экономика, 2004. (1,5 п.л.)

29. Значение теоретического наследия Д. Рикардо: П. Сраффа, российская аналитическая традиция и их синтетическое восприятие // Давид Рикардо. Начала политической экономии и налогового обложения. Избранное. М.: Эксмо, 2007. (5,5 п.л.)

30. Поворот к физиократической метафизике (к 250-летию Экономической таблицы Ф. Кенэ) // Физиократы. Избранные экономические произведения. М.: Эксмо, 2008. (2,3 п.л.)

31. От редакции // Там же. (0,4 п.л.)

32. От редакции // Джон Мейнард Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег. Избранное. М.: Эксмо, 2007. (0,5 п.л.)

33. Конъюнктурный институт в новых исторических координатах (лэкономическая мысль - хозяйственная система) // Избранные труды Кондратьевского Конъюнктурного института. М.: Экономика, 2010. (1,5 п.л.)

34. Конъюнктурный институт в лицах: биографический очерк // Там же. (2,5 п.л.)

35. Генетический принцип в исследовании наследия Е.Е. Слуцкого и его основные результаты // Евгений Евгеньевич Слуцкий. Экономические и статистические произведения. Избранное. М.: Эксмо, 2010. (7,2 п.л.)

36. От редакции. (Историография публикуемых трудов Е.Е. Слуцкого.) // Там же. (0,8 п.л.)

37. От редакции // Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. II. М.: Эксмо, 2011. (0,3 п.л.)

38. Причинная схема метаморфоза капитала. (Предисловие к переводу статьи Л. фон Борткевича о процедуре трансформации.) // Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. III. М.: Эксмо, 2011. (1,2 п.л.)

39. От редакции // Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. II. М.: Эксмо, 2011. (0,3 п.л.)

Главы в научных монографиях:

40. Развитие российской экономико-математической школы в первой трети XX века // Российские экономические школы / Под ред. Ю.В. Яковца. М.: МФК, 2003. Гл. 14. (3,5 п.л.)

41. Взгляд на историю экономической мысли через соотнесение с проблемой будущего // Новая парадигма прогнозирования / Под ред. В.М. Бондаренко, Г.Г. Фетисова. М.: Экономика, 2008. Гл. 2, з 2.1-2.4. (2 п.л.)

Статьи в научных сборниках:

42. On KondratieffТs Suzdal Letters and Transformation of K-Cycles Approach // NATO Security through Science Series: Human and Societal Dynamics. Vol. 5. Kondratieff Waves, Warfare and World Security / Ed. by T.C. Devezas. Amsterdam, 2006. (В соавт. с Yu.V. Yakovets, общ. объем 0,7 п.л., авторских - 0,4 п.л.)

43. Ментор Бунятян и его наследие в связи со становлением российской школы экономического анализа в первых двух десятилетиях XX века // Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. II. М.: Эксмо, 2011. (0,75 п.л.)

44. Интеллектуальное одиночество Тадэоса Авдалбегяна и воспроизводственная традиция // Там же. (0,65 п.л.)

45. Творческая биография Е.Е. Слуцкого в свете архивных фондов // Сб. избранных статей молодых ученых ИЭ РАН / Под ред. И.А. Болдырева, М.Ю. Головнина, П.Н. Клюкина. М.: Экономика, 2010. (Библиотека Новой экономической ассоциации.) (1 п.л.)

46. Берлинский период творчества В. Леонтьева и его значение для истории экономической мысли // Леонтьев В. Документы. Воспоминания. Статьи. М.: Гуманистика, 2006. (1,8 п.л.)

47. Логика развития воспроизводственного подхода к экономике после К. Маркса и маржиналистской революции // Эволюционная теория, теория самовоспроизводства и экономическое развитие. Материалы VII межд. симпозиума по эволюционной экономике / Под ред. В.И. Маевского, С.Г. Кирдиной. М.: ИЭ РАН, 2008. (0,5 п.л.)

48. Праксеология Е.Е. Слуцкого в свете развития экономической теории кругооборота // Эволюционная экономика и финансы: инновации, конкуренция, экономический рост. Материалы VIII межд. симпозиума по эволюционной экономике / Под ред. В.И. Маевского и С.Г. Кирдиной. М.: ИЭ РАН, 2010. (1,5 п.л.)

