Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по юридическим наукам  

На правах рукописи

Рожнов Артемий Анатольевич

ГЕНЕЗИС И ЭВОЛЮЦИЯ УГОЛОВНО-ПРАВОВЫХ ИНСТИТУТОВ В МОСКОВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ В XIVЦXVIIавв.

Специальность 12.00.01 - Теория и история права и государства;

история учений о праве и государстве

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора юридических наук

Москва - 2012

Работа выполнена на кафедре государственно-правовых дисциплин НОУ ВПО Российская Академия адвокатуры и нотариата (Институт)

Научный консультант:	доктор юридических наук, профессор Афанасьева Валентина Ивановна
Официальные оппоненты:	доктор юридических наук, профессор Печников Андрей Павлович
	доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки РФ Мулукаев Роланд Сергеевич
	доктор юридических наук, профессор, Заслуженный работник высшей школы РФ Михайлова Наталья Владимировна
Ведущая организация:	ФГБОУ ВПО Уральская государственная юридическая академия

Защита состоится 14 марта 2012аг. в 1200 на заседании Диссертационного совета Д 521.037.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Российской Академии адвокатуры и нотариата по адресу: 105120, г.аМосква, Малый Полуярославский пер., д.а3/5, зал заседаний Ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российской Академии адвокатуры и нотариата.

Автореферат разослан  л ___ ____________ 2012аг.

Ученый секретарь

Диссертационного совета

кандидат юридических наук, доцент                                 М.аВ. Плотникова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Эпоха Московского государства, вне всякого сомнения, является одной из интереснейших и наиболее значимых в истории России. Она отмечена многими важнейшими и даже судьбоносными событиями и процессами: возникновением самодержавия как уникальной политико-духовной модели Верховной государственной власти, складыванием гармоничных, насколько это вообще возможно, взаимоотношений между государством и Церковью, формированием четкой социальной структуры, созданием общего экономического пространства, присоединением новых территорий и усложнением национального и религиозного состава населения, превращением России в крупнейшую евразийскую державу и т.ад. Но самое главное, именно в это время совместными усилиями Великих Князей Московских, Церкви и народа был преодолен длительный период удельной раздробленности русских земель и в результате объединительных устремлений образовалось единое Русское государство под властью московских Государей.

Очень серьезные изменения имели место в XIVЦXVIIавв. и в правовой сфере, в том числе в уголовном праве. Это была, безусловно, одна из самых динамично развивавшихся отраслей права Московского государства, в которой, пожалуй, наиболее рельефно проявлялись новые подходы к восприятию и оценке правовых явлений. Прежде всего это выражалось в постепенном переходе от древнерусского понимания преступления как деяния, причинявшего вред лишь отдельному лицу и, следовательно, касавшегося исключительно потерпевшего и его лобидчика, к его трактовке как общественно опасного, формально запрещенного и греховного поступка. Наказание также утрачивало прежний частный характер и приобретало публично-правовое значение и иные цели. Глобальные перемены в самих основах уголовного права, естественно, не могли не повлиять на все остальные его институты. Поэтому в уголовном праве Московского государства наряду с объективными признаками преступления все больше внимания стало уделяться его субъективной стороне; среди субъектов преступления, к числу которых были отнесены и холопы, выделилась фигура ведомого лихого человека как наиболее опасного, профессионального преступника, в отношении которого необходимы максимально жесткие меры уголовно-правового реагирования; качественный скачок произошел в развитии института соучастия в преступлении; в связи с появлением новых объектов уголовно-правовой охраны система преступлений существенно расширилась и усложнилась; изменившиеся цели наказания привели к трансформации и системы наказаний, причем впервые законодательно закрепленные именно в московскую эпоху лишение свободы до сих пор является основным видом наказаний, а смертная казнь лишь совсем недавно фактически перестала применяться. И это, разумеется, далеко не все новшества, которые претерпели институты отечественного уголовного права в XIVЦXVIIавв. и которые напрямую относятся к уголовному праву современной России.

Уголовное право Московского государства также чрезвычайно примечательно своими источниками. Его духовной основой являлось Слово Божие, которое по мере человеческих сил и разумения воплощалось в таких источниках права, как нормативные правовые акты, обычное право и судебная практика. При этом соотношение между этими источниками в Московской Руси было сбалансированным. В отличие от нынешней правовой системы, в которой закон является хотя и не единственной, но явно доминирующей формой права, в Московском государстве он органично сочетался с правовыми обычаями и судебной практикой и одновременно испытывал на себе сильнейшее воздействие с их стороны. Определенное влияние на уголовное право Московского государства оказывало и зарубежное законодательство, но оно переносилось на русскую почву не безоглядно, а довольно избирательно, с учетом местных правовых традиций и прочей специфики и только после необходимой переработки. Поэтому несмотря на то, что в московском уголовном праве можно легко обнаружить линостранный след, порой весьма значительный, тем не менее оно всегда продолжало оставаться самобытным, национально-русским.

Отмеченные особенности уголовного права России XIVЦXVIIавв. нашли наиболее полное отражение в знаменитом своде законов Московского государства - Уложении 1649аг. Этот памятник русского права XVIIав. можно без колебаний признать образцово-показательным примером законотворчества не только в плане организации законодательного процесса, но и в первую очередь с точки зрения полученных результатов. Вобравшее в себя все лучшее и актуальное из домосковского права и служившее фундаментом русского права в период Империи, Уложение тем самым вышло далеко за рамки собственно московской эпохи и стало своеобразным мостом из прошлого в будущее отечественного права в целом и уголовного права в частности.

Все вышесказанное указывает на необходимость тщательного исследования уголовного права Московского государства. Эта задача облегчается тем, что к настоящему времени опубликовано огромное количество юридических актов и других документов XIVЦXVIIавв., которые могут выступать в качестве первоисточников для изучения московского уголовного права. Кроме того, вышло в свет множество научных работ, в которых затрагиваются те или иные аспекты уголовного права Московской Руси. Таким образом, имеются все предпосылки для проведения всестороннего, глубокого и комплексного исследования уголовного права Московского государства. Осталось лишь проанализировать и привести в систему имеющийся обширный материал и на этой основе сделать выводы о развитии уголовного права в московский период отечественной истории. Систематизированные в хронологической последовательности знания о фактах, отражающих эволюцию и смену уголовно-правовых норм и институтов, динамику русского уголовного права и его форм в XIVЦXVIIавв. станут важной частью современных научных знаний об общих закономерностях возникновения, развития и функционирования отечественного права и государства в целом.

Изложенные соображения свидетельствуют о несомненной актуальности диссертационного исследования как в теоретическом, так и отчасти в практическом плане.

Однако несмотря на отмеченную важность обозначенной научной проблемы, состояние ее научной разработки вряд ли можно признать полностью удовлетворительным. Объясняется это тем, что на данный момент не существует крупных монографических работ, специально посвященных комплексному изучению уголовного права Московского государства. В то же время в силу масштабности темы и ее нахождения на стыке таких наук, как история России, история отечественного государства и права и уголовное право, ее отдельные аспекты, конечно, были затронуты в юридической и исторической литературе.

Всю совокупность научных работ, в которых в той или иной степени рассматривается уголовное право Московского государства, можно подразделить на четыре группы:

1) учебники, учебные пособия и курсы лекций по истории отечественного государства и права, в которых имеются разделы о государстве и праве Московской Руси и в том числе об уголовном праве Московского государства;

2) научные издания, в которых комментируются и анализируются конкретные памятники права Московского государства;

3) научные исследования по истории уголовного права, в которых уделяется внимание различным нормам и институтам уголовного права Московского государства;

4) научные работы, непосредственно посвященные определенным вопросам уголовного права Московского государства.

В Российской Империи, СССР и Российской Федерации было опубликовано довольно большое количество учебников, учебных пособий и курсов лекций по истории отечественного государства и права, написанных как отдельными авторами (Б.аВ. Виленским, М.аФ. Владимирским-Будановым, И.аА. Исаевым, И.аН. Кузнецовым, В.аН. Латкиным, В.аА. Роговым, В.аИ. Сергеевичем, Л.аА. Стешенко, П.аИ. Числовым, Т.аМ. Шамба, С.аВ. Юшковым и др.), так и авторскими коллективами (таковы, например, учебные издания под редакцией И.аД. Мартысевича, Р.аС. Мулукаева, Ю.аМ. Понихидина, Ю.аП. Титова, С.аА. Чибиряева, О.аИ. Чистякова и др.). Разумеется, все эти учебники, учебные пособия и курсы лекций включают в себя материал об уголовном праве Московского государства. Однако специфическое предназначение учебных изданий по истории отечественного государства и права - дать обучающимся общее представление о развитии ключевых государственных и правовых институтов России в различные периоды ее истории, очевидно, не может не накладывать свой отпечаток на объем и содержание соответствующих параграфов. В них в основном освещаются уголовно-правовые постановления только крупнейших памятников права Московского государства, притом лишь малая их толика. Преимущественно описываются главные виды преступлений и наказаний, а остальные вопросы - о понятии преступления, о субъектах преступления, о целях наказания, о смягчающих и отягчающих обстоятельствах и некоторые другие, лишь, скажем так, обозначаются пунктиром.

Среди всех учебников по истории отечественного государства и права, на наш взгляд, наиболее информативные параграфы об уголовном праве Московского государства имеются в трех изданиях: в дореволюционных Обзоре истории русского права М.аФ. Владимирского-Буданова и Лекциях и исследованиях по древней истории русского права В.аИ. Сергеевича и в современном учебнике по истории государства и права России И.аА. Исаева. Они гораздо больше по объему, опираются на более обширный перечень источников, охватывают более широкий круг уголовно-правовых вопросов, а их анализ ведется на более глубоком уровне. В работах М.аФ. Владимирского-Буданова и В.аИ. Сергеевича даже присутствует элемент научной полемики, что дополнительно повышает их научную привлекательность.

Много ценных сведений, непосредственно относящихся к характеристике уголовного права Московского государства, можно почерпнуть в научных изданиях, посвященных конкретным памятникам права той эпохи. Это, во-первых, работы, в которых предметом исследования выступают единичные законодательные акты, в частности, труды Ю.аГ. Алексеева, А.аИ. Андреева, Н.аВ. Калачова, А.аГ. Манькова, Б.аА. Романова, И.аИ. Смирнова, К.аА. Софроненко, В.аСтроева, Н.аШалфеева, С.аИ. Штамм, С.аВ. Юшкова и др. и такие коллективные издания и научные Сб.и, как, например, л500 лет первому общероссийскому кодексу (Судебник 1497 года), Судебник 1497аг. в контексте истории российского и зарубежного права XIЦXIXавв., Соборное уложение 1649 года: Текст. Комментарии, а во-вторых, работы, в которых наряду со всеми ключевыми законами Московского государства анализируется и комментируется, в том числе постатейно, целый ряд других важных юридических актов. Это прежде всего Судебники XVЦXVI веков, Памятники русского права, Российское законодательство ХЦХХ веков, Развитие русского права в XV - первой половине XVIIав. и Законодательные акты Русского государства второй половины XVI - первой половины XVII века: Комментарии. Объем и содержание информации, касающейся уголовного права, которая представлена в этих изданиях, естественно, напрямую зависит от уголовно-правовой составляющей самих памятников права.

Наиболее многочисленную категорию научных источников для изучения уголовного права России XIVЦXVIIавв., несомненно, образует третья из выделенных нами групп научных работ. Она же является и самой широкой по охвату затрагиваемых в них вопросов, относящихся к уголовному праву Московского государства. В своих научных исследованиях ученые касаются самых разных аспектов эволюции отечественного уголовного права и многие из них уделяют определенное внимание и московскому периоду его истории.

