Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по философии
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ
_____________________________________________________________________
На правах рукописи
Гранин Юрий Дмитриевич
ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И НАЦИОНАЛИЗМ: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ. СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ
Специальность 09.00.11 Ц Социальная философия
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
доктора философских наук
Москва Ц 2008
Работа выполнена в Институте философии
Российской Академии Наук
Официальные оппоненты:
доктор философских наук, профессор А.А. Кара-Мурза
доктор философских наук, профессор В.В. Ильин
доктор экономических наук, профессор В.Л. Иноземцев
Ведущая организация - кафедра философии гуманитарных
факультетов Московского государственного
университета им. М. В. Ломоносова
Защита состоится____________________________ 2008 г.
в________ часов на заседании Диссертационного Совета № Д 002.015.02. по защитам диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук при Институте философии РАН по адресу: 119842, Москва, ул. Волхонка, д.14, комната __________
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке
Института философии РАН
Автореферат разослан л______________________ 2008 г.
Ученый секретарь Диссертационного совета,
доктор философских наук И.А.Крылова
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. В первую очередь она определяется значимостью последствий глобализации и национализма для России и всего мира. Казалось бы, формирование международных рынков, свободное движение капиталов (экономических, политических, символических), увеличение потоков информации, мигрантов и туристов, образование транс, линтер и наднациональных финансовых, экономических и политических институтов должны были бы сплотить народы и страны в некую глобальную целостность. Но вскоре выяснилось, что глобализация, не только не разрушает, но и консервирует планетарную иерархию народов и наций. Противоречия между различными этносами, нациями, государствами, между национальными государствами и международными властными структурами, между крупнорегиональными сообществами, между межгосударственными стратегическими объединениями и блоками не исчезают, а обостряются. Процессы глобализации в финансово-информационной сфере вторгаются в область прерогатив национальных государств, а ее очевидные, прежде всего экономические, преимущества для нескольких развитых стран для многих других оборачиваются значительными потерями, вызывая защитную реакцию противодействия. Элиты стран второго, третьего и четвертого мира стремятся использовать мобилизационные идейно-политические возможности национальных государств, главной из которых был и остаётся национализм. В свою очередь, и в странах первого мира, почти повсеместно растет недовольство инокультурными иммигрантами, наплыв которых, даже в США, рассматривается как угроза национальной идентичности.
Становясь все более взаимосвязанным, человечество продолжает оставаться разделенным по многим параметрам. Ситуация складывается таким образом, что набирающий силу процесс глобализации, с одной стороны, проблематизирует дальнейшее существование национальных государств как наиболее распространенной институциональной формы общежития, а с другой, - стимулирует рост их активности, вызывает противодействие глобализации этнических, религиозных, культурных, политических и иных меньшинств, движений и организаций. В этой связи гиперглобалисты говорят о грядущих постнациональном государстве, сетевом обществе или глобальной империи. В противовес им скептики и антиглобалисты заявляют, что национальное государство не исчерпало свой исторический ресурс и требуют возврата назад: к международному общежитию, субъектами которого были бы не транс, линтер и наднациональные институты политической, экономической и культурной сфер жизни, а, как и прежде, суверенные национальные государства или не имеющие государственности этносы и нации. Тем самым национализм как форма выражения национального (государственного) суверенитета и как политический принцип суверенизации этносов в статусе наций продолжает себя в качестве тенденции (и фактора) современного исторического развития, реализующейся в сложном взаимодействии с глобализацией человечества.
Каким же образом теоретически и исторически связаны между собой национализм и глобализация, и действительно ли в обозримом будущем мироустройство суверенных национальных государств уступит место мироустройству глобального сообщества открытых друг другу наций, эволюционизирующему, как считают многие, в направлении к глобальной демократии и глобальному гражданскому обществу? Дать обоснованные ответы на эти и некоторые другие вопросы - сверхзадача нашего исследования.
В теоретическом плане ее достижение осложняется тем, что в научном сообществе нет единства взглядов на природу, формы, характер и направления эволюции ни глобализации, ни наций (и национальных государств), ни национализма. Соответственно нет и общепринятых концепций указанных исторических феноменов, и тем более работ, специально исследующих эволюцию их формирования и противоречивого взаимодействия (диалектику) в прошлом и настоящем. Более того. В литературе глобализация и национализм, как правило, интерпретируются как не связанные между собой и даже противостоящие друг другу исторические явления: глобализация рассматривается как недавно возникшая тенденция к экономической и политической интеграции народов и стран, а национализм - как многовековая разъединяющая их идеология и практика. При таком взгляде невозможно понять почему, например, общепризнанные акторы современной глобализации (США, Великобритания и др. страны большой финансовой семерки) одновременно являются отчаянными националистами, отстаивающие национальные интересы своих народов и корпораций в любой точке мира. Зато интуитивно ясно, что вынесенная в заглавие тема относится к числу тех междисциплинарных проблем, осмысление которых осуществляется в пределах сложных и весьма разнообразных онтологических ландшафтов, в границах которых понятия глобализация и национализм меняют свое содержание вплоть до противоположного.
Понятно, что полностью преодолеть плюрализм теоретических интерпретаций глобализации и национализма нельзя, да и не нужно. Но можно существенно сблизить позиции ученых за счет выхода в трансдисциплинарную область исследований - сферу философско-методологического анализа научно-рационального дискурса о глобализации и национализме, последующей социально-философской интерпретации глобализации и национализма. Это позволит, по мнению автора, предложить приемлемые для большинства специалистов трактовки указанных дефиниций и на этой теоретической основе осуществить историческую реконструкцию развития глобализации человечества и выявить роль национализма в этом процессе. Междисциплинарная значимость указанных процедур определяют актуальность философского аспекта исследования выбранной темы диссертации.
Степень научной разработанности проблемы. Анализ научных и социально-философских публикаций последних десятилетий свидетельствует, что вынесенная в заглавие диссертации тема исторической взаимосвязи глобализации и национализма в качестве специального предмета социально-философского исследования в отечественной и зарубежной литературе не рассматривалась. О глобализации как особом явлении и характеристике мирового развития интенсивно стали писать после краха СССР и мировой системы социализма, оцененного как очевидное свидетельство победы западной (неолиберальной) модели экономического и политического развития. После этого термин глобализация стал систематически использоваться и употребляться, прежде всего, в этом - неолиберальном - значении. Одновременно, по мере накопления информации росло и число тех, кто, не считая глобализацию феноменом последних десятилетий, помещал ее в более широкий социальный, экономический, политический или социокультурный контекст истории человечества. Именно это интеллектуальное направление, первоначально связанное с именами И. Валлерстайна, Э. Гидденса В. Мура, Ф. Лехнера и Р. Робертсона, заложивших основы новой социологии глобализации, было и остается, по мнению автора, наиболее важным и перспективным.
Его историческими предшественниками были И.Кант, К.Маркс, Вл. Соловьев, Э. Леруа, П. Тейяр де Шарден, В.И. Вернадский, А. Тойнби, Б. Рассел, К. Ясперс и некоторые другие мыслители, каждый по своему и в свое время обосновывающие гипотезу становления объединенного человечества. Впоследствии взгляд на глобализацию как всемирно-исторический процесс, берущий начало в далеком и относительно недавнем прошлом, получил развитие в работах Дж. Андерхилла, А. Аппадураи, З. Баумана, У. Бека, П. Бергера, Дж. Вильямсона, Р. Гейрмайна, Д. Гольдблатта, Дж. Дженсона, М. Кастельса, С. Лэша, М. Маклюэна, Э. Маркгрю, Дж. Миттельмана, А. Негри, Дж. Перратона, Л. Склэра, Дж. Сороса, Дж. Стиглица, К. О′Роурки, А. Ругмана, С. Хатингтона, Д. Хелда, Ф. Шлезингера и других иностранных авторов.
В России попытки связать глобализацию человечества с а) процессами эволюции Вселенной, формированием гео-био-и социосферы планеты были предприняты в работах Н.Н. Моисеева, Э.А. Азроянца, А.П. Назаретяна, В.М. Хачатуряна и А.Н. Чумакова, б) циклически-волновыми процессами интеграции социально- политических образований - в работах В.В. Лапина и В.И. Пантина, в) формированием и взаимодействием мировых и локальных культур и цивилизаций - в исследованиях А.С. Ахиезера, И.А. Гобозова, П.К. Гречко, Г.Г. Дилигенского, В.В. Ильина, М.В. Ильина, И.Н. Ионова, В.М. Межуева, Е.Б. Рашковского, Н.В. Мотрошиловой, В.С. Степина, В.И. Толстых, В.Г. Федотовой, В.Г. Хороса, М.А. Чешкова, А.Н. Чумакова, В.А. Шупера, В.Л. Цимбурского, А.Д. Урсула и Ю.В. Яковца, г) со становлением мирохозяйственных связей, международного капитала и мировой системы капитализма - в работах А.В. Бузгалина, М. Голанского, М.Г. Делягина, В.Л. Иноземцева, А.И. Колганова, Э.Г. Кочетова, А.И. Неклессы, А.И. Уткина. Анализ наиболее распространенных теорий становления глобальной мироцелостности был осуществлен в исследованиях Г.П. Анилионис, Н.А. Зотовой, М.А. Чешкова, А.Н. Чумакова, А.И. Уткина. Основные идеи и аргументы этих и некоторых других авторов анализируются и сравниваются в диссертации, хотя непосредственного тематического отношения к исследованию исторической диалектики глобализации и национализма они не имеют.
Тематически (но не содержательно) более близкими к этой проблеме являются работы, в которых анализируются процессы столкновения идентичностей, перспективы национальных государств в условиях глобализации и политические проекции глобализации в обозримом будущем. Вопросы сущности, формирования, иерархии и смены идентичностей в современном мире изучены в работах Б. Андерсона, Э. Балибара, М. Биллига, П. Бергера, И. Валлерстайна, М. Гиберно, Т. Лукмана, А. Кувенховена, И. Ноймана, Ю. Хабермаса, Э. Эриксона, Ю.Г. Волкова, Н.К. Гвоздева, М.Н. Губогло, Л. Гудкова, А.В. Докучаева, Л.М. Дробижевой, М.В. Заковоротной, К.Н. Костюк, А.В. Журавского, Н.М. Лебедевой, И. Б. Орловой, Е.С. Суровой, Д.В. Тренина и некоторых других авторов.
Проблема глобализации и власти, глобализации и национального государства интересно анализировалась в работах З. Баумана, У. Бека, П. Дракера, Г. Киссенджера, Г-П Мартина, Х. Шумана, К. Омаэ, Р. Райха, Дж. Сороса, Г. Томпсона, П. Хирста, А.Л. Андреева, А.С. Блинова, А.А. Галкина, И.В. Данилевича, М.Г. Делягина, А.Г. Дугина, А.А. Зиновьева, В.Л. Иноземцева, С.А. Караганова, А.А. Кара-Мурзы, Б.Ю. Кагарлицкого, О.А. Кардамонова, В.С. Малахова, М.В. Ноженко, А.С. Панарина, И.К. Пантина, В.В. Перской, В.С. Спиридонова, Р.И. Соколовой, В.Н. Шевченко, П.Г. Щедровицкого.
Теоретический дискурс о судьбе национального государства в условиях глобализации выстраивается по принципу лоптимисты - пессимисты. Последние доказывают, что национальное государство исчерпало свой исторический ресурс и выстраивают политические проекты грядущего сетевого общества (М. Кастельс), мирового государства (Т. Левит), континентальных федераций (А.Г.Дугин), глобального гражданского общества (Д. Дарендорф, Э.Гидденс), глобального гражданства (Ю. Хабермас, М. Эван), лобщества множеств - рес-коммуны (А Негри, М.Хардт) или возглавляемой США глобальной демократической империи (Н. Фергюссон, П. Гречко). Иные, связанные с глобализацией человечества проблемы обсуждались в работах В.В. Денисова, В.Ж. Келле, И.К. Лисеева, К.Х. Момджяна, Л.И. Новиковой, Ю.В. Олейникова, Ю.К. Плетникова, И.Н. Сиземской, В.И. Толстых, В.Г. Федотовой, В.Н. Шевченко.
Не смотря на то, что систематическое изучение национализма имеет почти двухвековую историю, единства в понимании его сути, форм и эволюции здесь, пожалуй, еще меньше. История изучения национализма преимущественно берет начало в 19 столетии - эпохе революций, формирования основных европейских наций, подъема национально-освободительных движений и формирования национальных государств в Европе и Латинской Америке - и связана с именами И.Г. Гердера, И. Г. Фихте, Ф. Шлегеля, Г. Гегеля, К. Маркса, Мозера, Дж.Ст. Милля, Ф. Мейнеке, Э.Ренана, Р. Неймана, Г. Трейчке, М. Вебера, Отто Бауэра, К. Каутского, З. Фрейда, Э. Дюркгейма и многих других выдающихся западно-европейских мыслителей и ученых. Параллельно с ними в имперской России проблемы сущности и различий национализма и патриотизма оказались сначала в центре внимания традиционалистской (славянофильской) и либеральной публицистики, историков государственной школы (С.М. Соловьев, Б.Н. Чичерин) и этнопсихологов (К.Д. Кавелина, М.М. Ковалевского и Г.И. Челпанова), а позже были исследованы в трудах Вл. Соловьева, Н.Н. Бердяева, С.Н. Булгакова, С.Н. Трубецкого, Д.Д. Муретова, Л.А. Тихомирова, И.А. Ильина, В.Г. Федотова, П.Б. Струве, В.В. Розанова, А.С. Изгоева, П.И. Ковалевского, С.А. Котляревского, П.Н. Савицкого, Н.В. Устрялова, М.О.Меньшикова, С.М. Широкогорова, Г.Г. Шпета и многих других менее известных авторов. Свой вклад в дело исследования права наций на самоопределение и национализма внесли теоретики левого крыла российской социал-демократии В.И. Ленин, Р. Люксембург, А.В. Луначарский, И.В. Сталин и другие марксисты.
