Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разным специальностям  

На правах рукописи

ЗЯБЛИЦЕВА

Светлана Владимировна

ФОРМИРОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ

СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОЙ СФЕРЫ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ

(НАЧАЛО 1920-х Ц СЕРЕДИНА 1950-х гг.)

Специальность 07.00.02 Ц отечественная история

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Кемерово 2012

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования Кемеровский государственный университет

НАУЧНЫЙ КОНСУЛЬТАНТ:

доктор исторических наук, доцент Коновалов Александр Борисович

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОППОНЕНТЫ:

Бовтун Валерий Степанович Ц доктор исторических наук, профессор, Алтайский государственный технический университет им. И.И. Ползунова, декан факультета социально-культурного сервиса и туризма 

Генина Елена Сергеевна Ц доктор исторических наук, доцент, Кемеровский государственный университет, профессор кафедры новейшей отечественной истории

Рыженко Валентина Георгиевна Ц доктор исторических наук, профессор, Омский государственный университет, профессор кафедры современной отечественной истории и историографии

ВЕДУЩАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ:

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования Новосибирский национальный исследовательский государственный университет

Защита состоится л______ ____________ 2012 г. в ______ часов на заседании диссертационного совета Д 212.088.08, созданного на базе Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования Кемеровский государственный университет (650043, Кемерово, ул. Красная, 6).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Кемеровского государственного университета.

Автореферат разослан л____________________2012 г.

Ученый секретарь совета,

доктор исторических наук, доцент                                        Л.Н. Ермоленко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Кардинально изменившаяся в конце XX в. социально-экономическая и политическая ситуация в России объективно повысила общественную потребность в достоверном историческом знании, позволяющем как можно глубже разобраться в фундаментальных вопросах развития советского общества, дать им объективную оценку, исключающую идеологическую и политическую предвзятость, свойственную гуманитарным наукам предшествующего периода. Смена историографической парадигмы естественным образом проявилась и в области историко-культурных исследований, на протяжении десятилетий являвшихся одним из наиболее идеологизированных направлений советской исторической науки, характеризовавшейся апологетическими подходами в оценке государственной культурной политики и ее результатов. Одновременно наблюдался заметный поворот к осмыслению регионального социокультурного процесса, отражающий общий сдвиг общественного интереса в сторону изучения истории отдельных территорий. Постоянно побуждаемые местными потребностями,  подобного рода исследования активизировались в условиях характерного для конца XX - начала XXI в. расширения прав российских регионов и появившейся в связи с этим необходимостью углубленного изучения местного исторического опыта.

В русле отмеченных тенденций актуальность данного исследования определяется следующими основными обстоятельствами:

1. Феноменом культуры, которая не только испытывает на себе влияние различных политико-идеологических и социально-экономических факторов, но и сама, интегрируясь в другие общественные сферы, оказывает серьезное воздействие на их развитие.
2. Необходимостью обращения к культурно-исторической проблематике изучения советского общества в условиях происходящих в стране социально-экономических и иных перемен, сопровождающихся утерей многих духовных, нравственных, национальных, патриотических ценностей.
3. Насущной потребностью научного осмысления советского опыта культурного строительства, чрезвычайно значимого не только для понимания сущности социально-культурной деятельности в СССР, но и нынешней культурной политики российского государства.
4. Новой конфигурацией в системе внутригосударственных отношений по вертикали лцентр - регионы, актуализирующей необходимость территориальной локализации историко-культурных исследований, способных обеспечить наибольшую глубину изучения исторического опыта и значимость научных выводов в случае их использования в решении социально-культурных задач на уровне региональных управленческих структур.
5. Интересами российской исторической науки, поскольку потребность в изучении истории регионов диктуется не только их особенностями и местными пристрастиями, но и тем, что история страны формируется из историй ее отдельных территорий.
6. Недостаточной степенью изученности проблемы, наличие в которой белых пятен историографами отмечалось еще в начале 2000-х гг.

Степень изученности темы. На основе анализа состояния научной разработки проблемы автор пришел к следующим выводам:

1. Историографическая ситуация в области изучения проблематики, касающейся социально-культурной сферы Западной Сибири, характеризуется наличием значительного массива научной литературы соответствующего содержания, включая более 30 монографий и диссертаций. Абсолютное большинство из них выполнено в контексте социальной истории. Однако на рубеже XXЦXXI вв. появились исследования, проведенные на стыке истории культуры и культурологии, а применительно к художественному сегменту культуры - также искусствоведения.
2. Вместе с тем, среди трудов историко-культуроведческой тематики нет ни одной публикации комплексного характера, в которой проблемы социально-культурной сферы Западной Сибири были бы объектом фронтального изучения в пределах столь длительного периода, каковым является первая половина советской истории. В имеющихся публикациях проблема рассматривается либо в узких временных рамках, либо в отраслевом аспекте. При этом наблюдаются диспаритетные проявления в степени изученности отдельных отраслей региональной культуры.
3. Наибольший пласт научной литературы по теме диссертации составляют труды, относящиеся к советскому этапу историко-культурных изысканий. В своей значительной части они отличаются одномерным видением социокультурных явлений, тенденциозностью их интерпретации, поверхностностью анализа. Процессы, происходившие в социально-культурной сфере, изучались преимущественно на основе количественных показателей, не позволявших выявить основные тенденции ее развития и функционирования. Деятельность социальных институтов культуры, как правило, рассматривалась через призму воздействия на них органов партийной и советской власти, что порождало не только переоценку влияния последних на сферу культуры, но и шаблонность публикаций.

Несмотря, однако, на известные идеологические наслоения, работы этого периода содержат огромное количество информации, которая при критическом к ней отношении вполне актуальна и в настоящее время, а ряд фундаментальных исследований вряд ли вообще когда-либо потеряет свое значение.

4. Количественный и качественный анализ научной литературы постсоветского периода, родственной данному исследованию, позволяет сделать вывод об определенном продвижении в изучении отдельных аспектов истории социально-культурной сферы Западной Сибири, наиболее заметном в трудах историко-культурологического, и, в значительно меньшей степени, - историко-культуроведческого направления.

Цель исследования - выявление сущностных черт, специфики и особенностей процесса становления, развития и функционирования системы учреждений и организаций социокультурной сферы Западной Сибири в 1920 - 1950-х гг. Реализация поставленной цели потребовала решения следующих задач:

- определить основные этапы становления и эволюции социально-культурной сферы Западной Сибири в хронологических рамках исследуемого периода;

- проследить динамику развития в пределах выявленных этапов материально-технической основы сферы, количественный и качественный состав ее организаций и учреждений, источники и способы их кадрового пополнения;

- проанализировать причины отставания в развитии системы социально-культурных институтов Западной Сибири от среднероссийских показателей;

- раскрыть содержание, направленность, виды и формы деятельности учреждений культуры и искусства, средств массовой информации региона, а также характер их трансформации в условиях смены экономической и политической обстановки и идеологической парадигмы;

- охарактеризовать роль разноуровневых органов власти в системе управления социокультурной сферой, степень их организационно-идеологического воздействия на различные отрасли культуры и искусства;

- изучить условия труда и быта работников сферы, их статус и материальное положение, влияние социального фактора на стабильность кадрового состава культурно-просветительных учреждений и художественных профессиональных коллективов;

- выявить социальные последствия формирования и функционирования региональной системы учреждений культуры и искусства, степень интереса к ним населения, масштабы его участия в их деятельности.

Объектом исследования является социально-культурная сфера Западной Сибири (сфера организованного и нормативно регулируемого бытия культуры), в контексте российского законодательства трактуемая как особая область деятельности, функционально ориентированная на сохранение, созидание, распространение и освоение культурных ценностей1.

Предметом исследования определен комплекс культурно-просветительных (культурно-досуговых) организаций и учреждений, выступавших в качестве субъектов социально-культурной политики государства на региональном и местном уровнях. Подобный подход к изучению темы объективно предполагал включение в круг авторских интересов как институтов, непосредственно занимавшихся организацией и реализацией культурно-просветительной и культурно-досуговой функций, так и средств массовой информации, для которых деятельность в сфере культуры является хотя и не единственной, но одной из важнейших. Анализу, тем самым, подлежал процесс становления и эволюции системы учреждений и организаций, составлявших институциональное ядро социально-культурной сферы региона.

Территориальные рамки работы охватывают Западную Сибирь в пределах существовавших на конец рассматриваемого периода административно-территориальных границ Новосибирской, Омской, Томской, Кемеровской областей и Алтайского края.

Тема разрабатывалась в хронологических рамках, нижней границей которых является начало 1920-х гг., характеризовавшееся процессом огосударствления в стране учреждений культуры, регламентации их деятельности, а также выстраиванием вертикали управления социально-культурной сферой. В качестве верхней границы исследования выбрана середина 1950-х гг., отмеченная попыткой демократизации общественной жизни, в сфере культуры проявившейся в переходе от тоталитарных методов управления к авторитарным, а также в кардинальных позитивных переменах в области социального, в том числе культурного строительства. В то же время, в целях наиболее полного и объективного представления о развитии социально-культурной сферы региона, автор в ряде случаев выходил за обозначенные хронологические рамки.

Методологическая и теоретическая основа, методы исследования определяются философскими положениями о диалектическом соотношении общего, особенного и единичного, взаимосвязи и взаимообусловленности явлений. Опираясь на законы материалистической диалектики, а также такие основополагающие принципы, как достоверность, объективность, историзм, и, исходя из конкретных целей и задач исследования, диссертант использовал комплекс общенаучных методов и подходов. Неизбежность подобного принципа в практике историко-культурных изысканий подтверждается опытом исследований в области социокультурной проблематики, не поддающейся объективному анализу исключительно в рамках одной из двух фундаментальных теорий - формационной и цивилизационной, поскольку приверженность к первой из них ведет к экономическому детерминизму, а доминирование второй - к абсолютизации культурологических императивов. В  процессе исследования автор опирался также на методологические установки теорий модернизации и традиционализма, весьма продуктивных при их сопоставлении с российскими реалиями рассматриваемого периода. Диссертант при этом исходил из того факта, что советское государство в ходе культурной модернизации, сопряженной с ее другими составляющими, формировало многопрофильную систему социокультурных институтов, призванных обеспечить запросы широких слоев населения и одновременно приспособленных реагировать на меняющуюся социально-экономическую и политико-идеологическую ситуацию. При этом СССР, как и царская Россия, являл собой пример государства традиционного общества с присущими последнему чертами идеократичности, патернализма, открытого принуждения, преобладания государственных и иных иерархических интересов над частными.

То обстоятельство, что как объект исследования социально-культурная сфера Западной Сибири в рамках исследуемого периода выступала в качестве формировавшейся, а на значительном временном промежутке и вполне сложившейся системы, изначально предполагало использование историко-системного метода в его тесном сочетании с методом структурно-функционального анализа, главным образом применяемого в отношении социальных, а в их ряду - социокультурных явлений. Подобный подход позволил выявить основные формообразующие элементы исследуемой системы, их специфические черты, сущностное состояние на различных этапах рассматриваемого периода, формы и методы функционирования в обстановке жестких государственно-партийных требований и установок, характеризовавших систему как таковую. Исследование при этом велось синхронно и диахронно, что позволило изучить состояние социокультурного потенциала Западной Сибири во времени и пространстве и тем самым выявить качественные изменения изучаемых объектов, а также установить период таких изменений и их продолжительность. На основе проблемно-хронологического метода собранный материал осмысливался в пределах отдельных периодов и в свете проблем, присущих каждой из отраслей социально-культурной сферы региона.