В историко-правовых монографиях и диссертациях нашли отражение, в частности, такие уголовно-правовые проблемы, как: источники уголовного права Московского государства (В.аА. Глухов, Н.аИ. Тиктин); понятие, сущность и признаки преступления (В.аВ. Есипов, А.аЧебышев-Дмитриев), субъект преступления (Н.аВласьев, В.аГ. Павлов), субъективная сторона преступления (Н.аВласьев), соучастие в преступлении (Е.аВ. Епифанова), ответственность за религиозные преступления (В.аЛ. Ефимовских, А.аПопов), государственные (политические) преступления (Е.аВ. Анисимов, В.аИ. Веретенников, Н.аБ. Голикова), преступления против правосудия (И.аВ. Дворянсков, А.аИ. Друзин, А.аИ. Чучаев), должностные преступления (С.аМ. Будатаров, В.аН. Ширяев), преступления против порядка управления (Т.аК. Агузаров, А.аА. Жижиленко, А.аИ. Чучаев), воинские преступления (П.аО. Бобровский, А.аН. Ежов, М.аК. Кислицын, Н.аА. Петухов, А.аС. Самойлов, А.аА. Толкаченко), преступления против общественной безопасности (П.аБеседкин), экономические (имущественные) преступления (П.аА. Баранов, А.аЮ. Батрин, Л.аС. Белогриц-Котляревский, И.аЮ. Малькова, Д.аТальберг), преступления против личности (В.аВ. Есипов, П.аКолосовский), наказание и его назначение (Ф.аДепп, М.аГ. Детков, И.аМаксимович, Л.аП. Рассказов, И.аВ. Упоров, М.аД. Шаргородский), амнистия и помилование (П.аИ. Люблинский, К.аФ. Хартулари), отдельные виды наказаний: телесные наказания (Н.аН. Евреинов, М.аСтупин), лишение свободы (Д.аП. Остапенко, А.аИ. Сидоркин), ссылка (Г.аС. Фельдштейн). Особый интерес у исследователей, что совершенно неудивительно, вызывает проблема смертной казни (Г.аЗ. Анашкин, С.аИ. Викторский, М.аН. Гернет, С.аВ. Жильцов, Н.аП. Загоскин, А.аФ. Кистяковский, Е.аА. Климчук, А.аП. Лаврин, А.аВ. Малько и др.). Ряд работ по истории уголовного права носит более комплексный характер и включает в себя анализ эволюции не одного или нескольких, а многих уголовно-правовых институтов. Таковы, например, труды Ю.аА. Агафонова, М.аВ. Архиповой, А.аБогдановского, В.аВ. Момотова, Е.аА. Редькиной, И.аВ. Упорова.

С точки зрения объема и содержания соответствующего материала, а также качества его исследования все эти научные издания, разумеется, неоднородны. Наиболее познавательными, на наш взгляд, являются работы Л.аС. Белогриц-Котляревского, А.аБогдановского, В.аВ. Есипова, А.аА. Жижиленко, П.аКолосовского, А.аПопова.

Что касается последней группы научных источников, непосредственно посвященных анализу уголовного права Московского государства, то количество монографических работ, входящих в нее, очень невелико. Спектр освещаемых в них проблем тоже весьма узок. Это такие вопросы, как ответственность за религиозные преступления (И.аЕ. Забелин, Н.аЯ. Новомбергский), государственные (политические) преступления (Н.аЯ. Новомбергский, Г.аГ. Тельберг), преступления против чести и достоинства личности (П.аО. Бобровский, Н.аШ. Коллманн, А.аИ. Маркевич, Ю.аМ. Эскин), а также применявшиеся в Московском государстве наказания (Ф.аГ. Сафронов, Н.аД. Сергеевский). Кроме того, В.аА. Линовским дается характеристика уголовно-правовых институтов по Уложению 1649аг., а О.аП. Подосеновым и В.аА. Роговым рассматривается эволюция уголовного права Московского государства в период с середины XVIав. по середину XVIIав. и с XVав. по середину XVIIав. соответственно. Среди всех этих трудов особо выделяются исследования Н.аД. Сергеевского, Г.аГ. Тельберга и В.аА. Рогова, каждое из которых можно считать, пожалуй, лучшим в своем роде.

Помимо четырех вышеназванных групп научных источников для изучения уголовного права России XIVЦXVIIавв., определенные сведения о развитии тех или иных уголовно-правовых норм и институтов в московскую эпоху также можно получить из историко-правовых параграфов научных трудов, посвященных анализу состояния и проблем современного для соответствующих исследователей уголовного права. Но поскольку эти параграфы играют в таких работах не главную роль и включаются в них в основном лишь в силу сложившейся научной традиции, то степень их информативности, как правило, не очень высока. Чаще всего они носят чисто ознакомительный характер и представляют собой беглый обзор уголовно-правовых постановлений крупнейших памятников права Московского государства.

Таким образом, современное состояние научной разработки проблемы представляет собой двойственную картину. С одной стороны, к настоящему времени вышло в свет множество учебных изданий и научных трудов, в которых в той или иной степени рассматриваются различные нормы и институты уголовного права Московского государства. С другой стороны, в рамках этой темы по-прежнему имеется целый ряд белых пятен, а самое главное, отсутствуют систематическое изложение и комплексная характеристика уголовного права Московского государства, основанные на анализе максимально широкого круга юридических и иных источников московской эпохи, а также опубликованных по этой теме научных работ. Все это указывает на необходимость выведения данной научной проблемы на новый исследовательский уровень.

Целями диссертационного исследования являются выявление особенностей институтов уголовного права Московского государства в их историческом развитии и получение на этой основе целостного представления о генезисе и эволюции уголовного права в московский период отечественной истории.

Названные цели обусловили постановку и решение следующих задач:

1) формирование первичной научной базы исследования, заключающееся в поиске в многочисленных юридических актах и других документах XIVЦXVIIавв., в том числе в сочинениях современников-иностранцев о Московском государстве, информации уголовно-правового характера, а также в подборе научных и учебных изданий, в которых затрагиваются различные аспекты уголовного права Московского государства;

2) упорядочение собранного материала с учетом принятой в работе периодизации и исходя из системы уголовного права;

3) изучение соответствующих уголовно-правовых положений юридических актов, их сопоставление друг с другом и с иными первоисточниками, определение влияния религиозных, политических, социальных и других факторов на содержание и развитие норм и институтов московского уголовного права;

4) анализ имеющихся в научной литературе трактовок и даваемых учеными оценок отдельных норм, институтов и в целом уголовного права Московского государства.

Объектом диссертационного исследования являются общественные отношения, урегулированные нормами уголовного права Московского государства XIVЦXVIIавв.

Предметом диссертационного исследования выступают:

1) уголовно-правовые нормы и институты, предусмотренные нормативными правовыми актами Московского государства;

2) судебные приговоры по уголовным делам;

3) нормы обычного уголовного права, о содержании которых можно судить по соответствующим внешним проявлениям;

4) нормы западноевропейского уголовного законодательства XIVЦXVIIавв., устанавливавшие за совершение преступлений смертную казнь, и практика их применения;

5) исторические документы московской эпохи, в том числе сочинения современников-иностранцев о Московском государстве;

6) научные и учебные публикации, в которых затрагиваются те или иные аспекты уголовного права Московского государства.

Методологической основой диссертации служат такие принципы научного познания, как историзм, объективность, системность и комплексность. Исследование осуществлено с использованием возможностей диалектического, догматического (формально-логического), системного, историко-правового, сравнительно-правового и других методов научного познания.

Теоретической основой диссертации, учитывая ее двоякий, историко-правовой и уголовно-правовой характер, являются научные и учебные работы дореволюционных, советских и современных ученых как по истории государства и права (в частности, труды А.аМ. Величко, М.аФ. Владимирского-Буданова, И.аА. Исаева, В.аН. Латкина, Р.аС. Мулукаева, А.аП. Печникова, В.аА. Рогова, В.аИ. Сергеевича, Ю.аП. Титова, В.аА. Томсинова, О.аИ. Чистякова, С.аВ. Юшкова и др.), так и по уголовному праву (исследования Л.аС. Белогриц-Котляревского, Б.аВ. Волженкина, Б.аВ. Здравомыслова, Л.аЛ. Кругликова, В.аН. Кудрявцева, Н.аФ. Кузнецовой, А.аВ. Наумова, А.аА. Пионтковского, А.аИ. Рарога, Н.аД. Сергеевского, Н.аС. Таганцева, Б.аС. Утевского, А.аИ. Чучаева, М.аД. Шаргородского и др.). Кроме того, диссертация базируется на положениях работ по теории, методологии и методике научных исследований, принадлежащих перу И.аД. Ковальченко, В.аИ. Крутова, И.аН. Кузнецова, В.аК. Лукашевича, Г.аИ. Рузавина, Р.аА. Сабитова и др.

Источниковую базу диссертации образуют свыше 11 тысяч законов, судебных приговоров и других юридических и иных актов, напечатанных в следующих важнейших изданиях: Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной Коллегии Иностранный дел (4 части), Полное собрание законов Российской Империи, с 1649 года (2,5 тома), Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской Империи Археографическою Экспедициею Императорской Академии Наук (4 тома), Акты юридические, или Собрание форм старинного делопроизводства. Изданы Археографическою Комиссиею (1 том), Акты исторические, собранные и изданные Археографическою Комиссиею (5 томов), Дополнения к Актам историческим, собранные и изданные Археографическою Комиссиею (12 томов), Акты, относящиеся до юридического быта древней России (3 тома), Акты Московского государства, изданные Императорскою Академиею Наук (3 тома), Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV - начала XVIав. (3 тома), Памятники русского права (5 выпусков), Российское законодательство ХЦХХ веков (3 тома) и Законодательные акты Русского государства второй половины XVI - первой половины XVII века: Тексты (1 том). Фактически в работе имеются ссылки на более чем 500 юридических источников.

Хронологические рамки исследования ограничены периодом XIVЦXVIIавв., причем обе временные границы являются весьма условными.

Особенно это относится к точке отсчета, поскольку в историографии отсутствует единство мнений относительно момента возникновения Московского государства (XIII, XIV или XVав.). В качестве исходного пункта нами выбран XIVав., так как именно тогда на северо-востоке Руси усилились процессы объединения русских земель под властью Великого Князя Московского и, по сути, стало образовываться единое Русское (Московское) государство с присущей ему системой права.

Что касается конечной временной границы московской эпохи, то она может быть обозначена с большей определенностью. На наш взгляд, Московское государство кануло в лету 29 января 1696аг., когда закончилось двоевластие Царей-соправителей Ивана и Петра Алексеевичей (после смерти первого) и началось единоличное правление ПетрааI. С этого момента Россия фактически вступила на новый путь развития, характеризовавшийся стремлением власти перестроить государственный, общественный и правовой уклад страны по западноевропейским образцам.

Очерченная указанными хронологическими рамками история права Московского государства, в том числе история его уголовного права, в свою очередь подразделяется нами на три периода, исходя из такого формального критерия, как принятие двух основополагающих законодательных актов - Судебника 1550аг. и Уложения 1649аг. Следовательно, первый период включает время с XIVав. по середину XVIав., второй - с середины XVIав. по середину XVIIав., и третий - вторую половину XVIIав. Уголовно-правовые постановления Уложения 1649аг. в силу совершенно особого значения этого памятника права в истории отечественного права в целом и московского права в частности рассматриваются отдельно. В то же время мы сочли нецелесообразным разбивать первый период на два самостоятельных, разделенных Судебником 1497аг., поскольку никаких сколько-нибудь значимых различий между ними в правовом и уголовно-правовом регулировании не было.

