ФИЛОСОФИЯ ЛЮБВИ В ПРОЗЕ Б.К. ЗАЙЦЕВА И Н.П. СМИРНОВА Специальность 10.01.01 - Русская литература АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Иваново

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по филологии

На правах рукописи

Федосеева Юлия Андреевна

ФИЛОСОФИЯ ЛЮБВИ

В ПРОЗЕ Б.К. ЗАЙЦЕВА И Н.П. СМИРНОВА

Специальность 10.01.01 - Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Иваново - 2012

Работа выполнена в ФГБОУ ВПО

Ивановский государственный университет

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор

Смирнов Вадим Андреевич

Официальные оппоненты: Дзуцева Наталья Васильевна,

доктор филологических наук, доцент

ФГБОУ ВПО Ивановский государст-

венный университет, профессор

кафедры теории литературы и русской

литературы XX века

Зарубина Дарья Николаевна,

кандидат филологических наук,

ФДППО ГБОУ ВПО Ивановская

государственная медицинская

академия, старший преподаватель

кафедры русского языка как

иностранного

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО Елецкий государственный

университет им. И.А. Бунина

Защита состоится 19 октября 2012 года в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Даа212.062.04 при ФГБОУ ВПО Ивановский государственный университет, по адресу: 153025, г.аИваново, ул. Ермака, 37, ауд. 403.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО Ивановский государственный университет

Автореферат разослан л__ сентября 2012 года

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор филологических наук Е.М.аТюленева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В конце XIX - начале XX века наступает переломная эпоха в жизни России и ряда западноевропейских стран. Происходит разочарование в позитивизме, в возможностях науки, рационалистических знаний и разума, кризис христианской веры. Кризис системы мировоззрения приводит к изменениям в эстетическом сознании, которые были обусловлены и собственными закономерностями развития литературы и искусства. Возникновение модернизма и символизма, оформление русской философии в самостоятельную форму духовной деятельности обозначают начало русского культурного ренессанса рубежа XIX-XX вв.

Духовно-философскую атмосферу той эпохи формируют философия русского космизма и Русского Эроса Многообразные концепции природы/космоса и любви в их составе образуют не просто совокупности, но сложные мировоззренческие системы.

Русский космизм и Русский Эрос имеют общую точку отсчета - человека, который стремится к преображению себя, всего человечества и мира с помощью любви. Неслучайно представители религиозно-философской ветви русского космизма были одновременно и философами Русского Эроса (В.С. Соловьев, П.А.аФлоренский, С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев и др.).

Этот мировоззренческий инвариант русского космизма и Русского Эроса, обладающий высокой степенью абстракции, в тех или иных вариантах реализуется на рубеже XIX-XX вв. в концепциях философов и писателей.

Мировоззренческие ориентиры, формируемые философией русского космизма и Русского Эроса, и полюсы мироощущения (З.Г.аМинц) русских символистов пересекаются в стремлении к утверждению красоты, добра, веры, соборности, национальных идеалов через преодоление человеческого эгоизма, индивидуализма и несовершенства мира.

Сходство мировоззрения писателей и философов рубежа XIX-XX вв. порождает проблему взаимодействия философских идей и литературного творчества, обусловливает острую актуальность проблемы мировоззрения конкретных художников слова.

Современное литературоведение активно изучает названные проблемы в творчестве Б.К. Зайцева и Н.П. Смирнова. Писатели большей частью творческого пути принадлежат, соответственно, эмигрантской и советской литературе. При этом зарождение (для Н.П. Смирнова), развитие в завершенные формы и укрепление (для Б.К. Зайцева) основ мировоззрения того и другого писателей связано с Серебряным веком русской культуры, с русским культурным ренессансом конца XIX - начала XX вв.

В 1960-е годы в письмах к Н.П. Смирнову Б.К. Зайцев называет ряд тем, мотивов и образов, которые выявлены им в творчестве адресата и признаны органичными для своей художественной системы: темы природы и охоты, родины; мотив пути-странствования по родной земле; образ Вечной женственности. В перечисленных темах, мотивах и образах угадываются черты мировоззрения двух писателей, важнейшим, организующим аспектом которого является авторская философия, концепция любви.

В первых критических отзывах (Г. Вяткина, В. Полонский, Ю. Айхенвальд), в возобновившихся после долгого молчания литературоведческих работах (В.А. Келдыш, Л.А. Смирнова и др.) и новейших исследованиях (М.Б. Баландина, Е.Ф. Дудина и др.) любовь рассматривается как одна из вечных общечеловеческих ценностей для героев Б.К. Зайцева.

Исследователи выявляют множество форм чувства любви у Зайцева, неизменно противопоставляя линдивидуальную земную любовь с ее пороками и страстями (как правило, вбирающую в себя все эти формы) и великую космическую любовь, благословенную божественной благодатью1 (В.А. Келдыш, Ю.А. Драгунова, М.Б. Баландина, Г.В. Воробьева, Е.Ф. Дудина).

Формы любви и их соотношения ряд литературоведов лизвлекают из поэтики произведений Б.К. Зайцева (Л.А. Иезуитова, Г.В. Воробьева, М.Б. Баландина). Другие объясняют авторскую концепцию любви влиянием философии В.С.аСоловьева (Ю.А. Драгунова, Е.Ф. Дудина и др.), которая определяет всю эстетику писателя (Л.А. Иезуитова, М.Б. Баландина, и др.).

Н.П. Смирнова литературоведы долгое время рассматривали как писателя-пейзажиста, живописца по складу таланта (О.Н. Михайлов, П.В. Куприяновский и др.), не создавшего авторской философии. Устойчивость этого мнения определялась долгим отсутствием обстоятельных литературоведческих работ о Н.П. Смирнове, которое было восполнено в 2000 г. Е.Л. Шлычковой, посвятившей одну из глав своей кандидатской диссертации концепциям природы/Космоса/охоты и любви Н.П. Смирнова.

Е.Л. Шлычкова, выделяя многообразные формы любовного чувства в прозе Н.П. Смирнова, видит в основе авторской концепции любви универсальную философскую идею всеединства, учение В.С. Соловьева о сизигии, всеохватывающей любви.