Вплоть до начала 1960 годов за рубежом магистральная линия эволюции теоретических представлений о национализме была связана с листорическим направлением исследований национализма, выразившее себя работами сравнительно-исторического и историографического плана К. Хэйза, Г. Кона, Б. Шефера, М. Гроха, Т. Шидера, О. Лемберга, Э. Хаана, обративших внимание современников на реальное многообразие исторических типов национализма. В тоже время, как и многие их современники (Г.Айзекс, А. Коббан, Э. Карр, У.Конор, Л.Снайдер, Ф. Хертц и др.), они, подчеркивая значение исторических символов и традиций, усматривали сущность национализма в социальной (групповой) психологии людей, вынося за скобки исследования изучение экономических, социальных, политических и культурных условий бытия интегрированных в этнические сообщества индивидов, изменение которых в 18-19 столетиях вызвало к жизни такое сложное явление как многоликий национализм.
Важной вехой на пути преодоления этих - субъективно - символических - трактовок национализма в тот период стали работы Карла Дойча и Эли Кедури, а чуть позже - капитальный труд Энтони Смита Теории национализма (1971), обобщивший существовавшие к 1970 году концепции национализма, и программная статья Национализм и последующие работы Эрнеста Геллнера, прервавшие монополию историков на изучение национализма и подготовившие теоретическое (междисциплинарное) направление исследований, иногда именуемое национализмоведением. Теперь национализм интерпретировался как многоплановое историческое явление, представленное в многообразии духовных и предметно-практических воплощений. Одновременно с выходом в 1983 году монографии Э. Геллнера Нации и национализм увидели свет книга Б. Андерсона Воображаемые сообщества и сборник статей под редакцией Эрика Хобсбаума и Теренса Рэйнждера Изобретение традиции, радикально изменивших исследовательскую ситуацию. После них, отмечают исследователи, стало невозможно писать о национализме так, как о нем писали раньше. Идеи, содержащиеся в этих работах, впоследствии, на разном идейно-теоретическом фундаменте, были использованы, развиты и, конечно, подвергнуты критике в исследованиях У. Альтерматта, Р. Брубейкера, Э. Балибара, П. Брасса, Дж. Бройи, Х. Бхабха, И. Валлерстайна, П. Ван дер Берга, К. Ведери, А. Гастингса, Э. Гидденса, . К. Гирца, Д. Горовитца, Р. Гриффина, Т.Р. Гэрра, М. Канна, Ф. Джеймисона, М. Манна, Рене Монза, К. Оффе, Э.Д. Смита, Д. Шнаппера, Г. Шоплина, А. Умланда, Й. Файхтингера, Ю. Хабермаса, С. Хатингтона, К. Хюбнера, М. Хроха, П. Чартерджи и Т. Эриксена.
В конце 1980-х - первой половине 1990-х годов работы некоторых из этих исследователей оказали значительное влияние на российских философов и политологов, многие из которых активно включились в дискуссии об этнонациональном обустройстве России. В этот период интерес отечественных исследователей концентрировался преимущественно на проблемах взаимосвязи национализма с процессами формирования и развития лэтносов и наций, национального сознания и этнической идентичности. В работах Р.Г.Абдулатипова, В.А. Авксентьева, С.А. Арутюнова, Л.Ф.Болтенковой, Ю.М. Бородая, Ю.В. Бромлея, А.А. Гуссейнова, Л.Н. Гумилева, Г.Г. Дилигенского, В. М. Межуева, М.П. Мчедлова, В.И. Козлова, А.С. Панарина, И.К. Пантина, Н.Н. Седовой, В.А. Тишкова, В.И.Толстых, Ж.Т. Тощенко, В.Н. Шевченко, Ю.А. Шипкова, С.В. Чешко, И.Г. Яковенко и других специалистов эти проблемы стали предметом плодотворного, научно фундированного обсуждения. Во второй половине 1990-х годов список авторов, анализирующих основные зарубежные концепции национализма, взаимосвязь национализма с лэтнизмом и национальным сознанием, соотношение понятий раса, лэтнос и нация пополнился именами В.Б. Авдеева, А.Р. Аклаева, Ю.В. Арутюняна, Ю.А. Гаврилова, Л.Г. Ионина, А. Кольева, В.В. Коротеевой, С.В. Лурье, А.О. Миллера, М.О. Мнацаканяна, В.С. Малахова, А.Н Малинкина, О. Михневича, О.Ю. Морковцевой, Е.Ф. Морозова, А.Н. Савельева, А.Н. Севастьянова, В.Д. Соловья, Г.У. Солдатовой, Г.В. Старовойтовой, З.В. Сикевич, А.А. Сусоколова, Т.Л. Полянникова, П.И. Пучкова, Т. Ю Сидориной, Е.А. Троицкого, А.Г. Шевченко, В.Г. Федотовой, А.И. Элеза, В. Япринцева и некоторых других. О повышении научного интереса к указанной проблематике свидетельствует и ряд докторских диссертаций - В.А. Авксентьева, В.В.Амелина, С. Атамуратова, К.К.Атаева, В.Д.Бадмаева, А.К.Дегтярева, В.М. Каирова, В.В.Марнихина, А.Н. Мельникова, З.В. Сикевич, Ю.А.Серебряковой, В.П. Торукало, Г.К. Шалабаевой, В.Д.Шуверовой, Б.Л. Белякова, Н.А. Берковича, С.Г. Кагияна, М.Ю. Тимофеева, защищенные в 1994 - 2007 годах. Но среди них нет ни одной, где бы национализм рассматривался как вызванный и связанный с глобализацией исторический феномен и, в этом качестве, как предмет социально-философского анализа. Большинство исследований национализма в последние годы осуществляется в пределах политических, социологических, этнопсихологических и культурно-антропологических (этнологических) исследований.
В этих условиях любому, кто возьмется анализировать взаимодействие глобализации и национализма в истории и современности, придется сделать выбор: либо присоединиться к одной из уже существующих теоретических трактовок этих сложных исторических феноменов, либо, проанализировав их, предложить собственные, в нашем случае - социально-философские интерпретации. Второй путь, по мнению автора, более перспективен, но и более сложен. Так как влечет за собой необходимость экспликации, типологизации и последующего сравнительного анализа методологии, объяснительных возможностей и ограничений конкурирующих в обществознании многочисленных дисциплинарных и комплексных подходов (стратегий) к определению сущности, формирования и эволюции глобализации, наций и национализма. Если исследования этнонационального дискурса проводились неоднократно, то типологизация и философско-методологический анализ концепций глобализации в отечественной литературе не осуществлялись. И это вместе с необходимостью развенчания весьма распространенного в социальных науках философского нигилизма и устранения барьеров в научной коммуникации, стало побудительным мотивом обращения автора к проблеме, определило выбор темы, предмета, цель и задачи исследования.
Объект исследования - глобализация и национализм как феномены и тенденции социальной истории человечества.
Предмет исследования - научно-теоретический дискурс о глобализации и национализме, социально-философская интерпретация, реконструкция и анализ взаимосвязи и взаимодействия глобализации и национализма в новой и новейшей истории.
Цель и задачи исследования. Они были определены на основе рабочей гипотезы о том, что обнаружить и проанализировать противоречивые взаимосвязь и взаимодействие глобализации и национализма в полной мере можно лишь в пределах философского исследования, способного выявить субстанциональное (онтологическое) и субъектное единство этих явлений и процессов. Помимо этого философский анализ дает возможность теоретически адекватно выразить социально-историческую сущность, становление и эволюцию этих сложных объективно-субъективных исторических феноменов, различить (наряду с другими) понятийно-логические (дискурсивные) формы бытия и познания глобализации и национализма и их предметно-практические, исторически конкретные воплощения, с одной стороны, и теоретические и исторические формы их диалектики, с другой. В соответствии с этим предположением была сформулирована цель настоящей работы: используя результаты философско-методологического анализа многочисленных научно-рациональных дискурсов о глобализации и национализме, обосновать продуктивность применения социально-философской - трансдисциплинарной - интерпретации понятий глобализация и национализм, позволяющей, по мнению автора, осуществить теоретическую реконструкцию основных стадий и исторических форм глобализации, последующий анализ исторической диалектики выросшей из западноевропейской евро-атлантической исторической формы глобализации и сопутствующего ей национализма в 17 - 20 столетиях, результаты которого позволяют, по мнению автора, прогнозировать характер взаимодействий этих тенденций и явлений в обозримом будущем 21 века.
В соответствии с указанной целью был сформулирован комплекс следующих задач:
- проанализировать пространство теоретического дискурса о глобализации, нациях и национализме, выделив в нем различные - с точки зрения нормативных оснований исследования - типы теоретических интерпретаций сущности и эволюции этих исторических феноменов;
- эксплицировать и обсудить возможности, ограничения и перспективы конкурирующих в социальных науках трактовок глобализации, наций и национализма, показав зависимость содержания этих понятий от предпосланных им концептуализаций исторического процесса, в свою очередь, опирающихся на разные методологические основания исследования;
- предложить социально-философскую - трансдисциплинарную - интерпретацию этих понятий, приемлемую для социологов, политологов и других специалистов, изучающих проблемы глобализации и национализма,
и уже на этой теоретической основе
- проанализировать проблему периодизации глобализации человечества;
- реконструировать исторические стадии и исторические формы глобализации человечества глобализации с имманентными им формами объединения людей в структурно более сложные, пространственно и численно более обширные антропосоциальные целостности: социумы, политически оформленные в государства и культурно связанные в лцивилизации;
- рассмотреть формирование наций и национальных государств в Западной, Центральной и Восточной Европе в 17-19 столетиях как предпосылку и результат становления новых социально-политических субъектов глобализации, имманентных ее второй стадии ее развития;
- обнаружить и исследовать взаимосвязь западноевропейской и выросшей из нее евро-атлантической исторической формы глобализации с национализмом основных европейских наций и этническим национализмом в 18 - первой половине 20 века;
- проанализировать диалектику современных глобализации и национализма в связи с изменившимися функциями национальных государств и новыми формами государственного и этнического национализма в конце 20-го - начале нынешнего столетия;
- обсудить национальные (национально-цивилизационные) формы глобализационных стратегий современных государств и политические проекции глобализации в обозримое будущее.
Методологические и теоретические основы исследования. Работа имеет характер социально-философского, философско-методологического и, отчасти, научно-методологического исследования. В связи с чем изучение исторической диалектики глобализации и национализма осуществлялось на основе использования принципов анализа и категориального аппарата философии и социологии истории, философии и методологии науки, эпистемологии, коммуникативного и системно-деятельностного подходов, на базе культурологического, политологического и социально-психологического анализа. Соответственно в диссертации были использованы методы разного типа и разного (дисциплинарного, междисциплинарного, общенаучного и философского) уровня.
Так, в процессе реализации сформулированных выше задач автор использовал метод восхождения от абстрактного к конкретному, принцип единства логического и исторического в процессе образования понятий, принцип дополнительности в развитии научного знания, мультипарадигмальности наук, множественности способов объяснения, полиферации теорий, различные приемы анализа и классификации. Кроме них в работе применялись общенаучные принципы и методы историзма, системного, комплексного анализа общественных явлений, многопланового подхода ко всей совокупности объективных и субъективных факторов, под определяющим воздействием которых проходили и продолжают идти процессы формирования и развития глобализации и национализма.
Теоретическую базу исследования составили работы отечественных и зарубежных авторов о сущности, характере эволюции и последствиях глобализации, по проблемам этногенеза, формирования, эволюции наций и национализма, концепции луниверсальной и глобальной истории, различные теории цивилизаций, государства и международных отношений, теории модернизации, постиндустриального, постэкономического, линформационного, сетевого и глобального гражданского общества.
Научная новизна исследования в значительной мере определяется его темой и предметной областью. В отечественной и зарубежной литературе нет диссертаций и монографических исследований, специально посвященных изучению взаимодействия глобализации и национализма в истории и современности. Кроме того научная новизна диссертации состоит в обосновании принципиального положения, согласно которому процесс глобализации человечества в новой и новейшей истории оказывается превращенной формой государственного национализма ведущих европейских наций, а этнический национализм и изоляционизм, иные типы национализма выступают в качестве противостоящей глобализации контртенденции всемирно-исторического развития.
Помимо этого новизна наиболее значимых результатов исследования заключается в следующем:
- предложены новые трактовки содержания дефиниций глобализация и национализм.
- выявлены исторические стадии, формы и движущие силы процесса глобализации, реализующегося в нелинейной последовательности сосуществования и смены политического, экономического и социокультурного доминирования лцентров и субъектов глобальных изменений.
