ГЕНЕЗИС, ФОРМИРОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ системы ЦЕННОСТЕЙ ВоеннОЙ интеллигенциИ России (Х- начало ХХ вв.) Специальность 07.00.02 - Отечественная история Автореферат Диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук Москва 2012

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по истории

На правах рукописи

Попов Александр Викторович

ГЕНЕЗИС, ФОРМИРОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ системы

ЦЕННОСТЕЙ ВоеннОЙ интеллигенциИ России

(Х- начало ХХ вв.)

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат

Диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Москва 2012

Диссертация выполнена на кафедре истории и политологии

ФГБОУ ВПО Государственный университет управления

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор

Ершова Эльвира Борисовна

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Родин Анатолий Михайлович

(Центр военно-исторических исследо - ваний Академии Генерального штаба ВС РФ)

Доктор исторических наук, профессор

Чернобаев Анатолий Александрович

(Российская Академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации)

Доктор исторических наук, доцент

Чертищев Андрей Владимирович

(Московский университет МВД РФ)

Ведущая организация: Военный университет МО РФ

Защита диссертации состоится л 25 мая 2012 года в 14.00

на заседании Диссертационного совета Д.212.049.13 при Государственном университете управления по адресу: 109542 г. Москва, Рязанский проспект, 99, Учебно-административный корпус, зал заседаний Ученого совета Института государственного управления и права (ауд. А-319).

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Государственного университета управления по адресу: 109542 г. Москва, Рязанский проспект, 99.

Автореферат разослан л____ _______ 2012 г.

Ученый секретарь

Диссертационного совета, к.ф.н. Лопарев А.В.

1. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования.

В течение последних двух десятилетий одно из ведущих мест в российской историографии занимают исследования по теории и истории интеллигенции. В процессе научных изысканий ученых, объединенных межрегиональными центрами интеллигентоведения, многое сделано для определения роли и места интеллигенции в обществе, ее функций и сущностных черт1. Особое внимание в последнее время обращено на характеристику ее генезиса, формирования, развития и деятельности в различные периоды истории.

К этому направлению необходимо отнести и исследование военной интеллигенции, истоки зарождения и формирования которой уходят в глубь веков российской истории. Княжеские дружины, боярские полки Московского государства, профессиональная армия Российской империи, Советской России и СССР, Российской Федерации - это малый перечень этапов становления и развития силы, способной защищать страну и отражать нападение извне или бороться с внутренним врагом. Для того, чтобы выполнять такие серьезные задачи, армией должны руководить люди, обладающие высочайшими интеллектуальными, духовными и нравственными качествами.

Таким образом, научно-теоретическая актуальность данной темы связана, прежде всего, с исторической ролью как российской интеллигенции в целом, так и ее отдельных отрядов, в том числе и военного. История этой специфической группы российского общества недостаточно изучена. Особенно это касается проблем зарождения, формирования, развития и становления системы ценностей военной интеллигенции на протяжении столетий, ибо эти факторы в ее деятельности имеют долговременную основу, особенно важную для России, где воинская служба определялась не столько материальными интересами, сколько любовью к Отечеству, осознанием необходимости защищать его от врагов.

Исследование генезиса, формирования и развития духовных ценностей военной интеллигенции приобретает сегодня и практическое значение.

В настоящее время мы наблюдаем разворачивающийся системный кризис мирового порядка, наиболее ярко проявляющийся в экономической сфере. Очевидным следствием этих процессов может стать попытка использования США своего военного потенциала для возврата утраченных мировых позиций. Нападение Грузии на Южную Осетию и ответные действия российской армии в августе 2008 г. в очередной раз продемонстрировали всю беспочвенность надежд отечественных либералов-западников на то, что Россия, не угрожающая Западу своими вооруженными силами, будет восприниматься там как полноправный партнер для политического диалога. Таким образом, по-прежнему актуальна мысль Александра III, утверждавшего, что у России есть только два абсолютно надежных союзника: это ее армия и флот2. И без того силового обеспечения, которое продемонстрировали наши военные в Южной Осетии, никакие природные ресурсы не позволят России выжить как самостоятельному суверенному государству.

В современной войне, как отмечал начальник академии Вооруженных сил Российской Федерации генерал-полковник В. Попов, победу даст использование линтеллектуального оружия, помноженного на качество морального духа нашей армии3. Формирование офицера, способного в этих условиях взять на себя все бремя военного управления - чрезвычайно сложная задача. Для этого необходимы традиции, опыт, соответствующее образование, опирающиеся на духовные ценности воинов России, сформированные в разные периоды истории нашей страны.

Роль армии в современной общественной системе не ограничивается функцией обеспечения военной безопасности и поддержания государственного суверенитета. С середины XIX века армия выступает как школа нации, воспитывая такие чувства, как социальная ответственность, патриотизм и интернационализм, формирующийся в условиях многонациональных армейских коллективов. Вернуть армии воспитывающую функцию - значит сохранить единство России, добиться возвращения ей статуса великой державы. Даже планируемый в будущем отказ от формирования армии по принципу всеобщей воинской обязанности не приведет к отказу от исполнения этой задачи: проблема формирования армии приведет военную интеллигенцию в школы, учреждения дополнительного образования и средства массовой информации. В этих процессах также очевидна решающая роль офицерского состава.

Особое значение вопросы воспитания высоконравственного и интеллектуально развитого офицера приобретают в условиях перехода армии на контрактную основу. Прежде всего, более качественный рядовой состав не только создает новые возможности, но и формулирует иные требования для офицеров. В условиях профессиональной армии само военное управление будет возможно только при наличии авторитетных офицеров, которые будут примером профессионализма, высокой культуры, гуманизма и патриотизма

Кроме того, идеологический кризис, наступивший после распада Советского Союза, показал, что в условиях политической глобализации особую роль играет воспитание офицеров, формирование у них нравственных устоев, на которых в течение столетий развивалась российская цивилизация.

Объектом изучения является военная интеллигенция Руси/России на этапах возникновения, формирования, развития и самостоятельной деятельности.

Предмет исследования Ц процесс генезиса и эволюции системы духовно-нравственных ценностей военной интеллигенции России X - начала XX вв.

Цель исследования - изучение специфики генезиса, формирования и развития системы духовных ценностей военной интеллигенции в разные периоды истории России.

Реализация цели предусматривает решение следующих задач:

Дать анализ российской и зарубежной исторической и военной литературы по проблеме понятий военная интеллигенция и военные профессионалы и их духовных ценностей;
Реконструировать истоки, зарождение, формирование и развитие духовных ценностей военной прединтеллигенции как профессиональной группы служилых людей Древней Руси;
Показать процесс становления системы ценностей военной прединтеллигенции Московского государства;
Проанализировать специфику ценностных ориентаций военных интеллигентов Древней и Средневековой Руси;
Выявить особенности формирования системы ценностей военной интеллигенции России в период с XVIII по начало ХХ вв.
Раскрыть содержание понятий честь, долг, лответственность, товарищество, гуманность, патриотизм, совесть, дисциплина, линициатива, религиозность, слава.
Определить специфику деятельности военной интеллигенции, обеспечивавшей единство этой группы в разные периоды российской истории в соответствии с ее идеалами.

Рабочая гипотеза исследования состоит в том, что возникновение и эволюция системы духовных ценностей военной интеллигенции происходит в процессе ее зарождения от первых единичных представителей, формирования, становления и деятельности в разные периоды истории России, с Х до начала ХХ вв.

Концептуальный замысел исследования заключается в том, чтобы проследить, как на протяжении истории русского воинства, превращавшегося за столетия в военную интеллигенцию нашего государства, происходило зарождение, формирование, и становление системы ее духовных и нравственных ценностей.

В ходе этих процессов появлялись качественные черты военной интеллигенции: патриотизм и гуманизм, нашедшие свое выражение в понятиях Чести - как воинской этики, Долга - как личной ответственности и священного служения Отечеству и Призвания - как творческого отношения к делу и стремления к повышению своей военной компетентности.

Хронологические рамки.

Как показывает опыт исследователей, рассматривающих проблематику ментальной истории, одним из главных условий успешного исследования этого явления является лизучение всего постоянного (социально-психологических констант), медленных, подспудных изменений, растянутых во времени очень большой протяженности (la longue dure). Это связано с тем, что времена большой длительности консервируют самое типичное в психологии и поведении, то, что заложено в сознание людей их воспитанием, культурой, языком, религией и делает заметными изменения лишь при рассмотрении больших хронологических отрезков истории4. Таким образом, полноценное изучение ценностных характеристик любой социальной общности возможно только тогда, когда для историка станет возможным анализ ментальных сущностей, проявляющихся в исторической ретроспективе: в течение длительного периода времени, от их зарождения, через формирование и развитие к становлению и угасанию.

Ретроспективный характер исследования потребовал рассмотреть военную интеллигенцию России на всех этапах ее развития от генезиса через формирование, становление и, наконец, процесс активной деятельности (от князей Древней Руси до регулярной армии Российской империи начала XX в.).

Главным условием формирования качественных характеристик военного интеллигента диссертант считает появление на Руси христианства - первой идеологии, основанной на универсалистских идеях. Именно распространение этой мировой религии привело к появлению личностных ценностей, без чего немыслимо формирование интеллигента вообще, а военного в особенности.

В связи с этим в качестве нижней хронологической границы рассматривается принятие Киевской Русью православия. Особое внимание уделено образу ВладимирааI Святославовича, отстаивавшего в своей деятельности интересы не одной дружины, а всего государства, всего народа - то есть - гипотетически - одного из первых интеллигентов Древней Руси.

Великий князь Киевской Руси Владимир постоянно участвовал в военных походах и при этом проявлял недюжинные военные способности. Вместе с тем его деятельность в этой сфере соответствует требованиям к военному интеллигенту. К ним относятся: стремление победить с минимальным потерями, всемерно способствовать расширению территории своей страны, а также приложить все силы к защите Руси от печенегов. Конечно, к нему неприменимы понятия гуманность и патриотизм в их современной трактовке (их развитие связано с Новым временем), однако можно говорить о начале формирования этих сущностных характеристик военной интеллигенции.

В качестве верхней границы проведенного исследования выступает революция 1917 г. и Гражданская война, разрушившие как Российское государство в целом, так и его армию. Это не значит, что отсутствовала преемственность между императорской и советской военной интеллигенцией. Тем не мене, дальнейшая история нашей страны определялась уже иными движущими силами и, следовательно, иной стала военная интеллигенция.

Территориальные рамки исследования. Анализ генезиса, формирования и развития духовных ценностей древнерусской и российской военной интеллигенции возможно только в общероссийском масштабе. Это связано с тем, что военная организация изначально существовала как общегосударственное образование, а имевшая место региональная специфика (например, в частях, которыми командовали А.В. Суворов, М.И. Кутузов, П.И. Багратион и т.д.) объяснялась личностью командующего, и не являлась постоянной.

Понятийно-терминологический аппарат исследования

Базовое понятие диссертации - интеллигенция, определяется как специфическая социальная группа, обеспечивающая самоидентификацию общества как сложной саморазвивающейся системы и выполняющая функции поддержания стабильности и идентичности, одновременно являясь носителем творческого начала, позволяющим общественной системе развиваться. Родовыми чертами интеллигенции является интеллектность, критичность, образованность, развитое самосознание, гуманность и патриотизм.

При анализе процесса генезиса интеллигенции выделяется понятие прединтеллигенции - характерной для традиционного общества группы, профессионально занимающейся высококвалифицированным умственным трудом: развитием и распространением культуры, управлением сложными социальными объектами. Ей присущи социальная и этнической замкнутость. Вместе с тем для прединтеллигенции не свойственны черты, характерные для собственно интеллигенции: внесословность, способность к творчеству, социальная ответственность, гуманизм и патриотизм, выходящие за рамки корпоративной этики.

В результате генезиса интеллигенции формируется ранняя форма существования этой группы - интеллигенция традиционного общества: характерное для доиндустриального этапа общественного развития социальное образование, обеспечивающее функцию самоуправления общества как сложной саморазвивающейся системы за счет господствующего положения в социальной системе. Ценностными основаниями интеллигенции традиционного общества являются: дерзание, служение, иерархичность, религиозность и милосердие.

В рамках интеллигенции выделяется два отряда - гражданская, включающая лиц свободных профессий (учителя, врачи, инженеры, литераторы, адвокаты и т.д.) и служилая, к которой относится интеллигенты, служащие в государственных учреждениях (чиновничья, юридическая, церковная интеллигенция).

К последней группе относится и лвоенная интеллигенция. Она рассматривается как особая социокультурная общность теоретиков и практиков военного искусства, профессионально занятых созданием, развитием и распространением военной культуры, управлением в сфере обороны и воспитанием личного состава, взявших на себя ответственность за формирование военными средствами лответов на возникающие перед обществом вызовы. Для представителей военной интеллигенции характерны как родовые черты интеллигенции, так и специфические характеристики (героизм и отвага, готовность к самопожертвованию, самодисциплина и самоконтроль), отражающие восприятие воинского долга и чести как категорических императивов.

С одной стороны, сущностные черты военной интеллигенции являются отражением того факта, что эта группа является одним из отрядов интеллигенции в целом. С другой стороны, военная интеллигенция - часть профессиональных военных (военных специалистов)5 (то есть людей, занимающихся развитием и распространением военной культуры, управлением в сфере обороны и воспитанием личного состава и получивших для этого специальную подготовку). В рамках этой группы, в зависимости от господствующих ценностных ориентаций, выделяется две общности:

- военных интеллигентов и

- военных профессионалов. Специалисты, относящиеся к этой группе, заняты исключительно военным делом, а в основе их мировоззрения лежат групповые ценности военного сословия, основанные на приоритете корпоративной чести, личной славы и персонального долга перед своим командиром и /или монархом.

Для военного интеллигента, в отличие от военного профессионала, характерны широта интересов, высокий уровень развития индивидуального сознания и самосознания, выходящий за рамки корпоративного мышления.

Понятие лценность в данном исследовании рассматривается как ряд значений, побуждающих людей к деятельности, направленных на изменение, преобразование существующих социальных структур и создание новых, а вместе с тем интегрирующих, цементирующих общество, обеспечивающих его единство и целостность, создающих механизм культурной преемственности 6.

Изучение этой темы невозможно вне анализа всей совокупности ценностей как системы, что, в свою очередь предполагает построение их иерархии и воссоздание связей и взаимодействий в рамках этой системы. Система ценностей иерархична по своей структуре и строится на принципе субординации7.

