Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии  

СЕВЕРО-ОСЕТИНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИМЕНИ К.Л.ХЕТАГУРОВА

На правах рукописи

ДЗАХОВА ВЕРОНИКА ТАМБИЕВНА

ФОНЕТИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ФОНОЛОГИЧЕСКОЙ

СИСТЕМЫ СОВРЕМЕННОГО ОСЕТИНСКОГО (ИРОНСКОГО)

ИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА (в сопоставлении с немецким)

Специальность 10.02.20 Ц сравнительно-историческое,

типологическое и сопоставительное языкознание

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора филологических наук

ВЛАДИКАВКАЗ 2010

Работа выполнена в ГОУ ВПО Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л.Хетагурова на кафедре немецкого языка факультета иностранных языков

Научный консультант	доктор филологических наук, профессор Камболов Тамерлан Таймуразович
Официальные оппоненты:	доктор филологических наук, профессор Хараева Лариса Ханбиевна доктор филологических наук, профессор Дзодзикова Заида Бахтынгереевна доктор филологических наук, профессор Есенова Тамара Саранговна
Ведущая организация	Карачаево-Черкесский государственный университет

Защита состоится 3 июня 2010 г. в ___ часов на заседании диссертационного совета Д. 212.248.02 при ГОУ ВПО Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л.аХетагурова по адресу: 362025, РСО-Алания, г. Владикавказ, ул. Ватутина, 46.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке ГОУ ВПО Северо-Осетинский государственный университет имени К.Л. Хетагурова по адресу: 362025, РСО-Алания, г. Владикавказ, ул. Ватутина, 46.

Автореферат разослан  л____ ________ 2010 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

канд. филол. наук, доцент О.Д. Бичегкуева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Звучащая речь представляет собой не только наиболее эффективное средство общения между людьми, но и надежный инструмент, позволяющий обеспечить передачу накопленного культурного опыта от одного поколения к другому.  Сопровождая человека, речь постоянно развивается, изменяется и совершенствуется в процессе речевой деятельности. Поэтому звучащая речь представляет особый интерес для лингвистов и является актуальным объектом лингвистических исследований.

Современные средства анализа звучащей речи делают возможным объективное  исследование фонетики, результаты которого не зависят от желания и воли исследователя. Возникшая изначально с целью выяснения того, какое положение занимают органы речи для производства того или иного звука, экспериментальная фонетика ушла сегодня далеко вперед и занимается исследованием работы мозга, регулирующего производство определенных звуковых последовательностей. Однако фонетические характеристики звучащей речи по-прежнему интересуют лингвистов, поскольку наглядно демонстрируют пути развития языка. Преимущество, которое отдается в настоящее время изучению акустических характеристик звуков, не означает примата акустического аспекта, а объясняется тем, что для этого имеются более совершенные и доступные технические средства. Кроме того, полученные акустические данные довольно хорошо соотносятся с соответствующими артикуляционными движениями.

Исследования звучащей речи могут быть всесторонними только в том случае, если они учитывают троякую природу звука: акустическую, физиологическую и лингвистическую, так как именно эта троичность и отличает звуки человеческой речи от всех других звуков. Обращение к акустическим характеристикам звуков не только уточняет их артикуляцию, но и помогает определить отношения между отдельными фонологическими единицами внутри всей фонологической системы, а в ряде случаев акустические характеристики необходимы для уточнения фонологического статуса звука речи. Таким образом, актуальность темы исследования обусловлена важностью и значимостью описания звукового состава осетинского языка для кодификации орфоэпической нормы, для создания фонетической транскрипции и орфоэпических словарей как высшей степени кодификации осетинского языка. Эта задача наиболее актуальна сегодня, когда осетинский язык внесен ЮНЕСКО в число умирающих языков, и когда все меньшее количество людей может считать себя носителями осетинского языка. Здесь уместно вспомнить слова Л.В. Бондарко о том, что с исчезновением языка мы потеряем бесценную информацию о тех способах пользования звучащей речью, которая была ему свойственна [Бондарко 2001].

Объектом исследования, таким образом,  является  некодифицированная литературная норма осетинского (иронского) языка, бытующая в Северной Осетии.

Необходимость системного исследования осетинской фонетики обусловлена тем, что оно позволит кодифицировать современное состояние произносительной нормы осетинского (иронского) литературного языка. Цокающий вариант иронского диалекта, положенный в 1924 году в основу единого осетинского литературного языка, нельзя считать сегодня литературным языком Республики Северная Осетия-Алания. Одна из проблем осетинского народа сегодня заключается в весьма значительных расхождениях между письменной цокающей нормой и ныне преобладающим сокающим и шокающим узусом большинства носителей иронского диалекта.

Предметом исследования являются акустические характеристики фонем осетинского (иронского) литературного языка, в частности, длительность,  интенсивность, значения формант (для гласных) и распределение формантных полос (для согласных).

Целью данного исследования является полная инвентаризация фонем осетинского (иронского) литературного языка с указанием их релевантных акустических характеристик и проведение контрастивного анализа фонологических систем осетинского и немецкого языков. Такой анализ позволит выявить наиболее подверженные фонетической интерференции области и послужит основой для создания эффективных методик преподавания немецкого языка в осетиноязычной аудитории.

Достижение поставленных целей предполагает решение следующих задач:

1. Исследование спектральной картины осетинских гласных с целью получения данных о значениях первых трех формантах (FI, FII, FIII)  -элементарных сущностей, определяющих качественную специфику гласного звука.
2. Анализ осциллограмм гласных с целью получения данных о  длительности и интенсивности  для установления степени позиционного и комбинаторного варьирования гласных.
3. Артикуляторное описание гласных осетинского (иронского) литературного языка на основании полученных объективных данных с учетом акустической теории речеобразования.
4. Анализ спектров и осциллограмм согласных осетинского (иронского) литературного языка с целью получения данных о частотах формантных областей, интенсивности и длительности.
5. Артикуляторное описание осетинских согласных.
6. Проведение ряда аудиторских экспериментов с целью выявление связи между формантными и перцептивными характеристиками гласных, определения качества согласных, обозначенных на письме буквами с и з, а также выяснения релевантности звонкости и придыхания для смычных согласных.
7. Составление транскрипционной системы фонем осетинского (иронского) литературного языка.
8. Выяснение природы осетинского (иронского) словесного ударения.
9. Сопоставление систем  гласных и согласных осетинского (иронского) и немецкого литературных языков.
10. Сопоставление функций и фонетических параметров словесного ударения в осетинском (иронском) и немецком литературных языках.

Материалом исследования послужила запись озвученного словаря осетинского (иронского) литературного языка, а также отдельные  слова  в произношении 10 нормативных дикторов. В составленной для записи фонетической программе все гласные и согласные фонемы осетинского (иронского) литературного языка представлены во всех возможных комбинациях и положениях в слове.

В качестве аудиторов в проведенных экспериментах приняло участие 362 человека - студенты и преподаватели Северо-Осетинского государственного университета и Северо-Осетинского государственного педагогического института. Достоверность ответов оценивалась каждый раз по t-критерию Стьюдента.

Научная значимость исследования заключается в том, что полученные данные могут расширить общефонетическую научную базу, предоставив дополнительный материал для описания индоевропейских языков и для типологических исследований. Сопоставление фонологических систем осетинского и немецкого языков поможет выявить в них черты сходства, обусловленного принадлежностью к одной языковой семье,  и различий, связанных с разной реализацией собственно-языковых процессов и развитием данных языков в различных языковых окружениях.

Практическое значение исследования определяется несколькими причинами. Прежде всего, сведения о звуковой системе осетинского языка позволят учащимся школ и студентам вузов в более полной степени  овладеть всеми богатствами родной речи. Кроме того, описание звуковой системы языка поможет объяснить происходящие в языке на современном уровне процессы, а также предсказать возможные изменения. Немаловажно и то, что исследование фонетики осетинского языка позволит оптимизировать процесс преподавания осетинского языка, а также  иностранного языка (в данном случае немецкого) в осетинской аудитории.

Кроме того, полученные в ходе исследования результаты могут помочь  для разработки орфоэпических норм современного осетинского языка, составления орфоэпических словарей, разработки транскрипционной системы, создания автоматических синтезаторов речи.  Системное исследование и описание акустических параметров гласных и согласных осетинского (иронского) литературного языка, их релевантных характеристик  создаст определенные объективные предпосылки для кодификации орфоэпической нормы.

Степень изученности темы. Фонетика осетинского языка довольно хорошо описанна в трудах таких ученых как А.М.аШёгрен, В.Ф.аМиллер, В.И.аАбаев, Г.С. Ахвледиани, К.Е.аГагкаев, В.С.аСоколова, М.И.аИсаев, Н.К.аБагаев, Ю.Д.аКаражаев и др. Среди современных исследователей, занимающихся отдельными вопросами осетинской фонологии, следует назвать Л.А.аБутаеву, Л.Б.аДоцоеву, Б.Г.аМедойты, Ж.Х.аБаскаеву, З.Б.аДзодзикову. Однако не все проблемы осетинской фонетики и фонологии в представленных работах можно считать до конца решенными, т.к. по некоторым вопросам мнения авторов расходятся. В целом можно сказать, что в последнее время осетинская фонетика исследовалась  преимущественно в плане описания отдельных единиц и крайне слабо в плане описания отношений и взаимодействий между этими единицами. Такое описание не соответствует организации звучащей речи, которая не относится к разряду суммативных объектов. Поэтому путем простого суммирования сведений из различных источников о сегментных и супрасегментных единицах осетинского языка нельзя понять, по каким закономерностям из этих единиц организуется звуковая речь.

Методологической основой исследования являются труды Ленинградской фонологической школы (ЛФШ), а также  акустическая теория речеобразования Г.Фанта. В основе акустической теории речеобразования лежит признание того факта, что возбуждаемый звук речи формирует качество за счет возбуждения резонансных частот артикуляционного тракта, или так называемых формант, т.е. максимумов спектра речевого сигнала.

Основными методами, используемыми в исследовании, являются метод критического анализа научной литературы, метод спектрального и осциллографического анализа, экспериментальный метод с привлечением в качестве аудиторов носителей языка и метод контрастивного анализа фонологических систем осетинского и немецкого языков.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Гласный ы осетинского языка является гласным среднего подъема,  а не верхнего, как это традиционно описывается в научной литературе.
2. Гласные и ы противопоставлены остальным гласным осетинского (иронского) литературного языка как краткие долгим. Долгота гласных не является релевантным признаком современного осетинского языка.
3. В отличие от принятого в осетиноведении представления, согласные с и з являются переднеязычными двухфокусными щелевыми, а не средними между русскими с и ш, з и ж соответственно.
4. Придыхательность не является релевантным признаком осетинских смычных согласных, хотя сопутствует им во всех позициях. Релевантным признаком глухих смычных является отсутствие колебания голосовых связок на протяжении звучания,  звонких смычных - звонкость, глоттализованных смычных - перерыв в звучании между взрывом смычного и следующим за ним гласным.
5. Осетинское (иронское) словесное ударение по характеру является музыкально-динамическим, а не динамическим, как его трактуют существующие работы по осетинскому языку.
6. Фонемы, реализуемые на месте орфографических дз и ц, являются переднеязычными однофокусными аффрикатами /z/ и /s/. Анализ языкового материала позволяет констатировать отсутствие в современном осетинском (иронском) литературном языке звонкой переднеязычной однофокусной аффрикаты /dz/. Переднеязычная однофокусная глухая аффриката /c/ произносится только на месте орфографического удвоенного цц в осетинских словах и на месте ц в заимствованных из русского языка словах..
7. Орфографические удвоенные согласные представляют собой с фонологической точки зрения сочетания двух одинаковых фонем, а не самостоятельные фонемы. Звуки, реализуемые на месте геминированных смычных, следует считать вариантами глухих, а не звонких смычных.
8. Осетинский и немецкий языки, относящиеся к одной языковой семье, имеют много общих черт в фонологических системах. Вместе с тем фонетический строй осетинского языка существенно отличается от фонетического строя немецкого языка, что обусловлено соседством с кавказскими языками. Качество и количество произносительных ошибок при преподавании немецкого языка в осетиноязычной аудитории возможно прогнозировать и корректировать на основании контрастивного анализа фонологических систем осетинского (иронского) и немецкого языков.