49. Был ли В. Леонтьев представителем российской традиции? / Макромодели Василия Леонтьева и перспективы развития российской и мировой экономики. Материалы XX междисциплинарной дискуссии. М.: РАГС, 2006. (0,85 п.л.)

50. О проблеме человека в русле воспроизводственной традиции Кенэ - Маркса Сраффы // Есть ли у России несырьевое будущее? XV Кондратьевские чтения. Докл. и выступления участников VI Международной Кондратьевской конференции. М.: ИЭ РАН, 2008. (0,85 п.л.)

51. Е.Е. Слуцкий и российская экономическая мысль первой трети XX века: штрихи к портрету экономиста-теоретика // Iсторiя народного господарства та економiчно думки Украни. Сб. наукових прац. Вип. 42. Кив, 2009. (0,6 п.л.)

52. Задачи теории воспроизводства на современном этапе развития экономической мысли // Обновление процессов воспроизводства в экономике России. Сб. научных статей. М.: РАГС, 2008. (0,5 п.л.)

53. Суздальские письма: еще раз об эволюции теоретических взглядов Н.Д. Кондратьева // Закономерности и перспективы трансформации общества. Материалы межд. симп. Т. 1. М.: МФК, 2004. (0,6 п.л., также на англ. яз.)

54. Н.Д. Кондратьев и В. Леонтьев в 1920 1930-е годы: сходство или традиция в изучении проблем хозяйства как единого целого // Инновационное обновление социального сектора России: перспективы и последствия. Материалы XIV Кондратьевских чтений. М.: МФК, 2006. (0,3 п.л.)

55. Инноватика и капитал в теории ренты Д. Рикардо // Инновационное развитие экономики России. Национальные задачи и мировые тенденции / Сб. ст. под ред. В.П. Колесова и Л.А. Тутова. В 2-х тт. М.: Макс-Пресс, 2008. Т. 1. (0,5 п.л.)

56. И.Г. Блюмин как историк экономической мысли: несколько слов в связи с публикацией фрагментов из Субъективной школы в политической экономии 1928 г. // Ойген фон Бем-Баверк. Избранные труды о ценности, проценте и капитале / Под ред. В.С. Автономова. М.: Эксмо, 2009. (0,25 п.л.)

57. О потенциале воспроизводственного подхода к анализу процессов в экономике современной России // Экономическая теория в XXI веке. № 5 (12). Национальная экономика и социум / Под ред. Ю.М. Осипова, В.С. Сизова, Е.С. Зотовой. М.: Магистр, 2007. (0,5 п.л.)

58. Суздальская модель Н.Д. Кондратьева в контексте теорий экономического роста // Есть ли у России несырьевое будущее? Тезисы VI Международной Кондратьевской конференции. М.: МФК, 2007. (В соавт. с П.А. Кривенко, общ. объем 0,5 п.л., авторских - 0,3 п.л.)

59. Два отношения российской экономической науки к маржинализму и возможность их лорганического синтеза // Взаимодействие традиций отечественной и западноевропейской философии. Материалы межд. конференции / Под ред. А.И. Алешина. М.: РГГУ, 2005. (0,5 п.л.)

60. Особенности использования статистического метода Н.Д. Кондратьевым и Е.Е. Слуцким: сравнительный анализ // Контуры экономики будущего. VII Международная Кондратьевская конференция. М.: МФК, 2011. (0,75 п.л.)

Главы и разделы в учебных пособиях:

61. Россия в системе международного разделения труда: взгляд с позиций экономической теории. М.: РАГС, 2008. (В соавт. с О.И. Маликовой, общ. объем 3,4 п.л., авторских - 3,0 п.л.)

62. Макромодель В. Леонтьева для долгосрочного прогнозирования развития мировой экономики // Кузык Б.Н., Кушлин В.И., Яковец Ю.В. Прогнозирование и стратегическое планирование социально-экономического развития. Учебник. М.: Экономика, 2006. Гл. 6. (0,4 п.л.)