Научная новизна диссертации состоит в том, что избранная для научного исследования тема еще не изучалась столь масштабно. Диссертация является первой самостоятельной, логически завершенной монографической работой, в которой на основе привлечения обширного круга юридических актов и исторических источников московской эпохи, а также с учетом опубликованных научных трудов по данной теме осуществлен всесторонний, комплексный и углубленный анализ истории уголовного права Московского государства и получены важные для развития историко-правовой науки и вообще юриспруденции результаты.

Всесторонний характер настоящего исследования выражается в том, что в нем впервые в рамках одной работы уголовное право Московского государства изучается через призму практически всех его институтов. В диссертации нашли отражение такие вопросы, как: религиозные основы и юридические источники уголовного права России XIVЦXVIIавв.; понятие и признаки преступления; субъект преступления; объективная и субъективная стороны преступления; множественность преступлений; соучастие в преступлении и прикосновенность к преступлению; неоконченное преступление; обстоятельства, исключающие преступность деяния; виды преступлений; понятие и цели наказания; виды наказаний и их исполнение; влияние сословного и должностного положения на наказание; лица, которые могли понести наказание; количество наказаний за преступление; назначение наказания; освобождение от наказания; амнистия и помилование.

Комплексность исследования заключается в том, что в нем впервые представлена целостная, систематизированная картина развития отечественного уголовного права в XIVЦXVIIавв. Этим диссертация отличается от других научных работ, относящихся к данной теме, в которых соответствующие нормы и (или) институты рассматриваются сами по себе, в отрыве от других уголовно-правовых положений. Недостатком такого сугубо аналитического подхода является то, что, условно говоря, при наличии множества самостоятельных и не связанных друг с другом фрагментов мозаики отсутствует полотно как таковое. В настоящей же диссертации имеющиеся разрозненные знания о различных сторонах уголовного права Московского государства сведены воедино и приведены в систему.

Что касается такой составляющей научной новизны диссертации, как ее углубленный характер, то она проявляется в следующем.

Во-первых, впервые в научной литературе исследование уголовного права Московского государства произведено на основе изучения практически всего массива юридических актов, которые вышли в свет с начала XIXав. по наше время. Если в историко-правовых параграфах большинства научных работ уголовно-правовому анализу подвергаются лишь крупнейшие памятники московского права и некоторые другие законы, то при подготовке настоящей диссертации, как уже отмечалось, было изучено свыше 11 тысяч юридических и иных источников XIVЦXVIIавв., из которых фактически использовано в работе более 500. Значительная часть юридических актов, на которые имеются ссылки в диссертации, насколько известно автору, никогда ранее не встречалась в уголовно-правовых исследованиях.

Во-вторых, впервые в качестве полноценного источника для изучения уголовного права России московской эпохи выступают переведенные на русский язык свидетельства современников-иностранцев о Московском государстве. Данный источник уже попадал в фокус зрения ученых, в том числе специалистов в области истории уголовного права, но несмотря на свое колоссальное научное значение, разрабатывался ими (за некоторыми исключениями) не настолько активно, как он того, безусловно, заслуживает. В настоящей работе этот пробел устранен. Всего в ней использовано около 100 сообщений современников-иностранцев о России XVЦXVIIавв., которые главным образом принадлежат перу выходцев из Европы. Объема уголовно-правовой информации, содержащейся в записках иностранцев о Московском государстве, оказалось достаточно для того, чтобы выделить в самостоятельный структурный элемент диссертации главу о русском уголовном праве XVЦXVIIавв. по свидетельствам современников-иностранцев.

В-третьих, в работе впервые дается характеристика библейских корней уголовного права Московского государства и его юридических источников - нормативных правовых актов, обычного права и судебной практики. Некоторые аспекты проблемы источников московского уголовного права, например, такой, как его религиозные истоки, вообще не рассматривались учеными. Другие же, как правило, затрагивались ими лишь вскользь и эпизодически, не применительно к уголовному праву Московского государства, а в рамках общей характеристики источников права того или иного исторического периода.

В-четвертых, в диссертации воплощен новый подход к изложению вопроса о смертной казни в Московском государстве. Традиционно он освещается лишь в одном ракурсе, а именно путем рассмотрения законодательного регулирования высшей меры наказания. Автор же исследует проблему смертной казни в России XIVЦXVIIавв. в двояком разрезе: не только в плане закрепления этого вида наказания в законодательстве, но и в контексте его применения на практике. Кроме того, для получения более полного и объективного представления о проводимой Московским государством карательной политике сведения о смертной казни в России сопоставляются по этим параметрам с соответствующими показателями в странах Западной Европы XIVЦXVIIавв.

Наконец, научная новизна исследования выражается в том, что привлечение значительного числа источников дало возможность, с одной стороны, по-новому взглянуть на ряд уже известных историко-правовой науке уголовно-правовых постановлений московской эпохи, критически оценить некоторые их научные трактовки и предложить собственное их толкование, а с другой стороны, впервые обозначить и подвергнуть научному осмыслению те нормы уголовного права Московского государства, которые до сих пор не попадали в поле зрения ученых.

В результате проведенного диссертационного исследования на защиту выносятся следующие положения:

1) духовным фундаментом уголовного права Московского государства являлось Слово Божие. Ветхо- и Новозаветные положения предопределяли характер его уголовной политики и содержание уголовно-правовых норм и институтов;

2) нормативные правовые акты (законы) как источник уголовного права Московского Государства имели несколько важных отличительных черт. Во-первых, они не являлись основным источником права в Московском государстве, особенно в начальный период его развития. Во-вторых, законами в Московском государстве, по сути, являлись любые нормативные правовые акты вне зависимости от их названия, которые исходили от Верховной государственной или церковной власти. В-третьих, в русском праве XIVЦXVIIавв. отсутствовало строгое разделение правовых норм по отраслям права и их объединение в рамках отдельных отраслевых нормативных правовых актов, поэтому многие московские законы писались таким образом, что в одной статье могли одновременно содержаться и уголовно-правовые, и уголовно-процессуальные постановления. Наконец, в Московском государстве имела место множественность законов - как общероссийских, так и ограниченной по территории и кругу лиц сферы действия, которые в своей совокупности наряду с другими источниками права образовывали отрасль уголовного права;

3) с точки зрения содержания уголовно-правовых норм ключевым источником уголовного права Московского государства являлось обычное право, которое оказывало непосредственное влияние как на законодательную деятельность, так и на судебную практику. В плане соотношения закона и обычного права как источников уголовного права правовое регулирование могло осуществляться различным образом. Во-первых, определенная уголовно-правовая норма в законе могла отсутствовать, и соответствующие отношения в этом случае регламентировались обычным правом. Во-вторых, закон мог предусматривать конкретную уголовно-правовую норму, но при этом ее содержание определялось не законом, а обычным правом. В-третьих, сформулированная в законе уголовно-правовая норма могла являться воплощением обычно-правовых воззрений народа на ту или иную жизненную ситуацию. Наконец, закон мог отменять обычную уголовно-правовую норму и заменять ее новым правилом поведения, отражавшим позицию законодателя;

4) огромное значение для уголовного права Московского государства имела судебная практика. Ее роль была двоякой. С одной стороны, она могла служить основанием для внесения конкретных уголовно-правовых норм в закон и определения их формулировок, а также могла корректировать и дополнять законодательные постановления. С другой стороны, в случае отсутствия необходимых законодательных норм судебная практика выступала в качестве непосредственного источника уголовного права, регулировавшего соответствующие общественные отношения;

5) в уголовном праве Московского государства некоторые известные современному уголовному праву термины, например, воровство, насильство, казнь, имели иное значение, чем в настоящее время. Игнорирование этого факта при анализе соответствующих уголовно-правовых норм приводит к их ошибочным трактовкам;

6) несмотря на встречающиеся в некоторых сочинениях современников-иностранцев о России XVIЦXVIIавв. и отечественных источниках указания на то, что к уголовной ответственности могли быть привлечены животные и неодушевленные предметы, на самом деле субъектом преступления в Московском государстве признавался исключительно человек;

7) причина криминализации Уложением голого умысла на жизнь или здоровье Государя и помышлении холопа на жизнь своего господина заключалась в представлении о мысли как о потенциальном действии. Законодатель исходил из того, что умысел на жизнь Царя или холоповладельца являлся первой стадией, зачаточной формой бунта низших против высших, который, не будучи сразу пресеченным посредством наказания, мог впоследствии из сферы крамольных мыслей, намерений и желаний перерасти в конкретное преступление;

8) понятия головная татьба и государское убойство, используемые в Судебниках XVЦXVIIавв., означали, соответственно, похищение свободного человека с целью его продажи в рабство и убийство холопом своего господина или убийство крестьянином своего помещика или вотчинника. Оба эти преступления, а также крамола, церковная татьба, подмет и зажигательство карались смертной казнью сами по себе в силу своей повышенной общественной опасности, независимо от того, были ли они совершены ведомым лихим человеком или нет;

9) предусмотренное памятниками права Московского государства XIVЦXVIавв. понятие поличное означало похищенное имущество, которое затем было в соответствующем процессуальном порядке обнаружено у преступника под замком и тем самым уличало его в совершенном преступлении;

10) повышенная наказуемость татьбы по сравнению с грабежом была обусловлена не только моральным фактором, как отмечается в литературе, но и социальным, заключавшимся в специфике жизненного уклада того времени. В отличие от грабежа кража являлась не однообъектным, а многообъектным преступлением, поскольку наносила не только имущественный ущерб конкретному лицу, но и разрушала внутриобщинный мир;

11) мошенничество в уголовном праве Московского государства означало хищение чужого имущества путем обмана. Данным понятием прежде всего охватывались случаи, когда потерпевший покупал у преступника некачественный или фальсифицированный товар по неоправданно заниженной цене. При этом в отличие от татьбы повторное мошенничество не влекло за собой смертной казни;

12) принцип равного суда и расправы, о котором говорилось в преамбуле Уложения, имел двоякое значение. Во-первых, он заключался не в равенстве наказаний для всех, невзирая на социальную принадлежность и занимаемые должности, а в равной обязанности всех Государевых подданных нести уголовную ответственность за преступные деяния. Причем это законодательное требование не просто провозглашалось, но и реализовывалось на практике. Во-вторых, принцип равенства предполагал приведение многочисленных правовых источников, по-разному регулировавших соответствующие отношения, к единому знаменателю, каковым стало Уложение, и распространение на всех одного, хотя и не одинакового для всех, закона;

13) по количеству преступлений, за совершение которых назначалась смертная казнь, а также по ее способам и масштабам применения проводившаяся в Московском государстве уголовная политика была более гуманной и цивилизованной, чем в современных ему странах Западной Европы;

14) включая нормы о тюремном заключении в Судебник 1550аг., законодатель применял те языковые средства, в том числе просторечные, которые находил нужными, привычными или удобными, понимая, что они будут восприняты адекватно. Поэтому не стоит придавать значения отсутствию в Судебнике единой формулировки тюремного заключения, а также преувеличивать смысловую нагрузку используемого в нем словосочетания кинуть в тюрьму, как делают некоторые ученые;

15) в XVIIав., если не раньше, произошел отказ от наказания в виде пожизненного лишения свободы. Именно этим объясняется его отсутствие в Уложении;

16) свидетельства современников-иностранцев об уголовном праве Московского государства имеют две особенности. С одной стороны, когда они говорят о конкретных фактах, их сообщения, как правило, являются правдивыми, поскольку находят подтверждение в соответствующих отечественных источниках. С другой стороны, даваемые иностранцами общие оценки русского уголовного права чаще всего носят необъективный, русофобский характер.

