Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по экономике  

На правах рукописи

 

ФЕДОРОВСКИЙ Александр Николаевич

ЭВОЛЮЦИЯ ОТНОШЕНИЙ ГОСУДАРСТВА И КРУПНОГО  БИЗНЕСА В РЕСПУБЛИКЕ КОРЕЯ

Специальность: 08.00.14. - Мировая экономика

 

Автореферат

  диссертации на соискание ученой степени

доктора экономических наук

  Москва - 2008

  Работа выполнена в Центре Азиатско-тихоокеанских исследований

  Института мировой экономики и международных отношений РАН

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОППОНЕНТЫ:

доктор экономических наук Игнацкая М.А.

доктор экономических наук Кондратьев В.Б.

доктор экономических наук Суслина С.С.

ВЕДУЩАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ - Институт востоковедения РАН

Защита состоится л  2008 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 002. 003. 01 при Институте мировой экономики и международных отношений Российской Академии Наук по адресу: 117997, Москва, ул. Профсоюзная, 23

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Института мировой экономики и международных отношений РАН

Автореферат разослан  л  2008 г.

          Ученый секретарь

  диссертационного совета,

        к.э.н.  А.В. Кузнецов

 

  Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. В начале XXI века заметно эволюционируют принципы взаимодействия государства и частного бизнеса, претерпевает изменение роль государственных институтов и крупных корпораций. В сложившихся условиях глобализация не подразумевает снижения значения национального государства. При этом механизм его воздействия на социально-экономические процессы модифицируется в пользу адаптации существующих и создания новых институтов развития, адекватных современным потребностям открытой конкурентной экономики. Одновременно ответственность корпоративных структур выходит за рамки чисто коммерческих функций. Усиление социального аспекта в деятельности крупного бизнеса, содействие укреплению культурного потенциала государства становится сферой государственно-частного партнерства, вкладом в обеспечение социально-политической стабильности, условием санации сложившейся экономической и политической системы, повышения качественных характеристик бизнеса и реструктуризации корпоративного сектора. Новые  процессы в мировом развитии побуждают к дальнейшему совершенствованию скоординированного участия государственных и коммерческих структур в развитии взаимоотношений национальных экономик с мировым хозяйством и международными экономическими организациями.

Исследование теоретических и практических аспектов трансформации государственно-корпоративных отношений весьма актуально для России, которой еще предстоит сформировать развитую и сбалансированную систему взаимодействия государства и крупного бизнеса. В отечественной экономической науке не решен целый ряд методологических проблем повышения результативности государственно-частного партнерства. Все это побуждает к анализу аналогичных процессов в разных регионах мира, в каждом из которых государственно-корпоративные отношения выстраиваются с учетом национальной специфики.

Уровень взаимодействия государства и крупного бизнеса стран Восточной Азии в 2000-е годы влияет на их экономический рост и характер регионального сотрудничества, что не может не приниматься во внимание внешними партнерами, включая Россию. В последние годы крупные компании восточноазиатских стран при поддержке государства активно осуществляют внешнеэкономическую экспансию. Приобретя глобальный характер деятельности и вступая в стратегические альянсы с крупнейшими ТНК, ведущие корпорации стран Азии относительно быстро смогли войти в круг корпоративной элиты мира, превратиться в доверенного партнера частных и государственных институтов других стран. Восточноазиатские экономики демонстрируют гибкость в увязке глобальных и региональных предпочтений во внешнеэкономической политике.

В этом плане пример Республики Корея отчетливо показывает возможности государства успешно содействовать становлению конкурентоспособного частного бизнеса, который в сжатый исторический период приобрел транснациональный характер. Опираясь на поддержку государства, крупные корпоративные структуры смогли достаточно быстро нарастить производственный потенциал, мощности которого способствовали решению задач, приоритетных с точки зрения национальных интересов догоняющего развития.

Республика Корея (РК) за полвека прошла путь от одной из беднейших стран через статус новой индустриальной экономики к признанию в середине 1990-х годов международными организациями развитым государством. Феномен впечатляющей модернизации хозяйственной системы РК (люжнокорейское экономическое чудо) во многом связан со спецификой государственно-корпоративных отношений, в конечном итоге определивших одну из наиболее успешных моделей развития второй половины XX века. Тридцать ведущих чэболь занимают в экономике доминирующее положение и определяют направление ее роста. Термин чэболь стал общепринятым в мировой научной литературе в качестве определения крупных коммерческих образований, относящихся к южнокорейскому бизнесу и характеризующихся особенностями организационной структуры и ведения деловой практики. Являясь синонимом японского термина дзайбацу, относящегося к довоенным многопрофильным семейным холдингам, и письменно отображаясь сходными иероглифами (имеющими общее китайское происхождение и первоначально означавшими финансовая клика), чэболь во многом позаимствовали черты своих предшественников, хотя далеко не во всем воспроизводят их структуру и стратегию развития.

Злободневность упомянутых выше теоретических и практических аспектов взаимодействия государства и бизнеса, значение которых выходит за рамки Республики Корея и представляет интерес с учетом задач повышения результативности российской внутренней социально-экономической политики, а также активизации участия России на государственном и частном уровне в глобальных и региональных процессах, определили выбор темы и направление предпринятого научного исследования.

Объектом исследования является система государственно-корпоративных отношений в Республике Корея, сложившаяся в развернутом виде в 1960 - 80-е годы и переживающая в начале XXI века этап своей трансформации.

Предмет исследования - взаимодействие государственных и частных коммерческих институтов в процессе развития южнокорейской экономики, роль государства в формировании крупного бизнеса, стимулировании его роста и внешнеэкономической экспансии, а также система организации и функционирования корпоративного сектора, экономические, политические и социальные аспекты его взаимоотношений с органами власти. 

Цель и основные задачи исследования. Цель исследования состоит в том, чтобы на основе анализа эволюции южнокорейской системы государственно-корпоративных отношений определить возможности и средства координации экономической политики государства и крупных корпоративных структур, установить факторы их эффективного взаимодействия. Целесообразно выявить причины возникновения в отношениях государства и бизнеса системных деформаций, подрывающих функционирование всего хозяйственного механизма, и путей их преодоления методами государственной политики, а также выяснить значение этих процессов с точки зрения выработки предложений по оптимизации в России государственно-корпоративных отношений как условия обеспечения стабильного социально-экономического развития.

В связи с этим в диссертационном исследовании автор ставил перед собой следующие задачи:

- исследовать теоретические аспекты государственно-корпоративных отношений в увязке с мировыми тенденциями развития крупного бизнеса в условиях глобализации;

- показать роль государства в формировании и росте южнокорейского крупного бизнеса; выделить принципы и механизмы поддержки государством становления и развития чэболь;

-  определить истоки и характер проблем в отношениях государства и крупного бизнеса, повлиявших на масштаб кризиса 1997 - 98 гг.;

- систематизировать наиболее значимые аспекты трансформации государственно-корпоративных отношений в условиях пересмотра концепции стратегии развития  Республики Корея в начале XXI века;

- выявить содержание и цели, а также пути реализации государственной политики реформирования чэболь в посткризисный период, раскрыть ход адаптации самого крупного бизнеса к изменяющимся внутренним условиям и новым внешним вызовам, связанным с влиянием глобализации;

- оценить результаты взаимодействия государства и крупного бизнеса в процессе их участия в решении проблем социального и культурного характера;

- установить роль и приоритеты государства и бизнеса во внешнеэкономической политике, проследить модификацию системы поддержки  государством  чэболь на внутреннем и внешнем рынках;

- определить возможности восприятия южнокорейских методов направления развития корпоративного сектора и соответствующих институциональных преобразований в процессе формирования в России системы государственного регулирования экономики, а также сформулировать предложения по использованию опыта оптимизации государственно-корпоративных отношений с учетом необходимости укрепления в России конкурентного рыночного хозяйства.

Хронологические рамки исследования охватывают шесть десятилетий с создания независимой Республики Корея (1948 г.), включая 1960 - 80-е годы (период образования крупного национального бизнеса),  до настоящего времени.

Методологической и теоретической основой исследования стали труды крупных ученых-теоретиков, преимущественно южнокорейских, японских, американских и немецких, разрабатывавших концептуальные основы государственно-корпоративных отношений, в том числе в Республике Корея и в восточноазиатском регионе в контексте формирования и развития в специфических условиях этих государств институтов развитой рыночной экономики.

Степень разработанности темы. До сих пор в российской науке не проводили комплексного изучения феномена чэболь и модификации их взаимодействия с государством с учетом реформ, развернувшихся после кризиса 1997 - 98 гг. Однако в отечественной экономической науке имеются важные исследования в области теории и практики экономического, социального и политического развития Республики Корея. Они дают основу для дальнейших детальных разработок эволюции государственно-корпоративных отношений, а также трансформации южнокорейского крупного бизнеса.

В этом плане автору при подготовке работы большую пользу оказали исследования российских ученых: В.Д. Андрианова, К.В. Асмолова, П.М. Мозиаса, В.Ф. Ли, Б.В. Синицына, Г.Д. Толорая, М.Е. Тригубенко, В.Е. Хруцкого, В.И. Шипаева. Политический аспект государственно-корпоративных отношений в Республике Корея находит свое освещение в трудах Р.Л. Казаряна. Отдельно заслуживают упоминания публикации С.С. Суслиной1. Однако в этих основательных работах, дающих развернутую характеристику экономического опыта Республики Корея, автор не фокусирует внимание специально на комплексном изучении отношений государства и чэболь.

Наиболее значимые зарубежные работы, посвященные исследуемой теме, принадлежат перу таких видных южнокорейских ученых, как Ли Чжон Вон, Сон Хак Тхэ, Сон Бён Нак, Хва Сон Хи, Чжан Се Чжин. В этом же ряду стоят коллективные монографии, вышедшие под редакцией Чо Ли Чжэ, Ким Юн Хёна, Ким Се Чжика, Ли Су Сона и Чан Ын Ми, публикации политологов Ли Кэ Тхю, Со Су Ёна, Ким Ён Нэ, Нам Чан Хи.

При анализе эволюции государственно-корпоративных отношений в Республике Корея автор учитывал положения, высказанные теоретиками-экономистами сторонниками дирижизма в развивающихся экономиках (Дж. Стиглиц), а также исходил из идей ордолиберальной школы (В. Ойкен, Ф. Бём и Л. Эрхард, проводивший политику хозяйственного порядка на практике) и близкой к немецкому ордолиберализму новой институциональной школы (Р. Коуз). Кроме того, автор опирался на идеи, высказанные основоположником корпоративистской школы современной политологии Ф. Шмиттером.

Обстоятельный анализ рассматриваемой в диссертации проблематики содержится в работах американских ученых - специалистов по Южной Корее Э. Амсден, Б. Камингса и М. Ву-Каммингс, Д. Кана, присутствует в публикациях, принадлежащих перу исследователей социально-экономических процессов в странах Восточной Азии, среди которых Ву Сянь, Ф. Дейо, С. Грин, Л. Тихони, Ф. Фукуяма, Р. Хоскинсон,  а также вышедших в печать под редакцией Дж. Стиглица и Шахида Юсуфа, Такатоси Ито и Анн О. Крюгель. Особенности развития южнокорейских чэболь затрагиваются в исследованиях проблем корпоративного бизнеса, проведенных М. Портером, Р. Ла Порта, Ф. Лопес де Силанесом, С. Джонсоном, А. Шляйфером, С. Клесенсом, С. Дьянковым и Л. Х. П. Ланом.

В отечественной экономической науке ведется активная разработка тем, близких  рассматриваемым в данной работе. В своем анализе автор опирался на труды российских ученых по проблемам корпоративного сектора, государственного регулирования рыночной экономики, отдельных направлений экономической (в том числе внешнеэкономической) и социальной политики: В.С. Автономова, А. В. Акимова, А.С. Булатова, С.А. Былиняка, А.А. Дынкина, Н.И. Ивановой, В.В. Карлусова, В.Б. Кондратьева, В. Р. Копелюшникова, И.С. Королева, Г.В. Кочеткова, Ю.Б. Кочеврина, Ю.В. Куренкова, В.А. Мартынова, В.И. Марцинкевича, В.В. Михеева, И.М. Осадчей, Я.Ш. Паппэ, Я.А. Певзнера, С.П. Перегудова, В.Б. Рамзеса, А.А. Рогожина, И.С. Семененко, Н.А. Симония, В.Б. Супяна, Е.С. Хесина, Г.И. Чуфрина, Ю.В. Шишкова, А.Я. Эльянова. Особо следует упомянуть работы Е.Л. Леонтьевой, посвященные экономике Японии и изучению функционирования корпоративных групп холдингового типа, а также труды В.П. Гутника по теории хозяйственного порядка.