Каждый из литературоведов, таким образом, выбирает из двух возможных близкий себе путь к постижению философии любви Б.К.аЗайцева и Н.П. Смирнова. Исследователи отталкиваются от поэтики писательского творчества или от ближнего контекста современной философской мысли, а именно, философских идей В.С. Соловьева.

Современное литературоведение испытывает потребность в более глубоком и объективном представлении о концепциях любви писателей XX века, в переосмыслении выводов об исключительном влиянии В.С. Соловьева на мировоззрение Б.К. Зайцева и Н.П. Смирнова.

В новейшем литературоведении этой потребности отвечает метод литературно-философской герменевтики, разрабатываемый С.Г. Семеновой: постижение авторской метафизики от части к целому (от поэтики к миропониманию) и от целого к части. Интуиция и знание целого включает лавторские метафизические установки и предпочтения, сумму философских влияний, контекст эпохи, близкие литературные явления2.

Метод С.Г. Семеновой предусматривает синхроническое описание проблем писательского творчества. При этом в знание целого не входит дальний контекст, не учитывается возможность диахронического подхода к изучению философии писателя. Необходимость применения этого подхода к литературным явлениям, испытавшим влияние русского культурного ренессанса, Серебряного века русской культуры, обоснована в работах А.М. Панченко и И.ПаСмирнова, А. Пайман, К.Г. Исупова.

Актуальность данной работы обусловлена повышенным интересом современной науки к проблемам теоретической и исторической поэтики, а также острой потребностью литературоведения в преодолении схематизма устоявшихся представлений о мировоззрении ряда писателей XX века, о связи его с ближними и дальними философскими, мировоззренческими контекстами.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что в нем впервые предпринимается сопоставление философии любви в прозе Б.К.аЗайцева и Н.П. Смирнова как аспекта авторского мировоззрения, который определяет не только отдельные черты поэтики, но и своеобразие художественного мира каждого писателя в целом. Кроме того, этот аспект обозначает место двух художников слова в русском литературном процессе XX века и в истории русской литературы. История русской литературы при этом предстает как единый, неразрывный процесс, в котором мировоззренческие константы не умирают, но возрождаются в художественных системах, стремящихся и готовых их воспринять.

Предметом научного исследования является малая доэмигрантская проза Б.К.аЗайцева 1901-1921 годов: рассказы и повести из книг Тихие зори, Сны, Земная печаль, Голубая звезда, В пути; произведения Н.П. Смирнова 1939-1975 гг., собранные в книге Золотой Плес (1982) и эксплицитно или имплицитно представленные в названных произведениях черты индивидуально-авторской философии любви, а также концепций природы, Космоса, охоты, сформировавшихся в творчестве двух писателей.

Интерес к сопоставлению первого у Б.К. Зайцева и второго у Н.П.аСмирнова периодов творческого пути обусловлен целостностью мировоззрения писателей в это время, типологическим сходством актуализируемых его аспектов.

Авторы современных исследований о творчестве Б.К. Зайцева сходятся во мнении, что в доэмигрантской прозе писателя заложены основы его мировосприятия и творческой манеры3, что в период 1901-1921агг. происходит формирование философско-этической позиции Зайцева, становление отличительных особенностей его художественной системы, притом рассказы и повести - квинтэссенция философско-антропологических и религиозных размышлений автора4.

Н.П. Смирнов складывается как писатель-прозаик, критик и публицист в 1920-е годы. Мировоззренческими ориентирами своего творчества Н.П. Смирнов обязан духовно-философской атмосфере эпохи первых двух десятилетий XX века. Ее элементы реализуются в целостном мировоззрении писателя после трагических событий в судьбе. В 1934 г. Н.П. Смирнов был арестован, вскоре отправлен в лагерь и по существу вычеркнут из истории советской литературы. Тем не менее, энергия его творчества не ослабевает. Мировоззрение - освобождается от всего наносного, заимствованного, социально детерминированного. 1939-1975 годы можно считать зрелым и целостным периодом творческого развития писателя.

Объектом исследования являются системы авторского мировоззрения Б.К. Зайцева и Н.П. Смирнова, основные аспекты этого мировоззрения, важнейшим из которых для двух писателей является философия любви.

Цель работы: выявить основные черты, сходства и различия авторской философии любви в творчестве Б.К. Зайцева и Н.П. Смирнова, ее связи с Русским Эросом, определяя роль этой философии в системе авторского мировоззрения, в художественном мире каждого писателя, в сохранении единства русского литературного процесса XX века и истории русской литературы.

Для этого необходимо решить следующие задачи:

- выявить основные аспекты духовно-философской атмосферы эпохи рубежа XIX-XX веков в России, проследить ретроспективу этих аспектов, выявить их взаимосвязи;

- проанализировать концепции природы и Космоса, философию любви, мотив пути в творчестве Б.К. Зайцева и Н.П. Смирнова во взаимосвязи с проблемой личности;

Цсопоставить философию любви в прозе Б.К. Зайцева и Н.П. Смирнова: определить черты сходства и индивидуально-авторского своеобразия;

- наметить перспективы дальнейшего исследования литературного творчества в контексте философских идей, им воспринятых и порожденных.

Для глубины и объективности постижения мировоззрения Б.К.аЗайцева и Н.П. Смирнова в качестве материала исследования привлекаются произведения периода эмиграции Б.К.аЗайцева (беллетризованная биография Жизнь Тургенева (1932) и первого этапа творчества Н.П. Смирнова - сборники прозы Изумруд севера (1929), Теплый стан (1931).

Методологическая основа нашего исследования предполагает использование историко-функционального, историко-генетического, историко-типологического и структурного методов.