63. Балансовые методы и макромоделирование в прогнозировании, стратегическом и индикативном планировании // Прогнозирование, стратегическое и индикативное планирование / Под ред. Ю.В. Яковца. М.: Экономика, 2007. Гл. 6, з 6.1-6.5. (1 п.л.)

64. Макроэкономика. Государственное регулирование в условиях глобализации / Учебно-методический комплекс для подготовки магистров. М.: РАГС, 2007. Гл. 1. Макроэкономика и показатели функционирования национальной экономики; гл. 2. Основные макроэкономические модели; гл. 3. Теоретические основы макроэкономического регулирования; гл. 7. Денежно-кредитная политика и ее модели в условиях открытой экономики; гл. 8. Бюджетно-налоговая политика: управление доходами и расходами государства; гл. 9. Внешнеэкономическое регулирование в условиях укрепления курса национальной валюты. (В соавт. с В.И. Кушлиным и Г.Ю. Ивлевой, общ. объем 20 п.л., авторских 12 п.л.)

65. Рыночный механизм и особенности его функционирования // Микроэкономика: инновационные аспекты. Учебно-методический комплекс для подготовки магистров / Под общ. ред. А.Н. Фоломьева. М.: РАГС, 2007. Гл. 2. (1,1 п.л.)

66. Экономические решения в институциональной среде // Там же. (1 п.л.)

Статьи в энциклопедических изданиях:

67. Баумол У.Дж. // Большая российская энциклопедия. Т. 3. 2005. (0,1 п.л.)

68. Борткевич В.И., Вейнтрауб С. // Там же. Т. 4. 2006. (0,15 п.л.)

69. Госсен Г.Г., Госсена законы // Там же. Т. 7. 2007. (0,2 п.л.)

70. Дмитриев В.К., Домар Е.Д., Дюпюи Ж. // Там же. Т. 9. 2007. (0,2 п.л.)

71. Жюгляр К., Зибер Н.И. // Там же. Т. 10. 2008. (0,1 п.л.)

72. Калдор Н., Канторович Л.В. // Там же. Т. 12. 2008. (0,15 п.л.)

73. Кассель К.Г. // Там же. Т. 13. 2009. (0,05 п.л.)

74. Кондратьев Н.Д. // Там же. Т. 15. 2010. (0,1 п.л.)

75. Купманс Т., Курно О. // Там же. Т. 16. 2010. (0,1 п.л.)

76. Леонтьев В., Лозаннская школа // Там же. Т. 17. 2010. (0,4 п.л.)

77. Антонович А.Я., Жуковский Ю.Г. // Экономическая история России с древнейших времен до 1917 г. Энциклопедия. Т. 1. М.: РОССПЭН, 2008. (В соавт. с Я.В. Соловьевым, общ. объем 0,15 п.л., авторских 0,1 п.л.)

78. Арнольд В.Ф., Булгаков С.Н. // Там же. (0,1 п.л.)

79. Кризисов теория // Там же. (0,9 п.л.)

80. Марксизм // Там же. (0,75 п.л.)

81. Петербургский политехнический институт // Экономическая история России с древнейших времен до 1917 г. Энциклопедия. Т. 2. М.: РОССПЭН, 2009. (0,3 п.л.)

82. Политическая экономия // Там же. (0,6 п.л.)

83. Слуцкий Е.Е., Харазов Г.А. // Там же. (0,25 п.л.)

84. Экономическая география // Там же. (0,4 п.л.)

85. Вальтух К.К., Даниельсон Н.Ф., Ден В.Э., Дмитриев В.К., Железнов В.Я., Журавский Д.П., Залесский В.Ф., Каблуков Н.А., Кантильон Р., Канторович Л.В., Кауфман А.А., Конюс А.А. // Новая российская энциклопедия. М.: Энциклопедия, 2008-2011. Т. III (2), V (1-2), VI (1), VII (1-2), VIII (2). (0,25 п.л.)

Прочие статьи:

86. Формирование предмета политической экономии в современных условиях: проблема идеального // Вестник Международного института Александра Богданова. М., 2004. № 20. (0,6 п.л.)

87. Модификация субъекта трансцендентальной философии: деньги как новая реальность // Философия хозяйства. 2005. № 1 (37). (0,5 п.л.)