Апробация основных положений и результатов исследования. Диссертация обсуждена на расширенном заседании кафедры немецкого языка факультета иностранных языков и на заседании кафедры осетинского и общего языкознания ГОУ ВПО Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л.аХетагурова.

Основные положения диссертационного исследования были представлены в докладах и сообщениях на международных, всероссийских, региональных и межвузовских научных конференциях, семинарах (Пятигорск, 1998; Ростов-на-Дону, 2009; Владикавказ, 2001-2009).

Результаты исследования отражены  в 22 научных публикациях по теме исследования, в том числе в одной  монографии, семи статьях, опубликованных в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК Российской Федерации.

Апробация результатов исследования осуществлялась в 2006-2009 гг. в рамках преподавания спецкурса Осетинский акцент в немецкой речи, предназначенного для гуманитарных факультетов вузов. В ГОУ ВПО Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л. Хетагурова он прошел апробацию и внедрен в учебный процесс на факультете  иностранных языков.

Разработка отдельных положений диссертационного исследования поддержана грантами Российского гуманитарного научного фонда (2006-2007; 2009).

Структура работы соответствует поставленным целям и задачам. Работа состоит из Введения, 4 глав, Заключения и Списка использованной литературы.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность выбранной темы исследования, ее научная новизна, теоретическая и практическая значимость, определяются объект и предмет, цель и задачи исследования, его методологическая основа и методы, формулируются положения, выносимые на защиту.

Первая глава Теоретические основы исследования состоит из двух параграфов.

В первом параграфе излагается необходимость учета  фонетических характеристик звуков речи для уточнения состава и дифференциальных признаков фонем любого языка, в том числе и  осетинского (иронского). Невозможность фонологического описания без учета  фонетических характеристик легко продемонстрировать, если обратиться к системе любого языка. Так, фонологическое противопоставление звонких и глухих, палатализованных и непалатализованных, переднеязычных и заднеязычных согласных основывается, прежде всего, именно на акустико-физиологических качествах соответствующих звуков.

Если невозможность фонематического анализа без учета фонетических характеристик в достаточной степени ясна, то зависимость изучения акустико-физиологической стороны звуков речи от фонематического аспекта менее очевидна. Однако эта зависимость неоспорима. Так, само понятие звук речи - понятие чисто фонематическое, поскольку с акустико-физиологической точки зрения звук речи представляет собой явление достаточно неоднородное. На акустическую неоднородность звуков речи впервые указал Л. В. Щерба: Тому, что мы называем фонемой а в слове ад, например, в произношении вовсе не соответствует нечто однородное - наоборот, гласный элемент по качеству  представляет некоторую кривую, что можно наглядно представить следующим рядом, где цифры обозначают приблизительные отношения по длительности:

6	6	5	4	5	4
[ ]-	[ ] -	Цa	-[a ]	Ц[a]	- [] [Щерба 1912: 13].

То, что столь неоднородный звук рассматривается как один, а не как шесть, происходит потому, что этот гласный представляет собой единое целое со смыслоразличительной, т.е. с фонематической точки зрения.

Правомочность фонетического описания фонем и фонологического описания речевых звуков становится совершенно очевидной, когда мы обращаемся к носителю языка. Как справедливо отмечала Л.В.аБондарко, мысль о том, что социальное, всеобщее в языке, делающее его орудием общения в человеческом обществе, не зависит от свойств индивидуума, пользующегося данным языком, и верна, и неверна. Безусловно, каждый из говорящих на данном языке получает его как готовую систему в результате обучения и обязан сохранить свойства этой системы, если хочет быть понятым и понимать других. Однако если бы язык был действительно независим от говорящих на нем, факт постоянных языковых изменений оказался бы совершенно необъяснимым.Е Едва ли можно принять положение, что язык существует в абстрактном однородном речевом коллективе, все члены которого говорят одинаково и обучаются языку мгновенно.Е С другой стороны, нельзя согласиться и с утверждением, будто речь как продукт деятельности носителя языка не реализует систему языка, зависит от случайностейЕ. Кажущаяся бессистемность речи является свидетельством допустимых языком реализаций [Бондарко 1981: 5].

Если исследователь хочет дать наиболее полное описание того, что происходит в языке, понять, как осуществляется речь, он должен признать разделение языка и речи условным, свидетельствующим лишь о двойственности предмета лингвистики. Именно эта двойственность лежит в основе выделения В. фон Гумбольдтом языка как ergon и языка как energeia, Ф. де Соссюром - языка и речи, Л.аЕльмслевом - схемы и узуса, Н.аХомским - языковой компетенции и языкового употребления. Общим у всех этих противопоставлений является признание двойственности языка, но истолкование её различно в зависимости от лингвистической концепции, которой придерживается автор. Так, например, в генеративной концепции Н.аХомского язык отождествляется с мыслительными процессами порождения единиц акта речи и заменяется термином компетенция, в то время как непосредственная реализация этих актов речи носит у него название употребление. Являясь чисто психологическим понятием, компетенция Хомского противопоставлена социальному понятию язык Ф.адеаСоссюра. Соссюр, подчеркивая примат формы,  поначалу лишь речь отдавал во власть психологии. Но впоследствии, стремясь к установлению фонем, т.е. единиц языка, посредством введения психологического термина лакустический образ, он свел и понятие языка к  психологической реальности. Сам Н. Хомский так говорил о своем разграничении между компетенцией и употреблением: Противопоставление, вводимое мной, связано с соссюровским противопоставлением языка и речи; но необходимо отвергнуть его концепцию языка как только систематического инвентаря единиц и скорее вернуться к гумбольдтовской концепции скрытой компетенции как системы порождающих процессов [Chomsky 1965: 4]. Важно отметить, что именно с возникновением генеративной лингвистики возродился интерес к чувству интуиции говорящего, к субъективному осознанию лингвистической структуры, служащему дополнением к объективным данным.

Действительно, противоречия между фонетическим и фонематическим описанием можно устранить, если считать центром такого описания человекаа - носителя языка, а не фонолога или фонетиста. Это необходимо, т.к. описания языка очень часто носят субъективный характер, т.е. строятся с учетом той модели, которая кажется лингвисту-исследователю наиболее правдоподобной.  Нельзя не согласиться с Л.В. Щербой, что для лингвиста основной задачей должно быть описание процессов, обеспечивающих речевую деятельность, под которой он понимал создание и использование речевого материала по правилам языка. Такой подход позволяет избежать субъективизма и является критерием при оценке истинности и полноты лингвистического описания. Учет одних артикуляторно-акустических характеристик звуков и звуковых последовательностей недостаточен. Это связано с тем, что уже при первых описаниях акустических свойств звуков было замечено, что объективные характеристики этих звуков часто не соответствуют тому, как эти звуки оцениваются человеческим ухом. Как показывает практика, при изучении звуковой системы привлечение психолингвистических сведений необходимо. Именно на уровне звуковой системы происходит переход от материальных, физических характеристик используемых в языке знаков к их функциональным, лидеальным в определенном смысле слова характеристикам. И именно человек, носитель данного конкретного языка, является той таинственной ретортой, в которой материальное олово переплавляется в функциональное золото [Бондарко 1981: 9]. Отсюда ясно, что при построении лингвистической теории нельзя пренебрегать данными, полученными при исследовании восприятия речи человеком. Зачастую именно эти данные помогают найти ключ к решению трудных вопросов.

Во втором параграфе рассматривается понятие лосетинский (иронский) литературный язык.  В связи с тем, что литературный язык имеет исключительное разнообразие конкретных национальных форм в современном синхронном плане и еще большее разнообразие исторических форм, а также учитывая, что степень владения литературным языком значительно различается у разных людей, зачастую трудно бывает дать определение понятия литературный язык.  Ф.П.аФилин, обобщив опыт отечественной лингвистики  в изучении литературных языков, назвал семь признаков, которыми обладают такие современные литературные языки, как русский, польский, английский, немецкий, французский, испанский и многие другие. Эти признаки следующие:

1. обработанность;
2. нормированность;
3. стабильность;
4. обязательность для всех членов общества, владеющих им;
5. ведущая роль в системе разновидностей национального языка;
6. стилистическая дифференцированность;
7. универсальность, т.е. обслуживание всех сфер общения;
8. наличие устной и письменной разновидностей [Филин 1981: 176].

Следует, однако, отметить, что, с одной стороны, это далеко не полный список признаков литературного языка. С другой стороны, не все из перечисленных признаков являются обязательными для всех известных литературных языков. Если оценивать литературность осетинского языка по данным признакам, то со всей очевидностью можно констатировать отсутствие некоторых из перечисленных  признаков, в частности, таких как обязательность для всех членов общества и универсальность  в условиях осетинско-русского билингвизма. 

Говоря о нормированности языковых уровней необходимо отметить, что в отличие от орфографического, морфологического, лексико-терминологического уровней орфоэпический уровень практически не нормирован. Здесь необходимо определиться с понятием произносительная норма, которое теснейшим образом связано с понятием литературный язык. Произносительная норма, являясь одной из составных частей языковой нормы в целом, может определяться по аналогии с последней как принятое употребление звуковых средств языка или как принятый способ оформления звуковой речи индивида. При этом мы отталкиваемся от определения языковой нормы, данного в Словаре лингвистических терминов: Епринятое речевое употребление языковых средств, совокупность правил (регламентаций), упорядочивающих употребление языковых средств в речи индивида [Ахманова 1966: 270]. Как следует из определения, в основе произносительной нормы лежат стихийно сложившиеся или сознательно сформулированные правила использования звуковых средств языка в речи говорящего. Принято различать два типа произносительных норм: некодифицированная - на основе стихийно сложившихся традиций использования тех или иных звуковых средств языка и кодифицированная - изложенная в соответствующих руководствах в виде совокупности правил.

Некодифицированная произносительная норма свойственна диалектам, бесписьменным языкам, а также литературным языкам на ранней стадии развития. Кодифицированная произносительная норма присуща развитым литературным языкам, которые, благодаря разнообразию выполняемых ими функций,  должны быть максимально регламентированы.

Кодифицированная произносительная норма возникает как результат изучения, описания и регламентации того произношения, которое характеризует устную литературную речь образованных жителей наиболее развитых областей той или иной страны, в первую очередь, её столицы.

Некодифицированная произносительная норма, которая, как правило, предшествует кодифицированной, представляет собой узуальный способ звукового оформления устной речи, который стихийно складывался в речи образованных людей - носителей данного языка. Именно этому произношению всегда учат в школе, и в течение какого-то времени оно осознается как школьное. И хотя со временем сфера его употребления расширяется, и оно начинает использоваться в семейном говорении образованных людей, носителями этой нормы все же остаются люди, которые профессионально пользуются литературным языком, т.е. учителя, актеры, дикторы, чиновники и другие группы интеллигенции.

Для того, чтобы некодифицированная  произносительная нормы была преобразована в кодифицированную, необходимо наличие общественных и научных предпосылок. К общественным предпосылкам, по мнению М.В.аРаевского, относится приобретение данным литературным языком статуса национального и связанный с ним интерес широких слоев  интеллигенции к звуковой стороне национального литературного языка и осознание необходимости его регламентации в специальных руководствах [Раевский 1997: 60]. К научным предпосылкам следует отнести развитие артикуляционной фонетики как основы для наиболее точного описания фонологической системы языка и создание на ее базе фонетической транскрипции, используемой в практике обучения произношению родного языка. Высшей степенью кодификации произносительной нормы являются произносительные словари.

Кодифицированная произносительная норма развитого литературного языка должна содержать перечень фонем данного языка, правила их артикуляции и произношения в речевой цепи с учетом их положения относительно словесного, фразового ударения, а также относительно других звуков в составе слова (иными словами, все возможные комбинаторные и позиционные варианты фонем данного языка). Все это должно быть отражено в произносительных словарях.

Исходя из этого, можно говорить о наличии на территории Северной Осетии осетинского (иронского) литературного языка с некодифицированной произносительной нормой. Некодифицированной она является потому, что основывается не на иронском цокающем говоре, как это было установлено в 1924 году постановлением Объединенного съезда Северной и Южной Осетии по вопросам культуры и просвещения, а на сокающем наречии иронского диалекта. Именно сокающему варианту иронского диалекта обучают в школах и вузах Северной Осетии, его придерживаются дикторы Северо-Осетинского радио и телевидения, актеры Северо-Осетинского академического театра им. В. Тхапсаева. Цокающий вариант частично продолжает свое существование в качестве орфоэпической нормы в Южной Осетии.