В процессе работы автор также обращался к общеисторическим методам и подходам, в качестве одного из которых использовался историко-генетический метод. Это, во-первых, позволило выявить причинно-следственные связи и закономерности социокультурного характера, присущие заявленному периоду, а во-вторых, органично сочеталось с избранным автором нарративным принципом изложения, также предполагающим последовательность, описательность, фактографию и эмпиризм.

Необходимым дополнением к историко-генетическому методу явилось использование сравнительно-исторического метода, позволившего вскрыть сущность изучаемых институтов, явлений и процессов по их сходству и различию, провести сравнение в пространстве и времени, сопоставить количественные и качественные изменения в рамках отдельных отраслей, на уровне составляющих регион административно-территориальных образований, а также в сравнении с другими регионами Российской Федерации.

Объективным условием эффективного использования вышеперечисленных методов являлось повсеместное обращение к статистическому способу анализа. Вместе с тем в содержание работы было включено большое количество текстового материала - как в виде извлечений из официальных документов и средств массовой информации, так и полученных методом интервью, что не только расширило источниковую базу исследования и ее репрезентативность, но и позволило понять менталитет, настроение и поведение субъектов и объектов этого процесса, его человеческую составляющую.

Источниковая база диссертации. В соответствии с характером содержащейся в документах и материалах информации, ее происхождением, предназначением, сущностной формой, структурой и наполнением, источники, использовавшиеся автором в ходе исследования, подразделяются на следующие группы.

1. Документы высших партийных и государственных органов, содержащие стенографические отчеты и другие материалы Съездов и конференций РКП(б) - ВКП(б) - КПСС, пленумов ее ЦК, а также постановления Советов Народных Комиссаров, Советов Министров СССР и РСФСР, являвшиеся первоосновой всех других документов законодательного и директивного характера.
2. Нормативные и директивные акты союзных и республиканских органов управления культурой, конкретизирующие характер и направленность текущей деятельности организаций и учреждений культуры, а также постановления союзных и республиканских органов власти, касающиеся отдельных проблем культурного обслуживания населения в пределах локальных территорий Западной Сибири.
3. Документы местных партийных, советских и профсоюзных органов. Как правило, дублировавшая постановления вышестоящих инстанций, подобного рода документация, тем не менее имеет и самостоятельное значение, поскольку детализирует социокультурную ситуацию применительно к местным реалиям, характеризует материальное и организационное обеспечение принятых решений, позволяет проследить направленность и результаты проведения культурной политики на местах.
4. Материалы, содержащие входящую и исходящую информацию (докладные записки и справки, направлявшиеся с мест в высшие эшелоны власти, переписка региональных управленческих органов и их лидеров с различными структурами и руководителями ЦК партии, правительств СССР и РСФСР). Подобного рода информация не только полнее и объективнее других источников отражает реальную картину культурной жизни Западной Сибири, но и в той или иной мере характеризует отношение к культурным потребностям жителей восточных районов страны со стороны союзных, республиканских и региональных органов власти.
5. Делопроизводственная документация, содержащаяся в отчетах разноуровневых управлений культуры, отдельных учреждений и организаций этой сферы, а также профильных отделов партийных органов.
6. Статистическая документация, являющаяся одним из главных видов эмпирической информации при характеристике социальных, в том числе социокультурных процессов. Привлечение цифрового материала позволило проследить динамику количественных, а в ряде случаев и качественных изменений в материально-финансовом и кадровом сегментах социокультурной сферы Западной Сибири; выявить на этой основе ведущие тенденции на различных временных этапах; провести сравнительный внутрирегиональный (межобластной) анализ темпов развития социокультурной инфраструктуры, а также сопоставить их с аналогичными показателями других районов России и республики в целом.
7. Материалы печатных средств массовой информации, в данном случае, как и материалы других СМИ, выступающие в двуедином качестве предмета исследования и исторического источника. Наиболее ценные сведения для раскрытия темы содержатся в центральных газетах административно-территориальных образований региона, а также в некоторых городских газетах, каждая из которых имела рубрики, отражающие культурную жизнь тех или иных территорий.
8. В ходе исследования использовался и такой источник, как кинофотохроника, хранящаяся в краеведческих музеях региона и частных собраниях, предоставленных для просмотра автору их владельцами. По своему тематически-жанровому содержанию киноисточники во многом аналогичны печатным. Однако степень их достоверности выше, поскольку сопротивляемость кинофакта, как и информации, заложенной в фотографиях, в силу прямой фиксации действительности, весьма значительна.
9. Использованные автором радиоматериалы по большей части содержатся в так называемых микрофонных папках Новосибирского и Омского радиокомитетов, а также радиоредакций Алтайского края, Кемеровской и Томской областей. На основе этого вида источников удалось выявить содержание, объем и соотношение художественных и общественно-политических радиопрограмм, извлечь сведения о творческих коллективах этих вещательных организаций, на отдельных временных промежутках являвшихся центрами культурной жизни территорий, особенностях их репертуарной политики.
10. Материалы, полученные посредством обращения к интернет-источникам, а также представленные на электронных носителях. При этом автор прибегал преимущественно к услугам сайтов государственных структур, а также традиционных общественных организаций и культурно-просветительных учреждений - музеев, театров, библиотек и др., наиболее надежных в этом информационном поле.
11. Источники личного происхождения. Были использованы материалы из мемуаров директоров Кемеровского краеведческого музея А.И. Мартынова и З.П. Верховцевой, ветеранов журналистики и культпросветработы, сведения из хранящихся в госархивах личных фондов основателя музыкального образования в Западной Сибири М.А. Невитова, кемеровского радиожурналиста и телережиссера Ф.М. Ягунова, артистов сибирских театров Е. Г. Агароновой, Н.Ф. Михайлова, П.Г. Князева и др., а также интервью, в разное время взятые у работников и деятелей культуры.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Автором выявлено, что на рубеже XIX - XX вв. в Западной Сибири начала складываться система социальных институтов культуры, представлявшая собой комплекс культурно-просветительных (так называемых внешкольных) и культурно-досуговых учреждений, носивших ярко выраженный общественный и светский характер и базировавшихся преимущественно на частной или коллективной инициативе. Формируясь и функционируя на подобной основе и не получая со стороны государства сколько-нибудь серьезной материальной и финансовой поддержки, она (система) в то же время находилась в зоне его идеологических установок и надзора.
2. Показано, что сменившая ее система советских социокультурных институтов, функционируя на основе вырабатывавшихся партией идеологических представлений и политических установок, на долгий срок превратилась в одну из отраслей народного хозяйства, по большей части находившуюся не только под политико-идеологическим контролем, но и материально-финансовым патронажем государства. Ее материальный и творческий потенциал формировался и реализовывался в заданных партией параметрах, определявших не только цели, задачи, содержание и идеологическую направленность деятельности социокультурных институтов, но также масштабы и темпы развития их инфраструктурной составляющей.
3. Выяснено, что становление и укрепление в Западной Сибири советской системы организаций и учреждений культуры и искусства, хотя и осуществлялось в рамках единого для страны процесса культурного строительства, в то же время имело свои специфические черты, проявившиеся, в частности, в нехарактерном для многих других районов России перманентно-прогрессирующем характере приращения социокультурного потенциала региона и расширения его культурного пространства.
4. Определено, что политика развития социально-культурной сферы Западной Сибири в границах начала 1920-х - середины 1950-х гг. была направлена, во-первых, на закрепление населения в регионе и повышение его культурного уровня в условиях специфического состава городских жителей, локрестьяненного в условиях широкомасштабного индустриального строительства, и, во-вторых, на сдерживание процесса социального расслоения общества. Уравнивая с помощью целого комплекса средств и технологий права различных групп и слоев общества на приобщение к культурным ценностям, подобная стратегия способствовала не только социальной стабильности, но и укреплению доверия населения к основным направлениям, методам и способам осуществления внутренней и внешней политики советского государства.
5. Доказано, что следствием предпринимавшихся в этом направлении мер явилось создание в Западной Сибири к концу рассматриваемого периода многоотраслевой системы культурно-просветительной и культурно-досуговой деятельности, включавшей в себя сеть учреждений культуры и искусства, технических служб, обеспечивающих их функционирование, организационные и методические структуры, разноуровневые учебные заведения культурно-просветительного и художественного профиля. Важнейшим результатом их совместной деятельности явилось сокращение разрыва между социокультурным потенциалом городских и сельских территорий региона; преодоление культурной замкнутости значительного числа глубинных населенных пунктов; обогащение духовной жизни населения региона, прежде всего части крестьянства и рабочих новых индустриальных центров; формирование общего позитивного настроя сибирского общества на решение задач хозяйственного строительства и обороны страны.
6. Установлено, что, несмотря на подобный очевидный прогресс, еще в конце 1950-х гг. сохранялось серьезное отставание социально-культурного уровня Западной Сибири от среднероссийских показателей, раскрыты причины этого явления:

- догоняющий характер развития социокультурной сферы региона по отношению к большинству европейских районов страны, обусловленный значительным отставанием ее инфраструктуры на досоветском этапе российской истории;

-  определявшаяся превратностями экономического свойства, а также не всегда последовательной политикой государства перманентная смена фаз активного формирования социально-культурной сферы фазами отступления от уже достигнутого уровня;

-  финансирование всех отраслей региональной культуры по остаточному принципу, а также постоянное невыполнение планов строительства и ремонта составлявших их учреждений;

-  неразвитость региональной системы подготовки профессиональных работников культуры и искусства, слабость ее материальной базы и технического оснащения;

- низкий уровень оплаты труда, недостаточная материально-бытовая защищенность культпросветработников и их соответствующий общественный статус, являвшиеся причиной постоянного дефицита в кадровом сегменте социокультурной сферы региона, низкого профессионального уровня значительной части сотрудников, их постоянная массовая ротация, усугублявшаяся географическими и климатическими особенностями Сибири.

8. Сделан вывод о том, что в пределах рассматриваемого периода организации и учреждения социально-культурной сферы оказались заложниками ситуации, с одной стороны, характеризовавшейся объективной неспособностью государства полноценно выполнять взятую на себя функцию их материально-финансового гаранта, а с другой, отсутствием у этих институтов сколько-нибудь серьезных прав на проведение коммерческой деятельности, выходящей за рамки их прямого предназначения. В подобном контексте истоки многих современных проблем российской и, соответственно, региональной системы культуры и искусства следует искать не только в перипетиях конца 1980-х - начала 1990-х гг., но и в особенностях советской культурной политики, которая, превратив социокультурные институты в проводников социалистических идей и соответствовавшего им образа жизни и поведения, одновременно приучила их к роли иждивенцев государства со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями.