88. Суздальские письма Н.Д. Кондратьева // Вестник архивиста. 2005. № 3 (87). (0,6 п.л.)

89. К критике экономического разума: Кант и деньги // Вестник Международного института Александра Богданова. 2005. № 2 (22). (0,6 п.л.)

90. Новое издание Капитала К. Маркса в России // Марксизм и современность. (Международный теоретический и общественно-политический журнал.) 2011. № 1-2. (№ 47-48.) (В соавт. с Л.Л. Васиной, общ. объем 0,75 п.л., авторских 0,6 п.л.)

Важнейшие переводы с английского, немецкого, французского по теме диссертации

с примечаниями и комментариями:

91. Леонтьев В. Хозяйство как кругооборот [1928] // Леонтьев В. Документы. Воспоминания. Статьи. М.: Гуманистика, 2006. (Пер. с нем., 3 п.л.) [Переизд.: Леонтьев В. Избранные произведения. В 3-х тт. / Под ред. А.Г. Гранберга. М.: Экономика, 2006. Т. 3; Физиократы. Избранные экономические произведения. М.: Эксмо, 2008.]

92. Самуэльсон П. Хозяйство как кругооборот: предисловие [1991] // Леонтьев В. Документы. Воспоминания. Статьи. М.: Гуманистика, 2006. (Пер. с англ., 0,25 п.л.)

93. Борткевич Л. фон. К исправлению основополагающей теоретической конструкции Маркса в третьем томе Капитала // Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. III. М.: Эксмо, 2011. (Пер. с нем., 1 п.л.)

94. Сраффа П. Общее введение к Трудам и эпистолярному наследию Давида Рикардо и предисловие к Началам политической экономии и налогового обложения [1951] // Рикардо Д. Начала политической экономии и налогового обложения. Избранное. М.: Эксмо, 2007. (Пер. с англ., 3 п.л.)

95. Кенэ Ф. Очевидность [1756] // Физиократы. Избранные экономические произведения. М., 2008. (Пер. с франц., 2,8 п.л.)

96. Письма Кенэ к Мирабо, касающиеся Экономической таблицы [1759] // Там же. (Пер. с франц., 0,25 п.л.)

97. Кенэ Ф. Первая экономическая проблема [1766] // Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. II. М.: Эксмо, 2011. (Пер. с франц., 1,5 п.л.)

98. Кенэ Ф. Вторая экономическая проблема [1767] // Там же. (Пер. с франц., 1,5 п.л.)

99. Кенэ Ф. Свобода [1747] // Там же. (Пер. с франц., 0,75 п.л.)

100. Кенэ Ф. О бессмертии души [1747] // Там же. (Пер. с франц., 0,3 п.л.)

101. Дюпон де Немур П.-С. О происхождении и развитии новой науки [1768] // Физиократы. Избранные экономические произведения. М.: Эксмо, 2008. (Пер. с франц., 2,1 п.л.)

102. Слуцкий Е.Е. К критике понятия ценности Бем-Баверка и его учения об измеримости ценности [1927] // Слуцкий Е.Е. Экономические и статистические произведения. Избранное. М.: Эксмо, 2010. (Пер. с нем., 1 п.л.)

103. Слуцкий Е.Е. К формально-праксеологическому основанию экономической науки [1926] // Там же. (Пер. с нем., 1 п.л.)

104. Слуцкий Е.Е. О случайном циклическом расположении попарно равных между собой элементов [1926] // Там же. (Пер. с нем., 1 п.л.).

105. Переводы энциклопедических статей о Слуцком А.А. Конюса, Дж. Гандольфо, Е. Сенеты [1978-1997] // Там же. (Пер. с англ., 0,5 п.л.).

106. Бунятян М.А. Теория экономических циклов, основанная на склонности к чрезмерной капитализации [1928] // Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. II. М.: Эксмо, 2011. (Пер. с англ., 1,5 п.л.)

107. Райнов Т.И. Волнообразные колебания творческой продуктивности в развитии западноевропейской физики XVIII и XIX веков [1929] // Избранные труды Кондратьевского Конъюнктурного института. М.: Экономика, 2010. (Пер. с англ., 1 п.л.)