Создание произносительной нормы должно стать  важным шагом на пути развития осетинского литературного языка, первая попытка создания которого в силу различных политических, социально-экономических и других причин, не была реализована в определенном формате, и осетинскому народу ещё предстоит, используя собственные наработки и опыт других народов, создать свой национальный литературный язык [Камболов 2007, 132].

Вторая глава История изучения осетинской фонетики состоит из семи параграфов.

В первом параграфе рассматриваются результаты исследований фонетики осетинского языка Андреем Михайловичем Шёгреном и их значение для дальнейшего развития осетинской фонетики и фонологии.

Второй параграф посвящен вкладу Всеволода Федоровича Миллера в развитие фонетики осетинского языка.

В третьем параграфе представлены результаты фонетических исследований Василия Ивановича Абаева, в работах которого дается наиболее полное и точное описание вопросов осетинской фонологии. Собственно говоря, почти все современные работы по осетинской фонологии и фонетике в значительной степени опираются на его исследования.

В четвертом параграфе представлены работы Г.С.аАхвледиани, который внес значительный вклад в разработку вопросов осетинской фонетики. Многие идеи Г.С. Ахвледиани, являясь передовыми для своего времени, не утратили своей актуальности и сегодня. При этом в работах Г.С. Ахвледиани есть много интересных предположений и замечаний, разработка которых позволила бы более полно реконструировать историю осетинского языка.

В пятом параграфе рассматриваются результаты первого экспериментального исследования звуков осетинского языка, проведенного В.С.аСоколовой в 50-е гг. XX в. Многие замечания, сделанные В.С. Соколовой относительно фонетических характеристик осетинских фонем, являются справедливыми  и спустя полвека.

Шестой параграф посвящен трудам исследователей второй половины XX в. - М.И. Исаева, Н.К. Багаева, К.Е. Гагкаева, Ю.Д. Каражаева.

В седьмом параграфе представлены работы, затрагивающие частные вопросы осетинской фонетики. Это статьи З.А.аБитаровой, посвященные сопоставительному описанию осетинского и картвельских языков; диссертация Л.А.аБутаевой, посвященная определению фонологического статуса бифонемных сочетаний в осетинском языке;  диссертация Л.Б.аДоцоевой Дистрибуция бинарных сочетаний фонем в современном осетинском литературном языке; а также учебники Б.Г.аМедоевой, Ж.Х.аБаскаевой, З.Б.аДзодзиковой. 

Анализ всех работ перечисленных авторов позволил определить следующие вопросы, требующие исследования и уточнения на современном этапе развития осетинского языка с привлечением объективных акустических и перцептивных методов анализа звучащей речи:

1. Фонетические характеристики гласного, обозначаемого на письме буквой ы.

Несмотря на то, что почти все ученые описывают его как отличный от русского гласного, обозначаемого на письме той же буквой, в треугольнике гласных он занимает то же место, что и русский ы. Решение этого вопроса требует анализа объективных акустических характеристик осетинского ы, который поможет установить его точное месторасположение в треугольнике гласных и объяснить разницу в артикуляции русского и осетинского ы. Это позволит, в свою очередь, избежать русского акцента при  обучении  осетинскому произношению.

2. Артикуляция осетинских смычно-гортанных фонем, обозначаемых на письме буквами пъ, тъ, къ, цъ, чъ.

Хотя артикуляция этих согласных довольно хорошо была описана еще Вс.аМиллером, тем не менее, некоторые ученые продолжают настаивать на том, что основное отличие смычно-гортанных от простых смычных заключается в силе артикуляции, а не в дополнительном смыкании голосовых связок. Прояснить реальное положение вещей на современном уровне развития языка можно с помощью сравнения осциллограмм и спектрограмм простых смычных и смычно-гортанных, а также с помощью сравнения интенсивности обеих групп согласных.

3. Артикуляция щелевых согласных, обозначаемых на письме буквами с и з.

Почти все исследователи указывают на пестроту, царящую в произношении данных согласных в разных районах Северной Осетии. Тем не менее, большинство из них настаивают на произношении, среднем между русскими с и ш, з и ж. Наблюдение над реальным произношением современных носителей осетинского литературного языка показывает, что на месте с и з произносятся нормальные двухфокусные // и //, ничем существенно не отличающиеся от соответствующих русских фонем. Принципиальное различие имеется в функционировании данных фонем в осетинском и русском языках: в русском языке они всегда твердые, в осетинском они могут быть как твердыми, так и палатализованными.Палатализуются осетинские // и // перед гласными переднего ряда. Таким образом, осетинские двухфокусные щелевые  имеют большую фонетическую вариативность. Окончательно разобраться с акустической природой и артикуляторными особенностями данных согласных поможет анализ спектрограмм и осциллограмм, а также аудиторский эксперимент на опознание согласных // и //, вырезанных из русских и осетинских слов.

4. Произношение согласных, обозначаемых на письме буквами ц и дз.

Первоначально эти согласные имели аффрикатное произношение. Но со временем на месте ц стал реализовывать щелевой согласный /s/, а на месте дз - /z/. Аффрикатное произношение сохранилось только в позиции геминации. Тем не менее, некоторые исследователи в таблице согласных ставят ц и дз в графу лаффрикаты. Анализ спектрограмм и осциллограмм легко поможет установить наличие или отсутствие смычки при произношении этих согласных. Наличие смычки подтвердит факт аффрикатного произношения ц и дз, отсутствие смычки будет свидетельствовать о щелевом характере согласных, произносимых на месте ц и дз.

5. Релевантность звонкости-глухости и придыхательности-непридыхательности для смычных согласных осетинского языка.

Большинство исследователей в своих работах отмечают, что осетинские звонкие смычные являются неполнозвонкими, а глухие обязательно придыхательны. Таким образом, основное противопоставление идет по линии наличия/отсутствия придыхания. Есть, однако, и другое мнение. В частности, В.С.аСоколова и М.И.аИсаев в своих работах предсказывали, что под влиянием русского языка звонкие могут стать полнозвонкими, и противопоставление пойдет уже по линии глухость/звонкость. Анализ акустических характеристик звонких и глухих смычных согласных, а также аудиторский анализ помогут выявить, какие именно параметры обязательно присутствуют при произношении той или иной группы согласных и определить, что же наиболее существенно - наличие голоса или отсутствие придыхания для звонких согласных, и наличие придыхания или отсутствие голоса для глухих.

6. Фонологический статус и акустические характеристики  геминированных согласных.

По мнению Г.С.аАхвледиани, геминированным смычным следует уделить особое внимание. И это потому, - писал он, - что осетинские смычные становятся качественно иными смычными, а именно - преруптивами, в то время, как ни спиранты, ни плавные и носовые не меняют своего качества, становясь лишь длительнее каждого из них в отдельности [Ахвледиани 1960: 119]. Напомним, что В.И.аАбаев называл смычные, появляющиеся в позиции геминации, смычными 4-го ряда и считал их вариантами глухих.  В.С.аСоколова, напротив, рассматривала их в качестве вариантов звонких смычных. Как известно, две разные фонемы (а звонкие и глухие противопоставлены в фонологической системе осетинского языка) не могут иметь совпадающего варианта.

Третья глава Объективные акустические характеристики фонем осетинского (иронского) литературного языка состоит из трех параграфов.

В первом параграфе описывается материал и методика проводимого исследования по определению акустических характеристик фонем осетинского (иронского) литературного языка.

Для получения объективных данных о звуках осетинского языка была составлена фонетическая программа из 216 слов, в которых все гласные и согласные осетинского (иронского) литературного языка представлены во всех возможных позициях. Для гласных учитывалось положение по отношению к ударению, т.е. ударность и безударность, а также положение в инициале, медиале и финале слова в соседстве с разными согласными. Для согласных брались три позиции - начало слова, интервокальное положение и конец слова. Слова отбирались из Осетинско-русского словаря под ред. А.М.Касаева, а также из произведений художественной литературы. На следующем этапе работы данная фонетическая программа предлагалась для записи 10 нормативным дикторам. Речь всех дикторов, несмотря на индивидуальные особенности, соответствует устоявшемуся узуальному нормативному произношению.

Запись проводилась с помощью компьютерной программы Sound Forge 6. На следующем этапе все слова были отсегментированы на минимальные звуковые единицы - гласные и согласные. В общей сложности анализу подверглись 1728 гласных и 3024 согласных. Каждый звуковой сегмент анализировался на осциллограмме и спектрограмме. Полученные данные сводились в таблицы по каждому диктору отдельно по каждому звуку. Затем вычислялась дисперсия и отбрасывались звуки, параметры которых выходили за пределы +Ц2. Для оставшихся данных выводилось среднее значение.

При описании гласных учитывались следующие резонансные признаки:

1. Признак компактности
2. Признак высоты
3. Признак бемольности (лабиализации)

1.  Признак компактности

По наличию или отсутствию этого признака фонемы противопоставляются как компактные диффузным. Компактные фонемы - это фонемы с преобладанием одной локализованной центральной формантной области, что проявляется, прежде всего, в расположении первой форманты. Если первая форманта расположена ближе к третьей, то фонема является компактной. В спектре диффузных фонем преобладает одна или более нецентральная формантная область, т.е. первая форманты находится далеко от второй и третьей. Иными словами, о компактности/диффузности фонемы судят по расположению первой форманты (F1): если она расположена в низкой части спектра, близко к основному  тону, то фонема диффузная. С повышением значения F1 увеличивается признак компактности.

Основное артикуляционное различие между компактными и диффузными фонемами в том, что отношение объема резонирующей полости перед точкой максимального трения к объему резонирующей полости позади точки максимального трения для компактных фонем больше, чем для диффузных. Таким образом, компактные - это открытые гласные, или гласные низкого подъема, а диффузные - закрытые, т.е. гласные верхнего подъема.

2. Признак высоты

Если в спектральной картине звука преобладает нижний край спектра, то фонема является низкой, если преобладает верхний край - фонема является высокой. Наиболее характерным выражением этого признака является расположение второй форманты (F2) по отношению к первой и третьей: если вторая форманта ближе к первой, фонема будет низкой; если вторая форманта ближе к третьей, фонема будет высокой. Иными словами, чем выше частота F2, тем более высокой является фонема, и, наоборот, минимальным значением F2 характеризуются низкие фонемы.

С акустической точки зрения низкие гласные образуются в большей по объему и менее расчлененной ротовой полости, а высокие, напротив, в меньшей по объему и более расчлененной ротовой полости. Таким образом, низкие - это гласные заднего ряда, образованные при оттягивании языка  назад, что увеличивает объем ротовой полости. Высокими являются гласные переднего ряда, при произнесении которых язык продвигается вперед, уменьшая тем самым объем ротовой полости.

3. Признак бемольности

Бемольность проявляется в сдвиге всех формант спектра вниз и создается, в основном, за счет сокращения переднего отверстия ротового резонатора и увеличения трения в области губ. Таким образом, если при образовании низких - высоких гласных речь идет о варьировании ротовой полости, то при образовании бемольных - простых  варьирует величина ротового отверстия. Иными словами, бемольные - это лабиализованные, или огубленные гласные, т.е. гласные, которые произносятся при округлении губ.

При анализе согласных фонем высчитывалась длительность, интенсивность, общая ширина и расположение формантной полосы, а также характер соединения согласного с последующим гласным, что необходимо для определения абруптивности/неабруптивности согласного.

Второй параграф посвящен непосредственно гласным фонемам осетинского (иронского) литературного языка. Сначала приводятся данные относительно абсолютных характеристик гласных фонем, описываются результаты анализа осциллограмм и спектрограмм гласных. При этом отдельно описываются данные по женским и мужским голосам, затем эти данные усредняются.

Хотя общая картина распределения гласных схожа у всех дикторов, выводить средние значения гласных по их абсолютным характеристикам не вполне корректно, поскольку акустические характеристики  разнятся от диктора к диктору. Поэтому для каждого гласного вычисляются  относительные характеристики, которые выражаются в научной литературе числами R. Если рассматривать формантную структуру гласных, то показательными являются следующие средние величины:

а)  R1=F2/F1  или более точный вариант R2/R1=(F3/F2)/(F2/F1)

б) R3=F3/F1 

в) F1+F2+F3 < F1+F2+F3

для нахождения противопоставления гласных по признакам

а) низкий - высокий

б) компактный - диффузный

в) бемольный - простой.