Научная новизна исследования определяется следующими основными обстоятельствами:

1. Представлена обобщающая характеристика социально-культурного развития такого крупного района, как Западная Сибирь, в хронологических рамках длительного исторического периода.
2. Определены критерии периодизации истории социокультурной сферы региона, исходя из которых в хронологическом пространстве темы выделены этапы ее наиболее значительных количественных и качественных изменений.
3. Обобщен более чем полувековой историографический опыт изучения проблемы.
4. В научный оборот введен значительный массив разнообразных по характеру и содержанию источников, ранее не использовавшихся в научных разработках.
5. Работа выполнена в форме комплексного труда, предметом исследования которого явились как относительно изученные отрасли культуры и искусства, так и те, которые до того либо изучались в пределах узких тематических, временных и территориальных границ, либо вообще находились вне области научных интересов.
6. Развитие социально-культурной сферы региона рассматривается в контексте его досоветского и советского прошлого, что позволило проследить историю сферы от ее истоков, а также процесс трансформации социальных институтов культуры Западной Сибири на этапе перехода страны от дореволюционной к советской модели традиционного общества.
7. В работе в диалектическом единстве инфраструктурной и творческой составляющих проанализированы основные количественные и качественные характеристики социокультурного потенциала региона и динамика его развития; реконструированы позитивные и негативные ситуации, характеризующие его состояние и реализацию в различных социально-экономических и политических условиях; дана оценка эффективности функционирования социально-культурной сферы и ее отдельных отраслей как в пределах всего рассматриваемого периода, так и на его отдельных этапах.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования определяется приращением научного знания, существенно расширяющим прежние представления об историческом прошлом сибирской культуры. Критический анализ относящихся к теме фактов, событий и проявлений позволил выявить сущностные черты и специфику процесса становления и эволюции социально-культурной сферы Западной Сибири, а также сопровождавшие этот процесс достижения, трудности и противоречия. Результаты исследования могут быть использованы в процессе последующих научных изысканий, проводимых в смежных областях знания (социальная история, история повседневной жизни населения, культурология, искусствоведение и др.). Проанализированный и обобщенный в диссертации материал применим при подготовке комплексных научных трудов по истории России, Сибири, составляющих ее административно-территориальных образований, написании учебников и учебных пособий, предназначенных для студентов вузов и сузов культуры и искусства, отделений и факультетов журналистики. Сопоставление советской и постсоветской практики культурного строительства дает возможность не только выявить имеющиеся различия, но и использовать лучшее из накопленного опыта при определении современной стратегии развития социально-культурной сферы на принципах конвергенции.

Апробация работы. Основные положения исследования изложены в авторской монографии Социокультурный потенциал Западной Сибири и практика его реализации (1920 - середина 1950-х гг.), 43 статьях, 13 из которых опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК. Общий объем публикаций по теме диссертации составил 64 п. л. Отдельные аспекты проблемы освещены в работах автора, посвященных вопросам социального развития Сибири, и в учебных пособиях, используемых при изучении курсов л История, История Кузбасса, История российского предпринимательства в ряде вузов г. Кемерово. Материалы исследования обсуждались на международных, общероссийских и региональных научных конференциях, проводившихся в Омске, Кургане, Новосибирске, Кемерове, Пензе, Новокузнецке и других городах.

Структура диссертации включает введение, четыре главы, заключение, списки источников (25 опубликованных сборников документов и 149 архивных фондов), литературы (425 наименований), приложение в виде 49 таблиц. Общий объем диссертации - 637 с.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации; формулируются ее цель и задачи, определяется объект и предмет исследования; аргументируются хронологические и территориальные рамки работы, ее научная новизна и практическая значимость; характеризуются методологическая основа и источниковая база диссертации.

В первой главе Историография проблемы проведен анализ литературы, в которой нашли отражение те или иные аспекты рассматриваемой темы. Исходя из места, которое занимают в имеющихся публикациях проблемы социокультурного содержания, автор подразделяет их на три группы.

Первую из них составляют работы, предшествовавшие сугубо научным исследованиям социокультурной проблематики. Входящие в эту группу публикации 1920-х - 1930-х гг., включая статьи культуроведческого характера Сибирской Советской энциклопедии, преимущественно являлись творчеством журналистов, культпросветработников, партийных, советских и профсоюзных функционеров (Р. Кронгауз, В.Д. Вегман, М.А. Кравков, Б. М. Голубчик и др.) и лишь в отдельных случаях - авторов, имевших отношение к науке (Г.Н. Черемных, М.Б. Шатилов). В основном подобного рода литература относится к категории источников. Однако некоторой части этих работ нельзя отказать в определенной степени научности, поскольку они содержат достаточно объективную оценку социокультурной ситуации своего времени, а также теоретические обобщения, выводы и суждения.

Во вторую группу входят научные труды, в которых те или иные аспекты рассматриваемой темы являются составным элементом исследований иного (более широкого) проблемно-тематического содержания (культура в ее триединстве с наукой и образованием, история региона и его отдельных территорий, культурное строительство, листория повседневности и т. д.). В числе первых по времени появления работ этой группы особо выделяются вышедшие в середине 1960-х - начале 1970-х фундаментальные труды В.Л. Соскина, посвященные истории культуры Сибири начальных лет советской власти, и относящиеся к тому же времени исследования Л.И. Боженко (1963, 1971), изучавшего проблемы культурно-просветительной работы в регионе в восстановительный период (1921 - 1925 гг.), отличавшиеся теоретической основательностью, глубиной научного анализа, стремлением максимально приблизиться к исторической достоверности. В контексте партийного руководства культурным строительством к отдельным проявлениям социокультурного процесса в своих диссертациях 1960-х гг. обращались Н.Х. Аитов (1966), В.Р. Андронкина (1967), А.С. Юмашев (1967), Ю.В. Соколов (1968); В.Ш. Назимова (1969). Обобщенным результатом изысканий сибирских ученых, проведенных в 1960-е гг., стали соответствующие главы Истории Сибири, дающие представление о развитии региональной сети учреждений культуры и искусства, масштабах и формах их культурно-просветительной деятельности. В последующие годы в том же ключе проблему исследовали Е.В. Рождественский (1974), Т.Н. Петрова (1972), Э.Г. Григорьева (1972) и др.

Особую категорию трудов, включенных во вторую группу, составляют работы, в которых проблемы социокультурного характера рассматриваются в контексте жизнедеятельности различных социальных страт либо духовного совершенствования отдельных слоев населения. К ним относятся идентичные по предмету исследования и времени опубликования монографии Ю.Г. Марченко и В.П. Буторина (1977), изучавших проблему культурного развития рабочего класса в смежные периоды  1920 - 1928 и 1928 - 1937 гг. Социокультурная проблематика нашла отражение и в более поздних монографиях С.С. Букина и В.И. Исаева. Изучая культурно-бытовое положение различных слоев городского населения в своих работах 1984 - 2008 гг., они естественным образом освещают и общие процессы, присущие сфере культуры Западной Сибири в пределах 1926 - 1960 гг.

Разделы, касающиеся социокультурной сферы, выступают в качестве одной из частей многоаспектных комплексных исследований, посвященных истории сибирского крестьянства. Их составляют коллективная монография под руководством Н.Я. Гущина (1975), а также фундаментальный труд Крестьянство Сибири в период упрочения и развития социализма (1985). История культуры Сибири преломляется также сквозь призму отношений между художественной интеллигенцией и властью, нашедших отражение в ряде крупных работ, прежде всего, связанных с именами С.А. Красильникова (2004), В.Л. Соскина (1985, 2004), В.Г. Рыженко (2003), Ж.Е. Левиной (2007), С.Г. Сизова (2001), Е.С. Гениной (2009), результаты исследований которых изложены в их монографиях и докторских диссертациях. Локальные сведения на темы культурной жизни Западной Сибири содержатся также в работах, посвященных специфическим социальным слоям и группам: ссыльным, военнопленным, интернированным (Р.С. Бикметов, 2009), военнослужащим (Н.Д. Ростов, 2009), партийной номенклатуре (А.Б. Коновалов, 2006). 

Подводя итог анализу литературы второй группы, автор обращает внимание на тот факт, что за период, разделивший вышедшую в 1968 - 1969 гг. Историю Сибири и опубликованную в 2009 г. Историческую энциклопедию Сибири, научные труды, в которых вопросы региональной культуры рассматриваются комплексно, пополнились лишь монографией М.Ф. Щербинина (1996), охватывающей годы Великой Отечественной войны.

Третью группу составляют труды, посвященные отдельным отраслям социокультурной сферы региона. Анализируя ситуацию в соответствии со структурой диссертации, автор установил, что в первых публикациях, относящихся к библиотечной и клубной системам и выполненных в жанре культурно-исторических исследований,  превалирующей была тематика, посвященная анализу тех или иных сторон их пропагандистской и идейно-политической деятельности. Значительная часть подобных работ носила тезисный характер, нередко страдала описательностью, освещением темы с нуля при наличии уже опубликованных материалов, что снижало их научную значимость. В меньшей степени подобные недостатки были характерны для трудов, выполненных в 1960-е гг. в масштабах региона или его отдельных крупных территорий А.С. Юмашевым, Ю.Ф Соколовым, А.Б. Войцеховской, Ф.А. Лукинским, С.М. Пудаловой, Р.А. Попковой, И.Б. Карпуниной. Отмечено, что в сибирской историографии 1970-х - 1980-х гг. сложился особый блок литературы, отражавшей результаты исследований в таких, до того почти не привлекавших интерес ученых, сферах культпросветработы, как кадровый потенциал клубной и библиотечной систем, самодеятельное художественное творчество, составившей самостоятельные тематические направления. В 1990-е - начале 2000-х гг. к ним добавились труды, авторы которых, вопреки сложившейся ранее традиции, рассматривали клубную и библиотечную сети в качестве автономных структур. Наиболее значительным явлением в данном случае стал выход в свет Очерков по истории книжной культуры Сибири и Дальнего Востока (2004), представляющих библиотечную сеть региона в виде сложной социокультурной системы, тесно связанной со всеми сферами жизнедеятельности.

Характеризуя степень изученности истории музейного дела Западной Сибири, диссертант замечает, что вплоть до конца 1980-х - начала 1990-х гг. научные исследования, относящиеся к этому сегменту культурно-просветительной отрасли, сколько-нибудь серьезного развития не получили. Основной массив литературы, опубликованной в последующие годы, составляют труды, посвященные либо музейным сетям отдельных административно-территориальных образований Западной Сибири, либо значительно чаще - наиболее известным музеям региона (монография О.Н. Шелегиной (2010), исторические очерки Н.А. Томилова, диссертации С.Е. Григорьевой (2011) и И.А. Сизовой (2012). На этом фоне выделяются исследования О.Н. Труевцевой (2000), на длительном историческом этапе рассмотревшей ситуацию в музейной сфере Сибири по всем формам деятельности.

В процессе изучения литературы, посвященной печатной прессе, выявилось, что наиболее значительными являются труды, авторы которых исследовали проблему в контексте взаимодействия смежных отраслей. Среди них богатым фактографическим материалом и глубиной его проработки отличаются выполненные на стыке истории печати и книговедения исследования Л.А. Гильди (1969) и А.Л. Посадскова (1993), в которых сибирская периодическая пресса выступает в качестве одного из основных объектов научного анализа в пределах короткого, но чрезвычайно важного отрезка первых лет советской истории. В том же тематическом единстве печатного и книжного дела проблема была исследована в работах И.Ф. Беленкина (1970) и Е.Н. Савенко (1993). Помимо этого, история периодической печати Западной Сибири представлена в немногочисленных диссертациях (Н.А. Лавровский,1984; В.И. Быков, 1971; Л.Е. Корнева, 2006), и некотором количестве статей преимущественно 1970-х гг. выпуска, отражающих деятельность печатной прессы в качестве средства информации, агитации и пропаганды. При определенных различиях работ этой группы их отличает акцентированное внимание к содержанию газетной периодики, а также упор на количественные показатели, призванные отражать роль печати в пропаганде партийно-государственных мероприятий. Публикации иного рода стали появляться лишь в конце 1980-х - 2000-е гг. (исследования С.А. Дукарта (1997), анализирующего взаимоотношения партии и печати в позднесталинский период, а также обобщающие работы Е.Ф. Семенова (1986), Л.П. Малаховой (2005), А.В. Пузынина (2008), изучавших проблему в узких временных либо ограниченных  территориальных рамках).