Теоретическую базу диссертации составляют труды по теории литературы (А.Н. Веселовского, В.Я. Проппа, М.М. Бахтина, А.М. Панченко, И.П. Смирнова, Д.С. Лихачева, Б.П. Иванюка), работы по истории русской литературы рубежа XIX-XX веков и русского зарубежья (Л.К. Долгополова, А.В.аЛаврова Г.А.аЛевинтона, Д.Е. Максимова., И.В. Корецкой, В.В. Агеносова, Э.А. Полоцкой, Н.Ю. Грякаловой, З.Г. Минц, А. Пайман, А. Ханзен-Леве, К.Г. Исупова, С.Г.аСеменовой), труды по истории культуры и искусства (Е.Н. Трубецкого, Г.П. Федотова, С.С.аАверинцева, Г.С. Масловой, М.А. Некрасовой, П.А. Рыбакова, И.К. Кузьмичева, В.Н. Топорова, М.Ю. Германа), монографии, статьи и авторефераты диссертаций, в которых затрагиваются актуальные проблемы данной работы (Л.А. Иезуитовой, Е.В. Воропаевой, О.В. Сливицкой, А.М. Любомудрова, Г.В. Воробьевой, Е.Ф. Дудиной, О.С. Князевой, А.В. Громовой, Н.А. Куделько, И.А. Есаулова, П.В. Куприяновского, О.Н. Михайлова, Л.А. Шлычкова, В.А. Смирнова, Е.Л. Шлычковой и др.).

Теоретическая значимость исследования состоит в уточнении, дополнении и развитии существующих методологических подходов к исследованию мировоззрения русских писателей XX века, в применении этих подходов к произведениям Б.К. Зайцева и Н.П. Смирнова, чье творчество ранее с их помощью не рассматривалось.

Сочетание синхронического и диахронического подходов к исследованию мировоззрения писателей и философов позволяет уточнить представления об основных аспектах духовно-философской атмосферы эпохи рубежа XIX-XX веков в России; определить актуальные смыслы, извлекаемые из нее писателями на протяжении всего XX в. Русская литература XX века рассматривается сквозь призму народной эстетики. В результате отчетливо проявляется национальный облик этой литературы с его ретроспективой в прошлом и проекцией в будущее.

Практическая значимость исследования. Содержащиеся в данной работе наблюдения и выводы могут быть использованы в вузовских лекционных курсах и спецкурсах по истории и теории русской литературы XX века, при подготовке спецкурсов и спецсеминаров по истории литературы Ивановского края и творчеству Н.П. Смирнова, при разработке уроков и внеклассных занятий в специализированных гуманитарных классах школ.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Наряду с философией русского космизма и Русского Эроса существует третий, имплицитно присутствующий в произведениях литературы и живописи, аспект духовно-философской атмосферы эпохи рубежа XIX-XX веков - импрессионистический тип художественного мышления.

2. Импрессионистический тип художественного мышления обнаруживает взаимосвязи с идеями русского космизма и Русского Эроса. Все три мировоззренческих аспекта восходят к народному мировоззрению, воплощенному в народном искусстве и произведениях русского фольклора. Одна из ключевых составляющих народной эстетики, проявленная и диалектически усвоенная на новом этапе культурного развития, - восходящие к древности представления народа о гармонии человека с природой и Космосом, о полноте человеческого бытия в мире.

3. Авторская философия любви Б.К. Зайцева и Н.П. Смирнова определяется не только воздействием философии всеединства В.С. Соловьева, но и плодотворными влияниями философии любви Н.А. Бердяева, Б.П. Вышеславцева, актуализацией и переосмыслением идеалов народного мировоззрения.

4. Философия любви у двух писателей соотнесена с их авторской концепцией природы и Космоса, определяет мотив пути. Синтез и разделение аспектов авторского мировоззрения определяет проблема личности - ее потенциала, реализуемого в отношениях человека с природой, Космосом, другими людьми, в процессе поиска и выбора пути.

5. Н.П. Смирнов является хранителем времени по отношению к эпохе русского культурного ренессанса рубежа XIX-XX веков. Социально-культурный и духовный потенциал человеческой личности, неослабевающее стремление человека к совершенствованию самого себя, другой личности в любви, всего человечества - мировоззренческая константа, сохраненная и преобразованная Н.П. Смирновым. Это и вектор мыслительного и художественного развития, который, пусть и в преображенном виде, может дать направление новым путям человеческой мысли и культуры в любом безвременье, возродить из хаоса Космос; ответить на духовные запросы последующих социально-политических и художественных эпох.

Соответствие содержания диссертации паспорту специальности, по которой она рекомендуется к защите. Диссертация соответствует специальности 10.01.01 Русская литература. Диссертационное исследование выполнено в соответствии со следующими пунктами паспорта специальности ВАК: пункт.а4аИстория русской литературы XXЦXXI веков; пункта11аВзаимодействие творческих индивидуальностей, деятельность литературных объединений, кружков, салонов и т.ап.; пункта15аЛитературное краеведение и музееведение; пункта19аВзаимодействие литературы с другими видами искусства.

Апробация работы. По проблематике работы сделаны доклады на конференциях: межвузовских (Молодая наука в классическом университете, Иваново, 2011); всероссийских (Методические чтения памяти В.П.аМедведева, Иваново, 2010) и международных (Международный молодежный научный форум ЛОМОНОСОВ-2012, Москва, 2012), международной научно-практической конференции (Культура и культуры в рамках научной сессии XIV Невские чтения, Санкт-Петербург, 2012).

Структура диссертации. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения и Библиографического списка.

Основное содержание работы

Во Введении обоснованы актуальность, новизна диссертационного исследования, формулируются цель, задачи, положения, выносимые на защиту, определяются объект и предмет изучения, его методология, характеризуется степень разработанности вопроса.

В рамках истории идейно-философского аспекта изучения творчества Б.К. Зайцева и Н.П. Смирнова рассматривается проблема импрессионизма творчества двух писателей, как она была осмыслена критиками и исследователями. Последние сходятся во мнении об импрессионистичности стиля зайцевской лирической прозы.

Современники Н.П. Смирнова угадывают в его обостренном внимании к каждому явлению жизни особый способ отношения к миру природы и бытию человека в мире. Однако их выводы ограничиваются указанием на свойственные творчеству писателя, сходные с импрессионистическими, черты поэтики. Е.Л. Шлычкова называет импрессионистичность в числе семиотических доминант стиля писателя.