Проведенный анализ позволяет сделать следующие выводы:

а) По акустическому противопоставлению низкий - высокий осетинские (иронские) гласные распределились следующим образом:

R2/R1= и (0,3)  е (0,3)  ы (0,5)    (0,8)  а (1,0)  о (2,1)  у (2,6)  жен.

  и (0,2)  е(0,4)  ы(0,6)  (0,8)  а (1,1)  у (1,5)  о (1,6)  муж.

б) По противопоставлению компактный - диффузный:

R3= а (3,5) (4,6) ы (6,4) о (6,4) у (6,9) е (7,1) и (7,4)  жен

а (3,7) (4,7) о (5,4) ы (5,8) е (6,2) у (7,3) и (10,2) муж.

в) По противопоставлению простой - бемольный гласные осетинского языка распределились следующим образом (в порядке возрастания):

F1+F2+F3= у (3601) о (3831) ы (4436) (4437) а (4476) е (4723) и (4949)  муж.

у (3942) о (4165) (4775) ы (4911) а (4980) е (5316) и (5503)  жен 

В произнесении всех дикторов гласные о, у являются огубленными, т.е. произносятся с сильным округлением и выпячиванием губ, что проявляется в понижении значений всех формант. Гласные и, е очень сильно отличаются по суммарному значению от всех остальных гласных. Это свидетельствует о том, что при произнесении этих звуков губы, напротив, растянуты.

Среднее положение занимают гласные а, , ы. При их произнесении губы не выпячиваются и не растягиваются, а занимают нейтральное положение.

В данном параграфе представлены также результаты исследования длительности и интенсивности гласных фонем осетинского (иронского) литературного языка.

Длительность гласных осетинского языка уже была однажды предметом специального исследования В.С.аСоколовой. основной задачей исследования являлось выяснение того, в какой мере деление гласных на сильные и слабые подкреплено противоположением их по долготе. На основании проделанного инструментального анализа В.С.аСоколова выяснила, что длительность иронских гласных существенно сократилась по сравнению с дигорскими, что не позволяет относить их к типу долгих. Гласный по данным анализа не относится к кратким, а сливается по длительности с долгими. Только гласный ы можно отнести к типу редуцированных гласных.

Тем не менее в научной литературе продолжает существовать мнение о том, что в фонологической системе осетинского (иронского) языка есть сильные гласные а, е, и, о, у, восходящие к старым долгим гласным или дифтонгам, и слабые гласные , ы, восходящие к старым кратким. Одновременно отмечается, что сильные являются несколько более длительными, чем слабые [Абаев 1952: 444]. Таким образом, здесь смешиваются два понятие - сила и длительность. Принять окончательное решение по данному вопросу помог анализ длительности и интенсивности гласных осетинского (иронского) языка, который проводился с помощью осциллограмм слов в записи 8 дикторов. При этом выяснялась средняя длительность и интенсивность каждого гласного, а также влияние на эти параметры положения гласного  в слове (в первом, втором и третьем слоге) и положения гласного относительно ударения.

Анализ выявил, что гласные ы и являются самыми краткими в произнесении всех восьми дикторов. Длительность гласного ы колеблется от 58 до 134 мс, длительность гласного - от 65 до 169 мс. Далее по мере увеличения средней длительности в произнесении всех дикторов следуют гласные и и е. Средняя длительность гласного и у разных дикторов меняется в диапазоне 107-230 мс, гласного е - 108-236 мс. Самыми длительными являются гласные а, о, у. Длительность гласного а изменяется от 130 до 257 мс, гласного о - от 128 до 274 мс, гласного у - от 136 до 300 мс.

Следующей задачей было выяснение того, как влияет на длительность гласного его позиция в слове и положение относительно ударения. Анализ длительностей ударных и безударных гласных выявил, что длительности гласных, находящихся под ударением, несколько выше, чем длительности аналогичных гласных вне ударения. Соотношение длительности ударных вариантов гласных а, е, и, у к неударным вариантам составляет 1.1, гласного о - 1.2, гласного ы - 1.3, гласного - 1.4.  Как видно из полученных данных, наибольшим изменениям подвержены длительности кратких гласных и ы.

Анализ изменения длительностей гласных в зависимости от положения в слове (в первом, втором и третьем слоге слова) не выявил никакой зависимости. Так, гласные ы, о имеют максимальную длительность в 1-м слоге, гласный а - в третьем, гласные , и - во втором. У гласных е, у длительность во втором слоге превышает длительность в первом. Данных относительно длительности этих согласных в третьем слоге нет, так как в анализируемых материале отсутствовали слова, содержащие гласные е, у в третьем слоге. 

Проведенный анализ длительностей всех гласных осетинского (иронского) литературного языка позволяет констатировать некоторую зависимость длительности от ударности (длительность ударного гласного в среднем в 1.2 раза превышает длительность безударного) и отсутствие зависимости длительности гласного от положения в слове (в начале, середине или конце).

На следующем этапе анализировалось влияние ударения на интенсивность гласных. Анализ осциллограмм выявил, что самым слабым по интенсивности гласным в произнесении всех дикторов является гласный заднего ряда верхнего подъема у. Абсолютная интенсивность этого гласного колеблется у разных дикторов от 108 до 132 dB. Средняя интенсивность гласного у равна 118 dB. По мере увеличения средней интенсивности остальные гласные расположены в следующем порядке: о (123 dB), и (124 dB), ы (125 dB), е (128 dB), (129 dB), а (130 dB). Полученные данные не позволяют трактовать гласные , ы как слабые по сравнению с гласными а, и, е, у, о. 

Анализ осциллограмм ударных и безударных гласных показал незначительное увеличение интенсивности всех ударных гласного по отношению к безударным - в среднем в 1.01 раза.

В ходе проведенного анализа была выявлена прямая зависимость интенсивности от места в слове. Наибольшей интенсивностью обладают гласные первого слога, наименьшей - гласные третьего слога. При этом гласные разбиваются на три группы по интенсивности: слабый у, среднеинтенсивные и, о, ы, и сильные а, , е.

Анализ длительности и интенсивности гласных позволяет сделать следующие выводы:

1. Гласные , ы правильнее считать не слабыми, а краткими.
2. Длительность ударных гласных больше длительностей соответствующих безударных гласных в среднем в 1.2 раза.
3. Длительность гласного не зависит от его места в слове.
4. По интенсивности гласные осетинского (иронского) языка можно условно разделить на три группы: слабый у, среднеинтенсивные и, о, ы, и сильные а, , е.
5. Интенсивность ударных гласных несущественно  больше интенсивности безударных гласных (в 1.01 раза).
6. Интенсивность гласного зависит в большей степени от его места в слове. Наибольшей интенсивностью гласный обладает в 1-м слоге, т.е. ближе к началу слова, наименьшей - в третьем, т.е. ближе к концу слова.

Одновременно исследовались фонетические маркеры осетинского (иронского) словесного ударения.  Следует отметить, что с этой точки зрения осетинское ударение почти не описано. В частности, на сегодняшний день совершенно не определены фонетические маркеры ударения, т.е. те акустические корреляты, которые участвуют в выделении ударного гласного. Описывая акустическую природу словесного ударения, авторы учебников и учебных пособий вслед за В.И.аАбаевым характеризуют осетинское ударение как экспираторное. Это означает, что выделение ударного гласного происходит с помощью его усиленного произношения. Так, у В.И.аАбаева читаем: Ударение в осетинском языке экспираторное (силовое) [Абаев 1959: 16]  Однако приведенные выше данные об интенсивности ударных и безударных гласных, полученные в ходе компьютерного осциллографического анализа осетинской речи  не позволяют сделать четкого вывода о экспираторной природе осетинского ударения. Длительность ударного гласного тоже не намного превышает длительность безударного - в 1.2 раза. Кроме того, совершенно не определена на сегодняшний день роль частоты основного тона в ударении. Возможно, что трудность определения на слух осетинского ударения и его слабая выраженность связаны с его музыкальной природой. Напомним, что ни один из существующих видов ударения - экспираторное, количественное и музыкальное - не существуют в языках изолированно, а дополняют друг друга. Предстоит, таким образом, выяснить, изменение каких именно акустических параметров - длительности, интенсивности или частоты основного тона (ЧОТ), наиболее существенно для словесного ударения в осетинском языке.

Для окончательного выяснения вопроса о фонетических маркерах осетинского ударения проводился ряд дополнительных экспериментов и измерений.

Из озвученного осетинского словаря в произнесении двух нормативных дикторов было выделено 109 пар слов, в которых дикторы по-разному поставили ударение: один диктор на первом слоге, другой - на втором. На цифровой записи этих слов измерялись длительность, интенсивность и ЧОТ первого и второго гласного. Затем подсчитывалось отношение всех этих параметров второго гласного к первому и выводилось среднее значение для слов, в которых ударение стоит на первом гласном, и для слов с ударением на втором гласном. На следующем этапе аудиозапись данных слов предъявлялась аудиторам, перед которыми стояла задача определить место ударения в прослушанных словах. Ответы аудиторов сводились в таблицы и анализировались с точки зрения случайности/неслучайности по t-критерию Стьюдента. Слова, получившие неслучайные ответы, анализировались с точки зрения выделенности того или иного акустического критерия в ударном гласном. При этом аудиторы были разделены на три группы: в первую группу входили носители осетинского языка, во вторую - люди, понимающие осетинскую речь, но не говорящие по-осетински, в третью группу люди, не говорящие и не понимающие по-осетински.

На первом этапе все слова были разбиты на две группы. В первую группу вошли слова с ударением на первом слоге, во вторую - слова с ударением на втором слоге. Измерения ЧОТ, длительности и интенсивности гласных дали следующие результаты:

1. В словах с ударением на первом слоге ЧОТ второго гласного  меньше ЧОТ первого гласного (ЧОТ2/ЧОТ1=0.83). 
2. Длительность второго безударного гласного больше длительности первого ударного гласного в 1.19 раз.
3. Интенсивность второго безударного гласного меньше первого ударного (отношение равно 0.81).
4. В словах с ударением на втором слоге ЧОТ второго гласного выше ЧОТ первого гласного в 1.02 раза.
5. Длительность второго ударного гласного больше длительности первого безударного гласного в 1.31 раза.
6. Интенсивность второго ударного гласного также выше интенсивности первого безударного гласного - в 1.06 раза.

Поскольку все слова были произнесены дикторами как отдельные синтагмы, необходимо учитывать некоторые специфические свойства речи, обусловленные физиологией дыхания при речепроизводстве и присущие почти всем языкам, а именно:

- в начале синтагмы интенсивность больше, чем в конце;

-  в конце синтагмы длительность больше, чем в начале;

- в конце синтагм с завершающей интонацией ЧОТ меньше, чем в начале.

В связи с этим превышение ЧОТ и интенсивности второго гласного по отношению к этим параметрам первого гласного следует рассматривать как непосредственную характеристику ударности второго гласного. Таким образом, можно сделать вывод о том, что фонетическими маркерами ударения в осетинских словах являются повышение ЧОТ и интенсивности гласного.

Проанализируем, на что опирались аудиторы при определении ударения в этих же словах. Можно предположить, что аудиторы-осетины будут воспринимать ударный гласный, опираясь именно на его большую ЧОТ и интенсивность. Для аудиторов-носителей русского языка решающую роль при принятии решения будет играть длительность гласного, поскольку известно, что в русском языке  ударные слоги выделяются не по высоте, не по интенсивности, но обязательно отличаются большей длительностью [Златоустова 1953].  Удлинение любого гласного в слове при его неизменной интенсивности приведет к восприятию его как ударного. Именно поэтому русские  ошибочно воспринимают немецкие слова типа Schicksal /'Sik,sa:l/ и Luftbahn /'lUft,ba:n/ с ударением на втором слоге, поскольку гласный первого слога краткий, а во втором - долгий.

Первая группа, состоящая из носителей осетинского языка, хорошо опознавала ударение в прослушанных словах.  Всего 13 слов из 218 было опознано случайно.  Сопоставление уверенных ответов с акустическими параметрами гласных выявило, что  носители языка воспринимают первый слог как ударный, если ЧОТ второго гласного меньше ЧОТ первого гласного (ЧОТ2/ЧОТ1=0.86). Второй слог воспринимается носителями языка как ударный, если  ЧОТ второго гласного больше ЧОТ первого гласного (ЧОТ2/ЧОТ1=1.04).