На вершине располагаются универсалистские ценности, традиционно описываемые как высшие цели человеческой деятельности: Истина, Добро, Красота. Это трансгрупповые ценности-цели, функции функций которых заключаются в том, чтобы выразить значение системы значений данного конкретно-исторического типа общества8.
Фундаментом для универсалистских ценностей являются групповые, социетарные ценности, отражающие цели и интересы конкретных социальных групп. Роль универсальных ценностей в этой системе заключаются в том, что они узаконивают и освящают социетарные ценности, при этом переосмысляя вечные идеалы в понятные для общества символы9.
Низшим уровнем выступают витальные ценности, обеспечивающие жизнедеятельность индивида.

Кроме того, в диссертационном исследовании ценности были типологически определены по следующим основаниям:

по объекту - на целевые и инструментальные: ценности-цели и ценности-средства
по результату - на нормативные и идеальные.

В этом контексте под духовно-нравственными понимаются ценности, относящиеся к сфере нравственного сознания личности, в частности, определяющие такие понятия, как представление о добре и зле, правильном и неправильном поведении, о чести, достоинстве личности и т.п10.Духовно-нравственные ценности, являясь основанием для мотивации деятельности индивидуума, выступают как результирующая прочих видов ценностных ориентаций (социальных, политических, этнических, экономических ценностей).

Анализ системы ценностей военной интеллигенции рубежа XIXЦХХ вв. рассматривается в рамках исследования ментальности офицерского корпуса. В рамках данного исследования это понятие используется в значении, определяемом Львом и Натальей Пушкаревыми как совокупность социально-психологических установок, автоматизмов и привычек сознания, формирующих способы видения мира и представления людей, принадлежащих к той или иной социально-культурной общности. <Е> Понятие ментального позволяет соединить аналитическое мышление, развитые формы сознания с полуосознанными культурными шифрами11. При этом они отмечают, сфера ментального сочетает осознанное, очевидно структурированное, отрефлексированное (то есть формы общественного сознания - религию, идеологию, мораль, эстетику и т.д.) и неосознаваемое (бессознательное) в коллективной, а отчасти - и в индивидуальной психике людей12. Таким образом, значение термина ментальность шире, чем смысл базового для данной работы понятия система ценностей, и рассматривает не только осознанные мотивации деятельности (ценности) но и неосознанные и/или полуосознанные культурные шифры, архетипы13.

Исходя из характера предмета исследования, в диссертации предполагается его изучение на основе междисциплинарного подхода, с использованием методов не только истории, но и культурологии, философии, социологии, психологии и педагогики. Такой подход позволил рассмотреть систему ценностей военной интеллигенции как целостное явление, выделив ядро и периферию системы, охарактеризовать процесс системообразования, проследив систему ценностей военной интеллигенции в развитии: анализируя генезис, формирование, развитие и самостоятельное существование этого явления, которые были бы недоступны при использовании инструментария, характерного только для исторической науки.

Теоретическое и практическое значение исследования системы ценностей военной интеллигенции позволило раскрыть ряд тенденций, присущих генезису и развитию как служилой (и, в частности, военной) интеллигенции, так и интеллигенции в целом. Вместе с тем исследование этого направления способствует более полному пониманию таких ключевых проблем истории нашей страны, как отношения Древней Руси с соседями, борьба с монгольским нашествием и последствия ига; реформы Петра Первого и победоносные войны рубежа XVIIIЦXIX вв., неудачные войны России начала ХХ в., роль армии в модернизации России и гражданский выбор офицерского корпуса в войнах и революциях ХХ века.

Материалы и выводы диссертации тесно связаны с воспитательными задачами военных учебных заведений и частей в условиях реформы армии. Одной из задач, поставленных в настоящее время перед армией, является создание условий для воспитания офицера, не только подготовленного к исполнению порученных ему задач, но и готового взять на себя ответственность за самостоятельно принятое решение, способного предвидеть результаты своих действий, творчески относящегося к своему делу и ставящего его выше личных карьерных и материальных интересов. Все больше повышается значимость воспитания и образования офицера, для которого Отечество, Долг и Честь являются не просто словами, а нравственным стержнем, идейным смыслом жизни и службы. Таким образом, требуется целенаправленная деятельность по формированию системы ценностей офицеров в целом, и офицера как индивида и личности, формирование в сознании офицерского корпуса соответствующего уровню понятия военного интеллигента.

Для этого требуется создать исторически достоверное теоретическое представление о военном интеллигенте как вершине эволюции военного человека, чему и посвящено настоящее исследование. Значение диссертации заключается также в применимости ее концептуального и фактографического содержания в научной и преподавательской деятельности, в написании работ по истории российской армии, источников ее побед и поражений.

Степень изученности проблемы, теоретико-методологическая база исследования и его источники охарактеризованы в первой и второй главах диссертации.

Научная новизна исследования. В работе впервые предпринята попытка решения проблемы, имеющей важное научное, культурное и общественно-политическое значение.

1. В диссертации впервые в российской историографии:

А) представлена постановка и научная разработка понятия военная интеллигенция на широком временном отрезке и в связи с системой формирования ее нравственных ориентаций;

Б) показано многоплановое конкретно-историческое освещение комплекса вопросов, объединяемых темой система ценностей военной интеллигенции;

В)нравственно-этический подход применен в конкретно-историческом исследовании такого явления, как военная интеллигенция. Практически полное отсутствие публикаций на эту тему объясняется сложностью вычленения представителей военной интеллигенции из общего числа профессиональных военных а так же схожестью идеального образца листинного офицера и военного интеллигента;

Г) на междисциплинарной основе наук: истории, социологии, культурологии, психологии, педагогики проведено системное исследование генезиса, формирования и развития военной интеллигенции России, ее родовых черт и специфических качеств в разные периоды развития русского/российского общества.

2. В работе систематизированы исследовательские подходы к пониманию феномена военной интеллигенции с точки зрения ее ретроспективности, сосредоточения внимания на вопросах теоретико-методологического характера, касающихся сущности военной интеллигенции, суждениях о ее типологических границах и критериях. По дискутируемым вопросам высказывается и аргументируется точка зрения автора, определяются дальнейшие пути научной разработки отдельных аспектов исследуемой темы.

3. Особое внимание в диссертации обращено на отличия между ценностными ориентациями военных профессионалов и военных интеллигентов. Разграничения между этими группами проходят в зависимости от отношения к понятиям патриотизм, лответственность, долг честь, дисциплина, линициатива и др. Диссертант выделил в качестве ключевых такие проблемные вопросы, как:

- место патриотизма в самосознании военного интеллигента, соотношение его с корпоративным самосознанием военно-профессиональной группы и универсалистским, космополитическим сознанием гражданской интеллигенции;

- специфика гуманизма военного интеллигента и проявление этого качества в его деятельности;

- соотношение материального и идеального в мотивации деятельности военного интеллигента;

- соотношение дисциплины и инициативы в деятельности военного интеллигента.

Новые методы изучения источников (использование контент-анализа для исследования ментальных структур сознания), акцент на нравственной позиции военной интеллигенции позволяет рассматривать уже опубликованные источники как непрочитанные, выделить значительный пласт информации, упущенный большинством исследователей предшествующего периода.
В научный оборот вводятся новые материалы, такие, как официальные характеристики офицеров, аналитические доклады, переписка и ряд неопубликованных воспоминаний конца ХIХ - начала ХХ вв.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

Предпосылками генезиса военной интеллигенции являются: выделение военного управления как профессионального труда, развитие военной культуры и активной межкультурной коммуникации, происходившие в Древней Руси;
Генезис духовно-нравственных ценностей военной интеллигенции Древней Руси (Х-ХII вв.) выразился в появлении качеств первых военных интеллигентов у Владимира I Святославовича и Владимира Мономаха;
Формирование категорий долга и чести выступает как основа духовно-нравственных принципов военной прединтеллигенции в Московском государстве (XIII-XVII вв.);
На этой основе происходит формирование русской средневековой военной прединтеллигенции, составляющих группу военачальников Московского государства. Система ценностей этой группы включала не только личная преданность царю и родовая честь, но и православный патриотизм и христианское милосердие;
Становление духовных ценностей военной интеллигенции России: патриотизма как принципа готовности отдать жизнь за Родину, понятий долга, чести и славы в борьбе за интересы российского государства и общества происходит в процессе формирования и развития русского офицерского корпуса (XVIIIЦначало ХIХ вв.);
Превращение военной интеллигенции в массовое явление и распространение присущих ей духовных ценностей в офицерском корпусе России происходит во второй половине ХIХЦначале ХХ в. Такие ценности, как ответственность за свой народ, гуманность и чувство собственного достоинства выходят на первый план, выдвигаясь над традиционными ценностями дисциплины и офицерской чести.

Апробация исследования. По теме диссертации опубликованы 40 научных работ общим объемом 73 п.л., в том числе - 3 монографии, 16 статей, из них 8 - в ведущих рецензируемых научных журналах, включенных в Перечень ВАК Министерства образования и науки РФ.

Основные положения диссертации апробированы на научных конференциях (международных, с международным участием, республиканских и региональных в Санкт Петербурге, Владимире, Костроме, Нижнем Новгороде, Иваново, Улан-Уде).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения, списка источников и литературы, пяти приложений.

2. основное содержание и выводы диссертации

Во введении обоснована актуальность темы, представлен понятийный аппарат исследования, определены его объект и предмет, цели и задачи работы, отмечена научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации.

Первая глава листориографические и Источниковедческие основы ИЗУЧЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ включает историографический обзор и источниковую базу диссертации.

Степень изученности проблемы. В предложенной трактовке данная проблема не рассматривалась ни отечественной, ни зарубежной историографией. Первоначальным этапом изучения вопроса стало определение исследователями понятия военная интеллигенция.

Исследованию этого понятия в отечественной историографии посвящен первый параграф главы.

Формирование понятия военная интеллигенция прошло несколько этапов.

1) В конце XIXЦначале ХХ в. речь шла не о военной интеллигенции как о специфической социальной группе, а об отдельных людях, исполняющих свои обязанности в рамках одной из линтеллигентских профессий и при этом носящих офицерские погоны.

Первым о возможности причисления военных к интеллигенции военной интеллигенции писал П.аЛ.аЛавров. Он считал критически мыслящей личностью (то есть интеллигентом) того военного, который на ученьях и парадах из-за верного темпа и ровного фронта не забывает, что он человек и гражданин14.

2) В 20-50-е гг. ХХ в. представители российской эмиграции, ставили вопрос о соотношении понятий линтеллигент и лофицер. Говоря об офицере как об интеллигенте, Е. Месснер отмечал, что для него недостаточно быть храбрым, обладать волей, знать свое ремесло - он должен быть гуманным, то есть уметь воевать малой кровью15.

Для представителя второй волны эмиграции Н.аРутыча термин военная интеллигеннция уже вполне естественен. Он относит к этой группе офицеров, для которых характерны: ответственность за русскую историю и жертвенное служение России16.

3) 60 гг. - 80 гг. ХХ в. характеризуются формированием социально-профессионального понятия военная интеллигенция в советской историографии. Интеллигенция обычно отождествлялась с такими терминами, как работники умственного труда и специалисты17. Применительно к военной интеллигенции это означало, что к этой группе относятся все офицеры. Этой точки зрения, в частности, придерживался Л.К.аЕрман18. Его последователи, однако, развивая концепцию военной интеллигенции, ограничивали ее все большим числом требований.

4) 1980-е - 2000-е гг. Упрощенный социально-профессиональный подход, в соответствии с которым весь подготовленный командный состав армии относился к военной интеллигенции, уже не удовлетворял историков. На повестке дня встала проблема выделения военных интеллигентов из общего числа офицеров.

А.Г.аКавтарадзе и А.Е.аКорупаев относят к военной интеллигенции всех кадровых офицеров русской армии, получивших среднее или высшее или высшее военное образование и соответствующее воспитание19.
С.Н.аПолторак, считает военную интеллигенцию и лофицерский корпус синонимами, характеризуя их как вполне сложившуюся кастовую организацию, традиционно платившую государственные налоги не деньгами, а собственной кровью и жизнями20.
А.3.аГильманов относит к военным интеллигентам офицеров, своим квалифицированным трудом реализующих военную политику государства21.
А.М.аЛушников считает военными интеллигентами офицеров, для которых характерны интеллектуальный характер труда, высокий уровень образования и общей культуры22.

В этой ситуации О.аН.аЗнаменский и Г.аИ.аЩетинина вообще отказывают военной интеллигенции в праве на существование. Подобной точки зрения придерживается и А.В. Соколов. По его мнению, профессиональное самоопределение воина предопределяет интолерантность его этического самоопределения, поэтому военной интеллигенции быть не может23.

Другие исследователи, говоря о военной интеллигенции, подразумевают представителей гражданской интеллигенции, носящих военную форму. Так, В.Р.аЛейкина-Свирская относит к военной интеллигенции военных теоретиков; Ю.М. Ращупкин - конструкторов оружия и боевой техники, военных юристов, врачей и педагогов; Е.Б.аКононова - тех офицеров, которые были участниками освободительного движении или занимались художественным творчеством24.

В поисках путей решения этой проблемы, ряд историков используют морально-нравственный критерий для выделения военной интеллигенции из общего числа офицеров.

Одним из первых эту проблему попытался решить В.А.аФролов, отметивший в характеристике военной интеллигенции ее родовые черты (неравнодушие к судьбе Отечества, любовь к приобретению знаний, интерес к истории, эстетический вкус, уважение к культуре прошлого, навыки воспитанного человека и т.ад.) и специфические, относящиеся только к этому отряду: высокий профессионализм, повышенное чувство долга, ответственности, достоинства, чести и т.ад.25

В след за ним М.А.аГутиева, отмечает в качестве ключевых такие качества военных интеллигентов, как способность к социальной критике и увлеченность общественными интересами26. С.Г.аОсьмачко выделяет в качестве статусного духовный признак военной интеллигенции (наряду с формальным и деловым), под которым понимается достаточно высокий уровень интеллигентности, предполагающий соответствующий моральный облик и творческий потенциал27.

К сожалению, несмотря на очевидную привлекательность такого подхода, его итоги нельзя пока назвать удовлетворительными. Наиболее четко эту мысль высказал A.M. Лушников. Критикуя результаты исследования В.А.аФролова, он писал: лостается непонятнымЕ какие качества необходимы, а какие достаточны, каким минимальным набором из них надо обладать, чтобы удостоиться причисления к военной интеллигенции28. Этот исследователь согласен с тем, что, ставя вопрос о военной интеллигенции в рамках русской традиции нельзя обойти вопрос о нравственно-этических аспектах этого понятия. Он предлагает идти не от вечного набора нравственных качеств, прилагаемых в любое время, а от морального образца, отражающего реалии конкретно-исторической ситуации29.