Отмечено новаторство В.Т. Захаровой в изучении импрессионистической тенденции в развитии русского реализма рубежа XIX-XX вв. (в том числе импрессионистической тенденции развития творчества Б.К. Зайцева) как единства особого типа художественного мышления и черт поэтики, его выражающих.

Высказано предположение, что импрессионистический тип художественного мышления является третьим, имплицитно присутствующим в произведениях литературы и искусства, аспектом духовно-философской атмосферы эпохи рубежа XIX-XX вв. в России.

Теоретико-методологические основы исследования разработаны в первой главе Русский Эрос в художественно-философском контексте эпохи рубежа XIX-XX веков: обосновано существование трех аспектов духовно-философской атмосферы эпохи в России рубежа XIX-XX вв., прослежена ретроспектива этих аспектов, выявлены их истоки, синхронические и диахронические взаимосвязи. Итогом главы является вывод о возможности и необходимости применения уточненных методологических принципов исследования философских идей и мировоззренческих идеалов русского культурного ренессанса в изучении авторского мировоззрения Б.К.аЗайцева и Н.П. Смирнова.

В первом параграфе Проблемы литературного импрессионизма проанализированы труды по истории живописи и народного искусства, по истории и теории литературы с целью выявления и разрешения проблем литературного импрессионизма, определения содержания импрессионистического типа художественного мышления.

Первая проблема, связанная с литературным импрессионизмом, - правомерность расширения области применения и функционирования терминов лимпрессионизм и лимпрессионисты. Эта проблема решена в диссертационном исследовании положительно. В нашем решении учитывается теоретико-методологическая база исследования литературного импрессионизма (монография В.Т. Захаровой об импрессионистических тенденциях в русской прозе рубежа XIX-XX вв.; методологические положения, разработанные Э.А. Полоцкой по отношению к творчеству А.П. Чехова - рассмотрены во введении к данной работе). Обоснованность его подтверждается конкретным анализом текста в главах о творчестве Б.К. Зайцева и Н.П. Смирнова.

Вторая проблема - определение критериев отбора импрессионистических черт литературного произведения, третья - выяснение факторов литературного процесса рубежа XIX-XX вв., обусловивших актуализацию импрессионистических тенденций.

Для решения второй проблемы рассмотрены синхронические факторы русского литературного процесса рубежа XIX-XX вв. Это, во-первых, синтез искусств, характерный для русского культурного ренессанса и определяющий потребность в расширении и обновлении художественных форм, когда два (и более) разных искусства вступают в равноправное взаимодействие. Искусство воспринимает именно то, что ему близко, понятно и необходимо в поэтике и мировоззренческих основах других искусств. Второй фактор - философская устремленность и синтетичность неореализма, нового художественного метода, формирующегося в русской литературе конца 1900-х - 1910-х годов.

Актуализация импрессионистической тенденции в русской прозе объяснена как синхроническими, так и диахроническими факторами: обращением символистов к античному наследию, их интересом к народной жизни, к русскому народному творчеству5.

Диахронические факторы формирования духовно-философской атмосферы эпохи рубежа XIX-XX вв. имеют важнейшее значение для изучения мировоззрения Б.К. Зайцева и Н.П. Смирнова. Поэтому в данном параграфе первой главы предпринимается попытка разрешить мировоззренческую антиномию, которую в предпосылках и истоках русского живописного и литературного импрессионизма обнаруживает В.Т. Захарова, возводя своеобразие первого к древнерусской иконописи, а второго - к древним мифологическим представлениям народа.

В параграфе сделаны выводы о том, что импрессионистический тип художественного мышления зарождается в древности, определяет праздничную, солнечную семантику народного искусства, присутствуя в дословесных его формах (в костюме, игрушке, орнаменте). Затем в виде устойчивых смыслов, мировоззренческих констант актуализируется в кризисные, переломные моменты исторического, социально-политического и духовно-философского развития страны.

Так, русская иконопись достигает своего расцвета в период великого национального подъема после освобождения исстрадавшегося русского народа от монголо-татарского ига. В русской иконе мысль о гармоническом единстве человека и мира претворяется в идею соборности, объединения всего человечества, всей твари земной в мирообъемлющий храм. В отношениях напряженной антиномии, существующих между космизмом мировоззрения русского народа и идеей соборности в русской иконе, остается неизменным ощущение глубокой сопричастности человека бытию, полноты и радости человеческого существования.

Во втором параграфе Идеи антропокосмизма и поиск идеала в русской волшебной сказке сопоставлены мировоззренческая константа импрессионистического типа художественного мышления и инвариант идей русского космизма рубежа XIX-XX вв.

Если импрессионистический тип художественного мышления в своей ретроспективе связан с дословесным народным искусством, то идеи антропокосмизма в имплицитной форме присутствуют в русской волшебной сказке, определившей первоначальные основания этих идей.

На материале ряда сказочных текстов, в плодотворном диалоге с исследователями морфологии и духовно-нравственного идеала русской волшебной сказки (Ж. Бедье, В.Я. Пропп, Е.Н. Трубецкой) мы доказываем, что для русского народа имеет особое значение идеал подъема к чудесному над обыденным, приобщения к гармонии высокого женского начала, к золотому царству женщины.

В дословесном народном искусстве присутствует гармоническое представление о мире. Восполнение гармонии, достигаемое периодическим совершением обрядового действа, не находит отражения в произведениях этого искусства. Сказка, отрицая обряд, сохраняет саму идею жертвенности ради достижения гармонии. Русская волшебная сказка, выражая духовно-нравственный идеал русского народа, крестьянства, содержит зачатки тех идей, которые в XX веке будут определять философию русского космизма.

Высокая роль женского начала в русской волшебной сказке коррелирует с его значением в достижении гармонии личности с человечеством и миром в философии Русского Эроса.