- проанализирована каузальная связь западноевропейской и выросшей из нее евро-атлантической формы глобализации с формированием, территориальной, финансово-экономической, военно-политической и социокультурной экспансией европейских наций в 18-20 столетиях, способствующая обретению историей качества глобальности.
- впервые выявлена и изучена диалектика глобализации человечества и доминирующих типов национализма в 18-м - начале 20 столетия
- проанализирована противоречивая взаимосвязь процессов современной глобализации и новых форм национализма конца 20-го - начала 21 века, обусловленная разделением государств на страны первого, второго, третьего и четвертого мира и изменением функций современных национальных государств в условиях неолиберальной глобализации.
- обсуждены национальные (национально-цивилизационные) формы глобализационных стратегий современных государств.
- проанализированы и оценены различные сценарии социально-политического развития человечества в контексте перспектив эволюции глобализации и национализмов разного типа.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Конкурирующие в корпусе современного социального знания дисциплинарные и претендующие на междисциплинарность многочисленные концепции глобализации и национализма характеризуются плюрализмом философских и методологических оснований, мешающим выявить теоретическую и историческую взаимосвязь, внутреннее единство и различия между этими понятиями и фиксируемыми ими социально-историческими феноменами. Установить эту диалектическую взаимосвязь можно за счет выхода в трансдисциплинарную область исследований - сферу неомарксистской версии социальной философии, и, шире, философии истории.
2. В этом случае глобализация интерпретируется как мегатенденция к географическому распространению и поэтапному объединению цивилизационно, экономически, культурно, политически и иначе разделенного человечества в потенциально возможную глобальную (планетарную) общность, воплощенная в диалектике пространственно-временных перемещений, взаимодействий и трансформаций исторически конкретных антропосоциальных общностей (родов, племен, этносов и наций), политически оформленных в государства или их аналоги и культурно связанных в цивилизации.
3. Формирование, трансформация и географическое распространение социальных общностей (социумов) имманентно глобализации человечества, выражая и значительную часть содержания, и субъектную составляющую этого процесса. В длительной исторической ретроспективе глобализация всегда выступала и как последовательность сменяющих друг друга стадий, и как совокупность сосуществующих и сменяющих друг друга исторических форм.
4. Стадиям глобализации соответствуют превалирующие в тот или иной период времени формы социальных общностей, политически оформленных в государства и культурно связанных в лцивилизации, существование и доминирование которых, в первую очередь, обусловлено изменениями в способах и характере общественного производства материальных и духовных ценностей, уровня его технико-технологического развития. Поэтому предысторию глобализации можно датировать началом перехода от присваивающего к производящему хозяйству, начало ее первой стадии - Осевым временем, начало второй - ранним Новым временем, начало третьей - серединой 1970-х годов.
5.Формирование наций и национализма имманентно второй стадии процесса глобализации, его западноевропейской и выросшей из нее евро-атлантической исторической форме глобализации. Начиная с 18 века, основными субъектами глобализации постепенно становятся ведущие европейские нации и национальные государства. Государственно-имперский национализм которых, в свою очередь, явился одной из последних в числе многих (исторических) форм выражения и движущих сил глобализации как мегатенденции к обретению историей качества всемирности и объединению человечества на основе западноевропейской модели развития, получившей название вестернизации. Вестернизация как превращенная форма государственного национализма ведущих европейских держав, и государственный национализм как фактор и движущая сила глобализации человечества, с одной стороны, и этнический национализм и изоляционизм как контртенденции глобализации, с другой, - такова, по мнению автора, историческая диалектика глобализации и национализма в 18-м - первой половине 20 столетия.
6. В главных чертах заявившая о себе в предшествующую эпоху колониальных и внутренних империй диалектика глобализации и национализма в наши дни сохраняется: современная неолиберальная глобализация в основном продолжает оставаться превращенной формой национализма стран первого мира. Но взаимосвязь интегративных и дезинтегрирующих процессов заметно усложняется, перманентно провоцируя и рождая национализмы разного вида и толка, вступающих в причудливые симбиозы с самыми разными (вплоть до расистских, экстремистских и террористических), идеологиями и практиками, стимулирующими распад крупных полиэтнических государств на так называемые квазигосударства, образование которых поддерживается многими ведущими державами.
7. В свою очередь, националистическая контртенденция современной евро-атлантической (неолиберальной) глобализации стимулирует возможности появления новых форм глобализации на базе национальных программ модернизации и использования буддистских, конфуцианских, синтоистских и других лцивилизационных ценностей. Разумеется, шансов на равных войти в глобальную экономику у подавляющего большинства стран периферии почти нет. Зато вполне реальны национальные формы глобализационных стратегий крупных индустриальных стран, - России, Китая, Индии и др., связанные с отказом слепо следовать рекомендациям МВФ, ВТО и других институтов международного неолиберализма.
Теоретическое и практическое значение исследования
Теоретическая значимость диссертации определяется актуальностью и новизной темы исследования, состоит в обнаружении онтологического и методологического плюрализма современного научно-теоретического дискурса о глобализации и национализме, в новой социально - философской интерпретации содержания понятий глобализация и национализм, создающей новую концептуальную основу для обнаружения единства и различий, стадий и форм, видов и типов фиксируемых этими дефинициями исторических феноменов и процессов. В обосновании необходимости формирования новых исследовательских программ и стратегий в области междисциплинарных исследований глобализации и национализма, в том числе с использованием новых идей социальной философии.
Практическая значимость работы определяется содержащимися в ней обоснованиями некоторых наиболее вероятных, по мнению автора, сценариев грядущего социально-политического развития человечества, и критикой среднесрочных прогнозов об эволюции человечества в постнациональное будущее. Результаты исследования, его выводы и рекомендации могут быть использованы для дальнейших социально-философских исследований и разработок, при подготовке учебных программ по социальной философии, спецкурсов по философии глобализации, теориям наций и национализма, этнологии, различным разделам социологии, политологии, культурологи и социальной психологии.
Полученные результаты представляют интерес для государственных структур и институтов, занимающихся разработкой национальной стратегии вхождения России в процесс современной глобализации, политики формирования российской нации, оптимизации межэтнических отношений и культуры межэтнического общения.
Апробация исследования. Основные положения, выносимые на защиту, и теоретические выводы диссертации были обсуждены и одобрены на заседании сектора социальной философии Института философии РАН. Отдельные положения, теоретические и практические выводы диссертации неоднократно излагались автором в докладах и выступлениях на научных семинарах в Москве, Санкт-Петербурге и Ростове-на Дону, в том числе: на научных чтениях, посвященных памяти академика И.Т. Фролова (Москва, 2001-2007), международной конференции Вызовы глобализации в начале XXI века (СПб, 2006), всероссийской научной конференции Национальная идентичность России и демографический кризис (М., 2006,), международной научно-практической конференции Модель социально-экономического и политического развития современной России: проблемы, перспективы (Магнитогорск, 2007), дискуссионных круглых столах журнала Высшее образование в России (Москва, 2004) и журнала ПОЛИС (Москва, 2007).
Результаты исследований представлены в монографиях Нации, национализм и федерализм. Опыт философско-методологического исследования (2002), Этносы, национальное государство и формирование российской нации. Опыт философско-методологического исследования (2007) и 27 статьях.
Структура и объем работы. Структура работы определяется целью и задачами исследования. Диссертация состоит из пяти глав, введения, заключения и библиографии.
II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ работы
Во Введении обоснована актуальность темы исследования, рассмотрена степень ее научной разработанности, определены объект и предмет, цель и задачи, раскрыта научная новизна, охарактеризованы методологические основания и научные методы, использованные автором в диссертации, указана теоретическая и практическая значимость диссертационной работы, приведены данные об апробации ее результатов, описана структура диссертации.
В первой главе Теоретический дискурс о глобализации проанализированы проблемы типологии глобализационного дискурса, эксплицированы основные типы концепций глобализации, выявлены их объяснительные возможности и ограничения, проанализированы парадигмальные и методологические основания научно-теоретического дискурса, обсужден междисциплинарный статус понятия глобализация и социально-философское содержание этой дефиниции.
Первый параграф Проблемы типологии и типы современного теоретического дискурса призван не только показать разнообразие многочисленных теоретических трактовок глобализации, но дать некоторые опорные точки, позволяющие ориентироваться в почти безбрежном потоке литературы о глобализации: термине, который, проникнув на страницы печатных и электронных СМИ, стал предметом оживленных политических и идейных дискуссий, год от года обрастая новыми идеологическими и культурными смыслами. В этой связи автор, проанализировав наиболее распространенные в литературе типологии, предварительно разделяет все работы о глобализации на академические и неакадемические исследования, в свою очередь несущих на себе печать лцивилизационных, идеологических и научных предпочтений автора. При этом, отмечается в диссертации, не следует забывать, что в реальности понятийно оформленной вербальной коммуникации все типы дискурса сплетены так крепко, что отделить один от другого можно только скальпелем теоретической абстракции, неизбежно огрубляющей действительность дискурсивного существования.
В свете сказанного дается следующая классификация основных неакадемических теоретических подходов к глобализации: по сферам общественной жизни, взятых в качестве основного предмета исследования, выделяются национально-культурный, экономический, социальный, политический, природоориентированный подходы; по политической ориентации: традиционалистский (консервативный), неолиберальный, неомарксистский и социал-демократический. В итоге в качестве особых типов дискурса о глобализации выделяются национально-консервативные, неолиберальные, социал-реформистские (занимающие промежуточную позицию между неолибералами и неомарксистами), неомарксистские и экологистские (тяготеющие ко всем из названных политических позиций) трактовки глобализации и ее последствий.
В конкретных работах о глобализации эти типы дискурса пересекаются и границы между ними условны. Общими для всех из выделенных на этом этапе диссертационного исследования теоретических подходов оказались несколько позиций. Во-первых, неакадемический дискурс формируется на основе взаимной критики его участников, во-вторых, подавляющее число участников дискурса ведут речь не о глобализации как всемирном историческом процессе, а о ее современной стадии, сами дискурсы, в-третьих, выстраиваются по принципу за и против глобализации, а участники дискурса, в четвертых, сосредоточивают основное внимание не на определении социально-исторической сущности и формах глобализации, а на ее различных последствиях для судеб современного мира, в том числе - для современных наций и национальных государств.
Во втором параграфе Методологический анализ академических исследований и интерпретаций глобализации объектом авторского внимания оказываются многочисленные трактовки глобализации, полученные в исследованиях, выстроенных в соответствии с академическими нормами и традициями. Как и в первом случае, отмечает автор, плюрализм и полицентризм теоретического дискурса объективно заданы, с одной стороны, многоаспектностью и историзмом исследуемого феномена, а с другой, - отсутствием общепринятых междисциплинарных образцов исследования, преодолевающих естественную ограниченность изучения глобализации в пределах одной научной дисциплины.
Различие оснований и образцов научного поиска формирует пространство теоретических интерпретаций глобализации, границы которого очерчены, с одной стороны, работами междисциплинарной направленности, выполненными в пределах, как считают некоторые, новой парадигмы исторического знания1, а с другой, - исследованиями, осуществленными в рамках традиционных (лтехницистских, социоэкономических, модернистских и иных), по существу социологических, истолкований истории. Сейчас, подчеркнуто в диссертации, в научном сообществе сосуществуют, конкурируя между собой, луниверсально-эволюционистский, социально-синергетический, мир-системный, социокультурный (цивилизационный), социоэкономический (формационный), техницистский, модернистский, геополитический, геоэкономический и линтегральный подходы к изучению глобализации, каждый из которых опирается на различные концептуализации истории человечества, имеет свои авторские варианты.
Сравнивая эти подходы и созданные на их основе трактовки глобализации, автор приходит к выводу, что заявленные в качестве нового слова в науке геоэкономический и линтегралисткий подходы внутренне эклектичны, а все остальные имеют свои характерные отличия и свои ограничения. Так, характерной особенностью луниверсально-эволюционистского, социально-синергетического, и, отчасти, мир-системного подходов являются исходные представления о нелинейном, циклически-волновом характере исторического развития, понимание глобализации как некоего, противостоящего социальному хаосу, процесса самоорганизации внешнего народам и государствам экономического и политического пространства совместной жизни. Тогда как все остальные подходы, так или иначе, тяготеют к линейным интерпретациям мировой истории и глобализации как ее тенденции или атрибутивной характеристики. Для геополитически ориентированных исследований глобализации характерна абсолютизация влияния на действия государств и народов географического пространства и факторов естественной среды, для техницистских - преувеличение воздействия НТП на процессы глобализации, гипостазирование понятия техносфера, которое в некоторых работах приобретает черты особой сущности, самостоятельного субъекта глобализации, одновременно выступая в качестве некоей лидеальной цели прошлого и нынешнего исторического развития. В свою очередь, геоэкономический подход, претендующий (вместе с линтегрализмом) на роль новой междисциплинарной парадигмы - геогенезиса, объявляет вредной категорию развития и интерпретирует глобализацию как нелинейное движение человечества к новой постнациональной модели мировой экономики, экспансия которой, будто бы, должна стать основой неэкономической модели цивилизационного развития. В этом убеждении сторонники геоэкономики отчасти совпадают с адептами теорий постиндустриализма и модернизации.