Информационно-статистической базой диссертации послужили официальные, в том числе статистические издания Республики Корея и международных организаций, доклады аналитических центров и институтов, в том числе принадлежащих группам Samsung, Hyundai и LG, а также публикации авторитетных средств массовой информации.

Существенную пользу принесло ознакомление с работами и материалами Института мировой экономики и международных отношений РАН, Института Дальнего Востока РАН, Института экономики РАН, Института Востоковедения РАН, Института стран Азии и Африки при Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова, Московского государственного института международных отношений (университета) МИД РФ, Московского Центра Карнеги.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые в отечественной литературе на основе комплексного анализа государственно-корпоративных отношений выявлены генезис и сущность чэболь, представители которых пополнили элиту международного бизнеса. Определены этапы  развития этих частных коммерческих образований в контексте эволюции проводимой социально-экономической политики, а также выделены принципы взаимодействия южнокорейского государства и крупного бизнеса, заслуживающие быть принятыми во внимание в процессе выстраивания государственно-корпоративных отношений в России. В российский научный оборот вводятся результаты исследований ученых, занимающихся изучением государства и крупных коммерческих структур в Восточной Азии и в Республике Корея, в том числе новейшие. Лично автором получены следующие научные результаты.

1. Установлено, что функционирование системы отношений государства и крупного бизнеса определяется комплексной и последовательно реализуемой концепцией, учитывающей специфику национальных экономических и социокультурных процессов. Впервые в российской литературе дано теоретическое обоснование и объяснение практических аспектов корпоративизма в его южнокорейской варианте, а также дана трактовка ордолиберальных принципов организации рыночного хозяйства в экономической политике, реализуемой в начале 2000-х годов в Республике Корея.

2. Показаны приоритеты и механизмы государственной политики, направленной на поддержку становления и развития крупного национального бизнеса. Доказано, что при доминирующей роли государства уже на первоначальном этапе формирования государственно-корпоративных отношений существовали пределы, ограничивавшие влияние правительственных органов на экономику, препятствовавшие вмешательству государства в функционирование частных рыночных институтов. Это обстоятельство объективно обуславливало необходимость выработки со стороны государства и крупного бизнеса компромиссного подхода при поиске взаимоприемлемых решений возникающих проблем.

3. На южнокорейском опыте подтверждено, что нарушение баланса в соотношении политических, экономических и административных процессов при проведении реформ повышает уязвимость хозяйственного комплекса перед лицом кризисных явлений, приводит к перекосам в структурной политике и финансовому дисбалансу на уровне корпораций, что подрывает устойчивость всей национальной экономической системы.

4. Выявлены предпосылки экономического, политического и административного характера, позволившие Республике Корея в послекризисный период добиться положительных перемен во взаимодействиях государства и крупного бизнеса. Факторы, обеспечившие модификацию государственно-корпоративных отношений, включали: укрепление демократических процессов в стране за счет усиления влияния независимых средств массовой информации и институтов гражданского общества, в том числе неправительственных организаций, обеспечивших поддержание эффективного контроля над бюрократией и чэболь; повышение качества бюрократии и оптимизация системы управления экономикой, достигнутые в ходе административной реформы и за счет укрепления автономности и авторитета правовой системы; укрепление фондового рынка, расширение возможностей финансово-кредитной системы путем ее приватизации, допуска нерезидентов и укрупнения кредитных институтов; усиление конкурентных начал внутри страны, в том числе за счет либерализации внешнеэкономической политики.

5. Установлены цели и методы государственной политики реформирования крупного бизнеса, роль в этом процессе специально созданных органов управления, определено значение в процессе проведения реформ координации правовых, экономических и административных мер.

6. Уточнено направление трансформации чэболь, включая инициированное самим крупным бизнесом изменение системы их организации и функционирования в пользу создания транспарентных бизнес-групп, включая холдинги. Выявлены изменения, вносимые в современных условиях в инновационную политику.

7. Раскрыты достоинства и недостатки взаимодействия государства и крупного бизнеса в социальной сфере. Очерчена роль крупного бизнеса как партнера государства в социальной политике на разных этапах развития с учетом изменения социальных функций государства и бизнеса (в том числе в 2000-е годы) по мере отказа от патронажных социальных отношений, присущих корпоративизму в пользу принципов, отвечающих корпоративной социальной ответственности.

8. Впервые в российской научной литературе дано объяснение истоков и последствий корейской культурной экспансии как явления, порожденного сотрудничеством государства и частных корпораций и способствующего укреплению конкурентных позиций южнокорейского государства и бизнеса в современном мире.

9. Определены роль и приоритеты государства и крупного бизнеса во внешнеэкономической политике Республики Корея, а также содержание поэтапной модификации механизма содействия государства защите внутреннего рынка и внешнеэкономической экспансии крупного бизнеса, выявлены особенности взаимоотношения южнокорейского бизнеса с ТНК. Установлено, что для Республики Корея стремление к участию в процессах глобализации стало частью стратегии по сохранению суверенитета, так же, как для крупного южнокорейского бизнеса вхождение в международные предпринимательские альянсы становится условием упрочения своих позиций в конкурентной борьбе на мировых рынках. 

10. Показан механизм скоординированных действий правительственных институтов и крупных коммерческих структур на стратегическом (с точки зрения интересов РК) восточноазиатском направлении, что позволило добиться динамичного расширения торгово-экономических обменов с Японией, Китаем, странами-членами АСЕАН. Определена роль южнокорейского государства и чэболь как влиятельных участников международного экономического сотрудничества в Восточной Азии. Подключение РК к региональным соглашениям о свободной торговле оценивается как институциональная основа закрепления вовлечения страны в формирующиеся региональные интеграционные процессы.

11. Установлено, что выдвижение на первый план в межкорейских отношениях реализации экономических проектов при участии чэболь является целенаправленно подготовленным продуктом взаимодействия государства и крупного частного бизнеса. Перенос на Север Кореи ряда промышленных производств дает чэболь возможность существенно снизить издержки и поддержать конкурентоспособность выпускаемых товаров и услуг. Одновременно этот процесс позволяет формировать адекватную материальную базу экономической интеграции двух стран.

12. Выявлены тенденции развития регионального сотрудничества, что позволяет российским корпорациям и государственным институтам рельефнее оценить ход и возможные последствия сближения экономик стран Восточной Азии, перспективные формы развития торговых, инвестиционных и научно-технических связей между странами региона, учет которых необходим при выработке внешнеэкономической стратегии на восточноазиатском направлении.

Практическая значимость исследования. Сформулированные в исследовании предложения предназначены для органов государственной власти, ответственных за формирование экономической политики в России, а также руководителей и акционеров крупных компаний. Их содержание подразумевает обращение к мерам, обеспечивающим государственную поддержку развития рыночных институтов, а также регулирование экономики, ставящее во главу угла конкурентные условия хозяйствования, повышение результативности внешнеэкономических связей, участие органов власти и частного капитала в оптимизации социальных отношений, в содействии развитию культурной сферы. В то же время предполагающих последовательное отстаивание прав собственности и четкое очерчивание разграничения ответственности государства и частного бизнеса.

Результаты работы могут быть использованы в научных исследованиях взаимодействия государства и частных коммерческих структур, проблем эффективного государственного регулирования экономики, при изучении роли государства и бизнеса во внешнеэкономической политике, их взаимодействия в социальных процессах. Итоги проведенного анализа могут быть востребованы в учебном процессе. В частности, подготовленная автором по материалам диссертации монография Государство и крупный бизнес во внешнеэкономических связях Южной Кореи. - М.: ИМЭМО РАН, 2006, рекомендована в качестве учебного пособия слушателям Дипломатической Академии МИД РФ при изучении спецкурса Эволюция Азиатско-тихоокеанского региона в условиях глобализации.

Апробация результатов работы. Основные результаты проведенного анализа отражены более чем в 60 научных работах, опубликованных в России и за рубежом, включая подготовленные в соавторстве, общим объемом свыше 70 авт. л. (написанных лично). Автор использовал результаты исследования по проблематике диссертации при подготовке аналитических записок и иных информационно-аналитических материалов для федеральных органов власти (Администрации президента и аппарата правительства РФ, Министерства экономического развития и торговли, Федеральной службы по финансовым рынкам). Основные положения диссертации использовались автором в 2002 - 2004 гг. в учебном процессе в Московском государственном институте международных отношений (университете) МИД РФ при чтении лекций и проведении семинарских занятий по дисциплине Экономика Кореи и Экономика стран Дальнего Востока. Результаты исследований докладывались автором на заседаниях Ученых советов ИМЭМО РАН, на XI конференции корееведов России и стран СНГ (2007 г.), на многочисленных научных конференциях и симпозиумах. По проблематике диссертации автор выступал с сообщениями в различных российских организациях и на деловых форумах (Аналитический центр журнала Эксперт, Российская Академия бизнеса и предпринимательства, Байкальский экономический форум, Российско-корейский форум), а также в средствах массовой информации.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех разделов (включающих семь глав), заключения, приложения и списка использованной литературы.

Введение

Раздел I. Теоретические аспекты государственно-корпоративных отношений        

Глава 1. Глобальные и национальные факторы развития крупного бизнеса        

1.1. Глобализация и национальная специфика крупного бизнеса развитых стран        

1.2. Особенности взаимодействия государства и крупных корпоративных структур в развивающихся  экономиках Восточной Азии        

Глава 2. Чэболь в контексте мировых тенденций развития крупного бизнеса        

2.1. Генезис чэболь        

2.2. Южнокорейский вариант корпоративизма        

2.3. Чэболь в условиях кейджиномики        

  Раздел II. Развитие и трансформация системы государственно-корпоративных отношений в Республике Корея        

Глава 3. Особенности формирования и развития крупного бизнеса в Республике Корея        

3.1. Предпосылки становления чэболь        

3.2. Отношения между государством и чэболь в период лэкономического чуда (1960 - 80 годы)        

3.3. Структура и система организации чэболь        

3.4. Проблемы отношений государства и крупного бизнеса в контексте кризиса 1997 - 98 годов        

Глава 4. Государственно-корпоративные отношения в начале XXI века: на пути от патронажа к партнерству        

4.1. Подготовка правительством условий перестройки государственно-корпоративных отношений        

4.2. Политика государства по реформированию чэболь        

4.3. Изменение системы организации крупного бизнеса: курс на трансформацию чэболь в транспарентные бизнес-группы        

4.4. Взаимодействие государства и крупного бизнеса в условиях новых приоритетов инновационной политики                

Глава 5. Взаимодействие государства и крупного бизнеса в социальной сфере        

5.1. Роль крупного бизнеса как партнера государства в социальной политике 1960 - 80-х годов        

5.2. Изменение социальных функций крупного бизнеса в новых условиях (1990 - 2000-е годы)        

5.3. Взаимосвязь экономических и социокультурных факторов развития Республики Корея        

  Раздел III. Государство и крупный бизнес во внешнеэкономических связях Республики Корея        

Глава 6. Роль государства и крупного бизнеса во внешнеэкономической политике Республики Корея        

6.1. Внешнеэкономические приоритеты южнокорейского государства и чэболь.        

6.2. Содействие государства внешнеэкономической экспансии крупного бизнеса        

6.3. Современный характер взаимоотношений южнокорейского крупного бизнеса и ТНК        

Глава 7. Взаимодействие государства и крупного бизнеса на восточноазиатском направлении        

7.1. Перспективы заключения японо-южнокорейского соглашения о  свободной торговле: вызовы и возможности для крупного бизнеса

7.2. Китай в стратегии южнокорейского государства и чэболь

7.3. Республика Корея и многостороннее сотрудничество в Восточной Азии                

7.4. Роль государства и крупного бизнеса в развитии межкорейских отношений

  Заключение

  Приложение

  Список использованной литературы

  Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы, формулируются цель и задачи исследования, показана степень ее разработанности.