Сопоставление ответов носителей языка с отношением длительности второго гласного к длительности первого гласного никакой закономерности не выявило. Длительность второго гласного слова больше длительности первого независимо от того, какой слог является ударным. Если ударным является первый гласный, это отношение составляет 1.03, если второй - 1.18.

Выявление роли интенсивности в ударении позволяет сказать, что большая интенсивность гласного является значимой при опознании его как ударного. Среднее значение отношения интенсивности второго гласного к интенсивности первого гласного в случае первого ударного равно 0.84, а второго ударного 1.12. Однако в словах с одним и тем же отношением интенсивности аудиторы могли опознавать и первый ударный слог, и второй ударный слог.

Результаты анализа ответов носителей языка подтверждают, что опознание ударения носителями осетинского языка происходит, прежде всего, с опорой на ЧОТ и интенсивность гласного.

Вторая группа, состоящая из людей, понимающих осетинскую речь, но не говорящих по-осетински,  дала значительно больше случайных ответов - 37, что говорит о том, что аудиторы затруднялись с определением места ударения.

Сопоставление неслучайных ответов с фонетическими характеристиками ударных и безударных гласных выявило, что  в словах с правильно опознанным ударением на первом слоге отношение ЧОТ второго гласного к первому равно в среднем 0.88, в словах с правильно опознанным ударением на втором слоге - 0.97. В обоих случаях ЧОТ второго гласного меньше ЧОТ первого гласного.

Влияние длительности на восприятие ударности гласного дало следующие результаты: в словах с правильно опознанным ударением на первом слоге длительность второго гласного была меньше длительности первого (0.79). В словах с правильно опознанным вторым ударным слогом длительность второго гласного была больше длительности первого (1.22).

Анализ ответов позволяет говорить и о некой зависимости интенсивности гласного на восприятие его как ударного или неударного. Аудиторы склонны опознавать ударение на первом слоге, если интенсивность второго гласного меньше интенсивности первого (0.75), и на втором слоге, если интенсивность второго гласного больше интенсивности первого (1.07).

Таким образом, для ответов аудиторов данной группы, понимающих осетинскую речь, но не говорящих по-осетински, решающим фактором при определении ударения на первом или втором слоге были длительность и интенсивность гласного.

Третья группа, состоящая из лиц, не понимающих и не говорящих по-осетински, дала еще больше случайных ответов - 56, что составляет 25,6% от всех ответов.

Факторами, влияющими на правильное опознание ударности для аудиторов, были длительность и интенсивность гласных. Первый слог опознавался как ударный, если длительность и интенсивность второго гласного были меньше длительности и интенсивности первого (0.79 и 0.76 соответственно). Второй слог опознавался как ударный, если длительность и интенсивность второго гласного были больше длительности и интенсивности первого (1.27 и 1.03 соответственно).

ЧОТ на опознание ударности не влияла, т.к. и в словах с ударением на первом слоге, и в словах с ударением на втором слоге ЧОТ второго гласного была меньше ЧОТ первого гласного.

Для ответов аудиторов данной группы, не понимающих и не говорящих по-осетински, решающими факторами при определении ударения были длительность и интенсивность гласного. Большая длительность и интенсивность ассоциировалась у них с ударным гласным, хотя вывести точную закономерность, т.е. определить, насколько именно длительность и интенсивность  одного гласного должны быть больше длительности и интенсивности другого, чтобы он был опознан как ударный, не представляется возможным.

Хотя данный эксперимент выявил, что гласный ударного слога в осетинских словах выделяется  повышением ЧОТ и интенсивности, этого не достаточно для окончательного решения вопроса о фонетических маркерах осетинского словесного ударения. Надо иметь в виду, что разные гласные в разных словах изначально обладают разной интенсивностью и ЧОТ. Поэтому для получения более объективных данных необходимо сравнивать одинаковые гласные в одном и том же слове. Для этого из большого массива текстов методом компьютерной выборки были выбраны двусложные слова с одинаковыми гласными в обоих слогах. Эти слова были прочитаны теми же дикторами. Запись проводилась в студийных условиях на компьютер. Сегментация материала и выделение в нем гласных и определение их длительности, ЧОТ  и интенсивности осуществлялось в ручном режиме с помощью программы SOUND FORGE 6. Необходимо отметить, что не для всех гласных осетинского (иронского) языка возможно провести анализ основных акустических характеристик в пределах одного слова. Это связано с правилами акцентуации. Так, если в слове и в первом и во втором слоге встречаются слабые гласные ы или , то ударение падает почти всегда на второй слог. Если оба гласных сильные, то ударение падает почти всегда за редким исключением на первый слог.

Сопоставление ЧОТ, интенсивности и длительности ударных и безударных аллофонов одного гласного в пределах одного слова, произнесенного с интонацией завершенности, т.е. с падением тона в конце синтагмы, позволяют сделать следующие выводы:

1. Увеличение длительности гласного связано в первую очередь с позицией в слове, а не с ударением - второй гласный в слове всегда в среднем длительнее  первого, независимо от того, находится он под ударением или нет.
2. Интенсивность второго гласного слова, находящегося ближе к концу синтагмы, не существенно меняется в зависимости от ударения и приближается к интенсивности первого гласного. В среднем по разным гласным интенсивность второго гласного колеблется от 0.96  до 1.02. Это подтверждает, что гласные в осетинском языке не подвержены качественной редукции и произносятся одинаково четко независимо от того, в каком месте в слове они находятся и в какой позиции. Однако с учетом физиологических основ речи, а именно того факта, что интенсивность падает к конце синтагмы, одинаковая интенсивность второго и первого гласного в случае, когда ударение падает на второй слог, должна трактоваться как повышение интенсивности, связанное именно с ударением. В словах с ударением на первом слоге интенсивность второго гласного несколько ниже интенсивности первого гласного (в среднем в 0.97 раз). В словах с ударением на втором слоге интенсивность повышается и становится в среднем равной интенсивности первого гласного.
3. Наибольшим модификациям, связанным с ударением, подвержена ЧОТ. Если ударение падает на первый слог, ЧОТ второго гласного в среднем в 0.83 раза меньше ЧОТ первого гласного. В случае, когда ударение падает на второй слог, это отношение составляет 1.02. Учитывая, что интонация завершенности характеризуется понижением ЧОТ в конце синтагмы, такое повышение можно считать значимым.

Поскольку в ходе анализа спектрограмм было выявлено существенное пересечение формантных областей некоторых гласных,  был проведен эксперимент на определение зависимости перцептивных характеристик гласных от акустических.

Материалом исследования послужили 117 ударных и безударных гласных, вырезанных из цифровой записи слов в чтении 3 дикторов - носителей осетинского литературного языка. Стимулы предъявлялись для опознания 78 аудиторам, 55 из которых были носителями осетинского литературного языка, а 23 - носителями русского языка. Все аудиторы являются  студентами Северо-Осетинского государственного университета и Северо-Осетинского государственного педагогического института. Аудиторы должны были в розданных им анкетах отметить услышанный стимул одной из букв - а, е, и, о, у, ы, . Полученное для каждого стимула фонемное отображение оценивалось по t-критерию Стьюдента на предмет определения случайности/неслучайности. Сначала полученные данные анализировались по каждому гласному отдельно, затем рассматривалось восприятие стимулов отдельно по мужским голосам и отдельно по женским.

В ходе анализа подтвердилась первоначальная гипотеза о том, что восприятие гласных происходит, прежде всего, с опорой на их основные акустические параметры, т.е. значения FI и FII. Это подтверждается тем, что все гласные в произнесении диктора-мужчины опознаны неслучайно правильно, а в произнесении дикторов-женщин неслучайно правильно опознаны только гласные и, у, ы. Всего в произнесении женщин неслучайно опознано 56а% всех гласных, в произнесении мужчин - 82а%.

Как выяснилось в ходе анализа, по-разному воспринимались стимулы носителями осетинского и русского языков.  Это вполне логично объясняется различиями в фонологических системах этих двух языков.

В фонологической системе осетинского (иронского) литературного языка гласный а по акустическим характеристикам расположен близко к гласному , о чем свидетельствуют формантные характеристики гласных, полученные в ходе инструментального анализа. Именно поэтому носители осетинского языка хорошо опознают ударный гласный а, и плохо опознают безударный а, который теряет часть своей длительности, приближаясь, таким образом, к гласному . В фонологической системе русского языка нет гласных, близко расположенных к гласному а. Поэтому аудиторы-носители русского языка безошибочно определяют гласный а в неслучайном большинстве ответов.

Гласный в фонологической системе осетинского языка расположен по своим акустическим характеристикам близко к гласным а и ы. Это подтверждается и ответами аудиторов. У носителей осетинского языка есть возможность выбрать из трех вариантов: , ы, а. При опознании ударного они в большинстве случаев выбирают вариант ы, а безударный , теряющий часть своей и без того малой длительности, опознается ими случайно.

В русском языке фонема отсутствует. Поэтому носители русского языка склонны опознавать и ударный и безударный как а, хотя ответы их носят случайный характер. Определенно можно сказать, что они не опознают в осетинском гласном фонему ы, что говорит о сильном акустическом различии между осетинским и русским ы.

У осетинского гласного ы есть близко расположенный в треугольнике гласных звук - . Поэтому носители осетинского языка имеют возможность выбрать из двух вариантов. Однако ответы носителей языка показали, что они хорошо опознают как ударный, так и безударный ы в неслучайном большинстве случаев. В русском языке тоже есть гласный ы. Если предположить, что осетинский ы похож на русский по акустическому эффекту, то и носители русского языка правильно бы опознавали осетинский ы. Однако этого не произошло. Носители русского языка не смогли определить качество осетинского ы, что еще раз подтверждает существенные отличия этих гласных в двух языках.

Формантные характеристики осетинского гласного и сильно пересекаются с характеристиками гласного е. Можно было предположить, что это будет мешать правильному опознанию этих гласных носителями осетинского языка. В действительности оказалось, что гласный и в подавляющем большинстве ответов правильно опознан как в ударной, так и в безударной позиции, как носителями осетинского языка, так и носителями русского языка. Гласный е носителями осетинского  языка опознан несколько хуже, однако количество правильных ответов говорит об их неслучайности. Носители русского языка хорошо опознали ударный е, в то время как определить качество безударного е они затруднялись. 

Гласный о в осетинском языке расположен близко к гласному у. В русском языке гласный о тоже имеет дифтонгический характер, начинаясь с у-образного призвука. Таким образом, в случае с опознанием гласного о  у аудиторов была возможность выбрать из двух вариантов. Анализ ответов выявил, что ударный гласный о носители осетинского языка опознают в большинстве случаев не как о, а как у, хотя в целом ответы носят случайный характер. Носители русского языка, напротив, склонны опознавать ударный о правильно, хотя и их ответы носят случайный характер. Безударный о хорошо опознан аудиторами обеих групп.

Гласный у хорошо опознавался аудиторами обеих групп как в ударной, так и в безударной позициях.

Таким образом, подводя итоги изучения восприятия гласных осетинского языка, можно сказать, что лучше всего опознаются носителями осетинского языка гласные а ударный, ы ударный, и ударный и безударный, е ударный и безударный, у ударный и безударный, о ударный и безударный. Плохо опознается гласный ударный и безударный, гласный а безударный и гласный ы безударный. Можно предположить, что носители языка хорошо опознают рядность гласного, но затрудняются определить степень подъема, что говорит о тонкой градации этого признака.

Носители русского языка вполне естественно плохо опознают гласные и ы, поскольку в фонологической системе русского языка этих гласных нет. Надо отметить, что в фонологической системе русского языка вообще отсутствуют фонемы среднего ряда среднего подъема, что и затрудняет восприятие этих осетинских фонем.

В целом следует сказать, что данный эксперимент подтвердил точку зрения о много-многозначности соответствий между формантными характеристиками гласных и их восприятием, высказанную А.С. Штерн и Е.В. Ерофеевой [Ерофеева, Штерн; 1993]. Это значит, что, с одной стороны, стимулы с примерно равными характеристиками FI и FII получают разные неслучайные идентификации. Например, стимул, реализованный на месте орфографического и в слове къудзи диктором № 1 с FI = 340 Гц и FII = 2220 Гц опознавался как /i/, а стимул, реализованный тем же диктором на месте орфографического е в слове пец, с FI = 340 Гц, FII = 2236 Гц, опознавался как /е/.