Таким образом, историографический анализ проблемы показывает, что, не смотря на значительное внимание, уделяемое изучению феномена военной интеллигенции и признание необходимости нравственно-этического подхода к этому явлению, его исследование только начато. Ключом к ценностному содержанию понятия военная интеллигенция являются конкретно-исторические исследования этой группы на всем протяжении ее истории. В связи с этим возникла необходимость изучить систему ценностей военной интеллигенции от генезиса и формирования к становлению и самостоятельной деятельности. Таким образом, необходимо определить, с каким периодом отечественные историки связывают генезис интеллигенции, когда начинается ее история.

Первые исследователи интеллигенции считали очевидным, что она возникает не раньше середины XIХ в.30 Тем не менее, уже с 20-х гг. прошлого века термин линтеллигенция начинает употребляться при исследовании истории отечественной культуры для описания древнерусских реалий. Впервые о древнерусских монахах-книжниках как об интеллигентах заговорили Г.П. Федоров и П.Н. Милюков31. Неоднократно подобные термины использовались и советскими исследователями32.

Аналогичная ситуация сложилась и при изучении всеобщей истории. Л.аЯ.аСмоляков первым отметил, что интеллигенция возникает вместе с выделением умственного труда, и первых интеллигентов следует искать еще в первобытном обществе. Эта идея получила развитие в учебнике по истории первобытного общества В.П. Алексеева и А.И. Першица, которые прямо говорят о профессиональных интеллигентах первобытности33. В работах Т.аВ.аБлаватской, В.аС.аМеметова, М.аТ. Петрова, в прениях ученых-востоковедов на страницах журнала Народы Азии и Африки интеллигенция рассматривается как явление, уходящее своими корнями, по крайней мере, в античную эпоху34.

Однако даже те историки, которые видят корни интеллигенции в древности, не во всех вопросах согласны друг с другом. Наиболее спорной является проблема терминологии. Для исследователей очевидно, что средневековый книжник и интеллигент Нового времени различны настолько, что именование их одним термином ведет к модернизации истории. В этой ситуации Г.аС.аПомеранц, обозначая группу носителей традиционной письменной культуры, использовал термин книжник35. По мнению Л.аИ.аРейснера, наиболее корректными терминами являются протоинтеллигенция или традиционная интеллигенция36.

Наиболее интересен подход к этому вопросу В.С. Меметова. Рассматривая проблему генезиса интеллигенции, он отмечает, что рубежом между прединтеллигенцией и собственно интеллигенцией следует считать т.н. Осевое время (по терминологии К. Ясперса)37. Вместе с тем исследователь отмечает, что к понятию линтеллигенция нельзя подходить как к чему-то статичному и устоявшемуся на векаЕ Поэтому каждой эпохеЕ соответствовал определенный тип интеллигенции38, что ни в коем случае не отменяет наличия национально-традиционных сущностных черт в интеллигенции различных периодов39.

Итак, можно считать устоявшейся точку зрения, согласно которой генезис отечественной интеллигенции связан с периодом распространения на территории Руси одной из культур, которые К.Ясперс относит к лосевым - т.е. христианства. В связи с этим необходимо определить, насколько исследована система ценностей военной прединтеллигенции этого периода.

Подход дореволюционных историков России к проблеме ценностных ориентаций князей и воинов Древней Руси определялся тем, к какому лагерю - западников или славянофилов - они относились. Первые отмечали у древнерусских воинов наличие рыцарских качеств40. Сторонники оригинального пути России считали превалирующими ценности православия41.

В советский период официальная концепция феодализма применительно к русским землям в домонгольский и московский период привела историческую науку к формированию представления о близости дружинной морали и европейской рыцарской этики. На прямые аналогии западноевропейскому рыцарству в Киевской Руси обращали внимание В.Т. Пашуто, Б.А. Рыбаков, Д.С. Лихачёв 42.

Тем не менее, уже в рамках этой концепции появляются исследования, позволившие увидеть специфику этики русского военного профессионала. Прежде всего, это относилось к понятию честь.

Анализу категории честь посвящены исследования Ю.М. Лотмана, Е.С. Иванова, Л.А. Чёрной и П.С. Стефановича. Исследователи приходят к выводу, что честь выражала статус воина, происходящий, главным образом, из его материального достатка и доступа к власти43.

Не меньший интерес исследователей вызвала проблема национальных ценностей средневекового жителя Руси вообще и воина в частности. В исследованиях А.А. Горский и М.М. Крон отмечали, что, патриотизма в современном понимании в Московской Руси не было, однако сформировалось своеобразное этническое самосознание, основанное на сочетании местного этнического чувства, вассальной преданности князю и представлений о необходимости защиты христиан44.

По мнению К.Ю. Банковского, православный патриотизм Московского периода русской истории основывался на идее о тождества родины и веры и сформировался на базе осознания вселенской катастрофы монгольского нашествия, главной причиной которой считались многочисленные грехи русских правителей. Поэтому противостояние захватчикам должно было быть начато с морального очищения и формирования готовности к христианскому самопожертвованию. В дальнейшем этот мотив сменился призывом, обращенным церковью к правителям защитить свою паству от иноплеменников, в Святую Русь - от поругания45.

Если система ценностей средневекового военного профессионала изучалось фрагментарно, то мотивации офицера России Нового времени исследованы гораздо лучше. Изучение этой темы прошло четыре этапа:

1) Первые фрагментарные попытки анализа ценностного содержания понятия лофицер были сделаны в XVIIIав. А.В.аСуворов, П.А.аРумянцев, М.С.аВоронцов и другие военачальники отмечали, что для офицера необходимы чувство долга, разумная инициатива, мужество при исполнении принятого решения, гуманизм по отношению к солдату46.

2) Со второй половины XIX в. среди многочисленных трудов по военной истории начали появляться исследования, посвященные духовным ценностям профессиональных военных47. Н. Морозов, характеризуя светлый тип генерала старой школы, указывал на необыкновенное благородство, удивительную способность подавить свое личное честолюбие, когда речь шла о пользе и славе родины48.

3) В первые послереволюционные десятилетия деятели российской эмиграции первой волны обратили особое внимание на составные части воинского духа русского офицера. Отмечалось, в частности, что система ценностей офицера строилась на приоритете долга, понимаемого как господство воинской дисциплины, анализировались составляющие чести офицера, большое внимание было уделено религиозному чувству офицера49.

В Советской России были продолжены традиции изучения системы ценностей русского офицерского корпуса. Исследователи старались не только аккумулировать опыт царской армии, но и создать школу воспитания красных командиров, опираясь на систему духовных ценностей прошлого. Так, А.аВерховский, характеризуя суворовскую школу военного воспитания, выделял лопору на сильные стороны человеческого духа, сознание целей борьбы, чувства долга, чести, самодеятельности, (курсив мой - А.аП.)50.

4) Интерес к этой теме вновь возник в годы Великой Отечественной войны, когда возрождение офицерского звания сопровождалось стремлением взять все лучшее, что было с ним связано51. Однако первые работы на эту тему носили скорее описательный, военно-педагогический, чем конкретно-исторический характер.

Анализу идеологии и морали офицерского корпуса в своих монографиях уделяют внимание П.А.аЗайончковский и С.В. Волков52. Эти исследователи особое внимание обращали на понятия присяги, представления о благородстве и воинской чести, соотношение личной преданности царю и службы отечеству, профессиональную гордость военного53. Вместе с тем они отмечали такие негативные черты офицерства, как социальную замкнутость, презрительное отношение к штатским, жестокость корпоративной морали54.

Образу военного профессионала Российской империи на фоне отношений между армией и обществом посвящена работа И. Волковой55.

Данная тема стала благодатным полем деятельности для диссертационных исследований. В 1990-х и начале 2000х гг. активно изучалось развитие традиций офицерского корпуса56, были проведены исследования, посвященные ценностным ориентациям этой группы57.

В процессе исследования этой тематики накоплена значительная информация о духовных ценностях офицерского корпуса, делаются попытки систематизировать этот материал. Главными недостатками исследований на эту тему является повышенная субъективность авторов. Большая часть историков идеализируют офицерство, некоторые исследователи, напротив, акцентируют внимание на его недостатках58.

Для того, чтобы решить это противоречие, потребовалось обратиться к анализу проблемы ценностного содержания феномена военная интеллигенция России зарубежными авторами.

Анализу зарубежной историографии проблемы посвящен второй параграф. Начиная с Древнего Китая формировалось представление о том, что полководцу необходимы не только воинские знания и умения, но и другие качества, среди которых Сунь-цзы, например, выделял лум, беспристрастность, гуманность, мужество, строгость59. Римляне и византийцы считали, что для полководца необходимы осмотрительность и самостоятельность в принятии решений, мужество и человечность, служение долгу, сохранение чести и стремление к славе60. Дальнейшее развитие военной теории Европы в Новое время связано с работами Николо Макиавелли, Наполеона Бонапарта, Карла фон Клаузевица и других военных теоретиков61. Они считали, что от полководца требуется не только личная храбрость, но и знание военной истории, навыки управления и воспитания войск, а так же высокие умственные способности, позволяющие ему выполнять эти обязанности.

Исследователи конца XIX века говорят о необходимости широкого образования, позволяющего офицеру не только командовать солдатами, но и выполнять роль воспитателя нации, распространяющего высшие достижения культуры и цивилизации (Эдуард ф. Преусс) и формирующего ее в духе дисциплины и долга (К. Хаберт) 62. В то же время главным качеством военного профессионала европейские исследователи считают честолюбие. Все остальные установки считаются второстепенными, а гуманизм начинает восприниматься как не нужное, и даже вредное качество63.

В этот период немецким генералом и военным теоретиком К. фон дер Гольцем впервые был использован термин линтеллигенция армии. Это высокопоставленные военные Ц ларистократия по образованию64.

В дальнейшем в западной литературе этот термин почти не используется, так как, начиная с Т.Г.аМасарика, западные ученые акцентировали внимание на оппозиционность интеллигенции по отношению к власти65. В связи с этим содержание понятия военная интеллигенция ограниченно оппозиционно настроенными офицерами. Так, Дж. Кип использует этот термин, называя военной интеллигенцией преторианского типа декабристов66.

В целом, характеризуя ограниченность похода западных подходов к феномену интеллигенции, французский историк Ю. Шеррер писала, что до сих пор (в исследовании интеллигенции. - А.аП.)апрактически не обращалось внимания на такие группы общества, как офицеры, чиновники, высшее духовенство67.

В связи с этим необходимо обратиться к исследованиям западных социологов, посвященным профессиональным группам (лprofessions)68. Наиболее четко мотивация деятельности профессионала представлена Р.аХоллом. По его мнению, она включает в себя следующие элементы:

1)аориентация на бескорыстное служение обществу;

2)аярко выраженное чувство принаднлежности к профессиональному сообществу;

3) автономия или уверенность профессионала в том, что он может действовать по своему усмотрению в рамках своей компетентнности;

4) восприятие собственной деятельности как призвания69.

Все это верно и для военного профессионала. Анализ ценностного содержания этого понятия позволяет сделать вывод, что от него ждут компетентности, соблюдения кодекса корпоративной чести и самоотверженности, воспринимаемой как продолжение патриотизма70.

Характеризуя воинскую этику, англо-американские исследователи отмечают ее узкокорпоративный, ритуальный, почти религиозный характер и отсутствие прямой связи с универсалистскими ценностями71. Исследователи континентальной, особенно германской школы, напротив, отмечают, что этика офицера - динамичное явление, развитие которого происходит в направлении от внешней корпоративной, к внутренней морали, основанной на универсалистских христианских ценностях72.

Таким образом, близким аналогом понятия военная интеллигенция в западной социологии является концепция военного профессионализма. Исследование этого феномена на материале России имеют давнюю историю. Изучение этой темы в западной историографии включает в себя, прежде всего, выявление ценностных аспектов взаимоотношений между военной аристократией и государственной властью. Анализ западной историографии этой проблемы показывает наличие нескольких точек зрения.

Классическим примером традиционного историографического подхода периода холодной войны являются работы Р. Пайпса. По его мнению, в процессе развития Московского государства формируется вотчинная монархия, строящаяся на полном подчинении населения царю. Ни о какой самостоятельности даже высшей аристократии речь не может идти: распространение принципа вотчинного владения на все государство привело к тому, что лцарь сделался сеньором, население - его холопами, а все прочее доходное имущество - его собственностью73.
Однако более полное исследование общественных отношений и ментальности общества Московского государства в Средние века заставили американских и европейских историков сгладить оценки Р. Пайпса. К примеру Дж. Хоскинг утверждал, что политическая система московского государства представляла собой не систему всеобщего рабства, а компромисс между великим князем и дворянами74. Он отмечал, что бояр отличало чувство чести, во многом благодаря которому они и выполняли свои обязанности75, вместе с тем он рассматривает эту концепцию только в связи с родовым сознанием боярства76.

В этой связи чрезвычайно интересно специальное исследование Н.Ш.аКоллманн, работа которой посвящена анализу взаимоотношения государства и общества России раннего Нового времени. На материале источников законодательного происхождения, она отмечает, что еще в Древней Руси концепция чести предполагала луважение обществом достоинства, неприкосновенности и репутации личности. В московский период эта концепция получила дополнительное развитие. Воинская составляющая чести, по ее мнению, включала в себя, прежде всего, уважение к чину, выразившиеся в концепции местничества. В то же время, на основании безразличия московитов к дуэлям Н.Ш. Коллманн заключает, что идея исключительно корпоративного статуса отступала в их сознании перед интересами общества и концепцией личного достоинства человека77.

Таким образом, накопление фактического материала привело европейских и американских историков-славистов к необходимости отказаться от обвинений русского средневекового общества в раболепстве перед монархом и перейти к более взвешенным характеристикам, сближающим Российские и европейские представления о верности монарху и личной чести.

В то же время многие аспекты ментальности средневековой Руси, и прежде всего религиозный характер служебного долга остаются не понятыми европейскими и, особенно, американскими исследователями.

Источниковая база исследования отражена в третьем параграфе первой главы диссертации.

Проблема анализа духовно-нравственных ценностей российской военной интеллигенции предполагает особое внимание к корпусу источников. Основная масса источников по истории России исследуемого периода в настоящее время может считаться изданной, что ставит перед исследователем особенно трудную задачу Ч разработать новые методы источниковедческого анализа.