Научная новизна диссертации обусловливает ее теоретическое значение. Оно заключается в постановке и решении крупной научной проблемы в рамках одного из ключевых направлений в науке истории государства и права и юридической науке вообще. Работа существенно развивает, дополняет, уточняет и корректирует имеющиеся представления о специфике уголовного права Московского государства, а также восполняет целый ряд пробелов в научных знаниях о нем. Кроме того, в результате проведенного исследования дается всесторонняя, комплексная и углубленная характеристика истории развития уголовного права России в эпоху Московского государства. Основные положения диссертации, высказанные автором предположения, сделанные им выводы и введенные в научный оборот источники могут быть использованы в дальнейших научных изысканиях.

Практическая значимость диссертации определяется тем, что ее материалы могут быть приняты во внимание при подготовке учебных изданий по истории государства и права с целью более точного отражения в них особенностей развития русского уголовного права в XIVЦXVIIавв.. Кроме того, диссертационное исследование может служить подспорьем при проведении учебных занятий по истории отечественного государства и права, уголовному праву, историко-правовым специальным курсам, а также при изучении этих дисциплин.

Что касается внедрения положений диссертации в уголовное и уголовно-исполнительное законодательство и судебную практику Российской Федерации, то этот вопрос весьма сложный и неоднозначный.

С одной стороны, ни о каком чисто механическом заимствовании из московского уголовного права норм, институтов и вариантов решения тех или иных уголовно-правовых проблем не может быть и речи. Сейчас это невозможно как в силу существенных, а порой и кардинальных различий между двумя историческими эпохами, так и потому, что нынешнее уголовное право России преимущественно базируется на ином теоретическом фундаменте, чем уголовное право Московского государства.

С другой стороны, современному российскому законодателю, думается, было бы полезно хотя бы отчасти воспринять общий подход к законотворчеству, который был присущ разработчикам законов в Московском государстве. Он выражался в том, что московские законы создавались, исходя не из неких абстрактных юридических представлений и конструкций и не путем слепого копирования иностранных уголовно-правовых норм, а на основе конкретных религиозно-нравственных установок и обычно-правовых воззрений, господствовавших в русском обществе, и с учетом соответствующей судебной практики. Если бы законодатель Российской Федерации в большей степени принимал в расчет указанные факторы, то это, на наш взгляд, могло бы повысить качество уголовно-правового регулирования за счет сведения к минимуму возможности появления на свет неэффективных уголовно-правовых постановлений.

Апробация результатов исследования осуществлялась на протяжении всего периода работы над диссертацией и выражалась в ее обсуждении на кафедре государственно-правовых дисциплин Российской Академии адвокатуры и нотариата; в изложении основных положений диссертации в 4 монографиях и 1 учебно-методическом пособии, в 56 опубликованных научных статьях и сообщениях, в том числе в 11 публикациях в изданиях, входящих в Перечень рецензируемых научных журналов, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученых степеней доктора и кандидата наук; в выступлениях с докладами по теме диссертации на международных и всероссийских научных конференциях; в использовании результатов исследования при проведении учебных занятий по истории отечественного государства и права и уголовному праву.

Структура диссертации подчинена требованиям логики исследования и включает в себя введение, пять глав, распадающихся на пятнадцать параграфов, заключение и список использованных источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, характеризуется состояние научной разработки проблемы, указываются цели и задачи работы, определяются ее объект и предмет, методологическая и теоретическая основы, называется источниковая база диссертации, обозначаются ее хронологические рамки, раскрываются научная новизна исследования, формулируются основные положения, выносимые на защиту, аргументируются теоретическое и практическое значение работы, приводятся сведения об апробации результатов проведенного исследования, показывается ее структура.

Первая глава диссертации Теоретико-методологические основы изучения уголовного права Московского государства состоит из двух параграфов.

В первом параграфе Значение историко-правовых исследований и их методология рассматриваются такие вопросы, как актуальность историко-правовых исследований уголовного права, их ключевые задачи, взаимосвязь историко-правовой науки с другими науками, научные основы изучения истории уголовного права.

Необходимость познания эволюции уголовного права предопределяется тем колоссальным значением, которые имеют исследования истории государства и права вообще. Анализ государственных и правовых явлений прошлого дает возможность обогатиться знанием историко-правового опыта, что позволяет глубже постичь суть и закономерности развития государства и права как общественного процесса. Поэтому изучение уголовного права в историческом ракурсе способствует не только уяснению сущности, содержания, структуры уголовно-правовых постановлений прошедших эпох и их взаимосвязей с другими элементами правовой системы, но и познанию предпосылок их появления на свет, а также определению степени эффективности уголовно-правовых норм и институтов с точки зрения полученных результатов. А это в свою очередь может повлиять на качество современного уголовно-правового регулирования, поскольку зная уголовное право прошлого, законодатель будет заимствовать из него только то, что, с одной стороны, доказало свою эффективность, а с другой, соответствует реалиям сегодняшнего дня.

Из указанного значения историко-правовых исследований в рамках уголовного права вытекают их главные задачи: установление причин и условий возникновения и последующего изменения уголовно-правовых норм и институтов; обнаружение тенденций и закономерностей развития уголовного права; определение критериев эффективности и жизнеспособности уголовно-правовых явлений в различных исторических условиях.

Решение этих задач невозможно без использования научных средств из арсенала теории государства и права и других юридических наук, а также философии. Именно последней разработаны принципы и методология историко-правовых исследований. В качестве их научной основы выступает принцип историзма, опирающийся на законы диалектики. Применительно к истории уголовного права он означает, что происхождение, содержание и изменения уголовно-правовых норм и институтов были обусловлены особенностями государственного и общественного развития в соответствующую историческую эпоху, а также господствовавшими политико-правовыми взглядами на преступление и наказание.

Принцип историзма относится к высшему, философскому уровню научной методологии историко-правовых исследований. В них также используются общенаучные и частнонаучные (специальные) методы.

Во втором параграфе Источники права в правовой системе Московского государства раскрывается специфика юридических источников московского права.

Нормативные правовые акты (законы) как источник права Московского государства имели ряд важных отличительных черт. Во-первых, они не являлись основным источником права в Московском государстве, особенно в начальный период его развития. В то же время значение законов в правовом регулировании было велико, а в некоторых случаях никакие другие источники, кроме закона, не могли регламентировать соответствующие вопросы. Во-вторых, законами в Московском государстве, по сути, являлись любые нормативные правовые акты вне зависимости от их названия, которые исходили от Верховной государственной или церковной власти. В-третьих, в русском праве XIVЦXVIIавв. отсутствовало строгое разделение правовых норм по отраслям права и их объединение в рамках отдельных отраслевых нормативных правовых актов, поэтому многие законы писались таким образом, что в одной статье могли одновременно содержаться, в частности, и материально-правовые, и процессуально-правовые постановления. Наконец, в Московском государстве имела место множественность законов - как общероссийских, так и ограниченной по территории и кругу лиц сферы действия, которые в своей совокупности наряду с другими источниками права образовывали соответствующую отрасль права.

В Московском государстве обычное право имело гораздо большее значение, чем в настоящее время. На протяжении всего московского периода русской истории оно не просто воспринималось как неотъемлемая часть отечественного права, но и успешно конкурировало с законом за право считаться главным источником права. И хотя значение закона постоянно и неуклонно возрастало, позиции правовых обычаев в Московском государстве продолжали оставаться очень сильными. Обычное право оказывало непосредственное влияние на законодательную деятельность и судебную практику.

Последняя также являлась важнейшей составной частью права Московского государства. Многочисленные суды не только применяли, но и творили право, своими решениями изменяя и дополняя его, двигая вперед законодательную деятельность, а также создавая новые правовые нормы. Судебные акты не только являлись актами применения права, но и выступали в качестве источника права, регулировавшего общественные отношения в отсутствие соответствующих законодательных постановлений.

Вышеназванные особенности юридических источников московского права имели прямое отношение к источникам его уголовного права.

Анализ данных источников, а также духовных основ русского уголовного права XIVЦXVIIавв. представлен во второй главе диссертации Религиозные основы и юридические источники уголовного права Московского государства, которая состоит из трех параграфов.

В первом параграфе Религиозные основы уголовного права Московского государства рассматриваются библейские корни уголовно-правовых постановлений московской эпохи.

Такое ключевое понятие уголовного права, как понятие преступления, восходит к грехопадению Адама и Евы. Оно было не просто первым грехом человека, но и его первым преступлением, то есть нарушением установленного Богом запрета. Следовательно, понятие преступления исторически и этимологически имеет глубокий религиозный смысл и означает не что иное, как переступление через закон - Божий и (или) человеческий. А поскольку законы христианского государства не могут или, по крайней мере, не должны противоречить Божией воле и Божиему Закону, то любое преступление одновременно является грехом и потому в силу своей двойственной природы требует и двоякого светско-религиозного реагирования. Подобного взгляда на преступление придерживалось и уголовное право Московского государства.

Библейские начала находили воплощение и в уголовно-правовой оценке самих преступлений. Например, религиозные преступления в Московском государстве считались тягчайшими преступлениями, поскольку нарушали первую и важнейшую заповедь, данную человеку Богом. Никакие другие преступления, по убеждению тогдашнего общества, не могли быть столь же губительными для христианских душ, как преступления против веры и Церкви. Поэтому среди всех уголовно наказуемых деяний они занимали первое место. Точно так же, опираясь на библейские постановления, московское уголовное право расценивало совершение преступления против отца или матери как отягчающее наказание обстоятельство и устанавливало за преступления детей против родителей повышенные наказания.

При определении уголовной ответственности и назначении наказаний во внимание принимались и объективные, и субъективные признаки преступления, что соответствовало ветхозаветным представлениям. При этом именно эпоха Московского государства стала поворотным этапом в эволюции взглядов на субъективную сторону преступления. Если в домосковский период она отражалась в памятниках права весьма слабо, то в Уложении 1649аг. и других законодательных и прочих юридических актах XVIIав. признаки субъективной стороны уже играли чрезвычайно важную роль.

В вопросе о целях наказания и средствах их достижения уголовное право Московского государства также двигалось в русле Священного Писания. Вслед за ним оно предусматривало, что наказание в первую очередь должно быть нацелено на воздаяние преступнику за то зло, которое он причинил своим поступком. Наряду с целью покарания преступника наказание преследовало и такую цель, как предупреждение преступлений. Она достигалась путем устрашения и исправления, и оба эти средства были санкционированы Священным Писанием. Причем идея исправления преступника посредством наказания для христианского и, следовательно, московского уголовного права была главенствующей. В самом понятии наказание воплощалась мысль о том, что оно представляло собой особый церковно-государственный наказ преступнику, его наставление, поучение, направленное на формирование у него социально приемлемых жизненных ориентиров. С идеей исправления преступника неразрывно связан и такой краеугольный камень христианского уголовного права и правосудия, как принцип милости. Памятники права Московского государства и другие документы эпохи изобилуют примерами различных форм проявления милости к преступникам.

Несмотря на неоспоримое влияние Слова Божия на уголовное право Московского государства, в нем, однако, встречались и такие нормы, которые не вполне соответствовали библейским принципам.

Во втором параграфе Нормативные правовые акты как источник уголовного права Московского государства дается общая характеристика законодательных источников отечественного уголовного права XIVЦXVIIавв.

Прежде всего рассматриваются такие крупнейшие памятники права Московского государства, как Судебники 1497 и 1550агг. и Уложение 1649аг. Указываются их структура и источники, отмечаются наиболее важные для уголовного права моменты. Например, констатируется, что в Судебнике 1550аг. впервые была закреплена норма о действии закона во времени, предусматривавшая, что закон не имеет обратной силы. При этом в отличие от современного уголовного законодательства, допускающего такую возможность в случае, если новый закон является более мягким по сравнению с прежним, Судебник не делал никаких исключений из этого правила. Точно так же впоследствии подходило к решению этого вопроса и Уложение.