С другой стороны, одинаковые идентификации получают стимулы с весьма различающимися параметрами. Например,  одинаково как ы воспринимались стимулы с характеристиками FI = 570 Гц, FII = 1350 Гц ( в слове зымг, диктор № 2) и FI = 390 Гц, FII = 1580 Гц (ы в слове азарын диктор № 1).

Безусловно, что к разному (статистически достоверному) фонемному опознанию стимулов с одинаковыми значениями двух первых формант ведут какие-то другие акустические параметры, заложенные в качестве эталонов в сознании носителей языка, но не читаемые на спектрограммах гласных звуков.

Третий параграф посвящен исследованию акустических характеристик согласных фонем осетинского (иронского) литературного языка. Сначала  анализируются акустические характеристики щелевых согласных. Для определения фонетической природы согласных, обозначаемых на письме буквами с и з, проводился специальный эксперимент.  Исходная гипотеза заключалась в том, что, если акустическая разница между осетинскими и русскими // и //  действительно существенна, то это должно замечаться на слух носителями как осетинского, так и русского языка. В ходе подготовки экспериментального материала осетинские и русские звуки // и // были вырезаны из цифровой записи осетинских и русских слов, произнесенных носителями осетинского и русского литературного языка соответственно. На следующем этапе из вырезанных звуков составлялись пары, в которых осетинские и русские [] и [] находились в одинаковой или схожей позиции. Например, в одной паре находились звук [] из слова шарик и [] из слова сабыр. Всего было составлено 69 пар стимулов, которые предъявлялись для опознания 64 аудиторам, 43 из которых являлись носителями осетинского языка, а 21 - носителями русского языка. Аудиторы должны были в розданных им анкетах отметить буквами Р(усский) и О(сетинский) языковую принадлежность каждого стимула в паре. Полученные ответы сводились в единую матрицу и анализировались на предмет достоверности по t-критерию Стьюдента, который вычисляется по формуле:

где P - теоретическая вероятность, равная в данном случае 0.5, т.к. аудиторы могли определить стимул либо как русский (Р), либо как осетинский (О);

p - фактическая вероятность, равная абсолютной частоте, деленной на количество полученных ответов;

Q - 1- P;

n - число ответов.

Полученное фактическое значение  t-критерия Стьюдента сравнивалось с табличным теоретическим значением t-критерия. В случае если t фактическое не превышало t теоретического, то ответы оценивались как случайные, на основании которых нельзя делать никаких выводов. Если t фактическое выходило за рамки t теоретического, ответы оценивались как неслучайные.

От носителей осетинского языка было получено 2967 ответов. В 1557 из них, т.е. в 52%, ответы были правильными. Однако с точки зрения случайности/неслучайности данные ответы являются случайными, т.к. t фактическое равно 1,9 и не превышает  t теоретического, равного 1,96.

Сопоставление длительностей и интенсивностей стимулов в парах, неслучайно опознанных (правильно и неправильно), не выявило никакой закономерности.

Если сравнивать спектры стимулов, то можно сказать, что во всех трех стимулах, неслучайно правильно опознанных, общая ширина спектра русских стимулов превышала ширину спектра осетинских стимулов. Иными словами, в этих парах спектры русских стимулов диффузнее спектров осетинских стимулов. В паре, где осетинский стимул неслучайно большинством носителей языка был опознан как русский, общая ширина спектра осетинского стимула превышает ширину спектра русского стимула. Более высокий характерный тон русских щелевых позволяет характеризовать их как круглощелевые, в отличие от осетинских, которые в данном случае являются плоскощелевыми. Такое объяснение различий в артикуляции осетинских и русских щелевых // и // основывается на авторитетном мнении Л.Р.Зиндера, который писал, что круглая щель получается, когда губы округлены или когда язык прижат к боковым зубам и твердому нёбу так, что для прохода струи воздуха остается узкая, тянущаяся вдоль середины языка щель. Растянутые губы и распластанный язык дадут плоскую щель [Зиндер 1960: 143].

От носителей русского языка было получено 1449 ответов. В  823 ответах, т.е. в 57%, языковая принадлежность стимулов была определена аудиторами правильно. С точки зрения t-критерия Стьюдента такое количество правильных ответов говорит об их неслучайности. Таким образом, можно сказать, что носители русского языка в большинстве пар отличают на слух осетинские [] и [] от русских. Анализируя ответы по каждой паре стимулов, надо сказать, что только 23 пары стимулов были уверенно правильно опознаны.

Сопоставление длительности и интенсивности стимулов в парах выявило отсутствие зависимости опознания от длительности и интенсивности.  В некоторых парах длительность осетинского стимула выше длительности русского, в других, напротив, длительность русского больше длительности осетинского. То же самое можно сказать и об интенсивности.

Сопоставление спектрограмм стимулов, которые получили статистически достоверные правильные ответы, позволяет сделать вывод о том, что в большинстве случаев русские стимулы в данных парах обладают более высоким характерным тоном, чем осетинские. В неслучайно правильно опознанных носителями русского языка стимулах спектры осетинских стимулов состоят из одной полосы усиленных частот, расположенной в диапазоне от 1977 до 7562 Гц. Спектры правильно опознанных русских стимулов состоят из двух полос усиленных частот, расположенных в диапазонах 1246-6648 и 7320-13050 Гц.

В восьми из 69 пар ответы тоже носили неслучайный характер, однако осетинские стимулы были опознаны как русские. Если исходить из того, что причиной правильного опознания послужила высота характерного тона щелевых согласных, то можно предположить, что в этих восьми парах  высота характерного тона осетинских щелевых превышала высоту тона русских щелевых. Сравнение ширины спектров стимулов в этих парах  выявило, что спектры осетинских стимулов в семи случаях из восьми состоят из двух полос усиленных частот, которые лежат в диапазоне от 1249 до 13906 Гц. Спектры русских стимулов в четырех случаях состоят из двух полос (общий диапазон 1229-11513 Гц), и в четырех случаях из одной полосы, расположенной в диапазоне 2516-6177 Гц.

В целом необходимо отметить, что результаты данного эксперимента не позволяют сделать вывод о том, опознают ли носители осетинского языка языковую принадлежность предъявленных им для опознания стимулов, т.к. их ответы носили большей частью случайный характер.

Носители русского языка в большинстве случаев правильно определяли языковую принадлежность стимулов. В ходе выяснения факторов, влияющих на правильное опознание, было установлено отсутствие всякой закономерности между длительностью и интенсивностью стимула и его правильным опознанием, как со стороны носителей осетинского языка, так и со стороны носителей русского языка.

Некоторую ясность в вопрос о причинах правильного и неправильного опознания внесло сопоставление спектров осетинских и русских стимулов в парах. Такое сопоставление выявило, что в большинстве случаев стимул опознается носителями русского языка как осетинский, если его спектр компактен, т.е. состоит из одной полосы усиленных частот в диапазоне от 1977 до 7562 Гц. Щелевые, имеющие диффузные спектры, состоящие из двух полос в диапазоне 1246-6648 и 7320-13050 Гц, опознаются скорее как русские. В артикуляционном плане это различие в спектральных картинах может быть связано с круглощелевым характером русских щелевых и плоскощелевым характером осетинских щелевых // и //. Однако тот факт, что русские аудиторы лучше опознавали языковую принадлежность стимулов, говорит о том, что для них это различие более существенно, в то время как в осетинском языке возможны оба вида артикуляции (которые, впрочем, мало отличаются на слух нетренированным ухом). Это может быть объяснено тем, что в русском языке // и // невариативны, они всегда твердые. Осетинские  // и // могут быть как твердыми, так и мягкими.

Поскольку первый эксперимент не дает достаточно оснований для подтверждения или опровержения тезиса об акустическом различии осетинских и русских // и //, был проведен дополнительный эксперимент. Целью второго эксперимента было непосредственно определение качества этих согласных. Если осетинские согласные // и // произносятся как средние между  русскими ш и с,  и ж и з,  то можно предполагать, что аудиторы будут определять качество предъявленных им для опознания осетинских согласных неоднозначно, то как с, то как ш, в то время как качество русских ш и ж они будет интерпретировать однозначно как // и //.

В качестве экспериментального материала из цифровой записи осетинских и русских слов в произнесении восьми дикторов было выделено 137 интересующих нас звуков. В фонетической программе, подготовленной для эксперимента, каждый стимул повторялся два раза с интервалами в 3-4 мс и паузами между разными стимулами 5-6 мс. Аудиторы, в роли которых выступило 32 носителя осетинского языка и 34 носителя русского языка (студенты 3, 4 курсов факультетов осетинской филологии СОГУ и 2-5 курсов СОГПИ), должны были в розданных им анкетах определить буквами русского алфавита каждый стимул. Ответы сводились в матрицы и анализировались. При этом отдельно анализировалось восприятие осетинских звуков носителями осетинского и русского языка и восприятие русских звуков носителями осетинского и русского языка.

Анализ результатов данного эксперимента позволяет с уверенностью определить осетинские согласные, обозначаемых на письме буквами с и з, как двухфокусные щелевые //  и //. Это подтверждается опознанием этих согласных двумя группами аудиторов: носителями осетинского языка и носителями русского языка. Обе группы аудиторов определили предъявляемые им согласные как ш и ж. Процент опознания осетинского согласного // носителями осетинского языка составляет 74%, носителями русского языка - 76%. Русский // опознан как шипящий и носителями осетинского языка, и носителями русского языка в 72%.  Все полученные данные оценивались статистически по  t критерию Стьюдента и являются достоверными, т.к. при t теоретическом равном 1,96, tафактическое существенно превышает это значение во всех случаях.

Осетинский согласный // носителями осетинского языка и носителями русского языка опознан почти с одинаковой вероятностью как шипящий ж - 74% и 76% соответственно. Русский // опознан несколько хуже - носителями осетинского языка в 69%, носителями русского языка в 70%. Однако и эти данные являются статистически достоверными и позволяют точно определить качество согласного //.

Таким образом, на основании результатов проведенного эксперимента можно утверждать, что осетинские согласные, реализуемые на месте орфографических с и з, должны трактоваться как двухфокусные шипящие щелевые, обозначаемые в транскрипции знаками международного фонетического алфавита // и //. 

На следующем этапе анализу подвергались смычные согласные осетинского (иронского) литературного языка. На основании результатов анализа можно сделать следующие выводы:

1. Признаком, сопровождающим согласные п, т, к во всех позициях, кроме позиции перед гласными переднего ряда и, е, является придыхание, т.е. шумный выход воздуха сразу после взрыва смычки согласного. Максимальная длительность придыхания зафиксирована в конечной позиции.
2. В позиции перед гласными переднего ряда и, е согласные п, т, к всегда палатализируются. Как известно, при палатализации происходит дополнительный подъем средней части языка к твердому нёбу, обусловленный характером гласных и, е. При  таком дополнительном подъеме средней части языка у губного согласного п сразу после взрыва до начала следующего гласного наблюдается i-образный элемент. У переднеязычного согласного т, помимо необходимого для его произнесения подъема передней части языка к альвеолам, наблюдается дополнительный  подъем передне-средней части языка к твердому нёбу, обусловливающий  появление второго щелевого фокуса. Поэтому палатализованный т имеет аффрицированное звучание со вторым s-образным компонентом. У заднеязычного согласного к перед гласным и также наблюдается дополнительный подъем средней части языка к твердому нёбу, поэтому он тоже имеет аффрицированное звучание, но со вторым x-образным элементом.
3. Увулярный согласный хъ в большинстве случаев произносится аффрицированно, т.е. взрыв согласного плавно переходит в щелевой х-образный компонент. Это объясняется тем, что при раскрытии смычки маленький язычок легко выбрасывается вперед и образует щель с задней частью языка. То, что согласный хъ является именно увулярным, а не глубокозаднеязычным, легко продемонстрировать на следующем примере: если широко раскрыть рот и высунуть язык вперед, то произнести заднеязычный к не получится, язык будет стремиться вернуться в полость рта. Произнесению же согласного хъ в данной ситуации ничего не будет мешать, поскольку активная роль при выполнении смычки принадлежит мягкому нёбу и небной занавеске. 
4. Максимальную длительность глухие согласные демонстрируют в конце слова. Длительность смычки достигает максимума, напротив, в позиции середины слова.
5. Самым длительным глухим смычным является смычный т.
6. Самым интенсивным смычным является согласный хъ.
7. В произнесении согласных б, д, г в настоящее время наблюдаются две тенденции: они могут произноситься как со звонкой смычкой, так  и с глухой. Так, в произнесении дикторов №№ 1 и 5 согласные б, д, г реализованы во всех позициях со звонкой смычкой, а в произнесении дикторов №№ 2 и 6 во всех позициях - с глухой. Таким образом, существенным отличием осетинских звонких согласных от глухих можно считать не звонкость, а отсутствие придыхания после взрыва.
8. Смычные пъ, тъ, къ осетинского языка являются глоттализованными, так как при их произнесении вместе с взрывом согласного выходит лишь незначительное количество накопленного в полости рта воздуха. Дальнейший выход воздуха  из легких невозможен, о чем свидетельствует  отсутствие колебаний голосовых связок и шумовых составляющих на спектрограммах и осциллограммах. Это может быть осуществлено либо закрытием голосовой щели, либо подъемом гортани, либо и тем и другим одновременно. Голосовая щель раскрывается одновременно с началом произнесения следующего за смычно-гортанным гласного. Период молчания, т.е. акустический ноль звука, может составлять до 56% от общей длительности согласного.
9. Незначительное придыхание, наблюдающееся почти всегда у согласных пъ, тъ, может иногда отсутствовать у согласного къ. Это может объясняться малым расстоянием между смычкой согласного къ и голосовыми связками.