Таким образом, констатирует автор, методологический дуализм, сочетаемый с попытками эклектического соединения несколько противостоящих друг другу исследовательских парадигм, - лобщее место многих отечественных работ о глобализации. Дефицит критической рефлексии над парадигмальными, методологическими и философскими основаниями научной деятельности - лахиллесова пята большинства социальных исследований, включая исследования о глобализации. Это мешает специалистам выйти на стезю плодотворного междисциплинарного синтеза, основой которого может быть выход в сферу наддисциплинарных и трансдисциплинарных исследований - область, которая может быть названа философией глобализации.
Этот вывод конкретизируется в третьем параграфе Глобализация как объект междисциплинарного и социально-философского исследования, где подчеркивается продуктивность использования междисциплинарных исследований глобализации, активно использующих социально-философскую интерпретацию этого понятия в качестве основания дальнейшего исследования. По мнению автора, необходимость междисциплинарных исследований глобализации определяется комплексным характером этого исторического феномена и процесса, постепенно охватывающих все основные сферы жизни человечества, корректное изучение которых, безусловно, требует от специалистов использования идей и понятий, обладающих междисциплинарным статусом. Идея системной организации мира, универсального эволюционизма, коэволюции живой и неживой материи, получающая обоснование в так называемом лантропном принципе, универсализация понятия свободы, разрушающая прежнее представление о причинности, - эти и сопутствующие им идеи, обретая статус общенаучных регулятивов, размывают демаркационную линию между картинами реальности, вырабатываемыми естественнонаучным, социальным и гуманитарным знанием.
Так, хотя и не только, в постнеклассической науке идет процесс формирования пограничных дисциплин, позволяющий перекинуть концептуальный мостик от социогуманитарного знания к естественнонаучному и обратно. Потенциально это создает возможность включить некоторые понятия социальных наук в различные естественнонаучные онтологии и наоборот. Правда, до сих пор этот процесс имеет односторонний характер. Как и прежде, трансформация социального знания осуществляется главным образом за счет парадигмальных прививок (В.С. Степин) из сферы наук естественных, традиционно выступающих в качестве образцов научного исследования. На статус лидеров здесь в качестве особой сферы междисциплинарного знания и даже лядра современной постнеклассической научной картины мира (НКМ) в последние годы претендуют синергетика, концепция универсального эволюционизма (луниверсальной истории) и, в значительно меньшей степени, глобалистика. Но они испытывают серьезные затруднения с выработкой собственного метаязыка, методологии и с определением границ предмета своих исследований, в ряде случаев отождествляемого с предметной областью философии. Поэтому хотя категориальный аппарат синергетики и теории систем весьма активно используется почти во всех крупных работах о глобализации, попыток последовательного системно-синергетического истолкования глобализации в контексте луниверсальной истории пока немного и они неудачны.
Возможно поэтому, не обращая внимания на ряд достоинств концепции универсального эволюционизма и системно-синергетического подхода, большинство исследователей глобализации предпочитают работать в пределах четырех, уже традиционных, истолкований истории человечества: в границах мир - системного (политического, экономического и исторического), социоэкономического (формационного), модернистского и лцивилизационного подходов. Которые, ограничивая свои претензии на междисциплинарность областью социальных и исторических наук, тем не менее, все равно, так или иначе, редуцируют реальное многообразие истории человечества и глобализации к какой-то одной или нескольким из многих ее сторон.
Устранить это препятствие, по мнению автора, можно за счет выхода в сферу классической социальной философии и, шире, философии истории, интерпретирующих социальную историю вида homo sapiens не как поле действия неких безличных сил или систем, а как процесс, реализующийся в социально, политически и культурно оформленной совместной (предметно-практической и духовной) деятельности сплоченных в группы и общества людей, целостность и единство которого обеспечивается вплетенным в него сознанием, которое, будучи теснейшим образом связано с питающей его социокультурной средой, активно участвует в качественных изменениях исторического процесса.
Это означает недопустимость изучения глобализации вне связи с эволюцией интересов (потребностей), мировоззрений и форм сознания взаимодействующих пространственно локализованных коллективных субъектов истории, подвергающихся в процессе миграций, торговых, финансово-экономических, военно-политических и духовно-культурных взаимодействий разнообразным трансформациям и поглощениям, в ходе которых образуются новые, численно и пространственно более крупные социальные, политические и социокультурные антропосоциальные целостности: объективно и субъективно-символически интегрированные в лобщества (социумы), государства и лцивилизации объединения людей.
Известная нам история - нелинейный процесс обусловливающих друг друга тенденций дифференциации и интеграции образующих человечество антропосоциальных целостностей, его (человечества) структурного усложнения и, одновременно, становления его целостности и единства.
Следовательно, отмечает автор, глобализация уже в первом приближении может быть интерпретирована как мегатенденция к поэтапному объединению цивилизационно, экономически, культурно, политически и иначе разделенного человечества в потенциально возможную глобальную (планетарную) общность, воплощенная в диалектике пространственно-временных перемещений, взаимодействий и трансформаций исторически конкретных антропосоциальных (т.е. культурно, политически и экономически связанных) целостностей. В этом случае глобализация не редуцируется к ее географическому аспекту: отмечаемому многими исследователями пространственному распространению людей, артефактов, символов и информации за пределы регионов и континентов посредством войн, миграций, установления транспортных, торговых и иных коммуникаций, а включая его, понимается как сопутствующая этому процессу и детерминирующая его предметно-практическая и духовная организация/реорганизация внешнего и внутреннего социального (экономического, политического и иного) пространства совместной жизни интегрированных и интегрирующихся в социумы (лроды, племена, лэтносы, нации), государства и цивилизации индивидов. Соответственно, формирование, трансформация и географическое распространение социальных общностей (социумов) имманентно глобализации человечества, выражая и значительную часть содержания, и субъектную составляющую этого процесса. Поэтому, считает автор, в ходе анализа глобализации нельзя игнорировать вопрос о формировании и эволюции лэтносов, наций, национальных государств и сопутствующего их становлению национализма. Следуя предложенной интерпретации глобализации и заявленной логике исследования, мы, - отмечается в диссертации, - должны включить этногенез, формирование, развитие и экспансию наций и национализма во всемирно исторический процесс глобализации человечества, реализуемый как последовательность сменяющих друг друга стадий, и как совокупность сосуществующих и сменяющих друг друга исторических форм. Но поскольку в научном сообществе отсутствует единство взглядов о том, что собой представляют лэтносы, нации и национализм, необходимо прервать анализ и уточнить содержание этих дефиниций.
Вторая глава диссертации Теоретический дискурс о нациях и национализме посвящена решению этой задачи. В ней рассматривается эволюция понятия нация в истории философии и науки 18 - 19 веков, его современные трактовки, эксплицируются, анализируются и сравниваются основные концепции наций и национализма, предлагается авторская - социально-философская - интерпретация сущности наций и национализма, выделяются виды и типы национализма.
Первый параграф Эволюция понятия нация и его современные трактовки посвящен изучению изменения и развития содержания понятия нация и связанного с ним понятия лэтнос в контексте становления и эволюции основных теоретических подходов к осмыслению этнической и национальной истории человечества, формирование которых начиналось еще в 18 столетии. Уже тогда сначала в работах Ж. Бодена, А. Бюффона, Дж.Вико, И. Гердера, И. Канта, Ж. Кондорсе, Ш. Монтескье, А. Тюрго, А. Фергюссона, а позже в трудах Г. Гегеля, К. Маркса, Ф. Мейнеке, Дж. Ст. Милля, Э. Ренана, Р. Неймана, Э. Дюркгейма, М. Вебера и многих других выдающихся философов и социологов 19 века был выдвинут ряд веских аргументов в пользу натуральных, социальных, политических, экономических, культурных и социально-психологических причин и условий формирования и эволюции народов (этносов) и наций. В качестве атрибутивных признаков этносов и наций объявлялись либо единство лестественных условий жизни индивидов, либо единство их хозяйственно-экономических, политических связей, либо лязыка или культуры, а чаще всего - народный или национальный дух (сознание), активность которого, будто бы, интегрирует людей в этносы и нации. Соответственно содержание указанных понятий раскрывалось через перечисление нескольких из указанных признаков, один из которых признавался в качестве сущностного.
Так уже к концу 19 столетия в лоне европейской социологии, социальной и политической философии, формирующихся этнологии, культурной антропологии и социальной психологии складываются три основных типа концепций изучения и интерпретации нации: натуралистический, социетальный (атрибутивный) и субъективно- символический подходы, каждый их которых, опираясь на разные философские и методологические основания, имел многочисленных приверженцев. Вместе с тем, отмечается в диссертации, какого-либо серьезного сближения позиций по вопросу о различиях между этносами и нациями в российской и зарубежной литературе ни тогда, ни позже достигнуто не было. Изучение этносов и наций было продолжено в рамках структурно-функционального направления социологии (Б. Малиновский, А. Радклифф-Браун, Т. Парсонс), интересно трансформировавшись затем в концепциях Г.Кона и Лудтца, предложивших различать этносы и нации по плотности коммуникационных и информационных связей внутри этих сообществ. Одновременно, в 1950-1970 годы, продолжали развиваться натуралистический (примордиалистский), социетальный (в его социоэкономической, политической и культурной версиях) и субъективно- символический подходы к изучению этносов и наций. Но ни одна из концепций не смогла предложить критерии, с помощью которых можно было бы точно отличать нации от этносов. Ни общность антропометрических характеристик и языка, ни общность территории и экономической жизни, ни общие культура, самоназвание и самосознание, связывающие людей в одно антропосоциокультурное целое, не позволяют надежно отличить нации от этносов. Пожалуй, нет ни одного характерного признака, по которому можно было бы точно различать этносы и нации.
Не случайно, что вслед за П. Сорокиным уже в середине 20 века некоторые исследователи (Э. Карр, Г. Кон, Х. Сетон-Уотсон и др.) либо отказывались дать точное понятийное определение нации, либо предлагали считать его пустой дефиницией, а то и просто продуктом веры. Констатация этого обстоятельства позволила еще в 1964 году британскому обществоведу Эрнесту Гелнеру заявить, что нации это изобретение националистов, благодаря которому они проводят в жизнь свои политические идеи. В начале 1980-х годов этот принцип осознанного политического конструирования основных европейских наций, основательно подкрепленный анализом истории становления западно-европейских национальных государств, получил развернутое теоретическое обоснование сначала работах Б. Андерсона, Э. Геллнера, К. Дойча, Э. Хобсбаума и Т. Рейнджера, а чуть позже - исследованиях Энтони Д. Смита, М. Шадсона, Э. Эриксона и некоторых других зарубежных авторов. Так, к началу последнего десятилетия 20 века окончательно сформировались социально-конструктивистское направление исследований, включившее в себя модернистскую и инструменталистскую (Р. Брубэйкер, К. Вердери и др.) версии социального конструктивизма и акцентировавшее внимание на целенаправленных усилиях государства и его политических элит в формировании наций в Западной и Центральной Европе. В настоящее время основная масса отечественных и зарубежных исследователей продолжает работать в пределах четырех основных выделенных здесь теоретических подходов и соответствующих им концепций.
Во втором параграфе Понятие, исторические формы и типы национализма анализируются формирование и трансформация теоретических представлений о сущности, исторических формах и типах национализма в контексте эволюции основных направлений этнонационального научного дискурса в 20 столетии. На Западе в 19 веке формирование теоретических представлений о национализме было связано с именами И.Г. Гердера, И. Г. Фихте, Ф. Шлегеля, Г. Гегеля, К. Маркса, Мозера, Дж.Ст. Милля, Ф. Мейнеке, Э.Ренана, Р. Неймана, Г. Трейчке, М. Вебера, Отто Бауэра, К. Каутского, З. Фрейда, Э. Дюркгейма и некоторых других выдающихся европейских мыслителей и ученых. В России конца 19 Цначала 20 века национализм был рассмотрен в трудах Вл. Соловьева, Н.Н. Бердяева, С.Н. Булгакова, С.Н. Трубецкого, Д.Д. Муретова, Л.А. Тихомирова, И.А. Ильина, В.Г. Федотова, П.Б. Струве, В.В. Розанова, А.С. Изгоева, П.И. Ковалевского, С.А. Котляревского, П.Н. Савицкого, Н.В. Устрялова, М.О.Меньшикова, С.М. Широкогорова, Г.Г. Шпета и многих других менее известных авторов.
В начале 20 века проблема формирования и эволюции наций и национализма еще не выделилась в самостоятельную область теоретических исследований. Это произошло позже - после второй мировой войны и окончательного распада мировой системы колониализма, сопровождавшихся всплеском национализма по всему миру, формированием десятков новых национальных государств, число которых продолжало неуклонно расти. А в 1920-1940 годы, не без влияния впечатления, оставленного крахом Австро-Венгерской, Германской, Российской и Османской империй, распространением и последующим поражением национал-социализма в Европе, сформировалось и доминировало вплоть до 1960-х годов листорическое направление исследований национализма (Г.Кон, К. Хэйз, Б. Шефер, Т. Шидер, О. Лемберг и др.), выразившее себя работами сравнительно-исторического и историографического плана. Характерной особенностью этого направления было стремление выделить исторические типы (виды) национализма без обсуждения проблемы его сущности, связав его эволюцию с расцветом и деградацией европейского либерализма и целями, которых стремились достичь участники национальных движений. В целом, отмечает автор, историческое направление отличалось дефицитом теоретической аргументации и методологическим эклектизмом.