Обращение к историографии других средств массовой информации показало, что тема радио как средства художественного воспитания, агитации и пропаганды нашла отражение лишь в небольшом количестве статей 1970-х - начала 1980-х гг. (Ф.А. Лукинский, Э.Д. Павлова в соавторстве с Т.Н. Петровой, Н.А. Лавровский), а проблема радиофикации как фактора экономического, культурного и социального развития региона - лишь в исследовании О.Я. Потаповой (1978), причем во всех случаях - в пределах коротких временных промежутков.

Основную часть историографии регионального кинематографа также составляют немногочисленные статьи, преимущественно опубликованные в 1960-е - 1970-е гг. В подобном формате вопросы, касающиеся инфраструктуры кино отдельных сибирских территорий, рассматривали В.П. Шокель и М.В. Зозуля, в общерегиональных пределах - А.П. Леляков и В.М. Горячева. По наблюдениям диссертанта, наибольший интерес в данном случае представляют публикации, выполненные в историко-публицистическом жанре В.А. Ватолиным (2005, 2010), освещающим историю сибирского кино в границах 1896 - 1940-х гг., и Ю.Я. Светлаковым (2004), рассматривающим кинолетопись Кузбасса в качестве исторического документа.

В разделе главы, посвященном историографии профессионального художественного творчества, диссертант подчеркивает, что значительная часть литературы, способной пролить свет на историю театральной сферы Западной Сибири, принадлежит искусствоведам и культурологам, а также деятелям театрального искусства. За редким исключением, именно ими были выполнены исследования, посвященные биографиям отдельных театральных коллективов, прослеженные на протяжении нескольких десятилетий, однако, не выходящие в своих выводах за пределы театроведческих подходов. Одним из немногих исключений в данном случае являются работы В.В. Ромма (1990) и С.Н. и В.С. Баландиных (1990), не обошедшие стороной проблемы не только труда, но и быта актерских коллективов, кадровых и финансовых сторон жизнедеятельности сибирских театров.

Диссертантом определено, что история театральной сферы Западной Сибири наиболее полно изучена в пределах довоенных пятилеток (диссертационные работы А.П. Лелякова (1974), Е.А. Поповой (2004) и О.А. Литвиновой (2001), статьи О.В. Гуровой-Петренко). На рубеже XX - XXI вв. особенностью процесса изучения истории театральной культуры Западной Сибири являлось не столько приращение количества работ этой тематики, сколько изменение предмета исследований. Глубже стали рассматриваться проблемы, связанные с воздействием партийно-государственных структур на различные стороны театральной жизни, а также  такие, ранее не привлекавшие внимание историков, темы, как организационно-экономическая деятельность театров; внутренняя стратификация театральной интеллигенции; перипетии репертуарной политики.

Обращение к историографии музыкальной сферы Западной Сибири показало, что ее отличает весьма незначительное количество трудов, выполненных в русле сугубо исторической направленности. Наиболее значительными работами этого типа являются диссертация М.Г. Шуряк (1981), а также более поздняя диссертация Е.В. Сотниковой (2009), в которых на материалах различных временных периодов были подвергнуты анализу вопросы партийно-государственного руководства сферой, развития в регионе системы музыкального образования и просвещения, становления сибирской композиторской организации, истории отдельных художественных коллективов. В рамках историко-искусствоведческой и историко-культурологической парадигмы проблему изучает научный коллектив, ядром которого являются сотрудники Новосибирской консерватории. И если в его первых публикациях предпочтение отдавалось преимущественно анализу жанров и форм музыкальных произведений, творчеству композиторов, их наиболее ценным творениям, то в трехтомной коллективной монографии 1997 г. явно наметилось стремление расширить трактовку музыкальной культуры, как явления общественной жизни, обогатив ее социальным содержанием.

Во второй главе Система массовых культурно-просветительных институтов исследуется процесс формирования и функционирования библиотечной, клубной и музейной сетей региона.

В первом параграфе - Библиотечное дело отмечается, что пришедшееся на 1920 - 1921 гг. становление в Западной Сибири советской библиотечной системы сопровождалось кардинальными переменами не только организационного и политико-идеологического, но и функционального характера. Основная масса библиотек, за исключением узкоспециальных, в короткие сроки уподобилась клубным учреждениям советской формации, расширив сферу деятельности за счет таких форм работы, как проведение митингов и собраний, вечеров вопросов и ответов, организация справочной службы и различного рода кружков, участие в аграрных и производственных кампаниях.

В процессе исследования автор пришел к выводу о том, что организационная и политико-идеологическая парадигмы функционирования библиотечной отрасли Западной Сибири в хроникальных рамках темы носили устойчивый характер и подвергались лишь частичной коррекции, а ее материальная база формировалась в рамках синусоидальной модели развития, характерной для всей социокультурной инфраструктуры региона. Как показал анализ статистических материалов, первоначальный период становления отрасли был отмечен многократным увеличением числа библиотек, по темпам прироста более чем на четверть превышавшим общероссийские показатели. Другими периодами значительного прогресса являлись середина 1930-х - начало 1941 гг., а также первое послевоенное пятилетие. Периоды системного кризиса пришлись на эпоху НЭПа и нескольких последующих лет, годы Великой Отечественной войны, а также 1950-е годы в пределах хронологических рамок темы. В конечном счете библиотечная сеть отдельных территорий Западной Сибири в границах 1917 - 1958 гг. увеличилась в 4 - 5 раз, что было заметно ниже темпов экономического и социально-бытового развития края. При этом еще к конце 1950-х гг. даже центральные библиотеки административных территорий либо вообще не имели собственных помещений, либо пребывали в зданиях, не отвечавших необходимым требованиям.

Проблема отчасти решалась посредством организации библиотек-передвижек, количество которых в отдельные годы исчислялось тысячами. Однако и их деятельность ограничивалась состоянием книжных фондов, дефицит которых удалось ликвидировать лишь в годы пятой пятилетки. Причины подобного явления крылись не только в материальной и финансовой несостоятельности большинства публичных библиотек, но и в перманентных чистках периода 1920-х - 1940-х гг., следствием которых стала ликвидация десятков тысяч томов лидеологически вредной и антихудожественной литературы, в разряд которой нередко попадали произведения мировой и российской классики.

Исследование динамики формирования библиотечной отрасли Западной Сибири позволило выявить и обосновать тот факт, что по мере прерывистого, но, тем не менее, поступательного развития библиотечной сети региона все более увеличивалась диспропорция между ее материальным и кадровым ресурсом. На протяжении десятилетий преобладающая часть работников отрасли отличалась низким профессиональным и общеобразовательным уровнем. Даже в условиях постепенно улучшавшегося в послевоенное время качества профессиональной и общеобразовательной подготовки штатного состава библиотек количество лиц, окончивших среднее или высшее учебное заведение библиотечного профиля, в конце рассматриваемого периода в границах отдельных субъектов региона в первом случае исчислялось несколькими десятками, а во втором - единицами.

Имеющийся материал позволяет также сделать вывод о том, что в основе отмеченной ситуации, осложнявшейся процессом непрерывной ротации штатного состава библиотек и постоянным кадровым дефицитом, лежали не только весьма скромные возможности региональной системы подготовки специалистов отрасли, ограниченной двумя необустроенными малокомплектными техникумами, но и непрестижность профессии, обусловленная чрезвычайно низким уровнем материально-финансового обеспечения и социальной защищенности библиотечных работников.

Во втором параграфе Клубные учреждения анализируются явления и процессы, относящиеся к двум основным разновидностям клубного сегмента социокультурной сферы, на большей части рассматриваемого периода представленного клубами и их аналогами (Народные дома, Дворцы и Дома культуры), а также избами-читальнями, в пределах 1920-х - 1940-х гг. являвшихся основными центрами политической и духовной культуры в сельских территориях региона.

Составляя с библиотечной сетью особую организационную структуру, объединяемую общими институтами управления и нередко перемежающимися функциями, клубная сеть Западной Сибири естественным образом формировалась и функционировала в той же системе политико-идеологических координат и партийно-государственных подходов к общественной роли массовых культпросветучреждений. Практически идентичными были также проблемы материально-технического и кадрового характера, а также материально-бытового положения работников обеих отраслей и их социального статуса.

Как и библиотечная, система клубных учреждений по мере изменения в стране экономической и политической ситуации постепенно эволюционировала от преимущественно политико-просветительной и производственно-просветительной модели, доминировавшей на протяжении 1920-х - второй половины 1940-х гг., в сторону культурно-просветительной, утвердившейся в начале 1950-х гг. и отличавшейся повышенным вниманием к культурным запросам населения при сохранении агитационно-пропагандистской функции. При этом замечено, что подобная трансформация не оказала серьезного влияния на формы деятельности большинства клубных учреждений. Основное место среди них по-прежнему занимали лекции, доклады и другие устные виды просветительства, агитации и пропаганды, в ряде случаев обретавшие характер лекториев.

Есть основания утверждать, что доминирование пассивных форм культурно-досуговой деятельности объяснялось не столько высокой степенью их воздействия на население (по мере совершенствования и развития средств массовой информации, а также повышения культурного уровня сибиряков их эффективность неуклонно снижалась), сколько ограниченными возможностями клубной сети региона. Еще в конце 1950-х гг. значительная часть составлявших ее учреждений располагалась в не соответствовавших государственным нормативам, а иногда и в полуразрушенных помещениях, нередко пребывая при этом в статусе временных. Острота проблемы отчасти снималась посредством организации агитационно-концертных бригад, количество которых исчислялось сотнями. Однако при всей их массовости, высокой степени активности и мобильности заменить стационары они не могли по определению.

В 1958 г. совокупное количество государственных и ведомственных клубных учреждений Западной Сибири лишь в 1,2 раза превышало уровень 1940 г. Поиск причин подобного явления привел к выводу о том, что в его основе лежали особенности государственной культурной политики, одной из составляющих которой являлась уходящая еще в 1920-е - 1930-е гг., но получившая наибольшее развитие во второй половине 1950-х гг., практика возведения помпезных, прекрасно оборудованных клубных учреждений с одновременной ликвидацией небольших клубов, а также стремление властей возложить значительную часть забот по развитию сети культпросветучреждений на плечи аграрных предприятий, по большей части не имевших серьезных экономических возможностей. Отмеченные обстоятельства явились причиной появления значительного числа бедствовавших и недолговечных клубов, преимущественно принадлежавших колхозам, с одной стороны, и некоторого количества многофункциональных Домов и Дворцов культуры, являвшихся не только культурно-просветительными и кинопрокатными учреждениями, но и основными центрами народного творчества. В данном случае прослеживается определенная закономерность. Если сельские и районные клубы, а также клубы малых городов преимущественно обеспечивали количественный рост числа участников художественной самодеятельности, то Дома и Дворцы культуры - ее высокий качественный уровень.