Пониманию женского начала в мировоззрении писателей Серебряного века и философов Русского Эроса, архетипическим прообразам Вечной Женственности посвящен третий параграф Архетипы женского начала в философии Русского Эроса. В параграфе прослеживается ретроспектива амбивалентного восприятия женского начала в литературе и философской мысли рубежа XIX-XX вв. В светлой своей ипостаси женское начало наделено для писателей и философов плодотворной, мироустроительной ролью. Сосуществование темной и светлой ипостаси связано с архетипами женского начала: в народной вере соединяются в единый образ Богородица и Мать-сыра земля. В сознании древнерусского человека с ними сливается и образ Софии как олицетворение единения человечества, его церковности и соборности. В истоках этого сложного образа - глубокий пласт мифологических представлений, древнейший архетип Матери-сырой земли. Как показано во второй и третьей главах данного исследования, этот архетип реализуется в ряде семантических доминант, типологически сближающих творчество Б.К. Зайцева и Н.П. Смирнова.

В третьем параграфе обозначен ближний контекст философии любви Б.К. Зайцева и Н.П. Смирнова: названы ключевые положения концепций любви, которые получили развитие у ряда русских философов рубежа XIX-XX вв. (В.С. Соловьев, Н.А Бердяев, Б.П.аВышеславцев, П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков).

Инвариант идей русского космизма и Русского Эроса, сформулированный во введении к данной работе, рассмотрен в первой главе с точки зрения диахронического подхода, в соотношении с эстетикой русского народного искусства и фольклора.

Мировоззрение Б.К. Зайцева и Н.П. Смирнова необходимо сопоставить как с положениями философских концепций конца XIX-начала XX вв. (В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, Б.П. Вышеславцев, П.А.аФлоренский, С.Н. Булгаков), так и с устойчивыми смыслами, идеалами народного мировоззрения.

Вторая глава Философия любви в прозе Б.К. Зайцева 1901-1921 годов посвящена концепции любви, развивавшейся на протяжении трех этапов доэмигрантского творчества Б.К. Зайцева.

Проблема личности, рассматриваемая исследователями сквозь призму отношений человека и Космоса, разделяет и синтезирует аспекты авторского мировоззрения Б.К. Зайцева, являясь подосновой и движущей силой развития каждого из них.

На протяжении трех этапов доэмигрантского творческого пути Б.К. Зайцева его герои проходят путь поисков, постепенного обретения истины через переживание разнообразных состояний - сна, одиночества, смерти, любви счастливой и разочарований, всех ступеней этого чувства, ведущих к его воплощению в любовь-каритас, любовь-сочувствие, сострадание. Это чувство, обретаемое героями Б.К. Зайцева на третьем этапе доэмигрантского пути, - не снисходительное, а напротив, возвышающее и оправдывающее того, кто способен его пережить. Оно открывает человеку возможность и перспективу развития, разрушая состояние неопределенности или бессмысленной упорядоченности. В нем возобновляется утраченное современным человеком, но органически свойственное русскому народу чувство гармонии с миром и с самим собой.

В произведениях Зайцева актуализируются и определяют своеобразие всех трех этапов доэмигрантского творчества семантические доминанты, главная из которых - архетип Матери-сырой земли. Реализация этого архетипа у Б.К. Зайцева эволюционирует от первого к третьему этапу доэмигрантского творчества.

Впервые архетип Матери-сырой земли появляется в раннем рассказе Б.К. Зайцева Сон (1904) в изображении земли, тлеющей во время торфяного пожара. Песковский слышит зов Матери-земли, происходит встреча героя с ее древним рождающим началом, после которой оживает и пробуждается природа вокруг него, затем поглощаемая хаотическим началом. Гармония, обретенная Песковским в результате встреч с небесным и земным началами, никуда не исчезает. Эта гармония питает, по-видимому, образы особых героев, земляных людей, которые появляются на первом и втором этапах зайцевского творчества до эмиграции (Деревня, Петербургская дама). Это люди, близкие земле самой жизнью своей, наполненной тяжелым трудом, и те, кто воплощает это земляное начало в своей жизни, не соответствующей привычным представлениям о правильном, приличном, культурном. Это действительно счастливые люди, каковых у Б.К. Зайцева на страницах произведений появляется очень немного. На втором-третьем этапах герои выбирают, в силу своего личностного потенциала, отношение к любви. Так, Анна Михайловна и Горич в рассказе Актриса (1911) любят и живут по-разному. Анна Михайловна осознает, что делаешь не то, что хочешь, а настоящее уходит, но при этом находит настоящее в самом простом: Но, взяв розы, поднеся их к лицу, она ощутила их тихую сладость; сердце ее раскрылось. О чем страдать, как ничтожно все это - вот, есть прекрасные цветы, искусство, люди. Горич теоретически знает все прекрасные слова, все понимает, а потому и не любит.

На третьем этапе Зайцевым выстроена система отношений, в которой человек обретает единственно для него возможный путь: ощущая плодородную силу земли (вспомним, что в народном искусстве она светоносна), человек должен стремиться к высшему, к звездам. Без земли, без влажного ее плодородия отсутствует и стремление к звездам, потенциал человека не может быть реализован. Вся система персонажей Голубой звезды (1918), выстроена вокруг центральной фигуры - Натальи Григорьевны Вернадской. Герои вокруг нее делятся на тех, в ком есть влажное - то есть способность к прорастанию, развитию (Христофоров, Машура, Ретизанов) и тех, в ком влажного нет (Антон), обреченных этим на гибель (Никодимов).

Мать-сыра земля как источник рождений определяет потенциал человека в отношениях с природой и Космосом, другими людьми, в способности почувствовать единственно верный путь. Иным смыслом наполняются звезды, которые обладают путеводительной ролью, а также означают приобщение к высшему, происходящее на основе и в силу личностного потенциала человека.

Древнейшие архетипические образы у Б.К. Зайцева получают современное наполнение, которое обращает их в актуальные художественно-мировоззренческие построения. Ближний философский контекст эпохи рубежа XIX-XX вв. и дальний мировоззренческий контекст народного мировоззрения органически соединяются в художественной системе писателя, рождая при этом неповторимое своеобразие его открытий.