Изменение экономических, социальных, политических и культурных условий бытия интегрированных в этнические сообщества индивидов, вызвавшее к жизни в 18-19 столетиях такое сложное явление как многоликий национализм, в расчет не брались. Восполнили этот пробел сначала работы К. Дойча (1950-1960 г.г.) и Э. Геллнера (1964), а затем - исследования других социологов, политологов и культурологов (А. Коббан, Э. Карр, У.Конор, Э.Кедури, Э. Смит, Л. Снайдер, Ф. Хертц и Г.Айзекс), прервавшие монополию историков на изучение национализма и подготовившие теоретическое направление исследований национализма, в полный голос заявившее о себе в 1980 годы.
Это, по сути, междисциплинарное направление, теоретически связало дискурс о нации с дискурсом о национализме. Нация - цель любого национализма, а национализм - средство формирования наций. Начиная с фундаментальных монографических работ Э.Геллнера, Б. Андерсона, Э. Смита, Э. Хобсбаума и Т. Рэйнджера это положение стало максимой для большинства специалистов. С тех пор национализм все чаще стал интерпретироваться как сложное объективно-субъективное массовое явление, исторически связанное с появлением сначала в Европе, а затем и по всему миру качественно новых полиэтнических сообществ людей - наций, формирование и распространение которых было детерминировано комплексом естественных, социальных, экономических, политических и культурных факторов. В зависимости от акцентуации значимости той или иной группы факторов в современном совокупном теоретическом дискурсе сосуществуют, успешно конкурируя между собой, натуралистический, социетальный, субъективно-символический, гендерный и инструментально - конструктивистский подходы.
Соответственно заявленным подходам и интерпретациям в современной литературе выстраиваются исторические классификации и типологии национализма: его разделяют на мифологический и рациональный, новый и старый, микро и макронационализм, национализм гражданский (территориальный, государственный) и лэтнический, в свою очередь, подразделяемые на лэкономический, культурный и политический национализмы, каждый из которых имеет свои градации в виде линклюзивных и лэксклюзивных подгрупп и т.д. и т.д. В итоге количество заявленных в литературе интерпретаций и типологий неуклонно растет, но ни одна из них и все они вместе взятые не в состоянии исчерпать реальное многообразие национализма.
Вместе с тем, учитывая трансдциплинарный характер метафизических оснований (В.С. Степин) социальных исследований, появляется возможность сузить многообразие трактовок наций и национализма до нескольких базовых интерпретаций. Правда, в условиях реального плюрализма развивающегося философского знания, образующего поле разнообразных философских оснований возможных интерпретаций национализма, актуализируется проблема выбора тех из них, которые могут выполнить трансдисциплинарную функцию в пределах научной формы познания эволюции человечества и созданного им социального мира. В качестве такого основания, по мнению автора, может быть выбрана восходящая к классической социальной философии и философии истории современная, неомарксистская, версия социального конструктивизма, использующая принципы познаваемости мира, его единства и многообразия, единства логического и исторического в процессе образования понятий и принцип целеполагающей совместной предметно-практической и интеллектуально-духовной деятельности людей, понятой в качестве способа существования и изучения социального мира.
Эта мысль обосновывается в третьем параграфе Социально-философская интерпретация национализма: классическая и неклассическая версии социального конструктивизма, где под неклассической версией понимается методология социального конструктивизма в том виде, в каком она была представлена в интерпсихологической социологии Т. Тарда, интерпретативной социологии П. Бергера и Т. Лукмана, лархеологии знания М. Фуко, переосмыслена и продолжена постструктурализмом/постмодернизмом (Ж.Ф.Лиотар, Ж. Бодрийяр, П. Бурдье и др.), обративших внимание на роль обыденного дотеоретического знания, лэпистем, нарративов и вообще лязыка в формировании социальной реальности, а затем была использована в работах Р. Брубэйкера, К. Вердери, Э. Гидденса, К. Кальхуна, В.С. Малахова, Р. Хэнлера и некоторых других исследователей национализма.
Характерной особенностью работ этих авторов является намерение преодолеть субстанциональную и эссенциалистскую трактовку реальности социальных явлений: их интерпретации в качестве вещей или сущностей, независимых от воспринимающего и изучающего субъекта. Вне обремененного коллективным, в.т.ч. бессознательно-архетипическим, культурно-историческим дотеоретическим и теоретическим опытом субъекта социальная реальность и ее фрагменты не существуют. А значит как таковые не существуют ни нации, ни национализм. По мнению ряда исследователей, национализм следует редуцировать к дискурсу о национализме, а этот последний - к его идеологическим воплощениям, выступающим в качестве инструментов действия государственной бюрократии, элит или этнических групп.
Разумеется, отмечается в диссертации, протест против наивного реализма и отмечаемая зависимость содержания знания от языка исследования, испытывающего влияние культурно-исторического и социального контекста, не могут вызвать возражений. Социальная реальность действительно конструируется не только посредством образующих теории и парадигмы категориальных сетей и методов исследования, но и в процессе нагруженных культурными смыслами восприятия и вербальной активности субъекта. Но констатация этого обстоятельства не снимает, а лишь актуализирует вопрос о наличии некоторого независимого (объективного) от субъекта содержания научного и вненаучного знания. Именно эта проблема, по мнению автора, осознанно выносится за скобки рассуждений сторонниками инструментально - конструктивистской интерпретации национализма, придерживающихся, в зависимости от предпочтений, релятивистской, конвенционалистской или прагматической концепций истинности социального знания. Реальность мира сводится к его научным и вненаучным объективациям в процедурах чувственной и интеллектуально-языковой индивидуальной активности, а истинность знания интерпретируется как его польза, самосогласованность или общезначимость. В итоге без определенного ответа остается центральный вопрос: возможности внедискурсивного существования (объективности) внешнего индивиду природного и социального мира, который продуктивно обсуждать в классической версии социального конструктивизма, восходящей к социально-философским и историсофским воззрениям 18-19 столетий.
Точка зрения классической социальной философии и, шире философии истории, определялась таким подходом к историческому материалу, в пределах которого обосновывается необходимость изучения исторических событий в контексте диалектики Бытия и Сознания. При этом сам исторический процесс понимался как социально и культурно оформленная совместная (предметно-практическая и духовная) деятельность объединенных в группы людей, изменяющих окружающую их естественную среду обитания и создающих, помимо второй природы, особый мир социальных отношений, связывающих людей в лобщества (социумы) разной степени сложности: семьи, роды, племена, этносы и нации. Таким образом, в пределах восходящего к классическому марксизму современного социально-философского конструктивизма нация и национализм понимаются как парные понятия и фиксируемые ими исторические феномены, которые возникли при определенных социальных (экономических, политических и иных) обстоятельствах и в результате целесообразных предметно-практических и интеллектуально-духовных усилий людей, осознавших потребность новых форм общественного бытия.
В этом случае, отмечается в диссертации, нации продуктивно интерпретировать как сплоченные общими чувствами идентичности и солидарности, связанные общими ценностями прошлого и настоящего, политически и социокультурно организованные (интегрированные) полиэтнические социумы, диалектически снимающие доминирующие ранее этнические формы социального бытия, а национализм - в качестве нового исторического феномена социальной жизни человечества, существующего в многочисленных идеальных и предметно-практических воплощениях - в исторически конкретных дискурсах и практиках формирования, сохранения, развития и экспансии наций, основанных на предполагаемом превосходстве перед другими (этносами и нациями) и стремящихся использовать объективно существующую или воображаемую ситуацию экономического, культурного и другого неравенства в собственных целях - повышения статуса и благосостояния за счет других народов.
Более подробная аргументация в пользу именно такой интерпретации наций и национализма дана в последующих главах диссертации, где показана взаимосвязь евро-атлантической формы глобализации с процессами формирования основных западноевропейских наций и сопутствующего им национализма.
Третья глава Глобализация: формирование наций и национализма в Европе посвящена проблеме периодизации глобализации, определению ее исторических стадий и исторических форм, анализу западноевропейской формы глобализации и трансформации политических субъектов ее осуществления, завершившейся формированием ведущих национальных государств, наций и национализма в Европе 17-18 столетий.
В первом параграфе Проблема периодизации глобализации обсуждается вопрос о начале глобализации и ее основных этапах, не получивший общепринятого решения в современной литературе. Одни авторы связывают начало глобализации с постсоветской ситуацией однополярного мира, другие - с серединой 1970-х гг., третьи - с послевоенной эпохой, четвертые - с разделом мира колониальными империями и началом мировых войн, а кто-то - с началом буржуазного развития, понимаемого в качестве модернизации. Существуют иные, более масштабные периодизации, относящие начало глобализации к неолитической революции или Осевому времени.
По мнению автора, отсутствие единства взглядов о начале и принципах периодизации глобализации очевидно связано с уже отмеченным плюрализмом ее трактовок и предпосланным им концептуализаций и периодизаций истории человечества. В корпусе работ выделяются, конкурируя между собой, циклически-волновой и линейно- стадиальный подходы к изучению глобализации. Представленный в работах И. Валлерстайна, В.И. Пантина, В.В. Лапкина, М. Спикера и др. авторов циклически-волновой подход, использующий идеи синергетики и теории систем, интерпретирует историю человечества (и глобализацию в качестве одной из ее тенденций) как нелинейный процесс развития, обладающий внутренним ритмом. Но большинство ученых продолжают придерживаться линейного понимания развития: определяют периоды глобализации, основываясь на формационных, цивилизационных, модернизационных или иных теоретических схемах анализа, на общепринятых хронологиях.
Разумеется, отмечается в диссертации, что термин волна при периодизации глобализации может использоваться, но, чтобы избежать теоретических издержек, о которых шла речь выше в связи с социальной синергетикой, скорее, в метафорическом смысле. В этом случае становление всемирной истории можно рассматривать как противоречивый процесс, связанный с приливами и отливами волн глобализации на тех или иных территориях планеты, имеющих свой временной и географический масштаб. Вместе с тем не следует отказываться и от термина стадия, фиксирующего некоторые качественные различия процесса глобализации человечества в пределах общепринятой исторической хронологии. В любом случае при попытке объяснения новых черт современной глобализации следует выходить за пределы современной эпохи. Для этого необходима какая-то аналитическая модель (схема), дающая основания для противопоставления и сравнения различных стадий и исторических форм глобализации, охватывающих период, измеряемый столетиями.
Второй параграф Исторические стадии и исторические формы глобализации начинается с обсуждения этой аналитической модели исследования. Выработка которой, в соответствии с ранее принятым пониманием глобализации как мегатенденции к объединению человечества, должна, помимо изменения протяженности и скорости транспортных, торговых, военно-дипломатических, информационных и иных взаимодействий между народами и государствами, включить в себя постулаты об истории как диалектическом единстве общего, особенного и единичного, о смене способов общественного производства материальных благ и трансформации способов духовно-практического производства и организации социальной жизни, идеи нелинейности и периодической смены центров мирового развития и главное - тезис о формировании, трансформации и географическом распространении объективно и субъективно-символически интегрированных в лобщества (роды, племена, союзы племен, этносы и нации), государства и лцивилизации объединений индивидов. При использовании данной модели следует учитывать, что известная нам антропоистория представляет собой двуединый биосоциальный процесс эволюции и распространения вида homo sapiens по планете, сопровождавшийся его антропобиометрической (расовой, внутрирасовой) дифференциацией, и трансформации этого вида в человечество. Развитие которого, в свою очередь, было связано не только с увеличением его численности и географического пространства жизни, но и с перманентным усложнением и увеличением разнообразия форм целесообразной осознанной жизнедеятельности, процессами социальной, экономической, политической и социокультурной интеграции - образования все более сложных и географически более обширных социумов, культур и цивилизаций, постоянно рождающих новые линии политических, экономических, культурных и иных дифференциаций. Известная нам история - нелинейный процесс обусловливающих друг друга тенденций дифференциации и интеграции образующих человечество антропосоциальных целостностей, его (человечества) структурного усложнения и, одновременно, становления его целостности и единства, реализующаяся в череде попыток формирования общего пространства совместной жизни сообществ людей на основе разных форм общежития и разных цивилизационных моделей развития.
Стадиям глобализации как всемирно-исторического процесса соответствуют превалирующие в тот или иной период времени формы социальных общностей и государств, существование и доминирование которых, в первую очередь, обусловлено изменениями в способах и характере общественного производства материальных ценностей, уровне его технико-технологического развития и трансформацией способов духовно-практического производства и организации социальной жизни. Поэтому предысторию глобализации можно датировать началом перехода от присваивающего к производящему хозяйству, начало ее первой стадии - Осевым временем, начало второй - ранним Новым временем, начало третьей - серединой 1970-х годов. Каждая из этих стадий характеризуется наличием однотипных, но содержательно не тождественных - финансово-экономических, военно-административных и социокультурных - процессов (механизмов, способов) интеграции лингвистически, конфессионально и культурно разных людей в новые, пространственно и численно более обширные социальные целостности и реорганизации внешней для них экономической, политической и иной социальной среды (пространства) совместного с другими сосуществования. Различие стадий заключается в значимости и порядке действия каждого из выделенных в отдельный процесс способов (механизмов) социальной интеграции и трансформации пространства совместной жизни.