При этом необходимо отметить, что тема исследования - система ценностей военной интеллигенции России - наложила свои требования на отбор материалов для источниковедческого анализа. Так, содержащие наиболее объективную информацию официально-документальные материалы отступают на второй план перед источниками личного происхождения, летописными произведениями и жизнеописаниями древнерусских деятелей. Именно в этих источниках максимально представлена листория субъективности, ярче проявляется иерархия ценностей авторов, мотивация их поступков.

Вместе с тем, в полной мере эта информация может быть отражена в источнике только в том случае, если его автор принадлежит к исследуемой группе: писатель, не являющийся военачальником и обладающий совершенно иным опытом, в своем произведении неизбежно исказит ценностные ориентации военных профессионалов.

В то же время период Средневековой и, особенно, Древней Руси характеризуется незначительным числом письменных источников. В связи с этим в качестве дополнительных привлекались материалы, созданные представителями духовенства: летописи, послания иерархов церкви, агиографическая литература. Эти источники оказываются чрезвычайно ценными в том случае, если необходимо проанализировать не только сознание, но и деятельность русских военачальников.

Источниковая база исследования представлена следующими группами:

источники по генезису духовных ценностей военной прединтеллигенции Древней Руси;
источники по формированию духа военной прединтеллигенции средневековой Руси;
материалы, использованные при анализе развития духовно-нравственных ценностей военной интеллигенции XVIII - начала ХIХав.
источники официально-документального и мемуарного характера, показывающие развитие ценностей военной интеллигенции второй половины ХIХ - началааХХ вв.

1) Для ранней истории генезиса ценностей отечественной военной интеллигенции наиболее ценным источником, являются сочинения Владимира Мономаха: Поучение детям и послание Олегу Святославовичу, помещенные в Первоначальной летописи (в частности, Лаврентьевского списка) под 6604 (1096) годом.

Эти сочинения созданы на исходе жизни великим князем, которого, бесспорно, можно охарактеризовать как самостоятельно мыслящего человека, оказавшегося способным подняться над предрассудками своего окружения. Этими факторами обусловлено особое место Поучения ВладимирааМономаха как источника по исследуемой теме. Чрезвычайно важным является сочетание в этом источнике информации как идеального, так и конкретно-исторического характера.

Уникальным по ценности источником является Слово о полку Игореве: вышедший из воинской среды Древней Руси этот памятник отражает сознание профессионального военного без посредника в лице монаха-книжника.

Другие источники, относящиеся к древнерусскому периоду, требуют более сложного источниковедческого анализа. Прежде всего, это относится к группе источников, вышедших из-под пера представителей древнерусского духовенства. С одной стороны, такие произведения, как летописи, поучения, сочинения публицистического и агиографического жанра, дают ценнейшую информацию о деятельности древнерусской прединтеллигенции. Вместе с тем эти произведения могут служить источником не только лобъективной, но и субъективной информации. Публицистические сочинения (например, Слово о законе и благодати митрополита Иллариона), жития святых князей и особенно летописи были ориентированы не только на представителей черного духовенства, но обращались ко всем людям, напоенным книжной мудростью78, среди которых прежде всего выделялись представители знати. Вместе с тем очевидно, что специфика деятельности не могла не сказаться на особенностях систем ценностей древнерусского военачальника и монаха-книжника. Для того чтобы найти расхождения между ними, потребовалось не только проанализировать внутреннее ценностное ядро таких произведений, но и сравнить письменные тексты, созданные представителями духовенства, как с подобными произведениями, вышедшими из-под пера военного управленца, так и с материалами русских былин79.

Система ценностей, отразившаяся в былинах, приобретает особое значение при анализе истоков военной интеллигенции России: за то время, пока эпические сказания существовали в устной форме, в народной памяти сохранилось только наиболее ценное и важное. При этом те произведения, которые не отвечали интересам всего народа, не сохранились: так, в былинах не отразились походы Святослава.

2) Тот же принцип - выделения в качестве основных источников произведений, вышедших из среды профессиональных военных, и дополнения их прочими источниками - был положен в основу анализа произведений, относящихся к средневековой истории Руси.

Наиболее ценными источниками по формированию духовных ценностей военной прединтеллигенции Московской Руси являются публицистические произведения XVIав. В особенности это относится к сочинениям, принадлежащим перу И.С. Пересветова, А.М. Курбского и Ивана IV Грозного.

Вторыми по значимости источниками этого времени выступают произведения, созданные представителями духовенства, но на основе информации, полученной от профессиональных военных, и (или) ориентированных на восприятие представителей этой группы.

Чрезвычайно интересную информацию о процессе формирования ценностей военных служилых людей Московии содержат военные повести средневековой Руси, начиная от Повести о разорении Рязани Батыем до произведений Куликовского цикла и летописных повестей о нашествии Тимура, взятии Казани и Смутном времени.

Особую группу составляют публицистические произведения, созданные иерархами православной церкви с целью отстоять свое мнение и добиться от военных принятия того или иного решения. На первом месте в этом ряду стоят Послание на Угру Вассиана Рыло и созданное по его примеру послание Ивану IV митрополита Макария, целью которых было убедить не только царя, но и его воевод в священном характере их борьбы с татарами. На военных были ориентированы также различные агиографические произведения и переводы.

Во второй половине Московского периода истории России появились официально-документальные материалы, созданные военным ведомством. Важнейшим источником, отражающим взаимоотношения служилых людей, их иерархическую соподчиненность, явились Разрядные книги, записи в которых ведутся с конца XV в.80

Источником информации о духовных аспектах деятельности военной прединтеллигенции Московского периода истории Руси служат также летописи. Существование в течение длительного времени нескольких центров летописания позволяет с большой долей вероятности говорить о точности информации о прошлом Московии81.

3) Изменения, происходившие в России XVIII века и ускорившие становление военной интеллигенции привели к появлению большого числа источников, вышедших непосредственно из офицерской среды. Прежде всего, это официально-документальных материалов этого периода, среди которых особую роль играют уставы. В их числе - созданные ПетромаI Учреждение к бою по настоящему времени и Артикул воинский82.

Важным источником по истории российской военной интеллигенции приказы - наиболее распространенный тип документов, характеризующих армию России Нового времени. В ходе исследования были изучены приказы Петра I, П.А.аРумянцева, Г.А.аПотемкина, А.В.аСуворова, М.И.аКутузова, П.И.аБагратиона83.

К группе официально-документальных материалов относится и официальная переписка. Чрезвычайно интересны документы второй половины XVIII в.84, служебная переписка периода Отечественной войны 1812 г. Эти документы, принадлежащие перу Александра I, М.Б. Барклая де Толли, М.И.аКутузова, Ф.В. Растопчина, Д.В. Давыдова и других русских военачальников дают возможность не только оценить значение происходящих событий, но и в отражают динамику развития мировоззрения военной интеллигенции85.

Специфика исследуемой проблемы потребовала обратить особое внимание на источники личного происхождения. XVIIIав. дает огромный массив источников эпистолярного жанра. Отличительными видовыми признаками этого типа источника, являются: личностно-субъективное начало и синхронный характер воссоздания действительности. В процессе исследования были проанализированы письма русских военачальников и офицеров середины XVIII-начала XIX вв.: М.И. Кутузова, П.Н. Багратиона, Г.А. Потемкина, П.А. Румянцева, М.С. Лунина и др.86. Характер использования эпистолярного материала неоднозначен: часть писем лишь принята к сведению, часть только цитируется, а письма А.аВ.аСуворова подвергнуты контент-анализу. Внимание, которое обращено на этого военачальника, диктуется значением образа А.В. Суворова в общественном сознании военной интеллигенции87.

Особую роль в начале XIXав. приобрели источники мемуарного характера88 Подобные сочинения иногда включают в себя не только непосредственные наблюдения автора, но и размышления над причинами событий. В этой связи необходимо отметить воспоминания московского генерал-губернатора Ф.В. Растопчина, мемуары Д.В.аДавыдова и А.П.аЕрмолова, посвященные событиям конца XVIII начала XIX вв.89 Особую группу составляют сочинения декабристов. Многие из них вышли из военной среды, поэтому, прослеживая эволюцию ценностных ориентаций этих представителей военной интеллигенции, можно выявить изменения в структуре национального самосознания, в ходе которых долг как служба Государю превратился в обязательства перед народом90.

4) Особым этапом развития воинского этоса стала вторая половина XIX Ц начало XX вв., когда вслед за созданием массовой армии Российской империи, новое звучание получили традиционные формулы воинской чести и долга.

Среди документов официально-документального характера, созданных в это время, особое внимание было обращено на изучение официальных офицерских аттестаций91. Особенность этого типа источника - в сочетании массового характера документа и случайного отбора с индивидуально-личным подходом к каждому подобному документу.

В данном исследовании было проведен анализ трех срезов подобных документов. Во-первых, проанализированы неудовлетворительные аттестации, данные штаб-офицерам и генералам российской армии после окончания русско-японской войны92. Отрицательные аттестации дали возможность выявить качества, которые считались совершенно необходимыми для высшего командного состава армии. Второй срез был проведен по итогам аттестаций мирного времени, проведенных в 1906-1911 г.93 Третий срез был сделан на основании боевых аттестаций штаб-офицеров и офицеров, причисленных к Генеральному Штабу I,94 III,95и VI 96 армий за 1914-1917 гг. Эти два среза позволили не только выявить группу качеств, присутствие которых было желательно для офицера российской армии начала ХХ века, но и сравнить, насколько требования мирного времени отличались от военных.

Помимо аттестаций, были изучены такие документы этого периода, как официальные приказы и судебные дела о дуэлях и жестоком обращении офицеров к подчиненным.

Специфика исследуемой проблемы потребовала обратить особое внимание на источники личного происхождения. При этом особое значение в начале ХХ в. приобрели источники мемуарного характера.

Данные документы разделены на две группы: первая относится к периоду между Русско-японской и I мировой войнами и посвящены событиям прошедшей войны. Воспоминания этого периода приобретают ярко выраженный публицистический характер, постепенно сливаясь с произведениями именно этого жанра. Не случайно авторы воспоминаний о русско-японской войне часто дополняли их отдельными публицистическими и военно-теоретическими произведениями97.

Следующая группа мемуаров посвящена событиям революции 1917 г., Гражданской войне и, в меньше степени, предшествующей им Мировой войне и довоенной жизни. Воспоминания писали офицеры, как вставшие на сторону красных98, так и белых99.

Очевидно, что мемуары, посвященные последним предреволюционным годам и созданные после революции и Гражданской войны, менее объективны, чем ранее созданные источники: революционные события заставили любого участника событий переосмыслить линию своего поведения и отношение к дореволюционной армии. В связи с этим исследователь должен иметь в виду причины, побудившие эмигрантов взяться за перо, и носившие как позитивный, так и негативный характер. Оказавшись за рубежом после поражения белые офицеры, в массе своей, не приняли своего положения и стремились всеми силами продолжить прежнюю жизнь. Это стремление вызывало идеализацию прошлого и стремление отомстить своим противникам если не на поле боя, то на страницах прессы. Вместе с тем авторами большинства работ мемуарного (а так же военно-теоретического и публицистического) характера были настоящие военные интеллигенты, горячо любящие родину и стремящиеся служить России даже там, где они оказались. Отсюда - желание выявить причины гибели российской армии и белого движения.

Те военные интеллигенты, которые писали свои работы в СССР, испытывали чувства противоположного плана: продолжая традиции публицистики военного возрождения они стремились акцентировать внимание на негативных сторонах царской армии100. Вместе с тем, в их работах есть чрезвычайно интересная информация, отражающая внутреннюю борьбу военного интеллигента в условиях революции и Гражданской войны.

Во вторую половину XIXЦначале XX вв. активно развивается военная публицистика. Первые серьезные работы жанра появились вскоре после военной реформы 50Ц70-х гг. XIX в., когда, с одной стороны, были созданы необходимые условия для свободного обмена мнениями, а с другой - ход реформ дал множество тем для обсуждения в печати. Одним из выдающихся публицистов конца XIXЦXX вв. был командующий Киевским военным округом генерал М.И. Драгомиров, особенно активно поднимавший вопросы воспитания солдата101. Расцвет военной публицистики связан с периодом военного возрождения, когда русская военная интеллигенция выступила с одной стороны, с критикой военной системы России, но вместе с тем, с решительным протестом против огульного охаивания армии со стороны прогрессивной интеллигенции.

учшим источником по истории духовных ценностей русского офицерского корпуса являются те издания, которые выпускались самими офицерами. В начале ХХ века Общество ревнителей военных знаний начало выпускать бюллетени, отражающие работу этого военно-исторического движения. Военное возрождение вызвало несколько частных изданий, таких как журналы Разведчик и Братская помощь.

На страницах этих журналов нашли отражение самые злободневные вопросы военной жизни: проблемы повышения боеготовности армии, вопросы воспитания солдат и молодых офицеров, актуальные вопросы тактики различных родов войск и т.д. На страницах этих изданий размещались воспоминания о прошедшей войне, статьи офицеров европейских армий, написанные на те же темы.

Таким образом, существующая источниковая база вполне достаточна для исследования по данной теме.

Вторая глава ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ГЕНЕЗИСА, ФОРМИРОВАНИЯ И РАЗВИТИЯ системы ЦЕННОСТЕЙ ВОЕННОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ посвящена теоретико-методологическому анализу изучаемой проблемы.

Первый параграф лСпецифика военного отряда интеллигенции показывает особенности военной интеллигенции как специфической социальной группы.

Прежде всего, рассматриваются аргументы историков, которые не считают военных одним из отрядов интеллигенции. Аргументация этих исследователей опирается на следующие положения:

Военная профессия по своей сути антигуманна.
Обязательное подчинение воинской дисциплине приводит к механизации деятельности военных, теряется способность к творчеству.

Анализ данных положений приводит диссертанта к выводу, что отказывать военной интеллигенции в праве на существование на основании данных положений нельзя, тем не менее, нельзя отрицать и особенностей данной группы.

Специфическими качествами военного интеллигента, по сравнению с гражданским, является: готовность к самопожертвованию, самодисциплина как основа субординации и ответственности, храбрость, самоконтроль, забота о своем авторитете. Эти качества появляются в категориях долга и чести.

Во втором параграфе Теоретические основания анализа генезиса, формирования и развития духовно-нравственных ценностей военной интеллигенции показано, что предпосылками генезиса интеллигенции в целом являются:

высокий уровень развития культуры и существование группы, профессионально занятой ее созданием и хранением (прединтеллигенция);
процесс межцивилизационного взаимодействия, разрушающий замкнутость традиционной культуры;
наличие культурных контактов между различными социальными группами;

Эти предпосылки послужили основанием качественного роста военной интеллигенции России: от ее генезиса, к формированию, становлению и развитию.