В первом парарафе Проблемы периодизации доэмигрантского творчества Б.К. Зайцева выбран из предлагаемых исследователями вариант периодизации, в котором в доэмигрантский период входят произведения писателя, созданные в 1901-1921 гг. Этот период разделен на три этапа. Третий этап (1916(1919) - 1921) является спорным, поскольку художественные открытия совершенные писателем в это время, теснейшим образом связаны с достижениями эмигрантского художественного пути. В данной главе исследования показан переходный характер этого этапа, вбирающего ценные обретения доэмигрантского творчества Зайцева, которые отразятся в эмигрантском его творчестве. На этом этапе формируется мотив пути в прозе Б.К. Зайцева, развивается семантика

Второй параграф Проблема личности в рассказах Б.К. Зайцева 1901-1906 годов выстроен по хронологическому принципу и посвящен анализу проблемы личности в прозе Б.К. Зайцева, складывающейся в аспекте отношений человека и Космоса и формирующей основы авторской концепции любви уже в самых ранних произведениях писателя.

В качестве главного аспекта проблемы личности в прозе Б.К. Зайцева, включающего писателя в единый русский литературный процесс XX в., рассмотрен индивидуальный и социальный потенциал ее развития. Анализ амбивалентного образа Космоса, открывающегося то темной, то светлой своими сторонами героям ранней зайцевской прозы, подтверждает реализацию или, по крайней мере, сознание существования этого потенциала даже у героев, лишенных выраженного личностного начала.

Когда Космос открывается темной стороной, либо хаос проявляет свою силу, герои Б.К. Зайцева прикасаются к самому важному - к образу амбивалентного женского начала, воплощаемого в образе Матери-сырой земли, которая в рассказе Сон тлеет в торфяном пожаре и открывает Песковскому тайну человеческих рождений, от нее происходящую; в лице Вечной Ночи с недвижным лицом с грубо вырубленными, сделанными как из камня огромными глазами, в которых повествователь рассказа Мгла мог бы прочесть спокойное, величавое и равнодушное отчаянье. В финале рассказа Мгла повествователь погружается в одно из переходных состояний, в котором прикасается к хтонике, чтобы приоткрыть существование и возможность света, даримого женственным началом. К этому свету устремляется весь художественный мир Б.К. Зайцева с его неповторимой светоносностью. Сладострастие и любовь определяются в ранних рассказах Б.К. Зайцева (Тихие зори (1904), Скопцы (1904), Миф (1906), Молодые (1906) возможностью или невозможностью реализации потенциала личности. Если плотская земная любовь в прозе Б.К. Зайцева оправдана как необходимый этап в обретении сочувствия и родственности человека другим людям и миру, то сладострастие бесплодно и бессмысленно для переживающих его.

Третий параграф Концепция любви в прозе Б.К. Зайцева 1907-1916 годов посвящен формам любви, которые сложились в художественном мире доэмигрантской прозы Б.К. Зайцева. В этом параграфе продолжены размышления о проблеме личности в творчестве писателя, реализуемой и в богатстве оттенков человеческих взаимоотношений, и в разворачивании мифологического образа Матери-земли в ряд героев, приобщенных к сокровенному знанию ее тайн - земляных людей, умеющих жить не по установленным правилам, но своей живой жизнью (Петербургская дама).

Б.К. Зайцеву близка диалектика Б.П. Вышеславцева - чувства, прикасающегося к хтонике, к хаосу и развивающегося после этого прикосновения к абсолюту. На это указывал негативно окрашенный Космос рассказов Волки, Мгла, где во время охоты происходит агон человека со зверем, погружение в хаос, дающее знание, об этом же говорит и отсутствие счастливого исхода у любви, во всех формах переживаемой героями второго этапа. Любовь у Б.К. Зайцева изображена гармоничной, счастливой лишь в некоторых произведениях первого периода (Миф, Молодые), в дальнейшем герои проходят путь испытаний разочарованием, предательством, болью, чтобы выйти к абсолюту - на путь к точке Омега.

Поиски путей к абсолюту, инициированные возрождением забытого сочувствия и сострадания, определяют мотив пути на третьем этапе доэмигрантского творчества Б.К. Зайцева.

Мотиву пути 1916-1921 гг. у Б.К. Зайцева посвящен четвертый параграф Мотив пути в концепции любви Б.К. Зайцева 1916-1921 гг..

Разочарование в любви плодотворно для зайцевских героев второго и третьего этапов - они могут вырваться из узких рамок и оков привычного налаженного быта и обратиться к поискам своего пути - точки Омеги как его итога. В ней должно произойти единение с другими людьми и миром, человеком XX в. зачастую утраченное, и в то же время появится возможность реализовать потенциал собственной личности - Казмин способен бросить все и отправиться в дальний путь, чтобы помочь Ахмакову, Елена уходит в монастырь. Привычные сценарии, так похожие у разных людей, что они знают судьбы друг друга еще до знакомства, переходят в индивидуальные линии развития. К героям приходит осознание бессмысленности того, что казалось прочным, привычной жизни, уклада, представлений о других людях. Способность человека нарушить рамки быта и комфорта жизни ассоциируется с образом Матери-сырой земли, с важнейшим признаком ее плодородия - влажностью, а также неупорядоченной хаотичностью, обладающей способностью рождения и перерождения. На этой основе выстроена система героев в повести Голубая звезда.

Зайцев намечает несколько линий выхода человека к своему пути - герои его проходят через страсть, разочарования, чтобы открыть истину, которой мешает рационалистическое начало, разум. Бессильная стукотня в висках и бьющаяся мысль не позволяет героям увидеть то, что происходит в душе другого человека, и даже сокровенные стремления собственной души от них закрыты до тех пор, пока не произойдет перелом - не будут нарушены привычные границы, системы, не начнется путь, трудный и непонятный, но плодотворный.

Истина открыта изначально людям, лишенным человеческих свойств в буквальном понимании - людям божиим, которым Зайцев посвящает цикл из трех рассказов.

В цикле Люди Божии ярко проявляется антиномия языческих и христианских представлений, Б.К. Зайцеву очевидно близкая и понятная, позволяющая убедиться в сложности и неоднородности мировоззрения писателя, которое ни на одном из этапов его доэмигрантского творческого пути не может быть сведено к единственно преобладающей культурной традиции.