Применительно к последнему подчеркивается, что его значительную часть образовывали уголовно-правовые нормы, объединенные в развернутую, хотя и не всегда строго выдержанную систему. Формулируя их, создатели Уложения учли накопленный предыдущими поколениями опыт борьбы с преступностью, воплотили в букве закона новые тенденции в уголовно-правовом регулировании, приняли к сведению и внесли в Уложение соответствующие положения зарубежного законодательства, приблизив их к условиям русской действительности. Очевидным свидетельством успеха уголовного законотворчества авторов Уложения явилось то, что все последующее уголовное право России базировалось на началах, лежавших в основе именно Уложения 1649аг.

Помимо Судебников и Уложения дается общая характеристика ряда других нормативных правовых актов: церковных уставов Древнерусского государства, уставных грамот наместничьего управления, губных и земских грамот, уставных книг Разбойного приказа, Стоглава, Новоуказных статей. Отмечается важное значение многочисленных документов-инструкций различным должностным лицам в механизме уголовно-правового регулирования.

В третьем параграфе Обычное право и судебная практика как источники уголовного права Московского государства показывается влияние обычного права и судебной практики на московское уголовное право.

В плане соотношения закона и обычного права как источников данной отрасли права правовое регулирование могло осуществляться различным образом. Во-первых, определенная уголовно-правовая норма, в частности, о крайней необходимости, в законе могла отсутствовать, и соответствующие отношения в этом случае регламентировались обычным правом. Во-вторых, закон мог предусматривать конкретную уголовно-правовую норму, но ее содержание определялось не законом, а обычным правом. Например, устанавливая в Судебниках уголовную ответственность за татьбу, ябедничество, лай и другие преступления, законодатель не раскрывал их составы, поскольку опирался на соответствующие обычно-правовые конструкции. В-третьих, сформулированная в законе уголовно-правовая норма могла являться воплощением обычно-правовых воззрений народа на ту или иную жизненную ситуацию. В этом случае нормы обычного уголовного права, сохраняя свое содержание, фактически меняли только форму, приобретая законодательно утвержденный статус. Статьи же закона в свою очередь являлись ни чем иным, как теми же обычными уголовно-правовыми нормами, но зафиксированными в письменном виде. Например, повышенная наказуемость кражи по сравнению с грабежом предопределялась специфическим народным восприятием как самой личности вора, так и особой общественной опасностью содеянного им. Наконец, закон мог отменять обычную уголовно-правовую норму и заменять ее новым правилом поведения, отражавшим позицию законодателя. В частности, вопреки ранее сложившейся традиции Судебник 1497аг. запретил судьям и другим судебным чиновникам брать посулы, а населению - давать их.

Таким образом, в содержательном плане обычное право являлось важнейшим источником уголовного права Московского государства.

Судебная практика также имела колоссальное значение для уголовного права. Ее роль была двоякой. С одной стороны, она могла, во-первых, служить основанием для внесения конкретных уголовно-правовых норм в закон и определения их формулировок. Московское законодательство вырастало из судебной практики, базировалось на ней, являлось ее следствием и порождением. Во-вторых, судебная практика могла корректировать и дополнять законодательные постановления. Например, наиболее распространенной формой отступления судебной практики от закона являлось смягчение предусмотренных им наказаний.

С другой стороны, при отсутствии необходимых законодательных норм судебная практика выступала в качестве непосредственного источника уголовного права. Причем она могла восполнять пробелы в законодательстве не только в отношении отдельных преступлений, но даже и их групп, как произошло с преступлениями против Государской чести.

Особое значение для уголовного права имели судебные решения Государя и (или) Боярской думы. В некоторых случаях они выходили за рамки судебного прецедента и приобретали характер закона. Структурно такие решения состояли из двух частей: во-первых, из собственно вердикта в отношении конкретного обвиняемого и, во-вторых, из общей уголовно-правовой нормы, которая была призвана регулировать соответствующие отношения в будущем. Возникавшие на основе судебных приговоров законы были троякого рода: одни делали общеобязательным то решение, которое было принято судом; другие, напротив, воплощали иной подход к разрешению проблемы по сравнению с тем, который нашел отражение в приговоре; наконец, третьи просто устанавливали определенные правила поведения, но поводом к их законодательному закреплению служило именно рассмотренное судом дело.

Таким образом, как и в случае с обычным правом, роль судебной практики в уголовном праве Московского государства была огромной.

В четырех параграфах третьей главы диссертации Уголовное право Московского государства XIVЦXVIIавв.: характеристика основных норм и институтов в рамках принятой в работе периодизации рассматриваются все важнейшие институты Общей и Особенной частей уголовного права.

В первом параграфе Развитие уголовного права Московского государства в XIVав. Ц первой половине XVIав. анализируются уголовно-правовые постановления Судебника 1497аг. и других юридических актов данной эпохи.

В частности, отмечается, что в этот период в правовом сознании стало зарождаться и укрепляться убеждение в том, что преступление наносит урон всему социальному и правовому укладу, а значит, ему присущ признак общественной опасности. Также оно стало постепенно восприниматься как формально запрещенное деяние, то есть поведение, выходившее за рамки установленных государством или Церковью предписаний. Наконец, преступление расценивалось не просто как невыполнение властных требований, но и как грех. Впрочем, древнерусское понимание преступления как лобиды по-прежнему было весьма сильным.

Субъектом преступления признавался только человек. Важным новшеством уголовного права Московского государства было введение понятия ведомого лихого человека, то есть закоренелого преступника, рецидивиста.

В памятниках права XIVав. - первой половины XVIав. некоторое отражение нашли субъективные признаки преступления, институты множественности преступлений и соучастия в преступлении.

В Судебнике 1497аг. были представлены четыре категории преступлений: государственные, имущественные, преступления против личности, преступления против правосудия и служебные преступления судебных должностных лиц. При этом в Судебнике имела место не система преступлений, а их простое перечисление. В других нормативных правовых актах встречались некоторые иные виды преступлений.

В понимании наказания в XIVав. - первой половине XVIав. происходили перемены, аналогичные изменениям во взгляде на преступление. Государственная власть все чаще брала на себя инициативу в деле борьбы с преступностью и активнее привлекала общество к участию в преследовании и искоренении преступников. Параллельно с этим в правосознании все более укреплялась мысль о публично-правовом значении наказания. Оно должно было служить в руках государства инструментом защиты не только конкретного пострадавшего, но и всего общества от преступных посягательств.

Целями наказания являлись воздаяние преступнику и предупреждение преступлений путем устрашения, клеймения преступников и нравственного влияния на них наказания.

Система наказаний включала смертную и торговую казни, денежно-имущественные наказания, выдачу головой на продажу, лишение свободы, изгнание из места жительства, опалу, членовредительство, клеймение.

Наказание носило всесословный и, по общему правилу, индивидуальный характер. Имели место множественные и неопределенные наказания. Допускалось освобождение от наказания в связи с примирением с потерпевшим.

Во втором параграфе Уголовное право Московского государства во второй половине XVIав. Ц первой половине XVIIав. показываются изменения в уголовном праве, которые нашли отражение в Судебнике 1550аг., губном и земском законодательстве, других нормативных правовых актах второй половины XVIав. - первой половины XVIIав.

В частности, указывается, что в этот период стал гораздо четче выделяться формальный признак преступления - его противозаконность, запрещенность.

Ключевым законодательным новшеством, затрагивавшим субъективную сторону преступления, было принятие решения об отнесении убийства в драке или пьяным делом к категории неумышленных (лбезхитростных) деяний.

В памятниках права анализируемой эпохи существенно подробнее, чем ранее, освещались вопросы множественности преступлений и соучастия в преступлении в виде исполнительства (соисполнительства), пособничества и подстрекательства. Последние наиболее полно излагались в актах губного законодательства. Уголовному праву также был известен институт прикосновенности к преступлению, формами которой являлись недоносительство, укрывательство и попустительство.

По сравнению с Судебником 1497аг. Судебник 1550аг. расширил перечень преступлений, в частности, криминализировав мошенничество и подделку документов, а также внес ряд изменений в формулировки самих преступлений, например, уточнив состав грабежа.

Другие нормативные правовые акты вводили ответственность за преступления должностных лиц губных и земских органов, преступления военного характера, сословные преступления, преступления против общественной безопасности и здоровья населения, преступления, совершавшиеся в Сибири. Вместе с обновлением системы преступлений в уголовном праве происходили изменения, затрагивавшие иные, уже известные категории правонарушений - религиозные, государственные, должностные, имущественные и др.

Если на предыдущем этапе эволюции уголовного права Московского государства цель предупреждения преступлений путем устрашения лишь подразумевалась, то отныне она стала четко обозначаться в некоторых уголовно-правовых нормах.

Система наказаний во второй половине XVIав. - первой половине XVIIав. заметно расширилась. В Судебнике 1550аг. нашли отражение как наказания, имевшиеся в Судебнике 1497аг., так и новые наказания, такие, как тюремное заключение, отрешение от должности, штраф, опала и наказание, что Государь укажет. В нормативных правовых актах, изданных после принятия Судебника 1550аг., были представлены ссылка, лишение права обращения в суд, клеймение и специальные наказания, налагавшиеся на служилых людей.

Третий параграф Нормы и институты Общей и Особенной частей уголовного права в Уложении 1649аг. посвящен уголовно-правовой характеристике Уложения 1649аг. как крупнейшего памятника права Московского государства.

В Уложении нашли отражение все три признака преступления: его формальная запрещенность, греховность и общественная опасность.

Согласно Уложению, выяснение психического отношения лица к содеянному являлось неотъемлемым элементом процесса расследования. Уложению, как и более ранним памятникам права, было свойственно подразделение деяний на умышленные и неумышленные. К последним относились неосторожные преступления и невиновно совершенные деяния, причем строгое различие между ними не всегда проводилось. Также Уложению были известны преступления с двумя формами вины.

Соучастие распадалось на простое (соисполнительство) и с распределением ролей, при котором различались исполнитель, инициатор (организатор или подстрекатель) и пособник. Соучастники могли нести одинаковую или различную ответственность, либо наказание могло налагаться только на инициатора преступления. За эксцесс исполнителя другие соучастники ответственности не несли.

Формами уголовно наказуемой прикосновенности к преступлению являлись недоносительство, укрывательство и попустительство. Между формами прикосновенности к преступлению не всегда проводилось четкое разграничение.

В отличие от Судебников, которые обходили молчанием вопрос о наказуемости неоконченного преступления, Уложение не оставило эту проблему без внимания. Наряду с оконченным преступлением оно предусматривало обнаружение преступного умысла, приготовление к преступлению и покушение на преступление. Ответственность за голый умысел и предварительную преступную деятельность была двоякой: в одних случаях содеянное (задуманное) приравнивалось к оконченному преступлению и влекло для лица такое же наказание, в других случаях оно было более мягким.

Обстоятельствами, исключавшими преступность деяния, являлись необходимая оборона, причинение вреда при задержании преступника, крайняя необходимость и исполнение приказа или распоряжения.

В Уложении была предпринята попытка изложить преступления в виде определенной системы, в основу которой был положен преимущественно такой критерий, как объект преступления. В результате в Уложении более или менее четко прослеживается подразделение всех преступлений на четыре категории:

1) преступления против веры и Церкви;

2) преступления против государства (государственные (политические) преступления, преступления против правосудия, должностные преступления, преступления против порядка управления, воинские преступления);

3) преступления против общества (сословные преступления, преступления против общественного порядка и общественной нравственности, экономические преступления);

4) преступления против частных лиц (имущественные преступления, преступления против личности и семейных устоев).

По сравнению с Судебниками Уложение существенно расширило перечень преступлений и гораздо четче формулировало их объективные и субъективные признаки. Особенно ярко прогресс уголовного законотворчества составителей Уложения заметен на примере государственных (политических) преступлений.