В третьем параграфе Музейное дело по аналогии с двумя предыдущими разделами исследованы материальная и кадровая составляющие отрасли, выявлены общественное назначение и эффективность деятельности музеев, их место в системе культпросветучреждений, специфика развития и функционирования на отдельных временных промежутках.

Внимание при этом обращается на тот факт, что, составляя единую связку с другими массовыми культпросветучреждениями, музеи региона вплоть до конца 1920-х - начала 1930-х гг. позиционировались в качестве не только культурно-просветительных, но и местных научных центров, призванных заниматься сбором, хранением и изучением краеведческого материала, что определяло их особое положение в системе социокультурных институтов. В дальнейшем, однако, под воздействием партийно-государственных установок конца 1920-х - середины 1930-х гг. о реорганизации музеев в учреждения, прежде всего призванные демонстрировать и пропагандировать достижения в сфере экономического и социально-культурного строительства, они были низведены до уровня библиотечных и клубных учреждений в их советской интерпретации. В связи с чем диссертантом сделан вывод о том, что при сходстве процессов, характеризовавшихся радикальной переменой вектора деятельности культпросветучреждений в условиях их постреволюционной трансформации, наибольшей деформации в этой сфере культуры подверглась ролевая функция музейной отрасли.

Необходимость прежде всего отражать успехи в строительстве социализма при весьма ограниченных выставочных площадях привели к значительному сокращению традиционных для музеев историко-краеведческих экспозиций, а также преимущественному использованию плоскостного иллюстративного материала. В подобных условиях научно-исследовательская деятельность музеев, функционально ориентированная на познание истории региона и его демографии, природных ресурсов, методов природоиспользования, практически была сведена к минимуму, о чем свидетельствует как сокращение экспедиционных форм работы музеев, так и уменьшение численности или полное отсутствие научных сотрудников, в штатном расписании многих из них наблюдавшееся еще в конце 1950-х гг. В совокупности с непрестижностью профессии культпросветработника это вело к снижению профессионального и общеобразовательного уровня музейных кадров, сопровождавшегося их непрерывной ротацией.

Анализируя характер преобразований в музейной сети Западной Сибири, автор пришел также к выводу о том, что в хронологических границах исследования от других массовых культурно-просветительных систем она отличалась стагнацией ее материальной составляющей на значительных временных промежутках. После заметного расширения в 1920-е - начале 1930-х гг., материальная база государственного (основного) сегмента музейной сферы в последующие три десятилетия практически остановилась в своем росте. В 1958 г. отрасль насчитывала 14 учреждений, оставаясь на уровне довоенных лет. При этом обращает на себя внимание факт классификационной однородности музейной сети региона. В своем абсолютном большинстве она состояла из краеведческих музеев при минимальном числе музеев технического и художественного профиля, причем появление последних относится уже к заключительному этапу рассматриваемого периода.

Между тем, общественная потребность в развитии музейной отрасли была значительна, что наглядно отразилось в многократном росте посещаемости музеев по мере их возвращения в довоенное состояние после частичной консервации либо полного прекращения работы в годы войны.

В третьей главе Средства массовой информации анализируются процессы, проходившие в сфере периодической печати, радио, кино и телевидения.

В первом параграфе Периодическая печать отмечается, что становление региональной системы периодической прессы осуществлялось в обстановке, когда в стране уже фактически закрепилась почти не изменявшаяся впоследствии практика формирования единых партийно-советских печатных органов, в условиях Западной Сибири являвшихся не только доминирующими, но, по сути, единственными массовыми изданиями. Одновременно печать стала органической частью складывавшейся в стране административно-командной системы, своего рода институтом управления. Подобное обстоятельство во многом предопределило высокую степень ее выживаемости даже в такие экстремальные периоды, каковыми были годы НЭПа и Великой Отечественной войны, из перипетий которых она вышла, хотя и с ворохом материальных и кадровых проблем, однако и без серьезных потерь.

В ходе исследования была также выявлена прямая связь между динамикой развития газетной сети региона и приращением его индустриального потенциала, прослеживавшаяся, начиная с довоенных пятилеток. При этом (что подтверждает выявленную взаимосвязь), тиражи городских газет росли значительно быстрее сельских. Подобная тенденция была отмечена как в довоенное, так и в послевоенное время.

Значительное количественное увеличение периодических изданий, а также расширение спектра стоящих перед ними задач, обусловленные интенсивным хозяйственным развитием региона, все более обостряло проблему, связанную с кадровым обеспечением отрасли. Присущий раннему этапу ее формирования, когда редактор газеты нередко был единственным штатным сотрудником, кадровый дефицит, обострившийся в годы репрессий и войны, наблюдался еще в конце рассматриваемого периода. При отсутствии в регионе специализированных учебных заведений приобрести профессию журналиста или повысить квалификацию можно было лишь в системе областных партийных школ, а также в Высшей партийной школе при ЦК партии, куда доступ имели немногие. Основная же часть журналистского корпуса Западной Сибири профессию обретала путем обучения в редакциях или на краткосрочных курсах.

Обращение к другим внутриредакционным проблемам показало, что за исключением первых военных лет газетная периодика представляла собой практически не изменявшуюся систему с типовой структурой редакционных коллективов, дублировавшей организацию соответствующих партийных комитетов. Унифицированным было как тематическое содержание рубрик и публиковавшихся материалов, так и их расположение на газетной площади. Не только губернские (областные), городские, но и районные газеты целиком или в изложении были обязаны печатать постановления центральных органов власти, тексты выступлений руководителей партии и правительства, наиболее важные публикации Правды и Известий. Вслед за партийно-правительственными постановлениями по вопросам экономики, культуры и быта чередой шли сообщения, посвященные соответствующей тематике в ее сопряжении с местными реалиями. Регулярно освещались достижения в труде, пропагандировался передовой опыт, публиковались результаты социалистического соревнования, во время войны чередой шли сообщения о помощи фронту и освобожденным районам, рассказы о боевых подвигах земляков. Присутствовала также критика недостатков местного характера, что объяснялось не только функциональным предназначением газет, как управленческой структуры, но и необходимостью уравновешивать позитивную и негативную информацию, поддерживая тем самым интерес читателей к местным изданиям. Анализ публикаций с позиций их жанровой классификации выявил преобладание хроники, репортажа, коротких заметок, не требующих образного решения, анализа фактов и событий, что во многом было обусловлено низким уровнем профессиональной подготовки кадров.

Освещая культурную жизнь территорий, газеты всех уровней - от региональных до районных, как правило, играли также роль их литературных центров. Особенно ярко это проявилось в годы войны, когда после приостановки выпуска литературно-публицистических журналов газеты стали основной трибуной сибирских литераторов. В послевоенное время в газетах областного статуса в каждом номере на темы культурной жизни в среднем публиковалось от трех до четырех материалов различного жанра и объема. Одновременно увеличился удельный вес публикаций, отражавших проблемы других социальных сфер.

Во втором параграфе Радиофикация. Радиовещание. Телевидение рассматривается тематика, относящаяся к процессу формирования и развития эфирных средств массовой информации в единстве их творческой и технической составляющих.

Как свидетельствуют выявленные автором документы, радиовещание, появившееся в Западной Сибири  в качестве официального средства массовой информации в начале второй половины 1920-х гг., изначально оказалось в жестких рамках прямого партийного управления, что проявилось не только в утверждении планов работы радиоредакций, но и предварительном просмотре их программ. В силу малого количества в регионе радиоприемных устройств, идеологическое и художественное воздействие радио на население на начальном этапе становления регионального вещания было весьма ограниченным. Оно заметно усилилось в годы первой пятилетки, отмеченных массовым внедрением проволочной радиосвязи, с одной стороны, и созданием государственных органов управления отраслью - с другой. После чего радиофикация Западной Сибири велась в ускоренном режиме, присущем и периоду Великой Отечественной войны, что в материально-техническом ракурсе выгодно отличало радио от других средств массовой информации. В послевоенное время наибольший прогресс наблюдался в 1951 - 1958 гг., когда Западная Сибирь по темпам радиофикации значительно опережала общероссийские показатели. В данном случае важным представляется тот факт, что к концу рассматриваемого периода впервые в истории региона уровень радиообеспечения сельского населения почти сравнялся с общерегиональными показателями.

Обратившись к творческой составляющей радиовещания, диссертант определил, что радиостудии Западной Сибири, начав с подготовки коротких информационных бюллетеней, а затем пройдя этап так называемых радиогазет, к середине 1930-х гг. практически определились с тематикой и жанрами своих программ, исходя при этом из общественной роли радио как рупора власти, пропагандиста и агитатора, с одной стороны, и института просвещения - с другой. Проведенный автором анализ микрофонных папок показал, что основную часть программ радиостудий любого уровня составляли общественно-политические передачи и циклы, с явным преобладанием политического над лобщественным. Что касается редакций художественного профиля, то они постоянно находились под давлением партийно-государственных постановлений по вопросам литературы и искусства с неизменным требованием выводить художественно-музыкальное вещание из застоя, опираясь на идеологические установки ЦК ВКП(б) - КПСС. Представляется, что подобное тематическое содержание радиопрограмм, повторявшееся из года в год на протяжении многих лет, являлось, как это наблюдалось и в печатной периодике, одной из причин наметившегося в конце 1950-х гг. отторжения от радио значительной части слушателей, проявившееся в уменьшении количества радиоточек в ряде городов региона.

В данном разделе диссертации автор обращается и к проблемам становления региональной телевизионной сети - процесса, пришедшегося на последние годы рассматриваемого периода. В основном исследованы два аспекта темы: динамика становления материальной базы нового СМИ, а также тематические и жанровые особенности работы телестудий. Отмечается тот факт, что по темпам и срокам телевизионного строительства Западная Сибирь в пределах периода, пришедшегося на 1954 - 1958 гг., опережала не только большинство краев, областей и автономий РСФСР, но и столицы ряда союзных республик, что объяснялось как наличием в регионе необходимого научно-технического потенциала, так и активной поддержкой телестроительства со стороны местных властей. Сделан также вывод о том, что, выполняя преимущественно функции кинопрокатной конторы (в сетке ТВ-вещания тех лет до 80% эфирного времени занимал показ фильмов), телестудии, находясь в подчинении общего с радио руководящего органа - Госкомитета по телевидению и радиовещанию, не только копировали организационную структуру радиокомитетов, но и тематическое содержание их общественно-политических и музыкально-художественных программ. В чем очевидным образом проявилось стремление с самого начала определить вектор деятельности нового для страны средства массовой информации, как ранее он был указан периодической печати, радио и кино.

В третьем параграфе Кинофикация и кинопроизводство прослежены неоднозначные процессы в системе фильмопроизводящих студий региона, а также динамика развития и практика функционирования его кинопрокатных и кинофикационных структур.

В ходе реконструкции истории регионального кино автором были определены периоды формирования и функционирования фильмопроизводящих студий Западной Сибири, располагавшихся исключительно в Новосибирске, масштабы и условия их деятельности. При этом было выявлено явное противоречие в подходах центральной и местной власти к вопросу о развитии в регионе этой ветви киноиндустрии, впервые проявившееся в ограничении спектра деятельности акционерной студии Кино-Сибирь. Созданная в 1926 г. по инициативе Сибревкома и выпустившая за три последующих года 6 полнометражных и 15 короткометражных художественных лент, она в 1929 г. директивным порядком была лишена самостоятельности, после нескольких переименований став государственной студией Сибтехфильм с правом на съемку лишь научно-популярных, технико-пропагандистских и учебных фильмов, что знаменовало завершение недолгой истории сибирского художественного кинопроизводства.