108. Кузнец С. Деловые циклы Й. Шумпетера [1940] // Новая парадигма прогнозирования / Под ред. В.М. Бондаренко, Г.Г. Фетисова. М.: Экономика, 2008. (Избранные фрагменты, пер. с англ., 0,35 п.л.)

109. Онкен А. История политической экономии до Адама Смита [1902]. Кн. II. Гл. I. Система физиократов // Физиократы. Избранные экономические произведения. М.: Эксмо, 2008. (Пер. с франц. и нем., 0,2 п.л.)

110. Бауэр С. Экономическая таблица Кенэ [1895] // Там же. (Пер. с англ., 1,5 п.л.)

111. Нейл Т.П. Кенэ и физиократия [1948] // Там же. (Пер. с англ., 1,6 п.л.)

112. Филлипс А. Экономическая таблица как простая модель Леонтьева [1955] // Там же. (Пер. с англ., 0,45 п.л.)

113. Майтал Ш. Экономическая таблица как простая модель Леонтьева: поправка [1972] // Там же. (Пер. с англ., 0,25 п.л.)

114. Барна Т. Таблица Кенэ в современном представлении [1975] // Там же. (Пер. с англ., 1,1 п.л.)

115. Билджинсой С. Экономическая таблица Кенэ: аналитика и выводы для экономической политики [1994] // Там же. (Пер. с англ., 1 п.л.)

---

1 Patinkin D. Frank Knight as Teacher // American Economic Review. 1973. Vol. 63. No. 5. Dec. P. 791.

2 Мэнкью Г. Макроэкономика / Пер. с англ. М.: МГУ, 1994. С. 59-60, 95, 137.

3 Матвеева Т.Ю. Введение в макроэкономику / Учебное пособие. 5 изд., испр. М.: ГУ ВШЭ, 2007. С. 21, 22, 24, 27.

4 Samuelson P.A. Understanding the Marxian Notion of Exploitation: A Summary of the So-called Transformation Problem Between Marxian Values and Competitive Prices // Journal of Economic Literature. 1971. Vol. 9. No. 2. June. P. 400, 416.

5 Политическая экономия / Под ред. А.М. Румянцева. Т. 1. М., 1972. С. 443-444; Всемирная история экономической мысли в 6 тт. / Под ред. В.Н. Черковца. Т. 3. М., 1989. С. 183, 189, 192-193.

6 Впервые были упомянуты у Р.Д. Теохариса (1983), проанализированы проф. Г. Юбе из Гамбурга (1988-1990), привнесены на российскую почву проф. М.Г. Покидченко (1994, 2010).

7 Где любой объект, нечто, например, товар; в левом столбце расположены исходные состояния нечто, подлежащие развитию (лзатраты), в правом - целевые их состояния (лвыпуски); в центре - средства, с помощью которых посредством логического оператора л осуществляется перевод нечто из исходного состояния в целевое.

8 Важно отметить тот факт, что Маркс не зная о существовании этих статей Кенэ, не мог, поэтому, полностью использовать потенциал физиократической теории. Здесь этот пробел заполняется.

9 Где цена товара i; цена продукта, потребляемого рабочим (хлеба); a - дневное количество хлеба; совокупная прибыль в производстве i.

10 Где время оборота авансированного в производство капитала; датированные количества труда; r - норма прибыли.

11 Где W - стоимость годового продукта, - суммарная доля постоянного капитала, поступающая в стоимость продукта.

12 Где P - цена производства; норма прибавочной стоимости; доля постоянного капитала в совокупном капитале в соответствующей производственной сфере; то же самое отношение просуммированного капитала для всех без исключения производственных сфер. Соотношение между средней нормой прибыли и r таково: .

13 Где X - произведенный продукт; X' - капитал, как средство для производства X; X'' - капитал второго порядка, как средство для производства X' (через год) и X (через 2 года), и т.д.

14 Технические соотношения между отраслями: требуется 1) 1 пуд железа для производства 10 пудов каменного угля, 2) 1 пуд каменного угля для производства 5 пудов каменного угля, 3) 2 пуда каменного угля для производства 1 пуда железа, 4) 1 пуд железа для производства 4 пудов железа.

   Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разным специальностям