Начиная с Неолитической революции, вся известная нам история вида homo sapiens - это история миграций, великих переселений и войн первобытных и постпервобытных, догосударственных и государственно оформленных групп и обществ за географическое пространство: территории проживания и сосредоточенные на этих территориях, в том числе и человеческие, ресурсы. Удержать которые достаточно долго пришельцы и победители могли, лишь организовав общее экономическое и политическое пространство совместной жизни для населяющих эти территории людей путем выработки универсальных (для них) норм общежития. Так возникали сначала ранние государства и их аналоги, а позже - этнические, имперские и собственно национальные государства. В пределах которых и помимо непреднамеренных культурных диффузий, сначала усилиями племенных и этнических элит, а затем государственной бюрократии осуществлялась ассимиляция и интеграция лингвистически, религиозно и культурно разного населения в новые относительно гомогенные социальные целостности: территориально, экономически, культурно и/или политически связанные в социумы (племена, союзы племен, этносы и нации) группы людей, эмоционально-символически и концептуально идентифицирующие себя как одно целое и, как правило, стремящиеся распространиться до пределов известной им Ойкумены.
В подавляющем большинстве случаев это распространение имело характер военных и колониальных экспансий. Следствием которых, помимо увеличения числа транспортных потоков и коммуникаций, оказывался перенос за пределы локальных территорий, регионов и континентов произведений литературы и искусства, техники и технологий, религиозных и светских идеологий, научных знаний и типов рациональности, норм и образцов экономической, политической и социальной жизни. Неизбежная в таких случаях встреча культур сопровождалась различного рода заимствованиями, непреднамеренными ассимиляциями и намеренно осуществляемыми метрополиями аккультурациями, символическим насилием, вызывавшими сопротивление лингвистически и культурно разного иноверного населения покоренных и колонизируемых территорий. Но в любом случае знания, артефакты и институты одних народов оказывались доступными другим, обретали (или не обретали) статус мировых ценностей, раздвигали горизонты и трансформировали мировоззрения, шаг за шагом делая экономически, социокультурно и политически разделенное человечество материально, интеллектуально и духовно все более взаимосвязанным, идею человечества и его антропобиологического единства - субъективно представимой и психологически приемлемой, а объединение человечества в глобальную целостность - философски и политически фундированным проектом.
Реконструированная таким образом листорическая логика осуществления глобализации человечества хорошо согласуется со всеми основными социологическими парадигмами и выстроенными в соответствии с ними периодизациями истории. Вместе с тем понятие стадия основывается на представлении о линейном характере процесса глобализации, действительность которого, как уже отмечалось, характеризуется нелинейным характером сосуществования и смены ее исторических форм. Источником образования которых обычно оказывалась пространственная и сопутствующая ей политическая, экономическая и культурная экспансия выходящих на авансцену региональной истории социумов, а содержанием - исчезновение, поглощение и/или трансформация сталкивающихся антропосоциальных целостностей в территориально и численно более обширные интегративные образования, изменение географического масштаба и инфраструктуры взаимодействий между ними и формирование всякий раз иначе организованного, но постоянно расширяющегося, внешнего (международного) и внутреннего (государственного) социального пространства совместной жизни народов на основе той или иной цивилизационной модели развития. История человечества никогда не была лулицей с односторонним движением, неизбежно ведущим к его объединению на основе какого-то одного типа экономического, социокультурного и политического развития. Соответственно и глобализация как одна из ее тенденций была (и остается) результирующей многих попыток организации общего пространства совместной жизни народов и государств на основе разных политических и цивилизационно-культурных моделей развития.
Третий параграф Европейский вектор глобализации: раннегосударственные и имперские формы социальной интеграции посвящен анализу периода, предшествовавшего началу второй стадии глобализации, характерной особенностью которого был постепенный переход Европы от этногосударственных и этноимперских форм общежития к национальным государствам, формированию наций и национализма. Он начинается с критики положений западоцентричных моделей исторического развития и созданных на их основе вестернизированных интерпретаций и периодизаций глобализации, редуцирующих многообразие прошлых и будущих конкретно-исторических форм осуществления этой тенденции к одной из потенциально возможных. Интерпретация глобализации как вестернизации, безусловно, хорошо согласуется с большим массивом исторических фактов конца 19-го середины 20 столетий. Но в более длительной исторической перспективе и ретроспективе ее нельзя считать удовлетворительной. Поскольку она основывается на предположении о линейном характере исторического развития, берущем начало в оформившейся в 18-19 столетиях особой традиции (иначе - стиле) европейского мышления, получившей в 1970-1980 годах в трудах арабо-мусульманских, индийских, китайских и других неевропейских историков и культурологов название лориентализма.
Отдавая должное исследованиям ученых - реориенталистов, результаты которых обогатили науку новыми фактами и обобщениями, автор подчеркивает, что, вместе с тем, не следует впадать в крайности локсидентализма и перемещать лцентр прошлого (и современного) глобального развития из Европы в Азию. Предпочтительнее, снимая односторонность и цивилизационную нагруженность дискурса о глобализации, опираться на весь массив исторических знаний. Которые свидетельствуют о том, перемещение лцентра мира - колебательный процесс, отмеченный, как показал А. Франк, сменяющими друг друга движениями относительно воображаемой линии, которая отделяет Восток от Запада в Евразии. Эту мысль подтверждают многочисленные историко-экономические и историко-культурные исследования ученых-реориенталистов, убедительно доказывающих, что, начиная с 12 века н.э. и вплоть до середины (или конца) 18 столетия, центром торгового, экономического, и даже индустриального прогресса (до 15 века) была Азия. Крупнейшие империи которой значительно превосходили любые европейские государства своей военной мощью, размерами культурного и политического влияния. Тем не менее, в борьбе за мировое господство победа досталась Европе.
Объясняя этот исторический парадокс, автор связывает его не только с добровольным отказом Китая и Японии от научно-технической и промышленной модернизации, которая воспринималась как угроза основам сплачивающим социумы традиционным мировоззрению и культуре, с деспотизмом и сакральным характером имперской власти в мусульманских странах, но и с рядом преимуществ западноевропейской модели (типа) развития. Исторический успех которой, помимо прочего, был связан с трансформацией политических субъектов и политических форм осуществления глобализации в европейском регионе планеты: переходом от этногосударственных и этноимперских к национальным и национально-имперским формам общежития. Так что первая стадия глобализации, отмечает автор, преимущественно осуществлялась в пределах политического цикла лэтническое государство - империя - конгломерат этнических государств, образовывавшихся на обломках империи.
Средневековая христианская Европа также проделала путь от варварских королевств, элита которых отождествляла себя (и отчасти была в родстве) с римской знатью, к недолговечной Священной римской империи германской нации, в свою очередь распавшейся на моноэтнические и полиэтнические феодальные анклавы, постепенно оформившиеся в морские республики и феодальные государства. Которые, будучи по размерам значительно меньше современных им азиатских династийных империй, были также слабо территориально, экономически, лингвистически и культурно интегрированными, как и их восточные соседи. Их населяли народности и племена, языки и обычаи которых так сильно различались, а внешние связи были так фрагментарны, что они сохраняли самобытность существования, не взирая на постоянные междоусобные войны королей и феодалов и, подчас, не знали, в каком королевстве они живут. Однако начавшийся переход к индустриализму, с сопутствующими ему концентрацией экономической жизни в отдельных регионах, ростом городов, ремесел, развитием науки и техники, торговли, миграции, социальной мобильности населения и, конечно, с усилением централизованного государства, постепенно изменил ситуацию, открыл новую эпоху в развитии глобализации человечества - эпоху попыток объединения народов Европы и других континентов на основе западноевропейской модели развития, с имманентными ей формами жизни в составе национальных государств и образованных этими государствами колониальных империй. Первой вехой на этом пути стало формирование принципиально новых социальных общностей - наций и сопутствующего их образованию национализма, появление которых, в свою очередь, было вызвано с процессами финансово-экономической, военно-политической и социокультурной интеграции полиэтнического населения Европы.
В четвертом параграфе От Европы народностей к Европе наций и национализма обсуждаются основные этапы и характерные особенности этого процесса. Обобщая итоги исследований Б. Андерсона, Ю. Вебера, Э. Геллнера, К. Дойча, М. Манна, Э. Смита, Ч. Тилли, Ю. Хабермаса, М. Шадсона и некоторых других менее известных авторов о формах и способах национальной интеграции населения западноевропейских стран (которые в разной степени и с разным успехом впоследствии были использованы во многих иных странах), автор приходит к выводу, что формирование наций исторически связано с развитием западноевропейского капитализма, сопутствующим ему становлением гражданского общества, печатных и административных языков, средств массовой информации, систем массового светского образования, и, конечно, распадом абсолютистских монархических государств, их заменой правовым буржуазно-демократическим государством, оказавшимся совместно с национализмом важнейшим фактором интеграции лингвистически, конфессионально и культурно разного населения европейских стран в новые - надэтнические - общности - нации.
Вопреки распространенному мнению, противопоставляющему лэтносы в качестве природно-ландшафтных биосоциальных организмов нациям как социокультурным феноменам, автор считает, что этносы, как и нации, представляют собой сложные социокультурно связанные сообщества людей, различающиеся между собой некоторыми антропологическими характеристиками, но исторически формирующиеся в ранних государствах и/или аналогах раннего государства, не обладающих всеми атрибутами развитых государств: регулярной армией, полицией, пеницитарной, налоговой и финансовой системами. Имеющая монополию на власть и мифотворчество межплеменная элита в этих государствах выступает главным источником этнического сознания и идентификации. Но в отличие от этносов, нации это, прежде всего, не традиционно-мифологически, а политически организованные социокультурные и гражданско-правовые социумы, где постепенно, по мере трансформации абсолютистской формы правления, произошла замена суверенитета государя понятием народного суверенитета, с одной стороны, и функциональное обособление государственного аппарата (лотделение государства) от гражданского общества, с другой. Суммируя сказанное, можно определить нации как - сообщества людей, состоящих из разных социальных и этнических групп и имеющих общее чувство идентичности, коренящееся в общем историческом опыте (реальном, воображаемом или интерпретируемом), целостность которых поддерживается не только традицией (моральными императивами, исторической памятью и др. механизмами), а прежде всего - политической властью в лице государства, целенаправленно вырабатывающей систему мер по поддержанию национального единства своих граждан.
Анализ европейской и мировой истории свидетельствует об отсутствии жесткой линейной причинно-следственной зависимости между процессами образования наций и национальных государств. Многие европейские исторически первые нации проделали путь от государства к нации, развитие других шло преимущественно от нации к национальному государству, тогда как для третьих был характерен некий гибридный тип развития. Во всех этих случаях ведущая роль принадлежала национализму: новому историческому феномену социальной жизни человечества, диалектически снимающему доминирующие ранее этнические формы бытия и существующему в исторически конкретных идеальных и предметно-практических воплощениях - в идеях и чувствах, художественных произведениях и политических трактатах, программах и действиях государства, общественных организаций и движений, целью которых были и остаются формирование, сохранение, развитие и экспансия (территориальная, политическая и др.) наций и/или национальных государств.
Отвлекаясь от исторической конкретики многочисленных форм национализма можно утверждать, что национализм существует в двух основных видах: государственного и этнического национализма. Источником этнического национализма является воображаемое или объективное неравенство этносов в полиэтническом государстве, его социальным субъектом - этнические элиты и интеллигенция, а способом существования - борьба за создание нации и национального государства или за национальное самоопределение в составе либо вне данного государства. Но исторически первым был государственный национализм формирующейся из буржуа и интеллектуалов (интеллигенции) 17-18 столетий либеральной бюрократии - слоя, персонифицирующего рациональный характер организации и осуществления демократизирующейся государственной власти и сыгравшего решающую роль в культурно-языковой стандартизации и секуляризации жизни населения большинства западноевропейских стран, реально превратив их в социокультурную общность равноправных граждан - нацию. Нация - цель любого национализма, а национализм - средство национального строительства, доминирования и экспансии наций, используемое и не имеющими государственности этносами, и национальными государствами. Последние применяли и применяют национальные формы глобальных стратегий, стремясь добиться геополитического, экономического и иного преимущества для своих наций, активно используя имперскую политическую конструкцию. История глобализации 17 -19 столетий - история поэтапного разнообразного использования национально особенных форм западноевропейской модели развития в целях финансово-экономического, военно-политического и культурного глобального доминирования нескольких наций-государств.
В четвертой главе Евро-атлантическая глобализация и национализм в 19 Ц первой половине 20 столетия этот тезис получает развернутое обоснование, позволяющее выявить роль государственного и этнического национализма в осуществлении евро-атлантической глобализации.
В первом параграфе Колониализм и империализм как превращенные формы государственного национализма обосновывается тезис, согласно которому начиная с конца 18 столетия основными субъектами глобализации постепенно становятся ведущие европейские нации и национальные государства и США, государственный (колониальный и имперский) национализм которых, в свою очередь, явился одной из последних в числе многих (исторических) форм выражения и движущих сил глобализации как мегатенденции к обретению историей качества всемирности и объединению человечества на основе западноевропейской модели развития. Помимо либеральных принципов организации экономической жизни в состав этой цивилизационной модели входили демократические нормы общежития (права и свободы человека и гражданина), адекватной политической формой существования которых и институтом считалось демократическое национальное государство. Но исторически наиболее адекватной политической формой развития и распространения цивилизации была лимперия. Большинство европейских внутренних и колониальных империй возникли в период доминирования абсолютистской монархической формы правления - до окончательного формирования ведущих западноевропейских наций.