В предвоенные годы Сибтехфильм настолько укрепил материально-технический и кадровый ресурс, что смог обеспечить не только свои потребности, но также нужды эвакуированного в Новосибирск Воентехфильма. Совместными усилиями обе студии выпустили почти две трети объема кинопродукции военно-технической тематики, изготовленной в стране в 1942 г., причем половина общесоюзной продукции подобного жанра приходилась на долю Сибтехфильма. Помимо этого, на его технической базе работали всесоюзная, а также местная студии кинохроники, копировалась значительная часть картин, произведенных на других документальных и художественных студиях страны. Тем не менее, в 1948 г., несмотря на аргументированные протесты областных властей, студия была закрыта, что означало ликвидацию еще одной, на сей раз научно-популярной, ветви сибирского кино. С опорой на эти и другие факты в диссертации делается вывод о том, что индустрия кинопроизводства Западной Сибири, достигшая на отдельных этапах рассматриваемого периода заметного прогресса, в конечном счете развития не получила, а после закрытия за пределами рассматриваемого периода Новосибирской студии кинохроники и вовсе прекратила свое существование.

Диссертант также установил, что, как и в других общественных сферах, первые положительные сдвиги в деле кинофикации региона пришлись на годы предвоенных пятилеток. В промежутке между 1928 и 1940 гг. по темпам кинофикации Западная Сибирь опережала все административные территории европейской части страны, а по количеству киноустановок уступала только Центральному району с Москвой во главе. При этом, однако, наблюдалась значительная диспропорция между темпами кинофикации городских и сельских территорий, определившая неравные возможности сельского и городского населения в этой сфере культурного досуга и просвещения.

Применительно к довоенному периоду, в диссертации исследуются и такие аспекты темы, как неоднократные перемены в системе управления киносетью; практика подготовки кадров кинофикаторов, из-за отсутствия в регионе профессиональных учебных заведений этого профиля проводившаяся методом курсового и индивидуального обучения; формы и методы пропаганды киноискусства; использование кино в клубной работе и др.

Анализ материалов, относящихся к последующим этапам функционирования региональной системы кинофикации и кинопроката, привел к выводу о значительном (сопоставимым с потерями 1918 - начала 1920-х гг.) сокращении киносети Западной Сибири в годы Великой Отечественной войны, проявившимся в резком уменьшении количества и ухудшении технического состояния стационарных и передвижных киноустановок, числа и качества фильмов и фильмокопий, а также в минимизации средств доставки последних. Компенсационными мерами в этих условиях стал переход на удлиненный режим работы оставшихся кинотеатров и кинопередвижек, расширение зоны их действий, использование для кинопоказа столовых, складских и иных помещений. Оперативных решений требовала и острая необходимость восполнения кадровых потерь, реализованная в организации постоянно действующих курсов по подготовке киномехаников. Следствием отмеченных мер, сопряженных с заметно повысившимся в годы войны интересом населения к документальному кино, явилось постоянно возраставшее в этот период количество кинозрителей. Но и в данном случае прирост шел исключительно за счет городского населения.

Интенсивное восстановление киносети Западной Сибири, в отдельных случаях отмеченное уже в 1944 г., пришлось на годы первой послевоенной пятилетки, к концу которой довоенный уровень был преодолен во всех административно-территориальных образованиях Западной Сибири. Прогрессирующая динамика в этой сфере кинематографа в наибольшей мере наблюдалась в 1956 - 1958 гг. Кардинальные перемены в этот период происходили в системе сельской киносети, расширение и укрепление которой являлось одной из составляющих государственной программы возведения деревенских культурно-просветительных учреждений.

Тогда же было практически достигнуто равенство в показателях посещаемости кино в расчете на одного городского и сельского жителя региона. Изменение ситуации, однако, объяснялось не только высокими темпами кинофикации сельских территорий, но и снижением интереса к кино городского населения, легко просматриваемое при сравнении показателей 1950-х гг. и предшествующих им десятилетий. Причиной тому, на взгляд диссертанта, являлось не только появление телевидения с его регулярными кинопоказами, но и сложившееся еще в предшествующие годы многократное превышение в кинопрокате числа советских, в значительной мере идеологизированных и политизированных, лент над зарубежными. В данном случае четко прослеживается прямая аналогия с отмечавшейся ранее сменой отношения населения Западной Сибири того же периода к другим советским средствам массовой информации.

Четвертая глава Система профессиональных организаций и учреждений искусства посвящена наиболее распространенным в Западной Сибири рассматриваемого периода театральной и музыкальной отраслям художественного творчества.

В первом параграфе Театральная сфера подробному анализу подверглась материальная составляющая отрасли, особенности развития которой на отдельных этапах рассматриваемого периода выделяли ее из общего социокультурного ряда. Оставшись в условиях НЭПа без денежного попечительства государства, хотя и под его административным управлением, театральная сеть региона в сезоне 1920/1921 гг. сократилась до четырех так называемых базовых театров, располагавшихся в Омске, Томске, Барнауле и Новониколаевске. Остальное театральное пространство заполняли преимущественно театры революционной миниатюры, самодеятельные театры Пролеткульта и родственные им Рабочие театры.

Возможность приобщения населения Западной Сибири к традиционному драматическому искусству заметно увеличилась в годы предвоенных пятилеток, положивших конец театральной смуте и отмеченных расширением театральной сети региона, охватившей не только его традиционные культурные центры, но и ряд рабочих городов, а благодаря организации колхозно-совхозных театров, и значительную часть сельских территорий. Примечательным явлением тех лет стало также появление первых театров для детей. Сопровождавшее этот процесс повсеместное стационирование театров способствовало созданию постоянно действующих коллективов и, соответственно, формированию театрального слоя местной интеллигенции.

В ходе исследования выявилась значительная степень нестабильности театральной системы региона, отмеченная в пределах не только 1920-х, но также 1930-х - начала 1950-х гг. Проявившись в годы первых пятилеток, когда жизнедеятельность отдельных театров ограничивалась несколькими или даже одним-двумя годами, этот процесс на начальном этапе войны вступил в новую стадию. Его характеризовала реорганизация или ликвидация части местных театров, передислокация других и одновременное расширение театральной сети за счет эвакуации в Сибирь, согласно подсчетам автора, 16 театров из европейских районов страны. Анализируя плюсы и минусы, касающиеся материального аспекта проблемы, диссертант определил, что в отличие от ряда других отраслей культуры Западной Сибири, в которых военный период был отмечен преимущественно явлениями контрпродуктивного характера, ситуация в сфере ее театральной жизни была не столь однозначной. С одной стороны, эвакуация в Сибирь большого числа коллективов негативно сказалась на условиях труда и быта работников местных трупп, перемещенных из крупных промышленных и культурных центров в средние и малые города, либо реорганизованных в передвижные. С другой стороны, тот же лэвакуационно-перемещенческий процесс значительно расширил театральное пространство региона, а также дал возможность сибирским зрителям и работникам театрального искусства близко познакомиться с творческими методами элитных коллективов страны, после чего, как показало время, возврат к довоенному состоянию местной театральной культуры был уже невозможен.

Достигнув к началу 1950 г. своего довоенного уровня, театральная сеть Западной Сибири вошла в стадию устойчивой стабильности, прослеженную до конца рассматриваемого периода. Что следует рассматривать как исключительное явление на фоне полуторного сокращения количества российских провинциальных театров, пришедшегося на 1940-е - 1950-е гг.

Обращаясь к теме Театр и власть, диссертант констатирует, что, как и другие субъекты социокультурной сферы, театральные коллективы Западной Сибири функционировали в условиях идеологического контроля со стороны местных партийно-государственных органов, преимущественно проявлявшегося в постоянной смене репертуарной политики. Устойчивой тенденцией при этом был периодический отказ от рационального соотношения между российской и зарубежной классикой и произведениями советских авторов в пользу последних. В условиях, когда художественные потребности основной части населения Западной Сибири росли медленнее, чем возможности ее театральной отрасли, чрезмерная приверженность советскому, далеко не всегда добротному, репертуару не только снижала художественную ценность постановок, но и интерес к ним со стороны значительной части зрителей.

Исходя из этого, а также требований быть ближе к зрителю, наряду с практикой выездных и целевых спектаклей и концертов, встречами с трудовыми коллективами, скидками на билеты и другими льготами для отдельных групп населения, руководство театров постоянно прибегало к помощи местных партийно-государственных структур, резонно полагая, что, выступая в качестве идеологического центра и института власти, последние не только имеют законное право на контроль за учреждениями культуры, но и обязаны оказывать им повсеместную помощь, включая содействие в привлечении зрительской аудитории.

Несмотря, однако, на все эти усилия, театральные коллективы Западной Сибири за редким исключением были убыточны и функционировали в условиях весьма ограниченных материальных и финансовых ресурсов. К тому же абсолютное большинство театральных трупп и учебных заведений этого профиля не имели собственных помещений. Труднорешаемой была также проблема обеспечения актеров жильем, что вкупе с ограниченными возможностями пополнения кадров за счет собственных воспитанников и особенностями сибирского региона, не привлекавшего западников, являлось причиной постоянного кадрового дефицита работников отрасли, их бесконечной ротации, слабой производственной дисциплины и, как следствие, - нередко низкого качества выпускавшейся театральной продукции.

Во втором параграфе Музыкальная сфера внимание прежде всего обращено на тот факт, что формирование региональной системы музыкальных учреждений советская власть начинала практически с нуля. С учетом подобного обстоятельства, в условиях Западной Сибири весьма эффективным оказалось внедрение таких органов управления музыкальным делом на местах, которые одновременно являлись не только идеологическими, но также бюрократическими, учебно-методическими и концертными организациями. Под их руководством в Омске, Томске и Барнауле - губернских центрах региона - впервые в его истории к 1921 г. было сформировано несколько профессиональных музыкальных коллективов, включая оперную труппу, хоровую капеллу, симфонический оркестр и оркестр народных инструментов. Новацией явилось также открытие в Омске и Томске первых в Сибири высших музыкальных учебных заведений и государственных музыкальных школ, в деятельности которых обучающая функция тесно переплеталась с концертной, агитационно-пропагандистской и культурно-просветительной.

Особенность ситуации, однако, заключалась в том, что как музыкальные учебные заведения, так и концертные коллективы, в силу ограниченных экономических возможностей и трудно решаемых транспортных проблем, большей частью функционировали в пределах небольшого числа самых крупных городов региона. В этих условиях панацеей стало появление в конце 1920-х гг. радиокомитетов в Новосибирске и Омске, взявших на себя функцию основных акторов музыкального искусства во всем его многообразии, что подчеркивалось организацией при них академических и народных хоров, оркестров симфонической и народной музыки. Радиокомитеты стали и первой сценической площадкой сибирских композиторов.

Обращаясь к проблемам концертной, композиторской и музыкально-просветительской жизни Западной Сибири, диссертант выявил, что заметную роль в этом процессе радиокомитеты продолжали играть еще в начале 1950-х гг. Однако, начиная с середины второй довоенной пятилетки, эти функции они стали делить со специализированными концертными организациями в виде концертно-эстрадных бюро, в пределах 1934 - 1936 гг. организованных в Барнауле, Омске и Новосибирске, вскоре преобразованных в филармонии, - организации, имевшие право создавать собственные концертные коллективы. В данном случае наглядным положительным примером для них являлась эвакуированная в Новосибирск Ленинградская филармония, имевшая в своем составе два выдающихся музыкальных коллектива - симфонический оркестр и инструментальный квартет.

Рассматривая особенности музыкальной жизни Западной Сибири, связанные с эвакуационным процессом, автор обратил внимание и на его благоприятное воздействие на сферу музыкального образования, по целому ряду причин испытывавшей серьезные проблемы в связи с нехваткой преподавательских кадров. Благом в этой ситуации оказался приезд в Сибирь значительного числа музыкальных работников, пополнивших преподавательский состав училищ и школ. Еще одним фактором, активизировавшим музыкальную жизнь Западной Сибири на начальном этапе войны, явилась эвакуация в Новосибирск большой группы известных композиторов, дирижеров и музыковедов, что способствовало, во-первых, повышению мастерства и творческой активности местных композиторов, а, во-вторых, позволило сформировать Сибирское отделение Союза композиторов РСФСР. Для военных лет было характерно и беспрецедентное увеличение масштабов внутрирегиональной гастрольной концертной деятельности.

Анализ ситуации в системе музыкальных учреждений и организаций в постэвакуационный и последовавший за ним периоды показал определенное снижение достигнутого в 1942 - 1944 гг. уровня музыкальной жизни региона. Тем не менее, по своей организации и охвату слушателей, а в ряде случаев - и художественному уровню музыкальное концертирование и просвещение в последний год войны и в последующее время значительно превосходило его довоенное состояние. Главным в данном случае явилось расширение зоны музыкального концертирования и просветительства, до того ограниченной несколькими городами. На сей раз музыкальное пространство распространилось на все региональные центры, другие индустриальные города, а также прилегающие к ним районы.

Одновременно за счет организации Новосибирского и Кемеровского музыкальных училищ, а затем и Новосибирской консерватории было не только расширено, но и завершено строительство трехзвенной региональной системы музыкального образования. В диссертации отмечен комплекс факторов, диктовавших необходимость подобной акции: низкий профессиональный уровень преподавателей музыкальных школ; кадровый дефицит в системе профессиональных музыкальных коллективов; потребности филармонических концертных и лекционных групп; ограниченность молодежного ресурса Сибирского отделения Союза композиторов РСФСР; отсутствие внутрисибирской профессиональной музыкальной критики.

В параграфе, применительно к различным сегментам музыкальной отрасли Западной Сибири, также рассмотрены и выявлены явления негативного характера, касающиеся их материальных и финансовых возможностей, кадровых проблем, социально-бытового положения работников, идентичные изложенным в предыдущих разделах.

В заключении подведены итоги исследования. Проведенный автором анализ материалов позволяет сделать следующие основные выводы:

1. Начиная с первых лет советской власти процесс становления, эволюции и функционирования системы социокультурных институтов Западной Сибири, пролонгированный в последующие десятилетия, проходил в обстановке радикальных перемен в подходах к общественному предназначению социокультурных учреждений. Изначально свойственная им функция, в дореволюционное время определявшаяся как культурно-просвещенческая и культурно-досуговая, что достаточно точно отражало их сущностное содержание, на большей части рассматриваемого периода реализовывалась преимущественно в той мере, в какой она соответствовала целям политико-идеологического воздействия на население и решению насущных государственных задач. В подобных условиях основная часть культпросветучреждений стала являть собой не только культурные, но, прежде всего, - агитационно-пропагандистские и политико-просветительные центры.
2. Объективным следствием подобного подхода к учреждениям культуры и искусства, как к институтам, относящимся к области прямых партийно-государственных интересов, явилось практически завершившееся в начале 1920-х гг. формирование государственных структур управления социокультурной сферой (в дальнейшем подвергавшихся лишь локальной коррекции), что означало переход к отсутствовавшей ранее практике организации этой общественной подсистемы на основе административно-командных методов руководства и, соответственно, - к ее функционированию в духе вырабатывавшихся партией идеологических представлений и политических установок.
3. Как показывает региональный опыт, при одной и той же политико-идеологической парадигме влияние партийно-государственных органов на деятельность различных отраслей культуры не было одинаковым. Оказывая практически стопроцентное воздействие на тематическое и жанровое содержание продукции СМИ, находившихся под постоянным контролем партийной власти, государственной цензуры и самоцензуры сотрудников, оно в определенной степени локализовывалось в сфере художественного творчества и еще более нивелировалось в системе массовых культурно-просветительных учреждений, проявлявших определенную степень сопротивляемости по отношению к политико-идеологическим установкам.
4. Социально-культурная инфраструктура Западной Сибири в пределах заявленного периода формировалась в рамках волнообразной модели эволюции, характеризующейся периодической сменой фаз активного развития фазами временного отступления от уже достигнутого уровня. Но и с учетом этого фактора можно утверждать, что применительно к западносибирскому региону начало 1920-х - середину 1950-х гг. следует рассматривать в качестве единого исторического периода, характеризовавшегося не только процессами становления и совершенствования советской системы управления социально-культурной сферой, но и перманентно позитивными, прогрессирующими проявлениями в большей части ее базовых (инфраструктурных) элементов. В подобном контексте из общего ряда не выпадает и период Великой Отечественной войны, поскольку характерные для значительной части западных районов СССР ее катастрофические последствия в культурном пространстве Западной Сибири ощущались преимущественно как явления кратковременного порядка, во многих случаях к тому же сопровождавшиеся приращением ее социокультурного потенциала и расширением культурного пространства. Местные власти постоянно и настойчиво лоббировали социальные, в том числе культурные интересы своих территорий перед высшим руководством страны, в чем, наряду с общими проявлениями экономического и социально-политического характера, видится одна из причин более динамичного развития социокультурной сферы западносибирского региона, по сравнению со многими другими районами страны.
5. В пределах рассматриваемого периода выделяются несколько основных этапов эволюции социально-культурной сферы региона. Главными критериями периодизации в данном случае определены кардинальные перемены количественно-качественного и организационно-идеологического характера, определявшиеся социально-экономической обстановкой на тех или иных этапах истории страны, а также сменой партийно-государственных подходов к функциям и степени самостоятельности социальных институтов культуры.

На основе первого из этих критериев возможно выделение следующих этапов: 1920-е - 1927 гг. (становление региональной сети организаций и учреждений культуры); время первых пятилеток (значительное укрепление социокультурной инфраструктуры в условиях индустриального развития региона, расширение его культурного пространства); годы Великой Отечественной войны (неоднозначные, но в целом эволюционные процессы, прежде всего, качественного характера); восстановительный период 1946 - 1950 гг. (возвращение даже самых пострадавших отраслей на довоенный уровень с последующим наращиванием их потенциала); середина 1950-х гг. (переход к новому витку культурного строительства, сопряженный с очередным этапом социально-экономического развития Западной Сибири).

В соответствии со вторым критерием особыми этапами в истории предмета исследования являлись: 1920 гг. - начало 1930-х гг. (прямое или опосредованное огосударствление учреждений культуры, смена приоритетов в деятельности последних, отмеченная переходом от культурно-просветительной функции к преимущественно политико-просветительной и агитационно-пропагандистской); начало 1930-х - середина 1940-х гг. (лишение социокультурных институтов реальной экономической и творческой независимости, полная идеологизация сферы, доминирование форм политического и производственного просвещения, утверждение диктата и жесткого контроля со стороны партийно-советского аппарата); 1946 - начало 1950-х гг. (организационное выделение комплекса социокультурных институтов из государственной системы народного образования; признание его в качестве самостоятельной сферы, повлекшее за собой формирование отраслевых органов управления; укрепление в деятельности учреждений культуры и искусства рекреативной составляющей; постепенный переход к доминированию их изначальной культурно-просветительной и культурно-досуговой функции); середина 1950-х гг. (окончание сталинского этапа управления культурой, либерализация методов управления ею, ослабление идеологического пресса).

Помимо выводов, основанных на материалах диссертации, в заключении также содержатся рекомендации по совершенствованию системы социокультурных институтов и их деятельности, базирующиеся на сопоставлении советской и современной российской практики в этой сфере общественной жизни.

ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Публикации в периодических изданиях из Перечня ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук

1. Зяблицева С.В. Клубная художественная самодеятельность Западной Сибири в годы Великой Отечественной войны // Вестник Челябинского государственного университета. 2010. - № 10 (191). - История. - Вып. 39. - Челябинск, 2010. - 0,6 п. л. (из перечня ВАК) (лично автором - 0,6 п. л.).
2. Зяблицева С.В. Библиотечная сеть Западной Сибири во второй половине 1920-х - 1940-е гг. // Известия Алтайского государственного университета. Серия: история - политология. - 4/2. 2010. - Барнаул, 2010. - 1.4 п. л. (из перечня ВАК) (лично автором - 1,4 п. л.).
3. Зяблицева С.В. Периодическая печать Западной Сибири в экстремальных условиях войны // Вестник Поморского университета. Серия Гуманитарные и социальные науки. - № 11. 2010. - Архангельск, 2010. - 0,75 п. л. (из перечня ВАК) (лично автором - 0,75 п. л.).
4. Зяблицева С.В. Кинопроизводство в Западной Сибири (1920-1950-е гг.) // Вестник Тюменского государственного университета. - 2011. № 2. - Тюмень: ГОУ ВПО Тюменский государственный университет, 2011. - 0,6 п.л. (из перечня ВАК) (лично автором - 0,6 п. л.).
5. Зяблицева С.В. Специфика репертуарной политики театров Западной Сибири в годы Великой Отечественной воны // Вестник Красноярского государственного педагогического университета им. В.П. Астафьева. - 2011 (2). - Красноярск, 2011. - 0,6 п. л. (из перечня ВАК) (лично автором - 0,6 п. л.).
6. Зяблицева С.В. Основные тенденции в развитии сети радиофикации и радиовещания в медиакультуре Западной Сибири в послевоенный период (1946 Ц1958 гг.) // Омский научный вестник. Серия Общество. История. Современность. Ц  № 4 (99). - Омск: ОмГТУ, 2011. - 0,5 п.л. (из перечня ВАК) (лично автором - 0,5 п. л.).
7. Зяблицева С.В. Киносеть Западной Сибири накануне и в годы Великой Отечественной войны // Вестник Кемеровского государственного университета. Вып. 2(46). - Кемерово: ИНТ, 2011. - 0,6 п. л. (из перечня ВАК) (лично автором - 0,6 п. л.).
8. Зяблицева С.В.  Радиовещание в информационном пространстве Западной Сибири периода Великой Отечественной войны // Вестник Челябинского государственного университета. 2011. - № 22 (237). История. Вып. 46. - Челябинск: Изд-во ЧеГУ, 2011. - 0,75 п. л. (из перечня ВАК) (лично автором - 0,75 п. л.).
9. Зяблицева С.В. Музыкально-образовательная система Западной Сибири в предвоенные и военные годы: специфика эволюции // Вестник Красноярского государственного педагогического университета им. В.П. Астафьева. - 2011 (3). - Красноярск, 2011. - 0,5 п. л. (из перечня ВАК) (лично автором - 0,5 п. л.).
10. Зяблицева С.В. Становление и развитие музейной отрасли Западной Сибири в конце XIX - первой трети XX вв. // Вестник Кемеровского государственного университета. Вып. 2(50). - Кемерово: ИНТ, 2012. - 1 п.л. (из перечня ВАК) (лично автором - 1 п. л.).
11. Зяблицева С.В. Репертуарная политика театров Западной Сибири: послевоенные метаморфозы // Вестник Челябинского государственного университета. 2012 - № 7 (261). - История. - Вып. 49. - Челябинск: Изд-во ЧеГУ,  2012. - 0,6 п. л. (из перечня ВАК) (лично автором - 0,6 п. л.).
12. Зяблицева С.В. Колхозно-совхозные театры как социокультурный феномен // Вестник Тюменского государственного университета. - 2012. № 2. - Тюмень: ГОУ ВПО Тюменский государственный университет, 2012. - 0,5 п.л. (из перечня ВАК) (лично автором - 0,5 п. л.).
13. Зяблицева С.В. Радиостроительство в Западной Сибири. 1920 - 1930-е гг. // Вопросы истории. Ежемесячный журнал. 2/2012. - М., 2012. - 0,9 п.л. (из перечня ВАК) (лично автором - 0,9 п. л.).

Монография

14. Зяблицева С.В. Социокультурный потенциал Западной Сибири и практика его реализации (1920 - середина 1950-х гг.). - Кемерово: Изд-во КемГУКИ, 2011. - 472 с. - 43,75 п. л. (лично автором - 43,75 п. л.).

Статьи и тезисы в сборниках научных трудов, материалах

международных, всероссийских и региональных научных конференций

15. Зяблицева С.В. Сибирская деревня в годы Великой Отечественной войны // Тенденции и факторы развития АПК Сибири: Сборник материалов научно-практической конференции. - Кемерово, 2005. - 0,2 п.л. (лично автором - 0,2 п.л.).
16. Зяблицева С.В., Цукрова Н.Г. Эвакуация в Кузбасс в годы Великой Отечественной войны: первая помощь переселенцам // Наука, образование в системе культуры: Сибирь и Россия: освоение, развитие, перспективы: Материалы всероссийской научной конференции. - Красноярск, 2006. Ц  0,3 п.л. (лично автором - 0,2 п.л.).
17. Зяблицева С.В. Проблемы адаптации эвакуированных в Западной Сибири в годы Великой Отечественной войны // Россия. Земля. Крестьянство: Материалы Всероссийской Ильинской научно-практической конференции. - Курган: Изд-во Курганской ГСХА, 2009. - Т.1. - 0,3 п.л. (лично автором - 0,3 п. л.).
18. Зяблицева С.В. Газеты Западной Сибири в предвоенный период // Социогуманитарный вестник Кемеровского института (филиала) РГТЭУ. 4/2010. - Кемерово: Изд-во РГТЭУ, 2010.  - 0,5 п.л. (лично автором - 0,5 п.л.).
19. Зяблицева С.В. Кинодокументальное отражение жизни Западной Сибири (1920 Ц1950 гг.) // Социогуманитарный вестник Кемеровского института (филиала) РГТЭУ. 4/2010. - Кемерово: Изд-во РГТЭУ, 2010. - 0,6 п.л. (лично автором - 0,6 п. л.).
20. Зяблицева С.В. Особенности планирования и застройки городских поселений Западной Сибири в 1930-е - первой половине 1950-х гг. // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. Выпуск 5(85), 2010. - Тамбов: Изд-во ТГУ, 2010. - 0,75 п.л. (лично автором - 0,75 п.л.).
21. Зяблицева С.В. Библиотечная сеть Западной Сибири в годы Великой Отечественной войны // VI Чтения, посвященные памяти Р.И. Яворского: Материалы Международной научной конференции. - Новокузнецк: РИО КузГПА, 2010. - 0,4 п.л. (лично автором - 0,4 п.л.).
22. Зяблицева С.В. Сибирское радио: предвоенное десятилетие // Казанская наука: Сборник научных статей. № 10. 2010. - Казань: Казанский издательский дом, 2010. - 0,4 п.л. (лично автором - 0,4 п.л.).
23. Зяблицева С.В. Особенности становления системы телевещания в Западной Сибири // Региональные социогуманитарные исследования. История и современность: Материалы международной научно-практической конференции 25 - 26 января 2011 г. - Пенза-Семипалатинск-Прага: Социосфера, 2011. - 0,3 п.л. (лично автором - 0,3 п.л.).
24. Зяблицева С.В. Влияние столичных мастеров искусств на культурную жизнь Сибири в военные годы (1941Ц1945 гг.) // Общество, культура, личность. Актуальные проблемы социогуманитарного знания: Материалы международной научно-практической конференции 5 - 6 февраля 2011 г. - Пенза-Витебск: Социосфера. - 0,3 п.л. (лично автором - 0,3 п.л.).
25. Зяблицева С.В. Газета без пера и без расстояний: к проблеме становления системы радиовещания в Западной Сибири // Социогуманитарный вестник Кемеровского института (филиала) РГТЭУ. 5/2010. - Кемерово: Изд-во РГТЭУ, 2010. - 0,5 п.л. (лично автором - 0,5 п.л.).
26. Зяблицева С.В. Тематическое своеобразие радиовещательных программ в годы Великой Отечественной войны (на материалах Западной Сибири) // XXI век: итоги прошлого и проблемы настоящего: Сборник научных трудов (международный выпуск). - № 15. 2011. - Пенза, 2011. - 0,3 п.л. (лично автором - 0,3 п.л.).
27. Зяблицева С.В. Телевидение в Западной Сибири: первые шаги // Социогуманитарный вестник Кемеровского института (филиала) РГТЭУ. 5/2010. - Кемерово: Изд-во РГТЭУ, 2010. Ц  0,3 п.л. (лично автором - 0,3 п.л.).
28. Зяблицева С.В. Театральная жизнь западносибирского региона в предвоенный период // XXI век: итоги прошлого и проблемы настоящего: Сборник научных трудов (международный выпуск). № 15. 2011. - Пенза, 2011. - 0,4 п.л. (лично автором - 0,4 п.л.).
29. Зяблицева С.В. Проблемы послевоенного восстановления сибирского села: библиотечная сеть // Власть и российское крестьянство: Материалы международной научно-практической конференции, посвященной 150-летию отмены крепостного права. - Пенза: Приволжский дом знаний, 2011. - 0,3 п.л. (лично автором - 0,3 п.л.).
30. Зяблицева С.В. Библиотеки Сибири в зеркале войны (на материалах Западной Сибири) // Культурологические исследования в Сибири. - Омск: Наука, 2011. - № 3 (34). - 1 п.л. (лично автором - 1 п.л.).
31. Зяблицева С.В. Библиотеки сибирского тыла. Жизнь и выживание // Сибирь: вклад в победу в Великой Отечественной войне 1941Ц1945 гг.: Материалы V Всероссийской научной конференции 5 - 6 мая 2011 г. - Омск, 2011. - 0,3 п.л. (лично автором - 0,3 п.л.).
32. Зяблицева С.В., Мирошин, И.В. Проблемы радиофикации сибирского села в послевоенный период // Современные проблемы методологии и инновационной деятельности: Материалы II Всероссийской научно-практической конференции. - Новокузнецк: филиал ГУ КузГТУ в г. Новокузнецк, 2011. - 0,4 п.л. (лично автором - 0,3 п.л.).
33. Зяблицева С.В. Художественное самодеятельное творчество западносибирского села в годы Великой Отечественной войны // Вестник КемГСХИ. - Кемерово: КемГСХИ, 2011. Ц  №4. - 0,4 п.л. (лично автором - 0,4 п.л.). 
34. Зяблицева С.В. Сельские библиотеки Западной Сибири в послевоенный период // Вестник КемГСХИ. - Кемерово: КемГСХИ, 2011. - №4. - 0,4 п.л. (лично автором - 0,4 п.л.).
35. Зяблицева С.В. Художественная интеллигенция Западной Сибири: фрагменты военной истории // Война. Народ. Победа: Материалы международной научно-практической конференции, посвященной 70-летию начала Великой Отечественной войны. - Пенза: Приволжский Дом знаний, 2011. - 0,3 п.л. (лично автором - 0,3 п.л.).
36. Зяблицева С.В. Музей как социокультурный центр предприятия (Из опыта работы музея Кемеровского механического завода) // Современные тенденции в развитии музеев и музееведения: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Новосибирск, 2011. - 0,3 п.л. (лично автором - 0,3 п.л.).
37. Зяблицева С.В. Музыкальное образование в Западной Сибири в предвоенное десятилетие // VII Чтения, посвященные памяти Р.Л. Яворского: Материалы Всероссийской научной конференции с международным участием. - Новокузнецк: КузГПА, 2011. - 0,3 п.л. (лично автором - 0,3 п.л.).
38. Зяблицева С.В. Тематическая составляющая работы радио в 1950-е гг.: верность традициям или застой // Социально-экономическое, социально-политическое и социокультурное развитие регионов: Материалы международной научно-практической конференции. - Пенза: Семей, 2011. - 0,3 п.л. (лично автором - 0,3 п.л.).
39. Зяблицева С.В., Цукрова Н.Г. Библиотечная сеть Западной Сибири - испытание на прочность (1941 - 1945 гг.) //Социогуманитарный вестник Кемеровского института (филиала) РГТЭУ. 7/2011. - Кемерово: Изд-во РГТЭУ, 2011. - 0,3 п.л. (лично автором - 0,2 п.л.).
40. Зяблицева С.В., Цукрова Н.Г. Культурно-просветительный и воспитательный потенциал ведомственного музея в современных условиях // Социогуманитарный вестник Кемеровского института (филиала) РГТЭУ. 7/2011. - Кемерово: Изд-во РГТЭУ, 2011. - 0,3 п.л. (лично автором - 0,2 п.л.).
41. Зяблицева С.В. Радиофикация сибирского села как проявление информационно-пропагандистской и культурно-просветительной функции государства // Аграрное и демографическое развитие России и Сибири в условиях индустриального общества (вторая половина XIX - XX вв.): Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Кемерово, 2012. - 0,3 п.л. (лично автором - 0,3 п.л.).
42. Зяблицева С.В. Музеи России на рубеже 1920-х - 1930-х гг.: смена приоритетов (на примере Западной Сибири) // Культура и власть: Сборник трудов XI Международной научно-практической конференции. - Пенза: Приволжский Дом знаний, 2012. - 0,3 п.л. (лично автором - 0,3 п.л.).
43. Зяблицева С.В. Агитационно-художественные бригады времен Великой Отечественной войны // Образование. Досуг. Творчество: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (Омск, 17 ноября 2011 г.). - Омск: Изд-во Ом. гос. ун-та, 2012. - 0,3 п.л. (лично автором - 0,3 п.л.).
44. Зяблицева С.В. Влияние эвакуационного процесса на театральную сферу Западной Сибири периода Великой Отечественной войны // Урал и Сибирь в контексте развития российской государственности: Материалы Всероссийской научной конференции VI Емельяновские чтения (Курган, 26 апреля 2012 г.). - Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2012. - 0,3 п.л. (лично автором - 0,3 п.л.).

---

1 См.: Закон Российской Федерации Основы законодательства РФ о культуре. Раздел I. Ст. 4.

   Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по разным специальностям