Открытые финалы зайцевских произведений, типологически близкие форме русского рассказа, с поэтикой народной лирической песни не связаны. Однако они составляют неповторимую особенность зайцевской поэтики, втягивая читателя в художественный мир писателя, выстраивая мотив пути.

В заключении главы второй формулируются выводы о том, что философию любви Б.К. Зайцева нельзя рассматривать только через призму философии В.С. Соловьева, хотя противопоставление любви земной и высшей, небесной, признание ценности и оправдание половой любви возникает у Б.К. Зайцева, видимо, именно под влиянием его идей.

Со-чувствие, со-страдание, осознание высокой ценности личности другого человека - все это сближает предельные основания концепции Зайцева, итоги исканий его персонажей с метафизикой пола и любви Н.А. Бердяева, где эрос без каритас существовать не может. Зайцевская концепция любви очевидно может быть соотнесена и с идеей сублимации Б.П. Вышеславцева, поскольку земная любовь, все многообразные формы ее становятся в художественном мире писателя прообразами любви единой и вечной.

Народное мировоззрение воплощено в прозе Б.К. Зайцева не только в образах людей божиих, близких душе русского народа, владеющих знанием о мире и людях, обычному человеку недоступным, но и в целом в концепции личности и любви. Каждая человеческая судьба вносит частичку в прообраз любви единой и вечной, всякое страдание значимо. Для Зайцева ценностью обладает каждый, даже самый маленький и незначительный человек. Вероятно поэтому необходимой ступенью развития любовного чувства, достигаемой человеком после пережитых разочарований в любви-эросе, становится любовь-каритас, любовь-сочувствие, сострадание. Это чувство не снисходительное, а напротив, возвышающее и оправдывающее того, кто способен его пережить, открывающее перспективу пути и развития, разрушающее состояние лиминальности. Так возрождается присущее русскому народу чувство гармонии с миром, у человека XX века дополняемое стремлением к полноте развития собственной личности в соответствии с ее потенциалом, который у каждого человека свой и оттого не менее значимый для человечества и Космоса.

Третья глава Философия любви в прозе Н.П. Смирнова посвящена рассмотрению концепции любви, которая складывалась в прозе Н.П. Смирнова на протяжении всего творческого пути (1920-70 е гг.), однако полный и завершенный вид обрела только в произведениях 1939-1975агг.

В первых литературоведческих работах о Н.П.аСмирнове появляется и сохраняется до сегодняшнего дня представление о писателе как талантливом пейзажисте и природоведе (охотоведе) (П.В. Куприяновский, О.Н. Михайлов и др.).

В третье главе данной работы осуществлено исследование взаимоотношений героев Н.П. Смирнова с природой и Космосом, другими людьми; реализаций личностного потенциала этих героев в жизненной горизонтали пути и духовной его вертикали. Полученные выводы с убедительностью доказывают существование у Н.П. Смирнова концепций природы/Космоса/охоты и любви.

Образ охоты, который организует художественный мир всех произведений Н.П. Смирнова, входит в число семантических доминант, объединенных образом покровительственного женского начала - хозяйки Охоты, Матери всего сущего, черты которой несут все женские персонажи. С природой и охотой связан и ими поверяется жизненный и творческий путь человека. Родственной привязанностью к природному миру дан образец всех форм человеческой любви, имеющих итогом и перспективой именно теплоту родственной привязанности.

В первом параграфе лПроблема космизации личности в творчестве Н.П. Смирнова рассмотрен панэстетизм художественного мира Н.П. Смирнова, эстетизация в нем природы и охоты. Во взаимодействии с природой и охотой, с переходными состояниями природы, человек оказывается в своеобразной пограничной ситуации, которая позволяет ему глубже осознать самого себя, понять свои истинные стремления и желания, до-расти до своей личности, достичь полноты ее. По-видимому, можно говорить о своеобразной космизации личности в художественном мире Н.П. Смирнова, когда во время охоты происходит слияние с природой, человек обретает, во взаимодействии с творящим женским началом, особые силы и умения, приобщается к всеединству и в то же время сохраняет и совершенствует свою личность.

Концепция, философия природы и охоты в прозе Н.П.аСмирнова тесно связана с концепцией любви. Во взаимодействии этих двух аспектов авторской философии, как можно предполагать, и создается неповторимое своеобразие художественного мира Н.П. Смирнова.

Во втором параграфе третьей главы лКонцепция любви в прозе Н.П. Смирнова рассмотрена сложившаяся в прозе Н.П. Смирнова концепция любви, определенная во многом амбивалентным образом женского начала.

юбовь оправдана у Н.П. Смирнова во всех формах, если они не лишают личность ее потенциала.

Категорию сладострастия писатель явно не рассматривает. Любовь плотская, земная, переживаемая героями рассказов из цикла Рассказы следопыта, преодолевает эгоизм разъединенности, дарит счастье взаимности, пусть и недолгое (Лебединый зов, Вечерний день). Открытый финал рассказа В одной берлоге из того же цикла дает читателю возможность самостоятельно подумать ло сложности и загадочности человеческой души, подвести итоги жизненной истории героев. Читатель вправе сделать вывод, что на долгие годы соединило героев, теперь почтенных супругов - убийство или случайность, сладострастие или любовь?

В концепции любви Н.П. Смирнова любовь-эрос может плодотворно развиваться и обогащаться множеством оттенков - материнской любви, любви-дружбы, завершенность, а точнее совершенство и спокойствие обретая в теплоте родственной привязанности, согревающей любимого и любящего, дающей импульсы творчеству и хранящей его свет.

Третий параграф лМотив пути в книге Золотой Плес посвящен подробному рассмотрению структуры мотива пути у писателя-плесянина.