Со второй половины 17 столетия, западноевропейская историческая форма глобализации географически имела многовекторный характер, постепенно охватывая Центральную и Восточную Европу, Азию, Африку и обе Америки. В Европе формирование распространение западноевропейской модели развития выразилось а) в преодолении политической раздробленности и образовании с конца 18 века территориально и численно более обширных новых - национальных - субъектов исторического действия (Войны королей превратились в войны народов-наций); б) появлении новой системы международного права и международных отношений, созданных на основе легитимации понятия национальный суверенитет (Вестфальский мир); в) формальном заимствовании странами Центральной и Восточной Европы, в том числе и Россией, западноевропейской государственной машины в качестве средства модернизации и мобилизации населения; г) возникновении глобалистских философско-политических идей и концепций для Европы и всего мира, прежде всего - И.Канта и К. Маркса; д) создании общеевропейских, а затем и международных организаций, ставших, наряду с выше перечисленными явлениями д) основой распространения новых экономической (капиталистической) и политической моделей развития, способствовавших, по мере формирования этнического национализма на территориях Австро-Венгрии, Османской Порты и России, дезинтеграции этих внутренних империй.
В свою очередь, начатая в 16 веке Испанией и Португалией, затем интенсивно продолженная в 17-19 столетиях Голландией, Францией и Великобританией активная колонизация неевропейского мира всегда осуществлялась в национально-особенных имперских формах. В частности, это выразилось в попытках построения (конец 18 - середина 19 в.в.) аналогов наций за пределами метрополий. Как известно эта политика государственного национализма не увенчалась успехом. Но, парадоксальным образом, попытки осознанного политического конструирования наций на этноплеменной основе были возобновлены в постколониальный период - в 1960-е и последующие годы, главным образом в Африке, - завершившиеся появлением на политической карте мира нескольких десятков псевдонациональных государств. А в 19 столетии попытки экспорта национально-особенных форм цивилизационного развития квалифицировались колонизаторами и колонизируемыми в качестве лобщеевропейских, а чаще западных. Существующая по сей день интерпретация первоначально сложившейся в пределах западноевропейских национальных государств цивилизационной модели развития в качестве лобщеевропейской, недифференцированное противопоставление Запада Востоку, Азии да и всему остальному мира - результат возникшего в 18-19 столетиях вследствие колониальных экспансий лориентализма, действие которого в современных социальных исследованиях выражается, например, в отождествлении глобализации с вестернизацией. По мнению автора, термин вестернизация эксплицитно содержит исторически сформированный культурно-оценочный компонент (смысл), выработанный двухсотлетней практикой колониального освоения ведущими европейскими империями Азии, Африки и (в меньшей степени) Америки. В ходе которой выковывалась левропейская идентичность Белого человека, формировалось представление о его бремени, лцивилизаторской миссии, в конечном счете основанное на идее расового превосходства. Поэтому, употребляя этот термин, следует иметь в виду, что исторически вестернизация реализовывалась в совокупности разных, национально окрашенных (особенных) глобальных (геополитических) стратегий европейских национальных государств.
Последнее уточнение позволяет интерпретировать вестернизацию не только как лцивилизационный империализм анонимного Запада, выраженный в идеологии и практике ориентализма, но и как превращенную форму государственного национализма ведущих европейских держав, реализующих в колониях и за их пределами свои собственные, в том числе и глобальные интересы. Не следует думать, что эти интересы сводились лишь к лограблению колоний для обогащения сосредоточенной в метрополии нации. Начиная со второй половины 18 -го и до середины 19 века, историческая диалектика ориентализма и национализма заключалась в том, что реализуя патернализм, цивилизаторскую миссию Белого человека, португальцы, испанцы, французы или англичане не просто были уверены, что завоеванный ими мир когда-нибудь станет частью их собственной цивилизации, а именно и прежде всего - частью их собственной нации.
Тем не менее, не только построить нации, но и серьезно вестернизировать многомиллионное население колоний европейским империям и США не удалось. Для этого надо было импортировать туда левропейский рационализм, демократию и гражданское общество, осуществить финансово - экономическую, политическую и главное социокультурную интеграцию антропологически, религиозно и культурно отличных от европейцев людей в состав сформировавшейся или формирующейся в метрополиях нации - то, что в странах Западной Европы заняло не одно столетие. Для многих коренных народов Азии, Африки и Америки, с характерными для них традиционными формами общежития и непонятийными культурами, это означало инверсионный переход в новую, параллельную им, социальную реальность - прыжок через столетия собственного естественноисторического развития. Национализация и вестернизация народов споткнулась, с одной стороны, о социокультурное сопротивление подавляющей массы населения колоний, а с другой, - о национализм финансово-экономических и промышленных элит метрополий, стремившихся использовать имперскую политическую конструкцию не для создания общего экономического и правового пространства для колоний и метрополий, а для обслуживания сосредоточенного в метрополиях национального капитала.
С конца XIX века капитал диктовал имперским государствам стратегию подчинения колоний без интеграции, без сохранения либерально-демократических принципов национального государства для всего имперского пространства. Такая стратегия имела разрушительные последствия для имперских национальных государств, привела к крушению колониальных империй.
Во втором параграфе Этнический национализм как контртенденция вестернизации и империализма рассматриваются последствия активизации этнического национализма для монархических и демократических колониальных империй (Испания, Португалия, Великобритания, Франция) и абсолютистских внутренних империй (Россия, Австро-Венгрия, Турция), завершившиеся к 1920 году ослаблением или распадом большинства из них. Помимо многовековой военно-политической и экономической конкуренции этих великих держав, воплотивших по меньшей мере два (западноевропейский и арабо-мусульманский) цивилизационно-культурных типа развития, одним из факторов их неустойчивости стало неравномерность экономического развития центра и периферийных территорий, вытекающее отсюда многоразличное неравенство населения этих территорий и метрополии и выделение из состава периферийных этнических элит особого интеллектуального слоя - интеллигенции, сначала вырабатывающей и распространяющей лидею нации, идеологию культурной эмансипации своего народа, а затем - программы политической борьбы за национальную независимость от этого государства и обретения собственного. При этом совершенно безразлично идет ли речь о действительном или воображаемом неравенстве: в любом случае требование экономического равенства (стимулирующее акцентуацию на культурных различиях даже там, где их нет - как между Англией и Северо-Американскими колониями), подкрепленное культурными аргументами, трансформируется в требование национальной независимости.
Есть, отмечает автор, своего рода автор диалектика государственного и этнического национализма. После того как идея нации получает широкое распространение, возникновение национального государства, использующего язык и культуру доминирующего этноса, территория проживания которого превращается в политический центр, стимулирует оппозиционные национализмы. Оппозиционность питается как экономическим неравенством, так и угрозой местному культурно-символическому полю. В результате экономический и культурный этнонационализм превращается в этнополитический, а иногда и в государственный. Если же политический национализм терпит неудачу в своих претензиях на независимость, он сохраняется в качестве культурного. Этнический и государственный национализмы в полиэтнических государствах это две стороны одной националистической медали - они взаимообусловливают друг друга, постоянно провоцируя межэтническую напряженность и конфликты. История народов Южной Америки, Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы, образовавших в 19-м - начале 20 века на обломках Испанской, Османской, Австро-Венгерской и Российской империй собственные государства, подтвердила эту тенденцию.
Аналогичные процессы осуществлялись в демократических колониальных империях, одним из факторов нестабильности которых стал этнический национализм местных элит, заимствовавших идею национального государства из выстроенных в колониях метрополиями систем образовательных учреждений, в которых (хотя и не только) формировалась немногочисленная национальная интеллигенция, возглавившая вместе с местными элитами и натурализовавшимися сообществами завоевателей-колонистов национально-освободительные движения сначала в Латинской Америке а затем и по всему миру. В том, что национализм все-таки прижился в Южной Америке, Азии и Африке сказывается парадоксальная роль сформированной из местных жителей европеизированной части колониальной администрации и интеллектуалов, испытывавших фрустрацию из-за неприятия на равных европейцами вследствие уже отмеченного ориентализма последних. В результате крайне остро встал вопрос об идентичности вестернизированных местных интеллектуалов, вынужденно обратившихся к народным символам и мифам. Так с момента появления неевропейского неонационализма во второй половине 19 века попытки систематической вестернизации многомиллионного населения колоний были постепенно оставлены. Доминирующим средством вестернизации стала военно-политическая имперская экспансия без интеграции, сопровождавшаяся ожесточенным соперничеством за территориальный, торговый, финансово-экономический и ресурсный передел мира между ведущими европейскими державами и США.
Вместе с тем борьба за территории и сферы влияния между ведущими имперскими государствами сопровождалась созданием новой системы господства и подчинения над главными регионами мира, обеспеченной новыми телекоммуникационными и транспортными средствами (телеграф, азбука Морзе, трансатлантическая кабельная связь, новые паровые двигатели, автомобили, радио и т.д.) и инфраструктурами, которые к началу 20 века обеспечили действие новых форм и механизмов политического контроля. Параллельно с традиционными формами непосредственного административно-территориального контроля стали складываться относительно независимые от национальных государств транснациональные организации и многонациональные корпорации, обеспечившие новые режимы регуляции межконтинентальных экономических потоков и взаимодействий. Одновременно начал складываться новый политический миропорядок, опирающийся не только на правительственные, но и на региональные и всемирные организации (Международный телеграфный союз, Международная ассоциация железнодорожных путей сообщений, Всемирный почтовый союз и др.), взявшие на себя часть функций по регулированию взаимодействий в сфере промышленности, труда, банковского дела, мореплавания, права, транспорта и информации. К 1914 году, когда число таких организаций перевалило за тридцать, человечество оказалось уже так тесно связанным системами коммуникаций и миграционных потоков, международных соглашений и организаций, что многие исследователи и политики заговорили о всемирном правительстве и Соединенных штатах Европы. Но эти планы были прерваны первой мировой войной, ознаменовавшейся почти повсеместным всплеском национализма на заключительной фазе второй стадии и переходе к третьей стадии глобализации человечества.
Таким образом, резюмирует автор, не взирая на упорное сопротивление возглавляемого Османами лисламского мира, начиная с 16 столетия глобализация шла рука об руку с колониализмом сначала абсолютистских, а затем и национальных государств Западной Европы, промышленное, экономическое и военно-техническое развитие которых позволили им распространить свое присутствие в Америке, Азии и Африке. Вестернизация как превращенная форма государственного национализма ведущих европейских держав и США, и государственный национализм как фактор и движущая сила евро-атлантической формы глобализации человечества, с одной стороны, и этнический национализм и изоляционизм как контртенденции евро-атлантической глобализации, с другой, - такова, по мнению автора, историческая диалектика глобализации и национализма в 18-м - начале 20 столетия, в основном подтвержденная последующим развитием человечества во второй трети 20 века.
Глава 5. Глобализация и национализм в современном мире посвящена анализу третьей стадии глобализации человечества. Переход к которой был вызван очередной научно-технической революцией и ознаменован рядом новых тенденций в финансово-экономической, политической и культурных сферах взаимодействия между народами и государствами, вызвавших к жизни новые всплески многоликого национализма в разных регионах планеты, оказавшего различное действие на процесс глобализации человечества и поставившего в повестку дня вопросы о возможных трансформациях евро-атлантической модели глобального развития и традиционных форм общежития.
В первом параграфе Современная глобализация: новые тенденции обсуждается проблема сходства и отличий современной стадии глобализации от предшествующей ей стадии. Включивший в себя две мировые войны, одна из которых была спровоцирована германским национал-социализмом, период между 1914 -1960-ми годами был переходным этапом к постиндустриальному типу хозяйственного развития и, соответственно, к третьей стадии глобализации. Для которой оказались характерны экспонентально растущая интеграция глобальной торговли, инвестиций и финансовых потоков, усиление регулирующей деятельности международных структур (МВФ, ВТО и др.), невиданное ранее по проникающей способности действие информационно-коммуникационных средств. Помимо указанных, принципиальные отличия этой стадии глобализации состоят в 1) ее осуществлении на принципиально новой технологической основе, обеспечивающей действительно всемирный характер современной экономики и капитала, 2) изменении структуры и сущности современного капитала, 3) децентрации международной финансовой системы, выразившейся в отказе от Бреттон-Вудской системы как правительственно организованной системы финансового контроля эпохи золотого стандарта, его заменой долларовым стандартом и переходе к системе плавающих валютных курсов, 4) беспрецедентном увеличении миграционных потоков; 5) отсутствии возможности независимого развития для стран, вступивших на путь модернизации; 6) добровольном и вынужденном отказе от части суверенитета рядом государств; 7) многочисленных угрозах национальной идентичности населения экономически развитых стран; 8) широком распространении сетевого принципа организации и наличии различного типа иерархий среды экономического и политического развития, окончательно устранившим иллюзию свободы и равенства многочисленных акторов социальных и экономических изменений, 9) беспрецедентном всплеске микро -и - макрорегионализма, 10) отсутствии реально действующих механизмов глобального политического регулирования, обостряющем противоречие между глобальной интеграцией и глобальным хаосом.