Третий параграф посвящен анализу методологической базы исследования.

Большую роль в проведении исследования сыграли методологические принципы, где первое и главное место занимает историзм, призванный способствовать восстановлению подлинной картины прошлого, который требует рассмотрения каждого явления в его развитии, с точки зрения исторического детерминизма, предполагает реконструкцию исторического прошлого в условиях существующего мировоззрения и уровня развития общественного сознания и идеологии102. Реализация принципа историзма осуществляется за счет сочетания современных исследовательских терминов (линтеллигенция, прединтеллигенция, линтеллигенция традиционного общества профессионалы), существующих теоретических схем и моделей - с одной стороны, и картины мира людей исследуемого периода с точки зрения их собственного восприятия - с другой. Для этого требуется постоянно сопоставлять различия в содержании устоявшихся и лишь кажущихся неизменными понятий. Постоянное сопоставление внешней точки зрения, обусловленной современной системой знаний, - с внутренней, присущей людям изучаемой эпохи, создает ситуацию нового видения истории, так называемого стереоскопического видения (А.Я. Гуревич). Это позволяет сохранять принцип историзма и избегать переноса в изучаемую эпоху современных представлений103. Использование этого принципа особенно важно в исследованиях проблематики интеллигенции, так как именно здесь чрезвычайно важно не допустить модернизации истории.

Диссертант также руководствовался принципами объективности, комплексности, всесторонности изучения явлений общественной жизни.

При анализе предмета исследования были использованы как собственно исторические, так и общенаучные и междисциплинарные методы научного познания. В изучении вопроса были использованы такие общенаучные методы, как восхождение от абстрактного к конкретному, необходимое для определения категориального аппарата исследования, а также для осмысления сущностных черт и свойств отечественной интеллигенции в конкретно-исторических условиях.

Среди собственно-исторических методов в качестве основного был использован сравнительно-исторический метод, позволивший выявить общее и особенное в иерархии духовно-нравственных ценностей военной интеллигенции и в группе военных профессионалов разных исторических этапов развития России. Кроме того, прослежены параллели между реалиями русского/российского общества и существующих одновременно с ними Византии и, особенно, стран Европы. Наиболее четко данные параллели прослеживаются в отношении периода Древней Руси, реалии которой находят свои подобия в Западной Европе периода раннего средневековья.104

Особое значение для исследуемой темы получили генетический метод и метод ретроспективного анализа. Их использование позволило не только проследить развитие духовно-нравственных ценностей военной интеллигенции в разные периоды истории, но и определить ее неизменное ядро - сущностные черты военной интеллигенции.

Среди прочих был использован и метод диахронного анализа: были найдены аналоги между реалиями древнерусского/российского общества и феноменами древней истории (Древний Китай (VI-III вв. до н.э.), Индия, Древний Рим).

Полученная в результате информация была интерпретирована с помощью метода исторического моделирования. По отношению к каждому из этапов развития военной интеллигенции России была воспроизведена модель иерархии ценностей, проанализированы основные и второстепенные элементы этой иерархии.

Диссертант использовал общепринятые методы источниковедческого анализа (выявление, отбор, критика происхождения, критика содержания источника).

В ходе исследования ценностей военной интеллигенции были проанализированы большие массивы исторических документов, включающих источники сложного, в том числе нарративного характера, которые содержат более или менее однородную информацию по изучаемой проблеме, поэтому логично было изучение их с помощью междисциплинарного, историко-психологического метода контент-анализа. С его помощью выявлялись проблемные темы, относящиеся к инвариантным элементам всех использованных в работе материалов: религиозное сознание, патриотизм, космополитизм, ответственность и долг, интеллект, военное искусство, нравственность, честь, служебная иерархия, общество, витальные ценности, соотношение ценностей. эти материалы были отражены в Приложениях.

На этом материале благодаря системному методу была воспроизведена система ценностей военной интеллигенции России в процессе ее возникновения, формирования, развития и самостоятельного существования. Выделены сущностные черты военной интеллигенции, и ее родовые черты, относящиеся к конкретно-исторической форме существования этого феномена.

Таким образом, была построена модель идеального военного интеллигента, отражающая качества, считающиеся образцовыми для представителей этой группы. В дальнейшем, на основании документальных источников и исторической литературы определялось, каким образом происходило формирование этих идеалов под влиянием специфики военной деятельности, и насколько они могли определять реальное поведение военных интеллигентов.

В третей главе ИСТОКИ ЦЕННОСТНЫХ ОРИЕНТАЦИЙ ДРЕВНЕРУССКОГО ВОИНСТВА рассматриваются проблемы генезиса и формирования военных как социально-профессиональной группы и особенности ее ценностных ориентаций на раннем этапе развития.

Параграф первый лГенезис древнерусской военно-профессиональной группы посвящен анализу процесса формирования в Древней Руси профессиональных военных в целом и военных управленцев - в частности. Отмечается, что военное управление как вид деятельности существовало с древнейших времен. Люди, посвятившие себя этой деятельности - военные прединтеллигенты - занимались как подготовкой воинов, так и непосредственно командованием на поле боя. Первоначально эта деятельность исполнялась волхвами. Они настраивали воинов соответствующим образом, наделяя их качествами берсерка (воина-оборотня). Это был первый путь формирования прединтеллигенции. Вторым путем было выделение наиболее сильных и удачливых воинов, способных организовать и вести за собой дружинников ради защиты племени.

К моменту образования Древнерусского государства эта группа была уже институционально оформлена в княжескую дружину, чему в немалой степени способствовало влияние на славян военной культуры Византии и варягов, а также кочевников - печенегов и половцев. Таким образом, во второй половине - конце 1-го тысячелетия н.аэ. шло формирование военной прединтеллигенции Древней Руси в лице великого киевского князя, старейшин и воевод. Именно к тому периоду можно отнести генезис духовных ценностей этого общественного слоя.

Во втором параграфе - лФормирование духовных и профессиональных ценностей воинства Древней Руси - анализируются ценностные ориентации воинов Древней Руси. При этом отмечается, что у этой группы единой системы ценностей еще не сформировалось. Действия профессиональных военных (в т.ч. и военных прединтеллигентов) подчинялись требованиям варварской морали, включающей в себя ценности добычи, верности князю, личной чести и славы, характерным для варварских дружин; а также охранительным ценностям, основанным на представления о долге перед родной землей, которые развиваются из ценностных ориентаций племенных дружин под влиянием христианских представлений. Сосуществование нескольких систем ценностей приводило к ролевым конфликтам. Этот факт вместе с распространением христианства обеспечил возможность свободы личности, пусть и для крайне узкого круга представителей военной элиты.

Таким образом появляются первые военные интеллигенты Древней Руси. Анализу ценностных ориентаций этих, крайне немногочисленных, военачальников Древней Руси, посвящен третий параграф - лДуховно-нравственные ценности первых военных интеллигентов Киевской Руси. В нем отмечается, что сущностными чертами древнерусских военных интеллигентов была готовность выйти за границы военно-корпоративных ценностей, демонстрируя не только широту интересов, но и стремление защитить тех, кто им доверился, будь то собственные воины или мирное население. Эта цель для них была более значима, чем социетарные дружинные ценности. Первые военные интеллигенты Древней Руси - Владимир I Святославович и Владимир II Всеволодович Мономах - не только демонстрировали в своей деятельности понимание интересов народа как своих собственных, но и были носителями личностного самосознания, позволившего им подняться до высоты военного искусства как способности достигать победы с минимальными потерями.

Четвертая глава лПУТИ ФОРМИРОВАНИЯ И РАЗВИТИЯ ЦЕННОСТНЫХ ОРИЕНТАЦИЙ ВОЕННОЙ ПРЕДИНТЕЛЛИГЕНЦИИ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА (XIII-XVII вв.) посвящена процессу формирования и развития русской средневековой военной интеллигенции и специфике ее ценностных ориентаций.

В первом параграфе Развитие военной культуры Московской Руси и системы управления армией (XIV-XVII вв.) характеризуются условия, в которых формировалась военная интеллигенция Московской Руси. После татаро-монгольского нашествия необходимо было воссоздавать военные силы, способы ведения боевых действий, а соответственно, требовался и новый уровень духовных ценностей. Его нравственной основой стало православие, на базе которого развивается оригинальная русская средневековая военная культура. Ее формирование происходило с активным привлечением не только традиций Древней Руси, но и военного опыта Китая (через посредство монголов, усвоивших его и принесших на Русь) и Византии.

Сформировалась система военного образования и воспитания, благодаря которой уже в XIV в можно говорить о существовании военной прединтеллигенции. Базовым ценностям этой группы посвящен второй параграф - Честь и долг в иерархии ценностей военного прединтеллигента Московии. В послеордынский период изменилось понимание и значение ответственности, долга в системе ценностей воинства. Они стали играть определяющую роль в мотивации деятельности профессионального военного. В наиболее простом понимании долг предполагал исполнение повелений князя. Тем не менее, как показало исследование, в сознании воина произошли изменения: с исполнением долга связывалась ответственность не только перед своим военачальником, но и перед Богом. Для этого одной готовности противостоять врагу с оружием в руках было мало - необходимо было соблюдать нравственный христианский кодекс, следование которому обеспечивало божественную помощь. Объединение вассального и православного долга сформировало идею защиты Святой Руси, понимаемой не только как стремление предотвратить осквернение ее святынь, но и как пастырскую заботу о народе. Как показывает анализ Сказания о Магмете-Сальтане Ивана Пересветова, к середине XVI века сформировалось и осознание ответственности, которую военачальник несет за деятельность своих подчиненных.

Концепция воинской чести изменялась в меньшей степени: решающую роль приобрела родовая честь. Государственное оформление этой ценности привело к возникновению системы местничества, определявшей зависимость уровня почестей, полагавшихся человеку, от его родовитости. Вместе с тем сформировалось представление о том, что военачальники должны не просто исполнять свои государственные обязанности, но и отличаться благородством поведения.

В дополнение к этим ценностям лучшие представители военной прединтеллигенции считали своим долгом не только стремиться к славным победам, но и проявлять милосердие, заботясь как о своих воинах, так и о мирных жителях. Этому вопросу посвящен третий параграф - лФормирование идеи гуманизма в среде военной прединтеллигенции Московского государства

В качестве вывода отмечается, что ценности военной прединтеллигенции этого периода были гораздо более систематизированы, чем прежде. Распространение исихазма заложило основы личностного самосознания представителей аристократии, разделявших ценности этого течения. Таким образом, сформировалась группа военачальников, которых можно считать военными интеллигентами Средневековой Руси.

Однако правление Ивана IV и, в частности, опричный террор, привели к катастрофическим последствиям. С одной стороны, следствием ограничения распространения исихазма и усиления тенденции к сакрализации царской власти при Иване IV было сокращение сферы личностного сознания у основной массы военачальников. С другой - дальнейшая передача военной культуры ограничивалась рамками семейного воспитания. Это делало круг военной прединтеллигенции (а затем и интеллигенции) крайне узким.

Проблему расширения сферы личностного сознания военной прединтеллигенции и, главное, увеличения ее состава решил следующий период развития военной интеллигенции, начавшийся с правления ПетрааI. С этого момента начинается генезис военной интеллигенции Нового времени. Этим процессам посвящена пятая глава - РАЗВИТИЕ СИСТЕМЫ ЦЕННОСТЕЙ ВОЕННОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ РОССИИ (XVIII Ц начало ХIХ вв.). В ней отмечается, что реформы Петра I создали условия для развития военной культуры, включившей в себя достижения регулярных армий Европы. Носителем этой информации выступает офицерский корпус Российской империи, который определяется как военная прединтеллигенция Нового времени. Для этой группы были характерны специфические корпоративные ценности, основанные на концепциях офицерской чести и воинского долга. Уже на этой ценностной основе к середине XVIII в. формируется военная интеллигенция Нового времени - группа офицеров и военачальников, ценностные установки которых выходят за рамки корпоративного сознания.

В первом параграфе - лПроблема патриотического долга и защиты Отечества в самосознании российской военной интеллигенции Ц раскрывается процесс развития представлений о долге и ответственности военного интеллигента. Для офицерской корпорации эта категория основывалась на религиозных основаниях защиты Святой Руси и личной преданность монарху, и предполагала точное исполнение полученных приказов (ценности дисциплины и субординации). Военные интеллигенты в качестве предельного воплощения своего воинского долга рассматривали ответственность за честное исполнение своих обязанностей, которые воспринимались как патриотическое служение России. Отмечается, что в начале XIX века эта ценность теряет целостность: все большую роль играет этнокультурное этническое сознание, позиции этнополитического мировоззрения заметно ослабевают. Эти процессы стали одной из причин восстания декабристов.

В процессе реализации воинского долга военные интеллигенты придают особую роль самостоятельности мышления (ценность линициативы) и призванию.

Во втором параграфе - лГуманизм и воинское товарищество как духовный потенциал военной интеллигенции России Нового времени рассматривается содержание понятия воинское товарищество. Отмечается, что ценность гуманизма, воплощенная в этом качестве российского воинства, для военного интеллигента не ограничивается своим подразделением и даже всей армией. Под влиянием рыцарских традиций Европейской воинской культуры и ценности милосердия, военный интеллигент считает необходимым заботиться не только о своих подчиненных, но и о мирном населении и о пленных.

Третий параграф лРазвитие традиций офицерской чести в системе ценностей военного интеллигента - посвящен развитию представлений о чести и славе. Для военных прединтеллигентов России Нового времени честь выступает как проявление семейного (родовая дворянская честь) и корпоративного (офицерская честь) статуса. Под влиянием военной интеллигенции распространяется представление о чести как личном достоинстве, связанном с необходимостью соответствовать высокому общественному статусу. Кроме того, категории чести и славы переносятся на Россию в целом, формируя этнополитическое сознание военного интеллигента.

В четвертом параграфе Ценности-цели и лценности-средства в иерархии духовных ценностей дворянской военной интеллигенции строится модель иерархии ценностей военной интеллигенции России XVIII - начала XIX вв. Ценности военного интеллигента представляли собой динамически развивающуюся двухуровневую систему, где основанием являлись ценности военной прединтеллигенции, воспринимаемые как корпоративные ценности офицерского корпуса, над которыми формировались интеллигентские ценностные ориентации. Ядром данной системы выступают ценности патриотического долга и гуманизма, носящие в значительной мере религиозный характер. В качестве ценностей-средств выступают образованность, витальные и материальные ценности.

В главе шестой анализируется лМентальность ВОЕННОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ РОССИИ во второй половине ХIХЦначале ХХ вв.