Целями наказания по Уложению являлись возмездие преступнику, в том числе по принципу талиона, и предупреждение преступлений путем устрашения, воспрепятствования совершению новых преступлений и исправления преступника.

Система наказаний включала простую и квалифицированную смертную казнь, членовредительство, болезненные наказания (простое и квалифицированное битье кнутом и батогами), срочное и бессрочное тюремное заключение, ссылку, позорящие наказания, отрешение от должности, денежно-имущественные наказания (возмещение ущерба, штраф, конфискацию, взыскание долгов убитого из имущества убийцы, имущественные наказания для служилых людей в военное время), лишение доверия, неопределенные и церковные наказания.

Аргументируется тезис о том, что в отличие от памятников права предыдущей эпохи Уложение не упоминает пожизненное лишение свободы, поскольку к середине XVIIав. оно фактически было отменено в связи с неоправданной дороговизной и возможностью его замены более дешевыми и эффективными карательными мерами - телесными наказаниями и ссылкой.

Многие уголовно-правовые нормы Уложения предусматривали от двух до пяти наказаний за одно преступление.

Провозглашенный Уложением принцип равного суда и расправы имел двоякое значение. Во-первых, он заключался не в равенстве наказаний для всех, невзирая на социальную принадлежность и занимаемые должности, а в равной обязанности всех Государевых подданных нести уголовную ответственность за преступные деяния. Во-вторых, принцип равенства предполагал приведение многочисленных правовых источников, по-разному регулировавших соответствующие отношения, к единому знаменателю, каковым стало Уложение, и распространение на всех одного, хотя и не одинакового для всех, закона.

Наряду с наказанием в индивидуальном порядке Уложение предусматривало несколько случаев коллективной ответственности за совершенное преступление.

В четвертом параграфе Эволюция уголовного права Московского государства во второй половине XVIIав. рассматриваются основные изменения, произошедшие в уголовном праве после принятия Уложения.

Положения Общей части уголовного права, относящиеся к преступлению, не претерпели во второй половине XVIIав. каких-либо существенных изменений по сравнению с нормами Уложения и законодательства второй половины XVIав. - первой половины XVIIав. Система же преступлений в рассматриваемый период развивалась динамично.

В связи с охватившим страну церковным расколом был издан ряд законов, содержавших перечень раскольнических преступлений и устанавливавших за них наказания вплоть до квалифицированной смертной казни. Если предшествующие памятники права не раскрывали состав церковной татьбы, то во второй половине XVIIав. этот пробел был устранен. В частности, она стала подразделяться на святотатство, то есть кражу из церкви предметов культа, и кражу иного имущества, находившегося в церкви.

Новым преступлением против правосудия был признан побег из ссылки, который мог караться в том числе смертной казнью.

Очень широко представленные в законодательстве второй половины XVIIав. должностные преступления подразделялись на общедолжностные (например, взяточничество) и преступления должностных лиц в различных сферах: в военной, в сфере межевания, охраны правопорядка и т.ад.

Важнейшим новшеством законодательства о сословных преступлениях стало установление уголовной ответственности за побег крестьянина от помещика или вотчинника либо холопа от господина (нормы о наказании за прием беглых крестьян или холопов существовали и ранее).

В отличие от Судебников и Уложения, которые расценивали учинение пожара как преступление против собственности, законы второй половины XVIIав. трактовали его главным образом как преступление против общественной безопасности. По крайней мере, они карали именно за невыполнение противопожарных правил, но ничего не говорили о наказании за уничтожение или повреждение чужого имущества в результате пожара.

Среди экономических преступлений, по-прежнему очень часто встречавшихся в законодательстве, преобладали такие деяния, как неуплата налогов и сборов, сокрытие имущества и доходов от налогообложения и всевозможные нарушения правил осуществления внутренней и внешней торговли и уплаты торговых и таможенных пошлин. Также подробно регламентировалась ответственность за преступления в сфере денежного обращения.

Правовое регулирование наказания во второй половине XVIIав. в целом развивалось в рамках, очерченных Уложением.

Вопрос о законодательном регулировании и практике применения смертной казни как исключительного вида уголовных наказаний рассматривается в четвертой главе диссертации Смертная казнь в Московском государстве, состоящей из двух параграфов.

В первом параграфе Смертная казнь по законодательству Московского государства XIVЦXVIIавв. освещается эволюция высшей меры наказания в законодательстве Московского государства с 1397/98аг., когда она была впервые официально включена в систему уголовных наказаний, до конца XVIIав. Анализируются такие проблемы, как виды преступлений, за которые устанавливалась смертная казнь, ее способы, порядок исполнения, субъекты вынесения смертных приговоров, а также лица, которым данное наказание не назначалось. Обращается внимание на ряд спорных моментов.

В частности, аргументируется утверждение о том, что совершение любого из перечисленных в ст.а9 Судебника 1497аг. преступлений - государского убойства, крамолы, церковной или головной татьбы, подмета или зажигательства - являлось достаточным основанием для смертной казни преступника независимо от того, был ли он ведомым лихим человеком или нет. Высшая мера наказания применялась к виновному в силу исключительной общественной опасности самого совершенного им преступления, а статус ведомого лихого человека в этом случае правового значения не имел.

Также высказывается предположение о том, что поскольку предписание ст.а58 Судебника 1550аг. о казни мошенника так же, как и татя, на самом деле не означало тождественности наказаний за мошенничество и кражу, то в отличие от повторной татьбы повторное мошенничество не влекло за собой смертной казни.

Подробно исследуется вызывающий разногласия среди ученых вопрос о числе преступлений, каравшихся смертной казнью по Уложению 1649аг. Положив в основание методики подсчета не количество статей Уложения, предусматривающих смертную казнь (как делают многие историки-правоведы), а количество преступлений, облагаемых ею, диссертант приходит к выводу, что Уложение назначало высшую меру наказания за 20 преступлений. Это позволяет оценить Уложение как весьма умеренный для своего времени закон.

Уголовное законодательство второй половины XVIIав. о смертной казни характеризовалось то смягчением санкций за те или иные преступления путем отказа от зафиксированной Уложением высшей меры наказания за их совершение, то, наоборот, усилением репрессии посредством замены закрепленных Уложением наказаний на смертную казнь. В дальнейшем законодатель мог вновь вернуться к тем санкциям, которые имелись в Уложении.

Анализ эволюции смертной казни в XIVЦXVIIавв. показывает, что в указанный период она была подробно урегулирована на законодательном уровне. В Судебниках, Уложении и других нормативных правовых актах нашли отражение все ключевые аспекты высшей меры наказания. Пристальное внимание, уделявшееся законодателем смертной казни, свидетельствовало о том, что он рассматривал ее как неотъемлемый элемент системы мер, направленных на противодействие преступности. В то же время ни на этапе собирания русских земель вокруг Москвы, ни в эпоху расцвета Московского государства смертная казнь не являлась основным видом уголовных наказаний. Ее доля в общей массе наказаний всегда была незначительной.

Сравнение законодательного регулирования смертной казни в Московском государстве с законодательством Германии, Франции и Англии свидетельствует о том, что по числу преступлений, каравшихся высшей мерой наказания, русское уголовное право XIVЦXVIIавв. было гуманнее современного ему западноевропейского.

Второй параграф Практика применения смертной казни в Московском государстве в XIVЦXVIIавв. посвящен вопросу о применении норм о смертной казни на практике. Необходимость его изучения обусловлена тем, что само по себе законодательство еще не отражает в полной мере характер уголовного права. Для того чтобы судить о нем, нужно оценивать не только и даже не столько законодательные нормы, сколько практику их применения, то есть масштабы казней и их способы. Ведь какими бы суровыми ни были законы, весь их карательный потенциал так и останется на бумаге, если они не будут реализовываться в соответствующих судебных приговорах.

В Московском государстве смертная казнь в целом применялась очень умеренно. Смертные приговоры, как правило, были редкостью и выносились только после тщательного расследования, проведенного с соблюдением всех процессуальных требований. Даже если высшая мера наказания была установлена законом, она чаще всего не назначалась, поскольку суду было свойственно отступление от требований закона в сторону смягчения наказания. Смертная казнь также зачастую не приводилась в исполнение в силу древнего обычая печалования, то есть ходатайства о помиловании преступников, которым активно пользовалось духовенство. Одним из наглядных подтверждений того, что смертная казнь в России не была будничным явлением, может служить то, что в русских городах отсутствовали специально оборудованные стационарные эшафоты и виселицы.

До середины XVIIав. государственная власть лишь дважды - в годы Опричнины и Смуты - отступала от привычного гуманного курса, что приводило к сравнительно резкому увеличению числа казней. Только во второй половине XVIIав. в силу ряда причин смертная казнь стала применяться чаще, чем в предшествующие эпохи.

Что касается способов казни, то их арсенал был весьма невелик. В Московском государстве применялись, и то относительно редко, такие квалифицированные виды смертной казни, как сожжение, четвертование, залитие горла расплавленным металлом, сажание на кол, окопание в землю, повешение за ребро, колесование и битье кнутом перед казнью. Причем три последних вида казни носили единичный характер.

Сопоставление практики применения высшей меры наказания в Московском государстве с соответствующими западноевропейскими показателями говорит о том, что проводившаяся в Московском государстве уголовная политика была более мягкой и цивилизованной, чем в странах Западной Европы.

Пятая глава диссертации Преступления и наказания в Московском государстве по свидетельствам современников-иностранцев, состоящая из четырех параграфов, является логическим продолжением и дополнением к основному материалу диссертации, написанному на основе анализа отечественных юридических и иных документов.

В первом параграфе Смертная казнь и каравшиеся ею преступления дается характеристика правового регулирования и практики применения высшей меры наказания.

По способам приведения смертных приговоров в исполнение смертная казнь подразделялась на простую (повешение, отсечение головы, утопление и казнь посредством удара в голову) и квалифицированную (сожжение, четвертование, залитие горла расплавленным металлом, сажание на кол, окопание в землю и колесование). Самым распространенным способом казни являлось повешение. Описывается порядок совершения всех этих видов казни и указывается, за какие преступления они применялись.

Вынесение смертных приговоров, за редким исключением, входило в компетенцию Государя и Боярской думы, тогда как руководители на местах, как правило, не имели самостоятельного права казнить преступников. Приговоры приводились в исполнение в основном месту совершения преступлений или по месту жительства виновных.

После объявления приговора осужденный помещался на шесть недель в тюрьму для покаяния. За три дня до казни священник принимал у него исповедь и причащал его. Приговоренный шел к месту казни пешком или ехал в санях, в сопровождении небольшого конвоя. Осужденный мог идти без кандалов или, напротив, со скованными руками и ногами, держа зажженную свечу. На месте казни некоторые преступники обращались к народу с последним словом.

В Московском государстве отсутствовали специально оборудованные стационарные эшафоты и виселицы. Вместо этого чаще всего использовались скамьи, на которых без караула находились писец, оглашавший приговор, и его помощники, перед которыми происходила казнь прямо на улице. Виселицу просто перевозили на место казни. По ее окончании труп казненного мог быть оставлен на некоторое время на виселице, на коле или на земле, а если преступник был обезглавлен или четвертован, то отсеченные части тела могли быть воткнуты на колья или прибиты к виселице. Для оповещения окружающих о том, за что именно был казнен преступник, к его одежде иногда прикреплялась соответствующая записка. Через некоторое время труп отдавали родственникам или знакомым, а если их не было, то передавали священнику или сбрасывали в Божий дом. Казненные не получали паспорт, то есть выдававшийся церковными властями документ, который вкладывался в руку покойного в подтверждение того, что он жил как православный христианин.