Вместе с тем наблюдается и принципиальное сходство современной глобализации с предшествующей ей стадией. Также как прежде глобализация наиболее успешно реализуется в сфере финансово-экономической интеграции народов и государств, исторически предшествовавшей различным формам их политического объединения, и проваливается в духовно-культурной сфере. В настоящее время политическая интеграция государств не многим масштабнее и успешнее, нежели в первой половине ХХ века. Но так же как прежде многоликий национализм продолжает оставаться и фактором развития, и одновременно фактором сдерживания евро-атлантической формы глобализации человечества.
Во втором параграфе Диалектика глобализации и национализма обсуждается противоречивая связь современной глобализации с различными формами национализма, увеличивающее многообразие которых растет пугающее быстрыми темпами. Как и прежде основной вектор развития глобализации связан с распространением евро-атлантической модели развития, и глобализация (в форме вестернизации) продолжает оставаться ведущей тенденцией эволюции современного человечества, теснейшим образом, хотя и по разному, связанная с государственным национализмом многих стран. Не взирая на угрозы национальной идентичности, национальные государства в мире глобальной экономики сохраняют за собой функции социальных стабилизаторов, продолжают оставаться единственным эффективным средством легитимного насилия. Входящие в ООН, в многочисленные микро и макрорегинальные политические и военно-политические объединения государства в значительной мере используют их как площадку переговоров для укрепления собственного национального суверенитета. Даже реализация наиболее успешного политического проекта лобъединенной Европы постоянно тормозится государственным национализмом политических и экономических элит европейских стран, тесно сросшихся с национальной госбюрократией. Как и прежде основными субъектами строительства глобальной экономики и политической системы выступают крупнейшие национальные государства - страны большой финансовой семерки во главе с США, в свою очередь, тяготеющих к военно-политической имперской модели интеграции человечества. В значительной мере макрорегиональный проект лобъединенной Европы - защитная реакция европейских стран от имперских геополитических поползновений США, активно поддерживающих свои ТНК, насильственно насаждающих собственную модель демократии и распространяющих североамериканскую культуру по всему миру.
Заявившая о себе в предшествующую эпоху колониальных и внутренних империй диалектика глобализации и национализма сохраняется: современная глобализация в основном продолжает оставаться превращенной формой национализма стран первого мира, стимулируя появление и распространение экономического, культурного и политического этнонационализма. Но взаимосвязь интегративных и дезинтегрирующих процессов заметно усложняется, перманентно провоцируя и рождая национализмы разного вида и толка, вступающих в сложные симбиозы с самыми разными, вплоть до расистских, экстремистских и террористических, идеологиями и практиками. Вызванный современной глобализацией национализм - многообразен, разноуровен. Это национализм ведущих мировых держав, осуществляющих глобализацию в своих интересах за счёт большинства населения планеты. Это национализм тех, кто ничего не получил от глобализации в самих развитых странах, и винит за это выходцев из третьего мира, проживающих в странах мира первого. Это национализм этих самых выходцев и их потомков, которые и раньше не имели равноправия в отношении работы и условий жизни, а теперь изменение структуры занятости в информационной экономике начисто лишило их перспектив хоть как-то сравняться с социально привилегированными слоями в будущем. Это национализм тех стран третьего и четвертого мира, которые переживают свою зависимость от ТНК и бесправие в вопросах принятия планетарных решений. И, наконец, это национализм (сепаратизм) регионов крупнорегиональных и многонациональных государств, тех регионов, которые надолго или нет, но вписались в те или иные глобализационные процессы, хотят независимости и поддерживаются в том ведущими державами современного мира, не заинтересованными в перспективе вырастания сильных стран-конкурентов.
На этом фоне некоторые политологи прямо заявляют о необходимости осуществить реколонизацию несостоявшихся государств Азии и Африки. Сохраняя урезанный политический суверенитет, они должны поступиться свои экономическим суверенитетом в пользу стран Центра, поскольку, будто бы, являются источниками большинства нынешних глобальных проблем: политических, социальных, экономических, экологических. О том, что эти проблемы в значительной степени были инициированы прежней колониальной политикой и нынешней неолиберальной глобализацией предпочитают не вспоминать. Но шансов на равных войти в глобализационный процесс у государств мировой периферии, в пределах которых так и не сложились нации, действительно мало. У национальных государств полупериферии их значительно больше. Не ясны лишь пути и средства собственных, национальных, стратегий развития в условиях современной глобализации.
В третьем параграфе Национальные формы глобализационных стратегий проблема поиска путей и средств национального развития в условиях неолиберальной глобализации, возможности появления новых форм глобализации оказывается в центре внимания. По мнению автора, националистическая контртенденция неолиберальной глобализации стимулирует возможности появления новых форм глобализации на базе национальных концепций (программ) модернизации и использования католических, исламских, буддистских, конфуцианских, синтоистских и других цивилизационных ценностей. Разумеется, шансов на равных войти в глобальную экономику у подавляющего большинства стран периферии почти нет. Зато вполне реальны национальные формы глобализационных стратегий индустриальных стран, связанные с отказом слепо следовать рекомендациям МВФ, ВТО и других институтов международного неолиберализма. Взамен которых предлагается признание приоритета национальных интересов, модернизация экономики, опирающаяся не только на заимствованные у Запада формы экономической и политической жизни, но, главным образом, на собственные социокультурные и политические традиции и ресурсы. Ключевым моментом таких национальных стратегий является мера сочетания этих - западных и собственных - форм модернизации. Варианты здесь могут быть самыми разными: от весьма высокого уровня вестернизации нескольких сфер жизни государства, до незначительного, охватывающего, главным образом, экономическую сферу.
Пример первого варианта глобализационного развития дала Япония, заимствовавшая западные экономические и политические стандарты без потери цивилизационной идентичности. По этому же пути пошли новые индустриальные страны Юго-Восточной Азии и Индия, успехи которых в долгосрочной перспективе оказались не столь значительны в сравнении с Китаем, который занялся освоением хозяйственных и технологических систем Запада, кардинально не меняя системы собственных социальных и политических ценностей. Прочие страны мира скорее приспосабливаются к существующей глобализации, чем вырабатывают собственную национальную стратегию. У одних это приспособление получается успешно - как, например, у аравийских монархий, у других Ц например, у стран Тропической Африки к югу от Сахары - не получается совсем. Причины того и другого в меньшей степени связаны с национально-культурными особенностями, в большей - с востребованностью ресурсов этих стран глобальной экономикой.
В четвертом параграфе Угрозы демократии в глобализирующемся мире анализируются угрозы демократии, вызванные нарастанием микронационализма (этнонационализма), с одной стороны, и имперского национализма США, политические проекты возможного мироустройства. Под предлогом распространения демократии и прав человека, США военным путем реконструируют политическую карту Ближнего Востока да и всего мира, откровенно стимулируют лцветные революции на постсоветском пространстве и в других регионах планеты. Но такая политика гегемонии, в свою очередь, вызывает тревогу крупных региональных держав (России, Китая, Индии и др.) и многих европейских государств, сопротивление многих стран третьего мира, европеизированные этнические элиты которых в ряде случаев пытаются интегрировать поликультурное население своих стран в полноценную нацию и усилить свои государства. Поэтому весьма популярная гипотеза о крахе национального государства в условиях современной глобализации нуждается в серьезной корректировке. Национальное государство не исчерпало свой исторический ресурс.
Учитывая это и ряд других обстоятельств, прежде всего связанных с многоликим национализмом, вряд ли можно признать реальными в обозримой исторической перспективе политические проекты грядущего сетевого общества (М. Кастельс), мирового государства (Т. Левит), континентальных федераций (А.Г. Дугин), глобального гражданского общества (Д. Дарендорф, Э.Гидденс), глобального гражданства (Ю. Хабермас, М. Эван), лобщества множеств - рес-коммуны (А Негри, М.Хардт) или возглавляемой США глобальной демократической империи (Н. Фергюссон, П. Гречко).
В той или иной степени они представляют собой линейные проекции неолиберальной модели глобализации в историческое будущее, не учитывающие многоликий национализм как ее движущую силу и одновременно - тормозящую и трансформирующую контртенденцию. Но история глобализации человечества - нелинейный процесс, потенциально содержащий возможности объединения человечества на основе разных цивизационных моделей развития, связанный, как уже отмечалось, с колебательным изменением центров мирового развития. Национализм не канул в лету. Во многих странах процесс образования наций только начинается, в других крупных полиэтнических державах, таких как Россия, он не завершен. Возможно, будущее не за столкновением цивилизаций, но за конкуренцией альтернативных национальных моделей (стратегий) глобализации, сопровождающейся процессами межцивилизационного синтеза на основе нового гуманизма и глобальной этики.
В Заключении подводятся итоги и формулируются основные выводы исследования.
Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях общим объемом 45, 5 п.л., в том числе:
Публикации в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях по перечню ВАК Министерства науки и образования РФ
1. Гранин Ю.Д. Марксизм: утопия или научный проект?// Философские науки,. 1991, №3 (1,0)
2. Гранин Ю.Г. Марксов проект глобального общественного переустройства: философско-социологический контекст.//Социологические исследования, 1991, №6 (1,0)
3. Гранин Ю.Г.Державные скрепы России //Социологические исследования, 1998, №3. (0,5).
4. Гранин Ю.Г. Экологическое сознание и власть // Высшее образование в России, 1999, №1. (1,0).
5 .Гранин Ю.Г. Россия в глобальном мире // Высшее образование в России 1999, №5. (1,0).
6. Гранин Ю.Г. Цивилизация. Культура. Личность.// Вопросы Философии, 2000, №5. (0,5).
7. Гранин Ю.Г. Национальное государство и самоопределение наций //Свободная мысль-ХХI, 2003, №9 (1,0).
8. Гранин Ю.Г. Образование в контексте глобализации // Высшее образование в России, 2004, №12.(0,5).
9. Гранин Ю.Г. Глобализация и национальное образование // Социология, 2005, №3/4. (0,5).
10. Гранин Ю.Г. Энциклопедия - нациеобразующий ресурс // Высшее образование в России, 2005, №9.(0,3).
11. Гранин Ю.Г. Глобализация и национализм //Философские науки, 2006, №7. (1,0).
12.Гранин Ю.Г. Роль образования в формировании российской нации // Высшее образование в России, 2006, №10. (1,0).
13.Гранин Ю.Г. Глобализация и национальные формы глобализационных стратегий //Философские науки, 2007, № 9. (1,0).
14. Гранин Ю.Г. Что такое глобализация? // Высшее образование в России, 2007, №10.(0,5).
15. Гранин Ю.Г. Глобализация или вестернизация?// Вопросы философии, 2008, № 2.(1,0)
Монографии и брошюры
16. Гранин Ю.Г. Нации, национализм и федерализм. Опыт философско-методологического исследования. М.: Издательский дом Эйдос, 2002. 260 с.(16,25)
17. Гранин Ю.Г. Этносы, национальное государство и формирование российской нации. Опыт философско-методологического исследования. М.: Институт философии РАН. 2007.167 с. (7,75)
Основные статьи в других научных изданиях
18.Гранин Ю.Д.О необходимости методологической рефлексии и уточнении социальной картины мира. // Особенности современной социальной картины мира.1990, Москва- Обнинск: АН СССР, (0,5)
19.Гранин Ю.Г. Тенденции и цикличность социальной истории.// Проблемы ноосферы и экобудущего. Материалы междисциплинарных дискуссий. Выпуск 1. М.: РАЕН, 1996. (0,2)
20.Гранин Ю.Г. Методология глобального социопрогнозирования: реалии, возможности, ограничения // Теория предвидения и будущее России. Материалы V Кондратьевских чтений. М.: ИЭ РАН, 1997. (0,5)
21. Гранин Ю.Г. В поисках межнационального согласия // Свободная мысль, 1992, №4, (1,0).
22. Гранин Ю.Г. США: лимперия, избежавшая краха. // Свободная мысль, 1996, №12. (1,0).
23.Гранин Ю.Г. Стратегии рефлексии глобального мира.// Свободная мысль, 1999, №5. (1,0).
24.Гранин Ю.Г. Что впереди? Мировая глобализация и Россия // Свободная мысль, 1999, №9. (1,0).
25.Гранин Ю.Г. Глобализация и Россия // Многомерный образ человека. М.: Наука, 2001.(1,0).
26.Гранин Ю.Г. Философско-методологические основания современной зарубежной этноконфликтологии //Философия. Наука. Культура. М.: Изд-во МГУ, 2003.(1,5).
27.Гранин Ю.Г Эволюция глобализации и национализм // Наука. Общество. Человек. М.: Наука. 2004. (0,5).
28.Гранин Ю.Г. Энциклопедизм и национализм // Многомерный образ человека. На пути к созданию единой науки о человеке. М.: Прогресс-Традиция, 2007. (0,5).
29.Гранин Ю.Г. Интеллигенция и национализм // Человек вчера и сегодня: междисциплинарные исследования.2007. М.: Институт философии РАН (1,0).
1 Основанной на использовании в социальных науках принципов и идей луниверсального эволюционизма, категориального аппарата теории самоорганизации (синергетики) и теории систем.
Авторефераты по всем темам >>
Авторефераты по философии