Мотив пути имеет у Н.П. Смирнова несколько измерений. Это путь в горизонтали, который имеет перспективу пространственного расширения - от обычной прогулки до скитаний, далеких охотничьих путешествий, отъезжего поля. Вертикальное измерение пути - это путь человека к всечеловеческому пониманию природы и охоты - с одной стороны, имеющий перспективу, - Смирнов предлагает пути выхода из возникшего в русском сознании и неоднократно возникавшего в истории каждой культуры, цивилизации, ситуации кризиса. Эта перспектива не может быть ни понята, ни осуществлена без ретроспективы - возвращения человека на новом этапе, в иной парадигме сознания к первоначально присущему единству с природой. В современной жизни человек должен осознать и постигнуть принципиально новое отношение, построенное на гегелевской триаде - тезис-антитезис-синтез - происходит возвращение к уже известному ранее, но на новом витке спирали, в принципиально преображенном виде - к нераздельной неслиянности человека с природой и человечеством. Каждая личность самоценна, обладает потенциалом и реализует этот потенциал, но не в ущерб личности другого человека, не в эгоистическом отрыве от человечества и природного мира, не в антропоцентризме, а в своеобразно переосмысленном лантропокосмизме.

Открытые финалы произведений Н.П. Смирнова вовлекают читателя в размышления о мире природы и охоты, представленные сквозь призму восприятия героя-повествователя. Читатель получает возможность дать собственную оценку занятию охотников. Музыкальные, звуковые, обонятельные впечатления, предстающие и как связующие текст мотивы, и как мотивы финальные, позволяют писателю превратить написанные в разные годы, по хронологии в составе сборника не совпадающие, рассказы, очерки, лирические миниатюры и повесть в единое целое, когда, по мысли И.Н. Сухих, высказанной относительно рассказов А.П. Чехова, РассказыЕ смыкаются между собой как элементы сложного художественного построения, общая тема, лобщая идея находится за пределами каждого из них в отдельности и явлена в целом множестве их6.

В Заключении проводится сопоставление ключевых положений авторской философии любви, природы и Космоса у Б.К. Зайцева и Н.П. Смирнова. Определено место двух писателей в литературном процессе XX в. и в русской литературе в целом. И Б.К. Зайцев, и Н.П. Смирнов, в русском зарубежье и в советской России, являются хранителями времени, со всей глубиной осознающими плодотворность обращения к народной эстетике как корневой основе русской культуры, а значит, и гибельность разрыва с корнями. Мировоззренческие константы русского культурного ренессанса, бережно сохраненные и преображенные на новом историческом этапе жизни и культуры, в Советской России, Н.П. Смирновым, не оставляют сомнений в единстве русской литературы на всех этапах ее развития. В любые переломные и трагические моменты жизни страны, даже за пределами ее, сияет скромный свет русской литературы.

В Заключении также подводятся общие итоги исследования.

Основные положения диссертации отражены

в следующих публикациях:

Федосеева Ю.А. Мотив пути в философии любви Б.К. Зайцева (рассказ Путники) // Филоlogos. 2011. Вып.а8. С. 54-61 (0,5 п.л.).
Федосеева Ю.А. Космология любви в прозе И.А. Бунина и Н.П.аСмирнова // Личность. Культура. Общество. 2011. Т.а13. Вып.а3/4 (65-66). С. 297-301 (0,3 п.л.).
Федосеева Ю.А. Импрессионистическая цветопись в произведениях Б.К. Зайцева и Н.П. Смирнова (К вопросу об индивидуально-авторской философии любви) // Филоlogos. 2012. Вып.а12. С.а93-102 (0,63 п.л.).
Федосеева Ю.А. Космология любви в творчестве Н.П. Смирнова и Б.К. Зайцева // Компетентностный подход в преподавании русской словесности: Сб. науч.-метод. ст. Иваново, 2010. С. 117-126 (0,63 п.л.).
Федосеева Ю.А. Категории любви в книге Н.П. Смирнова Золотой Плес // Вестник молодых ученых ИвГУ. Иваново, 2011 (0,2 п.л.).
Федосеева Ю.А. Семантика цвета в прозе Б.К. Зайцева и Н.П. Смирнова // Молодая наука в классическом университете: Тезисы докладов научных конференций фестиваля студентов, аспирантов и молодых ученых. Иваново, 25Ц29 апреля 2011аг. Ч.аVI. Межвуз. науч. конф. Язык. Литература. Массовые коммуникации. Иваново, 2011. С. 108-109 (0,1 п.л.).
Федосеева Ю.А. Типы любви в прозе Б.К. Зайцева 1907-1916 годов // Мат-лы Междунар. молодежного науч. форума ЛОМОНОСОВ-2012 / Отв. ред. А.И. Андреев, А.В. Андриянов, Е.А. Антипов, К.К. Андреев, М.В. Чистякова. [Электронный ресурс] М., 2012. 1 электрон. опт. диск (DVD-ROM); 12 см. (0,13 п.л.).
Федосеева Ю.А. Оппозиция любовь-сладострастие в рассказах Б.К. Зайцева 1901-1906 годов // Актуальные проблемы современной науки. Научная сессия XIV Невские чтения: Мат-лы науч. конф. Санкт-Петербург, 23-28 апреля 2012 г. Санкт-Петербург, 2012. С. 143-149 (0,44 п.л.).

1 Дудина Е.Ф. Творчество Б.К. Зайцева 1901-1921 годов: своеобразие художественного метода: Автореф. дис. Е канд. филол. наук: 10.01.01. Орел, 2007. С. 13.

2 Семёнова С.Г. Преодоление трагедии: Вечные вопросы в литературе. М., 1989. С.а9.

3 Курочкина А.В. Поэтика лирической прозы Б. Зайцева: Автореф. дис. Е канд. филол. наук: 10.01.01. Уфа, 2003. С. 4.

4 Воробьева Г.В. Система мотивов малой прозы Б.К. Зайцева 1901-1921 годов и ее эволюция: Автореф. дис. Е канд. филол. наук: 10.01.01. Волгоград, 2004. С. 3.

5 Грякалова Н.Ю. Фольклорные традиции в поэзии Анны Ахматовой // Русская литература. 1982. №1. С. 47.

6 Сухих И.Н. Проблемы поэтики А.П. Чехова. Л., 1987. С. 44.

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по филологии

Blog