Смертная казнь, особенно квалифицированные ее виды, применялась довольно умеренно. Относительно небольшое число приводившихся в исполнение смертных приговоров не в последнюю очередь было обусловлено широкой практикой прощения преступников Верховной властью. При этом для большего психологического воздействия на осужденного ему могло быть сообщено о помиловании непосредственно перед приведением приговора в исполнение.

Во втором параграфе Телесные наказания и каравшиеся ими преступления рассматриваются такие виды наказаний, как болезненные, выражавшиеся в битье преступника кнутом, батогами или плетьми, и членовредительские, представлявшие собой его клеймение или изувечение.

Наиболее суровым болезненным наказанием являлось битье специальным палаческим кнутом. Оно заключалось в том, что осужденный обнажал тело по пояс и ложился на спину помощника палача или кого-либо из зрителей, обхватывая его шею руками. Ноги у осужденного связывались, и специальный человек мог тянуть их веревкой, чтобы наказуемый не двигался. Палач наносил удары хвостом кнута параллельно вдоль всей спины преступника. Количество ударов законом не регламентировалось и определялось судьей самостоятельно в каждом отдельном случае (в основном 20Ц30 ударов). Не выдерживая истязаний, многие падали в обморок во время экзекуции или после нее, а некоторые даже умирали. Битье кнутом как наказание производилось публично, в том числе в проводку, когда виновного наказывали, водя по улицам и площадям.

Вторым по степени тяжести и самым распространенным болезненным наказанием было битье батогами. По общему правилу, наказание производилось публично, в присутствии судьи и истца. Раздев приговоренного до рубашки или полностью обнажив ему спину, палачи клали его на землю лицом вниз, после чего один из них садился на него со стороны головы, а другой на ноги, чтобы осужденный не мог пошевелиться. Каждый палач брал по одному или два батога и бил ими истязуемого по спине. Сами батоги представляли собой палки или гибкие прутья примерно с мизинец толщиной. Количество ударов зависело от характера совершенного преступления, но заранее не оговаривалось, поэтому битье батогами продолжалось либо до тех пор, пока судья или приказный служащий не распоряжался прекратить удары, либо, при квалифицированном битье кнутом, пока спина наказуемого не превращалась в живое мясо. По окончании экзекуции виновный должен был поблагодарить распоряжавшееся наказанием лицо, поклонившись ему. Поскольку в отличие от смертной казни и битья кнутом битье батогами не требовало от исполнителя наказания особых палаческих навыков, оно могло производиться не только палачами, но также стрельцами и солдатами. Хотя по степени тяжести битье батогами уступало битью кнутом, оно тем не менее тоже являлось очень болезненным наказанием, которое также могло окончиться даже смертью осужденного.

Битье плетьми как уголовное наказание стало применяться не с конца XVIIав. - начала XVIIIав., как принято считать, а с середины XVIав. или, по крайней мере, с начала XVIIав. Оно, впрочем, не входило в число традиционных, общеупотребительных наказаний.

Если свидетельства иностранцев о клеймении преступников единичны и крайне скупы, то с изувечивающими наказаниями дело обстоит иначе. Иностранцы часто упоминают различные их виды, что указывает на активное использование этих наказаний в отечественной судебной практике анализируемого периода. В источниках зафиксированы как самостоятельные разновидности изувечения, например, отрезание уха, порка ноздрей, отрубание руки и т.ад., так и комбинированные виды - отрезание носа и ушей, отрубание руки и ноги и т.ад. Изувечивающие наказания применялись как сами по себе, так и вместе с другими наказаниями. Нередко изувечение назначалось по принципу талиона.

В третьем параграфе Наказания, связанные с изоляцией преступника от общества, и каравшиеся ими преступления освещаются такие наказания, как тюремное заключение и ссылка. В отличие от других наказаний они не столь подробно описываются иностранцами.

В иностранных сочинениях упоминаются кратковременное, среднесрочное, длительное и пожизненное тюремное заключение, а также пребывание в тюрьме до порук. Наряду со светскими тюрьмами, подразделявшимися на несколько видов, существовали церковные. По своему устройству тюрьмы были двух видов: специально оборудованные тюрьмы и сооружения и помещения, которые не являлись тюрьмами как таковыми, но были приспособлены для содержания заключенных.

Условия тюремного заключения были очень суровыми. До 1662аг. государство не обеспечивало заключенных кормовыми деньгами, поэтому они питались либо на свои средства, либо за счет родственников, либо на подаяние. Оковы на них налагались не только тогда, когда их выпускали для сбора подаяний, но и когда они сидели в тюрьме. Для предотвращения побегов наряду с наружной охраной тюрем мог осуществляться внутренний надзор за заключенными, для чего к ним приставлялись персональные сторожа.

По большим праздникам и в знаменательные для страны дни Государь и члены его семьи посещали тюрьмы, раздавали заключенным милостыню, а также выпускали некоторых из них на свободу.

Ссылка в Сибирь назначалась не самостоятельно, а вместе с другими наказаниями. Преобладала пожизненная ссылка. Ссыльные добирались в Сибирь под конвоем. Семейные осужденные направлялись в ссылку с семьями. На новом месте ссыльный трудоустраивался с учетом своей социальной принадлежности и бывшего должностного положения, а также исходя из конкретных потребностей государства, то есть крестьяне занимались земледелием, посадские люди - промыслами и торговлей, а служилые люди определялись на службу. Кроме этих трех видов ссылки иностранцы сообщают о ссылке с целью добычи пушнины, что не соответствовало действительности.

В четвертом параграфе Денежно-имущественные наказания и наказания, связанные с умалением чести, и каравшиеся ими преступления рассматриваются материальные и бесчестящие наказания.

Денежно-имущественные санкции (возмещение причиненного преступлением ущерба, продажа, штраф и конфискация) играли ведущую роль в системе наказаний, применявшихся в Московском государстве. Наиболее подробно иностранцы пишут об особенностях штрафа за оскорбление, отмечая, что его размер либо фиксировался в законе в твердой сумме исходя из социального статуса оскорбленного, либо зависел от величины его годичного жалования. При оскорблении замужней женщины размер штрафа определялся статусом мужа и умножался вдвое. Если виновный в установленный срок не уплачивал штраф, то его ставили на правеж, представлявший собой особую юридическую процедуру взыскания долга путем физического воздействия на должника с целью побуждения его к погашению задолженности.

Конфискация могла быть полной или частичной, при этом изъятое имущество, как правило, обращалось в собственность государства. Также применялась специальная конфискация.

К наказаниям, связанным с умалением чести, относились опала, отнятие чести, вырывание бороды и выдача головой. Свидетельства иностранцев об этих наказаниях немногочисленны и носят фрагментарный характер.

В заключении излагаются основные результаты проведенного диссертационного исследования, которые в своей совокупности позволяют получить целостное представление о важнейших особенностях генезиса и эволюции уголовного права Московского государства в XIVЦXVIIавв.

По теме диссертации опубликованы следующие работы автора:

I. Монографии, учебники, учебные пособия

1. Уголовное право Московского Государства (XIVЦXVIIавв.): учебно-методическое пособие. - Ульяновск: Изд-во Корпорация технологий продвижения, 2007. - 8,7 п.ал.

2. Смертная казнь в России и Западной Европе в XIVЦXVIIавв.: сравнительно-правовые очерки: монография. - Ульяновск: Изд-во Корпорация технологий продвижения, 2009. - 4,8 п.ал.

3. Преступления и наказания в Московском Государстве XVЦXVIIавв. по свидетельствам современников-иностранцев: монография. - Ульяновск: Изд-во Корпорация технологий продвижения, 2010. - 7,7 п.ал.

4. Религиозные основы и юридические источники уголовного права Московского Государства (XIVЦXVIIавв.): монография. - М.: МОСА, 2011. - 6,0 п.ал.

5. История уголовного права Московского Государства XIVЦXVIIавв.: монография. - М.: Юрлитинформ, 2012. - 32 п.ал.

II. Публикации в изданиях,

входящих в Перечень рецензируемых научных журналов,

в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученых степеней доктора и кандидата наук

6. Смертная казнь в Московском государстве по Уложению 1649 года и законодательству второй половины XVII века // Российский юридический журнал. - 2008. - №а1. - 0,5 п.ал.

7. Смертная казнь в Московском государстве по свидетельствам современников-европейцев // Российский юридический журнал. - 2010. - №а3. - 0,9 п.ал.

8. Членовредительские наказания в Московском государстве XVIЦXVIIавв. по свидетельствам современников-европейцев // Вестник института: преступление, наказание, исправление. - Вологда: ВИПЭ ФСИН, 2010. - №а11. - 0,7 п.ал.

9. Битье кнутом как наказание в Московском государстве глазами современников-европейцев // История государства и права. - 2011. - №а2. - 0,5 п.ал.

10. К проблеме определения преступле6ний, каравшихся смертной казнью по Судебнику 1497аг. // Российский юридический журнал. - 2011. - №а5. - 0,9 п.ал.

11. Государское убойство в Судебнике 1497аг. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - Тамбов: Грамота, 2011. - №а4. - Ч.а3. - 0,3 п.ал.

12. К вопросу о пожизненном лишении свободы в Уложении 1649аг. // Общество и право. - 2011. - №а2. - 0,4 п.ал.

13. Тюремное заключение как наказание в Московском государстве XVIЦXVIIавв. по свидетельствам современников-иностранцев // Евразийский юридический журнал. - 2011. - №а11. - 0,6 п.ал.

14. Мошенничество и наказание за него по Судебнику 1550 года // Вестник Саратовской государственной академии права. - 2011. - №а6. - 0,5 п.ал.

15. Религиозные основы уголовного права Московского государства // Ученые труды Российской Академии адвокатуры и нотариата. - 2011. - №а4. - 0,4 п.ал.

16. Процедура правежа в Московском государстве по свидетельствам современников-иностранцев // Российский судья. - 2011. - №а10. - 0,4 п.ал.

III. Публикации в иных научных изданиях

17. Законодательное регулирование тюремного заключения по Судебнику 1550аг. // Современные проблемы уголовного права и криминологии: Сб. материалов Всероссийской научно-практической конференции 22 февраля 2007аг. - М.: РУДН, 2007. - 0,4 п.ал. (в соавторстве с В.аА. Пертли).

18. Система наказаний по Уложению 1649 года // Государство и право: проблемы, поиски решений, предложения: Ученые записки Ульяновского государственного университета. - Ульяновск: УГУ, 2007. - Вып.а1 (22). - Ч.а2. - 0,7 п.ал.

19. Смертная казнь в Московском государстве по законодательству второй половины XVIIав. // Государство и право: проблемы, поиски решений, предложения: Ученые записки Ульяновского государственного университета. - Ульяновск: УГУ, 2007. - Вып.а1 (22). - Ч.а2. - 0,3 п.ал.

20. Тюремное заключение в Московском государстве во второй половине XVIЦXVIIав. // Проблемы преступления и наказания в праве, философии и культуре: Материалы Международной научно-практической конференции 25Ц26 апреля 2007аг. - Самара: СЮИ ФСИН, 2007. - Кн.а1. - 0,3 п.ал.

21. Состязательный судебный процесс по Уложению 1649 года // Современные вопросы, государства, права, юридического образования: Сб. научных трудов по материалам IV Общероссийской научно-практической интернет-конференции 22 декабря 2007аг. - Тамбов: Изд-во Першина Р.аВ., 2008. - 0,4 п.ал.

22. Законодательное регулирование тюремного заключения как наказания в Московском Государстве во второй половине XVI века - XVII веке // Актуальные проблемы юридической науки: Материалы V юбилейной Международной научно-практической конференции Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики 16Ц19 апреля 2008аг. - Тольятти: ВУ им. В.аН. Татищева, 2008. - Ч.а1. - 0,6 п.ал.