В первой главе основное внимание уделено выявлению соотношения национальной специфики и общих глобальных тенденций развития крупного бизнеса и государственно-корпоративных отношений. В современной экономике корпоративная структура крупного бизнеса, вне зависимости от того, в каких частях света он действует, имеет немало общего. Под влиянием процессов глобализации формируются черты, которые во все большей мере характеризуют крупные компании разных развитых стран. Вместе с тем в крупнейших по мировым меркам компаниях все еще можно определить родовые признаки, знание которых позволяет лучше понять особенности их развития, социально-экономические тренды в странах их деятельности, а также региональные и глобальные процессы. Крупные корпорации и бизнес-группы, действующие в регионах мира, различающихся между собой по целому ряду экономических, политических и социокультурных признаков, также во многом специфичны.

Можно выделить три основных фактора, определяющих особый характер развития предпринимательства в разных странах. Во-первых, объем и характер государственного присутствия в экономике. Отвечая требованиям времени, государство само вынуждено трансформироваться, обретая новое качество и модифицируя механизмы взаимодействия с рыночными институтами, в том числе с крупным бизнесом. Во-вторых, направление и динамизм политических и социокультурных процессов (степень демократизации общества, соотношение индивидуальных и коллективных предпочтений, уровень образования и культурного развития населения). Так называемая мягкая власть (soft power), или, что на наш взгляд более точно, гуманитарный потенциал государства включает в себя ресурсы науки, культуры, религиозных и неправительственных общественных организаций, спорта, масс-медиа, влияющие на внутреннее развитие и на состояние внешних связей страны. Наряду с экономической и военной мощью, гуманитарный потенциал в начале XXI века становится эффективным средством воздействия государства на окружающий мир. В-третьих, характер отношений национального хозяйства с внешним миром и степень открытости экономики. Глубокое вовлечение в современные мирохозяйственные процессы меняет условия функционирования как государственных институтов, так и крупного бизнеса. Модифицируется механизм регулирования внешнеэкономических связей, необходимой подстройки под новые реалии требует и структура крупного бизнеса. Все упомянутые выше факторы, взаимодействуя между собой, привносят черты, характеризующие особенности становления и эволюции крупного корпоративного предпринимательства, а также развития его отношений с государством в разных регионах мира.

На наш взгляд, есть объективные предпосылки для выделения среди всего многообразия корпоративных структур развитых стран англо-саксонской, европейско-континентальной и японской моделей. Их отличают особенности и глубина взаимоотношений с государством, специфика организации крупного бизнеса, связь с фондовым рынком и банковско-кредитной системой, принятие во внимание интересов прочих участников делового процесса и социальных аспектов деятельности. Сопоставление упомянутых выше трех корпоративных моделей показывает, что процессы, связанные с трансформациями, происходящими на корпоративном уровне, во многом сохраняют специфические национальные черты, проявляясь в разных экономиках по-своему. При всем возможном совпадении качественных характеристик крупных компаний пока нет оснований говорить о сложившейся унификации системы организации крупного бизнеса и его связей с государством. Адаптация крупных корпораций к процессу глобализации, в зависимости от присущих им особенностей, происходит по индивидуальному сценарию. Эта неоднородность проявляющихся тенденций дополняет сложную общую картину глобализирующейся экономики.

Об этом, в частности, свидетельствуют процессы, протекающие в Восточной Азии, в том числе формирование и развитие крупного южнокорейского бизнеса, а также специфика его отношений с государством. Так, происходившие  в Китае рыночные трансформации затрагивали отдельные сектора экономики на разных этапах с неодинаковой интенсивностью. На первом этапе проведения реформ (1979 - 93 гг.) китайские руководители не спешили отказываться от прямых командно-административных принципов организации хозяйства. В первую очередь это проявлялось в отношении к крупным государственным предприятиям. Заметным этапом реформирования китайских предпринимательских структур стали середина и вторая половина 1990-х годов. В этот период происходили процессы поиска корпоративных форм и формирования соответствующего законодательства: акционерных компаний, обществ с ограниченной ответственностью, коммерческих кооперативов и полноценных частных компаний.

Деятельность контролируемых государством крупных компаний в 90-е годы и в первые годы нового десятилетия в КНР в значительной мере опиралась на предоставленные им финансовые льготы. В частности, немалая часть получаемых ими кредитов являлась фактически безвозвратными субсидиями. Дабы избежать потери своего контроля над акционируемыми предприятиями, государство придало процессу акционирования специфические черты. Суть их состояла в использовании методов, не допускающих или, во всяком случае, затрудняющих вывод реформируемых госпредприятий из-под опеки государства. В связи с этим была установлена иерархия собственников в соответствии с тем уровнем прав, которыми они наделялись. Наибольшие права закреплялись за акциями, находящимися на руках государственных органов. Так, акции, находящиеся во владении юридических лиц, подконтрольных государству, позволяли последнему оказывать решающее влияние на деятельность акционируемых предприятий, формально контролируя меньшую часть акций. Причем величина пирамидальной структуры могла быть весьма значительной, а система отношений в ней сложноорганизованной. Однако за нагромождением пирамидальных связей между акционерами крупных китайских компаний, как правило, просматриваются контуры государственного участия.

Задаче обеспечения государственного контроля за крупными корпоративными структурами после их реформирования служат ограничения на реализацию акций, принадлежащих государственным акционерам: около 2/3 акций листинговых китайских компаний не могут свободно продаваться на фондовом рынке. В результате правительство определяет принципиальное направление и темп проведения реструктуризации и модернизации крупнейших корпоративных структур. Проводимые меры должны привести к решению стратегической задачи - формированию 30 - 50 контролируемых государством и конкурентоспособных в глобализирующейся экономике бизнес-групп. Перспективы китайской экономики во многом зависят от возможности оптимизации государственно-корпоративных отношений как условия повышения самостоятельности крупного бизнеса, адаптации корпоративных структур и политических институтов, ограничения коррупции и улучшения социальной среды.

В Юго-Восточной Азии коммерческая инфраструктура не позволяет выстраивать деловые связи, типичные для развитых стран. Например, рынок корпоративных ценных бумаг, за исключением Сингапура, все еще слабо развит. Еще более существенной проблемой представляется неразвитость правовой системы. Кроме того, в Юго-Восточной Азии отношения государства и бизнеса несут на себе отпечаток политики разделения этносов по степени их политического и экономического влияния. В этом регионе в большей степени, чем в промышленно развитых экономиках, корпоративный сектор находится под контролем отдельных семей. В Индонезии и на Филиппинах десять богатейших семей владеют более чем половиной активов листинговых корпораций. При господстве семейного бизнеса, его тесной связи с бюрократией устанавливаются тесные контакты с банковско-кредитной системой, распространена практика формального или неформального включения банков в структуру семейных бизнес-групп. Такая система организации бизнеса порождает неустойчивое экономическое развитие. Оптимизировать свое влияние в системе принятия решений предпринимательские структуры стремятся за счет непосредственного участия в политике, а слабые политические партии стран ЮВА пытаются повысить свой вес за счет укрепления союза с крупным бизнесом.

Естественным следствием такого рода отношений стала массовая коррупция (за исключением Сингапура). Несмотря на распространение тесных государственно-корпоративных связей на сферу политики, это не способствовало формированию у крупного бизнеса доверия к государственной власти. После финансового кризиса 1997 - 98 гг. законодательство и правовая система стран ЮВА модифицируются. Однако как концептуальное реформирование правовых институтов, так и позитивные изменения в правоприменительной практике в странах ЮВА происходят пока медленно. Тем более что боьшая коммерческая открытость при сохранившихся политических реалиях грозит лишь новыми поборами с бизнеса со стороны коррумпированного государства, а попытки снизить долю государства в экономике выражаются в нечистоплотной приватизации.

В связи с этим весомыми представляются доводы Дж. Стиглица, согласно которым странам региона следует воспринять опыт Сингапура, где государство, опираясь на частные корпоративные структуры, эффективно проявляло себя не только в социальной, но и в промышленной политике2. Сомнение вызывает лишь просматриваемый в аргументации американского эксперта крен в сторону государственных усилий, что грозит перекосом этатистких предпочтений в ущерб интересам частных структур. Путь, который предстоит пройти крупному бизнесу в восточноазиатских странах, зависит от возможности и эффективности координации действий государства и бизнеса в экономике, от сбалансированности учета их интересов политической системой, а также способности за счет государственно-корпоративного сотрудничества решать социальные проблемы. В этом контексте развитие крупного бизнеса и государственно-корпоративных отношений в Южной Корее за последние 50 - 60 лет демонстрирует зарождение и опыт разрешения многих проблем, только обозначившихся в Китае и странах ЮВА к началу XXI века.

В главе второй рассматриваются теоретические аспекты генезиса и функционирования чеболь в условиях южнокорейского варианта корпоративизма и так называемой кейджиномики (подразумевающей вариант воплощения идей ордолиберализма в конкретных условиях Южной Кореи).  Истоки феномена чэболь лежат в колониальном прошлом Кореи, когда организационная структура как собственно японского, так и становящегося на ноги южнокорейского бизнеса воспроизводила черты, присущие ведущим компаниям метрополии - дзайбацу. После обретения независимости элементы предшествующей экономической политики (инициативная деятельность бюрократии при относительно невысокой степени ее коррумпированности, поддержка правительством крупного многопрофильного бизнеса, разделение рисков между государством и крупными компаниями) проявились и в новых условиях.

Чэболь сложились как конгломераты, в состав которых входят десятки компаний, вертикально интегрированных в иерархически выстроенную структуру, управляемую из единого центра. Их организация строится на основе как официальных юридических актов, так и на базе неформальных персональных отношений и общественно принятых норм. Чэболь сформировались как крупные частные семейные компании, действующие в тесной координации с государством.

Появлению чэболь непосредственно способствовали существовавшие в первые годы независимости ограничения в перераспределении инвестиций и ресурсов по отраслям южнокорейской экономики. На фоне слабости, а то и отсутствия рыночных институтов деловое сообщество и государство, дабы избежать распыления ресурсов, вынуждены были искать адекватную форму организации предпринимательства, позволяющую преодолеть существующие ограничители развития. Взяв в начале 1960-х годов курс на форсированную индустриализацию, администрация генерала Пак Чон Хи поддержала появившуюся в 1950-е годы группу конгломератов, поскольку контроль за крупными структурами позволял государственным институтам жестче регулировать экономические процессы, обеспечивая им приоритетное финансовое, материальное, административное и правовое содействие. Возникло разделение рисков между государством и формирующимися чэболь. Коль скоро государство участвовало в той или иной форме в выборе объектов инвестиций, оно брало на себя долю ответственности за принятые решения. Но если государство представляло собой первый распределительный уровень, то чэболь в рамках своей сложившейся конгломерации осуществляли просеивание бизнес- проектов на втором уровне, таким образом обеспечивая им частичную экспертизу и подкрепляя перспективные направления за счет консолидации ресурсов, в том числе привлекая их с иных направлений. И уже в тот период государство отводило чэболь роль активных участников мирохозяйственных связей.

Государство стимулировало рост чэболь, опираясь на централизованный контроль за банковско-кредитной системой. На фоне неразвитости внутреннего рынка капиталов, слабого фондового рынка, осторожного отношения к приходу иностранных инвесторов посредничество банковско-кредитной системы, подконтрольной государству, оказалось единственным механизмом поддержки становления и развития крупного национального бизнеса. В Японии бизнес в послевоенный период мог в гораздо большей мере опереться на развитую систему рыночных институтов, а потому в меньшей степени зависел от государства. В пореформенном Китае, напротив, государство в гораздо большей степени, чем в РК, вовлечено в экономические процессы, что объективно отражает недостаточную зрелость рыночных институтов, сохраняющиеся опасения политического характера и стремление правящих элит всецело контролировать экономическое развитие.