В первом параграфе главы Ц Армейская семья как основа самосознания русского офицера показано, что в основе ментальности русского офицера рубежа XIX-XX вв. лежит представление об армии как семье. Следствием этого стала система отношений, построенная на следующих принципах:

1. Тесное сотрудничество членов лармейской семьи;

2. Забота о подчиненных;

3. Четкое деление на своих и чужих. Частным случаем данного принципа было пренебрежительное отношение к штатских, зафиксированное в мемуарах и публицистике этого периода.

4. Жесткая стратификация, предполагающая не только незыблемость военной иерархии, но и пренебрежительно-жестокое отношение к нижестоящим. Это могло приводить к случаям жестокого обращения офицеров с солдатами, а внутри лофицерской семьи - к игнорированию чувства собственного достоинства младшего офицера и начальственному ору.

Представители военной интеллигенции, поддерживая первые два проявления квазисемейных отношений, активно сопротивлялись социальной ограниченности офицерства и, особенно, распространению в армии отношений, которые противоречили принципу гуманизма.

Кроме того, проявлением гуманизма военной интеллигенции было стремление ограничить степень насилия на войне: вывести за грань конфликта мирных жителей, не допускать жестокости по отношению к пленным и, главное, защитить население своей страны от войны.

Этот мотив был тесно связан с категорией долга военного интеллигента, рассмотренной во втором параграфе - Патриотический долг в системе ценностей военной интеллигенции России. На основании контент-анализа воспоминаний военных интеллигентов начала ХХ в. делается вывод, что среди объектов долженствования продолжает существовать личная преданность монарху, однако гораздо большую роль в мотивации офицера играют патриотические чувства. Исследуемый материал позволил их конкретизировать, выделив такие понятия, как Отечество, Родина, Народ. При этом если первое носит четко выраженный этнополитический характер, то второе и третье дистанцированы от существующего государственного строя. Приоритет того или иного аспекта патриотического чувства в дальнейшем стали одним из причин выбора между красными и белыми в годы Гражданской войны.

На поведенческом уровне служебный долг офицера выражался в сочетании понятий дисциплина и линициатива. При том, что оба качества считались необходимыми, контент-анализ показывает явный приоритет последнего. Вместе с тем анализ публицистики этого периода показывает, что в офицерской среде существует уверенность в том, что большинство офицеров безынициативны, что и стало одной из причин поражения России в Русско-Японской войне.

По мнению военных теоретиков этого периода, для развития инициативы военного интеллигента требуется не только понимание его долга перед Отечеством, но и честолюбие.

Более подробному анализу этих ценностей посвящен третий параграф Ц Честь и слава русского офицера в сознании военного интеллигента. Анализ воспоминаний, военной публицистики и официальных характеристик позволил сделать следующие выводы:

- на рубеже XIX - ХХ вв. значение чести как регулятора поведения русского офицера существенно снижается.

- вместе с тем, сохраняются представления о чести как правилах приличия, характерных для военных профессионалов. С другой стороны, усиливаются требования к офицеру как к аристократу духа, несмотря на то, что ни по своему происхождению, ни по месту в обществе, ни по финансовому положению офицеры, чаще всего, не соответствовали представлениям об аристократизме.

- во вторых, одновременно происходило институциональное оформление военной интеллигенции как специфической социальной группы. Этот процесс отразился и на восприятии честного поведения, которое виделось не только как соответствующее дворянскому (или офицерскому корпоративному) этикету, но и, в полном смысле, как нравственное поведение, отвечавшее внутренним потребностям личности, представлениям о его собственном достоинстве.

Одновременно происходило слияние чести и достоинства, что выражалось в изменении системы контроля: от внешнего, заключавшегося в общественном мнении высшего света или решении офицерского собрания (и/или суда чести), к внутреннему, глубоко осознанному личностному поведению, чувству собственного достоинства, ставшему одной из ценностных ориентаций военной интеллигенции указанного периода.

Это не означало, что она отвергала честь и достоинство как приличное поведение, но в новых условиях необходимость такого поведения диктовалась не представлениями о статусе предков, а сознанием собственного достоинства и заботой об авторитете среди равных себе и подчиненных.

Данная тенденция прослеживалась и в отношении к славе. Честолюбие, характерное для дворянина, в сознании военного интеллигента превращалось в стремление к самореализации, вместе с тем личная честь не воспринимались отдельно от чести и славы России. Таким образом, категория чести была теснейшим образом связана с иными понятиями, создавая сложную систему ценностных мотиваций.

Эта система рассматривается в четвертом параграфе: Иерархия духовных ценностей в ментальности российской военной интеллигенции рубежа ХIХЦХХ вв.

На основании сравнительно-исторического исследования официальных характеристик и контент-анализа мемуаров представителей военной интеллигенции второй половины XIXЦначала ХХ вв. был произведен
системный анализ сферы ментальности. Как показало исследование, данная сфера представляла собой сложную систему, где основанием являлся квазисемейный архетип дружины, ядром ценностной системы были категории патриотизма и гуманизма, оформленные в нормативные системы чести и долга.

При переходе от военного профессионала к военному интеллигенту прослеживается следующая динамика развития системы ценностей индивида: личная слава начинает восприниматься как отражение славы Отечества. Интересы России видятся уже не через личность монарха, а сквозь призму интересов ее народа, долг понимается не только как четкое выполнение своих обязанностей, но как осознанное служение Родине даже в ущерб репутации и с возможностью нарушения дисциплины, если того требует дело.

Товарищество рассматривается не только как замкнутость дворянской корпорации и забота о подчиненных (как средство получения авторитета), а как осознанное родство всех военных. По отношении к пленным и мирным жителям не просто соблюдаются законы войны, но проявляется гуманизм, выходящий за пределы этих законов.

Долг перед Отечеством и боевыми товарищами дополняется (особенно ярко на первом этапе) христианскими ценностями и интересом к службе, основанном на призвании истинного военного.

Исследование духовных и мировоззренческих ценностей военной интеллигенции XIXЦначала ХХ веков показывает, что для лучших ее представителей были не чужды корпоративные ценности военного профессионала - честь мундира, долг, понимаемый как дисциплинированность и исполнение своих служебных обязанностей, товарищеское отношение к членам офицерской корпорации.

В результате развития личностных качеств, общего образования и при условии гармоничного семейного воспитания военный профессионал вырастал до уровня интеллигента. Основными мотивами его служебной деятельности в этом плане было восприятие своих обязанностей как исполнения патриотического долга, следование принципам гуманизма и сохранение личного достоинства. С одной стороны, эти ценности были тесно связаны: долг перед народом опирался на принцип гуманизма (так как, во-первых, целью военной службы была защита сограждан, а во-вторых, военный интеллигент сознавал свой долг не только перед Россией, но и перед своими солдатами). Категория чести была тесно связана с патриотическим сознанием, так как личная честь и слава офицера воспринимались как часть чести и славы Отечества.

С другой стороны, точное следование этим ценностям требовало от военного интеллигента несколько типов поведения, которые не всегда сочетались друг с другом. Прежде всего, это касалось взаимоотношений ценностей патриотизма и гуманизма: тогда как первый требовал сражаться, а, значит, рисковать жизнью подчиненных, второй так же категорически настаивал на сохранении их жизни. Чисто человеческим поведением для военного интеллигента была жалость к павшим, ужас при виде лобратной стороны войны. Вместе с тем было ясным понимание, что войны без потерь не бывает105, и что долг военного интеллигента - не плакать о павших, а лизвлечь урок106 и в следующий раз не допустить ошибок, которые и привели к гибели людей. Интересно, что противоречие между необходимостью защиты Родины и исполнения приказа проявлялась в противопоставлении и других ценностей: гуманизма в отношении мирных людей, оставшихся в тылу, и долга в отношении к своим подчиненным.

Взаимодополнение ценностей патриотизма и гуманизма отразилось в стремлении военного интеллигента к самореализации. Качество исполнения долга военного интеллигента, его способность к самостоятельным решениям на поле боя, которые могут спасти жизни многих его солдат, зависят не только от уровня нравственности офицера, но и от того, насколько он увлечен тем, что он делает.

Основой системы ценностей военного интеллигента исследуемого периода был баланс между патриотическим долгом и гуманизмом, при котором первому элементу должно уделяться приоритетное значение.

Исполнение долга военным интеллигентом предполагало, с одной стороны, подчинение приказам вышестоящим военачальникам (вплоть до императора), а с другой, требовало от него самостоятельности и инициативы в противостоянии противнику. С развитием военной техники, возрастала необходимость в самостоятельно мыслящих офицерах, что, не в последнюю очередь, способствовало изменению соотношения между военными профессионалами и военными интеллигентами в пользу последних.

Долг военного интеллигента перед Россией на эмоциональном уровне проявлялся в стремлении служить Отечеству и Родине в зависимости от того, какая составляющая, политическая или этническая превалировала в самосознании военного интеллигента. Так, процесс политического размежевания русского офицерства в 1917 г. не закончился, что послужило одной из причин раскола военной интеллигенции в отношении поддержки большевиков в годы Гражданской войны.

В заключении подводятся итоги исследования, обобщены рекомендации по использованию традиций и опыта по формированию и развитию духовно-нравственных ценностей военной интеллигенции в современной России.

В приложениях к диссертации даны таблицы, отражающие результаты контент-анализа произведений А.М. Курбского (Приложение 1), писем А.В. Суворова (Приложение 2), мемуаров офицеров-участников Отечественной войны 1812 г. (Приложение 3) и воспоминаний военных интеллигентов начала ХХ в. (Приложение 5) а также аттестаций штаб-офицеров Российской армии 1855-1917 гг. (Приложение 4).

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

Монографии

Попов А.В. БерсеркиЕ ГероиЕ Полководцы: развитие образов военных профессионалов в древности и средних веках (к вопросу о происхождении военной интеллигенции): Монография. Владимир: Изд. Владим. гос. ун-та. 2009. - 10,7 п.л.
Попов А.В. Военная интеллигенция России: генезис, формирование и развитие ее духовно-нравственных ценностей (X - начало XIXав.): Монография. Иваново: Изд. Иван. гос. ун-та., 2007. - 12 п.л.
Попов А.В. Генезис древнерусской военной интеллигенции: Монография. LAP LAMBERT Academic Publishing GmbH & Co. KG. 2011. - 9,7 п.л.

Работы, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах, включенных в Перечень ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации

Попов А.В. Генезис древнерусской военной интеллигенции // Интеллигенция и мир. Иваново. 2010. № 1. С. 77-87. - 0,6 п.л.
Попов А.В. Гуманизм в системе ценностей военного интеллигента России XVIII - начала ХХ вв. // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. Сер. Исторические науки, Волжские рубежи. № 6 (21) 2006./ Кострома, Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова. 2006. Т. 12. С. 14-21. - 1 п.л.
Попов А.В. К проблеме ценностного содержания понятия военная интеллигенция // Вестник поморского ун-та. 2008. № 4. С. 59-67. - 0,7 п.л.
Попов А.В. Офицерская честь в русской армии XVIII - начала ХХ вв. // Военно-исторический журнал № 4, 2008. . М, 2008. С. 77-79. - 0,5 п.л.
Попов А.В. Понятие линтеллигенция сквозь призму системного подхода // Вестник поморского ун-та, № 11, 2008 г. - С. 50-55. - 0,5 п.л.
Попов А.В. Предыстория древнерусской военной интеллигенции. . // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. Сер. Исторические науки, Волжские рубежи. № 3 (18) 2006./ Кострома, Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова. 2006. Т. 12. С. 31-40. - 1,125 п.л.
Попов А.В. Развитие военно-политической культуры в системе управления армией Московии . // Вестник университета. Серия: Государственное и муниципальное управление № 2(8) 2006 / Государственный университет управления. М., 2006. С. 235-247. - 1,125 п.л.
Попов А.В. Формирование представления по патриотическом долге военачальника московского государства (XIV-XVII вв.) // Россия: тенденции и перспективы развития. Ежегодник. Выпуск 4. Часть 1. М., ИНИОН РАН. 2009. С. 560-566. - 0,7 п.л.