23. Жестокость Уложения 1649 года: миф или реальность? (к вопросу о смертной казни по Уложению 1649 года) // Развитие молодежной юридической науки в современном мире: Материалы III Общероссийской научной юридической Интернет-конференции аспирантов, студентов и молодых ученых 23 апреля 2008аг. - Тамбов: Изд-во Першина Р.аВ., 2008. - 0,3 п.ал.

24. Виды преступлений по Судебнику 1497 года // Тенденции и перспективы развития законодательства: Материалы научно-практической конференции с участием международных представителей (заочной). - Ульяновск: УГТУ, 2008. - 0,3 п.ал.

25. Смертная казнь в Московском государстве в XIV - первой половине XVIIав. // Научные труды Российской академии юридических наук. - М.: ИГ Юрист, 2008. - Вып.а8. - Т.а1. - 0,4 п.ал.

26. Система преступлений по Судебнику 1550 года // Современные вопросы государства, права, юридического образования: Сб. научных трудов по материалам VаОбщероссийской научно-практической интернет-конференции 22 декабря 2008аг. - Тамбов: Изд-во Першина Р.аВ., 2009. - 0,3 п.ал.

27. Смертная казнь в Московском Государстве глазами современников-европейцев // Актуальные вопросы современной науки: Сб. научных трудов. - Новосибирск: ЦРНС; СИБПРИНТ, 2009. - Вып.а6. - Кн.а1. - 1,8 п.ал.

28. Сусальная Европа и варварская Москва. К проблеме смертной казни в Московском Государстве и Западной Европе в XIVЦXVIIавв. // Иван Солоневич - идеолог Народной Монархии: Материалы VIаНаучно-практической конференции 13 апреля 2008аг.). - СПб.: РИС-О; ред. газеты Монархистъ, 2009. - 1,2 п.ал.

29. Приказное управление в Московском Государстве в XVII веке: общая правовая характеристика // Проблемы российской государственности: вопросы истории, теории, практики: Межвузовский сб. научных трудов. - Ульяновск: УГУ, 2009. - Вып.а2. - 0,2 п.ал.

30. Смертная казнь по Уложению 1649 года // Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики: Материалы VI Международной научно-практической конференции 16Ц19 апреля 2009аг. - Тольятти: ВУ им.аВ.аН. Татищева, 2009. - Ч.а1. - 0,5 п.ал.

31. Способы смертной казни в Московском Государстве по описаниям современников-европейцев // Развитие молодежной юридической науки в современном мире: Материалы IVаОбщероссийской научной юридической Интернет-конференции аспирантов, студентов и молодых ученых 27 апреля 2009аг. - Тамбов: Изд-во Першина Р.аВ., 2009. - 0,4 п.ал.

32. Народное восприятие смертной казни в России и Западной Европе в XIVЦXVII веках // Актуальные вопросы современной науки: Сб. научных трудов. - Новосибирск: ЦРНС, 2009. - Вып.а7. - Кн.а1. - 0,8 п.ал.

33. Битье кнутом как наказание в Московском Государстве глазами современников-иностранцев // Актуальные вопросы современной науки: Сб. научных трудов. - Новосибирск: ЦРНС, 2009. - Вып.а10. - 1,4 п.ал.

34. О некоторых терминологических нюансах законодательного закрепления тюремного заключения в Судебнике 1550 года // Альманах современной науки и образования. - Тамбов: Грамота, 2009. - №а11. - Ч.а2. - 0,3 п.ал.

35. Уголовная ответственность за церковную татьбу по русскому законодательству второй половины XVII век // Духовне життя суспiльства та злочиннiсть. Сьомi юридичнi читання: Матерiали Мiжнародноi науковоi конференцii студентiв, аспiрантiв i молодих вчених. Украiна, м.аОдеса, 11 грудня 2009ар. - Одеса: Астропринт, 2009. - 0,1 п.ал.

36. Преступления, каравшиеся смертной казнью, в Московском Государстве XVIЦXVIIавв. (по свидетельствам современников-европейцев) // Актуальные проблемы науки и практик: Сб. научных статей научно-практической конференции с международным участием. - Кизляр, 2009. - Ч.а2. - 0,8 п.ал.

37. Денежно-имущественные наказания в уголовном праве Московского Государства // Современные вопросы государства, права, юридического образования: Сб. научных трудов по материалам VIаОбщероссийской научно-практической интернет-конференции 22 декабря 2009аг. - Тамбов: Изд. дом ТГУ, 2010. - 0,3 п.ал.

38. Цели наказания в уголовном праве Московского Государства XIVЦXVIIавв. // Эволюция государственно-правовых систем современности: Материалы Всероссийской научно-практической конференции 20 февраля 2010аг. - Абакан: Бригантина, 2010. - 0,3 п.ал.

39. Преступления против правосудия в уголовном праве Московского государства (XVЦXVIIавв.) // Актуальные проблемы права на современном этапе развития российской государственности: Материалы Всероссийской научно-практической конференции 25Ц26 марта 2010аг. - Уфа: РИ - БашГУ, 2010. - Ч.а3. - 0,4 п.ал.

40. Правовое регулирование тюремного заключения по Судебнику 1550 года // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. - 2010. - №а3. - 0,4 п.ал.

41. Битье батогами как наказание в Московском Государстве глазами современников-европейцев // Россия - правовое государство: проблемы и пути формирования: Материалы Всероссийской научно-практической конференции 4 марта 2010аг. - Дербент: ДГПУ, 2010. - 0,3 п.ал.

42. Принцип равенства всех перед законом и судом в уголовном праве Московского Государства по свидетельствам современников-иностранцев // Дотримання прав людини при здiйсненнi правосуддя. Восьмi юридичнi читання: Матерiали Мiжнародноi науковоi конференцii студентiв, аспiрантiв i молодих вчених. Украiна, м.аОдеса, 14 травня 2010ар. - Одеса: Астропринт, 2010. - 0,1 п.ал.

43. Имущественные (экономические) преступления в Уложении 1649 года // Уголовное право в эволюционирующем обществе: проблемы и перспективы: Сб. научных статей по материалам Международной научно-практической конференции 24 мая 2010аг. - Курск: ЮЗГУ, 2010. - 0,2 п.ал.

44. Квалифицированные способы смертной казни в Московском Государстве и странах Западной Европы в XIVЦXVIIавв.: сравнительный анализ // Актуальные проблемы науки и практики: Сб. научных статей IIаМеждународной научно-практической конференции с международным участием. 15 июня 2010 года. - Кизляр, 2010. - Ч.а2. - 0,4 п.ал.

45. Болезненные наказания в Московском Государстве XVIЦXVII веков по свидетельствам современников-европейцев // Вестник Елецкого государственного университета. - Елец: ЕГУ им. И.аА. Бунина, 2010. - Вып.а26. Серия Право. - 1,0 п.ал.

46. Преступления против общественной нравственности и борьба с ними в Московском Государстве XVIЦXVIIавв. по свидетельствам современников-иностранцев // Теоретико-правовые проблемы укрепления российской государственности: Научные труды IVаМеждународной научно-практической конференции. - Махачкала: ДГУ; И (ф) МГОУ в г.аМахачкале, 2010. - 0,4 п.ал.

47. Правовое регулирование наказания в Московском Государстве в XIVав. - первой половине XVIав. // Государство и право: проблемы, поиски решений, предложения: Ученые записки Ульяновского государственного университета. - Ульяновск: УГУ, 2010. - Вып.а1 (22). - 0,6 п.ал.

48. О преступлениях, каравшихся смертной казнью по Судебнику 1550 года // Государство и право: проблемы, поиски решений, предложения: Ученые записки Ульяновского государственного университета. - Ульяновск: УГУ, 2010. - Вып.а2 (23). - 1,0 п.ал.

49. Свидетельства современников-иностранцев о Московском государстве как источник для изучения уголовного права России XVЦXVIIавв. // Российское право в Интернете. - М.: МГЮА, 2010. - №а4. Спецвыпуск (Материалы Международной научно-практической конференции Государство и право: вызовы 21 века (Кутафинские чтения) 1адекабря 2010аг // 201004_ 15rozhnov.html. - 0,3 п.ал.

50. Обстоятельства, исключающие преступность деяния, в Уложении 1649 года // Теоретические и прикладные проблемы современной науки и образования: Материалы Международной научно-практической конференции 31 марта - 1 апреля 2011аг. - Курск: КИСО (ф) РГСУ, 2011. - Ч.а1. - 0,2 п.ал.

51. К вопросу о значении понятия поличное в памятниках права Московского государства XIVЦXVIавв. // Уголовное право: истоки, реалии, переход к устойчивому развитию: Материалы VIаРоссийского конгресса уголовного права 26Ц27 мая 2011аг. - М.: Проспект, 2011. - 0,2 п.ал.

52. О смертной казни по германской Каролине 1532 года // Теоретико-правовые проблемы укрепления российской государственности: Научные труды VIаМеждународной научно-практической конференции. - Махачкала: ДГУ; И (ф) МГОУ в г.аМахачкале, 2011. - Т.а2. - 0,3 п.ал.

53. Основные законодательные источники уголовного права Московского Государства XVIЦXVII веков: общая характеристика // Теоретико-правовые проблемы укрепления российской государственности: Научные труды VIаМеждународной научно-практической конференции. - Махачкала: ДГУ; И (ф) МГОУ в г.аМахачкале, 2011. - Т.а2. - 0,3 п.ал. (в соавторстве с А.аБ. Баумштейном).

54. Практика применения смертной казни в Московском Государстве и странах Западной Европы в XVЦXVIIавв.: сравнительно-правовой анализ // Предупреждение преступности: реалии и перспективы в XXI веке: Материалы Международной научно-практической конференции 25 марта 2011аг., Казахстан, г.аАстана. - Астана: ЕНУ им. Л.аН. Гумилева, 2011. - 0,8 п.ал.

55. Уголовно-правовая охрана чести и достоинства личности в Московском государстве во второй половине XVI - XVIIавв. // Инновационные процессы в гуманитарных, экономических, юридических, математических областях научного знания: Научные труды МОСА. - М.: МОСА, 2011. - Вып.а6. - 0,5 п.ал.

56. Взяточничество и борьба с ним в Московском государстве XVЦXVIIавв. по свидетельствам современников-европейцев // Развитие российского законодательства: актуальные аспекты и перспективы: Материалы Всероссийской научно-практической конференции 12 апреля 2011аг. - Дербент: ф ДГУ, 2011. - 0,3 п.ал.

57. Изувечивающие наказания в Московском государстве XVIЦXVIIавв. по свидетельствам современников-иностранцев // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. - 2011. - №а3. - 0,5 п.ал.

58. Институты неоконченного преступления и обстоятельств, исключающих преступность деяния, в Уложении 1649аг. // Государство и право: проблемы, поиски решений, предложения: Ученые записки Ульяновского государственного университета. - Ульяновск: УГУ, 2011. - Вып.а2 (25). - 0,4 п.ал.

59. Разбой, грабеж и кража в Судебнике 1497аг. // Известия экономики и права. - Кизляр: СПбГИЭУ (КФ), 2011. - №а1. - 0,4 п.ал.

60. Государственные (политические) преступления в Уложении 1649аг. // Государство и право: проблемы, поиски решений, предложения: Ученые записки Ульяновского государственного университета. - Ульяновск: УГУ, 2011. - Вып.а3 (26). - 0,3 п.ал.

61. Почему западноевропейское право и юриспруденция не повлияли на уголовное право Московского Государства? // Государство и право: проблемы, поиски решений, предложения: Ученые записки Ульяновского государственного университета. - Ульяновск: УГУ, 2011. - Вып.а3 (26). - 0,2 п.ал.

Общий объем опубликованных работ составляет 86 п.ал.

   Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по юридическим наукам