Если частные компании и были созданы усилиями отдельных граждан, то превращение данных коммерческих структур в такой феномен, как чэболь, нельзя было бы обеспечить без предоставленной им  государством возможности встроиться в общественно-политическую систему Республики Корея. В силу как объективных (динамика развития и масштаб коммерческих операций), так и субъективных (связи с военно-политической элитой) причин ряд избранных компаний, по существу, получил негласную лицензию от государства на ведение крупной предпринимательской деятельности. В системе общественных отношений чэболь представительствовали не только от лица их владельцев и высшего менеджмента (что, как правило, одно и то же), но в определенной мере и от лица наемного персонала. В решающей степени это прямое следствие политики южнокорейского государства: поощрявшегося им социального патернализма и насаждавшегося длительный период под административным давлением сверху корпоративного характера профсоюзов. Характер южнокорейского корпоративизма уникален в силу социокультурного своеобразия. В отличие, например, от Японии, в Южной Корее на период формирования национальной индустрии (до конца 1980-х годов) реальностью стало ограничение политических и гуманитарных свобод на фоне поддержания жестко структурированных иерархичных отношений в обществе. Для корейской ментальности, в отличие от японской, характерна преданность скорее личности, чем институту, будь то политическая партия или коммерческая структура. В этой специфике южнокорейского корпоративизма проявляется влияние конфуцианства с его проповедью преданности работодателю и строгой системой старшинства. Видимо, было бы преувеличением сводить сущность политического устройства в Республике Корея целиком к понятию государственный корпоративизм. Вместе с тем представительство интересов важных социальных групп через корпоративистские отношения стало заметным фактором решения тех экономических, политических и социальных задач, которые поставила перед страной правящая элита в 1960 - 80-е годы: формирование конкурентоспособной рыночной экономики и обеспечение социально-политической стабильности.

Чэболь в рамках функционального представительства за счет системы неформальных связей влияли на принятие государственных решений, выступая выразителями интересов прежде всего основателей-владельцев и связанного с ними круга лиц. Одновременно, и с течением времени во все большей степени, пытались заявить о своих предпочтениях и лица наемного труда, занятые на предприятиях этих бизнес-групп. Со своей стороны государство использовало неформальные корпоративистские связи не только для диалога с бизнес-элитой, но и для выстраивания опосредованных отношений с той наиболее продвинутой частью наемных рабочих, которые были сконцентрированы в крупнейших компаниях. На первоначальном (авторитарном) этапе южнокорейский корпоративизм включал в систему связей государство - чэболь поддержание устойчивых непрозрачных финансовых отношений, выразившихся, по существу, во введении дополнительного скрытого налога на бизнес. Это явление Д. Кан характеризует термином денежная политика, в рамках которой оказались неразрывно связаны дача взяток и финансирование легальных операций3. Главное же состояло в негласно сформулированных, но строго действовавших договорных отношениях между государством и крупным бизнесом. Уступая первенство государству в политической сфере, чэболь оставляли за собой возможность побороться за право участия в решении экономических вопросов. Вместе с тем этот процесс был подконтролен власти и лежал в русле общей экономической стратегии.

С конца 1980-х годов постепенно наметилось продвижение Южной Кореи по пути демократии. В сложившихся обстоятельствах первоначально происходило размывание, а затем и нивелировка принципов лавторитарного корпоративизма, приведшая к ослаблению и деформации самих основ прежнего корпоративистского контроля над обществом со стороны государства. В условиях ослабления авторитарного контроля, но сохранявшейся прежней схемы зависимости чэболь от кредитной поддержки со стороны государства для крупного бизнеса появилась возможность напрямую влиять на принятие политических и экономических решений через свои группы политиков. С другой стороны, бюрократия, почувствовав в новых условиях размытость общих правил игры, перешла от тактики следования неписаным законам денежной политики к откровенному, ничем не ограниченному мздоимству. В результате усилилась конфликтность в отношениях между государством и крупным бизнесом. В тот период была заложена основа тех коррупционных скандалов, которые потрясали южнокорейское общество на протяжении 1990-х и в начале 2000-х годов.

На рубеже 1990-х годов была предпринята попытка главы крупнейшей бизнес-группы Hyundai Чон Чу Ёна кардинально повысить свое влияние посредством прямого участия в политической жизни. Однако противодействие бюрократии, части общественных организаций и настороженность владельцев прочих чэболь сорвало эти планы, что укрепило в стране демократические основы политической системы. Происходившие изменения побудили известного экономиста и социолога Сон Хак Тхэ говорить о наступлении этапа демократического корпоративизма4. На наш взгляд, эволюцию южнокорейского корпоративизма лучше охарактеризовать как переход в 90-е годы от жесткого корпоративизма к гибкому корпоративизму. Это было  промежуточное состояние общества, в котором активно развивались элементы гражданского общества, во все большей степени становясь заменой традиционным отношениям корпоративистского характера. В 2000-е годы ослабляется зависимость государства от чэболь в реализации внутренней социально-экономической политики, а крупный бизнес отказывается от опеки бюрократии в проведении своей корпоративной политики.

Процесс эволюции южнокорейского корпоративизма ведет к его расщеплению на составляющие части: экономическую, политическую, социальную, правовую. В экономике - прослеживается стремление воспроизвести идеи экономического порядка, присущие фрайбургской научной школе, в политике - курс на укрепление институтов гражданского общества, в социальной сфере - следование принципам, близким концепции корпоративной социальной ответственности, в правовой - обеспечение доминирования формального права.

Авторитарный характер корпоративизма находил свое экономическое выражение в дирижизме, проявившемся в системе среднесрочных (пятилетних) и долгосрочных (десятилетних) планов и различных целевых программ. При подготовке и реализации планов корпоративизм играл положительную роль, представляя собой эффективный переговорный, прогностический и контрольный механизм. Достаточно успешное сосуществование дирижизма и корпоративизма стало давать сбои уже в 1980-е годы, исчерпав свои возможности к началу 90-х, по мере завершения создания базовой индустрии и воплощения масштабных инфраструктурных проектов. Происходило это в результате действия двух процессов: усложнения структуры хозяйства, регулирование которого требовало более тонких рыночных инструментов, и эрозии корпоративизма, сделавшей невозможным поддержание прежних механизмов государственно-корпоративных отношений.

Вместе с тем попытка в начале 90-х годов резко сократить вовлечение государства в регулирование экономики при сохранении доминирующих позиций чэболь в национальном хозяйстве не способствовала созданию свободной конкурентной экономики. В условиях фактического нарушения баланса принятия экономических решений в пользу чэболь  концентрация в руках последних экономической власти при сохранении доминирования в хозяйственном комплексе грозила олигархическим господством в экономике и политике. Без государственного участия оказалось невозможным добиться создания адекватных современной рыночной экономике институтов, противостоять лоббированию влияния отдельных чэболь. Дезорганизация и низкая эффективность экономической политики на фоне воздействия развернувшегося летом 1997 г. восточноазиатского финансового кризиса усилили негативные процессы, преодолеть которые страна самостоятельно не смогла. Таким образом, перескочить одним прыжком в систему правового конкурентного рыночного хозяйства, близкого по принципам своей организации развитым странам, не удалось. С 1998 г. при администрации Ким Дэ Чжуна в качестве идеологической базы нового курса были выбраны идеи, близкие ордолиберализму - концепции свободного хозяйственного порядка, предложенной в 1930 - 50-е годы немецкими экономистами и юристами из Фрайбургской школы во главе с Вальтером Ойкеном и Францем Бёном.

Отношения между государством и бизнесом в посткризисный период строились с учетом того, что правительство фокусирует усилия на создании институциональных рамочных (экономических и правовых) условий функционирования конкурентной экономики. Политика кейджиномики базировалась на двух условиях - обеспечении конкуренции посредством вовлечения национального хозяйства в процесс глобализации, а также на реформировании чэболь, подразумевающем минимизацию связей последних с государством. С точки зрения результативности реформ продуктивной оказалась твердая приверженность правившей администрации Республики Корея в отстаивании  принципов демократии. Период правления Ким Дэ Чжуна стал важным с точки зрения закрепления возможности добиваться от правительственного аппарата заявленных действий по реформированию страны, несмотря на противодействие групп интересов, проявление общественного недовольства, традиционное чиновничье злоупотребление властью и череду коррупционных скандалов.

Третья глава посвящена анализу процесса формирования и развития чэболь с 1950-х до середины 1990-х годов. В результате приватизации имущества колонизаторов и коллаборационистов подавляющее большинство крупных промышленных компаний в 1950-е годы оказалось в руках двух категорий собственников: персонала (в лице, как правило, высших менеджеров), участвовавшего прежде в управлении этими объектами, и бывших крупных землевладельцев, обладавших достаточными финансовыми ресурсами, необходимой информацией и связями с влиятельной бюрократией, позволившими данной категории лиц взять под свой контроль основные промышленные структуры. Своими приоритетами правительство Ли Сын Мана в этот период провозглашало опору на либеральные принципы невмешательства в хозяйственные процессы, рассчитывая, что свободная деятельность корейских предпринимателей направит накопленные знания и энергию на развитие сфер экономики, отвечающих первоочередным интересам и частного бизнеса, и государства. Между тем активность крупных частных компаний во второй половине 1950-х годов концентрировалась на посреднической деятельности, обеспечивавшей связь внешнего и внутреннего рынков. Крупные компании сформировали картельные союзы, контролировавшие импорт хлопка (100%), зерна (81%) и сахара (27%). Эксклюзивные возможности импортера, в условиях закрытости внутреннего рынка, позволили крупному бизнесу к началу 1960-х годов аккумулировать значительные финансовые ресурсы. Между тем укрепление крупного бизнеса слабо отражалось на росте занятости, заработная плата оставалось на уровне прожиточного минимума, а рост цен на товары первой необходимости провоцировал население на выступления протеста.

Пришедший к власти в начале 1960-х годов авторитарный режим генерала Пак Чон Хи сделал основной упор на вовлечение крупного бизнеса в процесс создания экспорториентированной промышленности. Важную роль при этом сыграли финансовые институты развития (Корейский банк развития, Корейский банк долгосрочного кредитования, Экспортно-импортный банк Кореи, Национальный инвестиционный фонд), стимулировавшие участие чэболь в процессе модернизации южнокорейской экономики.

Помимо мобилизации внутренних источников развития, государство напрямую или через доверенные банки привлекало внешние займы и направляло их крупнейшим бизнес-группам. Так, из привлеченных Южной Кореей внешних средств в 1969 - 83 годы лишь 7% приходилось на прямые зарубежные инвестиции. Остальные средства распределялись под контролем государства и в соответствии с его планами. Тем самым обеспечивалась поддержка роста чэболь за счет распространения на них системы приоритетного финансирования: на их долю в середине семидесятых годов приходилось 75% всей суммы банковских кредитов, предоставленных частному сектору.

Делая ставку на развитие крупного бизнеса, администрация Пак Чон Хи принимала во внимание не только необходимость наращивания потенциала национального предпринимательства, но и учитывала ограниченные возможности бюрократического аппарата, на который нельзя было целиком положиться при реализации крупных проектов. Предпочтения, отдававшиеся крупному бизнесу, имели свои социокультурные причины. Корейское общество традиционно строилось как вертикально управляемая система, чья внутренняя структура характеризовалась постоянными длительными отношениями ее элементов. Корейский механизм развития, подразумевающий наличие государства, контролирующего и перераспределяющего ресурсы, и экономических лидеров, определяющих иерархию коммерческих структур, вполне соответствовал социальной организации корейского общества.

Холдинговая система в стране до финансового кризиса 1997 - 98 гг. была запрещена. Фактически в Южной Корее чэболь в докризисный период воспроизводили элементы системы организации бизнес-групп, близкие к тем, которые в экономической литературе называют децентрализованными холдингами. Обычно такие предпринимательские структуры скреплены перекрестным участием в капитале, а то и исключительно личной унией руководителей. Форма организации бизнеса в чэболь дополняется пирамидальной системой, на вершине которой находится головная компания, в максимальной степени подконтрольная владельцу, а внизу - группа аффилированных фирм с наименьшим участием основного собственника. В Южной Корее перекрестное владение акциями между двумя компаниями запрещено. Но если компаний больше двух, то схема непрямого контроля за собственностью допускалась, что облегчало владельцам чэболь ведение бизнеса. Получение прибыли конкретной аффилированной компанией было важным, но не единственным и отнюдь не решающим фактором, определяющим отношение к ней семьи собственника. Первостепенное значение имела роль той или иной компании с точки зрения сохранения контроля и обеспечения развития чэболь.

Семейный по своему характеру бизнес оказался весьма удобен для создания и сохранения контроля над многопрофильными предпринимательскими структурами, объединяющими разнородные компании. Во главе каждого структурного подразделения стояло доверенное лицо владельца чэболь, имеющее, как правило, свою долю в управляемом им бизнесе. Многопрофильность чэболь создавала предпосылки для осуществления экономического маневра путем проникновения в перспективные сферы экономики, используя потенциал, сформировавшийся за счет деятельности в других, подчас весьма далеких по своему характеру деятельности отраслях. В Южной Корее крупный бизнес развивался за счет интересов малого бизнеса. Общепринятой практикой было перекладывание конгломератами своих финансово-экономических проблем на младших партнеров. Для этого использовались многообразные методы, вплоть до задержек платежей по совершенным контрактам и принудительного навязывания долгосрочных векселей в качестве платежных средств.

Вместе с тем тепличные условия финансирования крупного бизнеса способствовали накоплению многих проблем. Чэболь оказались заражены гигантоманией, погоней за участием в строительстве престижных объектов, приведших к возникновению малоэффективных производств. Резкое увеличение зависимости от внешних источников финансирования отражал показатель отношения задолженности к собственному капиталу (debt-to-equity ratio), достигавший в чэболь в середине 90-х  500 - 700%.

Глубинные причины неустойчивого развития Южной Кореи в конце 1980-х и в 1990-е годы определялись переходным характером южнокорейского государства, переживавшего сложный период трансформации от авторитаризма к демократии. Выход на лидирующие позиции партий и движений, в которых (в явной или скрытой форме) ведущую роль играет объединение политиков, бюрократов и представителей крупного бизнеса, чревато для страны деструктивными последствиями, что и подтвердил приход к власти президента Ким Ен Сама (1993 - 97 гг.). Новый президент доверил проведение реформ чиновничеству, которое было психологически, профессионально (а часть его и по корыстным соображениям) не готово к сколько-нибудь заметным переменам. Симбиоз бизнеса и политики усиливал их финансовую взаимозависимость, и, оказавшись втянутой в этот процесс со времен предвыборной борьбы, команда Ким Ен Сама не смогла преодолеть путы круговой поруки. Вместе с тем непрозрачный характер семейного бизнеса осложнял внешнеэкономическую деятельность чэболь в период, когда на повестку дня встал вопрос о глобализации деятельности южнокорейских компаний. В сложившихся условиях в первой половине 90-х годов было упущено время для проведения действенных реформ и осуществления структурных преобразований в народнохозяйственном комплексе. Возникла необходимость выбора между чрезмерной диверсификацией и выделением узких приоритетных направлений НИОКР. Однако отказаться от диверсификации или хотя бы сузить ее рамки чэболь оказались неспособны. На многопрофильности бизнеса была основана вся система непрозрачного финансирования конгломератов, для многих членов семьи была неприемлема сама идея свертывания целых направлений деятельности, грозящая отлучением от финансовых потоков и снижением статуса в семейной иерархии. Поэтому неоднократные попытки добиться структурной перестройки чэболь за редким исключением были неудачны. В этих условиях сломать сложившийся статус-кво могло лишь резкое изменение экономической ситуации. Валютно-финансовый кризис, распространившийся в Восточной Азии в 1997 году, не только дестабилизировал экономическое положение в Южной Корее, но и сделал по существу невозможным функционирование прежнего хозяйственного механизма.

В четвертой главе проводится анализ государственной политики в отношении крупного бизнеса и трансформация системы организации чэболь в посткризисный период. Обращение администрации Ким Дэ Чжуна (1998 - 2003 гг.) к концепции хозяйственного порядка подразумевало окончательное подведение черты под периодом авторитаризма. Растущее влияние общественных организаций, крепнущий авторитет свободных средств массовой информации резко уменьшили возможности заключения закулисных сделок между бюрократией и крупным бизнесом, позволили установить гласный публичный контроль за реализацией экономической политики. Новые экономические задачи призвано было решить новое по своей структуре правительство. Это подразумевало слияние ряда министерств и ведомств, ликвидацию органов, осуществлявших непосредственное вмешательство в хозяйственные процессы и регулирование деятельности предпринимательских структур. Особое внимание уделялось качественной характеристике управленческих кадров. Правительство пошло также на максимальное открытие банковской системы, чтобы привлечь в экономику дополнительные кредитные ресурсы, а главное, способствовать усилению конкуренции в банковской сфере. Реализация намеченного накладывала на правящую администрацию и предпринимательские структуры конкретные обязательства. Правительство брало на себя ответственность за: 1) санацию банковской системы, в том числе путем содействия в реструктуризации и списании долгов чэболь; 2) создание специального фонда поддержки занятости при проведении структурных преобразований; 3) поддержку модернизации малого бизнеса, интегрированного с чэболь; 4) введение до конца 1999 г. льготного налога на сделки с недвижимостью, дабы облегчить процесс передела собственности.

Со своей стороны бизнес обязался: 1) сократить число дочерних компаний путем продажи нерентабельных фирм; 2) принять участие в слияниях компаний, действующих в девяти отраслях (аэрокосмическая промышленность, производство полупроводников, нефтепереработка, нефтехимия, черная металлургия, электротехника, производство судовых двигателей, транспортное машиностроение, автомобилестроение).

График 1.  Доля чэболь в ВНП Республики Корея  (%)

Источники: The Korea Fair Trade Commission, Korea Information Service. 2006.

Sea-Jin Chang. Financial crisis and transformation of Korean business groups. The rise and fall of the chaebols. - Cambridge: Cambridge university press, 2003. P. 10Ц12.

Обеспечивая юридическую поддержку реформ, правительство внесло масштабную корректировку в законодательство. В частности, были внесены поправки в Закон о внешнем аудите, ужесточавшие порядок финансового учета и контроля в соответствии с международными стандартами. Отдельно, в целях повышения транспарентности коммерческих структур, 30 ведущим чэболь вменялось в обязанность представлять сводные финансовые отчеты (совместные для материнских и дочерних структур), что позволяло отслеживать реальное положение крупного бизнеса. В Законе о продаже ценных бумаг боьшие права предоставлялись мелким акционерам. Законом упрощался порядок перемещения акций, расширялись права миноритариев в избрании руководства компаний, а также облегчалась процедура возбуждения иска в отношении руководства компании по подозрению в нарушении им должностных обязанностей. В Законе о стимулировании иностранного капитала расширялись возможности иностранных инвесторов, в том числе в участии в развернувшемся процессе слияний и поглощений. В Законе о корпоративном регулировании и в Законе о регулировании монополий и добросовестной конкуренции усиливались статьи, ужесточавшие контроль за реорганизацией бизнес-групп и движением финансовых потоков.

Общие вопросы экономической стратегии обсуждались в рамках Трехсторонней комиссии с участием правительства, Федерации корейской промышленности (отражающей интересы крупного предпринимательства) и профсоюзов. В центре обсуждения - трудовые отношения, а также приватизация, либерализация внутреннего рынка и последствия прихода иностранного капитала (проблема сохранения рабочих мест и т. д.).

Большое значение в процессе реформирования придавалось реализации заключенного правительством с пятеркой крупнейших чэболь в 1998 г. Большого Договора, предусматривавшего их реструктуризацию. Экономическое содержание соглашения составляли сделки своп, подразумевавшие обмен активами и обязательствами, в том числе при участии кредитных институтов под гарантии правительства и под его контролем. При этом государство через подконтрольные ему банки участвовало в разработке программ реструктуризации крупного бизнеса. Между тем правительство, погружаясь в проведение реформаторской политики, переступило грань, отделявшую процесс регулирования от процесса непосредственного вмешательства в принятие крупными компаниями конкретных решений по диверсификации бизнеса и совершенствованию корпоративной структуры. Прежде всего это касалось выполнения своп-сделок в рамках Большого договора. Контроль за этими сделками возлагался на банковско-кредитные институты, которые сами находились в состоянии реформирования. Поэтому механизм осуществления был несовершенен, породив для участников своп-соглашений немало проблем, в том числе связанных с тем, что бюрократические органы в режиме ручного управления взялись за развязку возникших нестыковок. Как показал южнокорейский опыт, рыночный вариант своп-соглашений оказывался куда более продуктивным и менее опасным с точки зрения возможных ошибок и злоупотреблений, нежели бюрократический подход к решению аналогичных проблем.

Государству приходится учитывать опасность наследия этатистских тенденций, и в этой  связи главное внимание уделяется следованию рыночным принципам реформирования экономики. Новые приоритеты в политике президента Но Му Хёна (2003 - 2007 гг.) в отношении бизнеса нашли свое выражение в программе мер, озаглавленной Трехлетняя дорожная карта проведения рыночных реформ и долгосрочной программе развития науки и технологий до 2030 г., детализированной в 2007 г. в новом пятилетнем Проекте поддержки следующего поколения локомотивов роста. Цель экономической политики - снижение уровня прямого вовлечения государства в хозяйственные процессы при одновременной поддержке функционирования рыночных механизмов и обеспечении равных условий деятельности всем коммерческим структурам. Во главу угла ставится координация научных исследований, проводимых университетами, научными институтами и корпоративными исследовательскими центрами, активность частного бизнеса в финансировании научных программ за рубежом (что уже реализуется в США, в России, в КНР), участие чэболь в технологических альянсах с ведущими ТНК.

Оздоровительные процессы в реальном секторе благотворно сказались на положении банковско-кредитной системы. В 1998 - 99 гг. наметился интенсивный приток иностранного капитала. Все эти факторы способствовали экономическому оживлению, наметившемуся уже в 1999 г. и приведшему к экономическому росту в 2000-е годы.

Изменение системы организации самого крупного бизнеса носило нешаблонный характер, о чем свидетельствует сопоставление посткризисного опыта лидеров южнокорейского бизнеса - LG, Hyundai и Sumsung. Группа LG избрала путь сохранения многопрофильного бизнеса, введя его в рамки холдинговой компании. В то же время наметились и другие пути реформирования крупных южнокорейских конгломератов. Группа Samsung, избегая радикальных нововведений, создает типичный для современных южнокорейских крупных корпоративных структур де факто холдинг, в состав которого входят 63 компании, контролируемые семьей Ли. Хотя число аффилированных с Hyundai Motor group компаний выросло в 2000 - 2004 гг. с 10 до 25, однако сфера их деятельности связана со стратегической для группы отраслью - автомобилестроением. Таким образом, в отличие от LG холдинга новая автомобильная компания создается как бизнес-группа, объединяющая коммерчески и производственно тесно связанные между собой фирмы. В такой бизнес-группе заложены основы ее трансформации в корпорацию.

Глава пятая посвящена рассмотрению взаимодействия государства и крупного бизнеса в социальной сфере. Избрав в проведении социальной политики жесткий курс, администрация Пак Чон Хи пошла в начале 1960-х годов на активную поддержку развития образования. Во-первых, это позволило преодолеть злободневный на тот период дефицит подготовленных специалистов. Во-вторых, предоставляя доступ к получению высококачественного образования на приемлемых условиях, государство открывало перспективы для карьерного роста представителям практически всех социальных групп. В остальном принцип концентрации всех сил на экономическом развитии в 1960 - 70-е годы подразумевал финансирование социальных программ по остаточному принципу. В результате сложилась зависимость наемного персонала исключительно от работодателя во всех вопросах как профессиональной деятельности, так и обеспечения условий его существования. Специфическое положение чэболь в южнокорейской экономике объективно подразумевало наличие особых социальных функций крупного бизнеса.

В этих условиях в чэболь складывалась система пожизненного найма, заимствованная из японского опыта. В ее южнокорейской редакции рабочие и служащие делились на постоянный (подразделяющийся, в свою очередь, на руководящий и базовый) и составляющий большинство временный персонал. Последний в период экономических трудностей мог быть сокращен. Попадание же в постоянный состав гарантировало рабочее место в бизнес-группе до конца служебной карьеры. Однако получение статуса постоянного сотрудника необходимо было заслужить безупречной дисциплиной, качественным трудом и безоговорочной преданностью работодателю. Дабы поддержать свои наиболее подготовленные и перспективные кадры, крупный бизнес шел на значительные расходы. Они включали в себя незарплатную часть трудовых издержек, источником которой служили в основном социальные расходы предприятия, направляемые на обеспечение персонала жильем и предоставление медицинского обслуживания, а также возможностей для повышения образования. Взяв на себя пенсионное обеспечение занятых на своих предприятиях (всеобъемлющая пенсионная система сложилась лишь в 1999г.), создавая возможность повышения уровня профессиональной подготовки, предоставляя наемному персоналу многообразные услуги (от финансовой поддержки празднования рождения ребенка и проведения свадеб сотрудников и их детей до организации похорон), чэболь предоставляли в той или иной мере практически все виды социальной поддержки.

Подход президента Ким Дэ Чжуна к решению социальных проблем в конце 1990-х годов характеризовал тезис о желательности для южнокорейского общества следовать принципу УworkfareФ (производному от двух английских слов УworkФ - работа и УwelfareФ - благосостояние). За этим термином скрывалась попытка адаптировать социальную политику, апробированную при генерале Пак Чон Хи, к ордолиберальному курсу проведения социально-экономической политики. Опирались при этом на законодательную базу, подготовленную в переходный период от диктатуры к демократической системе правления. В августе 1991 г. был принят,  а с января 1992 г. вступил в силу Закон о создании социальных фондов на предприятиях, устанавливавший систему финансовых и налоговых льгот для компаний, вкладывавших средства в социальные программы. Законом предусматривалось исключение из налогооблагаемой базы 5% прибыли в случае ее перевода в специальный социальный фонд предприятия, управляемый совместно работодателями и наемным персоналом.

Такая политика имела как отрицательные, так и положительные черты. С одной стороны, она означала тесную зависимость системы социального обеспечения значительной части занятых от коммерческой конъюнктуры и финансового состояния конкретного предприятия. Кроме того, данный характер распределения социальных благ усиливал материальное расслоение южнокорейцев, что порождало напряжение в общественных отношениях. Вместе с тем сам крупный бизнес получил возможность оптимизировать управление социальными процессами в пределах своей компетенции. Чэболь стремились с максимальной для себя выгодой возместить вложения в социальную сферу, используя готовность занятых участвовать в принятых на предприятиях системах управления качеством производства и реализации готового продукта.

В 1990-е годы южнокорейское государство решительно отвергло идею культурной изоляции, пойдя по пути преодоления традиций национализма и ксенофобии, имеющих в Южной Корее глубокие корни. Президент Ким Ен Сам в 1994 г., поддержанный затем президентом Ким Дэ Чжуном, провозгласил курс на активное участие в глобализации гуманитарных связей. Реализация этой политики базируется на партнерстве государства и крупного бизнеса. Сложилась практика непосредственного участия крупного бизнеса в создании соответствующей инфраструктуры путем обеспечения функционирования культурных центров под патронажем отдельных чэболь. Другим видом поддержки является финансирование различного рода культурных фондов и гуманитарных программ местного, регионального и общегосударственного характера. Результаты длительной скоординированной деятельности государства и частного бизнеса в сфере культуры проявились в динамичном развитии и разнообразии культурной жизни Южной Кореи, заметном укреплении ее гуманитарного потенциала в первые годы нового тысячелетия.

Поддержанная государством культурная экспансия, оказавшаяся востребованной значительной частью населения соседних стран и получившая название корейская волна (халлю), началась на рубеже XXI века с материкового Китая, охватила затем Гонконг, Тайвань, Вьетнам и в середине первого десятилетия достигла Японии, стран Центральной Азии. Набирает силу процесс укрепления взаимозависимости культурного и коммерческого процессов, способствуя продвижению на внешний рынок южнокорейских товаров, услуг и инвестиций. Укрепление гуманитарного потенциала позитивно отражается на состоянии трудовых ресурсов, способствует возвращению на родину квалифицированных специалистов что, в свою очередь, существенно повышает качество труда, положительно отражается на конкурентоспособности производства товаров и услуг, позволяет южнокорейскому государству и бизнесу ставить перед собой амбициозные цели развития высокотехнологичных отраслей экономики. Совокупный дополнительный экономический эффект от упомянутых выше позитивных процессов и растущего гуманитарного влияния за рубежом в середине 2000-х оценивался южнокорейскими экспертами в 5% ВВП.

В главе шестой исследуется роль крупного бизнеса во внешнеэкономической политике Республики Корея. Южнокорейская внешнеэкономическая стратегия базируется на координации усилий государственных органов и частного бизнеса. В то же время после кризиса 1997 - 98 гг. государство меньше занимается детализацией внешнеэкономической политики, все больше отводя корпоративному сектору инициативную роль. В любом случае мнение крупного бизнеса по ключевым вопросам внешнеэкономической политики и отношений с ведущими внешнеэкономическими партнерами тщательно изучается, взвешивается и ни в коем случае не игнорируется без веских аргументов. Крупный южнокорейский бизнес, несмотря на успешный опыт ряда инвестиционных проектов в Европе и Северной Америке, вплоть до конца 1990-х годов делал упор на внешнеторговую экспансию. В условиях сохранения возможности использования дешевых финансовых привлеченных средств крупный бизнес активно практиковал создание современных предприятий в Южной Корее. Внешние инвестиционные проекты встречали более прохладное отношение со стороны бюрократии и инициировались владельцами чэболь на свой страх и риск. Создание же в стране новых, технически передовых предприятий позволяло модернизировать индустрию Республики Корея, повышать производительность труда и конкурентоспособность южнокорейских товаров на внешних рынках.

На нынешнем этапе южнокорейский бизнес рассматривает проблемы развития внешнеэкономических связей в контексте глобальных по своему характеру изменений мирохозяйственных связей. Модификация внешнеэкономической политики оказалась сложной проблемой для традиционных чэболь. Поэтому она происходила на рубеже XXI века параллельно с перестройкой организационной структуры крупных южнокорейских компаний и налаживанием нового характера их отношений с государством. Одновременно решалась задача диверсификации основных рынков сбыта в пользу развивающихся экономик, прежде всего Китая и других стран Восточной Азии.

Южная Корея вынуждена отказаться от лэкспортоориентированной стратегии развития экономики в том виде, в каком она просуществовала на протяжении трех с половиной десятилетий, в пользу формирования в Южной Корее лоткрытой экономики, позволяющей говорить о приверженности стратегии взаимной выгоды. Прежняя политика опиралась на возможность оказания южнокорейскому крупному бизнесу (на который делалась основная ставка) широкой поддержки со стороны государства с целью завоевания внешних рынков, при том что доступ на внутренний рынок для иностранных производителей и инвесторов был ограничен. В условиях глобализации и привязки регулирования международной торговли к правилам ВТО следовать прежним курсом стало невозможно.  Отсюда  необходимость пересмотра предпочтений во внешнеэкономической политике. Южнокорейское правительство на рубеже XXI века провозгласило второй этап структурной перестройки, пойдя на либерализацию законодательства, регулирующего привлечение стратегических иностранных инвесторов, а также сняв ограничения на слияния и поглощения. В новых условиях принципиальное значение приобретает участие в международной производственной кооперации, в инвестиционных и научно-технических обменах. Эти и другие составные части политики внешнеэкономической открытости призваны были способствовать оптимизации структуры национальной экономики, повышению ее эффективности, а значит,  внешней конкурентоспособности южнокорейского бизнеса.

На первый план выходит не столько поддержка товарного экспорта, сколько участие южнокорейского бизнеса во всем комплексе мирохозяйственных связей - от разработки до сбыта и обслуживания конечной продукции, а также обеспечение совместимости южнокорейских рыночных институтов, прежде всего предпринимательских структур, с их внешними партнерами.

Крупный бизнес отстаивает свои интересы на внутреннем и внешних рынках, проявляя в случае необходимости корпоративную солидарность. Тем не менее даже случаи обострения отношений между национальными и иностранными инвесторами не заставляют южнокорейское государство пересматривать стратегический курс на либерализацию допуска иностранного капитала на внутренний рынок, хотя значительная доля акций ведущих компаний принадлежит внешним инвесторам (см. табл. 1).

Согласно существующим оценкам, лишь 10% иностранных инвестиций приводят к доминированию на южнокорейском рынке зарубежных компаний в лице ТНК. В 60% случаев создаются структуры, во-первых, на паритетных основах контролируемые южнокорейскими и иностранными собственниками и управляемые независимой (часто интернациональной) командой менеджеров, во-вторых, имеющие адекватного конкурента на внутреннем рынке. Это значит, что иностранные капиталовложения становятся мощным фактором активизации конкурентной борьбы, стимулирующей повышение эффективности местного бизнеса и конкурентоспособности южнокорейской экономики в целом. В свою очередь, южнокорейский крупный бизнес выступает инициатором слияний и поглощений с участием зарубежных фирм. Для крупных чэболь участие в международных альянсах становится залогом укрепления завоеванных на мировых рынках позиций при сохранении возможности самостоятельно принимать принципиальные стратегические решения. Это отвечает и внешнеэкономическим приоритетам Республики Корея.

 

  Таблица 1. Доля акций крупнейших южнокорейских компаний, 

находящихся под контролем иностранных акционеров. 2003 г. (%)

Компании	Доля акций,   контролируемых иностранными инвесторами	Доля акций, принадлежащих одному крупнейшему иностранному инвестору
Samsung Electronics	58,2	20,9
SK Telecom	49,0	24,1
POSCO	69,1	3,3
Hyundai Motor	55,0	19,4
LG Electronics	38,2	32,6
SK	61,2	17,3
Hyundai Mobis	37,0	35,0

Источник: News world. 2004. December. P. 56

В седьмой главе исследуются взаимодействие государства и крупного бизнеса на восточноазиатском направлении. Среди региональных приоритетов на первом месте ставятся южнокорейские интересы в Северо-Восточной Азии (СВА), включая отношения с КНР и Японией, а также связи со странами - членами АСЕАН. Особое значение уделяется развитию отношений с КНДР.

Несмотря на колебания и попятные движения двусторонних отношений, следует ожидать, что в среднесрочной перспективе Южная Корея пойдет на подписание соглашения о свободной торговле (ССТ) с Японией. Это связано со стратегическими внешнеэкономическими интересами государства в целом и крупного южнокорейского бизнеса, в частности, крупных предпринимательских структур, которые делают ставку на развитие высокотехнологичных производств. Партнерство с Японией тем более значимо для южнокорейского бизнеса, что помимо всего прочего оно отвечает задачам экспансии на перспективном китайском направлении. Политика южнокорейского государства и чэболь в отношении Китая за полтора десятилетия показала свою эффективность, поскольку совместные усилия государства и крупного бизнеса позволили контролировать и корректировать процессы развития двусторонних экономических связей в сторону постоянного повышения их уровня. Быстрый рост двусторонней торговли после установления в 1992 г. дипломатических отношений в последнее пятилетие дополняется экспансией южнокорейского крупного бизнеса в Китай.

Хотя в Южной Корее реально осознается потенциальная угроза со стороны китайских конкурентов, однако преобладает стремление использовать процесс развития экономики КНР для подъема уровня своего бизнеса, задействуя китайские людские, материальные и научно-технические ресурсы и опираясь на свой опыт создания конкурентоспособных производств. Сотрудничество китайских и южнокорейских партнеров подразумевает кооперацию промышленного производства, координацию НИОКР, в том числе за счет расширения использования китайского научного потенциала в рамках совместных программ, согласование действий по стандартизации продукции в международных организациях. Решение двух последних задач предполагает участие государственных институтов двух стран в поддержке бизнеса.

Обобщая сказанное, следует подчеркнуть, что при взаимодействии с КНР расчет в Южной Корее строится на снижении угроз, связанных с деиндустриализацией экономики, за счет  использования южнокорейским бизнесом возможности интегрироваться в китайскую хозяйственную систему и закрепления за собой значительных сегментов внутреннего рынка Китая, потребности которого обеспечиваются высокотехнологичными отраслями РК.

Южная Корея строит свою политику с учетом программ, принятых в 2003 г. высшими руководителями Республики Корея, КНР и Японии на о. Бали, которые  предусматривают трехстороннее взаимодействие в области экономики, политики, обороны и культуры. В 2005 г. в треугольнике Сеул - Пекин - Токио обострились политические отношения. Однако в условиях кризиса проявилась цементирующая роль бизнеса трех стран, скрепляющего отношения в треугольнике. Продолжающееся интенсивное развитие торгово-экономических, инвестиционных и научно-технических связей закладывает прочный фундамент будущих разносторонних отношений трех стран. Таким образом, хотя контуры экономического сотрудничества еще недостаточно определены, а институционализация регионального сотрудничества находится на начальной стадии, прослеживается заинтересованность южнокорейского государства и бизнеса в формировании правил и приоритетов зарождающихся в Северо-Восточной Азии (СВА) интеграционных процессов.

Республика Корея оказалась последней из состава тройки стран СВА, вступившей на путь прямых переговоров о заключении интеграционных соглашений со странами АСЕАН. Негативные процессы в экономиках стран ЮВА в середине 90-х годов оказались неожиданными для южнокорейских коммерческих структур, развернувших свою деятельность в регионе. Гигантомания, проявленная в этот период при осуществлении капиталовложений в странах АСЕАН такими чэболь, как Daewoo, Samsung, Hyundai, привела к нерациональному использованию инвестиционных ресурсов и образованию долгов, осложнивших положение южнокорейских чэболь в период кризиса 1997 - 98 гг. Отставание от Китая и Японии в создании договорной базы развития торгово-экономических связей с АСЕАН свидетельствует о дисбалансе во внешнеэкономической стратегии в пользу укрепления отношений с Японией и Китаем в ущерб юго-восточному направлению. Этот перекос южнокорейское государство и крупный бизнес активно преодолевают с начала 2000-х годов.

В ноябре 2004 г. была достигнута предварительная договоренность о заключении соглашения о свободной торговле с шестью членами АСЕАН: Брунеем, Индонезией, Малайзией, Сингапуром, Таиландом и Филиппинами. При этом на Индонезию, Малайзию, Сингапур и Таиланд приходится около 90% южнокорейского товарооборота с АСЕАН. Предполагается, что к 2009 г. будут сняты тарифные ограничения на торговлю 80% товарных групп. Что касается слаборазвитых индокитайских государств, то стороны договорились разработать меры, обеспечивающие проведение с ними торгово-экономических операций на условиях сохранения льготных преференций. Параллельно Сеул заключил двустороннее соглашение о свободной торговле с Сингапуром, вступившее в силу с июля 2005 г. Проявляющиеся колебания и неустойчивость проникновения южнокорейского крупного бизнеса в страны ЮВА отражают сохраняющийся дефицит необходимой правовой, информационной и организационной инфраструктуры, способствующей внешнеэкономической деятельности в регионе.

Экспансия крупного бизнеса представляет собой эффективный внешнеполитический инструмент Южной Кореи в отношениях с КНДР. Выдвижение на первый план в межкорейских отношениях реализации экономических проектов при участии чэболь представляется хорошо организованным и целенаправленно подготовленным продуктом взаимодействия государства и крупного частного бизнеса. Договоренность о строительстве промышленного парка в Кэсоне была достигнута между руководством группы Hyundai и северокорейским руководителем Ким Чен Иром. Уже сам по себе этот факт говорит об особенностях межкорейских экономических отношений. С одной стороны, их развитие готовится и направляется высшими государственными институтами двух стран. Однако с южнокорейской стороны влиятельными переговорщиками, а также непосредственными участниками реализации согласованных проектов выступают ведущие бизнес-группы.

Для Севера и Юга Кореи выгодно быстрое создание благоприятных условий для развития коммерческих связей, при волнообразном подключении разных частей КНДР к межкорейскому экономическому сотрудничеству и постепенном втягивании их в региональную кооперацию в рамках СВА. Именно такой подход просматривается в соглашениях, достигнутых на саммите в Пхеньяне в октябре 2007 г. Однако если взаимное сближение не получит импульс от глубинных перемен в КНДР, возможности создания единой экономики Кореи будут надолго подорваны. Учитывая непоследовательность политики КНДР, нельзя сколько-нибудь уверенно предсказать судьбу конкретных экономических проектов, в том числе реализуемых в Кэсоне. Однако следует отдать должное южнокорейскому государству и бизнесу: они проводят продуманную  и взвешенную политику в отношении Северной Кореи. И эта политика имеет достаточно оснований стать результативной.

Проведенное исследование позволило сформулировать ряд принципиальных положений, которые выносятся автором на защиту:

1. Трансформация южнокорейской стратегии развития от следования жестким установкам, отвечающим корпоративистким предпочтениям, в пользу методов организации хозяйства, близким ордолиберальным принципам, показала глубину перемен, происходящих в современной южнокорейской экономике и находящих свое выражение в модификации механизма государственного регулирования, а также в изменениях, затрагивающих основы функционирования крупных коммерческих структур. В конечном итоге характер этих перемен подразумевает переход от регулирования экономических процессов на основе дирижизма к формированию конкурентного рыночного хозяйства.

Изначально опираясь на синтез адаптированных зарубежных (прежде всего японских) принципов корпоративного строительства и методов управления, присущих корейскому стилю руководства, чэболь при поддержке государства смогли стать органичной, т.е. отвечающей национальным политическим и социокультурным особенностям, эффективной моделью организации крупного бизнеса в развивающейся экономике на этапе ее индустриализации. Сложившиеся в Южной Корее на базе корпоративизма отношения государства и крупного бизнеса на первоначальной фазе роста (1960 - 80-е годы) обеспечивали сбалансированный учет стратегических интересов государства и частных коммерческих структур, динамичное укрепление промышленного потенциала, при поддержании минимально необходимого уровня развития социальной сферы. В этих условиях, при сохранении преобладающего влияния государства на решение стратегических вопросов экономического развития, одновременно происходило постепенное упрочение прав частного корпоративного капитала.

2. К середине 90-х годов потенциал, заложенный в принципах функционирования чэболь и подразумевающий систематическую их государственную поддержку, оказался исчерпан. Крупный бизнес под стимулирующим давлением правительства и последствий кризиса 1997 - 98 гг. вступил на путь реформ, предусматривавших отказ от привилегий и селективных льгот, типичных для корпоративистских отношений. 

Дальнейшее развитие Республики Корея на базе укрепления рыночных отношений оказалось невозможным без избавления государственно-корпоративных отношений от черт, присущих корпоративизму, а также отказа от дирижизма в регулировании экономикой. Вместе с тем проведение южнокорейского варианта ордолиберальной политики не предусматривает ослабления позиций государства по всем направлениям, как и не развертывает поход против чэболь в угоду широко распространенным в обществе критическим настроениям. В одних случаях (деловая практика, инвестиции, внешнеэкономическая деятельность) сфера ответственности государства и крупного бизнеса концентрируется в разных, всего лишь пересекающихся плоскостях, в других (социальная политика, культура) - государственно-корпоративные отношения оказываются тесно переплетенными. В то же время меняется содержание институтов и механизмов проведения государственной социально-экономической политики, и постепенно происходят качественные изменения в крупном бизнесе. В сложившихся социально-экономических условиях основное внимание государства фокусируется на институциональных преобразованиях, нацеленных на укрепление основ конкурентной рыночной экономики. 

3. Учет национальных особенностей при выборе стратегии экономической политики в современной Южной Корее не означает абсолютизацию прошлых успехов отечественного типа предпринимательства и проявление нетерпимости к внешнему влиянию. Напротив, проводимый с конца 1990-х экономический курс отталкивается от результатов, достигнутых в предшествующие десятилетия, но не ориентируется на консервацию прежних институтов и приоритетов. Так, неудачи преобразований начала 1990-х годов не привели к возвращению в какой-либо форме архаичных схем корпоративизма и реанимации идей дирижизма. Историческая память о проводимой в XIX веке политике экономической замкнутости и культурной изолированности от внешнего мира, приведшей к катастрофическим экономическим последствиям и, в конечном итоге, к потере независимости, заставляет правящую элиту связывать будущее страны с поиском оптимальных путей адаптации экономических и политических институтов к правилам и идеям, планку которым устанавливает мировой опыт. В этом - разительное отличие Южной Кореи от России, где влиятельные слои общества никак не могут избавиться от тяги к огосударствлению экономики, от патологического страха перед влиянием глобализации и заимствованных на Западе идей.

Оценка происходящих в Республике Корея процессов показывает, что в условиях глобализации сохраняются реальные возможности для маневра: крупному бизнесу - для поиска устраивающих его путей модернизации и реструктуризации; государству - для сохранения возможности выбора концепции экономической политики. Чем и воспользовалась правящая элита, прагматичный расчет которой побудил ее обратиться к идеям ордолиберализма, отвечавшим на рубеже XXI века задачам конкретного этапа национального развития. Идеи эти воспринимаются не трафаретно, они не являются предметом пропагандистской кампании, а становятся теоретической базой принимаемых практических решений. В ходе сопоставления общих принципов хозяйственного порядка с южнокорейской практикой определяются конкретные подходы к модернизации государственных институтов и реформированию крупного бизнеса. В отношении крупного бизнеса государство в пореформенный период прибегало к административным методам давления там и тогда, когда действия чэболь противоречили взятым ими обязательствам и подрывали социально-экономическую стабильность и действия рыночного механизма.

4. Южнокорейский опыт подтверждает, что модификация государственно-корпоративных отношений и трансформация корпоративного сектора тесно сопряжены с переменами, происходящими в политической системе, в административной структуре, в правовой сфере, в области социальных отношений и культуры, а потому представляет собой длительный и в некоторых аспектах конфликтный для общества процесс. 

В сфере политики правившие в пореформенный период президенты и их управленческие команды избежали соблазна обращения к директивным методам руководства как инструменту корректировки политического механизма. Слабость политических партий государство компенсирует не бюрократическим давлением на эти и прочие политические институты с целью выстраивания угодной правящему режиму политической среды, а за счет стремления неуклонно соблюдать букву и дух демократических принципов организации общества, обеспечения свободы средств массовой информации и усиления неправительственных организаций (НПО), на которые перекладывается часть функций контроля над крупным бизнесом и его отношениями с бюрократией.

5. Исследование показало исключительную важность подготовки государства к реформированию крупного бизнеса путем перестройки административной системы управления и необходимой корректировки кадровой политики. Южнокорейский опыт свидетельствует, что новые принципы государственного регулирования экономики могут быть успешно задействованы лишь при условии преодоления клановых и клиентельно-патронажных связей в бюрократической среде, повышения уровня подготовки, системы подбора и продвижения государственных управленцев.

Для российского бизнеса важно учесть новые тенденции в государственно-частном партнерстве, нашедшие свое выражение в социальной и культурной сфере. Патронажный характер социальных отношений меняется в 2000-е годы по мере перестройки деятельности чэболь в соответствии с принципами, отвечающими корпоративной социальной ответственности (КСО). Хотя масштабы принятия крупным бизнесом на вооружение КСО еще не велико, содержание социальных процессов (подразумевающих участие в них не только южнокорейского коммерческого сектора, но и центральных и местных органов власти, а также НПО) позволяет высказать предположение, что тенденция укрепления КСО будет продолжаться и способствовать формированию в обществе социально-политической стабильности.

6. Чэболь, лишившись прежней постоянной опеки со стороны правительства, меняют свою внутреннюю организацию и выстраивают новый механизм взаимодействия с государственными организациями и институтами гражданского общества посредством перестройки системы отношений собственности и управления, путем пересмотра характера связей с банковско-кредитными институтами и политики занятости. Если на первоначальном этапе посткризисных реформ (в 1998 - 99 гг.) перестройке чэболь в большей мере мешали груз наследия прошлого (проблема долгов, обязательства перед занятыми, бремя неформальных отношений с бюрократией) и субъективные факторы (сопротивление консервативной части собственников и менеджеров), то в 2000-е годы препятствия носят в основном объективный характер.

Противоречие содержит в себе сама этапность проведения реформ. С одной стороны, она позволяет крупному бизнесу постепенно адаптироваться к происходящим переменам за счет реструктуризации и модификации системы организации бизнеса и управления, последовательно концентрируясь на решении назревших проблем. С другой стороны, затяжка с перестройкой системы организации чэболь, модернизацией делового администрирования ведет к замедлению переориентации производства товаров и услуг в пользу высокотехнологичных образцов, к снижению темпов развития НИОКР. От того, в какой мере удастся решить это противоречие за счет оптимизации начатой трансформации крупного бизнеса, будет зависеть способность корпоративных структур обеспечить свою конкурентоспособность на мировом рынке.

7. Необходимость модернизации южнокорейской экономики побудила в конце 1990-х годов правительство проводить либеральный курс во внешнеэкономической политике. Выдвинутый южнокорейским правительством тезис о свертывании участия южнокорейского государства в развитии внешнеэкономических связей не может трактоваться однозначно. Государство отказалось от методов непосредственного вмешательства в хозяйственную деятельность частных компаний, а также от прямых форм поддержки экспорта и ограничения импорта. Используются иные механизмы, рассчитанные на поддержание партнерских отношений с крупным бизнесом, определяющим масштаб, динамику и характер развития внешнеэкономических связей страны.  В арсенале государства важное место занимает экономическая дипломатия, активно проводимая как на двустороннем уровне, так и в более широком формате. Правительство делает упор на предупреждение и адекватное реагирование на применение ограничительных мер, направленных против экспансии южнокорейских производителей, активно используя в своих интересах потенциал международных организаций. Новым явлением становится использование гуманитарного потенциала страны во внешнеэкономической политике.

8. Рост торгового оборота в 2000 - 2006 годы в три раза до 10 млрд. долл. и появление крупных инвестиционных проектов в конце 2000-х годов позволяет говорить о реальном процессе подъема двустороннего российско-южнокорейского сотрудничества. Однако масштабный и стабильный рост торгово-экономических связей возможен только при взаимосвязанной работе коммерческих структур, правительственных организаций, политических деятелей, общественных организаций и ученых России и Республики Корея. Именно так РК строит свои отношения со странами Восточной Азии. В Южной Корее на уровне государственных институтов и частного бизнеса идет работа по выстраиванию аналогичных отношений с Россией. Необходим паритетный ответ с российской стороны в построении адекватных институтов двустороннего сотрудничества при участии государственных органов, бизнеса и его организаций (включая РСПП), академического сообщества. Такой подход позволит полнее оценить потенциал собственно южнокорейской экономики и активную роль этой страны в интеграционных процессах в Восточной Азии. В интересах российских коммерческих структур искать многообразные пути подключения к динамичным экономическим процессам, происходящим как в Республике Корея, так и в Восточной Азии в целом, в том числе за счет сотрудничества с южнокорейским крупным бизнесом.

  ОСНОВНЫЕ РАБОТЫ, ОПУБЛИКОВАННЫЕ

ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

  Индивидуальные монографии

1.Федоровский А.Н. Южнокорейские чэболь: становление, развитие, трансформация. - М.: ИМЭМО РАН, 2007. 16,8 п.л.

2.Федоровский А.Н. Государство и крупный бизнес во внешнеэкономических связях Южной Кореи. - М.: ИМЭМО РАН, 2006. 10,1 п.л.

  Главы в коллективных монографиях

3.Федоровский А.Н. Корейский полуостров и Китай // Китай в 21 веке: глобализация интересов безопасности / Отв. ред. Г.И. Чуфрин. - М.: Наука, 2007. 1,0 п.л.

4.Федоровский А.Н. Институциональные реформы в Китае: уроки для России // Переходная экономика: теоретические аспекты, российские проблемы, мировой опыт / Отв. ред. Мартынов В.А., Автономов В.С., Осадчая И.М. - М.: Экономика, 2005 г. 1,5 п.л.

5.Федоровский А.Н. Внешнеэкономические приоритеты Южной Кореи в Восточной Азии // Восточная Азия: между регионализмом и глобализмом / Отв. ред. Чуфрин Г.И. - М.: Наука, 2004. 1,0 п.л.

6.Федоровский А.Н. Особенности международного экономического сотрудничества в Северо-Восточной Азии // Восточная Азия: между регионализмом и глобализмом / Отв. ред. Чуфрин Г.И. - М.: Наука, 2004. 1,0 п.л.

7.Федоровский А.Н. Опыт Республики Корея по защите национальных интересов на внутреннем и внешнем рынках // Всемирная торговая организация и национальные экономические интересы / Отв. ред. Королев И.С. - М.: Наука, 2003. 1,0 п.л.

8.Федоровский А.Н. Опыт проведения государственной промышленной политики в Республике Корея // Государственная промышленная политика в странах с рыночной экономикой (Концепция, эволюция, региональные отличия, механизмы реализации) / Отв. ред. Дынкин А.А., Куренков Ю.В. - М.: ИМЭМО РАН, 2002. 0,5 п.л.

9.Федоровский А.Н. Южная Корея: Особенности взаимоотношения государства и бизнеса // Место и роль государства в догоняющем развитии / Отв. ред. Эльянов А.Я. - М.: ИМЭМО, 1999. 1,0 п.л.

10.Федоровский А.Н. Глубокий структурно-финансовый кризис в республике Корея // Мировая экономика: тенденции 90-х годов / Отв. ред. Королев И.С. - М.: Наука, 1999. 0,5 п.л.

11.Федоровский А.Н. Юго-Восточная Азия // Учебник под ред. Булатова А.С. - М.: Юристъ, 1999. 0,8 п.л.

12.Федоровский А.Н. Эволюция финансово-промышленных групп // Республика Корея: становление современного общества / Отв. ред. Загорский А. В. - М.: ИМЭМО РАН, 1996. 1 п.л.

13.Fedorovsky A. Regional Economic Cooperation in North East Asia // East Asia between Regionalism and Globalism / Ed. by Gennady Chufrin. - Singapore: ISEAS, 2006. 1 п.л.

  Статьи в научных сборниках и журналах

14.Федоровский А.Н. Южнокорейский вариант корпоративизма // Корея: взгляд из России. Материалы XI конференции корееведов России и стран СНГ / Отв. ред. Жебин А.З. - М.: ИДВ РАН, 2007. 0,5 п.л.

15.Федоровский А.Н. Возможности и перспективы развития российско-корейского экономического сотрудничества // Перспективы российско-корейского сотрудничества в условиях глобализации. Материалы VII Российско-Корейского Форума / Отв. ред. Панов А. Н. - М.: Научная книга, 2007. 0,5 п.л. 

16.Федоровский А.Н. Китай во внешнеэкономической стратегии Южной Кореи // МЭ и МО. 2006. № 8. 1,1 п.л.

17.Федоровский А.Н., Денисов В.И. Корея // Энциклопедия: экономика и политика зарубежных стран / Отв. ред. Симония Н.А. М. - Экономика, 2004. 2 п.л. (в соавторстве, лично - 1 п.л.).

18.Федоровский А.Н. Опыт проведения государственной промышленной политики в Республике Корея // Современная национальная промышленная политика. Международный опыт. Выпуск 3 / Отв. ред. Евтушенков - М.: РССП (Комитет промышленной политики), 2004. 0,5 п.л.

19.Федоровский А.Н. Получилось ли взаимодополняющее партнерство с Республикой Корея? // Полвека без войны и без мира: Корейский полуостров глазами российских ученых / Отв. ред. Толорая Г.Д., Федоровский А.Н., Ли Ен Че. - М.: Центр изучения современной Кореи, 2003. 1 п.л..

20.Федоровский А.Н. Северо-Восточная Азия во внешнеэкономической политике Республики Корея // Корейский полуостров и вызовы 21 века. Материалы научной конференции / Отв. ред. Ткаченко В.П. - М.: ИДВ РАН, 2003. 0,5 п.л.

21.Федоровский А.Н. Димитров Д.И. Развитие интеграционных процессов в АТР: роль и приоритеты Южной Кореи // МЭ и МО. 2002. № 6. 1,1 п.л. (в соавторстве, лично - 0,6 п.л.).

22.Федоровский А.Н. Республика Корея. Опыт странЦчленов ВТО по защите национальных интересов на внутреннем и внешнем рынка // МЭ и МО. 2002. № 8. 1,5 п.л.

23.Федоровский А.Н. Республика Корея: реформы продолжаются // Азия и Африка сегодня. 2002. № 11. 0,5 п.л.

24.Федоровский А.Н. Мировая экономика и российско-корейские отношения // Третий российско-корейский форум. - М.: Научная Книга. 2002 г. 0,5 п.л.

25.Федоровский А.Н. Влияние развития межкорейских отношений на внешнеэкономические приоритеты Южной Кореи // Перспективы межкорейского диалога. Внутренние и внешние аспекты // Отв. ред. Асмолов К.В. - М.: ИДВ РАН, 2002 г.  0,5 п.л.

26.Федоровский А.Н. Межкорейские экономические отношения и интересы России // Корейский полуостров: мифы, ожидания и реальность. - М.: ИДВ РАН, 2001. 0,5 п.л.

27.Федоровский А.Н. Южнокорейский опыт внешнеэкономического развития: уроки для России // МЭ и МО. 1999. № 7. 0,8 п.л.

28.Федоровский А.Н. Южная Корея: эволюция взаимоотношения государства и бизнеса / Круглый стол: место и роль государства в процессе развития // МЭ и МО. 1998. №12. 0,5 п.л.

29.Федоровский А.Н. Экономика Южной Кореи: трудное время реформ // МЭ и МО. 1997. № 6. 0,5 п.л.

30.Федоровский А.Н. Азиатско-тихоокеанский регион: год больших перемен // МЭ и МО. 1994. № 1. 0,5 п.л.

31.Федоровский А.Н. НИС: динамика роста сохраняется // Экономическое положение капиталистических и развивающихся стран. Приложение к журналу МЭ и МО. 1991. 0,8 п.л.

32.Федоровский А.Н. Новые индустриальные государства: развитие в современных условиях // Экономическое положение капиталистических и развивающихся стран. Приложение к журналу МЭ и МО. 1990. 1 п.л.

33.Федоровский А. Экономика Южной Кореи на пороге 90-х годов // МЭ и МО. 1989. № 12. 1 п.л.

34.Fedorovsky A. Bilateral Russia - South Korea relations: New Trends and Prospects // The Current Situation in North East Asia and Russian-Korean Relations. Seoul: IFANS, 2005. 0,5 п.л.

35.Fedorovsky A. Russian Case on the Infrastructure of Cooperation in Northeast Asia // Infrastructure of Regional Cooperation in Northeast Asia: current status and tasks /Jong-chul Park [et al.]. - Seoul : Korea Institute for National Unification, 2005. 1 п.л.

36.Fedorovsky A. The Russian role in Constructing a South-North Korean Economic Community // International Journal of Korean Unification. 2000. Vol. 9. No.1. 0,7 п.л.

  Статьи в экономической периодике

37.Федоровский А.Н. Межкорейские связи и международное сотрудничество в Северо-Восточной Азии // КорусФорум. 2007. № 27. 0,5 п.л

38.Федоровский А.Н. Китайский вектор корейских компаний // Металлы Евразии. 2006. №2. 0,5 п.л.

39.Федоровский А.Н. Экономическая стратегия Республики Корея в Северо-Восточной Азии: последствия для России // КорусФорум. 2004. №22. 0,5 п.л.

40.Федоровский А.Н. Российско-корейское сотрудничество: испытание долгом // КорусФорум. 2002. № 11. 0,5 п.л.

41.Федоровский А.Н. Чэболь перед выбором // Металлы Евразии. 2002. № 5. 0,3 п.л.

42.Федоровский А.Н. В поисках великой страны. Конфликт между крупным бизнесом и правительством // Эксперт. 2000. № 17. 0,5 п. л.

43.Федоровский А.Н. Южная Корея // Ять. 2000. № 1. 0,3 п.л.

44.Федоровский А.Н. Кризис на фоне экономического роста // Эксперт. 1997. № 21. 0.5 п.л

---

1 Речь идет о близких к теме диссертации монографиях Экономика Республики Корея в свете глобализации. - М.: ИДВ РАН, 2002 и Республика Корея на постиндустриальной стадии развития (Конец 80-х -начало 90-х годов.). - М.: Издательская фирма Восточная литература, 1997.

2 Stiglitz J.E. From Miracle to Crisis to Recovery: Lessons from Four Decades of East Asian Experience // Retinking of East Asian Miracle / Ed. by Joseph E. Stiglitz and Shahid Yusuf. - N.Y.: Oxford University Press, 2001. P. 521.

3 Kang D.C. Bad Loans to Good Friends: Money Politics and the Development State in South Korea // International Organization. 2002. Vol. 56. No. 1.  P. 178.

4 Sun Hak Tae. The Political Economy of Democratic Consolidation. - Seoul: Chonnam National University Press, 2002. P. 219.

   Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по экономике