Статьи и тезисы докладов

Меметов В.С., Попов А.В. О некоторых проблемах теории и методологии исследования интеллигенции, ее генезиса и формирования // Интеллигенция и мир. 2005. № 1-2. С. 4-13. - 1,5 /0,75 п.л.
Попов А.В. Андрей Курбский как представитель военной интеллигенции XVI века // Вестник Владимирского государственного педагогического университета. Вып. 9. Владимир. Изд-во Нерль. 2004. - С. 76-80. - 0,325 п.л.
Попов А.В. Военная интеллигенция России на рубеже XIX - XX веков: особенности морально-нравствен-ных ценностей // Актуальные проблемы юриспруденции. Сб. науч. тр. Вып. 2. Владимир: ВГПУ, 2000. С. 89-96. - 0,625 п.л.
Попов А.В. Война как специфическая форма коммуникации // Международный (электронный) научно-практический журнал Inter-Cultur@l-Net. 2009. С. 23-29. - 0,5 п.л.
Попов А.В. Динамика формирования и развития военной интеллигенции // Интеллигенция и мир. 2005. № 1-2. С. 59-60. - 0,25 п.л.
Попов А.В. Интеллигенция и аристократия (к постановке проблемы) // Генезис, становление и деятельность интеллигенции: междисциплинарный подход. Тезисы докладов XI Международной конференции. Иваново. ИвГУ. 2000. С. 162-164. - 0,19 п.л.
Попов А.В. Использование метода контент-анализа для исследования тематики системы ценностей военной интеллигенции России XVIII-XIX вв. // Межпредметные взаимодействия учебной дисциплины и науки история в учебном процессе вуза. Материалы региональной научно-методической конференции Нижний Новгород. Изд. НГУ. 2012. (в печати). - 0,7 п.л.
Попов А.В. Монархизм в политическом сознании российского офицерства на рубеже XIX-XX веков. // История российской монархии: мнения и оценки: Материалы Восемнадцатой Всероссийской заочной научной конференции. СПб: Нестор. 2000. С. 134-136. - 0,19 п.л.
Попов А.В. Нравственные ценности военной интеллигенции России на рубеже XIX-XX веков. // Русь, Россия и мировая цивилизация: Материалы Тринадцатой Всероссийской заочной научной конференции. СПб: Нестор, 1999. С. 96-98. - 0,19 п.л.
Попов А.В. Образ идеального полководца в военно-теоретических сочинениях Древнего Китая и Византии (к вопросу о формировании военной интеллигенции) // Актуальные проблемы управления - 2002. Материалы Международной научно-практической конференции 23-24 октября 2002 г. Выпуск 6. / Государственный университет управления. М., 2002. С. 93-94. - 0,25 п.л.
Попов А.В. Образованность в системе ценностей военного интеллигента России начала ХХ в. // Государство, общество, церковь в истории России XX века. Материалы VIIIаМеждународной научной конференции. В 2-х ч. Ч. 2. Иваново. 2009. С . 123-125. - 0,2 п.л.
Попов А.В. Образы самопрезентации российского офицерского корпуса конца XIX - начала ХХ в. // Международный (электронный) научно-практический журнал Inter-Cultur@l-Net. 2011 (в печати). - 0,5 п.л.
Попов А.В. Понятие военная интеллигенция // Реформы в России и проблемы управления - 2003. Материалы 18-й Всероссийской научной конференции молодых ученых и студентов. Вып. 3. / Государственный университет управления. М., 2003. С. 45-46. - 0,25 п.л.
Попов А.В. Религиозная мотивация в воинской этике Московской Руси (XIV-XVI вв.) // Государство, общество, Церковь в истории России ХХ века. Материалы XI Международной научной конференции. Иваново. Изд. ИвГУ. 2012 (в печати) - 0,19 п.л.
Попов А.В. Религиозная составляющая патриотизма военной интеллигенции России (XVIII-начале XX вв.) // Материалы 14-ой Всероссийской научно-практической конференции "Актуальные проблемы управления - 2009". Вып.5. М.ГУУ. 2009. С.57-59. - 0,3 п.л.
Попов А.В. Религиозное сознание российской интеллигенции и причины поражения умеренных социалистических партий в 1917 г. // Интеллигенция:: проблемы гуманизма, народа, власти. Материалы к Международной научной конференции. Улан-Уде, 1994. Ч. 1. С. 94-98. - 025 п.л.
Попов А.В. Система моральных ценностей европейского военного интеллигента XVIII века (по дневникам Патрика Гордона) // Запад и Восток: традиции, взаимодействие, новации: Материалы IV региональной научной конференции 19021 ноября 2003. Владимир: ВГПУ. 2003. С. 94-97. - 0,25 п.л.
Попов А.В. Структура морально-нравственных ценностей военной интеллигенции России (к вопросу о причинах гражданского выбора офицерства в эпоху революций начала ХХ века) // Проблемы истории России и Белоруссии / отв. ред Г.П. Аннин. Владимир. ВГПУ. 2001. С. 30-36. - 0,437 п.л.
Попов А.В. Формирование военного интеллигента в контексте процессов глобализации // Роль провинции в развитии российской государственности: Сб. науч. тр. Участников Х межрегиональной науч. конф. Кострома, май 2003. Часть I. Кострома. Студия оперативной полиграфии Авантитул, 2003. - С. 75-78.- 0,25 п.л.
Попов А.В. Формирование идеи гуманизма в среде военной прединтеллигенции России XIV-XVI вв. // Реформы в России и проблемы управления - 2009. Материалы 24-й научной конференции молодых ученых и студентов. Выпуск 3. Москва. Государственный университет управления. 2009. С. 281-284. 0,3 п.л.
Попов А.В. Формирование менталитета военной интеллигенции России // Менталитет россиянина - история проблемы: Материалы Семнадцатой Всероссийской заочной научной конференции. СПб : Нестор. 2000. С. 97-99. - 0,19 п.л.
Попов А.В. Формирование ментальности военного сословия Древней Руси и Западной Европы в IX-XIII вв - общее и особенное // Запад и Восток: традиции, взаимодействие, новации. Материалы III Международной научной конференции. Владимир. ВГПУ. 2000. С. 295-297. - 0.19 п.л.
Попов А.В. Формирование православного патриотизма военного профессионала средневековой Руси // Интеллигенция: генезис, формирование, становление, развитие и деятельность // Материалы ХХ Международной научно-теоретической конференции. Иваново. 24-26 сентября 2009. Иваново. Издательство Ивановский государственный университет. 2009. С. 283-285. - 0,25 п.л.
Попов А.В. Честь и долг в представлении военного профессионала Древней Руси // В мире научных открытий. № 1 (1). Красноярск: НИИЦ. 2009 С. 70-76. - 0,5 п.л.
Попов А.В. Честь как рейтинговая категория в структуре корпоративного сознания военных профессионалов России // VII региональный межвузовский сборник научных работ по политологии и социологии. Сборник докладов и сообщений. - Владимир. Собор. 2006. - С. 44-50. - 0,375 п.л.
Попов А.В. Эволюция системы ценностей военной интеллигенции России IX-X вв. // Реформы в России и проблемы управления - 2001. Материалы 16-й Всероссийской научной конференции молодых ученых и студентов. Вып. 2. / Государственный университет управления. М., 2001. С. 236-237. - 0,06 п.л.
Попов А.В. Эстетическое начало в воспитании военного интеллигента (исторический аспект) // Эстетический опыт личности как условие освоения культуры в образовательном процессе школы и вуза. Сб. науч. тр. Институт художественного образования Российской академии образования. Владимирский государственный педагогический университет. М., 2003. С. 190-196. - 0,375 п.л.
Попов А.В. Этническое сознание военной интеллигенции на рубеже XIX-XX вв. // История российской духовности. Материалы Двадцать второй Всероссийской заочной научной конференции. науч. ред. С.Н. Полторак. СПб. Нестор, 2001 С. 146-147. - 0,125 п.л.
Попов А.В., Шулус И.И. Формирование интеллигента как цель высшего образования // Проблемы России: история и современность. Материалы исследований с помощь студентам. Сб. науч. ст. / под общ. ред. В.В. Гуляевой. Владимир. ВГУ. 2003. С. 156Ц164. - 0,5 п.л.

1 См.: Меметов В.С. К первым итогам становления "интеллигентоведения" как самостоятельной отрасли научного знания // Актуальные проблемы историографии отечественной интеллигенции: Межвуз. респ. сб. науч. тр. Иваново, 1996. 3-14.

2 См. Керсновский А.А. История русской армии. В 4-х т. Т. 3. М., 1994. С. 11.

3 Денисов В. Здесь учат побеждать // Красная Звезда 2008. 6 ноября.

4Пушкарев Л., Пушкарева Н. Ментальности (Менталитет) //

5 Данные термины используются как синонимы. Группа выделяется по социально-профессиональному критерию и для Нового времени соответствует понятию лофицерский корпус.

6 См.: Сергейчик Е.М. Философия истории. СПб. 2002. С. 525.

7 Данная система основана на исследованиях А. Маслоу и Е.М. Сергейчика (См.: МаслоуаА. Новые рубежи человеческой природы. М., 1999. С 133; Сергейчик Е.М. Указ. Соч. С. 530).

8 См.: Сергейчик Е.М. Указ. Соч. С. 530.

9 См.: там же.

10 См.: Анресян Р.Г. Идея морали и базовые нормативно-этические программы. М., 1995. С. 21.

11Пушкарев Л., Пушкарева Н. Ментальности (Менталитет) // /enc/gumanitarnyeаnauki/sociologiya/MENTALNOSTIаMENTALITET.html

12Там же // nauki/sociologiya/MENTALNOSTIаMENTALITET.html?page=0,1

13 Термин лархетип в данном значении ввел А.В. Квакин, По его мнению, менталитет - это способ жить в коллективе, оснонванный на изначально заложенных ценностях, объективированных в культуре и выражающих архетип (Квакин А.В. Российское государство и российская интеллигенция. Уфа, 2007. С. 56).

14 Лавров П.аЛ. Исторические письма // Интеллигенция. Власть. Народ: Антология. М., 1993. С.а54Ц55.

15 Знамя России. 1938. № 2/3. С.а9.

16 Рутыч Н.Н. Думская монархия: Статьи разных лет. СПб., 1993. С. 76-83.

17 См.: Руткевич М.Н. Интеллигенция в развитом социалистическом обществе. М., 1977. С. 49; СтепанянаЦ.А. Советская интеллигенция и основные пути ее формирования // Вопр. философии. 1979. № 1. С. 54Ц55 и др.

18 Ерман Л. К. Интеллигенция в первой русской революции. М., 1966. С. 14.

19 Кавтарадзе А.аГ. Некоторые итоги изучения проблемы Октябрь и военная интеллигенция // Интеллигенция и революция XX в. М., 1985. С. 153, Корупаев А.аЕ. Очерки интеллигенции в России. М., 1995. Ч. 2. Очерки истории интеллигенции. С. 35Ц36.

20 Полторак С.аН. О формировании менталитета российской военной интеллигенции: историко-психологический аспект // Генезис, становление и деятельность интеллигенции: междисциплинарный подход. Иваново, 2000. С.а76Ц77.

21 Гильманов А.З. Военная интеллигенция как социально-профессиональная группа: Автореф. дис. Е д-ра социол. наук. Уфа, 1992. С. 17.

22 Лушников А.М. Военная интеллигенция: исторический подход к содержанию термина // Интеллигенция и политика. С. 93.

23 Знаменский О.аН. Интеллигенция накануне Великого Октября. Л., 1988. С.а7; Щетинина Г.аИ. Студенчество и революционное движение в России: Последняя четверть XIX века. М., 1987. С. 32.Соколов А.В. Поколения русской интеллигенции. - СПб., 2009. С. 295.

24 Лейкина-Свирская В.Р. Интеллигенция в России во второй половине XIX вв. М., 1971. С.а91; Ее же. Русская интеллигенция в 1900Ц1917 гг. М., 1981. С.а34Ц35; Знаменский О.аН. Интеллигенция накануне Великого Октября. Л., 1988. С.а7; Ращупкин Ю.аМ. О роли военной интеллигенции в подготовке офицерских кадров в Иркутском юнкерском училище // Российская интеллигенция в отечественной и зарубежной историографии. Тезисы докладов межгосударственной научно-практической конференции. Иваново: Ивановский госуниверситет, 1995. Т. 1. С. 280; Кононова Е.аБ. Офицерство и интеллигенция: взаимопроникновение и взаимосвязь // Интеллигенция и проблемы формирования гражданского общества в России. Екатеринбург, 2000. С. 136.

25 Фролов В.аА. К вопросу об использовании термина военная интеллигенция в исторической литературе // Интеллигенция и политика. С. 93.

26 Гутиева М.аА. Формирование осетинской военной интеллигенции и ее участие в войнах России: Дис. Е канд. ист. наук. Нальчик, 1999. С. 9.

27аОсьмачко С.аГ. Противоречивость социального облика военной интеллигенции: современная трансформация опыта 30-х гг. // Ценностная и социальная идентичность российской гуманитарной интеллигенции: Тез. всерос. теорет.-методол. конф. Москва, 26Ц27 апр. 2000 г., РГГУ. М., 2000 // rsuh.ru/shablon.html/Наука в РГГУ3.

28 Лушников A.M. Военная интеллигенция - методологический подход... С. 42-43.

29 Лушников AM. Военная интеллигенция: методологический подход... С. 43.

30 См.: Иванов-Разумник Р.В. История русской общественной мысли: в 2т. СПб. Т. 1. 1911; Овсянико-Куликовский Д.Н. Собр. Соч.: в 10 т. СПб. Т. 7. 1910; Лаппо-Данлевский А.С. История русской общественной мыли и культуры XVII-XVIII вв. М., 1990; Рожков Н.А. Происхождение самодержавия в России. М.. 1906; Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX-начала ХХ века. М., 1994.

31 См: Кабанов А.Е. Интеллигенция Древней Руси и проблема государственной власти // Проблемы теории и методологии исследования интеллигенции... Иваново. 2008. С. 49.

32 См: Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X-XVII вв.: Эпохи и стили // Лихачев Д.С. Избр. Работы: В 3х т. Л. 1987. Т. 1. С. 81; Прохоров Г.М. Повесть о Митяе: Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы. М., 1978. С. 56; Казакова Н.А., Лурие Я.С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - начала XVI в. М.; Л., 1955. С. 69; Плугин В.А. Сергий Радонежский - Дмитрий Донской - Андрей Рублев // История СССР. 1989. № 4. С. 72.

33 Смеляков Л.аЯ.аСоветская интеллигенция. Киев, 1986; Алексеев В.П., Першиц А.И. История первобытного общества: учебник для студентов по спец.. История - 6-е изд. М., 2007.

34 Блаватская Т.аВ.аИз истории греческой интеллигенции эллинистического времени. М., 1983; МеметоваВ.аС.аК дискуссии о времени появления и формирования российской интеллигенции // Некоторые современные вопросы анализа российской интеллигенции. Иваново, 1997; Петров М.аТ.аИтальянская интеллигенция в эпоху Ренессанса. Л., 1982; Интеллигенция древняя и новая (Материалы дискуссии за круглым столом в Институте востоковедения АН СССР) // Народы Азии и Африки. 1990. №а2, 3.

35 Померанц Г.аС. Шэньши как тип средневекового книжника // История и культура Китая. М., 1974. С. 362.

36 Интеллигенция древняя и новая // Народы Азии и Африки. 1990. № 3. С. 81.

37 См.: Меметов В.С. Генезис, формирование и деятельность интеллигенции // Проблемы теории и методологии исследования интеллигенции... Иваново. 2008. С. 21.

38 Там же. С. 32.

39 См.: там же.

40 См.: Барсов Е.В. Слово о полку Игореве как художественный памятник Киевской дружинной Руси. Т. I. M., 1887. С. XV.

41 Ильин И. О сопротивлении злу силой // Христолюбивое воинство: Православная традиция русской армии. М., 2006. С. 62.

42 Пашуто В.Т. Черты политического строя // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 58Ц64; Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества. 2-е изд. М., 1993. С. 251; Лихачёв Д.С. Слово о полку Игореве и культура его времени. 2-е изд. Л., 1985. С. 113 и след.

43 Лотман Ю. М. Об оппозиции честь - слава в светских текстах Киевского периода // Учёные записки Тартусского государственного университета. Труды по знаковым системам. Тарту, 1967. Т. III. Вып. 198. С. 100Ц112; Иванов Е. С. Воспитание воинской чести у офицеров российской армии XVIII - начала XX века. Дис. Е канд. пед. наук. М., 1994. С. 7Ц8; Чёрная Л.А. Честь: представления о чести и бесчестии в русской литературе XIЦXVII веков // Древнерусская литература. Изображение общества. М., 1991. С. 56; Чёрная Л. А. Честь: представления о чести и бесчестии в русской литературе XIЦXVII веков // Древнерусская литература. Изображение общества. М., 1991. С. 56. Стефанович П. С. Древнерусское понятие чести по памятникам литературы домонгольской Руси // Древняя Русь. 204. № 2. С. 68.

44 См.: Горский А. А. Представления о защите отечества в средневековой Руси (XI-XV вв.) // Мировосприятие и самосознание русского общества (XI-XX вв.) М., 1994. С. 10; Крон М.М. К вопросу о времени зарождения идеи патриотизма в России // Там же. С. 21, 22,

45 Банковский К.Ю. Развитие концепций царства, святости и войны за веру в трудах московских книжников XV века. ДисЕ канд. ист. наук. М., 2003. С. 131 и сл.

46 См.: Воронцов М. Наставление господам пехотным офицерам в день сражения, 17 июня 1812агода // Военный сборник. 1902. № 7; СувороваА.аВ. Документы: В 4 т. М., 1949Ц1953; Фельдмаршал Румянцев: документы, письма, воспоминания. М., 2001 и др.

47 См.: Гершельман С. Нравственный элемент в руках М.аД.аСкобелева. Гродно, 1902; Довнар-ЗапольскийаМ.аВ. Идеалы декабристов. М., 1907; ЕлчаниноваА.аГ. Герои-офицеры в войну 1812 г. М., 1912; и др.

48 Морозов Н. Воспитание генерала и офицера как основа для побед и поражений // Офицерский корпус русской армии. С. 53.

49 См.: Краснов П.аВ. Душа армии // Душа армии. С. 60, 67, 114, 119; МесснераЕ. и др. Российские офицеры // Офицерский корпус русской армии. С. 150, 152; ШтейфонаБ. Воин-христов // Душа армии. С. 319Ц326; КерсновскийаА.аА. Качества военного человека // Там же. С. 357Ц374; ГАРФ. Ф. 5956. Оп. 1. Д. 35. Л. 3-40.

50 Верховский А. Очерки по истории военного искусства в России XVIII и XIX веков. М., 1922. С. 177.

51 См.: Бонч-БруевичаМ.аД. Драгомиров о боевой подготовке офицеров. М., 1944; Чикин П. Традиции русского офицера. Киев, 1944; Из боевого прошлого русской армии: Документы и материалы о подвигах русских солдат и офицеров / Под ред. Н. Коробкова. М., 1944.

52 Зайончковский П.аА. Самодержавие и русская армия на рубеже XIXЦXX столетий, 1881Ц1903 гг. М., 1973; Волков С.аВ. Русский офицерский корпус. М., 2003.

53 См.: Волков С.аВ. Указ. соч. С. 321Ц332; Зайончковский П.А. Указ. соч. С. 233Ц235.

54 См.: Волков С.аВ. Указ. соч. С. 333Ц334, ЗайончковскийаП.аА. Указ. соч. С. 245Ц247.

55 Волкова И. Русская армия в русской истории. М., 2005.

56аСм.: Василенко В.аИ. Формирование традиций российского офицерства: (Социально-философский анализ): Автореф. дис. Е канд. филос. наук. М., 1997; Морихин В.Е. Традиции офицерского корпуса России. М., 2003 и др.

57аИванов Е.аС. Воспитание воинской чести у офицеров российской армии XVIII - начала XX века: (Историко-педагогический анализ): Автореф. дисс. Е канд. пед. наук. М., 1994; Романов Н.аН. Воинская дисциплина в Русской Армии второй половины XIX - начала XX в.: Социально-политический аспект: Автореф. дис. Е канд. ист. наук. Самара, 1999; Холманских А.аЕ. Кодекс чести русского офицера: (Корпоративная этика и нормы социального поведения - конец XIX - начало XX в.): Автореф. дис. Е канд. ист. наук. М., 1999 и др.

58 См.: Синюков В.аА. Нравы и ценностные ориентации дореволюционного офицерства конца XIX - начала ХХ в.: (Опыт этико-исторического исследования): Дис. Е канд фил наук. Саранск 1997. С. 74 и след.

59 Сунь-цзы // Искусство войны: Антология военной мысли: В 2 кн. / Сост., подгот. текста, предисл., коммент. Р. Светлова. СПб., 2000. Кн. 1. Древний мир. С.а11.

60 См.: Попов А.В. БерсеркиЕ ГероиЕ Полководцы: развитие образов военных профессионалов в древности и средних веках (к вопросу о происхождении военной интеллигенции). Владимир. 2009.

61 Макиавелли Н. О военном искусстве // Искусство войны. Кн. 2. Новое время. С.5-140; Наполеон Бонапарт. Семнадцать замечаний на работу под названием Рассуждение о военном искусстве, изданную в Париже в 1816 г. // Там же. С. 183-230; Клаузевиц К. О войне. М., СПб., 2003.

62 См.: М.Б. Новый путь современного офицера Германской армии // Братская помощь 1907. № 1.С. 148-149; Его же. Основы военного воспитания во Франции // Братская помощь. 1907. № 2. С. 71-86.

63 Гольц К. фон дер. Вооруженный народ. Спб., 1886. С. 74.

64 Там же. С. 46,а59.

65 См. Шеррер Ю. Русская дореволюционная интеллигенция в западной историографии // Интеллигенция в истории: Образованный человек в представлениях и социальной действительности. М., 2001. С. 13.

66 Keep J.H. Soldiers of the tsar: Army a. soc. In Russia, 1462-1874. - Oxford 1985.P. 271.

67 Шеррер Ю. Указ. соч. С. 27.

68 Западные исследователи считают, что термин линтеллигенция наиболее близок именно к понятию профессия. См.: Сакс М., Оллсон Дж. Социология профессий: государство, медицина и рынок в Великобритании // Профессиональные группы интеллигенции. М., 2003. С. 79.

69 Hall R.H. Theoretical Trends in the Sociology of Occupations // Sociology. Quarterly. 1983. Vol. 24. № 1.

70 Fuller W.C. Civil - Military Conflict in Imperial Russia 1881-1914. Princeton, 1985, P. 5; Энциклопедия военного искусства: Стратегия непрямых действий. М.; СПб., 1999. С. 92. 567.

71 Питерс Р. Битва за будущее (1999) // Там же. С. 99.

72 Деметр К. Германский офицерский корпус в обществе и государстве. 1650-1945. М., 2007. С. 135-136, 140-141, 144,145, 149, 232.

73 Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993. С. 116.

74 См.: Хоскинг Дж. Россия и русские. В 2-х кн. Кн. 1. М., 2003. С. 111.

75 Там же. С. 117.

76 См.: там же: С. 117-118.

77 Коллманн Н.Ш. Соединенные честью: Государство и общество в России раннего нового времени. М., 2001 С. 70, 82, 93, 97, 219-221, 237, 249, 250, 268.

78 Торжественное поучение Слово о законе и благодати митрополита Иллариона // Древняя русская литература. М., 1980. С. 30.

79 См.: Былины. М., 1986; Былины. Л., 1956; Онежские былины. Архангельск, 1983; Сокровища русского фольклора. Былины. М., 1991.

80 См.: Разрядная книга 1475Ц1605 гг. М., 1977. Т. 1; Разрядные книги 1475Ц1598 гг. М.,1988.

81 В работе, в частности, использовались Лаврентьевская и Троицкая летописи, Софийская (I и II) и Новгородская (IЦIV) летописи, а также Московский летописный свод конца XV в.

82 См.: Русская военная мысль, XVIII век. М.; СПб., 2003. С. 22Ц95.

83 См.: Фельдмаршал Румянцев: документы, письма, воспоминания; СувороваА.аВ. Документы; Фельдмаршал Кутузов: к 250-летию со дня рождения: В 2ат. М., 1995. Т.а2. Документы, дневники, воспоминания; Генерал Багратион: Сб. документов и материалов. М., 1945 и др.

84 См.: Фельдмаршал Румянцев. С. 48Ц60; А.В. Суворов: Документы; Он же. Письма. М., 1986 и др.

85 См.: Александр I. Император. Пять собственноручных его писем в 1812 г. // Русская старина. 1902. № 1. С. 217; Багратион П.Н. Письмо его военному министру Барклаю-де-Толли об отставном полковнике графе Витте // Там же. 1901. № 7. С. 187; Бычков Ф. Секретное письмо князя Кутузова графу И.И. Моркову 18 июля 1812 г. // Там же. 1896.№ 12. С. 648; Висковатый П.А. Фельдмаршал Барклай-де-Толли: к его биографии // там же. 1888. № 10 С. 263 и др.

86 См.: Генерал Багратион. Сб. документов. - М., 1945; Кутузов М.И. Письма. Записки. М., 1989; Фельдмаршал Румянцев (Сб. документов и материалов). - М., 1947; Фельдмаршал Румянцев: документы, письма, воспоминания. М., 2001 и др.

87 См.: Растопчин Ф.В. Тысяча восемьсот двенадцатый год в Записках графа Ф.В. Растопчина // Отечественная война 1812 г. в воспоминаниях современников. М., 2008. С. 27, 59, 67.; Голицын Н.Б. Офицерские записки, или воспоминания о походах 1812, 1813, 1814 годов князя Н.Б. Голицына// Там же. С. 147 и др.

88 См.: НеплюеваИ.аИ. Записки. СПб., 1893; Карпов С.Д. Записки Ивана Степановича Жиркевича // Русская старина, 1874 № 8, С. 663; Левенштерн В.И. 1812 г. в записках генерала Левенштерна // Там же, 1900 № 11 С. 331, №12, С. 553, 1900 № 1 С. 103, № 2 С. 361 и др.

89 Давыдов Д. В. Сочинения. М., 1985; Ермолов А.аП.аЗаписки А.П.Ермолова. 1798-1826г. - М., 1991; Растопчин Ф.В. Тысяча восемьсот двенадцатый год в Записках графа Ф.В. Растопчина // Отечественная война 1812 г. в воспоминаниях современников. М., 2008. С. 13-98 и др.

90 См.: Декабристы: Избранные сочинения: В 2 т. М., 1987; Мемуары декабристов: Северное общество. М, 1981; Мемуары декабристов. Южное общество. М., 1982 и др.

91 Всего проанализировано 531 аттестация, охватывающая период от 1855 до 1917 гг. Как правило, аттестации относятся к началу ХХ века. См.: РГВИА Ф. 544. Оп. 1. Д. 18 Л. 13-16, 20, 24, 30, 33, 34, 39, 66, 73, 86, 87, 95, 96, 100, 111; Д. 775. Л. 29, 39, 47, 56-59, 67, 68, 78, 83-101, 103-104, 106, 129; Д. 810. Л. 25-40, 109-116, 118-122, 126, 130, 140, 142, 145, 149-152, 160-165, 168об, 171.

92 Итоги этой аттестации располагаются в Российском государственном Военно-историческом архиве. См.: РГВИА. Ф. 400. Оп. 10. Д. 268, 719, 722.

93 См.: РГВИА. Ф. 208. Оп. 1. Д. 32; Ф. 400. Оп. 10. Д. 568. 721. 851, 869. Ф. 409. Оп.3. Д. 1438.

94 См. РГВИА. Ф. 2106. Оп. 2. Д. 124; 134; 153.

95 См.: РГВИА. Ф. 2113. Оп. 1. Д. 1490, 1484,

96 См.: РГВИА. Ф. 2126. Оп. 2. Д. 98, 111, 116,

97 См. Грулев М.В. Злобы дня в жизни армии СПб., 1911; его же. В штабах и на полях Дальнего востока. Воспоминания офицера ген. штаба и командира полка о русско-японской войне. СПб. 1908; Мартынов Е.И. Из печального опыта Русско-японской войны. СПб., 1906; его же. Воспоминания о русско-японской войне командира пехотного полка. Плоцк. 1910; Парский Д.П. Воспоминания и мысли о последней войне. СПб. 1906; Его же. Причины наших неудач вы войне с Японией. Его же. Что нужно нашей армии. Современное е состояние и необходимые ей реформы. СПб., 1908; Свечин А.А. Русско-японская война 1904-1905 гг. Ориенбаум. 1910; Свечин А. В восточном отряде. Варшава. 1908.

98 См. Бонч-Бруевич М.Д. Вся власть - Советам. М., 1964; Брусилов А.А. Мои воспоминания: Воспоминания. Мемуары. М., 2002; Василевский А.М. Дело всей жизни. М., 1989; Игнатьев. А.А. Пятьдесят лет в строю. М., 1986; Степун Ф.А. Бывшее и несбывшееся. М., СПб., 1994; Трубецкой В. Записки кирасира. М.: Россия, 1991; Шапошников Б.М. Воспоминания. Военно-научные труды. М., 1982.

99 Многие материалы были опубликованы - в 20-40- е гг. за рубежом, в последние 20 лет в нашей стране. Войтоловский Л. Всходил кровавый Марс: по следам войны. М.. 1998; Врангель П.Н. Воспоминания. Южный фронт (ноябрь 1916 г. Ч ноябрь 1920 г.). В 2-х т. Ч М., 1992; Гиацинтов Э. Записки белого офицера. СПб., 1992; Деникин А.И. Путь русского офицера. М., 1991; Его же. Очерки русской смуты. В 2-х т. М., 2003; Елисеев Ф.И. Казаки на Кавказском фронте. 1914 - 1917 гг. М., 2001; Мамонтов С.И. Не судимы будем: Походы и кони. М., 1999; Слащев-Крымский Я.А. Крым, 1920 // Гражданская война в России: оборона Крыма. М., СПб. 2003 и т.д. Многие воспоминания остались неопубликованными. Среди них, в частности, воспоминания М.А. Иностранцева, Б.Н. Литвинова; А.С. Лукомского; М.Н. Скалона; Д.Г.Щербачева и других деятелей белого движения, размещенных в Пражском Архиве (в настоящее время находятся в фондах ГАРФ: Фонды Р- 5960, Р-6557, Р- 5829, Р-5794, Р-5936 соответственно).

100 Это относится прежде всего к мемуарам А.А. Игнатьева. См.: Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю. С. 692- 693.

101 Драгомиров М.И. 11 лет. Т. 1-2. М., 1907; его же. Подготовка войск в мирное время. Киев 1906; его же. Тактика. Киев 1906; его же. Сборник статей. СПб. 1881. его же. Учебник тактики. СПб., 1881.

102 Шмаков В.С. Структура исторического знания и картина мира. Новосибирск, 1990. С. 20.

103Пушкарев Л., Пушкарева Н. Ментальности (Менталитет) // /enc/gumanitarnyeаnauki/sociologiya/MENTALNOSTIаMENTALITET.html?page=0,3

104 См.: Стефанович П.С.. Древнерусская знать в работах современных западных историков-славистов // Мир Истории. 2001. 1. //

105 Рябинин А.А. На войне 1904-1905 гг. С. 88.

106 Шапошников Б.М. Указ. соч. С. 365.

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по истории

Blog