Проведенный нами анализ спектрограмм и осциллограмм осетинских смычных выявил, что смычные  /p/, /t/, /k/ всегда обладают придыханием, длящимся после взрыва до момента начала следующего гласного. Смычные /b/, /d/, /g/ не придыхательные, но и звонкими их можно назвать условно, поскольку голосовые связки вибрируют не на всем протяжении звука, а лишь в конце, ближе к взрыву. Это позволяет предположить, что основное различие между этими двумя группами согласных идет в современном осетинском (иронском) литературном языке по линии наличия/отсутствия придыхания. Однако истинную оценку значимости того или иного фонетического признака могут дать только носители языка. Поэтому нами был проведен аудиторский эксперимент, целью которого было подтверждение или опровержение гипотезы о релевантности придыхания в осетинском языке.

В качестве экспериментального материала из цифровой записи осетинских слов было выделено 137 согласных /b/, /d/, /g/, /p/, /t/, /k/ в разных фонетических контекстах (лестественные согласные). На следующем этапе эти согласные были модифицированы с помощью компьютерной программы SOUND FORGEа6, т.е. у согласных /p/, /t/, /k/ было удалено придыхание после взрыва, а к согласным /b/,а/d/,а/g/, напротив, придыхание было добавлено после взрыва (лмодифицированные согласные). Предполагалось, что если релевантным признаком смычных согласных осетинского языка является именно наличие или отсутствие придыхания, то согласные /p/, /t/, /k/, лишенные придыхания, будут плохо опознаваться носителями осетинского языка. Одновременно предполагалось, что согласные /b/, /d/, /g/, к которым добавили придыхание, будут опознаваться скорее как /p/, /t/, /k/. Подготовленная экспериментальная программа предъявлялась для опознания 48 носителям осетинского языка, в роли которых выступили студенты факультета осетинской филологии СОГУ. Данная программа предъявлялась и носителям русского языка, которые выступили в качестве контрольной аудиторской группы. Как известно, в русском языке противопоставление согласных /b d g/ и /p t k/ идет по линии звонкость/глухость. Поэтому предполагалось, что аудиторы-носители русского языка будут лучше опознавать стимулы, независимо от наличия или отсутствия придыхания, которое не играет фонологической роли в русском языке.

Обобщая результаты анализа, необходимо отметить, что обе группы аудиторов в большинстве случаев хорошо опознают как естественные согласные, так и согласные модифицированные. Наиболее важным было выяснение того, что является опорой при восприятии осетинских смычных согласных для носителей осетинского языка - наличие или отсутствие  придыхания или голоса. Ответы носителей осетинского языка во всех случаях являлись достоверными со статистической точки зрения, поскольку t фактическоеавсегда значительно выходило за пределы t теоретического. аВ подавляющем большинстве случаев аудиторы правильно опознали все согласные. Если учесть, что глухие без придыхания опознавались как глухие, а звонкие с придыханием опознавались как звонкие, то можно  сделать вывод о том, что существенным признаком, опорой при восприятии для носителей осетинского языка является, прежде всего, наличие или отсутствие голоса, а не придыхания.

Русские аудиторы в большинстве случаев определили глухие с придыханием и без придыхания как глухие, а звонкие нормальные и с придыханием - как звонкие. Почти все ответы достоверные, так как t фактическоеавсегда значительно выходило за пределы t теоретического. Лишь в случае с опознанием согласного д модифицированного ответы носили случайный характер.  Вероятно, случайный характер ответов связан с неестественностью данного согласного.

учше всего аудиторы обеих групп опознавали  глухие согласные /p/, /t/, /k/, далее следуют согласные /b/, /d/, /g/. Модифицированные согласные обеими группами аудиторов опознавались хуже, что естественно связано с их ненатуральностью.

Таким образом, по результатам анализа материалов данного эксперимента можно с уверенностью констатировать, что на современном этапе развития осетинского языка релевантным признаком согласных /p/, /t/,/ k/ является глухость, а согласных /b/, /d/, /g/ - звонкость.

Исследование акустических характеристик сонантов позволило нам сделать следующие выводы:

1. Самым длительным в произнесении всех дикторов является согласный м, далее следуют н, л и р. Увеличение  длительности согласного р у диктора №а5 объясняется раскатистостью данного согласного (4 удара против 2 у остальных дикторов), что, в свою очередь, вполне объясняется актерской манерой говорения данного диктора.
2. Зависимости длительности от позиции в слове (в начале, середине, конце слова), а также от комбинации с передне- и заднеязычными гласными выявлено не было. Не была выявлена и взаимная  зависимость длительности и интенсивности.
3. По расположению концентрации энергии в спектре все согласные данной группы можно отнести к низким с акустической точки зрения, что в артикуляторном плане коррелирует с их передним местом образования - они являются губными (м) или переднеязычными (н, л, р). 
4. Шумовые составляющие в спектрах анализируемых согласных либо вовсе отсутствуют (согласные н, л, р у диктора №а1, м, н, л у диктора №а2, м, н, р у диктора №а5, м, н, л у диктора 7), либо являются слабоинтенсивными, что позволяет отнести данную группу согласных к сонантам. Единственный согласный, произнесенный не как сонант, а как шумный, это согласный р у диктора №а2.  Здесь следует напомнить, что в произнесении этого диктора смычные согласные б, д, г тоже являются не звонкими, а глухими, отличающимися от п, т, к отсутствием придыхания. Таким образом, если в осетинском языке возможно глухое произнесение так называемых звонких, то вполне логично и глухое произнесение сонантов, в частности, согласного р.

Итоги анализа акустических характеристик аффрикат можно представить в следующем виде:

1. По ширине спектров анализируемых аффрикат можно констатировать, что аффриката ч наиболее близка аффрикате чъ, а аффриката ц - аффрикате цъ, что объясняется одинаковым местом образования. 
2. Спектры аффрикат чъ и цъ схожи по характеру завершения звука. На спектрах этих аффрикат во всех случаях виден резкий край справа и акустический нуль звука до начала следующего гласного. Это подтверждает абруптивный характер фонем чъ, цъ. 
3. евый край спектра всех аффрикат является резким в отличие от щелевых того же места образования, что позволяет характеризовать их как фонемы с резким приступом, в отличие от щелевых, которые являются фонемами с ровным приступом. 
4. На спектрах аффрикат четко видна их односоставность и отсутствие падения интенсивности между взрывом и щелевым компонентом. Смычка не завершается взрывом, а сразу переходит в щелевой компонент. Между этими двумя фазами нет падения интенсивности. Все это подтверждает, что аффрикаты в осетинском (иронском) языке не являются сочетанием смычного и щелевого, а представляют собой единые с точки зрения артикуляции фонемы.
5. Аффриката дж, традиционно трактуемая в осетинском языке как звонкая, в действительности редко произносится при участии голоса. Основное ее отличие от парной глухой аффрикаты ч состоит в меньшей интенсивности и длительности щелевого компонента. Это еще раз подтверждает высказанный при анализе смычных согласных тезис о том, что звонкость является в осетинском (иронском) языке необязательным  признаком звонких согласных.

Отдельно в данном параграфе рассматриваются фонетические характеристики геминированных согласных осетинского (иронского) литературного языка и делается окончательный вывод об их фонологическом статусе. Все полученные акустические данные подтверждают существование в языке, наряду с одинарными, и двойных согласных. В соответствии с положениями ЛФШ  фонемный статус двойных согласных на стыке морфем решается однозначно: в этой позиции реализуются две фонемы. Фонемный статус двойных внутри морфемы не столь очевиден. Поэтому и представляется необходимым выявить тождество или различия двойных внутри и на стыке морфем и слов. Тождество будет трактоваться в пользу реализации двух фонем во всех положениях и позициях в слове. Различие же, напротив, позволит говорить о реализации двух фонем на стыках, и одной долгой фонемы внутри морфемы.

В результате анализа выявилось существенное превышение средней длительности двойных согласных внутри морфемы. Это значит, что реализация двойных согласных на стыке поддерживается для говорящего не только длительностью, но еще какими-то другими факторами (по-видимому, прежде всего, семантическим). Внутри же морфемы двойной согласный произносится как бы утрированно долго. При этом уменьшается и вариативность длительности, что можно трактовать как намерение говорящего реализовать некую программу, некую значимую фонетическую черту, характеризующую геминату.

Так, полученные данные свидетельствуют о том, что удвоение согласного производится, прежде всего, с опорой на длительность. Превышение средней длительности двойных внутри морфемы по отношению к средней длительности двойных на стыке является еще одним фактом в пользу того, что двойные внутри морфемы являются сочетанием двух фонем.

Четвертая глава лСопоставительный анализ фонологических систем  осетинского (иронского) и немецкого литературных языков состоит из пяти параграфов.

В первом параграфе рассматривается значение сопоставительного анализа для преподавания иностранных языков.  В целях обучения языку сопоставительный метод был впервые применен Е.Д.аПоливановым [Поливанов 1968]. Сущность и принцип данного метода в отечественной методике сформулировал А.А.аРеформатский [Реформатский 1962]. При этом сопоставление в учебных целях, в отличие от сопоставления в языкознании, базируется только на синхронии и помогает установить то различное, что присуще каждому языку в отдельности. При сопоставлении языков А.А.аРеформатский призывал особо опасаться всего схожего, так как оно толкает на нивелировку индивидуального и провоцирует подмену чужого своим [Реформатский 1962: 23-24]. Однако для того, чтобы выявить все поле интерферирующего воздействия, не достаточно учитывать только состав фонем. По мысли У.аВайнрайха, следует пойти дальше простой инвентаризации фонем и обратиться к их дифференциальным признакам, контекстному взаимодействию этих признаков, к правилам построения допустимых последовательностей фонем в каждом из языков [Вайнрайх 1972: 33].  Хотелось бы отметить, что исследование фонетической интерференции будет наиболее результативным, если процедуру установления сходств и различий дополнить объективным инструментальным анализом реального произнесения фонем носителями языка. В противном случае разница между некоторыми реально отличающимися фонемами в контактирующих языках не будет понятна.

Контрастивный анализ фонологических систем немецкого и осетинского (иронского) литературных языков позволит выявить типичные фонетические ошибки осетин в немецкой речи и составить специальные упражнения для ликвидации этих трудностей и для достижения максимальной эффективности в процессе преподавания немецкого языка в осетинской аудитории. При сопоставлении особое внимание следует уделять тем фонемам немецкого языка, которые либо отсутствуют в осетинском языке, либо имеют несколько иные фонетические характеристики. 

Второй параграф посвящен описанию фонологической системы современного немецкого литературного языка. Анализируются работы ведущих отечественных и зарубежных германистов.

В третьем параграфе проводится сопоставление систем гласных фонем осетинского (иронского) и немецкого литературных языков. Результаты данного сопоставления можно представить следующим образом:

1. В обоих языках гласные делятся на гласные переднего, среднего, заднего ряда, низкого, среднего, высокого подъема. Но в немецком языке в переднем ряду представлены гласные не только неогубленные, как в осетинском языке, но и огубленные. Это гласные /y:/,  /Y/, /:/, //.
2. Фонетической характеристикой гласных в обоих языках является длительность. Однако этот фонетический параметр имеет в сопоставляемых языках разную фонологическую трактовку. В немецком языке длительность является релевантным признаком гласных фонем, сохраняется деление гласных на долгие и краткие. В осетинском языке длительность уже не релевантный признак гласных. Долгими могут быть фонемы /a/, /e/, /i/, /o/, /u/, а фонемы // и // во всех позициях и положениях в слове краткие.
3. Все немецкие гласные однородны на всем своем протяжении, в то время как осетинские /e/ и /o/ в начале звучания могут иметь дифтонгоидный характер: /e/ произносится и призвуком  /i/, а /o/ - с призвуком /u/. Кроме того, осетинский /e/ в начальной позиции йотируется, то есть произносится как сочетание /je/.
4. По формантным характеристикам наибольшей близостью в сопоставляемых языках характеризуются фонемы /о/ и /u/, что свидетельствует об одинаковой работе артикулирующих органов.
5. Несмотря на наличие в обоих языках гласных фонем среднего ряда среднего подъема, немецкий // будет представлять для осетин наибольшую трудность, т.к. в осетинском языке есть две близкие по акустическим характеристикам фонемы - // и //. Трудность заключается в том, что без специальной подготовки определить тонкую акустическую  разницу между среднерядными гласными довольно непросто. Учитывая, что в фонологической системе русского языка, который является языком основного общения для большинства современных осетин, гласные среднего ряда вовсе отсутствуют, постановка немецкого  // становится еще сложнее.
6. Гласные /i/, /e/, /a/ имеют в обоих языках одинаковую фонологическую интерпретацию, но слегка отличающиеся фонетические характеристики. Так, гласный /i/ является самым передним высоким гласным, но в немецком языке он более продвинут вперед. Для правильного произнесения немецкого /i/ следует следить за большей продвинутостью языка в полости рта, сохраняя ту же степень подъема языка к нёбу, что и в осетинском языке. Гласный /e/ в обоих языках является гласным переднего ряда среднего подъема. Но немецкий /e/ является более высоким и передним, чем осетинский. Гласный /а/ в обоих языках трактуется как гласный нижнего подъема среднего ряда. Но осетинский /a/ выше немецкого, т.е. является более закрытым гласным.

В четвертом параграфе проводится сопоставление систем согласных осетинского (иронского) и немецкого литературных языков. Подводя итоги контрастивного анализа фонологических систем согласных осетинского (иронского) и немецкого литературных языков, можно отметить следующее:

1. Состав смычных согласных осетинского языка богаче за счет включения кавказских смычно-гортанных и гортанного /q/. Глухие смычные в обоих языках являются придыхательными, звонкие - неполнозвонкими.
2. В осетинском языке нет соответствия немецкому среднеязычному щелевому // и заднеязычному смычному //.
3. В осетинском языке нет фонемы фарингальной фонемы /h/. Однако данный тип артикуляции не представляет трудности для осетин, так как звук /h/ является позиционным аллофоном фонемы  // в начале слова.
4. Щелевые фонемы /x/ и /j/ представлены в обоих языках, но имеют разные характеристики. Немецкая фонема /x/ является заднеязычным щелевым, осетинская фонема // более заднего места образования - это гортанный согласный. Немецкий среднеязычный щелевой /j/ является шумным согласным, осетинский /j/ - сонант.
5. В обоих языках есть орфографически удвоенные согласные, которые по-разному реализуются в речи. В осетинском языке им всегда соответствуют фонетически долгие звуки. В немецком языке на месте орфографически удвоенных реализуются простые согласные. Удлинение возможно лишь на стыке морфем и при выпадении между одинаковыми согласными редуцированно гласного. Однако в обоих языках фонетически долгие согласные представляют собой сочетания двух фонем.
6. Сопоставление согласных по длительности дало довольно высокий коэффициент корреляции - + 0.79. Однако сопоставление длительностей групп согласных дало низкий коэффициент корреляции - + 0.43.

Пятый параграф посвящен сопоставлению осетинского (иронского) и немецкого словесного ударения. Необходимость сопоставления словесного ударения обусловлена тем, что интерференционные явления при изучении немецкого языка в осетинской аудитории наблюдаются не только в сфере сегментных единиц, но и супрасегментных. Как показывает практика, исправление у учащихся ошибок на супрасегментном уровне (в частности, в ударении и интонации), вызывает гораздо больше трудностей, чем исправление неправильной артикуляции звуков. Зачастую это связано с отсутствием понимания причин возникновения этих ошибок, а также  с размытостью фонетических маркеров парадигматического уровня.

Сопоставительный анализ фонологических систем немецкого и осетинского (иронского) языков позволил выявить как некоторые черты сходства, так и определенные различия, обобщить которые можно следующим образом:

1. Система гласных обоих языков представлена фонемами переднего, среднего и заднего рядов, нижнего, верхнего и среднего подъема.
2. В обоих языках представлены краткие и долгие гласные. В немецком языке долгота/краткость гласных является релевантным признаком. В осетинском (иронском) литературном языке долгота утратила свою различительную функцию.
3. Система согласных осетинского языка богаче за счет наличия смычно-гортанных фонем, которые вошли в консонантизм осетинского языка из соседних кавказских языков. В обоих языках присутствуют смычные (чистые и носовые), щелевые, аффрикаты и сонанты.
4. Глухие смычные согласные  /p t k/ в обоих языках отличаются от звонких /b d g/ не столько наличием голоса, сколько присутствием придыхания, обусловленного сильным выходом воздушной струи из легких. Придыхание ослабевает или вовсе отсутствует в обоих языках при геминации и в соседстве с щелевыми согласными. Однако именно придыхание, а не отсутствие голоса отличает эту группу согласных от так называемых звонких, которые являются в обоих языках неполнозвонкими. Как в немецком, так и в осетинском языке голосовые связки при произнесении согласных /b d g/ начинают вибрировать только в конечной фазе звука. Кроме того, очень часто осетинские согласные /b d g/ вообще произносятся без участия голоса, отличаясь от согласных /p t k/ отсутствием придыхания.
5. В обоих языках нет фонологического противопоставления палатализованных и непалатализованных согласных. В осетинском языке перед гласными переднего ряда /i e/ палатализируются все согласные. В немецком языке в аналогичной позиции допускается палатализация согласных /l g b p m k/. Все остальные немецкие согласные не подвергаются палатализации. Поэтому при постановке немецкого произношения следует следить за тем, чтобы все согласные, кроме перечисленной выше группы, оставались непалатализованными перед гласными  /i e/.
6. Почти одинаково артикулируются и согласные /s z tяs tя/, имеющие некоторые незначительные отличия, легко устраняемы в процессе тренировки. Немецкие / tя/ произносятся при обязательном округлении и выпячивании губ.  Кроме того, все немецкие шумные согласные интенсивнее осетинских.
7. В немецком языке отсутствуют геминаты. Двойное написание согласной буквы говорит лишь о краткости предшествующего гласного. Некоторое удлинение согласного в немецком языке возможно на стыке префикса и корня: wegkommen, mitteilen, auffassen. В осетинском языке длительность двойных согласных в среднем в два раза больше длительности одинарных.
8. Ударение в обоих языках является музыкально-динамическим. По расположению в слове немецкое ударение свободное, осетинское ударение - фиксированное. По способности менять место в слове и немецкое, и осетинское  ударение следует считать подвижным. Функции, присущие немецкому словесному ударению Ц  кульминативная, делимитативная, дифференцирующая и конститутивная. Осетинскому (иронскому) словесному ударению присущи делимитативная, дифференцирующая и конститутивная функции.

В Заключении обобщены результаты исследования, подведены его итоги.

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях:

1. Фонетическая интерференция // Тезисы докладов конференции по итогам НИР факультета международных отношений СОГУ за 2003 г. Владикавказ, 2004. 0,2 п.л.
2. Метод парадигматического контраста и его значение для определения состава фонем // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. Вып.V: Сборник научных трудов. Владикавказ, 2004. 0,3 п.л.
3. Релевантные признаки смычных согласных осетинского языка // Человек, государство, общество: традиционные проблемы и новые аспекты. Материалы ежегодной научно-практической конференции. Владикавказ, 2004. 0,1 п.л.
4. Перцептивные характеристики геминированных согласных осетинского языка // Диалог. Научно-аналитический журнал. 2/2004. Владикавказ, 2004. 0,17 п.л.
5. Изучение звуковых особенностей речи на основе анализа ее восприятия (на примере экспериментального исследования перцептивных характеристик осетинских геминат) // Текст. Речь. Коммуникация. Выпуск III. Межвузовский сборник научных трудов. Владикавказ, 2005. 0,2 п.л.
6. Акустические характеристики гласных фонем осетинского (иронского) литературного языка // Материалы международной научной конференции Полилингвальное образование как основа сохранения языкового наследия и культурного разнообразия человечества. Владикавказ: Издательство СОГПИ, 2006. 0,2 п.л.
7. Резонансные признаки гласных фонем осетинского (иронского) литературного языка // Тезисы докладов конференции по итогам НИР факультета международных отношение СОГУ за 2005 г. Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2006.  0,2 п.л.
8. Качество шумных щелевых согласных осетинского (иронского) литературного языка//Диалог. №2, 2006. Владикавказ: Изд-во СОГПИ.  0,1 п.л.
9. Осетинский алфавит и его влияние на изменение фонологической системы языка // Материалы научно-практической конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Н.К. Багаева.  Владикавказ, 2006. 0,3 п.л..
10. Спектральные характеристики щелевых согласных осетинского (иронского) литературного языка // Материалы региональной научной конференции, посвященной 120-летию со дня рождения Б.А.Алборова Б.А.Алборов и проблемы кавказоведения. Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2006. 0,2 п.л.
11. Статистический анализ гласных звуков осетинского (иронского) языка // Материалы региональной научной конференции Б.А.Алборов и проблемы кавказоведения, посвященной 120-летию со дня рождения Б.А.Алборова. Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2006. 0,22 п.л. (в соавторстве).
12. Роль перцептивных характеристик в установлении релевантных признаков фонем // Известия Российского государственного педагогического университета им.  А.И.Герцена. № 12 (86). Общественные и гуманитарные науки (философия, история, социология, политология, культурология, искусствоведение, языкознание, литературоведение, экономика, право): Научный журнал.  СПб., 2008. 0,6 п.л.
13. Релевантные признаки простых смычных согласных осетинского (иронского) литературного языка  // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. № 3.  Ростов-на-Дону, 2008. 0,6 п.л.
14. Качество смычно-гортанных фонем осетинского языка // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 9. Филология, востоковедение, журналистика.  Выпуск 1 (Ч.II).  СПб., 2008.  0,33 п.л.
15. Мультимедийный учебник осетинского языка  // Материалы II международной конференции Полилингвальное образование как основа сохранения языкового наследия и культурного разнообразия человечества. Владикавказ, 2008. С. 101-104. (в соавторстве). 0,26 п.л.
16. Осетинские (иронские) аффрикаты // Материалы  II Всероссийской  летней  историко-филологической  школы-семинара молодых ученых. - Владикавказ, 2008. 0,02 п.л.
17. Контрастивный анализ гласных фонем осетинского и немецкого языков // Известия Российского государственного педагогического университета им.  А.И.Герцена. № 108: научный журнал. СПб., 2009. 0,5 п.л.
18. Акустические характеристики осетинских аффрикат // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. № 4.  Ростов-на-Дону, 2009. 0,37 п.л.
19. Перцептивные характеристики гласных фонем осетинского (иронского) литературного языка  // Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С.Пушкина. Научный журнал. №2 (26). Серия филология.  СПб., 2009. 0,3 п.л.
20. Фонетические маркеры ударения в осетинском языке (в сопоставлении с немецким) // Материалы международной научной конференции Слово и текст: коммуникативный, лингвокультурный и исторический аспекты.  Ростов-на-Дону, 2009.  0,2 п.л.
21. Особенности звуковой системы осетинского языка как определяющий фактор осетино-немецкой фонетической интерференции // Языковое существование человека и этноса. М.: ИПК МГЛУ Рема. Вестник Московского государственного лингвистического университета. Вып. 5 (584), 2010. Серия Языкознание. 0,5 п.л.
22. Фонетические характеристики фонологической системы современного осетинского (иронского) литературного языка. Монография. Владикавказ: Издательство СОГПИ, 2009. 8,4 п.л.

     Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии